Узнавая тебя (гет)

ОТ ЗНАМЕНИТОСТИ ДО ОБЛОМАННЫХ КРЫЛЬЕВ: ГЕРМИОНА МАЛФОЙ НАНОСИТ НОВЫЙ УДАР

Для многих молодых пар, брак — пугающее, но захватывающее новое путешествие. Для многих наших граждан вступление в брак совсем недавно стало обязательным. А для одной молодой ведьмы даже стало возможностью.

Гермиона не сводила глаз с огромного изображения, на котором она и Драко снова сталкиваются лбами. Гнев переполнял ее, когда картинка снова и снова воспроизводила это движение. Она вспомнила, что собиралась спросить его о какой-то реплике, но, видимо, он тоже собирался поделиться с ней своими впечатлениями от этой сцены, и после столкновения они непринужденно рассмеялись. Это был приватный момент. Конечно, они были на публике, но неужели ей не дано права спокойно провести свободное время, не подвергаясь насмешкам со стороны поганых таблоидов?

На снимке выше Гермиона Малфой — ранее известная всем как главная героиня легендарного "Золотого трио", Гермиона Грейнджер, — запечатлена не с кем иным, как с наследником состояния семьи Малфой и своим новым мужем, Драко Люциусом Малфоем. Наши источники сообщают, что пара была замечена за границей в неизвестном месте, наслаждаясь местным театром и, судя по всему, друг другом.

Для тех, кто не в курсе текущих дел нашей самой любимой ведущей леди, скажем, что девушка недавно рассталась с давним другом и кратковременным бойфрендом, Рональдом Билиусом Уизли. Похоже, что, обойдя круг своих знакомых-героев войны, наша героиня решила расширить границы своего охвата, включив в них и старых школьных соперников.

Драко с озабоченным видом наблюдал за ней через стол, держа свою кружку с чаем обеими руками, в то время как ее лицо краснело от все нарастающего гнева. Карие глаза ведьмы перебегали от строчки к строчке, и каждое слово заставляло ее хмуриться еще сильнее. По движению ее челюстей было видно, что она скрипит зубами.

Согласно слухам, они часто враждовали в школьные годы, а так же были по разные стороны во время войны, источники предоставили фотодоказательства того, что чистокровный волшебник и бывший Пожиратель смерти Драко Малфой привел к алтарю магглорожденную ведьму Гермиону Грейнджер. Учитывая историю убеждений, а так же вовлеченность семьи Малфой, можно лишь предположить, что этот союз возник благодаря Закону о Восстановлении, Возрождении и Вторичном заселении, принятому в августе текущего года.

Ведьма пристально вглядывалась в подборку фотографий, на которых они были запечатлены в ресторане после спектакля. Казалось, их сделали через оконное стекло, и благодаря тому, как каждый из снимков обрезан и сфокусирован, было легче заметить блеск их обручальных колец. Особенно крупно была запечатлена ее рука, подносящая к губам стакан с водой, на которой были изображены оба кольца с пометкой "Вот это камень!", что, несомненно, относилось к ее помолвочному кольцу.

Затем ее взгляд остановился на следующей серии фотографий, на которых был изображен Драко. Первое изображение слева — старая фотография, сделанная во время суда, до оглашения приговора. Он стоял, как всегда невозмутимый, волосы были взъерошены в привлекательном небрежном беспорядке, за который многие мужчины-модели убили бы его за ту легкость, с которой ему это давалось. Его взгляд был устремлен на выступающего где-то за кадром, а плечи и грудь вздымались в предвкушении, вероятно, прямо перед тем, как было подтверждено помилование. Справа от снимка находилась более свежая фотография, на которой он, ухмыляясь, выступал за трибуной на одной из торговых конференций, которую он посетил в качестве гостя. Ее губы слегка надулись, а глаза просканировали образ мальчишки, которым он когда-то был, и переместились на мужчину, которым он стал.

Эти две фотографии так разительно отличались друг от друга. Юноша был почти разбитой оболочкой того, с кем она выросла, истерзанный и измученный войной и реальностью смерти. Мужчина — обновлённый, высокомерный, с которым она привыкла сталкиваться в коридорах на работе, дерзкий и уверенный. Гермиона задержала внимание на этих фотографиях, заметив, что, несмотря на все изменения, на его лице сохранился знакомый взгляд.

Она узнала этот взгляд.

Это был его пассивно восприимчивый взгляд, он не ведом выбором или фокусом, он выражает принятие и одновременно цинизм, который она по-настоящему распознала лишь недавно, хотя и сталкивалась с ним достаточно часто. Мужчина на этих фотографиях словно понимал, что мир вокруг него движется, к лучшему или к худшему, независимо от того, что он может сказать или сделать, чтобы повлиять на него. Этот человек понимал это, но все равно продолжал идти. Может, в надежде на иной исход, а может, просто по привычке, но он упорно шел вперед. Она приняла его таким, каким он был, не только из-за недели, проведенной в разговорах о многом, или же из-за того, что последние пару лет они работали друг с другом в максимально щадящем режиме, но и потому, что в эти дни он чаще всего смотрел именно так.

— Грейнджер?

Голос Драко вывел ее из задумчивости, и она подняла глаза, чтобы увидеть его рядом с собой, с лоточком печенья в руках. Блондин поставил закуски и снова сел на свой стул, на этот раз поближе к ней, чтобы видеть, на какой части статьи она остановилась.

Гермиона покачала головой.

— Это полнейший бред. Не могу поверить, что им разрешили публиковать подобную хрень!

Волшебник нахмурился и провел рукой по ее волосам, убирая газету из ее рук и подталкивая недавно принесенную тарелку к ней в знак молчаливого предложения. Он сдержал ухмылку, когда она сердито схватила печенюшку и принялась жевать с самым раздраженным выражением лица — лучше сдерживаться, чтобы она не обратила свой гнев на него.

— Полнейший бред, — согласился он, — Но все из-за этой Скитер, Гермиона, ты не должна позволять ей себя задевать.

— Она на меня затаила злобу! ДО СИХ ПОР! — Ведьма откусила несколько кусочков, прожевала и проглотила. — Я думала, что покончила с этой ужасной, мерзкой, несносной стервой, но, видимо, еще нет! — Она недовольно хмыкнула и взяла с горки еще одно печенье.

— На тебя? — спросил Драко, просматривая страницы, и нахмурился, когда увидел на них свои фотографии, на которых были изображены ожившие сцены. — Что же ты такого натворила, что она на тебя взъелась?

Когда ведьма не ответила, он снова взглянул на нее, и его брови тут же взлетели вверх при виде румянца и слегка виноватого выражения на ее лице.

— А что написано в остальной части статьи? — быстро спросила она, отвечая на его вопрос вопросом: — Как раз на твоих фотографиях я и остановилась.

Волшебник недоверчиво посмотрел на нее, но ничего не сказал о переводе темы и продолжил читать дальше, зачитывая остаток статьи вслух:

— "Прекрасный экземпляр, неудачно подвергшийся воздействию весьма сомнительных сил, молодой Драко Малфой не скрывает своих попыток вернуться в среду социального признания нашего сообщества. Послевоенные времена тяжелы, но мистеру Малфою удалось превзойти ожидания широких слоев населения и вновь завоевать уважение, заняв почетную должность директора по внутренней и внешней торговле, несмотря на свое темное прошлое в период принудительного служения."

Драко слегка усмехнулся этой формулировке, не совсем одобряя тот факт, что люди все еще считают нужным поднимать эту тему, хотя, конечно же, ему это было не в новинку.

— "Кровные предрассудки быстро уходят в прошлое, мистер Малфой решительно порвал со знатными приверженцами чистоты крови и теперь строит свою карьеру, редко вспоминая о событиях, произошедших во времена его бурной молодости". — Ну, по крайней мере, часть про образцового мужчину была весьма лестной, я полагаю.

Волшебник ободряюще улыбнулся Гермионе, но она не подала виду, поскольку ее раздражение все еще оставалось очевидным. Он моргнул, возвращаясь к газете, чтобы продолжить, внимательно прочитал строчку и открыл рот в небольшом звуке "о", прежде чем смог придать своим чертам относительно нейтральное выражение. Он покачал головой и снова отбросил газету в сторону.

— Пустой треп, Грейнджер, на этот раз ты абсолютно права — как бы мне не хотелось это признавать. Но все это полный бред.

Гермиона приподняла бровь в ответ на его лаконичное высказывание, игнорируя то, что она расценила как отвлекающий маневр.

— Что там написано?

— Говорю же! Все это глупости, пустой треп.

— Драко, — предупредила она, становясь более серьезной и требовательной, чем прежде, — что там написано?

Драко тяжело вздохнул и опустился на спинку стула. Он окинул ее взглядом, уловив знакомые нотки упрямства в ее позе. Будет лучше, если он ничего ей не скажет, хотя она уже взрослая и вполне способна узнать все сама, даже если он откажется говорить. Блондин не был уверен, будет ли ему лучше или хуже от того, что он это прочтет, но когда она продолжила пристально смотреть на него, недовольно сложа руки и поджав губы, он хмыкнул и взял бумагу обратно в руки. Он всего лишь хотел вернуться домой и хорошенько выспаться вместе со своей ведьмой... ну, может, чуть больше, чем просто выспаться, а не провоцировать ее раздражение — даже если на этот раз оно адресовано не ему.

Драко развернул газету и прочистил горло, взглянув на неё сверху, после чего продолжил чтение максимально спокойным голосом:

— "С другой стороны Галеона, ведьма, которая когда-то была известна своей гениальностью и упорством, по некоторым данным, застоялась в одном из отделов Аврората в Министерстве магии. Когда-то Гермиону называли идейным вдохновителем Трио, но теперь она работает под выдуманным названием " Специалист по снятию проклятий...".

Гермиона скривилась и презрительно хмыкнула от этой формулировки.

— "Помогая нашим юным талантам, таким как вышеупомянутый Рональд Уизли и, конечно же, широко известному волшебнику Гарри Поттеру..." — Настала очередь Драко хмыкнуть. — "в таких заданиях, как недавнее "Убийство с Проклятым Сокровищем".

К несчастью для новой миссис Малфой, из надежного источника нам стало известно, что ей не удается продвинуться в своей работе, и на данный момент расследование продолжается уже почти три месяца. Мы также знаем, что с момента введения должности для миссис Малфой в департаменте в послевоенное время не было должной финансовой стабильности, чтобы повысить зарплату для подобных незначительных должностей и тех, о ком идет речь. Как вы можете себе представить, это превратило жизнь того, кто когда-то так ярко блистал, в весьма тяжелую и безрадостную — см. ниже."

После каждого тонко завуалированного оскорбления Драко не мог не взглянуть на свою жену, которая с каждым словом становилась все краснее и краснее. Когда он дочитал последнюю фразу, женщина практически кипела от ярости, и ее рука метнулась, чтобы вырвать у него "Пророк".

Гермиона нашла следующую фотографию, упомянутую в отрывке, и её губы скривились в дикой насмешке. Она не была до конца уверена, когда была сделана эта фотография, но, судя по тому, как она была одета, это точно был один из её ленивых субботних или воскресных дней. Ее кустистая копна волос была откинута назад и закреплена заколкой, поэтому беспорядочно падала на плечи, на ней был потрепанный джемпер, сползший с одного плеча, и маггловские джинсы с заметными дырками и потертостями на коленях — так она одевалась только в свободное от работы время и в неволшебных районах города. На этой фотографии она держала в руках стаканчик с чаем из своего любимого местного бистро. Она пристально смотрела на приписку: "О, как пала Золотая девочка!".

Вскоре ведьма поняла, что фотография не двигается и вообще-то является обычным снимком, а не анимированным, которые обычно красуются на страницах "Пророка". Осознание того, что этот человек следовал за ней по маггловскому Лондону, даже отказавшись от использования специальных камер и плёнок, которыми пользуются многие волшебники, чтобы заполучить подобные снимки, привело её в ужас и ещё больше разозлило.

— "Для многих недавний брачный указ стал неприятным известием, но для находчивой ведьмы, которая никогда не позволяла неприятностям выбить ее из колеи, миссис Малфой, несомненно, восприняла этот брак как новую возможность вернуть себе былую славу. Теперь, когда в ее руках оказались сокровищницы Малфоев, а ее доброе имя должно помочь ей улучшить положение мужа в глазах сообщества, мы ожидаем появления ряда интересных сделок. Больше информации об этой истории по мере ее развития."

Гермиона изрекла последний абзац с большей яростью, чем Драко когда-либо видел, и он был благодарен, что в этот раз она была направлена не на него. Когда Гермиона вскочила со стула, свет на кухне начал мерцать, а стул едва устоял на месте от резкого движения. Она схватила со стола свою палочку и направилась к камину. В её глазах не было ничего, кроме багровой краски.

— Я убью эту тупую суку!

Драко не успел опомниться, как пришлось броситься за миниатюрной женщиной. Она всё ещё была одета в наряд, в котором покинула отель, а он — только в своих домашних штанах и ничего более, когда он догнал её прежде, чем она успела скрыться в Каминной сети. Он обхватил её за талию, и ему потребовалось приложить немало усилий, чтобы оттащить её от камина.

Гермиона сердито шлепала его по рукам и рычала на Драко.

— Пусти меня! Драко, немедленно поставь меня на пол, пока я тебя не пришибла!

Ему хотелось смеяться. Очень хотелось. Он никогда не задумывался над тем, каково это — держать на руках брыкающуюся и кричащую Гермиону, но был уверен, что зрелище получилось весьма живописным. Драко сдержал смех, понимая, что было бы очень неразумно позволить ей услышать, как его веселит вся эта чушь, написанная о них в "Пророке". Им обоим нравились его интимные части тела, и он бы предпочел, чтобы они оставались на месте.

— Гермиона...

— ПОСТАВЬ МЕНЯ НА МЕСТО!

— Любимая, успокойся...

— ДРАКО, КЛЯНУСЬ, ЕСЛИ ТЫ МЕНЯ НЕ ОТПУСТИШЬ, ТЫ БУДЕШЬ ГАДИТЬ ПИКСИ!

Тут он не удержался и рассмеялся. К его чести, он быстро взял себя в руки, но не раньше, чем это вызвало у нее очередной приступ.

— Я НЕ ШУЧУ! ДРАКО, ОПУСТИ МЕНЯ!

Женщина с силой сжала палочку, и Драко увидел, как кончик древка взметнулся в его сторону под забавным углом. Не зная, какое именно заклинание она собирается отправить в его сторону, он поспешил сменить положение, перехватив руки с талии на изящное запястье, прежде чем оно успеет так же изящно взметнуться и, скорее всего, отправить его в полет через всю гостиную. После яростной и крайне неловкой борьбы, сопровождаемой нецензурной бранью со стороны Гермионы, он прижал ведьму к себе, зажав руки между ними так, чтобы она не могла ими пошевелить, и она вперилась в него пылающим взглядом.

По крайней мере, с этим злобным взглядом, направленным в его сторону, он был на хорошо знакомой территории. В груди защемило от того, что после весьма нереальной недели отдыха на него обратили такой взгляд, но игнорировать его было трудно.

— Грейнджер...

— Живо. Отпусти. Меня. — В словах ясно слышалась угроза, даже если она прозвучала сквозь скрежет зубов.

— Нет, — категорично ответил Драко, наблюдая за тем, как исказились черты ее лица, когда она снова начала сопротивляться, и еще крепче прижал ее к себе в неловком медвежьем объятии. — Гермиона, ты не станешь убивать Скитер.

— Ах, нет? Следи в оба!

Он фыркнул и покачал головой. Сменив тон на более ласковый, он заговорил тише:

— Это не так. И ты знаешь, почему?

Яростный блеск в глазах Гермионы усилился, и она лишь издала звук, который безошибочно можно было назвать рычанием, пусть и менее диким, чем раньше. Она поняла, что он пытается сделать, и если бы не эта странная ситуация, в которой Малфой — традиционно человек номер один, способный вызвать её ярость, — пытался успокоить её, то, возможно, это бы не сработало.

Драко воспринял эти действия как лучший ответ, который он мог получить. Убедившись, что между ними установился прочный зрительный контакт, он ослабил хватку, чтобы его руки могли гладить ее маленькие плечи и спускаясь вниз по рукам, спокойно отстранился от нее. Когда он убедился, что женщина не собирается нападать на него с кулаками или отбиваться, он отпустил ее, поднимая руки ладонями вверх, как можно более непринужденно.

— Ты не станешь ее убивать, потому что ты разумная, интеллигентная ведьма, у которой есть дела поважнее, чем терять время зря, просиживая штаны в темной камере Азкабана за убийство. Особенно из-за такой букашки, как Рита Скитер.

Гнев Гермионы поутих, когда она выбрала имя для этой ужасной женщины. ЖУК. Если бы у неё всё ещё были рычаги влияния на журналистку, возможно, этого бы не случилось. Она уже не раз давала ей сдачи, когда речь заходила о Гарри или о них троих, но в конце концов ей все же пришлось сообщить о ней в Реестр Анимагов.

Гермиона не была склонна к манипуляциям, поэтому, когда возникла ситуация, в которой Скитер воспользовалась её обликом, чтобы написать статью, в подробности которой она никак не могла быть посвящена, и которая, будучи опубликованной, подвергла опасности некоторых Авроров и членов их семей, она испытала некоторое облегчение от того, что ей пришлось выложить информацию. Присягнув на верность положению и будучи преданной своему делу, она не могла больше наблюдать за последствиями и сознательно утаивать информацию, поэтому она рассказала о ней. С тех пор Скитер не раз высказывалась о ведьме в своих публикациях, хотя, казалось, ее внимание было сосредоточено на чем-то другом — до текущего момента.

Более того, это сделало Скитер еще опаснее: она отыскала немало возможностей и связей, чтобы продолжать успешно заниматься россказнями небылиц, без малейших признаков того, что в ближайшем будущем она остановится.

От воспоминаний брюнетку отвлекло тепло рук Драко на ее плечах. Он смотрел на нее с оттенком беспокойства и приподнятой бровью, словно ожидая, что она ответит на его слова. Гермиона напряженно прищурила глаза, но в конце концов испустила долгий, полный раздражения и отвращения вздох.

— Она не заслуживает того, чтобы я была разумной! — Ведьма хмыкнула и снова выскользнула из его объятий, чтобы вернуться на кухню и изучить оставшиеся газеты и письма. — Она заслуживает большую пылающую дыру прямо в своей тупой башке!

Драко проследил взглядом за тем, как она топает ногами при каждом шаге, и ухмыльнулся. Он был ничуть не рад этому событию, но его имя так часто порочили в газетах, что теперь ему было уже все равно. Однако от этой мысли с его лица исчезла прежняя ухмылка. Как ни прискорбно, но это была одна из его сильных сторон.

Глубоко вздохнув и покачав головой, волшебник провел рукой по волосам и последовал за ней обратно на кухню, чтобы продолжить разбор оставшейся макулатуры.

* * *

Выходные пролетели незаметно.

Вместо того чтобы наслаждаться друг с другом своими впечатлениями после медового месяца, остаток субботы прошел впустую, а воскресенье было потрачено на то, чтобы узнать у своих друзей, что произошло, пока их не было дома. Только Гарри был осведомлен о реальном месте, где они расположились на случай непредвиденных обстоятельств, так как Драко попросил его помочь организовать отпуск Гермионы и уговорил Джинни помочь со сборами, и он решил отложить новости до их возвращения.

Драко был благодарен волшебнику за то, что тот не прервал их недельное путешествие известием о случившемся. Теперь между ним и ведьмой все было по-другому, не полностью, но настолько, что он не хотел думать о том, что их отношения останутся такими же натянутыми, как и раньше. Если бы не короткий отпуск, который они провели вдвоем, то не было бы никакой уверенности в том, что у них что-нибудь могло получиться. Впрочем, Гермиона, похоже, по-прежнему была не в духе.

Гарри в данный момент находился за пределами страны, выполняя задание, которое так удачно подвернулось именно на момент ее возвращения с поездки. Джинни сказала им обоим, что на самом деле это как-то связано с делом о проклятых украшениях, над которым все это время они работали, хотя Гермиона скептически отнеслась к такой срочности. На ее вопрос, почему никто не предупредил их об этой новости, Джинни лишь пожала плечами и сообщила, что они решили не отвлекать ее от отдыха. Рыжая призналась, что, возможно, именно она была инициатором того, чтобы оставить ее в покое, потому как даже если бы они предупредили их, это не изменило бы ни того, какие фотографии уже были отсняты к моменту выхода первой статьи в печать, ни последствий ее публикации. Кроме того, Гермиона выглядела счастливой, и она не хотела отнимать у неё драгоценное время, поскольку ей всё равно придётся вернуться и в любом случае разбираться с этой проблемой.

Гермиона посмотрела на нее так, словно у нее выросло сразу пять лишних конечностей, и та начала лепетать о чистокровности. После довольно красочной ссоры с подругой Гермиона наконец успокоилась и уступила тем немногим аргументам, которые привела рыжая. Джинни, оставаясь Джинни, очень незаметно попыталась выведать у подруги подробности поездки на медовый месяц после того, как почувствовала себя в относительной безопасности, не в силах устоять перед желанием посплетничать, даже если это касалось Малфоя. В наказание Гермиона наотрез отказалась рассказывать ей хоть что-то пикантное и вместо этого перевела разговор обратно к вопросу о том, что они собираются делать, чтобы остановить выпуск остальных статей, которые, несомненно, только и ждут, чтобы их опубликовали. Джинни пересказала ей основные моменты, и они еще раз устроили мозговой штурм, пока брюнетке не пришло время возвращаться домой.

Было уже далеко за полночь, когда Гермиона вернулась домой и с удивлением обнаружила, что в доме нет и следа другого тела, которое должно было там находиться. С легкой паранойей она обшарила все вокруг, пока не нашла записку, которую оставил Драко. В ней говорилось, что он встречается с Блейзом и кем-то с работы, чтобы выяснить, что еще их ждет. Гермиона с удивлением обнаружила, что разочарована перспективой ложиться спать в одиночестве, ведь за последние несколько дней привыкла к тому, что рядом с ней лежит Драко. Отбросив все мысли, она выполнила свой привычный ритуал и забравшись под едва использованные простыни их кровати, погрузилась в тревожный сон.

Драко вернулся домой очень поздно, и Гермиона заметила это только потому, что он проскользнул в постель и сразу же заполнил теплотой своего тела ее пространство, обняв ее за талию. Его появление было более чем желанным, ведь она смогла расслабиться только после его возвращения.

Следующий день начался достаточно хорошо. Пара занималась своими делами в условиях, к которым они привыкли за последнюю неделю, удивительно ловко лавируя между друг другом в не слишком просторных условиях хозяйской ванной комнаты.

— Готова? — спросил Драко, появляясь в гостиной и поправляя руками свой галстук.

Гермиона стояла и смотрела на очаг, ее мысли явно были заняты тем, что может ожидать их после предстоящей дороги сквозь Каминную сеть. Ведьма слегка вздрогнула, когда он внезапно оказался рядом с ней, с портфелем в руках, и уставился на неё с едва заметной долей беспокойства, проглядывающей сквозь его холодный рабочий фасад. Разница между этой манерой поведения и той, которая присутствовала большую часть последней недели в уединении их гостиничного номера или даже просто в тесном кругу его компании, была поразительной; казалось, что она смотрит на другого человека.

Она повернулась к нему, потянулась, чтобы поправить узел и пригладить галстук на его шее — казалось, это был немного взволнованный жест, — а затем натянуто улыбнулась.

— Нет... скорее нет.

Драко с легким удивлением наблюдал за тем, как ее пальцы играют с шелком на его шее, а затем переходят на четкие края лацкана. Это напомнило ему о том, как его мать обычно возилась с ним перед отъездом в школу на целый семестр. Волшебник провел рукой по ее волосам и слегка приподнял ее подбородок, чтобы она посмотрела на него, и подарил ей уверенную улыбку, которая помогла снять напряжение с ее плеч.

— Да ладно, Грейнджер, это всего лишь журналисты. Мы с тобой сталкивались с гораздо, гораздо худшим, чем это.

Гермиона вздохнула, сдерживая недовольство.

— Ненавижу журналистов.

— Ты ненавидишь ту женщину.

Она признала это с шипением.

— Да. Да, так и есть.

Драко усмехнулся и нежно поцеловал ее в лоб, а ее слабая улыбка в ответ вызвала легкую дрожь в горле.

— Просто отправляйся в свой кабинет, и все будет хорошо.

— Откуда ты знаешь, что они там будут?

— По словам Тео, где-то в Министерстве есть крот.

— Крот?

Он вздохнул.

— Да. После того как опубликовали первые снимки, похоже, как минимум один человек захотел поделиться своими воспоминаниями о нашей жизни в служебных коридорах. Разве ты не читала остальные газеты?

Ведьма пожала плечами и робко призналась:

— Приходилось, но я не помню обо всем, что было написано.

Драко бросил на нее понимающий взгляд и прошел мимо, чтобы взять горсть летучего пороха.

— Думаю, в основном ты была ослеплена яростью, все то время, что мы их листали.

Гермиона покраснела при виде его ухмыляющегося лица, не потрудившись опровергнуть его утверждения.

— Я ненавижу эту женщину, ТАК сильно, Драко, ты просто не... тьфу, даже думать о ней сейчас...

Мужчина засмеялся и снова кивнул в сторону камина.

— Отправляйся в свой кабинет. Сегодня там должна быть охрана. По словам Нотта, они знают, что мы вот-вот вернемся.

Она резко вздохнула и потерла лицо, но все равно кивнула.

— Что это Тео опять вытворяет?

— Волшебные игры и спорт.

— Волшебные-спорт? Тогда откуда он знает обо всех этих событиях?

Драко фыркнул и ответил, как ни в чем не бывало:

— Он всегда был любителем сплетен. К тому же: Слизерин.

— А-а-а..

Без лишних разговоров Драко бросил серебристый порошок в очаг и назвал место назначения. Гермиона пошла первой, а он проследовал за ней по пятам, чтобы встретить толпу фотографов и репортёров, готовых наброситься на парочку, как только они пройдут сквозь пламя.

Как и ожидалось, понедельник превратился в ад.

* * *

Драко сидел в кабинете своего начальника и наблюдал, как старик с крючковатым носом и зачесанной назад прической перебирает стопку бумаг, разложенных перед ним. Мужчина вызвал его вскоре после того, как он следом за Гермионой прибыл на работу. Он даже не успел перемолвиться с ней и парой слов, как их обоих увели авроры в разные лифты, чтобы свести беспорядок к минимуму. Поскольку журналисты не имеют возможности пройти на внутренние уровни Министерства, Драко ощутил некоторое облегчение, хотя тон извещения, которым его вызвали, прибавил ему еще кучу забот. Он уже несколько минут сидел в неудобном и дорогущем на вид кресле, не имея представления с какой целью его сюда вызвали, и был близок к тому, чтобы потерять терпение, впрочем, он прекрасно понимал, что этот тип его испытывает.

— Мистер Малфой, — наконец заговорил старик Робертсон, — вы знаете, что это такое?

Волшебник опустил взгляд на стопку бумаг, и ему пришлось сдержать раздраженный ответ, ограничившись простым,

— Нет, сэр, не знаю.

— Это, — снисходительно вздохнул Робертсон, — ваши финансовые отчеты, мистер Малфой. Хотели бы вы знать, зачем я вызвал вас сюда этим утром?

‘Естественно, придурок‘, — хотелось ему сказать. Не секрет, что этот человек относился к мужчине с презрением, но неужели ему действительно стоит, мать его, продолжать с этим мириться? Отчетность была безупречной, так что он понятия не имел, о чем этот старый хрыч собирался трындеть. Перед отъездом Драко уведомил всех, кто имел отношение к его торговым контрактам, о том, что его не будет в течение одной недели, и по возвращении он с радостью обсудит с ними объемы и графики поставок ингредиентов, имеющихся в наличии. В целом он установил со своими партнерами довольно крепкие отношения, так что трудностей не должно было возникнуть, так какого хрена этот старый хмырь вздумал на него наехать?

Робертсон пододвинул к нему пачку бумаг, указав кивком головы, что Драко должен с ними ознакомиться. Волшебник подавил усмешку и придвинул к себе бумаги, внимательно изучая текст и стараясь уловить смысл цифр. Его брови нахмурились, а губы скривились, когда внутри забурлило возмущение. Серые глаза снова устремились на сидящего перед ним мужчину, затем сузились, его голос был ровным и холодным, возможно, только благодаря многолетней привычке сдерживать свои эмоции:

— Что это такое?

— Это ваши отчеты, — повторил мужчина с недовольной ноткой в голосе. — Не хотите ли вы сказать мне, почему все они так сильно превосходят бюджет, а тарифы на наши товары так сильно занижены? Я имею в виду, — он отнял лист и пробормотал цифры, прежде чем заговорить снова, — гроши, которые вы просите за такие материалы, как русалочью чешую и рога Дромарога, просто возмутительны! Неудивительно, что бухгалтерия то и дело срывается на нас — точнее, на вас.

Драко молча кипел, уставившись на документ, который снова просматривал его начальник. Его подставили. Он уезжает на чертову неделю и возвращается к этому грифоньему дерьму. Хотя, чему он вообще удивляется?

— Сэр, я оставлял эти расчеты в совершенно ином виде. Может быть, кто-то работал с ними, пока я отсутствовал? — Драко изо всех сил старался, чтобы его тон не звучал обвинительно, он и так еле держался в своем кресле, так еще и остальные рычаги его самоконтроля были близки к срыву.

Робертсон сверкнул глазами и ответил высокомерным тоном:

— Нет, мистер Малфой, никто не работал с вашими счетами. Единственный, кто приближался к вашим бумагам, был Ричард, и то лишь для того, чтобы доставить мне из вашего кабинета отчетность, которую вы, как оказалось, забыли сдать перед тем, как укатить галопом в свой крохотный медовый месяц. Хотя, взглянув на эти записи, я задаюсь вопросом, а может, вы просто специально забыли их сдать...

Драко помрачнел. Твою мать. Он даже не подумал о том, чтобы сдать отчеты перед отъездом, напрочь забыв о том, что их нужно подготовить к последнему дню месяца. Он так сосредоточился на подготовке к недельному отпуску, что не заметил связи между датой возвращения и сроком сдачи отчетов. Это означало, что перед отъездом ему следовало закрыть еще несколько торговых контрактов. Вот дерьмо.

Драко никогда не совершал ничего подобного, это казалось просто невероятным. Он не знал, что такого могло случиться, чтобы он допустил подобную оплошность. '...подождите...он сказал Ричард?..'

— МакДонаф? — спросил он, и вопрос вырвался сам собой, прежде чем он успел его подавить. Крысеныш. МакДонаф ненавидел его — во всяком случае, больше, чем остальные, — с тех самых пор, как он реально добился повышения до директора по международной и внутренней торговле. — Вы попросили МакДонафа принести бумаги? Сэр, он не...

— Ричард, — сурово прервал его пожилой мужчина, — не имеет доступа к информации об этой отчетности мистер Малфой, так что даже не пытайтесь говорить об этом. Кроме того, он прекрасный молодой человек, он не сделает ничего подобного тому, о чем вы сейчас подумали.

‘Прекрасный молодой человек, заноза в заднице‘. Драко почувствовал, как черты его лица сменились жестким оскалом, адресованным совершенно открыто его боссу и его нежеланию даже выслушать его.

Робертсон встретил его спокойным и скучающим взглядом, после чего пролистал пару документов и достал еще один лист, чтобы протянуть блондину.

— Мне также трудно поверить, что если бы это действительно был мистер МакДонаф, которого как я вижу, вы хотите в чем-то обвинить, то смог бы он заключить такую великолепную сделку с нашим канадским партнером на поставку всего нескольких бутылок нашего яда Акромантула в обмен на небольшую партию крови Ре'эма. Все это совсем недавно запрашивала ваша новая жена.

Блондин почувствовал, как у него подскочило давление от такого вопиющего акта предательства. Ему не хотелось смотреть на документ, но он чувствовал, что вынужден это сделать, просто чтобы убедиться, действительно ли этот человек такой кретин. Конечно, просмотрев эту счет-фактуру, он увидел свои инициалы, подтверждающие поставку нескольких дюжин пинт яда из их собственных складов в Канаду за ту малую долю крови Ре'эма, на которую он убедил согласиться свою ведьму. В целом, соотношение того, что они отдали, и того, что за это получили, составило несколько тысяч галлеонов убытка с их стороны.

Мелкий гаденыш МакДонаф наверняка что-то подстроил, пока он отсутствовал целую неделю. Впрочем, ему не следовало думать, что вся рабочая документация находится под надежной охраной. Драко не совсем понимал, как именно ему удалось это провернуть, ведь он же не оставлял дверь своего кабинета открытой, а документы разбросанными по столу, но этот идиот точно что-то сделал, и теперь эта ситуация угрожала его положению. Волшебник допускал, что Робертсон мог с легкостью выдать разрешение на вход в его кабинет, чтобы забрать папки, но получение информации о его контактах по каждому из указанных счетов было гораздо более сложной задачей. Для этого МакДонафу нужно было иметь своего человека в департаменте учета Министерства, который не стал бы разглашать его заинтересованность в этом деле и рисковать навлечь на себя опасность быть уличенным. Тот факт, что люди, с которыми он установил отношения за границей, не сочли происходящее странным, тоже вызывал подозрения... В этом деле было слишком много запутанных звеньев, которые сильно его тревожили.

Драко сжал челюсти, заскрипев зубами, прежде чем смог успокоиться настолько, чтобы снова заговорить. ’Уровень коррупции в этой дыре не изменился.’

— Я все улажу. Свяжусь с бухгалтерией, чтобы устранить все нарушения, указанные в этих отчетах.

Робертсон серьезно кивнул.

— Вы совершенно правы, мистер Малфой, так и будет, — сказал он ехидным тоном, который не удосужился скрыть, — в вашем распоряжении есть время до конца следующей недели, чтобы привести соглашения в рамки бюджета, иначе вы будете отстранены от должности директора.

— Понижение? — Драко постарался уточнить.

— Увольнение, — почти с ликованием произнес старик.

Драко готов был сорвать усмешку с лица этого хмыря. Он кивнул, больше не доверяя своему голосу, и направился к выходу из огромного шикарного кабинета. Голос начальника задержал его как раз в тот момент, когда его рука коснулась металлической дверной ручки.

— Я надеюсь, ради вашего же блага вы сумеете исправить эти вопиющие упущения, мистер Малфой. Я также слышал, что вы и ваша супруга не планируете заводить детей в ближайшее время... подобные выплаты будут дорого стоить, и даже ваши фамильные хранилища не безграничны. Бедная миссис, возможно, будет единственной, кого обложат налогом, если вы останетесь без работы, и никто не станет нанимать вас, если Министерство сообщит о вашем увольнении. Неприятная ситуация...

У Драко кровь застыла в жилах. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что тот улыбается, он и так это отчетливо слышал. Возможно, ему показалось, но последний выпад прозвучал так, будто кто-то пронюхал об условиях его личного договора с Гермионой и шепнул на ушко нескольким людям. Если раньше это не было очевидным, то теперь становилось ясным как день: крот определенно был. Возможно, их было несколько человек, но достаточно для того, чтобы не допустить его появления на фотографиях в офисе. Более того, кажется, они вовсе не скрывали своих намерений.

Должно быть, он потерял хватку, если позволил себе расслабиться в своем положении настолько, чтобы думать, что люди больше не желают ему зла. Он полагал, что наконец покончил со всем этим политическим дерьмом. Он надеялся, что наконец-то сможет обеспечить себе достойный заработок, но нет. По всей видимости, нашелся как минимум один человек, который был настолько одержим местью, до сих пор активно пытающийся поставить его на место, — слова Робертсона были тому подтверждением. И что самое интересное? Никто бы ему даже не поверил. А почему? Потому что он был не более чем Драко-мать его-Малфоем, Пожирателем смерти и военным преступником.

* * *

ТУК-ТУК-ТУК!

ТУК-ТУК!

ТУК-ТУК-ТУК-ТУК-ТУК!

Драко изо всех сил старался не обращать внимания на настойчивый стук в дверь. Он даже не удосужился поднять глаза от своего ежедневника, в котором составлял расписание звонков по каминной сети на следующий день, чтобы попытаться смягчить и, будем надеяться, предотвратить ущерб, который МакДонаф нанёс его имени. Он намеревался выяснить, кто именно приложил к этому руку, но для начала ему нужно было вновь укрепить свое положение. Теперь это было не только предметом гордости, но и частью условий договора, в рамках которого он обязан выплачивать штрафы, наложенные на него и Грейнджер — Грейнджер!

Волшебник взглянул на часы, наконец заметив на часах поздний час, затем осмелился взглянуть на свою дверь и запотевшее стеклянное окошко. Большую часть оконного проема заполняла эффектная тень, которая могла принадлежать только кудрям Гермионы, и он увидел, как по его предположению, поднималась рука, чтобы снова ударить по стеклу.

Драко быстро взмахнул палочкой, снимая запирающие чары, и бросил в ее сторону:

— Входи!

Через несколько секунд раздался звук поворачивающейся ручки, и дверь открылась, показав с другой стороны очень усталое лицо Гермионы. По приглашению Драко ведьма преодолела оставшийся путь и заперла за собой дверь, удивляясь тому, что блондин оказался менее чем в метре от нее, когда она обернулась. Девушка тяжело вздохнула, но улыбнулась и мягко поприветствовала его:

— Привет.

— Привет. — Драко машинально улыбнулся в ответ и посмотрел на ее изможденное состояние. — Паршиво выглядишь.

Гермиона неодобрительно фыркнула.

-Спасибо, — сказала она, немного неловко держась, не зная, что делать в этой знакомой, но почему-то новой обстановке. — Я... я волновалась, что ты мог уже уйти без меня.

Блондин наблюдал за тем, как она ерзает, — когда-то это действие доставляло ему большое удовольствие, а теперь... уже не очень. Драко шагнул вперед и потянулся, чтобы убрать ее локоны с лица. Он провел по ее щеке загнутым пальцем и ухмыльнулся: от вида ее ответной улыбки напряжение этого дня немного спало.

— Я бы не стал. Звучит глупо, ведь мы идем в одно и то же место в одно и то же время. — Он нахмурился и снова посмотрел на часы. — Кстати, что ты до сих пор здесь делаешь?

Гермиона наклонила голову на бок, нахмурив брови, и сложила руки на груди, прежде чем ответить:

— Могу спросить тебя о том же. Она увидела, как мрачное, отстраненное выражение промелькнуло в глазах Драко, но также быстро, как и появилось, исчезло. Она нахмурилась и добавила. — Оказывается, история Гарри о том, что он отправился на задание по нашему делу, была не такой уж надуманной, как мне казалось. Сегодня, когда я пришла в офис, меня ждали три проклятых украшения, которые мне нужно было разобрать.

— Три? — Драко спросил с некоторым удивлением: — А разве ты не работаешь над одним уже довольно долгое время?

Ведьма скривила лицо в ответ на вопрос и пригласила себя сесть в его мягкое кресло, издав тихий довольный звук, когда погрузилась в него.

— Да...

Драко приподнял бровь, услышав тихий стон, который она издала в ответ, но удержал язык за зубами от рефлекторного комментария, который хотел вырваться наружу.

Гермиона откинулась на спинку кресла, вальяжно раскачиваясь в такт своим мыслям:

— Одного мне было предостаточно. Сначала я все разобрала, потом пыталась уловить магию, чтобы иметь представление об индивидуальных способностях заклинателя, помимо очевидных, это отнимает кучу времени и сильно выматывает. Не представляю, что буду делать с тремя экземплярами, когда еще не закончила возиться с треклятым браслетом!

Он усмехнулся, глядя на ее недовольство, затем подошел к ее месту за столом и остановил ее качание. Драко оперся руками о подлокотники и наклонился ближе к засыпающей ведьме. Его глаза, естественно, остановились сначала на её лице и губах, но, как ни странно, скользнули по остальным частям её тела. Он не столько любовался ее фигурой, сколько отмечал, что ее мышцы уже почти сдались и она борется с желанием уснуть, как ребенок во время дневного сна. Ее глаза потемнели от его близости, щеки порозовели, и это заставило ее снова улыбнуться.

Драко еще секунду смотрел на ее губы, но затем наклонился вперед чтобы запечатлеть теплый поцелуй на лбу Гермионы.

— Иди домой, Грейнджер.

Она выглядела смущенной. Гермиона окинула взглядом его стол в состоянии, характерном для середины рабочего дня, и снова посмотрела в его такие же измученные глаза, как и у нее.

— Ты готов идти?

Драко проследил за ее взглядом и снова скривился. Выпрямившись, он облокотился на край стола и покачал головой.

— Боюсь, мне придется задержаться здесь еще немного.

— Почему? — Она нахмурила брови и снова посмотрела на многочисленные стопки бумаг позади него.

Волшебник вздохнул.

— Похоже, пока нас не было, возникло несколько проблем с моими клиентами. В ближайшие пару недель мне придется провести несколько тяжелых дней, чтобы постараться все уладить.

Гермиона тоже нахмурилась, изучая выражение его лица. На его лице не было ни малейшего признака беспокойства или раздражения, кроме едва уловимого подёргивания уголка рта. Из всего, что она знала об этом мужчине, следовало, что что-то случилось, и причина была серьёзной.

— Драко, что произошло?

Беспокойство, столь очевидное в ее нескольких словах, и еще более очевидное в том, как она вернулась в вертикальное положение, даже слегка наклонившись вперед в его кресле, вызвали в нем неожиданный прилив чувства вины. Он посмотрел на нее, такую неожиданно встревоженную его положением, и понял, что впервые в жизни его выбило из колеи.

Драко сжал челюсти и покачал головой.

— Ничего такого, о чем стоило бы говорить сегодня. А вот тебе пора отправляться домой... Мне нужно еще кое с чем разобраться, перед тем как уйти.

Она знала, что он что-то скрывает, возможно, что-то очень важное, и взгляд, которым она его одарила, свидетельствовал об этом. Будь у нее больше сил, попытка выудить у него информацию, привела бы к ссоре, но сейчас она действительно была измотана. По какой-то причине мысль о том, чтобы идти домой в одиночку, не давала ей покоя. Не то чтобы она не провела последний год или около того, живя и ночуя сама по себе, и уж точно могла с этим справиться... но этот дом был огромным, чтобы находиться в нем в полном одиночестве. Однажды ей уже приходилось засыпать одной в постели, и это прошло не очень хорошо. Скрип рамы, едва уловимый шепот ветра, гулко отдающийся в окнах и стенах, — должно быть, она нахмурилась, потому что теперь он смотрел на нее с беспокойством.

— В чем дело?

Гермиона покраснела.

— Ни в чем.

Казалось, Драко это не убедило. Он поддразнил ее, хотя выражение его лица осталось прежним:

— Что? Боишься темноты?

К его явному удивлению, она хихикнула и изобразила скромную улыбку.

— Временами, — тихо сказала она.

Волшебник почувствовал, как что-то сжалось у него в груди от такого признания: внезапно он почувствовал себя ужасно из-за того, что прошлой ночью оставил ее совсем одну. У него была куча дел, которые следовало закончить, причем гораздо быстрее, чем за две недели. Однако, глядя на ее усталое и слегка встревоженное лицо, он никак не мог собраться с силами и решиться остаться здесь на ночь. К тому же мысль о том, чтобы снова лечь в постель, свернувшись вокруг нее калачиком, как это было последние несколько ночей, была гораздо привлекательнее, чем торчать допоздна в офисе наедине с ворохом бумаг.

— Ладно, пошли. — Драко отодвинулся от стола и повернулся к стопке документов, будь он проклят, если снова оставит их на растерзание.

Гермиона удивленно моргнула, но была беззвучно благодарна за то, что он согласился выполнить невысказанную, но предполагаемую просьбу.

— Ты уверен, что всё будет в порядке? — спросила она из вежливости, хотя на самом деле была просто счастлива наконец-то покинуть эти угрюмые стены на какое-то время.

Драко кивнул, повернувшись к ней с победной улыбкой и портфелем в руках.

— Твой очаровательный визит в мой кабинет напомнил мне, что я все-таки немного устал.

Ведьма вскинула бровь.

— Это комплимент или замечание? — Подобный вопрос она задавала уже много раз, но все равно сочла нужным спросить, когда он вот так мурлыкал в ее адрес двусмысленные фразы.

— Как тебе больше нравится. — Усмешка, которую он подавлял, глядя на ее озадаченное лицо, вырвалась наружу, когда она, наконец, закатила глаза и поднялась с его кресла.

— Дурак, — тихо произнесла она, в ее тоне не было ни капли гнева, вместо этого голос звучал довольно буднично.

Как бы двусмысленны ни были его слова, сходство с тем, что служило катализатором многих их споров в офисе, заставило Гермиону почувствовать себя немного спокойнее. Она чувствовала облегчение от мысли, что, несмотря на изменения в их отношениях за пределами офиса, он, похоже, готов продолжать поддерживать прежние отношения — за исключением явных споров — на рабочем месте. Задумавшись об этом, Гермиона почувствовала блаженное успокоение от осознания того, что, что бы ни происходило между ними сейчас, оно не захлестнет ее по всем фронтам. Она была человеком привычки, и резкие перемены были для нее тяжелым испытанием.

Когда Драко шагнул к ней, привычно ускоряя шаг, чтобы дойти до двери раньше нее и отворить перед нею, женщина остановилась и окинула его взглядом. Он ответил ей не менее ожидающим тоном. Она снова закатила глаза, но спрятала улыбку, проходя мимо и направляясь к лифтам.

В бушующем вокруг нее море сумятицы, вызванной всеми событиями последнего месяца, Гермиона обнаружила, что ее единственной спасительной благодатью — спасательным кругом — стал именно этот несносный мужчина, который делал ей комплименты и обижал ее на одном дыхании, который когда-то ненавидел ее прикосновения, а теперь дарил ей эйфорическое блаженство в большинстве ночей, который фактически подписал свое право на жизнь с ней, но при этом пристально взирал на всех, кто смотрел на нее свысока. Жизнь — такая удивительная штука.

— Что?

Его голос вывел ее из раздумий, и она обнаружила, что серые глаза наблюдают за ней с едва заметным удивлением и весельем из другого угла лифта.

— Прости, что?

Драко ухмыльнулся.

— Ты на меня пялишься.

— О-оу. — Гермиона залилась румянцем и уставилась вперед, когда они достигли уровня Атриума. — Да ничего. — Она услышала, как он хихикнул, краем глаза заметив, как он тряхнул светлой чёлкой и протянул руку, чтобы открыть для неё створки лифта. Ведьма прошла через проем, глядя вперед, но прислушиваясь к ритмичным шагам, которые раздавались у нее за спиной. Он был достаточно близко, чтобы дотянуться рукой, но не настолько, чтобы вторгаться в ее пространство.

Гермиона улыбнулась про себя. Драко Малфой оказался весьма любопытным мужчиной.

п/п: Хотелось бы воспользоваться моментом и поблагодарить всех, кто пишет комментарии и делится своим мнением. Ценю всех за поддержку и добрые слова. :) Большое спасибо!