Феникс, восставший из пепла (джен)

Угольки, оставшиеся от вчерашнего костра, слабо тлели и потихоньку угасали под лучами восходящего солнца. Волшебники решили не тратить много времени на сон и проснулись вместе с самыми ранними птицами. Лишь перед самим походом в перевал, они решили набраться сил и подкрепиться.

— Сейчас появится твоя любимая еда, дорогой, — Фиора уже собиралась было использовать пространственную магию для того, чтобы призвать заранее подготовленную пищу, однако Хирон сказал ей, что в этом нет необходимости. Вместо этого он притащил из-за кустов молниеносного синего оленя.

— Когда успел?!

— Да вот, буквально полчаса назад его притащил. Эх-х, вот это я понимаю, мужская романтика… — и Хирона унесло в далекие дебри мыслей и воспоминаний, когда он был одиночкой, всегда выполнял свои задания самостоятельно, и ему частенько приходилось охотиться в ближайших лесах, чтобы поесть, так как он не любил питаться в общественных местах. Именно в эти времена в нём и развились навыки следопыта и инстинкты, близкие к звериным, с лихвой компенсируя полное отсутствие чувствительности к чужой мане.

— Сейчас ты отведаешь лучшую кухню всех времен! — у огненного мага аж слюни потекли от одних лишь мыслей, но Фиора лишь странно покосилась на жарящегося на вертеле освежёванного оленя.

— Да знаешь, что-то не хочется… Да и не замечала за тобой кулинарных талантов.

А её муж уже кашеварил вовсю: солил, перчил, травами сдабривал, то усиливал, то ослаблял пламя. Наконец он торжественно заявил:

— Готово! Кушать подано! — и, вырвав себе аж целое бедро оленя, начал с аппетитом его поедать, и с набитым ртом настоятельно уговаривать жену попробовать.

Фиора нехотя отрезала себе небольшой кусочек второго бедра и, попробовав, сперва даже зависла. А потом, моментально уничтожив этот кусок, принялась за следующий.

— Это обалдеть как вкусно! Когда ты так научился готовить?! Ты же дома обычно только угольки оставляешь!

— Ну, жена, когда ты неделями на задании без денег, не то что готовить, даже дом строить себе научишься. Кстати, расскажи-ка мне про этот Камень солнца, а то я не до конца понял то, для чего он вообще нужен.

— Что?! Ты вообще не знаешь историю? Хотя это же ты, — и, снова улыбнувшись, она продолжила есть, нарезая себе очередной кусок так понравившейся ей жареной ноги оленя.

Вкратце услышав то, что Арбонелла рассказывала всем в гильдии, Хирон лишь бросил короткое «Ясно». Обычно это означало то, что он ничего не понял и смирился с этим, но теперь на этом не ограничилось. Наевшись, он сел на бревно и, притащив свой меч, начал его затачивать перед походом.

— Фиор, знаешь, что? Мне всегда не давал покой один вопрос: зачем мы воевали с остальными расами? Нам всем втолковывали, что война началась давным-давно из-за неподелённых ресурсов и территорий, но такая идиотская причина не могла затянуть весь мир в противостояние на тысячелетия, ты так не думаешь?

— Ну, вообще да, это довольно странно, но я не особо знаю историю и не задумывалась об этом, если честно. А ты чего это вдруг? — Фиора удивленно посмотрела на мужа, которого не совсем узнавала. Она привыкла видеть простое, но всегда задорно улыбающееся лицо, иногда строившее крутую злобную гримасу. А сейчас муж будто бы утонул в пучине философии:

— Ты же помнишь, я говорил, что вырос на улице? Это не совсем правда. У меня были любящие родители. И я из богатого рода Барзенхауд.

После этих слов Фиора просто выпала из реальности. В такое просто невозможно было поверить. Достаточно просто минуту понаблюдать за Хироном и его поведением, и можно было с уверенностью сказать, что он точно не из знати, а тут — такое… Хирон продолжил:

— Вернее, был из богатого рода. Когда мне было пять лет, все еще шла война между расами, моя семья жила безбедно благодаря своему статусу. Но мой отец не мог отсиживаться в тылу, ему было стыдно, как трусу, прятаться за рядовыми, и он решил отправиться в бой. Взяв с меня слово, что я буду защищать наш род и мою маму, он ушел… навсегда. Буквально через месяц нам вернули его искалеченный труп. Казалось, что может быть хуже? А ведь может: мой отец отправился без разрешения Совета Старшин, и тогда они наплевали на завещание и распределили всё наследство между собой, приказав мне и моей матери покинуть поместье Барзенхауд и назвав нас позором семьи. И тогда я впервые полез в драку — с самими Старшинами, оставив одному из них большущий фингал. Естественно меня сразу же скрутили. Они приказали нанести пятьдесят ударов плетью публично мне и моей матери…

— О боже… какой ужас! Как так можно?! Ты же ребенком был! — жена просто не находила слов. — Какая же это знать, если они поступают, как животные?!

— Единственное, что я попросил у них — чтобы я получил все сто ударов. За себя и за мать. Слава богу, хоть это исполнили. Всё было настолько плохо, что боли от ударов я особо и не чувствовал — было горько смотреть на маму, каждый удар плетью оставлял шрам на ее сердце. На девятнадцатом ударе я просто потерял сознание, когда очнулся, не мог выпрямиться, до того сильна была боль. И так меня пороли четыре дня. Когда это закончилось, мне даже не оказали медицинскую помощь — нас просто вышвырнули, как мусор, мы были никому не нужны. Я был без сознания, вся моя спина была разодрана просто в мясо, моя мать несла меня с окровавленными руками. Когда она наконец дошла до лечебницы, у нее остановилось сердце, и она упала прямо на пороге. По словам целителей, меня самого едва удалось спасти: мой позвоночник был поврежден, и я потерял много крови. Кстати, там-то я и познакомился с Зальто, и я от души ему благодарен.

У Фиоры на глаза навернулись слезы. Её сердце разрывалось лишь от одной мысли, что такое возможно.

— Собственно, тогда я и стал таким, какой я есть сейчас — неразговорчивым, грубым и видящим в людях сперва плохое, а лишь потом — хорошее. Я тогда винил лишь себя — я не смог защитить свою мать, потому что был беспомощен, и я себя за это ненавидел. Поэтому я и стал усиленно тренироваться, чтобы больше не быть слабым. И в один день Зальто предложил мне вступить в гильдию «Парящий Феникс». Ребята приняли меня тепло, но я все равно не делал ничего, чтобы сблизиться с ними, и оставался одиночкой. Пока, собственно, не встретил тебя. Я пришёл к вам, чтобы выполнить задание, и, когда я уже собирался уходить, я подслушал твой разговор со Старшинами. Услышав, что тебя хотят насильно выдать замуж, я не смог с таким смириться. Моя старая рана снова заболела, я не хотел, чтобы кто-либо еще страдал от этой несправедливости. Именно по этой причине я тогда вмешался и силой забрал тебя оттуда. В конечном итоге ты увязалась за мной, и мы… ну, в общем, пришли к тому, к чему пришли, — Хирон улыбнулся, что можно было увидеть очень редко.

Фиора тоже улыбнулась, а затем рассмеялась:

— А знаешь, что самое смешное? Меня хотели выдать за мужчину из семьи Барзенхауд. Получается, что в итоге так и вышло.

— Выходит, что так, — Хирон искренне улыбнулся, что делал очень редко в силу своего характера.

Наконец они были окончательно готовы и стояли непосредственно перед проходом в перевал.

— Фиора, слушай меня сейчас внимательно: когда мы войдем туда, нам на время лучше забыть про устную речь. Там обитают существа, которых не почувствовать с помощью ощущения маны, несмотря на то, что некоторые из них владеют магией. Иди строго за мной, смотри прямо мне в спину и беспрекословно делай то, что я тебе скажу. Используем голос только в крайних случаях, когда знáком что-либо не передать.

После того, как Фиора утвердительно кивнула, они вошли в расщелину между двумя горными хребтами.

Как только они вошли туда, узкая тропа резко начала уходить вниз, в котлован, в котором росли дремучие леса. Сам перевал представлял собой переход через громадное углубление круглой формы, окруженное высокой цепью гор. Перевал имел лишь вход и выход.

Прошло немного времени, а обстановка кардинально изменилась. Несмотря на то, что недавно солнце стояло в зените, в самом лесу было темно из-за громадных крон деревьев, скрывавших небо. Вокруг не было ни души: было так тихо, что можно было услышать биение собственного сердца. И в этом безмолвии волшебники шли вперед, на каждом шагу ожидая опасность. Но никто не торопился показываться. Было так тихо, что Фиора уже начала задумываться: не приписывают ли этому месту того, чего здесь нет? Но сразу же опровергла эту мысль, вспомнив, что приключилось здесь с Джумой, Цитрой и Широной.

Никто не знал, сколько времени пара шла, но Хирон замедлил шаг, а затем и вовсе остановился, лишь сделал знак жене, медленно опуская ладонь, параллельную земле, сверху вниз. Она медленно пригнулась, не понимая, зачем, а муж аккуратно схватил рукоять своего меча.

— Огненная коса!.. — едва прошептав это, Хирон с невероятной скоростью взмахнул своим мечом буквально над головой Фиоры.

Сжатое, но яростное пламя цвета преисподней пронеслось над землёй, соответствуя названию и скашивая всё и вся. После этого, обернувшись, девушка увидела гору трупов — трупов зверей — злобных гремлинов, кравшихся за их спинами с острыми, зазубренными клинками, огромных меродов, пасти которых поблескивали ядовитыми клыками лунного цвета, темных гигантулов-пауков, способных съесть не один десяток людей за раз, и множество других менее опасных тварей.

Фиоре лишь оставалось удивляться тому, почему она их даже не почувствовала, и как об этом узнал муж, и идти дальше, следуя за могучей спиной Хирона. Снова их накрыла зловещая тишина, но он, словно зверь, выискал засаду и дал знак волшебнице создать земляной купол вокруг них.

Замедлись она на миг — и их накрыло бы дождем из острых лоз быстроплодящейся сиплы, опаснейшего растения Лорисента. А так земляной щит спас их от участи быть съеденными заживо, ведь как только коричневые лозы касаются жертвы, начинается выкачка маны, и противостоять им уже невозможно.

— Разрежь в клочья! Стальной вихрь! — в этот раз пошла в ход магия ветра, которая сначала измельчила купол, потом лес вокруг, а затем и само хищное растение на мелкие лоскутки.

Как бы Хирон ни старался сократить количество боев, озлобленных монстров меньше не становилось, и даже для него это была битва на износ, несмотря на огромный запас как физической, так и волшебной силы, а своей компаньонке он не мог позволить отвлекаться, ибо без нее ему в жизни не найти Камень Солнца.

— Мы на месте. Я чувствую громадную силу, но не могу определить, где конкретно сокрыт артефакт. Скорее всего, нам нужно войти в пещеру в этой скале… Уже ведь можно было говорить, да?.. — Фиора осеклась, забыв, что говорить она до сигнала не должна была.

— Да успокойся… мы и так окружены…

— Берсеркер Хирон! Помогите, пожалуйста! Спасите от этих монстров, молю вас! — в их сторону отчаянно бежала молодая девушка, спотыкаясь и расцарапывая себе ноги в кровь, а за ней валила целая толпа людей, которая от чего-то бежала.

— Что случилось с вами? От кого вы бежите? — добродушная волшебница уже было пошла навстречу, но Хирон взмахнул своим мечом, покрытым пламенем — и все эти люди были убиты. Тела были располовинены, и поэтому выражения лиц у убитых даже не успела измениться.

— Ты… ты… ты чего творишь?!

— Не кипятись! — резко перебил жену огненный маг. — Посмотри внимательнее.

Вместо кусков окровавленного мяса и рек крови на земле лишь лежали горстки раздробленного булыжника.

— Да что здесь происходит? Это была иллюзия? Магия?

— Понятия не имею, — ответил муж жене, почёсывая затылок, — но я видел, что это не живые люди, по их тени. Вернее, по ее отсутствию у них.

— Берегись! Стихия земли: Стены титана!

Огромное количество черных и очень длинных змеев, которые брали свое начало аж из той пещеры, куда волшебники хотели войти, врезались своими ядовитыми клыками в земляную стену.

— Тс-с-с, ну надо же, какой догадливый мужчинка! Ты отлично подойдешь в мою коллекцию… Коллекцию каменных изваяний. А ты сдохни, мерзкая женщина!

Все произошло очень быстро. Слишком быстро, чтобы волшебники смогли как-либо отреагировать. Через ключицу Фиоры насквозь торчал наконечник огромного раздвоенного копья, изрисованного змеями. Затем оно буквально вылетело из раны и улетело в сторону пещеры.

— Фиора!!! Держись! — муж подбежал к своей жене, подхватил ее и аккуратно положил на землю. — Черт! Много крови идет! Сейчас, таблетка из сока сиплы и пара бинтов… что с твоим телом?!

Место, куда была ранена жена, покрылось камнем, а затем начало каменеть всё тело. Не прошло и минуты, как она полностью окаменела. Застывшая на лице боль от ранения отражалась в глазах Хирона, еще не полностью осознавшего, что один из немногих, кем он дорожил, обратился в холодный и бесчувственный камень.

—Тс-с-с… Черт, промахнулась мимо сердца!.. Ненавижу таких смазливых девок! Теперь она в моей коллекции, фу! — из той злосчастной пещеры наконец показался враг — змееподобная женщина. Нижняя часть ее тела состояла из чешуйчатого серого хвоста, который к середине переходил в человеческое тело, а если точнее, то в красивую женскую фигуру, а еще выше — в молодое женское лицо, но его уродовали черные змеи, извивавшиеся на её голове. Торс защищала стальная золотистая кираса, украшенная алмазными узорами.

— Ну, да ладно. Красавчик, ты будешь следующим в моей коллекции. Гордись этим, не каждый достоин стать игрушкой одного из 108-ми существ разрушения.

Хирон в это время абсолютно не слышал её. Молча смотрел на свое окаменевшее сокровище и даже не шевелился, казалось, что он окаменел вместе с ней. Однако не проронил ни слезинки. А подлая змеюга продолжала, наслаждаясь:

— Давай лучше познакомимся! Я 103-ий путь — путь окаменения, Горгона, а тебя как зовут?

Ответа, разумеется не последовало.

— Неужели убиваешься из-за этой девчонки? Я же в сто крат прекраснее… Эх, скучно. Тогда стань же моей каменной статуей, — думая, что она уже победила, Горгона бросила в Хирона свое копье, поразившее Фиору. Но огненный волшебник спокойно остановил его, схватив за рукоять.

— О-о-о, так ты еще сопротивляешься?.. Ничего себе сила, — Горгона почувствовала огромный подъем волшебной нэнергии, а затем и невыносимый жар, заставивший отодвинуться ее подальше от Хирона, вокруг которого уже бушевало пламя. Хоть лицо его и выглядело каменным, его душа кричала от боли.

— Я тебя на куски порву, тварь!

Мужчина бросился на нее, вооружившись своим мечом.

</i>Продолжение следует</i>