Тёмная королева Самайна (гет)

Примечания:

Не хотела выкладывать ничего до написания финала, но не выдержала)

Финис не находил себе места. Пытался работать, но, когда понял, что перечитывает письмо в восьмой раз, а смысл уловить не получается, вздохнул и со стуком захлопнул ноутбук. Может же он, в конце концов, заболеть… Сейчас все болеют и смотрят друг на друга со скрытой тревогой и подозрением.

Готовый рисунок Эмили висел на стене, наспех посаженный на двухсторонний скотч, — один угол выше другого. Стремительность и точность линий — как будто отражение их краткой и яркой встречи. Давно Финис не ощущал такого вдохновения, давно рука так уверенно не водила по листу, не боясь ошибиться. Совсем как в юности. А теперь этот рисунок — всё, что у него осталось. Другие Эмили унесла в потусторонний мир, впрочем их не жаль. Не нашёл Финис и детского рисунка своего племянника с Джеком-Сантой. Зато осталось совместное фото с Джеком…

Финис осознал, что смотрит в одну точку в центре портрета, только услышав знакомый лай. Не сразу сообразил, что́ это значит. А когда до него дошло, вскочил, опрокинув стул. Зиро! Он же исчез вскоре после ухода Эмили и ведьмы! А теперь как ни в чём ни бывало парит за окном.

Финис поспешно распахнул ставни. Зиро мог бы проникнуть и сквозь них, как путешествовал из одного мира в другой, но у них так было не принято. Умный пёсик!

Зиро залетел в комнату.

— Хороший мальчик! — Финис почувствовал почти такую же радость, как тогда, когда убедился, что потусторонний мир существует.

Но Зиро невидяще пролетел по комнате, петляя, как пьяный.

— Что с тобой?.. — опешил Финис. Он никогда не видел, чтобы призрак так себя вёл.

Зиро жалобно тявкнул. Финис коснулся его прохладной зыби. Бред, но, кажется, Зиро дрожал. Нос-тыковка неровно пульсировал, как в лихорадке. Щупальца тревоги скользнули по груди Финиса. Но вместе с тем — и волнующего предвкушения, такого, с каким мальчишки мечтают о приключениях. Мир за гранью не простился с ним?..

Финис провёл ладонью сквозь тело Зиро, и пальцы встретили какие-то крупинки. Что это? Финис сжал одну и поднёс к глазам. Какая-то трава… Зиро заскулил. Финис прищурился. Странно, что трава застревает в призраке…

— Знаешь, — проговорил он медленно, — мне кажется, тебя давно никто не вычёсывал.

И сам удивляясь нелепости происходящего, Финис взял со стола расчёску и в несколько движений вытащил из Зиро всё травянистые вкрапления.

— Лучше? — спросил он с улыбкой.

Зиро с воодушевлением тявкнул, и даже нос-тыковка засиял ярче. Хороший знак! Финис осторожно снял травинки с расчёски и сложил в ту самую колбу, которую в сердцах швырнула Эмили. Может, пригодится. Всё-таки привет из того мира…

— Ну, и что там с тобой произошло? — поинтересовался Финис у пёсика. Конечно, ответа он не ждал. Но ощущение внимательного собеседника Зиро умел создавать прекрасно.

А тот вдруг заволновался. Увидел на электрокамине фотографию Финиса с Джеком и испустил такой редкий для себя тоскливый вой. Прозрачные уши уныло повисли.

— С Джеком беда? — с тревогой спросил Финис.

Зиро крутанулся на месте и зарычал.

— А Эмили?..

Призрак вдруг попытался схватить Финиса за край свитера и устремился к выходу.

— Ты хочешь, чтобы я шёл за тобой? Туда?..

Но даже Джек много лет не мог попасть домой…

А Зиро вернулся к фото и подцепил его зубами. С совсем лёгкими предметами, сосредоточившись, он так сделать мог.

— Это что, пропуск? — недоверчиво усмехнулся Финис.

Но Зиро уже летел вниз. Финис медлил несколько секунд. Он знал, что́ оставляет здесь — привычную и опостылевшую, хоть и налаженную жизнь в одиночестве. А что встретит его там?.. Но точно что-то, чего он ещё не испытывал. Если он останется сейчас, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, это он тоже знал.

С собой — новый рисунок, фото, хэллоуинская колба, английская маска (вновь нажитый рефлекс)... Даже телефон остался лежать на столе. Там, куда его ведут, сети нет. И слава богу… Посомневавшись несколько секунд, Финис открыл потайной ящик и извлёк оттуда пистолет. Голливуд учит, что если выстрелить нежити прямо в голову...

Открытые Повелителем тыкв с той стороны порталы снова работали в полную силу. Пока никто больше не покусился на их энергию.

* * *

Хельгамина затихла, скукожившись на полу. Ни движения, ни звука — холодная и безжизненная, как каменная горгулья. Дикий взгляд серо-стальных глаз, и руки Эмили, пытавшейся утешить ведьму, разжались сами собой. Той не нужны её объятия. Она её ненавидит сейчас. Как и весь мир. Но не может же всё быть так…

Эмили кинулась к окну — почти упала на подоконник. Там, внизу, ветер шевелил обгоревшую одежду павших и заметал их листьями, создавая иллюзию жизни. Эмили смотрела долго. Вот сейчас, кто-то из них шевельнётся… Вздохнёт, откроет глаза… Или глазницы.

Не в силах выносить груз убывающей с каждой минутой надежды, Эмили тихонько взялась за обесточенный кабель. Никто её не остановил. И тогда она, ежесекундно рискуя сорваться в своём длинном, не предназначенном для такого платье, сползла вниз. Боль в ране туманила взгляд, и Эмили схватилась рукой за стену башни, чтобы прийти в себя. Можно было бы выйти через дверь, но она не хотела просить.

Сперва она подошла к Зельдаборн. С содроганием перевернула её на спину… И в ужасе отпрянула. Неведомая голубоватая энергия, выходившая из того гудящего шара, довершила то, что не успело сделать проклятие Баркиса. Ведьма… Наверное её бы не узнала даже сестра. Практически прах… Рассыпающийся от чужого дыхания.

От башни раздался пронзительный крик — это Хельгамина всё-таки встала и теперь летела к земле тем же путём, что и Эмили. И через три секунды она уже стояла рядом. Эмили отошла, давая возможность сёстрам проститься.

Она долго не решалась приблизиться к поверженному Повелителю тыкв. Неужели и он теперь только ещё сохранивший форму пепел?.. Эмили с трудом пересилила себя и тронула его за плечо. По крайней мере, оно было твёрдым. Джек лежал, разметав руки, и длинные почерневшие пальцы были хищно скрючены, словно ещё сжимали провод и запястье врага. Но череп смотрелся целым, его просто присы́пало землёй и вездесущими листьями! И Эмили, собравшись с духом, тихонько позвала:

— Джек… — Ничего. Она позвала громче: — Джек!

Он весь содрогнулся, словно выпуская из себя последние разряды.

"Салли" — услышала Эмили не то вздох, не то хрип. Конечно, а чего она ожидала? Наверное, последнее, о чём он думал до… Но по крайней мере, он жив, хотя ему досталось гораздо больше, чем несчастной Зельдаборн.

— Хорошо, что моя сестра погибла не зря. Хотя ей всё равно оставалось не больше пары дней. — Это Хельгамина подошла сзади, да так неслышно, что Эмили вздрогнула. Лицо единственной теперь ведьмы Хэллоуин-тауна походило на бесстрастную маску. Только несколько частичек пепла прилипло к щекам в тех местах, где они увлажнились.

— Вы… — несмело начала Эмили. — Я очень...

Хельгамина жестом оборвала её.

— Алхимик выжил.

Джек словно не слышал. Не сменил позы. Невозможно было понять, в сознании ли он или снова блуждает где-то за гранью потустороннего мира. Не распознать, куда направлен взгляд. Поэтому, когда он отчётливо произнёс: "Что бы ты выбрала: Рождество или День Святого Валентина? Я предлагаю Рождество!" — Эмили от неожиданности отдёрнула руку. Он улыбнулся — отстранённо и страшно. Эмили с ужасом смотрела на этот оскал. Ей вспомнилась Джуэл, которая день ото дня всё больше теряла разум… А Джек будто вернулся в прошлое, и злополучные годы стёрлись из его памяти.

Хельгамина опустилась на корточки и пощёлкала пальцами перед лицом Повелителя тыкв. Эмили ожидала худшего — на Джуэл она уже насмотрелась и убила не один час, пытаясь достучаться до потерявшей рассудок. Но взгляд Джека, на удивление, быстро обрёл осмысленность. Он вздрогнул ещё раз, очень сильно, согнул и разогнул застывшие пальцы. И прежде, чем он задал первый вопрос, Хельгамина чётко ответила, словно доложила:

— Где Салли, мы не знаем. Алхимик сбежал. Зельдаборн погибла.

Джек перевёл взгляд на Эмили, словно прося её опровергнуть жестокие слова. Эмили опустила глаза.

Джек прикрыл глазницы и ещё некоторое время лежал неподвижно, словно осмысливая всё, что тут произошло. Но когда попытался встать, то не упал, только покачнулся. И в первую очередь подошёл к тому месту, где лежала Зельдаборн.

Хотя та и любила последние дни порассуждать о пышных похоронах, на которых три аккордеона порвут, погребать здесь было практически нечего. Фигура постепенно теряла объём — ветер вымывал частички праха из одежды, унося их в далёкие края, играя и куражась.

— Может, донесёт до огнерождённого ясеня к Эостре… — прошептала рядом Хельгамина. Присела и взялась за остатки мантии. А потом тряхнула разлетающуюся материю изо всех сил — пепел взметнулся тёмным облаком и, оседлав ветер, полетел куда-то ввысь… Эмили показалось, что она видит очертания ведьмы на метле, которая на прощание махнула им рукой. Джек обнял Хельгамину за плечи, но она и тут не дрогнула — осталась стоять, прямая и словно закаменевшая, с сухими глазами и тонкой линией сжатых губ.

Они постояли ещё немного, осознавая, всё ещё не веря. Эмили понемногу начала дрожать. От холода, от потрясения, от вновь разнывшейся раны…Она общалась с Зельдаборн немного, но погибшая ведьма успела занять в небьющемся сердце тёплый уголок… Как и Джуэл, о которой опять все забыли. Только неуклюжее существо Гарик иногда стирало испарину с её бледного широкого лба.

Джек так и стоял с Хельгаминой, и Эмили даже начала подозревать, но он держится за неё, чтобы не упасть. Растрёпанные и обгоревшие фалды его фрака развевались на ветру, как паруса корабля-призрака. Эмили хотелось вернуться в башню, спрятаться от ветра, но почтительная благодарность заставляла стоять рядом с хэллоуинцами. Это же за ней, седьмой невестой, пришёл сюда Баркис! И конечно, добился бы своего, если бы не самоотверженность Джека и Зельдаборн. Сообразительность Дока. Помощь Хельгамины. Снова хэллоуинцы рисковали из-за неё, хотя она им вроде бы чужая. А теперь… Эмили заставила себя посмотреть на пепелище, где лежала Зельдаборн, на чёрные пальцы Джека (он лишь чудом остался жив!), на окно лаборатории, где мучилась лишившаяся личности Джуэл… И отданное ребро показалось ничтожной мелочью. Эмили готова была… Но что она может сделать? Такая жалкая и беспомощная, что это её постоянно приходится спасать… И уже не против изворотливого, но вполне обычного мертвеца Баркиса, которому она выбила глаз пальцем, а против настоящего тёмного властелина. Она не должна чувствовать вину за него. Но почему-то чувствует, словно это именно она виновата, что он испортил послежизнь стольким жителям этого места. Ведь она знала его с детства и могла бы предотвратить… Да что там, она и за себя-то не могла постоять! Даже перед Люсиль. Мысли закружились в привычном колесе страхов.

Неужели той удалось упокоиться?.. Но душу своей старшей сестры Эмили никогда бы не попросила Джека призвать. Теперь, познакомившись с тьмой, она поняла многое. И отдала бы каждый год из не прожитых ею лет, чтобы больше никогда не встретиться ни с Люсиль, ни с тьмой.

Сзади зажужжала коляска, неуместно буднично в этом безвременье, когда каждый, казалось, забыл, предрассветные царят сумерки или вечерние. А может, просто осенние. Финкельштейн покинул башню и присоединился к скорбящим. Все знали, даже Эмили, что учёный и Зельдаборн друг друга недолюбливали, и их пикировки отличались ехидством и скрытыми и явными оскорблениями. Но сейчас Док тихо подъехал к Хельгамине и молча остановился. Ведьма, не глядя, сжала его руку и тяжко выдохнула. Он не предложил ей уйти, и в этом молчании было столько уважения и понимания…

Джек будто невзначай переложил руки на коляску Дока, и Эмили окончательно уверилась, что Повелитель тыкв вовсе не так легко отделался, как хочет показать. Док, прищурясь, посмотрел на него снизу вверх. Оценивающе посмотрел. И вполголоса сказал:

— А я расшифровал те каракули в книге, Хельги. — Ведьма вздрогнула. — Это бы ей не помогло… Это никому не поможет, ибо антинаучный бред. Да и вообще о другом…

Все помолчали, то и дело бросая взгляды в небо, которое стало пристанищем ведьмы.

— Поехали, — вздохнул Док и сложил руки на животе, позволяя Джеку везти (держаться за?) свою коляску. Хельгамина осталась, и никто бы сейчас не решился потревожить её уединение. Эмили тоже поспешила к башне.

Неизвестно, сколько прошло времени, пока собранные в этом гулком помещении нелюди бродили под его сводами, сталкивались, неловко расходились, отводя взгляды, думали каждый о своём, заново проживали потери… Прежде чем снова смогли мыслить ясно. По крайней мере, Джек, который так и ходил, придерживаясь за стены, негромко спросил у Дока:

— А что там? В книге?

Эмили прислушалась. Каждое слово эхом отдавалось благодаря хорошей акустике. Тени гротескно передавали движения фигур.

— Нет, как теория это, безусловно, интересно, — тут же включился Док. — Я бы даже сказал, изящно. Но практика… — Он развёл руками, как бы показывая, что безвестный автор — легкомысленный мечтатель.

— В любом случае, уже поздно, — горько заметил Джек.

— "Поздно" — понятие относительное… Впрочем, как и всё у этого автора, — хмыкнул Финкельштейн. — В любом случае такого количества антиэнергии… Просто не существует. Как и самого понятия.

Джек помолчал. Но потом снова раздался его голос:

— А я хотел бы посмотреть, Док.

— На что? — удивился тот. — На этот бред полоумного учёного?!

— Да.

— Да смотри, только не говори потом, что я тебя не предупреждал, — непонятно на что обиделся Док. — Хотя сомневаюсь, что тебе вообще хватит знаний разобраться.

— С вашими пояснениями…

Эмили было холодно среди камней и металла. Рана ныла и дёргала, не переставая. А разговоры о чём-то далёком от жизни вроде математики всегда навевали на неё скуку. Она обхватила себя руками и чуть не вскрикнула от боли. Никто не заметил этого. Джек пошёл вслед за учёным в лабораторию, и шаги его вновь казались лёгкими, хотя кто знает…

Эмили украдкой зашла вслед за хэллоуинцами — никто не обратил внимания и не остановил её. Там она слушала какие-то заумные разговоры между Джеком и Финкельштейном, пыталась понять и не понимала почти ничего.

Впав в оцепенение, Эмили не сразу заметила, что тон обсуждения изменился. Перешёл в спор.

— Порталы! — воскликнул Джек. — Вы об этом подумали?!

— Энергия — не спорю, — с раздражением согласился Док. — Но я уже, кажется, два раза упомянул, что нужна антиэнергия, ты невнимательно слушал? Если верить этому авантюристу… И потом как её оттуда извлечь, ты не задумывался? Как инициировать выплеск? — Он явно увлёкся, несмотря на собственный скепсис. — Я просто теоретически рассуждаю, — заверил он, как будто не желая демонстрировать заинтересованность.

Джек на минуту задумался. А потом медленно произнёс:

— Жизнь?

— Это какое-то язычество! — возмутился Док. — Хватит с меня этого! Тот хочет принести жертву, этот хочет принести жертву!.. — Он отъехал от Повелителя тыкв, энергично жестикулируя. — И всё это без опытного образца! — словно ябедничая, добавил он.

— Но взгляните... — возразил Джек, и Эмили увидела, как тонкий чёрный палец резко прочертил линию по замызганному листу книги. Словно углём.

Она отвернулась. Слушать было непонятно, смотреть — в животе поднималось чувство, близкое к тошноте, она уже так привыкла к благородному белому цвету своих и чужих костей… Эмили подошла к окну. Джек и учёный ещё некоторое время спорили, занятые лишь своими ненужными сейчас делами. Недалеко от башни одиноко стояла Хельгамина.

Наконец, Джек довольно сухо подытожил:

— А я всё-таки попробую.

— Пробуй, раз себя не жаль, — сварливо отозвался Финкельштейн. — По мне, так жертв уже хватит. Но тебя же разве остановишь!.. Даже мой генератор… — Он любовно погладил шарообразный кожух, и Эмили подумала, не жалеет ли учёный, что его агрегат не смог превратить в пыль и Повелителя тыкв заодно. Ради торжества чистой науки.

— Но что для этого ещё нужно?

— Предмет другого мира для разности потенциалов. Точнее, несущий в себе вторую пару координат. Граничные условия… У тебя он есть?

— М-м… — Джек принялся задумчиво ходить по лаборатории. — Сувениры из Крисмас-тауна?

— Хотелось бы что-то более удалённое. К тому же, сомневаюсь, что Салли их все не порешила.

— Хм, да… — Джек снова задумался. И вдруг начал хлопать себя по карманам. — Проклятье, было же здесь! Хотя всё равно, наверное, сгорело от тока… Эмили, ты не видела?.. Может, выпало.

Почему-то Эмили сразу поняла, что он говорит про своё фото с Финисом. В груди пробежал холодок. Она явственно вспомнила, что оставила карточку в большом мире — на полке этого странного камина. Эмили испуганно замотала головой и отступила на шаг. Джек выглядел расстроенным и обескураженным.

— Мы же столько раз бывали в большом мире… Должно же хоть что-то остаться! — пробормотал он. — Док! Может, поищете в ваших закромах?

А Эмили вдруг осенило.

— Подожди! — звонко воскликнула она. Дрожащие пальцы не сразу нащупали тонкий листок в кармане платья, и она уже успела испугаться. — Вот! Рисунок неизвестного ей мальчика выпорхнул из рук и, кружась, упал на пол. — Предмет большого мира!

Джек наклонился и, неловко царапнув пальцами пол, подобрал листок. Удивление, недоверчивая улыбка, тёплый огонёк к глазницах…

— Да, — вздохнул он, бережно сжав рисунок с собой-Сантой. — Как это было давно… И славно.

Док цепко глянул на предмет другого мира.

— И кого нам не жалко? — деловито осведомился он.

— Того, ради кого мы всё это затеваем. Алхимика. Я сам скину его в портал, — жёстко сказал Джек, посмотрев на свои руки. — И моя или его смерть инициирует этот всплеск антиэнергии.

— Она-то, конечно, высосет и поглотит тьму, не поперхнувшись, — фыркнул учёный, забыв, что ещё десять минут назад насмехался над фантазиями неизвестного коллеги. — Если верить этим записям.

— Недаром они вшиты рядом с рецептом переноса сущности! — с горячностью подхватил Джек.

— Всем так и не терпится геройски погибнуть, — проворчал Док. — Почему мне-то нет?

— Баркис вернётся… за мной, — тихо проговорила Эмили. Хэллоуинцы обернулись к ней с таким удивлением, словно заговорил предмет мебели. — А я… — продолжила она, силясь не растерять решимость. Посмотрела на Джуэл, на одинокую Хельгамину на улице. — Отведу его к порталу, если так нужно. Только… я не знаю, получится ли у меня.

— Ну уж нет! — решительно провозгласил Джек. — Я и в тот раз не должен был…

А Эмили вдруг окончательно осознала, что это и есть путь. Она осторожно положила руки на обожжённые пальцы Джека.

— Ты знаешь, что такое постоянно жить в страхе? — спросила она тихонько. Краем глаза взглянула на Дока — тот нахмуренно черкал химическим карандашом в своих записях.

— В страхе? — с недоумением переспросил Джек. — Когда меня отбросило в портале, и я не мог вернуться домой, это было жутко. Это раздражало, выбивало из колеи, порой заставляло впадать в отчаяние… Но я верил в лучшее и — нет, пожалуй, не боялся.

Эмили понимающе кивнула. Да, так она и думала.

— А я всю жизнь живу в страхе. Моя сестра Люсиль пугала меня, сколько я себя помню. Не так, как пугают на Хэллоуин, а по-настоящему. Без искры веселья и задора. Одним своим взглядом она вызывала такие мысли… Какие не зародятся сами собой у маленького ребёнка. А потом появился он… Её самый преданный почитатель. И мне стало совсем плохо. Когда Люсиль ушла от нас, я многое забыла… Даже его. Так что попала под его чары и согласилась выйти за него замуж. Но этот страх, зажатый где-то внутри, не оставлял меня. — Эмили положила руку на грудь, где молчало её сердце. — Ты знаешь, что было дальше… Когда я снова осознала себя, уже здесь, не было ни минуты, чтобы я не испытывала страха. Меня пугала Тёмная королева — так, как раньше Люсиль. И Баркис, её — их! — верный прихлебатель. А когда он сам заполучил тьму… Я устала вечно бояться, Джек. Я хочу уничтожить тьму. Я готова рискнуть — не только ради тебя, Джуэл и Зельдаборн. Ради себя самой.

Джек весь сжался, как от зубной боли. Эмили почти воочию видела борьбу чувств в его душе. И легонько, но настойчиво потянула его за руку к выходу. Уже на ходу Джек сунул рисунок в сохранившийся карман и, вздохнув, тихо сказал:

— Хорошо. Если Алхимик тебя чувствует, пойдём к порталу, прямо сейчас. Чтобы он не успел подготовиться. А потом ты спрячешься, нет, лучше вообще уйдёшь как можно дальше! А я его встречу. И… спасибо тебе за всё.

Эмили поспешно кивнула. Ноги угрожающе дрожали, но она сделает, сделает… Док тоже, казалось, был не против избавиться от чужачки, из-за которой его башня уже не первый раз подвергалась осаде. Но, пожевав губу, воззвал вслед Повелителю тыкв:

— Ты бы оставил преемника посмышлёнее и похрабрее, чем Мэр. На случай…

— Я вернусь! — фальшиво бодро заверил Джек. Но потом тоном ниже добавил: — Пусть будет Хельгамина. И вы.

— М-м, — недовольно промычал Док.

Но Джек уже был на первом этаже. Эмили сама толкнула дверь. Снова стоять у портала — приманкой... Как раньше стояла жертвой, только теперь по своей воле. Совсем недалеко от того места, где она на беду воплотилась в этом мире.

И ни она не знала, ни Джек, что они всё-таки опоздали к порталу.

* * *

Кто она? Где-то глубоко, в бархатной, свитой внутрь воронке ещё мерцает искорка чужой души, издавая слабые, отчаянные стоны. Тёмная королева снисходительно усмехается. Такая мелочь. Её будоражит другое. Обострённый слух доносит звуки битвы. Нечеловеческие глаза видят отсветы далёких вспышек. А чувствительные пальцы улавливают дрожание сотен невидимых нитей. Он там, он пострадал. Тот, кто её убил и породил одновременно. Она может спасти его или уничтожить. Иметь такой выбор — это прекрасно. Иметь возможность исполнить собственный приговор — прекраснее вдвойне.

Каменная гробница подземелья не способна остановить живую тьму. Королева в задумчивости останавливается на поверхности. Она чувствует зов — оттуда, куда рано или поздно попадают создания, подобные ей. Но она пока может противиться ему. А ещё она чувствует жажду — сначала еле заметную, когда чуткие пальцы распознаю́т значение того, что́ происходит далеко отсюда, у подножия башни бывшего создателя. А потом всё сильнее и сильнее… Она должна заполучить того. Он достоин разделить с ней тьму, стать её тёмным рыцарем. А этот, который пытался украсть сокровенное — лишь жалкий червяк. Даже полученная таким трудом тьма чуть не сбежала от его мелкой душонки — как забавно. Но для Королевы его предательство оказалось полезным. Взращённая на чужой кости, которую с болью вырвали из тела, тьма сильнее, устойчивее. Она надёжно держит в крепких щупальцах непокорную душу обладательницы этого тела. Душу, которая доставила столько хлопот, — и почти осязаемыми воспоминаниями, и постоянными сомнениями… А теперь ничто не распыляет силу. Королева вдыхает полной грудью до краёв полный запахами листьев воздух.

Ей сто́ит только позвать. И все они прибегут к ней. Королева с хищной улыбкой касается нити — нежно, как струны́, чтобы сыграть тихую мелодию. Очень скоро её друг Алхимик к ней придёт.

* * *

Он и вправду почувствовал нечто. Словно повеяло чем-то забытым и родным, охлаждая огнём горящие лицо и руки. Его звали, два голоса далёкий и близкий, сливаясь в дисгармоничный дуэт. И сущность внутри рвалась им навстречу. Там его любовь, его Королева и его тьма. Но это не одно существо.

Неровные поначалу шаги Алхимика стали увереннее, тьма приглушила боль и заживила раны. Он преодолел никем не охраняемые ворота и взял курс на руины Спирального холма. Там ждёт та, в чьих руках другой конец нити. Знает ли она, чувствует ли?.. Изумления не было. Ещё там, у лаборатории, он ощутил знакомое дразняще противоречивое чувство в груди. Раздражающее восхищение, зависть, желание сломить… "Его Королева" выжила и освободилась. И ждёт его для решающей встречи.

Земля древнего кладбища словно стала прозрачной для того, кто больше не нуждался ни в именах, ни в прозвищах. Зачем он тратил время на месть глупой Эми, если там, под Холмом, ждала её сестра. Это как быть слепым и прозреть. Люсиль и Салли. Они обе ждут.

Он не знал, как и почему сестра Эмили попала сюда, так близко от него, все эти годы… Но теперь, с тьмой в груди, он сможет наконец с нею воссоединиться.

А ещё он не знал, что ослабевший Спиральный холм обнажил вход в омут — место, куда попадает самая зловещая нежить. Алхимик сам создал это ответвление — когда по преступному незнанию искривил пространство порталов в день неудачного побега из Города мёртвых двадцать шесть лет назад.

* * *

Королева увидела его издали. Крепкая фигура Алхимика выплыла из сумерек и остановилась в десяти шагах. Всколыхнулись в предвкушении тысячи нитей. Королева склонила голову набок.

— Итак, ты пришёл. Мой добрый друг.

Алхимик улыбнулся одним уголком рта.

— А ты слишком живучая. Моя Королева!

Ничуть не удивлён. Что ж, вероятно, причина тому — тьма, связавшая их. Где-то под спудом мстительно взметнулась бунтарская душа.

Убей его!

Королева, не потакая ей, а просто из любопытства слегка повела рукой — сотни послушных нитей взлетели ему навстречу. Алхимик едва успел выпустить им наперерез такие же невидимые, но такие же смертоносные щупальца. Они были толще и мощнее, но каждое обвило множество нитей, и они в судорогах пали на землю, словно отрезанные. И других у Алхимика не нашлось, будто у него отсекли конечности. Он испуганно отступил, пошатнулся. Но потом остервенело впился взглядом в глаза Королевы.

С тем же успехом можно было играть в гляделки с чёрной дырой. Королева с лёгкостью вернула ему взгляд тьмы, приправив ещё более ужасающими подробностями, нежели он послал ей. А ему и правда несладко жилось в том приюте… Хорошо. Есть, с чем работать. Он не выдержал взгляда, отвернулся, закрыл лицо руками… А нити, вальяжно и не торопясь, обвили растерявшего самоуверенность бывшего соратника. Безмолвный и незримый поединок кончился слишком быстро. Единственный глаз Алхимика, такой уродливо человеческий, распахнулся и теперь с ужасом взирал на неё.

— Почему… ты сильнее?.. — прохрипела полупридушенная жертва.

— Дай подумать… — Королева неспешно прошлась вокруг него, неподвижного, скованного невидимыми путами. Обвела длинным ногтем зияющую пустотой глазницу. — Наверное, ты слишком низок и труслив даже для тьмы? — Память Салли была в её полном распоряжении. — Тьма не снисходит к тем, кто жаждет её всем своим существом. Её желанная добыча — сильные, непокорные души. И то, что ты у меня украл — лишь отражение, жалкий ошмёток, лоскуток.

Алхимик трепыхнулся в удушающих объятиях, а они в ответ сжали его ещё сильнее.

— Я буду служить тебе… — едва смог выдохнуть он.

— Не сомневаюсь, — прошипела почти равнодушно Королева. — Твоя верность не знает границ и не нуждается в доказательствах.

— Я… ты… мы могли бы быть вместе… теперь. Одна тьма…

Королева недоверчиво усмехнулась. Старый друг казался ей теперь таким удручающе скучным и мелким… Она прикрыла бездонно-чёрные глаза. А у того в глазницах тоже тьма… Надо только её приручить.

Натяжение опутывающих Алхимика нитей ослабло — Королева не обратила внимания. Оставшееся щупальце коварно скользнуло по белёсой земле среди клочков тумана, но не с тем, чтобы навредить Королеве. Умертвия не вредят друг другу. Они могут сливаться, могут усиливать друг друга, могут безучастно существовать бок о бок¹. И Королева уже отпускала пленённого собрата из западни, обретя новый интерес. Но в этот момент бестелесный сгусток его тьмы нырнул под Спиральный холм. Безошибочно, ведомый зовом и чутьём, он проник меж скрытых почвой переплетений, по которым Холм когда-то питался магией этого места. Миг — и из-под земли брызнули мертвенно-зелёные лучи. Омут приоткрылся, и из него выплыла фигура в серебристом плаще. Королева прищурилась, пытаясь угадать, кто под ним скрывается. Но свет недолго слепил глаза. Фигура гибко развернулась и резко взмахнула рукой. Лучи померкли мгновенно, как и вспыхнули. И только после этого она с достоинством опустила капюшон на плечи.

Королева издала смешок — одно лицо с вечной страдалицей Эмили. Только гораздо жёстче взгляд и выше подбородок. И тёмное безумие в глазах — вот эта достойна. Алхимик с жадным восторгом взирал на новую нежить.

— Люсиль… Я тебя нашёл!

Она пристально посмотрела на него, потом на Королеву.

В этом городе стало тесно от умертвий. Королева посочувствовала бы его жителям, если бы была способна. Пусть голубки воркуют. А у неё своё дело и свой путь.

И тут она увидела, что тот, кого она так хотела заполучить, открыл ворота на кладбище. У его плеча — голубеет опостылевшее испуганное лицо.

И скорее почувствовала, чем услышала чужака. Где-то за надгробиями прятался живой, излучая волны бравурной решимости и животного страха.

Алхимик протягивал руки к Люсиль.

Люсиль сверлила тёмным взглядом с детства любимую сестру — Эмили.

Эмили, изумлённо распахнув глаза, инстинктивно зашла Джеку за спину.

Джек смотрел на Салли, не отрываясь.

Салли не было или почти не было.

А Тёмная королева по биению нитей точно знала, где прячется приведённый Зиро в Хэллоуин-таун Финис ван Дорт.

Примечания:

¹ Мне не даёт покоя, что в МиП и МТО у меня было Умертвие. А здесь его как бы нет. Считаем, что то Умертвие обретается у себя в лечебнице и носа не кажет :)