Как друг (гет)

Гермиона знала, что министр задерживается после окончания рабочего дня еще на пару часов, поэтому, выждав время, решительно направилась в его кабинет. Как и ожидалось, большинство сотрудников уже ушли домой, на пути ей никто не встретился.

Постучав в дверь кабинета Бруствера и услышав одобрение, она вошла.

― Гермиона? ― удивился министр. ― Я думал, ты давно ушла. Что-то случилось?

― Сэр, есть разговор, ― ответила она, по ее серьезному тому он понял, что час икс настал. ― Почему вы улыбаетесь, сэр?

― Потому что ждал этого момента уже несколько дней, ― ответил он. ― Дай угадаю! Ты пришла просить меня о снисхождении для Малфоя?

― Откуда вы знаете? ― выпалила Гермиона, бессильно упав на стул напротив министра.

― Я знаю тебя уже давно, ― тон Кингсли был добрым. ― Ты, правда, думаешь, что я поверил в эту твою легенду про сближение с Драко для дела? Да, не спорю, в начале все так и выглядело, но потом… К тому же могу дать почитать версию статьи с вечеринки у Гарри до цензуры, поверь, она тебя позабавит.

― Вы думаете, я дура? ― спросила Гермиона, закрыв лицо руками.

― Я думаю, что ты живой человек, ― ответил министр с улыбкой. ― Да, мне с трудом верится, что подобный союз возможен, но я вижу тебя и понимаю, что ты влюблена по уши. Поверь, я подумывал отстранить тебя от дела, но не поднялась рука, потому что ты блестяще справлялась с заданием, хоть зарывала себя еще глубже. Может быть, с моей стороны, это подло, но результат был важнее. Опасная вещь изъята, интрига раскрыта, обошлось без жертв, Министерство отработало на отлично. Мне очень жаль, Гермиона, что для тебя работа стала личным делом, но я не могу быть для него снисходительным.

― Но он ничего не знал, ― настаивала Гермиона. Она не верила в то, что у нее получится убедить министра отпустить Драко, но облегчить его наказание она была намерена. ― По сути, это я рассказала ему, как искать комнату и что именно там лежит. Он был всего лишь инструментом, чтобы найти дверь.

― Он мог не говорить тебе всей правды, ― гнул свою линию Бруствер.

― Мог, ― согласилась Гермиона. ― Но это не тот случай. После того, как он узнал, что делает тот блокнот, то захотел раздобыть его, чтобы написать туда одну-единственную вещь: вопрос о том, как вернуть моим родителям память. Не спасти отца, не стать великим, а помочь мне!

― Он мог просто сказать это тебе, ― министр был непреклонен. ― Чтобы ты сейчас вот так за него заступалась.

― Сэр, Гарри обыскивал дом, ― продолжала Гермиона. ― В его библиотеке книги о чарах забвения. Он хотел помочь мне. Он оставил книгу, в которой, я думаю, есть решение…

― Он просто знал, что это твоя больная тема, ― снисходительно посмотрел на Гермиону министр.

― Что вы теряете, сэр, если не посадите его в Азкабан?! ― воскликнула Гермиона, понимая, как жалко сейчас выглядит, но ей было все равно. Малфой не заслужил такой участи за то, что просто не рассказал информацию. ― Он не знал, как открыть комнату. Он мог никогда не узнать об этом блокноте. Его отец так давно сидит и ни разу не сообщил ему о столь важной вещи в замке. Разве этого мало?

― Гермиона, я могу рассмотреть дело повторно под тем углом, на котором ты настаиваешь, ― наконец сдался министр, она подняла на него глаза. ― Но ты должна понимать, что после этого никакого повышения не будет. Риск его оправдания слишком высок и в случае ошибки, тень ляжет на Министерство, я не могу иметь помощницу, которую скомпрометировали.

― Я понимаю, сэр, ― кивнула Гермиона. Когда она пришла в этот кабинет, то предполагала такой исход. ― Но справедливость важнее. Сажать его за то, что он по сути… содействовал Министерству в добыче опасного артефакта, неправильно. И это не потому, что я…влюблена в него, а потому, что он, действительно, не виноват.

― В любом случае тебе следовало сразу сообщить, что выполнять работу далее ты не можешь, ― министр гнул свою линию, но делал это мягко, явно выбирая выражения, чтобы не обидеть девушку.

― Если бы я не могла ее выполнить, сэр, ― в голосе Гермионы послышалось раздражение. ― То не стала бы вызывать вас через зачарованный галлеон, а дала бы Драко уйти.

― Пойми меня правильно, Гермиона, ― ругаться Кингсли не хотел. ― Такого рода отношения изначально были обречены, а ты выбрала не ту тактику. Рон никогда бы не добился такого успеха, я должен отметить это справедливости ради, но ты понимала, на что шла, и теперь я не вижу другого способа минимизировать риски.

― Я понимаю, сэр, и ни на что не претендую, ― выдохнула она с досадой. ― Все мои заслуги перечеркнула эта простая просьба.

― Просьба не простая, ― парировал министр. ― И ее цену я тебе озвучил.

― Значит так тому и быть, ― кивнула девушка.

― Ох, Гермиона, ― покачал головой Кингсли. ― Ты только что сорвала мне торжественную часть званного вечера.

― Извините, сэр, ― ответила она, опустив голову. ― И еще…можно взять выходной на завтра? Мне нужно изучить гримуар о чарах забвения.

― Конечно, ― кивнул Кингсли, прекрасно понимая, чего ей стоило отказаться от желаемой должности. Видимо, чувства между этими людьми действительно есть, и он планировал разобраться с ними в ближайшее время. ― Надеюсь, получится найти ответ, и на прием ты явишься не одна.

― Спасибо, сэр! ― ответила Гермиона и пошла прочь.

― Гермиона! ― окликнул ее министр, когда она уже была у двери. ― Если я отпущу его, что будет с вашими отношениями?

― Я не понимаю… ― нахмурилась Гермиона.

― Вы будете вместе или что? ― уточнил министр, хотя было заметно, что тема для него неудобная.

― Я не знаю, сэр, ― покачала головой девушка. ― Вряд ли он захочет иметь со мной что-то общее после того, что я сделала.

― А если все-таки захочет… ― продолжал давить Бруствер.

― А если захочет, ― Гермиона вскинула голову и посмотрела министру прямо в глаза. ― То ничто и никто его не остановит.

― Я тебя понял, ― вздохнул Кингсли. ― Ты не оставляешь мне выбора. Репутацией Министерства я рисковать не могу.

― Конечно, сэр, ― кивнула Гермиона. ― Репутация превыше всего!

Она развернулась и ушла. Идя на разговор к министру, она предполагала, что ее карьерный рост остановится, но книга стала последней каплей. Она справилась с заданием, но сделку с совестью проиграла. А как ей следовало реагировать на вопросы министра, которые, по сути, не его ума дело? Что будет, если Драко отпустят, и он захочет быть с ней? Во-первых, отпустят ли, вопрос спорный, а во-вторых, захочет ли он вообще говорить с ней после такой подставы. Она бы точно смертельно обиделась, не желала бы видеть. Вспомнились ссоры с Роном, после которых они могли не общаться неделями. Но Драко не Рон, абсолютно точно не Рон. Гермиона понимала, что если по какой-то причине он передумает и захочет быть с ней, то у нее не будет сил сопротивляться. Она слишком прониклась, слишком вовлеклась в это сближение с ним, чтобы теперь спокойно сносить любые мысли и разговоры о нем. Он прочно засел в ее сердце и пока выкинуть его оттуда было невозможно.

Однако сейчас следовало отключиться от этой темы, потому что всякие размышления причиняли боль. Отправившись домой, Гермиона с головой погрузилась в чтение древней книги и совершенно потеряла счет времени.

* * *

На следующее утро в камеру к Драко пожаловал министр магии. Малфой был крайне удивлен, потому что не рассчитывал, что с ним еще кто-то будет разговаривать. Тем не менее для Кингсли поставили стул, стол, он расположился так, словно планировал провести здесь полдня.

― Доброе утро, мистер Малфой, ― начала он официально. Драко стоял у решетки и смотрел с осторожностью.

― Здравствуйте, ― ответил он. ― Я думал, больше допросов не будет.

― Вы думали неверно, ― сказал министр. ― Поэтому скажите мне, когда вы решили использовать мисс Грейнджер, чтобы получить блокнот Волдеморта?

Драко не сразу поверил в то, что услышал. А когда сообразил, то чуть не лишился дара речи. Какого хрена министр сейчас спросил?! Использовать Грейнджер, блокнот Волдеморта…

― Во-первых, я не понимаю, о чем вы говорите, ― сказал Драко, нахмурив лоб. ― Во-вторых, если вы решили повесить на меня какое-то преступление, то это не лучший план. Я знать не знал, что в той комнате, где она находится и что можно сделать, найдя ее и получив артефакт.

― Мне можете не лгать, ― продолжал свою линию допроса Бруствер. ― Ваша подруга Паркинсон призналась, что слышала от вас про эту комнату и вещицу Темного Лорда в ней. Что на это скажете?

― Что это все, что я знал обо всем об этом, ― Драко было нечего скрывать, плюс ему не хотелось, чтобы его обвиняли во всех грехах, поэтому он сложил руки на груди, выпрямил спину и задрал подбородок. Что что, а достоинство он терять не собирался.

― И тем не менее, ― министр был непрошибаем. ― В отчете мисс Грейнджер упоминается, что пойти в мэнор, несмотря на розыск и присутствие там авроров, было вашей идеей.

― Обожаю отчеты мисс Грейнджер, ― закатил глаза Драко. ― Они такие подробные, что аж зависть берет. Мне бы так точно и досконально передавать информацию.

― Не паясничайте, а отвечайте на вопрос, ― осадил Малфоя Кингсли.

― А вы не задавали вопроса, ― огрызнулся Драко, прекрасно понимая, что спорить с министром в его положении явно не стоит, но язык было не остановить. К тому же если они решили, что повесят на него все дело целиком, то что бы он не сказал, все будет воспринято превратно.

― Вы изъявили желание вернуться в свой дом за блокнотом, ― министр пропустил колкость мимо ушей. ― Это так?

― Так, ― ответил Драко тут же. ― Потому что я хотел помочь Грейнджер. Других вариантов не было, я всю библиотеку перевернул, но не нашел способа отменить ее заклинание забвения.

― Хотите сказать, что такой могущественный волшебный предмет нужен был вам для благородного дела? ― спросил министр и посмотрел Драко в глаза.

― Ну а как еще, если вы всем своим магическим сообществом героине Войны помочь не можете! ― выпалил Драко на одном дыхании. ― Она просила меня не идти туда, точнее я понимаю теперь, что это все было игрой, что она притворялась от начала и до конца, но мне и самому было интересно, что сломалось в ее чарах, почему память родителям не возвращается.

― Прекратите, мистер Малфой, ― прервал Бруствер. ― Иначе я подумаю, что мисс Грейнджер вам не безразлична.

― Мерлин! ― взвыл Драко и заходил по камере. ― Какая разница, что я к ней чувствую! В этой всей истории только одна правда, и она простая как дважды два: я когда-то слышал от отца, что в доме где-то есть что-то от Темного Лорда. О чем речь и где это искать, я не знал, пока Гермиона, с вашего позволения, мне эту тайну не поведала. Признаюсь, я повелся на описанные возможности этой вещицы, но лишь потому, что она сказала, будто бы блокнот прокладывает шаги к достижению любой цели, а значит не только темной. Мы не успели проверить, явились вы, но…

― Она нас вызвала, ― вставил свое слово министр в горячую речь Драко. Тот остановился, переваривая услышанное.

― Чудесно! ― всплеснул руками он. ― Это в очередной раз доказывает, какая она дура и как верна Министерству, если между работой и семьей, она в очередной раз выбрала не родных. Она знала, что я хочу написать в блокнот, но все равно сдала меня вам. Если после этого вы не назначите ее своей помощницей или кем там она хочет, то совершите огромную ошибку!

― Не назначу, ― спокойно сообщил министр.

― Почему? ― Драко уставился на него, нервно потирая ладони.

― Потому что у помощницы министра не может быть отношений с бывшим Пожирателем смерти, ― сказал он, глядя на Драко. Слушая его пламенную речь, он только убедился, что эти двое влюблены друг в друга по уши, а слова, озвученные Гермионой и теперь Драко, ясно давали понять, что злого умысла у него не было. В итоге все дело сводилось к тому, что одна догадка министра была проверена, получила подтверждение, далее были опрошены те, кто мог как-то помочь. Да, тут лучше подойдет допрошены при помощи шантажа, но дела это не меняет. Затем в качестве инструмента был привлечен Драко, цель достигнута, никто не пострадал. Министр понимал, что дело можно закрывать и ничего страшного не случилось, но он не был уверен, что Драко можно доверять, потому что его принадлежность фамилии никуда не делась, он все также мог свернуть не туда.

― Никаких отношений и нет, ― услышал министр тихий голос Драко. Дальше он говорил с обидой. ― Гермиона работу выполняла, невзирая на корректность своих методов. Уверен, в ее скрупулёзных отчетах найдется даже информация о цвете моих простыней!

― А вот это было некрасиво, ― выставил указательный палец вперед Кингсли. Он начал собирать свои бумаги. Драко понял, что допрос окончен.

― Некрасиво использовать людей, ― проговорил Малфой.

― Согласен, ― кивнул министр, поднявшись из-за стола. ― Но ради благой цели разок можно. Скажите мне лучше вот что, если чисто гипотетически вы получите свободу, какова вероятность, что вы больше никогда не подойдете к мисс Грейнджер?

― Вы ждете, что я отвечу, что ни за что не стану подходить к ней? ― спросил Драко.

― Я жду, что вы ответите мне правду, ― тон Кингсли практически не менялся за всю беседу. Он был спокоен и рассудителен, что не могло не раздражать.

― Вероятность нулевая, сэр, ― ответил Драко, глядя ему в глаза. ― У меня есть что спросить с нее.

Министр покачал головой, развернулся и молча направился к двери. Драко стоял с опущенной головой и обдумывал только что состоявшийся разговор. Что-то в его голове не складывалось, как будто слагаемые верные, а сумма не та.

― Сэр! ― окликнул он министра, когда тот практически ушел. Кингсли развернулся и посмотрел на Драко. ― Почему вы сказали, что не назначите Гермиону своей помощницей? Между нами ведь нет и не будет никаких отношений, я тут сижу, а потом буду в Азкабане.

― Мистер Малфой, ― вздохнул Кингсли, смотря ему в глаза. ― Гермиона сама отказалась от должности, я ничего не могу с этим поделать.

― Как отказалась? Почему? ― Драко был удивлен и не понимал, с чего вдруг самая главная сотрудница Министерства откажется от желаемой должности.

― Потому что просила о невозможном, ― ответил Кингсли. ― И раз уж я здесь и поговорил с вами, то могу сообщить, что скорее всего удовлетворю ее просьбу.

― Какую просьбу, сэр? Я не понимаю, ― сердце Драко билось как бешеное.

― Всему свое время, ― Кингсли как всегда напускал тумана. ― Отличный ход с книгой о чарах забвения, Драко, любовь ― это прекрасно!

Закончив свою речь так высокопарно, Кингсли Бруствер покинул камеру Малфоя, оставив того наедине с миллионом вопросов, которые как бешенные роились в его голове. По словам министра, Гермиона попросила его о чем-то взамен на свое повышение, к тому же ему известно про книгу. Догадаться было не сложно: Гермиона просила помиловать его, а взамен отказалась от желаемой должности.

― Какая же ты дура, ― усмехнулся Драко себе под нос. Это тупое благородство всегда раздражало истинного любителя выгоды, но в то же время поселяло в душе какое-то необъяснимое чувство теплоты. Игра была сыграна, но ставки все еще повышались. Планка была задрана высоко, и Малфой не представлял, чем бить эту карту.

* * *

Ближе к вечеру в квартиру Гермионы пришел Гарри. Она не ждала гостей, поэтому очень ему удивилась. Он с порога оценил ее внешний вид, но годы дружбы научили его держать язык за зубами, если все понятно и без слов.

― Рада тебя видеть, ― сказала Гермиона, жестом приглашая его войти. ― У тебя какое-то дело или ты в гости? У меня тут просто…

― Я не займу много времени, ― тут же сказал Гарри. ― Я был в Министерстве, Кингсли вызывал.

Гермиона распахнула глаза и уставилась на друга. Он улыбался, молчание между ними как будто говорило само за себя. Гарри прошел в комнату, где везде были разбросаны свитки, на столе лежала та самая книга, о которой он говорил Гермионе в их последнюю встречу.

― Ты считаешь, я идиотка? ― спросила Гермиона нервным голосом, садясь на диван и принимаясь оттирать чернила от пальцев.

― Я считаю, что идиот кое-кто другой, если решил разговаривать с тобой в форме ультиматумов, ― улыбнулся Гарри, Гермиона сразу поняла, о ком речь.

― Но он прав, ― сказала она с досадой в голосе. ― Я выбрала не совсем порядочный способ достижения цели, все это видели, было даже фото в Пророке…

― И что? ― ответил Гарри, сев напротив, попутно доставая свитки, на которые сел не глядя. ― Во времена Волдеморта они печатали наши лица, как нежелательных персон. Из-за газетчиков тебе вообще не стоит париться, другое дело, что министр на чашу весов ставит твою должность и свободу Малфоя. То есть для общего дела ты все сделала, а ответственность за его последствия должна нести одна?

― Потому что эти последствия могут стоить мне репутации, ― возразила Гермиона.

― Мерлин, ты серьезно?! ― Гарри закрыл лицо руками. ― Кто внушил тебе эту ересь? Какой репутации? Все отлично пережили ваш «роман» с Малфоем… Ну не все, но большинство, поговорили и забыли, даже меня это так не бесит, как, я думал, будет.

― Правда? ― спросила Гермиона. Выглядело это жалобно, у Гарри сжалось сердце. Как же стереотипы запудрили ей мозги. А между тем в словах друга было рациональное зерно, почему она сама не мыслила в подобном ключе, она не понимала. Наверно просто слишком много всего навалилось.

― Гермиона, ― Гарри подошел к ней, сел рядом и взял за плечи. ― Ты самая выдающая волшебница в мире, я не знаю никого, кого с тобой можно было бы сравнить даже близко. То, чем все обернулось на деле, я уверен, изначально в твои планы не входило, но раз уж у вас симпатия, то значит это нужно принять и все. Представляю, если бы ты диктовала мне, с кем встречаться, а с кем нет.

― Ты говоришь это так уверенно, ― поджала губы Гермиона. Гарри снисходительно улыбнулся.

― Почему ты нет, я не понимаю, ― сказал он. ― В любом случае не переживай, все будет хорошо. Ты лучше скажи мне, что тут успела нарыть, нужна ли помощь?

― Ну вообще-то нужна… наверно, ― вздохнула Гермиона, вмиг став серьезной. ― Только скорее моральная, потому что я вроде как нашла комбинацию заклинаний, но одной делать это все страшновато. Ты свободен или у тебя дела? Ты же говорил, что ненадолго…

― Я свободен, ― поспешил сообщить Гарри. ― Ты знаешь, где твои родители сейчас?

― Дома, ― ответила Гермиона. ― Я проверяла три часа назад.

― Тогда чего мы ждем? ― сказал Гарри, вставая с дивана и протягивая Гермионе руку. ― И ты, конечно, извини, но вид у тебя…

― Дай мне минутку! ― воскликнула девушка и умчалась приводить себя в порядок. Гарри снова сел на диван. Он был в отличном настроении, хотя днем пришлось понервничать, когда Кингсли начал прогонять ему речи о какой-то репутации Министерства. Гарри пришлось напомнить ему, кто есть кто в магическом мире, как следовало бы поступить и сделать. Хоть Кингсли был значительно старше и находился в Ордене задолго до того, как началась открытая борьба с Волдемортом, все же Гарри, а с ним Рон и Гермиона были не последними людьми в магической Британии, поэтому, по мнению Гарри, обладали особыми привилегиями. А уж лишать Гермиону должности из-за того, что она отлично выполнила свое задание, это верх бестактности. С каких пор Министерство волнует, кто с кем общается во вне рабочего времени. После разговора с Драко Гарри понял, что он не представляет никакой угрозы, поэтому не видел смысла держать его под замком.

Через десять минут Гермиона была готова, вместе с Гарри они отправились в дом ее родителей, где под дезиллюминационными чарами она попробовала вернуть им память. Благодаря найденному в книге мультизаклинанию удалось пробить тот щит, что мешал ей обратить чары забвения ранее.

Когда через несколько минут после этого заклинания, Гермиона постучала в дверь, то не верила, что смогла решить эту задачу. Однако по лицу матери, которая ей открыла, было видно, что она узнала дочь. Когда женщина обняла Гермиону, у нее хлынули слезы из глаз. Гарри, наблюдавший картину издалека, понял, что он здесь больше не нужен. Он был рад за подругу и был готов на многое, чтобы она всегда улыбалась.