Время Бессмертных (джен)

После экстренной встречи, на которой Каин пересказал остальным сыновьям новости, Зефон просветил императора касательно особенностей магии кровавых ведьм. Доума, задумавшись на несколько секунд, задал неожиданный вопрос:

— К слову, Мастер… как вышло, что вы знали о самих ведьмах и даже об их названии, но не о магии?

— Я слышал о них от вампиропоклонников, — ответил Каин. — Но не вникал в детали. Говоря откровенно, я не думал, что они в самом деле опасны настолько. Судя по тому, что вы рассказали, источником их силы являются древние кровавые фонтаны. Не помню, рассказывал ли я вам о них… В молодости я нашёл несколько, и, кажется, Мортаниус мне тогда сказал, что они помогают развивать силу вампира. Однако после того, как я делал глоток, кровь в них становилась чёрной и, собственно, ядовитой. Видимо, эти женщины нашли их и на основе их силы разработали какую-то новую школу магии. Но, как я понимаю, много узнать о ней вам не удалось.

Зефон покачал головой.

— К сожалению, нет. Мы проводили вскрытия, изучали их, но, возможно, недостаточно систематизировали наши данные. И, я полагаю, нам нужно рассказать вам и о Дикой Плети.

Когда рассказ о шаманах завершился, Каин задумчиво протянул:

— Я думал, что Потерянные — это самая большая проблема нашего мира… Но, похоже, даже тут мне не удалось превзойти бывших товарищей по Кругу. Их наследие отравляет Носгот ещё хуже, чем моё, даже спустя столько времени. И оставить вас на произвол судьбы было ещё большей ошибкой, чем я полагал…

— По крайней мере опустынивание Носгота сократило также популяцию ведьм и Плети, — заметил Рахаб. — Но, да, по мере того, как мир будет восстанавливаться, им тоже будет проще наращивать численность.

— То, что вы узнали о ведьмах и Плети, как-то меняет наши приоритеты? — спросил Доума.

— В данный момент нет, — сказал Каин. — Хотя возможно я всё-таки потороплю вас с созданием нового поколения вампиров. Я думал дождаться, пока вы дорастёте хотя бы до уровня высших, но можем ли мы ждать?

— Нам нужно тянуть время, — возразил Мелкайя. — Нужно оценить, сколько вампиров мы можем себе позволить. И я надеюсь, что всё-таки смогу как-то разработать методику замедления развития, хотя пока у меня нет никакой уверенности в успехе. Даже с учётом материалов, что получилось найти в Квинтексе. Без длительных исследований, опытов, на одной теории… шансы на успех очень малы.

— Мастер, вы ведь тоже Хранитель, — сказал Рахаб. — И, если не ошибаюсь, вам больше лет, чем было Анакрофу, Бэйну и ДеДжоуль вместе взятым на момент сотворения Тёмного Эдема. Может… вы можете убирать эту порчу?

— Я не знаю, — ответил Каин. — Я не знаю, как использовать силу Колонн. Я — Хранитель, но я не обучен. Я даже не знаю, что именно я должен делать. Что вообще значит быть Хранителем. В дни моей молодости считалось, что Колонны поддерживают жизнь Носгота, но теперь я знаю, что на самом деле всё гораздо сложнее. Их роль — поддержание барьера между нашим миром и миром демонов, а с поддержанием жизни мира они связаны только опосредованно. Колонны как-то влияют на ток энергий в нашем мире… но как?

— Возможно… ответы можно было бы найти в прошлом? — осторожно предложил Турэл.

— Я начинаю подумывать об этом, — ответил Каин. — Но есть риски. Я абсолютно ничего не знаю об эпохе Древних. Даже если я туда отправлюсь, как мне убедить их, что я — герой их пророчества? Если вариантов не будет, я, конечно, попробую переместиться туда. Но только в самом крайнем случае — я не то, что год, я век не знаю.

Мелкайя, слушавший эту беседу вполуха, неожиданно сказал:

— Возвращаясь к делам ночей текущих, мне бы немного той самой чёрной крови. И, проклятье, как же сильно мне нужны подопытные! Но не обращать же людей ради этого…

— Нет, ну если предложить такое вампиропоклонникам, они даже согласятся… — протянул Зефон. — А что именно ты хочешь изучить?

— Хочу посмотреть, что конкретно чёрная кровь делает с нашим энергообменом. Может, это натолкнёт меня на мысли, как замедлить наше развитие и при необходимости отсрочить спячку. Но нужно ещё подумать, смогу ли я это выяснить, учитывая катастрофическую нехватку оборудования.

— Время играет на нашей стороне и в то же время — против нас… — пробормотал Каин. — Ладно, пока расходимся. Доума, Турэл и Рахаб — досыпать. Не знаю, решат ли солнцепоклонники нанести ответный удар сегодня же, или им потребуется время, чтобы собраться с силами после устроенного мной взрыва, но расслабляться не следует.

Собрание завершилось. Зефон, проведя краткое, но весьма продуктивное совещание с самим собой, решил, что пустые переживания ничего не изменят, и отправился кормить собаку. Но почти сразу же с ним связался Мелкайя, которому было интересно, что всё-таки в Авернусе с алхимическим оборудованием. Поняв, что от брата он многого не добьётся, шестой лейтенант пошёл к вампиропоклонникам. Ему было необходимо понять, какие тесты он может провести с чёрной кровью.

Под утро Мелкайя сидел у себя в кабинете перед записями и, сам того не замечая, из-за волнения выдёргивал себе волосы.

На утреннем совещании ему достался крайне внимательный взгляд Зефона.

«С алхимическим оборудованием всё не очень хорошо?» — спросил пятый лейтенант.

«Ну… могло быть и хуже, конечно, — ответил шестой лейтенант. — Но приятного мало. Как я уже говорил, шансов на успех мало в любом случае».

«Тогда почему ты настолько сильно подавлен?»

«Кто? — спросил Мелкайя. — Я?»

«Не я же, — ответил пятый с лёгкой усмешкой. — Мел, если шансы на успех не очень высоки… просто сделай всё, что можешь сделать. Неудача не будет на твоей совести в любом случае».

«Тебя самого вообще убедили бы эти слова?! — поинтересовался Мелкайя, чувствуя, что начинает злиться. — Я намного больше тебя знаю о том, что такое не иметь надежды на успех — и всё равно не сдаваться. Не тебе меня учить, Зефон».

«Раз так, то почему ты так боишься неудачи сейчас?» — спросил пятый лейтенант.

Мелкайя молчал, не зная, что ответить. Кажется, Каин уже отпустил их, но он всё стоял и смотрел на красные и жёлтые флажки на карте. Можно было подумать, что на самом деле они означают позиции войск первого и шестого клана. Ах, если бы…

— Мел? — окликнул его Доума. — Что-то не так?

Шестой лейтенант покачал головой.

— Да нет, это не имеет ничего общего с нашей диспозицией. Я всё думаю о своих исследованиях. И о том, насколько мало у меня ресурсов.

— Я могу стать твоим подопытным, если необходимо, — сказал Турэл неожиданно.

— Что? — Мелкайя не поверил своим ушам. — Ты?

— Да. Я — следующий. В моём теле, душе… где-то уже должны начать происходить процессы, которые предваряют спячку. Думаю, я — идеальный кандидат для опытов.

— Турэл… я не думаю, что это хорошая идея.

— А почему нет? — спросил второй лейтенант. — Или опасаешься, что твои эксперименты мне навредят?

— Ну… вообще да. Чёрная кровь — не очень безопасная субстанция.

— Перестань. Яма под Авернусом, помнишь? Я же рассказывал. Не думаю, что твои эксперименты с чёрной кровью будут хуже, чем это.

— Ну-у… если ты точно уверен…

Зефон не выдержал и закатил глаза.

— Мел… Чего ты боишься, а? Того, что Турэл на тебя разозлится после того, как сам согласился быть подопытным? Боишься неудачи?

— Да с чего ты…

— Мелкайя… Я — эмпат! При мне делать вид, что ты чего-то не чувствуешь — это примерно то же самое, что при Турэле — говорить громким шёпотом, а потом прикидываться, что молчал. Ты боишься. И злишься из-за того, что я говорю об этом здесь и сейчас, в присутствии Турэла и Доумы. Ты думаешь, что из-за страха они будут считать тебя слабым? Так я могу рассказать намного больше. Про то, чего они сами боятся. Или боялись когда-то. Или заставить их рассказать. И разве ты до этого не думал, что тебя и так ни во что не ставят?

— Думал… — протянул Мелкайя негромко. — До войны…

— А после? — спросил Зефон.

— После… — шестой лейтенант мрачно рассмеялся. — О, я помню первую реакцию Доумы на моих гулей…

— Мелкайя, — заговорил Турэл. — Ты, не побоюсь этих слов, гений. Существа, которых сотворил твой клан… Какими бы страшными они ни были, я не могу отрицать — это была великолепная работа. Ты прав. Вскоре после начала войны, когда мы сполна увидели, на что способен твой клан, когда вас больше ничто не ограничивает, мы начали бояться вас.

— Мы создали их из отчаяния, — сказал Мелкайя мрачно.

— Раз так… — протянул Зефон. — Раз из отчаяния вы смогли сотворить то, о чём другие не могли даже помыслить — то что мешает тебе повторить то же самое сейчас?

— Нам было нечего терять, — пожал плечами шестой лейтенант.

— Нам и сейчас нечего, — заметил Доума. — Спячка неизбежна. Твой провал не ухудшит положение вещей. Ты однажды сотворил чудо. Сделай это ещё раз. Мы — не клан. Но мы сделаем всё, чтобы помочь тебе.

— Проверь на мне свои теории по поводу чёрной крови, — повторил своё предложение Турэл. — Доума и Рахаб вполне смогут удержать Авернус днём даже в том случае, если ты случайно введёшь меня в кому. Я готов рискнуть.

— Значит… наконец-то вы готовы отнестись ко мне серьёзно? — Мелкайя бледно улыбнулся.

— Готовы, — кивнул Турэл. — И… пожалуй сейчас — подходящий момент. Я хочу перед тобой извиниться. За своё пренебрежение. И за то, что не считал нужным считаться с твоим мнением. В какой-то степени… я даже рад предложить себя как подопытного. Как часть этого извинения.

Мелкайя глубоко вдохнул.

— Хорошо. Раз так, то для начала, в качестве того самого извинения — принесите мне тело ведьмы.

Турэл посмотрел на третьего лейтенанта, затем на четвёртого.

— Сможем сегодня? — спросил он.

— Прямо после того, что Мастер устроил ночью… — протянул третий лейтенант, затем хищно усмехнулся. — Да. Втроём — сможем. Спорить готов, они просто не ждут такой наглости. Что ж, Мел, иди спать. Вечером у тебя будет чёрная кровь.

— Значит, идём на охоту? — спросил до того молчавший Рахаб.

— Да, — кивнул Турэл. — Рахи… мне кажется, или ты стал кровожаднее?

— Не кажется, — четвёртый лейтенант улыбнулся уголками губ. — Слишком долго я боялся мира снаружи… Пришло время ему начать бояться меня.

— Довольно слов, — прервал обсуждение Доума. — Мы даём врагу лишнее время подготовиться. Выдвигаемся.

Трое старших удалились, и Зефон улыбнулся Мелкае.

— Пойдём спать? — предложил пятый лейтенант.

— Зефон… что это было? — спросил младший негромко.

— А что это было? — в тон ему ответил Зефон. — Я просто хочу помочь тебе. Если ты сам забыл, на что ты на самом деле способен, то мы должны тебе напомнить, разве нет? Для этого и нужна… семья.

Мелкайя нахмурился.

— Я не просил этой помощи.

— Что не означает, что ты в ней не нуждался. Я хорошо понимаю, что ты чувствуешь. Я понимаю. Рахаб понимает. Даже Доума и Турэл понимают. Возможно, в глубине души даже Разиэль. Мы все порой сомневались в себе. Мы все иногда чувствовали, что не достойны своего места. Потому что мы видели в себе недостатки, которые не могли принять. И каждый хоть раз боялся провала. Нам больше двух тысяч лет. За это время каждый пережил такой спектр чувств и эмоций, что мы можем понять уже всё, что угодно. В первую очередь — друг друга. Нужно только перестать отрицать это. В этом смысле моя эмпатия очень полезна, потому что меня не обмануть спокойным выражением лица. Я могу и заставить других посмотреть правде в глаза. Просто раньше… боялся.

— Боялся? — переспросил Мелкайя. — Чего?

— Реакции старших на критику, — ответил Зефон.

— И что же случилось, что ты перестал?

— Я устал был заложником собственных страхов. В какой-то момент я чётко понял, что либо преодолею их, либо у меня снова поедет крыша.

— Я… всегда хотел признания, — сказал Мелкайя. — Как ты верно заметил, его, наверное, хотел каждый из нас, кроме, может, Разиэля. И вот теперь… у меня целых три очень важных проекта. Но вместо удовольствия я чувствую страх. Ведь я так и не смог спасти свой клан. Один клан. Что, если я не смогу оправдать веру в меня сейчас? Ведь ставки, возможно, стали ещё выше.

— Сколько твоих потомков ещё живо? — спросил Зефон. — Не смей говорить, что не спас их. Тогда и только тогда, когда весь старый Мелкайхим переродится, ты сможешь сказать эти слова. А пока… не смей. Возможно, в какой-то момент ты и сдался отчаянию — а кто бы не сдался? Но не сдавайся сейчас.

— Я… постараюсь, — ответил Мелкайя. — Но получится ли?

— Тогда не бойся говорить с нами, — ответил Зефон. — Мы поможем.

Шестой лейтенант вздохнул.

— Разиэль уже говорил мне что-то подобное… но я не могу поверить.

— Ты не поверишь, пока не сделаешь. Раз, второй, третий. Через неверие, через страх. Мне тоже сейчас было страшно начинать откровенный разговор о твоих чувствах и упоминать слабости Турэла и Доумы. Но, как видишь, ничем страшным это не кончилось. Будет нужно — я сделаю это ещё раз. И ещё. До тех пор, пока страх не пройдёт. Я знаю, что то же самое сейчас движет Рахабом. Он ведь на самом деле тоже очень боится. Но и он выбрал больше не подчиняться своим страхам. Он сам сказал — пришло время, чтобы мир боялся его, а не он — мира. А если говорить о тебе — то для чего пришло время?

Мелкайя неожиданно улыбнулся.

— Для того, чтобы поспать как следует перед предстоящей работой. Вот для чего. Если я правда хочу сделать всё, что только возможно, мне нужна свежая голова. Спасибо, Зефон. Признаюсь, когда ты только начал этот разговор… приятного было мало.

— Его всегда мало, — кивнул пятый лейтенант. — Но потом становится легче. Поверь мне, это действительно так и работает. Что ж, пойдём и правда спать. А вечером узнаем, смогли ли старшие сдержать своё слово и добыть тебе чёрную кровь.

Мелкайя кивнул и поднялся к себе. По дороге в спальню он бросил взгляд на разложенные на столе бумаги. Чудо из отчаяния, значит?..

Во-первых, не стоило сбрасывать со счетов то, что раньше у шестого лейтенанта были помощники, познания которых в определённых областях были даже более обширными, чем у него. Во-вторых, было ли это действительно чудо? Да, Мелкайхим смог отстоять свои позиции во времена гражданской войны. Они убеждали себя, что превратили проклятье в благословение, нашли источник вечного обновления, приращивая чужие части тел… но это было ложью. Им приходилось тратить колоссальные усилия на то, что за другие кланы делала обычная регенерация. В те годы шестой лейтенант балансировал на хрупкой грани между относительной здравостью рассудка и полным сумасшествием, и, пожалуй, они тогда не сильно различались с Зефоном. Нездоровое воодушевление и бессонные дни и ночи работы в лаборатории сменялись периодами долгой апатии, когда Мелкайя едва мог вытащить себя из собственных покоев, чтобы показаться обращённым на глаза. Как и Рахабу, ему приходилось если не быть, то хотя бы притворяться сильным ради своего клана. Ради тех, кто вовсе не просил о Тёмном Даре.

Каин думал о том, что искалечил сыновей, сделав их вампирами без спроса. Но он искалечил лишь шестерых, и не знал о том, как на них скажется проклятье Круга. Мелкайя обращал людей десятками. Обращал даже тогда, когда его собственное проклятье уже дало о себе знать. На его совести были сотни душ, измученных вечной жизнью, о которой они не просили. Казалось бы, зная о том, что их ждёт, шестой лейтенант должен был бы испытывать сострадание к будущим потомкам, но этого не было. Он сам себя убеждал, что всё не так страшно, что Тёмный Дар всё равно стоит того. Правда была слишком неприятной, чтобы он мог её принять.

И вновь — у Каина хотя бы было оправдание в виде незнания всех последствий. У Мелкаи не было.

— Будем исправлять, — пробормотал шестой лейтенант и всё-таки пошёл спать. Ему нужно было составить хороший, подробный план исследований. Но для этого правда требовалось, для начала, как следует выспаться.

* * *

Старшие тем временем шли по северным пригородам Авернуса, рассчитывая обогнуть основную часть города, зайти с востока, где их ждут меньше всего, и там выцепить себе ведьму.

В их нынешнем сотрудничестве даже была некоторая ирония: два вампира, что активно делили империю на части и нарывались на конфликт, и один, который призывал остальных к миру, но остался не услышан. Но если Мелкаю до сих пор волновала проблема чужого признания, то Рахабу всё-таки стало по большей части безразлично. Он просто делал своё дело и ждал шанса восстановить клан. Не то, чтобы он всё-таки смог воспитать себе полное безразличие к братьям — нет, Рахаб переживал за них, очень искренне. За их душевное состояние, например. Просто ему стало не так важно, что они думают о нём, о его взглядах на мир и так далее.

Чёткого плана у лейтенантов не было: к сожалею, было невозможно предсказать, где и как они обнаружат ведьму, и кто будет рядом с ней. В основном из оружия люди сейчас использовали тяжёлые арбалеты или огнемёты, но первые блокировались щитами Турэла, а у вторых хотя бы была малая дальность поражения. Что касалось ведьм, то они по каким-то причинам не жаловали тяжёлую броню, так что застрелить их было не сложно. Но нужно было ещё забрать тело, а эти женщины всё-таки недостаточно выжили из ума, чтобы разгуливать поодиночке.

Было очень интересно послушать, что говорят в городе после ночного происшествия, но, опять же, наличие кровавых ведьм делало затею крайне рискованной — если не заметить одну, праздно шатаясь по улицам и слушая народ, можно было запросто получить пулю в затылок. Собственно, поэтому Зефон и обследовал город ночью с крыш — пытаться затеряться в толпе было слишком рискованно.

Когда лейтенанты подошли к восточной окраине города, Рахаб полез на одну из крыш. Но, стоило ему зацепиться за край немного подтянуться, как он тотчас спрыгнул обратно.

— Там арбалетчик, — выдохнул четвёртый лейтенант. — На крыше буквально в тридцати метрах. И, кажется, ещё пара метрах в двадцати от первого.

— Проклятье… — пробормотал Доума. — Они сообразили быстрее, чем я надеялся.

— И что будем делать? — спросил Турэл.

Его брат задумался. Когда-то его клан практиковал технику Рывка, которая позволяла преодолевать ограниченные расстояния почти мгновенно. Будь Доума в полной силе, наверное, ему хватило бы дистанции как раз на тридцать метров, но сейчас он сможет прыгнуть в лучшем случае на десять. Подходить снизу — риск нарваться на ведьму. Рахаб, конечно, мог попробовать «снять» арбалетчиков с помощью зачарованных стрел, но их запас у него был не бесконечным.

— Даже если мы сможем убрать одного, другие наверняка заметят, — пробормотал второй лейтенант, не дождавшись ни от кого ответа. — Но у них вряд ли достаточно людей, чтобы патрулировать центр «своей» территории, учитывая, что тут они стоят достаточно кучно. Так что пройти через оцепление — а дальше должно быть проще.

— Снизу всё ещё могут быть ведьмы, да и проход наверняка перекрыт, — заметил Доума. — Как ты собираешься это сделать? С нами нет Зефона, чтобы отвлечь их иллюзией.

— А ведьму Мелкае мы уже самонадеянно пообещали… — пробормотал Турэл. — Нехорошо получилось.

— По крайней мере, я уверен, что они не атакуют вампиропокллонников, — заметил третий лейтенант. — Иначе эти молодцы бы сейчас тут не стояли.

— Нужно осмотреть подвалы, — сказал Рахаб неожиданно.

— Чего? — переспросил Доума.

— Подвалы. Возможно, мы можем пролезть под землёй.

— Вы двое серьёзно собираетесь идти в самый центр вражеской территории? — не поверил третий лейтенант своим ушам.

— А что тебя в этом смущает? — удивился Турэл.

— Три копья, что я однажды получил за свою беспечность, — ответил третий лейтенант. — Не хочу теперь по неосторожности получить пулю или арбалетный болт.

— Давайте всё же осмотримся, — сказал Рахаб. — Мало ли, когда нам понадобятся знания о местных подвалах. Правда, опять же, у нас нет Зефона, который мог бы эти подвалы осветить…

— Уж огонь мы как-то добудем, — ответил Доума. — Хоть лучину. Не то, чтобы мне нравится эта затея… но в конце концов почему бы и нет? Правда, вдруг найдём подземный тоннель или ещё что-то полезное.

Когда на втором подвале лучина внезапно погасла, Турэл неожиданно почувствовал едва ли не панику. Это был резкий, прошибающий страх, который словно прошёл через позвоночник и затем разлился по телу, лишая сил. Зрение… Его не было. Опять.

— Эм… Рахи? Доума? — позвал второй лейтенант, стараясь звучать спокойно. — Я… на выход, хорошо?

— Да мы все на выход, — послышался спокойный голос Рахаба. — Толку тут торчать без света?

Турэл завернул за угол и увидел слабый свет, просачивающийся из открытой двери подвала. Он выдохнул. Зрение было на месте.

— Рэл? — окликнул его Рахаб. — Всё хорошо?

— Да… — выдохнул старший. — Просто темнота… навевает пугающие воспоминания. Пойдёмте отсюда быстрее.

— Может, тогда будешь стоять снаружи? — хмыкнул Доума откуда-то из темноты.

— Издеваешься что ли? — пробормотал Турэл. — Как будто нет ни одной вещи, которая пугает тебя.

— Ну… да, пожалуй, если бы я сейчас увидел одного из мелкайхимских гулей, я бы испугался… Идёмте.

Подвал следующего дома, который они нашли, оказался аж двухъярусным. Там даже нашлось окно, ведущее на другую улицу, но увы — слишком маленькое даже для того, чтобы просочился Рахаб, не говоря уже о более крупных Турэле и Доуме. Второй лейтенант подсадил четвёртого, и некоторое время тот наблюдал за происходящим на улице, но увы, увидеть или услышать хоть что-то интересное ему не удалось. Здесь, видимо, вообще люди практически не ходили, не считая часовых на крышах.

Вряд ли был большой смысл обследовать второй уровень подвала, но любопытство оказалось сильнее. Однако там не нашлось ничего интереснее колонии крыс.

Лейтенанты уже собирались уходить, когда Турэл дал знак остановиться.

«Мы здесь не одни, — сказал он Шёпотом. — Я слышу шаги уровнем выше. Кажется, идут двое или трое. Не могу понять — слух ещё не настолько острый».

«Они что, ищут нас?!» — удивился Рахаб.

«Очевидно, — ответил Доума. — Больше им тут делать нечего. Скорее всего, с ними ведьма. Надеюсь, что это не две-три ведьмы…»

«Нет. Один точно в доспехах», — ответил Турэл.

«Надо затушить лучины, — сказал третий лейтенант. — Если там не только ведьмы, то у них должен быть с собой фонарь, а вот нам подсвечивать себя вообще ни к чему».

«А если это ведьма в броне? — спросил Рахаб. — Мало ли…»

«Ну… Тогда у нас проблемы».

«У нас проблемы в любом случае, — сказал Турэл. — Складываем лучины у выхода из комнаты и отходим сами».

Они сделали так, как предложил второй лейтенант. Потянулись долгие секунды ожидания.

«Слышишь их?» — спросил Доума.

«Больше нет. Видимо, когда услышал, они были прямо над нами».

Рахаб нервно погладил оперение заготовленной стрелы. Турэл встал слева от входа и, глубоко вздохнув, закрыл глаза, пытаясь снова услышать шаги.

На уровне выше полы были вымощены камнем, а здесь была просто сырая земля, глушившая шаги. Но через какое-то время Турэл разобрал тихий голос.

«Они рядом», — сообщил второй лейтенант.

«Я заметил отсвет от фонаря или чего-то вроде, — сказал Рахаб. — Значит, там не только ведьмы».

«Это и плохо, и…» — начал было Доума.

Какой-то маленький предмет, тихо шипя, залетел в комнату. Турэл рефлекторно поймал его телекинезом и вышвырнул прочь. Раздался взрыв, сверху посыпалась пыль и каменная крошка. Из трёх зажжённых лучин уцелела только одна, которую откинуло в дальний угол комнаты. Рахаб и Доума, не сговариваясь, побежали вперёд, чтобы взобраться на образовавшуюся от взрыва насыпь в коридоре раньше противника. Турэл тряс головой, пытаясь прийти в себя.

Едва Доума вскарабкался на насыпь, как резко стало очень ярко и жарко — человек вместо того, чтобы лезть вверх, решил дождаться, пока выберутся вампиры, и спалить их. Доума резко скатился с насыпи обратно. К счастью, больше гранат в них не летело — люди не знали, что самый сильный телекинетик был оглушён взрывом. Третий лейтенант тихо зарычал, присел на корточки, а затем — прыгнул. И вовремя: через секунду Турэл и Рахаб почувствовали боль от чёрной крови.

С помощью Рывка третий лейтенант перемахнул через насыпь и раньше, чем люди успехи отреагировать, свернул одному огнемётчику шею. Второй человек, сопровождавший ведьму, уже выхватил гранату и зажёг фитиль, но растерялся и в итоге кинул её в вампира. Доума поймал её руками и едва успел отшвырнуть обратно. Прогремел ещё один взрыв, но его третий лейтенант уже не услышал — голову пронзила острая боль, а потом стало темно.

Рахаб, всё-таки забравшийся на насыпь следом за братом, убрал лук и обнажил меч. Пока ведьма и второй человек в доспехах пытались выкопаться из-под обломков и прийти в себя, он оказался рядом и добил обоих. Фонарь, что был у людей, разбился и потух, и только где-то в углу еле тлела последняя лучина, что принесли с собой лейтенанты.

— Рэл? — позвал Рахаб. — Доума? Как вы?

— Надо сваливать, — высказался второй лейтенант. Он подобрал лучину и теперь тоже аккуратно взбирался на насыпь. — Доума? Ты где?

Света от лучины ещё хватило, чтобы они смогли разглядеть неподвижно лежащего брата, однако затем огонёк обжёг Турэлу пальцы и потух.

— Два взрыва… — пробормотал Рахаб. — Надеюсь, рядом никого не было, и их не услышали.

— Эти люди в любом случае скорее всего кому-то сказали, куда направляются, — ответил Турэл и сел рядом с братом. — Скоро будет подмога. Ты сможешь вытащить ведьму? Раз она сама сюда пришла, глупо этим не воспользоваться.

— Света бы хоть чуть-чуть… — пробормотал Рахаб. — Я бил скорее на звук.

Он нащупал обмотанную бинтами руку и потянул.

— Вроде, получается, — сказал четвёртый лейтенант. — А, нет… что-то всё-таки её держит. Сейчас, может, удастся быстро вытащить. Ты нашёл рану Доумы?

— Нет, и без света, скорее всего, не найду, — сказал Турэл. — Проклятье… У меня пальцы дрожат… Я… похоже, и правда начал сильно темноты бояться.

— Где выход, помнишь? — спросил Рахаб, всё так же на ощупь извлекая тело ведьмы из-под придавившей её опорной балки.

— Вроде. Как ты? Помочь?

— Нет. Справился. Бери Доуму, и уходим отсюда.

Им повезло — они успели выбраться без препятствий. Братья бежали в северные предместья, не сговариваясь и не оглядываясь. Лишь когда они оказались у руин последней старой усадьбы, они остановились, чтобы перевести дух. Рахаб бросил тело ведьмы на землю, а Турэл куда аккуратнее положил Доуму у стены дома и осмотрел. Ведьма попала третьему лейтенанту почти точно в висок, и пуля застряла внутри, явно сильно повредив мозг. Турэл, увидев эту картину, выругался. Вытягивать такое телекинезом было опасно — можно было совсем разворотить пострадавшему голову. На вампирах, конечно, все раны заживают, но эта и без того грозила Доуме не самыми приятными последствиями на ближайшие несколько ночей.

— К Мелкае, — заключил второй лейтенант. — Только он сможет достаточно осторожно извлечь это.

— Твой телекинез нас спас, — сказал Рахаб, снова вскидывая тело ведьмы на плечо.

— Да мы все друг друга спасли, — ответил Турэл на это, снова поднимая тело брата. — Если бы не Доума, в нас бы прилетела вторая граната, и её я бы поймать уже не смог. А если бы ты не успел всё-таки перебраться через завал и не добил ведьму и второго латника, то кто знает, чем бы дело кончилось. Пойдём.

Когда лейтенанты вернулись, на лицах вампиропоклоннков, которые попадались им на дороге, читался едва ли не ужас. Турэл отловил того, кто мог показать путь к лабораториям, и попросил помочь отнести туда тело ведьмы, и сам понёс туда же бессознательного брата. Рахаб же отправился будить Мелкаю.

В коридоре его встретил Феликс. Пёс принюхался, потом неприязненно заворчал.

— Что, мёртвой ведьмой пахну? — хмыкнул четвёртый лейтенант. — Извини, малыш. Мне самому это тоже не нравится. Ванную бы сейчас… Хоть из спирта, хоть из обычной крови…

Рахаб зашёл в комнаты Мелкаи и, приоткрыв дверь спальни, позвал:

— Мел! Мел, проснись! Нам нужна твоя помощь. Довольно срочно…

— М-м… — шестой лейтенант открыл глаза и воззрился на брата. — Рахаб? Уже вернулись?..

— Да… У меня две новости, хорошая и плохая. Хорошая — мы принесли тебе ведьму. Плохая — у Доумы пуля в голове.

— О, проклятье… — пробормотал Мелкайя, откидывая одеяло и ставя босые ноги на дощатый пол. — Где он?

— Вроде бы, Турэл понёс его в лабораторию.

— Угу… Иди разбуди Мастера. Доуму надо будет кормить после такой раны, и лучше — кровью сильного вампира. Лучше, чтобы Каин уже был рядом, когда он очнётся.

Рахаб кивнул и убежал. Мелкайя, действуя частично на рефлексах, быстро оделся и побежал в сторону лабораторий.

Там уже всё было готово. На столе, который правда был скорее разделочным, чем операционным, лежал третий лейтенант. Над ним стоял Турэл с таким выражением лица, словно Доуму впору было закапывать.

Пока Мелкайя изучал рану, в помещение зашёл Каин.

— Насколько всё плохо? — спросил император, решив, что о подробностях вылазки спросит как-нибудь потом.

— Может пострадать восприятие речи и, возможно, некоторые двигательные функции — в зависимости от того, насколько глубоко вошла пуля, — ответил Мелкайя. — В общем, на ближайшие дня три точно он — не боец. М-да уж… брат мой, — пробормотал Мелкайя, обращаясь уже к бессознательному Доуме. — Не думал, что однажды буду вынимать пули из тебя. Ещё и из головы…