Dragon Age: Серый Страж (джен)

Ряды големов выстроились вдоль тропы и замерли как безмолвные солдаты на тех же местах, где и стояли раньше. Отряд Стражей прошёл через рукотворные ворота в большую пещеру, залитую светом лавовой реки и множества бирюзовых лириумных жил, паутиной пробегающих по полу, стенам и потолку.

В конце тропы ждал огромный голем из стали и с приближением Стражей задумчиво наклонил голову. В отличие от Шейлы, в его теле не было ни одного кристалла, зато по кромке ворота и запястьям пробегала затейливая вязь гномьих рун, не светившихся волшебным светом. Единственной примечательной деталью были размер в полтора человеческих роста и мощное телосложение. Если бы голем не двигался, его можно было бы принять за обычную стальную статую, какими гномы украшали свои залы. Но он был живой.

— Меня зовут Каридин, — тут же представился он остальным и посмотрел пустыми щёлочками-глазницами на Шейлу.

— Каридин? Совершенный кузнец? Живой? Как это возможно? — встрепенулась Шейла. — Вы знаете меня? Это вы создали меня и дали мне имя?

Плечи Каридина тяжело опустились, как если бы он вздохнул.

— А ты уже всё забыла? Я был тем, кто придал тебе форму голема, но раньше ты была гномом… таким же, как и я.

— Гномом? — Шейла с сомнением посмотрела на низкорослую фигурку Огрена и приподняла бы бровь, если бы та у неё была.

— Да, лучшей воительницей короля Валтора и единственной женщиной, согласившейся на эксперимент. Ты была одной из самых преданных, Шейла, и осталась со мной, когда король приказал превратить в голема меня.

— Я не помню!

— Прошло много лет, — Каридин оглянулся на ряды стоящих големов, которые не смели без приказа шелохнуться и давно не помнили, кем они были раньше. В почти механическом голосе Каридина проступила грусть. — Многие забыли. Но у тебя, Шейла, всегда была сильная воля. Ты шла вперёд там, где другие отступали. За это я всегда тебя уважал.

— Я не понимаю, — помотала головой голем. — Вы говорите о вещах, которых я не помню. Вы сказали, вы сделали из меня голема? На Наковальне Пустоты?

— Да… на этой самой.

Каридин обернулся и посмотрел на вершину выступа — там, над огненной рекой, высилась Наковальня. Если бы к ней не тянулись лириумные жилы и не светились по всей поверхности руны, она выглядела бы самой обычной наковальней, но было в ней что-то такое, что при долгом рассмотрении вынуждало отводить взгляд и закрывать уши. Горна рядом не было, лишь стекающий вниз лавовый ручей, и несколько инструментов. Здесь давно ничего не ковали, но Наковальня Пустоты продолжала поблёскивать голубоватым светом без единой пылинки на поверхности.

— Никакое искусство не способно вдохнуть в металл и камень искру жизни, — пояснил Каридин. — Чтобы голем ожил, кто-то должен был ему эту жизнь отдать.

— Жутковато, — поёжился Алистер, — и так похоже на магию крови.

— Многие отдавали свои жизни добровольно ради защиты своего народа, но королю Валтору было всё мало. Когда я отказался насильно делать големов из неприкасаемых и его политических противников, король приказал отправить на Наковальню меня. С тех пор я многое понял и теперь уверен, что более ни одна жизнь не должна быть принесена в жерву ради Наковальни Пустоты. — Каридин, казалось, о чём-то ненадолго задумался, а потом вдруг обратился к остальным. — Чужеземцы, я создал Наковальню и знаю способ её уничтожить… но голем не может причинить ей вред, поэтому…

— Нет! — раздался почти звериный рык, в пещеру вбежала гномка и крепко сжала булаву, готовая драться. — Наковальня моя! Никто её у меня не отнимет!

У Огрена тут же округлились глаза.

— Что б у меня зад облез! Да что б я эльфом стал! Бранка? Святой Камень, я еле тебя узнал.

Бранка никогда не следила за своей внешностью, но, несмотря на её вечно раскрасневшееся от работы в кузнице лицо, раньше её даже можно было назвать миловидной. Теперь её лицо постарело и осунулось, почти посерело, как окружающие камни, под глазами залегли мешки, а черты отталкивали.

Бранка вовсе не бросилась в объятия мужа и даже не опустила оружие, а лишь презрительно фыркнула.

— Огрен, значит ты таки нашёл путь сюда. Значит, и отсюда найдёшь. Мне нужна только Наковальня.

— Вот это да, — развёл руками Алистер. — Искали одну Совершенную, а у нас тут двое оказалось, и оба чокнутые.

— Что с тобой сотворило это место, — пробомотал с укоризной Огрен, глядя на жену. — Я помню девочку, с которой поговоришь чуток, и уже видишь всю её прелесть. А ты кто?

— Я ваша Совершенная, — подняла подбородок Бранка, словно все окружающие были для неё не более, чем пыль. — А теперь отойдите от Наковальни. Она моя.

Элисса на миг растерялась. Такого исхода событий никто не мог ожидать.

— Нам не нужна Наковальня. Мы как Серые Стражи пришли сюда, чтобы кто-нибудь из Совершенных помог Ассамблее избрать короля Орзаммара и дать нам армию для борьбы с Мором, — осторожно пояснила она.

— А, Эндрин умер? — пренебрежительно отозвалась Бранка. — Он, вроде, и при мне на ладан дышал. Я скажу вам то же, что и тем, кто думает, будто я могу сотворить им короля: если Ассамблея посадит на трон пьяного нага, мне будет всё равно! Что король, когда у нас будет Наковальня Пустоты! С ней мы сможем выковать целую армию бессмертных солдат и вернуть могущество нашей империи!

— Нет, Наковальню нельзя использовать! Только не такой ценой, — решительно выступил вперёд Каридин.

— Да уж, цена так себе… пожалуй, даже для Мора, — заметил Алистер и посмотрел на Элиссу, но она отвела взгляд.

— Я за Каридина, — без сомнений заявила Шейла, и её глаза опасно засветились.

Огрен снова попытался вразумить жену.

— Бранка, ты испорченная жестокая дрянь. Ты так зациклилась на этой железке, что даже не видишь, что потеряла ради неё. Не думай, будто мы не знаем, что ты сотворила со всем Домом.

— Они все поклялись мне в верности и отдали за меня свои жизни, как и обещали, — парировала Бранка. — Дайте мне Наковальню, и я изберу того, кто вам нужен. У вас будет армия големов, которая выступит против Мора.

— Элисса? — тронул её за руку Алистер, и она повернулась к нему.

— Помнишь, в храме Андрасте Колгрим тоже предлагал помощь против Мора?

— Ты отказалась.

— Да. Это было легко, потому что на деле он бы и не смог нам помочь, даже если бы мы приняли его цену. Морриган тогда разозлилась на меня из-за того, что я слишком выбираю средства в то время, как победа над Мором важнее любых средств. Мы видели орду и… Алистер, скажи, это правда, что Серые Стражи сжигали захваченные деревни, чтобы спасти другие?

Алистер вдруг понял, к чему клонит Элисса, опустил голову и не стал отрицать:

— Дункан рассказывал, что да.

— Ты бы смог?

Алистер глубоко задумался. Обречь на смерть многих, чтобы спасти ещё больше. Так всегда поступали Серые Стражи. Это тёмная сторона их долга была известна немногим и тяготила. Можно ли принять такую цену? Должна ли она быть уплачена, чтобы спасти мир от Мора? Весь путь с начала похода им с Элиссой удавалось не сходить с пути совести. Должны ли они сейчас?..

Алистер пошаркал сапогом каменную пыль и в конце концов ответил честно:

— Не знаю… нет, наверное.

Элисса обернулась на поблёскивающую вдалеке Наковальню и посмотрела на Бранку.

— И я не могу.

Остановить Мор — долг Серых Стражей. Но они ведь не только Стражи, они — люди с душой и сердцем. Для кого они спасают этот мир? Если после Мора другие продолжат страдать из-за их решений, то для чего это было? Мор — не единственная беда и гибель этого мира.

Элисса знала, что правильно, но решать трудно. Поступать правильно и поступать практично — такие отличные друг от друга вещи. С каждым разом решения Стражей становились всё более неоднозначными. Это не пугало, но оседало на плечах всё тяжелевшей ношей.

Алистер не спорил. Он изначально решил, что не стоит становиться чудовищами, подобными порождениям тьмы и тем, кто бросает свою семью и подчинённых им на съедение. Решить это для себя было легко. Но постепенно Алистер начинал понимать Элиссу, видеть, что она мыслила глубже… и оттого всегда больше страдала от принятых решений. Как он мог раньше всё взваливать на неё? Как тяжело ей было все эти месяцы?

Хотя муки выбора Элиссы передались и ему, Алистер попытался сказать как можно увереннее:

— Мы уничтожим Наковальню. Пусть мы не можем да и не обязаны думать обо всех угрозах для мира, но, по крайней мере здесь и сейчас можем предотвратить одну. А уж с Мором мы как-нибудь разберёмся с помощью других армий. Ради этого мы не должны насильно отправлять на смерть ни гномов, ни людей. Серые Стражи их защищают.

Пусть в глазах других и его собственных это будет его решение. Алистера. Он уже понял, что Элисса думает так же и сказала бы то же, а потом снова мучила бы себя сомнениями. В этот раз Алистер возьмёт их на себя… и колдунья опять налетит с упрёками и недовольством, но пусть на него, а не её.

Элисса кивнула.

— Наковальню нельзя использовать. Только не такой ценой. Прости, Огрен.

— Может, хоть ненадолго отдашь? — попросил гном. — Посмотри на Бранку. Она же явно не в себе. Может, если она эту железку получит, то успокоится, и мы сможем поговорить?

— Она намеренно погубила столько родичей, что я не поверю, будто она сможет использовать Наковальню во благо. На такой риск мы не пойдём, — без эмоций ответила Элисса.

— Раз так, я сама заберу Наковальню! — заявила Бранка и достала из походного мешка за спиной покрытый рунами жезл.

Он внезапно засветился, и Каридин вдруг упёрся ногами в пол, словно его тянула вперёд непреодолимая сила, и он изо всех сил старался остаться на месте. Другие големы начали двигаться и угрожающе зарычали на отряд Стражей.

— Что ты на это скажешь, Каридин? Ты не единственный мастер-кузнец на свете!

— Жезл управления! — в ужасе воскликнул Каридин. — Друзья, помогите мне! — обратился он то ли к Стражам, то ли к другим големам.

Из последних сил и воли он дотянулся сознанием до некоторых из них и призвал на помощь как их создатель. Иные не смогли противиться жезлу, другие встали на защиту Каридина, и своды пещеры сотрясли тяжёлые удары каменных гигантов.

Пыль, веками копившаяся в пещере, вздыбилась. И без того душный густой воздух стал нестерпимым. Серые Стражи закашлялись и обнажили оружие, но сил на новую битву у них уже не было, они лишь могли отвлекать на себя внимание враждебных големов, пока друзья Каридина загоняли противников на край выступа и сбрасывали их в лаву, других вбивали в стену и заваливали камнями, и били, били, пока тела големов не крошились и не ломались под ударами таких же бессмертных, как они сами.

Шейла изо всех сил защищала Каридина, который так и держался, чтобы не обратиться против своих соратников. Против шести враждебных големов у него было только четыре каменных защитника, и Шейла намеревалась стать полноправной пятой, как когда-то в давние времена, память о которых смутно начала проступать во время боя.

Шейла была на две-три головы ниже своих врагов, потому что маг её уменьшил, но магические кристаллы давали ей силы обжигать и охлаждать противников, усиливали её удары, и, испуская волны энергии, голем ревела так, что с потолка падали камни.

Огрен кинулся к Бранке, как только начался бой, и едва отскочил от нацеленного ему в голову удара булавой.

— Чокнутая баба. Смотри, куда бьёшь! — возмутился он, но Бранка продолжала атаковать так, будто собиралась убить его и всех, кто встанет на её пути. Она никогда не была воином, но два года на Глубинных тропах закалили её, а сильные руки, привыкшие к тяжёлому молоту, били с большой мощью.

Огрен сдерживался, хотя даже бои на Испытаниях до первой крови, не выматывали его так, как сейчас. Он не мог выпустить ярость, чтобы не убить Бранку, не мог перенаправить мощь её ударов на неё саму, иначе она сломает себе челюсть. Он мог лишь обороняться и продолжать взывать к рассудку той, кто давно рассудок потерял.

Очередное столкновение двух големов сотрясло своды пещеры. Каменная пыль и крошка осели вниз. Элиссу царапнул по щеке осколок. Алистеру на плечо упал булыжник и повредил его, Страж выронил щит и больше не смог поднять. К тому времени големов Бранки осталось двое. Одного Шейла с размаху пнула, и её союзник столкнул его с края. Последний голем попытался напасть на Каридина, но Элисса отвлекла его ударом во фланг. Голем обернулся и махнул рукой — Кусланд отбросило на другой конец пещеры. Подоспевшая Шейла ударом снизу двинула врагу по каменной челюсти, тот пошатнулся и, не удержавшись на краю, упал в огненную реку.

Оставалась только Бранка. Она наступала на Огрена с яростью медведицы. Гном, измотанный предыдущими битвами и необходимостью сдерживаться, начал сдавать. Булава вскользь попала по его шлему, из-за чего у Огрена зазвенело в ушах, и он потерял ориентацию. Затем что-то резко сбило его с ног, и, когда, он снова смог сфокусировать зрение, Бранка занесла над нам оружие, чтобы разбить его голову, как орех.

Булава успела опуститься вниз на пару дюймов, когда сильверитовый клинок насквозь пробил доспехи и плоть Бранки. Оружие выпало у той из рук, Совершенная завалилась назад, обагрив под собой камни, и в последний раз протянула руку туда, где поблёскивала Наковальня.

Так близко…

Бранка закрыла глаза и затихла навсегда.

Элисса стояла над ней с окровавленным мечом. Пот и грязь текли по её лицу, и Кусланд едва держалась на уставших и больных от ударов о камни ногах. Она неуверенно посмотрела на Огрена, но тот даже не взглянул в её сторону, а лишь тяжело вздохнул над телом Бранки.

— Вот дурная баба, — тихо посетовал он. — Так и знал, что эта Наковальня её погубит. Эх…

Каридин освободился от контроля и поднялся. Шейла подобрала жезл управления недалеко от тела Бранки и с размаху забросила в лаву. Кроме неё и Каридина, остался только один голем, который, едва битва кончилась, снова безмолвно застыл в стороне. Живым он давно не был.

Каридин посмотрел на него, затем на Бранку.

— Ещё одна жертва Наковальни Пустоты. Как бы я хотел, чтобы об этом умолчали летописцы. Но цену победы им стоит узнать. Надеюсь, вы расскажете им за меня.

— Что вы теперь будете делать? — спросила Элисса.

— Я слишком пережил свой век. Когда Наковальня будет уничтожена, то я смогу, наконец, обрести покой.

— Мы уничтожим Наковальню, как и договаривались.

— Благодарю вас. Нужно отсечь её от лириумных жил, что питают её мощь, и разбить руны. Сама Наковальня из обычной стали. Полагаю, ваше оружие с этим справится. Но прежде могу ли я что-нибудь сделать для вас в благодарность за помощь?

Элисса не знала. Если она заявит перед Ассамблеей, что нашла исчезнувшего тысячу лет назад Совершенного, её поднимут на смех. Но они могли бы представить им тело Бранки, вот только правда о ней… Элисса не хотела её убивать. Удар словно сам достиг цели, едва Элисса увидела, что Огрен в опасности… Может, Бранка и заслужила, но как это воспримет тот, кто эти годы так стремился отыскать её живой.

— Огрен, как ты думаешь?

Элисса боялась, что он будет винить её в смерти жены, но Огрен, похоже, вовсе этого делать не собирался. Он не слепой и видел, что Бранка всерьёз собиралась его убить.

— Ну, Бранку-то уже не оживишь, — вздохнул гном. — Может, сделать из неё голема?

— Я бы не стал этого делать, даже если бы мог, — ответил Каридин.

— Да, не подумал. Мне тогда ничего не надо. Что ни попроси, всё будет напоминать… вот об этом. — Огрен развёл руками и посмотрел на Стражей. — Нам же ещё надо как-то утрясти дело с выборами, да?

Каридин понимающе кивнул. Он во всей мере понимал, насколько опасен Мор, и как важно в победе участие гномов. Когда-то он создал Наковальню, чтобы остановить Мор, и это принесло вреда не меньше, чем пользы. Теперь настала пора действовать по-другому.

— Слово Совершенного — закон для Ассамблеи, — начал Каридин. — Я выкую корону для нового короля Орзаммара. Отдайте её тому, кому считаете нужным. Не хочу знать ни их имён, ни то, кто они такие. Я и так слишком пережил своё время.

Стальной голем направился к Наковальне и взялся за лежавший там с незапамятных времён молот. Ржавчина изъела его насквозь, и тогда Каридин отодрал свой наплечник, металл которого сохранила от времени заговорённая рунная вязь, и ржавым молотом кое-как выковал для себя новый. Он попросил оставшегося голема сходить к золотой жиле, которую они за века обнаружили в этих глубоких тоннелях, и добыть золото для короны.

Пока они работали, Огрен угрюмо древними инструментами выдалбливал в камне могилу для Бранки, а после похорон долго что-то ворчал над ней и вздыхал. Шейла разговаривала у Наковальни с Каридином. Серые Стражи занимались своими ранами. Они выпили остатки целительных зелий, что было, безусловно, мало для их повреждений, но Элисса оставила немного и для Огрена.

Спустя несколько часов корона Орзаммара была готова — массивная, тяжёлая как шлем, и могучая как сам народ гномов. «Конец раздорам» аккуратно выбил на древнем гномьем языке Каридин прямо под печатью, которая должна была подтвердить подлинность короны и личность мастера. На этом его долг перед миром живых был окончен.

Элисса хотела дотронуться по лириумной жилы, напоминавшей древесный корень, но Огрен тут же её одёрнул.

— С ума сошла, Страж? Сырой лириум даже гномы вот так не хватают!

Он замахнулся секирой и несколько раз ударил в одно и то же место лириумной жилы, отсекая её. Потом проделал то же самое с другими, Алистер ему помогал, пока Наковальня не перестала светиться, а руны не потемнели. Это заняло у них много сил. У Алистера всё ещё болело плечо. Элисса вызвалась сама расколоть Наковальню. Алистер передал ей меч Дункана.

— Возьми. Драконья кость покрепче.

Так медленно и по кусочку Наковальня исчезла в огне. На прежнем месте остались лишь пыль и осколки. Каридин кивнул на это и подошёл к краю выступа.

— Вы всё-таки собираетесь уйти? — в который раз глухо спросила Шейла.

— Собираюсь. В моей жизни была только одна цель — поручиться, что больше Наковальней не воспользуется никто. Теперь она достигнута. Всем нам выпадает свой срок, Шейла. Желаю тебе самой решить, когда придёт твой. А вы, чужеземцы. Я бесконечно вам благодарен. Атраст нал тунша… пускай вы всегда отыщете свой путь во тьме.

Совершенный Каридин раскинул руки и спрыгнул в огненную реку, исчезнув навсегда.

* * *

Когда Кардол, командир отряда из Легиона Мёртвых, увидел у ворот Боннамара Серых Стражей, то не поверил своим глазам. Побиты они были изрядно, как и Огрен, да и выглядели так, словно вот-вот упадут без чувств, но все были живы. А когда Страж показала Кардолу выкованную рукой самого Совершенного корону, он и вовсе помянул Камень всеми приличными и не очень словами удивления.

Страж только устало спрятала корону обратно в походный мешок и обратилась к командиру отряда тем тоном, с каким обычно отдают распоряжения.

— Проводите нас, пожалуйста, в Ассамблею. Скоро будет избран король Орзаммара.

* * *

Белен Эдукан стоял на возвышении в стороне от трона и в раздражении стучал облачёнными в сталь пальцами по рукояти меча. Его лицо при этом выражало уверенное спокойствие.

Деширы слишком долго собираются.

Белен со свитой прибыл в Зал Ассамблеи раньше всех и объявил начало собрания, после чего озадаченному Банделору пришлось отправить всем деширам приглашение срочно явиться в Ассамблею. Принц Эдукан уже пытался собрать их раньше и решить вопрос, пока не вернулись Серые Стражи, если они ещё живы, но нескольким деширам постоянно что-то мешало прийти.

Голосование должно было сдвинуться с мёртвой точки сегодня, и Белен сделал всё, чтобы это случилось в его пользу.

Он уже жалел, что первым не принял у себя Серых Стражей, а из-за нападения группы фанатиков навсегда потерял возможность заручиться их поддержкой. После этого Белену пришлось изрядно постараться, чтобы уничтожить репутацию Харроумонта, а выбор Серых Стражей назвать неразумным и даже необдуманным. Учитывая молодость Стражей, Белен решил, что они недавно вступили в орден, потому постарался представить их как можно более неопытными в политических вопросах, притом не делая акцента на их возрасте.

Ведь Белен Эдукан и сам был молод. Двое старших братьев сводили вероятность его воцарения к нулю, а их тень постоянно нависала над ним и мешала отцу и всему Орзаммару увидеть его настоящие таланты. После смерти короля Эндрина Белен открыто заявил, что Орзаммару нужны перемены. Гномий город загнивал, закрывшись от мира. Такими темпами он скоро превратится в закостенелый в своих традицих Кэл Шарок. Но даже если король захочет перемен, обрюзгшая на своём богатстве и власти Ассамблея ему не позволит. Потому власть деширов должна быть уменьшена или вовсе сведена на нет, и Белену выпал прекрасный для этого повод — Мор. Армией распоряжается король, и во время Мора никакая Ассамблея не посмеет перечить, что бы король с войсками ни делал.

Власть в одних руках, его руках — было давней мечтой Белена, и ради неё он бросил в огонь собственных братьев и бросил в огонь Орзаммар… ради блага самого города.

Но отец перед смертью жестоко отомстил Белену, назначив наследником Пирала Харроумонта, у которого появилось неожиданно много сторонников из уважения к воле последнего короля.

Отец никогда меня не замечал, — незаметно вздохнул в светлую бороду Белен. — Отец был, как и все они, слеп. Орзаммару пора измениться, и к изменениям его поведу я. Любой ценой.

Подкуп. Клевета. Взятки. Лжесвидельства. Угрозы. Заказные убийства. Такова цена прогресса. Хороший король не обязан быть хорошим гномом. Хороший король — это сильный король. Несгибаемый ни перед кем и ни перед чем — даже перед моральными принципами, и особенно перед врагами.

Белен повернул голову вправо, где стоял его оппонент Харроумонт и заложил старческие руки за спину. Поддержка Серых Стражей дала ему много сил, но как долго такой король протянет? После Мора Ассамблея сожрёт его живьём и не подавится.

Я единственный, кто поведёт Орзаммар по верному пути.

Белен был в этом убеждён и сосредоточен на своей цели. Лишь иногда мысли возвращались во дворец, где его ждала любимая Рика с новорождённым сыном на руках.

Сегодня. Всё или ничего.

Лорды и леди наконец-то расселись каждый на подобающем ему или ей месте. Банделор начал традиционную речь открытия заседания. Белен закатил глаза. Такими темпами они и до вечера не начнут. Кучка деширов, не особенно слушая, тут же начала шептаться и коситься с одного кандидата на другого.

Белену давно доложили, что соратники Стражей разворошили в Орзаммаре гнездо Хартии, и Харроумонт пустил это себе в заслугу. Досадно. Ведь Белен сам хотел рано или поздно прижать Хартию и стать в глазах народа героем, освободившим город от преступников. Но придётся довольствовать тем, что есть. По приказу Белена в вещи главаря Хартии подкинули подложный документ о связи Хартии с Харроумонтом, но этот хитрый лис использовал документ, чтобы обвинить Белена во лжи и грязных методах. Не зря он ещё жив и пользуется таким влиянием. Харроумонт умеет вести политические игры.

Старшина Банделор по традиции начал снова объяснять правила голосования.

Белен станет сегодня королём и сделает это до того, как вернётся с Глубинных троп последний козырь Харроумонта… если вернётся. Принц мельком глянул на выход. Возле дверей собрались все соратники Стражей и напряжённо ждали начала действа.

Они больше не смогут мне помешать.

Когда Банделор закончил, начались дебаты каждой из сторон. Снова вспомнили про законы на рассмотрении, которые не смогли разгрести в прошлые разы и снова отложили их на потом. Затем опять принялись мериться длиной бороды и родословной, перекидываться колкостями, ненавязчивыми оскорблениями, отчего Белен вконец потерял терпение.

— Довольно! — прервал он словесные расшаркивания Ассамблеи, он и так ждал слишком долго. Все затихли и обернулись на него. — Сколько мы ещё будем тратить время? Со смерти моего отца прошло больше месяца, и у него остался только один сын — наследник трона Эдуканов.

— Твой отец на смертном одре заставил меня поклясться, что ты не унаследуешь от него корону, — спокойно парировал Харроумонт.

— Я требую проголосовать прямо сейчас и решить, кто поведёт Орзаммар к процветанию.

Две трети голосов. Нужно только две трети голосов. Последние подарки и беседы с некоторыми деширами должны были повлиять на их лояльность Харроумонту. Как он ни старался, а обещанные сильным кандидатом богатства и власть способны поколебать чашу весов, если давить на неё достаточно долго.

В размышлениях и предвкушении о грядущем триумфе Белен не сразу заметил, как скрипнула дверь, и в зал вошёл стражник, ответственный за охрану ворот на Глубинные тропы. Банделор в это время призывал к порядку вновь раскричавшихся деширов, но громкий голос стражника заставил его и всех отвлечься.

— Прошу прощения, старшина. Но тут вернулись Серые Стражи.

По Ассамблее прокатился удивлённый отклик, начались переглядывания и перешёптывания. Казалось, за последнюю неделю все уже забыли про присутствие Стражей, но только не Банделор, который тут же велел их пригласить.

Измотанный вид Стражей в доспехах, густо забрызганных кровью, вынудили всех деширов притихнуть.

— С возвращением, Серые Стражи. Какие вести вы принесли? — обратился к ним Харроумонт.

— Мы принесли корону, выкованную Совершенным Каридином на Наковальне Пустоты, — объявила женщина-Страж, и от её слов в Ассамблее от замешательства воцарилась такая тишина, что можно было услышать и падение шпильки.

— Тысячу лет назад Каридин был заключён в тело голема. Страж даровала ему милость, которой он жаждал, освободив и разрушив Наковальню Пустоты. Перед смертью Каридин выковал корону для нового короля Орзаммара, избранного самими предками! — пояснил никто иной как известный всем пьяница Огрен, вот только сейчас его речь и взгляд были твёрдыми, а на секире за спиной красноречиво засохла тёмная кровь.

— Это смешно! — тут же воскликнул Белен. — Как можно верить словам пьянчужки и Серых Стражей, купленных Харроумонтом?

Некоторые деширы согласно закивали, но Серый Страж достала могучую корону из чистого золота, совсем новую на вид и передала Банделору. Тот придирчиво её осмотрел и нащупал на обратной стороне высеченную надпись и печать.

— Эта корона действительно изготовлена Совершенным, — объявил он во всеуслышание. — Никто во всём Орзаммаре не смог бы подделать древнюю печать дома Ортан — печать самого Каридина. Скажи нам, Страж, кого избрал Каридин?

У Элиссы чуть дрогнули в удивлении брови. Она боялась, что придётся долго доказывать правдивость этой истории. Они даже сделали бумажную копию с каменной плиты со списком имён гномов, ставших големами, чтобы доказать, что были близко к истокам их зарождения, но Каридин позаботился обо всём и просил Стражей рассказать Орзаммару всю правду.

— Каридин дал право решить Серым Стражам.

— Нелепо! — снова воскликнул Белен, чувствуя, как ранее сложенный пазл рассыпается осколками. — Серые Стражи ничего о нас не знают. Как мог Совершенный доверить наземникам судьбу гномов? Это какой-то трюк!

— Вы обвиняете во лжи Серых Стражей, принц Белен? — холодно посмотрела Элисса.

Едва она переступила порог Орзаммара, то снова приняла на себя роль высокой гостьи, мнение которой имело немалый вес. Белен готов был ответить ей, но Банделор взмахнул руками.

— Хватит! Слишком долго мы вели бесплодные споры в этих стенах. Такова воля Совершенного. Выбор сделают Серые Стражи.

Элисса оглянулась на Алистера, и тот кивнул.

— Королём Орзаммара будет лорд Пирал Харроумонт.

Новая волна короткого возгласа прокатилась в рядах деширов, от которых в этот миг уже ничто не зависело.

— Да будет так, — объявил Банделор.

Деширы переглянулись и кивнули. Решение было принято. Так долго тянулся этот узел, что наконец развязался сам. Они выстроились в две линии от середины зала до ступенек к трону, и между ними под ритмичный стук десятков деширских посохов согласно традиции прошёл Харроумонт, и Банделор возложил на его голову корону.

— Да назовут тебя Хроники достойным, король Орзаммара.

— Нет! Я этого не потерплю! — послышалось со стороны трона.

Звук обнажаемых мечей. Испуганные крики одних. Проклятия других. Сталь схлестнулась со сталью. Несколько солдат и двое деширов были убиты. Принц Белен сражался до последнего. Всё, к чему он стремился, всё, о чём мечтал, рассыпалось в одно мгновение, утекло сквозь пальцы. Орзаммар не мог совершить такую ошибку. Белен сражался и остановился лишь тогда, когда чужой меч пронзил его тело, остриё показалось из спины и уронило на древние плиты Залов Ассамблеи его кровь. Остатки стражи Белена оказались либо убиты, либо арестованы королевскими стражниками, уже подчинёнными новому королю.

Ни Серые Стражи, ни их соратники не участвовали в смертельной потасовке, а лишь устало стояли в стороне, предоставив вопросы гномов им самим. Король был избран, и он был в безопасности и на их стороне.

Чейз попытался лизнуть засохшую багровым царапину на ладони Элиссы, но она тут же отдёрнула её и со слабой улыбкой потрепала пса меж ушей. Она запрещала ему лизать её осквернённую кровь. Чейз первым встретил Стражей в Орзаммаре. Несчастный мабари днями напролёт караулил у запертых ворот, и когда впереди повеяло знакомым запахом каддиса, задорно залаял на все Общинные залы.

Переполох, вызванный бунтом Белена, затих неожиданно быстро. Некоторые спрятавшиеся под столами деширы рискнули показать нос. Другие смахивали пятна чужой крови с одежды или вопили от собственной, решив вмешаться в драку и показать преданность Белену или новому королю Орзаммара. После смерти принца победившая сторона небрежно отряхнулась от пролитой крови, словно такое у них происходило каждый день, и, посчитав заседание закрытым, отправилась по домам готовиться к официальной присяге новому королю.

— Признаться, я даже не думал, что Белен ослушается воли Совершенного. Впрочем, его примеру последуют немногие, — рассудительно заметил Харроумонт. — Стражи, я ценю всё, что вы для меня сделали. Во всём этом мучительном деле вы действовали с неизменным благородством. С вашего разрешения я отправлюсь во дворец претворять в жизнь наши планы, а верные трону генералы немедленно начнут подготовку к походу наверх.

— Благодарим тебя, король Харроумонт, — ответил за Стражей Алистер. — Может быть, твоё правление станет для Орзаммара началом новой эпохи, и наши страны смогут вновь наладить дружеские отношения.

— Ух ты. Наш Алистер вдруг сам заговорил как король, — хихикнула Лелиана, отчего Алистер слегка смутился и больше не сказал ничего.

— Желаю вам удачи, Серые Стражи. Да будут суждены нам ещё четыреста лет мира!

Церемонии воцарения на троне и клятвы верности от Домов заняли три дня. После этого король Харроумонт уже официально объявил, что Орзаммар исполнит древний договор с Серыми Стражами и предоставит им войска для войны с Мором.

В тот день на улицах Орзаммара начались бурные обсуждения внезапных перемен, в Алмазных Залах же всё чаще звучали возмущения со стороны знати.

— Нет, вы слышали!

— Я не отпущу моих воинов сражаться наверху!

— Отпустите, — сухо отозвалась Элисса, которая стояла недалеко и с усталым видом слушала разговоры на улицах.

— С какой это стати? — насупились две знатные гномки.

За время пребывания в Орзаммаре, все эти пустословие и топтание на одном месте, когда Мор и архидемон набирают силу, уже выводили Элиссу из себя. Если бы только все видели то, что видели на Глубинных тропах Серые Стражи…

— С такой, что это приказ вашего короля и право Серых Стражей, которое даёт во время Мора древний договор с вашим народом.

— Почему мои воины должны умирать наверху под этим вашим небом? Их место у Камня!

— А вы считаете, что отсидитесь со своими воинами здесь, и они спасут вас, когда архидемон разорит поверхность? Не спасут, — гномки хотели возразить, Элисса перекрыла их голоса ещё более властным тоном. — И если доблестные воины Орзаммара отказываются соблюдать договор и повиноваться своему королю, тогда я обращусь к неприкасаемым. Они не хуже владеют оружием и будут рады возможности показать себя настоящими воинами.

— Не сравнивай касту воинов с этими отбросами!

— А почему нет? Мне неважно, в какой кузнице родился клинок, если он способен поразить врага. Легион Мёртвых уже присягнул делу Стражей, и выйдет сражаться с нами бок о бок… дело за вами.

Элисса не лгала. В день избрания Харроумонта на выходе из Ассамблеи Кардол её ждал. Он ещё раз восхитился боевым мастерством Стражей и поблагодарил за воцарившийся в Орзаммаре мир. Если бы не то, что сделали Серые Стражи в этом деле, Кардол бы вряд ли передумал, но теперь он решил, что за такими воинами можно последовать и в самый Мор.

— Ваши слова подкреплены мастерством и делом. Так и быть. Если наши жизни будут лучше потрачены для защиты Орзаммара наверху, быть по сему. Я передам вашу просьбу и приказ короля другим отрядам Легиона. Но после Мора мы вернёмся на Глубинные тропы. Не хочу потерять чувство Камня.

Это внушало надежду.

Все три дня церемоний соратники продолжали жить в поместье Харроумонта. Стражам после Глубинных троп нужно было время залечить раны, и помощь Винн была неоценима. За неделю на Глубинных тропах они почти забыли этот мягкий окутывающий теплом магический свет. О том, что случилось с друзьями за время отсутствия Стражей, Элисса предпочла пока не спрашивать. Хотя Лелиана готова была рассказать какую-то красочную историю, Элисса попросила её повременить и рухнула от усталости на кровать. Больше они этот разговор не заводили.

* * *

Алистер растирал мазью натёртые на Тропах мозоли на ногах. Сегодня их последняя ночь в Орзаммаре, а значит скоро снова начнутся бесконечные дороги и ночёвки под открытым небом. Впрочем, Алистер был безмерно рад снова оказаться не под толщей камня, а под чистым звёздным небом… чего не скажешь об Огрене.

Потеряв всё то, что держало его в Орзаммаре, рыжеусый гном выразил желание пойти со Стражами и «наподдать Мору». От его манер приличных дам в отряде передёргивало, но на Тропах он доказал, что способен постоять за себя перед порождениями тьмы. Элисса была не против. Кажется, она жалела гнома, хотя сам Огрен от её жалости скривился так, словно его тошнило. Потерю Бранки он пережил неожиданно быстро или просто делал вид, что отходчивый.

Внезапный стук в дверь поздно вечером Алистера удивил. Он отложил мазь и неуверенно пригласить войти. На пороге стояла Элисса. Она обхватила себя руками, и, казалось, её что-то очень тревожило.

— Что случилось? — с опаской спросил Алистер, уже сам начиная беспокоиться.

Элисса торопливо прошла внутрь и села на кровать рядом с ним.

— Мы едва не погибли на Глубинных тропах, — прямо сказала она и уставилась на испещренный геометрическими узорами пол. — Если бы Каридин не отозвал големов и не призвал их на помощь против Бранки, они бы убили нас.

Алистер не вполне понял, к чему она клонит. Они всегда в опасности с тех пор, как впервые покинули Остагар. Что теперь изменилось?

— Мы ведь живы.

— Нам повезло, — посмотрела на него Элисса. — Снова. Мы не должны рассчитывать на везение, Алистер. Если оба Серых Стража погибнут, погибнет и Ферелден. Мы не можем так больше рисковать.

— И не будем. В ближайшие пару лет меня на Глубинные тропы даже архидемон не затащит, — легкомысленно пожал плечами Страж.

— Алистер… если б всё было так, как мы хотим, — Элисса даже не улыбнулась шутке.

Страж резко посерьёзнел.

— Что ты предлагаешь? Разделиться? Ты будешь сидеть в безопасности, пока я рискую головой по подземельям?

— Нет, — ответила Элисса раньше, чем подумала.

— Вот и меня не проси, — тихо сказал Алистер и убрал с её шеи распущенные волосы.

— Тогда что нам делать? Нас всего двое… и ты ведь ещё будущий король Ферелдена и… — попыталась неловко оправдаться Элисса, но Алистер уже целовал её шею, давая понять, что никакого разговора на эту тему не получится.

— Не сегодня, — только ответил Страж и прильнул к её губам. — Не бойся. Мы оба живы.

Все её сомнения испарились. Элисса почувствала, что в этих объятьях и впрямь не боится ничего.

* * *

Утро в подземном городе наступало незаметно. Наземники часто теряли в нём счёт времени и порой опаздывали на свои встречи. Впрочем, наземников в Орзаммаре бывало немного.

Элисса незаметно выскользнула из комнаты Алистера, застёгивая предпоследнюю пуговицу на вороте рубашки, когда услышала красноречивое «Кхем-кхем» и увидела устремённый на неё взгляд хитрых серо-голубых глаз.

— Доброе утро, Лелиана, — смущённо поздоровалась Элисса.

— Ну? И как Алистер? — хитро улыбнулась она. — Хорошо, наверное, иначе бы не было у тебя такого счастливого вида только что.

— А?

— Не прикидывайся! Ты и он… эти долгие ночи… как оно было, а?

Элисса почувствовала, как краска заливает её лицо, и уже пожалела, что успела наспех собрать волосы.

— Лелиана, нам точно нужно это обсуждать?..

— О чём это вы тут? — выглянул из-за двери заспанный Алистер.

— Ни о чём! — вдруг отвернулась Элисса.

— О своём о девичьем, — невинно возвела глаза к потолку Лелиана.

— Я вам не верю, — сощурился Алистер, но видя, что Элисса готова провалиться под землю, то есть ещё ниже, чем сейчас, добавил, — но уточнять не стану.

Элисса пробормотала что-то вроде «Доброе утро, Алистер» и поспешила скрыться в своей комнате. Лелиана нагло похихикала прямо ему в глаза и тоже ушла. Алистер почесал затылок и подумал, какая Элисса милая, когда смущается, и как на самом деле легко вогнать её в краску. Интересно, что эта монахиня с тёмным прошлым ей тут наговорила? Уж с Алистером-то такое точно бы не прошло.

Страж широко зевнул и сделал несколько шагов по коридору.

— Алистер, с добрым утром, — мягко прошелестел голос чародейки.

— А, доброе утро, Винн.

— Я тут видела Элиссу в коридоре… похоже, вы с ней прямо-таки очень сблизились. Можно сказать, срослись.

— Это слегка преувеличенно, не находишь?

— Что ж. Теперь, когда вы настолько сблизились, тебе пришла пора узнать, откуда на самом деле берутся дети.

— Прошу прощения?