Взгляд с другой стороны (джен)

Спроси у Жизни строгой

Какой идти дорогой,

Куда по Свету Белому

отправится с утра…

Целый месяц после «происшествия в заброшенном коридоре», как назвали это дети, Гермиона и Гарри практически ночевали в библиотеке. Хоуп и Драко, оказавшиеся менее впечатлительными и просто не вспоминающие данное событие, постоянно вытаскивали обоих на обед, ужин и в гостиную, спать. Хотя, даже в спальне Гарри сидел над книгами, практически лишив себя сна.

Почему-то странный случай никак не выходил из его головы. Хоуп, первая заметившая синяки под глазами от недосыпа, прочитала ему лекцию. Поттер-Майклсон отмахнулся от слов кузины, и будто под проклятьем, продолжал искать информацию про призраков с длинными волосами. Он начал пить по несколько чашек кофе в день, на его счастье, школьные эльфы полюбили каждого из четырех ребят, ворвавшихся на кухню.

Когда это заметил Драко, он присоединился к Хоуп, а после вовлек в процесс «заставить Гарри ложиться спать, а не читать по ночам книги про виды призраков, которые никому не сдались» подключил и Гермиону, которая относилась к поиску информации не так фанатично, как Гарри.

Однако, Гарри всегда был упрямым и не слушал друзей, продолжая заниматься своим делом. Он пошел на уступки лишь тогда, когда Хоуп не выдержала и пригрозила, что напишет его отцу. Тогда Гарри понял, что сестра настроена серьезно и перестал заниматься по ночам. Он прекрасно знал, что его отец не одобрит подобного поведения, а его расстраивать, тем более злить, он не имел никакого желания.

Наступил Хэллоуин и три дня выходных, которые решили устроить по случаю праздника. За два месяца учебы четверо слизеринцев стали одними из лучших учеников. Перегнать по знаниям и умениям всех четверых не смог никто из первого курса. Все они безупречно знали теорию за первый и второй курсы благодаря интересу к знаниям. Хотя, Гермиона сначала отставала, но за пару недель она догнала ребят. Гарри и Хоуп, часто использовавшие магию, которую знали с детства, оставили позади даже второкурсников.

Причем выяснилось это забавным, для Майклсонов, и не особо приятным, для второкурсника Кормака МакДональда, способом. Лидер второкурсников Гриффиндора, заработавший себе репутацию и внимание, не смог стерпеть известность Гарри, завидуя.

Однажды, в коридоре, где стояли первокурсники и второкурсники Слизерина и Гриффиндора, Кормак решил задеть Поттера-Майклсона, во весь голос сказав, что Гарри — самый настоящий предатель, ведь его родители учились на Гриффиндоре, а он — неблагодарный сын, который предал их память, выбрав сторону змеиной семьи. Смеясь и чувствуя поддержку своих дружков, он продолжил говорить. Кормак совершенно не следил за своими словами, в итоге, завелся и оскорбил семью Гарри и Хоуп.

— Советую тебе выбирать выражения, ведь я могу ответить. — в этот раз Гарри не смог промолчать и ответил. Если на Рона Уизли ему было совершенно плевать, так как рыжий никогда не затрагивал его семью, то сейчас он не смог сдержаться.

— Да что ты можешь? — усмехнулся МакДональд. — Или ты думаешь, что если ты герой, то сильнее всех? Может проверим?

Кормак еще больше засмеялся и отправил в Гарри заклинание, которое откинуло слизеринца в стену. Однокурсники Гарри достали палочки, подошедшая в этот момент Хоуп, которая задержалась на завтраке, сжала кулаки, собираясь отомстить за брата. Но Гарри, поднявшись, сказал лишь два слова, которые остановили сестру:

— Я сам. — МакДональд и гриффиндорцы все больше засмеялись, а в глазах слизеринцев появился интерес. Раньше они относились к победителю Темного лорда нейтрально, но сейчас им дали возможность оценить, каков герой на самом деле.

Смех Кормака прервало заклинание Гарри. Поттер-Майклсон, не использовав палочку, направил в гриффиндорца небольшой ураган, который унес второкурсника прямо к окну. Еще чуть-чуть и Кормак бы выпал с пятого этажа школы. Все остальные перестали смеяться, когда до них дошло, что Гарри не шутит. Все замерли и хранили молчание, наблюдая за его действиями. Дождавшись момента, когда МакДональд полностью осознал в каком положении оказался и когда в его глазах появился страх за свою жизнь, в полной тишине Гарри четко произнес холодным тоном:

— Еще раз оскорбишь мою семью или моих друзей, я не остановлюсь.

Переживший шесть лет унижений и боль, которую причинили Дурсли, Гарри ценил обретенную семью. Он знал, что его родители любили его по-настоящему. Элайджа, забравший его к себе в холодную ночь Рождества заботился и оберегал его все эти годы. Катерина подарила ему теплую материнскую любовь, которой он по воле рока был лишен. Гарри не позволит никому оскорблять их. Он был не только Поттером, он был Майклсоном, которые никогда не прощали обидчиков.

Об этом инциденте вскоре узнал весь Хогвартс, и с тех пор многие из учеников школы относились к «серебряному квартету», как их прозвали, с осторожностью. Герой, о котором писались книги и гремела слава, оказался не таким слабаком, как предполагали некоторые.

Захлопнув книгу, Гермиона оглянулась. В библиотеке почти никого не осталось — приближалось время ужина. Тихо отодвинув стул, она встала и положила на полку книгу о темных заклятьях. Быстро сложив вещи, он вышла из обители книг, чуть не столкнувшись с Хоуп.

— Ты не видела Гарри? — спросила после приветствия Майклсон.

— Я последний раз видела его на обеде. Он же потом пошел отправлять письмо вашим родителям.

— И с тех пор я его не видела. — нахмурилась Хоуп. Она знала — брат может за себя постоять, однако он все-таки не всесилен и никогда не пропадал на несколько часов.

— Может, он на кухню пошел? — в последнее время Гарри часто ходил на кухню за разными пряниками и сладостями.

— Без нас?

— Иногда нужно побыть одному и привести мысли в порядок. — пожала плечами Гермиона.

— И часто ты этим занимаешься? — усмехнувшись, спросила Хоуп.

Гермиона закатила глаза и взяла подругу за руку, потянув в сторону выхода из школы.

— Если Гарри не на кухне, то, скорее всего, он опять собрал вокруг себя змеек, ползающих возле совятни, и болтает с ними о чем-то философском. — предположила Гермиона. Хоуп засмеялась, когда и вправду увидела брата, сидящим на ступеньках совятни и шипящим с тремя зелеными змеями.

— Бедные совы. Они в шоке. — заключила Хоуп. — Уважаемый человек-змей, будьте так добры оставьте пресмыкающихся в покое и составьте нам компанию на ужине, посвященному в честь Хеллоуина.

— Человек-змей? Серьезно, Хоуп? Тебе подарить книгу с шутками на Рождество, а то теряешь хватку? — засмеялся Гарри и попрощался со змеями, отправившись на ужин с подругой и сестрой. Обсуждая недавно прочитанное заклинание по чарам с третьего курса, они почти дошли до Большого зала, как Гарри решил отойти в туалет. — Не ждите, я сам скоро приду.

— Хорошо. — Хоуп и Гермиона зашли в Большой зал и сели рядом с Драко, который уже успел съесть пару пирожных и спорил с Тео. — Ты хоть нам пирожное оставил, сладкоежка?

— Для тебя пирожных всегда будет мало. — отмахнулся Драко. — А Гарри где?

— Сейчас подойдет.

Выйдя из мужского туалета, Гарри направился в сторону Большого зала, как боковым взглядом заметил движение справа. Резко повернувшись, он никого не увидел. Лишь из окна виднелся лунный свет, но признаков живого существа Гарри не нашел. Он уже подумал, что ему просто показалось и развернулся в сторону Большого зала. И замер.

Напротив него висело что-то. Темные длинные волосы скрывали лицо, а полы белого платья развевались словно от ветра. Гарри сделал пару шагов назад, не отводя взгляд от странного существа напротив. Опустив взгляд, первокурсник обомлел.

От ужаса он замер — такого ему еще никогда не приходилось видеть. Гарри словно парализовало — он не мог даже сдвинуться, хотя мозг отчаянно подавал команды бежать. Но тело не слушалось, и Гарри оставалось лишь наблюдать как расстояние между ним и чем-то стремительно сокращается.

Вдруг оно исчезло, словно его никогда и не было. Это было похоже на аппарацию, только без звука. Через пару минут, когда сердце мальчика перестало стучать, как заведенное, Гарри смог нормально выдохнуть. Оказалось, все это время он даже не дышал. Только он сделал несколько шагов на дрожащих ногах в сторону Большого зала, до его слуха донеслось:

— Петрификус Тоталус! Депульсо! — в любое другое время Гарри бы отреагировал мгновенно — уклонился, поставил щит, как учила Айрис, и направил на нападавшего ответное заклинание, но сейчас он был в шоковом состоянии, и не успел среагировать, как надо.

Его снова парализовало, а потом заклинание откинуло мальчика прямо в стену. Пролетев пару метров и ударившись головой о каменную стену школы, Гарри почувствовал сильную головную боль и потерял сознание. В его голове промелькнула мысль:

«Второй раз за два месяца бьюсь об стену.»

* * *

В Больничном крыле царила тишина. Мадам Помфри делала короткие записи в блокноте, внимательно следя за состоянием мальчика, лежащего без сознания на кровати. Прошло два часа с того момента, как в Больничное крыло ворвался Северус Снейп, неся на руках без признаков жизни Гарри Поттера-Майклсона.

Еще никогда Поппи не видела такого ужаса в глазах декана Слизерина. С предельной осторожностью он положил мальчика на кровать и приказным тоном поторопил Поппи заняться лечением. Первичная диагностика выявила сотрясение мозга тяжелой степени. Школьная медсестра оказала первую помощь и наказала Северусу приготовить нужные зелья.

Сейчас мадам Помфри внимательно следила за состоянием студента, каждые десять минут делая повторную диагностику.

— Сотрясение мозга в таком юном возрасте. — сокрушенно покачала головой пожилая женщина. — Кто же тебя так ненавидит?

— Почему сразу ненавидит, Поппи? — послышался голос директора. Альбус Дамблдор узнал о нападении на студента лишь десять минут назад, от Хоуп Майклсон, которая ворвалась в его кабинет и попросила связаться с их родителями. Старый волшебник отправил письмо Элайдже Майклсону, а сам, отправив юную особу в гостиную, пошел в Больничное крыло.

— Его обездвижили, Альбус. Он не мог двигаться, а потом применили заклинание «Депульсо», кинув в стену. За пару минут до этого, он испытал настоящий ужас. Я уж не знаю, что его так напугало, но то, что на него напали и хотели убить, это несомненно.

— Поппи, ты преувеличиваешь.

— Да раскрой же ты глаза, Альбус! Его ударили с силой в стену, у него сотрясение! Если бы его друзья не подняли вовремя тревогу, он бы умер в том коридоре. Перестань наконец-то верить в то, что все вокруг добрые и хорошие, и давать постоянно всем свои вторые шансы. Сними розовые очки, Альбус. Это реальная жизнь. — не выдержала медсестра. Одно дело, когда дети ломают конечности или получают травмы во время игры в квиддич, которая ей категорически не нравилась, и совсем другое, когда на студентов нападают поздно вечером с целью убить.

Старый волшебник тяжело вздохнул и посмотрел с печалью на лежащего мальчика. Гарри был бледен, он лежал неподвижно, и единственное, что доказывало, что он еще жив, это его тихое и медленное дыхание.

Альбус не понимал эти разборки и ссоры между факультетами. Поппи права — он носит розовые очки, но если он не будет верить в добро, то кто тогда? Он пытался подать пример, делал все, чтобы помочь людям. Но этого было недостаточно. Несмотря на все его старания изменить этот мир в лучшую сторону, всегда были те, кто в дребезги разбивал надежды на счастливую жизнь.

— Я согласен с тобой, Поппи, но как я могу перестать верить в любовь? — перевел он на волшебницу взгляд. Она вздохнула и покачала головой.

— Я не прошу тебя не верить в любовь! Я тебе уже прямо говорю, Альбус, сделай что-нибудь с этой межфакультетской враждой. Когда-нибудь, помяни мои слова, эта вражда приведет к ужасным последствиям.

— Если бы я знал как, Поппи. Я уже столько пробовал, но тщетно. Каким образом мне сделать жизнь лучше?

— Оставьте свои философские вопросы на потом, директор. — в Больничное крыло зашел Северус в сопровождении Хоуп. — Держите зелья, Поппи.

— Благодарю. — Поппи забрала зелья и послала декану Слизерина вопросительный взгляд, намекая на присутствие девочки, которая уже сидела рядом с Гарри и держала его за руку.

— Не смог отвязаться. — прошептал ей Северус. — Директор, вы сообщили его родителям?

— Да, Северус.

Снейп вздохнул, наблюдая за братом и сестрой. Он даже не хотел представлять реакцию древних вампиров на известие о нападении на их сына. Зельевар надеялся, что школа сможет устоять и выдержит ярость Майклсонов.

— Что с моим сыном? — прозвучал холодный голос, вырывая Северус из водоворота мыслей. В дверях стоял Элайджа Майклсон, и в его глазах Снейп видел ярко выраженное беспокойство.

— Дядя Элайджа! — крикнула Хоуп. По ее лицу катились слезы, и она бросилась в объятия дяди. Элайджа, не дождавшись ответа от профессоров, подошел к кровати, на которой лежал его сын, и прижал к себе, не сдерживающую слезы, Хоуп. Девочка страшно испугалась за брата, и видеть его в таком состоянии для нее было невыносимо.

Послышался стук каблуков, и в Больничное крыло зашла Катерина. Вампирша сразу оказалась рядом с сыном и, не обращая ни на кого внимания, села рядом, с ужасом в глазах глядя на сына и вслушиваясь в равномерный стук его сердца.

— Я спросил, что с моим сыном?

* * *

— Я сделала это, Клаус. — Айрис зашла в полупустую гостиную. В ее руках была карта, на которой было указано точное местоположение нужной им ведьмы. Волосы Беннет были растрепаны, на лице читалась усталость, но в глазах сверкали искры. Она впервые в жизни нарушила собственный обет, окончательно выбрав сторону. В крови бурлил адреналин — заклинание было одним из самых сложных и темнейших. В отличие от своей семьи, она никогда не брезговала пользоваться темной магий.

Айрис считала, что темная магия не делает волшебника злым. Только сам человек и его поступки делают его злым или добрым, но никак не магия. Айрис была доброй, но пользовалась темной магией. Разве это не являлось доказательством?

— Прекрасно. — ответил Клаус, взяв в руки карту. — Спасибо большое, Айрис.

— Обращайся.