Гарри Поттер и Эффект Домино (джен)

Автомобиль припарковали у дома Говарда, но, прежде чем успели вытащить из багажника тяжелые сундуки, на них налетел яростный ураган по имени Дадли Дурсль. Он сгреб кузена в поистине медвежьи объятия, отчего Поттер полузадушено пропищал:

— Спасите! Гризли!

— Да ладно, не заливай, — добродушно ответил Дадли, отпуская брата на землю.

— Ты там вообще учился? — Гарри театрально похлопывал себя по груди, изображая крайнее недомогание. — Потому что лично мне кажется, что ты там только спортом занимался.

— Не без этого, чернявый, — хмыкнул тот.

Чернявый и Кабаненок — так их называл охранник в школе в первом классе. Они разбили окно в коридоре и, как ни странно, по этим описаниям их поймали, допросили и вызвали тетю Петунью. С тех пор кузены не любили полицию и охрану.

Они были одного роста, но Дадли казался выше, во многом из-за худосочного телосложения Гарри. И заподозрить в них кузенов… да даже отдаленных родственников, было практически невозможно. Но оба смотрели друг, на друга с улыбкой, радуясь встрече.

— Ну, зная тебя, у нас будут насыщенные каникулы, да? — Дэ шутливо ткнул его кулаком в плечо.

— Придется менять все планы, — хмыкнул Гарри. — Представляешь, только я запланировал прогулки по местам боевой славы, утренние тренировки, чтение книг Говарда…

— Не продолжай, — Дадли подхватил чемодан Гарри и понес в дом, прямо через сад, где уже давно была протоптана тропинка.

Говард ходил по ней к Петунье пить кофе с булочками, дети бегали друг к другу в гости, а по вечерам в выходные все мирно усаживались за одним столом ужинать. Гарри скучал по этой тропинке. Скучал по летним завтракам на заднем дворе, скучал по возможности слушать «взрослые» разговоры, скучал по огромной медицинской библиотеке Говарда, скучал по турнику, что дядя Вернон установил специально для мальчишек. Даже по идеальной чистоте тети Петуньи скучал, что уж говорить обо всем остальном.

Праздничный ужин уже был готов и дядя Вернон, любящий поесть не меньше Гарри, давно мучился, ожидая гостей. Он привычно взлохматил шевелюру Гарри, тетя Петунья так же традиционно попыталась прилизать непокорные волосы.

— Блэк, — с усмешкой поприветствовал гостя Вернон.

— Дурсль, — не менее ехидно ответил Сириус.

Гарри внезапно вспомнил, что дядя Вернон помнит Сириуса. Только называл его «патлатый придурок, который чуть не испортил нам свадьбу». Но драться они вроде не спешат? Дадли, едва сдерживая смех, шепотом делился с кузеном прошедшими событиями:

— Они напились до чертиков, пока мамы не было дома. Говард оставил их на часик, к нему пациент пришел… Я за мамой пошел, приходим — а они песни орут и ржут, как сумасшедшие.

— Серьезно?

— Ага, — кивнул Дадли. — Представляешь? Папа напился с волшебником!

Кузены, переглянувшись, хмыкнули. То, что Дурсль-старший не любит волшебников буквально всей душой, было чем-то вроде шутки. Для Гарри и Одри он милостиво делал исключение, считая воспитание в мире маглов достаточным поводом. Даже фраза «ведите себя как нормальные» в этой семье имела свой, сакральный смысл. Она означала одновременно и «не колдуйте», и «не позорьте меня», и «будьте паиньками», и еще множество других значений, которые открывались в этой фразе, если дядя использовал другую интонацию.

И этот день удался на славу. После ужина слушали рассказы детей о школе. Дадли говорил о своих однокурсниках: сыновья обеспеченных семей со всей Великобритании, иногда вымуштрованные, как солдаты, иногда избалованные, как принцы из сказок. Таких, как Дадли, из верхней части среднего класса, лазающих по заборам, любящих комиксы и новости, было не много. Если совсем точно — только один.

Вернон сетовал на сына, что стоило все же пойти в другую школу, где придерживаются более свободных правил, и где уроков не так много. Но всем в комнате было понятно: Дадли ни за что не откажется от своей «снобской» школы, а Вернон невероятно горд своим сыном. Петунья загадочно улыбалась. Когда-то давно, еще до замужества, она изучала юриспруденцию, и ей даже нравились эти законы, условия, поиски дополнительной информации. И ей льстило, что ее сын, как две капли воды похожий на отца, с которым у него даже мимика идентична, явно тяготеет к тому, что так любила Петти. Это был небольшой секрет матери и сына. О том, что Дадли ненавидит экономику и математику, Вернону пока лучше не знать.

Гарри же рассказывал сущие крохи. Было немного обидно, что у Дадли в школе целый мир, со множеством уроков, кружков, клубов, даже с экскурсиями и дополнительными лекциями… а у Гарри только волшебный замок, в котором приходится развлекаться и обучаться самостоятельно.

— Тебе не нравится Хогвартс? — с грустью спросил крестника Сириус.

Гарри предложил показать ему сад и розы, поэтому теперь они вдвоем сидели на небольшой скамеечке. Уже темнело, становилось все тише, идеальный городок засыпал. Атмосфера располагала к откровениям. И этих двоих никто не трогал. Здесь все знали, что тема семьи для Гарри почти болезненна.

— Если честно — да, — вздохнул Гарри. — Скучно. И такое ощущение, будто все так и подталкивает: ищите себе развлечения сами. Неужели так во всех магических школах? Если нет кружка рукоделия и футбола, то пусть будут какие-нибудь танцы, езда на единорогах, не знаю… варение зелья на скорость.

Сириус улыбнулся, а потом откинулся на высокую спинку скамейки.

— Знаешь, мы тоже скучали, — признался он. — Особенно я. Меня ведь дома учили, как и положено будущему главе рода, свободного времени практически не было. Я в одиннадцать лет уже знал столько… А тут… Первый год еще радовался свободе, а потом — хоть волком вой. На уроках скучно, кружки какие-то унылые, из замка не выпускают. Так, в принципе, и появились мародеры.

— Я понял, — смущенно улыбнулся Гарри. — И ты не…

Гарри замолчал, подбирая слова. Как это назвать? Не будешь ругаться? Не беспокоишься? Потому что Сириус-то понял, что посвящение у них вполне себе было. И Гарри было сложно представить такого взрослого, который за ночную прогулку по Хогвартсу не устроил бы шикарную взбучку. Сириус, уловив настроение крестника, ответил:

— Как я могу тебя ругать за то, что совершал сам? Это глупо, как мне кажется. К тому же в Хогвартсе должно быть безопасно, по крайней мере, всегда так было. Но нужно научить вас защищать себя, чтобы не возникало проблем. Ну и еще… Гарри, пообещай мне, что как минимум до третьего курса вы не будете ходить в запретный лес.

— Хорошо, а почему? — Гарри едва сдерживал улыбку.

— Пообещай, — напомнил Сириус.

— Обещаю, — вздохнул мальчик.

— Там не безопасно. Конечно, по опушке можно прогуляться почти как по парку, ничего по-настоящему опасного так близко к замку не подходит… но тот же тролль может выйти. А если не один? Когда станете постарше, сможете себя защитить от тех, кто случайно выходит на опушку. А пока вам туда без взрослых нельзя.

Они на какое-то время замолчали, рассматривая стремительно темнеющее небо, расчерченное белесыми полосами облаков. Из дома выбежала Одри, пронеслась мимо них, показав язык, и скрылась на той части сада, что официально принадлежит Говарду.

— Она похожа на Белс, — улыбнулся Сириус. — На ту девушку, которой она была до окончания Хогвартса, по крайней мере.

— Не говори ей так, — заговорщицки шепнул Гарри, — она ненавидит, когда ее с кем-то сравнивают.

— А ты? Ты ведь тоже так похож на Джеймса. И внешне, и даже немного характером.

Гарри мечтательно улыбнулся. Ему об этом говорили и не раз. Но все равно было приятно, на секунду он словно чувствовал себя частью той семьи, которой у него уже нет.

— Сириус, — попросил Гарри. — Расскажи мне, что тогда произошло.

Блэк, до этого сидевший с запрокинутой головой, поменял позу: облокотился на колени, рассматривая то ли идеальный газон, то ли свои ботинки. И, тяжело вздохнув, начал повторять ту же историю, только уже не так сухо, как для газет.

Как сразу после выпуска война стала особенно яростной, буквально забирая у людей возможность оставаться в стороне. Как Волдеморт нарушал неписаные правила магического мира, убивая даже тех, кто не мог себя защитить. И как они втянулись в эту войну, вступили в Орден Феникса, начали сражаться. Как проходила свадьба Джеймса и Лили — маленькая часовня, мало гостей, островок радости посреди кошмаров войны. Как родился Гарри, как его баловали все знакомые, как все радовались, что и в войну есть такие светлые и радостные моменты. И как шаткое равновесие между ужасом и счастьем было нарушено.

— Было произнесено некоторое пророчество, — вздохнул Сириус. — Мы сначала не поверили Дамблдору, но на нас, Лонгботтомов и Кентов участились нападения. Пришлось менять жилье. Твои родители тогда жили в небольшом домике на побережье, он был разрушен практически до фундамента. Лонгботтомам повезло чуть больше — у них атаковали основное поместье и оно выстояло, а вот Кенты погибли всей семьей…

— Кенты? — уточнил Гарри.

— Эрик Кент был чуть старше нас, у них был сын, он родился двадцать девятого июля. Эрика и его семью убили пожиратели, они ничем не могли им противостоять: все занимались магозоологией, абсолютно мирные и беззащитные люди. Дамблдор говорил, что они даже под пророчество не подходили.

— А что потом?

— Вы какое-то время переезжали, пока я с Джеймсом готовили дом в Годриковой впадине. До Фиделиуса вы там прожили месяца три, а то и больше. А потом мы решились на эту защиту, что и стало концом всего.

Сириус замолчал. Он не считал, что стоит щадить возраст крестника, скрывать от него правду: это никогда, в итоге, не работает. Не в таких случаях. Но и что говорить дальше, Сириус тоже не знал. Это ведь предположения, неясные намеки, даже, скорее ощущения.

Лили еще на последних курсах увлеклась ритуалистикой. Тогда еще в медицинских целях, искала себе тему для работы над зельем, а оказалось, что магия может вылечить почти все, только не зельями и заклинаниями. Она начала изучать, искала информацию, в Ордене даже познакомилась с Дорказ, та давала ей какие-то книги, они переписывались на тему Магии Крови. Этот раздел ритуалистики всегда был «на грани», его то и дело хотели запретить, но всегда есть куча послаблений, благодаря которым ритуалисты продолжают эту магию творить.

— Мы планировали бежать, — признался Сириус. — Очень переживали за тебя, к тому же многие наши знакомые погибли. И твоя мама проводила очень сложные ритуалы, которые бы смогли спрятать тебя и тех, кто с тобой в кровном родстве. Оставалось еще два ритуала, вам нельзя было переезжать, поэтому мы использовали Фиделиус.

— Фиделиус — это такое заклинание?

— Да, — кивнул Сириус. — Сложное, многоступенчатое, проводится строго в определенное время, силы требует много… И имеет свои недостатки. Из-за него у дома нет внешней защиты.

— Внешней защиты?

— Ммм… Ну представь, что у магов внешняя защита дома — это как забор, только с… не знаю… с колокольчиками. Оповещает, если кто-то пытается войти внутрь.

— Сигнализация? — усмехнулся Гарри.

— Не знаю что это, поэтому соглашусь, — подмигнул Сириус. — Ну так вот. Фиделиус накладывается на дом и небольшое пространство перед ним, слишком мало места, чтобы наложить чары защиты. Накладывать внешний круг шире — будет странно, что защита стоит вокруг пустого места. Внутри же практически бесполезно.

— Тогда почему этим Фиделиусом, — Гарри неуверенно произнес название заклинания, — все равно пользуются?

— Потому что в идеале он убирает возможность найти этот дом. Понимаешь, Фиделиус — это заклинание не только на дом, но и на человека. Назначается Хранитель, который и знает, где находится дом. И рассказать эту тайну он может только добровольно. Даже если он напишет простую записку с адресом, это не будет ничего значить — записка должна писаться с мыслями о том человеке, которому она адресована.

— То есть узнать тайну сложно? — нахмурился Гарри.

— Формально говоря, способа два: пытки и уговоры.

Мальчик замолчал, обдумывая услышанное. Дальше и так понятно. Неудачный Хранитель тайны, который выдал секрет Волдеморту… одна ошибка и у Гарри нет той жизни, которая могла бы быть. Жили бы где-нибудь в Австралии, учился бы в другой школе, клянчил игрушки у Крестного. Наверное.

— А этот Питер… где он теперь?

— Я не знаю, — признался Сириус. — Но очень хочу его найти.

— А магу легко спрятаться? — допытывался Гарри. — Он живет под оборотным зельем? Или есть какая-то страна, где может спокойно жить преступник?

— Не думаю, что он покинул остров, — качнул головой Сириус. — Думаю, он скрывается в образе анимага.

Гарри уже читал истории о том, что Сириус и его папа были анимагами. Даже прочитал кучу информации по данному вопросу и пообещал себе непременно этим заняться позднее. Даже нашел единомышленника. У него с Гермионой был пока единственный камень преткновения: регистрироваться или оставить все в тайне? Сириусу пришлось зарегистрироваться. Вообще-то анимагов, не прошедших регистрацию, просто допрашивают с сывороткой правды, а потом требуют штраф в зависимости от тяжести использования преимущества. Штраф Сириуса был значительным: он ведь благодаря «преимуществу» сбежал из тюрьмы.

— А опиши и мне его, — попросил Гарри. — Мне ведь, наверное, стоит знать, как он выглядит.

На улице уже давно стемнело, практически все звуки затихли, только Гарри и Сириус продолжали сидеть на скамейке в саду и говорили, говорили, говорили. Петунья стояла у окна, скрываясь за шторой, и с грустной улыбкой смотрела на крестного и крестника.

— Позвать их в дом? — спросил Говард. — Давно уже там сидят.

— Нет, не стоит, — покачала головой Петунья. — Он такой счастливый, я редко вижу его таким радостным…

Говард, взглянув в окно, вздохнул. Петти права. Не смотря на вполне себе нормальное детство, на игрушки, кучу книг, друзей, ежегодный отдых заграницей, Гарри не был из тех детей, что часто смеются. Он был таким маленьким старичком. Серьезный, часто язвительный и даже несколько саркастичный. Он всегда казался не просто старше своих одиннадцати, но и словно мудрее, даже порочнее, если так можно выразиться. А тут — смеется, улыбается и явно говорит не о науке и мировых проблемах.