Волна / Billow (гет)

Гермиона бежала по коридорам. Ей нужно выбраться из замка, развеяться, подумать о случившемся, о том, что она только что узнала.

Северус и она.

Пророчество и сон. Сон. Гермиона бежала так быстро, как могла, впервые с того времени, как начала преподавать. Сейчас ее не волновало, что подумают другие. Ей нужно выбраться из замка, пройтись... Воздух. Ей нужен воздух.

Северусу нужно выбраться из замка. Дырявый котел, возможно. Или Косой переулок. Запретный лес — собирать травы или грибы. Выбраться, просто выбраться. Как Грейнджер могла быть такой непроницательной, не заметила, что пророчество о ней. Думала о Минерве, глупая девчонка. Снейп мчался, и ученики от страха разбегались с его пути. Он бы наслаждался, что его репутация снова восстановлена, но все мысли Северуса были заняты этой наивной девчонкой, прекрасной собеседницей. Ее глаза так страстно мерцали, когда она говорила. Жесты, которыми она подтверждала свои аргументы, привлекали его. Гермиона не была, как говорила Лакс, самой лучшей тыквой на грядке, но все же яркой, знающей, остроумной, и даже — Северус мысленно застонал, когда эта мысль пришла ему в голову, — жизнерадостной и милой. Несносной, невыносимой всезнайкой, лишающей сил и мужества. Но такой потерянной и одинокой. Как и он.

Северус не мог объяснить себе, почему так внезапно после стольких лет почувствовал что-то к девушке, нет, женщине. И почему именно к этой? Непостижимо. Действительно, совершенно непостижимо. Но он думал о ней. Минерва и Лакс устроят праздник, когда узнают.

Но они не узнают. Северус не собирался показывать свои чувства, пока она не даст понять, что он ей интересен. Но Гермиона никогда так не сделает. Она думает, что женщина из предсказания — Минерва. Еще одна мамочка в его жизни. Как Гермиона вообще могла допустить, что у него может быть что-то с Минервой? Вот как она о нем думает!

Они не заметили, что одновременно приближаются к выходу с разных сторон — совершенно не обращали внимания на дорогу. Оба погрузились в свои мысли.

Бег Гермионы был остановлен черной «стеной», лицом она врезалась в мягкую, приятно пахнущую ткань. Но толчок был сильным, и девушка, чтобы не упасть, сразу резко вцепилась руками в преграду. Кто-то крепко обнял ее. Гермиона подняла голову и удивилась, увидев лицо Северуса Снейпа.

Девушка, нет, женщина, была ниже, чем он думал, но дыхание перехватило, когда они столкнулись как раз перед черным ходом, которым Снейп хотел воспользоваться. Неосознанно он прижал Гермиону к своей груди. Его нос уловил аромат ее волос, и Северус решил, что никогда не забудет этот запах. Цитрусовый — мандарин. Не такой, как он ожидал. Снейп посмотрел вниз, нацепив на лицо безразличную маску. Гермиона пораженно уставилась на него. В тот миг он понял, что она догадалась и, казалось, испугалась.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но она рванулась из его почти объятий и побежала в противоположном направлении. Она убегала от него!

Северус на секунду закрыл глаза. Все ясно. Она удивлена и напугана мыслью, что они — части пророчества. Что кто-то предсказал им быть вместе. А еще была смущена мыслью о нем. Северус пожал плечами, игнорируя чувство, которое сковало его грудь, и быстро покинул замок.

Молодая преподавательница трансфигурации прибежала в свои комнаты быстрее, чем ожидала. Она захлопнула дверь и бросилась на кровать. Запах его мантии не покидал девушку. Чабрец. Розмарин. Он пах, как травяной луг, и чем-то отчетливо мужским. Его мантия была такой мягкой, а руки сильными.

— Черт, — пробормотала Гермиона и ударила подушку кулаком, когда вдруг до нее дошло, что она сделала. Убежала от него! Она была уверена, Северус знает — пророчество о них. Он точно увидел это в ее мыслях, а она не смогла его остановить. — Глупая, глупая, глупая, — плакала Гермиона. Она сжала подушку, ударив по ней, а потом спрятала лицо, чтобы заглушить рыдания.

Северус знает, что это она. Поэтому и говорил с ней. Жалость. Бедная девушка, покинутая двумя лучшими друзьями. Он говорил с ней из жалости.

Где-то в глубине души Гермиона знала, что это совершенно нелогично, что ее мысли абсурдны, но была уверена, что никогда не заинтересует Северуса. Она не была красивой. Яркой — да. Умной. Книжным червем. Но мужчинам это не нужно. Они не любят умных женщин. Или, по крайней мере, ее. Никто никогда не любил ее по-настоящему.

Гермиона плакала в подушку, зная, что просто жалеет себя. Но это было правильно.

* * *

Минерва захлопала в ладоши и улыбнулась своему уже сорок лет любимому мужчине.

— Можешь позвать Лакс? — нежно спросила она.

— Я уже здесь, дорогая. — Миссис Принц появилась в правом углу портрета и послала Минерве воздушный поцелуй. Потом она чмокнула Альбуса в щечку.

— И? — начал Дамблдор, сверкая глазами. — Я знаю, что означает это твое выражение, Минерва.

— Она догадалась, — директор счастливо ухмыльнулась.

— Наконец-то, — вздохнула Лакс. — И?

— Это ее поразило. А потом она убежала прочь.

— Убежала?

Минерва медленно кивнула:

— Гермина была сбита с толку. Она думала, что пророчество обо мне.

Альбус искренне засмеялся, а Лакс снова ухмыльнулась.

— Моя Минерва и тот мальчишка? Нет.

МакГонагалл закатила глаза, но, подмигнув ему, нежно улыбнулась.

— Минни, а он знает, что она знает? — спросила Лакс.

— Минни? — Альбус чуть не поперхнулся лимонной долькой, которую положил себе в рот, и миссис Принц постучала по ее нарисованной спине. — Она позволяет тебе называть себя Минни?

— Альбус, пожалуйста, — простонала Минерва. — Сейчас есть дела и поважнее.

— Минни? — повторил он. — Десятки лет я хотел дать тебе ласковое прозвище. Какое-нибудь. Но когда я пытался, ты сразу насылала на меня заклинание желейных ног.

— Альбус, пожалуйста, — настаивала Минерва, но Лакс перебила ее. Она ласково положила руку на плечо Дамблдора.

— Альбус, я познакомилась с Минервой очень давно. Задолго до тебя. Я знала ее еще ребенком, когда мы с Квинтусом наведывались к ее родителям. С того времени я называю ее Минни. Ты не можешь отучить меня, старуху, от этой привычки. Когда ты встретил ее, она уже ненавидела это прозвище, которое слышала от родителей, Квинтуса и меня, — миссис Принц пожала плечами и виновато посмотрела на бывшего директора, а потом на его любимую. — Прости.

Дамблдор посмотрел на МакГонагалл, но свет, который на мгновение исчез из его глаз, появился снова:

— Мы потом об этом поговорим.

— Ради Мерлина, послушайте, — странный голос донесся откуда-то из портрета Армандо Диппета, который охал и вздыхал.

Гундорф Сердитый внезапно появился на картине рядом с Альбусом, отчего бывший директор пробормотал:

— Ну и толпа тут собралась.

— Что-то случилось, Гундорф? — спросила Минерва.

— Профессор Грейнджер плачет и кричит, — проинформировал он двух людей на портрете и директрису.

Лакс вздохнула и кивнула Минерве:

— Показывай дорогу, Гундорф,— она толкнула его и, помахав рукой, исчезла.

— Минни, Минерва? — снова спросил Альбус. МакГонагалл застонала, плюхаясь в кресло.

— Спасибо, Гундорф, — мягко сказала Лакс, — не мог бы ты...

— Я обещал кузену зайти, — рыкнул Гундорф и покинул картину.

— Гермиона! — позвала Лакс. — Гермиона!

Гермиона вытерла слезы и пошла на голос бабушки Северуса. Она могла доверять миссис Принц и надеялась, что та не расскажет внуку о ней. Гермиона поправила мантию и, тихо вздохнув, подвинула кресло и села напротив портрета.

— Здравствуйте, миссис Принц, — сказала девушка.

— Дорогая, — ответила та с сочувствием, — называй меня Лакс.

Гермиона кивнула и одарила бабушку вымученной улыбкой.

— Почему ты плачешь?

— Это я. Пророчество. Эт-т-то обо мне, — всхлипнула она.

— Я могла бы сказать: «я же говорила», но это ничего не меняет.

Гермиона покачала головой.

— В любом случае, я ему не нравлюсь, — пробормотала она.

— Что? — Лакс удивилась. Эта молодая женщина действительно считает, что не нравится ее внуку? — Это смешно.

Гермиона покачала головой, и новые слезы полились из ее глаз.

— А он тебе? — мягко спросила Лакс.

— Я не знаю, — слабо ответила она. — Действительно, не знаю, но я... нет, Северус ненавидел меня, когда я была его ученицей.

Лакс тихо засмеялась.

— Не могу в это поверить. Северус никого не ненавидит просто так. Особенно людей с таким умом, как у тебя, дорогая.

— Но... он говорил со мной во время обеда только потому, что узнал от вас, что Гарри и Рон забыли обо мне.

— От меня? — спросила Лакс, но быстро поняла: ее внук и его легилименция. — Ах да. Прости, я сказала ему.

Гермиона пожала плечами.

— Он жалеет меня, — она снова заплакала навзрыд, и Лакс знала, что словами тут не поможешь.

— Я скоро вернусь, — сказала миссис Принц и исчезла.

* * *

—Ты придумал для меня множество прозвищ, — протестовала Минерва.

— Например?

— Кошечка. Котенок. Конфетка. Лимонная долечка.

— Точно, — засмеялся Альбус, — наш отпуск в Италии.

— Видишь? — Минерва счастливо вздохнула. — Ты называл меня по-разному. Просто не Минни.

— Но почему нет, любимая? — Он знал, что провоцирует ее.

— Дорогой, — проворчала она, — потому что, милый, мой папа называл меня так, моя мама называла меня так. Это детское имя. И когда мы встретились, я была слишком молода, чтобы терпеть напоминая о детстве.

— Но... — начал Дамблдор.

— Мне было семнадцать, Альбус. Я была твоей ученицей, — серьезно сказала она. — Последнее, чего я хотела, это чтобы ты называл меня именем, которое придумал мой отец.

— Особенно потому, что я гожусь тебе в отцы, — кивнул он понимающе. — Ты могла сказать мне.

Минерва немного грустно улыбнулась.

— Я должна была сказать тебе, — прошептала она.

Он покачал головой и замолчал.

— Минни, тебе нужно пойти к Гермионе. — Лакс тяжело дышала. — На ней лица нет, бедная девочка думает, что не нравится Северусу.

Минерва закатила глаза и встала. Вздохнув, она поспешила в комнаты своего заместителя.

* * *

Северус быстро шел к аптеке в Косом переулке. Он сможет пополнить свои запасы, пока дышит свежим воздухом. Как прекрасно пахла Гермиона. Была такой мягкой, когда он держал ее в руках. Идеальной. Снейп был уверен, что будь она без обуви, он был бы выше ее на голову.

«Перестань, идиот, — сказал он себе и пересек переулок, не обращая внимания на косые взгляды. — Она ненавидит тебя. Она на тебя наорала», — говорил голос в его голове.

Северус закатил глаза, а когда огляделся по сторонам, увидел копну лохматых черных волос и рыжую макушку. Он медленно последовал за ними. Эти два болвана обидели его милую Гермиону.

«Откуда это взялось?» — спросил внутренний голос.

«О, заткнись», — прервал его Снейп и с палочкой в руке нырнул в толпу.

Минерва использовала центральный пароль и открыла двери комнат своего заместителя. Гермиона сжалась в кресле и, положив подбородок на колени, раскачивалась вперед-назад.

— Моя девочка, что случилось? — подбежала к ней Минерва и обняла за плечи.

Гермиона позволила ей это, а потом выскользнула из рук директора:

— Я веду себя как глупый подросток.

— О, Гермиона, — Минерва засмеялась, — расскажи, что случилось.

— Он жалеет меня. Называет меня девочкой. Я ему не нравлюсь. У меня был самый худший или самый лучший сон о нем. У нас был ребенок, все было так чудесно, и он любил меня. Сон был таким хорошим, но так никогда не будет, — быстро ответила она.

— Ты слышала пророчество.

— Наверное, Трелони снова злоупотребила хересом. — Гермиона вздохнула и благодарно кивнула, когда Минерва подала ей клетчатый носовой платок. Она высморкалась и вытерла слезы.

— Северус презирает жалость. Никогда никого не жалеет и не терпит, когда жалеют его. Если Северус говорил с тобой, значит, он так хотел. И мы забрали у Сибиллы весь херес, помнишь? — Она нежно улыбнулась. — Подожди. Он привыкнет. Общайся с ним. Дай ему шанс узнать тебя.

— Но я не уверена, хочу ли этого, — нахмурилась девушка.

— Решай сама. — Минерва сильнее обняла ее и подмигнула Лакс, которая снова появилась на портрете.

Конечно, они идут в квиддичный магазин. Конечно. Глупые мальчишки. Мальчишки! Северус фыркнул. Они никогда не ценили Гермиону, не понимали, что без нее у них бы ничего не вышло, и жизнь была бы скучнее. И Снейп был уверен, что их больше не будет в жизни Гермионы. Она принадлежит ему.

«Почему?» — спросил голос в его голове.

«О, заткнись», — ответил Северус который раз за день, будто бы хотел убедиться, что тот его понял.

Снейп стиснул в руке палочку и, когда увидел двух мальчишек, выходящих их магазина, сначала навел ее на Поттера, а потом на Уизли. Он только пробормотал заклятье, но сразу увидел эффект. Широко ухмыляясь, профессор аппарировал.