Twig / Твиг (джен)

— Я-я, эм, — Уолтер вздрогнул. Он сморщился, так как Хелен сменила позицию, в процессе сжимая и раздавливая его будущих детей. — Агх.

— Начинай говорить, Уолтер, — сказал Гордон, — у нас впереди целый день. У тебя — уж точно нет.

— Я думаю... думаю, — ответил Уолтер. — Это трудно, когда… Ох! Ауч. Меня сейчас... стошнит.

— Не сто́ит, — прокомментировал я, всё ещё не спуская с него холодного мёртвого взгляда. — Каждая секунда на счету. Ты должен дать нам что-нибудь, чего не дал твой отец.

— Что... кто вы такие?

— Это тебе не поможет, Уолтер, — сказал Гордон. — Тебе нужно сосредоточиться на ответах, а не на лишних вопросах.

— Я... что вы хотите узнать?

— Это ещё один вопрос! — вклинилась Хелен, весёлая и радостная, как маленькая девочка рождественским утром.

— Урргх! — захрюкал Уолтер.

Он начал брыкаться и извиваться, вероятно, решив, что момент агонии стоит того, чтобы освободиться из лап Хелен.

Он явно недооценил, насколько сильной может быть её хватка.

Боль оказалась настолько сильной, что он сдержал своё обещание; его стошнило. Я слегка поморщился в знак сочувствия.

Мэри наклонилась ближе ко мне и прошептала мне в ухо:

— Почему ты не послал ее за нами в таком виде?

— Её мышцы и суставы другие, — прошептал я в ответ. — По структуре и типам. Обычно у неё не выходит выдать много силы за короткий промежуток времени. Она почти слабее меня, когда дело доходит до нанесения ударов, и это при том, что она крупнее меня.

— Она почти слабее, — подчеркнул Джейми, подтянувшись, чтобы поучаствовать в разговоре.

— Я так и сказал! — раздражённо запротестовал я. — Боже.

— Дай ей несколько лет и немного практики, и, может, она станет опасна в драке, — продолжал Джейми, игнорируя меня.

— Если ей удаётся схватить кого-нибудь, то у нас всё отлично, — сказал я, не сводя взгляда с Хелен. — Ты можешь использовать монтировку — и не заставишь её отпустить, но неожиданная сила, которую она может применить, позволяет ей воспользоваться любой открывшейся возможностью.

Мы смотрели, как мужчина барахтается на полу. Его только перестало тошнить.

— Я-я думал, что будет суд, — наконец сказал Уолтер.

— А мы кто, по-твоему? — спросил Гордон. — Мы твои судьи, Уолтер.

Уолтер сумел сфокусироваться, поднять голову, чтобы посмотреть на Гордона через растрёпанные рыжие волосы.

— Мы судьи... — сказал я. Очень, очень надеясь, что-нибудь схватится за хвост предложения и продолжит его.

— Присяжные, — сказал Джейми.

"Джейми, я тебя обожаю".

— И палачи, — сказала Мэри.

"Ты великолепна, Мэри".

— Если потребуется, — вклинился Гордон.

"Ну. Пойдёт, Гордон".

Есть смысл в том, чтобы дать человеку луч надежды, но я бы настоял на том, чтобы мы продолжили усиливать давление ещё ступеньку-две. И без того Уолтер выглядел так, словно не мог уложить в голове эту идею, а смягчение Гордоном удара не способствовало тому, чтобы донести ее до сознания Уолтера и сделать ситуацию кристально ясной для его очень озадаченного мозга.

— Палачи? — переспросил Уолтер.

— Ты специально освободил свой маленький проектик, Уолли, — сказал я. — Пожиратель делает то, что должен делать Пожиратель. Ты же знаешь, что делает Пожиратель, верно?

— Прибирает беспорядок, — сказала Лил раньше, чем Уолтер успел ответить.

— Прибирает беспорядок, — повторил я, смотря на Уолтера сверху вниз. — Что ж, Пожиратель этим и занимается. Но пока он там, мы здесь. Влезли в его шкуру. Так ты собираешься помочь, Уолли, или хочешь стать беспорядком, который придется разгребать временным заместителям Пожирателя?

Я увидел озарение в глазах Уолли. Понимание.

"Да-да. Ты в гораздо, гораздо более плохом положении, чем думал. Все кусочки сложились вместе. Ты думаешь, кто же эти дети, и я заполняю пробелы за тебя. Единственный смысл, который из этого можно получить — мы с Академией, как и Пожиратель. И когда мы говорим, что можем стать палачами, ты понимаешь, что мы говорим правду.

И как же среагируешь ты теперь, понимая, что на кону не только твои шары и достоинство?"

Это было видно по его телу. Адреналин накапливался, сработал рефлекс бей-или-беги.

Он был большим парнем, и как только у него появилась мысль «выжить», боль между ног перестала иметь значение. Он перевернулся, оказавшись теперь на спине, а не на четвереньках, и пнул Хелен.

Я поморщился. Не потому, что Хелен могло достаться, а потому, что Иботт разозлится и может ударить меня вновь. Последний синяк начал бледнеть только через неделю.

Хелен провисла, словно тряпичная кукла, сильно вытянулась в сторону, позволив себе стать достаточно гибкой, чтобы удар больше пришёлся на расслабленные мышцы, нежели на голову.

Уолтер рванулся вперёд, ударив Хелен о стену и прижав руку к её горлу.

Мэри вздрогнула, будто собиралась побежать вперёд. Я вытянул руку, чтобы её остановить.

Уолтер был высоким и мускулистым, вероятно, он занимался спортом, чтобы отвлечься от хлопот и стрессов, связанных с проведением большей части недели в Чашах. Судя по его телосложению, это было что-то вроде конного спорта или игры в поло. Его живот намекал, что не везде у него мышцы. Женщинам, как правило, нравились парни с бочкообразной грудью и широкими плечами, а Уолтер был именно таким.

Весил он, скорее всего, килограмм девяносто. Может, сто. Хелен весила более чем в два раза меньше, чем он, а он сильно напирал, бо́льшая часть его тушки прижимала её, давила на горло. Это была неловкая, сгорбленная поза, поскольку Хелен его так и не отпустила.

Злой, немного нервный Уолтер посмотрел через плечо. Боялся, что его атакуют сзади.

Гордон не сдвинулся с другой стороны стола. Лил, Мэри, Джейми и я стояли у двери.

Никто даже мышцей не пошевелил в ответ. Даже Мэри успокоилась после моей просьбы.

— Это больше похоже на беспорядок, который надо прибрать, — спокойно прокомментировал Гордон. — Не навреди ему слишком сильно, Хелен. Даже если он решит молчать, Академия использует его в качестве сырья.

Я не удержал улыбки после этих слов. Это он хорошо сказал. Это было очень по-гордонски.

Уолтер повернулся обратно к Хелен и обнаружил, что она улыбается так же радостно, как и раньше, пока она пытался раздавить ей горло.

Медленно он начал скользить, раздражённый, задыхающийся, со слезами на глазах. Его рука сдвинулась, подрагивая. Он застонал, и стон перерос в крик.

И затем он упал на спину, отпустив её. Одна его нога подёргивалась, боль была такой, что стоять он уже не мог.

Хелен отпустила его и взялась за ногу, удерживая её неподвижно, пока стирала со своих рук кровь, просочившуюся через одежду. Похоже, она не считала, что он захочет продолжить драку.

Она улыбнулась нам, своей маленькой группе, потирая горло. Проблем с дыханием у неё, кажется, не было.

Гордон, в свою очередь, встал у Уолтера, смотря на него сверху. Уолтер смотрел снизу и с трудом дышал.

— Люди погибли, Уолтер, — сказал Гордон. — И вина падёт на твои плечи. Другие студенты подумают, что это испортит их имидж. И Академия сделает из тебя козла отпущения. Просто, чтобы оставаться в безопасности. Потому что такое не должно повториться. Не должно повторяться ни разу, не должно повториться никогда.

Уолтер потряс головой.

— Когда совершается ошибка, это плохо, — встрял я. — Но преднамеренный саботаж? О боже, Уолтер. Как нехорошо.

— И... я должен говорить... чтобы вы снисходительнее относились ко мне?

— Этот корабль уже ушёл, — сказал Гордон. — Но учитывая, в каком ты сейчас положении — обстоятельства и всё остальное, — я серьёзно рекомендую тебе попытаться.

— Они... мы много говорили об этом. Гипотезы. Что если.

— Что, если ты что-нибудь расскажешь?

Уолтер кивнул.

— Мы, мой отец и я, мы... Я почти не посещал Академию. Были проблемы, которые никогда не нравились моему... отцу. Но мы подумали, что я присоединюсь, посмотрю сам и увижу, что можно сделать.

— Уничтожить изнутри?

Уолтер сделал такое лицо, будто собирался засмеяться, но вызвал только боль и хрип.

— Так? — спросил Гордон.

— Нет. Мы не думали о чём-то настолько большом. Корона подобралась ближе, чем кто или что угодно, к контролю над миром. И Академии по бо́льшей части являются тем, что позволяет им это. Я... я сильный, умный, но я не настолько обманываю себя, чтобы считать, что могу уничтожить их, чёрт. Чёрт.

Его голос дрогнул на последних словах. Эмоции.

— Немного остудить их спесь, может быть, — предположил Гордон.

Уолтер слабо кивнул. Он не удержал тихого хныканья и взглянул на меня, Джейми и Мэри.

— Мы собирались украсть некоторые книги, сбежать с ними в другую страну, продать знаний достаточно, чтобы стать богатыми. У моего отца всё готово, думал я. Но я не успел далеко уйти.

— Каждый студент думает о том, как много он сможет получить за те знания Академии, которыми обладает, — сказал Джейми, держа в руках свою книгу и файл, который нам дал Хейли. — Но немногие в самом деле пытаются.

— Это суицид, — сказала Лилиан. — Вы должны были знать, что вас поймают.

— Мы говорили об этом, — сказал Уолтер, ужасно грустно улыбнувшись. Жалость к самому себе.

— Только ты и твой отец? — спросила Мэри. — И все зашло так далеко?

Уолтер издал звук боли, заменяющий ответ.

— В этом нет смысла, — сказала Мэри. — Так увязнуть, использовать своего сына как инструмент — и отказаться от сына, как только того поймали.

"Это не имеет смысла, потому что это ложь, — подумал я, немного напрягаясь. — Может быть, мы не должны заставлять Уолли слишком сильно думать об этом".

Уолтер не отвечал. Я подумал, не отключается ли он.

— Почему его так заботила Академия? — спросила Мэри.

"Всё ещё напирает..."

— Он... властный, богатый, но он просто человек-середнячок, — ответил Уолтер. — Слуга людей, слуга Академии.

— Слуга, — эхом отозвался Джейми.

Уолтер кивнул.

— И это настолько его заботит, что он пожертвовал тобой как пешкой, — мягким голосом сказала Мэри.

"Может она слишком хватается за своё прошлое, и ей не удаётся видеть ситуацию, как она есть?"

Если дело в этом, если я не мог это исправить, то она была нам бесполезна. Нам придётся отказаться от неё, и мне придётся признать перед Хейли, что я был не прав, когда приглашал её.

Я был в процессе анализа этой ситуации, когда понял, что Уолтер так и не ответил.

Я взглянул на Джейми, затем на Гордона, на Хелен.

Они все думали о том же, о чём и я?

Я решил поднапрячься, понимая, что сейчас уже не Мэри рискует надавить слишком сильно и раскрошить наш обман, но я. Если я буду не прав, это будет моя вина.

Я взглянул на Лил.

— Хочешь выйти наружу и передать это? Если папочка Уолли настолько зол, они могут использовать это в переговорах.

Лил нахмурилась, но кивнула.

Гордон достал ключ из кармана и бросил его.

Наш полевой медик сдвинулась, чтобы его поймать. Мэри, похоже, почувствовала, что Лилиан промажет, и поймала ключ за неё, после чего передала.

Лилиан улыбнулась ей и вышла отсюда.

Уолтер тем временем лежал на полу, боялся за свою жизнь, покрываясь полосами красного и потея; он смотрел на дверь, фокусируясь на только что ушедшей Лилиан.

Хм.

Почему Уолтер так заботился об этой лжи, что его отец заступится за него? Не за себя, не споря о том, кем был его отец, не о предательстве...

Он солгал о чём-то.

Гордон открыл рот и уже собирался заговорить, но я двинул рукой у своего кармана: маленькое движение пальцев, но достаточное, чтобы привлечь его взгляд.

— Скажи мне, Уолли, ты правда думаешь, что данного тобой нам достаточно?

— Но это правда! — неожиданно запаниковав, сказал Уолтер.

Редко люди звучали более лживо, чем когда они протестовали вот так.

— Может быть, — сказал я, подчёркивая слова. — Но не вся правда.

— Я не знаю, чего ты хочешь от меня, — ответил он.

— Я? — спросил я и подошёл ближе, слегка разводя руками. — Я немногого хочу. Но должен заметить, что будет проще, если ты заговоришь и скажешь нам что-нибудь сочное. Я отнесу это, что бы ты ни сказал, правильным людям, и тогда нам придётся убирать меньше беспорядка. Единственное, что имеет значение здесь — ты. Единственный, на кого ты можешь полагаться — ты. Тот, кто пострадает худшим способом, который только может предложить Академия, если ты не убедишь нас сейчас...

— Я, — заключил он.

Я медленно кивнул, убрал руки в карманы.

— Не следует говорить о том, что происходит здесь, снизу, в Недрах Академии, — сказала Хелен. — Но люди ведь всё равно болтают, разве нет? Ты же знаешь, что может сделать Академия.

Он начал раскалываться, сейчас. Я это видел.

И вскоре мы могли бы созерцать взрослого рыдающего мужика.

Я бы сказал, что это нормально, он ведь убил людей, отпустив Усы, но правда была в том, что меня это не настолько волновало.

Я не чувствовал грусти, не было тоски в моей груди, не было сочувствия к нему.

Может, немного сочувствия тому, что с ним сделала Хелен, но это совсем другое.

Он — просто ещё одна работа.

Замок двери клацнул, и дверь открылась. Она была довольно тяжёлой, и Мэри помогла Лил её открыть. Она вновь присоединилась к нам.

Я повернул руку так, чтобы Уолтер не мог ее видеть, и поманил Лил.

Она колебалась, вероятно, по большей части из-за того, что не доверяла мне, но в итоге набралась храбрости подойти. Я потянулся ближе и сумел сделать вид, будто притянуть моё ухо к её рту было её идеей.

К чести Лил, она поняла, что я пытаюсь сделать. Она прошептала мне в ухо:

— В коридоре одной реально страшно.

Я, улыбаясь, кивнул.

— Не улыбайся, — раздражённо прошептала она.

Я повернулся к Уолтеру, как если бы это было логическим продолжением после шёпота.

— Твой отец проговорился. В этом деле замешаны другие. Имена не назвал, но ещё назовёт.

— Он... — Уолтер вздрогнул и запнулся.

— Он что? — спросил я, отметив, что Уолтер не сказал мне, что я не прав. — Ты думал, что он не скажет?

— Тут я согласен со своими друзьями, — сказал Гордон. — Мне бы не хотелось проходить через кровь и уборку. То есть я смог бы выйти и насладиться лучшим днём, который Радхэм только может предложить с последнего ливня. А твой отец всё равно заговорит. Он продолжит сдавать тебя, и он назовёт имена. Сделай нам услугу. Говори. Поделись, чем должен, а наша студентка Академии поделится своими навыками и достаточным набором инструментов, чтобы исправить часть вреда, который нанесла тебе Хелен, и сможет полностью избавить тебя от боли, дать тебе возможность жить, а мы пойдём и насладимся отличным днём.

— Я не... — начал Уолтер.

Я подозревал, что мы слишком надавили на него. Он действовал не так, как должен.

— Я...

— Хорошей концовки не будет, если ты не проснёшься и не начнёшь действовать, — сказала Мэри. — Прекрати думать о нём как об отце. Начни фокусироваться на себе. Это всё, что ты должен делать сейчас. Сфокусируйся на себе.

— И на нас, — заметил я. — Судьи, присяжные, бла-бла-бла. Добиться нашего хорошего настроения — умный ход.

— Я не... — вновь начал Уолтер.

"Он полностью сломлен?"

— Я не нуждаюсь в её помощи, — сказал Уолтер, взглянув на Лил. — Я научен Академией. Я старше. Я сам могу всё сделать.

"Попался".

— Ты думаешь, что мы дадим тебе инструменты, чтобы ты смог напасть на нас, — сказал Гордон.

Уолтер заметно побледнел, сделав красноту на его щёках, подбородке и лбе не такой заметной. Страх. Он был у нас как на ладони.

— Извините, — сказал он.

Голос Гордона был спокойным, добрым.

— Всё нормально. У тебя будет всё, что ты хочешь. Мы дадим тебе залатать себя, дадим лекарства. Мы даже можем тебе что-нибудь оставить, если хочешь поспать, а не лежать и думать, что будет дальше.

— Но мы не можем тебя отпустить, конечно же, — заметил я.

— Ко... нечно, да.

— Теперь, прежде чем кто-то придёт и постучит в дверь, чтобы сказать, что твой отец всё рассказал... — сказал я, оставив ему возможность продолжить.

Уолтер повесил голову.

— Это не отец всё начал. Мы с ним были связаны вместе. Мой доступ, его деньги и ресурсы. Мой друг, он работает на других проектах, но он тоже часть этого. Келлер.

Похоже, сдать друга для него было сложнее всего.

— Зачинщиком был человек, зовущий себя Преподобным Майером.

— Он местный, — заметил Джейми.

— Последнее время. Он хотел получить больше доступа к... Ему не нравится Академия. Он говорил, она извращение. Так и есть, но...

— Хочешь назвать меня извращенкой? — спросила Хелен всё ещё своим лучшим голосом "хорошей девочки".

Уолтер вновь побледнел.

Я подал сигнал Хелен отступить, движением пальцев, как если бы выбросил что-то. Держа руки за спиной, она медленно попятилась, пока не дошла до угла.

— Продолжай говорить, — сказал Гордон.

Уолтер кивнул.

— Дело было не в том, чтобы остановить Академию. Я не думаю, что хоть кто-то способен на это, даже сама Академия. Даже Корона. Но если бы смогли разбудить людей, дать им понять, что происходит в стенах Академий, здесь, в подземельях, и другое, в иных областях...

Он умолк и уставился на Гордона.

Одного из этих "другое".

— ...Ни за что вы меня не отпустите, — запоздало понял Уолтер.

Он посмотрел на каждого из нас по очереди.

— Ты убил людей. Студентов Академии. Кто-то был причастен, кто-то нет. Некоторые люди, которых ты пытался разбудить, умрут, если мы не остановим...

— Усы, — сказал я.

— Усы.

— Да, — сказал Уолтер. — Я думал...

Он вёл себя так, словно очень, очень устал. Я бы заподозрил потерю крови, но, скорее, его эмоции слишком много раз изменились, и теперь у него просто не хватало пыла. Это было поражение, чувствительный удар.

— Ты не думаешь, — сказала Мэри. — И не похож на человека с готовым планом. Ты был уверен, что хочешь принять участие в том, к чему присоединился твой отец. И твой друг тоже. Как бы ты сумел сделать шаг назад и понять, что делаемое тобой неправильно, когда все вокруг тебя захвачены этим, согласны с этим и тащат тебя за собой?

— ...Да.

— Когда ты думаешь о том, кто или что толкало вперёд тебя сильнее всего, выступало вперёд, когда у тебя появлялись сомнения, на ум приходит Преподобный?

— Мейер? — уточнил Джейми.

Уолтер кивнул.

— Ты сказал ему то, чего не должен был? — спросил Гордон.

Ещё один кивок.

— Вещи, которые Академия предпочла бы сохранять в тайне.

Кивок.

Гордон взглянул на Джейми.

— Ты знаешь, где этот парень?

— Ага. Порой слышал о нём. Если подумать, то я даже знаю его распорядок дня.

— Молодец, — сказал Гордон.

— Расскажи нам о монстре, Уолтер, — попросил я. — Какова конечная цель?

— Жить до конца, — ответил Уолтер. — И всё. Мы хотели поработать над чувствами, но не могли получить бюджет, не дав Академии оружие. Мы сделали... Усы.

— Делая его оружием, вы должны были обосновать это, — сказал я. — Как работает, как должно использоваться.

— Дешёвая цена — от материала до выращивания. Требует относительно мало времени. Они появляются в половину размера и стабильно растут ежедневно, пока пища доступна. Через несколько циклов развития мы думали, что он станет чем-то, что можно массово производить, сбрасывать или доставлять к передовой. Под давлением солдаты не смогут даже в туалет в одиночку сходить, придётся ходить группами по двое или трое, если вокруг будут полноразмерные Усы.

— Просто скажи нам, что она не беременная, — сказал я.

Уолтер потряс головой.

— Это он.

Я облегчённо вздохнул.

— Нет способов его поймать? Слабости?

— Нет, — ответил Уолтер. — Огонь, может быть. Но я и в этом не уверен, он чувствует тепло на расстоянии ста пятидесяти метров, даже тепло окружающих тел. Я не думаю, что вы поймаете его. Я не думаю, что Академия поймает.

— Но ты что-то говорил о циклах развития, — напомнила Лил. — Зачем? Если он так хорош, зачем работать дальше?

— Продолжительность жизни, — ответил Уолтер.

— Скажи нам, что это часы, — сказал я ему.

Он покачал головой.

— Недели. Может, месяцы. Мы не проверяли эту версию.

Я обменялся взглядами с остальными.

Прошёл большой промежуток времени, и ни у кого не появлялись вопросы.

Гордон отошёл от Уолтера, указал жестом Лилиан.

Лилиан подошла к столу, потянулась к своей сумке, выудила из неё шприц и две маленькие таблетки. Они были комковатыми, вероятно, она их делала сама.

— Укол от боли, — сказала она, продолжая копаться в сумке. — Таблетки для сна. И у меня есть новый острый скальпель, который я сохраняла для хирургии.

— Лилиан, — позвал Гордон.

— Что?

— Никаких скальпелей. Ничего, что он может использовать на себе.

— Но... Ох.

— Хейли и другие профессора могут потребовать от него что-нибудь ещё.

— Шприц тогда тоже плохая идея, наверное, — сказала Лил. — Я использую его и затем возьму с собой, хорошо?

Уолтер кивнул.

— Ты меня не схватишь?

Он покачал головой.

Затем Лил повернулась, чтобы получить подтверждение, и смотрела она на меня. Это было немного удивительно.

Я кивнул.

Лилиан выспустила немного жидкости из шприца, наклонилась и использовала пальцы, чтобы измерить расстояние, трогая основание живота Уолтера. Она воткнула иглу, затем нажала на поршень.

Уолтер не сдвинулся, чтобы схватить её, пока она не закончила и не отступила. Она побежала обратно к нам, в два счета найдя безопасное место в собравшейся группе.

Гордон открыл дверь, и мы вышли в коридор, подождали, пока он закроет её за нами.

— Мейер живёт и работает в церкви на Льняном проспекте, — сказал Джейми.

— Сообщим Хейли, прежде чем отправиться, — решил Гордон.

Мы шли строем, направляясь к спиральной лестнице.

— Мэри, — позвал Гордон.

— Что?

— Хорошо сработано. Правда. Я сомневался, но... хорошо сработано.

Не похоже, что Мэри смогла найти слова в ответ. Она кивнула, пожалуй, слишком быстро.

— Я думал, ты давишь на него слишком сильно, но оказалось, что точно как нужно, — прокомментировал я.

Она повернулась и улыбнулась мне, и улыбка была нерешительной, как если бы она думала, что я сейчас скажу: "Просто пошутил!" Но я больше ничего не сказал, и она улыбнулась вновь, с соответствующим лицом в этот раз.

Джейми вытянулся и похлопал своей книжкой Мэри по голове. Она вздрогнула, немного слишком сильно, но затем увидела его улыбку. Игривость.

Он прижал к себе книгу, и Мэри, и она отвернулась, идя чуть более пружинистым шагом, достаточно близко к Лилиан, чтобы их руки соприкоснулись. Между ними уже установилось некое товарищество.

Хелен шла рядом со мной — единственная, кто ничего не сказал, — но она была и дальше всех от Мэри, если можно так выразиться.

Всё же мне не стоит вмешиваться. Лучше дать ей почувствовать группу такой, какая она есть. Если мы сможем дать ей чувство принадлежности чему-либо, какое она не могла получить с кукловодом, то будет возможность, что даже если он вернётся и потянется за ней, она не захочет уходить.

Вшестером мы дружно поднялись по лестнице, вновь вернувшись к тому, что называлось в Радхэме дневным светом.

"Нужно заглянуть к нашему Преподобному Майеру, — подумал я. — У него есть уши в толпе, неплохо подвешен язык, и ему теперь придётся чертовски много рассказать".