Dragon Age: Серый Страж (джен)

«Год -395 Древней Эры. Порождения тьмы пришли из-под земли. Первыми пали подземные королевства гномов. Разобщённые одно за другим они уступали Глубинные тропы врагу, пока в живых не осталось лишь четыре города — Орзаммар, Кэл Шарок, Хормак и Гундаар. Они смогли объединиться и, благодаря изобретенным големам — сильнейшим боевым машинам — им удалось сдержать орду. Но это не конец Мора. Теперь все точно знают, что порождения тьмы более не действуют бездумно, их направляет чья-то воля.

Год -380 Древней Эры. Захват Глубинных троп позволил тёмным тварям выходить на поверхность в любой точке континента, и они устремились к Тевинтеру. Жители империи в отчаянии обратились за помощью к своим Богам, но те молчали. Разгневанные предательством многие тевинтерцы усомнились в своей вере, угнетённые и рабы подняли бунты. Война на два фронта погубила империю. Могучий Тевинтер пал. Порождения тьмы устремились вглубь континента. Везде, где они проходят, чёрно-багровые тучи заслоняют солнце, землю поражает гниль и бесплодие, а живые существа заболевают скверной и умирают.

Год -305 Древней Эры. В разгар Мора в далёкой андерфелской крепости Вейсхаупт состоялась встреча. Группа воинов отринула все титулы и присягу своим погрязшим во вражде королевствам, поклялась бросить все силы на борьбу с Мором и убить древнего дракона-архидемона. Они назвали себя Серыми Стражами.

Орден вырос. В него приняли самых умелых бойцов, не делая различий между эльфом-рабом и человеком-дворянином. Эти воины будут сражаться до победы, невзирая на собственные жертвы, даже потеряв всех, кого любили.

Страж Накири из Леса Донарк предложил использовать кровь порождений тьмы, чтобы изучить её влияние и, возможно, найти способ покончить с Мором. Мы назвали это ритуалом Посвящения. Приобретённые в результате ритуала способности позволяют Стражам чувствовать порождений тьмы, а порой через общую скверну и «слушать» намерения их общего разума. Теперь мы готовы к битве <…>»

Дальше хроники обрывались.

Создатель! И с этим нам придётся драться? Вдвоём?!

Элисса уже в который раз перечитывала документы Стражей, надеясь найти хоть что-то, что бы помогло им в войне. Вероятно, за столько веков многие свидетельства были утеряны, но общие летописи о временах Первого Мора сохранили кое-какие предания.

Год -203 Древней Эры. В битве на Безмолвных равнинах треть объединённой армии людей, гномов и эльфов погибла, архидемон Думат, наконец, был повержен Серыми Стражами. Год -195 Древней Эры. Порождения тьмы ушли обратно под землю. Мор, длившийся почти две сотни лет, завершился.

Тот Мор почти уничтожил всё живое. Не будь Серых Стражей…

Элисса сидела вместе с остальными у вечернего костра и уткнулась лбом в сумку на согнутых коленях. Она перерыла все документы, но там не говорилось, как проводить ритуал Посвящения. Алистер не знал. Этим секретом владели только старшие в ордене. Известно лишь, что архидемона могут одолеть только прошедшие Посвящение Серые Стражи, иначе было нельзя.

Оставалась надежда, что что-то может найтись в записях, которые Элисса не смогла прочитать. Древнее наречие читалось трудно, но даже так можно было угадать смысл непонятных слов, да и Лелиана оказалась сведущей в языках. Однако некоторые документы разобрать никто не смог, словно они написаны на каком-то одному-Создателю-ведомом языке. Впрочем, какой в них прок, если их не разобрать. Вряд ли у Серых Стражей будет время просиживать дни в библиотеках в надежде на просветление.

«Дункан бы, наверное, прочитал», — как-то заметил Алистер с грустью.

Кусланд убрала бумаги в сумку и прикрыла глаза. Каждый раз, читая о том, как погибли Тевинтер и гномья империя, она думала о начинающейся гражданской войне в Ферелдене.

Неужели и нас ждёт та же участь? Почему ошибки повторяются?

— …Лелиана, раз ты из Орлея, то почему говоришь без акцента? Ты давно в Ферелдене? — продолжал начатый разговор Алистер, грея руки у костра.

— Моя мать была из Ферелдена, поэтому я считаю себя ферелденкой, а общий язык — родным.

— Тогда как ты оказалась в Орлее?

— Во время прошлой войны, когда здесь хозяйничали орлесианцы, моя мать служила у пожилой знатной дамы. Я знаю, какие ужасы рассказывают местные об орлесианцах, но леди Сесиль не такая. Она была очень хорошая и добрая. Когда ферелденцы выиграли войну, Сесиль уехала и взяла мою маму с собой. Я родилась уже в Орлее, а у мамы не было мужа. Леди её не выгнала, а приютила нас обеих. А когда мама умерла, леди Сесиль оставила меня при себе и дала образование, научила песням и танцам, так как у Сесиль не было своих детей. Ты не представляешь, какая у неё была библиотека! Я часами могла зачитываться там преданиями и сказками.

— Тогда что ты делала в лотерингской церкви? Я думал, ты была монахиней, — спросил Алистер.

— Но и ты, наверняка, был монахом до того, как стал храмовником, — хитро улыбнулась Лелиана.

— На самом деле я не стал настоящим храмовником. Меня взяли в Серые Стражи до того, как я дал последние обеты.

— Тебе когда-нибудь хотелось вернуться в монастырь?

— Никогда. А тебе?

— Хотелось, — Лелиана вздохнула. — Там было так спокойно.

— В нашем монастыре было так тихо, что я начинал вопить во всё горло, пока не прибегал кто-нибудь из братьев. Тогда я улыбался во весь и рот и говорил, что это просто проверка, — Алистер ухмылялся до ушей.

— Я… нет, я такого не делала. Я наслаждалась тишиной.

— Ну, а я от души наслаждался, глядя на их физиономии, — усмехнулся Алистер и посмотрел на реакцию Элиссы — ни тени улыбки.

Кусланд слышала их разговор и задумалась о том, что Лелиана не сказала, как она из орлейского менестреля на службе у знатной дамы превратилась в монахиню деревенской церкви. Элисса не стала спрашивать. В конце концов, о себе она тоже ничего не говорила. Она пробовала расспросить Стэна о том, почему он совершил убийство, но и он отвечал уклончиво.

У всех свои тайны. Эти люди сейчас помогали им бороться с Мором — вот, что было важно. Доверие… возможно, придёт со временем.

«Ты слишком полагаешься на «возможно», — сказал ей как-то Алистер. Элисса не отрицала. Весь их поход — это ходьба вслепую по краю обрыва.

Сейчас они были уже недалеко от деревни Редклиф. Фермеры любезно объяснили им дорогу к мосту через ущелье, и теперь отряд, миновав границы эрлинга, уже завтра должен был достичь замка эрла Эамона Геррина. К счастью, дожди прекратились, и спутники могли переночевать под открытым небом, а не искать пещеры и деревья.

Надо будет раздобыть непромокаемые палатки, но не сильно ли это утяжелит поклажу?

Элисса глянула на мабари, который всю дорогу нёс на спине её рюкзак с одеялами, и решила, что для себя палатку точно прикупит. Правда, она не умела её ставить и абсолютно не знала, например, как освежёвывать добычу, из-за чего спутники уже сполна над ней посмеялись. Стоило ли пояснять, что прежде вся пойманная ею на охоте добыча тут же отправлялась к слугам на кухню? Нет, оправдание выглядело жалким.

— Кстати, Элисса, — заговорщически обратилась к ней Лелиана. — Я всё хотела спросить, что у тебя с тем рыцарем?

Алистер и Чейз навострили уши.

— С каким? — равнодушно отозвалась Кусланд.

— Не прикидывайся! С тем сыном банна, которого ты приводила, — подмигнула монахиня. — Он был с тобой так галантен, словно ты его благородная дама, а он твой верный рыцарь.

— Он рыцарь, но не мой, а моего отца. Это было давно.

— Ух ты! Я чую интересную историю. Так ты и он…

— Лелиана, здесь нет сюжета для баллады. Он нам помог — я благодарна. Конец.

Элисса бесстрастно ворошила красноватые угли палкой.

— Ну вот, испортила весь настрой! — притворно надулась Лелиана.

— Ты так горазда болтать, — вмешалась Морриган, — что я от тебя скоро волком завою.

Колдунья поднялась с места и ушла к своей постели, разложенной в стороне от остальных.

— Порождений тьмы вы так же собираетесь забалтывать, пока они не побегут от вас прочь? — недовольно отозвался Стэн и тоже ушёл, едва закончил с ужином.

Элисса вздохнула. Она-то здесь причём? Ей не впервой вести за собой людей и командовать, но здесь ею вечно недовольны и постоянно попрекали. Такое отношение окружающих было для неё новым. Она почти соскучилась по тактичной вежливости Гилмора. Элисса тряхнула головой и отогнала мысль.

— Морриган, подожди, — она вскочила с места и взяла с костра уже опустевший котёл из-под еды. — Можешь?

— Что? Опять? — раздражённо цокнула колдунья.

— Да, — похлопала ресницами Элисса.

И было в этом наивном «да» столько само собой разумеющегося, что ведьма сморгнула и от удивления потеряла дар речи. Затем, сама себе удивляясь, неслышно выругалась, протянула руку, и котёл доверху наполнился льдом.

— Больше не проси.

— Спасибо, — тепло улыбнулась Элисса, а Морриган поскорее отвернулась, чтобы не видеть этого щенячьего взгляда.

Думается мне, она у мабари своего тому научилась.

Элисса поставила возле костра котёл и бросила туда грязную посуду. Алистер с удовольствием понаблюдал, как она опять упросила ведьму поработать источником воды за неимением такового поблизости.

— Так ты говорил, что тебя вырастил эрл Эамон. Получается, ты идёшь домой? — вдруг спросила Элисса.

— Когда это я такое говорил? — притворно удивился Страж. — Меня вырастили собаки. Стая огромных летающих собак из Андерфелса!

— Собаки, — сморгнув, повторила Элисса.

— Ага, в довершение строгие родители и фанатичные приверженцы Андрасте. Или это был сон? Забавные порой видишь сны, когда спишь на твёрдой земле. Тебе снятся странные сны?

Элисса не могла понять поведение своего товарища. Он то уходил в уныние, то шутил и кривлялся как идиот. Чаще второе.

— Нет, — честно ответила она, вконец растерявшись, каким образом её вопрос привёл к собакам. Всё, что ей снилось с тех пор, это жуткий шёпот и безликие тени во мраке.

Алистер вздохнул:

— Тебе говорили, что у тебя совсем нет чувства юмора? Другой Страж на твоём месте катался бы по полу от смеха, а уж если бы здесь был Дункан… В общем, если тебе так интересно, то я бастард. Моя мать служила в замке Редкиф и умерла, когда я был совсем маленьким. Я остался один, а эрл Эамон взял меня к себе. Дал кров и стол. Впрочем, если тебе думается, что я рос как сын эрла, ты ошибаешься. Я работал на конюшне и спал с собаками.

Так он серьёзно насчёт собак?

— Он тебе дорог, да? Эрл Эамон?

— Конечно, он ведь был добр ко мне, хотя причин для этого не было. Теперь-то я не виню его за то, что он отдал меня в церковь. Хотя тогда обвинял на чём свет стоит, орал как дитя малое, — Алистер подобрал с земли камешек и бросил его в костёр. — Правда я и был тогда дитя, так что вряд ли его это удивило.

— Но почему он отправил тебя в церковь?

— Прошло время, и эрл женился на молодой орлесианке. Король и прочие из высшего света этого не одобрили, потому что слишком свежа была в памяти недавняя война, но Эамон любил эту женщину. Вокруг меня же в тот момент снова поднялись слухи, будто я незаконнорождённый сын эрла. Это, конечно, была неправда, но такое болтали. Эрлу было всё равно, а вот новой эрлессе — нет. Так что, когда мне исполнилось десять, мне велели собрать вещички и отправили в ближайший монастырь. Эрлесса к тому моменту сделала всё, чтобы жизнь в замке мне опостылела.

— Это так грустно. Я… сочувствую тебе, — участливо сказала Элисса.

— Серьёзно? Сейчас я понимаю, что для эрлессы и её будущих детей я был угрозой, так что теперь ни в чём её не виню, но тогда упрямился, — Алистер потёр шею и почувствовал там цепочку с подвеской Посвящения. — У меня как-то был амулет со священным символом Андрасте — единственная вещь, которая осталась от матери. Когда меня отсылали из замка, я был так зол, что сорвал с себя амулет и разбил его об стену. Это было так глупо! — ещё один камешек с размаху полетел в огонь. — Эрл несколько раз приезжал в монастырь проведать меня, но я был в такой обиде, что ни разу к нему не вышел. В конце концов, он перестал приезжать.

— Тогда хорошо, что мы идём к нему. Вы сможете поговорить.

— Думаешь? Мне кажется, всё это уже таким быльём поросло.

— Просто скажи, что рад видеть его. Это… ценно.

— Да? — Алистер поднял глаза на Элиссу. — Может быть, ты и права.

Больше они в тот день не говорили. Элисса лежала спиной к огню и гладила медальон с семейным портретом на ладони вдали от посторонних глаз. Алистеру не спалось. Завтра они должны прибыть в Редклиф, где прошло его детство. Он посмотрел на Элиссу.

Стоит сказать ей… или нет?

Он закрыл глаза, пытаясь заснуть, пока не ощутил над собой горячее дыхание. Чейз навис над его лицом, высунув язык.

— Ты чего? Ты разве не должен нас охранять? — пробурчал Алистер, вытирая со своей щеки собачью слюну.

Мабари склонил голову и продолжал смотреть своими маленькими медно-золотистыми глазками.

— Твоя хозяйка говорит, что ты умный, но ты хоть знаешь, что у нас тут творится? Мор! Гражданская война! Интересно, что из всего этого тебе понятно? — с умным видом вещал Алистер, а Чейз в любопытстве склонил голову на другой бок. — Всем суждено сыграть особую великую роль. Даже тебе. Ты охраняешь одного из самых… — мабари принялся прыгать на месте и вилять коротеньким хвостиком. — Что? Ты поиграть хочешь? Я же ещё не договорил. Почему даже пёс не хочет меня выслушать?

Алистер услышал короткий вдох, а затем прерывистое дыхание. Он обернулся к Элиссе — она снова металась во сне. Алистер даже порадовался, что не успел заснуть. Порой архидемон врывался и в его сон, хотя Страж уже научился отгораживаться от его шёпота, но во время Мора всё было иначе. Алистер даже представить не мог, каково ей сейчас.

Чейз улёгся возле хозяйки и жалобно поскуливал, не зная, как помочь. Алистер подошёл к ней, присел рядом и стал легонько гладить её по плечу. Дункан говорил, что во сне можно почувствовать прикосновение, и оно становится связью с реальностью, путеводной нитью из темноты. Алистер не знал, правда ли это, но через несколько минут Элисса успокоилась и тихо засопела. Страж мельком глянул на раскрытый медальон, выпавший из её ладони, закрыл его и вложил ей в руку.

Теперь он смог спокойно заснуть.

* * *

Логэйн стоял у разожжённого камина и задумчиво крутил в руках серебряный кубок с вином. После Собрания земель многие аристократы разъехались по своим владениям с неопределёнными мотивами, другие же открыто выступили против него. Логэйн не ожидал, что будет легко. Однако никто, кроме него, не способен победить орду порождений тьмы и спасти Ферелден. Всем придётся это признать, а тех, кто не признает, Логэйн заставит.

В дверь постучали. Скорее из вежливости, так как она была приоткрыта. В комнату вошёл Рендон Хоу и поклонился.

— Сир, я принёс новости. Банны требуют, чтобы вы отказались от регентства. Похоже, гражданская война неизбежна, несмотря на нашествие порождений тьмы. Жаль.

Логэйн это уже знал, у него повсюду глаза и уши. Тэйрн смотрел сквозь пальцы на преступления Хоу и назначил его своим советником, потому что стремление этого человека к власти неоспоримо, и ради неё он сделает, что угодно — убьёт даже лучшего друга. Однако с Логэйном ему не справится. Пусть эта змея жалит его врагов, пока Логэйн Мак-Тир её использует.

— Ещё кое-что, сир. Похоже, в битве при Остагаре погибли не все Серые Стражи. Не знаю, как, но они наверняка будут действовать против вас.

Так всё же те двое.

— Я нашёл способ, — продолжал Хоу, — уладить это дело. С вашего позволения.

Эрл жестом пригласил в комнату гостя — молодого эльфа в кожаной броне и изогнутыми кинжалами на поясе.

— Антиванские Вороны приветствуют вас, — поклонился он.

— Убийца? — изогнул бровь Логэйн.

— Наши враги — Серые Стражи. Для борьбы с ними нужны лучшие.

— И самые дорогие, — с усмешкой вставил эльф.

Опуститься до того, чтобы подсылать убийцу к тем, кто ныне даже беспомощен против него. Но что если они помешают? Логэйн уже и так далеко зашёл. Ещё один грех не утяжелит его ношу.

— Просто сделай так, чтоб они исчезли, — бросил он через плечо и одним большим глотком допил вино.

Назад пути нет.