Я - Гений. Заражение (джен)

ГЛАВА 1

«ПРИЮТ»

— Меня зовут Гордон Раш, и я — гений.

— Вот как? — удивился доктор Бартли, увлечённый изучением каких-то бумаг, лежащих перед ним на столе. Он даже не взглянул на своего собеседника, но его брови поднялись вверх. — Ну, сейчас посмотрим. Держи. Это тест измеряющий уровень интеллекта.

Гордон внимательно изучил бланк, в котором было более сотни вопросов. Пустая трата времени. Всё равно, что измерять интеллект линейкой. Он никогда не любил психологов, но доктор Бартли, сидящий перед ним, почему-то раздражал более обычного. Наверное, оттого, что считает себя очень умным, раз взялся мерить интеллект других. А может быть из-за его очков, которые, судя по всему, были нужны доктору исключительно для важности. Даже невооружённым глазом было видно, что линзы очков не искажают, а значит у доктора отличное зрение. Интересно, он сам решил прийти? Всё-таки путь от ближайшего города до приюта не близкий, и случайные гости здесь редкость. Нет, скорее всего, доктора пригласила Лили — хозяйка приюта. С неё станется. Прежде чем приступить к заполнению бланка Гордон внимательно изучил все вопросы, а через несколько минут уже протягивал доктору готовый бланк с ответами.

— Не хочу тебя разочаровывать, юноша, — устало взглянул на него поверх очков доктор. — Но ты вовсе не гений. Ты набрал ровно ноль баллов из ста возможных. Позови, пожалуйста, следующего.

Гордон поднялся со стула и, дойдя до выхода из кабинета, не оборачиваясь, бросил:

— В вашем тесте минимальный результат — единица.

Закрывая за собой дверь, он с удовольствием отметил крайне озадаченное выражение на лице доктора Бартли.

В коридоре было шумно. Толпа ребятишек в ожидании своей очереди оживлённо болтали но, увидев Гордона, сразу обступили его полукругом.

— Ну как прошло? — спрашивали они. — Получилось?

— Что он спрашивал?

— Ну как? — спросил недавно вышедший из того же кабинета Майк. — Ты показал этому зазнайке?

Гордон не успел ничего сказать, потому что дверь за его спиной отворилась, и оттуда вышел доктор.

— Мальчик! Э-э-э... — доктор Бартли взглянул на бланк, где было записано имя. — Гордон! Как ты это сделал?

— Я же сказал, я — гений.

— Но как?

— В вашей формуле, по которой вы подсчитываете результат, есть ошибка.

Дети разразились заливистым смехом. Кое-кто даже кричал что-то, показывая пальцем на доктора, но в шуме нельзя было разобрать что именно.

— Ошибка? — недоумённо переспросил тот, с трудом перекричав детей. — Какая?

— Я выстроил ответы таким образом, чтобы положительные и отрицательные варианты нейтрализовали друг друга. Ваша формула ущербна тем, что позволяет это сделать.

Майк, смеявшийся громче всех, вдруг выкрикнул:

— Доктор, вам самому не мешало бы пройти свой тест на интеллект, — и разразился уже совсем неприличным хохотом.

— Безобразие, — буркнул тот в ответ и, отчаянно покраснев, широкими шагами направился к выходу. На пороге он едва не налетел на только что зашедшую Лили — хозяйку приюта.

— Что происходит, что за шум? Доктор Бартли? — спросила она.

— Это возмутительно! — доктор обогнул Лили и под громкий хохот выскочил на улицу, откуда послышался его крик: — Сами работайте с этими детьми.

Майк толкнул Гордона в бок и с выражением неописуемого восторга на лице сказал:

— Дай пять!

Лили сурово посмотрела сначала на Гордона, затем на Майка, и у последнего сразу сползла с лица улыбка. Он дважды хлопнул Гордона по плечу и прошептал ему на ухо:

— Ну, удачи, друг.

— Гордон Раш! — громогласно объявила на весь корридо Лили. — За мной, пожалуйста.

О-о-о, как ему был знаком этот тон.

В кабинет Лили, сквозь ажурные занавески на окнах, пробивались тусклые лучи солнца. Занавески раскачивались в такт завываниям ветра на улице, и Гордон ёжился, когда порывы, проходя сквозь весь кабинет, добирались до него. Лили ходила вдоль стола, из одного конца кабинета в другой, будто собираясь с мыслями.

— Думаешь так просто пригласить сюда доктора для обследования? Когда они узнают о том, где расположен приют, сразу вспоминают о неотложных делах, — обиженно говорила Лили, ходя из стороны в сторону. — Гордон, ну что тебе сделал доктор Бартли? Зачем ты всегда срываешь психологические обследования?

В кабинете Лили вдруг стало ещё холоднее, и Гордон машинально застегнул воротник до самого подбородка.

— Ну-у... я не люблю психологов. У них не наука, а сплошное гадание. Никакой точности, — боязливо ответил Гордон, ожидая новой вспышки праведного гнева со стороны Лили.

Но вместо этого она наоборот смягчилась, и присела напротив собеседника.

— Конечно, до твоей любимой математики ей далеко, — улыбнулась она. — Гордон тебе уже двенадцать лет! Пора понять, что каждая наука данная нам Великим Квинтом является необходимой. В том числе психология.

— Я только и слышу что о Великом Квинте, и о его великом вкладе в развитие человечества. А вот кем он был, никто почему-то не говорит.

— Хорошо, — серьёзно кивнула Лили. — Я расскажу вам о Великом Квинте на следующем уроке истории, но ты кое-что пообещаешь мне.

— Что?

— До начала лета никаких выходок!

— Идёт. Когда будет урок истории?

— Сегодня, после обеда, — ответила Лили, поднимаясь из-за стола, будто давая понять, что разговор окончен. — Беги на улицу, все уже давно там.

Гордон, не веря что так легко отделался, поспешил воспользоваться советом.

Гордон Раш жил в приюте столько, сколько помнил себя. И следует признать, что это было очень счастливое для него время. Пусть жизнь в приюте и не была насыщена разнообразием, но здесь был его дом и его единственная семья. Конечно же, он не раз интересовался у Лили, как он здесь оказался, но та, всегда отвечала одно и то же:

— Тебя и Эли, принёс сюда мужчина, я не запомнила его лица, оно было скрыто под капюшоном. Он назвал ваши имена, фамилии и даты рождения. Затем ушёл. Вам тогда было по семь месяцев.

Это всё, что удалось из неё выудить. К слову об Эли, которую принесли вместе с Гордоном: они имели одинаковые дни рождения. Можно было бы решить, что они близнецы, если бы не разные фамилии. Гордон получил фамилию Раш, а Эли фамилию Брук. Но дело было даже не в фамилиях. Они вовсе не были похожи друг на друга, как это обычно бывает с родственниками. У Гордона были необыкновенные глаза, полностью чёрные, если не считать белую корону вокруг зрачка. Те, кто долго смотрел Гордону в глаза, уверяли, будто видели в них солнечное затмение. Гордон имел тёмно-русый цвет волос, и слегка смуглый цвет кожи. Эли же наоборот всегда была бледной, словно никогда в жизни не выходила под солнце. А аккуратно распущенные волосы серебристо-белого цвета, лишь подчёркивали её бледноту. Не похожи они были не только внешностью, но и характерами, тем не менее, они отлично ладили друг с другом. Они везде появлялись вместе, застать их порознь было почти невозможно. Вот и сейчас Эли терпеливо дожидалась Гордона на улице, как он подозревал, совсем не для того чтобы посочувствовать. И оказался прав. Пронзительный взгляд вкупе со съехавшей набок белой вязаной шапочкой, создавал устрашающее впечатление. Гордон хотел было ретироваться обратно в помещение, но не успел.

— А ну-ка стой.

— Эли, ну мне и так уже досталось, пожалуйста, не нужно продолжать. Я обещаю, что больше не буду издеваться над недалёкими докторами.

— Я не об этом хотела поговорить, — уголки её губ на мгновение приподнялись вверх, впрочем, лицо тут же приобрело прежнюю серьёзность. — Я хотела поговорить о Роузи.

— О Роузи? А что с ней не так? — спросил Гордон и сделал повторную попытку прошмыгнуть обратно в дом.

— Гордон!

— Ну ладно, ладно. Что с ней?

— Ты сжёг ей волосы, вот что!

— Я? Причём здесь я? Она сама хотела покрасить волосы. Сама намазала их этой химической гадостью.

— А формулу этой химической гадости кто составил? И заверил, что волосы после этого станут чёрными?

— Возможно, я допустил ошибку в уравнении, — пошёл на попятную Гордон. — С кем не бывает?

— С тобой! Ты никогда не делаешь ошибок. Ты намеренно составил формулу, которая разъест ей волосы.

— Нечего было называть меня глупым, — пробурчал Гордон. Всё-таки Эли удалось заставить его почувствовать себя виноватым, и он тяжело вздохнул: — Что, всё так плохо?

— Скоро сам узнаешь. Она пошла к Лили.

Последствия не заставили себя ждать. На втором этаже распахнулось окно и, выглянувшая оттуда хозяйка приюта, каким-то чересчур вежливым тоном попросила Гордона подняться. Гордон чертыхнулся. Подниматься по лестнице было тяжелее обычного: ноги, отчего-то, сделались ватными, и отчаянно цеплялись за ступеньки. Едва переступив порог кабинета, Гордон понял, что Эли зря подняла шум. Ничего серьёзного с волосами Роузи не случилось. Волосы всего-то выпали в районе виска и над ухом, в остальном причёска осталась не тронутой. Видимо Роузи не успела нанести краску на всю голову. А скорее всего вовремя заметила, что это вовсе не краска. Тут в голову Гордона пришла мысль о том, что нужно было придумать формулу с более медленным действием.

— Твоя работа? — тихо поинтересовалась Лили, указывая на Роузи, всхлипывающую за столом.

Гордон на секунду задумался и молча кивнул. Лили внимательно осмотрела обожжённое место: кожа сильно покраснела и как будто оплавилась, стала необычайно гладкой.

— Поздравляю, Гордон, ты превзошёл сам себя. Ты хоть представляешь, что случилось бы, успей она намазать этим всю голову? — Лили потрясла флаконом с угольно чёрной жидкостью. — На месте ожога больше никогда не будут расти волосы.

Роузи разрыдалась, а Лили принялась её утешать:

— Не переживай, мы всё вылечим.

В животе у Гордона что-то неприятно ёкнуло. В тот момент, когда он составлял формулу, Гордону казалась очень удачной и безобидной его идея. Сейчас он уже так не считал. Он хотел, чтобы разъело только волосы, но о том, что разъест и кожу, он как-то не подумал. Действительно нехорошо получилось. Лили позвала Эли, и когда та вошла в кабинет сказала ей:

— Эли, нужно чтобы ты сходила в город, — Лили взяла со стола бумажку и что-то на ней написала — Купишь все, что в этом списке. Не забудь взять с собой еды на кухне. И постарайся вернуться до темноты. Справишься?

Эли нерешительно кивнула в ответ, раньше она никогда не ходила в город одна, с ней всегда был Гордон.

— А ты, — Лили посмотрела на Гордона. — Под домашним арестом. Никаких прогулок, до тех пор, пока не осознаешь всю серьёзность своего проступка.

Гордон лежал на своей кровати, в спальне для мальчиков, бессмысленно уставившись в потолок. Время тянулось надоедливо медленно. За окном уже стемнело, но Эли так и не вернулась с новостями из города. На соседней кровати лежал Майк, который время от времени старался приободрить Гордона, уверяя его, что он поступил правильно, и Роузи это заслужила. Но Гордон и сам понимал, что на этот раз он перегнул палку. Майк это тоже понимал, просто не хотел критиковать друга. А вот истинных причин тревоги Гордона, Майк не понимал. Домашний арест тревожил его гораздо меньше, чем долгое отсутствие Эли. Конечно же, случиться с ней ничего не могло, но потеряться в темноте, при возвращении из города, было проще простого. Вдобавок, обещанный урок истории не состоялся. Теперь, обитателям приюта ещё не скоро удастся узнать о Великом Квинте. И всё по его вине.

Когда Гордон вслед за Майком спустился вниз к ужину, Эли была уже там и с огромным аппетитом уплетала рис с овощами. За долгий переход она успела проголодаться, и на все вопросы мальчиков отвечала невнятным мычанием. Гордон махнул рукой на бессмысленные расспросы, и присев рядом тоже принялся за еду. На кухне присутствовали все обитатели приюта, ни много ни мало десять человек. Роузи, прикрывающая ладошкой обожжённое место. Джон — самый старший из мальчиков, которому в сентябре исполнилось шестнадцать. Эван — самый младший, ему было девять. Он сидел рядом со своей сестрой Кристиной, пятилетней малышкой, и пытался всунуть ей ложку риса в рот. Кристина упорно сопротивлялась. Впрочем, как всегда. Неподалёку от них расположились Джейн и Анна, две четырнадцатилетние подружки, оживлённо что-то обсуждавшие. К ложкам они притрагивались редко, что было вполне понятно: болтать с набитым ртом было неудобно. Гордон не переставал им удивляться, наблюдая, как они день за днём, безостановочно обсуждают всё на свете. Можно было подумать, что они не виделись и не общались несколько лет, и теперь навёрстывают упущенное. Лили была единственной, среди присутствующих, кто ничего не ел. Она смотрела поверх голов детей в сторону окна задумчивым взглядом. Обычно в такие моменты на её лице можно было наблюдать едва заметную улыбку, но сейчас её не было. Гордон, справедливо связав это с недавними событиями, вновь почувствовав укол вины.

Лили и сама была сиротой. Осиротела в четырнадцать лет, а этот дом и приличное состояние досталось ей в наследство. Как именно ей пришло в голову основать в доме своих родителей приют, никто не знает. Но факт остаётся фактом: в возрасте четырнадцати лет, она отправилась в Балтмору — городок средних размеров, находящийся по соседству, и сказала, что готова приютить у себя сирот. Надо сказать, немало удивив при этом горожан. Надо же! Девочка не только не хотела принимать помощь взрослых, но и была готова взять на себя ответственность за чужие судьбы. И спустя лишь несколько дней уже приняла двух своих первых семимесячных «клиентов»: Гордона и Эли.

Наконец, Эли наелась и отложила ложку в сторону. А затем ответила сразу на все вопросы, которыми её засыпали мальчики:

— Да, Гордон, я купила лекарство. Она его уже приняла. Нет, Майк, это не крысиный яд. Помимо всего, Лили намазала её ожог какой-то мазью. Сказала, что через неделю всё пройдёт. А в городе всё как обычно, ничего интересного не видела. Ни с кем из знакомых не встречалась.

— Всё ясно. Почему ты мне не сказала, что в город собралась? — сокрушённо пожаловался Майк, глядя на застывшие часы. — У меня батарейки в часах сели, новые нужны. А то часы теперь как у Гордона, всегда одно время показывают.

Эли в ответ пожала плечами, как бы извиняясь, а Гордон взглянул на свои часы. Обычные, механические. На мальчишеской руке они смотрелись слишком громоздко и чужеродно. Вдобавок ко всему, они были сломаны, и как правильно заметил Майк, всегда показывали одно и то же время. Четыре часа, двадцать семь минут и пятьдесят секунд. Тоненькую секундную стрелку было трудно разглядеть под веером трещин, на стёклышке. Эти часы послужили поводом многочисленных шуток со стороны детей, но Гордон продолжал их носить. Часы уже были на нём, когда его только принесли в приют. Это была единственная вещь, доставшаяся ему в память о том времени, когда он жил с родителями. Наверное, они принадлежали его отцу.

— Сколько времени хоть? — поинтересовался Майк у Эли, так как из всех троих, только её часы сейчас работали.

Та в ответ рефлекторно отдёрнула рукав. Часов там не оказалось, зато оказалось нечто другое. Эли быстро опустила рукав и торопливо произнесла:

— Наверное, в спальне забыла.

Однако Гордон был готов поклясться, что видел на её руке синяки. Та-а-ак! И откуда же они? Уловив взгляд Гордона, Эли смутилась и, взяв грязную посуду, понесла её к мойке. Проходивший мимо их столика Джон произнёс:

— Без десяти одиннадцать, Майк.

Услышав это, клевавшая носом Лили встрепенулась.

— Уже одиннадцатый час? Великий Квинт, как же летит время! Быстренько все по койкам, спать давно пора.

Гордон оглянулся — на кухне остались только они трое, Лили и Джон — и поспешил на выход вслед за Эли. Выйдя в коридор, на полпути до спальни девочек он остановил её.

— Откуда синяки?

— Ты о чём? — неумело притворилась удивлённой Эли.

— О синяках на твоей руке. Я видел.

— Ах, эти? С города шла, споткнулась, ударилась об камень. Ничего страшного.

— Интересный камень, — продолжал Гордон. — В форме человеческой пятерни. Я так понимаю, после этого камень тебя схватил?

— И ничего не схватил! Что ты пристал? — рассердилась Эли, и двинулась в сторону двери в спальню. — Говорю же, я упала.

Она потянулась к ручке, но дверь перед ней распахнулась. Выскочивший из дверного проёма Эван, юркнул под руку Эли, спасаясь от разъярённой Роузи.

— А ну проваливай отсюда! — воскликнула та вдогонку Эвану, и налетела на Эли.

— Да я Кристине всего лишь спокойной ночи пожелать хотел! — оправдывался Эван.

И тут же ойкнув, пригнулся от полетевшего со стороны спальни тапка.

Тапок, пролетев над нарушителем священных границ девчачьей спальни, влетел прямо в лоб Гордону. Увидев такой расклад, Роузи мстительно улыбнулась и произнесла:

— Ой, прости, Гордон! Я СЛУЧАЙНО промахнулась! — сцапав Эли под локоток, Роузи втянула её в спальню и с силой захлопнула дверь.

Гордон от возмущения чуть было не поддался искушению ворваться в спальню, дабы вернуть тапок владелице. Желательно тем же способом, каким сам его получил. Но интуиция подсказывала, что ответного «тапочного шквала» он не переживёт. Эван, неподалёку, виновато пожал плечами и буркнул что-то вроде «девчонки...». Гордон тем временем, подобрал тапок, размышляя, куда бы его спрятать, чтоб Роузи с утра поискала. Затем устыдившись своим мыслям, а точнее мелочности самого способа мести, он бросил тапок под дверь. Он придумает месть получше. Потом...

Вернувшись в спальню мальчиков, Гордон и Эван обнаружили, что все уже легли, и последовали их примеру. Через десять минут Эван засопел. Через час захрапел Джон. А Гордон терпеливо выжидал наилучший момент, чтобы выйти на прогулку. Раз уж ему предстоит неопределённое время провести в взаперти, то хотя бы по ночам надо прогуливаться. А так как одному гулять скучно, он, конечно же, позовёт с собой Эли. Так уж вышло, что Гордон часто находился под домашним арестом, и столь же часто гулял по ночам. И для Эли такие ночные прогулки уже стали чем-то привычным.

Взглянув в окно, он увидел морозные узоры на стекле и, подумав, одел куртку потеплее. Затем стараясь никого не разбудить, тихонько открыл окно и выскользнул на улицу. Заученным движением взглянул наверх: окно в спальне Лили было закрыто, свет не горел. И в кабинете тоже. Вдоль стенки добравшись до окон спальни девочек, он легонько постучал в окно, рядом с которым спала Эли. Хотя нет, не спала: из-за занавески сразу же показалось лицо Эли. Окно отворилось, и наружу выпрыгнула тепло одетая девочка. Гордон невольно улыбнулся, осознав, что Эли его уже ждала.

ГЛАВА 2

«РИТУАЛ»

Падал снег. Для середины марта это было необычно. Гордон не мог припомнить такого, чтобы весной здесь шёл снег, хоть и прожил на побережье всю свою жизнь. Ну... или почти всю. Ещё в начале марта весь снег растаял, и вдруг пошёл вновь. Радостно размахивая руками, и пытаясь поймать убегающие сквозь пальцы снежинки, Гордон бежал вслед за Эли. Она не убегала, а он не пытался догнать. Они просто бежали, получая удовольствие, которое приносит бег. Впереди, среди деревьев, мелькала серая громада заброшенного маяка. Он то прятался за массивными силуэтами деревьев, сбросивших свою листву, то неожиданно выныривал из-за них. Они вдвоём часто играли там, в том маяке, когда убегали из приюта без разрешения. Так же, как они убежали сейчас. Впрочем, они ещё ни разу не попадались, и сейчас не попадутся. Добежав до маяка, Эли прислонилась к стене, переводя дух, затем присела на корточки. Она часто дышала, а её лицо раскраснелось.

— Идём наверх? — предложил Гордон.

— Давай отдохнем. Подниматься очень долго.

— Если бы ты не бежала как ужаленная, ты бы так не устала.

Эли лишь пожала плечами и виновато улыбнулась. Впрочем, он тоже устал, хоть и не хотел этого признавать, поэтому ничего против передышки не имел. Гордон присел рядом на землю, радуясь тому, что рядом нет Лили. Она бы обязательно прочитала ему лекцию о том, как вредно сидеть на холодной земле. По мнению Гордона, она вообще слишком много внимания уделяла такой ерунде.

Бросив осторожный взгляд на подругу, Гордон решил больше не спрашивать у неё про синяки, помня, чем всё это закончилось в прошлый раз. Хотя форма синяков наталкивает на определённые мысли. Например, что Эли может скрывать от Гордона, кто это сделал, чтобы он не влез из-за неё в неприятности. Мальчик был уверен в том, что это не был кто-то из приюта. Может кто-нибудь из городских? Да что гадать? В конце концов, она действительно могла просто упасть. А он тут понапридумывал себе... Кстати говоря, он пока так и не придумал достойную месть для Роузи. Нужно было что-то оригинальное, что-то, что отучит её кидаться тапками в порядочных людей. Какой-нибудь несчастный случай, например. Гордон мысленно потёр руки, и вдруг, неожиданно для себя обнаружил, что уже рассвело. Неужели они гуляли всю ночь?

Изнутри маяк был пустой, лишь широкая винтовая лестница, идущая вдоль стен, хоть как то оживляла внутренне пространство. Из проёма сверху, проникали тусклые лучи света. Подниматься по ступенькам было тяжело. Когда-то Гордон даже посчитал их ради любопытства, получилось четыреста двадцать шесть штук. Эли упорно пыхтела сзади, не желая отставать. Обернувшись, он увидел, что она старается держаться как можно ближе к стене, подальше от провала вниз в центре башни, куда не дотягивались ступени. При этом она смешно подгибала коленки и держалась за стену, будто боялась, что сейчас подует сильный ветер и утащит вслед за собой в пропасть. Ну откуда в башне мог взяться ветер? Гордон лишь улыбнулся: он уже успел позабыть, как сильно она боится высоты. Точнее она боялась не самой высоты, а возможности с неё упасть. Но это и не удивительно. У лестницы не было перил, и вообще никаких ограждений, так что сверзиться вниз было проще простого. Хрустнув под подошвой, вниз полетело мелкое крошево из камней, и Гордон, некоторое время, зачарованно наблюдал за их полётом. Через несколько минут они, наконец, добрались до вершины маяка и вышли на круглую смотровую площадку. Пока они поднимались, падающий снег превратился из мелких крупиц в огромные, тяжёлые хлопья. В полном отсутствии ветра он падал сверху, нарочито не торопясь, будто протягивая время своего прекрасного полёта. На радость Эли крышу опоясывала каменная кладка по грудь высотой, и она могла безбоязненно подойти к краю и осмотреть окрестности с огромной высоты. Подойдя к краю крыши и сложив руки на каменном ограждении, Гордон с заметным удовольствием водрузил голову поверх рук. Рядом так же устроилась Эли.

Отсюда было видно буквально всё. И приют, и море, и даже отдельно торчащие из-за леса, крыши домов Балтморы. Линия горизонта за снегопадом была почти неразличима, размыта. Возникала иллюзия, будто море уходит вверх, постепенно превращаясь в небо. Все дети из приюта проводили немало времени на этом пляже. Конечно же, не зимой, а в более тёплые дни. Купались, и собирали янтарь. Всё что насобирали, отдавали Лили, она делала очень красивые кольца, серьги, броши и ожерелья. Затем несла всё это в город и продавала. Тем и жили.

Так было не всегда. Раньше Лили снабжала приют всем необходимым на деньги, накопленные её родителями. Но последние сбережения ушли на покупку физической лаборатории, для Майка. Майк очень любил физику, и у него была предрасположенность к ней. Ну, если конечно это можно было так назвать. Майк никогда не опускался до того, чтобы делать расчёты к своим опытам. Поэтому из подвала (а именно там находилась лаборатория) часто доносились взрывы, треск, свист, грохот и другие звуки, извещающие обитателей приюта об очередном неудачном эксперименте. Гордон предложил свою помощь с расчётами: для него проводить сложные вычисления в уме, было так же естественно как дышать. Взрывов поубавилось, а Гордон с Майком с тех пор стали близкими друзьями. Майк пришёл в приют сам, около года назад. А раньше жил кажется в Оке Ворона. Майк не любит рассказывать, а сам Гордон слышал об этом городе немало интересных вещей. Например, то, что он спиралью уходил вниз, образуя в земле огромных размеров воронку, а с высоты птичьего полёта похож на глаз. Наверное, именно так и придумалось название для города.

— И зачем Лили постоянно зовёт из города этих психологов? — посетовал Гордон. — Будто мы психи какие-то.

— Ты что не понимаешь? — удивилась Эли. — Это помогает ей понять, кому и чем лучше заниматься. Забыл, что после прошлого обследования Майку лабораторию купили?

— Кхм, — Гордон закашлялся. — Кажется, прошлое я тоже сорвал. Не так смешно как это, но всё же...

— Майк прошёл тесты прямо перед тобой, что помогло Лили узнать, чем Майку будет интересней всего заниматься. Так же было и со мной, и с Джоном, давным-давно. Забыл?

Но после того как Эли сказала об этом, Гордон начал вспоминать. Просмотрев результаты тестов, Лили купила пианино, специально для Эли. Рабочие магазина в тот день чуть не расплакались, когда узнали, куда его нужно доставить. С тех пор Эли училась играть. И пусть она до сих пор играла не слишком хорошо, главное, что ей это нравилось. А Джон увлёкся медициной. Читал много книг, и собирался устраиваться на работу в какую-то больницу. Вдруг до Гордона в полной мере дошёл смысл всех этих тестов, и он почувствовал себя полным идиотом и неблагодарным олухом. Как Лили его вообще терпит? Заметив выражение его лица, Эли улыбнулась и ехидно спросила:

— Дошло?

— Отстань, и без тебя тошно, — беззлобно отмахнулся Гордон.

С огромной высоты они смотрели на приют, где дети, высыпав на улицу под снегопад, радовались неожиданному развлечению. Гвалт детских голосов был слышен даже отсюда. В дверном проёме виднелась высокая фигура девушки, которая сразу бросалась в глаза. Она была гораздо старше остальных. Лили. Она стояла на пороге босиком, в лёгком, совсем не по погоде, платье. Лишь поверх была накинута тёплая короткая куртка. Зябко обхватив руками плечи, она наблюдала за малышами, и хоть отсюда Гордон не мог увидеть её лица, почему-то он был уверен: она улыбается.

— Как думаешь, она сильно будет сердиться? — обеспокоенно спросила Эли. — Когда поймёт, что мы ушли без спроса. Тем более ты под домашним арестом.

— Она не рассердится, а скорее расстроится.

— Может быть, вернёмся, пока она не заметила?

— Давай ещё немного побудем здесь? Если Кристина увидит, что мы опять откуда-то идём вдвоём, она заведёт свою старую песню.

— Тили-тили-тесто? — усмехнулась Эли и, подумав, кивнула. — Хорошо, можно дождаться пока она вернётся в дом. А можно сделать и по-другому.

— Это как?

— Можно стать настоящими братом и сестрой. Тогда все от нас отвяжутся.

— Глупая, разве можно стать братом и сестрой? Вот если бы у нас были одни родители. Но ведь фамилии-то разные, а значит и родители.

— Я знаю один способ, — невозмутимо пропустив мимо ушей слово \"глупая\", настаивала на своём Эли.

— Какой?

— Мне один д… э-э-э человек рассказывала про такой обряд или... — она сосредоточенно сморщила лоб, подбирая нужное слово. — Ритуал. В общем, он заключается в следующем: мы делаем порез на своих ладонях и соприкасаемся ранами так, чтобы кровь смешалась. И после того как кровь смешается мы станем братом и сестрой. Ну, это потому что у нас будет одинаковая кровь, или что-то в этом роде.

Гордон улыбнулся и подумал, что Эли права. Пора покончить с нелепыми слухами. Молча, он стал бродить по крыше, подыскивая предмет, которым можно порезаться. К наблюдавшей за ним Эли, он возвращался уже с зажатым в ладони острым осколком стекла. Их было разбросанно здесь великое множество. Наверное, раньше эти осколки были линзой прожектора.

— Кто первый? — неуверенно спросил Гордон.

— Давай ты, — поёжилась Эли.

Кивнув, Гордон резко, словно боясь передумать, дернул осколком. Резкое чувство боли и лёгкое пощипывание. Тяжёлые тёмно-красные капли падали на свежий снег, тонким слоем устилавший смотровую площадку маяка. Взяв осколок и, секунду поколебавшись, Эли сделала то же самое. И вот, их ладони, крепко сжатые между собой переплетёнными пальцами, остановили кровь. Они смотрели друг другу в глаза, и Гордон впервые почувствовал себя неловко в присутствии Эли.

— Уже подействовало?

Эли рассмеялась:

— Это же не магический ритуал, а просто символический. Уже можно убрать руку.

Неожиданно со стороны приюта подул слабый ветерок, и снег, по-прежнему падающий с небес огромными хлопьями, радостно закружился над братом и сестрой. Кажется, природа почувствовала всю важность событий происходящих на маяке, и попыталась внести свой вклад. Надо признать, у неё неплохо получилось.

— А вот теперь нам точно влетит от Лили, — сказал Гордон, разглядывая окровавленную ладонь.

Эли грустно улыбнулась:

— Зато мы теперь настоящие брат и сестра, — она хотела добавить что-то ещё, но не успела.

Со стороны леса раздался душераздирающий вой, и Гордон почувствовал, что сердце на миг замерло от ужаса. В ту же секунду Эли вцепилась ему в руку с невиданной для хрупкой девочки силой. Широко распахнутыми глазами она смотрела в сторону леса. Гордон с силой потянул её вниз, укрывая за каменным ограждением. И прежде чем скрылся сам, краем глаза с облегчением разглядел Лили, торопливо уводящую детей в дом.

— Это ферос, да? — спросила Эли шёпотом. Она знала это и сама, но до последнего надеялась, что Гордон скажет \"Нет\".

Но Гордон был слишком занят. Он набрал в здоровую ладонь горсть снега и стал торопливо оттирать кровь с ладони сестры, а затем и со своей. Кровь попала под браслет часов, и Гордон долго не мог её смыть, пока, наконец, не снял их и не убрал в карман куртки.

— Это ферос? — настойчивым шёпотом требовала ответа Эли. Она всегда была бледной, но сейчас, цвет её лица уже было не отличить от цвета снега.

— Лежи тихо! Ветер в его сторону, но если он не успел почувствовать запах крови, у нас ещё есть шанс.

На самом деле Гордон понимал, что ферос уже со всех ног несётся к маяку, но сообщать об этом Эли было неразумно и жестоко. Шансов нет: спасти их могло лишь чудо. Сунув порезанную руку под снег, он взглядом велел сестре сделать то же самое. Это поможет немного заглушить запах. Обычно феросы стараются держаться подальше от построек людей, но голодный ферос способен напасть даже на крупное поселение. Откуда он взялся на побережье? Их здесь с роду не было, и быть не могло. Повторный вой на этот раз прозвучал гораздо ближе, и заставил обоих детей вжаться в едва прикрывающий крышу снег ещё сильнее. Если бы они сразу бросились вниз, тогда... Нет, тогда ферос застал бы их как раз на выходе. Со стороны лестницы раздалось хриплое частое дыхание и дробное перестукивание лап. Гордон понял, что чуда не будет. Они погибнут. Прямо здесь и сейчас. Он даже успел подумать, что затея с порезами всё-таки была очень глупой. Милой, но глупой. Из проёма появилась широкая приплюснутая голова фероса, в янтарно жёлтых и необычайно умных глазах был холодный расчёт убийцы. Теперь он, не торопясь, полностью выполз на крышу. Такое же широкое и будто приплюснутое тело, прижималось к полу. Гордон раньше видел этого зверя лишь на картинках. Немногие из тех, кто видел их вживую, могли этим похвастаться. Ферос был, пожалуй, самым странным существом из всех, которых Гордон мог себе вообразить. Дикая смесь огромного волка и ящерицы. Сплющенную грудную клетку туго обтягивала кожа, покрытая блестящими чёрными чешуйками. Ферос смотрел прямо на Гордона, принюхиваясь. Четыре мускулистые лапы плавно двигали тело вперёд. Ему некуда было торопиться — клетка захлопнулась, добыча уже не уйдёт. Сердце мальчика колотилось так, что оставалось лишь удивляться, как оно не переломало все рёбра. Гордон встал и рывком поднял Эли, ноги которой впрочем, тут же подкосились. Она бросила взгляд полный надежды за ограждение, будто собиралась перемахнуть через него, но Гордон крепко держал её за локоть. С утробным рыком ферос совершил бросок. Гордон отреагировал мгновенно: он оттолкнул Эли в сторону, но отпрыгнуть сам, всё же не успел. Машинально вскинув руку, он попытался отгородиться от зверя. Будто окровавленная ладонь могла его остановить. От резкой боли в плече потемнело в глазах. Когти глубоко вошли в плоть, а пасть была уже в сантиметрах от его руки, когда произошло нечто необъяснимое. Ладонь будто обожгло холодом и из раны хлынули чёрные полосы, пронзая тело фероса и отталкивая его от Гордона. Затем, зверя ударило с такой силой, что он отлетел через всю крышу. Пролетев сквозь осколки прожекторных стёкол, и пробив ограждение, он полетел вниз, увлекая за собой тяжелые каменные блоки. А Гордон закричал от невыносимой боли в плече. Откинутое животное глубоко разодрало мышцы когтями. Первая мысль «что произошло?», была тут же погашена пронзительной болью. Думать о том, как всё это случилось и почему, он уже не мог.

— Тихо-тихо-тихо, — шептала склонившаяся над ним Эли. — Гордон держись я сбегаю за помощью. Зажми рану сильнее.

Её била крупная дрожь, и надо полагать вовсе не из-за холода. А Гордон не мог сдержать крик рвущийся наружу. Боль лишала разума. Он прерывал свой крик, лишь чтобы набрать побольше воздуха и вновь кричал. Раньше он думал, что умеет терпеть боль. Оказалось, что раньше он просто не знал что такое боль.

— Эли-и-и-и! Гордо-о-он!! — раздался крик снизу. — Где вы-ы-ы?

Всхлипнув, Эли бросилась к ограждению и закричала в ответ:

— Лили, помоги ему! Он ранен!

Гордону показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Лили преодолела все четыреста двадцать шесть ступенек и, наконец, вбежала на площадку крыши. Подбежав, она в ужасе воззрилась на Гордона, и разлившуюся вокруг лужицу крови. Она удивлённо проследила взглядом кровавый шлейф, от Гордона через всю смотровую площадку, над местом, где пролетел ферос. Лили оторвала полосу ткани от своего платья и принялась туго перевязывать плечо, при этом нашёптывая:

— Ничего. Всё будет хорошо, вот увидишь.

Закончив, она отвела Эли в сторону и сказала как можно тише, чтобы Гордон не услышал:

— Он не сможет идти сам. Беги в приют, и приведи сюда Джона и Майка. Нужно срочно доставить его в город. Я велела им закрыться и не выходить, поэтому скажи им, что фероса больше нет.

— Нет? — Эли, кажется, была в шоке и не совсем понимала, что вообще происходит.

— Внизу сама увидишь, — поджала губы Лили. — Всё беги!

Эли кивнула и бросилась к лестнице. А Лили вернулась к Гордону и продолжила работать над раной.

— Не бойся, Эли побежала за помощью. Как себя чувствуешь, сильно болит?

Гордон хотел ответить, но с ужасом понял, что язык едва ворочается. От холода у него так стучали зубы, что он даже сам не мог разобрать, что говорит. Кажется, единственное, что поняла Лили из его слов, было «холодно».

— Да, сегодня очень холодно на улице, — подтвердила Лили, и, совершенно побледнев, крикнула. — Эли, поторопись!

Не успев добежать до лестницы, Эли резко остановилась удивлённо оглядываясь. Нахлынули хаотичные порывы ветра, и снежинки безумно закружились вокруг. В воздухе повис низкий, на грани слышимости, гул. Мгновение спустя показался и сам источник гула. Зависший в воздухе корабль, залил светом прожекторов вершину маяка, заставив всех прищуриться. А Эли, стоявшая ближе всех, даже прикрыла глаза рукой. Подсвеченные светом прожекторов снежинки сделались слепяще-белыми. Отсоединившаяся от корабля стальная пластина, с грохотом упала на каменное ограждение, окончательно его проломив. По получившемуся трапу спускалось сразу много людей. Во главе шли два человека. Тот, что помоложе сказал:

— Нужно окружить башню!

Второй, увидев Эли, угрожающе воскликнул:

— Стой, девчонка, не с места!

— Помогите, пожалуйста. Он там. Он ранен! — закричала Эли, показывая в сторону Гордона.

— Не верь ей, Тайбер. Это может быть она, — всё с той же угрозой в голосе предупредил мужчина.

— Датсон, вы не в своём уме! Она же ребёнок, — ответил Тайбер.

— Прошу вас, помогите, — закричала Лили, отходя от Гордона. — У нас мальчик ранен.

— Я хочу знать, кто из вас это сделал? Отвечайте немедленно!

— Да вы что не понимаете? — в отчаянии закричала Лили. — Он умрёт если ему не помочь!

— Датсон! — возмущённо воскликнул Тайбер. — Да помогите же ему! Разбираться будем потом.

— Во имя Квинта, вы только посмотрите! — крикнул один из людей, указывая рукой на кровавую дорожку, прочерченную телом фероса.

Силясь разглядеть что-либо помимо разноцветных кругов и мельтешения перед глазами, Гордон напряг зрение и смог разглядеть склонившуюся над ним фигуру коренастого мужчины, сурового вида. Видимо это и был Датсон. На вид ему лет сорок. А молодой не выглядел больше чем на двадцать пять, хоть и имел аккуратные бакенбарды. Скорей всего он ровесник Лили. Его Тайбером назвали, кажется. Ещё несколько человек стояли позади. Один из них положил руку на плечо Эли, не давая сойти с места. Двое отгораживали Лили. Датсон, нахмурившись, наклонился к Гордону ещё ближе и спросил:

— Это ты сделал? — в ушах стоял такой звон, что голос послышался далёким и глухим.

Гордон хотел спросить, что именно? Но язык онемел и окончательно перестал его слушаться.

Датсон нахмурился ещё сильнее и, что-то решив про себя, шаркнул ногой, переступил с носка на пятку и сделал несколько сложных и непонятных движений руками. В тот же миг на Гордона опустилась голубая пелена забвения.

ГЛАВА 3

«ОСОБЕННЫЕ»

Пробуждение было не слишком приятным. Смертельная слабость приковала мальчика к постели надёжнее любых цепей. С трудом приподняв непомерно тяжёлые веки, Гордон огляделся, и с удивлением обнаружил, что он в спальне Лили. Это удивило его, не меньше чем присутствие Эли. Она спала в широком кресле у изголовья кровати, забравшись в него с ногами и свернувшись поудобнее. Гордон оказался приятно удивлён тем, что плечо не болело. А так же тем, что он не потерял свои часы. Кто-то заботливо надел их обратно на руку. Не без труда повернув голову и оттянув рукой одеяло, Гордон обнаружил на плече три широких белых полосы. Всё уже зажило. Но сколько же он проспал? Собравшись с духом, Гордон переборол слабость и сел в кровати. В глазах тут же потемнело. Подождав пока пройдёт неприятное ощущение, он бросил осторожный взгляд в окно и вздохнул с облегчением. Раскиданные в округе полурастаявшие островки грязно-серого снега, говорили о том, что он проспал совсем не долго. На улице по-прежнему стоял март месяц, Гордон был в этом уверен. Но шрамы? Как же они так быстро затянулись? Это невозможно. Решив пойти поискать ответы, он свесил ноги с кровати и уже собирался встать, когда дверь открылась и вошла Лили. Застав Гордона в таком состоянии она воскликнула:

— Даже и не думай! — и принялась укладывать его обратно. — Тебе нужен отдых, лежи спокойно.

— Он уже проснулся? — в дверях появился Датсон и выглядел он, по меньшей мере, разъярённым.

Эли проснулась и испуганно вскочила с кресла, а Лили бросилась выталкивать Датсона из комнаты.

— Умоляю, Датсон! Сейчас не время!

— Ты серьёзно влип, пацан! Понял? — не обращая внимания на Лили, Датсон погрозил Гордону кулаком.

— Прошу вас, не сейчас, ему нужен отдых! — продолжала загораживать проход Лили.

— Хорошая взбучка ему нужна, а не отдых!

— Что случилось? — спросил Гордон.

— Я скажу тебе что случилось. Я тебе ска... да пусти ты меня! — воскликнул Датсон, бесцеремонно отодвигая Лили, и протискивая своё грузное тело внутрь спальни. — Ты использовал тёмную магию! Вот что случилось!

— Магию? Я? — Гордон решил, что его разыгрывают. — Вы шутите?

— Это не шутки, пацан!

События последних минут на маяке стали вспоминаться лучше. Он ещё раз взглянул на белые полосы шрамов на своём плече, и с ужасом до него дошло: всё было по-настоящему. И ферос, и разодранное плечо, и даже странные чёрные полосы, вылетающие из пореза на его ладони, и ощущение пронзительного холода. Не такого холода, который чувствовался кожей, а такого, который пробирал всё изнутри.

— Датсон, у него не было проводника. Вы сами это видели, — на пороге появился тот молодой парень с бакенбардами, который был вместе с Датсоном на вершине маяка.

— Тайбер Боули! — взмолилась в глубоком поклоне Лили. — Ну хоть вы ему объясните, что мальчику нужен отдых!

Но Тайбер лишь поднял руку призывая помолчать. Хоть он и выглядел намного моложе Датсона, но держал себя властно:

— Я бы с радостью дал ему отдохнуть. Но я уверен, что уважаемый Датсон не успокоится, пока не получит ответы на свои вопросы. А раз уж я не могу поднять корабль в воздух, бросив его здесь, то нам лучше поскорее во всём разобраться, и мы больше не посмеем вас беспокоить. Признаться, мы и так порядком задержались. Эли нам уже рассказала о том, что произошло, но нам бы хотелось услышать тебя.

Гордон начал говорить и почувствовал, как с каждым произнесённым словом к нему возвращаются силы, а голос становился крепче. Он смутился, когда говорил об их, наверное, очень глупом \"ритуале\" с обменом крови. Но Тайбер никак не прокомментировал это, лишь нахмурился. А когда он начал описывать короткую схватку с феросом он не мог подобрать подходящие слова что бы объяснить всё что случилось. Всё осложнялось ещё и тем, что он сам ничего не понимал из случившегося. Но, похоже, Боули услышал всё что хотел и спросил лишь одно:

— Что ты чувствовал в тот момент?

— В смысле? — не понял Гордон.

— Эмоции, чувства. Что ты чувствовал?

— Я... Испугался, наверное.

Боули повернулся к Датсону:

— Я надеюсь, теперь у вас нет сомнений, что это была случайность?

— Случайность? Тайбер, да ты видел фероса? Он располосован как по линеечке. Ты когда-нибудь пробовал плести магию, через разрез на ладони? Это невозможно без долгой практики. А что ты скажешь про силу вторичной волны? Да зверюгу швырнуло на пятнадцать метров! И это ещё не всё, он каменное ограждение пробил! Представь, сколько энергии было вложено в плетение? Мне бы понадобилась четверть магического потенциала, чтобы исполнить подобное. А у мальчишки тринадцати лет такого объёма энергии по определению быть не может.

— Датсон, вы без сомненья правы, но я не вижу смысла обвинять парня невесть в чём, — поморщился Боули. — Лично для меня его невиновность не вызывает сомнения. У кого он мог обучаться тёмной магии, если он за всю жизнь покидал приют, лишь несколько раз? Может быть у Лили? Или у других ребят? Извините, Датсон, но лично мне ситуация вполне понятна.

— Тогда, может быть, мне объясните? — наконец подал голос Гордон. Он был слегка раздражён тем, что о нём говорили так, будто его здесь нет. — Потому что мне вообще ничего не понятно.

Мужчины переглянулись и Боули заговорил:

— Мы держали курс на Хайрим, должны были прибыть туда к вечеру. Но, пролетая неподалёку от маяка, почувствовали... неприятное ощущение. Его почувствовал весь экипаж. Это был пронизывающий до костей холод. Такое ощущение возникает, когда кто-то рядом использует тёмную магию. Разумеется, мы прибыли на место, чтобы во всём разобраться. Ну а дальше ты и сам видел.

Боули поскрёб пальцами свои бакенбарды и, заметив на себе взгляд мальчика, видимо понял, что сказал не всё. Призадумался и продолжил:

— Что касается произошедшего на крыше, это можно объяснить. Маги пользуются определёнными жестами и эмоциями, чтобы плести магию. Видимо ты совершил некоторые движения в определённой последовательности, и неосознанно сплёл магическое плетение. Но что более важно ты использовал тёмную эмоцию: страх. Поэтому плетение и получилось тёмным. Маги никогда не используют страх и другие негативные эмоции при плетении магии.

У Гордона закружилась голова, от избытка информации. Ему всё больше и больше казалось, что его всё-таки разыгрывают. Тем более в объяснениях Боули, он увидел ма-а-аленькую нестыковку.

— Простите, но ведь раньше я тоже двигался, и злился, и радовался. Но раньше ничего не происходило, почему всё случилось именно сейчас?

— Порез на твоей ладони, — пояснил Боули.

Гордон взглянул на свою руку, и увидел ещё одну белую полоску шрама. Признаться, про эту рану он совсем забыл.

— Ты высвободил созданную тобой энергию через порез, — продолжил Боули — Маги делаю это через проводник. Поверь, это намного удобнее и приятнее.

Боули позволил себе улыбнуться и, отдёрнув рукав, продемонстрировал Гордону свой проводник. Это было приспособление от кисти до локтя длиной, состоящее из хитросплетения пластин, трубок, переходников, ремешков и застёжек. На внутренней стороне руки был расположен механизм блокировки: рычаг, столь же длинный, как и сам проводник. Рычаг сейчас находился возле запястья и проводник был в неактивном состоянии.

— Но как это возможно? Я ведь не маг. Я просто не могу им быть.

Тайбер молча, вытащил из поясной сумки какой-то штырь, по виду очень острый на конце. Подойдя к Гордону, он без церемоний ткнул штырём ему в руку, проколов кожу. Ойкнув и взглянув на руку, мальчик с удивлением обнаружил, что рука цела, и боль моментально исчезла. Тем не менее, на кончике штыря можно было увидеть капельку крови. Его крови. С задумчивым выражением на лице Боули опустил штырь себе на язык. Причмокнул.

— Ты маг, Гордон. Хотя у тебя очень малый объём аумы.

На непонимающий взгляд Гордона, Боули пояснил:

— Магической энергии. Сказать честно я удивлён, как тебе удалось сделать то, что ты сделал. — Боули протянул штырь Датсону. — Взгляните!

Датсон посмотрел кончик штыря на просвет, и сокрушённо покачав головой, пробормотал «Не понимаю...».

— И всё же, первого сентября я жду тебя в Белом Омуте. Это место, где способных детей обучают искусству магии, — сказал Боули.

— Тайбер! — воскликнул Датсон, возмущённо потрясая штырём. — Это глупо, с таким-то объёмом аумы как у него! И вообще его поймали на тёмной магии, за такое сразу из школы отчисляют с пожизненной конфискацией проводника.

— Объём аумы можно увеличить тренировками. А что касается тёмной магии... Отчислить мы его не можем, потому что он ещё не числится в учениках. Проводник забрать мы тоже не можем, потому что проводника у него нет.

Датсон открыл было рот, чтобы возразить, но видимо понял, что спорить бесполезно. В напряжённом молчании Боули подошёл к двери, ведущей в коридор, и остановился.

— Есть что-то чужеродное в твоей крови, — задумчиво пробормотал Боули и, обернувшись, цепким взглядом осмотрел Эли, которая тут же съежилась.

Признаться, Гордон только сейчас вспомнил про её присутствие, так тихо она себя вела всё это время. Порывшись в сумке, Боули извлёк на свет ещё один штырь.

— Позвольте вашу ручку, юная леди, — улыбнулся Боули, в галантном поклоне. — Не нужно бояться, больно будет лишь мгновение, а раны и вовсе не останется.

Она робко протянула руку. Тайбер, взяв её ладонь, задумчиво погладил свежий, но уже заживший благодаря Датсону шрам.

— Интересно, — загадочно прошептал Тайбер, и ткнул штырём в палец.

Он направился к двери, мимоходом зажимая штырь во рту. Уже выйдя за дверь, он всё же обернулся и, указав штырём сначала на Гордона, а потом на Эли произнёс:

— Жду вас обоих.

Датсон проводил взглядом Боули, и задержался в комнате лишь для того, чтобы сказать Гордону:

— Первого сентября за вами прибудут, но не обольщайся. С таким объёмом аумы как у тебя, я бы хорошенько подумал, прежде чем соглашаться.

Лили велела подождать её, и вышла вслед за Датсоном, закрыв за собой дверь. Эли и Гордон посмотрели друг на друга удивлёнными глазами.

— Мы маги? — скептическим тоном переспросила Эли.

— Я и сам ничего не понимаю, но на шутку не похоже. — Гордон ещё раз провёл ладонью по шрамам на плече. — Сколько я проспал?

— Почти целый день, — и, правильно истолковав недоумение Гордона, пояснила: — Это Датсон вылечил. И мою руку тоже.

— Как?

— Магией, надо полагать. Мой порез он за минуту вылечил, а над тобой около часа протанцевал, — улыбнулась Эли.

— Протанцевал? — не понял Гордон.

— Ну, он так магию плёл. Он двигался, ноги переставлял, руками взмахивал, какие-то жесты ладонями показывал. Больше ладонями. А ещё вспышки были, то голубые, то белые.

— Круто! — оценил Гордон, и встал с кровати.

Перед глазами всё сразу поплыло, а через секунду его уже поддерживала подскочившая Эли. Вместе они дошли до окна, и Гордон ахнул, увидев стальную громадину корабля, посаженную на поляне между приютом и лесом. Из-под корпуса в некоторых местах виднелись поваленные и сломанные деревья. Гордон раньше никогда не видел магические корабли так близко, и никогда не мог подумать, что они настолько огромные. В высоту не меньше десяти этажей, а в длину... Гордону бы пришлось открыть окно, и выглянуть наружу, чтобы увидеть, где корабль заканчивается.

— Это авианосец, — сказала Эли. — Взгляни.

Гордон посмотрел в направлении указанном Эли, и убедился в этом сам. На обшивке корабля, на вертикальных рельсах было закреплено не меньше сотни двухместных перехватчиков. И с другой стороны корабля, наверное, столько же. Гордон слышал, что авианосцев существует всего около двадцати, и что это самые большие корабли среди всего магического флота. Стальная громадина, имела цвет мокрого асфальта. На бортах в некоторых местах имелись дополнительные бронелисты. Дети с удивлением разглядывали проходы, мостики, окна и даже балконы. Но сильнее всего поражали орудийные проводники: круглые прозрачные стержни, торчащие перпендикулярно корпусу. Каждый из них в диаметре был около пяти метров.

Гордон прочитал на обшивке название корабля, написанное большими, аккуратными, белыми буквами: «Лесли Янг». Эли тоже прочла и хлопнула себя по лбу:

— Я вспомнила, где слышала про этот корабль. Мне же Майк рассказывал. Этот авианосец останавливался в Оке Ворона, с год назад. Ни за что не угадаешь кто капитан этого корабля.

— И кто же?

— Магистр Образования, Тайбер Боули.

— Это что же? Тот парень с бакенбардами? Но он, же такой молодой! Уже капитан? Да ещё и магистр?

Эли пожала плечами, мол, хочешь, верь, хочешь нет. Из коридора раздавались голоса. Гордон не мог разобрать слова, но по тону было понятно, что Лили сердится. Наверное, тем, что ему и Эли не дали отдохнуть. Гордона вдруг начало терзать изнутри чувство вины.

— Лили сильно сердилась на нас? — спросил Гордон. — За то, что мы без спросу ушли?

— Нет, — покачала головой Эли и на секунду задумалась. — Мне кажется, она рада тому, что мы вообще живы. Ведь, всё могло закончиться гораздо хуже.

Из коридора донесли уже вполне отчётливые выкрики Лили:

— А НИКАК НЕЛЬЗЯ БЫЛО ПОДОЖДАТЬ С ЭТИМ?

— Могла бы с ними и полегче, они ведь нас вылечили, — сказал Гордон — Да и если ты права насчёт Тайбера Боули, то она ещё и магистру нагрубит. Она может!

Эли скептически хмыкнула и покачала головой:

— Мне кажется, этот Датсон вылечил тебя лишь для того чтоб ты не умер, до того, как он разоблачит в тебе тёмного мага. Его считают, чуть ли не помешанным на охоте за тёмными магами, по отдельным обрывкам разговоров среди экипажа корабля.

— Интересно, когда ты успела познакомиться с экипажем?

— И вовсе я не знакомилась, они просто между собой говорили. Кажется, они не очень довольны тем, что им пришлось тут задержаться. Я их случайно услышала, когда они тебя заносили в приют.

— Меня что, несли от самой башни? — удивился Гордон.

— Нет, что ты. Тебя перенесли на корабль и доставили сюда по воздуху.

— Я был внутри магического корабля? Ничего себе! Жаль ничего не помню, — расстроился Гордон.

Из окна, Гордон увидел, как по трапу поднялись на корабль Боули и Датсон, а спустя мгновение корабль начал подниматься в воздух. Зрелище было не для слабонервных. С низким гулом, от которого задрожали стёкла, корабль оторвался от земли. Он заслонил небосвод, бросив на приют гигантскую тень, и плавно поплыл на запад, в сторону моря, постепенно набирая скорость. Когда корабль поднялся на порядочную высоту, вниз по взлётным рельсам устремились два перехватчика, и закружили вокруг корабля, патрулируя воздух. Эли и Гордон отошли от окна только тогда, когда корабль скрылся за горизонтом.

Вошла Лили. Увидев, что Гордон не в постели, она жутко рассердилась и принялась вновь укладывать его. Все возражения Гордона и его заверения, что с ним всё в порядке, были попросту проигнорированы. Когда Гордон, наконец, сдался и улёгся в кровать, он спросил у Лили прямо:

— Ты знала? О том, что мы маги?

–Разумеется нет, — отвела глаза Лили. — Иначе я бы вам сказала, конечно же.

–Так значит… — Гордон замялся. — Нам нужно отправляться в эту школу?

— Решать вам. Вы можете и отказаться, никто вас не заставит. Отвечать прямо сейчас не нужно, подумайте хорошенько, времени до сентября ещё много. Чтобы вы ни решили, это будет ваше решение.

Гордон поколебался, а затем выпалил на одном дыхании:

— Лили, прости, пожалуйста. За профессора и за Роузи, и… за то, что убежал. Прости.

— Прощаю, — улыбнулась Лили и взъерошила волосы на голове Гордона.

В груди у мальчика словно развязался тугой узелок. Если бы она начала отговариваться, и уверять что она совсем не сердится, и прощения просить не за что, Гордону стало бы только хуже. Всё-таки, какое же это замечательное слово: «Прощаю».

С того дня, минуло почти две недели. Гордон шёл на поправку медленно. Не смотря на то, что все раны давно зажили, силы не торопились к нему возвращаться. Лили объясняла это тем, что он потерял много крови, и говорила, что если он будет много кушать и отдыхать, то скоро наберётся сил. Гордон бы и рад, но в последнее время у него совершенно пропал аппетит, а по ночам снились кошмары. В очередной раз, проснувшись посреди ночи в холодном поту, Гордон вытеснил из мыслей только что приснившегося ему фероса. Во сне ферос ходил кругами вокруг приюта, пытаясь найти лазейку внутрь. Бился в двери, скрёбся в окна, но так и не мог попасть внутрь. Подойдя к окну, Гордон, осторожно осмотрел мглу перед приютом, где не было ни единого намёка на движение. Умом он понимал, что бояться нечего, и всё это лишь глупый сон, но на душе всё равно было тревожно. Гордон вернулся в постель, но не смог сомкнуть глаз до самого завтрака.

Непривычное понимание того, что он является магом, не оставляло его ни на миг все эти дни. Не проходило и дня, чтобы Гордон не раздумывал над предложением обучаться в Белом Омуте. Майк не понимал, над чем тут вообще раздумывать. Однажды, сидя на подоконнике в спальне, Гордон пытался ему объяснить:

— Пойми, я же ничего в этом не понимаю. А там будут другие маги-ученики, которые с самого детства с магией «на ты». И тут я, здрасте вам, неотёсанный чурбан из приюта. Тем более, как сказал тот маг, Датсон, у меня маленький запас аумы. И насколько я понял, среди магов это очень стыдно. Короче, я не хочу быть посмешищем, понял? Я гений всё-таки. Я и без магии смогу работать и жить.

В ответ Майк сказал, что всё это ерунда, и Гордону стоит хотя бы попробовать. Гордон лишь покачал Головой: сейчас его вряд ли кто-то сможет понять. Ну, разве что Эли. Кстати где она? Гордон спрыгнул с подоконника и, выйдя из спальни, отправился её искать. Через некоторое время она нашлась на втором этаже в библиотеке. Хотя это было слишком громкое название для комнаты, в которой было три стеллажа с книгами, но все почему-то звали её именно так. Здесь же Лили проводила уроки. Именно здесь Гордон научился читать и писать. Эли сидела за одной из четырёх парт, и читала, какую-то книжку. Гордон взял стул и, подсев к сестре, заглянул ей через плечо.

— Ищешь что-нибудь о магах? — спросил Гордон.

Эли утвердительно кивнула.

— Зря стараешься, я ещё на прошлой неделе всё пересмотрел, ничего не нашёл. Как будто Лили намеренно не приносила таких книг. Кстати заметила? Она вообще о магах никогда ничего не рассказывала.

Эли вновь кивнула.

Откуда-то снизу раздалось громкое «Бум!», и пол под ногами детей ощутимо дрогнул. Гордон вздрогнул всем телом, ему подумалось, что это ещё один ферос. Но потом успокоился: наверняка это Майк в лаборатории шалит. Эли даже не шелохнулась, будто и не заметила ничего.

— Вот, послушай, я кое-что нашла, — сказала она. — «Магические способности передаются по наследству, с некоторыми оговорками. Если оба родителя маги, их потомство гарантированно унаследует магические способности. Если один из родителей является магом, а другой нет, шанс того, что ребёнок окажется магом — пятьдесят процентов. С небольшой вероятностью, магические способности могут передаваться через несколько поколений, если в роду был хотя бы один маг»

— Это ты где нашла? — заинтересованно потянулся к книге Гордон и, взглянув на обложку, разочарованно покачал головой: — Генетика? Нет, тут я точно не смотрел.

— А здесь и немного совсем. Собственно только то, что я прочла. Гордон ты понимаешь, что это значит?

Мальчик сначала не понял, к чему ведёт Эли, а затем до него наконец дошло.

— Так наши родители были магами? Или кто-то из нашей семьи?

Эли кивнула. Гордон поднялся и стал мерить шагами библиотеку. Раньше им не было известно о своих родителях ровным счётом ничего, но теперь… Это было хорошей зацепкой в их поисках. Если они были магами, то учились в Белом Омуте. Не раздумывая больше ни секунды, Гордон схватил Эли за руку, и потащил за собой.

— Что? — недоумённо спрашивала та по дороге. — Куда?

Вместе они подбежали к кабинету Лили. Гордон хотел было постучаться, но дверь оказалась распахнутой, а в самом кабинете происходило что-то интересное. Лили сидела за своим столом, а перед ней стояли Джон и Майк. Надо сказать, Майк выглядел изрядно помятым: рукав его рубашки был наполовину оторван, волосы стояли дыбом, а руки перепачканы в саже. Или в чём-то не менее чёрном.

— Я работаю с нестабильными материями! — защищающимся тоном кричал Майк.

— Он мешает мне готовиться, — обвинительно бросил Джон, потрясая толстенным медицинским трактатом.

Завидев застывших на пороге Гордона и Эли, Лили схватилась за голову и взвыла:

-О-о-о! Ну а у вас-то что?

— Мы, наверное, не вовремя, — смущённо прошептала Эли.

— Лили, мы хотели сказать, что мы согласны учиться в Белом Омуте, — сказал Гордон.

В кабинете повисла звенящая тишина.

ГЛАВА 4

«ПОСЛАНИЕ ИЗ ПРОШЛОГО»

С самого утра в библиотеке приюта было необычайно шумно. Если бы кто-то пришёл сюда с целью почитать книжку, его бы ждало одно разочарование. При таком гвалте детских голосов, спокойно почитать не получилось бы ни у кого. Впрочем, ждать в гости было некого, потому как все обитатели приюта, за исключением Лили, итак были в библиотеке. Они расселись за партами в ожидании урока. Гордон и Эли сидевшие вместе, тихонько обсуждали с чего им лучше всего начать поиски родителей, когда они прибудут в школу. Анна и Джейн громко обсуждали Гордона и Эли. Роузи рассуждала вслух про безответственность Гордона, и про то, как опасно выдавать ему проводник. Джон был, пожалуй, единственным кто ничего ни с кем не обсуждал, и тщетно пытался читать книгу по анатомии, плотно закрыв уши руками. Тем временем, Эван пытался вытащить Кристину из-под парты, где она спряталась перед началом урока. А Майк, дабы внести свой вклад во всеобщий хаос, просто пел. Громко и фальшиво. Казалось невероятным, что немногочисленная группа детей, может создавать столько шума, но, тем не менее, им это удавалось. Некоторым показалось бы странным, что занятия проводятся в библиотеке, но на это было несколько причин. Первая (и самая главная), в приюте было не так уж много комнат. На первом этаже были спальни девочек и мальчиков, кухня, ванная и туалет, на втором спальня Лили, кабинет Лили, мастерская Лили и библиотека. По сути, почти весь второй этаж безраздельно принадлежал хозяйке приюта. А вторая причина заключалась в книгах. Все необходимые учебники всегда были под рукой, и это было очень удобно.

Наконец, в дверь вошла Лили, и все сразу замолчали.

— Итак, урок истории, — сказала она. — Не нужно ничего записывать, сегодня вы будете просто слушать и запоминать. Тема урока: Квинт Купер и его вклад в развитие человечества.

Среди детей послышалось перешёптывание. Гордон открыл было рот, чтобы возразить, но Эли ткнула его локтем в бок.

— Даже не думай, — прошептала она, будто прочитав мысли Гордона.

Он считал, что это не справедливо. Он ведь не выполнил свою часть уговора: никаких выходок до конца лета. Значит, и Лили не должна ничего рассказывать про Квинта Купера. Гордон огляделся и, увидев, что все остальные буквально поедают нетерпеливыми взглядами Лили, решил промолчать.

— Перед тем как начать свой рассказ об этом удивительном человеке, — начала Лили. — Я должна рассказать вам о столь давних временах, когда на Земле ещё жила древняя и могущественная цивилизация людей. Кто-нибудь из вас знает, как называется язык, на котором мы с вами общаемся?

— Язык четырёх народов! — ответил Эван.

— Верно. А знаешь ли ты, почему он так называется? — и, заметив недоумённый взгляд Эвана, обратилась ко всем. — Кто-нибудь знает?

Ответом была тишина. Гордон поймал себя на мысли, что раньше никогда не задумывался об этом. Да никто, наверное, не задумывался.

— Он назван так потому, что был составлен из четырёх языков древней цивилизации: из английского, французского, японского и латыни.

— А зачем в древней цивилизации было целых четыре языка? — не понял Майк. — Им что одного было мало?

— Я не знаю этого, — пожала плечами Лили. — Тем не менее, наш язык это смесь четырёх языков древней цивилизации, которая исчезла на стыке пятой и шестой эпохи.

— А почему она исчезла? — вновь перебил Майк.

— Этого я тоже не знаю. Но в рассказе о Великом Квинте, важно другое: древняя цивилизация людей знала, что им предстоит исчезнуть. И что бы все знания человечества не были утеряны и забыты, был создан могущественный артефакт: Куб Знаний. Совершенная материя, которую было невозможно уничтожить, которая была способна пережить человечество и даже саму Землю. И все знания были помещены в этот Куб. Доподлинно известно, что человек, который прикасался к кубу, не только получал все знания, которые хранятся в нём, но и добавлял в Куб свои собственные. Таким образом, возникала цепочка. Один человек передавал её другому, тот следующему, и таким образом Куб обошёл весь земной шар, пройдя через руки всех выдающихся людей. А затем люди исчезли. Со временем исчезали дороги, дома и города. И только Куб Знаний оставался невредимым, и дожидался нового владельца, чтобы передать ему свои знания, и впитать в себя новые. И этим самым человеком стал Квинт Купер. Наверное, никто бы не смог распорядиться полученными знаниями лучше, чем это сделал он. Все знания, которые передал нашему обществу Великий Квинт, были получены им из Куба. Он объединил разрозненные племена, дал им огонь в очаге, язык, культуру, науку, напечатал десятки тысяч книг, научил строить дома и города. Он выстроил нашу могущественную цивилизацию менее чем за сто пятьдесят лет.

— Ого! — воскликнула Анна, и Джейн рядом согласно закивала. — Сколько же он жил?

— Почти двести лет. Я думаю, в кубе было немало информации о том, как существенно продлить свою жизнь. Но даже там не нашлось рецепта бессмертия. Незадолго до своей смерти Квинт Купер оставил миру свой последний дар: магов. Именно благодаря этому, все мы живём в безопасности и мире.

На этом месте в библиотеке воцарилась звенящая тишина. Дети замерли и внимали каждому слову.

— На этом всё, — сказала Лили, и в ответ ей раздался протестующий гомон. — Ну ладно, ладно! Что ещё вам рассказать?

— А как он создал магов? — спросила Роузи. — И зачем?

— На это было много причин. В то время на земле доминирующей цивилизацией, была цивилизация драконов. И не нужно смеяться, это действительно так, пусть сейчас в это и не верится. Люди и драконы жили в относительном мире. Наверное, потому, что сферы их интересов не пересекались. Небо принадлежало драконам, земля людям, а океаны дельфинам. Всё началось после того, как Квинт Купер начал устанавливать торговые и дипломатические связи с дельфинами. Драконы воспринимали дельфинов лишь как пищу, считая, что уровень их интеллекта слишком низок. Великий Квинт пытался их примирить, но всё безуспешно. В конце концов, люди открыто встали на защиту дельфинов. Драконам это не понравилось, и люди жестоко поплатились за свой благородный поступок. Драконы обрушились на человеческие города, неся смерть и разрушение. За считанные дни было разрушено всё, что так долго строил Квинт Купер, а человечество едва не было стёрто с лица земли. С рождения имеющие магические способности, драконы были искусными магами и воинами. Человечество же, которому было нечего противопоставить магии драконов, было беззащитно. И тогда Квинт Купер принял решение, которое навсегда изменило мир. Взяв каплю крови у одного из драконов, он скрестил ДНК дракона и человека, создав первых людей способных к магии. И когда они выросли, человечество нанесло ответный удар. Отныне человеческие города были защищены магами, но люди не могли спать спокойно, зная, что в небе над ними кружатся враждебные создания, которые могут напасть в любой момент. Было принято решение, взять под контроль воздушное пространство, и именно так возник магический флот. Угрозы со стороны драконов больше нет, но флот и по-прежнему существует. Он занимается грузовыми и пассажирскими перевозками, а так же в почтовых, медицинских, миротворческих и военных целях.

— Для каких военных целей используется флот? — удивился Джон. — Ведь ты сама сказала, что драконы были побеждены. А больше врагов и нет.

Лили слегка обескуражено улыбнулась. Кажется, вопрос Джона на секунду поставил её в тупик, но она быстро нашлась:

— Военные корабли магического флота — это гарантия, что новых врагов не появится.

— Я слышала, что ещё девять драконов до сих пор живы. Это правда? — спросила Анна.

— Да. Оставить их в живых, было личное распоряжение Квинта Купера. Он обосновал это тем, что человечество не должно допустить полного истребления этих грандиозных существ. Ведь не смотря на то, что они развязали войну, они не перестают быть самыми удивительными созданиями, с которыми когда-либо встречались люди. Но они живут под рядом строгих ограничений. Они отделены друг от друга, и не имеют права общаться. Каждый из них живёт в собственном заповеднике, и не имеет права его покидать. А следят за этим, военные корабли флота.

— Квинт Купер лично велел оставить их в живых? Но ведь они до сих пор живут! Сколько же им лет? — спросила Эли.

— Самому старшему более миллиона лет, — улыбнулась Лили.

— Ого-о-о-о! — протянули все хором.

— Значит, он видел древнюю цивилизацию? — спросил Гордон.

Лили на мгновение задумалась и пожала плечами.

— Видишь ли, Гордон… откуда появились драконы неизвестно, но в одном учебнике по истории говорится, что драконы появились одновременно с тем, как исчезла древняя цивилизация людей. Непонятно драконы ли стали причиной их исчезновения, или драконы появились из-за того что исчезли люди... а может это и вовсе никак и не связано, лишь Квинту Куперу известно.

Возникла пауза, и Лили воспользовавшись ей, поспешила закруглиться:

— Что ж, на этом всё, — и, не встретив возражений со стороны детей, двинулась к выходу из библиотеки. — Обед через час, не опаздывайте.

Дети засобирались, шумно обсуждая услышанное. Гордон вышел в коридор, вслед за ним Эли и Майк.

— Больше миллиона лет, представляешь себе? — догнал Гордона Майк.

— Да уж, наверное, они многое повидали, — отозвался Гордон. — Слушай, а ты до приюта много слышал о драконах?

— Неа, лишь общую информацию. Лили сейчас рассказала много такого чего я не знал. Но она забыла упомянуть какие они огромные, эти драконы. Наверное, с дом величиной, а может и с два.

— А ты их видел? — усмехнулся Гордон.

— Нет.

— Тогда откуда знаешь?

— Люди говорили.

— А они их видели? — не унимался Гордон.

— Да я откуда знаю? — возмутился Майк. — Может и видели. Слушай Гордон, мне нужно кое-что рассчитать, а то вчера сам помнишь, как получилось. Идём в лабораторию?

Гордон кивнул. Эли отделилась от их компании и направилась в сторону кухни.

— А ты с нами не пойдёшь? — спросил Гордон.

— Нет. Я помогу Лили с обедом. Только вы не взрывайте ничего, пожалуйста.

— Ладно, без тебя не будем, — усмехнулся Гордон, неправильно истолковав тревогу сестры.

Шли дни, холодный март сменился дождливым апрелем, а тот в свою очередь солнечным маем. Гордон очень любил этот месяц за то, что в конце мая на море можно было не только собирать янтарь, но и купаться. А ко всему прочему, тридцать первого мая у Гордона и Эли день рождения. В этом году им исполнялось тринадцать лет. Уже целых тринадцать! Гордона охватило беспокойство. Вдруг им с Эли придётся обучаться вместе с малышами на первом курсе? Интересно, а в каком возрасте принято отправляться в Белый Омут?

— В тринадцать, — ответил Майк и Гордон понял, что последнюю мысль произнёс вслух.

— А ты откуда знаешь? — удивился Гордон.

— Да так…

Они шли по пляжу и высматривали в песке блестящие на солнце камни янтаря. Вдалеке виднелись Эли, Анна и Джейн, загорающие в купальниках.

Гордон лишь усмехнулся наивности Эли. Она могла жариться под солнцем хоть всё лето напролёт, результата не будет. Как будто она сама этого не знает. Солнце никак не действовало на её бледную кожу. Лишь хорошенько присмотревшись, и увидев, что у Эли мокрые волосы, он сообразил, что она вовсе не пытается загорать, а просто высыхает после купания.

— Ты прожил в приюте всю жизнь, поэтому не знаешь, — решился рассказать Майк. — Я когда учился в школе, в Оке Ворона, со мной в классе был один маг. Его зовут Ян Тирсон, редкостный придурок. Магам в шестилетнем возрасте выдаётся белый агат, они подкалывают его к воротнику, как брошку, в знак отличия от остальных. Никто не посмеет даже косо взглянуть на обладателя белого агата, на будущего мага. Даже если заслужил, им ничего не сделаешь, понимаешь? И некоторые этим пользуются. Так вот, до тринадцати лет они учатся в обычных школах, чтобы научиться читать, писать, считать и так далее. Затем, когда им исполняется тринадцать, они отправляются в Белый Омут, а закончив его, возвращаются уже не с агатом, а с рубином. Рубин это уже символ взрослого мага, который закончил Белый Омут.

— Я видел брошь с рубином у Датсона, — вспомнил Гордон. — А у Боули не было рубина. У него какой-то прозрачный камень был.

— Это кварц, — со знанием дела ответил Майк, поднимая очередной найденный янтарь. — Кварц могут носить только магистры.

Мальчики увидели вдалеке спускающуюся к морю Лили. Заметив, что она направляется прямо к ним, они остановились её подождать.

— Что-то случилось? — спросил Майк.

— Нет… — Лили выглядела так, будто не знает с чего начать. — Гордон, магистр Боули просил передать тебе это, перед тем как улетел.

Она протягивала ему что-то в зажатом кулаке, Гордон подставил руку и почувствовал, как в ладонь упало что-то холодное и гладкое. Это был белый агат. Боковым зрением Гордон отметил, как помрачнел Майк.

— Спасибо, — поблагодарил Гордон.

Лили направилась в ту сторону, где лежали на песке Эли, Джейн и Анна. Гордон был уверен, что во второй руке у Лили был ещё один камень, предназначенный для Эли. Гордон рассеянно покрутил в руках брошку с камнем и внимательно осмотрел. Очень аккуратная работа. Камень овальной формы был охвачен кольцом из блестящего металла без всяких узоров. Просто и со вкусом. С обратной стороны имелась застёжка, позволявшая прикрепить брошь к одежде. Встретившись взглядом с Майком, Гордон увидел, как тот поспешно изобразил на лице одобряющую улыбку, и вместо того чтобы прикрепить брошь, Гордон сунул её в карман. Издалека было не очень хорошо видно, но, кажется, Эли поступила точно так же со своей брошью.

Впоследствии, за всё лето ни Гордон, ни Эли так и не надели свои броши. Наверное, оттого что не хотели демонстрировать всем и каждому, что отныне они «особенные».

Утром тридцать первого мая, Гордон проснулся раньше, чем обычно. Сегодня у него и у Эли был день рождения. Интересно, что подарит им Лили? Обычно она дарила книги. Вот было бы здорово, если бы и на этот раз она подарила что-нибудь интересное. А то книгу «Уравнения в частных производных», подаренную ему в прошлом году он уже давно прочитал. А «Теорию функций комплексного переменного» и «Дифференциальную геометрию» он и вовсе до дыр зачитал. Хотелось бы чего-нибудь новенького. Впрочем, не стоит загадывать, может это будет вовсе не книга. Всё-таки в последнее время многое произошло, и сказать по правде, Гордон опасался, что Лили уже не будет относиться к нему как раньше. Но к счастью опасения Гордона не оправдались. За завтраком Лили и все остальные поздравили Гордона и Эли с днём рождения (Роузи излишне сильно хлопала Гордона по спине). Гордон получил в подарок книгу «Дискретная математика», а Эли сборник нот для пианино. Вскоре, симфонии Бетховена и Моцарта в исполнении Эли услышал все обитатели приюта. Хотели они того или нет. Не то чтобы Эли играла совсем ужасно, но и особого удовольствия её игра как-то не приносила. Гордон же, завалившись на кровать, с головой погрузился в «Дискретную математику». Майк лишь хмыкнул, заявив, что если захочет почитать перед сном какой-нибудь ужастик, он попросит у Гордона одну из его книг. Гордон в свою очередь подметил, что именно эти «ужастики» помогают делать его безумные эксперименты менее взрывоопасными. Майк фыркнул и гордо удалился в свою лабораторию, наверное, вновь что-то взрывать, а Гордон улыбнулся. Всё-таки ни Лили, ни Майк не поменяли к нему своего отношения после того как узнали, что он маг, и от этой мысли в груди разливалось тепло.

Лето выдалось по-настоящему знойным, и дети целыми днями пропадали на море, ища прохлады в воде. Лишь Джон редко покидал библиотеку, зачитываясь медицинскими книгами. Всё готовился к поступлению на работу в одну из больниц. Что ж, у парня есть мечта и он к ней стремится. Должно быть именно из-за этого, Гордон испытывает к Джону уважение. Нужно иметь силу воли, чтобы так самозабвенно учиться. Тем временем Эли освоила новые ноты, и к её игре стал прислушиваться из своей лаборатории даже Майк, изначально скептически относившийся к её музыкальным способностям. Гордон уже прочёл «Дискретную математику» и принялся перечитывать её повторно. Больше всего ему понравилась глава про теорию искусственного интеллекта. Добравшись до нужной главы, Гордон обнаружил склеенные страницы. Попытки их разъединить, привели лишь к тому, что они были окончательно испорчены. Неподалёку от книги Гордон нашёл тюбик клея, и справедливо заподозрил саботаж. Роузи по прежнему не упускала возможности испортить Гордону жизнь. Признаться это всё больше и больше походило на маленькую войну. Гордон был вне себя, но доказать ничего не мог.

Не успел Гордон опомниться, как лето подошло к концу. Тридцать первого августа он с ужасом осознал, что за ними прибудут уже завтра. Кстати, кто прибудет? Об этом ему ничего не сказали. И не сказали, что нужно брать с собой в Белый Омут. И почему Гордон задумался об этом только сейчас? На пару с Эли, они носились по приюту, собирая вещи в рюкзаки. Вслед за книгами, в распахнутый рюкзак полетели зубная щётка, сменная одежда, альбом с фотографиями, тетради с его личными расчетами, а так же куча всякой мелочи. Попытавшись поднять рюкзак, Гордон охнул и, подумав, вытащил альбом с фотографиями. А затем ещё несколько книг, после некоторого размышления показавшихся ненужными. К чему брать с собой книги, которые итак уже знаешь наизусть? Лили оказывала неоценимую помощь, помогая искать запропастившиеся вещи. Когда у Гордона возникало ощущение, что уже всё собрано, он тут же вспоминал про что-нибудь ещё. Таким образом, весь день прошёл в сборах и лишь к вечеру, измученный Гордон, наконец, упал в постель. Спать не хотелось совершенно, но Гордон все же предпринял попытку уснуть, ведь завтра будет важный день. Возможно, самый важный день в его жизни. Ведь отправившись в Белый Омут, он навсегда и в корне изменит всю свою жизнь. Гордон не смог бы признаться в этом даже себе, но такие резкие перемены его пугали. Но ведь ещё не поздно отказаться? Завтра он может сказать, что передумал. Нет, так нельзя, одёрнул сам себя Гордон. Я не могу упустить возможность найти своих родителей. С этой мыслью, Гордон перевернулся на другой бок, и долго-долго лежал, раздумывая о том, какими были его мама и папа. А затем, провалился в глубокий сон.

— Гордон! Гордон! Да проснись же ты! — теребила его за плечо Лили. — Вставай быстрее, они уже почти тут.

— Хмпф? — не понял Гордон. — Фотакое?

Тут мальчик окончательно проснулся и, вспомнив какой сегодня день, вскочил с кровати, словно его окатили холодной водой.

— Так рано? — удивился Гордон и, не дожидаясь ответа, принялся поспешно одеваться. Затем резко остановился и осмотрелся. В постелях уже никого не было. Едва взглянув в окно, он понял, что уже давно заполдень, и в голове всё тут же прояснилось.

— Почему меня не разбудили? — в ужасе спросил Гордон.

— Я подумала, что тебе нужно хорошо выспаться. Тем более ты так крепко спал…

— Ну вообще! — воскликнул шокированный Гордон, и не найдя что добавить бросился из спальни подхватив рюкзак.

Как же он не любил подобных ситуаций. Нет, чтобы нормально встать, неспеша собраться, приготовиться! Так нет, нужно непременно разбудить человека на пару часов позже, и выставить его полным идиотом, вот уж спасибо Лили! Гордон наспех умылся, закинул в рот пару блинчиков на кухне и, пережёвывая на ходу, бросился искать Эли. К счастью, она нашлась быстро. Она была там же где и все остальные, на крыльце. Выбежав на улицу, Гордон замер, присоединившись к другим детям. Все они смотрели вверх, на приближающийся магический корабль, который плавно и почти бесшумно заходил на посадку. Хоть он и был намного меньше, чем авианосец «Лесли Янг», но всё равно, тень от корабля накрыла собой весь приют, и поляну перед лесом. Наконец, корабль достиг земли, и с мягким «бух», сел на днище. Опустился трап и в проёме показался человек в белой форме. Он был болезненно худ, а тонкие усики придавали ему какой-то эксцентричный вид. Гордон отметил взглядом у него на воротнике брошь с рубином. Без всяких сомнений это был маг. Чопорной походкой он подошёл к крыльцу, где все смотрели на него как на невиданную диковинку.

— Капитан Альберт Гофман, — представился мужчина и, достав из кармана лист бумаги, прочитал. — Приют у Балтморы, Эли Брук, Гордон Раш.

Гордон сделал шаг вперёд, Эли скромно шагнула следом.

— Значит это вы двое? — спросил капитан, пристально осматривая брата с сестрой. — Чудненько, поднимайтесь на борт, мы отправляемся через пять минут.

Развернувшись, он отправился обратно к трапу, и исчез внутри. Гордон обернулся и буркнул остальным:

— Ну пока, — и пошёл к трапу.

Эли задержалась чуть подольше, обнимая девочек, но вскоре отправилась вслед за братом. Когда они преодолели примерно полпути, их догнала только что вышедшая из приюта Лили.

— Гордон, — окликнула она. В руках она вертела какой-то лист бумаги, пожелтевший от времени. — Я не знала, когда можно будет тебе это отдать. И теперь, когда ты улетаешь, я думаю уже пора.

С этими словами она протянула лист Гордону.

— Что это?

— Это было при тебе, когда вас принесли. Гордон, я правда не знала, когда это лучше отдать.

Не веря своим ушам, Гордон выхватил листик из рук Лили. Из проёма высунулся капитан Гофман и, скорчив нетерпеливое выражение лица, постучал пальцами по наручным часам. Не обращая на него внимания, Гордон с жадностью впился глазами в текст, и грудь словно сдавило в тисках. Подчерк был витиеватым, и не слишком разборчивым. Явно написанное в спешке письмо сообщало следующее:

«Гордон, мальчик мой, мой малыш. Мне очень жаль, что я не увижу, как ты взрослеешь. И раз мы должны с тобой попрощаться, я хочу многое тебе сказать, но у меня так мало времени... Учись усердно как твоя мама, и будь сильным как твой папа. И ещё, позаботься об Эли, она хорошая, вы обязательно подружитесь. Папа тоже многое хочет тебе сказать, но уже не может. Надеюсь, ты прочтёшь это письмо уже тогда, когда сможешь понять. Я люблю тебя и крепко целую.

Мама.»

В ушах стояла звенящая тишина. Все звуки окружающего мира вдруг куда-то пропали. В неестественной тишине он взглянул в глаза Лили. Как она могла держать это письмо при себе все эти годы? Почему не показала его раньше? Как она могла так поступить? Звуки неожиданно вернулись и с силой ударили по барабанным перепонкам, заставив Гордона сморщиться.

— Всё нам пора! — обеспокоенно крикнула Эли.

Лили кивнула, и обняла Эли на прощанье, а затем потянулась и к Гордону. Гордон в ответ лишь круто развернулся на каблуках и, не оборачиваясь, направился к кораблю. Сделав первый шаг по трапу, он понял, что именно этот шаг меняет всю его жизнь. Он отправлялся в Белый Омут.

ГЛАВА 5

«С ВЫСОТЫ ПТИЧЬЕГО ПОЛЁТА»

Едва Гордон и Эли вошли внутрь корабля, как трап поднялся и отрезал единственный путь к отступлению. Они оказались в длинном, мрачноватом коридоре. Гордон с любопытством огляделся, как-никак впервые на магическом корабле. Строго говоря, второй конечно, но тогда он был без сознания, и осмотреться не мог. К великому огорчению Гордона, ничего интересного на глаза не попалось. Лишь сбоку от трапа, закрывшего собой проход, было какое-то устройство с кнопками и динамиком.

— Почему так долго? — спросил недовольный Гофман. — Мы из-за вас опаздываем.

И не дожидаясь ответа, подошёл к этому самому устройству. Нажав одну из кнопок, он наклонился к решётке динамика и сказал:

— Машинное отделение, немедленно поднимайте корабль, и не жалейте мощностей, я не желаю опаздывать!

— Есть капитан! — отозвались из динамика и пол под ними тут же дёрнулся, заставив всех пошатнуться.

Гордон не мог этого увидеть, но каким-то образом чувствовал, что корабль сейчас стремительно набирает высоту. К ним подбежал другой маг в белой форме с рубиновой брошью, и замер, вытянувшись перед капитаном. Заметив его, капитан обрадовался:

— А, вот и ты… как там тебя? А не важно, отведи их в десантный отсек.

— Есть капитан! — кивнул головой маг и, повернувшись к детям, добавил: — Следуйте за мной.

Гордон и Эли зашагали вслед за провожатым, вдоль коридора. Затем поднялись по ступеням вверх, прошли десятки рубок, в которых дежурили маги. Некоторые следили за показаниями приборов, другие управляли какими-то механизмами, третьи откровенно скучали, облокотившись на орудийные проводники, расположенные вдоль всего корпуса. Гордон, так же как и Эли, пытался рассмотреть всё и сразу, рискуя свернуть себе шею. Особый восторг у него вызвал тот момент, когда они проходили мимо мага, который плёл магию. Он сложил ладонями несколько жестов, и выхватил из воздуха синий шарик пульсирующего света. Затем, он опустил его в стеклянную колбу, а колбу вставил в пульт, который тут же загорелся сотней разноцветных кнопок и индикаторов. Наконец, они дошли до десантного отсека, куда их жестом пригласил провожатый, пропустив вперёд. Это было средних размеров помещение, вдоль стен, которого было множество сваленных в кучу лавок и столов. У Гордона сложилось впечатление, что помещение давно никем не использовалось. На полу возле стен, мальчик разглядел нечто напоминающее дверные петли, а в центре через всю длину помещения шла небольшая щель, через которую время от времени со свистом влетали порывы ветра. Гордон с ужасом осознал, что пол, на котором они стоят, является ничем иным, как створками гигантских ворот. Наверняка они способны открываться, сбрасывая вниз всех, кто находится в отсеке, хотят они того или нет. Принудительный десант, так сказать. Благо Эли, которая и так ужасно боялась высоты, всего этого не заметила. В основном благодаря тому, что в отсеке они были не единственными пассажирами, и всё её внимание было сосредоточенно на этих людях. В противоположном углу было некое подобие порядка, сдвинуты две лавки и поставлен один стол. Расположившись за этим столом, на них с любопытством взирали несколько ребят, разного возраста. Три мальчика и две девочки. У самого младшего мальчика была брошь с белым агатом, и Гордон понял, что он, так же как и они с Эли, впервые летит в Омут. У остальных так же имелись брошки, но не с белым агатом, а с другими камнями. Так у обоих девочек и одного мальчика были камни голубого цвета, а у самого старшего юноши камень был зелёный. Гордону пришла в голову мысль, что на разных курсах принято носить разные камни. Как жаль, что Майк так мало об этом рассказал, очень не хотелось бы сейчас показаться невеждой. Молчание, в котором дети изучали друг друга, явно затянулось, и парень с зелёным камнем решил его прервать:

— И что обычные люди забыли в Белом Омуте? — не слишком вежливо спросил он.

— Вообще-то мы… — растерялся Гордон.

Тут он понял, в чём дело: они не надели свои броши. Сунув руку в карман, Гордон прикрепил камень к воротнику. Эли сделала то же самое.

— Так вы новенькие! — обрадовался парень, и призывно замахал рукой. — Что ж вы стоите, идите к нам. Знакомиться будем!

Гордон, а вслед за ним и Эли, подошли и сели. Юноша с зелёным камнем оказался самым бойким и разговорчивым из присутствующих.

— Логан, — представился тот.

Вслед за ним представились девочки:

— Хлоя, — сказала девочка с рыжими волосами.

— Виктория, — сказала другая.

Затем представился средний по старшинству мальчик, так же как и обе девочки имевший брошь с голубым камнем:

— Люк.

Первокурсник с белым агатом представился самым последним:

— Ян. Мы все из Ока Ворона, — добавил Ян. — А вы из Балтморы, да?

— Эээ… да, — согласился Гордон, не вдаваясь в лишние подробности. Он и сам не знал почему, но ему не хотелось говорить, что они живут не в самом городе. — Меня зовут Гордон, а это, Эли.

— А из какого вы древа? — поинтересовалась Хлоя, рыжеволосая девочка.

— Древа? — переспросила Эли, абсолютно уверенная, что ей послышалось.

— Да. Из какого?

— Что такое древо? — спросила Эли.

В ответ на вопрос, ребята удивлённо переглянулись, а Гордон сжал кулаки. Сбывалось именно то, чего он так боялся: что их выставят необразованными деревенщинами.

— Древо ну это… — растерялась Хлоя, — Я вот, Хлоя из древа Беррингтон. Хлоя Беррингтон.

-Люк Голдман. А это моя сестра Виктория Голдман. Мы оба из древа Голдмананов.

— Логан Финч, — повторно представился самый старший юноша.

— Ян Тирсон. — сказал самый младший.

Гордон резко обернулся. Именно про него рассказывал Майк. Этот Ян учился вместе с ним в Оке Ворона. Интересное совпадение.

— Так вы имели в виду фамилию? — сообразила Эли.

— Да нет же! — воскликнула Хлоя. — Фамилия у людей, а у магов древо!

— Эли Брук, — немного испуганно представилась Эли, и посмотрела на Гордона, ища поддержки.

— Гордон Раш, — представился тот.

В ту же секунду глаза Логана сузились:

— Я о тебе слышал. Ты тёмный! Проваливай отсюда.

От былой доброжелательности в его тоне не осталось и следа, лица других детей так же напряглись. Хлоя, до этого беззаботно крутившая в пальцах свою голубую брошку, замерла, а Люк глупо открыл рот.

— Откуда ты знаешь? — спросил Ян.

— Мой брат служит на «Лесли Янг», и он был на дежурстве, когда его, — Логан кивнул в сторону Гордона. — Поймали занимающегося тёмной магией.

— Всё было не так, — воскликнул Гордон. — На нас напал ферос, и всё получилось само собой. Я не хотел его убивать!

— Ты убил фероса? Ого-о-о! — брови Виктории поползли вверх.

— С помощью тёмной магии любой бы смог, — брезгливо поморщился Логан.

— А без проводника? — раздражённо спросил Гордон. — Без проводника тоже любой бы смог?

Люк открыл рот ещё шире, брови Виктории затерялись под чёлкой, а Хлоя уронила свою брошку. Гордон улыбнулся про себя, увидев растерянность на лице Логана. Впрочем, он тут же нашёлся что ответить.

— Значит, ты признаешь, что намеренно использовал тёмную магию? — победно улыбнулся Логан.

— И что если да? — с вызовом подался вперёд Гордон.

— Уходи отсюда, тёмным нечего делать в нашей компании.

— Вот ещё! Сами уходите если так меня боитесь.

— Мы тебя боимся? Да ты нам просто противен! — с презрением бросил Логан, недвусмысленно положив руку на блокиратор своего проводника. — Уходи! Я больше не буду повторять.

Эли дёрнула Гордона за руку, потащив к выходу.

— Идём, — шепнула она. — Не связывайся с ними.

Да Гордон и сам понимал, что он им не соперник, и если завяжется потасовка, ему придётся несладко. А сопротивлялся он попыткам Эли вывести его из отсека, лишь для виду.

— Кстати ты, Эли, можешь остаться, — ухмыльнувшись, сказал Логан.

Эли не снизошла до разговоров, лишь смирила Логана уничтожающим взглядом. Выйдя за дверь, Гордон почувствовал, как сильно в груди стучит сердце. Руки предательски затряслись, и чтобы Эли этого не заметила, Гордон поспешно спрятал их в карманы. В полусумраке было трудно определить, но и Эли побледнела. Ну, в смысле стала более бледной, чем обычно.

Когда они вновь оказались в коридоре, перед ними встал вопрос: где им побыть до окончания полёта? Вроде бы никто не говорил, что им нельзя покидать десантный отсек. А значит, они могут немного прогуляться по кораблю. Мимо них прошёл высокий маг в белой форме, погружённый в чтение каких-то бумаг. Поняв, что всем безразлично, где они ходят, Гордон и Эли воодушевились. Спустившись по лестнице вниз, они набрели на коридор, в котором имелись зарешёченные отверстия наружу, через которые можно было посмотреть на землю. Гордон и Эли тут же прилипли к решётке. Внутри у Гордона всё сжалось от восторга. Они летели над морем, вдоль линии берега. Вдалеке виднелась Балтмора, город казался безумно маленьким и незначительным с такой высоты. Так вот как маги смотрят на мир! С высоты птичьего полёта! Гордон попытался найти двухэтажный домик приюта, но тот уже скрылся за высокими деревьями. Насколько Гордон мог понять, они летели на север. Интересно, а где вообще находится Белый Омут?

К радости Гордона, вдоль всего коридора были проложены трубы. Трубы были тёплые и в них что-то шипело. Сев на одну из труб, мальчик стянул тяжёлый рюкзак с затёкших плеч, и повесил его на торчащий из трубы манометр. Гордон уже видел такой в лаборатории Майка, с его помощью измерялось давление внутри труб. Стрелка на манометре медленно ползла вверх. Эли присела рядом.

— И чего они так на тебя набросились? — грустно покачала головой она. — Ты ведь никому ничего плохого не сделал, даже наоборот! Ты же нам обоим жизнь тогда спас. Неужели даже для самозащиты нельзя использовать тёмную магию?

— Видимо нет.

— Ах да! — вспомнила Эли. — Что передала тебе Лили перед отлётом?

И тут же осеклась, заметив, что Гордон помрачнел. Он совсем не забыл про письмо, просто последние события отодвинули всё это на второй план. Слишком много всего произошло за последние несколько часов. Но теперь, Гордон вновь окунулся в нелёгкие размышления. Бережно достав письмо из внутреннего кармана куртки, Гордон протянул его Эли. На долгую минуту, пока Эли читала, повисло молчание. Чем дальше она читала, тем шире становились её глаза, а под конец и вовсе наполнились слезами.

— Тут и про меня, — едва слышно прошептала Эли, любовно погладив пальцем листок. — Но ведь это не значит, что они… Они ведь живы правда? Я хочу сказать, она ведь смогла написать письмо. Наверное, им просто пришлось нас оставить.

— Да, — уверенно кивнул Гордон. — Всё так и было.

Аккуратно сложив и без того потрёпанный листик, Гордон сунул его обратно во внутренний карман куртки и добавил:

— Мы их непременно найдём.

В зарешёченном проёме уже несколько часов ничего нельзя было разглядеть, кроме облаков. По прикидкам Гордона, они летели уже полдня, хотя он не мог сказать точно: его сломанные часы, как всегда показывали одно и то же время. Изредка, когда облака расступались, можно было разглядеть море, а вдалеке силуэты гор.

Дети вздрогнули от неожиданного звука, услышав хрипение вперемешку с шипением. Бросив взгляд в сторону, с которой раздавался звук, Гордон облегчённо выдохнул, увидев уже знакомое переговорное устройство. Динамик закончил хрипеть и послышался недовольный голос:

— Техномагическая служба машинному отделению! Вы там что, уснули? Немедленно сбросьте давление в системе охлаждения. Оно же вдвое выше нормы!

— Машинное отделение техномагической службе, вас понял, — отозвался хмурый голос и добавил уже тише: — Вот прилипалы, сами ни черта не работают, ещё и нас учат как жить.

— Эй, я всё слышал!

— Я ничего не говорил, — буркнул в ответ всё тот же хмурый голос и на этом диалог завершился.

Гордон с Эли переглянулись и рассмеялись. Но их веселье продлилось недолго, потому что в следующий миг с грозным «ПШ-Ш-Ш!», из клапана на трубе вырвалась струя пара. Эли взвизгнула, а Гордон оттащил её подальше от опасности. Столб пара вылетал сквозь решётку наружу, и стало ясно, зачем они здесь вообще нужны. Закончилось всё так же неожиданно, как и началось. На всякий случай, Гордон и Эли решили сесть подальше от клапана. Когда за решётками начало темнеть, внутрь стал задувать холодный ветер. Вдобавок к этому, после сброса давления, трубы на которых сидели дети, начали стремительно остывать. В итоге, даже вытащив из рюкзаков свои куртки, дети стучали зубами от холода. А в десантном отсеке сейчас наверняка тепло, безрадостно подумал Гордон. Он был твёрдо уверен, что не вернётся туда ни при каких обстоятельствах, но всё же жалел, что всё так произошло. Они бы могли лететь вместе со всеми, весело болтая, в тепле и относительном уюте. Но нет, они вынуждены словно изгои сидеть здесь и мёрзнуть. Финальным штрихом к мрачным мыслям Гордона стало громкое урчание в животе. Съеденный в утренней спешке блинчик, казался чем-то невообразимо далёким. Прижавшись друг к другу, дрожа от холода и умирая с голоду, они уж и не надеялись, что их путешествие когда-нибудь закончится.

Со стороны лестницы послышались шаги. Обернувшись, дети увидели фигуру мужчины, идущего к ним. Над его плечом раскачивался шарик, источающий яркий свет.

— Эй, вы что здесь делаете? — поинтересовался тот, и шарик подплыл к ним ближе, давая незнакомцу рассмотреть съежившихся детей. — Почему не в десантном отсеке?

— Мы с попутчиками не подружились, — ответил Гордон, гадая, сойдёт ли им с рук их самовольное хождение по кораблю. — Очень сильно не подружились.

— А-а, — понятливо протянул в ответ мужчина. — Но вам лучше всё равно отсюда уйти. Ведь если Гофман пронюхает, что вы шатаетесь по техническому этажу, и вам несдобровать, и нам.

— А куда мы можем пойти? — спросила Эли.

Мужчина нахмурился. Помощь детям явно не входила в его планы. В животе у Гордона опять заурчало, и мальчик притворно закашлял, чтобы скрыть это от мага. Посмотрев на плотно запахнувшихся в куртки, и жмущихся друг к другу детей, мужчина видимо сжалился.

— Ладно, идёмте со мной, — буркнул тот. — Чаем напою, только сначала обход закончу.

Не веря своему счастью, Гордон и Эли отправились вслед за ним. Мужчина отправился дальше, подсвечивая своим шариком самые тёмные места, и постоянно заглядывая за трубы. Наконец, они поднялись по лестнице вверх, и им время от времени стали попадаться другие маги. Спешащие по своим делам, они совершенно не обращали внимания ни на Эли, ни на Гордона, ни на их спутника. Все вместе, они подошли к двери, которую мужчина открыл своим ключом. Гордон заглянул внутрь, и удивился, как может столь маленькое помещение вмещать столь многое. А именно: две кровати, столик, шкаф для одежды, багажные полки, вешалка с полотенцами и три пузатых чемодана. Тем не менее, даже когда туда вошли все трое, каюта не лопнула, как опасался Гордон. Жестом пригласив ребят присаживаться, мужчина дёрнул на себя рычаг блокировки проводника. Сделав несколько хитрых движений он ткнул пальцем стоявший на столе чайник, и у того из носика сразу пошёл пар. Тем временем, Гордон и Эли протиснулись между столом и сели на кровать, с завистью глядя на проводник. Их молчаливый спутник, сев на другую кровать, оказался напротив.

— Я Чарльз из древа Браунов, — наконец-то представился мужчина, выудив откуда-то из-под стола три больших кружки.

— Эли из древа Брук, — вежливо изобразив поклон головой, сказала она.

— Гордон из древа Рашей, — в свою очередь кивнул головой мальчик, думая о том, что ему это напоминает тайное собрание, где каждый должен произнести свой пароль.

Потянув носом запах свежезаваренного чая, и ароматных кексов, Гордон сглотнул слюну. Когда они, наконец, приступили к еде, кексы показались ему самой вкусной едой на свете.

— В первый раз в Омут? — поинтересовался Чарльз Браун, указывая на брошки, и получил утвердительный кивок и невнятное «угу» в ответ. — Это ничего. Всё когда-то бывает впервые.

Чарльз Браун, изначально показавшийся Гордону мрачным и угрюмым, теперь предстал в новом свете. Гордон понял, что он просто не очень любит болтать. Вгрызаясь в кекс, мальчик наблюдал за задумчивым взглядом Чарльза, неспешно прихлёбывающего горячий чай.

— А вы тоже учились в Белом Омуте? — спросил Гордон.

— Кончено. Все маги там учились.

— А вы когда-нибудь слышали о других магах, из древа Рашей или из древа Брук?

Прежде чем ответить, Браун задумчиво пожал плечами:

— В Омуте учится тысячи две-три учеников, наверное. Поди всех упомни. Да и давно учился я.

— Ясно, — расстроился Гордон.

Он не очень-то рассчитывал, что будет легко, но то, что в Омуте учится так много магов, сильно осложнит поиски родителей. От невесёлых мыслей Гордона отвлекла тряска, из-за которой он даже расплескал чай. Но что самое ужасное, в следующую секунду погас свет. Повисла звенящая тишина, в которой отчётливо послышался щелчок отодвигаемого рычага блокировки. От того места где сидел Чарльз, метнулась ярко-белая искорка. Поплясав немного над столом, она начала летать вокруг одной точки, разгоняясь всё быстрее и светясь всё ярче. Через несколько секунд, над плечом Чарльза затанцевал уже знакомый шар испускающий сияние. В лучах света дети увидели, что Браун невозмутимо продолжает, пить чай.

— Что это? — испуганно спросила Эли.

— Сбой в генераторе, — всё с тем же каменным выражением лица ответил Браун. Шарик света недовольно задёргался и потускнел. — Ну вот, аума почти на исходе. Всю ауму потратил на починку этих генераторов, а они всё равно сбоят. Дыру в корпусе главное заделали, а про генераторы забыли.

Браун криво усмехнулся, а шарик стал светить ещё тусклее. Гордон уже начал опасаться, что они вновь останутся в полной темноте, как зажёгся свет. Эли сбоку облегчённо выдохнула.

— Пробоину? — удивился Гордон. — У вас что, была авария?

— Нет. Пробоину получили во время патрулирования, границы драконьего заповедника.

— На вас напал дракон? — ахнула Эли, широко распахнув глаза.

— Наверное. Мы не успели разглядеть, но это было скорее предупреждение. Мы залетели слишком глубоко на его территорию. А он защищал свою территорию от нас, так же как мы защищаем свою территорию от него.

Гордон и Эли переглянулись, недоумёнными взглядами. История про дракона, который осмелился бросить вызов боевому кораблю магического флота и остался незамеченным, не укладывалась в голове. К сожалению, им не было суждено как следует обсудить эту тему, потому что из динамика переговорного устройства раздалось уже знакомое хрипение:

— Всему экипажу! — прозвучал голос капитана Гофмана из динамика. — Корабль входит в воздушное пространство Хайрима, всем занять места своего дежурства.

Браун недоверчиво хмыкнул, и оттянул стальной лист над столом вбок, открывая проём, затянутый решёткой. Из окна сразу повеяло ночной прохладой.

— Хм. И вправду, — буркнул Браун выглянув наружу и неторопливо двинул к выходу под возмущённые вопли Гофмана.

— Всему экипажу занять места своего дежурства, немедленно! Да вы вообще и так уже должны там быть, — продолжал надрываться Гофман. — А если вы до сих пор не там, то очень советую поторопиться!

— Да иди ты… сам бы подежурил разок, а потто бы нас учил, — с ворчанием Браун вышел из каюты.

Эли с Гордоном переглянулись и улыбнулись, признав в Брауне человека, диалог которого они недавно слышали по внутренней связи. А затем обратили внимание на проём в стене, из которого задували порывы холодного ветра. Гордон бросил взгляд через решётку вниз, и ахнул. Под кораблём насколько хватало взгляда, расстилался ковёр ночных огней огромного города. Сотни лучей мощных прожекторов были устремлены вверх, подсвечивая магические корабли. Но то, что было внизу, не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось в воздухе. Множество других кораблей торопились по своим делам, перемигиваясь друг с другом цветными огоньками. Один крошечный корабль, летел прямо наперерез курсу их корабля, и в какой-то момент Гордон испугался, что они сейчас столкнутся. Но маленький корабль ловко поднырнул под них, и скрылся из виду. Дети заворожено смотрели, как стальные громадины кораблей садятся и взлетают, то тут, то там. В крошечной Балтморе, им никогда не доводилось видеть ничего подобного. Только сейчас Гордон осознал, насколько огромен магический флот, а ведь он увидел всего лишь его незначительную частицу. Корабль, на котором они летели, не стал снижаться, даже наоборот, набирал высоту и держал курс прямо к подножию горы, у которой распростёрся город Хайрим. Увидев сквозь решётку снежную шапку горы, Гордон задрожал от холода ещё сильнее. Вскоре они замедлили скорость и плавно влетели в широкий тоннель, ведущий куда-то вглубь горы. Мимо решётки проскальзывали яркие лампы освещающие тоннель. Сквозь решётки в каюту время от времени падал яркий свет от ламп, освещающих тоннель. Когда тоннель закончился, они влетели в широкий зал с высокими потолками, и с тяжёлым грохотом приземлились.

— Наверное, нам нужно выходить, — сказала Эли.

Гордон кивнул и, перекинув рюкзак через плечо, вышел из каюты. Благо им не пришлось скитаться по кораблю в поисках выхода, достаточно было пристроиться вслед за магами, которые группами неторопливо шагали к выходу. Уже почти дойдя до трапа, они столкнулись с группой магов-учеников, идущих из десантного отсека. Они дружно встретили Гордона презрительными взглядами, и с надменным видом прошествовали мимо.

— Держись от нас подальше, — бросила Виктория.

Гордон хотел было ответить, что ему и самому противно к ним приближаться, но быстро потерял их из виду в нахлынувшей толпе магов.

Гордон и Эли спустились по трапу вслед за ними, обнаружив себя в огромном искусственном гроте. Корабль, на котором они сюда прилетели, был здесь не единственным. Разномастные корабли всех форм и размеров, пришвартованные и слева и спереди и справа от их корабля. Из некоторых так же выходили члены экипажа и ученики. Другие корабли, напротив, выглядели безжизненно. Ученики, сходя с многочисленных кораблей, цепочкой двигались в одном направлении, и Гордон вместе с Эли последовали их примеру.

— Минута в минуту по графику! — хохотнул сбоку от трапа капитан Гофман. — Добро пожаловать в порт Белого Омута!

ГЛАВА 6

«БЕЛЫЙ ОМУТ»

Порт Белого Омута оказался невероятно огромен, и как понял Гордон, был построен внутри горы. Каким образом удалось высечь в скальной породе такие ровные полы, стены и потолки, было непонятно. Наверняка тут не обошлось без магии. Гордон и Эли, влекомые толпой других учеников, приближались к выходу из порта. Их путь пролегал мимо самого большого из присутствующих кораблей.

— Смотри! — без необходимости дёргая Гордона за рукав, сообщила Эли. — Это же «Лесли Янг».

Гордону не нужно было читать название корабля, чтобы узнать в нём авианосец магистра Тайбера Боули. Кстати, сам магистр в эту самую минуту спускался по трапу вниз. Видимо он и сам прилетел совсем недавно. Боули на ходу достал флягу и с удовольствием приложился к ней. Внизу у трапа его встречал лысеющий старичок, с толстой папкой в руках.

— Магистр Боули, — всеми возможными способами выражая восторг, поклонился старичок. — У меня для вас сообщение от магистра здравоохранения, она просит вашего разрешения оборудовать в школе, на факультете целителей…

Боули, не дослушав, снял блокировку со своего проводника, и припечатал большим пальцем документ, лежащий поверх папки в руках старичка. От листа бумаги поднялся едва заметный дымок, и когда магистр убрал палец, на документе уже стояла его роспись и отпечаток пальца. Старичок удивлённо поднял брови и пробормотал:

— Но… вы ведь даже не прочли!

— Да пусть делает что хочет, — отмахнулся Боули и, ещё раз запрокинув фляжку и сделав несколько глотков, пошагал к выходу вместе с учениками.

Вслед за ним по трапу, к большому неудовольствию Гордона, спускался Датсон собственной персоной. Укрывшись за высоким юношей, молчаливо шагавшим рядом, Гордон наблюдал за тем, как грузный маг торопливо стал нагонять магистра. Когда Датсон прошёл мимо, не заметив Гордона, мальчик вздохнул с облегчением.

Пройдя сквозь высокую арку, они, наконец, оказались снаружи. Эли резко остановилась и попятилась. Шедший следом Гордон, не успев остановиться, налетел на неё, а кто-то сзади налетел на Гордона.

— Ну что такое? — раздались недовольные выкрики сзади. — В чём дело?

Глянув вперёд, Гордон сообразил, что так испугало Эли. Сразу за аркой начиналась неограждённая серпантинная дорога, зигзагом ведущая вверх. Чуть ниже уровня дороги, пролетали облака, из-за которых было невозможно даже примерно определить высоту, на которой они находились. Тем не менее, Эли от подобного зрелища была в ужасе. Гордон поторопился отвести её в сторонку, подальше от края дороги, освобождая проход для других.

— Нет, это чересчур! — шокировано сказала Эли, стараясь не глядеть в сторону обрыва. — Гордон, я так не могу!

— Ещё как можешь! — раздражился Гордон. — Ну не полетишь же ты обратно из-за этого? Идём, я буду тебя держать, если тебе от этого станет легче.

Дальше они пошли рядом. Эли вцепилась Гордону в руку настолько крепко, что ему оставалось лишь удивляться, как она не переломала ему кости. Они изрядно утомились, и не только из-за того что приходилось постоянно подниматься в горку. Воздух здесь был разряженный, и дышалось тяжело. С грузом на душе, Гордон оглядывал окружающий его пейзаж и приходил к неутешительным выводам. Если Белый Омут действительно построен на вершине горы, то в месте, где они будут учиться, круглый год будет зима. Снежные шапки на вершинах не тают даже летом. Вильнув в очередной раз и обогнув один из горных пиков, дорога вывела их на финишную прямую, открыв их взорам Белый Омут. Гордон невольно открыл рот, и надо отметить, не он один. Многие ученики-первогодки, так же онемели от увиденного. А те, кто постарше сдержанно продолжали идти вперёд. Почувствовав, что хватка Эли значительно ослабла, Гордон повернул голову в её сторону. Его сестра, совершенно забыв о своих страхах, созерцала эту красоту. И полюбоваться было на что. Стены из белоснежного мрамора, поднимались из снегов ввысь. Вдали виднелись башни и отдельные здания, в ущельях было полно соединительных мостиков, а все подходы к Омуту были усеяны лестницами. Все элементы строения были гармонично вмонтированы в гору. Рождалось впечатление, что Омут не был построен на горе, а был её естественным продолжением. Словно неведомая сила выдавила эти строения из скальной породы. Первым придя в себя, Гордон потянул Эли за руку, намекая, что пора идти дальше. К облегчению Гордона, Эли не стала вновь предпринимать попытки сломать его руку. Наоборот, даже ещё сильнее ослабила хватку. Вблизи Гордон увидел красивые витражные окна, которые выделялись из общей слепяще-белой гаммы, яркими цветами. Разноцветные рисунки на стёклах придавали Омуту торжественный вид.

Наконец они подошли к центральным воротам, через которые ученики цепочкой заходили внутрь. Прямо над воротами красовалось витражное стекло высотой метров двадцать. Мозаика из разноцветных стёклышек изображала седовласого человека в богатых одеждах, который держал в руках светящийся куб. Ниже была надпись: «Квинт Купер, первый из людей». А ещё ниже годы жизни: «1 января 0001 года — 23 января 0191 года».

Пройдя сквозь ворота, Эли и Гордон оказались в просторном вестибюле. Едва сделав несколько шагов, и оглядевшись, Гордон отчётливо понял, почему это место называется Белым Омутом. Белыми были стены, пол, потолок, мебель, форма учеников, рамы окон. От пола, стен и потолка разливался мягкий матово-белый свет, растворяя в себе одетых в белое людей. Натоптанные следы грязи от растаявшего на полу снега, исчезали в считанные мгновения, возвращая белоснежному мрамору стерильную чистоту. Даже грязь была не страшна этой всепоглощающей белизне.

Дети направились вслед за всеми, но сбоку их окликнули:

— Первокурсники сюда, пожалуйста, — низенький, лысеющий маг призывно помахал рукой.

Гордон, Эли, а так же ещё несколько ребят с агатовыми брошками, отделились от основного потока, и подошли к магу.

— Проходите в зал, вместе со старшими курсами и подождите объявления, — автоматически бросил им низенький маг, и призывно замахал рукой первокурсникам, которые только вошли. — Первокурсники сюда, пожалуйста!

— Можно подумать без него бы не разобрались, — буркнул один из первокурсников, отойдя от мага, и его приятель согласно кивнул головой.

Проследовав в дверь за спиной мага, они оказались в широком банкетном зале, который был сплошь уставлен круглыми столиками с едой. Несмотря на то, что ученики непрерывно прибывали, тесней от этого не становилось. Зал с лёгкостью вместил бы всех учеников школы. В конце зала стояло несколько прямоугольных столов, за которым восседали взрослые маги, среди которых был и магистр Боули. К неудовольствию Гордона, Датсон стоял неподалёку от магистра. Ученики же, в большинстве своём бродили между столиками, брали еду, разговаривали, приветствовали друг друга. Найдя свободный столик, Гордон и Эли с жадностью набросились на еду. Чай с кексами, которыми их угостил Чарльз Браун, трудно было назвать полноценной едой. В тот момент, когда Гордон набивал рот мясной запеканкой и запивал её соком, его случайно толкнул проходящий мимо ученик с голубой брошкой. Стакан, выбитый из руки Гордона, полетел на пол и разбился, расплескав остатки сока по полу.

— Ой, прости, я всё уберу, — обеспокоенно сказал мальчик, снимая блокировку со своего проводника.

Он описал носком ботинка полукруг, рядом с разбитым стаканом, затем провёл над ним рукой, и осколки исчезли. Сок моментально впитался в пол, так же как и грязные разводы от растаявшего снега. Уже через несколько секунд, ничто не свидетельствовало о недавнем столкновении.

— В первый раз в Омуте? — спросил мальчик, посмотрев на агатовые брошки и вновь возвращая рычаг блокировки на место. — Вы уж простите, не хотелось бы, чтоб вы подумали, что тут одни хамы. Я просто отвлёкся, извините.

— Да ничего, — Гордон улыбнулся. — Я не в обиде.

— Вы уже решили, на какой факультет запишитесь?

— Факультет? — недоумённо переспросила Эли, но под остерегающим взглядом Гордона осеклась.

— Так вы ещё не решили? Вы бы поторопились, выбрать нужно уже сегодня. Если всё ещё не знаете куда лучше записаться, то подойдите к столикам факультетов, — мальчик указал в конец зала на прямоугольные столы. — Там вам всё расскажут.

— Хорошо, мы так и сделаем. Спасибо тебе. Меня кстати Эли зовут. Эли Брук, — предприняла попытку познакомиться Эли.

— Гордон Раш, — поддержал её брат.

Доброжелательная улыбка мгновенно исчезла с лица мальчика, и он отступил на два шага от Гордона. Бросив подозрительный взгляд на Эли, он развернулся и быстро-быстро пошёл прочь, словно боялся заразиться страшной болезнью. Чувствуя на себе многочисленные взгляды, Гордон обернулся вглубь зала, и увидел как дети, перешёптываясь и хмурясь, смотрят на него. Взгляд наткнулся на знакомое лицо. Ян Тирсон, что-то говорил группе ребятишек, которые с ужасом прикрывали рты ладошкой. При этом Тирсон открыто, не стесняясь, показывал пальцем на Гордона. Не нужно быть гением, чтобы понять, о чём Тирсон рассказывает своим слушателям. Достаточно взглянуть на их лица. Пухлая девочка, посмотрела на Гордона осуждающе и покачала головой. Многие из детей заметив, что Гордон на них смотрит, отводили глаза. При этом подобное происходило не только возле Тирсона, а по всему залу. По оценкам Гордона, как минимум половина из присутствующих уже знали, что Гордона уличили в плетении тёмной магии. Ян Тирсон, бывший одноклассник Майка, и вправду оказался редкостным придурком. И когда он только успел всем растрезвонить? Гордон чертыхнулся и отвернулся.

— Эли, тебе лучше держаться от меня подальше, — печально вздохнул Гордон.

— Почему?

— Понимаешь, все уже в курсе, что я тёмный.

— Ну да… — оглянулась и поникла Эли. — Я тоже обратило внимание, что на нас как то странно смотрят. Только я не поняла, почему мне нужно держаться подальше? Я же знаю, как всё было на самом деле!

— Как ты не понимаешь? Если нас часто будут видеть вместе, то и тебя заклеймят.

— Гордон, — сочувствующе посмотрела на него Эли. — Ты, конечно, гений и всё такое… но порой такой дурак!

Эли направилась к столикам факультетов, а Гордон в растерянности гадал: похвалили его, или всё-таки отругали? Заметив, что Гордон стоит на месте, Эли вернулась и подтолкнула его в сторону столиков.

— Ну же! Идем, узнаем про факультеты.

Дойти до столиков они не успели, потому что Боули поднялся со своего места и поднял руку вверх, привлекая к себе внимание. Шум и гомон в зале мгновенно стих. Магистр, на которого были устремлены все взгляды, поднял бокал и сказал:

— Приветствую всех учеников и учителей, на очередном году обучения в Белом Омуте. Хочу сообщить первокурсникам, что поступить на интересующий вас факультет необходимо сегодня, до окончания нашего торжественного ужина. Запись происходит здесь, — магистр обвёл широким жестом прямоугольные столы. Боули говорил не напрягаясь, но его прекрасно слышал весь зал. — Если вы ещё не определились с факультетом, всю необходимую информацию вы так же можете получить здесь. Но прежде, мне бы хотелось объявить об открытии нового факультета, где будут обучать борьбе с тёмными магами.

— Существование которых не доказано! — громко буркнул пожилой маг от столика по соседству, на которого сразу же упал рассерженный взгляд Датсона. Пожилой маг, перебивший магистра, сразу бросался в глаза, благодаря своей нелепой всклокоченной бороде.

По залу прокатилась волна шёпота и шушуканья. Кое-где на лицах учеников виднелись кривые ухмылки. Гордон не мог понять в чём дело, но происходило явно что-то странное. Магистру Боули пришлось повысить голос, чтобы продолжить:

— Записаться на новый факультет вы так же можете… здесь. На этом всё, — потеряв интерес к происходящему, Боули залпом осушил свой бокал, и сел на место.

Толпа первокурсников, сопровождаемая взволнованным гомоном, начала подходить к столикам факультетов. Гордон и Эли предпочли подождать, чтобы потом в спокойной обстановке всё как следует разузнать. Когда основная масса первокурсников вновь разбрелась по залу, Эли и Гордон подошли к столикам. Двигаясь слева направо, они внимательно прислушивались к разговорам. У самого левого столика было больше всего народу, а за столом сидел мужчина, облачённый в форму магического флота. Табличка на столе, говорила о том, что этот столик принадлежит факультету пилотов. Что ж, подумал Гордон, не удивительно, что это самый популярный факультет в школе. Признаться, Гордон и сам больше всего склонялся именно к нему. Поднимать в воздух многотонных стальных монстров, парить в небесах как птица. Обычные люди об этом даже и мечтать не смеют.

— Скажите, — обратилась одна из девочек к магу за столиком, — А после учёбы можно будет выбрать, на каком корабле служить? Или только где прикажет флот?

— Безусловно, можно попроситься на один из кораблей, но нужно понимать, что везде есть свои требования, — с большим энтузиазмом ответил маг из флота. — Например, пилотом перехватчика может стать только маг, обладающий исключительной реакцией. А у работников орудийных расчётов должны быть большие запасы аумы. На боевые корабли вообще стараются брать именно тех, у кого больше аумы. Так что, всё зависит от индивидуальных качеств мага.

Гордон понял, что на боевой корабль ему ни за что не попасть. Как сказал Датсон, аумы у него ничтожно мало. А ну их, эти боевые корабли! Не очень-то и хотелось. На столе перед первокурсниками лежала россыпь фотографий, на которых были изображены порты, корабли всех размеров, маги флота снятые на фоне этих кораблей. Словом всё, что связано с флотом. Наверное, фотографии преследовали одну цель: показать первокурсникам, что их ждёт после школы. Вдоволь наглядевшись, они двинулись к следующему столу. Он принадлежал факультету техномагов. Чем они занимаются, Гордон представлял себе смутно, но фотографии на столе немного прояснили ситуацию. Оказалось, что техномаги занимались сборкой и ремонтом различных механизмов, которые работают с помощью магии. Например, двигатели, подъёмные краны, инженерные сооружения. Те же корабли для магического флота, полностью создавались техномагами. Следующий столик принадлежал факультету целителей. С этим как раз всё было понятно: лечение болезней, спасение жизней. Наверное, это очень здорово, помогать людям. Гордону понравилась сама идея, но он не был уверен, что справится. Всё-таки лучше всего у него получается делать вычисления, а как применить этот дар в целительстве он не представлял. Гордон всё больше склонялся к факультету техномагов. Вот уж где он сможет проявить себя! Но прежде чем принять окончательное решение, он решил ознакомиться со всеми вариантами. Предпоследний столик оказался без фотографий и вообще без какой-либо информации. Лишь надпись, свидетельствующая о том, что этот стол принадлежит факультету клериков. Увидев такое название, Эли заинтересовалась:

— А фотографий у вас нет?

Два невозмутимых лица взирали на Гордона и Эли из-за стола.

— Наш факультет не нуждается в рекламе.

По всклокоченной бороде, Гордон узнал в отвечавшем маге, человека который не верит в существование тёмных магов. Именно он перебил Боули во время выступления.

— А чему учат на факультете клериков? — не отставала Эли.

— Бороться с любыми проявлениями дьявола с помощью магии, разумеется.

— А можно поконкретнее? — упорствовала Эли.

Гордон не удивился, что у этого столика они были единственными первокурсниками. Вряд ли кому-то интересно полчаса выуживать информацию из молчаливых священнослужителей, чтобы понять смысл обучения на этом факультете. Оставив Эли искать истину в одиночестве, Гордон отправился к последнему столику, возле которого не было ни души. На столе имелась небольшая табличка, на которой было написано: «факультет иллюминатов». Одинокая дама с рубиновой брошью, сидящая за столом, полностью погрузилась в чтение какой-то книжки, и не замечала Гордона до тех пор, пока тот не кашлянул.

— Ах, да? Ты что-то хотел? — дама была явно озадачена тем фактом, что кто-то подошёл к этому столу. — Если узнать про факультет, то магистр уже и так всё сказал. А если ты записываться, то не советую. Будешь единственным учеником на весь факультет.

Дама покачала головой и вновь погрузилась в чтение. Гордон, поняв, что узнал достаточно, направился обратно к Эли.

Каково же было его удивление, когда подойдя к столику, он увидел, что Эли заполняет анкету. Маг выдал ей проводник, сумку с учебным планшетом и форму.

— Ты что идёшь на этот факультет? — удивился Гордон. — Я был почти уверен, что ты пойдёшь на факультет целителей.

— Целительство я тоже буду изучать. Не так глубоко как если бы пошла на факультет целителей, но всё же… В общем я решила, а ты?

— Я тоже. Пойду на факультет техномагов, — признался Гордон.

— Я была почти уверена, что ты пойдёшь туда, — улыбнулась Эли, и сдала свою анкету.

Вместе они отправились обратно к столу техномагов, но дойти до него не смогли. Кто-то поставил Гордону подножку, и мальчик с грохотом растянулся на полу, больно ударившись коленом. Эли подскочила к нему и помогла подняться. Встав, Гордон увидел, что путь ему преграждают трое старшекурсников, во главе с Логаном Финчем, который недобро ухмылялся.

— Эй, тёмный! Факультета тёмных магов здесь нет. Советую поискать где-нибудь в другом месте, — усмехнулся Финч, указывая пальцем на выход из Белого Омута.

— Он же вам ничего не сделал! — голос Эли дрожал от несправедливости.

— Так ты его подружка? — спросил Финч. — Подружка тёмного, только взгляните!

— Она моя сестра! — прорычал Гордон и, взяв Эли за руку, потянул её за собой.

Ах вот как? Внутри у Гордона всё так и кипело от гнева. Он направился обратно к последнему столу, за которым дама по-прежнему читала свою книжку. Сейчас он всем докажет, что он никакой не тёмный маг.

— Я хотел бы поступить на факультет иллюминатов, — скороговоркой сказал он даме, которая удивлённо на него уставилась.

— Уверен? — переспросила она и, поняв, что её не разыгрывают, протянула Гордону анкету.

Гордон, быстро вписав туда своё имя, древо, дату рождения и пол, отдал обратно. Дама, выудив из-под стола проводник, форму и сумку с планшетом, протянула их Гордону.

— Плести магию даже не пытайся, — строго предупредила женщина. — У тебя всё равно ничего не получится, проводники вам разблокируют лишь на первом занятии по «жестам». Но в планшете уже можешь покопаться, там много всего интересного. Поздравляю, с поступлением.

— Это ничего не меняет, — едва слышно сказал Финч, будто случайно проходя мимо. — Ты всё равно навсегда останешься тёмным пятном Белого Омута.

–Неудачник, — буркнул один из его дружков, задев Гордона плечом.

Гордон сжал кулаки в бессильной злости. Мальчик хотел было спросить у дамы, что ему делать дальше, но к нему нетвёрдой походкой, с бокалом в руке подплыл магистр Боули. Магистр одобрительно похлопал Гордона по плечу.

-Хорошй выбр, — заплетающим языком сказал Боули, как понял Гордон, имея в виду факультет. — Тока в этом году факультет откр-ли.

Гордон совершенно не узнавал магистра. Когда он видел его в приюте, тот казался деловитым, спокойным, рассудительным, пусть и молодым, но очень умным. А сейчас Гордон видел перед собой молодого парня-несмышлёныша, который впервые дорвался до алкоголя. Увидев, что к ним направляется Датсон, магистр поспешно осушил свой бокал. Гордон хотел было незаметно ретироваться, но Боули задержал его и насильно впихнул ему в руки пустой бокал, избавляясь от улик.

— Сушй! — заговорщически зашептал Боули. — Еси што, эт не мой.

Гордон растерялся и, не зная что ответить, кивнул.

— Я тебя повсюду ищу! — к ним подошёл Датсон, и Гордон поспешно отвернул лицо, не желая быть узнанным. — Тебе лучше пойти в свой кабинет, а Фултон объявит конец ужина.

— Я и сам обвлю! — успокаивающим жестом ответил магистр и поспешил сменить тему. — Хстати ты помнишь Гордона?

Гордон сквозь зубы, едва слышно чертыхнулся. Датсон, наконец, обратил внимание на стоящих рядом Гордона и Эли, и его глаза сузились.

— Всё-таки решил прилететь? — покачал головой Датсон. — Напрасно потратишь время, пацан. Над тобой все смеяться будут.

— Я это уже понял, спасибо, — холодно ответил Гордон.

Пока Датсон отвлёкся на Гордона, магистр Боули нашёл где-то новый бокал, и уже подносил его ко рту. Датсон, заметив это, среагировал молниеносно. Перехватив руку магистра и вырвав бокал, он поставил его на стол.

— Тебе на сегодня хватит, Тайбер! — сказал Датсон, но едва он отвернулся, Боули достал из кармана фляжку и, основательно к ней приложившись, вновь спрятал.

— А щё я не имею права одохнуть? — возмутился Боули. — И ваще я две недели дежрурил в блокадном кольце вокруг вулкана! Даркона этого стерёг, чтоб ему…

Гордон и Эли отошли чуть в сторону, но оставались достаточно близко, чтобы послушать, о чём говорят взрослые маги.

— Не ты один дежурил, я был с тобой, — сказал Датсон. — Это не повод напиваться.

— И за две недели единственное, шо было интересно, — не слушая Датсона, продолжил Боули. — То как корабль Гофмана щуть на куски не првали. Пердставляешь, я ему сигналю, такой… чтоб курс менял, а он прдолжает лететь сквозь облако пепла. Ну не болван?

— Не вижу в этом ничего смешного, — нахмурился Датсон. — Это же чудо, что никто не пострадал.

Датсон посмотрел на стол факультета, в который поступил Гордон.

— Название то выбрали? — спросил он у Боули.

— Да! Факультет ‘люминатов! А вупыскников будут ‘люминатами называть.

— Как-как? — не понял Датсон.

— Ил-лю-ми-на-ты! — собравшись с силами, по слогам проговорил Боули.

— Иллюминаты? Это что значит?

— Ну, с древнего перводится как-то «несущие свет» или «просветлённые» или «светлые», ну или как то так.

— Ха! А мне нравится! — воскликнул Датсон. — Великий Квинт не зря говорил: «Как корабль назовёшь, так он и полетит». Хорошее название, для факультета по борьбе с тёмной магией.

— Ой, я свсем забы-ыл сказать! На фикультет ‘люминатов же ученик запсался, пердставляешь?

— Правда? — обрадовался Датсон. — И кто же?

— Гордон, дисюда! — помахал Боули.

Пока Гордон шёл к ним, он увидел, как улыбка сползает с лица Датсона, а у самого мальчика возникло нехорошее предчувствие.

— Позвольть познкомить вас щёраз! — сказал Боули, с видом Деда Мороза достающего из мешка подарки. — Датсон, это Гордон Раш, ваш учник. Раш, это Илай Датсон, твой декан и оснватель факультета ‘люминатов.

ГЛАВА 7

«КОСАЯ БАШНЯ»

Молчание затянулось. Гордон Раш и Илай Датсон сверлили друг друга взглядами. Казалось, каждый из них думал о том, что всё это просто глупая шутка опьяневшего магистра.

— Он? — коротко бросил Датсон, неприязненно кивнув на Гордона. — Да у него аумы не хватит даже на то, чтобы шнурки завязать. Чему я смогу его научить?

— Магистр Боули, при всём уважении, я хотел бы перевестись, на другой факультет, — вставил своё слово Гордон.

— Вот видишь? Да он и сам уже понял, что не потянет! — обрадовался Датсон и шёпотом добавил. — И вообще, его же на тёмной магии поймали. Что скажут люди, если узнаю, что среди иллюминатов тёмный маг?

— Могли бы и не шептать! Все и так уже знают благодаря вам, — не понижая голоса, холодно сказал Гордон. Отчего-то к нему пришла уверенность, что именно Датсон разболтал об этом случае всем своим знакомым.

— К тому же он хам! — привёл ещё один аргумент Датсон.

Счастливая улыбка сошла с лица магистра, он слушал их, всё больше и больше мрачнея.

— Датсон, вы понимаете, что если… — Боули собрал всю волю в кулак и, казалось, даже протрезвел. — Если он уйдёт, то факультет тоже закроют.

— Вот и славно. Пусть уж лучше закроют, чем такие ученики.

— Нет не славно! — рявкнул Боули и, топнув ногой, пьяно пошатнулся. Окружающие, вздрогнув, уставились на магистра. — Я два месяца убеждал других магистров в необходимости открытия этого факультета. По вашей просьбе, Датсон, обивал пороги. Выслушивал насмешки! А теперь, когда мне это, наконец, удалось, вы заявляете, что факультет вам уже не нужен? Значит так! Вы будете обучать Раша, и без всяких возражений. А ты, Раш, будешь учиться на факультете иллюминатов.

— Но… — начал было Гордон, но Боули лишь отмахнулся.

— Датсон, после ужина я прошу вас приступить к вашим обязанностям. Как декан вы должны показать первокурсникам вашего факультета корпус, в котором они будут жить. Составить план занятий. Объяснить основные цели обучения и правила поведения в Белом Омуте. Я надеюсь, вы не забыли про это, — с этими словами он нацепил свою белую форменную фуражку и удалился шатающейся походкой.

Датсон проводил магистра печальным взглядом, и повернулся к Гордону, но прежде чем что-либо сказать, долго топтался на месте.

— Что ж, после ужина поговорим, — с едва заметной угрозой в голосе, произнёс Датсон, и пошёл по своим делам.

А Гордон остался стоять на месте, размышляя, как же его угораздило так вляпаться. Из всех возможных и невозможных вариантов, ему в деканы достался именно Датсон. Трудно было представить себе мага, который презирал бы Гордона ещё сильнее, чем он. Подошла Эли.

— Не переживай, — сказала она, тронув Гордона за плечо. — Может тебе всё-таки дадут перевестись на другой факультет? Попозже.

— Надеюсь, — буркнул Гордон. — Иначе этот Датсон меня изведёт.

Вместе они вернулись к своему столику, но у Гордона совершенно пропал аппетит, и за весь вечер, он больше ни разу не притронулся к еде. Им было хорошо видно, как Боули, уже не особо скрываясь от Датсона, накачивается спиртным. И как ученики, получив проводники и планшеты, постепенно разбредаются по залу. Всё меньше и меньше первокурсников оставалось возле столов. Когда, наконец, последний из них пошёл обратно в зал, к столам вышел тот самый низеньки маг с залысиной, который встречал их у входа. Он поднял руки вверх призывая всех к вниманию. Когда гул разговоров в зале стих, маг постучал себя мизинцем по горлу и заговорил. Он, так же как и Боули, говорил не напрягаясь, но при этом его голос был слышен по всему залу. Гордон понял, что они оба усиливали свои голоса с помощью магии.

— Кхм. Внимание всем! Для тех, кто не в курсе, я Николас Фултон, и я замещаю магистра Боули в школе, когда он эм-м-м… — Фултон бросил красноречивый взгляд на магистра, которого в этот самый момент выводили из зала под руки. — Когда он не может исполнять свои обязанности. Поэтому, рад объявить, что запись на факультеты завершена. На этом наш торжественный ужин заканчивается. Прошу деканов развести первокурсников по своим корпусам.

В зале сразу все пришли в движение. Столики в мгновение исчезли, вместе со всей едой и посудой, предоставив ученикам полную свободу перемещения по залу. Старшекурсники, быстро сориентировавшись, группировались возле своих деканов.

— Мне, наверное, нужно туда, — Эли указала на большую группу учеников разного возраста, столпившихся возле, мага со смешной, всклокоченной бородой. — Это мой декан. Увидимся, Гордон!

С этими словами, Эли убежала, оставив Гордона в одиночестве. Он озирался в поисках Датсона, но в толпе из нескольких тысяч человек, сделать это было непросто. Постепенно его начал охватывать страх, что все разойдутся а он останется в зале один. Наконец, когда большинство учеников сгруппировались вокруг своих деканов, Гордон его увидел. Датсон стоял неподалёку от одного из выходов, прислонившись к стене. Он с мрачным видом наблюдал за Гордоном, не делая никаких попыток привлечь его внимание. Гордон подошёл, и Датсон встретил его отповедью:

— Сколько тебя можно ждать? Иди за мной.

Гордон, молча сжав зубы, отправился вслед за Датсоном к выходу из зала. За дверью обнаружилась широкая лестница, поднявшись по которой на этаж выше, они вышли в длинный коридор. Сказать честно, это было больше похоже на тоннель, построенный поверх скальной гряды, чтобы добраться до нужного места не выходя на улицу. Панорамное остекление коридора, не пускало внутрь холод, но позволяло насладиться горными пейзажами, и Гордон невольно залюбовался. Заметив это, Датсон сказал:

— Ты бы не в окна глядел, а дорогу запоминал. Показываю один раз, между прочим. Этот коридор упирается прямо в Косую башню. Раньше башня была резиденцией действующих магистров образования. Но магистр Боули предпочитает жить в учительском корпусе, а башню решил отдать нашему факультету. Именно там ты будешь жить следующие пять лет, пока учишься в Омуте. Ну и может быть не только ты, если в следующем году на факультет поступит кто-нибудь ещё, разумеется.

Некоторое время внутри Гордона боролись любопытство и опасение, но любопытство победило.

— А почему магистр решил отдать эту башню? Почему ему здесь не нравилось? — обеспокоенно спросил Гордон.

— Там лестница винтовая, а кабинет на самом верху. Говорит подниматься очень трудно. Но окончательно он отсюда выехал, когда споткнулся на лестнице, и разбил две бутылки… эээ… — замялся Датсон. — Две бутылки лекарства. Очень ценного!

— Ясно, — буркнул Гордон, с трудом сдерживая улыбку. Похоже, магистр Боули был большим любителем горячительных напитков.

Войдя в Косую башню, они оказались в прихожей, стены которой полностью скрывались за множеством глубоких шкафов.

— Оставь верхнюю одежду здесь, — сказал Датсон, а сам пошёл к очень широкой колонне в центре этажа.

Дождавшись Гордона, Датсон потянул за рычаг, и в колонне появился проём. Колонна оказалась с секретом, в её полости имелась винтовая лестница. Они поднялись по лестнице на пару витков выше, и Датсон потянул другой рычаг, открывая выход на второй этаж. Здесь обнаружилось с десяток уютных диванов и несколько десятков не менее уютных кресел. И это не считая множества пуфиков, подушек и низеньких журнальных столиков. Жестом указав Гордону на ближайшее кресло, Датсон тяжело рухнул на соседнее.

— Это комната отдыха. Дальше подниматься не будем, осмотришь всё сам, — отдышавшись, сказал Датсон. Видимо, даже столь короткий подъём по лестнице сильно его утомил. — Раз уж ты единственный на весь факультет, то и башня полностью в твоём распоряжении. До поры до времени, разумеется. Располагайся на любом этаже, который тебе понравится. Но это потом. Сначала я объясню тебе, во что ты влез.

Гордон напрягся. Он уже догадывался, в каком ключе продолжится разговор.

— Первым делом, — продолжил Датсон, доставая из своей сумки свёрнутый листок. — Давай определим, какие лекции и практические занятия, тебе нужно будет посещать.

Датсон развернул листок, положил его на стол перед Гордоном, и у того разбежались глаза. На листке был перечень всех доступных занятий. Там были и «Теория магического плетения», и «Основы жестов», и «Азы техномагии», ещё «Анатомия» и «Целительство», и ещё куча другого.

— Значит так, раз уж тебе предстоит ловить тёмных магов, да-да, именно тебе, — с откровенным удовольствием издевался Датсон, — А тёмные маги не любят, когда их ловят, и оказывают сопротивление, советую посещать занятия по дуэльному искусству. Очень может пригодиться. Если конечно у тебя хватит аумы, хотя бы на блокирующее плетение. Ах, да… ты же ещё не знаешь, что такое блокирующее плетение. Прости, я забыл. Среди магов-то это любой малец знает.

С этими словами он сделал пометку в листке, напротив «Дуэльных искусств».

— Так же к обязательным предметам относятся: «Основы жестов», «Теория магического плетения», и «Противодействие тёмным плетениям». Противодействию я буду обучать тебя лично, когда ты накопишь достаточно аумы. То есть я хочу сказать, ЕСЛИ ты её накопишь, — Датсон хохотнул и, сделав ещё несколько пометок на листке, продолжил. — Помимо основных предметов, я настоятельно рекомендую посещать лекции по целительству и техномагии. Те знания, которые ты там получишь, могут пригодиться тебе в любой момент. Ещё советую посетить несколько лекций по истории развития магии. Это поможет тебе не прослыть необразованным олухом на всю школу.

Гордон коротко кивнул, а внутри у него всё бурлило от злости. Едкие подколки Датсона били точно в цель. Самое обидное было то, что Датсон во всём был прав. И в том, что у Гордона крошечные запасы аумы, и что он не знает много такого, о чём его сверстники знали с пелёнок.

— Что касается правил поведения, то здесь всё просто. Если обнаружится хоть намёк твоей причастности к тёмной магии, тебя отчислят, и навсегда конфискуют твой проводник. Я надеюсь, с этим у тебя проблем не будет. — Датсон строго посмотрел на мальчика. — Также нельзя применять магию на людей без их на то согласия. В остальном думай своей головой, прежде чем что-то делать. На этом всё.

Датсон поднялся и направился к выходу, но, не дойдя до винтовой лестницы, вспомнил:

— Расписание лекций и занятий есть в учебном корпусе и в библиотеке. Первая лекция по теории плетения завтра в девять часов, в учебном корпусе. Не вздумай опаздывать, за прогул основных предметов буду наказывать очень строго.

— Профессор! — окликнул Гордон, прежде чем Датсон вышел за дверь. — Вы когда-нибудь слышали о ком-нибудь из древа Рашей? Или из древа Брук?

Датсон остановился и посмотрел на Гордона переменившимся взглядом. В нём уже не было ни насмешки, ни издёвки.

— Я… — запнулся Датсон. — Нет. К сожалению, не помню никого из этих древ. Я бы на твоём месте спросил у декана техномагического факультета — у Ньмана. Он работает здесь дольше меня. Может быть, он знает больше. Ну, пока.

С этими словами Датсон удалился, оставив Гордона в одиночестве. Почти сразу после этого, Гордон отправился вверх по лестнице, заглядывая на каждый этаж. Сколько всего этажей было в башне, Гордон не знал, но твёрдо вознамерился исследовать их все. В башне было всё необходимое для жизни, и даже больше. Гордон обнаружил в башне гостиную, залы заседаний, спальни, кабинеты, туалеты и многое другое. Обнаружился даже просторный зал для бальных танцев, хотя Гордон не представлял, зачем он здесь нужен. Наконец, изнемогая от усталости, он поднялся на очередной этаж. Без сомнений, когда-то здесь был кабинет магистра Боули. Определить это оказалось нетрудно: здешняя мебель отличалась кричащей роскошью. Привыкшему к приютской простоте, Гордону первым делом бросалась в глаза вычурно-красивая мебель, изобилующая резьбой и декоративными украшениями. Мебель, конечно же, белая. Почему-то эта роскошь вызывала в мальчике чувство раздражения. Он и сам не мог понять, почему именно. Гордон подошёл к рабочему столу, стоящему в центре кабинета и внимательно огляделся. Магистр Боули явно собирал свои вещи второпях, когда переезжал в учительский корпус, или просто был в дурном расположении духа. Под столом виднелись вырванные листы какой-то книги. Заглянув за опустевший книжный шкаф, Гордон обнаружил там множество пустых бутылок. Неуверенно оглядевшись, он осторожно сел в рабочее кресло Боули, и на мгновение сам ощутил себя магистром. Роскошный интерьер, окружавший мальчика, помог окунуться в атмосферу жизни магистра. Именно в такой обстановке, важные маги принимают важные решения, подписывают важные документы, обсуждаю важные вопросы. Наигравшись в магистра, Гордон хотел было спуститься в ближайшую спальню и лечь спать, но выйдя на лестницу, заметил, что она не заканчивается на этом этаже, а уходит вверх. Странно, Датсон вроде бы говорил, что кабинет магистра на самом верху башни. Сгорая от любопытства, Гордон бегом преодолел несколько витков лестницы и, распахнув дверь, оказался на крыше башни. Но первым делом ему бросились в глаза не прекрасные горные пейзажи, а бассейн, который кольцом окружал Гордона. Мальчик даже на миг застыл от удивления. Однако круто быть магистром, подумал Гордон и улыбнулся. Датсон сказал, что башня в его распоряжении, а значит и бассейн тоже. Только он не понимал, какой толк от открытого бассейна в месте, где вечная зима, и как при таком холоде можно купаться. Несмотря на мороз, вода в бассейне почему-то не замерзала. Когда мальчик, наконец, отвлёкся от бассейна, он услышал вдали множество счастливых криков и возгласов. Слышалась музыка и даже нестройное пение. Гадая о том, что же это может быть, Гордон по одному из высоких мостиков пересёк бассейн и подошёл к краю крыши. Источник шума обнаружился сразу: на одной из крыш соседнего корпуса вовсю шла гулянка. Не иначе как старшекурсники отмечают начало учебного года. И о чём они только думают? Ведь если их поймают, мало никому не покажется. А вдруг и Эли с ними? Обеспокоившись, Гордон попытался разглядеть беловолосую голову среди толпы. Учитывая, что крыша была белой, а на учениках была белая форма, это было не легче, чем найти в снегах полярную лису. Поразмыслив, Гордон успокоился. Эли никогда бы не поступила так опрометчиво. Она всегда думает о последствиях, прежде чем что-то делать.

Осмотрев окрестности, Гордон понял, что находится в самой высокой точке Белого Омута. Отсюда можно было разглядеть все корпуса школы, коих было немало. Корпусы были соединены между собой многочисленными лестницами, мостиками, коридорами, траншеями, и возможно даже подземными тоннелями. Это было похоже не на школу, а на небольшой город. Окончательно замёрзнув, Гордон направился обратно в башню. Спустившись до бывшей спальни магистра, Гордон разложил свои немногочисленные вещи. Книги он сложил отдельной стопкой на прикроватную тумбочку. Конечно, спальня магистра была не единственной спальней в башне, и Гордон мог поселиться в любой из них. Но раз уж он был единственным жителем башни, он решил: а почему бы и нет?

Хоть уже и было поздно, перед тем как лечь, Гордон решил осмотреть проводник, который ему выдали. Поплотнее затянув многочисленные ремешки и застёжки, он подогнал проводник точно по своей руке. Трудно было сказать, что в этом приспособлении было такого особенного, но мальчик испытывал странное чувство восторга, от ощущения его тяжести на своей руке. Гордон повидал немало диковинных приборов в лаборатории Майка, но ничего и близко похожего на проводник, там не было. В основе конструкции лежал длинный прозрачный как стекло стержень, крепко обхваченный пластинами из светлого металла. Наверное, это и было самое главное в проводнике. Гордон попытался потянуть на себя рычаг блокировки, но тот словно прирос к месту. Помучавшись ещё несколько минут, мальчик сдался и переключил своё внимание на планшет. Он представлял собой прямоугольный лист стекла, обхваченный медной оправой. В оправе с торца имелось небольшое углубление с кнопкой. Он о таких вещах только слышал, но видеть вживую, а уж тем более держать в руках не доводилось. Тем не менее, Гордон быстро разобрался, как его включить. Собственно единственной кнопкой на планшете и была кнопка включения. Стекло разгорелось внутренним светом, и внутри появилось множество значков с надписями. Гордон читал: «Самостоятельные работы», «Классные занятия», «Архив библиотеки», «Блокнот», «Чат факультета иллюминатов», «Расписание занятий», «Информация о факультетах», «Прочая информация». Не понимая как управлять планшетом, Гордон тряс его и водил над ним рукой. Вежливо просил его, и даже просил невежливо. Ничего не помогало, на экране как приклеенные висели значки и надписи. Когда Гордон уже пришёл к выводу, что управлять им можно только с помощью магии, он случайно ткнул пальцем в экран. Значки загородила табличка с надписью следующего содержания: «Ошибка. Архив библиотеки недоступен. Подключите планшет к контактному шнуру». Догадавшись как именно нужно управлять планшетом, Гордон убрал табличку и ткнул пальцем в «Чат факультета иллюминатов». Прочитав всплывшую на экране инструкцию и выяснив, что с помощью чата можно общаться с друзьями по факультету на расстоянии, Гордон пришёл в восторг. На экране появилась надпись:

«Гордон Раш входит в чат».

А снизу появилась панель с буквами. Понажимав на буквы, Гордон понял, что может набирать текст. Такой способ записывать ему очень понравился. Это можно было делать даже быстрее чем на бумаге, если бы конечно буквы расположили в алфавитном порядке, а не как попало. «Й», «Ц», «У», «К». Чёрт, да где же буква «В»? Ага, вот она! Через некоторое время Гордон, наконец, допечатал и на экране появилось:

«Гордон Раш: Всем привет!»

А ещё через некоторое время:

«Гордон Раш: Здесь кто-нибудь есть?»

Но сколько бы Гордон ни ждал, ответа так и не было. Ещё раз прочитав название «Чат факультета иллюминатов», мальчик понял, что в чате не может быть никого, кроме него самого. Ведь он единственный кто поступил на этот факультет. Никто не ответит.

В этот момент он остро почувствовал свою отчуждённость от всех остальных учеников. Все они праздновали на крыше, пока он сидел здесь в абсолютном одиночестве. Даже Эли, с которой они никогда не разлучались, была далеко. Ну и пусть, подумал Гордон, зато у меня есть своя собственная башня.

С этими мыслями он лёг в постель. Он не мог даже примерно сказать, сколько сейчас времени. По его разбитым часам узнать этого было нельзя. Главное проснуться как можно раньше, и не опоздать на первую лекцию. Интересно как это сделать без будильника? В приюте-то их всегда будила Лили. Переживая о том, как бы не проспать свой первый учебный день, Гордон и сам не заметил, как погрузился в глубокий сон.

ГЛАВА 8

«ДУЭЛЬ»

Проспать лекцию Гордону было не суждено, потому что из сна его выдернула неожиданная тряска. Испугавшись, что началось землетрясение, мальчик как ошпаренный вскочил с кровати, и тряска тут же прекратилась. Когда он сообразил, что трясётся только кровать, а всё остальное неподвижно, картина стала ясна. Кровать таким образом пыталась разбудить его, при этом справившись со своей задачей на все сто: сна у Гордона не осталось ни в одном глазу, а сердце шумно колотилось. Кровать, посчитав свою задачу выполненной, встряхнулась и сама заправилась. Гордон почувствовал себя нехорошо: оказывается, он всю ночь спал на самой необычной кровати из всех, которые ему доводилось видеть. Нет, он конечно же догадывался, что жизнь среди магов будет необычной, но это уже перебор! Кто знает, что взбредёт в голову этой кровати? Хотя, какая голова? У неё ведь даже головы нет. Гордон пообещал себе впредь осторожнее относиться к безобидным с виду вещам, и с подозрением огляделся. К счастью никакая другая мебель признаков жизни не подавала. Гордон оделся в белую школьную форму и подошёл к зеркалу. А ничего, подумал он, глядя на своё отражение. Пиджак сидел на нём отлично, но вот брюки были чуть длиннее, чем он привык. Штанины почти полностью накрыли мягкие белые туфли. Прямо над выходом на лестницу нашлись красивые настенные часы, и мальчик с облегчением выдохнул: не проспал. До лекции оставался ещё целый час, и Гордон потратил его на то, чтобы привести себя в порядок и раздобыть еды. К слову говоря, с едой было всё совсем непонятно. Датсон ничего не говорил про это, но Гордон во время осмотра башни, нашёл на четвёртом этаже кухню. Спустившись туда с утра, он более тщательно осмотрел содержимое шкафчиков, и понял, что они просто ломятся от продуктов. Но от этого не становилось легче, еду нужно ещё и приготовить. В приюте всегда готовила Лили, иногда ей помогали девочки. Не то чтобы Гордон ни разу не пытался готовить, просто из этого никогда не получалось ничего хорошего. Безнадёжно вздохнув, он взял сковородку и решил поджарить себе яичницу. Говорят, с этим кто угодно справится, но, как оказалось, не всё так просто. Мальчик лишь на секунду оторвал взгляд от плиты, чтобы посмотреть, сколько времени осталось до лекции, а когда вернулся, яичница уже безнадёжно подгорела. В этот момент Гордон понял, что именно здесь и сейчас заканчивается его детство. Теперь ему предстоит самому о себе заботиться, и никто ему помогать не станет. Через силу проглотив свой подгоревший кулинарный шедевр, по виду напоминавший подошву, Гордон бегом бросился на свою первую лекцию. Пройдя сквозь длинный коридор и спустившись по лестнице, он вновь оказался в зале, где проходил вчерашний ужин и распределение по факультетам. Найти оттуда путь к учебному корпусу оказалось проще простого, достаточно было проследить за другими учениками. Гордон по понятным причинам спрашивать дорогу не стал. Он не пробыл здесь и дня, а его ненавидит уже весь Белый Омут. Зайдя внутрь учебного корпуса, Гордон услышал разговор двух девочек-первокурсниц:

— Так значит у нас сейчас теория магического плетения?

Гордон резко обернулся и двинулся вслед за ними. Если они идут на ту же лекцию что и он сам, вопрос с поиском нужной аудитории отпадает.

— Да. Неужто мы и вправду идём на свою первую лекцию? — возбуждённо сказала одна из девочек. — Я думала, не доживу до тринадцатилетия!

Через некоторое время они подошли к массивным дверям, у которых столпились чуть ли не все первокурсники.

-Гордон! — окликнули его из толпы, и на встречу ему выбежала радостная Эли.

Взгляды окружающих тут же пали на Гордона и тот чертыхнулся. В толпе не было ни единого доброжелательного выражения лица. Лишь Эли, которая шла к Гордону и ничего не видела за своей спиной, продолжала лучезарно улыбаться.

— Ты не могла бы поменьше привлекать ко мне внимание? — недовольно проворчал Гордон, отводя сестру подальше.

— А что такое? — не поняла Эли, но, лишь бросив взгляд назад, быстро повернулась к Гордону с самым виноватым выражением на лице. — Ой, прости.

— Да ладно, — Гордон махнул рукой и осмотрел сестру.

Она так же была одета в школьную форму, но её пиджак был длиннее, а вместо брюк была длинная юбка. Надо признать, что белая одежда ей очень шла, несмотря на то, что усиливала её бледноту.

Гордон поинтересовался, как она провела вчерашний вечер, и Эли, пожав плечами, описала всё в подробностях. Оказалось, её знакомство со своим факультетом и деканом было почти таким же, как у Гордона. За исключением того, что она, в отличие от своего брата, провела вечер в весёлой компании. И ей не пришлось готовить завтрак самой: старшекурсницы приготовили на всех. А ещё, декан не считает её ничтожеством и бездарью. А в остальном всё так же. Оказалось, что даже разбужены они были одинаково: кровати со встроенным будильником были у всех. Эта новость Гордона сильно обрадовала, он уж решил, что ему одному попалась чокнутая кровать.

Наконец, двери распахнулись, и толпа первокурсников ввалилась в просторную аудиторию. Гордон и Эли выбрали себе место позади остальных, чтобы не чувствовать сотни взглядов, буравящих их спины. Вокруг них быстро образовалась мёртвая зона: садиться слишком близко к тёмному магу никто не желал. Сказать честно, Гордона это даже радовало. Хоть надоедать не будут. А вот Эли, заметив вокруг себя десятки пустых мест, слегка погрустнела. Когда все расселись по местам и достали свои планшеты, учитель, восседавший за кафедрой мужчина с мягким интеллигентным лицом, встал и поприветствовал детей.

— Меня зовут Нил Бейкер, и я буду преподавать у вас теорию магического плетения следующие пять лет.

Все затихли, внимая каждому слову учителя.

— Итак, что же такое магическое плетение? Что такое магия? Для чего она нужна? Обо всём этом вы узнаете здесь. Но прежде всего мне бы хотелось поговорить о ваших проводниках. Многие из вас не понимают этого, но проводник — это не только инструмент для высвобождения магической энергии, но и ваш хлеб, ваше удостоверение личности и ваш пропуск в жизнь. Берегите его! И не забывайте ставить проводник на блокировку, когда не собираетесь плести магию. Незаблокированные проводники — главный источник несчастных случаев. Берегите себя и окружающих. Но ближе к делу! Давайте узнаем, как именно маги плетут свою магию!

Из полуторачасовой лекции Гордон узнал много нового, но запоминалось всё это с трудом. Он вообще плохо запоминал информацию, которая не имела отношения к цифрам и формулам. Но запомнил он вот что: магию плетут с помощью жестов и эмоций. Два абсолютно одинаковых жеста, выполненные с разными эмоциями, дадут разные результаты. И этого Гордон никак не мог понять. Для него эмоции представлялись чем-то нереальным, тем, что нельзя ни измерить, ни подсчитать. Как, например, отличить радость от ликования? Или скуку от тоски? Где граница между гневом и яростью? А ведь профессор Бейкер специально отделял эти понятия друг от друга. Он утверждал, что нужно овладеть своими эмоциями, чтобы научиться хорошо плести магию. Помимо этого, учитель коснулся темы о тёмной магии (на мгновение все головы повернулись к Гордону). Как Гордон уже успел узнать, тёмная магия плетётся с помощью негативных эмоций. К ним относились и страх, и злость, и гнев, и зависть, и многое другое. Как выразился профессор Бейкер: любые тёмные помыслы.

— Даже желание причинить другому человеку вред, — говорил Бейкер. — Может привести к неосознанному плетению тёмной магии. Поэтому, первое чему обязаны научиться ученики Белого Омута, это абсолютному контролю над своими эмоциями и помыслами. Если не уверен, что сможешь исполнить магическое плетение без происшествий, то лучше держи проводник на блокировке. Ученика, который хоть раз используют тёмную магию в школе или вне её стен, ждёт отчисление и конфискация проводника. Пожизненная и без права восстановления. Даже многие уважаемые маги, будучи в преклонном возрасте, лишались всего из-за неосторожности, из-за секундной слабости. Никогда не забывайте про самоконтроль!

В конце лекции, Бейкер вставил ещё несколько слов о проводнике. Сказал, что магия рождается внутри мага, когда тот испытывает какие либо чувства, превращается в плетения во время движений-жестов, а высвобождается наружу с помощью проводника. На этом он закончил лекцию и отпустил детей.

После лекции, Гордон и Эли вышли из аудитории, молчаливо обдумывая полученную информацию. Для мальчика прояснилось многое из того, что не давало ему покоя. И теперь он понял, как именно ему удалось победить фероса на вершине маяка. Надо же, как всё совпало! И движения, и эмоции, и порез вместо проводника. В этот момент из задумчивости его вырвал бесцеремонный толчок в плечо. Гордон обернулся на толкнувшего его первокурсника, думая, что это Ян Тирсон или кто-то из его дружков, но ошибся. Это был абсолютно незнакомый мальчик, который просто куда-то спешил, расталкивая всех на своём пути. Догнав своего друга, он затараторил так, что было слышно на весь коридор:

— Помнишь, вчера на трапе пятикурсники поссорились? Джордан Мейс обозвал Агату Ур безродной! Помнишь? Якобы у неё даже древа своего нет. Так вот она вызвала его на дуэль, — захлёбываясь от восторга, рассказывал своему другу мальчик. — Начнётся через пять минут в дуэльном зале!

-Здорово! — обрадовался второй мальчик. — Так чего мы ждём? Идём смотреть!

Кое-кто из учеников последовал за ними, но большинство не выказало интереса. Заинтригованный Гордон, бросил на Эли вопросительный взгляд.

-Может, и мы пойдём? Это ведь очень интересно!

-А не опасно? — засомневалась Эли.

Но уговаривать её долго не пришлось, ейи самой было интересно взглянуть. Через минуту они уже бежали вслед за другими детьми, спешащими на арену. Войдя внутрь дуэльного зала, они увидели ещё около сотни детей, большинство из которых были первокурсниками. Старшекурсникам видимо было некогда смотреть дуэли, или такие зрелища им просто наскучили. В любом случае мест на трибунах хватало с избытком. Гордон хотел было сесть в первом ряду, но Эли не хотела садиться так близко и оттащила брата на самый последний. Арена представляла собой круглый зал, в центре которого имелась площадка, окружённая весьма глубоким рвом. Наверное, чтобы никто не сбежал с арены, невесело подумал Гордон. На эту площадку вышли трое: взрослый маг и два старшекурсника. Девушка и парень. Только сейчас Гордон заметил, что на полу площадки, в разных её концах, были нарисованы два круга: синий и красный. Девушка встала в красный, а парень в синий. Взрослый маг, который видимо был судьёй, встал в центре и сказал:

— Дуэлянты, назовите свои условия!

— Она признает перед всей школой, свою неправоту. Извинится лично передо мной. А так же будет до конца года готовить мне завтраки, — с этими словами юноша нахально ухмыльнулся.

— Условия Мейса приняты. Условия Ур?

— Никаких, — безмятежно ответила Агата Ур, улыбнувшись одними уголками губ.

После этих её слов, весь зал пришёл в невероятное возбуждение. Все восторженно загомонили, а какой-то старшекурсник справа от Гордона воскликнул:

— Во даёт! Зачем тогда вообще было вызывать его на дуэль?

— Условия Ур приняты! Правила проведения дуэли стандартны, — продолжил судья и указал на ров, который опоясывал круглую арену и отделял её от трибун. — Первый кто будет сброшен, вытолкнут, выбит в яму — проиграл. Ваша задача сделать так чтобы оппонент оказался в яме, и не оказаться там самому. Запрещено наносить травмы не совместимые с жизнью, применять плетения тёмной магии, и физически контактировать. Разрешено всё, что не запрещено. Теперь покажите, что на ваших проводниках включена блокировка.

Агата Ур и Джордан Мейс закатали рукава, продемонстрировав судье свои проводники. Судья отошёл на самый край арены и с помощью магии создал над собой прозрачный купол. В это же время, мостик, по которому перебрались через ров дуэлянты, поднялся, отрезая пути к отступлению.

— Приготовьтесь. Старт после гонга.

На трибунах повисло напряжённое молчание, все ждали сигнала. Лицо Джордана Мейса выражало решительную враждебность, он сжимал кулаки в предвкушении. Агата Ур наоборот выглядела расслабленной. Звенящую тишину разрезал удар гонга, и противники стремительно отдёрнули рычаги блокировки. То, что началось дальше, заставило мальчика широко распахнуть глаза. Стремительными движениями, Ур послала в Мейса красный дымящийся шар, который возник из воздуха у неё в ладони. Мейс в попытке защититься воздвиг перед собой плоскую прозрачную преграду, вроде той, под которой укрылся судья. Шар стукнулся об препятствие и, упав на землю, задымил ещё сильнее. Клубы коричневато-красного дыма, поглотили юношу и из облака раздались звуки громкого кашля. Через мгновение в дуэльном зале поднялся ветер, и отнёс облако дыма в сторону. К несчастью для Гордона и Эли именно к ним. Лишь глотнув едко-кислого воздуха, Гордон мгновенно закашлялся, а из глаз брызнули слёзы. Помощь пришла незамедлительно: судья выполнил несколько жестов и дым рассеялся. Тем временем ход дуэли принял новый оборот. За то короткое время, что Гордон пробыл в дыму, противники сблизились на расстояние вытянутой руки. Они стремительно двигались, стараясь оттеснить неприятеля к краю арены, но при этом не касались друг друга. Да это и не требовалось. Порой плетения ударялись друг о друга с такой силой, что весь дуэльный зал содрогался. Лишь вовремя поставленные щиты спасали их от неминуемого поражения. Отчасти это было похоже на танец, но лишь отчасти. Скорей это напоминало боевое искусство, очень сложное и очень красивое. Все движения были выверены до миллиметра, даже стойки были сбалансированы для поддержания равновесия. Противники кружили в тщетных попытках нащупать слабое место у оппонента. Плетения Мейса были намного мощнее плетений Ур, но девушка более искусно и грациозно двигалась. Она с лёгкостью уклонялась, отскакивала в сторону и тут же атаковала в ответ. Порой их руки двигались с такой скоростью, что сливались в единое размытое пятно. Поняв, что в ближнем бою она долго не протянет, Агата Ур отскочила от Мейса. При этом прикрыв своё отступление яркой вспышкой, которая на мгновение ослепила юношу. Мейс в долгу не остался и послал в ответ сноп белых искр. Ур не успела поставить защиту и одна из искр прожгла юбку и вскользь задела бедро. Девушка, вскрикнув от боли, схватилась за обожжённое место. Эли, ужаснувшись, громко втянула в себя воздух, и прикрыла рот ладошкой. Внутри у самого Гордона всё кипело от возмущения. Что-то во всём этом казалось ему в корне неправильным. Может то, что юноша сделал больно девушке, что лично Гордон считал неприемлемым. А может и то, что судья никак на это не отреагировал, а это значит, что подобное среди магов было нормой. Мейс в это время самодовольно ухмыльнулся и послал в Ур отталкивающее плетения, намереваясь выбить её с арены. Но на этот раз она была готова и, вскинув обе руки вверх, поставила перед собой защитный полупрозрачный барьер. Полуоторванный подол юбки съехал вниз по ноге, оголяя некогда обожжённую кожу. Но ожога не было! Тут до Гордона дошло, что она не просто так держалась за рану: в это время она лечила свой ожог. Видимо она учится на факультете целителей. Это открытие привело Гордона в восторг. Он не знал, почему эти двое сейчас сражаются друг с другом, так же как не знал, с чего началась их вражда. Не знал кто из них прав и кто виноват, но он точно знал за кого болеет. Вперёд, Агата Ур!

Ур, под напором Мейса, отступила ещё на несколько шагов к краю арены. Мейс как-то по-особенному сильно размахнулся и волнообразно всплеснул руками в сторону девушки. Пол под ногами девушки заходил ходуном и она потеряла равновесие. Юноша, увидев это, не упустил возможность закончить дуэль и послал в Ур ещё одно отталкивающее плетение. На этот раз она не стала блокировать плетение и даже не уклонилась. Она крутанулась на месте словно юла, и вокруг неё возникли тёмно-синие вихри, скрыв за собой силуэт девушки. Как только вихрь разметал отталкивающее плетение, Ур перестала крутиться, и её вновь стало видно. С трибун отовсюду доносились восхищённые возгласы.

— Ого! — воскликнул всё тот же старшекурсник сидящий справа от Гордона. — Что это было? Такому на дуэльных искусствах не учили!

— Её же лично Датсон обучает, — напомнил ему сосед сидящий правее. — Так что ничего удивительного.

— Да-а-а. — протянул старшекурсник. — Хотел бы я к нему в личные ученики.

— Мечтай! Он кого попало не берёт.

Гордон лишь скептически усмехнулся. Эти двое явно плохо знали Датсона, раз рвались к нему в ученики. Хотя, надо полагать, Датсон не ко всем так относится как к Гордону. Из размышлений его вырвал резкий хлопок, и распространившаяся по залу взрывная волна, которая разметала волосы зрителей. Ур применила какое-то очень мощное плетение, которое откинуло Мейса обратно в центр арены. В ответ на это, Мейс вновь выдал из ладони залп белых искр. Но девушка скрылась в уже знакомых тёмно-синих вихрях. Искры, столкнувшись с защитой Ур, разлетелись по всей арене и погасли.

— Ей не стоит затягивать дуэль, у Мейса-то аумы явно побольше будет. Если так и дальше пойдёт, она скоро выдохнется, а он будет ещё полон сил, — прокомментировал ситуацию старшекурсник справа.

Мейс потерял решимость и, отступая ещё на шаг, начал было что-то плести руками, но именно в этот момент Ур его подловила. Повинуясь её жесту, одна из больших каменных плит покрывавших пол позади юноши слегка приподнялась. Этого хватило, чтобы Мейс споткнулся и начал падать. Но он не успел коснуться пола, так как в него попало отталкивающее плетение. Вскрикнув от неожиданности, Мейс кувырком полетел к краю арены. При каждом перевороте, он больно бился головой об пол, а после вылетел с арены, и плашмя упал на дно рва. Все кто был на трибунах, восторженно вскочили с места. Судья вышел в центр зала.

— Победителем объявляется Агата Ур, с пятого курса факультета целителей, — во всеуслышание объявил тот и трибуны одобрительно загудели. — Джордан Мейс с пятого курса факультета целителей, должен выполнить условия дуэли. Но так как условий не было, он освобождается от этого. Джордан пройди в больничное крыло, там тебе окажут помощь.

— Спасибо, де дуждо, — послышался гнусавый голос Мейса из ямы. Видимо при падении он разбил себе нос. — Бне де дужда побощь.

— Не глупи, Мейс! Быстро в больничное крыло!

Наверное, из ямы имелись свои выходы, потому что Мейс так и не выбрался наружу. Агата Ур, явно довольная собой, шла по мостику к выходу из зала.

— Отличная дуэль была, — позади себя, Гордон услышал голос Нила Бейкера, преподавателя теории плетения. — Сразу чувствуется, чья школа.

Гордон обернулся, чтобы посмотреть с кем он разговаривает, но увидев Датсона, быстро отвернулся. Датсон глядя на свою ученицу, прямо раздулся от гордости. Так он что, был здесь всё это время? Оставалось лишь молиться, чтобы Датсон его не заметил. Нет, конечно Гордон не испугался, просто не хотелось лишний раз попадаться ему на глаза. Мальчик был уверен, что Датсон обязательно поставит Агату Ур в пример Гордону. Мол, вот как нужно, а ты неотёсанный провинциал, со скудным запасом аумы, ничего не знающий о магии. Может вслух он об этом и не скажет, но подумает точно.

Учителя стояли прислонившись к стене, неподалёку от выхода из зала. Так как выйти не обратив на себя внимания не представлялось возможным, Гордон ждал. Лишь когда они ушли, он поднялся и в общем потоке учеников покинул зал арены. На ходу он размышлял об увиденном, но не о дуэли. Ему не давал покоя гордый вид Датсона. На секунду он представил, что Датсон смотрит так на него. Внутри у Гордона тут же разгорелась мучительная зависть к Агате Ур. Именно в этот момент, мальчик пообещал себе, что когда-нибудь Датсон будет им гордиться.

ГЛАВА 9

«ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬ»

Первая учебная неделя была столь насыщенной, что у Гордона частенько болела голова от переизбытка информации. Но это было наименьшей из его бед. О том, что он тёмный маг, уже узнали абсолютно все. Те, кто посмелее намеренно задевали в коридорах и ставили подножки, а остальные избегали встречаться с Гордоном взглядом. Как со временем понял Гордон, их раздражало вовсе не то, что он когда-то давно применил тёмную магию, а то, что после этого его взяли учиться в Белый Омут. Это казалось им несправедливым, нечестным по отношению к остальным. Раньше не было никаких исключений из правил: применил тёмную магию — попрощайся с проводником. А Гордону магистр дал второй шанс. И именно отсюда произрастала враждебность, по отношению к мальчику.

Но было немало и приятных моментов за последнюю неделю. Например, с той самой дуэли они с Датсоном ни разу не виделись, о чём Гордон ни капли не жалел. А ещё, он научился различать учеников с разных курсов и факультетов. Его догадка, что на каждом курсе свой камень в брошке, подтвердилась. Первому курсу полагался белый агат, второму голубой лазурит, третьему зелёный малахит, четвёртому коричневый обсидиан, а пятому чёрный оникс. Со временем, Гордон научился отличать учеников с разных факультетов по форме. Курсанты с факультета пилотов носили кители и фуражки и частенько перемещались по школе, маршируя строем. Целители были одеты в некое подобие медицинских халатов. А форма техномагов была сплошь усеяна многочисленными кармашками, ремешками, застёжками, для удобного хранения различных инструментов. Форма иллюминатов, в которую был облачён Гордон, напоминала деловой костюм. Парней в форме клериков Гордон пока не видел, и мог судить лишь по своей сестре: юбка чуть ниже колен, длинный пиджак и не очень длинная накидка с капюшоном. В общем, теперь он хоть как-то ориентировался среди толпы учеников.

Гордон по-прежнему жил в своей башне в одиночестве, но Эли почти каждый день заходила к нему в гости. Датсон, напротив, не искал встреч с мальчиком, и Гордон был этому только рад. Хотя он догадывался, почему Датсон не заглядывал в Косую башню. В памяти ещё были свежи воспоминания о том, как тяжело дышал декан, взойдя по лестнице всего лишь на два этажа вверх. Во многом благодаря этому мальчик поселился почти на самой вершине башни. Кстати, однажды взглянув на Косую башню из окна учебного корпуса, Гордон осознал, что она действительно была «косой». То есть в прямом смысле была построена под наклоном. Когда Гордон находился внутри, ничего не было заметно. Полы были ровные, стены тоже. Но стоило выйти и взглянуть на башню со стороны, сразу становилось видно, что она под наклоном. Гордон потратил немало сил и времени, чтобы понять, в чём здесь секрет, но так и не понял. В итоге махнул рукой, убедив себя в том, что это происки здешних магов-шутников.

Однажды утром, в очередной раз разбуженный весьма сильной тряской, Гордон хмуро побрёл на кухню. За прошедшую неделю готовить он стал ничуть не лучше. Любые попытки приготовить что-либо съедобное (не говоря уж про вкусное), оканчивались полным крахом. Гордон уже начал опасаться, что если не научится готовить в самое ближайшее время, то умрёт с голоду. Предчувствуя новую неудачу на кулинарном поприще, Гордон неохотно толкнул дверь, заходя на кухню. В нос ему тут же ударил запах жареных (и при этом не горелых!) оладий. Взглянув в сторону плиты, Гордон сначала замер от неожиданности, а потом обрадовался. Над огнём сама по себе танцевала сковородка, подкидывая и переворачивая оладьи. Неподалёку, нож деловито строгал крупными ломтиками сыр и хлеб.

— Ну, наконец-то! — воскликнул Гордон. — Сразу так нельзя было?

Услышав мальчика, сковорода и нож остановились, и в нерешительности повернулись к Гордону.

— Ой, простите, простите! Не обращайте на меня внимания, — сияя от счастья, успокаивающе замахал руками Гордон. — Продолжайте.

Сковорода и нож «переглянулись», и тут… сковородка резко подбросила в воздух оладьи и безжизненно упала на плиту, затушив огонь. Со столешницы подскочила тарелка с горкой уже готовых оладий и поймала подкинутые. Так же в воздух взмыла разделочная доска и поспешно свалила поверх оладий ломтики сыра и хлеба, при этом полностью проигнорировав тот факт, что несколько кусочков упало мимо тарелки на пол. Тарелка, виляя широкими зигзагами, словно избавляясь от погони, устремилась к выходу, потеряв по пути ещё несколько кусков сыра и хлеба. Нож полетел следом. До Гордона, который уже начал в предвкушении потирать руки, наконец-то дошло, что здесь что-то не так. Всё это очень походило на паническое бегство.

— Постой!

Мальчик бросился было вслед за тарелкой, но путь ему неожиданно преградил развернувшийся в его сторону нож. Делая опасные замахи в сторону Гордона, нож отчаянно прикрывал отступление тарелки.

— Эй! Ну, ты чего? — мальчик от изумления попятился.

Нож на мгновение обернулся к двери, дабы убедиться, что тарелка благополучно улизнула. Затем сделал ещё один взмах в сторону мальчика и рыбкой скользнул в дверной проём, хлопнув дверью на прощанье. А Гордон так и остался стоять, пытаясь дать произошедшему хоть какое-то логическое объяснение. В голову не лезло ничего, кроме очевидной мысли: у него самым наглым и дерзким образом украли еду!

— Ну вообще! — сокрушённо пробормотал Гордон.

Дверь на кухню приоткрылась и внутрь заглянула Эли. Она недоумённо потянула носом, явно удивлённая приятным запахом оладий.

— Гордон, что у тебя тут происходит? В меня чуть не врезалась тарелка с оладьями.

После того как Гордон ей всё рассказал, она расхохоталась настолько заразительно и звонко, что уже через минуту Гордон смеялся вместе с ней. Лишь урчание в животе у Гордона смогло унять их смех. Эли с сочувствием посмотрела на брата и принялась готовить завтрак. А Гордон, не веря, что его наконец-то кто-то покормит, уселся за стол и стал ждать. И уже через несколько минут жадно впился в хрустящий тост.

— Это фамый фкуфный тофт фто я ел! — сказал Гордон с набитым ртом, и при этом ничуть не слукавил.

Конечно же, Эли понимала, что похвала Гордона связана с тем, что он неделю сидел на голодно-горелом пайке, но всё равно польщённо улыбнулась. Сама она ничего не ела, лишь смотрела, как брат поглощает один за другим её тосты. Заметив это, Гордон прожевал и спросил:

— А ты не будешь завтракать?

— Я уже поела. Я вообще сегодня очень рано встала. Сегодня же первый урок жестов! Нам разблокируют проводники и впервые позволят сплести какую-нибудь магию. Я так волнуюсь!

У Гордона начисто пропал аппетит. Как он мог забыть? Он так ждал этого дня, и так его боялся. Сегодня им разблокируют проводники, и начнут учить уже настоящей магии, а не только теории. Но Гордон был не уверен, что у него что-либо получится. С его-то запасом аумы, он рискует выставить себя посмешищем на всю школу. Приятное чувство насыщения, появившееся в животе, исчезло, уступив место холоду. Как будто он ел не горячие тосты, а колотый лёд. Эли не заметила резкой перемены в лице Гордона, и продолжала беззаботно лепетать:

— Интересно, чему нас научат сначала? Я бы хотела научиться создавать огонь. А ты?

Гордон подумал про себя, что был бы рад научиться чему угодно, а вслух сказал, что он ещё не думал об этом.

Они отправились на занятие вместе. Вообще, такое происходило не часто, так как они учились на разных факультетах и ходили на разные лекции и занятия. Эли имела свой перечень обязательных для посещения лекций, а Гордон свой. И далеко не всегда предметы совпадали. Они могли бы посещать вместе необязательные лекции, но Эли не хотела ходить, ни на историю развития магии, ни на техномагию. Зато они вместе посещали анатомию и целительство, а теперь ещё и уроки магических жестов.

Для практических занятий существовал отдельный корпус, потому как изучение новых плетений среди учеников не всегда проходило гладко. Корпус для занятий практической магией был дополнительно укреплён для большей безопасности. Чтобы попасть в него, нужно было выйти из учебного корпуса на улицу и подняться по ступеням. На улице было холодно. Гордон и Эли не взяли верхнюю одежду, поэтому, чтобы не замёрзнуть, они преодолели расстояние между зданиями бегом. Войдя внутрь, они оказались в просторном помещении, где уже столпились практически все первокурсники. В тренировочном зале, стоял возбуждённый гул. Первокурсники с нетерпением ждали момента, когда смог впервые в своей жизни использовать магию.

В начале занятия всех первокурсников построили в несколько шеренг. Перед учениками из стороны в сторону расхаживал маг, который недавно выступал в роли судьи на дуэли Агаты Ур и Джодана Мейса. Это был низкий мужчина с угольно-чёрными жёсткими волосами, одетый в форму флота. Он обладал пронзительным взглядом и постоянно щурился.

— Меня зовут Оскар Хавк. Я преподаю в Белом Омуте два предмета: основы жестов и дуэльные искусства, — сказал он. — Я надеюсь, все вы уже в полной мере заучили правила безопасности. Если кто-то случайно или намеренно использует тёмную магию, это будет его первый и последний урок. Сейчас я разблокирую ваши проводники, но без моей команды ничего не делайте.

Учитель Хавк взмахнул руками и по шеренгам разнеслись звуки щелчков. Гордон почувствовал щелчок и в своём проводнике. Теперь он может плести магию! Эта мысль заставила Гордона разволноваться, но он сразу взял себя в руки. Нужно учиться держать свои эмоции под контролем, иначе может случиться беда.

— Теперь я покажу вам один очень простой жест, использовав который, вы сможете сплести свою первую магию. Но если вы не уверены, что в должной мере совладали со своими эмоциями, лучше воздержитесь. Я никого за это не наказываю. Просто запоминайте движения.

Учитель сделал несколько действительно несложных движений правой рукой. Над его ладонью возникла искра, которая закрутилась с большой скоростью и превратилась в светящийся шарик. Гордон уже видел такой, когда Чарльз Браун с корабля угощал их чаем с кексами. Тогда из-за сбоя в генераторе погас свет и Браун использовал это плетение, чтобы осветить каюту.

— Оттяните рычаг блокировки на себя и повторите жест.

Гордон оттянул рычаг до упора и раздался щелчок. Сердце заколотилось. Он повторил за учителем, но ничего не произошло. Сердце заколотилось ещё сильнее. Со всех сторон мальчики и девочки выполняли показанный жест. С первой попытки получилось не у всех, и Гордон немного успокоился. Эли, стоявшая слева от него, сумела создать шарик света с третьей попытки. Но почему-то её шарик чадил оранжевым дымом. И не только у неё было такое, шарик дымился у многих. Оскар Хавк, ходил между рядами учеников и поправлял их ошибки.

— Нет-нет, ты слишком волнуешься, — сказал он, подойдя к Эли. — Расслабься, ты всё сделала правильно, но даёшь волю эмоциям. Расслабься и успокойся.

Эли прикрыла глаза, и задышала ровнее. Её шарик на глазах стал чадить гораздо меньше, а через мгновение и вовсе перестал.

— Вот так, молодец, — Хавк похвалил Эли и подошёл к Гордону. — А что на счёт тебя? Ещё не получилось?

Гордон, стараясь повторить все движения в точности, стал выполнять жест. И как ни странно у него получилось! Над его ладонью затанцевала искорка и разрослась в светящийся шарик. При этом шарик Гордона не дымился как у некоторых, а источал лишь равномерный белый свет. Даже прилив восторга, который мальчик испытал после плетения своей первой магии, никак не помешал. Лишь шарик вместо белого света, стал испускать восторженно-красный. Сердце мальчика исполнило радостный танец. Датсон ошибся! А это значит, что Гордон может стать настоящим магом! Хавк одобрительно кивнул, и хотел было отправиться дальше, но не успел сделать даже шаг. В глазах у Гордона резко потемнело. Одновременно с этим у него зазвенело в ушах, закружилась голова и подкосились ноги. Открыв глаза, Гордон понял, что его поддерживает Оскар Хавк, а все остальные, бросив свои занятия, смотрят на него. Гордон явственно чувствовал привкус крови во рту. Но что произошло?

— Эй, парень. Ты Гордон Раш, ведь так? — спросил у Гордона учитель, ставя его на ноги. — Датсон предупреждал меня, что с тобой будут проблемы, но я не думал, что всё так серьёзно.

— Что произошло? — спросил Гордон слегка непослушным языком.

— У тебя аума закончилась. Восстановится со временем, но только до определённого предела. И твой предел, это полминуты поддержания энергии в светящемся шаре. Ты уж постарайся не переступать через свои возможности, это сильно вредит здоровью. А теперь постой тут, и дождись окончания урока. Только больше не пытайся плести магию!

Хавк прикрикнул на остальных, чтобы они продолжали заниматься, и пошёл дальше. Весь оставшийся урок Гордон простоял, опустив голову, и старался не замечать на себе насмешливых взглядов. Его магической энергии хватило лишь на полминуты поддержания простейшего плетения. Ещё никогда он не чувствовал себя так унизительно. Эли то и дело бросала на Гордона сочувствующие взгляды, но от этого становилось только хуже. Гордон вздохнул с облегчением, когда был объявлен конец занятия, и быстрыми шагами двинулся к выходу. Эли догнала его возле дверей и они вместе вышли на улицу.

— Датсон был прав, — с горечью сказал Гордон. — Мне здесь не место. Как только я узнаю где наши родители, я сразу отсюда улечу.

— Зачем ты так сразу? — попыталась утешить его Эли. — Магистр Боули ведь говорил, что запас аумы можно постепенно увеличивать. Чем чаще будешь использовать магию, тем больше у тебя будет запас. И скорость восстановления аумы тоже будет расти.

— Сколько мне понадобится, чтобы мой запас аумы стал как у других первокурсников? Год? А может пять лет? В любом случае я навечно останусь посмешищем. Я не настоящий маг.

— Гордон, да что с тобой? — Эли остановилась посреди лестницы на морозе. — С каких это пор ты всё бросаешь, наткнувшись на первые трудности?

Гордон тоже остановился и оглянулся на сестру, не зная, что ответить. И действительно, с каких это пор? Гордон даже почувствовал стыд. На языке крутилось множество оправданий. Всё-таки на его плечи действительно свалилась целая куча неприятностей. Но он наткнулся на решительный взгляд сестры, и все придуманные оправдания показались ему нелепыми отговорками.

— Хорошо, — кивнул Гордон. — Я буду тренироваться всё свободное время. Но если из этого ничего не выйдет, я пакую вещи, и первым же рейсом лечу в Балтмору.

Их почти настигли другие первокурсники, спускающиеся по ступеням в учебный корпус. Многие из них стали оборачиваться в сторону Косой башни, и Гордон, проследив взгляды, увидел там корабль. Он обогнул горный пик, на котором была возведена башня, и стал спускаться к порту.

— Смотрите, почтовый корабль прилетел! — воскликнула какая-то девочка.

И многие поскорее ринулись вниз, чтобы проверить, нет ли для них почты. Гордон и Эли продолжили спуск не торопясь. У них не было друзей среди магов, и писем им никто не писал.

Едва они зашли в учебный корпус, как натолкнулись на целую делегацию, которая встречала именно их. В центре стоял светящийся от счастья Логан Финч. Помимо него, путь преграждали Ян Тирсон, Хлоя Беррингтон, Виктория Голдман и ещё несколько ребят, которых Гордон не знал.

— Ян говорит правду? — с недоброй ухмылкой спросил Финч. — Твой запас аумы и вправду настолько мал? Да ты просто жалок, тёмный!

Гордон, сделав вид, что ничего не услышал, попытался пройти мимо. Но Логан вновь преградил ему путь.

— Я тебя никуда не отпускал. Мне просто очень интересно, как ты, обладая таким количеством аумы, смог убить фероса? Или он умер от смеха, когда увидел тебя? — Финч расхохотался над собственной шуткой, и его поддержали остальные.

— Пропусти, — тихо сказал Гордон, чувствуя, как внутри него всё закипает от ярости.

— А ещё мне интересно, все ли из древа Рашей настолько же бездарны как ты? Твой папочка тоже расходует всю свою ауму на то чтобы зажечь в доме свет?

Ладони Гордона мгновенно сжались в кулаки, а глаза подыскивали подходящее место для удара. Неважно, что Финч был третьекурсником, и в отличие от Гордона, умел пользоваться магией. К чёрту магию! По крайней мере, он успеет ему врезать, а дальше будь что будет. И если его выкинут из школы, то Гордон не будет унывать по этому поводу.

— Оставьте его в покое, — негромко окликнул чей-то голос.

Логан обернулся и увидел за собой первокурсника в форме пилота. Ян Тирсон потянул Финча за рукав и что-то прошептал ему на ухо. Финч недовольно глянул на мальчика в форме пилота, покачал головой и молча ушёл. Вслед за ним ушли и остальные.

— Спасибо тебе, — поблагодарила Эли мальчика, который их выручил.

— Странно, что они тебя послушались, — сказал Гордон, всё ещё сжимая кулаки.

По правде сказать, Гордон сожалел, что не успел хорошенько врезать Финчу. Хоть и понимал, что это глупо.

— Вовсе не странно, — отозвался мальчик. — Я Уоллес Джексон. А мой отец Колин Джексон, он адмирал северо-восточного флота. И Тирсону и Финчу прекрасно об этом известно, их родители служат на флоте. Они боятся, что я пожалуюсь своему отцу, и их родителей ждут неприятности на работе. Разумеется, я бы этого никогда не сделал.

Уоллес был очень щуплым мальчиком. Даже Гордон, который никогда не считался высоким среди сверстников, был почти на полголовы выше. Почему-то он сразу понравился Гордону. И дело было вовсе не в том, что он им помог. Гордон скорее наоборот предпочёл бы обойтись без посторонней помощи. Дело было в том, что он держался как то… открыто и честно, чтоли? Несмотря на высокое положение его отца, он не выглядел богатеньким избалованным мальчиком.

— А я Эли из древа Брук. Очень приятно.

— А я… — Гордон замялся, поняв, что как только произнесёт своё имя, сразу потеряет потенциального друга.

— Ты Гордон Раш, я знаю, — перебил Уоллес. — То, что о тебе говорят, правда? Ты действительно убил фероса тёмной магией?

В тоне Джексона не было обвинения или усмешки, только любопытство. Заметив отсутствие презрения во взгляде Джексона, Гордон немного успокоился.

— Я не специально. Так получилось.

Уоллес с пониманием кивнул, и не стал задавать лишних вопросов. Нет, всё-таки он нравился Гордону. Хотя бы за то, что не проявлял излишнего любопытства, к истории с феросом.

Гордон поблагодарил Джексона за помощь, и после этого они разошлись. Эли отправилась в Часовню — корпус факультета клериков, а Гордон отправился в свою башню, намереваясь начать тренироваться в магии.

Но не успел он выйти из учебного корпуса, как его догнала Эли. Она на ходу махала ещё не распакованным конвертом.

— Гордон, тебе письмо передали!

Письмо? Кто это мог ему написать? Гордон с недоумённым видом принял конверт и, вскрыв его, прочитал:

«Уважаемый Гордон Раш, считаю своим долгом предупредить вас, что ваша жизнь в опасности. Есть люди, незаинтересованные в появлении факультета иллюминатов. Было принято решение убить единственного иллюмината, и тем самым навсегда закрыть факультет. В школу уже отправился тёмный маг, чтобы убить вас. Для того чтобы избежать напрасной гибели, переведитесь на любой другой факультет. При отсутствии учеников, факультет иллюминатов будет закрыт, и никто не пострадает. С уважением, Доброжелатель».

ГЛАВА 10

«ПО ГОРЯЧИМ СЛЕДАМ»

К моменту, когда Гордон закончил читать письмо, его сердце стучало как бешенное.

— Где ты это взяла? — охрипшим голосом спросил он у сестры.

— Мне первокурсник с пилотского факультета передал. А что? — приподняла бровь Эли.

— Где он? Покажи мне его! — Гордон бешено завертелся на месте, оглядывая проходивших мимо учеников.

— Я не знаю где он сейчас. Он отдал письмо и сразу ушёл. Да что случилось?

— Ты сможешь его узнать, если встретишь?

— Гордон, ты меня пугаешь. Что в письме?

Гордон молча протянул ей лист бумаги. Она прочла и едва не выронила его.

— О Боже! — пробормотала она с шокированным видом и тоже начала озираться.

Вокруг, как ни в чём не бывало, ученики спешили по своим делам. Эли быстро пробежалась взглядом вокруг, и покачала головой:

— Я его не вижу.

— И на конверте не указано обратного адреса. Может почтовый корабль ещё не улетел? Нужно спросить у почтальона кто передал письмо. Вдруг он запомнил?

И Гордон ринулся в порт, а Эли осталась в школе. Она боялась даже ходить по горным тропам, не то что бегать. Мальчик так торопился, что даже не захватили верхней одежды. Несмотря на это, он ничуть не замёрз, потому что бежал очень быстро. Он петлял по извилистой горной дорожке, пока не вбежал внутрь порта. Обогнув авианосец магистра, и пробежав мимо погрузочного крана, Гордон увидел небольшой почтовый корабль. К счастью мальчик успел как раз вовремя, потому как застал почтальона, когда тот поднимался по трапу на корабль.

— Постойте! — запыхавшийся мальчик подлетел к трапу.

— Что, ты хочешь передать письмо?

— Нет. Я хотел узнать, кто прислал вот это, — сказал Гордон, и протянул почтальону пустой конверт. Само письмо он заблаговременно спрятал во внутренний карман пиджака.

— Это шутка? — озадаченно спросил почтальон, взглянув на конверт. — Я сегодня не привозил почты для Гордона Раша.

— Спасибо.

— Да не за что, — ещё больше удивился почтальон и, недоумённо пожав плечами, поднялся на борт корабля.

А Гордон ещё раз взглянул на письмо и выдохнул с облегчением. Только сейчас он заметил, что оно было написано печатными буквами. Тот, кто писал его, явно боялся, что его вычислят по подчерку. Да и слова почтальона подтвердили, что письмо было написано кем-то из школы. А он, олух, поверил, что его действительно хотят убить! Наверняка, тот, кто это написал, наблюдал за реакцией Гордона. И Гордон дал ему прекрасную возможность повеселиться, когда запаниковал и бросился бежать в порт. Наверное, со стороны это выглядело так, будто Гордон спешит улететь из школы на первом же корабле. У учеников и так было предостаточно поводов поиздеваться над Гордоном, а он подарил им ещё один. Теперь все будут считать его ещё и трусом. Живот у Гордона скрутило от стыда. С такими невесёлыми мыслями он вернулся в Белый Омут, старательно избегая чужих взглядов.

Эли ждала Гордона на втором этаже Косой башни, где он обо всём ей рассказал. Поняв, что письмо это просто чья-то шутка, она заметно приободрилась и успокоилась.

— Но ты всё равно поглядывай по сторонам, — попросил Гордон сестру. — И если увидишь того кто передал письмо сразу зови меня. А уж я с ним поговорю.

Шло время, но, ни через неделю, ни через две, Эли его не обнаружила. Казалось бы, зная, что он первокурсник с факультета пилотов, нетрудно его найти. Но проблема заключалась в том, что факультет пилотов был самым многочисленным среди всех. Из пяти сотен первокурсников, на факультете пилотов училось не менее трёхсот человек. Найти в такой толпе нужного человека не представлялось возможным. Никаких новых угроз в адрес Гордона не было, и мальчик постепенно успокоился.

Когда вновь прилетел почтовый корабль, Гордон был напряжён, надеясь, что нового письма не получит. И каково же было его удивление, когда он увидел в учебном корпусе Эли, размахивающую новым письмом. При виде конверта в руке сестры, сердце у Гордона ёкнуло.

— Гордон, это письмо от Лили! — кричала она, пробиваясь сквозь встречный поток учеников и размахивая конвертом над головой.

Когда Гордон это услышал, с его плеч будто камень свалился. Они отошли подальше от любопытных глаз, которые впились в Гордона со всех сторон, и принялись читать.

«Дорогие Эли и Гордон. Мы все по вам очень скучаем. У нас всё хорошо, а у вас? Майк недавно перестарался в своей лаборатории, и устроил очередной взрыв. Мы все решили, что будет безопаснее, не пускать Майка в лабораторию до вашего прибытия. В противном случае вы рискуете вернуться и застать вместо приюта лишь дымящиеся руины. Гордон, я надеюсь, за лето ты сможешь научить Майка самостоятельно делать расчеты. Надеюсь, вы там тоже не скучаете, и усердно учитесь. Я возлагаю на вас большие надежды, и верю, что со временем вы станете великими магами. Ещё я хочу извиниться перед вами обоими, за то, что так долго скрывала письмо. Я действительно не знала, когда должна была отдать его вам. Но теперь понимаю, что тянула с этим слишком долго. Надеюсь, вы не будете держать на меня зла, и поймёте меня. Люблю и крепко обнимаю вас обоих. Лили».

Гордон вспомнил, что он улетел, не попрощавшись с Лили, и вообще повёл себя очень грубо. Как всегда с запозданием, накатила волна стыда. Надо будет написать письмо в приют и извиниться. Но это был ещё не конец письма. Ниже виднелись каракули Майка:

«Гордон, она всё врёт! Я ничего не взрывал, честное слово. Просто у меня сломался манометр, и я не доглядел за давлением. В остальном эксперимент прошёл очень удачно. Клянусь, что это Роузи сломала мой манометр, когда пыталась забить им гвоздь в доску твоей кровати. Кстати будь осторожней когда вернёшься. Гвоздь я конечно уже вытащил, но думаю, она опять задумала что-то ужасное. Гордон, я надеюсь, ты скоро вернёшься, потому что без тебя меня не пускают в лабораторию. Пока, до скорого!»

Гордон улыбнулся. Майк как всегда был в центре взрывных событий приюта. Жить с ним в одном доме, это уже экстремальный спорт. Ещё ниже было по нескольку строчек от всех остальных. Гордона весьма насторожила строчка, написанная рукой Роузи: «Привет Гордон, возвращайся поскорее». В этом простом и вроде бы безобидном предложении было что-то зловещее. Ещё ниже, виднелся подчерк Джейн, Анны, Джона и Эвана. Даже Кристина, которая ещё не умела писать, под руководством Лили нацарапала слово «Привет». Когда Гордон дочитал письмо до конца, он почувствовал, как по всему телу разливается тепло. Ничто не могло взбодрить его больше, чем весточка из приюта.

Со временем злая шутка с письмом вспоминалась всё реже, а размышлять о том кто мог написать это послание, Гордону стало некогда. Всё свободное время он уделял тренировкам. Ему было необходимо повысить свой запас аумы, любой ценой, а письмо из приюта вдохновило его ещё больше. Каждый день после занятий, на скорую руку пообедав, он шёл наверх башни. Просторный зал для бальных танцев, пришёлся как нельзя кстати. Это было идеальное место для тренировок. Поначалу Гордон использовал уже изученный жест для создания светящегося шара. За полминуты шар съедал все запасы его аумы, доводя мальчика до полуобморочного состояния. На восстановление уходило полчаса, затем он начинал всё сначала. Иногда он занимался магией столь упорно, что возвращался в спальню далеко заполночь и сразу же падал в кровать. Позже, плетению создания света нашлась хорошая замена. На очередном практическом занятии их научили весьма полезному жесту, который нагревает воду в чайнике. Правда, на целый чайник аумы у Гордона не хватало, но вот на стакан воды вполне. Этот жест получался у него намного лучше, к тому же потреблял меньше аумы. Теперь дело пошло заметно быстрее. Гордону не приходилось после каждого исполненного плетения приходить в себя, и долго отдыхать. Но тут он столкнулся с другой проблемой: вода в стакане остывала недостаточно быстро, а плетения, которое могло бы остудить воду, мальчик не знал. Каждый раз ходить на кухню, и менять её на холодную было лень. А тренироваться на самой кухне Гордону не хотелось. С ней было связано слишком много неприятных воспоминаний. Таких как горелый омлет, пересоленный картофель, угольки бекона, недоваренное мясо и прочее. Хоть Эли и заглядывала иногда на кухню, специально чтобы покормить Гордона чем-нибудь вкусным, но не могла делать этого часто. Она, как и брат, тратила много времени на занятия.

Чтобы решить проблему с охлаждением воды, Гордон решил заниматься на крыше. На улице всегда был мороз, и стакан остывал быстро. К тому же можно было в любой момент набрать воды из холодного бассейна. Кстати, по какой-то непонятной причине, бассейн никогда не замерзал при минусовой температуре. Ещё одна загадка Косой башни.

Гордон оделся потеплее, поставил стакан с водой на край бассейна и начал тренировку. Ближе к вечеру, отворилась дверь и на крышу вышла Эли.

— Как успехи? — бодро поинтересовалась она.

— Да что-то я разницы не чувствую, — хмуро буркнул Гордон.

Гордон, увидев, что пришла сестра, решил сделать небольшую передышку. Он сел на мостик, перекинутый через кольцо бассейна, и свесил ноги над водой. Эли пристроилась рядом.

— Нужно продолжать, — сказала она. — Ты ещё удивишь всех когда-нибудь. Я же тебя знаю.

Гордон кивнул, нисколечко не веря столь радужному прогнозу. Он занимался уже много дней подряд, а результата не было. Вчера он попытался использовать жест создания света, и засёк время. Ровно тридцать секунд, как и было до начала тренировок. Сестре он об этом ничего не сказал. Она искренне верила, что в жизни всего можно добиться упорным трудом. Гордон и сам верил в это, до недавнего времени. Но мысль о том, что ему никогда не стать настоящим магом как бы он не старался, посещала всё чаще.

— Я вот всё думаю, кто же написал письмо? — поделилась своими мыслями Эли. — Это не мог быть кто-нибудь из тех ребят, с которыми мы познакомились на корабле? Логан Финч? Ян Тирсон?

— Могли. Но это необязательно был кто-то из знакомых. Меня ведь вся школа ненавидит, за то что я поступил в Омут, после того как использовал тёмную магию. Написать письмо мог кто угодно.

— Да-а-а, — протянула Эли и погрустнела. — Я уверена, они все были бы счастливы, если бы ты ушёл из школы. Не доставляй им такой радости, Гордон.

Гордон хлопнул себя по лбу. И как ему раньше не пришло это в голову.

— Что такое? — удивилась Эли.

— Если бы это отправил кто-то из школьников, он не стал бы просить меня переводиться на другой факультет. Он бы потребовал, чтобы я навсегда ушёл из школы. Кому нужно чтобы я оставил факультет иллюминатов? — в возбуждении Гордон вскочил на ноги.

— Ты же не хочешь сказать…

— Именно! Это Датсон! Я уверен он хотел напугать меня, чтобы я уговорил Боули о переводе на другой факультет. Или он таким способом устроил мне испытание. Чтобы посмотреть испугаюсь я тёмного мага или нет. Вполне в его духе!

— Но… — растерялась Эли. — Он же декан! Он не мог этого сделать.

— А пойдём его спросим?

От такого предложения Эли пришла в немой ужас. Перспектива подойти к декану и в лицо обвинить его в угрозах, попросту пугала её. Гордон сказал, что всё равно поговорит с Датсоном, с ней или без неё. Внутри у Гордона всё горело от нетерпения. У него появился шанс вывести Датсона на чистую воду, и он не мог упустить эту возможность. Гордон двинул по мостику в сторону двери и Эли, обречённо вздохнув, пошла вслед за братом. Они пришли в учебный корпус, и подошли к аудитории Датсона. Несмотря на то, что лекции уже давно закончились, Датсон всё ещё был внутри. Об этом свидетельствовали голоса доносящиеся изнутри.

— Нет, ты делаешь не так, — говорил кому-то Датсон. — Размах кистью нужно делать более плавно, а останавливать движение резко. Тогда плетение получится более жёстким, и магический каркас для повреждённых костей будет прочнее. Если вложить в плетение много аумы и сделать каркас достаточно прочным, никакой гипс не понадобится.

— Я поняла. Попробую ещё раз, — ответила Датсону ученица.

— Вот так! Умница!

Гордон долго мялся, собираясь с духом, прежде чем постучать в дверь. По другую сторону послышались тяжёлые шаги. Дверь распахнулась и дверной проём загородило массивное тело Датсона.

— Ну что такое? — недовольно поинтересовался он, а увидев перед собой Гордона, самодовольно улыбнулся. — А, это ты? Я слышал про твои успехи в магии. Пришёл сказать, что сдаёшься?

— Нет. Я пришёл вернуть вам это, — сказал Гордон протягивая конверт.

— Что это? — рассеянно спросил Датсон, взяв конверт в руки.

— Не узнаёте собственное письмо? Так прочтите!

Датсон бегло пробежался по строчкам и мгновенно переменился в лице. Он побледнел и покрылся пятнами, а из глаз исчезли насмешливые искорки.

— Быстро внутрь, — сквозь стиснутые зубы прошипел он. — Оба!

Эли и Гордон послушно вошли. В аудитории помимо них была ещё и Агата Ур. Это не удивило Гордона. Слухи о том, что помимо основных лекций, Датсон занимался с ней дополнительно, подтвердились. Агата стояла возле стола, на котором расположился макет человеческого скелета. Во многих местах кости были специально сломаны. Как уже понял Гордон, Агата практиковала на макете магическое сращивание переломов. Датсон пропустив Гордона и Эли внутрь, выглянул наружу, огляделся по сторонам и плотно закрыл дверь.

— Объясните, как это к вам попало! — рыкнул Датсон.

— Передал один первокурсник, якобы письмо снаружи от почтальона. Но почтальон говорит, что такого письма не приносил. — Гордон уже начал сомневаться в том, что письмо написал Датсон. Он слишком правдоподобно себя вёл. — Так это не вы написали, сэр?

— Я что, похож на идиота? — рявкнул Датсон. — Зачем мне посылать тебе такие письма?

— Разве вы не хотели, чтобы я ушёл с факультета? — осторожно спросил Гордон.

— Я бы никогда не стал, опускаться до таких методов. Угрозы это не шутки!

— Я ещё подумал, что вы могли бы устроить всё это для испытания. Чтобы выяснить боюсь я тёмных магов или нет.

— Не было никакого испытания. — Датсон смягчился и уже не кричал. — Хотя будем считать, что ты его прошёл. Теперь нам нужно найти этого «доброжелателя». Так кто, вы говорите, передал вам письмо?

Эли подробно рассказала о том, как к ней в учебном корпусе после практических занятий по жестам, подошёл светловолосый кучерявый мальчик. На нём был китель и фуражка, что говорило о том, что он с факультета пилотов. Белый агат в брошке указывал на первый курс. Внимательно выслушав рассказ, Датсон что-то прикидывал в уме. Затем повернулся к Агате, которая молча наблюдала за происходящим, и сказал:

— Агата, милая, побудь пока здесь, и потренируйся выполнять то движение, которое я показал. А вы двое, — кивнул он в сторону Эли и Гордона. — За мной!

— Вы ведь не думаете, что в письме правда, сэр? — осторожно спросила Эли.

— Может, и нет. Но шутника всё равно нужно наказать.

С этими словами, Датсон пошагал к выходу, гневно сжимая письмо. Во всей его походке чувствовалась угроза. Тому, кто написал это письмо, мало не покажется уж точно. Гордон может и пожалел бы неизвестного шутника, если бы не был так зол на него. Вместе с сестрой, Гордон отправился вслед за учителем.

Втроём они подошли к корпусу пилотов, где жили все курсанты факультета пилотов. Если и начинать поиски, то именно оттуда. В дверях они столкнулись с Оскаром Хавком, учителем жестов.

— Датсон? — удивился тот. — Что вас к нам привело?

— Оскар, ты как раз вовремя. А ну-ка построй свой первый курс.

— Весь? — ужаснулся Хавк. — Зачем?

Не вдаваясь в долгие объяснения, Датсон молча протянул Хавку письмо. И без того жёсткие черты лица Хавка, ещё больше огрубели, когда он дочитал письмо.

— Попахивает отчислением, — мрачно изрёк свой прогноз Хавк. — А вы уверены, что это кто-то из моих? И почему именно первый курс?

После короткого пояснения Датсона, Хавк кивнул, соглашаясь. Покосившись на Гордона и Эли, он понизил голос:

— Датсон, я прошу не выносить это на суд Фултона. Вы же его знаете, он повернёт эту историю так, что ещё и мы с вами окажемся виноваты. А от одной мысли, что эта история дойдёт до Боули, мне становится страшно.

Датсон согласно кивнул и нетерпеливо махнул рукой:

— С шутником я сам разберусь. Ты мне только построй первокурсников, чтобы девочка могла опознать его.

Они прошли внутрь, в длинный широкий коридор.

Не теряя времени, Хавк отдёрнул блокировку проводника, и сделал несколько быстрых движений. Внутри корпуса раздался короткий звук сирены. Затем Хавк постучал себя мизинцем по горлу и многократно усиленным магией голосом, громогласно объявил:

— Для первого курса объявляется боевая тревога. Всем построиться в холле.

Через несколько секунд после того как сирена смолкла, со всех сторон начали распахиваться двери и выбегать ученики. С многочисленных лестниц спускались вниз потоки спешащих на построение курсантов. В одно мгновение, из тихого места, холл превратился в гудящий растревоженный улей. Гордона несколько раз толкнули, едва не сбив с ног. Он поспешил уйти с пути учеников и отступил к стенке, захватив с собой Эли. Со стороны наблюдать за тем как ученики строятся было интересно. Несмотря на кажущийся хаос, каждый видимо знал, где он должен стоять, потому что уже через минуту все три сотни учеников стояли ровными шеренгами. Лишь иногда в рядах проскальзывало движение: кто-то поправлял фуражку, или застёгивал пуговицы на кителе. Гордону подумалось, что они, наверное, долго тренировались так быстро строиться. Да ещё и по росту встали!

— Ровняйсь! Смирно! — рявкнул Хавк, а затем повернулся к Датсону и сказал уже тихо. — Прошу вас, приступайте.

Датсон кивнул Эли, и та, поняв его без слов, неуверенно двинулась вдоль шеренги, внимательно вглядываясь в лица. Датсон, Гордон и Хавк двинулись следом, отставая от неё всего на шаг. Эли дошла уже до середины шеренги, и Гордон начал опасаться, что она не сможет найти нужного человека. Датсон будет в ярости, это точно. В глаза бросилось знакомое лицо. В первых рядах, вытянувшись в струнку, стоял ни кто иной, как Уоллес Джексон. Тот, кто недавно спас Гордона от Логана Финча. Гордон улыбнулась ему, и Уоллес (Гордон готов был в этом поклясться) едва заметно улыбнулся в ответ. Не дойдя до Джексона всего одного шага, Эли остановилась перед светловолосым кучерявым мальчиком.

— Это он! — воскликнула Эли.

Мальчик приподнял брови, видимо не понимая, в чём его обвиняют. Или же делал вид, что не понимает. Хавк прочистил горло.

— Паркер! — скомандовал он. — Шаг из строя. Остальные свободны.

ГЛАВА 11

«ПРОИСШЕСТВИЕ НА КРЫШЕ»

Оскар Хавк, провёл всех в свой кабинет, чтобы они могли поговорить.

— Ну что? Допрыгался, Паркер? — с неприкрытым гневом поинтересовался Хавк, опускаясь в кресло. — Дошутился?

— Вы о чём? — округлил глаза Паркер. — Если вы о том, что я воду в кране заморозил, так я же не специально. Просто разучивал новое плетение.

— Между первым уроком по жестам и обедом, ты передал Эли Брук вот это письмо, — сказал Датсон, тяжело опускаясь на небольшой диванчик. — Сказал, что это письмо для Гордона Раша. А в письме угрозы в его адрес. Ты об этом знал? Это ты написал письмо, или кто-то тебя попросил передать его?

— Я ничего не передавал.

— Да неужели? — прищурился Датсон.

— Боюсь, что он не врёт, — сказал Хавк. — Датсон, ваша девочка обозналась. Это никак не мог быть Паркер.

— Это ещё почему? — не понял Датсон.

— В тот промежуток времени, как раз между первым уроком и обедом, Паркер был рядом со мной и никуда не отходил.

— Вот как? — с подозрением подался вперёд Датсон. — С чего бы ему быть рядом с тобой?

— А с того… что он отбывал наказание, которое я назначил сразу же после первого урока. Паркер решил, что будет забавно подкинуть в карман своему декану светящийся шар, который чадит оранжевым дымом. Не так ли, Паркер? — строго закончил Хавк.

Но Паркер даже не потрудился изобразить раскаянье. Наоборот, он прямо таки светился от гордости. Будто Хавк объявил, что Паркер отбывал наказание за то, что спас котят из горящего дома. Кажется, он действительно находил свою идею забавной. Гордон вспомнил, что в тот день вышел из корпуса практических занятий сразу как закончился урок, и ничего не видел. Но ему стало любопытно, как выглядел в тот миг Хавк. Гордон представил себе этого сурового мужчину, у которого из-под кителя валят клубы оранжевого дыма. В любой другой момент Гордон бы улыбнулся, но не сейчас. Было скорее грустно, что единственная зацепка была упущена, и теперь найти автора письма уже не представлялось возможным. Кажется, Датсон сейчас подумал о том же. Он поднялся, и поглядел на Гордона и Эли так, что детям стало не по себе.

— Что ж, спасибо, Оскар. — Датсон направился к двери и поманил за собой Гордона и Эли. Втроём они вышли в коридор и двинулись к выходу из корпуса. Идя по коридору, Датсон не проронил ни звука, и лишь когда они вышли на улицу, не останавливаясь, бросил:

— И стоило меня из-за этого отвлекать? Даже запомнить в лицо не смогла.

— Это точно был он, — возмутилась Эли. — Да вы сами подумайте, кого с таким можно спутать?

Датсон хмыкнул, но было непонятно, согласен он со словами Эли или нет. Но Гордон мысленно согласился. Кудрявые светлые волосы были весьма необычны, а голубые глаза вообще редкость. Такого действительно трудно не узнать.

— А может Хавк соврал, что Паркер отбывал наказание. Может, пожалел его и выгородил? — предположил Гордон.

— Не неси чепуху, — устало сказал Датсон. — Учитель никогда не станет выгораживать ученика. Даже если испытывает к ученику жалость, привязанность или симпатию.

К этому моменту они уже подошли к учебному корпусу. Войдя внутрь, Датсон направился обратно к своей аудитории, но перед этим бросил:

— Письмом я сам займусь, а вы лучше займитесь учёбой. А ты, — Датсон указал на Гордона, опасения которого сбылись. — Лучше попрактикуйся в магии. Я не буду учить тебя, пока у тебя не появится достаточно аумы.

— Так и сделаю, — грубо бросил Гордон вслед Датсону. — Вот прямо сейчас и пойду тренироваться. Эли, ты со мной?

— Да.

Они двинулись в банкетный зал, откуда имелся удобный коридор, ведущий к Косой башне. Но не успели они дойти до нужного поворота, как сзади послышался топот. Обернувшись, они увидели, что к ним бежит Паркер. Вид у него был весьма растрёпанный, китель был расстегнут, а фуражку он зажал подмышкой. Гордон внутренне напрягся, но внешне виду не подал, а Эли сделал шаг за спину Гордона. Интуиция подсказывала им, что этот Паркер не задумал ничего хорошего.

— Привет, — запыхавшись, поздоровался он и шумно перевёл дух. — Я прочитал письмо. Уф… Я бы такими вещами шутить не стал. Уф… Честное слово я его не писал.

— Эли не могла тебя перепутать. Я думаю, ты согласишься, что у тебя необычная и запоминающаяся внешность, — ответил Гордон.

Паркер подумал и растерянно кивнул. Внутреннее напряжение у Гордона исчезло. Парень бежал за ними два корпуса явно не для того чтобы выяснять отношения.

— Но тогда я ничего не понимаю. Я ничего не писал и не передавал, а меня видели в том месте, где я по определению быть не мог. Может кто-то притворился мной? — задумчиво спросил сам себя Паркер.

— Как это — притворился? А так можно? — осторожно высунулась Эли из-за плеча Гордона, для чего ей пришлось встать на цыпочки.

— Не знаю. Но с помощью магии можно почти всё. Может и притворяться другими людьми можно. Обязательно спрошу у папы, в следующем письме.

— Спроси. А нам пора, — сказал Гордон и двинулся по коридору к своей башне. Эли особого приглашения не требовалось: она бегом догнала Гордона и лишь потом бросила осторожный взгляд на Паркера. Но как оказалось, тот и не думал уходить. Он, к огромному неудовольствию Гордона, как ни в чём не бывало, двинулся за ними вслед.

— Я вот что подумал. Надо бы вместе поискать, того, кто прикинулся мной! Вы же будете его искать? Вот и я с вами. Мне же тоже интересно.

— Плохая идея. Мы как-нибудь сами, — довольно грубо ответил Гордон.

— Меня кстати Патрик зовут, — счастливо пролепетал в ответ приставший мальчик, совершенно проигнорировав слова Гордона. — Патрик из древа Паркеров. А вы?

— Эли из древа Брук. — осторожно протянула руку Паркеру излишне вежливая девочка.

Насколько понял Гордон, Паркер ещё не понял кто перед ним. В предвкушении реакции Паркера, Гордон мысленно потёр руки и представился:

— Гордон Раш.

Но ожидаемой реакции не последовало. Паркер ничуть не изменился в лице, и протянул руку, которую Гордон проигнорировал. Это ничуть не обескуражило Паркера, и он приблизил своё лицо вплотную к Гордону, с жадностью его разглядывая.

— Классные у тебя глаза! Как будто затмение вокруг зрачка. Это они такие стали, оттого что ты тёмной магией занимался? Вот круто! Я тоже себе такие хочу.

Гордон совсем растерялся. Похоже, что этот мальчик с самого начала узнал Гордона, но не выказывал, ни страха, ни презрения.

— Послушай, Паркер, — начал заводиться Гордон, стоя перед входом в башню. — Дальше начинается корпус моего факультета, тебе туда нельзя. Туда вообще посторонним нельзя, понял?

Гордон толкнул дверь, пропустил Эли и вошёл сам. Но неугомонный Паркер просочился внутрь.

— Не бойся, я никому не скажу, что ты меня впустил. Всё нормально, — доверительно похлопал Гордона по плечу Паркер и, осмотревшись, добавил: — Симпатично у вас тут.

Гордон хотел что-то ответить, но в голову совсем ничего не приходило. Он лишь открывал рот, поражаясь, до чего же надоедливыми бывают люди. Гордона часто называли наглецом, но у Патрика Паркера он мог бы брать уроки. Эли хихикнула, и это вывело Гордона из ступора. Он решил, невзирая на досадную помеху делать то, что собирался: то есть тренироваться в магии. Датсон непременно возьмёт свои слова обратно, и станет учить Гордона. Чего бы мальчику это ни стоило. Они втроём поднялись по лестнице на самую крышу, где всегда тренировался Гордон. Половину пути, Патрик рассказывал Гордону и Эли, о том, как он собирается ловить своего двойника и что с ним сделает, когда поймает. Вторую половину пути, он поминутно спрашивал, сколько им ещё подниматься. Но, когда они вышли на крышу, он позабыл всю свою усталость и принялся носиться вдоль кольца бассейна с криками:

— Ничего себе! У тебя тут свой бассейн? Вот это да-а! Я тут думаю, может и мне на факультет иллюминатов перевестись?

— Нет-нет, — поспешил вмешаться Гордон, испугавшись перспективы появления такого соседа. — Факультет уже укомплектован, мест нет! Тебя не пустят.

— Жаль.

Гордон, убедившись, что опасные мысли выветрились из головы Патрика, приступил к тренировке. Он набрал стакан воды, поставил его на край бассейна и принялся подогревать воду. Тренировку усложнял мороз и разряженный воздух. И если дышать было уже не так тяжело — Гордон привык к этому — то мороз сильно мешал. Металлический браслет часов остыл на морозе и теперь жёг руку нестерпимым холодом, мешая сосредоточиться. В очередной раз, шарахнув по стакану кипятильным плетением, Гордон с удивлением увидел, что над стаканом не появился пар. При ближайшем рассмотрении, на поверхности воды и вовсе обнаружилась корочка льда. Гордон нахмурился и попробовал ещё раз, но корочка льда при этом резко увеличилась в толщине. Всё это было очень странно, раньше у Гордона никогда не бывало проблем с этим плетением. Гордон попробовал ещё раз, и стакан мгновенно промёрз до самого дна. Гордон резко распрямился окончательно обескураженный происходящим. Эли прыснула в рукав, стараясь сдержать рвущийся наружу смех. Проследив её взгляд, Гордон обернулся и увидел Патрика, сосредоточенно плетущего морозильное плетение. Всё сразу встало на свои места, а Эли, уже не сдерживаясь, звонко рассмеялась. Гордон сделал такое лицо, что Патрик невольно попятился к бортику крыши.

— Да ладно тебе, я же помочь хотел, — оправдывался Патрик. — Думал, ты будешь греть, а я остужать. Чтобы время не тратить.

Но по лукавым огонькам в его глазах, Гордон понимал: врёт! С другой стороны, делу это не мешало. Лёд растапливать — тоже хорошая тренировка. Возможно, даже лучше чем просто греть воду. Но аума у Гордона была уже на нуле, и он присел возле бортика, чтобы отдохнуть. Догадавшись, что у Гордона закончилась аума, Патрик стал приставать:

— Я видел тебя на уроках жестов. У тебя аумы, меньше чем у моей собаки. Ты поэтому постоянно тренируешься?

— Да, — стараясь скрыть обиду, коротко бросил Гордон.

Ещё на хватало чтобы этот выскочка его доставал. Интересно, в Белом Омуте раньше бывали несчастные случаи? Если и нет, то скоро будет. Если Паркер в ближайшее время не заткнётся. Всё-таки в горах всякое бывает.

— Я бы тоже усердно тренировался. Наверное, это очень неприятно, быть хуже всех?

Гордон не стал отвечать, лишь раздражённо потёр окоченевшую кожу под металлическим браслетом. А после некоторого раздумья вообще снял часы и положил их в карман. Всё равно сейчас они только мешают. Через минуту он почувствовал, что вновь полон сил. Это было удивительно, потому как аума обычно восстанавливалась в течение двадцати-тридцати минут. А здесь и пяти минут не прошло!

— Эли! — позвал Гордон. — Кажется, начинает появляться результат.

— Правда? — обрадовалась та, когда подошла к мальчикам. — Сколько ты отдыхал?

— Минут пять, примерно, и уже всё восстановилось. Представляешь? Сейчас попробую растопить лёд. Только не нужно больше морозить стакан. — Гордон погрозил пальцем Патрику.

Тот, с видом оскорблённой добродетели, изобразил Гордону приглашающий жест, указывая на стакан. Гордон собрался, сосредоточился. Он чувствовал себя уверенней обычного, потому как чувствовал прилив сил. Гордон взмахнул рукой, направил её на стакан. В следующий миг случилось сразу много событий.

Вместо того чтобы растаять, стакан взорвался на множество осколков, а лёд полетел в разные стороны. Не успев коснуться земли, осколки льда растаяли, превратившись в воду, которая тут же обратились в пар. Плетение Гордона, прошив стакан насквозь, попало в бассейн, вода в котором мгновенно закипела. Огромные пузыри выбрасывали на крышу волны кипятка, заставив детей с криком отскочить к краю крыши. А столб раскалённого пара, взмывшийся ввысь, отрезал им путь к выходу с крыши. На мостик то и дело выбрасывало волны бурлящей воды.

— Что произошло? — перекрикивая шипение, спросила Эли.

— Ну, ничего себе! — в благоговейном восторге прокричал Патрик.

— Это ты сделал? — спросил у него Гордон.

— С ума сошёл? Да у меня бы аумы не хватило, целый бассейн вскипятить! Это ты!

Гордон ошарашено уставился на бассейн, не понимая, что произошло. Как это мог сделать он, когда ещё пять минут назад он не мог разогреть даже стакан с водой? Гордон тряхнул головой: нет, конечно же, это сделал не он. Просто Патрик опять над ним подшутил.

— Мы не сможем выбраться отсюда, пока вода кипит. Остуди воду, — попросил он Патрика. — Я не знаю плетения заморозки.

— Я попробую, конечно, но не уверен, что получится, — ответил тот.

Он осторожно, бочком, стараясь не попасть под брызги кипятка, приблизился к бассейну. Патрик послал в бассейн несколько плетений, но это не возымело никакого действия. Он попробовал ещё раз, на этот раз, двигаясь более размашисто. Но вода продолжала бурлить, словно не замечая усилий мальчика. Через пять минут он окончательно выдохся и, вернувшись к Гордону и Эли, нехотя признался, что у него закончилась аума. А бассейн при этом ничуть не остыл. Дети оказались в ловушке.

Произошедшее не осталось незамеченным. Во внутренние дворики и на крыши некоторых корпусов высыпали толпы учеников. Все они пытались понять, что произошло, но всё что они могли увидеть, это столб пара поднимающийся вверх. Ребята, подойдя к бортику крыши, принялись кричать и махать руками, давая понять, что попали в беду. Через пять минут по другую сторону мостика, сквозь клубы пара удалось разглядеть силуэт Датсона, прибежавшего на помощь. Оставалось лишь удивляться, как он умудрился так быстро подняться на самый верх. Помнится, ему и подъём на второй этаж давалось с трудом. Датсон сделал что-то такое, отчего кромка бассейна покрылась коркой льда, но середина продолжала кипеть. Лёд то наступал на кипящую воду, то вновь таял под действием температуры. Лёд боролся с кипятком несколько минут, прежде чем окончательно сдался и растаял. Бассейн продолжал кипеть.

— Что там происходит? — спросил Патрик, указывая на новые силуэты взрослых людей, которые вышли на крышу. — Почему нас не освободят?

— Тихо! — перекрикивая шипение воды, велел Гордон. — Они о чём-то говорят.

Из-за бурления воды разговор слышался обрывками, и разобрать о чём идёт разговор, было трудно. Но Гордон явственно услышал голос Датсона:

— …у меня… кончилась аума…

Гордон подумал, что ему послышалось, и он переглянулся с Эли и Патриком. Те взглянули на него, высоко подняв брови вверх, и Гордон понял: не показалось.

— …вместе! — донеслось с другой стороны бассейна, и силуэты задвигались синхронно.

Воду под мостом постепенно сковало льдом, а пар под мощным напором ветра, оттеснили в стороны. Несколько учителей, с явным напряжением удерживали лёд.

— Быстрее сюда! — призывно замахал им рукой Датсон.

Не заставляя повторять дважды, они все втроём бросились на другую сторону бассейна. Как только они спрыгнули с мостика, лёд треснул, и его затопили новые волны кипящей воды. Мост опять потонул в столбе раскалённого пара. Гордон огляделся вокруг, и увидел множество взрослых магов. Здесь был не только Датсон, но и Хавк, Ньюман, Бейкер, и ещё несколько преподавателей, которых Гордон не знал по именам, но видел в учебном корпусе. Произошедшее на крыше, явно было ненормально, даже для ненормального мира магов. Иначе не собралось бы такое количество взрослых магов. Одно то, что у Датсона не хватило аумы, чтобы остудить воду, говорило о многом. Да и остальные учителя выглядели очень уставшими.

Гордона, Патрика и Эли, отвели в бывший кабинет магистра Боули, подальше от опасно кипящего бассейна, который так и не удалось усмирить. Помимо Датсона к ним присоединились профессор Ньюман и профессор Хавк.

— Что там произошло? — спросил Гордон, обращаясь главным образом к Датсону.

— Ты у меня спрашиваешь? — широко распахнул глаза тот. — Я думал, это вы мне расскажете. Чем вы там вообще занимались?

В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет плывущей походкой вошёл магистр Боули. Он сел в своё кресло и закинул ноги на стол. Затем пошарил в ящиках стола, извлекая оттуда пустые бутылки. Не найдя того что искал, он чертыхнулся и полез во внутренний карман кителя, за своей фляжкой. Сделал жадный глоток и облегчённо выдохнул.

— Ну, рассказывайте, — магистр обвёл окружающих нетрезвым взглядом, и остановился почему-то именно на Гордоне.

— Мы практиковались в магии. Я исполнял плетение кипячения, чтобы увеличить запас своей аумы. Я ставил стакан с водой на край бассейна и грел в нём воду. Но последний раз получилось не так как обычно.

Гордон в подробности рассказал, как всё было, с точностью до мелочей, стараясь ничего не упустить.

— Магистр Боули, позвольте обратиться, — подал голос Хавк, который был лет на десять старше Боули. — Я думаю, мы все согласны с тем, что Рашу подобное не под силу. Но зная Паркера, я почти уверен, что всё это его шутка.

Патрик хотел было сказать что-то в свою защиту, но Ньюман сделал это раньше.

— Десять взрослых магов не смогли нейтрализовать плетение первокурсника? — хохотнул Ньюман, и его морщинистое лицо сморщилось ещё сильнее. — Я надеюсь, вы шутите, Хавк? Меня беспокоит другое: я чувствую у Раша большой уровень магической энергии в крови. Поживёте с моё, научитесь определять такие вещи без анализа. Но на слово вы мне, конечно же, не поверите. Поэтому просто проверьте его кровь.

Датсон скептически глянул на Ньюмана, и покачал головой. Тяжело поднялся и вытащил из своей сумки уже знакомый Гордону штырь. Таким пользовался магистр Боули, в приюте, когда определил, что Гордон и Эли являются магами.

— Ещё вчера у Раша не было аумы даже на минуту поддержания светящегося шара, — сказал Датсон, обращаясь к Ньюману. — Откуда она у него могла взяться? Впрочем, неважно. Только исключительно из уважения к вам, профессор Ньюман, я проверю.

С этими словами Датсон ткнул Гордона штырём в руку и, с довольной ухмылкой взглянул каплю крови, оставшуюся на кончике, на просвет. Да так и застыл на месте. Лишь улыбка потихоньку сползла с его лица. Затем он с самым мрачным выражением лица, избегая встречаться с Гордоном взглядом, передал штырь Хавку. Тот в свою очередь посмотрел каплю на просвет и оторопел. Он опасливо покосился на Гордона, и передал штырь дальше, магистру Боули. А магистр, после долгого изучения штыря, передал его Ньюману. Гордон поймал себя на том, что уже некоторое время не дышит, ждёт что скажут. Датсон, Хавк и Боули, как-то странно, испуганно смотрели на Гордона, и у мальчика начали появляться нехорошие предчувствия.

— Что-то случилось? Что там? Сколько у меня аумы? — тихо спросил Гордон.

Ньюман оторвался от изучения капли, свисавшей с кончика штыря, и посмотрел на Гордона. Среди присутствующих, лишь он не изменился в лице, но его выдал чуть дрогнувший голос:

— Парень, да столько не у каждого дракона бывает…

ГЛАВА 12

«СЛОМАННЫЕ ЧАСЫ»

Смысл сказанного Ньюманом дошёл до Гордона не сразу. «Не у каждого дракона столько бывает». А это сколько? Много? Судя по лицам присутствующих, да. Очень много.

— То есть, — осторожно подал голос Патрик, до этого молча наблюдавший за происходящим. — Вопрос «Кто вскипятил бассейн» отпадает?

— Безусловн, — пьяно кивнул головой Боули, и вновь приложился к своей фляжке.

— Уже ясно, что это он, — нервно отмахнулся Датсон, подходя ближе к Гордону. — Но я хочу узнать, как тебе это удалось, Раш. Многие тренировались всю жизнь, и никто, насколько я знаю, не смог добиться такого результата. Сомневаюсь, что тебе удалось это за один день. В чём секрет?

— Я не знаю, — ответил Гордон чуть быстрее, чем собирался. — Профессор, я хотел спросить… а сколько аумы у драконов?

Датсон закашлялся и переглянулся с другими учителями. Старенький профессор Ньюман подался вперёд, но прежде чем ответить прочистил горло.

— Кхем… Представь себе всех учеников Белого Омута. Представил? Теперь сложи всю их ауму воедино, и… в общем, примерно столько.

— Я только не пойму, это хорошо или плохо? — спросил Гордон, представляя как глупо, наверное, прозвучал подобный вопрос для магов.

— Плохо? — возмутился Датсон. — Да ни один маг о таком и мечтать не смеет.

— Но профессор, мне ведь теперь опасно плести магию. Вспомните, что случилось с бассейном, а ведь я всего лишь хотел нагреть стакан.

— Конечно, тебе придётся держать себя в руках, — сказал Хавк. — И вкладывать в плетения как можно меньше аумы. Но со временем ты привыкнешь и научишься. Я буду внимательно наблюдать за тобой на моих практических занятиях.

— Профессор, — Гордон посмотрел на Датсона, — Значит, теперь вы будете меня обучать? Вы сказали, что начнёте обучать меня лично, когда я накоплю достаточно аумы.

— Я правда так сказал? — недоверчиво прищурился Датсон.

Гордон утвердительно кивнул, и Эли сбоку тоже закивала, подтверждая слова брата.

— Ну ладно, ладно. Раз сказал, значит буду. Только не сейчас, разумеется. Завтра я улетаю по делам примерно на неделю, а после мы поговорим об этом. Всем спокойной ночи, — с этими словами Датсон вышел из кабинета.

Гордон не смог сдержать улыбку. Это можно было считать безоговорочной победой, в их с Датсоном маленьком состязании.

— Извините, но и мне пора, — поднялся со своего места Ньюман. — Уже поздно, пора вернуться в свой корпус. Я уверен, что мои сорванцы не лягут спать, пока я не расскажу им, что здесь произошло.

— Да, мои тоже, — хмуро буркнул Хавк. — Я тоже пойду.

Боули был занят тем, что тряс перевёрнутой горлом вниз фляжкой, и его лицо выражало недоумённую досаду.

— Да я тож пойду, пжалуй, — сказал Боули и, шатаясь, вышел. Гордон вообще не очень понял, зачем он приходил

— Паркер, за мной, — бросил Хавк, обернувшись на пороге.

— Профессор, ну пожалуйста, — сложил ладошки в притворной молитве Патрик. — Можно я ещё ненадолго задержусь?

— Не вздумай опоздать к вечернему построению! — строго наказал Хавк и вышел.

В кабинете остались только Гордон, Эли и Патрик. Каждому из них было что сказать, но никто не представлял с чего начать. Первой нашлась Эли:

— Гордон, но как? Сначала ты не смог даже стакан нагреть, а потом резко…

— Эли, неужели ты ещё не поняла? — в возбуждении спросил Гордон и, достав часы, положил их на стол.

— Часы? — удивилась Эли. — Причём здесь часы?

— Сломанные часы, — поправил её Патрик, скептически скрестив руки на груди. — Я тоже что-то не понимаю.

— Я не знаю, как это работает, но я вспомнил кое-что. До того как на нас напал ферос, я пытался отмыть кровь со своей руки, но она попала под браслет часов. Тогда я снял часы и положил их в карман. А уже через минуту, у меня было достаточно аумы, чтобы исполнить очень мощное тёмное плетение. Я уже тогда задавался вопросом, как мне это удалось, если у меня так мало аумы. Затем я очнулся в постели. У меня взяли кровь и увидели что у меня крошечные запасы аумы. И это не удивительно, ведь часы тогда уже были на мне. Наверное, Лили одела их на мою руку. И сегодня, едва я снял часы, как почувствовал небывалый прилив сил, а дальше вы и сами видели.

— То есть, часы лишают тебя аумы? — спросил по-прежнему скептически настроенный Патрик.

— Давай проверим? — с вызовом ответил Гордон, и протянул часы Патрику.

Патрик, секунду поколебавшись, принял их и надел. Едва он застегнул браслет, как тут же начал оседать на пол. Гордон и Эли быстро подхватили его, не позволив упасть на пол.

— Что с ним? — встревожилась Эли.

— Снимите, — едва слышно прохрипел Патрик, у которого уже начали закатываться глаза. — Снимите их с меня!

Гордон поспешно расстегнул браслет, и сунул часы обратно в карман. Патрик часто дышал, сильно побледнел, и не мог самостоятельно держаться на ногах. Когда он немного пришёл в себя, он с опаской посмотрел на Гордона.

— Как ты носишь на себе эту штуку? Она из меня чуть жизнь не вытянула. — Патрик оттянул блокировку на проводнике, и дрожащими пальцами попытался сделать светящийся шарик, но ничего не произошло. — Всю ауму высосало. Подчистую! Как будто высушило всего изнутри.

Гордон удивился и, надев часы, почувствовал лишь слабый наплыв усталости, только и всего. Эли также попробовала их надеть. Но едва коснувшись запястьем внутренней стороны часов, она отдёрнула руку, как будто обожглась. Оказалось, что из присутствующих лишь Гордон мог без последствий их надевать. Но почему часы так странно действовали на остальных, он не знал. Странно всё это.

В конце концов, Патрик уговорил Гордона разобрать часы, и осмотреть их содержимое. Внутри Гордона любопытство долго боролось со страхом испортить отцовские часы, но любопытство победило. Внутри часов не оказалось никаких механизмов, лишь осколок металла треугольной формы. Осколок был остро заточен с одной стороны, и отливал кроваво-алыми бликами. Увидев его, Патрик впал в панику и бешено затараторил:

— Вот ведь блин, где ты это достал? Нет, не отвечай, я даже знать не хочу! Спрячь и никому не показывай! И я… я тоже ничего не видел.

— Почему? Ты вообще о чём? — оторопел от такой тирады Гордон.

— Он ещё спрашивает. Это же демонит! Тебя и так считают причастным к тёмной магии. А если кто-то узнает, что ты носишь с собой демонский металл, тебе конец! Прошлые гонения покажутся тебе райскими деньками, уж ты мне поверь.

— Но почему? — не отставал Гордон. — Что такого в этом металле?

— Он проклят понимаешь? Поговаривают, он не только ауму из людей высасывает, но и душу. Я тоже раньше думал что бред, пока сам часы не одел. Спрячь их, а лучше выкинь.

Но Гордон не мог выкинуть единственную вещь, доставшуюся ему от родителей. Возможно, этот осколок что-то значит, и может многое рассказать о прошлом Гордона. Он спрятал осколок демонита обратно в часы, собрал их и вновь спрятал в карман.

— Я ношу часы столько, сколько себя помню, — пожал плечами Гордон. — Как минимум лет десять. Душа вроде на месте.

Мысли о том, что какая-то железяка может высосать у него душу, казалась абсурдной. Но на лице Патрика появилось понимание.

— А, ну это многое объясняет. — сказал тот.

— Что объясняет?

— Теперь понятно откуда у тебя столько аумы. Она же постоянно вытягивалась демонитом. И твоему организму приходилось постоянно учиться вырабатывать всё больше и больше аумы. Всё быстрее и быстрее. Как будто ты всё это время тренировался в магии, на пределе своих сил. И днём и ночью. Это всё равно, что с рождения ходить со стокилограммовой штангой на плечах. Конечно, сначала тяжело, а потом даже не заметишь её веса.

Гордон молча обдумывал сказанное Патриком. Его слова были логичны и, действительно, многое объясняли. Позже, когда Патрик окончательно пришёл в себя после примерки часов, и смог самостоятельно передвигаться, он воскликнул:

— Ой, я же опаздываю на построение! До завтра! — и поспешил в корпус курсантов.

Эли и Гордон переглянулись.

— До завтра? — испугался Гордон. — Он что вернётся?

Но Патрик не вернулся, ни на следующий день, ни через неделю. За прошедшие дни, слухи о том, что именно Гордон виноват в том, что произошло на крыше Косой башни, разошлись по всей школе. Поначалу, большинство детей в эти слухи не верили, до тех пор, пока Гордон не появился на практическом занятии по жестам. Он ещё не научился контролировать силу своих плетений, и это приносило немало бед. На уроке, он создал обычный светящийся шар, но он вспыхнул настолько ярко, что на несколько минут ослепил всех присутствующих. Вдобавок ко всему, Гордон разволновался, и шар начал источать плотные клубы оранжевого дыма, который мгновенно заполнил весь зал. Хавк быстро исправил ошибку Гордона, и дым исчез. Но с тех пор все стали опасаться Гордона ещё больше. Даже вездесущие Логан Финч и Ян Тирсон, раньше не дававшие Гордону прохода, наконец, отстали. К тому же многие уже знали, что декан иллюминатов согласился обучать Гордона, что окончательно закрепило за ним статус личного ученика Датсона. А после дуэли Агаты Ур с Джорданом Мейсом, все поняли, что к ученикам Датсона стоит проявлять некоторое уважение.

В остальном, в школе всё шло своим чередом. Магистра Боули по-прежнему невозможно было застать трезвым, Гордона по-прежнему сторонились, а Патрик по-прежнему не объявлялся с момента их последней встречи. Но в целом, жизнь Гордона перестала напоминать ад.

Гордон искренне полагал, что теперь, когда аумы у него хватало на всё что угодно, самое страшное уже позади. Но в действительности, самое интересное только начиналось. На уроках жестов, они начали изучать новые, сложные плетения. Если всё то, что они изучали раньше, плелось одними руками, то в создании новых плетений, участвовали ещё и ноги. А иногда и всё тело. На теории магического плетения всех первокурсников заставляли разучивать позиции: специальные стойки, из которых можно плести ту или иную магию. Всего позиций было пятьдесят восемь, но Гордон хорошо запомнил только первую (туловище прямо, руки по швам, ноги на ширине плеч). Ну и ещё немного третью, где было всё то же самое, только ноги чуть согнуты в коленях, а левая рука отведена за спину. Для создания одного плетения требовалось иногда перейти из одной позиции в другую несколько раз, при этом ещё и плести магию руками. Делать всё это одновременно было невообразимо трудно. Гордон не видел во всей этой абракадабре ни грамма смысла и логики. Именно это мешало ему запомнить позиции и освоить новые жесты.

Датсон вернулся не через неделю, как обещал, а через две. Он был очень недоволен успехами Гордона. Мальчик к этому моменту уже значительно отстал от своих сверстников потому, что запомнить новые жесты с каждым днём становилось всё труднее. Но, тем не менее, Датсон назначил Гордону индивидуальные занятия по противодействию тёмным плетениям. Ближе к вечеру, после основных лекций, Гордон наспех поужинал и отправился в учебный корпус. Войдя в аудиторию Датсона, мальчик обнаружил, что помимо него на урок пришла Агата Ур.

— Что ж, все в сборе, можно начинать, — сказал Датсон. — Садись, Гордон. Вначале немного теории. Как вы оба знаете, тёмные плетения, рождаются в порыве тёмных чувств, таких как страх, ненависть, зависть и прочее. По собственному опыту, мне известно, что обычные меры блокировки плетений, не всегда работают против тёмной магии. Для того чтобы нейтрализовать действия тёмных плетений, маг должен испытывать положительные эмоции, противоположные тёмным. Для этого нужно хорошо понимать, что именно испытывает тёмный маг во время создания плетения. Поняв его чувства, вы сможете правильно выстроить линию своей защиты.

Датсон подробно описал, чем им предстоит заниматься, затем они стали практиковаться. Датсон по очереди насылал на них слабенькое отталкивающее плетение, которое едва заметно толкало их в грудь. Тёмные плетения он по понятным причинам, не использовал. Задача Гордона была в том, чтобы выставить перед собой защитный барьер, созданный при помощи определённых эмоций. У Агаты всё получалось почти сразу. А у Гордона, на потеху Датсону, вновь возникали проблемы с переходом из одной позиции в другую. Он частенько спотыкался и падал но, стиснув зубы, поднимался и пробовал опять. И если к концу урока сами движения начали получаться, то с эмоциями всё было сложнее. Гордон никак не мог понять, как магам удаётся вызывать в себе определённые эмоции. Ведь эмоции приходят сами по себе, а не по зову человека. В очередной раз поднявшись с пола после пропущенного отталкивающего плетения, Гордон заподозрил Датсона в нечестности. У Агаты тоже пару раз не получилось сблокировать плетение Датсона, но она ни разу не была сбита с ног. Это натолкнуло Гордона на мысли о том, что Датсон намеренно посылает в Гордона более мощные плетения, чем в Агату. Нечестно! В этот момент в дверь постучали, и внутрь заглянул пилот-второкурсник.

— Простите, профессор! — извиняющимся тоном сказал кадет, окинув аудиторию взглядом. — Николас Фултон просит вас к себе.

— Позанимайтесь пока без меня, — бросил Датсон и вышел.

Гордон, шумно выдохнув тут же сел, а Агата продолжила заниматься. Датсон наверняка притащил ее, чтобы позлить Гордона. Чтобы на её фоне, мальчик почувствовал себя неумехой. Ну он и сравнил! Пятый курс и первый. Мальчик постоянно ощущал, что от него ускользает нечто очень важное. Что-то, что остальные маги знают с рождения. Его не переставал терзать вопрос, как маги с такой лёгкостью манипулирую своими чувствами, эмоциями? Одно дело их подавлять, это Гордон уже освоил, но как вызывать те или иные чувства в нужный момент? Агата то и дело бросала на него недовольные взгляды, но Гордон уже не замечал этого. Чужие недружелюбные взгляды стали для него привычной обстановкой.

— Почему ты не занимаешься? — наконец спросила она, и Гордон понял, с чем связанно её недовольство.

Версия о том, что она как и все считает Гордона ничтожеством, проскользнувшим в Омут наперекор правилам, оказалась ложной. А ведь Гордон был уверен, что Датсон наговорил ей про Гордона немало гадостей.

— Какой смысл? — пожал плечами Гордон. — Всё равно ничего не получается.

— А от того что ты сидишь на месте смысл есть? — ответила вопросом на вопрос Агата, возвращаясь к работе над своими движениями. — Если и дальше будешь сидеть, у тебя точно ничего не получится.

Легко ей говорить, раздражённо подумал Гордон, стараясь не показывать обиды. У неё вон как легко всё получается. Хотя, мальчик был вынужден признать её правоту. До Гордона дошло, что Агата не видит в общении с ним, ничего предосудительного или опасного, и воспрянул духом.

— У тебя красивое имя.

— Спасибо, — смущённо промямлила Агата, и потеряла равновесие во время очередного перехода из одной позиции в другую.

— Оно похоже на название камня в брошках первокурсников: агат. Забавное совпадение, да? — улыбнулся Гордон.

— Это не совпадение, — ответила девушка, окончательно остановив попытки правильно проделать жест. — Агатовая брошь выдаётся в шесть лет, как символ принадлежности к магам. У меня среди родственников магов нет. Только пра-пра дедушка был магом. Я почти не имела шансов унаследовать магическую кровь, но, тем не менее, унаследовала. Это большая редкость, когда маг рождается в семье обыкновенных людей. Когда мама поняла что я маг, она так обрадовалась, что назвала меня Агатой. Как символ того, что я стану магом, и что у меня будет светлое, безбедное будущее.

Агата вновь вернулась к своим упражнениям, а Гордон понял, что она когда-то испытывала те же трудности, что и он сейчас. Нет ни родных, ни друзей магов, которые могли бы объяснить, что к чему.

— Как ты это делаешь? — с завистью спросил Гордон, когда Агата успешно выставила перед собой защиту. — То есть, как ты вызываешь нужные эмоции?

Агата посмотрела на Гордона и, задумавшись о чём-то, улыбнулась.

— Помнится, на первом курсе я тоже долго не могла понять, как они это делают. И даже сильно отстала, пока разбиралась. Помнишь, Датсон сказал, что для создания защиты нужно подбирать эмоцию противоположную той, которую использует тёмный маг? Чаще всего, используется ненависть. А какое чувство является противоположным ненависти?

Гордон задумался. И действительно какое?

— Любовь? — осторожно предположил он, считая, что это слишком глупо, чтобы быть правдой.

— Да. Весь секрет в воспоминаниях. Грустные воспоминания, могут вызвать в тебе грусть, радостные моменты твоей жизни — радость. А воспоминания о людях, которых ты любишь, вызовут в тебе чувство любви. Я, например, представляю перед собой лицо своей мамы, — Агата смущённо улыбнулась. — Ты тоже можешь попробовать. Представь себе лицо твоей мамы, или папы.

— Да, — Гордон сглотнул комок, подступивший к горлу. — Как-нибудь попробую.

Пока Агата оттачивала своё мастерство, Гордон пытался подавить в себе грусть. Плести магию в таком расклеенном состоянии было опасно. Когда ему это удалось, то он принялся размышлять о том, кого любит. Он почему-то никогда об этом не задумывался. Наверное, на роль мамы лучше всего подходила Лили. Любит ли её Гордон? Конечно, любит! Она столько всего сделала для него, Эли, и других детей, живущих в приюте. И хоть они не всегда ладили, Лили всё равно самая лучшая няня на свете. Гордон отчётливо представил перед собой её лицо, и исполнил несколько жестов, переходя из позиции номер семь в позицию номер два.

— Ого! — воскликнула Агата, отшатнувшись в сторону.

Гордон опять забыл про осторожность, и вложил в плетение слишком много аумы. Созданный им барьер получилась размером с половину аудитории. Агата отошла на несколько шагов, чтобы целиком окинуть взглядом магическую преграду, созданную Гордоном.

— Аумы слишком много вложил, — прокомментировала Агата и без того очевидное происшествие. — А защита всё равно слабая.

— Почему это? — обиделся Гордон.

Агата, не вдаваясь в лишние объяснения, просто взяла и исполнила отталкивающее плетение. Двигалась она размашисто и быстро. Гордон понял, что плетение получится серьёзным, как в настоящей дуэли, и внутренне сжался. Плетение со всей силы ударило в барьер, и защита, гулко ухнув, сложилась пополам. Плетение Агаты проскользнуло, и ударило Гордона в грудь, из-за чего мальчик отлетел к противоположной стенке и картинно сполз на пол. Безусловно, защита поглотил часть удара, но даже ослабленное плетение выбило из Гордона дух.

— Если уж твой щит не может удержать простое отталкивающее плетение, куда ему против тёмной магии? — приподняла бровь Агата.

— Ну ладно, — раззадорился Гордон, поднимаясь на ноги и вновь выходя в центр аудитории. — Давай ещё раз. Раз! Два! Три!

На счёт три, Гордон очистил свой разум от посторонних эмоций, и начал стремительно воздвигать перед собой защиту. Агата столь же быстро стала плести плетение отталкивания. В последнее мгновение Гордон представил перед собой уже другого человека — Эли Брук. Между Гордоном и Агатой мощно полыхнуло, в месте столкновения двух плетений. Гордон, обнаружив себя крепко стоящим на ногах, издал победный смешок.

— Молодец, — похвалила Агата Гордона.

— И почему все так хотят стать личными учениками Датсона? — поделился своим удивлением Гордон. — Он ведь только и делает, что издевается и критикует. Толи дело ты. Я бы хотел стать твоим личным учеником.

— Ну, спаси-и-ибо, — польщёно расхохоталась девушка. — Но ты зря так говоришь. Все кого Датсон обучал лично, стали выдающимися магами. Например, магистр Боули. Сразу после школы, он поступил на службу во флот. А всего через три года, уже был капитаном одного из крупнейших авианосцев флота и занял пост магистра образования. Такой взлёт и всего за три года.

— Магистр Боули был учеником Датсона? — ахнул Гордон, и едва слышно буркнул: — Теперь понятно, почему он пьёт.

— А я, — продолжила она, не услышав последней реплики Гордона. — На четвёртом курсе проходила практику в Центральном госпитале флота. Так вот, они прислали на меня запрос, предложив должность главного целителя. Представляешь? Сразу после школы, возглавить самое крупное лечебное учреждение. Кое-кто уже называет меня третьим целителем мира.

— А первые два кто?

— Первая, конечно же, Стефани Флеминг, — сказала Агата, и на вопросительный взгляд Гордона пояснила. — Она магистр здравоохранения. Второй Илай Датсон. Ну и говорят, что я третья. Вот и скажи теперь, что Датсон плохой учитель.

Крыть было нечем. Они ещё немного попрактиковались. Агата, которая уже в совершенстве овладела этим плетением, теперь тренировала Гордона. Последнее плетение мальчик отразил так ловко, что оно срикошетило, и врезалось в одну из парт. Она с грохотом отлетела в сторону двери, едва не ударив только что вошедшего Датсона.

— Неплохо, — вяло похвалил Датсон, и поставил парту на место. — На сегодня урок окончен, можете идти.

Датсон вернулся от Фултона явно не в лучшем настроении, и Гордон счёл, что сейчас лучше всего держаться от него подальше. Покинув кабинет, Гордон и Агата некоторое время шли в одном направлении.

— Я болел за тебя на дуэли, — признался Гордон. — Здорово ты этого Мейса. Мне только не понятно, как вам удавалось во время дуэли сдерживать негативные эмоции. Я же видел, вы оба злились друг на друга.

— Весь фокус не в том, чтобы не чувствовать негативных эмоций, а в том, чтобы не использовать их при плетении магии.

— Так можно?

— Не советую пробовать прямо сейчас. С опытом придёт и понимание, как это можно делать.

— Ясно, спасибо. А почему ты не поставила никаких условий на дуэли?

— Мне от него ничего не нужно, просто хотела хорошенько его отделать. Ну ладно, увидимся. — Агата помахала ему рукой на прощанье, и свернула в коридор, ведущий к корпусу целителей.

Гордон сглотнул и, глядя ей вслед, пообещал себе никогда с ней не ссориться.

Вернувшись в свою башню, Гордон сначала собирался лечь спать, но передумал: спать что-то не хотелось. Он уже давно собирался убраться в кабинете Боули (а точнее теперь уже в своём кабинете). Он собрал все бутылки, обрывки страниц, вымел мелкий мусор и принялся вытирать пыль с мебели. Подойдя к столу, он впервые обратил внимание на статуэтку — миниатюрную копию Косой башни. Гордон взял статуэтку и повертел её в руках. Маленькая башня, подражая своей старшей сестре, так же косилась набок. Сама башня была не плотно прикручена к подставке, и свободно крутилась вокруг своей оси. Немного покрутив её, Гордон хмыкнул и поставил её на место. Закончив с уборкой, мальчик отправился спать.

На следующее утро, как обычно разбуженный тряской, Гордон позавтракал горелой яичницей и отправился на занятия. Каково же было его изумление, когда спустившись на первый этаж, он не обнаружил выхода. Там где раньше была массивная дверь, теперь имелась лишь глухая стена. Но что было ещё более странное, прямо под стеной появился люк, ведущий куда-то вниз.

ГЛАВА 13

«НОВЫЙ СЛЕД»

Дёрнув крышку люка на себя, Гордон обнаружил колодец, уходящий вглубь. Спустив ноги в провал, он нащупал первую ступеньку-скобу и начал спуск. Чем глубже он спускался, тем темнее становилось. Когда Гордон окончательно перестал видеть, что происходит вокруг него, он остановился, снял с блокировки проводник и зажёг светящийся шарик. Тот сразу начал испускать красный дым, но Гордон ничего не мог с этим поделать, так как сильно волновался. Когда Гордон не смог нащупать ногой очередную ступеньку, он направил свет вниз и понял, что лестница закончилась. Спрыгнув на круглую площадку, он огляделся по сторонам. Шарик, танцующий у Гордона над плечом, освещал не слишком далеко. Лишь когда Гордон вложил в шар больше аумы, тот полностью осветил место, в котором он оказался. Это была самая необычная библиотека, которую только можно было вообразить. Стены круглого зала были сплошь заставлены стеллажами с древними книгами. Судя по толстому слою пыли, которая покрывала всё вокруг, никто не спускался сюда уже много лет. А может быть и много десятилетий. Гордон стряхнул с ближайшего ряда книг пыль и пробежался глазами по названиям. «Трансформации живых организмов», «Конвертация жизненной энергии в магическую», «Создание устойчивых магических существ: теория и практика», «Запретные приёмы целительства: пути воскрешения». Гордон даже присвистнул. Таких книг не было в центральной библиотеке Белого Омута. Таких книг там просто не могло быть! Гордон уже привык, что доступ к библиотеке Омута целиком осуществляется через планшет. Для этого нужно было найти контактный шнур, и подсоединить к нему свой планшет. Такие шнуры имелись во всех аудиториях, в большинстве коридоров учебного корпуса, и ещё Гордон нашёл несколько шнуров в Косой башне. Подключив планшет к шнуру, можно было почитать любую книгу из библиотеки, или пообщаться в чате своего факультета. На планшетах ученики Омута выполняли все письменные задания и, подключив к шнуру, сдавали их учителям для проверки. Гордон уже не раз пролистал весь список доступных в центральной библиотеке книг, и точно был уверен, что таких книг там не было. Многие названия явно свидетельствовали о том, что в книгах содержатся знания находящиеся под запретом. Гордон так увлёкся изучением этой библиотеки, что вспомнил о том, что ему нужно идти на занятия, лишь через несколько часов. Поспешно выскочив наружу, он первым делом задумался над тем, как ему выбраться из башни. В том месте, где раньше была дверь, по-прежнему находилась лишь голая стена. На этот счёт у Гордона была одна догадка. Он не поленился и вновь поднялся на самый верх, в кабинет магистра. Первое что бросилось ему в глаза, это вид из окна. Раньше из этого окна можно было наблюдать Северную гору, а сейчас виднелась крыша корпуса адептов. Каким-то неведомым образом, башня развернулась на сто восемьдесят градусов вокруг своей оси. Мальчик взял в руки миниатюрную модель Косой башни, которую вчера вертел в руках и ещё раз крутанув её, развернул в противоположную сторону. Выглянув в окно, Гордон увидел, как корпус адептов поплыл влево, и через минуту окно вновь смотрело на северный горный хребет. Как бы удивительно это не было, но башня была способна вращаться. При этом в ней как выяснилось, открывался потайной ход в заброшенную библиотеку. Гордон сунул статуэтку в карман пиджака и ринулся вниз. Он надеялся, что ещё не слишком поздно, и его отсутствия на лекциях никто не заметил. Спустившись на первый этаж, он с облегчением обнаружил, что выход находится там, где и должен находиться. Едва выбежав в коридор, Гордон чуть не столкнулся с Датсоном.

— Ага! — воскликнул тот, растянув рот в хищном оскале. — Попался! Ты почему лекцию по теории магического плетения прогулял?

Гордон принялся сбивчиво объяснять, что он не виноват, и что всему виной нелепое стечение обстоятельств, но Датсон не верил ни единому слову мальчика. Лишь когда Гордон провёл его внутрь и продемонстрировал миниатюрную статуэтку в действии, Датсон понял, что его не обманывают. Изнутри движение башни выглядело весьма забавно. Дверь, через которую они прошли, плавно уехала за шкафы для верхней одежды. Через некоторое время с другой стороны из под стены выплыл люк. На этот раз Гордон спустился туда вместе с Датсоном.

— Всегда думал, что существование этой библиотеки, бредни молодых и наивных магов, — взволнованно прошептал Датсон, сдувая пыль с книг ветряным плетением.

— Но ведь ключ к ней, — Гордон недоумённо потряс миниатюрной башней. — Был на самом видном месте. На столе у магистра в кабинете.

— Значит Тайбер знал. Вот паршивец! Уж мне-то мог бы и рассказать.

Гордон был не уверен, что магистр знал об этой библиотеке. Слишком уж пыльно здесь было, когда Гордон впервые спустился сюда. А ведь магистр занимает свой пост не так уж и долго.

— Я таких книг в центральной библиотеке Белого Омута никогда не видел, — поделился своими наблюдениями мальчик. — А вы?

— Откуда им там взяться? — рассеянно ответил Датсон, листая толстый том «Истоков тёмной магии». — Это закрытая библиотека, доступ к которой имеют только магистры. Ну, теперь ещё и мы. Раз уж корпус теперь принадлежит факультету иллюминатов, то и библиотека тоже. Тем более, здесь полным-полно соответствующей литературы. А врага надо знать в лицо. Только ты об этом никому.

Гордон неопределённо кивнул и тихонько отошёл в сторонку, так же присматривая среди книг что-нибудь интересненькое. Датсон явно позабыл о том, что Гордон прогулял лекцию и погрузился в изучение книг. Лучше оставить его в покое на некоторое время, тогда он вообще не вспомнит.

— Кстати я уже придумал тебе наказание, — всё так же листая «Истоки тёмной магии» изрёк Датсон.

— Наказание? — притворно удивился Гордон. — За что?

— За прогул, — невозмутимо ответил Датсон и, сунув книгу обратно на полку, вновь зашагал вдоль стеллажей.

Гордон обречённо вздохнул. Не вышло, но попытаться стоило.

— И что за наказание? — спросил Гордон, у Датсона, который уже увлёкся чтением новой книги и позабыл про Гордона.

— Составишь список всех книг, которые находятся здесь. В алфавитном порядке.

— Что-о?! — воскликнул Гордон и, уронив тяжёлый том «Углублённого экзорцизма» себе на ногу, ойкнул. — Да тут же не меньше пяти тысяч книг! На это же целый месяц уйдёт!

— Никак не меньше, — удовлетворённо кивнул Датсон и, выбрав несколько понравившихся книг, удалился.

Гордон приступил к переписи книг лишь на следующий день, но перед этим решил показать библиотеку Эли. К вящему неудовольствию Гордона, по пути из учебного корпуса им встретился Патрик и тут же увязался вслед за ними. Пришлось взять его с собой, куда деваться? По пути Патрик взахлёб рассказывал, почему он так долго не мог прийти:

— Две недели наказаний за то, что я опоздал на построение, представляете? Самое обидное, что я не мог объяснить Хавку, что опоздал из-за твоих часов. Иначе пришлось бы объяснять ему, что такого особенного в них спрятано. Угадайте, чем я занимался всё свободное время? Ни за что не угадаете! — и, не дожидаясь когда Гордон с Эли начнут отгадывать (чего они делать не собирались), сам всё рассказал. — Я убирал грязь. Где же я её нашёл, спросите вы, когда вся грязь поглощается полом, и от неё не остаётся ни единого следа? Вот и я так думал. Но на самом деле, грязь никуда не девается, она накапливается в специальном помещении. Вот там-то я и провёл целых две недели. И лопата была единственной помощницей на этой каторге. Магию использовать запретили. И всё это за опоздание к отбою. Ну а вы как провели время?

Гордон сделал вывод, что он как раз провёл время весьма неплохо. И даже наказание, которое ему назначил Датсон, уже не казалось таким уж сложным. Они пропустили перед собой строй марширующих с лекции на ужин курсантов-второкурсников, и двинулись дальше. Они вышли из учебного корпуса, и по мостику, перекинутому через весьма глубокое ущелье, двинулись к следующему корпусу. А уже оттуда вышли в коридор, ведущий к Косой башне. И Эли и Патрик, которые впервые присутствовали при процессе разворота башни, в предвкушении замерли. Гордон, с видом фокусника достал из кармана ключ — модель башни — и продемонстрировал взволнованным зрителям. А затем повернул башню, и с удовольствием понаблюдал за реакцией Эли и Патрика. Когда те поняли, что башня действительно способна вращаться, пришли в настоящий восторг.

— Интересно, как это выглядит снаружи? — поинтересовался Гордон.

— Ты говоришь, что она всю ночь и утро была повёрнута в другую сторону? — переспросил Патрик. — Я не заметил ничего странного, когда с утра шёл на занятия. Башня как всегда была наклонена в сторону Северной горы.

— Значит, снаружи это никак не проявляется! — обрадовался Гордон.

Не удивительно, что никто ни о чём не подозревал, когда магистры посещали библиотеку.

Когда Патрик и Эли вслед за Гордоном спустились вниз и пробежались взглядами по названиям, они так и ахнули. Следующий час, пока Гордон переписывал названия, Эли ворошила книги, подыскивая что-нибудь интересное. А Патрик громко зачитывал смешные на его взгляд названия книг, не особо вникая в их смысл.

— «Расплетение чужих плетений». Придумают же! Эй, Гордон, — окликнул Патрик, вытаскивая с полки книгу в плотном чёрном переплёте, и потряс ею. — Смотри, здесь и про тебя есть: «Тёмные маги: злодеи или жертвы».

Патрик расхохотался, довольный своей шуткой, а Гордон беззлобно отмахнулся, мол, не мешай. На самом деле, Гордон был даже рад, что хоть кто-то воспринимает его связь с тёмной магией как шутку.

— Вот я не пойму, — неожиданно дошло до Гордона. — Есть столько книжек про тёмную магию. Есть те, кто случайно или намеренно пользуется тёмной магией. Так почему же все упорно не хотят верить в то, что тёмные маги существуют?

— Сразу видно, ты не из древа магов. — Патрик присел на ступеньку рядом с Гордоном, устав отыскивать среди книг смешные названия. — Никто не использует тёмную магию специально. Для мага это всё равно, что приговорить себя к конфискации проводника, всех прав и привилегий мага.

— Но если никто не увидит? — не унимался Гордон, и даже отложил в сторону планшет, в который заносил названия книг, словно готовясь отстаивать своё мнение. — Ведь такое может быть?

— Нет! Если кто-то в Белом Омуте использует тёмную магию, мы это сразу почувствуем. Причём сможем понять, где это произошло, с точностью до метра. Все ученики и учителя почувствуют. Это чувство ни с чем нельзя спутать. А как только почувствуют, сбегутся все до единого и повяжут незадачливого тёмного мага. Так что первый опыт в тёмной магии всегда становится последним. Поэтому тёмных магов и не бывает.

Гордон не смог придумать ничего в ответ, потому что Патрик, судя по всему, был прав. А если так, то никаких тёмных магов действительно не существует. Тогда какой смысл существования факультета иллюминатов? Гордон, так ничего и не ответив, вернулся к работе над списком. Чуть позже к нему присоединилась Эли, и даже Патрик выразил желание помочь. Но несмотря на то, что он постоянно ворчал «Не успел отработать одно наказание, как уже увяз в другом», Гордон был рад его помощи. Втроём дело делалось гораздо быстрее, но несмотря на это, работы было невпроворот.

Дети всё свободное время проводили в библиотеке и не заметили, как наступила зима. В горах, где круглый год лежит снег и стоит минусовая температура, наступление зимы было действительно не сложно пропустить. На улице воцарился крепкий мороз, и снег возле стен корпусов из рыхлого превратился в каменный. На заледеневших дорожках играли яркие солнечные блики. На красочных изображениях витражных окон, нанесло слой инея. Это придавало композициям особый зимний оттенок. Смешнее всего получилось с изображением Квинта Купера, которому намело на бороду целую гору снега. Единственное, что изменилось внутри, это то, что в корпусах, как и на улице, стало заметно холоднее. Эли, которая частенько жаловалась на холод, наконец, сходила за новой одеждой. После этого, она спустилась в библиотеку, где Гордон как всегда переписывал названия книг в планшет, и сказала:

— Мне выдали зимнее пончо, и гетры. Угадай, какого цвета?

— М-м-м. — не отрываясь от планшета, промычал Гордон, изображая растерянность. — Прямо даже не знаю. Может синего?

— Очень смешно, Гордон. Лучше взгляни, как я тебе? — Эли крутанулась на месте, демонстрирую своё новое белое пончо.

— Здорово, — рассеянно похвалил Гордон, сосредоточенно вписывая слово «Некуракамертные».

— Но ты же не смотришь! — обиделась Эли. — Ну тебя, пойду Патрику покажу. Эй, Патрик!

Гордон понятия не имел что означает слово «Некуракамертные», но именно так было написано на переплёте книги. Гордон чертыхнулся, когда понял, что в очередной раз написал это слово неправильно и принялся стирать текст.

Всё то время, что оставалось после лекций и отбывания наказания, Гордон посвящал самостоятельным занятиям магией. Благодаря помощи Агаты, Гордон всё-таки освоил управление эмоциями. У него практически всегда получалось вызывать или глушить нужную эмоцию. Но, не смотря на это, Гордон всё ещё отставал от остальных первокурсников, из-за того, что не мог запомнить сложные жесты. С каждым уроком, плетения жесты становились всё сложнее, а Гордон до сих пор не выучил позиции. Запомнить бессистемное размахивание конечностями, он не мог. Если бы во всех этих движения была хоть капля логики, было бы гораздо проще. Несмотря на постоянные неудачи, Эли не бросала попыток обучить Гордона правильно стоять в позициях, и переходить из одной в другую. У неё-то с этим проблем не было. Занимались они в основном в зале для бальных танцев, в Косой башне, где было достаточно просторно. В очередной раз проделав несколько сложнейших жестов, Гордон не получил абсолютно никакого результата. Он устало вздохнул и отодвинул от себя рычаг на проводнике, блокируя его. Спрашивается, зачем иметь столько аумы, если не получается её потратить? Тренировки не давали никаких результатов, о чём постоянно, не без доли злорадства, напоминал Датсон. Возможно Гордон справлялся бы лучше, если бы не наказание, на которое ему приходилось тратить массу времени.

Лишь один раз, Гордона позволил себе отдохнуть денёк и развеяться. В тот день они пошли в зимний сад, что находился в учительском корпусе. Едва попав внутрь, Гордону подумалось, что этот сад, какой-то чересчур зимний. На зелёных листьях деревьев и ярких клумбах цветов, лежали шапки снега. Подняв голову вверх, Гордон увидел, что сад находится под открытым небом. Прямо сверху, на растения опускались снежинки. Подставив ладонь и поймав одну из них, Гордон сделал для себя несколько интересных открытий. Первое: снежинка не таяла. Второе: снежинка не была холодной. Мальчик даже заподозрил, что снежинка не настоящая. Но внимательно присмотревшись в сложные кристаллические узоры, убедился в обратном. В саду имелось немало интересных растений. Например, целая клумба поющих георгин, напевала что-то явно рождественское. А дуб в конце аллеи с магическими фонариками, сворачивал листья, когда к нему кто-то подходил. По дорожкам сада прогуливалось немало учеников и учителей. Даже Гектор Гейт, декан факультета клериков, на котором училась Эли, мирно созерцал клумбы с поющими георгинами, сидя на скамейке. Судя по его смешной всклокоченной бороде, на которую налипло множество снежинок, сидел он здесь уже давно.

— Что он делает? — спросил Гордон у Эли, после того как они прошли мимо Гейта, и увидели его отрешённый взгляд.

— Слушает пение растений, я думаю, — на полном серьёзе ответила Эли.

— А зачем?

— Гейт рассказывал, что все растения поют, и если подпевать им, можно с ними подружиться. Георгины поют громко, остальные растения так тихо, что мы ничего не слышим.

— Звучит как то глупо, — осторожно заметил Гордон. — Чему вас там вообще учат, на факультете клериков?

Гордон и раньше пытался это выяснить, но Эли постоянно меняла тему. Поэтому Гордон сильно удивился, что Эли всё-таки ответила:

— Я же уже говорила, учат бороться с проявлением дьявола, с помощью магии. Этого не объяснишь словами. Лучше приходи на лекцию, и всё поймёшь сам.

— Но всё-таки, — не отставал Гордон. — Хотя бы в двух словах, что такого умеют адепты, чего не умеют, к примеру, техномаги

— Например, проводить обряд экзорцизма. Изгонять демонов из тел людей. Наиболее сильные адепты, могут призывать себе на помощь ангелов, с помощью молитв и магии. А те, кто прошёл испытание в Монастыре, как Гейт, умеют общаться с растениями и управлять ими. Таких люди называют монахами.

Гордон даже присвистнул. Ангелы, демоны, монастыри, монахи. Если существование демонов было очевидным, то в существование таких существ как ангелы, Гордон не верил. Ну не бывает их!

— Что за монастырь? — спросил Гордон, подавив желание высказать своё мнение на счёт ангелов.

— Только монахи знают, где он находится, и что внутри монастыря. Но лишь пройдя испытание в его стенах, можно научиться управлять растениями.

Гордон лишь хмыкнул, посчитав это очередной байкой. Но его скептицизм мгновенно улетучился, когда он увидел Гейта, встающего со своей скамейки, которая оказалась вовсе не скамейкой. То, на чём сидел декан адептов, распалось на пучки стеблей и листьев и, раскачиваясь как множество кобр, стало плавно оседать на землю. В конце концов, листья и стебли уменьшились в размерах, и окончательно опустились наземь. Гейт, тем временем, невозмутимо отправился к выходу из сада. Лежащие на земле стебли вьюна, никак не свидетельствовали о том, что совсем недавно они были весьма удобной скамеечкой. Гордон пообещал себе, что как-нибудь непременно выкроит время и посетит несколько лекций, на которые ходит Эли.

Однажды, занося в список очередную книгу, он сначала бездумно переписал название, и лишь потом осознал его смысл. «Способы маскировки» — так было написано на корешке книги. Гордон с интересом полистал книжку, и нашёл описание многих интересных жестов. Например, плетение, которое накладывалось на подошвы обуви и делало ходьбу абсолютно бесшумной. Перелистнув страницу, и вникнув в содержание, Гордон вскочил на ноги.

— Эли, Патрик! — закричал он, возбуждённо хватая книгу.

— Ашто… Я не сплю, — показалось заспанное лицо Патрика из-за высокой стопки книг.

— Скорей идите сюда. — Гордон ухватился за книжку, как утопающий за спасительную соломинку.

— Что случилось? — подошла обеспокоенная Эли.

Следом подтянулся Патрик, усиленно изображая на лице бодрость.

— Патрик, ты спрашивал у отца про плетение, которое способно изменить внешность? — спросил Гордон.

— Да, но он решил, что я интересуюсь этим, чтобы над кем-то подшутить. В ответном письме он мне сказал чтоб я не маялся ерундой, а как следует учился. Вот и всё. — Патрик широко зевнул, глядя на часы. — Ой, уже половина девятого. Осталось полчаса до вечернего построения.

— Успеешь, — успокаивающим тоном перебил его Гордон. — Я нашёл в книге плетение, с помощью которого можно замаскироваться подо что угодно. Можно прикинуться шкафом, тумбочкой, колонной, деревом, Патриком Паркером... Понимаете?

— Не понял, ты кого деревом назвал? — возмутился заспанный Патрик.

— Там правда есть такое плетение? — Эли с интересом придвинулась к Гордону, оттеснив Патрика, и пробежалась глазами по тексту.

— Всё не так просто. Объект, в который ты превращаешься, должен быть больше тебя, — пояснил Гордон. — Иначе не влезешь в иллюзию.

— Это как? — поинтересовался Патрик, когда понял, о чём вообще идёт разговор.

— Представь что ты, например, хочешь притвориться шкафом чтобы спрятаться от Эли. Ты должен создать иллюзию шкафа и встать в неё. Изнутри всё будет видно, а снаружи это будет самый обыкновенный шкаф. Но если ты вытянешь руки, то они будут торчать из дверцы шкафа, что будет несколько неестественно, да?

— Я понял! Значит, письмо действительно могли передать, притворившись мной. Но тогда тот, кто прятался в иллюзии, должен быть меньше меня! Так?

— Так, — кивнул Гордон. — Ты, конечно, прости, но тебя действительно нельзя назвать крупным.

— Это ты к чему?

— Это я к тому, что письмо с угрозами передал первокурсник, который ниже тебя ростом. А таких не много.

ГЛАВА 14

«ОТЧИСЛЕНИЕ И ВЫЧИСЛЕНИЯ»

Несмотря на зацепку, найти автора письма, по-прежнему не представлялось возможным. Любой из тех, кто ростом был меньше Патрика, мог подойти на эту роль. На всех не слишком высоких первокурсников, Гордон глядел с подозрением. Первокурсники отвечали ему тем же. Ничего странного не наблюдалось, всё было как всегда.

Перепись библиотечных книг, Гордон закончил в аккурат к рождеству. Наконец освободившись от тяжкого груза наказания, он смог вздохнуть полной грудью. Первое что сделал Гордон в первый день января, так это посвятил весь день ничегонеделанью. Даже Эли, которая поминутно пыталась уговорить его пойти потренироваться (так как Гордон по прежнему отставал), не смогла на него повлиять. В конце концов, Гордону это так надоело, что он ушёл на крышу, а вслед за ним увязался Патрик. Позже, им пришла замечательная мысль: а почему бы не подогреть воду в бассейне? Только не так, как в прошлый раз, а чуть-чуть. Чтобы можно было искупаться. Гордон собрался с силами, и очень осторожно начал подогревать воду. Когда Патрик, рукой проверявший воду, махнул, Гордон остановил действие кипятильного плетения. Они разделись и плюхнулись в воду. Ощущения были самыми необычными. На улице было около минус тридцати, а они купались в горячем бассейне, под открытым небом. Когда замерзала голова, Гордон задерживал дыхание и нырял, чтобы отогреться. Навернув несколько кругов, мальчик хотел уже выбираться, но вылезать из горячей воды на мороз было страшновато. Гордон решился лишь тогда, когда вода в бассейне уже начала остывать.

Позже, они с Патриком пошли прогуляться по зимнему саду. Гордон надеялся скрыться там от Эли, которая не отставала с уговорами пойти потренироваться. Сказать честно, Патрик не очень туда хотел, и пошёл лишь за компанию. А вот Гордон в тайне надеялся ещё раз увидеть Гейта, и то, как он управляет растениями. Очень уж он интересно это делал в прошлый раз. Кажется, он тогда не сделал ни единого жеста, и (Гордон был готов поклясться) на его проводнике была включена блокировка. В таком случае это вообще была не магия. Но Гейта в зимнем саду не оказалось, зато оказался кое-кто другой. Непонятно как удерживающийся на ногах магистр Боули, подошёл к ним, пытаясь чеканить каждый свой шаг. Китель был распахнут, а фуражка была повёрнута козырьком назад.

— Ы ‘ачему е ‘десь? — спросил Боули у Гордона и Патрика, пытаясь сфокусировать взгляд на всех четырёх мальчиках сразу.

— Чего? — тупо переспросил Гордон.

Магистр Боули насупился, набрал в лёгкие побольше воздуха и что было сил рявкнул: «Вняйсь-Мир-рна!». Патрик тут же вытянулся в струнку и пихнул локтём Гордона, чтобы тот повторял.

— Зачит… курс… Северара-севра-асток! Олный фпрёд! — сказал Боули, и застыл, ожидая реакции мальчиков.

Но Гордон не знал, как на это реагировать, и с надеждой бросил взгляд на Патрика.

— Он думает, что мы на корабле, — одними уголками губ прошептал Патрик.

Молчание затянулось, а Боули ждал ответа.

— Есть, капитан! — громко крикнул Патрик, на потеху проходившим мимо девчонкам третьекурсницам. — Будет сделано!

Боули удовлетворённо кивнул, и направился дальше. Гордон увидел, как он не пройдя и ста метров, пристал к группе пятикурсников курсантов. В таком состоянии Гордон его ещё не видел.

— Не понимаю, как ему вообще доверили управлять кораблём. И уж точно не понимаю как он смог стать магистром, если он всё время пьёт.

— Связи, — пожал плечами Патрик. — Если родители высоко забрались, можно делать что угодно, а карьера всё равно будет стремиться вверх. А у него папочка как-никак адмирал южного флота.

— Так вот как он стал капитаном?

— Говорят что да.

Они прошли мимо клумбы поющих георгин, которые напевали что-то очень мелодичное и красивое.

— Ладно, я ещё понимаю, что в школе все его обязанности исполняет Фултон, но как он в таком состоянии командует авианосцем? — спросил Гордон, присаживаясь на лавочку, предварительно стряхнув с неё снег.

— Надо отдать ему должное, он ни разу не поднимался на трап корабля пьяным, — ответил Патрик, присаживаясь рядом. — Но ходят слухи, что он был не слишком трезв, когда произошла та авария.

— Какая авария?

— Ты не знаешь? — широко распахнул глаза Патрик. — Ах да, я совсем забыл, что ты жил в изоляции от внешнего мира.

— Я не жил в изоляции, просто никогда не интересовался. Так что за авария?

— Около трёх лет назад, Боули получил звание капитана, и принял командование над авианосцем. В первый же день на этой должности произошла авария. При выходе из порта, одновременно два корабля устремились к шлюзу. По распорядку, корабль капитана Боули должен был покинуть порт первым, но соседний корабль просигналил требование уступить дорогу, мотивируя это тем, что на их борту находился тогдашний магистр образования, не помню, как его звали. Так вот, Боули не счёл эту причину уважительной, для того чтобы нарушать распорядок, и велел команде не реагировать на сигналы, и следовать прежним курсом. Корабль, на котором находился магистр образования, так же не изменил курса, и в результате корабли столкнулись. От удара, вышел из строя один из двигателей авианосца. Корабль Боули развернуло и повело в бок, и он врезался в грузовой кран, который тут же рухнул. Боули удалось совершить аварийную посадку, но при падении крана погиб один из работников порта. Так вот, ходят слухи, что Боули праздновал своё назначение, и был нетрезв, когда отдал приказ не пропускать тогдашнего магистра. Но правда это или нет, я не знаю.

— Ого, — эта история подействовала на Гордона угнетающе. — И что было потом?

— А потом было самое интересное. Члены Магистрата долго не могли принять решение, кто виновен в гибели человека. Вроде бы и магистр образования не имел права требовать уступить ему дорогу, но и капитан Боули тоже мог бы предупредить, что не собирается его пропускать. Вместо этого он просто проигнорировал магистра, и пошёл напролом. В конце концов, Магистрат предложил решить этот спор на дуэли. Магистр образования согласился сразу, а Боули некоторое время не решался и отстаивал свою правоту. И я его понимаю. В двадцать два года выйти на дуэль против взрослого и очень опытного мага, было крайне рискованно. Но Датсон убедил Боули принять вызов на дуэль. Условие дуэли было таково: проигравший навсегда снимет проводник, а победитель получает всё. Боули перед самой дуэлью сильно напился, я думаю со страха. Но, не смотря на это, одержал разгромную победу. Магистр снял проводник и исчез, а Боули занял его пост на правах победителя. Но с тех пор он как с цепи сорвался. Пьёт не переставая.

— Ничего себе. — Гордон никак не ожидал, что кто-то может стать магистром в столь юном возрасте, да ещё и таким необычным способом.

Выходные закончились так быстро, что Гордон не успел опомниться. Как только начались занятия, он сильно пожалел, что не поддавался на уговоры Эли и не учил движения. Потому что на занятиях, все уже начали проходить новые плетения, а у Гордона до сих пор через раз получались старые. Не смотря на это, у Гордона весьма неплохо получалось выполнять плетение левитации. С его помощью можно было поднимать в воздух разные предметы. Гордон попробовал поднять в воздух самого себя, но оказалось что это не возможно. Всё равно, что взять себя за ноги и хорошенько дёрнуть вверх. По рассказам Хавка, плетение левитации было одним из самых энергоёмких. И чем тяжелей предмет, который нужно поднять, тем больше аумы расходовалось. Ну, с этим-то у Гордона проблем не было: аума у него восстанавливалась быстрее, чем он успевал её тратить. Понимая, что другим это плетение даётся с большим трудом, Гордон впервые за время проведённое в Омуте ощутил своё превосходство над остальными учениками. И это было чертовски приятно.

Отцовские часы, благодаря которым Гордон обладал таким количеством аумы, он носил в кармане пиджака, и не надевал. Хотя в голову ему неоднократно приходила мысль, что ношение часов с осколком демонита внутри, очень полезно. Несмотря на то, что у мальчика и так было очень много аумы, он был не против потренировать свой организм ещё. Сначала он думал постоянно носить часы на руке, а снимать лишь тогда, когда собирался сплести какую-нибудь магию, но это оказалось ужасно неудобно. Каждый раз расстёгивать ремешок, снимать часы, а потом опять одевать и застёгивать было очень утомительно. И тогда Гордон придумал вот что: к механизму поворота стрелки, он приделал заслонку, которая отгораживала демонит от руки. Теперь, Гордон мог не снимая часов открывать заслонку или закрывать её, просто поворачивая колёсико регулировки. Он мог даже регулировать то, как сильно на него действует демонит. Чаще всего, Гордон чуть-чуть закрывал демонит заслонкой, чтобы аума вытягивалась почти полностью, но не вся. Таким образом он всегда тренировал свой организм, и при этом имел достаточно аумы, для плетения магии. А если аумы становилось недостаточно, он просто полностью открывал заслонку, и уже через пару минут был полон энергии. Гордон был так доволен своей работой, что даже предложил примерить их Патрику, когда они сидели в комнате отдыха, на втором этаже башни.

— Не-не-не! — воскликнул Патрик, едва увидев часы, и так интенсивно затряс головой, что его белобрысые кудряшки разметались, пружиня при каждом повороте головы. — Я как-нибудь по старинке.

— Ты что боишься? — поддел его Гордон.

— Я? — Патрик громко фыркнул. — Да я просто не ищу лёгких путей!

Гордон изумился тому, как ловко Патрик выкрутился. Не ищет лёгких путей, надо же! Нужно будет запомнить эту отговорку, подумал про себя Гордон.

— А ты, Эли? — протянул часы сестре Гордон. — Ты примеришь? Теперь оно действует не так сильно, и можно постепенно увеличивать нагрузку. Очень быстро натренируешь себе много аумы.

— Да мне и так хватает, — ответила она, лёжа на полу вниз животом, и листая книжку по демонологии, найденную в библиотеке под башней.

Нет, так нет, мне больше достанется, ехидно подумал Гордон. Он только сейчас обратил внимание на то, что перед Патриком на журнальном столике лежат два планшета, подключённых к контактным шнурам. Незаметно зайдя ему за спину, Гордон заглянул через плечо и увидел, что на обоих планшетах включен чат факультета пилотов. Патрик поочерёдно писал то на одном планшете, то на другом. Гордон прочитал то, что было написано в чате:

«Миранда Оушен: Сама дура! Про то, что ты сохнешь по Паркеру, уже вся школа знает. Бегаешь за ним на цыпочках, как ненормальная».

«Сабрина Оушен: Я хотя бы не лезу к нему с поцелуйчиками. Ещё раз увижу, что ты к нему лезешь, все волосы повыдёргиваю!»

Патрик коротко хохотнул, перечитал последние сообщения, и потянулся к другому планшету. Что-то быстро напечатав, он отправил сообщение и на экране появилось:

«Миранда Оушен: Держись от него подальше, Патрик Паркер мой!»

Патрик напечатал и отправил новое сообщение уже с другого планшета:

«Сабрина Оушен: Нет, это ты держись от него подальше! Я тебя такими плетениями накормлю, что до конца жизни волосы дыбом стоять будут!»

До Гордона дошло, что автором этой переписки является сам Патрик. Раздобыв где-то планшеты, принадлежащие сёстрам Оушен, он залез в чат, и развязал липовую ссору от их имени. Взглянув на сообщения, которые оставили в чате другие курсанты, Гордон понял, что они в диком восторге от происходящего.

— Где ты взял эти планшеты? — Гордон склонился пониже, чтобы получше разглядеть переписку.

— Позаимствовал у сестёр Оушен, — сообщил крайне довольный собой Патрик, набирая новое сообщение. — Я потом верну, не переживай.

— Что они тебе сделали? — спросил Гордон, поражённый изощрённостью мести, которую придумал Патрик.

— Да ничего, — пожал плечами Патрик, усердно печатая.

— Тогда зачем ты это делаешь?

— Разве это не очевидно, — спросил Патрик, на минуту оторвавшись от планшетов, чтобы взглянуть на Гордона и, увидев недоумение в его глазах, пояснил. — Это же жутко забавно!

Патрик вновь вернулся к своему развлечению, уже не обращая внимания на Гордона. В его глазах стоял маниакальный блеск.

— Ох, и влетит тебе, — покачал головой Гордон.

— Никто же не узнает что это я. — отмахнулся Патрик. — Я же пишу с чужих планшетов.

— Ты своё имя написал раз двадцать! — возразил Гордон, которым начало овладевать веселье, из-за несообразительности Патрика. — Не нужно быть гением, что бы понять, кто всё это затеял.

Патрик нахмурился, что-то прикидывая в уме. Об этом он явно не подумал. Подошла Эли и, поняв что здесь происходит, округлила глаза.

— Это просто омерзительно, Патрик! Немедленно прекрати!

Патрик стрельнул в неё недовольным взглядом, но напоровшись на ответный взгляд убийственного осуждения, опустил глаза. Гордон улыбнулся. Ему никогда не удавалось выдерживать осуждающий взгляд Эли дольше трёх секунд. А Патрик сдался и того быстрее.

— Ну ладно, ладно. Всё больше не буду, — буркнул недовольный прерванным весельем Патрик, и потянулся к планшету, чтобы выключить его.

Рука Патрика была на полпути до кнопки выключения, когда произошло нечто очень странное. Возникшее у Гордона в груди чувство леденящего душу холода, разлилось по всему телу до кончиков пальцев. Сердце бешено колотилось в груди. Лишь глянув на Эли и Патрика, Гордон понял, что они испытали то же самое. Эли с встревоженным видом схватилась за горло, словно её что-то душило. У Патрика обострились черты лица, он вертел головой по сторонам, словно выискивая то, что вызвало неприятные ощущения.

— Как тогда, на маяке, — еле слышно шепнула Эли.

— Кто-то доигрался, — с оттенком испуга в голосе сказал Патрик. — Кто-то сплёл тёмную магию. Здесь, в Белом Омуте.

Гордон вспомнил, что во время короткой схватки с феросом, когда он использовал тёмную магию, у него было точно такое же ощущение холода. Экран планшета, на котором всё ещё был запущен чат факультета пилотов, загорелся ярче, выводя новое сообщение.

«Роджер Бредсон: Ребята, у нас беда! Кто это был? Кто-нибудь почувствовал, где это произошло?»

Через несколько секунд появился короткий ответ.

«Виктория Голдман: Банкетный зал».

— Бежим туда! — воскликнул Патрик, вскакивая с места. — Это совсем недалеко.

Гордон сорвался с места, вслед за Патриком, отчего его сердце заколотилось ещё сильней. Эли изо всех сил старалась не отстать от мальчиков. Когда ребята добежали до банкетного зала и ввалились внутрь, то увидели, что они не первые кто сюда прибыл. Толпа из учителей и учеников плотным кольцом окружила место происшествия, но что там произошло, определить было невозможно. Подойдя ближе, Патрик активно заработал локтями, проталкиваясь поближе, чтобы увидеть происходящее. Гордон и Эли воспользовавшись проделанным Патриком проходом, также проскользнули внутрь.

— Не глупи, Чарли. — Ноа Ньюман, предостерегающе выставил руку вперёд, и Гордон увидел, что на проводнике декана снята блокировка. — Лучше добровольно сдай проводник. Иначе нам придётся забрать его силой.

— Пожалуйста… я не специально, честное слово… — умолял техномаг-третьекурсник. — Пожалуйста, я так больше не буду. Я никогда…

— Чарли, таковы правила. Я ничем не могу тебе помочь, — с искренним сожалением сказал Ньюман. — Снимай проводник и…

— Но профессор, я не могу… Отец, когда узнает…, он не переживёт! Пожалуйста! — в его голосе появились признаки истерики, и плохо скрываемой паники.

Техномаг по имени Чарли отступил на шаг, но обернувшись, увидел, что путь к отступлению преграждали другие ученики. Все они молчаливо наблюдали за происходящим. Выражения лиц были самыми разными. Кто-то смотрел с жалостью, а кто-то наоборот, с презрением. Чарли, невидящими глазами пробежался по толпе и, опустив голову, расстегнул застёжки проводника, ремешок за ремешком. Дрожащей рукой он протянул его Ньюману.

— Идём, я провожу тебя до порта, — сказал Ньюман, передавая проводник одному из учителей.

Толпа расступилась, пропуская их. Исключённый из Омута юноша, нетвёрдым шагом последовал за своим бывшим деканом. Он на ходу запрокинул голову высоко вверх и, заложив руки за затылок, сильно их сжал.

— Ну что встали? — надтреснутым голосом сказал кто-то из учителей. — Расходимся!

Толпа сразу зашевелилась, и стала разбредаться в разные стороны. Гордона кто-то схватил за локоть, и с силой сжал. Оглянувшись, он увидел перекошенное от злобы лицо Логана Финча, который так же как исключённый учился на третьем курсе факультета техномагов.

— Зато тебя они любезно пригласили учиться в Омут! А между прочим, Чарли был отличным магом, в отличие от тебя.

Гордон дёрнул руку, но Финч лишь сжал руку ещё сильнее, заставив Гордона поморщиться от боли. Свободной рукой, мальчик оттянул рычаг блокировки. Если он сейчас вложит в обыкновенное отталкивающее плетение всю свою ауму, Финча размажет по стене. И в такой суете, никто ничего не заметит.

— Ну, ты! — Патрик с силой толкнул Финча в грудь, и тот пошатнулся. — Отвали от него!

Гордон воспользовался моментом, и что было сил, дёрнул рукой, высвобождаясь от захвата, при этом по инерции отступил на несколько шагов. Среди толпы расходящихся учеников лишь Фултон разглядел их небольшую потасовку.

— Что у вас тут происходит? — мгновенно оказался рядом заместитель магистра.

— Ничего, — ответил Гордон, испепеляя взглядом Финча. — Мы просто столкнулись.

— Ну-ну. Проводник то заблокируй, от греха подальше, — посоветовал Фултон.

Гордон чертыхнулся, и с лязгом вернул рычаг блокировки на место. Эли дернула брата за рукав, и они все втроём поспешили уйти в сторону коридора, ведущего к Косой башне. Всю дорогу до корпуса иллюминатов, Гордон бросал на Патрика осторожные взгляды. Теперь Гордон не мог смотреть на него как прежде. Из надоедливого приставалы, Патрик вдруг превратился в доброго друга, который не бросил его, Гордона, в трудный момент. Сам Патрик выглядел невозмутимо, словно не сделал ничего особенного. Эли, державшаяся посередине, поочерёдно бросала взгляд то на Гордона, то на Патрика. Время от времени на её губах появлялась едва заметная улыбка, которую она тут же прятала. Она прекрасно понимала, что означал поступок Патрика, и это не могло её не радовать.

Позже, когда они втроём практиковались в магии, в зале для бальных танцев, Гордон окончательно позабыл стычку с Финчем, и всецело погрузился в занятия. Эли, как наиболее успевающая среди них, помогала Гордону и Патрику освоить новый жест.

— Нет, левую руку прямо держи. Прямо я говорю! — уверенно командовала Эли, а Гордон и Патрик старались повторять в точности так, как она показывает.

Патрику удалось перекрасть скатерть в синий цвет уже с пятой попытки. Гордон же такими успехами похвастаться не мог, так как вновь путался в позициях. Один раз у него даже получилось перекрасить скатерть, но не в синий, а в фиолетовый цвет, что было не совсем одно и то же. Гордон раздосадовано скинул рычаг в нормальное положение и заблокировал проводник, после чего устало плюхнулся на пол.

— Как это вообще можно запомнить? — Гордон бессмысленно замахал руками, напустив на лицо глупое выражение.

— Гордон, ну у тебя же прекрасная память! — взмолилась Эли.

— На числа, на формулы, на всё что связано с математикой. Но это нелогичное размахивание конечностями запомнить невозможно!

— Давай попробуем ещё раз, — успокаивающим тоном попросила Эли. — Я уверена, у тебя всё получится, просто нужно как следует потренироваться.

Гордон нехотя поднялся, снял блокировку с проводника и встал в позицию номер пять. Гордон начал повторять движения вслед за сестрой, но на половине движения Эли его остановила.

— Нет-нет. Локоть левой руки должен быть под прямым углом. — Эли подошла к брату и поправила, но Гордон застыл на месте как вкопанный.

— Под прямым углом? — глупо переспросил он, и воскликнул. — Ну конечно! Эли ты гений! То есть нет, конечно же! Я — ГЕНИЙ!!!

— Что? — не поняла Эли. — Ты о чём?

Гордон в возбуждении взъерошил волосы и судорожно вцепился в идею, которая ему пришла. Прямой угол это девяносто градусов. Запомнить легче простого. Сгибы и повороты любого сустава, любой руки или ноги, можно представить в градусах. А уж запомнить числа, для него не составит труда. И как он раньше до этого не додумался?

— Так, Эли! — Гордон намерился испробовать новую методику запоминания жестов. — Покажи всё с самого начала.

Эли кивнула и начала двигаться, а Гордон наблюдал. Левое колено, угол в семьдесят четыре градуса, при развороте бедра на восемь. Дальше начинается движение рукой, от ста восьмидесяти градусов до сорока. При одновременном повороте плечевого сустава… Таким образом, Гордон на глаз измерял все углы во всех сгибах, и что самое приятное, без труда всё это запоминал. Когда Эли закончила и с любопытством взглянула на Гордона, тот уже готовился сам повторить всё увиденное. На этот раз было даже смешно думать о неудаче. Гордон повторил всё в точности, и скатерть окрасилась в синий цвет. Гордон издал победное «ХА!».

— Вот видишь? — расцвела Эли, а Патрик даже зааплодировал. — Нужно было только потренироваться.

Похоже, до неё ещё не дошло, что дело вовсе не в тренировках. Гордон почувствовал непреодолимое желание освоить по этой системе какое-нибудь совершенно новое для него плетение.

— Патрик, покажи любое плетение, которому учат на вашем факультете. Только посложнее, — попросил Гордон, в предвкушении подпрыгивая на месте.

Патрик крепко задумался, а после произвёл серию действительно сложных движений. В его руке возник пульсирующий ком голубоватой энергии. Ещё час назад, Гордон бы растерялся, увидев такое количество бессвязных движений, но только не теперь. Все движения были переведены в понятную для Гордона систему углов, градусов и чисел.

— Это для того чтобы запитывать магические устройства, изготавливаемые техномагами. Я всего за две недели выучил, — с оттенком Гордости сказал Патрик, поигрывая комком энергии.

Гордон усмехнулся, и безупречно выполнив плетение, тоже сжал в руке голубоватый комок. Только он был на порядок больше чем у Патрика, да и светился ярче.

— Эт-то ты как? — не понял Патрик.

Эли открыла рот, не в силах издать ни звука.

— Ещё! — с неприкрытой жадностью в голосе попросил Гордон. — Покажи ещё что-нибудь!

После нескольких новых плетений, которые Гордон столь же безупречно повторил, Патрик и Эли начали засыпать его вопросами. Гордон с удовольствием поделился с ними своими озарениями, после чего Патрик уныло свесил голову.

— Так только ты и можешь. Мне вот движения запомнить проще, чем числа. Так что… — Патрик не стал договаривать. И так понятно, что он имел в виду.

Эли особо не расстроилась тому, что ей этот способ так же не подходил, как и Патрику. Она и без этого неплохо справлялась. Но за успехи Гордона она искренне порадовалась.

Гордон прикинул в уме перспективы, которые перед ним открывались. Он мог изучать десятки, а может и сотни плетений за день, не особо утруждая себя тренировками.

— Жду не дождусь урока по противодействию тёмной магии. Хочу взглянуть на выражение лица Датсона, — ухмыльнулся Гордон, и мысленно потёр руки.

ГЛАВА 15

«ОТТЕПЕЛЬ»

Всего за несколько вечеров, Гордон изучил все пройденные на жестах плетения, и уже не был отстающим учеником. Выходные Гордон провёл в библиотеке, пытаясь изучить несколько новых плетений из книг. Но учиться по книгам, было значительно тяжелей, чем копировать движения с живых людей. В книгах жесты были описаны весьма примитивным языком слов и образов. Вроде: «Ноги на ширине плеч, левая рука откинута за спину и согнута в локте, правая спереди. Ладонь правой руки раскрыта, и прижата ребром к ключице». Как по таким учебникам вообще можно было учиться? После нескольких тяжёлых часов, Гордону всё-таки удалось овладеть плетением, которое приглушало звук шагов, и мальчик наложил его на свои туфли. Испробовав результат, он остался доволен. Теперь он даже по снегу мог ходить бесшумно. Но больше всего мальчику хотелось изучить плетение маскировки, которое он вычитал в той же книге. Как он подозревал, именно оно использовалось неизвестным «Доброжелателем», который передал письмо, замаскировавшись под Патрика. Но пока что, у него получалось маскироваться только под неподвижные объекты. В книге не нашлось описания того, как заставить иллюзии двигаться, а сам Гордон никак не мог понять, как это сделать, и возможно ли это вообще.

Когда Гордону окончательно надоело учиться (уж слишком легко ему это давалось), он заскучал. Копаться в тёмной и пыльной библиотеке тоже наскучило. Поэтому теперь Гордон после занятий не шёл, как обычно заниматься в башню, а одевался потеплее, и выходил на улицу. За те полгода, что он учился в Омуте, он так и не успел как следует всё здесь осмотреть. Лишь теперь у него появилось достаточно свободного времени, чтобы наверстать упущенное. Он часами бродил по многочисленным мостикам, перекинутым через ущелья, вглядываясь в белоснежно-ослепляющие силуэты корпусов. Гордон к своему обнаружил, что на витражных стёклах цветной мозаикой выложены интереснейшие сюжеты, которых он раньше не замечал, и посвятил несколько дней их изучению. Под многими окнами имелись таблички с пояснениями, читая которые, мальчик многое узнал о мире магов. Например, в корпусе техномагов он нашёл большое окно, изображающее первый полёт «Белого Лотоса». Это был первый корабль, построенный магическим флотом, во времена войны с драконами. А неподалёку, было окно, на котором несколько техномагов собирали планшет. Гордон и раньше догадывался, что он работает исключительно благодаря магии, но теперь убедился в этом окончательно. Под стеклом имелась табличка, которая гласила: «Содружество техномагов «Микросольт» образовано в 1975 году от рождества Великого Квинта. С тех пор они являются передовыми поставщиками высокотехнологичного оборудования для Белого Омута, магического флота, больниц, госпиталей, а также всемирной гоночной ассоциации».

Оказалось, что пока Гордон изучал витражные стёкла и таблички под ними, Датсон вновь улетел из школы по делам. Это означало, что урок по противодействию тёмной магии откладывался на неопределённый срок. Гордон обнаружил интересное совпадение. Каждый раз, как Датсон покидал школу, магистр Боули совершенно терял контроль над собой и, напившись, гулял по школе, шокируя своим видом учеников. Видимо Датсон хоть как-то сдерживал нездоровое пристрастие магистра. В такие моменты, Николас Фултон, который замещал магистра, был особенно раздражителен и суров с нарушителями школьного порядка. Один раз, Гордон стал свидетелем, как Фултон назначил двухнедельное наказание трём четверокурсницам, лишь за то, что они громко рассмеялись во время лекции по техномагии.

Сам Гордон посещал техномагию нечасто, так как редко появлялось свободное от основных занятий время. Но эти уроки он находил особенно интересными, потому что в построении различных магических механизмов часто пригождалась математика. Именно такие уроки позволили ему ещё немного модернизировать собственные часы. Он наложил на стрелки плетение, чтобы они отображали нужную ему информацию. Большая часовая стрелка теперь показывала то, насколько сильно открыта заслонка, ограждающая демонит от руки. Минутная стрелка отображала текущий уровень аумы. Если она была в положении на шесть часов, это означало, что аумы нет совсем, а если на двенадцать, то уровень аумы был максимальный. Секундную стрелку он настроил так, чтобы она показывала, с какой скоростью восполняется или тратится аума. Теперь, едва взглянув на циферблат, он мог получить всю информацию о своей магической энергии. Вот только времени по этим часам по-прежнему нельзя было определить.

Несмотря на то, что все полгода которые он учился в Омуте, Гордон пытался разузнать что-нибудь о своих родителях, выяснить ничего так и не удалось. Он спрашивал уже, наверное, у всех учителей, у которых учился. Но никто не слышал ничего ни о древе Рашей, ни о древе Брук. Даже декан факультета техномагов Ньюман, который преподавал в школе без малого пятьдесят лет, не смог ничем порадовать Гордона. Он уже начал подозревать, что его родители вовсе не были магами. Возможно, у него в роду и был какой-то маг, но с тех пор минуло слишком много времени, чтобы выяснить, кем он был. Ведь такое было с Агатой Ур, которую некоторые за глаза называли безродной.

Рано утром, в понедельник, Гордон с нетерпением шёл на урок по жестам. Это был первый практический урок, с тех пор как он придумал новый способ запоминать жесты. К этому моменту он уже догнал всех своих сверстников, и столь же безупречно исполнял любое из пройденных плетений. Ещё только поднимаясь по лестнице, он заметил, что у входа в корпус практических занятий его дожидаются Патрик и Эли.

— Мы сегодня будем проходить сложное плетение, Гордон, — поведал Патрик, с ухмылкой. — Накладывание прозрачности на предметы. Ну ты как? Настроен удивить Хавка?

— Ещё бы, — ухмыльнулся в ответ Гордон, толкая дверь, и первым заходя внутрь корпуса. — Все выходные только этого и ждал. Хотя нет, не только этого. Ещё хотел показать Датсону, но тот опять куда-то улетел. Интересно, где его вечно носит?

— Не знаю, — пожал плечами Патрик и, рассмеявшись, предположил. — Наверное, как всегда ловит тёмных магов.

— Одного он уже поймал, на свою голову — хихикнула Эли. — Да, Гордон?

— Не напоминай об этом, — огрызнулся Гордон.

Войдя в аудиторию, они как всегда выстроились в шеренги, встав друг от друга на расстояние вытянутой руки. Перед каждым учеником стоял столик с вазой, наполненной водой. Перед первокурсниками вышагивал Хавк. Убедившись, что все построились, он начал урок.

— Как и я предупреждал, сегодня мы будем изучать плетение прозрачности. Ваша задача сделать вашу вазу прозрачной, — увидев улыбки на лицах некоторых учеников, он счёл нужным добавить. — Именно вазу! А тех, кто задумал наложить плетение прозрачности на одежду своего товарища, ждёт немедленное отчисление из школы, и я не шучу!

По залу пробежалось негромкое хихиканье, но многие вздохнули с облегчением. Эта новость успокоила тех, кто опасался подобной подлости.

— Я несколько раз покажу вам движение, а затем вы попробуете повторить. Ничего не делайте, пока я не закончу показывать, — и с этими словами, Хавк принялся показывать то, как исполняется это плетение. — Так а теперь ещё раз, смотрите и… Эй, ну кто там уже начал повторять? Я же сказал ничего не делать, пока я не… Что за…?

Хавк торопливо прошёл в третий ряд, расталкивая учеников, и с немым недоверием уставился на вазу Гордона. Мальчик и сам с любопытством разглядывал результат действия плетения. Ваза не стала совсем невидимой, но действительно стала прозрачной как стекло. Интересно, так и должно быть?

— Ты что, уже знал это плетение? — спросил Хавк. — Изучил самостоятельно?

— Нет, профессор, — скромно потупил глазки Гордон. — Только что выучил.

— Вот как? Ну-ну, — не поверил Хавк и, проделав несколько сложных движений, привёл вазу в первоначальны вид. — А ну-ка повтори.

И Гордон повторил, отметив на себе сотни взглядов. Ваза вновь стала прозрачной, и некоторые из детей удивлённо вытянули лица. Нужно добить, подумал Гордон и исполнил плетение, которым Хавк снял прозрачность с его вазы. Ваза тут же вновь приобрела свой прежний вид. Тут уже даже Хавк не смог скрыть удивления.

— Ещё? — с вежливым видом поинтересовался Гордон.

— Вообще-то… — неуверенно пробормотал Хавк, — Плетению развеивания прозрачности я собирался научить вас лишь на следующем уроке. Когда ты успел его изучить?

— Только что, — со вздохом ответил Гордон.

— Ну ладно, — сказал всё ещё сомневающийся профессор Хавк. — Можешь быть свободен. И на следующий урок тоже можешь не приходить.

Гордон радостно подхватил планшетную сумку, и поспешил к выходу из зала. По пути он подмигнул Патрику и Эли, и выбежал из корпуса на мороз. В груди всё так и распирало от восторга. Видели бы они свои лица!

Гордон отправился обратно в Косую Башню, но совершенно не представлял чем ему сейчас заняться. Изучением новых жестов? Ну уж нет! Последние несколько месяцев он только и делал, что учился и тренировался. Надоело. Но чем? Выйдя в банкетный зал, мальчик зашагал в сторону коридора, который ведёт к корпусу иллюминатов, но его остановил окрик со стороны главного входа.

— Раш! Ты что, опять прогуливаешь? — к нему шагал Датсон, как всегда чем-то недовольный. — Думаешь, если меня нет в школе, то я ничего не узнаю?

— Я не прогуливаю, — запротестовал Гордон. — Меня отпустили с урока, потому что я уже освоил плетение.

— Ага, как же! — Датсон всем видом выражал недоверие, — Скорее выгнал, чтоб не видеть тебя. Ладно, я спрошу у него, и молись, чтобы всё было так, как ты сказал. Иначе прошлое наказание покажется тебе пикником.

Гордон безразлично хмыкнул, ведь его действительно отпустили.

— Вы только прилетели? — поинтересовался Гордон, стараясь сменить тему разговора. — Если не секрет, куда вы всё время летаете?

— А ты думаешь, у меня больше дел нет, кроме как обучать всяких оболтусов? — злобно ответил Датсон, который явно находился в отвратительном настроении. — Кстати про учёбу, раз уж ты свободен, устроим урок. Попробую хоть чему-нибудь тебя научить, раз уж я сегодня в школе.

Гордон лишь улыбнулся на едкие замечания Датсона, что разозлило его ещё сильнее. Скоро Датсон всё узнает! Очень скоро! И тогда он увидит, что Гордон вовсе не бездарь. Гордон в предвкушении небывалого развлечения, молчаливо проследовал за Датсоном. Войдя в аудиторию, Датсон снял своё зимнее пальто. Гордон обнаружил, что теперь Датсон одет не в целительский халат, как обычно, а в форму иллюминатов, как и он сам. Надо признать, белый пиджак, воротник которого был увенчан рубиновой брошью, полнил Датсона сильнее чем халат. Под просторным халатом хотя бы скрывалась фигура. Поймав на себе взгляд Датсона, Гордон тут же напустил на себя самый серьёзный вид, прекратив улыбаться. Но Датсон успел проследить взгляд мальчика, и пояснил:

— Да-да, я тоже иллюминат. Несмотря на то, что я закончил факультет целителей, опыта в борьбе с тёмной магией у меня больше чем у любого другого мага.

— А откуда, если тёмных магов не существует? — вырвалось у Гордона, хотя он совсем не хотел говорить этого вслух.

С тех пор как Патрик объяснил ему, почему тёмных магов не может существовать, его постоянно посещала мысль: «А зачем тогда он учится на иллюмината?». Он начал опасаться, что знания, полученные им в школе, окажутся никому не нужными. Датсон помрачнел.

— Это тебе так сказали, да? — повесив пальто на крючок возле двери, он повернулся к Гордону. — Я лично видел, как несколько магов, использовали тёмную магию так, что ни у кого не возникло никаких подозрений. Того холода, который обычно чувствуют все вокруг, не было. Они пользовались тёмной магией, как обычной. Непринуждённо и профессионально. И не говори мне после этого, что тёмных магов не существует, потому что это заблуждение.

— Так вы их ищете? — спросил Гордон, у которого появился луч надежды, что он учится не зря. — Когда улетаете из школы?

— Это не относится к уроку, — резко ответил Датсон, помрачнев ещё сильнее. — Встань в позицию номер тринадцать. Сейчас я покажу тебе одно очень полезное плетение. Оно проявляет на полу следы от обуви, там, где недавно ходили люди. Смотри.

Датсон сделал несколько не слишком сложных движений (хотя раньше, Гордон подумал бы что они очень сложные), дважды при этом сменив позицию. Когда он закончил, на полу в радиусе нескольких метров, действительно появились отпечатки подошв. Гордон с интересом изучал две пары следов, идущих от двери к тому месту, где они находились. В одной из дорожек, Гордон распознал отпечатки собственной рифлёной подошвы. Следы едва заметно фосфоресцировали, на белом полу их было трудно различить, но мальчик был уверен, что в темноте они будут светиться. Не прошло и двадцати секунд как следы исчезли.

— Ладно, покажу ещё раз помедленнее, смотри внимательно, — сказал Датсон, и приготовился повторить жест, но Гордон его опередил.

Мальчик так торопился показать Датсону своим возможности, что позабыл о том, что нужно сдерживать силу своих плетений. Следы, появившиеся на полу, засветились не хуже магических ламп, которые освещали внешнюю территорию школы по ночам. Датсон сдвинул брови, и попеременно глядел то на следы, то на самого Гордона, словно пытаясь понять, в чём подвох. Нет, его удивило не то, что следы светились очень ярко, к тому, что у Гордона огромный запас аумы он уже давно привык. Его удивило то, что Гордон с первого раза повторил жест, который видел всего один раз.

— Молодец, — с озадаченным видом пробормотал Датсон, нейтральным тоном.

Он долго ждал, когда следы развеются, но следы продолжали неистово светить. Устав от ожидания он, наконец, махнул рукой, и следы исчезли.

— А ну-ка ещё раз, — сказал Датсон, внимательно уставившись на Гордона. Судя по всему, он полагал, что Гордону удалось повторить жест только благодаря случайности.

Но Гордон опроверг это предположение, безупречно повторив жест. А затем убрал следы тем же движением, которое сделал ранее Датсон. А чтобы не оставлять никаких сомнений, проделал всю это процедуру в третий раз.

— Ну ладно, хватит! — прикрикнул Датсон и поскрёб пальцами подбородок. — Давай попробуем что-нибудь другое.

В течение последующего часа, Датсон показывал Гордону разные плетения, которые он тут же повторял. После третьего успешно изученного жеста, Датсон начал нервничать. С каждым разом он усложнял задание, надеясь, что Гордону, наконец, не удастся его повторить. Но мальчик, внутренне хохоча над выражением лица Датсона, неумолимо разбивал его надежды. После последнего, крайне сложного жеста, который объединял в себе шесть переходов из одной позиции в другую, и витиеватые движения, Датсон опустил руки и сдался.

— Как тебе это удалось? — поджав губы, Датсон измученно сел в своё кресло.

В этот момент, Гордону вспомнился доктор Бартли — незадачливый психолог, который приходил в приют, дабы провести тестирование. Он когда-то задал точно такой же вопрос, и Гордон посчитал уместным так же и ответить.

— Я гений, — просто сказал Гордон, пряча улыбку.

— Тогда почему раньше валял дурака? — усмехнулся Датсон. — Гений тоже мне.

Подумав, Гордон решил рассказать всё как есть. И о том, что обладает математическим складом ума, и о том, что хорошо запоминает числа, и о том как придумал использовать эту способность в изучении жестов. Датсон перебил Гордона лишь один раз, в самом начале рассказа, авторитетно заявив, что математика и магия две вещи абсолютно несовместимые. Но выслушав мальчика до конца, он крепко призадумался.

— Так получается, ты вообще любой жест можешь запомнить с первого раза? — недоверчиво спросил Датсон. — Но ведь так может любой, если освоит этот способ.

— Не любой. Говорю же: я — гений! Вот, например, вас ведь не зря называют вторым целителем мира? Наверняка вы тоже умеете делать такое, что другим целителям не под силу. Так и со мной.

Датсон громко фыркнул, но выглядел весьма польщённым, и впервые на памяти мальчика слегка покраснел.

Гордон, в который раз убедился, что новости в Белом Омуте расходились быстрее, чем сами ученики. Уже к концу недели слухи о том, что Гордон повторяет любые жесты, лишь единожды увидев их, дошли до всех без исключения учеников. Во многом благодаря тому, что он посещал занятия по магическим жестам, лишь на пять минут и, мгновенно всё выучив, уходил. Гордон ожидал нового всплеска враждебности по отношению к себе, со стороны других учеников, но его это не слишком волновало. Он уже давно не чувствовал себя одиноким, потому как рядом всегда были Эли и Патрик. К слову о Патрике, он не появлялся в башне уже пару дней. Гордон не без оснований заподозрил, что Патрик всё-таки схлопотал наказание, за свою «невинную» шутку с планшетами.

Несмотря на все ожидания, ученики вовсе не стали смотреть на Гордона ещё более недружелюбно. Наоборот, их отношение, по странному стечению обстоятельств, переменилось в лучшую сторону. И хотя его по-прежнему обходили стороной, Гордон всё реже ловил на себе презрительные взгляды, и всё чаще любопытные. Но каково же было его изумление, когда к нему после лекции по техномагии добровольно подошли целых два третьекурсника и вполне вежливо поздоровались. Они стояли неподалёку от входа в аудиторию, как будто поджидали мальчика.

— Саймон Кит, — представился коренастый парень в форме техномага.

— Роджер Бредсон, — представился второй, высокий и худой, в форме курсанта, и утвердительно заявил: — А ты Гордон Раш!

— Знаю, — хмуро отозвался Гордон, почему-то не ожидая от этих двоих ничего хорошего. — Вам чего?

Предыдущий опыт общения с учениками приучил Гордона держаться от них подальше. Так, на всякий случай.

— Понимаешь, мы с Роджером попали в затруднительное положение… — начал было Саймон, но его перебил товарищ.

— Тише, тише, Саймон. Гордон ведь только первый год в школе. Наверняка он даже не знает кто мы такие, — миролюбиво улыбнулся Роджер, театрально разведя руки в стороны.

Гордон мысленно согласился: он действительно не имел понятия кто эти ребята. И собственно, почему он вообще должен знать?

— Так вот, я и Саймон партнёры по гонкам, между прочим, двукратные чемпионы школы. И в апреле у нас состоится очередной заезд за кубок Белого Омута, — объяснил Бредсон.

— Рад за вас, — буркнул Гордон, не понимая, зачем ему всё это рассказывают. — А я тут причём?

— Как уже сказал Саймон, — продолжил Роджер Бредсон. — Мы попали в весьма затруднительное положение. Хранителем в нашей команде был Чарли Аттвуд. Как ты наверное уже знаешь, его недавно отчислили из Омута, за случайное использование тёмной магии.

— Печальное происшествие, — поддакнул Саймон Кит.

Гордон хотел было спросить кто такой хранитель, но вовремя прикусил себя за язык. Ему совсем не хотелось выставлять напоказ свою необразованность.

— И теперь, без третьего члена команды, нас не допустят к заезду, — добавил Кит.

— Да. А нам бы очень не хотелось расставаться с кубком Белого Омута. Мы так к нему привыкли, — заискивающе улыбнулся Бредсон.

— Постойте, — до Гордона начало доходить к чему эти двое клонят. — Вы хотите, чтобы я занял его место?

— Соображает, — с улыбками переглянулись Бредсон и Кит.

— Боюсь, вы обратились не к тому. — Гордон, потеряв всякий интерес к разговору, развернулся и зашагал прочь. Обернувшись через плечо, он не останавливаясь, пояснил: — Я даже правил этих ваших гонок не знаю. Вам лучше подыскать кого-то другого.

Но Бредсон и Кит, догнав Гордона зашагали рядом с ним по обе стороны, не оставляя попыток убедить его.

— Мы не можем взять никого другого. Нужно очень долго обучать хранителя специальным плетениям, а до гонки осталось слишком мало времени, — донёсся справа голос Кита.

— Другое дело ты, — продолжая мысль напарника, сказал слева Бредсон. — Мы слышали, что ты любое плетение с первого раза запоминаешь. Именно ты нам и нужен.

— А правила — это ерунда. Мы тебе всё объясним, — успокаивающим тоном пояснил Кит.

— Подумай, сколько пользы тебе это принесёт. К участникам гонок относятся с уважением. — Бредсон продолжал приводить аргументы, следуя сбоку от Гордона. — Мы знаем, что к тебе не слишком хорошо относятся. Так вот, гонка поможет тебе всё изменить. Это именно то, что тебе нужно.

— Да, гонки — это реальный способ заявить о себе, — поддакнул Кит.

— К тому же, — привёл ещё один довод Бредсон. — Если мы победим — а мы это непременно сделаем — ты сможешь прославить свой факультет, и в следующем году, немало первокурсников захочет на него поступить.

Гордон резко остановился: знают ведь на что давить.

— Ладно, я подумаю, — отрывисто бросил Гордон, и вновь зашагал вперёд.

Кит и Бредсон остались на месте, явно довольные тем, что Гордон не ответил на их предложение категорическим отказом.

— Только не затягивай с ответом, — окликнул его Бредсон. — Гонка в последнее воскресенье апреля.

Гордон, не оборачиваясь, кивнул и свернул в сторону выхода из учебного корпуса.

ГЛАВА 16

«ХАЙРИМ»

— Ты участвуешь в гонках? — в восторге воскликнул Патрик. — Да иди ты!

— Ну, я подумал, и согласился. Что здесь такого? — Гордон был слегка поражён реакцией Патрика.

— Что здесь такого? Да ты действительно псих! — всё с тем же восторгом прокричал Патрик. — Я всегда подозревал, что хранители чуточку того, но ты меня окончательно в этом убедил.

Это было вечером, в башне. Гордон Эли и Патрик сидели в комнате отдыха на втором этаже, после ужина, который приготовила Эли. Все трое досыта наелись, а потому пребывали в благодушном настроении.

— Кто такие хранители? — спросила Эли, обращаясь к Патрику.

Он был единственным человеком, который мог ответить на многие вопросы, которые возникали, время от времени у брата и сестры, при этом, не поднимая их на смех.

— В общем, так! В экипаж гоночного армадилла входят три человека… — начал объяснять Патрик.

— Что такое армадилл? — перебила его Эли.

— Видимо, придётся начать с самых основ, — обречённо вздохнул Патрик. — Гонки — это такое состязание, когда несколько команд, стараются привести свой армадилл к финишу первыми. Армадилл это… ну что-то вроде корабля, только плавает не по воздуху, а по земле. Даже не плавает, а катается. У него там колёса снизу, как у тележки. Это понятно?

Дождавшись утвердительного кивка Эли, Патрик облегчённо выдохнул. Гордон сидел молча, делая вид что ему всё это давно известно.

— На чём я там остановился? Ах да, в экипаж гоночного армадилла входят три человека: пилот, штурман, ну и собственно хранитель, — указав подбородком на Гордона, Патрик продолжил: — У каждого свои задачи. Пилот управляет армадиллом, ну это понятно. Штурман обеспечивает поддержку армадилла: снабжает энергией, следит за исправностью всех систем, а если что-то ломается, он чинит. Ну а хранители защищают свой армадилл от вредоносных плетений, и атакуют армадиллы противников. Как правило в роли хранителей выступают техномаги, они как никто знают слабые места механизмов. Позади армадилла есть специальная платформа, на которой стоит хранитель. Свалиться с неё, проще простого. Меня всегда удивляло, как они удерживаются на платформе во время крутых поворотов. А ведь им ещё и магию плести нужно в это время. Вот я и говорю: психи они все.

— И ты на это согласился? — не веря своим ушам, Эли изумлённо повернулась к Гордону.

— Я.. эм-м, — невнятно промычал Гордон, чувствуя возрастающее чувство тревоги. Таких подробностей Кит и Бредсон ему не рассказывали.

— Это ещё что! Вот когда я c отцом был на финале всемирных гонок, там вообще два армадилла столкнулись, и один из них перевернулся, подмяв под себя хранителя, — захлёбываясь от восторга, продолжал Патрик и, просияв, добавил: — Чудом жив остался, бедняга. А ещё…

— Ну хватит, всё! — оборвал его Гордон, с ужасом представил себя стоящим на платформе и его начала охватывать паника. Похоже, Бредсон и Кит намеренно утаили от него, насколько опасно быть хранителем, чтобы он согласился участвовать.

Эли с суровым видом вперилась в Гордона, сдвинув брови. Под пристальным взглядом её светло-голубых глаз, мальчик невольно поёжился.

— Гордон, — с серьёзным видом покачала головой Эли. — Ты должен отказаться.

Но отказаться он уже не мог, так как дал обещание на участие. Бредсон сказал, что тренировки начнутся с понедельника. То есть, уже через пару дней. Гордон мысленно чертыхнулся. Надо же было так влипнуть!

В воскресенье утром, Гордон одел зимнюю куртку, и решил прогуляться по зимнему саду. Выйдя в банкетный зал, он чуть не столкнулся с Датсоном, который на ходу надевая плащ, куда-то очень торопился. При этом у него было крайне встревоженное выражение лица. Датсон, совершенно не заметив своего ученика, стремительно прошагал мимо.

— Вы опять улетаете, профессор? Надолго? — окликнул Гордон учителя.

— А? — не останавливаясь, повернул к Гордону голову Датсон. — Нет-нет! Просто срочно нужна помощь целителя в Хайриме. Там очень тяжёлый случай. Вернусь уже к обеду.

— А что, в Хайриме целителей больше нет? — недоумённо спросил Гордон, догнав Датсона, и так же быстро зашагал рядом.

Хайрим большой город, намного больше, чем Балтмора, рядом с которой жил Гордон. Но даже в Балтморе был собственный маг-целитель. Так неужели в таком большом городе как Хайрим, нет ни одного?

— Не говори глупостей, — всё так же останавливаясь, ответил Датсон. — Конечно, есть! Но они все сейчас на целительском симпозиуме, в Новом Каире. А оттуда добираться никак не меньше двух дней. Не успеют.

— Профессор, а можно мне с вами, посмотреть как вы лечите? — в надежде узнать несколько целительских плетений, попросил Гордон.

— А тебе разве не пора на занятия? — рассеянно спросил Датсон, выходя в вестибюль.

— Воскресенье же! Выходной! Так можно с вами?

— Только не отставай и не путайся под ногами.

Гордон издал ликующий возглас, и Датсон, покосившись на него, глубоко и обречённо вздохнул. Казалось, что он уже пожалел о своём решении взять мальчика с собой. Но Гордон был так рад возможности побывать в Хайриме, что ничего не заметил. Он был полностью поглощён своими размышлениями. В последнее время, как он мог заметить, Датсон явно переменил к нему своё отношение. И, несмотря на то, что временами Датсон был весьма груб и заносчив, он хотя бы перестал называть Гордона бездарью. Мальчик не без оснований воспринимал это как личную победу. А теперь даже взял с собой в город! Внутри у Гордона всё так и пело от восторга.

Спустившись по извилистой дороге в порт, они нашли корабль, готовящийся к отбытию, и Датсон попросил подкинуть их до Хайрима. По сравнению с боевыми кораблями, этот был совсем крошечный, и ненамного превосходил в размерах почтовый корабль. Они долетели до подножья горы за каких то пять минут, после чего их высадили на одной из посадочных платформ.

— Нам сюда, — скомандовал Датсон и поспешил в ближайший переулок. — Не отставай.

Гордон нагнал своего учителя, с удивлением наблюдая реакцию проходивших мимо людей на появление Датсона. Все вежливо кланялись, и улыбались. Датсон же в ответ лишь раздавал короткие кивки, явно не видя в подобном поведении людей ничего необычного. Видимо его очень уважают, подумал Гордон. Не зря же он второй целитель мира.

После многих месяцев проведённых в Белом Омуте, Гордон буквально ослеп от буйства красок. В отличии от вершины горы, здесь уже во всю начиналась весна. На клумбах вдоль домов декотаивные деревья уже распускали первые листочки. Хайрим оказался шумным и оживлённым городом. На улицах часто можно было встретить торговцев с тележками, гружёными самыми разнообразными товарами. Они ходили по улицам и бойко хвалили свои товары прохожим. Но завидев Датсона и Гордона, молчаливо шагавшего рядом, они бросали свои дела и, так же, как и все принимались кланяться. Наконец, после десяти минут быстрой ходьбы, они прибыли на место. Обветшалый двухэтажный домик, производил жалкое впечатление заброшенности. Если бы не занавески на окнах, Гордон бы решил, что здесь никто не живёт. Датсон с силой постучал в дверь, и она тут же распахнулась.

— Господин Датсон! Мы вас ждали! — пожилая женщина, пятясь, отступила вглубь коридора, усиленно кланяясь. — Он совсем плох! А ещё вчера всё было хорошо, он поправлялся, и температура уже спала. А сейчас…

Женщина оборвала речь на полуслове, проводя Датсона и Гордона внутрь, к постели больного. Закутанный в гору старых одеял, в постели лежал мужчина, на вид примерно того же возраста что и женщина. Вид у него был скверный. Он часто дышал, под глазами пролегли тяжёлые тени, а лоб покрылся испариной. Датсон выключил блокировку на проводнике и отдёрнул одеяла в сторону, обнажив грудь больного.

— Принесите мне его медицинскую карточку, — сказал Датсон женщине и принялся осматривать мужчину.

Исполняя жесты один за другим, он то водил светящимся шаром перед лицом мужчины, проверяя реакцию зрачков, то замерял пульс, то ощупывал его живот. Гордон обратил внимание, что Датсон дольше всего изучал шов на правой стороне живота, чуть ниже ребра. Шов покраснел и, как показалось Гордону, воспалился. Когда вернулась женщина, с поклоном протягивая Датсону карточку, он отвлёкся на то, чтобы изучить записи. Перелистав до нужной страницы, Датсон внимательно прочёл и спросил:

— Кто проводил операцию? Здесь не написано, — Датсон потряс медицинской карточкой.

— Доктор Ниммель, — ответила женщина и, бросив обеспокоенный взгляд на больного, спросила: — С ним всё будет хорошо?

В тот же миг как она это произнесла, мужчина тяжело захрипел и начал биться в агонии. Гордон в испуге отшатнулся в сторону а Датсон наоборот подался вперёд, пытаясь ему помочь. Но слишком поздно: мужчина дёрнулся в последний раз, шумно выдохнул и обмяк. Датсон стремительно вытащил из своей сумки какой-то свёрток и развернул его на кровати. Это оказалась материя, на которую было нашито множество кармашков, в каждом из которых имелся какой-либо медицинский инструмент.

— Подай иглу под третьим номером, — сказал Датсон, вновь повернувшись к мужчине.

Гордон лишь через несколько секунд понял, что Датсон сказал это ему. Он сбросил с себя оторопь и поторопился к инструментам. Игла, игла… Какая игла? Их тут много. Датсон потеряв терпенье, оттолкнул Гордона в сторону, и сам взял то, что ему было нужно.

— Если не можешь ассистировать, тогда хотя бы не мешайся, — грубо бросил Датсон, втыкая иглу в сонную артерию.

Он исполнил несколько жестов, и с кончика указательного пальца к игле устремился газ, голубоватого цвета. Свободную руку Датсон поднёс к груди мужчины и принялся сжимать и разжимать кулак. В ритм его движениям, красные импульсы устремлялись к сердцу, заставляя его сокращаться, и перекачивать кровь. Женщина, с ужасом наблюдая за действиями Датсона, опустилась на колени и разрыдалась, бормоча что-то неразборчивое. Наконец магия принесла свои плоды. Грудь мужчины начала вздыматься в такт дыханию, а Датсон нащупав пульс, облегчённо выдохнул. Мужчина так и не пришёл в сознание, но без всяких сомнений был жив. Затем Датсон выполнил ещё одно плетение и начал водить раскрытой ладонью над тем местом, где был шов, наложенный доктором Ниммелем. Там где проходила ладонь, кожа становилась прозрачной, как будто её просвечивали рентгеном. Гордон отчётливо видел рёбра, будто подсвеченные изнутри. Тщательно осмотрев живот больного, Датсон нахмурился и едва слышно буркнул: «Не понял!».

— Скальпель, — попросил Датсон, и Гордон принялся искать его в медицинской сумке.

Тем временем Датсон сделал что-то, от чего над головой больного повисла едва различимая глазом голубоватая дымка. Гордон уже видел такое. Именно этим плетением Датсон усыпил его на вершине маяка, после ранения. Взяв протянутый скальпель, Датсон поднёс его к животу больного, а Гордон отвернулся: он не был уверен, что готов это видеть. Через пару минут, всё было закончено. Датсон залечил разрез, и теперь задумчиво вертел в руках небольшой металлический зажим.

— Что это, профессор? — спросил Гордон.

— То, что доктор Ниммель забыл в своём пациенте, — хмурясь, ответил Датсон. — Вызови сюда медицинский корабль. Знаешь плетение?

— Да нас учили на жестах. Я сейчас, — сказал Гордон, выходя на улицу.

Вызвать медицинский корабль, можно было послав в воздух сноп красных искр, что Гордон и сделал. В воздухе над городом всегда находилось несколько магических кораблей, приспособленных для транспортировки больных. Один из них непременно отреагирует на просьбу о помощи. Проходящие мимо Гордона люди, заметив перед собой ученика из Белого Омута, к удивлению мальчика, принялись усиленно кланяться. И тут до него дошло, что по пути к дому больного, кланялись не только Датсону, но и ему. И вовсе не за то, что Датсона уважают как целителя, а лишь за то, что они были магами. Выросший вдали от города, и незнакомый с негласными правилами общения с магами, Гордон смутился. Ему хотелось сказать им, чтобы они перестали кланяться, но смог выдавить из себя лишь жалкую улыбку, и поспешил вернуться в дом.

Внутри, Датсон успокаивал женщину, тем временем как сам больной спал уже своим, здоровым сном.

— С ним всё будет хорошо, уверяю вас, — уже, наверное, в сотый раз повторял Датсон рыдающей женщине. — Но я хочу, чтобы за ним понаблюдали в больнице несколько дней.

— Спасибо вам… спасибо! Если б не вы, то… — женщина вновь разрыдалась. — Спасибо, я так вам благодарна.

Снаружи послышался шум двигателей идущего на посадку корабля. Гордон вышел посмотреть. Он не думал что корабль сможет сесть прямо на улице, но медицинский корабль оказался втрое меньше чем даже почтовый корабль. Там и места то было лишь для пилота, больного, и целителя. Часть корпуса корабля откинулась, образовав трап, по которому тут же спустился молодой улыбчивый пилот.

— Эй, что стряслось? — обратился он к Гордону. — Ты ранен?

На вид ему было лет девятнадцать. Наверное, совсем недавно закончил учёбу в белом Омуте.

— Ах, это вы, профессор Датсон? — улыбаясь ещё шире, спросил парень, бросив взгляд за спину Гордона.

Мальчик обернулся. Из дверного проёма появился Датсон, а вслед за ним, словно на невидимых носилках, выплыл исцелённый мужчина, который по-прежнему не приходил в сознание.

— Эй, кажется, я тебя помню! Не тебя ли я гонял по всему Омуту за ночные прогулки? — поинтересовался Датсон.

— Так точно, профессор, — отозвался парень. — Весело было, не правда ли?

-Не то слово, — буркнул Датсон с хмурым видом и переправил больного на борт корабля. — Доставь его в больницу на Парквей Стрит.

— Будет сделано, профессор, — задорно выкрикнул парень, забираясь внутрь корабля, и поднимая трап.

Датсон махнул Гордону рукой, подзывая подойти поближе.

— Для нас места в корабле не хватит, поэтому прогуляемся до больницы пешком. Желаю побеседовать с доктором Ниммелем, — в голосе Датсона настолько явно прозвучали нотки угрозы, что Гордон внутренне сжался, несмотря на то, что гнев профессора был направлен не на него.

Путь до больницы был не близким. Они долго петляли по улочкам, после чего вышли на оживлённую площадь. Датсон шёл уверенно, судя по всему, он очень хорошо знал этот город. А вот Гордон уже совершенно запутался, и не понимал даже с какой стороны они пришли. Выйдя с площади на широкую улицу, Гордон увидел многоэтажное здание, рядом с которым имелась посадочная площадка, на которой в ряд стояли медицинские магические корабли. Они уже подходили к воротам, когда из больницы вышла заплаканная женщина, держась за левую руку, будто та причиняла ей невыносимую боль. Она шла им навстречу, глядя себе под ноги и совершенно ничего не видя перед собой. Лишь в нескольких метрах она поняла, что перед ней маги. Её взгляд скользнул по массивной фигуре Датсона, остановился на лице, и в её глазах появилась надежда.

— Профессор Датсон! — низко кланяясь, воскликнула она. — Прошу вас помогите! Они говорят, что это не лечится, но ведь так не может быть. Прошу вас, вы же маг, вы же целитель. Вы всё можете исцелить, правда?

— Покажите руку, — со странной, пугающе-обречённой интонацией попросил Датсон, словно уже знал, что там.

Женщина протянула левую руку, сжатую в кулак, и медленно раскрыла ладонь. Гордон ужаснулся, и хотел было отпрянуть, но вовремя себя остановил, подумав, что это будет выглядеть некрасиво. На её ладони пульсировала чёрная, округлая клякса. Рука не выглядела ни опухшей, ни повреждённой. Лишь чёрная отметина свидетельствовала о том, что с рукой что-то не так. Клякса то разрасталась, то сжималась в крохотный кружок, двигаясь бессистемно и неритмично. Больше всего, это было похоже на какую-то подвижную татуировку. Датсон, который и так находился в дурном расположении духа, помрачнел ещё сильнее.

— Это не лечится, — сказал Датсон отрешённо. — Мне жаль.

Дама плотно сжала губы, не веря своим ушам, и на секунду Гордону показалось, что она вот-вот расплачется. Но она, ничего не сказав, развернулась и пошла прочь, с мертвенно бледным лицом.

— Что это было? — спросил Гордон, провожая женщину взглядом. — Что у неё на ладони?

— Биостигма, — после минутного молчания, ответил Датсон и замолчал, как будто к этому больше нечего было добавить.

— Но почему это не лечится? Что это вообще такое? — настаивал на подробностях Гордон.

— Это болезнь, которая убивает сотни людей в год. И дьявол меня разорви, если я знаю, от чего именно они умирают. Болит себе рука и болит. Жизненно важных органов, эта болезнь не поражает, но больные как один увядают, затухают и угасают. Никто не протянул больше года. Спрашиваешь, почему не лечится? Потому что биостигма умнее нас, — с тяжёлым вздохом, Датсон слегка помялся, прежде чем продолжить. — Что бы мы ни делали, у этой болезни всегда имеется свой ответ на наши действия.

Он говорил о биостигме, как о каком-то живом существе.

— Но разве нельзя просто вырезать заражение? В крайнем случае — отсечь руку, это же лучше чем умирать! — не унимался мальчик.

— Думаешь, ты один такой умный? — горько скривился Датсон, покосившись на Гордона. — Думаешь, никто не пытался? Я же говорю, у этой болезни на всё есть свой ответ. Маги-целители лишь потом выяснили, что биостигма выделяет вещество, которое моментально вызывает привыкание. Если отсечь больную руку, это вещество перестанет поступать в кровь, и больной умрёт через несколько минут от ломки. Несмотря на то, что всех больных предупреждают об этом, время от времени все же находятся отчаявшиеся, которые решаются на подобный шаг, и мгновенно платятся за это жизнью.

Гордон раздумывал над услышанным, лихорадочно пытаясь придумать какой-нибудь другой способ исцелить биостигму, но в голову ничего не лезло. Если уж лучшие целители мира не смогли ничего придумать, то что может сделать он? Раньше Гордон и подумать не мог, что существует болезнь, перед которой даже магия бессильна.

— Биостигма заразна? — задал Гордон вопрос, который беспокоил его уже некоторое время. Всё-таки эта женщина была совсем рядом.

— Нет, насколько я знаю. Биостигмой заражаются по непонятным причинам. Бывали случаи, когда в один день заражались целые семьи, но это редкость. Чаще всего бывают единичные случаи, и никто из тех, кто долго общался с больным человеком, не заражался сам.

Это обнадёживало. Гордону совсем не хотелось заболеть подобным самому, одна лишь мысль об этом пугала.

— Пойдём, — позвал Датсон, делая шаг в сторону входа. — Покончим с этим побыстрее и вернёмся в Омут.

Пройдя сквозь широкие двери, они оказались в широком холле. Работники больницы, увидев двух магов, принялись кланяться. Они не были магами-целителями. Простые люди, которые лечили болезни простыми способами.

— Доктора Ниммеля в ординаторскую, — коротко бросил Датсон дежурной медсестре, проходя мимо её поста.

Поднявшись на второй этаж, они остановились возле входа в ординаторскую, и стали ждать. Датсон нетерпеливо, ритмично притопывал ногой, словно прокручивал в голове какую-то навязчивую мелодию. Наконец, к ним подбежал мужчина, одетый в медицинский халат.

— Профессор Датсон, какая честь! — запыхавшийся доктор Ниммель, крайне неумело пытался изобразить радость на своём, покрытом многочисленными морщинами, лице. — Чем обязан визиту?

— Узнаёшь? — Датсон протянул ему зажим, который часом ранее он извлёк из пациента.

— Я что-то… не очень понимаю… — промямлил доктор Ниммель.

— А я сейчас объясню, давай-ка зайдём. Нет, ты подожди здесь, Гордон, — сказал он мальчику, который так же подался вслед за своим учителем.

Они скрылись за дверью, и Гордон оказался счастлив, что он снаружи, а не внутри. Здесь крики Датсона хотя бы немного заглушала закрытая дверь.

-КАК МОЖНО БЫЛО ЗАБЫТЬ ЗАЖИМ ВНУТРИ ПАЦИЕНТА? ОН ЧУТЬ НЕ УМЕР У МЕНЯ НА РУКАХ! — кричал он, а доктор Ниммель что-то невразумительно отвечал в своё оправдание.

Через несколько минут всё было закончено. Красный как помидор Датсон вышел в коридор, а вслед за ним семенил доктор Ниммель, тихим голосом бормоча оправдания:

— Операция шла восемь часов, а я в ту ночь был на дежурстве, устал… Я не понимаю, как это могло произойти. Но я обещаю, что впредь я буду более внимателен.

— Ладно! — махнул рукой, Датсон. — Главное что всё закончилось хорошо. Понаблюдай за ним ещё два-три дня, и если не будет никаких осложнений, выписывай. И я тебя предупредил, Ниммель! Что бы больше никаких промашек!

— Да! Конечно! — отвесил несколько глубоких поклонов доктор, вслед уходящему Датсону.

Гордон двинулся следом, не веря своим ушам. Не может быть, чтобы Доктор Ниммель так легко отделался! Ведь человек едва не погиб. Это же нельзя оставить так просто. Кипя от возмущения, Гордон нагнал учителя и стараясь сдерживать гнев спросил:

— И что, это всё?

— В смысле? — небрежно ответил Датсон, не сбавляя шаг.

— Его что, даже не накажут? — возмутился Гордон. — Он же чуть человека не убил.

— Маленький ты ещё… — вздохнул Датсон. — Не понимаешь ничего.

— Я вовсе не маленький, мне уже тринадцать! И я в отличие от вас, очень хорошо понимаю, что ему нельзя оперировать. Он опасен, для своих пациентов. — Гордон даже не заметил, что уже кричит на Датсона, переходя все дозволенные границы.

Тем не менее, Датсон не выказал недовольства поведением своего ученика, лишь смирил его укоризненным взором.

— Ладно, что ты предлагаешь? Уволить его? Ну, давай вернёмся, уволю, а дальше что? Увольнять всех кто хоть раз ошибся? Ты пойми, у каждого врача и целителя, за плечами своё собственное кладбище, и я не исключение. Представь скольким людям доктор Ниммель спас жизни, и скольким ещё может спасти? Мы ничего не добьёмся, уволив его.

Гордон почувствовал себя слегка пристыженным. Он бы никогда не догадался посмотреть на ситуацию, с такой стороны. Конечно, Датсон был прав, но Гордону было мучительно тяжело признать это.

— Но ведь с тёмной магией так же. Один раз ошибся и всё! — нашёлся Гордон.

— Не сравнивай. Доктор Ниммель пытался спасти жизнь, когда допустил ошибку. А тёмная магия не способна принести ничего, кроме разрушений и смерти. Её нельзя применить во благо. А такие строгие меры, Квинт Купер принял, чтобы ни у кого не возникло соблазна. Что бы каждый маг с малолетства учился подавлять себе тёмные помыслы и эмоции. И регулярные отчисления из школы, за применение тёмной магии, лишь стимулируют осторожность.

Не говоря более ни слова, они вышли из больницы, попав на посадочную площадку. Возле одного из медицинских кораблей, крутился тот самый парнишка, что отвёз исцелённого Датсоном в больницу. Видимо он подготавливал свой корабль к новому вылету.

— Эй, пацан! — окликнул его Датсон и парень, вздрогнув всем телом, обернулся, сверкнув рубиновой брошью.

— А-а, это вы? — он вновь широко заулыбался.

— До Белого Омута подбросишь? — спросил Датсон и, не дожидаясь ответа, полез внутрь корабля.

— Не вопрос, — пилот скользнул внутрь корабля и, заняв своё место, исполнил несколько жестов, которые оживили приборную панель. — Только на высоте будет холодно, вы уж извините. Система обогрева полетела, а я если вы помните в техномагии не очень-то силён.

— Насколько я помню, ты ни в чём не силён, — хохотнул Датсон. — Только в этих ваших сумасшедших гонках. Даже победил один раз, да?

— Два, — возмущённо поправил его пилот, и потянул штурвал на себя. — На третьем и на пятом курсе.

Гонки! Гордон совсем о них забыл. Первую тренировку Роджер Бредсон назначил на понедельник, то есть уже на завтра. Сегодня было так много событий, что Гордон и думать забыл обо всём. Но вот теперь, он вспомнил, и обещание участвовать в гонке вновь тяжким грузом легло на его плечи. Корабль оторвался от земли и начал набирать высоту.

ГЛАВА 17

«ПЕРВАЯ ТРЕНИРОВКА»

И вот наступил понедельник, которого Гордон ждал с замиранием сердца. Весь день, сидя на лекциях, он никак не мог сосредоточиться на том, что рассказывали преподаватели. Эли, которая специально решила пойти на те же лекции что и Гордон, весь день пыталась уговорить его отказаться от участия в гонках. Но мальчик не желал даже обсуждать это. Он уже сказал Бредсону и Киту что будет в их команде, а отступаться от своих слов он не привык. Как только закончилась последняя лекция, он, невзирая на мольбы сестры, отправился в корпус техномагов. На днях Бредсон подробно объяснил ему, как добраться до подземных ангаров, расположенных под корпусом техномагов, где ученики собирали свои собственные армадиллы для участия в гонках. Именно там они и договорились встретиться. Добраться до корпуса техномагов было не трудно, но что дальше? Ага, кажется вот эта спиральная лестница в главном холле, уходящая вниз, это именно то, что Гордон искал. Лестница уходила вниз на многие сотни метров. Гордон спускался так долго, что ему показалось, будто он уже спустился к самому основанию горы. От мысли, что по этой же лестнице придётся возвращаться наверх, становилось совсем тоскливо. Наконец, он вышел в самое огромное помещение из всех, которые он когда-либо видел. Своды каменные стен уходили настолько высоко, что терялись в темноте, и было невозможно определить, где находится потолок. По бокам в ряд располагались ангары, с массивными железными воротами. Большинство из них были закрыты, но там где ворота были распахнуты, Гордон мог видеть армадиллы, и снующих вокруг них учеников. Время от времени, в открытых ангарах вспыхивали яркие, сварочные вспышки. Он шёл вперёд, пытаясь припомнить, какой номер у ангара, принадлежавшего их команде. Кажется номер тридцать четыре. Он так увлекся, разглядывая место, в котором оказался, что не заметил, как сбоку от него распахнулись ворота очередного ангара. Он едва успел отскочить в сторону, от выкатившегося изнутри армадилла.

— Побереги-и-ись! — задорно крикнула третьекурсница, стоявшая на платформе, позади кабины.

Раздался рёв двигателя, и армадилл рванул с места, высекая из под металлических колёс снопы искр. Гордон с невольным восхищением смотрел на грандиозную машину, уносящуюся вдаль, пока та не скрылась в трубообразном тоннеле, выходящем из зала в противоположном от лестницы направлении. На тележку это было совсем не похоже.

Пройдя ещё немного вперёд, он наконец увидел справа от себя ангар, на воротах которого красной краской, небрежно был намалёван номер тридцать четыре. Но ворота были закрыты. Наверное, он пришёл слишком рано. Гордон понятия не имел, сколько сейчас времени: его часы времени не показывали. Осторожно приблизившись к ангару, Гордон дёрнул ворота на себя, и обнаружил, что они не заперты. Внутри было светло, и Гордон смог хорошо оглядеть армадилл, принадлежавший Бредсону и Киту. Массивный корпус машины, был обшит дополнительными бронированными листами. Фары, прожектора и обзорный проём в кабине были защищены металлическими решётками. Сначала Гордон не сразу понял, как именно должны были забираться внутрь пилот и штурман но, обойдя армадилл, увидел сзади платформу и люк внутрь кабины. Поручни, окружавшие платформу по периметру, выглядели внушительными и надёжными. Если во время крутого виража придётся схватиться за них, можно быть уверенным что они не отвалятся. Мальчику было интересно, как устроен армадилл и за счёт чего он приводится в движение. Наверняка с помощью магии приводились в движение какие-то механизмы, но какие именно? Присев на корточки, Гордон попытался заглянуть под днище машины, надеясь обнаружить там какие-нибудь шестерёнки, но разглядеть ничего не удавалось. Было слишком неудобно пригибать голову, сидя на корточках. В конце концов, маг он или не маг? И на что ему проводник? Сняв блокировку, Гордон исполнил плетение левитации, чтобы поднять армадилл в воздух и хорошенько разглядеть его снизу. Но едва он приподнял его вверх, мальчик охнул и опустил на место. Армадилл оказался слишком тяжёлым, и плетение левитации мгновенно высосало из Гордона всю ауму. У того даже в глазах потемнело. Мальчик отдёрнул левый рукав, и крутанул механическое колёсико на своих часах, полностью закрывая заслонку и ограждая себя от действия демонита. Он почувствовал, как магическая энергия наполняет его кровь, и буквально рвётся наружу. Вновь исполнив плетение левитации, Гордон уже без всяких проблем поднял вверх армадилл и, сделав несколько шагов, оказался прямо под ним. Никаких механизмов. Наверное, они все спрятаны внутри корпуса, под толстым слоем брони.

Гордон уже собирался отойти и поставить армадилл на место, как мальчишеская фигура, метнувшаяся от входа, сбила его с ног, откинув в сторону и совершенно вышибив из него дух. Гордон потерял контроль над своим плетением левитации, и машина с грохотом рухнула с двухметровой высоты, тяжело просев на рессорах.

— С ума сошёл? — выкрикнул нависший над Гордоном парень, и теперь он узнал в нём Саймона Кита. — Если бы не удержал, превратился бы в лепёшку.

— Да всё было нормально, я крепко держал армадилл, пока ты меня не сбил. — Гордон встал и начал раздражённо оттряхиваться.

Неподалёку стоял Роджер Бредсон, с удивлением переводя взгляд с армадилла на Гордона и обратно. Он приподнял брови и спросил:

— Как ты вообще его поднял? Эта штука весит двенадцать с половиной тонн!

— Я бы смог его удерживать полчаса, а то и больше, — ответил Гордон, уже не таким обиженным тоном. Он начал подозревать, что недавнее падение армадилла с такой высоты могло повредить его, и теперь чувствовал себя виноватым. — С армадиллом всё в порядке?

— Да не переживай, — ответил Бредсон, подходя ближе к армадиллу и любовно поглаживая его ладонью. — Эта крошка выдерживала вещи намного хуже.

Облегчение пришло одновременно с беспокойством. О каких таких худших вещах говорит Бредсон? Он имеет в виду гонки? Что такого могло случаться с армадиллом во время гонок, что падение с двухметровой высоты было для него пустяком?

— А у тебя действительно так много аумы как говорят. Признаться, я думал, что всё это лишь сплетни. Это нам очень пригодится на гонках. К концу трассы многие хранители выдыхаются, но с тобой нам это не грозит. — Бредсон мечтательно прикрыл глаза, видимо уже представляя в своих руках очередной кубок школы.

— Так что это за гонки такие? — спросил Гордон, решив начать с основного. Конечно, Патрик уже многое успел ему рассказать, но Гордону хотелось послушать тех, кто в гонках уже участвовал. — Расскажите правила.

— Правила очень просты, — ответил Бредсон. — Команда, приехавшая к финишу первыми, побеждает, все остальные проигрывают. Применять магию на других хранителей строго запрещено, только на армадиллы противников. Также запрещено пытаться каким либо образом выбить хранителей с платформы. Разрешено всё, что не запрещено. Ну, вот вроде бы и всё.

— Так и что мне придётся делать? — спросил Гордон, всё ещё не до конца понимая свою роль в гонках.

— Ты должен будешь нанести армадиллам противника как можно больше урона. Лучше всего, если совсем выведешь из строя, но это вряд ли: хранители не дадут тебе этого сделать. А так же не давать хранителям противника разобрать наш армадилл на запчасти, — объяснил Бредсон, забираясь на платформу и проскальзывая через люк в кабину. — Забирайся на платформу, покажем тебе трассу.

Кит, так же сквозь люк пролез внутрь, и занял место штурмана. В кабине не было место для третьего и предполагалось, что Гордон поедет сверху, держась лишь за поручни. Гордон испугался, что вот так сразу нужно забираться на платформу, и ехать, так как совершенно не представлял чего ждать от такой поездки.

— Ну же, забирайся, — окликнул его Саймон Кит, и Гордон, вздохнув полез на платформу.

Сквозь люк, мальчик увидел, как сидящий в кабине Бредсон, помещает бесформенный шар энергии в круглое отверстие на центральной панели. Приборы тут же ожили, а где то в глубине корпуса, зарокотал мотор.

— Держись крепче, — посоветовал Бредсон.

Гордон что было сил, вцепился в поручень, и пригнулся. Где-то внутри машины взревел двигатель, и армадилл резко тронулся, высекая из под колёс снопы искр. Когда они выкатились из ангара, Бредсон резко затормозил, чтобы не задавить трёх учеников, стоявших перед ангаром.

— Я вижу, вы всё-таки нашли замену Аттвуду? — спросила девушка, с грубыми чертами лица, и выдающим вперёд массивным подбородком.

— Эбигейл! — в притворном восхищении воскликнул Роджер Бредсон, в очередной раз демонстрируя свои превосходные актёрские качества. — Рад тебя видеть! Как жаль, что мы уже починили тормоза, которые ты сломала нам на прошлом заезде.

Полностью проигнорировав едкое замечание Бредсона, она вперилась взглядом в Гордона, и у того сразу по спине пробежали мурашки — таким неприятным был этот взгляд.

— Так значит ты тут новенький? — спросила она у Гордона, вложив в голос как можно больше презрения.

— А ты значит тут старенькая? — не остался в долгу Гордон, чувствуя закипающее внутри него раздражение.

Из кабины донёсся хохот Кита и Бредсона, а губы Эбигейл сжались, отнюдь не добавляя ей красоты. Взревел двигатель, и Эбигейл вместе со своими партнёрами по гонке мгновенно отпрыгнула с пути движения армадилла. Бредсон вывернул руль и направил машину в сторону тоннеля, ведущего наружу.

— А ты умеешь заводить врагов, — с довольной ухмылкой прокомментировал случившееся Бредсон, когда они въехали внутрь тоннеля.

— Да уж, такого ей, небось, с роду никто не говорил, — отозвался Кит, и они на пару с Бредсоном вновь рассмеялись. — Старенькая, ха! Ну, сказал, так сказал.

— Учти Раш, она тебя запомнила, — отсмеявшись, сказал Бредсон. — На гонках следи за ней во все глаза, она не упустит шанса отомстить. И, между прочим, она в команде главных фаворитов на победу в этих гонках.

— После нас, разумеется, — добавил Кит.

— Разумеется, — кивнул Бредсон. — Но, тем не менее, поосторожней с ней, Раш. Она очень опытный хранитель, и серьёзный противник.

Они выехали на начало трассы, которая пролегала по ущельям, опутывающим многочисленные корпусы Белого Омута. Подняв голову вверх, Гордон смог увидеть мосты, под которыми они проезжали. Он узнал один из мостов. Каждое утро, он проходил по нему в учебный корпус. Остановившись под этим мостом, Бредсон повернулся к Гордону и сказал:

— Отсюда и начинается заезд, — указал он на линию старта. — Как только стартует гонка, здесь начнётся грандиозная свалка, и наша главная задача выйти из неё с наименьшими повреждениями, и вырваться в первые ряды. К сожалению как победители прошлых гонок, мы вынуждены стартовать самыми последними. Но ты не бойся, мы быстро прорвёмся вперёд. На этом этапе, у тебя самая сложная задача — защитить нас от вредоносных плетений, во всём этом хаосе. Главное не делай типичной ошибки большинства новичков, не пытайся с самого начала атаковать вражеские армадиллы. Это будет отвлекать тебя от обороны, и в итоге нас разберут по винтикам. Поехали дальше.

Они вновь тронулись с места и помчались по извилистым, накатанным дорожкам из утрамбованного снега. Не останавливаясь и не оборачиваясь, Бредсон рассказывал об особенностях трассы, о её опасных местах. Он уделял внимание каждому повороту, каждой кочке, и объяснял, как всё это можно использовать во время гонки.

— Если я или Саймон крикнем тебе «Держись!», это значит, что ты должен бросить всё, и хвататься за поручень. Потому что мы никогда не кричим этого просто так. Понял?

— Да!

— Вот, смотри! Этот поворот очень опасен, здесь часто заносит, и иногда возникают столкновения с другими армадиллами, поэтому здесь будь предельно осторожным, и не свались с платформы.

Постепенно, Гордону начинала нравиться эта поездка. Ледяной ветер, хлеставший его по лицу, ничуть не портил того удовольствия, которое приносила езда на высокой скорости. К середине трассы он уже так осмелел, что даже решался ненадолго отпускать поручень, и пытался балансировать на платформе с помощью собственного равновесия. Иногда у него это получалось, но на резких поворотах, Гордону приходилось вновь поспешно хвататься за поручни. Как он будет плести магию, стоя на постоянно раскачивающейся и подпрыгивающей платформе, оставалось для мальчика загадкой. Всю дорогу, Гордону попадались на глаза лоджии и балконы из белого мрамора, вмонтированные в склоны ущелий. Он догадался, что это места для зрителей. Балконов было так много, что хватило бы не только на всех учеников Омута, но и для гостей. Возможно, многие родители участников гонок, действительно прилетают посмотреть на своих детей и поддержать их. Но Гордон точно знал: Лили не прилетит. Не потому что не захочет, а потому что Гордон не говорил ей в письмах ничего о гонках. Он был твёрдо уверен, что Лили посчитает эту затею слишком опасной. Для неё же лучше оставаться в неведении.

Они подъезжали к широкому тоннелю, прорубленному сквозь северную гору. Не доезжая до тоннеля, Бредсон включил фары и прожекторы. Гордон понял, что в тоннеле отсутствует освещение.

— А вот это самое интересное место трассы, — хохотнул Бредсон, указывая на тоннель.

— В смысле «интересное»? — поинтересовался Гордон, воспринявший интонацию пилота, как иронию.

— Внутри нет зрителей, и никто не сможет увидеть нарушений правил. А если нет свидетелей, то никто ничего не докажет, — пояснил непонятно чему ухмыляющийся, Кит.

— И многие в тоннеле нарушают правила? — сглотнул Гордон.

— Вообще все, — обернулся Кит, и зловеще ухмыльнувшись, добавил: — И мы не исключение.

На всей скорости они влетели в тоннель, и рёв двигателя, многократно умноженный эхом, приобрёл какие-то угрожающие нотки. По центру тоннеля шёл ряд колонн, которые поддерживали своды тоннеля. Колонны разделяли тоннель на две полосы.

— Здесь правила меняются кардинальным образом. А точнее пока мы в тоннеле действует лишь одно правило: никаких правил, — рассказывал Бредсон. — Здесь хранители вместо того чтобы пытаться вывести из строя армадиллы противников, пытаются вывести из строя других хранителей.

— Отлично! — отозвался Гордон, мысленно представляя себе падение с платформы на всей скорости.

Оставалось лишь утешать себя мыслями о том, что у него было некоторое преимущество перед другими хранителями. Практически все они были техномагами, и дуэльные искусства для них не были обязательным предметом, в отличие от Гордона. Но нельзя забывать о старшекурсниках, которые, даже не смотря на это, имеют гораздо больше опыта в таких вопросах. Гордон вглядывался вглубь тоннеля, насколько хватало света фар, но никак не мог увидеть, где он заканчивается. Оглянулся назад, он так же не увидел ничего кроме кромешной тьмы. Тоннель был достаточно длинным для того, чтобы здесь успело произойти всё что угодно. Когда Гордон уже потерял надежду, что этот тоннель вообще когда-нибудь закончится, вдали забрезжил свет. Наконец они выехали наружу, и через пару поворотов мальчик увидел вдали финишную черту. На сегодня тренировка была закончена.

На протяжении следующих двух недель, Гордон после занятий отправлялся на трассу, и тренировался вместе с Бредсоном и Китом. Они учили его плетениям, которые могли пригодиться во время гонки. С тем чтобы изучить плетения у Гордона проблем не было, но использовать их во время движения армадилла по-прежнему было затруднительно. Половину плетений, Гордон не мог закончить, потому что терял равновесие и хватался за поручень, чтобы не упасть с платформы. Но к концу второй недели, он уже вполне сносно использовал достаточно сложные плетения, при этом удерживаясь на ногах. Кит и Бредсон были им довольны.

Когда наступила пятница, Гордон с ужасом осознал, что до гонки осталось всего два дня. В воскресный полдень, все ученики и учителя соберутся на зрительских балконах, чтобы увидеть очередной заезд своими глазами. С наступлением выходных, вся школа только и говорила о грядущем событии. Многие делали ставки, предрекали победителей. Было видно, что и ученики и учителя и сами команды, с нетерпением ждали этого дня. Лишь Гордон отчаянно пытался замедлить ход времени, чтобы успеть подготовиться получше. Но как всегда бывает в таких ситуациях, оставшееся до гонки время, начинало улетучиваться ещё быстрее. Поздним пятничным вечером, измотанный и изнурённый тренировкой, Гордон вернулся в свою башню. С трудом осилив длительный подъём до своей спальни, мальчик разделся и тут же рухнул в постель. Едва он прикрыл глаза, как услышал странный пищащий сигнал. Гордон приподнялся и огляделся в поисках источника звука. Что это могло быть? Мальчик притих, в надежде, что сигнал повторится, и он сможет понять, откуда шёл звук, но единственное что он слышал, это завывания ветра за окном. Встав с кровати, Гордон потянулся к планшету, который лежал на комоде и был подключен к контактному шнуру. Кажется, звук исходил именно с этой стороны. Взяв его в руки чтобы отключить и вновь лечь спать, Гордон замер. Возле иконки чата факультета иллюминатов, была изображена единица, обведённая в кружок. Раньше такого никогда не было, и Гордон затруднялся ответить, что это могло означать. Повинуясь инстинкту, он ткнул пальцем в иконку, заходя в чат. И к своему удивлению прочитал следующее:

«Доброжелатель входит в чат».

«Гордон Раш входит в чат».

«Доброжелатель: Привет!»

Постепенно до Гордона начала доходить вся абсурдность ситуации. Такого не могло быть. Просто не могло! Для того чтобы зайти в чат иллюминатов, нужно иметь планшет, принадлежащий кому либо из учеников факультета иллюминатов. А единственный планшет принадлежавший иллюминату, был сейчас в руках у Гордона. Но удивляло даже не это, а имя. А вернее его отсутствие. В чате всегда отображается только настоящее имя владельца планшета, и изменить его каким либо образом было невозможно. Из всего этого, следует вывод, что на факультете иллюминатов, помимо Гордона учится некто по имени Доброжелатель. Бред, какой! И лишь спустя какое-то время, до Гордона, наконец, дошло: «Доброжелатель» — именно так подписался неизвестный отправитель письма с угрозами, ещё в начале учебного года. Трясущимися от волнения пальцами, Гордон набрал сообщение.

«Гордон Раш: Кто ты?»

«Доброжелатель: Я Доброжелатель. Я желаю тебе добра».

Гордон, разозлившись от такого ответа, собрался было написать новое сообщение, но на экране одна за другой начали появляться строчки, отправляемые его собеседником.

«Доброжелатель: Гордон Раш, читай внимательно, то, что я пишу».

«Доброжелатель: Мне известно, что ты воспринял моё письмо как шутку, и проигнорировал мои предупреждения».

«Доброжелатель: И ты сейчас считаешь, что твоя жизнь в безопасности. Но ты заблуждаешься. Ничего не изменилось, и ты по-прежнему в той же ситуации. Если в скором времени ты не переведёшься на другой факультет, ты умрёшь».

«Гордон Раш: Кто ты? Почему я должен тебе верить?»

«Доброжелатель: Я не собираюсь ничего тебе доказывать. Но я уверяю тебя, что люди, которые хотят закрыть факультет иллюминатов, настроены очень серьёзно. Они не остановятся ни перед чем».

«Гордон Раш: Почему кто-то хочет, чтобы факультет иллюминатов закрылся?»

«Доброжелатель: Подумай сам, для чего создавался факультет иллюминатов, и кому он может быть невыгоден».

Здесь и думать нечего. Для чего создавался факультет иллюминатов? Для борьбы с тёмными магами, разумеется. В таком случае есть только один ответ, на вопрос кому он невыгоден. С замиранием сердца, Мальчик написал:

«Гордон Раш: Тёмным магам?»

«Доброжелатель вышел из чата».

Гордон хотел было написать ему «Стой!», но одёрнул себя, понимая, что его сообщение уже никто не получит. Доброжелатель сказал всё что хотел и ушёл, оставив Гордона наедине со своими тяжкими мыслями.

ГЛАВА 18

«ДЕМОН»

Когда кровать под Гордоном затряслась, и выдернула его из сна, мальчику показалось, что он не проспал и пяти минут. Он спустился вниз, зашёл на кухню и, сделав себе пару бутербродов, принялся не торопясь их пережёвывать. Есть не хотелось совершенно, но сейчас ему было просто необходимо себя чем-нибудь занять. Вчерашний диалог с Доброжелателем никак не выходил у Гордона из головы. Он полночи пытался решить, что же делать дальше, но так ничего и не придумал. Хотя он уже решил, что Датсону он ничего не расскажет. Датсон всё равно не поверит, что кому то удалось проникнуть в чат факультета иллюминатов, да ещё и подделать имя. А даже если поверит, что это даст? Не было никаких зацепок, которые помогли бы узнать реальную личность таинственного «Доброжелателя». Гордон с ожесточённостью вгрызся в бутерброд, чувствуя, как его переполняет чувство собственного бессилия. Этот Доброжелатель действует как неуловимый призрак. Появляется из ниоткуда, передаёт послание и тут же исчезает. И это ещё одна причина, по которой Гордон решил не впутывать в это взрослых магов. Он начал воспринимать это как личный вызов.

Не доев бутерброд, Гордон бросил его обратно на тарелку, и раздражённо вышел из кухни. Сегодня была суббота, а потому убить время сидя на лекциях, Гордону было не суждено. Тренировку на сегодня тоже отменили. Бредсон велел ему как следует отдохнуть перед завтрашним заездом, но какой теперь отдых? Спустившись вниз, он покинул корпус иллюминатов и побрёл сквозь галерею к банкетному залу. Он не представлял, куда двинется дальше, и что будет делать, но сидеть на месте было невыносимо. Едва он переступил порог банкетного зала, как увидел Эли, которая бежала ему на встречу со всех ног. Её лицо озаряла счастливая улыбка.

— Гордон я как раз за тобой бежала! Пойдём скорей, сейчас будет очень интересный урок, — затараторила запыхавшаяся девочка.

— Какой урок? — опешил Гордон. — Суббота же.

— Да там ситуация такая… необычная. Пойдём скорее, а то начнут без нас, — Эли нетерпеливо потянула Гордона за собой

Гордон в недоумении пошёл за ней, а Эли, задыхаясь от волнения пыталась всё объяснить:

— Сейчас будет практический урок экзорцизма. В школу пришёл какой-то парень, ведёт себя странно, и профессор Гейт, ну ты его помнишь, ты ещё смеялся над его всклокоченной бородой… — говорила Эли, выходя из банкетного зала в сторону часовни. — Так вот, профессор Гейт сразу понял, что в этого парня кто-то вселился. И решил показать обряд экзорцизма ученикам, для наглядного примера.

Теперь Гордону становилось понятно, почему урок проходил в субботу. До понедельника откладывать обряд никак нельзя. Действительно, такой шанс упускать было глупо, и Гордон, уже без всяких колебаний шёл за сестрой. Это, несомненно, отвлечёт его от раздумий про угрозы, на некоторое время. Выйдя на улицу и пройдя мимо учебного корпуса, они спустились вниз по широкой лестнице, к корпусу клериков. Гордон ещё ни разу не был внутри, лишь бродил вокруг, когда рассматривал изображения на стёклах. В холле Часовни было очень просторно и светло. Помимо клериков, здесь уже столпилось немало учеников с других факультетов, прослышавших про внеплановый урок, и желающих увидеть всё своими глазами. К своему удивлению Гордон разглядел в толпе Патрика. Вот уж кого он меньше всего ожидал здесь увидеть. Отчего-то Гордон был уверен, что он всё ещё дрыхнет в своей постели.

— Быстро же ты его нашла, — обратился Патрик к Эли. — И как раз вовремя, уже запускают в аудиторию.

Патрик был прав. Те ученики, что стояли вдали, пришли в оживление и засуетились перед входом в один из классов. Патрик в свойственной ему манере усиленно работал локтями, прокладывая для всех троих путь к наилучшим местам. Когда они прорвались внутрь, многие места уже были заняты. Эли указала на три свободных стула, недалеко от окна, и они поспешили их занять. Последним зашедшим ученикам мест уже не хватало, и они просто разбрелись по классу, встав между рядами из стульев.

— А ты-то что здесь забыл, Патрик? — спросил Гордон у друга. — Не думал, что тебя интересует учёба.

— Ни капли не интересует, — подтвердил тот и с интересом уставился на вход, словно ожидая, что вот-вот приведут бесноватого. — Просто на таких обрядах иногда бывает очень весело.

— Весело? — удивилась Эли. — Что тут весёлого, когда в человека вселились?

— Ну, там когда начинают головы крутить на триста шестьдесят градусов, или по потолку ходить, — пояснил Патрик.

Гордона передёрнуло. Он не был уверен в том, что хочет видеть подобное. Он просто хотел запомнить парочку новых жестов.

Гектор Гейт, декан факультета клериков, вошёл в класс и все затихли. Вслед за ним вошли ещё трое. Точнее двое, вели под руки третьего. Гордон, увидев мечущуюся фигуру, подумал, что парень пытается вырваться, но это было не так. Внимательно приглядевшись, он понял, что парень танцует. Его ноги выделывали какой-то безумный степ, в то время как за руки его придерживали два клерика, чтобы он не упал. При этом у бесноватого было отрешённо-блаженное выражение лица, что никак не вязалось с диким танцем, который исполняли его ноги. Гордон с трудом подавил улыбку, понимая, что даже улыбнуться в такой ситуации было бы ужасно некрасиво. Он почувствовал, как рядом напрягся Патрик, отчаянно сдерживая рвущийся наружу хохот.

— Итак, все вы знаете, зачем мы здесь собрались, — поприветствовал профессор Гейт учеников, широко воздев руки. — Однако я вижу среди вас много учеников с других факультетов, и считаю своим долгом слегка разъяснить им природу демонов. Я надеюсь, клерики, которые уже знакомы с теорией, простят меня за этот краткий экскурс в историю демонов.

В это время, стоящий позади Гектора Гейта бесноватый, наконец, прекратил танцевать и встал ровно, с любопытством оглядывая собравшихся. Удерживающие его клерики с облегчением выдохнули, потому как явно устали держать его на себе. Потерявшие бдительность клерики, не уследили за парнем и он, сняв с ноги ботинок, швырнул им в затылок профессору Гейту.

— Ой, да что же это… держите его крепче, — сбился с мысли профессор, и после секундного раздумья продолжил. — Что ж, история демонов начинается в столь давние времена, когда они ещё были смертными. Этот древний народ подписал контракт с самой Смертью. Она даровала демонам бессмертие, в обмен на то, что они будут выполнять её работу, то есть забирать души умерших людей. С тех пор, демоны не старятся, и не умирают от болезней, хотя по-прежнему могут стать жертвами несчастного случая, или убийства. Мало из тех демонов, кто заключал договор со смертью, дожили до наших дней. А те, что выжили, слишком умны, чтобы попасть под случайный обвал, и слишком сильны, чтобы позволить себя убить. В любом случае перед нами случай совсем другого порядка. Ой,… да держите же вы его.

Гектор Гейт с раздражением потёр затылок, в который врезался уже второй ботинок. Обернувшись, он напоролся взглядом на парня, который активно корчил ему рожицы. Профессор вновь повернулся к ученикам, и уже не обращая внимания на бесноватого, продолжил:

— Как я уже сказал, перед нами совсем иной случай. Демон, который вселился в этого человека, никак не претендует на звание умного или сильного. Достаточно взглянуть на то, как он себя ведёт. Совершенно не может себя контролировать. Скорей всего это совсем молодой и неопытный в таких делах демон. Возможно, даже впервые вселившийся в кого-то. Подозреваю, что этот демон вообще понятия не имеет как покинуть тело жертвы. Это мы сейчас и проверим. Эй, демон! — окликнул Гейт, склоняясь к лицу парня. — Немедленно покинь тело этого человека, иначе мы начнём обряд экзорцизма.

В ответ парень втянул щёки и выпучил глаза, став похожим на вяленую рыбу.

— Видите? — ничуть не смутившись, спросил Гейт у публики. — Любой нормальный демон, уже давно бы вылез, но этот понятия не имеет как. А теперь давайте проведём обряд.

Двое клерико, что держали бесноватого за руки, усилили хватку, чтобы тот не вырывался. Гектор Гейт вплотную подошёл к парню, а Патрик в предвкушении подался вперёд. Профессор Гейт, быстрыми движениями начал плести магию, и Гордон едва успевал их запоминать. На груди бесноватого один за другим появлялись символы, значения которых Гордон не знал. Чуть позже, на его груди засветился широкий крест, и в этот момент парень начал истерично хохотать и извиваться, словно его пытали щекоткой. Он извивался всё сильнее, и клерики едва могли его удерживать.

— Профессор Гейт, пора! — пытаясь совладать с буйствующим, хрипло выкрикнул один из клериков.

Но Гейт лишь неуверенно покачал головой:

— Здесь что-то не так. Молодые демоны себя так не ведут.

— Поторопитесь профессор, мы долго его не удержим, — взмолился второй клерик.

Гейт коротко размахнулся, и с силой ударил ладонью в грудь парня, словно намереваясь оттолкнуть. Но парень не упал, лишь обмяк в руках клериков, потеряв сознание. Зато за спиной парня, появился демон и, пролетев пару метров, ударился спиной в стену. Гордон упустил момент, в который появился демон. Как будто демон не появился буквально из ниоткуда, а просто прятался всё это время за спиной бесноватого парня. Ученики, взволнованно перешёптываясь, вставали со своих мест, чтобы получше всё разглядеть. Гордон внимательно вгляделся в демона. Он сидел на полу, прислонившись спиной к стене, в которую недавно влетел. Как следует разглядеть его лицо, мальчик не мог: нижняя часть лица была опутана клетчатым, чёрно-белым шарфом из тонкого, почти невесомого материала. Остальная одежда имела рыжеватый окрас, что вызвало у Гордона ассоциацию с пустыней. Он сам не знал почему, но если бы его спросили откуда прибыл этот демон, Гордон бы не задумываясь ответил: «Из пустыни». Демона можно было запросто спутать с обычным человеком, если бы не одна маленькая деталь: крошечные рожки, выступавшие на его лбу. В остальном, это был самый обычный молодой человек. Демон, отойдя от удара, резко поднялся на ноги и, увидев, что на него направлено три проводника, замер. Профессор Гейт и два других клерика загородили собой учеников, и отрезали единственный путь к двери. Демон оглядел место, в котором оказался.

— А что, ми уже прийбили? Белий Омут? — спросил демон с каким-то странным акцентом.

— Сними с лица повязку, — приказал профессор Гейт, не опуская руку с проводником.

— Да пожалюйста, — немного рассеянно ответил тот и стянул с лица свой шарф.

— О Квинт Всемогущий! — Гейт и два клерика едва увидев лицо демона, отпрыгнули от него на три шага. — Азазель! Стой на месте!

Гордон никак не мог понять, что именно вызвало такую бурную реакцию. На вид демон был совсем не страшный. Но едва было произнесено имя, как он услышал испуганный вздох Эли, и некоторых других учеников-клериков.

— Какого дьявола ты здесь вынюхиваешь, Азазель? — спросил профессор Гейт, держась на расстоянии.

— Я не винюхиваю, — обиделся демон. — Я здейсь по приглайшению. Мине пригласьел Тайбер Боули.

Демон выудил из кармана карточку, из плотного картона, и протянул его Гейту. Но тот не спешил приближаться. Кивнув головой одному из клериков, он велел подойти и взять карточку. Сам же он продолжал держать руку с проводником, направляя её на демона. Когда клерик вернулся и протянул Гейту карточку, тот удостоил её лишь коротким взглядом, и вновь переключил всё своё внимание на демона.

— Крайне опрометчиво со стороны многоуважаемого магистра… — со злобной усмешкой изрёк Гейт. — Лично я бы такую тварь как ты и на сотню километров сюда не подпустил.

— Зайчем же так? — оскорбился демон. — Ведь все ми божьи сойздания.

— Заткнись! — перебил Гейт. — Зачем вселился в этого парня? Отвечай!

— Я его по пуйти сюда втрейтил. Он скайзал что тоже идёт в Белий Омут. Ну, вот я и подумал, зайчем же нам обоим ноги мозойлить? Пусть подвейзёт, раз уж нам по пуйти. — отчаянно коверкая слова, поведал демон. — А сейчас, я принойшу свои извиненья, но мине правда пора.

Демон двинулся к выходу, опасливо покосившись на направленные в его сторону проводники.

— Проводи его, — сказал Гейт одному из клериков.

— Право не стойит! — демон протестующее замахал руками. — Я сам прейкрасно знать дорогу!

— И ты тоже, — подозрительно сощурившись, кивнул он второму клерику.

— Мине не довейряют, — сокрушённо покачал головой Азазель, и в сопровождении двух клериков, державшихся от него на расстоянии, покинул класс.

Профессор Гейт проводил их тяжёлым взглядом, и повернулся к замершим от волнения ученикам.

— Как многие из вас уже поняли, — с крайне хмурым выражением лица, продолжил урок профессор Гейт. — Это был вовсе не молодой и неопытный демон, он лишь дурачился. Это, один из самых старых демонов. Он быстр, силён, дьявольски умён, многолик… Он предвестник искушений и раздора. Имя ему Азазель. Хорошенько запомните его, и никогда не соглашайтесь на любые из его предложений, какими бы безобидными они вам не показались.

— Но он не выглядит злым, — возразил первокурсник-пилот, сидящий неподалёку от Гордона.

— Это опасное заблуждение, — покачал головой Гейт. — Он просто очень хорошо притворяется. Урок окончен.

Выходя из класса, Гордон отметил, что профессор Гейт убедил далеко не всех. В разговорах между разбредающимися учениками, мальчик то и дело слышал, как они обсуждали, каким милым был демон. Ну просто душка. Такого мнения придерживались в основном девочки.

— Ну и как он вам? — спросил Патрик, когда они втроём вышли из корпуса.

— Забавный, — задумчиво ответила Эли.

— Эй, ты же клерик, — поддел её Патрик. — Тебе нельзя так думать о демонах. Ты должна с ними бороться, не забыла?

— Я помню. Но, всё равно он показался мне забавным.

— Да уж, с чувством юмора у него всё в порядке. Вселиться в человека, чтобы тот «подвёз» его до Омута. Вот умора, — захихикал Патрик.

— Вообще-то я не вижу в этом ничего смешного. Это ужасно, — холодно ответила Эли. — Я имела в виду его необычный акцент. Он забавный.

— А ты что думаешь, Гордон, — спросил Патрик. — Гордон? Эй, Гордон!

— А? — Гордон только сейчас понял, что Патрик обращается к нему, и осознал, что понятия не имеет о чём идёт разговор. — Что?

— Да что с тобой? О чём задумался?

— Я… Э-э-э… — Гордон совершенно растерялся.

На самом деле именно в эту минуту, он всерьёз подумывал о том, чтобы перевестись на другой факультет, но произнести это вслух он не мог.

— Гордон, что-то случилось? — сразу обо всём догадалась Эли. — Расскажи нам.

— Ладно, но не здесь, — тихо ответил Гордон, и оглянулся по сторонам: вокруг всё ещё было много учеников, возвращающихся из корпуса клериков.

Они зашли в учебный корпус, ныне опустевший. По выходным здесь нечасто можно было встретить других учеников. Найдя укромный закуток, они укрылись от возможных свидетелей, и Гордон поведал им о том, что произошло вчера, когда он ложился спать.

— О Боже! — пришла в ужас Эли. — Ты уверен, что это не очередной розыгрыш?

— Это не розыгрыш, я уверен, — ответил Гордон, потому как Доброжелатель его действительно в этом убедил. — Это никогда не было розыгрышем. Патрик что скажешь?

— Мы должны найти этого Доброжелателя, — с серьёзным выражением ответил тот. — Найти и узнать как он изменил своё имя в чате. Это же откроет такие возможности для…

— Патрик мне сейчас не до шуток, — оборвал его Гордон. — Хотя, конечно же, найти его было бы неплохо. Но это невозможно.

— Да-а-а. — протянул Патрик. — Надо признать, следы он заметать умеет.

— Ты уже рассказал Датсону? — спросила Эли.

— Нет, да и когда бы я успел? — ответил Гордон, прекрасно зная, что Датсону он ничего не расскажет.

— Нужно пойти к нему прямо сейчас, и всё рассказать. — Эли уже сделала шаг в сторону кабинета Датсона, когда Гордон остановил её.

— Не нужно, — сказал Гордон, и на вопросительный взгляд Эли, пояснил: — Я схожу один. У нас с ним сейчас хорошие отношения, правда. Он меня выслушает, а вы только помешаете.

Эли всем видом выражала неуверенность, но Патрик разрядил ситуацию, кивнув.

— Ну, тогда мы пойдём в башню, и подождём тебя там. Идём Эли, — и Патрик потянул её за собой.

Гордон повернулся и зашагал в противоположную сторону. После того как стихли шаги, он остановился, обдумывая как поступить дальше. Наверное, сейчас он выйдет с другой стороны, обойдёт учебный корпус, и направится в банкетный зал по улице. А оттуда можно будет попасть в корпус иллюминатов, и притвориться, что он поговорил с Датсоном. Да, пожалуй, именно так он и поступит. Это было гораздо легче, чем объяснять Эли, почему он не хочет ввязывать в это Датсона. Пройдя ещё пару сотен метров, по длинному коридору, ведущему вперёд, Гордон услышал шаги. Ему на встречу приближался Патрик. Что он здесь делает? Неужто он раскусил Гордона? Обошёл учебный корпус и зашёл с другой стороны, чтобы поймать его? Нет, здесь что-то не так.

— Эй, Гордон. Тут тебе просили передать, — Патрик достал из кармана сложенное пополам письмо, и неожиданная догадка пронзила голову Гордона: это был не Патрик.

Взяв протянутый ему конверт, Гордон с ужасом осознал, что перед ним стоит Доброжелатель, собственной персоной.

— Ну, увидимся, — кивнул ему лже-Патрик, и отправился дальше.

Гордон с тяжестью на сердце вскрыл конверт, и прочитал письмо. В нём было всего несколько строчек:

«Уважаемый Гордон Раш, с прискорбием сообщаю, что срок на раздумья истекает завтра в полдень. Если к этому времени вы не переведётесь на другой факультет, к завтрашнему вечеру вы будете мертвы. С уважением, Доброжелатель».

К моменту, когда Гордон закончил читать и поднял Голову, чтобы увидеть лже-Патрика, тот уже заворачивал за угол. Отдёрнув блокировку на проводнике, Гордон сплёл плетение, которое тут же наложил на подошвы своих туфель. Он прочитал о нём, казалось, уже сотню лет назад, в заброшенной библиотеке, и вот оно пригодилось. Это плетение скрывало звук шагов. Теперь, Гордон со всех ног бросился в погоню, не рискуя быть услышанным. Он бежал абсолютно бесшумно, и отчётливо слышал где-то вдалеке шаги Доброжелателя, гулко разлетающиеся по пустынным коридорам. Ориентируясь на звук, Гордон свернул сначала в коридор налево, затем направо, постоянно держась за поворотом, что бы ненароком не выдать себя. И наконец, раздался звук захлопывающейся двери. Осторожно выглянув из-за угла, Гордон никого не увидел. Звука шагов также больше не было слышно. Наконец, он решил выйти из укрытия, и выяснить, куда зашёл Доброжелатель. Но в коридоре было, по меньшей мере, десяток дверей. Он мог быть за любой из них, и если Гордон начнёт беспорядочно ломиться во все двери, то мгновенно себя выдаст. «Думай!», приказал себе Гордон. Должен быть способ выяснить, где он. И ответ нашёлся. Не так давно, Датсон научил его плетению, которое высвечивает на полу следы от подошв, там, где недавно проходили люди. Исполнив его, Гордон, увидел цепочку следов, ведущую к туалету. Ну конечно, он мог бы и сам догадаться. Лучшего места чем туалетная кабинка, для того чтобы сменить внешность не придумаешь. Гордон убрал следы жестом руки и двинул к двери. Чем ближе он подходил, тем чаще билось его сердце. Где-то в глубине сознания, панически билась мысль, о том, что всё это слишком похоже на ловушку. Доброжелатель всегда действовал безукоризненно. Он был неуловим. А сейчас, он сам так легко раскрыл себя. Рука Гордона замерла занесённая над ручкой двери. Не иди туда, это ловушка — убеждал себя Гордон. Не делай этого! Гордон надавил ручку вниз, и толкнул дверь. Пусто. Никого. В одной из кабинок раздался звук спускаемого бачка. Дверь кабинки открылась, и Гордон встретился лицом к лицу с Доброжелателем, и это был не Патрик. Это был не кто иной, как Уоллес Джексон. Сын адмирала северо-восточного флота.

ГЛАВА 19

«АРХИВ»

— Привет Уоллес, — поздоровался Гордон, отмечая как тот напрягся, с подозрением глядя на вошедшего. — Не ожидал здесь кого-то встретить.

Джексон молчал. Гордон, не глядя на него, подошёл к раковине и, открыв кран, начал умываться. Ему стоило огромных усилий, повернуться к Джексону спиной в такой ситуации, но это было необходимо, чтобы не вызвать у того подозрений. Нельзя дать ему понять, что он раскрыт. В действительности, Гордон развернул кран так, чтобы на его отполированной поверхности отражалось всё, что находится за спиной мальчика. И вот, в отражении он видит, как Уоллес Джексон медленно тянет левую руку к рычагу блокировки на проводнике.

— Я как раз хотел спросить, на факультет пилотов всё ещё можно перевестись? — спросил Гордон, как бы между прочим.

— Да, конечно, — ответил Джексон с едва заметным облегчением, и его рука замерла на полпути к проводнику. — Для этого тебе надо поговорить с Оскаром Хавком.

— И как у вас там вообще? Нормально? — продолжил Гордон, понимая, что всё делает правильно.

— Отлично. Поговори с профессором Хавком, не пожалеешь.

Гордон закончил умываться, и повернулся к собеседнику.

— Тогда я загляну к нему сегодня. Где его можно найти? В корпусе пилотов?

— Да.

— Тогда до скорого, Уоллес, — кивнул ему напоследок Гордон и, выходя из туалета, добавил: — Наверное, уже сегодня переведусь.

Выйдя обратно в коридор, Гордон отправился не в корпус пилотов, как сказал, а в сторону Косой башни, где его дожидались Патрик и Эли. Нужно немедленно им всё рассказать. Проходя мимо кабинета Датсона, Гордон остановился. Сейчас он колебался между двумя вещами: рассказать Датсону или нет. В конце концов, теперь Гордон точно знает, кто угрожал ему всё это время. Он сделал всё что мог, и теперь только профессор Датсон может принять нужные меры, чтобы остановить Джексона. Если и нужно кому-то рассказать в первую очередь, то именно ему. Гордон постучался, и толкнул дверь, но она оказалась заперта, а это могло означать только одно: Датсона вновь нет в школе. Наверняка он улетел по своим секретным делам. А когда вернётся, Гордон будет уже мёртв. Мальчик безоговорочно поверил в то, что его собираются убить. Джексон хотел напасть на него в туалете, и уже почти снял свой проводник с блокировки. Именно этот поступок окончательно убедил Гордона в серьёзности намерений Джексона. Сейчас Гордона тщательно обдумывал, кому из взрослых магов нужно всё рассказать. Кроме Датсона и, возможно, магистра Боули, никто из преподавателей в существование тёмных магов не верил. Выходит, в школе остался только один человек, который может ему помочь. Придётся пойти к магистру Боули, и обо всём ему рассказать. Или попросить как-нибудь связаться с Датсоном, если у Боули есть такая возможность. Конечно же, общаться с вечно пьяным магистром, Гордону совсем не хотелось, но ещё меньше ему хотелось оказаться мёртвым. В любом случае, если магистр окажется слишком пьян, Гордон всегда сможет уйти.

Гордон вышел из учебного корпуса и по одному из мостов, перекинутых через ущелье, направился прямиком в учительский корпус. Он ещё никогда там не был, и где находится кабинет Боули, представлял себе смутно. Но долго искать не пришлось. Едва зайдя в холл, он услышал громкие голоса, раздающиеся из-за приоткрытой двери, на которой висела табличка: «Приёмная магистра образования».

Подойдя поближе, Гордон смог отчётливо услышать то, о чём говорил Боули со своим собеседником.

— Я не уверен, что это необходимо, — говорил Боули. — В конце концов, это даже не моя забота. Датсон теперь официально иллюминат, а значит заниматься подобными вопросами должен он, а не я.

Гордон замер, боясь издать малейший шорох, и прослушать о чём идёт речь.

— Что ж, дейло твоё, — заговорил в ответ голос, искажённый уже знакомым Гордону акцентом. — Мине не хойчется учить тейбя вести дейла в шкойле, но ты ойчень не… как это слово? Не осторойжен, вот…

— Забудь об этом. Лучше расскажи, что привело тебя в школу так рано? Я ждал тебя лишь в начале лета. Надеюсь не по работе? — Боули рассмеялся над собственной шуткой.

Гордон расстроился тому, что не услышал начало разговора. Он не успел понять о чём они говорят, и при чём здесь Датсон.

— У мине войзникли кое-какие дейла здесь.

— В Омуте? Эй, только не говори, что ты пришёл забрать чью-то душу. У нас здесь никаких смертей не придвидится.

— Смерть нейльзя прейдвидеть, — мудро изрёк, демон. — И ты же знаешь, нам строго запрейщено разглайшать такие сведения.

Сердце Гордона учащённо забилось. Если демон действительно пришёл сюда за чьей-то душой, то Гордон уже знал за чьей именно. Мальчик с трудом подавил в себе желание броситься прочь подальше от демона.

— Извейни но мине пора, тем бойлее тейбя посейтитель ждёт за двейрю, — когда демон произнёс это, Гордон внутренне сжался и отступил от двери на несколько шагов.

— Ты на совсем, или ещё заглянешь? — спросил на последок магистр.

— Мине нужно в Хайрим, но завтра я вейрнусь, чтобы закойнчить дейла здесь.

С этими словами, демон показался на пороге и, не глядя в сторону Гордона, принялся обматывать какую-то книгу куском толстой, плотной материи. Бережно завернув книгу, демон сунул её во внутренний карман своей рыже-бурой куртки и лишь сейчас обратил внимание на мальчика. Демон пристально оглядел Гордона с ног до головы, на мгновение задержавшись взглядом на его часах с разбитым циферблатом.

— Классние чайсики, — ухмыльнулся Азазель. — Ну вхойди, чейго стоишь?

— Я… нет… — запнулся Гордон. — Я как-нибудь в другой раз.

Гордон резко развернулся и бросился бежать, так быстро, как только умел. Подальше от демона! Он выбежал на улицу, пересёк мост, перекинутый через ущелье, обежал вокруг учебного корпуса, и лишь добежав до банкетного зала, сбавил скорость. Задыхаясь и держась за бок, Гордон быстрым шагом направился в косую башню. Нужно всё рассказать Эли и Патрику. Возможно, они что-нибудь придумают. Гордон вошёл в корпус иллюминатов и двинулся по винтовой лестнице вверх. Он понятия не имел, где эти двое могли находиться, но долго искать их пришлось. На втором этаже, в комнате отдыха, дверь была приоткрыта, и Гордон заглянул внутрь. Эли и Патрик, сидя на пуфиках с крайне серьёзным видом что-то обсуждали.

— Это ты? — вскочила на ноги Эли, едва завидев брата. — Ну что сказал Датсон?

— Ничего, — ответил Гордон, всё ещё пытаясь отдышаться после бега, он подошёл к ребятам и плюхнулся на свободный пуфик. — Его нет в школе.

— Тогда почему ты так долго? — спросил Патрик. — Эй, ты выглядишь ужасно! Что-то случилось?

— Случилось, — кивнул Гордон.

Мальчик в подробностях рассказал им обо всём, что случилось после того как они разошлись в разных направлениях. Патрик невольно отрыл рот, когда Гордон рассказывал про двойника, который в итоге оказался Уоллесом Джексоном.

— Джексон? — изумлённо воскликнул Патрик. — Вот уж на кого бы не подумал.

— Но ведь всё сходится! — воскликнула Эли, и когда Гордон с Патриком недоумевающее посмотрели на неё, продолжила. — Помните, когда построили весь первый курс пилотов, а я опознала Патрика? Джексон стоял прямо за ним. Ведь вы тогда построились по росту, не так ли? Он чуть ниже ростом, и более худой. Мы как раз и искали кого-то подобного.

— Да, — подтвердил Патрик, задумчиво кивая головой. — Он на всех построениях стоял рядом со мной, и ему было бы нетрудно запомнить мою внешность, а потом создать иллюзию с помощью магии.

— Гордон, теперь, когда мы точно знаем, кто тебе угрожал всё это время, мы можем пожаловаться на него. Учителя допросят его, и узнают, о ком именно Джексон говорил в своих письмах, когда писал, что в школу послали тёмного мага.

— Эли, ты так и не поняла! Джексон и есть тот тёмный маг! Его послали убить меня, а не кого-то другого, — воскликнул Гордон, удивляясь недогадливости сестры.

— Откуда такая уверенность?

— Я же говорил, что он тянулся к проводнику. Стал бы «доброжелатель» нападать на того, кому желает добра? Он хотел напасть на меня ещё в туалете, до тех пор, пока не убедился, что я собрался переводиться на факультет пилотов.

— Ты собираешься перевестись? — в один голос вскричали Патрик и Эли. Причём Патрик выкрикнул это обрадованным голосом.

— Ну конечно нет! — сказал Гордон, краем глаза отмечая, как сник Патрик. — Я сказал это, чтобы успокоить его. Я хотел показаться ему испуганным, запутанным, и ничего не подозревающим, и думаю, мне это удалось. Но что делать дальше я не представляю.

— Как что? — подняла брови Эли. — Мы ведь уже решили! Мы всё расскажем учителям.

— Кому? — скептически покачав головой, спросил Гордон.

— Раз Датсона нет в школе, значит сразу магистру.

— Он пьян, и до завтра не протрезвеет, — соврал Гордон.

Он совсем не хотел идти к магистру Боули совсем по другой причине: не хотелось вновь попасться на глаза демону. Ещё меньше ему хотелось объяснять Эли и Патрику о том, что демон прибыл сюда именно за ним. Он был уверен, что Эли это испугает.

— Тогда Фултону, — предложила Эли. — Он замещает магистра по школьным вопросам.

— Ой, нет! Только не к нему! — взмолился Патрик, знакомый с Фултоном не понаслышке. — Он первым делом влепит нам наказание, а уж потом спросит, зачем пришли.

— Тогда, — не сдавалась Эли. — Я расскажу всё профессору Гейту и…

— …и он поднимет нас на смех! — закончил за неё Гордон. — Забыла? Именно он высмеивал саму возможность существования тёмных магов, когда Боули объявил об открытии факультета иллюминатов.

Эли поникла, и стала перебирать других учителей, которым можно было рассказать, но Гордон с Патриком забраковали всех.

— И что тогда делать? — задала девочка вопрос, который и так всех мучил.

— А ничего. Я сам с ним справлюсь.

— Мы, — поправил Патрик. — Да что он может? Он же всего лишь первокурсник! И не самый лучший, надо сказать. Рассеянный, отрешённый, на уроках вечно спит. Новые плетения разучивает с большим трудом. Мы справимся! Главное теперь не разделяться, и постоянно быть вместе.

— Спасибо, Патрик, — совершенно искренне поблагодарил Гордон. — А ещё было бы неплохо узнать о нём побольше. Может быть, удастся раскопать что-нибудь такое, что нам поможет. Поспрашиваешь среди первокурсников, Патрик?

— Есть идея получше, — ухмыльнулся Патрик. — Предлагаю навестить сегодня ночью школьный архив. Там мы точно узнаем о нём всё, что только можно.

— Архив? — не понял Гордон.

— Да, архив. В учительском корпусе есть архив, в котором хранятся личные дела всех учеников, которые учились, учатся, или только будут учиться в Омуте.

— А нас туда пустят? — с сомнением поинтересовалась Эли.

— Конечно нет! — с сияющим видом воскликнул Патрик. — Именно поэтому я и говорю, что мы пойдём туда ночью.

— Там наверняка будет заперто, — возразил Гордон.

— Спокойно, всё схвачено, — в успокаивающем жесте, поднял ладонь вверх Патрик. — Сегодня там отрабатывает своё наказание, Кайл Уилкинс. Он мой старый друг, мы с ним на одной улице выросли и ходили в один класс. Хоть и трус редкий, но друг хороший. Я смогу убедить его впустить нас в архив.

— Я не думаю что это хорошая идея, — прохладным тоном заметила Эли. — Вы хоть представляете себе, что будет, если нас там поймают?

— А ты представляешь, что будет, если мы туда не попадём? — резонно возразил Патрик. — Между прочим, Джексон собирается убить Гордона уже завтра.

Доводы Патрика подействовали и Эли, вздохнув, виновато опустила голову. Было решено отправиться в архив после вечернего построения, на которое Патрику было необходимо явиться. Он пообещал, что как только построение закончится, он выберется через окно, и вернётся к ним в башню. И вот, Эли и Гордон, дожидаясь Патрика, перебрались на кухню, где девочка на скорую руку приготовила ужин. Уплетая омлет за обе щеки, Гордон не мог не заметить, какой встревоженной выглядит сестра. Эли то и дело бросала взгляд на часы и нервно теребила рукав. Видимо, она всё ещё сомневалась в том, что они смогут найти в архиве что-либо стоящее.

— Эли, — прожевав свой ужин, позвал Гордон. — Нам в любом случае нужно попасть в этот архив. Даже если бы не вся эта история с угрозами, я бы всё равно туда отправился.

— Почему?

— Ты помнишь, почему мы согласились учиться здесь? Что бы найти своих родителей. То, что никто из учителей не помнит никого из древа Рашей или из древа Брук, ещё не значит, что наши родители здесь не учились. Патрик сказал, что там есть личные дела, всех кто здесь учился. А значит и наших родителей.

Эли замолчала, задумчиво глядя через окно куда-то вдаль. Мальчик прекрасно знал, что она желает найти своих родителей не меньше, чем он сам. Эли молча собрала тарелки, помыла их, и когда вернулась к столу, в её взгляде было полно решимости.

— Где же Патрик? — спросила Эли, вновь взглянув на часы. — Надеюсь, профессор Хавк не поймал его, когда тот пытался улизнуть из корпуса после отбоя. У них с этим строго.

— А у вас?

— У нас нет. Профессору Гейту нет никакого дела, чем мы занимаемся по ночам, лишь бы лекции не прогуливали.

— Датсон такой же, — улыбнулся Гордон.

Дверь на кухню распахнулась, и внутрь зашёл запыхавшийся Патрик. Он тяжело дышал и держался за бок.

— Вот вы где? А я заглянул, в комнату отдыха, вас не нашёл, и решил проверить в кабинете, наверху башни. А они тут ужинают, понимаешь… Эй, вкусно пахнет! А ещё осталось?

— Нет, — отрезала Эли. — Я думала, что вас там кормят.

— Сегодня сёстры Оушен дежурили на кухне, — нехотя признался Патрик и, помявшись, добавил: — Они припомнили мне тот случай с планшетами и,… в общем, я голоден! У вас точно ничего поесть не осталось?

— Патрик, нам пора идти, — сказал Гордон.

— Ах, ну да, — расстроился Патрик. — Тогда пойдём.

Путь до банкетного зала, они преодолели безбоязненно, но выйдя из него на улицу, начали озираться по сторонам. Меньше всего им хотелось попасться сейчас на глаза кому-нибудь из учителей. Территория школы была освещена ночными прожекторами и они, стараясь держаться в тени, шли вдоль стен. Гордон наложил всем на обувь плетение, которое заглушало звук шагов, чтобы снег под ногами не хрустел. Они добрались до учительского корпуса, так никого и не встретив. Гордон осторожно открыл массивную дверь, просунул голову внутрь и огляделся.

— Никого нет. Наверное, все уже спят, — шёпотом предположил Гордон, и тихонько скользнул внутрь.

— Нам туда, — сказал зашедший следом Патрик, указывая на дальний коридор, выходящий из холла.

Дальше их вёл Патрик. Он прошёл по указанному коридору до конца, и спустился по лестнице на несколько этажей вниз, в сырые подвальные помещения. Здесь, в отличие от всей остальной школы, стены были сложены из старых, пошарпанных гранитных блоков, резко контрастируя с белым мрамором.

— Я думала в Белом Омуте всё белое, — озадаченно шепнула Эли.

— Это старые уровни, они уходят глубоко внутрь горы, — пояснил Патрик. — Самые первые маги учились глубоко под землей, а на вершине горы построек вообще не было, они появились намного позже.

— Почему?

Патрик пожал плечами:

— Наверное, так было безопасней. Квинт Купер ведь строил школу во время войны с драконами, и единственное место, где от них можно было укрыться, было под землёй. Тем более не до красоты тогда было. А вот и архив. Мы пришли, — Патрик постучал в крепкую дубовую дверь.

— Кто там? — раздался испуганный голос из-за двери.

— Кайл, открывай это я, — нетерпеливо бросил Патрик.

В замочной скважине щёлкнул механизм, лязгнул засов, и в дверном проёме показался испуганный мальчишка, одетый в форму техномага. На его воротнике была подколота агатовая брошь.

— Ты что? — глазами полными ужаса, Кайл обвёл компанию визитёров. — Ты зачем их привёл? Я же просил тебя никому не говорить, что я тебя сюда пускаю по ночам.

— Кайл, всё нормально, они свои. Нам очень нужно кое-что узнать, — успокоил друга Патрик, и повернулся к Гордону и Эли. — Ребята знакомьтесь, это Кайл Уилкинс, мой старый друг.

— Очень приятно, — кивнула Эли.

— Это Эли Брук, — указал Патрик на девочку, а затем ткнул пальцем Гордона в грудь. — А это Гордон Раш. Он тёмный маг, так что ты при нём лучше резких движений не делай.

Глядя на расширяющиеся от ужаса глаза Кайла, Патрик рассмеялся.

— Патрик, это не смешно, — буркнула Эли.

— Не слушай его, — подтвердил Гордон. — Он шутит.

Но Кайл продолжал с опаской коситься на Гордона. Все трое зашли внутрь, и Кайл закрыл за ними дверь.

— Только не разбрасывайте папки, я только что разложил их в алфавитном порядке, — попросил Кайл и, стараясь держаться подальше от Гордона, бочком проводил их стеллажам. — И давайте быстро. Если Фултон вас здесь застукает, нам всем крышка.

Патрик принялся копаться в стеллаже, на котором была надпись «Факультет пилотов» и уже через минуту достал с полки тонкую папку.

— Вот он, — потряс папкой Патрик, и Гордон с Эли подошли к нему. — Ну, посмотрим, что у нас есть на него.

Патрик открыл папку, и Гордон, заглядывая через плечо друга, принялся читать.

«Уоллес Джексон. Дата рождения: 21.03.1988 года от рождества Купера. Место рождения: Северный Нотт. Начальное образование получил в двадцать восьмой школе Северного Нотта. За время обучения показал себя способным учеником, прилежно учился, проблем с дисциплиной не имел. Жалоб на поведение не поступало. С одноклассниками, не являющимися магами, имел хорошие отношения»

Гордон разочарованно пробежал взглядом по тексту ещё раз, надеясь увидеть что-нибудь такое, что он упустил при первом прочтении. Но безрезультатно. Судя по этому документу, Уоллес Джексон был примерным мальчиком. А потом вдруг взял, и ни с того ни с сего, записался в тёмные маги, рассылая письма с угрозами. Гордон цыкнул языком.

— Это всего лишь характеристика с прошлого места обучения, — уловив эмоции Гордона, сказал Патрик. — Самое интересное будет дальше.

И с этими словами, он перевернул страницу. Взору мальчиков предстала страница, испещрённая надписями, сделанными от руки.

— Из раздела с пометками, можно очень многое узнать, — кивнул Патрик на страничку.

Гордон вгляделся внимательней. Надписи были сделаны разными людьми, в разное время. Похоже, в архив имел доступ любой из учителей, и мог вносить пометки в личные дела учеников. Это действительно было интересно. Гордон принялся читать сверху вниз, тщательно обдумывая каждое слово, ища в каждом предложении какую-нибудь зацепку.

«В личном деле потерялась фотография. Необходимо сделать новую, когда Джексон прибудет в школу».

Вторую по счёту надпись прочесть было невозможно. Кто-то над ней хорошо поработал. От чернил остались лишь едва заметные точки, в тех местах, где они сильней всего впитались в бумагу. В этой заметке было всего три слова, но разобрать какие именно, Гордону не удалось. Окончательно сдавшись в попытках понять смысл стёртой пометки, мальчик принялся читать дальше.

«Джексон неразговорчив, со сверстниками не общается, выглядит подавленным и часто уходит в себя».

«Сегодня Джексон подходил ко мне, утверждал, что ему необходимо кое-что рассказать. Когда я пригласил его к себе в кабинет, он передумал и ушёл, ничего не сказав».

— Это подчерк профессора Хавка. Интересно, что именно Джексон хотел ему сказать? — прокомментировал последнюю запись Патрик, и перелистнул страницу.

Лист, на котором должны были отмечаться все наказания, которые получает ученик, был абсолютно чист. Краем глаза Гордон отметил, как презрительно скривился Патрик. Да уж, наверняка его послужной список на одном листе не умещался.

— Жаль, конечно, но попытаться стоило, — хмуро изрёк Гордон. — Патрик, я хотел ещё поискать что-нибудь о наших родителях. Но на стеллажах только те ученики, которые учатся в Омуте сейчас.

Патрик с серьёзным видом посмотрел на друга, и кивнул. Похоже, он понимал, что это значит для Гордона. А через мгновение, он неожиданно расплылся в счастливой улыбке.

— И как я сам не догадался? Отец уже достал нудить, будто он в школе и учился хорошо, и лекции не прогуливал, и вообще был образцом для подражания. Вот я сейчас и проверю! — Патрик в предвкушении завертел головой, словно в поисках указателя к намеченной цели, но не найдя такового, обратился к Кайлу. — А где старые архивы?

Кайл в ответ махнул рукой в сторону другой двери, ведущей вглубь помещения. Гордон и Патриком двинулись в указанном направлении, но их остановил оклик Эли.

— Гордон, здесь и про тебя есть. Твоё личное дело, — Эли догнала мальчиков и протянула брату тонкую папку с его именем.

Сгорая от любопытства, Гордон открыл папку и, уставившись на свою характеристику, с удивлением узнал подчерк Лили. Хотя в этом, конечно же, не было ничего удивительного. Кто же ещё мог написать характеристику, если не она? Но наибольшее впечатление на Гордона произвёл не подчерк Лили, а содержание текста.

«Гордон Раш. Дата рождения: 31.05.1988 года. Место рождения: Неизвестно. С 1 января 1989 года проживал в приюте у Балтморы. Начальное образование получил там же. За время обучения проявил экстраординарные способности в математике и других точных науках. Способен проводить сложнейшие вычисления в уме. Проблем с поведением и дисциплиной не имел. Обладает высокоразвитым чувством справедливости и ответственности. Невосприимчив к критике, всегда поступает по своему. Знаю, что в характеристике нет места для советов, но всем учителям Белого Омута я бы хотела посоветовать: не пытайтесь навязать ему свою волю и тем более не пытайтесь давить на него. Иначе он начнёт давить в ответ».

Вот это да! Гордон почувствовал, как внутри него разливается что-то согревающее, как бальзам. Он никогда не думал, что Лили такого высокого мнения о нём. Гордону всегда казалось, что он лишь источник всяческих проблем и неприятностей, для хозяйки приюта. Но судя по этой характеристике, сама Лили так не считала.

— Ну и ну, — ухмыльнулся высовывающийся из-за плеча Гордона Патрик. — Не характеристика, а сочинение.

Гордон, боясь покраснеть на глазах у друга, поспешил перевернуть страницу. Но то, что он увидел на странице с пометками, заставило его смутиться ещё больше.

«Обладает крайне низкими запасами аумы, и скорее всего откажется учиться в Белом Омуте».

Затем кто-то зачеркнул эту строчку и ниже написал:

«Он не отказался и поступил на факультет иллюминатов. В связи с тем, что Раш был пойман на занятиях чёрной магией, было принято решение приставить к нему дополнительное наблюдение. В качестве наблюдателя выступит Илай Датсон».

«Остаётся открытым вопрос о родителях Гордона. Проведено расследование, но не найдено ни одного упоминания о древе Рашей. В архиве так же ничего не найдено».

Слабый укол в районе груди. Если учителям не удалось ничего найти в архивах, то им и пытаться не стоит. Они лишь потратили драгоценное время, придя в архив. Гордон начал читать дальше:

«Обладает СЛИШКОМ малыми запасами аумы для нормального обучения».

Эта строчка так же была зачёркнута, и ниже появилась ещё одна надпись:

«Обладает невообразимо огромными запасами аумы. Никто из учителей так и не смог понять, как ему удалось так быстро развить свой максимальный объём аумы и скорость её восстановления».

«Очень плохо запоминает новые плетения».

Эту строчку зачёркивали уже с немалой долей раздражения. Её перечеркнули несколько раз, и даже проткнули лист бумаги в одном месте. Ниже появилась надпись:

«Запоминает плетения любой сложности с первого раза».

Гордон невольно улыбнулся. Его страница с пометками была перечёркана вдоль и поперёк. Гордон опустил глаза ещё ниже, на последнюю запись.

«Записался на заезд магических гонок в роли Хранителя в команде Роджера Бредсона»

Сердце Гордона пропустило удар. Гонки! Погрузившись с головой в погоню за Джексоном, он начисто забыл, что заезд состоится в воскресенье, то есть уже завтра. Именно в тот день, когда его должны будут убить. Джексон написал в своём письме: «…срок на раздумья истекает завтра в полдень». В полдень начинается заезд! Случайность? Как бы не так! Теперь Гордон понял, весь смысл происходящего. Его смерть будет представлена как несчастный случай во время гонок. Он даже знал, на каком именно отрезке трассы прервётся его жизнь. Тот самый тоннель сквозь Северную гору, в котором нет никаких свидетелей.

ГЛАВА 20

«ГОНКИ»

Ночью Гордону опять снился ферос. Давно он не мучил мальчика в кошмарах, и вот, спустя год, вернулся вновь. Зверь бежал вверх по склону Северной Горы, быстро передвигая мощными лапами. На чёрных чешуйчатых боках фероса были отчётливо видны розовые полосы шрамов, которыми Гордон его наградил. При каждом выдохе из ноздрей зверя клочковатыми клубами вырывался пар. Наконец, ферос добежал до вершины и, взобравшись на пик, окинул взглядом открывшееся ему зрелище: около десятка зданий выполненных из белого мрамора. Но фероса интересовала лишь башня, торчащая из вершины одного из горных пиков. Именно там сейчас спал мальчик, который его убил. Ферос уставился взглядом в окно спальни, на этого мальчика. В глазах зверя нельзя было увидеть жажду мести, или ярость. Только тоску…

Гордон, почувствовав не себе чужой взгляд, проснулся и резко вскочил с постели. Подбежав к окну, он бросил взгляд на вершину северной горы. Там никого не было. Это был всего лишь сон. Хотя Гордон прекрасно понимал, что тот ферос давно мёртв, сердце мальчика продолжало отчаянно колотиться. Он всё ещё оглядывал снежные шапки гор и окрестности вокруг корпусов, надеясь разглядеть чёрный силуэт на белом фоне, но тщетно. Позади раздался грохот, который заставил мальчика подпрыгнуть на месте и обернуться, инстинктивно выбросив вперёд руку в попытке защититься. Но это была всего-навсего кровать, которая затряслась, чтобы ознаменовать начало нового дня. Она делала это каждый день, в восемь утра, но именно сейчас, она не на шутку испугала Гордона. Поняв, что никакой опасности нет, Гордон шумно выдохнул и, прислонившись спиной к стене, сполз на корточки. Видел бы его сейчас кто-нибудь, вздрагивающего от малейшего шороха. Гордон несильно похлопал себя по щекам, пытаясь собраться с мыслями.

Посетив туалет и душевую комнату, он спустился на четвёртый этаж, на кухню, из которой доносились звуки гремящей посуды. Осторожно приоткрыв дверь, Гордон обнаружил стоящую за плитой Эли. А он совсем позабыл, что вчера ночью она осталась ночевать в башне. До поздней ночи она пыталась убедить Гордона отказаться от участия в гонках, и даже после того как тот устал от разговоров и отправился спать, она не пожелала возвращаться в часовню. Наверняка для того, чтобы дождаться, когда Гордон проснётся и продолжить свои уговоры. Гордон с хмурым видом плюхнулся на стул, всем видом давая понять, что не желает больше ничего обсуждать.

— Завтрак! — деловито подошла к столу Эли, и поставила перед ним блюдо с горкой поджаренных тостов, а затем села напротив.

Гордон заметил, что она собрала волосы в хвостик, перевязав их резинкой, отчего выглядела весьма необычно. Более взрослой и серьёзной, что ли? Видимо к этому разговору она готовилась всю ночь.

— Гонка начнётся через три часа, и у тебя ещё есть время отказаться. Гордон ну ведь ты же понимаешь, что это самоубийство! — воскликнула Эли, как только Гордон потянулся к первому тосту.

Аппетит у мальчика тут же пропал, и он положил тост обратно.

— Началось, — буркнул Гордон, отводя глаза. — Я тебе уже говорил: я слово дал!

— Неужели для тебя слово дороже жизни?

— Да дело даже не в этом, — Гордон помялся, не зная, стоит ли озвучивать свои мысли. — Ну не буду я участвовать в гонках, и что это изменит? Он ведь всё равно попытается напасть, но уже в другой раз. Сейчас у меня есть преимущество: я знаю где и когда это произойдёт, и буду готов. А буду ли я готов в следующий раз? Но если это произойдёт именно сейчас, он выдаст себя перед всеми.

Эли крепко призадумалась, и Гордон точно знал, что она ищет аргументы, которые помогут ей переубедить брата.

— Тем более, у меня есть план, — продолжил Гордон, вновь хватаясь за тост. — Я придумал, как убедить Джексона отказаться от своей затеи.

— И как же? — с надеждой подняла глаза Эли.

— Пока не скажу, — улыбнулся Гордон в ответ. — Эли, пожалуйста, раздобудь где-нибудь конверт.

Эли удивилась такому необычному поручению, но всё же встала из-за стола и отправилась выполнять просьбу брата. Тем временем Гордон сбегал наверх за своей сумкой, выудил оттуда ручку с листком бумаги, и принялся писать.

За два часа до начала гонки Гордон стоял посреди коридора в учебном корпусе, который, несмотря на выходной день, был полон народу. Все ученики торопились спуститься вниз в ущелья и занять места получше, дабы увидеть заезд во всех подробностях. Гордон пытался разглядеть среди учеников Эли, с которой договорился встретиться именно здесь. К удивлению Гордона, она появилась не одна. Рядом с ней шагали Патрик и Кайл. Ладно Патрик, но Кайл то с ними зачем? Не успев задать этот вопрос, Гордон отмёл его в сторону. Это не важно, сейчас гораздо важнее провернуть то, что он задумал.

— Привет, — подойдя, поздоровался Кайл. — Это правда что ты участвуешь в гонках в команде Бредсона и Кита? Ты случайно не знаешь, как у них устроен двигатель? Просто… я тоже хочу построить свой армадилл к следующим гонкам, и мне очень интересно как…

— Кайл, я же тебе говорил, — раздражённо прервал его Патрик. — Нам сейчас не до этого. Ну что, Гордон? Эли говорит правду? Ты и вправду придумал как выкрутиться?

— Да. Эли, ты конверт принесла?

— Вот, — Эли протянула ему конверт. — Гордон, я всё ещё не очень понимаю…

— Всем приготовиться, он идёт, — Гордон кивнул в сторону Уоллеса Джексона, который шёл по коридору в их сторону и топливо сунул письмо в конверт. — Патрик, я думаю, будет справедливо, если ответ ему передашь именно ты. Ведь он использовал твою внешность, когда отдавал письмо мне. Держи.

Ничего не понимающий Патрик принял письмо, и спросил:

— Что ему сказать?

— Ничего. Просто передай письмо и возвращайся к нам.

Патрик двинулся к Уоллесу, а Гордон, Эли и Кайл молча наблюдали. Дождавшись, когда Патрик передаст письмо и вернётся, Гордон самодовольно изрёк:

— А теперь смотрим на его реакцию.

Глаза Джексона, сужались по мере прочтения. Через несколько мгновений, он поднял взгляд полный ненависти, и уставился прямо на Гордона. Гордон широко улыбнулся в ответ и сквозь сжатые зубы шепнул:

— А теперь улыбаемся и машем, — Гордон воздел руку и помахал Уоллесу.

Патрик, пожав плечами, ухмыльнулся и помахал. Эли, неуверенно повторила вслед за мальчиками. Даже Кайл, который совершенно не понимал происходящего, скривил жалкое подобие улыбки и махнул рукой, но едва встретившись взглядом с Джексоном, опустил руку и отвёл взгляд. Тем временем, Джексон скомкал листок и, кинув его на пол, круто развернулся и зашагал в обратном направлении. Гордон заметил, как тот, уже подходя к лестнице, перешёл на бег.

— Что было в письме? — нетерпеливо поинтересовался Патрик. — Ну же, колись!

Но Гордон лишь хитро улыбался. Эли, не задавая лишних вопросов, подошла к тому месту, где раньше стоял Джексон, подняла смятый лист и вернулась к ребятам. Пока она пыталась развернуть комок бумаги, Патрик потерял терпение.

— Дай сюда! — Патрик вырвал лист у неё из рук и, развернув, принялся громогласно зачитывать. — «Уважаемый Доброжелатель, с прискорбием сообщаю, что вынужден послать вас ко всем чертям. Катитесь к дьяволу! С уважением, Гордон Раш».

Дочитав до конца, Патрик прыснул со смеху, а Эли в ужасе распахнула глаза.

— Это и есть твой план? — не в силах скрыть своего изумления, спросила Эли. — Ты же его только разозлил. Так в чём смысл?

— А в том, — улыбнулся Гордон. — Теперь Джексон знает, что он раскрыт. И если со мной что-то случится, останется ещё целых три человека, которым известно кто за всем стоит.

— Эй, только меня в это не впутывайте! — воскликнул Кайл. — Я всего лишь про двигатель хотел спросить.

— Поздно! — от души хохоча, Патрик похлопал своего друга по плечу.

— Что здесь вообще происходит? — с убитым видом спросил Кайл, обращаясь к Патрику.

— Я тебе позже объясню.

Гордон тем временем задумался. Действительно ли это остановит Джексона? А может Эли права, и он действительно лишь разозлил его? Гонка покажет. Кстати о гонке, она ведь скоро начнётся, а ему ещё нужно встретиться со своей командой в ангарах под корпусом техномагов.

— Увидимся после гонки, — бросил Гордон ребятам, и до того как Эли успела его остановить, бросился к выходу из учебного корпуса.

Спустившись к ангарам, Гордон на мгновение изумлённо замер. Ещё никогда он не видел здесь такого оживления. Несколько десятков учеников суетились в своих ангарах, проводя последние приготовления перед заездом. Время от времени, из ангаров выезжали армадиллы и устремлялись к тоннелю, ведущему к трассе. Пройдя лишь несколько шагов, Гордон услышал как его окликнули. Неподалёку от входа стояли Бредсон и Кит, явно дожидаясь именно его.

— Мы уже начали переживать, что ты не придёшь, — недовольно буркнул Кит.

— Почему же «мы»? — изобразив вежливое недоумение, возразил Бредсон. — Я вот, например, нисколько не сомневался, что Гордон придёт. И ведь был прав!

— Пришёл я, пришёл, — подтвердил Гордон. — Просто немного задержался. Нужно было кое-что уладить перед гонками.

— Что ж, тогда пойдём готовиться.

Втроём они двинулись к своему ангару, иногда останавливаясь, чтобы уступить дорогу выезжающим армадиллам. Незадолго до того как они пришли, Гордон обратил внимание на ярко-красный армадилл, одиноко стоящий в своём ангаре. Тот факт, что в ангаре никого не было, привлёк внимание не только Гордона. Бредсон и Кит, остановились, а Гордон не сразу заметив это, прошёл ещё несколько шагов. Бредсон посмотрел сначала на красный армадилл, затем на своего товарища, и сделал едва заметный кивок. Кит видимо понял всё без слов и, воровато оглянувшись, скользнул в ангар. Через минуту он вышел обратно, сияя как рождественская ёлка.

— Одним меньше, — ухмыльнулся Кит, и Бредсон одобрительно ему кивнул.

Гордон, не очень понимал, что именно сейчас произошло, но быстро позабыл об этом. Сейчас его мысли были заняты совсем другим. Мальчик всё больше сомневался в том, что Джексон отказался от своей затеи. Он совсем не выглядел испуганным, даже наоборот. Похоже, своим письмом он действительно лишь потыкал палкой в улей.

— Ну где ты там? — окликнули его из кабины, — Давай забирайся, пора выезжать.

За своими размышлениями, Гордон совсем не заметил, что они уже пришли в свой ангар, а Кит и Бредсон уже успели забраться внутрь армадилла. Когда он поднимался на платформу, его ноги сделались ватными и непослушными. Отчего-то у него возникло отчётливое ощущение того, что он восходит на эшафот. Хотя, возможно, так оно и было.

— Да ты не переживай, — видимо заметив состояние Гордона, подбодрил его Бредсон, одновременно с этим засовывая сгусток энергии в отверстие на приборной панели. — В первый раз всем страшно, а потом ничего.

Знали бы они, чего он боится в действительности. Уж не дурацких гонок, это точно. Под капотом взревел мотор, и армадилл рванул с места. С пути их движения разбегались участники других команд, а Гордон, вцепившись в поручень, распрямился в полный рост. Он с наслаждением подставил лицо потоку воздуха и закрыл глаза, стараясь подавить нарастающее чувство паники.

Они промчались сквозь тоннель на свежий воздух и подъехали к линии старта. Почти все команды уже прибыли и теперь дожидались начала заезда. Бредсон остановил армадилл в самом конце колонны, заехав внутрь начерченного на снегу круга, в котором было число «34». Такой же номер был у ангара, принадлежавшего их команде. Гордон, нервничая, то и дело бросал взгляды на ложи, в которых расположились многочисленные зрители. Подъезжали последние участники. Прямо перед их армадиллом в свой круг встала машина, на платформе которой возвышалась девушка с грубыми чертами лица и массивным подбородком. Насколько помнил Гордон, её звали Эбигейл, и она с некоторых пор питала к Гордону не слишком тёплые чувства. И действительно, она обернулась, и удостоила мальчика таким взглядом, что тому стало не по себе. Похоже, у него есть реальный шанс не дожить до встречи с тёмным магом. Эбигейл скинет его с платформы гораздо раньше. Время летело очень быстро. Казалось вот только что, до гонки оставалось полчаса. Но в действительности перед армадиллами уже встал Ноа Ньюман — декан факультета техномагов. Воздев над головой белый флаг, он заговорил громко и отчётливо.

— Участникам приготовиться!

Что, уже начинается? Гордон негнущимися пальцами взялся за рычаг блокировки на своём проводнике, а профессор Ньюман продолжал говорить. Его голос многократно усиленный магией, словно раскаты грома отражался от гор и возвращался многократным эхом.

— Ежегодный заезд за кубок Белого Омута объявляется открытым. Старт по взмаху флага. Три. Два. Один, — профессор Ньюман резко опустил флаг и отпрыгнул в сторону, с невиданной для столь старого человека энергией.

Взревели десятки двигателей и из-под колёс вырвались брызги снега, который повис в воздухе, ухудшая видимость. Гордон был готов. Ему понадобилось одно мгновение, чтобы снять проводник с блокировки и ещё столько же, чтобы наложить поверх армадилла защитный купол. И как раз вовремя. Эбигейл, позабыв о безопасности своей команды, первым же плетением попыталась атаковать армадилл Гордона. В том месте, где её плетение коснулось купола, возникла зелёная вспышка. Увидев, что её атака не достигла цели, Эбигейл поспешно создала купол над своим армадиллом. А Гордон тем временем, принялся оглядываться по сторонам: не нацелился ли на него кто-нибудь ещё. Купол — это конечно хорошо, но он способен защитить далеко не от всякого плетения. От представившегося ему зрелища, у мальчика захватило дух. Многие хранители, вместо того чтобы попытаться защитить свою команду, самозабвенно лупили плетениями по вражеским армадиллам. В основном это были первокурсники, которым видимо никто не объяснил, что это верный путь к поражению. Уже два армадилла были выведены из строя и остались далеко позади, чадя клубами чёрного дыма. Ярко-красный армадилл, ехавший слева от Гордона, без всяких видимых причин пришёл в негодность. Он резко остановился, и из-под капота у того повалил пар. Это был тот самый армадилл, который хозяева оставили в ангаре без присмотра. Гордон только сейчас сообразил, что Саймон Кит делал в том ангаре: выводил из игры одного из конкурентов. Так вот значит какие они чемпионы? Гордон сам на себя разозлился, за то, что не понял этого сразу. Праведный гнев закипал внутри мальчика, но он моментально его подавил. Не хватало ещё случайно сплести тёмную магию. Боковым зрением Гордон заметил, как в его сторону замахивается хранитель-первокурсник. Не снимая купола, Гордон без труда отразил его плетение.

Роджер Бредсон не солгал, сказав, что они быстро вырвутся на первые позиции. Их армадилл уверенно продвигался вперёд, петляя из стороны в сторону и огибая группы сражающихся противников. Когда они, наконец, покинули гущу сражения, впереди них был только армадилл Эбигейл. И Гордон, убедившись, что все остальные остались далеко позади, убрал купол. Уж слишком много аумы он отнимал, а ведь гонка только началась. Эбигейл так же сняла купол. Теперь они остались один на один, и Гордон мог сосредоточить всё своё внимание на одной цели. Эбигейл размахнулась, и в их сторону прыснул фонтан зелёного пламени. Немедленно среагировав, Гордон установил перед армадиллом необходимую защиту. Если бы он не успел этого сделать, гонка закончилась бы для них на этом самом месте. Гордону доводилось видеть, как такое плетение действует на металл: он мгновенно ржавеет и начинает разваливаться и осыпаться трухой прямо на глазах. Благо, оно забирает слишком много аумы, и Эбигейл быстро прекратила его использовать. Поймав момент, Гордон снял защиту и послал в ответ несколько плетений, которым его учил Кит на тренировках. Ни одно из них не достигло цели — Эбигейл мастерски отвела их в сторону. Гордон закусил губу, раздумывая как быть. Его противница, почувствовав неуверенность Гордона, сделала что-то такое, от чего присыпанный снегом валун, валявшийся на обочине, метнулся прямо под колёса их армадиллу.

— Держись! — выкрикнул Бредсон, и Гордон поспешно схватился за поручень.

Армадилл содрогнулся от страшного удара, а двигатель надсадно взревел. Камень от удара разлетелся в щебёнку, и по броне шрапнелью застучали мелкие осколки. Гордон едва успел пригнуться, что бы один из осколков не угодил ему в голову. Во время этой заминки, Эбигейл успела несколько раз попасть по капоту их армадилла, от чего он лопнул в нескольких местах. Да и двигатель кажется был не в самом лучшем состоянии, после столкновения с камнем. Гордон, опомнившись, нацелился на армадилл, мчащийся в двадцати метрах впереди. Но едва он закончил плести магию, как их противники скрылись за крутым поворотом, покинув поле видимости мальчика. Бредсон резко вывернул руль, но не смог справиться с управлением и их машину занесло. Они боком выкатилась вперёд, прямо под новую струю зелёного пламени, который создала Эбигейл. Пламя, лизнув боковой бронелист, исчезло, но по воздуху мгновенно разнёсся кислый запах ржавого металла. Эбигейл хохоча, стремительно удалялась.

— Саймон, сбрось правый бронелист, пока коррозия не перекинулась на корпус, — скомандовал Бредсон. — И займись двигателем! Я не могу разогнаться.

Саймон Кит принялся исполнять. С глухим щелчком, металлический бронелист отвалился и, ударившись о землю, рассыпался рыжей трухой. Тем временем, Гордон как мог пытался замедлить удаляющийся армадилл, засыпая его самыми разными плетениями. Но на таком расстоянии, ни одно из них так и не достигло цели. Потеряв всякую надежду, Гордон обернулся назад, и к своему ужасу увидел, что их догоняет армадилл, выкрашенный под цвет снега. Фигура белобрысого хранителя возвышалась над кабиной нагоняющей их машины. Только этого не хватало! Если их ещё и сзади прижмут, то им ни за что не удастся прорваться через Эбигейл на первое место.

— Готово! — крикнул Кит, закрывая люк, за которым находился мотор.

— Отлично! Ну, теперь держись Эбигейл! — с этими словами Бредсон поддал газу, и нагонявший их армадилл начал отставать.

Через несколько поворотов, в поле их зрения вновь замаячил армадилл Эбигейл, и Бредсон, воодушевившись, выжимал из двигателя все мощности. Они приближались к Северной Горе, где брал начало тоннель. Лишь увидев зияющий чернотой проём в горе, Гордон почувствовал как у него засосало под ложечкой. Возможно, именно там Джексон и поджидает его. Чем ближе они подъезжали к тоннелю, тем сильнее колотилось сердце Гордона. Вслед за армадиллом Эбигейл, они влетели в тоннель. Зажглись фары, и Гордон перестал видеть что-либо вокруг, кроме двух узких полос света впереди. Гордон опасался, что Джексон спрятался за одной из колонн, и нападёт, как только они проедут мимо. Но пока всё было спокойно. Они медленно но верно нагоняли Эбигейл, и та уже приготовилась к новой схватке.

— Скинь её с платформы, Раш! — со злостью выкрикнул Бредсон.

Вот ещё! Пусть сами играют в свои грязные игры, а он, Гордон, будет поступать так, как считает правильным. Эбигейл, однако придерживалась другого мнения. Первым же плетением, которым она воспользовалась, было отталкивающим. Гордон без труда сблокировал его, и нацелился на колёса. Если удастся попасть по одному из них стопорным плетением, противникам придётся не сладко. Но Эбигейл не давала Гордону достаточно времени для этого, постоянно посылая в его сторону плетения, недвусмысленно намереваясь вышибить мальчика с платформы. От шквала атак, Гордон даже продохнуть не мог. Увидев такое развитие событий, Бредсон едва слышно буркнул:

— Пора менять тактику, — с этими словами, он отключил фары, и резко вывернул влево, чудом проскочив между двумя колоннами на другую полосу.

Сбитая с толку Эбигейл, прекратила свои атаки, и лишь несколько секунд спустя, Гордон понял почему. Теперь, когда Бредсон выключил фары, она не могла их увидеть в кромешной тьме, в которую был погружён тоннель. Но ведь и они ничего не видели, кроме того небольшого участка, который высвечивали фары вражеского армадилла. Из кабины раздался голос Саймона Кита, который, видимо, каким-то образом уловил ход мыслей Гордона.

— Не беспокойся, мы выиграли свой первый заезд именно так. Доверься Роджеру, он вытащит нас отсюда. И займись своим делом, пока они не опомнились.

Точно! Нужно же атаковать! Гордон смутно видел силуэт армадилла, в который целился, но всё же попал несколькими плетениями в борт. Кажется ему удалось повредить боковые бронелисты, и даже пробить зияющую дыру в корпусе. Но точно сказать Гордон не мог, так как мало что мог разглядеть. Увидев откуда раздаются магические вспышки, Эбигейл принялась атаковать в ответ. Её плетения то и дело пролетали мимо, а некоторые, и вовсе попадали в колонны. От одной колонны, в которую угодило отталкивающее плетение, откололся кусок и больно ударил Гордона в бок. Мальчик зашипел от боли, и подумал, что пора применить оружие врага против него самого. Гордон запомнил все движения Эбигейл, когда она использовала зелёный огонь, и повторить их было не сложно. Но не зная нужной эмоции, которая использовалась в этом плетении, исполнить его было невозможно. Что она могла чувствовать в тот момент? Желание победить? Попробовать стоит. Гордон преисполнился желанием победы и повторил все необходимые жесты. Полыхнуло ярко-зелёное пламя, и ударило в борт вражеского армадилла. Гордон с восторгом наблюдал, как от армадилла один за другим отваливаются бронелисты, до тех пор пока Эбигейл не выставила защиту. Мальчик с удовлетворением заметил, что противники начинают отставать. Но как только они оказались впереди, они попали под свет фар, и шквал плетений вновь обрушился на Гордона. Отбиваясь, он краем глаза заметил, что впереди забрезжил свет. Они приближались к выходу из тоннеля! Сердце Гордона радостно подпрыгнуло. Если он дотянет до конца тоннеля, то он спасён! Почувствовав небывалый подъём, Гордон с энтузиазмом отражал плетения Эбигейл. Но его не оставляло чувство тревоги. Что-то не так! Ведь он был уверен в том, что Джексон будет поджидать в тоннеле. Если он действительно здесь, то он должен быть уже совсем рядом. Вполне логично было бы нанести удар тогда, когда Гордон уже меньше всего этого ожидает. И если нападение произойдёт, то прямо чейчас. Гордон на миг отвлёкся, чтобы взглянуть вперёд, и обнаружить предполагаемую опасность. Этого хватило, чтобы Эбигейл нанесла ответный удар. Стопорное плетение, угодило в колесо как раз в тот миг, когда они под громкие приветственные крики зрителей, выезжали из тоннеля наружу. Их армадилл заметно потерял в скорости, и начал вести вправо. Пока Кит разбирался с неполадками, машина Эбигейл обогнула их и устремилась вперёд к финишной черте. С трибун раздался восторженный рёв, и Гордон увидел, как впереди в своей ложе приподнялся магистр Боули, пытаясь получше разглядеть финал заезда. В этот миг, мальчик испытывал смешанные чувства. Он был и рад, тому что выбрался из тоннеля живым, и расстроен из-за того, что победа им теперь не светит.

— Саймон, сбрось все бронелисты! Нужно облегчить армадилл, — крикнул Бредсон. — Ну сделай же что-нибудь, Раш, не стой столбом.

А что он мог сделать? Эбигейл прочно закрыла свой армадилл всеми возможными защитами, не жалея остатков аумы. Гордон вдруг сообразил, что теперь ему тоже не следует экономить ауму. Собравшись с силами, он исполнил жест левитационного плетения и направил его на армадилл противников. Под воздействием магии, тот взмыл на несколько метров над снегом, и без всякой пользы крутя колёсами начал сбавлять скорость. Увидев такой поворот событий, толпа на трибунах загудела. Такого здесь раньше точно никто не видел.

— Обалдеть! — восхищённо воскликнул Бредсон, огибая зависший в воздухе армадилл.

Гордон, почувствовав, что запасы его аумы подходят к концу, опустил противников на землю. В этот самый момент, Гордон почувствовал страшный удар отталкивающего плетения в затылок и, кувыркнувшись через бортик, ударился лицом об затвердевший снег. Гордон даже не успел удивиться, почему его атаковали со стороны финиша, если впереди никого не было. Он перевернулся несколько раз и, перекатившись на спину, по инерции заскользил вперёд по накатанному снегу. Бредсон и Кит, ничего не заметив, свернули в последний поворот, за которым была финишная прямая, а Гордон продолжал скользить вперёд, прямо под ложу магистра Боули. И тут в глаза Гордону бросилось нечто такое, от чего замерло сердце. На две сотни метров выше ложи магистра, на выступе скалы стоял Уоллес Джексон. Даже с такого расстояния, Гордон видел, как гадко он улыбается, и плетёт какую-то магию. Гордон докатился до скалы и, ударившись в неё ногами, остановился. В этот миг, наверху раздался гулкий рокот. Гордон во всех подробностях увидел, как снежная лавина ударяет в ложу магистра, взрывается фейерверком искрящихся снежинок и устремляется вниз. Прямо не него.

ГЛАВА 21

«САМОЗВАНЕЦ»

Гордон, воздев руки вверх, держал над собой купол, который по самую макушку засыпало снегом. Он чувствовал, как стремительно уходят его последние запасы аумы. Пройдёт совсем немного времени, прежде чем купол лопнет как мыльный пузырь, и тогда ничто не помешает многотонной снежной массе раздавить его. Он лихорадочно пытался придумать, как поступить дальше. Вряд ли ему кто-то успеет помочь, до того как он полностью истратит всю ауму. Нужно действовать как можно быстрее. Гордон исполнил кипятильное плетение, чтобы растопить снег над куполом, и с удовлетворением заметил, как по куполу начали бежать струйки воды. Сначала их было немного, но затем уже весь купол был похож на водную полусферу. Собравшись с силами, Гордон резко выкинул руки вверх и послал в воду морозильное плетение, потратив последние остатки аумы. В глазах потемнело и Гордон, потеряв равновесие, упал, ощущая во рту неприятный привкус крови. Но, несмотря на то, что купола больше не было, снег не рухнул вниз. Гордон, тяжело дыша, перекатился на спину, и с облегчением увидел, что его затея удалась. Теперь, вместо купола снежную массу удерживал от падения толстый слой льда. Поняв, что его жизни пока ничто не угрожает, Гордон закрыл глаза, и стал ждать, когда восстановится аума. Но почему-то она восстанавливалась очень медленно. Он взглянул на свои часы, и застонал. Ну конечно! Он так разволновался перед заездом, что совсем забыл закрыть заслонку, отгораживающую демонит от руки. И всё это время демонит продолжал высасывать из мальчика магическую энергию. Не удивительно, что он так быстро вымотался. Крутанув колёсико, Гордон вздохнул посвободнее, чувствуя как по венам вновь начала разливаться аума. Прошло несколько минут, прежде чем Гордон нашёл в себе силы подняться на ноги. Первым делом он ощупал правую щёку, которой крепко приложился при падении, и тут же сморщился от боли. Он чувствовал, как щека раздувается прямо под пальцами, а под глазом наверняка будет синяк. Но сейчас важнее всего придумать, как отсюда выбраться. Попробовать пробить проход отталкивающими плетениями? Слишком рискованно. Он не знал, насколько прочным получился кокон изо льда, под которым он укрылся. Покопавшись в памяти, Гордон понял, что не знает ни одного плетения, которое могло бы ему помочь. Ему не оставалось ничего иного, как дожидаться помощи снаружи. Главное, что бы внутри кокона хватило воздуха. Усевшись на корточки, и стараясь дышать размеренно и неторопливо, Гордон начал обдумывать произошедшее.

Итак, Уоллес Джексон всё-таки решился на столь отчаянный шаг. Эли оказалась права: письмо Гордона его не напугало. Разве могли напугать его три первокурсника, которым известен его секрет, когда он на глазах у всей школы сбил Гордона с армадилла и создал снежную лавину? Джексона совершенно не волновало, что после этого он будет раскрыт. И его не волновало, сколько людей погибнет при покушении на Гордона. Ведь лавина накрыла не только мальчика, но и ложу магистра. Интересно, в порядке ли он? Ведь он мог и не заметить приближающуюся со спины снежную волну. Впрочем, у Гордона было ощущение, что за магистра Боули волноваться не стоило. Его-то как раз откопают в первую очередь.

Ещё одна вещь, не давала покоя Гордону, но он не мог понять какая именно, пока эта мысль не кольнула его в самое сердце. Эли! Она ведь говорила, что займёт место на трибунах сразу после тоннеля. Это значит, что она всё видела и сейчас наверняка сходит с ума. Ведь она не знает, что с ним всё в порядке. Гордон вновь поднялся на ноги, и вернулся к попыткам придумать путь к спасению из снежного плена. Но прежде чем хоть одна светлая идея посетила его голову, снаружи раздались взволнованные крики, приглушённые толстым слоем снега и льда.

— Копайте! Копайте, а у кого закончилась аума, отходите назад и пропустите других!

— Он должен быть где-то рядом.

Звуки становились всё ближе, и когда Гордон понял что всё самое страшное позади, его нервы сдали. Руки и ноги мелко задрожали, он тяжело опустился на колени и прижал руки к бёдрам, что бы унять дрожь: ему не хотелось, что бы его застали в таком жалком состоянии. Снаружи кто-то начал колотить по льду, слышались нетерпеливые крики, затем лёд треснул, пропуская внутрь дневной свет, и Гордон невольно зажмурился. Кто-то упал на колени рядом с ним и крепко обнял, закрыв ему обзор растрепавшимися серебристыми волосами.

— Гордон, ты живой! — не своим голосом причитала Эли, тревожным взглядом оглядывая каждый сантиметр его тела. — Я когда увидела что ты упал,… а потом лавина. Я думала… я думала…

— Всё в порядке, — поспешил успокоить её Гордон. — Я цел.

— Ничего себе цел! — воскликнул Патрик, который пробрался внутрь кокона вслед за Эли. — Ты лицо то своё видел?

— О боже, Гордон, тебе нужно срочно в больничное крыло. Мы тебя отведём.

— Я могу идти и сам, — раздражённо вырвался Гордон из рук Эли и Патрика, которые пытались ему помогать.

Гордон вместе с друзьями вышел из кокона, и увидел суетящихся вокруг людей. Многие ученики и учителя высыпали на трассу, чтобы помочь разобрать завал. Неподалёку группа учеников во главе с Ноа Ньюманом, раскапывали белый армадилл, который шёл следом за ними перед тоннелем. Но Гордона сейчас больше всего волновало другое. Он поднял глаза, и посмотрел на выступ скалы, на котором недавно стоял Джексон. Никого. Гордон задал вопрос, который мучил его всё то время, что он был под снегом:

— Его поймали?

— Кого? — удивился Патрик, но наткнувшись на испепеляющий взгляд Гордона, сообразил. — Ты думаешь, это Джексон устроил?

— Я не думаю! Я ЗНАЮ, что это он! — выкрикнул Гордон. — Ему что, дали уйти?

— Гордон, Джексона на скале никто не видел, все смотрели вниз на трассу. Уверен, именно на это он и рассчитывал, — сказал Патрик.

По виноватым выражениям лиц друзей, Гордон понял, что Джексон вновь ускользнул, и со злостью пнул ком снега, валявшийся под ногами.

— А где магистр Боули? — спросил Гордон, переведя взгляд на очищенную от снега ложу. — С ним всё в порядке?

— Да, он ушёл к учительскому корпусу, вместе с Фултоном. Гордон, тебе нужно в больничное крыло, идём, — тянула его Эли.

— Мне сейчас нужно к магистру Боули, а больничное крыло подождёт, — отрезал Гордон и, чуть прихрамывая, зашагал в сторону учительского корпуса.

Эли и Патрик отправились вслед за ним.

— Он был прямо там, над ложей магистра, — говорил Гордон, указывая на выступ скалы. — Я сначала не понял, кто меня сбил с платформы, а потом, когда упал, увидел его. Я был прав, это именно он тот тёмный маг, которого прислали, чтобы закрыть факультет иллюминатов.

— Но ведь он не использовал тёмной магии, Гордон, — возразил Патрик. — Мы бы почувствовали.

— Использовал, не использовал,… какая разница? — злился Гордон. — Он убить меня пытался, и у него почти получилось. Раз Датсона нет в школе, нужно обо всём рассказать магистру.

Путь до учительского корпуса, они преодолели за двадцать минут. Едва зайдя в холл, они услышали крики, доносящиеся из кабинета магистра. Гордон понял, что не только он находится в дурном расположении духа. Они все втроём пересекли холл, направляясь прямо к распахнутой настежь двери. Переступив порог, Гордон замер от неожиданности, а затем его сердце исполнило радостное сальто. В кабинете, помимо Боули был Датсон.

— А я не желаю успокаиваться! — кричал на Датсона Боули. — Это были худшие гонки в моей жизни! Я так и не увидел, кто победил!

Боули снимал стресс, накачиваясь спиртным. Вокруг стола уже валялось немалое количество приконченных бутылок.

— Кто победил? Да какая разница?! — возмутился Датсон. — Меня интересует, кто пострадал во время лавины?

— Я! Я пострадал, — выкрикнул Боули и вновь приник губами к горлышку бутылки.

Датсон потеряв терпение, снял проводник с блокировки, и ткнул мизинцем в лоб магистра. Взгляд последнего, уже начавший было мутнеть, вновь прояснился, и Боули вскричал истеричным голосом:

— И ХВАТИТ МЕНЯ ТРЕЗВИТЬ! Я ХОЧУ НАПИТЬСЯ!

— Профессор Датсон, — окликнул Гордон учителя, входя в кабинет.

— Великий Квинт! — окинув взглядом Гордона, воскликнул Датсон. — А с тобой то что? Это ты на гонках так?

— Профессор, тот, кто угрожал мне, сегодня напал. Это он выбил меня с платформы и создал лавину.

— Кто это был? — Датсон быстро подошёл, и стал осматривать лицо Гордона.

Гордон принялся рассказывать, обо всём, чего ещё не знал Датсон. О том, что ему угрожали вновь и о том, как он выследил Доброжелателя. Патрик и Эли помогали Гордону, дополняя его рассказ деталями.

— Так кто это был? — нетерпеливо спросил Датсон.

— Уоллес Джексон.

Магистр Боули, который под шумок продолжал напиваться, совершенно не вслушиваясь в рассказ Гордона, вдруг прыснул со смеху, расплескав содержимое бутылки по столу.

— Джексон? Сын адмирала Джексона, тёмный маг? — хохотал магистр. — Да вы в своём уме? Его древо тянется от времён войны с драконами. Первого из Джексонов сам Квинт Купер создал! Некогда мне играть в ваши игры. Лавины в горах обычное дело. И не следует списывать своё неумение держаться на платформе, на происки тёмных магов.

Гордон почувствовал, как по его жилам словно яд растекается гнев, вперемешку с обидой.

— Я видел его, в двух сотнях метров над вашей ложей!

— А профессор Фултон видел, как вы вчера ночью выходили из учительского корпуса, — язвительно передразнил его Боули. — Он утверждает, что вы были в архиве. И я хотел бы услышать хоть одну причину, по которой я не должен исключить вас прямо сейчас.

— Их не могло там быть, — ответил за них Датсон, и Гордон перевёл на него недоумённый взгляд. — В ту ночь, они отрабатывали моё наказание.

Гордон едва сумел скрыть удивление, глядя на Датсона. Неужели мир сошёл с ума, и Датсон выгораживает их перед Боули?

— Все трое? — недоверчиво хмыкнул Боули.

— Все трое! — с невозмутимым выражением лица, продолжал врать Датсон. — И речь сейчас не о них, а о тёмном маге, который разгуливает по школе, и нападает на учеников.

— Да когда вы поймёте? — устало воскликнул Боули. — Нет никаких тёмных магов!

Датсон покраснел от возмущения, и открыл было рот, чтобы аозразить, но Гордон его опередил:

— Так же как и закрытой библиотеки магистров, так? Её ведь тоже не существует?

— Разумеется, не существ… — запнулся Боули, и пробежался глазами по своему столу, в поисках статуэтки-ключа, которая отпирала библиотеку под косой башней.

Похоже, он сообразил, что забыл её в своём старом кабинете, и теперь пытался понять, действительно ли Гордон спросил о библиотеке просто так? Или ему действительно что-то известно? И, кажется именно сейчас, он понял, что хотел сказать Гордон, задавая столь неудобный вопрос про библиотеку. Ведь если существует библиотека, которая на протяжении многих веков считается мифом, почему не может существовать тёмных магов?

— Я не могу изъять проводник у Уоллеса Джексона, без прямых доказательств его причастности к тёмной магии, — пошёл на попятную магистр, отводя взгляд. — Боюсь, одного твоего свидетельства, Раш, недостаточно. Но я могу пригласить сюда его отца, и в вежливой форме попросить забрать Уоллеса на домашнее обучение.

— Разумное решение, — кивнул Датсон.

Гордон взглянул на Боули, и на мгновение вновь узнал в нём того молодого и умного человека, который когда-то распознал в Гордоне мага.

В этот миг, Гордон увидел, как Патрик бочком продвигается к шкафчику, полки которого были уставлены разноцветными бутылями. Патрик поглядывал то на Датсона, то на Боули, и когда никто из них на него не смотрел, пытался протянуть руку к этому шкафчику. Гордон, поняв, что задумал Патрик, скорчил ему страшное лицо и интенсивно замотал головой из стороны в сторону, при этом мысленно сигнализируя Патрику сообщение «Не надо!». В ответ, Патрик состроил крайне счастливое выражение лица, и столь же интенсивно закивал головой, мысленно отвечая Гордону «Надо!». Улучив момент, Патрик схватил один из бутылей, и проворно засунул его во внутренний карман своего кителя. Гордон прикрыл глаза от облегчения: кажется, никто не заметил.

— И я запрещаю вам контактировать с Уоллесом Джексоном, и необоснованно обвинять его в использовании тёмной магии, — продолжил магистр Боули. — Если об этом узнает его отец, будут большие проблемы.

— Очень надо нам с ним контактировать… — едва слышно буркнул Гордон.

— Прошу всех покинуть кабинет. Я сейчас же отправлюсь в порт, чтобы передать экстренное сообщение в штаб северо-восточного флота.

Трое детей вслед за Датсоном вышли сначала в холл, а затем на улицу. Воздух, не смотря на разгар весны, был морозный, и у всех пятерых изо рта вырывался пар.

— Так значит, это был Джексон, — спускаясь вниз по ступеням к учебному корпусу, размышлял вслух Датсон. — Радует, что он не сбежал из школы, после того как потерпел провал. Я видел его по пути к учительскому корпусу, и он не выглядел человеком, который только что был уличён в покушении. Кстати, а он вообще видел, что тебе удалось выбраться из-под лавины?

— Не уверен. Возможно. Но я не видел его после того как меня вытащили, — ответил Гордон.

— Скорее всего, он ушёл убеждённый в том, что ты погиб. Иначе не был бы так спокоен, — Датсон остановился перед входом в учебный корпус. — Ладно, Гордон, ты отправляйся в корпус целителей, в больничное крыло. Пусть тебя там хорошенько осмотрят и подлечат. А вы двое, сходите с ним, и постарайтесь, чтобы он не попался на глаза Джексону. Заслоните собой, если понадобится.

Эли и Патрик закивали, а Датсон вошёл в учебный корпус. Ребята же двинулись вдоль стены к мосту, перекинутому через ущелье. Когда дети ступили на мост, они смогли разглядеть внизу снежный завал, образованный лавиной. Там до сих пор работало много людей, расчищая трассу от снега. Эли с Патриком восприняли указ Датсона буквально. Они прижимались к Гордону, загораживая его от случайных взглядов. Но Гордон и сам ничего не видел за этим живым щитом, что ужасно раздражало.

— Как думаете, он попытается ещё раз? — спросил Патрик на подходе к корпусу целителей.

— Ему не позволят, — уверенно ответила Эли.

— Надеюсь, — добавил Гордон без всякой уверенности. — Слушайте! Я совсем забыл спросить, кто победил в заезде?

— Ох, Гордон, спроси что полегче, — отозвалась Эли. — Когда ты на всей скорости слетел с платформы, и пошла лавина, мы и думать забыли о гонках. Мы вообще не смотрели в сторону финалистов.

Патрик хмуро кивнул, подтверждая слова Эли, а Гордон разочарованно вздохнул.

До корпуса целителей они добрались без происшествий, не встретив практически никого из учеников. Большинство из них до сих пор не покинули трассу, обсуждая случившееся на гонках, и разбирая завалы. Уоллес Джексон так же не попадался им на глаза. Наверное, праздновал победу в корпусе пилотов.

К великому облегчению Гордона, в больничном крыле он увидел нескольких магов с рубиновыми брошками. Он в серьёз опасался, что лечить его будут ученики, но увидев взрослых магов, приободрился. Его отвели в перевязочную. Одна из женщин магов, усадила его в кресло, подвесила рядом с его лицом светящийся шар, чтобы лучше видеть, и принялась обрабатывать раны. Гордон узнал в ней ту самую даму, которая в день поступления сидела за столиком факультета иллюминатов. Так значит, она работает здесь целителем? Друзья в это время молча стояли в стороне, дожидаясь когда целительница закончит. Женщина маг исполнила несколько плетений, отчего щека Гордона покрылась лёгкой светящейся дымкой. По ощущениям было похоже на умывание прохладной водой. Приятно и свежо. Боль постепенно отступала, и мальчик ощущал, как опухоль на скуле спадает.

— Посиди так минут пять, хорошо? — попросила дама, когда убедилась, что плетение действует как надо. — Не уходи, пока я не вернусь, мне нужно будет убедиться, что всё в порядке.

С этими словами она вышла из перевязочной и закрыла за собой дверь. Но уже через минуту дверь распахнулась и внутрь ввалились Саймон Кит и Роджер Бредсон.

— А мы тебя повсюду искали! — без всякого выражения произнёс Бредсон.

Гордон хотел было спросить, победили они в гонке или нет, но вопрос застрял в горле, когда он увидел их лица.

— Гордон Раш, ты самый бездарный хранитель, каких мне только доводилось видеть! — бросил Кит. — Бросить армадилл, в тот момент, когда мы были так близки к победе. Ты хоть представляешь, сколько людей на нас ставили? И сколько людей проиграло? Да тебя заживо съедят. Тебе конец!

— Тише, тише, — успокоил штурмана Бредсон, и повернулся к Гордону. — Мой вспыльчивый друг, хотел сказать, что для тебя Гордон Раш, грядут тёмные времена. Такие же тёмные как ты сам!

Гордон не успел ничего ответить, потому что дверь вновь отворилась — вернулась целительница.

— Прошу прощения, — Роджер Бредсон отвесил элегантный поклон вошедшей. — Мы просто навестили больного друга. Уже уходим.

И скользнув сквозь дверной проём, они оба исчезли. Дама проводила их взглядом.

— Всегда приятно видеть, что друзья беспокоятся друг о друге, — произнесла дама, совершенно не обратив внимания на мрачные лица ребят. — Ну всё. Кажется всё в порядке, можешь идти.

Гордон вышел из больничного крыла в крайне подавленном состоянии. И без того неудачный день продолжал подкидывать новые неприятности. Если Кит и Бредсон действительно говорят правду, совсем скоро, Гордон об этом узнает.

— Гордон, — позвал его Патрик, догоняя на выходе. — Не слушай их! Ты был великолепен. Нет, правда! Я даже когда был с отцом на финале всемирных гонок, такого не видел. Видел бы ты, что творилось на трибунах, когда ты поднял тот армадилл в воздух левитационным плетением. Там все просто с ума посходили от восторга.

— Правда? — приободрился Гордон. — Но ведь из-за меня они проиграли.

— Не из-за тебя, а из-за Джексона, — возразил Патрик.

Когда они шли по мосту обратно к учебному корпусу, в воздухе повис едва различимый гул, и все трое машинально подняли головы вверх. Огибая северную гору, шёл на посадку в порт авианосец, по размерам не меньше чем «Лесли Янг». Гордон не мог разглядеть название корабля с такого расстояния, но был точно уверен, что это не корабль магистра Боули. Этот имел несколько иную форму. Залетев за горный пик, корабль скрылся из виду.

— Как думаете, зачем он здесь? — поинтересовался Гордон.

— Может это корабль адмирала Джексона? — предположил Патрик.

— Нет, магистр Боули послал ему сообщение совсем недавно. Он не мог так быстро отреагировать.

— Почему? Северо-восточный флот базируется в Хайриме, оттуда всего десять минут лёту.

— Да? Тогда возможно, что это отец Уоллеса. Идём посмотрим? — предложил Гордон.

— А что если там будет Уоллес? — возразила Эли. — Датсон велел нам не попадаться ему на глаза.

— Думаешь он нападёт на меня на глазах у собственного отца? — усмехнулся Гордон. — Идём.

Они прошли сквозь учебный корпус, и дошли до банкетного зала. На входе они столкнулись с Датсоном.

— А вот и вы! Чудесно. Адмирал Джексон прибудет в школу с минуты на минуту. Я уже послал за магистром, и за Уоллесом Джексоном. Вы тоже можете поприсутствовать. Мне очень любопытно как Уоллес отреагирует, когда увидит, что Гордон жив.

Они встали посреди банкетного зала и принялись ждать. Кроме них здесь никого не было, и от этого банкетный зал казался ещё более просторным. Через несколько минут ожидания, тянувшихся для Гордона целую вечность, в дверях главного входа появился невысокий коренастый мужчина, одетый в парадный китель. На его груди блестели многочисленные знаки отличия. Одновременно с ним, в банкетный зал с другой стороны вошёл магистр Боули. Он едва заметно покачивался на ходу, и Гордон с тоской понял, что магистр вновь пьян. Магистр и адмирал шли навстречу друг другу, и встретились ровно посередине зала, где уже стояли Датсон с Гордоном, Патриком и Эли.

— В чём дело? — спросил адмирал Джексон, с неприкрытым отвращением глядя на нетрезвого Боули. — Вы сказали, что вам нужно поговорить о моём сыне. При этом использовали экстренную военную связь. Как это понимать?

— Я хотел бы обсудить недстойное повдение Уоллеса Джексона, — заплетающимся языком, произнёс Боули.

Гордон, увидев, как раздувается от гнева адмирал, поборол в себе желание отступить на пару шагов, прежде чем тот взорвётся.

— Поведение? Я не перестаю удивляться, вашему поведению, капитан Боули. В моё время, авианосцы не отдавали под командование всяких пьяниц и бестолочей. Стою и думаю, до чего докатился магический флот. Сначала вы позорите всем своим видом магический флот… затем магистрат и Белый Омут… — адмирал Джексон, набрав в грудь побольше воздуха, закричал, и в голосе его была невыносимая боль. — А ТЕПЕРЬ ВЫ СМЕЕТЕ ОСКОРБЛЯТЬ СВЕТЛУЮ ПАМЯТЬ МОЕГО СЫНА, РАССКАЗЫВАЯ О ЕГО НЕДОСТОЙНОМ ПОВЕДЕНИИ?

— Светлую память? — переспросил Датсон хмурясь. — Что вы имеете в виду?

— Мой сын, Уоллес Джексон, умер от биостигмы летом прошлого года! — сквозь стиснутые зубы прошипел адмирал Джексон, вперившись ненавидящим взглядом в Боули.

Именно в этот момент, в зал, со стороны учебного корпуса вошёл Уоллес Джексон и, окинув взглядом представившуюся ему картину, остановился как вкопанный. Он перевёл взгляд с Гордона на адмирала и его брови медленно поползли вверх.

— Неужели? — спросил Датсон у адмирала и, указывая рукой на Уоллеса, спросил: — Тогда это кто?

ГЛАВА 22

«ПРАКТИКА»

В банкетном зале повисла напряжённая тишина. Гордон заметил, как Уоллес Джексон напрягся словно кобра, которая готовится к броску.

–Откуда я могу знать, кто это? — поразился адмирал. — Это ведь ваш ученик, вам виднее кто он.

Тот, кто выдавал себя за Уоллеса Джексона, видимо поняв, что окончательно раскрыт, бросился бежать. Но не к выходу, а вбок, к витражным стёклам, окольцовывающим весь банкетный зал.

— Стой! — крикнул вслед ему Датсон.

Его крик слился с грохотом сыплющихся на пол осколков, и фигура мальчика исчезла за разбитым окном.

— Там же обрыв в ущелье! — шокировано сказал Боули, и первым бросился к разбитому окну.

Гордон рванул следом и, добежав, посмотрел вниз. Беглец катился по пологому склону вниз, прямо к краю ущелья, безуспешно пытаясь схватиться за рассыпающийся под пальцами снег. Мгновение, и он, кувыркнувшись, исчез из поля зрения собравшихся у окна людей.

— Да что здесь происходит? — безумно вращая глазами, потребовал ответа адмирал Джексон. — Кто это был?

— Тот, кто весь учебный год выдавал себя за вашего сына, — ответил Боули, отходя от окна. — А так же, угрожал ученикам расправой. И даже попытался воплотить свои угрозы в жизнь.

— Выдавал себя за моего сына? — тихим голосом переспросил адмирал Джексон.

— Тайбер, поднимай свой корабль. Нужно запустить несколько перехватчиков и прочесать все ущелья, пока он не ушёл.

— Он мог выжить только в том случае, если знал парашютное плетение. Первокурсников такому не учат, так что, он наверняка разбился, — ответил Боули.

— Не глупи! Мы не знаем, с кем имеем дело.

— В любом случае, я ещё неделю назад распустил команду на выходные. Они дома, с семьями. Что бы собрать их всех на корабле уйдёт день, не меньше.

— Мой авианосец готов к вылету, — с суровым видом выступил вперёд адмирал. — Мне бы очень хотелось узнать, кто на самом деле порочил имя моего сына. Если маленький паршивец жив, я найду его. А если нет, то найду ещё быстрей.

— Мы с вами, — сказал Боули и Датсон поспешно кивнул.

Адмирал Джексон смерил магистра презрительным взглядом, и выглядел так, словно собирался возразить. Но его взгляд вдруг смягчился, и он, примирительно махнув рукой, торопливо зашагал к выходу, грозно печатая шаг. Похоже, адмирал не на шутку разозлился на самозванца, и Гордон не мог его за это винить.

Трое магов направились к выходу из банкетного зала, и Гордон сделал было пару шагов вслед за ними, но…

— Так, Гордон! — оглянулся на мальчика Датсон. — Бери своих друзей и иди в Косую Башню. Дождитесь меня там.

— Но…

— Не спорь! — рявкнул Датсон, догоняя ушедших вперёд магов.

Гордону ничего не оставалось, кроме как сделать то, что велел Датсон. Патрик, Эли и Гордон, мрачно переглянувшись, отправились в корпус иллюминатов. По дороге они не перемолвились ни словом. Только зайдя в комнату для отдыха на втором этаже, они решили обсудить произошедшее.

— Как думаете? — спросила Эли, забираясь с ногами на один из пуфиков. — Он и вправду разбился?

Было видно, что её пугала сама мысль, о том, что человек мог погибнуть. И не важно, что совсем недавно он и сам пытался убить Гордона.

— Я думаю, нет, — ответил Гордон, вовсе не пытаясь успокоить Эли. — Он бы не прыгнул так смело, если бы не знал парашютного плетения. Или чего-то такого, что помогло бы ему избежать падения с высоты.

— Может он думал, что там невысоко? За этими цветными стёклышками ничего толком не разглядишь, — предположил Патрик.

Гордон пожал плечами. Всё может быть, но он отчего-то был уверен, что Джексон… то есть тот, кто выдавал себя за него, был жив. Уж слишком изворотливым он себя показал за год учёбы в Омуте.

— Надо же! — голос Эли разрушил затянувшееся молчание. — Настоящий сын Джексона умер от биостигмы, а самозванец этим воспользовался. Как всё совпало.

— Кстати! — вдруг вспомнил Гордон. — Кажется, я знаю, что было написано на странице с пометками, в личном деле Уоллеса Джексона. Ну, помните… та строчка, которая была испорчена. Думаю, там было написано «Умер от биостигмы».

Все изумлённо замолчали, осмысливая сказанное. А Эли, подхватив мысль Гордона, добавила:

— А ещё старая фотография была утеряна. Наверное, кто-то убрал её оттуда, чтобы…

— Постой, Эли! — перебил Гордон. — Ведь запись о пропаже фотографии, появилась раньше, чем запись про смерть Джексона. Это значит, что кто-то вынул её из личного дела, ещё до того как Джексон умер. Как то слишком удобно всё получается, для самозванца. А что если настоящего Джексона убили специально, чтобы кто-то смог занять его место?

— Но ведь его не убили, он умер сам, от биостигмы, — возразил Патрик.

— А как он ей заразился? Датсон говорил мне, что никто из целителей так и не понял, как именно передаётся эта болезнь. Может эта болезнь передаётся с помощью тёмной магии?

И опять в комнате для отдыха повисло напряжённое молчание: все обдумывали сказанное. Гордону хотелось, чтобы Датсон как можно скорей вернулся, и рассказал им о последних известиях. Минуты ожидания складывались в часы, но он так и не появлялся. Лишь спустя пять часов, когда за окнами уже начало темнеть, со стороны лестницы донеслось тяжёлое оханье учителя. Гордон с надеждой поднял голову. Дверь распахнулась, и в комнату отдыха ввалился Датсон. Тяжело дыша, он подошёл к одному из пуфиков, и плюхнулся на него, скрипнув пружинами. От резкого звука, прикорнувший на небольшом диванчике Патрик, вскочил, всхрапнув от неожиданности.

— Ну что? — неопределённо спросил Гордон.

— Ушёл, — столь же неопределённо ответил Датсон. — Пилоты «Валькирии», авианосца адмирала, прочесали на перехватчиках все окрестности, но так и не нашли его. Единственные следы, что мы нашли, это примятый снег в том месте где он упал. Но никаких следов ведущих от этого места нет. Сам не пойму как ему это удалось.

Гордон почувствовал, как его внутренности падают в пропасть. Раз его не поймали, значит, самозванец может вернуться, чтобы закончить своё дело.

— Но есть и хорошие новости, — продолжил Датсон, и Гордон с надеждой взглянул на него. — Нам с тобой будет, чем заняться на практике.

— На практике? — непонимающе переспросил Гордон, пытаясь понять, что это значит.

— Да. А я что не говорил тебе? — удивился Датсон. — Забыл, наверное. Каждый год, в последний месяц учёбы, все ученики с первого по тридцатое мая должны пройти практику. Я всё никак не мог придумать, в чём будет заключаться твоя практика. А теперь придумал. Завтра и начнём.

Гордон хотел было спросить, в чём именно будет заключаться практика, но Патрик, опередив его, воскликнул:

— Завтра? Завтра уже первое мая? Мне же нужно взять предписание у профессора Фултона!

С этими словами, Патрик вскочил, но Датсон задержал его.

— Твоё предписание у меня. Я был в учительском корпусе на совещании по вопросу Джексона, и заодно захватил ваши предписания у профессора Фултона, — он протянул три карточки Гордону, Эли и Патрику.

Эли вслух прочла своё предписание:

— Задание на практику: служение в часовне Северного Нотта. Руководитель практики: Уильям Кейнс.

Патрик прочистил горло и прочёл то, что было написано на его карточке:

— Задание на практику: служба на борту авианосца «Лесли Янг». Ух ты! — воскликнул Патрик, однако дочитав до конца, тут же сник. — Руководитель практики: Тайбер Боули.

— Да ты не расстраивайся, — приободрил Датсон Патрика, правильно истолковав его реакцию. — Тайбер никогда не пьёт на корабле, к тому же он превосходный капитан.

— Всё-таки я надеюсь, что летать на перехватчике меня будет учить не он, — буркнул Патрик.

— Летать на перехватчике? — расхохотался в ответ Датсон. — Ну уж нет, первокурсникам рано за штурвал! Пусть даже и перехватчика. А управлять крупными кораблями, такими как авианосцы, крейсера, линкоры, будут учить только самых лучших. А вас, для начала, будут учить работать с навигационным оборудованием. Ну а если повезёт, то научат обращаться с орудийными проводниками.

— Было бы здорово! — коварно улыбнулся Патрик.

Гордон посмотрел на свой проводник, внимательно вглядываясь в прозрачный стержень, через который магия выходила наружу. А потом вспомнил размер прозрачных стержней, торчащих из корпуса «Лесли Янг», и ему стало немного не по себе. Будь Гордон на месте руководителя практики, он бы ни за что не позволил Патрику плести магию через такой огромный проводник. Он и со своим маленьким-то постоянно умудрялся натворить бед. Наконец, Гордон перевернул свою карточку, и прочёл:

— Задание на практику: найти человека, выдававшего себя за Уоллеса Джексона. Руководитель практики: Илай Датсон.

Эли слегка приоткрыла рот от изумления, а Патрик присвистнул. Гордон же не мог понять, как должен реагировать. Обрадоваться или испугаться? Наверное, и то и другое. Его радовало, что ему дают возможность поймать человека, который попытался убить его, и возможно попытается ещё раз. Но одновременно с тем, его пугала новая встреча с тёмным магом. Гордон никогда не считал себя трусом. Ему вообще никогда не встречались люди, которые смогли бы его напугать. А Джексон смог. Смог поселить в нём зёрна страха, которые разрастались и давили изнутри.

— Завтра в девять жду тебя в порту, Гордон. Собери с собой всё необходимое — ты не вернёшься в Омут до конца месяца, — с этими словами, Датсон покинул их, и дети остались в комнате отдыха втроём.

— О нет, я же должен быть на вечернем построении! Увидимся завтра в порту, — воскликнул Патрик, и скрылся за дверью.

— Ты тоже иди, — сказал Гордон, повернувшись к Эли.

— Ты уверен?

— Да, иди.

На следующий день, Гордон как всегда проснулся от утренней тряски, которую устроила его кровать. Достав из тумбочки свой старый рюкзак, с которым он приехал из приюта, он принялся закидывать в него вещи. Он долго не мог решить, что ему понадобится, а что нет. Ведь он совершенно не имел представления, куда он отправляется, и чем будет заниматься. Найти тёмного мага. Интересно как? Может у Датсона есть какой-то план действий?

Когда Гордон был полностью готов, он взглянул на часы и, охнув, помчался в порт. Вместе с ним по горной тропе в порт спускались все без исключения ученики Белого Омута. Практика была обязательна для всех. В общем потоке учеников, Гордона вынесло в просторный искусственный грот, который собственно и являлся портом. Представившаяся ему картина, сильно напоминала день прибытия. Только теперь люди не сходили с трапов кораблей, а наоборот поднимались. Великое множество кораблей теснились среди грузовых кранов и ящиков с припасами. Многие корабли, судя по всему, уже готовились к вылету. Среди снующих повсюду учеников, Гордону удалось найти взглядом тех двоих, с которыми ему предстояло попрощаться на долгий месяц. Он подбежал к Эли и Патрику, которые стояли рядом с авианосцем «Лесли Янг».

— Гордон, мы с Эли летим на одном корабле, — известил его Патрик. — «Лесли Янг» сначала залетит в Северный Нотт, а потом отправится на учебный полигон.

— Здорово, — рассеянно похвалил Гордон. — Датсона никто не видел?

Эли с Патриком покачали головами и принялись осматриваться вокруг, в надежде увидеть его массивную фигуру.

— Гордон! — окликнул его Датсон, и мальчик повернулся в направлении, откуда раздался голос.

Датсон шёл к ним, беспардонно расталкивая толпу, и по его походке было видно, что он не в лучшем настроении.

— Где тебя носит? — гаркнул он. — Бегом на борт «Странника»! По распорядку мы вылетаем из шлюза сразу вслед за «Дельфином».

Профессор Датсон указал на эсминец, который именно в этот момент оторвался от пола и начал набирать высоту.

— Мне пора, — Гордон повернулся к друзьям, не зная, что ещё можно сказать на прощание. — Пока!

Гордон хотел обнять Эли, но Патрик вклинился в объятия, и они втроём вцепились друг в друга так, будто виделись в последний раз. Гордон первым разжал руки, и отступил на шаг. Ещё раз окинув друзей взглядом, он бросился вдогонку за профессором Датсоном, который уже взбирался по трапу на десантный крейсер «Странник».

— Будь осторожен, Гордон! — услышал он в след окрик Эли.

Датсон провёл его в один из пустующих десантных отсеков, и они устроились вдвоём на лавке. Двигатели корабля загудели, почувствовался лёгкий толчок, и мальчик понял, что они уже взлетают.

— Как мы будем его искать? — спросил Гордон.

Датсон молча протянул ему фотографию, с которой с серьёзным видом смотрел на него Уоллес Джексон. Гордон узнал эту фотографию. Раньше она была подколота к личному делу. Её сделали уже после того как Лже-Уоллес прибыл в школу.

— Вынул из личного дела, — пояснил Датсон. — Будем опрашивать людей, возможно, кто-то видел его. Не мог же он появиться из ниоткуда, верно? Кто-нибудь его непременно опознает.

— А куда мы летим?

— Начнём поиски с Эдингарда.

— Почему именно оттуда? Почему не с Хайрима? Это ведь гораздо ближе к школе.

Профессор Датсон громко фыркнул.

— Тебе ни за что не стать хорошим иллюминатом, если ты будешь мыслить столь примитивно. Хайрим ближе… тоже мне логика, — усмехнулся Датсон, совершенно не заметив обиды отразившейся на лице Гордона. — Ладно, раз уж твоя практика уже началась, я не стану отвечать на твой вопрос, а позволю догадаться самому. Дам только одну подсказку: тебе сейчас важнее не столько найти, где он прячется, сколько узнать кто он такой.

Гордон крепко призадумался, полностью сосредоточившись на поисках ответа. Он должен во что бы то ни стало доказать Датсону, что он мыслит не примитивно. Но что подразумевал Датсон, давая такой странный совет? Почему было важнее узнать кто он, чем найти?

— Кажется, я понял, — сказал Гордон, не совсем уверенно. — Не зная кто он, мы можем искать его бесконечно. А узнав, сможет раздобыть о нём больше информации, и эта информация подскажет нам, где он мог спрятаться. Так?

— Верно, продолжай, — одобрительно кивнул профессор.

— Вряд ли он направился в Хайрим, там для него слишком опасно. Мне кажется, он вообще никогда не бывал в Хайриме. — вдруг осознал Гордон. — Ведь корабли идущие в Белый омут не останавливаются в городе, а сразу летят в порт.

— Угу, дальше.

А что дальше? Гордон попал в тупик, выхода из которого не видел. Как можно было понять, где начать поиски? Заметив, что Гордон замешкался, Датсон решил ещё немного помочь:

— У тебя есть фотография.

— Точно! — воскликнул Гордон, всё ещё не понимая, что это ему давало. — И что с ней делать?

Датсон вздохнул.

— Я вчера вечером зашёл в архив и нашёл личное дело Уоллеса Джексона. Там я узнал, что он родом из Северного Нотта. Но, разумеется, речь идёт о настоящем Уоллесе, а не об этом самозванце. Сегодня утром я показал фотографию капитану, который вёз учеников из Северного Нотта, в начале учебного года. Он сказал, что не вёз никого похожего. Тогда я опросил всех капитанов, которые были в порту сегодня утром, и один из них смог опознать мальчишку. Этот капитан вёз учеников из Эдингарда, именно поэтому мы начнём поиски оттуда.

Теперь Гордону всё стало понятно. Жаль, что он сам не догадался до такого простого решения.

— Профессор, помните, вы рассказывали мне про биостигму? А ей можно заразить человека с помощью тёмной магии?

Датсон резко повернулся к Гордону, и впился в него цепким, оценивающим взглядом.

— Сам догадался? — спросил он.

Гордон поделился своими соображениями о том, что для самозванца всё складывалось слишком удачно, чтобы быть простым совпадением. Смерть ученика, который должен отправиться в школу, пропажа настоящей фотографии Уоллеса Джексона и записи о его смерти из личного дела.

— У меня тоже была идея о том, что биостигма это скорее магическое проклятье, чем просто болезнь, — сказал Датсон. — Но поскольку в существование тёмных магов никто не верит, то и эту мысль никто не поддержал.

Прибыв в Эдингард, Датсон начал опрашивать работников порта, показывая им фотографию, а Гордон ходил за ним вслед. Несколько человек действительно видели мальчика с фотографии в сентябре прошлого года, когда тот садился на корабль, идущий в Белый Омут. Но кто он такой и откуда взялся, никто сказать так и не смог. Закончив опрос в порту, они принялись бродить по узким и извилистым улочкам города, продолжая опрашивать случайных прохожих. Через пару часов безрезультатной работы Датсон устал и, вспомнив, что у него есть подчинённый, передал фотографию Гордону, велев опрашивать жителей самому. Вначале Гордону стеснялся подходить к незнакомым людям, с непонятными расспросами. Но он быстро сообразил, что люди, признав в нём мага, искренне пытались ему помочь. Через час он так втянулся в процесс поиска, что Датсону пришлось чуть ли не силой тащить его в гостиницу, в которой они заночевали. В общей сложности они пробыли в Эдингарде три дня, но единственное что им выяснить узнать, это то, что самозванец действительно вылетел из порта Эдингарда утром первого сентября. Но это и так было известно.

После отбытия из города, закрутилась череда путешествий через горы, океаны, степи, пустыни и леса. Они приземлялись в одном городе, опрашивали людей и, не добившись никаких результатов, отправлялись в следующий. За месяц, который они провели в воздухе, перебираясь от одного города к другому, Гордону довелось повидать так много красочных мест, что воспоминаний о них хватило бы на всю жизнь. Мальчик, проживший тринадцать лет своей жизни в приюте, понятия не имел, что мир такой огромный. Он побывал в Оке Ворона, и убедился, что сверху этот город действительно похож на огромный глаз. Побывал в Новом Каире, городе со всех сторон окружённом безжизненными барханами песчаных дюн. В Северном Нотте, где полярный день раз в полгода сменялся полярной ночью. И ещё в сотне других городов, каждый из которых был не похож на другие.

Время практики пролетело незаметно. Не успел Гордон опомниться, как наступило тридцатое мая, а значит, пора было возвращаться обратно в школу. Они прибудут в порт Белого Омута поздним вечером и отправятся спать, а завтра утром, Гордон проснётся четырнадцатилетним второкурсником. Забавно, что конец учебного года, совпадал с его днём рождения. Два праздника в один день. Гордона согревала мысль о том, что завтра он перестанет быть первокурсником, и примерит к своей форме лазуритовую брошь второкурсника.

ГЛАВА 23

«ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ»

Гордон с учителем прибыли в порт Белого Омута уже тогда, когда все остальные ученики мирно спали в своих постелях, а порт был безжизненным и пустым. Большая часть кораблей, привезших учеников с практики обратно в школу, давно отбыли. Гордон надеялся повидаться с Патриком и Эли в порту, но видимо придётся подождать до завтрашней церемонии вручения брошек.

Наутро Гордон проснулся в прекрасном, почти праздничном настроении. Церемония начнётся в девять утра, а после неё все ученики целый день будут свободны. Никаких занятий и лекций. Этот день был выделен специально для того, чтобы дети могли собрать свои вещи и попрощаться с друзьями на время летних каникул. На церемонии должны присутствовать все ученики школы, и поэтому не удивительно, что её проводили в банкетном зале, самом большом помещении в школе. Позавтракав горелыми тостами, Гордон спустился вниз, ровно к началу церемонии. Ещё идя по коридору, он слышал взволнованно-радостный гул, доносящийся со стороны банкетного зала. А уж когда вошёл внутрь, чуть не оглох от гама, который там стоял. В зале витала атмосфера праздника. Он принялся оглядываться, в поисках Эли или Патрика. Но в такой толпе людей, одетых в белое, было даже невозможно различить одного человека от другого. Быстро поняв бесполезность своих поисков, Гордон нашёл место поближе к столу, за которым сидел Тайбер Боули. Магистр с хмурым видом пересчитывал брошки, каждый раз сбиваясь со счёта. Выглядел он невыспавшимся и больным, но был на удивление трезв. Если то, что магистр никогда не употребляет спиртное на посту капитана действительно правда, то последний месяц для него выдался тяжёлым. И, Гордон был готов отдать руку на отсечение, что Боули напился вчера вечером, как только сошёл с трапа. А теперь видимо мучается от головной боли. В который раз сбившись со счёта, магистр беззвучно выругался одними губами, и уступил место за столом Николасу Фултону, своему заместителю. Тот, быстро пересчитав брошки, поднялся и объявил начало церемонии.

Первыми к столу приглашали первокурсников, переходящих на второй курс. Когда называли имя и древо, каждый выходил к столу, получал брошь и уходил обратно в зал. Гордон внимательно прислушивался, надеясь услышать знакомые имена. А может и своё собственное.

-Брук, Эли! — громогласно объявил Фултон.

Из толпы, метах в тридцати левее от Гордона, выбежала запыхавшаяся Эли и, поправив растрепавшиеся волосы, направилась к столу. С сияющим видом она приняла лазуритовую брошь из рук Фултона, и устремилась обратно в зал. Гордон проследив за ней взглядом, отправился в ту сторону. Он застал её как раз тогда, когда она закрепляла новую лазуритовую брошку на воротнике.

— Тебе она подходит под цвет глаз, — сказал Гордон.

Эли подняла глаза и, увидев брата, широко улыбнулась.

— Гордон! — выкрикнула она и бросилась ему на шею, заливаясь звонким смехом. — С днём рождения тебя!

— И тебя с днём рождения, — прохрипел Гордон, пытаясь освободиться из объятий.

— А я уже второкурсница! — похвасталась Эли, освободив Гордона. — А ты ещё нет?

— Нет, моё имя пока не назвали.

Фултон продолжал зачитывать списки учеников, но не торопился называть имя Гордона. И вдруг…

— Джексон, Уоллес! — раздался голос Фултона.

Эли и Гордон синхронно вздрогнули, и повернулись к столу. На одно безумное мгновение, мальчику подумалось, что самозванец действительно здесь, и что сейчас подойдёт к столу, чтобы получить свою брошь. Но к столу никто не шёл. Магистр Боули, стоявший чуть позади Фултона, пихнул его в бок и что-то быстро зашептал ему на ухо. Фултон побледнел и поторопился исправить свою ошибку.

— Что ж, тогда… Донаван, Нейтон! — выкрикнул Фултон и к столу пошёл первокурсник с техномагического факультета.

— Кстати, вы нашли его? — спросила Эли, имея в виду Джексона.

— Нет. О нём вообще ничего не удалось узнать.

— Расскажи, где вы были?

— Давай после церемонии? Найдём Патрика, и я вам всё расскажу, чтобы не повторять каждому по отдельности.

Эли кивнула, соглашаясь.

— Ты ещё не виделся с Патриком? — спросила Эли и принялась оглядываться по сторонам. — Интересно как прошла его практика.

— А разве вы не вместе летели обратно?

— Нет, я опоздала к отбытию «Лесли Янг» из Северного Нотта. Пришлось добираться на попутном корабле. А когда я прилетела, в порту уже никого не было.

— А почему опоздала?

— Да так… — хихикнула Эли. — Потом, расскажу. После церемонии.

— Паркер, Патрик! — раздался голос Фултона и Эли с Гордоном повернулись к столу, чтобы увидеть друга.

Патрик получил свой значок и, возвращаясь в толпу, увидел Гордона и Эли, которые махали ему руками, чтобы привлечь внимание. Патрик не дошёл до них пары шагов, как был перехвачен Оскаром Хавком.

— Паркер, вот ты где! — Хавк схватил Патрика за руку, и потащил за собой. — А ну за мной, разговор есть.

Патрик кинул жалобный взгляд в сторону Гордона и Эли, и выкрикнул:

— Увидимся в Косой башне.

— Похоже Патрик и на практике повеселился, — задумчиво сказала Эли, провожая взглядом их удаляющиеся силуэты.

— Раш, Гордон! — выкрикнул Фултон.

Весёлый гомон быстро утих, и в зале наступила полная тишина. Мальчик вышел вперёд, ощущая, как ему в спину упираются тысячи взглядов. Фултон достал его брошку из стола, а не из коробки, из которой выдавал их всем остальным. Ему показалось это странным. Взяв лазуритовую брошь их рук Фултона, Гордон повернулся и отправился обратно к Эли, стараясь не обращать внимания на множество обращённых в его сторону взглядов. Постепенно шум голосов снова начал заполнять Банкетный зал, но теперь этот гул был рассерженным. И Гордон догадывался почему: тёмного мага перевели на второй курс. Наверняка здесь больше половины надеялись, что до второго курса тёмный не продержится. Либо вылетит за неуспеваемость, либо за применение тёмной магии. Не дождётесь! Гордон отцепил агатовую брошь от воротника пиджака, и демонстративно начал прикреплять лазуритовую. И тут он обратил внимание на камень, зажатый в светлом металлическом обруче. Точно посередине камня имелось тёмное вкрапление, хорошо различимое на светлом фоне лазурита. Гордон провёл пальцем по отполированной поверхности камня, и убедился что это не просто налипшая грязь. Это часть камня. Гордон посмотрел на брошку Эли и не увидел на ней никаких чёрных пятен. Затем осмотрелся по сторонам, вглядываясь в броши второкурсников и не смог увидеть ни одного чёрного пятна. Теперь понятно, почему Фултон достал эту брошку не из общей коробки, а из стола. Похоже, он отложил её специально для Гордона. Это намёк! Конечно же, учитель никогда не станет напрямую называть ученика тёмным магом. Но Фултон нашёл способ показать Гордону: не только ученики считают, что он недостоин носить белую форму мага. Учителя тоже не в восторге. Ощущение праздника улетучивалось, оставляя на душе лишь глубокую обиду.

После того как закончили выдавать броши первокурсникам, на очереди оказался сначала второй курс, а потом и третий с четвёртым. С пятикурсниками дело обстояло чуть иначе. Им выдавали рубиновые броши, присваивая им статус выпускников Белого Омута. Гордон искренне порадовался, когда увидел светящуюся от счастья Агату Ур. Она прикрепила рубиновую брошь к воротнику, и теперь принимала поздравления от Датсона, Боули и Нила Бейкера. Когда последняя рубиновая брошь нашла своего хозяина, Фултон объявил конец церемонии, и ученики стали разбредаться по своим корпусам. Гордон и Эли направились в корпус иллюминатов, чтобы дождаться там Патрика, и всем вместе поделиться впечатлениями после практики.

Патрик не заставил себя долго ждать. Ввалившись в комнату для отдыха, он с порога принялся ругать магистра Боули, который рассказал Хавку обо всех его проделках, совершённых на борту «Лесли Янг». Потом опомнился, и взревел:

— С днём рождения вас обоих! И с окончанием первого курса!

— Спасибо, — улыбнулась Эли. — А что ты натворил на практике? Профессор Хавк выглядел очень рассерженным.

— Да ерунда! — махнул рукой Патрик. — Заморозил озеро Инарияр.

— Целое озеро? Как ты умудрился? — спросил Гордон, прикидывая, сколько на это могло понадобиться аумы.

— Ну не полностью, но… большую его часть. Я подговорил свой орудийный расчёт. Я раньше думал, что достаточно направить плетение на орудийный проводник изнутри корабля, и усиленное плетение вырвется снаружи.

— А разве не так?

— Нет. Оказалось, что орудийный проводник нужно долго заряжать нужным плетением, потом нажать на спусковой рычаг, и только тогда он выстрелит плетением. А для того чтобы заряжать его быстрее, с одним проводником работают целых пять магов — орудийный расчёт. Так вот, я подговорил их испробовать морозильное плетение на озере, пока не было никого из старших. Мы заряжали его до тех пор, пока у нас не закончилась аума, а потом направили вниз на озеро и дёрнули рычаг. Зрелище было великолепным! Правда меня чуть не убило отдачей. Оказалось, что орудийный проводник откатывается внутрь, после выстрела. Неделю синяки не сходили.

— Я смотрю, ты там не скучал, — усмехнулся Гордон, осознав, что ужасно соскучился по Патрику.

Чем-то он напоминал Гордону друга из приюта — Майка. Тот тоже любил устраивать безобразия в виде взрывов, но в отличие от Патрика делал это не нарочно.

— А как у вас практика прошла? — спросил Патрик.

— Хорошо! — отозвалась Эли. — Хотя, наверное, не так весело как у тебя. Я всю практику провела в часовне Северного Нотта, и единственное, что было интересным за месяц, это обряд экзорцизма. В часовню как-то приводили одного бесноватого. Всё остальное время либо читала древние манускрипты, либо медитировала.

— Меди-чего? — Патрик расхохотался, а Гордон едва сумел скрыть улыбку.

— Медитировала, — слегка раздражённо повторила Эли, — Что в этом смешного? Уильям Кейнс, мой руководитель, говорил, что это помогает увеличить максимальный объём аумы и скорость её регенерации. Некоторые клерики обладают огромными запасами аумы, благодаря медитациям.

— Ну, если так… — улыбка сползла с лица Патрика, и он поторопился сменить тему. — А почему опоздала к отбытию?

— Ну там… просто я узнала, что Уильямс Кейн оказался монахом. Ну, то есть, что он учился в монастыре, и умеет управлять растениями, как профессор Гейт. Я попросила его показать, и так засмотрелась, что опоздала. Гордон, а ты что делал на практике?

— Путешествовал, опрашивал людей, показывал им фотографию, снова путешествовал. Побывал почти во всех крупнейших городах мира, а рассказать и нечего. Правда застал фестиваль красок в Делиме, и уговорил Датсона задержаться на пару дней. Там было очень красиво. Я уже и отвык, что в мире бывают другие цвета кроме белого, — Гордон обвёл широким жестом окружающую их обстановку: стены из белого мрамора, белую мебель, белые занавески на окнах, и такой же белый пейзаж за окном.

— А про Джексона что-нибудь узнал? — спросил Патрик.

— Неа. Только то, что он прибыл из Эдингарда. Там опросили всех, кого возможно, но бестолку.

— Как думаете, где он сейчас? — спросила Эли.

— В письме он писал, что его специально послали в Белый Омут, — задумчиво сказал Гордон. — А кто послал? Откуда? Может быть, он вернулся к тому, кто дал ему задание закрыть факультет иллюминатов?

— Наверное, так оно и есть, — согласился Патрик.

— Ладно, — хлопнула в ладоши Эли, чтобы привлечь внимание мальчиков. — Хватит о грустном! Предлагаю отметить наш с Гордоном день рождения, и заодно окончание учебного года.

— Поддерживаю! — Гордон поднял руку вверх, словно они проводили голосование.

— Совсем забыл! — хлопнул себя по лбу Патрик. — Я скоро вернусь!

С этими словами, он пулей вылетел за дверь.

— О чём это он? — удивился Гордон.

Эли, пожав плечами, отправилась на кухню готовить праздничный ужин. Гордон, не зная чем ему заняться, отправился вслед за ней. Он предложил ей помощь, но Эли, резко замотав головой, заявила, что не рискнёт пробовать кулинарные шедевры брата. Гордон не обиделся, прекрасно понимая, что она права. Когда кухня стала наполняться невероятно аппетитными ароматами, Гордон, словно коршун, начал наворачивать круги вокруг стола. Время от времени он предпринимал смелые попытки стащить что-нибудь со стола, но тщетно. Эли пресекала любые покушения на её кулинарные творения, без всяких слов, одним лишь взглядом. Нужно дождаться Патрика, уж вдвоём они придумают, как стянуть пару кусочков во-о-он того пирога! Но Патрик что-то не торопился возвращаться, хоть и обещал, что скоро будет. Интересно, где его носит?

Лишь когда Эли закончила с приготовлением ужина, и красиво украсила стол, объявился Патрик. Он был слегка растрёпан, а воротник его кителя был припорошен снегом.

— Совсем забыл про подарки! — воскликнул Патрик.

В его правой руке была зажата металлическая пластина, странной формы. А левую руку он прятал за спиной, и было невозможно понять, что в ней.

— Вот, — протянул он Гордону пластину.

Гордон принял подарок, и с удивлением рассмотрел. Это была эмблема магического корабля, такие обычно крепятся рядом с трапом, на внешней стороне обшивки. На пластине витиеватыми буквами было написано: «Лесли Янг».

— Это будет напоминать тебе о твоём посвящении в маги, — пояснил Патрик. — Ведь это первый магический корабль, на котором ты летал? Мне Эли рассказывала.

— А, ну да, — Гордон сначала не понял о чём идёт речь, но потом сообразил.

Конечно, трудно было назвать тот момент, когда его бесчувственное тело занесли на корабль и переправили в приют первым полётом, но по-своему Патрик прав. Именно с этого корабля начался его путь в мире магии.

— Где ты это взял? — прищурившись, спросила Эли.

— Оторвал от обшивки корабля, разумеется! — радостно воскликнул Патрик.

Но его самодовольство тут же растаяло под испепеляющим взглядом девочки. Патрик, почуяв неладное, поторопился исправить ситуацию.

— А у меня и для тебя кое-что есть! — с этими словами он вынул руку из-за спины и протянул Эли букет цветов. — Поющие георгины! Правда, они почему-то уже не поют, но…

Гордон вдруг понял, где так долго пропадал Патрик. Сначала он бегал в порт за эмблемой, затем в зимний сад за цветами. Где же ещё он мог раздобыть поющие георгины? Эли выглядела растерянной. Она уставилась на букетик цветов, и Гордон уже думал, что она рассердится ещё больше, но…

— Спасибо, — промямлила Эли и, залившись краской, приняла букет.

Букет она поставила в вазу, найденную в одном из кухонных шкафчиков, и теперь цветы украшали их праздничный стол. Первые двадцать минут, никто не проронил ни слова. Мальчики с таким энтузиазмом набросились на еду, что блюда буквально испарялись со стола одно за другим. Эли тем временем задумчиво ворошила вилкой листья салата в своей тарелке. Видимо была не голодна.

— Очень вкусно! — дожевав свой кусок пирога и запив его чаем, Патрик с явным наслаждением откинулся на спинку стула. — Вот бы ты каждый день дежурила на кухне, в корпусе курсантов.

— Ну, спасибо! — с иронической усмешкой отозвалась Эли, но по ней было видно, что она сочла реплику Патрика как комплимент.

— Нет, правда, — продолжил Патрик. — Вы даже не представляете как, ужасно готовят некоторые. Бывало, по два дня голодным ходил, потому что есть это было невозможно.

— А ты дежуришь по столовой? — спросил Гордон у Патрика.

— Вот ещё! Я в первое же дежурство пересолил суп, сжёг картошку, заправил её перцем от души, посолил чай, насыпал сахару в салат, и устроил пожар на складе продуктов. С тех пор меня к кухне и близко не подпускают.

Спрашивать специально он это сделал или нет, Гордон не стал. И так всё было понятно. Конечно, Патрику Паркеру некогда было заниматься дурацкими дежурствами, ведь в мире ещё столько всего нужно было сломать и разрушить. А дежурят пусть другие.

За разговорами, они не заметили, как наступила ночь. На улице поднялся сильный ветер и теперь завывал за окнами, пытаясь прорваться внутрь. Гордон напомнил Патрику, что он такими темпами опоздает на вечернее построение, но мальчик отмахнулся. Наказание ему уже всё равно не назначат, под конец учебного года.

— Ну а теперь, гвоздь сегодняшней программы, — провозгласил Патрик и достал из внутреннего кармана кителя бутылку, с древесно-красной жидкостью. — Пора отметить окончание первого курса как следует.

— Это то, что ты украл у магистра Боули? — спросил Гордон.

— Не украл, — с напускной обидой поправил его Патрик. — Я просто побеспокоился о его здоровье. Ну куда ему столько? Вы только взгляните, это же настоящий демонский кагор!

Гордон не знал, что представляет из себя демонский кагор, но приглядевшись, он понял, что это очень необычный напиток. Пузырьки возникали на поверхности и погружались вглубь бутылки, уменьшались в размерах и в итоге совсем исчезали. Растворялись в напитке. Без магии тут явно не обошлось.

— Такие вещи годами настаиваются, — Патрик продолжал расхваливать кагор, словно торговец с Хайримского рынка. — А этой бутылке уже двадцать лет, если верить штампу на горлышке.

— Можно я открою? — попросила Эли, странным, резким голосом.

Патрик подозрительно на неё посмотрел, убирая бутылку подальше от девочки.

— У меня же день рождения, можно мне открыть? — настаивала Эли.

После такого довода, отказывать было неприлично, и Патрик протянул ей бутылку. Едва кагор оказался в руках Эли, она вскочила из-за стола, и быстрым шагом направилась к двери.

— Эй, ты что задумала?

— Задумала сбросить эту гадость со скалы, — Эли вышла из кухни, громко хлопнув за собой дверью.

— Так и знал что тут подвох, — раздосадовано посетовал Патрик со вздохом. — А так хотелось закончить учебный год так, чтобы надолго запомнилось. Слушай, мне даже как-то не верится, что мы завтра разлетимся по домам и не увидимся до первого сентября. Так быстро год пролетел.

— Да-а, — протянул Гордон.

В действительности, год был более чем перенасыщен событиями. Может от того и пролетел быстро?

— Кстати, я до сих пор не знаю, откуда ты родом, — сказал Гордон.

— Новый Каир. Это в пустыне на юге, в двух днях лёту отсюда.

— Знаю, был там, — Гордон мог с лёгкостью сказать так о любом крупном городе, ведь на практике он облетал чуть ли не весь земной шар. — А я из Балтморы. Это километров сто к западу от Ока Ворона.

— Что-то Эли долго нет, — совершенно не слушая Гордона, пробормотал Патрик. — Может она сразу отправилась спать в часовню?

— Нет, она бы зашла предупредить.

— А может она всё-таки решила попробовать кагор? А потом не распробовала и попробовала ещё раз? А потом распробовала и ей понравилось? А потом… — Патрик уже давился от смеха. — Так распробовала, что теперь не может найти обратную дорогу?

— А может… — Гордоном вдруг овладела тревога. — Наткнулась на кого-то из учителей?

— В ночное время, с бутылкой демонского кагора в руках, который был украден у магистра Боули из кабинета? — на лице Патрика отразился ужас вперемешку с восторгом. — Чёрт, даже я бы не выкрутился!

Гордон вскочил и бросился к двери. Выбежав на винтовую лестницу, он несколько раз выкрикнул имя сестры и, убедившись, что её нет в башне, бросился вниз. Сзади послышалось дробный топот Патрика, который припустил вслед за Гордоном. Они бежали по галерейному коридору в Банкетный зал. Гордон чувствовал, как изнутри его всё сильней заполняет чувство тревоги. И как оказалось не зря.

Едва оказавшись на пороге помещения, они оказались свидетелями сцены, от которой у Гордона замерло сердце. Самозваный Уоллес Джексон схватил Эли, выкрутив ей запястье, и крепко держал. При виде Гордона, её лицо исказилось от ужаса, и она прокричала:

— Беги Гордон, это ловушка!

ГЛАВА 24

«ТЕНИ ПРОШЛОГО»

— Отпусти её! — Гордон не узнал собственного голоса.

Казалось невероятным, что самозванец вновь рискнёт пробраться на территорию школы, после того как его раскрыли. Но он не только был здесь, он ещё и Эли схватил!

— А вот и ты! — ухмыльнувшись, сказал тёмный маг. — Ты успел как раз вовремя. Я уже собирался пытать твою очаровательную подружку, чтобы выяснить, где ты спрятал свою трусливую задницу!

— Я не прятался, — Гордон чувствовал, как его переполняет ненависть, но поспешил успокоить себя, чтобы ненароком не использовать тёмную магию. — Ты ведь за мной пришёл? Отпусти её, она тут ни при чём.

— Да, — оценивающе глядя на Гордона, кивнул тёмный, и отпустил Эли. — За тобой.

Эли кинулась к Гордону и Патрику, и тяжело дыша, встала рядом с мальчиками. Гордон, наконец, получив возможность действовать, оттянул рычаг блокировки на себя. В то же мгновение послышались два щелчка слева и справа от Гордона. Оглянувшись по сторонам, он увидел, что Патрик и Эли так же сняли блокировку со своих проводников.

— Не надо, я сам, — попросил их Гордон.

Его действительно задело за живое то, что его назвали трусом. Наверное, со стороны тёмного всё так и выглядело. Гордон весь год только и делал, что избегал встречи с ним.

— Вот ещё! — возмутился Патрик. — Я тоже хочу.

И с этими словами Патрик размахнулся, чтобы запустить в противника каким-то плетением, но ничего не вышло. Тёмный лишь лениво хлопнул в ладоши, и все три рычага на проводниках ребят, со щелчком вернулись на положение блокировки. Гордон вновь потянул рычаг на себя и вновь потерпел неудачу. Они стояли перед тёмным магом совершенно безоружные, в то время как он медленным шагом приближался.

— Вот почему нельзя было просто перевестись на другой факультет? — спросил тёмный, с каждым шагом оказываясь всё ближе. — Я же предупреждал, что всё можно уладить без жертв. Предупреждал, как серьёзно я настроен! А ты счёл, что со мной можно в игры играть?

Гордон предпринял ещё одну попытку снять проводник с блокировки, но тёмный был настороже. Он вновь хлопнул в ладоши, и рычаг со щелчком вернулся в исходное положение.

— Значит «Вынужден послать ко всем чертям»? — припомнил он Гордону письмо, с каждым словом повышая голос. — Значит «Катись к дьяволу»? СЕЙЧАС ТЫ САМ К НЕМУ ОТПРАВИШЬСЯ!

Все трое инстинктивно потянули рычаги блокировки, но тёмный с воплем гнева, вновь хлопнул в ладоши.

— К чёрту магию, — сплюнул Патрик и с кулаками бросился на обидчика. Тёмный, не моргнув и глазом, сбил Патрика с ног отталкивающим плетением. Гордон, воспользовавшись тем, что тот отвлёкся, потянул рычаг и быстро сплёл парализующее плетение, которое тёмный без каких-либо усилий отклонил в сторону. Эли прикрыла Гордона от ответной атаки, поставим между ним и тёмным магом полупрозрачный барьер. Сноп белых и синих искр разлетелся во все стороны оттуда, где плетение противника столкнулось с барьером. Пусть Эли в отличие от Гордона никогда не ходила на уроки по дуэльным искусствам, защитные плетения на её факультете изучают очень подробно. Тем временем Патрик, вскочив на ноги и корчась от боли, так же присоединился к сражению. Гордон лихорадочно пытался вспомнить какое-нибудь плетение, которое могло помочь в такой ситуации, но в голову ничего не приходило. Решив, что самым верным будет лишить противника возможности пользоваться магией, Гордон хотел обездвижить его и снять проводник. Но тёмный маг лениво и без каких-либо усилий парировал все атаки, хотя в ответ не атаковал. И вовсе не потому, что у него на это не было времени. У Гордона, после нескольких неудачных попыток обездвижить противника, сложилось неприятное впечатление, что тёмный просто играет с ними. Что он может закончить этот поединок в несколько секунд, раскидав их как тряпичных кукол. Решив изменить тактику, Гордон начал применять отталкивающие плетения, чтобы сбить противника с ног или хотя бы заставить его потерять равновесие. Но результат был такой же, как и с парализующими плетениями, тёмный без каких-либо усилий отводил их в сторону, или скрывался за защитными барьерами. Тогда Гордон повторил в точности то движение, которое использовал тёмный и хлопнул в ладоши, надеясь таким образом заблокировать его проводник. Но без знания нужной эмоции, ничего не вышло. Патрик двинулся в сторону, пытаясь подойти к тёмному с боку, и Гордон, одобрив эту затею, зашагал в противоположную сторону, продолжая осыпать противника отталкивающими плетениями. Если атаковать его с двух разных сторон, он не сможет держать ситуацию под контролем. План был хорош, вот только тёмный оказался хитрее. Он подгадал момент, когда Патрик и Гордон одновременно использовали отталкивающее плетение, и не стал их блокировать, а просто пригнулся. Таким образом, в грудь Гордона попало плетение Патрика, а в Патрика плетение Гордона. Вскрикнув от неожиданности, Гордон перекрутился в воздухе и шлёпнулся животом вниз. Подняв глаза, он увидел, как тёмный маг направляет на него проводник, и замер от ужаса. Отчаянный крик Эли прорезал неестественную тишину, повисшую в зале, и пространство вокруг сражающихся мгновенно затянулось густым туманом. Гордон, воспользовавшись этим, откатился в сторону, боковым зрением увидев, как лопается мраморная плита, в том месте, где он только что был. Не успел он подняться на ноги, как у него над головой прошипел чёрный, искрящийся красными сполохами шар. По-прежнему не видя своего противника, Гордон отбежал на пару шагов в сторону, и едва увернулся от нового плетения. Но как тёмному магу удавалось так точно определять местоположение Гордона, если видимость была от силы два метра? Наверное, он ориентируется на звук. Гордон применил давно разученное плетение, к своим подошвам, чтобы скрыть звук шагов, и это действительно помогло. Кем бы ни был этот тёмный маг, он был превосходно обучен. В сражении он чувствовал себя как рыба в воде. Это была его стихия!

— Довольно! — взревел тёмный и Гордон услышал новый хлопок.

Вместе со звуком хлопка ладоней, по банкетному залу раскатилась взрывная волна, сбившая ребят с ног и разогнавшая туман. Послышался звон выбитых стёкол. Когда Гордон встал, он увидел, что его проводник опять заблокирован. Гордон даже не пытался снять блокировку, прекрасно понимая, чем это закончится. Единственное на что ему оставалось уповать, так это на то, что кто-нибудь из учителей услышит звуки сражения, и придёт выяснить, в чём дело.

— Ты же всего лишь первокурсник, — задыхаясь, шокировано прошипел сквозь зубы Патрик. — Всего лишь первокурсник…

— Первокурсник? — осклабился тёмный. — Это здесь я первокурсник. А там, откуда я пришёл, год за двадцать идёт.

— Кто ты такой? — спросил Гордон, пытаясь тянуть время.

— Какое это имеет значение? Ты всё равно сейчас умрёшь.

Когда тёмный повернулся к Гордону, поднимая проводник, Патрик вновь ринулся на врага, надеясь застать его врасплох. Гордон, так же бросился в сторону тёмного, рассчитывая на то, что двойная атака не позволит ему воспользоваться магией. Сбоку от себя, Гордон увидел шлейф серебристых волос, тянущихся вслед за Эли. Девочка бросилась им на помощь. Гордон бежал на противника, согнувшись в корпусе, пригибаясь от возможных плетений. Как оказалось тёмный и не думал применять магию. Ударом ноги с разворота он срезал Патрика, попав ему точно в челюсть. От удара, голову мальчика откинуло назад, в то время как его ноги по инерции продолжали бежать вперёд. Патрик, выгнувшись в воздухе дугой, крепко приложился затылком об мраморный пол и остался лежать без сознания. «Нечестно!» — хотел было выкрикнуть Гордон, но это детское слово так и не сорвалось с его губ. Кому кричать? Тёмному магу? А если подумать, они первые набросились на него с кулаками, позабыв про магию. Гордон с силой замахнулся кулаком, метя в лицо. Тёмный поднырнул под его локоть и нанёс несколько ударов, один за другим. Первый пришёлся Гордону в кадык, отчего мальчик потерял способность дышать. Второй удар он нанёс костяшками пальцев в солнечное сплетение. Третий удар пришёлся в печень, заставив Гордона скорчиться от боли. А после удара коленом в пах, Гордон вообще потерял способность мыслить. Мальчик судорожно пытался вдохнуть, но те жалкие глотки воздуха, что ему удавалось сделать, не могли погасить чувство нарастающей паники. Он открыл глаза, и обнаружил, что лежит на полу, согнувшись от боли. Эли пыталась загородить Гордона, но тёмный сбил её с ног подсечкой. Подхватив её в воздухе левитационным плетением, он не позволил девочке упасть, а затем плавно, почти бережно опустил её на пол. Гордон увидел, что тёмный приближается к нему, занося руку с проводником, и понял, что это конец.

В этот момент, со стороны выхода на улицу послышались голоса.

— Тайбер, мине право неудобно. Я уже пройсил их об этом окойло года назад, и обращайться к ним ойпять…

— Я ведь не о многм прошу, Азазель! Услуга за услугу. Я конешн и так тебе во многом зад-лжал, но ведь ты знаешь, что за мной не зажировеет. То есть, не заржавеет. Ладно, я тебя до выхода проводил, дальше сам.

— Нет, провойди до улица! Не хочу встрейтить профейсора Гейта. Он мине не люйбит, — настаивал Демон.

— Ну ладно, ладно идём!

В банкетный зал вошли двое: магистр Боули и демон Азазель. Увидев сцену, открывшуюся им, оба замерли. Пьяно раскачивающийся из стороны в сторону магистр так и встал, склонившись набок, словно Косая башня. Несколько секунд они разглядывали детей, пытаясь понять, что здесь происходит. Их взгляды перемещались от разбитых окон к Патрику, лежавшему без сознания, к Гордону, корчившемуся от боли, к Эли, которая с трудом поднималась на ноги, держась за лодыжку. Демон сообразил первым.

— Ой, я кайжется забил виключить уйтюг! — неестественно натянутым голосом сообщил демон и, резко развернувшись на месте, скрылся за дверьми.

Магистр удивлённо проводил его взглядом и вновь уставился на детей. Увидев самозванца, который целый год выдавал себя за Уоллеса Джексона, в его глазах появилось понимание. Гордон не знал радоваться приходу магистра или нет. Судя по всему, он был очень пьян.

— Магистр Боули! — расплылся в довольной улыбке тёмный, не выказывая ни капли страха. — Как прекрасно, что вы решили нас навестить. А я уж думал мне придётся искать вас по всей территории школы, после того как закончу с Рашем.

— Искать меня? — удивился Боули, мутным взором вглядываясь в тёмного мага, и зашагал к нему. — А защемте я? Я дум-л, тебе нужен только Гордон Раш.

— Я сам вызвался на исполнение этого задания, чтобы иметь возможность встретиться с вами. Честно говоря, Гордон Раш и факультет иллюминатов интересует меня куда меньше, чем вы.

— Отчего такая че-есть? — вскинул брови магистр.

— Я прибыл сюда не только для того чтобы убить иллюмината. Я прибыл сюда ещё и для того, чтобы посмотреть в ваши глаза. Надеялся увидеть в них хоть каплю раскаянья. Увидеть в них лица людей, которых вы принесли в жертву, на пути к посту магистра. И не увидел.

— Кто ты? — прошептал Тайбер Боули, прищурив глаза.

— Вам знакомо имя Лесли Янг?

И тут магистр протрезвел так быстро, словно на него вновь применили трезвящее плетение. Его глаза обрели фокус и расширились от ужаса, впившись в лицо тёмного мага.

— Моё имя Эрик Янг! — громогласно объявил тёмный, и от его голоса содрогнулся не только магистр Боули, но и стены банкетного зала. — Лесли Янг была моей матерью, пока вы не убили её.

— Всё было не так, — слабым голосом пытался оправдаться магистр. — Из шлюза пыталось выйти сразу два корабля…

— Я ЗНАЮ! Я БЫЛ В ТОМ ШЛЮЗЕ! — его крик был переполнен невыразимой болью. — Я видел всё своими глазами, во всех подробностях. Я ждал там свою маму. Она уже возвращалась с работы, когда ваш корабль протаранил грузовой кран и тот рухнул прямо на неё!

— Мы искали тебя, сразу после аварии. Я искал! Чтобы объяснить тебе всё, чтобы позаботиться.

— А вы уже и так позаботились обо мне! Позаботились о моём будущем и определили мою дальнейшую судьбу. Да и искали вы меня плохо! Тёмные маги нашли меня быстрей.

— Постой, ведь твоя мать не была магом, и тебя не было в списках на зачисление в Белый Омут, я бы увидел. Почему ты владеешь магией?

— Отец был магом. Он бросил маму ещё до моего рождения, подлый мерзавец. И он уже расплатился за это. О-о-о да! Адмирал Джексон уже в то время был большой шишкой, и посчитал, что человек в таком положении как он, не может жениться на простой женщине. За всё однажды приходится расплачиваться, и Адмирал Джексон расплатился собственным сыном.

К Гордону, наконец, вернулась способность нормально дышать и мыслить. Кусочки головоломки сложились в единую картину. Он вдруг осознал, почему авианосец магистра Боули носил имя «Лесли Янг». Это было имя женщины, погибшей в результате аварии. История о первом дне Тайбера Боули на посту капитана, некогда рассказанная ему Патриком, теперь перестала быть просто историей. Она получила своё продолжение здесь, в банкетном зале Белого Омута, за много сотен километров от того места, где началась. И при этом обросла немалым количеством подробностей. Вся изощрённость плана предстала перед Гордоном как на ладони. Лишённый родителей, и затаивший злость на магов, Эрик Янг примыкает к тёмным. Через несколько лет открылся факультет иллюминатов, и тёмные сочли его угрозой для себя. Эрик, вызывается добровольцем, чтобы совершить двойную месть. Проникнуть в школу он может только под видом одного из учеников, и для этого необходимо занять чьё-то место. Выбор очевиден. Ни в чём неповинный Уоллес Джексон умирает от биостигмы, и таким образом, Янг сводит счёты со своим отцом, который предпочёл его матери другую женщину. Затем он подделывает личное дело Уоллеса Джексона и, притворившись им, прибывает в Омут. Ну а что было дальше, и так понятно.

Магистр Боули беззвучно шевелил губами, пытаясь придумать подходящие слова в своё оправдание. А Эрик Янг, тем временем всё больше и больше впадал в ярость.

— Я весь год наблюдал за вами! Весь год! Вечно пьяный, — лицо Эрика скривилось от омерзения. — Вечно праздный. Вечно довольный собой. Вечно свободный от угрызений совести.

— Это не так… — тихо прошептал Боули.

— Я хотел найти вам оправдание, правда хотел. И не смог придумать ни одной причины, по которой следовало бы сохранить вашу никчёмную жизнь. Сейчас я убью вас, а потом примусь за Гордона Раша.

С этими словами, он со всей силы ударил магистра Боули отталкивающим плетением, и тот, отлетев на несколько метров и ударившись об дверной косяк, вылетел на улицу. Подхваченный левитационным плетением, магистр вплыл обратно в зал. С яростью всплеснув руками, Уоллес несколько раз ударил магистра об пол, и только тогда немного успокоился. Боули, превозмогая боль, поднялся на ноги. К ужасу Гордона, он даже не пытался снять свой проводник с блокировки. Он просто стоял и ждал следующего удара.

— Сражайтесь со мной! — потребовал Эрик Янг. — Ну же, сражайтесь за свою жалкую жизнь!

Магистр Боули лишь покачал головой, не в силах поднять глаза на мальчика, у которого он отнял мать. Которому жизнь сломал.

— Не буду, — магистр Боули с трудом стоял на ногах от боли, слегка покачиваясь.

Эрик удостоил магистра ещё одним отталкивающим плетением, и с удовольствием посмотрел как того с силой ударило об стену. Боули вновь поднялся на ноги, не предпринимая никаких действий, чтобы защитится.

— НУ ЖЕ! — в ярости крикнул Эрик. — Мне недостаточно, чтобы вам было всего-навсего больно! Я хочу, чтобы вы ощутили ужас перед неминуемой гибелью!

— Тем более не буду, — тихо ответил Боули, и оттёр рукавом кровь с разбитой губы.

— Тогда у меня есть идея. Честно сказать я подумывал убить кого-нибудь из ваших близких. Но я был в архиве, смотрел ваше личное дело. Из родных у вас только отец, и вы оба друг друга ненавидите. Если бы я убил его, вам бы от этого только лучше стало. Я искал хоть кого-нибудь, кто был бы вам дорог, и не нашёл. Что вы за человек то? Вы никого не любите. И вас тоже никто не любит… Но раз уж Гордону Рашу всё равно придётся умереть сегодня…

Эрик исполнил мощное парализующее плетение, и магистр Боули замер на месте, не в силах пошевелиться.

— Почему бы не использовать это обстоятельство? Вы будете смотреть, как умирает ученик вашей школы, и ничего не сможете с этим поделать. НИЧЕГО! Так же как и я ничего не мог поделать, когда смотрел, как мою маму засыпает грудой металла.

Совладав с болью, Гордон поднялся на ноги, глядя, как в его сторону идёт Эрик. Собрав остатки сил, он потянул рычаг блокировки на себя. Ещё никогда это простое движение, не давалось Гордону с таким трудом. Когда он поднимал руку с проводником в сторону противника, сбоку от него начали появляться чёрные нити. Не зная чего ожидать от этого плетения, Гордон развернулся лицом к нитям, натянутым параллельно полу, и приготовился поставить защитный барьер. Раньше чем он успел сменить позицию, нити с невероятной скоростью выстрелили в его сторону. Протащив его пару десятков метров, нити пригвоздили его спиной к стене. Чёрные нити туго натянулись, впиваясь в кожу. Гордон попытался вырваться, но магические нити, оказались прочнее стали.

— НЕТ! — выкрикнула Эли, и тут же застыла на месте, парализованная очередным плетением Эрика.

— Ну как? Вам нравится? — Эрик подошёл к магистру, с удовольствием вглядываясь в его бешено крутящиеся глаза. — А-а-а, нравится! Вижу, что нравится! А теперь самое интересное.

Нить, которая врезалась Гордону в горло, натянулась ещё сильнее. Едва успев отдышаться после удара в кадык, Гордон вновь почувствовал удушье и в приступе паники стал вырываться из пут. Повернув голову набок, ему на мгновение удалось глотнуть воздуха, а потом нить врезалась в шею с такой силой, что пошевелиться уже не было никакой возможности. Жизнь стремительно вытекала из мальчика. В его голове зашумело, и гул нарастал с каждой секундой. И не было никого, кто мог бы остановить Эрика Янга. Магистр и Эли обездвижены, а Патрик без сознания. Гордон выискивал глазами путь к спасению и не мог его найти. На этот раз не будет ни чуда, ни спасения, ни пощады. Глаза застилала серая мгла. Очертания банкетного зала сначала размылись, а затем совсем исчезли. Перед взором Гордона мелькали магические корабли. Они летели то влево, то вправо, перемигиваясь с Гордоном разноцветными огоньками. Полыхнул насмешливо-жёлтый огонёк, и всё исчезло. В отчаянной агонии Гордон замолотил ногами по стене, и плавно провалился в темноту небытия.

ГЛАВА 25

«ПО ТУ СТОРОНУ»

Ветер хлестал Гордона по лицу. Но откуда в банкетном зале мог взяться ветер? Ах да, ведь в зале разбиты окна, наверное, задувает с улицы. А песок? Гордон отчётливо чувствовал, что песчинки подхваченные ветром упорно хлещут его по лицу. В заснеженных горах не могло быть песка. Гордон резко открыл глаза, и у него перехватило дыхание, от открывшегося вида. Он лежал на спине и смотрел вверх. Стены банкетного зала уходили вверх до бесконечности, и терялись в темноте. Гордон встал на ноги, ощущая необычайную лёгкость. Не было ни саднящей боли, ни удушья. Он чувствовал себя на удивление хорошо, после всего того, что с ним приключилось. Гордон огляделся по сторонам пытаясь понять, где он очутился. Похоже на банкетный зал, но здесь нет потолка, и когда-то белые мраморные стены выглядели старыми и пошарпанными. Из окон завывая дул порывистый ветер, поднимая в воздух тысячи рыжих песчинок. Гордон находился в этом помещении совершенно один, если конечно никто не прятался под пологом этой необычной песчаной бури. Стены, в отличие от любых стен Белого Омута не светились белоснежно-матовым светом. Это были просто стены. Но тогда откуда здесь свет? Чуть позже Гордон понял, что свет идёт снизу. И когда он посмотрел вниз, у него закружилась голова. Он стоял на стеклянной плите, толщиной с руку, а под стеклом…

Под стеклом был другой банкетный зал, судя по всему, настоящий. То помещение, в котором находился Гордон, было чем-то вроде зеркального отражения банкетного зала. Мир наоборот. Гордон стоял на стеклянной плите, но и те люди, что были внизу, тоже упирались ногами в неё же. Гордон видел, как они ходят вверх ногами, словно прилепленные к стеклу, и по какой-то причине не падают вниз, на потолок. Как будто кто-то изменил законы гравитации, и она работала сразу в двух разных направлениях. Гордон вдруг осознал, что это не банкетный зал находится под его ногами, а ОН под банкетным залом. И сквозь стеклянный пол смотрит на настоящий мир снизу вверх. Происходило что-то невероятное. Неужели это всё дело рук Янга? Может он наслал на Гордона какое-то плетение, которое заставляет видеть странные вещи? Вряд ли всё это реально. Гордон с беспокойством глядел на людей внизу. Магистр Боули, с трудом сорвав с себя оцепенение парализующего плетения, ринулся на Эрика Янга. Гордон инстинктивно потянулся к рычагу блокировки, чтобы помочь, но ничего не нащупав, понял, что проводника у него нет. Ему не оставалось ничего иного, как с широко распахнутыми глазами глядеть на развернувшуюся внизу битву. Рот магистра раскрывался в крике, но Гордон не слышал, ни единого звука, помимо завывания ветра и шелеста песка. На Янга одна за другой обрушивались волны огня, которые ему удавалось блокировать с огромным трудом. Гордон начал оглядываться в поисках других детей, которые сейчас должны быть в банкетном зале. Вот неподалёку стоит Эли, всё ещё скованная парализующим плетением. А вот Патрик. Кажется, он уже приходит в себя после удара. По крайней мере, начинает потихоньку шевелиться. Но кто ещё лежит там, неподалёку от стены? Неужели кто-то ещё прибежал в банкетный зал им на выручку, но потерпел поражение? Вздрагивая от каждого огненного всполоха под ногами, Гордон направился к бездыханному телу, лежащему по ту сторону стекла, чтобы понять кто это. Человек лежал на спине, и с этой стороны не было видно его лица. Когда Гордон уже почти подошел к телу, его стали терзать смутные догадки. И когда он увидел на руке мёртвого мальчика свои разбитые часы, сомнений больше не оставалось.

— Нет! — мгновенно всё поняв, выкрикнул Гордон.

Гордон с ужасом смотрел на собственное бездыханное тело, пытаясь понять, что же произошло. В памяти смутно прорисовывались последние минуты, его пребывания в банкетном зале. Чёрные нити, созданные Янгом, приковывают его к стене и душат. Воздуха в лёгких всё меньше и меньше, а затем… он умер. Да, он умер. Гордон вдруг со всей ясностью осознал это. Но тогда где он сейчас? Что это за место?

Патрик окончательно пришёл в себя и, сняв с Эли парализующее плетение, бросился на помощь магистру Боули. Но Эли даже не взглянула на сражающихся, её взгляд был прикован к бездыханному телу Гордона. Слабым шагом она стала приближаться к тому месту, где Гордон Раш принял свою смерть. Эли упала на колени, рядом с Гордоном, и неверящим взглядом пыталась разглядеть у брата хоть какие-то признаки жизни.

— Эли, я здесь! — кричал ей Гордон через стекло, почти прильнув к нему носом. — Я не умер, я здесь!

Но Эли его не слышала и не видела. А Гордон удивлялся: ведь он мог её видеть, почему не может она? Ответ пришёл сам собой. Она видит под своими ногами настоящий мраморный пол банкетного зала, а не стеклянную плиту. Гордон принялся стучать по стеклу, рядом с тем местом, где был её ботинок. Если она и не услышит стук, может, хотя бы почувствует? Но Эли так и не поняла, что её брат в действительности находится очень близко, за стеклом толщиной в каких-то пять сантиметров. Жалких пять сантиметров! Ведь это всего лишь стекло! Гордон приободрился. В конце концов, его можно попросту разбить. Оглядевшись по сторонам и не найдя никакого подходящего для этого предмета, мальчик принялся долбить в стекло каблуком. На секунду он остановился, опасаясь, что если стекло разобьётся, он полетит вниз, прямо на потолок банкетного зала и разобьётся. Но потом сообразил, что он и так уже и мёртв. Хуже всё равно не будет. Без всякого результата молотя по стеклу, Гордон отчаялся. Сколько он ни старался, на стекле не появилось даже царапины.

— Эли! — вновь позвал Гордон. — Эли вытащи меня отсюда.

— Она тейбя не слишит, — сказал голос за спиной Гордона.

Мальчик резко вскочил на ноги и обернулся. Перед ним стоял демон. Его лицо было обмотано шарфом, защищающим от летящего со всех сторон песка, но Гордон узнал его. Эти глаза он запомнил надолго.

— Азазель?

— Да, так мине зойвут. Идём со мной, тейбе пора.

— Нет, мне нужно помочь им, — Гордон кивнул вниз, показывая на магистра Боули и Патрика, которые теснили Янга к стене.

— Они спрайвятся и сайми. Идём.

Но Гордон недоумевал. Куда идти? Зачем? А потом вспомнил урок экзорцизма, на котором Гектор Гейт рассказывал про демонов. Они заключили контракт со Смертью, и в обмен на собственное бессмертие выполняют её работу. Забирают души умерших. Но он так и не сказал, куда их забирают.

— Куда? — спросил Гордон слегка испуганно.

— Это нельзя описать словайми. Ти должен увийдеть всё сам.

— Я никуда не пойду с вами, — замотал головой Гордон.

— Тогда ойстанешься здесь навейчно. У тейбя нет вибора.

Гордон ещё раз посмотрел на Эли. Неужели он видит её в последний раз? По лицу девочки катились безмолвные слёзы, и она совершенно не обращала внимания на волны огня, раскатывающиеся по залу за её спиной. Слезинка скатилась по щеке и повисла каплей на её подбородке, а затем сорвалась и полетела вниз. Как только слеза коснулась стекла, грянул удар, подобный взрыву. Пол под ногами Гордона содрогнулся и от места, в котором слеза коснулась стекла, во все стороны с треском разбежались трещины. Вторая и третья слеза вызвали такой же эффект, и паутина трещин, приобретала всё более плотный узор.

— Что за… — демон с невозмутимым видом обвёл взглядом разрушающийся пол.

Гордон сквозь многочисленные трещины с трудом разглядел Эли, её лицо исказилось от горя, и последняя капля, сорвавшаяся с её глаз, перевернула мир с ног на голову. Стекло окончательно лопнуло, и во все стороны брызнули осколки, перемешиваясь с песком. Мальчика закрутило порывами ветра. Он почувствовал, как опора под ногами исчезает, и он падает вниз, в настоящий банкетный зал.

Гордон упустил то мгновение, когда два мира соединились в один. Просто он понял, что вновь жив. Резко вдохнув и закашлявшись, Гордон попытался приподняться и охнул от боли во всём теле.

— Гордон! — вскричала Эли, и тут же накинулась на него с объятиями. — Ты жив!

— Жив, — хрипло выдавил из себя Гордон и вновь закашлялся.

Последствия недавнего удушья никак не давали горлу успокоиться. Гордона сотрясало от спазмов неконтролируемого кашля. Мальчик до сих пор чувствовал на своей шее касание чёрных нитей. Ощущения такие, как будто ему в глотку затолкали кусок стекловаты. Он совершенно точно был мёртв, на протяжении какого-то времени. Но почему он ожил? Всё это не укладывалось в голове. Хотя, он уже не мог с точностью сказать, был ли он в том месте, за стеклом, или ему это показалось.

Эли помогла ему подняться, и они оба повернулись в сторону сражающихся. Патрик вновь был без сознания, а магистр Боули выглядел измождённым и смертельно уставшим. Несмотря не это, он теснил сопротивляющегося Эрика Янга к центру банкетного зала, на ходу осыпая парализующими плетениями. Что-то подсказывало Гордону, что остатки аумы магистра подходят к концу и нужно срочно спешить ему на выручку.

— Нужно позвать на помощь, — оценив обстановку, сказала Эли, и Гордон мысленно с ней согласился.

Магистр Боули, увидев боковым зрением Гордона, на мгновение встал как вкопанный, не в силах пошевелиться. Янгу хватило этой заминки, чтобы попасть в магистра отталкивающим плетением. От удара Боули несколько раз перекувыркнулся в воздухе, упал головой вниз и затих. Убедившись, что его противник повержен, Янг обратил своё внимание на Гордона и Эли.

— Не понял, — отдышавшись после напряжённой дуэли, сказал Янг, буравя Гордона взглядом. — Вообще не понял.

Янг стал угрожающе надвигаться на брата с сестрой, ступая мягко, словно крадущийся зверь. В это время магистр Боули безуспешно пытался подняться: у него больше не оставалось сил. Чего не скажешь о Янге. Он хоть и выглядел уставшим, но сил у него было ещё предостаточно. Гордон в который раз поразился тому, до чего силён этот мальчишка. А ведь они ровесники.

— Ты почему ожил? — с нотками безумия в голосе спросил Янг. — Понравилось умирать? Ещё захотелось?

Янг приближался к Гордону и Эли, направив на них проводник, и в его глазах замерло уже знакомое Гордону выражение. Он уже видел такой взгляд. Давным-давно на вершине маяка, где чуть было не погиб. Такой же взгляд был у фероса, который загнал их в ловушку. Глаза убийцы. Янг вскинул руку с проводником и в сторону Гордона полетел чёрный шар искрящийся красными всполохами. Эли прикрыла брата защитным барьером, чем вызвала у Янга неистовую ярость. Гордон испугался за Эли, и оказался прав в своих догадках: Янг решил устранить досадную помеху, и запустил таким же шаром в Эли. Именно в этот момент Гордон понял, что он должен сделать. Мальчик оттолкнул сестру в сторону, спасая от смертоносного плетения, и подстёгиваемый страхом выкинул левую руку в сторону Эрика Янга. История повторялась. В мыслях Гордон вновь стоял на вершине маяка лицом к лицу с феросом. Гордон почувствовал, как его тело пронзает холод, а с его ладони срываются чёрные полосы и устремляются в сторону тёмного мага. Прицелься Гордон получше, и Янга бы разорвало на лоскутки. Но чёрные ленты прошли высоко над его головой, и исчезли за окном. Не ожидавший такого развития событий, Янг даже присвистнул, провожая плетение Гордона взглядом. А Гордон поймал на себе шокированный взгляд магистра Боули, который по-прежнему силился подняться. Мальчик понял, что это его последний день учёбы в Белом Омуте. Повторного использования тёмной магии ему никогда не простят.

— А ты не так прост, — сказал Янг. — Не ожидал, что тебе известны такие мощные тёмные плетения. Вот только ты промахнулся и… над чем ты смеёшься, а?

Гордон действительно смеялся. Заливался смехом, не в силах остановиться. Он чувствовал, что у него внутри будто распрямляется тугая пружина, которая выталкивает хохот наружу. Это всё больше походило на истерику.

— Над чем ты смеёшься? — потребовал ответа Янг. — Ты же промахнулся!

— Да через пять минут здесь вся школа соберётся, чтобы посмотреть на того, кто использовал тёмную магию, — давясь от нервного смеха вперемешку с кашлем, объяснил Гордон. — Я не промахнулся. Я в тебя даже не целился.

Янг понял, что имел в виду Гордон. Без всяких сомнений, сейчас все ученики и учителя были разбужены неприятным чувством, которое возникает, когда кто-то неподалёку использует тёмную магию. И они не упустят возможности взглянуть на нарушителя.

— Очень хорошо, — оскалился Янг. — Вот только ты до их прихода не доживёшь.

С этими словами он кинулся на Гордона, на бегу плетя руками магию. Ну уж нет! На этот раз Гордон не даст себя одолеть! Опередив Янга, он использовал левитационное плетение и дёрнул вверх мраморную плиту перед его носом. Таким образом, он надеялся защитить себя, и задержать Янга. По ту сторону послышался удар: Янг не успел остановиться и на полном ходу врезался в плиту. Через мгновение отполированный мрамор взорвался миллионом осколков, и в каменном крошеве показалась фигура Эрика Янга. Гордон понимал, что ему не справиться с ним, и единственное что он сейчас может, это тянуть время. Поэтому он метнулся в сторону от противника, на ходу выпуская плотные клубы оранжевого дыма из светящегося шара. Затеряться в дыму, оказалось не самым лучшим решением. Янг призвал себе на помощь ветер, который в несколько мгновений вычистил банкетный зал от дыма. Но тут на помощь пришла Эли. Поняв задумку Гордона, она напустила в зал туман. Грянул хлопок, и вслед за ним нахлынула взрывная волна, которая откинула Гордона в центр зала, и выдавила туман через разбитые окна. Поднявшись на ноги, Гордон начал исполнять защитное плетение, но, не доведя движение до конца, понял, что ничего не получится. Проводник вновь был заблокирован.

Эли, отброшенная взрывной волной, лежала у входа в банкетный зал. Гордон со вздохом облегчения увидел, как кто-то помогает ей подняться на ноги. Долгожданная помощь, наконец, прибыла! Этот факт не ускользнул от Янга, и он, исполнив сложное плетение, вскинул руки вверх. С его ладоней сорвался поток огня и ударил в потолок. Стекая по сводам банкетного зала, струи огня опустились на галерею, которая кольцом опоясывала зал, образуя второй ярус. Просочившись сквозь решётки ограждения, огонь стал стекать потоками вниз, образуя подобие клетки. Это было похоже на дуэльную арену. Вот только вместо рва, опоясывающего арену, их окружала огненная стена, столкновение с которой было равнозначно смерти. И в центре этой арены оказались Гордон и Эрик. Магистр Боули и Патрик не в счёт. Сейчас они ничем не могли помочь, а остальные ученики и учителя не могли пробиться через плотную огненную решётку. Гордон воспользовался тем, что Янг отвлёкся на создание клетки и снял проводник с блокировки.

— Что здесь происходит?

— Они там что, сражаются?

— Что с магистром?

Отовсюду слышались удивлённые крики. Никто не мог понять, что здесь произошло. Но Эли, оказавшаяся по ту сторону огненной преграды стала объяснять собравшимся ситуацию. В этот момент, Янг вновь бросился на Гордона. Укрывшись за защитным барьером, мальчик приложил все силы, чтобы его удержать, под градом сыплющихся плетений. Гордон помнил урок дуэльных искусств: защищающийся всегда имеет преимущество. На поддержание устойчивой защиты, аумы требуется меньше чем на атакующие плетения. Самым верным решением в этой ситуации, будет вымотать Янга, лишить его остатков аумы. И тогда его можно будет брать голыми руками. Но неужели никто из присутствующих ничего не может поделать с этой огненной клеткой? Многие ученики и учителя пытались пробить её различными плетениями, но без всяких результатов.

Гордон заметил, что Янг использует преимущественно отталкивающие плетения. Неудивительно. Ведь если Гордон пропустит хоть одно такое плетение, он полетит прямиком под струи огня. Но ведь и Янга это тоже касается. Гордон на мгновение вынырнул из под защиты и послал в противника отталкивающее плетение. Янг, как всегда без особых усилий отвёл его в сторону. А что если повторить какое-нибудь из плетений, которые использовал Эрик против него? Ведь Гордону в любом случае больше не учиться в Белом Омуте. Даже если он случайно скопирует что-либо из тёмной магии, не страшно.

Толпа учеников, беспрерывным потоком пребывающая в банкетный зал, расползлась вокруг клетки и наблюдала за тем что происходит внутри. Среди учеников, мелькнула массивная фигура Датсона, и сердце Гордона подпрыгнуло от радости. Если кто и разбирается в тёмной магии, так только он.

Магистр Боули, всё-таки нашёл в себе силы подняться на ноги. Он пошатываясь направлялся к Янгу, на ходу оттягивая рычаг блокировки на своём проводнике. Янг, увидев это, с силой ударил ногой в пол и взмахнул рукой в сторону магистра. От того места где нога Янга встретилась с полом, расползся комок тени. Гордон удивился: он никогда не видел в Белом Омуте теней, ведь пол, так же как и стены, был источником света. Но сейчас он отчётливо видел разрастающуюся тень. Из тени вырос отросток и, удлиняясь, заскользил по полу в сторону Боули. Тень извивалась словно змея. Когда плетение достигло подошвы магистра Боули, он встал на месте как вкопанный, не в силах сдвинуться с места. Это была тёмная магия, Гордон точно знал это. И судя по вытянувшимся лицам собравшихся вокруг решётки людей, они тоже это поняли. Было удивительным не то, что кто-то использовал тёмную магию, нет. Такое хоть и редко, но бывало. Всех удивило то, что не было неприятного ощущения холода, которое неминуемо должно было накрыть всех людей в радиусе нескольких километров. Значит, Датсон был прав, когда утверждал, что некоторые умеют использовать тёмную магию, не привлекая к себе внимания. Никто не верил! Все смеялись! Но теперь все они убедились, что это возможно!

Не успел Гордон опомниться, как в его сторону тоже заскользила тень, и он почувствовал, что его подошвы приросли к полу. Волна боли накатила на ноги. Он пару раз нелепо взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие, но всё-таки не удержал контроль над своей защитой, и она плавно растворилась, оставив мальчика лицом к лицу с Янгом. Его постигла та же участь, что и магистра — он не мог сделать и шага. Не трудно догадаться, что будет дальше. Гордон бы и рад поставить перед собой защиту, но для этого было необходимо встать в нужную позицию. А сделать это с ногами, приклеенными к полу, было невозможно. Именно в этот момент Датсон каким-то образом справился с огненной решёткой, опоясывающей центр, и потоки огня иссякли. Внутрь хлынула волна учеников и в Янга попало сразу с десяток парализующих плетений, но, несмотря на это, он пытался их сбросить, вяло шевеля руками. Тень, тянущаяся от ног Янга к ногам Гордона и магистра, исчезла.

— Нет, нет! ОН ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ! — кричал Эрик Янг, когда ему заламывали руки за спину.

Гордон, поняв, что всё закончилось, тяжело опустился на пол. Рядом появилась Эли, и со встревоженным видом присела рядом на колени.

— Ты цел? — спросила она.

Гордон, не чувствуя в себе сил на разговоры лишь кивнул.

— Гордон осторожно! — вскрикнула Эли.

Гордон обернулся в сторону Янга. Тот, на мгновение вырвавшись из рук схвативших его магов, выкинул руки в сторону Гордона. От резкой боли, у мальчика потемнело в глазах, и мир погрузился во мрак.

Мерно покачиваясь на чём-то мягком, Гордон приходил в себя. Недомогание, обрушившееся на него, уже проходило, и он чувствовал себя намного лучше. Открыв глаза, он понял, что его несут на скатерти, которая заменила носилки. Он осмотрелся и увидел, что скатерть удерживают сразу четыре человека: Датсон, Боули, Патрик и Эли. Ученики расступались у них на пути, образуя тесный проход, через который Гордона несли к выходу из банкетного зала. Что происходит? Взгляды учеников и учителей, так и прилипли к мальчику, и их лица полны тревоги и сострадания. Многие курсанты с факультета пилотов снимали фуражки, когда Гордона проносили мимо них. Что за великая скорбь? Ведь он жив! Всё в порядке. Или нет? Гордон попытался приподняться, чтобы показать, что он может идти и сам, но левая рука, свисавшая вниз, онемела и не желала его слушаться. Заметив, что все взгляды устремлены именно на его левую ладонь, Гордон перехватил её рабочей рукой и поднёс к лицу, чтобы увидеть то, что так напугало остальных.

На ладони его руки, танцевала крохотная чёрная точка. Она неритмично пульсировала, и с каждым ударом расширялась, превращаясь в кляксу. Гордон уже видел такое раньше. Биостигма. Последнее плетение Эрика Янга всё-таки настигло свою жертву. Гордон ещё не совсем осознал всю важность увиденного. Это казалось ему сном, не более. Просто глупый сон. Лишь когда он взглянул на побелевшие лица людей, которые несли его, он понял что всё это по-настоящему.

— Кто использовал тёмную магию? — полушёпотом спросил Датсон, пристально вглядываясь в лицо магистра.

Боули бросил быстрый взгляд на Гордона, и отвернулся.

— Эрик Янг, кто же ещё, — ответил Боули.

Датсон подозрительно сощурился. Безусловно, он понимал, что Эрик Янг умеет использовать тёмную магию по-тихому, не привлекая внимания. Но после секундной заминки, Датсон одобрительно кивнул:

— Действительно, больше некому.

Невероятно, но и Боули и Датсон пытались выгородить его. Несмотря на то, что он уже однажды попался на использовании тёмной магии. Гордон ещё раз посмотрел на ладонь, надеясь, что биостигма ему лишь привиделась. Но чёрная клякса и не думала исчезать, наоборот, разрасталась прямо на глазах. На мальчика вновь накатилась слабость, и он сам не заметил, как погрузился в сон.

ГЛАВА 26

«БИОСТИГМА»

Гордона разбудила привычная тряска кровати. Он лежал в своей постели, на предпоследнем этаже Косой башни. Гордон с надеждой поднял левую руку вверх и, убедившись, что она вновь его слушается, рискнул взглянуть на ладонь. Внутри всё так и замерло. За ночь биостигма заметно прибавила в размерах, и теперь занимала половину ладони. Ну, хотя бы расти перестала. Слабое утешение, но всё же…

Приподнявшись на локтях, Гордон заметил Эли. Она сидела в кресле, обхватив колени руками, и невидящим взором смотрела поверх Гордона. Её глаза были широко распахнуты и задумчивы. Она даже не заметила, что Гордон проснулся. Лишь когда Гордон встал, оделся и подошёл к ней вплотную, он моргнула и подняла на него глаза.

— Ты уже проснулся? — растерянно спросила она и на её лице появилась невыразимая боль. — Гордон…

— Ты знаешь, что это такое? — спросил Гордон сестру, поднеся к её лицу ладонь.

— Да, — отвела взгляд Эли. — Рассказывали на лекциях по целительству.

Гордон удовлетворённо кивнул. Хорошо, что она знает. Он не смог бы сказать сестре о том, что ему осталось жить всего один год. Он даже сам себе в этом признаваться не хотел.

— А где Патрик? С ним всё в порядке?

— Да, он провёл ночь в больничном крыле, — Эли, заметив беспокойство Гордона, поспешила добавить: — Ничего серьёзного. У него небольшое сотрясение, и несколько ушибов. Я уверена он уже в порядке.

Раздался вежливый стук в дверь, и Гордон замер ожидая продолжения.

— Можно? — спросил профессор Датсон, осторожно просунув голову в дверной проём, при этом, немало удивив Гордона: раньше он никогда не замечал за Датсоном таких манер.

Дождавшись утвердительного кивка, Датсон протиснулся внутрь, и окинул Гордона сострадающим взглядом. Мальчику это совсем не нравилось. И Эли и Датсон смотрят на него так, будто он вот-вот умрёт. Нет, как будто он уже умер. Гордон прижал больную ладонь к бедру, скрывая её от взглядов.

— Не знаю, что и сказать-то, в такой ситуации. Как ты помнишь, Гордон, я ничем не могу тебе помочь. Я лишь хотел сказать, что… ты молодец. Благодаря тебе впервые поймали настоящего тёмного мага. Теперь все знают, что «бесшумное» использование тёмной магии не вымысел. И что биостигма не болезнь, а проклятие.

Всё это слабо утешало Гордона.

— Где он сейчас? — спросил мальчик.

— Его увезли в Хайрим. Весь магистрат был созван на экстренное собрание. Магистрат его судьбу и решит. А вам пора собираться. Рейс на Око Ворона отправляется через час, корабль сделает крюк и доставит вас прямо к приюту. Прощай Гордон, ну а с тобой Эли, я надеюсь, мы ещё увидимся.

— Я не прощаюсь, — сказал Гордон. — С чего вы взяли, что я не вернусь в школу на следующий учебный год?

— Ну… — Датсон явно растерялся. — Лично я бы не вернулся. Провёл бы оставшееся время в своё удовольствие, ну ты понимаешь…

— Но ведь если я не вернусь, и больше никто не поступит на факультет иллюминатов, его ведь закроют, так?

Датсон удивлённо моргнул и кивнул головой, подтверждая слова Гордона, и мальчик продолжил:

— А это будет означать, что тёмные маги добились своего. Они ведь именно закрытия факультета хотели. А факультет иллюминатов ни за что нельзя закрывать, особенно теперь, когда всем стало известно, что тёмные маги действительно существуют. Ведь вы столько сил приложили, чтобы открыть этот факультет.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Датсон Гордона, глядя на него уже совсем другим взглядом. — Что ж, тогда до сентября, Гордон. Я обещаю, что приложу все силы к поискам лекарства.

Он низко поклонился ребятам и оставил их наедине.

Гордон вспомнил, что до сих пор не собрал вещи, и принялся носиться по всем этажам с рюкзаком в руках. Вещей у Гордона было не так уж много, но они странным образом оказались разбросаны по всей башне. Заглянув на кухню, он увидел эмблему магического флота, на которой было написано: «Лесли Янг». Гордон остановился в нерешительности. Он испытывал смешанные чувства, когда читал это имя. С одной стороны, она была матерью человека, который его чуть не убил, да ещё и наградил биостигмой. С другой стороны, она была невинной жертвой. Гордон помялся ещё пару минут, и решил, что должен взять эмблему с собой. Эта пластина обладала гораздо большей ценностью, чем могло показаться на первый взгляд. Это не просто кусок металла с надписью. Это память! Память о тех событиях, которые завели Гордона в такое положение. Спустившись на первый этаж, мальчик нашёл в шкафчике свои старые чёрные перчатки, привезённые из приюта. Гордон кинул правую перчатку в рюкзак, а левую натянул на руку, чтобы скрыть от любопытных глаз биостигму. Ему вовсе не хотелось выйти из башни и увидеть на себе тысячи сочувствующих взглядов. Так он сможет хотя бы не выставлять свой приговор напоказ. Пошевелив пальцами, Гордон понял, что плести магию в перчатках будет неудобно. Он снял перчатку, и отрезал от неё пальцы. Таким образом, биостигма будет закрыта тканью, а пальцы нет. Гордон надел обновлённую перчатку на руку и, пошевелив пальцами, остался доволен результатом. То что надо!

Эли собрала свои вещи сразу после практики, и пока Гордон заполнял свой рюкзак, она готовила завтрак. Гордон поспел как раз вовремя: она снимала со сковородки новую порцию поджаренных бутербродов с ветчиной. Часть бутербродов она завернула в бумагу, и уложила в свою сумку, а остальное поставила на стол. Гордон догадался, что она решила захватить с собой еды в дорогу. Очень предусмотрительно. Помнится, когда они летели в школу, поесть было нечего.

— Знаешь, о чём я думаю? — спросил Гордон, надкусывая бутерброд, и чувствуя, что кусок не лезет в горло.

Эли подняла голову.

— Ведь совершенно случайно выяснилось, что мы маги. Так же было и с Эриком Янгом. Его отец маг, но он бросил Эрика вместе с матерью. Возможно, она и не подозревала что её сын тоже маг, верно? Сколько детей не попало в Белый Омут, лишь потому, что никто не знал об их магических способностях? Янга разыскали тёмные маги и всё ему объяснили. Обучили тёмной магии. Я сейчас задумался, сколько таких Эриков Янгов по всему миру, и мне стало не по себе.

Эли ничего не ответила, лишь с грустью смотрела на брата. Как следует наевшись, они оделись, подхватили свои вещи и отправились в порт. Когда они вышли из башни в галерейный коридор, Гордон в изумлении замер. На протяжении всего коридора выстроились по росту курсанты, с разных курсов. Они вытянулись в струнку при виде Гордона и Эли, и замерли, ничем не объясняя такого поведения. Гордон, недоумевая, шёл вдоль этого строя, пытаясь понять, что всё это значит. Дойдя до конца коридора, они увидели, что в конце строя стоит Патрик. Он сделал шаг вперёд, и повернулся лицом к ребятам.

— Что это значит? — спросил Гордон у друга, кивая на строй.

— Это что-то вроде знака уважения, — с серьёзным видом ответил Патрик. — Я подумал, что тебе понравится. Я поговорил с ребятами, со своего факультета и, по-моему, больше никто не считает тебя тёмным.

Гордон обернулся назад: курсанты всё ещё не шевелились. Мальчик не знал, как он должен реагировать, но он действительно был признателен Патрику. Они втроём двинулись по лестнице в банкетный зал. Но за несколько шагов до выхода, их путь преградил Азазель. Гордон отшатнулся и рефлекторно положил руку на проводник.

— Это лишнее! — успокаивающе поднял руки вверх Азазель. — Я прийшёл лишь для тойго, чтоби перейдать тейбе послайние, Гордон.

Мальчик не стал спрашивать, откуда демону известно его имя. У него имелись вопросы поважнее. Гордон убрал руку с рычага блокировки, но бдительности не терял.

— Что случилось там… за стеклом, когда я умер? — спросил Гордон.

— Я никогда тайкого раньше не вийдел, — задумчиво ответил демон, переводя взгляд между Гордоном и Эли. — Между вайми есть какая-то страйная связь. Ви ведь смейшивали кровь, не так ли?

Гордон боковым зрением заметил, как Эли со странным выражением смотрит на демона и поглаживает шрам на своей руке. Демон тоже заметил это движение и, не дожидаясь ответа, продолжил:

— Увейрен, ви первие из магов кто сдейлал пойдобное. Вся майгическая энергия людей храйнится в их крови, а ви её смейшали, тем самим навсейгда свяйзав себя магическими узами. Крепче чем семейние узи. Прочнее чем друйжба. Твёрже чем стейкло, разделяющее мир жийвих и мир мёртвих. Могущейственнее люйбви. Сильнее Смерти.

— Он вообще о чём? — спросил Патрик. — Какое стекло?

— Я тоже не понимаю, о чём вы? — замотала Головой Эли, но Гордон одёрнул их обоих, пообещав объяснить всё позже.

— Так что за послание? — напомнил Гордон.

— Ах да, — погрустнел демон. — Смерть била ойчень нейдовольна тем, что я упуйстил твою душу. Она пройсила перейдать, что в следующий раз придёт за тобой лийчно.

От этих слов, жуткий холод поселился в груди Гордона.

— И когда же будет этот «следующий раз»? — спросил Гордон, прилагая все усилия, чтобы его голос не дрогнул.

— Демонам запрейщено говойрить об этом с людьми, — покачал головой Азазель, и красноречиво посмотрел на левую ладонь мальчика. — Но в твоём слуйчае, ведь и так всё пойнятно.

— Через год, — кивнул Гордон, проследив взгляд демона.

— Да.

За спиной демона в проходе появилась фигура Гектора Гейта, декана факультета клериков. Он встал в нескольких метрах позади демона. Азазель, так и не заметив его появления, продолжал смотреть на Гордона.

— Могу я взглянуть на твоё приглашение? — громогласно спросил профессор Гейт, и демон от неожиданности вздрогнул. — Ты ведь не стал бы лезть в Белый Омут без него, верно?

— Прийглашение? — демон обернулся и, натянуто рассмеявшись, похлопал себя по карманам. — Найверное, остайвил в другой куртке.

Гордон всей кожей ощутил, как от профессора Гейта веет магической энергией, но его проводник по-прежнему был заблокирован. Тем не менее, в воздухе рядом с профессором что-то происходило. Сначала смутно, а затем всё отчётливей вырисовывалась фигура высокого человека. Или не человека? Окончательно сформировавшийся, словно проявившийся на плёнке, перед ними стоял ангел, облачённый в белоснежные одеяния. Хоть Гордон никогда не видел их, да и вообще, не верил в их существование, отчего-то он был уверен, что это именно ангел. Картинки в книжках всё врут! Не было у ангела никаких крыльев!

— Ланс! Старий друг, как я рад тейбя вийдеть! — совершенно неискренне обрадовался Азазель, глядя на красивое лицо ангела.

Ангел по имени Ланс, видимо, тоже узнал Азазеля, и его лица коснулась тень. Он плавно потянул из-за спины меч, закреплённый двумя кольцами. Азазель, нервно облизнув губы, и из его рукава выскользнул длинный, широкий клинок. На мгновение, в глаза Гордона ударил лучик света, отражённый от клинка демона, и его ослепило кроваво-красным отблеском. Гордон узнал бы этот металл из тысячи других. Демонит! А когда он разглядел оружие демона, и увидел, что в нём не хватает небольшого кусочка, сердце Гордона пропустило удар. От основания лезвия был отколот кусок треугольной формы. И Гордон был уверен, что этот самый осколок сейчас находится в его часах. Выходит, что демон как-то связан с этими часами. А ведь Гордона принесли в приют уже с ними. Возможно, Азазель знает что-то о прошлом Гордона и Эли. А может даже знает о том, где их родители. У мальчика в голове сразу завертелась тысяча вопросов, но он не успел даже рта открыть. Полыхнуло пламя, и Азазель начал растворяться в огненном вихре. Его будто засасывало в воронку.

— Взять! — крикнул Гейт, и махнул рукой в сторону огненного вихря.

Ангел сорвался с места и, выставив меч вперёд, нырнул в огненную вакханалию. Он исчез так же быстро, как и демон, и воронка тут же захлопнулась. На пол упал тлеющий уголёк, и это было всё что осталось от демона и ангела.

— Ого! — воскликнул Патрик.

— Профессор, что происходит? — спросила Эли.

Но Гордона интересовало другое:

— Куда отправился демон?

Гектор Гейт не реагировал. Он сосредоточенно уставился в одну точку и не шевелился. От напряжения у него выступили капельки пота на лбу. Через двадцать секунд, он шумно выдохнул и, облокотившись на стену, сполз по ней, совершенно истощённый.

— Профессор, что с вами? — обеспокоилась Эли.

— Аума закончилась, — прокряхтел профессор Гейт. — Чтобы удерживать в нашем мире такого сильного ангела как Ланс, требуется много аумы. Но только Ланс, может с ним справиться. Надеюсь, ему хватило времени, чтобы достать Азазеля.

Гордон не верил собственным ушам. Он впервые так близко подобрался к ответам на вопросы, которые мучили его всю жизнь, и вновь оказался вдали от них. Что Гектор Гейт вообще здесь забыл? Принесла же нелёгкая. Может у него нюх на демонов?

— Профессор, — сдерживая эмоции, обратился Гордон. — Где сейчас Азазель?

— А я почём знаю? — удивился Гейт. — Чем дальше отсюда, тем лучше.

— Мне нужно поговорить с ним, это срочно!

— Поговорить? — возмущению Гейта не было предела, он даже поднялся на ноги, чтобы посмотреть на Гордона сверху вниз. — Приличным людям не о чем говорить с демонами!

С этими словами, Гейт развернулся, и вышел в банкетный зал.

Ну и где теперь искать демона? Если он ещё жив, конечно. Ангел выглядел очень грозно. Удалось ли Азазелю от него оторваться? Гордон чертыхнулся и, проклиная судьбу вышел в банкетный зал. Они втроём мгновенно влились в толпу учеников, спешащих к выходу из школы. Все они оживлённо и счастливо болтали. Только у Гордона на душе было нерадостно. Последние события начисто отбили у него охоту радоваться жизни. По пути к порту он прислушивался к разговорам окружающих его людей. Не удивительно, что все говорили только о вчерашнем сражении в банкетном зале. И его порадовали разговоры о том, что Датсон, оказывается, был прав, и тёмные маги действительно существуют. По пути, Гордон рассказал им обо всём, что случилось, когда он умер. Эли сильно смутилась, когда Гордон сказал, что именно её слёзы, сломали барьер, разделяющий мир живых и мир мёртвых.

Подходя к порту, мальчик всё чаще ловил на себе сочувствующие взгляды. Он ещё раз убедился, что правильно поступил, закрыв биостигму перчаткой. Если бы в глаза окружающим людям бросалась чёрная клякса на его ладони, взглядов было бы больше. Войдя внутрь порта, Гордон и Эли принялись искать Патрика. Гордон увидел авианосец магистра Боули, который горой возвышался над другими кораблями. Интересно, знал ли Эрик Янг, что магистр назвал свой корабль в честь его матери? Вглядываясь в белую надпись на обшивке, Гордон понял, что магистр никогда не был свободен от угрызений совести. Каждый раз, когда он поднимался на борт по трапу, ему на глаза попадалось это имя, выведенное крупными белыми буквами. А ведь все несправедливо считают, что Тайбер Боули злоупотребляет спиртным от хорошей жизни, что он так расслабляется. Да горе он топит, а не расслабляется. И ведь с момента аварии, он больше ни разу не поднимался на корабль пьяным.

Дойдя до корабля который отправлялся в Новый Каир, они остановились возле трапа.

— Гордон, ну ты как? — спросил Патрик, нервно поглядывая на трап. Корабль должен отправиться с минуты на минуту.

Впервые в жизни, Гордон видел Патрика таким подавленным. Он даже и представить себе не мог, что у того бывает плохое настроение. Патрик даже регулярные наказания воспринимал по большей части с оптимизмом.

— Нормально, — ответил Гордон, хотя в действительности так не считал.

— Ты это… не отчаивайся, наверняка что-нибудь придумаем, — подбодрил его Патрик. — Ты же вернёшься в школу?

— Да, конечно.

— Гордон, наш корабль! — выкрикнула Эли, указывая на поднимающийся трап, в двух сотнях метров от них.

— Всё, нам пора. Увидимся! — Гордон быстро обнял друга, и они с Эли кинулись к своему кораблю.

Едва поспев, они забрались по трапу внутрь, и выслушали упрёк капитана, о том, как нехорошо опаздывать. Им велели идти в десантный отсек. Благо этот корабль был практически точной копией того, на котором они впервые летели в Омут, и заблудиться им было не суждено. Гордон настоял на том, чтобы не идти в десантный отсек. Логан Финч, Ян Тирсон, Люк Голдман и прочие ребята, с которыми они не поладили в прошлый раз, наверняка уже там. Гордону совсем не хотелось сейчас видеться с ними. Они немного побродили по кораблю, стараясь не попадаться взрослым магам на глаза, и спустились вниз на технический этаж. Найдя то же самое место, в котором они ожидали окончания полёта в прошлый раз, они уселись на тёплые трубы. Внутри труб, как уже знал Гордон, был горячий пар.

В пути они почти не разговаривали. Гордон был слишком погружён в свои тяжкие раздумья, а Эли не хотела его тревожить. Через пару часов напряжённого молчания, в коридоре появился Логан Финч.

— Вот вы где! Мы вас по всему кораблю ищем, — поведал Финч, а Гордон удивлённо приподнял бровь. — Вы чего здесь-то? Пойдёмте к нам!

— Пошёл вон отсюда, — сквозь зубы бросил Гордон.

— Я… — Финч замялся. — Слушай, ты извини нас! Ну мы же не знали, что всё так получится. Мы это не со зла, просто…

Эли посмотрела на Финча таким взглядом, что тот буквально подавился своими словами и стушевался.

— Ладно, если что, мы в десантном отсеке, — подавленно сказал Финч и удалился.

После визита Финча, у Гордона на душе остался неприятный осадок. В памяти ещё были свежи воспоминания о том, как «тепло» они встретили его при знакомстве.

За зарешёченным окошком начало темнеть. Дело шло к вечеру, а Гордон с Эли так и не обмолвились ни словом. Эли молча достала прихваченные из Омута бутерброды, и протянула Гордону.

— Я придумала, как поднять тебе настроение, — неожиданно воскликнула Эли и Гордон с удивлением увидел, как она снимает проводник с блокировки. — Давай руку. Да нет, другую!

Гордон послушно протянул заражённую руку вперёд, всё ещё не понимая, что она собирается делать. Эли осторожно взяла его ладонь, и стала вводить пальцем по перчатке. В тех местах, где её палец касался чёрной ткани она меняла свой цвет. Вслед за её пальцем тянулась полоса жёлтой краски. Эли нарисовала ровный круг, и полностью закрасила его жёлтым цветом. Затем сплела новое магическое плетение и дважды коснулась круга, убирая лишнюю краску. На круге появились две точки. Затем она прочертила пальцем дугу, по нижней части круга.

— Вот! Поглядывай иногда на него, и не унывай. Такие используют в чате, чтобы выражать эмоции.

— Да я видел, — кивнул Гордон, разглядывая улыбающуюся рожицу на тыльной стороне ладони. — Спасибо.

Гордону и вправду стало легче. Глядя на эту улыбающуюся рожицу, даже захотелось улыбнуться в ответ. Гордон снял перчатку, чтобы ещё раз взглянуть на биостигму, и именно в этот момент в коридоре раздались шаги.

— Что вы здесь делаете? — перед Гордоном и Эли стоял капитан корабля. — Мы уже почти прилетели. Идите к трапу, мы скоро сядем возле приюта.

Эли вскочила и подхватила свой рюкзак, а Гордон принялся поспешно натягивать перчатку обратно. Капитан перехватил его руку, и открыл рот от изумления.

— Великий Квинт! Биостигма! Так это о тебе весь корабль болтает?

— Выходит обо мне, — ответил Гордон, неприятно удивлённый тем фактом, что даже члены экипажа уже были в курсе.

— Мне жаль, парень, — печально покачал Головой капитан. — Так печально, когда биостигмой заболевают те, кто ещё и пожить-то толком не успел.

— Я что-нибудь придумаю, не переживайте, — раздражённо ответил Гордон.

— Придумаешь? Ты видимо не совсем понимаешь, что такое биостигма. Столетиями лучшие умы целителей пытались найти лекарство, но все до единого потерпели провал. От биостигмы не существует спасения. Эта штука тебя прикончит, — сурово закончил капитан и, фыркнув, ушёл в обратном направлении.

Эли испуганно смотрела на Гордона. Наверное, на его лице отображалась непередаваемая смесь эмоций. Но слова капитана наполнили Гордона странной, понятной только одному ему решимостью.

— Это мы ещё посмотрим, кто кого, — тихонько сказал Гордон, глядя на биостигму, и натянул перчатку.

Гордон подошёл к окошку, и убедился, что они уже заходят на посадку. Сердце наполнилось радостью, когда он увидел, что из приюта выбегают дети, встречая корабль. В дверном проёме виднелась фигура высокой девушки. Лили!

Наперерез кораблю, в возбуждении размахивая руками бежала Роузи.

— ГОРДОН РАШ, ДАЖЕ НЕ ВЗДУМАЙ ВЫЛЕЗАТЬ ИЗ ЭТОГО КОРАБЛЯ, ИНАЧЕ Я ТЕБЯ УБЬЮ! — кричала Роузи.

— Это я уже слышал, — ни к кому не обращаясь, без всяких эмоций буркнул Гордон.

Роузи прыгая на одной ноге, стянула с ноги тапочек и запустила им в сторону приближающегося корабля.

— Что это с ней? — изумлённо подняла брови Эли.

— Я ей перед отъездом в тапочки два тюбика клея выдавил, чтоб больше не кидалась.

На губах девочки проступила едва заметная улыбка, но она по-прежнему продолжала смотреть на Гордона с тревогой.

— Да ты не переживай, — сказал Гордон и неопределённо добавил: — Всё будет хорошо.

Эли с удивлением обнаружила на лице у Гордона улыбку. Он улыбался.