Пыль (гет)

Настя

Через два дня мы отправились в лагерь. Наконец то! Я очень ждала этой поездки, все думала когда же отправляемся, боясь простудиться — в начале июня было довольно холодно, шли дожди, и мне повезло! Мама все пыталась дать мне еды, я еле остановила ее! Не надо за меня беспокоиться, я ведь уже взрослая! В ожидании поездки дни тянулись медленно, я только и думала что о лагере. Интересно, как там все, чем будем заниматься? Думаю, скучать нам не придется…

В мечтах я часто представляла, как мы все вместе сидим у огромного костра в темноте, разговариваем о чем-то… Хорошо! Так и вижу, как та же Ира протягивает к огню замерзшие тонкие руки, а я сижу рядом, наблюдая за ярким пламенем. Маша наверняка весело смотрела на костер, насвистывая тихую песенку. Наверняка она бы старалась подсесть поближе, ощутить все это тепло, и была практически счастлива. Вика могла бы с гордым видом предложить прыгать через костер, а Лена наверняка протянула бы мягко, что пусть попробует, Снегурочка, а вот Женька мог бы принять предложение Виктории. Он всегда любил повеселиться, даже если веселье было связано с большим риском. Так уж он устроен, Женька, всегда с юмором и оптимизмом.

Влад наверняка бы поворчал на Вику, а Гришкова закатила бы глаза. Чего у Влада не отнять иногда — так это любви поворчать на Гришкову, как я заметила, находясь с ними в одном классе — ворчит да ворчит, а Вика отшучивалась. Я покачала головой. На меня ворчать только родителям, не было ни брата ни сестры — ни приемных ни родных… Интересно, а если бы все же были? Мне всегда хотелось сестренку или брата, надеюсь что мы бы поладили, да что там «надеюсь»? Уверена в этом! Впрочем, сейчас мы все еще не в лагере, а только отправляемся туда!

Утром я специально проснулась раньше нужного времени, чтобы не опоздать к другим ребятам, на сбор! Однако за завтраком мама показалась мне напряженной.

— Настя, — сказала она наливая мне утром кофе, — будь с Леной Тумановой поосторожнее.

— А что случилось с Леной Тумановой? — удивилась я, беря бутерброд с маслом.

— Насть. Не сильно откровенничай с ней, — многозначительно сказала мама.

— А что случилось-то? Она вполне хороший человек, мне кажется, пусть и слишком прямолинейной бывает!

Мама внимательно посмотрела на меня.

— Ходят слухи, что у ее семьи есть проблемы.

— А Ленка то причем? — отложила я бутерброд. — Если у человека проблемы то ему нужна помощь! А какие проблемы-то?

Мама фыркнула и подошла к висячему белому шкафу, в котором стояли всевозможные пузырьки, пряности и просто всякая всячина.

— Анастасия, меня поражает твоё глупое упрямство. То с Мишкой ты орала — дооралась, что сына предательницы поддерживаешь. Это ведь какой позор: наша дочь поддерживает сына шпионки! Дожили. Теперь опять за старое.

— Но… Хотя.Я ничего особо важного Лене и не говорила, — пожала я плечами. — О той же политике тоже ничего…

— Вот и хорошо. Мое дело предупредить, — строго кивнула мама.

Я задумалась: что такого сделали родители Ленки? Я знала, что ее отец, профессор Туманов, был видным профессором химии. В свое время он женился на своей аспирантке Алене, которая стала мамой Лены и ее младшего брата с диковинным именем Гелий. Туманов был вроде бы на хорошем счету наверху и сотрудничал с самим «Главхимпромом», регулярно наведываясь в Москву. Трудно сказать, почему мама вдруг решила, что с профессором Тумановым что-то не так.

Утро выдалось солнечным, хотя по небу ползли редкие темно-серые облака. Выйдя из дома, я прошла мимо низких арочных проездов, обитых по углам листовым железом, которые соединяли два глубоких темных двора. До вокзала я дошла пешком и поняла, что пришла одной из первых. Но волновалась я зря — на тот момент пришли немногие. Юлька Янова хвасталась синими кедам, явно новыми! Как мы с Ирой выяснили, кеды она приобрела от тети, из Москвы, совсем недавно. Пока мы разговаривали, начали подходить и остальные. Вот Лера Кравченко, волнуясь, поправляет длинную аккуратную косу, вот Марина Князева машет нам рукой. Время шло, постепенно собрались практически все, кроме, разве что, некоторых.

— Где Стрельцов, Гордеева и Туманова? — возмущалась Ира, всплескивая руками.

— Да никуда они не денутся, сейчас придут, — закатила глаза Марина.

— Но это же неправильно! — топнула ножкой Лера. — Они не понимают, что задерживают нас?

Я сдерживала смех. В этом возмущении девчонок было что-то милое, забавное — ну где же, где Женька с Машей и Леной? Ира с Лерой, называя их по фамилиям, почему-то напомнили мне учителей.

Однако пять минут, десять, да где же они?!

— Да догонят, пошли! — предложил Антон, уже устав стоять на одном месте. — Ну правда, куда подевались?

Ира уже приготовилась ответить, как вдруг оказалось, что отвечать было нечего, ибо эти самые «Стрела», Маша и Лена уже двигались по направлению к нам!

— Фух, — выдавил Женька, тряхнув кудрявой головой. — Чуть не опоздали!

— «Чуть»? Издеваешься?! — возмутилась Лера. Паровозный гудок, проревев, указал, что с соседнего пути отправляется экспресс на Вологоду.

— Всё! — твердо скомандовала Ира. — Надеюсь, теперь все?

Она казалась строгой и собранной, но я понимала — все же на ней большая ответственность. Нас сосчитали и тогда мы все отправились. Наконец-то! Ура!

Наш лагерь будет находиться под Малой Вишерой, куда мы сейчас поедем на пригородом поезде, — сказалп Ира.

— Ого! — присвистнул Женька.

— Все построились и следуют за мной! — сказала звонко Ира.

— Далековато, — протянул Вовец.

— Сидел бы тогда дома, — проворчала Марина.

— Спокойствие, только спокойствие! — протянул Женька и проскочил вперед

— Я смотрю все уже готовы? — раздался знакомый мягкий голос. — Отлично, ребята, можем отправляться!

Раздался свисток: поезд подошёл к станции. Мы побежали и заняли скорее места. Я села с Ирой и Машей, сзади нас сидели Лена, Лера и Женька, впереди — Юлька и Соня с Мариной… Жалко что сейчас с нами не было Мишки! Он наверняка тоже очень хотел бы поехать! Мы бы разговаривали, радовались предстоящей поездке, наверняка даже постарался бы не опоздать в такой момент, хотя часто просыпал и опаздывал, но ничего — бывает! Сейчас ехал весь класс, а Мишка нет. Несправедливо как-то, — мы едем, а он, один, остается. Но вернувшись я обязательно расскажу ему о нашей поездке, пусть хоть так порадуется.

— А нам ехать целых четыре часа, — протянула Маша, покачав ножкой. — Я у Веры узнавала.

— Ничего, — махнула я рукой. — Подождем. Поболтаем и не заметим, как время пролетит, — решила я поддержать ребят, однако в душе была согласна с Машей — это же как много, целых четыре часа! Но все-таки это не целые сутки, уж как-нибудь да доедем!

Маша, однако, быстро забыла всю грусть, обернувшись назад.

— Я никогда в таком лагере не была! — говорила Маша. — Разве что в школьном! А тут такая даль, одни! Так интересно!

— Я тоже, — раздался мелодичный голос Лены. — Путешествовали, конечно, но тоже не ездила в лагерь где-то еще, в другой город.Интересно, как там всё будет? Чем будем заниматься?

— Не знаю, но скучать, думаю, не придется! — добавил Женька.

Я слушала их болтовню, вспоминая слова мамы, что с Леной Тумановой надо держаться осторожно. Но ничего плохого та же Лена пока что не сделала, однако.особо важной информации я ей и не раскрывала, например, политику мы с ней не обсуждали. Значит, мне нужно вести себя так же, как я себя и вела. Сама Лена казалась мне весьма неплохим человеком. Девчонка как девчонка, такая же как мы все.

— А меня вот родители в Крым раньше возили, в Мисхор и Олеандру, а сейчас в лагерь ехать, — грустно вздохнула Ира.

— Так не ехала бы, — проворчал Женька. — Ир, да ладно тебе! Интересно же будет, радуйся — впервые в лагерь едешь!

— Ты-то откуда знаешь? — закатила глаза Аметситова. — Ведь ты тоже там впервые! Вдруг не понравится?

— Ну не понравится так не понравится, — мягко улыбнулась я. — У каждого свое мнение.

Спустя некоторое время, на станции Тосно, Лена подсела ко мне. Женька с Антоном сели угадывать кроссворд. Юлька и Ира присоединились к ним, причем Янова зачем-то взяла карандаш… Лена тихо обратилась ко мне:

— Ты слышала? Говорят, на Украине в прошлом году был страшный голод…

— Голод… А ведь возможно, что и у нас скоро будет голод! Вдруг война все же будет?

— Ты не поняла… — прошептала Лена. — Голод был из-за коллективизации, колхозов… Крестьян загоняли туда и отбирали весь хлеб…

— Ого. Это же несправедливо! Как так-то? Они ведь тоже живые, есть должны! И.неужели у нас такое происходит? Но как? Этого ведь не должны позволить, это неправильно! Как это могло произойти?

— Говорят… Чуть не пару миллионов людей погибло… — прошептала Лена.

— Я и не знала, что у нас такое происходит… Никакой информации об этом не было, хотя погибло столько людей… Кошмар… Я даже не думала, что у нас может такое происходить!

Тут разговор услышала Марина Князева:

— Враки это все, — фыркнула она. — Фашисты придумали!

— Может это и правда, — кивнула я. — Надеюсь на это, но с другой стороны. Мы ведь не можем это гарантировать! Вдруг никакие не фашисты, а в самом деле правда?

— Фашисты? — глаза Лены сверкнули. — У меня отец с людьми оттуда говорил! В некоторых деревнях половина детей умерли, могилы детские возле каждой хаты! Трупоедство было, понимаешь? Трупы от голода ели… — тихо выговорила она по слогам.

— Жуть, — хлопнула я ресницами. — Неужели власти не понимают, что это.что это неправильно? Если мы обрекаем людей на такую ужасную судьбу и такой голод, то, — я ужаснулась. Неужели правда? Но как же так? Почему?

Я не могла в это поверить! Я даже не думала, что такое творится! Умирают даже маленькие дети! Неужели на это никто не обращает внимания?! Но это еще не самое страшное даже — люди ели людей… Мертвых.! Я дернулась. Неужели и наша страна когда-то придет к этому? Как власти допустили такой ужас? Это же не просто ужасно, это просто страшно! И отвратительно — есть людей потому что больше никакой еды! Как же так? Почему?! И…чем же лучше фашистов в такой ситуации? У меня просто не хватало слов! Стоило только представить тех несчастных, которым удалось выжить… И тех, которые умерли.Они должны стать.едой! Я хлопала глазами — как вообще это допустили?! Почему?

— А кто докажет, что эти люди, видевшие голод, реально существуют? Марина прикусила губу. — Может, они придуманы? Или это враги слухи распускают?

— Это возможно, — кивнула я. — Мне тоже очень хотелось бы верить в это! Но с другой стороны.кто докажет, что эти люди НЕ выдумка? Тоже никто!

Неожиданно к нашему разговору присоединилась Ира. Она листала какой-то журнал, но теперь сразу отложила его. Я снова удивилась, как она похожа на свою мать.

— А ты лично видела эти могилы, Туманова? Вот лично ты? — ее необычные зеленые глаза сверкнули синим цветом.

— Вот вот, — поддержала Иру Князева.

— А ты видела их отсутствие, Аметистова? Если мы чего-то не видим это не значит что этого нет! Настя права — это не доказано, но не доказано и обратное! — отозвалась Лена.

— Надо было не с Петуховым болтать, а Лешу слушать на политинформации! -многозначительно посмотрела Ира. — Он ведь рассказывал, что немецкие фашисты целое министерство пропаганды создали!

Я совсем запуталась. Да, Алекс это говорил! Значит, Марина права и это пропаганда? Или нет? Мне хотелось верить, что это не так — не могли же мы допустить такого жуткого кошмара! Выходит, это выдумка. Но ведь это не доказано! Как и обратное. Как же тогда?

— Может, они хотят, чтобы мы думали что это фашисты все придумали? — нахмурила тонкие брови Маша. — Но с другой стороны это не доказано. Однако вряд ли отец Лены будет врать о таком, о стольких жертвах! Можно спросить у него, где именно это происходило и с кем именно он разговаривал! Может, если это правда, у тех людей есть сведения! По ним самим видно будет так это или нет!

— Да? — Ирка снова насмешливо посмотрела на нас. — А вы знаете, кто живёт в Германии? Бывший гетман Украины Скоропадский, тот, что кайзеру в восемнадцатом году служил. Поняли, откуда уши растут?

— А вдруг это совпадение? — задумалась Маша.

— Что больно много совпадений… — насмешливо протянула Ира.

— Ну и что, что много? Вот мы все в это и верим — раз столько совпадений, самый очевидный вариант! Лен, а где именно это было? Если попасть туда то можно все выяснить. Даже по выжившим будет видно правда это или нет!

Я кивнула. Очень хотелось разобраться в этой жуткой истории — кто же прав? Очень хотелось верить, что это неправда, что трупов не было, что наша власть никак не могла допустить такой кошмар, но почему-то я чувствовала, что напрасно верю в это. Может зря напрягаюсь, но чувствовала… Хотелось все выяснить!

— Говорят, и под Полтавой, и под Киевом… — прошептала Лена.

— А ещё — в кабинетах в Берлине и Дабендорфе, — насмешливо сказала Ира.

— Ты так в этом уверена? — тихо уточнила я. — Тоже хочу верить, что это неправда, что мы не могли допустить такое, но, Лен, Маша права! Сегодня же напиши отцу где это было! Если попасть туда после лагеря то можно все выяснить! Даже по выжившим видно правда или неправда! Может у него есть фото?

— Фото? — насмешливо сказала Ира. — Чего фото? Думаете, так трудно насыпать под Мюнхеном десяток могильных холмов и макеты украинских хат поставить? Ладно, Туманова давно почти открыто ведёт антисоветскую пропаганду! Но вы-то, вы…

— Знаешь, Ир, ты так бросаешься словами «пропаганда», «пропаганда», — вставил Женька. — А если бы тебе так говорили каждый раз «Дочь графини», «Дочь графини»? Приятно было бы?

— Ладно, закрыли тему, — махнула рукой Лена. — Скоро уже приедем…

— А что, нет? — глаза Иры вновь сверкнули синевой. — В Германии фашисты — есть, — стала загибать она тонкие пальчики, изо всех сил подражая Алексею. — Гитлер писал, что хочет идти на нас войной? Писал. Немцы пытались создать в восемнадцатом Украину во главе со Скоропадским? Пытались, — загнула она третий пальчик. — И… всего через год, как Гитлер пришёл к власти создали министерство пропаганды и заговорили про голод на Украине. Ты что, не понимаешь, Женька, откуда уши растут?

— Понимаю, понимаю, — кивнул Женька. — Ты сейчас на Алекса похожа. Но.никто не доказал как и твою версию как и версию Лены — все пока на уровне предположений.

— Мне вот интересно, кто придумал залезть в такую глушь? — спросила Маша, когда мы стали подъезжать. — Француз или Влад?

— Француз наверно, — прыснул Женька. — Неизведанные места! А ты как думаешь?

— Может и Француз, — кивнула я. — Влад бы ворчал наоборот!

— И правильно ворчал, — кивнула Маша. — В такую глушь полезли!

— Я слышала, — ехидно сказала Лена, — что у французов был мореплаватель Лаперуз. Сам погиб, но все дикие углы Тихого океана облазил!

— А Алекс-то Француз, — усмехнулась Лера. — Гены действуют!

— Хорошо, их еще черт в Забайкалье не унес! — прыснул Женька.

За разговорами мы не заметили, как закончились еловые леса. Поезд притормозил возле желтого изящного вокзала с надписью «Малая Вишера». На платформе стоял Алекс, отчаянно махавший нам красным флажком.

— Общий привет! — улыбнулся он.

Мы столпились возле него полукругом. Первой, естественно, подбежала Аметистова, отчаянно хлопая ресницами: мол, Леша, помогай скорее!

— Наш лагерь в двенадцать километрах отсюда, идти через лес, — весело сказал Алексей. — Влад и Вика ожидают на месте.

Нам пришлось идти в лес. По травинкам снуют букашки, в воздухе жужжат дикие лесные пчелы. Стоит быть осторожным, чтобы не запутаться в паутине — эти проклятые пауки раскидывали ее между кустами и деревьями! Никогда их не любила, да и кто любил? Однако в лесу было мрачновато, жуткая темнота! Я вспомнила, как прогуливалась в березовой роще — ничего общего! Светло, а тут тьма всем тьмам! Но ничего, зато интересно, увидеть новое место! Я ведь не трусиха!

— Лучше бы это был бор! — с видом знатока заявил Женька. — Там светло, не то что тут. Ельник! Никогда ельники не любил! Хотя.С другой стороны, в ельниках рябчиков много!

— Но они же горькие, — скривила Лена тонкие губы.

— Значит, ты неправильно готовишь! На самом деле это очень вкусно! Князева, подтверди!

Князева действительно подтвердила быстрыми кивками. Я в охоте не особо разбиралась, как и в птицах, так что в разговор не лезла, но очень захотелось попробовать этого самого рябчика. Может, в самом деле вкусно! Однако все-таки живая птица!

Из размышлений меня вывел смех Женьки. Марина его чем-то рассмешила.

— Жуть, Князева! А еще дочь охотника! Соек не едят!

— Смотрите, ручей! — раздался звонкий голос Маши. Издалека! Выходит, отошла, но почему?

Не успела я обернуться, как Маша уже к нам подбежала, держа в руках белый цветок лилии и заплетая его себе в белокурые волосы.

— Тебе идет! — протянул Женька.

— Спасибо, — мягко улыбнулась Маша, опустив длинные ресницы.

Я кивнула. Лилия и правда гармонично сочеталась со светлыми волосами Маши, добавляла света, нежности. В то же миг меня вдруг догнала Ирка и сказала:

— Как тебе то, что говорит Туманова? Это нормально для пионерки, говорить такое о нашей стране?

— Мне кажется, Женька прав! Ничем не доказаны обе версии, мы только рассуждаем пока, — пожала я плечами. — Так что не знаю…

— И ты… Ты веришь, что такое может происходить в нашей стране? Не в буржуазном, а в нашем, социалистическом, государстве? — кипятилась Ира. — Настя, открой глаза!

— Я не хочу верить что мы могли допустить такое, — согласилась я. — Это ведь просто ужасно! Но давай не будем снова начинать ссоры? Может, скоро все еще разъяснится!

— Разъяснится? — недоумевала Ирка, рассматривая перегородившую тропинку корягу. — Ты не понимаешь, что Туманова давно ведет антисоветские речи?

Алекс шел впереди нас. Сейчас он поднял еловую лапу, чтобы пропустить нас с Иркой. Похоже, он услыхал наш спор.

— О чем разговор? — удивился он с видом знатока. — Кулаки сопротивлялись колхозам, как могли, стреляли из обрезов в коммунистов. Понятно, что кулаков раскулачивали и высылали! А немецкие фашисты теперь из этих фактов истерику раздувают.

— Но ведь массовый голод и трупоедство — это же просто жуть! Неужели они хотели допустить.такое? Или ты имеешь ввиду, что это выдумки?

— Настя, ты чего? — Алекс ошарашенно посмотрео на меня. — Какое трупоедство? Мы — государство рабочих и крестьян! Ты веришь, что такое возможно у нас в стране? У тебя же папа и мама коммунисты!

— Да и зачем нам отнимать хлеб у крестьян, если мы наоборот им все даем? — задумалась я. — Выходит, это в самом деле выдумки! А Лена видимо просто не догадалась и поверила.

Значит, я зря напрягалась? Неужели все это в самом деле всего лишь выдумки? Конечно, мы не могли довести своих до такого состояния! Или…могли? Но все же хотелось верить, что все хорошо, что это только пропаганда немцев, и больше ничего!

— Нашла кому верить, Ленке. Антисоветчице, — скривилась Ира.

— Ленка просто дура, — фыркнул Алекс.

— Если бы… — понизила голос Ира. — Её отца в чем-то обвиняют по линии «Главхимпррма». Только тсс! — поднесла он ко рту пальчик.

— Ого, — протянула я, вспомнив слова мамы. Выходит, с родителями Лены в самом деле что-то не так?

— Поведение Тумановой надо рассмотреть на собрании! — отчеканила Ира.

— Может, Туманова просто впечатлилась! Я ведь тоже не подумала сначала.

Мы посмотрели на горизонт, который закрывала громадная свинцовая туча. От неё отходила густая рябь облаков, напоминая хлопья овсянки. Красиво… Всегда любила смотреть на облака! Они кажутся такими объемными, пушистыми.Но я то-знала, что на самом деле облака сделаны из тумана! Однако с Земли было абсолютно непохоже!

* * *

Приятно вспомнить о лете. Как пахло земляникой, малиной и грибами! Впрочем не только пахло! Мы с ребятами на следующий же день отправились искать ягоды. Жаль, что тут нет моей любимой вишни, но ничего. В конце концов другие ягоды тоже очень вкусные.

— Эта земляника, — с важным видом заявил Женька. — Очень вкусная, но очень…маленькая!

Я была с ним согласна — люблю землянику, но часто не успеваешь почувствовать вкус как следует — быстро съедаешь! Однако попадались и довольно большие земляники! Отлично! Я старательно поедала и большие, и маленькие!

А потом мы отправились в небольшое поселение полоть капусту.

— Я должна проконтролировать, что мы это сделаем, — объявила важно Ира. — Вере обещала!

— А где нам полоть? Какие грядки?

Капусты совсем не видно было, лебеда и пырей шубой накрывали гряды. Ира указала на самые короткие:

— Начинаем отсюда. Только капусту не дёргайте.

Я быстро принялась за работу, выдергивая сорняк за сорняком, это оказалось довольно легко. Сочная лебеда поддавалась легко, трудности были только с пыреем — он никак не хотел вырываться из земли! Мне приходилось всю грядку разворачивать, чтобы все-таки вырвать его! Фух, удалось! Наконец-то!

Лера пыжилась, пыхтела и даже вспотела вся, стараясь не отстать от остальных.

— Побыстрее, побыстрее! — командовала Ира

— Ох и грядка у меня — пырей да пырей! — покачала головой Вика. — У Насти лучше, у Марины лучше… У Юльки лучше.

— Да ладно тебе, — махнула рукой Маша. — Подтягивайся!

— Быстрее, быстрее! — командовала Ира. — Быстрее работайте! Туманова, ты спишь, что ли? — протянула она насмешливо.

Лена была ещё в самом начале гряды. Она осторожно выдергивала сорняки. Ира посмотрела и тихо засмеялась, а розовые щёки у неё так и блестели на солнце.

Впрочем, у самой Аметистовой успехи были далеко не лучше! Сама она даже не начала работать, о чем Лена ей быстро напомнила.

— Я кстати как раз работаю, — холодно отозвалась Ира. Точнее, она только начала работать! Я вспомнила, как мы проводили в классе уборку перед первым мая. Ира тогда командовала, кому что делать, а сама начала подметать пол только после клички «Ирэн». Пикульник она брала двумя пальцами в матерчатых перчатках.

— Да ты хватай его, хватай, не бойся! Он тебя не укусит! — закатила глаза Вика.

— Да, не укусит… — жалобно протянула Ира. — Ещё как кусается-то! А ты и сама работай! Давай давай!

— Ир, за собой следи! — быстро заявил Влад.

— Влад, встань ночью и выкорчевай пень и работай дальше, тогда тогда у вас с Тумановой будет преимущество над остальными, — ехидно протянул Алекс.

— Будто у Аметистовой оно есть, — тихо проворчал Влад.

Все же в его словах была правда — Ира не так уж и далеко ушла в работе, еле-еле справилась с колючим пикульником! Точнее это Алекс за нее справился… Однако командовала Ира по всем пунктам! Но Алекса тоже можно понять — защищал свою подругу, они всегда друг за друга заступались и прекрасно ладили. Впрочем, и Лена пользовалась помощью Влада.

— Влад, ты забыл? — прыснула Вика. — Это же Француз!

— Нападение на Ирэн — нападение на Францию!

— Да не нападает никто на Ирэн-то, — с усмешкой поправила рыжую косичку Вика.

Ира тем временем бросилась как попало дёргать траву, только бы не показалось, что она отстаёт.

— Что ты делаешь? ЧТО ты делаешь? Это капуста! — удивленно воскликнула Лена, наблюдая за Ирой.

— Ну ошибся человек, бывает. Зато Ира трудится, — равнодушно ответил Алекс. — За собой следи, ты не дальше всех ушла, а говоришь.

Лена опустила голову вниз, что-то проворчав. Что-то про вассалов и французов, а потом вернулась к работе. Она быстро вырывала пикульник за пикульником — как ей не больно? Или притворялась?

— Быстрее, Гришкова! Туманова, не застревай!

— А ты сама-то работаешь? — протянула Лена спокойно.

— Я — не работаю? — Ира начала закипать, глубоко вздыхая. — Я не работаю?

— Хватит! — черт, ну как дети малые — опять сейчас поссорятся из-за каких-то пустяков! И нашли причину-то — сорняки! О великая проблема-то! — Все работают, и ты, и Лена, и остальные!

Я вздохнула. Нет, ну достали уже! Не могут забыть о своих петушиных боях ни на одну секунду!

— Правильно, Насть! — подхватил Женька.

Солнце пекло. Платье прилипало к спине. Ира долго ещё ворчала на Машу с Леной, но скоро и она примолкла. Начинала побаливать поясница, руки двигались всё медленней. Мне казалось, что я давным-давно тут сижу, что скоро уже начнется вечер, а мы все работаем, работаем, даже ночью не закончим! Однако дальше продолжать сегодня было бессмысленно — все устали. Или, по крайней мере, позже. Мы вышли на тропинку, обтирая руки травой, а вот мальчишки наоборот даже не устали — смеялись, спорили, будто и не работали совсем! Женька называл Иру с Леной куриной слепотой, а они его репеем.

* * *

Нашим вожатым был назначен комсомолец Павел Ваганов. Он приехал в лагерь через день после нас, но мы его присутствия почти не замечали. Он посещал наш лагерь наездами, отправлялся по делам в Вишеру. Нас передали под контроль местной речной охраны, и ребята, проплывая днем и вечером, слали нам привет. Так что, мы по сути были предоставлены сами себе.

Вечером четвертого дня мы развели большой костер у самого берега реки. Главным по костру был Влад — у него оказался настоящий талант к его разжиганию. Алекс с важным видом крутился возле него, желая помочь, но проку от него особого не было: разве что собрать и притащить хворост. В этом ему активно помогал Женька, а Ира шла с ними «за компанию» — поболтать и посмотреть лес. Мы фыркали после того, как Ира на полном серьёзе сообщила, что у нее слабые легкие, и потому ей необходим хвойный воздух. А вот Влад обучил Незнама ломать хворост на дрова, после чего сам аккуратно укладывал их.

— Сначала бумага, потом сушняк, потом валежник, потом дрова… Что непонятного? — пояснял Влад нам с Ленкой. Сам он сидел на коленях аккуратно раскладывая дрова.

— Вот зануда! — подняла Вика глаза вверх.

— Эх, было бы у нас немного бензина… — мечтательно произнес Леша, таща с Женькой здоровый мокрый сук какой-то осины. Где они ее сломали — до сих пор не пойму.

— Правильно, — поддакнула шедшая за ребятам Ирка. — Вспыхнула бы разом! — «Стрела» показал класс.

— Дурни, а картошку как печь будем в бензиновой золе? — проворчал Влад, подняв глаза к небу.

— Надо нажечь дров побольше и бензина не будет, — уверено сообщила Ирка.

— Вас к костру близко подпускать нельзя, весь лес спалите! — кипятился Миронов. — Ну где там валежник, где? — ворчал он на Незнама.

— Ты, похоже, в прошлой жизни медведем был, — хмыкнула Вика, глядя на медленно движущуюся гладь реки.

— Мишка косолапый по лесу идёт, шишки собирает, песенку поет. Вдруг упала шишка прямо мишке в лоб, мишка рассердилсч и ногою топ! — пропела Маша.

— А ты эта… Лиса Патракеевна, — съязвил Влад.

Я посмотрела вниз с обрыва. В предвечерний час река казалась непривычной. Все вдруг стало глубоким, таинственным, причудливым: неожиданно высокие деревья, верхушек которых не было видно, кусты, казавшиеся непроходимыми, отмели, скрытые туманом… В такие минуты начинаешь понимать, какой ужас испытывали древние люди, видя ночную или вечернюю природу: сами собой рождаются сказки о нечисти и прочих тварях, живущих на реке. Костер Влада, между тем, разгорался, и веселый дымок начинал отпугивать комары.

— Скорее, дрова нормальные несите, — ворчал Миронов. — Эта чурка гореть не будет!

— Прямо скорее? — возмутился Женька. — Командир!

— Да у меня валежник скоро закончится, олухи, — возмущался Влад. — Костер сгорит, и все заново надо будет начинать!

Аметистова, желая помочь ребятам, принесла немного коры, которую наломала у реки. Я всегда смеялась, глядя, что Ира может работать только в тонких шерстяных перчатках. Кору она несла осторожно, боясь запачкать платье.

— Одна толковее другого! — сокрушенно покачал головой Влад и постучал себя по лбу, — Как же мокрая кора гореть будет, а? — с этими словами он осторожно положил в шалаш из веток немного валежника.

— Да кому нужно твое произведение кострого искусства? — насмешничала Вика. — Разложили бы ветки, да зажгли.

— Так зажгли бы, что лес спалили… — бурчал Влад. — Вот, вот, это пойдет! — довольно кивнул он.

— А что печь будем? Картошку? — задумчиво спросила Лера.

— Да. И плюс Француз с Женькой сосиски из Вишеры привезли. Ты бы хоть веточки на шампуры настругала, — недовольно проворчал Влад на Вику. — Ни рожна ведь не делаешь…

Не далее как вчера Леша и Женька мотались на лодке за провиантом. Влад, между тем, пристроил в хозяйству удочку. Клев в реке был слабый, зато в лесу он обнаружил небольшое озеро, в котором водились неплохие караси. Рано утром и вечером они с Незнамом стали бегать к нему порыбачить.

— Сейчас сбегаем на часок другой, — сказал он тихо Незнаму. — Вот не знаю, кого бы страшим по костру оставить.

— Могу последить, — сказала я. — Почему бы нет?

— Сходим мы с Антоном, — предложил Незнам. — А ты пока за костром следи.

— Ого! Несут! — вдруг непроизвольно вырвалось у Ирки.

Мы обернулись: Алекс с Женькой с триумфом тащили огромный еловый пень с сухими веткам. Оба, защищаясь от комаров, были в кепках, только Алекс зачем-то повернул свою козырьком назад. Мы захлопали, но Миронов застонал. Я усмехнулась. Влад в последнее время частенько ворчал — вот ворчит да ворчит, будто дедушка какой!

— А что было бы, если бы в двенадцатом году русские с французами объединились? — насмешливо спросила Вика.

— А вот что! — сокрушенно вздохнул Влад, показав на Лешу с Женькой. — А обламывать ветки, кто с него будет, а? Пушкин? Хоть ты давай! — взмолился он, глядя на толстого Витьку Петухова.

— Кто-то, Пыхто, — мягко вставила я. — Вот драму то нашёл, а? Обломят сто раз эти ветки! — Чего у Влада не отнять, так это любви поворчать.

— Пень пойдет? — весело спросил Женька.

— А черт бы вас… — выругался Влад. — Придется самому рубить. Ох, помощники. — покачал он головой.

— Ох, начальник, — протянул Женька, покачав головой.

— Он же трухлявый… — поморщилась Ирка и забавно шмыгнула «лисьим» носиком.

— Много ты понимаешь… — Влад с размаху нанес удар топором. — Труха-то на растопку и хороша…

Наконец, костер разгорелся. Влад важно заявил, что пришло время для его расширения. Он сделал две ножки, на которые положил мокрую чурку осины. Теперь она напоминала жаркое на вертеле, которое вращалось на огне. Пламя медленно жарило кору и сок забавно шипел, точно сало на сковородке.

— Сейчас бы картошку пожарить… Со шкварками… — мечтательно сказал Алекс

Как только я услышала эти его слова то быстро поняла что тоже хочу картошку со шкварками, мое естество просто жаждует этого! Я улыбнулась, представив Алекса, с гордым видом поедающего картошку.

— Это тяжёлая еда — шкварки, — вздохнула Маша.

— Зато вкусная! — с чувством ответил Алекс.

— Вот вот! Не лопнем! — быстро добавила я. Тяжёлая это еда или нет, но есть хотелось.не потолстею же я из-за одного ужина!

— От одной порции ничего не случится! — тоном мудреца добавила Вика. — Леша прав, зато вкуснота! — улыбнулась она.

От реки шёл вечерний запах воды, водорослей и ила, словно зовущий к чему— то далёкому и хорошему. Вика, тем временем, осторожно насаживала сардельки на тонкие обструганные веточки.

— Маша бы хоть что-то делала, — вздохнула она, с грустью глядя на лежащую у воды большую корягу

— Как и ты, — ответила ей Лера. Я была согласна с обеими — не работали практически ни Маша ни Вика. Мне показалось, Гришкова грустит! Но почему? Неужто только из-за того что Маша не работает? Но Вике то какое дело?

— Вик, — подошла я к ней. — Почему грустишь?

— Я? Да так… — прошептала Вика. — Знаешь, — кивнула она мне, — вот я делаю, стараюсь, сосиски готовлю у жарке. А все говорят, какой Влад трудолюбивый… А что он делает: только указы со своим костром отдает?

— Вы с Владом с первого класса петушитесь, — улыбнулась я. — Но соглашусь с тобой — ворчит и ворчит, как дедушка. Сосиски — о, отлично! Очень их люблю.

Между тем, пока я общалась с Викой, костер уже весело пылал. Влад продолжал колдовать над дровами, поругивая то Женьку, то Алекса, то Ирку, то Машу — последнюю за то, что ничего не делала. Их кампания в свою очередь стала доводить Влада, громко обсуждая, как можно затушить его костер. «Без ужина же останетесь, дурни», — ворчал Миронов. Маша тем временем прозвала Влада «уключиной».

— Уключины скрипят, хоть смазывай их, хоть нет, — ехидно сказала Гордеева.

— Дед столетний, — с лёгкой улыбкой протянула Вика. — Ворчит и ворчит!

— Для вашего же блага, балда Ивановна, — с усмешкой отозвался Влад.

— А ведь похоже! Эх, Вик, бесполезно — уключмна будет скрипеть, — прыснул Женька.

Мы понесли сосиски вверх по косогору. Чурбак Влада тем временем осыпался, рассыпан пепел. По другую сторону от Влада уселись Юля, Марина и Лера. Янова предложила за ворчание лишить Влада сосисок.

— Нехороший человек, злой! — проворчал Влад. — Злой! — повторил он с чувством.

— А ты, добряк, не ворчи! — сказала я мягко. — Тебе весь класс уже это говорит!

— Вот именно, дедушка, — прыснула Лера.

— Ешь свою сосиску, — махнула я рукой. Не оставлять же Влада без еды?

— Леша, а какие у тебя любимые цветы? — вдруг бросила Ирка. — Вот я розы люблю, — ласково улыбнулась она. — Чацные и желтые.

— Звездочки, — вдруг ответил Алекс. Маша насторожилась.

— Я серьезно… — недовольно шмыгнула носом Ирка.

— И я серьезно. Звездочки. Они потрясающе красивые. Хоть и на ромашки немного похоже, но они очень красивые. А еще я люблю, когда каштан цветет. Настоящими белыми свечками.

— Каштан не считается, — бросила Маша. — Мы про настоящие цветы.

Юлька тем временем сама положила палку, расковыряв золу костра. Одна из полк поехала влево.

— А что бы тебя! — заорал Влад. — Весь костер сломаешь!

— Не скрипи, уключина! — отшутилась Юлька.

— А мне вот нравится рудбекия, — жеманно сказала Марина. — Они на подсолнухи похожи немного, но очень красивые.

— Дед бушует, — прыснула Вика. Ей вимдмо приглянулось, как я в разговоре с ней назвала Влада дедом, но что-то правдивое в этом было. В самом деле, ну хватит ворчать!

— А мне вот нравится рудбекия, — жеманно сказала Марина. — Они на подсолнухи похожи немного, но очень красивые.

— А я вот флоксы люблю! — вдруг сказал Женька. — Что смеётесь? Они белые и красивые!

— А почему смеетесь, правда? — спросила я. — Вполне красивые цветы! Звездочки — тоже люблю их. Есть что-то. романтичное такое. На ромашки похожи. Красиво!

Я посмотрела на речку. Тихая, одинокая… Почему-то сразу вспомнился Мишка — его жизнь была похожа на эту речку. Сейчас все мы в лагере, разговариваем и отдыхаем, а он там, совсем один.Семья практически разрушилась, а ему ведь всего лишь 12 лет, как и мне! Вспомнив как когда-то зашла к нему в гости я и не думала тогда, что Екатерина, оказывается, шпионка — эта приветливая, добрая женщина! Я и не думала, что все сложится настолько плохо, мы с Мишкой сидели и пили чай. Хорошо, что его хоть из школы не выгнали, но правда ли тут подействовало понимание? Только ли оно? Неужели снова какие-то интриги? Будто их и до этого было мало!

— О, слыхала? — Вика тихонько дернула меня. — Ирэн розы любит. Какие мы нежные!

— Нежная… — проворчал Влад. — Да эта нежная лес бензином сожжет, дай ей волю!

— Да ладно тебе с этим лесом, — махнула я рукой. — Ляпнула и ляпнула, ничего такого.

— Что такого, Миронов? — растерялась Аметистова. — Я хотела, чтобы костёр горел быстрее. А ты, Влад, враг научно-технического прогресса! — засмеялась она.

— А ты, Ира, враг леса! — усмехнулась Вика. — Гореть будет быстрее, но пожар начнется! Ладно, извини, шучу, — махнула она рукой.

— А представляете… — вдруг задумчиво сказала Ирка. — В будущем не будет лесов и деревень? Только города из небоскрёбов, стали и бетона.

— Это возможно! — кивнула Вика. — Но как без лесов? Деревья, природа, ягоды-грибы… Да и охота, животные всякие!

— Плюс, Вик! — подключился Женька к разговору.

— Да-да! — подхватила Князева.

— И все же это природа. Ягоды там всякие, зайцы там и так далее! Как им всем в городах то жить, Аметистова? Плюс к тому же в лесах и погулять можно, насладиться природой, отдохнуть отдохнуть от шума городов. В деревне — тоже! — уверенно заключила Вика

— И цветов не будет, — добавила Лена. — Так, клумбы редкие. Всё!

— Будут ботаническое сады и парки… хлопнула ресницами Ирка. — Там и зайцы будут жить, и деревья.

— Так они не во всех городах будут. Что ж, без природы совсем? Плюс в лесу все по-натуральному, без украшений, человека и так далее… Тоже интересно! Парки то они и есть парки, они всегда будут! — покачала головой Маша. — Тут другое! Да и зверям в лесу большая свобода, привыкли ведь уже! А парки это уже другое, городское, приукрашенное!

— Ты, Маша, прямо защитник зверей! — засмеялся Алекс, подбросив дрова в костёр.

— Ну, а что? — вскинул брови Женька. — Мы сюда попали через ельники! Получается если все это убрать и везде одни города то где сейчас мы бы сидели? Нашего лагеря бы не было! Тут бы тоже какой-то город стоял, получается, Ир! Куда б мы тогда приехали? Где б сидели-то? Вот сейчас!

Маша согласно закивала. Женька осторожно положил палку, а костёр, но случайно задел «шалаш» из досок.

— Но-но-но! — воскликнул Влад. — Поаккуртнее! Как слоны.

— Сам ты слон, — закатил глаза Женька. — Бу-бу да бу-бу с этим костром целый день! Ничего твоему «шалашу» не будет. Извиняюсь, извиняюсь…

— Надо будет в газету нарисовать карикатуру, — предложил Алекс. — Дом комиссара Миронова в Мелитополе после весёлого налета махновцев!

— Можно, можно! — быстро подхватила Вика. — Весело!

— А как изобразим этот дом после налета? — сверкнула глазами Янова. Ей, кажется, тоже приглянулась эта идея. А правда весело! Но правда — Влад своим ворчанием достал даже Женьку.

— Махновцы, весёлые и пьяные, разгромили весь дом Влада. А тот орал: «Ах, мерзавцы, ах негодяи…»

— А похоже! — закивала Вика. — Очень весело! И гармонично!

Я была согласна. Отлично подходит! Влада было немного жаль, но в самом то деле — ну сколько же можно ворчать? Так что сейчас я поддерживала идею Алекса — оригинально и интересно.

— А когда будет готова картошка? — жалобно спросил Витька Петухов.

— Тебе лишь пожрать! — закатил глаза Влад.

— Будто ты сам не ешь никогда, — проворчал в ответ Витька. — Все хотят картошки, я просто спросил, когда она будет готова! Да, я хочу есть!

Я удивленно вскинула брови. Ничего себе! Даже Петухов закипать начал! Ну и денек сегодня, ворчание Влада пробудило возмущение даже всегда тихого Петухова!

— Ну где там ваши сосиски? — повернулся Влад ко мне. — Да кладите на огонь из аккуратно, шалаш не разрушьте! Он опора костра!

— Да слышала я про шалаш, уже сутки как слышу! Готовятся сосиски, готовятся. Их Вика готовит.

— Вика, — Влад повернулся к Гришковоц. — Где сосиски?!

— У козла на бороде! Почти готовы!

При словах «у козла на бороде» Женька посмотрел на Влада и показал рукой бороду. Ирка с Машей прыснули. Самой при этом стало весело.

— Влад кстати и по дате рождения с бородой! — тоном мудреца заявила Вика. — Первое января!

— Очень смешно! — фыркнул Влад.

— А ты, Майорова, лишена чувства ответственности, — пробурчал Влад.

— Ну, значит, буду исправляться, — отозвалась я. Что произошло с Владом?! Раньше он не был таким ворчуном, точно помню!

Скоро еда была готова. Наконец то! Я успела проголодаться. Готовила Вика довольно хорошо — сосиски оказались очень вкусными. Мы весело съели их, а затем Влад осторожно, словно колдун из сказки, придушил костер до тлеющего пламени. Мы засыпали в золу картошку и стали ждать. Мне показалось что-то ужасно теплое в том, как мы все вместе сидим и смотрим на яркое пламя…

— Лёш, а какой твой любимый поэт? — спросила Ира. Сейчас она снова показалась мне тихой и мечтательной, словно мы вернулись во второй класс.

— А я люблю Есенина, — протянула задумчиво Лена, даже не дождавшись ответа Алекса. — У него очень мелодичные стихи. И очень красивые. Четкое описание ощущений и чувств.

Какая ночь! Я не могу.

Не спится мне. Такая лунность.

Еще как будто берегу

В душе утраченную юность.

Подруга охладевших лет,

Не называй игру любовью,

Пусть лучше этот лунный свет

Ко мне струится к изголовью.

Я посмотрела, как шипели угли на почти обгоревших дровах. Все-таки Лена умела читать стихи с выражением — так, что никто не смеялся.

— А я вот никогда не любил Есенина, — вздохнул Алекс. — Начинал, но не получилось читать…

— Даже «Дай, Джим, на счастье лапу мне?» — С удивлением спросила Лена. — А почему?

— Думаю… — Алекс положил в костер пару веток. — Вот эта его слащавость деревни… Не знаю, по чему он там так переживает? Что кончилась эта вековая деревенская отсталость?

— Видимо, привык к ней, — предположила, задумавшись, Маша.

— Так надо радоваться, что пришел прогресс! — сказал Алекс. — Вот, помню, ехали мы с родителями на поезде на море. Под мостом мелькали такие убогие покошенные домики, чердаки, забитые гнилыми досками, разбитые деревья… Где-то бревна пилили вручную, опилки валялись. Ветхость вся эта противная! — не сдержался он. — А потом выезжаем — огромный вокзал, залитый морем огней, составы с коксом, домны… И Есенин за первое, за эту гниль и затхлость? Не понимаю, — покачал он головой.

— Но не все ведь деревни такие, — пожала плечами Лена. — В деревнях тоже есть своя прелесть…

— Мечтаешь о любви? — усмехнулась Ира. — Не рановато ли?

— А у тебя какой любимый поэт? — перебила я. Лишь бы повод был у них для петушиных боев!

— Анненский, — кивнула Ира. — Иннокентий Аненский, — пояснила она, заметив, что Маша смотрит на нее с изумлением.

— А почему? — уточнила я. Интересно. Не особо слышала о таком поэте,

— У него очень утонченный стиль, — ответила мягко Ира. — Мне очень понравилась его книга «Кипарисовый ларец». «Август» — один любимый стих

— Я его пробовала читать, — задумчиво поговорила Маша. — Но как-то не пошло.Не очень поняла его. Вычурный очень, на мой взгляд.

— Между прочим, Анненский упаднический поэт, — отчеканила Лена. — Странно, что пионерка так тянется к упаднический поэзии!

— Анненского у нас никто не запрещал, — пожал плечами Алекс. Со стороны реки повеяло свежестью, от котороя слегка поежилась. «Тина…» — почему-то шмыгнула я носом.

— Не запрещал, а упаднический… — Ленка весело показала кончик язык. — Ой… Надеюсь, госпожа графиня не разревется? — прищурилась она.

— Нет, не разревется! — я закатила глаза. Ну сколько можно то? — Вы можете не ссориться хотя бы пять минут?! Сейчас у вас опять война начнется, уже из-за поэтов! Относительно любви — так не Лена влюбилась, стих такой! — как же надоело.Весь год воюют и воюют, уже и год то учебный кончился — нет, не действует!

— Да и Есенин, знаешь ли, не поэт прогресса, — съязвил Алекс.

Женька, Маша и Вика прыснули. Влад осторожно подул на золу и сообщил, что картошка готова.

— Вы уже и к поэтам лезете! Можно без ссор хоть поэтов то обсудить? Просто.мы ведь все один класс, весь год бушуют, даже летом не замолчат.

— А они не хотят, — развел руками Влад. — А пора бы.

Пёченая картошка оказалась очень вкусной. Золотистая — весьма симпатично на вид, да и вкус — оближешь пальчики. Хрустящая, вкусная, вот ела бы и ела!

— Что, Миронов: обалдеть картошка с салом, и без сала обалдеть? — съязвил Женька, глядя, как Влад посыпает солью картошку.

— А ты, Стрела, про свою картошку видимо забыл! Ешь быстрее, Маша судя по взгляду хочет ее стащить!

Влад оказался прав. Пока Женька изображал козлиную бороду, Маша открыто стянула у него с ладони половиру картошки. Все засмеялись.

— Грабеж среди бела дня! — возмутился Женька.

— Так посадите же меня в тюрьму, — засмеялась Маша, с довольным видом поедая Женькину картошку.

— Козёл, говоришь… С бородой, говоришь… — насмешливо сказал Влад, и на глазах у Женьки стал торжествующе есть картошку.

— Я Рак! — отозвался Женька.

— А я вот Пушкина люблю, — наконец выдала я. — Такой лёгкий слог, так правдиво. И «товарищ верь взойдет она, звезда пленительного счастья». И верится, что она действительно взойдет! У любого человека.

— Так, Майорова хочет звезды пленительного счастья! — засмеялся Женька.

— А вот Алекс, наверное, что-то жесткое любит… Бодрое… Типа Маяковского… — съязвила Вика. — Да, Алекс?

— Маяковского люблю… Но больше Михаила Светлова, — сказал Алекс. — Он много в Харькове написал. Я его книги дома нашел и зачитался, — пояснил он.

— Кажется… Он «Гренаду» написал? — спросила Маша.

— Да, ее… «Я хату покинул, пошел воевать, что б землю в Гренаде крестьянам отдать!» — продекламировал Алекс.

— В Испании сейчас неспокойно… — вдруг сказала Ира. — Там три года назад короля свергли, в ничего не ясно.

— А вдруг и правда придется там воевать, а? — посмотрел на нас Алекс

Я задумалась. Война и правда близко.Я посмотрела на одноклассников. Сейчас мы сидим, поэтов обсуждаем, но вдруг спустя время наступит война? Мы сможем защитить Родину, но вдруг кто-то не сможет вернуться живым?

Влад, зажигай костер! — засмеялся Женька. — Пора!

— Ну что там еще… — проворчал он.

Мы обернулись. По тропинке шли Незнам и Антон, неся ведро с рыбой.