Молли навсегда (гет)

Магнус не стал аппарировать прямо в свои покои, а воспользовался порт-ключом, войдя в дом через парадную дверь. Он и сам не знал, для чего так делает. Отец тут же узнает, конечно, ну и что с того?

В большом холле он остановился, чтобы потянуть время и заодно прикинуть, что и как отвечать на упрёки и почему надо было являться в такую рань. Однако путного ничего в голову не приходило. Понятно только, что по головке не погладят, а насколько всё будет скверно — неизвестно. Поэтому, скинув перчатки и тёплую мантию подоспевшему домовику, кратко осведомился, где находится глава рода, а затем неторопливо поднялся по центральной лестнице, напрочь отказывая себе в чувстве ностальгии по родному дому.

Отец нашёлся в кабинете, за массивным столом, изготовленным в прошлом столетии, с трубкой в зубах, газетой в руках и чашкой дымящегося кофе перед собой.

На сына он даже не посмотрел, а просто обронил:

— Ты смотри, что пишут, тори опять что-то не поделили с вигами. Неймётся маглам. А драконья печень и сердце поднялись в цене.

Будто и не было этих полутора лет, и сын вышел просто прогуляться, а не покинул дом в спешке, под благовидным предлогом, что будет искать невесту.

И теперь стоит чуть ли не навытяжку — сесть не предлагают, кофе тоже, и чувствует Магнус себя дурак дураком, словно пацан малолетний.

Только попробуй сядь без приглашения, получишь ещё и за манеры, и за всё хорошее сразу. Нет уж, потерпит.

— Про маглов ничего не знаю, — рискнул он ответить, — а драконья печень никогда не была дешёвой.

— Не знает он, — проворчал лорд Нотт, перевернул страницу газеты и с интересом уставился в новый разворот, вынув изо рта трубку. — Попечителем Хогвартса стал, одобряю. Вот удивительно, что про тебя тут ещё не пишут. А могли бы намекнуть, что Нотты до конца дела довести не могут. Коли об этом уже в открытую шепчутся.

— Какое дело? — Магнус ощутил, как наливается болью висок и сжал зубы. Началось!

— Ну как же: подарок наследнику возвращают, а следом, заметь, покушение на убийство соплюшки. Да такое неудачное, что в живых осталась. Вот и напишут, что Нотты уже не те, мало того, что чужими руками невест устраняют, так ещё не способны довести дело до конца. А туда же, убийцы профессиональные. Ну, не написали — и ладно, вернёмся к подарку.

— Отец…

— Я допускаю даже, что попечитель не в курсе несчастного случая с ученицей, выбранной на роль невесты. Да и в самом деле, для чего хоть что-то о малявке той знать? Пусть она боится метлы как огня, так ей же женой боевика становиться, пусть заранее страхи преодолевает, не так ли?

— Я же… — задохнулся Магнус, бледнея.

— Не знал, да, понимаю. И сестра твоя не знала, что ей тот Гриффиндор? И дела учеников попечителям лишь для нагрузки на мозги давать обязаны, а нам мозги нужны для другого, их глупостями нагружать не положено. И шпион из Лестрейнджей не просветил, бывает, что уж. Но оставим сантименты, вернёмся к подарку. Хотя какой же это подарок... Незачем ведь советоваться с умными людьми, о чести и гордости родовой заранее побеспокоиться. И уроки этикета мы проспали да прогуляли, ибо ни к чему боевику такие науки. А невесту, буде станет нос воротить, можно и того, по-тихому, да чужими руками… Только исполнители подвели.

— Я слышал, — Магнус прокашлялся, потеряв мысль от острого взгляда отца, изволившего наконец взглянуть на сына, — слышал уже о несчастном случае и как раз собирался…

— Добить? Странный способ искать невесту, не находишь?

Сжать зубы и просто молчать было гораздо умнее.

— Кто надоумил? Патрон твой, что клеймит вас навроде скота? Может, я уже и распорядиться тобой не могу?

— Это честь для меня, а не клеймо! Вы не понимаете, отец…

— Действительно, куда уж мне? Ты же умнее, сынок, самостоятельным стал, невесту нашёл не из простых, самого лорда Прюэтта любимую дочь. Хвалю. Только убивать зачем? Женись! Или метка ваша на мозги действует? И кроме войны да чистой крови уже думать ни о чём не способны?

— Я не при чём, — пришлось выдохнуть медленно, чтобы не растерять последнее достоинство. — И о несчастном случае узнал за минуту до вашей совы.

— Плохо, сын, очень плохо! Когда ты был у Прюэттов?

— Вы же наверняка знаете, что не был ещё…

— Почему же? Вдову Прюэтт ты же не просто так навещал?

— Откуда… Отец, я только собирался. И я не до конца уверен…

— Как хочешь, но к Рождеству жду вестей о твоей помолвке. Постарайся не разочаровать меня, сын.

От последних слов, морозом продравших кожу, стало понятно, что аудиенция закончена. Его даже не сочли нужным проинформировать об этом. Теодор Нотт просто уткнулся в газету, с удовольствием пыхтя трубкой.

Шагнув к двери, Магнус всё же дождался прощальных слов:

— Закрой дверь поплотнее, сквозняк!

Вот и всё. Весёленькое начало дня, ничего не скажешь! Магнус сбежал по лестнице в холл и, опомнившись, аппарировал в северную цитадель.

Яксли, направлявшийся к крыльцу, замер на месте, собираясь что-то сказать, но, разглядев лицо Нотта-младшего, лишь криво улыбнулся и рукой указал на площадку для спарринга, где молодёжь усердно трудилась над иллюзорными манекенами.

— Все ко мне, — крикнул зычно, — идите, ваша милость, мы мешать не будем.

Магнус благодарно кивнул и медленно дошёл до площадки, просто перепрыгнув через ограду. Сходу разнёс парочку крутящихся манекенов на атомы. Но Яксли тут же добавил новых, отогнав парней подальше. Крутясь как юла от стремительных лучей жалящих заклинаний, Магнус яростно обдумывал каждую фразу отца. Благо мозги прочистились моментально. Только вот радости это не доставляло, и тем стремительней были его атаки. Что мешало заглянуть в личное дело и про боязнь высоты узнать? Нет, голова ему нужна была для другого. Об стены биться!

Ведь как мальчишку, несколькими фразами… И не возразишь. Лучше бы Круцио применил, было бы не так обидно!

* * *

До самого утра Саньку наполняла эйфория. Казалось, внутри то и дело взрываются крохотные фейерверки или танцуют пузырьки шампанского. Каждая клеточка тела словно наливалась новой жизненной силой. Хотелось постоянно потягиваться всем телом как кошка, мурлыча от удовольствия.

Дважды за ночь в палате появлялся целитель Уайнскотт, отвечая усмешкой на бездумную улыбку сложной пациентки. В первый раз она даже смутилась:

— Извините, целитель, просто внутри так всё странно…

— Чужая кровь усваивается, — понятливо кивнул он. — Это нормально, твой организм был измучен и... как бы понятнее объяснить… Видишь ли, свои и чужие силы в срочном порядке латали повреждённые каналы и магическое ядро. Возможно, появились новые цепочки и связи. Это потом можно проверить, недельки через две, не раньше. Целитель Сметвик прав, тут помощь не нужна, лучше просто не мешать. Мои помощницы устали, но ты, в случае чего, просто подними руку вверх, сигналка сработает, и я сам приду.

Он выглядел вымотанным до предела, потому Санька решила, что руки не поднимет ни за что. Но уже под утро не утерпела, осторожно скатилась с кровати, чтобы не задеть сигналку, поднялась и, пошатываясь, посетила туалет — воды ей оставили много и оказалось, что она выпила всё, что было в трёх больших кувшинах.

Целитель вошёл, едва она вернулась на место, видать какая-то сигналка всё же была потревожена.

— Ну как ты, солнышко? — спросил он, накладывая сканирующие чары.

Санька заворожённо следила за его рукой:

— Хорошо.

— Ну и славно. В сон не клонит?

— Нет, только лежать устала, — честно призналась она. — Хочется побегать или полетать.

— Вполне нормальное желание, — кивнул он, — как раз говорит о том, что вся сила — и своя, и чужая — усвоилась полностью. Спать тебе не будет хотеться до самого вечера, но вот потом можешь уснуть на целые сутки. Так что очень удачно, что завтра выходной.

— Мне нельзя на сутки! — испугалась Санька. — У меня завтра встреча с братьями!

— Да? Такая важная встреча?

— Важнее не бывает!

— Ну-ну. Хорошо. Тогда зайди вечером, дам тебе зелье сна, с ним выспишься быстрее. Не хотелось, конечно, прибегать к этому, но так в самом деле будет лучше.

— Спасибо! — она даже руки к груди прижала, широко улыбаясь. — А когда можно уйти будет? Ну, отсюда.

Уайнскотт хохотнул и широким жестом указал на дверь:

— Хоть сейчас. Только подожди, пока принесут одежду. Правда, ещё рано, всего шесть утра. Но можешь потеплее одеться и исполнить желание — погулять или полетать на метле, погода чудесная.

Санька внутренне вздохнула — метлы не было по её собственной воле, да и летать она не умела вообще-то — и благодарно кивнула целителю.

Одежда появилась минут пять спустя — беззвучно. Наверняка домовики постарались. Поспешно оделась, решив больше не беспокоить доктора. Поблагодарить можно и вечером, когда придёт за зельем. Тихонько покинув больничное крыло, побежала по пустынным коридорам школы в свою башню. Идти пешком пока что действительно было трудно — энергия внутри так и бурлила, требуя выхода.

— Бал? — спросила Санька, притормозив перед портретом Полной Дамы.

— А почему так неуверенно? — придралась та.

— Ну так правильно же?

— Вообще не понимаю, почему до сих пор не сменили, — пожаловалась Полная Дама, неодобрительно поглядев на раннюю пташку. — Ладно, проходи.

Пожав плечами, Санька быстро пробежала через пустую гостиную и взлетела по лестнице в свою спальню. Рекомендацию целителя стоило принять всерьёз и действительно прогуляться до завтрака.

Погода, в самом деле, радовала. Начало ноября, а ни ветерка и почти тепло. Трава уже пожухла, листья кустов и деревьев облетели, но открывшийся вид со школьного крыльца завораживал. Санька медленно спускалась по ступеням, полной грудью вдыхая чуть прохладный, но необыкновенно вкусный воздух. Высокое небо необычного светло-сиреневого цвета отражалось вместе с перистыми облаками в неподвижной глади Чёрного озера. И сердце вдруг защемило — и этого тоже она могла лишиться вчера по собственной глупости, если бы не…

А правда, кого же считать спасителем? Определённо, Роберта Вуда — она видела его, открыв глаза. Вернулся? Зря она плохо о нём думала. Конечно — профессора ЗОТИ, иначе Сметвик не назвал бы его родичем Саньки. Ну и сам Сметвик, который теперь дядя Иппи. И что они сделали? Кровью поделились? Кровь ведь очень важная вещь у магов. Но что гадать — не проще ли кого-то спросить? Да, так и сделает, родство — это точно не шутки.

Она и не заметила, как дошла до кромки Запретного леса, обогнув по дуге хижину Хагрида. Не хотелось пока никого видеть, даже простодушного полувеликана — с него станется увязаться следом.

Вглубь, конечно, не пошла, дурость ведь, но вдоль кромки прогулялась с удовольствием. Тут ещё лес был редким, да и тропинка вилась под ногами.

Единорога увидела внезапно, — тот просто возник внезапно впереди на пригорке. Залюбовалась прекрасным животным, не ощущая и доли страха. Единорог задрал вверх голову и словно тянулся к поднимающемуся над горизонтом солнцу. Боясь его спугнуть, Санька тихонько постояла без движения, пока он не мотнул головой, одарив её быстрым взглядом из-под пушистых ресниц, да и умчался резво вглубь леса.

Обратно возвращалась в приподнятом настроении, больше никого не встретив. Только уже поднимаясь по ступеням в школу, решила по устоявшейся привычке узнать время, и сразу вспомнила про палочку, которую сломали силки. Теперь ведь не только время узнать нельзя, ей на уроках будет делать нечего — вот в чём беда. Там же на каждом занятии, за исключением нумерологии и зельеварения, приходилось помногу колдовать. Ну или понемногу — как на ЗОТИ.

Это напомнило о Робертсе, который вроде как теперь для неё родич. Наверное, стоит его навестить в первую очередь. Возможно, по-родственному посоветует что-то насчёт палочки, или заступится перед преподавателями, объяснит им, как её потеряла.

Решив не откладывать, она сразу направилась к кабинету ЗОТИ, предположив, что профессор, возможно, уже не спит, а покои Робертса где-то рядом с его же аудиторией. Недаром он так быстро появился в классе, когда она объяснялась там с Рабастаном целую вечность назад.

Кабинет опять не был закрыт, и она, негромко постучав, осторожно вошла. Теперь Санька увидела в глубине класса ещё одну дверь, на которую раньше не обращала внимания. Уверенно прошла между партами, но у самой двери занервничала и долго не решалась постучать.

Ну в самом деле, он мог ещё спать, сомнительно, что она долго гуляла. Или уже ушёл по делам.

Она все же стукнула разок, подождала, прислушиваясь, и хотела уже уйти — увидит же буквально на второй паре, если не путает расписание — когда за дверью раздалось какое-то шебуршение.

Глубоко вздохнув, Санька на шаг отступила, срочно обдумывая, как обратиться к теперь-уже-родственнику — «профессор», «мистер Робертс», или «дядя Антуан»?

Невольно хихикнув, она постаралась спрятать улыбку и в шоке уставилась на резко распахнувшуюся дверь. Вид заспанного Рабастана в одних пижамных штанах ошарашил.

Полуголый Лестрейндж-младший точно не входил в планы её утренних визитов. Впрочем, парень, одарив её таким же обалдевшим взглядом, дверь сразу захлопнул.

Зажав рот, чтобы не расхохотаться — теперь ей надолго запомнятся зелёные пижамные штаны слизеринца с мультяшными серебряными змейками — Санька поспешила прочь из кабинета, мысленно гадая, каким ветром занесло Басти в покои профессора. Впрочем, какое ей дело до ориентации обоих?

Эта мысль заставила в шоке затормозить, и вовремя — она едва не врезалась в Робертса, стремительно вошедшего в кабинет ЗОТИ.

— Мисс Прюэтт? — удивлённо поднял он бровь, замерев в двух шагах и внимательно рассматривая девушку. — Не меня ли ищете?

Она мучительно покраснела, невольно оглянувшись на дальний конец кабинета с неприметной дверью.

— Да, мне… Просто хотела сказать… Профессор, у меня палочки нет — силки отобрали и сломали!

Выпалив самое важное, что оправдывало её утренний визит, Санька выдохнула, преданно уставившись в его непроницаемое лицо.

— Интересно, — кивнул он, — вероятно, вы полагаете, что я вам её тут же презентую?

— Вовсе нет, — вспыхнула Санька. — Но вы ведь видели, что там творилось. Вы могли бы сказать это профессорам. Я же не смогу колдовать без палочки.

— Не сможете, — подтвердил он, тоже кинув непонятный взгляд в конец класса. — Подождите здесь пару минут!

Повинуясь его жесту, она села за ближайшую парту лицом к выходу. Слышала, как за спиной открылась дверь, закрылась снова, и принялась ждать.

Долго ждать не пришлось. Дверь позади скрипнула, быстрые шаги добрались до неё, и только тогда она подняла взгляд на уже полностью одетого Рабастана Лестрейнджа. Он протягивал ей темно-коричневую, простую на вид палочку рукоятью вперёд.

— Профессор передал, — пояснил он, как ни в чём не бывало. — Это у него запасная. Попробуй.

Опасливо взяла, настороженно глядя на Басти. Тот отвечал спокойным выжидательным взглядом.

— Ну? Наколдуй что-нибудь.

Палочка послушно засветила на кончике огонёк, — пожалуй, даже более яркий, чем бывало от её собственного утраченного инструмента. То ли силы больше приложила, то ли волшебная палочка Молли Саньке не совсем подходила.

— Годится, — кивнул парень без улыбки. — Завтракать идёшь? Проф сказал, чтобы вернула её, когда купишь себе другую.

— Спасибо.

— Ему и скажешь, — ровным голосом произнёс Рабастан, отводя взгляд на её руки. — Я поздно задержался вчера у него, пришлось заночевать, чтобы не напороться на завхоза.

— А чего задержался? — она совсем забыла, что с ним не разговаривает, и сразу пожалела о вопросе.

— Ждал вестей о тебе, — Лестрейндж понял руку, словно хотел коснуться её волос, и Санька живо отстранилась. — Я рад, что ты выздоровела. До встречи!

Резко развернувшись, Басти пошёл к выходу из кабинета, больше не оглядываясь.

Санька хмыкнула, сунула палочку в карман и тоже направилась в Большой зал. Завтра она попросит братьев навестить с ней Олливандера.

* * *

Бен Хиггинс быстро шёл на поправку. Целитель Уайнскотт сразу залечил его лицо, хотя пришлось пить костерост — рыжий мерзавец сломал ему челюсть и выбил три зуба. На Уизли он не стал злиться, когда немного остыл и пришёл в себя — урод из семьи предателей крови, лучше не связываться. А вот Прюэтт, пославшая его в прошлом году, как какого-то полукровку, вызывала уже не просто раздражение, а чистую ненависть. Ведь всё из-за неё!

Положили в общей палате, в дальнем углу, окружили ширмами, осмотрели, выдали зелья, проинструктировали и словно забыли. И опять в этом была виновата она. Приходилось тихонько лежать, чтобы и не напоминать о себе. И незаметно хоть что-то узнать о предательнице Прюэтт. Было бы весело рассказать потом Алану о том, что с ней происходило.

Фоули выгнали сразу же, и посещения запретили. А это Бену было обидно — в кои-то веки попал в Больничное крыло и даже не перед кем изображать смертельно больного. Даже Эву Стенли не пустили. А ведь она к нему явно неравнодушна, пусть и грязнокровка. И всё из-за этой рыжеволосой нахалки. Бен бы не удивился, услышав, что она спит с половиной слизеринцев, а Лестрейндж-младший лишь прикрытие. Прикольно было бы, например, узнать, что она беременна от кого-то. Уж он-то использовал бы эту информацию с пользой. Да и вообще, мало ли секретов можно подслушать, если знаешь нужные заклинания. А он знал.

Подслушивающее семейное заклятие распространялось только на него, но и пробить могло только самые простые заглушки. Впрочем, тут и не ставили других, более энергозатратных. Так что спустя полчаса попыток, он, наконец, вычислил, в какой стороне отдельная палата этой стервы, и настроил звук.

Усталые помощницы целителя иногда заглядывали, но ничего не слышали, — значит, заклинание работало правильно.

Сначала было прикольно, стоны предательницы при хорошем воображении тянули на славную постельную сцену. А Хиггинс на фантазию не жаловался. Тем более, что рыженькой дуре в подобных мечтах отводилась немалая роль уже больше двух лет. Так что озвучка прекрасно подошла. Благо, очищающие чары он знал в совершенстве.

Потом происходящее за стеной стало тяготить, но отменить заклинание он не решился — наложить повторное могло не получиться, много сил требовало. Несмотря на раздражение, становилось по-настоящему интересно, что ещё будет, и он просто боялся упустить что-то важное. В таком шуме уснуть бы не получилось, но он и не собирался, выпил укрепляющего, выпрошенного у одной из помощниц — хорошенькой Сэмми. Хватит до самой ночи.

Его беспокоило одно — непонятная агония Прюэтт не прекращалась уже несколько часов. Он слышал обрывки разговоров и точно знал, что противоядие есть. Так почему не применяют? Или не подействовало? Слышал, как пришла МакГонагалл, постояла молча и вдруг спросила после очередного вскрика пациентки:

— Есть надежда, что девочка поправится?

— Вам правду, или желаете успокоиться? — послышался усталый голос целителя.

— Правду, разумеется! — возмутилась декан как-то слабо. Без огонька.

Хиггинс даже хохотнул, пользуясь тем, что уж его-то никто не слышит.

— Шансы, что она выживет, примерно один к сорока, Минерва. Молитесь Мерлину и всем богам, которых знаете. И не мешайте, мы и так на пределе, а до полуночи ещё четыре часа.

— Один к сорока? — взволнованно спросила декан, а Хиггинс потрясённо охнул, садясь на постели. — Что будет в полночь, Мёрфиус?

— Одно из двух — либо умрёт, либо выживет. Вы сообщили родным?

— Альбуса нет, но он запретил… — пролепетала МакГонагалл. — Почему она в таком виде?

— Потому что сгорает заживо, попробуйте представить. А лучше просто уйдите! Вы ничем не сможете помочь, поверьте мне!

— Может быть, в Мунго…

— Не считайте нас совсем тупыми, Минерва. И да, в Мунго мы обратились сразу. Они передали противоядие и развели руками. Главный врач больницы лишь подтвердил то, что я знаю и без него. Кроме этого зелья, принимаемого дважды с чётким интервалом, любое вмешательство бессмысленно и даже опасно. Смертельно опасно. Уйдите, вы же видите, нам не до вас.

Декан удалилась молча. А Хиггинс так и сидел на постели, оглушённый. Теперь каждый хриплый вздох Молли, каждый стон и вскрик воспринимались совсем по-другому — сгорает заживо уже столько часов!

Заглянула девушка — не Сэмми, другая.

— Что-то хотите?

В руках у неё было ведро с водой и губка. Рукава мантии закатаны выше локтей, а подол весь мокрый.

— Мне надо в туалет, — промямлил Бен, с трудом соображая, что от него хотят.

— Ну так сходите, вы же здесь не первый раз. Ужин вам принесут через полчаса.

Она ушла, и Бен пошёл в туалет, но и звуки, привязанные к нему магией, никуда не делись.

Вернувшись, он лёг на кровать, и, сжав кулаки, продолжил слушать. Ничего нового не было — всё те же стоны, только хрипоты в них добавилось. И он, закрыв глаза, пытался представить, что значит «горит». Чему ужаснулась Минерва МакГонагалл?

Он сам для себя устроил эту пытку. Через три часа Бен всё ещё лежал, стискивая зубы и забыв про давно остывший ужин.

Если он и мог злиться на девчонку ещё днём, то теперь совершенно не знал, как к этому относиться. И даже не мог представить, что будет, если она умрёт. Из-за него! Почему он не слушал Спраут? Знал бы какая дрянь эти силки!

Наверное, он всё же отключился, организм взял своё. Разбудили его голоса. Он слышал, как плачет Сэмми, проходя мимо его койки, и сначала испугался, что всё кончено.

А потом услышал голоса мужчин, понял, что в той палате профессор ЗОТИ, узнал его голос, велевший вызвать Сметвика. Слышал, как Уайнскотт отсылает патронуса, как прибывает целитель из Мунго. А потом ей влили зелье…

Никогда в жизни Бен не слышал такого душераздирающего крика, леденящего в жилах кровь. Длился он совсем недолго, заговорили мужчины, страх чувствовался в каждом слове и даже в тишине, а Бен с трудом воспринимал реальность. Ногти впились в ладони — так он сжимал кулаки, а лицо было мокрым от слёз. Он гордился тем, что не плачет с пяти лет. И вот, больше гордиться было нечем.

Ожидание длилось несколько секунд, а для него прошла вечность. Хотелось рыдать, материться или молиться непонятно кому. Но с пересохших губ срывалось только одно слово: «Пожалуйста!»

Что она выжила, он понял сразу. А слова Сметвика всё поставили на свои места. Чувствуя себя абсолютно больным, Бен отключил заклинание прослушки и без сил повернулся на бок. Она не простит — осознание пришло, но оставило Бена равнодушным, все чувства вдруг просто закончились. В груди словно появилась дыра на месте сердца. Она не простит, и будет права.

Целитель разбудил его в семь утра, провёл диагностику и велел проваливать. Бен кивнул, быстро переоделся в свои вещи, выстиранные и выглаженные домовиками, и поспешил покинуть Больничное крыло. На душе скребли кошки.

Самым срочным делом показалось связаться с отцом. Сбивчивый рассказ с той стороны зеркала выслушали молча.

— Если ты станешь причиной разрыва партнёрства с лордом Прюэттом… — отец промолчал, прервав угрозу на середине. — Попробуй признать Долг Жизни. И молись, чтобы она его подтвердила.

— Когда…

— Прямо сейчас, если ещё не поздно.

— Я постараюсь.

— Не надо стараться, просто сделай!

На этом отец отключил связь, и сын прекрасно понимал, почему — только стальная выдержка не дала главе рода проклясть наследника. А Бен и не знал, что у них с Прюэттом какие-то дела.

Вздохнув, он посмотрел на время и отправился на завтрак. Возможно, после завтрака ему удастся наврать Уайнскотту, что он что-то забыл возле койки. Только бы Молли была в сознании.

* * *

Санька проверила время новой палочкой и радостно улыбнулась — до завтрака оставалось ещё добрых полчаса. Можно взобраться на Астрономическую башню и ещё немного подышать свежим воздухом. Вот только, поднявшись по лестнице, она вдруг задохнулась, глядя на стену — вот здесь она стояла в тот вечер! И пьяный Артур укусил её за грудь… Картина возникала постепенно, словно замедленная съёмка. Вот она закричала, а он пытался расстегнуть штаны. Дальше непонятно, кажется, кто-то появился, но она упала с лестницы. И Рабастан с Руди и Беллой несли её в Больничное крыло. И ещё Валери.

А потом… А потом директор Дамблдор наложил на неё Обливиэйт! Ну конечно, и она ещё считала, что Артур её спас!

Саньку затошнило, и она бросилась к парапету, с ужасом и отчаянием вглядываясь в далёкую мостовую внизу. Великий Мерлин, а если бы ему удалось? Может, именно так настоящая Молли стала женой Артура. А может, и старшенький был здесь зачат?

Санька ровно дышала, стараясь успокоиться — это было давно, почти месяц прошёл. Она смогла поднять голову вверх, взглянуть на уже совсем светлое небо. По-прежнему неподвижно блестела вода Чёрного озера. И ей не нужно забывать, а просто принять это как данность. Узнать у Руди, отчего не сказали, ведь были свидетелями.

Убить Артура…

Она вдруг нервно хохотнула. И вздохнула полной грудью. Напрасно Волдеморт не захотел снимать Обливиэйт! Врагов лучше знать в лицо! А теперь она спокойно поест и будет жить дальше. И план, намеченный до силков, менять пока не стоит.

В Большой зал она всё равно пришла рано, ещё никого из гриффиндорцев не было, да и за другими столами сидело по одному-двум ученикам, в основном — с младших курсов. Рабастана и всей их компании тоже не было.

Саньке очень хотелось сесть к какому-нибудь другому столу, но к открытому противостоянию она пока не чувствовала себя готовой. Да и опасно это. К чему злить гриффов ещё больше?

Некоторое время она оставалась в полном одиночестве и лишь радовалась этому.

Первым из гриффиндорцев в Большом Зале появился Бен Хиггинс, когда она уже расправилась с двумя тарелками овсянки и приступила к зажаристым куриным ножкам — аппетит после прогулки и стресса на Астрономической башне разыгрался нешуточный.

— Привет!

Она с трудом проглотила большой кусок, поражённо взглянув на парня. Вот уж от кого она не ожидала никаких извинений или приветствий. Бен и раньше не замечал её, сторонясь их «дружной» четвёрки, проводя время с Аланом Фоули и маглорожденной Эвой Стенли. А во время бойкота чаще других бросал презрительные взгляды в её сторону.

Санька молча кивнула. Если они надеются, что теперь можно сделать вид, что всё по-прежнему, участвовать в этом она не станет. Но и усугублять вражду не стоило.

Хиггинс же не торопился уходить или садиться рядом. Всё так же стоял возле угла стола и странно на неё смотрел. Есть под таким пристальным взглядом сразу расхотелось. Санька притянула к себе бокал с тыквенным соком, который терпеть не могла, и дёрнулась, увидев, как Хиггинс достаёт палочку.

Но однокурсник удивил: он прижал кончик палочки куда-то к своей груди и заговорил тоном, каким обычно произносят официальные речи.

— Я, Бенджамин Матиус Хиггинс, наследник рода Хиггинс, признаю Долг Жизни перед Александрой Мануэлой Прюэтт из рода Прюэтт. И пусть Магия будет мне свидетелем.

Парня окутало на миг бледно-жёлтое свечение, которое быстро сжалось в комочек возле палочки.

Санька сидела в полном шоке, не зная, что ей делать. На лице парня выступил пот, а в глазах появилось отчаяние. Комочек магии жёлтой цвета продолжал искрить, никуда не деваясь. Запах палёной ткани заставил девушку вскочить.

— Подтверждаешь? — сквозь зубы спросил Бен.

И тут она вспомнила факультатив по этикету, на который они с Эжени один раз сходили, когда в расписании было окно. Не признать Долг Жизни — это ужасно. К сожалению — это было всё, что она запомнила. Подруги тогда не отнеслись всерьёз, проболтав о каких-то пустяках всё занятие.

— За что? — спросила она быстро, хотя однокурсника было уже жалко.

— Это я… — парень тяжело дышал, и пахло уже не жжёной тканью, а палёной кожей. — Это я сказал, что все вышли из теплицы. Я видел, что ты осталась. Я не знал, что они ядовиты… Хотел просто испугать… Я чуть не убил тебя. Прости!

Не отнимая руки от груди, он упал на колени, безнадёжно глядя прямо в глаза.

И Санька решилась:

— Я, Александра Мануэла Прюэтт, подтверждаю Долг Жизни за Бенджамином Матиусом Хиггинсом! И пусть магия будет мне свидетелем.

Её тоже окутало свечение, скукожилось до комочка и оба сгустка тотчас же рванули друг к другу, самоликвидируясь после крошечной вспышки.

Хиггинс медленно выдохнул, спрятал палочку, и, закрывая ладонью прожжённое отверстие на мантии, отвесил очень церемонный поклон:

— Благодарю за честь!

Он быстро развернулся и покинул Большой зал, держась неестественно прямо.

Санька шумно выдохнула и опустилась на скамью. Похоже, это тут у сумасшедших магов вместо извинений. И что ей делать с этим Долгом? У тёти спросить? Незаметно оглядевшись, она убедилась, что никто не обращает внимания на происшедшее. Разве что Рабастан Лестрейндж, которого она теперь заметила за слизеринским столом, глядел как-то очень зло в сторону выхода.

Даже проследила за его взглядом, но никого в дверях не было. На Хиггинса злится? Эх, надо ей законы магии почитать, всякие правила этикета и прочие заморочки чистокровных, а то совершенно не в курсе, как реагировать на такое. Позорище!

Не успела она глотнуть нелюбимый сок, по привычке проверив его заклинанием «Нула Каритас», как вздрогнула от вида влетевшего в зал встрёпанного Фоули. Заметив Саньку, он тут же подбежал к ней, вытягиваясь в струнку. Палочка уже была у него в руках.

— Я, Алан Джеймс Фоули из рода Фоули, — запыхавшимся голосом выпалил он, — признаю Долг Жизни перед Александрой Мануэлой Прюэтт из рода Прюэтт. И пусть Магия будет мне свидетелем.

«Не наследник», — едва сдержав нервный смех, отметила про себя Санька, снова поднимаясь.

— За что? — повторила свой вопрос, хотя и понимала, что тянуть нельзя — больно же.

— Я не вернулся, хотя Бен мне сказал. Я не знал про яд. Пожалуйста, Молли! Прости меня!

Она кивнула. А что оставалось? Ответное подтверждение Долга произнесла уже быстро и без запинки.

Парень даже улыбнулся ей благодарно, когда комочки магии взорвались.

— Спасибо! — он кое-как поклонился, развернулся и тоже сбежал.

— Глупо! — раздался у неё над ухом голос Рабастана, едва она снова села на скамью. — Зачем ты это сделала?

Санька подняла голову, с изумлением глядя на сердитого Лестрейнджа.

— Это как-то тебя касается? — рассердилась она в ответ. И без того чувствовала себя не в своей тарелке, а тут ещё он!

Рабастан покраснел и отступил:

— Прошу прощения! — он коротко поклонился и тут же покинул зал.

Пришло понимание, что она что-то сделала неправильно. А к кому бежать и спрашивать, что всё это значит — не представляла. И почему-то было жутко стыдно, что сорвалась на Басти. Он ведь мог сам объяснить.

Впрочем, для чего-то ведь существует библиотека.

Уже выходя из зала, она столкнулась с Артуром и Робом. Эжени с ними не было.

— Молли! Ты выздоровела! — просиял Роб, неловко её обняв и тут же отстранившись. — Я ужасно рад!

Рыжик тоже шагнул к ней, и Санька шарахнулась в сторону. От какого-нибудь мерзкого проклятия, а то и от непростительного его уберегло то, что большую часть сил пришлось бросить на борьбу с рвотным рефлексом. И вообще, каков гадёныш — сначала изнасиловать пытался по пьяни, а теперь строит из себя верного друга.

— Не приближайся ко мне! — бросила она ему зло и добавила для ясности: — Никогда!

Уизли испуганно отступил, а она поспешила в библиотеку. А то жалость к растерявшемуся Робу могла заставить сказать что-то не то.

Хогвартс просыпался, навстречу ей попадалось всё больше учеников. Вот пробежали на завтрак мелкие гриффы, радостно с ней поздоровавшись на бегу. Прошли три пятикурсницы с львиного факультета, с любопытством глянули и кивнули. С других факультетов тоже кивали приветливо, и Санька порадовалась, оказавшись в пустынном коридоре, ведущем в библиотеку.

Всеобщее внимание после «приятной» болезни и «чудных» открытий тяготило.

* * *

Урок ЗОТИ подошёл к концу, когда профессор Робертс, так и не взглянув в её сторону, произнёс:

— Эссе по невербальным заклинаниям на три фута сдать через неделю, в пятницу. Все свободны. Мисс Прюэтт, задержитесь.

Санька и сама рада была остаться. За утро почти каждый из группы успел подойти, попросить прощения и узнать о здоровье. Даже Эжени с красными глазами произнесла несколько сбивчивых слов о том, какая ужасная она подруга, после чего расплакалась и сбежала. А потом старалась на Саньку не смотреть. Одно хорошо, — никто больше не пытался заставить подтвердить Долг Жизни. А то она уже и так себя накрутила. Понимала, что что-то серьёзное, а найти в библиотеке не смогла. Просто времени до урока было мало.

С другой стороны, она так и не спросила Рудольфуса о том вечере, когда они её спасли от Артура. Хотя записку передала во время урока, когда Робертс отвернулся к доске.

Руди вернул её почти сразу.

Под её словами: «Мне нужно обсудить случай на А. башне. Когда?», — была приписка его рукой: «После урока».

Теперь придётся назначить новое время. Обеденная перемена не такая и большая, а разговор с профессором мог затянуться.

— Во-первых, позвольте вас поздравить с выздоровлением, — сказал он, когда все вышли, и палочкой наложил на дверь то ли запирающее, то ли заглушку. Потом взял стул и сел прямо напротив Саньки. Между ними оставалась парта, но она смутилась от того, что слишком близко. Пришлось откинуться на спинку стула и делать вид, что всё в порядке.

— Спасибо, профессор!

— Как вы понимаете, мисс Прюэтт, целитель Сметвик не шутил, и мы теперь действительно родичи по крови и по магии. Так что обращайтесь ко мне по-простому, когда мы наедине. Только никаких дядь, зовите по имени.

— Антуан? — улыбнулась она.

— Да.

— Очень приятно. Санни.

Он усмехнулся в ответ:

— Вот и договорились. Теперь вот что, — он достал из кармана пакетик, привлекая внимание ученицы, и, к ужасу Саньки, достал оттуда маленький томик, не узнать который она просто не могла. — Это ваше?

— Это…

Не сводя с неё глаз, он увеличил книжицу до нормального размера.

— А так? Узнаёте?

— Откуда вы её взяли?

— Лежала рядом с обломками вашей палочки.

Два куска деревяшки легли на стол.

Санька закусила губу и потянулась к книге, но рука Робертса легла поверх её, не давая придвинуть книгу к себе.

— Позвольте несколько вопросов, Санни? Как родственник родственнику. Никто не узнает о нашем разговоре.

— Конечно, — руку она всё же отдёрнула.

Робертс открыл книгу на середине.

— Я вижу, что это копия, вполне хорошего качества. Но язык тут не английский. Вы с ним знакомы?

Она кивнула, говорить неправду ещё уметь надо, а он был слишком близко, чтобы сходу придумать враньё.

— Переведите вот этот абзац, — ткнул он в середину страницы. — Что тут написано?

Санька вгляделась в текст и медленно перевела:

«— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он.

Снейп говорил почти шёпотом, но ученики отчётливо слышали каждое слово. Как и профессор МакГонагалл, Снейп обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. Как и на уроках профессора МакГонагалл, здесь никто не отваживался перешёптываться или заниматься посторонними делами.»

Она с тоской посмотрела на профессора.

— Я вижу, Санни, что вы сами понимаете, о чём я хочу вас спросить.

Она кивнула, лихорадочно думая, какую часть правды стоит сказать. И насколько она может ему доверять, пусть теперь он и родственник.

— Что вы знаете про Выручай-комнату? — спросила она самое безобидное что могла.

— Что она есть. Хотите сказать, вы нашли её?

— Да, с Рудольфусом и Беллатрикс.

— Так-так! — теперь профессор тоже откинулся на своём стуле и скрестил руки на груди. — Продолжайте, прошу вас.

— Она находится на восьмом этаже. Я не знаю, как она появилась впервые, но мы поняли, что если ходить вдоль стены и думать, какое помещение тебе нужно, то появится дверь. Они учили меня танцевать, и за дверью был зал для танцев. Но в первый раз рядом с залом появилась ещё комната, в которой были эти книги.

— То есть таких книг было несколько? Сколько?

Санька покраснела — так проколоться!

— Да. Семь.

— И все на русском языке?

— Да. Вас удивляет, что я его знаю?

— Мисс Прюэтт, с моей стороны интересоваться вопросами внутрисемейного обучения как минимум... неделикатно. Вот вы ведь не удивляетесь, зачем я пытался его учить, верно? Так что лучше удовлетворите моё любопытство в другом — зачем вы скопировали эту книгу?

— Из Выручай-комнаты ничего нельзя вынести. Я скопировала, чтобы почитать.

— И можете объяснить, о ком эти книги?

Санька внимательно посмотрела на нового родственника и решилась:

— Это очень странно, сэр, но книги описывают жизнь мальчика-волшебника, который родится через несколько лет. Я не знаю, сколько там правды, и наступит ли именно то будущее, что здесь описано. Но мне просто стало интересно.

— Мне тоже стало интересно, — кивнул Робертс. — Я смог перевести лишь несколько абзацев из разных мест. И был поражён совпадением имён и дат. МакГонагалл, Флитвик, Дамблдор, Хагрид — слишком много совпадений, не так ли?

— Да, сэр!

— Вы же знакомы с содержанием остальных книг?

— Да, сэр, — выдохнула она.

— Вас можно попросить принести мне остальные?

— Мне придётся их копировать, это не быстро. Но, сэр, зачем вам знать это книжное «будущее»?

— Странный вопрос, но я отвечу. Я не увидел своего имени среди профессоров, описанных здесь. И, по понятным причинам, меня это беспокоит. Кроме того, добавились другие, а куда делись бывшие? И упоминание одного тёмного мага тоже заинтересовало.

— Я поняла.

— Кто этот Снейп, к примеру? — профессор Робертс ткнул пальцем в строчку. — Профессор Зельеварения?

— Да, — кивнула она.

— Маглорождённый? А куда делся Слизнорт?

— Он полукровка, — обиделась Санька за любимого героя. — Его мамой была Эйлин Принц, только он не захотел… Что с вами?

— Душно! — профессор Робертс вскочил, подошёл к окну и распахнул его. — Извините, Санни.

Голос его звучал глухо, и приходилось напрягать слух.

— Мне кажется, вы хорошо знаете этого профессора? И… кто, вы сказали, его мама?

— Эйлин Принц, — Санька неуверенно смотрела на Робертса, ей показалось, что он стал задыхаться в какой-то момент. Ему бы помощь, а не рассказы о том, что может оказаться неправдой.

— И вы знаете что-то о ней?

— Только то, что она вышла замуж за магла, Тобиаса Снейпа. И у неё родился сын — Северус Снейп. Она умерла, когда ему было пятнадцать, кажется.

— Постойте, вы сказали — Северус?

Антуан Робертс вернулся и теперь нависал над столом, опершись на него руками. Лицо его было непроницаемым, а вот чёрные глаза горели пытливым интересом.

— Да. Вы знаете про него что-то?

— Просто совпадение, — усмехнулся профессор. — Моё второе имя, знаете ли.

— Вы — Антуан Северус Робертс?

— И вы никому не расскажете об этом, не так ли?

— Да, сэр!

— Последний вопрос, и я вас отпущу, Санни. Вы знаете, когда и где родился этот… Северус Снейп?

— По этим книгам, — осторожно ответила Санни, — он родился девятого января тысяча девятьсот шестидесятого года. Жил в Паучьем Тупике городка Коукворт, где-то в Англии. Наверное, и родился там же.

— Благодарю, идите. Книгу можете забрать, но, возможно, мы ещё вернёмся к этому разговору.

Санни поспешно уменьшила книгу и сунула её в карман. Попрощавшись, она покинула класс, где уже стало чересчур холодно из-за открытого окна.

А ещё она не знала, что теперь делать. Рассказать Робертсу всё? Дать почитать? Что он предпримет? Не станет ли всё только хуже?

Даже то, что его нет в списке профессоров, сильно его взволновало. А если в каноне его не было, то почему? Проклятие должности, как ни глупо звучит? Так он же работает здесь уже лет пять, не меньше. Значит, не было проклятия? Эх, спросить бы самого Тёмного Лорда — только страшно. Ещё и с ним объясняйся, откуда дровишки.

Вопросов было слишком много, а она так и не успела поесть. Обеденная перемена заканчивалась.

Решив в перерыве позвать домовушку Лакки и попросить бутербродов, она поспешила на следующий урок.

* * *

Джейсон Прюэтт с утра был не в духе. Мюриэль задержала его супругу до позднего вечера и упросила дать разрешение оставить её на ночь. Разрешение он, конечно, дал, но спать один отвык уже давно. И всю ночь ворочался, даже не пытаясь бороться с бессонницей.

В результате не выспался, а это всегда плохо сказывалось на настроении и работоспособности. Мысль завести маленького укрепилась к пяти утра — тогда Летиция не будет так охотно пропадать по гостям, и это только один из плюсов.

Осталось выбрать время, чтобы осчастливить супругу. А дочь стала достаточно взрослой, чтобы не закатывать истерики при мысли о маленьком брате или сестре.

Странно, что они тогда пошли у неё на поводу, но факт. Летиция приняла слишком близко к сердцу те магические выбросы, и вопрос с пополнением в семействе был закрыт на время. А потом всё как-то забылось.

Большая сова нахально постучала в окно, отгоняя безрадостные мысли. Птица была незнакомой. Джейсон достал из чехла палочку и открыл окно, готовый в любую секунду уничтожить послание.

Однако простая проверка показала, что письмо чистое, никаких проклятий, содержит лишь листок с несколькими словами.

Щелчком пальцев вызвав эльфа, лорд Прюэтт велел накормить сову, явно дожидающуюся ответа, и раскрыл письмо:

«Ваша светлость, пишет вам штатный сотрудник больницы святого Мунго, целитель Гиппократ Сметвик. Некоторые обстоятельства сподвигли меня просить о личной встрече. Могли бы вы принять меня сегодня у себя, по-родственному, где-нибудь в полдень. Ни на что, кроме кофе не претендую. В три часа заступаю на дежурство, так что другого времени в ближайшие сутки не будет. А дело срочное.

С уважением, Г.С.

P.S. Если согласны, будет удобнее всего, если вы пришлёте порт-ключ»

Джейсон усмехнулся, не зная, чему больше удивляться. Наглости малоизвестного целителя, или его словам о родственных связях. Собственно, нахальных целителей он встречал и раньше. Но вот родичей с фамилией Сметвик он не припомнит точно. Разве что жена знает лучше. Или та же Мюриэль, но не спрашивать же её. Самому бы разобраться для начала.

До двенадцати оставался ровно час. Сказать правду, заинтриговал его целитель сильно, так что отказываться он не станет. Порт-ключ пошлёт одноразовый именной, при попытке кого-то другого воспользоваться придётся этому самому «другому» долго лечиться в Мунго.

Зачаровать кольцо, написать несколько слов и сунуть всё это в конверт не заняло много времени. Эльф понятливо дождался и сам привязал конверт к лапке совы. Та грациозно кивнула и улетела. А Джейсон приказал приготовить к двенадцати часам кофе и пирожные и немедленно доложить, когда вернётся Летиция.

А сам углубился в бумаги, присланные гоблинами. От одного вида толстой пачки начинала болеть голова. Но к воскресенью он должен быть во всеоружии. Бизнес с разведением драконов — не шутки. И сыновьям полезно будет узнать о некоторых нюансах.

* * *

— Так и сказал? — удивилась Мюриэль, подкладывая на блюдце невестки ещё кусочек торта. Она была слишком миниатюрной, чтобы сладкое могло повредить.

— Не совсем, — усмехнулась Летиция, не в силах перестать улыбаться. — Просто спросил: «Хочешь ещё маленького?

— Ну а ты?

— А что я? Я спала уже. Да и не знала, что ответить. Боялась, что стоит мне что-то сказать, как признается, что пошутил.

— Да брось, думаешь, братец умеет шутить?

— Конечно, умеет, зря ты так, — горячо возразила леди Прюэтт.

— Я имею в виду, что Джейсон не стал бы шутить такими вещами, — пояснила Мюриэль, помрачнев. Воспоминания о собственном сыне пришли совершенно не ко времени. И она решительно тряхнула головой: — Значит, так. В следующий раз просто скажи «да»!

— Боюсь, ждать придётся долго.

— А ты не жди, поприставай к нему ночью, а после всего скажи, что согласна на маленького.

— Это шантаж.

— Шантаж — это когда до, или во время процесса. А когда после — это и вовсе благодарность. Всему тебя учить нужно.

— Понимаешь, мы уже не молоды…

— Да сплюнь. Ты выглядишь старшей сестрой Санни, если не ровесницей. Нашла о чём печалиться.

— Я о том, что он может удивиться, если я просто пристану ни с того, ни с сего.

— А-а, ты про секс? И сколько раз братец осчастливливает тебя за неделю?

— Мюриэль!

— Тридцать девять лет уже Мюриэль! Так сколько? Не собираюсь я об этом никому рассказывать. Даже Джейсону. Так что успокойся и облегчи душу.

— Хорошо, один, иногда два раза.

— Силён!

— Мюриэль!

— А я что? Я восхищаюсь…

— Он просто много работает. И сильно устаёт. Легко ли снять проклятие с колье, как считаешь, а гоблины заваливают заказами, и не только они.

— И что — сама намекнуть не пробуешь?

— Боюсь. Вдруг откажет.

— Давай поспорим, что нет? Только прямо сегодня, и лучше вломись к нему в кабинет, предложи спокойным тоном и сразу уходи. Ну и жди в спальне.

— Ты шутишь!

— Такими вещами? Никогда!

Мюриэль решила закрепить успех и сразу предложила услуги своего эльфа.

— У моего Кручока как раз доступ в кабинет брата! Живо тебя перенесёт. Только погоди, есть у меня одна штучка, как раз на тебя. Пойдём-ка!

В спальне Мюриэль достала чёрное кружевное платье.

— Вот, ни разу не надела. Потом уже и не смогла бы, всё берегла, думала — похудею. А потом и некому показывать стало. Снимай всё, и бельё тоже.

— Я не смогу такое надеть! И не надо эльфа. Джейсон его не любит, хотя мне он очень нравится, ты не думай.

— Я и не думаю. Но, зная братца, он тебя ждёт во всеоружии, и ваши эльфы тут же донесут о твоём прибытии. Так что эффект неожиданности будет упущен, и ты просто струсишь!

— У меня есть порт-ключ и в кабинет, — скромно улыбнулась Летиция и всё-таки решила раздеться.

— А, другое дело. Так будет даже лучше. Нет, снимай всё, вот увидишь — Джейсон не устоит.

Летиция поверила и решила рискнуть. Давно уже она не одевалась для мужа. А почему?

Платье подошло идеально, но кружева были плотными только в некоторых местах, и что белья нет — видно было сразу. Впрочем, всё важное было прикрыто. Разве что спина и то, что ниже, смотрелись особенно вызывающе. И ведь горло закрыто, руки до кончиков пальцев, и даже длина до самого пола, но ничего более неприличного она в жизни не надевала, даже в двадцать лет.

— Он меня убьёт! — обречённо сказала леди Прюэтт, крутясь перед зеркалом.

— Глупышка, — хохотнула Мюриэль, с удовольствием её рассматривая. Золотисто-рыжие волосы были собраны в высокую причёску, тонкая талия, изысканные кружева. — Если разорвёт на тебе, не переживай, у платья есть специальная функция восстановления. Только сама не порть — отошли мне. Сейчас уже поздно, а потом я и тебя научу, если понравится. Ну, где порт-ключ?

— В сумочке! А если его дома не будет?

— Брось, говорю же, ждёт. Уже ужасов себе напридумывал, чему я тебя научить могу.

— Ну ты же правда учишь, — попыталась Летиция оправдать мужа. — А шубу куда?

— Туда же всё суй, у тебя там шкаф поместится, только сначала достань порт-ключ. Ну детка, давай. И не думай, что говорить, чем проще, тем лучше: «Милый, поднимись в спальню. Мне нужен секс немедленно!» Запомнишь? Потом развернулась, дошла до дверей, задрав подбородок, и бегом в спальню. Только не оборачивайся.

— А обязательно говорить — секс?

— Да! Мужчины — они же прямые, додумывать не умеют, что сказала, то и услышат. Так что вперёд, и не надо благодарности! Живо! Я в тебя верю!

Она появилась в кабинете мужа ровно в час дня. Недалеко от двери. И даже с хлопком, как тот же эльф, чтобы привлечь внимание.

И привлекла. Такого лица у мужа Летиция, пожалуй, не видела никогда. Чуть не применила обратный порт-ключ. Еле удержалась.

И слова оттарабанила так, как сказала Мюриэль, разве что пару слов из начала забыла. Но это от волнения:

— Милый, мне нужен секс немедленно!

Развернуться и не торопясь дойти до двери. Не оборачиваться! Нельзя! И всё-таки обернулась, открывая дверь.

Лучше бы она этого не делала!

Высокое кресло для посетителей теперь стояло вполоборота к выходу. И незнакомый мужчина поднял одобрительно палец. А вот Джейсон был, похоже, в бешенстве.

Тихо пискнув, Летиция мигом аппарировала в спальню.

* * *

— Мне придётся стереть вам память, дорогой родственник, — мрачно произнёс лорд Прюэтт. — Если сию секунду не отправитесь к себе в Мунго.

— Понимаю вас, ваша светлость. И не смею мешать. Всё, что хотел, я уже сказал. Завидую белой завистью. Приятного…

Джейсон усмехнулся, глядя в пустое кресло, и покачал головой. То, что рассказал Сметвик, было безумно важно. Но все живы, и один час это может подождать. А желание любимой жены — это даже больше, чем закон!