Как друг (гет)

Реабилитация. Это слово было самым вожделенным в послевоенное время для Драко Малфоя и большинства его знакомых. Министерство обещало помиловать оступившихся почти сразу после падения Волдеморта, но прошло уже четыре года, а дело так и не сдвинулось с мёртвой точки. И говоря о неподвижности дела, имеется ввиду именно отсутствие каких-либо действий в этом направлении: не было издано ни одного закона, не дано ни единого распоряжения. Драко и другие выпускники Слизерина, а также те, кто не сильно запятнал себя во время магической войны, сидели ниже травы, тише воды, можно сказать, под домашним арестом, потому что перемещения внутри страны были строго ограничены, путь за границу заказан, как, собственно, и престижные рабочие места. Любые рабочие места. Оно и понятно, всё это было предназначено для тех, кто выбрал другую сторону, ту, которая оказалась выгоднее, хотя изначально выглядела аутсайдерской.

Средства на счетах были заморожены, на установленный Министерством прожиточный минимум едва ли можно было позволить что-нибудь лишнее. За черту бедности бывшие Пожиратели и волшебники, связанные с ними, конечно, не опустились, но и о бездумной трате средств можно было забыть.

Все эти четыре года для Драко тянулись, как четыре вечности. Он был не из тех, кто получал удовольствие от безделья, а теперь, когда оно было обычным состоянием, хотелось просто выть и лезть на стену. За это время Драко одичал, практически стал затворником. Выбираться из дома удавалось только на заседания инспекционной комиссии — органа, специально назначенного Министерством для контроля всех волшебников, подлежащих реабилитации. Каждое такое собрание жутко злило, ведь время шло, а того самого обещанного всеми восстановления в правах не было. Встречаться с друзьями разрешалось лишь под присмотром инспектора из Министерства. В таких условиях оставаться спокойным было крайне сложно. Драко, Пэнси, Грегори, Теодор, Блейз и другие чувствовали себя настоящими заключёнными.

Естественно Малфой, как и все его товарищи, понимал, что оправдание не даст ему полную свободу действий, но хотя бы можно будет заняться делами и попытаться вернуть жизнь, которой он жил раньше. Сам он смутно верил в то, что это возможно, но собирался приложить все усилия.

Люциусу Малфою не повезло так, как сыну и жене. Его ждала прямая дорога в Азкабан. Без дементоров это была просто тюрьма, но заточение оставалось заточением. Срок лишения свободы для Люциуса был установлен на первом же суде. Десять лет. Именно столько Министерство сочло достаточным отрезком времени для того, чтобы Малфой-старший понял масштаб творимого беззакония. Приговор был окончательным, без права обжалования, посещения разрешались раз в месяц. Драко не пропустил пока ни одного из них. В тюрьме отцу как никогда была нужна поддержка, сын это понимал. К тому же отец рассказывал много интересного, поэтому впервые за всю жизнь Драко чувствовал настоящее отцовское отношение в том виде, как это выглядит в обычных семьях.

Нарцисса получила домашний арест, ей было запрещено покидать поместье в течение трёх лет, которые благополучно истекли. Её смягчающими обстоятельствами суд счёл отсутствие метки, действия под гнётом супруга, но самым главным козырем в её рукаве была помощь Гарри, о которой Поттер заявил на суде. Истечение ареста Нарцисса ждала с волнением. Когда надзор спал, она сразу отправилась к родственникам во Францию, подальше от мест, напоминающих ей о заточении. Министерство дало ей массу инструкций, предупреждений и отпустило, опять-таки не без помощи героя магического мира. После отъезда матери в огромном поместье Малфоев Драко остался один.

* * *

Министр вызвал к себе Гермиону, когда её рабочий день подходил к концу. Он часто вспоминал о чём-то срочном или назначенном на завтрашнее утро в последний момент, поэтому Гермиона не удивилась. Она была временно исполняющей обязанности помощницы министра, но основной её деятельностью была должность в Отделе магического правопорядка.

С тех пор как Кингсли Бруствер стал министром магии, в помощники он взял только проверенных людей, тех, с кем, как говорится, прошёл огонь, воду и медные трубы. Гарри стал главным аврором, Рон, Джинни, Полумна, Невилл и другие члены бывшего Отряда Дамблдора получили должности в Министерстве, по большей части в одном с Гермионой отделе.

Вот и сейчас, когда она вошла в кабинет Бруствера, её там уже ждали другие коллеги.

― Всем добрый вечер, ― сказала Гермиона, поняв, что она последняя. ― Прошу прощения за задержку, дописывала отчёт.

― Приветствую всех ещё раз, ― тут же начал министр, едва Гермиона заняла свободный стул. ― Не хочу задерживать вас надолго, поэтому сообщу всё быстро, чтобы вы успели осмыслить данную новость.

Присутствующие заозирались по сторонам, явно удивлённые словами начальника. Внутренний голос подсказывал Гермионе, что дела плохи. Министр ещё ничего не сказал, но она уже почувствовала неладное.

― Как вы знаете, Министерство после войны занималось тем, что приводило в порядок дела, ход которых был нарушен в связи с активностью Волдеморта и его приспешников. Большинство виновных находятся в Азкабане, в бегах единицы, да и то, нам доподлинно неизвестно живы ли они. Волшебники, чьё участие было минимальным, получили шанс на реабилитацию, которую Министерство обещало им несколько лет назад. Мы посовещались со старейшинами Визенгамота и пришли к выводу, что время пришло, поэтому каждому из вас будет дан волшебник, безобидность которого вам необходимо будет подтвердить, проведя с ним несколько сеансов, которые мы называем между собой «допросами с пристрастием».

― Вы хотите, чтобы мы своими руками дали зелёный свет этим подонкам? ― с жаром уточнил Рон, озвучив мнение всех присутствующих. Гермиона посмотрела на него, сдвинув брови.

― Рон, ― наедине со «своими» людьми министр опускал официальный тон. ― Мы должны уметь прощать, иначе ужасы войны никогда не кончатся. Мы должны идти дальше. Но это, разумеется, не значит, что вы должны оправдывать тех, кто этого не заслуживает. Если у вас получится узнать что-то такое, что перечеркнёт их готовность стать законопослушными членами общества, то даю вам полное право подготовить отчёт, Визенгамот его рассмотрит и примет соответствующее решение.

― Тогда они все сядут, ― тут же заявил Рон и самодовольно усмехнулся, получив одобрительные кивки коллег.

― Мистер Бруствер, ― вмешалась Полумна. ― Правильно ли я понимаю, что Министерство будет опираться на наше мнение? ― министр кивнул. ― Но речь о чужой жизни и свободе!

― Полумна, ― посмотрел на неё Рон. ― Мы говорим о Пожирателях!

― Их детях, ― напомнила она. ― Тех, кто пошёл по этой дорожке не по своей воле, а исключительно из страха.

― Дорогая моя, ― мягко сказала Джинни. ― Они заслужили справедливого разбирательства. Если у нас не возникнет вопросов, то все они получат второй шанс.

― Я рад, что мы всё выяснили, ― снова вступил министр, взмахнув палочкой. В этот же момент папки с его стола полетели к присутствующим, точно зная, к кому именно попасть в руки.

Пока каждый открывал свою папку, министр следил за их лицами. Весёлые и расслабленные до этого они превращались в хмурые, недовольные, напряжённые. Первым, естественно, не выдержал Рон.

― Какого хрена я должен возиться с этим хмырём?! ― воскликнул он.

― Кто у тебя? ― с интересом начали спрашивать товарищи, пытаясь заглянуть в его папку. Рон тут же её захлопнул.

― Рон, прошу тебя… ― примирительно проговорил Кингсли. ― Лица в списке реабилитации не очень вам по нраву, но других у нас нет.

― Но Малфой, сэр?! ― Рон покраснел и был готов разорвать в клочья вверенное ему досье. ― Хорёк не заслуживает помилования! Вы что, забыли?! Он привёл Пожирателей в школу, поспособствовав убийству Дамблдора!

― Мы не будем это обсуждать, Рон, ― голос министра стал жёстче. ― Я запрещаю вам быть предвзятыми, мне необходимы объективные данные, поэтому я настоятельно рекомендую вам повзрослеть и перестать ставить детские обиды превыше рабочего долга. Ещё есть вопросы или недовольства?

Как и ожидалось, больше никто не возразил. Все начали медленно подниматься с мест, обсуждая вполголоса своих подопечных. Гермиона уходить не спешила, Рон хотел её подождать, но она показала ему жестом, что должна кое-что спросить у министра.

Когда в кабинете остались только глава магического сообщества и врио помощницы, он, наконец, выдохнул.

― Все думают, что я в восторге от этой реабилитации, ― сказал Кингсли устало.

― Это требование времени, сэр, ― тут же заявила Гермиона.

― Хорошо, что ты это понимаешь, ― он слегка улыбнулся. ― Значит я не ошибся в выборе помощницы. Ты заглядывала в папку, верно?

― Да, мистер Бруствер, ― кивнула девушка, брови её были нахмурены. ― И я не вполне поняла, что это всё значит.

― У меня для тебя особое задание, поэтому твоя папка была пуста, ― ответил он. ― Тебе нужно будет быть внимательнее, наблюдательнее, решительнее всех остальных, хотя ты именно такой человек и есть.

― Господин министр, что вы хотите мне поручить? ― Гермиона подозрительно прищурилась, от волнения перейдя на официальный тон.

― Твоя задача либо спасти человеку жизнь, либо забрать её у него, ― ответ Бруствера не добавил ясности, объяснение тоже выглядело туманным. Гермиона покинула его кабинет, имея больше вопросов, чем ответов, но министр ясно дал понять, что больше ничего не скажет.

В коридоре Гермиону ждали все товарищи. Когда она подошла к ним, сразу услышала негодования:

― Я не смогу работать с хорьком, я его уничтожу! ― Рон всё никак не мог свыкнуться с мыслью, что особого выбора у него нет.

― Тебе по крайней мере достался персонаж с характером, а не невнятный тип, ― Джинни хотела утешить брата. ― Я вот, к примеру, даже не знаю, как подступиться к Блейзу Забини.

― А я даже не знаю, кто такой Теодор Нотт-младший, ― широко распахнув глаза, сказала Полумна.

― Как и я, не в курсе, кто такая Милисента Булстроуд, ― Невилл разглядывал колдографию в папке. ― Мы вместе учились или она с другой школы? Просто, честно, как будто первый раз слышу это имя.

― Я вот тоже предпочёл бы не знать, кто такая Пэнси Паркинсон, ― вступил Дин. ― Я не знаком с ней лично, но боюсь, что эта мегера меня сожрёт.

― Вот уж кого сожрут, так это меня, ― вздохнул Симус. ― Грегори Гойл ― это вам не шутки.

― Не так страшен чёрт, как его малюют, ― Гермиона попыталась успокоить друзей. ― Помните слова министра, всё в ваших руках. Будут доставать, принимайте меры.

После слов Гермионы все немного выдохнули. Затем Дин предложил пойти куда-нибудь поужинать всем вместе. Друзья часто собирались после работы, чтобы обсудить то или иное событие, вспомнить школьные годы, рассказать о чём-то новом в жизни. Время от времени к таким посиделкам присоединялся Гарри. По сути кроме друг друга у них никого не было, эти люди были проверены временем, оружием, между ними царило взаимопонимание и доверие…

Сегодня Гарри смог вырваться с работы, поэтому ему представилась уникальная возможность (кошмар!) выслушивать негодования о новом задании от министра. И пусть поручение было секретным, всё же Гарри входил в число доверенных лиц. Пока все наперебой рассказывали о своих объектах наблюдения, вспоминая, как раздражали их эти люди в школьные годы, Гермиона сидела молча, прокручивая в голове слова министра. Сможет ли она выполнить задание, почему Кингсли решил, что ей под силу его план, ведь то, что ей предстоит сделать, абсолютно не свойственно натуре Гермионы Грейнджер? Но самый главный вопрос, который мучил девушку: почему в конечном итоге она согласилась? Ответ возник в голове тут же: ты хочешь избавиться от приставки «врио». Чтобы убедить её, министр сказал ей всего одну фразу: «На что ты готова ради карьеры?».

― Гермиона, ты придешь на мой день рождения? ― голос Гарри вывел девушку из транса, в котором она пребывала. Он заметил, что взгляд подруги расфокусирован, поэтому задал его чуть громче, чем говорил до этого.

― День рождения? ― переспросила Гермиона. ― Конечно! Зачем спрашивать?! Где планируешь отмечать?

― Хотел устроить вечеринку в доме, ― терпеливо повторил Гарри, Гермиона догадалась, что он уже это говорил. Друзья поглядывали на неё с недоверием. ― Пока не решил окончательно, но хотел бы, чтобы вы все не строили планы. Впервые в жизни хочется праздника.

― И это абсолютно правильно, друг! ― Рон похлопал Гарри по спине. ― Мы с Гермионой будем.

Гарри и Гермиона переглянулись. Остальные предпочли начать обсуждение предстоящего мероприятия, хотя до него было ещё две недели. В отношениях Рона и Гермионы, на первый взгляд, всё было предельно просто: до свадьбы дело не дошло, они решили остаться друзьями. Точнее так решила Гермиона, Рон же не терял надежды когда-нибудь перевернуть ситуацию в свою сторону, поэтому всякий раз заходил за Гермионой, если где-то требовалось присутствие их обоих, говорил за них двоих (она не возражала, если его ответ совпадал с её собственным). Все вокруг знали, что у этих отношений нет будущего, но Рон явно не собирался терять надежду.

Сейчас Гермиона уже могла бы объяснить, почему всё же не стала выходить за Рона. Во-первых, он не делал ей предложения напрямую, обсуждая всё так, будто это уже состоявшийся факт, во-вторых, после войны было много дел, в которых требовалась помощь, но Рона со временем это стало раздражать, а Гермиона не терпела полумер: в той ситуации нужно было отдавать все силы, а не помогать тогда, когда есть настроение, в-третьих, во время войны казалось, что будущего нет, что есть только сегодня. Когда же всё утихло, Гермиона поняла, что в этой новой жизни так много всего интересного, и замужество в этом списке далеко не в первой десятке. Рон воспринял холод в отношениях стойко, но лишь потому, что со возрастом научился уважать выбор близких людей. Несмотря на вспыльчивый характер, он также робел, если дело касалось чувств. Отчасти эта его черта сыграла на руку Гермионе, так как объяснять, почему она вдруг перехотела быть с ним далось бы ей вдвойне сложнее, вздумай Рон закатить истерику. Взрыв эмоций был со стороны миссис Уизли, да и то лишь потому, что она была зла на сына за нерешительность и отсутствие тех качеств, которые нужны такой девушке, как Гермиона. Рядом с ней, рассуждала Молли, должен быть мужчина с характером, амбициями и ресурсами для их реализации, а не парень, который не сделает самостоятельно ни одного решительного шага, если предварительно не получит одобрения со стороны той же Гермионы, Гарри или других авторитетных лиц.

Услышав позицию несостоявшейся свекрови, Гермиона выдохнула с облегчением, ведь в остальном миссис Уизли была ей как мать и портить с ней отношения девушке совершенно не хотелось.

После войны Гермионе хотелось быть полезной, добиться успеха в деле помощи и восстановления разрушенного мира. Погибло очень много достойных волшебников, поэтому её участие оказалось, как нельзя, кстати. Она предложила свою помощь, точнее предложили все, кто мог, но за счёт того, что она была та самая подруга Поттера, то для неё были открыты все двери. Гермиона не могла не воспользоваться этим благоволением, поэтому с готовностью взвалила на себя весь груз ответственности, который ей отвели. Ввиду врождённого трудолюбия, а также стремления делать много и качественно, карьера Гермионы пошла в гору. А раз работа делала её успешной и приносила моральное удовлетворение, она решила сосредоточиться именно на этом. Несомненно, министр знал и видел направление, в котором упорно и не сворачивая движется Гермиона, поэтому для него не составило труда найти слабое место и надавить на него, только чтобы она согласилась сделать такую сложную работу для Министерства, которому прежде чем объявлять о полной и окончательной победе над Волдемортом и его приспешниками необходимо было в этом убедиться на все сто процентов. К сожалению, на данный момент без такого хитроумного плана добиться этого было невозможно. Министр понимал, что толкает Гермиону в бездну, но он явно не представлял, какова её глубина. Не представляла и Гермиона, когда дала согласие. В тот момент она слышала только то, что это отразится на её карьере, осознание пришло позже. Ровно в тот момент, когда Гермиона покинула кабинет министра.

Теперь же мысли о том, во что может вылиться этот, на её взгляд, провальный план, рисовали жуткие картины, где одна была страшнее другой. И дело тут было вовсе не в неуверенности в себе, хотя она, несомненно, присутствовала, а в том, что министр подписал её на то, что ей придётся делать против воли. Гермиона чётко понимала, что если она хочет справиться с возложенной на неё задачей и стать, наконец, полноправной помощницей министра магии со всеми привилегиями данной должности, то придётся взглянуть на всё под другим углом, изменить своё отношение, а ещё лучше надеть маску неуязвимости и беспринципности и носить её, пока дело не будет сделано. Получится ли подобное у самой милосердной героини магического мира, если на кону желаемая должность? Да, на меньшее Гермиона Грейнджер ― мисс Перфекционизм ― была не согласна.

― Ты хоть понимаешь, чем я сейчас буду заниматься? ― негодовал Рон в кабинете Гермионы, куда он пришёл в самом начале рабочего дня. ― Беседа с лицом, которое Министерство считает исправившимся. Тупая формулировка!

― Рон, это нужно сделать, ― тон Гермионы был снисходительным. Она прекрасно понимала, каково ему, учитывая взрывной характер и полное отсутствие желания идти на компромиссы. ― Ты смотри на ситуацию шире. Жизнь не стоит на месте, общество должно перерождаться, давая вторые шансы тем, кто этого заслуживает.

― Заслуживает ли? ― Рон посмотрел Гермионе в глаза.

― Это тебя и попросили выяснить, ― с лёгкой улыбкой ответила девушка.

― Тогда я буду тем, кто не даст второго шанса, ― сказал Рон, но под укоризненным взглядом Гермионы, добавил: ― Если мне что-то покажется сомнительным.

― Удачи, ― кивнула она. ― Я тоже скоро пойду по делам.

Рон ушёл, а Гермиона откинулась на спинку кресла. По каким делам она пойдёт?! Всё, что сейчас она может предпринять, это придумать, как будет осуществлять своё задание. Причём речь именно о задумке. Лишь задумке. Без чёткого плана и каждого просчитанного шага в эту авантюру даже соваться не стоило. 

Джинни/Блейз 

― Блейз Забини? ― уточнила Джинни, когда в её кабинет вошёл молодой человек. Работа начиналась с того, что люди из списка реабилитируемых были вызваны на беседу со своими куратором, коим являлся один из сотрудников Отдела магического правопорядка. Цель данного мероприятия ― знакомство, необходимое для того, чтобы оба поняли, в каком направлении продолжать работать. Примерное время для вынесения решения министр не установил, ориентировочно был назван месяц.

Блейз, кивнув, вошёл в кабинет и без приглашения занял место напротив Джинни.

― Кто-то разрешил присесть? ― бровь девушки поползла вверх, она пристально уставилась на наглого парня.

― А для чего тут стоит стул? ― ответил он, закатив глаза. ― Давай не будем усложнять.

― Давай я буду решать, что мы будем, а что нет, хорошо? ― Джинни, подобно брату, заводилась с полуоборота. Обычно она проявляла сдержанность, но не сегодня. Поведение Забини вывело её из себя. Возможно, всему виной атмосфера, которую создал Рон, успевший перед началом рабочего дня обойти всех своих знакомых на этаже.

― Позволь мне решать то, чего мы точно делать не будем, ― голос Блейза был абсолютно спокойным. Джинни покраснела. ― Я имею право распоряжаться своим телом сам, согласись?

― Причём тут твоё тело, Забини? ― отмахнулась Джинни. ― Не фантазируй, что я могу повестись на эту чушь. Я знаю, кто вы.

― А кто мы? ― кажется, данная фраза заинтересовала Блейза. Он удобнее расположился на стуле, сев прямо напротив своего куратора. ― Мерзкие недопожиратели? Враги общества? Преступные элементы?

― Не бери на себя слишком много, Забини, ― ответила Джинни, успокоившись и развернув свиток с перечнем общих вопросов, которые планировала задать подопечному на первой встрече. ― Я спрошу у тебя кое-что и надеюсь на правдивые ответы, иначе ты больше никогда не сможешь распоряжаться своим телом. Это будут делать твои сокамерники.

После услышанного Забини заметно присмирел. Желание шутить мигом исчезло. 

Полумна/Тео 

Полумна хотела уже идти в отдел громовещателей, чтобы запротоколировать сообщение, которое она собиралась отправить Теодору Нотту-младшему. Не отличаясь особой пунктуальностью, он как обычно серьёзно опаздывал, но она об этой его привычке, естественно, не знала.

Когда Полумна была уже на выходе из кабинета и схватилась за ручку, одновременно с ней в дверях появился «долгожданный гость». От неожиданности Полумна и Тео столкнулись, соприкоснувшись носами. Они уставились друг на друга широко распахнутыми глазами и в тот же момент отпрыгнули друг от друга.

Оба были смущены и отводили глаза, избегая прямого взгляда. Полумна первой пришла в себя, поэтому выпрямила спину и снова схватилась за ручку двери.

― Войдёшь? ― спросила она, сделав приглашающий жест. Тео кивнул и вошёл в кабинет. Полумна указала на стул около своего стола, а сама стояла в дверях до тех пор, пока Нотт расхаживал по кабинету и осматривался. Она спокойно следила за визитёром, не торопя его подгоняющими фразами, которые уже давно бы высказали её коллеги, а Рон ещё бы наверняка не удержался от ускоряющего пинка.

― Я сел, ― констатировал Тео, заняв отведённое ему место. Полумна прошла к своему креслу. ― И полностью готов к допросу.

― Допросу? ― переспросила она.

― Редиски? ― ответил вопросом на вопрос Тео, положив руки на стол и подавшись вперёд. Конечно, он имел ввиду серьги Полумны. С годами их форма и размер претерпели существенные изменения. На её 21-ый день рождения Невилл подарил золотые серёжки в виде маленьких редисочек, которые смотрелись довольно изящно, а не комично как раньше.

― Мы здесь говорим о тебе, а не обо мне, Теодор, ― Полумна решила перейти к сути вопроса. Её взгляд из поверхностного превратился в строгий и затем снова стал обычным. Но эта метаморфоза не осталась без внимания Тео. Он, конечно, её уловил и сразу понял, что с этой особой шутки плохи. Вся эта воздушность явно часть имиджа, но иначе и быть не могло, она же одна из подруг Всевидящего Поттера, Тео просто забыл об этом.

― Ну давай поговорим обо мне, Лавгуд, ― сказал он и сел более расслаблено. ― Только не жди, что я выложу тебе всё.

― Тебе же хуже, ― беззаботно ответила Полумна. ― На твоём месте я бы не делала глупостей, но я не на твоём месте, поэтому веди себя как хочешь, а я придумаю, что с этим сделать.

После её слов нести ерунду Тео сразу расхотелось, но выйти из ситуации победителем было необходимо для самооценки. Он решил, что нужно напустить загадочности, чтобы заинтересовать её и вывернуть всё в свою пользу. 

Невилл/Милли 

Милисента Булстроуд постучалась в кабинет Невилла, опоздав на десять минут. Ровно настолько, насколько, по её мнению, должна была опаздывать леди. Думать о том, что в Министерстве мало кого волнует её воспитание, для неё было лишней тратой времени.

В отличие от Полумны Невилл не собирался бить тревогу и искать подопечную с собаками. Не волновался бы он, если бы с ней что-то случилось и по дороге. Неявка расценивалась бы как нежелание быть реабилитированной, что вполне его устраивало.

Когда он только погрузился в мечтания, как будет писать негативный отчёт для Милисенты, раздался стук в дверь. Невилл сел ровнее, оглядел стол, убрал в ящик досье на Булстроуд, которое даже не открывал.

― Войдите, ― сказал он. Дверь открылась, на пороге стояла Милисента.

― Добрый день, Долгопупс, я опоздала, ― на одном дыхании проговорила Булстроуд. ― Присяду?

Она прошла и села на стул, положив на стол свою сумочку. Невилл слегка обалдело следил за этими манипуляциями и таким откровенно наглым поведением. Милли была напряжена, это бросалось в глаза, но Невилл предпочёл проигнорировать её состояние и сразу показать, что он тут с ней шутки шутить не собирается.

― Во-первых, это вызов в Министерство, а значит приходить нужно вовремя, ― начал он, предварительно откашлявшись. ― Во-вторых, все эти встречи в твоих интересах, а не моих, поэтому делай выводы.

― Какие выводы? ― надула губы девушка.

― Правильные, ― ответил Невилл, сам до конца не понимая, какого чёрта заговорил, как Грейнджер.

― Долгопупс, ― Милли тоже решила обозначить позицию. ― Если ты решил, что я в восторге от этого всего, то ты ошибся. Я, если хочешь знать, близко не стояла с Тем-кого-нельзя-называть, но всё равно нахожусь в списке неудачников, молящих о реабилитации. Поэтому настоятельно рекомендую не особо усердствовать, тебе за это баллов никто не добавит. И ещё, в Азкабане меня не ждут друзья.

― Если ты закончила, ― сказал Невилл после небольшой паузы, пока справлялся со странным чувством неприязни. ― То предлагаю тебе ответить на ряд вопросов, доказав всем нам, что мы на твой счёт ошибаемся. Ну и сразу первый вопрос. Как ты относишься к маглорождённым?

Лицо Милли на долю секунды исказилось, что, естественно, не укрылось от внимания Невилла. Его брови поползли вверх, появилась самодовольная улыбка.

― Я думаю, всё не так просто, Булстроуд… 

Дин/Пэнси 

― Добрый день! ― Пэнси сразу начала общение с ворчания. Она не дождалась ответа от Дина и сразу проследовала к стулу. Сев на него, она скинула туфель и начала натирать ногу около щиколотки. ― Видит Мерлин, я не собиралась наряжаться, Томас, но к этому платью ничего не подходило, пришлось надевать новые туфли! В итоге у меня болит нога, мозоль! И всё из-за тебя!

― Что? ― Дин был настолько потрясён увиденным, что не успел даже обалдеть от услышанного.

― Ты глухой что ли? ― Пэнси бросила натирать ногу и уставилась на Дина. ― А, впрочем, неважно. Давай задавай свои вопросы, а то у меня ещё есть дела.

― Мне кажется, ты не совсем поняла суть данного мероприятия, ― осторожно начал Дин, зная со школьных времён о мерзком характере Паркинсон. ― Во-первых, ещё одно опоздание и можешь попрощаться с реабилитацией; во-вторых, если будешь говорить что-то помимо ответов на вопросы, то можешь попрощаться с реабилитацией; в-третьих, если я замечу хоть намёк на неуважение ко мне, моим коллегам или Министерству в целом, то…

― Могу попрощаться с реабилитацией, ― с досадой ответила Пэнси, сев ровнее и поправив платье, закрывая колени. ― Я поняла.

― Точно или повторить? ― спросил Дин, убеждаясь, что правильно и вовремя расставил приоритеты.

― Я поняла, Томас! ― проворчала Пэнси. ― Задавай свои вопросы! 

Симус/Грег 

Ровно в назначенное время раздался стук в дверь. Симус стоял недалеко, поэтому подошёл к двери, чтобы открыть самому. В этот же момент с той стороны дверь толкнули. Она распахнулась быстро, а вошедший не удержал равновесия и полетел на Симуса. Находясь в состоянии свободного падения, Симус успел просмотреть всю свою жизнь и даже понять, что ещё не успел сделать, поскольку был уверен, что через мгновение погибнет от пресса в виде Грегори Гойла.

Каким же было его удивление, когда визитёр выставил руки вперёд, тем самым остановив своё тело, а затем перевалился на бок и упал рядом.

Симус не сразу сообразил, что жив, поэтому ещё какое-то время гипнотизировал потолок. Всё это время Грег лежал в полуметре и тоже смотрел вверх.

― Добрый день, ― наконец, сказал он. ― Я Грегори Гойл.

― Я знаю, ― ответил Симус. ― Мы учились на одном курсе.

― А точно! ― воскликнул Грег, сев. ― Ты с Пуффендуя, да?

― Ага, ― вздохнул Симус и встал с пола. За ним встал и Грег. За годы, пока Симус его не видел, тот заметно похудел, можно было даже сказать, что он посещал спортзал. Это говорило о многом, в первую очередь о том, что у него много свободного времени и он тратит его на спорт, а не на тёмные дела.

Вернувшись за стол, Симус указал Грегу на стул, а то тот стоял и как будто не знал, куда себя деть. Наконец, когда он всё же сел, то пристально посмотрел на Симуса.

― Я вспомнил тебя, ― сказал он. ― Ты Финниган, который вечно всё взрывал. Ты друг Поттера!

― Отличная память, поздравляю, ― ответил Симус без энтузиазма, доставая опросник. По лицу Гойла он понял, что как только тот вспомнил, кем является его куратор, то сразу изменился в лице. Симус думал, что противостояния факультетов в прошлом, но сейчас он видел, что в комнате возникло напряжение. Вздохнув, он задал первый вопрос. 

Рон/Драко 

Прежде чем Малфой появился в кабинете, Рон успел трижды выйти из кабинета, чтобы перекинуться (читай ― достать) Гермиону, Джинни и даже самого министра, который выпроводил его, едва услышал причину визита. Рон жутко нервничал, но не потому, что боялся не справиться, а потому, что не был уверен в том, что сможет сдержаться и вести нормальный диалог. Гермиона просила успокоиться, Джинни напоила настойкой-антистресс, так как знала, что обычные слова на него вряд ли подействуют. Зелье помогло лишь наполовину, Рон каждую минуту накручивал себя сильнее.

Когда же, наконец, раздался стук в дверь, то Рон практически прокричал:

― Войдите!

Драко появился в своём обычном виде: подтянут, одет с иголочки, тяжёлый взгляд. По его лицу сложно было понять эмоции, так как он сохранял ледяное выражение и не собирался демонстрировать своё истинное состояние. Конечно, он нервничал, потому что понимал, что этот вызов в Министерство на беседу ни что иное как допрос. Успокаивала мысль, что это первый шаг к реабилитации, но всё омрачала фамилия куратора, которую он только что узнал, спросив на входе, кто работает в кабинете № 14 на этаже Отдела магического правопорядка.

С минуту Рон и Драко смотрели друг на друга молча. Поняв, что так прогресса не добиться последний сказал:

― Я присяду?

― Да, ― ответил Рон, очнувшись. Напряжение витало в воздухе, но исходило оно по большей части от куратора. Драко закатил глаза, прошёл к стулу для посетителей и присел.

― У меня вопрос, ― немного погодя, спросил Драко.

― Тут я задаю вопросы, Малфой, ― Рон произнёс эту фразу, сверля подопечного взглядом.

― Кто бы сомневался, ― казалось, Драко вообще не удивился, хотя, наверно, так оно и было. Он смотрел на Рона из-под полуопущенных век, потому что смотреть во все глаза было лень, не на Уизела. ― Но тем не менее, мне хотелось бы знать расписание. Как часто будут подобные встречи, каково их количество и что в итоге?

― На всё, что ты спросил, существует универсальный ответ, состоящий из указания направления, куда бы ты мог засунуть свои вопросы, ― Рона понесло. ― Но я всё же отвечу.

― Ладно, не надо, ― отмахнулся Драко, не желая портить себе настроение сильнее, чем оно уже было испорчено. Он заметил на столе Рона раскрытую папку с бумагами, где фигурировало его имя и колдография: «Придурок даже не догадался убрать досье на меня».

― Нет уж, я скажу, ― теперь уже Рон хотел растолковать Драко, чтобы он не думал, что попал в сказку. ― Подобных бесед будет столько, сколько я посчитаю нужным, но итог, я думаю, известен нам обоим: ты сядешь в Азкабан!

― Нихрена подобного! ― Драко на секунду вышел из себя. ― Если я увижу, что ты предвзято относишься ко мне, а твои допросы отличаются от тех, которые проводятся другим моим знакомым, я пойду к министру!

― Ты мне угрожаешь?! ― общение перешло на тот уровень, на который Рон настраивался с самого начала.

― Предупреждаю! ― Драко разозлился. Он же знал, что Уизел попытается его вывести. Зачем повёлся на провокацию? Собрав все силы в кулак, Драко сильнее выпрямил спину, отчего позвоночник чуть не треснул. ― Надеюсь, на честную игру.

― Ты проиграешь, ― процедил Рон сквозь зубы, достав из-под кипы бумаг мятый опросник. ― Итак, первый вопрос. Как ты относишься к маглорождённым?

Драко был готов к подобного рода темам, поэтому вызвал в памяти заготовленные ответы и уверенно начал говорить.

― Они такие же члены общества, как все остальные, ― слова Драко резанули слух. Рон весь побагровел, но вынужден был внести в протокол то, что услышал. Малфой испытывал почти маниакальный восторг, видя состояние своего куратора во время каждого ответа на вопрос. Скрип пера по пергаменту наверняка можно было услышать с другого конца Лондона, с таким остервенением записывалась информация. Пару раз Рон даже проткнул пергамент.

Когда беседа была окончена, ответы записаны, Рон протянул записи Драко, чтобы тот прочитал всё и поставил свою подпись.

― Мерлин, Уизли, кто учил тебя писать? ― он не мог удержаться от замечания вслух, параллельно исправляя грамматические ошибки, которые сделал Рон. Последний еле сдерживал себя, чтобы не применить запрещённое заклинание.

― Долго читаешь, ― Рон решил не оставаться в долгу.

― Конечно, кто разберёт твои каракули с первого раза, ― Драко посмотрел на Рона с презрением. Когда же он дочитал и поставил подпись, то спросил: ― Ты покажешь мои ответы министру, после чего будет принято решение о реабилитации?

― Не надо торопиться, Малфой, ― Рон специально растягивал слова, пытаясь копировать манеру Драко. Ему казалось, что так он выглядит нахально и раздражает ненавистного подопечного точно так же, как он его. ― К моему великому сожалению, это не последняя наша встреча. Думаешь, Министерство купится на эти заготовленные ответы? Ты нас совсем за идиотов держишь?! Я проведу полную проверку и докопаюсь до истины.

― До какой, Уизли? ― новость о ряде проверок раздражала, хотя, надо заметить, на то, что дорога к свободе будет короткой, Драко и не рассчитывал.

― Что ты был, есть и останешься навсегда жалким Пожирателем смерти, ― каждое слово Рон выплёвывал с ненавистью, смотря точно Малфою в глаза. ― Я хочу, чтобы ты знал, что я тебе не верю!

Малфой шумно выдохнул, еле сдерживая себя, чтобы не сказать в ответ что-то обидное. Он понимал, на чьей стороне преимущество в данный момент, поэтому мысленно приказывал себе молчать и не реагировать.

― Ко мне ещё есть вопросы, Уизли? ― голос прозвучал неестественно спокойно, и Рон нутром почуял, что его слова дошли до адресата именно в той форме, в которой он хотел.

― Нет, ― ответил он, довольный собой. ― Можешь быть свободен. О времени и месте следующей встречи я сообщу тебе дополнительно.

Без лишних церемоний и презрительных взглядов Драко покинул кабинет Рона, оставив того наедине со своей небольшой победой.

Однако радость от эйфории длилась недолго. Вечером в кабинете министра, когда каждый отчитывался об итогах первой встречи, ответы Драко были названы образцовыми и больше всего внушающими доверия.

― Но, сэр, они же пропитаны ложью?! ― возмутился Рон. ― Он слишком идеальны, чтобы воспринимать их за чистую монету.

― Возможно, ― ответил Кингсли. ― Но Визенгамот будет рассматривать документы, а в них прогресс налицо. В его ответах есть позиция, отношение к прошлому со стороны раскаявшегося человека. Если он и продумал ответы, то точно знал, как они должны выглядеть, чтобы им хотелось верить.

― Но мы же с вами знаем, что это Малфой, ― Рон не унимался. Впрочем, остальные активно кивали, подпитывая его уверенность в своей правоте. ― Ему нельзя верить!

― Мы не можем подозревать всех и каждого, ― министр пытался успокоить Рона, потому что своим «мятежным» поведением он мог загубить на корню весь проект реабилитации, который разрабатывался годами, к которому общество, как считало Министерство, уже готово. ― Я надеюсь, на вашу объективность, коллеги. Рон?

― Хорошо, сэр, ― вздохнул Уизли. ― Как будет угодно.

В конце совещания было решено, что для следующей встречи кураторы могут выбирать любое место. Бруствер посчитал, что в непринуждённой обстановке, реабилитируемым будет легче расслабиться и, возможно, показать своё истинное лицо, если оно отличается от показанного в стенах Министерства.

Выйдя из кабинета, Рон пнул стену. Сдерживаемая ярость вырвалась наружу. Гермиона подошла к нему.

― Успокойся, ― сказала она снисходительным тоном. ― Не нужно показывать, как ты зол, иначе тебя отстранят от дела.

― Ты видела ответы этого придурка, Гермиона? ― Рон негодовал. Он схватил девушку за руку и потащил в свой кабинет, на ходу прощаясь с коллегами за них обоих. Когда же они оказались в кабинете Рона, он начал беспокойно шарить по столу. Наконец, он нашёл какой-то пергамент и протянул его Гермионе: ― Вот, почитай!

― Что это? ― сказала она, взяв в руки листок, который оказался опросником с ответами Драко Малфоя. ― Ты сделал копию?

― Да, чтобы всё хорошенько проанализировать, ― кивнул Рон, нервно потирая руки. ― Он думает, что может обмануть нас, заготовив складные ответы, но мы не так глупы. Я не так глуп!

― Рон, я думаю… ― Гермиона быстро взглянула на пергамент и протянула его обратно.

― Ты даже не прочла! ― воскликнул Рон.

― Я уже знаю его ответы, ― заразившись нервами от друга, ответила Гермиона.

― В смысле? ― недоверчиво посмотрел на неё Уизли.

― Я, как ни странно, догадалась, ― Гермиона на секунду отвела глаза. ― В кабинете министра ты очень ярко описал, что ответы Малфоя подготовлены, чтобы ему поверили. Не трудно сообразить, что именно он говорил.

― Как мне вывести его на чистую воду? ― с мольбой проговорил Рон, уставившись на Гермиону и схватив её за руки. Она хотела бы поскорее покинуть кабинет, а точнее быть подальше от такого Рона. В этом состоянии он раздражал её, потому что его сразу становилось так много, что ей казалось, будто он заполнил собой всю комнату и скоро ей будет нечем дышать. Мысленно приказав себе успокоиться, Гермиона мягко высвободила руки из его цепких пальцев.

― Ты сегодня вёл себя так же при Малфое? ― спросила она, прищурившись. Она знала ответ, но всё же ждала его от Рона.

― Да, он вывел меня одним своим видом, ― Рон начал понемногу успокаиваться, потому что по тону подруги прекрасно понял ― она подскажет решение. За многолетнее общение он успел выучить практически все её интонации. В данный момент она заговорила так же, как тогда, когда в школе всё же сдавалась и разрешала списать домашнее задание.

― И ты считаешь, что он врал тебе? ― продолжала спрашивать Гермиона и без того очевидные вещи. Но цель допроса была успокоить Рона, она знала, что он уже понял, что получит помощь, поэтому в данный момент ей хотелось снизить градус накала обстановки, от которой уже болела голова.

― Я уверен в этом, ― кивнул Рон. Голос его был практически спокойным. ― Он преступник, Гермиона, и навсегда им останется.

― Тогда мысли как он, ― сказала она, слегка улыбнувшись. ― Подумай, что может вывести его и устрой ему это на следующей встрече.

― Откуда я знаю, что может вывести его из себя?! ― Рон всплеснул руками. Гермиона закатила глаза, раздражаясь из-за того, что он отказывается думать и ждёт готовый ответ. Но она слишком устала, чтобы тянуть резину.

― К примеру, Азкабан, ― предложила Гермиона.

― Думаешь, тюрьма развяжет ему язык? ― задумался Рон. Визит в место, куда бы он очень хотел упечь Малфоя, наверняка окажет мощное влияние на его психику. ― Гермиона, ты гений!

― Рада, что мы это выяснили, ― ответила она. ― Я пойду, мне нужно заскочить к родителям, полить цветы, пока они в отъезде.

― Сходить с тобой? ― тут же предложил Рон.

― Ой, нет, спасибо, ― поспешила отказаться Гермиона. ― Тебе нужно продумать все детали предстоящего дела и заодно придумать основания, чтобы получить разрешение на посещение тюрьмы вместе с подопечным.

― Ты права, ― глаза Рона загорелись энтузиазмом. Гермиона воспользовалась моментом, чтобы попрощаться и покинуть его кабинет.

Только выйдя на улицу, она вздохнула с облегчением. Общение с таким Роном она не любила, уж слишком тяжёлым оно было. А поскольку голова и без того была забита серьёзными вещами, отвлекаться на вспышки его гнева совершенно не хотелось. Гораздо важнее было то, что план начал действовать, и теперь предстояло самое сложное: вступить в игру.

На другой день Рон поджидал министра у его кабинета в самом начале рабочего дня. Ему не терпелось подать заявление на визит в Азкабан, чтобы как можно быстрее бросить его в лицо ненавистному Малфою. Рано или поздно этот кретин должен будет понять, что пик его популярности прошёл и сейчас он слишком в невыгодном положении, чтобы гнуть пальцы.

Едва Кингсли появился в приёмной, Рон сразу бросился к нему с пергаментом, на ходу пытаясь объяснить цель своего визита. Бруствер выслушал его внимательно, но не был так уверен в успешности плана.

― Рон, ты думаешь, Малфой к такому не готов? Думаешь, не подготовился к любого рода провокациям?

― Понимаю ваши сомнения, сэр, но для того, чтобы он показал своё истинное лицо, которое у него не такое миленькое, как он думает, ― Рон с жаром доказывал, что его (его ли?) задумка не безнадёжна. ― Я должен вывести его на эмоции, только тогда он расколется!

― Ты уверен, что ему есть о чём колоться? ― министр, казалось, был настроен крайне скептически.

― Наверняка, сэр! ― воскликнул Рон. ― Он ― Малфой, и этим, я думаю, всё сказано!

― Аргумент, ― улыбнулся министр. ― Давай, подпишу.

Рон просиял. Мгновением позже он уже торопился в совятню, чтобы отправить Малфою письмо о времени и месте следующего визита. «Пусть этот олух ничего не подозревает», решил Рон. Он был намерен встретить его в Министерстве, чтобы потом без предупреждения отправиться в Азкабан. Эффект внезапности, по его мнению, должен будет развязать язык этому недоделанному Пожирателю и тогда больше никто не посмеет заикнуться, что он заслуживает реабилитации.

Когда Драко получил сову с письмом от Рона, то закатил глаза. Он знал, что новая встреча не за горами, но что она будет так скоро, даже не думал. Увидев, что местом рандеву выбрано Министерство, он не удивился. Ожидать креативности от Уизли, естественно, не следовало. Если бы Драко знал, как ошибался… 

* * *

Когда прошло уже практически полдня, а Тео всё ещё не вызвали в Министерство на повторный визит, он немного занервничал. Всему виной переписка с Драко, в которой тот сообщил, что собирается на очередную беседу. Тео не рассчитывал на ежедневные визиты, поэтому этот день хотел посвятить одному из своих любимых дел: опустошение бара в поместье Малфоев. И вот когда Драко сообщил, что отправляется на «свидание» к Уизли, Тео по-настоящему загрустил. Оставаться дома один на один с собой не хотелось, а вот встретиться со своим куратором было бы занятно. Поэтому он быстренько собрался и отправился в Министерство.

Милли, Пэнси и Грег никаких приглашений на беседы не получали, видимо, Дин, Невилл и Симус не были настроены на такие частые пересечения. Оно и понятно, учитывая, впечатления от первой встречи. В этот день они решили поработать в тишине, не выслушивая истеричные ответы. Министр не утверждал, что встречи должны быть ежедневными, поэтому коллеги решили, что действуют в рамках регламента.

Джинни же считала, что чем беседы чаще, тем быстрее можно будет закончить со всем этим. А поскольку встреча в Министерстве, обстановке заведомо строгой, уже была, то было бы неплохо переговорить с подопечным в комфортной для него атмосфере.

Когда Блейз получил письмо, что мисс Уизли посетит его через час, то был ещё в постели. Этот день он планировал провести в таком состоянии до самого вечера, а потом отправиться к Драко, чтобы обсудить изменения в их устоявшейся жизни отшельников. Однако теперь, когда сама мисс Уизли собиралась навестить его, сна не было ни в одном глазу. Реабилитация была ему необходима, поэтому он был готов на всё, в том числе, проявить дружелюбие. Во всяком случае то, что он планировал сделать, он называл именно этим словом. 

* * *

Драко прибыл в Министерство через час после получения письма. Откладывать визит не было смысла, чем раньше ввязаться во всё это, тем скорее выпутаешься, решил он. Рон ожидал его в холле и поспешил к нему, едва увидел. Малфоя такая активность смутила, а в душе появилось какое-то необъяснимое волнение.

― Пройдём со мной, ― сказал Рон, указывая Драко направление и хватая под локоть.

― Какого хрена?! ― возмутился он, выдёргивая руку. ― Что происходит? Твой кабинет в другой стороне.

― Нам не туда, ― бросил на ходу Рон, дойдя до самого дальнего коридора и повернув. Там была всего одна большая дверь. Драко остановился и встал как вкопанный. От этой двери веяло холодом, кожа мигом покрылась мурашками, во рту появилась горечь.

― Что это значит, Уизли? ― язык не слушался, выдавая волнение. Рон, увидев это, испытал моральное удовлетворение. Его план начинал действовать: Драко явно нервничал. По тому как он смотрел перед собой, Рон понял, что Малфой в ступоре, поэтому быстро распахнул перед ним дверь. За ней располагался камин и больше ничего. Но что это был за камин, Малфой абсолютно точно знал. По инерции он сделал шаг назад, но Рон уже обошёл его и буквально насильно втолкнул в помещение. Прежде чем Драко успел возмутиться, зелёные языки магического пламени объяли его со всех сторон… 

* * *

Полумна писала один из многочисленных отчётов, которые требовал министр каждую неделю независимо от другой работы и навязанного стажёра. Она, как, впрочем, и её коллеги, постоянно удивлялась, почему кризисные времена миновали, а работы меньше не стало. Да, Департамент магического правопорядка занимался любыми нарушениями, но что не все они были связаны с проделками Волдеморта и его приспешников, раньше в голову как-то не приходило.

Девушка планировала провести этот день в навёрстывании упущенного времени и доделать работу, по которой отставала от остальных коллег. Стук в дверь застал её врасплох. До обеда было ещё далеко, значит это не Невилл, наличие стука в дверь исключало приход Джинни, другие люди к Полумне никогда не заходили.

Она подняла голову от бумаг и затаилась, надеясь, что нежданный гость уйдёт. Но она не знала, насколько целеустремлённый человек стоял за дверью. Стук повторился, затем ещё раз. Девушка широко распахнула глаза. Когда стук раздался снова, она махнула палочкой, и дверь открылась. За ней стоял Теодор Нотт-мл. с рукой, занесённой для очередного стука.

Увидев Полумну, он улыбнулся и вошёл, закрывая за собой дверь. От непонимания ситуации взгляд Лавгуд расфокусировался, и вместо Тео она видела только размытое пятно, затем тряхнула головой ― картинка стала чёткой.

― Какие-то вопросы? ― спросила Полумна, когда Тео без приглашения сел напротив неё.

― В смысле? ― изобразил непонимание он.

― Что ты здесь делаешь? ― спросила она напрямую.

― Как что? ― брови Тео поползли вверх. Какой актёрский талант пропадает! ― Мне пришло письмо от тебя об очередной беседе. Было сказано явиться в Министерство в… ― Тео бросил быстрый взгляд на настенные часы. ― В десять семнадцать.

― В десять семнадцать, ты уверен? ― Полумна не сводила взгляда с лица Нотта. Он кивнул. ― И письмо было от меня?

― Ну да, ― Тео смотрел на Полумну совершенно открыто, такого искреннего взгляда не было даже у неё. ― Я сам не поверил глазам. Думал, почему ты не сообщила о следующей встрече вчера… Собственно поэтому я и пришёл всё выяснить.

― А что же письмо не написал? ― спросила она.

― У меня были дела в этом районе, ― не моргнув, солгал Нотт. ― Зашёл на пару минут, чтобы спросить лично.

― Спросил? ― на губах Полумны играла лёгкая улыбка, и Тео инстинктивно облизал свои от того, какие мысли в данный момент ворвались в его голову. ― Я писем не писала, встреча на сегодня не назначалась, когда она будет запланирована, тебе будет сообщено дополнительно. Всего доброго!

― Подожди, ― тут же сказал Тео, увидев, что Полумна со своей стороны закончила разговор и откровенно выпроваживает его, но он явно уходить не собирался. ― Раз уж я здесь, может ты проведёшь беседу, потому что на выходных я могу уехать.

― Далеко? ― спросила Полумна.

― Не близко, ― закивал Тео. Всё это время они не сводили друг с друга глаз.

― При запрете выезда за пределы графства не близко уехать будет проблематично, ― Полумна явно не велась на его слова и ни на йоту ему не верила. Он это понимал, но тем было и интереснее.

― Ну так что, твои вопросы? ― Тео намеренно игнорировал противоречия и гнул свою линию.

― Кто ты по гороскопу? ― спросила Полумна, поняв, что дописать отчёт судя по всему не удастся. Она поставила локти на стол, сцепила пальцы и положила на них подбородок. Эти двое словно решили, что зрительный контакт прерывать нельзя.

― Овен, ― сообщил Тео, задумавшись на секунду. Бровь Полумны сразу дёрнулась. ― Ответ не верен?

― Нет, ― подтвердила она.

― Если тебе известен верный ответ, то зачем ты спрашиваешь? ― голос Тео переливался томными нотками, некоторые слова он растягивал. Эту интонацию он перенял у Малфоя, помня со школьных времён, как он разговаривал с девчонками, которых хотел затащить в тёмный угол.

― Я задаю вопросы, ― беззаботно ответила Полумна. ― Всё, как ты хотел.

― Ты исполнишь любое моё желание? ― спросил Тео.

― Вопросы, Нотт, с моей стороны только вопросы, ― Полумна поддерживала игру, но не позволяла навязывать правила. Это безумно волновало и подкупало Тео. Неспроста эта девушка заинтересовала его с первых минут. В ней было что-то такое непонятное, что очень хотелось постичь. Раньше она всегда казалась ему недалёкой. Он помнил, что в школе многие считали её сумасшедшей, прятали вещи, насмехались за спиной. Особенно тогда, когда она заявилась в Большой зал с головой льва на своей собственной. Тот поступок показался тогда идиотическим, сейчас же виделся смелым. 

* * *

Драко был вытолкнут из камина появившимся следом Роном. Они прибыли в Азкабан и стояли в мрачном сером помещении, где их ожидал привратник.

― Доброе утро мистер Уизли, мистер Малфой, ― поприветствовал он сухим тоном. Со стороны он был похож на робота: ровная выправка, почти не моргающий взгляд. ― Я получил ваши бумаги. Можете пройти в архив по боковой лестнице, так вы увидите меньше заключённых.

Драко стоял как громом поражённый, не желая двигаться с места. Атмосфера этого места пронизывала ужасом до костей, а он ведь только пришёл и даже не попал внутрь. Встречи с отцом, на которые он исправно ходил, проводились в специальной комнате под надзором аврора и пары охранников в полностью освещённой комнате, чтобы Малфой не успел передать отцу какой-либо предмет. Теперь же ему предстояло увидеть тюрьму изнутри. С какой целью Рон притащил его в это место, он даже не представлял.

― Малфой, пошли, ― позвал Рон, стоя у двери. Драко даже не заметил, как тот очутился около неё. Он по инерции пошёл, когда же они вышли за дверь, то Рон направился к центральной лестнице.

― Уизли, тут же есть боковая, ― напомнил Драко.

― И какое отношение это имеет к тебе? ― Рон упивался своим превосходством, потому что волнение Малфоя чувствовалось невооружённым взглядом. На данном этапе всё шло по плану, поэтому Рон пребывал в отличном настроении. Драко решил взять себя в руки, несмотря на то, как это место действовало на него, поэтому расправил плечи и пошёл вслед за своим мучителем.

Едва они поднялись на первый ярус, как кто-то прокричал его имя. Нутро обожгло холодом. Кто-то повторил, затем ещё раз. Передаваемое из уст в уста, оно разошлось по всему этажу. Узники подняли шум, доставляя Драко ещё больше дискомфорта. Ему сейчас хотелось только одного: бежать с этого места куда подальше, не оглядываясь.

Он быстро пошёл дальше, избегая взглядов и окликов. Конечно, эти заключённые знали его, каких-то наверняка знал и он. Сейчас в этом разбираться совершенно не хотелось. Рон еле поспевал за Драко, но даже не думал его останавливать. Чем большей панике он поддастся, тем быстрее снимет маску невозмутимого зануды и покажет своё истинное лицо. В том, что оно у него имеется, Рон совершенно не сомневался.

До верхнего блока, где располагался архив и другие административные помещения, оставался один этаж, когда Малфой услышал до боли знакомый голос и замер, Рон влепился в его спину. Увидев, кто его позвал, Драко отшатнулся и застыл. На него из ближней к лестнице камеры смотрели родные глаза, но всё остальное было словно чужое. Драко понимал, что Люциус бодрится перед каждой встречей с сыном, но что настолько, он даже не представлял. Вид отца был жалким в прямом смысле этого слова: грязные вещи, растрёпанные волосы, худые руки, в данный момент сжимающие прутья решётки. Если бы сейчас кто-то обратил внимание на Рона, то увидел бы на его лице торжество.

Наконец Драко пришёл в себя и сделал несколько шагов по направлению к камере.

― Но-но, Малфой, ― тут же вступил Рон, подходя ближе. ― Мы здесь не за этим. Пошли.

― Это мой отец, Уизли! ― процедил сквозь зубы Драко. Он был невероятно зол на этого рыжего засранца и хотел вцепиться ему в глотку без всякой магии.

― Я в курсе, Малфой, ― но Рона было не пробить. ― Шагай дальше!

Драко перевёл взгляд на своего личного надзирателя и мысленно пожелал ему долгой и мучительной смерти. Затем расправил спину и пошёл дальше. Люциус протянул руку сквозь прутья камеры, Драко провёл по ней быстрым движением.

― Я скоро приду, отец, мы ещё увидимся.

На глаза Люциуса навернулись слёзы, Драко и сам был готов разрыдаться. Кому тут было не до слёз, хоть сама сцена немного и смущала, так это Рону. Он понимал, что для осуществления плана ему придётся делать и более бессердечные вещи. 

* * *

Когда раздался стук в дверь, Блейз тут же её распахнул. Да, он стоял в холле уже около двадцати минут, но Джинни знать об этом совершенно не следовало.

― А-а, это ты, я ждал моего поверенного, ― Блейз изобразил безразличие, тем не менее отходя в сторону, чтобы куратор могла войти в дом.

― Я же прислала письмо, ― проговорила Джинни, оглядывая холл. ― Зачем назначать встречу, когда у тебя уже запланирована одна?

― Ту встречу я назначил ещё неделю назад, ― объяснил Блейз. ― А свидание с тобой я не планировал.

― Это не свидание, ― тут же поправила Джинни.

― Если мы свиделись, стало быть свидание, ― гнул свою линию. Он не собирался и дальше спорить, поэтому быстро сменил тему. ― Проходи в гостиную, она прямо по коридору, я пока принесу нам что-нибудь выпить.

― Я пришла не за этим, ― Джинни начала немного нервничать.

― Оу, я не так выразился, ― сказал Блейз за её спиной. Наклонившись к уху девушки, он прошептал: ― Кофе или чай?

Джинни подскочила на месте, но Забини уже обошёл её и как ни в чём не бывало направился в сторону кухни.

Когда он появился в гостиной, поднос с чаем и кофе парил на уровне его груди. Джинни сидела на диване и читала его записи. Блейз не любил, когда трогали его вещи. Об этом возвестил поднос с чашками, который достаточно громко приземлился на стол. Джинни подскочила второй раз за день.

― Ты меня напугал! ― воскликнула она, сворачивая свиток.

― Чай или кофе? ― Блейз указал на чашки, но его тон явно говорил о том, что парень расстроен.

― Что это такое? ― проигнорировав слова Забини, сказала Джинни. ― Ты пишешь рассказы?

― И что с того?! ― с вызовом сказал Блейз, всё ещё стоя на входе в гостиную. Руки его были сложены на груди, а сдвинутые брови и надутые губы говорили о том, что он злится. ― А чем ещё заниматься, когда ничего нельзя?! Я практически целыми днями дома, чтобы не сойти с ума приходится хоть как-то себя отвлекать!

― Успокойся, Забини, ― Джинни смутилась от такого напора, поняв, что наступила на больное место. ― Я просто не ожидала, что ты можешь посвятить время подобному.

― А чем, по-твоему, мог бы заниматься я, чтобы это было ожидаемо? ― Блейз немного успокоился, видя, что Джинни не собирается над ним насмехаться.

― Ну не знаю, ― протянула она. ― Рисуешь план нападения на Министерство, ну или на худой конец, похищения премьер-министра маглов.

― Ты слишком высокого мнения о степени моей коварности, Уизли, ― Блейз окончательно расслабился и вспомнил о том, как изначально собирался себя с ней вести. ― Надо полагать, ты здесь не ради того, чтобы просто навестить меня, а по работе.

― Да, ― кивнула Джинни. ― Я пришла, чтобы задать тебе ряд вопросов. Присаживайся и начнём.

Блейз сел рядом с ней, взял чашку с чаем и принял самый непринуждённый вид.

― Я заметила, что в этой комнате есть ещё другая мебель, ― Джинни была в замешательстве от поведения Блейза, хотя стоило подготовиться, ведь на вчерашней встрече он уже пытался перевести всё во флирт. Она решила, что следует показать ему, кто тут босс, чтобы раз и навсегда расставить приоритеты.

― Я в курсе, ― ответил Блейз, повернувшись к Джинни и понизив голос до шёпота. ― Это же мой дом.

― В таком случае, ― Джинни повернулась к нему, их носы разделяло не больше пары сантиметров. Блейз перестал дышать. ― Отсяду я.

В ту же секунду Джинни поднялась с дивана и пересела в кресло, параллельно задавая свой первый вопрос. Блейз ненадолго прикрыл глаза, еле заметно улыбнулся и сел расслаблено, раскинув руки на спинку дивана. Она нравилась ему всё больше и больше, осталось выяснить, насколько она сумасбродна. Это был следующий шаг, но что-то подсказывало Блейзу, что она его не разочарует. 

* * *

Когда Рон и Драко поднялись на нужный уровень и вошли в архив, то Малфой перестал сдерживать ярость.

― Какого чёрта ты притащил меня сюда?!

― Ты должен помочь мне, ― как ни в чём не бывало сообщил Рон. ― Мне нужны несколько личных дел, а поскольку ты как никто шаришь в подельниках своего папаши, то будешь незаменим.

― Не смей говорить о моём отце в таком тоне! ― Драко еле сдерживал себя, чтобы не наброситься на Рона и не разбить ему лицо.

― Я буду говорить о твоём отце так, как мне будет угодно, Малфой, ― поругаться с этим негодяем, понимая, на чьей стороне преимущество в данной ситуации, Рон был готов. ― Здесь я, а не ты, решаю, что, как и когда. Если я хочу, чтобы ты снял маску, значит…

― Ты специально притащил меня сюда? ― догадался Малфой. ― Какого хрена?! Какую маску я должен снять?!

― Раскаяния, сожаления, благонадёжности, ― перечислял Рон, отойдя от стеллажей со свитками. ― Или ты решил, что получить прощение будет просто?

― Да ты совсем с головой не дружишь, Уизли! ― Драко говорил громко, каждое слово казалось ядовитым. ― Не забывай, что Министерство предложило нам реабилитацию, мы её не просили! И судя по всему, нравится тебе или нет, ты должен будешь принять волю руководства!

Рону было нечего сказать на это. Малфой был прав во всём, но никогда не услышит одобрения. Не от Рональда Уизли, который никогда не умел делать так, чтобы последнее слово оставалось за ним. В любом споре побеждала другая сторона, а не он. Это очень злило, с этим хотелось бороться. Вот только в этой ситуации делать было нечего, он уже выбрал тропу раздражения оппонента и не мог с неё свернуть.

― Мы уходим, ― бросил Рон на ходу, идя мимо Драко.

― Но ты же говорил, что тебе нужны какие-то документы? ― сказал Малфой вслед Рону.

― Я соврал, ― ответил он, выходя из комнаты. Драко кипел от злости, но был и сам рад убраться из этого места.

Рон шёл быстро, почти бежал. Драко следовал за ним, пока тот не промчался мимо главной лестницы, по которой они пришли.

― Разве нам не сюда? ― крикнул он Рону.

― Нет, ― ответил он, повернув голову вбок, чтобы видеть лицо Драко краем глаза. ― С отцом ты сегодня больше не увидишься.

Малфой так шумно выпустил носом воздух, что Рон, находившийся в паре метров от него, отчётливо это услышал.

― Если не поторопишься, оставлю тебя здесь, ― бросил Рон для полноты эффекта. Драко всего трясло, но он покорно пошёл за ним, понимая, что в данной ситуации у него просто нет выхода.

Вернувшись в Министерство, Рон быстро зашагал прочь от Малфоя. В коридоре было много народа, как, впрочем, и в любое утро. Сегодня среди прочих была Гермиона, к которой подошёл Тео, только что покинувший кабинет Полумны. На Драко не было лица, уши Рона пылали алым.

― Я это так не оставлю, Уизли! ― крикнул ему вслед Драко. Гермиона и Теодор стали невольными свидетелями продолжения скандала, который начался ещё в Азкабане.

― Да? ― изобразил удивление Рон и приблизился к Малфою. ― Что же ты намерен предпринять?

― О, поверь, тебе это не понравится, ― сквозь зубы процедил Драко. Во-первых, он не хотел привлекать к себе внимание, достаточно было Нотта и Грейнджер, которая и здесь успела сунуть свой длинный нос, застав его в таком неуравновешенном виде, да ещё и когда он в явном проигрыше перед нищебродом, а, во-вторых, в данную минуту он был невероятно зол, больше, конечно, от своего бессилия, потому что, как бы ни старался, припугнуть обидчика ему было нечем.

― А знаешь, что тебе не понравится, Малфой? ― казалось, Рон решил раздавить его полностью. Драко с вызовом выпятил подбородок, смотря на ненавистного куратора со всем презрением, которое только мог вместить его взгляд. ― Считай, что ты использовал свой ежемесячный визит к отцу. Жаль, конечно, что так бездарно, но имей ввиду, что в ближайшие четыре недели ты его больше не увидишь…

― Ах ты су… ― Малфой был готов взорваться и даже не заметил, как его рука метнулась к палочке.

― Так, разошлись! ― Гермиона заклятием оттолкнула Драко и Рона друг от друга, а сама встала между ними. Тео растеряно моргал глазами, реагировать также быстро, как Грейнджер, он не мог, поэтому выбрал себе роль стороннего наблюдателя. ― Что вы устроили в Министерстве? Успокойтесь и возьмите себя в руки!

― Не лезь в это, Грейнджер! ― Драко даже не смотрел на неё, испепеляя взглядом Рона. Гермиона видела и практически ощущала ту ярость, которая волнами исходила в сторону Рона, но натыкалась на препятствие в виде неё. Чтобы избежать скандала, а он точно был готов выйти за рамки Департамента по обеспечению магического правопорядка, нужно было реагировать быстро.

― Посмотри на меня, ― сказала она, сделав пару шагов в сторону Драко. Он сначала взглянул на неё на секунду, но потом снова вернулся к Рону. Через мгновение палец коснулся его подбородка, поворачивая его в сторону лица Гермионы.

― Какого чёрта ты делаешь?! ― Драко отшатнулся от её руки, но теперь уже смотрел точно в её глаза. Он тяжело дышал, не в состоянии понять, что сейчас произошло, зачем Грейнджер дотронулась до него. Гермиона смело выдерживала уничтожающий взгляд, чувствуя на своём лице горячее разъярённое дыхание Малфоя. Она не собиралась прибегать к таким крайним мерам, но в стрессовой ситуации, а ещё потому, что она вообще не понимала, что делать, её тело среагировало само.

― Иди домой, Драко, я разберусь, ― слова прозвучали твёрдо, а это «Драко» вообще обескуражило. Весь запал сразу куда-то пропал. Он недоумённо взирал на Гермиону и не находил слов.

― С чем ты разберёшься? ― только и смог произнести он. Тон был по-прежнему злой, но для этих двоих нормальный был не предусмотрен заводскими настройками.

― Со всем, ― не сводя глаз с его лица, ответила Гермиона. Малфой видел, что она не шутит, не врёт, не говорит это, чтобы отвязаться. Она верила тому, что говорила, и он тоже не нашёл к чему придраться. Несколько долгих секунд они смотрели друг другу в глаза, словно окончательно договаривались. Наконец, Малфой прервал зрительное противостояние, перевёл взгляд на Рона, послав лучи ненависти, а затем развернулся и зашагал прочь. Тео сразу поспешил следом. Гермиона смотрела в спину удаляющемуся Малфою, затем взглянула на Рона, тот весь кипел. Не говоря ему ни слова, Гермиона ушла.

Q.V. В этой главе есть немного из фильма, но только по части интерьера, чтобы легче было представить локацию.  

Когда Тео догнал Драко на улице, тот еле сдерживал злость, чтобы не взорваться. Когда Нотт схватил его за плечо, чтобы остановить, тот обернулся на него с палочкой наготове.

― Не трогай меня! ― предостерёг Малфой, направив палочку на Тео.

― И что ты сделаешь? Ткнёшь мне ею в глаз? ― Нотта такими вспышками гнева было не пробить. ― Успокойся.

― Я не могу, ― процедил сквозь зубы Драко.

― Тогда нам надо убраться отсюда, ― предложил Тео. ― Ко мне?

Драко кивнул, стараясь ненадолго представить в сознании дом Ноттов, чтобы его не расщепило к чертям. Друг взял его за руку, чтобы трансгрессировать.

Оказавшись в месте назначения, Драко сразу прошёл к гостиную и опустился в кресло. Тео видел, что он зол, и понимал, что этому есть причина, причём более весомая, чем просто перепалка с этим Уизли. Естественно, Теодор хотел узнать, в чём там дело, а самый быстрый способ развязать язык Малфою ― это напоить его, поэтому он взмахнул волшебной палочкой и несколько бутылок огневиски появились на столе, прилетев из бара в конце зала. Не дожидаясь пока его «обслужат», Драко сам открыл бутылку и наполнил стакан. Через мгновение он уже отпил глоток обжигающей горло жидкости. По увиденному Тео понял, что дело серьёзное. К тому же он имел представление о том, куда вели двери, из которых появились Драко и Рон.

Отец Тео тоже сидел в Азкабане, его срок был немного меньше, чем у Люциуса, но в отличие от Драко Нотт-младший порвал практически все контакты с отцом, поскольку винил его в своих бедах. Отчасти он был прав, поскольку никогда не участвовал в делах отца и не должен был убивать никакого директора магической школы, но тем не менее попал в списки «приближённых», что существенно подпортило ему будущее. Коснулись его и все лишения: заморозка счетов, ограничитель применения магии, невозможность занимать руководящие должности. Последнее волновало меньше всего, ведь он никогда не стремился наверх. Всё, чем он хотел заниматься, это путешествовать, но без денег и с запретом на выезд за пределы графства и эта его мечта пошла прахом. Именно поэтому реабилитация была ему необходима, чтобы получить доступ к фамильным деньгам, которые копились уже не одно столетие, а значит не имели никакого отношения к Волдеморту. Полумна была ключом к реабилитации, поэтому обаять её было делом чести. После первой встречи Тео понял, что хочет лучше узнать эту девушку и реабилитация тут не причём. Именно поэтому он разыграл комедию со своим приходом на вторую якобы назначенную встречу. Он был настойчив, но не слишком. Сильно наглеть не позволяла сама мисс Лавгуд. Это заводило, заставляло желать большего. И Тео решил, что он не он, если не дойдёт до конца. Поэтому сегодня, уходя из её кабинета, он сказал ей, что часто просыпается среди ночи из-за неведомого шума, как будто в доме кто-то есть. Он просил Полумну, по возможности, прийти и проверить, поскольку сам ограничен в магии. Ему показалось, что она поняла, что повод дурацкий и абсолютно выдуманный, но сказала, что заглянет на днях. Мыслями об этой встрече он был занят, когда встретил Грейнджер, а потом и Драко с Роном. Кстати, о Драко…

― Ты в порядке? ― спросил Тео, так как Малфой сидел и смотрел себе под ноги, не моргая.

― Я убью этого козла! ― он тут же пришёл в себя, осушив стакан одним махом и потянувшись за следующим. ― Ты можешь себе представить, насколько он тупоголовый?! Затащил меня в чёртов Азкабан, провёл там через всю тюрьму, выставив на всеобщее обозрение. Твой отец, кстати, что-то мне кричал, но я не разобрал…

― Пофиг, ― тут же отмахнулся Тео. ― Что было дальше? Он привёл тебя к Люциусу?

― Если бы привёл, ― злость Драко расходилась от него волнами, и Тео мог поклясться, что чувствовал приливы раскалённого воздуха. ― Отец увидел меня, я хотел подойти, но этот рыжий урод утащил меня оттуда, не дав даже обмолвиться парой слов, а на обратном пути повёл другой дорогой.

― Как Люциус? ― спросил Тео, сев в кресло напротив. Между друзьями был стеклянный столик с бутылками огневиски, одна из которых была уже наполовину пуста.

― Ужасно, ― выдохнул Драко, посмотрев на друга. ― Он выглядит паршиво, что на нём надето, я вообще не понял. Глаза как у покойника, бр-р-р… Ну вот и представь, отец в таком раздрае, я ему обещаю, что скоро приду, а тут этот ушлёпок решает, что мы уйдём по другой лестнице. Ну а потом в Министерстве он мне заявляет, что я использовал свою ежемесячную встречу!

― Я слышал, ― сказал Тео, Драко нахмурился. ― Я там тоже был. Забыл?

― А-а, точно, ― кивнул Драко.

― Ну, правда, не только я, ― напомнил Тео. ― Мисс-я-разберусь-Грейнджер тоже присутствовала.

― Ты путаешь, ― тут же сказал Драко, откидываясь на спинку кресла. ― Мисс-я-разберусь-со-всем-Грейнджер.

― Ага, ― улыбнулся Тео. ― Кстати, кожа в порядке, нет ожогов?

― О чём ты? ― не понял Драко.

― Ну она до тебя дотронулась, ― сказал Тео. Малфой машинально схватился пальцами за подбородок.

― Придётся пересаживать кожу, ― вздохнул Драко.

― Много понадобится, она же прям облапала всё твоё лицо! ― с притворным ужасом воскликнул Тео. ― Я слышал, что маглы пересаживают кожу с ягодиц. Если тебе не хватит, ведь зад у тебя тощий, то я могу пожертвовать, чисто по-дружески.

― Ой, заткнись, Тео! ― беззлобно сказал Драко, усмехнувшись, в то время как Нотт хватался за живот от хохота. ― Сам пошутил, сам посмеялся. Каков же придурок, а.

― А какого чёрта Грейнджер влезла? ― отсмеявшись, вернулся к теме Тео.

― Видимо, заметила, что нищеброд перегнул палку, ― предположил Драко. ― Она наверняка метит на место помощницы министра, вот и старается держать всё под контролем.

― Ну не знаю, ― пожал плечами Тео. ― Она так на тебя смотрела…

― Пф-ф, ― покачал головой Драко, делая глоток. ― Она прикрывала зад своего дружка, не более.

― Они не пара, ― вставил Тео.

― Мне похрен, ― махнул рукой Драко. ― Скажи лучше, что ты потерял в Министерстве, ведь тебя ни на какие встречи не приглашали?

― Не твоего ума дело, Малфой, ― сказал Тео, прищурившись. Драко сразу напрягся. Нотт тут же рассмеялся. ― Твой друг запал на своего куратора.

― Чё? ― скривился Драко. Он не помнил точно, кто является куратором Тео, но это явно кто-то из тошнотворных «отличников», а значит запасть на кого-то из них отвратительно. ― Кто твой куратор?

― Долгопупс, ― ответил Тео, и Драко еле удержал бокал в руке. ― Шучу. Лавгуд. Полумна Лавгуд.

― Она же полоумная! ― Малфой даже подался вперёд из кресла, на лицо было такое выражение, словно он наелся лимонов.

― Ты полоумный, Рон Уизли полоумный, твоя новая подружка Грейнджер полоумная, ― затянул Тео. ― А Полумна офигенная девчонка.

― Не называй её моей подружкой! ― Драко выставил указательный палец вперёд.

― Не называй её полоумной! ― Тео отзеркалил позу. ― И ещё я сделаю вид, что не заметил, как из всего того, что я сказал, ты услышал только имя Грейнджер.

Глаза Малфоя расширились, он отмахнулся от руки Тео, ударив её. Через мгновение оба расхохотались и откинулись каждый на своё кресло. Жизнь переставала быть скучной… 

* * *

Рон решил зайти к Гермионе ближе к концу рабочего дня. Ему казалось, что он сделал всё правильно, но хорошего настроения по этому поводу не было. По поведению Гермионы без труда читалось недовольство, но где именно он ошибся самостоятельно Рон понять не мог. Выждав полдня, сделав ещё парочку своих дел, он направился в её кабинет для разговора.

Когда Гермиона увидела Рона на пороге, то тяжело вздохнула. Она знала, что он придёт. Оно и понятно, ей бы тоже потребовалось объяснение произошедшего. Но вся штука была в том, что ответов у неё не было. Она поддалась сиюминутному порыву, не особо понимая, что творит и будет ли с этого польза. У неё получилось погасить конфликт на время, но в душе поселилось странное чувство, словно нить, соединяющая здравый смысл и полное безумство разорвана, а именно она держит в руке ножницы.

― Поговорим? ― предложил Рон, входя в кабинет. Гермиона кивнула и предложила присесть. Он проследовал к стулу и сел. ― Как ты?

― Нормально, ― ответила Гермиона. ― А ты? Успокоился?

― Да какой там, ― тут же возмутился Рон. ― Ты видела?! Этот хорёк в край оборзел!

― Извини, Рон, но я видела только полное отсутствие профессионализма, ― Гермиона решила не церемониться. Выражение лица Уизли сразу изменилось, уши покраснели. ― Разве можно в Министерстве у всех на виду устраивать перепалку с Малфоем? Это может вылиться в скандал. Представь, если бы там был кто-то из прессы!

― Он заслужил то, что получил, Гермиона! ― Рон начал оправдываться. ― Я не верю в его исправление, потому что преступники не меняются!

― Министерство хочет дать ему шанс, ― девушка продолжала отчитывать Рона, до конца не понимая, почему ситуация так на неё подействовала. ― Твоё дело проверить, всё ли в порядке, не более.

― Но ведь я этим и занимаюсь, ― Рон развёл руками. ― Понять, чисто там всё или нет, можно лишь выведя его на эмоции, что я и делаю, по твоему совету между прочим.

― Что? ― лицо Гермионы выражало истинное недоумение.

― Ты же посоветовала мне отвезти его в Азкабан, ― напомнил Рон. ― Это я и сделал. Там я дал ему увидеть отца на минуту, а потом прервал встречу и вывел его на эмоции. Какие ― ты сама видела.

― Чем же встреча с отцом так на него подействовала, если он видится с ним подобным образом каждый месяц? ― спросила Гермиона, нахмурив брови. ― И почему ты сказал, что он исчерпал свою встречу в этом месяце, если и так понятно, что она состоялась?

― Ну всё было не совсем так, ― проговорил Рон и густо покраснел. Гермиона сразу поняла, что он что-то натворил. ― Их встреча состоялась не в привычной обстановке, я провёл его по центральной лестнице наверх…

― Через всех заключённых? ― охнула Гермиона. ― Он увидел отца в камере?

― Да, ― кивнул Рон. ― Зрелище то ещё, если честно.

― А потом что? Ты дал им поговорить? ― спросила она, понимая, как Рон грязно сработал.

― Фактически нет, ― ответил он. ― «Привет ― пока ― я вернусь, отец». Обратно мы ушли по другой лестнице.

― Мерлин, Рон, что же ты наделал?.. ― Гермиона схватилась за голову. ― Ты хоть понимаешь, чем это может обернуться?

― Чем? ― спросил он. ― Разве реабилитация Малфоя ― главный приоритет работы Министерства? Или, может, его персона хоть что-то значит? Считаешь ли ты, что он может раздуть из этого скандал и ему поверят? На всё это ответ «Нет». Поэтому я не понимаю, с чего ты так смотришь на меня!

― Не понимаешь? Серьёзно, Рон? ― Гермиона вытаращила глаза на своего оппонента. ― У Министерства новый курс, есть определённые задачи, из которых программа реабилитации одна из важнейших. Да, может быть, со стороны это кажется глупостью, мол кто они такие, приспешники убийцы, поэтому пусть горят в аду, да только в цивилизованном обществе это не работает. Если мы хотим построить нормальное государство, то должны понимать, что наши личные обиды не могут влиять на работу. Мы должны быть объективны и только так мы чего-то добьёмся, только так выберемся из болота, где общество всё также разделено на «хороших» и «плохих», пусть даже в этих группах постоянно меняются действующие лица!

― Извини, ― только и сказал Рон. ― Мне следовало подумать об этом.

― Что будешь делать дальше? ― спросила Гермиона, тяжело вздохнув. Такой пламенной речи она сама от себя не ожидала.

― Действовать в рамках регламента, ― ответил Рон, поднимаясь со стула. ― Насколько это у меня получится.

― Нужно вернуть ему встречу с отцом, Рональд, ― сказала Гермиона практически в спину уходящему другу. Он резко развернулся.

― Нет, ― сказал он твёрдо.

― Но, Рон, ― Гермиона снова возражала. ― Это положительно скажется на вашем сотрудничестве.

― Я пока ещё его куратор, Гермиона, ― с нажимом произнёс Рон. ― И только мне решать, как должно строиться наше сотрудничество.

Не говоря больше ни слова, Рон покинул кабинет своей подруги, оставив её в полном замешательстве и лёгком волнении. Пока всё шло именно так, как должно было идти, но хватит ли у неё выдержки, чтобы выждать и не испортить всё своими руками…

В течение трёх дней Гермиона и Рон не разговаривали. Он избегал её намеренно, не хотел, чтобы она продавила его своими доводами. Поскольку если бы это случилось, то идти с извинениями к Малфою пришлось бы ему. А для Рона проще было бы разодрать себе горло, чем произнести извинения даже шёпотом.

Все эти дни Гермиона думала, как бы наладить общение с Роном, потому что ей необходимо было быть в курсе всего. Министр пока её не трогал, но она понимала, что скоро это затишье закончится. Хорошо бы, если бы у неё было хоть что-нибудь.

― Можно войти? ― спросила Гермиона, постучавшись в кабинет Рона. Он оторвался от бумаг так резко, что чуть не сломал шею, и кивнул несколько раз. ― Это ― да?

― Да, заходи, ― сказал он, собравшись. ― Если ты хочешь снова говорить о…

― Нет, ― поспешила заверить Гермиона, Рон облегчённо выдохнул. ― Я в тот день погорячилась, не понимаю, что со мной тогда случилось. Нагрузки много, нервы не выдерживают…

― Я понимаю, ― взгляд Рона смягчился. ― Я не должен был злиться.

― Рон, ― Гермиона перебила его, понимая, что он наверняка сейчас начнёт оправдываться. ― Если я могу чем-то помочь по каким-то твоим делам, пока ты занят Малфоем, только скажи.

― Вообще-то мне нужна помощь именно с Малфоем, ― немного подумав, сказал Рон. Гермиона чуть не подпрыгнула на стуле, но вовремя взяла себя в руки. ― Ты видишь, я перегибаю палку в общении с ним, не могу сдерживаться, так он мне ничего не скажет, даже если знает.

― Я не согласна, ― тут же замотала головой Гермиона. ― Это же Малфой, как можно говорить с ним спокойно? Ты правильно себя ведёшь, в целом… Я считаю, что ты должен вести себя как привык, ну разве что без перехода на скандал.

― Мне показалось, что в тот день ты набросилась на меня именно из-за моего поведения, ― возразил Рон, нахмурив брови.

― Не принимай близко к сердцу, ― отмахнулась Гермиона с улыбкой. ― Ты же меня знаешь.

― Хорошо, ― кивнул Рон. ― Всё равно, этот хорёк на меня плохо действует. Я хотел осмотреть его дом. Ты можешь составить мне компанию?

― Ты уверен, что я не помешаю? ― Гермиона добавила в голос неуверенности.

― Уверен, ― твёрдо сказал Рон. ― Если ты свободна сегодня, то вечером я бы хотел тебя занять?

― В смысле? ― нахмурилась Гермиона, всё разворачивалось очень стремительно, она немного не поспевала. ― А, ты про визит к Малфою? Хорошо. Во сколько?

― Я думаю, часов в пять, ― сказал Рон.

― Ты напишешь ему о визите? ― уточнила Гермиона.

― Зачем? ― ухмыльнулся Рон. ― Если ему нечего скрывать, то он будет готов видеть представителя Министерства в любое время.

Гермиона хотела возразить, но потом сдержалась. Пусть в глазах Рона всё выглядит именно так, как ему хочется. Она поднялась со стула, сообщила, что будет в пять ждать его в холле и покинула кабинет.

Придя в свой, она взяла пергамент и наскоро написала Малфою, что визит будет через несколько часов, успокоив себя мыслью, что делает это не для того, чтобы Драко успел спрятать что-то запретное, а просто чтобы он был дома. 

* * *

Тем временем Симус решил нанести визит Грегу. Однако придя к нему домой и постучавшись в дверь, он понял, что хозяина нет. Это было странно, ведь он предупреждал о своём приходе.

Финниган собирался уже уходить, когда услышал звуки, доносящиеся из-за дома. Симус прошёл вдоль стены на задний двор и увидел Грега, который сидел около клумбы и окапывал цветы.

― Ты ещё и садовник? ― не сдержался Симус. Грег резко обернулся, вскочил и начал обтирать испачканные в глине руки об свою светлую рубашку.

― Привет, ― сказал он растерянно. ― Я совершенно забыл о времени, пока тут возился. Ты давно пришёл?

― Да только что, ― ответил Симус, разглядывая Грега. ― Ты теперь весь грязный.

― Польёшь мне? ― попросил Гойл, беря в руки лейку с водой. На вопросительный взгляд Симуса он добавил: ― Я палочку оставил в доме.

Финниган смотрел на Грега с небольшим удивлением, пока тот переминался с ноги на ногу. Затем вспомнил, что у него-то палочка при себе, поэтому достал её и произнёс очистительное заклинание.

― Можем пойти в дом или посидеть здесь, ― предложил Грег, указав на беседку. Погода была хорошая, поэтому Симус пошёл в сторону деревянного сооружения, опутанного белыми розами.

― Я смотрю, ты время зря не теряешь, ― заметил Симус, присаживаясь на скамью. ― Тренажёрный зал, садоводство… Что-нибудь ещё?

― Скульптура, ― ответил Грег, опустил глаза.

― Серьёзно? ― не поверил Симус. Гойл кивнул. ― Молодец. Покажешь потом?

― Да, ― ответил Грег. ― Мастерская в доме. Можем зайти после беседы.

Симус кивнул и достал из пиджака свиток с вопросами, которые он собирался сегодня обсудить. Однако из головы не шли увлечения Грега, которые слабо вязались с его образом, который сложился у Симуса в голове ещё со школьных времён. Это была приятная неожиданность, которая вызывала неподдельный интерес. 

* * *

Когда Драко получил записку из Министерства о визите Рона через несколько часов, то сразу разозлился. Текст был не подписан, но на пергаменте с другой стороны стояла факсимильная подпись с инициалами Гермионы Грейнджер. Он понимал, что она его предупреждает, но это всё равно раздражало. Хотя если подумать, Рон и его длинный нос раздражали больше. Что он забыл в мэноре? Какого чёрта ему надо в поместье?! Драко тяжело вздохнул и побрёл в свою комнату, чтобы привести себя в порядок. Не для Рона, естественно, а для того, чтобы после того, как этот хмырь свалит, сорваться в какой-нибудь бар и упиться там до беспамятства, а ещё лучше упиться и забыться с какой-нибудь безымянной девкой. 

* * *

В это же время Пэнси пришла к Дину, так как он вызвал её для новой встречи. Войдя в кабинет, она молча села на стул. Такое поведение удивило Дина, поэтому он решил спросить:

― Всё в порядке?

― Тебе какое дело? ― огрызнулась Пэнси. Дин закатил глаза. В том, что кротость до поры до времени, он не сомневался. Пэнси вовсе не собиралась быть тихоней.

― Абсолютно никакого, ― ответил Дин. ― Просто тебе стоит немного контролировать речь, если ты надеешься на благоприятный исход нашего сотрудничества.

― А что толку от нашего сотрудничества, Томас?! ― всплеснула руками Пэнси, повесив сумку на спинку стула, с которой она практически сразу слетела. Девушка тяжело вздохнула, возведя глаза к небу, затем закрыла лицо руками.

― Так, успокойся, ― нахмурился Дин, ещё ему не хватало успокаивать свою подопечную. Во-первых, он не умел обращаться с расстроенными девчонками, во-вторых, не собирался это делать, в-третьих, не испытывал ни малейшего желания становиться личным психологом Пэнси. В этот момент она всхлипнула, Дин заскрипел зубами, собрав всю волю в кулак и спросил: ― В чём дело? Говори, Паркинсон.

― Сейчас, когда я шла к тебе, наткнулась на девчонок в холле, ― сквозь рыдания начала рассказывать Пэнси. ― С этими же девицами я ехала в лифте. Они, совершенно не стесняясь, начали обсуждать меня, как будто меня там нет. Знаешь, как они меня назвали?

― Как? ― спросил Дин, глядя на дрожащую Пэнси. Он думал, проблема гораздо серьёзнее.

― Вонючкой, ― ответила Пэнси, выпятив подбородок.

― Прям так? ― не поверил Дин.

― Когда я шла мимо них, они презрительно на меня смотрели, ― продолжила рассказ Пэнси. ― Затем, когда мы были в лифте, они начали обсуждать вслух, что в кабинке воняет. Причём делали это картинно, громко, чтобы я слышала. «Ой, а чем это тут так воняет?», «Девочки, вы тоже почувствовали эту вонь?».

― С каких пор тебя волнует чужое мнение? ― недоверчиво спросил Дин, сев напротив.

― С таких, ― она снова всхлипнула. ― Если оно становится мнением большинства, то как может не волновать? Ты знаешь, Томас, я раньше не предавала этому значения, но просидев кучу времени практически затворницей, поняла, что мы изгои и нам никогда не вернуть себе прошлого уважения.

― А оно у вас было? ― не удержался от вопроса Дин.

― Ты понял, о чём я! ― тут же огрызнулась Пэнси. ― Изгои. Навсегда.

― Паркинсон, а чем, по-твоему, мы тут занимаемся? ― спросил Дин, внимательно глядя на Пэнси.

― Я не понимаю, ― ответила она.

― Мозгами пораскинь, ― Дин не собирался давать ей ответы на вопросы, а хотел, чтобы она дошла до всего сама.

― Да откуда… ― начало было она, но потом задумалась. ― Программа реабилитации. Ты об этом?

― Именно, ― кивнул Дин.

― Ты, правда, думаешь, что если Министерство реабилитирует нас, то настроение общества изменится? ― Пэнси была настроена скептически.

― Не сразу, ― ответил Дин. ― Но со временем.

― И сколько времени на это нужно? ― спросила она.

― Кто знает, ― пожал плечами Дин. ― А теперь, когда ты, наконец, утёрла сопли, ответь мне на несколько вопросов… 

* * *

Когда оповещающие чары возвестили Драко о прибытии гостей, он был уже готов. Выждав некоторое время, он подошёл к двери и вышел навстречу гостям, которые уже преодолели часть расстояния от ворот в поместье до фамильного замка семейства Малфоев.

― Добрый вечер, ― сказал Драко, встав перед визитёрами и сложил руки на груди. Признаться, он был удивлён, так как думал, что Грейнджер ограничится письмом и не появится лично, но он ошибся: девушка вышагивала рядом с этим мерзким Уизелом и, кажется, немного смущалась.

― Без расшаркиваний, Малфой, ― махнул рукой Рон, проходя мимо Драко в направлении его дома. Последний слегка обалдел от такой наглости, хотя для Уизли такого рода поведение было неудивительным. Малфой перевёл взгляд на Гермиону. Она остановилась. Смотреть ему в глаза было стыдно. Она не знала, откуда возникло это чувство, но понимала, что всему виной Рон и его беспардонное поведение.

― Добрый вечер, Драко, ― произнесла она. Имя, вылетевшее из её уст, обожгло слух. Снова. Как она смеет обращаться к нему по имени? Хотя что в этом такого, почему нет? Мысли, ворвавшиеся в голову Драко, боролись между собой, создавая такую мешанину, что сосредоточиться было большой проблемой. ― Мы без предупреждения, но…

― Но ты же… ― перебил Драко, нахмурив брови, и тут же получил суровый взгляд, отбивающий всё желание говорить дальше. Какими бы ни были причины, Малфой понял, что Грейнджер не хочет, чтобы Рон знал о её предупреждении. Наверняка всё дело в том, что его визит ― очередная идиотская прихоть. А Грейнджер, поскольку не в силах помешать, предупредила о визите и примчалась сама, чтобы эта встреча не превратилась руками Рона в очередной скандал. Малфой глубоко вздохнул, закрыв глаза, затем повернулся на Уизли. ― Какого хрена вы без предупреждения?

― Пошёл к чёрту! ― тут же отозвался Рон. Отлично, этот хмырь ещё и не будет сдерживаться! Раз так, то и он, Малфой, не должен.

― Это мой дом, Уизли, ― ответил Драко. ― И если ты решишь войти в него без…

В этот момент Рон собирался переступить порог особняка. Сделав шаг, он наткнулся на незримый барьер, который отбросил его на пару метров, выбив из него дух от неожиданности. Рон резко вскочил, кашляя и покраснев. Он уставился на Малфоя с таким гневом в глазах, что казалось вот-вот произнесёт непростительное. Гермиона вовремя опомнилась.

― Постановка отражающих барьеров против сотрудников Министерства запрещена, ― протараторила она, как по шаблону. Малфой снова взглянул на неё. На её лице не было ни капли гнева, жалости или каких-либо эмоций, говорящих, что она на стороне Уизли. Отчего-то это осознание грело душу. Драко попытался отогнать от себя неправильные мысли ― Грейнджер ему не союзник, нельзя ей верить. ― Снимай!

― Что снимать? ― Драко не сразу сообразил, о чём говорит Гермиона. Она жестом указала на дверь в дом, он понял, что речь о барьере. Мысленно ругая себя за идиотское предположение, поскольку на лице Гермионы он заметил мелькнувшую ухмылку, Малфой махнул палочкой. ― Входите.

Сам Драко пошёл первым, Гермиона подошла к Рону. Он только восстановил дыхание, но был по-прежнему зол.

― Он снял эту хрень?! ― воскликнул Уизли. Драко зашёл в дом и поманил пальцем распалённого Рона. Тот зарычал вслух. ― Я убью тебя, клянусь Мерлином!

Гермиона закатила глаза, громко вздохнула и пошла в дом. Переступив порог без единой проблемы, она обернулась на Рона и жестом позвала его. С недовольным лицом он последовал за ней.

― Можете располагаться в гостиной, ― Драко указал на левую сторону от центральной лестницы, ведущей на второй этаж. Этот дом вгонял Гермиону в дрожь. Она на мгновение замерла, затем, поддавшись душевному порыву, рванула вправо по коридору. Драко бросился за ней, Рон не сразу сообразил, что произошло, но потом тоже побежал за остальными.

Гермиона остановилась перед дверью. Повернув ручку, она её открыла.

― В чём дело, Грейнджер? ― Малфой до сих пор не понимал, что произошло. Гермиона вошла в большой зал, подняла голову вверх, огромная люстра ворошила в памяти дурные воспоминания. ― Это не гостиная, тут вообще давно не было людей.

Рон отпихнул Драко от входа и тоже вошёл в комнату. В отличие от Гермионы он смотрел в сторону другой двери из этого помещения. Он помнил, что через неё можно было попасть в темницу, где они сидели с Гарри, Полумной, Оливандером и Крюкохватом несколько лет назад.

― Я осмотрюсь там, ― предупредил Рон и пошёл к темнице.

― У вас есть разрешение, ордер, какой-нибудь документ? ― спросил возмущённый Драко. Он не любил, когда в его доме хозяйничают, тем более два этих субъекта.

― Какой-нибудь документ, ― проговорил Рон, открыв дверь и скрывшись за ней. Малфой разрывался между двумя нежданными гостями. Идти за Роном или остаться с Грейнджер? Драко быстро прикинул в уме перспективы ― дальше темницы там ничего нет, Уизел наткнётся на стены и вернётся назад, а если оставить Гермиону, то она может забрести ещё куда-нибудь. Малфой решил, что останется присматривать за ней.

― Почему ты не сказал тётке, что узнал нас? ― спросила она, когда Рон скрылся.

― О чём ты? ― переспросил он, хотя памятью обладал хорошей и прекрасно понимал, что она имеет ввиду. Он по-прежнему стоял в дверном проёме.

― Не делай вид, что не помнишь, ― Гермиона повернулась лицом к Драко и посмотрела в глаза. ― Ты уже тогда понимал, что всё это бессмысленно?

― Что всё? ― Малфой продолжал гнуть линию неведения.

― Драко, давай без этого, ― сказала Гермиона, вогнав его в ступор, но всего на пару секунд.

― Какого чёрта, Грейнджер?! ― вспылил он, сделав к ней несколько шагов. ― Зачем ты обращаешься ко мне по имени, как будто мы с тобой друзья?!

― С ума сошёл?! ― в тон ему вспылила Гермиона. ― Если в твоём понимании это что-то запредельное, то для всех остальных людей считается абсолютно нормальным называть человека по имени.

― Это принято между близкими людьми, приятелями, родственниками, ― Драко не сдавался. ― А ты мне никто! И слава Мерлину!

― Ты серьёзно думаешь, что обидел меня этими словами? ― спросила Гермиона, подойдя к Малфою и уставившись ему в глаза, горделиво выпятив подбородок. ― Если у тебя нет мозгов понять, что любое положительное действие с твоей стороны может поспособствовать скорейшей реабилитации, то можешь и дальше строить из себя гордого и независимого. Признание того, что идеалы Волдеморта ― полная чушь, одна из ступенек к спасению, Драко.

― Не смей указывать мне, Гермиона! ― процедил сквозь зубы Малфой, вкладывая в произношение весь свой негатив. Она нахмурилась. Он впервые произнёс её имя. ― Ну что, приятно, когда я тебя так называю?

― Мне никак, ― ответила девушка. ― Но это моё имя, данное при рождении родителями, которых я люблю.

― Высокопарное бла-бла-бла от Грейнджер, ― закатил глаза Драко. ― И где они сейчас, твои родители? Уж явно не как мои в опале.

― Они в Австралии, ― ответила Гермиона и заметно загрустила. ― Подальше от опасности.

― Опасности же нет, ― сказал Драко, не обращая внимание на то, что ведёт диалог с той, с кем бы никогда раньше не заговорил по доброй воле. ― Разве вы не за это боретесь уже фигову тучу лет?

― К сожалению, не все Пожиратели пойманы, ― вздохнула Гермиона. ― Поэтому я не могу вернуть им память…

― Кому? Родителям? ― переспросил Драко, на его лице отразился ужас. ― Ты стёрла им память, чтобы спасти?

Гермиона кивнула, опустила голову и отвернулась от Малфоя. При воспоминаниях о родителях на глазах всегда наворачивались слёзы. Она не только не вернула и память, но и видела их в последний раз около полугода назад. Тогда в Канберре она сидела за соседним столиком в кафе, где они обедали и просто смотрела. Она часто так делала, наблюдая за ними в разных местах, но потом навалилась работа, повышение в перспективе и, естественно, Гермиона шагнула на эту дорожку. Однако самую главную тайну она не говорила никому. До этого момента…

― Хочешь правду? ― спросила она, всё также стоя спиной к Драко. Не глядя на него, она почувствовала, что он кивнул. ― На самом деле…

― Реально жуткое место, ― как всегда вовремя (нет) вернулся Рон. ― Как ты тут живёшь?

Драко нервно зыркнул на Рона, обернулась и Гермиона. На секунду они с Малфоем посмотрели друг на друга. По его взгляду она отчётливо поняла, что он хотел узнать, что она скрывает. Удивительно, но и ей захотелось рассказать сокровенное именно ему. Почему? Вряд ли бы она смогла ответить.

― Если ты обнюхал там все углы, то может переместимся в более благоустроенное место, ― в голосе Драко слышался нервоз. Троица вернулась в холл.

― Дальше вы сами, а я пойду, ― сказала Гермиона и пошла к входной двери. На лицах Драко и Рона отразилось недоумение. Затем последний кивнул. Он понимал, что Гермиона пошла с ним, чтобы не допустить скандала. Но поскольку он уже немного освоился и не злился так сильно, то вполне мог продолжить работу самостоятельно.

― Разве ты не должна следить за тем, чтобы Уизел не набросился на меня с кулаками? ― Драко плохо скрывал свою досаду из-за того, что она уходит. Какого хрена его это волнует, и он сам не выпер её из дома, он, естественно, объяснить бы не смог даже у себя в голове.

― Не должна, ― пожала плечами Гермиона и слегка улыбнулась. У Драко нервно дёрнулся уголок губ.

Гермиона покинула дом и, пока шла до ворот, явно чувствовала на себе взгляд хозяина замка. В душе поселилось какое-то необъяснимое волнение, которое, она понимала, не сулило ей ничего хорошего.

Рон покинул особняк Малфоев через час после ухода Гермионы. За это время он лишь пошарил по углам и практически ничего не выяснил. Он так громко пыхтел, заглядывая в щели, что у Драко разболелась голова. Он сел на диван и просто молил Мерлина, чтобы это всё поскорее закончилось. Когда Уизли, наконец, сообщил о своём уходе, Малфой вздохнул так громко, что звук эхом разнёсся по всему дому.

― Что на втором этаже? ― спросил Рон, подняв голову наверх, стоя в холле.

― Спальни, Уизел, ― Драко так устал, что даже не хотел спорить.

― Их тоже надо осмотреть, ― сказал Рон.

― Это частная собственность, поэтому туда, ― Драко указал пальцем вверх. ― Без ордера, подписанного министром, я не пущу никого.

― Думаешь, его так сложно получить, Малфой? ― самодовольно спросил Рон, опустив голову, решив на сегодня закончить с обысками и пойти домой.

― На это нужны основания, Уизли, ― Драко был серьёзен. ― Дом досматривали уже много раз, сегодня я закрыл глаза на отсутствие разрешающих документов, но больше такого не повторится.

― Слишком много болтаешь, ― вздохнул Рон и направился к двери. ― Не провожай.

― Просто вали, ― взмолился Малфой.

Едва дверь за Роном закрылась, Драко бегом взбежал по лестнице в свою комнату и повалился на кровать. Он неимоверно устал, спина ныла, настроения не было вовсе. Однако кое-что всё же волновало душу: Грейнджер. Пока он говорил с ней, ему показалось, что неприязни между ними нет. Это совершенно точно было ложным чувством, поэтому он понимал, что в этом следует разобраться. Впрочем, яму, в которую он сам себя уже начал закапывать, сознание ему не показало, а, может, он просто был занят другим и не заметил, хотя она была прямо под ногами ― огромная, как Большой каньон. 

* * *

Началась новая неделя. Министр заслушал первые отчёты о проведённой работе и, в целом, остался доволен. Все выдохнули с облегчением, когда в конце собрания он сообщил, что в принципе не ожидал каких-то находок после такого короткого срока. Наверняка, если что-то эти люди и могли сообщить, то уже давно бы сообщили, так как желание вернуться к светской жизни, а самое главное, получить полный доступ к средствам в банке, не позволило бы им покрывать и без того осуждённых родичей. 

* * *

На очередной встрече с Милли Невилл вывел её на прогулку по Косому переулку. Ему необходимо было зайти в магазин мантий, чтобы забрать новую, поэтому он решил совместить работу и личные дела.

― Ты что, хочешь купить мне платье? ― спросила Булстроуд, едва они вошли.

― Совсем с головой не дружишь что ли? ― усмехнулся Невилл, он даже не думал воспринимать эту тупую реплику всерьёз. ― Подожди за дверью.

― Ты охамел?! ― возмутилась Милли. ― Я пока осмотрюсь тут.

К Невиллу навстречу вышла приятная волшебница, которая сразу его узнала и поспешила сопроводить в примерочную. Мантия великолепно села, поэтому Невилл взял заказ, расплатился и только после этого вспомнил, что пришёл не один. Подопечную он отыскал без труда, она, конечно, находилась в зале, где были выставлены дорогие платья и мантии. Цены на эти изделия были заоблачными, Невилл считал это расточительством. Он знал, что его избранница никогда не будет тратить баснословные суммы на наряды, потому что в этом нет смысла. Она прекрасна и без того.

― Пошли, ― устав дожидаться, что Милли опомнится сама, позвал Невилл. Девушка тут же отмерла и злобно на него посмотрела.

― Забрал свои тряпки? ― спросила она для проформы и зашагала на выход. Впрочем, от него не укрылось, что в глазах девушки блестели слёзы. Не то что бы это его сильно волновало, но если она расстроена, то он подумал, что сможет у неё что-то выведать.

― Милли, что с тобой? ― добавив в голос сочувствия, Невилл поспешил за девушкой. 

* * *

Поняв, что Лавгуд просто испытывает его терпение, Нотт-младший собрал в кулак все свои познания о тактике манипулирования и написал ей письмо о том, как всю ночь в доме слышались какие-то шумы, мешавшие ему спать. Но ключевым моментом в письме был тот факт, что Тео опасается за свою безопасность. Ответ пришёл через час, который показался Нотту вечностью. Полумна написала, что будет вечером после работы. Сердце Тео учащённо забилось. Наверняка она поняла, что он выдумал грозящую ему опасность, но если она придёт и ничего не обнаружит, то это будет полным провалом. После того как Полумна легко разоблачала все его интриги, он уже не был так сильно уверен в своей неотразимости. Но здесь она будет на его территории, а значит, преимущество всё же на его стороне. 

* * *

Милли шла по улице и утирала слёзы. Невилл догнал её и предложил зайти в кафе, так как всё равно пришло время обеда. Девушка нехотя зашла в заведение и заняла столик в углу зала. Когда заказ был сделан, и еда появилась на столе, Невилл решил продолжить копать.

― Так чего ты ревела? ― начал он допрос. ― Ты разве не в этом магазине покупаешь одежду?

― Издеваешься? ― тут же ощерилась Милли. Невилл понял, что движется в правильном направлении. ― Посмотри на этот наряд, я ношу его уже несколько лет!

― А в чём проблема? ― Невилл делал вид, что ничего не понимает.

― Ты, действительно, туго соображаешь или прикидываешься? ― Милли казалось, что над ней насмехаются. ― У меня море денег, но все они в банке, и я не могу взять ни копейки выше той нормы, которую определило Министерство. И если ты хоть на секунду взглянул на ценники тех платьев, то понимаешь, что мне пришлось бы делать выбор ― купить наряд или как-то питаться полгода!

― Никогда не понимал, откуда такие цены, ― закатил глаза Невилл, отправляя в рот ложку с мясным рагу. ― Как будто эти платья из золота.

― Тебе не понять, ― отмахнулась Милли, задумчиво уставившись в тарелку.

― Послушай, ― глубоко вздохнул Невилл и посмотрел на девушку. ― Программа реабилитации позволит тебе вернуться к жизни, к которой ты привыкла. Для этого мы с тобой и работаем. Я должен сообщить министру, что ты внушаешь доверие.

― Долгопупс, что ты от меня хочешь?! ― взмолилась Милли.

― Тебе бы очень помогло, если бы ты была настроена на сотрудничество, ― без лишних экивоков проговорил Невилл. ― Предположим, если бы сообщила полезную информацию.

― Но я ничего не знаю, ― Милли инстинктивно нагнулась ближе к Невиллу и смотрела точно ему в глаза.

― А если подумать? ― он продолжал надавливать. ― Любая полезная информация приближает тебя к семейным деньгам, а вместе с ними ― к платьям мечты!

― Малфой знает, где находятся артефакты Тёмного Лорда! ― выпалила она на одном дыхании. Невилл широко распахнул глаза.

― Какой Малфой? ― тут же спросил Невилл. Милли прикусила губу. ― Сказала «А», говори «Б», Булстроуд. Помни про платья!

― Драко, конечно, ― ответила Милли. ― Малфой-старший не сел бы в тюрьму, если бы не имел кое-что за пазухой.

― Но откуда ты всё это знаешь? ― прищурился Невилл.

― Мне сказала Пэнси, а ей сам Драко однажды намекнул, что знает о некоем тайнике, ― сообщила Милли, озираясь по сторонам.

― Некий тайник и артефакты Волдеморта разные вещи, ― Невилл не спешил окрыляться успехом от полученной информации.

― Говори тише! ― шикнула Милли, но под грозным взглядом своего куратора продолжила. ― А что ещё Малфой-старший мог доверить своему сыну? Явно что-то весомое.

― Ты не рассуждай, а говори по существу, ― пригрозил Невилл. ― Правильно ли я понял, что Драко сказал Пэнси, а она тебе, что он обладает некоей важной информацией, связанной с Волдемортом, которая неизвестна Министерству?

― Да, ― кивнула Мили. ― Про артефакты я наверняка не знаю, но Драко кое-что скрывает.

― Зачем ему говорить это Пэнси? ― уточнил Невилл.

― Ну-у, ― Милли замялась, затем понизила голос. ― Одно время они очень тесно общались, если ты понимаешь, о чём я.

― Драко не похож на того, кто расскажет секретную информацию даже тому, с кем тесно общается, ― Невилл был настроен скептично.

― За что купила, за то и продаю, Долгопупс, ― Милли, казалось, потеряла всякий интерес к тому, что только что сказала. Скорее всего, она чувствовала облегчение из-за того, что вдоволь посплетничала.

― Всё-таки хорошо, что мы сели подальше от любопытных глаз, ― сказал Невилл, когда они уже выходили на улицу. Милли посмотрела на него и кивнула. ― Ты специально пошла к дальнему столику, чтобы поплакать без свидетелей?

― На самом деле я не хотела, чтобы нас видели вместе, ― пожала плечами девушка. Взглянув на неё, Невилл понял, что она не шутит. Он закатил глаза. Похоже, дурой она не прикидывалась, она просто ею была.

Тем не менее никакую информацию не стоило оставлять без проверки, поэтому Невилл, когда расстался с подопечной, пошёл в кабинет к Рону. Постучав в дверь, он хотел сразу войти, но она оказалась заперта. Невилл постучал снова. Тишина. Он развернулся, чтобы уйти, когда наткнулся на Гермиону, которая тоже шла в кабинет Рона.

― Привет, Невилл! ― воскликнула она. ― Там никого?

― Нет, ― помотал головой коллега. ― Видимо, Рон ещё не вернулся с обеда.

― Видимо, ― пожала плечами Гермиона, взглянув на наручные часы. Естественно, время обеда давно прошло, и Рону следовало бы придерживаться рабочего распорядка. ― У тебя что-то важное?

― Да даже не знаю, ― вздохнул Невилл. ― Появилась информация касательно его подопечного, хотел с ним поделиться.

― В смысле? ― Гермиона чуть не поперхнулась воздухом.

― Это может оказаться полным бредом, ― сообщил Невилл. ― Но Милисента сообщила мне, что Драко обладает какой-то информацией про тайник Волдеморта или типа того.

― Типа того? ― Гермиону бросило в жар, она не знала, как справиться с потоком мыслей, которые сразу ворвались в её голову.

― Ну да, ― кивнул Невилл. ― Я не знаю, можно ли верить её словам, потому что она слышала их от Пэнси, но она утверждает, что Драко говорил Паркинсон, будто отец сообщил ему какие-то сведения о тайнике Волдеморта.

― Почему Люциус не рассказал это Министерству, чтобы ему скостили срок? ― Гермиона старалась прикинуть все варианты, ей казалось, что что-то тут не сходится.

― А то я не спросил, ― всплеснул руками Невилл. ― Она ответила, что Малфои всегда должны иметь что-то в загашнике на случай смены режимов или любых других оказий, когда нечто подобное может сыграть в их пользу.

― И как ты думаешь, что в том тайнике? ― спросила Гермиона, нахмурившись.

― Понятия не имею, ― ответил Невилл. ― Мне вообще показалось, что это сплетни, не более. Сама посуди, Пэнси узнала это от Драко, потому что их отношения одно время были тесными.

― В смысле? ― снова спросила Гермиона. Невилл поднял вверх бровь, девушка открыла и закрыла рот. ― Ладно, это не моё дело! Ты правильно сделал, что решил сообщить об услышанном.

― Надо теперь рассказать это Рону, ― с улыбкой сказал Невилл. ― Малфой ― его подопечный, пусть сам его и раскалывает. А если всё окажется правдой, то он просто обязан замолвить за меня словечко.

― Невилл, я только что вспомнила, ― воскликнула Гермиона, хлопнув себя по лбу. ― Гарри просил Рона помочь ему в каком-то расследовании как раз после обеда. Скорее всего его сегодня уже не будет.

― Вот незадача, ― вздохнул Невилл. ― Я не хочу постоянно таскаться сюда, это другое крыло этажа.

― А не надо, я ему передам, ― улыбнулась Гермиона. ― Я вечером всё равно его увижу.

― Вы снова вместе? ― просиял Невилл.

― Вроде того, ― соврала Гермиона. Улыбка друга стала шире. Он кивнул ей и пошёл восвояси. Она же улыбнулась ему, а когда он отвернулся, привалилась к стене. Едва Невилл скрылся из вида, в коридор с противоположной стороны завернул Рон, который, естественно, опоздал с обеда. 

* * *

Тео ждал Полумну во всеоружии: он помылся, надел новую рубашку с коротким рукавом, её небесно-голубой цвет отлично сочетался с его глазами. Выбрав самый ненавязчивый парфюм, он взглянул на себя в зеркало, решая добрых десять минут, что сделать с волосами. В конечном итоге он оставил привычную взъерошенную шевелюру. Не хватало ещё, чтобы Лавгуд подумала, что он готовился к её приходу.

Когда оповещающие чары возвестили о приходе гостьи, он уже спустился на первый этаж, где придирчиво рассматривал гостиную. Конечно, уборка в доме была сделана ещё утром, но вдруг что-то выбивалось бы из антуража идеального жилища, коим считал его Тео.

После ареста отца и переезда матери он сделал тут полную перестановку. На особый ремонт не было средств, пришлось обойтись переменами в расположении мебели и избавлением от ненужных и мрачных вещей.

― Добрый вечер, мисс Лавгуд, ― проговорил он, распахнув дверь после короткого стука. На Полумне была её привычная одежда: платье до колен в причудливых узорах. Образ же Тео сразу бросился ей в глаза, а когда она вошла и сделала пару шагов мимо, то ещё и почувствовала запах парфюма, который был нанесён не больше получаса назад.

― Здравствуй, Теодор, ― ответила она, разворачиваясь к нему лицом после того, как бегло оглядела пространство. ― У меня был не особо лёгкий день, поэтому перейдём сразу к делу.

― Естественно, ― ни капли не смутился Тео. Если она решила, что обладает навыками стратега, то ещё не представляла на кого нарвалась. ― Я говорил о странном шуме, который периодически меня пугает, но всё дело в том, что это происходит ночью, а сейчас только вечер.

― И что ты предлагаешь? ― подняла бровь Полумна. ― Остаться на ночь?

― Я ничего не предлагаю, я лишь даю показания, ― Тео невинно хлопал глазами. ― Ты можешь осмотреть дом сейчас и уйти, но, думаю, что это ничего не даст, ибо я делал это тысячи раз, а ночью появлялся шум.

― Давай поступим так, ― немного подумав, сказала Полумна. ― Я осмотрю дом, проверю кое-какими чарами, а потом будет видно, стоит ли ждать ночи.

― Идёт, ― кивнул Тео.

― Я не спрашивала одобрения, ― проговорила девушка, достав палочку. ― Начнём сверху.

Полумна пошла по лестнице, Тео последовал за ней, начав вещать об истории дома, как будто его кто-нибудь об этом просил. Примечательно, что звучал рассказ крайне зловеще, как будто дом был построен из костей праведников и выкрашен их кровью. Лавгуд делала вид, что слушает, хотя сама прикидывала, насколько Тео отчаянный и прячет ли он что-нибудь, точнее догадался ли хотя бы сотворить нечто издающее шум, или вызвал её, полагаясь на удачу. 

― Как я и говорил, вечером ― ничего, ― заключил Тео, когда дом был осмотрен. Они стояли в гостиной, Полумна выглядела задумчивой.

― Может быть тебе всё же показалось? ― спросила она, глядя на Тео. Тот чуть было не поперхнулся от такого предположения.

― Это происходит практически каждый день, ― возмутился он. ― Я неоднократно сообщал об этом Министерству!

― Мне, а не Министерству, ― поправила Полумна.

― Неважно, ― отмахнулся Тео. ― У тебя есть письмо от меня, которое может считаться официальным заявлением, поэтому я…

― Хорошо, ― вздохнула Полумна. ― В котором часу это обычно происходит?

― Ближе к полуночи, ― не моргнув, соврал Тео.

― Уговорил, ― сказала Полумна. ― Я останусь до полуночи, чтобы разобраться с этим невиданным шумом раз и навсегда, но имей ввиду, если всё это ― плод твоей фантазии, я сообщу об этом министру, и тогда тебе прямая дорога в Мунго.

― Дело твоё, ― пожал плечами Тео, он был в себе уверен. ― А пока мы ждём полуночи, может поужинаем?

При упоминании о еде в животе Полумны предательски заурчало. После работы она сразу отправилась в этот дом и пока осматривала его, естественно, проголодалась. Она рассчитывала управиться максимум за час-полтора, а потом вытащить Невилла куда-нибудь на ужин, но её планы были нахально разрушены этим самодовольным подопечным, который, похоже, был настолько в себе уверен, что даже не стеснялся это демонстрировать. С одной стороны, Полумне хотелось обломать его, чтобы не задавался, а с другой, было интересно, как далеко он зайдёт. В ней всегда был дух авантюризма, но раньше ей казалось, что выпавшие ей на долю приключения наградили её впечатлениями на всю оставшуюся жизнь. Теперь же судьба подкидывала ей новую головоломку, в которой она уже начала участвовать, даже не удосужившись ознакомиться с правилами. Что ж, за это обычно приходится платить. А вот какой валютой, ей ещё предстояло узнать.

Об ужине Нотт позаботился заранее. Мясной пирог возник на столе, едва Полумна переступила порог столовой комнаты. Да, помещение и его убранство раньше приветствовали на пару десятков больше гостей, но те времена уже давно прошли ― сегодняшний стол был накрыт на две персоны. Полумна заняла предложенное ей место, Нотт сел напротив. В бокалах появилось вино, куски пирога с красивых фарфоровых тарелок зазывали впиться в них зубами.

― Ты каждый день ешь с такой посуды? ― спросила Полумна, отламывая вилкой кусочек пирога и отправляя его в рот.

― А ты разве нет? ― захлопал ресницами Нотт. Он поднял бокал, призывая девушку сделать тоже самое.

― Ясная голова, Теодор, я пока ещё на работе, ― отказалась Полумна. ― Твоими стараниями.

― Можно подумать, твои планы на вечер интереснее моего общества, ― с пафосом в голосе проговорил Тео, отпивая глоток.

― Я планировала поужинать со своим молодым человеком, ― сообщила Полумна, отправляя в рот второй кусок божественно вкусного пирога. При упоминании о бойфренде Тео поперхнулся вином. Огромных усилий ему стоило откашляться, не выплюнув всё обратно.

― Молодым человеком? ― уточнил он, когда выровнял дыхание.

― Ну да, ― Полумна не поняла замешательства своего визави. ― С Невиллом.

― Мерлин! ― воскликнул Тео, выпучив глаза так, словно хотел выдавить их из глазниц силой мысли. ― Я не знал, что вы ― пара.

― А обычно ты в курсе личной жизни всех представителей магического сообщества? ― реакция Тео позабавила девушку, захотелось его помучить. Зачем? Кто знает.

― Нет, но… ― Тео не находил слов. ― И давно вы вместе?

― Пару лет, ― ответила Полумна. ― После школы он встречался с Ханной Эббот, ну помнишь, старостой Пуффендуя, потом они расстались.

― Я думал, он встречался с жабой, ― скривился Тео.

― Да, мне Ханна тоже казалась не особо симпатичной, ― кивнула Полумна. Нотт посмотрел на неё и улыбнулся. Она рассмеялась. ― Да простит меня Мерлин!

― У вас всё серьёзно с Долгопупсом? ― Тео попытался придать голосу безразличный тон. Полумна резко взглянула ему в глаза. ― Просто два года ― не такой уж малый срок. Почему ты всё ещё Лавгуд?

― Только не говори, что ты сторонник всей этой официальной мишуры? ― спросила Полумна, но в её голосе проскочила нотка грусти, которая, естественно, не осталась не замеченной для Тео.

― Я просто не понимаю, что можно выяснять два года, ― он озвучил свой взгляд на брак. Причём тут он не лукавил, он всегда считал, что определится с супругой в первую неделю после знакомства.

― Так что же ты до сих пор не женат? ― спросила Полумна. ― Или ещё не встретил достойную?

― Почему же? ― тут же сказал Тео, посмотрев в глаза своему куратору. ― Выйдешь за меня?

― Я же могу согласиться, ― с улыбкой «припугнула» Полумна.

― Я не шучу, Лавгуд, ― Тео добавил твёрдости в голос. С лица девушки сползла улыбка, по телу прошла дрожь. С чего бы такая реакция, она не поняла, но сразу стало как-то не по себе. ― Ну, каков твой ответ, Полумна?

― Я со… ― начала было она, но внезапно наверху раздался шум. Девушка сразу резко задрала голову, а Тео стоял, закрыв глаза от досады, мысленно чертыхаясь за то, что устроенная им шумовая хлопушка сработала в самый неподходящий момент.

Через мгновение Полумна уже умчалась на звук, а Тео медленно пошёл следом. Он знал, что она ничего там не найдёт, но это сейчас волновало его меньше всего. Любой мог бы сказать ему, что он надумывает лишнего, но он знал, чувствовал, что она хотела согласиться. Чем бы это было для неё: игрой, вызовом, желанием проучить нерадивого олуха Долгопупса ― неважно, со своей стороны он знал, что пошёл бы до конца и будь что будет.

Информацией, полученной от Невилла, Гермиона с Роном делиться не стала. Само собой, её нужно было проверить, но вряд ли Рон сумеет правильно выстроить беседу, чтобы выяснить, правду сказала Милисента или нет. Он вспылит, выдаст источник, устроит допрос с пристрастием, что в корне ухудшит и без того безнадёжные отношения между ним и Малфоем. В этой ситуации действовать нужно было аккуратно, чтобы если информация окажется ложной, можно было быстро её замять. Естественно, Гермиона понимала, что деликатно решить проблему сможет только она сама. Ей почему-то казалось, что она сумеет подобрать нужные слова, так как после встречи в мэноре, она заметила, что былое напряжение между ней и Драко пропало, они смогли нормально поговорить. А когда она уходила, на долю секунды ей показалось, что он сожалел об этом. Что ж, права она или нет, ей придётся ещё раз с ним поговорить и, если он станет сопротивляться, то отступить и позволить Рону выбить из него всю дурь, не дав шанса на реабилитацию, потому что ей, по сути, наплевать на дальнейшую судьбу Малфоя. Да, именно так! Подумав об этом в таком ключе, на душе сразу стало легче. Она сможет оставаться беспристрастной. Почему это важно? Да потому что это Малфой, а она Грейнджер, и если бы не обещанное министром повышение, то она бы даже говорить с ним не стала. Не давая себе времени на лишние раздумья и сомнения, Гермиона отправилась в мэнор после работы.

Пройдя в ворота замка, Гермиона поняла, что хозяин владений уже в курсе её появления. Благодаря разрешению Министерства она могла входить во многие дома, не беспокоясь об охранных чарах. Дома же бывших Пожирателей были сняты с запирающих чар, но только для работников Министерства, все остальные также должны были дождаться официального приглашения хозяина дома.

Перед тем как постучать в дверь, Гермиона на секунду задумалась. Откуда-то появилось волнение: что она будет говорить, как себя вести, что если он не захочет с ней разговаривать…

Череду бессвязных мыслей на грани паники и желания убраться отсюда как можно быстрее прервал Драко, который распахнул входную дверь одним резким движением.

― Малфой…

― Какими судьбами, Грейнджер? ― спросил он, не спеша приглашать её в дом. Если он и был удивлён её приходу, то точно не собирался показывать это и выглядел абсолютно спокойным.

― Есть разговор, ― сказала Гермиона, буравя взглядом Малфоя. Она понимала, что если дать слабину или засомневаться хотя бы на минуту, то он отправит её восвояси. ― У Министерства появилось небольшое подозрение относительно тебя.

― Заходи, ― быстро сказал Малфой, пропуская Гермиону внутрь. Когда она вошла, он сделал шаг на порог и посмотрел по сторонам, затем зашёл обратно в дом и закрыл дверь.

― Где мы можем поговорить? ― спросила девушка, смотря в глаза хозяину дома. Они стояли в холле. Так как за окном был вечер, а на потолке ― люстра со свечами, атмосфера выглядела более чем интимной.

― Здесь, ― с вызовом ответил Малфой, не сводя глаз с лица девушки. Стоя в полумраке, она выглядела очень таинственно, привлекательно, но это потому, думал Драко, что она вроде как подружка Уизела, который явно напросился на месть за отца и сцену в Азкабане. Если небезразличный для обидчика человек сам пришёл в дом Малфоев, как Драко может оставить сей факт без внимания. Должного внимания.

― Хорошо, ― сказала Гермиона, оглядевшись по сторонам. ― Не хочешь ли ты сообщить какую-то информацию, которая может повлиять на твоё положение?

― В смысле? ― тут же нахмурился Драко. ― Поясни.

― Поступила информация, что ты хранишь артефакты Волдеморта, ― не стала темнить Гермиона. Лучше сразу сообщить человеку то, что известно, и следить за реакцией.

― Я не понимаю, о чём ты, ― сказал Драко без секунды колебания, искренне удивившись.

― А я думаю, понимаешь, ― проговорила она, понизив голос. ― Я не могу заставить тебя выдать секрет, но хочу, чтобы ты уяснил для себя только одно: это может существенно облегчить тебе жизнь.

― Кто сказал эту чушь про меня? ― спросил Драко. Он заметно погрустнел, и это не укрылось от глаз Гермионы.

― Я не в праве разглашать источник, ― ответила она. ― Более того, меня даже не должно здесь быть.

― Так почему ты здесь? ― тут же задал вопрос Драко, смерив Гермиону взглядом.

― Я просто пытаюсь быть милосердной, ― захлопала глазами девушка. ― Имей в виду, что Рон не будет с тобой церемониться. Если он решит поверить информацию, то устроит тебе кое-что похлеще Азкабана.

― Что может быть хуже? ― спросил он, опустив голову. ― Ты не видела отца в той камере!

― Мне очень жаль, что так получилось, ― сказала Гермиона, ловя взгляд Драко. ― Именно поэтому тебе следует подумать о том, что ты мог бы разгласить, чтобы уберечь себя от подобной участи.

― Я чист перед законом, Грейнджер, ― твёрдо сообщил Драко, сдвинув брови. Его взбесили эти намёки. Кто мог сказать про него подобное? Кто решил вставить палки в колёса? Если бы у него и были какие-то секреты, то о них бы не узнала ни одна живая душа.

― Ну и отлично, ― хлопнула в ладоши Гермиона. ― Тогда я пойду.

Она обошла Драко и направилась к двери, ловя себя на мысли, что не хочет уходить. Дома её никто не ждёт, только гора работы, которой она непременно займётся, если придёт недостаточно уставшей.

― Это всё, из-за чего ты пришла? ― спросил Драко тихим голосом. В его голове снова возникли кадры с измождённым отцом и довольная физиономия Уизли. Внутри появилась злость, но вместе с ней и спортивный интерес, желание оказаться в похожей ситуации, где уже Рон разбитый и расстроенный, а он, Малфой, торжествует. Вариантов достичь подобного было немного, точнее только один.

― Да, ― кивнула Гермиона.

― Но у меня тоже есть к тебе вопрос, ― проговорил Драко. Девушка с интересом прищурила глаза. На её лице застыло небольшое удивление. Она кивнула. ― В твой прошлый визит в мой дом ты не договорила…

― О чём? ― нахмурилась Гермиона, стараясь вспомнить тот разговор.

― Про заклятие забвения для твоих родителей, ― напомнил Драко, Гермиона сразу погрустнела. ― Ты расколдовала их? Вернула им память?

― Почему ты спрашиваешь? ― настроение улетучилось совсем. Девушка опустила голову и плечи.

― Ты не договорила, ― повторил Драко.

― Не вернула, ― ответила она, подняв взгляд на Малфоя.

― Почему? ― спросил он, понимая, что ему не просто нужно знать ответ, а действительно интересно.

― Я не знаю, как это сделать, ― тихо прошептала Гермиона. Драко раскрыл рот от удивления. ― Удивлён? Всезнайка Грейнджер чертовски оплошала!

― Как ты могла пойти на это, не зная обратной дороги? ― он был искренне изумлён, и озадачен, поэтому смотрел на Гермиону во все глаза.

― А так, Малфой! ― воскликнула она, сделав пару шагов к нему навстречу. ― У меня не было выхода. Волдеморт убивал всех без разбора, хотел заполучить жизнь Гарри любой ценой, а я, так уж вышло, всегда рядом, была и буду, и я маглорождённая. Не трудно догадаться, что моя семья была под угрозой. К тому же магией они не владеют и не смогли бы защитить себя.

― Но у них была ты, ― не унимался Драко.

― Я искала способ убить Волдеморта вместе с Гарри, ― ответила Гермиона с жаром в голосе, подойдя ещё ближе и выставив палец. ― Это было важнее всего, важнее даже…

― Что может быть важнее семьи? ― Малфой не понимал логики.

― Всеобщее благо, ― проговорила Гермиона и осеклась. Кажется, она уже где-то это слышала.

― Ты говоришь, как… ― начал было Драко.

― Замолчи! ― выкрикнула Гермиона, испепеляя его взглядом. ― Тебе не понять желания наладить мир для всех, а не только для себя!

― Да что ты?! ― возмутился Малфой. ― Только не делай вид, что всё обо мне знаешь, потому что это ― чушь собачья!

― Я знаю больше, чем достаточно, и этого мне вполне хватает! ― в тон ему воскликнула Гермиона. ― А в остальном, поверь мне, даже копаться не хочется!

― Серьёзно? ― поднял бровь Драко, наступая на Гермиону так, что ей даже пришлось сделать шаг назад. ― Тогда позволь узнать, какого чёрта я наблюдаю твою персону в доме, куда бы ты, по логике, никогда не хотела бы входить?!

― Так вот как ты толкуешь мои благие намерения? ― Гермиону распирало от гнева. ― Что ж, будь по-твоему, придурок!

― Придурок?! ― Драко просто обалдел от подобного обращения. Он сделал ещё шаг вперёд и схватил Гермиону прямо за горделиво выставленный подбородок. Её глаза вмиг стали больше. Мозг слабо соображал в данной ситуации, всё переполнял гнев. ― Бери слова обратно!

― Фиг тебе! ― с вызовом выплюнула Гермиона. Малфой весь негодовал от злости, которая просачивалась в каждую клетку его тела. Неужели эта гря…Грейнджер ни капли его не боится?! Слишком самодовольно. Слишком.

Карие глаза смотрели в серые и видели в них огромную бурю эмоций. Её нутро ощущало гнев Малфоя, но только это совершенно не портило настроение, не передавалось в виде напряжения, а наоборот волновало, будоражило совсем в другом направлении. Времени было мало, поэтому просчитать все варианты не представлялось возможным. Хорошо бы иметь талант предвидеть за раз все предполагаемые исходы события, но тогда бы она вполне могла считать себя супергероем, а она всего лишь человек…

Гермиона поняла, что повернуть «реку» в верное русло можно только одним способом, поэтому, не раздумывая больше ни секунды, привстала на цыпочки и прикоснулась к губам Малфоя своими губами.

Через секунду он отшатнулся, глаза Гермионы расширились. Она до конца не могла поверить в то, что сделала. Драко взирал на неё ошалелым взглядом и тяжело дышал. Он был сбит с толку и растерян до такой степени, что даже не мог произнести слова. Гермиона ловила его взгляд, чтобы понять, не перешла ли она черту, есть ли пути отступления, но когда их глаза всё же встретились, она поняла, что ей конец. Драко был так зол. Казалось, что с каждым вдохом его ярость набирает всё большие обороты. Гермиона инстинктивно выставила палочку перед собой. Малфой оскалился.

― Даже не думай! ― покачала головой девушка. Что она сделает, если он набросится на неё, она не представляла. Да и не серьёзно же он в самом деле. Что он может ей сделать? Не ударит же…

Драко пошёл на неё, рука Гермионы затряслась. В её голове завертелась карусель заклинаний, но, как и бывает в патовых ситуациях, но никогда у Гермионы Грейнджер, на ум ничего не шло. Она вздохнула. Звук вышел похожий на всхлип. Между ними оставалось не больше шага. Ещё немного и палочка Гермионы упёрлась бы Драко в грудь. Их взгляды снова встретились: он видел испуг, она ― решительность. Через мгновение он махнул рукой, выбив палочку из рук девушки, а сам преодолел разделявшее их расстояние, схватил Гермиону за затылок и впился своими губами в её. Звука загремевшей на пол палочки никто уже не слышал. 

* * *

Когда Тео поднялся на второй этаж, то не обнаружил Полумну. Он стоял в коридоре и прислушивался. Шум раздался откуда-то издалека, хотя хлопушка была спрятана в ближайшей к лестнице комнате. В конце коридора находилась его комната, и он пошёл на звук.

Подойдя ближе, он увидел, что дверь приоткрыта. Он толкнул ручку и увидел Полумну. Она стояла у огромного окна, которое Тео сделал себе, едва стал полноправным хозяином дома. В целом конструкция особняка не претерпела изменений, кроме этого места.

Сколько Тео помнил свою жизнь, его вечно смущала традиция чистокровных волшебников возводить для себя мрачные и холодные дома. Он помнил, как в детстве однажды спросил у отца про платный дневной свет. Узнав, что это бесплатно, Нотт-младший был искренне удивлён: почему же тогда в доме такие маленькие окна. Со временем, когда стало возможным что-то изменить в интерьере, Тео первым делом сделал в своей комнате огромное окно, точнее заменил стену стеклом полностью. Света сразу стало больше. В такой обстановке Тео было легче дышать, благодаря этому он всегда просыпался с хорошим настроением.

Сейчас эта прозрачная стена привлекла внимание Полумны. Она предоставляла полный обзор окрестностей, и пусть в ночи видимость была практически нулевая, всё же лунный свет освещал двор и её лицо. Это было прекрасное зрелище или Тео так просто казалось, но сейчас в этой комнате творилось какое-то волшебство, от которого было трудно отвести глаза.

Полумна стояла неподвижно, смотря куда-то перед собой, когда почувствовала, что кто-то вошёл в комнату. Она знала, кто это, поэтому даже не обернулась. Через мгновение хозяин дома поравнялся с ней, встав рядом. Оба какое-то время молчали, наслаждаясь видом.

― Это было глупо, Нотт, ― проговорила Полумна, решив разбавить такую приятную тишину.

― Но я, правда, слышал шум почти каждую ночь, ― не сдавался Тео, посмотрев на Полумну.

― Я о другом, ― сказала она, он отвернулся. ― Возможно где-то я перегнула палку и дала тебе ложную уверенность в том, что между нами могут возникнуть какие-то дружеские отношения, но мы с тобой ― это работа, поэтому такие шутки не допустимы.

― Я не шутил, ― сказал Тео тихо.

― В таком случае, ― Полумна повернулась к нему лицом и сделала паузу, выжидая, пока он тоже посмотрит на неё. Через пару секунд Тео сдался, ведь её взгляд прожигал ему щеку. В этот момент на его лице не было обычного задорного выражения, он выглядел раздосадованным и нервно поджимал губы. Со стороны это смотрелось очень мило, и он это знал. ― Мне очень жаль, я прошу прощения за своё неподобающее поведение.

― Этого мало, ― сказал Тео, посмотрев ей в глаза. При взгляде на него могло показаться, что мальчик расстроен, но где-то в магловском районе кто-то смотрел по телевизору программу про хищников на канале про животных и точно знал, что жертва в итоге будет поймана, пусть сейчас даже не подозревает об этом и думает, что контролирует ситуацию.

― Я извинилась, ― нахмурилась Полумна. ― Чего ещё ты хочешь?

― Доказательств конечно, ― без тени улыбки сообщил Тео.

― Что ты имеешь в виду? ― спросила девушка, изучая лицо собеседника, чтобы понять, что он задумал на этот раз.

― Докажи, что мы, ― медленно заговорил Тео, глядя прямо в глаза Полумны. ― Это. Только. Работа.

― Каким образом? ― она не могла понять, действительно ли он сумасшедший или пытается встать с ней на один уровень.

― Поцелуй меня, ― невинно заявил Тео, но тон его даже не намекал на шутку.

― Так вот что ты задумал! ― воскликнула Полумна. ― Ты рехнулся.

Сказав это, она собралась уходить, но Тео схватил её за руку. Полумна резко обернулась, посмотрев сначала на Нотта, затем на руку, затем снова на него. Всё это время он не сводил с неё глаз.

― Не болтай, а доказывай, ― тихо проговорил он. Полумна переступила с ноги на ногу, затем вернулась на шаг назад и встала прямо перед Тео.

― Ты пожалеешь об этом, ― предупредила Полумна, хотя сейчас она, скорее, говорила это себе.

― Никогда, ― покачал головой Тео и склонился к её губам.

Лунный свет попадал на их лица, скрепляя магию, которую творили эти двое. Каждый из них думал о своём, но никто точно не представлял, что будет дальше и куда способен завести этот короткий поцелуй: его сила, её слабость.

Когда Тео отстранился, Полумна взглянула на него. Её щёки раскраснелись, а глаза блестели. Нотт же выглядел поразительно спокойным внешне, хотя внутри него разгорался огонь, но он знал, что терпение сворачивает горы.

― Ты оказалась права, ― наконец сказал он. ― Мы ― это только работа. Не более.

― Хорошо, что ты это понял, ― сказала Полумна. В горле першило, тон вышел подавленным. Надо было срочно уходить, бежать отсюда, если она не хочет погрязнуть в открывшейся ей истине ещё глубже. ― Прощай.

― Я провожу, ― сказал Тео, когда Полумна уже была на выходе из комнаты. На секунду она остановилась.

― Я помню, где дверь, ― сказала она, стоя к нему спиной. ― О следующей беседе я извещу тебя в письменном виде, до этого даже не смей искать со мной встречи.

Полумна ушла, а Тео остался стоять у окна. Отсюда ворота не было видно, поэтому он не мог знать, с какой скоростью девушка бежала до зоны, свободной для трансгрессии. В её голове всё смешалось, она ругала себя за необдуманность, отсутствие логики в действиях. Когда же она очутилась дома, то прислонилась спиной ко входной двери, чтобы отдышаться. С каждым вдохом на её лице расцветала довольная улыбка, в конце концов Полумна рассмеялась.

― В чём дело, моя девочка? ― на звук пришёл отец. Он стоял в пижаме и ночном колпаке. Держа в руке палочку с зажжённым на конце светом, Ксенофилиус вглядывался в лицо дочери. Она смеялась и смеялась странно. ― Ты наступила на смешливый чертополох? Я посадил за домом пару саженцев.

― Да, папочка, ― проговорила Полумна, проходя мимо него. ― Смешливый чертополох. Так оно и есть.

Девушка умчалась в свою комнату, а отец подошёл к двери и на всякий случай посмотрел в глазок. Привычка осталась с прошлого, именно поэтому дочь всё ещё жила с ним, присматривала. 

* * *

Гермиона поймала себя на мысли, что события вышли из-под контроля, когда почувствовала руки Драко под своей блузкой. Сознание тут же пришло в себя, поцелуй был прерван.

Она оттолкнула Малфоя от себя, держа на вытянутых руках. Нужно было срочно восстановить дыхание, чтобы разразиться гневной тирадой. Зачем? Да потому что иначе придётся провалиться сквозь землю прямо тут. Что это сейчас было?! Какого чёрта?!

Драко тоже приходил в себя и пытался привести в порядок мысли, чтобы прокрутить ещё раз тот момент, что это он, именно он, сделал шаг навстречу Грейнджер, он поцеловал её. А самый ужас был в том, что он не хотел останавливаться, он хотел продолжать.

Гермиона выставила вверх указательный палец, собираясь сказать что-то, но в голову, естественно, не шла ни одна здравая мысль. В её голове крутился калейдоскоп обрывочных слов, словно кто-то разбил их на слоги, и теперь она не может сложить их в правильной последовательности. Так и не сумев произнести хоть что-то, Гермиона принялась шарить по полу глазами, чтобы отыскать палочку. Она валялась в полуметре от стены в той стороне, куда была бесцеремонно выбита из рук её обладательницы. Выбита им ― Драко Малфоем. Человеком, который должен был вовремя остановить её, потому что она потеряла голову. Волшебником, который достаточно хладнокровен, чтобы вестись на её неумелые провокации. Чистокровным, который пусть и заявляет о том, что уже не ненавидит маглорождённых, всё же должен помнить, кто она такая и держать дистанцию. Гермиона была готова обвинить его во всех смертных грехах лишь бы не признавать правды: думая о том, как заслужить его расположение, сыграть хорошего копа в противовес плохому (Рону), чтобы он рассказал ей то, что, возможно, скрывает, она так увлеклась его персоной, что сама поспособствовала случившемуся. Это была только её ответственность и только её вина.

― Прости, я не должен был… ― Драко первым нарушил молчание. Гермиона взглянула на него удивлёнными глазами. Раскаяния с его стороны она никак не ожидала услышать, она была готова к крикам и брани и понимала, что заслужила их, но его слова полностью расходились со здравым смыслом.

― Нам лучше забыть об этом, ― сглотнув, сказала Гермиона. В горле пересохло так, что слова ободрали его изнутри. Она прикрыла глаза, затем собрала волю в кулак, выпрямила спину и взглянула на Драко. Он смотрел в сторону. ― Если захочешь сообщить что-то полезное, я всегда открыта к диалогу. И о том, что я сегодня приходила, Рону, наверно, лучше не знать.

Драко кивнул, Гермиона медленно дошла до палочки, подняла её и направилась к входной двери. Как бы она ни старалась двигаться быстрее, движения не ускорялись, тело не слушалось. Покинув дом, она ещё какое-то время чувствовала на спине его взгляд, несмотря на то, что дверь за собой закрыла, хотя скорее всего это были глаза её совести, который испепеляли её за слабость, за непозволительное поведение, за нарушение профессиональной этики, за многие моральные принципы, которые она послала к чертям, просто придя в этот дом. Какова была цель её прихода? Поцелуи с Малфоем? Нет. Войти к нему в расположение? Возможно. И что-то подсказывало Гермионе, что она добилась желаемого, но вот какой ценой, какой ценой…

С того злополучного вечера, а иначе его Малфой назвать не мог, прошло уже три дня. Вторая неделя работы с куратором подходила к концу. Удивительно медленно тянулось время. Ему казалось, что он уже вечность на привязи у Министерства. Хорошо, что Рон вызывал к себе всего один раз и то, чтобы сообщить по поводу допроса с применением сыворотки правды, якобы санкционированной министром процедуры, которую придурок Уизел назвал не более, чем формальностью.

Интересно, как к подобному отнеслась Грейнджер? Стоп! Какого чёрта?! Драко Малфой думает о Грейнджер… Грёбанный стыд! Если бы узнал отец или кто-то из друзей, то точно засмеял бы. Хотя, конечно, пусть только бы попробовал, но тем не менее. Мысли о поцелуе с Грейнджер уже третий день будоражили ум Драко, заставляя богатое воображение, будь оно проклято, представлять то, чего даже не было. В частности, её обнажённое тело, разметавшиеся по подушке волосы, распухшие от поцелуев губы…

Так, стоп, нужно срочно остановиться, иначе это до добра не доведёт, и он будет искать любой повод, чтобы встретиться с ней и повторить то, что она, Драко был уверен, наверняка считает ошибкой. Так же считал и он, но людям свойственно ошибаться, в большинстве случаев это даже не вызывает сожаления. Когда-нибудь потом, а пока… Драко закрыл лицо руками.

Появление домовика заставило приостановить сеанс самоуничижения. Малфой был раздражён, поэтому посмотрел на существо своим самым недовольным взглядом.

― Чего тебе?

― Хозяин, к вам гость, ― пропищал домовик.

― Кого принесло на ночь глядя? ― удивился Драко, а в голове сразу возник образ Гермионы. В его мимолётной фантазии она пришла к нему, чтобы завершить начатое, из одежды ― только мантия на голое тело… Малфой тряхнул головой: произошедшее было им спланировано. Пусть в тот же самый момент, но всё же. Месть Уизелу ― вот что было во главе угла, а не губы Грейнджер, которые, казалось, были самыми вкусными из тех, что он когда-либо целовал.

― Мистер Теодор Нотт-младший, сэр, ― сообщил эльф, и Драко испытал странное чувство досады, хотя друг сейчас ему был необходим.

― Пусть заходит. И проводи его сюда, не хочу спускаться, ― дал распоряжение хозяин дома. Он знал, что Тео поймёт и не станет кривиться. Встреча в библиотеке не такой уж плохой вариант, здесь тоже есть диваны, столик и бар. Предусмотрительно, не правда ли?

Через некоторое время Тео вошёл в библиотеку. С интересом оглядевшись по сторонам, он прошёл к диванам. Заняв место напротив Драко, он смерил его оценивающим взглядом и взял со стола уже наполненный стакан.

― Ну здравствуй, дорогой друг, ― поприветствовал он, отпив глоток и устроившись поудобнее.

― Салют, ― без особой интонации ответил Драко. На его коленях лежала книга, как показалось Тео, просто создававшая видимость занятия. ― Что нового?

― Я, короче, скоро женюсь, ― Нотт не стал ходить вокруг да около. Драко поперхнулся огневиски, глоток которого он только что сделал. Книжка с коленей упала на пол. ― Да, на своём кураторе. И это не Долгопупс, если ты вдруг забыл.

― Она в курсе? ― уточнил Драко, поставив стакан на стол, чтобы от грядущих подробностей ненароком не расплескать содержимое.

― Ну как бы да, ― пожал плечами Тео. ― Я сделал ей предложение, она, как мне показалось, решила подумать.

― Как показалось? ― спросил Драко, сдерживая улыбку. Глаза Тео были широко распахнуты, его невинный вид в данной ситуации наталкивал на сомнения относительно его адекватности.

― Ну да, ― заявил Тео, как будто Малфой не понимает очевидного. ― Я вызвал её к себе под предлогом странного шума, наврал, разумеется, но не суть. Мы поужинали (брови Драко взлетели вверх), да, я сказал, что шум бывает только ночью.

― А ближе к сути ты не можешь подобраться, а то меня сейчас стошнит, ― скривился Драко, но Тео понимал, что это обычное поведение его друга, когда он не хочет признаваться, что ему интересно.

― Сделай глубокий вдох, Малфой, и потерпи, ― Тео как всегда был в своём репертуаре. ― Так вот, она, оказывается, два года в отношениях с Долгопупсом…

― Ага, ― хлопнул в ладоши Драко. ― Всё-таки этот идиот присутствует в твоей жизни.

― Угу, ― поджав губы, кивнул Тео. ― Я ей говорю, так что же он за тормоз, если вы до сих пор не женаты. Она, как обычно делают девчонки, которых не зовут замуж, сказала, что ей не важны формальности. Ага, как же. А я возьми и сделай ей предложение.

― Зачем же впадать в крайности? ― искренне не понимал Драко, поэтому даже брови нахмурил.

― Чтобы она поняла, что если мужик хочет, то делает, всё остальное ― бред сивой кобылы, ― поделился мудростью Тео. ― По статистике, мужчина уже в первую неделю знакомства знает, хочет он провести с этой женщиной всю жизнь или нет.

― Откуда ты понабрался такой ерунды? ― друг удивлял Драко всё больше и больше.

― Да так, пара магловских журналов, ― ответил Тео и пронаблюдал целую палитру эмоций на лице Малфоя. ― Заткнись и слушай дальше.

― За языком следи, ― приструнил Драко, опять же ради того, чтобы просто как-то ответить.

― В этот момент сработала чёртова хлопушка, которую я зарядил, чтобы оправдать заявление о шуме, ― проворчал Тео, Драко закатил глаза. ― Она уже начала отвечать, но потом умчалась наверх. Позже я поднялся и нашёл её в своей комнате. Она стояла у окна…

― Ты подошёл, вы посмотрели друг на друга, ― поторапливал Драко.

― Откуда ты знаешь? ― удивился Тео, Малфой устало выдохнул. ― Короче, она начала извиняться, что, возможно, дала мне повод думать, что я могу за ней приударить, что мы не должны переходить черту и так далее. Я ожидал что-то в этом духе, поэтому приказал себе: «Думай, как Драко!».

― И до чего же ты додумался? ― с интересом спросил кумир Тео.

― Я сделал абсолютно непроницаемое выражение лица и сказал ей, чтобы она доказала, что всё это полная чушь, ― с умным видом сообщил Тео. На услышанное Драко отреагировал раскрытым ртом. ― И если между нами ничего нет, то я требую доказать это поцелуем.

― Что?! ― глаза Драко чуть не вылезли из орбит. ― Погоди, ты решил действовать как я и додумался до такого?! Да ты меня совсем не знаешь, я бы никогда не пошёл на подобное! Обратная психология ― это вообще не мой метод!

Ага, твой метод ― мстить обидчикам, домогаясь их девушек.

― Как же много слов, Малфой, Уизли на тебя дурно влияет, ― отмахнулся Тео, продолжая рассказ. ― Ну и как ты уже успел догадаться, мы поцеловались. Думаю, она не особо хотела вестись на провокацию, но только так она могла доказать, что ничего ко мне не испытывает.

― И как? Сработало? ― уточнил Драко, посмотрев на Тео. Тот начал улыбаться, с каждой секундой улыбка становилась шире, щёки краснели, а в глазах появлялся блеск. ― Мои поздравления.

― Ты ещё не знаешь, как я завершил ту сцену, ― сообщил Тео.

― Только не говори, что вы ещё и… ― взмолился Малфой.

― Нет, ты что? ― поспешил заверить Тео. ― Я же джентльмен, а она леди. Я сказал ей, что ничего не почувствовал, что она доказала отсутствие влечения. Мы ― работа и не более.

― Да ты хитёр, ― усмехнулся Драко, похвалив друга.

― Жертва всё равно будет поймана, ― кивнул Тео. ― Потому что когда она уходила, в её голосе было столько досады. Я бы хотел всё и сразу, но так дела не делаются, нужно выждать.

― Из всего твоего красочного и жутко затянутого рассказа, я только одного не понимаю: нафига ты вообще ставил эту хлопушку? ― спросил Драко. ―Ты что, всерьёз решил, что она поверила в мифические шумы в твоём доме, а потом ещё и согласилась подождать до ночи, когда твои слова подтвердятся?

― А разве нет? ― Тео был в недоумении, Драко закатил глаза. ― Тогда зачем она пришла, если изначально не верила?

― Сам догадайся, ― криво усмехнулся Малфой. ― Она такая же чокнутая, как и ты.

После этих слов Тео просиял, и Драко закусил губу, потому что почувствовал волну счастья, испытанного другом. От этого и самому стало веселее.

― А что ты читаешь, кстати? ― спросил Тео. Драко хотел убрать книгу, но тот уже проворно вскочил с дивана, поднял её и утащил к себе.

― Да кое-что по древним заклинаниям, ― отмахнулся Малфой. Книга, упав, закрылась, а значит Тео не поймёт, чем именно интересовался Драко.

― Заклятие забвения и как его обернуть? ― спросил Тео, перестав листать древнее издание и остановившись на какой-то странице.

― С чего ты? ― в недоумении проговорил Драко.

― Когда я подходил, то, разумеется, заметил общий вид страницы, на которую ты смотрел, ― невозмутимо сообщил Тео. ― Не только ты тут обладаешь логическим мышлением.

― Это была не логика, а наблюдательность, ― проворчал Драко. ― Я просто читал.

― Не ври, ― ответил Тео, гипнотизируя друга. ― Я видел, как ты подорвался к книге, едва я решил полюбопытствовать. Что задумал, колись!

― Во-первых, к книге подорвался ты, ― поправил Драко, но на Тео не действовали подобные замечания, и уж тем более они не могли сбить его с толку. Он продолжал рассматривать лицо Драко. ― Да я читал про заклинание забвения, в частности, как его отменить.

― Зачем? ― тут же спросил Тео, оглядев страницу книги и вернув взгляд на Драко. Тот шумно вздохнул. ― Ты же знаешь, что я не отвяжусь. Для чего тебе отменять заклятие забвения?

― Если расскажу, обещай не вести себя как идиот и держать всё в тайне, ― Драко понемногу сдавался. Всё же у него была так называемая версия для общественности, которую он мог озвучить, скрывая то, что сам ещё до конца не понимал, замешана ли тут только месть или месть и не только.

― Ты же знаешь, друг, я могила, ― поспешил сказать Тео, съедаемый любопытством.

― Самая беспокойная могила из всех существующих, ― добавил Драко, Нотт улыбнулся. ― Всё дело в Грейнджер.

― Я не ослышался? ― воскликнул Тео. ― Ты сказал, Грейнджер?! Гермиона Грейнджер, героиня войны, подружка Поттера, самая симпатичная из Святой троицы?

― Ещё эпитеты будут или заткнёшься? ― процедил Драко сквозь зубы, потому что произнесённые «титулы» Грейнджер только добивали его и без того шаткий мотив. Тео сразу успокоился, выставил руки вперёд в знак покорности и распахнул глаза шире, призывая продолжать. ― Мой куратор Уизел, но поскольку Грейнджер контролирует работу всех кураторов, то однажды пришла сюда с ним. Мы немного пообщались, это вышло вполне… нормально. Потом она снова пришла, уже без рыжего придурка, чтобы предупредить, что он под меня копает и, если я обладаю какой-либо полезной информацией, чтобы сообщил ей, так как Уизел может выставить всё в дурном свете.

― Зачем ей помогать тебе? ― спросил Тео по окончании рассказа.

― Она метит в помощницы министра, сам знаешь, ― ответил Драко. ― Само собой для неё благопристойный образ Министерства превыше всего, она хочет решать всё по-тихому, контролировать. На Уизела нельзя положиться, он же психопат.

― Пока я так и не понял причём тут заклятие забвения, ― напомнил Тео, в очередной раз поражая Драко своей наблюдательностью и устойчивостью к смене темы.

― Ты знал, что Грейнджер наложила это заклятье на родителей, чтобы спасти их от Тёмного Лорда? ― спросил Драко, Тео выглядел изумлённым. ― Они могли стать приманкой, чтобы она и Поттер сдались, когда Тёмный Лорд устраивал беспорядки. Для того чтобы их уберечь и отправить подальше от Англии, где разгоралась война, она стёрла им память.

― И до сих пор не вернула? ― догадался Тео, Малфой кивнул. ― Почему?

― Она сказала, что не знает, как это сделать, ― ответил он. ― Мне кажется, в те тёмные времена ей было некогда обдумывать риски. На весах стояла их жизнь, и она избавила их от воспоминаний о себе.

― Печально, ― поджал губы Тео. ― Но почему ты ищешь контрзаклятие сам, а не отдашь ей эту книгу?

― Это вторая часть моего рассказа, ― вздохнул Драко, поскольку понял, что от этого проницательного товарища ничего не скрыть. ― Ты помнишь сцену в Министерстве, свидетелем которой стал вместе с Грейнджер? В тот день Уизли унизил меня, наплевав на наши отношения с отцом, на его психическое состояние. Я считаю, что он напросился на ответные меры.

― Ты хочешь помочь Грейнджер с родителями, чтобы в ответ она… ― начал рассуждать Тео, но по лицу Драко понял, что повернул не в то русло.

― Я хочу сделать ему больно, ― сказал Драко твёрдым голосом. ― Он сохнет по Грейнджер, я видел, как он смотрит на неё.

― Только не говори, что ты хочешь… ― на лице Тео было крайнее недоумение. ― Замутить с Грейнджер, чтобы отомстить Уизелу?

― Да, ― сказал Драко без тени улыбки.

― Но это же так банально, ― всплеснул руками Тео. ― К тому же одного контрзаклятия будет мало. Смутно верится, что твоя помощь с родителями заставит её вступить в отношения с тобой.

― А что если я скажу тебе, что мы целовались, ― Драко был уверен в своей идее, поэтому даже не допускал мысли о неудаче, как, впрочем, и о том, что в той ситуации она поцеловала его первой и ни о каком плане на тот момент речи не шло, даже в голове у Малфоя. ― Когда она приходила три дня назад, между нами возник спор, который завершился, как я уже тебе сказал, поцелуем.

― Да ну ты брось! ― отмахнулся Тео. Он выглядел так, будто съел что-то несвежее. ― Грейнджер бы никогда не повелась на тебя.

― Почему? ― нахмурился Драко.

― Ты олицетворение всего ненавистного ей, ― ответил Тео. ― Зачем ей целовать тебя?

― Я ― парень, она ― девушка, ― сказал Драко. ― Мы молоды, красивы, она не устояла.

― Считаешь её красивой? ― Тео снова сел удобнее, понимая, что спорить с другом бесполезно. Он чем-то, точнее, кем-то увлечён. Это своего рода плюс после стольких лет затворничества.

― Взросление пошло ей на пользу, ― ответил Малфой, представляя в памяти её лицо, но на ум сразу полезли неприличные картинки. ― Короче план такой, а дальше я устрою Уизелу душевные страдания.

― Смотри не заиграйся, ― предупредил друг.

― Ты говоришь с Малфоем, Нотт, ― Драко добавил в голос уверенности. С каких пор её вообще нужно добавлять?! ― У меня всё под контролем.

― Как скажешь, ― пожал плечами Тео, затем вернул книгу Драко. ― Сделаю вид, что поиск контрзаклятия ― тоже часть твоего плана, а не потому что ты запал на неё и искренне хочешь помочь.

― Ты забыл, с кем говоришь уже второй раз за пять минут, ― пригрозил Драко, Тео неопределённо подвигал бровями и замотал головой, показывая, что больше не будет возвращаться к этой теме. Дальше друзья продолжили свои обычные разговоры, наполняя стаканы всё новыми порциями горячительного напитка.

Перед выходными Малфой решил заглянуть в Министерство. Причин на это было несколько, но все они тем или иным образом пересекались с Грейнджер. Раз уж Драко решил быть эдаким казановой ― разрушителем влюблённых пар, то должен был проявить некоторую напористость. И пусть месть ― блюдо, которое надо подавать холодным, всё же он понимал, что в данной ситуации его необходимо немного подогреть.

Явившись в Министерство после полудня, он сразу направился в кабинет к Гермионе, потому что Рон его не вызывал, а видеть его физиономию вне назначенных встреч Драко вообще не улыбалось. Подойдя к двери с табличкой «Гермиона Джин Грейнджер. Старший сотрудник Отдела магического правопорядка», Драко усмехнулся и постучал.

Гермиона сидела за рабочим столом, облокотившись на него и закрыв лицо руками. С того вечера в мэноре прошло много времени, а точнее, несколько дней, но воспоминания были настолько свежи, словно кто-то нацарапал их в мозгу пером Долорес Амбридж. Гермиону съедало чувство стыда, досады, разочарования в себе. Неужели, имея такой острый ум, коим она гордилась, она не придумала ничего лучше, чем поцеловать Драко. Не думала же она, придя к нему с каким-то мнимым предостережением, что он проникнется её милосердием и расскажет всё, что знает. Если вообще что-то знает…

Второй поцелуй просто не поддавался никакому объяснению в голове Гермионы. Малфой поцеловал её в ответ сам, да ещё так, что она впервые в жизни хотела отключить голову и поддаться чувствам. Она не могла объяснить себе испытанные ощущения: страсть, желание, какие-то грязные мысли… Это точно не она была в том доме, а какой-то злой дух, тёмная сторона Гермионы Грейнджер. Руки Драко, губы Драко, запах… Гермиона застонала вслух, потому что даже от воспоминаний об этой самой своей большой ошибке в жизни, как ей казалось, где-то внизу живота просыпалась истома. Неправильная, запретная, постыдная… Она решила, что пойдёт к Министру и откажется от повышения добровольно, потому что справиться с возложенной задачей она не в силах.

Гермиона решительно встала со стула, глубоко вздохнула, мысленно собирая волю в кулак. Она только успела выйти из-за стола и обойти его, как в дверь постучали. Девушка нахмурилась, во-первых, потому что никого не ждала, а во-вторых, любое промедление сбивало её решительный настрой.

― Войдите, ― сказала она, надеясь отвязаться от незваного гостя как можно быстрее. Когда же дверь открылась и в кабинете появился Малфой, то она забыла, как дышать. ― Что ты здесь делаешь?

― Добрый день, ― поприветствовал он, игнорируя нервный тон. Войдя в кабинет, он тут же закрыл дверь и демонстративно повернул ключ.

― Зачем ты закрыл дверь? ― в голосе Гермионы слышалась паника, от которой на душе Драко разливался бальзам.

― Зачем ты вообще пользуешься ключами, когда есть заклинания? ― озвучил он свой вопрос.

― Не твоё дело! ― отрезала Гермиона, на секунду подумав, для чего действительно ей ключ, если она всё равно, уходя, запирает дверь чарами. ― Что тебе нужно, Малфой? У меня много дел!

― Поэтому ты встала посреди кабинета и ничего не делаешь? ― если Драко решил, что война началась, значит никакой тон не собьёт его настроя.

― К твоему сведению, я собиралась пойти к министру, ― заявила Гермиона, вернув голосу привычное выражение.

― Хотела рассказать, как приставала ко мне? ― невинно уточнил Драко, от чего у Гермионы, образно говоря, отпала челюсть. ― Собралась доложить о том, что нарушила профессиональную этику?

― Какой же ты нахал! ― только и выдала Гермиона, давая себе время придумать комментарии поострее. ― Да будет тебе известно, что мир не крутится вокруг твоей персоны, у меня есть более важные темы для разговора с главой магического мира!

― Как много слов и ни одного о том, что ты превысила служебные полномочия, ― гнул свою линию Драко, упиваясь эмоциями растерянности, негодования и злости, сменяющимися на лице девушки.

― Ты думаешь, что у меня не хватит духу сообщить мистеру Брустверу, как ты набросился на меня с поцелуями? ― где-то Гермиона слышала, что лучшая защита ― это нападение, но разбираться, тот ли это случай, не стала.

― Правда, что ли? ― протянул Драко, ни капли не выходя из себя. То, как этот тип себя контролировал, действовало Гермионе на нервы и вызывало зависть. ― Я набросился? Ты уверена?

― Уверена! ― кивнула Гермиона, не сводя глаз с Драко. ― Твоё слово против моего. Кому он поверит?

― Значит ты не отрицаешь, что наши точки зрения разнятся? ― спросил Драко, начиная медленно двигаться к Гермионе. ― В таком случае может возникнуть спор. А для его разрешения министр может попросить предъявить мысли.

― Нельзя брать мысли без письменного согласия волшебника, ― как по уставу протараторила Гермиона.

― Я с лёгкостью его дам, ― тут же сказал Драко и прищурил глаза. Гермиона шумно выдохнула сквозь зубы, напомнив Драко игрушечный поезд, который отец подарил ему в детстве. Когда он ехал по магической волшебной дороге, то периодически пускал пар через трубу, выдавая похожие звуки. Наряду с добрыми воспоминаниями об отце возник его образ в Азкабане, затем мерзкая физиономия Уизли, и вот уже Драко вспомнил, зачем пришёл в этот кабинет. ― Ладно министр, я уверен, вы замнёте это недоразумение, ведь я всего лишь бывший Пожиратель, идущий по тернистому пути реабилитации, но как же быть с Уизли. Как думаешь, он обрадуется, узнав о нас?

― Никаких нас нет и быть не может, Малфой! ― воскликнула Гермиона, как ей показалось очень громко, поэтому следующую фразу она сказала тише, подойдя ближе к Драко. ― То, что случилось между нами, это недоразумение. Я думаю, будет лучше, если мы оба забудем об этом и сделаем вид, что ничего не было.

― А что если я не хочу забывать? ― спросил Драко своим самым спокойным голосом. Если бы Тео был здесь, то точно бы хлопнул в ладоши и сказал, что именно так он всегда хотел говорить с девчонками. Тео… Думай, как Тео… ― Неужели для тебя это ничего не значило?

― Ничего, Малфой, ― проговорила Гермиона. Драко стоял на расстоянии шага, поэтому его запах сбивал с верного настроя, воскрешая в памяти те воспоминания, от которых она пыталась отказаться.

― Тогда докажи, ― попросил он. В этот момент где-то в Англии Теодор Нотт-младший получил плюс сто изумрудов в часах своих личных достижений.

― В каком смысле? ― нахмурилась Гермиона, не сводя глаз с лица Малфоя. Взгляд метался между его глазами и губами.

― Я согласен, может быть обстановка дома так на тебя повлияла, ― быстро заговорил Драко, на ходу придумывая аргументы. ― Но здесь твоя территория, поэтому поцелуй меня здесь.

― Ты сошёл с… ― начала говорить Гермиона, но Драко не дал ей договорить, потому что опасался, что эта упрямая девица найдёт тысячу отговорок, чтобы не дать себе потерять голову.

Губы Драко начали действовать осторожно, потому что почувствовали сопротивление, однако через мгновение Гермиона издала тихий стон и начала отвечать на поцелуй. С каждой секундой её губы становились всё требовательнее, разжигая в Драко совершенно новые эмоции. Он желал эту девушку всем своим нутром, это не было похоже на обычное влечение, это граничило с помешательством, когда только обладание могло удовлетворить. Что он просил её доказать, если сам не смог сдержаться. Да, Драко, ты не Тео, даже близко.

Драко почувствовал, как руки Гермионы обвивают его шею, и похвалил себя за то, что закрыл дверь. Он прикоснулся к её спине. Его руки гладили её, опускаясь ниже. Кажется, Гермиона на секунду напряглась, когда почувствовала его руку на своей ягодице, но быстро откинула непрошенные мысли. Через секунду Драко усадил Гермиону на её рабочий стол, какие-то вещи полетели на пол, что-то больно упёрлось в бедро. Драко развёл ноги Гермионы и устроился между ними. Чуть позже он понял, что это была его главная ошибка, так как едва девушка почувствовала его желание, которое оттопыривало брюки, здравый смысл вернулся в её голову тут же. Она широко распахнула глаза и прикрыла рот рукой, второй же отодвинула Драко от себя. Сомкнув так бесстыже раздвинутые ноги и, наконец, избавив своё бедро от страданий (в него впился уголок деревянного бруска, намертво приклеенного к поверхности), она спрыгнула со стола. Слов снова не было. Без труда было ясно, что доказательство равнодушия вышло так себе.

Гермиона посмотрела на Драко, их взгляды встретились. По его глазам она поняла, что всё это время он смотрел на неё, а значит заметил её панику.

― Малфой, я… ― начала Гермиона и замолчала.

― Лучше молчи, если сказать нечего, ― его голос был глухим и отстранённым. Она заметила, что он тоже борется с собой и не может осознать произошедшее.

― Я просто не знаю, как обозначить произошедшее, ― поделилась она своими мыслями.

― Обозначай как хочешь, всё равно ты это никому не расскажешь, ― проговорил он.

― А кому я должна была бы рассказать? ― нахмурилась Гермиона, внимательно посмотрев на собеседника.

― Ну хотя бы своему бойфренду, ― как вариант сказал Драко.

― Кому? ― переспросила Гермиона, удивлённая ещё больше. ― Какому бойфренду?

― Уизли? Нет? ― озадаченно проговорил Малфой. Он казался сбитым с толку.

― Нет, мы не вместе, ― ответила Гермиона. Драко хотел что-то спросить, но в этот момент на стол Гермионы упала записка. Она быстро пробежалась по тексту глазами. ― Министр срочно вызывает к себе. Я быстро, никуда не уходи.

Не дав Драко возразить, Гермиона умчалась прочь из кабинета, оставив его один на один с беспокойным потоком мыслей, среди которых выделялась одна: «Если Уизел не её бойфренд, то продуманный план мести не больше, чем чушь собачья».

Q.V. Я никуда не пропала, я все еще живу на одной с вами планете, просто у меня новая должность на старой работе, к которой я еще не адаптировалась. Главу написала на бумаге давно, но вот только добралась до компа. Надеюсь на ваше понимание. Спасибо! 

Гермиона не смогла даже отдышаться. Сначала — потому что торопилась сбежать из кабинета, а потом — потому что торопилась добежать до министра. Зачем он вызывает ее, она не знала, но искренне желала, чтобы он задержал её подольше. Как возвращаться в кабинет и смотреть в глаза Малфоя, она совершенно не представляла. Не знала и она, как выпутываться из ловушки, в которую угодила по своей же глупости. Зачем, спрашивается, нужно было налаживать с ним контакт, втираться в доверие? Неужели не было другого способа расположить его к себе, кроме как в буквальном смысле? От этих мыслей болела голова. Или она болела от того, что больше всего на свете хотелось вернуться в кабинет, запереть дверь на всевозможные заклинания и позволить Малфою сделать все, что он только захочет. Мерлин, это она серьезно? Это же Малфой! Никто в здравом уме не захочет приближаться к нему. Странно, что Гермиона всегда считала себя благоразумной, чтобы пускаться в подобного рода авантюры. Видимо, те славные времена прошли. Теперь она сама себя не узнавала. Это пугало, но не настолько, чтобы все бросить и отстраниться.

Когда она вошла в кабинет министра, то там, как всегда в последнее время, уже присутствовали все ее коллеги. Гермиона быстро распрямила спину, вдохнула побольше воздуха и поприветствовала присутствующих, хотя всех уже сегодня видела. Министр улыбнулся ей, указал жестом на свободный стул и сразу заговорил:

— Уважаемые коллеги, хочу поблагодарить вас за хорошую работу, — начал он с воодушевлением. При упоминании о работе все начали цыкать и закатывать глаза. — Но, как вы уже догадались, я позвал вас не обсуждать ваши успехи, а просить об одолжении. Для действия программы реабилитации, запущенной Министерством, не хватает мероприятий, которые положительно сказались бы на ее имидже.

— Что вы имеете в виду, сэр? — спросил озадаченный Невилл.

— Необходима парочка материалов в «Ежедневном Пророке», — осторожно начал министр. — О том, что вы сдружились со своими подопечными, что вы воспринимаете их совершенно спокойно, и тогда общество тоже будет настроено более открыто к реабилитированным.

— Вы хотите, чтобы кто-то из нас написал статью? — спросил Дин, оглядев товарищей. — Полумна, может быть ты?

— Да, — кивнула она. — Отец будет рад помочь. Материал можно напечатать в «Придире».

— Боюсь, что вы меня не поняли, — вздохнул Кингсли. — Нужны фото с совместного мероприятия, где будет ясно видно, что вы придерживаетесь дружеского общения, что спокойно контактируете. Это важно для общества, важно для Министерства.

— Хорошо, — сказал Рон. — Вы хотите провести какой-то званный вечер, типа того?

— Нет, Рон, — покачал головой Бруствер. — Это должен быть не званный вечер в Министерстве, а неформальная обстановка.

— Вы хотите, чтобы мы куда пошли с этими придурками? — тут же вспылил Уизли.

— Да, — кивнул министр. — Именно так, и чем скорее вы придумаете, как все это провернуть, тем лучше.

— Но, сэр, это уже слишком, — вздохнул Симус. — Мы налаживаем отношения, чтобы просто взаимодействовать по работе, но неформальные встречи — это уже за гранью.

— Что если мы пойдем все вместе на день рождения Гарри? — предложила Гермиона. В тот же миг на нее уставились все, кто были в комнате. И если подавляющее большинство лиц выражало полное недоумение, то взгляд Кингсли засветился от счастья. Гермиона, несомненно, была лучшей его сотрудницей.

— Гарри ни за что не согласится отмечать праздник с этими идиотами, — сказал Рон, глядя на Гермиону, как на ненормальную.

— Я попрошу его, — сказала она. — Это нужно для всеобщего дела, а не потому что господину министру так хочется. Это всего лишь показательное выступление, чтобы общественность выдохнула с облегчением, чтобы показать им своим примером, что жизнь продолжается и современное правительство дает второй шанс тем, кто их заслуживает.

— Верно говоришь, Гермиона, — хлопнул в ладоши Кингсли. — И вам всем уже пора понимать, чем мы тут занимаемся. Пора избавиться от иллюзий и вспомнить, что мы управляем страной и настроением каждого живущего в ней волшебника, поэтому прошу вас отринуть личные чувства и мыслить трезво, выполняя то, что положительно скажется на имидже нового Министерства.

— Гарри не захочет, чтобы его праздник омрачали эти рожи, — со знанием дела заявил Рон, но поймав на себе раздраженный взгляд Гермионы, добавил: — Ну попробуй его уговорить, может быть хоть он объяснит тебе, что затея — дрянь.

— Я поговорю с Гарри, сэр, — оставив слова Рона без внимания, проговорила Гермиона. — Только если там будет репортер, то пусть кто-нибудь менее раздражающий, чем Рита Скитер. Раз уж обстановка неформальная, то хотелось бы видеть того, кто настроен дружелюбно.

Министр кивнул, все поняли, что разговор окончен и можно расходиться. День рождения Гарри в субботу, через три дня. Гермиона пообещала уговорить его, а, следовательно, необходимо было придумать железные аргументы, потому что, если честно, она сама не видела ни единого повода для того, чтобы Гарри собственными руками вздумал запороть себе праздник.

Однако на данный момент существовала другая, не менее сложная задача для Гермионы: вернуться в свой кабинет, потому что внутренний голос подсказывал ей, что Малфой непременно ее дождется.

Девушка покинула кабинет министра одной из первых, но Рон все равно ее догнал.

— Зачем ты так подставляешь Гарри? — выпалил он свой вопрос, перекрыв собой путь.

— О чем ты говоришь, Рон? — Гермиона снова разыгрывала недоумение. — Ты слышал министра, это нужно для общего дела.

— Почему нельзя устроить что-то в любой другой день? — не унимался Уизли. — Почему ты решила замутить такое в день рождения лучшего друга?!

— Во-первых, успокойся, — Гермионе следовало найти какие-то убедительные доводы, но кроме как «это нужно для моего повышения», ничего в голову не приходило. — Кингсли сказал, что так мы покажем общественности, что былая ненависть прошла, жизнь продолжается. Гарри всегда хотел, чтобы о войне поскорее забыли. Я уверена, он, в отличие от тебя, мыслит глобальнее!

— Он не согласится, — категорически помотал головой Рон.

— Давай сначала я спрошу его об этом? — пытаясь скрыть раздражение в голосе, с легкой улыбкой, которая, казалось, трещала по швам, сказала Гермиона.

— Давай поспорим, что он откажется, — предложил Рон.

— На что? — хоть Гермиона и не была азартным человеком, все же в данный момент это был единственный способ отвязаться.

— На поцелуй, — тут же проговорил он.

— Рональд! — возмутилась Гермиона.

— Так ты же уверена в своем успехе, — развел руками Уизли. — А значит, не проиграешь.

— Идет, — Гермиона пожала протянутую руку. Мимо как раз проходил Невилл.

— Разбей, дружище, — попросил Рон товарища. Долгопупс без лишних вопросов придал спору законную силу.

Едва Рон разжал руку, Гермиона выдернула свою, обошла его и быстро направилась прочь.

— Он не согласится! — воскликнул Рон ей в спину.

— Тем лучше для тебя, разве нет?! — услышал он ответ. Через секунду ее спина скрылась за поворотом.

Когда Гермиона вошла в кабинет, то застала Драко у своего стола. Он бесцеремонно разглядывал пергаменты, которые там лежали. Она быстро прокрутила в голове текущие дела и выдохнула с облегчением: материал был не о Малфоях.

Когда она появилась на пороге, Драко поднял на нее свой взгляд, и ее словно ударило током. Гермиона быстро вошла в кабинет и закрыла дверь.

— От стола отойди, — сказала она, вышло неубедительно, однако Драко легко отвлекся от текстов, написанных аккуратным почерком, и, обойдя стол, сделал пару шагов в сторону Гермионы.

— Что хотел прогрессивный министр? — спросил Малфой.

— Не твоего ума дело! — машинально ответила Гермиона, но поймав на себе слегка обалдевший взгляд Драко, нервно улыбнулась. Решив, что уже заранее знает, что Гарри ей не откажет, Гермиона сказала своему визави: — В субботу у Гарри день рождения. Приходи.

— Что?! — Драко чуть не подавился воздухом. — Я не ослышался?

— Нет, — строгим голосом сказала Гермиона. Ей совершенно не хотелось уговаривать Малфоя, понимая, что силой никого из списка реабилитируемых не затащить на этот праздник, ей требовался железный аргумент, который более-менее объяснит приглашение. — Это будет небольшая вечеринка для нас и для вас.

— Кого нас? — уточнил Драко, недоверчиво разглядывая Гермиону.

— Ты понял, — сказала она устало. — Там будут друзья Гарри и вы. Министр считает, что подобные мероприятия сближают.

— И что, Поттер поддержал этот бред? — спросил Драко, который выглядел абсолютно сбитым с толку.

— Это была его идея, — сказала Гермиона, мысленно уговаривая себя не покраснеть.

— Я всегда знал, что он двинутый, — закатил глаза Драко. — Спасибо, конечно, за столь заманчивое предложение, но как-нибудь без меня.

— Но ты должен пойти, — возразила Гермиона с жаром. Она вообще пустилась в эту авантюру только потому, что, как и министр, считала, что неформальная обстановка поспособствует делам.

— Назови мне хоть одну причину, почему это должно быть мне интересно? — сказал Драко, изучая лицо Гермионы. Сейчас она казалась ему совсем другой, нежели он знал ее все эти годы. Как будто перед ним совсем другая девушка, в разы симпатичнее той, кого он дразнил в школе.

— Там буду я, — она что, сказала это вслух?? Глаза Драко вспыхнули при одном взгляде на эту девушку, которая повела себя смело. Опасно и смело. Малфой с минуту изучал ее лицо, Гермиона гордо смотрела ему в глаза, выставив подбородок.

— Время и место, Грейнджер! — потребовал он.

— Площадь Гриммо, 12, — ответила Гермиона, растворяясь в этих серых глазах, внутренне ликуя, что не ошиблась в аргументе. — Время сообщу позже.

— Договорились, — кивнул Драко, затем обошел Гермиону и молча покинул кабинет, оставив ее наедине со своими мыслями.

Решив, что на работе ей делать больше нечего и успеть поговорить с Гарри следовало быстрее, чем до него доберется Рон, Гермиона покинула Министерство и направилась в Аврорат.

Зная, что Гарри часто засиживается допоздна, Гермиона отправилась к нему на работу и на свою удачу застала его в кабинете. Увидев Гермиону, Гарри просиял и встал из-за стола ей навстречу.

— Надеюсь, это не тайная проверка из Министерства? — уточнил он, обняв подругу.

— Не совсем, — с улыбкой ответила Гермиона. — Есть просьба.

— Звучит интересно, — Гарри был заинтригован. Указав Гермионе на стул, он занял свое место.

— Я хотела поговорить насчет твоей вечеринки в субботу, — осторожно начала она.

— Только не говори, что хочешь устроить нечто особенное, — взмолился Гарри. — Потому что я еле отговорил Джинни от этой глупой затеи.

— Я хочу попросить тебя слегка расширить круг приглашенных, — выпалила Гермиона, не в силах ходить вокруг да около. Поттер нахмурился. — В частности, я была бы тебе очень признательна, если бы ты разрешил нам всем прийти с подопечными.

— В смысле с этими недомерками? — уточнил Гарри. Гермиона кивнула, поджав губы. — И что значит «ты была бы признательна»? Меня просишь ты или Министерство?

— Я, Гарри, — опустив плечи, произнесла Гермиона. Он поднял бровь, выражая недоверие. — Я попробую объяснить, только ты выслушай до конца. Все дело в моей работе. Министр обещал мне должность своего помощника, а я, ты знаешь, очень ее хочу…

— И теперь согласна выполнять любое его желание? — скривился Гарри.

— Дослушай! — одернула Гермиона. — Он хочет дать шанс им реабилитироваться, понимаешь, а для этого нужно показать обществу, что мы с ними «дружим», ну или можем вместе проводить время.

— Но это не так! — возмутился Гарри.

— Зависит от восприятия, — парировала Гермиона. — Есть еще кое-что. Малфой. Я думаю, он кое-что скрывает, а неформальная обстановка — лучший способ это выяснить.

— И чем же он лучший, если никто не сможет расслабиться и уж точно не будет откровенным? — спросил Гарри со всем скептицизмом, который был ему присущ.

— Хорошо, — вздохнула Гермиона. — Мы с Мал…то есть я и Малфой вроде как наладили общение. Ввиду того, что я пару раз выступала противником методов Рона, который является его непосредственным куратором, я смогла немного расположить Малфоя к себе. Мне кажется, общение в неформальной обстановке позволит ему довериться мне.

— Не позволит, Гермиона, — покачал головой Гарри. — Мы говорим о Драко Малфое, единственном человеке на планете, который ни с кем не может найти общий язык.

— Согласись на расширенную вечеринку и убедишься в обратном, — Гермиона играла с огнем: брать на слабо героя магического мира было не лучшей затеей хотя бы потому, что согласись он, и ей придется искать пятый угол.

— На что спорим, что никакая неформальная обстановка не сделает из Малфоя нормального человека, — предложил Гарри, протягивая Гермионе руку. Судя по всему, у нее сегодня настоящий день споров. Один из них она выигрывала прямо сейчас, потому что знала, что Гарри согласится. У нее было по меньшей мере еще двенадцать доводов в пользу своей затеи, поэтому она только делала вид, что подбирает слова. Она слишком хорошо и давно знала своего друга, чтобы с точностью до миллиметра предсказать, где находятся все рычаги давления на него.

— На что спорим? — уточнила Гермиона.

— Если ты права и тебе каким-то чудным образом удастся расположить Малфоя к сотрудничеству, то ты, Гермиона, сходишь с Роном на свидание, — озвучил Гарри свое условие. Девушка нахмурилась, ей снова придется играть чувствами бывшего возлюбленного. Это было подло, но стыд не шел ни в какое сравнение с гордыней. Он ей здорово проигрывал. Для Гермионы Грейнджер здравый смысл всегда стоял выше чувств. О каком конкретно смысле шла речь и насколько он все-таки здравый, девушка предпочитала не думать. Сейчас в ее жизни были более важные вещи, требующие пристального внимания.

— Договорились, — сказала она и пожала Гарри руку.

— Напиши мне завтра, сколько будет ваших подопечных, — сказал Поттер с улыбкой. — Чтобы я знал, каким стульям подпилить ножки.

— Они могут и на полу посидеть, — ответила Гермиона. — Главное, что когда придет фотограф с «Ежедневного Пророка», они успели подняться и встать в непринужденные позы для хороших колдографий.

Когда Гермиона ушла, Гарри отправился домой. На пороге жилища его ждал Рон, но только увидев друга в паре метров, он уже понял, что Гермиона его обработала. Они зашли в дом и провели вечер в разговорах, вооружившись хорошим выдержанным элем.

На другой день, как и было оговорено, Гермиона отправила Гарри список лиц, которых ему придется лицезреть на своем празднике. После этого, она зашла к министру и сообщила о своем успехе в переговорах с Гарри. Кингсли, в свою очередь, сказал, что ни капли в ней не сомневался. Покинув его кабинет, Гермиона тяжело выдохнула. Ей уже не нравилась такая слепая уверенность министра в ее беспринципности, когда дело касалось работы. Во-первых, потому что принципы у нее были, а во-вторых, внутренний голос подсказывал ей, что желаемая должность не станет для нее таким уж желанным подарком, потому что уже на текущий момент она просто шла напролом, даже не задумываясь о последствиях.

Гермиона быстро обошла кабинеты коллег, передала им информацию о месте и времени празднования дня рождения Гарри, а также сообщила, что план с приглашением подопечных в силе. Вернувшись в свой кабинет, Гермиона сразу написала Драко. Ей хотелось поскорее уже приблизить неизбежное, чтобы не мучиться и не терзать себя изнутри.

Оставшиеся до праздника дни тянулись со скоростью улитки, как обычно и бывает, если чего-то очень ждешь. Но поскольку время не стоит на месте, то настала суббота, а вместе с ней подъехали волнение и нервоз. Это чувствовалось во всем, начиная с того, что у Гермионы с самого утра все валилось из рук, она не могла подобрать наряд, вспомнила, что не завернула подарок Гарри в оберточную бумагу, в довершение ко всему ткнула кисточкой туши в глаз, когда красила ресницы. Естественно, дело было в чертовом Малфое, которого приходится «обхаживать», а не в отсутствии опыта, ведь Гермиона красила ресницы обычно только на приемы в Министерстве раз в полгода.

Неудивительно, что в шесть вечера девушка появилась на площади Гриммо у дома номер двенадцать, заведенная до предела. Когда она постучала в дверь, ее уже била крупная дрожь. Дверь ей открыла Джинни, с порога закатив глаза, едва увидела подругу.

— Слава Мерлину, ты пришла! — взмолилась она, пропуская ее в дом. — Рон на взводе, хотя, надо заметить, эти дуралеи держат себя вполне сносно. Нотт-младший, конечно, подкалывает всех и вся, но хорек на удивление спокоен.

— Я последняя? — спросила Гермиона севшим голосом.

— Насколько я знаю, нет, — ответила Джинни. — Паркинсон и Булстроуд еще не явили миру свои физиономии, но подозреваю, что эти курицы специально тянут время.

В это время в дверь снова постучали. Джинни жестом показала Гермионе проходить, а сама поспешила встретить опоздавших.

Чем ближе Гермиона подходила к гостиной, тем больше волновалась. Благодаря Джинни она знала, что Малфой уже пришел. Знала она и то, что Рон на нервах, а это не сулило ничего хорошего.

Гермиона всего на мгновение остановилась, чтобы вдохнуть побольше воздуха. Поскольку трусихой она не была, то с готовностью пошла навстречу катастрофе.

Малфой сидел в самом дальнем кресле. Гермиона даже показалось, что он специально отодвинул его еще дальше. И конечно, едва она появилась в поле зрения, Драко сразу ее заметил, и увидев его глаза, она поняла, что не зря провела полдня, выбирая наряд. На ней было платье шоколадного цвета, обтягивающее фигуру. Волосы Гермиона слегла разгладила заклинанием и заколола над ухом с одной стороны.

Хорошо, что Гарри подошел к ней и вывел из ступора, в котором она находилась, едва увидела серые глаза.

— Добрый вечер, Гермиона, — сказал он, обняв ее. — Это мой подарок?

— Да, — ответила девушка, кивая всем вокруг в знак приветствия и отдавая Гарри коробку. Она заметила, что гости выглядели в основном непринужденно: Гойл и Симус о чем-то болтали, Дин и Невилл их слушали, Полумна листала журнал, рядом бесцеремонно заглядывая в цветные страницы примостился Тео. Рон обнял Гермиону следом за Гарри и в дальнем углу кто-то закашлялся громче, чем позволяли приличия.

Гермиона еще раз оглядела присутствующих, но сделала это только для того, чтобы среди прочих взглянуть на Драко. Он как будто разгадал этот фокус, потому что не сводил глаз с ее лица. Щеки Гермионы запылали, и она с готовностью отвлеклась на вошедших гостей, чтобы не выдавать своих истинных эмоций. Приняв из рук Гарри фужер с шампанским, она посмотрела на Пэнси и Милли, которые разоделись как девицы на выданье.

Милисента, оглядев гостей, выбрала диван, где сидели Грег, Симус, Невилл и Дин. Двое последних взирали на нее с явным недоумением от такой наглости, но, очевидно, Милли было все равно: Грега она считала своими однокурсником, а Невилла, судя по всему, тоже не самым посторонним человеком. Дин был просто в легком трансе от всего вечера, поэтому данное обстоятельство его не сильно удивило. Пэнси же, недолго думая, пошла к креслу Драко и, усевшись на спинку, обняла его. У Гермионы чуть не вылезли глаза из орбит, но она вовремя успела отвернуться, припоминая слова Невилла, что между Паркинсон и Малфоем были близкие отношения. Насколько близкие, Гермиона даже не задумывалась до этого момента.

В гостиную вошла Джинни и сообщила, что ужин готов и все могут перемещаться в столовую. Гермиона не очень хотела есть, но была не против увидеть, как Драко встал из кресла, а вместе с ним подняться пришлось и Пэнси.

Праздничный стол встретил гостей обилием блюд и разносолов. Гермиона с улыбкой посмотрела на Джинни, подумав, что она переняла от матери ее хозяйственность. Несмотря на натянутую атмосферу всего события, у многих загорелись глаза при виде разномастных блюд.

Не сговариваясь, все заняли места таким образом, что каждый подопечный сидел напротив своего куратора. Но поскольку Рон хотел переговариваться с Гарри во время еды, то напротив его подопечного пришлось сесть Гермионе. Драко смерил ее отстраненным взглядом, от которого она поняла, что вряд ли сможет поесть сегодня.

В целом ужин прошел довольно спокойно, лишь при всяком тосте от друзей Гарри подопечные имитировали рвотные позывы, отпускал ехидные смешки и замечания на ухо соседу, но так, чтобы все присутствующие их слышали.

К концу трапезы все немного расслабились, поэтому подоспевший фотограф из «Пророка» оказался как нельзя кстати. При каждом щелчке затвора камеры Рон, как специально, приобнимал Гермиону, чем вызывал ее неловкость и раздражение человека напротив, поэтому когда все переместились в гостиную, чтобы попить вина, кое-чьи нервы были на пределе.

— Так вы вместе? — едва все расположились, спросил Драко так громко, чтобы все слышали. Гермиона резко на него посмотрела и села прямо, но рука Рона, которую он почему-то держал за ее спиной, сиротливо дернулась. Все притихли и с интересом посмотрели на девушку.

— С какого перепуга ты решил, что это твоего ума дело? — спросил Рон, готовый атаковать в любую минуту.

— Просто Грейнджер говорила, что свободна от тебя, — как бы между прочим произнес Драко. Пусть его внешний вид демонстрировал полное спокойствие, Гермиона чувствовала, что он нервничает. Почему? Кто знает. Хотя надо было признать, что и она испытывала легкий дискомфорт от ситуации в целом. Еще и окружающие так пристально смотрят. Если сначала они пялились просто из интереса, что же такое произошло, что Малфой заговорил о ее отношениях с Роном, то теперь всем хотелось знать, во что все это выльется. Его товарищи наверняка ждали момента, когда он перейдет на тонкие унижения Уизли на всеобщую потеху.

— Интересно, с чего бы она говорила тебе такое? — с вызовом поджал губы Рон. Малфой едва уловимо ухмыльнулся, и Гермиона поняла, что смотрит в глаза катастрофе.

— Ребята, сегодня праздник Гарри, — девушка вставила свое замечание, призванное стать отвлекающим маневром. — Давайте поговорим о нем.

— Так спите вместе или как? — едва Гарри открыл рот, чтобы действительно что-то рассказать, Драко снова подал голос.

— А почему это тебя так заботит? — снова спросил Рон, наклонившись вперед. Гермионе стало неудобно сидеть. Тео с только ему понятной улыбкой наблюдал за происходящим.

— Ну-у, насколько я знаю, вы не объявляли о помолвке, а если нет, то, видимо, у вас не все ясно, — рассуждал Драко вслух, как будто его кто-то об этом просил. — Я просто слышал, что существуют девушки, которые вертят задницей сразу перед несколькими парнями.

— Гермиона не такая! — тут же выпалил Рон. Грейнджер смерила Драко своим самым возмущенным взглядом, а он упивался своим превосходством. Хотя вряд ли это было превосходство, скорее неумело маскируемая ревность. Всему виной чертова рука рыжего, которая со спинки дивана переместилась к бедру Гермионы. «Если он сейчас ее не уберет, то придется сломать», вертелось в голове у Малфоя. «С чего бы», вот какой мысли следовало бы посетить его голову, но ее не было даже близко. Ему казалось, что после тех поцелуев, Гермиона негласно принадлежит ему, она не должна допускать к своему телу никого другого, хотя бы пока не допустит его. Подобные мысли явно не шли на пользу его выдержке, но отступать было поздно. — Гермиона, в отличие от других девушек, верная…

— Все девушки одинаковы, — со знанием дела проговорил Драко. — Они могут утром обнимать одного, а вечером… (Драко развел указательные пальцы обеих рук в стороны).

— Закуски! — выкрикнула Гермиона, чем привлекла к себе всеобщее внимание. — Мне нужна помощь на кухне. Малфой?

— С удовольствием, Грейнджер, — улыбнувшись краешком губ, сказал Драко. Взглянув на Тео, он моргнул ему глазом. Взгляд Гермионы испепелял его даже тогда, когда он не смотрел на ее лицо. Пока он поднимался с кресла, он всей кожей ощущал ее злость, но уж лучше это, чем мерзкая рука Уизли на ее спине, у ее бедра.

— Я могу помочь, Гермиона, — предложил Рон, поднимаясь с дивана вслед за ней.

— Сидеть! — чуть громче, чем следовало, сказала девушка, направляясь в сторону кухни. Малфой последовал за ней, не удостоив взглядом больше никого из присутствующих.

Сопровождаемые тишиной, Гермиона и Драко покинули гостиную. Едва они оказались на кухне, Гермиона повернулась к нему лицом и уставилась прищурившимися глазами. Драко отвечал ей не менее красноречивым взглядом. Здесь, наедине с ней, он мог показать свои истинные эмоции.

— Какого черта, Малфой? — сквозь зубы процедила Гермиона. Она не слышала голосов из гостиной и понимала, что все притаились и прислушиваются.

— Это тебя надо спросить? — в тон девушке ответил Малфой, нависая над ней. — Зачем ты позвала меня на это цирковое представление?

— О чем ты говоришь? — нахмурилась Гермиона. — Это не я тебя приглашала, это инициатива министра, ты не мог не знать об этом. Ни за что не поверю, что ты решил, будто мы можем дружить!

— Дружить? — Драко был обескуражен услышанным и даже не знал, как реагировать на подобное. — Ты называешь это дружбой? Серьезно?!

— Малфой, не ломай комедию, прошу тебя, — взмолилась Гермиона, тяжело вздохнув. Она никогда не любила выяснять отношения, во-первых, потому что не умела это делать, а во-вторых, это всегда требовало столько моральных затрат, что потом тяжело было прийти в себя.

— Комедию?! — Драко повысил голос. Ему было плевать, что его услышат, гораздо важнее, чтобы его не ровняли с Уизли, которому достаточно выставить руку вперед и он успокаивается. — Здесь кто-то похож на клоуна? Или, может, я чего-то не понимаю?! Уизел сказал ты верная. Он врет?

— Что ты имеешь в виду? — Гермиона плохо поспевала за возмущениями Драко, поэтому просто хотела, чтобы он проорался и успокоился. Забавно, но он подобного сценария не планировал.

— Я перефразирую для твоего узкого лба, — Драко бесился и выходил из себя все больше и больше. Он впервые вообще что-то выяснял с девушкой, поэтому это поле боя было для него в новинку. — С кем из них ты спишь?!

— Да как ты смеешь?! — воскликнула Гермиона.

— Отвечай! — прикрикнул Драко.

— Ни с кем, — ответила Гермиона, смотря в серые глаза, которые обжигали раскаленным металлом.

— Тогда какого черта ты всегда останавливаешь меня?! — Драко задал вопрос, который мучал его все эти дни. Гермиона раскрыла рот от удивления, она не ожидала, что он осмелится спрашивать подобное. И теперь она поплатилась за то, что недооценивала этого парня. — Я все думал, что дело в Уизли, но вы наперебой твердите, что не пара. И если ты не спишь ни с кем из присутствующих, то мне абсолютно непонятно, почему ты отталкивала меня?

Гермиона смотрела на Драко и боролась с чувствами, ей хотелось одновременно врезать ему по лицу и разрыдаться. Он тяжело дышал, не сводя с нее взгляда. Глаза Гермионы застыли, грудь вздымалась от редких вдохов. Всем своим здравым смыслом она призывала себя успокоиться и не наделать глупостей, но внутренний голос подсказывал ей, что практически все они уже сделаны.

Малфой же сам не ожидал от себя такой реакции, просто этот Уизли, его руки, не особо сопротивляющаяся Гермиона, толпа придурков, которые раздражали еще со школы — все смешалось в его голове и нашло вот такой дурацкий выход. Подобное поведение было Драко совершенно не свойственно, но произошедшее с ним в последнее время мало вязалось с тем, к чему он привык.

— С меня хватит, — наконец, заявила Гермиона. Не сказав больше ни слова, она развернулась и пошла прочь. Как назло, чтобы покинуть дом, все равно надо было пройти через гостиную. Но сейчас это волновало девушку меньше всего, хотелось просто быть подальше от этого места, от этого человека.

Зайдя в гостиную, она наткнулась на удивленные пристальные взгляды и абсолютную тишину. И если, все догадались перевести взоры на что-то другое, то слов найти не могли. В итоге Гермиона прошла мимо присутствующих, бросив «Всем пока», и скрылась в коридоре. Когда хлопнула входная дверь, в гостиной появился Малфой. Он также, несмотря ни на кого и, в отличие от Гермионы, ни сказав ни слова, прошел мимо по ее маршруту. Когда дверь хлопнула снова, в сознание всех привел звук затвора камеры, которым напомнил о себе фотограф из газеты.

Гермиона перешла на другую сторону улицы от дома Гарри и пошла по тротуару, успокаивая себя, вдыхая глубже теплый летний воздух. Час был не особо поздний, но людей практически не было, поэтому какое-то время Гермиона шла в тишине, затем услышала шаги за спиной. Она слышала звук закрывающейся двери и знала, что кто-то пошел за ней. Всей душой она надеялась, что это не Рон, объяснять ему что-либо в данный момент она была не в состоянии.

— Постой! — оклик вывел из размышлений. Меньше всего она рассчитывала, что за ней пойдет он — Малфой. Гермиона остановилась и резко повернулась.

— Еще не все сказал мне?! — да-да, лучшая защита — это нападение, так ведь говорят знатоки военных тактик. — Еще недостаточно унизил меня перед друзьями? Решил теперь перед всем Лондоном?! Ну давай, действуй!

— Ты ненормальная?! — уточнил Малфой, до конца не понимая, зачем вообще пошел за ней, а не в противоположную сторону.

— Отвали! — воскликнула Гермиона и отвернулась. Драко тут же схватил ее за руку. Она ее отдернула, но повернулась лицом.

— Я не позволю относится к себе, как к работе! — выпалил Малфой, кивнув головой в знак подтверждения своих слов.

— Ты — не моя работа, — сказала Гермиона, выставив вперед подбородок. — Тобой занимается Рон.

— Тогда почему ты постоянно ищешь встреч? — спросил Драко, не веря ни единому слову Гермионы. — Приходишь ко мне домой с предупреждениями, предостережениями?

— Я же говорила, — нервно бросила Гермиона. — Это дружелюбие.

— Загоняй эту чушь Уизли! — Драко трясло от негодования, бесило то, что она упорно называет их отношения дружбой. Как точно их назвать, он и сам не знал, но ни к какой дружбе это явно не имело отношения. — Никакие мы с тобой не друзья! Если ты трусиха и не можешь признаться, то так и скажи!

— Признаться в чем? — спросила Гермиона, не сводя глаз с лица Драко.

— Что запала на меня, — проговорил он одними губами. Во всяком случае ей так показалось, потому что все вокруг вмиг смолкло.

— Что за бред?! — девушка чуть не задохнулась от волнения и возмущения. — Где ты, а где я!

— А где я? — абсолютно спокойно спросил Драко. Он озвучил свои предположения насчет их отношений, увидел ее реакцию, и она была громче слов, которые она затем произнесла, поэтому теперь у него больше не было повода злиться.

— Ты тут, — ответила на вопрос Гермиона, не особо вникая в смысл. Ее удивила внезапная перемена поведения Драко, она была озадачена.

— Вот именно, — кивнул Малфой. — И ты…

— Что, я? — по инерции спросила Гермиона. Когда он говорил спокойно и так смотрел, она просто тонула в его голосе и глазах. Странно, раньше она не припоминала, чтобы он так на нее действовал.

— Ты тут, — повторил Драко. — И я тут, а не там.

— К чему ты ведешь, Малфой? — тихо спросила Гермиона, задрав голову, чтобы лучше видеть лицо Драко и хоть немного понимать его.

— К этому… — сказал он, сделал шаг навстречу к ней, обхватил лицо обеими руками и поцеловал.

Теплые руки на лице, теплые губы на губах, запах, приятно проникающий в ноздри… Гермиона растворилась в этом мгновении и даже не слышала, как неподалеку щелкнул затвор фотоаппарата корреспондента «Ежедневного Пророка». Она думала, что катастрофа уже случилась, а она еще была впереди.

Почувствовав прикосновение губ Драко, Гермиона забыла, как дышать. Да что там дыхание, она забыла, кто она такая. В данный момент это было настолько несущественно, что думать об этом совершенно не хотелось.

Хотя думать тут вряд ли кто-то мог, потому что очень неожиданно, совсем незапланированно эти два человека молча признались друг другу в чувствах.

А что это было, если не чувства?!

Некоторое время назад он чуть было не сожрал ее от ревности, потому что чувствовал, что в этом треклятом доме на идиотском дне рождения Гарри он явно лишний, а она нет, она там своя, родная. И это ужасно бесило. Раздражало, что люди спокойно говорят с ней, смешат ее, трогают, будь то случайное прикосновение или намеренный оклик.

Выводило все, что хоть немного касалось ее, крутилось вокруг нее, а если это исходило от Уизела, то хотелось рвать и метать, разнести дом к чертям, а лучше разбить наглую рыжую физиономию, чтобы мать родная не узнала.

Его безумно раздражало ее поведение, но он пошел за ней, догнал и теперь целует. Если бы раньше кто-то сказал бы ему, что он окажется в этой точке, то он ни за что бы не поверил и посоветовал бы обратился в Мунго для долгого стационарного лечения, но теперь… Все было неважно, настолько ерундово, что он бы вечно стоял на этой незнакомой улице всегда хмурого города, лишь бы эти губы также целовали.

Мысли Гермионы были сейчас настолько далеко, настолько в кашу, что казалось, будто она разучилась думать в принципе. Существовал только он и ничего более. Когда простой интерес и, возможно, симпатия переросли в нечто большее, она бы не смогла сейчас ответить, она точно знала только одно ― они больше не порознь, они связаны навсегда, даже если через минуту рухнет мир.

Воздуха не хватало, поэтому поцелуй пришлось прервать. Это была вынужденная мера для обоих, так как по взглядам, которыми они обменялись, было ясно, что не сказано и не сделано так много…

Драко еле заметно усмехнулся. Гермиона ничего не успела понять, а он уже схватил ее за руку и трансгрессировал.

Когда ощущение, будто внутренности скрутило винтом прошло, Гермиона смогла понять, куда Драко ее притащил.

В этой комнате она еще не бывала, но ясно понимала, где она. Поскольку не санкционированные перемещения ее тела она терпеть не могла, то от хорошего расположения духа не осталось и следа.

― Ты с ума сошел, Малфой?! ― взбунтовалась она, пока Драко зажигал свечи. Он сразу повернулся на крик. ― Ты трансгрессировал прямо посреди магловского района!

― Еще громче можешь? ― уточнил он, подняв бровь. Странно, но ее вопли совсем не раздражали. Волновали? Да. Вызывали негатив и желание наложить заклятие немоты? Нет.

― Для тебя это шутки, да? ― нахмурилась она. ― Нас могли увидеть. Хотя наверняка нас кто-то заметил, там были люди.

― Тебе не все равно? ― спросил он будучи абсолютно спокойным. Сейчас он волновался только из-за того, что собирался сделать, а все эти слова, возмущения не имели никакого значения. ― Это всего лишь люди…

― Я так не могу, Драко, ― сказала она севшим голосом, потому что он подошел к ней и смотрел точно в глаза. В горле пересохло, слова давались с трудом, от немногочисленных свечей исходил такой жар, что ей казалось будто она горит.

― Все ты можешь, Гермиона, ― прошептал Драко, наклонившись к ее губам, и она поняла, что действительно может все.

Драко целовал ее так осторожно и так нежно, что она просто таяла, подобно тем свечам, которые освещали комнату. Его комнату. Здесь все было пропитано его энергетикой и казалось Гермионе таким родным, что она забыла обо всех своих волнениях. Она не чувствовала себя чужой. Здесь, в его руках, она была дома.

Платье слетело на пол, но ей до него не было никакого дела. Существовал только он и его руки, губы, кожа, запах.

Он перестал испытывать ее губы, переместившись к шее, ключицам. Каждое его прикосновение обжигало, но не причиняло боль, а разжигало пламя страсти внутри ее тела, возбуждая те эмоции, которые она не испытывала никогда в жизни. Что-то похожее было тогда в ее кабинете, с ним же, с Драко. Но сейчас она понимала, что сгорит полностью, потому что оттолкнуть его она уже не сможет.

Его прикосновения к ее спине, рукам, шее плавили всю ее выдержку и самообладание. Она больше не управляла собой, теперь она была полностью в его власти.

Кончики пальцев покалывало от недостатка ответных ощущений, поэтому Гермиона быстро расстегнула рубашку Драко и прикоснулась к его груди.

Ей показалось, что все ее тело пронзали искры тока, она вся горела, вся трепетала от его рук, губ. Когда Драко уложил ее на кровать, самую мягкую в ее жизни, она уже была готова умолять его действовать быстрее, но в то же время она понимала, насколько это было возможно в данной ситуации, что торопиться некуда, нет смысла, потому что вся суть в этих моментах, которые медленно, шаг за шагом сжигают здравый смысл, оставляя голые чувства и тела.

Гермиона открыла глаза, чтобы видеть все: его тело, его глаза, его эмоции. Он быстро снял с себя всю одежду, затем избавил Гермиону от нижнего белья. Закусив губу, он жадно разглядывал ее тело. Он никогда даже не думал, насколько она красива, а теперь он видел, и это зрелище было в миллионы раз лучше даже самых смелых его мечтаний.

Он опустился на нее и взглянул в глаза. Казалось, что в них отражался блеск свечей и что-то еще, такое беспредельное, что в этой бездне хотелось утонуть. Он снова облизал губы, мысленно ругая себя за нерешительность. Но Гермиона была особенной, не такой как все девушки до, с ее мнением следовало считаться, поэтому он обязан был спросить, молясь лишь об одном ― чтобы она его не оттолкнула.

― Гермиона… ― проговорил Драко.

― Не надо слов, Драко, ― девушка прервала его. В его голосе сквозила неуверенность, но Гермиона не хотела этого слышать, поэтому решила, что будет тверда в своем убеждении, она искренне думала, что если уйдет сейчас, то будет жалеть об этом до конца своих дней. А в этом новом мире она больше не хотела ни о чем сожалеть. Никогда. ― Я никуда не уйду.

Драко улыбнулся. Он в ней не ошибся, он знал, за кем пошел после тупого недопраздника.

Он снова поцеловал ее, но уже более требовательно. Теперь он не хотел сдерживаться и тянуть резину, внутри него бушевал целый океан страсти и вожделения, который был готов выплеснуться подобно лаве при извержении.

Гермиона вторила его губам и от каждого его прикосновения к ее телу тихо стонала. Ей казалось, что все это с ней впервые, хотя оно и было впервые так, по-настоящему, истинно.

Когда Драко раздвинул ей ноги и устроился между них, Гермиона уже не думала ни о чем, она так хотела почувствовать его в себе, словно это было нечто грандиозное, но в то же время пугающее, поэтому хотелось, чтобы оно быстрее случилось, чтобы больше не умирать от волнений.

Драко словно прочитал ее мысли, потому что через мгновение вошел в нее. В этот миг их глаза встретились. Гермионе показалось, что она тонет, будто кто-то уронил ее в чан с жидкой ртутью, которая вопреки всем ожиданиям не замораживала, а согревала, обволакивала в такое уютное тепло, что хотелось уйти с головой, раствориться, слиться с ним в единое целое и навсегда стать его частью.

Малфой же с каждым движением, вдохом, выдохом, поцелуем испытывал все новую, доселе невиданную для себя палитру эмоций. Он не понимал их природу, но совершенно не собирался выяснять что-либо сейчас. В данный момент он был доволен, по венам растекался ток, чувства переполняли. Гермиона была сейчас для него такой идеальной, что он поймал себя на мысли, что никогда еще не чувствовал такого единения с партнером.

Когда он понял, что больше не может сдерживаться, что скоро достигнет пика, то начал двигаться быстрее, и по блестящим и затуманенным глазам Гермионы он понял, что она тоже приближается к пределу.

Через несколько секунд он услышал ее выкрик и застонал сам. В то же мгновение тело наполнила приятная усталость. Малфой лег рядом с Гермионой и уставился в потолок. Впрочем, он сейчас не видел четкой картины: перед глазами вертелся калейдоскоп, который выдавал бессвязные психоделические картинки.

Гермиона дышала рядом: сначала часто, затем размеренно. Через некоторое время она повернулась к нему, уткнулась лицом в плечо и закрыла глаза. Драко слегка улыбнулся и накрыл их обоих легким покрывалом. Спать совершенно не хотелось, но он все равно закрыл глаза, чтобы вернуться в воображении к тому, что происходило совсем недавно.

Когда Гермиона открыла глаза, на улице уже рассвело. Она не сразу поняла, где находится, но когда почувствовала, как теплая рука обнимает ее за талию, память быстро вернулась и заставила вздрогнуть.

От осознания произошедшего бросило в холодный пот. Гермиона, призвав всю свою ловкость и сноровку, кое-как высвободилась из цепких рук и встала на пол. Драко пошевелился, но затем перевернулся на другой бок и продолжил смотреть сновидения.

Гермиона в панике заозиралась по сторонам, увидев свои вещи, она быстро их похватала и быстрым шагом покинула комнату, наткнувшись в коридоре на домовика. Тот даже не поднял глаз, а Гермиона прикрыла наготу вещами, покраснела и прошмыгнула словно молния к лестнице, а оттуда на первый этаж.

Бросив вещи на журнальный столик, она быстро начала натягивать белье, платье, затем она надела босоножки и схватила клатч со стола, чтобы уже покинуть дом, когда ее взору предстала странная картинка: кто-то, похожий на нее, целуется посреди улицы с кем-то, похожим на Драко Малфоя.

Щеки Гермионы вспыхнули, глаза чуть не вылезли из орбит. Она схватила свежий номер «Ежедневного Пророка» и забыла, как дышать. На первой полосе во весь размер страницы красовалась колдография, на которой она целуется с Драко. Свет фонарей освещал их лица, создавая самую что ни на есть романтическую атмосферу. Мерлин, если бы Гермиона увидела просто чей-то снимок, то от души порадовалась бы за счастливую пару, но тут была другая ситуация ― никакая они не пара. Даже после случившегося. Нет, нет и нет.

С каждой секундой в ее голове укоренялась истина, что это первая полоса самой распространенной в мире магов газеты, а значит, о ее связи с Драко теперь знают все. Все ― от слова каждый волшебник Британии!

Гермиону одолевал такой ужас, что она практически оцепенела, сжав в руках ненавистную газету. Она понимала, что вчерашним поведением вызвала всеобщее любопытство, а присутствовавший на празднике фотограф из газеты просто не мог упустить такую сенсацию. Подумав об этом, Гермиона впервые обратила внимание на заголовок. Он гласил: «Грейнджер и Малфой вместе, или первые результаты программы по реабилитации раскаявшихся».

Гермиону забила крупная дрожь. «Вместе», «результаты программы», какого черта?! В ее голове бушевала буря эмоций, девушка была готова закричать во весь голос от негодования, потому что это был полный провал, крах, катастрофа, фиаско. Все, что она строила годами, превращалось в руины, и виноват в этом был тот, кто сейчас мирно спит в своей кровати. Что делать с новым днем и истинами, которые он принес, Гермиона не представляла, но жгучее желание попасть в привычную атмосферу взяло верх, поэтому она бросила газету на столик и покинула дом Малфоя, громко хлопнув дверью: не хватало еще ему спокойно спать, когда ее жизнь и репутация рушились на глазах.

Когда солнце поднялось уже высоко, Драко, наконец, открыл глаза. Едва он пробудился, то сразу понял, что проспал больше обычного. Однако это было не самым важным. Он же засыпал не один! Драко резко сел на кровати. Естественно, он был один. Это даже не вызвало удивления, ему и вчера казалось, что все происходит не на самом деле. Драко потянулся, глубоко вздохнул. События вчерашнего вечера ясно мелькали перед глазами и выглядели поразительно правдоподобно для сна. Драко тряхнул головой, призывая весь свой здравый смысл. После вечеринки Поттера он привел Гермиону в свой дом. Здесь, в его комнате, на этой самой кровати он и Грейнджер…

― Гермиона! ― позвал он громко, но никто не ответил. Драко вскочил с кровати, он был абсолютно голым, поэтому прикрылся покрывалом и вышел в коридор. Гермионы, естественно, там не было, лишь одинокий эльф протирал тумбочку. ― Где гостья?

― Покинула дом, хозяин, ― пискнул домовик.

― Давно? ― уточнил Драко.

― Час назад, сэр, ― ответил эльф.

Малфой зарычал. Нет, он не злился, но негодовал. Какого черта она сбежала?!

Ведомый какими-то непонятными мыслями, он спустился на первый этаж. Газета сразу бросилась в глаза, потому что лежала криво. А поскольку в этом доме ничего никогда не лежит как попало, Драко догадался, что это важный момент.

Он подошел к столику и краем глаза взглянул на первую полосу. Через секунду он выдохнул сквозь зубы. Глядя на эту колдографию, без особого труда можно было понять, кто тут главные герои, ну а заголовок не оставлял вообще никакой загадки.

Теперь понятно, почему Гермиона сбежала, однако следовало бы обсудить дальнейшее поведение, а не бежать сломя голову.

Тут же в голове возник весь масштаб хаоса, в пучину которого их повергла его вчерашняя неосторожность. Что теперь будет с его реабилитацией, со всем, что он запланировал? Что будет с Гермионой? Если ее вышибут из Министерства, то ему лучше прямо сейчас бежать из страны.

Однако за всей этой паникой набирала все больший оборот злорадство. Теперь-то рыжий нищеброд уткнется, поймет, кто тут главный, увидит, с кем целуется его любимая девушка. Да, подобные мысли были некрасивыми и даже недостойными джентльмена, но ему противостоял Уизли, который, по его мнению, был бесконечно далек от кодекса достойного мужчины поведения. И если он думал, что может манипулировать тем, что дорого для Малфой ― его привязанностью к отцу, то пусть будет готов, что Драко заберет у него то, что для него важно. Заберет Гермиону, вывернет наружу всю их связь, чтобы рыжий мерзавец уяснил, что с Малфоем такие номера не проходят. Драко решил, что просто обязан пойти в какое-нибудь публичное место, где вокруг будут все, кто с утра узнал главную новость года. Подлость, которая так долго дремала в нем, уже делала потягушки.

Q.V. Дорогие мои, лето — самое жаркое время на работе, ввиду ее специфики. Ни на минуту не забывала о том, что надо писать, носила наброски главы в блокноте, но добраться до компа дома, когда хочется только одного — спать, крайне сложно. Надеюсь, вы не забыли, что вообще происходит в этой истории за время с прошлой главы до этой. Если да, то я вас не виню, зато будет повод освежить в памяти эту историю, которая обязательно будет закончена. Всем всего наилучшего! 

Все выходные, а лучше и всю оставшуюся жизнь, Гермиона хотела провести дома: в четырех стенах без связи с миром. Только в своем жилище она чувствовала себя по-настоящему безопасно, хотя ей казалось, что даже настенные часы все про нее знают и стрелки при каждом взгляде указывают на ту, кто крупно влип, опростоволосился настолько, что шанса выпутаться из всей этой истории, не потеряв репутацию, авторитет, доверие, практически не было.

Она провела ночь с Малфоем! Не рядом, не просто в одной комнате, а в одной кровати! Это было похоже на дурной сон, который раздражал и заставлял нервничать, потому что любое воспоминание о произошедшем отдавалось приятной дрожью во всем ее теле. Все, что случилось, было желаемое, необходимо и своевременно. Гермиона только сейчас поняла, как далеко можно зайти, просто отдавшись эмоциям. Если бы общество было положительно настроено к Малфою, то, возможно, близость с ним не казалась бы ошибкой, но сейчас это была ошибка. Такая огромная, что вброд не перейти, вплавь не перебраться. Как смотреть в глаза друзьям, коллегам, министру она совершенно не представляла, а как смотреть в глаза Рону?..

Она впервые подумала о своем бывшем парне, который, если увидел снимок в Пророке, а он точно увидел, разочаруется в ней настолько, что ей придется ненавидеть себя еще больше за то, что она совершила, даже не принимая во внимание тот факт, что они не вместе. Она знала, что с его стороны все это время теплилась надежда, что в один прекрасный момент они снова станут парой и все будет так, как раньше. Но теперь совершенно точно известно, что не будет. Никогда. Не с ними.

Ей внезапно пришла в голову мысль: что же делает Драко в этот момент, проснулся ли он, как отреагировал на ее исчезновение, хотел бы провести вместе выходные… Хотя стоп! Она разве только что не решила для себя, что совершила ошибку, которую срочно нужно исправить. И пусть это совершенно невозможно, ведь память всем людям не сотрешь, те, кто видели колдографию в газете, читай вся магическая Британия, уже во всю обсуждают роман Малфоя и Грейнджер. От этой славы не отмыться, не откреститься, не отмазаться. На этом снимки они, и они целуются. Это новая правда и ее не стереть заклятием забвения. Пути назад нет. Анализируя всю эту стремительную историю, Гермиона поняла, что пути назад и не было, она была обречена в тот самый момент, когда позволила себе узнать его, проявить чертово дружелюбие, которым она прикрывала возникший интерес, непреодолимое влечение и симпатию к этому «павшему» человеку. Драко Малфой был ее провалом и самым большим приобретением, о котором она совершенно не жалела и это пугало сильнее всего.

Череду спутанных мыслей прервал стук в дверь. Первая мысль ― это Драко, но она быстро отмела ее: он не знал ее адреса. Хотелось надеяться, что это не Рон, который пришел закатить сцену, поэтому Гермиона с опаской посмотрела в глазок.

Ее взору предстали два лица, самые безобидные во всей этой кутерьме. Те, с кем можно было поговорить, если все же обсуждать произошедшее ― Джинни и Полумна.

Сначала Гермиона хотела претвориться, что дома никого нет, но после того, как блеснул дверной глазок, строить из себя пустоту было поздно, она открыла дверь. По лицам подруг сразу было ясно, что видок у нее не особо свежий, ибо они переглянулись и быстро вошли в квартиру.

― Добрый день, ― первой заговорила Гермиона, чтобы по ответам понять, с каким настроем к ней пришли Уизли и Лавгуд.

― И тебе здравствуй, ― ответила Джинни с плохо скрываемым любопытством. Полумна кивнула головой и слегка улыбнулась.

― Вы были неподалеку и решили зайти? ― уточнила Гермиона.

― Ты прекрасно знаешь, что нет, ― Джинни была не из тех, кто любит ходить вокруг да около. ― Вчера ты сбежала с вечеринки, целовалась с Малфоем и попала на первые полосы газет…

― Газет? ― глаза Гермионы расширились.

― Я попросила отца напечатать ваш снимок в Придире, ― проговорила Полумна. Гермиона сверкнула на нее глазами так, словно та ее предала.

― Зачем, скажи на милость? ― она не могла осознавать новую правду с такой бешеной скоростью. Еще месяц назад ее полностью устраивала жизнь, которую она проживает день за днем, а теперь все перевернулось с ног на голову.

― Вы такие красивые, ― мечтательно сообщила Полумна. ― Я не удержалась. И вообще, пить хочется. Джинни очень быстро появилась и тащила за собой, поскольку мы по ошибке трансгрессировали за три квартала.

― Да, конечно, ― кивнула Гермиона, отправляясь на кухню и убивая Джинни взглядом одновременно. Там, усевшись за стол, девушки все также разглядывали подругу, пока она крутилась и наливала сок по стаканам. Стоя спиной к этим жаждущим подробностей девам, Гермиона понимала, что отмолчаться явно не сможет, ей срочно требовалось какое-нибудь правдоподобное объяснение.

― Ты проспорила ему? ― перешла к делу Джинни. Видимо молчание и ожидание были не ее сильными сторонами.

― Да нет, конечно! ― выпалила Гермиона и только потом сообразила, что это довольно-таки неплохая версия, а она ее тут же отмела. ― То есть…

― Я тоже целовалась с Теодором, ― вдруг сообщила Полумна.

― Что?! ― в один голос воскликнули девушки. Гермиона поставила перед подругами стаканы с соком и села на свободный стул.

― Сама не знаю, как так вышло, ― начала рассказывать Полумна. ― Он меня спровоцировал. Сначала сказал, что слышит в доме какие-то шорохи, я осталась проверить, ведь они появлялись только в районе полуночи…

― Ты серьезно? ― подняла бровь Джинни. ― Как на такое можно купиться?

― Я их слышала, ― глаза Полумны стали больше. ― Разумеется, когда я проверила, то нашла источник ― наспех сделанную хлопушку, но было уже поздно.

― В каком смысле? ― спросила Гермиона, не заметив, как уже практически осушила стакан, предназначавшийся Джинни.

― Была ночь, тишина, какая-то теплая комната, ― перечисляла Полумна.

― Вы что с ним…того? ― Джинни неуклюже повертела руками, словно лепит шар из воздуха.

― Нет, конечно, ― отмахнулась она. ― Он сделал мне предложение, я отказалась, он попросил доказать, что я ничего к нему не чувствую.

― Стоп-стоп-стоп, Полумна, ― Джинни выставила вперед ладони. ― Он сделал тебе предложение?

― Да, ― кивнула она. ― Назвал наши отношения с Невиллом чушью, предложил выйти за него. Я отказалась, он попросил поцелуй в качестве доказательства, что мне он не интересен.

― Какой изящный способ, ― поджала губы Гермиона. ― Ну и как? Доказала?

― Вроде бы, ― ответила Полумна. ― Он сразу отстал, сказал, что все понял, но я ему не верю.

― Зачем ты вообще его поцеловала? ― недоумевая, спросила Джинни. ― Ясно же, что он брал тебя на слабо.

― Было интересно, ― пожала плечами Полумна. ― И после этого поцелуя я кое-что поняла: хорошо, что Невилл так меня и не засватал.

― Почему? ― спросила Джинни.

― Я не хочу за него замуж, ― ответила Полумна. ― Наши чувства ― это все детская история, можно сказать, по старой памяти. Я испытываю к нему нежность и уважение, но не любовь, поэтому, думаю, стоит поговорить с ним. Я уверена, найдется более достойная девушка, которой он даст свою фамилию.

― О как! ― Джинни откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. ― Ну а ты что, тоже что-то кому-то доказывала или тут более глубокий подтекст?

― Я не понимаю… ― начала защищаться Гермиона.

― Ты с Малфоем целовалась и не выглядишь так, словно объелась слизней, ― изрекала свои наблюдения Джинни Уизли. ― Ты запала на него, скажи? Поэтому у вас с Роном все окончательно затухло?

― Во-первых, это немного не твое дело, ― Гермиона не хотела грубить, но вышло именно так. ― Но раз ты настаиваешь, то спешу сообщить тебе, что с твоим братом все затухло уже очень давно.

― И что, это повод целоваться с Малфоем? ― Джинни не унималась. Было не особо ясно, что именно в ответах подруг ей так не понравилось, но настроена она была крайне негативно.

― Причем тут Драко?! ― возмутилась Гермиона.

― О, он уже Драко, ― закатила глаза Джинни. ― Ну извини, да только я видела на вечеринке, как он смотрел на тебя и как ты себя вела. И мы все всё слышали, когда вы орали друг на друга на кухне.

― И что с того? ― Гермионе не понравилось, что Джинни пытается ее пристыдить. Только этого еще не хватало, чтобы понять, в какой глубокой яме она находится. ― Мы уже давно не в отношениях с Роном, я свободная девушка и могу делать все, что захочу. То, что было между мной и Малфоем, никого не касается!

― Между вами что-то было? ― переспросила Джинни и, заметив, как Гермиона замешкалась, добавила: ― Ты что с ним спала?

― Конечно нет! ― тут же воскликнула Гермиона. ― Да как ты смеешь такое даже думать?!

В кухне повисла раскаленная тишина. Все бросал друг на друга гневные взгляды, продумывая в голове фразы, которые могли бы оставить последнее слово за той, кто их скажет.

Наконец Джинни вскочила со стула и пошла прочь из кухни. Будучи уже у выхода, она повернулась к подругам и сказала:

― Надеюсь, у вас хватит мозгов понять, что они делают. Вам не кажется странным, что они появились и все сразу пошло наперекосяк? Им нужна реабилитация, а зная этих скользких гадов, не составит труда понять, что они на все готовы, чтобы получить доступ хотя бы к половине того, что имели, пока не загнулся их предводитель. Мы заплатили слишком высокую цену не для того, чтобы вы сейчас готовы были разорвать отношения с теми, кто вас любит, ради мнимой страсти и иллюзии, что они могут быть нормальными. Они ― Пожиратели, и это навсегда!

Джинни покинула квартиру Гермионы под гробовую тишину. Едва она ушла девушки встретились глазами.

― Она просто защищала Рона, ― проговорила Полумна, чтобы сгладить ситуацию.

― Нет, ― вздохнула Гермиона. ― Она могла быть права. Все очень странно, и цена реабилитации для них, действительно, очень высока.

― Думаешь, они нами играли? ― с грустью в голосе спросила Полумна.

― Ты же сказала, что доказала, что между вами только работа, ― Гермиона смотрела в ее глаза и видел отражение собственных. Они обе попали в умело расставленные ловушки. Не зря же они лучшие друзья.

― Мне нужно поговорить с Тео, ― твердо сказала Полумна и отпила сок из стакана. ― Спасибо за гостеприимство. До встречи.

Когда подруга ушла, Гермиона осталась сидеть без движения. Слова Джинни выглядели так правдоподобно, но верить в них не хотелось всей душой. Особенно после всего, что было. Но наравне с мыслями о том, что его глаза и губы ночью ей не врали, внутри просыпался гнев на себя за доверчивость, отсутствие здравомыслия, инстинкта самосохранения. И чем больше она об этом думала, тем сильнее верила версии, которую озвучила младшая Уизли: Малфой играет с ней и хочет получить назад потерянное богатство, а вместе с ним и влияние. Но Гермиона Грейнджер не тот человек, через которого он добьется желаемого. Больше нет. И в ее голове начал зарождаться новый план, как получить то, ради чего она позволила затащить себя на самое дно.

Утром понедельника Гермиона пришла на работу в полной боевой готовности. Она была зла на всех: на себя, на Министра, на Драко, на Джинни, но старалась спокойно реагировать на любопытные взгляды всех вокруг. Сначала она не поняла, чем вызван такой огромный интерес к ее персоне, но, вспомнив, мысленно послала тонны проклятий обладателю чертова пунктика оставлять последнее слово за собой, ведь в тот день никто не просил его идти за ней. Не сделай он этого, и не было бы сейчас этой колдографии, кричащей с первой страницы самой обсуждаемой передовицы о том, что Гермиона Джин Грейнджер замечена в неподобающей для нее связи.

Завернув в коридор, ведущий к спасительному кабинету, где можно было бы укрыться ото всех, и обнаружив его пустым, Гермиона выдохнула с облегчением, но затишье было не долгим ― с другого конца в коридор завернул Рон. Взгляды бывших возлюбленных встретились. Рон покраснел, но продолжал смотреть, Гермиона стыдливо опустила глаза, затем, сообразив, что ей не за что оправдываться, вернула взгляд на Рона и открыла рот для приветствия, но он развернулся и ушел туда, откуда пришел мгновение назад. Гермиона опустила плечи и выдохнула от досады.

Не успела она войти в кабинет, чтобы заняться самобичеванием, как ее уже вызывал к себе министр. Гермиона знала, что он спросит с нее за произошедшее, так как это слегка компрометирует позицию Министерства в вопросе реабилитации, и была готова, но то, что она услышала от Бруствера повергло ее просто в шок.

― Сэр, вы серьезно? ― Гермиона не верила своим ушам. ― Вы, правда, считаете, что я специально целовалась с ним?!

― Гермиона, есть снимки, статья корреспондента, который весь вечер был с вами, ― отчитывал министр. ― Он намекает, что ты флиртовала с Малфоем на дне рождения Гарри, а еще, в личной беседе, он передал мне настолько щекотливые подробности, что если бы я не редактировал статью перед публикацией, то плакала бы твоя репутация.

За всей это чередой мыслей она совсем забыла о сцене, свидетелями, точнее слушателями которой стали все присутствующие в доме № 12 на площади Гриммо. Она уже смутно помнила, что он говорил ей, но, кажется, обвинял в том, что они хотят друг друга, а она его отталкивает. Мерлин, даже вспоминать это было мучительно!

― Сэр, вы сами просили сблизиться с Драко, ― отдышавшись, проговорила Гермиона. Глаза министра полезли на лоб. ― Вы не уточняли, насколько.

― Позволь, Гермиона… ― возмутился Бруствер.

― Послушайте, сэр, ― девушка добавила в голос твердости. ― Я знаю, что делаю.

― Уверена? ― уточнил министр.

― Да, сэр, ― кивнула Гермиона через небольшую паузу. ― Я просчитала все варианты и выбрала наиболее оптимальный, чтобы добиться того, чего мы хотим.

― Чувства? ― поразился министр. ― С Малфоем?

― Его броня ― это маска, ― Гермиона ненавидела себя за каждое сказанное слово, но терять репутацию, доверие Кингсли, а тем более показывать, что скомпрометирована, она не могла, поэтому выбрала меньшее из двух зол. ― Он пережил столько невзгод, поэтому ведет себя холодно при людях, чтобы защититься.

― Если ты сейчас скажешь, что достучалась до его души, то это будет шах и мат всему моему опыту и способности видеть людей насквозь, ― с недоверием сказал Бруствер.

― Я на пути, сэр, ― сказала Гермиона. ― Мы возьмем его под полный контроль.

― Признаться, я не ожидал от тебя подобной циничности, ― министр поджал губы. ― Гермиона Грейнджер и такой подход. Ты меня поразила.

― Спасибо, сэр, ― кивнула девушка. ― Я могу идти?

― Да, конечно, ― сказал он. ― Кстати, что это за прошение ты мне принесла?

― Прошу санкционировать визит в Азкабан, ― ответила Гермиона.

― К Люциусу Малфою? ― не совсем понял министр.

― Да, ― подтвердила девушка. ― Это не для меня, для Драко.

― Ты такая хладнокровная, Гермиона, ― сказал министр. Не задавая больше вопросов, поставил подпись и вернул пергамент своей лучшей сотруднице. Гермиона кивнула, поблагодарила и ушла.

Вернувшись в свой кабинет, она застала там Малфоя. Он как ни в чем не бывало сидел на диване. На ее удивленный вид он ответил сразу:

― Лавгуд вызвала Тео, мы были вместе, и я решил зайти к тебе.

― С чего бы? ― спросила Гермиона, проходя к своему столу и усаживаясь на место, чтобы держать дистанцию.

― Просто, ― ответил Драко. ― Или к тебе только по записи?

― Ты пришел раздражать меня? ― спросила Гермиона.

― А что уже начал? ― уточнил Малфой, еле скрывая улыбку. Она выглядела такой строгой, а у него было слишком хорошее настроение, чтобы сразу принимать ее тон в штыки, он решил дать гневу отсрочку и попытаться свести все в шутку, потому что все, о чем он мог думать, заключалось в желании повторить события той знаковой для них обоих ночи. И если она решила, что может делать вид, будто ничего не было, то черта с два он ей позволит!

― У меня много работы, Малфой, ― отмахнулась Гермиона, старательно делая вид, что его присутствие ее ни капли не заботит, хотя это было совершенно не так. Его присутствие волновало, будоражило нервы, делая каждое движение резким и дерганным.

― Я много думал… ― начал Драко.

― Похвально, ― вырвалось у Гермионы.

― Что?! ― слегка опешил он. Она нервно сглотнула, поняв, что сболтнула лишнего. ― Ты спутала меня с кем-то из своих друзей? Это же для них лишний раз пораскинуть мозгами сродни смертной казни.

― Мои друзья не тупые! ― возразила Гермиона. ― Впрочем, неважно. Я и сама хотела поговорить с тобой.

― О чем? ― с интересом спросил Драко, усевшись поудобнее на диванчике.

― О твоем отце, ― сказала Гермиона, и его спокойный взгляд разом поменялся. Черты лица стали острее, тело напряглось.

― С ним что-то случилось? ― еле слышно спросил он. Гермиона удивила эта резкая перемена, но вместе с тем она только сильнее уверилась в мысли, что отец для него ― больная тема и точка воздействия.

― Все в порядке, ― поспешила успокоить она. ― Ну, без изменений, я имела в виду.

― Тогда что о нем говорить? ― сказал Драко. От его хорошего расположения духа не осталось и следа.

― Я знаю, что судом вам выделено по одной встрече в месяц, так? ― уточнила Гермиона.

― Так, ― процедил сквозь зубы Малфой. ― И благодаря твоему рыжему придурку в этом месяце я свою возможность профукал!

― Вот, возьми, ― сказала Гермиона, подойдя к нему и протянув свиток пергамента. Драко развернул его и не поверил глазам.

― Это не шутка? ― спросил он, встав с дивана и сжимая пергамент в руках. Гермиона покачала головой. На его лице расцвела такая неподдельная улыбка, что она просто растерялась, а дальше… Он просто обнял ее. И она утонула в нежности, которую передал ей этот холодный на первый взгляд человек. Когда он отстранился, то сказал: ― Спасибо!

― Не стоит, ― опустила глаза она, чтобы не разреветься. Собрав волю в кулак, она вздохнула и посмотрела ему в глаза. ― Я просто вернула то, что положено тебе по закону.

― Ничего личного? ― уточнил Драко с легкой усмешкой. Гермиона кивнула. ― Не верю.

― Драко, с чего бы мне… ― начала Гермиона, но он не дал ей нести чушь, в которую не верили ни он, ни она. Он поцеловал ее, потому что хотел этого с того момента, когда увидел ее сегодня. А теперь он хотел надеяться, что она сделала это специально для него, потому что происходящее между ними не было просто интересом. Это были чувства. Какие именно, он еще не разобрался, но то, что они были, он точно знал.

Стук в дверь прервал волшебные ощущения невесомости в теле Гермионы. Она не сразу пришла в себя, но когда, наконец, смогла соображать, то тряхнула головой и сразу стала серьезной.

― Кто-то пришел, ― озвучил очевидное Драко.

― Меня нет, ― тихо сказала Гермиона, улыбнувшись. ― Тебе надо идти. О дате визита к отцу заранее сообщи в обычном порядке, как делал всегда.

― Хорошо, ― кивнул Драко. ― Спасибо еще раз.

― Это не я, это лояльность Министерства, ― пожала плечами Гермиона. ― Гармонично развитое общество ― наша цель!

― Даже так, ― закатил глаза он. ― Понятно.

Уходя Драко посмотрел на нее взглядом, полным доброты, потом расправил плечи, его лицо приняло привычное выражение презрения ко всему сущему. Он открыл дверь. Привалившись к стене, стоял Полумна. Увидев его, она слегка удивилась, но не подала вида. Драко быстро прикинул в уме все, что знал об этой особе, вспомнил рассказы Тео, поэтому принял решение все же поздороваться. Он коротко кивнул. Получив кивок в ответ, ушел.

― Что он здесь делает? ― спросила Полумна, заходя в кабинет и закрывая дверь. ― Неужели после вечеринки и фото Рон так скоро его вызвал?

― Нет, он пришел с Ноттом, ― ответила Гермиона.

― Теодор здесь? ― воскликнула Полумна, покраснев.

― Драко сказал, что пришел с ним, что ты его вызвала, ― недоуменно проговорила Гермиона.

― Ты же понимаешь по моему выражению лица, что я не вызывала Тео? ― уточнила Полумна и рассмеялась. ― Парень пришел к тебе. Просто так.

Гермиона улыбнулась и была веселой еще какое-то время, но как только подруга ушла, она загрустила. Это по мнению Полумны он приходил просто так, а будь на ее месте Джинни и узнай она, что Гермиона отдала Драко разрешение на визит к отцу вопреки политике Рона, то только сильнее бы стала настаивать на том, что Малфой ведет игру, чтобы добиться цели. Гермиона не хотела верить плохим словам про него, гораздо правдивее ей казались его глаза и губы, но поняв это, она почувствовала себя героиней дешевого женского романа, где все вокруг кричат, что Он плохой, а Она ему верит. А чем обычно все заканчивается? Все оказываются правы, и Ее сердце разбивается.

Одного Гермиона не знала, потому что о таких романах только слышала, а не читала, что в них во всех чаще всего побеждает любовь.

Q.V.: Всем привет, это снова я. Предыдущая 10 глава вышла 13 июля 2019 года, сегодня то же число, но год 2022. Мне кажется, поговорка про обещанное, которое ждут три года, была придумана именно на этот случай. Я обещала, что закончу историю, я свое слово сдержу. Она практически дописана и будет выложена в скором времени полностью. От себя лишь скажу, что в жизни бывают разные вещи, в том числе и такие, после которых писать не поднимается рука. Но хорошо, что время идет, а вместе с ним проходят и тяжелые периоды в жизни. Если кто-то из вас не терял надежду и веру в меня, большое спасибо, я, правда, хотела дописать фанфик все это время, но не могла. Теперь могу. Правда вам скорее всего придется перечитать с самого начала, вряд ли кто помнит, с чего все начиналось)) Буду рада вашим комментариям, если захотите их написать, благодарна каждому, кто потратит на сие творение время. Рада вернуться^^

После того, как в Пророке и Придире напечатали тот злосчастный снимок, спокойной жизни пришел конец. Сказать, что дни перестали приносить Гермионе радость, это не сказать ничего. Каждый человек на ее пути норовил доставить все большие неудобства, вывести из себя, сломать то шаткое самообладание, которое она с таким трудом восстановила.

Назойливые журналисты зазывали на интервью: приходили лично, закидывали письмами, передавали просьбы через мало-мальски значимых в Министерстве знакомых.

К вниманию подобного рода Гермиона привыкла, а если не вдаваться в мотив всей этой возросшей популярности, то думать об этом более минуты и не следовало, но мотив был, как и действующие лица, поэтому абстрагироваться полностью было невозможно. Но что действительно выбивало из колеи, так это ситуация с Роном, который демонстративно избегал девушку: вставал и уходил, едва она появлялась в компании, намеренно быстро заканчивал переговоры с министром, как только она входила в кабинет, в столовой за обедом оставлял еду не тронутой и покидал помещение. Последний факт особенно настораживал, так как Рон Уизли, намеренно отказывающийся от еды, было доселе невиданное зрелище.

Все это в совокупности вызывало в Гермионе чувство стыда. Если вдуматься, то с чего бы вдруг, но на деле она смущалась всякий раз, едва становилась причиной бегства Рона. От этого портилось настроение, а окрыленность, появившаяся в ней после нового «знакомства» с Малфоем, терялась, меркла, появлялось чувство отвращения к себе, словно она делает нечто противозаконное. Даже нарушать школьные правила много лет назад не было так стыдно.

Какая-то часть ее души кричала: «Кому какое дело до твоей личной жизни?», но был и слабый голосок, который твердил, что она не имеет права строить свою судьбу именно в таком направлении, что она поступает неправильно, что нарушает все законы здравого смысла, что допускать подобное ниже ее достоинства. Временами хотелось закричать: «А кто же судьи?! Кто решает, кому с кем можно встречаться и спать? Почему личное для каждого должно обязательно получить одобрение общества?». Гермиона знала ответы на эти вопросы, знала, что сказала бы на все это, если бы речь шла не о ней, а о ком-то другом, кто был бы замечен в подобном непотребстве. Непотребстве? Серьезно? Мерлин, что же происходит с ее жизнью?!

Наряду с Роном некоторые знакомые также перестали вести с ней беседы, ограничиваясь лишь еле слышным приветствием. Скорости, с которой они покидали ареал нахождения Гермионы Грейнджер, позавидовал бы создатель всей серии метел «Молния». Это расстраивало меньше, но все же вселяло дискомфорт, и каждый поход на работу становился отныне сродни пытке и вселял желания скорее добежать до своего кабинета и покинуть его только тогда, когда из Министерства уйдет его последний сотрудник. Вот чем грозит каждому общение с бывшим Пожирателем, с тем, чья семья в свое время забрала у других волшебников так много. Министр напрасно думал, что общество простит их, если он простит, если позволит их детям вернуться к нормальной жизни. Ничего уже не будет как прежде, никто никогда не перестанет ассоциировать фамилию Малфой с чем-то нейтральным, она навсегда останется частью истории о семье убийц, и даже слова Гарри о том, что Нарцисса намеренно соврала Волдеморту ради него, что Гермиона Грейнджер испытывает симпатию к Драко не изменят и не перевесят чашу ненависти, которая укоренилась у волшебников Британии к данному роду.

Тем временем так неожиданно доставшееся разрешение на визит в Азкабан Драко непременно захотел использовать. Он проинформировал соответствующие структуры о предпочитаемой дате и времени, получил одобрение и отправился в Министерство, чтобы попасть на встречу с отцом.

Однако пройти к комнате отправки в Азкабан незамеченным ему не удалось. В нужном коридоре он встретил Рона. Разумеется, тот не прошёл мимо, а остановился прямо перед дверью, которую Драко уже схватил за ручку.

― Какими судьбами, Малфой? ― начал он без приветствий. ― Помнится, в эту комнату тебе путь заказан до следующего месяца.

― У тебя устаревшая информация, ― ответил Драко, не желая выходить из себя, так как это могло отнять много времени. ― Разрешение у меня есть, подписанное министром. Все бумаги в порядке, визит согласован.

― Какого хрена?! ― возмутился Рон, выхватывая из рук Драко свиток пергамента. Нервно пробегаясь по тексту глазами, он багровел на каждом слове. ― Как это понимать? Кто его тебе дал?

― А если не орать, а раскинуть мозгами? ― предложил Драко. ― Кто мог мне так сердечно помочь?

Видит Мерлин, Драко не собирался так быстро сливать своего союзника, но желание позлить Уизли взяло верх. В данную минуту он даже не думал, каким мозговыносом обернется для Гермионы эта ситуация. Все, чего хотелось, чтобы рыжий придурок лопнул от гнева, и судя по лицу, тот был уже на грани. Рон без слов вернул свиток обратно Малфою, обошел его и пулей покинул коридор. Драко закатил глаза, мысленно пожелав Гермионе хорошего дня, но тут же вернул свое сознание к основной теме сегодняшнего визита в Министерство: встрече с отцом.

Азкабан встретил его в своем привычном унылом виде, однако ощущения у самого Драко отличались от чувств во время предыдущих визитов. В этот раз тюрьма не казалась такой уж мрачной. Да, он понимал и осознавал, что хуже этого места, скорее всего, не сыскать во всем мире, но его отношение претерпело небольшие изменения. Хотя это скорее относилось к его внутреннему ощущению самого себя. В душе поселилась необъяснимая легкость, и он знал ее причину. Он не хотел думать о Гермионе, потому что не узнавал самого себя в эти моменты, но отрицать явные вещи тоже не мог: она сделала для него очень много, за это он ей был безмерно благодарен.

Люциуса привели в комнату для свиданий. Все же встречаться в этих стенах было приятнее, чем в атмосфере, где он проводит все остальное время. Решетки, другие заключенные, обшарпанные стены — все это уж точно не вдохновляло.

― Добрый день, отец! ― Драко подался навстречу вошедшему отцу.

― Сын! ― Люциус, казалось, не мог поверить своим глазам. ― Как это возможно? Я считал дни, в этом месяце больше не должно было быть встреч.

― Да, ты прав, ― кивнул Малфой-младший, сопровождая отца под локоть к скамье. ― Это разрешение мне дали вне очереди.

― О чем ты? ― настороженно спросил отец, глядя сыну в глаза.

― Все дело в… ― Драко посмотрел по сторонам и понизил голос. ― Грейнджер. Она достала его.

― Гермиона Грейнджер? ― не поверил Люциус. ― За какие заслуги?

― Отец, ― проговорил Драко и покраснел. Наверно впервые в жизни. Это, естественно, не укрылось от пронзительного взгляда Люциуса. ― Я тебе рассказывал о программе реабилитации от министра… Так вот Грейнджер что-то вроде моего куратора.

― Ты имеешь на нее влияние? ― тут же спросил отец.

― Нет, ― слишком быстро ответил Драко.

― Но тем не менее разрешение на визит ты получил, ― Люциус не сводил с сына глаз, которые уже горели от рисующихся перспектив. ― Ты должен сблизится с ней.

― Отец, ― возразил Драко.

― Только не говори, что это не приходило тебе в голову, ― сказал Люциус, на мгновение вернув себе прежнюю осанку, когда много лет назад приходилось продумывать очередную стратегию по достижению определенных целей через сотрудников Министерства. ― Если мне не изменяет зрение, то эта девушка вызывает в тебе эмоции. Хотя ничего кроме отвращения эта грязнокровка не должна тебе внушать, все же в нынешней ситуации я склонен закрыть на это глаза.

― Я не стану использовать ее, ― сказал Драко со всей присущей ему серьезностью, однако он отметил, как поведение отца и тон изменились, пробуждая в нем уже забытый страх перед его авторитетом.

― Упаси Мерлин, ― закатил глаза Люциус. ― Рассчитывать на кого-то ей подобного? Ты позабыл все мои заветы, сынок? Я предлагаю тебе использовать самого себя, твои личные таланты, раз уж у тебя получается действовать таким образом.

― Ты все не так понял… ― тихо проговорил Драко.

― Это ты не понял, сын, ― покачал головой Люциус. ― Нашей семье нужно вернуть доброе имя и значимость, разморозить счета и дать возможность жить так, как мы привыкли. Если не всем нам, то хотя бы вам с матерью. Мне все равно, как ты это сделаешь, но ты сделаешь!

― Хорошо, ― кивнул Драко. Ему захотелось поскорее покинуть это место, впервые в жизни общество отца его угнетало. За эти годы он отвык от этого давления, теперь же оно воспринималось как пресс, который норовил раздавить. ― В следующий раз я постараюсь принести хорошие новости.

― Я надеюсь, ― одобрительно кивнул отец, когда за ним уже пришел тюремщик. ― Помни, кто ты.

Драко стоял молча, пока отца не увели. Он долго смотрел вслед закрывающейся двери, а в висках стучало только одно: «Помни, кто ты». Он помнил, знал, не забывал ни на минуту. Он ― Малфой. И это, видимо, приговор. Но и поделом, ведь он только что пообещал отцу сыграть в игру, практически поддержал идею манипулировать Гермионой, чтобы добиться каких-то благ. Вернуть благосостояние Драко хотелось, но не ценой нового витка презрения к своей фамилии. Не в этот раз, не на пути реабилитации.

 * * *

Полумна шла по Косому переулку и без каких-либо особых мыслей разглядывала витрины. Это была обычная прогулка в обеденное время, после которой оставалось поработать еще чуть-чуть и можно возвращаться домой. Завернув за угол, она столкнулась лбом с человеком, который шел в ее сторону.

― Прошу проще… ― Полумна не договорила фразу, так как увидел причину своего синяка на лбу. ― Ты?

― Я, ― самодовольно заявил Тео.

― Что ты тут делаешь? ― потирая ушибленный лоб, спросила Полумна.

― Это общедоступное место, ты его не купила, ― Тео улыбался во весь рот.

Сказав это, Нотт-младший обошел девушку и вышел на центральную улицу. Полумна посмотрела ему вслед. Этот мерзавец умел сохранять интригу, которая оставляла чувство недосказанности, пробуждая любопытство.

― Подожди, ― окликнула Полумна. Тео повернулся. ― Я назначила тебе встречу в архиве Министерства после обеда. В данный момент ты должен проходить там анкетирование.

― В этом мире есть вещи поинтереснее опросников среди гор старых и пыльных свитков, ― в своей обычной манере парировал Тео.

― И что же может быть интереснее? ― надув губы, спросила Полумна, стоя перед Тео и глядя ему в глаза. Он огляделся по сторонам и повернулся к ней.

― Например, ты, ― прошептал он на ухо девушке и поцеловал ее. Ей показалось, что она оглушена. Это было так неожиданно, что сбивало с толку. Как вообще можно здраво соображать, когда рядом этот самовлюбленный нахал. Но так ли уж он влюблен в себя… Полумна потерялась в ощущениях и не смогла сразу сообразить, что происходит, однако в себя ее быстро привел резкий рывок: кто-то прямо перед ее носом оттащил Тео за шкирку. В следующую секунду она уже наблюдала двух сцепившихся молодых людей на древней брусчатке, которой вымощен Косой переулок уже несколько столетий.

Тем, кто прервал поцелуй, избавив ее от этого запретного наваждения, был Невилл. Но что он делал здесь в разгар дня?! Очевидно, то же, что и они: искал приключения на буйную голову.

Полумна закрыла лицо руками, приводя мысли в порядок. Она не могла поверить, что все это происходит с ней. Она же стоит тут как героиня какой-то дешевой романтической книжонки, за которую по сюжету борются два горячих парня. Но Полумна совсем не считала себя хоть каплю похожей на этих девок с вечно заготовленными слезами на публику, она была другой и именно поэтому никогда бы не подумала, что может стать яблоком раздора.

Пока она складывала в голове «как» и «почему», в драке наметился победитель. Невилл сидел верхом на Тео и одной рукой держал его за ворот рубашки, а второй молотил по лицу. Мерлин, еще мгновение и он сотрет с этой милой физиономии все ее очарование!

― Хватит! ― воскликнула Полумна и взмахнула палочкой. Дерущихся откинуло на небольшое расстояние друг от друга. ― Вы совсем из ума выжили?!

― Особенно я, ― сплевывая кровь опухшими губами, сказал Тео. Полумна закатила глаза, Невилл дернулся.

― Ты мерзкий придурок, Нотт! ― прокричал Невилл. ― Кто тебе позволил протягивать руки к моей девушке?

― Ну очевидно же, что не ты, ― вздохнул Тео, с трудом поднимаясь. Лицо жутко жгло, по ощущениям он примерно представлял, что из себя на этот момент представляет. Зрелище еще то, сто процентов. ― Ну так что, второй раунд?

― Ах ты… ― Невилл поджал губы от злости, готовый наброситься на врага в любую секунду.

― Да вы серьезно?! ― воскликнула Полумна, оглядев обоих. Странно, но посмотрев в глаза Тео, она поняла, что он ни капли не жалеет, не пытается скрыть свою боль и дискомфорт от побоев. Но зачем ему все это? Зачем он продолжает провоцировать Невилла?

― Полумна, дорогая, не лезь, я убью этого ушлепка! ― прокричал разъяренный парень.

― Мерлин, меня только что назвал ушлепком Невилл Долгопупс! Караул, вызывайте спецотряд Мунго! ― потешался Тео, он явно напрашивался, готовый отхватить еще оплеуху.

― Заткнись! ― ответил Невилл. ― Иначе я убью тебя!

― Может вы успокоитесь? Оба! ― взмолилась Полумна. ― Что вы устроили тут при всех!

― Твой благоверный не выдержал нашего поцелуя, ― проговорил Тео и тут же получил новую порцию ударов от Невилла, который с невероятной проворностью преодолел разделявшее их расстояние, пока Полумна пыталась понять, какого лешего Нотт не унимается.

На его лице уже не было живого места, от последнего удара послышался какой-то хруст. Невилл выглядел обезумевшим, а Тео продолжал смотреть в глаза Полумне, лишившейся дара речи. В ее воображении все смазалось, она не могла осознать происходящее в полной мере со стороны здравомыслия. Вокруг творился какой-то абсурд, а она стоит и смотрит, как ее бойфренд практически убивает подопечного.

Наконец дерущихся растащили. Кто-то вызвал правоохранительный отряд и целителей. Они быстро осмотрели Тео и, погрузив на носилки, трансгрессировали.

К Полумне подошел какой-то человек в форме.

― Что тут произошло, мисс? ― спросил он, пытаясь понять взгляд девушки. ― Из-за чего драка? Зачинщик Нотт?

― С чего вы взяли? ― Полумна пришла в себя. ― Его же забрали в Мунго.

― Да, но это же сэр Долгопупс, ― в голосе инспектора слышалось уважение. Полумну почему-то рассмешило это сочетание «сэр» и «Долгопупс», перед глазами всплыл образ рыцаря из сказки, который ходил к пещере, чтобы сразиться с драконом. Да, Невилл вполне мог бы сразиться с чудовищем, и даже победить, храбрости ему было не занимать. Но все это казалось ей сейчас таким несущественным. Он до полусмерти избил человека из-за какой-то глупости. Таким жестоким она видела его впервые.

― И что? Ему можно бить людей? ― спросила Полумна у инспектора, тот сразу растерялся. Невилла допрашивал…опрашивал другой человек. Со стороны было видно, что никто не собирается составлять протокол. Полумна не желала больше тут находиться, поэтому пошла прочь. Через пару мгновений Долгопупс догнал ее.

― Ничего мне не скажешь? ― спросил он, преграждая ей путь.

― А что ты хочешь услышать? ― ответила Полумна, остановившись и сложив руки на груди.

― Ты целовалась с ним, ― Невилл был крайне зол и обескуражен одновременно.

― Нет, это он меня поцеловал, ― поправила Полумна. ― Но даже это не дает тебе право избивать его до такого состояния. Я не узнаю тебя, Невилл. С каких пор ты стал таким жестоким?

― Жестоким? ― Невилл был сбит с толку. ― Ты считаешь это нормальным? Целоваться с чужой девушкой?

― Нет, это не нормально, ― ответила Полумна. ― Но вряд ли он посмел бы поцеловать чужую невесту!

Воспользовавшись замешательством молодого человека, Полумна обошла его, а через пару шагов и вовсе сорвалась на бег. Она понимала, что слукавила. Зная Тео, насколько он позволил ей себя узнать, его не смутило бы даже наличие кольца на указательном пальце, но с другой стороны, она наконец высказала то, что давно сидело в ней: они были вместе уже довольно продолжительное время, но Невилл так и не спешил попросить ее руки.

 * * *

С тех пор как Невилл демонстративно перестал уделять время своей подопечной, Пэнси и Милисента постоянно были неразлучны и таскались за Дином. Это жутко напрягало и раздражало, особенно учитывая, что они вечно задавали наитупейшие вопросы и отказывались выполнять задания.

В этот раз он поручил Пэнси изучить многочисленные свитки с хроникой жизни семьи Паркинсон, чтобы она отметила то, что верно, а что слухи, однако войдя в кабинет, понял, что она их даже не открывала, потому что была не одна: Милисента сидела за его столом и без умолку болтала.

― Какого черта тут происходит? ― спросил Дин, нахмурившись. ― Что она тут делает?

― Пришла ко мне в гости, Томас, ― закатила глаза Пэнси.

― Невилл куда-то смылся, ― ответила Булстроуд. ― Использует любую возможность, чтобы не выполнять свои обязанности.

― И его можно понять, ― проговорил Дин. ― Обязанности так себе.

― Но-но! ― пригрозила пальцем Милисента. ― Я между прочим довольно приятный собеседник.

― Ага, ― кивнул Дин, проходя ближе к дивану. ― Даю тебе пару секунд, чтобы покинуть нас.

Пэнси и Милли переглянулись. Через мгновение они подошли к Дину с обеих сторон и насильно усадили его на диван между ними.

― Какого… ― начал было он.

― Ну Томас, ― девушки положили руки на его колени, он сглотнул. ― Это же двойной успех, когда у тебя по факту не одна, а две подопечные.

Дин смотрел перед собой и прикидывал варианты. Перспектива быть скомпрометированным пугала, но он умел себя контролировать. Думал так. Поэтому глубоко вздохнув, он скинул навязчивые руки с себя и встал.

― Я отойду ненадолго, ― сказал он. ― Когда я вернусь, чтобы духа твоего здесь не было, Булстроуд! Усекла?!

Дин вышел из кабинета, девушки рассмеялись. Когда Дин вернулся, то, естественно, увидел, что его слова никто не собирался воспринимать всерьез. Девушки стояли у стола, опершись на него локтями, короткие юбки едва прикрывали их бедра. Дин смотрел на эту картину и впервые подумал о том, что, возможно, в этой ситуации и правда есть двойная выгода…

 * * *

Рон окликнул Гермиону посреди огромного, заполненного людьми коридора. Сначала она подумала, что он сменил гнев на милость и снова хочет общаться, но по мере приближения в глаза бросалось его разъяренное лицо. Она поняла, что он к ней с претензиями. Прокрутив в голове все, из-за чего он мог бы лететь с такой скоростью, нарушив «обет молчания», она догадалась. Через секунду он резко затормозил перед ней.

― Какого лешего происходит, Гермиона? ― прорычал он, заставив половину окружающих людей остановиться и посмотреть на него.

― В чем дело, Рон? ― Гермиона решила включить кнопку «ничего не понимаю». Людям, которые уже явно забыли куда шли и следили за разворачивающимся спектаклем, она нервно улыбнулась.

― Что я такого тебе сделал, что ты вставляешь палки мне в колеса?! ― орал он. ― Зачем ты лезешь в мою работу?! На каком таком основании?!

―Успокойся, Рон, ради Мерлина! ― Гермиона не ожидала такого ора, поэтому сразу включилась собранность и самоконтроль. ― Если ты хочешь о чем-то поговорить, то мы можем пройти в мой кабинет, в противном случае я не стану тебя слушать, поскольку информация может быть конфиденциальной, а тут слишком много людей без допуска к сведениям такого уровня.

Половину людей пошаркали ногами на месте и медленно начали покидать «зону конфликта». Рон оглядел остальных, по его виду было понятно, что ему абсолютно наплевать на допуски и разрешения, его волновало только одно: почему Гермиона вмешивается в его работу с Малфоем. Он рванул ближайшую к себе дверь, кабинет оказался пуст. Он указал Гермионе жестом входить. Она закатила глаза, предвкушая огромный скандал, но решила, что не будет отмалчиваться, если Рон начнет переходить границы.

Едва она вошла, Уизли влетел вовнутрь и захлопнул дверь. Гермиона незаметно шепнула оглушающее заклятие.

― Что ты устроил там при всех? ― «Наезжай первой, пристыди его!», кричало ей подсознание. Она думала, что он начнет оправдываться и конфликт постепенно будет погашен.

― Гермиона, я спрашиваю тебя снова, ― но Рон был настроен решительно. ― Я только что узнал, что за моей спиной, в обход моего запрета ты поспособствовала визиту Малфоя в Азкабан! Какого черта ты так себя ведешь?! До такой степени потеряла голову?

― О чем ты говоришь, Рональд? ― Гермиона была возмущена вопросами друга. ― Мы оба знаем, что ты хитростью использовал его ежемесячный визит в тюрьму, что было крайне некрасиво с твоей стороны, поэтому я…

― Мне абсолютно по барабану, Гермиона, красиво это или нет! ― Рон был взбешен не на шутку. Впервые девушка поняла, что за свои убеждения ей придется бороться уже не с врагами, а с друзьями. ― Малфой мой подопечный, за него отвечаю я и больше никто. Кто позволил тебе вмешиваться во все это, даже если мои методы тебя напрягают?! Или ты решила теперь помогать своему благоверному во всем?

― Он не мой благоверный, ― возразила Гермиона и почувствовала, что опять как будто оправдывается. ― Послушай, Рон, мы не должны действовать личными интересами, какой-то детской ненавистью, непрощенными обидами. Мы на работе, поэтому…

― Личными интересами, Гермиона, подарками для нового возлюбленного, ― не унимался Рон. ― Вот чем мы уж точно не должны заниматься!

Гермиону словно кто-то ударил по затылку. К нападкам Рона и его излишней эмоциональности она привыкла с детства, но вот эти фразы, как будто ему все понятно, как будто она какая-то дура, которая может наплевать на свой долг во имя блага человека, с которым у нее что-то вроде романа, просто выбивали почву из-под ног. Внутри становилось гадко, как будто в кристально чистую воду попало нефтяное пятно. Ей было обидно за себя, она не заслуживала таких нападок, но вместе с тем эти упреки пробуждали в ней нечто новое: гордыню, тщеславие. Она понимала, что это нехорошо, но думать об этом больше не хотелось.

― Значит так, Рональд, ― тон Гермионы стал другим, и Рон тут же изменился в лице. ― Я думала, что с возрастом ты стал шире мыслить, усваивать больший объем информации, помнить, кто есть кто в Министерстве магии. Но судя по тому, что я сейчас услышала, истинный порядок вещей в твоей голове уложился как-то неправильно.

― К чему ты ведешь, Гермиона? ― спросил Рон более спокойным тоном.

― Я без пяти минут личный помощник министра магии, ― продолжила Гермиона, словно ее никто не перебивал. ― Прошу запомнить и зафиксировать в памяти эту незначительную деталь. Поэтому если я выдаю какие-то документы твоему подопечному или чьему бы то ни было еще без уведомления наставника, значит имею на это право. Конкретно в данном случае визит Драко в Азкабан санкционирован лично мистером Бруствером, я принимала в этом лишь косвенное участие. Поэтому если у тебя есть вопросы о компетентности министра, то задай их ему лично, а у меня полно важных дел, одно из которых, подготовить заключение о работе всего вашего отдела над программой реабилитации. Сделать его я должна на основе ваших промежуточных отчетов, которые до сего момента мне сдали только Полумна и Симус. Поэтому, Рональд, ― она строго на него посмотрела, он стоял как в воду опущенный. ― Если ты закончил орать на старшего по званию коллегу, то займись лучше отчетом, ведь это то малое, что ты должен делать в срок без всяких напоминаний.

Под гробовую тишину Гермиона покинула помещение, снимая параллельно оглушающие чары.

 * * *

Вечером в палату Нотта пришел посетитель ― Полумна Лавгуд. Теодор сидел на койке, привалившись к ее спинке. Палочкой он вырисовывал мерцающие искрами узоры. На звук открывшейся двери он даже не отреагировал, словно ждал гостей, хотя так оно и было.

На вошедшую Полумну он посмотрел лишь через несколько секунд, прервав свое колдовство. Мерцающие огоньки разлетелись по комнате и зависли, создавая впечатление летающих светлячков.

― Говори, ― поторопил Тео, тишина его угнетала. По глазам Полумны было ясно, что видок у него плачевный, несмотря на то, что целители уже провели массу ритуалов по заживлению ран и облагораживанию его внешнего вида.

― Что сказать? ― спросила Полумна, подходя ближе. ― Извини за Невилла.

― О, имя этого придурка последнее, что я хотел бы слышать, ― взмолился Тео. Раны на лице саднили, от произнесенных слов губа снова начала кровоточить. ― Да и причем тут он, если виновата ты.

― Я? ― Полумна была сбита с толку. ― Ты о чем вообще?

― Если бы не ты, мое лицо было бы цело, ― сказал Тео, вытирая кровь с губы рукавом белой рубашки.

― Какой же ты негодяй, ― у Полумны не хватало сил ругаться, сегодня столько всего произошло, что эмоций практически не осталось. Она села на кушетку и посмотрела ему в глаза.

― О, да, ты даже не представляешь насколько, ― попытался усмехнуться Тео, было больно.

― Куда уж хуже? ― спросила Полумна, злая на Нотта.

― Я видел, что он идет, ― ответил Тео, взглянув в глаза Полумны и пронаблюдав весь спектр возникших эмоций: удивления, гнева и негодования. ― Искушение было слишком велико.

― Какое искушение, Нотт? ― вскочила с места Полумна. ― Ты хотел спровоцировать на драку Невилла? Зачем тебе это?!

― Чтобы он, наконец, отстал от тебя и узнал все, ― ответил Тео.

― Что все? ― Полумна не находила себе места и беспокойно выкручивала пальцы.

― Ты будешь со мной хочешь того или нет, ― сказал Тео достаточно твердо, чтобы у Полумны не возникло желания спорить.

― Мне лучше уйти, ― сказала Полумна.

― Не лучше, ― тут же возразил Тео. ― Ты не хочешь уходить.

― Скажи мне, ― Полумна вернулась на место, чтобы снова взглянуть в глаза человека, логику которого она не понимала. ― Тебя что, вообще не смущает, что я в отношениях, что у меня есть бойфренд?

― Какой он тебе бойфренд, если ты сейчас здесь, со мной? ― сказал Тео без капли улыбки. ― Можешь сколько угодно называть ерунду между вами отношениями, но ты тут и это громче всяких слов.

― Ты ненормальный, ― покачала головой Полумна, начав разглядывать мерцающие огоньки.

― И не говори, ― вздохнул Тео. Тело безумно болело, голова шла кругом, нос распух, глаза практически не видели, но оно того стоило. Она рядом с ним, а остальное не имеет значения.

― Но как же это твое «между нами нет чувств»? ― спросила Полумна, прекрасно понимая, что все от и до в доме Нотта было частью его игры в мнимое безразличие. Он просто забавлялся, уже тогда зная, что не пройдет и пары дней, как он снова захочет проверить эти губы на вкус.

― Вранье на вранье, ― ответил он с улыбкой. ― Все, что сейчас есть, это чувства, и они сделали меня похожим на тыкву для Хеллоуина.

― Сам виноват, ― пожала плечами Полумна. ― Я ухожу, иначе еще пара минут и ночью меня ждут кошмары. Выздоравливай, Теодор.

― Если решишь вызвать меня завтра, я наверно не смогу прийти, ― усмехнулся Нотт.

― Приходи, когда лицо будет в порядке, чтобы в случае чего я могла разукрасить тебя уже собственноручно, ― ответила Полумна и поспешила покинуть палату, пока этот без пяти минут калека не придумал еще что-то, чтобы она осталась. Нотт испытывал жуткую боль, ведь все эти заживляющие снадобья и настойки отвратительны на вкус и очень жгут травмированную кожу, но внутреннее ощущение радости позволяло ему переносить тяготы стойко и даже улыбаться. Впервые в жизни он был влюблен и чувствовал, что это может быть взаимно.

На утро следующего дня в кабинет Рона постучали. Это был Невилл. Вид его был потрепанный, на немой вопрос товарища он ответил, что подрался с одним выскочкой. У Рона невыносимо болела голова, поэтому в подробности он вдаваться не стал. Его больше волновало, зачем в такую рань к нему пожаловал Долгопупс. Тот, словно почувствовав, что ему не особо рады, сразу перешел к делу.

― От коллег я узнал, что вчера в коридоре вы выясняли отношения с Гермионой насчет Малфоя, ― сказал Невилл, лицо Рона мигом напряглось. ― Ты вспылил из-за того, что она вроде как благосклонна к нему…

― К чему ты ведешь? ― поторопил Рон.

― На днях я рассказал Гермионе, что узнал от Милисенты, а та от Пэнси, ― продолжил Невилл, переминаясь с ноги на ногу. ― Так вот, Паркинсон каким-то боком слышала о том, что у Малфоя в доме есть нечто наподобие секретной комнаты с темными артефактами.

― Откуда эта курица может знать такие вещи? ― тут же переспросил Рон, в голове загудело снова.

― Милисента намекнула, что у них с хорьком были шуры-муры, ― ответил Невилл и закатил глаза.

― У Булстроуд и Малфоя? ― скривился Рон. ― Фу!

― У Паркинсон и Малфоя, ― поправил Невилл, но лицо Рона оставалось прежним. ― Хотя согласен, дела это не меняет. Короче я к чему веду, возможно, Гермиона добра к нему именно потому, чтобы узнать об этой комнате подробнее.

― Почему ты не сказал мне об этом? ― Рон был сбит с толку и нервничал.

― Я хотел сказать, но тебя не было на месте, ― пожал плечами Невилл. ― Зато я встретил Гермиону, ну и рассказал ей. Четно говоря, я думал, она тебе передаст, но, видимо, решила проверить сама. Сам понимаешь, верить этим фифам можно пятьдесят на пятьдесят.

― Надо поговорить с министром об этом, ― больше самому себе сказал Рон.

― Возможно он уж знает от Гермионы, ― предположил Невилл. Его слова только разозлили Рона.

― Она не расскажет, пока не проверит, ― что-что, а подругу свою он знал хорошо. ― Но это важные сведения, поэтому министру необходимо их узнать. Визит Малфоя в Азкабан может быть не таким безобидным, они могут о чем-то договориться с отцом, а мы потом узнаем о какой-нибудь диверсии уже по факту. Этого нельзя допустить!

― Я не думаю, что Малфой способен на такое, ― озвучил свое предположение Долгопупс, уже разворачиваясь к выходу. ― Все-таки на вечеринке у Гарри мне показалось, что они неплохо ладят.

― Ты вот сейчас серьезно?! ― Рон еле держал себя в руках, чтобы не разораться. ― Все мигом забыли фамилию этого урода, а я один не потерял память?!

― Ладно, друг, успокойся, ― Невилл выставил руки вперед в качестве примирительного жеста, делая два шага к двери. ― Пойду писать отчет, а то откладывал всю неделю.

― Спасибо за информацию, Невилл, ― Рон вспомнил о вежливости. Тот кивнул. ― Кстати, кто такой бессмертный, что посмел вступить с тобой в драку?

― Нотт-младший, ― ответил Невилл, вмиг становясь злым. ― Пудрит мозги Полумне, как будто влюблен в нее.

― Что?! ― Рон аж закашлялся, этот сценарий напоминал ему другую историю. ― Но она же твоя девушка, правильно сделал, что врезал ему.

― Я уже не знаю, что с нашими отношениями, ― с досадой проговорил Невилл. ― Ну ладно, не буду тебя грузить этой информацией, пойду.

― Хорошо, спасибо! ― буркнул Рон, кипя от злости из-за ситуации в целом. Он знал, почему Гермиона не рассказала об услышанном от Невилла: наверняка хотела проверить все сама. Информация противоречивая, поэтому доносить ее министру сразу может быть чревато провалом, однако положение вещей вынуждало его действовать решительно, ведь он не доверял Малфою и был уверен, что тому есть что скрывать. Почему это не может быть тайная комната с артефактами? Подгоняемый злостью на слова Гермионы о разнице их должностей, ненавистью к Малфою и каким-то бессилием во всей этой цепочке в целом, Рон направился прямо к министру магии.

Кингсли выслушал сбивчивый рассказ Рона молча, затем еще какое-то время не говорил ни слова даже после того, как Уизли закончил повествование и нервно щелкал костяшками пальцев. Учитывая, как долго министр не делал Рону замечаний, можно было понять, насколько глубоко он погрузился в свои мысли. Наконец он заговорил:

― Благодарю за эти сведения, Рон, ― но тот как будто не слышал и продолжал хрустеть пальцами. Министру пришлось привстать с места и стукнуть по руке подчиненного, чтобы тот пришел в себя. ― Уизли, ты тут?

― Да, сэр, ― ответил Рон, выпрямив спину. Впрочем, ненадолго. Груз всей этой непонятной ситуации давил на плечи, и он снова ссутулился.

― Мне нужно подтвердить данные сведения, поэтому, будь добр, найди всех участников твоего рассказа и приходите в мой кабинет через час, ― дал распоряжение Кингсли.

― Сэр, Гермиону тоже звать? ― спросил Рон, направляясь к выходу.

― Нет, пока приходите без нее, ― сказал министр. Он хотел сначала услышать информацию лично, потому что каждое звено в этом повествовании не внушало особого доверия. Он понимал, почему Гермиона не рассказала ему эту информацию, но раз уж Рон пришел и с таким энтузиазмом готов рвать и метать, то ему придется вмешаться и расставить все на свои места, пока подчиненные без его ведома не наломали дров.

Спустя час в кабинет Бруствера постучались. Через минуту напротив министра сидели Милисента и Пэнси, за их спинами стояли Рон и Невилл. Атмосфера напрягала.

― Я так полагаю, мисс Паркинсон и мисс Булстроуд, вы в курсе, зачем я позвал вас? ― начал министр, желая побыстрее покончить с этим.

― Мы в чем-то провинились? ― спросила Пэнси, хлопая глазами. Милисента повторила хлоп-хлоп. Кингсли взглянул на Невилла и Рона, те нервно переминались с ноги на ногу. Министр понял, что эти двое даже не удосужились сообщить своим подопечным о цели визита к министру магии.

― До меня дошли сведения, что вы обладаете важной информацией касательно тайного помещения с артефактами в доме семьи Малфоев, ― проговорил министр, отмечая про себя, как у обеих девушек начали меняться черты лица.

― Я не понимаю, о чем вы, сэр, ― первой ответила Пэнси, вмиг став серьезной и больше не хлопающей глазами.

― И я, и я, совершенно не в курсе, ― заверещала Мили, покраснев, выдавая себя с потрохами. На гневный взгляд Пэнси она ответила виноватым выражением лица.

― Мисс Паркинсон, ― министр больше не смотрел на Милисенту. ― За сокрытие важных сведений наказание может быть серьезнее, чем те санкции, которые уже наложены на вашу семью.

― А разглашение их чего-нибудь стоит? ― спросила Пэнси, глядя министру в глаза. Рон и Невилл переглянулись.

― Договоримся, ― улыбнулся министр. Он был готов, что эти с виду глупые девицы уж точно своего не упустят. Хотя по лицу Милисенты было видно, что она просто не одарена особым интеллектом, Пэнси же знала то, что ей надо было знать, а в остальном была под стать своей подруге.

― Я хочу деньги семьи в полное распоряжение, а также быть реабилитированной, ― озвучила Пэнси свои условия, потом повернула голову на подругу, которая жалобно скулила рядом. ― И для нее тоже.

― Рассказывайте, ― кивнул министр, давая понять, что условия могут быть выполнены. Пэнси выпрямила спину и рассказала, что год назад, находясь в доме Малфоев на какой-то вечеринке для узкого круга, она задержалась после ухода всех гостей. Поскольку Драко был не особо трезв, а она лишь делала вид, что пила, то между ними кое-что случилось. Милисента слушала так, словно впервые ей рассказывают эту историю, она удивленно хлопала глазами, постоянно переводя взгляд на министра, Невилла или Рона, но, не получая от них поддержки, дула щеки. Пэнси продолжала говорить, не сводя глаз с Кингсли. По ее словам, Драко будучи в подпитии начал фантазировать, вспоминать о том, какое влияние раньше имела его семья, на что Пэнси сказала, что те времена давно в прошлом, но он возразил, сказав, что где-то в доме есть комната, в которой его отец собрал массу различных артефактов, что однажды Драко лично слышал разговор отца с одним из Пожирателей о том, что там хранится какая-то вещь, принадлежавшая Тому-кого-нельзя-называть.

― Где эта комната находится и что за артефакт, вы не знаете? ― уточнил министр.

― Нет, сэр, ― ответила Пэнси, но потом добавила. ― Думаю, и Драко не знает.

― Вот откуда такая уверенность? ― вмешался Рон. Министр строго на него посмотрел, тот сразу покраснел.

― Мне тоже не особо нравится, что у них с Грейнджер любовь, но я не буду клеветать на него, ― сказала Пэнси, повернувшись к Рону.

― Какая любовь, Паркинсон?! ― снова вспылил Рон. ― Мозги включи!

― Так, Уизли, Долгопупс, спасибо за сигнал, мисс Паркинсон и мисс Булстроуд, эти показания будут учтены и отражены в вашем личном деле, ― куда же без официальной части. ― Касательно вашей просьбы, мисс Паркинсон, я подниму этот вопрос на совете с членами Визенгамота, так как они решают вопрос реабилитации ваших семей.

― Спасибо, господин министр, ― сказала Пэнси. Милисента тут же закивала в знак поддержки. Кингсли жестом показал, что девушки могут быть свободны, привстал, чтобы проводить их. У самой двери Пэнси шикнула на подругу: ― Вечно не держишь язык за зубами!

― Прости… ― пролепетала Мили. Девушки ушли.

― Ну что ж, нужно решить, что делать дальше, ― вздохнул министр. В дверь постучали, Рон и Невилл обернулись на стук. ― Заходи.

В кабинет вошла Гермиона. Увидев Рона и Невилла, она обо всем догадалась. Взглянув на министра, чтобы понять зол он или нет, она поздоровалась со всеми.

― Я так понимаю, появились новые сведения по делу, ― начала она издалека.

― Только что тут были Паркинсон и Булстроуд, ― рассказал Кингсли. ― Они сообщили о том, что ты итак уже знаешь от Невилла, но мне не рассказала.

― Я не уверена, что этим особам можно верить, ― ответила Гермиона, не глядя на Рона.

― Все же это интересная информация и мне бы следовало сообщить о ней, ― мягко отчитывал министр.

― Простите, сэр, ― сразу сказала Гермиона. ― Я хотела сначала проверить все сама.

― Так он тебе и рассказал, ― вмешался Рон.

― Чтобы что-то узнать, необходимо время, ― ответила Гермиона.

― Да хоть сто лет вокруг него крутись, он все равно скользкий гад, ― Рон снова закипел. ― Ты узнала от Невилла важные данные и даже не поделилась ими со мной. Возможно я смог бы что-то узнать, прищучив этого гада!

― Под давлением он точно не станет сотрудничать, ― сказала Гермиона.

― А никто ему сотрудничать и не предлагает, ― Рон вскочил со стула. ― Речь идет о допросе с пристрастием.

― Это незаконно, ― возразила Гермиона. ― Нужен другой вариант.

― Так вот почему ты так к нему добра? ― спросил Невилл. Глаза Гермионы и Кингсли встретились. Он слегка улыбнулся и еле заметно кивнул, как бы говоря «это твой шанс покончить со спорами».

― Конечно, ― сказала Гермиона. Рон резко на нее взглянул.

― Так ты специально? У вас не любовь? ― спросил он с надеждой.

― Любовь… ― повторила Гермиона и ей стало жарко. О чем он говорит, какая любовь, хотя погодите…а что тогда, почему каждый день начинается и заканчивается с мыслями о Малфое? Гермиона внушала себе, что всему виной работа, ведь она думает о ней постоянно. Между ними не может быть любви, это неправильно. ― Рон, нет никакой любви, есть важное дело, и думать следует только об этом.

― Но твои методы кошмарны, ― озвучил Рон свое главное недовольство. Однако Гермиона даже не хотела его больше слушать.

― Сэр, допрашивать Драко не вариант, если он что-то и знает, то не расскажет, ― она обратилась к министру. ― Сила семьи ― вот что их держит вместе. Я прошу разрешить мне поговорить с Люциусом Малфоем.

― Думаешь, он расскажет хоть что-то? ― спросил министр, не реагируя на жесты Рона, выражающие негодование.

― Нужно будет давить там, где тонко, ― Гермиона говорила, а сама ругала себя за черствость, за такой трезвый ум и хладнокровие в ситуации, где все кричит о том, что будет много пострадавших.

― Ты поражаешь меня с каждым днем все больше, ― министр был восхищен, напористость этой девушки пугала, но в хорошем смысле, ведь они на одной стороне. ― Не хотел бы я быть твоим врагом, Гермиона.

― Всеобщее благо превыше всего, ― отчеканила Гермиона. ― Разрешите завтра допрос в Азкабане?

― Конечно, ― кивнул министр. Гермиона улыбнулась и ушла, следом вышли Невилл и Рон. Последний был слегка воодушевлен, ведь дело сдвинулось в лучшую сторону, да и новость о том, что Гермиона лишь делает вид, что между ней и Малфоем есть что-то общее, поднимала настроение. Эта правда добавляла легкости и затмевала другие вопросы, которые ему, если он еще надеется на какие-то отношения с Гермионой, следовало бы задать.

До конца рабочего дня Гермиона просидела в кабинете с головной болью. Она знала, что Драко виделся с отцом и будет благодарен ей за это, но уже ставшая известной министру информация о наличии какой-то кладовой с древней магией и, возможно, вещью Волдеморта здорово мешала карты и сокращала время на то, чтобы добыть сведения без применения силы. Теперь нужно было идти в наступление, благо к Люциусу Гермиона не испытывала никаких чувств, поэтому собиралась выяснить все любым способом. Вмешательство Рона с его фразами раздражало, но в то же время бесило и то, что все вокруг кроме нее считают, что Драко 100%-ный лгун. Хотелось скорее во всем разобраться и оказаться правой, хотя какую правду она считала своей, она сама не знала. Допрос обещал быть жестким, но это завтра, а сегодня… Ей просто необходимо было увидеть Драко, чтобы дать ему последний шанс рассказать все самому. Она не боялась ранить Люциуса, но знала, что через него ранит Драко, вот это, конечно, доставляло необъяснимый дискомфорт. Едва рабочий день был окончен, Гермиона отправилась в мэнор.

Визит был без предупреждения, но она знала, что хозяин замка дома. Где ему еще быть? С таким списком ограничений особо не разгуляешься. Драко встретил ее на улице, потому что не поверил глазам, когда случайно в окно в холле увидел знакомую фигуру.

― Грейнджер, какими судьбами? ― спросил он, когда она была в паре метров. ― Уже темнеет, приличные девушки в такое время…

― Дождь будет, ― сообщила она, глядя на черные тучи над их головами.

― Крыша рядом, ― ответил Драко, показав на дом. ― Зайдешь?

― А ты думаешь, я мимо просто шла? ― сказала Гермиона с улыбкой.

― Честно? Не думал, что увижу тебя тут так скоро, ― проговорил Драко и слегка улыбнулся. Гермионе вдруг захотелось его обнять, но она понимала, что это будет ошибкой. Какая-то странная ирония судьбы, завтра она вставит ему нож в спину, а сегодня смотрит в глаза и играет в искренность. Играет ли? Нельзя думать. Сегодня никаких самокопаний.

Они вошли в дом и направились в гостиную. Комната была теплой, диван выглядел уютнее, но Гермиона села в кресло. В этот летний зной распахнутые окна в пол, открывающие вид на задний двор, которому не видно конца создавали приятную атмосферу. Сам Драко сел в кресло напротив, на столе появились напитки.

― Это лимонад, ― констатировал он. ― Видимо, вина в доме не осталось.

― В такую жару это лучший напиток, ― сказала Гермиона, взяв стакан. В горле была сухость, руки немного вспотели, холодное стекло немного помогало собраться.

― Вино ― лучший напиток, ― все-таки возразил Драко, разглядывая кувшин с лимонадом. ― В любую погоду.

― Дом такой большой, ― начала Гермиона из такой дали, что сама мысленно закатила глаза. ― Не страшно тут одному?

― Это же фамильный особняк, ― ответил Драко, отпивая свой лимонад. Его настроение после встречи с отцом было не особо веселым, тем более тот просил сблизится с Гермионой ради выгоды. Увидев ее во дворе своего дома, он обрадовался. Выгода не выгода, а провести с ней время он хотел, сблизится тем более, а выйдет ли этого толк, будет видно. Всегда можно сказать, что пытался. ― Я тут всю жизнь живу и знаю каждый уголок.

― Так прям и каждый, ― притворно удивилась Гермиона. ― Неужели нет тайных подземелий, лабиринтов, секретных ходов.

― Есть, ― ответил Драко без задних мыслей. ― И я все их знаю.

― А Министерство знает? ― спросила Гермиона и по тому, как Драко взглянул на нее, поняла, что слишком быстро перешла от пункта А к Б.

― Я не спросил, это официальный визит или в частном порядке? ― от этих серьезных глаз не укрылось, как Гермиона медленно выпрямила спину.

― А какой бы статус предпочел ты? ― Гермиона понимала, что ситуация патовая, не покидало ощущение, что скоро все полетит к чертям, поэтому говорила уже то, что хотела, а не должна была бы сказать.

― Ты знаешь ответ, Грейнджер, ― сказал Драко, его глаза прожигали насквозь, но он все равно не терял бдительности.

― Тогда к чему вопросы, ― она нервно хлопнула в ладоши, но поскольку в одной руке был стакан, часть жидкости вылилась. ― Если только ты не хочешь сообщить нечто важное.

― Ничего неважно по сравнению с тем, что ты здесь, ― проговорил Драко, щеки Гермионы покраснели. ― Я очень благодарен тебе за разрешение увидеть отца, он там в ужасном состоянии, я не хотел, чтобы он думал, будто со мной дурно обращаются.

― А что он может сделать? ― вырвалось у Гермионы, но она быстро поправилась. ― Если бы я не вмешалась, то распоряжение Рона так и действовало бы.

― Он просто козел или все из-за тебя? ― спросил Драко и тем самым ступил на опасную тропу. Оскорблять друзей никто не имел права.

― Рон не козел! ― тут же возразила Гермиона. Драко был удивлен такой резкой смене настроения. Он поздно понял, что сболтнул лишнего. ― Он не доверяет тебе, что вполне понятно. Конечно если у него есть возможность как-то тебе насолить, то он ею воспользуется, потому что помнит все от и до, что связано с тобой…

― А ты помнишь? ― терпение Малфоя трещало по швам, весь визит был каким-то странным, да еще эти разговоры о Уизли, ее гнев, защищает его… Это бесило, очень бесило. ― Может из всех проблем Министерства самая важная та, которая связана с врио помощницы министра? У нее-то, видимо, самая хреновая память.

― Неправда, ― ответила Гермиона, ставя стакан с громким звуком на стол и поднимаясь из кресла. ― Я тоже все помню, но предпочитаю делать выводы здесь и сейчас, а не по тому, что ты творил в детстве.

― Уже уходишь? Так быстро? ― Малфой тоже встал со своего места. Ситуация была идиотская, они орут друг на друга фиг пойми из-за чего, точнее из-за того, что уже миллион раз было предъявлено.

― Хочешь, чтобы я ушла? ― спросила она, подойдя к Драко на расстояние одного шага.

― С тех пор как ты пришла, я вижу, что уйти сегодня не входит в твои планы, ― его голос стал тише, но она слышала каждое слово.

― Но повода оставаться у меня тоже нет, ― Гермиона облизала губы. ― Ты не хочешь сотрудничать, раскрывать какую-нибудь важную информацию, мне тут делать нечего.

― Но ты ведь промокла, ― сказал Драко, выливая лимонад ей на блузку. ― Под дождем. Как джентльмен я обязан что-то с этим сделать.

― На этот случай есть заклинание, Малфой, ― парировала Гермиона, но уже чувствовала, как подкашиваются ноги. ― Я же не сквиб какой-нибудь.

― Ты тоже при слове сквиб сразу вспоминаешь Филча? ― вдруг спросил Драко, и Гермиона расхохоталась. Он никогда раньше не видел, как она смеется. Сейчас сдерживаться самому было сложно, и он тоже улыбнулся во весь рот. Гермиона тут же остановилась, через мгновение замер и он. ― В чем дело?

― Первый раз вижу, как ты смеешься, ― сказала она, изучая его лицо. Драко сразу смутился, отмахнулся, повернулся в другую сторону. Гермиона это заметила, снова встала перед ним. ― Нельзя говорить, что тебе идет смех?

― Можно, ― ответил он. ― Смотреть так не надо.

― Как? ― нахмурилась она.

― Как будто я тебе нравлюсь, ― проговорил Малфой как будто с обидой. Гермиона пару секунд переваривала услышанное, потом посмотрела ему в глаза, ожидая ответного взгляда. Долго сопротивляться Драко не смог и посмотрел на нее.

― Я думала, это очевидно, ― улыбнулась она, улыбнулся и он. ― Можем пропустить этот сентиментальный момент и вернуться к моей мокрой блузке?

― Я не понимаю, почему ты еще в ней, ― его тон стал игривым. ― Заболеть не боишься?

― В адскую жару-то? Ну-ну, ― усмехнулась Гермиона.

― Много болтаешь, ― проворчал он и наклонился к ее губам. В ту же секунду она ответила на поцелуй. Придя в этот дом, она понимала, что Малфой ничего ей не расскажет, ходить вокруг да около, надеясь выяснить хоть что-то было чревато полным провалом. Раз уж она решила, что завтра спросит с другого обладателя этой фамилии, то сегодня просто позволит себе провести время так, как хочет ее душа, да и тело, чего уж греха таить.

Да и сам Драко понимал, что намеки отца дохлый номер, ему просто надо плыть по течению и все само придет. Вряд ли с Гермионой у него просто интрижка, возможно, они будут вместе. Эти мысли были дурацкие, но присутствовали в его голове, когда он фантазировал на тему нормальной жизни. Грейнджер нравилась ему практически всем, кроме того, к какому миру принадлежала, но поскольку ему самому придется стать его частью, то это даже было хорошо. Жизнь изгоя порядком достала, хотелось больше свободы и каких-то действий, а когда ничего нельзя, то одолевает скука, там и до депрессии недалеко. Единственное, чего бы ему не хотелось ни при каких обстоятельствах, это тусить в одной компании с Поттером и Уизли, но на данный момент это был так несущественно, что практически не волновало. Важнее всего была она, та, что рядом здесь и сейчас. С кем он впервые за долгое время смеялся. Это почему-то так волновало, как будто делало ближе, хотя так оно и было. Каждый раз они сближались сильнее, это было опасно, для нее больше, чем для него, но она почти ничего не боялась и этим тоже нравилась.

Драко перешел с губ Гермионы на ее шею, уложил на диван, натыкаясь руками на нечто влажное и липкое.

― Мерлин, эта мокрая хрень до сих пор на тебе?! ― воскликнул он, отрывая пуговицы одним движением.

― Ты что ее порвал? ― Гермиона была в шоке и привстала на локтях, с жалостью наблюдая за полетом любимой одежды. ― Между прочим это одна из…

― О боги! ― взмолился Драко. Гермиона рассмеялась, снова, опять. А он не мог описать свои чувства. Он вернулся к ее телу, одержимый только одной мыслью, что нет ничего и никого в мире кроме них двоих, сегодня никого и пусть завтра как можно дольше не наступает. Знал бы он, что такая же мысль была и в голове у Гермионы. Завтра все изменится, но сегодня пусть будет так и как можно дольше.

Q.V. Уже три новые главы и почти нет комментариев. Я понимаю, многим приходится читать с начала, мне тоже пришлось, аж целых два раза, но все равно хотелось бы знать, интересно ли развивается история, есть ли какие-то вопросы. Жду^^

Утром следующего дня Пэнси и Милли получили официальные письма из Министерства магии о том, что программа реабилитации пройдена. Такие же письма пришли Блейзу и Грегу. Бруствер решил, что если выдать только два помилования, то это может вызвать подозрения, поэтому Гойл и Забини также попали в списки «прилежных» волшебников, хотя, справедливости ради, следует отметить, что с ними практически не было проблем. Теми, кого в списках не было, оказались Малфой и Нотт-младший.

Разумеется, в течение часа после получения писем Паркинсон и Булстроуд, уже вся магическая Британия была в курсе, что две подруги скоро станут полноправными членами общества.

Однако, дружественная солидарность действовала в обе стороны: чтобы не вызывать у Малфоя подозрений, Нотт также пока не мог рассчитывать на возвращение доброго имени. Чем был несказанно возмущен, ведь он приложил все усилия, чтобы его получить. Нет, визиты к Полумне его не напрягали, была бы его воля, то он проводил бы сутки напролет рядом с ней, но вот статус поднадзорного уже порядком надоел и хотелось избавиться от него как можно скорее. Раз уж эти безнадежные подружки внушают Министерству доверие, то находиться по ту сторону, когда они по эту, он считал оскорбительным.

Ближе к обеду письмо с приглашением в кабинет Рональда Уизли получил и Малфой. Гермиона ушла с рассветом, сколько он ни уговаривал ее задержаться. Ночь была великолепной, спал он крепко, «провожал» Гермиону отчаянно, поэтому когда пришло время окончательно подниматься из постели, был в наилучшем расположении духа. Если бы не это все, то письмо от рыжего куратора вызвало бы волну гнева, в данный же момент он просто пробежался глазами по тексту и пошел выбирать, что ему надеть, чтобы не запариться не столько от жары, сколько от компании такого душнилы.

Естественно, Тео, который только вернулся из больницы, прознал, что Драко тоже получил приглашение в Министерство и расстроился. Не хватало еще ему единственному из их «потока» остаться в дураках, поэтому он наскоро собрался и сам отправился к Полумне, чтобы выяснить лично, за какие такие заслуги все вокруг получают плюшки, а он вынужден оббивать пороги Министерства чуть ли не со слезами. В своей голове он называл это бюрократией, до конца не разобравшись в значении этого слова.

Полумна не ждала его так скоро, все-таки просила не приходить, пока вместо лица котлета, поэтому от увиденного слегка сморщила нос. От Тео это не укрылось, и он загрустил, хотя куда уж сильнее, ведь в своей голове он уже нафантазировал, что никогда не получит реабилитацию и будет судиться ради заветной бумажки с печатью.

― Тео, зачем ты пришел? ― спросила Полумна, едва за ним закрылась дверь.

― Я пришел за своим письмом, ― тут же ответил он. ― В волшебном мире информация очень быстро расходится во все стороны, и мне стало известно, что кое-кто уже получил реабилитацию.

― Ну придет и твое время, Нотт, прояви терпение, ― сказала Полумна, стараясь не смотреть на еще не спавшие отеки.

― Я не разделяю твоего оптимизма, ― сказал он строго. ― Решение министра зависит также и от тебя. Ты уверена, что подала все необходимые документы и отчеты?

― Что, прости? ― Полумна была слегка сбита с толку. ― Мне показалось или ты решил предъявить претензии?

― Решил предъявить, ― заявил Тео. ― Почему нет? Я разве хуже Паркинсон или Гойла?

― А причем тут они? ― нахмурилась Полумна, поднимаясь с места.

― Потому что они все уже белые люди, а я нет, ― не унимался он, отчего выглядел так мило.

― Не ты один, ― сказала Полумна. ― Еще Малфой.

― Драко вызвал Уизли, ― сообщил Тео. ― Уверен, и его полное восстановление в правах не за горами.

― Не торопи события, ― сказала Полумна. ― Ты не можешь знать, зачем его вызвали.

― А зачем еще? ― не унимался Нотт. ― Послушай, Лавгуд, я не хочу, чтобы ты думала, что наши отношения это какой-то мой коварный план, я…

― Я так не думаю, ― сразу возразила Полумна.

― Возможно мои поступки как-то показали тебе, что я действую ради какой-то личной выгоды, ― продолжал Тео. ― Несомненно, она есть, но касается не реабилитации, а тебя. Когда я тебя увидел, сразу потерял голову, но сейчас мне обидно, что все другие уже могут жить обычной жизнью, а я нет. Через час и Драко сможет открыто общаться с Грейнджер, а я так и буду ходить с клеймом…

― Успокойся, Тео, никто не даст Малфою реабилитацию, скорее наоборот, ― выпалила Полумна, устав слушать причитания Нотта-младшего, который после ее слов вмиг пришел в себя и широко распахнул глаза. По лицу Полумны было видно, что она сболтнула лишнего, поэтому Тео понял, что нужно срочно остановить Драко от визита в Министерство.

― Ладно, пойду, вызовешь, когда будут вопросы, мне надо лечить лицо, ― без умолку болтая, Тео покинул кабинет Полумны. Она с минуту стояла, размышляя над тем, что ей делать. Затем решила все же догнать его, не хватало, чтобы он спутал все карты.

Тео же, едва покинув кабинет куратора, припустил со всех ног в холл Министерства, где на свою удачу увидел платиновую макушку. Драко уже поздоровался с охранниками на входе и отдал палочку для описи. Увидев Тео, он улыбнулся. Видок у друга был тот еще, но он знал, почему и это забавляло. Однако не получив ответной улыбки и заметив, что друг несется к нему слишком быстро, он напрягся. Когда зрительный контакт между ними был полностью установлен, Малфой увидел в глазах Тео беспокойство, не говоря уже о том, что тот жестом показывал, что дела плохи, водя рукой себе по горлу, словно его режут. Драко огляделся по сторонам, все поведение Тео было ясно без особых толкований, поэтому собрав в кулак всю невозмутимость, он обратился к охране с просьбой вернуть палочку, сказав, что передумал идти к куратору. Охранник не спешил ее отдавать, поэтому Малфою ничего не оставалось, как выхватить ее силой, развернуться и направиться к выходу. Однако покинуть Министерство он не успел, путь ему преградили пятеро волшебников в форме охраны, а также Рон Уизли и Невилл Долгопупс. Драко посмотрел на Тео, к которому уже подбежала обеспокоенная Полумна, и в ту же секунду его скрутили.

Тео поспешил в гущу событий, параллельно выкрикивая фразы: «За что?!», «Произвол!», «Вы не имеете права!». Полумна пыталась его остановить, схватив за руку, но он так резко на нее посмотрел, что она вмиг убрала руку. Тео было не остановить, он кричал, ругался, полез спасать Малфоя и, естественно, тоже был схвачен. Двоих друзей увели из холла, чтобы не смущать других волшебников.

К Полумне подошел Невилл. Она зло на него посмотрела, виня его в том, что с него начался весь этот бедлам, ведь именно он разнес откровения Милисенты, не дав Гермионе сначала проверить ее слова, а уже потом просвещать министра.

― Что это был за спектакль? ― сказал он с усмешкой. Полумна смерила его гневным взглядом. Вся эта ситуация раздражала, потому что рушила все то, что только начинало строиться. Ей было обидно за себя с Тео, но больше за Гермиону и Драко, потому что вся эта работа здорово мешала личной жизни, а вместе они не могли существовать, потому что всегда был кто-то, кто норовил все испортить.

― Знаешь, Невилл, ― сказала она строго и со всей серьезностью. ― Между нами все кончено раз и навсегда. Не смей больше говорить со мной на тему наших отношений, потому что их больше нет.

Не дав ему возразить, она развернулась и умчалась прочь, потому что только что рухнула ее последняя надежда на нормальную жизнь.

* * *

Тем временем Гермиона прибыла в Азкабан. Когда Люциусу Малфою сообщили, кто ждет его в комнате для встреч, он испытал легкое волнение. Неужели Драко так скоро добился для него каких-то послаблений? В затею с сыном он особо не верил, точнее не верил в благо для себя, а вот то, что Драко как-то расположил к себе грязнокровку, и она в знак благодарности или по доброте душевной решила улучшить его жизнь, немного верилось, ведь он помнил, как в целом Золотое трио отнеслось к их семье на суде, как Поттер рьяно защищал Нарциссу.

Сейчас ему было любопытно, он вошел в комнату с гордой осанкой, хотя держать спину прямо с каждым разом было все труднее. Гермиона встретила его с легкой полуулыбкой, задавая встрече дружелюбную атмосферу, в которую, впрочем, оба не верили. Все же Люциус заметил, как с последней встречи эта девушка изменилась. Он не видел ее несколько лет, снимки в Пророке не в счет, и теперь понимал, почему Драко решил наладить с ней контакт. Если бы не ее кровь, то изъянов в ее внешности практически не было.

― Добрый день, мистер Малфой, ― поприветствовала Гермиона, жестом указывая на стул по ту сторону стола. Люциус постоял для приличия пару секунд, затем присел.

― Чем обязан такой чести, мисс Грейнджер? ― спросил он, вкладывая в голос как можно больше безразличия.

― Есть разговор, ― ответила она, решив сразу переходить к делу. Долго находиться в этом место было сложно, да и компания была не особо приятной. То, что здесь она, а не дюжина авроров с разрешением на непростительные было полностью заслугой Драко. Точнее Гермиона решила попробовать все сделать с меньшей кровью именно потому, что не хотела, чтобы он сильно страдал. ― Министерству известно, что в вашем доме есть помещение, скрытое магией, где вы храните различные темные артефакты, в том числе нечто принадлежащее Волдеморту.

От услышанного имени Люциуса бросило в холодный пот, почему-то именно имя, а не все предложение в целом больше всего пугало. Даже теперь, когда Темного Лорда не существовало ни в каком виде.

― Но это абсурд! ― возмутился он, тряхнув головой для убедительности. ― Кто наплел вам эту несусветную чушь?

― Тот, кому можно верить, мистер Малфой, ― Гермиона старалась держаться строго, хотя внешний вид этого некогда статного мужчины нагонял жалость. ― Я уверена, вы можете долго уверять меня и Министерство, что нас ввели в заблуждение, что на вас кто-то клевещет, но у меня, к сожалению, нет столько времени, хоть это вас совершенно и не волнует, но что должно волновать, так это то, что времени практически нет у вашего сына.

― В каком смысле? ― встревожился Люциус, и Гермиона поняла, что попала в цель. Здесь в Азкабане единственной надеждой отца на хоть какое-то будущее был сын, вот уж кому он точно не желал зла. Гермиона надеялась, что их семейные узы все также важны, как и несколько лет назад. И судя по всему, не ошиблась. ― Вы не посмеете навредить ему!

― Мистер Малфой, проявите благоразумие, ― продолжала гнуть свою линию Гермиона. ― Жизнь и благополучие Драко зависят от вас.

― Разве ваше Министерство применяет пытки? ― Люциус был в ужасе. Гермионе стало не по себе, но раз А было сказано, то само собой пришло время и для Б.

― Речь не о насилии, Мерлин упаси! ― девушка закатила глаза. ― Просто для молодого волшебника с такой фамилией даже случайное нахождение в неблагоприятном районе в окружении пары темных артефактов уже будет губительно, а вовремя вышедшая статья в Пророке о том, что Малфой-младший пойман во время подготовки к ритуалу по некромантии не оставит никаких сомнений у только начавших спокойно жить волшебников в том, что дело Министерства правое.

― Но, мисс Грейнджер, ― Люциус растерялся полностью, он с ужасом смотрел на Гермиону, переваривая услышанное. Он думал, что понял ситуацию с ней и Драко, но теперь ему казалось, что он кругом не прав. ― На днях тут был мой сын, он сказал, что своим визитом обязан вам, что у вас…дружеские отношения, что вы добры к нему… По его виду, мне даже показалось, что он влюблен в вас. Выходит, что его чувства не взаимны?

Гермиона на миг потеряла дар речи. В голове пронеслось «влюблен в нее», сердце забилось чаще, но она надеялась, что щеки не покраснели. Это был бы полный провал, однако находиться тут дальше стало практически невыносимо. Она понимала, что ее двойная игра верх цинизма и бессердечности, но пути назад не было, она целеустремленный человек.

― Это суть моей работы, сэр, ― наконец проговорила она, ругая себя последними словами за это напускное равнодушие. ― Вам ли не знать, насколько хорошо я выполняю задания. Дружба с Драко позволила мне подойти ближе остальных. Одно слово руководства и от вашего сына не останется ничего, а ваш род канет в небытие.

― Мисс Грейнджер, вы открылись для меня с новой стороны, ― произнес Люциус спустя пару мгновений. ― Я так понимаю, что выбора у меня нет. В таком случае в обмен на информацию пообещайте безопасность для Драко.

― Боюсь, вы неправильно нас поняли, ― десять очков Гриффиндору за хладнокровие. ― Это не сделка.

― Да не убьете же вы его в самом деле! ― все еще не верил он, борясь с собой за последнюю карту в своем рукаве: информацию о той комнате.

― Если есть хоть малейший шанс возвращения Волдеморта и того ужаса, который он творил, ― Гермиона была уже на финишной прямой, она это чувствовала и шла до конца. ― Мы готовы на многое, тем более что такое жизнь одного опального волшебника взамен благополучия сотен тысяч.

Люциус как-то жалобно вздохнул и рассказал, что со времен штаба Волдеморта в мэноре остались кое-какие вещи, которые он спрятал в подземелье замка в комнату с различными артефактами. Из вещей, принадлежавших Темному Лорду, там был блокнот, куда колдун записывал свои мысли. Сам по себе блокнот не содержит души, либо какой-то его части, чтобы возродить его, однако в блокноте заключена часть его сознания, которая помогает советами, если записать в него вопрос. Магия помогает выстроить план для достижения цели, а цели, как известно, бывают разные. Важный момент, что комната наделена чарами сродни магии Выручай-комнаты, поэтому просто так ее не найти. Ее может призвать только глава дома.

― Почему вы не раскрыли эти данные раньше? ― спросила Гермиона, прокручивая в голове полученную информацию.

― А разве это что-нибудь для меня бы поменяло? ― спросил Люциус, глядя ей в глаза. ― С нами тогда итак обошлись лояльно: Драко оставили на свободе, Нарцисса уехала, а про себя я на тот момент не думал.

― Я боюсь, что сокрытие такой информации может негативно сказаться на вашем дальнейшем пребывании здесь, ― констатировала Гермиона.

― Лишь бы это не сказалось на Драко, ― ответил он, ее сердце пропустило удар. ― Все же я не думаю, что ошибся в своем сыне, а вот вы меня поразили. Надеюсь, вы понимаете, что он тут не причем?

― При всем уважении, сэр, ― начала говорить она, но осеклась, увидев поднятую бровь Люциуса. ― Это оборот речи, не более. Так вот, в начале нашего разговора вы спросили, откуда у меня информация. Откуда еще она может быть, как не от вашего сына.

― Он никогда не был там и не собирался пользоваться… ― запричитал Люциус, потому что Гермиона уже встала из-за стола и направилась к выходу. ― Мисс Грейнджер, Драко ни в чем не виноват, не трогайте его, прошу! Вина полностью на мне, он ничего не знает…

Под крики Люциуса Малфоя Гермиона покинула комнату допросов. Едва за ее спиной закрылась дверь, она сделала шаг в сторону и прислонилась к стене. Тяжело дыша, она смотрела перед собой. Информация была важная, нужная, интересная, но в голове стучала только одна фраза, как на повторе: «Мой сын влюблен в вас».

Оставаться в Азкабане было тяжело, впервые не из-за общей атмосферы, а из-за себя самой, но куда не пойди, избавиться от себя не удастся, поэтому Гермиона быстро вернулась в свой кабинет, закрыла двери на все замки и устало упала в свое кресло. Прокручивая в голове разговор с Люциусом, она словно смотрела на себя со стороны, и это было так противно. Задания она хорошо выполняет, таким и был ее план. Что за мерзкая карьеристка?! Почему Люциус так быстро пошел на попятную, почему не облил ее гадостями с ног до головы, почему все оказалось так легко и сложилось в цельную картину? От себя самой было тошно, поэтому Гермиона встала, расправила плечи и направилась к министру, чтобы поскорее сообщить все, что узнала и отойти от этого дела, предоставив другим возможность действовать дальше. Следовало только выяснить, что будет с Драко, но вряд ли, учитывая обстоятельства, его ждет хороший финал.

Министр ждал Гермиону. Увидев ее, он улыбнулся.

― Из Азкабана сообщили, что Малфой старший не в себе, ― тут же поделился он. Гермиону передернуло. ―Я так понимаю, ты его расколола?

― Да, сэр, ― кивнула Гермиона. ― Без особого труда.

Далее она поведала министру все, что узнала про блокнот Волдеморта. По ходу повествования Бруствер постоянно хмурился, очевидно, представляя масштабы влияния данного артефакта.

― Получается, что туда можно записать любую цель, и он проложит план достижения? ― подытожил Кингсли.

― Если верить словам Люциуса, то да, ― подтвердила она. ― В плохих руках это может означать возвращение если не самого Волдеморта, то кого-то ему подобного.

― Он с ума сошел, хранить у себя такую вещь? ― больше для себя самого сказал Кингсли.

― Может он не собирался ею пользоваться, ― предположила Гермирна, но невольно заступилась за Малфоя. ― Он сказал, что это скорее для страховки.

― Не говори, что поверила ему, Гермиона, ― министр посмотрел на нее с полуулыбкой.

― Не поверила, но и не думаю, что после Азкабана он захочет заниматься снова темными делами, ― сказала она. Гермиона никогда не тушевалась перед министром, всегда говорила открыто, это он в ней и ценил.

― Но тем не менее, лучше, если эта вещь и Мерлин знает что еще в этой комнате, будут в руках Министерства, ― сказал он. ― Все-таки от мысли, что нечто темное спрятано в доме Малфоев, немного не по себе.

― Согласна, ― кивнула Гермиона. ― Берем Люциуса и прямиком в мэнор?

― Верно! ― согласился Кингсли, наскоро наколдовав записку, которая через мгновение исчезла. ― Нет смысла тянуть с этим, можем отправляться в замок, Люциуса доставят прямо туда.

В коридоре к ним присоединились Рон и Невилл, у них был такой праздный вид, что Гермиону начало подташнивать.

У входа в мэнор ожидали несколько авроров и Люциус Малфой собственной жалкой персоной на фоне величественного особняка, хранившего тайны его семьи столетиями.

Гермиона очень волновалась перед встречей с Драко, что он скажет, как отреагирует на появление отца, будет ли зол, что они явились без предупреждения. Вопросы витали в голове, пока они подходили к замку. Когда же они вошли, Гермиона сразу вспомнила, что совсем недавно была здесь, в этой гостиной, и от этого лицемерия ее изнутри всю разрывало. Казалось, что она сама от себя не ожидала такого аморального поведения, такой низости и коварства. На Люциуса она старалась не смотреть, хотелось быстрее покончить с этим, пока не явился Драко. «Наверно он где-то в дальнем крыле, раз до сих пор не пришел», думала она.

Когда все спустились в подземелья замка, министр жестом указал Люциусу, что он может приступать. Малфой старший закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, но ничего не вышло. Он попробовал снова, но никаких дверей не появилось.

― Что происходит? Где комната? ― спросил нервно Рон. Люциус уничтожил его взглядом. Гермиона начала прикидывать в голове варианты, почему у Малфоя не выходит вызвать комнату.

― Нам нужен Драко, ― больше для себя самой произнесла Гермиона. ― Почему его так долго нет? Эльф уже должен был доложить…

― Его тут не будет, Гермиона, ― ответил Невилл. Она резко на него посмотрела, затем на Рона, тот покраснел и отвел глаза. Следом она устремила взор на министра, но тот лишь пожал плечами.

― Где Драко, сэр? ― спросила она у Кингсли, стараясь не выдать волнения.

― Их с Ноттом еще утром свинтили в Министерстве, ― ответил Рон. ― Он до сих пор там, в камере.

Гермиона медленно перевела взгляд на Люциуса, тот, казалось, что-то понял и слегка усмехнулся. Гермиона же мысленно ругалась нецензурными словами, поминая на чем свет стоит Рональда Биллиуса Уизли, прекрасно понимая, что схватить Малфоя его идея целиком и полностью.

― Думаю, Люциус Малфой нам больше не нужен, сэр, ― она вернула голосу строгость и обратилась к министру. ― Мы можем вернуться в ваш кабинет?

Кингсли кивнул, параллельно махнув аврорам увести Люциуса. Впрочем, Гермиона обогнала их и первой вышла на улицу. Ситуация была патовая, Рон загубил все просто катастрофически. Как выйти из всего этого с меньшими потерями, она не представляла, голова разрывалась от боли, но больше от волнения, потому что она знала, что в камере с Драко никто не будет церемониться.

― Девчонка строит тебя, Кингсли, ― усмехнулся Люциус, проходя мимо министра.

― Твоего сына она уже построила, ― парировал Бруствер, Малфой сразу поник. Через мгновение его увели.

Q.V. Информирую вас, что фанфик дописан. В скором времени несколько оставшихся глав будут на сайте. Приятного чтения, все еще жду комментарии...

Когда в кабинете собрались все: министр и основные кураторы программы реабилитации, Гермиона наконец заговорила:

― Сэр, я, очевидно, не понимаю, в каком направлении мы движемся в этой ситуации!

― Если тебя это утешит, ― примирительно заговорил Кингсли. ― Я узнал о том, что Малфоя и Нотта схватили уже постфактум. Дискредитировать Рона, отпуская Малфоя через полчаса, я счел неправильным, поэтому оставил его там, пока мы не поймем, что делать с показаниями Люциуса.

― Рон, тогда ты мне скажи, ― Гермиона обратилась к нему, все тут же закатили глаза, предвкушая громкую ссору. ― До какой степени узко ты мыслишь? Что в программе реабилитации отвечает твоим силовым методам? Никто и никогда из прошлых Пожирателей и их соратников не станет добровольно сотрудничать с Министерством, если факт заключения Малфоя вскроется!

― А зачем нам их добровольность? ― сказал он последнее, что запомнил в гневной тираде подруги. Он знал, почему она так бесится, точнее думал, что всему виной Малфой, хоть она и говорила, что общалась с ним для дела.

― Сэр, ― она снова обратилась к Кингсли. ― Объясните тогда вы, мы что больше не за мирное сосуществование? Министерство снова делит людей на желательных и нежелательных персон?

― Ситуация слегка вышла из-под контроля, я согласен, ― сказал министр. ― Но мы все равно должны быть едины в действиях, так как на кону безопасность общества.

― Я не понимаю, почему ты так бесишься, Гермиона, ― Рон сложил в голове 2 и 2, но ответ был не 4. ― Подумаешь, задержали Малфоя…и видимо не зря, ведь вопрос по тайной комнате с артефактами все еще остается открытым.

― Вот именно, Рональд! ― практически провизжала Гермиона. ― Дверь в комнату является только хозяину дома, Люциусу она не явилась. Пораскинь мозгами, какие еще есть варианты?

― Да откуда я знаю, ― пожал плечами Рон. ― Может у Люциуса есть отец?

― Замок не видит в нем хозяина? ― предположила Полумна, которая вся эта ситуация абсолютно не нравилась, чего нельзя было сказать о Симусе, Дине и Невилле, которые все своим видом были на стороне Рона.

― Конечно, Полумна, ― кивнула Гермиона, наконец почувствовав, что она тут не одна. ― Очевидно же, что долгое отсутствие Люциуса в доме поспособствовало тому, что он признал хозяина в ком-то еще, в том, кто остался в нем и живет до сих пор.

― Стало быть нам нужен Драко, ― сказал министр. ― А это умно, Гермиона.

― Так в чем проблема? ― Рон все еще не понимал сути. ― Он же здесь, несколькими этажами ниже.

― Он не станет помогать нам, ― обреченно сказала Гермиона и опустилась на стул.

― Так нафига нам его помощь? ― вмешался Симус. ― Пара ударов и он сам все покажет и расскажет.

― Я против, ― тут же сказала Полумна, Гермиона посмотрела на нее с благодарностью. ― Драко может сделать то, что нам нужно, а может и не делать. Учитывая, как его схватили. Он откажется помогать, хоть бей его, хоть не бей, а вот потребовать что-то может, и тут уж надо думать, какой разбег у его фантазии. И что тогда делать?

― Он не посмеет торговаться, ― сказал Рон, понимая, что где-то все-таки просчитался.

― Почему нет? ― пожала плечами Полумна. ― А что ему терять?

― Тогда что нам делать? ― спросил Рон, сложив руки на груди. ― У тебя есть варианты, Гермиона?

Она была погружена в свои мысли и от услышанного имени вздрогнула. Затем посмотрела на Рона, глубоко вздохнула и повернулась к министру:

― Есть план, но я не буду говорить при всех.

― Оставьте нас, ― тут же сказал министр. Все нехотя покинули кабинет. Уходя, Полумна провела рукой по плечам Гермионы. Эта поддержка была кстати, тем более сейчас ей казалось, что кроме Лавгуд у нее нет больше соратников.

Когда в кабинете остались только Гермиона и министр, он сказал:

― Ну так что?

Спустя 15 минут Гермиона вышла в коридор, где, конечно, все ее ждали. Им нужны были подробности, каждый считал это дело личным приоритетом. Видимо мелкие нарушения всех достали и как только на горизонте появилось значимое событие, все сразу активизировались.

― Министр отказался освобождать Драко, чтобы я могла дальше продолжать общение с ним, чтобы выяснить все постепенно, ― на одном дыхании проговорила она, издав в конце вздох сожаления. ― Министр хочет, чтобы дальше ты, Рон, продолжал дело. Кингсли ждет тебя для обсуждения вариантов действий.

Рон просиял, поняв, что министр выбрал путь «по-плохому», а значит у него будут развязаны руки и он, наконец, сможет отомстить хорьку за его грязные поползновения в сторону Гермионы, его существование в целом, да и за все, что угодно. Как говорится, было бы желание, а повод найдется.

Гермиона покинула товарищей, довольный Рон поспешил в кабинет министра, все остались ждать его, Полумна ушла в свой кабинет, она не собиралась участвовать в этом абсурде.

В отличие от нее Гермиона, завернув за угол, не пошла к себе, а поспешила на нижний этаж, где в камере сидел Драко Малфой.

Увидев его, ее сердце сжалось, камера была под магическим синим свечением, а это означало, что любое прикосновение к прутьям решеток отзовется ударом тока. Судя по виду Драко, он уже неоднократно проверил это на себе. Когда он заметил Гермиону, то инстинктивно сделал шаг вперед и получил новую порцию разряда. Она замерла на вдохе, но быстро пришла в себя и протянула охраннику свиток пергамента. Он быстро пробежался по тексту, кивнул ей и в ту же секунду синее свечение исчезло, через мгновение опустились решетки камеры. Гермиона подошла к Драко, он открыл было рот, чтобы первым высказать ей все, что накопилось, но она перебила его одним взглядом, далее он услышал шепот:

― Через несколько минут он сделает запрос министру и узнает, что тот не подписывал мне никаких разрешений на освобождение, поэтому все, что хочешь сказать, оставь при себе, нам надо уходить.

Драко не верил ушам, но внутри по телу разливалось тепло, ведь он понимал, на какой риск она пошла ради него, а это значит, что между ними все серьезно. Поэтому он улыбнулся ей одними глазами и молча направился к выходу. Охранник смерил его презрительным взглядом, Драко даже бровью не повел. Выпрямив спину, он был на целую голову выше, поэтому даже не удостоил его взглядом.

Когда они вышли из Министерства и отошли на приличное расстояние, нужно было куда-то деться, чтобы не мозолить никому глаза. Гермиона остановила Драко и протянула ему руку, он сразу понял: для трансгрессии. Без слов он взял предложенную руку, ведь он уже пошел за ней без вопросов, больше не было смысла строить из себя гордость, она вытащила его из камеры через поддельные документы от министра, такое поведение говорило само за себя. Впервые в жизни после войны он чувствовал себя таким счастливым. Еще час назад он винил ее в том, что подвергся заключению, не верил, что она могла не знать о самоуправстве Рона. Теперь же он понимал, что едва она узнала, то сразу поспешила освободить его, чего бы то ей ни стоило.

Они очутились в знакомом месте. Драко понял логику Гермионы: в ее и его доме не безопасно, там будут искать в первую очередь, а вот в окрестностях Хогвартса искать точно не будут. Это место малопосещаемо выпускниками, семи лет в стенах школы достаточно, чтобы, выпустившись, больше никогда сюда не возвращаться.

Здесь, стоя на холме, чувствуя легкий ветерок, ему казалось, что он больше ничего не хочет, что достиг всего, ведь в его руке все еще была рука Гермионы. Он посмотрел на нее, она повернулась к нему. В ту ж секунду их губы встретились в поцелуе. Она обхватила руками его шею, он ее талию, чтобы подтянуть ее к себе поближе, чтобы прижаться плотнее. Эти губы были самыми желанными в его жизни, он целовал и чувствовал невесомость, готовый просто взорваться от эмоций, которые переполняли его. Для Гермионы это были совсем другие поцелуи, она чувствовала безмерную вину, ей было стыдно за подлость, она хотела вымолить прощения хотя бы так, потому что вслух никогда не признается, что сожалеет о том, что манипулировала его чувствами.

Малфой расстегнул пуговицу на ее джинсах и запустил за пояс руку. Гермиона чуть не задохнулась от его прикосновений, в голове сразу все поплыло, и она чуть не потеряла равновесие. Это были какие-то неземные ощущения, от которых ей хотелось кричать на всю округу. Этот день, который только клонился к закату, вытряс из нее все силы, поэтому пальцы Малфоя, словно играя мелодию, так расслабляли ее напряженное тело. Мысли испарились, она практически ничего не видела перед глазами, только шумно глотала воздух, не выпуская его шею из рук. Ей казалось, что ослабь она хватку, то тут ж упадет, что его отнимут и не вернут, что она останется одна навсегда в этой кромешной темноте своей души.

Через мгновение ее тело выгнулось и обмякло, по телу разлилось какое-то необъяснимое блаженство, ноги подкосились окончательно, и Драко пришлось схватить ее обеими руками, чтобы удержать в вертикальном положении. Он обнимал ее, пока она не пришла в себя, пока не смогла твердо опереться о почву под ногами и даже после этого, они еще какое-то время стояли обнявшись, словно боялись выпустить друг друга, словно хотели остаться связанными навсегда.

― Мы теперь оба преступники, ― услышала Гермиона над ухом голос Драко. Его слова вернули ее из приятной неги в текущий момент.

― Да, ты прав, ― мрачно кивнула она. ― Я нарушила закон, так оно и есть.

― Ради меня, ― проговорил Драко с легкой усмешкой, ловя ее взгляд. Сдвинутые брови не добавляли радости, он понимал, насколько все серьезно, но не хотел нагнетать обстановку. Гермиона посмотрела на него исподлобья. ― Прекрати, Грейнджер, иначе я вернусь обратно. Твой взгляд вселяет в меня чувство вины, а нарушить закон это была твоя идея, помни это.

― Малфой, ты невыносим, ― буркнула она, но скорее просто чтобы как-то отмахнуться. ― Прости, твоей вины тут нет. Они хотели пытать тебя, я не могла позволить этому случиться.

― Пытать? ― Драко не верил ушам. ― Но почему? Что я такого сделал?

― Скрыл важную информацию от Министерства, ― ответила Гермиона, Драко нахмурился. ― О секретной комнате в твоем замке, где есть нечто от Волдеморта.

― Что за хрень? ― Драко, казалось, был сбит с толку, но Гермиона понимала, что он играет. Правда ведь уже была ей известна. От мысли, что он может быть далеко не белым и пушистым, на душе скребли кошки. Столько всего она натворила, через стольких переступила. Если окажется, что все это время она ошибалась на его счет, то ее репутация будет уничтожена. А без нее нет смысла и жить, быть изгоем общества, в котором она важна, ей просто не под силу.

― Брось, Драко, ― вздохнула Гермиона, отвернувшись и отойдя на пару шагов, он конечно же это заметил. ― Твоя подруга Пэнси выложила все, что ты ей рассказал. Вы были парой или это была разовая акция?

― Ах, Пэнси, ― вздохнул Драко, понимая, откуда возникла такая скорая реабилитация для Паркинсон и Булстроуд. Да, он имел неосторожность однажды ляпнуть, что слышал нечто от отца, но он никогда не думал, что это обернется для него такими проблемами, а уж то, что в паре с ним окажется Гермиона Грейнджер, точно бы не поверил бы ни в одной реальности. ― Пэнси не умеет держать язык за зубами…

― Может просто следует выбирать, с кем и при каких обстоятельствах делиться такими важными сведениями? ― нотки сарказма выдали Гермиону с потрохами. Драко понял, что история про артефакт Темного Лорда в данный момент не главная тема обсуждения. Вдруг стало так весело на душе, это все было чертовски мило, и он еле сдерживал улыбку.

― Мне показалось или ты ревнуешь? ― спросил он, прикусив губу. Гермиона слишком быстро развернулась и сверкнула глазами, чтобы хотя бы сделать вид, что ревность тут не причем.

― Было бы кого ревновать, ― ляпнула она первое, что пришло ей в голову. Брови Драко взлетели. ― Ты думаешь, что после всего, что между нами было, я нафантазировала себе лишнего? Брось, я и не думала считать нас парой, если ты вдруг так подумал. Я просто рассказала тебе, откуда нам стало известно то, что ты скрываешь. Твоя бывшая все рассказала.

― Почему же бывшая, ― Драко решил развлечься, раз уж Гермиона выбрала такую тактику поведения. Все происходящее напоминало ему сцену из какого-то дамского романа, которые его мать в свое время читала пачками. Но быть на месте героя этих сопливых драм ему уж точно не хотелось. ― Мы и сейчас в отношениях.

― Какой же ты идиот! ― она сощурила глаза и сложила руки на груди.

― Эй, следи за языком! ― что-что, а оскорбления он терпеть был не намерен. Гермиона сверкнула на него гневным взглядом и отвернулась. Он подошел к ней и повернул ее лице к себе, взяв его за подбородок. ― В чем проблема признаться, что ты ревнуешь? Это что, зазорно или ты думаешь, что я начну высмеивать тебя?

― Да блин, я ревную! Доволен?! ― выпалила она, ударив его по руке. ― Точнее это даже не ревность, а негодование. Паркинсон, серьезно?! Ну вот ты серьезно, Драко?!

― Во мне было бутылки три огневиски, Грейнджер, ― вздохнул он, потирая ушибленную руку. На его белой коже красный след сразу бросался в глаза. ― Это было больно.

― Мне тоже, ― сказала Гермиона, надув щеки. ― Не знаю почему… Просто эта курица…

Драко рассмеялся и притянул ее к себе. Стоя в его объятиях, снова, второй раз за последние полчаса она думала лишь об одном: почему это происходит с ними. Есть ли у этой ситуации такой выход, чтобы никто не пострадал. Но тут даже не нужно было ходить к гадалке, кому-то будет больно, и явно в несколько раз сильнее, чем сейчас.

― Я была у твоего отца, ― наконец сказала Гермиона, и объятия тут же прервались. Драко отодвинул ее на расстояние вытянутых рук и посмотрел в глаза, требуя продолжения. ― Мы знали, что ты вряд ли располагаешь большей информацией, нежели нам поведала Паркинсон, поэтому министр отправил меня в Азкабан, чтобы я спросила об этом у Люциуса.

― Бруствер настоящий урод! ― выругался Драко, отпуская Гермиону и делая несколько шагов прочь от нее. ― Отца пытали?

― Нет, ― коротко ответила Гермиона, Драко сурово на нее посмотрел, она поджимала губы. ― Я просто с ним поговорила, и он все рассказал.

― Просто поговорила? ― переспросил Драко, по его голосу, резко перешедшему на леденящий душу шепот, было ясно, что он еле сдерживается, чтобы что-нибудь не сломать.

― Объяснила перспективы его молчания, ― вздохнула Гермиона. От Малфоя исходила недобрая аура, Гермиона сделала шаг назад. ― Я просто рассказала, какие последствия могут быть, если он не станет сотрудничать. Главное ведь не это, Драко, а то…

― Что же такого ты могла ему сказать, что он все тебе выложил? ― Малфой не спешил униматься, его тело напряглось, он следил за каждым мимолетным выражением на лице Гермионы. Она даже покраснела от такого пристального внимания. Всего на секунду она опустила глаза, но он уже все понял. ― Ты угрожала ему моей безопасностью?

― Я бы не назвала это угрозами, Драко, ― Гермиона выставила руки вперед в примирительном жесте, но это явно было ошибкой.

― Ты торговалась с отцом за мою жизнь? Серьезно, Грейнджер?! ― Драко уже несло, он допрыгнул до нее за один шаг и схватил рукой за затылок. Гермиона была напугана, но, естественно, не собиралась подавать вида. Она бесстрашно посмотрела ему в глаза, она знала, что другого варианта не было, поэтому не чувствовала за собой особой вины. Точнее на тот момент не чувствовала, ведь ее слова про благополучие Драко были блефом, она же не знала, что Рон схватил его на самом деле. Однако Драко был очень зол и вряд ли бы стал слушать невнятные бормотания, поэтому она решила зайти с другой стороны.

― Ты в курсе, что в той комнате? ― ее тон был спокойным, но внутри все трепетало. Рука все еще крепко сжимала затылок, а Гермиона не хотела применять колдовство. Малфой продолжал смотреть ей в глаза с яростью, но ее тон заставил немного разжать хватку. ― Там блокнот, куда Волдеморт лично делал записи. В нем часть его сознания, если понимаешь, о чем я…

― Это что-то из тех штук, из-за которых Темный Лорд может возродиться? ― в голосе Драко появились нотки смятения, это не укрылось от внимания Гермионы. Малфой все еще боялся Волдеморта.

― Нет, ― покачала головой она. ― Это скорее артефакт, который всего лишь содержит часть его знаний. То есть в него можно записать какую-то цель, и он предложит варианты ее осуществления. Сам понимаешь, что цели у всех разные, а магия блокнота, как я поняла, строит план действий на любой запрос, не ориентируясь на нормы морали и закона.

― Блокнот желаний, ― заключил Драко, отпустив голову Гермионы. Он сделал пару шагов назад и задумался. ― Но я не знаю, где эта комната.

― Она в вашем доме, ― ответила Гермиона. ― По словам Люциуса, она является только хозяину замка, но когда он был там, то не смог…

― В каком смысле был там? ― глаза Драко стали большими. ― Ты и туда успела его притащить?!

― А как мы еще могли проверить его слова, Драко? ― Гермиона сама начала нервничать. Весь разговор был жутко напряженный, чем делал атмосферу вокруг и без того не само спокойной.

― Я в шоке от тебя, Гермиона, ― вздохнул Малфой. ― От всей этой паршивой системы. Как вы вообще спите? Нормально?

― Вполне себе, ― вылетело у Гермионы. Она не любила, когда кто-то напускал тень на репутацию нового Министерства, она считала это чуть ли не своим личным оскорблением. Так много сделано во благо, столько жизней спасено, она никому не позволит очернять этот новый миропорядок. Драко свирепо раздувал ноздри. Он плохо представлял, как вообще происходящее вокруг него стало таким жутким. Почему именно с ним поступают так по-идиотски. С ним и его отцом. С Малфоями. Снова.

― Ну так и что? Почему комната не явилась к нему? ― Гермиона удивилась такой резкой смене в голосе и внимательно посмотрела на Драко.

― Ты мне скажи, это же ваш дом, ― пожала плечами Гермиона, давая Малфою возможность догадаться самому.

― К чему вся эта хрень, Грейнджер? Я что, на экзамене? ― начал вздыхать Драко. ― Ты сказала, что комната является хозяину, но отцу не явилась, следовательно, он не хозяин дома, но это бред, потому что он старший из оставшихся в живых Малфоев.

― Видимо, вашему дому все равно на возраст, ― Гермиона не спешила выкладывать правильный ответ, да это было и не нужно. Драко умел размышлять и явно уже все понял. ― Знаешь, это как в тот раз с Бузинной палочкой, магия сама решает.

― Дом считает хозяином кого-то еще? ― вопросительной интонацией Драко выразил скорее свое удивление, а не спрашивал. ― Меня?

― Думаю, что да, ― кивнула Гермиона. ― Видимо, потому что ты в последние годы проводил там много времени…

― Может быть… ― задумался Драко. ― А что насчет Бузинной палочки? Я не совсем понял.

― Уверен, что хочешь знать? ― спросила Гермиона, поджав губы. Она знала, что в итоге Малфой расстроится, но этот рассказ был бы неплохим отвлекающим маневром в этом ужасно трудном разговоре. Конечно он хотел знать, что известно Гермионе о самой могущественной палочке в мире. ― Как ты может быть слышал, эта палочка признает хозяина в том, кто победил ее предыдущего владельца…

― Да, ― сказал Драко. ― Она была у Волдеморта, но ничерта ему не помогла.

― Потому что не считала его своим хозяином, ― улыбнулась Гермиона. Вспоминать это сейчас было так забавно, все-таки магия удивительная вещь. ― Он завладел этой палочкой, убив профессора Снейпа, который, как он считал, стал ее хозяином, потому что убил Дамблдора.

― Но ведь так оно и было, ― нахмурился Драко. ― Я был там, ты же знаешь, и видел все своими глазами.

― Что именно ты видел? ― спросила Гермиона, и по тому, как дернулся Драко, поняла, что вопрос воспринят в качестве обвинения. ― Я имею в виду, была ли у Дамблдора палочка в руках, когда его убил Снейп?

― Нет, потому что я его обезоружил, ― припомнил Драко и уставился на Гермиону.

― Ты хотел сказать, победил ее хозяина в условном поединке? ― направляла Гермиона, но по лицу Малфоя уже было ясно, что он все понял, и теперь казалось, что сойдет с ума.

― Да ладно?! ― он не верил вновь открывшейся для него истине. ― Я был хозяином Бузинной палочки?

― Какое-то время да, ― подтвердила Гермиона. ― Но потом в ту нашу «чудесную» встречу в мэноре, если ты помнишь, Гарри обезоружил тебя.

― Твою ж мать! ― выругался Малфой. ― Лучше бы ты мне все это не рассказывала! Как мне теперь жить с этой правдой, что я профукал самую сильную палочку! И не кому-нибудь, а Поттеру!

― Такова жизнь, ― пожала плечами девушка. ― Я всего лишь хотела провести аналогию с тем, что в мире магии некоторые предметы сами решают, кого слушаться. Палочка выбрала того, кто обезоружил, иначе говоря, победил предыдущего хозяина, а ваш замок решил, что комната не явится тому, кто давно его покинул, но возможно ее обнаружит тот, кто дольше всего жил там в последние годы.

― Значит нам надо в мэнор, ― вдруг сказал Драко после того, как некоторое время обдумывал услышанное.

― Там нас будут искать, ― сказала Гермиона. ― Это опасно.

― Но нам же нужен блокнот, ведь так? ― проговорил Драко, Гермиона нахмурилась. ― Он исполняет желания, Грейнджер! Точнее дает конкретный алгоритм действий, чтобы цель осуществилась. Это очень нужная вещь, нам особенно, понимаешь?!

― Но что мы будем с ним делать? ― спросила она, сжав плечи.

― Что угодно! ― воскликнул Драко. ― Ты подумай, любая цель! Только запиши и получишь решение! Мы могли бы вернуть память твоим родителям, попробовать это сделать по крайней мере…

― Моим родителям? ― переспросила Гермиона. ― Из всего на свете ты бы записал это?

― Ну так цели не обязательно должны быть плохими, ― Драко не понимал ее замешательства. ― Если верить твоим предположениям, то знания Темного Лорда могут сослужить и хорошую службу, он был урод, но явно много знал, Гермиона!

Она стояла перед ним и вытирала слезы с щек. Его слова растрогали ее до глубины души. Драко хотел помочь решить чуть ли не главную задачу ее личной жизни в то время, когда его собственная висит на волоске. Она больше не могла сдерживаться, закрыла лицо руками и расплакалась. Малфой смутился. Женские слезы это не к нему, он не знал, как себя вести.

― Ты не можешь быть таким добрым, ― сказала она, ударив его кулаком в грудь. Драко притянул ее к себе и обнял, она прижалась к нему, думая лишь о том, как с ним несправедлива жизнь.

― Ладно, хватит слезы разводить, ― сказал Драко. ― Мы теряем время, нам надо в мэнор.

― Там авроры наверняка, ― ответила Гермиона, отстранившись.

― Ты только что поведала мне, что я хозяин дома, ― улыбнулся Драко. ― Я знаю, как попасть туда незаметно для них.

Он взял ее за руку и трансгрессировал в окрестности мэнора. Там со стороны леса был небольшой ров с водой, через него шла дорога в подземелья. Когда Драко и Гермиона оказались в затхлом помещении, которое все заросло тиной и плесенью, он улыбнулся.

― Мы дома.

Гермиона закатила глаза, высушивая одежду себе, а затем, опередив Малфоя, и ему. В ответ он скучающе зевнул. Она выпятила подбородок и ткнула Драко пальцем в бок. Он рассмеялся.

― Ну так что? ― спросил он. ― Есть варианты призыва комнаты?

― Попробуй как Выручай-комнату, ― сказала Гермиона. Он вспомнил, как делал это много лет назад. Закрыл глаза и попросил комнату с артефактами явиться ему прямо сюда в подземелье. По вздоху Гермионы через пару мгновений он понял, что ему удалось это сделать. Он открыл глаза, дверь из черного металла с золотыми витиеватыми узорами появилась прямо в ближайшей стене.

Драко посмотрел на Гермиону с азартом и повернул дверную ручку.

Дверь со скрипом открылась. Их взору предстал узкий коридор с полками, на которых лежали различные магические вещи. Переглянувшись, Драко и Гермиона вошли в комнату. Едва они сделали это, как дверь за ними закрылась. Это обычно не сулило ничего хорошего, но Малфой был у себя дома, был хозяином замка, а значит ― они точно сумеют выйти.

Оглядевшись по сторонам, ничего особо примечательного они не заметили. Помещение было небольшим, артефактов хранило не особо много, в основном какие-то светящиеся свитки, несколько флаконов зелий, да пару десятков книг. Однако в самом конце комнаты, на небольшом столике лежал, несомненно, венец этой коллекции ― блокнот Волдеморта.

Драко и Гермиона практически одновременно увидели его, тяжело вздохнув. Они оба до конца не понимали, что это за вещь, какой силой обладает, способна ли хотя бы на половину тех свойств, что ей приписывают. Они подошли ближе и смотрели, никто не решался протянуть руку.

― Та-дам, ― сказал Драко для того, чтобы начать разговор. От одного взгляда на обложку из змеиной кожи становилось не по себе. Оба понимали, что ошибка исключена, ведь из всех их знакомых только один любил подчеркивать свою родовую принадлежность каждой своей вещью. ― Выглядит стремно, согласись…

― Я бы сказала, ужасно, ― поморщилась Гермиона. ― Я даже трогать его не хочу.

― Отставить брезгливость, Грейнджер! ― произнес Драко с важным видом. ― Мы возьмем его для важного дела. Может в кои-то веки там будет записано нечто позитивное.

― Ты уверен? ― жалобно проговорила Гермиона. Малфой повернулся к ней и посмотрел в глаза.

― Я не понял? Ты разве не хочешь вернуть родителям память? ― уточнил он. Гермиона поджала губы. ― Давай заберем его, хорошенько изучим и попробуем спросить, как нам сломать чары заклятия забвения.

― Туда можно написать все, что угодно, но ты хочешь начать с этого? ― спросила Гермиона, еле сдерживая ком в горле.

― А ты не хочешь? ― нахмурился Драко, разглядывая лицо Гермионы. ― Только не говори, что у тебя есть какие-то коварные планы: что-то вроде подсидеть министра, стать главой Аврората, захватить власть в Британии или…сделать домового эльфа министром магии?!

― Что ты несешь? ― хоть ситуация была серьезная, не улыбнуться не получилось. ― Причем тут домовики?

― Ты разве не создавала лигу помощи этим обездоленным еще в школе? ― сказал Драко и усмехнулся, увидев расширившиеся глаза Гермионы. ― У нее еще было какое-то дурацкое название, мы ржали всей гостиной.

― Будь добр, закрой рот! ― бросила Гермиона, сложив руки на груди и надув щеки. Малфой над ней откровенно потешался, она понимала это и по-настоящему не злилась, видела же, что он готов на все, чтобы не дать этой ситуации утащить их в кромешную тьму, где они и без того были. Он был, а она… ― Я думаю, нам пора.

― Конечно, ― Драко вмиг стал серьезным. Он осторожно протянул руку и взял блокнот. На вес он был легче, чем казался на вид, но от него исходило какое-то непонятное тепло, которое вроде чувствуешь, а по коже все равно проходит озноб. ― На выход?

Гермиона кивнула, пропуская Драко вперед. Перед дверью он остановился, повернулся на нее через плечо.

― Даже не верится, что мы тут с тобой, ― проговорил он. ― Но я рад, что ты оказалась другой.

Гермиона замерла, забыв на мгновение, как дышать. На автопилоте она достала руку из кармана и положила ее на спину Драко. Ее ладонь была теплой, и это успокаивало, убирало озноб, грело. Он улыбнулся про себя, его жизнь перевернулась с ног на голову, но он впервые был не одинок. Это окрыляло, несмотря на то, что он абсолютно не знал, что будет дальше. Да разве это имело значение, когда у него такой надежный тыл?..

Он глубоко вдохнул и повернул дверную ручку. Как только они вышли из комнаты, дверь закрылась с громким звуком. Драко повернулся к Гермионе, ловя глазами ее взгляд, но к его удивлению она смотрела мимо, куда-то за его спину. Он понял все сразу, а через секунду услышал голос одного всем известного аврора. Гарри велел ему стоять на месте и не шевелиться.

Дальше все происходило для него как в замедленной реальности. Вот его хватают под руки, выхватывают блокнот, что-то без устали говорят, сначала Поттер, потом другие авроры, затем сорвавшийся на рев голос Уизли выкрикивает какие-то фразы, похожие на собачий лай, из которых можно разобрать только одно слово: «Азкабан».

Пока его крутили, вертели, он даже не сопротивлялся, он смотрел только в глаза Гермионы, они были его маяком и ориентиром, чтобы не закружилась голова, чтобы не потерять равновесие и контроль. Бежать было бессмысленно, все подземелье заполнили авроры. Они были буквально повсюду: вокруг него, вокруг нее, лезли из стен и потолка, точнее так ему казалось. Все как будто происходило не с ним, он не успевал анализировать происходящее.

Когда его тащили прочь, он все равно смотрел на ее лицо. Взгляд скользнул на губы, по ним без труда читалось: «Прости…». Он не понимал, за что она извиняется, она ведь рискнула всем ради него. Чтобы его освободить, она подделала документы. Да, его план по добыче блокнота Темного Лорда без шума и пыли не удался, но и шансы изначально были не велики. Он и сам до конца не был уверен, что получится. Но поскольку он очень хотел помочь ей вновь обрести родителей, то решил попытать удачу. Не вышло. Теперь его будущему конец, но его душу грела одна-единственная мысль: «Она пошла за ним». Мысль грела сейчас и будет греть в Азкабане, ведь он понимал, что туда ему теперь прямая дорога.

Дальше было три жутких дня, в течение которых его допрашивали раз сто, с пристрастием и без. Тупые авроры и сотрудники Министерства, очевидно, разучились понимать слова и отличать правду от лжи. Драко ничего не знал о блокноте, точнее рассказал все, что узнал от Гермионы, потому что это было действительно все, а в то, что он не хотел использовать этот предмет для своих целей, они не верили. Словно хотели, чтобы он сознался в том, что первым и единственным его желанием является освободить отца из Азкабана, чтобы потом вместе воскресить Волдеморта. Каким образом это могло случиться, из какой такой материи он должен был бы воссоздаться, они не говорили, они просто хотели от него признательных показаний, но под признанием подразумевали нечто свое. Все эти допросы проходили по одинаковой схеме: сначала по-хорошему, потом по-плохому, ответы Драко всегда были одни и те же. В самом конце он сам задавал вопрос, тоже всегда одинаковый: «Что с Гермионой Грейнджер?». Разумеется, никто не собирался ему отвечать. За нее он переживал больше, ему было нечего терять, а вот она могла лишиться всего. Он совершенно этого не хотел. Он надеялся, что с ней обходятся более приветливо, учитывая именно ее статус, потому что она была Героем Войны, теперь и его личным героем, и он не хотел, чтобы она была опозорена.

В конце третьего дня заключения пришел Рон. Естественно, он начал с издевок, каждая его фраза была насмешкой.

― У меня для тебя плохая новость, ― сказал Рон с ухмылкой. Драко даже не напрягся, он знал об отношении Уизела к Гермионе и понимал, что с такой рожей он не стал бы сообщать новости, связанные с ней. ― Программа реабилитации для тебя завершена. Ты не прошел аттестацию. Я с тобой больше не работаю.

― Так это отличная новость, Уизли, не плохая, ― сказал Драко, даже не смотря в сторону бывшего куратора. ― Ты лучше скажи, когда меня уже отправят в тюрьму?

― Не терпится увидеться с отцом? ― скривившись, спросил Рон. ― Если бы это решал я, то ты бы уже давно был там, но я не Визенгамот, не министр магии, не…

― Никто из тех, кто принимает решения, я понял, ― перебил Драко и заметил, как Рон разозлился. ― Где Гермиона?

― Это не твое дело, козел! ― тут же выкрикнул Рон. Драко закатил глаза, другой реакции он и не ожидал. ― Не смей даже заикаться о ней! Влез к ней в голову, сбил с истинного пути…

― Ой, все! ― Драко выставил вперед руку. ― У меня слишком болит голова, чтобы слушать твое бла-бла-бла.

― Да пошел ты, урод! ― не унимался Рон. ― Я надеюсь, тебя упекут на долгие годы…

― Да уж скорее бы, ― устало вздохнул Драко, доставать неуравновешенного Уизли было весело. ― Куда угодно пусть упекут, лишь бы не слышать твое тявканье.

― Тебе повезло, что ты за решеткой, Малфой! ― рявкнул Рон, делая несколько шагов в сторону двери. Было видно, что он еле сдерживается, но, видимо, его пустили к Драко при условии, что он не станет устраивать скандал, потому что в противном случае он уже точно висел бы зубами на решетке.

― Я просто счастливчик, ― с усмешкой сказал Драко, не думая униматься. ― И еще, Уизли, ты сказал, что я влез к ней в голову… Не только в голову, приятель. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я?

― Ах ты, сукин сын! ― прошипел Рон и рванул к камере Драко. На полпути его поймали авроры, которые стояли у дверей и среагировали мгновенно, едва Рон сорвался с места. Они схватили его под руки и силой поволокли прочь. Драко не мог сдерживать смех. Багровое лицо Рона, его вопли, вся эта наитупейшая ситуация, когда он бахвалится, делая похабные намеки, отдавали таким абсурдом, такой безысходностью, что едва двери закрылись и наступила тишина, он сел на кушетку и закрыл лицо руками, осознавая весь ужас своего положения. Он почувствовал, что будущего у него теперь нет.

Всю ночь он практически не спал, прокручивая в голове последние месяцы своей жизни. Еще несколько дней назад он был безмерно счастлив, счастлив, как никогда, а теперь все исчезло, осталась только пустота. За это время он успел обдумать произошедшее и понять, что по сути виновен лишь в сокрытии информации, что не сделал ничего такого уж противозаконного, не считая побега из-под стражи, но в этом мире он однажды был не на той стороне, и теперь эта отметка с ним навсегда.

Когда наступило утро, камеру осветили солнечные лучи, в воздухе разлилось тепло. Драко сел на кушетку и закрыл лицо руками, повторяя свою вчерашнюю позу. Ему хотелось побыть в темноте, а тут, как назло, были окна.

Когда скрипнула входная дверь, он даже не взглянул в ту сторону. Очередной допрос, не иначе. Но услышав знакомый голос, он резко вскочил. Это была Гермиона. Она попросила охрану выйти и оставить ее наедине с заключенным. Учитывая, что авроры без возражений покинули помещение, Драко сделал вывод, что Гермиону явно не пленили, она на свободе, а раз ей подчиняются, значит и должность свою она сохранила. Что-то явно было не так, иначе почему у нее такой пришибленный видок, который сразу бросился ему в глаза. Неужели она под заклятием?

― Привет, ― сказала она тихим голосом, подойдя к решетке на расстояние двух шагов.

― Привет, ― ответил Драко, разглядывая ее с ног до головы. Нет, на человека под заклятием она непохожа. Казалось, что ей стыдно. Но почему?

― Как дела? Как к тебе тут относятся? ― еле слышно спросила она. Она едва поднимала веки и избегала прямого взгляда.

― Это неважно, Гермиона, ― сказал Драко. Происходящее ему не нравилось, от ее вида было не по себе. ― Расскажи, как ты? Что произошло с тобой после задержания?

― Драко, ― Гермиона собиралась с духом, но смогла произнести только его имя. Затем она глубоко вздохнула, решив взять себя в руки. Когда чего-то боишься, надо бросаться с головой. Чем быстрее наступит катастрофа, тем скорее обнулится шкала эмоций. ― Задержали только тебя.

― В каком смысле? ― Малфой не сразу понял то, что она сказала. Затем прокрутил в голове ее слова. Сначала в одну сторону, потом в другую. ― А что было с тобой?

― Ничего, ― пожала плечами девушка. ― Я пошла домой, как обычно после окончания рабочего дня. На другой день пришла в Министерство, писала отчеты, в целом занималась рутиной.

― Что за бред ты тут несешь, Грейнджер?! ― Драко думал, что его голова сейчас взорвется. Он уже понял, что ситуация обернулась совсем по-другому, не так, как он представлял себе, но что за поведение, почему она ведет себя, как дура. ― Скажи мне правду без всякой этой мишуры!

― Вся эта операция была спланирована, ― тут же сказала она, выдохнув с облегчением, что больше не придется краснеть. Курок спущен, а дальше уже будь, что будет.

― С какого момента, Грейнджер? ― возбужденный голос Малфоя перешел на тихий и ровный, а это не сулило ничего хорошего.

― С самого начала, ― ответила она, переступив с ноги на ногу. Драко вытаращил глаза, не веря своим ушам.

― С самого-самого начала? ― уточнил он. Гермиона кивнула, он раскрыл рот и посмотрел на нее с недоумением. ― Скажи мне, что под самым-самым началом ты подразумеваешь момент с нашим побегом из Министерства…

― Нет, Драко, ― покачала головой Гермиона. Если сегодня он ее убьет, то пусть так оно и будет. Жить во лжи она больше не могла. ― Я говорю о самой нашей первой встрече в Министерстве, когда я влезла в вашу стычку с Роном из-за того визита в Азкабан. Повести тебя туда было моей идеей, я предполагала, что Рон вряд ли хорошо сработает, но что он поступит так жестко, даже не рассчитывала. Пришлось вмешаться. Я понимала, что с ним вы не сработаетесь, точнее он не сможет наладить с тобой нормальный контакт…

― Никакой контакт он наладить не сможет, давай будем честными, ― Драко плохо соображал, но очень хотел сложить всю картину воедино.

― Да, а, следовательно, никакой важной информации, если бы она была, он бы не получил, ― кивнула Гермиона, терпеливо рассказывая все, думая, что, возможно, он поймет ее. Она еще не знала, как ошибалась на его счет. ― Но вот что он точно бы сделал, так это накалил ваши отношения еще сильнее, чем они были. Вы бы точно грызлись как кошка с собакой, ваше сотрудничество было бы на грани срыва и тогда, когда бы ты был зол на него до самого предела, появился бы человек, способный разрядить обстановку, который пришел бы как друг, с кем бы ты, устав спорить с Роном, пошел бы на необходимый контакт.

― Как друг? ― проговорил Малфой, ощущая какую-то горечь во рту.

― Ты понял, просто все случилось быстрее, ― сказала Гермиона. ― Я была добра к тебе, помогла исправить то, что Рон сделал неправильно, ну а дальше…

― О нет, Грейнджер, все было иначе, ― покачал головой Драко. ― Ты была добра ко мне, залезла в мою душу, завладела моим вниманием, переспала со мной, а уже потом исправила то, что наворотил твой бывший женишок.

― В моем рассказе это не звучит так грубо, ― Гермиона поджала губы. ― В любом случае отношения между нами я не планировала, все вышло само собой. А эта история с блокнотом всплыла случайно, ты оказался замешан, и план пришлось менять.

― Офигенно! ― хлопнул в ладоши Драко. ― Рад, что ты смогла так быстро поменять план, и уже имея отношения со мной, все равно подвела меня под статью.

― Я не хотела, чтобы все так вышло, ― пожала плечами Гермиона. Драко поднял бровь. ― Точнее, я не хотела делать тебе больно.

― О мне не больно, Грейнджер, я взбешен! ― процедил он сквозь зубы. ― Потому что такой беспринципности я не встречал за всю мою жизнь. Тебе осталось только поблагодарить меня за сотрудничество. Я в шоке!

― Перестань, ― отмахнулась Гермиона, чувствуя себя паршиво. ― Я выполняла поручение министра.

― Тебе поручили соблазнить меня? ― Драко все еще не мог осознать происходящее.

― Нет, конечно, ― щеки Гермионы вспыхнули. ― Я и не соблазняла. Это ты проявил ко мне интерес.

― Ну не просто же так, ― сказал он, разглядывая девушку. Гермиона не сводила с Малфоя глаз, стойко выдерживая волны гнева, который исходили от него.

― Сейчас это не имеет значения, ― Гермиона решила перевести тему. ― Я пришла, чтобы рассказать тебе все лично. Я считаю, что ты имеешь право знать правду.

― Ты так считаешь? Серьезно? Я польщен! ― его голос стал насмешливым, Гермиона закатила глаза. ― То есть спать со мной министр тебе не приказывал? В этом ты, так сказать, проявила инициативу?

― Замолчи! ― воскликнула Гермиона, озираясь по сторонам. Они были одни, но у стен тоже есть уши.

― С какой стати?! ― тут же огрызнулся он. ― Святая Грейнджер обвила меня вокруг пальца, можно сказать, совратила…

― Что ты несешь, Драко! ― перебила она. ― Не ломай комедию, я тебя прошу.

― Просишь? Ты? ― он не собирался так быстро спускать ситуацию на тормоза. ― Ты только что сказала, что воспользовалась мной. Но ради чего? С какой целью?

― У министра были подозрения на счет вашей семьи, и он не ошибся, ― ответила Гермиона. ― Я не знала, что все настолько далеко зайдет…

― Значит секс со мной министр тебе не поручал… Хорошо. Но ты, надеюсь, отразила в отчете его наличие? ― Драко уже откровенно ехидничал, но он был готов на что угодно, лишь бы не принимать ту мысль, что все было ложью.

― Успокойся, ради Мерлина! ― Гермиона всплеснула руками и подошла ближе к камере, понизив голос до шепота. ― Мне очень жаль, что все так вышло.

― Какая же ты дрянь, Грейнджер! ― покачал головой Драко. ― Ты знаешь, каким словом обозначается то, что ты делала? Ты в курсе, как называют таких женщин?

― Так, Драко, ― голос Гермионы окреп.

― Не надо называть меня по имени! ― прошипел он. Она резко взглянула ему в глаза. ― Я тебе больше не Драко, ты не имеешь права говорить со мной так, будто мы близкие люди. Я лишаю тебя такой привилегии.

― Малфой, ― выдохнула она. Почему-то стоять и слушать обвинения было неприятно, захотелось ответить. Аргументов было мало, но кое-что она надеялась раскрутить в хороший скандал. ― Может быть хватит строить из себя жертву? Разве это не ты хотел воспользоваться мной, чтобы получить реабилитацию?

― Блин, ты гонишь?! ― воскликнул он. ― Тебе напомнить, что я хотел написать в этом чертовом блокноте? Ради какой-такой цели полез с тобой в мэнор под носом у авроров?

― Не больше, чем красивый жест! ― парировала Гермиона, понимая, что ее тактика трещит по швам, но проигрывать в спорах она не любила и не собиралась. Не теперь, когда совершенно ясно, что не Малфой во всей этой истории отрицательный персонаж.

Драко рассмеялся, но это, естественно, был истерический смех. Он не мог поверить, что все это происходит с ним, что все, что он сейчас слышит, доносится из ее рта. Как будто попал на гастроли какого-то дурдома.

― Нахрена я вообще пошел за тобой! ― воскликнул он, спустя мгновение. Гермиона посмотрела ему в глаза. ― Зачем покинул камеру?! Надо было остаться, улик на меня у вас не было. Отец ничего бы не сказал, а если бы сказал, то вы бы знали, что я ни сном, ни духом, где этот блокнот. Я был бы в конечном итоге свободен, но нет, я же доверчивым стал. Я же подумал, что ты знаешь, что делаешь.

― Я знаю, что делаю…что делала, ― сказала Гермиона, упрямо выпятив подбородок. ― Мне поручили дело, я с ним справилась.

― Расскажи мне, как в твоей голове возник такой план, ― попросил Драко, садясь на кушетку. ― Я хочу понимать, в какой момент у тебя пропали все нормы морали.

― Ну если ты просишь, ― Гермиона была зла, ей было уже нечего терять, поэтому рассказать, а точнее озвучить, проговорить все, что сидело в ней с момента, как она открыла папку на том собрании у министра, было просто необходимо. ― Министр поручил всем взять шефство над кандидатами на реабилитацию. Мне он никого не дал, точнее поручил присмотреться к тебе параллельно с вашей работой с Роном. Я не знаю, в какой момент все стало тем, чем стало. Вступать в интимные отношения с тобой в мои планы не входило. Это все из-за тебя…

― Что ты этим хочешь сказать? ― спросил он, смотря на нее волком. Костяшки пальцев практически онемели от напряжения, с которым он вцепился в кушетку.

― Ты понял, ― ответила Гермиона. ― Я не знала, что наше общение приведет к…

― Симпатии? Чувствам? ― подсказывал Драко.

― Нет никаких чувств, Малфой! ― воскликнула девушка. Он был обескуражен ее цинизмом. ― Есть только работа. Цель оправдывает средства. Я выполнила задание министра, выполнила хорошо, практически без проблем. Программа реабилитации отлично себя показала, четверо человек получили положительный вердикт, ты и Нотт-мл. пока под вопросом.

― Под вопросом? ― ощерился Драко, встав в полный рост и сделав пару шагов к решетке. Гермиона нервно сглотнула. ― Меня ждет Азкабан, так твой рыжий урод сказал. Я нихрена не совершил, я тут вообще из-за тебя! Это такой абсурд, что я сам в него не верю. Признаюсь, ты меня поразила. Такой лживой дряни я не встречал никогда. Цель оправдывает средства? Ты веришь в то, что у этой фразы такой смысл? Точнее то, что ты провернула, разве можно представить в мире честности и справедливости, о котором постоянно талдычит Министерство? Ты не поскупилась ни своей честью, ни своим достоинством, ни своей репутацией, чтобы добиться плюсов в личном деле. Ради чего все это? Хотя постой! Я сам догадаюсь. Ты не хочешь быть врио помощницы министра, ты хочешь полноценной должности. Снимаю шляпу, даже мой отец, а он использовал действительно разные методы, чтобы получать желаемое в те далекие времена, и то на такое никогда бы не пошел, потому что Малфои знают, что такое верность партнеру, которого выбрали!

― Ты меня выбрал? ― речь была ошеломляющая, каждое ее слово пронизывало как острый нож. Он был прав, прав во всем. Она не хотела принимать эту истину, брать на свой счет, осознавать, что лишилась ума из-за этой работы. Все ее оправдания выглядели жалко, она не верила сама себе, потому что завралась. Какая цель, какие средства? Цель была, да только средства полетели к чертям, когда между ними возникла симпатия. Глупо было отрицать, что они понравились друг другу, но она пыталась. Зачем? Да чтобы не принимать тот факт, что цена повышения оказалась неподъемной.

― Выбирала ты, ― сказал он с грустью в голосе. ― А я просто влюбился.

Гермиона смотрела в глаза Драко, не моргая. Уголки губ поползли вниз, подбородок затрясся. Она из последних сил сдерживала слезы, потому что расплакаться означало бы полный провал, а она все еще цеплялась за мизерную надежду, что где-то поступила правильно. Ну хорошо, не правильно, но хотя бы допустимо.

― Любишь меня? ― спросила она дрожащим голосом.

― Да, блин, люблю! ― притворятся и отрицать не было смысла. Он смотрел ей в глаза и четко говорил каждое слово. ― И живи теперь с этим, Гермиона Грейнджер, надеюсь, полноправная помощница министра магии.

Ноги подкосились, поэтому чтобы не упасть, Гермиона резко развернулась и быстрым шагом покинула помещение. Едва дверь за ней закрылась, она привалилась к стене коридора. В ту же секунду слезы ручьями заструились из глаз. Так сильно она еще никогда не плакала.

Тем временем в соседнее помещение пришла Полумна. Ей было поручено, точнее она вызвалась сама, сообщить Теодору Нотту-мл. о его дальнейшей судьбе. Министр подозревал, что его подчиненная и ее подопечный нашли общий язык, слышал разговоры сотрудников, видел грустное лицо Невилла, но в данном случае решил не вмешиваться, потому что одной проблемной пары ему хватало за глаза. Сделав вид, что именно куратор должен отпускать заключенного из-под стражи, министр дал соответствующие распоряжения в письме, которое Полумна отдала охране перед тем, как зайти в комнату предварительного заключения.

Увидев Полумну, Нотт просиял, но быстро вернул лицу строгое выражение, если в его случае это вообще было возможно. Отеки от ударов Невилла спали, раны затянулись, поэтому он выглядел вполне прилично.

― Доброе утро, Тео, ― сказала Полумна, стоя практически у двери и разглядывая его лицо.

― Привет, Полумна, ― улыбнулся он. ― Это допрос или…?

― Или, ― ответила она и сделала пару шагов навстречу. Их разделял стол и два стула. ― Пришла сообщить тебе решение комиссии по поводу твоей дальнейшей участи.

― Меня посадят в Азкабан, обезглавят или…не дай Мерлин, заставят сменить фамилию на Долгопупс? ― предполагал Нотт, картинно прикрывая рот рукой. Артистических данных ему было не занимать.

― Это не смешно, ― Полумна закатила глаза. ― Имей уважение к сотрудникам Министерства и героям Войны.

― Ладно, ― отмахнулся Тео, усевшись на стул. ― Так что там с моей судьбой дальше?

― Все не так плохо, как я думала, ― ответила Полумна, Нотт выпрямил спину на стуле. ― В целом ты сейчас можешь идти, ты свободен, но касательно реабилитации решение пока откладывается. Учитывая препятствование в задержании Малфоя, твое участие в программе продлено еще на полгода.

― Ого, ― присвистнул Нотт. ― Но это, впрочем, неудивительно. Я не понял по поводу задержания Малфоя. Что он сделал?

― Там все сложно, ― ответила девушка и отвернулась. ― Это ужасно несправедливо, но я не могу комментировать решения Министерства.

― Мне не нужны комментарии, ― сказал Тео мягким голосом, Полумна посмотрела ему в глаза. ― Просто расскажи, что случилось.

― Если вкратце, то Малфой знал кое-что о важном артефакте, который принадлежал Сам-Знаешь-Кому, но не сообщил о нем, ― спустив голос до шепота, произнесла Полумна на одном дыхании. ― А когда это все же стало известно, то он нашел его и попытался сбежать.

― Ерунда какая-то, ― Теодор нахмурил брови и откинулся на спинку стула. ― Если Драко знал о подобном артефакте, то почему не обменял его с выгодой для себя? Почему решил сбежать с ним только когда это стало известно?

― Ты меня спрашиваешь? ― сказала Полумна. ― Я тебе в целом историю поведала, кое-какие детали опущены.

― И судя по всему самые существенные, ― проворчал Тео. ― Я не верю, что Драко намерено все это сделал. Ты же видела их с Грейнджер, он не стал бы…

― Пф-ф-ф, ― выдохнула Полумна, быстро заморгав. ― Обещай, что никому не расскажешь, это секретная информация.

― Ты только что сказала, что мой друг замутил аферу, за которую обычно светил Азкабан, ― Тео тоже перешел на шепот. ― Мне нужны подробности, ну и наведи оглушающие.

― Навела, как вошла, ― сказала Полумна, Тео улыбнулся. ― Ладно, дело было так. У нас была информация, что Драко возможно что-то знает, Гермиона должна была выяснить это, но он ничего не сказал. Она поговорила с его отцом, тот кое-что поведал. Артефакт, а именно блокнот Сам-Знаешь-Кого, который теоретически помогает осуществить любую цель, все это время был в мэноре, но Люциус не смог его найти. Поскольку мы узнали это, когда Драко уже был под стражей, то понимали, что он не станет нам помогать. Гермиона освободила его, рассказала про блокнот, и он его достал. Его задержали, дело сделано. Занавес.

― Твою ж мать! ― только и смог произнести Тео, прокручивая в голове услышанное. ― У меня ряд вопросов. Первый: почему Люциус все рассказал?

― Когда твоему сыну грозит опасность, то язык быстро развязывается, ― ответила Полумна. Нотт уставился на нее в недоумении. ― Что? Ты спросил, я отвечаю, как и что там было я не в курсе.

― Почему Драко так просто достал блокнот? В обмен на свободу? ― Тео продолжал спрашивать.

― Нет, ― ответила Полумна и поджала губы. Тяжело вздохнув, она сказала. ― Гермиона разыграла, что спасает его из камеры за спиной министра, а он, узнав свойства блокнота, решил раздобыть его, чтобы…

― Что? ― не унимался Нотт. ― Не тяни, говори!

― Чтобы написать туда вопрос о том, как вернуть память родителям Гермионы, ― проговорила Полумна дрожащим голосом. ― Это так благородно с его стороны.

― Какая же жесть, ― Тео закрыл лицо руками. ― Но ведь Драко и Гермиона были почти парой?

― Не были, ― ответила Полумна. ― Он был ее заданием с самого начала.

― В смысле? ― глаза Тео чуть не вылетели из орбит, он встал со стула, всплеснул руками и снова сел.

― Она начала налаживать с ним контакт, потому что ей было поручено расположить его к себе, ― сказала Полумна. Впервые она узнала подробности на следующий день после задержания Драко, когда зашла к Гермионе, чтобы справится о ее состоянии. В отчаянии Гермиона выложила подруге все, как есть. Полумна была в шоке, потому что думала, что Гермиона не смогла бы сыграть такую сложную роль. Точнее она не верила, что те эмоции, которые наблюдала на лице Грейнджер все эти недели, были игрой.

― Но это же ужас! ― Тео был в шоке. ― Она соблазнила его ради работы? Какой надо быть дрянью, чтобы такое проделать с честным человеком!

― Ты говори, да не заговаривайся, Тео, ― строгим голосом сказала Лавгуд, от грустного лица не осталось и следа. ― Я разве сказала, что она чувствует себя прекрасно? Вся эта ситуация очень сложная, по той причине, что ей пришлось выбирать между чувствами и долгом. Откуда ей было знать, что все реально, он ведь в конечном итоге пришел и забрал блокнот.

― Да, но ты ведь сама сказала, что он намеревался туда записать, ― Нотт хотел защитить друга. ― Кстати недавно я был у Драко, он сидел в библиотеке, изучая книги заклинаний. Ради интереса я посмотрел, о чем он читает. Отгадай, о каких чарах были те книги.

― И что с того? ― дернула плечами Полумна. ― Зашел бы в другой день, там была бы другая книга. Гермиона профессионал своего дела…

― И королева цинизма, ― фыркнул Нотт. ― Все-таки от нее я такого не ожидал.

― А вы с дружком лучше что ли? ― завелась Полумна, сложив руки на груди. Тео посмотрел на нее, подняв бровь. Эти перемены настроение странно волновали, он предвкушал скандал, чувствовал волосками на теле, что скоро полетят пух и перья. ― Все эти приколы про шум в доме, огоньки в спальне, провокации Невилла, твои двусмысленные намеки, что это, если не способ втереться в доверие ко мне, сотруднику Министерства?

― О как! Втереться в доверие! ― передразнил Тео. ― И что, ты сильно мне доверилась?

― Конечно нет, ― ответила она. ― Ты участник программы реабилитации, я твой куратор и вдруг у тебя вспыхивает ко мне какая-то нездоровая симпатия. Это не может не настораживать.

― А что, у меня не может быть симпатии к тебе? ― пожал плечами Нотт. ― Разве это противозаконно? Если твой герой Войны и сотрудник Министерства сэр Долгопупс тянет кота за подробности или внушил тебе, что для появления симпатий между людьми должны пройти столетия, то спешу тебя расстроить, он тебе соврал.

― Причем здесь Невилл вообще?! ― возмутилась Полумна и встала со стула. ― Мы многократно пересекались и раньше, но никакой симпатии у тебя ко мне не было, а тут, едва ты узнал, что я твой куратор, так сразу пошел твой неприкрытый флирт. Это не может не наталкивать на подозрения.

― Какие подозрения, Лавгуд?! ― Тео начинал нервничать и тоже вскочил с места. ― Миллионы людей ходят мимо друг друга и не замечают, пока их не сведут обстоятельства. Уж прости, что я не был твоим тайным поклонником со школы и не следил за тобой все эти годы, скромно стоя в уголочке. Но когда мы познакомились уже в этой новой реальности, я тебя увидел и решил…

― И решил подкатить, чтобы получить реабилитацию, ― закончила за него фразу Полумна.

― И что, я ее получил? ― спросил он, глядя на нее. Полумна молчала. ― Ну и делай выводы.

― Пошел ты, ― зло буркнула она.

― Зато я кое-что напомню тебе, ― продолжил он усмехнувшись. Во всей этой ссоре он понимал, что влюбляется в нее все сильнее. Она была такая несуразная и этим просто западала в душу. ― В тот день у меня дома я сделал тебе предложение. Разве это похоже на манипуляцию?

― Кстати да, очень похоже, ― закивала она, выставив указательный палец вперед. ― Особенно принимая во внимание тот факт, что после этого ты сказал, что у тебя ко мне чувств нет, что между нами только работа. Тебя бросает из крайности в крайность, но это ни капли не подозрительно, ага.

― Так ведь ты все равно не согласилась, ― защищался Тео. ― Какая разница, что я там потом говорил про чувства, на этом лице еще видны следы ударов, которые я получил за свои убеждения.

― Скорее за свою глупость, ― ответила она, поняв, что совершенно не злится. Пар был выпущен, Тео напротив такой нелепый. Полумна не понимала, куда все зайдет, но с удовольствием продолжала участвовать в этом споре. ― Кто в здравом уме согласится на брак с первым встречным?

― Какая теперь разница, ― надул щеки Тео. ― Я соврал, что чувств к тебе у меня нет, потому что все, что я делал потом, говорило об обратном. Я понимаю, что моя навязчивость явно не добавляет мне очков в твоих глазах, но что есть, то есть.

Он прикусил губу и посмотрел ей в глаза, Полумна смотрела в ответ и зеркалила его позу. Между ними был небольшой стол.

― Я пойму, если ты попросишь заменить тебе куратора, ― сказала Полумна спустя мгновение.

― Я сейчас же отправлюсь к министру и попрошу заменить тебя на Невилла, ― ответил он и рассмеялся. Полумна закатила глаза. Он обошел стол, она сняла оглушающие чары. Тео подошел к входной двери, но прежде чем повернуть ручку, он остановился. Полумна, думая о своем, врезалась ему в спину. От неожиданности она сделала шаг назад и подняла голову. Ее глаза встретились со взглядом развернувшегося Тео. Он резко притянул ее к себе и обнял. Этот парень был хрупким на вид, не имел особой мышечной массы, но из его крепких объятий Полумна вырваться не смогла, хотя скорее всего она и не пыталась. Он обнимал ее, прислонившись головой к ее волосам, вдыхая их запах.

― С первой минуты, как я только увидел тебя, ― зашептал Тео на ухо Полумне. ― Я понял, что хочу быть вместе с тобой. Это правда и только ей и верь.

― Складно поешь, ― ответила она шепотом, он усмехнулся ей в ухо.

― Да, голос у меня действительно обалденный, ― ответил он. ― Увидимся позже.

― Хорошо, ― сказала Полумна. Тео прервал объятия и покинул комнату. Полумна вышла чуть позже и направилась в кабинет Гермионы.

Постучав несколько раз, ей никто не открыл. Но Полумна внутренним чутьем ощущала, что подруга по ту сторону двери, поэтому назвала свое имя:

― Это Полумна.

Через пару секунд замок щелкнул, девушка быстро прошмыгнула в кабинет.

Ее взору предстала грустная картина, Гермиона сидела на диване для посетителей, поджав ноги. На девушке не было лица, щеки распухли от слез, она была разбита. Полумна заперла дверь, подошла к дивану, без слов опустилась рядом и обняла подругу. Гермиона снова начала всхлипывать.

― Он сказал, что любит меня, ― услышала Полумна шепот Гермионы и отстранилась, посмотрев на подругу. ― Может, конечно, он это специально придумал сейчас, но…

― Не придумал, ― покачала головой Лавгуд. ― И это не сейчас началось.

― О чем ты? ― заикаясь, спросила Гермиона.

― Я иду от Тео, ― начала говорить она. ― Сообщала ему решение министра, там слово за слово, я рассказала ему, что произошло с Драко, про твое задание, про то, что ради реабилитации они могли придумать это все про симпатии, но Нотт сказал, что был у Малфоя недавно и тот изучал книгу о чарах забвения. Он и без блокнота хотел тебе помочь.

Гермиона закрыла лицо руками. Слова Полумны были словно еще один гвоздь в крышку гроба, в котором она похоронила свою совесть. Как же больно было осознавать, что не все цели оправдывают средства, точнее если дело из профессиональных интересов перешло в личные, то надо делать выбор, усидеть на двух стульях невозможно.

Позже, в тот же день, министр собрал в кабинете сотрудников, участвующих в программе реабилитации бывших Пожирателей смерти, и сообщил об успешном окончании ее первого этапа. Однако одного такого собрания было недостаточно, этому событию следовало уделить больше внимания, поэтому Кингсли анонсировал прием, который пройдет в Министерстве через неделю. Поскольку список гостей был внушительный, ото всех сотрудников и их подопечных требовалось максимум открытости и готовности к интервью, снимкам и просто светским беседам. Министр строил грандиозные планы по программе на весь будущий год, поэтому первый званый вечер необходимо было провести безупречно. Он также намекнул, что объявит там о кадровых перестановках. В этот момент все обернулись на Гермиону, но она была погружена в свои мысли и даже не слушала. Из раздумий ее вывели лишь одобрительные кивки коллег, когда они покидали собрание. Естественно, она молодец, отлично сработала, медаль в студию. Но почему тогда на душе было так паршиво. Почему не покидало ощущение, что она предала Драко? Она ведь и правда предала его доверие, заставив отыграть все по ее сценарию. Выражение «пойти по головам» для Гермионы приобрело абсолютно ясное значение.

Теперь, когда до повышения осталась неделя, Гермиона искренне желала, чтобы этот день не настал. Она не была уверена, что сможет улыбаться и принимать поздравления, когда где-то в застенках несколькими этажами ниже сидит под замком Драко Малфой. Дни и правда тянулись, как резиновые, но Гермиона к нему больше не ходила. Было стыдно, невозможно больно и отвратительно от себя самой, чтобы попадаться ему на глаза. Да и о чем говорить, ей нечего было сказать ему. Чувство вины сжирало ее изнутри.

В течение нескольких дней она получила массу записок с поздравлениями. Пускай министр еще не сделал официального заявления, все же ни для кого было не секретом, что Гермиона, наконец, получит желаемую должность. Среди прочих коллег зашел и Рон. Он с порога дал понять, что будет извиняться, потому что уши его имели алый цвет, а лицо привычный бестолковый вид. Гермиона пообещала себе быть мягче.

― Гермиона, я это…зашел поговорить, ― начал он с порога. Она жестом указала подойти ближе. Он нервно сорвался с места, добрался до стула в два приема и сел. ― Извини, что я…ну…не верил тебе.

― Это очень странно, Рон, ― ответила Гермиона. ― Мы знакомы столько лет, а ты при первом же удобном случае решил, что я сошла с ума.

― Потому что все чертовски правдоподобно выглядело, ― выставил руки вперед Рон. ― Я видел тебя, этого хорька и не мог понять, откуда это у вас…

― Что это? ― настороженно спросила Гермиона.

― Взаимопонимание, ― сказал он. ― Как будто вы знакомы тысячу лет.

― Но мы и правда давно знакомы, ― Гермиона попыталась обернуть все в шутку.

― Да, мы тоже, ― проворчал Рон. ― Но я никогда не понимал и не пойму его!

― Этого требовало дело, ― сказала Гермиона и опустила глаза.

― Поэтому я и восхищен твоим талантом, ― с жаром проговорил Рон. ― Потому что ты была настолько убедительна, что даже этот проницательный олух купился и сдал сам себя с потрохами.

― Вряд ли это можно назвать талантом, ― вздохнула Гермиона. ― Ты допрашивал его?

Конечно она знала, что допрашивал, но ей хотелось получить сведения о самочувствии Драко.

― Говорил с ним пару раз, ― ответил Рон без задних мыслей. ― Скользкий тип. Ты же знаешь, ему важнее задеть меня, поэтому особого диалога не получилось. Да и что там рассусоливать, он наворотил прилично. Когда Визенгамот решит что-то на его счет, я с радостью сообщу ему приговор.

― Вряд ли это будешь ты, ― вырвалось у Гермионы.

― Что? ― не понял Рон.

― Ты же снял с себя полномочия курировать его, ― ответила Гермиона, смотря мимо Рона. ― Так что итог заседания по его делу ему сообщит кто-то другой.

― Без разницы, ― пожал плечами Рон, не уловив нервных ноток в голосе подруги. ― Я понимаю, что возможно тороплю события, но поздравляю с повышением!

― Торопишь, действительно, ― поджала губы девушка. ― Но спасибо, вряд ли на вечере нас ждут сюрпризы.

― Кстати о вечере, ― Рон словно что-то вспомнил и воодушевился. ― Хотел пригласить тебя.

― Я и так приглашена, ― изобразила непонимание Гермиона. Меньше всего она хотела идти парой с Роном, чтобы давать почву для новых слухов, точнее для очередного витка сплетен об их паре.

― Я думал пойти вместе, ― не унимался Рон. ― Как пара.

― Мы не пара, ― строго сказала Гермиона. ― И я еще не знаю, успею ли к началу, поэтому лучше пригласи кого-нибудь другого.

― У тебя какие-то дела? ― Рон совершенно не умел читать между строк.

― Да, ― ответила Гермиона и решила свернуть тему. ― В любом случае спасибо за поздравления, за визит, а сейчас мне нужно работать.

― Понятно, ― с досадой проговорил Рон, поднимаясь со стула. ― Если передумаешь, дай знать.

― Обязательно, ― кивнула Гермиона. Когда входная дверь закрылась, она выдохнула с облегчением. Все в этом месте ее угнетало, все и всякий. Впервые в жизни захотелось сбежать. Надо было остаться на том холме, думала Гермиона, откидывая мысли о том, что это невозможно. Там с Драко она была на своем месте, а тут внезапно все стало чужим.

* * *

В один из дней пришел Гарри. Гермиона была рада его видеть, хотя понимала, о чем тот будет говорить.

― Я был тут по делам и не мог не зайти, ― сказал он после теплых объятий с подругой. ― Во-первых, прими мои поздравления. Пусть прием только послезавтра, все же твое назначение уже решенный вопрос.

― Спасибо, ― ответила Гермиона. С Гарри всегда было легко говорить, находиться рядом, молчать. Дружба с ним всегда успокаивала и вселяла уверенность, он был отличным человеком, другом, героем… Во всяком случае Гермиона воспринимала его именно так.

― Ну и вторая причина моего визита, ― Гарри не стал ходить вокруг да около, а Гермиона уже догадалась, о чем пойдет речь. ― Я занимался делом Малфоя, изучал артефакты из той комнаты. Ничего прям сверхопасного там нет, но есть пара любопытных штуковин, хранение которых незаконно. Однако по сравнению с блокнотом Реддла, это все детский лепет.

― А блокнот тестировали? ― спросила Гермиона.

― Предварительную проверку проводили только, ― ответил Гарри. ― Писали всякие мелочи и ответы совершенно четко указывали, как осуществить задуманное. Опасная вещь, я же говорю.

― Что с ним будет? ― задала вопрос Гермиона, понимая, что там скорее всего был бы и ответ касательно заклятия забвения.

― С блокнотом? ― уточнил Гарри. Гермиона кивнула. ― Скорее всего утилизация. Во всяком случае я буду настаивать на этом.

― Хорошо, ― кивнула она. ― А с…

― Я знал, что ты спросишь, ― улыбнулся Гарри. ― Вы двое, признаюсь, поразили меня.

― Прям поразили? ― нахмурилась Гермиона.

― Конечно, ― снова усмехнулся Гарри. ― То, как ты все это провернула, как добилась цели… Ты уверена, что сама ранее не нашла блокнот и не получила там инструкции?

― Очень смешно, ― Гермиона закатила глаза и отвернулась. Гарри рассмеялся.

― Короче говорил я с твоим Драко, ― продолжил Гарри…

― Он не мой! ― воскликнула Гермиона.

― Ой, давай без этого, ― отмахнулся Гарри. ― При мне можешь не притворяться. Я говорил с ним, его папашей, пока все это изучал и знаю, что ваша совместная работа явно не на ненависти построена. Старый прохвост намекнул мне, что хорек влюблен в тебя, сам хорек дал мне это понять при личном разговоре, осталось дело за малым: поговорить с тобой, но ты слишком бурно реагируешь, поэтому вопросы тут излишни.

― С каких пор ты такой детектив? ― буркнула Гермиона, нервно расхаживая по комнате.

― Я просто слишком хорошо тебя знаю, ― примирительным тоном сказал Гарри. ― Но к чему я веду… Малфой сказал, чтобы я передал тебе книгу из его библиотеки, но я решил, что лучше, чтобы ты сама наведалась в мэнор.

― Зачем? ― спросила Гермиона расстроенным тоном, подозревая, что понимает, о какой книге идет речь.

― У них там огромная библиотека, ― ответил Гарри. ― Ты и сама наверно видела. Вдруг тебе еще что-то там приглянется. В любом случае у тебя есть допуск, поэтому как будет время, загляни.

― Спасибо, ― севшим голосом сказала Гермиона.

― Что бы там сейчас не мучило тебя, ― поймав взгляд подруги, сказал Гарри. ― Я уверен, что ты делала все, что могла. Но главное, что еще ты можешь сделать многое, если только захочешь. Я ни к чему конкретному тебя не призываю, но видеть тебя в таком виде не могу. Если у вас любовь…

― Нет никакой…― тут же перебила Гермиона, и Гарри только улыбнулся шире.

― Да-да, ― закивал он. ― Ты меня поняла. Все в твоих руках.

― С каких пор ты так проникся к Малфоям? ― спросила Гермиона, когда Гарри уже уходил.

― С тех пор, как прониклась ты, ― ответил он и ушел, оставив Гермиону один на один с давящей истиной. Она подставила того, кого любила, а он даже сидя в камере, все равно передает ей сообщение о книге, которая, возможно, поможет ей вернуть родителям память.

Немедля ни секунды, Гермиона отправилась в фамильный замок Малфоев, чтобы лицом к лицу столкнуться с суровой правдой о том, что во всей этой истории он хороший, а она плохая.

Замок охраняли авроры, но они пустили Гермиону без вопросов. В библиотеку она вошла одна и конечно обнаружила на столе ту самую книгу: древний гримуар о заклинаниях на сознание, память и манипуляции ими. В ней было не менее пятисот страниц, однако зеленая лента, видневшаяся откуда-то из середины, указывала на то, что нужная ей информация находится там. Открыв книгу по закладке, Гермиона увидела заголовок: «Чары забвения, особенности их использования и контрмеры». Кое-где уж были пометки аккуратным почерком, который без сомнения принадлежал Драко. Гермиона закрыла книгу и прижала ее к груди, в глазах защипало. Однако акт самобичевания длился недолго. Она вспомнила слова Гарри о том, что может все. А все в данный момент заключалось в том, чтобы поговорить с Бруствером о снисхождении для Драко. Кивнув самой себе, Гермиона направилась обратно в Министерство.

Гермиона знала, что министр задерживается после окончания рабочего дня еще на пару часов, поэтому, выждав время, решительно направилась в его кабинет. Как и ожидалось, большинство сотрудников уже ушли домой, на пути ей никто не встретился.

Постучав в дверь кабинета Бруствера и услышав одобрение, она вошла.

― Гермиона? ― удивился министр. ― Я думал, ты давно ушла. Что-то случилось?

― Сэр, есть разговор, ― ответила она, по ее серьезному тому он понял, что час икс настал. ― Почему вы улыбаетесь, сэр?

― Потому что ждал этого момента уже несколько дней, ― ответил он. ― Дай угадаю! Ты пришла просить меня о снисхождении для Малфоя?

― Откуда вы знаете? ― выпалила Гермиона, бессильно упав на стул напротив министра.

― Я знаю тебя уже давно, ― тон Кингсли был добрым. ― Ты, правда, думаешь, что я поверил в эту твою легенду про сближение с Драко для дела? Да, не спорю, в начале все так и выглядело, но потом… К тому же могу дать почитать версию статьи с вечеринки у Гарри до цензуры, поверь, она тебя позабавит.

― Вы думаете, я дура? ― спросила Гермиона, закрыв лицо руками.

― Я думаю, что ты живой человек, ― ответил министр с улыбкой. ― Да, мне с трудом верится, что подобный союз возможен, но я вижу тебя и понимаю, что ты влюблена по уши. Поверь, я подумывал отстранить тебя от дела, но не поднялась рука, потому что ты блестяще справлялась с заданием, хоть зарывала себя еще глубже. Может быть, с моей стороны, это подло, но результат был важнее. Опасная вещь изъята, интрига раскрыта, обошлось без жертв, Министерство отработало на отлично. Мне очень жаль, Гермиона, что для тебя работа стала личным делом, но я не могу быть для него снисходительным.

― Но он ничего не знал, ― настаивала Гермиона. Она не верила в то, что у нее получится убедить министра отпустить Драко, но облегчить его наказание она была намерена. ― По сути, это я рассказала ему, как искать комнату и что именно там лежит. Он был всего лишь инструментом, чтобы найти дверь.

― Он мог не говорить тебе всей правды, ― гнул свою линию Бруствер.

― Мог, ― согласилась Гермиона. ― Но это не тот случай. После того, как он узнал, что делает тот блокнот, то захотел раздобыть его, чтобы написать туда одну-единственную вещь: вопрос о том, как вернуть моим родителям память. Не спасти отца, не стать великим, а помочь мне!

― Он мог просто сказать это тебе, ― министр был непреклонен. ― Чтобы ты сейчас вот так за него заступалась.

― Сэр, Гарри обыскивал дом, ― продолжала Гермиона. ― В его библиотеке книги о чарах забвения. Он хотел помочь мне. Он оставил книгу, в которой, я думаю, есть решение…

― Он просто знал, что это твоя больная тема, ― снисходительно посмотрел на Гермиону министр.

― Что вы теряете, сэр, если не посадите его в Азкабан?! ― воскликнула Гермиона, понимая, как жалко сейчас выглядит, но ей было все равно. Малфой не заслужил такой участи за то, что просто не рассказал информацию. ― Он не знал, как открыть комнату. Он мог никогда не узнать об этом блокноте. Его отец так давно сидит и ни разу не сообщил ему о столь важной вещи в замке. Разве этого мало?

― Гермиона, я могу рассмотреть дело повторно под тем углом, на котором ты настаиваешь, ― наконец сдался министр, она подняла на него глаза. ― Но ты должна понимать, что после этого никакого повышения не будет. Риск его оправдания слишком высок и в случае ошибки, тень ляжет на Министерство, я не могу иметь помощницу, которую скомпрометировали.

― Я понимаю, сэр, ― кивнула Гермиона. Когда она пришла в этот кабинет, то предполагала такой исход. ― Но справедливость важнее. Сажать его за то, что он по сути… содействовал Министерству в добыче опасного артефакта, неправильно. И это не потому, что я…влюблена в него, а потому, что он, действительно, не виноват.

― В любом случае тебе следовало сразу сообщить, что выполнять работу далее ты не можешь, ― министр гнул свою линию, но делал это мягко, явно выбирая выражения, чтобы не обидеть девушку.

― Если бы я не могла ее выполнить, сэр, ― в голосе Гермионы послышалось раздражение. ― То не стала бы вызывать вас через зачарованный галлеон, а дала бы Драко уйти.

― Пойми меня правильно, Гермиона, ― ругаться Кингсли не хотел. ― Такого рода отношения изначально были обречены, а ты выбрала не ту тактику. Рон никогда бы не добился такого успеха, я должен отметить это справедливости ради, но ты понимала, на что шла, и теперь я не вижу другого способа минимизировать риски.

― Я понимаю, сэр, и ни на что не претендую, ― выдохнула она с досадой. ― Все мои заслуги перечеркнула эта простая просьба.

― Просьба не простая, ― парировал министр. ― И ее цену я тебе озвучил.

― Значит так тому и быть, ― кивнула девушка.

― Ох, Гермиона, ― покачал головой Кингсли. ― Ты только что сорвала мне торжественную часть званного вечера.

― Извините, сэр, ― ответила она, опустив голову. ― И еще…можно взять выходной на завтра? Мне нужно изучить гримуар о чарах забвения.

― Конечно, ― кивнул Кингсли, прекрасно понимая, чего ей стоило отказаться от желаемой должности. Видимо, чувства между этими людьми действительно есть, и он планировал разобраться с ними в ближайшее время. ― Надеюсь, получится найти ответ, и на прием ты явишься не одна.

― Спасибо, сэр! ― ответила Гермиона и пошла прочь.

― Гермиона! ― окликнул ее министр, когда она уже была у двери. ― Если я отпущу его, что будет с вашими отношениями?

― Я не понимаю… ― нахмурилась Гермиона.

― Вы будете вместе или что? ― уточнил министр, хотя было заметно, что тема для него неудобная.

― Я не знаю, сэр, ― покачала головой девушка. ― Вряд ли он захочет иметь со мной что-то общее после того, что я сделала.

― А если все-таки захочет… ― продолжал давить Бруствер.

― А если захочет, ― Гермиона вскинула голову и посмотрела министру прямо в глаза. ― То ничто и никто его не остановит.

― Я тебя понял, ― вздохнул Кингсли. ― Ты не оставляешь мне выбора. Репутацией Министерства я рисковать не могу.

― Конечно, сэр, ― кивнула Гермиона. ― Репутация превыше всего!

Она развернулась и ушла. Идя на разговор к министру, она предполагала, что ее карьерный рост остановится, но книга стала последней каплей. Она справилась с заданием, но сделку с совестью проиграла. А как ей следовало реагировать на вопросы министра, которые, по сути, не его ума дело? Что будет, если Драко отпустят, и он захочет быть с ней? Во-первых, отпустят ли, вопрос спорный, а во-вторых, захочет ли он вообще говорить с ней после такой подставы. Она бы точно смертельно обиделась, не желала бы видеть. Вспомнились ссоры с Роном, после которых они могли не общаться неделями. Но Драко не Рон, абсолютно точно не Рон. Гермиона понимала, что если по какой-то причине он передумает и захочет быть с ней, то у нее не будет сил сопротивляться. Она слишком прониклась, слишком вовлеклась в это сближение с ним, чтобы теперь спокойно сносить любые мысли и разговоры о нем. Он прочно засел в ее сердце и пока выкинуть его оттуда было невозможно.

Однако сейчас следовало отключиться от этой темы, потому что всякие размышления причиняли боль. Отправившись домой, Гермиона с головой погрузилась в чтение древней книги и совершенно потеряла счет времени.

* * *

На следующее утро в камеру к Драко пожаловал министр магии. Малфой был крайне удивлен, потому что не рассчитывал, что с ним еще кто-то будет разговаривать. Тем не менее для Кингсли поставили стул, стол, он расположился так, словно планировал провести здесь полдня.

― Доброе утро, мистер Малфой, ― начала он официально. Драко стоял у решетки и смотрел с осторожностью.

― Здравствуйте, ― ответил он. ― Я думал, больше допросов не будет.

― Вы думали неверно, ― сказал министр. ― Поэтому скажите мне, когда вы решили использовать мисс Грейнджер, чтобы получить блокнот Волдеморта?

Драко не сразу поверил в то, что услышал. А когда сообразил, то чуть не лишился дара речи. Какого хрена министр сейчас спросил?! Использовать Грейнджер, блокнот Волдеморта…

― Во-первых, я не понимаю, о чем вы говорите, ― сказал Драко, нахмурив лоб. ― Во-вторых, если вы решили повесить на меня какое-то преступление, то это не лучший план. Я знать не знал, что в той комнате, где она находится и что можно сделать, найдя ее и получив артефакт.

― Мне можете не лгать, ― продолжал свою линию допроса Бруствер. ― Ваша подруга Паркинсон призналась, что слышала от вас про эту комнату и вещицу Темного Лорда в ней. Что на это скажете?

― Что это все, что я знал обо всем об этом, ― Драко было нечего скрывать, плюс ему не хотелось, чтобы его обвиняли во всех грехах, поэтому он сложил руки на груди, выпрямил спину и задрал подбородок. Что что, а достоинство он терять не собирался.

― И тем не менее, ― министр был непрошибаем. ― В отчете мисс Грейнджер упоминается, что пойти в мэнор, несмотря на розыск и присутствие там авроров, было вашей идеей.

― Обожаю отчеты мисс Грейнджер, ― закатил глаза Драко. ― Они такие подробные, что аж зависть берет. Мне бы так точно и досконально передавать информацию.

― Не паясничайте, а отвечайте на вопрос, ― осадил Малфоя Кингсли.

― А вы не задавали вопроса, ― огрызнулся Драко, прекрасно понимая, что спорить с министром в его положении явно не стоит, но язык было не остановить. К тому же если они решили, что повесят на него все дело целиком, то что бы он не сказал, все будет воспринято превратно.

― Вы изъявили желание вернуться в свой дом за блокнотом, ― министр пропустил колкость мимо ушей. ― Это так?

― Так, ― ответил Драко тут же. ― Потому что я хотел помочь Грейнджер. Других вариантов не было, я всю библиотеку перевернул, но не нашел способа отменить ее заклинание забвения.

― Хотите сказать, что такой могущественный волшебный предмет нужен был вам для благородного дела? ― спросил министр и посмотрел Драко в глаза.

― Ну а как еще, если вы всем своим магическим сообществом героине Войны помочь не можете! ― выпалил Драко на одном дыхании. ― Она просила меня не идти туда, точнее я понимаю теперь, что это все было игрой, что она притворялась от начала и до конца, но мне и самому было интересно, что сломалось в ее чарах, почему память родителям не возвращается.

― Прекратите, мистер Малфой, ― прервал Бруствер. ― Иначе я подумаю, что мисс Грейнджер вам не безразлична.

― Мерлин! ― взвыл Драко и заходил по камере. ― Какая разница, что я к ней чувствую! В этой всей истории только одна правда, и она простая как дважды два: я когда-то слышал от отца, что в доме где-то есть что-то от Темного Лорда. О чем речь и где это искать, я не знал, пока Гермиона, с вашего позволения, мне эту тайну не поведала. Признаюсь, я повелся на описанные возможности этой вещицы, но лишь потому, что она сказала, будто бы блокнот прокладывает шаги к достижению любой цели, а значит не только темной. Мы не успели проверить, явились вы, но…

― Она нас вызвала, ― вставил свое слово министр в горячую речь Драко. Тот остановился, переваривая услышанное.

― Чудесно! ― всплеснул руками он. ― Это в очередной раз доказывает, какая она дура и как верна Министерству, если между работой и семьей, она в очередной раз выбрала не родных. Она знала, что я хочу написать в блокнот, но все равно сдала меня вам. Если после этого вы не назначите ее своей помощницей или кем там она хочет, то совершите огромную ошибку!

― Не назначу, ― спокойно сообщил министр.

― Почему? ― Драко уставился на него, нервно потирая ладони.

― Потому что у помощницы министра не может быть отношений с бывшим Пожирателем смерти, ― сказал он, глядя на Драко. Слушая его пламенную речь, он только убедился, что эти двое влюблены друг в друга по уши, а слова, озвученные Гермионой и теперь Драко, ясно давали понять, что злого умысла у него не было. В итоге все дело сводилось к тому, что одна догадка министра была проверена, получила подтверждение, далее были опрошены те, кто мог как-то помочь. Да, тут лучше подойдет допрошены при помощи шантажа, но дела это не меняет. Затем в качестве инструмента был привлечен Драко, цель достигнута, никто не пострадал. Министр понимал, что дело можно закрывать и ничего страшного не случилось, но он не был уверен, что Драко можно доверять, потому что его принадлежность фамилии никуда не делась, он все также мог свернуть не туда.

― Никаких отношений и нет, ― услышал министр тихий голос Драко. Дальше он говорил с обидой. ― Гермиона работу выполняла, невзирая на корректность своих методов. Уверен, в ее скрупулёзных отчетах найдется даже информация о цвете моих простыней!

― А вот это было некрасиво, ― выставил указательный палец вперед Кингсли. Он начал собирать свои бумаги. Драко понял, что допрос окончен.

― Некрасиво использовать людей, ― проговорил Малфой.

― Согласен, ― кивнул министр, поднявшись из-за стола. ― Но ради благой цели разок можно. Скажите мне лучше вот что, если чисто гипотетически вы получите свободу, какова вероятность, что вы больше никогда не подойдете к мисс Грейнджер?

― Вы ждете, что я отвечу, что ни за что не стану подходить к ней? ― спросил Драко.

― Я жду, что вы ответите мне правду, ― тон Кингсли практически не менялся за всю беседу. Он был спокоен и рассудителен, что не могло не раздражать.

― Вероятность нулевая, сэр, ― ответил Драко, глядя ему в глаза. ― У меня есть что спросить с нее.

Министр покачал головой, развернулся и молча направился к двери. Драко стоял с опущенной головой и обдумывал только что состоявшийся разговор. Что-то в его голове не складывалось, как будто слагаемые верные, а сумма не та.

― Сэр! ― окликнул он министра, когда тот практически ушел. Кингсли развернулся и посмотрел на Драко. ― Почему вы сказали, что не назначите Гермиону своей помощницей? Между нами ведь нет и не будет никаких отношений, я тут сижу, а потом буду в Азкабане.

― Мистер Малфой, ― вздохнул Кингсли, смотря ему в глаза. ― Гермиона сама отказалась от должности, я ничего не могу с этим поделать.

― Как отказалась? Почему? ― Драко был удивлен и не понимал, с чего вдруг самая главная сотрудница Министерства откажется от желаемой должности.

― Потому что просила о невозможном, ― ответил Кингсли. ― И раз уж я здесь и поговорил с вами, то могу сообщить, что скорее всего удовлетворю ее просьбу.

― Какую просьбу, сэр? Я не понимаю, ― сердце Драко билось как бешеное.

― Всему свое время, ― Кингсли как всегда напускал тумана. ― Отличный ход с книгой о чарах забвения, Драко, любовь ― это прекрасно!

Закончив свою речь так высокопарно, Кингсли Бруствер покинул камеру Малфоя, оставив того наедине с миллионом вопросов, которые как бешенные роились в его голове. По словам министра, Гермиона попросила его о чем-то взамен на свое повышение, к тому же ему известно про книгу. Догадаться было не сложно: Гермиона просила помиловать его, а взамен отказалась от желаемой должности.

― Какая же ты дура, ― усмехнулся Драко себе под нос. Это тупое благородство всегда раздражало истинного любителя выгоды, но в то же время поселяло в душе какое-то необъяснимое чувство теплоты. Игра была сыграна, но ставки все еще повышались. Планка была задрана высоко, и Малфой не представлял, чем бить эту карту.

* * *

Ближе к вечеру в квартиру Гермионы пришел Гарри. Она не ждала гостей, поэтому очень ему удивилась. Он с порога оценил ее внешний вид, но годы дружбы научили его держать язык за зубами, если все понятно и без слов.

― Рада тебя видеть, ― сказала Гермиона, жестом приглашая его войти. ― У тебя какое-то дело или ты в гости? У меня тут просто…

― Я не займу много времени, ― тут же сказал Гарри. ― Я был в Министерстве, Кингсли вызывал.

Гермиона распахнула глаза и уставилась на друга. Он улыбался, молчание между ними как будто говорило само за себя. Гарри прошел в комнату, где везде были разбросаны свитки, на столе лежала та самая книга, о которой он говорил Гермионе в их последнюю встречу.

― Ты считаешь, я идиотка? ― спросила Гермиона нервным голосом, садясь на диван и принимаясь оттирать чернила от пальцев.

― Я считаю, что идиот кое-кто другой, если решил разговаривать с тобой в форме ультиматумов, ― улыбнулся Гарри, Гермиона сразу поняла, о ком речь.

― Но он прав, ― сказала она с досадой в голосе. ― Я выбрала не совсем порядочный способ достижения цели, все это видели, было даже фото в Пророке…

― И что? ― ответил Гарри, сев напротив, попутно доставая свитки, на которые сел не глядя. ― Во времена Волдеморта они печатали наши лица, как нежелательных персон. Из-за газетчиков тебе вообще не стоит париться, другое дело, что министр на чашу весов ставит твою должность и свободу Малфоя. То есть для общего дела ты все сделала, а ответственность за его последствия должна нести одна?

― Потому что эти последствия могут стоить мне репутации, ― возразила Гермиона.

― Мерлин, ты серьезно?! ― Гарри закрыл лицо руками. ― Кто внушил тебе эту ересь? Какой репутации? Все отлично пережили ваш «роман» с Малфоем… Ну не все, но большинство, поговорили и забыли, даже меня это так не бесит, как, я думал, будет.

― Правда? ― спросила Гермиона. Выглядело это жалобно, у Гарри сжалось сердце. Как же стереотипы запудрили ей мозги. А между тем в словах друга было рациональное зерно, почему она сама не мыслила в подобном ключе, она не понимала. Наверно просто слишком много всего навалилось.

― Гермиона, ― Гарри подошел к ней, сел рядом и взял за плечи. ― Ты самая выдающая волшебница в мире, я не знаю никого, кого с тобой можно было бы сравнить даже близко. То, чем все обернулось на деле, я уверен, изначально в твои планы не входило, но раз уж у вас симпатия, то значит это нужно принять и все. Представляю, если бы ты диктовала мне, с кем встречаться, а с кем нет.

― Ты говоришь это так уверенно, ― поджала губы Гермиона. Гарри снисходительно улыбнулся.

― Почему ты нет, я не понимаю, ― сказал он. ― В любом случае не переживай, все будет хорошо. Ты лучше скажи мне, что тут успела нарыть, нужна ли помощь?

― Ну вообще-то нужна… наверно, ― вздохнула Гермиона, вмиг став серьезной. ― Только скорее моральная, потому что я вроде как нашла комбинацию заклинаний, но одной делать это все страшновато. Ты свободен или у тебя дела? Ты же говорил, что ненадолго…

― Я свободен, ― поспешил сообщить Гарри. ― Ты знаешь, где твои родители сейчас?

― Дома, ― ответила Гермиона. ― Я проверяла три часа назад.

― Тогда чего мы ждем? ― сказал Гарри, вставая с дивана и протягивая Гермионе руку. ― И ты, конечно, извини, но вид у тебя…

― Дай мне минутку! ― воскликнула девушка и умчалась приводить себя в порядок. Гарри снова сел на диван. Он был в отличном настроении, хотя днем пришлось понервничать, когда Кингсли начал прогонять ему речи о какой-то репутации Министерства. Гарри пришлось напомнить ему, кто есть кто в магическом мире, как следовало бы поступить и сделать. Хоть Кингсли был значительно старше и находился в Ордене задолго до того, как началась открытая борьба с Волдемортом, все же Гарри, а с ним Рон и Гермиона были не последними людьми в магической Британии, поэтому, по мнению Гарри, обладали особыми привилегиями. А уж лишать Гермиону должности из-за того, что она отлично выполнила свое задание, это верх бестактности. С каких пор Министерство волнует, кто с кем общается во вне рабочего времени. После разговора с Драко Гарри понял, что он не представляет никакой угрозы, поэтому не видел смысла держать его под замком.

Через десять минут Гермиона была готова, вместе с Гарри они отправились в дом ее родителей, где под дезиллюминационными чарами она попробовала вернуть им память. Благодаря найденному в книге мультизаклинанию удалось пробить тот щит, что мешал ей обратить чары забвения ранее.

Когда через несколько минут после этого заклинания, Гермиона постучала в дверь, то не верила, что смогла решить эту задачу. Однако по лицу матери, которая ей открыла, было видно, что она узнала дочь. Когда женщина обняла Гермиону, у нее хлынули слезы из глаз. Гарри, наблюдавший картину издалека, понял, что он здесь больше не нужен. Он был рад за подругу и был готов на многое, чтобы она всегда улыбалась.

Наконец этот день настал! День приема в Министерстве магии. Пэнси и Милисента считали себя главными героинями вечера, поэтому появились одними из первых. Они с удовольствием позировали фотографам, давали короткие интервью, по их виду казалось, что все их мечты сбылись. Дин стоял неподалеку и закатывал глаза. Доступ к фамильным деньгам, полученный накануне, дал девушкам возможность подготовиться к празднику по полной. И теперь, видя эти легкие, струящиеся по телу платья, Томас думал лишь о том, что нельзя допустить, чтобы бокалы девушек сегодня пустели.

Чуть позже появились Симус, Грег и Забини, они выглядели абсолютно расслабленными. Общались легко, постоянно обменивались шутками, по больше части касающимися Дина и его новых подружек. Тот лишь успевал шикать на них, но в остальное время сам был не прочь посмеяться. Впрочем, Блейз быстро покинул товарищей и отправился в сторону бара. Этот вечер он трезвым встречать не собирался.

Гости прибывали, общались между собой, в разных частях зала то и дело вспыхивали вспышки камер. Репортеры трудились, не покладая рук. Новый гул всеобщего удивления вызвало появление Полумны Лавгуд и Теодора Нотта-младшего. К ним ринулась добрая часть папарацци, они с удовольствием им улыбались. Невилл и Рон стояли у бара. Долгопупс залпом осушил второй стакан. Что ему там наливали, он не разбирался.

― Эй, друг, полегче, ― обеспокоенно сказал Рон.

― Нет, сегодня я планирую надраться, ― ответил Невилл, выпивая третий бокал. ― Неужели не видишь, что моя жизнь встала с ног на голову.

― Может еще не все потеряно, ― подбадривал Рон с легкой улыбкой. В союз Полумны и Нотта он не верил. Не воспринимал Теодора серьезно.

― Рон, разуй глаза! ― взвыл Невилл. ― У нее на пальце кольцо под стать его броши!

― Что ты хочешь этим сказать? ― Рон нахмурил брови, прищурив глаза, чтобы разглядеть, на что указывал Невилл. Вечер переставал нравиться ему с каждой секундой.

― А то, что если долго щелкаешь клювом, то упускаешь важные вещи, ― в голосе Невилла была досада, да и алкоголь в крови толкал на красноречие. ― Еще по одной, и пойду поздравлять будущих супругов.

― Давай просто отметелим его, ― предложил Рон.

― Да пошел он! ― отозвался Невилл. ― И она пошла! Мало что ли девушек в Британии. Я кто, по-твоему?!

― По-моему, ты пьян, ― усмехнулся Рон. ― И лучше тебе занять кресло где-то в углу. Если министр увидит, что ты надрался еще до его приветственной речи, то выговора не избежать.

― Пардон, ― икнул Невилл и направился в указанном направлении, Рон отправился за ним, чтобы подстраховать.

В дверях зала появились Гарри Поттер и Джинни Уизли, которые вели себя перед вспышками камер как профессиональные модели. Сделав пару удачных жестов и поз, Гарри махнул рукой, показывая, что с них хватит. Репортеры тут же растворились в толпе. Джинни оглядела присутствующих и зацепилась взглядом за Полумну. Быстро осмотрев ее с ног до головы, она заметила кольцо. Рисунок на нем, хоть был мелким, все же напоминал узор на броши спутника девушки. Сложить все в единую картину не составило труда. Она мигом помчалась к подруге. Гарри, сбитый с толку, последовал за ней.

― Добрый вечер, ― сказала Джинни, встав перед Полумной и Тео. Она буравила взглядом каждого по очереди. Рядом с ней остановился Гарри и поприветствовал Полумну широкой улыбкой, на Тео внимания он не обратил.

― Привет, ― севшим голосом сказала Полумна.

― Поттер, рад тебя видеть, ― обозначил себя Тео. Гарри поднял брови от такой наглости.

― Это мой жених, Гарри, Теодор Нотт-младший, ― вмешалась Полумна. Взгляд Гарри сразу потеплел, чего нельзя было сказать о Джинни.

― Как это понимать?! Жених? ― возмущенно спросила она. ― Вы что же, пара?

― Мы пара, Уизли, ― ответил за Полумну Тео. ― Я сделал Полумне предложение вчера, и она ответила согласием. У вас был такой ритуал или вы до пенсии собираетесь водить всех за нос?

― Полумна, твой жених дофига разговорчив, ― Гарри продолжал игнорировать Тео. Полумна еле сдерживала улыбку. Глаза Джинни метали молнии.

― Да, ― кивнула она. ― И чувство юмора ему не занимать.

― Поздравляю, ― сказал Гарри и взял Джинни под локоть, чтобы увести ее до того, как она начнет задавать вопросы и лезть в дела, которые ее совершенно не касаются. Перед тем, как уйти, он сурово посмотрел на Тео. ― Обидишь ее, Нотт, и останешься без головы!

― Она любовь всей моей жизни, Поттер, ― спокойным голосом сказал Тео. Гарри снова задрал брови. Полумна мечтательно улыбнулась. Джинни кипела. ― Я ее не обижу.

― Я слежу за тобой, ― строго сказал Гарри и увел Джинни.

― Он следит за мной, ― с притворным ужасом сказал Тео, повернувшись к Полумне. Она рассмеялась. ― Придется теперь в доме шторы закрывать.

С новой порцией гостей появилась Гермиона Грейнджер, рядом с ней были ее родители. Вспышки фотокамер ослепили ее, она попросила фотографов немного повременить с интервью. Из конца зала Рон увидел Гермиону и начал глазами искать Гарри. Тот уже шел к подруге и Рон догнал его.

― Она что, смогла? ― шепнул он.

― Ага, ― ответил Гарри. Они подошли к подруге, по очереди обняли ее и поздоровались с родителями. По тому, как они смотрели на происходящее, было ясно, что Гермиона им все рассказала. Они были рады увидеть уже таких повзрослевших друзей их дочери. Гарри спросил их о том, как они себя чувствуют, рады ли снова узнать свою дочь. За разговорами прошло какое-то время, пока Гермиона не решила оглядеть зал. В стороне бара она увидела министра, он жестом позвал ее к себе. Извинившись перед друзьями и родителями, к которым уже присоединились родители Рона и Джинни, Гермиона направилась к начальнику.

― Гермиона, ― поприветствовал Кингсли. ― Рад видеть тебя в кругу семьи.

― Спасибо, сэр, ― ответила она с улыбкой. ― Было сложно, но мы справились.

― Мы? ― не понял министр.

― Да, я и Малфой, ― пояснила она. ― Без его книги я бы не разобралась.

― Благородный мистер Малфой, ― усмехнулся министр. ― Умудрился быть полезным, даже находясь под стражей.

― Зачем вы так, сэр? ― строго сказала Гермиона.

― Да это скорее личное, извини, ― ответил он. ― Его вклад в твою судьбу двоякий. Родителей ты вернула, а вот карьеру потеряла.

― Ну это скорее говорит о том, кто решает, ― слова Гарри вчера придали ей уверенности, напомнили, кто она и кем является. Поэтому сейчас, если уж все потеряно, но тушеваться она не собиралась. ― Дело сделано, работа выполнена отлично, но благодарность Министерства как всегда упирается в рамки суждений министра магии.

― Звучит обидно, ― с легкой улыбкой сказал Кингсли, и подняв бокал, постучал по нему для привлечения внимания. Гермиона от неожиданности смутилась и сделала шаг назад. ― Уважаемые гости, сотрудники Министерства и те, ради кого этот вечер затевался: волшебники, с успехом прошедшие первый этап программы реабилитации, рад приветствовать вас на этом празднике! ― он указал на Пэнси, Мили, Грега и Блейза. Те удачно стояли рядом и стали объектами всеобщего внимания. Девушки светились от счастья, Грег просто смотрел перед собой, Блейз опирался о стул, потому что уже прилично набрался. Затворы камер щелкали с огромной скоростью. Министр продолжил: ― Я надеюсь, вечер пройдет в отличной атмосфере и будет полезен каждому из вас. Программа показала себя отлично, подарила нашему обществу новых членов, поэтому в ближайшее время мы надеемся запустить новый этап по возвращению волшебников с темным прошлым на светлую сторону, ― в зале раздались аплодисменты. Подождав пару секунд для приличия, министр перешел к завершающей части своей речи. ― А теперь я бы хотел сделать одно важное объявление: за свой профессионализм, самоотверженный труд на благо общества, а также исключительные способности мисс Гермиона Грейнджер назначается моей полноправной помощницей. Распоряжение вступает в силу незамедлительно.

Гермиона раскрыла рот от удивления, министр подошел к ней с двумя бокалами шампанского и протянул один ей с широкой улыбкой.

― Спасибо за доверие, министр! ― она с трудом смогла произнести слова, во рту пересохло от неожиданности.

― Спасибо за отличную работу, Гермиона! ― ответил он, стукаясь бокалом о ее бокал. Подоспевшие фотографы сделали множество кадров. Министр жестом показал, что снимков достаточно, затем наклонился к Гермионе и тихо прошептал: ― Если вы с Поттером решили подсидеть меня, то я так просто не сдамся.

Гермиона рассмеялась, министр в ответ тоже. Оставалось догадываться, что именно сказал ему Гарри, когда приходил в Министерство на днях.

― Но, сэр, ― вдруг Гермиона помрачнела. ― Мое повышение ведь значит, что Драко…

― Ничего это не значит, ― проворчал Кингсли. ― Вон он, в дверях стоит.

Гермиона перевела взгляд на главный вход в зал. Там действительно стоял Драко. Очевидно первыми его заметили Тео с Полумной, потому что они уже стояли рядом с ним и что-то обсуждали. Затем набежали репортеры, окружили его, задавали вопросы, ослепляли вспышками камер. Он дважды замер в своей обычной высокомерной позе, затем отмахнулся от них, как от назойливых мух, продолжив что-то говорить Тео.

Гермиона обернулась на министра, в ее глазах застыло множество вопросов, он это понял:

― Я же не идиот, чтобы не понимать, как все обстоит на самом деле, ― сказал он.

― Сэр, вы прелесть! ― воскликнула она и обняла Кингсли. Тот был смущен и мигом покраснел. Гермиона глубоко вздохнула, выпрямила спину и направилась в сторону Драко.

По мере ее приближения у Малфоя усиливалось чувство, что кто-то прожигает его лицо взглядом. Он обернулся и увидел Гермиону: она шла в великолепном синем платье по фигуре, ее волосы струились по плечам. То ли он соскучился, то ли нафантазировал лишнего, но сейчас ему казалось, что он никогда в своей жизни не видел никого красивее. Однако, не стоило забывать свою обиду на нее, поэтому он не собирался так быстро сдаваться. Нет, он знал, что не сможет долго держать оборону, с такой девушкой это было невозможно, но потрепать ей нервы намеревался, поэтому не сделал ни шагу в ее сторону. Впрочем, Гермиона была так рада его видеть, что даже не обратила на это внимание.

― Малфой, добрый вечер, ― сказала она. Полумна и Тео посмотрели на нее. Последний закашлялся так, словно словил приступ астмы. Закатив глаза, невеста утащила своего непутевого жениха. Фотографы тоже отступили, но, разумеется, недалеко. Появление этой пары они ждали больше всего, поэтому теперь заняли самые выгодные позиции и затаились.

― Грейнджер, ― его лицо было непроницаемо, тон ровен. ― Мои поздравления с повышением.

― Спасибо, ― ответила она нервно. Что ж, игра началась! ― Тебя тоже можно поздравить, ты не за решеткой.

― Твоими молитвами, ― ответил он, смерив ее суровым взглядом. О, этот искусственный холод, который вроде должен замораживать, но только раскаляет все вокруг.

― Я не молилась, ― сказала она в тон ему. Какая-то извращенная манипуляция чувствами друг друга. ― Я думала, ты удачно сторговался.

― Правильно расставленные приоритеты помогают выйти сухим из воды, ― проговорил он, подняв одну бровь.

― Что ты имеешь в виду? ― не поняла она, выставив вперед подбородок.

― Оценила мой жест с книгой? ― намекнул он с усмешкой. ― Сердечко сразу милосердием пропиталось?

― Ты специально? ― не поверила она. Неужели он все спланировал?!

― Не ты одна умеешь играть на чувствах, ― четко проговорил он, довольный собой за такие колкие фразы.

― Мои чувства тоже пострадали, ― напомнила она.

― Прибавка к зарплате позволит нанять мозгоправа, ― не отступал он. Чего ему хотелось, извинений или ссоры, он сам до конца не понимал, но изводить ее доставляло какое-то маниакальное удовольствие.

― Остроумие не твой конек, Малфой, ― Гермиона все глубже ввязывалась в расставленные сети.

― Делать вид, что я тебе безразличен, тоже не особо у тебя выходит, ― парировал он, перейдя к основной теме.

― Я разве говорила, что ты мне безразличен? ― спросила Гермиона, изучая лицо Драко. Как же ей хотелось поцеловать его прямо тут при всех, но раз он задумал проучить ее, то пусть так и будет.

― Вряд ли твоя новая должность позволит общаться со мной, ― сказал Драко, слегка наклонив голову в бок, скользя взглядом по ее лицу, шее.

― Мне и прошлая не особо позволяла, ― нервно сглотнула Гермиона, ловя глазами его взгляд и возвращая его к своим глазам. ― Но если ты ищешь точки воздействия на мои нервы, то продолжай. Мне это нравится.

― Ты слишком долго стоишь рядом со мной, ― сказал он и сам сделал шаг ближе. Расстояние между ними существенно сократилось. ― Пойдут слухи.

― Это замечание было уместно до того снимка в Пророке, ― напомнила Гермиона. ― А сейчас они все ждут только одного.

― Я не стану целовать тебя при всех! ― выпалил он сквозь зубы.

― Мне попросить их выйти? ― игриво подняла бровь Гермиона. Она была так счастлива в этом моменте своей жизни, что никакой злой тон и упреки не смогли бы вывести ее из себя.

― Грейнджер, ― а вот Драко не собирался так быстро сдаваться. ― Не смей вести себя так, словно уверена, что между нами что-то возможно. Ты обманывала меня, Малфои не прощают такие вещи!

― А еще Малфои не помогают Поттеру и его друзьям, ― добрым голосом сказала Гермиона, и он растерялся. ― Но мы-то оба знаем, что это не так. Ты наполовину Блэк, Драко, и мне этого достаточно, чтобы сказать, что я тебя люблю.

Все возражения, коих был вагон в арсенале Малфоя, застряли в горле после услышанных слов. Гермиона только что призналась ему в любви, сама, так открыто и без стеснения. Внутри часто забилось сердце. Он ведь знал, что все по-настоящему, верил, что она не притворялась, понимал, что ее глаза и губы не врали. Он больше не мог просто стоять, поэтому преодолел оставшееся до нее расстояние и обнял ее. Вспышки камер ослепили все пространство в ту же секунду.

Он прижимал ее так сильно, словно хотел слиться в единый организм, впитать ее запах, ее глупые разговоры, ее всю. Вдыхая запах ее волос, ощущая под пальцами теплоту ее кожи, он не мог справиться с ощущением эйфории, которое его накрыло. Если так выглядит любовь, то он крупно попал.

Гермиона обнимала Драко в ответ и была безумно счастлива. Звезды в этой точке сошлись для нее просто волшебно: родители помнят ее, желаемая должность получена, любимый человек на свободе и рядом.

Когда с объятиями было покончено, Гермиона посмотрела на Драко:

― Пойдем, познакомлю тебя с родителями.

― Ты вернула им память?! ― он был приятно удивлен. ― Смогла разобрать эти сложные чары?

― Конечно, ― кивнула она. ― Ты ведь оставил мне книгу, где все подробно расписано. Правда, на двухстах страницах, но на мое счастье я быстро читаю.

Гермиона указала ему на дальний угол, там стояли и живо участвовали в беседе с другими людьми родители Гермионы. Она схватила его за руку и потащила к ним.

На полпути вдруг остановилась и развернулась к нему:

― На каких условиях тебя освободили?

― Надзор за моими действиями еще один год, запрет на выезд за границу, ― перечислял Драко. ― Ну и продолжение программы реабилитации под кураторством рыжего засранца.

― А у министра есть чувство юмора, ― рассмеялась Гермиона. ― Ладно, посмотрим, что можно сделать.

― Не будешь же ты использовать свое служебное положение, чтобы помочь мне, ― недоверчиво произнес он.

― Почему? ― подыграла ему она.

― Разговоров будет море, ― сказал он. ― Не говоря уже о том, как это скомпрометирует Министерство.

― Мерлин, ты такой ответственный, Драко, ― рассмеялась Гермиона, посмотрев ему в лицо. ― Я между прочим героиня Войны, мне можно все, что угодно.

― С каких пор ты такая тщеславная? ― новая Гермиона выглядела забавно.

― Думаю, что подхватила этот вирус от тебя, ― беззаботно ответила она, заглядывая ему в глаза. ― С ума схожу, как хочу поцеловать тебя, но сначала ты должен поздороваться с папой.

Драко закатил глаза. Все эти события не давали возможности к ним привыкнуть, но он ощущал какое-то внутреннее тепло, поэтому решил отдаться этому чувству и жить настоящим.

Родители Гермионы оказались вполне терпимыми маглами, поэтому Драко удалось пару раз даже отпустить безобидные шутки. В конечном итоге ему в голову пришла мысль, что принадлежность четы Грейнджер не магическому миру даже ему на руку, они не в курсе историй, что связаны с его фамилией, а значит не станут отговаривать дочь от общения с ним.

Когда все приличия были соблюдены и можно было потихоньку линять с мероприятия, Драко предложил Гермионе ретироваться, но она напомнила, что пришла не одна, поэтому зайдет к нему позже. Малфою дважды повторять было не нужно, он кивнул Тео и быстро покинул праздник.

К Гермионе подошла Джинни. Она неловко мялась около нее, но Гермиона не хотела облегчать подруге задачу, поэтому молчала.

― Значит вы все-таки пара? ― наконец спросила Джинни.

― Вроде того, ― ответила Гермиона, смотря перед собой.

― Извини, что была резкой в тот раз, ― выпалила Джинни и покраснела. Гермиона посмотрела на нее снисходительно и улыбнулась. ― Там и у Полумны вроде как все серьезно.

― Да, ― согласилась Гермиона. ― Там все очень серьезно, и я за них рада.

― А вы что же, тоже жениться собрались? ― не унималась Джинни, видимо, всплыла больная тема.

― Ну об этом еще рано говорить, ― отмахнулась Гермиона. ― Он только вышел из-под стражи, а я получила новую должность. Работы море, а дальше будет видно.

― Я наблюдала за вами, ― продолжала Джинни, Гермиона слушала, но сама думала только об одном, что пора забирать родителей и уходить. На остаток вечера были планы получше, чем светить лицом и улыбаться тем, кого она часто видит каждый день в Министерстве. ― Вы выглядите счастливыми, но меня все равно не покидает ощущение, что он еще себя покажет.

― Милая Джинни, ― терпению Гермионы пришел конец. ― Я очень ценю твою заботу обо мне, но давай решать проблемы по мере их поступления. Если случится что-то неладное, ты будешь первой, кому я расскажу об этом, а пока приятного вечера, а нам с родителями уже пора.

Не дождавшись слов подруги, что бы она там ни собиралась сказать, Гермиона развернулась и пошла забирать мать и отца. Они отлично провели время, узнали много интересного о своей дочери в профессиональном плане, друзья Гермионы не давали им скучать, проявляли интерес, хотя она их об этом не просила. Вечер удался во всех смыслах. Уходя, она попрощалась с министром, тот сообщил, что ждет ее в понедельник утром в своем кабинете.

* * *

Парой часов спустя домовик сообщил Драко, что к дому приближается гостья, за что получил усталый вздох, потому что хозяин замка уже какое-то время сидел на крыльце и ждал. Гостью он почувствовал нутром, а потом увидел глазами. Он не мог до конца поверить, что обстоятельства сложились для него подобным образом. Если подумать и отмести заключение отца и долгие каникулы матери, к которым он уже привык, то его жизнь медленно приходила в норму. Обвинение не предъявлено, он на свободе, да реабилитация продлена на год, да сопровождение у нее безумно рыжее, но в остальном все было хорошо: он был на светском мероприятии, где от него не шарахались, а даже проявляли интерес, кое-кто говорил с ним на серьезные темы, но самое главное, что он больше не был один, не чувствовал себя изгоем. Рядом с ним появилась девушка, на его взгляд, самая крутая во всем магическом мире, а вопрос ее крови для него стал вдруг несущественным. Когда это произошло? Наверно в тот момент, когда он поставил ее интересы выше собственных, желая получить блокнот, чтобы помочь с ее проблемой, а не решить свою, тогда, когда понял, что при одной мысли о ней сердце начинает биться чаще, а душа наполняется каким-то необъяснимым теплом. Душа…благодаря Гермионе Драко узнал, что она вообще у него есть.

― Добрый вечер, ― сказала Гермиона, подходя ближе. Она была все в том же синем платье, только туфли сменила на кеды. Вид был нелепый, но ей шло и это.

― Скажи мне, что ты предотвратила как минимум три конца света, прежде чем отправиться сюда, ― проговорил Драко, поднимаясь с крыльца. ― Иначе я не понимаю, что так долго можно еще делать.

― Нужно было со всеми попрощаться, я же помощница министра, если что, ― сказала Гермиона с важным видом. Драко уже подошел к ней и обнял за талию, глядя в глаза. ― Потом я провожала родителей, они в восторге от мероприятия и от тебя.

― Прям-таки в восторге? ― спросила Драко, прищурившись.

― Ну просили позвать тебя на ужин на следующих выходных, ― ответила она. Он закатил глаза. ― Что?

― Это все как будто не похоже на правду, ― озвучил он свои переживания. Гермиона посмотрела ему в глаза. ― Все не может быть так хорошо.

― О, поверь мне, если мама за это время не отточила кулинарное мастерство, ― Гермиона решила перевести разговор в шуточное русло, потому что сама не верила в происходящее. Неужели спустя столько лет она наконец может выдохнуть и жить, расправив плечи, на которые ничего не давит. ― А вообще, меня не покидает смутное ощущение…

― Какое? ― насторожился Драко.

― Что ты катастрофически давно меня не целовал, ― сказала она, притворно надув щеки. Драко улыбнулся и склонился к ее губам. В этот момент им обоим хотелось, чтобы время остановилось.

У Гермионы не получилось войти в его жизнь как друг, потому что он с ней дружить не собирался. И новая реальность, где между этими двоими возможна любовь, больше не была чей-то дурной фантазией, а стала единственно верным сценарием, который им теперь нужно будет жить.

Вместо эпилога

На утро следующего дня в Азкабан доставили почту. Практически весь номер «Ежедневного пророка» был посвящен приему в Министерстве. Люциусу, хоть предстояло еще сидеть в тюрьме, все же было обязательно находиться в курсе того, что происходит за стенами, поэтому он всегда читал газеты. В этот раз помимо общей светской кутерьмы, которую он в основном пролистывал, ему на глаза попались снимки, на которых его сын среди уважаемых людей в Министерстве магии. Вот он один в дверях, строго смотрящий в камеру, вот он посреди зала беседует с Грейнджер, вот с ней же и двумя странно одетыми людьми. Подпись под колдографией гласила: «Гермиона Грейнджер, новая помощница министра Бруствера, с родителями и Драко Малфоем». Люциус закатил глаза, вспомнив, что родители Гермионы маглы. Был там снимок, на котором его сын и Гермиона танцуют, их лица озаряют улыбки. Люциус глубоко вздохнул, за сына теперь можно было не беспокоиться.

* * *

Где-то на юге Франции, попивая коктейли в окружении кузин, Нарцисса Малфой тоже разглядывала снимки в главной магической газете Британии. Все наперебой обсуждали наряды, гостей, подписи к колдографиям.

― Цисси, ― сказала одна из сестер. ― А эта Грейнджер разве не маглорожденная?

― Маглорожденная, ― кивнула Нарцисса, рассматривая снимок с танцем Драко и Гермионы.

― Но судя по фото и подписям, между ней и нашим Драко есть связь, ― высказалась другая кузина.

― Посмотрите на его лицо, как он на нее смотрит, ― сказала Нарцисса. ― Да и времена нынче другие.

― Но разве в ночь праздника ведуний ты загадывала именно это? ― вмешалась третья сестра.

― Я загадала, чтобы сын был счастлив, ― ответила Нарцисса. ― А как магия решила осуществить это желание, мне все равно. Оно сбылось, и это главное… Кажется, мне пора в Лондон.

На празднике ведуний, когда все ведьмы рода собираются вместе, старые вейлы варят волшебный эликсир, выпивая который, можешь пожелать что угодно, кроме материальных благ, потому что магия воздействует на ментальную оболочку.

Три месяца назад, как раз накануне праздника ведуний Нарцисса, получив письмо от сына, которое в очередной раз сквозило безысходностью, хоть содержало набор стандартных предложений, была в отчаянии. Понимая свое бессилие и не зная, как помочь сыну, она одной из первых выпила волшебное снадобье, потому что всегда верила в магические ритуалы. В тот момент она попросила только одно: чтобы ее сын Драко был счастлив, неважно как, но чтобы его жизнь наполнилась яркими моментами, чтобы он не существовал, а именно жил и был рад каждому дню, чтобы его увлекало нечто новое и интересное. Размышляя о судьбе сына, она не спала до самого утра.

На следующее утро в Англии министру магии Кингсли Брустверу пришла в голову идея о создании программы реабилитации бывших Пожирателей смерти и причастных к ним, потому что слухи о том, что кто-то из них может что-то замышлять, иметь какие-то темные планы, ходили всегда, из разных источников поступала противоречивая информация, а проверить ее следовало ненавязчиво. Общество было не готово к открытой ловле новых подозреваемых. А тут ему пришла отличная идея, как замаскировать это в благородную обертку. Министр был горд собой, не подозревая, что эту идею, которая в итоге привела к исполнению желания Нарциссы, ему в голову подселила магия вейл.

Q.V. Ну вот и все, путь пройден. Все-таки хорошо, когда дело доведено до конца. Повествование окончено, я могу вздохнуть спокойно. Надеюсь, история вышла занимательной, а вам было интересно ее читать. Обязательно оставляйте комментарии о ваших впечатлениях, замечаниях, взглядах. Я так давно не получала отзывов, что даже не знаю, не растеряла ли я талант за эти годы^__^ Спасибо всем и каждому, кто прочитал фанфик «Как друг». Я не знаю, напишу ли что-нибудь еще, но на всякий случай прощаться не буду, мало ли))