Время Бессмертных (джен)

Примечания:

Я использую написание имени Dumah как Доума из эстетических соображений. Отношения братьев воссозданы во многом по материалам из отменённой игры "Носгот".

---

Первое слово, сказанное вампиром после обращения. Это было почти так же волнительно, как первое слово человеческого ребёнка для его родителей. Но ещё волнительнее было услышать первое слово вампира, воскрешённого после того, как много веков физической оболочкой его души служил зачарованный меч.

В последний раз, когда Каин видел своего первенца, тот был истерзанным призраком. Истерзанным руками своего собственного создателя — Каин вырвал кости из его только выросших крыльев, а потом приказал скинуть в Бездну.

Бездна… огромный водоворот к северу от Святилища Кланов. Место казни предателей империи. Поскольку вода разъедала кожу вампиров, утопление уже было достаточно болезненной смертью. Но смерть в потоках огромного водоворота была ещё более мучительной.

Но так было надо. Разиэль должен был пройти через это, чтобы возненавидеть собственных сородичей и обрести силу менять беспощадную Судьбу. Чтобы спасти своих братьев, которые превращались в чудовищ, и не стать таковым самому.

Турэл был украден Хранителями прошлого, где превратился в гротескное подобие огромной бескрылой летучей мыши и ослеп.

Доума, сражённый людьми в своей столице, сохранил более-менее гумандоидный облик. Его череп вытянулся, а тело покрылось мощной бронёй, но в целом он скорее походил на какого-нибудь горного великана из человеческих сказок, что были в ходу в человеческой молодости Каина.

Рахаб… превратился в странную смесь рептилии и рыбы. Уникальный для их вида случай — он перестал бояться воды, у него даже появились жабры, превратившие четвёртого сына Каина в амфибию. Зато для него стал опасен даже рассеянный солнечный свет. А ведь уже много лет Дымовые Трубы Тартара выбрасывали в воздух лёгкий пепел, что сделало Солнце безопасным для вампиров. Для всех, кроме Рахаба и его потомков. Что ж, за всё приходится чем-то платить.

Зефон, которого когда-то называли Лордом Пауков, и правда превратился в создание, напоминающее то ли паука, то ли насекомое. Тело истончилось и покрылось прочным хитином, а под конец жизни он врос в стены одного из помещений своего логова — Умолкнувшего Собора. Пищу ему приносили потомки, над которыми он приобрёл сверхъестественный даже для лорда империи контроль.

Наконец, Мелкайя. Его проклятье проявило себя раньше всех — на нём перестал держаться верхний слой кожи. А затем он начал буквально разваливаться и гнить заживо. Под конец жизни он напоминал не вампира, а гротескную массу из плоти.

Их нужно было убить, чтобы подарить им свободу. Руками их собственного брата. Разиэль прекрасно справился с задачей, но затем Каин понял, что и с первенцем ему нужно будет проститься. Древний меч, Похититель Крови… Каин в своей молодости знал этот клинок под именем «Похититель Душ». И однажды он понял, как же магия меча изменилась так, что он начал поглощать именно души. Разиэль пожертвовал собой, чтобы изменить свойства меча. Чтобы сделать его самым страшным оружием, что существовало в этом мире.

В годы молодости Каина никто не знал, откуда взялось это могущественное оружие. Не знал и сам Каин. Намного позже он понял, что Разиэль был душой зачарованного меча и, по-видимому, самому императору рано или поздно предстоит вернуть смертноносное оружие глубоко в прошлое. Проклятые путешествия во времени…

Как бы то ни было, в настоящем Каин разрушил меч, ударив им вернувшегося из Бездны Разиэля, но поглотить собственную душу второй раз клинок не смог. И вот теперь… Каин выдернул душу сына из Призрачного мира и вернул её в мир живых. Второй раз.

Преображение постепенно заканчивалось. Вместо внешности случайного смертного, примерно подходившего по комплекции и росту, проступал облик первого лейтенанта. Каин видел, как постепенно меняются черты лица лежащего перед ним на каменной скамье вампира. О том, что это уже вампир, прекрасно свидетельствовали почерневшие губы.

У Разиэля всегда была богатая живая мимика, однако в спокойном состоянии черты его лица можно было назвать скорее интересными, чем красивыми в привычном понимании этого слова. Тёмные брови имели весьма необычную форму — почти прямые у переносицы, они резко и сильно изгибались потом, придавая лицу Разиэля выражение надменного удивления или интереса. Первый лейтенант как-то говорил, что с него, наверное, очень легко ваять статуи — скульптору бы почти не пришлось следить за плавностью черт. Это впечатление усиливалось из-за особенностей вампирской физиологии — у них практически отсутствовала жировая ткань, поэтому почти у всех с точки зрения людей были немного впалые щёки.

Средней длины нос с горбинкой и тёмные волосы с едва уловимым шоколадным отливом выдавали в Разиэле уроженца центральных или восточных областей известной части Носгота. В сравнении с остальными членами Совета он был небольшого роста — если точнее, самым низким из всех. Оно, в общем, было не удивительно. Каин когда-то выбрал в качестве своих сыновей рыцарей ордена Сэрафан, что охотились на вампиров, и среди тех было больше рослых могучих людей. Однако же среди его детей лишь двое отличались действительно мощным телосложением — Турэл и Доума. Мелкайя был просто крупным, а Разиэль, Рахаб и Зефон… ну, пожалуй, просто атлетичными. При взгляде на Зефона и вовсе было не совсем понятно, как он, будучи человеком, умудрялся таскать на себе полное рыцарское облачение.

Лежащий на каменной скамье вампир пошевелился, и Каин подошёл к нему. Разиэль словно бы через силу открыл глаза и увидел лицо своего создателя. Тот, в отличие от своего сына, совсем никак не изменился — те же белоснежные волосы, светло-зелёная прочная кожа и строгие благородные черты лица представителя старого дворянского рода. Помимо цвета и волос, примечательной особенностью Каина была немного странная мутация костей черепа — там, где у нормальных существ должен был быть лоб, у императора было что-то вроде костяной короны.

Разиэль пару секунд смотрел на своего создателя с выражением крайней растерянности на лице. Затем возмущённо воскликнул:

— Опять?!

Каин не знал, что именно он ожидал услышать, но точно не это. В небольшой комнатке в дальних закоулках полуразрушенного Святилища Кланов раздался заливистый смех.

Разиэль сел на грубой каменной… кровати? Скамье? Затем ошеломлённо посмотрел на бывшего императора. Впервые на его памяти его Мастер настолько искренне веселился.

— Что именно ты находишь настолько смешным? — полюбопытствовал Разиэль. И тут он понял, что разговаривает не с помощью мысленной речи. Он вдыхает и выдыхает воздух. У него, для начала, есть лёгкие! И, вероятно, даже другие внутренние органы. Первый лейтенант вытянул вперёд руку и с удивлением увидел не синие мышцы, под которыми проглядывались белые нити сухожилий, а вполне себе кожу, пусть и неестественно бледную для человека. Но вполне нормального цвета — для вампира. Только пальцев почему-то было пять.

Разиэль закрыл глаза, не без удивления отмечая, что, в принципе, может это сделать, и поднёс руку к шее. Шея… была. Вообще все части тела у него были на месте. И на шее были сосуды. Приложив к ним пальцы, Разиэль почувствовал собственный пульс.

— Как?.. — прошептал он и снова посмотрел на Каина, затем спросил уже громче: — Как ты это сделал? Я сошёл с ума? Это… чего-то из этого просто не может быть!

— Ты обо мне очень плохого мнения, — хмыкнул император, у которого закончился приступ веселья, а потому теперь он внимательно наблюдал за своим первенцем. — Ты сам показал мне, что это возможно, когда вселялся в чужие тела, изменяя их так, что они принимали твою… форму. Мне нужно было всего лишь понять, как ты делал это. И у меня было достаточно времени.

— Но Похититель Душ… ведь моя душа навеки была связана с мечом.

— Ты пил мою кровь до того, как очнулся, — сказал Каин. — Скажи мне, ты голоден?

— Я… нет. Но ведь… дух меча должен по-прежнему быть со мной. Как-то…

— Да, полагаю. Так что, — Каин усмехнулся, показывая клыки, — как ты там говорил? Как и раньше, моя правая рука. Мой меч.

Разиэль вздрогнул.

— Есть способ… вытащить его из меня? Такое соседство, буду честным, пугает.

— Я пока не занимался этим вопросом. Были другие, поважнее.

— Понятно, — ответил Разиэль, продолжая оглядывать собственное обновлённое тело, которое, очевидно, чуть раньше принадлежало совершенно не ему, но это было уже не важно. — Мы там же, откуда начали, да? В той эре, когда Носгот стал пустыней, кланы превратились в монстров… как и мои братья. И вообще всё очень плохо.

— Да. Но теперь, благодаря твоей самоотверженности, у нас есть надежда. Колонны восстановлены. В этой эре.

Разиэль посмотрел на своего Мастера.

— Почему не раньше?

— Потому что история не терпит парадоксов, я тебе об этом говорил. Чтобы произошло всё то, что произошло, Колонны должны были оставаться разрушенными до тех пор, пока ты не последуешь за мной в прошлое. Кроме того, поражённый проклятием я тоже должен был уйти. Можно сказать, мы сделали петлю во времени, но теперь оно снова пойдёт для нас линейно. Наконец-то.

— Вот уж действительно… — пробормотал Разиэль. — Не знаю как тебя, а меня по эпохам помотало изрядно. Но… что теперь? Что с тем богом-паразитом? Зачем ты вернул меня?

— А ты бы предпочёл, чтобы твой дух так и болтался в Призрачном мире? — спросил Каин. — Я думал, это тебе уже надоело.

— То есть, у тебя нет на меня никаких планов? Я могу просто жить как считаю нужным?

— Теоретически. На практике… а захочешь?

— В смысле? — не понял Разиэль.

— Возвращаясь к твоему вопросу о нашем кальмароподобном приятеле, я ещё не сражался с ним. Я должен убедиться, что, если я проиграю этот бой, будет кому продолжить моё дело.

— Нет, — Разиэль покачал головой. — Нет-нет-нет. С меня хватит. Я на километр не подойду больше к этому… существу. Я… Я достаточно был избранным. И ты — ты не имеешь права проиграть! Я, в конце концов, не могу снова рисковать и брать Похититель Душ в руки! Я выполнил свою роль, когда очистил тебя от проклятья.

— Скорее всего, я не проиграю. Но бой может кончиться… ничьей. Я могу уничтожить его, но погибнуть сам, — спокойно ответил Каин. — К тому же, охота на эту тварь обещает занять у меня не один год. Нужен кто-то, кому я могу доверить наш мир и будущее нашей расы.

— Почему снова я? Разве ты не мог создать новых детей? В любом случае, я не справлюсь один.

— У тебя есть опыт. Равно как и у других.

— Других? — Разиэль удивлённо посмотрел на своего создателя. Каин кивнул. В душе первого лейтенанта забрезжила надежда, но было слишком страшно поверить. — Но… разве я не поглотил их души? А все души, что я поглощал, уходили к этому кальмару…

— Не все. Ты знаешь, я создал вас, отдав каждому частицу своей собственной души. Поэтому на вас и ваших потомков и перешло проклятье Круга. Из-за того, что ваши души были связаны с моей, кальмар не смог их забрать. А ты — получил способности братьев, когда поглотил их. Они были с тобой, Разиэль. Всё это время. Я… расцепил вас обратно. Так что боюсь — больше тебе не поплавать, — император усмехнулся. — Но это не самая страшная плата за возможность снова увидеть того же Рахаба, верно?

Разиэль сделал порывистый шаг к своему Мастеру и лишь усилием воли остановился. Потому что сейчас ему хотелось броситься старшему вампиру на шею.

Он не один. Больше нет.

— Где они? Могу я их увидеть?

— Пока нет. Видишь ли, я решил не нарушать традицию и возвращать вас по одному, и начал с тебя. Всё же так удобнее объяснять, да и снова отрывать от своей души шесть частей не так просто.

— Снова? Зачем?

— Чтобы расцепить вас. Или ты думал — это так просто?

— Да нет, но… это ведь ослабит тебя самого. Это уменьшит твои шансы победить паразита и выжить.

— Знаю, — Каин медленно кивнул, на секунду смежив веки. — Но я не могу рисковать будущим нашей расы. На потомков Ворадора надежды нет, да и никогда не было. Этому миру нужны вы. Мои сыновья. Даже если паду я сам — вы должны продолжить моё дело. Помочь этому миру возродиться. И вас нужно было вернуть как можно быстрее, чтобы вы восстановили прежнюю силу. Как видишь, ты почему-то снова не высший вампир.

— Кстати, почему, интересно?

Каин пожал плечами.

— Возможно, твоё новое тело просто ещё не успело перестроиться. Что ж… думаю, скоро очнётся Турэл. Ты не хочешь одеться?

Разиэль, обернувшись, обнаружил в изножье своей «кровати» простую рубашку и штаны. Не особенно достойно великого лорда, но по нынешним временам всё лучше, чем расхаживать голым. Конечно, все они тут мальчики, и вообще, кто из них там что не видел за их-то долгую жизнь, но всё же.

Когда они зашли в смежную комнатку, которая ровным счётом ничем не отличалась от той, где очнулся Разиэль, первый лейтенант вновь едва подавил порыв обниматься. На этот раз с ещё не пришедшим в сознание братом. Длиннющие чёрные волосы, строгие черты лица… это был тот облик, который Разиэль уже не думал увидеть.

Турэл был самым рослым из братьев, несколько выше даже Каина, хотя при этом он вовсе не казался огромным и двигался с удивительной лёгкостью и изяществом, особенно в бою. На лицо ему можно было дать чуть больше тридцати лет, из-за чего по незнанию можно было сказать, что это он, а не Разиэль является старшим. Разиэль усмехнулся, почему-то отметив, что сейчас волосы доходят брату только до лопаток. Он как-то пристал к Турэлу с портняжным сантиметром и убедился, что да — при росте под два метра и длине волос почти до пояса, их у второго лейтенанта был метр. Долго же он теперь будет отращивать этот метр обратно…

Черты лица второго лейтенанта были исполнены мужества, но не грубости. Нос, пожалуй, был чуть длинноват, но это его совсем не портило. Нижняя челюсть, хоть и была довольно крупной, но не слишком массивной, а густые брови, кажется, были вечно нахмурены. Турэл вообще редко улыбался.

Турэл… правая рука и друг-соперник самого Разиэля. Один из тех, чьи руки отправили его в Бездну. Впрочем, не Турэл отдал этот приказ. Не Турэл искалечил ему крылья. А того, кто сделал это, Разиэль простил. Или, по крайней мере, он сам так думал.

Второй лейтенант открыл глаза и принюхался. Затем посмотрел на свою руку. Разиэль вспомнил: Турэл ведь был полностью слеп в последние годы жизни. Вероятно, возвращение даже не человеческого тела, а зрения уже является для него шоком.

Турэл медленно поворачивал руку то так, то этак, рассматривая её в свете тусклого магического светильника, закреплённого под потолком. Затем, сощурившись, перевёл взгляд на сам светильник. И только потом — на Каина и старшего брата, что всё это время неподвижно стояли у двери, практически не дыша.

— Мастер?.. — прошептал он. — Разиэль? Как…

Он опустил глаза, осматривая своё тело, затем медленно сел.

— Я сошёл с ума окончательно?

Турэл вонзил когти одной руки в другую и поморщился. Выступила кровь, и вампир медленно зализал собственные раны. Разиэль сглотнул. Он был сыт, но запах крови… после стольких лет, что он питался лишь душами и не чувствовал запахов, просто опьянял его.

— Ты находишься в здравом уме, — всё же заговорил Каин. — По крайней мере, я очень на это надеюсь.

Разиэль, нахмурившись, посмотрел на Мастера.

— Это… шутка? Или есть сомнения?

Император полуобернулся к нему.

— Проклятье с нас всех, конечно же, снято. Но это не отменяет всего, через что пришлось пройти каждому из вас. Турэл, Зефон и Мелкайя вызывают у меня наибольшие опасения.

— Остальные? — встрепенулся Турэл. — Они тоже… живы? Где мы вообще? И… когда?

— Мы в Святилище, — ответил Каин. — Год примерно две тысячи пятьсот третий от Падения Колонн.

— Я помню… голод, — сказал Турэл. — И тварей, терзавших меня изнутри.

— То, что случилось со всеми вами — долгая история. Я введу вас в курс дела, когда все придут в себя. Впрочем, Разиэль может немного побыть с тобой, пока я занимаюсь остальными.

— Мне кажется, это будет немного… неуместно, — заметил Разиэль. — Наши отношения с Доумой в своё время не задались именно из-за того, что мы с Турэлом не желали принимать… третьего. Думаю, нам следует… эм… поприветствовать его всем вместе.

— А потом припереться к Мелкае всем Советом? — спросил Каин, приподняв бровь. — Думаешь, это хорошая идея?

— Раз в два тысячелетия можно позволить себе поиграть в дружную семью, — заметил Турэл, который, в отличие от Разиэля, сам обнаружил одежду и уже приводил себя в приличный вид.

— Поиграть, говоришь? — переспросил Каин. — Нет. Нам придётся стать ею, Турэл. Точнее, вам. Если вы в этот раз попробуете устроить нечто подобное тому, что случалось ранее при каждой моей отлучке, клянусь, я заставлю вас полюбить друг друга. Самым зверским способом до какого только додумаюсь.

Турэл хотел было сказать, что это третий лейтенант в своё время начал гражданскую войну, но, пожалуй, не стоило. Не стоило вообще Мастеру об этом напоминать… Прошло уже где-то полтысячелетия, если не больше, и вообще, какая уже разница?

— Ну… у нас с Турэлом с этим проблем не будет, правда? — улыбнулся Разиэль. — Мы и раньше хорошо ладили, а дружеская драка ведь не счита… ай!

В этот момент Каин отвесил своему первенцу подзатыльник. Лейтенанты… тысячелетние лорды кланов. Только очнулись после второй по счёту смерти и уже ведут себя как мальчишки. Впрочем, возможно, так Разиэль просто пытался справиться с шалящими нервами.

— Кстати говоря, — сменил тему первый лейтенант, — Мастер, чтобы выполнить эту угрозу, тебе придётся как-то выжить.

— О чём вы? — спросил Турэл.

— Да так. Позже расскажем.

Они вновь вышли в коридор, и Разиэль в этот раз уже больше оглядывался по сторонам, пытаясь понять, в какой части Святилища они вообще находятся. Низкие потолки и предельно скучные стены из жёлтого песчаника наводили на мысли о каких-то хозяйственных помещениях, но зачем эти комнатки с каменными кроватями? Словно бы места для эволюционного сна. Но зачем они в Святилище? Ведь на такой сон гвардейцы, что несли здесь службу, возвращались в родные кланы.

Сделав себе мысленную пометку поинтересоваться у Каина, что это за комнаты, Разиэль последовал за своим Мастером дальше.

При виде Доумы Разиэль, надо сказать, такой радости не испытал. То ли сказалось то, что он уже немного успокоился в принципе, то ли неважные отношения с младшим братом всё же давали о себе знать. Турэл, как и Каин, внешне был абсолютно спокоен, хотя вид старого соперника на деле не вызывал у него радостных чувств. А ведь им правда придётся как-то друг друга… полюбить. И вряд ли забыть все разногласия получится так просто, хотя объективно говоря сейчас всё, из-за чего они сцепились когда-то, растаяло как дым. И выяснять, у кого острее мечи и длиннее копья, тоже смысла больше не было. Впрочем, Турэл всё ещё был уверен, что у него.

Доума был ниже Турэла, хотя порой казался более грузным: плечи у братьев были примерно одной ширины, из-за чего и создавалось такое впечатление. На лицо третий лейтенант был примерно ровесником Разиэля, ему можно было бы дать чуть больше двадцати пяти, и в целом он создавал очень обманчивое и противоречивое вплетание. Сейчас, в состоянии полного покоя, его черты казались удивительно мягкими и плавными, особенно в сравнении со старшими, но Разиэль знал, какой обычно взгляд у тёмно-золотых, почти карих глаз его второго брата. Хищный, оценивающий. Он знал, как часто чуть полные для мужчин губы Доумы искажаются в улыбке, что больше похожа на хищный оскал. Воин и охотник — вот кем был третий лейтенант. Его спокойствие сейчас было таким же обманчивым, как спокойствие расслабленно дремлющего льва. Тёмно-каштановые волосы ещё тоже не отросли до привычной длины — обыкновенно Доума состригал их, когда они дорастали примерно до середины лопаток. Несмотря на свою тягу к практичности, стричься совсем коротко, как, например, Зефон, он всё же не любил.

Доума вскочил с каменного ложа мгновенно: возможно, сказались годы, что он провёл, будучи прикованным к собственному трону.

Некоторое время он рассматривал явившуюся к нему делегацию, явно не в силах поверить, что видит этих трёх вампиров вместе.

— Мастер? Турэл? Разиэль?.. Где мы?

— В Святилище Кланов, — терпеливо повторил Каин. — Ты, как и прочие, был перерождён. Вы шестеро нужны мне снова. И для вас это тоже шанс.

— На что, Мастер?

— Я мог бы сейчас сказать очень много пафосных слов, но мы не на официальной встрече. Если коротко — нам нужно восстановить Носгот. Вместе.

— Восстановить, — Доума усмехнулся. — Мастер… при всём уважении, вы выбрали для этой цели не того вампира.

— Не волнуйся. Убить для этого много кого понадобится. Твои потомки, к примеру, рассеялись по всему миру, и с ними тоже надо что-то делать.

— Убить?

— Это пока единственный вариант, который я вижу. Я не знаю, можно ли снять с них наше проклятье.

Разиэль подумал о том, что его клан был уничтожен. Что ж, по крайней мере, ему не придётся убивать их своими руками. А вот братьям… каково будет лишать жизни тех, кто служил тебе верой и правдой долгие десятилетия или даже века? Кто превратился в чудовище из-за тебя?

Когда они выходили в коридор, Доума заметил:

— А ты, Разиэль, вернулся даже из Бездны.

— Что делать? Я слишком люблю вас, чтобы навсегда лишать своего общества.

— Ну а ты, Турэл? — спросил Доума. — Куда ты исчез?

— Долгая история, — ответил второй лейтенант. — И совершенно неприятная. Впрочем, не думаю, что хоть с кем-то из нас произошло за последние века хоть что-то приятное.

— Ну… не знаю, — ответил Доума. — Возможно, кому-то из вас периодически перепадало пожрать.

— Повторю то, что говорил Турэлу и Разиэлю, — словно между прочим заметил Каин. — В этот раз каких-либо серьёзных конфликтов между вами я не потерплю. Даже условно серьёзных. Мы не в той ситуации, чтобы выяснять, чьи когти острее.

— Я понял вас, Мастер, — кивнул третий лейтенант.

Следующему из них про конфликты можно было не говорить: Рахаб был единственным лейтенантом, кто в своё время призывал Совет жить дружно, но его, разумеется, никто не послушал.

Рахаб был сантиметра на три выше Разиэля и, к тому же, на лицо ему едва можно было дать лет двадцать. Черты его были гармоничными, нежными, поэтому из-за этой особенности и длинных вьющихся тёмно-русых волос четвёртого лейтенанта нередко принимали за девушку. Рахаб относился к этому на удивление спокойно — кажется, иногда это ему даже льстило. Он и телосложения был весьма изящного: его плечи были уже, чем у Разиэля, хотя при этом всё-таки нельзя было назвать его хрупким. Впрочем, оно и не удивительно — он всё-таки тоже был когда-то рыцарем. Однако Каин очень хорошо помнил своё первое впечатление, когда вернул тысячелетнюю мумию Рахаба к жизни в первый раз. Вот это существо — рыцарь?! Как?! В первый миг будущий император даже подумал, что кто-то проник в гробницу святых ордена Сэрафан раньше него и подменил одно из тел.

Лишь потом оказалось, что Рахаб, во-первых, отличается абсолютно непробиваемым хладнокровием в бою, во-вторых, стреляет из лука так, как не мог больше никто из живущих и, возможно, когда-либо живших.

Первая реакция четвёртого лейтенанта была… странной. Открыв глаза, он дёрнулся и свалился на пол. Разиэль еле сдержался, чтобы не подбежать к брату, но понимал, что так может сделать только хуже. Вампира, переживающего шок, лучше какое-то время не трогать.

— Рахаб, успокойся, — сказал Каин. — Этот свет для тебя не опасен.

Вампир осторожно сел на полу и посмотрел на дверь, где толпилось уже четыре вампира. В комнату Зефона они все, вероятно, уже не поместятся.

— Мастер? — спросил Рахаб. — Что… произошло? Как будто… все мы переродились ещё раз.

— Ты не далёк от истины, — кивнул Каин. — Разиэль поглотил ваши души, а я вернул, но уже очищенными. Поднимись и оденься. Сможешь идти?

— Попробую, — кивнул четвёртый лейтенант и, опираясь на каменную скамью, осторожно попытался встать.

У Рахаба были атрофированы ноги, вспомнилось Разиэлю. Последние неизвестно сколько лет своей жизни он не мог ходить. Как и Зефон. И Мелкайя. Это тоже могло стать проблемой.

Разиэль хотел пойти и помочь брату, но опасался нарваться на едкий комментарий от кого-то другого. Однако неожиданно шаг к Рахабу сделал Турэл.

— Сложно контролировать своё тело? — спросил он, подавая Рахабу руку.

— Немного. В последние годы я, если и передвигался по суше, то только ползком.

— Всё же ушёл под воду совсем, да?

— Вроде того. Мастер, — Рахаб, переодевшийся и теперь опирающийся на руку Турэла, посмотрел на Каина, — выходит… вы спасли нас снова. Спасибо.

«А мне спасибо не хочешь сказать?» — передал бы Разиэль брату Шёпотом, если бы эта способность уже восстановилась. С одной стороны, Разиэль, конечно, был не против теперь быть не великим и неподражаемым первым лейтенантом, а так, первым среди равных, чтобы уж, если Судьба решит над ним ещё поиздеваться, то хотя бы о братьях не забыла, но всё же поведение Рахаба его немного задевало. Кажется, вот с кем долго будет выяснять отношения он сам.

Следующим был Зефон. Разиэль вместе с Рахабом на правах самых любопытных всё же просочились в комнату, чтобы понаблюдать за тем, как он будет приходить в себя, а Доума и Турэл остались в дверях.

Третий и четвёртый лейтенанты очнулись достаточно резко. А Зефон лежал. Шло время, но он не шевелился. Разиэль посмотрел на Каина, но лицо императора оставалось бесстрастным.

Внешность Зефона была такой же обманчивой, как у Рахаба. Хотя он был на полголовы выше Разиэля, он весь казался каким-то… тонким. Тонкая кость, тонкие острые черты лица. У Зефона был необычный миндалевидный разрез глаз, и вместе с почти прямыми бровями, что лишь к внешнему уголку глаза чуть изгибались вниз, это часто придавало его лицу лукавое и почти озорное выражение. Наверное, в человеческой жизни по возрасту они были близки с Рахабом. Зефон часто улыбался непроницаемой, хитроватой улыбкой. С этой же улыбкой он убивал.

Ещё одной приметной деталью внешности были его волосы — пятый лейтенант был рыжим, и казалось бы с такой внешностью его непременно должны были бы начать сравнивать с лисой. Но он заработал себе совершенно иную репутацию.

Его называли Лордом Пауков. И насколько же правильным оказалось это прозвище, учитывая, во что он превратился потом!

Неподвижность. Зефон в последние годы не мог двигаться вообще. Может, он не понимает, что можно теперь? Разиэлю хотелось высказать это соображение, но он опасался нарушать почти идеальную тишину, в которой было едва различимо дыхание и пульс его спутников.

— Зефон, — подал голос Каин спустя ещё несколько секунд. — Ты слышишь меня?

— Да, Мастер.

Разиэль вздрогнул, услышав этот голос, и поймал вопросительный взгляд Рахаба — четвёртый лейтенант сейчас опирался на его плечо и явственно ощутил эту дрожь. Но просто так объяснить, в чём дело, Разиэль не мог. Этот голос… что-то в его интонациях было такое, что первый лейтенант чувствовал, будто он принадлежит не Зефону.

— Открой глаза и сядь. Желательно в таком порядке, — сказал Каин.

Пятый лейтенант выполнил указания и почти не мигающим взглядом воззрился на Мастера, затем медленно принялся переводить его с одного брата на другого.

— Как ты себя чувствуешь? — продолжал расспросы Каин.

— Благодарю. Хорошо.

— По левую руку от тебя лежит одежда. Одевайся.

Зефон перевёл взгляд на одежду, а потом словно бы оттаял — движения стали более естественными и уверенными. Но он по-прежнему совершенно ничего не спрашивал.

Разиэль осторожно «перевесил» Рахаба на дверной косяк и отступил назад.

— С ним что-то не так, — шепнул он Турэлу.

— Ничего, разберёмся. Вообще, в последние годы, что я его помню, это было его обычное состояние. Не совсем вот это конкретное, но «что-то не так».

Зефон тем временем оделся и даже поднялся на ноги и теперь снова почти не мигая смотрел на других членов Совета. Ощущение от этого взгляда было жутковатое. За ним чувствовалась пустота, лишённая сложных мыслей и чувств.

«Разум… инстинкты… рефлексы. Мой ум видит между ними небольшое различие», — вспомнились Разиэлю слова брата. Каин был прав, сказав, что опасается за него. Нет, пятый лейтенант определённо был разумен. Вопрос: что это был за разум. И что в нём осталось от того Зефона, которого Разиэль, пусть и с натяжкой, но мог когда-то назвать своим братом.

— Ни одного вопроса, — заметил Каин. — Тебе совсем не интересно, что с тобой произошло?

Зефон посмотрел на собственную руку, затем на братьев.

— Я… ожидаю этому объяснений, — ответил он после небольшой паузы и слегка поклонился, — Мастер.

— Ладно. Ты их получишь. Идём. Остался последний, и Совет снова будет в сборе.

Разиэль вновь взял Рахаба под руку. Стыдно сказать, но ему сейчас очень захотелось, чтобы между ним и Зефоном было какое-то препятствие. Эта пустота в словах и взгляде пятого лейтенанта… она очень напоминала о пустоте существования внутри Похитителя Душ и вечном голоде, которому, казалось, никогда не будет конца. Рахаб, к тому же, дышал и был тёплым.

Зефон пошёл… и вот тут выяснилось, что он тоже подзабыл как это делается. Его на ноги поднял Доума.

— Я могу идти, — уверил его пятый лейтенант.

— Не сомневаюсь. Но на твою самостоятельность сейчас нет времени — Мелкайя скоро очнётся.

— Я должен присутствовать?

Турэл, вздохнув, подошёл к Зефону ближе и перекинул через плечо.

— Слишком нежничаешь, — бросил он Доуме. — Видишь же, что он слегка не в себе.

— Я нахожусь в сознании, — ответил на это Зефон.

— И отвечаешь с эмоциональностью трупа. Нет, скорее, камня.

Зефон только пожал плечами. Каин бросил короткий взгляд через плечо, и по тонким губам императора скользнула улыбка. Дети… Весь мир мог умирать в жуткой агонии, но кое-какие вещи не менялись. Это даже внушало некоторый оптимизм.

Если бы Разиэлю понадобилось охарактеризовать внешность каждого из братьев одним словом, то для Мелкаи он бы выбрал «неприметный». Самой заметной чертой шестого лейтенанта было отсутствие волос, в остальном же он был… типичным. Повыше Разиэля, но не такой огромный, как Турэл. Черты лица не слишком мягкие и не слишком жёсткие — в них не было абсолютно ничего примечательного. Наверное, разве что, его губы были довольно полными, но если бы Разиэля попросили вспомнить особые приметы младшего брата, он бы вряд ли сумел. Иронично, что на лицо Мелкайя был ровесником Турэла, если не старше. А по положению — младшим. Возможно, из-за этого он и вёл себя так, чтобы просто стираться из памяти окружающих.

Но потом к его внешности добавилась ещё одна очень приметная деталь — швы. Когда проклятье дало о себе знать, что случилось, кажется, на пятом столетии их жизни, Мелкайя начал пришивать кожу людей поверх собственной. Это делало его облик чуть менее жутким, однако не спасало от почти постоянных болей, что он испытывал.

Агония длиной в полтора тысячелетия… Такого не пожелаешь даже врагу, не то что одному из своих сыновей. Даже Каина, когда он думал о младшем из лейтенантов, посещало обычно не свойственное ему ощущение — его грызла совесть за то, что он так долго никак не мог Мелкае помочь. Но вот наконец проклятье было снято.

Мелкайя тоже долго не шевелился. И к нему император подошёл ближе, чем к остальным. И заговорил тише.

— Мелкайя. Слушай меня. Проклятье снято. Мучений больше не будет. Ты свободен.

Вампир медленно открыл глаза и повернул голову в сторону Каина.

— Мастер? — прошелестел он. — Зачем я понадобился вам… снова?

— Твой ум необходим нам для восстановления мира. Но я говорю правду. Больше мой Дар не станет для тебя проклятьем.

И вновь — Мелкайя посмотрел на свою руку, затем сказал:

— Швов больше не видно. Переселение в другое тело?

— Да.

— В долгосрочной перспективе — это поможет?

— Это не всё, что с вами произошло. Поднимешься? Я хочу ввести вас в курс дела и обсудить наши дальнейшие действия.

— У меня есть возможность отказаться?

— Есть, — неожиданно сказал Каин. — Но это не в твоих интересах: я повторяться не буду. Сможешь подняться сам?

— Попробую.

— Хорошо. Если что, братья помогут тебе. Я подожду в коридоре, — с этими словами Каин вышел.

— Он изменился, — едва слышно прошептал Турэл Разиэлю, когда их Мастер отошёл подальше.

— Да, — согласился первый лейтенант. — Произошло и правда многое.

С одной стороны, Разиэлю хотелось поговорить с Мастером по душам — всё же теперь их связывало друг с другом несоизмеримо больше, чем с кем бы то ни было ещё. Гораздо больше, чем обычного обращённого и его Мастера. Гораздо больше, чем с кем-либо другим из Совета. А с другой…

Разиэль крепче сжал руку Рахаба в своей. Трусливо, эгоистично, но он устал быть особенным. Первый лейтенант опустил глаза, только сейчас заметив, что Каин озаботился тем, чтобы подобрать им одежду, но совершенно забыл об обуви.

Бросить Мастера в одиночестве? Опять?

На удивление, их мысли сейчас были весьма похожи. Каин думал о том, что должен обращаться с Разиэлем точно так же, как с другими. Что рассказ, который последует сейчас, должен стать последним напоминанием, что первый лейтенант разительно отличается от своих братьев. Иначе — снова раздор и ревность между его сыновьями. А этого больше нельзя допустить.

Нет смысла быть императором пустынного мира, и он поставил на кон всё, пожертвовал всем, что было создано, в попытке переиграть Судьбу. Не было другого способа спасти их. Каин сначала не знал, что лейтенантов в принципе получится вернуть: он готовился, что с сыновьями, что принимали облик монстров, придётся проститься навсегда. Хотя это было лучше, чем видеть, какими они становятся. Он думал, что может подарить им лишь такое спасение — через смерть от рук Разиэля. Но всё же… всё же он их вернул. Остальное зависит от них самих. Как распорядиться этим шансом, как наладить отношения между собой. Конечно, Каин собирался направлять их, но в меру. Всё же контроль применительно к существам, которым идёт уже третья тысяча лет — это и правда смешно.

Это значило, что Разиэль теперь правда — не особенный, а первый среди равных. А император, вероятно, вновь в каком-то смысле остаётся один.

Без Мастера, императрицы или верного друга. Без доверительных отношений с сыновьями — для этого, скорее всего, слишком поздно. Когда-то последний выживший из всей расы вампиров. Хранитель без Круга. Даже когда новые Хранители будут обнаружены, разница в прожитых годах, опыте и прочем будет колоссальна. Он останется одинок. Что ж… Каин привык. Дать шанс на нормальную жизнь и настоящее счастье сыновьям, которых он всё же любил — пожалуй, этого было достаточно. По крайней мере, пока. А там — кто знает, что ещё приготовила ему Судьба?

Для Каина зрелище восстановившихся Колонн стало уже почти привычным. Немного мешало то, что они обрушили потолок Святилища, и теперь по всему залу лежали обломки. Каин привычно опустился на свой трон и, подперев голову кулаком, посмотрел на неровную линию крыши. Её нужно будет либо полностью демонтировать, либо перестроить с учётом Колонн. Да и стоит ли оставлять тронный зал в этом месте? Конечно, пока идей, куда можно его перенести, всё равно не было, как и ресурсов на какое-либо строительство, но прикинуть заранее — почему бы и нет?

Лейтенанты заняли свои обычные места, и Каин позволил себе лёгкую улыбку. Это очень напоминало первый совет, самое начало империи, когда будущее казалось безоблачным. Турэл рапортовал об успехах в освоении Тартара, остальные тоже активно занимались освоением своих новых земель. Ещё не было ни единого признака будущей деградации, братья более-менее ладили между собой. Можно ли правда надеяться на то, что однажды эти времена снова вернутся?

— Итак, я обещал рассказать вам обо всём, что произошло, — сказал Каин. — Полагаю, мне также нужно объяснить вам мотивы моих поступков. Вскоре после того, как проклятье Мелкайхима дало о себе знать, я начал поиски лекарства от этой болезни, но, признаюсь, не особо усердно: в те годы я думал, что это личная особенность Мелкаи и его потомства, вызванная сильной связью с миром мёртвых. Однако затем физические изменения, пусть и не столь страшные, стали затрагивать остальных. К тому же, я видел, что мир умирает. Мы все видели. Тогда я задался вопросом, было ли моё решение отказаться от жертвы и обречь Колонны на разрушение верным. Я немногое знал об их природе и назначении, кроме того, что, как считалось, они поддерживали жизнь нашего мира, и с этой точки зрения моя жертва выглядела логичным шагом. Только многое зашло слишком далеко. Моё проклятье передалось и вам. Долгое время я изучал остатки знаний прошлого и видения в залах Хронопласта, древней машины, что позволяет путешествовать сквозь эпохи. Всё, что я узнавал, вело к одному ответу: все мои потомки должны быть уничтожены. Но вы знаете, что убить вампира и уничтожить — не одно и то же. Нужен был кто-то, способный вернуть души вампиров в круг перерождения. И кто-то, способный менять судьбу. Я рассказывал вам о том, как история изменилась, когда я сразился с Вильямом Справедливым. Столкновение двух Похитителей Душ во времени и пространстве способно создавать парадоксы, изменяющие ход событий. Мёбиус, прошлый Хранитель Времени, стравил меня с юным королём, чтобы изменить историю так, как нужно ему. Я искал способ, как мне самому совершить нечто подобное. В залах Хронопласта я увидел Разиэля с призрачным Похитителем Душ. Я действовал отчасти по наитию, надеясь, что верно интерпретировал те крохи сведений, которые мне удалось получить. Когда развитие Разиэля ускорилось, стало очевидно, что проклятьем поражены все. И что существо из видений в залах Хронопласта — действительно он. И что лучшее, что я могу для вас сделать — уничтожить руками вашего собственного брата. Но вместе с тем дать Разиэлю силу менять историю. Я не был уверен, что смогу вернуть вас. Если точнее, я считал, что потеряю вас навсегда. Но, когда Разиэль поглотил ваши души, они оказались связаны с ним. И, когда после долгих странствий я снова вернулся в это время, здесь, в зале Колонн, я обнаружил жуткую сущность. Наверное, самого страшного астрального хищника, которого когда-либо видел мир. Ваши души, слившиеся в одно. К счастью, мне всё же удалось разделить вас и вернуть к жизни. Если кому-то кажется, что лучше было бы переродиться — я не в силах дать вам такую возможность. Мой выбор был либо воскресить вас, либо оставить болтаться в виде голодных призраков. Но всё же то, что вы оказались в нынешнем положении — моя ответственность. Поэтому я прошу вас помочь обеспечить будущее и процветание нашей расы. Устранить наиболее серьёзные угрозы, собрать и обучить членов Круга. Это не приказ. Вы вольны отказаться. Каждый из вас.

Некоторое время лейтенанты молчали. Каин знал: они уверены, что он не врёт. Но каждый понимает, что всё не может быть так просто.

— Что будет, если кто-то откажется? — наконец спросил Турэл.

Каин снова легко улыбнулся.

— Ничего. С моей стороны.

— Но мне кажется, ты не ожидаешь, что кто-то из нас и вправду откажется, — заметил Разиэль.

— Я считаю вас достаточно умными, чтобы понимать, что это не в ваших интересах, — ответил Каин. — Вам самим жить в этом мире. И, какое бы будущее вы для себя ни выбрали, оно вряд ли включает в себя мир, который никак не может оправиться от старых ран.

— И какой у нас план? — спросил Разиэль.

— Во-первых, нужно обеспечить вас надёжным источником пищи. Спасибо Зефониму, верные нам люди до сих пор остались, и я переправил часть в Святилище, чтобы они могли служить вам пищей. Но им самим нужно что-то есть. Первым шагом должно стать восстановление хозяйства около Святилища Кланов. Поскольку урожаи сейчас очень скудные, понадобятся большие площади земли, защищённые от падших вампиров. Потом я хотел бы, чтобы вы создали новых потомков. Необходимо вернуть контроль над Умолкнувшим Собором. У меня нехорошее подозрение. Зефон, скажи, в каком состоянии трубы Собора?

— Готовы к запуску, Мастер, — ответил пятый лейтенант спокойно.

— Как я и думал. Ты приказал восстановить их во время гражданской войны, верно?

— Да.

— То есть, вы хотите, чтобы мы восстановили кланы, — сказал Турэл.

— Иначе не справиться, — ответил Каин. — К вопросу об этом: контроль над трубами Тартара тоже необходим. Люди всё ещё верят, что Солнце вернётся, если они взорвут их. Но ты лучше всех знаешь, что будет на самом деле. Мир начнёт постепенно возрождаться. Вместе с ним станет больше людей, они вновь наберут силу. И вновь наделают глупостей. Нужно не дать им сделать такие, которые добьют Носгот. Но вам не обязательно вести своих потомков.

— То есть, мы можем создать вампиров и отдать их под ваше командование, Мастер? — холодно спросил Разиэль.

— Или под командование кого-то из других членов Совета. К примеру, Доумы, — ответил Каин. — Но ты больше меня знаешь о том, для чего всё это необходимо на самом деле.

— То есть?

— Тот «бог», которому ты служил. Расскажи о нём.

Остальные лейтенанты посмотрели на Разиэля. Тот опустил глаза.

— Когда я пришёл в себя в Бездне, ко мне обратилась некая сущность, — сказал он. — Она выглядела как переплетение щупалец с глазами кальмара. Она представилась древним богом, который хочет восстановить баланс душ. Но правда в том, что он пожирает силу душ. У каждого есть своя Судьба. От рождения к рождению душа приобретает опыт, чтобы в конечном итоге исполнить своё предназначение. Но эта сущность пожирает весь опыт, что душа накопила за свою жизнь. Снова и снова повторяется одно и то же. Мир остановился в развитии. Разжигаются войны, потому что эта сущность не может умерить свои аппетиты. Но мы, вампиры, отсечены от цикла перерождений. Наши души для него недоступны. Поэтому он стремится нас уничтожить.

— Мне Судьбой предназначено уничтожить этого бога, — сказал Каин. — Но я не представляю, как именно я должен это сделать. И не знаю, переживу ли я эту битву. Но, чтобы наш мир и мы сами могли жить действительно свободно, эту сущность нужно убить. Опять же, мне не помещала бы помощь. Понять, что она такое, больше узнать о мире мёртвых, о душах. Это сложно сделать в одиночку. Даже мне.

— Поэтому вы надеетесь на нашу помощь, — сказал Мелкайя. — Почему мы?

— У вас есть знания и опыт — раз. Я не хотел оставлять вас в том состоянии, в котором вы были — два. Я надеюсь, что вы поможете мне восстановить величие нашей расы и избавиться от паразита. А после — каждый будет волен жить так, как считает нужным.

— Это может занять десятки лет, — заметил Турэл. — Или сотни.

— А ты боишься состариться? — спросил Каин. — Я дам вам десять ночей, чтобы всё обдумать и осознать. Тот, кто откажется от участия в общем плане, сможет остаться здесь и пользоваться всеми ресурсами Святилища, какими пожелает. Я просто буду знать, что на него не нужно рассчитывать. Я не потерплю лишь одного — саботажа. Вы можете идти. Но помните об осторожности — падшие вампиры не знают жалости.

Лейтенанты, немного помявшись, разошлись. Все, кроме Зефона. Каин посмотрел на пятого лейтенанта.

— У тебя есть какой-то вопрос?

— Нет, Мастер.

— Тогда почему ты здесь?

— Нет причины двигаться в другое место.

— Ага. Понятно. Значит, трубы Собора готовы к запуску?

— Да, Мастер.

— Зефон, ты будешь помогать мне?

— Это выглядит логичным.

— Ладно, — Каин вздохнул. — Как нарушить работу труб?

— Есть несколько способов.

— Иди в библиотеку. Подготовь отчёт об их строении и наиболее простых способах обезвредить.

— Что считать наиболее простым способом?

— А сам как думаешь? — осведомился Каин чуть устало.

— Этот способ должен требовать меньше всего затрат.

— Молодец. Придумай хотя бы пять, лучше — десять. Справишься?

— Полагаю, да.

— Хорошо. Иди.

Зефон тоже покинул зал. Каин откинулся на троне и посмотрел вверх, на звёзды.

Десять ночей. Скорее всего, он получит ответ раньше. Намного раньше.

* * *

Когда они вышли в общий коридор, Разиэль спросил, ни к кому в отдельности не обращаясь:

— Что вы думаете об этом?

— О словах Мастера? — спросил Турэл. Старший кивнул. — Это похоже на иллюзию выбора. Я не могу сказать, предлагает ли он нам этот самый выбор потому, что правда согласен отпустить, или потому, что уверен, что мы всё равно никуда не денемся.

— Ты думаешь, ему действительно всё равно? — уточнил Рахаб.

— Почему он покинул нас после казни Разиэля? — спросил Турэл. — У меня нет другого объяснения.

— Покинул вас? — переспросил старший.

— Да, — ответил Турэл. — Почти сразу же Каин исчез. А после — мы развязали междоусобную войну за твои территории и главенство в Совете.

— Ты против Доумы, верно? — в голосе Разиэля отчётливо слышалась лёгкая ирония.

— Верно. Хотя победителем не вышел никто — случилось восстание людей. Очень масштабное. Насколько я знаю, когда его удалось подавить, мир уже был в таком состоянии, что воевать было практически не за что.

Рахаб кивнул.

— Война практически окончилась после того, как люди сразили Доуму. Это был отчаянный жест, и они дорого за него поплатились. Турэл исчез как раз перед этим, что внесло сильную дезорганизацию в наши ряды. Но после Зефон принял командование на себя, и оставшиеся три клана размазали то, что оставалось от сопротивления за считанные дни.

— Он знал… — пробормотал Доума.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Рахаб.

— Зефон скорее всего знал о готовящемся нападении на мою крепость. И ничего не сделал, чтобы предотвратить его.

— Он действовал единственно логичным образом, — ответил Рахаб. — После исчезновения Турэла он остался без надёжного и сильного союзника, и после подавления восстания людей ты был бы самой большой угрозой для него и его клана. Самым логичным было позволить людям убить тебя, а после заключить мир со мной и Мелкаей и спокойно вернуться на свои земли.

— Кстати, где он? — спросил Разиэль.

Братья огляделись.

— Видимо, всё ещё что-то обсуждает с Мастером, — сказал Турэл.

Они немного постояли в тишине. Вскоре дверь тронного зала открылась, и Зефон прошёл мимо.

— Зефон! — окликнул его Разиэль. — О чём вы говорили?

Пятый лейтенант остановился, затем медленно повернулся к Разиэлю.

— Он сказал мне придумать, как нарушить работу труб Собора. Десять наиболее лёгких способов, — сказал их брат.

— Это всё?

— Да. Тебе нужно что-то от меня?

Разиэль покачал головой, и Зефон двинулся по своим делам дальше.

— Кажется, он уже принял решение, — заметил первый лейтенант. — Ожидаемо.

— Я тоже, — ответил Рахаб.

Разиэль с удивлением посмотрел на него.

— И что же ты решил? — спросил он.

— Я не хочу снова вести кого-то в бой. Всё, что я когда-то пытался создать, лежит в руинах, и мне очень тяжело от этой мысли. Но я могу либо бесцельно бродить по миру и оплакивать прошлое, либо пытаться что-то исправить. Я знаю, что Мастеру действительно непросто далось решение касательно Разиэля. И что он правда желает нам добра. Пусть даже… не всегда может нормально показать это. Я последую за ним.

Разиэль почувствовал, как в груди что-то кольнуло. Негодование, которое он ощутил, когда услышал ещё там, в Затонувшем Аббатстве, что Рахаб продолжает общаться с Каином. Хотя что в этом такого? Это нормально. Но Разиэль просто не мог признать, что в списке дорогих Рахабу вампиров он, очевидно, всё-таки оказался на втором месте. И теперь его тянуло спорить, разубеждать и вообще вести себя некрасиво, хотя когда-то он сам сказал, что он — не враг Каина, а, как и прежде, его правая рука. Но сказать это, героически жертвуя собой, было намного проще, чем принять, что всё вернётся на круги своя.

— Почему же ты не сказал об этом сразу? — спросил Разиэль.

— Хм. А ты прав. Спасибо.

Улыбнувшись ему, Рахаб пошёл обратно к дверям тронного зала.

Разиэль потерянно смотрел ему вслед.

— Почему я чувствую себя… преданным? — прошептал он, когда за Рахабом закрылась дверь.

— Потому что у Рахаба, неожиданно, есть своё мнение, — сказал Турэл. — И ты не привык, что оно не совпадает с твоим. Но что не так? Ты сам планируешь отказаться?

— Нет, но… мне просто нужно время, — сказал Разиэль. — Всё, что говорит Мастер, очень логично, но я не могу поверить в то, что теперь всё будет иначе. Что мы не просто повторим то, что уже делали. Ведь так не бывает. Такие обещания обычно остаются только лишь обещаниями, и не более того. Как можно поверить в то, что в этот раз всё будет нормально?

— Я хочу верить, что мы достаточно разумны, чтобы учиться на своих ошибках, — сказал Турэл. — Все мы. Ведь дело не только в Каине. Может, когда мы были молодыми, он и сделал что-то не так, но мы не можем винить его во всех своих поступках. В том, какими стали наши отношения и мы сами. Не Каин заставил нас с Доумой сражаться за власть. Более того, я уверен, что он бы осудил это. Так что вопрос не в том, веришь ли ты Мастеру. Вопрос в том, веришь ли ты в себя и в нас. И я понимаю, что поверить действительно сложно. Мы не вступились за тебя, когда Мастер отдал приказ. И мы…

Разиэль покачал головой.

— Говоря откровенно… я бы сделал то же самое. Я был бы в ужасе, в шоке. Но я бы выполнил приказ. Любой приказ. Я верил в Каина. Как и каждый из нас.

— И что заставляет тебя сомневаться сейчас? — спросил, неожиданно, Мелкайя. — Разве хоть что-то из его действий в конечном итоге было неправильным?

— Мне тяжело это принять, — ответил Разиэль. — Хотя в какой-то момент казалось, что я смог.

— Мне тоже нужны эти десять ночей, — сказал Мелкайя. — Я задал тебе этот вопрос лишь для того, чтобы помочь. Я десятилетиями задавался вопросами о том, насколько оправдана моя вера в Каина. Так что, если ты сомневаешься, мы можем обсудить это.

— Спасибо, — сказал Разиэль. — Сейчас… наверное, мне нужно немного побыть одному.

Шестой лейтенант молча кивнул.

* * *

Каин повернул голову, услышав шаги за дверью тронного зала. Рахаб подошёл к нему и опустился на колено.

— Мастер, я принял решение.

Старший вампир улыбнулся.

— Быстро. Поднимись. Ты уверен?

Рахаб поднялся на ноги и кивнул.

— Я знаю, что вам было тяжело видеть закат империи. Так же тяжело, как и мне, если не хуже. И что вы желаете нам блага.

— Интересно складывается Судьба, правда? Раньше твой старший брат верил мне столь же сильно, как ты.

— Разиэль? Мастер, я знал, что он должен убить меня. Я знал, что дальше будет только хуже. И всё же я принял известие о его приближении с горечью в сердце. Прошу, отнеситесь к нему с пониманием. Настанет ночь — и он примет истину.

— Надеюсь. Спасибо тебе.

— Я могу сделать что-то прямо сейчас? — спросил Рахаб.

— Я думаю, ты можешь заняться инвентаризацией книг в библиотеке. Нужно понять, как много мы утратили на этот раз. Когда мы обнаружим Хранителей, их нужно будет обучать. Для этого нужна подходящая литература.

— Я понял вас, Мастер. Вы уже знаете, как будете искать их?

— Нет. Мои предшественники умели искать товарищей по Кругу, но меня они этому не обучили. Я попрошу Мелкаю придумать что-то, когда он придёт с ответом. Но, если у тебя появятся какие-то мысли, я буду рад выслушать.

— Вы и правда не думаете, что кто-то из нас откажется, — заметил Рахаб.

— Как я уже говорил, я верю в ваше здравомыслие. Что, какими бы ни были ваши желания, вы придёте к выводу, что сейчас необходимо работать сообща. Ведь даже во время гражданской войны Турэл и Доума смогли примириться перед лицом общей угрозы.

— Вы правы, Мастер. Мне… жаль, что всё так вышло.

Каин вздохнул.

— Полагаю, в этом есть и моя вина. Как вашего создателя. Но сейчас только вы сами можете что-то исправить. А я — лишь подсказать, если кто-либо осмелится обратиться ко мне за советом.

— Не вините себя. Мы не знаем, как бы всё сложилось, если бы не проклятье.

— Оно сложилось так, как сложилось, — заметил Каин. — И нет смысла рассуждать о том как могло быть иначе. Ошибки были допущены — факт. Их необходимо исправить. Давай сосредоточимся на этом.

Рахаб кивнул.

— Я примусь за работу. Сообщу, когда составлю полный перечень книг.

— Спасибо. Я ценю твоё рвение.

Рахаб ушёл, и Каин снова остался в тронном зале один. Что ж, вот теперь ему вряд ли следует ждать ещё гостей в ближайшее время.

* * *

Разиэль бродил по коридорам Святилища неупокоенным призраком. Очень многие залы были в плохом состоянии, коридоры рядом с главным входом обрушились. Можно было лишь гадать, насколько сильно пострадали служебные помещения.

Спустя некоторое время он и правда наткнулся на людей-вампиропоклонников — они как раз занимались расчисткой одного из завалов. Заметив вампира, они все тотчас опустились на колени.

Разиэль оглядел группу из семи человек в алых одеждах.

— Чем вы заняты? — спросил он.

— Выполняем приказ императора по расчистке коридоров, милорд.

— Я помогу вам.

Разиэль не был уверен, что культисты обрадуются его помощи, но ему было, в общем, всё равно. Это была физическая работа, простая и понятная. Если первого лейтенанта не подводила память, коридор вёл в оружейную. Оставалось надеяться, что очередное землетрясение уничтожило только малую часть прохода и не задело сам зал, иначе им придётся откапывать оружие.

Даже для него это был довольно тяжёлый труд, хотя как призрак он мог поднимать и более существенные тяжести. Но сейчас Разиэль чувствовал, как напрягаются мышцы, сбивается дыхание, ускоряется пульс. И эти ощущения ему нравились. Он был живым.

Он чувствовал запахи людей. Для них эта работа была ещё тяжелее, и потому Разиэль ощущал от них запах пота, но он вовсе не казался противным. Ни один запах сейчас не казался противным. Первому лейтенанту захотелось найти Рахаба или Турэла — одного из вампиров, чей запах был ему хорошо знаком.

Очередной обломок выскользнул у него из пальцев. Когти проскребли по камню, но Разиэль всё равно не смог удержать слишком крупный кусок, и тот упал ему на ногу. Больно. И, к тому же, сам Разиэль, стоявший в этот момент почти на вершине завала, упал на другие камни, которые не упустили случая познакомить его, кажется, со всеми своими углами разом. Люди торопливо кинулись к нему, но, кажется, сами не знали, позволено ли им помогать вампиру в подобном… неловком положении.

— Всё нормально, — сказал им Разиэль, поднимаясь. — Я просто немного ушибся. Не рассчитал свои силы.

Он улыбнулся людям, и те, кажется, немного расслабились. Пятеро мужчин и две девушки, все вряд ли старше тридцати лет. Первому лейтенанту хотелось поговорить с ними, но он не знал, как начать. Впрочем, можно было просто продолжать работать.

К утру они всё-таки смогли добраться до оружейной, что Разиэль счёл своей маленькой победой. Но потом… случилось странное. Ему хотелось спать. Какое хорошо забытое чувство — желание лечь и закрыть глаза, отдохнуть… Только вот где ложиться?

Без особенных надежд Разиэль заглянул в тронный зал, но Каина там уже не было. Тогда, не имея других вариантов, он направился к своим покоям.

Коридоры, которые вели к личным резиденциям лейтенантов в Святилище, сохранились так, словно все эти годы кто-то следил за ними. Остановившись перед дверью, на которой был выбит его клановый знак, Разиэль некоторое время стоял, не решаясь её открыть. Наверняка он встретит там лишь запустение. Но не стоять же посреди коридора, в конце концов.

Ковёр на полу. Столик. Диван. Шкафы с книгами и с полочками, на которых стояли разные памятные мелочи. Не хватало только растений, что были тут раньше, но оно не удивительно. В остальном общая клановая комната была ровно такой же, какой Разиэль её помнил. Как в день его казни.

Сон как рукой сняло. Разиэль подошёл к ближайшему дивану и осторожно его коснулся. Тот не рассыпался и не исчез. Настоящий. Разиэль начал обходить его. Ковёр. Его ноги почувствовали мягкий ворс ковра. Тёмно-красного со сложным чёрно-золотым узором. Это просто не могло померещиться.

Всё ещё не веря собственным ощущениям, Разиэль сел на диван и осмотрелся. Удивительно не тронутый уголок прошлого. Словно ничего не случилось. Его казнь и всё, что было после — лишь затянувшийся кошмар. Но почему всё так хорошо сохранилось? Разве его покои не должны были быть разграблены точно так же, как его земли? Впрочем, ему было приятно, что братья не опустились до подобного. Разиэль осторожно лёг прямо на диван, продолжая осматриваться. Но класть голову на подлокотник было ошибкой — он уснул тотчас.

* * *

Рахаб, работавший в библиотеке, зевнул и потянулся. Судя по всему, час был уже поздний по меркам вампиров и ранний — по меркам людей. Пора ложиться.

Пробежавшись взглядом по списку книг, он удовлетворённо кивнул самому себе. Неплохо для одной ночи работы. Конечно, ему потребуется куда больше времени, чтобы навести тут порядок, но, вроде, торопиться пока было некуда. А сейчас пора бы и отдохнуть.

Четвёртый лейтенант пошёл к выходу, рассеянно глядя по сторонам, но неожиданно заметил нечто странное. Зефон. Прямо на полу.

Рахаб кинулся к лежащему на спине брату. Зефон был похож на покойника — только руки на груди не скрестил. Когда старший упал рядом с ним на колени, пятый лейтенант открыл глаза.

— Тебе что-то нужно? — спросил он.

— Эм… Я подумал, что тебе нехорошо, — сказал Рахаб.

— Почему?

— Ну… пол — это не самое обычное место для сна.

— Какая разница?

— Вообще-то разница есть. На кровати удобнее. Силы восстанавливаются лучше.

— Я не подумал об этом.

— Я даже не удивлён, — ответил Рахаб. — Ты помнишь, где находится твоя комната?

— Кажется, да.

— Хорошо. Попробуй лечь там. На кровать. Ты почувствуешь разницу, обещаю тебе.

Зефон кивнул и, поднявшись, вышел из библиотеки. Рахаб, покачав головой, двинулся за ним.

— Хорошего сна! — пожелал он брату, когда они дошли до развилки, по одну сторону которой были покои пятого, третьего и первого братьев, а по другую — соответственно шестого, четвёртого и второго.

— Хорошо. Тебе тоже, — ответил Зефон.

Что ж, хоть какая-то относительно нормальная реакция.

Разиэль проснулся. И это было намного приятнее, чем в прошлый раз. Он так и остался лежать на диване, да и кто бы его переложил? Он осторожно сел, затем поднялся и продолжил бродить по комнатам, убеждаясь, что всё действительно осталось так, как было. А потом он почувствовал голод.

Это было совсем не так, как голод по душам. Тогда он ощущал пустоту внутри, что, казалось, угрожала высосать само его существо, если он перестанет питаться надолго. Она никуда не уходила, она толкала на поиски пищи. Лишь на несколько секунд это ощущение заглушалось, когда он поглощал очередную душу. Наверное, эта пустота была связью с богом-паразитом, который в конечном итоге забирал души себе. Разиэль ощущал отголоски его голода.

Нынешний голод был иным. Просто хорошо было бы выпить свежей горячей крови. Только вот где её взять? Вернуться к завалу и попросить людей, что работали там? Как-то нехорошо.

Разиэль вышел из своих покоев и направился в сторону тронного зала, надеясь обнаружить там Каина. Но неожиданно император вместе с другими лейтенантами нашлись гораздо раньше — они стояли на развилке коридоров и, похоже, ждали Разиэля.

— С пробуждением, — сказал ему Каин. — Я подумал, что вчера не показал вам, где найти людей-доноров. Из-за того, что Святилище частично разрушено, они сейчас живут не там, где вы привыкли. Следуйте за мной.

— Кстати, я хотел спросить, — протянул Разиэль уже Каину в спину. — Для чего служили те помещения, где мы очнулись?

— Не имею понятия. Их построили после того, как я покинул Святилище, — ответил Каин.

— Это спальные места, — ответил Турэл. — Когда началась гражданская война, гвардейцам стало опасно возвращаться домой для эволюционного сна. Хоть мы и враждовали, но сошлись на том, что война кланов не должна касаться этого места. Было принято решение сделать так, чтобы стражам Святилища не нужно было возвращаться в кланы. Они оставались вне войны.

— Я рад это слышать, — сказал Каин. — Даже тогда у вас сохранились хотя бы остатки совести.

— А что насчёт моих покоев? — спросил Разиэль. — Почему сохранили их? И не сняли флаг моего клана?

— Снимать флаг сочли неуместным, — сказал Рахаб. — Особенно после того, как остатки твоего клана присоединились к подавлению восстания людей. Что касается покоев — я зачаровал их. Не только твои, а всех лейтенантов. Как… память о лучших временах.

— О. Спасибо, — протянул Разиэль.

Остатки его клана участвовали в подавлении восстания? Значит, после его смерти перебили не всех? Разиэль определённо хотел узнать больше. Но не сейчас. Тогда, когда у них с Рахабом будет возможность поговорить с глазу на глаз.

— Мне жаль, что я не прислушался к тебе, — сказал Турэл, обращаясь к Рахабу с нескрываемой горечью. — Из всех нас ты один призывал к мирному сосуществованию. И война кланов прекрасно показала, что это было вовсе не проявление трусости.

— А кто-то считал так? — спросил Каин, полуобернувшись через плечо.

— Признаться честно… да, — ответил Доума. — Рахаб потерял могущественного союзника. Мне лично казалось, что он просто боится, поскольку без поддержки Разиэлима его клан не продержится долго.

— Что ж, даже Разиэль называл меня неприспособленцем, — заметил на это четвёртый лейтенант. — Но я прекрасно понимал, что война между кланами — это последнее, чего желал бы Мастер.

— Звучит так, словно, если бы Мастер не возражал против такого исхода, ты не возражал бы тоже, — ядовито заметил Разиэль. Желания Мастера. Опять. А у Рахаба точно было собственное мнение, о котором говорил Турэл?

— Я бы оставил своё мнение при себе, — ответил Рахаб.

— Значит, ты бы не пошёл против моей воли ни при каких обстоятельствах? — поинтересовался Каин, и в его голосе была слышна усмешка.

— До тех пор, пока был бы уверен в вашем здравомыслии, — сказал Рахаб. — Вы ведь помните, что я сделал, когда узнал о нашем прошлом.

Каин кивнул.

— Ты пришёл ко мне, чтобы получить объяснение.

— И я получил его. И вы, наверное, помните мой первый вопрос, когда вы снова вернулись.

— Почему я поступил так с Разиэлем, — сказал Каин. — Да. Помню.

— Вы снова честно ответили мне. Мне лишь жаль, что так поздно.

— Раз уж ты так превозносишь мою честность, то вот тебе ещё немного правды: изначально я вообще не планировал больше видеться с кем-либо из вас. Зачем, если вы всё равно обречены?

— И что же заставило передумать? — осведомился Разиэль.

— Сентиментальность.

Людям выделили помещения, где ранее проживали гвардейцы, охранявшие Святилище Кланов. Лейтенанты не имели прямого контроля над этими вампирами — они подчинялись непосредственно Каину. Несмотря на то, что служить в личной гвардии императора было почётно, это означало в какой-то степени порвать с родным кланом, поэтому гвардейцы жили не в покоях, выделенных для их лордов и их приближённых, а в отдельных помещениях. Что ж, теперь вместо них были люди-вампиропоклонники.

Каин вызвал шестерых. Разиэлю досталась одна из девушек, которые работали вчера на расчистке завала. Когда за ними закрылась дверь небольшой комнатки, Разиэль улыбнулся ей.

— Не волнуйтесь, — сказал он. — Я буду аккуратным.

— Для меня это огромная честь, — ответила девушка. — Даже если вы убьёте меня — моя кровь послужит для возрождения величия империи.

Разиэль вздохнул. Фанатизм. Ну конечно же. Однако и в самом деле следовало быть осторожным.

Он не питался кровью уже очень давно, но, вроде бы, не был особенно голоден. Первый лейтенант попросил девушку сесть на кровать, затем сам опустился рядом и, взяв её руку в свою, поднёс к лицу запястье.

Кажется, он слышал, как кровь стучит в её сосудах. Запах её кожи опьянял. В нём ощущалась жизнь. Разиэль понял, что настолько забыл эти ощущения, что не в состоянии сейчас даже подобрать сравнения для оттенков этого запаха. Как пахнет трава? Дождь? Земля? Он не мог вспомнить. Но он помнил запах свежей крови.

Как оказалось, он не забыл и вкус. Когда он прокусил вену девушки, и на язык попали первые капли, первый лейтенант почувствовал самую настоящую эйфорию. Кажется, всё его существо сосредоточилось на ощущении сладковатого пьянящего вкуса. Но ведь этот вкус давала не кровь как таковая — это была жизнь, текущая по венам девушки. Поглощая душу, Разиэль делал это резко, можно сказать, заглатывая её. И не испытывал никаких особенных ощущений, кроме секундного облегчения голода. Сейчас же он мог смаковать это ощущение насыщения. Каждую каплю, каждый глоток. Он чувствовал, как тепло разливается по горлу, а затем — по всему телу, наполняя его новой силой и поддерживая его собственную жизнь. Он чувствовал себя огнём, что разгорается ярче, получив новое топливо. Словно ему чего-то не хватало, чтобы стать ещё сильнее, гореть ярче. И вот теперь он получил это и поглощал. Ещё один глоток. Ещё немного…

Неожиданно рука, в которую он вцепился, стала выскальзывать из его пальцев. Разиэль недовольно зашипел, разочарованный тем, что его прервали таким образом. Да и следующий глоток крови оказался не таким вкусным. Если точнее — практически безвкусным.

Он недовольно посмотрел на девушку-донора. И через секунду осознал, в чём дело.

Убить человека, не кусая в шею, было вполне возможно. Ведь вампир тянул в первую очередь жизнь, и только во вторую — кровь. Разиэль забылся. И он вытянул всё. Девушка упала на кровать, и потому её рука выскальзывала из его. Она была мертва. Он выпил её. Целиком.

Разиэль некоторое время сидел, продолжая смотреть на бледное лицо на фоне алых одежд и сжимая в своих руках остывающую руку. Он не хотел. Он обещал, что не будет страшно. И не смог справиться со своей жаждой. Но как?! Он ведь не был особенно голоден!

Разиэль посмотрел на дверь. Люди — дефицитный ресурс. Что скажет Мастер?! Он снова перевёл взгляд на девушку, чувствуя, что практически в панике. Как?! Почему он не смог вовремя остановиться? И что теперь делать? Не прятать же тело, в конце концов. Да и смысл? Всё равно найдут — и быстро.

Раизэль подскочил и, приоткрыв дверь, высунулся в коридор.

— Каин. Можно тебя? — позвал он.

Император кивнул и зашёл в комнату. Разиэль прикрыл дверь и глубоко вздохнул.

Каину понадобилась пара секунд, чтобы понять, что именно произошло.

— Убил, — констатировал он.

— Да. Я… не понимаю, как это вышло. Я не был особенно голодным, пил из запястья, но… я просто не почувствовал черту. Я был так опьянён вкусом её крови, что не мог сосредоточиться ни на чём другом.

— Понятно. Это… прискорбно. Люди нужны нам. Возместить эту потерю будет сложно.

— Я знаю. Знаю!

— Думаю, мне лучше покормить тебя ещё несколько раз, — сказал Каин. — После моей крови человеческая не будет казаться тебе настолько притягательной. Станет проще.

— Да. Наверное, так будет лучше, — ответил Разиэль. — Но… что теперь делать? С ней.

— Ну-у… Вампиропоклонники, конечно, считают за честь кормить нас, — заметил Каин. — Но их лояльности может быть предел. Можно обратить её.

— Сейчас?!

— Нет. Сейчас рано. Но можно сказать другим, чтобы забальзамировали тела. Вы обратите их позже.

— Тела? — переспросил Разиэль.

— Не ты один убил, — ответил Каин. — Зефон. Доума тоже. Турэл… я не уверен, что его донор выживет. Мне кажется, ваш аппетит может быть связан с тем, что вашим телам нужна энергия, чтобы продолжать перестраиваться. Ваше развитие должно сейчас идти невероятно быстро, чтобы вы нагнали прежний уровень своей силы. Я тоже виноват, что не подумал об этом. С другой стороны, до меня никто такого не делал.

— Значит… она станет моей первой обращённой, — протянул Разиэль, глядя на тело.

— Не обязательно первой и не обязательно твоей. Её тело забальзамируют. А там будет видно. Главное — подать всё так, словно это убийство было задумано. И для её блага.

— Это ложь, — ответил Разиэль.

— Нам нужна эта ложь, — заметил Каин. — Возможно, по другим причинам, но мне это нравится не больше, чем тебе. Иди. Я разберусь с последствиями.

Разиэль кивнул. Он вышел в коридор и поплёлся, не особенно понимая — куда. Просто вперёд.

— Разиэль! — неожиданно окликнул его Рахаб.

Первый лейтенант поднял голову.

— Ты что-то хотел? — спросил он бесцветным голосом.

— Я подумал, если ты ничем не занят… может, ты поможешь мне? Мастер попросил меня составить перечень книг в библиотеке. Знаю, ты такое не особо любишь, но…

— Почему бы и нет, — отозвался Разиэль. — Надо ведь что-то делать.

Они молча двинулись в сторону библиотеки. Неожиданно Разиэль почувствовал тёплое прикосновение — Рахаб взял его руку в свою.

— Что случилось? — тихо спросил четвёртый лейтенант.

— Я… убил её, — отозвался Разиэль ещё тише, едва слышно. — Девушку-донора. Вроде, пил медленно. А всё равно…

Рахаб кивнул.

— Я был близок. Хотя мне казалось, что я вообще не голоден. Но, когда начал пить, едва мог остановиться.

— И всё же ты смог, — заметил Разиэль.

— Чем ты вчера занимался?

— Я? Помогал расчищать обвалившийся коридор.

— А я — сидел в библиотеке. Кто из нас потратил больше сил? Я вообще не был голоден, Разиэль. Вот совершенно. И всё равно едва не убил донора.

— Хм. Каин говорит, что наша потребность в пище может быть выше, потому что нашим телам нужно меняться, — заметил старший. — Видимо, он прав.

— Интересно… какими будут изменения? — спросил Рахаб. — На этот раз?

— Кто знает? И будут ли такими же?

— Надеюсь, что нет, — сказал Рахаб. — Не до конца. Но если отчасти… Если отчасти… Разиэль, ты сможешь летать.

Первый лейтенант замер. Затем внимательно посмотрел на брата.

— Не… говори этого. Рахи, это… это слишком хорошо. Поверить, что… — голос Разиэля дрогнул.

— Но это может быть правдой, — заметил младший.

— Я знаю. Но всё же…

— Разиэль, — Рахаб взял его ладонь в свои. — То, что я вижу тебя снова… То, что я снова могу ходить по земле — уже чудо, в которое я раньше просто не посмел бы поверить. Слишком прекрасное, чтобы быть правдой. И всё же…

А ведь действительно. Мог ли Разиэль надеяться хотя бы на то, что снова увидит Рахаба таким? Что будет говорить с ним, держать его за руку? Что сам снова сможет хотя бы нормально дышать? Не будет голода, не будет вечных страданий. Да пусть в конце концов всё снова кончится плохо — до этого снова будет хорошо. Пусть даже на время — разве он смел надеяться даже на это? Увидеть, почувствовать снова.

Разиэль резко обнял брата, прижимая к себе, и ткнулся носом ему в волосы. Щекам стало щекотно. Не только из-за длинных волнистых волос младшего — Разиэль тихо плакал. И даже это было чудом. Сама возможность проливать слёзы была чудом.

— Прости… — послышался прерывистый шёпот Рахаба.

— За… что? — с трудом спросил Разиэль: слёзы передавили горло, мешая говорить.

— Твой клан. Я… не спас их.

Разиэль покачал головой.

— Ты не мог.

— Неправда.

Разиэль глубоко вздохнул, пытаясь остановить слёзы. Даже судьба его клана сейчас казалась не столь существенной. Рахаб был с ним. Снова. Разве после этого можно было хоть в чём-то винить Судьбу?

— Это терзало меня, — продолжил говорить Рахаб. — То, что я не защитил их.

— Как ты мог? — спросил Разиэль тихо. — Приказ Каина…

Разиэль почувствовал, что Рахаб глубоко вздохнул.

— Почему ты… думаешь, что был приказ? — спросил младший.

— А разве не было?

Рахаб покачал головой.

— Нет. Разиэль… прости меня. Сколько бы я ни говорил о том, что не хотел участвовать в этом, но я… я позволил себя убедить. Что так будет правильно. Что такова воля Каина. И, когда закончилась Война Ослеплённого Солнца… тех, кто остался, я тоже не смог защитить.

Разиэль взял Рахаба за плечи и осторожно отстранился.

— Приказа… не было? — переспросил он. — Каин… не говорил вам уничтожить мой клан?

Рахаб покачал головой. В его глазах стояли слёзы.

— Нет. Это всё… Впрочем, неважно. Мы все… согласились. И я — в том числе. Я… прости меня! Я не должен был…

Разиэль снова обнял брата, на этот раз, правда, аккуратнее, и положил подбородок ему на плечо.

В душе творилось что-то невообразимое. Каин не приказывал уничтожить Разиэлим. И всё же Рахаб участвовал в этом. Каялся сейчас, но участвовал. Горечь правды заставляла всё существо Разиэля болезненно сжаться. Не Каин уничтожил его наследие. Скорее всего, он просто не видел в этом смысла. Братья. Те, кого до этого Разиэль мог оправдать, сказав, что это Мастер заставил их.

Не заставлял. Оправдания больше не было. Даже для Рахаба.

— Что именно произошло? — всё ещё очень тихо спросил Разиэль. — Мой клан… как это было?

Рахаб вздохнул.

— Когда Каин исчез, Турэл через некоторое время созвал Совет. Нам… не поступило никаких указаний, что делать. Вообще. Как потом сказал Мастер, он просто…

— Не видел смысла в этом, — закончил фразу Разиэль. — И он оставил вас. Бросил.

— Да, — как бы Рахаб ни чтил Каина, он не мог отрицать очевидного. — Турэл… сказал, что нам нужно решить, что делать, если Мастер не вернётся в течение долгого времени. Что, возможно, после твоего предательства он решил испытать нас.

— Предательства? — переспросил Разиэль.

— Было лишь одно объяснение тому, что ты впал в эволюционный сон раньше него. Что ты прибег к тому, что так осуждал: разработкам Зефонима, чтобы ускорить и направить своё развитие. До этого ты никак не менялся физически. Как бы дико это ни звучало, но… это было единственным логическим объяснением. Что ты намеренно отрастил себе крылья.

— Намеренно… — эхом повторил Разиэль.

— Да.

Рахаб чувствовал, что старший обнимает его уже скорее потому, что просто некрасиво было бы оттолкнуть. Но чувство вины просто разъедало его изнутри. Он не смог бы промолчать и сделать вид, что всё хорошо. Разиэль имел право ненавидеть его — не меньше, чем всех остальных.

Рахаб не продолжал рассказ, давая старшему время осознать. Да, никто из них не обвинял Каина в произошедшем. Они все сочли, что Разиэль сам навлёк на себя то, что с ним случилось.

— Я хотел поговорить с тобой, — прошептал Рахаб. — Узнать, правда ли это. Я не хотел верить… Но я не успел.

— Мне кажется… я тогда сам отказался с тобой встретиться, — ответил Разиэль после паузы.

— Возможно. Как бы то ни было… тебя… больше не было с нами. И ты был не просто убит — казнён как предатель империи.

— И вы поверили в моё предательство, — сказал Разиэль, чувствуя, как его снова начинают душить рыдания.

Рахаб закивал. Ему тоже было тяжело говорить. И не легче — вспоминать. Он сам обнял Разиэля крепче, уже не особо заботясь о том, что старшему это может быть неприятно. Сейчас это было нужно ему. И, как ни эгоистично, самому Рахабу было слишком тяжело, чтобы задумываться о чувствах старшего.

Настолько изломанные, могли ли они вообще хоть что-то исправить в своих отношениях? И принести друг другу что-то, кроме новой боли?

— Я… я могу многое сейчас сказать, — прошептал Рахаб. — Что я был в шоке, в ужасе. Но едва ли всё это сделает меня менее виноватым. Мне очень хочется оправдываться. Но даже я сам не могу себя оправдать.

— Давай… пока не будем об этом? — попросил Разиэль. — Пожалуйста.

Рахаб закивал снова. Тянуло спросить, не злится ли на него Разиэль, не в обиде ли он, но ответ был очевиден. В обиде. Они оба плачут совсем не просто так. И не только от того, что вновь обрели друг друга. Но и от осознания, что всё равно не получится просто всё забыть и начать с чистого листа. Даже радость казавшегося невозможным воссоединения не сможет перебить горечь воспоминаний. И помочь так запросто, одним рывком преодолеть ту пропасть, что их разделила.

Рахаб не хотел размыкать объятия. Словно, если он сделает это, то снова потеряет Разиэля. Теперь уже точно — навсегда. И то, что Разиэль останется в мире живых, не сделает лучше. Рахаб потеряет его. Только теперь сможет винить в этом исключительно самого себя. Он чувствовал, что ему необходимо вымолить прощение — прямо сейчас. Но при этом какой-то своей частью понимал, что это попросту невозможно.

Они продолжали стоять посреди коридора. Разиэль осторожно погладил младшего по волосам. Ему было больно, обидно. Скорее всего, за этой обидой таилась злость. Но всё же Рахаб был сейчас рядом с ним. Живой, тёплый. Наделавший глупостей, виноватый. Но… разве сам Разиэль был лучше?

— Мне сложно принять это, — сказал наконец старший. — Я не готов. Я… я не могу сказать тебе, что вот так просто готов простить. Я не готов даже поверить в то, что ты виноват. Не хочу в это верить. Может… было бы лучше, если бы я не знал.

— Прости. Мне казалось… Я должен был попросить прощения, — прошептал Рахаб. — Думал, ты знаешь.

Разиэль покачал головой.

— Я обвинил Каина в уничтожении моего клана, и он не стал отрицать. Впрочем, подтверждать тоже. Сказал лишь, что он может уничтожить то, что создал. Что несколько неправильно, потому что Разиэлим создал не он… Но, выходит, и не он отдал приказ. Турэл… да?

— Ну… Он сказал, что так будет правильно, — ответил Рахаб. — Закончить то, что начал Мастер. Продемонстрировать, что мы верны ему. И что наша… привязанность к тебе не заставила нас сомневаться в правильности его поступков. Мне кажется, словно отчасти он убеждал в том, что так надо, самого себя. Но остальные… очень живо подхватили эту идею. Я пытался протестовать, но в конце концов меня убедили, что для империи так будет лучше. Обезглавленный клан… Угроза стабильности. Кто знает, что они предпримут через некоторое время. Не решат ли мстить. Пусть даже тебя не было, Разиэлим был достаточно могущественным. Не настолько, чтобы противостоять всей империи, но достаточно, чтобы создать много проблем. И я… согласился. С тем, что это — единственно правильный выход.

— Понятно, — сказал Разиэль сдавленно. Он сказал, что не готов говорить об этом, но сам же продолжал спрашивать. Странно. — Рахаб, я… Я правда не могу простить это — вот так просто.

— Я… понимаю, — ответил младший покорно.

— Но ты… Я рад, что ты снова рядом. Что бы ты ни натворил. Всё равно.

— С… Спасибо…

Они снова замолчали на какое-то время. Разиэль повернул голову и ткнулся носом младшему в волосы, глубоко вдыхая его запах. Всё ещё помнил. Такой же чистый и свежий, лёгкий. Такой, что им можно было дышать часами — и не надышаться.

Боль постепенно утихала. Разиэль был уверен, что она ещё долго не уйдёт до конца. Она будет напоминать о себе — снова и снова. Но радовало то, что он всё равно не хотел отпускать Рахаба и тем более прогонять его. Просто было очень грустно. Но Разиэль хотел, чтобы младший был рядом. Всё равно.

Рахаб заметил чью-то фигуру дальше в коридоре, но не понял, кто это был. Мастер? Турэл? Впрочем, это не имело значения. Он сам сейчас осознавал одно — точно так же, как Разиэля будет грызть боль от осознания предательства, его самого ещё очень долго будет грызть чувство вины. Даже если бы Разиэль сказал, что прощает — совсем не факт, что это бы помогло. Рахаб тогда пошёл на поводу у других, поступив вопреки собственным желанием и принципам. Но больше он так не делал. И не сделает снова. Никогда.

— Всё будет иначе, — сказал он. — Последствия наших поступков… они мучают нас слишком сильно. Мы изменимся. Мы все.

— Ты уверен? — спросил Разиэль. — Не только в себе?

— Да. Разиэль… ты убил меня.

— Не напоминай.

— Дослушай. Ты убил меня. И хотя я всё равно несу ответственность за поступки своего прошлого, прежний я действительно мёртв в каком-то смысле. Я извлеку уроки из его ошибок. И создам себя нового. Такого, которому не придётся просить прощения, потому что он больше не совершит таких страшных ошибок. Не предаст тебя — и себя самого.

— А что насчёт остальных? — спросил Разиэль. — Опять же, ты точно уверен, что они чувствуют то же самое?

— Почти. Не считая, наверное, Зефона, потому что я не уверен, что он сейчас вообще что-то чувствует. Но Турэл… он раскаивается в том, что сотворил. Явно.

— А Доума?

— Ему… многое предстоит осознать, — ответил Рахаб. — Его мы тоже предали в какой-то мере. Когда люди сразили его, ни один из нас не счёл нужным прийти ему на помощь. Даже Мастер, когда узнал. Он только лишь покачал головой и сказал, что будет лучше, если Доума останется в таком же… состоянии до твоего возвращения.

— Значит, ты знал, что я убью тебя, — сказал Разиэль.

Рахаб кивнул.

— Знал. Каин всё рассказал мне, когда снова нашёл. Это… походило на исповедь. Я знал, что ты вернёшься. И ждал тебя.

— И ты не сбежал, — сказал Разиэль. — Ты мог бы. Я бы никогда не смог тебя уничтожить, если бы ты выбрал прятаться.

— Знаю. Но империя умирала. Всё, что мне было дорого… Я… уже не особенно хотел жить. Мастер сказал, что только так… Что смерть — это последний выход. Последняя надежда.

— И ты это принял.

— Да. Было тяжело, но я чувствовал, что он не врёт. Даже в том состоянии, в котором я был… я чувствовал, как ему тяжело даются эти слова.

— Ты словно оправдываешь его, — заметил Разиэль.

— Потому что тот разговор пробудил старого меня. Не чудовище. Каин сказал, что мы родимся снова после того, как ты убьёшь нас. И у нас… будет ещё один шанс.

— Он он не говорил о перерождении, — сказал Разиэль.

— Нет. Знаешь, какая-то часть меня не хотела именно перерождения. Она хотела оставаться Рахабом. Вопреки. Всё исправить. И я исправлю. Клянусь.

— В который раз ты говоришь об этом? — Разиэль усмехнулся. — В третий? Я тебе верю. Я просто не могу понять, откуда такая уверенность во всех остальных.

— Может… я просто сам хочу верить в то, что я не один такой.

— Не один, — ответил Разиэль. — Я пока не знаю, что и как… но я тоже хочу сделать так, чтобы всё действительно стало лучше, чем было. Но вот что мы точно можем для этого сделать — так это заняться наконец библиотекой.

— О. Точно, — Рахаб рассмеялся и, разомкнув объятия, отступил на шаг. — Идём?

— Идём. Книжки ведь не переберут себя сами, верно?

* * *

Чистые листы бумаги покрывали всё новые и новые схемы. Зефон, как оказалось, довольно хорошо помнил общее устройство труб Умолкнувшего Собора, и ему показалось логичным для объяснения плана проиллюстрировать свои соображения.

Собор работал как огромный резонатор. Из-за этого в прошлом ветер вызывал гул труб, достаточный, чтобы многие вампиры, не привыкшие к нему, испытывали дискомфорт или даже головные боли. Система регулировалась большим количеством задвижек и была немного модифицирована зефонимами так, чтобы выполнять роль вентиляции и альтернативы лестницам.

При правильной настройке снизу-вверх устремлялся мощный поток воздуха, как, в общем, и положено трубе. Механизмы Собора были устроены так, что позже этот основной поток дробился на множество мелких, и под давлением воздух порождал звуковые волны. Этот принцип был общим для любых духовых инструментов, не зависимо от их размера или назначения.

Как испортить инструмент? Перекрыть трубы было самым логичным решением, но не столь уж простым в исполнении. Точно не самым простым.

Зефон помнил, что воздух должен был подаваться по пяти наиболее крупным шахтам. Когда он захватил Собор, то оставалось доделать лишь последнюю, самую нижнюю часть — пусковой механизм.

Пятый лейтенант вспоминал. Вспоминал тот трепет, который невольно ощутил, увидев Собор впервые. Недоверие к тому, что люди оказались способны сотворить нечто подобное в столь короткий срок. Как они смогли выплавить титанические трубы и встроить их в общую конструкцию? Как смогли просчитать все детали для создания такого масштабного строения? Зефон тщетно искал инженеров и архитекторов, ответственных за разработку плана здания. Он бы с радостью обратил их. Увы, но ему достались лишь чертежи.

Точность звукового ряда, на самом деле, имела малое значение. Мощность труб должна была быть достаточной, чтобы нанести тяжелейшие повреждения всем вампирам, которые были чувствительнее людей к низкочастотным звукам. Но откуда те узнали об этом? С чего взяли, что это оружие будет эффективным?

Задача осложнялась наличием в Соборе зефонимов. Большого количества зефонимов. Пятый лейтенант сам не представлял, сколько их там осталось, и насколько сильной помехой они могут быть. С одной стороны, пока они там, механизм вряд ли получится запустить. Но кто знает?

Пусковой механизм должен был приводиться в действие токами подземных вод. В том числе поэтому Собор был построен так высоко — чтобы поток падающей сверху воды обладал достаточной силой. Механизм можно было испортить там, можно было выше. Что будет проще? Что будет эффективнее?

Каин сам не знал, насколько правильную задачу поставил сыну. Зефон, можно сказать, отвык от сложных мыслей. Зачем они были нужны? Больше не было необходимости строить запутанные планы и схемы, что-то просчитывать и предугадывать. Но сейчас именно в этом и заключалась его работа.

Мимо прошёл Разиэль и через плечо посмотрел на бумаги младшего брата. Почувствовав лёгкое раздражение, Зефон закрыл их предплечьем. Старший только пожал плечами и пошёл дальше своей дорогой.

Зефон поднял голову и, обернувшись, посмотрел Разиэлю вслед. Планы, которые он рисовал, не были какой-то тайной, но тем не менее ему не понравилось, что первый наблюдает за его работой. Зефон пока был не в том состоянии, чтобы глубоко анализировать свои чувства, но раньше они его не подводили. Если он испытывал негативные эмоции в отношении Разиэля, значит, тот представлял угрозу. Но какую?

У пятого лейтенанта уже давно была одна тактика борьбы с любого рода опасностями: уничтожение. Но уничтожить Разиэля не представлялось возможным. Значит, требовалось придумать что-то ещё, чтобы предотвратить угрозу, которую нёс старший. Только вот… в чём состояла эта угроза?

Зефон попытался задуматься об этом, но задача оказалась неожиданно сложной. От того, что он больше не видел Разиэля, он чувствовал себя не комфортно, а потому он последовал за старшим.

Разиэль был в соседней секции библиотеки вместе с Рахабом. По сути, библиотека Святилища представляла собой трёхъярусный зал, который был разделён на отдельные зоны высокими шкафами. В каждой секции стоял средних размеров круглый стол из тёмного дерева, а рядом — пара деревянных кресел с резными спинками. При желании за одним из рабочих столов можно было бы расположиться втроём, но это было уже не слишком удобно.

Сейчас за столом сидел Рахаб, а перед ним была целая груда книг, судя по пустым полкам, извлечённая из шкафа за его спиной. Он взял пару книг в чёрных переплётах и протянул Разиэлю.

— Эти две тоже не отсюда, — услышал Зефон голос четвёртого лейтенанта.

— Как вообще дошло до того, что в библиотеке Святилища возник такой беспорядок? — спросил Разиэль.

— Не знаю. Возможно… когда их деградация стала совсем сильной, гвардейцы начали просто забывать, откуда они брали книги, — ответил Рахаб. — По опыту моего клана, мы долго пытались читать, чтобы сохранить разум в целости.

— Он тоже был повреждён? — спросил Разиэль. — Когда я разговаривал с вами, то, конечно, заметил разницу в сравнении с тем, какими помнил вас, но всё же я бы не сказал, что вы, как бы это выразиться… вообще не соображали.

— И всё же вчера, когда я только пришёл сюда, чтение сперва давалось мне с трудом, — сказал Рахаб. — Признаюсь, я даже испугался. И тогда… я чувствовал, что по мере того, как меняется тело, снижаются умственные способности. Я говорил об этом с Зефоном, но его собственные изменения носили совершенно другой характер.

— В каком смысле — другой характер? — Разиэль нахмурился.

— Это… сложно описать. Но его просто не беспокоило то, что беспокоило меня. Я словно общался с существом из другого мира.

— Разум, инстинкты и рефлексы для него имели небольшое различие, — сказал Разиэль. — По крайней мере, так я понял его слова. Хотя он вполне осознавал себя как личность и в общении был даже… похож на себя.

— Что ты имеешь в виду? — спросил пятый лейтенант, наконец решив обнаружить своё присутствие.

— Зефон! — воскликнул Разиэль. — Ты напугал меня.

Вероятно, эти слова старшего требовали от Зефона какой-то реакции. Но пятый лейтенант не понимал, какой именно.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что в общении я был похож на себя? — спросил Зефон.

— Ну… манерой речи, — ответил Разиэль, даже забыв сказать, что подслушивать вообще-то нехорошо. — Не было ощущений, что у тебя нет эмоций или мыслей. Разве ты не помнишь наш разговор в Соборе?

— Помню, — ответил Зефон.

— Если бы ты сам не дал понять, что изменения коснулись не только твоего тела, но и разума, я бы не понял этого, — сказал Разиэль.

— А они коснулись?

— Ты решил лечь спать на полу, — заметил Рахаб.

— И что? Я привык вообще не двигаться.

— Мне сложно объяснить это, — сказал четвёртый лейтенант. — Но ты правда изменился. Сейчас ты по-прежнему не видишь разницы между разумом, инстинктом и рефлексом?

— Зачем мне задаваться подобными вопросами? — Зефон пожал плечами. — Это не тот предмет, который стоит обдумывать.

— Почему ты вообще решил упомянуть это тогда? — спросил Разиэль.

Зефон задумался.

— Я хотел сделать тебе неприятно, — сказал он. — Испугать тебя.

— Испугать меня? — переспросил Разиэль.

— Да. Почему-то я был уверен, что такие слова будут неприятны тебе.

— То есть, ты сам едва ли осознавал, что и зачем делаешь, — заключил Разиэль.

— Вероятно, — ответил Зефон, снова ощущая неприятные эмоции, хотя он затруднялся сказать, какие именно. Ему просто хотелось убрать Разиэля куда-нибудь подальше. Но самым логичным сейчас было уйти самому.

Именно это пятый лейтенант и сделал, решив вернуться к работе. Но это, к сожалению, не могло решить проблему с Разиэлем.

Зефонимы в последние годы существования клана не привыкли, что могут уйти от чего-то неприятного в долгосрочной перспективе. Они жили в Соборе и практически не выходили оттуда, бежать от угрозы было просто некуда. Они могли заманить жертву в более удобное для засады место, но в целом, если угроза приходила к ним в дом, то нужно было придумать, как от неё избавиться.

Но от Разиэля избавиться было нельзя.

Раздражение нарастало. Зефон не мог сосредоточиться на задании Каина, и это раздражало ещё сильнее. Собрав письменные принадлежности, он пошёл прочь из библиотеки. Возможно, стоило уйти совсем к себе, в свои покои. Там должно было получиться отвлечься.

Вскоре Зефон сел уже за свой стол, в кабинете, отделанным с использованием большого количества дымчато-голубых тканей. Магические светильники давали тёплый свет, но могли регулироваться так, чтобы он был более нейтральным, позволяя точнее различать оттенки окружения. Помещение было совсем небольшим, но оттого — более уютным. Здесь и правда было спокойнее. Было ощущение, что Зефона никто не потревожит. И не придёт незваным.

Это была его часть Святилища. Пока здесь безопасно, сюда всегда можно уйти. Пожалуй, имело смысл проводить здесь больше времени.

* * *

Каин сидел в тронном зале. Звёзд сегодня не было — облака перекрыли небо практически полностью. Обычные, дождевые. Да, определённо нужно будет либо починить крышу, либо перенести тронный зал в другое место. Первый вариант пока что нравился Каину больше.

Какой силой должны были обладать Колонны, раз смогли восстановиться в одно мгновение? Из чего они вообще были сделаны, и какое значение имела именно эта форма? Может, они связывали токи энергий на земле, в небе и под землёй? Как знать…

Дверь тронного зала отворилась, и император повернул голову. В помещение вошёл Турэл. Приблизившись к трону, он опустился на одно колено и склонил голову, как вчера Рахаб. Интересно… а как это будет с Разиэлем?

— Мастер, — прозвучал голос второго лейтенанта. — Я принял решение.

Каин кивнул.

— И что же привело тебя к нему? — спросил он.

— Вы правы — я понимаю, что будет, если люди попробуют уничтожить трубы Тартара. Вулканическая зима. Это, возможно, будет и не концом человеческой расы… но как знать? Тартар необходимо вернуть под контроль вампиров, а это моя земля. Никто не знает её лучше. И, к тому же, я всё ещё несу ответственность за то, что произошло в Совете после вашего… отбытия.

— Даже оставшись старшим, ты не мог и не должен был нести ответственность за действия других, если они не признали тебя моим преемником по праву старшинства, — сказал Каин. — Ты не обладал всей полнотой власти. Не имея средств, ты не мог влиять на братьев. Значит, ты не в ответе за их поступки. Но в ответе за свои.

— Мастер? — Турэл всё же рискнул поднять на Каина глаза. Секунду назад ему казалось, что император сейчас признает, что остальные должны были слушаться его, но тот явно имел в виду нечто другое.

— Как старший, ты не нашёл мирного решения и не смог договориться со своими же братьями, — сказал Каин. — Ты попытался взять на себя слишком многое.

— Я… лишь хотел, чтобы империя процветала, — ответил второй лейтенант.

— Под твоим началом.

— В Совете должен был быть старший, разве нет?

— Возможно, — ответил Каин. — Но ты не обладал ни авторитетом, ни достаточной гибкостью, чтобы действительно стать таковым.

Слова императора ранили. Но Турэл прекрасно понимал, что они были правдивы. Он должен был найти другое решение. То, которое не повлекло бы за собой войну. Не требовать от братьев беспрекословного послушания — пусть даже старший из них, он не был императором и не имел права занять трон. Он бы первым оспорил право старшинства Разиэля, если бы тот высказал намерение занять место Каина. Так почему он решил, что он сам — лучшая кандидатура?

— Ты не уберёг империю в моё отсутствие, — продолжил Каин. — Ты допустил войну и восстание. В этом, как старший, ты виноват передо мной.

Да, империя была обречена. Каин знал это. Он сам бросил своё творение на произвол судьбы — это было проще, чем смотреть, как оно медленно погибает. Казнь Разиэля далась императору нелегко. В тот день Каин похоронил собственную мечту. Тогда ему казалось, что больше ничего не имеет значения. Действия его сыновей — в том числе. Какая разница, если исход — один?

Но теперь они снова были живы. А прошлое, неожиданно, никуда не делось. Не все ошибки ещё можно было исправить. Но стоило их проанализировать.

Турэл не знал, что отвечать. Он мог бы сказать, что готов сделать всё, что угодно, чтобы искупить вину, но это не требовалось. Поэтому он просто ждал первых приказаний.

Неожиданно ему подумалось, как бы поступил Разиэль. Если бы Каин исчез, то польстился бы старший на трон? Или действовал бы умнее? Может, в конечном итоге, место второго было не просто порядком обращения? Оно и правда было заслуженным?

— Я хочу, чтобы ты попытался сильнее фокусироваться на своих собственных действиях, — сказал Каин. — Не важно, что говорят другие и как они ведут себя. Ты не можешь нести за них полную ответственность. Даже в том случае, если это твои обращённые. Действуй так, чтобы быть примером для других. Чтобы тебя самого нельзя было упрекнуть в неверных решениях и поступках.

— Я… постараюсь, Мастер, — ответил Турэл.

— Хорошо. Постарайся отучиться давить на других — это моё первое поручение. Постарайся наладить отношения с братьями. Но я не требую, чтобы ты бежал мириться с ними тотчас. Думаю, вам всем нужно время. Но помни о моих словах.

— Хорошо, Мастер, — кивнул Турэл. — Я попытаюсь.

— Хорошо. Я сам — далеко не мастер дипломатии, но всё же… не стесняйся обращаться за советом, если почувствуешь необходимость. Обещай, что не будешь молчать о проблемах, лишь бы только выглядеть безупречным.

Для Турэла это было очень жёсткое требование. Вечно второй, он стремился скрывать малейшие недостатки, которыми обладал, только чтобы смотреться лучше на фоне Разиэля. Турэл завидовал старшему, который, как ему казалось, в силу статуса любимца Каина мог позволить себе расслабиться. И всё равно оставался лучшим.

Но требовалось ли Турэлу когда-либо быть идеальным? Мастер вообще когда-то требовал от него быть лучше Разиэля, чтобы заслужить признание? Напрямую — нет. Но почему-то казалось, что это самый правильный путь. Да, Разиэль был старше. Сильнее. Но в действительности чаще ли он удостаивался похвалы? Хотя они все считали Разиэля любимцем Каина, у него, как и всех, были промахи. Почему Турэл когда-то решил, что ему нужно быть идеальным, чтобы быть лучшим? Что ему вообще нужно быть лучшим? Каин когда-то доверил ему строительство Дымовых Труб. Ему, а не Разиэлю. Это была очень высокая честь. Но второму лейтенанту всё было мало. Ради чего он так жаждал наконец-то стать первым? И почему решил, что избрал верный путь?

— Турэл, — позвал его Каин. — Я могу рассчитывать на твою честность?

— Я… постараюсь, Мастер, — выдавил наконец второй лейтенант. — Это не будет просто, поэтому я… раз уж вам нужна моя честность — я не могу дать вам такое обещание. Не сейчас. Но я обещаю… стараться.

Каин снова кивнул.

— Поднимись. Я не хочу принуждать тебя. Но я хочу помочь. Я не смогу этого сделать, если ты не позволишь.

Турэл поднялся и посмотрел на Каина. Он не мог скрыть удивление во взгляде. Помощь с чем именно предлагал ему Мастер? Не то, чтобы у Турэла не было проблем, но с которой из них мог бы помочь Каин?

— Вы… хотите помочь мне наладить отношения с братьями? — спросил Турэл.

— В первую очередь — с самим собой. Я знаю вас лучше, чем ты думаешь. Тебя — в том числе. Ты пережил очень тяжёлые вещи, но я не потрудился найти тебя или как-то облегчить твою участь. Пусть даже так было надо, это не снимает с меня ответственность. По крайней мере, не до конца. Поэтому, если тебя будет что-то сильно беспокоить, я хотел бы знать об этом. Я не могу обещать, что помогу тебе. Но я хочу попытаться. И прошу, чтобы ты дал мне шанс.

— Шанс на что? — не понял Турэл.

На детско-родительские их отношения никогда не тянули, и Каин вряд ли имел в виду именно это — было бы слишком странно. Но что тогда?

— Я не думаю, что ты доверяешь мне, — сказал Каин прямо. — Конечно, я не прошу, чтобы ты выворачивал передо мной душу, но меня радует, что ты намерен хотя бы попытаться быть со мной откровенным. Мне хотелось бы, чтобы ты видел во мне союзника.

— Вы считаете… что я не вижу?

— Не видишь. Ты видишь во мне лишь того, чьё одобрение надо заслужить. Практически любой ценой. Не нужно. Что тебе нужно в действительности — это одобрение от тебя самого.

— Это… не будет просто, — заметил Турэл. — Особенно после ваших слов.

— Без них проще бы не было, — ответил Каин. — Ты бы просто продолжал обманывать себя. Но это не принесло бы тебе облегчения.

— Пожалуй… вы правы. Спасибо.

Император улыбнулся уголками губ.

— Что ж, для начала, по-моему, неплохо. Пока достаточно проникновенных разговоров?

— Если можно… да. Есть что-то, чем я сейчас могу быть полезен? — спросил Турэл.

— Кажется, вчера расчистили ход до оружейной. Если ты разберёшься там, это будет полезным, — сказал Каин. — Найди меня, как закончишь. Ну или… если захочешь поговорить.

— Хорошо, — Турэл кивнул. — Это всё?

— Да. Ступай.

Турэл вышел. Что ж… уже трое за две ночи. Неплохой результат.

* * *

Наладить отношения с братьями… Пока Турэл шёл до оружейной, он гадал, представляет ли Каин хоть на секунду, насколько это будет сложной задачей. После того, что случилось с Разиэлимом после войны. Хотя во время восстания людей у Турэла появилась слабая надежда на то, что они всё же смогут прийти к миру. Да, под его началом, но, когда Доума созвал Совет, впервые за долгое время, и сообщил о нападении на Курхаген и выживших разиэлимах, Турэл ни на миг не подумал о том, чтобы воспользоваться этим. Курхаген был не только одним из важнейших городов для экономики третьего клана — это была их родина как вампиров, священный город. И людям нельзя было прощать такой наглости.

Когда у них появился общий противник, они быстро пришли к соглашению и разделили обязанности. Турэл действительно стал номинально старшим, координируя действия всех остальных, но он также прислушивался к братьям, не пытаясь отрицать, что в ряде вопросов они намного компетентнее его. Возможно, местами Турэл старался контролировать слишком многое, но всё же он никогда не считал, что он один такой умный, а все вокруг — бездари, которые точно не знают, как будет лучше. Он передавал обращённым многие задачи безо всякого опасения, что те будут сделаны плохо. И, разумеется, он признавал таланты братьев. Он без колебаний отдал Доуме командование объединёнными силами кланов и сам убеждал Рахаба не противиться этому решению, когда тот настаивал на том, что будет вести своих воинов сам. Может, братья всё же увидели бы в нём достойного лидера под конец войны. Может быть. Если бы не Хранители былых времён, что вырвали его из родного времени и вернули в прошлое Носгота, внешне благополучное, но с изнанки — не менее чёрное, чем его будущее.

Турэл едва обращал внимание на своё окружение. Он шёл знакомыми коридорами, лишь краем сознания отмечая, каким пустым сейчас ощущается Святилище Кланов. И тем более странным было то, что он услышал звуки скользящего по лезвию точильного камня, едва только открыл дверь в оружейную.

— Доума? — позвал второй лейтенант, проходя внутрь.

Его брат поднял голову. Он сидел прямо на полу посреди помещения, заставленного многочисленными стойками с оружием, и точил короткий топор.

— Привет, — поздоровался младший.

— Что ты здесь делаешь?

— Просто решил выяснить, как у нас дела с оружием. А ты?

— Каин попросил меня разобраться здесь, — ответил Турэл.

— Значит, ты уже дал ему ответ?

Второй лейтенант кивнул.

— Поможешь мне? — спросил он.

— Отчего нет? — Доума пожал плечами и поднялся, отложив топор.

Разумеется, сперва следовало посмотреть, сколько единиц оружия вообще в их распоряжении, и какого. Затем — проверить, в каком оно состоянии. Хотя на них шестерых в любом случае должно было найтись что-то приличное.

— Ты сам ещё ничего не решил? — спросил Турэл спустя некоторое время.

— Нет пока.

— А что мешает?

— Какое тебе дело? — отозвался Доума чуть раздражённо.

Старший пожал плечами.

— Просто интересно. Может, я смогу помочь тебе каким-то образом, если ты выскажешься.

— Хм. Расскажешь мне, как правильно?

— Задам пару вопросов, которые, быть может, помогут сделать выбор.

— Каких, например?

— Ну… — Турэл задумался, разглядывая лезвие очередного меча. Кажется, этот мог быть ему по руке. — Если ты не готов соглашаться, то почему не готов отказаться уже сейчас?

— Потому что сейчас действовать в одиночку, без оглядки на других — верх глупости. И Каин прав — нам нужен здоровый мир. В юности я просто не задумывался о том, что люди… однажды закончатся. Я не умею быть бережливым. И не очень-то хочу учиться. Но, чтобы я мог позволить себе это, нужны ресурсы, которых нет. Только вместе мы сможем изменить это. Но вместе с тем я не хочу снова брать на себя обязанности по управлению кланом.

— Почему бы тебе не сказать об этом Каину? — спросил Турэл. — С кланом или без, ты — опытный и сильный воин. Мы были бы рады твоей помощи. Но стоит сразу обозначить, что ты не хочешь снова становиться правителем.

— Ты думаешь, он позволит мне это?

— Ты не узнаешь, пока не поговоришь с ним прямо. Если он откажет — что ж, тогда и ты будешь иметь полное право отказаться.

Доума какое-то время молчал.

— И ты в самом деле веришь, что мне ничего не будет за это.

— Это хороший способ проверить, насколько Мастер с нами честен, — сказал Турэл. — Ты ведь… наверняка помнишь день казни Разиэля.

— Помню, — ответил Доума, немного помолчав.

— Я… предложил уничтожить Разиэлим, потому что боялся. После того, как Каин приказал убить своего любимца — я не мог быть уверен, что однажды не стану следующим. Я бы перебил вас всех хоть самолично, если бы Мастер потребовал этого. Но только это не спасло бы меня от страха. Мне нужно верить Каину — и верить в него так же, как верит Рахаб. Более того, Мастер сам знает и понимает это. Если он нарушит своё слово и не отпустит тебя или навредит — ему больше не будет веры. И я… Я отвернусь от него. Навсегда.

Какое-то время Доума молчал.

— Сильно, — высказался он наконец. — И всё же ты сам не станешь осуждать меня?

— Если тебя не привлекает власть, то за что мне тебя осуждать? Хотя после того, как ты бросил мне вызов, я не думал, что ты откажешься.

— Почему?

— А разве ты сделал это не потому, что хотел править сам?

— Нет. Я не хотел подчиняться тебе, — объяснил Доума. — Не хотеть подчиняться и хотеть править — совсем не одно и то же. Кроме того, я хотел войны. Особенно — войны с тобой. Я даже не особо беспокоился о том, что скажет на это Каин, когда вернётся. Даже если бы я был уверен, что он швырнёт меня в Бездну следом за Разиэлем, я поступил бы так же.

— Тогда почему ты развязал войну только после его исчезновения? — спросил Турэл.

— Я всё-таки не самоубийца и уж тем более не идиот. Пока вы с Разиэлем оба были в полной силе, никакой войны бы просто не было. Мой клан был бы стёрт с лица земли стремительно и точно, и никакие укрепления не спасли бы меня. Но после… о, это был шанс показать, на что мы способны. Впервые за долгие сотни лет.

— Понятно. И всё же… что ты планируешь делать? Просто скитаться по миру с копьём наперевес?

— Это не такой уж плохой план.

— Мне тяжело это понять, — признался Турэл. — Но я точно не стану тебя осуждать, что бы ты ни решил. Если Мастер тебе откажет… я не знаю, как я буду жить дальше, не доверяя ему. Наверное, я предпочту предложить Разиэлю основать новый Совет. Без Каина.

— Он может убить нас так же легко, как и вернул, — заметил на это Доума.

— И пусть. Это лучше, чем жить в вечном страхе. Когда Разиэль убил меня… скажу честно, я ощутил облегчение. Не всякая жизнь лучше смерти, если у тебя нет ни шанса на избавление. Я не хочу жить в вечном страхе перед собственным Мастером. Так что… время быть честными с ним. Он сам сегодня сказал мне, что хотел бы, чтобы я ему доверял. Можно ли доверять тому, кого боишься?

— Удобно. Ты выбрал следовать за ним и теперь уговариваешь меня не делать этого. В случае чего именно я пострадаю.

— Я обещаю, что вступлюсь за тебя и разделю наказание, каким бы оно ни было. Но подумай сам — через девять ночей Каин потребует ответа. Ты точно готов сделать вид, что на всё согласен?

— Даже прыгнешь за мной в Бездну? — хмыкнул младший.

— Если… до этого дойдёт — да, — ответил Турэл, хотя и с заминкой. — Я клянусь. И я уверен, что Разиэль поступит так же.

— А младшие?

— Не знаю. Но почему ты так беспокоишься из-за них?

— Было бы намного спокойнее, если бы мы могли диктовать Каину свои условия. Но это возможно только в том случае, если он не сможет обойтись без нас. Если младшие нас не поддержат, Каин может просто и дальше рассчитывать на их верность. Три клана — этого достаточно. Более чем.

Турэл на какое-то время задумался. Если бы они могли диктовать Каину свои правила… Если бы он не мог приказывать им по праву сильного — конечно, его не нужно было бы бояться. Какое-то время. И вместе с тем — продолжать бояться вечность, что однажды он найдёт способ.

— Тогда он мог бы убить нас и создать новых сыновей, — сказал Турэл. — Борьба с ним — это не выход.

— Я… попробую поговорить с ним откровенно, — сказал Доума наконец. — Но не сегодня. И, возможно, не завтра. Мне нужно время. Но ты прав. Стоит обозначить мою позицию. Хотя бы попытаться.

— Расскажи потом… как пройдёт. Хорошо?

— Ладно.

Примечания:

Название "Сухие земли", использующееся в данной главе и далее, взято из игры "Носгот". Этимология его не ясна, но так мелкайхимы называли Призрачный мир. По моему предположению потому, что вода там почти не отличается от воздуха.

---

Последний из сыновей Каина был ничем не занят. Последний. Всегда последний.

Долгое время Мелкайя считал, что его «болезнь» — это следствие того, что он шестой. Что Каин отдал больше силы тем, кто был старше. Но позже он понял одно — даже если бы он был первым, но со склонностью к Тьме, рано или поздно его тело всё равно начало бы отказываться восстанавливать внешние слои кожи. Это была расплата за связь с миром мёртвых. По мере того, как развивались его способности, Мелкайя одной ногой уходил «туда». А «там» от плоти не было толка. Рано или поздно душа просто отказывалась снабжать энергией то, что казалось не столь значимым. Позже мелкайхимы достигли огромных успехов в преобразовании токов энергий души, смогли заставить её поддерживать даже чужие части тела, достаточно искусно пришитые к своим собственным. Мелкайхимы даже задумывались о том, чтобы приделывать себе лишние пары конечностей, но эксперименты показали энергетическую несостоятельность идеи. На «прокорм» новых конечностей уходило слишком много энергии, а, как бы порой ни хотелось иметь ещё одну пару рук, в реальности от неё оказалось не так много смысла.

Теперь Каин обещал, что всё будет иначе. У Мелкаи не было причин ни верить ему, ни сомневаться. Более того, он понимал, что, если он — это всё ещё он, то в конечном итоге его бы ждало возрождение в роли астрального хищника. Его душа не переродилась и, будучи достаточно сильной, вряд ли позволила бы поглотить себя кому-то ещё. Он бы сам охотился на других, как и раньше, но только в Сухих Землях. Перспектива немногим лучше, чем то, что есть сейчас. Даже хуже. Если это тело вновь подведёт его — что ж, можно вселиться в новое. И снова. И снова. И снова. Чем не выход? И люди, и вампиры рано или поздно чувствуют усталость и голод. Им снова надо есть, снова надо спать. Потребность периодически менять тело, возможно, более экзотична, но всё будет зависеть от сроков износа. Жаль было лишь тех, кого Мелкайя когда-то повёл за собой.

Его клан был наиболее многочисленным. Шестой лейтенант раньше просто пытался выжить. Он не задавался вопросом, зачем. А потом, когда получил сведения об устройстве Сухих Земель, осознал, что практически любая жизнь лучше того, что ожидает его за пределами. Был ли у него выбор сейчас? Или, как и прежде, только иллюзия выбора?

Иногда он завидовал солнцепоклонникам и прочим, кто не знал, как на самом деле устроена загробная жизнь в их мире. Они могли надеяться на то, что там, за порогом, их ожидает Рай, а не бледная тень их собственного мира, а потом — возвращение в него же. Но логический итог был один. Этот мир — всё, что у них есть. Как бы ни хотелось, ни в жизни, ни в смерти им не сбежать в другой. Превратить Носгот в Рай хотя бы для себя — лучшее, что можно сделать. Или хотя бы пытаться сделать.

Но что такое Рай? Жизнь без голода? Без боли? Оба этих чувства стали настолько привычны, что только лишь избавления от них казалось достаточно. Но вот они ушли, а Мелкайя не знал, что делать дальше.

Сам того не замечая, он уже несколько часов стоял на стене, глядя в сторону неприветливых засушливых пиков Керийских гор. Дуновения прохладного ветра иногда заставляли его вздрагивать, но не от холода как такового, а от того, насколько забыты были эти ощущения. Нравились ли они ему? Или были неприятны? Сложно было сказать. Неужели же он настолько привык плыть по течению? Неужели и правда не осталось ни собственной воли, ни желаний? И как только треклятое выживание перестало быть самой главной целью, другой просто не нашлось?

Мелкайя пытался вспомнить, что раньше могло вызвать у него улыбку или приязнь, но на ум не шло ничего, кроме чужих криков. Страха. Он находил удовольствие в том, что его боялись. Так он чувствовал собственную силу и значимость. Если бы к нему прислушивались и без этого, было бы лучше?

Мелкайя вспоминал то, что можно было назвать последней встречей Совета. Их осталось только трое. Трое младших, уставших от того, что они были постоянно вынуждены играть по чужим правилам. Уставшие от войны, имевшие другие цели. Хотевшие покоя и возможности спокойно заниматься своими исследованиями.

Это была очень странная встреча. В Святилище висели знамёна всех шести кланов. Всё ещё. Но осталась лишь половина лейтенантов. Они собрались в тронном зале и какое-то время просто молча стояли, словно ждали опоздавших. Возможно, так и было. Мелкайя в те ночи не без страха думал о том, что доумахимы всё же освободят своего лидера. Или что вернётся Турэл. Что сейчас придёт кто-то, кто прошествует от дверей прямо к трону — и попытается занять его. В тот момент, понимая, насколько далеко зашли его исследования, Мелкайя боялся даже возвращения Мастера.

Но никого не было. Они стояли в тишине, изредка обмениваясь осторожными взглядами, но никто больше не пришёл. И никто из них не рискнул приблизиться к трону. Ни Рахаб по праву старшего, ни Зефон по праву сильного, хотя за пятым лейтенантом оставалось командование объединёнными силами Турэлима и Зефонима. Сам Мелкайя, понятно, самоубийцей не был.

Через какое-то время Рахаб всё же подал голос.

«Война закончилась, — говорил он, но звучал так, словно сам не верил в свои слова. — Не только с людьми, но и между нами. Империя… лежит в руинах. Я не знаю, сможем ли мы восстановить то, что утратили. Сколько на это уйдёт лет. Но сейчас нам необходимо сохранить хотя бы то, что осталось. Надеюсь, что теперь вы согласитесь со мной — нам нет нужды воевать. Если мы продолжим, то в конечном итоге победитель не получит ничего. Только руины».

Они поклялись, что забудут старые обиды и более никогда не будут враждовать друг с другом. И, что удивительно, они сдержали слово. До того, как деградация зашла слишком далеко, они вполне успешно правили тем, что осталось от империи.

Какой будет новая эра? Смогут ли старшие тоже смирить свою гордыню и начать слушать не только её? И будет ли, в конечном итоге, кто-то прислушиваться к мнению самого младшего из братьев? Возможно… наконец-то у Мелкаи был шанс. Он знал больше, чем кто бы то ни было, о том, как экономно расходовать ресурсы, добиваться многого, имея ничтожно малое.

Он сжал пальцы, и давно пошедший трещинами светлый песчаник парапета, на который он опирался, раскрошился под когтями.

Сперва шестой лейтенант направился в сторону тронного зала, но, уже почти дойдя до массивных дверей, развернулся и пошёл к себе.

Его личный кабинет мало чем отличался от такового у Зефона — они оба больше любили приглушённый свет и небольшие пространства. Но, если пятый лейтенант в качестве декора предпочитал гобелены и вышивки, то Мелкайя отдавал предпочтение сочетанию долговечных пород дерева и янтаря. Его кабинет был украшен картинами из россыпи этого камня, а столешница рабочего стола была огромной пластиной из крупных янтарных треугольников, подогнанных друг к другу тщательной шлифовкой и покрытых лаком. Мелкайя зажёг магические светильники и задёрнул шторы — как ни странно, но свет, больше напоминавший солнечный, чем лунный, нравился ему больше.

Следовало поблагодарить Рахаба за тщательно наложенные чары сохранения — когда Мелкайя опустился в рабочее кресло и выдвинул ящик стола, тот вышел легко и плавно, словно и кабинет, и сам стол не простояли сотни лет в забытьи. Чернила, металлическое перо и бумага тоже были на месте. Более того, первые даже не пересохли, а ведь Мелкайя опасался увидеть лишь чёрную крошку, открывая крышку чернильницы.

Первые пару листов бумаги он безнадёжно испортил — руки плохо помнили, как аккуратно писать. Однако затем дело пошло на лад, хотя собственный почерк не устраивал шестого лейтенанта категорически.

Он не хотел просто прийти и присягнуть императору на верность. Мелкайя составлял подробный перечень вопросов, на которые хотел знать ответ, и набрасывал примерный план действий по возможной реставрации Святилища, а потом уже — и Империи. Возможно, Каин уже составил собственный план, но Мелкае очень хотелось, чтобы император хотя бы выслушал его предложения или ответил на вопросы.

Пока он работал, в голове то и дело проскальзывала предательская мысль: «Каин уже всё решил. Это никому не нужно. Мастер всегда мог предвидеть всё лучше тебя. И полнее тебя. А что не мог он, то мог Зефон. Не позорься».

Мелкайя махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху, и посадил на лист ещё одну кляксу. Подумав, он решил всё же не брать новый — и так уже потратил слишком много. К счастью, клякса не задела уже написанный текст.

Незаметно за этой работой минула ночь. Как оказалось, вопросов и планов было очень много. И, пока Мелкайя работал, он начинал снова чувствовать что-то, кроме пустоты. Удовольствие? Да. Он продумывал варианты, представлял, как они могут быть воплощены. Как его идеи могут стать реальными. И даже если Каин не примет их сейчас, можно будет вернуться на свою старую территорию. Создать новых обращённых. Может, конечно, это не именно то признание, которого хотелось Мелкае, но оно тоже могло принести удовлетворение. А вообще, будет действительно приятно стать таким правителем, чтобы остальные равнялись на него. И теперь — есть все шансы. Ведь теперь решать будет не сила.

Чего можно ожидать от других братьев в этом смысле? Разиэль, хоть и был ранее излишне горделив и самонадеян, отличался достаточно тонким умом, но всё же иногда был потрясающе слеп именно вследствие гордыни. Полагал, что многие вещи просто недостойны его внимания. Возможно, он и пересмотрит свою политику, но всё же ему никогда не приходилось иметь дела с дефицитом ресурсов. Турэл — другое дело. Привык работать в максимально жёстких условиях, как и Мелкайя, извлекать из ситуации всё, что можно извлечь. Хоть и амбициозен, но практичен. И всё же тоже не то, чтобы часто сталкивался с нехваткой чего-либо, будь то ресурсы или рабочая сила. Доума… Его было почти жаль. Даже в те годы, когда третий план был максимально изолирован от империи, они всё равно жили с расчётом на приток ресурсов извне. Доумахим жил войной и не мог существовать в состоянии мира. Третьему лейтенанту будет крайне тяжело приспособиться к новым условиям. Рахаб. Загадочное во всех отношениях существо, но в любом случае скорее прислушается к чужому мнению, чем будет гнуть свою линию. И вряд ли станет предлагать какие-то глобальные проекты. И, наконец, Зефон. Мелкайя думал, что как минимум научился понимать его, но сейчас он, как и все прочие, не знал, что происходит у пятого лейтенанта в голове. Как он будет действовать? Что делать? Станет ли снова таким, как Мелкайя помнил его? В любом случае, он вряд ли пойдёт на открытое противостояние, пока не будет чувствовать угрозу собственным интересам. Да и уж кто-кто, а Зефон всегда был тем, кто предпочтёт договориться. Хотя он и мог попытаться сделать так, чтобы Мелкаю никто не слушал, просто для собственного удовольствия, как это уже случалось раньше. Зефон был хитрее и тоньше просчитывал реакции окружающих. За ним нужно будет следить.

Уже лёжа в своей постели, Мелкайя долго ворочался с боку на бок, вспоминая, прикидывая, планируя. Но сам не заметил, как за этими размышлениями его сморил сон, на удивление спокойный и крепкий. Он не спал так хорошо очень давно. Наверное, несколько сотен лет.

Однако вечером, едва он открыл глаза, то первым делом захотел вернуться в кабинет и разорвать свою вчерашнюю работу. Бессмысленную. Ненужную. Лёжа в абсолютной темноте своей спальни, где не было видно даже очертаний предметов, Мелкайя глубоко и размеренно дышал, пытаясь успокоиться. Он не должен позволить отчаянию поглотить себя. Он должен хотя бы попробовать. Решиться.

Во рту неожиданно пересохло, но это не имело ничего общего с голодом. Усилием воли шестой лейтенант встал с постели и, не зажигая свет, на память двинулся к шкафу. Шкаф оказался неожиданно близко. Прозвучал лёгкий стук. Мелкайя выругался и всё же зажёг свет. Лёгкая боль его отрезвила. Нужно идти к Каину. Сейчас. Добиваться того, чтобы шестого лейтенанта слушали, пока есть шанс. Сейчас он был идеальным, и другого такого могло не представиться уже никогда.

Что приятно, в шкафу сохранилось и кое-что из его вещей. Несмотря на то, что Каин раздобыл им одежду, Мелкае, например, предложенная Мастером рубашка оказалась мала в груди.

Посмотрев на себя в зеркало и поправив другую, нежно-кремовую рубашку с воротником-стойкой, Мелкайя провёл рукой по волосам. И замер. Волосы? У него были волосы?!

Шестой лейтенант потрясённо уставился на свою ладонь, но вот на ней волос совсем не обнаружил, что, впрочем, было и к лучшему. Он снова потрогал свою голову. Волосы. Светлые, они сейчас были мало заметным коротким ёжиком, но они были. Достаточно мягкие, насколько шестой лейтенант мог судить. Какое… интересное последствие.

Впрочем, волосы волосами, а дела не ждали. Хотя это неожиданное открытие, безусловно, немало оживило счастливого обладателя новых волос. Нет, дело было вовсе не в том, что Мелкайя всю жизнь сокрушался из-за своей лысины. Но сам факт того, что у него из кожи росло то, что не росло раньше, скорее всего, указывал на её большую… живость, чем ранее. Облысение было судьбой всех без исключения мелкайхимов, не зависимо от пола. Если их тело считало излишком даже кожу, то про волосы можно было вообще не заикаться. И вот, они росли. Волосы. К этой мысли нужно будет привыкнуть.

Мелкайя, всё ещё периодически касаясь рукой головы и убеждаясь, что волосы на месте, прошёл в свой кабинет. Вчерашний список вопросов и план остались там же. Перечитав написанное вчера, шестой лейтенант внёс несколько правок. Дождался, пока высохнут чернила. А потом, глубоко вздохнув, направился к Каину, в тронный зал. Он не мог ждать.

Дверь зала поддалась неохотно. Мелкайя прошёл внутрь и поднял глаза. Трон был пуст. Ну да, логично. Не должен же Каин сидеть тут как приклеенный.

Стоя на пороге пустого помещения с листочками в руках, шестой лейтенант почувствовал себя невероятно глупо. Какие планы? Какие вопросы, когда даже этот зал лежит в руинах?

Неожиданно в проломе крыши возникла тень. Раньше, чем Мелкайя успел удалиться, Каин спрыгнул в зал.

— Мастер? — спросил шестой лейтенант, словно не был уверен, кого именно видит перед собой.

— И тебе доброй ночи, — ответил Каин, спрыгивая с обломка крыши на пол. Затем император двинулся к трону. — Ты хотел обсудить что-то?

— Да, — Мелкайя прочистил горло. — Касательно… ваших дальнейших планов. Наших.

— Говори.

— У меня есть несколько вопросов.

Каин обернулся, стоя у трона, но так и не опустившись на него.

— Так задавай их. Похоже, ты обдумывал их довольно долгое время, верно?

— Всю вчерашнюю ночь. И немного до этого.

Каин всё же сел на трон и махнул рукой.

— Спрашивай. Я ждал, чтобы хоть у кого-то из вас наконец появились вопросы.

— В самом деле? — переспросил Мелкайя.

— Что тебя удивляет? Я дал вам достаточно малое количество сведений. Ровно столько, сколько, по моему мнению, было нужно на момент вашего пробуждения. И только то, что вам было наиболее важно осознать. Но я не просветил вас ни касательно наших ресурсов, ни касательно дальнейших планов в более подробном ключе чем «восстановить Империю».

— И вы ожидали, что хоть кто-то захочет знать больше.

— Разумеется. Я воспитывал вас лидерами. Полководцами и правителями. А не теми, кто ждёт, пока всё решат за него, и можно будет просто следовать намеченному другими плану. Так что, может, ты уже задашь свои вопросы?

Обсуждение вышло довольно долгим. Пару раз Мелкайя чувствовал, что он близок к обмороку. Он забыл, как это — нормально обсуждать что-то с Мастером. Забыл, что это не значит, что ему будут угрожать или затыкать. Они говорили о людях, о том, как кормить их, как обеспечить лояльность. Что делать, если солнцепоклонники решатся на штурм Святилища Кланов. С каких направлений будет разумнее всего начинать восстановление лежащих в руинах земель. Наконец, они обсудили последнюю запись на приготовленных шестым лейтенантом листах.

— Многие из твоих замечаний весьма разумны, — заметил Каин и коснулся подбородка когтем среднего пальца. — Но, возможно, слегка преждевременны. Ещё не все твои братья дали мне свой ответ.

— Вы ожидаете, что кто-то из них всё же откажется сотрудничать? — спросил Мелкайя.

— Вероятность невелика, но она есть. То, что вам довелось пережить, не могло не оставить след. Я ожидал, что и у Зефона будет больше вопросов, но у меня ощущение, что в данный момент его разум практически утратил способность к долгосрочному планированию действий. Я могу только надеяться, что она вскоре вернётся. Я пока жду от него отчёта по Собору. Хотя сейчас ко мне пришли уже четверо из шести, это не значит, что Доуме и Разиэлю также хватит десяти ночей, чтобы принять решение. В любом случае, твои заметки — хорошая линия действий. Надеюсь, у нас будет достаточно ресурсов, чтобы следовать ей.

Мелкайя кивнул. Что ж. Его выслушали. Возможно, всё даже будет так, как он сказал. Когда-нибудь. Но он не ощущал никакого триумфа. Странно.

— Пока что у меня есть к тебе просьба, — снова прозвучал голос Каина.

— Какая, Мастер? — шестой лейтенант вскинул голову.

Каин посмотрел вверх, на Колонны.

— Другие Хранители. Я понятия не имею, как найти их. Ты — единственный, кто может помочь мне воссоздать заклинания, с помощью которых это можно сделать.

— Почему именно я? — спросил Мелкайя.

— Сами души Хранителей связаны с Колоннами. У меня есть примерное понимание, какого характера это связь, но я сомневаюсь, что мои познания в этой области могут хотя бы приблизиться к твоим. Тем более, что ты нарушил мои запреты касательно определённых тем для изучения. Я прав? — император внимательно посмотрел на своего сына.

Мелкайя сглотнул.

— Да, Мастер.

— Что ж… с последствиями твоих экспериментов нам ещё тоже предстоит разобраться, но, возможно, они принесут свою пользу. Нужно заняться вопросом поиска Хранителей сейчас, пока на это есть время.

— Пока что у меня слишком мало сведений, — сказал Мелкайя, надеясь увести разговор подальше от неприятной темы. — Я не знаю, с чего начать составление таких чар.

— Думаю, для начала мне стоит рассказать тебе всё, что я знаю о Колоннах и Хранителях, — сказал Каин. — Возьми побольше бумаги и чернил. Но лучше — карандаш. Я буду ждать тебя в библиотеке.

Мелкайя кивнул и, получив разрешение, вышел. Ноги были какими-то ватными, а разум почему-то никак не мог поверить в реальность происходящего. Он даже сам не мог сказать, почему, учитывая, что ничего такого уж страшного, говоря объективно, не происходило. Наверное, это была привычка. Сиди, не высовывайся, высказывай своё мнение по возможности аккуратно. И тогда тебя не тронут. А сейчас он вылез. Да, его выслушали, и теперь он будет занят разработкой важного проекта. Но казалось, что за этим неизменно последует расплата.

Мелкайя снова провёл рукой по волосам. Этот жест неожиданно его успокаивал. Возможно, это просто было отличным напоминанием о том, сколько всего изменилось, а сколько — могло измениться. И нужно было сделать всё, чтобы изменения были в его пользу.

Скоро шестой лейтенант и его Мастер расположились в библиотеке. Каин рассказывал то, что помнил и знал о Колоннах и Хранителях, Мелкайя — делал записи, пытаясь хотя бы примерно прикинуть, с чего именно лучше начинать работу. Задача обещала быть действительно непростой, но весьма интересной.

Мимо прошёл Разиэль с очередной порцией книг, но Мелкайя едва ли обратил на старшего внимание. Первый лейтенант поймал на себе взгляд Каина и, резко отвернувшись, ускорил шаг. Каин чуть нахмурился, но тотчас повернулся к шестому сыну. С Разиэлем они потом разберутся. В своё время.

* * *

Значит, Мелкае понадобилось меньше, чем десять ночей. Разиэль снова чувствовал себя немного преданным. Все уже всё решили. Всем было просто сделать выбор. Кроме него. По крайней мере, ему так казалось.

Рахаб всю ночь наблюдал за братом, но почти со страхом осознавал, что не может понять, правда ли с Разиэлем что-то не так, или ему просто кажется. Хотя четвёртый лейтенант никогда не был особенно хорош в распознавании чужих эмоций, с Разиэлем они всё же были близки, и раньше его настроение Рахаб считывал практически безошибочно, но сейчас… он не понимал. Не понимал, что чувствует Разиэль, стоит ли пытаться заговорить с ним.

Разиэль глубоко вздохнул, ставя на место книгу по истории империи. Там был описан период, последовавший сразу за окончанием строительства Дымовых Труб Тартара. Период, когда они были молоды, весь мир лежал у их ног, а будущее казалось исключительно радостным. Когда самой большой проблемой Разиэля были неважные отношения с Зефоном. Первым, с кем он умудрился поссориться. Но не последним.

С Доумой они просто почти не общались. Как и с Мелкаей. У Разиэля всегда были Рахаб и Турэл, было одобрение Мастера, и казалось, что большего не нужно. У него был клан. А сейчас? Руины. Сомнения. Болезненные воспоминания. Нужны были новые, светлые. Нужно было снова поверить в то, что всё ещё может быть хорошо. Но только как?

Когда они с Рахабом простились, Разиэль, надеясь, что останется незамеченным, прокрался в тронный зал.

Колонны Носгота. Разиэль почти не запомнил их целыми. Да и его зрение в облике духа отличалось. Он подошёл к Колоннам и принялся двигаться по часовой стрелке, по очереди касаясь их. Камень был холодным, как ему и положено, но Разиэлю всё равно казалось, что он чувствует пульсирующую в нём жизнь. Впрочем, это могла быть лишь игра воображения.

Разум. Измерение. Конфликт. Природа. Энергия. Время. Состояние. Смерть.

Разиэль остановился, глядя на последнюю Колонну. Колонну Баланса, в основании которой всё так же стоял императорский трон. Если бы всё было так с самого начала? Если бы проклятье не терзало их души, а Колонны не лежали в руинах, какой была бы империя сейчас? Мог ли сам Разиэль и его братья быть другими? И могут ли сейчас?

Разиэль подошёл к трону. Он обратил внимание, что обломки крыши были аккуратно передвинуты в одно место — то ли братья, то ли Каин постарались, сделав тронный зал чуть приличнее. Неожиданно первый лейтенант почувствовал жуткую усталость. Подумав, он сел у основания трона и прислонился к нему спиной. Небо постепенно светлело. Наверное, стоило бы пойти к себе и лечь спать нормально, но Разиэлю хотелось немного побыть одному и подумать. И это место, здесь и сейчас, подходило как нельзя кстати.

«Я — не твой враг. Я, как и прежде, твоя правая рука. Твой меч», — он сам сказал Каину эти слова. Так почему же не может снова занять своё место? То, что сделал с ним Каин без объяснений, оказалось не так просто простить. Если бы он рассказал правду с самого начала… Разиэль бы прыгнул в Бездну сам. Первый лейтенант грустно усмехнулся своим мыслям. Прыгнул бы. Но смог бы действительно исполнить необходимое? Он не смог убить Яноса, последнего из расы изначальных вампиров. Не поднялась рука. При том, что Древний просил его об этом. Если бы Каин поступил иначе, смог бы Разиэль найти в сердце решимость, чтобы убить своих братьев? Ведь он не хотел. Даже так, до последнего — не хотел. Неужели всё-таки его воля настолько слаба?

«Мастер», — позвал Разиэль неожиданно для себя. И не менее неожиданно его голос был услышан.

«Да?» — отозвался Каин вроде бы спокойно.

«Я хотел кое-что спросить… Касательно меня самого. Тебе известно… каким я был? До обращения?»

«Не более, чем говорилось в старых легендах, — ответил Каин. — Когда я воскресил тебя, то был даже удивлён контрасту».

«В каком смысле?»

«Наверное, это было ожидаемо, учитывая, что ты ничего не помнил, но я ожидал, что ты будешь более… жёстким что ли. Больше похожим на меня самого».

«Я… не понимаю. Я вспоминаю себя самого, человека. Как я убил Яноса. Как спокойно я говорил о гибели своих товарищей. Почему я… был таким?»

Каин некоторое время молчал.

«Я не могу ответить на твой вопрос. Возможно, в твоей жизни произошло что-то страшное, связанное с вампирами. Кроме того, за твоим плечом был Мёбиус, а этот старый змей мог быть ужасно убедительным. Мы можем… попробовать выяснить, если это так важно для тебя. Но позволь спросить, почему ты спрашиваешь?»

«Сам не знаю, — честно ответил Разиэль. — Я просто задумался… обо всём, что произошло. О том, что мне не хватило решимости убить Яноса, когда он просил меня об этом. И что, возможно, ты был прав, когда скинул меня в Бездну. Если бы у меня не было причин ненавидеть… Только лишь зная, что так надо, я бы не смог убить моих братьев. Ты знал об этом?»

«Я… догадывался, — ответил Каин. — К тому же, в какой-то момент я думал, что тебе всё-таки необходимо будет убить и меня тоже. Что это — единственный выход. Я начал узнавать правду о значении Колонн и их связи с вампирами уже после твоей казни».

«Ты смог. Смог принести нас всех в жертву. Я бы… не сумел», — сказал Разиэль.

«И кого из нас это, по-твоему, делает лучше? — спросил Каин. — Но ты ошибаешься, если думаешь, что это было простое решение. Я видел то, чего не видел ты. Знал то, чего не знал ты. И даже так… я откладывал много лет прежде, чем решился».

«Много… лет?» — переспросил Разиэль.

«Да. Я не хотел верить… Я не хотел терять империю. И вас. Но это было… неизбежно. Я бы потерял вас, так или иначе. Убить, чтобы спасти. Таков был мой выбор. Даже если бы я пожертвовал собой, вы бы остались проклятыми. В какой-то момент я думал просто убить вас всех, а после — самого себя. Но… после той точки, где я сбросил тебя в Бездну, были варианты. Будущее больше не было стабильно. Я не знал и не понимал, почему, как такое возможно, но это был шанс. Я им воспользовался».

«И вновь… смог бы я… сделать то же самое?»

«Смог бы, — ответил Каин. — Это было бы тяжёлое, выстраданное решение, но ты смог бы. То, что ты не смог убить Яноса, вовсе не говорит о твоей слабости. В конечном итоге, ты видел, как твоё человеческое «я» его убивает. Некоторые вещи сделать второй раз не так уж просто».

«Милосердие может быть разным, — заметил Разиэль. — Я повёл себя эгоистично по отношению к нему».

«И что ты намерен делать в связи с этим?» — спросил Каин.

Разиэль открыл сами собой слипшиеся глаза и посмотрел на небо. В какой-то момент он уже начал засыпать, и ему почти начало казаться, что он разговаривает сам с собой. Что делать? Можно ли ещё что-то исправить?

«Что стало с Яносом после? — спросил Разиэль. — Тебе известно?»

«Да. Долгие годы хильдены черпали из него силу для питания — своего и своих механизмов. Я смог его освободить, но затем… он пропал в мире демонов. История не терпит парадоксов. Яноса не было в этом мире в изначальной линии истории с тех пор, как ты-человек убил его. Он не мог надолго остаться в нём снова. Это изменило бы слишком многое. И история… убрала его».

«Но ведь его можно вернуть, — заметил Разиэль. — Можно было бы сейчас. Извлечь из тебя его сердце не тогда, а сейчас. Найти его усыпальницу. В этом времени — он может быть!»

«Возможно, — ответил Каин. — По крайней мере, мы не знаем, может ли помешать этому что-нибудь».

«Как думаешь… его можно спасти?»

«Не знаю. Возможно всё».

«Я хотел бы попробовать».

«И как ты себе это представляешь?» — спросил Каин.

Разиэль задумался. А действительно, как?

«Ну… очевидно, для этого надо отправиться в мир демонов, — сказал он. — Для чего нужно много силы. Которой у меня сейчас нет, но это, как я понимаю, вопрос времени».

«И ты всерьёз собираешься делать это в одиночку?» — спросил Каин.

«Пока не знаю».

«А что насчёт твоего клана?» — продолжил расспросы император.

«А что насчёт него? Разиэлим уничтожен».

«Как и империя в целом. Как, по сути, и любой другой клан. Твоим братьям придётся избавляться от собственных потомков — своими руками. Мы все потеряли всё, что у нас было. Кроме друг друга. Это последнее, что у нас ещё остаётся».

«И то… друг друга мы тоже почти потеряли, — сказал первый лейтенант. — Теперь, когда я знаю правду о том, что стало с моим кланом… я не знаю, когда смогу полностью простить братьев за это».

«И ты предпочтёшь отвернуться от них из-за прошлого? Остаться один и лелеять свои обиды? Или всё-таки попробуешь дать им ещё один шанс?»

Разиэль какое-то время молчал. Светало, но он так и продолжал сидеть у подножия трона.

«Ты думаешь, мне не трудно? — спросил Каин с мысленной усмешкой в голосе. — Что я не боюсь, что вы снова передерётесь, и всё в конечном итоге окажется напрасно — снова? Последний парадокс подарил мне ещё больше горьких воспоминаний. И я совершил ещё больше ошибок, не все из которых можно исправить. Я… не представляю, как мне налаживать отношения с Ворадором».

«Он, вроде, мёртв», — сказал Разиэль меланхолично.

«Был мёртв, — поправил его Каин. — Ты помнишь, когда я не позволил Похитителю Душ поглотить тебя в первый раз?»

«После того, как я убил своё человеческое «я», — ответил Разиэль. — Да. Помню. Что именно мы тогда изменили?»

«Ты воскресил Яноса, Неназываемый воспользовался его телом, чтобы вернуть часть своих сородичей. В изначальной линии времени человеческие королевства очень долго оправлялись от последствий безумия Круга, но Неназываемый ускорил этот процесс. Я не стал ждать, пока смогу сам создать вампиров. Я воскресил Ворадора, и он создал мне другую армию. Армию из его потомков. После того, как я изгнал хильденов, Ворадор и его последователи оставались в Меридиане какое-то время, но затем люди изгнали их оттуда в ходе очередной небольшой заварушки. Я думаю, что он жив, но не имею понятия, где он. Более того, наши с ним отношения сильно испортились в тот период».

Разиэль задумался.

«Юг или восток. Других вариантов нет».

«Тем не менее, будет непросто заставить его меня слушать».

«Уверен, у тебя получится, — усмехнулся Разиэль. — Раз уж ты даже смог уговорить меня сохранить тебе жизнь».

«Что ж… возможно, — в мысленном голосе императора тоже звучала усмешка. — Ты ещё не принял решение, я полагаю?»

«Нет. Мне… нужно ещё немного времени, чтобы всё осознать, — сказал Разиэль. — И поверить. Отринуть все свои тяжёлые чувства, когда у нас был общий враг, было намного проще. Но сейчас… я не могу от них избавиться».

«У нас всё ещё есть общий враг, — ответил Каин. — Эта тварь не уничтожена».

«Да. Но это больше не мой бой. К слову… ты знаешь, что под Святилищем есть подземный зал?»

«Нет».

«Я отведу тебя завтра. Если, конечно, получится найти дорогу. Тварь там. Прямо под нами...» — после того, как Разиэль сказал это, ему самому стало жутко, и он поспешил встать с пола. И вообще, надо уже идти к себе и ложиться спать.

«Неприятное соседство, — заметил Каин. — Но давай подождём с этим. Я боюсь, что наш бой может повредить Святилище, а это пока — наша единственная база. И я боюсь, что тварь навредит вам».

«Понял. Спасибо, что выслушал меня», — поблагодарил Разиэль сам неожиданно для себя.

«Всегда пожалуйста. Времена меняются, верно? — Каин, судя по интонации, снова усмехался. — С возрастом как-то сильнее начинаешь ценить силу слова».

«Это точно. Жаль, что только сейчас… Думаю, мне стоит набраться смелости поговорить с другими братьями. Сражаться всем вместе, снова… это было бы хорошо. Правда».

«Я уверен, у вас всё получится, — сказал Каин. — Но сейчас… Разиэль, шёл бы ты спать. Уже почти рассвело».

«И правда. Но я уже иду. Эм… спокойного дня?»

«Взаимно, сын мой. Взаимно».

Разиэль снова уснул быстро и спал крепко. Вечером ему опять захотелось есть, и пришлось звать Мастера, чтобы тот дал ему свою кровь. Это было… странно. Очень.

После того, как первый лейтенант поел, Каин спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, — сказал Разиэль. — Я думал найти Турэла. И попробовать поговорить с ним. Хотя… это не будет просто. Это правда? Что он отдал приказ уничтожить мой клан?

— Я не знаю, — ответил Каин. — Меня в тот момент не было в империи. Я вернулся уже после Войны Ослеплённого Солнца. Помнишь, ты вчера говорил о том, что не смог убить Яноса? Я… не смог быть рядом с твоими братьями. До самого конца. Мне было слишком сложно смотреть, во что они превращаются, и как гибнет империя. Я их бросил. Потому что был слишком слаб, чтобы исполнить свой долг Мастера перед ними.

Разиэль не отвечал. Они с Каином были в покоях первого лейтенанта, и вновь можно было поверить в иллюзию, что всё почти как раньше. Они снова молоды, не было ни голода, ни боли. Не было горечи предательства…

А какого демона?! Можно цепляться за горькие воспоминания. А можно помнить о том, что до этого было много хорошего. И что не поздно это хорошее вернуть. И сделать даже лучше.

— Мы можем всё исправить. Я уверен, — сказал Разиэль. — Все мы. Не знаешь, где Турэл?

— Должен быть в оружейной. Я просил его дать знать, когда он приведёт её в порядок, но, видимо, он всё ещё не закончил, — сказал Каин. — Сейчас извини меня, мне нужно увидеться с Мелкаей.

— Кстати, он дал тебе ответ?

— Да.

— И над чем вы теперь работаете?

— Над чарами, которые помогут найти других Хранителей. Вообще, он принёс мне интересный план по восстановлению империи. Я бы дал вам всем с ним ознакомиться чуть позже.

— Хм, — Разиэль задумался. — Это и правда звучит интересно. Я… никогда не обращал на Мелкаю особенного внимания. А стоило бы. Так что буду ждать.

— Вот и отлично. А теперь — иди и найди Турэла, пока не передумал.

— Да. Верно.

Они попрощались, и Разиэль снова двинулся знакомыми переходами в сторону оружейной. Тут всё ещё было очень пусто, и его шаги отдавались в коридорах почти зловещим гулким эхом, но всё же Разиэлю казалось, что Святилище как будто стало немного живее. То ли, может, просто у него самого сейчас было лучше настроение.

Они раньше шли по этим коридорам, обсуждая последние новости и достижения, обменивались шутками, иногда не всерьёз друг друга толкая. Можно ли было это вернуть? Разиэль был намерен хотя бы попробовать.

Турэл и правда был в оружейной. Правда, не один, а в компании Доумы. Старший тоже зашёл в помещение и замер, не зная, как начать разговор. Он не рассчитывал застать здесь ещё и третьего лейтенанта.

— Разиэль, — кивнул ему Турэл. — Доброй ночи. Нужно что-то?

— Я… Эм… — первый лейтенант прочистил горло. — Рэл, я… хотел поговорить.

— Да? О чём же?

— О нас. Об империи.

— Я слушаю. — Турэл внешне оставался спокоен. Он поставил на стойку меч, который до этого чистил от ржавчины, и обернулся к брату. Разиэль осторожно приблизился к нему. Доума в другом конце зала продолжал заниматься своими делами, кажется, решив, что лучше всего сделать вид, что его тут нет. Впрочем, Разиэль уже решил, что раз тут оба его брата, то и поговорит он с обоими. Вот только что сказать? «Я прощаю вас за то, что вы сделали с моим кланом»? Почему-то это не казалось хорошей идеей.

— Слушай… я вспоминал нашу юность вчера, — сказал Разиэль. — Да и вообще много о чём думал. Несмотря на то, что случилось… на всё, через что мы прошли, мне… не хватает вас. Всех вас.

— В каком смысле? — спросил Турэл. — Вот они мы, здесь.

— Да. Но ты со мной не более, чем, скажем, Зефон. С которым тоже надо что-то делать… Рэл… я хочу попробовать снова. Снова сражаться, стоя с вами бок-о-бок. Возможно, я не всегда был хорошим братом, но…

Турэл бледно улыбнулся.

— Мы все порой были друг другу плохими братьями, не находишь?

— Да… пожалуй. И всё же… мы были ими. Доума? — позвал Разиэль.

— М?

— Я… хотел перед тобой извиниться. За то, как мы с Турэлом вели себя с тобой, когда были молодыми.

— Нашёл, за что извиняться, — послышалось бормотание. — Столько лет уже прошло…

— Это не значит, что извиняться не надо, — сказал Разиэль твёрдо. — Скажи, ты уже дал Каину ответ?

— Нет. Я ещё думаю.

— Как и я. Что мешает тебе?

— Я уже говорил Турэлу. Я… не уверен, что хочу снова править.

— Понимаю тебя. Но даже так… я хочу сражаться снова бок-о-бок и с тобой в том числе. Как вы смотрите на то, чтобы уговорить Каина на небольшую вылазку?

— Что ты имеешь в виду? — спросил третий лейтенант настороженно.

— Тут много вампиров в окрестностях. Твоих потомков. Потерянных… Мне кажется, это подходящее слово для них. Я знаю, что это может быть тяжело для тебя, но… их необходимо убить.

— Тут ты прав, — кивнул Доума и приблизился к ним. — Охота, значит?

— Да. Не знаю, сможем ли мы вытащить Зефона и Мелкаю, хотя мне бы хотелось. Мы не так часто сражались вшестером, все вместе. Но мне кажется, что это может быть интересный опыт.

— Ты прав, — сказал Доума. — Давай попробуем. Только, думаю, нам нужно согласие Каина.

— Само собой. Я его спрошу.

Согласие Каина было получено на удивление быстро. И, что удивительно, абсолютно никто из братьев Разиэля не стал возражать против этой вылазки. Зефон, впрочем, не возражал вообще. Надо — значит надо. Однако перед тем, как они выдвинутся, Каин настоял на тренировке. И это снова было почти как раньше, когда они все вместе жили в фамильном поместье Каина в лесу недалеко от Курхагена. Пусть залы Святилища и отличались от комнат их прежнего дома, ощущение всё равно было очень похожим. Снова сшибались мечи, Каин комментировал и поправлял их. А они — внимательно слушали его советы.

---

Примечания:

Что ж, вот и начинается длинное путешествие Зефона к обретению эмоциональной стабильности. Пятый лейтенант стал первым, кто столкнулся с сильными последствиями своих мутаций — но далеко не последним. Не так просто исцелить безумие, которое прогрессировало две тысячи лет, даже если устранить причину...

На следующий вечер шестёрка лейтенантов, вооружившись, двинулась к воротам Святилища. Печально, что у них не было никакой брони — здесь она не хранилась. Оставалось надеяться, что бой будет не слишком сложным. Разиэль пытался вспомнить, ходили ли они когда-то на охоту вот так, все вшестером. В этой жизни — кажется, нет.

Они прошли через мостик, по обе стороны от которого были небольшие бассейны, когда-то украшенные водяными лилиями — эти цветы, раскрывавшиеся ночью и широко распространённые на юго-востоке империи, были одними из любимых у Рахаба. Хотя вампиры не любили воду, четвёртый лейтенант почти выклянчил у императора разрешение украсить путь к тронному залу этими лилиями. Увы, но уже когда Разиэль вернулся сюда в форме призрака, от них не осталось даже напоминания, только пустые бассейны, на дне которых было немного воды. А сейчас они и вовсе почти пересохли.

Однако кое-что всё же изменилось. В прошлый раз Разиэль не смог открыть главные ворота Святилища, но сейчас они поддались легко, словно признали одного из законных хозяев этого места.

В свете полной луны их взору открылась просторная долина. Когда-то здесь были деревья, а широкая дорога шла на север, к Бездне. Когда-то всё было иначе. Теперь же — ни следа жизни.

— Выглядит ещё хуже, чем я представлял, — пробормотал Турэл. — Боюсь даже думать, что происходит в окрестностях Тартара и Вечного Города.

— Что дальше? — спросил Доума. — Мы даже не обсудили порядок действий. Будем просто ходить и искать их?

Разиэль задумался.

— Я… признаться, думал, что ты можешь как-то выследить их, — сказал он.

Доума с сомнением посмотрел на безжизненную землю.

— Я могу попробовать поискать следы, — сказал он. — Но что потом?

— Будем сражаться, — пожал плечами Разиэль. — Отсечём им головы и будем молиться, чтобы их души смогли найти покой.

— Мы понятия не имеем, как действовать, сражаясь плечом к плечу, — наконец высказал Турэл витавшую в воздухе мысль.

Повисло неловкой молчание.

— Но Доума достаточно хорошо знает стиль боя и возможности каждого из нас, — сказал Разиэль. — Думаю, он сможет взять на себя командование.

— Я? — удивился третий. — Почему не ты?

— Потому что у тебя лучше реакция в случае непредвиденных обстоятельств, — сказал Разиэль. — Всегда была.

— Да, но ты лучше знаешь, чего ждать от них. Не забывай, я много веков провёл, прикованный к собственному трону. А ты хотя бы умеешь сражаться с доумахимами.

— Будем… разбираться по ходу? — неуверенно предложил Рахаб.

— Иронично, — заметил Турэл. — Первый случай на моей памяти, когда кто-то из нас пытается перекинуть командование на другого вместо того, чтобы взять на себя ответственность. Давайте уже решим что-нибудь. Если никто другой не готов, то поведу я.

Доума и Разиэль дружно воззрились на него.

— Что? — спросил Турэл. — Это лучше, чем ждать, пока вы что-то решите вместо того, чтобы вежливо уступать друг другу право командования. Разве нет?

— Они идут, — неожиданно сообщил Зефон. — Вижу троих. Справа.

— К оружию, — скомандовал Турэл.

Лейтенанты развернулись в сторону, куда указал Зефон. К ним приближалось три приземистых силуэта, чьи глаза поблёскивали красным. Доума, чуть прикусив губу, смотрел на собственных потомков. Нет, он не возьмёт на себя командование. Не сейчас. Ему слишком тяжело отдавать приказ их уничтожить.

Когда Разиэль увидел этих существ впервые, вернувшись из Бездны, его чувства больше всего напоминали презрение. Ссутулившиеся, со странно вытянутыми черепами, лишёнными носов лиц, в которых не осталось никаких человеческих черт, доумахимы скорее напоминали порождения Тёмного Эдема, чем вампиров. Когда-то третий клан гордился своими Вечными Кузницами, где создавались лучшие доспехи в империи. Сейчас же сама кожа доумахимов стала естественной бронёй, хотя первому лейтенанту казалось, будто из-под неё даже проглядывает металл наплечников и кирас. Если сравнивать с вампирами других кланов, то в целом доумахимы выглядели даже не так плохо. По крайней мере, лучше зефонимов, локтевые суставы которых были вывернуты под абсолютно неестественным углом, и которые большую часть времени передвигались на четвереньках.

Сейчас при взгляде на доумахимов Разиэль не ощущал ни отвращения, ни брезгливости. Ему было их жаль.

«Может… они послушают меня?» — спросил Доума Шёпотом, разглядывая своих потомков. Они очень напоминали уменьшенные копии его предыдущего тела, поражённого проклятьем.

«Не знаю, — ответил Разиэль. — Но почему не попробовать?»

Доума вышел вперёд, опустив копьё.

— Вы узнаёте меня? — спросил он. — Я — ваш лорд. Третий лейтенант империи.

Доумахимы, похоже, сомневались, стоит ли нападать — численное преимущество было не на их стороне. Они шли полукольцом, медленно приближаясь к вышедшему вперёд вампиру и явно готовясь в любой момент броситься наутёк.

— Я был перерождён, — сказал Доума. — Может, это возможно и для вас. Что возможно точно — так это восстановление былого величия нашего клана. Теперь, когда я могу снова вести вас.

Доумахимы продолжали приближаться к нему, но никто из лейтенантов не мог сказать, понимают ли они вообще обращённые к ним слова. Зефон ощутил сожаление — если бы у него сейчас была эмпатия… Но, может, если попробовать сосредоточиться на одном из этих вампиров, что-то получится?

Пятый лейтенант сощурился и посмотрел на вампира, который заходил справа, со стороны стен Святилища, затем попытался почувствовать это существо. Что оно ощущало? Страх? Неверие? Надежду?

Злость.

«Доума, назад!» — неожиданно выкрикнул Зефон и, раньше чем подумал сам, бросился вперёд, обнажая оружие. Разиэль, тоже не думая, бросился за ним, а вот Турэл, Рахаб и Мелкайя отреагировали спокойнее. Хотя оружие они достали, они остались на месте.

Доумахимы кинулись на своего патриарха. Рахаб выстрелил, и его стрела вонзилась левому прямо в глаз. Вампир пошатнулся и замер — видимо, стрела повредила мозг, но всё же вошла недостаточно глубоко, чтобы убить. Зефон, не добежав до брата, остановился, осознав, что понятия не имеет, что делать дальше. Разиэль же побежал вперёд, становясь рядом с Доумой. Потерянные вампиры, не обращая на него внимания, продолжали двигаться к третьему лейтенанту.

Доума увернулся от их атаки, но не ударил сам — не поднималась рука. А вот Разиэль, пользуясь тем, что вампиры не обращали на него внимания, атаковал одного из них со спины, целясь в основание шеи.

Призраком он был сильнее. И умудрился об этом забыть. Копьё прошло сквозь броню доумахима, но ранило его совсем немного, и тот с рычанием развернулся ко второму противнику. Разиэль стал пятиться назад, выставив копьё остриём вперёд. В голове промелькнула мысль о дикарях с Южных островов, которые, как говорили, вели себя так же, когда сталкивались с незнакомым крупным хищником.

«Я к Доуме, ты — к Разиэлю», — скомандовал Турэл Мелкае.

Младший кивнул, и они побежали, вскинув оружие.

Вампир, наседавший на Доуму, повторил атаку, но третий лейтенант увернулся вновь, попытавшись в ответ достать своего потомка копьём. Увы, но как и Разиэль — безуспешно. Турэл подбежал к Потерянному сзади и ударил мечом, целясь по шее. В этот раз сила удара оказалась достаточной, чтобы проломить броню, и лезвие вошло в плоть другого вампира, но тот успел дёрнуться, и меч выскользнул из раны, позволяя ей затянуться. Турэл атаковал снова, надеясь нанести новую рану раньше, чем противник полностью оправится от первого удара. Доумахим развернулся к нему, но тут ударил третий лейтенант, не просто пробив броню, а попав практически в сердце. Потерянный вампир пошатнулся и сделал неуверенный шаг, и Турэл, обойдя его, снова обрушил могучий удар на шею, затем ещё один. После третьего голова вампира наконец отделилась от тела.

Мелкайя с Разиэлем с горем пополам сражались со своим противником, который оказался более удачливым и просто не подпускал лейтенантов достаточно близко к себе. Наконец ему в глаз прилетела стрела Рахаба, и после — осталось лишь отделить голову от тела.

Но был ещё третий вампир, тот, которого Рахаб подстрелил в самом начале. Теперь он неуверенно шёл, покачиваясь и едва не падая. Но, тем не менее, шёл. На Доуму.

— Мне кажется, — прошептал Разиэль, — или они хотят убить своего патриарха любой ценой?

Зефон снова попробовал сосредоточиться на эмоциях раненого вампира.

— Боль. Ненависть, — сказал он. — Тебе не кажется.

— Но почему? — спросил Доума негромко. — Потому что из-за меня они… стали вампирами?

— Мы вряд ли узнаем, — сказал Разиэль. — Давайте просто прервём его мучения.

— В этом мире, по крайней мере, — ответил Мелкайя мрачно.

— В этом мире, — согласился Разиэль. — Это единственное, что мы можем сделать.

Мелкайя нервно провёл рукой по голове. Волосы. Надо же, они всё ещё были на месте… Удивительно, но даже сейчас это внушало оптимизм.

К радости шестого лейтенанта, его участие в этот раз не понадобилось — старшие справились сами. Рахаб попытался вытащить свои стрелы, но они вошли слишком глубоко и сломались, стоило слишком сильно дёрнуть.

— Это был… не лучший наш бой, — заметил Турэл, глядя на тела.

— Давайте хоть к стене их оттащим что ли, — предложил Разиэль. — Оставлять их лежать так как-то… совсем некрасиво.

Доума молча взял обезглавленное тело за ногу и потащил в указанном направлении. Зефон последовал его примеру.

— Ты сперва побежал ко мне, но потом — совсем не сражался, — заметил третий лейтенант. — Почему?

— Я почувствовал, что их намерения недружественны, — ответил Зефон. — Но затем — понял, что не знаю, как сражаться с ними.

— И просто стоял?

— Да.

— Не будь нас рядом, это бы тебя убило.

Зефон не ответил. Доума говорил правду, но что это меняло?

— Их было всего трое, — продолжил свою мысль Турэл, взяв сразу и тело, и голову одного из поверженных врагов. — И это уже было трудно для нас. Нам всё-таки нужно что-то придумать, чтобы скооперироваться лучше.

— Я не видел их более крупными стаями, — ответил Разиэль. — Но, впрочем, сейчас сложно найти еду. Если где-то её будет больше, то кто знает, в каком количестве они могут собраться. Я… не ожидал, что их броня настолько прочная. Когда я был духом, то, как ни странно, я был сильнее, и пробить её было проще.

— Поэтому я целился в глаза, — сказал Рахаб. — Боюсь, ничто другое просто не имеет смысла.

Они оттащили тела и сложили их у стены Святилища. Ну и, собственно… дальше что?

— И вновь — мы не умеем сражаться как отряд, — резюмировал Турэл.

— Да, — согласился Разиэль. — По логике… пара «мечник-копейщик» работает неплохо, только вот у нас три мечника, нормальный копейщик, один такой себе копейщик и лучник. Наверное… лучше всего мне быть вместе с Мелкаей и Зефоном, тебе, Турэл, с Доумой. Лучше, чтобы мне помогало двое мечников. На всякий случай.

— Звучит разумно, — согласился третий лейтенант. — И все прикрываем Рахаба. Наверное… я могу попробовать взять командование на себя в том случае, если это понадобится.

— Отлично, — кивнул Разиэль. — Что ж, поищем ещё приключений?

— Ночь только началась, — кивнул Турэл. — Хорошо бы найти по крайней мере ещё одну стаю.

Доума кивнул и пошёл вперёд, выискивая следы других вампиров.

«Как ты?» — спросил его Разиэль.

«Нормально, — ответил Доума. — Просто… нужно смириться с тем, что это необходимо. Я понимаю, что они — чудовища, и с этим ничего не сделать. Просто нужно немного времени, чтобы принять это. Но я буду в порядке».

«Надеюсь на это, — сказал Разиэль. — Всё же… когда я убивал вас, даже хоть и видел, во что вы превратились… это было тяжело».

«Я-то думал, что, вернувшись из Бездны, ты был одержим желанием нас уничтожить», — отозвался третий лейтенант.

«Я и сам так думал, — ответил Разиэль. — Но уже после того, как я поглотил душу Мелкаи, меня начали терзать сомнения. Я старался помнить о том, как меня скинули в Бездну, чтобы не дрогнуть. Но всё равно… Видимо, я люблю вас чуточку сильнее, чем был согласен признавать».

«Похоже, что я точно так же чуть сильнее привязан к своему клану, чем думал, — ответил третий лейтенант. — Но все будет нормально. Я это сделаю. Для их же блага».

«Хорошо. Просто… если что — я рядом. Хоть и сам не совсем понимаю, какой от этого может быть толк», — сказал первый лейтенант.

«Ну… спасибо тебе, — сказал Доума. — Нет, Разиэль, серьёзно. Спасибо. Остальные… ведь пройдут через то же самое…»

«Да. В своё время. Кроме меня, — ответил первый лейтенант. — Странное чувство… Мой клан уничтожен, а потому — мне не придётся самому убивать их. Даже не знаю, радоваться мне или печалиться».

«Прости», — сказал Доума, который за этим разговором совсем отвлёкся от того, чтобы искать следы.

«Ничего. Всё нормально. Ну, точно будет, — ответил Разиэль. — Просто… мне нужно время».

«Что ж… теперь я понимаю тебя. Понимаю как никто».

До рассвета они нашли ещё целых семь доумахимов — одну тройку и две пары. И к последней даже более-менее выработали подобие тактики. Но после было принято решение возвращаться — битвы с Потерянными вампирами оказались неожиданно выматывающими.

Остаток ночи после охоты лейтенанты, не сговариваясь, провели в оружейной, почти не разговаривая друг с другом. От коллектива не стали отрываться даже Зефон и Рахаб при том, что последний никогда не питал особенной страсти к оружию. Потом они так же, практически молча, разошлись спать. И если вчера после тренировки почти все они были полны энергии и веры в светлое будущее, то эта охота оставила после себя какое-то горькое послевкусие.

Да, хорошо снова будет. Когда-нибудь обязательно. Но сколько до этого прольётся крови? Сколько придётся пережить на пути к этому счастью? В такие моменты казалось, что оно того просто не стоит. Но у них не было выбора. И сейчас — к счастью, что у них не было выбора. Как бы плохо и сложно ни было, у них был только один путь — вперёд. Клыками и когтями выгрызать себе то самое «долго и счастливо», раз уж мир отказывался давать его просто так.

* * *

Проснувшись на следующий вечер, Каин пошёл в тронный зал скорее в силу привычки, чем по необходимости. Но едва он приоткрыл дверь, в нос ударил сильный запах воды. Сперва император отшатнулся, но затем услышал смутно-знакомый стук. Он толкнул створку двери и увидел, что Колонны и трон заливает мощный ливень. Император замер на пороге, очарованный зрелищем. Сколько уже лет эти места не видели такого сильного дождя?

Небо расчертила хищная молния. Каину показалось, что она ударила прямо в Колонну Энергии. Неожиданно для себя император широко улыбнулся, а затем — громогласно рассмеялся и сделал шаг в зал. Вода смертельна для вампиров. И долетающие до него брызги напоминали об этом, легко обжигая кожу. Но Каин всё равно стоял в опасной близости от провала в крыше, глубоко вдыхая запах грозы и продолжая улыбаться.

— Мастер? — послышался почти испуганный оклик за спиной.

— Ты чувствуешь, Разиэль? — спросил Каин, не оборачиваясь. — Наш мир… он снова живёт.

В небе сверкнула ещё одна молния, раздался гром. Хранитель всё так же стоял, любуясь неистовой стихией. Разиэль осторожно приблизился к нему, но не решился встать так же близко к линии дождя.

— Ты хотел что-то? — Каин повернул голову в его сторону.

— Ну… я думал, стоит ли сегодня отправляться на поиски доумахимов, но… теперь очевидно, что нет, — ответил первый лейтенант и тоже воззрился на дождь.

Когда он вернулся из Бездны, у побережья Озера Слёз накрапывал мелкий дождик. Но он не шёл ни в какое сравнение с тем, что Разиэль видел сейчас.

«Ну что, мы идём куда-нибудь?» — спросил Турэл Разиэля мысленно.

«Нет, — ответил тот. — Дождь».

«Понятно».

Каин и Разиэль продолжали стоять, глядя на то, как тяжёлые капли выбивают маленькие из лужи, что налилась на полу Святилища.

— Когда тут будет ремонт, я прикажу сделать крышу тронного зала прозрачной, — поделился Каин со своим первенцем.

— Зачем?

— Чтобы из этого зала было видно небо, — высказал Каин очевидную мысль. — Чтобы чувствовалось течение времени и жизнь этого мира. Где, если не здесь, она должна быть наиболее ощутимой?

— Тогда стоит снести всё Святилище, — заметил Разиэль. — И позволить Колоннам оставаться в чистом поле, как это и было когда-то.

— Да, пожалуй… хотя у меня есть другая идея, — сказал Каин. — Ты говоришь, под нами есть ещё зал?

— Да. С росписями времён Древних.

— Я переделаю Святилище так, чтобы на его крыше мог расти лес, — сказал Каин.

— Это как?

— Молча. Насыпать на крышу достаточно почвы — и готово. Здесь вполне надёжные потолки, хотя их всегда можно укрепить дополнительно. Искусственное подземелье. Вот чем станет Святилище Кланов.

— А что с садами и огородами на его территории? Где смертные выращивают себе пищу? — спросил Разиэль.

— Они останутся. Но ты прав — около Колонн должно быть что-то… естественное.

Разиэль ничего не ответил. Каин может ещё несколько раз передумать и отказаться от таких эксцентричных идей. Да и вообще, зачем сейчас об этом думать?

— Знаешь, странно, — сказал император так тихо, что его слова были едва слышны через шум дождя, — я знаю, что это будет очень больно, но всё равно хочу выйти туда. Чтобы почувствовать. И поверить.

— Так выстави руку, — предложил Разиэль, пожав плечами.

К его удивлению, Каин и правда пошёл вперёд. На секунду первый лейтенант усомнился, точно ли он исцелил своего Мастера от проклятья Круга. Сейчас поведение императора никак не тянуло на адекватное для вампира.

Каин вытянул руку вперёд, и от неё с шипением стал подниматься лёгкий пар. Этот дождь, эта боль — они были реальны. Некоторое время император как завороженный смотрел на то, как вода пытается растворить его кожу, затем всё же перестал себя мучить и отошёл назад, прислушиваясь к своим ощущениям. Кто бы мог подумать, что ночной ливень окажет на него такое странное действие?

— Носгот жив, — продолжая говорить едва слышно, озвучил Каин свою мысль. — Таких дождей здесь не было уже много лет.

— Интересно… быть может, наконец снова начнёт расти трава? — спросил Разиэль.

— Хотелось бы верить. Печально быть единственным зелёным пятном в этом пейзаже, — Каин усмехнулся собственной не очень удачной шутке. — Разиэль, раз уж ты здесь… ты ещё не готов дать мне ответ?

— Н-нет. Извини, — ответил первый лейтенант. — Какая-то часть меня очень хочет сделать как раньше, но только лучше. Но другая всё никак не может поверить, что это вообще возможно. И боится даже попробовать.

— Если будешь бояться, то никогда и ничего не достигнешь, — заметил Каин.

— Я знаю. Но ведь тогда, если что-то пойдёт не так, не будет насколько больно падать… А было больно. И не только из-за покалеченных крыльев и Бездны. Я… многое осознал после, — Разиэль вздохнул. — Насколько испортились мои отношения с братьями. Какой я стал мерзкой надменной сволочью с годами. Проклятье отражалось на нас всех. И я сам вовсе не был исключением. Мне… страшно пробовать снова. Хотя я понимаю, что не пробовать вовсе — не выход. И что рано или поздно нужно будет сделать выбор, чего я хочу и как мне жить.

— Ну, кое-чего ты уже хочешь, верно? — спросил Каин, оборачиваясь к сыну. — Снова наладить отношения с братьями?

Разиэль кивнул.

— Это хорошее начало. Раз уж сегодня так льёт, думаю, вам стоит ещё потренироваться.

— Отличная мысль, — кивнул Разиэль. — Присоединишься к нам?

— Да, чуть позже. Собери пока остальных, и начинайте.

— Хорошо, Мастер, — удивившись самому себе, Разиэль легко поклонился и направился к двери. Выходя, он бросил взгляд через плечо на Каина, который всё так же стоял, глядя, как поток воды заливает его собственный трон.

«Народ? Там ливень. Давайте ещё потренируемся, раз наружу нам сегодня не выйти», — предложил Разиэль.

* * *

Шаги Разиэля стихли, а Каин продолжал стоять, глядя на дождь, но уже без улыбки. Сомнения и сожаления. Наверное, он понимал Разиэля даже слишком хорошо. Просто он привык никогда не показывать свои настоящие чувства. Ещё с человеческой жизни. Всегда спокоен, всегда безупречен. Он демонстрировал окружающим лишь одно чувство — гнев. Оно было позволительным. Не зазорным. После перерождения Каина в вампира мало что изменилось. Ведь лидер не должен показывать слабость. Пусть даже из-за этого его станут называть бессердечным. Таким он и должен быть. Бессердечным, не знающим сомнений, сожалений и ошибок. Каин глубоко вздохнул, скрестив руки на груди. Когда и с кем он вообще в последний раз позволял себе быть откровенным?

Воспоминание вспыхнуло внезапно, словно одна из молний, что ещё разрезали ночное небо. Очередной парадокс подарил Каину того, с кем он мог быть откровенным. Даже не бессердечным. Но точно так же поток искажённого времени забрал то, что принёс. То, чего в нём не было изначально. И чтобы характер будущего императора остался таким же, как был, история заставила его пережить новую порцию боли, и его душа очерствела окончательно. Только в первый раз это произошло из-за долгого одиночества. Во второй — из-за горечи предательства и утраты.

Горькая иллюзия — надежда. Опасная, но всё же притягательная. Каин вздохнул и закрыл глаза, теперь уже только прислушиваясь к дождю и вдыхая его запах. Ноздри слегка щекотало из-за количества влаги в воздухе.

Надежда. Что ж, только время покажет, напрасна ли она.

* * *

Рахаб, услышав про дождь, очень быстро выбрался из постели, но не для того, чтобы идти в тренировочный зал. Сказав Разиэлю, что подойдёт позже, он практически бегом кинулся к коридору, что вёл к главным воротам Святилища. К тому самому, где были пруды с водяными лилиями.

Здесь тоже не было крыши, и ещё на подходе Рахаб и правда почувствовал запах и услышал шум дождя. Капли стучали по жёлтому песчанику, вода наполняла почти пересохшие водоёмы. Четвёртый лейтенант замедлил шаг и подошёл совсем близко к выходу. Лёгкая водяная взвесь коснулась его кожи, вызывая неприятное жжение. Иммунитет ещё не вернулся. Не так быстро.

Ему отчаянно хотелось выйти под дождь, но пока не позволяло тело. Рахаб мог лишь вспоминать ощущение капель, бегущих по коже, но дарящих прохладу, а не боль. Они лишь щекотали, но больше не ранили — когда-то.

Рахаб протянул руку в сторону дождя ладонью вверх, но сжал кулак и медленно поднёс его к груди, не решившись на тот же жест, что его Мастер. Он слишком слаб. Пока что.

На глазах выступили слёзы. Сможет ли он правда снова ходить под дождём? Наверное. Но только скоро ли? Сколько теперь ждать?

А сколько ждать Разиэлю прежде, чем к нему снова вернутся крылья? Вряд ли меньше. Даже наверняка — дольше. Рахаб обрёл этот Дар намного раньше, чем старший — способность к полёту. Способность, которую, возможно, даже не успел испытать.

Рахаб смахнул побежавшие по щекам слёзы лёгким движением руки. В голову неожиданно пришла совершенно дикая мысль — а ведь он понимает Зефона. Понимает его бесчувствие. Рахабу его собственное тоже не было в тягость. Больше не было ни сомнений, ни сожалений. Только он, его клан и все воды Носгота в их распоряжении. И его совсем не волновало то, что он уже почти не мог передвигаться по поверхности.

Рахаб вздохнул и нервно обхватил самого себя руками, затем потёр локоть одной руки другой. Будет ли возвращение этого тела в перспективе стоить того? И Разиэль… Нет, Рахаб был рад его видеть, но всё же… Всё же со старшим было связано слишком много сложных эмоций, и далеко не все из них были приятными.

«Рахаб? Ты где? — позвал его Разиэль. — Мастер пришёл. Слушай… я знаю, что ты не особенно любишь мечемашество, но надо всё-таки».

«Знаю, — отозвался Рахаб. — Уже иду. Не переживай».

Он снова кинул долгий взгляд на дождь и направился к братьям.

* * *

Странное чуть подавленное настроение, как выяснилось, было у них всех, и тренировка совсем не помогала хоть как-то себя расшевелить. Каин только головой качал, глядя, как его сыновья без какого-либо энтузиазма обмениваются ударами. Даже вечное соперничество трёх старших сейчас не спасало.

— Достаточно, — сказал он наконец. — Может, так влияет погода, но сегодня явно неподходящая ночь для таких занятий.

— Тогда… что же нам делать? — спросил Доума.

— Попробуйте попрактиковаться в магии, — сказал Каин. — Почитать что-нибудь, что поможет восстановить другие ваши навыки. Тренировка сегодня явно не приносит вам особенной пользы.

— Попробую попрактиковаться с телекинезом, — решил Турэл.-— Вдруг сила уже постепенно начала возвращаться.

Каин кивнул. Рахаб задумался. Странно, но ему сейчас совершенно не хотелось заниматься магией.

— Я ещё не закончил свою работу по Собору, — неожиданно вспомнил Зефон. — Вернусь к ней.

— А я — к составлению чар для поиска Хранителей, — сказал Мелкайя.

— Угу, — протянул Разиэль. — Магия — это неплохая идея. Попробую.

Доума и Рахаб переглянулись. Похоже, они оба были совершенно безыдейны, чем заняться им.

— Помочь тебе… с оставшимся оружием? — спросил Рахаб.

— Ну… давай.

Лейтенанты разошлись.

Некоторое время Рахаб и Доума молча занимались своим делом. Скорее всего, этой ночи им хватит, чтобы наконец-то закончить разбирать оружейную. Наконец третий нарушил тишину.

— Удивлён, что ты предпочёл мою компанию книжкам.

— Нет настроения, — ответил Рахаб. — Когда я в библиотеке, то не могу избавиться от мыслей, как хорошо было раньше. И как всё погано сейчас.

— Погано-то погано, но мы ведь можем исправить это, разве нет?

— Можем, но… это всё равно вводит меня в уныние, — сказал Рахаб.

— Дорогу осилит идущий, — ответил Доума. — Времени понадобится много, но в конечном итоге мы сможем вернуть всё как было.

— Ты сам веришь в это? — хмыкнул четвёртый лейтенант.

— Ну… я стараюсь. А ты — нет?

— Тоже стараюсь, — вздохнул Рахаб и покрутил перед лицом затупившийся кинжал. Кто только убрал его на стойку в таком состоянии? — Но получается не всегда. Сегодня, например, как-то не очень.

— Проклятый дождь, — высказался Доума.

— Ага.

Какое-то время они снова молчали.

— Раньше ты любил воду, — заметил старший.

— Ага.

— Так во-от оно что, — протянул Доума, осматривая внушительных габаритов алебарду. — Дождь напомнил тебе о временах, когда ты уже не боялся воды?

— Да. А ещё я вспомнил свою столицу. Интересно, что с ней стало… Почва под Портэморисом стала проседать, и город начал почти буквально тонуть. Боюсь, что там теперь лишь затопленные руины.

Доума вздохнул. Он не представлял, что отвечать на это. Вряд ли Рахаба сейчас утешит простое «всё будет хорошо».

— Ты знаешь, — протянул он, — я считал тебя слабаком.

— Знаю, — ответил Рахаб и бледно улыбнулся.

— И это, демоны меня дери, была самая большая ошибка в моей жизни. Даже больше, чем та, после которой я оказался прикован к собственному трону.

Рахаб с удивлением посмотрел на брата.

— Ты сейчас меня подбодрить так пытаешься?

Доума повернулся к нему и широко улыбнулся, показывая зубы.

— Да, но я не вру. Ты очень сильный, когда тебе это нужно. Видимо… тебе просто недостаточно нужно сейчас.

— Недостаточно… нужно? — Рахаб снова уставился на кинжал в своей руке, словно тот мог как-то пояснить слова старшего брата. Увы, оружие, похоже, было тупым не только в прямом смысле, но и в фигуральном.

— Да. Я уверен, что как только ты чего-то по-настоящему захочешь, ты этого добьёшься. И никакая в мире сила тебя не остановит.

— Захочу… по-настоящему, — снова повторил Рахаб эхом слова брата. — Выходит… сейчас я просто не знаю, чего хочу. А ведь действительно — не знаю. Чтобы было как раньше? Если вдуматься — едва ли. Не всё бы я хотел повторить. И уж точно сам не стану таким, как был раньше. Да я и не хочу.

— Ну-у… а чего же ты хочешь? — спросил Доума.

— Я не знаю, — повторил Рахаб. — Но над этим определённо стоит подумать. «Чтобы стало хорошо» — какое-то слишком уж расплывчатое понятие, чтобы на его основе строить конкретный план действий.

Доума добродушно усмехнулся.

— Легче?

— Пожалуй, — ответил Рахаб. — Спасибо.

— Пожалуйста. Знаешь, я бы хотел с тобой поохотиться. С тобой вдвоём.

— Почему со мной? — удивился Рахаб.

— Мне… нравится твой стиль, — сказал Доума. — Дальний бой. Тяжело признавать это после стольких лет, но… мне просто нравится. Не спрашивай, почему конкретно, у меня нет ответа.

— Ну… хорошо, — ответил Рахаб. — Если будет такая возможность, то почему бы и правда не поохотиться вместе? Мы с тобой никогда особенно не общались. Почему бы не исправить это сейчас?

— Именно. Может, у нас даже найдётся что-нибудь общее. Если как следует поискать.

— Может быть, — улыбнулся Рахаб, затем искоса посмотрел на брата. — А может… даже искать понадобится не так уж долго.

— О чём ты? — Доума чуть нахмурился.

— Не хочу говорить заранее. В конце концов, я могу ошибаться. Но почему-то у меня есть чувство, что мы с тобой вполне найдём общий язык.

— Что ж… надеюсь, брат. Очень надеюсь.

* * *

Ливень прошёл, но настроение Каина от этого лучше не становилось. Он не мог отогнать мысли о прошлом. Теперь он вспомнил обращённую Ворадора, к которой почти позволил себе привязаться. Уму.

Каин прошёл в тронный зал и по привычке едва не сел на своё место, лишь в последний момент сообразив, что там вообще-то лужа. Император двинулся в свои покои, и там сел в кресло за рабочим столом, затем подпёр голову рукой.

Была ли она правда предателем? То есть, она предала лично Каина… если это можно было так назвать. Может ли предать тот, кто никогда и не был тебе верен? Как бы то ни было, она совершила глупость, пошла против него — и поплатилась за это жизнью. История забрала то, чего в ней не было изначально.

Примечания:

События этой главы начинаются в ту же ночь, в которую был ливень, описанный в предыдущей части. Я раздробила эти части потому, что иначе глава получалась слишком большой. Также по задумке Зефон обладает естественным даром эмпатии — способностью чувствовать эмоции других существ.

---

Зефон смотрел на исчерченные схемами листы, прерывисто и тяжело дыша, словно до этого долго бежал. Он вспоминал. Вспоминал собственный голос, что разносился в огромных залах Собора. Вспоминал свой клан. Зефоним. Его не хватало. Словно кто-то просто оторвал у Зефона важную часть.

Зефон вскочил и почти бегом покинул свои покои. Он не хотел быть один. С кем угодно, но только не один!

Неожиданно он столкнулся нос к носу с Доумой, который, очевидно, шёл к себе.

— Зефон? — спросил третий лейтенант. — Что-то случилось?

— Н-нет, — ответил тот, немного заикаясь. — Всё хорошо. Я… просто хотел найти кого-нибудь.

— Что ж, ты нашёл. Меня. Что ты хотел?

Зефон не знал, что отвечать на этот вопрос. Он нашёл — этого было достаточно. Он не был один. Но всё-таки был. Он не чувствовал брата так же хорошо, как свой клан. Это была иллюзия присутствия — не более того. Пусть даже Доума сейчас стоял совсем рядом с ним, он не был рядом. Иллюзия. Ложь.

Зефону хотелось усилить ощущение чужого присутствия. Убедить себя в том, что оно не ложно. Взять брата за руку. Но только вот почему-то это казалось очень плохой идеей. Не Доуму.

— Зефон? — снова позвал его третий лейтенант. — Что с тобой?

Пятый лейтенант покачал головой и побежал прочь. Доума поражённо посмотрел ему вслед. Что это, демоны его побери, вообще было?! Третий лейтенант нахмурился и размеренным шагом двинулся за братом, гадая, стоит ли что-нибудь предпринять. Хотя их отношения с Зефоном были не особенно хорошими, Доума всё-таки не мог его просто так бросить. Не в таком состоянии — точно.

«Мастер, — позвал он неожиданно даже для самого себя. — С Зефоном… происходит что-то непонятное. Он только что чуть не влетел в меня, сказал, что искал кого-нибудь. А, когда я спросил, зачем, просто пробежал мимо».

Каин какое-то время молчал, обдумывая услышанное.

«Возможно… тоска по клану, — сказал он. — Спасибо, Доума».

«Тоска по клану?» — спросил третий лейтенант.

«Да. Зефон был сильно связан с ними на эмоциональном уровне. Теперь, когда связи больше нет, а его чувства возвращаются… он ощущает себя одиноким. Только вот… стоит ли мне быть тем, кто заполнит эту пустоту?..»

«В… каком смысле?» — спросил Доума, который вообще-то не был уверен, что вопрос не риторический, но всё же рискнул уточнить.

«Будет ли правильно, если он получит утешение от меня, а не от одного из вас? — пояснил Каин свою мысль. — Я боюсь, что он окажется привязан ко мне слишком сильно».

«Вероятно, я его как объект, у которого можно было попросить утешения, не устроил, — заметил Доума с нотками яда в мысленном голосе. — Но, возможно… никто, кроме вас, не сможет его успокоить».

«Возможно… ты прав», — ответил Каин. В конечном итоге, в Зефоне всё ещё была частица его души. Возможно, это как-то поможет. Только всё же хотелось бы, чтобы нашёлся другой вариант.

Зефон тем временем остановился на перекрёстке, откуда отходил коридор к покоям второго, четвёртого и шестого братьев. Чувство одиночества становилось почти невыносимым.

«Рахаб? — позвал он. — Ты у себя?»

«Нет, я в библиотеке. Что такое? Тебе нужна помощь?»

«Ты один?» — спросил Зефон.

«Ну… более-менее. Мелкайя тоже где-то тут, но он занят своим делом, а я — перебираю книги».

«Могу я… тебя увидеть?»

«Да, конечно. Я могу прийти к себе, если хочешь».

«Пожалуйста. Я… подожду тебя там?»

«Конечно. Я уже иду».

Рахаб и правда поспешил к себе практически бегом. Он не знал, что именно, но с Зефоном явно что-то происходило. И, судя по тому, что даже в его мысленном голосе нет-нет да и проскальзывала дрожь, что-то не очень хорошее.

Пятый лейтенант прошёл в покои четвёртого и остановился у стены. Его мелко трясло. Он вонзил когти себе в ладонь, пытаясь успокоиться, но это не помогало. Зефон пытался выровнять дыхание. Один. В этой такой большой комнате — один. Даже при том, что книжные шкафы из тёмного дерева делили гостиную Рахабима на несколько зон, она всё равно казалась слишком пустой и огромной. Зефон даже не понимал, что плачет, широко раскрыв глаза. Наконец спустя почти вечность дверь отворилась, и на пороге возник…

Зефон сделал шаг вперёд. Но нет. Это был не Рахаб.

— Что ты… здесь делаешь? — чуть ли не срывающимся голосом спросил он у Разиэля.

— А ты? — спросил старший немного зло, лишь потом заметив, в каком Зефон был состоянии. — Великие духи… что с тобой?

— Уйди отсюда!

— Ладно-ладно… Уже ушёл.

Подняв руки, Разиэль сделал шаг назад и закрыл дверь.

«Рахи… ты знаешь, что у тебя в комнатах… Зефон?» — спросил он.

«Знаю. Что с ним?»

«А вот этого… я не знаю. Но… мне кажется, он дрожит и едва не плачет. Он меня выгнал, и я решил… не провоцировать».

«Понятно. Тебе правда лучше уйти оттуда. Я скоро буду. Полминуты».

«Уверен? — спросил Разиэль, покосившись на дверь. — Честно говоря, мне немного страшно оставлять тебя с ним… таким».

«Уверен. Он меня не тронет. Всё будет хорошо».

Тем не менее, Разиэль так и торчал под дверью до тех пор, пока не пришёл Рахаб.

— Ты точно уверен, что всё будет хорошо? — спросил Разиэль.

— Да, — Рахаб кивнул. — Иди к себе. Я позову, если будет нужна помощь.

— Ну… хорошо. Держи меня в курсе, что у вас там… происходит, ладно?

— Ладно.

Рахаб вздохнул и открыл дверь. Он прошёл и огляделся. Зефон сидел слева в углу комнаты.

— Зефон… — позвал его четвёртый лейтенант негромко и сделал шаг к брату. — Я здесь. Я пришёл. Что с тобой?

— Какой смысл… — прошептал Зефон. Рахаб медленно приближался к нему. — Он тоже — вернулся.

— Кого ты имеешь в виду? — спросил Рахаб, садясь на пол рядом с братом, но всё-таки не касаясь его. Не так сразу.

— Разве не ясно? Разиэль. Он вернулся.

— Да. И что?

— Ты будешь рядом с ним. Как и раньше.

— Зефон…

Рахаб потянулся к его руке и попробовал взять его ладонь в свою, но младший резко дёрнулся, оставив на коже четвёртого лейтенанта глубокие порезы. На секунду Зефону стало стыдно, но он ничего не сказал.

— Дай мне руку, — попросил Рахаб.

— Зачем?

— Ты же пришёл ко мне, чтобы не быть одному, верно? Дай мне руку. Я тут, с тобой. Не с Разиэлем. А с тобой. Хотя… я уверен, что он бы не бросил тебя тоже. Никто из нас. Можем… позвать его. Сам убедишься.

— Нет. Нет, не надо. Пусть убирается.

— Его здесь нет.

Зефон попытался прислушаться к своим ощущениям, пытаясь понять, не врёт ли Рахаб. Правда ли они только вдвоём. Он не сумел. Но всё же почувствовал брата рядом. Беспокойство — за него? Тепло.

— Пусть не возвращается. Никогда.

Зефон порывисто обнял старшего, пряча лицо у него на груди. Рахаб погладил короткие рыжие волосы, глубоко задумавшись. И что делать?! Он не был готов отказываться ни от одного из братьев. Но Зефон… похоже, он боялся. Боялся, что теперь, с возвращением первого, Рахаб его бросит. Как убедить его, что так не будет? Звать Разиэля сейчас явно было плохой идеей — Зефон был практически в состоянии аффекта, он не станет слушать.

— Я здесь, — повторил Рахаб. — Я с тобой.

Зефон постепенно успокаивался. Но проклятая пустота всё равно не уходила окончательно. Он никак не мог окончательно взять себя в руки. Какая-то его часть отдавала себе отчёт в том, что он ведёт себя абсолютно неадекватно, но от этого было только хуже. От этого было страшнее. Ведь даже понимая, что он ведёт себя как последняя истеричка, Зефон не мог этого исправить. Он уже не контролировал себя. Всё, что ему оставалось — это позволить эмоциям поглотить себя и просто переждать аффект, надеясь, что до этого он не наговорит и не сделает ничего, в чём после станет раскаиваться.

Страшно. Зефон всегда гордился своим самоконтролем. И вот он разлетелся на осколки перед натиском совершенно иррациональной, невесть чем спровоцированной истерики. И разум пятого лейтенанта был не в силах сладить с этим. Только принять.

«Рахи?..» — послышался в голове Рахаба голос первого лейтенанта.

Четвёртый лейтенант ощутил лёгкое раздражение. Разиэль решил напомнить о себе… крайне не вовремя.

Зефон резко выпрямился и посмотрел на брата.

— Что такое? — спросил он тихо и по-прежнему немного испуганно. — Что произошло?

— Ничего, — ответил Рахаб рассеянно.

— Твои эмоции… они изменились.

— Ах, это… просто назойливая мысль. Не обращай внимания.

— Расскажи мне.

А вот это было уже проблемой. Настоящей проблемой…

— Зефон, оно того не стоит. Правда. Не о чем переживать.

— Расскажи.

Рахаб начинал бояться. Он просто не представлял, что делать. И понимал, что Зефон сейчас чувствует этот страх. И что тоже потребует объяснений.

— Рахаб?

Четвёртый лейтенант оказался прав. В голосе младшего звучал практически ужас. Рахаб глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

— Зефон, — сказал он наконец, — я просто боюсь сделать тебе больно. Вот и всё.

«Рахи, всё хорошо?»

«Разиэль, твою!.. Не сейчас, — ответил Рахаб. — Всё… очень сложно. Я потом расскажу, хорошо? Просто… не отвлекай меня. Пожалуйста».

«От чего?»

«От Зефона. У него просто… я цензурных слов не могу подобрать, чтобы описать его состояние. Нецензурных, впрочем, тоже. И он… чувствует, что я отвлекаюсь на что-то. Но если я скажу, что на тебя — скорее всего он устроит истерику».

«Почему?»

«Я. Потом. Расскажу. Разиэль. Всё».

Зефон, ощущая изменения в эмоциональном состоянии брата, отполз от него подальше. Рахаб снова вздохнул, пытаясь успокоиться.

— Разиэль, — сказал он. — Я злюсь на него. Чувствуешь? На него — злюсь. На тебя — нет.

Но Зефон больше не слушал. Он вскочил и попытался выбежать из комнаты, но Рахаб перехватил его. Пятый лейтенант его оттолкнул, и теперь они стояли, глядя друг на друга и тяжело дыша. Рахаб прижимался к двери спиной и ладонями, не выпуская брата. Что делать?! Как его успокоить?

— Зефон, — снова позвал он. — Я никуда не уйду. И ни к кому. Даже к Разиэлю. Обещаю.

Ложь сорвалась с языка Рахаба раньше, чем он подумал. Оставалось надеяться, что это ложь во спасение, но одно четвёртый лейтенант понимал точно — нужно что-то делать, причём быстро! Если Зефон продолжит ревновать его к Разиэлю, это ничем хорошим не кончится. Для всех троих. Причём последствия могут стать ощутимыми очень быстро.

Пятый лейтенант снова опустился на пол. Он весь поник, словно из него неожиданно вынули позвоночник. Рахаб рискнул отойти от двери и снова опустился с братом рядом, потом нежно погладил его плечо.

— Зефи… я буду с тобой. Может, не постоянно. Не безраздельно. Но буду. Я обещаю. И я… не оставлю тебя одного, — что ж, вот это было уже лучше. Только бы Зефон услышал.

— Мне… так… пусто, — сказал Зефон. — Так тяжело. Я… не знаю, почему. Прости. Я просто… не могу контролировать это. Слишком… много.

— Всё хорошо, — Рахаб придвинулся ближе и снова обнял младшего. — Хочешь… поспим сегодня вместе?

Зефон обхватил его руку за запястье и нервно стиснул ладонь.

— Не знаю, — прошептал он. — Я… не могу привыкать к этому. Разиэль или нет… а ты не сможешь быть рядом. Всё время.

Зефон начал мыслить рационально. Это уже радовало.

— Думаешь, ты так быстро привыкнешь? — спросил Рахаб. — За один день? Зефи… я не хочу, чтобы ты страдал. И если я могу помочь — я хочу помочь.

— Спасибо.

Они снова обнялись и некоторое время сидели так.

«Рахи?..» — снова прозвучал Шёпот Разиэля у четвёртого лейтенанта в голове.

«Потом. Всё хорошо, он меня не съест», — сказал Рахаб. Потом заговорил вслух:

— Разиэль… не отстанет никак. Но я здесь. С тобой. Давай на диван переберёмся?

Они сели на диван, но Зефон, кажется, всё никак не мог поверить, что Рахаб не лжёт ему. Возможно, стоило попробовать удерживать пятого лейтенанта до рассвета, пока он не уснёт. Сон должен помочь. Хоть немного.

«Зефон ревнует, — сказал Рахаб первому лейтенанту скорее для того, чтобы старший снова не влез со своими уточнениями, всё ли хорошо, в самый неподходящий момент. — Меня к тебе. Какой-то своей частью он понимает, что это нерационально, но помогает это мало. Он… да даже не почти. У него истерика».

«У Зефона?!» — переспросил Разиэль.

«Ага. Представь себе. Мне… очень сложно подбирать слова, чтобы его успокаивать. Поэтому, пожалуйста, не отвлекай меня».

«Ладно. Хорошо. Удачи. Но ты… дай всё же знать, как дела?»

«Дам, — сказал Рахаб, едва удержавшись от того, чтобы не добавить, что по голове Разиэлю даст, если тот лезть не перестанет. — Когда будет подходящий момент. Но до тех пор — не трогай меня, ладно?»

«Ладно».

— Это… всегда должно быть так сложно? — спросил Зефон тихо. — Чувствовать?

— Нет, — ответил Рахаб. — Наверное, это какой-то отголосок проклятья. Возможно, стоит обсудить это с Мастером.

— Ему я тоже… не нужен. Никогда не был.

— Не говори так.

— Это… правда. Я лишь… инструмент. Не более.

— Заботятся даже об инструментах. А я уверен, что он не думает о тебе так.

— Не хочу… быть слабым. Не перед ним.

— Хорошо, — примирительно сказал Рахаб. — Не хочешь — мы ему ничего не скажем. Я — точно нет.

— А Разиэль?

— Он ничего не знает.

Рахаб соврал. Опять. Поганое ощущение. Он не знал, что делать. Дать Зефону больше? Сейчас? Но потом что? Если у младшего сейчас возникнет к нему нездоровая и сильная привязанность то, что с этим делать потом?

— Ты правда соврёшь ему? — тихо спросил Зефон. — Ради меня?

— Зачем врать? Но и зачем говорить Мастеру то, что ему знать совершенно не нужно, правда же?

Зефон глубоко вздохнул.

— Как же мне плохо… И накатило так внезапно. Совсем без… предпосылок. Я сидел, делал схемы Собора, и вдруг…

— Всё хорошо. Я буду с тобой, пока не станет легче, — пообещал Рахаб.

Хотя бы это было правдой. И так уже слишком много лжи для одной ночи.

— Спасибо, — прошептал Зефон.

— Но ты точно уверен, что не хочешь сказать Мастеру об этом? Он мог бы помочь.

— Нет! Нет…

— Зефи… чего ты боишься? Что Каин убьёт тебя за это?

— Нет, — пятый лейтенант вздохнул. — Отринет. За то, насколько я… несовершенный.

— Он не сделает это. А если да — то от него отвернусь даже я, — сказал Рахаб, не подозревая, что почти повторяет то, что говорил Турэл Доуме.

— Правда?..

— Да. Я верю в Мастера. Но я не слепой. Если эта вера окажется напрасной… то я откажусь от неё. И останусь с тобой. Вместе.

— А Разиэль?

Рахаб тяжело вздохнул.

— Он дорог мне. Вы оба дороги. И то, что он вернулся, не значит, что я брошу тебя.

— Как бы я хотел… чтобы ты был со мной, — прошептал Зефон. — Только со мной. Вечно. Ведь я бы вполне мог обеспечивать тебя едой и книгами. Было бы хорошо. Верно? Рахаб… ты боишься? Тебя… пугают мои слова? — пятый лейтенант посмотрел в лицо старшего брата.

— Н-немного… Я люблю посидеть с книгами и ни в коем случае не против твоего общества, но, Зефи… это не привело бы ни к чему хорошему.

— Почему?..

— Ты продолжал бы бояться, — неожиданно осенило Рахаба, — что я уйду. Или меня украдут. Это бы не сделало лучше.

— Но я так хочу этого…

— Я знаю. Послушай… давай всё-таки позовём Мастера? Прямо сейчас? Расскажем ему о том, что с тобой происходит?

— А если… если он отринет меня?

— Я буду с тобой. Вечность. Обещаю. С тобой — и ни с кем больше.

— Даже с Разиэлем?

— Да, — сказал Рахаб, молясь, чтобы Зефон поверил.

Четвёртый лейтенант сам не был уверен, что звать Каина сейчас — хорошая идея. Но он просто не знал, как ему самому привести Зефона в чувство и не сделать хуже. Он ходил не то, что по тонкому льду — шёл по ниточке, а внизу клокотала раскалённая лава.

— Обещаешь?.. — переспросил Зефон.

— Да. Зефи, всё, что угодно… Но прошу тебя — дай Мастеру шанс.

— Хорошо. Для тебя… я сделаю это. Зови его.

«Мастер, — обратился Рахаб к Каину. — Со мной сейчас Зефон. Он… в очень расстроенных чувствах. Мне нужна ваша помощь».

«Ты уверен, что это хорошая идея?» -спросил Каин.

«Да. Он боится, что, увидев его в таком состоянии, вы его отвергнете. Нужно показать ему, что это не так».

Каин какое-то время не отвечал. Конечно, он и не думал отвергать Зефона по такой причине, вот только… он точно сможет нормально это показать?

«Мастер, пожалуйста, — сказал Рахаб. — Я еле уговорил его на это. Нужно хотя бы попробовать, иначе он утратит доверие к вам окончательно».

«Хорошо, — вздохнул Каин. — Сейчас подойду».

— Он сейчас придёт, — сказал Рахаб и погладил Зефона по волосам. — Не бойся. Всё будет хорошо. Я уверен.

«Я позвал Мастера, — сказал Рахаб Разиэлю. — Будем приводить Зефона в чувство вместе. Надеюсь, что-то из этого получится».

«Удачи», — сухо и коротко отреагировал старший.

Через какое-то время дверь комнаты открылась, и император вошёл в помещение. Зефон попытался тотчас выпрямиться и отодвинуться от Рахаба, но четвёртый лейтенант просто не выпустил его из объятий.

— Зефон, — негромко позвал Каин, приближаясь. — Что с тобой произошло?

— Н-не знаю, Мастер, — сказал Зефон. — Просто… я неожиданно ощутил жуткое одиночество. А потом — страх.

— Возможно, это потому, что тебе не хватает твоего клана, — сказал Каин, опускаясь на диван с другой стороны от Зефона.

— И что делать? — спросил пятый лейтенант негромко.

— Не знаю, — честно сказал Каин. — Думаю, мы не можем заменить тебе клан. Никто не может. Это качественно другие ощущения. Но мы можем быть рядом с тобой. Ты не один.

— Это… правда? — спросил Зефон. — Вы меня не оставите?

«Отпусти-ка его?» — попросил Каин Рахаба.

Тот повиновался и, разомкнув объятия, чуть отодвинулся. Но раньше, чем Зефон успел испугаться этому жесту, его резко потянуло назад.

Пятый лейтенант, кажется, понял, какие чувства обозначаются выражением «родить ежа». Потому что по ощущениям именно это он и сделал, когда неожиданно оказался в объятиях Каина.

— Зефон, — заговорил император. — Я знаю, что был требователен к тебе. Излишне требователен. И, похоже… я допустил много ошибок в твоём воспитании. Очень много. Но я бы никогда тебя не оставил. Мне жаль, если ты думал так.

Возможно, когда-то всё же оставил бы. Возможно, тогда, в самом начале, Каин всё-таки мог бы убить не оправдавшего его надежд сына. Но говорить это сейчас не стоило точно.

Зефон в его руках дышал медленно и глубоко, кажется, наконец-то начав успокаиваться.

— К тебе ещё не начала возвращаться эмпатия? — спросил Каин.

— Немного.

— Прислушайся ко мне. Что ты сейчас ощущаешь?

Зефон закрыл глаза.

— Сожаление. Горечь. Из-за меня?..

— Да. Я… не понимал, что делаю. С тобой.

Зефон открыл глаза и проморгался.

— Я поступал примерно так же со своими потомками. Прекрасно зная, как это ощущается. Но я понимал ваши мотивы.

— Ты сам избавлялся от них без сожалений.

— По большей части. Или заталкивал сожаления настолько глубоко, что не замечал. После казни Разиэля… я поверил в то, что вы можете убить любого из нас. Вот так, просто. А я… никогда не был хорош достаточно.

Зефон услышал над ухом тяжёлый вздох.

— Послушай… ты очень сильный. Сильнее, чем понимаешь. Быть одному… сложно. Я знаю это, как никто. Но ты бы справился и с этим.

— То, что я сейчас чувствую… пройдёт?

— Да, хотя тяжело почти наверняка будет.

— Можно мне просто… не чувствовать? — спросил Зефон.

— Вряд ли, — ответил Каин. — Знаешь, пойдём в тренировочный зал.

— Прямо сейчас? Зачем?

— Затем, что тебе нужно отвлечься. Поверь мне, это поможет.

— Хорошо. Попробуем, — сказал Зефон и осторожно поднялся. Каин не стал его удерживать.

— Можно мне с вами? — спросил Рахаб, еле сдерживая широкую улыбку. Интересно, Каин вообще обнимал кого-то из них вот так раньше? И почему от этого зрелища самому Рахабу вдруг стало так хорошо?

— Хочешь тоже потренироваться? — спросил император.

— Скорее… просто побыть с вами. Можно?

— Конечно. Почему нет?

Казалось бы, Рахаба тут было уже не надо. Но… он банально не хотел объясняться с Разиэлем. Мысль об этом не вызывала ничего, кроме раздражения.

«Почему ты так радуешься?» — спросил его Зефон.

«Потому что всё хорошо прошло, — ответил Рахаб. — Хорошо же?»

«Пожалуй… да».

Зефон чувствовал… странное. Его не отвергли. Ни Рахаб, ни Мастер. Даже сейчас. Они были с ним. Может и правда не нужно больше закрываться? Дать своим чувствам шанс. Да, он был готов к этому. Теперь — точно.

Рахаб прихватил с собой книгу из спальни и направился вместе с Зефоном и Мастером в тренировочный зал. Сев прямо на пол у дальней от входа стены, он погрузился в чтение, краем уха прислушиваясь к лязгу мечей. Тренировка пятого лейтенанта только с Мастером шла гораздо живее, чем групповая, которую они пытались устроить в первой половине ночи. Каину пришло в голову, что, возможно, следует вот так самому погонять всех сыновей. Тоже общение в какой-то мере.

Читая историческую хронику, Рахаб наткнулся на имя Разиэля. Так, нужно всё-таки поговорить со старшим, пока тот не надумал себе ничего страшного.

«Вроде бы, всё хорошо, — сказал Рахаб Шёпотом. — Пока что. Но то, что происходит с Зефоном… это будет сложно. Для нас троих — точно».

«Говоришь, он ревнует тебя ко мне?» — спросил Разиэль.

«Да. И пока я просто не знаю, что с этим делать. Он очень боится, что я его… брошу. Теперь, когда ты снова с нами. Я не знаю, как ему объяснить, что я просто бы с радостью общался с вами обоими. И был бы рад, если бы у вас наладились наконец отношения».

«Как и я, — вздохнул Разиэль. — Но не похоже, что он готов дать мне шанс».

«Пока — точно нет. Он видит в тебе угрозу. Посмотрим по обстоятельствам, — сказал Рахаб. — Всё-таки он понимает, что это, скажем так, не совсем разумно. Но ему нужно время, чтобы взять под контроль свои чувства».

«Как… вы с ним вообще сблизились? — спросил Разиэль. — Я бы ожидал, что Зефон будет ревновать ко мне Турэла. Но точно — не тебя».

«Сложно сказать, — ответил Рахаб. — То, что с тобой случилось, всё-таки потрясло его достаточно сильно. И, кажется, я начинаю догадываться, почему. Кроме того, у нас ведь с ним общие границы. Были. Когда началась война, мы постоянно вели переговоры. Зефон не желал сражаться со мной, но при этом боялся идти против воли Турэла. Всё было… очень сложно. Но как-то получилось, что мы начали… понимать друг друга. И много общаться. Конечно, попытки Зефона усидеть на двух стульях приводили к разного рода… сложностям, но всё же мы сблизились довольно сильно. К тому же, от меня он не видел угрозы, в отличие от всё того же Турэла. Наверное, сейчас я просто единственный близкий ему вампир, который никогда не давал повода себя бояться».

«Ясно, — сказал Разиэль, хотя на самом деле ему было не так уж ясно и точно требовалось время, чтобы всё это осмыслить. — Ладно. Я… постараюсь по возможности тебя не трогать, пока ситуация не разрешится. И… как-то донести до Зефона мысль, что я для него тоже не угроза».

«Хорошо. Спасибо. Только… будь аккуратнее с ним».

«Да я уж понял, что Зефон у нас — хрустальная ваза», — протянул Разиэль чуть иронично.

«Я серьёзно», — сказал Рахаб чуть обиженно.

«Я тоже. Я буду осторожен. Обещаю тебе. Но всё же постарайся находить время и на меня тоже, хорошо?»

«Ну… постараться-то я постараюсь, но обещать ничего не могу, — сказал Рахаб. — Не переживай. От тебя я точно никуда не денусь».

Хотя вот сейчас Рахабу очень хотелось деться куда-нибудь. От Разиэля, от Зефона. Предложение последнего касательно еды и книжек, конечно, было соблазнительным, но правда — это бы сделало только хуже в долгосрочной перспективе. Почему нельзя было просто остаться наедине с Мастером?! Хотя бы тут всё было понятно и просто. По крайней мере, Рахабу так казалось.

Рахаб зевнул и вложил закладку в книгу. Пора было уже ложиться спать. Ливень, тренировка, разговор с Доумой в оружейной, библиотека, Зефон… ночь получилась очень длинной. Пора бы и отдохнуть.

Каин решил точно так же и отпустил своих сыновей.

«Точно не хочешь поспать вместе сегодня?» — спросил Рахаб Зефона.

«Я… думаю, что ты прав, — ответил пятый лейтенант. — Мы не сможем быть рядом постоянно. И мне надо привыкнуть к этой мысли. Я попробую лечь у себя и просто помнить, что могу прийти к тебе, если что. Станет совсем плохо — тогда приду. Так нормально?»

«Конечно. И, разумеется, ты можешь прийти, если передумаешь».

Они покинули тренировочный зал, и Рахаб обратился уже к Каину.

«Спасибо, Мастер. Я… просто не знал, что мне делать с Зефоном. Думаю, теперь ему должно стать лучше».

«Я сделал то, что должен был», — ответил Каин.

«И всё равно. Не думаю, что для вас эта ситуация сколько-нибудь проще, чем для нас. Может, даже сложнее. Но вы делаете всё, чтобы помочь нам».

«Рахаб, серьёзно, это меньшее, что я могу сделать, — ответил Каин. — Вы — моя ответственность. До определённого предела, конечно, но тем не менее. Я сам просто рад, что у меня вообще получается помогать вам, а не делать ещё больнее и хуже. Всё же… я никогда не был вам, скажем так, родителем».

«Вряд ли это когда-то было необходимо, — сказал Рахаб. — Отношения Мастера и обращённого могут принимать очень много разных форм. И я сомневаюсь, что кому-то из нас, даже Зефону и мне, когда-то был нужен именно Отец в вашем лице. Наставник — скорее».

«Что ж, рад, если у меня получается справляться с этой ролью».

«Получается, — ответил Рахаб. — И, если я могу помочь как-то, кроме разбора книг…»

«Дам знать обязательно, — ответил Каин. — Ложись спать».

Рахаб пошёл к себе, не в силах избавиться от странного ощущения. Ему не хотелось по-настоящему разбираться ни с проблемами Зефона, ни с Разиэлем. У него тоже было не так уж много сил, чтобы решать чужие проблемы. И единственным островком спокойствия в этом мире снова стал Мастер. Как и всегда. Но только сейчас он стал едва ли не единственным, с кем Рахаб в принципе хотел общаться.

Сам Каин же думал о том, насколько подозрения Зефона были оправданы. Мог ли он раньше правда избавиться от кого-то из своих сыновей потому, что они не оправдали бы его ожиданий? Каину сама эта мысль просто не приходила в голову. Он отнюдь не всегда был доволен лейтенантами, но никогда — до такой степени, чтобы решить, что кто-то из них просто не заслуживает второго шанса. Он даже не допускал мысли, что сыновья могут настолько серьёзно его подвести. Он… доверял им? В этом смысле — пожалуй.

Если бы Зефон не смог захватить Умолкнувший Собор, Каин убил бы его? Или Турэла, если бы тот не справился с возведением Дымовых Труб? Вряд ли. Скорее, он бы просто поручил эту задачу кому-то другому. Наверное, за что-то Каин бы всё же мог их убить, но он сам даже представить не мог, за что конкретно. С другой стороны, возможно, Зефона страшила не смерть, а просто то, что Мастер может от него отвернуться. В это можно было поверить… Каин в своё время был очень строг к пятому сыну. Слишком строг, поскольку, глядя на остальных, решил, что их как раз воспитывал слишком уж мягко. А с Зефоном перегнул в другую сторону.

Тот был пятым. И постоянно опасался конкуренции за внимание Каина со стороны других братьев. Каин считал, что это помогает его сыновьям развиваться и становиться сильнее и лучше. Кто же знал, что одновременно это настолько сильно их ранило? Сказать по правде, Каин никогда раньше особенно не задумывался об их чувствах, как и о чувствах окружающих в принципе. Он и сейчас-то не особенно хотел, но обстоятельства заставляли. Обстоятельства и чувство ответственности, будь оно не ладно.

Что ж, возможно, не быть бессердечным окажется не так уж плохо. Может, доверительные отношения с сыновьями всё же будут стоить того. Но всё-таки сейчас у императора было ощущение, что он ломает самого себя, и оно ему совершенно не нравилось. Проще, конечно, было просто оттолкнуть Зефона и заставить справляться с эмоциональными проблемами самостоятельно. Только вот Каин поставил себе цель — сделать так, чтобы его сыновья могли быть счастливы. И, похоже, что без его участия и задушевных разговоров всё-таки было не обойтись.

Одной из черт характера Каина было упрямство. Если он принимал решение, то почти никогда не менял его. В данном случае это значило, что, если он решил помочь сыновьям научиться жить счастливо, то он сделает всё, что можно, ради этой цели. Будет разговаривать с ними, сражаться, обнимать, если так будет нужно. Пусть даже это непривычно. Пусть даже все эти нежности кажутся для него самого совершенно неприемлемыми. Но если это нужно им — потерпит. Может, потом ему даже понравится. Со временем.

* * *

Разиэль, потренировавшись в магии, ещё довольно долго продолжал работу Рахаба, разбирая книги в библиотеке. Зефон ревновал Рахаба к нему. И это… неприятно признавать, но это было взаимно.

Разиэль честно хотел наладить с братом отношения, но какая-то его часть шептала, что просто избавиться от Зефона было бы намного проще. С чего вдруг вообще понадобилось налаживать отношения с этим существом, от которого всегда были одни проблемы? Теперь вот он к Рахабу присосался со своими страданиями.

Разиэль даже головой тряхнул, отгоняя неуместные мысли. Зефон — его брат, каким бы он ни был. И, очевидно, он сейчас сильно страдает. Ему нужна помощь. Да, наверное, им всем нужна, каждому — по-своему. Проблема лишь в том, что кроме друг друга у них всё ещё никого не было, а помогать кому-то, когда ты сам искалечен, очень тяжело.

Хотя Разиэль пришёл к себе в спальню уже после рассвета, он всё-таки переоделся в лёгкую пижаму, а затем — сел на кровати, скрестив ноги, и воззрился на светильник на тумбе, словно тот мог пролить свет не только на окружающую действительность, но и на его мысли.

Да, намного проще было бы, если бы Зефона просто… не было. Но наверняка тот думал о Разиэле то же самое. Не даром же закричал на него, требуя убраться куда подальше. В прежние времена Разиэль после такого, наверное, остался бы назло, чтобы помучить младшего. Всё-таки он сам был не очень хорошим старшим братом.

Наверное, стоило поговорить о Зефоне с Турэлом — насколько помнил Разиэль, в дни их молодости именно второй лейтенант знал пятого лучше всего. Но завтра. Всё — завтра. Сегодня и так была какая-то очень долгая и непонятная ночь. Но, может, завтра будет лучше.

* * *

Зефон тоже не спал довольно долго. Он лежал и боролся с искушением пойти к Рахабу, пытаясь донести до самого себя мысль, что старший всё равно в какой-то мере с ним, даже если не рядом физически сейчас, в эту самую секунду. К нему всегда можно прийти. Всегда можно поговорить. Это главное.

«Но всегда ли так будет?»

Зефон уже почти сдался и пошёл к Рахабу, когда вдруг вспомнил слова Мастера. Он справится. В любом случае справится. И с одиночеством — в том числе. В этом нет ничего такого уж страшного.

«Мы достаточно сильные, чтобы пережить это».

С такой мыслью Зефон наконец-то уснул, даже не удивившись тому, что обращается к самому себе во множественном числе.

Глава клана и сам клан стали одним. Зефон стал частью Умолкнувшего Собора, а Собор — частью него. И теперь было очень сложно снова стать только лишь Зефоном. Нужен был кто-то другой. Пятого лейтенанта вовсе не испугало то, что неожиданно этот «другой» нашёлся в его собственном сознании. Он слишком давно к подобному привык.

* * *

На следующий вечер Зефон некоторое время просто вспоминал, что вообще вчера было. Окончание ночи запомнилось смазанным кошмаром, в котором было сложно отличить явь от фантазии. Довольно долго пятый лейтенант лежал в кровати, приподнявшись на локте, и прислушиваясь к собственным ощущениям.

Скинуть хитин с собственных чувств — стоило ли оно того? Но, выходило, от него уже ничего не зависело. Ему нужно было столкнуться с этим — и выстоять.

«Рахаб?» — позвал он осторожно.

«Да?» — пришёл столь же осторожный ответ.

«Что я… наговорил вчера?»

«Ты не помнишь?»

«Помню, но… очень смазанно. Что со мной было?»

«Тоска по клану, — ответил Рахаб. — По крайней мере, таково было предположение Мастера. Как ты? Лучше?»

«Кажется. Прости».

«Зефон… тут не за что извиняться. Тебе очень тяжело. Это было… неизбежно. Мы через многое прошли. Все мы. И вопрос, кому в итоге сильнее досталось. Я просто рад, что тебе лучше».

«Что ж… если ты уверен…»

«Уверен. Зефон… ты дорог мне. По-прежнему. Я… в какой-то степени даже рад, что ты вчера пришёл ко мне, а не страдал в одиночестве».

Зефон некоторое время молчал, думая, стоит ли спрашивать, не врёт ли Рахаб и уверен ли он в своих словах. Разумеется, тот ответит «да». Даже если это неправда.

«Спасибо, — сказал пятый лейтенант наконец. — Хотя я не знаю, когда это будет взаимно. Я думаю и чувствую совсем не так, как ты. Всё ещё».

«Это не так важно».

«Уверен? Разве тебе не хотелось бы видеть рядом… другого меня?»

«Я… могу понять, что ты чувствуешь, — ответил Рахаб. — Вчера, когда шёл дождь, я вспоминал наше прошлое. И эти воспоминания несли такую горечь, что я думал, что лучше было бы вообще ничего не чувствовать. Если тебе лучше таким, какой ты есть сейчас — это главное».

Зефон аккуратно коснулся рукой полога кровати. По ощущениям он был не таким, как постельное бельё. Не таким мягким, но более гладким. Но это нравилось ему по-своему.

«Мне нужно время», — сказал он наконец.

«Я знаю. И не переживай так. Из-за Разиэля — в том числе».

«Постараюсь».

Разиэль… А ведь он говорил, что хотел бы, чтобы Зефон чувствовал. Но чтобы он был не уязвимым, а счастливым. Врал или нет? Как узнать? Способ был лишь один — поговорить с ним.

Зефон наконец поднялся и, одевшись, зашёл в свой кабинет. Планы Собора… сможет ли он их закончить? Это было очень важное задание, данное Мастером, и потому следовало хотя бы постараться. Если Зефон не справится, это может очень дорого стоить им всем. Но сможет ли он сесть и заниматься этим сейчас? Один — точно нет.

Зефон собрал бумаги и письменные принадлежности и пошёл в библиотеку. Так странно. Несколько ночей назад он наоборот ушёл оттуда, чтобы побыть одному, в безопасности. Но всё гораздо сложнее, когда опасность не снаружи, а внутри твоей собственной головы.

Придя в библиотеку, Зефон почти сразу обнаружил Мелкаю, который сидел над какими-то своими бумагами, но у него был занят почти весь стол. Тем не менее, пятый лейтенант хотел бы побыть в его обществе.

— Ты не станешь возражать, если я посижу рядом? — спросил он.

Мелкайя поднял голову от бумаг.

— И тебе доброй ночи. Прости, но… тут просто некуда. И мне действительно нужны все эти бумаги и книги. Я просто не знаю, как освободить место.

— Я могу расположиться на полу, — сказал Зефон. — Просто не хочу быть один.

— Ну… тогда конечно, — Мелкайя пожал плечами. — Если тебе так будет удобно, то располагайся. Думаю, ты ведь не будешь меня отвлекать?

— Это не входит в мои намерения.

Зефон сел на полу и разложил свои схемы. Затем вообще лёг на живот и продолжил работать уже так. Мелкайя покосился на него. Правила вежливости требовали хотя бы поинтересоваться, чем занят старший… да и, вообще говоря, шестому лейтенанту и правда было интересно.

— Могу я узнать, что именно ты делаешь? — спросил он наконец.

— Планы Собора, — сказал Зефон. — Мастер попросил меня придумать, как не позволить запустить его трубы. Десять наиболее лёгких способов. Это оказалась масштабная задача.

— Понятно, — кивнул Мелкайя. Он ожидал встречного вопроса, который точно последовал бы в прежние годы, но Зефон просто замолчал, погрузившись в собственную работу.

Да, пятому лейтенанту нужно было поговорить с первым, но он не был уверен, что готов. К тому же, задание Мастера и правда было очень важным, следовало наконец-то его закончить.

Так, в тишине, прошла почти половина ночи. Мелкайя постепенно приходил в отчаяние. Он был в тупике. Ему казалось, что он близок к решению задачи, но все пути, что приходили ему в голову, приводили в пустоту. Может, стоит просто помочь Рахабу с книгами? Как знать, быть может, в Святилище есть какое-то руководство, о котором он забыл, и там найдётся ответ? Без детальной картотеки и с некоторыми книгами не на местах Мелкайя мог банально не мочь найти его.

Тем не менее, он почему-то продолжал сидеть над схемами. Казалось, что решение издевательски крутится в голове, ещё немного — и его получится поймать. Надо просто посидеть ещё чуть-чуть. Почитать свои записи снова.

Сам того не заметив, Мелкайя начал нервно чесать голову. Неожиданно его руку перехватила другая рука.

— Так ты делу точно не поможешь, — прозвучал позади голос Разиэля.

Мелкайя медленно убрал ладонь от головы.

— Да. Знаю, — он чуть смущённо улыбнулся.

— Не получается? — сочувственно спросил Разиэль.

— Да… как-то не очень, — ответил младший.

— Жаль, я ничем не могу помочь, — сказал Разиэль. — Если бы только был способ как-то больше узнать о магии Древних… Об их чарах. Я сам видел немало вещей, которые впечатляли не меньше, чем Колонны… а то и, будем честными, посильнее. Но я вообще не представляю себе принцип их работы.

— Расскажи о них, — попросил Мелкайя. — Может, это натолкнёт меня на какие-то мысли.

— Хорошо. Только скажу Рахабу, что я ему на сегодня больше не помощник. Мел… а это что? — Разиэль пригляделся к его голове.

— Где?

— Ту… — старший протянул к брату руку, но вовремя остановился. На них оглянулся Зефон. — Мел… у тебя что, растут волосы?!

— Ага, — шестой лейтенант смущённо улыбнулся. — Интересно, правда?

— Да-а… Когда я видел фреску с тобой-человеком, ты и на ней был лысым. А теперь… Интересно как. Чего это они вдруг?

— Чего — не знаю, но меня это определённо радует, — сказал Мелкайя. — Волосы — производное кожи, и если кожа решила, что может себе это позволить, я, скорее всего, перестану разваливаться. Ну, точнее, не начну снова.

— Да, скорее всего, — кивнул Разиэль. — Слушай… мне даже представить сложно, как ты будешь выглядеть, когда они отрастут.

— Мне, признаться, тоже, — сказал Мелкайя. — Но интересно. Так что буду отращивать. И смотреть.

— Светлые, — протянул Разиэль. — Ты, похоже, единственный блондин среди нас.

— Да, хотя они могут и изменить цвет с возрастом, — заметил Мелкайя. — Ладно, Разь. Волосы волосами, но надо заняться делом.

— Точно. Сейчас, пару минут.

Разиэль скрылся, а Мелкайя, продолжая глупо улыбаться, снова посмотрел на свои записи. Зефон почему-то ощутил лёгкое раздражение. Впрочем, понятно почему — его отвлекали. Может, стоило пойти к Рахабу, раз уж Разиэль сейчас будет здесь?

Но почему-то Зефону хотелось остаться. Нет, он не уйдёт из-за того, что здесь — Разиэль. Он не будет избегать старшего. И уж тем более Зефон не покажет, что ему неприятно присутствие первого лейтенанта. Он не доставит Разиэлю такого удовольствия. А потом, когда они с Мелкаей закончат — поговорит с ним.

Разиэль вернулся и принялся рассказывать о стихийных храмах Древних. Об оживающих глазах, что стреляли концентрированными лучами света, об огромной ожившей статуе, о камнях, в которые Древние заключили три души. О том, что эти души потом запустили огромный механизм. Мелкайя внимательно слушал и делал пометки. А вскоре и Зефон поймал себя на том, что отвлёкся от составления планов Собора и внимательно слушает о тех чудесах, что Разиэль повстречал на своём пути духа.

— Знания Древних были за гранью нашего понимания, — сказал Мелкайя. — За гранью всего, чего когда-либо достигали вампиры-обращённые. Но, возможно, это правда мне поможет. Правда, как-то горько осознавать, что все эти знания не спасли их расу.

— Они сами выбрали смерть, — сказал Разиэль. — Возможно, если бы они предпочли сражаться, то даже покровительство бога-паразита не помогло бы людям их победить. И вот ещё что… ритуал превращения человека в вампира был разработан Яносом Аудроном. Изначальный, к которому прибегали потомки Ворадора. Я не уверен, что это поможет тебе непосредственно, но, возможно, если ты сможешь найти его описание, это даст тебе какие-то ключи к пониманию их магии в целом.

— Может быть, — кивнул Мелкайя. — Спасибо, Разиэль. Надеюсь, что-то из этого и правда поможет.

— Не переживай так, — сказал Разиэль. — У тебя точно есть два года — самое меньшее. Ничего страшного, если ничего не получится прямо сейчас. Может, за это время мы сможем обнаружить что-то, что тебе поможет. Мне самому было бы интересно изучить то, что осталось от культуры Древних, и я теперь знаю, где искать.

— Я боюсь, что потом на это просто не будет времени, — сказал Мелкайя.

— Будет, — ответил Разиэль. — На эту задачу время найдётся точно.

Зефон посмотрел на свои схемы. Его собственная задача всё ещё была срочной, но, наверное, несколько минут на разговор с Разиэлем потратить можно.

Он поднялся и, подойдя к братьям, сказал:

— Разиэль, я хочу поговорить с тобой.

— Конечно, — сказал старший. — Только, наверное, нам стоит отойти куда-то, чтобы не мешать Мелкае работать.

Они перешли в соседнюю секцию библиотеки, туда, где лакированная лестница полукругом поднималась на второй ярус. Предстояло разобраться ещё и там…

— Я слушаю, — сказал Разиэль.

— Это правда, что ты желаешь мне блага?

— Эм… — вопрос застал Разиэля врасплох. — Ну… да. Пойми правильно, между нами действительно произошло много… всякого. Очень много. Не знаю, можешь ли ты просто так забыть об этом… Скорее всего — нет. Я сам — не могу точно. Но наше прошлое не должно быть грузом, что вечно тянет нас назад. Я не хочу с тобой снова враждовать. И хочу, чтобы мы все были счастливы. Включая тебя.

Зефон несколько секунд молчал, внимательно глядя на старшего брата. Под этим взглядом было очень неуютно, и Разиэля подмывало обсудить то, чему он невольно стал свидетелем вчера, но интуиция подсказывала, что не стоит поднимать эту тему до тех пор, пока этого не сделает сам Зефон.

— Ты говоришь об этом не очень уверенно, — заметил пятый лейтенант наконец.

— Знаю. Прости, — Разиэль вздохнул. — Как я уже говорил, мне правда не так просто забыть. Но я стараюсь не позволять этим воспоминаниям руководить моими чувствами к кому-то из вас. И уж тем более я не позволю им влиять на мои действия.

Зефон снова помолчал, но первый лейтенант терпеливо ждал, лишь перенеся вес тела с одной ноги на другую. Он должен выдержать этот разговор. Это важно. Очень важно. Быть может, для них обоих.

— Выходит, ты не до конца контролируешь свои чувства, — сказал Зефон.

— Нет, не до конца, — ответил Разиэль. — Как и большинство из живущих.

«Как и ты сам», — хотелось добавить старшему, но он всё-таки удержался.

— Зефон, я не враг тебе, — продолжил Разиэль. — Правда. Пусть даже порой я могу испытывать… плохие чувства в твоём отношении. И я правда хочу, чтобы это прошло. Чтобы мы с тобой стали… друзьями.

— Друзьями?

— Да. Как с Турэлом, например.

— С ним мы были союзниками, — сказал Зефон.

— Вообще, я имел в виду нас с ним, но не могу не спросить — ты не мог назвать его своим другом? — спросил Разиэль. — Никогда? Даже в дни нашей юности? Мне казалось, что он… о тебе заботился.

— Он был конкурентом. Как и каждый из вас.

— Хорошо. А Рахаб? Разве он не был тебе другом? И не является им сейчас?

— Рахаб… — Зефон задумался. — Был. Наверное. Ты хочешь… чтобы наши с тобой отношения были, как у нас с Рахабом?

— Может, не точно такими же — я всё-таки плохо знаю, какими именно они были. Но что-то вроде, — сказал Разиэль. — Чтобы мы радовались, когда видим друг друга, а не мечтали побыстрее оказаться где угодно, но только не рядом.

— Радоваться при виде друг друга… это будет сложно.

— Знаю. Но точно не невозможно. И я буду стараться достичь этого.

Зефон задумался. Хотел ли он радоваться при виде Разиэля? Не бояться? Наверное, это будет хорошо.

— Я не представляю, как этого достичь, — сказал Зефон наконец.

— А я не знаю, как объяснить, — ответил Разиэль. — Наверное, сперва тебе надо снова… научиться нормально чувствовать. Но тут я точно не могу помочь. Навредить скорее. Поэтому… пока я буду просто ждать. Чтобы не сделать тебе хуже.

Зефон снова внимательно посмотрел на старшего, но тот говорил искренне. Не мог помочь — но хотя бы не хотел сделать хуже. В их случае это уже было огромным прогрессом.

— Спасибо тебе, — сказал Зефон.

— Не за что. Честно говоря… — Разиэль вздохнул, — я был тебе очень плохим старшим братом. Мне бы хотелось вернуться в прошлое и всё исправить. Но я сам был молодым и очень-очень глупым. И, уж конечно, я не могу исправить то, что произошло тогда. Но я могу не позволить этому повториться.

— Ты думаешь? — спросил Зефон.

— Очень надеюсь. И стараюсь, — сказал Разиэль, которого, по правде говоря, начинал утомлять этот разговор. — Я могу тебе как-то помочь? С твоим заданием от Мастера?

— Нет. Хотя… возможно. Я могу зачитать тебе наброски планов, которые уже есть. Мне сложно сейчас оценивать некоторые вещи, но это должно быть проще для тебя.

— Хорошо, давай попробуем.

Обсуждение прошло на удивление мирно и продуктивно. Разиэль даже подумал о том, что, возможно, наладить отношения с Зефоном всё-таки окажется не так уж сложно. Знал бы он, как ошибался…

---

Примечания:

Мой личный хедканон: Разиэль и Рахаб в какой-то период состояли в романтических абьюзивных отношениях, которые, однако, завершились незадолго до казни первого лейтенанта. После не менее больные отношения связывали четвёртого и пятого братьев. Однако в данной работе степень близости отношений между лейтенантами было решено оставить на волю воображения (или предпочтения) читателя.

Также описание эмоционального срыва Зефона в значительной степени основано на моём собственном опыте. Никому не желаю пережить подобное...

Турэл в ту ночь не был занят ничем особенным — он нашёл очередной завал и теперь разбирал его при помощи телекинеза. Это было достаточно утомительно и требовало большой концентрации — как раз то, что надо, чтобы забыться и не думать.

Наладить отношения с братьями… Турэл не мог перестать думать о том, что Разиэль извинился перед Доумой за то, как они вели себя в дни юности. Взял и извинился. Самому второму лейтенанту это бы просто не пришло в голову. Более того — даже сейчас он просто не мог. Это означало признать собственные ошибки. То, что он несовершенен. С точки зрения обычной логики, конечно, подобные переживания были просто высосаны из пальца. Идеал недостижим. А лидер должен уметь признавать свои промахи и учиться на них. Турэл и учился. Просто до этого каждый переживал как маленькую смерть. А извинения перед братьями означали пять таких смертей. Почему-то перед Мастером это и то было проще.

Камень выскользнул из его хватки, и, упав, разлетелся надвое. Турэл, вздохнув, сел прямо на пол, подобрав под себя ноги. Возможно, стоило сделать небольшой перерыв.

Он сидел довольно долго, прислушиваясь к слабым завываниям ветра, когда его уединение нарушил мысленный голос Рахаба:

«Турэл? Можно с тобой поговорить?»

«М... Можно, — отозвался Турэл. — Что ты хотел?»

«Обсудить кое-что. И это вряд ли можно назвать приятной темой».

«Говори конкретнее», — попросил старший.

«Я хотел… расспросить тебя о том, что с тобой было в прошлом. Тогда, когда Хранители похитили тебя и заточили в Авернусе».

«Ты прав. Тему не назвать приятной, — ответил Турэл. — Зачем тебе это?»

«Мне вдруг стало интересно — зачем нам нужна кровь?»

«В смысле — зачем? Чтобы питаться».

«Если человек не будет питаться, он в конце концов умрёт, — сказал Рахаб. — Но не вампир. Высшие даже не впадают в кому. Ты ведь помнишь деградировавших от долгого голода разиэлимов? Если бы наша нужда в крови объяснялась простой потребностью в питании, они бы никогда не смогли долететь до своей бывшей столицы. И даже выбраться из усыпальницы».

«Ты прав, — сказал Турэл. — Но при чём тут моё пленение?»

«Разиэль сказал, что ты напал на него со словами, что его кровь поможет тебе противостоять влиянию вселившихся в тебя демонов, — ответил Рахаб. — Кровь и правда помогала?»

«Да. Мне было легче… выносить их после кормёжки», — сказал Турэл.

«Это определённо связано с энергией, которую мы получаем при питании. Но в конечном итоге кровь для нас даже не витальная потребность, — продолжил свою мысль Рахаб. — Мы должны получать энергию откуда-то ещё в отсутствие крови, пусть и в минимальных количествах».

«Почему тебя заинтересовал этот вопрос?» — спросил Турэл.

«Из-за последних разиэлимов. Ты ведь помнишь, какой странной была их деградация? Но те, кто умудрялся отъесться обратно, со временем снова переставали походить на чудовищ. Я гадаю, могут ли у этого феномена и у нашей собственной деградации быть общие корни. Нарушение энергообмена… Если это так, то, глубже поняв собственную природу, мы, возможно, смогли бы исцелить наших потомков».

«Поэтому ты хочешь, для начала, понять, что нам в общем даёт питание кровью, и насколько это важно для нас?» — поинтересовался старший брат.

«Именно. Я думаю об этом периодически со времени нашей охоты на доумахимов. То, что мы просто отрубили им головы, кажется неправильным. В перспективе — мы никак не помогли им».

«Ты не пробовал спрашивать Мастера или Мелкаю? — уточнил второй лейтенант. — Они кажутся более компетентными в подобных вопросах».

«Возможно, но Мелкайя занят. И мне кажется, что его исследования носили несколько иной характер».

«Как бы мне ни хотелось, я тебе не помощник, — ответил старший. — Разве что могу подсобить с библиотекой. Кажется, у вас на это вечность уйдёт. Как, впрочем, и на разбор коридоров».

«Возможно, к тому времени я снова научусь плавать, — заметил Рахаб. — Но я уже хочу помочь тебе. Просто чтобы видеть, что я что-то делаю».

«Рассказать, где ещё остались завалы?» — спросил Турэл.

«Давай. Я и правда думаю отвлечься от книг».

«Непохоже на тебя», — с усмешкой ответил старший и сказал, где ещё нужно разбирать обвалившиеся стены и потолки.

Рахаб… Может, начать с него? С того, к кому следовало прислушаться давным-давно и унять свою гордыню. Пусть не Турэл первым начал. Пусть не он попытался напасть первым. Но, тем не менее, второй лейтенант даже не рассматривал возможность каких-либо уступок. Всё должно было быть так, как сказал он — и никак иначе. Но было ли?

Он всё равно не добился того, чего хотел. Он не стал единоличным правителем. И не мог стать. Но что было после его исчезновения? Кто правил? Доума? Или братья всё же смогли договориться?

«Занят?» — позвал Турэл третьего брата.

«Условно, — ответил тот. — Хочешь сразиться?»

«Вообще, это мысль, но я к тебе не за этим. Помнишь, ты говорил, что не хотел править, но и не хотел подчиняться мне. Скажи… когда я пропал, кто был за старшего в Совете? Ты? Или Рахаб?»

«Не знаю, — ответил Доума. — Скорее всего Рахаб. Когда Зефон сказал, что не может найти тебя, он взял на себя практически все твои обязанности. Признаться, я какое-то время не мог поверить ему. Я подозревал, что он попросту тебя убил».

«Не сумел бы», — хмыкнул Турэл про себя, однако, задумавшись. А точно не сумел бы? Да, способности второго лейтенанта делали практически всю магию пятого бесполезной против него, но сам Турэл стал достаточно заносчив и беспечен. Он не думал о том, что Зефон всерьёз может пойти против него. Но если бы Зефон решился… он бы нашёл подходящий момент, чтобы ударить. И Турэл… даже не смог бы его за это винить. Если вспомнить, во что превратились их отношения под конец той проклятой войны…

«Как знать, — ответил Доума уклончиво. — Как бы то ни было, я порывался получить от него честный ответ силой, но… не решился. Он очень явно дал мне понять, что Умолкнувший Собор может подать голос, если я сделаю глупость. Мы работали примерно так же, как и раньше, только твои обязанности делили Зефон и Мелкайя. А потом… люди напали на меня в моей собственной столице. Я утратил бдительность, думая, что они уже почти побеждены. И вот…»

«Хочешь сказать, ты был мёртв до прихода Разиэля?» — спросил Турэл.

«Да. Разве я не упоминал об этом?»

«Возможно. Но в первые ночи происходило слишком много всего — я мог не обратить внимания. Но, выходит… младшие просто оставили тебя? Никто не помог?»

«Нет, — отозвался Доума. — Никто…»

«Мне… жаль это слышать, — сказал Турэл после паузы. — Если бы я был там, я бы не допустил этого. Несмотря ни на что».

«Верю, — Доума мысленно усмехнулся. — Ты бы предпочёл продолжать сражаться со мной. Но не бросил бы… так».

«Я бы попытался договориться, — сказал Турэл. — Империя пострадала слишком сильно, чтобы продолжать воевать. Я не могу понять… почему они так поступили с тобой?»

«Спроси Зефона», — ответил Доума на это.

«Почему его?»

«Я почти уверен, что он… знал, — ответил третий лейтенант. — Что это он и подстроил. Чтобы… убрать меня. Рахаб так и сказал: Зефон действовал самым логичным образом. Всегда. После тебя и меня кто мог представлять для него опасность? Поэтому я тоже думал, что он попросту убил тебя. Ты был угрозой».

«Почему ты о нём настолько плохого мнения?» — спросил Турэл.

«Я о нём ровно такого мнения, какого он заслуживает, — ответил Доума. — Он действовал логично. Вот и всё».

Второй лейтенант почувствовал, что после этих слов его стало отчаянно тянуть спорить. Нельзя сказать, что они с Зефоном были так уж близки. Их отношения были… сложными. Всегда были. Даже ещё более сложными, чем с Разиэлем. Можно считать, что и с младшим Турэл сдружился отчасти против первого. Разиэль и Зефон не ладили. Значит, Турэлу нужно было с пятым подружиться. Но всё же от мысли, что там не было ничего, абсолютно никаких чувств, становилось словно бы… больно.

«Всё же он не убил меня», — сказал Турэл наконец.

«Я знаю. Но ты уверен, что он и не убил бы?»

Турэл снова некоторое время помолчал.

«Не знаю, — сказал он с горечью. — Мне… хочется верить, что нет».

«Знаешь, мне ведь… никто не помог, — сказал Доума. — Сперва я думал, что это потому, что все остальные тоже погибли. Но теперь, когда я знаю правду… Ладно, Зефон. Но Рахаб? Мелкайя, с которым мы столько лет были в союзе?»

«Зефон мог убедить их, — сказал Турэл. — Точно так же, как убедил меня, что необходимо уничтожить Разиэлим».

«Если бы ты не боялся повторить судьбу Разиэля, то у него бы ничего не вышло, — ответил на это Доума. — Зефон — талантливый манипулятор. Я бы сказал, гениальный. Но всему есть предел. Даже если он убедил остальных, у него должны были быть аргументы. Интересно, какие…»

«Не хочешь спросить?»

«Я не готов, — ответил Доума. — Я… признаться, до этого нашего разговора просто не думал о том, что они меня бросили. А сейчас я всё прочнее уверяюсь во мнении, что Зефон был тем, кто и подстроил мою смерть. Мне нужно какое-то время, чтобы это принять».

Турэл ничего не ответил на это.

Если бы Зефон и правда убил его… что бы он чувствовал сейчас? Ощущал бы себя преданным? Турэл точно не держал зла на Разиэля — более того, он ощущал себя перед ним виноватым. Старший даже сражаться с ним не хотел. Фактически, он убил Турэла, защищаясь. Но для Зефона… не было бы правдой то же самое?

Турэл прикусил себе губу до крови и низко опустил голову, словно кто-то стоял над ним и отчитывал за поступки прошлого. Давал ли он младшему повод бояться себя? О, да! Особенно когда узнал о его близких отношениях с Рахабом. На какую-то секунду его ярость была настолько сильной, что ещё немного — и он бы попросту проломил брату грудь и вырвал сердце, обвиняя в таком своеобразном предательстве. А Зефон… Зефон был эмпатом. Не может быть, чтобы он не чувствовал всё это. Не понимал, что, общаясь с Турэлом, он рискует, и рискует очень сильно. У пятого лейтенанта были причины подготовить к запуску трубы Собора. Так он просто обезопасил собственную жизнь.

— Турэл?.. — послышался оклик позади.

К нему подошёл Рахаб и присел на корточки рядом, затем положил руку старшему на плечо. Точно. Турэл сам назвал ему коридор, где сидел сейчас, едва ли не самым первым.

— Что случилось? — негромко спросил младший.

— Прости, — удивительно, как легко и естественно это слово далось второму лейтенанту сейчас. И насколько оно было искренним.

— Мне приятно это слышать, но… за что? — спросил Рахаб.

— По-твоему, не за что?.. За то, что не прислушался к тебе — для начала. Скажи… это правда, что вы просто оставили Доуму мёртвым? Я не виню вас за это, просто… мне интересны причины.

— Правда, — Рахаб кивнул. — Я был против, но… Зефон и Мелкайя убедили меня, что благородство не стоит риска. Что Доума может продолжить войну ради войны, когда людей не останется. Он мог и не продолжить, но… ставки были слишком высоки. Мы не могли рисковать.

Турэл кивнул, принимая к сведению.

— И что было потом? — спросил он.

— Потом?

— Да. Вас осталось трое. Что было потом? Как вы правили?

— Каждый своей территорией, помогая друг другу по мере сил, — сказал Рахаб. — Никто не претендовал на единоличное главенство, если тебя это интересует.

— Это в том числе. — Турэл вздохнул. — Я должен был быть умнее. Я бы сам не позволил Разиэлю занять трон. Но почему-то решил, что имею на него больше права. И ты… Ты был абсолютно прав, не подчинившись мне. Никому из нас. Ты сохранил верность Мастеру. И самому себе.

— Не сохранил, — покачал головой Рахаб. — В ту секунду, когда я согласился участвовать в уничтожении Разиэлима, я себя предал.

— Лишь однажды. А я… Я терял себя, сам этого не замечая. Куда раньше, чем меня похитили Хранители прошлого.

Рахаб сел на пол рядом с ним и осторожно перевёл ладонь старшему на запястье.

— Я никогда не хотел верить, что это твоё… помутнение не пройдёт. И, когда у нас появился общий враг, ты и правда снова стал похож на прежнего себя. Просто я сам уже не мог забыть прежние обиды.

— Ни ты, ни, полагаю, Зефон, — сказал Турэл. — Не говоря уже о Мелкае.

Некоторое время Рахаб молчал. Потом, видимо, приняв какое-то решение, сказал:

— Зефон тоже надеялся, что ты вспомнишь о вещах действительно важных. Как только начнётся восстание людей.

— Как только начнётся… — глаза Турэла расширились в удивлении. — Подожди. Ты хочешь сказать… что вы знали об этом? О том, что готовится восстание?

Рахаб кивнул. Турэл молча пялился на него. Наконец младший не выдержал.

— Это казалось самым логичным решением. И единственной надеждой, что вы с Доумой перестанете драться. Что всё будет… хотя бы немного — как раньше.

— Ты знал. Зефон знал. Мелкайя?

— Не уверен. Возможно, он догадывался. Я лишь помню, что Зефон говорил мне, что нужно только подождать. Подождать, пока у нас будет общий враг — снова. И что мы все зря скинули со счетов людей.

Турэл отвёл глаза, чувствуя, что у него ускорился пульс. Очень много упоминаний Зефона за сегодня… Что после казни Разиэля шло не по его плану? Война в империи — скорее всего. И то — он нашёл способ её закончить. Восстание послужило его целям.

— Он не говорил тебе… что стоило бы меня убить? — спросил Турэл медленно.

— Нет. Такого не помню, — ответил Рахаб. — Думаешь, он стал бы?..

— Он убил Доуму. Чужими руками, но убил.

— Возможно, он бы не сделал этого, если бы ты был с нами, — сказал Рахаб. — Даже скорее всего.

— Или убил бы нас обоих. И я даже не могу сказать, что это было бы не заслуженно. И что я мог бы сейчас винить его за это решение.

— Почему тебя так это беспокоит? — спросил Рахаб почти шёпотом.

— Потому что он действовал единственным наиболее логичным способом. Не из мести. Не ради самоутверждения. Скорее… из страха. И я допускаю мысль, что он мог бояться меня достаточно сильно, чтобы убить. Я давал более чем достаточно причин для этого. Мастер… сказал, что мне нужно наладить с вами отношения, — Турэл вздохнул. — Но только вот… как? После всего, что я сделал…

— Рэл… Лично я — больше не злюсь. Я прекрасно вижу, как сильно ты раскаиваешься.

— Ты застал меня в очень правильный момент, — сказал Турэл, усмехнувшись. — И с остальными будет сложнее. Я не могу перестать думать о том, что Зефон всё-таки не был со мной честен. Вместо того, чтобы извиниться перед ним, его меня тянет обвинять.

— Хочешь снова дать ему повод себя бояться? — спросил Рахаб тихо.

---

Примечания:

Я не уверена, что в Носготе есть шахматы, но можно предположить существование аналогичной тактической настольной игры.

Природа отношений Турэла и Зефона во времена империи тоже осознанно отдаётся на откуп фантазии читателя. Сам автор предполагает, что они не носили сексуального характера, хотя, возможно, оба лейтенанта хотели этого, но оба не решились переступить черту из-за страха перед чрезмерно сильной привязанностью к другому.

Совместные игры лейтенантов в шахматы в библиотеке очень быстро стали традицией. Зефон и Разиэль делили первенство, от них несколько отставали Мелкайя и Турэл. Доума и Рахаб играли хуже всех, но, кажется, их это сильно не расстраивало. Зефон всё же не решился отправиться в Собор с Каином. Мастер был прав — с его эмоциональным состоянием и так творилось что-то странное, не стоило добавлять. Тем более, что игры с братьями неожиданно сильно понравились ему. Пятый лейтенант был готов проводить так ночи напролёт, либо играя сам, либо наблюдая с кем-то за чужими партиями и на ходу анализируя их. Однако, когда Каин вернулся, он снова отправил сыновей искать Потерянных в окрестностях Святилища Кланов.

Выйдя за ворота замка, шестёрка вампиров замерла, оглядываясь. Поразительно, но за несколько ночей окрестности сильно изменились. То тут, то там посреди когда-то однообразного серо-коричневого пейзажа пробивалась молодая зелёная поросль. Она выглядела как островки, разбросанные среди каменистого моря.

— Это что… трава? — подал голос Мелкайя.

— Я полагаю, что это трава, — кивнул Рахаб. — Удивительно… Один достаточно сильный дождь, и она снова выросла. Сколько лет семена лежали здесь, ожидая своего часа?

— Не могу припомнить, — ответил Мелкайя. — В нашу последнюю встречу я не выходил за пределы стен Святилища. Не знаю, была ли здесь трава. Но она почти исчезла с побережья Озера Слёз ещё до того, как я перестал выходить на поверхность, хотя дожди там шли почти постоянно. Но, возможно, почва была просто слишком сильно отравлена побочными продуктами наших экспериментов.

— Нам придётся разбираться с последствиями наших поступков, — хмыкнул Рахаб. — В этом даже есть некоторая справедливость.

— Не то, чтобы от этого было легче, — сказал Мелкайя. — Ладно. Какой у нас план?

— Мастер говорил, что доумахимов видели недалеко от канала, — сказал Доума. — Попробуем поискать следы там. Есть шанс, что что-то осталось, и мы сможем их обнаружить. Или что они придут сегодня снова.

— Кстати, мне кажется, или доумахимы сильнее других вампиров боятся воды? — спросил Разиэль.

— Не кажется. Тебя… уже не было, когда появилась эта наша особенность. Наша кожа стала прочнее, но вода начала причинять нам куда больше вреда, чем другим вампирам, — сказал Доума. — К счастью, твёрдый снег был не так опасен, так как почти перестал таять на нашей коже и просто скатывался вниз. Но вот дождь… Полагаю, в грозу они все попрятались по каньонам, чтобы не сгореть заживо.

— Тогда это идея, — сказал Зефон. — Если дожди снова будут идти достаточно часто, как раньше, то доумахимы в это время будут прятаться по расщелинам в скалах. Если найти возможные убежища, то сразу после дождей мы будем знать, где искать. А потом, когда у нас будет больше сил и ресурсов, мы сможем устраивать засады на них. Например, замуровать часть в пещерах с помощью бомбы.

— Я против, — сказал Доума. — Это всё ещё мои потомки.

— Поступить с ними так — не намного более жестоко, чем просто убить, — сказал Зефон. — И совсем не так жестоко, как то, что мы сделали с Разиэлимом. И что делали с обращёнными друг друга во время войны, если смотреть шире.

— Да, но…

— Эффективность любой ценой. Разве в этом наши кланы не были похожи? Каждый из нас пройдёт через это. Тебе просто не повезло сейчас. Не всегда хорошо быть первым, как видно.

— Зефон… — Доума почти зарычал.

— Что?

Удивительно, но сейчас пятый лейтенант не боялся. Совершенно. Он был уверен, что другие братья защитят его. Сейчас правда была на его стороне.

— Кинешься на меня, как в своё время на Турэла? — продолжил пятый лейтенант.

Рычание Доумы стало громче. Турэл и Разиэль синхронным движением, не сговариваясь, встали между третьим и пятым.

— Зефон… не могу сказать, что ты не прав, но зачем ты его провоцируешь? — спросил первый лейтенант.

Зефон в ответ пожал плечами. В прежние годы Разиэль бы воспринял это как ещё одно доказательство того, что у младшего просто отвратительный характер, и стоит позволить Доуме его «повоспитывать», но, учитывая нынешнее эмоциональное состояние пятого лейтенанта, за этим мог быть какой-то контекст, которого сам Зефон не понимал.

— Доума, — Разиэль обернулся к третьему, — я понимаю твои чувства. Но нам придётся быть жестокими. Не в первый раз, и не в последний, правда же?

— Я… Я понимаю, — сдался наконец третий лейтенант.

— Зефон прав, — сказал Турэл. — В том числе в том, что через это пройдёт каждый из нас. Но они — наша ответственность. И наш долг, в первую очередь, как бы это ни звучало, очистить от них мир. Хотя я тоже надеюсь, что мы найдём способ их исцелить.

— Нам нужно идти в сторону канала, так? — спросил Разиэль. — Идёмте. Думаю, поиск может затянуться.

Первый лейтенант шёл, глядя по сторонам, но обращая меньше внимания на своё окружение, чем следовало бы. Каин говорил, что наибольшие опасения у него вызывает состояние Зефона, Турэла и Мелкаи. Разиэль видел откровенные проблемы только у пятого, но это не значило, что их не было у остальных. Если подумать, он был очень плохим старшим братом не только Зефону, а всем им. Он не знал, что происходит на душе у Мелкаи, не желал интересоваться делами Доумы, открыто презирал Зефона. И так ли уж хорошо Разиэль знал Турэла и Рахаба, как ему казалось?

До рассвета им удалось выследить стаю из трёх доумахимов и разобраться с ними. А в последующие вечера лейтенанты защищали людей, которые рыли новый канал, чтобы расширить площадь садов возле Святилища Кланов. Потерянные не появлялись, так что у лейтенантов было много времени поразмышлять о прошлом, нынешнем и грядущем. В эти несколько ночей Разиэлю несколько раз казалось, что лучше бы он так и оставался духом внутри Похитителя. Восстановление клана, налаживание отношений с братьями — это всё было сложным и далёким настолько, что, казалось, проще и не начинать. Если бы только можно было избавиться от всех гнетущих воспоминаний, но сохранить тот опыт, который они несли… Увы, но такое было невозможно даже для вампиров.

Но мир жил. Трава росла. А выбора у Разиэля и других лейтенантов до сих пор не было. Только двигаться вперёд и восстанавливать то, что они потеряли.

На четвёртую ночь Доума не выдержал и начал копать канал вместе с людьми. Затем к нему присоединился Турэл. Разиэль, подумав, предложил выставлять двух часовых, а остальным — копать вместе с вампиропоклонниками, чтобы ускорить дело и наконец вернуться к каким-то более интересным занятиям. Рахаб и Зефон вызвались сторожить, а остальные занялись постройкой канала. Люди, кажется, были напуганы тем, что их кумиры решили им помогать, но когда-то великим лордам не было до этого дела. Они хотели закончить работу, и побыстрее.

— Не верю, что ты тут с нами, — сказал Турэл Разиэлю, почти что вонзая лопату в грунт.

— А чего нет? Или я в своё время отлынивал от заданий по починке поместья в Курхагене? — спросил Разиэль. — Я не такой гордый, как ты думаешь. Ну, не тогда, когда дело касается физической работы.

— Честно говоря… в последние века нашей прошлой жизни… Ну, перед тем, как…

— Перед тем, как Каин приказал меня казнить, — подсказал Разиэль, перекладывая вскопанную землю на платформу, с помощью которой её должны были поднять наверх.

— Да… Я не могу представить, чтобы тот ты вот так копал с нами, — сказал Турэл на удивление прямолинейно.

— Хм. Я был тем ещё засранцем, верно? Удивительно, как всё поменялось. Словно… Вместе с силой высшего вампира ушли некоторые худшие стороны моего характера.

— Надеюсь, что всё-таки с проклятьем, а не с силой, — заметил Турэл. — Иначе с годами ты снова станешь таким же засранцем. Да и я тоже. Хотелось бы как-то этого избежать. Что-то мне не очень нравится быть кругом виноватым.

Разиэль усмехнулся.

— Почему-то сейчас в моей голове прозвучал голос Зефона, который утверждает, что тебе просто не должно быть до этого дела. Хотя я уверен, что Шёпотом он ко мне не обращался.

Турэл вогнал лопату в землю с такой силой, что едва не сломал. Старший заметил это и понял, что перегнул, но не знал, что сказать, чтобы как-то исправить ситуацию. Да и стоит ли.

— Может, ты в чём-то и прав, — пробормотал Турэл негромко через некоторое время. Разиэль даже не сразу уверился, что ему не послышалось за стуком лопат и за шорохом перемещаемой туда-сюда земли.

— В каком смысле? — спросил Разиэль.

— Мастер говорил мне нечто подобное не так давно. Что самое важное, чтобы моя собственная совесть была чиста. А что касается Зефона… Знаешь, что удивительно для существа, которое называли Лордом Пауков?

— Он никогда не врал нам прямо? — спросил Разиэль.

— И это тоже. Но ещё — ему было совершенно не свойственно лицемерие. В отличие, например, от нас с тобой. Он никогда не обижался, когда несправедливо или подло поступали с ним самим, потому что не любил честной игры. Но никогда не жил по принципу «мне можно, остальным — нет». А я… как ни старался, всё же начал грешить подобным. Вот чего я не могу себе простить. И вот чего хочу избежать.

Разиэль на некоторое время задумался, не прекращая, однако, работу. Было впору подумать, что он так ничего и не ответит брату, но неожиданно он сказал:

— Пожалуй, нам стоит почаще его слушать. Мне в том числе. Если кто-то и может быть отвратительно-честным касательно своих и чужих пороков, то это именно Зефон. Но мы не желали признавать… Я помню, он однажды сказал мне, что я ненавижу в нём ровно то же, что ненавижу в себе.

— И как думаешь, он был прав? — спросил Турэл.

— Отчасти — так точно. Может, не прямо до конца, но… отчасти.

Через несколько ночей они наконец закончили новый канал, что благодаря участию лейтенантов получилось значительно быстрее намеченного срока. Разиэль с чувством выполненного долга проигрывал Зефону в шахматы, когда неожиданно ему вспомнился разговор с Турэлом. Он посмотрел на младшего брата, желая что-то сказать, но сам толком не зная, что именно. Тот меж тем съел его ладью, проделав брешь в защите.

— Разиэль. Ты отвлекаешься, — заметил Зефон. — С тобой становится скучно, когда ты не противостоишь мне в полную силу.

— Я хотел спросить у тебя кое-что, — сказал Разиэль. — Пока вспомнил.

— Что именно?

— Как тебе всегда удавалось оставаться честным? И с другими, и с собой?

Зефон оторвал взгляд от доски и уставился на брата. Разиэль не отвёл взгляд, пытаясь считать выражение лица младшего, но это всё ещё было очень сложной задачей. Зефон явно чувствовал что-то… Возможно, что-то вспоминал. Но Разиэль не мог сказать, были ли эти воспоминания радостными или печальными.

— Потому что я не мог позволить себе самообман, — сказал пятый наконец.

— В смысле?

— Я решил, что должен стать равным вам. И я не хотел идти к этому таким же путём, какой избрал Мелкайя, хотя его метод, говоря откровенно, был более разумным. Он избрал временные уступки, заключение соглашений, которые с годами переписывались так, как было выгоднее ему и его клану. Я решил, что мне нужно открытое признание. Но я был слабее вас, как и мой клан. Если бы я обманывал себя, на что я мог бы рассчитывать?

Разиэль задумался и отвёл глаза. Его взгляд скользнул по доске, но он практически забыл об игре. И Турэл, и Зефон, и даже когда-то Доума хотели сравниться с ним. И потому выдвигали невероятно жёсткие требования к самим себе, которые никогда не выдвигал сам Разиэль. Доума с годами смирился с тем, что не станет ему равным, и выбрал самоизоляцию за высокой стеной. Турэл и Зефон — не смирились.

Если бы Разиэль не был старшим, что бы это изменило? Быть может, тогда он бы отличался такой же жёсткой самодисциплиной, как Турэл. Или такой же почти болезненной честностью, как Зефон. Или, быть может, как и Доума, решил бы не контактировать с другими, чтобы не напоминать себе лишний раз, что всё равно не сможет стать первым. Одно он знал точно — он бы не вёл себя с братьями как последняя сволочь, будучи абсолютно уверенным, что ему всё равно ничего за это не будет.

— Твой ход, — напомнил Зефон.

— Угу…

Разиэль вздохнул и даже протянул руку к фигурам, хотя ещё даже не подумал, как будет ходить, но так и не коснулся ни одной из них. Он снова опустил ладонь, так и не сделав ход.

— Я вот думаю… может быть, я и заслужил Бездну, — сказал Разиэль.

— Почему ты так решил?

— Из-за того, каким я стал. Лицемерной надменной мразью. Едва ли достойным того, чтобы быть первым лейтенантом Каина.

Зефон улыбнулся краем губ.

— Хотя бы ты признаёшь это сейчас. Это большой шаг вперёд. Особенно для тебя.

Было обидно. Но, прислушавшись к своим эмоциям, Разиэль понял, что обидно ему именно потому, что это было правдой.

— Прости, я теперь точно не смогу сосредоточиться на игре, — сказал первый лейтенант. — Может, запишем позиции фигур и продолжим позже?

— Как скажешь, — сказал Зефон, пожав плечами.

— У меня к тебе просьба.

— Какая же? — кажется, младший был немного удивлён.

— Если я ещё раз… Если я снова решу заняться самообманом — ткни меня в это носом, ладно? Обещаю, теперь я буду к тебе прислушиваться.

— Ты слишком доверяешь моему мнению, — сказал Зефон.

— А не стоило бы? — спросил Разиэль, выразительно вскинув бровь.

— Ты ведь хочешь, чтобы я снова чувствовал. И я начинаю. Эмоции искажают восприятие. Вскоре я не буду столь объективен.

— Эмоции и разум… — протянул Разиэль задумчиво. — Это правда… В последние годы мной руководили скорее эмоции, даже когда это касалось клана. Не самое лучшее поведение для лидера. Но где-то должен быть баланс между ними.

— Если отыщу — дам знать, — ответил Зефон. И по его тону было совсем не понятно, шутит он или говорит всерьёз.

— Спасибо, — Разиэль улыбнулся, снова посмотрев на брата. — Я тоже. К слову об этом… как ты себя чувствуешь в последнее время?

— Неплохо. Так что? Доиграем сейчас или продолжим потом?

— Давай… сейчас всё-таки? Поищу баланс между разумом и чувствами как раз, — усмехнулся Разиэль.

Зефон только пожал плечами.

Баланс между разумом и чувствами — это хорошо, конечно. Но иногда непросто найти баланс хотя бы между последними.

Случилось удивительное — у Рахаба закончились силы наводить порядок в библиотеке. Без братьев нечего было и думать отправляться на охоту. Сила, а вместе с ней возможность практиковаться в магии, пока не вернулась в достаточном объёме. Ему просто не хотелось ничего.

Четвёртый лейтенант сидел на краю пруда, где когда-то росли лилии, и смотрел на воду. Ночной воздух был абсолютно неподвижен, но Рахабу казалось, что скоро будет ещё одна гроза. Раньше он редко ошибался в таких вещах. А сейчас — кто знает?

Знакомые стены Святилища Кланов неожиданно стали тюрьмой. За ними был мир, полный хаоса и опасностей. А внутри — ничего, что приносило бы ему успокоение.

Рахаб вовсе не скучал по своей жизни лорда империи. Точнее, он не скучал по власти и трепету окружающих. Как и Разиэль, он тоже очень долго и успешно обманывал себя. До тех пор, пока реальность не выломала цветные витражи его иллюзий и не бросила прямиком на безжалостный солнечный свет. До тех пор, пока он не был вынужден увидеть, как к нему относятся другие. Что уже давно нет той «семьи», которой были для него братья. Если вообще были когда-то. И сейчас четвёртый лейтенант скучал по своим иллюзиям и тому спокойствию, которое они несли. А ещё… он начинал понимать, что чувствовал Зефон в дни их молодости.

Мастер… зачем он создал всех остальных? Остальные не нужны. Они лишь сделают хуже. Хватило бы одного. Идеального. Безупречного. Верного. Рахаба.

«Разве ты не хотел вернуться в прошлое? — спросил Рахаб сам себя. — В те годы, когда вы ещё были братьями? Или, по крайней мере, ты в это верил?»

«Хотел бы, конечно. Но я уже не смогу. Братья сделали мне слишком больно. Я не знаю, смогу ли их простить. И если да, то когда…»

Мастер. Вот кто единственный всегда был с ним честен. Справедлив. Пусть даже было сложно оправдать то, что он исчез после казни Разиэля, он не покушался на Рахабим или свободу самого четвёртого лейтенанта. В нём, последнем, Рахаб не разочаровался. Но продолжать жить и возрождать клан лишь ради того, чтобы Мастер гордился им, тоже не казалось хорошим решением. Рахабу что-то подсказывало, что и сам Каин не одобрил бы этого.

Но, раз другие лейтенанты больше не братья… то Рахаб не должен и вести себя с ними как с братьями. Он не должен думать об их желаниях и чувствах. Не должен беспокоиться ни о ком, кроме самого себя.

Рахабимов сравнивали со змеями из-за чешуи, хотя других сходств в общем, не имелось. Может, пора наконец исправить это? Стать змеей? Холодной, коварной. И всегда стремящейся к собственной выгоде.

Создать собственный мир. Идеальный мир. Братьям тоже понравится. Наверное. Но, впрочем, стоило ли беспокоиться из-за них? Они в своё время не беспокоились из-за мнения Рахаба. Никто из них. И не заслуживают иного отношения в ответ.

Разиэль заметил перемены в настроении и поведении четвёртого лейтенанта, но так и не смог выяснить, в чём дело. Рахаб только говорил, что это меланхолия и тоска из-за отсутствия какой-то достаточно осмысленной деятельности. И тогда старшего неожиданно осенило.

«Мастер, а… в ваших покоях есть что-то вроде гостиной?» — спросил Разиэль.

«Зачем тебе это?» — Каин то ли не смог скрыть удивление в мысленном голосе, то ли просто не пытался. Лейтенанты никогда не входили в его личные покои. Не то, чтобы на это существовал какой-то запрет, просто так исторически сложилось. Каин вызывал их в тронный зал. В исключительных случаях, когда речь шла о каких-то документах, в кабинет.

«В Святилище нет ни одного места, где мы могли бы просто собраться с братьями и посидеть на нейтральной территории, как раньше в гостиной Курхагенского поместья», — пояснил Разиэль.

«Если в этом есть необходимость, то вам лучше переделать одно из пустующих помещений. Например, один из общих залов гвардии, — сказал Каин. — У меня нет подходящего места».

«Ясно. Спасибо».

Разиэль, в это время продолжавший работу Рахаба по разбору библиотеки, вздохнул. С одной стороны, создание общего уголка могло объединить их, а с другой — он понятия не имел, насколько это вообще кому-то нужно. И потом, он помнил, сколько труда было вложено в то, чтобы привести в порядок Курхагенское поместье. А ведь под боком был сам город, откуда можно было хотя бы воровать мебель…

За такими печальными мыслями Разиэль не заметил, как врезался… в Турэла. Самого «незаметного» из своих братьев.

— Твою… — выругался Разиэль и принялся собирать выпавшие книги.

— Я что, уменьшился? Или ты ослеп? — спросил Турэл.

— Очень смешно. Помог бы лучше.

— Скорее лбами стукнемся, — сказал второй лейтенант то ли из вредности, то ли из лени, однако затем всё-таки спросил: — Задумался о чём-то?

— Вроде того, — ответил Разиэль.

— О чём?

— Ты спрашиваешь потому, что тебе интересно, или просто заняться нечем?

— Потому что интересно, — ответил Турэл. — Не так уж часто в меня врезаются, словно я прозрачным стал.

— Ты не такой огромный, как думаешь… — пробормотал Разиэль и замялся. — Я… Я вспоминал нашу молодость. Курхаген.

— И?

— Что — и?

— О чём именно ты думал в связи с этим?

— О том, что хотелось бы снова посидеть, как тогда. В общей комнате, с камином. В общей для нас всех, а не в чьих-то клановых покоях.

Турэл некоторое время молчал, не двигаясь с места. Разиэлю он по-прежнему не помогал, но, что удивительно, первый лейтенант даже не думал на это обижаться.

— Да… было бы неплохо, — протянул Турэл наконец. — Без свиты… без клана… Эти покои даже мне иногда кажутся слишком большими.

— Ну вот, я же говорил, ты преувеличиваешь собственные масштабы, — усмехнулся Разиэль, аккуратно взяв сложенные в стопку книги и поднимаясь. — Я спросил у Каина, можно ли сейчас в Святилище устроить что-то подобное… Он сказал, что можно попробовать найти подходящее помещение в бывшем крыле гвардейцев, только вот… я сомневаюсь, что там мебель не превратилась в труху. Вряд ли у Рахаба хватило силы зачаровать и её тоже. А где сейчас взять новую — не очень понятно.

— Да… Раньше мы просто воровали. Помнишь, как мы с тобой пытались ночью стащить диван из какого-то богатого дома?

— О-о, да! — Разиэль рассмеялся. — Честно, я бы повторил. Помню, тогда было даже страшно, но сейчас вспоминать весело. Только вот… и воровать-то уже негде. А хотя…

— Неужели ты знаешь, где сейчас можно достать хороший диван? — спросил Турэл наполовину всерьёз.

— Ты знаешь, что у людей есть поселение на западном берегу Озера Мёртвых?

— Нет. Не забывай, я тоже не застал конца войны.

— А, точно… В общем, я не знаю, как, но… там есть Искажающие Врата.

— Слушай, а ведь это правда мысль. Может, не диваны воровать, конечно, но оружие. Припасы. И вообще, мало ли, чем мы сможем там поживиться. И потом, люди настолько отвыкли от того, что вампиры могут быть похожими на людей, что, возможно, нас даже без маскировки не узнают.

— Когда-то я посчитал бы это оскорблением, — заметил Разиэль. — Спрошу у Каина. А теперь подвинься, пожалуйста, мой масштабный брат. Мне нужно всё-таки разобрать эти книги…

Каин не оценил идеи воровства из Цитадели людей. Да и вообще её посещения лейтенантами. Он согласился лишь тогда, когда Мелкайя представил проект чар, позволявших выявить потенциальных Хранителей. И была весьма высокая вероятность, что они находятся где-то в Цитадели. Однако сам поиск поручили, разумеется, Зефону.

Суть была в том, что Мелкайя смог составить набор чар для амулета, который чувствовал сильный магический потенциал душ. Рядом с лейтенантами и, тем более, Каином его едва не разрывало. Возможно, безопаснее было бы просто раздать такие амулеты вампиропоклонникам, но Каин был уверен, что Зефон, немного восстановивший навыки по магии иллюзий, справится с задачей проще. Ему предстояло обнаружить восемь младенцев с сильным даром и выкрасть их для того, чтобы провести дальнейший анализ. Конечно, Судьба могла в очередной раз поиздеваться над ними и засунуть кого-то из Хранителей на южные острова или в восточные степи, но Каин надеялся, что Колонны всё-таки избрали кого-то поближе. Впрочем, им повезло почти сразу же обнаружить Хранительницу Измерений — она родилась у вампироколонников. Когда об этом стало известно, люди устроили большой праздник, а затем торжественно убили и забальзамировали её родителей, решив, что те должны удостоиться чести и стать вампирами. От такой логики в глубочайшем изумлении остался даже сам Каин, но сделать уже было ничего нельзя. Только и правда, возможно, воскресить «благословлённых». Возможно. Когда-нибудь потом.

Зефон же занялся поиском остальных.

Цитадель людей была… сложным местом. Узкие улочки, высокие здания. Тут не было переплетённой сети переулков, как, допустим, в Авернусе или Меридиане, куда всегда можно было спрятаться в случае чего. Хотя Потерянные сюда не доходили, на улицах всё равно часто можно было увидеть людей в тяжёлых доспехах, вооружённых огнемётами. Зефон, к счастью, слышал тихий звон лат задолго до того, как стража приближалась, и успевал куда-нибудь деться, но всё равно при виде этих людей он каждый раз ощущал лёгкое головокружение и тошноту. Тем не менее, от задания он не отказывался. Даже не думал, тем более что Разиэль пока не мог снова сотворить Отвод глаз.

Пятый лейтенант бродил туда-сюда по проулку между двумя уровнями втиснутого в стенах ущелья города, и пытался понять, с какой всё-таки стороны реакция медальона сильнее, когда неожиданно услышал смутно знакомый звук.

Этот звук вызвал неожиданно сильную и резкую боль, причём не в ушах. Словно… у него кольнуло сердце. Зефон замер, пытаясь понять, в чём дело. И неожиданно он осознал — скулила собака.

В проулок забежал неуклюжий щенок и замер, глядя на вампира и нерешительно виляя хвостом. Светло-коричневый с широкой белой полосой на носу, нескладный — скорее всего, самая обычная дворняжка. Но и таких сейчас было очень мало — люди редко заводили собак. Чаще всего просто не могли себе позволить их содержать. То, что этот малыш оказался здесь, один, было практически чудом.

Зефон, не отдавая себе отчёт в том, что и зачем делает, сел на корточки и протянул к собаке руку. Щенок медленно приблизился. Кажется, он немного хромал. Хвост, хоть и вилял, был опущен. Малыш боялся. Похоже, он был ранен. Ранен людьми.

Щенок подошёл ближе и, понюхав руку вампира, глухо заворчал.

— Не бойся, — сказал Зефон. — Знаю, я пахну для тебя странно. Но я — не они. Я тебя не обижу.

Жаль, с собой не было совершенно никакой еды. Даже воды не было. Щенок продолжал ворчать, неуверенно виляя хвостом, и переступил с лапы на лапу. Тихое рычание чередовалось с поскуливанием. Он явно просил о помощи, но при этом боялся.

— Что же мне с тобой делать? — пробормотал пятый лейтенант.

Уйти и бросить. Единственный правильный и логичный вариант. Но Зефон не мог.

«Ты собираешься забрать его с собой?» — спросил он себя.

«А почему бы и нет?»

«Он станет твоим слабым местом. Он уже твоё слабое место. Ты должен заниматься делом вместо того, чтобы тратить время на это животное. Найдёшь другого. Потом».

«Этот нашёл меня сам. Сейчас. Я хочу помочь ему».

Щенок сел на попу и облизнулся. По крайней мере, он передумал убегать.

«Почему?»

«Какая разница? Хочу».

Зефон осторожно приблизился и погладил щенка по голове. Тот лизнул его пальцы, отчего руку слегка защипало, но пятый лейтенант только улыбнулся, чувствуя, что к горлу подступает ком, а сердце почти разрывается. Каким-то образом этот маленький комок шерсти сломал лёд, сковавший его душу. Зефон испытывал… эмоции. Он был рад. Он хотел забрать собаку себе, накормить, позаботиться. Играть, обучать…

«А потом? Он умрёт, ты знаешь это».

«Будут другие. Но этот — он будет первым».

«Ты не можешь себе этого позволить. Ты плачешь. Ты настолько отвык от эмоций, что тебе сейчас плохо. Тебе больно от них. Убей».

Зефон сжал пальцы у щенка на шее. Совсем близко от сосудов. Раздался истошный визг.

Пятого лейтенанта прошиб страх. Он схватил попытавшегося удрать щенка и прижал к себе. Тот попытался вырваться и укусил вампира за руку.

— Прости… — прошептал Зефон. — Прости меня… Я не хотел. Ты… Ты мне нужен. Я накормлю тебя. И вылечу. Прости.

Забыв про задание, про медальон, пятый лейтенант побежал к дому, который был штабом вампиропоклонников в Цитадели, на ходу пытаясь успокоить истерящую собаку. К счастью, никто не обратил особенного внимания на парня, который что-то шептал истошно скулящему щенку.

«Убей его».

«Ни за что. Довольно. Уйди. Прочь из моей головы».

«Ты пожалеешь об этом».

«Нет».

«Ты слишком слаб».

«Значит, я стану сильнее. Я никому не позволю его обидеть. Ни себе, ни тебе. Ни Каину. Никому».

«Не сможешь».

«Попробую».

К счастью, лояльные вампирам люди всё ещё не задавали вопросов. Зефон смог попросить у них молоко, немного мяса, затем обработал и перевязал раны от собственных когтей и осмотрел лапу. Та оказалась ушиблена, но не сломана.

Щенок больше не убегал от него, но всё ещё боялся. Он так и вилял низко опущенным хвостом, словно умоляя больше не делать больно. Когда осмотр закончился, Зефон сел рядом с ним в небольшой комнатушке, похоже, служившей чьим-то кабинетом, и глубоко вздохнул. Теперь что?

Теперь — домой, в Святилище. Раз уж собрался заботиться.

В Святилище. К братьям. К Каину.

«Если кто-то из них причинит ему вред — я не прощу себе этого», — подумал Зефон.

Щенок тем временем всё-таки умаялся, залез под небольшой письменный стол и уснул. Он иногда подрыгивал задней лапой и скулил.

«Ты не сможешь сделать его счастливым, — снова дал о себе знать вредный внутренний голос. — Будь милосердным. Окончи его мучения. Ты сможешь принести ему только новые».

Зефон сидел за закрытой дверью и, снова сам этого не понимая, плакал. Воспоминания о прошлом неожиданно настигли его, пробив стену бесчувствия окончательно. Воспоминания о его первых собаках, о том, как годы спустя он видел черты предков в далёких потомках, и с нежностью вспоминал их. О том, что эти животные давали ему. Спокойствие. Честную и искреннюю любовь. Радость.

Воспоминания о собаках несли за собой другие. Воспоминания о днях, когда Зефон… пожалуй, мог назвать себя счастливым.

Он передвинулся ближе и протянул руку к щенку. Прислушался к себе. Глубоко вздохнул, готовясь тотчас одёрнуть руку, если опять захочет причинить маленькому созданию вред. А затем очень осторожно погладил щенка.

Тепло. Мягкая шерсть.

«Убей».

Зефон отнял руку. На этот раз — успел.

«Почему? Зачем мне делать это? С чего ты решил, что кто-то отнимет его у тебя? Никто этого не сделает, если не сделаешь ты сам!»

«Те, кого ты называешь братьями. Они ударят в слабое место. Ты знаешь это».

«Раз так… Раз так, я буду сражаться с ними. Но не позволю».

«Будешь сражаться? Из-за собаки? Даже насмерть?»

Зефон задумался. Щенок дёргал усами во сне.

«Даже насмерть. Потому что иначе… если в их силах отобрать у меня всю радость, что есть… Если они желают этого… если действительно посмеют ударить, а я не смогу защитить… Если всё будет так, как ты говоришь, то я… Я не хочу жить».

«Раз так… Если такое случится — ты не будешь жить. Я — буду. Ты — нет».

«Да кто ты вообще такой?!» — спросил Зефон, сообразив, что этот внутренний диалог становится уже каким-то очень странным даже для него.

«Я — пятый лейтенант. Я — тот сын, который нужен Каину. Правитель клана».

«А кто по-твоему тогда я?»

«Дефект».

«Ты уже поглотил меня однажды, — неожиданно сообразил Зефон. — Я это помню. Когда мне стало слишком тяжело… я уснул. Ты — остался. Так было несколько раз. Потом всё чаще и чаще. Вот почему я не помню, как Турэл напал на меня. Ты это помнишь. Вот почему все мои воспоминания о той войне такие… фрагментарные. Я полагал, что всему виной Зефоним… но это был ты».

---

Примечания:

Дорогие читатели! Если кто дошёл до этого места — оставьте, пожалуйста, отзыв. Как минимум потому, что развитие характеров персонажей (Зефона и Каина в особенности) не совсем стандартное для фандомных представлений. Я, конечно, допишу эту историю до конца в любом случае, но автору всегда важен фидбэк. Автору, который пишет по непопулярному фандому с 4-мя лайками на большой работе — тем более. Надеюсь на ваше понимание.

Примечания:

По первому Soul Reaver может сложиться впечатление, что Бездна находится чуть ли не за порогом Святилища Кланов, но карты первого Blood Omen говорят обратное. В принципе, при выстравивании географии империи я ориентировалась именно на карту первой части как самую крупную и относительно не противоречивую, поэтому Святилище у меня находится на равнине, хоть и холмистой.

А вообще география Носгота — это боль. В первом Blood Omen, например, было три официальных карты. И во всех трёх отличается масштаб! Как понимать? А как хочешь...

---

Время шло. Постепенно сила лейтенантов возвращалась. Разиэль остро чувствовал, что они очень близки к тому, чтобы вернуться к той отстранённой холодности, что была между ними раньше. Снова создать обращённых, разъехаться по своим старым землям и жить, как и раньше. Отличный план. Ведь что может пойти не так, если второй раз пойти абсолютно тем же путём?

Как ни странно, тем из них, кто раньше особо не общался и не имел общих точек соприкосновения, было несколько проще. Рахаб, например, никогда не думал, что будет спокойнее всего ощущать себя в обществе Доумы. У них почти не было взаимных претензий, не было запутанных прошлых отношений, в которых сплетались радость и боль. Стыдно признаться, но, как и Турэл, Рахаб в какой-то мере ревновал Зефона к собаке.

Отношения четвёртого и пятого лейтенантов удивительно сильно изменились после казни Разиэля. До этого холодные и отстранённые, они очень быстро переросли в по-настоящему близкие, что было особенно странно, учитывая политическую обстановку в империи на тот момент. Зефон был связан союзным договором с Турэлимом, который просто не рисковал разорвать. Дело было не только в том, что его граница со вторым кланом была абсолютно никак не защищена. Как бы Турэл ни пыжился, без поддержки Зефонима он бы не смог воевать с третьим лейтенантом, учитывая необходимость следить за Трубами Тартара, и Тёмный Эдем под боком. Зефона, как, впрочем, и Рахаба, не устраивала победа ни одного из старших, и потому четвёртый лейтенант принял тот факт, что Зефон останется верен давнему союзнику, но сведёт к минимуму возможный вред для Рахабима.

Сперва отношения четвёртого и пятого братьев напоминали примерно ту же нездоровую зависимость одного от другого, что в худшие годы была у Рахаба и Разиэля. Однако по мере того, как портился характер Турэла, как второй лейтенант начинал подозревать и давить на Зефона всё сильнее, ситуация изменилась. Рахаб остался последним, с кем пятый лейтенант мог говорить откровенно. И односторонняя зависимость превратилась в созависимость, не менее больную, но хотя бы чуть более честную.

Когда уже в этой жизни Зефон, насмерть перепуганный, сидел у Рахаба в покоях, не желая быть один, четвёртому лейтенанту казалось, что последнее, чего он хочет — возвращения к подобным отношениям. Однако, как оказалось, какая-то его часть в прошлом искренне ими наслаждалась. И теперь ревновала. К счастью, у четвёртого лейтенанта не было полноценного раскола личности, хотя порой ему казалось, что он очень близок, но и примириться с самим собой он не мог тоже. И это касалось не только Зефона. Рахаб хотел, но не мог простить Турэла за его действия во время войны, хотя сам убеждал брата, что принял его извинения. Разрывался между желанием обвинять Разиэля и обвинять самого себя за то, что никак не помог первому клану. Примерно такая же ситуация была с Мелкаей. Рахаб отказался помогать младшему, когда Доумахим в начале войны вторгся на территорию шестого клана. Затем, когда третий и шестой всё же были вынуждены заключить хрупкий союз перед лицом угрозы Турэлима, Мелкайя провёл Доуму к самым границам Рахабима. Они надеялись заставить четвёртого лейтенанта открыть проход своим войскам, чтобы напасть на Зефоним с юга. Рахаб не мог простить себе, что не помог, но не мог простить и армии у своих границ.

Удивительно, но Доуму он при этом не винил, хотя тот был одним из зачинщиков гражданской войны. У них никогда не было ни союзов, ни мировых соглашений. Агрессия третьего лейтенанта воспринималась на удивление естественно и… честно. Доума, возможно, чувствовал то же самое. Братья оставили его прикованным к трону. И если Зефон был давним врагом, Мелкайя — предавшим союзником, то Рахаб просто… был там. Доуме оказалось на удивление просто его простить. Потому что они оставались честными друг с другом и не имели никаких иллюзий касательно тех отношений, что связывали их. Прохладное взаимное непонимание. Кто бы мог подумать, что это может послужить основой для спокойных и мирных отношений сейчас? Но по крайней мере у них не было по отношению друг к другу никаких взаимных претензий или ожиданий. Именно поэтому Рахабу, единственному из всех братьев, Доума признался, когда они на пару патрулировали окрестности Святилища.

— Турэл устроил мне выволочку.

— За что? — спросил Рахаб.

— Я посмел пожаловаться на грязь от щенка, которого приволок Зефон. Собака не всегда может дотерпеть до выхода… и на днях я едва не вляпался в лужу прямо у своей двери.

— И что же в этом так возмутило Турэла? — спросил Рахаб. — По-моему, ты был в своём праве.

— Ты мне скажи, ты лучше его знаешь. Он только что орать не начал, что лужа — не трагедия, а этот комок шерсти для Зефона очень важен, так что можно и потерпеть.

Рахаб хмыкнул.

— Не особенно это честно. Ты же не угрожал выкинуть собаку или как-то навредить ей?

— Нет, конечно. Если я сделаю что-то подобное, то даже не знаю, кто именно придёт убивать меня первым. Да и зачем это мне? Он меня не трогает и никак не касается. Ну, пока не делает лужи у моих дверей… Но я надеюсь, что это было разовое явление.

Рахаб лениво осмотрелся. Они шли вдоль канала, и по левую руку от них располагались вспаханные вампирококлонниками поля. По правую — уходившая на север холмистая гряда, которая, кажется, в какой-то момент просто сливалась с мрачным небом. Всё было спокойно. Четвёртый лейтенант перевёл взгляд на высящиеся впереди пики Керийских гор, подбирая слова.

— Думаю… Турэл очень боится, — сказал Рахаб. — Боится, что, если с щенком что-то случится, это снова сломает Зефона. А Рэл… слишком винит себя в том, что с ним произошло. Не спорю, он тоже причастен к этому. Но всё-таки не он один. Наверное, страх и чувство вины вместе дают такую сильную реакцию.

— Не скажу, что много знаю об их отношениях, — заметил Доума. — Впрочем, как и об отношениях между вами всеми в целом.

— Ну… ты же знаешь, что они были союзниками? — спросил Рахаб, лениво оглядывая окрестности. Ни одного Потерянного… скукота.

— Разумеется. И что Турэл скандалил с Разиэлем из-за Зефона — тоже. И что от этого Разиэль не любил Зефа только сильнее.

— Во времена войны Турэл очень сильно давил на Зефона. Угрожал ему. Физически тоже, насколько я знаю. На фоне казни Разиэля и развития экстрасенсорных способностей это стало одной из причиной, почему Зефон почти разучился чувствовать. Нагрузка оказалось настолько сильной, что он просто… перегорел. Турэл боится, что это повторится, если что-то случится с его собакой.

— Ага. И после этого я — зло, поскольку напал на Турэла в Святилище…

— Ну, его собственное поведение не может служить оправданием тебе, — заметил на это Рахаб. — Тем более, что агрессивность Турэла проявилась всё-таки позже. Не только в отношении Зефона, кстати. В моём тоже. Но мне было проще. Форма тумана, в частности, делает меня невосприимчивым к его телекинезу. Зефон перед ним практически беззащитен. Хотя он может попробовать в крайнем случае ударить по разуму, это очень рискованный ход. К тому же, Зефон всё-таки был привязан к Турэлу. И такое поведение того, кому он доверял… сказалось на нём не лучшим образом.

— А что насчёт тебя? — спросил Доума, оглядываясь столь же лениво. Отвратительно-спокойная ночь. Самое оно для задушевных разговоров.

— Что насчёт меня?

— Разве ты не доверял Турэлу?

— Я… думаю, что после уничтожения Разиэлима уже ни во что и никому не верил, — ответил Рахаб. — Даже самому себе. Честно, не знаю, почему в те годы я не вышел на солнце.

— Значит, было что-то, ради чего ты всё-таки считал нужным жить.

— Пожалуй. Ради клана. Я понимал, что, если не станет меня, их постигнет та же судьба, что и Разиэлим. Я не мог допустить этого. Мне было слишком дорого всё, что мы создали. Знал бы я, что всё равно всё канет в болото… — Рахаб невесело усмехнулся.

— Что-то же наверняка осталось?

— Да. Особо высокие здания наверняка ещё можно увидеть над водой.

— А что насчёт подземных городов в Тефидах?

— А ведь точно… — протянул Рахаб.

— Тенебрис, твоя старая столица. Он уцелел?

— Да. И все книги, все научные труды… они тоже там. Мы законсервировали города перед тем, как уйти в реки. Там сейчас ни людей, ни Потерянных. Приходи… и живи.

— Вот видишь? Ты всё-таки смог что-то сохранить. Значит, всё было не зря. В отличие от того, что я устроил… Разиэль убил меня взрывом в одной из моих собственных кузниц.

— И всё же Вечные Кузни тоже можно восстановить, — сказал Рахаб. — Я знаю, что ты не хотел возрождать клан, но… ты уверен в этом? В одиночку ты не сделаешь мир таким, каким хочешь его видеть. Тебе нужны последователи, чтобы вернуть прежнее величие городам долины Курхагена. Разве годы мира совсем не приносили тебе счастья? Разве не приятно вспоминать о временах расцвета твоего клана?

— Знаешь… об этом надо подумать, — протянул Доума. — У меня ощущение, что ещё немного — и эти долбанутые культисты вынудят нас начать их обращать, и Мастер тут будет совершенно ни при чём.

— Ты про это восхитительное происшествие с родителями Эфемериды?

— Про это тоже, — сказал Доума. — В общем… может быть, я всё-таки изменю своё решение. Может быть.

* * *

Разиэль в тот вечер страдал от безделья. Зефон занимался с собакой, Турэл что-то делал по хозяйству, параллельно тренируя телекинез, Мелкайя не хотел ни упражняться в мечемашестве, ни играть в шахматы и засел в библиотеке, обложившись книгами по теории магии. По-видимому, хотел улучшить чары для поиска Хранителей. Разиэль тоже хотел почитать, но не мог сосредоточиться на тексте. В конце концов он сам не понял как, но его занесло в тронный зал. Император был там, совершенно не достойно развалившись на троне и глядя, как по небу медленно плывут облака. Из-за пепла в воздухе до сих пор не было видно большей части звёзд. А ведь когда-то ночное небо было таким красивым…

Цена владычества вампиров.

Когда дверь в зал открылась, Каин лениво повернул голову.

— Разиэль? Чем обязан личному визиту?

— Ну… — стоило ли признаваться, что первый лейтенант пришёл скорее посмотреть на Колонны? Как бы то ни было, Разиэль приблизился к трону. — Помнишь, я спрашивал о том, есть ли в Святилище место, где мы с братьями можем собраться и посидеть? — спросил первый лейтенант.

— Помню. Как я понял, вы не смогли его обустроить из-за нехватки ресурсов. Но мой ответ прежний. Воровать что-то из Цитадели слишком опасно.

— Да нет, я не за этим, — покачал головой Разиэль. — Хотя за этим тоже. Ты говорил ещё кое-что когда только вернул нас. Что теперь нам придётся стать семьёй. И ты найдёшь способ заставить нас любить друг друга.

— С этим есть какие-то проблемы? — спросил император и всё-таки сел прямо.

— Мне кажется… да.

— А ты не думаешь, что пока рано делать выводы? Зефон только приходит в себя. То же касается и других твоих братьев.

— Может, но всё-таки некоторые вещи словно стали хуже. Словно, например, мы с Турэлом порадовались тому, что снова рядом, решили, что будем что-то менять в наших отношениях… а потом, видимо, пришли воспоминания о войне, и он не может найти в себе силы переступить через них и жить дальше.

— Опять же, может, ему просто нужно время?

— Надеюсь.

— Как ты сам говоришь, эйфория схлынула. Теперь её нет, а принять последствия собственных поступков всё ещё не так просто. Иногда на это нужны десятки лет.

— Я это понимаю. Но мне почему-то кажется, что он и не пытается.

— Ты не можешь знать наверняка.

— То есть, ты думаешь, что я напрасно переживаю? — спросил Разиэль.

— Этого я не говорил. Просто обращаю твоё внимание на то, что ты, возможно, что-то упустил. Если текущая ситуация всё равно напрягает тебя, несмотря на мои слова, то это и правда повод задуматься.

— Я думаю, нам не помешало бы снова проводить больше времени вместе. Так, чтобы нам было просто некуда друг от друга деваться. Хотя бы пару месяцев.

— Ты задал мне интересную задачу, — протянул Каин. — Но решение может найтись. Зефон говорит, что скорее всего не все оставшиеся Хранители находятся в Цитадели.

— Ты предлагаешь нам отправиться на поиски? — уточнил Разиэль. — Но будет ли это достаточно безопасным? И оптимальным? Разве тебе не было бы проще сделать это самому?

— Конечно, было бы. Но как думаешь, почему я отправил Зефона в Цитадель людей, а не пошёл туда сам?

— Ну… если я правильно помню, Мелкае было сложно экранировать медальон так, чтобы он не реагировал на твою собственную энергию.

— Во-первых, да. Поскольку я сам — Хранитель, экранировать амулет от меня тяжелее. Хотя это решаемо, если добавить слой чар, глушащий реакцию на вампиров в принципе. Мы решили не делать этого, чтобы зачарования не начали вступать друг с другом в конфликт. Но ещё Зефону было это нужно. У нас точно есть ещё полгода на поиск Хранителей. Мне не хотелось бы забирать их из родных семей в более старшем возрасте, но пока время есть. И если вам необходимо, как ты говоришь, провести время вместе, то это — идеальный вариант. Курхаген сейчас занят людьми. Эвигштадт. Вроде, кто-то живёт в развалинах Виллендорфа, несмотря на соседство с Потерянными рахабимами. Потом, есть множество мелких горных поселений, Фрипорт, руины Меридиана, пустыня… Так что мне тоже достанется моя доля работы. Вы будете проверять более крупные населённые пункты. Я — шерстить мелкие поселения.

— К слову, раз уж зашла речь… Если я что-то понимаю, мы сами не сможем обратить Хранителей, — сказал Разиэль. — Кажется, мы это обсуждали. Для этого нам нужно будет убить их, а это тотчас прервёт связь с Колоннами.

— Да… Нужен вампир из линии Ворадора.

— Это вообще возможно? — спросил первый лейтенант. — Ведь их никогда не было на территории империи.

— Верно. В последний раз, когда мы виделись с Ворадором, он и его потомки обосновались в Меридиане. Вроде бы, он покинул город, но я не знаю, куда именно он направился. Скорее всего, за горы, на восток. Но мы успеем найти его. Если, конечно, это и правда возможно. Если кто-то из них выжил.

— Что ты имеешь в виду? — Разиэль чуть нахмурился. — Мне кажется, я не всё знаю о том, как парадоксы, вызванные мной, исказили историю.

— Не всё, — сказал Каин, коротко вздохнув. — То, что ты воскресил Яноса, открыло дверь хильденам в наш мир. Череда событий привела к тому, что я воскресил Ворадора. Я сразился с хильденами и изгнал их. После этого история вернулась в своё первоначальное русло. А воспоминания о той войне оказались для меня настолько тяжёлыми, что я никогда не рассказывал вам о ней в новой линии времени. Я решил просто забыть.

— И всё-таки ты рассказываешь сейчас, — сказал Разиэль. — Хотя я не совсем понимаю, к чему все эти слова.

— История поглощает парадоксы. То, что не существовало в изначальном течении времени, рано или поздно исчезнет. Если Ворадор так и остался мёртв в изначальном течении… то, возможно, сейчас он опять-таки мёртв.

— Хм… — Разиэль задумчиво погладил подбородок. — Но если так рассуждать… изначально гибель Ворадора тоже была результатом парадокса, так? Тем, который подстроил Мёбиус?

— Верно.

— Раз так… Раз, как ты говоришь, линия времени должна была выправиться рано или поздно… Значит, парадокс или нет, Ворадор должен был снова появиться в мире живых так или иначе.

Каин глубоко задумался. Очень глубоко.

— А ведь и правда, — прошептал он. — С того самого дня вся история Носгота была изменена мощным парадоксом. Если бы не это… кто знает, какое решение я бы принял у Колонн. Кто знает, что было бы с нашей расой, если бы Мёбиус не смог изничтожить всех вампиров, кроме меня. Если бы я не отказался от жертвы просто наперекор, осознав, что всё это время меня вели как барана на бойню. Скорее всего, правда, я бы всё равно отказался… или убил бы себя, но выяснилось бы, что я — истинный бессмертный, и это всё равно не поможет. Столько всего изменилось в тот период. И ты прав, я не знаю, какая линия времени «правильная». Что должно было быть, чего не должно было быть. Где парадоксы хоть как-то пытались компенсировать друг друга. Может быть даже… все события в Меридиане и до этого… может, на самом деле они должны были случиться всегда.

— Когда ты начинаешь говорить такие вещи и таким тоном, мне становится не по себе, — признался Разиэль.

Каин усмехнулся.

— Я превращаюсь в старого фаталиста?

— Именно. И это… Мастер, это противоречит тому образу императора, к которому привык я. Все мы. Когда ты рассуждаешь о неизменности Судьбы, это… страшно.

— Слишком не в моём характере? — ухмылка Каина стала шире.

— Да. Ты… Я помню, с каким пренебрежением ты отзывался о Ворадоре, который выбрал просто принять то, что происходит с нашей расой. Который, похоже, просто устал пытаться что-то изменить. Потерял веру.

— Может, я и стал фаталистом, но всё-таки до Ворадора мне ещё далеко, — улыбка Каина стала чуть более тёплой. — Но не могу сказать, что отчаяние мне не знакомо. Чтобы изменить собственную судьбу, я пытался постичь её законы, и порой их непоколебимость доводила меня до этого самого отчаяния. Мне казалось, что я жажду того, что не достижимо. Сейчас… я скорее рассуждаю о том, что может иметь смысл, а что — нет.

— Что заставило тебя усомниться в том, что Ворадор может… быть в нашем времени? — спросил Разиэль.

— Я рассматривал… альтернативные варианты обращения Хранителей. Думал о том, кто ещё мог бы стать их Мастером, потому что налаживать отношения с Ворадором… тяжело. И он наверняка будет ставить условия. Ты знаешь, я не мастер переговоров. Мне было бы куда проще найти кого-то, кто будет изначально лоялен мне.

— Среди вампиров линии Ворадора? — спросил Разиэль с сомнением.

— Да. Была одна… кандидатура. Но я не смог его отыскать. Я точно знал, где должно было лежать тело, и тем не менее — я не нашёл его. И я решил, что поток времени просто унёс то, чего в нём изначально не было. Поэтому-то я и усомнился в том, что Ворадор до сих пор жив.

— Даже если нет, убить вампира очень сложно, — сказал Разиэль. — А такого старого и сильного как Ворадор — тем более. Не удивлюсь, что, если ему и была суждена гибель изначально, он бы рано или поздно сумел вернуться, как сумел я. То существо из Бездны… оно говорило мне, что это возможно. Что вампир, долго просуществовавший в мире призраков, может снова обрести тело. Это стало ещё одной причиной, почему я начал сомневаться в его словах. Выходило, что все вампиры — по сути пожиратели душ. И все могут вернуться из Призрачного мира, если их там не съедят. К этому времени… Ворадор бы уже ожил сам. Так что он где-то в мире живых. Возможно, как ты и сказал, на востоке.

— В любом случае, сейчас нам надо беспокоиться не о нём, а о Хранителях, — сказал Каин. — Может, если каким-то образом до него дойдёт весть о восстановлении Колонн, он и сам объявится.

— Значит, нам стоит начать с Курхагена? — спросил Разиэль.

— Об этом нужно подумать. Путь туда неблизкий. Я проверю, что и как в местах, где могут быть Хранители, и решу, куда вы направитесь, — сказал Каин. — Надеюсь, вашим отношениям это тоже поможет.

— Хорошо… — пробормотал Разиэль.

— Что-то не так? — спросил Каин.

— Да… заняться нечем! — неожиданно откровенно пожаловался Разиэль. — Кроме библиотеки, которая, кажется, вообще никогда не закончится.

— А, так вот оно что? Пойдём, — император поднялся.

— Куда?

— В тренировочный зал. Ты же, вроде, хотел освоить бой на копьях?

— Ага… — протянул Разиэль.

— Ну и пошли, чего стоишь? Не волнуйся, не убью. Даже если ты умудришься выиграть.

— Что значит — если умудрюсь? — спросил Разиэль.

— То, что на последних тренировках ты отлыниваешь. Если бы мы сейчас сражались всерьёз, тебе оставалось бы только мечтать о таком же исходе, как в Соборе Авернуса.

Эти слова на удивление сильно задели Разиэля. Так, значит?! Можно подумать, сам Каин действительно всемогущий, всесильный и идеально управляется с любым видом оружия!

Тем не менее, выиграть он и правда не смог. Ни разу. Выходило, что эти века Каин не просто штаны на троне протирал, а всё-таки искал способ не растерять навыки. Но тренировка неожиданно сильно оживила Разиэля. Настолько, что он неожиданно захотел пообщаться с собственным Мастером ещё. Какое-то даже… нетипичное желание.

— Могу я спросить кое-что? — сказал Разиэль, убрав копьё на стойку.

— Допустим, ты уже спросил. Ну ладно. Что?

— Почему ты… Даже когда мы были молодыми, ты никогда… не проводил с нами время? Просто так.

— Сложно сказать, — ответил Каин. — В первой линии времени, думаю, я просто не знал, что мне с вами делать. Я очень долго был совершенно один. Слишком долго. Поэтому какое-то… общение с вами казалось мне просто излишним. Кажется, я тогда уже полностью утратил способность понимать чужие чувства. И я просто не хотел. Во второй линии… думаю, отчасти я просто боялся.

— Боялся? — переспросил Разиэль.

— Я был предан теми, кого считал своими близкими союзниками. После этого я просто не хотел привязываться к кому-то ещё. Но всё же… может, поскольку в вас были частицы моей души, это произошло. И не забывай о проклятии. Мой разум формировался уже сломанным. Мне очень повезло, что это почти никак не проявлялось.

— Но… может, сейчас? — тихо спросил Разиэль.

— Что — сейчас?

— Может… сейчас ты мог бы… стать нам не просто создателем, а именно Мастером?

— Разиэль, сколько вам лет? — усмехнулся Каин.

— Много. И что? Я же не говорю, что тебе стоит нас воспитывать, как Зефон своего нового щенка. Но проводить с нами больше времени — почему нет? Если мы шестеро ещё можем стать друг другу братьями, то почему ты не можешь быть нашим Мастером? Почему мы не можем стать Советом? Все вместе? Почему не можем действительно вместе возродить империю?

---

Примечания:

Честно говоря, я никогда не любила наиболее популярный слэшный пейринг по этому фандому — да, я про пару Каин/Разиэль. Удивительно, но прописывая их взаимодействие в этой части, я неожиданно прониклась этой идеей, ведь после всех игровых событий Разиэль действительно сильно сблизился со своим Мастером. Так что да, видимо, проблема как обычно в том, что не всегда просто прописать "химию" в относительно очевидном пейринге.

В любом случае, здесь у нас джен. Определённо джен. Не, ну точно...

Примечания:

В этой части Мелкайя впервые упоминает падальщиков Призрачного мира — sluagh. Эти существа основаны на призраках, павших в войне с обитателями холмов, seidhe, из кельтской мифологии, так что я пишу транскрипцию их имён с шотладского гэльского языка, который близок к староирландскому — слуа, а не слафф, как в большинстве источников (и как я же сама писала ранее, до того, как начала учить шотландский гэльский).

У слову, seidhe читается примерно как "щийе", но никак не "сид" или, простите духи, "сидх", т.к. в шотландском гэльском мягкая "с" даёт звук, средний между "ш" и "щ" (как, кстати, и в японском), а dh даёт "й". Почему? Ну вот так!

---

Территория клана Мелкайхим всегда была безрадостным местом. От Озера Слёз часто поднимался туман, по его берегам почти не росли леса даже в лучшие годы — всё кустарники и высокие травы. Но среди них было много ценных алхимических ингредиентов, и мелкайхимы научились извлекать из этого пользу. Тем не менее, они не решились выходить на поверхность, где к тому же очень часто накрапывал противный мелкий дождь, который в межсезонье вполне мог затянуться на несколько дней, а зимой превращался в мерзкую взвесь из холодной воды и мокрого снега. В результате территория Мелкайхима всегда выглядела немного заброшенной, если не считать торговых трактов. Хотя там, где это было возможно, вампиры шестого клана даже их предпочитали прокладывать под землёй. Поэтому поверхность выглядела почти необитаемой. Впрочем, по сути, таковой она и была — вся жизнь здесь была сосредоточена в подземных городах. А поверхность всегда ассоциировалась с унынием, запустением и мерзкой погодой. И, разумеется, сейчас, когда с берегов озера почти исчезла какая-либо растительность, стало только хуже. К счастью, в ту ночь хотя бы не было дождя.

Лейтенанты разделились, и каждая пара пошла своей дорогой. Разиэль невольно вспомнил, что именно здесь увидел первых мелкайхимов, окончательно обезображенных проклятьем клана. Но он и подумать не мог тогда, во что же превратился его брат.

Они шли молча. Мелкайя шагал, закинув увесистый двуручный меч на плечо и не говоря ни слова. Его лицо также оставалось нечитаемым. Было совершенно неясно, как он относится к тому, что в любой момент они могут столкнуться с его потомками.

Это произошло спустя буквально полчаса. Земля у шестого лейтенанта под ногами стала осыпаться, он отскочил от тянущейся к нему снизу руки. Мелкайхим выпрыгнул на поверхность, оказываясь лицом к лицу со своим патриархом, но даже не успел ничего сделать — Разиэль пронзил его копьём со спины. С этими было проще, чем с доумахимами. Пока их самих было меньше. Ещё один вампир выскочил из-под земли, и Разиэль чертыхнулся. Он больше не был пожирателем душ, и если он вытащит копьё из поверженного вампира, тот мгновенно оживёт. К счастью, у первого лейтенанта в распоряжении оставался короткий меч.

Мелкайя всё так же хладнокровно и молча перехватил свой устрашающий меч и, приблизившись к Потерянному, ударил сверху-справа, одним мощным движением практически прорубив вампиру шею. Тот пошатнулся, и Мелкайя нанёс ещё один удар с другой стороны. Потерянный упал, и шестой лейтенант отделил его голову от тела. Затем проделал то же с тем вампиром, которого пронзил копьём Разиэль.

— Нужно стараться идти по более плотной почве, — сказал Мелкайя. — Так, чтобы больше не наступить на одного из них.

Разиэль кивнул.

— Помню, я когда-то видел здесь человека в броне с арбалетом, — сказал он. — Уж не знаю, что он тут делал… может, очистные проверял или ещё что. Но стоит иметь в виду, что нашими противниками могут быть не только вампиры.

— Это ты вовремя вспомнил, — сказал Мелкайя не то серьёзно, не то с сарказмом.

Они шли молча ещё довольно долгое время. В следующий раз им встретилось трое Потерянных, но, к счастью, они тоже не составили особенных проблем. Хотя мелкайхимы были проворнее своих товарищей из третьего клана, один из них смог лишь немного поцарапать шестого лейтенанта.

Когда Мелкайя отрубил головы этим троим, Разиэль всё-таки не удержался и спросил:

— Ты в порядке?

— Да. Рана не серьёзная.

— Я не об этом.

— А о чём?

— О… них.

— Разиэль, — шестой лейтенант вздохнул и обернулся к брату, воткнув меч в землю и немного опершись на него. — Это не самое страшное, через что проходил мой клан. И я, и они.

Первый лейтенант отвёл взгляд. Стало немного стыдно.

— Знаешь, есть одна вещь, которая меня беспокоила какое-то время… — пробормотал он. — Ты правда был рад, когда я убил тебя?

— Да.

— Тогда почему ты…

— Почему я не убил себя сам? Потому что я точно знал, что ждёт меня с другой стороны. Я знал, что только более сильный пожиратель душ сможет прервать мои мучения. Один из вас. Можно сказать… я ждал тебя.

— Ждал? — спросил Разиэль, снова посмотрев на Мелкаю. — У меня не сложилось такого впечатления.

— Потому что я сказал, что тебе было лучше оставаться в Бездне, чем увидеть, что стало с империей? Да, я считал так. Но всё-таки твоё появление было закономерным. Я только не был уверен, что ты и правда сможешь выбраться из Бездны, даже став призраком. Всё-таки физика иного мира не всегда к нам благосклонна.

— Да… Я знаю. Если умереть в неподходящем месте, то можно застрять там навечно, — сказал Разиэль. — Но ведь и правда. Ты знал о Призрачном мире задолго до моего возвращения. И, наверное, знал, что происходит с душами вампиров.

— Да. И я знал, как медленно там течёт время. Обрекать себя на столь долгие мучения я не хотел.

— А Доума? Если ты знал, то почему обрёк на это его?

Мелкайя пожал плечами.

— Помимо очевидного — опасений о новой войне, я считал, что он заслужил это. Наш с ним союз был всего лишь необходимостью. Быть может, я, ко всему прочему, не хотел страдать один. Хотел, чтобы наконец-то хоть кто-то из вас разделил хотя бы часть моих терзаний.

— Что ты ответил Каину? — спросил Разиэль.

— Ничего конкретного. Я принёс ему проект по восстановлению империи, но я так ничего и не сказал насчёт возрождения моего клана. Разиэль, нам нужно идти. Другие ждут нас. Мы можем поговорить позже.

— Помнится, в самую первую ночь… ты сказал, что, если мне нужно будет поговорить, ты меня выслушаешь, — сказал Разиэль. — Я хочу, чтобы ты знал, что я в свою очередь готов выслушать тебя.

— Пока у меня ощущение, что из нас двоих именно тебе нужны разговоры, — сказал Мелкайя, улыбнувшись бледной, немного мертвенной улыбкой.

— Надеюсь, что так, Мел. Очень надеюсь.

Мелкайя, собиравшийся уже снова вскинуть меч на плечо и идти дальше, снова замер.

— Что ты имеешь в виду?

— Что ты и правда чувствуешь себя нормально, а не делаешь вид потому, что привык, что никому нет дела до тебя и твоих проблем, — ответил Разиэль. — Или к тому, что разговоры всё равно не помогут их решить. Но если всё и правда в порядке — продолжим путь. Я просто не хочу ничего обсуждать на ходу в этих землях, когда на нас… точнее, у нас из-под ног в любую секунду могут выскочить Потерянные мелкайхимы.

Мелкайя помолчал несколько секунд, затем всё-таки закинул меч на плечо.

— Идём, — сказал он.

Разиэль кивнул и последовал за братом. Он не поверил Мелкае. Но не заставлять же младшего выворачивать душу. Да и вряд ли получится. Только ждать. Ждать и доказывать, что теперь Разиэль действительно хочет быть хорошим братом им всем. И действительно готов слушать.

* * *

Доума и Рахаб пробирались по предгорьям Эребских гор, что служили естественной границей между Разиэлимом, Доумахимом и Мелкайхимом. Луна была их единственным ориентиром, и ни один из них не представлял, что конкретно они ищут. Есть ли вообще в этих горах проход к Цитадели? С одной стороны, казалось, было бы логичнее выяснить об этом у живших в городе вампиропоклонников, вот только кто-то так редко покидал Цитадель, что простые граждане уже почти не знали, что именно находится за её стенами, а прилегающие ущелья были так запутаны, что, если выйти через южные ворота, вполне можно было в итоге очутиться где-нибудь в долине Курхагена. Ориентироваться на память самих лейтенантов тоже не имело смысла — даже если бы кто-то из них и мог припомнить эту местность, время стачивает даже скалы и меняет рисунок ущелий. Рахабу казалось, что по большому счёту они идут ради того, чтобы идти, но, говоря откровенно, он не был против. Однако через какое-то время тишину нарушил голос Доумы:

— Занятно. Когда-то люди искали наши тайные убежища в городах. Теперь — мы ищем их.

— Главное, чтобы история не сделала ещё один круг, — ответил Рахаб на это. — Надо забраться повыше и дождаться подходящего ветра.

— Думаешь, сможем учуять их? — спросил Доума. — В ущельях — вряд ли. Думаю, даже дым от их алхимических лабораторий не поднимется достаточно высоко.

— Если бы я только мог плавать… — пробормотал Рахаб. — Цитадель, если мне не изменяет память, связана двумя каналами с Плакальщицей и с Длинной.

— С Длинной? — переспросил Доума. — Не далековато ли? Поправь, если ошибаюсь, но разве Длинная не вытекает из Великого Южного Озера?

— Да, но я точно знаю, что у Цитадели есть какая-то связь с морем, — сказал Рахаб. — Несмотря на то, что водоёмы кишат Потерянными из моего клана. Собственно, мы в основном и кормились этими горе-мореплавателями. Но, возможно, часть пути они волокли корабли по суше. Может, как раз от Озера Слёз до Длинной, хотя там тоже расстояния получаются…

— В любом случае, сейчас мы ищем гидроэлектростанцию, так? — спросил Доума. — Значит, ищем горную реку.

— Да. И вот тут ветер был бы нам на руку. Ты не хуже меня знаешь, как пахнут реки и ледники.

Третий лейтенант кивнул. Они преодолели очередной крутой склон, и после того, как Доума помог брату выбраться на ровное место, он протянул:

— Как думаешь, кто всё-таки найдёт выход, мы или Разиэль с Мелкаей?

— Сложно найти то, чего нет, — пожал плечами Рахаб. — Так что как знать? Если он тут, то мы. Если нет — то они.

Четвёртый лейтенант огляделся и понюхал воздух, но увы — пока что он не нёс с собой запаха воды.

— А тебе хочется, чтобы именно мы обнаружили вход? — спросил он у Доумы после паузы.

— Немного.

— Это ведь не соревнование, — заметил Рахаб. — Результат зависит не от нас.

— Да, но всегда приятно, когда именно тебе повезло, знаешь? Каюсь, я не альтруистичен до такой степени, чтобы потом порадоваться, что зря таскались именно мы, а не Мел с Разиэлем.

Рахаб снова немного помолчал, что-то обдумывая.

— Разиэль у нас теперь герой, — продолжил Доума неожиданно. — И мы все — словно бы всего лишь его верные последователи. В той жизни и в этой. Хотя тоже рыцари. Тоже лейтенанты. Я бы хотел, чтобы у меня была своя собственная история, знаешь? Не просто «подчинённый, а потом — брат Разиэля». Впрочем…

— Впрочем что? — спросил Рахаб, когда его брат замолчал.

— Ничего. Это очень низкая мысль.

— И всё-таки? Обещаю, я не обижусь. Это же касается или Разиэля, или меня, верно?

— Вас обоих, по правде, — кивнул Доума, словно бы забывший про своё желание найти выход из Цитадели. — Мне казалось, что тебя всегда полностью устраивало быть… как бы это выразиться?

— Только лишь братом Разиэля? — спросил Рахаб.

— Да.

— Я жил в мире иллюзий, — сказал Рахаб после небольшой паузы. — С одной стороны, меня не особенно заботило мнение всего остального мира, и, пожалуй, я даже сейчас считаю, что это хорошо. Но с другой… ты прав. Какое-то время я был почти… приложением к Разиэлю. До тех пор, пока у меня не начали появляться от него секреты. Пока я не узнал тайну нашего происхождения.

— Ты знал, но не рассказал ему? — переспросил Доума.

— Да. Сперва я пришёл за ответами к Каину. Тот подтвердил, что мы были рыцарями ордена Сэрафан. И сказал, что больше никто не должен знать об этом. Особенно Разиэль. Мне было тяжело скрывать от него эту правду. И он почувствовал, что что-то не так. Тогда мы с ним начали ругаться. И он… начал на меня давить. Тогда я начал задумываться о том, насколько правильно… жить так. Я по-прежнему не желаю чужого признания. Но ты прав. Быть только лишь «братом Разиэля» я не хочу тоже.

Доума осматривал горы, гадая, куда и как им лучше двигаться дальше. Кажется, в свете луны он различил впереди ущелье, но нужно было, чтобы светило продвинулось ещё чуть дальше по небосводу — третьему лейтенанту не хотелось тащиться к возможному проходу, который мог оказаться только лишь игрой теней. Они пока не настолько сильны, чтобы позволить себе праздное шатание по столь сложному рельефу.

— Не хотеть чужого признания… — протянул он. — Должно быть, это хорошая жизнь. Когда единственный, чьё одобрение тебе нужно — ты сам.

— Не могу сказать, что я не хочу чужого одобрения в принципе, — покачал головой Рахаб. — Не думаю, что быть настолько… самодостаточным вообще возможно. Я просто… думаю, нашёл то, что никто кроме меня не делал. То, чем больше никто особо не интересовался. Когда ты — не такой, как все, всегда можно прикрыться снобизмом, обозвать остальных варварами, чьё мнение просто не имеет веса, и наслаждаться жизнью.

Доума печально усмехнулся.

— Тебе в каком-то смысле повезло. Я всегда был воином. Как Турэл. Разиэль. И как многие-многие-многие.

Рахаб неожиданно подошёл и положил руку брату на плечо. Он сочувствовал Доуме, но ему было действительно сложно понять брата. Он сам ведь никогда не стремился быть ни воином, ни полководцем. У него были совсем другие проблемы, хотя признание со стороны братьев среди них всё-таки числилось.

— Знаешь… И Турэл, и Разиэль часто относились ко мне с… пренебрежением. Да и ты тоже. Как… к ребёнку, который играется с кубиками, пока взрослые заняты действительно важными делами. Это было… больно. Быть таким, как все, но не лучшим, или сильно отличаться — думаю, и то, и другое является весьма сомнительным удовольствием.

— А сейчас, когда мы признаём, что прав был именно ты… тебе не легче?

Рахаб грустно улыбнулся и чуть покачал головой.

— Едва ли. Тогда это имело значение. Сейчас… такое чувство, будто мне и правда уже всё равно. Зефон — не единственный, у кого есть проблемы с эмоциями. Просто у него они выражены очевиднее, чем, скажем, у меня. Я не могу понять, что именно чувствую, когда думаю о времени нашей молодости. Казалось бы, тогда было хорошо, но повторять это… Нет, повторять это я не хочу. Я не хочу снова быть младшим братом, что нуждается в защите.

— Ты хочешь быть равным другим? — спросил Доума.

— Пожалуй.

— Как и я. Всегда хотел. Но Разиэль и Турэл, они просто…

— Словно бы никогда не воспринимали всерьёз?

— Да.

Лейтенанты на какое-то время замолчали. Рахаб тоже заметил подозрительно глубокую тень между скал.

— Я вижу ущелье, — сказал он. — Может, это то, что нам нужно?

— Возможно. Но, если это оно, то оно всё равно никуда не убежит, — пожал плечами Доума. — Послушай… ты думаешь, что, если снова сблизишься с Разиэлем и Турэлом, то только лишь на их условиях? Как младший, а не равный?

— Не то, чтобы я так думаю, — ответил Рахаб. — Но я так чувствую. А ты?

— А я никогда не был близок хоть с кем-то из вас, — ответил третий лейтенант словно бы даже с мрачным весельем.

— Мне жаль. Честно говоря… когда мы были молодыми, я тебя даже боялся.

— Меня? Не Турэла? — удивился Доума.

— Да. Именно потому, что мы с тобой были слишком разными, никогда не проводили вместе время.

— Не думаю, что тогда я бы относился к тебе как-то иначе, чем остальные, — ответил Доума. — Иначе, чем к ребёнку, занятому какими-то глупостями. Может быть, и к лучшему, что тогда всё сложилось именно таким образом. Потому что сейчас я могу обсуждать с тобой те вещи, что не решусь с другими.

Примечания:

В данной части есть описание Тенебриса, подземного города рахабимов. Оно в значительной степени базируется на локации подземного города разиэлимов из "Носгота", где, в частности, была показана загадочная синяя лава — субстанция, текущая по специальным каналам в городе и освещающая его, также, возможно, работающая как "система отопления". Также в том городе можно было заметить горящие синим огнём угли. Что характерно, обжечься этой лавой было невозможно.

Также дополнительные материалы "Носгота" показывали Рахаба и его клан вампирами, наиболее почитающими Каина, поэтому я пишу четвёртого лейтенанта малость фанатичным в отношении своего создателя.

---

Каин сам удивился, что смог вспомнить, где именно расположен Тенебрис — старая подземная столица клана Рахабим. Хотя позже, после возведения Дымовых Труб Тартара четвёртый лейтенант перенёс столицу в ныне ушедший под воду Портэморис, старая столица не утратила своего значения до конца, как это произошло с некоторыми другими городами. Из-за того, что молодые рахабимы ещё были уязвимы перед водой, их в основном, воспитывали именно здесь. Хотя Тенебрис тоже был построен у реки, пусть и подземной, здесь хотя бы не было риска попасть под дождь.

Каин телепортировал в город себя и Рахаба. Остальные, может, были бы и не против посетить один из немногих уцелевших городов старой империи, но император не хотел расходовать лишнюю энергию.

Они очутились в холле дворца лорда клана. Это место так и оставалось личной резиденцией Рахаба. Мэр принимал посетителей в другом здании, а эти помещения оживали только во время визита законного владельца. Раньше оживали. Больше некому было подготовить свежую постель и зажечь магические светильники. Больше никто здесь не собирался и не играл на музыкальных инструментах. Они были вдвоём.

Каин зажёг небольшой светлячок и поднял его к потолку. На полу, стенах и потолке заискрились яркие отсветы от разноцветных стеклянных кристаллов, которыми была украшена люстра, немного напоминающая гигантский тропический цветок. Золотисто-розовые зайчики весело скакали по белому мрамору, перепрыгивая с изображающих волны перил широкой лестницы на причудливо закрученные столбики парапета. Рахаб подошёл к стене и коснулся переключателя, отдавая немного своей силы в одно из бра на стене. Оно было выполнено в виде хрустального лебедя, что нёс на спине голубой светящийся цветок. Всего таких было шесть, по три с каждой стороны от входа. Рахаб зажёг их все, и Каин погасил свой огонёк.

Вообще-то им нужно было найти научные лаборатории, но Каин не торопил своего сына, позволяя тому рассмотреть старые владения. На вкус самого Каина архитектор всё-таки немного перестарался с количеством украшений. Дворец Тенебриса часто напоминал ему резную шкатулку, на которую страшно даже дышать — а ну как повредится какой-нибудь тонкий художественный элемент?

— Я надеялся, что вернусь сюда, — сказал Рахаб, и его голос глухо разнёсся по пустому холлу. — Хотя у меня не было на это ни одной причины. Но я надеялся, что это место останется не разграбленным. И вот сейчас… казалось бы, надо радоваться. Но отчего-то не выходит. Я слишком многого прошу?

— А чего именно ты просишь? — Каин говорил громче, и его голос заполнял тишину зала как-то естественнее, поэтому и четвёртый лейтенант поднял голос.

— Мой клан, обратно. Я… понимаю Разиэля. Правда, в отличие от него, я недостаточно ценил их. Не ценил, пока их не стало. Я никогда не был хорошим правителем клана…

Каин покачал головой.

— Я никогда не спрашивал, хочешь ли ты вообще им быть. Возможно, это просто не твоя роль.

— Не хотел. Раньше. Теперь — хочу. Но только…

— Не расстраивайся раньше времени, — сказал Каин. — Я думал, что никогда не верну вас. Что я никогда не смогу подарить вам нормальную жизнь. Но вот мы здесь. Ты ведь хотел найти способ исцелить Потерянных? Быть может, однажды у тебя получится. И ты увидишь здесь не только знакомые залы. Но и лица.

Рахаб обернулся к нему и улыбнулся.

— Вы очень добры, Мастер. Даже слишком.

Каин хмыкнул.

— Слышали бы тебя сейчас мои недруги.

— Они сами повинны в том, что решили таковыми стать, — ответил четвёртый лейтенант. — Раз они пошли против вас, то с чего бы им быть удостоенными вашей доброты? Это слишком ценный дар, чтобы тратить его на тех, кто всё равно не оценит.

Каин тихо рассмеялся, и эхо в зале ответило ему даже немного зловеще.

— Ты сейчас рассуждаешь как один из придворных подхалимов, сын мой.

Рахаб опустил глаза.

— Вы ведь понимаете, что я говорю искренне? Это место… наверное, оно так действует на мою речь.

— Понимаю, конечно, — сказал Каин мягче, хотя вообще-то он и не злился. Слова Рахаба его скорее забавляли. — Просто необычно. Раньше ты был молчаливым в моём присутствии и доказывал свою верность делом, но никак не словом. И вдруг столько вычурных комплиментов.

— Наверное… я и правда хочу поиграть в вычурность, — сказал Рахаб, вновь озираясь. — Рахабимы любили это не до такой степени, как потомки Разиэля, но всё-таки… Пожалуй, нам нужно идти, так?

— Да, было бы неплохо. Хотя я не гоню тебя, если ты хочешь осмотреться. В следующий раз возможность может не представиться ещё много лет.

— Я не уверен, что готов… возвращаться, — ответил Рахаб. — Это место — резиденция главы клана. Я пока не могу таковым называться. Так что… идём.

— Куда конкретно?

Рахаб на некоторое время задумался. Затем свернул в один из боковых коридоров, на ходу объясняя:

— Здесь под магическим замком должны быть ключи от ворот к запретным частям города.

— Запретным частям? — спросил Каин, снова сотворил светлячка и послал вперёд, в коридор, куда направился его сын.

— Да, — ответил Рахаб, сворачивая вправо и спускаясь по винтовой лестнице. К его собственному удивлению, свет ему был практически не нужен. — Хотя Тенебрис никогда не подвергался серьёзным нападениям, на всякий случай наиболее важные районы города могут быть полностью отсечены от прочих его частей. Университет и прилегающие лаборатории — одни из таких районов. Когда мы уходили, я опасался, что люди-мародёры смогут пробраться в город и украсть что-то из наших книг или артефактов. Поэтому спрятал ключи от замков в тайнике. Он должен быть где-то здесь…

Они спустились в помещение, которое представляло собой погреб. Удивительно, но тут и поныне стояли бочки с небольшими краниками, как это раньше бывало на винокурнях или в подобных погребах в богатых человеческих особняках. Каин подошёл ближе и вчитался в надписи на прибитых к бочкам табличках, затем хмыкнул себе под нос. Алкогольные кровяные настойки. Зная способности рахабимов, скорее всего они прекрасно сохранились и нисколько не утратили своих качеств. Открывай и пей.

Сам Рахаб тем временем ходил вдоль аккуратно обтёсанных стен, пытаясь припомнить, где именно должен располагаться тайник. Наконец он надрезал линию жизни на правой руке когтем левой и провёл ладонью по дальней стене, оставляя на ней кровавый след. На стене проступило несколько рун. Четвёртый лейтенант коснулся их в определённой последовательности, и часть стены ушла чуть внутрь, затем — отъехала в сторону.

— Вспомнил… — выдохнул Рахаб и прошёл в маленькое помещение, где зажёг магический светильник.

На столе лежали планы различных кварталов города и схемы работы его наиболее важных систем, включая вентиляцию. Рахаб выдвинул ящик и извлёк оттуда огромную и тяжёлую даже на вид, но в целом не особенно примечательную связку длинных ключей, затем осмотрелся тщательнее. Никаких артефактов здесь не хранилось, но на выдолбленных прямо в камне полках лежало множество бумаг, назначения которых он не мог вспомнить. Наугад взяв одну из них, Рахаб вчитался и понял, что это записи, касающиеся того, что и где осталось в городе. Лист, что взял он сам, например, был перечнем различных оборудованных мастерских с указанием адресов.

— Возможно, имеет смысл покопаться в этих бумагах, — сказал Рахаб. — Может, тут есть опись оборудования в лабораториях… Хотя не факт. Эти описи могут храниться ближе, собственно, к лабораториям.

— На твоём месте я бы точно поместил описи оборудования именно там, — заметил Каин. — Но давай посмотрим. Я так понимаю, тебя в принципе интересует, что тут осталось.

В целом найденные документы могли существенно упростить возвращение Тенебриса к жизни — там была практически вся ключевая информация об инфраструктуре города. Но увы, как Рахаб и предполагал, опись имущества университета, видимо, хранилась в самом университете. И нужно было отдельно вспоминать, где именно. Сказать по чести, четвёртый лейтенант не был уверен, что окажется проще — отыскать опись или сразу зеркала.

Они покинули резиденцию главы клана и вышли в подземный сад, окружённый рекой. В отличие от помещений, здесь был какой-никакой свет: синяя лава продолжала течь, хоть и медленно, по специальным вертикальным каналам вдоль углов зданий, что находились на другом берегу реки. Но даже для вампира этого света было едва достаточно, и каналы выглядели тусклыми линиями где-то в черноте. Каин зажёг ещё один светлячок. Они дошли по мощёной каменной дорожке до ограды и пары столбиков. Рахаб повернул навершие одного из них. Секция ограды перед ними ушла в землю, а затем вперёд до другого берега протянулся мост. Ещё секунда — и по его бокам тоже появился парапет.

Механизм сработал очень тихо, но в покинутом городе даже этот звук можно было сравнить с громом. Плеск потревоженной воды и шум поворачивающихся шестерёнок разнеслись по пещере и, кажется, ещё какое-то время гуляли по пустым улицам. Пара вампиров ступила на мост.

— Помню, как я был впечатлён, когда гулял здесь… — протянул Каин.

— Вы гуляли по Тенебрису? — спросил Рахаб. — Я не знал.

— И не мог знать. Я порой посещал города империи, пользуясь маскировкой. Интересно же было, чем и как живут кланы. Из ваших отчётов, сколь бы подробными они ни были, не получилось бы составить полную картину.

— Наверное, мне стоило делать так же, — сказал Рахаб, которого немного успокаивал звук их голосов. А потому он был настроен продолжать беседу. — Я ведь тоже владел навыками маскировки. Но всё время словно… боялся. Даже собственных обращённых. В этом смысле ваше исчезновение… пошло мне на пользу.

— Каким образом? — спросил Каин.

— Я… остался один. Мне было не на кого больше положиться. Никто не мог защитить меня. И мне пришлось… пришлось выйти в мир. Сражаться, — Рахаб оглядел медленно приближающийся город. — Наконец-то принять на себя ответственность за клан по-настоящему. За их жизни. Оправдать их веру в меня. Если бы вы и Разиэль остались… этого бы не случилось. Никогда.

— Разве это не был для тебя болезненный опыт? — спросил Каин.

— Да, но это было необходимо, — сказал Рахаб. — Хотя я сразу дал вам ответ, я до сих пор думаю о том, чего же хочу на самом деле. Как жить. И кем быть. Мне было много сотен лет… но только лишь с началом гражданской войны я, кажется, наконец-то повзрослел.

— Вот как… — протянул Каин, по правде говоря не имевший понятия, как ему реагировать на эти слова. Но просто молчать не казалось уместным.

— Да… Я даже спрашивал себя… не является ли моя вера в вас, в вашу правоту просто очередным способом сбежать от ответственности. Ведь очень легко сказать, что вы знаете как лучше. И сложить с себя ту самую ответственность. Сказать, что лишь исполнял приказ… Так меня убедили… Убедили, что нужно уничтожить Разиэлим. Что такова ваша воля.

Каин хмыкнул.

— Я такого не приказывал.

— Знаю. Но… мы ничего не понимали тогда. Мне казалось, что такое… не в вашем характере. Так испытывать нас, ничего не объясняя. Однако я отдал приказ. Приказ о содействии.

— И теперь чувствуешь вину перед Разиэлем из-за этого, так?

— Да. Потому что я должен был думать своим умом, а не слепо следовать за другими, — сказал Рахаб.

— Что ж… я рад, что ты вынес именно такие уроки из произошедшего, — сказал император. — Жаль лишь, что такой ценой. Что твоё… взросление не прошло как-то иначе. Твоя изоляция… вообще говоря, беспокоила меня. Но я слабо представлял, что делать с этим. Именно твоё поведение заставило меня задуматься, насколько правильно я поступил, когда выбрал именно вас.

— То есть?!

Каин повернул голову и улыбнулся. На лице Рахаба читался открытый страх.

— Вы были воинами. Рыцарями, — пояснил император. — Да, из высшего командования, но всё же я не спросил вас, хотите ли вы той судьбы, что я для вас приготовил. По правде говоря, я просто не считал нужным спрашивать. Я думал, что оказываю вам великую честь, хоть вы того и не знаете. Но управлять рыцарями и вести кланы — разные вещи. Уже потом я задумался о том, что ничего не знал о вас. О том, как и почему вы пришли в Сэрафан и оказались там, где оказались. Быть может… у вас никогда не было особенного выбора. Поэтому… я не мог винить тебя за твоё поведение. Ты не вызывался быть лидером клана. И справлялся с этой ролью… как мог.

— Не так уж хорошо, — сказал Рахаб и снова перевёл взгляд на город. Полоски синей лавы становились больше, и, кажется, он уже угадывал тёмные проходы улиц. — Я не хотел править кланом, но будь я снова проклят, если не наслаждался теми привилегиями, что дарило мне положение. И я так мало делал, чтобы эти привилегии были действительно заслуженными. Вы спасли нас, Мастер. Я считал так с тех самых пор, как узнал правду о нашем происхождении, и считаю до сих пор. Но… по большому счёту я вёл себя как избалованный принц, которому и так всё достанется по праву рождения, а потому — просто не нужно прилагать усилий, чтобы оправдать своё положение. Мне стоило быть более… благодарным вам за эту жизнь. Давно следовало задуматься о том, что на самом деле значит быть лейтенантом.

— И что же это по-твоему значит? — спросил Каин.

— Больше, чем просто исполнять ваши приказы, — сказал Рахаб. — Помню, тогда… мне сказали, что мы должны предугадывать ваши желания.

— Они были не правы, — возразил Каин.

— Знаю. Теперь знаю. И, кажется, понимаю. «Лейтенант» ведь переводится как помощник. И если я хочу называться таковым, я должен быть уверен, что вы можете на меня положиться. А как это возможно, если я так и не повзрослею? Как можно рассчитывать на ребёнка, который в лучшем случае дословно выполнит поручение, даже не вникая в его смысл?

— Это всё хорошо, конечно, — заметил Каин. — И меня очень радует такой ответ. Но всё же: что ты хочешь для себя? Не только же, надеюсь, быть моим лейтенантом?

— Для себя… Я часто слышу в последнее время подобный вопрос, — Рахаб вздохнул. — Наверное… больше всего я и правда хочу второго шанса в роли главы клана. Чтобы на меня могли положиться не только вы, но и мои собственные потомки. Мои братья. Да, я защищал Рахабим во времена войны. Но тогда это было вынужденно. И если в этот раз братья правда согласны прислушиваться ко мне… то я хочу, чтобы мои представления о том, что на самом деле важно, наконец-то вышли за пределы моих собственных земель.

— Знаешь, когда-то очень давно… до того, как я создал вас, у меня была другая армия вампиров.

— Я… не помню подобного, — сказал Рахаб.

— Ты и не можешь помнить, — сказал Каин. — Парадоксы времени… я расскажу тебе об этом больше, пока мы будем идти. Тогда Ворадор создал для меня армию. В тот первый раз… я помню, сперва я думал, что буду наслаждаться почитанием в чужих глазах.

— Но вы не наслаждались? — спросил Рахаб.

— Это была ложь, — ответил Каин. — В основном ложь. Ворадор воспитывал преданность ко мне в своих потомках из чувства долга — он был обязан мне жизнью. Но он не хотел этого. Не хотел помогать мне. А я… как ты знаешь, я всегда терпеть не мог фальшь. Когда я только вас создал… я испытывал почти отвращение. Вы были так мне преданы… Даже при том, что я не сделал ничего, чтобы это заслужить. Иногда я почти ненавидел… только вот не могу сказать, вас за вашу слепоту, или самого себя за то, что вообще вас создал.

— Я… думаю, что понимаю, — отозвался Рахаб с нескрываемой болью. — То, как мои потомки смотрели на меня… Я так мало делал для того, чтобы быть достойным главой клана, что… порой мне хотелось крикнуть им: «Очнитесь! Да, я сын Каина, но разве я правда сделал что-то настолько значимое?» Удавалось успокаивать себя лишь тем, что я благословил их вечной жизнью и Тёмным Даром.

— Точно так же утешал себя я, — кивнул Каин. — Тем, что открыл вам путь в новую, лучшую жизнь. Вместо этого осознать, что я только лишь подарил вам века деградации… особенно Мелкае — это было очень тяжело. Ещё поэтому я так стремился вернуть вас. Дать вам ещё один шанс. И поэтому теперь не хотел бы ни к чему принуждать. Но да, если вы хотите изменить мир, то вы должны будете создать себе последователей. И я знал, что рано или поздно каждый из вас поймёт это. И снова примет свою роль, но теперь — добровольно. Приятно, что я не ошибся. Тогда, в первый раз… мне нужно было позволить вам сперва повзрослеть. Всем вам. Но вы… только лишь смотрели мне в рот, за истину принимая то, что я говорю. У вас не было возможности обдумать мои слова. Когда я сбросил Разиэля в Бездну… я думал о том, что, возможно, следовало поступить иначе. Просто рассказать ему всё сразу. Что так надо. Что он должен собой пожертвовать, а потом — убить вас. И, знаешь… несмотря на то, что ему была уже тысяча лет, он бы ведь поверил мне, не задавая вопросов и не требуя доказательств. Он бы сам спрыгнул в Бездну, если бы я приказал. До сих пор не знаю точно, почему я выбрал казнить его. Из своего рода… милости по отношению к нему или просто потому, что не решился на разговор.

— Из милости? — спросил Рахаб. — В каком смысле?

— Убивать из ненависти куда проще, чем из чувства долга. Особенно когда речь идёт о близких тебе существах. В день перед этим советом я вспоминал все прегрешения Разиэля передо мной, даже поднимал архивы канцелярии в поисках самых крупных его просчётов.

— Я… знал, что решение далось вам непросто, — сказал Рахаб. — Но не предполагал, насколько. Вы никогда не показывали…

— Да. Даже когда стоило бы, — кивнул Каин.

— Знаете, Мастер… я вам завидую, — сказал Рахаб.

Они сошли с моста и свернули направо. Теперь пара вампиров двигалась по набережной. Если бы не тишина, можно было бы подумать, что они сейчас на поверхности. Даже воздух тут из-за реки не был стоячим. Да и система вентиляции, видимо, работала исправно.

— Вы так… спокойно признаёте собственные просчёты и несовершенства, — продолжил Рахаб свою мысль. — Без смущения или попытки как-то оправдаться.

— Я не всегда был таким, — усмехнулся Каин. — Но у меня были века на раздумья о том, что действительно важно, а что нет. И чего на самом деле следует стыдиться. Ошибки бывают у всех. В этом нет ничего сверхъестественного. Принять их и сделать выводы — куда более плодотворная тактика, чем отрицать.

— И что… не хочется сделать вид, что того, прошлого просто не было? — спросил Рахаб. — И что вы всегда были таким… умудрённым, как сейчас?

— Это глупо, — пожал плечами Каин.

— Да… пожалуй. Но смогу ли я принять свои ошибки, а не бегать от них?

— У тебя будет время, чтобы научиться относиться к ним философски, — заметил Каин. — В этом смысле хорошо, что пока вы не особенно загружены делами. Вам явно очень нужна возможность спокойно и основательно поразмыслить о жизни и о самих себе. Принять себя — в том числе.

— Мастер… — протянул Рахаб, — касательно ошибок прошлого… Почему вы запретили рассказывать Разиэлю о нашей человеческой жизни? О том, что мы были рыцарями ордена Сэрафан?

— Ты помнишь, как сам отреагировал на это? — спросил Каин.

— Помню. Я был напуган, растерян. Хотя сейчас… это кажется даже глупо. Ведь какая разница, что именно я делал тогда?

— Разиэль чувствовал себя точно так же. Понимаешь, я в самом деле не спросил вас, хотите ли вы быть вампирами. Сознательно вы выбрали другой путь. Вы не просто не хотели быть вампирами — вы уничтожали их.

— Мы были глупы…

— Я знаю. Но ты говоришь это сейчас. Тогда — это могло породить слишком много ненужных вопросов. И раз уж мы заговорили о прошлом… я обещал тебе более подробный рассказ о парадоксах истории и нашем путешествии с Разиэлем.

За неторопливой беседой они покинули набережную и спустились чуть ниже, на широкую улицу, что вела к университету и лабораториям. Мерный голос Каина, периодически прерываемый вопросами его любопытного сына, заполнял пространство, прогоняя гнетущее ощущение пустоты. Каин как раз рассказывал, как Разиэль отказался убивать его у могилы Вильяма Справедливого, когда они дошли до массивных ворот.

Если не приглядываться, их даже можно было бы принять за участок скалы, Каину потребовалось сделать свет многократно ярче, чтобы Рахаб смог отыскать замочную скважину и подобрать ключ. Тот повернулся с неожиданно громким звуком, совсем не таким, какой обычно был при открывании дверного замка. Каин догадался, что ключ активировал какие-то крупные механизмы в воротах. Массивная створка чуть отошла от стены, и Рахаб привалился к ней, толкая вперёд. Ворота неохотно поддались, но за ними было абсолютно темно. Каин тоже привалился к створке плечом, помогая сыну, и вскоре они смогли сдвинуть массивную конструкцию так, что образовался достаточно широкий проход. Каину поневоле показалось, что сейчас на них кто-то нападёт из-за открытой двери, хотя он и понимал, что на самом деле Тенебрис по-прежнему пуст. Рахабимы не оставляли в городе каких-либо оживающих защитных механизмов — просто не умели их делать. И всё же…

Каин запустил светлячка за створку и сделал ярче. Вампирам открылась аллея, явно сделанная по образу наземных человеческих городов. Впереди журчала вода. От небольшой площадки у ворот дальше шла мощёная дорожка, слева и справа от которой высились фонарные столбы. Рахаб подошёл к ближайшему и приложил руку. Столбы словно неохотно зажглись тем же синим светом, что и светильники во дворце, осветив удивительно ухоженный сад. Примерно посередине располагался фонтан, выполненный в виде каменного цветка водяной лилии, меж лепестков которого в чашу стекала вода. Дорожка огибала его с двух сторон и уходила дальше к зданию университета Тенебриса — вероятно, второго по величине учебного и научного комплекса на территории Рахабима, если не всей империи.

Рахаб всегда был очень брезгливым даже по меркам вампиров, и пребывание в Курхагене угнетало его едва ли не сильнее, чем посещение Тенебриса. Всё свободное время он уделял тренировкам — либо делал стрелы, либо искал материалы для них, либо, собственно, стрелял, притащив к задней стене их дома несколько больших досок в качестве мишеней. Как-то под утро его за этим занятием застал Разиэль. Он несколько секунд наблюдал за тем, как Рахаб выбивает почти идеальную линию из стрел на мишени, затем всё же рискнул подать голос:

— Рахи, скажи мне, кто кого покусал: ты Рэла или он тебя?

— В смысле? — спросил четвёртый лейтенант, повернув голову, но всё-таки выпустив стрелу. Та вошла чуть выше остальной линии, но если не придираться, то, в целом, её не нарушила.

— Гадаю, тебе его нездоровая тяга к совершенству перешла с кровью или со слюной, — пожал плечами Разиэль. — Я ушёл из дома четыре часа назад — ты был тут. Я вернулся — и ты всё ещё тут. Ты хоть с места сходил за это время?

— Наверное…

— Рахи… — протянул Разиэль. — Если бы ты был человеком, ты натёр бы себе кровавые мозоли тетивой. Отдохни.

— Как ты справедливо заметил, я — не человек, — сказал Рахаб. — Я могу продолжать тренировку гораздо дольше.

— Но зачем? Тебе это правда необходимо? — спросил Разиэль.

— Мне больше нечем заняться, — младший пожал плечами. — Тут нет книг, так что всё, что мне остаётся — это стрельба.

— Зефон достал карты и кости, — заметил Разиэль. — Ты мог бы поиграть с другими братьями. Даже Турэл и Мелкая это делают. Но не ты.

— Мне не интересно, — сказал Рахаб. — Я бы с удовольствием, скажем, поиграл на арфе, или хотя бы попытался вспомнить, как это делается. Но её, как и книг, здесь нет.

Разиэль вздохнул. Холодность Рахаба отзывалась неприятным тянущим ощущением в сердце. Четвёртый лейтенант всегда был немного робким и молчаливым, но он раньше не избегал компании братьев настолько откровенно. Наоборот — очень часто он брал книгу и читал в гостиной, в присутствии других, пусть те и были заняты своими делами. Но всё-таки Рахабу было уютнее, когда они были рядом. Больше — нет. И Разиэль не знал, что тут можно сделать. И можно ли что-нибудь.

— Иди спать, — сказал Разиэль. — Уже светает.

— Пойду, как только начнёт восходить солнце.

Вот и поговорили.

Придя в «свою» комнату и устроившись в спальном мешке (такой роскоши, как кровати, в доме просто не было), Разиэль мысленно обратился к пятому лейтенанту:

«Зефон, мне нужна твоя помощь».

«Неожиданно, — отозвался пятый лейтенант. — С чем именно?»

«Как думаешь… есть хоть какая-то вероятность, что в городе сейчас можно найти арфу?»

«Арфу? — переспросил младший. — Зачем?»

«Для Рахаба, — ответил Разиэль. — Он не занимается ничем, кроме стрельбы из лука. Это даже пугает. Можно было бы поискать книги, но почему-то эта идея мне не так нравится».

«Хм. Ну… чисто теоретически, может, не арфа, но какой-то музыкальный инструмент может быть в богатом квартале, — ответил Зефон. — А мы его ещё не обследовали».

«Да. И в любом случае идти лучше нам с тобой — мы владеем заклинаниями маскировки, — сказал Разиэль. — Поможешь мне?»

«Добыть Рахабу арфу? Разумеется! Завтра же?»

«Да. Не вижу смысла откладывать. Завтра», — ответил Разиэль.

Вечером они объявили братьям, что собираются обследовать благополучную часть города. О второй причине визита Разиэль решил никому не сообщать. Даже Рахабу. Возможно, они всё равно ничего не найдут. А если да — что ж, будет сюрприз.

Богатый район города хорошо охранялся, и ворота ночью, разумеется, были закрыты. Разиэль сперва сотворил свой Отвод Глаз, пока Зефон закидывал верёвку с крюком на стену и лез наверх. Им повезло — магия первого лейтенанта уже была достаточно сильной, и стражники просто не обратили внимание на нарушителей. Зефон затем подал сигнал, когда караул начал меняться, и Разиэль быстро полез наверх сам, надеясь, что управится за те пятнадцать секунд, что действовало заклинание после того, как он переставал на нём концентрироваться. Наконец они спрыгнули со стены и попали туда — в полумифическую благополучную часть Курхагена.

Контраст с районами города, где они были до этого, просто поражал. Зефон чувствовал, что Разиэль пребывает в не меньшем шоке, чем он сам. Аккуратные, чистые улицы, довольно ухоженные каменные дома по четыре, а кое-где даже пять этажей, никакого запустения. Запах нечистот, конечно, был, но далеко не такой сильный, как по ту сторону стены.

«Рахаба надо было сюда поселить», — высказал Зефон мысль.

«Да я бы и сам не отказался. Если только найдём, где, — ответил Разиэль. — Думается мне, тут найти пустующий дом будет сложнее. Причём намного».

«Это верно. Ну… пойдём осмотримся?»

«Невидимость или Отвод глаз?» — спросил Разиэль.

«Пока под Отводом Глаз, — ответил Зефон. — У Невидимости есть один существенный недостаток — тебя не видно, но и ты — не видишь почти что ни хрена».

«Ух ты. Я и не знал», — отозвался Разиэль.

«У меня и моего клана это компенсировалось нашей экстрасенсорикой, — сказал Зефон. — Но вообще, если что, мне будет целесообразнее замаскировать нас с помощью иллюзии. Как только пойму, какую именно иллюзию накладывать».

Разиэль кивнул, принимая информацию к сведению, и сотворил Отвод Глаз снова. Осматриваться предстояло в основном Зефону — Разиэль отвык от таких чар, и ему пока просто не хватало концентрации на то, чтобы поддерживать заклинание и подмечать детали окружения.

«Как же тут тихо… — поделился Зефон. — Район безопасный, но даже поздних прохожих почти нет. Не слышно песен из кабаков...»

«Может, мы просто ещё не добрались до кабаков, — ответил Разиэль. — Мы от стены едва отошли».

«Может быть».

Они шли ещё какое-то время, и тут первый лейтенант неожиданно захотел поделиться с братом занятной мыслью.

«Знаешь, — сказал он, всё ещё пользуясь мысленной речью — на это и на Отвод Глаз концентрации хватало, — прямо не верится, что я вот так куда-то с тобой иду ради Рахаба».

Зефон усмехнулся.

«Это не так удивительно. Мы оба любим его».

«Раньше это было бы только поводом для ревности и новых ссор».

«Верно. Как это было с Рэлом… Но Рахаб хотел, чтобы мы с тобой наконец помирились. Кажется, мы на верном пути».

«Надеюсь, Рахи оценит», — сказал Разиэль.

«Я в этом уверен, — ответил Зефон. — Поверь мне… Я знаю точно — он далеко не такой хладнокровный, каким хочет казаться».

«Удобно быть эмпатом», — заметил Разиэль.

«Иногда», — ответил Зефон уклончиво.

«Ты всегда точно знаешь, что окружающие чувствуют по отношению к тебе».

«Поверь, Разиэль… иногда этого лучше не знать».

«Мне казалось, ты всегда хотел знать правду, какой бы она ни была», — заметил первый лейтенант на это.

«Да. С одной стороны лучше правда знать наверняка, чем обманываться. И эмпатия порой сильно помогает. Особенно полезной она была, когда у Рэла начались… проблемы с гневом. Я точно чувствовал, когда лучше быть с ним осторожнее. Но всё-таки так ясно ощущать его злость, — и ничего кроме злости, — было очень сложно. Я бы сказал, больно. Я буквально чувствовал, что его теряю. Если бы я просто знал, но не ощущал этого, было бы… легче».

«Ты знаешь… — протянул Разиэль, — я должен признаться, я никогда не верил в то, что ты привязан к нему искренне. Всегда считал, что ты просто используешь его как щит против меня. И поэтому относился к тебе хуже, чем ты заслуживал».

«Так и было, — ответил Зефон. — Я привязался к нему далеко не сразу. Сперва даже запрещал себе это. Я сам считал, что он для меня — всего лишь инструмент в борьбе с тобой. Но… он был мне нужен. Если бы не он, я бы потерял самого себя намного раньше. Когда мы с ним… Когда наши отношения испортились, ниточкой, что не позволяла мне утратить прежнюю личность, стал Рахаб».

«Я… даже не думал, что Рахи столько для тебя значит», — признался Разиэль.

«У тебя не было на это причин, — ответил Зефон. — Я виноват в наших разногласиях не меньше, чем ты. Я всегда тебе завидовал».

Разиэль почти полностью ушёл в невесёлые размышления об их сложном прошлом и количестве ошибок, что они оба допустили. Почему им пришлось пройти через смерть и перерождение, чтобы наконец научиться нормально разговаривать друг с другом? Неужели это действительно так сложно?

Из раздумий его вывел резкий крик, но он не походил на крик жертвы грабежа. Нет, это был пьяный голос, полный искреннего возмущения. Разиэль улыбнулся — всё-таки даже ночью тут была какая-то жизнь. Зефон взял его под руку и пошёл на шум.

«Зачем?» — только и спросил Разиэль, едва не потеряв концентрацию.

«Затем, что где алкоголь — там и веселье. Где веселье — там музыка», — ответил Зефон.

«Ты что, думаешь найти арфу в кабаке?!»

«Я надеюсь найти в кабаке хоть что-нибудь, — ответил Зефон. — Вроде, мы сошлись на том, что именно арфу можем вообще не обнаружить. Но я отказываюсь возвращаться отсюда с пустыми руками. Я намереваюсь принести Рахабу хоть что-то».

«Даже если это будет рояль?» — спросил Разиэль.

«М-м… боюсь, рояль мы с тобой всё-таки не утащим. Хотя, если постараться…»

«Зефон, я не потащу рояль через стену! Даже ради Рахаба».

«Грош цена твоей к нему любви, — ответил Зефон насмешливо. — Ладно, шучу. Хорошо, мы не потащим рояль. Но вдруг там есть хотя бы лютня?»

«Рахи разве играл на лютне?»

«По-моему, он играл практически на любых струнных, — ответил Зефон. — Но да, это делает воровство рояля немного бессмысленным. Хотя интересно было бы принести ему баян».

«Зеф, вот… не обижайся, но ты сейчас прямо как собака, — сказал Разиэль. — Принести что-нибудь, и не важно, насколько это уместно».

«Как говорится, главное не подарок, а внимание».

«Это верно. Но если мы притащим баян — Рэл нас прикончит. Ну, попытается. И впервые в жизни тебя буду защищать я от него, а не наоборот».

Увы, но музыки из таверны не доносилось.

«Ищем дальше», — резюмировал Зефон. Может, не в этой, так в другой.

Оба лейтенанта, хоть и захватили с собой амулет, начисто забыли, что они в городе вообще-то для того, чтобы проверить, нет ли здесь Хранителей, а не для того, чтобы воровать арфы, лютни или что они там смогут найти. Это сейчас было не важно.

«Надо будет сводить остальных сюда», — поделился Разиэль, когда они приблизились ко второму кабаку.

«Развеяться?» — спросил Зефон.

«Да. Сейчас у меня наконец-то снова легко на душе. Я вижу нормальную жизнь! Братьям это тоже понравится».

Из второй таверны и правда лилась музыка. Остановившись на некотором отдалении, лейтенанты с удивлением поняли, что играют на клавишном инструменте — скорее всего том самом рояле. Ну, или что было вероятнее, на пианино. Братья переглянулись. Зефон спросил, почему-то обычной речью вместо Шёпота:

— Может… если ничего лучше не найдём — всё-таки да?

Разиэль покачал головой.

— Боюсь, разобьём по дороге. И тогда Рахи нас не поблагодарит сердечно, а не менее сердечно настучит нам по голове. И будет прав.

— Ты прав. Ладно, запомним это место. Если что, завтра позовём Рэла, и пусть он подсобит нам телекинезом. Должно получиться.

— Зеф, ты серьёзно?! У тебя клептомания что ли? На… кой нам воровать фортепьяно, если Рахаб не играет на клавишных?!

— Вот и научится. Как раз будет ему занятие вместо того, чтобы бесцельно стрелы переводить.

— Убийственная логика… — пробормотал Разиэль. — Но не могу не признать — в этой мысли есть некое здравое зерно.

— Естественно! Это же моя мысль.

Лейтенанты пошли дальше, не переставая удивляться тому, насколько оживлённой оказалась эта часть города, стоило отойти от стены. Дамы неспешно разгуливали в нарядных платьях, смеясь шуткам кавалеров и кокетливо пряча улыбки за собственными ладошками, а те, кто был побогаче — за веерами. Это почти до боли напоминало старую империю, разве что тогда костюмы всё же отличались большим изяществом и изысканностью. Говоря откровенно, иногда подбор цветов или качество используемых для ткани красителей вызывало у Зефона, большого знатока швейного дела, глубокий внутренний протест, но это, право, было лучше, чем ничего.

Цитадель людей жила по жёстким правилам и законам. Было ощущение, что люди там не просто оградились от мира за высокой стеной — они сами себя посадили в клетку из обязательств и приличий и просто запрещали себе жить. Но в Курхагене, по крайней мере, в этой его части, столь тягостного ощущения не было. Разиэлю и Зефону определённо стоило привести сюда остальных братьев. От напоминания о том, что жизнь может быть и такой, даже сейчас, и правда становилось легче.

Была тут и другая публика, не утончённая, но вполне весёлая и способная радоваться жизни. Когда Разиэль устал держать Отвод Глаз, Зефон сотворил иллюзию, замаскировав их одежду под одежду благородных господ и спрятав их когти и нечеловеческий цвет губ и глаз. Они уже не то, что забыли про Хранителей — почти забыли даже про стремление найти музыкальный инструмент. Зефон практически пил коктейль из человеческих эмоций — гнева, веселья, счастья. Чистые, не сдерживаемые чувства пробуждали в нём жажду, даже чем-то похожую на жажду крови. Ему совершенно не хотелось уходить отсюда и возвращаться в пустоту их дома, где пока ощущалась в основном тоска. Но неожиданно Зефон понял, что ему больше удовольствия, чем эмоции людей, ему доставляет радость идущего рядом Разиэля. И он хотел точно так же ощутить и радость остальных братьев. Их надежду, восторг. Почувствовать, что они все по-настоящему живые.

Когда пятый лейтенант хотел поделиться с Разиэлем своими переживаниями, он неожиданно услышал.

— Разь… — протянул Зефон, замерев под приоткрытым окном, — мне кажется, это она. Арфа.

— Да… — протянул Разиэль. — Поверить не могу. Мы и правда нашли.

Они переглянулись. Разиэль почувствовал, как от волнения у него участилось дыхание.

— Ну что… какой теперь план?

— Сперва давай посмотрим, насколько легко попасть внутрь, — сказал Зефон.

Им продолжало несказанно вести — оказалось, что в богатом доме отмечали свадьбу, а потому внутрь пускали всех, кто выглядел достаточно прилично. Спасибо иллюзии Зефона, с этим проблем не возникло. На арфе играл приглашённый музыкант, и два лейтенанта какое-то время просто стояли в уголке большого пиршественного зала, не привлекая к себе внимания и наслаждаясь игрой.

«Даже как-то жаль парня, — заметил Разиэль, вспомнив про мысленную речь. — Думаю, он этой арфой зарабатывает на жизнь. А мы собираемся её украсть».

«Мы тут на месяц, — напомнил Зефон. — Потом можем вернуть».

«И забирать её у Рахаба? — спросил Разиэль. — Мне пока дорога моя жизнь».

«Да, ты прав. Если забирать, то совсем. Слушай! Мы ведь можем её купить!»

«Купить?» — переспросил Разиэль.

«Именно. Её же должны были изготовить где-то. Скорее всего здесь, в городе. Значит, здесь есть мастер, который до сих пор владеет этим искусством. Но можем попробовать и выкупить её у этого арфиста. Или украсть, но потом подкинуть ему деньги на новую».

«Гениально, — ответил Разиэль. — Нет, серьёзно, я бы не додумался. Отлично. И волки сыты, и овцы целы… В данном случае, и вампир доволен, и человек не пострадал. Но где мы возьмём нужную сумму?»

«Отберём у одного из атаманов за стеной. Не проблема».

Они решили дождаться окончания праздника, хотя для этого пришлось задержаться. Арфист покинул свадьбу лишь заполночь, и Зефон уже уставал поддерживать иллюзию, но наконец музыкант пошёл домой.

— Уважаемый! Подождите! — позвал его Зефон, кинувшись следом и помахав рукой.

— Прошу прощения? Вы мне? — спросил молодой человек. Чем-то он напоминал Рахаба. Тоже довольно изящного телосложения, с волнистыми тёмными волосами. И это сходство почему-то убедило Разиэля в том, что красть арфу не следует — сам Рахаб не обрадуется такому подарку. Ведь это будет значить, что братья лишили Курхаген частички красоты, которой городу и без того не хватало.

— Да, — сказал Зефон, широко улыбнувшись. — Должен признаться, я очарован вашей игрой. И ещё больше — вашим инструментом. Где вы приобрели его?

— Его сделал мой учитель, — ответил молодой человек.

— О… Наверное, он для вас очень много значит? — спросил Зефон. — Я… признаться, хотел бы его выкупить.

— Выкупить? — удивился молодой человек. — Вы умеете играть?

— Я — нет, но мой друг умеет. Он живёт на юге, в Великой Цитадели. Слышали об этом месте?

— Да, но, признаться, всегда сомневался, что оно существует, — ответил арфист. — Но разве там нет своих мастеров?

— Есть, но звучание их инструментов в сравнении с вашим… Наверное, оно бы оскорбило ваш слух, — ответил Зефон. — Прошу вас, скажите, есть ли какая-то цена, за которую вы согласны расстаться с этим инструментом?

— Признаюсь… мне не хотелось бы её продавать. Но вы могли бы заказать у учителя новую, — сказал молодой человек.

— Я ужасно спешу, — Зефон покачал головой. — Мы с партнёром уезжаем уже завтра утром — нужно успеть вернуться домой, пока ночи ещё достаточно коротки. Конечно, Поте… вампиров Светило пугает не так, как в минувшие дни, но хотя бы рахабимов можно будет не опасаться. Прошу вас. Любую сумму.

Музыкант глубоко задумался. Отчего-то он чувствовал глубокую симпатию к обратившемуся к нему рыжему юноше с лихорадочным блеском в глазах. Словно от того, сможет ли он привезти другу арфу, зависела его жизнь. Зефон же про себя думал, не стоило ли вместо друга соврать про любимую девушку или и вовсе невесту, но было уже поздно. Оставалось довести роль до конца и надеяться, что он сможет уболтать музыканта раньше, чем ему изменит выдержка, и он больше не сможет поддерживать иллюзию.

— Ладно. Я согласен уступить её вам за-а… хм-м… С учётом того, что мне нужно будет на что-то жить, пока мастер не сделает новую — за девяносто золотых львов.

«Сколько?!» — едва не воскликнул Разиэль. Сумма, запрошенная музыкантом, была большой. Очень большой. В своё время на эти деньги можно было вооружить несколько солдат или купить парочку молодых здоровых рабынь, только вошедших в детородный возраст. А если брать мужиков, то и побольше бы вышло. Но Зефона это не смутило. Воскликнув «по рукам!» он протянул молодому человеку иллюзорный кошелёк, и раньше, чем тот успел опомниться, схватил арфу и дал её Разиэлю. Затем применил заклинание Невидимости и бросился бежать.

«Зефон! — воскликнул Разиэль. — Мы же договорились не красть её!»

«Я верну ему деньги, — сказал пятый лейтенант на это, таща брата за собой. — Этим утром или завтра. Беги быстрее. У меня силы на магию заканчиваются».

«Как ты собираешься узнать, где он живёт? Ты даже имени не спросил!»

«Очень просто. Я сейчас провожу тебя, укушу какого-нибудь стражника и вернусь. Выслежу его, прослежу, где именно находится его дом, а потом — принесу туда деньги, когда мы их соберём. У него аппетиты, конечно… возможно, придётся обнести двух атаманов. Или трёх».

«Ты… сосиска!» — высказался Разиэль, однако же хода не сбавил и арфу не отпустил.

С некоторыми вещами приходилось просто смириться. Например, с тем, что один из его братьев — коварная сосиска!

Разиэль благополучно спустился на другую сторону стены, но домой не пошёл, намереваясь дождаться Зефона. Он всё ещё был крайне возмущён, но понимал, что в той ситуации спорить с младшим братом было просто опасно. Можно было попробовать отчитать Зефона потом, но был ли в этом какой-ибо смысл? Вряд ли.

В конце концов Разиэль мысленно махнул рукой на возможные попытки перевоспитать пятого лейтенанта, а примерно через полчаса услышал, что Зефон выяснил, где живёт обворованный ими арфист. Ещё через двадцать минут младший наконец присоединился к Разиэлю, и они пошли домой.

— Ну не пыхти так, — попросил Зефон.

— Я ровно дышу, — буркнул Разиэль.

— Ты… эмоциями своими пыхтишь, — ответил пятый лейтенант на это. — Из тебя возмущение такими… облачками вырывается.

— Ну извините! Нет, я не засуну своё возмущение куда подальше, чтобы тебе не воняло! Это было подло, Зефон!

— Да успокойся, мы вернём ему деньги.

— Угу. Но ты представь, насколько он переживает сейчас!

— Зато представь, как он обрадуется, когда обнаружит дома нужную сумму!

— Ещё сильнее перепугается, скорее.

— Разь, ну ладно. Не занудствуй. Мы сделали это ради Рахаба.

— Ты. Ты это сделал.

— Ладно. Я. Но ради Рахаба!

— Вот это вот вообще тебя не оправдывает, знаешь…

До дома они добрались уже ближе к утру. И первым, кого они встретили, был возвращающийся с охоты Турэл.

— Разь? Зефи? Это… что? — протянул второй лейтенант.

— Арфа! — возвестил Зефон. — Мы нашли её в богатой части города и принесли. Для Рахаба. Он где? Опять на заднем дворе с луком?

— Скорее всего.

«Рахи, — позвал Зефон брата Шёпотом. — А иди сюда? У нас с Разиэлем для тебя сюрприз!»

«У вас с Разиэлем? Мне уже страшно», — отозвался Рахаб.

Тем не менее, скоро четвёртый лейтенант появился в прихожей. Завидев арфу в руках Разиэля, он какое-то время просто стоял, не в силах ничего сказать или хотя бы поверить в увиденное.

— Это… — протянул он.

— Это не иллюзия, — сказал Зефон, которого от гордости едва ли не распирало. — Можешь потрогать, убедиться. Она хорошо звучит, мы с Разиэлем слышали сами.

— Но… как?! Где?! Где вы нашли её?!

— В богатой части города, — сказал Зефон. — Мы же ходили туда сегодня.

— И вы… принесли её? Для меня?

— Да, Рахи. Она твоя.

— Вообще-то Зефон её украл, — сказал Разиэль, нарушая романтику момента.

— Эй! — возмутился пятый лейтенант. — Я ведь сказал, что верну деньги тому музыканту. И я верну.

— Хорошо. Но грабить атаманов сам будешь. Я думал, мы отдадим деньги сразу, а не постфактум.

— Погоди, — Рахаб нахмурился и посмотрел на пятого лейтенанта. — Зеф, это правда? Ты… украл её?

Каин снова сидел в своём кабинете, задумчиво перебирая карты. Куда теперь направить сыновей для поиска Хранителей?

Эвигштадт? Вечный Город, столица Турэлима. Могучая крепость, сейчас занятая людьми, ещё севернее Курхагена, в предгорьях жестоких Эвменид. Когда-то гордость второго лейтенанта. Нет, судя по реакции Рахаба на посещение Тенебриса, Турэл там свихнётся.

Авернус? Вариант. Там часто были стычки вампиро— и солнцепоклонников, была пища, и лейтенанты могли там попрактиковаться в навыках командования. Такая маленькая победоносная война на улицах одного конкретного поселения. Авернус следовало учесть.

Виллендорф? Ага, город на берегу озера, в котором наверняка куча Потерянных рахабимов, да ещё и занятый солнцепоклонниками. Мимо.

Портэморис — затонул. Почти буквально.

Меридиан… Каин надолго задумался, глядя на отметку на карте.

Каин ненавидел этот город. В конце Войны Истребления, несмотря на протесты четвёртого сына, короновавший сам себя император приказал стереть Меридиан с лица Носгота. Он уже решил, что его столица будет не в этом городе — она будет около Колонн, выстроенная специально для него.

Будучи от рождения дворянином, Каин хорошо представлял себе типичную жизнь человеческих правителей — в молодости он сам был её частью. Поклоны, приёмы, фальшивые улыбки. Преклонение колена перед стареющим королём, клятва в вассальной верности. Когда-то Виллендорф был действительно великим королевством — несмотря на огромные расстояния, рука его правителей дотянулась даже до расположенного в укромной долине Курхагена. Каин когда-то заучивал хроники той войны, и король, сумевший подмять под себя почти весь мир когда-то, надолго стал его кумиром. Этот человек жил войной и ради войны, но при этом его наследники оказались достаточно прозорливыми, чтобы ещё при его жизни создать достаточно эффективную систему управления на захваченных территориях, а династический брак одного из младших принцев с принцессой переставшего существовать королевства Курхаген помешал долине снова отделиться после смерти монарха-полководца. С тех пор дворяне Курхагена все приносили вассальную клятву Престолу Льва и должны были какое-то время прожить при дворе в Виллендорфе. Те годы своей жизни Каин тоже не особо-то жаловал. Хотя это позволило ему улизнуть из-под надзора родителей, он оказался скован не меньшим количеством правил, чем дома. Придворная жизнь требовала неукоснительного следования этикету, казалось, мышцы лица навсегда застынут в лживой вежливой улыбке. И меньше всего Каин хотел, чтобы его собственный двор имел какое-либо подобие с этим. Поэтому-то у него и не было столицы как таковой — было Святилище. Подходящее название для места, где стоял трон не просто императора, а новоявленного тёмного бога.

Меридиан к окончанию Войны Истребления был самым великим из человеческих городов. Его уничтожение было символом, означающим окончательное и бесповоротное поражение человеческой расы. Но это были мысли Каина из первого потока времени. Во втором же к этим соображениям добавились и личные мотивы.

В этой линии Каин когда-то хотел сделать Меридиан своей столицей. Первый поход. Первая армия вампиров. Предательство. Поражение. Двести лет комы, возвращение к жизни, возвращение силы, борьба с Лордом Сэрафан, или как там его звали. Хаш’Ак’Гик? Это, вроде, было имя демона из Авернуса? Но кто знает, настоящее ли это было имя той твари?

У императора промелькнула мысль о том, что он, как ни странно, прекрасно понимал язык хильденов и тех людей, что жили на южных островах, но при этом не понимал ни слова из языка дикарей, что жили в древней цитадели вампиров на Озере Слёз. Интересно… Выходило, что люди забыли наследие вампиров, но, что иронично, язык и письменность их врагов распространились значительно шире.

Также Каин понимал и древнего хильдена, Строителя. И стражей Вечной Тюрьмы.

Воспоминание заставило его поёжиться, словно по комнате прошёл холодный ветер — и это при том, что холода император давно не боялся.

Предательство советника. Гибель единственного друга. Точнее даже, смерть, которую сам Каин ему подарил.

Разумеется, когда Каин раздумывал, кто мог бы обратить Хранителей, он вспомнил о Магнусе. Много лет назад тогда ещё будущий император просто не смог бы спасти друга. Внутри Тюрьмы заключённых от смерти явно удерживали могучие чары — стоило только вспомнить ещё живые тела без рук и ног, насаженные на огромные крюки. Это место следовало уничтожить. Всё его. Каина останавливало лишь то, что Вечная Тюрьма могла стать источником знаний об эпохе Древних, и, хотя даже ему было жаль заключённых, он понимал, что они провели там уже много сотен, если не тысяч, лет. Оставить их там ещё на какой-то срок было… ну, почти не жестоко? В конце концов, Каин так и так не уничтожил Тюрьму в первой линии времени — просто не нашёл.

Хранитель тщательно подгадал время и даже проследовал к Тюрьме за самим собой, затем прошёл туда сразу же после того, как его юная версия покинула это безрадостное место. Конечно, Каину пришлось изрядно поблуждать по коридорам, но в конце концов он нашёл зал, где они сражались с Магнусом. Но тела не было.

Император некоторое время стоял в зале, осознавая, что, похоже, его желание сбылось — Магнус переродился, обрёл свободу. Наверное, он уже прожил множество человеческих жизней.

История забрала то, чего в ней не было изначально. Наверное, это было к лучшему. Каин не задумался об этом в юности, но ведь… Магнусу, кажется, было меньше сотни лет, когда он оказался в этом кошмарном месте. И двести он провёл там. Две трети жизни, полных голода, пыток и боли. Наверное, стоило отпустить его.

Каин не винил молодого себя. Со всеми переходами, порталами, островами, меж которыми ему приходилось прыгать, он бы правда просто не смог вытащить Магнуса оттуда. Физически не смог — в другом вампире было очень много железа. Пусть самому Магнусу оно не доставляло неудобств, он просто сам был очень сильным. Всегда был. Каин, хоть и был талантливым колдуном, в этом отношении не превосходил остальных вампиров.

А потом была гибель Умы — последней, кого Каин считал своим союзником. И все эти воспоминания были связаны с Меридианом.

Каин ненавидел этот город. И всё же чувствовал — рано или поздно ему снова придётся вернуться туда. Или отправить сыновей? Такая спасительная предательская мысль — не встречаться с призраками прошлого, отправить лейтенантов узнать, что и как на руинах Меридиана. Но нет. Им сейчас будет куда лучше в Авернусе, а Меридиан… Каин должен хотя бы осмотреться там. Вдруг там обосновалась какая-нибудь очередная опасная секта?

Но для начала он снова позвал к себе Разиэля.

— Что-то ты зачастил с приватными беседами, Мастер, — попытался пошутить первый лейтенант, когда они обменялись приветствиями уже лично.

— Скажи, как прошло ваше путешествие в Курхаген? — спросил Каин. — Пошло на пользу?

— Думаю, да. Хотя местами было… сложно. А почему ты спрашиваешь?

— Я хочу направить вас в Авернус. Город под угрозой захвата солнцепоклонниками. Нужно организовать его оборону. Как думаешь, вы справитесь? Еды там будет в достатке — и доноры, и враги.

Разиэль нахмурился и погладил подбородок указательным пальцем.

— Справимся, — сказал он наконец. — Мы — лорды империи.

— Хорошо. Пойдём в наш «зал совещаний», я введу вас в курс дела.

После того, как Каин обрисовал лейтенантам, что происходит в Авернусе, Турэл задумчиво протянул, оглядывая себя и братьев:

— Вид у нас… не шибко представительный, конечно. Ни тебе доспехов, ни хотя бы плащей.

— Я мог бы что-то пошить, — сказал Зефон. — Были бы ткани. Но с этим тоже не всё хорошо. Как подумаю о том, сколько лет теперь выводить нормальные сорта хлопка, породы овец, коз, пауков… собак. Столько усилий потрачено. Впрочем, сейчас я хотя бы лучше представляю себе, как работает селекция.

— А ничего нигде не осталось? — спросил Рахаб. — Как у меня в Тенебрисе. Думаю, если я там пошарю как следует, то и одежду на себя найду. Кстати, это идея… Интересно, может ли там где-то быть зачарованное оружие…

Зефон посмотрел на Каина.

— Мастер. Мне нужно попасть в Умолкнувший Собор.

— Зачем? — спросил император.

— Там на самом верхнем уровне мои старые личные покои. Они были запечатаны паутиной. Не чары сохранения, конечно, но в помещении должна была поддерживаться оптимальная среда, чтобы ничего не сгнило и не заржавело. Возможно, там моё оружие, доспехи… и приличные ткани, из которых я мог бы что-то сшить.

Каину идея не понравилась. Учитывая, что эмоциональное состояние Зефона всё ещё не всегда было стабильным, визит в Собор мог его ухудшить.

— Может, я сам поищу? — предложил император.

— Я не уверен, что вы отыщете, — признался Зефон.

— И всё же я попробую, — ответил Каин. — Рахаб, а что с Тенебрисом?

— В городе должна быть и оружейная, а, возможно, где-то осталось моё личное оружие, — сказал четвёртый лейтенант. — Я не могу вспомнить, где именно я оставил лук, но, думаю, что там, а не в Портэморисе. Нужно, опять же, только найти. Жаль, я только сейчас об этом подумал.

— Может, остальные тоже смогут что-то найти? — спросил Каин. — Доума, Турэл?

Второй лейтенант покачал головой.

— Не имею понятия. Никакого. Скорее всего, люди растащили.

— Моё тоже, — сказал Доума. — Оружие и доспехи Разиэля я забрал к себе в крепость как трофей, так что…

— Понятно, — протянул Каин. — Мелкайя?

— Должно было сохраниться где-то на нижних уровнях Квинтекса, — ответил шестой лейтенант. — Только вот искать там сейчас…

— Займёмся, — сказал Каин. — Но сперва мы с Рахабом снова наведаемся в Тенебрис.

— Прямо сейчас? — спросил четвёртый лейтенант полуутвердительно.

— А чего тянуть? — Каин пожал плечами и, подойдя к сыну, положил руки ему на плечи.

Они оказались там же, где и в прошлый раз, в холле дворца, но теперь уже Рахаб действовал намного увереннее. Естественно, амуниция главы клана не хранилась в общей оружейной — Рахаб повёл Мастера наверх, к своим покоям.

Они шли очень быстро, так что Каин почти не успевал разглядеть деталей обстановки. Он различал только небольшие картины на стенах — видимо, пейзажи, написанные специально на заказ для украшения этого коридора, судя по тому, что они все были одинакового размера. С одной стороны коридора дверей не было, и там стояло несколько диванчиков и кадки с растениями. А вот в конце была большая двустворчатая дверь.

Рахаб выругался, сообразив, что не прихватил с собой ключи, которые они в прошлый раз оставили там же, где нашли. Извинившись перед императором, четвёртый лейтенант быстро побежал в подвал, причём, что интересно, ему был совсем не нужен свет. Он безошибочно угадывал повороты и даже количество ступенек на лестнице, даже не опираясь при движении на стены или перила. Это можно было бы списать на проснувшуюся память тела, если бы это самое тело не было новым. Скорее, то была память души, и почему-то Рахаба очень обрадовало то, как свободно он перемещается по дворцу. В конце концов, это была его территория. И теперь он это чувствовал.

У Каина появилось некоторое время, чтобы прогуляться по коридору и осмотреться. Например, он заметил, что на картинах изображены горы в разные времена года. Император развалился на одном из обитых синим бархатом диванчиков, отмечая некоторый контраст коридора и излишне пафосного холла. Работа разных архитекторов?

Наконец снова послышались шаги — Рахаб бежал обратно.

— Я заодно посмотрел планы города и вспомнил, где находится общая оружейная. Думаю, там можно будет подобрать что-нибудь для братьев.

Каин только кивнул. Рахаб быстро подобрал ключ от своих личных покоев, и они вошли в малую гостиную.

Это помещение напоминало гостиную Рахабима в Святилище кланов, только поменьше. Тоже всюду шкафы, книги, картины на стенах, но также здесь было очень много полочек, на которых стояли небольшие фарфоровые статуэтки. От нечего делать Каин начал рассматривать их, немного поразившись вкусам сына — это была коллекция фигурок тварей из Тёмного Эдема, хотя выполненная, нужно признать, с удивительной точностью — мастер даже выточил клыки у некоторых чудовищ, хотя статуэтки были не более семи сантиметров в высоту каждая.

— Откуда у тебя это? — спросил Каин.

— А? — Рахаб оглянулся. — А, от Турэла. Видимо, он не знал, что дарить мне на мои пятьсот лет, и вот… Я оставил. Подарок всё-таки.

— Ясно, — усмехнулся Каин.

Четвёртый лейтенант продолжил поиски своего обмундирования, удивляясь, насколько иначе он чувствовал себя сейчас в сравнении с прошлым визитом в город. Теперь не было тоски, не было ощущения собственной ущербности или чувства вины перед кланом — только решимость идти вперёд. Неужели месяц в Курхагене так сильно изменил его? Интересно, что именно так на нём сказалось? Совместные охоты с братьями? Арфа? Или всё сразу?

Рахаб прошёл в свою спальню, но не стал осматриваться. Его интересовал одёжный шкаф, который, разумеется, был закрыт. Но зачарован так, что должен был открыться от прикосновения владельца.

Но ничего не произошло.

— Проклятье… — прошептал Рахаб, затем обернулся и крикнул в дверной проём, обращаясь к Каину, который всё ещё рассматривал фигурки: — Мастер! Я не могу открыть шкаф. Мои собственные заклинания не узнают меня. И мне не хватит сил снять их.

Со сторожевыми чарами четвёртого лейтенанта пришлось повозиться даже Каину. Но для себя он сделал пометку — выходило, души сыновей или их магия стали другими настолько, что на них не реагировали даже их собственные зачарования, наложенные ранее. И вновь — в чём причина?

Мелкайя сказал, что он сможет разобраться в структуре их душ и заодно понять, есть ли там осколки Похитителя, но не раньше, чем к нему вернётся способность переходить в Призрачный мир или хотя бы его видеть.

Но пока главным было то, что Рахаб наконец извлёк из шкафа своё самое большое сокровище — изящный покрытый серебряными рунами лук из тёмного дерева.

— Наконец-то… — пробормотал он. — Мастер… Благодарю вас. Я… не надеялся, что ещё когда-либо возьму его в руки.

И тут случилось то, к чему Каина жизнь не готовила — Рахаб буквально бросила ему на шею, крепко обнимая. Император нерешительно приобнял сына в ответ.

— Ты же помнишь, что благодарить за это нужно не только меня, но и Разиэля? — спросил он осторожно.

— Угу… — пробормотал Рахаб, пока не спеша отлипать от императора, хоть ему и приходилось стоять на цыпочках — всё-таки он был заметно ниже. — Но с ним у нас пока… непростые отношения. Нам надо будет хорошо поговорить… но не сейчас.

— Почему не сейчас? — спросил Каин.

Рахаб вздохнул и всё-таки отступил от него на пару шагов.

— Потому что… мне ещё нужно время. Мне нужно заново выстроить с ним отношения, но не как младшему со старшим, а равному с равным. И дело тут не совсем в Разиэле. Меня очень тянет снова начать прятаться за других. Пока я не смогу покончить с этой привычкой, я не буду готов.

— Ты говорил самому Разиэлю об этом? — спросил Каин.

— Н-нет…

— Вот и скажи при случае. Тут ещё должно быть твоё обмундирование, так?

— Да. Я сейчас переоденусь.

Каин пока вышел снова рассматривать фигурки.

Когда Рахаб явился снова, его было даже сложно узнать — в полом боевом облачении главы клана, с тёмным луком, поблёскивающим серебряными рунами, за спиной. Каин даже залюбовался собственным сыном, но было отчего. Для тех, кто знал Рахаба близко, он был довольно робким и пугливым вампиром, несмотря на возраст, предпочитающим перед лицом возможного конфликта отступить, а не сражаться. Сейчас он был облачён в прочную чешуйчатую кирасу, на плече красовался серебристый наплечник с тонко выгравированными морскими драконами, а за спиной был плащ со сдвоенным гербом клана. Из-под кирасы был виден высокий воротник кожаной куртки, закрывающий шею. На широком поясе Каин заметил несколько склянок, вероятно, с боевыми алхимическими зельями, и небольшие ножны, в которых был короткий меч с рукоятью, украшенной россыпью мелких сапфиров. Картину довершала чёрная полуперчатка лучника, на которой был выгравирован ещё один морской дракон. Рахаб оставил её со времён своей молодости и сейчас искренне этому радовался. Полные перчатки, рассчитанные на трёхпалую ладонь высшего вампира, тут тоже сохранились, но для них было не время — пока.

У Рахаба словно бы изменился взгляд и даже осанка — это вовсе не был больше робкий младший брат Разиэля и Турэла. Это был полноправный член императорского Совета, готовый отстаивать своё мнение словом и делом, если понадобится.

— Как чувствуешь себя? — спросил император почему-то.

— Как… должен, — ответил Рахаб после паузы. — Хотя и немного неуверенно, словно это всё на самом деле не моё. Но с каждой секундой словно вспоминаю, кто я на самом деле. Лейтенант империи. Лорд клана. Я думаю… что теперь я готов вести других за собой.

— Что ж, у тебя как раз будет возможность потренироваться в Авернусе, — сказал Каин. — Идём. Мне ещё искать снаряжение для Зефона.

Во второй раз пустые улицы Тенебриса не оказали на них обоих такого давящего воздействия. Возможно, дело было в том, как выглядел и вёл себя Рахаб — как хозяин, наконец вернувшийся домой. Каин даже почти не смотрел по сторонам — он наблюдал за сыном, за его уверенной походкой и движениями. Рахаб и правда всегда был робким, неприспособленцем, как его когда-то назвал Разиэль. Сейчас же он наконец преобразился.

«Я должен был изначально воспитать в тебе эту уверенность, — подумал Каин. — Хотя, конечно, легко думать о том, что должен был, а что не должен, так много лет спустя. Я даже сейчас не представляю, что и как я бы делал, если бы мне удалось не просто переместиться в прошлое, а действительно обратить время вспять, снова стать молодым. Как бы я воспитывал в тебе ту самую уверенность? Ладно, что уж теперь думать об ошибках прошлого? Главное — не наделать новых».

В сравнении с тем порядком, что царил в оружейной Тенебриса, состояние этого помещения в Святилище Кланов было попросту неприличным. Оружие сохранилось идеально — ни пятнышка ржавчины. Рахаб ходил и придирчиво выбирал что-то по руке и по вкусу братьев, сетуя, что всё-таки просить Каина переместить их сюда, чтобы они подобрали оружие сами, плохая идея — хоть император и был сильным вампиром, но и у него запас энергии был не бесконечным. Каин же подобрал себе ещё один двуручный меч, по длине и весу близкий к Похитителю Душ — мало ли, когда-нибудь понадобится дать противнику шанс выжить.

Прихватив с собой ещё и оружие, Каин и Рахаб вернулись в Святилище.

Рахаб стоял и рдел, как маков цвет, пока братья благодарили его за оружие и делали, хоть и не без зависти, комплименты внешнему виду. А потом Каин огорошил их новостью, что они отправляются в Авернус немедленно. Да, прямо сейчас.

После того, как Каин переместил лейтенантов на новое место дислокации и представил их местному лидеру вампиропоклонников, его неудержимо потянуло в сон — всё-таки так много перемещений за ночь его несколько утомляли. Разобраться с покоями Зефона в Умолкнувшем Соборе император решил на следующий вечер. К сожалению, о том, чтобы раздобыть снаряжение Мелкаи, нечего было даже думать — Квинтекс был огромным подземным лабиринтом, куда более запутанным, чем Тенебрис, и если даже сам шестой лейтенант не помнил, где там что находилось, то у Каина и вовсе не было шансов сориентироваться в городе. К тому же, там тоже могли оставаться охранные чары, которые нужно было как-то снимать. Ладно, если удастся вернуть снаряжение хотя бы для Зефона, это уже будет немало. Обрезы тканей и нити, буде таковые найдутся, пятый лейтенант тоже попросил достать — война войной, а он всерьёз вознамерился пошить на братьев новую одежду, приличествующую статусу.

* * *

Следующим вечером Каин, даже не выбравшись из постели, мысленно связался с Разиэлем и спросил, как у них дела на новом месте. Старший ответил, что жить можно, хотя задание обещает быть непростым. И, возможно, займёт у них больше месяца. Вот и хорошо…

«Ты со мной в полусне что ли разговариваешь?» — спросил Разиэль насмешливо.

«Как ты понял?» — спросил Каин, всё-таки заставив себя оторвать голову от подушки.

«Да просто: у тебя иногда мысль на середине слова обрывается, — ответил первый лейтенант. — Ты хорошо себя чувствуешь?»

«Вставать жутко лень, а так нормально».

«Могу посоветовать ложиться спать на коврик… — пробормотал Разиэль. — Шутки шутками, а когда спишь не в шикарной кровати на мягких перинах, проснуться как-то попроще».

«За что ты так со мной?» — пробормотал Каин и, совершив над собой усилие, всё-таки сел.

«А ты с нами? Закинул вчера в Авернус, не дав даже с мыслями собраться».

«Сам же говоришь, что всё у вас там нормально, — возразил Каин. — К тому же, я не верю, что там нет нормальных кроватей, и ты спишь на коврике. Культисты бы не допустили этого. Они с себя последнюю тряпку снимут, но сделают так, чтобы великие лорды чувствовали себя комфортно».

«Тут ты прав… — протянул Разиэль задумчиво. — Ну, не Святилище, конечно, но и не Курхаген. Ты как, проснулся?»

«Да. Спасибо, что поговорил со мной. Я, может, загляну к вам сегодня под утро. Если нет, то завтра вечером — точно».

«Хорошо. Мы постараемся пока навести тут порядок».

Каин наконец-то вытащил себя из постели и начал одеваться. Откуда такая сонливость? Да, он вчера пользовался телепортацией на дальние расстояния, переносил сыновей через половину империи, но всё равно это было странно. Эволюционная спячка близилась что ли? Если так, то ой как это было не вовремя… Каин просто не представлял, где возьмёт столько крови, чтобы это пережить и, главное, восстановиться потом. Лучше бы это было просто переутомление…

Да, рост силы — это хорошо. Только вот… не сейчас. Если это и правда спячка, то сколько она продлится? Десять лет? Двадцать? Каин не мог себе такого позволить. Не сейчас. Но, если это и правда она, то было совершенно не ясно, что делать. Вампиры умели при необходимости подгонять своё развитие, но не замедлять.

Каин подумал, что ему нужно покормить и вывести собаку Зефона, но потом опомнился — пятый лейтенант вчера всё-таки забрал щенка с собой. Хоть Каин почти не дал сыновьям времени на сборы (потому что собирать тем, по сути, было нечего), Зефон, разумеется, не мог забыть о своём питомце. Он сказал, что воспитанием Феликса и так никто не занимался месяц, а сейчас был очень важный для этого период. Собака, шитьё… интересно, пятый лейтенант вообще собирался помогать братьям с обороной Авернуса?

Впрочем, Каин всё равно собирался принести ему обрезы ткани — если конечно отыщет.

Из Святилища Кланов можно было переместиться на верхние уровни Собора, но не под самую крышу, где, как говорил Зефон, находились его личные покои. Сейчас в здании было действительно тихо — видимо, все обитатели были ниже. Как и в прошлый визит Каина, откуда-то раздавался неприятный гул, заставлявший сердце невольно ускорить бег. Это был низкий протяжный звук из тех, что вампиры переносят особенно болезненно. Император никогда не осуждал решение Зефона сделать Собор своей резиденцией, но сейчас подумал, не сказывалось ли постоянное пребывание здесь на ментальном здоровье зефонимов. Но, с другой стороны, трубы были доделаны полностью только во времена гражданской войны… Если бы кто-то из братьев начал представлять для Зефона слишком большую угрозу, одного его приказа хватило бы, чтобы убить всех вампиров, кому не повезло оказаться на поверхности. Каин разобрался в механизме — Собор мог звучать сколь угодно долго. Люди, видимо, планировали запустить его и потом ходить и методично уничтожать бездыханные тела вампиров, чтобы помешать им возродиться. Знали бы они, что даже это не поможет навсегда…

Каин поднимался всё выше — путешествие почему-то сейчас очень живо напоминало ему о годах молодости, но он не мог понять, о чём конкретно. Об охоте на других Хранителей, или, быть может, о том, как он пробирался по строениям хильденов? Или обо всём сразу? Наконец император добрался до тупика, намертво залепленного паутиной, и телепортировался «куда-то за стену».

Его ноги ощутили мягкий ворс ковра. Каин огляделся — это был кабинет Зефона. Император невольно чихнул — воздух оказался сухим, но пыльным.

Стены были увешаны масштабными гобеленами, которые, как знал Каин, были вытканы Зефоном лично. Особенно поражало воображение большое полотно, изображающее охоту волков. Картина примерно метр высотой и два — шириной, висела над диваном, что стоял напротив широкого рабочего стола. Каин подошёл ближе, рассматривая переходы в горящих глазах хищников, вышитые мелкими стежками с едва уловимой разницей в цвете. Возможно, Зефон различал больше оттенков, чем большинство вампиров и людей.

Но нужно было искать проход в спальню. Зефон сказал, что лестница была спрятана за шкафом с документами, и Каин попытался телепортироваться туда. И тоже — успешно. Форму тумана применять смысла не было — для этого требовалась хотя бы относительно широкая щель.

В личных покоях пятого лейтенанта гул труб не ощущался. Каин поднялся по недлинной винтовой лестнице и вышел… в шкаф, полный тёплых зимних плащей. Вампиры в целом хорошо переносили холод — все, кроме Зефона и его потомства. Неудивительно, что пятый лейтенант питал особую страсть к тёплой уютной одежде.

Из шкафа Каин вывалился в небольшую уютную комнату, где были только широкий стол, хотя и поменьше того, что в кабинете, стул, диван, кресло и пара шкафов с книгами — видимо, здесь Зефон читал или шил в свободное время. Пол был застелен светло-кремовым пушистым ковром без узора, приглушающим шаги. Здесь император никогда не был — он вообще не знал о существовании этих помещений. Зефон, если уж Мастер приходил к нему сам, всегда разговаривал с ним в кабинете. Возможно, после окончания ремонта здесь и вовсе не бывало никого, кроме хозяина.

Каин не стал рассматривать стены — наверняка там были ещё искусно вышитые картины, но он был тут не за этим, а любоваться творчеством Зефона можно было очень долго. Когда-то Каин спросил сына, почему тот выбрал более трудоёмкий процесс ткачества вместо того, чтобы рисовать, на что пятый лейтенант ответил, что ему нравится ощущать нити и затем касаться созданных шедевров, ощущать рельеф стежков и их тепло, чего не могла подарить краска. Пятый лейтенант на ощупь отличал цвета нитей, которыми пользовался чаще всего — окрашивание в разных составах едва уловимо меняло их.

Ощущать… Как иронично, что потом тело Зефона покрылось хитином, что почти лишил его оттенков тактильных ощущений.

В комнатке, не считая шкафа, было ещё три двери. Каин также заметил небольшую клетку, но не смог понять, для чего та была предназначена. То есть, Зефон всегда держал животных, но, так сказать, на более-менее вольном выпасе, даже когда дело касалось огромных демонических пауков. Как пятый лейтенант умудрился приручить и сделать обучаемыми существ, которые таковыми не считались, оставалось только гадать. То ли магия, то ли чудеса селекции… то ли всё сразу.

Каин пошёл направо. Он зажёг магический светильник и чуть нахмурился. Это помещение было едва ли не меньше предыдущего, но его обстановка была… странной. Шкаф, стол… и всё. Но больше всего внимание Каина привлекло то, что стояло на столе.

Помещение напоминало миниатюрную алхимическую лабораторию, только вот для чего тут была капельница? Императора посетило нехорошее предчувствие. Он выдвинул один из ящиков стола и обнаружил там несколько шприцев. А в шкафу, помимо каких-то порошков и сушёных листьев, несколько запечатанных склянок. Взяв наугад одну из них, Каин вчитался в подпись.

Вообще-то это было не его дело. Зефон просил его найти тут ткани, обмундирование и оружие, но Каину требовалось знать. Он считал, что подобные вещи его, как Мастера, всё же касаются.

Название состава было смутно знакомым. Каин напряг память, и оттуда всплыл образ — Мелкайя, которого Каин как-то застал в не самом адекватном состоянии. А потом шестой лейтенант спокойно объяснил своему создателю, что да, из-за постоянных болей он принимает тяжёлые наркотики.

Для вампира, особенно высшего, физиологическая зависимость была не страшной — любая дрянь полностью и без последствий выводилась из их организма, самое большее, за несколько суток. Страшнее была зависимость психологическая. И судя по тому, что видел Каин, Зефон не просто пробовал наркотики — у него была именно зависимость, и довольно сильная.

Как?! Как Каин мог не заметить это?! Впрочем, ответ был очевиден — просто не интересовался, считая, что лейтенанты «уже взрослые и сами знают, что делать со своей жизнью». Император просто не видел, что его пятому сыну нужна помощь. А Зефон, опасаясь, что его сочтут слабым и бесполезным, не стал рассказывать.

«Я искалечил вас, — подумал Каин снова. — Даже не тем, как воспитывал, а тем, что обрёк делить со мной вечность. Но ничего… Вылечим. Я сделаю всё, чтобы эти шприцы и капельницы больше не понадобились ни Зефону, ни Мелкае. Никогда».

Но Каин также задумался, всё ли он знал о проблемах остальных сыновей. Раз уж он умудрился просмотреть наркотическую зависимость Зефона — то что ещё? Впрочем, было сложно сказать, когда именно пятый лейтенант начал принимать — возможно, это было после того, как Каин оставил своих детей. Но почему-то императору казалось, что всё началось раньше.

Решив, что нужно будет обсудить с Зефоном это неприятное открытие, Каин вернул склянку с наркотиком на место и продолжил искать то, за чем сюда пришёл.

За следующей дверью оказался склад тканей. И… Каин засомневался. От Собора до Авернуса было не так уж далеко, но что же — тащить их все?! Впрочем, если запомнить координаты для телепорта, можно перенести Зефона прямо сюда — пусть сам соберёт всё, что ему нужно для работы. Заодно Каину не придётся шариться по его спальне в поисках амуниции — логика подсказывала, что за третьей дверью именно спальня, и что вторая цель его поисков именно там. Хотя Зефон сам попросил императора поискать вещи в его покоях, Каин полагал обыск спальни слишком сильным вторжением в личное пространство и предпочёл бы избежать этого. Оставалось надеяться, что пятый лейтенант не решил ещё и зачаровать это всё как-нибудь, ограничившись паутиной на входе в кабинет.

А ещё можно будет поговорить о наркотиках, что Каин нашёл в комнатке справа. Без лишних свидетелей.

Каин связался с пятым лейтенантом, и вскоре они были в его личных покоях уже вдвоём. Это место совсем не ощущалось частью Умолкнувшего Собора, так что император не боялся, что Зефону станет морально хуже. Тут уж скорее наоборот — пятый лейтенант зашёл в комнатку с тканями, да так там и остался, перебирая различные рулоны и что-то бормоча себе под нос. Каин уселся в комнатке с книжными шкафами, ожидая, пока Зефон закончит с выбором тканей. Пятый лейтенант выглядел таким сосредоточенным и довольным, что прерывать его неприятным разговором казалось просто кощунством.

Каин стал изучать гобелены. Прямо напротив него висел один, изображающий пятерых весёлых собак — самых первых, которых завёл Зефон. Десятилетия спустя он выткал изображения своих любимцев и повесил их здесь как вечное напоминание. Как же их звали?..

Каин не заметил, как задремал. Посреди ночи.

— Мастер?.. — император почувствовал осторожное прикосновение к плечу.

— М? — он приоткрыл глаза и увидел перед собой Зефона. — Я уснул?

— Это не удивительно, — ответил пятый лейтенант. — Мы на очень большой высоте, тут разреженный воздух. С непривычки тянет спать постоянно, стоит только расслабиться.

— Хорошо, если так, — пробормотал Каин. — Ты… закончил?

— Вроде бы, — ответил Зефон и отступил на шаг, позволяя императору себя рассмотреть.

Он тоже смог раздобыть свою боевую амуницию, хотя она выглядела не очень-то внушительно. Казалось бы, просто элементы прочного стального доспеха поверх простой серой куртки… Зефон намеренно выбрал себе облачение, что не отличало его от других членов клана — даже не было плаща с клановым гербом. На поле боя противники просто не могли понять, что имеют дело лично с лейтенантом, пока не становилось слишком поздно. Каин догадывался, что всё одеяние на самом деле зачаровано.

— Собрал нужные ткани? — уточнил Каин.

— Да. Можем возвращаться.

— Зефон… — император сел прямо и посмотрел на сына. — То, что за дверью справа… Ты употреблял тяжёлые наркотики. Довольно продолжительное время, насколько могу судить. Почему?

Пятый лейтенант опустил глаза и коснулся подбородка тыльной стороной ладони, словно собирался прикрыть лицо, но передумал.

— Я… Это из-за развития моих ментальных способностей и связи с кланом. Их было так много… я начал терять себя, — сказал Зефон. — И мне было очень страшно. Постоянный контакт с сотнями сознаний… Я не выдерживал этого. Я стал принимать наркотики, чтобы забыться и не чувствовать страха. Как будто… проще было убить разум самому, чем дожидаться, пока связь с кланом сделает это.

— В твоей лаборатории несколько видов наркотиков, верно? — спросил Каин.

— Да. Я чередовал. Когда моё тело и мозг привыкали к одному сорту, я переходил на другой, и так по кругу.

— Как давно это началось? — спросил император спокойно.

— Когда мне было около шестисот или семисот, — ответил Зефон.

— Но ты не рассказывал, что новые способности вызывают у тебя такие проблемы, — заметил Каин.

— Я… не хотел, чтобы кто-то понял, что я не справляюсь. Хотя пару раз я думал, что стоило бы попросить о помощи… Но чем тут вообще можно помочь? Невозможно рассечь мою связь с кланом.

— При таких исходных данных тебе, возможно, не следует снова создавать обращённых, — сказал Каин. — Я не хочу снова потерять тебя. Если ментальная связь с кланом так тебя изводила, то…

— То мне не стоит вообще создавать себе клан, — закончил его мысль Зефон. — Мастер… я хочу рискнуть. Я верю, что в этот раз справлюсь с этим. Без дурманящих веществ.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

«Если не будешь справляться, я убью твоих новых обращённых», — хотел было сказать Каин, а потом подумал ещё раз. Хорошо подумал. Убить потомков Зефона для его же собственного блага. Это же совсем не путь ещё сильнее искалечить пятому лейтенанту психику!

— Зефон… если ты не справишься, как мы будем исправлять это? — спросил Каин. — Ты сам заметил — если у тебя снова сформируется такая прочная ментальная связь с кланом, её будет не разорвать. И что? Снова убивать тебя? Их? Что мы будем делать, если у тебя снова будут проблемы?

— Я… не знаю, — признался пятый лейтенант.

Каин глубоко вздохнул.

— Ладно… у нас будет время подумать об этом. Тебе не завтра решать, создавать новых вампиров или нет. И даже не через год. Отправляемся.

Император поднялся, но Зефон отошёл, глядя ему в глаза.

— Вы полагаете, что это может повториться, Мастер? — спросил он. — Что я могу не справиться снова, несмотря на то, что с нас снято проклятье безумия?

— Может быть. Или нет, — ответил Каин. — Да, твои потомки сейчас тоже будут более здоровыми ментально, чем раньше, и, возможно, контакт с ними не будет для тебя таким травматичным. И ты сам будешь лучше справляться с этим Даром. Или нет. Мы не узнаем, если не попробуем. Но вот только я не представляю, что делать, если эксперимент окажется неудачным.

Зефон до крови прикусил себе нижнюю губу.

— Тогда вы убьёте меня, чтобы разорвать связь. И воскресите заново. Но я хочу попробовать. Я пообещал себе, что смогу возродить и реорганизовать клан. Если я не справлюсь с собственным Даром во второй раз, то какой из меня лорд империи?

— Зефон, мы ведь уже это обсуждали, — заметил Каин. — Тебе не нужно…

— Не нужно ничего доказывать вам, Мастер, — ответил пятый лейтенант. — Я помню и очень ценю это. Но есть вещи, которые я должен доказать самому себе.

— Хорошо. Запрещать тебе я бы не стал в любом случае. Но… будь осторожен? Я не хочу, чтобы тебе снова пришлось принимать дурманящие средства.

— Я и сам не хочу больше принимать их, — ответил Зефон. — Но в прошлом мой искалеченный разум был связан со множеством таких же безумцев, как я сам. В этот раз, я верю, будет иначе. Я буду хорошо следить за своими обращёнными и их душевным здоровьем.

— Что ж… это правда может сработать. Вернёмся в Авернус?

— Да. Вернёмся.

* * *

Когда они прибыли в город, Зефон с целым баулом тканей сразу ушёл к себе — в Авернусе у лейтенантов были собственные небольшие квартирки. Выслушав отчёт старших сыновей о состоянии города, укреплениях и о том, как обстоят дела в целом, Каин затем попросил Мелкаю встретиться с ним наедине.

Шестой лейтенант сидел у себя и читал. Авернус, нужно сказать, и правда производил не столь печальное впечатление, как Курхаген — например, дом, где обосновались лейтенанты, представлял собой добротное строение, стены которого были обшиты деревом, что добавляло помещениям уюта. Правда, полы тоже были деревянными, а потому под ногами то и дело скрипели старые рассохшиеся доски. Впрочем, рассохшиеся, а не превратившиеся в труху — и на том спасибо. Но самое главное — здесь и правда была мягкая мебель! Ну, или хотя бы условно мягкая — Мелкайя, например, сидел за столом в плетёном кресле и читал. Его битва за Авернус абсолютно не волновала — работа над поисковыми чарами была значительно интереснее. Впрочем, Каин и не настаивал на том, чтобы все его сыновья принимали в этом активное участие. Главное, что Мелкайя был рядом с остальными, и его могли попросить о помощи в случае необходимости.

— Мастер? — шестой лейтенант поднял голову от книги, когда Каин вошёл.

За месяц его волосы отросли уже на приличную длину, и сейчас смешно торчали в разные стороны светлыми пучками. Видеть Мелкаю таким было до сих пор непривычно никому, включая самого шестого лейтенанта, который, наталкиваясь на зеркала, иногда застывал около них на несколько секунд. По-видимому, Мелкайя никак не мог подружиться и с расчёской — он просто не привык, что она ему в принципе нужна. Каин чуть улыбнулся, заметив в волосах сына травинку — видимо, в Авернусе подушки, за неимением лучшего, набивали сеном, а, поскольку Мелкайя не догадался причесаться после пробуждения, травинка так там и осталась.

— Здравствуй, — сказал Каин. — Я присяду?

— М-м… — Мелкайя огляделся в поисках подходящей мебели, но, помимо кресла, в небольшой комнате из того, на чём можно было бы сидеть, обнаружилась только неказистая табуретка.

Шестой лейтенант хотел было уступить Каину своё место, но успел только отложить книгу на дощатый стол — император подтянул табуретку телекинезом и устроился на ней. Не самое приличествующее императору место… особенно учитывая, что табуретка оказалась довольно низкой, и это заставило Каина раскорячиться, широко расставив колени. Но Хранитель, конечно, был гордым, однако не до такой степени, чтобы сгонять своего сына с удобного места, когда пришёл поговорить сам. Не наоборот же…

Каин опёрся на собственное колено локтем, из-за чего поза стала навевать на мысли о матёрых хулиганах, но это было по крайней мере относительно удобно. Мелкайя, успевший приподняться над креслом, медленно опустился обратно.

— Так что я хотел: я знаю, что есть способы ускорить развитие вампира, — сказал Каин. — Но есть ли способ его замедлить?

Мелкайя нахмурился.

— Не имею понятия. Этим вопросом никто никогда не занимался. А что… неужели ситуация с нашим пропитанием настолько критична?

— С вашим — нет, — ответил Каин. — Тут дело не в вас. Далеко не в вас.

— А… — протянул шестой лейтенант и осёкся.

— Я сам сбился, сколько мне сейчас лет, — сказал Каин. — Я не помню, как давно у меня была последняя эволюционная спячка, но длилась она, если не ошибаюсь, больше десяти лет. Если сейчас меня настигнет ещё одна… Я могу выпасть из жизни лет на пятнадцать-двадцать. Я не могу позволить себе этого сейчас. Но даже если я отправлюсь в прошлое, это не решит проблему — моё собственное развитие от этого не замедлится. Кроме того, даже вы, как ты заметил, потребляете много крови. Сколько понадобится мне — страшно представить.

— В подземных городах могли остаться энергетические зелья… — пробормотал Мелкайя.

— Я займусь их поисками, — сказал Каин. — Может, я ошибаюсь, и спячка ещё не близится, однако я не могу позволить себе просто надеяться на лучшее. Поэтому же рассчитывать на то, что я найду необходимое количество энергетиков, тоже нельзя. А если не найду? И да, если я выпаду из жизни на двадцать лет… Вы очень умны и талантливы, но вы всё ещё слабы. Я не знаю, когда, скажем, Разиэль сможет телепортировать вас на такие же расстояния, на какие могу я. Если бы вы хотя бы стали высшими вампирами, я бы уже меньше волновался. Но мы не знаем, как быстро вернётся к вам сила.

Мелкайя нервно почесал голову.

— Почему вы снова спрашиваете об этом меня, Мастер? — спросил он.

— Потому что наше физическое развитие, насколько я знаю, тесно связано с развитием души, — сказал Каин. — Поправь, если я ошибаюсь. А души — это та материя, о которой никто не знает больше тебя. Поэтому же я тебе поручил создать чары для поиска Хранителей, и ты преуспел.

— Но я не уверен, что преуспею сейчас, — сказал Мелкайя. — Для того, чтобы найти решение, нужны исследования, наблюдения… Возможно, долгие.

— Если я помогу тебе вернуть личную библиотеку, это может как-то помочь? — спросил Каин. — Ты прав, у нас нет времени и возможности устраивать долгие эксперименты. Решение придётся искать исходя из уже имеющегося теоретического материала.

— Мы мало занимались именно вопросами, касающимися развития вампиров. Хотя-я… — Мелкайя задумался. — Да, возможно, среди моих личных записей есть кое-что, что может помочь. У нас были исследования, посвящённые карте души…

— Это что такое? — спросил Каин.

— Душа вампира хранит сведения о том, каким должно быть тело, — пояснил Мелкайя. — На этом построена наша регенерация, например. Может, если я освежу эти познания, я смогу что-то придумать, но я ничего не могу обещать.

Каин вздохнул.

— Это лучше, чем ничего… Нужно хотя бы попробовать. У меня есть планы твоей столицы, но старые, и я не знаю, насколько они соответствуют действительности. Ты можешь хоть как-то уточнить, где мне искать?

— Может, если отправлюсь с вами, я вспомню, — ответил Мелкайя. — Но проблема в том, что многие подъёмники, например, работали на энергии, что мы получали из природного газа. Я не знаю, запустятся ли они сейчас. Хотя в подземных городах среда весьма… стерильна, поломки могли случиться.

— Почему нельзя было, как все нормальные вампиры, использовать магию? — пробормотал Каин.

— Зачарования подобного характера давались нам сложно, — объяснил Мелкайя. — Тьма — весьма… статичная стихия, и использовать её энергию для питания механизмов непросто. Впрочем, магическая энергия получается в основном из крови, а это не такой уж дешёвый ресурс. Рахабимы, например, после открытия электричества модернизировали многие свои города так, что те получали энергию от гидроэлектростанций. Турэлим активно использовал геотермальную энергию Тартара, Доумахим — как и мы, природный газ. Зефоним… не знаю. По-моему, они остались единственными, чьи города держались на магии полностью.

— Я пока не хочу тебя отвлекать, поэтому первичную разведку в Квинтексе всё-таки проведу сам, — сказал Каин. — Твои личные покои ведь ближе к низу города?

— Да, — ответил Мелкайя. — Они очень глубоко.

— Проверим, смогу ли я добраться туда. В крайнем случае, я смогу телепортировать тебя сразу куда-нибудь на нижние уровни, если зайду в тупик. А в Святилище есть какие-то книги, которые тебе нужны?

— Вряд ли, — покачал головой Мелкайя. — Вещи, подобные карте душ, были сакральным знанием моего клана, мы ни с кем не делились ими. И не делали копий для общей библиотеки Святилища Кланов.

— Хорошо. Ночь только началась, так что я отправлюсь в твои земли немедленно. Свяжись со мной, если что-то вспомнишь.

— Хорошо, Мастер.

Ну что ж… Может, если Каин сумеет отыскать личную библиотеку Мелкаи, то сможет и оружие, а также доспехи. Планы по обследованию Меридиана отодвигались на неопределённый срок, но, стыдно сказать, император был этому даже рад.

---

Примечания:

Судя по всему, чем младше был лейтенант, тем серьёзнее на нём сказывалось проклятье Круга. Но если у Мелкаи оно ударило в первую очередь по телу, то у Зефона — по психике. Однако проблемы с наркотиками также были у Рахаба после казни Разиэля. У Доумы и Турэла проблемы с головой нашли выражение "всего лишь" в набирающей силу жестокости, садизме и паранойе.

В этот раз Каин возвращался в Святилище Кланов в виде стаи летучих мышей. Обычно император предпочитал телепортацию, потому что ощущение, когда тело распадается на много маленьких частиц, а потом собирается снова, было весьма специфичным, да и полёт всё-таки занимал какое-то время. Однако, пока он длился, Каин не думал больше ни о чём другом — только о том, чтобы удержать стаю вместе и не сбиться с намеченного курса. Колонны, как и много сотен лет назад, снова были отличным ориентиром, и Каин приземлился у их основания. Как тогда, в самой юности…

Первый полёт в виде стаи был захватывающим, хотя и немного страшным. Удивительно, но Каин вовсе не боялся, что может не «собраться» из стаи летучих мышей заново. Почему-то ему такая мысль просто в голову не приходила. Как оказалось, он немного боялся высоты, хотя с веками этот страх прошёл.

Пусть даже его планы мелкайхимской столицы могли быть старыми, но всё лучше, чем ничего. Каин прекрасно понимал, что старые переходы могли запечатать, прорубить новые, но стоило хотя бы сориентироваться в количестве уровней города. Да и вообще немного подготовиться и перекусить перед новой вылазкой.

Квинтекс и Собор были противоположностями друг другу. В Соборе покои лорда клана находились под самым потолком, и чем выше было положение вампира, тем выше, соответственно, находились его личные комнаты. В случае с Мелкайхимом дело обстояло с точностью до наоборот: наиболее привилегированные члены клана жили на боле глубоких уровнях. Общим было, пожалуй, то, что в обоих кланах с рангом вампира увеличивалась дистанция между его покоями и уровнем земли.

Каин в своё время потребовал, чтобы ему передали планы всех более-менее крупных населённых пунктов империи. Это позволяло ему ориентироваться в малознакомых местах, когда на него находило желание «погулять», и уменьшало вероятность, что сыновья будут от него что-то скрывать. Следовало похвалить порядочность лейтенантов, которые, похоже, всё-таки не влезли в личные архивы императора даже во времена гражданской войны, хотя там и можно было обнаружить много ценной стратегической информации.

Планы Квинтекса находились на множестве листов с пометками о том, где какой уровень, и где есть какие переходы. Каина особенно заинтересовало наличие в городе большой центральной лестницы, что связывала между собой большую их часть, хотя, судя по схемам, добраться до покоев лорда клана по ней было нельзя — лестница заканчивалась на уровне, где располагалась центральная клановая библиотека, а ниже было ещё минимум три — с магическими лабораториями, покоями приближённых шестого лейтенанта и, наконец, с его собственными. Возможно, стоило позже переместить Мелкаю к центральной клановой библиотеке — если она сохранилась, то там тоже могло остаться что-то важное. Однако, как понимал Каин, необходимые ему сейчас материалы находились на уровне лабораторий или на самом нижнем.

Каин подозревал, что, как и в Тенебрисе, в Квинтексте отдельные части города можно было запечатать и отделить друг от друга, но он надеялся, что Мелкайя в своё время не стал делать этого — всё-таки шестой лейтенант до самого конца не покинул свою столицу, хоть и перебрался жить ближе к поверхности, так что был шанс, что он не видел смысла перекрывать переходы.

Император не так редко бывал в этом городе — последней подземной столице, которая таковой и осталась. Остальные лейтенанты перенесли свои резиденции на поверхность, едва заработали Дымовые Трубы, но Мелкайя не желал лишний раз покидать свои подземелья. И было, почему — с проблемой солнечного света они справились, но вот климат около Озера Слёз всегда был поганым.

С досадой Каин снова подумал о наркотиках, что обнаружил в личных покоях Зефона. В определённом смысле им повезло, что проклятье Мелкаи было таким… заметным. То есть, постоянные боли младшего вряд ли можно было назвать везением, но по крайней мере это была та проблема, которую было крайне сложно скрыть. Поэтому-то Каин и обратил на неё внимание. И пообещал, что поможет найти лекарство, однако при этом запретил Мелкае проводить некоторые особо опасные, на взгляд Каина, исследования вроде прямого переливания энергии одной души другой. И в общем, как показало время, он был прав: эксперименты шестого клана в итоге породили очень страшных существ. Повезло, что Разиэль в своём путешествии, похоже, так и не столкнулся с этими астральными хищниками.

Однако лекарства для Мелкаи не было. Чем дольше сам Каин копал, тем отчётливее он понимал это. Виной всему было проклятье Круга, что он передал сыновьям вместе с частицами собственной души. А как снять его, император не представлял.

Если бы не Мелкайя, когда бы он задумался? Он бы просто продолжал жить в неведении. И вопрос, как много Каин не знал сейчас. Его всё ещё сильно беспокоило состояние Турэла, второго лейтенанта, но тот не рассказывал о своих проблемах, хоть и обещал. Но Каин достаточно хорош знал сына — Турэл мог не то, что Мастеру, а самому себе не признаваться, что с ним что-то не так.

Каин телепортировался на верхний уровень подземного города, не решившись пытаться сходу попасть глубже — мог и промазать. Заклинание телепортации, что он использовал, принципиально не позволяло переместиться куда-нибудь в камень, к примеру, но оказаться над подземным водоёмом тоже было бы не очень приятно.

На него почти сразу же попытался напасть до одури оголодавший мелкайхим, но Похититель Душ оказался для несчастного вампира тяжёлым аргументом. Тело рассыпалось в пепел.

Фактически Каин, обладая Похитителем Душ, мог попытаться уничтожить всех своих потомков единолично. Это заняло бы немало времени, но оно у него было. Точнее, он мог бы, если бы не один конкретный клан — Рахабим.

Больше всего в перспективе сражения с тварью из Бездны Каина, разумеется, напрягала именно вода. Рахаб, конечно, смог эволюционировать так, что приобрёл иммунитет к ней, вот только, во-первых, расплатился за это ужасной чувствительностью к свету, во-вторых, Каин вовсе не был уверен, что сам он смог бы преодолеть эту уязвимость даже в том случае, если бы не стал снова разделять душу на части. Всё-таки у лейтенантов была и своя собственная сила, а не только та, что они позаимствовали с душой императора. И в частности поэтому Каину была нужна помощь сыновей — он не представлял, как ему самому победить тварь. Даже если решить вопрос с уязвимостью к воде, вампирам нужно было дышать. Никто точно не знал, зачем, но факт — без доступа к кислороду у них начиналось головокружение, и они могли потерять сознание, хоть и не умереть, как люди.

Но ладно, решить вопрос с дыханием тоже. Как прикажете мечом в воде размахивать?

Эти праздные на данный момент размышления помогали императору скоротать время, пока он неторопливо шёл по огромным подземным залам в поисках той самый сквозной лестницы.

Ему попалась ещё пара мелкайхимов, но и они не стали значимым препятствием. Каин запоздало подумал, что, наверное, следовало бы взять с собой другой меч, чтобы не убивать несчастных окончательной смертью — вдруг лейтенанты всё-таки найдут способ очистить их от проклятья, а Каин сейчас убивает каких-то особо умных или высокопоставленных в прошлом членов клана? Как-то… нехорошо.

Как назло, император не обратил внимания, где на планах располагались казармы и оружейная, поэтому он решил на будущее просто избегать Потерянных вампиров. Это не должно было быть сложно — мелкайхимы были не очень-то быстры.

И всё-таки как они вообще выживали? Им явно не хватало крови, однако же это обстоятельство не мешало им оставаться активными. Каин вспомнил, в каком виде обнаружил последнего древнего вампира, Яноса Аудрона, когда тот сидел под Меридианом. Могущественный вампир превратился в чудовище, которое довольно сильно напоминало Потерянных. Возможно ли, что причиной тоже был недостаток крови вкупе с тем фактом, что из древнего постоянно выкачивали силу? Откуда бралась только? Нужно было, пожалуй, самому почитать те самые сакральные труды Мелкайхима о природе души.

Ещё одной загадкой было то, что Потерянные становились высшими вампирами сразу после обращения, и вообще теряли человеческий облик сразу же. Вампиры в целом не так уж много знали о собственной природе, и это, пожалуй, было сильным упущением. Протекание отдельных процессов в их телах было хорошо изучено — например, было известно, как именно на них действовали различные яды. Но вот вещи, которые когда-то не несли практического значения, не становились вниманием учёных кланов вовсе. Рахабим и Мелкайхим были единственными двумя кланами, что занимались разработкой фундаментальной теории магии, например.

Времени на подобные праздные размышления у Каина оказалось более чем достаточно. Он всерьёз опасался, что не управится с обследованием Квинтекса за одну ночь — кажется, он бродил по подземным лабиринтам не меньше часа и до сих пор не нашёл заветную лестницу. Без света луны и звёзд не было никакого способа понять, сколько прошло времени, а внутренние часы у императора были совсем не такими точными, как у Турэла.

Император не мог сказать, сколько ещё он бродил по городу, когда наконец нашёл вожделенную лестницу. Она была очень широкой — наверное, на таком расстоянии могли бы разъехаться два экипажа. Скорее всего лестницу прорубили ещё во времена основания города, до того, как тут появились подъёмники, что позволяли перемещаться между уровнями с куда меньшими усилиями. И всё равно при необходимости подняться или спуститься на один-два уровня мелкайхимы, скорее всего, пользовались лестницей, а не подъёмниками. Можно было легко представить, как в прошлом вампиры шестого клана шустро сновали туда-сюда, таская с собой ворох бумаг или коробки с алхимическими зельями и ингредиентами.

Внимание Каина привлекла сложная резьба, что шла по камню по краям от лестницы. Сделав свет чуть ярче, Каин различил цепочку сложных барельефов, которыми была украшена вся стена, насколько он мог разглядеть. Барельефы начинались примерно на уровне его пояса, а сами изображения были метр-полтора высотой. Сходу прочесть сюжет, — а, точнее, сюжеты, — было непросто, но через несколько секунд Каин смог разбить изображение на отдельные сцены и понял, что видит перед собой историю создания Квинтекса. Вот фигура, стоящая спиной перед горой, и несколько фигур поменьше на переднем плане — видимо, Мелкайя на месте, где будет создана будущая столица. Вот люди-рабы кирками разбивают неподатливый камень. Каин медленно пошёл ниже, рассматривая стену. Вот люди несут куда-то мешки. Что за мешки, с чем — не понятно. Однако на следующем «отрезке» изображения высаживались какие-то растения, явно не злаки. Создание подземного сада, в котором вампиры шестого клана выращивали ценные ингредиенты?

Каин чуть не оступился, когда дошёл до площадки, на которой лестница поворачивала обратно. Так, достаточно. Так недолго было и упасть. Пусть даже сейчас такой нелепой оплошности со стороны великого императора никто не увидит, приятного всё равно будет мало. Да и уровни нужно считать. Вдруг лестница окажется перекрытой обвалом. Так хоть понять, на какой высоте… точнее, глубине.

Опасения Каина оказались не напрасны — он спустился довольно глубоко, когда после очередного поворота лестницы увидел завал. Император вздохнул. Что ж, повезло, что не выше. Если он не сбился со счёта, то лестница уходила ниже всего на один уровень и всё равно бы скоро кончилась.

Этаж, на котором Каину пришлось свернуть с намеченного курса, видимо, был жилым. Вдоль стен шли тонкие медные трубы, к которым были прикреплены сделанные в виде плоских раковин светильники из желтоватого стекла. Неожиданный выбор для мелкайхимов, но, в конце концов, никто никогда не говорил, что у четвёртого клана есть монополия на то, чтобы украшать свои города вещами в морской тематике.

На полу обнаружился потрёпанный временем ковёр-дорожка, на котором ещё можно было различить сложный узор из вьющихся растений. Каин пошёл по коридору, заглядывая в приоткрытые двери. Правда, он не делал свет своего огонька очень уж ярким, поэтому из темноты проступали лишь отдельные детали помещений — где удавалось рассмотреть остатки входного коврика, где свет неожиданно отражался от высокого зеркала, а где удавалось заметить на стене тусклую картину в богатой раме. Некоторые двери были закрыты, и на них можно было различить выбитые номера квартир. Каин шарахнулся прочь, когда неожиданно заслышал скрежет из-за одной из них.

Невесть как, но Потерянный, видимо, оказался заперт в своей собственной квартире. Наверное, вампир всё-таки лишился последних сил и несколько десятилетий или даже веков спал сном без сновидений, пока не услышал шаги в коридоре. И вот теперь он, похоже, пытался процарапать дверь.

Каин разжал пальцы, что уже сомкнулись на рукояти Похитителя Душ. Император был не робкого десятка, но всё же неожиданный звук в заброшенном городе в любом случае если не напугает, так заставит насторожиться.

— Извини, — пробормотал император, проходя мимо запертой двери и надеясь, что она достаточно прочная. — Мне сейчас некогда с тобой возиться. Но, возможно, оно и к лучшему. Если Мелкайя и правда найдёт способ, как вас очистить.

Стоило порадоваться предусмотрительности шестого лейтенанта и его приближённых — на первой же развилке Каин обнаружил указатель, выбитый на каменной стеле, установленной посреди коридора. Дальше сориентироваться было уже проще.

Однако и тут Каина постигла неудача — ещё одна лестница вниз тоже оказалась засыпана из-за обвала. Император задумался, пытаясь вспомнить, были ли ещё ходы вниз. Проклятье, ему был нужен доступ на нижние уровни! Телекинезом теперь что ли разбирать?!

Императору в голову пришла неприятная мысль, что, возможно, вся нижняя часть города попросту уничтожена.

Вниз, в общую клановую библиотеку вело в общей сложности три лестницы, считая главную. Все три оказались завалены. Каин уселся у завала со стороны последней, третьей, и выбил когтями по камню какой-то незамысловатый мотивчик, пытаясь хоть что-то придумать.

Он погасил светлячок, чтобы не расходовать силы понапрасну, и воцарилась кромешная, как говорится, хоть глаз выколи, темень. Просмотреть Потерянных Каин не боялся — он в любом случае услышит их. Как это обычно и бывало, в темноте слух через некоторое время обострился, но пока Каин слышал только своё собственное дыхание. Или?..

Откуда-то слышалось едва уловимое завывание ветерка. В завале была щель! Порадовавшись, что не стал сразу разворачиваться и уходить, Каин стал осторожно, всё так же вслепую, обследовать завал, пытаясь обнаружить, откуда же шёл поток воздуха.

Обнаруженная почти под потолком щель была очень узкой, и Каин не был уверен, что сможет просочиться через неё даже в форме тумана. Но раз был ток воздуха, значит, на другой стороне находилось достаточно большое помещение — библиотека не была уничтожена полностью!

«Думай, — сказал император себе. — Думай. Растаскивать камни телекинезом? Раз завал не очень большой, должно получиться. Или попробовать другие чары? Нужно постараться сделать всё тихо — кто знает, не остались ли спящие мелкайхимы в библиотеке? Если сейчас нашуметь, эхо наверняка разбудит их. Держать одновременно свет и творить другую магию, конечно, будет утомительно, но не Зефона же дёргать. Больше сил потрачу на телепортацию туда-сюда. К слову… попробовать просто телепортироваться «куда-то за завал»? В Умолкнувшем Соборе у меня это получилось. Но я не представляю, какая тут толщина пола и какая высота помещения ниже. Ладно, попробую. Не выйдет — тогда буду разбирать завал».

Каин поднялся обратно в коридор и, глубоко вздохнув, попробовал телепортироваться на полтора метра вниз, просто и безыскусно. Ну не могли же тут быть полы между этажами такой ширины?!

Император оказался прямо в воздухе и упал, едва успев хоть как-то сгруппироваться. Но он упал на что-то живое и явно недовольное. Впрочем, нетрудно догадаться, на что — на мелкайхима.

Разбуженный столь беспардонным образом вампир вцепился Каину в плечо. Его лапа явно была куда крупнее, чем у большинства сородичей. Каин опалил тварь колдовским огнём, но та в ответ только сомкнула клыки на другом его плече. Вот это уже была форменная наглость! Кем бы ни был этот мелкайхим, пить кровь императора ему было явно не по статусу. Каин лейтенантам-то это обычно не позволял.

Выхватить Похититель из такого положения было невозможно, и Каин сделал единственное, что мог — обернулся туманом, чтобы из него хотя бы прекратили тянуть кровь. Однако тварь была сильна — прокусить его кожу!

У формы тумана было лишь два существенных недостатка. Первый — в таком виде было крайне сложно ориентироваться в пространстве. Все чувства сильно искажались, а сейчас ещё и на зрение надеяться не приходилось. Второй — вампира можно было банально сдуть.

Каин почувствовал и услышал, как тварь, клацая когтями, поползла куда-то, явно пытаясь обнаружить жертву, однако далеко она не ушла — император почувствовал, что существо попыталось ухватить его туманную форму. Ну да, конечно! Ведь он был значительно холоднее окружающего воздуха. Странно, правда, что мелкайхиму хватило мозгов понять, что холодное облако — это и есть полный сил и тёплой крови сородич, но, возможно, он просто атаковал то, что по ощущениям больше всего выбивалось из окружающего мира.

Каин материализовался и отпрыгнул назад, врезавшись спиной в массивный шкаф. На него с грохотом посыпались книги, но император метнулся, снова в форме тумана, в другую сторону. Снова став материальным, он наконец призвал светлячок и осмотрел противника.

Несчастный выглядел не сильно лучше, чем сам Мелкайя в последние годы прошлой жизни. Должно быть, это был один из его старших потомков, возрастом близкий к самому лейтенанту. Одна его нога ниже колена отсутствовала, а правой руки не было вовсе. Существо уже напоминало не вампира, а нелепую скульптуру из обнажённой не прикрытой кожей плоти. Оно поползло к Каину, и император попятился.

Убить его? Сейчас это казалось даже милосердным. Но, опять же, что, если его ещё можно исцелить? И один ли он тут вообще? Если нет, то грохот наверняка перебудил и других обитателей библиотеки.

Каин телепортировался обратно на уровень выше и перевёл дыхание. Воспользоваться Похитителем Душ, конечно, было самым простым решением. Но не значит, что самым правильным. Вероятно, следовало спросить самого Мелкаю — всё-таки это был его клан и его потомки. Император только порадовался, что решил обследовать Квинтекс один. Если бы они с Мелкаей впечатались в это нечто вдвоём, то вариантов бы уже не было — только Похититель Душ. И шестой лейтенант бы наверняка пострадал.

Вопрос застал Мелкаю врасплох. Он очень хорошо помнил собственные ощущения и мысли под конец прошлой жизни — что угодно, лишь бы эта пародия на существование наконец-то закончилась. Но, с другой стороны, если бы ему тогда сказали, что нужно подождать ещё лет сто или двести, и проклятье уйдёт — он бы согласился?

Очень жаль, что такой вопрос нельзя было задать самим мелкайхимам. Это было бы честнее и правильнее всего. Конечно, лейтенанты раньше не то, чтобы часто интересовались мнением обращённых — зачастую человека даже не спрашивали, хочет ли он быть вампиром. Но это не значило, что так было правильно и должно было продолжаться. Однако сейчас выбора не было.

«Если вам не сложно, — ответил Мелкайя наконец, — сохраните им жизнь».

Каин вздохнул. Говоря откровенно, это решение шестого лейтенанта осложняло дело, но императора никто не заставлял спрашивать. Если бы он не сказал, Мелкайя бы даже не узнал, что в библиотеке кто-то оставался. Но для Каина это означало одно — ему нужно было вернуться в Святилище Кланов, взять себе другой меч и снова подумать, причём подумать очень хорошо, как действовать дальше.

Знать бы, сколько у него времени до спячки. Раньше он бы сказал, что вполне достаточно, точно не меньше полугода, но их души явно изменились. Кто знает, какими будут признаки теперь, и за какой срок они начнут проявляться. В любом случае, действовать нужно было по возможности быстро. Даже если Мелкайя опоздает с решением на день — этого будет достаточно, пусть даже речь не шла о вопросе жизни и смерти. С этой точки зрения убить Потерянных в библиотеке было бы правильнее — из-за них Каин медлил. Однако могло быть и так, что обследование Квинтекса вообще никак не поможет ему избежать спячки. И тогда получится, что он просто зря оборвал существование этих вампиров. А речь, в конечном итоге, и правда не шла о вопросе жизни и смерти. Каин смел надеяться, что даже если он проваляется в эволюционном сне два десятилетия, его сыновья как-то справятся.

Оповестив Мелкаю, что продолжит изучение города завтра, Каин вернулся в Святилище и снова засел в своём кабинете с планами Квинтекса, теперь уже конкретно нижних уровней. Вряд ли там осталось много мелкайхимов, как та пара несчастных, но кто знает? В идеале нужно было бы тщательно проверить жилой район, да и не только его, проверить, нет ли где ещё запертых бедолаг, и срубить им головы, чтобы они хотя бы больше не страдали от голода, но этим можно было заняться после выполнения основной задачи.

Скорее всего запертый мелкайхим впал в эволюционный сон в своей квартире, а когда очнулся — рядом не было никого, кто мог бы помочь восполнить силы. Удивительно, правда, что дверь всё ещё была на месте — такую вполне можно было бы процарапать, был бы срок. Может, у несчастного просто не было не то, что физических, а моральных сил пытаться выбраться.

Эволюционный сон был не так страшен для молодых вампиров — в конце концов, Каин когда-то вполне переживал его в одиночку. Да, было очень сложно, но он справлялся. К тому же, возможно, его как-то поддерживала Колонна Баланса, путь и разрушенная. Но чем вампиры становились старше, тем неприятнее был процесс. И толку от бессмертия, если нет сил даже для того, чтобы найти добычу, чтобы восстановиться? Если представить, что нет никакой надежды, что единственное будущее — жалкое существование, полное слабости и голода, право же, смерть была предпочтительнее если не для всех, то по крайней мере для многих. Каин, впрочем, был из тех упёртых созданий, кто процарапывался бы через закрытую дверь, несмотря ни на что. Кто продолжал бы искать добычу, на что-то надеяться даже тогда, когда впору было проститься со всякой надеждой. По крайней мере, ему самому так казалось. Но ведь он и правда был слишком упрям, чтобы просто принять гибель мира и своей империи. В конце концов, лечь и умереть, конечно, проще, но это всегда успеется.

Ток воздуха, что Каин почувствовал у обвала на лестнице, помог ему понять, что библиотека цела хотя бы частично, но также это означало, что воздух поступал оттуда извне — скорее всего, уцелело несколько вентиляционных шахт. С одной стороны, хорошо, с другой — это означало, что книги за эти столетия подверглись более агрессивному воздействию. В идеале, чтобы библиотека пострадала как можно меньше, Каину вообще не следовало больше сражаться там с Потерянными, а как можно скорее перебраться на другой ярус.

На планах библиотека была изображена одним большим помещением с разбросанными по нему опорными колоннами, но по факту, как успел заметить Каин, шкафы всё-таки делили её на несколько зон и превращали в лабиринт. Самым логичным решением казалось попробовать телепортироваться сразу ещё не уровень ниже — только сопоставить карты разных частей Квинтекса так, чтобы найти подходящее место.

Изучая планы, Каин понял, что листа с последним ярусом не хватает. Интересно, он потерялся, или сам Мелкайя решил не предоставлять в своё время? Не то, чтобы это было такой уж проблемой, но если бы лист был, Каин мог бы попытаться телепортироваться сразу на самый нижний уровень. Как он успел заметить, изучая планы города, если на одном из уровней Квинтекса было какое-то помещение, это ещё не значило, что на другом тоже будет открытое пространство, а не стена или кусок скалы. А даже неудачные попытки телепортации забирали силы и требовали времени. Последнее, конечно, не было бы такой уж проблемой, если бы не Потерянные в библиотеке. Каин решил считать, что их там больше одного. Всегда приятнее ошибиться, когда предполагаешь худшее.

Нужно было придумать несколько вариантов действий на случай разных обстоятельств, и именно этому Каин решил посвятить остаток ночи. Ну что ж, зато это было интереснее, чем просто идти и рубить Похитителем Душ любого, кто встанет на пути.

Три обвала на лестницах всё ещё были дурным знаком — вполне возможно, что разрушения зацепили и какую-то часть библиотеки. Значит, Каину нужно было выбрать тот проход ниже, который с наибольшей вероятностью остался цел, и таковой обнаружился прямо в центре библиотеки. Пожалуй, нужно будет прихватить с собой компас и попытаться переместиться вниз ближе к центру, чем в прошлый раз. Если императору повезёт, то в таком случае он сможет найти лестницу в залы зачарований почти сразу же, а оттуда был всего один уровень, покои ближайших приближённых. И потом уже — покои Мелкаи.

Если бы Каин предполагал, что ему потребуется не просто праздно пройтись по Квинтексу, а что-то найти там в не самой дружелюбной обстановке, он бы в своё время потребовал от младшего сына намного более точные планы столицы. Сейчас, например, приходилось даже сверять масштабы разных уровней — листы все были одного размера, и на них уровни Квинтекса выглядели более-менее одинаковыми по протяжённости, хотя на самом деле форма города была близка к перевёрнутой пирамиде. Библиотека была меньше жилого яруса вдвое, хотя планы были одного размера. Стоило обращать внимание на маленькие пометки на углу листов…

Найдя себе чистый лист бумаги и линейку, император принялся считать примерные расстояния. Он магией снял копии с последних четырёх листов, чтобы делать пометки прямо на них, не трогая оригиналы. Давно же ему не приходилось таким заниматься… Настолько, что впору было порадоваться, что он таблицу умножения не забыл. Лейтенанты, в отличие от него, хотя бы клановые бюджеты считали. Ну, если не считали, то хотя бы проверяли. Каину пришлось снова столкнуться с математикой, когда он готовился к возвращению сыновей. Сколько было нужно места людям-вампиропоклонникам для того, чтобы выращивать себе достаточное количество продовольствия? Сколько земли возле Святилища вообще сейчас могут прокормить? Каин тогда какое-то время просто сидел перед пустыми листами и пытался вспомнить, как такое вообще считать, хотя задача, казалось бы, была весьма тривиальной. Он давно не чувствовал себя настолько глупым. Однако после непродолжительного ступора мозг снова заработал, и в итоге всё оказалось не так уж и страшно. Примерно так же произошло и сейчас: после непродолжительного созерцания бумаг Каина осенило, как и что ему считать, чтобы прикинуть, где должна быть подходящая точка телепортации как можно ближе к искомой лестнице, и как ему потом сориентироваться и найти её, если она не будет видна сразу. Оставалось надеться, что он не упадёт снова на Потерянного… но не могло же дважды так не повезти. Вряд ли весь пол в библиотеке усыпан спящими мелкайхимами — такое Каин бы заметил, хоть и был там совсем недолго.

Он закончил с расчётами ближе к утру. Что ж, как раз можно было отдохнуть перед второй попыткой добраться до нужного уровня Квинтекса.

На следующий вечер Каин проснулся без следа той настораживающей усталости, что заставила его предположить скорую спячку. Однако не стоило расслабляться. Да и вообще император любил доводить дело до конца. Когда не получалось по каким-то объективным причинам, он обычно злился, причём очень сильно. Оставалось надеяться, что в Квинтексе таких непреодолимых препятствий всё-таки не окажется.

Возможно, он так устал двумя ночами ранее просто потому, что мало спал? Шесть часов — это в принципе нормально, но вообще-то после интенсивного использования магии мог требоваться и более долгий отдых.

Как бы то ни было, император взял с собой меч, прихваченный из подземной столицы Рахабима, и снова направился на территорию шестого клана.

Со вчерашней ночи тут абсолютно ничего не изменилось, что не могло не радовать. Каин всё-таки обошёл место, где был заточён несчастный мелкайхим, но ближе к центру этажа Потерянный выскочил на него из-за угла. Тот самый, или он и правда тут был не один — кто знает?

Кто-нибудь более пугливый, наверное, после подобного зарёкся бы ходить по опасным местам. Потерянный, очевидно, услышал шаги другого существа в коридоре и затаился, и поэтому только хорошо отточенные рефлексы помогли Каину вовремя принять форму тумана. Когти мелкайхима схватили пустоту, а затем, материализовавшись у него за спиной, Каин вонзил меч ему в сердце. Он вытащил клинок, и раньше, чем Потерянный успел прийти в себя после страшной раны, ударил по шее. После третьего удара голова вампира упала на пол, а следом повалилось и остальное тело.

— Мда… — пробормотал Каин. — Это, конечно, не Похитителем… Обезвредить того здоровяка в библиотеке без помощи магии будет непросто. Но, может, и не понадобится…

Увы, но практически первым, что Каин почувствовал, телепортировавшись в библиотеку, был укус. Для разнообразия, во второе плечо.

«Скотина! — подумал император. Воскликнуть это вслух ему помешало только то, что он снова обернулся туманом. — Ждал ты меня тут что ли?! Как ты меня выследил вообще, я же телепортировался в другом месте? Или мне просто две ночи подряд так не везёт, что я падаю на спящих в библиотеке мелкайхимов?»

Материализовавшись и сотворив свет, Каин убедился, что мелкайхим тот же самый — без половины ноги и одной руки. Вот как?! Неужели слышал шаги с уровня выше? При такой толщине потолков? Впрочем, это сейчас было не так уж важно. Вампир перегородил своими телесами проход к лестнице выше, и это было проблемой.

Каин разбежался… и, превратившись в туман, кинулся мимо Потерянного. Снова стал материальным на лестнице, побежал вниз… оступился и дальше стёк на уровень ниже туманом. Ну и… дальше что?

Каин прислушался. Кажется, несмотря на его падение, в целом манёвр удался — мелкайхим уползал прочь. Материализовавшись на полу третьего снизу уровня, Каин выдохнул. Магический свет рассеялся, и снова вокруг воцарилась беспросветная темень. Очень аккуратно Каин поднялся на ноги и, нащупав ближайшую стену, пошёл вперёд, стараясь ступать как можно тише. Он не хотел зажигать свет снова, пока не зайдёт за угол, чтобы его не заметили из библиотеки. Оставалось надеяться, что оставшийся там Потерянный, если и сможет снова обнаружить Каина через потолок, не решится преодолевать лестницу.

Кажется, на этом неприятные встречи на сегодня закончились. По крайней мере, до угла Каин дошёл без проблем. Завернув и пройдя ещё несколько шагов, он снова зажёг свет и, проморгавшись, осмотрелся.

Коридор в целом не представлял собой ничего особенного — коридор как коридор. На дверях таблички с подписями, указывающие, какие конкретно лаборатории за ними находились. Вероятно, там, за дверями, и было всё самое необычное на этом уровне, но Каину сейчас не было дела до старых экспериментальных установок шестого клана, какими бы необычными они ни были. Ему всё ещё нужно было ниже, в покои свиты. Однако императора посетило какое-то странное ощущение, будто воздух здесь чуть плотнее, чем должен быть. Нахмурившись, Каин попытался телепортироваться на пару метров вперёд.

И не смог.

Что-то на этом уровне блокировало возможность перемещаться с помощью магии Измерения, но, к счастью, хотя бы не колдовать в принципе. Раньше такого в Квинтексте не было — Каин спокойно перемещался прямо на нижний уровень, в покои младшего сына. Но раз теперь блок был, из этого вытекало целых два неприятных следствия. Первое: чтобы вернуться, придётся снова возвращаться в библиотеку. Второе: телепортироваться сюда вместе с Мелкаей, чтобы он сам нашёл необходимые материалы, Каин не сможет. Хотя было ещё одно неприятное обстоятельство: если Каин встретит сильного Потерянного, сбежать с помощью телепорта он не сможет тоже. А Похититель душ он как раз оставил в Святилище Кланов.

«Мелкайя, на нижних уровнях Квинтекса защита от телепортации, — сказал Каин, обратившись к сыну Шёпотом. — Как её отключить?»

«Проклятье! Мастер, прошу прощения… Я забыл о ней! Как отключить… Мне нужно вспомнить».

«Побыстрее, пожалуйста», — попросил Каин.

«Все защитные механизмы города можно контролировать из специального помещениях в покоях лорда клана, — сказал Мелкайя. — Там же должно быть возможно отключить это поле».

«Хорошо. А на самих покоях есть какая-то защита?»

«Да, но… я не помню подробностей, — сказал Мелкайя. — Она не слишком сильная — при необходимости мои заместители могли бы её снять. Точно магического характера. Но большего я не помню».

«Ладно. Попытаюсь разобраться сам», — ответил Каин.

Неприятные новости… но ругать Мелкаю за то, что он забыл о защите, было просто-напросто глупо. Оставалось надеяться, что её правда можно будет отключить, добравшись до нижнего уровня. Интересно, зачем она тут? От кого?

Ответ, впрочем, был очевидным — скорее всего именно что от Каина. Когда Мелкайя решил заняться запрещёнными исследованиями, что проводились на этом уровне, он предположил, что в случае возвращения императора может возникнуть необходимость замести следы. А потому ему нужно было быть уверенным, что Каин не сможет попасть на нижние уровни города без предупреждения. Хотя тогда, конечно, было бы логично закрыть защитой и библиотеку выше, но, возможно, на это у шестого клана просто не хватило ресурсов. Как справедливо заметил Мелкайя, зачарования обычно требовали крови. А с годами это стал весьма дефицитный ресурс.

Вряд ли здесь ещё оставались забытые вампиры — в конце концов, ниже были покои приближённых главы клана, и вероятность, что отсутствие кого-то из них не заметили, была небольшой. Тем не менее, расслабляться не следовало. Вампир из библиотеки ещё мог объявиться. Возможно, он чувствовал живую душу, и вчера Каин совсем не случайно упал на него. Но император надеялся, что он как-то услышит погоню, если таковая будет.

Каин достал компас. Если он всё рассчитал правильно, следующая лестница была северо-западнее, и главное было не сбиться с курса. К счастью, мелкайхимы и тут не стали изменять себе — на этаже имелись указатели. Каин спустился ещё ниже, в покои свиты.

Здесь было побогаче, чем на предыдущем жилом уровне. Вместо торшеров на стенах с потолков свешивались полноценные люстры с плафонами, выполненными в форме тюльпанов, а на стенах Каин снова увидел барельефы, сохранившиеся почти идеально. Теперь это были не просто изображения на стенах — они оказались ещё и покрашены. Интересно, почему шестой клан отдавал предпочтение именно этому виду декора? Зефонимы, к примеру, предпочитали фрески, хотя их содержание Каин находил немного психоделическим. У мелкайхимов со вкусом оказалось получше — барельефы изображали различные пасторальные пейзажи: небольшие рощицы, цветущие кустарники, живописные берега рек. Видимо, проводящие почти всё время в подземельях вампиры хотели, чтобы у них были такие «окошки» в мир на поверхности, причём в его более жизнерадостную часть, чем окрестности Квинтекса.

Ковёр здесь оказался не тонкой дорожкой — он покрывал весь пол и был довольно пушистым, но растительный узор, похоже, повторял тот же, что был на этаже над библиотекой.

Каин дошёл до ближайшего указателя и вздохнул — обозначения, в какой стороне покои главы клана, тут не было. Но не зря же император конец предыдущей ночи сидел с расчётами — через некоторое время он обнаружил последнюю лестницу, к счастью, тоже целую. А вот за ней была запертая дверь. Причём не просто запертая, а запечатанная Тьмой. Что ж, раз заместители Мелкаи должны были быть в силах снять эту защиту, то и у Каина достанет сил.

Защитное заклинание оказалось проще, чем то, что у Рахаба. Четвёртый лейтенант зачаровал свой шкаф магией Состояния, заблокировав его в, собственно, состоянии «закрыто», а тут был просто тёмный барьер. Такой можно было проломить чистой магической силой. Не самое надёжное, что можно придумать, но, видимо, Мелкайя просто хотел защитить свои покои от особенно любопытных младших членов клана.

---

Примечания:

Астральные хищники, упомянутые в этой части: существа, фигурировавшие в отменённой игре "Носгот". Это призраки вампиров, насильно слитые с душами людей или своих сородичей, которых создавали мелкайхимы. При необходимости они были способны "выдёргивать" этих призраков из Призрачного мира и заставлять сражаться на своей стороне. В Мелкайхиме их называли гулями. Лор Носгота указывал на то, что некоторые особенно могущественные гули были воистину чудовищны. Что с ними случилось ко времени первого Soul Reaver, остаётся неясным.

Примечания:

В этой части упоминаются две человеческие фракции, фигурировавшие в "Носготе": кровавые ведьмы и шаманы Дикой Плети. Согласно лору "Носгота", кровавые ведьмы — это потомки служительниц Азимут, бежавшие после начала Безумия Круга. Происхождение сил этих группировок будет подробнее раскрыто в этой и следующей главе. В "Носготе" ведьмы назвались "Пророками" или "Потерянными провидцами Авернуса".

---

Авернус, парой ночей ранее…

Разиэль, Доума и Мелкайя не могли припомнить, бывали ли тут, хотя в своё время Авернус был важным экономическим центром пятого клана. Город располагался на равнине между Виллендорфом и Штальбергом, а потому после окончания Безумия Круга был отстроен очень быстро. Именно в его окрестностях было решено возводить Собор, позже получивший приставку «Умолкнувший», и город ещё вдобавок стал местом, куда свозились товары, предназначенные для резиденции главы пятого клана. В его окрестностях, как и в окрестностях Курхагена, со временем появилось множество небольших частных вилл, в основном принадлежащих вампирам, хотя изредка можно было встретить и те, что принадлежали людям.

Несмотря на то, что зефонимы добились большого успеха по части разведения людей специально в качестве пищи, человеческое население всегда было на удивление лояльным к их власти. Зефон не стал уничтожать остатки старой аристократии ни в Авернусе, ни в Виллендорфе, поскольку идея «классового разделения» очень хорошо уживалась с менталитетом дворян. Разумеется, чернь нужна лишь для того, чтобы выполнять грязную работу или кормить господ-вампиров, это было вполне естественное положение вещей. Средний класс удалось примирить с владычеством вампиров снижением торговых пошлин, постепенным снижением налогов и довольно очевидными намёками, что каким бы ни было происхождение, а, если хорошо проявить себя, всегда можно заработать себе билет в вечную жизнь.

Казалось бы, управлять неграмотным стадом проще. Однако же Зефон был одним из первых лейтенантов, наряду с Разиэлем, кто ввёл в своих землях программу обязательного начального образования практически для всех слоёв населения, кроме рабов. И то, если последние демонстрировали незаурядные способности, для них иногда делали исключение. Происходило таковое, правда, редко — людей на фермах крови разводили, отдавая предпочтение наиболее крепким, а не наиболее умным.

Решение дать людям образование было стратегически обоснованным: уже в первые годы зарождения новых кланов среди вампиров наметилась огромная диспропорция между мужчинами и женщинами. Поначалу лейтенанты пожимали плечами и списывали это на то, что женщины просто менее способные от природы, однако дальнейшие наблюдения показали, что дело тут было в другом: зачастую женщины просто не могли эти самые способности проявить. Некоторые, обращённые за красивые глаза, затем демонстрировали потрясающий ум и добивались высоких постов в кланах. Они-то и открыли лордам империи глаза на то, что дело было вовсе не в связи интеллекта с первичными половыми признаками. Зефон и Разиэль, осознав проблему, независимо пришли к следующему умозаключению — у женщин мало возможностей проявить себя. И также мало их, скажем, у крестьянских детей. Должно было случиться чудо, чтобы такой ребёнок выбился в люди и привлёк внимание вампиров, каким бы способным он ни был. Поэтому, хотя в том же Зефониме классовое разделение людей по происхождению формально сохранялось, фактически были созданы весьма благоприятные условия для всех, не зависимо от пола или социального положения — это помогало не прозевать ценные кадры. Затем этот опыт был перенят и другими кланами, в первую очередь мелкайхимами, где с годами наметилась диспропорция в обратную сторону — женщин-вампиров стало больше, чем мужчин, потому что женщины часто демонстрировали лучшие способности к травничеству, алхимии, а после обращения — и к требующим внимания к мельчайшим деталям чарам.

В Зефониме некоторые достаточно способные люди всё-таки предпочитали не обращение, а семейную жизнь и возможность иметь детей. Пятый лейтенант был принципиально против обращения людей, у которых уже были свои дети. Ему нужна была верность клану, а не человеческим родственникам. Но, разумеется, случалось всякое. Пусть даже у вампира не было прямых потомков, он всё равно мог потом оказывать покровительство семьям своих братьев и сестёр, особенно если это были те самые дворяне или зажиточные купеческие фамилии, имевшие недвижимость в Авернусе. Случалось даже, что вампиры способствовали обращению, к примеру, внучатых племянников и племянниц. Но и из этого Зефон извлёк пользу: семьи, члены которых становились вампирами, во-первых, тоже сохраняли высокую лояльность клану, во-вторых, именно они послужили основой для возрождения вампирпоклонничества как религии.

Поклонение вампирам как богам сохранялось всегда, даже в период упадка империи. Люди продолжали почитать тех чудовищ, в которых превратились потомки Каина. И в Авернусе таких людей, разумеется, осталось очень много. Солнцепоклонники не раз и не два пытались отбить город, и особо рьяно к этому стремились потомки служителей предыдущей Хранительницы Измерений, Азимут. Для них Авернус был священным, хоть и осквернённым местом. Ситуация осложнялась тем, что обе стороны сохранили секреты обучения людей магии. Зефон также держал здесь некоторое количество своих вампиров. К счастью, незадолго до возвращения Разиэля из Бездны люди предприняли очередную попытку штурма самого Собора, и Зефон отозвал своих потомков из города, иначе, оставшись без его контроля, вампиры могли бы начать бесконтрольно жрать население Авернуса. Но теперь без их помощи вампирпоклонники начали проигрывать тянущуюся не первое десятилетие вялотекущую битву за город.

Сейчас Авернус был похож на Курхаген — многие улицы были перекрыты, кварталы были отделены друг от друга баррикадами разной степени прочности. Каин подумывал оставить город на произвол судьбы, но раз уж его сыновьям было нужно какое-то дело, то оборона Авернуса была вполне подходящим занятием. Кроме того, недалеко от города были Равнины Крови. Говорили, что в своё время на них отгремела битва настолько страшная, что кровь уже не впитывалась в землю, из-за чего та приобрела красный цвет. Решающее сражение между армиями Немезиса и короля Оттмара тоже должно было состояться на этих равнинах. Однако во времена мира они славились весьма плодородной почвой, пусть из неё нет-нет, да и можно было выкопать кости давно почивших воинов. В перспективе возвращение контроля над Равнинами могло сильно помочь экономике возрождающейся империи.

Каин переносил сыновей на центральную площадь по одному, и их появление не сразу заметили. Площадь, к слову, хоть и звалась центральной, на самом деле была расположена ближе к западной оконечности города.

Дома здесь были каменными и сохранились в целом неплохо, хотя многие фасады, разумеется, уже нуждались в реставрации. Авернус был очень древним городом, возможно, даже более древним, чем Колонны, и некоторая часть его построек сумела пережить даже демонов Азимут. Высокие трёх-четырёхэтажные строения, украшенные колоннами по бокам, даже сейчас производили впечатление.

Из домов начали выходить люди в красных одеждах, в которых Разиэль опознал вампиропоклонников. Они перешёптывались и переглядывались, глядя, как один за другим на площади возникают вампиры. Вперёд вышел мужчина в летах с чёрной удивительно ухоженной бородой — видимо, лидер этой части секты. В Цитадели Людей верховной жрицей была женщина, но здесь дело, по-видимому, обстояло иначе.

Когда Каин перенёс на площадь всех лейтенантов, он объявил:

— Я рад снова приветствовать вас, мои верные почитатели. Позвольте представить вам моих сыновей, перерождённых и очищенных от древнего проклятья, что поразило наш род.

Каин стал по одному представлять их, указывая на каждого, и на Зефоне толпа особенно разволновалась. Турэл слышал, как люди переспрашивали друг друга: «Лорд Зефон? Сам лорд Зефон? Защитник и хранитель Умолкнувшего Собора?!»

«Кому великий палач и разоритель, кому — защитник, — подумал Турэл, еле сдержав усмешку. — Вот уж точно — всё в мире относительно».

— Карлос, — обратился Каин к мужчине с ухоженной бородой, — я сейчас покину вас. Расскажи моим сыновьям о том, что происходит в городе, и позаботься об их размещении. Они помогут вам отбить Авернус у кровавых ведьм.

С этими словами Каин телепортировался прочь.

«Что ещё за кровавые ведьмы?» — спросил Разиэль у Турэла Шёпотом.

«Я тебе потом расскажу, — сказал Турэл. — Когда выслушаем этого Карлоса».

— Великие лорды, — мужчина отвесил им поясной поклон, и его жест повторили все люди на площади. — Для нас ваше прибытие большая честь.

— В этом я не сомневаюсь, — подал голос Рахаб. — Но церемонии сейчас неуместны. У нас много дел, давайте займёмся ими. У вас есть подробный план города с отметками, какие кварталы сейчас удерживают солнцепоклонники?

— Конечно. Следуйте за мной, великие лорды.

Братья направились за человеком. Зефон еле удерживал сидящего у него на руках уже довольно крупного щенка, которому явно очень хотелось исследовать новые территории.

Лейтенанты прошли за Карлосом в самое высокое здание, которое когда-то, возможно, было чьим-то особняком или мэрией. Они сразу же свернули направо, в зал, очень напоминающий бальный — на полу лежал старый уже давно рассохшийся паркет, а окна были очень высокими, почти от самого пола до потолка, покрытые облупленной белой краской. В центре был стол, такой же неказистый, как тот, что Каин притащил в помещения гвардии в Святилище. Только этот был больше и ниже. На столе был развёрнут крупный и действительно очень подробный план города с отметками и флажками. Доума одобрительно хмыкнул себе под нос — с такими картами было удобно работать. Хотя он был больше тактиком, чем стратегом, всегда хорошо заранее знать местность даже тогда, когда вынужден импровизировать. Особенно когда вынужден импровизировать и принимать решения на ходу.

Лейтенанты провели небольшое совещание и решили завтра самостоятельно разведать местность. Старшие переглядывались, отмечая, как много и уверенно говорит Рахаб. Четвёртого как подменили — видимо, он очень серьёзно отнёсся к своей роли «самого внушительно выглядящего из лейтенантов».

Когда основное обсуждение было закончено, Разиэль спросил уже вслух:

— Так всё-таки что за кровавые ведьмы?

— Они вылезли вскоре после гражданской войны, — объяснил Турэл. — Практикуют магию крови, отсюда и название. Нам мало что известно об этом ордене — они не выдавали свои секреты даже под пытками. Собственно, кровь у них тёмного цвета, она ядовита для вампиров. У самых старших — практически чёрная, но мы назвали «чёрной кровью» и ту, что текла по жилам более молодых. Даже другие люди мало что знают о них. Они похищают девочек в раннем возрасте и воспитывают в своих ковенах. Мужчин среди них нет. Очевидно, сами они бесплодны. Используют огнестрельное оружие и, кажется, способны к ясновидению. По крайней мере, они явно видят не глазами — они слепы.

— Ага… — протянул первый лейтенант. — Кажется, они весьма опасные противники?

— Да, хотя они не так плохи, как Дикая Плеть.

— А это ещё что такое?!

— Это люди, поражённые порчей Тёмного Эдема, — продолжил объяснять Турэл. — Довольно долго мы с Доумой вполне успешно не давали им распространяться за пределы Эдема, но после начала войны мы… проявили неосторожность. Они просочились в Термогентский лес, и в довесок к той гадости, что уже там была, принесли с собой порчу Эдема.

— В конечном итоге они дошли даже до моих земель. В том числе поэтому мы перебрались на Запад, — сказал Рахаб. — Порча Эдема приводит к тому, что животные и растения рядом с поселениями этих людей начинают мутировать. Неприятное зрелище.

— А они сами? — спросил Разиэль. — Порча должна влиять и на них тоже, разве нет?

— О, ещё как влияет, — присоединился к беседе Зефон. — Рядом с их поселениями мы находили целые кладбища детей с летальными мутациями. Да и сами они… у кого шипы, у кого рога или клыки. В лучшем случае просто странная пигментация кожи. Они компенсируют такую смертность тем, что женщины рожают практически безостановочно.

— Варварство… — пробормотал Разиэль.

— Ещё какое! — Зефон невесело рассмеялся, но тут внезапно отвлёкся. — Феликс… Феликс, фу! Не грызи стол! Эм… Карлос, у вас не найдётся свежих костей?

Жрец-вампиропоклонник, до этого скромно стоявший в углу, едва не подпрыгнул, когда к нему снова обратились.

— Конечно, лорд Зефон! Кости, мясо… Думаю, даже молочко найдётся. Идёмте.

Зефон удалился вместе с человеком и собакой, а Турэл продолжил рассказ:

— Дикая Плеть фанатична. Они способны сжечь рощу деревьев, чтобы убить хотя бы одного вампира. Но самое худшее — порча Эдема наделила их сильнейшим врождённым талантом к магии. В отличие от большинства людей, они способны творить примитивные боевые заклинания без всякого обучения. Обученные могут, к примеру, вселяться в животных. К счастью для нас, они не ладят с кровавыми ведьмами, поэтому у Авернуса их можно не ждать.

— Хоть что-то хорошее… — пробормотал Разиэль. — Но, как я понимаю, бывшая территория Рахабима под контролем этих людей?

— Скорее всего, — ответил четвёртый лейтенант. — Но это подождёт. Давайте пока сосредоточимся на Авернусе и Равнинах Крови. Какими бы… неприятными противниками ни были шаманы Дикой Плети, мои подземные города всё ещё целы, и туда им не добраться. Пусть даже мой бой с ними будет войной на истощение, однажды я его выиграю. В своё время.

Лейтенанты дождались возвращения Карлоса, который показал им, где можно разместиться. До рассвета они ещё немного погуляли по городу, но, когда они уже собирались ложиться спать, Доума неожиданно снова созвал братьев в бывшем бальном зале.

— Нам нужно распределить дежурство, — сказал он.

— Зачем? — спросил Разиэль. — Тут на нас неожиданно не нападут.

— На нас — нет, а вот на посты вампиропоклонников могут, — ответил третий лейтенант. — Кроме того, нам нужно изменить режим сна в целом — солнцепоклонники будут действовать днём, значит, день и будет требовать от нас наиболее решительных действий.

— Логично… — пробормотал Турэл. — Но, значит, сами они не будут ждать нападения, если мы будем действовать ночью.

— Верно, — сказал Доума. — Поэтому нам и нужно определиться со стратегией. Кто-то должен дежурить днём на случай их нападений. А кто-то потом ночью совершать вылазки и контратаки.

— Однажды у меня восстановится магия, и я просто сделаю так, что эти идиоты перебьют друг друга, стреляя по иллюзиям… — пробормотал Зефон.

— Напомнить тебе, что иллюзии против кровавых ведьм бесполезны? — хмыкнул Доума. — На них даже Внушение Ненависти плохо работало, когда его пытался колдовать кто-то кроме меня.

— Также бесполезен туман, чтобы ухудшить их видимость, — сказал Рахаб. — И вообще любая маскировка, вплоть до оборотничества.

— А Отвод Глаз? — спросил Разиэль.

— Был бы ты в полной силе, я бы сказал, что сработает, — ответил Доума. — Сейчас — не знаю. Очень большой риск. Как-то не хочется вынимать из тебя потом пули.

— Я могу укрепить баррикады магией, — сказал Рахаб. — Вот это точно будет полезным.

— Я помогу, — сказал Мелкайя.

— Это хорошая мысль, — кивнул Доума. — Но вопрос с дежурствами всё ещё актуален.

— Днём лучше не спать нам с тобой, — сказал Рахаб. — Я, конечно, не жалую солнечный свет… но я стреляю дальше, чем эти ведьмы.

— Согласен, — сказал Доума.

— Я с вами, — заявил Турэл. — Вроде, у меня начали получаться телекинетические щиты — поможет от их пуль.

— Тогда я, Зефон и Мелкайя остаёмся на «ночную смену»? — спросил Разиэль.

— Вообще я бы хотел по возможности продолжить работу над своими чарами… — протянул шестой лейтенант.

— Я не думаю, что мы будем устраивать вылазки каждую ночь, — ответил Разиэль. — В конце концов, после первой противники наверняка на какое-то время станут более бдительными. Наши контратаки должны быть неожиданными, а значит — бессистемными. У тебя будет время.

— На следующую ночь я отправлюсь на разведку, — сказал Зефон. — Совещаться будем дважды — на рассвете и на закате, по итогам ночи и дня.

— Составить тебе компанию? — спросил Разиэль.

— Нет. Присмотри лучше за Феликсом. Тут, конечно, много изменилось, но всё-таки я знаю Авернус. И за ночь я вполне успею осмотреть большую часть вражеской территории.

— Хорошо. Но… будь осторожен?

Зефон поднял бровь.

— Разь… ты мне говоришь об осторожности? Ты — мне?

— Да. Я — тебе. Я прекрасно знаю, что ты по характеру перестраховщик, но это не мешает мне волноваться.

Пятый лейтенант хмыкнул.

— Мило. Я ценю это. Но я не дам тебе повода.

— Рахаб, иди поспи хотя бы часа четыре, — сказал Доума. — Если что, я разбужу тебя.

— Нет, — покачал головой четвёртый лейтенант. — Я отправлюсь укреплять баррикады сейчас же.

— Давай разделимся, — сказал Мелкайя. — Я начну с северо-востока, ты — с юго-запада. Если нас на это хватит, то потом наложим второй слой заклинаний на те баррикады, что уже зачарованы. Два уровня защиты будут надёжнее, чем один.

— Согласен.

На этом лейтенанты разошлись.

Сейчас Авернус был поделён на почти равные половины. Север и запад города находился под контролем вампиропоклонников, восток и юг — их врагов. В последние пару месяцев всё было более-менее спокойно — ни у одной из сторон пока не накопилось достаточно сил для каких-либо решительных действий. Но лейтенанты, вполне возможно, смогут пошатнуть это хрупкое равновесие.

За день ничего значимого не произошло, что не могло не радовать. А вечером в планы Зефона пришлось внести небольшие коррективы — Каин позвал его самого искать снаряжение в Соборе и собирать ткани.

Когда Зефон переодевался, несколько секунд он мешкал, глядя на последний предмет своего обмундирования — маску.

Высокая маска была одной из деталей боевой формы клана. Она оставляла открытой рот, чтобы не мешать зефонимам питаться. Маски сильно ограничивали обзор, но, поскольку в пятом клане почти все были экстрасенсориками (что, к слову, тоже могло сказываться на их ментальном здоровье), это позволяло компенсировать плохую видимость. Надевая маски, многие вампиры пятого клана на время словно расставались со своим «я». Они были частью Зефонима, проводниками воли и голосом своего лорда. Но и сам Зефон, надевая маску, тоже словно частично утрачивал себя.

Брать ли маску с собой? Зефону было немного страшно, но, с другой стороны, получить пулю в голову было намного неприятнее. В конечном итоге он прикрепил маску на пояс. Потом наденет.

Он тщательно выбирал ткани и нити для будущих нарядов братьев, разумеется, включив их клановые цвета. Синюю ткань Зефон на всякий случай тоже захватил. Пусть у Рахаба и было его боевое облачение, но, если будет время, Зефон бы с удовольствием сшил ему что-нибудь ещё. Как-то не вовремя случилась необходимость отбивать Авернус… Но, может, получится совместить.

Однако, вернувшись в город, Зефон всё же с сожалением отложил ткани и, проинструктировав Разиэля насчёт собаки, отправился на разведку. Маску он всё-таки надел.

Страха, что странно, не было — только поразительное спокойствие. Закончив обход пограничных кварталов, Зефон решил сделать небольшой перерыв, отчитаться перед Разиэлем и заодно спросить, как там Феля. А потом он обратился к самому себе:

«Ты тут?» — позвал он.

«Да», — почти сразу же прозвучал ответ в его сознании. Ощущение было странным. Словно он общался с кем-то Шёпотом, но ответ почему-то приходил его собственным голосом.

«Слушай… В конечном итоге мы — одно, — сказал Зефон. — Моя слабость и страхи привели к твоему рождению. Помоги мне стать сильнее. Снова стать одним с тобой».

«Для чего мне это?»

«Мы — одно, — повторил Зефон. — Я — заложник своих страхов. Ты — внутренней пустоты. Я могу заполнить пустоту. Ты — научить меня больше не бояться. Вместе мы сможем стать одним гармоничным и, главное, счастливым существом».

«Хорошо. Тогда отдай мне контроль на остаток ночи. Я не стану «усыплять» тебя, но я буду управлять нашим телом».

«Согласен, — ответил Зефон. — Забирай».

Вот это было немного страшно. Зефон понимал, что при большом желании он мог бы вернуть контроль, но всё равно ощущение, что сейчас руки и ноги двигаются не совсем по его воле было не самым приятным. Теперь он понимал, что ощущают жертвы заклинания «Контроль разума»…

«Второй Зефон» действовал куда решительнее, сразу направившись вглубь вражеской территории. Он перепрыгивал с крыши на крышу, оглядывая дома, в большинстве из которых не горел свет, прислушиваясь и принюхиваясь.

«Боишься?» — спросил «второй Зефон» у «основного».

«Немного», — признался тот.

«Так чувствую себя я большую часть времени, пока контроль у тебя».

«Хм. Я думал, ты ничего не боишься».

«Боюсь. Как ты правильно заметил, я боюсь пустоты… Пустоты, что настанет, если однажды ты уснёшь окончательно. Если у нас больше не останется никаких чувств».

«Что ж… давай тогда работать над тем, чтобы этого не произошло? И учиться доверять друг другу. Тогда, думаю, однажды мы снова станем одним».

Зефон не забирал контроль у своего второго «я» почти до самого утра, пока снова не увиделся с собакой. Лишь когда на него начал прыгать обрадованный щенок, его второе «я», не зная, что именно делать в связи с этим, снова отступило в тень.

Следующим вечером во время совещания Разиэль сказал:

— Спасибо Зефону, у нас теперь есть совсем точные планы вражеской части города. Вопрос в том, будем ли мы атаковать первыми. Если мы нарушим текущее «перемирие», за этим почти наверняка последует ответная атака. Мы готовы к этому? — первый лейтенант внимательно посмотрел на Доуму и Турэла.

— Ещё не совсем, как по мне, — ответил второй лейтенант. — Я сегодня тоже осмотрел баррикады. Думаю, в нескольких местах я с помощью телекинеза могу подтащить туда довольно большие булыжники и сделать укрепления практически непробиваемыми без хорошего тарана и полностью обезопасить от нападения северные районы. Тогда мы сможем сосредоточить основные силы на юго-западе.

Доума кивнул, подтверждая слова брата.

— Я работаю над одним занятным заклинанием, — сказал он. — В Авернусе в некоторых местах остались декоративные растения, в том числе — колючие. Я раньше не особенно практиковал магию Природы… Но если получится, я могу попробовать превратить их в живые силки. Рахаб подсказал мне идею сегодня. Что-то отдалённо похожее делал его клан — например, у них были зачарованные шипастые кнуты, которые могли сами обвиваться вокруг жертвы и пить её жизнь. Там, конечно, были другие чары, но принципы в целом похожи. Если у меня получится переписать это так, чтобы работало с растениями, это здорово нам поможет. И, думаю, мы можем подождать неделю или две с решительными действиями. Если, конечно, Зефон не заметит никакой подозрительной активности во время очередного ночного обхода. Тогда ударим первыми.

На этом они разошлись. Младшие были в целом рады задержке — Зефону нужно было время, чтобы заниматься с собакой, пусть даже Разиэль помогал ему с дрессировкой, да и от идеи сшить братьям одежду он всё-таки не отказался. Мелкайя в ту ночь смог найти в Квинтексе свои работы по карте душ и теперь почти безвылазно сидел в своих комнатах, подновляя свои познания. Каин пока не беспокоил их — он объявился только для того, чтобы снять копии с бумаг шестого лейтенанта, а затем снова удалился к себе. Доума подумывал, не стоит ли всё же привлечь Мастера к удару по солнцепоклонникам, но пока отложил эту идею. Да, помощь императора была бы весьма ощутимой, если вспомнить, как просто он смог забрать Хранителя в Курхагене, но это всегда успеется. Но в их планы снова пришлось внести неожиданные коррективы.

Через пару ночей во время вечернего совещания одного лейтенанта они не досчитались.

— А где Разиэль? — спросил Турэл.

Зефон пожал плечами.

— Понятия не имею. Проспал?

Второй лейтенант попытался позвать брата Шёпотом, но тот не ответил.

— Пойду подниму его, — решил Турэл и поднялся на второй этаж, где сейчас жили братья.

Старый пол в коридорах на втором этаже скрипел намного противнее, чем паркет в большом зале, из-за чего с каждым шагом раздражение Турэла усиливалось. Он подошёл к двери старшего брата и громко постучал.

— Разиэль!

Тишина.

Турэл открыл дверь и осмотрелся. В небольшой гостиной Разиэля не было, и второй лейтенант прошёл в спальню.

Старший обнаружился там, в своей кровати. Он лежал на спине, абсолютно неподвижно, на обычно живом лице ещё отчётливее, чем обычно, проступила сеточка тёмных сосудов, превращая его в немного жуткую мраморную маску. У Разиэля как будто впали щёки, а под глазами залегли тени, опустились уголки губ, из-за чего он выглядел непривычно строгим и словно лет на десять старше, чем обычно. Турэл положил руку ему на шею и едва не одёрнул — старший был очень холодным. Нащупав жилку, Турэл попытался обнаружить у старшего пульс. Где-то секунд через двадцать он всё же почувствовал слабый удар сердца. Примерно через полминуты — ещё один. Два удара в минуту — вроде, это была нормальная скорость сердцебиения для впавшего в эволюционный сон вампира.

Турэл нахмурился. Разиэль, вроде, не говорил накануне, что чувствует слабость или голод — обычные признаки приближения спячки.

Эволюция несла с собой резкий скачок силы, но сам процесс нельзя было назвать приятным. Скорее уж пугающим. И Турэл прекрасно знал, что значит спячка Разиэля — что он следующий.

«Мастер, — позвал Турэл Каина. — Разиэль впал в эволюционный сон. Может, заберёте его в Святилище?»

Некоторое время Каин не отвечал, и Турэл уже подумал, что император ещё спит. Однако затем Каин сказал:

«Нет. Разиэль говорил, что под Святилищем, прямо под тронным залом есть ещё один, и что туда дотянулись щупальца твари из Бездны. Хотя пока она никак не проявляла себя, я не хочу оставлять Разиэля с ней рядом… в таком состоянии. Думаю, вы вполне сможете его защитить».

«Я понял вас, Мастер», — ответил Турэл и, убрав руку с шеи брата, пошёл обратно к остальным.

На секунду ему пришла в голову мысль, что, возможно, стоило бы найти старшему одеяло потеплее, но затем второй лейтенант вспомнил, что вампиру в спячке глубоко всё равно, что происходит вокруг. Разиэля вполне можно было сейчас переложить куда-нибудь в подвал, и ему бы от этого не было ни горячо, ни холодно. Буквально.

— Разиэль впал в эволюционный сон, — сообщил Турэл, заходя обратно в зал.

— Да чтоб тебя… — прошипел Зефон. — Не вовремя.

— Мы знали, что это случится рано или поздно, — сказал Турэл. — И будет случаться довольно часто. Как и сказал Мастер, нашим телам нужно догонять фактический уровень развития душ. И… это никогда не бывает вовремя. Вообще никогда.

— Если мы сможем дотянуть до того, как все пройдём через спячку, то это даст нам большое преимущество при возвращении Авернуса, — сказал Доума. — Как думаете, на какой уровень силы это нас вернёт?

— Как лет в десять точно, — сказал Мелкайя. — Может, пятнадцать. Уже неплохо. Я ещё не был способен видеть мир мёртвых, но тёмная материя, вроде, уже получалась.

— Я буду способен на терраформацию, пусть и не в больших масштабах, — сказал Турэл. — Ну, скорее всего.

— А я, скорее всего, смогу закончить то новое заклинание, — сказал Доума. — Значит, решено: пытаемся тянуть время.

— Нужно что-то делать с запасами крови, — сказал Зефон. — И нам придётся либо звать Мастера, либо кормить Разиэля самим, когда он очнётся. Человека он просто сожрёт. Возможно, даже не одного.

— Я бы сказал, что покормлю его… но меня беспокоит, насколько неожиданно это случилось, — сказал Турэл. — Нет гарантий, что я сам не свалюсь раньше, чем он очнётся.

— Вызываем Мастера? — предложил Рахаб. — Нам явно нужна страховка.

— Да, — кивнул Турэл.

Мелкае пришло в голову, что он вообще-то знал один способ отсрочить спячку — ограничивать себя в поглощении крови. Пока тело не было способно накопить достаточно энергии, оно и не впадало в эволюционный сон. Только вот этот способ вообще не казался сейчас адекватным.

— А что вообще меняется во время спячек? — спросил Доума. — Да, я понимаю, наши тела догоняют уровень развития души… Но в чём это проявляется? Разиэль же сейчас даже высшим не станет, как я понимаю.

— Различия будут в составе крови, головном и скорее всего костном мозге, — ответил Мелкайя. — Кровь будет способна удерживать больше энергии, соответственно, увеличится сила заклинаний, выносливость и так далее.

— Ясно, — кивнул третий лейтенант. — Рэл, ты свяжешься с Мастером?

— Уже, — ответил Турэл. — Никому ничего из Святилища не нужно, раз уж такое дело?

— Хм… Парочку книг по теории магии, — задумчиво протянул Доума. — Сейчас я сам с ним свяжусь и объясню, каких именно.

Нельзя сказать, чтобы третий лейтенант никогда не уделял внимания изучению магии — Доума уделял внимание абсолютно всему, что могло быть полезным в бою. Но всё же просьба принести с собой именно теоретическое руководство Каина удивила. Третий лейтенант всегда был практиком, а для подобного рода разработок у него были обращённые… Раньше были. Или был Мастер, который и научил Доуму основам магии Конфликта в своё время. Но сейчас третий лейтенант мог рассчитывать только на собственный ум и на общие подсказки более сведущих в теории магии братьев.

Его просьба Каина хоть и удивила, но всё же обрадовала. Было приятно увидеть, что его сыновья сами хотят добровольно пробовать себя в новых областях.

Когда император прибыл, он зачем-то пошёл посмотреть на спящего Разиэля, затем попросил у остальных сыновей отчёт касательно происходящего в городе и их дальнейших планов. Услышав, что лейтенанты вознамерились тянуть время до того, как они все пройдут через спячку, он одобрительно кивнул.

— Нам бы возможность снова делать энергетические зелья, — протянул Мелкайя. — Но мало того, что там сложный состав — нужно оборудование и опытный мастер-алхимик.

— Оборудование, допустим, мы могли бы достать в том же Тенебрисе, — сказал Рахаб. — Возможно, там даже нашлись бы все необходимые реактивы. Но вопрос, кто будет варить? Насколько я знаю, ты сейчас занят другим важным проектом…

— Да, — кивнул Мелкайя. — Ты смог бы?

— Не знаю. Я интересовался алхимией, но до мастера мне далеко.

Мелкайя вздохнул.

— Знаю я, где можно найти хороших алхимиков… Только вот помогать нам они не согласятся.

— А почему вы сбрасываете со счетов вампиропоклонников? — спросил Зефон.

— Потому что мы никогда не учили людей искусству алхимии на таком глубоком уровне, — ответил Мелкайя. — Откуда у них эти знания?

— Так значит научим, — ответил Зефон. — Я понимаю, что это не слишком приятная мысль, но у нас нет выбора. Нам нужны алхимики.

— Мне принести из Святилища пособия и по алхимии тоже? — спросил Каин с ноткой иронии в голосе. Гонять императора туда-сюда в качестве курьера — правда, почему бы и нет?

— Пока нет, — ответил Зефон. — Я побеседую с Карлосом, спрошу, что у них есть в смысле оборудования, учебных пособий и специалистов. Не может быть, чтобы совсем ничего. Оттуда уже будем составлять список. Я сам тоже не мастер-алхимик, но всё-таки кое-что понимаю.

— Что вам пока требуется от меня? — спросил Каин.

— По большому счёту присутствие, — честно ответил Доума. — Учитывая спячку Разиэля, нам нужна страховка. Хотя бы на тот случай, если Турэл заснёт раньше, чем Разиэль проснётся.

— Ну-у… ладно, попробую придумать себе какое-то занятие. Может, поизучаю записи Мелкаи или продолжу его работу по поисковым чарам для Хранителей, — сказал Каин.

На этом собрание завершилось.

Беда, как известно, не приходит одна, и той ночью Зефон лишний раз убедился в правдивости этого утверждения. Пробираясь по крышам уже знакомыми маршрутами, он заметил кое-что необычное: несколько крупных повозок недалеко от южных ворот города. Около них стояли пять человек часовых, но ни одной кровавой ведьмы Зефон к счастью не видел. Оставалось надеяться, что их не было и поблизости.

Ведьм, к счастью, хорошо выдавал запах. Их практики в числе прочего часто включали в себя шрамирование — таким образом женщины наносили защитные магические руны прямо на свои тела. Их тела и даже одежда часто отчётливо пахли ядовитой чёрной кровью. Сейчас её запаха Зефон не ощущал. Но он ощущал другой — запах каких-то алхимических составов.

Скорее всего, обоз пришёл из Виллендорфа, и вполне вероятно, что с ним пожаловало подкрепление для солнцепоклонников. Стоящие рядом часовые были знаком, что в повозках ещё оставалось что-то ценное — иначе зачем бы понадобилось их охранять? Возможно, обоз пришёл перед самым закатом, а потому разобрать его содержимое ещё не успели. Если бы у Зефона уже восстановилась невидимость, можно было бы подобраться поближе и попытаться изучить его, но сейчас об этом нечего было даже и думать. Вместо этого пятый лейтенант связался с Каином и объяснил ему положение дел.

Он едва успел вовремя заметить появление ведьмы. Воздев одну руку, женщина полоснула себя по запястью лезвием, закреплённым на другой, выкрикивая заклинание. Зефон метнулся в сторону. Точнее, в этот момент контроль над телом перехватила его вторая личность, но в данный момент он был искренне за это благодарен. На месте, где он только что находился, прямо из черепицы вверх взвились фонтанчики чёрной крови. Зефон знал, что если бы он не успел выскочить из области действия заклинания, то чёрная кровь мало того, что лишила бы его способности колдовать на какое-то время, но и причинила бы сильную боль.

Внизу послышались взволнованные голоса и топот.

В свете луны Зефон увидел, как по крышам в его сторону скачет… огромный волк. Оказавшись совсем близко к обозу, волк обернулся Каином, который затем выпустил молнию по телегам. Прогремел мощный взрыв.

«Уходи отсюда», — приказал Каин.

Зефон повиновался — желания связываться с ведьмами у него не было. Прозвучал выстрел, но пули ведьм не могли пробить телекинетический щит императора.

А вот чёрная кровь — могла.

Каин выругался, почувствовав резкую боль. Император отступил, пытаясь счистить с себя липкую субстанцию, кажется, въедающуюся в самую кожу. Ощущение было похоже на ожог от воды, только боль оказалась скорее тянущей, а не резкой. Рядом с ним на крышу запрыгнул Зефон.

— С этим я не сталкивался… — выдохнул Каин.

— Нам следовало вас предупредить… — пробормотал пятый лейтенант. — Идём. Это пройдёт само через несколько минут, но раньше — не получится воспользоваться даже Шёпотом.

Сказать, однако, оказалось проще, чем сделать — внизу бегали люди, и они явно намеревались окружить дом, на крыше которого находилась пара вампиров. Зефон, немного высунувшись, едва не поймал арбалетный болт.

— Похоже, нам придётся пересидеть здесь, — сказал Каин. — И молиться, чтобы заклятье ведьм не добило до центра крыши.

«Мелкайя, подними Рахаба, — попросил Зефон. — Скажи, что мы с Мастером попали в окружение, и его отравили чёрной кровью. Нам нужна его помощь, срочно. Мы недалеко от южных ворот».

«Понял, — ответил шестой лейтенант. — Уже бегу».

Каин меж тем обнажил Похититель Душ.

— Мастер? — спросил Зефон.

— Допустим, мою магию эти ведьмы блокировали, — сказал Каин. — Но вряд ли это относится к силе меча.

— Мастер, не надо, — ответил Зефон. — Там могут быть ещё и люди, вооружённые огнемётами или чем похуже. Вас задавят числом. У меня есть другая мысль.

Аккуратно приблизившись к краю крыши, Зефон сотворил свет. Не полноценное ослепление, конечно, но в темноте ночи этого, во-первых, хватило, чтобы дезориентировать людей, во-вторых, это должно было стать сигналом для Рахаба, где их искать. Снизу послышались выстрелы и выкрики — у кого-то из людей сдали нервы, и, похоже, этот «кто-то» в результате попал по своим. Но на крыше возник ещё один фонтан чёрной крови, и от этого Зефон увернуться уже не сумел.

— Стоило того? — спросил Каин с иронией.

— Мы выиграли время, так что да, — ответил пятый лейтенант. — Как вы?

— Кажется, оно проходит, — ответил император. — Это не так плохо, как посох Мёбиуса, конечно… но всё равно неприятно. Расскажешь потом подробнее, что это за ведьмы.

Сразу несколько слепых женщин подобно бескрылым коршунам кружили по периметру здания, на котором укрылись Каин и Зефон. Они чуяли вампиров, но на самой грани восприятия, поэтому всё-таки не рисковали наносить себе новые раны, чтобы повторить заклинание чёрной крови.

Воздух рассекла длинная стрела. Первая ведьма повалилась наземь.

---

Примечания:

Несмотря на то, что Каин сам упоминает кровавых ведьм в начале главы, до этого он только слышал о них от вампиропоклонников, но не сталкивался с ними в прямом бою, поэтому их заклинания стали для него неприятным сюрпризом. Эта тема также будет освещена подробнее в следующей главе.

После экстренной встречи, на которой Каин пересказал остальным сыновьям новости, Зефон просветил императора касательно особенностей магии кровавых ведьм. Доума, задумавшись на несколько секунд, задал неожиданный вопрос:

— К слову, Мастер… как вышло, что вы знали о самих ведьмах и даже об их названии, но не о магии?

— Я слышал о них от вампиропоклонников, — ответил Каин. — Но не вникал в детали. Говоря откровенно, я не думал, что они в самом деле опасны настолько. Судя по тому, что вы рассказали, источником их силы являются древние кровавые фонтаны. Не помню, рассказывал ли я вам о них… В молодости я нашёл несколько, и, кажется, Мортаниус мне тогда сказал, что они помогают развивать силу вампира. Однако после того, как я делал глоток, кровь в них становилась чёрной и, собственно, ядовитой. Видимо, эти женщины нашли их и на основе их силы разработали какую-то новую школу магии. Но, как я понимаю, много узнать о ней вам не удалось.

Зефон покачал головой.

— К сожалению, нет. Мы проводили вскрытия, изучали их, но, возможно, недостаточно систематизировали наши данные. И, я полагаю, нам нужно рассказать вам и о Дикой Плети.

Когда рассказ о шаманах завершился, Каин задумчиво протянул:

— Я думал, что Потерянные — это самая большая проблема нашего мира… Но, похоже, даже тут мне не удалось превзойти бывших товарищей по Кругу. Их наследие отравляет Носгот ещё хуже, чем моё, даже спустя столько времени. И оставить вас на произвол судьбы было ещё большей ошибкой, чем я полагал…

— По крайней мере опустынивание Носгота сократило также популяцию ведьм и Плети, — заметил Рахаб. — Но, да, по мере того, как мир будет восстанавливаться, им тоже будет проще наращивать численность.

— То, что вы узнали о ведьмах и Плети, как-то меняет наши приоритеты? — спросил Доума.

— В данный момент нет, — сказал Каин. — Хотя возможно я всё-таки потороплю вас с созданием нового поколения вампиров. Я думал дождаться, пока вы дорастёте хотя бы до уровня высших, но можем ли мы ждать?

— Нам нужно тянуть время, — возразил Мелкайя. — Нужно оценить, сколько вампиров мы можем себе позволить. И я надеюсь, что всё-таки смогу как-то разработать методику замедления развития, хотя пока у меня нет никакой уверенности в успехе. Даже с учётом материалов, что получилось найти в Квинтексе. Без длительных исследований, опытов, на одной теории… шансы на успех очень малы.

— Мастер, вы ведь тоже Хранитель, — сказал Рахаб. — И, если не ошибаюсь, вам больше лет, чем было Анакрофу, Бэйну и ДеДжоуль вместе взятым на момент сотворения Тёмного Эдема. Может… вы можете убирать эту порчу?

— Я не знаю, — ответил Каин. — Я не знаю, как использовать силу Колонн. Я — Хранитель, но я не обучен. Я даже не знаю, что именно я должен делать. Что вообще значит быть Хранителем. В дни моей молодости считалось, что Колонны поддерживают жизнь Носгота, но теперь я знаю, что на самом деле всё гораздо сложнее. Их роль — поддержание барьера между нашим миром и миром демонов, а с поддержанием жизни мира они связаны только опосредованно. Колонны как-то влияют на ток энергий в нашем мире… но как?

— Возможно… ответы можно было бы найти в прошлом? — осторожно предложил Турэл.

— Я начинаю подумывать об этом, — ответил Каин. — Но есть риски. Я абсолютно ничего не знаю об эпохе Древних. Даже если я туда отправлюсь, как мне убедить их, что я — герой их пророчества? Если вариантов не будет, я, конечно, попробую переместиться туда. Но только в самом крайнем случае — я не то, что год, я век не знаю.

Мелкайя, слушавший эту беседу вполуха, неожиданно сказал:

— Возвращаясь к делам ночей текущих, мне бы немного той самой чёрной крови. И, проклятье, как же сильно мне нужны подопытные! Но не обращать же людей ради этого…

— Нет, ну если предложить такое вампиропоклонникам, они даже согласятся… — протянул Зефон. — А что именно ты хочешь изучить?

— Хочу посмотреть, что конкретно чёрная кровь делает с нашим энергообменом. Может, это натолкнёт меня на мысли, как замедлить наше развитие и при необходимости отсрочить спячку. Но нужно ещё подумать, смогу ли я это выяснить, учитывая катастрофическую нехватку оборудования.

— Время играет на нашей стороне и в то же время — против нас… — пробормотал Каин. — Ладно, пока расходимся. Доума, Турэл и Рахаб — досыпать. Не знаю, решат ли солнцепоклонники нанести ответный удар сегодня же, или им потребуется время, чтобы собраться с силами после устроенного мной взрыва, но расслабляться не следует.

Собрание завершилось. Зефон, проведя краткое, но весьма продуктивное совещание с самим собой, решил, что пустые переживания ничего не изменят, и отправился кормить собаку. Но почти сразу же с ним связался Мелкайя, которому было интересно, что всё-таки в Авернусе с алхимическим оборудованием. Поняв, что от брата он многого не добьётся, шестой лейтенант пошёл к вампиропоклонникам. Ему было необходимо понять, какие тесты он может провести с чёрной кровью.

Под утро Мелкайя сидел у себя в кабинете перед записями и, сам того не замечая, из-за волнения выдёргивал себе волосы.

На утреннем совещании ему достался крайне внимательный взгляд Зефона.

«С алхимическим оборудованием всё не очень хорошо?» — спросил пятый лейтенант.

«Ну… могло быть и хуже, конечно, — ответил шестой лейтенант. — Но приятного мало. Как я уже говорил, шансов на успех мало в любом случае».

«Тогда почему ты настолько сильно подавлен?»

«Кто? — спросил Мелкайя. — Я?»

«Не я же, — ответил пятый с лёгкой усмешкой. — Мел, если шансы на успех не очень высоки… просто сделай всё, что можешь сделать. Неудача не будет на твоей совести в любом случае».

«Тебя самого вообще убедили бы эти слова?! — поинтересовался Мелкайя, чувствуя, что начинает злиться. — Я намного больше тебя знаю о том, что такое не иметь надежды на успех — и всё равно не сдаваться. Не тебе меня учить, Зефон».

«Раз так, то почему ты так боишься неудачи сейчас?» — спросил пятый лейтенант.

Мелкайя молчал, не зная, что ответить. Кажется, Каин уже отпустил их, но он всё стоял и смотрел на красные и жёлтые флажки на карте. Можно было подумать, что на самом деле они означают позиции войск первого и шестого клана. Ах, если бы…

— Мел? — окликнул его Доума. — Что-то не так?

Шестой лейтенант покачал головой.

— Да нет, это не имеет ничего общего с нашей диспозицией. Я всё думаю о своих исследованиях. И о том, насколько мало у меня ресурсов.

— Я могу стать твоим подопытным, если необходимо, — сказал Турэл неожиданно.

— Что? — Мелкайя не поверил своим ушам. — Ты?

— Да. Я — следующий. В моём теле, душе… где-то уже должны начать происходить процессы, которые предваряют спячку. Думаю, я — идеальный кандидат для опытов.

— Турэл… я не думаю, что это хорошая идея.

— А почему нет? — спросил второй лейтенант. — Или опасаешься, что твои эксперименты мне навредят?

— Ну… вообще да. Чёрная кровь — не очень безопасная субстанция.

— Перестань. Яма под Авернусом, помнишь? Я же рассказывал. Не думаю, что твои эксперименты с чёрной кровью будут хуже, чем это.

— Ну-у… если ты точно уверен…

Зефон не выдержал и закатил глаза.

— Мел… Чего ты боишься, а? Того, что Турэл на тебя разозлится после того, как сам согласился быть подопытным? Боишься неудачи?

— Да с чего ты…

— Мелкайя… Я — эмпат! При мне делать вид, что ты чего-то не чувствуешь — это примерно то же самое, что при Турэле — говорить громким шёпотом, а потом прикидываться, что молчал. Ты боишься. И злишься из-за того, что я говорю об этом здесь и сейчас, в присутствии Турэла и Доумы. Ты думаешь, что из-за страха они будут считать тебя слабым? Так я могу рассказать намного больше. Про то, чего они сами боятся. Или боялись когда-то. Или заставить их рассказать. И разве ты до этого не думал, что тебя и так ни во что не ставят?

— Думал… — протянул Мелкайя негромко. — До войны…

— А после? — спросил Зефон.

— После… — шестой лейтенант мрачно рассмеялся. — О, я помню первую реакцию Доумы на моих гулей…

— Мелкайя, — заговорил Турэл. — Ты, не побоюсь этих слов, гений. Существа, которых сотворил твой клан… Какими бы страшными они ни были, я не могу отрицать — это была великолепная работа. Ты прав. Вскоре после начала войны, когда мы сполна увидели, на что способен твой клан, когда вас больше ничто не ограничивает, мы начали бояться вас.

— Мы создали их из отчаяния, — сказал Мелкайя мрачно.

— Раз так… — протянул Зефон. — Раз из отчаяния вы смогли сотворить то, о чём другие не могли даже помыслить — то что мешает тебе повторить то же самое сейчас?

— Нам было нечего терять, — пожал плечами шестой лейтенант.

— Нам и сейчас нечего, — заметил Доума. — Спячка неизбежна. Твой провал не ухудшит положение вещей. Ты однажды сотворил чудо. Сделай это ещё раз. Мы — не клан. Но мы сделаем всё, чтобы помочь тебе.

— Проверь на мне свои теории по поводу чёрной крови, — повторил своё предложение Турэл. — Доума и Рахаб вполне смогут удержать Авернус днём даже в том случае, если ты случайно введёшь меня в кому. Я готов рискнуть.

— Значит… наконец-то вы готовы отнестись ко мне серьёзно? — Мелкайя бледно улыбнулся.

— Готовы, — кивнул Турэл. — И… пожалуй сейчас — подходящий момент. Я хочу перед тобой извиниться. За своё пренебрежение. И за то, что не считал нужным считаться с твоим мнением. В какой-то степени… я даже рад предложить себя как подопытного. Как часть этого извинения.

Мелкайя глубоко вдохнул.

— Хорошо. Раз так, то для начала, в качестве того самого извинения — принесите мне тело ведьмы.

Турэл посмотрел на третьего лейтенанта, затем на четвёртого.

— Сможем сегодня? — спросил он.

— Прямо после того, что Мастер устроил ночью… — протянул третий лейтенант, затем хищно усмехнулся. — Да. Втроём — сможем. Спорить готов, они просто не ждут такой наглости. Что ж, Мел, иди спать. Вечером у тебя будет чёрная кровь.

— Значит, идём на охоту? — спросил до того молчавший Рахаб.

— Да, — кивнул Турэл. — Рахи… мне кажется, или ты стал кровожаднее?

— Не кажется, — четвёртый лейтенант улыбнулся уголками губ. — Слишком долго я боялся мира снаружи… Пришло время ему начать бояться меня.

— Довольно слов, — прервал обсуждение Доума. — Мы даём врагу лишнее время подготовиться. Выдвигаемся.

Трое старших удалились, и Зефон улыбнулся Мелкае.

— Пойдём спать? — предложил пятый лейтенант.

— Зефон… что это было? — спросил младший негромко.

— А что это было? — в тон ему ответил Зефон. — Я просто хочу помочь тебе. Если ты сам забыл, на что ты на самом деле способен, то мы должны тебе напомнить, разве нет? Для этого и нужна… семья.

Мелкайя нахмурился.

— Я не просил этой помощи.

— Что не означает, что ты в ней не нуждался. Я хорошо понимаю, что ты чувствуешь. Я понимаю. Рахаб понимает. Даже Доума и Турэл понимают. Возможно, в глубине души даже Разиэль. Мы все порой сомневались в себе. Мы все иногда чувствовали, что не достойны своего места. Потому что мы видели в себе недостатки, которые не могли принять. И каждый хоть раз боялся провала. Нам больше двух тысяч лет. За это время каждый пережил такой спектр чувств и эмоций, что мы можем понять уже всё, что угодно. В первую очередь — друг друга. Нужно только перестать отрицать это. В этом смысле моя эмпатия очень полезна, потому что меня не обмануть спокойным выражением лица. Я могу и заставить других посмотреть правде в глаза. Просто раньше… боялся.

— Боялся? — переспросил Мелкайя. — Чего?

— Реакции старших на критику, — ответил Зефон.

— И что же случилось, что ты перестал?

— Я устал был заложником собственных страхов. В какой-то момент я чётко понял, что либо преодолею их, либо у меня снова поедет крыша.

— Я… всегда хотел признания, — сказал Мелкайя. — Как ты верно заметил, его, наверное, хотел каждый из нас, кроме, может, Разиэля. И вот теперь… у меня целых три очень важных проекта. Но вместо удовольствия я чувствую страх. Ведь я так и не смог спасти свой клан. Один клан. Что, если я не смогу оправдать веру в меня сейчас? Ведь ставки, возможно, стали ещё выше.

— Сколько твоих потомков ещё живо? — спросил Зефон. — Не смей говорить, что не спас их. Тогда и только тогда, когда весь старый Мелкайхим переродится, ты сможешь сказать эти слова. А пока… не смей. Возможно, в какой-то момент ты и сдался отчаянию — а кто бы не сдался? Но не сдавайся сейчас.

— Я… постараюсь, — ответил Мелкайя. — Но получится ли?

— Тогда не бойся говорить с нами, — ответил Зефон. — Мы поможем.

Шестой лейтенант вздохнул.

— Разиэль уже говорил мне что-то подобное… но я не могу поверить.

— Ты не поверишь, пока не сделаешь. Раз, второй, третий. Через неверие, через страх. Мне тоже сейчас было страшно начинать откровенный разговор о твоих чувствах и упоминать слабости Турэла и Доумы. Но, как видишь, ничем страшным это не кончилось. Будет нужно — я сделаю это ещё раз. И ещё. До тех пор, пока страх не пройдёт. Я знаю, что то же самое сейчас движет Рахабом. Он ведь на самом деле тоже очень боится. Но и он выбрал больше не подчиняться своим страхам. Он сам сказал — пришло время, чтобы мир боялся его, а не он — мира. А если говорить о тебе — то для чего пришло время?

Мелкайя неожиданно улыбнулся.

— Для того, чтобы поспать как следует перед предстоящей работой. Вот для чего. Если я правда хочу сделать всё, что только возможно, мне нужна свежая голова. Спасибо, Зефон. Признаюсь, когда ты только начал этот разговор… приятного было мало.

— Его всегда мало, — кивнул пятый лейтенант. — Но потом становится легче. Поверь мне, это действительно так и работает. Что ж, пойдём и правда спать. А вечером узнаем, смогли ли старшие сдержать своё слово и добыть тебе чёрную кровь.

Мелкайя кивнул и поднялся к себе. По дороге в спальню он бросил взгляд на разложенные на столе бумаги. Чудо из отчаяния, значит?..

Во-первых, не стоило сбрасывать со счетов то, что раньше у шестого лейтенанта были помощники, познания которых в определённых областях были даже более обширными, чем у него. Во-вторых, было ли это действительно чудо? Да, Мелкайхим смог отстоять свои позиции во времена гражданской войны. Они убеждали себя, что превратили проклятье в благословение, нашли источник вечного обновления, приращивая чужие части тел… но это было ложью. Им приходилось тратить колоссальные усилия на то, что за другие кланы делала обычная регенерация. В те годы шестой лейтенант балансировал на хрупкой грани между относительной здравостью рассудка и полным сумасшествием, и, пожалуй, они тогда не сильно различались с Зефоном. Нездоровое воодушевление и бессонные дни и ночи работы в лаборатории сменялись периодами долгой апатии, когда Мелкайя едва мог вытащить себя из собственных покоев, чтобы показаться обращённым на глаза. Как и Рахабу, ему приходилось если не быть, то хотя бы притворяться сильным ради своего клана. Ради тех, кто вовсе не просил о Тёмном Даре.

Каин думал о том, что искалечил сыновей, сделав их вампирами без спроса. Но он искалечил лишь шестерых, и не знал о том, как на них скажется проклятье Круга. Мелкайя обращал людей десятками. Обращал даже тогда, когда его собственное проклятье уже дало о себе знать. На его совести были сотни душ, измученных вечной жизнью, о которой они не просили. Казалось бы, зная о том, что их ждёт, шестой лейтенант должен был бы испытывать сострадание к будущим потомкам, но этого не было. Он сам себя убеждал, что всё не так страшно, что Тёмный Дар всё равно стоит того. Правда была слишком неприятной, чтобы он мог её принять.

И вновь — у Каина хотя бы было оправдание в виде незнания всех последствий. У Мелкаи не было.

— Будем исправлять, — пробормотал шестой лейтенант и всё-таки пошёл спать. Ему нужно было составить хороший, подробный план исследований. Но для этого правда требовалось, для начала, как следует выспаться.

* * *

Старшие тем временем шли по северным пригородам Авернуса, рассчитывая обогнуть основную часть города, зайти с востока, где их ждут меньше всего, и там выцепить себе ведьму.

В их нынешнем сотрудничестве даже была некоторая ирония: два вампира, что активно делили империю на части и нарывались на конфликт, и один, который призывал остальных к миру, но остался не услышан. Но если Мелкаю до сих пор волновала проблема чужого признания, то Рахабу всё-таки стало по большей части безразлично. Он просто делал своё дело и ждал шанса восстановить клан. Не то, чтобы он всё-таки смог воспитать себе полное безразличие к братьям — нет, Рахаб переживал за них, очень искренне. За их душевное состояние, например. Просто ему стало не так важно, что они думают о нём, о его взглядах на мир и так далее.

Чёткого плана у лейтенантов не было: к сожалею, было невозможно предсказать, где и как они обнаружат ведьму, и кто будет рядом с ней. В основном из оружия люди сейчас использовали тяжёлые арбалеты или огнемёты, но первые блокировались щитами Турэла, а у вторых хотя бы была малая дальность поражения. Что касалось ведьм, то они по каким-то причинам не жаловали тяжёлую броню, так что застрелить их было не сложно. Но нужно было ещё забрать тело, а эти женщины всё-таки недостаточно выжили из ума, чтобы разгуливать поодиночке.

Было очень интересно послушать, что говорят в городе после ночного происшествия, но, опять же, наличие кровавых ведьм делало затею крайне рискованной — если не заметить одну, праздно шатаясь по улицам и слушая народ, можно было запросто получить пулю в затылок. Собственно, поэтому Зефон и обследовал город ночью с крыш — пытаться затеряться в толпе было слишком рискованно.

Когда лейтенанты подошли к восточной окраине города, Рахаб полез на одну из крыш. Но, стоило ему зацепиться за край немного подтянуться, как он тотчас спрыгнул обратно.

— Там арбалетчик, — выдохнул четвёртый лейтенант. — На крыше буквально в тридцати метрах. И, кажется, ещё пара метрах в двадцати от первого.

— Проклятье… — пробормотал Доума. — Они сообразили быстрее, чем я надеялся.

— И что будем делать? — спросил Турэл.

Его брат задумался. Когда-то его клан практиковал технику Рывка, которая позволяла преодолевать ограниченные расстояния почти мгновенно. Будь Доума в полной силе, наверное, ему хватило бы дистанции как раз на тридцать метров, но сейчас он сможет прыгнуть в лучшем случае на десять. Подходить снизу — риск нарваться на ведьму. Рахаб, конечно, мог попробовать «снять» арбалетчиков с помощью зачарованных стрел, но их запас у него был не бесконечным.

— Даже если мы сможем убрать одного, другие наверняка заметят, — пробормотал второй лейтенант, не дождавшись ни от кого ответа. — Но у них вряд ли достаточно людей, чтобы патрулировать центр «своей» территории, учитывая, что тут они стоят достаточно кучно. Так что пройти через оцепление — а дальше должно быть проще.

— Снизу всё ещё могут быть ведьмы, да и проход наверняка перекрыт, — заметил Доума. — Как ты собираешься это сделать? С нами нет Зефона, чтобы отвлечь их иллюзией.

— А ведьму Мелкае мы уже самонадеянно пообещали… — пробормотал Турэл. — Нехорошо получилось.

— По крайней мере, я уверен, что они не атакуют вампиропокллонников, — заметил третий лейтенант. — Иначе эти молодцы бы сейчас тут не стояли.

— Нужно осмотреть подвалы, — сказал Рахаб неожиданно.

— Чего? — переспросил Доума.

— Подвалы. Возможно, мы можем пролезть под землёй.

— Вы двое серьёзно собираетесь идти в самый центр вражеской территории? — не поверил третий лейтенант своим ушам.

— А что тебя в этом смущает? — удивился Турэл.

— Три копья, что я однажды получил за свою беспечность, — ответил третий лейтенант. — Не хочу теперь по неосторожности получить пулю или арбалетный болт.

— Давайте всё же осмотримся, — сказал Рахаб. — Мало ли, когда нам понадобятся знания о местных подвалах. Правда, опять же, у нас нет Зефона, который мог бы эти подвалы осветить…

— Уж огонь мы как-то добудем, — ответил Доума. — Хоть лучину. Не то, чтобы мне нравится эта затея… но в конце концов почему бы и нет? Правда, вдруг найдём подземный тоннель или ещё что-то полезное.

Когда на втором подвале лучина внезапно погасла, Турэл неожиданно почувствовал едва ли не панику. Это был резкий, прошибающий страх, который словно прошёл через позвоночник и затем разлился по телу, лишая сил. Зрение… Его не было. Опять.

— Эм… Рахи? Доума? — позвал второй лейтенант, стараясь звучать спокойно. — Я… на выход, хорошо?

— Да мы все на выход, — послышался спокойный голос Рахаба. — Толку тут торчать без света?

Турэл завернул за угол и увидел слабый свет, просачивающийся из открытой двери подвала. Он выдохнул. Зрение было на месте.

— Рэл? — окликнул его Рахаб. — Всё хорошо?

— Да… — выдохнул старший. — Просто темнота… навевает пугающие воспоминания. Пойдёмте отсюда быстрее.

— Может, тогда будешь стоять снаружи? — хмыкнул Доума откуда-то из темноты.

— Издеваешься что ли? — пробормотал Турэл. — Как будто нет ни одной вещи, которая пугает тебя.

— Ну… да, пожалуй, если бы я сейчас увидел одного из мелкайхимских гулей, я бы испугался… Идёмте.

Подвал следующего дома, который они нашли, оказался аж двухъярусным. Там даже нашлось окно, ведущее на другую улицу, но увы — слишком маленькое даже для того, чтобы просочился Рахаб, не говоря уже о более крупных Турэле и Доуме. Второй лейтенант подсадил четвёртого, и некоторое время тот наблюдал за происходящим на улице, но увы, увидеть или услышать хоть что-то интересное ему не удалось. Здесь, видимо, вообще люди практически не ходили, не считая часовых на крышах.

Вряд ли был большой смысл обследовать второй уровень подвала, но любопытство оказалось сильнее. Однако там не нашлось ничего интереснее колонии крыс.

Лейтенанты уже собирались уходить, когда Турэл дал знак остановиться.

«Мы здесь не одни, — сказал он Шёпотом. — Я слышу шаги уровнем выше. Кажется, идут двое или трое. Не могу понять — слух ещё не настолько острый».

«Они что, ищут нас?!» — удивился Рахаб.

«Очевидно, — ответил Доума. — Больше им тут делать нечего. Скорее всего, с ними ведьма. Надеюсь, что это не две-три ведьмы…»

«Нет. Один точно в доспехах», — ответил Турэл.

«Надо затушить лучины, — сказал третий лейтенант. — Если там не только ведьмы, то у них должен быть с собой фонарь, а вот нам подсвечивать себя вообще ни к чему».

«А если это ведьма в броне? — спросил Рахаб. — Мало ли…»

«Ну… Тогда у нас проблемы».

«У нас проблемы в любом случае, — сказал Турэл. — Складываем лучины у выхода из комнаты и отходим сами».

Они сделали так, как предложил второй лейтенант. Потянулись долгие секунды ожидания.

«Слышишь их?» — спросил Доума.

«Больше нет. Видимо, когда услышал, они были прямо над нами».

Рахаб нервно погладил оперение заготовленной стрелы. Турэл встал слева от входа и, глубоко вздохнув, закрыл глаза, пытаясь снова услышать шаги.

На уровне выше полы были вымощены камнем, а здесь была просто сырая земля, глушившая шаги. Но через какое-то время Турэл разобрал тихий голос.

«Они рядом», — сообщил второй лейтенант.

«Я заметил отсвет от фонаря или чего-то вроде, — сказал Рахаб. — Значит, там не только ведьмы».

«Это и плохо, и…» — начал было Доума.

Какой-то маленький предмет, тихо шипя, залетел в комнату. Турэл рефлекторно поймал его телекинезом и вышвырнул прочь. Раздался взрыв, сверху посыпалась пыль и каменная крошка. Из трёх зажжённых лучин уцелела только одна, которую откинуло в дальний угол комнаты. Рахаб и Доума, не сговариваясь, побежали вперёд, чтобы взобраться на образовавшуюся от взрыва насыпь в коридоре раньше противника. Турэл тряс головой, пытаясь прийти в себя.

Едва Доума вскарабкался на насыпь, как резко стало очень ярко и жарко — человек вместо того, чтобы лезть вверх, решил дождаться, пока выберутся вампиры, и спалить их. Доума резко скатился с насыпи обратно. К счастью, больше гранат в них не летело — люди не знали, что самый сильный телекинетик был оглушён взрывом. Третий лейтенант тихо зарычал, присел на корточки, а затем — прыгнул. И вовремя: через секунду Турэл и Рахаб почувствовали боль от чёрной крови.

С помощью Рывка третий лейтенант перемахнул через насыпь и раньше, чем люди успехи отреагировать, свернул одному огнемётчику шею. Второй человек, сопровождавший ведьму, уже выхватил гранату и зажёг фитиль, но растерялся и в итоге кинул её в вампира. Доума поймал её руками и едва успел отшвырнуть обратно. Прогремел ещё один взрыв, но его третий лейтенант уже не услышал — голову пронзила острая боль, а потом стало темно.

Рахаб, всё-таки забравшийся на насыпь следом за братом, убрал лук и обнажил меч. Пока ведьма и второй человек в доспехах пытались выкопаться из-под обломков и прийти в себя, он оказался рядом и добил обоих. Фонарь, что был у людей, разбился и потух, и только где-то в углу еле тлела последняя лучина, что принесли с собой лейтенанты.

— Рэл? — позвал Рахаб. — Доума? Как вы?

— Надо сваливать, — высказался второй лейтенант. Он подобрал лучину и теперь тоже аккуратно взбирался на насыпь. — Доума? Ты где?

Света от лучины ещё хватило, чтобы они смогли разглядеть неподвижно лежащего брата, однако затем огонёк обжёг Турэлу пальцы и потух.

— Два взрыва… — пробормотал Рахаб. — Надеюсь, рядом никого не было, и их не услышали.

— Эти люди в любом случае скорее всего кому-то сказали, куда направляются, — ответил Турэл и сел рядом с братом. — Скоро будет подмога. Ты сможешь вытащить ведьму? Раз она сама сюда пришла, глупо этим не воспользоваться.

— Света бы хоть чуть-чуть… — пробормотал Рахаб. — Я бил скорее на звук.

Он нащупал обмотанную бинтами руку и потянул.

— Вроде, получается, — сказал четвёртый лейтенант. — А, нет… что-то всё-таки её держит. Сейчас, может, удастся быстро вытащить. Ты нашёл рану Доумы?

— Нет, и без света, скорее всего, не найду, — сказал Турэл. — Проклятье… У меня пальцы дрожат… Я… похоже, и правда начал сильно темноты бояться.

— Где выход, помнишь? — спросил Рахаб, всё так же на ощупь извлекая тело ведьмы из-под придавившей её опорной балки.

— Вроде. Как ты? Помочь?

— Нет. Справился. Бери Доуму, и уходим отсюда.

Им повезло — они успели выбраться без препятствий. Братья бежали в северные предместья, не сговариваясь и не оглядываясь. Лишь когда они оказались у руин последней старой усадьбы, они остановились, чтобы перевести дух. Рахаб бросил тело ведьмы на землю, а Турэл куда аккуратнее положил Доуму у стены дома и осмотрел. Ведьма попала третьему лейтенанту почти точно в висок, и пуля застряла внутри, явно сильно повредив мозг. Турэл, увидев эту картину, выругался. Вытягивать такое телекинезом было опасно — можно было совсем разворотить пострадавшему голову. На вампирах, конечно, все раны заживают, но эта и без того грозила Доуме не самыми приятными последствиями на ближайшие несколько ночей.

— К Мелкае, — заключил второй лейтенант. — Только он сможет достаточно осторожно извлечь это.

— Твой телекинез нас спас, — сказал Рахаб, снова вскидывая тело ведьмы на плечо.

— Да мы все друг друга спасли, — ответил Турэл на это, снова поднимая тело брата. — Если бы не Доума, в нас бы прилетела вторая граната, и её я бы поймать уже не смог. А если бы ты не успел всё-таки перебраться через завал и не добил ведьму и второго латника, то кто знает, чем бы дело кончилось. Пойдём.

Когда лейтенанты вернулись, на лицах вампиропоклоннков, которые попадались им на дороге, читался едва ли не ужас. Турэл отловил того, кто мог показать путь к лабораториям, и попросил помочь отнести туда тело ведьмы, и сам понёс туда же бессознательного брата. Рахаб же отправился будить Мелкаю.

В коридоре его встретил Феликс. Пёс принюхался, потом неприязненно заворчал.

— Что, мёртвой ведьмой пахну? — хмыкнул четвёртый лейтенант. — Извини, малыш. Мне самому это тоже не нравится. Ванную бы сейчас… Хоть из спирта, хоть из обычной крови…

Рахаб зашёл в комнаты Мелкаи и, приоткрыв дверь спальни, позвал:

— Мел! Мел, проснись! Нам нужна твоя помощь. Довольно срочно…

— М-м… — шестой лейтенант открыл глаза и воззрился на брата. — Рахаб? Уже вернулись?..

— Да… У меня две новости, хорошая и плохая. Хорошая — мы принесли тебе ведьму. Плохая — у Доумы пуля в голове.

— О, проклятье… — пробормотал Мелкайя, откидывая одеяло и ставя босые ноги на дощатый пол. — Где он?

— Вроде бы, Турэл понёс его в лабораторию.

— Угу… Иди разбуди Мастера. Доуму надо будет кормить после такой раны, и лучше — кровью сильного вампира. Лучше, чтобы Каин уже был рядом, когда он очнётся.

Рахаб кивнул и убежал. Мелкайя, действуя частично на рефлексах, быстро оделся и побежал в сторону лабораторий.

Там уже всё было готово. На столе, который правда был скорее разделочным, чем операционным, лежал третий лейтенант. Над ним стоял Турэл с таким выражением лица, словно Доуму впору было закапывать.

Пока Мелкайя изучал рану, в помещение зашёл Каин.

— Насколько всё плохо? — спросил император, решив, что о подробностях вылазки спросит как-нибудь потом.

— Может пострадать восприятие речи и, возможно, некоторые двигательные функции — в зависимости от того, насколько глубоко вошла пуля, — ответил Мелкайя. — В общем, на ближайшие дня три точно он — не боец. М-да уж… брат мой, — пробормотал Мелкайя, обращаясь уже к бессознательному Доуме. — Не думал, что однажды буду вынимать пули из тебя. Ещё и из головы…

Холод. Вот что Разиэль почувствовал, только пробудившись от эволюционного сна. Вторым ощущением была слабость, затем — голод. Даже скинуть одеяло казалось почти непреодолимой задачей. Разиэль перевернулся и упал с кровати, запутавшись в нём. Лучше бы с него вообще одеяло сняли, честное слово. Сейчас от него проблем было больше — оно всё равно не могло согреть.

Гусеница имени Разиэля, немного повозившись, вылезла из одеяла. Добравшись до стены, первый лейтенант сел около неё, затем с трудом поднялся на ноги. Сердце постепенно ускоряло бег, разгоняя кровь по телу. Становилось теплее, хотя приятных ощущений всё равно было очень мало — кажется, у Разиэля затекло всё тело. Он сделал несколько шагов назад и сел обратно на кровать. Закрыв глаза, он глубоко вдохнул, но запах так нужной сейчас крови не ощущался. На Шёпот не хватало сил.

Когда неприятное покалывание отступило, Разиэль снова поднялся на ноги, уже намного увереннее, и открыл дверь. Ступая всё ещё не очень твёрдо, он вышел в коридор.

Соседняя дверь открылась почти тотчас, и из неё вышел Турэл. Увидев Разиэля, он широко улыбнулся.

— О! Какие лица! Как ты?

— Как обычно… — пробормотал Разиэль. — Слабость. Голод. Рэл… дай…

Второй лейтенант покачал головой.

— Нет. Ты можешь выпить из меня слишком много. Я уже позвал Мастера — он покормит тебя. Вернись пока в комнату. Мы-то ко всему привыкшие, но вот смертных голым лейтенантом лучше не пугать.

— А… Ну да. Я голый, — сообразил Разиэль и смущённо улыбнулся. — Пойду попробую одеться.

Когда Каин вошёл в его комнату, первый лейтенант едва успел натянуть штаны. Справившись о его самочувствии, император протянул сыну руку. Разиэль едва смог прокусить кожу, но голод всё-таки помог.

Даже из Каина первый лейтенант вытянул довольно много силы. Покормив его, император сказал, что будет ждать внизу, вместе с остальными, и вышел. Разиэль же остался окончательно приводить себя в порядок и осознавать реальность.

— Та-да-да-ам! — услышал Разиэль голос Зефона, когда зашёл в зал совещаний. — Жаль, фанфар под рукой нет — ознаменовать твоё пробуждение.

— Не издевайся, — бледно улыбнулся Разиэль.

Неожиданно на него налетел Феликс, едва не сбив с ног. Пёс встал на задние лапы, а передние поставил Разиэлю на ноги и теперь только что не подпрыгивал и требовательно тявкал, то ли напрашиваясь на ручки, то ли просто на ласку.

— Так, ты, вроде, не вырос, — сказал Разиэль и сел на корточки, чтобы погладить собаку. Это было ошибкой — Феликс тотчас попытался облизать ему лицо. — Тьфу! Феля… нельзя! Так, выходит, спал я не очень долго?

— Где-то четыре дня, — сказал Каин. — Могло быть значительно хуже.

— Я пропустил что-нибудь важное? — спросил первый лейтенант. Феликс немного угомонился и грохнулся на пол, подставляя ему живот.

— Глобально — нет, — ответил Турэл. — Этим днём люди попытались атаковать нас, но не преуспели. До этого… Ну, мы столкнулись с ведьмой и парой латников-огнемётчиков. Мы — я, Рахаб и Доума. Доуме прострелили голову, но, к счастью, Мел смог достаточно аккуратно извлечь пулю.

— Я теперь слегка тупенький, — третий лейтенант усмехнулся. — В том смысле, что иногда не совсем понимаю устную речь. Сегодня уже лучше, а когда только пришёл в себя, разбирал одно слово из пяти.

— Угу… Я не пропустил ничего важного, только Доума немножко умер, — хмыкнул Разиэль, продолжая гладить собаку.

— Насколько ты стал сильнее? — спросил Зефон.

— Пока не знаю. Нужно проверить, что из магии мне теперь даётся. Хорошо бы, чтобы хватило сил на телепортацию хотя бы на малые расстояния… Хотя магия Измерения всегда давалась мне несколько тяжелее, чем Разума.

— И мне нужна твоя кровь на анализ, — сказал Мелкайя.

— Ага… А для чего?

— Я занялся изучением нашего развития более подробно, — сказал шестой лейтенант. — Ты только что вышел из спячки, так что данные по твоей крови могут оказаться важными. К слову, Турэл, если не ошибаюсь, должен уснуть завтра или послезавтра. Но это в том случае, если я всё правильно понял и рассчитал.

— Вот как, — хмыкнул Турэл. — Ты это понял по моему анализу крови?

— Да. Он меняется от одной пробы к другой. И… Разиэль, извини, я брал пробу у тебя, пока ты спал. Спросить возможности, сам понимаешь, не было.

— Да ничего страшного, — ответил первый лейтенант.

— Завтра или послезавтра… — пробормотал Турэл. — Ну… когда я впаду в эволюционный сон, поправите мне одеялко?

— Я его с тебя сниму, — ответил Разиэль. — И, поверь, это будет для твоей же пользы — я сегодня запутался в своём, когда вставал.

— Я вернусь в Штальберг, — сказал Каин. — Если здесь я больше не нужен.

— В Штальберг? — спросил Разиэль. — Зачем?

— Зефон попросил меня выяснить, как обстоят дела в других крупных городах, откуда солнцепоклонники Авернуса могут получить помощь, — объяснил император. — Собственно, этим я и занимаюсь.

— Думаю, дальше мы справимся сами, Мастер, — сказал Турэл.

— Хорошо. Давайте тогда вы поделитесь отчётом о том, что происходит здесь, я — о том, что мне уже удалось узнать, и продолжим заниматься своими делами.

После совещания Мелкайя позвал Разиэля, Турэла и Рахаба в лабораторию и взял у них образцы крови.

— Такими темпами мне скоро понадобится ещё одна ведьма… — пробормотал шестой лейтенант.

— Ну… когда мы все пройдём через спячку, это должно стать проще, — заметил Рахаб и посмотрел на Разиэля. — Так всё же, что насчёт твоего нынешнего уровня силы?

— Хм… как бы проверить? — пробормотал Разиэль. — Пойдёмте наружу — попытаюсь телепортироваться.

Телепортация на малое расстояние в пределах видимости у Разиэля получилась. Также он мог творить Отвод Глаз хоть на всех братьев и более избирательно — например, так, чтобы окружающие не замечали конкретно вампирические черты в его внешности, однако не игнорировали его присутствие полностью. Также ему начали даваться манипуляции с воздухом — создание небольшого ветерка или воздушной стены, что отдалённо напоминала телекинетические щиты Турэла. Прогресс оказался довольно ощутимым — как и предсказывал Мелкайя, Разиэль вернулся примерно на тот уровень силы, что был у него в пятнадцать лет от обращения. И это всего за несколько месяцев. Выходило, что в целом лейтенанты «нагоняли» примерно три года жизни в месяц. Значит, чтобы вернуться к тому уровню силы, что был у них на момент казни Разиэля, у них должно было уйти около тридцати лет — не так много, как могло бы быть. И при необходимости срок можно было бы уменьшить, если бы у них только были ресурсы. Пока же, к сожалению, задача наоборот была скорее замедлить процесс. Впрочем, трудно было сказать, не изменится ли потом динамика.

Шестой лейтенант снова оказался прав в своих расчётах — на следующий вечер не проснулся Турэл. Разиэль, как и обещал, снял с брата одеяло и оставил лежать так. Зрелище спящего эволюционным сном вампира стало ещё более жутким — Турэл выглядел почти как покойник. Во сне его лицо расслабилось, но вместе с тем, как и у Разиэля, словно застыло, из-за чего второй лейтенант выглядел торжественным и печальным.

Лейтенанты обнаружили, что солнцепоклонники также получают помощь из нескольких небольших поселений неподалёку. Вскоре после пробуждения Разиэля им удалось перехватить один из обозов с продовольствием. Следующий уже охраняла пара ведьм, но на открытой местности справиться с ними оказалось значительно проще. Щиты Разиэля, хотя и уступали таковым Турэла, по крайней мере задерживали пули и арбалетные болты достаточно, чтобы те уже не представляли опасности.

Четыре ночи спустя проснулся Турэл. И вовремя — поняв, что вампиры вполне успешно отрезают их от источников снабжения, солнцепоклонники попытались организовать засаду на пути следования следующего обоза. Однако благодаря совместной работе восстановивших часть силы первого и второго лейтенанта дело кончилось только одной пулей у Разиэля в плече. Правда, обоз лейтенанты захватить не смогли, но всё же противника они потрепали прилично.

Когда проснулся Доума, он наконец смог закончить своё новое заклинание: Силки охотника. Для пробы он зачаровал скудную траву на пути обычного следования обозов в Авернус, и эффект превзошёл все ожидания. Выросшая трава, обвивающая и обездвиживающая противников, не только мешала колдовать ведьмам — выпутаться из неё оказалось непросто, а один не очень умный латник, решивший попробовать её сжечь, в итоге поджёг весь обоз, и на этом лейтенанты смогли спокойно отступить.

Каин тем временем выяснил, что солнцепоклонники Штальберга в самом деле собирают силы, но они планировали выступать ранней осенью, после сбора урожая. К сожалению, после удачи с первыми пятью Хранителями Каин никак не мог обнаружить оставшихся трёх.

К Рахабу после спячки вернулась форма тумана и способность принимать человеческий облик, а также слабый аквакинез. Он также смог снова колдовать заклинание Эрозии, а значит — зачаровывать себе новые стрелы, пробивающие броню. Суть состояла в том, что наконечник стрелы при столкновении с объектом с помощью чар Эрозии делал его значительно мягче, позволяя стреле преодолеть препятствие или войти глубже в плоть жертвы. Разумеется, инерция всё равно немного терялась, но в целом именно это зачарование позволяло Рахабу отстреливать латников.

Солнцепоклонники пока не пытались снова атаковать позиции противника — видимо, они решили дождаться подкрепления из Штальберга. Лейтенанты ждали тоже. После Рахаба настала очередь Зефона, и вот тут Разиэль поблагодарил Судьбу за то, что у него уже достаточно хорошо восстановилась ментальная магия — Феликс очень беспокоился из-за того, что его хозяин лежит и не подаёт признаков жизни. Разиэлю пришлось колдовать на собаку Успокоение и уводить её из комнаты Зефона, а затем следить, чтобы щенок постоянно был чем-то занят, чтобы он не вернулся к бдению у хозяйской кровати. Стоит ли говорить, что спустя четыре ночи Феликса едва не разорвало от счастья? Разиэль только посмеивался, когда смотрел, как пёс то прыгает на Зефона, то начинает бегать кругами, то падает на спину, то тотчас подскакивает и пытается вылизать своему хозяину лицо.

— Феликс, — сказал Зефон. — У меня голова от тебя сейчас закружится. Так… тоже четыре ночи, да? Что я пропустил?

— Тебе должно понравиться, — хмыкнул Каин. — Приближается осень, и люди из Штальберга пригнали свою скотину на Равнины Крови. Ты сильно напугал их, даже не вылезая из Собора… Они предпочитают по возможности держать животных на севере, лишь бы не подвергать себя угрозам нападения со стороны зефонимов. Но сейчас они осмелели настолько, что пасут скотину почти в дне пути от города — видимо, потому, что ближе нет хорошего места.

— Я думал, твои потомки только в Соборе, — заметил Разиэль. — Я больше нигде их не видел.

— Потому что люди, как я уже говорил, попытались напасть на меня, — сказал Зефон. — Это было незадолго до твоего возвращения, и битва оказалась довольно тяжёлой. Я стянул всех вампиров, кто был достаточно близко, в Собор. Но на самом деле есть ещё несколько «гнёзд» на бывшей территории моего клана. Только вот я сам точно не помню, где именно… По-моему, я организовал всё так, что они перемещались между укрытиями, чтобы их было сложнее вычислить в холодное время года. Кстати, возможно, поэтому люди из Штальберга собираются ждать — когда ударят холода, зефонимы будут менее подвижными, с ними будет намного проще справиться. Значит, они решились перегнать скотину к Равнинам? Отлично. И я очень вовремя поспал. Что у них там?

— Волы и коровы, козы, овцы, лошади, — перечислил Каин.

— Угу… — протянул Зефон. — Нам стоит угнать у них овец и лошадей.

— Чего? — переспросил Разиэль.

— Угнать овец и лошадей, — повторил Зефон. — Потому что больше мы сейчас не потянем. Но овцы дают молоко, мясо и шерсть, а лошади намного быстрее волов, хотя, конечно, учитывая, что они не приучены к запаху вампиров, справиться с ними будет сложно. К счастью, ты как раз снова можешь творить достаточно сильное Успокоение. А Мастер… — пятый лейтенант посмотрел на Каина. — Или мне кажется, или вы умеете превращаться в волка?

— Умею, — кивнул император. — Что ты задумал?

— Вам придётся сыграть роль пастушьей собаки, — ответил Зефон. — К сожалению, мой пёс таким премудростям не обучен. Разиэль будет держать табун лошадей под Успокоением, я — вести их, направляя вожака, а вы — гнать овец.

— Я. Гнать овец. В виде волка, — повторил Каин. — Ну ладно. Так я ещё не развлекался…

— Когда мы отправляемся? — спросил Разиэль.

— Хоть сегодня, но мне нужно часа три-четыре, чтобы попрактиковаться в магии, — сказал Зефон. — Думаю, если что, иллюзии тоже могут помочь управлять табуном. Но мне нужно немного их отработать. Магия Света требует до демона концентрации… Творить её и ехать верхом будет непросто. Даже для меня.

— Хорошо, — сказал Каин. — Я пока прослежу за людьми в Штальберге. Ближе к утру я заберу вас.

Действовать пришлось посреди дня — на ночь скотину отгоняли ближе к городу. Разиэль хотел бы осмотреть Штальберг или хотя бы поселение, около которого паслась скотина, но Каин не позволил им. Первый лейтенант только и успел что поглазеть на громады Дымовых Труб на северо-западе. Отсюда было видно что их, что Собор, и вот последний и должен был послужить тройке вампиров ориентиром.

Пастухов, что охраняли стада, они устранили достаточно быстро. Удивительно, но первого лейтенанта за это почти мучила совесть. Хотя казалось бы, сколько он убил людей лично? Но всё равно убивать не воинов, а обычных пастухов, пусть и вооружённых, ему было неприятно. Всё-таки для великого лорда вампиров он и правда оставался удивительным идеалистом.

В прошлом, правда, его характер в какой-то момент всё-таки стал под стать остальным братьям. Гордый, самовлюблённый, уверенный, что все вокруг нужны лишь для того, чтобы так или иначе приносить ему пользу. Ну ладно, все, кроме Мастера.

Турэл? На него можно было скинуть кое-какие проблемы, как и на Доуму. Рахаб? Любимая игрушка. Мелкайя? Ну, а кто ещё будет поставлять в Разиэлем элитный алкоголь? Люди? Пища и потенциальный материал для обращения. Не более того.

И, кроме Каина, только одно существо не вписывалось в эту картину.

Зефон.

Зефон, по мнению Разиэля, существовал для того, чтобы выводить его из себя. Один раз во время переговоров пятый лейтенант умудрился спровоцировать первого настолько, что тот применил к младшему силу — а потом Разиэль услышал его смех. Зефону нравилось, что он мог настолько сильно вывести старшего из равновесия. Пусть даже это обернулось для него травмами, он заставил Разиэля потерять над собой контроль. И он не раз и не два потом припоминал Разиэлю этот миг слабости. Один раз старшему пришлось просто сбежать с переговоров, чтобы найти хоть какой-то способ успокоиться. Помогла тогда только охота — и совсем не на оленей или волков.

Они ненавидели друг друга абсолютно искренне и взаимно. Вообще отношения Зефона с братьями были полны взаимности. С Разиэлем — взаимная ненависть. С Турэлом — взаимный страх.

Но сейчас лейтенантам было не до выяснения отношений — Разиэлю в самом деле приходилось держать Успокоение на лошадях, тем более что рядом рыскал огромный белый волк, пусть он и был больше занят тем, что щёлкал зубами у боков отбивающихся от стада овец. Кажется, несмотря на лёгкую абсурдность происходящего, Каин искреннее этим наслаждался.

Вообще день был удивительно приятным для конной прогулки. Ветер был с юга и нёс запах налитых колосьев диких трав, что росли на Равнинах Крови. Солнце, хоть и смотрело на них очень хмуро из-за близости к Тартару, дарило последние лучи тепла. Обстановка была идиллической, особенно если забыть о трупах нескольких человек, что остались недалеко от города. Овцы блеяли немного встревоженно, но нужно было отдать Каину должное — из него получилась просто великолепная овчарка. Он был один на огромную отару, но ни одна овца даже на метр в сторону не успевала отойти, как император тотчас возникал рядом и загонял её обратно. Возможно, не обходилось без магии. Правда, ехать им предстояло довольно долго — всё-таки таким неспешным ходом до Авернуса предстояло добираться больше двух суток. Разиэль только надеялся, что за это время лошади либо немного привыкнут к волку и запаху вампиров, либо что ему правда хватит выдержки постоянно колдовать на них Успокоение.

К вечеру животные явно начали выбиваться из сил, и ближе к полуночи решено было всё-таки сделать привал. Разиэлю и самому хотелось поспать хотя бы пару часов, чтобы восстановить концентрацию. Вампиры обнаружили руины старого поселения, где сохранилась каменная ограда, и решили отдохнуть там. Возможно, когда-то это была одна из кровавых ферм, где людей выращивали специально на корм вампирам. К счастью, здесь уцелел колодец и даже ведро — древесина оказалась как следует промаслена, и потому годы не тронули её. Правда, ворот рассохся и жутко скрипел, так что в конце концов они решили просто кидать ведро в колодец и вытягивать его оттуда руками.

На то, чтобы напоить всех животных, ушло довольно много времени. Разиэля отправили спать где-то на середине процесса, обещав разбудить ближе к утру. Всё-таки несколько часов сна подряд позволяли восполнять силы лучше, чем два часа, потом бодрствование, потом ещё два часа.

Наверное, отчасти Зефон выбрал овец, а не коз потому, что овцы по природе были несколько более спокойными животными, и Успокоение на них работало лучше.

На второй вечер они остановились в точно таком же полуразрушенном поселении. Кажется, у них даже была одинаковая планировка. Точно фермы крови. Каин и Зефон нашли хорошую обзорную точку на полуразрушенном чердаке одного из домов, но Разиэлю, когда он заступил на дежурство, захотелось пройтись. Он пошёл вдоль края поселения, глубоко вдыхая удивительно свежий для этих краёв воздух. Несмотря на то, что в нём уже отчётливо ощущался запах от скопления большого количества животных, это не вызывало у первого лейтенанта неудовольствия. В конечном итоге, восприятие запаха как приятного или нет было всего лишь делом привычки, а когда не чувствовал запахов вообще в течение долгого времени, любой из них может казаться приятным. По крайней мере, пока он не слишком резкий.

Равнины Крови… удивительно, как с годами изменился смысл этого названия. В какой-то период в этой области было очень много кровавых ферм.

Уходить с точки, где открывался наилучший вид на окрестности, было довольно безответственным решением, но Разиэль не ожидал какой-либо погони за ними. Разумеется, отара и табун лошадей оставили за собой очень явные следы, но без тех самых лошадей догнать похитителей людям будет непросто.

Проходя мимо одного из домов, Разиэль неожиданно услышал какой-то шум. Он обнажил меч и подошёл к разбитому окну. Никого. Лунный свет мерно падал на давно рассохшийся дощатый пол, который был в таком состоянии, что казалось, будто можно посадить себе занозу лишь посмотрев на него.

— Мыши что ли? — пробормотал первый лейтенант и пошёл дальше, не убирая, однако, меч. Надо всё-таки вернуться ближе к тому дому, где спали Зефон и Каин.

Зефон открыл глаза. Его преследовало какое-то смутное беспокойство. Каин, в облике волка, мирно сопел рядом, свернувшись практически в клубок. В таком облике ночевать в заброшенном доме оказалось уютнее.

Пятый лейтенант тихо вышел на улицу и огляделся.

«Разиэль?» — позвал он.

«В чём дело?»

«Не знаю. Не спится. Всё хорошо?»

«Да, всё отли…» — мысленный голос первого лейтенанта прервался. Ночную тишину нарушил прозвучавший где-то на южной оконечности поселения крик.

Забыв, что разумнее было бы разбудить Мастера, Зефон побежал на звук.

«Зеф! Здесь…» — смог сказать первый лейтенант.

Его брат не ответил. Он уже догадался, что произошло.

Потерянный атаковал Разиэля абсолютно бесшумно, спрыгнув с крыши. Всё, что первый лейтенант почувствовал — как его спину раздирает жгучая боль. Он упал на землю и дёрнулся. Над его ухом клацнули зубы зефонима, который целился в шею. Каким-то чудом Разиэль смог сотворить достаточно мощную воздушную волну, чтобы скинуть противника с себя, затем он стремительно вскочил и сделал пару шагов вперёд. Спину немилосердно жгло и щипало — тело пыталось зарастить серьёзные раны. Ещё один Потерянный прыгнул на Разиэля сверху, но теперь первый лейтенант смог увернуться. Он почти добежал до выхода из проулка, где вампиры напали на него, но не вовремя оглянулся, чтобы проверить, где преследователи. Третий зефоним прыгнул на него спереди, сбивая с ног, и придавил лапой к земле руку, сжимающую меч. Разиэль посмотрел в горящие алым глаза чудовища и увидел, как оно открывает усаженную мелкими игольчатыми зубами пасть, из которой торчали внушительные клыки. Через секунду эти клыки будут в его шее.

Разиэль попытался ударить тварь ногой, но только почувствовал лёгкую боль — хитин надёжно защищал чудовище от таких слабых атак.

— Стоять! — послышался выкрик каким-то изменившимся, одновременно более высоким, чем обычно. но при этом властным голосом Зефона.

Разиэля на миг ослепило яркой вспышкой, а затем он почувствовал, что вес тела на нём исчез. Он сел и аккуратно отполз в сторону.

Три зефонима сидели на крыше. Они теперь смотрели не на Разиэля, а на своего патриарха. Разиэль вспомнил, что Потерянные всегда стремились всеми силами убить своего патриарха даже вопреки здравому смыслу.

«Мастер!» — позвал первый лейтенант Шёпотом, надеясь, что Каин спит не слишком крепко — им явно была нужна помощь. Потому что трое — это только те, кого Разиэль видел.

Зефон стоял, не обнажая оружие, хотя при нём было два зачарованных меча и несколько метательных кинжалов. Он чуть поднял правую руку, явно готовясь применить боевую магию, если понадобится.

Потерянные не нападали. Разиэль слышал, как они щёлкают челюстями, словно разговаривая друг с другом. Зефон стоял абсолютно неподвижно и ровно дышал, а первый лейтенант боялся даже пошевелиться — ему казалось, что сейчас, в эту секунду происходит что-то, чего он не в силах до конца понять.

— Вы не причините вреда. Ни ему, ни мне, — сказал Зефон ровно.

Реакции не последовало. Потерянные не нападали, но и не уходили.

Пульс пятого лейтенанта был на удивление ровным. Он не чувствовал ни страха, ни сомнений. Он точно знал, что сейчас убьёт всех зефонимов в этом поселении, если понадобится. Его немного раздражало то, что он почти чувствовал свою настоящую силу, но его кровь просто ещё не могла удерживать достаточное количество магической энергии. Зефон словно пытался черпать её для сотворения заклинаний дуршлагом, и у него получалось использовать лишь ничтожные капли.

Пятый лейтенант краем глаза заметил ещё какое-то движение — один из Потерянных обходил его сбоку.

Разиэль ощутил отголосок абсолютно животного ужаса. На миг в памяти всплыл образ — быстро приближающийся бурный поток воды, её запах, первые капли, жгущие кожу… Отчаяние.

Зефонимы стремительно поползли прочь. Разиэль тряхнул головой, отгоняя наваждение, и поднялся на ноги.

— Что это было? — пробормотал он.

— Внушение Страха, — ответил Зефон. — Сам не знаю, как у меня вышло настолько сильное. Ты… какого демона сюда попёрся?

— Захотел осмотреть поселение внимательнее, — ответил Разиэль, пожав плечами. — Извини.

Он подошёл к брату ближе и с удивлением уставился на его лицо.

— Что? — спросил Зефон чуть раздражённо.

Разиэль потянул было к нему руку, но через секунду пятый лейтенант почувствовал сам. Он стёр из-под носа собственную кровь. По-видимому, из-за того, что он перенапрягся, подскочило внутричерепное давление, лопнули сосуды. И судя по тому, что регенерация не успела справиться с повреждениями мелких капилляров, где-то была куда более серьёзная травма…

— Кровоизлияние в мозг, — сказал Разиэль. — Ты перенапрягся. Идём быстрее к…

— Уходим отсюда, — прозвучал спокойный голос императора.

— Мастер? — Разиэль с удивлением посмотрел на Каина. — Давно вы… Почему ты не вмешался?!

— Не было необходимости, — ответил Каин. — Я хотел проверить, сможет ли Зефон сам справиться с ними. Идём, пока они не пришли в себя.

Разиэль хотел зарычать на императора, но понимал, что смысла в этом не было никакого. Не слушая возражений, он взял Зефона под руку и повёл прочь. Впрочем, пятый лейтенант вскоре сам повис на нём — после использования чрезмерно сильных для его тела заклинаний он находился в предобморочном состоянии.

Разиэль помог Зефону забраться на коня и сам сел позади, придерживая брата. Каин снова превратился в волка, и они продолжили путешествие.

Уже ближе к Авернусу до Разиэля дошло — Зефон не просто убил одного из своих потомков. Его тело рассыпалось прахом. Кажется, пятый лейтенант использовал какую-то модификацию Светового клинка… Но им не должно было быть возможно просто сжечь вампира целиком! Зефон для такого слишком слаб. Что же там произошло?

Они добрались до Авернуса во второй половине следующего дня. Хотя лошади и овцы уже снова устали, больше остановок они не делали. Зефон так и пребывал в немного пришибленном состоянии — даже после первой полноценной спячки их регенерация не очень хорошо справлялась с повреждениями мозга, так что в город первый и пятый лейтенант въехали на одной лошади.

Разиэль объяснил ситуацию встречавшему их Турэлу и отвёл младшего спать и восстанавливать силы. А Турэл в очередной раз остался… осознавать.

Первым, что он ощутил, увидев Разиэля и Зефона вместе, была ревность. Даже не беспокойство о состоянии младшего, которому явно было нехорошо — ревность из-за того, что они с Разиэлем ехали на одной лошади.

Второй лейтенант привык считать себя довольно разумным и сдержанным вампиром, хотя определённые факты, конечно, подтачивали такую самооценку. Да, у него раньше бывали вспышки гнева, но ведь то во время войны… Это было в другой жизни, под действием проклятья. И какого демона нелогичные и неконтролируемые эмоции вернулись сейчас?!

Турэла отдельно напрягало, что Зефон может почувствовать эти эмоции. Эмпатия младшего вообще часто бывала проблемой, перед встречами с ним Турэл часто принимал успокоительные посильнее. А сейчас в памяти некстати всплыло, как Зефон недавно разговаривал с Мелкаей, убеждая его быть откровенным по поводу собственных сомнений и страхов. Эмпатия вкупе с развитой наблюдательностью позволяла Зефону с хирургической точностью проникать в чужие души и при необходимости выворачивать их наизнанку. Поэтому Турэл испытывал по отношению к брату столько противоречивых эмоций. Если второй лейтенант мог убедить себя, что его вечно невозмутимая маска достаточно хороша даже для того, чтобы обмануть Разиэля, то с Зефоном это не работало. Из-за миндалевидного разреза глаз у Зефона обычно было очень лукавое выражение лица, и Турэл часто не мог отделаться от ощущения, что эти светлые глаза смотрят ему прямо в душу. Должно быть, в человеческой жизни они у Зефона были серыми…

До вечера Турэл сидел в своей комнате один, медитируя и пытаясь успокоиться. Пытаясь убедить себя, что даже если Зефон сейчас и почувствует что-то «неправильное» с его стороны, в этом нет ничего страшного. Однако, когда они собрались на вечернюю встречу обсудить новости, он даже не справился о самочувствии младшего брата. Турэлу было стыдно, но заставить себя заговорить с Зефоном и тем более посмотреть ему в лицо он не мог. Ему казалось, что он чувствует на себе внимательный взгляд младшего, но всё же Зефон ничего не стал спрашивать даже Шёпотом, и Турэл был почти признателен ему за это. И ещё сильнее — Разиэлю, который, описывая происшествие на старой ферме, задал младшему вопрос, отвлекая его:

— Зефон, что именно ты сделал с вампиром, который хотел укусить меня в шею?

— Ударил Световым копьём, — пожал плечами младший.

— Зефон… ты уничтожил его, — сказал Разиэль. — Как?!

— А ведь действительно… — пробормотал пятый лейтенант. — Его тело рассыпалось прахом. Рана была серьёзной, но далеко не настолько страшной.

— Ты каким-то образом разорвал связь его души и тела, — сказал Разиэль. — А потом сотворил очень мощное Внушение Страха.

— Я не знаю, как я это сделал, — ответил Зефон. — Я защищал тебя, вот и всё.

Турэл снова почувствовал поднимающуюся волну раздражения. Зефон сотворил невозможное, защищая Разиэля. Не кого-нибудь, а Разиэля! Сначала на пятого лейтенанта претендовал Рахаб, а теперь ещё и старший нарисовался!

«А с чего ты вообще взял, что Зефон тебе принадлежит? — спросил Турэл себя. — И уж тем более, что Разиэль на него каким-то образом «претендует»? Зефон защищал его потому, что так сложились обстоятельства. Он точно так же защищал бы тебя или любого другого из нас, даже Доуму».

Однако убедить себя второй лейтенант не мог, как ни старался.

— Скорее всего, мы были правы, — пробормотал Разиэль. — В нас остались частички Похитителя Душ. И Зефон неосознанно воспользовался этой силой.

— Но ведь я убивал своих потомков, — ответил Доума. — И Мел тоже.

— Да, но вы не использовали для этого магию, — заметил Разиэль. — К тому же, если не ошибаюсь, только у Света есть боевое заклинание, использующее настолько чистую силу стихии. Ну, может, у Огня ещё. У Воздуха — нет точно, хотя мне… убивать-то некого… Но ты, например, если не ошибаюсь, толком не освоил пирокинез и всегда больше тяготел к магии Конфликта. А там нет заклинаний, которыми можно было бы… убить непосредственно, — заметил Разиэль.

— А в некоторых школах, насколько я знаю, их нет в принципе, — заметил Рахаб. — Ну, то есть… я мог бы убить вампира с помощью воды… Любого не-рахабима. А у Земли или Тьмы, если я правильно осведомлён, прямой атакующей магии нет в принципе. Разве что молния от Энергии, но считается ли это? Как думаешь, Рэл? Рэл?!

— Что?! — встрепенулся второй лейтенант.

Разиэль и Доума удивлённо переглянулись. Чтобы Турэл — и услышал обращение к нему только со второго раза?!

— У Земли ведь нет заклинаний, которыми можно было бы убить, используя чистую силу стихии? — повторил вопрос Рахаб.

— Нет, ни одного, — покачал головой Турэл. — А что?

— Получается, что пока полное убийство своих потомков доступно только Зефону и, возможно, Доуме, — ответил четвёртый лейтенант.

— Интересно, поглотил ли Зефон его душу, — пробормотал Разиэль. — Сразу после он смог сотворить очень сильное заклинание… но это закончилось кровоизлиянием в мозг.

— Ощущение похоже на питание кровью? — спросил Зефон. — Вообще, никакого прилива сил или чего-то ещё после его смерти я не помню. Я смог сотворить сильное заклинание, но мне пришлось задействовать для этого все свои силы.

— Значит, скорее ты просто разрезал связь… — пробормотал Разиэль. — Интересно… Похититель поглощал души, но, если в нас лишь фрагменты духа меча, не удивительно, если теперь это работает как-то иначе.

— Нужно рассказать об этом Мелкае, когда он проснётся, — сказал Каин. — Не думаю, что сейчас от этого знания есть какой-то серьёзный практический смысл, но всё равно хорошо, что оно у нас есть.

— Связь с частицами Похитителя объясняет, почему меня не узнали мои же охранные чары, — сказал Рахаб. — Интересно… а если бы Зеф убивал таким образом не зефонимов? Работает ли это только на наших потомков, или просто так совпало?

— Ну… я могу попробовать, конечно, — сказал Зефон. — Если кто-то предоставит мне своих потомков на пробу. Правда, опять же, я сам не понял, как именно сделал это. Возможно, лучше и правда дождаться, пока у Мелкаи будет больше сил, и пусть он разбирается с нашими новыми способностями. Какими бы они ни были. Какими, кстати?

Разиэль пожал плечами.

— Не могу сказать, что я был так уж впечатлён магией Похитителя в своё время. Мы сами могли гораздо больше. Но, может, это позволит нам стать немного сильнее — кто знает? В любом случае, теперь мы… точнее, вы сможете если не очистить своих потомков, так хотя бы помочь им переродиться.

— Может, тебя это тоже касается, — заметил Зефон.

— Напомню: вы уничтожили мой клан.

— Мы же тебе говорили — кое-кому удалось выжить, — ответил Зефон на это. — Товарищи по клану успели спрятать их вскоре после твоей казни и до того, как мы решились действовать. Они помогли нам подавить восстание людей, но после… я предпринял вторую попытку избавиться от твоего наследия. Однако они умели летать… Я не удивлюсь, если некоторым удалось уйти от моего гнева за пределы империи.

— Зеф… — первый лейтенант устало посмотрел на младшего. — Один вопрос: за что, а?

— Ты бы поступил точно так же с моим кланом, — ответил на это Зефон. Он мог бы, конечно, сейчас начать напоминать Разиэлю все многочисленные взаимные «за что», но в этом не было никакого смысла.

— Кто-то из разиэлимов почти наверняка выжил, — сказал Рахаб. — Я знал, что Зефон не оставит их в живых, и предупредил, что им стоит бежать, как только будет такая возможность. Бежать настолько далеко, насколько получится.

— И кому-то удалось, — поллутвердительно сказал Разиэль.

— Скорее всего, — ответил Рахаб. — Если и да, они должны были улететь действительно далеко.

— Но если кто-то из них выжил, я бы не радовался на твоём месте, — заметил Доума. — Они стали такими же чудовищами, как Потерянные из наших кланов. И если мы не сможем их очистить…

— То я буду должен их убить, — закончил Разиэль его мысль. — Верно… И, говоря откровенно… не знаю, смогу ли я это сделать.

— У тебя не будет выбора, — заметил на это третий лейтенант.

— Вам стоит вернуться в Штальберг, Мастер, — сменил тему Зефон. — Проверить, как люди отреагировали на то, что мы похитили их лошадей и овец.

— Да, хорошая идея, — сказал Каин. — Расходимся.

Турэл пошёл к себе, едва получил разрешение императора. Разиэль и Доума переглянулись снова, и старший пошёл за вторым лейтенантом.

— Рэл! — окликнул он брата уже в коридоре второго этажа.

— Что такое? — тот резко развернулся.

— Ты мне скажи, — Разиэль приблизился к нему. — Ты очень рассеян. Я спросил Доуму — пока нас не было, ничего особенного не произошло. По крайней мере, чего-то, о чём ему было бы известно.

— Да… не обращай внимания. Просто дурное настроение, — второй лейтенант попытался улыбнуться.

Разиэль наградил его долгим внимательным взглядом.

— Да что ты смотришь так на меня?! — не выдержал младший.

— Рэл… я помню, что Мастер говорил, что больше всего его беспокоит психическое состояние Мелкаи, Зефона и твоё. И я помню, каким ты был в яме под Авернусом. Подобные вещи… оставляют след. Если что-то не так — не утаивай это. Пожалуйста.

— Разь… — Турэл глубоко вздохнул. — Я очень ценю твою помощь… но это не твоё дело.

— Каким, извини, образом это не моё дело?! — Разиэль чуть повысил голос. — Турэл, ты — мой брат! Мой друг, более того! Всё-таки раньше из вас пятерых я мог назвать друзьями лишь тебя и Рахаба. Я о тебе беспокоюсь. И твоё состояние — это моё дело. Состояние каждого из нас касается всех остальных. У нас нет больше никого, кроме друг друга. Поэтому скажи мне — что случилось?

— Ничего, — ответил Турэл резко.

— Лжёшь.

— Разиэль… — второй лейтенант поднял руку и замер.

Гнев. Он снова захлёстывал и лишал контроля. И Турэл понимал, что сейчас не попытался ударить только потому, что перед ним был именно Разиэль — тот, перед кем он до сих пор чувствовал себя виноватым. Будь это кто угодно другой, даже Зефон — он бы попытался причинить боль.

Более того, если бы Турэл начал ревновать Зефона к кому-то ещё, это тоже было бы куда более разрушительное чувство. Будь на месте Разиэля Доума, Мелкайя или Рахаб — и второй лейтенант пошёл бы ломать телекинезом стены, чтобы хоть как-то дать выход своей злости.

Он определённо не был в порядке.

— Рэл, — продолжил первый лейтенант, который даже бровью не повёл и вообще не шелохнулся. — Что бы тебя ни беспокоило, не оставайся с этим один. Это не выход.

— И ты предлагаешь мне рассказывать о своих переживаниях… тебе? — Турэл нервно рассмеялся. — Тебе?! Ты что, забыл, кто скинул тебя в Бездну? Забыл, кто предложил уничтожить твой клан? Ты забыл об этом, Разиэль?!

— Нет, — ответил первый лейтенант спокойно. — Не забыл. И до сих пор не могу простить тебя за это окончательно. Но также я понимаю, что тебе тоже тяжело и больно. И я хочу помочь тебе.

— Так, может, моя боль — это просто справедливое наказание? — спросил Турэл, неожиданно заговорив почти что шёпотом. — Наказание за мою собственную слабость, за…

— Прекрати это.

Разиэль чуть не подпрыгнул — позади них прозвучал голос Каина. Неожиданно — опять. Сколько времени император стоял и наблюдал за этой сценой?!

— Мастер? — если бы мог, Турэл бы, наверное, побледнел. — Я-я… думал, вы в Штальберге…

— Поспать я решил всё-таки здесь, — ответил император. — Наверное, мне следовало бы извиниться за то, что я подслушивал ваш разговор… но ты орал так громко, что я нахожу это излишним. Турэл… помнишь, о чём мы с тобой говорили?

— Что я должен отвечать за свои и только за свои поступки, — ответил второй лейтенант. — Но это же…

— Это не только твоя вина, — сказал Каин. — Это вина каждого из членов Совета. Включая меня. Мы все виновны в том, что произошло с Разиэлимом. И не важно, кто из вас бросил его в Бездну — приказал вам я. Ты всерьёз считаешь заточение под Собором Авернуса соразмерным наказанием за свои грехи? И даже если так… я крайне, очень недоволен, что ты позволил Судьбе определять меру наказания для тебя. Чувствуешь себя виноватым — придумай себе не наказание, но путь искупления. Не можешь сам — обратись к Разиэлю или ко мне. Но давай не будем опускаться до дешёвой драмы? Что произошло сегодня? Изначально же ты не из-за Разиэля был рассеян?

— Нет… — у второго лейтенанта опустились плечи, и он весь как-то поник. — Но я… не готов сейчас обсуждать это. Мне нужно сначала осознать самому. И решиться на спокойный разговор.

— Хорошо. Но не затягивай слишком сильно.

— Я… постараюсь Мастер.

— Верю. Спокойной ночи.

Турэл кивнул и пошёл дальше к себе. Каин усмехнулся и, подмигнув Разиэлю, направился в другую сторону.

Первый лейтенант стоял в растерянности. Ну и что это сейчас было?!

---

Примечания:

Что ж, дорогие читатели, осталось всего 4 главы! Сложно поверить, что мы уже здесь — кажется, я только недавно оставляла запись в блоге о том, что закончила 13-ую главу, вот — уже опубликована 16-ая! Пора задумываться о второй части...

Придя к себе, Турэл лёг на кровать и уставился в потолок.

Зефон. Опять.

Пожалуй, пятый лейтенант из всех остальных братьев лучше всего умел пробуждать в других сильные эмоции. В общем, это было не удивительно — мало того, что Зефон являлся эмпатом, причём очень сильным, его ментальная магия работала иначе, чем у того же Разиэля. Она взывала не к Разуму, а как раз к эмоциям. А также подавленным чувствам, потаённым желаниям и всему тому, что, вырвавшись из плена строгого сознания, так тяжело поддаётся контролю.

Турэл ненавидел терять контроль над собой. Впрочем, он ненавидел терять контроль в принципе — над собой, ситуацией или окружающими. Он видел, как Зефону удаётся без особого труда выводить из себя Разиэля, и поэтому начал бояться пятого лейтенанта сам.

Если подумать, то и в этом они с Зефоном на деле были похожи. Стремились контролировать слишком многое, друг друга — в том числе… Потому что слишком друг друга боялись.

Страх потери контроля на самом деле был одним из самых опасных. Потому что, стоило поддаться ему, и он накатывал подобно снежному кому. Страх лишал способности мыслить здраво, а значит — того самого контроля над ситуацией. Один миг слабости — и вот уже лёгкое опасение переходит почти что в ужас. С каждой секундой справиться со страхом всё тяжелее. Но ведь сейчас… Турэлу точно можно было не бояться, что Зефон намеренно спровоцирует его на потерю контроля. Да и зачем — второй лейтенант прекрасно справлялся с этим сам. Осталось лишь понять, почему.

Как сказал Разиэль? Каин опасался за душевное состояние Зефона, Мелкаи и его, Турэла. Потому что произошедшее с ним в Авернусе не могло не оставить след. Одно последствие уже обнаружилось — страх темноты. Но, видимо, их было больше.

Турэл неожиданно понял, что с тех пор, как он воскрес, он никогда не выключал полностью свет в своих покоях в Святилище. Сперва потому, что ему нравилось рассматривать, засыпая, как тени в комнате сквозь полуприкрытые ресницы словно бы становятся неведомыми фигурами. Странно, что в такие минуты страха совершенно не было — тени не напоминали ему о культистах, что приносили кровавые жертвы. Наверное, потому, что они были тихими. А потом Турэл просто привык спать со светом. Возможно, когда он осознал, что у него есть новая фобия, что-то, что он не может контролировать, из недр подсознания показались и другие, доселе никак не проявлявшие себя проблемы. Но что же с ними делать?

Самый логичный ответ — завтра до того, как Каин телепортируется в Штальберг, пойти и честно поговорить с ним. В конце концов, император сам просил об этом. Просил доверять ему, а не видеть лишь того, чьё одобрение нужно заслужить. Скорее всего, Каин в любом случае будет на утренней встрече-совещании и покинет Авернус лишь после. Так что Турэл сможет попросить его задержаться и поговорить. Нужно было только решить, что конкретно сказать.

До того, как Турэл заснул, он перебрал в голове очень много вариантов разговора, но так ничего толком и не придумал. Однако он всё-таки нашёл в себе смелость попросить Каина задержаться после совещания. Пусть даже и Шёпотом.

Они прошли через пустынный холл в помещение напротив зала, где обычно совещались. Турэл осмотрелся. Он не особо исследовал ставший их пристанищем дом, день за днём следуя уже привычному маршруту «спальня-кабинет-зал-улица» и понятия не имел, что находится в других комнатах. Его это просто не интересовало.

Неожиданно здесь оказалось на что посмотреть. Довольно большое помещение содержалось в относительном порядке — только у одного из высоких массивных шкафов, стоящих напротив входа, чуть покосилась дверца. Возможно, это был кабинет Карлоса, который он покинул с тех пор, как лейтенанты заняли строение — не хотел лишний раз смущать своим присутствием «великих лордов». В пользу этой теории говорил и широкий стол, не просто добротный, а довольно качественно сделанный, даже покрытый лаком, а также немыслимая роскошь по нынешним временам — тяжёлые шторы на окнах. Правда, грязный тёмно-серый цвет был сомнительным решением с точки зрения дизайна, но, нужно полагать, весь красный краситель солнцепоклонники изводили на собственную одежду, а никакого другого у них, судя по всему, просто не было.

Император закрыл за ними дверь и посмотрел на сына. Садиться на стул с высокой спиной, что стоял за столом, ни один из них не стал.

— Так о чём ты хотел поговорить? — спросил Каин.

— О… вчерашнем происшествии, — сказал Турэл. — Похоже, что после Авернуса… я начал бояться темноты. И ещё у меня проблемы с гневом. Я… привык, что всегда могу себя контролировать. И то, что меня одолевают сильные и противоречивые эмоции, сбивает с толку.

Император задумался. По правде говоря, он плохо представлял, как может помочь Турэлу в такой ситуации. Но раз уж второй сын обратился к нему со своими проблемами, то нужно было хотя бы попытаться.

— Надо полагать, ты не можешь обратиться с этим ни к Зефону, ни к Разиэлю, потому что именно они, в числе прочего, провоцируют у тебя те самые неконтролируемые чувства, — заметил Каин.

— Да, Мастер.

— А что насчёт твоего отношения к другим братьям? Мне просто… понять картину.

— К другим… — Турэл вздохнул. — С Доумой мы не спорили с самого воскрешения, но если представить… я буду крайне сильно злиться. С Рахабом… не знаю. Он очень сдержанный сам по себе, поэтому злиться на него сложно. Мелкайя… Думаю, если мы поспорим, и он окажется прав, злиться я буду… довольно сильно.

Каин неожиданно усмехнулся.

— Занятно. Знаешь, мы с тобой очень похожи характером. И в своё время у меня тоже были серьёзные проблемы с гневом. Правда, решал я их тогда в основном с помощью убийства…

— Я пробую медитацию, — сказал Турэл. — Но помогает не всегда.

— Похоже, тебе всё ещё сложно принять собственную «неидеальность», — сказал Каин. — А потому, в числе прочего, чужое мнение. Скажи, если я указываю тебе на ошибки… что ты чувствуешь?

— Тоже злюсь, — Турэл неуверенно усмехнулся. — Но скорее на себя, потому что на вас злиться… может быть опасно для жизни. И вообще, вы — Мастер…

— Ты злишься потому, что есть кто-то лучше тебя, или потому, что ты недостаточно совершенен сам? — спросил Каин.

— Не знаю. Мне нужно подумать над этим. А… это важно?

— Я не так хорошо разбираюсь в подобных вещах, но, когда я сталкиваюсь с непонятной для себя проблемой, сперва я пытаюсь установить причину, — сказал Каин. — В данном случае — причину твоей злости. Может быть, её можно довольно легко устранить, если добраться до сути.

— Скорее всего… эта суть где-то в очень неприятных воспоминаниях… — протянул Турэл. — А, может, и в человеческом прошлом, которое я просто не помню.

— Может быть, но не факт, что копать надо настолько глубоко, — сказал Каин. — У Зефона… был страх стать отвергнутым из-за того, что он несовершенен. Но почему быть лучше всех так важно для тебя?

— Я… об этом никогда не думал, — сказал Турэл. — Я даже не могу сказать, в какой момент мы начали соперничать с Разиэлем. Ведь первые несколько ночей мы просто дружили. Откуда вылезло моё стремление стать лучше него — не знаю. Мастер… а ваши проблемы с гневом — какого они были характера? И как вам удалось справиться с ними?

— Для меня… — протянул Каин, посмотрев куда-то в угол поверх плеча сына, где стена сходилась с потолком. Там обнаружилась довольно крупная паутина. — Для меня гнев был единственной «приемлемой» эмоцией. Меня так воспитывали. Если я чувствовал что-то другое — я, опять же, злился. Только на себя. Я сжигал в своём гневе все другие чувства. Но с годами… наверное, у меня просто больше не осталось силы на эту постоянную злость. Я долго был один, наедине с собой. Я заглянул сам себе в душу. И увидел там сомневающееся в самом себе, сломленное существо, запутавшееся и слабое настолько, что оно не могло быть честным даже с собой. Но уже не было никого, перед кем мне требовалось бы носить маску. Я мог кричать, рычать или плакать — лишь призрак моей предшественницы, Хранительницы Баланса, мог бы увидеть это и надо мной посмеяться… Мне… до сих пор тяжело принимать в себе какие-то другие чувства, кроме злости, но я стараюсь. Твои проблемы же, насколько могу судить, совершенно другого характера.

— Да. Я… признавал в себе другие чувства, — сказал Турэл, опустив глаза. — Почти все. Кроме, наверное…

— Любви? — подсказал Каин.

— Да. Я даже говорю не о любви в романтическом смысле, но… братья… Я ведь люблю их. Их боль — это моя боль. Если бы я смог одолеть Доуму во времена гражданской войны, я бы никогда не убил его. Я бы не смог. Наверное… я бы смог убить только Зефона.

— Почему его? — спросил Каин.

— Потому что Зефон… видел, какой я на самом деле, — сказал Турэл. — От него мне было не спрятаться. Я мог обманывать даже себя самого — но не его.

— Повезло же, что у нас есть кто-то с даром эмпатии, правда? — усмехнулся Каин. — Когда я… помогал ему справиться с его собственными страхами, мне пришлось позволить себе почувствовать всё то, что было так непривычно. Любовь… нежность даже. Мне пришлось, потому что иначе Зефон бы мне не поверил.

Турэл нервно рассмеялся.

— Полагаю, это было непросто. Проклятье… Я требовал от него знака, что я ему дорог… но я даже не могу продемонстрировать того же в ответ. Моя любовь к нему… выражается в ревности. В том, что я хочу его просто… сломать. Но ведь это больше не проклятье безумия. Это — я…

Неожиданно второй лейтенант почувствовал ободряющее прикосновение к плечу. Он поднял глаза и встретился с глазами своего создателя. Забавно… он смотрел на Каина немного сверху-вниз.

— Ты ожидаешь, что твой разум, формировавшийся под действием проклятья много сотен лет, переживший ужасы плена под Авернусом, так просто излечится, едва исчезнет первопричина? — спросил император. — Нет, Турэл. Так не будет.

— И… что же мне делать? — спросил второй лейтенант. — Я ведь… вовсе не хочу… быть таким. Зефон… его благополучие очень много для меня значит. Но вместе с ним, когда я вижу, что источник его радости — не я… я ревную. Я… Мастер, я…

— Что бы ты не сказал, это останется между нами, — уверил его Каин, не убирая руки с плеча.

— Я… иногда хочу убить его собаку, — сказал Турэл. — Просто потому… что этот пёс может дать Зефону то, что не могу я. Но при этом… как-то раз я наорал на Доуму, когда он пожаловался на лужу от собаки. Вообще ни за что. Я… жесткосердная, лицемерная тварь. Я… ненавижу себя, Мастер.

— Но ты до сих пор ничего не сделал Феликсу, — заметил Каин.

— Нет. Я, к счастью, ещё достаточно в своём уме.

— Значит, с тобой не всё так плохо, как ты сейчас говоришь. Скажи мне… почему благополучие, скажем, Рахаба волнует тебя намного меньше? Или Разиэля? Насколько я помню, в дни вашей юности ты больше дружил с ними.

Турэл задумался, чувствуя очень странное. С одной стороны, ему хотелось отойти и разорвать тактильный контакт со своим создателем, а с другой — у него просто не было на это сил. Не было сил ни отпираться, ни что-то скрывать, ни, тем более, притворяться. Если Каин сейчас увидит, насколько его второй сын на самом деле несовершенный, решит убить или просто разочаруется — ну и что? Сейчас это вообще не казалось важным. С другой стороны, после всего, в чём Каин сам признался ему… правда ли он станет обвинять Турэла в чём-то? Да нет, конечно же.

— Их я тоже ревновал друг к другу в своё время, — сказал Турэл. — Особенно Разиэля к Рахабу. Я только что в голос не выл, когда понял, как сильно Разька к нему привязался. Но Зефон… Он был один. Я был его единственным союзником. Мне казалось, что только я… Больше ни от кого он тепла не получит. А потом я узнал… про Рахаба. Духи, какое же счастье, что Рахи — не Доума! Он спокоен настолько, что я правда просто не могу злиться на него так же сильно. Почему-то я скорее злюсь на тех, кто предпочёл его мне.

Каин не удержался и, глубоко вздохнув, закатил глаза.

— Я-то думал, я — собственник, — пробормотал император. — У тебя был целый клан. Насколько я знаю, у тебя были любовницы. Много любовниц, причём даже не только из Турэлима. Мне кажется, по тебе чуть ли не треть империи с ума сходила. Причём не зависимо от пола. Но тебе нужно было единоличное обладание кем-то из братьев? Причём, как я полагаю, отношения интимного… или просто романтического толка интересовали тебя если не в последнюю очередь, то близко к этому.

Турэл всё же не выдержал — он отошёл от Каина и отвернулся к плохо вымытому окну, за которым было видно, как чуть заспанный Зефон, щурясь от становящегося всё ярче дневного света, идёт мимо в компании верного пса.

На мгновение пятый лейтенант замер. Он повернул голову, и они с Турэлом встретились взглядом. А через секунду младший стремительно пошёл прочь, словно давая понять, что, что бы он сейчас ни почувствовал со стороны брата, лезть в это не станет. И Турэл был очень ему признателен за такую тактичность.

— Турэл, — голос Каина за спиной заставил второго лейтенанта вздрогнуть. — Позволь мне предположить… Никого из своих любовниц ты не подпускал к себе достаточно близко. Ты ни с кем из них не мог быть собой. Ты был собой лишь с Разиэлем — до того, как я обратил и привёл к вам Доуму. Ты испугался, когда появился Рахаб. Потому что у тебя забирали единственного, кому ты мог бы доверить все свои переживания. А потом… случился Зефон. Который не спрашивал — он просто научился делать о тебе выводы. Ты мог быть с ним откровенным потому, что он и так читал тебя, как открытую книгу. Но без твоего согласия. Поэтому к нему ты и чувствуешь эту любовь-ненависть. Ты доверял Разиэлю. Ты знал, что он никогда не воспользуется твоей слабостью. Но Зефону… нет, ты не доверял ему. Никогда. И правильно делал… Но именно поэтому ты хотел или обладать им безраздельно — или уничтожить.

— Да, — глухо ответил Турэл. — Всё так.

Эти слова словно произнёс за него кто-то другой. В голове и в душе была поразительная пустота. Слова Мастера словно оглушили его. Каин… знал. Как и Зефон, он видел даже то, что отказывался признавать сам Турэл. Видел, но всё равно… был рядом?

Турэл закрыл глаза и, медленно выдохнув, запрокинул голову. Щекам внезапно стало щекотно. Слёзы?

Император всё ещё находился в комнате, Турэл ощущал его присутствие, хотя не мог сказать, как именно — то ли слух, то ли магия, то ли что-то иное. Но Каин молчал. То ли давал своему сыну время, то ли сам не знал, следует ли ещё что-то говорить. Второй лейтенант был рад, что Мастер не уходит — он не был сейчас готов остаться наедине с собой. Возможно, Каин чувствовал сейчас его эмоции — в конце концов, скорее всего он тоже был эмпатом, просто не настолько сильным, как Зефон.

— К сожалению, я ничего не знаю о вашей человеческой жизни, — сказал Каин. — Если какие-то ваши проблемы тянутся ещё оттуда, мне это неизвестно. Но вот что я скажу тебе: как помнишь, я относился к Тёмному Дару как к возможности. Возможности стать богом.

— Да, Мастер, — сказал Турэл, не совсем понимая, к чему эти слова. — Я помню.

— В том, что я озвучил, очень много чисто… человеческих переживаний, — сказал Каин. — Не в том смысле, что вампиру надлежит быть бесчувственным, а в том… что ты, похоже, боялся общественного осуждения даже при том, что это общество состояло всего из двоих вампиров, не считая тебя.

— Да, Мастер, — ответил Турэл покорно. — Похоже, что это так.

— Посмотри мне в глаза, — попросил Каин.

Второй лейтенант подчинился. Император хищно улыбнулся.

— Общественное осуждение, Турэл? Серьёзно? — почти прошептал он. Но слова, кажется, проникали Турэлу в самую душу. — Общественное… осуждение… Мы — боги этого мира. Разве могут смертные заикнуться о том, чтобы осуждать богов? Но если даже да… то какое нам до этого дело? Знаешь, однажды я понял простую истину… Я могу позволить себе быть каким угодно. Да хоть ходить в женском платье. Потому что, Турэл, любой, кто примет это за признаки слабости или слабоумия, будет разочарован. И разочарован очень жестоко. Как бы я ни вёл себя… какая разница, что мир думает об этом? Миру придётся меня принять — у него просто нет выбора.

— Но… что насчёт других братьев? — спросил Турэл.

— А ты правда веришь, что в тебе есть что-то настолько ужасное, что тебе следует от них скрывать? — спросил Каин. — Или что кто-то из них воспользуется твоей слабостью — сейчас?

Зефон. Зефон, который только что демонстративно ушёл прочь, чтобы не чувствовать тех эмоций, что Турэл не был готов ему показывать…

— Не воспользуется, — сказал Турэл медленно. — Но… мне будет нужно время, чтобы осознать это. И… это осознание точно поможет против моих проблем с гневом?

— О, вот уж времени у нас достаточно, — заметил Каин с усмешкой. — Что до твоих проблем… Мы так и не выяснили, по какой именно причине они вообще возникают. Но если дело, как я и предположил, в невозможности принять свои… несовершенства, то как только ты перестанешь бояться их, твои проблемы если не уйдут окончательно, то, по крайней мере, тебе… станет легче.

— Проклятье… — Турэл нервно рассмеялся. — Это не будет просто.

— Разумеется. Сейчас мне пора отправляться в Штальберг. А тебе… я бы сказал, что тебе нужно побыть одному.

— Одному? — переспросил Турэл. — Сколько?

— Сложно сказать, — ответил Каин. — Но больше одной ночи — точно. Надеюсь, наш рейд собьёт планы солнцепоклонников на достаточно долгий срок, чтобы у тебя было необходимое время. Что ж… приятного тебе дня.

Император телепортировался прочь, а Турэл, оставшись один, сел за стол хозяина кабинета. Он глубоко вздохнул, снова и снова прокручивая в голове минувший разговор. Минут через двадцать он с размаху ударил кулаком по деревянной столешнице. Дерево жалобно треснуло, по руке разлилась тупая боль, но стало немного легче. Турэл нервно рассмеялся.

Просто… быть собой. Просто — и в то же время так сложно. Турэл уже просто не знал, как это. Да и не мудрено забыть, когда периодически контроль над твоим телом перехватывают три демона… Когда уже много лет не слышал собственного имени, а только отрывистую кличку во время кровавых церемоний и обрядов. Где за всем этим оставался Турэл? Что вообще от него осталось, кроме страха темноты?

Второй лейтенант лёг прямо на стол, чувствуя, насколько сильно его вымотал разговор с Каином. Он размеренно дышал, глядя на свои руки. Свои, а не чьи-то ещё. В утреннем свете бледная кожа казалась почти бесцветной на фоне чёрных когтей. Турэл воззрился на украшавший её узор голубоватых вен.

Это его тело. Его, и ничьё больше. Но только сейчас он понял, как сильно теперь боится снова осознать, что не контролирует себя. Турэл поднялся и пошёл. Он хотел просто погулять. Просто почувствовать, что может идти куда пожелает — в пределах разумного, конечно.

На одной из крыш второй лейтенант неожиданно заметил Рахаба. Он замер, глядя на тонкую фигуру младшего. Рахаб смотрел куда-то вдаль, красивое юное лицо было абсолютно неподвижным и словно даже неживым. Турэл сжал руку в кулак, чувствуя новый приступ злости.

«Разиэль предпочёл тебя мне, — подумал Турэл. — Зефон тоже. Мне полагалось бы ненавидеть тебя ещё сильнее, чем Доуму. Но почему это не так? Тихий, незаметный… Ты просто не казался мне проблемой. Я относился к тебе так же покровительственно, как и Разиэль. Просто думал, что… разберусь с тобой позже. Я не испытывал к тебе ненависти потому, что… презирал? Если бы Разиэль не сдружился с тобой, я бы просто не обращал на тебя внимания. Как не обращал на Мелкаю, в общем. Каким же я был… идиотом…»

Турэл бродил по Авернусу до вечера, радуясь, что солнцепоклонники, похоже, пребывали в полнейшем смятении. В Штальберге был переполох, люди не знали, что и думать, и их союзники теперь тоже не знали, что им предпринять. После вечернего собрания Турэл направился к себе, чтобы пойти спать, и неожиданно понял, что за ним следует… Доума. Скрипучий пол прекрасно помогал различать шаги братьев, и у третьего из них походка была словно чуть поспешной.

— Вчера Разиэль. Сегодня ты, — заметил Турэл, не оборачиваясь.

— Да, — сказал Доума. — Вы говорили с Каином утром. Но ты не рассказывал, о чём.

— О. Это было личное. Ничего, о чём тебе бы… — Турэл прикусил язык, вспомнив слова Разиэля. То, что происходит с одним из них, так или иначе касается всех. — Мне теперь о многом нужно подумать. И… я был бы признателен, если бы в ближайшее время у меня была возможность… побыть одному.

— Понятно. Слушай… раз такое дело… Я давно хотел кое-что сказать тебе.

— Что же? — спросил Турэл немного нервно. Новая порция откровений? Он не был уверен, что готов.

— Если бы я был не таким упёртым… На самом деле, ты отличный правитель. Лучше меня. И, если бы не мои хотелки, не желание устроить войну ради войны… Империя…

— Империя была обречена, — ответил Турэл негромко. — Нет, Доума. Мне приятны твои слова, как и твоя попытка поднять мне настроение. Но ведь это я объявил тебе войну. Да, ты на меня напал, но официальный вызов… был моим. С этого момента… я больше не заслуживал править империей. Не переживай. И не пытайся меня успокоить. Мне наоборот нужно… наконец научиться смотреть в лицо своим недостаткам. Пора мне уже перестать от себя бегать…

— Хорошо. Думаю, пара ночей у тебя точно есть. А там проснётся Мел, и мы всё-таки будем разрабатывать более подробную тактику. Я хочу, чтобы следующей весной солнцепоклонников тут уже не было.

— Понимаю. Надеюсь, мне хватит пары ночей.

— Угу. И… знаешь, одиночество — это хорошо. Но, если что — мы рядом.

— Спасибо. Скажи честно… — протянул Турэл, — тебя послал Разиэль или Зефон?

— Разиэль, — ответил Доума.

— Почему-то я так и подумал. Спокойной ночи, брат.

— Спасибо. Тебе тоже.

* * *

Следующее утро выдалось почти идиллическим. Набежали небольшие облака, но дождя они пока не сулили. Турэл бродил по городским улицам, думая о том, как похож и одновременно не похож Авернус на Курхаген. Оба города, хотя не являлись столицами кланов, имели очень важное экономическое значение, но Курхаген пострадал ещё во времена Войны Ослеплённого Солнца и не был до конца после неё восстановлен, Авернусу же досталось уже позже, в ходе стычек между людьми, в которых вампиры принимали сравнительно малое участие. Тем не менее, след зефонимов всё равно ощущался — если присмотреться, то на некоторых стенах можно было найти глубокие царапины от когтей.

Несмотря на то, что Хранители прошлого удерживали Турэла в плену именно под собором Авернуса, у второго лейтенанта не осталось никаких негативных ассоциаций, связанных с этим городом. Он никуда не вылезал из ямы, куда его бросили. Его способности к телекинезу были развиты достаточно для того, чтобы вытолкнуть самого себя из ямы, но Хранители, похоже, хорошо знали, кого и откуда собрались похищать — рядом с жертвенной ямой были развешаны огромные бронзовые гонги, и Турэлу сразу же продемонстрировали, что будет, если он, сосуд для «бога» демонопоклонников, попробует сбежать. Когда Турэл пришёл в себя после первого знакомства с проклятыми гонгами, он думал, что просто дождётся подходящего случая, но наличие в его теле демонов вытягивало из него силу хуже, чем укус сородича. Его кормили, ему приносили кровавые жертвы, но никогда силы в них не было достаточно, чтобы он мог вырваться из своего плена.

Вообще вся история с его исчезновением могла очень заинтересовать Каина и пролить некоторые аспекты на особенности путешествий во времени. Насколько Турэл понимал, Хранители прошлого не перенеслись в будущее сами — они именно каким-то образом выдернули его, причём, если он что-то понимал, его перенесли примерно на две или две с половиной тысячи лет назад — огромный срок даже по меркам вампиров.

Почему не повезло именно второму лейтенанту? Как знать. Возможно, его собственные способности в магии Времени по какой-то причине сделали его более подходящей целью, чем братьев.

Как бы то ни было, а из-за того, что Авернус в те годы Турэл так и не увидел, в его сознании этот город не был связан с воспоминаниями о годах, проведённых в проклятой яме. Для него это место так и осталось городом на территории Зефонима, который он в прежние времена знал весьма неплохо — очень часто они с пятым лейтенантом встречались именно здесь. Прогуливаясь по Авернусу, Турэл даже узнавал некоторые кварталы и улочки, пусть и сильно пострадавшие от времени. Вот на этой, где все домики были трёхэтажными и с забранными деревянными решётками балкончиками на вторых этажах, кажется, в прошлом жили и работали портные, как люди, так и вампиры. Некоторые зефонимы либо спонсировали различные мастерские, либо, с разрешения своего лорда, уходили с клановой службы, чтобы посвятить Вечность любимому делу.

Турэл когда-то и сам любил одеваться в Авернусе. Паучий шёлк, невероятно прочная, лёгкая и красивая ткань, был очень дорогим даже для одного из лейтенантов, но тут его можно было найти по относительно приемлемой цене. В Эвигштате эту ткань тоже иногда продавали, но с такой наценкой, что природная практичность просто не позволяла Турэлу закупать её в собственной столице.

Неожиданно слух второго лейтенанта потревожил резкий звук сигнального рога. Он звучал с южной оконечности города.

«Что случилось?» — обратился Турэл Шёпотом сразу и к Рахабу, и к Доуме, и побежал на звук.

«Ещё не знаю, — ответил третий лейтенант. — Рахаб, ты где?»

«Рядом, но я тоже не знаю, что произошло», — ответил младший.

Мимо Турэла бежали люди, вооружённые кто копьями, кто арбалетами. Следовало признать, вооружение вампиропоклонников было в целом хуже, чем у их врагов, и оставалось только гадать, каким чудом они до сих пор не сдали город врагам. Видимо, единственное, что их спасало — помощь зефонимов.

«Они взорвали одну из баррикад, — сообщил Рахаб. — Я отправил одного вампиропоклонника будить Рази и Зефа».

Слух второго лейтенанта уловил крики, а вскоре до его носа донёсся запах крови вперемешку с гарью и какой-то алхимической дрянью — не самое приятное сочетание, показывающее, однако, что он на верном пути. Ещё и облака становились всё темнее… Вот сейчас только не хватало дождя.

Вамиропоклонники не вступали со своими противниками в прямой бой — у них не было достаточно хороших доспехов. Рассредоточившись по окрестным зданиям, они пытались атаковать, используя арбалеты, зелья и магию. Некоторые из них умели творить заклинания вроде Контроля разума или слабую версию зефонимского светового клинка.

Когда Турэл подбежал к месту сражения, он увидел, как один из латников-огнемётчиков повернулся к своим же товарищам и начал их жечь, однако раздался выстрел пистолета ведьмы, и латник замер, затем затряс головой. По-видимому, ведьма почувствовала, где сидел захвативший тело латника культист. Но и сама она после этого прожила не дольше секунды — звука выстрела оказалось достаточно уже подоспевшему на место Рахабу, чтобы обнаружить её и пристрелить. Турэл остановился на пересечении улиц, осматривая окрестности и гадая, как ему поступить. К счастью, в этой части города деревянных строений или элементов декора не было, поэтому горели только старые доски, которые были частью баррикады. Солнцепоклонники пока пытались выкурить противников из домов — на глазах Турэла один из них ногой вышиб дверь и прошёл внутрь одного из зданий, вскинув арбалет и приготовившись стрелять. Второй лейтенант попытался понять, где именно находится Рахаб, но не преуспел.

«Они выбрались на крыши! — сообщил четвёртый лейтенант. — Нужно скинуть их отсюда!»

Кивнув самому себе, а не братьям, Турэл быстро подбежал к ближайшему дому и, придав себе нужное ускорение телекинетическим импульсом, прыгнул наверх. Главное — не увлекаться… Зефон вон недавно себе умудрился заработать кровоизлияние в мозг.

Заметив ближайшего человека в латах, Турэл побежал к нему. В его сторону полетел арбалетный болт, но второй лейтенант без усилия отклонил его телекинезом. Он прыгнул прямо вплотную к человеку, и тот попытался пырнуть его небольшим штыком, что был укреплён в нижней части арбалетного ложа, но Турэл перехватил его руку и без изысков ударил кулаком по голове. Пока оглушённый латник приходил в себя, второй лейтенант вцепился одной рукой ему в плечо, второй — в шлем.

Как там это называлось? Повернуть до щелчка? Жаль только, что перекусить не получилось.

Следующую жертву Турэл просто швырнул с крыши вниз, и тотчас в голову человеку вонзилась стрела. Второй лейтенант поднял голову и улыбнулся, увидев Рахаба на противоположной стороне улицы. Но через секунду его сердце, кажется, пропустило удар.

Позади Рахаба стоял человек с огнемётом. Он поднимал оружие, готовясь атаковать. Турэл как-то очень быстро понял, что он просто не успеет предупредить брата. И даже если Рахаб заметит сам, он ничего не успеет сделать. Огонь — единственная вещь, от которой не могла спасти форма тумана…

Должно быть, Турэл, сам не отдавая себе в этом отчёт, замедлил для себя время. Ему казалось, что он видит, что будет дальше. Видит слишком отчётливо, чтобы позволить этому сбыться.

Одним очень длинным прыжком он перемахнул на другую сторону улицы и прижал латника к крыше, сбив его с ног. Огонь немного опалил самого Турэла, но, вроде, у него даже не сильно пострадала одежда. Он резким движением свернул человеку шею.

— Спасибо, — послышался позади голос Рахаба.

Но на этом боль не закончилась. Турэл пропустил арбалетный болт, который вошёл ему в плечо. Следующий он отразил, а затем арбалетчик пал от стрелы Рахаба. Но этот был не последним…

Турэл убил ещё одного человека на крыше. Запах крови дразнил, щекотал ноздри, а боль только раззадоривала его. Боль и осознание, что эти люди хотели причинить вред одному из его младших братьев.

— Они отходят, — сказал Рахаб. — Нужно перегруппироваться с остальными.

— Отходят? — спросил Турэл рычащим, каким-то не своим голосом. — Нет… Никто из них не уйдёт. Никто…

— Мы недостаточно сильны, чтобы их преследовать, — заметил на это четвёртый лейтенант. — Рэл, пойдём. Рэл!

Но второй лейтенант не слушал его. Он пошёл к краю крыши. Этих людей следовало как следует проучить…

— Рэл! — Рахаб подошёл к нему и попытался взять за руку, но Турэл, не особенно понимая, что делает, резко отбросил младшего прочь.

— Ладно… — прошипел четвёртый лейтенант. — Я не хотел… — Он обнажил меч. — Видят духи, я не хотел.

Турэл подошёл к краю крыши и оскалился. Он уже собирался спрыгнуть вниз и преследовать убегающих врагов, но неожиданно чуть не взвыл — левую ногу пронзила острая боль. Второй лейтенант чуть сгорбился и опустил глаза. Ни арбалетного болта, ни стрелы. Даже его брюки остались целы, но ткань стремительно пропитывалась кровью.

— Турэл! — послышался надрывный голос Рахаба у него за спиной. — Не заставляй меня!

— Не заставлять… что? — пробормотал старший и обернулся.

От шока он на несколько секунд онемел. Рахаб сидел на крыше и смотрел на него холодным, решительным взглядом. Хотя его глаза до сих пор были карамельными, а не синими, как в те годы, когда его развитие зашло достаточно далеко, Турэлу казалось, что он видит в них лёд. Не обычный, а магический, который не проломить даже самым сильным телекинезом и просто так не расплавить огнём. Но важнее было другое — Рахаб крепко сжимал рукоять украшенного сапфирами меча. А лезвие… оно было погружено в его собственную левую ногу. Точно в то место, где была рана у самого Турэла.

— Рахи… — прошептал второй лейтенант поражённо.

— Возьми себя в руки, — ответил Рахаб почти звенящим голосом. — Не заставляй меня причинять новую боль… нам обоим.

Турэл, прихрамывая, подошёл к нему. Его рана на ноге никак не затягивалась — должно быть потому, что Рахаб не вынимал меч из своей. Периодически Турэл чувствовал в ноге лёгкую боль — видимо, четвёртый лейтенант чуть смещал оружие в ране, чтобы регенерация точно не началась ни у него, ни, что важнее, у его брата.

— Я… в порядке, — сказал Турэл. — Честно. Можешь уже… прекратить это самоистязание.

Рахаб ещё секунду смотрел ему в глаза, затем всё-таки, поморщившись, вынул меч из раны. Турэл поморщился тоже — ощущение не было приятным.

— Что это было? — спросил второй лейтенант. — Что ты сделал… с нами?

— Общая Боль, — ответил Рахаб. — Заклинание школы Смерти. Если меня ранят, то цель получает точно такие же раны.

— И ты… сделал это, чтобы меня остановить?

— Ты не оставил мне выбора. К тому же, если бы твоя злость переключилась на меня, и ты решил бы причинить мне вред, то в итоге ты бы и себя ослабил. Но хотя бы не смог пойти за людьми. Что на тебя нашло?

— Сам не знаю, — Турэл вздохнул. — Точнее, догадываюсь, но… Ты как? Идти можешь?

— Я точно так же, как и ты, — Рахаб бледно улыбнулся, затем поднялся, чуть морщась от боли — рана затягивалась, но на это всё же нужно было время.

— Прости, — сказал Турэл. — Я увидел, как этот огнемётчик целился в тебя, а потом… всё как в каком-то кровавом тумане.

— Главное, что всё хорошо закончилось, — сказал Рахаб. — И… ты не хочешь выдернуть этот арбалетный болт из своего плеча? Мешает, наверное…

— А? — Турэл перевёл взгляд на свою левую руку. Почему-то и от Рахаба ему прилетело именно по левой ноге… — Точно… Поможешь?

Рахаб кивнул и, приблизившись к брату, одной рукой упёрся ему в грудь, а второй схватился за болт. Он потянул древко и зашипел.

— Зараза… я заклинание не снял, — он неловко улыбнулся.

— То есть… мои раны на тебе отражаются тоже? — спросил Турэл.

— Да. Это заклинание можно сделать односторонним, и мне следовало так и поступить, но, видимо, из-за долгого отсутствия практики я перепутал формулу. Так, попытка номер два…

Рахаб потянул за древко болта снова, но теперь поморщился только Турэл. Видимо, наконечник снаряда был зазубренным, поэтому выходил очень тяжело. Чтобы отвлечь брата, Рахаб сказал:

— Вообще, моё нынешнее облачение зачаровано односторонней «Общей Болью», но я не уверен, что это помогло бы против огня. От стрел, например, не помогает точно — нужен прямой контакт от оружия до того, кто нанёс удар, иначе чары «не понимают», кого им бить.

— Но, если тебя ударят мечом, не пробив доспехи, и одновременно, скажем, их пробьёт пуля, рана от пули отразится на мечнике? — предположил Турэл.

— Скорее всего, хотя я не проверял. Есть! — Рахаб выдернул болт из руки брата и откинул в сторону. — Всё, уходим.

Но тут братья услышали оклик первого лейтенанта и оглянулись. Уходить прямо сейчас смысла уже не было — к ним приближались Разиэль, Доума и Зефон. Третий лейтенант, не спускаясь с крыши, осмотрел следы побоища.

— Где ты был? — спросил его Турэл.

— В соседнем квартале, — ответил Доума. — Там тоже была попытка штурма, только сразу по крышам. Похоже, они хотели использовать взрыв в качестве отвлекающего манёвра, пока основные силы будут пересекать баррикады в другом месте. Мне повезло, что Разиэль и Зефон подоспели достаточно быстро — мы их отбросили. Но потери среди культистов весьма существенные — не меньше пятнадцати человек.

Турэл вздохнул.

— Когда-то это была бы капля в море, — заметил он. — Каких-то пятнадцать человек. Сейчас — серьёзные потери…

— Сколько погибло здесь? — спросил Доума.

— Пока не знаю — мы не успели сосчитать, — ответил Турэл.

— Вам сильно досталось? — спросил Разиэль. — Я чувствую запах вашей крови…

— Ну… — протянул Рахаб и посмотрел на Турэла, затем улыбнулся уголками губ. — Могло быть гораздо хуже. Я потерял осторожность, и меня едва не поджарил огнемётчик со спины. Хорошо, что Рэл смог вовремя его прикончить.

Разиэль наградил их обоих внимательным взглядом, потом улыбнулся в ответ.

— Хорошо. Но вы оба ранены, верно? Вам нужно поесть.

— А вы как? — спросил Турэл.

— Ничего серьёзного, — ответил Зефон. — Меня чуть задело чёрной кровью, но уже всё прошло. К слову, чёрная кровь в самом деле не может блокировать зачарования на оружии — даже под её действием я мог призвать световое лезвие поверх своих мечей, чтобы пробивать доспехи латников.

— Хорошая новость, — пробормотал Турэл. — Эх, мне бы мой фламберг — я бы их угостил парочкой молний…

— Мне вот что интересно, — заметил Разиэль, — откуда у них столько тяжёлых доспехов? Удовольствие-то не дешёвое. Да, качество у их брони так себе, но сам факт… Мне кажется, в Авернусе не меньше сотни тяжело бронированных людей.

— От отцов, дедушек и прадедушек? — предположил Турэл. — Но даже сотня — это не так много. Думаю, сегодня нам удалось перебить где-то одну восьмую. А, чем сильнее мы будем, тем меньше им будет толка от этих доспехов. Ладно… пойдём поедим?

Последняя фраза предназначалась уже лично Рахабу.

— Да, — кивнул четвёртый лейтенант. — Идём.

В соседнем квартале вампиропоклонники развернули что-то вроде полевого госпиталя. Конечно, у них было больничное крыло при лаборатории, но некоторым раненым требовалось оказать первую помощь на месте. Турэл и Рахаб, оглядев всю эту бурную деятельность, решили найти доноров где-нибудь ещё и не мешать.

— Спасибо, что не сказал остальным о моём… помутнении, — тихо сказал Турэл брату, когда они подходили к центральной площади.

— Да не за что. Но, Рэл, сейчас повезло, что я вовремя понял, что с тобой что-то неладно, и сообразил, что делать, — ответил Рахаб, тоже не повышая голоса, хотя их вряд ли мог кто-то подслушать: людям было попросту не до того. — И что это произошло, когда солнцепоклонники уже отступали. Если бы ты вот так, не контролируя себя, кинулся прямо в их толпу… я не знаю, чем это могло бы закончиться.

— Ты прав, — кивнул Турэл. — И, проклятье, я правда совершенно не знаю, что делать с этим. Разве что… предупредить Разиэля и в будущем в бою держаться поближе к нему. Возможно, его Успокоение поможет преодолеть это… наваждение.

Некоторое время они молчали. У центральной площади им удалось отловить двух не особенно занятых людей и поесть. Турэл услышал надрывный лай, доносящийся из «их» дома — Зефон, видимо, решил на всякий случай запереть Феликса в комнате, чтобы пёс не побежал за ним и не пострадал.

— Говоришь, оно… случилось, когда ты понял, что мне угрожает опасность? — спросил Рахаб.

— Да. Я понял, что ты не успеешь ничего сделать… и что форма тумана тебя не спасёт. А дальше я уже не особенно соображал, что творю.

Турэл вздохнул. А у него ещё вызвало неудовольствие то, что Зефон заработал кровоизлияние в мозг, защищая Разиэля от своих потомков! Сам хорош… Зефон хоть не подставился.

— Думаю, это всё последствия той проклятой ямы, — сказал Турэл. — Или, может, отголоски проклятья. У меня же и раньше были проблемы с гневом.

— До потери самоконтроля? — спросил Рахаб.

— Нет, настолько не было. Но, опять же, потом была яма… Пойдём обратно? Думаю, наша помощь будет неоценимой при восстановлении баррикады.

К вечеру небо всё же пролилось мелким противным дождём. Солнцепоклонники было решили, что могут использовать это, и попытались атаковать позиции противника снова, но им открылась неприятная правда — лейтенанты были вполне готовы помокнуть под таким слабым дождём, но не сдать свои позиции. Однако в целом этот день забрал у них очень много сил.

Впрочем, им было чем гордиться — они смогли отбить нападение без помощи Каина, действуя только впятером. Мелкаю ждало много интересных новостей, когда он проснётся…

Турэл не знал, что ему делать со своими вспышками гнева. Признаваться в этом кому бы то ни было, братьям или Мастеру, не хотелось, но он слишком хорошо понимал, что, если будет упрямиться, может серьёзно подставить их всех. Поэтому ближе к вечеру, хотя он уже валился от усталости с ног после боя и работы по восстановлению баррикад, он попросил Разиэля поговорить с ним.

Турэл позвал брата к себе в комнату — можно было бы поговорить в кабинете на первом этаже, но второй лейтенант хотел, чтобы им обоим было где сесть.

Они расположились в спальне, куда Турэл притащил стул. Разиэль сидел на кровати, сам Турэл — на этом самом стуле.

Когда младший пересказал брату подробности этого дня, Разиэль надолго задумался. По правде говоря, он понятия не имел, что делать.

— Просто надеяться, что это не повторится, нельзя, — протянул первый лейтенант. — Избегать… рискованных ситуаций ты явно не сможешь.

— Да, — кивнул второй лейтенант. — Ты тоже не знаешь, что с этим… делать?

Разиэль отрицательно покачал головой.

— Мне нужно подумать, — сказал он. — Вообще, я могу попробовать наложить на тебя слабый гипноз, который будет срабатывать, когда ты будешь испытывать сильную злость. Это, конечно, не идеальное решение проблемы… но лучше, чем ничего.

Турэл на некоторое время задумался. Настолько ли он доверял старшему, чтобы позволять ему подобное? Хотя… пожалуй, сейчас он доверял Разиэлю даже больше, чем себе. В конце концов, он только что признался старшему в своём недостатке, в том, что из-за этого Рахаб, любимец первого лейтенанта, был вынужден ранить себя, чтобы не позволить Турэлу наделать глупостей… но Разиэль не осуждал второго лейтенанта. Он только беспокоился, и всё.

— Хорошо, — кивнул Турэл. — Давай попробуем.

— Я не уверен, что это точно поможет, — предупредил Разиэль. — Я всё-таки давно не практиковался в такой магии.

— Хотя бы хуже не сделает? — спросил Турэл с неуверенно улыбкой.

— Не должно…

— Какая обнадёживающая фраза… — протянул второй лейтенант. — Ладно. Делай, Разь. Тебе я доверяю. Накладывай свой гипноз.

— Ложись в кровать, — велел Разиэль. — С учётом всего, что сегодня произошло, после такого воздействия ты скорее всего просто вырубишься.

Они поменялись местами, Турэл лёг на кровать поверх шерстяного одеяла и закрыл глаза. Наверное, стоило раздеться и лечь нормально, тем более что стесняться Разиэля никакой причины не было, но почему-то никто из них об этом не подумал.

Первый лейтенант положил руки младшему на виски и сосредоточился. Турэл очень устал и в целом даже не думал сопротивляться. В своём сознании он слышал тихий шёпот Разиэля, который давал ему какие-то инструкции. Сознание уплывало, и Турэл не заметил, как под этот мерный шёпот он уснул.

Разиэль, закончив, глубоко вздохнул и еле подавил странное желание поцеловать спящего Турэла в лобик. Что ж… оставалось надеяться, что он нигде не ошибся, и всё сработает как надо. Решение всё ещё было далеко не идеальным, но нельзя было пускать ситуацию на самотёк.

Выйдя из комнаты Турэла, Разиэль подумал, нужно ли поговорить с Рахабом об этом. Подумав ещё немного, он связался с младшим Шёпотом, но Рахаб, видимо, уже спал.

Ночь прошла спокойно. После утреннего совещания Разиэль всё же обратился к четвёртому лейтенанту, используя Шёпот:

«Рахи, Рэл рассказал мне о том, что произошло вчера. То, что ты сделал…»

«Я сделал то, что был должен, — ответил четвёртый лейтенант на это. — Это не первый раз, когда я накладывал Общую Боль на одного из своих братьев».

«Не первый?!» — удивился Разиэль. Он уже был у себя в комнате, готовясь отходить ко сну, и потому засвидетельствовать его шокированное выражение лица могли лишь стены.

«Когда-то мы сразились с Доумой, — ответил Рахаб. — Он хотел, чтобы я позволил его войскам пройти через мои земли. Требовал помощи в переправе через реки. Я отказал ему».

«И… что было потом?» — спросил Разиэль.

«Наши кланы сошлись в битве. Я прекрасно понимал, что как полководец Доума намного сильнее меня. Мне нужно было вывести его из боя. Любой ценой».

«И тогда ты использовал на нём Общую Боль… и ранил себя, — сказал Разиэль. — Но зачем лично? Это было очень рискованно. Как я понимаю, у заклинания есть какая-то дистанция, тебе пришлось подобраться к нему достаточно близко. Если бы тебя обнаружили...»

«То что? — спросил Рахаб. — Что бы со мной ни сделали, это отразилось бы на нём. В ту ночь мы выяснили, что он хуже меня переносит боль…»

«Рахи… сколько же… тебе пришлось пережить, пока меня не было?!»

«Уж вряд ли больше, чем тебе, — ответил Рахаб насмешливо. — Ничего страшного, Разь. Теперь я прекрасно знаю, насколько хорошо могу постоять за себя. Я так понимаю, Рэл рассказал тебе всё о том, что произошло вчера?»

«Да. Я наложил на него лёгкий гипноз — это должно его затормозить в следующий раз, когда так… накроет, — ответил Разиэль. — Проблему в корне это, конечно, не решит, но я надеюсь, что хотя бы обезопасит его самого от необдуманных поступков».

«Да… Я тоже надеюсь. Пока приглядывай за ним?»

«Я бы с радостью, но у нас дежурства в разное время, — ответил Разиэль. — И меняться с кем-то нам не с руки, пока не проснётся Мелкайя. Конечно, вряд ли солнцепоклонники будут действовать ночью, но кто их знает? Нападения вчера мы тоже не ждали».

«Это верно. Ладно… попробую сам за ним присмотреть. Надеюсь, правда, что больше себя ранить мне не придётся…»

«А уж я как надеюсь, — пробормотал Разиэль. — Что ж… спокойного вам дня».

«А тебе — приятных снов, Разиэль».

Впрочем, после таких обсуждений сны первого лейтенанта было очень трудно назвать приятными…

День прошёл относительно спокойно. То и дело поступали рапорты о солнцепоклонниках в приграничных районах, но, видимо, те просто проводили разведку. На вторую атаку так быстро они всё-таки не решились.

Следующим вечером проснулся Мелкайя. Каин по этому поводу вернулся из Штальберга, чтобы покормить сына, и весь Совет снова был в сборе. Можно было действовать самим.

Известие о нападении солнцепоклонников вызвало у Мелкаи гораздо меньше интереса, чем рассказ о том, как Зефон смог убить Потерянного с помощью магии. Попросив пятого лейтенанта пересказать происшествие ещё раз, младший сказал:

— Как только мы научимся управлять этой силой, мы сможем исцелить наших потомков. Я почти уверен в этом. Если мы рассечём связь их тела и души, то сможем как бы «переобратить» их, снова поменять структуру души в согласии с нашей собственной. Но уже без влияния проклятья.

— Ты правда уверен? — спросил Рахаб.

— Почти наверняка. Возможно, мы даже сумеем сохранить их тела. Я не уверен, что это получится сделать скоро… Есть ещё очень много вещей, которые надо понять, и предстоит много расчётов. Но, думаю, это возможно. Мы вернём кланы.

— Прошу меня извинить, — пробормотал Разиэль и вышел, опустив глаза. В остальном его лицо никак не изменилось, но всем присутствующим было очевидно, в чём дело.

Воцарилась тишина.

— Может… стоит пойти за ним? — предположил Турэл.

— Нет, — ответил Зефон. — Ни один из нас не сможет сейчас сказать что-то, что принесёт ему утешение.

— Всё же… я попробую, — сказал Мелкайя и последовал за старшим. Судя по шагам, Разиэль направился наверх — видимо, пошёл к себе.

Шестой лейтенант пошёл за ним и услышал шаги Разиэля уже с третьего этажа. Мелкайя поспешил за братом.

Разиэль поднялся на самый чердак. Он чувствовал, что за ним кто-то следует, но не оглядывался.

На чердаке оказалось очень пыльно, пусто и уныло. Первый лейтенант хотел подойти к небольшому круглому окну недалеко от лестницы, но в полу были такие щели, что он усомнился в здравости этой идеи — казалось, доски могут проломиться даже под его не столь уж большим весом. Пожалуй, чердак был всё же не лучшим местом, где прятаться.

Со вздохом Разиэль пошёл обратно. На площадке третьего этажа его ждал Мелкайя.

— Разь… — начал он.

— Всё в порядке, — ответил первый лейтенант, тем не менее, даже не сделав попытки улыбнуться. — Мне просто нужно побыть одному.

— Выслушай меня, — попросил Мелкайя. — Ты же знаешь, убить вампира и уничтожить — это не одно и то же.

— К чему ты клонишь? — спросил Разиэль.

— К тому, что души твоих потомков ещё могут оставаться в Призрачном мире. И раз уж Мастер сумел вернуть нас, то почему ты не сможешь вернуть их?

Разиэль пару секунд смотрел на брата почти затравленно.

— В это… слишком страшно поверить, — сказал первый лейтенант наконец. — Если окажется, что все их души тоже пропали… я не переживу этого.

— Разиэль, мы были людьми. И всё же наши души уцелели в Призрачном мире, не узнав перерождения, тысячу лет, — сказал Мелкайя.

— Но точно ли… это были мы? — спросил Разиэль.

— То есть?

— Точно ли Мастер вернул именно души святых ордена Сэрафан, а не какие-то другие?

— Точно, — ответил Мелкайя. — Иначе наша внешность изменилась бы так, чтобы отражать «записанную» в наших душах. Тысяча лет, Разиэль… Это очень много. Возможно, Малек-сэрафанец каким-то образом сберёг нас от перерождения, но всё равно. Да, весь твой клан вернуть не получится, как, скорее всего, и все наши. Но хоть кого-то…

— А… что не так с вашими кланами?

— Мы сохранили разум, — сказал Мелкайя. — Вопреки всему, видимо, потому, что наши души были сильнее. А вот наши потомки — нет. Даже если исцелить тела и души, я не уверен, что мы сможем исцелить их ум. Так что не спеши нам завидовать… или огорчаться. Возможно, ещё не раз и не два мы очистим их от проклятья только для того, чтобы затем всё равно убить.

— Я так понимаю, остальным ты пока об этом не скажешь? — спросил Разиэль.

Мелкайя улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Ни к чему сейчас омрачать им радость. У нас очень много проблем, требующих решения. Другим будет легче собраться, если у них будет надежда, не омрачённая страхом будущей неудачи.

— Однако же ты сам понимаешь, что всё может быть не так уж и радужно, — заметил Разиэль.

— Да. Но я привык. Если удастся вернуть хоть кого-то — мне этого будет достаточно, — сказал Мелкайя. — Но то я. Я привык жить, цепляясь за малейшие проблески счастья и крохи надежды. Я вообще привык обходиться малым. А они — нет. И сейчас не то время, чтобы я вымещал на них свои обиды за «несправедливое» прошлое. Не думаю, что хоть кому-то от этого будет лучше. Даже мне самому.

— Это… весьма благородно с твоей стороны, — заметил Разиэль. — Спасибо, Мелкайя. И за это, и за то, что снова дал мне ту самую надежду. Пусть даже потом, возможно, ничего не получится, и я, осознав это, уйду в запой… ну, или что-то вроде — ты прав, сейчас эта надежда мне нужна.

— Вернёмся к другим? — предложил Мелкайя. — Доуме, кажется, не терпится поквитаться с солнцепоклонниками за ту атаку.

— Да. Вернёмся.

Они спустились вниз, и Разиэль, положив руки на край стола с картой, прочистил горло.

— Так, значит, мы планируем ответную атаку, — сказал он.

— Да, — кивнул Доума. — По правде говоря, меня напрягает, что солнцепоклонники до сих пор не попытались отбить у нас обратно скотину, которую вы пригнали из окрестностей Штальберга.

— Думаю, они пока не могут сообразить, как им защититься от стрел Рахаба, — сказал Зефон. — У них не так много сил для того, чтобы отвлечь наше внимание на одном фронте и атаковать на другом, это мы недавно выяснили. И среди них нет вольных стрелков, у которых дальность выстрела может тягаться с таковой у Рахи. По крайней мере, нет сейчас. Но они могут запросить помощь.

— И нам нужно атаковать их до того, как эта помощь подоспеет, — согласился Доума. — Хорошие лучники с их стороны нивелируют наше преимущество в дистанции на открытой местности. Через щиты, что телекинетические, что воздушные, стрелять не смогут ни они, ни Рахаб. А на ближней дистанции мы всегда рискуем нарваться на чёрную кровь…

— Думаю, можно протестировать заклятье Искажённой Реальности, — сказал Мелкайя.

— Что оно делает? — спросил Разиэль.

— Оно стирает грань между миром живых и мёртвых. Побочный эффект — в его зоне действия нельзя пользоваться оружием дальнего боя, а оружие ближнего становится тяжело переносить и замахиваться им.

— Потому что взаимодействовать с неживыми объектами в Призрачном мире нельзя, — пробормотал Разиэль. — Да, я помню об этом.

— Именно. Для нас это значит, что в такой области не будет никаких огнемётов, арбалетов или пуль. А в ближнем бою вампир априори сильнее человека.

— Что насчёт магии? — спросил Каин. — Ведьмы будут способны колдовать в этой области?

— Скорее всего. Но по моим расчётам их чёрная кровь в такой области не сможет блокировать нашу магию. Сотворение заклинаний в Призрачном мире — очень сложный процесс, поскольку, с одной стороны, доступ к энергии души там более прямой, без посредника в виде крови. Но с другой — воздействовать на эту реальность тоже непросто.

— Нам нужно попрактиковаться, — сказал Доума. — Полагаю, хотя бы Рывок у меня должен получиться.

— Телекинез отпадает, — пробормотал Турэл. — Как и большая часть моих заклинаний. Никогда мне не давалась точная молния… но попробую.

— Слушай… а латники в своих доспехах себя как будут в такой области чувствовать? — спросил Рахаб.

— О-очень плохо, — усмехнулся шестой лейтенант. — Чем больше будет надето того, что ограничивает движения, тем тяжелее будет, собственно, передвигаться.

— То есть, возможно, нам тоже лучше быть без брони? — уточнил Рахаб.

— Не в полной точно. Давайте попробуем сначала на маленькой площади — я могу стоворить заклинание на этом зале, а вы попробуете так… посуществовать. Так я, к тому же, смогу понять, на какое пространство у меня хватит сил.

Все присутствующие согласились с этой идеей, и Мелкайя сосредоточился. Разиэля немного затошнило. Ощущение отчасти напоминало его собственный переход из мира в мир, исключая то, что сейчас это его словно «засасывало» куда-то, а не он сам перемещался между двумя реальностями. Жёлто-коричневые тона привычно заменились на сине-зелёные, а со столом произошла странная метаморфоза: одна его ножка стала значительно короче остальных, и всю конструкцию перекосило. Стены тоже словно пошли в пляс, и теперь комната была крайне неровной.

— Это… так должно выглядеть? — пробормотал Турэл. — И… мне должно быть настолько тяжело дышать?

— Да, — сказал Мелкайя.

— Хм-м… А знаете, что? — второй лейтенант усмехнулся. — Я чувствую, что не могу ухватить стол, но… можно, попробую кого-то из вас?

— Попробуй, — разрешил Разиэль и тотчас об этом пожалел — от телекинетического захвата всё его тело словно одеревенело, и его потащило к брату. К счастью, Турэл держал его не дольше пары секунд.

— Работает, — сказал Турэл. — Хотя это и тяжело.

Они немного походили и поколдовали в этом странном пространстве. Неожиданным преимуществом было то, что здесь было невозможно повредить детали обстановки. То есть, можно было сражаться, не опасаясь что-то обрушить. Как объяснил Мелкайя, определённые ограничения всё же были — даже в искажённом пространстве сломать стену было возможно, просто для этого нужно было приложить куда больше усилий.

К сожалению, Мелкайя мог наложить подобные чары самое большее на пять-шесть домов, что в условиях городского боя было совсем немного. Однако всё зависело от того, что это будут за пять-шесть домов…

После тренировки Зефон и Доума, только что не сталкиваясь лбами над картой, принялись спорить, с какого района лучше начинать операцию — с лучше укреплённых южных ворот или более доступных, но менее важных восточных. Зефон напирал на то, что именно через южные чаще везут продовольствие, Доума возражал, что лучше начать с более лёгкой цели, так как им, возможно, не удастся сходу закрепиться на позиции. Спор был… интересным. Более осторожного подхода следовало ожидать скорее от пятого лейтенанта, а не от третьего, и Турэл всерьёз подумывал поддержать именно Доуму — в конце концов, в его памяти ещё были свежи воспоминания о последствиях того, как они с Рахабом не прислушались к предостережениям брата в прошлый раз. Но точку в споре поставил Каин.

— Юг, — сказал император. — Зефон прав: восток захватить будет проще, но люди могут просто бросить его и перегруппироваться у южных ворот и в центре. И тогда нам будет значительно тяжелее их отбить. А даже если кто-то уйдёт на восточные ворота после того, как мы возьмём южные, это будет не так страшно — они не успеют закрепиться там так же надёжно.

— Фортификации южных ворот включают в себя четыре высоких башни, — сказал Доума задумчиво. — Думаю, мы сможем зачищать их по одной под Искажённым пространством, чтобы не пострадать от огня.

— Что насчёт отвлекающего манёвра? — спросил Зефон.

— Что ты предлагаешь?

— Я попытаюсь инсценировать нападение на восточные ворота и на районы рядом с ними, — сказал Зефон. — Пусть даже ведьмы отличают мои иллюзии, остальные-то нет. В любом случае, это отвлечёт их и заставит занервничать. Вы можете в это время зайти с юга. Главное вам будет забраться на стену.

— Стену я очищу, — сказал Каин. — Тогда так: Зефон отвлекает людей, по его сигналу я устраняю часовых на стене. Начнём с западного края. Я запрыгну туда, уберу стражу и скину верёвку. Едва двери башен откроются, Мелкайя наложит на область Искажение пространства. Как только все будут на стене, отходим в башню, запираем её и зачищаем под заклинанием Мелкаи. Потом переходим в следующую. Замкнутое пространство станет нашим преимуществом. Сегодня тренируемся перемещаться и колдовать в Искажённом пространстве, завтра — атакуем.

После тренировок в их планы были внесены кое-какие уточнения и корректировки, и на этом все лорды империи отправились спать. Впервые за много ночей в одно время. Завтра предстояло много работы.

* * *

Ночь выдалась тихой, но облачной, что, впрочем, было скорее на руку вампирам. Хотя даже им было не так просто ориентироваться, когда света становилось совсем мало, и это могло стать проблемой в полутёмных помещениях, они могли двигаться вдоль стен Авернуса почти не таясь.

С юга городская стена сохранилась несколько лучше, чем с севера, а старые усадьбы, что в своё время окружали город, здесь были на большем отдалении, чем на противоположной стороне, где дома примыкали к стене почти вплотную. Когда-то между южной стеной и усадьбами шёл один из трактов к Умолкнувшему Собору, что и стало причиной такого отдаления. Для лейтенантов и императора это было не очень удобно, так как мешало подойти к сторожевым башням у ворот незамеченными.

Когда они осматривали башни, прячась в тени ближайшей полуразрушенной усадьбы, Разиэль усмехнулся, увидев на одной из них обрывок серо-голубого стяга — люди так и не смогли снять полотнище, хотя и явно пытались. Стяг зацепился за один из выступов у крыши, да так и повис там вопреки ветрам и дождям, напоминая, кому же этот город принадлежал раньше. Зефону, очень любившему символы, это должно было понравиться.

Мелкайя скрыл часть дороги пеленой Тьмы, позволив им подобраться к самой стене. Дальше нужно было действовать чётко и быстро, едва последует сигнал от пятого лейтенанта.

Фортификации Авернуса состояли из стен, четырёх ворот и четырёх же башен в углах стен. Город, построенный на равнине, когда-то имел на удивление правильную, почти квадратную форму. Каждые ворота когда-то были двойными, и их защищало по четыре башни, однако сейчас полный комплект фортификаций уцелел только на юге. Стены подходили к башням внешних ворот, откуда можно было перейти на другую сторону по крытому мосту. Узкие каменные коридоры связывали внешние башни с внутренними, откуда был, опять же, переход на другую сторону над воротами, а также выход в город. Таким образом, каждая башня была связана с двумя другими и имела три выхода. Внешние башни были связаны со стенами, но не с городом, внутренние — с городом, но не со стенами. Когда-то на стены можно было подняться ещё в нескольких местах, помимо башен, но от юго-западного края до южных ворот лестниц не осталось.

Где-то зазвучал тревожный рог. И тотчас Зефон оповестил остальных Шёпотом: «Сейчас».

Стена Авернуса была высотой около пятнадцати метров. Разиэль наложил на всю группу Отвод Глаз, и Доума с Турэлом запрыгнули на стену первыми, затем третий лейтенант скинул верёвку, а второй на всякий случай накрыл себя и брата телекинетическим щитом — оставался риск, что Отвод Глаз не сработает. Каин забрался на стену следом и сбросил ещё одну верёвку, и затем пришла очередь Разиэля и Рахаба и, наконец, Мелкаи.

Четвёртый лейтенант, оказавшись на стене, подошёл к двери и коснулся замка. Заклятье Эрозии уничтожило его, открыв вампирам путь в первую башню. Мелкайя сотворил заклинание Искажённой Реальности.

Несмотря на звуки рога, защитники этих ворот и не думали никуда уходить — приказа не было, и они вполне понимали, что это может быть просто уловка. Однако они оказались не готовы к тому, что всё вокруг вдруг изменило цвет и даже очертания, что огоньки в масляных фонарях неожиданно стали из оранжевых сине-зелёными, словно бы пришедшими из гиблых Термогентских топей. Турэл, первым зашедший внутрь, услышал испуганный крик одного из арбалетчиков, что нёс тут службу. Человек попытался вскинуть арбалет, выстрелить, но оружие стало неожиданно тяжёлым и двигалось как-то странно, будто его приходилось вытаскивать из густого сиропа. Второй лейтенант широко улыбнулся, чувствуя, что хочет растянуть этот миг, насладиться страхом человека, посмотреть, как тот не сумеет выстрелить…

К счастью, благоразумие взяло верх. Турэл приблизился к несчастному, и тот шарахнулся прочь, всё тщетно пытаясь поднять свой арбалет или хотя бы отойти. Хоть на этом и не было тяжёлых лат, но даже прочная кожаная куртка как будто стала невероятно тяжёлой. Подойдя совсем близко, Турэл ощутил запах пота и страха. Несчастный понимал, что жить ему оставалось всего несколько мгновений. Второй лейтенант всё же не стал продлевать его мучения.

В небольшом караульном помещении было всего двое противников, оба вооружённых арбалетами, однако в башне вряд ли находилось меньше двадцати вооружённых людей. Лат эти люди не носили — видимо, предполагалось, что они будут обстреливать противника из башен и не вступать в прямой бой.

Неожиданно сине-зелёные тона помещения раскрасились оранжевым светом, идущим из окна.

— Сигнальная ракета, — сказал Доума. — С соседней башни. Видимо, одна из ведьм нас почуяла. Сейчас станет жарко.

— Не станет, — ответил Мелкайя, и его губы растянулись в очень широкой ухмылке, обнажая клыки в совершенно нехарактерной для шестого лейтенанта манере. — В Искажённой Реальности нет места горячему огню.

— Довольно, — оборвал их Каин. — Найдите что-то, чем подпереть дверь. Хотя бы даже телами.

К сожалению, больше ничего подходящего в небольшой караулке не обнаружилось. Турэл вышел на винтовую лестницу, что пронзала всю башню снизу-вверх, поднимаясь вдоль стены и оставляя открытой середину помещения, и выставил телекинетический щит. Вовремя — в него тотчас прилетело два арбалетных болта. Зазвонили тревожные колокола, и на миг второй лейтенант порадовался, что сейчас он не так чувствителен к громким звукам.

Красноватые стены башни стали синими, и лестница исказилась. Турэл увидел, как один из стрелков соскользнул, когда площадка над ними неожиданно сильно изменила угол. Второй лейтенант поймал несчастного телекинезом, понимая, что новых выстрелов ждать пока не следует, затем отошёл обратно в караулку и укусил. Человек едва ли успел осознать, что именно произошло.

Доума тем временем запрыгнул на ярус выше и принялся чинить там убийство. От Рахаба и Разиэля толку пока было мало — четвёртому лейтенанту нужно было открытое пространство, а Разиэль просто не поспевал за братьями, магия которых позволяла им перемещаться быстрее, чем ему.

Доума перебил четверых человек — двоих с помощью копья, одному свернул шею и последнего решил просто сожрать. И вот он увидел её.

Ведьма стояла на самой верхней площадке. Из-за специфики конструкции площадка на четвёртом уровне башни, где был Доума, находилась напротив площадки третьего, где были его братья, и пятого, где стояла ведьма. То есть, она была чётко над остальными вампирами, и им её видно не было. Ведьма стояла, подняв два кремневых пистолета, но не стреляла. Она водила туда-сюда головой, медленно, словно принюхиваясь. Это впечатление только усиливалось из-за того, что её маска была деревянной и выполнена в виде головы какого-то животного с длинным носом. Доума неожиданно понял: в области Искажённой Реальности ведьма не может почуять его. Он улыбнулся, как Мелкайя недавно, и медленно, не делая лишнего шума, опустил тело осушенного человека на пол. А затем прыгнул.

Прозвучал выстрел, но ведьма не успела отреагировать достаточно быстро — она промахнулась. Пуля обожгла третьему лейтенанту висок, но всё же серьёзно не задела. Он схватил ведьму и свернул ей шею. Наносить открытые раны было просто опасно.

На пятом уровне оставался только мальчишка-звонарь, отчаянно дёргавший язык колокола. Доума зашёл в помещение с окровавленными руками и лицом и копьём наперевес, очень довольный собой. Паренёк, завидев его, перестал трезвонить и схватился за лежащий рядом арбалет, но нажал на спуск слишком рано, и болт ушёл в пол. Несчастный сделал шаг назад, упал и попытался отползти к стене. Бойцом он не был.

Доума посмотрел на мальчишку. Ему было лет тринадцать, вряд ли больше. Неровно остриженные лохматые волосы и длинный нос делали его похожим на воронёнка. Кожаная кираса была парню явно велика, но к ней была пришита металлическая блямба с лицом в обрамлении лучей — символ солнцепоклонников. Наверное, чей-то сын. Быть может, Доума убил его отца несколькими минутами ранее. Или другого родственника. В прошлом мальчишку ждал бы или плен, или смерть.

— Что, — сказал третий лейтенант насмешливо, — похож я на противного вашему Солнцу монстра?

Паренёк не отвечал. Судя по резкому запаху, от страха несчастный обмочился.

— Кто тебя сюда взял вообще? — спросил Доума. — В город, где много лет идёт пусть и вялая, но война?

— Д-д-дядя…

Третий лейтенант хмыкнул, удивлённый, что вообще слышит ответ. Он приблизился к юнцу совсем близко и теперь рассматривал с искренним интересом. Но, что удивительно, интерес мальчишки он видел тоже, пусть и почти забитый страхом.

— И что? — спросил Доума. — Кровопийц твой дядя взял тебя убивать? Противных Солнцу? «Освобождать» Авернус?

— Д-д-да… Дяденька… вы… вы меня скушаете?

Доума от такой формулировки расхохотался.

— Да в тебе кушать-то нечего, блоха, — сказал третий лейтенант на удивление беззлобно. — Что мне делать с тобой, а? Ты не воин, тебя убивать — ни интереса, ни чести. И всё же ты однажды вырастешь. И можешь стать воином. Воином, что пойдёт против меня, поскольку будет мстить за своих родичей.

Мальчишка не отвечал. Он не пытался хоть что-то сказать, чтобы спасти свою жизнь. Возможно, просто не мог подобрать подходящих слов.

Доума принял решение. Смерть мальчишки-звонаря была почти мгновенной.

Внизу меж тем было неспокойно. Люди, которые несли дежурство на стене, сбегались к башням, и Разиэлю всё же пришлось поучаствовать в сражении, обороняя тыл. Доума вернулся к братьям и Мастеру и рассказал, что ведьмы в области Искажённой Реальности теряют способность ориентироваться в пространстве, по-видимому, полностью.

От двери на стену послышался отчаянный крик — подбежал один из огнемётчиков, но Воздушная Волна, сотворённая Разиэлем, привела к тому, что огонь охватил его самого. Люди также бежали в башню и из соседней, в сопровождении всё тех же огнемётчиков и ведьмы, но Искажённая Реальность Мелкаи действительно деозориентировала колдуний, превращая их в лёгкую добычу.

Тех кто шёл из соседней башни, встретил Каин с Похитителем Душ наперевес. Это напоминало больше резню, чем настоящее сражение.

Открылась дверь четвёртого яруса, и выпущенная Рахабом стрела застряла в высоком ростовом щите. Люди всё-таки додумались, как защищаться от слишком меткого лейтенанта. Рахаб призвал горячий пар куда-то позади человека со щитом. Послышались исполненные боли крики.

Мелкайя в бой не совался — он был слишком занят тем, что поддерживал заклинание. В сторону четвёртого лейтенанта полетела граната, но почти привычным жестом Турэл перехватил её с помощью телекинеза и отправил назад. В рядах людей началась сумятица.

Те, кто шёл из башни с другой стороны ворот, отошли назад, на участок стены над воротами, и там сложили своего рода укрепление из щитов, видимо, не зная, что же им делать дальше. Огнемёты и гранаты нужного эффекта не приносили, ведьмы тоже не знали, что предпринять. Император меж тем устроил резню в одной из внутренних башен, а лейтенанты решили, что лучше всего будет сделать небольшой перерыв и подождать, пока он закончит. К сожалению, Искажённая Реальность очень усложняла переговоры с помощью Шёпота, так что они не могли узнать, как дела у Зефона, который должен был уже отойти от восточных ворот и вернуться к вампиропоклонникам, чтобы затем повести их от юго-западной башни к воротам, добивая тех солнцепоклонников, кто остался, и позволяя лейтенантам установить контроль над всей стеной на этом участке.

— Разделимся, — решил Разиэль. — Удерживать башню сейчас смогут и трое. Мел, Доума, Турэл, справитесь?

— Да, — сказал второй лейтенант.

— Хорошо. Думаю, нам с Рахабом лучше пойти навстречу Зефону.

Турэл кивнул. Он не стал напоминать братьям об осторожности — сами не дураки.

Люди на южной стене тоже сбились в плотную кучку, окружив себя щитами. Им было некуда деваться — они могли спуститься только через одну из башен. Но в юго-западной были вампиропоклонники, а во внешней, которая могла бы стать спасением для солнцепоклонников, сами вампиры.

Разиэль и Рахаб вышли на стену, и их тотчас обстреляли арбалетчики. Разиэль снёс летящие в них снаряды порывом ветра, но следовало признаться, его защита была похуже, чем у Турэла. Рахаб выстрелил из-за спины брата, умудрившись попасть в кого-то через щель в щитах.

Луна немного выглянула из-за туч, словно ей было интересно посмотреть, из-за чего так громко звонят колокола внизу. Разиэль услышал, что ещё один колокол смолк — видимо, Каин закончил с первой внутренней башней.

Разиэль услышал команду стрелять и приготовился сбивать ветром очередную порцию арбалетных болтов, но залп оказался дан в другую сторону — видимо, подошёл Зефон. И Зефон, как оказалось, действительно подошёл.

Пятый лейтенант отвлёк противников иллюзией, и пока они расстреливали его призрачную копию, пробежал по зубцам стены к людям под невидимостью. С этой стороны те не выставили щитов… и зря.

Увидев, как Зефон возник на стене и тотчас спрыгнул вниз, вступая с людьми в ближний бой, Разиэль выругался и телепортировался на стену к брату. Видимо, пятый лейтенант рассчитывал, что огнемётчики не станут атаковать его вплотную от своих же, но вот Разиэль в этом так уверен не был. Зефона нужно было прикрыть.

Но пятый лейтенант всё же дураком не был — огнемётчиков в отряде было всего двое, и он сразу же начал пробивать себе путь к одному из них. Разиэль успел увидеть, как тонкое лезвие меча пятого лейтенанта вошло одному человеку чётко в шею. Сложно сказать, использовал ли Зефон зачарования на мече, или высококачественная сталь и без того пробивала не очень плотную защиту.

Сражаться предстояло в тесном пространстве, и Разиэль обнажил меч. Ближайший к нему человек кинулся на Зефона с огромным ножом, но он не успел заметить появление нового противника на стене. Разиэль прыгнул на него, сбивая с ног, и, как и Зефон, ударил в шею. Свободной рукой первый лейтенант сделал пасс, выставляя воздушный щит. Вообще-то жесты для этого заклинания не были обязательными, но так было проще в пылу сражения.

Разиэль почувствовал жар огня и уже привычной тактикой превратил щит в воздушную волну, отсылая губительное пламя обратно. Получилось даже лучше, чем он рассчитывал, и огонь охватил сразу троих неприятелей. Их строй сломался, что открыло их для стрел Рахаба.

Зефон и Разиэль врубались во вражеский строй вдвоём, хотя нельзя было сказать, что они сражались спина к спине. Тем не менее, когда Разиэль едва не пропустил удар слева-сзади, человек, атаковавший его, упал с тонким метательным ножом пятого лейтенанта в основании шеи.

Разиэлю казалось, что они сражались не меньше получаса, хотя на самом деле прошло едва ли больше пяти минут, как последние защитники этой части стены были мертвы.

Зефон зажёг над их головами красный свет, давая понять вампиропоклонникам, что стена до самых ворот чиста, затем стал собирать свои ножи. К ним приблизился Рахаб, который хотел попробовать вытащить свои стрелы.

— Как дела у ворот? — спросил пятый лейтенант.

— Судя по всему, заняты две башни с западной стороны, — сказал Разиэль. — В одной остались Мелкайя, Турэл и Доума, в другую отправился Каин. Учитывая, что колокол там смолк, думаю, он уже… закончил. Но люди могут закрепиться над воротами, обложившись щитами.

— Что-то придумаем, — кивнул Зефон. — Как себя показала Искажённая Реальность?

— Лучше, чем мы ожидали, — сказал Разиэль. — Люди в пределах действия этого заклинания почти не способны нам сопротивляться. А ведьмы — не видят. Турэл при этом всё-таки может пользоваться телекинезом, поэтому боевая алхимия людям пока не помогает. Но силы в этой области всё-таки расходуются достаточно быстро. Я не уверен, что у нас хватит энергии отбить ещё две башни.

Кровь кровью, но всё-таки магия выматывала вампиров ещё и в другом смысле. Заканчивались чисто ментальные силы, становилось сложнее концентрироваться, заклинания могли начать получаться с дефектами или не получаться вовсе. От такого мог помочь только отдых, но не кровь.

Зефон задумался. Под щитами Разиэля или под Отводом Глаз они могли попробовать перебежать в восточную внешнюю башню южных ворот, но, если там внутри сидит одна из ведьм, то их ещё на подходе накроет чёрной кровью. Высовываться из-под защиты Искажённой Реальности было опасно, но, если продвигаться дальше под ней, самим же лейтенантам будет сложнее пробиться через стену человеческих щитов.

Лейтенанты вернулись в башню. Мелкайя пока снял заклинание. Он стоял на площадке третьего яруса, Турэл и Доума — по краям на площадке четвёртого, у двери, ведущей на закрытый мост над внешними воротами.

— Как оно? — спросил Зефон.

— Стоим, — ответил Мелкайя. — И они стоят. Я снял заклинание, чтобы отдохнуть, и думал, что, может, они тогда сюда сунутся, но нет.

Рахаб задумался. В прошлом такое решилось бы с помощью него и Турэла или Разиэля. Он мог бы просто сотворить заклинание Эрозии под ногами у людей, собравшихся на мосту, так, чтобы те частично ушли ногами в камень. Сейчас он мог попытаться сотворить облако горячего пара, но недостаточно плотное и горячее, чтобы заставить людей отступить.

— Я могу запечатать проход Тёмной Материей, и пусть долбятся, — сказал Мелкайя. — Чтобы пробить её сейчас, после моей спячки, им понадобится количество взрывчатки, способное обрушить этот мост, так что в этом не будет смысла.

— Запечатывай, и идём к Мастеру, — сказал Зефон. — Не нравится мне, что он не отвечает на Шёпот.

Перед людьми на мосту возник тёмный барьер. Те, разумеется, попытались его обстрелять, но без особенного толка. Ожидать нападения сзади уже не приходилось, снизу выхода из башни не было. Можно было идти на помощь к императору.

Не то, чтобы кто-то из лейтенантов ожидал, что с Каином могло случиться что-то действительно страшное — скорее всего, он просто нарвался на ведьму. Но даже так Похититель Душ был достаточно грозным оружием, чтобы компенсировать отсутствие магии у своего носителя. Однако Разиэль всё-таки ощущал лёгкое беспокойство. Он лучше других знал, что император не неуязвим.

Во внутренней башне, как и во внешней, было три перехода — во внешнюю на той же стороне ворот, внутреннюю на противоположной и выход в город. Разумеется, в переходе между башнями лейтенанты обнаружили лишь тела со следами ран от зачарованного меча.

В караулке тоже были одни лишь трупы. Разиэль, шедший первым, вышел на лестницу. Шум доносился снизу, а вот сверху было просто подозрительно-тихо. Взбежав на уровень выше и бросив взгляд на площадку четвёртого яруса, где был переход на другую сторону ворот, Разиэль увидел, что он разрушен — видимо, император быстро понял, что оставлять два пути, по которым может прийти подкрепление — не самая лучшая идея.

«Переход сверху перекрыт, — сообщил Разиэль братьям Шёпотом. — Значит, можем спокойно спуститься вниз и помочь Мастеру отбиться там».

Лейтенанты сбежали в самый низ башни. Открытая дверь вела в просторное караульное помещение, из которого был выход на улицу, и вот там и обнаружился Каин.

Вид у императора был… потрёпанный. Край перекинутого через плечо плаща немного обгорел, видимо, после столкновения с огнемётчиком. Каин стоял сбоку от выхода на улицу, пока что опустив меч. Дверь висела на одной петле, однако ещё держалась. Видимо, император как раз недавно смог отогнать очередную волну нападавших, и теперь те перегруппировывались для новой атаки. В помещении резко пахло чем-то кисловатым, а пол недалеко от входа словно оплавился — видимо, люди применили какой-то сильный алхимический состав.

— Мастер, — позвал Турэл. — Как вы?

— Относительно, — отозвался Каин. — Стена наша?

— Да. Но мы не знаем, как перебраться на восточную сторону ворот. Мелкайя пока просто запечатал переход в соседней башне тьмой, и мы поспешили сюда.

— Они готовят боевую алхимию, — сказал Каин. — Будут выкуривать нас отсюда.

Рахаб оглядел помещение, затем, что-то для себя решив, поднялся наверх.

Боевая алхимия, значит? Чтобы её применить, людям придётся подойти ближе. Они, конечно, додумались закрываться щитами, что усложняло дело, но всё-таки Рахаб рассчитывал, что в случае новой попытки штурма сможет подстрелить хотя бы несколько нападающих на подходе. Полноценную черепаху люди составить всё-таки не могли.

— Главное, чтобы им не пришло в голову взорвать башню, — сказал Зефон. — Хотя вряд ли у них хватит на такое ресурсов, но вдруг?

— Я могу запечатать и этот ход Тьмой, — сказал Мелкайя. — Тогда ничто не помешает нам идти дальше поверху.

— Давай, — кивнул Каин. — Перерыв мне бы не помешал.

Люди предприняли ещё одну попытку подойти к башне, но в итоге несколько погибло из-за стрел Рахаба, а тёмный щит Мелкаи на двери пробить они всё равно не смогли. Ведьмы могли блокировать у вампиров возможность колдовать, но вот что делать, когда заклинание уже наложено, они, видимо, не знали.

Меж тем в башни пришли вооружённые арбалетами вампиропоклонники. Каин отдал приказ забаррикадировать дверь на улицу из внутренней башни — рано или поздно тёмная материя, призванная Мелкаей, рассеется, и тогда у них снова будут проблемы.

Увы, в самих башнях баррикады возводить было особенно не из чего, так что в ход пошли тела погибших. Попутно вампиропоклонники обирали своих врагов. Броню с тел они снимать всё же не стали, но арбалеты и огнемёты, а также пистолеты ведьм достались победителям. Оставалось гадать, есть ли у людей силы на контратаку, и если да, то как скоро они смогут предпринять её. Как бы то ни было, на какое-то время наступило затишье — обе стороны думали, что и как предпринять дальше. Похоже, у людей также были проблемы с централизованным командованием, и им требовалось довольно много времени, чтобы принять какое-то решение.

Люди не атаковали, но и не уходили. Рахаб из бойницы видел, как они перестраиваются, окружая башню, арбалетчики заняли позиции на крышах. Очевидно, они ожидали, что вампиры попытаются пройти дальше в город. Также скорее всего подкрепление шло и к силам на другой стороне ворот, а потому промедление было опасным. Нужно было что-то решать.

«Из башен ведь можно подняться на крышу, верно?» — спросил Рахаб.

«Да, — ответил Зефон. — Есть идеи?»

«Есть. Если Мел прикроет меня и Турэла или Доуму с помощью Искажённой Реальности, мы могли бы перебраться на крышу башни на другой стороне ворот, — ответил четвёртый лейтенант. — Я мало колдовал сегодня, так что я вполне смогу сделать заклинание Эрозии, которое позволит проникнуть в башню через крышу. Я знаю, что план рискованный, но чем дольше мы ждём, тем больше их набьётся в башню».

«Здесь я смог разобраться с ними с помощью Внушения Ненависти, — сказал Каин, к которому наконец-то вернулся Шёпот. — Как насчёт того, чтобы попробовать его?»

Доума чуть по лбу себя не хлопнул от досады. Он умудрился забыть об этом заклинании. Хорош полководец, не помнящий, какие средства есть в его распоряжении…

«Тогда обратно, — сказал третий лейтенант. — Снимаем защиту на переходе, и я попробую Внушение Ненависти на собравшихся там людях».

«Согласен, — сказал Мелкайя. — Я начинаю уставать. Думаю, ещё раза два или три наложить Искажённую Реальность я смогу, но вот дальше — не уверен».

Лейтенанты вернулись во внешнюю башню, и Мелкайя снял теневой щит. Они рассредоточились на площадках третьего и пятого уровня, чтобы держать выход на мост в поле зрения, но не стоять слишком близко, если прилетит граната. Рахаб, Турэл и Доума — на пятом ярусе, Разиэль, Мелкайя и Зефон — на третьем.

Как они и думали, едва щит был снят, люди дали залп из арбалетов, хотя гранаты кидать всё-таки не стали — видимо, экономили припасы.

— Отойди от нас, — сказал второй лейтенант третьему. — Если вдруг ведьма, то тебе нужно встать так, чтобы точно не зацепило.

Доума кивнул и отошёл почти к самой двери в комнату, где был тревожный колокол.

Меж тем люди приближались. Рахаб вытащил стрелу и наложил её на тетиву, готовясь вскинуть лук и выстрелить, едва хоть кто-то окажется в зоне досягаемости.

Чёрная кровь ударила сразу в два места — и по Турэлу с Рахабом, и по находящимся снизу братьям. Четвёртый лейтенант зашипел, но с позиции не сошёл. Послышались тяжёлые шаги, а затем два человека с щитами показались на площадке. Одному из них в голову тотчас прилетела стрела.

Доума спрыгнул на четвёртый ярус и, стоя почти вплотную к толпе людей, сотворил заклинание, потом сразу же спрыгнул ещё ниже — стоять перед толпой людей под Внушением Ненависти было не самым разумным решением.

То, что происходило дальше, было безумной и беспощадной резнёй. Позабыв о том, что перед ними спины их же собственных товарищей, люди стреляли друг в друга и сразу же падали сами, поражённые болтом или ударом штыка под прикладом арбалета товарища. Ведьмы погибли одними из первых. В живых не осталось никого, потому что последняя пара застрелила друг друга почти в упор одновременно. Лейтенантам было даже некого добивать.

— Вы как? — спросил Доума у остальных.

— Хреново, как, — отозвался Разиэль. — Мы без щитов остались на какое-то время.

— Магических — да, — ответил третий лейтенант на это. — Возьмите их щиты, живо. И идём в соседнюю башню.

— Не идём, пока Мелкайя не восстановится, — возразил Разиэль. — Хочешь, чтобы мы без магии шли по узкому мосту прямо навстречу ведьмам?

— Они перегруппируются.

— Да и плевать. Сколько мы уже перебили? Ещё немного, и у них просто кончатся воины. Доума, накроют чёрной кровью ещё и тебя — и мы даже без Внушения Ненависти останемся. Не торопись.

Однако Разиэль немного недооценил людей — когда воздействие чёрной крови прошло, на мосту уже стоял ещё один отряд, готовый расстреливать всё, что сунется на другую сторону. Люди теперь не подходили слишком близко ко входу во вторую башню, но кто знает, надолго ли?

— Теперь что? — спросил Доума после того, как Турэл под щитом сунулся в коридор и сразу же шарахнулся обратно. — Стоит нам туда подойти, и скорее всего снова искупаемся в чёрной крови.

— А вот теперь — Искажённая Реальность, — сказал Мелкайя.

Коридор перекорёжило… неожиданным образом. Почти посередине он сузился так, что проход стал походить по форме на песочные часы, куда можно было протиснуться только боком. Люди, не зная, что им делать в такой ситуации, начали отступать. Лейтенанты, проклиная непредсказуемость искажения пространства, последовали за ними. Доума, остановившись в конце коридора, попытался наложить Внушение Ненависти вслепую, но судя по отсутствию криков, никого не задел. Третий лейтенант осторожно, пользуясь тем, что чары Мелкаи захватили лестничную площадку соседней башни, вышел наружу.

В него тотчас прилетело не меньше десяти арбалетных болтов и пара гранат. На грани Искажённой Реальности они словно на миг застыли, а потом полетели медленнее. Разиэль выкинул все «подарки» воздушной волной куда подальше, но сама картина была просто потрясающей — и сверху, и снизу проход на прицеле держали арбалетчики, на лестницах стояла пара огнемётчиков. Ведьм видно не было, но это не значило, что их нет.

«Кто из вас мне нравится меньше? — подумал Доума. — Выход на стену ниже… Значит, вы».

С такими мыслями он сотворил Внушение Ненависти на арбалетчиков третьего яруса, однако жертвы начинали атаковать тех, кто оказывался в поле зрения, а все взгляды были прикованы к третьему лейтенанту.

Последовал новый залп, и Доума, осознав свою оплошность, отошёл в коридор. Вот после этого всё пошло как надо…

Но ситуация приближалась к патовой. Без Искажающей Реальности на коротких дистанциях лейтенанты становились уязвимы перед ведьмами. Одно заклинание чёрной крови — и это лишало их защиты от арбалетчиков и огнемётчиков. В пределах Искажённой Реальности они были почти неуязвимы, но у шестого лейтенанта постепенно заканчивались силы. Останавливаться, когда полный захват ворот так близко, было бы досадно, но, с другой стороны, рисковать понапрасну?

В любом случае следовало убить столько людей, сколько получится. Разиэль бы прав — скоро у противников просто должна была начать заканчиваться живая сила, чтобы продолжать бой.

— Прикрой, — обратился Зефон к Турэлу и, сотворив невидимость, побежал наверх.

Пятый лейтенант опасался людей в латах, у которых в руках были огнемёты. Он помнил, как часто его потомки гибли от этого огня. Но сейчас этот страх подталкивал как можно скорее избавиться от угрозы.

Тем не менее, когда Зефон оказался совсем рядом с человеком в латах, к горлу подступила тошнота. Но рука пятого лейтенанта не дрогнула, когда он ударил противника мечом в основание шеи.

Турэл в этот момент схватил одного из арбалетчиков на пятом уровне телекинезом и потянул к себе, внеся сумятицу в их ряды и не позволив им тотчас расстрелять появившегося из воздуха Зефона. Но, что удивительно, удара чёрной кровью так и не было. Неужели ведьмы на этом… закончились? Или решили отступить, осознав, что в любую секунду их могут ослепить и уничтожить?

Пара арбалетчиков всё-таки попыталась выстрелить в пятого лейтенанта, но он уклонился. Один болт просвистел мимо, второй — ударился о наплечник его доспеха, не причинив вреда. Рахаб, осмелев, вышел из-под прикрытия Искажённой Реальности и стал расстреливать людей внизу, которые приходили в себя после Внушения Ненависти третьего лейтенанта. Он видел, что те, кто сумел выжить, начали отступать.

Прозвучал звук рога, после чего оба колокола смолкли, а арбалетчики, до которых добрался Зефон, как с цепи сорвались, кажется, любой ценой пытаясь прорваться ниже, туда, где были пути к отступлению.

«Они отходят, — сообщил Каин. — Видимо, было принято решение всё-таки сдать нам ворота».

Лейтенанты разобрались с теми, кто ещё оставался в третьей башне, и осторожно перешли в последнюю, но там уже никого не было. Император оказался прав — солнцепоклонники, не знавшие, что у самих вампиров силы были уже на исходе, приняли решение отступить и оставить ворота.

Вампиропоклонники продолжали перекрывать выходы из башен щитами и телами погибших, которых набралось больше пяти десятков. По подсчётам лейтенантов, люди потеряли в этой стычке не менее четверти боеспособного личного состава. С их же стороны потерь не было вообще, не считая оскорблённой гордости Каина, которому подпалили любимый плащ.

Зефон, выбравшись на крышу, всё-таки смог дотянуться до обрывка своего стяга и закрепил его на флагштоке одной из башен. Пусть даже на знамени не было целиком видно кланового герба, а голубоватый оттенок давно смылся, оставив выцветший серый цвет, это всё равно был достаточно внушительный знак — вампиры вернулись. И они возвращают себе то, что считают принадлежащим им по праву.

Мелкайя настоял на том, чтобы ему принесли спальник прямо в одну из башен. Лейтенанты не без оснований опасались, что днём люди всё-таки попробуют пойти в контратаку. Каин и Рахаб остались вместе с шестым лейтенантом, а вот остальные всё же вернулись в город. Зефону нужно было к собаке, а трое старших полагали, что люди могут пока смириться с потерей южных ворот, но попытаться контратаковать на другом направлении, поэтому сидеть всем в одном месте казалось не очень разумным.

И опасения лордов империи оправдались: днём люди правда попробовали пойти в контратаку на другом направлении. Сигнал тревоги прозвучал в центре и, хотя нападение оказалось отбито, теперь без жертв со стороны вампиропоклонников не обошлось. Однако итоговый «счёт» всё же был в пользу империи.

Во время дневной атаки солнцепоклонники просто устроили налёт и отошли раньше, чем лейтенанты успели подойти к месту толком не начавшегося сражения. Видимо, враги вампиров понимали после ночного боя, насколько мало знают о своём нынешнем противнике, и что этот противник куда более могущественный и непредсказуемый, чем деградировавшие зефонимы.

А на следующий вечер произошло неожиданное: пятнадцать человек из вражеского гарнизона сдались без боя, приняв власть вампиров. После потери южных ворот, после того, как они поняли, что даже кровавые ведьмы не знают, что делать, они потеряли веру в благость и могущество своего Светила. А сходство «новых» для них вампиров с людьми опровергало некоторые вещи из их учений.

Слушая их объяснения и клятвы в верности новым богам, Доума задумался, правильно ли поступил в отношении мальчишки-звонаря. В целом его никогда не трогали смерти женщин, детей, стариков и прочих групп населения, которых в силу их «немощности» полагалось жалеть. Он убил паренька, потому что тот ещё мог собраться с духом и попытаться выстрелить лейтенантам в спину. Пусть вряд ли он смог бы причинить этим существенный урон, но во время штурма башен слишком многое могло пойти не так, и было просто неразумно оставлять за спиной пусть и перепуганного насмерть, но врага.

Однако Доума вспомнил слова, что слышал от Рахаба давным-давно, когда вызвал его на переговоры во время гражданской войны.

«Вы с Турэлом, старшие, ведёте себя как малые дети. Вместо того, чтобы встать над присущими людям порокам, вы погружаетесь в них, вы наслаждаетесь бессмысленной войной, которая губит империю! Губит нашу цивилизацию! Чего ради?! Власти? Установления собственной правоты? Ни одному из вас не приходило в голову, что насильственный путь, война со своими же братьями — это не путь высших существ? Тебе — точно нет…»

«И что же, по-твоему, означает быть высшим существом? — спросил Доума. — Разве не принимать нашу природу такой, какая она есть, в отличие от смертных, которые стыдливо прячутся за ширмой законов и правил?»

«Для меня быть высшим существом — значит понимать и признавать свою природу, но не следовать её зову, не оглядываясь на здравый смысл, — ответил Рахаб на это. — Высшее существо должно прибегать к такому грубому инструменту как насилие лишь в самом крайнем случае».

Доума после с издёвкой сказал, что, видимо, в картине мира Рахаба никто из братьев не заслуживает звания «высшего существа», и младший согласился с ним. И вот сейчас третьему лейтенанту пришло в голову, что, возможно, Рахаб был прав. Называться высшими существами они тогда и правда не заслуживали. В том числе потому, что не хотели рассматривать другие пути решения проблем, кроме войны. Кроме кровопролития и убийства. Конечно, «самый крайний случай» был очень растяжимым понятием, и при желании всегда можно было оправдаться и сказать, что выбора просто не было… Но в действительности третий лейтенант раньше зачастую просто не рассматривал какие-либо альтернативы насилию.

Что ж, пора было пересмотреть свои приоритеты. Лучше поздно, чем никогда.

Допросом вражеских перебежчиков занимался Зефон, вызывая их по одному в кабинет Карлоса. Разумеется, лейтенанты не могли не заподозрить какую-то хитрую уловку, но ведь пятнадцать — это даже не пять, и было как-то сомнительно, что противники после сокрушительного поражения вот так отдадут вампирам столько людей, чтобы усыпить их бдительность.

Эмпатия Зефона, конечно, не позволяла ему гарантированно отличать ложь от правды, но сильно помогала в этом. Разговаривая с людьми, пятый лейтенант лишь жалел, что не прихватил с собой из Собора парадное одеяние. У него была такая мысль, но потом он всё же решил ограничиться одеждой попроще. Приличные костюмы на братьев он шил, но всё никак не мог их закончить из-за нехватки времени.

Люди искренне говорили, что, глядя на Зефона и его братьев, начинали сомневаться, кто больше похож на людей — они или кровавые ведьмы. Отношение к ним у обывателей всегда было настороженным, но умение ведьм чуять вампиров и противостоять магии их почитателей, а также исцелять раны союзников заставляли мириться. Кроме того, оказалось, что ведьмы могут повышать меткость и зоркость своих союзников, поэтому люди до поры с ними мирились. Однако среди перебежчиков у троих ведьмы забрали в свои ковены сестёр, у одного — дочь, не спросив их семью. Любви к ним у людей это не прибавило.

Большинство людей, занимавших ту или иную сторону баррикад, поклонялись вампирам или пытались их уничтожить на протяжении многих поколений, и многие уже просто не задумывались о причинах. Они знали, что вампиры — зло, повинное в медленной гибели мира, и всё. Знали, что из-за своей «злой» природы вампиры обратились в чудовищ. Однако вот перед ними сидел Зефон, вполне располагающее к себе создание — пятый лейтенант не стеснялся и максимально использовал свою пассивную ауру очарования.

В конце концов Зефон не смог уличить ни одного из пятнадцати человек во лжи и разрешил им присоединиться к вампиропоклонникам, но пока без права снова брать в руки оружие. В конце концов, зачем отказываться от пятнадцати единиц потенциальных доноров, тем более что после налёта на стада у Штальберга нужна была рабочая сила, и её было чем кормить? Все перебежчики, к тому же, оказались людьми семейными, и Зефон пообещал сделать всё, чтобы перевести в Авернус и защитить их родственников.

Лейтенанты надеялись, что, быть может, дурной пример окажется заразительным, и битва за Авернус на этом закончится, но на следующий же день кровавые ведьмы жестоко казнили десяток человек. Они явно не собирались сдавать город и пошли на устрашение своих же союзников.

У солнцепоклонников оставалось около ста двадцати человек боеспособного личного состава, из них восемнадцать — ведьмы. Алхимиков, как оказалось, не было — самый известный их орден, Красные сёстры Анакрофа, ведьм недолюбливал, поэтому, хоть они и посылали в Авернус припасы, но сами в бой с зефонимами не лезли. Тем не менее, больше бойцов обещали прислать к зиме люди из Штальберга, но теперь они могли передумать. А могли и нет. Так что лейтенантам нужно было тщательно продумать следующий шаг и в идеале захватить Авернус до того, как северяне предпримут какие-нибудь решительные действия. Предложение Зефона угнать лошадей и скотину оказалось просто до крайности удачным. В условиях плохой связи между поселениями и дефицита ресурсов каждый город очень долго думал, а стоит ли помогать соседям, когда у самих полно проблем.

Ещё одной неожиданной новостью стало то, что люди на восточных землях не знали о восстановлении Колонн — их просто не было видно в этой местности невооружённым глазом. Но рано или поздно слухи всё же должны были распространиться, и тогда людям придётся думать, что это вообще значит.

Колонны и старые Хранители обросли невероятным количеством легенд. Кто-то даже справедливо винил в их крушении вампиров и конкретно Каина, но, естественно, подлинная история за катаклизмом не была известна никому. Кое-кто говорил, что когда-то ещё до Каина вампиры попытались обрушить Колонны, и что тогда люди смогли объединиться, и заразу почти удалось извести, даже убить Ворадора, самого могущественного кровопийцу. Но после его смерти человечество снова разобщилось, погрязло в грехах, и вот в наказание за эти грехи людей снова пришли вампиры — на этот раз Каин и его потомство. В этот раз стойкости человеческой расы не хватило, Колонны пали, и вампиры захватили мир. О том, что на самом деле между Падением Колонн и Войной Истребления прошло целых полтысячелетия, люди уже забыли.

Чтобы просветить своих новых последователей касательно истинного положения дел, было принято решение переправить бывших бойцов за свободу Авернуса в Святилище Кланов, а заодно разведать дорогу до Искажающих Врат, что находились в ущельях между городом и Собором. На территории большинства кланов были лишь одни Врата, но Зефоним оказался исключением. Из-за того, как сильно Турэл не мог терпеть находиться в Умолкнувшем Соборе, Зефон согласился разориться и заплатить Разиэлиму за второй комплект Врат, чтобы не заставлять своего союзника лишний раз страдать, а самому иметь возможность спускаться с верхних уровней Собора сразу вниз, минуя многочисленные лестницы, переходы и длинное ущелье.

Разиэль узнал и тайну Врат в Цитадели Людей: поняв, что её не взять снаружи, Зефон в своё время направил туда вампиропоклоников, а затем с их помощью переправил уже готовые для возведения Врат заранее зачарованные компоненты, которые ещё оставались в распоряжении империи. Вообще-то изначально новые Врата планировалось установить где-то на рахабимской территории, поскольку старые подтопило, но в итоге заготовки под них пошли на то, чтобы создать врата в Цитадели. Правда, вампиры так и не воспользовались ими: хотя проект по возведению был закончен, деградация кланов скоро зашла настолько далеко, что уже некому было ими пользоваться.

Теперь же благодаря Вратам у лейтенантов в распоряжении было три точки, связанные между собой, которые можно было использовать в качестве базы: Святилище, Авернус и Оберштадт. Каин помнил о словах Разиэля: под Святилищем сидела тварь из Бездны. Поэтому император подумывал вывести оттуда всех людей и особенно молодых Хранителей, но было одно соображение, которое мешало этому: библиотека. Перенести её всю не представлялось возможным, и это был слишком ценный ресурс, чтобы от него отказываться. Поэтому Каин подумывал, когда захват Авернуса закончится, вывести людей из Святилища временно, защитить библиотеку чарами, а потом сразиться с тварью, чтобы прогнать её оттуда.

— Значит, около сто двадцати человек, из них около одной пятой — ведьмы, — пробормотал Разиэль, когда они собрались у карты на следующий вечер. Мелкайя и Рахаб всё ещё были на южных воротах, так что они совещались впятером.

— Выходит, так, — кивнул Зефон. — Мы взяли южные ворота, но я сомневаюсь, что у нас хватит ресурсов, чтобы захватить восточные, взять противников в кольцо и уморить их голодом — у нас самих не так много живой силы. А нас всего шестеро, и поодиночке мы довольно уязвимы перед ведьмами. Мне кажется более целесообразным постепенно отбивать юго-западные районы до ворот, выдавливая солнцепоклонников оттуда.

— Медленно двигать баррикады всё восточнее, пока не дойдём до ворот? — уточнил Доума.

— Да. Из шестнадцати кварталов Авернуса сейчас под нашим контролем находятся девять. Мне не нравится, что у людей в распоряжении до сих пор северо-восточная башня, но, чтобы заняться ей, Мелкае придётся покинуть южные ворота. Без его Искажённой Реальности отбивать столь серьёзное укрепление просто неразумно.

— Значит, надо сделать так, чтобы Мел смог покинуть ворота, — заключил Доума.

— Именно. Теперь мы знаем численность наших врагов. На семь кварталов, ворота и две башни у них всего сто двадцать защитников. Но, учитывая, что нужно переносить баррикады, мы сами сможем проходить не больше одного квартала за две-три ночи, так что они могут дождаться подкрепления.

— Если возьмём по максимуму и пойдём чисто вдоль стены, у нас уйдёт около шести-семи ночей на то, чтобы добраться до южных ворот от юго-западной башни, — сказал Турэл. — Потом нужно будет брать всю западную половину города, но после под нашим контролем будет две трети Авернуса, у людей останутся только самые крайние восточные и северные районы.

— Звучит разумно, — сказал Зефон. — Учитывая, что Рахабу и Мелкае лучше не покидать ворота, а Мастеру — оставаться в центре на случай контратаки со стороны людей, это означает, что нас будет четверо. Мы должны будем выйти за баррикады, найти точки, где укрепить новые, и продержаться до того, как люди смогут их перенести. Начинать стоит от стены, так как там нас смогут прикрыть сверху.

— Мне не нравится, что мы сильно растянем южный фронт, — сказал Доума. — Отличная возможность для контратаки.

— Справедливо… — пробормотал Зефон. — Можем пойти по-другому, захватывая районы так, чтобы максимально сузить линию соприкосновения с людьми, но тогда на то, чтобы развязать руки Рахабу и Мелкае, у нас может уйти дней двадцать-тридцать.

— И нам неоткуда ждать подкрепления, — заметил Турэл. — Есть, конечно, вампиропоклонники в Святилище, но бойцы из них такие себе. Значит, стоит придерживаться наименее рискованной стратегии и предположить, что у противников может быть прирост в живой силе, а у нас — нет.

— Ворадора бы сюда, — пробормотал Каин.

Разиэль удивлённо посмотрел на Мастера.

— Почему вы вспомнили о нём? — спросил первый лейтенант.

— У меня с ночи боя за южные ворота ощущение, что за нами кто-то наблюдает, — сказал Каин. — Но всякий раз, когда я оборачиваюсь, то вижу только воронов.

— Воронов? — переспросил Разиэль. — Но ведь… если не ошибаюсь, вороны как раз были разведчиками Ворадора в своё время.

— Именно, — ответил Каин. — Поэтому я не могу не задаваться вопросом, не наблюдает ли он за нами, не считая должным вмешиваться.

— Может… попробовать позвать его Шёпотом? — спросил Разиэль.

— Я не уверен, что получится, — пробормотал император. — Мы не общались больше двух тысяч лет. И потом… я пока не настолько отчаялся, чтобы идти к нему на поклон.

— Мастер, — вздохнул Разиэль. — Мы не в том положении, чтобы играть в гордость. Если есть возможность связаться с Ворадором и попросить его о помощи, это нужно сделать. В конце концов процветание расы вампиров в его интересах, разве нет? У нас общий враг. Я не предлагаю умолять его о содействии. Но попробовать с ним переговорить — почему нет? Да, я помню, у вас были серьёзные разногласия, но ведь лет прошло и правда много. Даже для вампира. Что бы там ни произошло, за такое время Ворадор мог и сменить гнев на милость.

— Я в этом сомневаюсь, но… ладно, — сказал Каин. — Как только я в следующий раз почувствую наблюдение за собой, попробую напрячься, отследить источник и связаться с Ворадором. Может, ты и прав, Разиэль.

Начало операции по захвату всей западной части города шло спокойно. Возможно, ведьмы правда ждали подкрепления из своего ковена, а пока решили не подставлять бойцов понапрасну и сдать какую-то часть Авернуса без боя: люди отходили, едва только сражение начиналось. С одной стороны, хорошо, с другой — это означало, что противники перестали даром разбрасываться живой силой и, возможно, готовят какую-то ответную гадость. Сдавать город полностью без боя они явно не собирались, значит, стоило ждать более отчаянного сопротивления на других участках, особенно на северо-востоке.

Каин прогуливался по крышам ночного Авернуса, выбрав для этого один из северных районов, где было очень много плоских или почти плоских крыш. Если солнцепоклонники пойдут в атаку, верные вампирам люди должны будут запустить в воздух сигнальную ракету, а времени на то, чтобы добраться до любой точки города отсюда, у императора ушло бы совсем немного.

Неожиданно Каин снова почувствовал чей-то пристальный взгляд. Ворон? Опять? Ну да, как будто эти птицы вообще летали ночью…

— Может, покажешься уже? — спросил император. — К чему наблюдать со стороны, когда можешь поучаствовать?

Каин почти не ждал ответа. Сосредоточиться и позвать Ворадора Шёпотом, как он и думал, не получалось: похоже, они и правда не виделись слишком давно.

— Ну, невежливо было бы заявляться на «твою» территорию без приглашения, — прозвучал насмешливый низкий голос за его спиной.

Каин еле удержался, чтобы не взяться за меч. Он медленно обернулся и увидел на другой стороне узкой улочки тень с длинными ушами, похожими на уши летучей мыши. Из-за того, что в свете Луны зрение вампиров было скорее чёрно-белым, чем цветным, Ворадор казался фигурой, состоящей из оттенков тёмно-серого, и лишь свободные рукава его одежды были светлыми. Однако Каин прекрасно помнил, что на самом деле у старейшего из обращённых вампиров тёмно-зелёная кожа, а одеваться он предпочитал в тёмно-красное.

За время их последней встречи старый вампир, кажется, физически никак не изменился. Никуда не делась ни лысина, ни шипы на подбородке, напоминающие бороду. И ничего нового у Ворадора, кажется, тоже не отросло.

— Ну, здравствуй… император.

— Доброй ночи, — кивнул Каин.

— Я всё ждал, когда же ты заметишь моё присутствие.

— Вот как?

— Полагаю, тебе нужна моя помощь, — сказал Ворадор.

— Я бы не отказался, — кивнул Каин, еле подавив порыв всё-таки отрицать очевидное. — Вынужден признать, за эти годы люди кое-чему научились. А я-то гадал, каким образом они в своё время умудрились почти перебить твоих потомков…

— Иногда они умудряются додуматься до вещей в крайней степени неприятных, — согласился Ворадор. — Особенно когда им кто-то помогает.

— К слову об этом, — сказал Каин. — Я выяснил, кто стоял за Мёбиусом. Кто стоял за восстанием людей-Хранителей против древних вампиров и все эти тысячи лет пытался уничтожить нашу расу. И теперь я намерен разделаться с ним, как только найду способ.

— Вот как? — спросил Ворадор, кажется, вовсе не удивлённо. — И кто же этот загадочный враг?

— Божество, которому наши предки поклонялись, — объяснил Каин. — Но, чтобы одолеть его, у меня должны быть развязаны руки. Мне нужен надёжный тыл. Империя.

— Интересно… новое оправдание для твоего властолюбия?

— Нет, — ответил Каин. — Я действительно не знаю, как мне достать эту тварь. Мне нужно понять, что она такое. Я не смогу сделать этого в одиночку.

— И чем же я, старый вампир, могу помочь великому императору?

— Во-первых, ты можешь помочь мне отбить Авернус, — сказал Каин. — Во-вторых, скажи, жив ли ещё кто-то из твоих потомков?

— Немногие, — сказал Ворадор. — А те, кто остался, зачастую грызутся за малейшие капли крови.

— Это не слишком достойно нашей расы, — заметил Каин. — Я предлагаю тебе союз. Собери кого сможешь, приведи сюда. И мы возродим империю вместе. Но теперь и мои, и твои потомки будут жить на этой земле.

— С чего я должен поверить, что ты не избавишься от моих потомков, как только они перестанут быть тебе нужны? — спросил Ворадор.

— Из-за Хранителей, — ответил Каин. — Ты же знаешь, что Колонны восстановились?

— Да. Хотя я не знаю, что к этому привело. Неужели твоя работа?

— Именно, — Каин кивнул. — Я был последним. Девятым Хранителем.

— Вот оно что… — протянул Ворадор. — То есть, все эти годы…

— Убить меня тебе бы не помогло, — возразил Каин, прекрасно понимая, что Ворадор хочет сказать. — Во-первых, я, как ты знаешь, очень уж живучий. Во-вторых, убив меня, последнего из Круга, ты, возможно, снова открыл бы Неназываемому путь в наш мир. Я — Хранитель, и я нашёл способ снять с себя проклятье Круга. Колонны восстановились. Родились новые Хранители. Но я не успел всех найти — пока только пятерых. И, к тому же, их должен кто-то обратить. Если это будешь ты, то у тебя будет гарантия, что я не стану преследовать твоих потомков.

— Не столь уж существенная, — ответил Ворадор на это.

В этот момент небо осветила сигнальная ракета.

— Придётся продолжить разговор позже, — сказал Каин. — Так ты поможешь?

— Подумаю, — ответил Ворадор. — До встречи.

Что ж, по крайней мере старый вампир не ответил «нет» сразу. Он показался, он подтвердил, что кто-то из его потомков уцелел. Это было не так уж плохо.

Каин бы с удовольствием поговорил с Ворадором ещё, просто выяснить, как обстоят дела за границами империи. В своё время потомки императора прекратили всякие завоевания, потому что на Севере за горами начиналась безжизненная ледяная пустошь, на юге было море, на Западе — горы, пустыня и опять же море, а на Востоке за влажными лесами начинались бескрайние степи. В этих степях жили люди, конечно, но это были не очень большие кочевые племена, не представлявшие интереса для вампиров. Каин знал, что на юге есть обитаемые людьми острова и, возможно, где-то на Востоке ещё были человеческие государства, которые можно было бы покорить, но, вопреки тому, что думал о нём Ворадор, Каин никогда не был полным безумцем, чтобы снаряжать завоевательные походы «куда-то» просто ради того, чтобы что-то завоевать.

После того, как нападение солнцепоклонников было отбито (хотя Каина немало удивил сам факт, что те решились действовать ночью), император связался со своими сыновьями и рассказал о встрече с Ворадором.

«Выходит, мы были правы, — сказал Разиэль. — Другая линия вампиров уцелела».

«Да, — сказал Каин. — Хотя Ворадор не сообщил мне ни их численности, ни местонахождение. Но я смогу поискать и сам. В конце концов, если Ворадор откажется нам помогать, не факт, что откажутся и все его потомки. Он сказал, что они вынуждены сражаться друг с другом за малейшую каплю крови… вряд ли их самих так уж устраивает такое существование».

«Но эти потомки должны быть сильнее, чем мы сейчас, — заметил Турэл. — Ничего не хочу сказать, сильный союзник — это ценно. Но не когда от него можно ждать удара в спину».

Невольно Каин подумал, что в словах второго лейтенанта есть смысл. Достаточно было вспомнить, как его собственные воины когда-то предали его, переметнувшись на сторону Лорда Сэрафан. Кто может обещать, что потомки Ворадора не попытаются убить более слабых лейтенантов и захватить Святилище и Авернус для себя? С Ворадором дела вести было можно — несмотря на все их разногласия, старый вампир никогда не отличался эгоизмом и превыше всего ставил процветание их расы в целом. Но вот уверенным во всех его потомках Каин быть не мог. Он как раз скорее был в них не уверен…

«Давайте разбираться с проблемами по мере поступления, так сказать, — предложил Разиэль. — Захватим наконец Авернус, потом ещё раз переговорим с Ворадором. В конце концов, теперь у Мастера есть с ним контакт, так?»

«Да, — сказал Каин. — Теперь я смогу связаться с ним Шёпотом, если что. Ладно, продолжим действовать согласно нашему плану. Если Ворадор захочет поучаствовать, тогда придумаем, как именно он сможет нам помочь. Пока же… пусть смотрит, раз уж такое подглядывание доставляет ему удовольствие».

«Интересно, где он берёт кровь?» — протянул Разиэль задумчиво.

«Вопрос хороший, но пока не время его задавать, — ответил Каин на это. — Однако же… я не думал, что буду так рад его видеть».

Но, несмотря на эту встречу, в целом и правда ничего не изменилось. Ворадор не спешил вмешиваться в происходящее, возможно, оценивая, на что способен Каин и его потомство сейчас. Лейтенанты методично отбивали квартал за кварталом, но в этих боях солнцепоклонники потеряли убитыми всего пятнадцать человек. Тем не менее, через двадцать две ночи план был выполнен — две трети города принадлежало лейтенантам, а у Мелкаи и Рахаба наконец появилась возможность отойти от южных ворот.

Шестому лейтенанту не терпелось наконец закончить с захватом Авернуса, чтобы вернуться к своим исследованиям. Пока он проводил тесты на впадающих в эволюционный сон братьях с использованием чёрной крови, это подкинуло ему несколько новых идей, но с ночи его пробуждения после эволюционной спячки у него никак не было времени сесть и систематизировать свои данные. Каину же хотелось снова поговорить с Ворадором, но просить его помочь ещё раз император не стал — у него просто не было достаточно веских аргументов.

Отношения двух старейших вампиров были очень сложными. Скорее всего, Ворадор считал Каина одним из своих дальних потомков, а потому, когда они встретились впервые, отнёсся к нему со снисходительной благосклонностью. Такое отношение будущего императора покоробило, но он всё же понимал, что Ворадор многократно старше и могущественнее него. Старший вампир в их первую встречу пребывал в удивительно благостном расположении духа (как подозревал Каин, он был попросту пьян), а потому подарил своё кольцо, пообещав оказать помощь, если понадобится. Он помог Каину уничтожить Малека-сэрафанца, Хранителя Конфликта, однако вскоре погиб сам после подстроенного Мёбиусом парадокса. Хранитель Времени обладал артефактом, позволявшим парализовать вампиров, воздействуя на их душу через сердце, и Каин до сих пор не понимал, почему старый змей не воспользовался посохом в битве с ним самим. Видимо, у этой штуки были какие-то ограничения, и после казни Ворадора должно было пройти время, чтобы Мёбиус мог парализовать другого вампира, что и позволило Каину тогда победить.

Как бы то ни было, Ворадор встречу с Хранителем не пережил, а вот Каин — да. Чуть больше ста лет спустя, когда Каин окончательно уверился в необходимости захватить человеческие королевства, он отыскал тело и отсечённую голову Ворадора и смог вернуть старого вампира к жизни. Хотя тот выступал за невмешательство вампиров в дела людей, Каин настоял, чтобы Ворадор создал для него армию и помог привести эту армию к победе. Разумеется, Ворадору не понравилось подчиняться молодому выскочке, но всё же он считал нужным отплатить долг жизни.

После поражения Каина под Мериданом их роли снова поменялись. Ворадор собрал оставшихся верными их делу вампиров и организовал повстанческую вампирскую группировку, которая выходила будущего императора. Однако без Каина разделаться с вторым орденом Сэрафан Ворадор по каким-то причинам не смог. Возможно, уже тогда первый из обращённых вампиров подозревал, что Каин всё-таки не обычный кровопийца, но правды о его происхождении он не знал. Впрочем, даже сам Каин не знал до недавнего времени, что Хранитель Смерти Мортаниус использовал для его воскрешения сердце Яноса Аудрона, последнего из расы изначальных вампиров и Мастера Ворадора. Каин носил душу древнего вампира рядом со своей много сотен лет, и возможно, что это тоже помогло ему сопротивляться проклятью Круга. Таким образом, косвенно он, как и Ворадор, был обращённым Яноса и принадлежал к тому же поколению вампиров. Но вот стоило ли сообщать об этом «старшему брату» сейчас? С одной стороны, это уже не имело значения — Разиэль извлёк сердце Яноса из груди Каина и использовал, чтобы вернуть древнего к жизни. С другой — возможно, придётся к слову, если Ворадор решит поиграть в снобизм.

После поражения второго ордена Сэрафан пути первого из вампиров-обращённых и будущего императора разошлись и никогда более не пересекались — до сих пор. Хотя Каин до сих пор носил вместо серёжки в ухе когда-то подаренное ему Ворадором кольцо, артефакт уже давно утратил силу и сейчас служил просто украшением.

Вечером после того, как лейтенанты наконец установили контроль над всеми районами города от южных ворот до северо-восточной башни, дверь зала совещаний неожиданно открылась, явив им старого вампира.

— Доброй ночи, сир, — обратился Каин к нему, легко кивнув, словно вовсе не удивлён визиту. — Чем обязаны?

— У меня появилась информация, что к людям скоро придут подкрепления из Штальберга и с востока, — ответил Ворадор. — Я решил, что тебя это заинтересует.

Старый вампир оглядел лейтенантов, а те в ответ смотрели на него. Они много слышали о Ворадоре, однако же никто из них, кроме Разиэля, не видел первообращённого раньше.

— В самом деле, — кивнул Каин. — Благодарю.

— Твои сыновья? — спросил Ворадор. — Те же?

— Да, — ответил император. — Те же.

— Выглядят… моложе, чем должны.

— Долгая история, — император пожал плечами. — Но через некоторое время сила моих сыновей восстановится.

— Вот поэтому тебе и нужна моя помощь, — хмыкнул Ворадор. — Твои потомки утратили свою силу.

— Поэтому тоже, — согласился Каин.

Разиэль подумал о том, что манерам старому вампиру всё-таки стоило бы поучиться. Он говорил так, словно стоящие в помещении лейтенанты были не более значимыми, чем предметы мебели. Судя по тому, как холодно смотрели на пришельца остальные, они думали так же. Даже Рахаб, который в первые секунды чуть ли не с благоговением разглядывал живую легенду, нарочито-безразлично отвернулся к окну.

— Ты можешь сообщить нам более точные данные о количестве человеческих подкреплений? — спросил Каин.

— От пятидесяти до сотни человек из Штальберга и ещё около двадцати ведьм с востока, я думаю, — сказал Ворадор.

— По нынешним временам довольно много, — заметил Разиэль, решив, что вполне может позволить себе вмешаться в разговор. — У нас есть шансы взять восточные ворота в ближайшие несколько ночей?

— Даже если мы это сделаем, то как бы не пожалеть потом, — заметил Турэл. — В Авернусе ещё около сотни человек. Если они ударят изнутри одновременно с подкреплением снаружи, то мы в любом случае, скорее всего, потеряем либо одни ворота, либо какую-то часть стены. Нет, захват периметра нам не поможет. Придётся как-то перебить оставшихся в городе людей до того, как они получат помощь.

— Мда… чем меньше людей, тем медленнее они размножаются, — пробормотал Разиэль. — Даже при том, что в Авернусе около полутысячи вампирококлоников, даже десяток — это существенные потери для нас. Нам нельзя допускать жертв со своей стороны.

— Моя помощь в бою будет вам полезной? — спросил Ворадор.

— Возможно, — ответил Разиэль, всё же посмотрев на старого вампира. — Вы сталкивались с кровавыми ведьмами?

— Имел неудовольствие.

— Вы можете им противостоять?

— За кого ты меня принимаешь? — спросил Ворадор, подняв давно лишённую волос бровь.

— За вампира, который проиграл Мёбиусу, сдался перед лицом гибели нашей расы, за пятьсот лет не смог отбить сердце своего Мастера, а потом не сумел сам справиться с Лордом Сэрафан, положившись в этом на того, кто был многократно моложе, — ответил первый лейтенант.

Разиэль сам от себя не ожидал подобной дерзости, но в этот момент он очень хорошо понял Каина. Что-то в интонациях Ворадора было такое… пренебрежительное, что цепляло его очень сильно. В их прочие встречи Разиэль не особенно обращал на это внимания, потому что у него были проблемы поважнее. К тому же, в сравнении с богом из Бездны Ворадор был просто образцом вежливости, но вот сейчас не было фона, на котором поведение старшего вампира могло бы казаться… приемлемым.

Интересно, узнал ли его Ворадор? Нет, вряд ли. Всё-таки, если не знать, было почти невозможно провести параллель между истерзанным призраком и нынешним обликом первого лейтенанта.

— Выходит, моя помощь великим лордам не так уж потребна, — протянул Ворадор, скрестив руки на груди.

— Разиэль, — пробормотал Каин.

— Я не говорил этого, — ответил первый лейтенант спокойно. — Вы спросили, за кого я вас принимаю? Вы — старый могущественный вампир, но никто не является всемогущим. Даже вы. И, учитывая хотя бы известную мне историю ваших поражений, не стоит так оскорбляться на невинный вопрос. Если нам придётся спасать вас от смерти, это едва ли можно будет назвать помощью.

— А ты дерзок не менее, чем твой Мастер, — заметил Ворадор.

— Сочту за комплимент, — отозвался Разиэль. — Я, как и Мастер, благодарю вас за информацию о перемещениях наших врагов. Однако примем ли мы вашу помощь и далее напрямую зависит от того, что вы можете предложить. И согласны ли работать с нами сообща, следуя общему плану.

— Ты ведь старший? — спросил Ворадор. — Каин, возможно, твой сын всё же превосходит тебя в дерзости.

— Не могу сказать, что не горжусь этим, — ответил император. — И Разиэль прав: в нынешних условиях хорошая кооперация для нас жизненно-важна. Меня радует твоё желание помочь… если это правда будет помощь, а не великое одолжение, что ты нам окажешь из милости. И дело тут не в нашей ущемлённой гордости.

— Кажется, ты уже забыл, как звал меня помочь тебе одолеть Малека, — заметил Ворадор.

— Вовсе нет, — ответил Каин. — Я прекрасно помню все свои поражения. Именно поэтому я считаю, что Разиэль прав. Мы готовы на сотрудничество, если сможем полностью рассчитывать на тебя.

— Тогда мне самому нужно подумать, могу ли я рассчитывать на вас, — сказал Ворадор. — Я хотел бы послушать, какие у вас планы, если это не секретная информация. Если мне придёт в голову, чем я мог бы помочь в их осуществлении, я скажу.

— Справедливая просьба, — кивнул Каин. — Прежде, чем соглашаться участвовать в наших сражениях, ты должен убедиться в нашем здравомыслии. Я не возражаю.

Мотивы первого из обращённых вампиров всё ещё вызывали у Каина вопросы. Почему Ворадор явился именно сейчас? Почему решил помочь? Конечно, ответ мог быть банальным — явился потому, что именно сейчас добрался до Авернуса или его окрестностей и узнал, что тут происходит что-то необычное. Но Каина снова посетило ощущение, что он видит не всю картину.

Однако можно было позже спросить старого вампира прямым текстом. В любом случае, то, что Ворадор объявился сам, облегчало жизнь Каину. Одной проблемой стало меньше. Осталось разобраться с Авернусом, найти ещё трёх Хранителей, как-то разобраться с перспективой собственной спячки… ну, подумаешь, какие проблемы?

Однако перспектива спячки неожиданно стала для императора ещё страшнее. Если вернутся вампиры другой линии, и они будут настроены недружественно, то без своего создателя лейтенантам будет нечего им противопоставить. Да, казалось бы, у них общий враг, но только в вампирах слишком часто многое оставалось от людей. Нежелание делиться ресурсами и властью, взаимное недоверие — в том числе. Каин и рад был бы ошибиться касательно моральных качеств своего рода, но он слишком хорошо помнил, как его предал собственный советник. Предал потому, что ему казалось, будто Каин недостаточно его ценит, хотя фактически будущий император просто запрещал тому вампиру устраивать бессмысленную резню в захваченных человеческих городах и не доверял ему никаких личных переживаний.

Тёмный Дар был возможностью стать богом. Но не все пользовались этой возможностью так, как должно. Кто-то просто давал волю худшим своим качествам, упиваясь новообретённой силой и безнаказанностью. Каин понимал, что среди его сыновей таким мог стать, к примеру, Доума, клан которого в былые времена порой больше напоминал воинственных варваров, чем высших существ. Однако император всё же воспитал своих сыновей так, что у них были иные цели, чем потакание собственному гедонизму. Но кто даст гарантию, что потомки Ворадора будут отличаться теми же качествами? Старый вампир за ними особо не следил. По крайней мере, в те годы, что Каин его знал. Поэтому, к сожалению, хотя другие вампиры и могли стать сильными союзниками, от них был слишком велик риск получить нож в спину.

Мог ли Ворадор посоветовать что-то, чтобы отсрочить спячку? Каин не знал. Он вообще не помнил за линией старшего вампира такой особенности. Видимо, такое «скачкообразное» развитие было характерно только для потомков императора, что в некотором роде способствовало их сплочению, так как в период спячки вампир становился очень зависимым от сородичей. А значит вопрос доверия хотя бы членам своего собственного клана становился очень важным. Какими плохими ни были бы отношения между его сыновьями, была одна вещь, которую Каин категорически запрещал им как низкую и недостойную, подрывающую могущество всей империи — диверсии, направленные на разрушение чужих мест сна и тем более на уничтожение беззащитных вампиров в эволюционной спячке.

Обсуждение вышло очень долгим и не особенно продуктивным. По расчётам Ворадора, подкрепление должно было подойти примерно через десять дней, и этого было слишком мало, чтобы методично добить защитников Авернуса. Идея с тем, чтобы захватить периметр стены целиком, казалась всё более здравой — по крайней мере, так для того, чтобы соединиться, противникам вампиров придётся сражаться. Позволять им просто войти в город казалось ещё худшей идеей.

— Можно попробовать атаковать их подступающие силы в поле, — пробормотал Разиэль, глядя на карту. — Ведьмы и остальные ведь идут отдельно, так?

— Да, — кивнул Ворадор. — Насколько мне известно, из Штальберга идут лучники и арбалетчики, но не ведьмы.

— Значит, на ближней дистанции нам стоит опасаться только боевой алхимии, — сказал Разиэль. — Это позволит оставить Рахаба и Мелкаю здесь, защищать город.

— Опять? — пробормотал четвёртый лейтенант.

— К сожалению, — ответил Разиэль.

— Раз нет ведьм, значит, я могу использовать невидимость и иллюзии, — сказал Зефон.

— А я могу снова поэкспериментировать с Силками Охотника, — сказал Доума. — Зеф, по дороге есть подходящее место, где мы могли бы устроить засаду?

— Трудно сказать, — ответил пятый лейтенант. — Тут всё-таки равнина, особо нигде не спрячешься, а наши противники могут идти абсолютно как угодно. Если устраивать засаду, то я бы сделал её где-то в предместьях города, хотя тут есть риск, что люди из Штальберга могут соединиться с ведьмами где-то на подходе. Я бы на их месте поступил именно так.

— Значит, засада отпадает, — сказал Разиэль. — Придётся навязать им открытый бой. — Но четверо или пятеро нас на противника, превосходящего числом как минимум вдесятеро…

— Я могу к вам присоединиться, — сказал Ворадор. — Вы же беспокоились именно касательно того, что я могу не справиться с ведьмами, а их там не будет.

— Хорошо, — кивнул Разиэль.

— Тогда Силки Охотника я наложу по периметру уже захваченных нами территорий в городе, — сказал Доума. — Дайте мне пару ночей на это. Затем можем отправляться.

— А что будем делать с подкреплением со стороны ведьм?

— Вот на них потом устроим засаду в предместьях, — сказал Разиэль. — Нам нужно будет загнать их куда-то, где Мелкайя сможет накрыть всех Искажённой Реальностью, и тогда разобраться с ними будет элементарно. Перебьём подкрепление, а после предложим тем людям, кто остался в городе, сдаться добровольно.

— Что ж, мне нравится ваш план, — кивнул Ворадор. — Звучит и правда разумно. Я подумаю, с кем из своих потомков могу связаться, быть может, кого-то ещё удастся привлечь к его осуществлению.

— Только если ты обещаешь присматривать за ними лично, — сказал Каин.

— В каком смысле? — спросил Ворадор.

— Я слишком хорошо помню, как Себастьян и компания предали нас под Меридианом, — ответил император. — Поэтому я согласен на привлечение твоих вампиров только в том случае, если ты можешь доверять им так же, как самому себе. Как ты правильно заметил, мои сыновья сейчас слабы. Кто-то может и захотеть воспользоваться их состоянием и избавиться от конкурентов за кровь.

— Справедливо, — кивнул Ворадор. — Хорошо, я подумаю. Но мне ты, выходит, доверяешь достаточно?

— Тебе — да, — ответил Каин. — У тебя есть понятия о чести.

— Я польщён, — ответил Ворадор то ли всерьёз, то ли с хорошо скрытым сарказмом. — Свяжитесь со мной, когда соберётесь выступать.

С этими словами старый вампир телепортировался прочь.

— Не нравится он мне, — пробормотал Доума.

— Мне тоже, — ответил Разиэль. — Но Ворадор — слишком ценный союзник, чтобы отказываться от его помощи.

Они выдвинулись через четыре ночи. Было решено, что Каин, Рахаб и Мелкайя останутся в Авернусе, остальные лейтенанты и Ворадор нападут на идущих из Штальберга людей. Те шли с большим обозом, — везли продовольствие для защитников города, — а потому передвигались очень медленно. На ночь солнцепоклонники останавливались в покинутых деревушках, где когда-то были фермы крови, и лейтенанты решили напасть на них во время одной из остановок.

Ночью Зефон прокрался во вражеский стан и наложил массовое Внушение Страха на животных и находящихся рядом людей. Волы взбесились, началась паника и среди людей. Доума в это время подобрался с другой стороны, пользуясь своим маскировочным заклинанием, которое позволяло ему сливаться с местностью, и усугубил ситуацию Внушением Ненависти. В наступившей неразберихе около трети людей погибло до того, как вампиры вступили с ними в прямой бой. Затем они действовали парами — Турэл с Зефоном и Разиэль с Доумой. Старшие прикрывали младших от стрел, а те, добравшись до противников, навязывали им ближний бой. Ворадор сражался в одиночку на другом конце селения.

В целом вся операция заняла не больше полутора часов, и в руки победителей попало ещё больше скотины и припасов. Разиэль и Зефон вызвались обеспечить транспортировку трофеев в Авернус, остальные вернулись сразу же. Нескольким вражеским солдатам позволили уйти, чтобы они донесли до Штальберга и Авернуса весть о произошедшем.

С ведьмами ситуация получилась сложнее — Каину и Мелкае пришлось охотиться на них вдвоём по предместьям Авернуса, но в итоге они сумели убить десяток, а вот остальные всё же просочились в город. Однако подкреплений из Штальберга не было. Не было новых поставок продовольствия. Приближалась зима. Поэтому после возвращения лейтенантов Каин, используя магию, обратился к оставшимся защитникам города, предложив им добровольно сложить оружие, чтобы не было новых жертв. Он дал людям три дня на раздумья.

Через два дня в городе случилась резня между теми, кто хотел сдаться, и кровавыми ведьмами. Лейтенанты смогли вовремя прийти перебежчикам на помощь, и в итоге ряды верных им людей пополнились ещё на тридцать хороших крепких воинов. После этого настало время вести переговоры о мире с жителями соседних деревень.

Шокированные жестокостью ведьм, которые убивали своих же, и милосердием «человекоподобных» вампиров, люди переходили на их сторону довольно охотно. В одной из деревенек обнаружилась ещё одна Хранительница, и таким образом оставалось отыскать всего двоих детей. Каин был очень доволен прогрессом. А ведь он хотел просто отдать Авернус солнцепоклонникам! Какое же недальновидное было бы решение…

Оставалось ждать, как на произошедшее отреагируют люди из Штальберга и Виллендорфа. Поселения на Равнине Крови были плохо защищены и уязвимы перед налётами из обоих этих городов, а живой силы для организации грамотной обороны было мало. Члены императорского Совета надеялись, что зима выдастся снежной, и это обстоятельство помешает их противникам контратаковать. Однако, пожалуй, Каину в самом деле требовалась помощь Ворадора. Старый вампир умел телепортироваться и мог помочь защищать плохо укреплённые деревни. Может, следовало всё-таки утихомирить свою паранойю и позволить кому-то из его потомков переселиться в Авернус…

Дополнительно напрягало Каина то, что тесты Мелкаи показывали примерно восемь или десять месяцев до эволюционного сна, и никакого способа, как предотвратить его наступление, шестой лейтенант пока не придумал. И пусть теперь у него был огромнейший запас чёрной крови для экспериментов, ещё не факт, что он успеет найти решение за это время. Ему всё ещё требовалось доделать компасы для поиска двух оставшихся Хранителей, и разорваться между этими задачами Мелкайя просто не мог.

В один из вечеров Каин нашёл Ворадора на крыше одной из башен Авернуса. Старый вампир смотрел на простиравшиеся насколько хватало глаз Равнины Крови, заложив руки за спину и обхватив ладонью левое запястье. Когда Каин встал рядом с ним, он только слегка кивнул вместо приветствия, но даже не повернул в сторону императора головы. Каин встал с ним рядом и небрежно заметил:

— Мне всё ещё нужна твоя помощь. Авернус захвачен, но это далеко не конец наших проблем.

Ворадор только хмыкнул. Возможно, ему показалось ироничным, что Каин уже решил, что старшего вампира проблемы императора тоже касаются, возможно — что император всё же переступил через свою гордость и снова попросил его о помощи.

— Я согласен оказать тебе любое содействие, — сказал старший вампир, — если ты выполнишь одну мою просьбу.

— Какую? — спросил Каин.

— Помнишь ли ты Уму? — спросил Ворадор.

— Помню, — кивнул Каин, чуть повернув голову к собеседнику. — Но к чему ты вспомнил про неё?

— Ты, вроде бы, умеешь путешествовать во времени? Так верни её.

Каин удивлённо поднял брови, поражённый одновременно и просьбой, и осведомлённостью старшего вампира о том, что император не просто знает, где находится последний действующий Хронопласт, но и умеет им пользоваться.

— Зачем? — спросил Каин. — Конечно, я помню, что у тебя были к ней более тёплые чувства, чем к большинству твоих последователей, но неужели она настолько важна для тебя?

— Дело не в ней, — ответил Ворадор. — А в том, что ты убил её по ложному обвинению. Докажи, что ты научился признавать свои ошибки и готов исправлять их, и тогда я окажу тебе всю посильную помощь. Даю слово.

Несколько секунд Каин думал, не сводя с собеседника испытующего взгляда. Ворадор оставался абсолютно невозмутим, словно каждый день озвучивал подобные просьбы.

— Если я правильно помню, она погибла в Меридианских доках, — сказал Каин. — Я не уверен, что её тело уцелело, и я смогу вернуть её.

— Попробуй, — ответил Ворадор на это. — Если ты сделаешь всё возможное, но не сможешь вернуть её… что ж, придётся смириться.

— И ты просто поверишь, что я правда сделал всё, что мог? — спросил Каин.

— Лгать не в твоём характере. Есть одна вещь, в которой тебе не отказать — в самоуважении, — сказал Ворадор. — Поэтому, дав слово, ты действительно сделаешь всё, чтобы сдержать его. Так что — попробуешь?

Каин на несколько секунд задумался. Затем протянул:

— Я пытался вернуть того, кто погиб в прошлом… но у меня ничего не вышло. Я попробую… но правда не могу обещать, что смогу сделать это. История не терпит парадоксов. Если Уме было суждено умереть, то я не смогу вернуть её. Но ладно, я посмотрю, что можно сделать. И каким бы ни был итог — ты согласен потом помогать мне?

— Да, — кивнул Ворадор. — Мне будет достаточно, если ты просто попытаешься. Как ты и говорил, вопрос доверия… Мне нужно доказательство, что ты — больше не тот заносчивый юнец, каким был раньше.

Каин насмешливо фыркнул.

— В мои-то годы…

— Увы, возраст решает не всё, — заметил на это Ворадор. — Значит, договорились?

— Да. Только напомни мне дату?

Что ж… похоже, Каину всё же предстояло вернуться в Меридиан. Ещё и в прошлом. Как бы ни хотелось, а всё же ему не удастся сбежать от горьких воспоминаний. Но предложение Ворадора о содействии было слишком заманчивым, чтобы отказываться. Даже на таких условиях.

И вот император снова ступил в зал Хронопласта. Каин глубоко вздохнул, глядя на закреплённую под потолком систему из планет и звезды, вокруг которой они вращались. Одна из этих планет — Носгот… Империя, должно быть, на самом деле занимала не столь большую часть мира. И что там, в других частях? Помимо угрозы из Бездны и из мира демонов, какие беды могли таиться в неизведанных уголках их собственного мира? Как знать…

Вторую такую систему, но в куда большем масштабе, Каин видел в своё время в одном очень странном зале в Вечной Тюрьме, где были в равной степени искажены пространство и время. Предназначение этой модели там было загадкой, но, возможно, она была как-то связана с тем, что жертвы этого места не были подвержены старению. Насколько понял Каин, изначально Тюрьма вовсе не задумывалась как место вечных пыток. Предполагалось, что преступников в ней будут держать, пока те не раскаются сами, причём магия Тюрьмы должна была работать так, чтобы для преступника могли пройти сотни лет, которые нужны для достижения просветления, в то время как снаружи времени прошло бы гораздо меньше. Но затем началась Война Древних, и хильдены переделали это место, став использовать его как место казни своих злейших врагов и предателей собственной расы.

С ещё одним вздохом Каин потянул за рычаг, начиная устанавливать нужную дату, и планеты наверху пришли в движение. На всякий случай император установил дату за несколько дней от той, что припомнили он и Ворадор — всё-таки времени прошло уже много, память могла подвести обоих. Да и добираться от Эребских гор до Меридиана даже с помощью телепорта было сложно.

Наконец с установкой нужного времени было закончено. В одной из арок в трёхъярусном помещении возник портал. Иногда они возникали в разных арках, но от чего это зависело, Каин не знал. Ему повезло, что он вообще смог расшифровать инструкцию, как пользоваться этой машиной. Глубоко вздохнув, Каин шагнул в усыпанную звёздами черноту.

Как ни странно, никаких особенных ощущений он не почувствовал. Просто сделал шаг и вышел в тот же самый зал. Разве что положение светил наверху было иным.

Несколько секунд будущий император просто стоял в пустом зале, но ни к чему было откладывать неизбежное. Он телепортировался.

Первой точкой стали Колонны. В этой эпохе — почерневшие покорёженные столбы едва ли больше пяти метров в высоту. Тут ещё не было ни Святилища, ни тронного зала — только скалистая долина, покрытая смешанным лесом. Ещё больше сотни лет пройдёт до тех пор, пока рабы-люди заложат первый камень императорской резиденции.

Вторая телепортация, ещё дальше на юг — и Каин оказался перед высоченными стенами Меридиана.

Эти стены поражали воображение почти так же сильно, как Умолкнувший Собор. Было неясно, как люди могли сотворить нечто настолько колоссальное. Самые высокие дома в Меридиане могли иметь в высоту шесть-семь этажей, но лишь самые их шпили были видны из-за высоких стен. Каин телепортировался на один из шпилей за городскую стену.

В нос ударил удушливый запах дыма от многочисленных мастерских. Император огляделся и осторожно спрыгнул на крышу дома ниже. Следовало остерегаться рыцарей — руны на их доспехах загорались, когда рядом был вампир. Пусть даже вряд ли они смогли бы хоть что-то сделать Хранителю в полной силе, не следовало понапрасну привлекать к себе внимание. Но нужно было как-то выяснить, угадал ли Каин с датой.

Ветер пронёс мимо какой-то листок, и император притянул его к себе телекинезом. Ему и повезло, и нет. Повезло потому, что это оказалась местная официальная газета. Не повезло потому, что в этой эре счёт времени шёл ещё не от Падения Колонн, а от гибели Яноса Аудрона, и у Каина ушло некоторое время, чтобы понять, что ему нужно отнимать пятьсот с лишним лет от указанной на газете даты. Да и месяцы в эту пору считали ещё не так, как в империи.

Каин с раздражением откинул лист прочь и направился в производственный район. Незадолго до того, как он убил Уму, он сражался с Себастьяном, и, если это уже произошло, в городе должны были остаться следы мощного взрыва.

Похоже, Каин поторопился буквально на пару ночей. Он обнаружил вход в логово Ворадора и задумался, не почуял ли его старший вампир. Возможно, он на самом деле заметил Каина в этом времени, но в своё время не смог связать появление другого древнего высшего вампира с молодым выскочкой, которого тогда знал.

Эти два дня Каин почти не спал, чтобы не пропустить, когда они с Умой отправятся на причалы. Спрятавшись за Отводом Глаз, Каин наблюдал за самим собой с неясной горечью в сердце. Не вмешаться, не удержать самого себя от глупостей… всё должно было идти так, как шло.

Когда Ума отобрала у его молодого «я» хильденский артефакт, Связующий Камень, и скрылась вместе с ним, Каин только покачал головой и продолжил следовать за ней по крышам. На что надеялась, идиотка?! Она была слишком слаба, чтобы сразиться с Лордом Сэрафан. Ей бы не хватило сил на то, чтобы выжить на южных островах. А всё туда же — геройствовать захотелось.

Наконец вампиресса напоролась на засаду из четырёх рыцарей. Каин расположился на ближайшей крыше и принялся наблюдать. Что ж, девчонка, следовало отдать ей должное, дралась хорошо. Она даже смогла отбиться. Последнего противника она с риском для жизни перекинула через себя и скинула в воду, после чего человек в тяжёлых доспехах быстро пошёл ко дну. Шансов выплыть у него не было. Но и сама Ума сделала ещё пару шагов и упала. У неё больше не было сил; регенерация не залечивала многочисленные резаные раны на бледной коже, из которых продолжала вытекать кровь. И вот тогда-то её и нашёл молодой Каин.

Сидящий на крыше император не слышал, о чём говорили молодые вампиры внизу, но по движениям губ догадывался и вспоминал. Вспоминал, как дразнил Уму, спрашивал, видит ли она в нём достойного правителя теперь. Разумеется, она ответила, что да. Перед лицом собственной смерти вампиресса была готова признать уже что угодно. Возможно, если бы не это, Каин даже дал бы ей свою кровь и спас. Но эта жалкая попытка спасти свою жизнь неумелой ложью вызвала у него лишь отвращение. Он забрал у Умы Связующий Камень и оставил умирать. Хорошо, что не сбросил её в воду следом за рыцарем — хотел ведь.

Молодой Каин ушёл прочь. И тогда старый наконец поднялся и спрыгнул вниз, на пирсы, глядя на неподвижное тело черноволосой вампирши. Наверное, стоило перенести её куда подальше, привести в чувство, а потом уже перемещаться во времени — кто знает, что будет, если перенести через Хронопласт тело без души? Это вполне могло разорвать связь.

«Значит, Судьба не позволила мне забрать Магнуса, но позволит тебя, — подумал Каин. — Иронично».

Между ним и Умой оставалось метров пять, не больше. И тут из воды вынырнули… существа. Их было трое, и торсы напоминали человеческие, но вместо рук и ног у них оказались пучки щупалец. Каин обнажил Похититель Душ. Одно из существ схватило тело вампирессы.

Хранитель кинулся вперёд и рассёк одну из загородивших ему дорогу тварей мечом, но он не успел — та, что взяла тело Умы, снова скрылась под водой. Каин выругался, поняв, что остался один. Нужно было убираться куда подальше. И из города — тоже.

Каин снова телепортировался к Колоннам. Что ж, он сделал всё, что мог, как и обещал Ворадору. Придётся вернуться и рассказать, что какие-то твари, похоже, прислужники божества из Бездны, украли тело его обращённой… но зачем? Неужели тварь хотела досадить Каину настолько сильно? Какое значение имела одна не самая сильная вампиресса?

Повинуясь неясному порыву, Каин сотворил поисковое заклинание, сконцентрировавшись на образе тела Умы. И он почувствовал, что его словно потянуло… на север.

— И как это понимать? — пробормотал Каин.

Но даже призрак Ариэль, что ещё должен был витать у Колонн в этой эре, не ответил ему.

Ума была где-то довольно далеко, и потому Каин не чувствовал расстояние до неё, только направление. Обернувшись волком, император побежал через лес — на север.

День он переждал в лесной чаще, перекусив одиноким охотником, проверявшим силки. Вечером указания поисковых чар не изменились, и Каин продолжил путь.

Запах воды. Шума водопадов слышно ещё не было, ведь в этой эре Бездна была ещё обычным, пусть и очень большим озером. Да, след вывел Каина на южное побережье Озера Мёртвых. И вот теперь Хранитель чувствовал — Ума там. Она примерно в центре озера, хотя Каин не видел никаких островов. Но, видимо, остров всё же был, сокрытый какими-то чарами. Надеясь, что ему не придётся пожалеть об этом, Каин превратился в стаю летучих мышей, рассчитывая, что эхолокация в виде стаи поможет ему ощутить то, что не видели глаза.

Посреди озера обнаружился не просто остров, а целый город с очень необычной архитектурой — он состоял из множества ступенчатых пирамид. Каин приземлился на самую высокую из них и осмотрелся. По улицам города на четырёх лапах сновали какие-то проворные тени. Ума была совсем рядом — буквально под ним. Нужно было спуститься и найти вход. Но что это за место? Почему оно здесь, там, где потом возникла Бездна?

Почему-то Каина посетила мысль, что Ворадор далеко не просто так направил его в прошлое на поиски Умы. Каин должен был найти тут совсем не её…

Разбежавшись, Каин спрыгнул вниз и, раскинув руки, стал медленно снижаться, рассматривая архитектуру города. Коричнево-серый камень пирамид был покрыт многочисленными рунами, которые явно имели какое-то отношение к наследию древних вампиров. Что же за существа живут здесь? Они не походили на тех, кто забрал тело Умы из Меридиана.

Каин даже не успел приземлиться на улицу, когда одно из созданий, оказавшихся огромным антропоморфным волком, прыгнуло на него и попыталось атаковать.

Хранитель обернулся туманом, упал на землю и материализовался снова.

— Стой! — воскликнул он. — Я хочу узнать кое-что!

Человек-волк ничего не ответил. Но… человек ли? Нет. Определённо нет. В этом создании Каин чуял себе подобного — вампира.

Волк ничего не ответил и вместо этого снова атаковал. Каин увернулся и ударил противника Похитителем Душ. Он хорошо понимал, когда оппонент категорически не желает вести переговоры.

Одного удара хватило, чтобы оборвать жизнь вампира-оборотня. Каин пошёл по широкой улице, гадая, кем тут питался этот вампир. В городе не было ни единой травинки, не говоря уже о деревьях или чём-то, что могло бы служить пищей людям.

Пока он искал вход в пирамиду, он наткнулся на ещё четырёх вампиров-обортней. Все оказались агрессивны и выглядели так, словно пытались обернуться в волков, но почему-то застыли где-то на середине процесса. Их лапы и головы были скорее волчьими, был куцый хвост, но тело было лысым и человеческим. Расправившись с этими, Каин наконец нашёл вход в пирамиду.

Коридор, на стенах которого от пола до потолка были высечены руны, освещался светильниками явно магического происхождения. Огонь в них, хотя и был обычного цвета, совсем не давал тепла и горел словно сам по себе. Каин блуждал по коридорам довольно долго, следуя правилу левой руки. Большая часть комнат давно была пустой, и он не мог сказать, для чего они предназначались. Но в большинстве в центре стояли чаши из тёмного материала, отдалённо похожего на давно застывшую кровь.

Что же это было за место? Что за город?

Кажется, Каин бродил по переходам не меньше двух часов. Тело Умы становилось то ближе, то дальше, но вроде бы эти перемены были связаны с перемещениями самого Хранителя. Каин чувствовал, что он идёт глубже под землю. Обстановка могла бы напоминать Квинтекс, если бы не очень узкие коридоры и довольно низкие потолки — Каин мог бы дотянуться до них рукой, даже не выпрямляя её, просто подняв вверх.

Лестница, переход, поворот… и вот неожиданно Каин вышел в зал, который сильно отличался от других.

Во-первых, тут было значительно светлее, а потолки — раза в два выше. Во-вторых, в большом помещении находилось четыре каменных стола, а на стенах по бокам были выбиты полки, на которых лежали разномастные инструменты — щипцы, ножницы, пилы, какие использовали хирурги для ампутации пострадавших конечностей. Но внимание Каина привлекло не это. Совсем не это.

На одном из столов лежала груда металлических скоб и какая-то круглая решётка. А рядом — нечто, очень напоминающее большую печь.

Каин подошёл ближе, чувствуя, что у него слегка кружится голова и подкашиваются ноги. Дыхание перехватило. Он помнил, где видел эти скобы и эту печь в последний раз.

Магнус. Это было всё то, что палачи Вечной Тюрьмы имплантировали в его тело. Оно всё было здесь. Но самого вампира видно не было.

Каин не нашёл его. Но он не нашёл вообще никаких останков. Никаких! А ведь, если бы душа переродилась, то рассыпалось прахом бы только тело. Все импланты бы остались там, в зале со статуей Мёбиуса.

В помещении прозвучал полубезумный нервный смех.

— Дурак… — пробормотал Каин. — Вот дурак… Идиот! Круглый!

Статуя Мёбиуса. Мёбиуса, который был слугой бога из Бездны. Каин вообще не задумывался, откуда она могла взяться в построенной столько лет назад Вечной Тюрьме — а стоило бы!

И вот теперь он нашёл бывшие в Магнусе импланты в городе посреди Озера Мёртвых. Озера, что позже превратится в Бездну, логово того самого божества, с которым Каин сражался. И след Умы тоже вёл сюда!

Но эти импланты значили одно — Магнус жив. Он был жив все эти годы, все эти столетия! Почему-то Каину даже на миг не пришло в голову, что за такое время Магнус мог погибнуть ещё раз. Не мог. Он не погиб. Он был жив.

Но сотворить заклинание поиска, чтобы установить местоположение своего друга, Каин не мог — слишком давно его не видел.

Тело Умы явно забрали сюда не просто так. Каин продолжил идти, намереваясь обнаружить похитителей и получить ответы.

За одним из поворотов путь ему перегородило крупное зелёное щупальце с синим глазом на нём. Глаз повернулся и воззрился на Каина вертикальным неровным зрачком.

— А вот и ты… — протянул Каин спокойно. — Я так и думал. Где Магнус и Ума? Что ты с ними сделал?

— То, что не сделал ты, — послышался скрипучий голос, идущий, кажется, от самих стен. — Я спас их.

— Я бы сделал это, если бы ты не вмешался, — возразил Хранитель. — Я не люблю повторяться, но сделаю исключение: где они? Что ты намерен с ними делать?

— С ними всё будет хорошо, — ответило божество. — Но тебе их видеть не следует. Ты в этом времени пришелец. И ты знаешь, что не стоит лишний раз тревожить его поток.

— Не хочешь отвечать, значит? — спросил Каин и положил ладонь на рукоять Похитителя Душ. — Хорошо. Придётся выбить из тебя ответы. Я чувствую, что Ума здесь. И к ней ты меня пропустишь.

Щупальце пришло в движение, и Каин обратился туманом. Материализовавшись снова, он ударил тварь мечом, и брызнула сине-зелёная кровь. Похититель поглощал силу твари, которой было так много, что вопреки обыкновению меч забирал себе не всё, а даже делился с хозяином. Каину казалось, что он почти чувствует ликование меча. Возможно, дух Разиэля, заключённый там, тоже был рад снова отомстить своему давнему врагу.

Рухнула одна стена, и Каин сотворил телекинетический щит, защищаясь от осколков и ещё одного щупальца. А затем он снова контратаковал.

Тварь ударила в него сгустком какой-то энергии, но на это Хранитель ответил зеркальной защитой. Щупальца продолжали атаковать его, разрушая всё больше и больше стен. Увернувшись от очередного удара, Каин прыгнул на одно из них, а потом вонзил меч твари прямо в глаз. Та завопила, а затем переплетение щупалец исчезло, освобождая проход.

— Ну куда же ты? — пробормотал Каин. — Мы ведь только начали…

Он пошёл дальше, оглядываясь по сторонам. За каменными стенами обнаружились длинные тоннели, в которых, видимо, раньше были щупальца твари. Она словно оплетала коридоры своим телом.

Через несколько минут Каину показалось, что он слышит шорох за одной из стен. Император с силой вогнал меч прямо в камень, и жуткий крик возвестил о том, что он попал. Тварь дёрнулась, обрушивая часть потолка и заставив Каина снова обернуться туманом.

Здание начало рушиться. Каин телепортировался прочь, на улицу.

Город оседал и уходил под воду. Осыпались пирамиды и берега озера. Хранитель телепортировался снова, куда подальше, чувствуя, что начинается полноценное землетрясение. Не оглядываясь, он побежал прочь, подальше от начинающегося катаклизма.

Он вернулся на побережье минут через двадцать, когда звуки обвала окончательно стихли. Удивительно, как изменилось это место — теперь это был провал, в который стекали многочисленные водопады. А внизу образовалась воронка ненасытного водоворота — Бездна.

— Вот оно что… — пробормотал Каин и усмехнулся. — Вот, значит, как появилось это место. Ты решил не драться со мной, а просто уничтожить весь город, чтобы я не мог до тебя добраться. Ну ладно. Сочту это маленькой, но победой.

Каин снова сотворил поисковые чары. Тела Умы он больше не чувствовал. Видимо, всё-таки утонула в этом водовороте… ну да ладно. Или же?..

Каин нахмурился. Как-то слишком просто. Для чего было красть тело, позволять ему найти этот город, а потом тотчас топить его вместе с телом вампирессы? Нет, это было лишено всякого смысла. Должно было быть что-то ещё. Но как узнать?

Что говорил Разиэль? Под Колоннами есть подземный зал. И там тоже — щупальца этой твари.

Даже когда встало солнце, Каин, спрятавшись в густом ельнике в облике волка, никак не мог уснуть. Вампиры-оборотни, импланты Магнуса… Какая связь?! Выходило, что божество или его слуги вытащили погибшего вампира из Вечной Тюрьмы и вернули к жизни, а также собирались вернуть Уму — но зачем?! Разве тварь не стремилась уничтожить всех вампиров?

Что говорил Разиэль? Все вампиры по сути — пожиратели душ, они могут научиться поглощать чужую жизненную силу непосредственно, без проводника в виде крови. Потенциально каждый из них может кормить тварь из Бездны. Могло ли это быть причиной? Могла ли тварь забрать Магнуса и Уму себе, чтобы сделать из них замену для Разиэля, над которым потеряла контроль? Если так, что у Каина были большие… нет, просто огромные проблемы!

Магнус… Магнус, пожалуй, был одним из немногих вампиров, в бою с которым Каин не хотел бы сойтись больше никогда. По-видимому, он обладал талантами к магии Огня и Воздуха, что позволило ему развить уникальный и по-настоящему разрушительный Дар — Испепеление. Поднимая температуру определённого объекта, Магнус мог запросто сварить человека или вампира изнутри или сделать так, что закипевшая кровь просто разорвёт несчастного. Он мог создавать такие перепады температур, что взрывал камни. И это не считая чудовищной даже по меркам вампиров физической силы.

Такими способностями Магнус обладал в неполные триста. Если предположить, что он не потерял их, но развил, то страшно представить, на что он должен был быть способен во времени, из которого прибыл Каин — ведь если он и правда был жив все эти годы, то ему должно было быть уже почти две с половиной тысячи лет! Это превосходило его возраст в этом времени примерно в десять раз. Конечно, развитие вампиров со временем замедляется, но тем не менее, Магнус был последним вампиром, которого Каин хотел бы видеть своим врагом.

Искать его здесь, в этом времени? Без ориентиров — нечего даже и думать. У Каина в запасе всего восемь или десять месяцев до спячки. Этого мало, слишком мало. Оставалось надеяться, что Хранитель сможет раздразнить тварь из Бездны достаточно, чтобы она выдала ему хоть какую-то ценную информацию.

Наконец Каин всё-таки забылся неспокойным сном. Но, засыпая, он снова и снова вспоминал, каким видел Магнуса в Тюрьме — искалеченным, совершенно лишённым рассудка. Одного глаза у вампира не было, и это, вероятно, спасло Каину жизнь — Магнус не мог нормально прицелиться для атаки. Скальп отсутствовал, был обнажён мозг. Помимо этого, была открывая рана на животе, заживать которой не позволяли металлические скобы. Они были также и в шее и шли очень глубоко, видимо, частично повреждая голосовые связки — голос Магнуса в Тюрьме был не таким, каким Каин его помнил. Он вообще почти не помнил, каким же его друг был до этого страшного плена. Тот образ стёрся за образом истерзанного, но смертельно-опасного пленника.

Каин не мог справиться с ним тогда — не хватало сил. Он мог только бежать, спасая собственную жизнь. Несколько раз он скидывал Магнуса в воду в каналах, что были в Тюрьме. Даже не понимая, что делает это с собственным другом, Каин ощущал раскаяние — он слышал исполненные боли крики другого вампира, но понимал, что у него просто не было выбора.

Тем не менее, ничто внутри самой Тюрьмы не могло убить её пленников. Магнус выживал, выбирался на берег — и находил Каина снова.

Лишь после того, как Каину каким-то чудом удалось уронить на Магнуса статую Мёбиуса, тот наконец пришёл в себя, словно шок от удара что-то сдвинул в его голове. К истерзанному вампиру вернулась память, и наконец они узнали друг друга. Каин узнал правду, узнал, что Магнус не предавал его и никогда не служил его врагу. Но спасти его тогда Хранитель не мог. После безумной, как и вся Вечная Тюрьма, погони, Магнус всё-таки ослабел слишком сильно, чтобы идти сам. Поднять его Каин бы не смог. Вытащить из него импланты и выкормить своей кровью — не хватило бы сил. Прервать его мучения — вот и всё, что Хранитель смог сделать.

Магнус, поняв, что Каин намерен сделать, поблагодарил его за это. Поблагодарил… а Каин ненавидел себя в тот момент. Ненавидел за свою слабость, за то, что не в состоянии сделать больше ничего, никак помочь. Двести лет… Двести лет мучений и пыток принесла Магнусу его верность. И всё, чем Каин смог ему отплатить — это смерть.

И вот теперь Каин знал, что Магнус жив. Но это осознание принесло скорее страх, чем радость.

Вечером Хранитель проснулся злой, как собака, что вполне соответствовало его волчьему обличью. Отряхнув хвоинки с шерсти, он принял свой настоящий облик и перенёсся к Колоннам. Разиэль так и не показал ему, где был вход в подземный зал, но Каин надеялся, что как-нибудь сможет сам найти его.

Побродив довольно долгое время, Каин обнаружил неприметный лаз на склоне под корнями одной старой ели. Может, в эпоху Империи от него и вовсе уже ничего не осталось, ведь его не обнаружили при строительстве Святилища.

Создав светящийся огонёк, Каин прошёл внутрь.

Если тут и были следы цивилизации, то сейчас от них остались только кое-где выступающие из-под дёрна края древних ступеней. Стены пещеры были гладко обтёсаны, выдавая её искусственное происхождение, но никаких рисунков или рун на них не было. Каин смог спуститься совсем неглубоко, когда путь ему перегородило переплетение щупалец.

— И снова здравствуй, — сказал император, переводя взгляд с одного глаза твари на другой и пытаясь решить, в какой из них смотреть. — Не надумал отвечать на мои вопросы?

— Ты их увидишь, — ответила тварь. — В своё время.

— О, что-то новое, — сказал Каин. — В своё время, значит? И в какое же это — в своё?

— Возвращайся откуда пришёл.

— Вот как? Становится всё интереснее. Для чего ты забрал их?

Тварь не отвечала. Каин, наконец обнаружив самый крупный глаз на щупальце напротив, продолжил:

— Что ж, позволь угадаю. Великий Бог настолько беспомощен, что даже питаться самостоятельно не может. Ты планируешь использовать Уму и Магнуса так же, как использовал Разиэля. Ты сделаешь их пожирателями душ, которые станут кормить тебя. И ты думаешь, я это так оставлю?

— Ты ничего не сможешь изменить, — ответила тварь.

— В этом времени — возможно. Но мы ведь уже выясняли, что изменить можно многие вещи. Даже моя судьба, переписанная твоим слугой, вернулась в своё изначальное русло. И, раз сейчас ты больше ничего мне не скажешь… не вижу причин, почему бы мне не отсечь тебе ещё пару щупалец.

Услышав это, тварь атаковала первой, на этот раз — лучом энергии из глаза, но промахнулась. В открытом бою это существо было не таким уж страшным противником. Да и с чего бы ему вообще уметь сражаться? Плеваться магией и бить щупальцами — вот и всё, что оно умело.

Разумеется, размеры давали ему определённое преимущество, и один удар щупальца, который Каин всё же пропустил, вышиб из него дух и откинул к стене.

— Потеряешь тело здесь — кто поможет тебе? — спросила тварь насмешливо и ударила снова, на этот раз сверху-вниз.

Каин ушёл от атаки перекатом и в ответ рубанул её щупальце мечом, но задел только самый край. Признавать это было досадно, но в словах существа была правда — Хранитель никак не мог позволить себе погибнуть здесь и сейчас. Это было ещё одной причиной, почему он не мог остаться искать Магнуса в этом времени. Если тварь каким-то образом загипнотизировала его, подчинила себе, то одно Испепеление — и Каину потом две с лишним тысячи лет болтаться в Призрачном мире. Это не говоря о том, что он утратит Похититель Душ. Впрочем, пока что никто не спешил твари на помощь. Не спешила она звать своих слуг, чтобы они помогли ей справиться с живучим Хранителем. Неужели было… не время?

Прыгнув, Каин смог широким ударом задеть самый крупный глаз твари. Атака была очень рискованной, и он уже приготовился к тому, что сейчас пропустит ответный удар магией или щупальцем, но вместо этого существо, заорав, стало отползать куда-то вглубь зала.

— Ну куда же ты? — спросил Каин ласково. — Мы ещё не закончили…

Он последовал за существом ниже, и вот теперь дошёл до зала, о котором говорил Разиэль. Из-под потолка виднелись тёмные обломки Колонн. Под ними была ещё одна платформа, которую пронзали другие фрагменты почерневших мраморных столбов, которые явно уходили намного глубже. Вокруг платформы было озеро — неприятная новость. На стенах сохранились следы краски, но слишком плохо, чтобы ещё можно было хотя бы примерно разобрать сюжеты картин.

— Знаешь, что, — сказал Каин. — Мне очень не нравится мысль, что ты будешь сидеть тут, прямо под моим тронным залом, следующие две тысячи лет. Поэтому выметайся отсюда по-хорошему…

Вода. Вода, конечно, была проблемой, но Похититель так хорошо напился энергией этой твари, что сейчас это вполне можно было решить.

Отогнав щупальца парой взмахов меча, Каин коснулся воды кончиком клинка и превратил её в лёд. Тварь дёрнулась, вырываясь из плена, и Хранитель срубил ближайшее щупальце, потом ещё одно. Он перепрыгнул на платформу, оказываясь прямо в их переплетении, и вызвал мощную волну колдовского огня, опаляя тварь. Та кричала и дёргалась, и постепенно, как и в городе, подземный зал начал обрушаться.

Каин продолжал бой. Над ним была платформа Колонн, которая, видимо, поддерживаемая остаточной магией, даже не думала падать. Тварь обрушила проход и большую часть зала, но место, где стоял Хранитель, оставалось целым. Однако вскоре драться было больше не с кем — тварь то ли закопала сама себя, то ли убралась куда подальше. От большой пещеры остался только маленький карман под Колоннами.

Хранитель телепортировался на поверхность. Ну что ж… делать было больше нечего.

Он на пробу сотворил поисковые чары, надеясь обнаружить Уму, но не преуспел. Несколько секунд Каин стоял у разрушенной Колонны Баланса, думая, есть ли ещё что-то, что ему требуется исполнить здесь и сейчас. Уходить ни с чем было попросту обидно.

Восемь месяцев до спячки… Если бы не это обстоятельство, Каин непременно бы попытался найти Магнуса в этом времени. Найти — и вернуть. Отыскал бы Ворадора, объяснил ситуацию, попросил о помощи…

Точно, Ворадор! Найти его? Каин неожиданно усмехнулся своим мыслям. Он понял, откуда старый вампир знал о его способности путешествовать во времени. Он сам же ему и сказал…

Старый вампир ещё был в Меридиане. С каким-то удивительным равнодушием Каин с помощью телепорации вернулся в город, затем прошёл знакомой дорогой в подземное убежище первого из обращённых вампиров.

Он откинул телекинезом напавшего на него охранника, едва повернув голову.

— Позови своего хозяина, — только и бросил Каин, проходя в невысокий полукруглый коридор.

Ворадор встретил его там же, где и всегда, в небольшом помещении, напоминающем зал старой церкви. Из многочисленных арчатых ниш с опаской выглядывали другие вампиры. Каин окинул их равнодушным взглядом, лишь на секунду подумав, что многие погибнут от его руки через несколько ночей.

Старый вампир стоял у дальней стены. Обычная стать изменила ему. Ворадор казался сгорбленным и действительно старым — видимо, до сих пор не пришёл в себя после столкновения с Лордом Сэрафан на южных островах.

— Кто ты? — спросил старый вампир. — И что делаешь здесь?

Император иронично усмехнулся.

— Каин.

— Ты врёшь. Этому выскочке четыреста, тебе — никак не меньше тысячи лет. Кто ты?

— Может, это тебя убедит? — Каин продемонстрировал старому вампиру меч. — Знаю, что ты сейчас скажешь: что я убил Каина и забрал Похититель с его тела. Только вот вскоре он вернётся с юга, вооружённый этим самым мечом. И убьёт всех, кого ещё будет подозревать в предательстве. А подозревать он будет многих. Но я — это он. Я пришёл сюда из далёкого будущего по твоей же собственной просьбе.

— По моей просьбе? — переспросил Ворадор.

— Мне понадобилась твоя помощь две тысячи сто лет спустя, — сказал Каин. — Ну, чуть больше. И ты пообещал, что окажешь её, если я сделаю всё, чтобы вернуть Уму. И вот, я здесь.

— Но она не с тобой, — сказал Ворадор.

— Да. Я сделал всё, что мог, как и обещал. Но меня опередили и похитили её тело.

— Кто же?

— Древний враг нашей расы. Тот, кто стоял за Мёбиусом и погубил твоего Мастера, — ответил Каин. — У меня мало времени, мне скоро придётся вернуться в свою эпоху. Ты можешь помочь мне отыскать её? Мои поисковые чары не срабатывают.

— Боюсь, что нет, — сказал Ворадор. — Я вообще почти не способен колдовать сейчас. Эта тварь, Лорд Сэрафан, оказалась куда могущественнее, чем я полагал…

— Ясно… Что ж, скажу одно: враг нашего народа похитил Уму, чтобы сделать своей прислужницей. И не только её. Думаю, он собирается вывести подвид лояльных ему вампиров. Возможно, рано или поздно он свяжется с тобой, назвавшись старым богом наших предков, и предложит тебе выбор между службой и смертью. Будь осторожен. Когда-то именно эта тварь дала Мёбиусу посох, позволяющий парализовать вампиров. И вот ещё что… Я знаю, что ты попытаешься убить меня, но не преуспеешь. После этого не оставайся в Меридиане и окрестностях. Сотню лет спустя я смогу сам обратить вампиров. Тебе понравится выбор… Я создам свою собственную, верную мне армию. И сотру Меридиан с лица Носгота.

— Ты как будто наслаждаешься этим.

— Немного, — ответил Каин, поняв, что и правда начал улыбаться при этом рассказе. — В общем, я не советую оставаться здесь ни тебе, ни кому-то из твоих последователей. Иначе всех вас ждёт смерть. Вернись в Авернус, когда узнаешь о том, что восстановятся Колонны. Тогда поговорим.

— И сколько ждать? — спросил Ворадор. — Две тысячи сто лет?

— Да, — сказал Каин. — Но это ведь для тебя не время, верно? Сколько тебе сейчас? Восемь тысяч? Десять?

— Даже для меня это огромный срок, — уклончиво ответил Ворадор. — Но хорошо, Каин из будущего. Допустим, ты не врёшь. Драться с тобой сейчас я не вижу смысла — я прекрасно понимаю, что ты, если бы захотел, без труда перебил всех, кто находится в этом зале. Я попытаюсь отыскать Уму сам, когда восстановлюсь.

— Хорошо. Что ж… до встречи.

Каин снова телепортировался прочь. Нужно было как следует отдохнуть — постоянные перемещения туда-сюда снова вымотали его.

Он увидит Магнуса и Уму в своё время, значит? Или вернее будет сказать — в своём времени…

Настраивая Хронопласт так, чтобы вернуться обратно, император вздохнул. Восемь-десять месяцев… слишком мало. Сумеет ли Мелкайя предотвратить спячку, если времени осталось совсем немного, и нет возможности провести нормальные исследования?

Перед императором снова возникла звёздная чернота портала. Две тысячи сто шесть лет…

Две тысячи сто шесть лет. Демон с ней, с Умой. Две тысячи сто шесть лет единственный друг Хранителя был жив — и не дал знать о себе. Никак.

И Каин сомневался, что, когда долгожданная встреча произойдёт, она будет мирной.

Император сделал шаг в портал. Выйдя из него в иной эпохе, он переместился к Колоннам.

Стены тронного зала, восстановившиеся беломраморные столпы, пронзающие, кажется, сами небеса. Он был дома.

Каин мысленно связался с Разиэлем, чтобы окончательно убедиться, что не ошибся с датой возвращения. Нет, всё было хорошо. Он вернулся день в день, хотя, кажется, на несколько часов раньше. Ну, сам с собой нос к носу не столкнулся — уже спасибо…

Нужно было поговорить с Ворадором, но Каин слишком устал. Однако же теперь многое стало понятно, в частности, то, почему старый вампир был так уверен, что Каин и правда отправится в прошлое, а не просто сделает вид.

Руины Меридиана. Почему-то Каину казалось, что нужно вернуться туда. Что теперь он найдёт там нечто важное. Но завтра. Всё — завтра. Ему требовалось отдохнуть.

Он добрался до своей спальни и рухнул на кровать. За несколько ночей в прошлом словно минула сотня лет, и события настоящего казались далёкими и малозначимыми. Что ж… по крайней мере, теперь Каин был почти уверен, что тварь из Бездны давно покинула зал под Святилищем. Да и не было там уже никакого зала — Каин сам поспособствовал его обрушению. И появлению Бездны, как оказалось, тоже. Всё сошлось. Его судьба стала такой, какой и должна была быть.

* * *

Где-то в совсем другой части мира вампир впился в шею своего сородича, вытягивая из него не просто жизнь, а саму душу. Последователей Ворадора, кто не согласился идти за древним богом их предков, осталось не так уж и много. Лучший охотник на службе божества без жалости находил и выпивал каждого из них, с годами наращивая собственную силу. Уже не только Огонь и Воздух, но и Свет был, пусть и в меньшей степени, подвластен ему. Но по словам божества он всё ещё не был силён достаточно, чтобы сразиться с Каином и его потомством. Чтобы наконец свести счёты с тем, кто очень давно называл его другом — а потом бросил в Вечной Тюрьме, даже не попытавшись спасти.

Что ж, не страшно. Вампир был готов ждать ещё. Ждать, пока у него будет достаточно силы, чтобы уничтожить того, кого он когда-то клялся защищать даже ценой своей жизни.

Но Каин сам убил его. Сам освободил от клятвы. Оставил. Не пришёл. Бросил…

И теперь Магнус считал, что у него есть право бросить своему бывшему сиру вызов.

---

Примечания:

Продолжение этой работы с подзаголовком "Тёмные боги", где будет подробнее раскрыта история с линией Ворадора и будет уделено больше внимания противостоянию Каина и Старшего бога, находится в работе, но выйдет не раньше второй половины лета. Точнее сказать пока не могу, так как я пока только прорабатываю сюжетные линии и накидываю некоторые сцены. Пока хочу сказать большое спасибо всем, кто прочитал первую часть. Надеюсь, вторая вас не разочарует!