Я - Гений. Заражение (джен)

ГЛАВА 15

«ОТТЕПЕЛЬ»

Всего за несколько вечеров, Гордон изучил все пройденные на жестах плетения, и уже не был отстающим учеником. Выходные Гордон провёл в библиотеке, пытаясь изучить несколько новых плетений из книг. Но учиться по книгам, было значительно тяжелей, чем копировать движения с живых людей. В книгах жесты были описаны весьма примитивным языком слов и образов. Вроде: «Ноги на ширине плеч, левая рука откинута за спину и согнута в локте, правая спереди. Ладонь правой руки раскрыта, и прижата ребром к ключице». Как по таким учебникам вообще можно было учиться? После нескольких тяжёлых часов, Гордону всё-таки удалось овладеть плетением, которое приглушало звук шагов, и мальчик наложил его на свои туфли. Испробовав результат, он остался доволен. Теперь он даже по снегу мог ходить бесшумно. Но больше всего мальчику хотелось изучить плетение маскировки, которое он вычитал в той же книге. Как он подозревал, именно оно использовалось неизвестным «Доброжелателем», который передал письмо, замаскировавшись под Патрика. Но пока что, у него получалось маскироваться только под неподвижные объекты. В книге не нашлось описания того, как заставить иллюзии двигаться, а сам Гордон никак не мог понять, как это сделать, и возможно ли это вообще.

Когда Гордону окончательно надоело учиться (уж слишком легко ему это давалось), он заскучал. Копаться в тёмной и пыльной библиотеке тоже наскучило. Поэтому теперь Гордон после занятий не шёл, как обычно заниматься в башню, а одевался потеплее, и выходил на улицу. За те полгода, что он учился в Омуте, он так и не успел как следует всё здесь осмотреть. Лишь теперь у него появилось достаточно свободного времени, чтобы наверстать упущенное. Он часами бродил по многочисленным мостикам, перекинутым через ущелья, вглядываясь в белоснежно-ослепляющие силуэты корпусов. Гордон к своему обнаружил, что на витражных стёклах цветной мозаикой выложены интереснейшие сюжеты, которых он раньше не замечал, и посвятил несколько дней их изучению. Под многими окнами имелись таблички с пояснениями, читая которые, мальчик многое узнал о мире магов. Например, в корпусе техномагов он нашёл большое окно, изображающее первый полёт «Белого Лотоса». Это был первый корабль, построенный магическим флотом, во времена войны с драконами. А неподалёку, было окно, на котором несколько техномагов собирали планшет. Гордон и раньше догадывался, что он работает исключительно благодаря магии, но теперь убедился в этом окончательно. Под стеклом имелась табличка, которая гласила: «Содружество техномагов «Микросольт» образовано в 1975 году от рождества Великого Квинта. С тех пор они являются передовыми поставщиками высокотехнологичного оборудования для Белого Омута, магического флота, больниц, госпиталей, а также всемирной гоночной ассоциации».

Оказалось, что пока Гордон изучал витражные стёкла и таблички под ними, Датсон вновь улетел из школы по делам. Это означало, что урок по противодействию тёмной магии откладывался на неопределённый срок. Гордон обнаружил интересное совпадение. Каждый раз, как Датсон покидал школу, магистр Боули совершенно терял контроль над собой и, напившись, гулял по школе, шокируя своим видом учеников. Видимо Датсон хоть как-то сдерживал нездоровое пристрастие магистра. В такие моменты, Николас Фултон, который замещал магистра, был особенно раздражителен и суров с нарушителями школьного порядка. Один раз, Гордон стал свидетелем, как Фултон назначил двухнедельное наказание трём четверокурсницам, лишь за то, что они громко рассмеялись во время лекции по техномагии.

Сам Гордон посещал техномагию нечасто, так как редко появлялось свободное от основных занятий время. Но эти уроки он находил особенно интересными, потому что в построении различных магических механизмов часто пригождалась математика. Именно такие уроки позволили ему ещё немного модернизировать собственные часы. Он наложил на стрелки плетение, чтобы они отображали нужную ему информацию. Большая часовая стрелка теперь показывала то, насколько сильно открыта заслонка, ограждающая демонит от руки. Минутная стрелка отображала текущий уровень аумы. Если она была в положении на шесть часов, это означало, что аумы нет совсем, а если на двенадцать, то уровень аумы был максимальный. Секундную стрелку он настроил так, чтобы она показывала, с какой скоростью восполняется или тратится аума. Теперь, едва взглянув на циферблат, он мог получить всю информацию о своей магической энергии. Вот только времени по этим часам по-прежнему нельзя было определить.

Несмотря на то, что все полгода которые он учился в Омуте, Гордон пытался разузнать что-нибудь о своих родителях, выяснить ничего так и не удалось. Он спрашивал уже, наверное, у всех учителей, у которых учился. Но никто не слышал ничего ни о древе Рашей, ни о древе Брук. Даже декан факультета техномагов Ньюман, который преподавал в школе без малого пятьдесят лет, не смог ничем порадовать Гордона. Он уже начал подозревать, что его родители вовсе не были магами. Возможно, у него в роду и был какой-то маг, но с тех пор минуло слишком много времени, чтобы выяснить, кем он был. Ведь такое было с Агатой Ур, которую некоторые за глаза называли безродной.

Рано утром, в понедельник, Гордон с нетерпением шёл на урок по жестам. Это был первый практический урок, с тех пор как он придумал новый способ запоминать жесты. К этому моменту он уже догнал всех своих сверстников, и столь же безупречно исполнял любое из пройденных плетений. Ещё только поднимаясь по лестнице, он заметил, что у входа в корпус практических занятий его дожидаются Патрик и Эли.

— Мы сегодня будем проходить сложное плетение, Гордон, — поведал Патрик, с ухмылкой. — Накладывание прозрачности на предметы. Ну ты как? Настроен удивить Хавка?

— Ещё бы, — ухмыльнулся в ответ Гордон, толкая дверь, и первым заходя внутрь корпуса. — Все выходные только этого и ждал. Хотя нет, не только этого. Ещё хотел показать Датсону, но тот опять куда-то улетел. Интересно, где его вечно носит?

— Не знаю, — пожал плечами Патрик и, рассмеявшись, предположил. — Наверное, как всегда ловит тёмных магов.

— Одного он уже поймал, на свою голову — хихикнула Эли. — Да, Гордон?

— Не напоминай об этом, — огрызнулся Гордон.

Войдя в аудиторию, они как всегда выстроились в шеренги, встав друг от друга на расстояние вытянутой руки. Перед каждым учеником стоял столик с вазой, наполненной водой. Перед первокурсниками вышагивал Хавк. Убедившись, что все построились, он начал урок.

— Как и я предупреждал, сегодня мы будем изучать плетение прозрачности. Ваша задача сделать вашу вазу прозрачной, — увидев улыбки на лицах некоторых учеников, он счёл нужным добавить. — Именно вазу! А тех, кто задумал наложить плетение прозрачности на одежду своего товарища, ждёт немедленное отчисление из школы, и я не шучу!

По залу пробежалось негромкое хихиканье, но многие вздохнули с облегчением. Эта новость успокоила тех, кто опасался подобной подлости.

— Я несколько раз покажу вам движение, а затем вы попробуете повторить. Ничего не делайте, пока я не закончу показывать, — и с этими словами, Хавк принялся показывать то, как исполняется это плетение. — Так а теперь ещё раз, смотрите и… Эй, ну кто там уже начал повторять? Я же сказал ничего не делать, пока я не… Что за…?

Хавк торопливо прошёл в третий ряд, расталкивая учеников, и с немым недоверием уставился на вазу Гордона. Мальчик и сам с любопытством разглядывал результат действия плетения. Ваза не стала совсем невидимой, но действительно стала прозрачной как стекло. Интересно, так и должно быть?

— Ты что, уже знал это плетение? — спросил Хавк. — Изучил самостоятельно?

— Нет, профессор, — скромно потупил глазки Гордон. — Только что выучил.

— Вот как? Ну-ну, — не поверил Хавк и, проделав несколько сложных движений, привёл вазу в первоначальны вид. — А ну-ка повтори.

И Гордон повторил, отметив на себе сотни взглядов. Ваза вновь стала прозрачной, и некоторые из детей удивлённо вытянули лица. Нужно добить, подумал Гордон и исполнил плетение, которым Хавк снял прозрачность с его вазы. Ваза тут же вновь приобрела свой прежний вид. Тут уже даже Хавк не смог скрыть удивления.

— Ещё? — с вежливым видом поинтересовался Гордон.

— Вообще-то… — неуверенно пробормотал Хавк, — Плетению развеивания прозрачности я собирался научить вас лишь на следующем уроке. Когда ты успел его изучить?

— Только что, — со вздохом ответил Гордон.

— Ну ладно, — сказал всё ещё сомневающийся профессор Хавк. — Можешь быть свободен. И на следующий урок тоже можешь не приходить.

Гордон радостно подхватил планшетную сумку, и поспешил к выходу из зала. По пути он подмигнул Патрику и Эли, и выбежал из корпуса на мороз. В груди всё так и распирало от восторга. Видели бы они свои лица!

Гордон отправился обратно в Косую Башню, но совершенно не представлял чем ему сейчас заняться. Изучением новых жестов? Ну уж нет! Последние несколько месяцев он только и делал, что учился и тренировался. Надоело. Но чем? Выйдя в банкетный зал, мальчик зашагал в сторону коридора, который ведёт к корпусу иллюминатов, но его остановил окрик со стороны главного входа.

— Раш! Ты что, опять прогуливаешь? — к нему шагал Датсон, как всегда чем-то недовольный. — Думаешь, если меня нет в школе, то я ничего не узнаю?

— Я не прогуливаю, — запротестовал Гордон. — Меня отпустили с урока, потому что я уже освоил плетение.

— Ага, как же! — Датсон всем видом выражал недоверие, — Скорее выгнал, чтоб не видеть тебя. Ладно, я спрошу у него, и молись, чтобы всё было так, как ты сказал. Иначе прошлое наказание покажется тебе пикником.

Гордон безразлично хмыкнул, ведь его действительно отпустили.

— Вы только прилетели? — поинтересовался Гордон, стараясь сменить тему разговора. — Если не секрет, куда вы всё время летаете?

— А ты думаешь, у меня больше дел нет, кроме как обучать всяких оболтусов? — злобно ответил Датсон, который явно находился в отвратительном настроении. — Кстати про учёбу, раз уж ты свободен, устроим урок. Попробую хоть чему-нибудь тебя научить, раз уж я сегодня в школе.

Гордон лишь улыбнулся на едкие замечания Датсона, что разозлило его ещё сильнее. Скоро Датсон всё узнает! Очень скоро! И тогда он увидит, что Гордон вовсе не бездарь. Гордон в предвкушении небывалого развлечения, молчаливо проследовал за Датсоном. Войдя в аудиторию, Датсон снял своё зимнее пальто. Гордон обнаружил, что теперь Датсон одет не в целительский халат, как обычно, а в форму иллюминатов, как и он сам. Надо признать, белый пиджак, воротник которого был увенчан рубиновой брошью, полнил Датсона сильнее чем халат. Под просторным халатом хотя бы скрывалась фигура. Поймав на себе взгляд Датсона, Гордон тут же напустил на себя самый серьёзный вид, прекратив улыбаться. Но Датсон успел проследить взгляд мальчика, и пояснил:

— Да-да, я тоже иллюминат. Несмотря на то, что я закончил факультет целителей, опыта в борьбе с тёмной магией у меня больше чем у любого другого мага.

— А откуда, если тёмных магов не существует? — вырвалось у Гордона, хотя он совсем не хотел говорить этого вслух.

С тех пор как Патрик объяснил ему, почему тёмных магов не может существовать, его постоянно посещала мысль: «А зачем тогда он учится на иллюмината?». Он начал опасаться, что знания, полученные им в школе, окажутся никому не нужными. Датсон помрачнел.

— Это тебе так сказали, да? — повесив пальто на крючок возле двери, он повернулся к Гордону. — Я лично видел, как несколько магов, использовали тёмную магию так, что ни у кого не возникло никаких подозрений. Того холода, который обычно чувствуют все вокруг, не было. Они пользовались тёмной магией, как обычной. Непринуждённо и профессионально. И не говори мне после этого, что тёмных магов не существует, потому что это заблуждение.

— Так вы их ищете? — спросил Гордон, у которого появился луч надежды, что он учится не зря. — Когда улетаете из школы?

— Это не относится к уроку, — резко ответил Датсон, помрачнев ещё сильнее. — Встань в позицию номер тринадцать. Сейчас я покажу тебе одно очень полезное плетение. Оно проявляет на полу следы от обуви, там, где недавно ходили люди. Смотри.

Датсон сделал несколько не слишком сложных движений (хотя раньше, Гордон подумал бы что они очень сложные), дважды при этом сменив позицию. Когда он закончил, на полу в радиусе нескольких метров, действительно появились отпечатки подошв. Гордон с интересом изучал две пары следов, идущих от двери к тому месту, где они находились. В одной из дорожек, Гордон распознал отпечатки собственной рифлёной подошвы. Следы едва заметно фосфоресцировали, на белом полу их было трудно различить, но мальчик был уверен, что в темноте они будут светиться. Не прошло и двадцати секунд как следы исчезли.

— Ладно, покажу ещё раз помедленнее, смотри внимательно, — сказал Датсон, и приготовился повторить жест, но Гордон его опередил.

Мальчик так торопился показать Датсону своим возможности, что позабыл о том, что нужно сдерживать силу своих плетений. Следы, появившиеся на полу, засветились не хуже магических ламп, которые освещали внешнюю территорию школы по ночам. Датсон сдвинул брови, и попеременно глядел то на следы, то на самого Гордона, словно пытаясь понять, в чём подвох. Нет, его удивило не то, что следы светились очень ярко, к тому, что у Гордона огромный запас аумы он уже давно привык. Его удивило то, что Гордон с первого раза повторил жест, который видел всего один раз.

— Молодец, — с озадаченным видом пробормотал Датсон, нейтральным тоном.

Он долго ждал, когда следы развеются, но следы продолжали неистово светить. Устав от ожидания он, наконец, махнул рукой, и следы исчезли.

— А ну-ка ещё раз, — сказал Датсон, внимательно уставившись на Гордона. Судя по всему, он полагал, что Гордону удалось повторить жест только благодаря случайности.

Но Гордон опроверг это предположение, безупречно повторив жест. А затем убрал следы тем же движением, которое сделал ранее Датсон. А чтобы не оставлять никаких сомнений, проделал всю это процедуру в третий раз.

— Ну ладно, хватит! — прикрикнул Датсон и поскрёб пальцами подбородок. — Давай попробуем что-нибудь другое.

В течение последующего часа, Датсон показывал Гордону разные плетения, которые он тут же повторял. После третьего успешно изученного жеста, Датсон начал нервничать. С каждым разом он усложнял задание, надеясь, что Гордону, наконец, не удастся его повторить. Но мальчик, внутренне хохоча над выражением лица Датсона, неумолимо разбивал его надежды. После последнего, крайне сложного жеста, который объединял в себе шесть переходов из одной позиции в другую, и витиеватые движения, Датсон опустил руки и сдался.

— Как тебе это удалось? — поджав губы, Датсон измученно сел в своё кресло.

В этот момент, Гордону вспомнился доктор Бартли — незадачливый психолог, который приходил в приют, дабы провести тестирование. Он когда-то задал точно такой же вопрос, и Гордон посчитал уместным так же и ответить.

— Я гений, — просто сказал Гордон, пряча улыбку.

— Тогда почему раньше валял дурака? — усмехнулся Датсон. — Гений тоже мне.

Подумав, Гордон решил рассказать всё как есть. И о том, что обладает математическим складом ума, и о том, что хорошо запоминает числа, и о том как придумал использовать эту способность в изучении жестов. Датсон перебил Гордона лишь один раз, в самом начале рассказа, авторитетно заявив, что математика и магия две вещи абсолютно несовместимые. Но выслушав мальчика до конца, он крепко призадумался.

— Так получается, ты вообще любой жест можешь запомнить с первого раза? — недоверчиво спросил Датсон. — Но ведь так может любой, если освоит этот способ.

— Не любой. Говорю же: я — гений! Вот, например, вас ведь не зря называют вторым целителем мира? Наверняка вы тоже умеете делать такое, что другим целителям не под силу. Так и со мной.

Датсон громко фыркнул, но выглядел весьма польщённым, и впервые на памяти мальчика слегка покраснел.

Гордон, в который раз убедился, что новости в Белом Омуте расходились быстрее, чем сами ученики. Уже к концу недели слухи о том, что Гордон повторяет любые жесты, лишь единожды увидев их, дошли до всех без исключения учеников. Во многом благодаря тому, что он посещал занятия по магическим жестам, лишь на пять минут и, мгновенно всё выучив, уходил. Гордон ожидал нового всплеска враждебности по отношению к себе, со стороны других учеников, но его это не слишком волновало. Он уже давно не чувствовал себя одиноким, потому как рядом всегда были Эли и Патрик. К слову о Патрике, он не появлялся в башне уже пару дней. Гордон не без оснований заподозрил, что Патрик всё-таки схлопотал наказание, за свою «невинную» шутку с планшетами.

Несмотря на все ожидания, ученики вовсе не стали смотреть на Гордона ещё более недружелюбно. Наоборот, их отношение, по странному стечению обстоятельств, переменилось в лучшую сторону. И хотя его по-прежнему обходили стороной, Гордон всё реже ловил на себе презрительные взгляды, и всё чаще любопытные. Но каково же было его изумление, когда к нему после лекции по техномагии добровольно подошли целых два третьекурсника и вполне вежливо поздоровались. Они стояли неподалёку от входа в аудиторию, как будто поджидали мальчика.

— Саймон Кит, — представился коренастый парень в форме техномага.

— Роджер Бредсон, — представился второй, высокий и худой, в форме курсанта, и утвердительно заявил: — А ты Гордон Раш!

— Знаю, — хмуро отозвался Гордон, почему-то не ожидая от этих двоих ничего хорошего. — Вам чего?

Предыдущий опыт общения с учениками приучил Гордона держаться от них подальше. Так, на всякий случай.

— Понимаешь, мы с Роджером попали в затруднительное положение… — начал было Саймон, но его перебил товарищ.

— Тише, тише, Саймон. Гордон ведь только первый год в школе. Наверняка он даже не знает кто мы такие, — миролюбиво улыбнулся Роджер, театрально разведя руки в стороны.

Гордон мысленно согласился: он действительно не имел понятия кто эти ребята. И собственно, почему он вообще должен знать?

— Так вот, я и Саймон партнёры по гонкам, между прочим, двукратные чемпионы школы. И в апреле у нас состоится очередной заезд за кубок Белого Омута, — объяснил Бредсон.

— Рад за вас, — буркнул Гордон, не понимая, зачем ему всё это рассказывают. — А я тут причём?

— Как уже сказал Саймон, — продолжил Роджер Бредсон. — Мы попали в весьма затруднительное положение. Хранителем в нашей команде был Чарли Аттвуд. Как ты наверное уже знаешь, его недавно отчислили из Омута, за случайное использование тёмной магии.

— Печальное происшествие, — поддакнул Саймон Кит.

Гордон хотел было спросить кто такой хранитель, но вовремя прикусил себя за язык. Ему совсем не хотелось выставлять напоказ свою необразованность.

— И теперь, без третьего члена команды, нас не допустят к заезду, — добавил Кит.

— Да. А нам бы очень не хотелось расставаться с кубком Белого Омута. Мы так к нему привыкли, — заискивающе улыбнулся Бредсон.

— Постойте, — до Гордона начало доходить к чему эти двое клонят. — Вы хотите, чтобы я занял его место?

— Соображает, — с улыбками переглянулись Бредсон и Кит.

— Боюсь, вы обратились не к тому. — Гордон, потеряв всякий интерес к разговору, развернулся и зашагал прочь. Обернувшись через плечо, он не останавливаясь, пояснил: — Я даже правил этих ваших гонок не знаю. Вам лучше подыскать кого-то другого.

Но Бредсон и Кит, догнав Гордона зашагали рядом с ним по обе стороны, не оставляя попыток убедить его.

— Мы не можем взять никого другого. Нужно очень долго обучать хранителя специальным плетениям, а до гонки осталось слишком мало времени, — донёсся справа голос Кита.

— Другое дело ты, — продолжая мысль напарника, сказал слева Бредсон. — Мы слышали, что ты любое плетение с первого раза запоминаешь. Именно ты нам и нужен.

— А правила — это ерунда. Мы тебе всё объясним, — успокаивающим тоном пояснил Кит.

— Подумай, сколько пользы тебе это принесёт. К участникам гонок относятся с уважением. — Бредсон продолжал приводить аргументы, следуя сбоку от Гордона. — Мы знаем, что к тебе не слишком хорошо относятся. Так вот, гонка поможет тебе всё изменить. Это именно то, что тебе нужно.

— Да, гонки — это реальный способ заявить о себе, — поддакнул Кит.

— К тому же, — привёл ещё один довод Бредсон. — Если мы победим — а мы это непременно сделаем — ты сможешь прославить свой факультет, и в следующем году, немало первокурсников захочет на него поступить.

Гордон резко остановился: знают ведь на что давить.

— Ладно, я подумаю, — отрывисто бросил Гордон, и вновь зашагал вперёд.

Кит и Бредсон остались на месте, явно довольные тем, что Гордон не ответил на их предложение категорическим отказом.

— Только не затягивай с ответом, — окликнул его Бредсон. — Гонка в последнее воскресенье апреля.

Гордон, не оборачиваясь, кивнул и свернул в сторону выхода из учебного корпуса.