Harry Potter and the Balm of Time (гет)

Проснувшись, Гарри обнаружил, что оказался на полу. А на кровати осталась только голова, да и та отдыхала на самом краю. Гермиона всё ещё спала в постели и выглядела довольно мирно. Юноша подумал, что это, скорее всего, из-за немалого количества противоядия, которое помогло организму справиться с отравой. Медленно встав на ноги, Поттер поплёлся в ванную. Кровь стучала в висках, мышцы ломило, а перед глазами кружились чёрные точки. Открыв шкафчик, Гарри достал оттуда пузырёк с болеутоляющим зельем и выпил его, а потом скинул одежду и залез под ледяной душ. Спустя пару минут в голове прояснилось, и он снова почувствовал себя человеком.

Выйдя из ванной, юноша понял, что страшно проголодался. Поэтому спустился на кухню, чтобы приготовить какой-нибудь еды. Сейчас он сидел за кухонным столом, в одиночестве поглощал завтрак и слушал, как тикают часы, которые подарили Лили и Джеймс. И как-то незаметно его мысли начали крутиться вокруг них.

В какой-то момент Гарри начал считать это место «домом» и полюбил его всем сердцем. Да, они тут ради миссии. Всё логично и рационально: нужен дом? — они купили дом, надо сыграть молодожёнов? — они изображают молодожёнов. Но постепенно грань между игрой и реальностью стёрлась: дом действительно стал «домом», а Гермиона — «любимой девушкой».

С грустной улыбкой он осмотрелся, подмечая то тут, то там следы деятельности Гермионы и его матери. Чистые белоснежные занавески на окнах с вышивкой и кисточками на концах — работа Лили, а вот герань на подоконнике в ярко-зелёном горшке поставила подруга.

Поттер отодвинул стул и небрежным взмахом палочки очистил тарелку, заодно отправив её на место. А потом направился в гостиную. Её тоже приводили в порядок Гермиона и Лили, за исключением книжных полок, которые мастерили Гарри с отцом.

Пытаясь избавиться от накатившей на него меланхолии, юноша сделал глубокий вдох. Но, куда бы он ни кинул взгляд, — всюду оживали призраки двух последних мирных и уютных лет. Оказалось, счастливых воспоминаний у него накопилось немало. Даже пустой угол комнаты напоминал о стоявшей там на Рождество ёлке, под которой они наперегонки разворачивали подарки. А подаренные родителями часы так и продолжали тикать, напоминая, что время почти вышло.

Молодой маг пожелал, чтобы Гермиона проснулась и вытащила его из водоворота мыслей, неосознанных желаний и щемящей тоски. А ведь раньше он вполне успешно справлялся с этим клубком эмоций и чувств. С тех пор, как родился малыш Гарри, его старшая версия боролась с ревностью к ребёнку. Ведь если всё пройдет согласно плану, у мальчика будет именно такая жизнь, о которой столько мечтал Поттер — с близкими, с объятиями мамы, с мужской поддержкой отца, праздниками и подарками и беспокойством родных людей. Так что малыш получит самое ценное — любящую семью.

Гарри сглотнул комок в горле и опустился в кресло у камина. Это сразу напомнило о мирной картине, которую он неоднократно наблюдал — Гермиона сидит около уютно потрескивающего камина и читает толстенный фолиант, водя пальчиком по строчкам. Он ни о чём не жалеет, да и что-то менять уже поздно. И ради спасения семьи готов пожертвовать жизнью хоть миллион раз. Жаль только, что одновременно нельзя спасти себя.

«Харви» притянул колени к груди, уткнулся в них подбородком и посмотрел в окно. Теперь он хорошо понимал, что такое семья, и мысленно поблагодарил Дамблдора и Снейпа за этот шанс. Да, конечно, Уизли приняли его как сына, но это далеко не то же самое. Теперь в его памяти бережно хранились два Рождества, которые он отпраздновал с родителями. А ведь ещё два с половиной года назад юноша не сомневался, что это невозможно. Они много времени провели с отцом — играли в квиддич, пили, ремонтировали мотоцикл и даже обсуждали девчонок.

«Верно», — мрачно подумал Гарри, — «я получил именно тот шанс, о котором столько времени мечтал».

Сидеть без движения надоело, поэтому Поттер встал и направился в спальню, которую два года делил с Гермионой. Играть роль её мужа было так легко и естественно, что он и сам не заметил, как перестал играть и по-настоящему влюбился. Это тоже оказалось легко и естественно. Да, они ссорились и спорили, но это в основном касалось действительно важных вещей — когда одному из них угрожала опасности и «супруги» боялись друг за друга. А если речь шла о каких-то мелочах или дело касалось бытовых вопросов, они легко приходили к компромиссу.

Гарри остановился в дверях и засмотрелся на подругу, которая спала под одеялом, свернувшись калачиком. Кудряшки разметались по подушке, губы лукаво изгибаются в едва заметной улыбке, а длинные ресницы бросают тень на щёку. Гермиона Грейнджер — ничего особенного. Просто умница, красавица и настоящий гений. Юный маг знал, что, если бы не любимая, он вряд ли дожил бы до сегодняшнего дня. И прекрасно понимал, что никакое «спасибо» не передаст и сотой доли его благодарности этой замечательной девушке. И не только за то, что та во всём ему помогала и не раз спасала жизнь, а просто потому, что всегда была рядом. Постоянно его поддерживала, и даже в самые чёрные для него дни её незримое присутствие не позволяло ему сдаваться. В последнее время Поттер несколько раз пытался представить, что вместо Гермионы ему помогает Джинни. И не мог.

Ему вообще теперь казалось, что если он вспоминает про Джинни, то тем самым предаёт Гермиону. Гарри даже пытался представить, что всё-таки пережил сегодняшний вечер. И тогда возникал вопрос: что делать дальше? Конечно, не считая того, что надо будет возвращаться назад и снова бороться с Волдемортом. И он давно уже понял, что к Джинни вернуться не сможет. Не сможет вести себя так, будто эти два года ему приснились, не сможет забыть свои чувствах к Гермионе. Она так много для него значит! И что самое странное — когда он думал о любимой, то не считал, что предаёт Джинни, а вот любое редкое вспоминание о рыженькой заставляло его сердце сжиматься. Ведь ему казалось, что он предаёт Гермиону.

— Никак не могу решить — чувствовать себя польщённой или пугаться из-за того, что ты наблюдаешь, как я сплю, — знакомый голос выдернул его из вихря собственный мыслей.

Гарри улыбнулся и посмотрел в сонные карие глаза.

— Однозначно второе. Я как раз раздумывал над тем, не похитить ли тебя и сбежать.

Девушка села в постели и улыбнулась.

— Ты уже это провернул, разве нет?

Её «муж» рассмеялся.

— Точно.

Гермиона зевнула.

— Я так понимаю, раз я дома и неплохо себя чувствую, то операция закончилась успешно?

Поттер кивнул.

— Медальон у нас.

Любимая широко улыбнулась.

— Отлично. Который час? Я такая голодная!

Гарри посмотрел на запястье — на последний день рождения Гермиона подарила ему часы — и криво усмехнулся.

— Два часа дня. На кухне тебя ждёт завтрак. Вернее, уже обед.

День прошёл тихо. Друзья слишком глубоко погрузились в собственные мысли и едва перебросились парой-тройкой слов. Когда часы показывали пять вечера, они оделись и вышли из дома, внутренне готовясь к вечерней трагедии.

Когда Годрикову Впадину окутала темнота, Гермиона играла с малышом. Гарри же сидел на диване с книгой про квиддич и старался не обращать внимания на мирную семейную сцену, которая разыгрывалась перед ним. Он постоянно слышал тиканье часов, которое становилось всё громче и громче, словно предупреждая, что его конец близок. Да, он готов умереть и даже постарался настроиться, но какая-то его часть была готова сорваться с места и в ужасе сбежать на край света.

Откинув бесполезную книгу — сегодня тактика и удачные финты никак не укладывались в голове — Поттер отправился в ванную. Посмотрев в зеркало, парень увидел уже знакомую картину: трёхдневная щетина, длинные волосы, завязанные в хвост, и отсутствие очков. Сегодня Гарри собирался умереть. А раз так, надо быть самим собой. Подняв палочку, он вернул себе короткую стрижку, избавился от щетины и сделал очки видимыми. И когда снова взглянул в зеркало, то увидел там не Харви Портера, а Гарри Поттера. Умывшись ледяной водой, он вернулся в гостиную, где любимая вместе с малышом строила замок из больших переливающихся разными цветами кубиков. Девушка внимательно посмотрела на «мужа», но не сказала ни слова.

В восемь часов Гермиона встала с ребёнком на руках. Малыш тихо посапывал. Гарри даже не заметил, как они прекратили играть и шушукаться.

— Нужно уложить его спать. Скоро тут будет Волдеморт, и нам нужно приготовиться.

Юноша кивнул и последовал за подругой в спальню. Только после того, как «супруга» аккуратно уложила ребёнка (чтобы тот не проснулся), он заговорил:

— Теперь тебе пора уходить. Я очень ценю, что ты весь день была со мной, но… не хочу, чтобы ты пострадала.

— Я никуда не уйду, Гарри Джеймс Поттер, — вспыхнула девушка, опасно прищурив глаза.

— Что?

— Ты меня слышал! Я подумала и пришла к выводу, что это не сработает. Ты не можешь отдать жизнь за самого себя… ничего не выйдет, — чтобы не разбудить малыша, она шептала, но в этом шёпоте было столько эмоций, что «супруг» даже слегка отшатнулся.

— Я собираюсь отдать жизнь, чтобы спасти не себя, — прорычал он. Его злило, что подруга затеяла спор сейчас, когда совсем нет времени. — Я собираюсь умереть, чтобы моя семья была жива.

— Да, Гарри, это весьма благородно, но всё равно не сработает. Твоя смерть не может защитить ребёнка, и поэтому он не переживёт проклятье Волдеморта. А раз так, то сегодня он умрёт. А если малыш умрёт, то ты тоже должен умереть и не доживёшь до сегодняшнего дня. И что в результате? Временной парадокс! Ты знаешь, что это такое?

— Да, знаю, ты мне объясняла. Он может уничтожить Вселенную.

— Точно. И я думаю, что сработает наихудший вариант.

— И что ты теперь предлагаешь? Тебе не кажется, что сейчас уже немного поздновато менять детали моего плана? А запасных вариантов у нас, между прочим, нет, — в этот момент молодой человек почувствовал малыша, как самого себя. Только это и позволило сдержаться и не закричать от бессилия.

Любимая глубоко вздохнула и скрестила руки на груди, словно отгораживаясь от него.

— Есть ещё одна возможность.

— О да, конечно. И какая же? — поинтересовался Поттер, стиснув зубы. Для себя он всё уже решил.

— Это сделаю я. Ты уйдёшь, а я останусь и … защищу ребёнка.

Юноше показалось, будто ему со всего маху врезали в живот.

— Нет… что за бред! Гермиона, ты не можешь! Ты должна уйти… ты… ты не можешь этого сделать!

— Могу. А если думаешь, что я не могу тебя любить, чтобы защищать… тогда…тогда ты совершенно меня не знаешь, Гарри Джеймс Поттер.

Тот почувствовал, что теперь его ударили пыльным мешком по голове.

— Я… — но девушка не дала ему сказать ни слова.

— Либо ты уйдёшь добровольно, либо я нашлю на тебя Петрификус Тоталус и спрячу под мантией-невидимкой. Решай!

Гарри ощутил, как кровь стремительнее побежала по венам — нет, только не снова!

— Да ни за что на свете! — заорал он. Малыш в кроватке хныкнул, но не проснулся, а парень понизил тон до разъярённого шепота: — Я больше никогда не буду стоять в стороне и наблюдать, как убивают тех, кого я люблю. Ты не сделаешь этого, Гермиона… если Вселенная взорвётся — пусть будет так, но я не позволю тебе пожертвовать собой вместо меня.

Они стояли друг напротив друга, едва не касаясь носами, и чувствовали, как утекают последние крупицы времени. Наконец, юный волшебник решился нарушить эту напряжённую тишину.

— Если понадобится, я наложу на тебя Империус, но ты немедленно покидаешь дом. Волдеморт будет здесь с минуты на минуту.

Девушка моргнула и сделала шаг назад, и теперь из её широко распахнутых глаз текли слёзы. На мгновение Поттеру показалось, что он сумел её переубедить, и она уйдет по доброй воле. Но вот внезапно сузились глаза, упрямо выпятился подбородок, и Гарри с какой-то обречённостью понял, что Гермиона не сдастся. Она останется. И, что бы он ни говорил, какие бы аргументы не привёл — подруга не передумает. И её следующие слова это только подтвердили:

— Я не могу, не могу уйти и оставить тебя здесь одного, Гарри, — любимая грустно улыбнулась, но только губами, а в глазах застыла мука и обречённость. — Что я за жена, если сейчас послушаюсь тебя?

— Ты самая лучшая жена, которую только можно пожелать. Пожалуйста, уходи.

Из глаз девушки вновь полились слёзы. Она сделала несколько шагов и остановилась напротив двери в комнату.

— Нет. Если хочешь, можешь наложить на меня Империус. Только поскорее, потому что я не сойду с этого места … и … мне кажется, он здесь…

Юноша кинулся к окну. Улица по-прежнему выглядела пустынной и тёмной. Гарри повернулся к подруге и хотел уже сказать, что она ошиблась, но внезапно разверзся ад. Закрытая дверь в детскую взорвалась, Гермиону отбросило к стене, и Лорд Волдеморт вошёл в комнату.

Поттер, которого тоже сшибло взрывной волной, быстро поднялся на ноги и встал между Тёмным Лордом и кроваткой с малышом. Тот, на удивление, пока не проснулся. Юноше потребовалась каждая унция самоконтроля и воли, чтобы не выхватить палочку и не вступить в бой с этим монстром.

— Я знаю, зачем ты здесь, но возьми мою жизнь вместо его… оставь ребёнка в покое и убей меня.

Волдеморт насмешливо приподнял бровь и в недоумении покачал головой.

— Джеймс Поттер, ничто в целом мире не сможет спасти жизнь тебе и твоему сыну.

Гарри мимоходом удивился: видимо, теперь он так похож на отца, что его приняли именно за него. И решил этим воспользоваться.

— Не убивай моего сына, возьми мою жизнь… пожалуйста.

Чтобы не схватиться за палочку, он вцепился в спинку кроватки, но тут раздался издевательский смех Волдеморта.

— А кто тебе сказал, что это будет один из вас, Джеймс? Я вот уверен, что просто убью вас обоих! — и, молниеносно выхватив палочку, тёмный маг прокричал: — Авада Кедавра!

В мгновение ока луч зелёного цвета помчался в сторону юноши, который закрыл глаза, мысленно молясь, чтобы его родители остались живы.

Когда через секунду он распахнул глаза, то обнаружил себя посередине ничего. Всё вокруг было серым, что воскресило в памяти первое совместное Рождество с Гермионой — когда весь окружающий мир утонул в снегу и, казалось, будто ты паришь в облаке. Внезапно Поттер увидел чёрную фигуру, стоявшую шагах в двадцати.

— Я мёртв? — спросил юный маг. Голос прозвучал непривычно глухо и тихо.

Фигура ничего не ответила, зато в голове парня раздался голос — холодный, отстранённый и ужасающий.

— Передо мной хозяин Старшей палочки?

— Да, — вслух ответил Гарри, стараясь не выказывать страха. — Хотя, полагаю, теперь Волдеморт её хозяин.

— Нет. Он ведь только убил тебя, а не разоружил и не одолел в поединке.

Что на это ответить, юноша не знал, и потому промолчал.

— Ты хотел умереть? — раздался замогильный голос в его голове.

— Это было необходимо, — на сей раз Поттер тоже ответил без слов.

— Но ты этого не хотел? — в ужасающем голосе появились какие-то шипящие нотки.

— Нет, — к чему все эти вопросы, Гарри не понимал, но чувствовал, что сейчас лучше отвечать честно.

— Предлагаю тебе сделку, Хозяин Старшей палочки: я верну твою душу в твоё тело и вдохну в него жизнь.

— И что ты хочешь взамен?

— Я хочу, чтобы мой Дар вернулся ко мне.

Юный маг уже собрался согласиться, но, похоже, у его языка были другие планы.

— А если мне понадобится Старшая палочка, чтобы завершить мою миссию? Ты позволишь мне ею воспользоваться, если заодно я отдам тебе Воскрешающий камень?

— На момент своей смерти ты не должен быть Хозяином Старшей палочки.

— В таком случае разоружи меня и просто позволь ею пользоваться, пока я не умру. А когда это случится, она вернётся к тебе. Взамен ты получишь ещё и Воскрешающий камень.

Смерть взяла паузу.

— Я принимаю твоё предложение, но он должен остаться тут, — фигура вытянула руку, и длинные скелетообразные пальцы указали на ногу собеседника.

Гарри недоумённо перевёл взгляд и только сейчас заметил маленькое, страшное и нерешительное создание, которое жалось к его ноге. На сей раз мысли и язык действовали сообща:

— Буду счастлив от него избавиться.

Поттер моргнул и открыл глаза. Он очутился в знакомой детской буквально за мгновение до того, как Волдеморт нашлёт на него проклятье. Юноша по-прежнему стоял между Тёмным Лордом и кроваткой. Мельком глянув на свою руку, Гарри заметил, что кольцо с Воскрешающим камнем пропало. Сразу же возник вопрос: достаточно ли его сделки со Смертью, чтобы создать защиту от третьего Непростительного? Но теперь от него уже ничего не зависело — оставалось только наблюдать, как из палочки Волдеморта вылетает зелёный луч… и молиться. Молиться, что его жертвы достаточно для спасения семьи и самого себя.

Когда он открыл глаза в следующий раз, то обнаружил, что лежит на полу. Именно в этот момент зелёный луч срикошетил от малыша и развеял тело Волдеморта, оставив стоять лишь слепок души. Мгновение тот парил над полом, после чего стал распадаться. Том Риддл начал терять облик, а кусочек его души устремился в сторону ребёнка. Большая же часть бесформенным облаком ринулась в небо, поскольку потолок обвалился.

Поттер наконец-то спокойно вздохнул — всё прошло по тому же сценарию. Конечно, если не считать, что на этот раз щитом стал он сам. Оглядевшись и заметив у обвалившейся стены Гермиону, Гарри пополз к ней. Встать он пока не мог — ноги просто не держали. Девушка была невероятно холодной, а из раны у виска сочилась кровь. Юноша охнул и прижал подругу к груди. За последние минут пять в реальном времени он получил больше, чем когда-либо мечтал. Но сейчас ему показалось, что свет померк, и он проиграл всё. Ну почему нельзя вновь встретиться со Смертью и обменять жизнь любимой хоть на все Дары?!

— Пожалуйста, Гермиона, пожалуйста, — исступлённо шептал Гарри, покачиваясь взад-вперёд, — пожалуйста, не умирай!

Ребёнок в кроватке громко плакал, сквозь рухнувший потолок завывал ветер, но молодой маг ничего не слышал. Ничто не проникало в его мирок, где сейчас остались только он и тело любимой, которая лежала в его объятиях. Теперь каждая секунда для него равнялась непрожитому году. Ему казалось, что он одновременно здесь и вроде как нигде. Поттер ничего не понимал и просто продолжал умолять девушку вернуться. Он кричал и звал Смерть — пусть заберёт его жизнь, но вернёт с того света Гермиону!

Обняв любимую ещё крепче (хотя, казалось, куда уж крепче) парень начал молиться. Он ни разу в жизни не был в церкви и уж точно не был верующим. А уж когда стал частью магического мира, то легко перенял привычку волшебников поминать Мерлина, Мордреда и Моргану, как большинство маглов обращаются к Богу. Но сейчас, в этот самый момент, Гарри впервые начал молиться — Богу, Высшим силам — тем, кто управляет нашими жизнями. Молился неумело, но пылко и от всего сердца.

Внезапно он почувствовал слабый удар, потом ещё один. Резко вскинув голову, Поттер прижал ладонь к груди девушки и с неимоверным облегчением ощутил слабое биение сердца.

Когда с плеч упал такой тяжеленный груз, у него даже голова закружилась.

Гарри передвинулся к стене, облокотился на неё и посадил подругу на колени, нежно и крепко прижимая к груди. Резко стерев слёзы (и когда они успели политься?), юноша погладил «супругу» по щеке и пробежался пальцами по её губам.

— Гермиона, — тихо позвал он подругу. От недавней паники голос слегка срывался.

Ресницы любимой затрепетали, а сердце парня сначала пропустило удар, а потом забилось, как бешеное.

— Гермиона, ты как? — всё так же тихо спросил Поттер.

Наконец волшебница открыла глаза и посмотрела на него.

— Гарри?

— Да, это я.

— Что произошло? — она смущённо опустила глаза, а потом оглядела комнату. — Где он? Всё… всё в порядке?

— Всё просто замечательно.

Девушка широко распахнула глаза и снова посмотрела на друга. А затем постаралась сесть ровнее. Юноша не разжимал объятий, но Гермиона и не пробовала вырываться. Она жадно на него смотрела, словно что-то выискивая на лице, а потом положила ладонь ему на щёку.

— А ты как?

— Никогда не чувствовал себя лучше, — выдохнул Поттер, поймав себя на том, что гипнотизирует губы любимой. Теперь у него на пути не осталось ни одного барьера, и будущее развернулось перед ним во всём своём сверкающем великолепии неизвестности. А в его объятиях — единственная, с кем хочется разделить жизнь. Он любит её, и поцелует во что бы то ни стало. Парень заглянул в глаза подруги и увидел в их глубине нечто такое, что позволило отбросить последние сомнения. Гарри наклонился и вовлёк Гермиону в головокружительный поцелуй.

Когда их губы встретились, юному магу показалось, что это самое прекрасное мгновение в его жизни. Почувствовав прикосновение его губ, девушка тихонько застонала и разомкнула свои, позволяя ему проникнуть глубже. Чем Поттер тут же и воспользовался. И вот уже сталкиваются зубы и сражаются языки, пытаясь перехватить друг у друга инициативу. Руки Гермионы давно уже обняли «мужа» за шею, притягивая ещё ближе, а пальцы Гарри бесстыдно проникли под тонкий трикотаж свитера и теперь ласкали обнажённую спину. Любимая вновь застонала и выгнула спину, прижимаясь ещё крепче и чувствуя: ещё чуть-чуть, и они нырнут в омут страсти.

— О Мерлин, что тут произошло?

Парочка разорвала поцелуй и обернулась в ту сторону, где раньше была дверь. Сейчас там стояли Джеймс с Лили и с ужасом рассматривали то, что ещё недавно было уютной детской. Наконец хозяин дома прямо по щепкам направился к кроватке. Мантия Волдеморта — всё, что осталось от тёмного мага — удостоилась лишь мимолётного взгляда. Как оказалось, малыш уже перестал громко плакать.

— Он в порядке, Лили, — отрапортовал Джеймс жене. — Крепко спит… и у него шрам на лбу. Но кроме этого с ним всё хорошо.

Убедившись, что сыну ничего не угрожает, мужчина повернулся к соседям. Под внимательным взглядом отца Гарри поднялся на ноги.

— Значит, обычно ты выглядишь вот так? — спросил Поттер-старший, жадно впитывая черты взрослого сына.

Тот удивлённо вскинул бровь, больше никак не выдав потрясение.

— Как давно ты догадался?

— В тот день, когда ты аппарировал в сад на метле. Потом я слонялся поблизости и подслушал ваш разговор. Я так понимаю, Гермиона на самом деле не беременна, и это просто часть вашего плана.

Молодые люди покраснели, а потом парень покаянно кивнул. Джеймс довольно улыбнулся и продолжил:

— Отлично. Кстати, Лили, думаю, ты будешь очень рада, что наш сын обычно не ходит с длинными волосами.

Гарри озадаченно оглянулся на маму, которая, осторожно переступая через обломки, вошла в детскую.

— Какое облегчение, — криво улыбнулась та.

— Это первое, о чём она спросила, когда я ей сказал, что ты наш сын. Но я должен сказать, что у меня больше вопросов, чем миль, которые ты преодолел на метле.

Гарри вопросительно посмотрел на любимую: он не понимал, что сейчас делать и о чём можно говорить. И стоит ли вообще затевать какой-то серьёзный разговор. На его счастье, Гермиона решила взять эту миссию на себя.

— Думаю, теперь бесполезно рассказывать о будущем, ведь сегодня мы изменили едва ли не самое главное событие, мистер Поттер. Поэтому считаю, что теперь многое будет по-другому.

Лили встала рядом с Джеймсом, который её обнял. И в этом жесте явно читалось желание сберечь.

— Мы ведь сегодня должны были умереть, да? — уверенно уточнила молодая женщина.

Гарри молча кивнул, а в его глазах мелькнула застарелая боль.

— Существует пророчество, которое предсказывает, что я — единственный, кто может победить Волдеморта. Снейп услышал это пророчество и рассказал о нём Тёмному лорду. Но когда тот убил тебя, мама, Снейп потратил массу времени, пытаясь найти способ изменить прошлое. В конце концов, он создал зелье времени. И вот… я здесь.

— Снейп создал зелье, которое нас спасло? — недоверчиво спросил Джеймс.

Сын кивнул.

— Он сделал это из-за мамы. Он очень тебя любил… любит… и ради твоего спасения придумал это зелье. Теперь, когда история пошла по другому пути, либо кто-то должен его изобрести, либо надо убедить профессора, что это необходимо.

Лили задумчиво кивнула.

— Думаю, я могла бы его уговорить. А если не получится… — она пожала плечами. — Я лучше Северуса разбираюсь в зельях, поэтому… я уверена, что смогу создать зелье для путешествия во времени. Особенно теперь, когда знаю, что это возможно.

Джеймс обнял жену и поцеловал в висок. А потом вновь повернулся к сыну.

— Я так понимаю, вам нужно возвращаться?

Гарри кивнул, машинально покрепче прижимая к себе Гермиону, которая давно уже поднялась на ноги и встала рядом с ним.

— Лучше нам убраться отсюда как можно скорее. Иначе вмешаемся во что-нибудь ещё и создадим временной парадокс.

— Значит, всё кончено? — со слезами на глазах спросила Лили.

Её сын болезненно поморщился и покачал головой.

— Нет, ещё ничего не кончено. Угроза со стороны Волдеморта по-прежнему существует, хоть он и лишился тела. Но его дух теперь будет искать способ вернуть себе оболочку и власть. Помимо этого, на свободе остаются Пожиратели, которые наверняка устроят карательные акции в надежде отыскать своего хозяина. Пройдёт немало времени, прежде чем они забьются в щели, чтобы однажды оттуда выползти. Так что будьте осторожны, хорошо?

— А что нам рассказывать про сегодняшнюю ночь? — нахмурившись, спросил Джеймс.

Гарри вопросительно оглянулся на подругу. Та криво улыбнулась и предложила:

— Скажите всем, что мы погибли. Вы вернулись домой и обнаружили наши тела. При этом Волдеморт мёртв, а у малыша на лбу появился странный шрам. Больше вы ничего не знаете. Я трансфигурирую из обломков наши тела, а вы их похороните. И ни у кого не возникнет никаких подозрений.

— И когда вы собираетесь уходить? — нерешительно поинтересовался хозяин дома, наблюдая, как девушка мастерски создаёт мёртвые тела Гермии и Харви Портеров из обломков потолка.

— Скоро.

Явно не понимая, о чём говорить дальше, Джеймс растерянно кивнул, но ему на выручку пришёл Гарри.

— Я хочу, чтобы вы знали — последние два года для меня были самыми лучшими и… в общем… я рад, что они не станут лучшими для него.

Он указал на кроватку.

Лили больше не могла сдерживаться и кинулась обнимать юношу.

— Я так тобой горжусь, — со слезами на глазах выдохнула она, крепко прижимая его к себе.

Гермиона сделала шаг назад, чтобы не мешать матери и сыну насладиться редкими мгновениями близости. Спустя пару мгновений к ним присоединился Джеймс, крепко обняв обоих.

— Я тоже. О лучшем сыне нельзя и мечтать.

На глазах у молодого мага блестели слёзы, и вскоре он буквально расплакался. Но впервые в жизни не стыдился своих слёз и не пытался их скрыть.

— Вы даже не представляете, как много это для меня значит!

— Мы любим тебя, Гарри. Очень, — от переполнявших его эмоций голос Джеймса звучал глухо.

— Знаю. Я тоже вас очень люблю.