Время Бессмертных (джен)

Примечания:

По первому Soul Reaver может сложиться впечатление, что Бездна находится чуть ли не за порогом Святилища Кланов, но карты первого Blood Omen говорят обратное. В принципе, при выстравивании географии империи я ориентировалась именно на карту первой части как самую крупную и относительно не противоречивую, поэтому Святилище у меня находится на равнине, хоть и холмистой.

А вообще география Носгота — это боль. В первом Blood Omen, например, было три официальных карты. И во всех трёх отличается масштаб! Как понимать? А как хочешь...

---

Время шло. Постепенно сила лейтенантов возвращалась. Разиэль остро чувствовал, что они очень близки к тому, чтобы вернуться к той отстранённой холодности, что была между ними раньше. Снова создать обращённых, разъехаться по своим старым землям и жить, как и раньше. Отличный план. Ведь что может пойти не так, если второй раз пойти абсолютно тем же путём?

Как ни странно, тем из них, кто раньше особо не общался и не имел общих точек соприкосновения, было несколько проще. Рахаб, например, никогда не думал, что будет спокойнее всего ощущать себя в обществе Доумы. У них почти не было взаимных претензий, не было запутанных прошлых отношений, в которых сплетались радость и боль. Стыдно признаться, но, как и Турэл, Рахаб в какой-то мере ревновал Зефона к собаке.

Отношения четвёртого и пятого лейтенантов удивительно сильно изменились после казни Разиэля. До этого холодные и отстранённые, они очень быстро переросли в по-настоящему близкие, что было особенно странно, учитывая политическую обстановку в империи на тот момент. Зефон был связан союзным договором с Турэлимом, который просто не рисковал разорвать. Дело было не только в том, что его граница со вторым кланом была абсолютно никак не защищена. Как бы Турэл ни пыжился, без поддержки Зефонима он бы не смог воевать с третьим лейтенантом, учитывая необходимость следить за Трубами Тартара, и Тёмный Эдем под боком. Зефона, как, впрочем, и Рахаба, не устраивала победа ни одного из старших, и потому четвёртый лейтенант принял тот факт, что Зефон останется верен давнему союзнику, но сведёт к минимуму возможный вред для Рахабима.

Сперва отношения четвёртого и пятого братьев напоминали примерно ту же нездоровую зависимость одного от другого, что в худшие годы была у Рахаба и Разиэля. Однако по мере того, как портился характер Турэла, как второй лейтенант начинал подозревать и давить на Зефона всё сильнее, ситуация изменилась. Рахаб остался последним, с кем пятый лейтенант мог говорить откровенно. И односторонняя зависимость превратилась в созависимость, не менее больную, но хотя бы чуть более честную.

Когда уже в этой жизни Зефон, насмерть перепуганный, сидел у Рахаба в покоях, не желая быть один, четвёртому лейтенанту казалось, что последнее, чего он хочет — возвращения к подобным отношениям. Однако, как оказалось, какая-то его часть в прошлом искренне ими наслаждалась. И теперь ревновала. К счастью, у четвёртого лейтенанта не было полноценного раскола личности, хотя порой ему казалось, что он очень близок, но и примириться с самим собой он не мог тоже. И это касалось не только Зефона. Рахаб хотел, но не мог простить Турэла за его действия во время войны, хотя сам убеждал брата, что принял его извинения. Разрывался между желанием обвинять Разиэля и обвинять самого себя за то, что никак не помог первому клану. Примерно такая же ситуация была с Мелкаей. Рахаб отказался помогать младшему, когда Доумахим в начале войны вторгся на территорию шестого клана. Затем, когда третий и шестой всё же были вынуждены заключить хрупкий союз перед лицом угрозы Турэлима, Мелкайя провёл Доуму к самым границам Рахабима. Они надеялись заставить четвёртого лейтенанта открыть проход своим войскам, чтобы напасть на Зефоним с юга. Рахаб не мог простить себе, что не помог, но не мог простить и армии у своих границ.

Удивительно, но Доуму он при этом не винил, хотя тот был одним из зачинщиков гражданской войны. У них никогда не было ни союзов, ни мировых соглашений. Агрессия третьего лейтенанта воспринималась на удивление естественно и… честно. Доума, возможно, чувствовал то же самое. Братья оставили его прикованным к трону. И если Зефон был давним врагом, Мелкайя — предавшим союзником, то Рахаб просто… был там. Доуме оказалось на удивление просто его простить. Потому что они оставались честными друг с другом и не имели никаких иллюзий касательно тех отношений, что связывали их. Прохладное взаимное непонимание. Кто бы мог подумать, что это может послужить основой для спокойных и мирных отношений сейчас? Но по крайней мере у них не было по отношению друг к другу никаких взаимных претензий или ожиданий. Именно поэтому Рахабу, единственному из всех братьев, Доума признался, когда они на пару патрулировали окрестности Святилища.

— Турэл устроил мне выволочку.

— За что? — спросил Рахаб.

— Я посмел пожаловаться на грязь от щенка, которого приволок Зефон. Собака не всегда может дотерпеть до выхода… и на днях я едва не вляпался в лужу прямо у своей двери.

— И что же в этом так возмутило Турэла? — спросил Рахаб. — По-моему, ты был в своём праве.

— Ты мне скажи, ты лучше его знаешь. Он только что орать не начал, что лужа — не трагедия, а этот комок шерсти для Зефона очень важен, так что можно и потерпеть.

Рахаб хмыкнул.

— Не особенно это честно. Ты же не угрожал выкинуть собаку или как-то навредить ей?

— Нет, конечно. Если я сделаю что-то подобное, то даже не знаю, кто именно придёт убивать меня первым. Да и зачем это мне? Он меня не трогает и никак не касается. Ну, пока не делает лужи у моих дверей… Но я надеюсь, что это было разовое явление.

Рахаб лениво осмотрелся. Они шли вдоль канала, и по левую руку от них располагались вспаханные вампирококлонниками поля. По правую — уходившая на север холмистая гряда, которая, кажется, в какой-то момент просто сливалась с мрачным небом. Всё было спокойно. Четвёртый лейтенант перевёл взгляд на высящиеся впереди пики Керийских гор, подбирая слова.

— Думаю… Турэл очень боится, — сказал Рахаб. — Боится, что, если с щенком что-то случится, это снова сломает Зефона. А Рэл… слишком винит себя в том, что с ним произошло. Не спорю, он тоже причастен к этому. Но всё-таки не он один. Наверное, страх и чувство вины вместе дают такую сильную реакцию.

— Не скажу, что много знаю об их отношениях, — заметил Доума. — Впрочем, как и об отношениях между вами всеми в целом.

— Ну… ты же знаешь, что они были союзниками? — спросил Рахаб, лениво оглядывая окрестности. Ни одного Потерянного… скукота.

— Разумеется. И что Турэл скандалил с Разиэлем из-за Зефона — тоже. И что от этого Разиэль не любил Зефа только сильнее.

— Во времена войны Турэл очень сильно давил на Зефона. Угрожал ему. Физически тоже, насколько я знаю. На фоне казни Разиэля и развития экстрасенсорных способностей это стало одной из причиной, почему Зефон почти разучился чувствовать. Нагрузка оказалось настолько сильной, что он просто… перегорел. Турэл боится, что это повторится, если что-то случится с его собакой.

— Ага. И после этого я — зло, поскольку напал на Турэла в Святилище…

— Ну, его собственное поведение не может служить оправданием тебе, — заметил на это Рахаб. — Тем более, что агрессивность Турэла проявилась всё-таки позже. Не только в отношении Зефона, кстати. В моём тоже. Но мне было проще. Форма тумана, в частности, делает меня невосприимчивым к его телекинезу. Зефон перед ним практически беззащитен. Хотя он может попробовать в крайнем случае ударить по разуму, это очень рискованный ход. К тому же, Зефон всё-таки был привязан к Турэлу. И такое поведение того, кому он доверял… сказалось на нём не лучшим образом.

— А что насчёт тебя? — спросил Доума, оглядываясь столь же лениво. Отвратительно-спокойная ночь. Самое оно для задушевных разговоров.

— Что насчёт меня?

— Разве ты не доверял Турэлу?

— Я… думаю, что после уничтожения Разиэлима уже ни во что и никому не верил, — ответил Рахаб. — Даже самому себе. Честно, не знаю, почему в те годы я не вышел на солнце.

— Значит, было что-то, ради чего ты всё-таки считал нужным жить.

— Пожалуй. Ради клана. Я понимал, что, если не станет меня, их постигнет та же судьба, что и Разиэлим. Я не мог допустить этого. Мне было слишком дорого всё, что мы создали. Знал бы я, что всё равно всё канет в болото… — Рахаб невесело усмехнулся.

— Что-то же наверняка осталось?

— Да. Особо высокие здания наверняка ещё можно увидеть над водой.

— А что насчёт подземных городов в Тефидах?

— А ведь точно… — протянул Рахаб.

— Тенебрис, твоя старая столица. Он уцелел?

— Да. И все книги, все научные труды… они тоже там. Мы законсервировали города перед тем, как уйти в реки. Там сейчас ни людей, ни Потерянных. Приходи… и живи.

— Вот видишь? Ты всё-таки смог что-то сохранить. Значит, всё было не зря. В отличие от того, что я устроил… Разиэль убил меня взрывом в одной из моих собственных кузниц.

— И всё же Вечные Кузни тоже можно восстановить, — сказал Рахаб. — Я знаю, что ты не хотел возрождать клан, но… ты уверен в этом? В одиночку ты не сделаешь мир таким, каким хочешь его видеть. Тебе нужны последователи, чтобы вернуть прежнее величие городам долины Курхагена. Разве годы мира совсем не приносили тебе счастья? Разве не приятно вспоминать о временах расцвета твоего клана?

— Знаешь… об этом надо подумать, — протянул Доума. — У меня ощущение, что ещё немного — и эти долбанутые культисты вынудят нас начать их обращать, и Мастер тут будет совершенно ни при чём.

— Ты про это восхитительное происшествие с родителями Эфемериды?

— Про это тоже, — сказал Доума. — В общем… может быть, я всё-таки изменю своё решение. Может быть.

* * *

Разиэль в тот вечер страдал от безделья. Зефон занимался с собакой, Турэл что-то делал по хозяйству, параллельно тренируя телекинез, Мелкайя не хотел ни упражняться в мечемашестве, ни играть в шахматы и засел в библиотеке, обложившись книгами по теории магии. По-видимому, хотел улучшить чары для поиска Хранителей. Разиэль тоже хотел почитать, но не мог сосредоточиться на тексте. В конце концов он сам не понял как, но его занесло в тронный зал. Император был там, совершенно не достойно развалившись на троне и глядя, как по небу медленно плывут облака. Из-за пепла в воздухе до сих пор не было видно большей части звёзд. А ведь когда-то ночное небо было таким красивым…

Цена владычества вампиров.

Когда дверь в зал открылась, Каин лениво повернул голову.

— Разиэль? Чем обязан личному визиту?

— Ну… — стоило ли признаваться, что первый лейтенант пришёл скорее посмотреть на Колонны? Как бы то ни было, Разиэль приблизился к трону. — Помнишь, я спрашивал о том, есть ли в Святилище место, где мы с братьями можем собраться и посидеть? — спросил первый лейтенант.

— Помню. Как я понял, вы не смогли его обустроить из-за нехватки ресурсов. Но мой ответ прежний. Воровать что-то из Цитадели слишком опасно.

— Да нет, я не за этим, — покачал головой Разиэль. — Хотя за этим тоже. Ты говорил ещё кое-что когда только вернул нас. Что теперь нам придётся стать семьёй. И ты найдёшь способ заставить нас любить друг друга.

— С этим есть какие-то проблемы? — спросил император и всё-таки сел прямо.

— Мне кажется… да.

— А ты не думаешь, что пока рано делать выводы? Зефон только приходит в себя. То же касается и других твоих братьев.

— Может, но всё-таки некоторые вещи словно стали хуже. Словно, например, мы с Турэлом порадовались тому, что снова рядом, решили, что будем что-то менять в наших отношениях… а потом, видимо, пришли воспоминания о войне, и он не может найти в себе силы переступить через них и жить дальше.

— Опять же, может, ему просто нужно время?

— Надеюсь.

— Как ты сам говоришь, эйфория схлынула. Теперь её нет, а принять последствия собственных поступков всё ещё не так просто. Иногда на это нужны десятки лет.

— Я это понимаю. Но мне почему-то кажется, что он и не пытается.

— Ты не можешь знать наверняка.

— То есть, ты думаешь, что я напрасно переживаю? — спросил Разиэль.

— Этого я не говорил. Просто обращаю твоё внимание на то, что ты, возможно, что-то упустил. Если текущая ситуация всё равно напрягает тебя, несмотря на мои слова, то это и правда повод задуматься.

— Я думаю, нам не помешало бы снова проводить больше времени вместе. Так, чтобы нам было просто некуда друг от друга деваться. Хотя бы пару месяцев.

— Ты задал мне интересную задачу, — протянул Каин. — Но решение может найтись. Зефон говорит, что скорее всего не все оставшиеся Хранители находятся в Цитадели.

— Ты предлагаешь нам отправиться на поиски? — уточнил Разиэль. — Но будет ли это достаточно безопасным? И оптимальным? Разве тебе не было бы проще сделать это самому?

— Конечно, было бы. Но как думаешь, почему я отправил Зефона в Цитадель людей, а не пошёл туда сам?

— Ну… если я правильно помню, Мелкае было сложно экранировать медальон так, чтобы он не реагировал на твою собственную энергию.

— Во-первых, да. Поскольку я сам — Хранитель, экранировать амулет от меня тяжелее. Хотя это решаемо, если добавить слой чар, глушащий реакцию на вампиров в принципе. Мы решили не делать этого, чтобы зачарования не начали вступать друг с другом в конфликт. Но ещё Зефону было это нужно. У нас точно есть ещё полгода на поиск Хранителей. Мне не хотелось бы забирать их из родных семей в более старшем возрасте, но пока время есть. И если вам необходимо, как ты говоришь, провести время вместе, то это — идеальный вариант. Курхаген сейчас занят людьми. Эвигштадт. Вроде, кто-то живёт в развалинах Виллендорфа, несмотря на соседство с Потерянными рахабимами. Потом, есть множество мелких горных поселений, Фрипорт, руины Меридиана, пустыня… Так что мне тоже достанется моя доля работы. Вы будете проверять более крупные населённые пункты. Я — шерстить мелкие поселения.

— К слову, раз уж зашла речь… Если я что-то понимаю, мы сами не сможем обратить Хранителей, — сказал Разиэль. — Кажется, мы это обсуждали. Для этого нам нужно будет убить их, а это тотчас прервёт связь с Колоннами.

— Да… Нужен вампир из линии Ворадора.

— Это вообще возможно? — спросил первый лейтенант. — Ведь их никогда не было на территории империи.

— Верно. В последний раз, когда мы виделись с Ворадором, он и его потомки обосновались в Меридиане. Вроде бы, он покинул город, но я не знаю, куда именно он направился. Скорее всего, за горы, на восток. Но мы успеем найти его. Если, конечно, это и правда возможно. Если кто-то из них выжил.

— Что ты имеешь в виду? — Разиэль чуть нахмурился. — Мне кажется, я не всё знаю о том, как парадоксы, вызванные мной, исказили историю.

— Не всё, — сказал Каин, коротко вздохнув. — То, что ты воскресил Яноса, открыло дверь хильденам в наш мир. Череда событий привела к тому, что я воскресил Ворадора. Я сразился с хильденами и изгнал их. После этого история вернулась в своё первоначальное русло. А воспоминания о той войне оказались для меня настолько тяжёлыми, что я никогда не рассказывал вам о ней в новой линии времени. Я решил просто забыть.

— И всё-таки ты рассказываешь сейчас, — сказал Разиэль. — Хотя я не совсем понимаю, к чему все эти слова.

— История поглощает парадоксы. То, что не существовало в изначальном течении времени, рано или поздно исчезнет. Если Ворадор так и остался мёртв в изначальном течении… то, возможно, сейчас он опять-таки мёртв.

— Хм… — Разиэль задумчиво погладил подбородок. — Но если так рассуждать… изначально гибель Ворадора тоже была результатом парадокса, так? Тем, который подстроил Мёбиус?

— Верно.

— Раз так… Раз, как ты говоришь, линия времени должна была выправиться рано или поздно… Значит, парадокс или нет, Ворадор должен был снова появиться в мире живых так или иначе.

Каин глубоко задумался. Очень глубоко.

— А ведь и правда, — прошептал он. — С того самого дня вся история Носгота была изменена мощным парадоксом. Если бы не это… кто знает, какое решение я бы принял у Колонн. Кто знает, что было бы с нашей расой, если бы Мёбиус не смог изничтожить всех вампиров, кроме меня. Если бы я не отказался от жертвы просто наперекор, осознав, что всё это время меня вели как барана на бойню. Скорее всего, правда, я бы всё равно отказался… или убил бы себя, но выяснилось бы, что я — истинный бессмертный, и это всё равно не поможет. Столько всего изменилось в тот период. И ты прав, я не знаю, какая линия времени «правильная». Что должно было быть, чего не должно было быть. Где парадоксы хоть как-то пытались компенсировать друг друга. Может быть даже… все события в Меридиане и до этого… может, на самом деле они должны были случиться всегда.

— Когда ты начинаешь говорить такие вещи и таким тоном, мне становится не по себе, — признался Разиэль.

Каин усмехнулся.

— Я превращаюсь в старого фаталиста?

— Именно. И это… Мастер, это противоречит тому образу императора, к которому привык я. Все мы. Когда ты рассуждаешь о неизменности Судьбы, это… страшно.

— Слишком не в моём характере? — ухмылка Каина стала шире.

— Да. Ты… Я помню, с каким пренебрежением ты отзывался о Ворадоре, который выбрал просто принять то, что происходит с нашей расой. Который, похоже, просто устал пытаться что-то изменить. Потерял веру.

— Может, я и стал фаталистом, но всё-таки до Ворадора мне ещё далеко, — улыбка Каина стала чуть более тёплой. — Но не могу сказать, что отчаяние мне не знакомо. Чтобы изменить собственную судьбу, я пытался постичь её законы, и порой их непоколебимость доводила меня до этого самого отчаяния. Мне казалось, что я жажду того, что не достижимо. Сейчас… я скорее рассуждаю о том, что может иметь смысл, а что — нет.

— Что заставило тебя усомниться в том, что Ворадор может… быть в нашем времени? — спросил Разиэль.

— Я рассматривал… альтернативные варианты обращения Хранителей. Думал о том, кто ещё мог бы стать их Мастером, потому что налаживать отношения с Ворадором… тяжело. И он наверняка будет ставить условия. Ты знаешь, я не мастер переговоров. Мне было бы куда проще найти кого-то, кто будет изначально лоялен мне.

— Среди вампиров линии Ворадора? — спросил Разиэль с сомнением.

— Да. Была одна… кандидатура. Но я не смог его отыскать. Я точно знал, где должно было лежать тело, и тем не менее — я не нашёл его. И я решил, что поток времени просто унёс то, чего в нём изначально не было. Поэтому-то я и усомнился в том, что Ворадор до сих пор жив.

— Даже если нет, убить вампира очень сложно, — сказал Разиэль. — А такого старого и сильного как Ворадор — тем более. Не удивлюсь, что, если ему и была суждена гибель изначально, он бы рано или поздно сумел вернуться, как сумел я. То существо из Бездны… оно говорило мне, что это возможно. Что вампир, долго просуществовавший в мире призраков, может снова обрести тело. Это стало ещё одной причиной, почему я начал сомневаться в его словах. Выходило, что все вампиры — по сути пожиратели душ. И все могут вернуться из Призрачного мира, если их там не съедят. К этому времени… Ворадор бы уже ожил сам. Так что он где-то в мире живых. Возможно, как ты и сказал, на востоке.

— В любом случае, сейчас нам надо беспокоиться не о нём, а о Хранителях, — сказал Каин. — Может, если каким-то образом до него дойдёт весть о восстановлении Колонн, он и сам объявится.

— Значит, нам стоит начать с Курхагена? — спросил Разиэль.

— Об этом нужно подумать. Путь туда неблизкий. Я проверю, что и как в местах, где могут быть Хранители, и решу, куда вы направитесь, — сказал Каин. — Надеюсь, вашим отношениям это тоже поможет.

— Хорошо… — пробормотал Разиэль.

— Что-то не так? — спросил Каин.

— Да… заняться нечем! — неожиданно откровенно пожаловался Разиэль. — Кроме библиотеки, которая, кажется, вообще никогда не закончится.

— А, так вот оно что? Пойдём, — император поднялся.

— Куда?

— В тренировочный зал. Ты же, вроде, хотел освоить бой на копьях?

— Ага… — протянул Разиэль.

— Ну и пошли, чего стоишь? Не волнуйся, не убью. Даже если ты умудришься выиграть.

— Что значит — если умудрюсь? — спросил Разиэль.

— То, что на последних тренировках ты отлыниваешь. Если бы мы сейчас сражались всерьёз, тебе оставалось бы только мечтать о таком же исходе, как в Соборе Авернуса.

Эти слова на удивление сильно задели Разиэля. Так, значит?! Можно подумать, сам Каин действительно всемогущий, всесильный и идеально управляется с любым видом оружия!

Тем не менее, выиграть он и правда не смог. Ни разу. Выходило, что эти века Каин не просто штаны на троне протирал, а всё-таки искал способ не растерять навыки. Но тренировка неожиданно сильно оживила Разиэля. Настолько, что он неожиданно захотел пообщаться с собственным Мастером ещё. Какое-то даже… нетипичное желание.

— Могу я спросить кое-что? — сказал Разиэль, убрав копьё на стойку.

— Допустим, ты уже спросил. Ну ладно. Что?

— Почему ты… Даже когда мы были молодыми, ты никогда… не проводил с нами время? Просто так.

— Сложно сказать, — ответил Каин. — В первой линии времени, думаю, я просто не знал, что мне с вами делать. Я очень долго был совершенно один. Слишком долго. Поэтому какое-то… общение с вами казалось мне просто излишним. Кажется, я тогда уже полностью утратил способность понимать чужие чувства. И я просто не хотел. Во второй линии… думаю, отчасти я просто боялся.

— Боялся? — переспросил Разиэль.

— Я был предан теми, кого считал своими близкими союзниками. После этого я просто не хотел привязываться к кому-то ещё. Но всё же… может, поскольку в вас были частицы моей души, это произошло. И не забывай о проклятии. Мой разум формировался уже сломанным. Мне очень повезло, что это почти никак не проявлялось.

— Но… может, сейчас? — тихо спросил Разиэль.

— Что — сейчас?

— Может… сейчас ты мог бы… стать нам не просто создателем, а именно Мастером?

— Разиэль, сколько вам лет? — усмехнулся Каин.

— Много. И что? Я же не говорю, что тебе стоит нас воспитывать, как Зефон своего нового щенка. Но проводить с нами больше времени — почему нет? Если мы шестеро ещё можем стать друг другу братьями, то почему ты не можешь быть нашим Мастером? Почему мы не можем стать Советом? Все вместе? Почему не можем действительно вместе возродить империю?

— Ты… последний, от кого я ожидал услышать подобные слова, — признался Каин.

— Из-за того, что ты сделал со мной? — спросил Разиэль, пристально глядя на Мастера.

— Да.

— Это… было сложно принять. Простить — ещё сложнее. Но… я хочу видеть в тебе союзника. Вампира, к которому я могу прийти и поделиться своими переживаниями из-за братьев, клана или судьбы нашего вида. С которым могу просто… поговорить. Это что, так много? Или так сложно? Я хочу тебе верить, Мастер. Доверять. Так же сильно, как… ну, ладно, может, не так сильно, как Рахаб, но ты меня понял. И я… Я думаю, что если мы сможем изменить отношения с тобой, то нам будет проще изменить их друг с другом.

— Личный пример, хочешь сказать? — спросил Каин.

— Это тоже, но ещё — доказательство того, что мир действительно изменился. Что мы изменились. Что скажешь, император? Мастер?

— Что я… понятия не имею, как осуществить то, о чём ты говоришь. Проблема, о которой я тебе рассказывал, в общем, никуда не делась. Я слишком долго был один.

Разиэль отвёл взгляд и задумался. В словах Каина был смысл. Ну правда, не сидеть же им всемером и читать друг другу сказки. Хотя, нужно признать, при всей абсурдности картины, в ней в целом было какое-то рациональное зерно. Совместный досуг. Обсуждение каких-то отвлечённых вопросов или даже просто забавных фактов. Хотя бы даже тех же вампиропоклонников с их заскоками.

— Пожалуй, в следующий раз я вызову Зефона, а вместе с ним — вас всех на доклад в менее формальной обстановке, — сказал Каин. — Я хочу, чтобы он рассказал о том, что видел в Цитадели людей, и мы обсудили это. Все вместе.

— Это… может стать неплохим началом, — согласился Разиэль.

— Правда, стоит внести кое-какие коррективы в интерьер, чтобы нам было удобнее там расположиться, — продолжил Каин. — Да и вообще надо подумать о будущих планах по реконструкции Святилища. Думаю, другие Хранители тоже будут жить именно здесь. Но даже если нет, личные покои им понадобится в любом случае.

— Были бы ресурсы — сделаем, — кивнул Разиэль. — Хорошей ночи, Мастер.

— И тебе.

* * *

Когда через пару ночей Каин вызвал их не в тронный зал, а в личные покои, остальные лейтенанты были немало удивлены. Зефону было сказано взять с собой собаку, чтобы та привыкала к остальным членам Совета.

Покои императора занимали не так много места, как покои лейтенантов. Сыновья Каина обычно приезжали со свитой, а его комнаты были сделаны для него лично. К рабочему кабинету примыкала небольшая библиотека, в которой, правда, хранились по большей части карты и планы различных частей империи и городов, а уже оттуда был проход в помещение, которое можно было условно назвать гостиной… если бы Каин когда-либо принимал гостей. Тем не менее, сейчас в комнате у камина полукругом стояли диван и четыре кресла. Втиснуть их в небольшое, в общем-то, помещение, оказалось непросто, и Турэлу с Доумой пришлось бочком протискиваться к своим местам. Каин ждал их в кресле в тёмном углу, дальнем от камина. Ещё одно кресло оккупировал Зефон с щенком, а диван остался на откуп Разиэлю, Рахабу и Мелкае.

— Итак, Зефон, я слушаю, — сказал Каин.

— Могу я сначала спросить кое-что? — сказал пятый лейтенант, оглядывая помещение.

— Конечно.

— Над камином… мне кажется, я узнаю эту вышивку.

Каин чуть улыбнулся.

— Это одна из твоих собственных работ. Ты забыл?

— Я не был уверен.

— Я сохранил все, что ты дарил мне. Но предпочитаю вывешивать по одной.

— Это… работа Зефона? — с недоверием переспросил Доума, глядя на невероятно детализированную картину полметра длиной и около тридцати сантиметров в высоту, вышитую гладью. Судя по всему, на ней была изображена ставка вампирской армии перед битвой за Меридиан. Последней битвой Войны Истребления. Приглядевшись, Доума мог различить клановые знамёна над некоторыми палатками, хотя центральное место на картине занимал шатёр самого императора, расшитый золотом. А рядом с шатром шли, что-то обсуждая, два вампира. Доума и Турэл.

— Да, это работа Зефона, — подтвердил Каин. — У твоего брата великолепное чувство цвета. И поистине невероятное терпение. Я бы не выдержал. Зефон, сколько ты тратишь на создание одной такой картины?

— Мне сложно посчитать в чистом времени, — ответил Зефон. — Это сильно зависит от сложности рисунка. Но может уйти несколько лет.

Доума взглянул на Зефона словно бы другими глазами.

— Значит… и те вышивки, что я видел когда-то в твоём собственном кабинете…

— Да. Это тоже были мои собственные работы. Одежду я тоже по возможности шил себе сам. Если тебе придёт в голову сравнить меня с пауком из-за того, что мои увлечения так тесно связаны с нитками, я не обижусь.

— Я… не знал, — только и сказал Доума. — Это впечатляет. Действительно впечатляет.

«Думаю, собраться здесь уже можно назвать удачной идеей», — сказал Разиэль Каину Шёпотом.

«Пожалуй».

— И всё-таки я хотел бы послушать доклад, — напомнил император. — Точнее, рассказ. Причина, по которой я собрал вас не в тронном зале, заключается в том, что я хочу менее формального обсуждения того, что из себя представляют современные люди, и что вы об этом думаете. Их нравы, обычаи, и только в последнюю очередь — технологии.

Зефон кивнул. Щенок на его коленях очень уж активно просился на пол, и Каин махнул рукой, разрешая отпустить собаку. Ну, наделает где-нибудь — уберут. Не страшно.

Пятый лейтенант задумался. Обычаи и нравы? Изучать их не было его задачей, но всё-таки кое-что он мог сказать.

— Из того, что я слышал, их мифология стала ещё богаче различными глупостями. Они уже даже забыли, что когда-то их предки, гениальные по-своему инженеры, возвели Цитадель людей. Теперь они полагают, что это само Солнце помогло им, и они — Избранные, кому суждено вновь заселить землю, когда пройдёт вампирическая чума. Они знают о существовании других человеческих поселений, но относятся к ним как к существам второго сорта. В общем, для человеческой расы в этом нет ничего нового. Восстановление Колонн они рассматривают как то, что скоро им можно будет покинуть стены Цитадели и снова расселиться по миру.

— Какая святая наивность, — усмехнулся Каин. — Почти жаль их разочаровывать. А что по нравам?

— Всё очень ритуализированно, — ответил Зефон. — Возможно, следствие жизни в очень замкнутом пространстве, но такое ощущение, что почти все их действия сейчас подчинены сложным правилам. Если раньше такое касалось только высших сословий, и то по большей части на официальных мероприятиях, то сейчас, кажется, всех жителей в общем. По крайней мере, именно в этой крепости.

— А вот теперь мне действительно их жаль, — усмехнулся Доума. — Если бы была возможность, я бы с удовольствием избавил их от столь печального существования.

— Весьма двусмысленная фраза, — заметил Турэл.

— Такой и задумывалась. Сам подумай, разве это жизнь? Хотя, быть может, для тебя…

— Я люблю правила, — сказал Турэл. — Но в разумных пределах. Правила приносят порядок. Но только тогда, когда они имеют смысл.

— Мне сложно сказать, сколько смысла в правилах этих людей, — сказал Зефон. — Наблюдение за ними не было моей основной задачей. Но меня бы не удивило, если бы одной из форм наказания за их нарушение было выкидывание за стены вампирам.

— Это бы объяснило, почему я видел одинокого совершенно безоружного человека вне города, — сказал Разиэль задумчиво. — Даже не одного, кстати. Но что такого нужно сделать, чтобы сородичи обрекли тебя на верную смерть?

— Если подумать, там мало места, — сказал Зефон. — Мало ресурсов. Возможно, это такой… своеобразный способ борьбы с проблемой перенаселения. Медицина должна находиться на достаточно высоком уровне, раз они до сих пор не поумирали в такой скученности из-за очередной эпидемии.

Раздался визг. Турэл резко потянулся вперёд и схватил телекинезом щенка, который зачем-то решил сунуть в камин излишне любопытный нос, воспользовавшись тем, что стеклянная дверца, ограждающая пламя, оказалась неплотно закрыта. Второй лейтенант передал собаку хозяину.

— Как он? — спросил Каин.

— Всего лишь небольшой ожог, — ответил Зефон, которому испуганный пёс теперь пытался вылизать лицо. — Ничего страшного, умнее будет. Бестолочь ты пушистая…

— Прикройте камин плотнее, — сказал император.

Разиэль, как ближайший к злополучному камину, поднялся и исполнил просьбу.

— Как думаешь, Зефон, смогли бы мы договориться с этими людьми? — спросил Каин. — Убедить их в том, что да, они избранные, но им необходимо принять нашу власть?

— Не сразу, но, думаю, после разработки достаточно эффективной методологии пропаганды я бы смог, — ответил пятый лейтенант. — Через одно-два поколения точно. Это уже совсем не те люди, что воевали с нами в Войну Ослеплённого Солнца. Мне кажется, что части из них давно нет никакого дела до истребления вампиров как такового.

— Идеологическая обработка, конечно, была бы предпочтительнее, — сказал Каин. — Мы не в том положении, чтобы просто так проливать кровь.

— Я вот думаю о тех людях, которых выгоняют за стены, — сказал Разиэль. — По моим ощущениям, это происходит где-то на границе моих старых территорий с землями Мелкайхима. Если найти это место… Если бы мы могли вовремя спасать их, это обеспечило бы нас большим числом последователей. А вместе с тем — рабочей силой и пищей.

— Мысль хорошая, — подключился к обсуждению Рахаб. — Но сможем ли мы осуществить это? Не форпост же нам строить прямо рядом с их стенами.

— Ну вообще… это не такая плохая мысль, — сказал Доума. — Проблема, конечно, в ресурсах, но, если мы не собираемся делать ничего по-настоящему сложного, то даже нас шестерых хватит для такого проекта. Тем более, что в окрестностях очень много наших старых сторожевых башен, постов и так далее. Быть может, даже есть что-то, что мы могли бы использовать прямо сейчас. Если бы где-то найти достаточно мощный телескоп и установить систему зеркал, что позволила бы нам следить за выходом из Цитадели… Даже не нам лично — на самом деле, там справится отряд хорошо вооружённых людей. У них всё-таки есть технологии и оружие, которые позволяют достаточно эффективно убивать наших потомков. Но, боюсь, с зеркалами может выйти заминка.

Все присутствующие глубоко задумались.

— Я уверен, что где-то в лабораториях кланов можно добыть зеркала, — сказал Мелкайя. — Или в старых подземных городах. Вопрос, где именно.

— В Тенебрисе, — сказал Рахаб. — В моей старой подземной столице. Там точно можно было бы найти достаточно зеркал.

— Я мог бы доставить их оттуда, — сказал Каин. — Но нужно знать точное количество. И решить, имеет ли эта затея смысл в принципе.

— Мы не решим, пока не разведаем местность, — ответил Доума. — Мастер, как по-вашему, мы уже достаточно сильны?

— Ваша магия, конечно, ещё слабая, но я думаю, что да, — ответил Каин. — Всё-таки вместе вы точно сможете отбиться от небольшой стаи Потерянных. И потом, я буду достаточно близко.

— Я тоже буду должен идти? — спросил Зефон неуверенно.

— Ты всегда лучше всех лазил по скалам, — ответил Доума. — Да и твои способности по части запоминания и анализа информации нам бы не помешали.

— Ты не хочешь оставлять щенка? — спросил Каин.

Зефон кивнул.

— С ним здесь ничего не случится, — уверил пятого лейтенанта император. — К тому же, думаю, ему стоит привыкать к тому, что ты не всегда можешь быть рядом. Как считаешь?

— Ну… пожалуй. Это действительно так. Я не смогу быть рядом всё время.

— Зефон, не переживай. Уверен, культисты уже сочли его священным животным и будут кормить строго по расписанию, сопровождая это действие ритуальными песнопениями или до чего они там ещё додумаются.

— Главное, чтобы не до того же, до чего с родителями Эфемериды, — сказал Зефон мрачно.

— Думаю, такое им всё-таки в голову не придёт, — ответил Каин. — Собаки всё же не люди. Но, если переживаешь, можешь отдать прямой приказ проследить за тем, чтобы с щенком ничего не случилось до твоего возвращения.

— А… Вы не сможете посмотреть за ним, Мастер?

— Зефон, я… — Каин вздохнул. — Я понятия не имею, как обращаться с животными. Не уверен, что сейчас вспомню, как седлать лошадь. Не переживай. Думаю, в этом ты всё-таки можешь положиться на людей.

— Я не хочу, чтобы он привыкал к человеческому запаху, — сказал Зефон. — Пусть лучше он воспринимает как друзей только вампиров. Там действительно ничего сложного, Мастер. Я оставлю инструкции.

— Ладно… — протянул Каин, сам не веря, на что именно он только что согласился. Ну ладно. Кормить и иногда выгуливать щенка. Это не может быть очень уж сложно. Даже если это нужно будет делать по времени, не то, чтобы императору сейчас особенно было, чем заняться. Почему бы и нет?

— Хорошо. Тогда я оставлю его на ваше попечение и отправлюсь с остальными. Моя миссия по поиску Хранителей, как я понимаю, пока приостановлена?

— Я проверю те дома, которые уже вызывали твоё подозрение, — сказал Каин. — В то время, пока моего присутствия не будет требоваться здесь. Я ведь не должен буду находиться неотлучно при твоей собаке?

— Нет, это не потребуется, — сказал Зефон. — Только кормить четыре раза в день и пять раз — выносить во двор.

— Сколько раз? — снова переспросил Доума.

— Взрослые собаки могут довольствоваться выгулом только два раза в день, — ответил Зефон. — Но щенков нужно выводить значительно чаще. При таком режиме они достаточно быстро учатся не пачкать там, где не надо. К слову, он уже выучил свою кличку и команду «сидеть». Думаю, за правилами прогулок дело не станет.

— Почему ты так любишь собак? — продолжил расспросы Доума.

— Они всегда искренние. Трудно найти животное, намерения которого были бы очевиднее, чем у собаки, если знать их повадки.

— Лошади? — спросил Разиэль. — Я сам всегда любил лошадей. Не могу сказать, что не люблю собак… но не так сильно.

— У лошадей всё-таки не настолько богатая мимика и язык тела, — ответил Зефон. — Если я помню правильно, ты ещё любил хищных птиц.

— Да, хотя всегда испытывал смешанные чувства из-за того, что держал их. С одной стороны, за моими птицами всегда отлично ухаживали, и я следил, чтобы они достаточно много летали. А с другой — я никогда не мог понять, правильно ли поступаю, отнимая у них свободу. Но я не мог противиться своему эгоизму. Ментальный контакт с птицей во время охоты — это… Это…

— Это твоя тяга к небу, — сказал Каин, не скрывая горечь. — Но… то, чего я лишил тебя, вернётся снова. Судя по тому, как на вас реагирует амулет, созданный Мелкаей, и по тому, сколько вы, дети мои, жрёте… сила будет возвращаться к вам быстро.

Разиэль кивнул.

— Я понимаю, почему ты сделал это именно тогда. Ничего страшного. Я подожду. Столько, сколько понадобится.

— К слову об этом — вам придётся взять с собой людей, — сказал Каин. — Реагентов для приготовления энергетиков недостаточно много.

— Всё-таки я бы приготовил хотя бы столько, сколько получится, — снова подал голос Мелкайя. — На всякий случай.

— Не имею ничего против. Если будет чего-то не хватать — дай знать, может, это можно будет исправить. Так… Зефон, расскажешь мне, как правильно ухаживать за собакой?

— Мы можем идти? — полуутвердительно спросил Разиэль.

— Да.

Первый лейтенант поднялся, а за ним — остальные братья за исключением Зефона. Что ж, вот и их совместное дело. То, что должно помочь им сплотиться. Не совсем то, что представлял Разиэль, но так было даже лучше.

Оставалось надеяться, что в ходе этой операции они и правда смогут укрепить отношения, а не в очередной раз поругаться…

* * *

Когда лейтенанты готовились к походу в сторону границы Разиэлима и Мелкайхима, выяснилось, что в планировку Святилища и правда хорошо бы внести кое-какие изменения. Когда этот комплекс строился, уже не было необходимости составления каких-то околовоенных планов, поэтому помещения, в которых было бы удобно проводить совещания, попросту отсутствовали. Каин всё-таки приволок в помещения гвардии стол, хотя тот был больше похож на грубо отёсанный кусок дерева на ножках, и семь столь же грубо сколоченных стульев. Таскать туда-сюда кресла из своих покоев император не хотел.

Расчёт количества людей и еды для них стал отдельной сложностью. Разиэль не думал, что их быстро возвращающаяся сила станет такой большой проблемой, но они все ели практически еженощно, и донору нужно было минимум три дня, чтобы восстановиться. Выходило, им нужно было брать по четыре человека на каждого.

— Целый табор выходит, — пробормотал Доума.

— Ну… а что делать? — Разиэль развёл руками. — Зато можно будет половить Потерянных на живца. Хотя я бы на их месте поостерёгся лезть на такую ораву.

— Как нам везти еду для них? — спросил Рахаб. — В Святилище есть тягловый скот? Мулы, волы или что-то подобное? Не самим же её тащить.

— Если брать с собой тягловый скот, то придётся брать еду и для него тоже, — заметил Доума. — В тех краях, если я правильно помню, с растительностью дела обстоят так себе.

— Выходит, всё-таки тащить на себе? — спросил Разиэль поллутвердительно.

— А, собственно, почему тащить на себе будем мы, а не они? — спросил Доума.

— Потому что, учитывая, сколько мы, по выражению Мастера, жрём, мы не можем позволить себе перенапрягать доноров. Тогда они просто не будут успевать восстанавливаться.

— Возможно, стоит рассмотреть альтернативный вариант, — сказал Каин.

— Какой? — спросил Разиэль.

— Пройти через Искажающие Врата к твоей старой столице. Это будет быстрее и проще, чем обходить Бездну по правому берегу. Нужно будет куда меньше продовольствия, и культисты вполне смогут нести его сами.

— Хм. И правда, — пробормотал Разиэль. — Это позволит нам сократить минимум две-три ночи пути в каждую сторону.

— Тогда решено, — сказал Турэл. — Отбираем наиболее крепких людей, объясняем им задачу и, дождавшись, пока они соберут продовольствие, выдвигаемся.

Так они и поступили. Через пару ночей крупный отряд прошёл через Искажающие Врата и оказался в Оберштадте — старой столице Разиэлима, когда-то также известной как Город Алых знамён. Хотя на самом деле алый был скорее цветом Каина, чем Разиэля, так звучало поэтичнее.

На главной площади с последнего визита Разиэля ничего не изменилось. Всё тот же вечный огонь, всё те же порванные и наполовину выцветшие знамёна. Раньше Разиэль видел всё это искажённым зрением духа, но, по сути, картина не сильно отличалась.

— Почему вы не сняли их? — пробормотал Разиэль, даже забыв о том, что рядом не только братья, но и целая куча людей, что поднимались за ними по винтовой лестнице.

— Ты о чём? — спросил шедший прямо за ним Турэл.

— О знамёнах, — ответил Разиэль с непонятной ему самому тоской в голосе.

Второй лейтенант задумался. Действительно, почему? Разиэль был сочтён предателем империи, и само его имя некоторое время находилось под негласным запретом. Но, тем не менее, знамёна его клана не сняли ни в Святилище, ни здесь. Почему?

«Почему ты не снял знамёна Разиэля?» — спросил Турэл у Доумы Шёпотом. Всё же большую часть гражданской войны именно воины третьего лейтенанта удерживали Оберштадт.

«Чтобы я знал, — ответил на это третий лейтенант. — Наверное, из некоторой… сентиментальности. Словно у меня не было на это права».

«Потому что мы не победили тебя, — ответил Турэл уже Разиэлю. — Ты был казнён как предатель, но, думаю, каждый из нас всё-таки чувствовал, что в глубине души мы не имеем права называть твои земли своими. И не имеем права снимать твои знамёна. Даже странно, насколько сейчас очевидна эта мысль. И насколько упорно мы гнали её от себя в те годы. Всё это время Рахаб был прав. Мы не имели права ничего решать».

«И всё же… Мой клан… — протянул Разиэль. — Вы…»

«Да. Прости».

«Однажды смогу простить. Но не сейчас, — ответил Разиэль. — Идёмте».

«Смотрите в оба, — сказал первый лейтенант уже всем своим братьям. — Здесь могут быть Потерянные».

Ему неожиданно пришло в голову, что они похожи на пастушьих собак, что охраняют отару овец. Разиэль краем уха слышал, как переговариваются между собой культисты, что выходили на площадь и осматривали руины города. Хотя их было даже сложно назвать руинами. Вампиры строили буквально — на века, и другие лейтенанты, захватив город, не видели смысла разрушать его и его укрепления. Даже снимать знамёна… Так что, не считая общего запустения, столица Разиэлима выглядела вполне прилично. Потребовалось бы примерно два или три года, чтобы привести город в порядок. Может, он бы не поражал величием и роскошью так же сильно, как в свои лучшие годы, но был бы, по крайней мере, живым.

«Ты хочешь этого? — спросил себя Разиэль. — Ты хочешь увидеть, как этот город восстанет из руин? Хочешь, чтобы твой клан снова был великим?»

Первый лейтенант посмотрел на пустую главную площадь. Когда-то он принимал здесь парады. Когда-то здесь стояло множество тех, кто славил его имя. И Разиэль хотел этого. Точнее, не совсем этого.

Он хотел большего.

«Пока жив хоть один из нас, мы — легион», — вспомнились ему слова Мастера, сказанные в зале Хронопласта. Вспомнилось, о чём они говорили тогда. О том, как Разиэль обвинял Каина в том, что тот «осквернил» его, превратив бывшего святого ордена Сэрафан в вампира. И вспомнилось, как Разиэль наслаждался этим фактом, когда попал в прошлое. Когда сам убивал братьев — в первый раз. Убивал с осознанием, кем они станут. Что они отринут все прежние идеалы.

Каин, как и сам Разиэль, потерял всё. Империю, сыновей. Целый мир. Похоже, даже что-то, о чём Разиэль не знал. Но император, хоть от его империи остался лишь пепел, не отступал. Разиэль — его первенец. Его гордость. По крайней мере, он всегда считал себя таковым. Так что, неужели он посмеет разочаровать Мастера? Неужели он сдастся? Сдастся вместо того, чтобы вынести уроки из прошлого и пойти вперёд?

Да, новый клан. Да, всё практически сначала. Да, снова риск всё потерять. Но если так будет… если Разиэль снова потеряет всё — то он снова начнёт сначала. И снова. И снова. Он будет сражаться за свои идеалы и за мир, который хочет видеть. Он будет сражаться за Разиэлим. И за себя.

— Куда нам теперь? — спросил Турэл, дождавшись, пока все их сопровождающие поднимутся по узкой лестнице и выйдут на площадь. Разиэль всё ещё различал голоса людей, которые, кажется, рассуждали о том, как прекрасен был этот город в прежние времена.

— Следуйте за мной, — ответил Разиэль. — Я проведу вас к старым пограничным укреплениям. Там и устроим привал. А завтра постараемся найти подходящее место на территории Мелкайхима или Доумахима.

К сожалению, Разиэль был вынужден признать, что память подводила его. Он не мог вспомнить, есть ли подходящие для наблюдения за человеческой Цитаделью укрепления на территории его клана, хоть когда-то сам утверждал планы всех фортификаций. Вроде, что-то было… или ему просто казалось? Хотя справедливости ради спрашивать тут следовало у Мелкаи или Доумы — они последние удерживали эту территорию. Но Разиэль не мог припомнить и того, что было здесь ещё при его правлении. Ладно, он хотя бы помнил местоположение пограничной заставы. Лучше, чем ничего. Пусть даже помнил он его по большей части потому, что проходил здесь, будучи духом.

«Интересно, почему я больше не слышу голос бога из Бездны? — подумал Разиэль. — Потому, что он больше не способен ко мне обратиться, или не считает нужным? Как бы хотелось правда жить, просто оставив эту проблему на усмотрение Мастера… Просто сделать вид, что меня это больше не касается. Но смогу ли я? Теперь, когда я знаю правду. Знаю, кто стоял за проклятьем Круга, пусть и косвенно. Знаю, кто погубил Древних. Теперь, когда я знаю и понимаю мотивы Каина… смогу ли я и правда остаться в стороне?»

«Я, как и прежде, твоя правая рука. Твой меч», — никто не заставлял Разиэля произносить эти слова. Никто не заставлял его грудью кидаться на Похититель Крови. Пусть даже в тот момент это был жест отчаяния. Пусть даже он сделал это скорее на зло богу-кальмару и Мёбиусу, чем из желания помочь Мастеру. По принципу, старому как мир. «Враг моего врага — мой друг». Разиэль мог сказать что угодно другое. Не подтверждать свою верность Каину. Сказать, что он делает это для того, чтобы дать Каину шанс сразить их общего врага, и ни для чего более.

Что он чувствовал в тот момент? Что почувствовал, когда призрак Мёбиуса сообщил, что Каин всё-таки жив? Злорадство? О, да. Ведь они не смогли. Несмотря ни на что, даже его руками никто из тех, кто желал Каину смерти, не смог убить его. Злорадство. Надежда. Радость.

Сломленный. Действительно сломленный, почти отчаявшийся. Отчаянно ищущий выход, как ему не провести вечность в храме древних вампиров. Разиэль подвёл всех — так, по крайней мере, он думал. Он не смог убить Яноса и позволил Неназываемому захватить тело древнего вампира. Он убил Каина, отняв у мира последнюю надежду. Он погубил и разрушил всё, как и было сказано в пророчестве.

И внезапно Разиэль осознал, что не всё.

Каин выжил. Вопреки всякой логике, всему, что было известно о вампирах. Без сердца, выкинутый Разиэлем в мир демонов, он выжил, пришёл в себя и вернулся. Наследник Равновесия не мог так просто умереть.

Горькая иллюзия — надежда. Она толкнула Разиэля на лезвие Похитителя Крови. Она помогла принять свою судьбу. Но ещё — вера в Каина. Так, выходит… не так уж сильно Разиэль отличался от того же Рахаба. Младший просто был честнее по отношению к собственным чувствам.

— Потерянные! — вырвал первого лейтенанта из раздумий выкрик Турэла.

Они встретили доумахимов почти сразу, едва вышли из города. Четвёрка вампиров приближалась к ним, привлечённая запахом людей. Разиэль, кажется, почти мог прочитать их мысли. Запах людей, обещавший свежую кровь, манил их, но также их пугало количество тех самых людей. И всё же они шли, шли вопреки здравому смыслу. Потому что голод свёл их с ума слишком давно. Он ничего не оставил от их личности, их вела только лишь жажда крови. И даже если в ком-то ещё сохранялись остатки разума и память о том, кто они, этого было недостаточно, чтобы сопротивляться захватившему их безумию.

Потомки лордов империи превратились в чудовищ. И меньшее, что могли сделать лейтенанты — прервать это жалкое существование, не достойное великих существ.

— Люди — уходите назад, под защиту городских стен, — скомандовал Разиэль достаточно громко, чтобы его услышали. — Братья… вам известно, что мы должны сделать.

Турэл, кивнув, встал сзади-слева относительно Разиэля, прикрывая наиболее уязвимую сторону. Мимо свистнула стрела, выпущенная с нечеловеческой точностью, и угодила одному из доумахмов прямо в глаз. Разиэль чувствовал мрачную решимость. Да, вот так. Всё так, как и должно быть.

«Знаете, иронично, — сказал он. — Мы, бывшие рыцари Ордена Сэрафан… истребляем вампиров. Опять».

«Мне не нравится эта ирония, — ответил Доума. — И не только потому, что сейчас речь о моих обращённых».

«Зато она нравится мне», — ответил Зефон.

«Ты тоже пройдёшь через это», — напомнил Доума.

«Знаю, — ответил Зефон. — И мне, возможно, будет ещё больнее, чем прочим. Но я всё равно нахожу это в определённом смысле красивым».

Разиэль хмыкнул себе под нос, наблюдая за противниками, которые после выстрела Рахаба бросились врассыпную и теперь медленно приближались к лейтенантам полукольцом. Это было бы толковым решением, если бы численное превосходство не было на стороне сыновей Каина. Но, похоже, доумахимы действовали согласно старым боевым тактикам, не особенно вникая в то, насколько они сейчас эффективны. Они срабатывали раньше — этого Потерянным вампирам было достаточно. Что ж, лейтенантам это даже упрощало задачу.

Рахаб смог подстрелить ещё одного доумахима раньше, чем тот сумел приблизиться к братьям. Когда с нападающими было покончено, он обратился к Доуме, используя Шёпот:

«Ты всё ещё уверен, что хочешь отправиться на охоту со мной вместе?»

«Почему ты спрашиваешь?» — удивился Доума.

«Потому что скорее всего мы будем убивать твоих потомков. И я — последний, от кого ты дождёшься сочувствия или жалости».

«Знаешь, это в определённом смысле… успокаивает, — ответил Доума. — Так что да. Я всё ещё этого хочу».

Рахаб ничего не ответил.

Несмотря на небольшое происшествие с доумахимами, они достигли сторожевого поста вовремя, как и собирались, но Разиэль сомневался, что дальше дорога будет столь же простой.

Отряд расположился в старой башне у ворот небольшой заставы, что когда-то была таможенным пунктом между кланами Разиэлим и Мелкайхим. Люди еле смогли вместиться сюда, но всё же им не пришлось разделяться и занимать целых два строения. Хотя в этом не было особенной необходимости, лейтенанты всё же решили спать по очереди, и дежурство распределили согласно старшинству.

Разиэль сидел на подоконнике небольшой бойницы, обращённой в сторону земель Мелкайхима. Пока что им везло, и стаи Потерянных были не особенно большими, но дальше? Клан Мелкайхим был наиболее многочисленным из всех, и скорее всего много вампиров собирались у выхода из человеческой Цитадели или на подступах к ней. Они спали в земле, ожидая свежей пищи. Целый отряд людей был для них как нельзя кстати. Турэл ещё не восстановил свои навыки, он не сможет предупредить союзников об угрозе. Каин, понятно, не подумал об этом, ведь он сам не имел дела с Потерянными. Плохо было то, что не подумал Разиэль.

Сдавая дежурство Турэлу, первый лейтенант поделился с ним своими опасениями, и младший пошёл к бойнице, глубоко задумавшись. Разиэль, не мудрствуя лукаво, лёг в спальный мешок брата, на нагретое им место. Оставалось надеяться, что до вечера хоть кто-то из них до чего-то додумается.

Солнце лениво ползло по небу, неохотно освещая низинные западные земли. Любые решения, что приходили в голову Турэлу, строились на применении магии, которой сейчас ни один из них не обладал. Доуме, заступившему вместо него, пришёл в голову план, но не то, чтобы ему самому он особенно нравился. Впрочем, до вечера никому, даже Зефону, не пришло в голову абсолютно ничего лучше, и вечером лейтенанты объявили вампиропоклонникам, что они разделятся. Турэл и Зефон останутся охранять людей, Разиэль и Мелкайя пойдут прямо и налево, ближе к краю Озера Слёз, Рахаб и Доума — прямо и направо, ближе к горам и Курхагенскому ущелью. Идея состояла в том, чтобы, разделившись, быстрее найти следующее приемлемое убежище поближе к Цитадели. Хотя логика подсказывала, что от разиэлимских границ им скорее всего нужно было идти направо и даже немного назад, с учётом странного рельефа в этой местности гарантировать нельзя было ничего. Даже вампиропоклонники не могли точно сказать, где находились все выходы из Цитадели людей, и у лейтенантов было основание полагать, что минимум один из ходов проходит под землёй и заканчивается где-то на территории Мелкайхима, как раз на побережье Озера Слёз. В конце концов, у Цитадели была система канализации, и скорее всего люди сливали свои отходы именно в Озеро Слёз, а не в Бездну, поскольку с той стороны находились гидроэлектростанции, питавшие город энергией. В общем, хотя на первый взгляд им следовало обследовать предгорья, на самом деле всё могло быть совсем не так очевидно.

«Что ж, — сказал Рахаб Доуме. — Вот и настала пора нам с тобой поохотиться вместе».

«Жаль, мы оба не в полной силе», — ответил на это третий лейтенант.

«Мне тоже. Но будем работать с тем, что есть».

---

Примечания:

Честно говоря, я никогда не любила наиболее популярный слэшный пейринг по этому фандому — да, я про пару Каин/Разиэль. Удивительно, но прописывая их взаимодействие в этой части, я неожиданно прониклась этой идеей, ведь после всех игровых событий Разиэль действительно сильно сблизился со своим Мастером. Так что да, видимо, проблема как обычно в том, что не всегда просто прописать "химию" в относительно очевидном пейринге.

В любом случае, здесь у нас джен. Определённо джен. Не, ну точно...