Игнотус (джен)

Подземный комплекс был совершенно безлюдным от первого до последнего яруса. Каким-то подобием жизни выступали лишь служебные записки да страницы документов: легкий сквозняк, за который отвечали вентиляторы, гонял их туда-сюда, словно офисные перекати-поле.

Грюм стоял посреди мракоборческого отдела глядя в пустоту. Они обшарили каждый уголок, каждое подсобное помещение, даже Отдел тайн. Безрезультатно.

Никто не попытался преградить им путь, когда первые добровольцы прорвались в министерство. Никто не выбежал за помощью.

Все исчезли. Как и дементоры.

Разумеется, у врага не было никакой необходимости удерживать министерство. Свое он забрал. Весь Визенгамот в полном составе вместе с главами отделов и всех мракоборцев.

Гестия Джонс растерянно металась по офису, пытаясь восстановить картину произошедшего. В отличие от Грозного Глаза, она не скрывала эмоций. В какой-то момент Гестия оказалась возле того закутка, который мракоборцы гордо именовали кухней. Пол был липкий от разлитого чая и кофе и хрустел осколками чашек. Картину дополняли завернутый в бумагу размокший сэндвич и пара окурков.

— Они даже не успели заступить на дежурство! — в отчаянии взвыла Джонс. — Они всего лишь завтракали перед работой!

Они всего лишь завтракали... Грюм помнил многих фестусов, кто погиб во время исполнения своего долга. Но утренний кофе в родном офисе до сих пор был священнодействием, в которое ничто не смело вторгаться из враждебного внешнего мира. Здесь курили, беззлобно ругали начальство и выясняли, чья горчица уже полгода сохнет в той банке в углу шкафчика.

Престарелый мракоборец нагнулся — насколько ему позволяла деревянная нога — и поднял с пола размокшую упаковочную бумагу, в которой был сэндвич. На обратной стороне бумаги он прочел коротенькую супружескую записку в духе той поры, когда разбросанные носки и немытая посуда еще не видны за послесвадебным флером.

Это был сэндвич Дерека.

— Очевидцы говорят, что дементоры появились из сфер, которые были в этих ящиках, сэр, — Гестия Джонс понемногу брала себя в руки. — Сферы были размером с половину драконьего яйца, и если учесть объемы ящиков… получается, в этом офисе разом оказалось пять-семь дементоров. — Она вздрогнула. — Это слишком много, чтобы противостоять их атаке… Они не могли справиться, сэр!

Джонс выжидающе посмотрела на Аластора Грюма. Тот все еще крутил записку в руках, и мысли его были на целые мили и мили от расследования.

— Сэр?

...У них у всех были какие-то свои традиции. Аллардайс Тернер, например, держал колдографии своих покойных родителей в рамке на столе. Говорил, это для домашней атмосферы. Гай Фергюссон хранил в столе ящика свой старый школьный набор плюй-камней. И всегда нет-нет да клал в карман один камень как талисман.

Таддеуш…

Таддеуш Праудфут всегда носил с собой пару лишних пачек сигарет. И весь офис знал, у кого их можно невозбранно стрелять. Лишь в последние два месяца эта традиция была нарушена.

Их семейная традиция.

Не важно, оставляли ли они кого-то дома, идя на службу, или делили съемную квартиру с тараканами — здесь собиралась семья. Здесь всегда была пара продавленных диванов, если кто-то оставался на ночь. Всегда был запас сахара, чая и кофе. И что уж говорить, здесь была банка с деньгами. Время от времени кто-то ведь попадал в тяжелую ситуацию.

А теперь Грюм стоял у руин своего дома. Своего настоящего дома. Если честно, то все министерство являлось для него Домом, но конкретно здесь была лучшая его часть.

— Сэр? — Гестия Джонс не оставляла попыток достучаться до престарелого мракоборца. С тем же успехом можно было пинать стену. — Сэр, мы собираемся что-то предпринять?

Аластор Грюм моргнул. В противовес неизбежным клише, которые сопутствуют определенным ситуациям, как стая дельфинов — кораблю, никакого влажного блеска или даже катящейся слезы не было. В единственном глазу Грюма были лишь гнев и ярость, сдерживаемые плотиной мракоборческого самообладания.

В списке пропавших без вести была еще одна пара имен: Артур Уизли и Кингсли Бруствер. Если верить тому, что он узнал в Хогвартсе, обладатель последнего имени уже давно мертв.

Врагу стоило бы усвоить, что с каждым потерянным куском себя Грозный Глаз не становился менее грозным. Потерянная конечность была отличным предлогом для того, чтобы заменить ее на куда более многофункциональный протез. Оторванный кусок души лишь освободил место для убийственной ненависти.

Грюм аккуратно положил бумажный лист на стол.

— Да. Кое-что мы предпримем, — наконец произнес он.

* * *

Гарри вышвырнуло из неспокойной дремы прямо на столешницу. Резко вдохнув, он рывком поднял голову и тут же почувствовал какой-то странный химический запах.

Слева клацнули зубы. Вне всякого сомнения, такой звук могли издать только они. Гарри всей шкурой ощутил рядом с собой источник повышенной клыкастости, который к тому же слегка вонял дымом и чем-то неопределенно химическим. Кроме этого, присутствовало некоторое тепло, словно от небольшого костерка.

Наконец он обернулся.

Книга слева от него бросила жевать рукав его мантии и безглазо уставилась в ответ. Рукав был съеден почти наполовину, обгрызенные края ткани чуть дымились и шипели.

Общий вид книги можно было выразить словами «и чё?»

Из драконов Гарри имел честь общаться только с венгерской хвосторогой и украинским железнобрюхом. При этом «Полное Описание» почему-то выглядело опаснее обоих. Он все-таки попробовал сделать хоть что-нибудь.

— Э-э-э… кыш-кыш?

Книга презрительно стукнула хвостом по столешнице и, цепляясь когтями на сгибах чудовищных крыльев, сползла со стола на пол.

Гарри смутно порылся в памяти, пытаясь понять, как эта образина оказалась в его доме на площади Гриммо. В картотеке мысленных архивов обнаружился торжествующий вопль Рона, который выудил что-то, что все это время мирно спало где-то под сиденьями «фордика». Кажется, всю дальнейшую дорогу Рон ехал без бровей и слегка дымясь.

Другие воспоминания, предшествующие этому событию, оказались куда как менее забавными. Картина его жизни немедленно пошла трещинами, как некачественная фреска.

Пока Гарри протирал очки, которые всю его дремоту были впечатаны в щеку, из стены размытых красок вокруг выделилось одно подвижное пятно. О столешницу что-то глухо стукнуло, и загремел отодвигаемый стул.

Запахло едой. Более того, вкусной едой. Гарри вдруг понял, что все это время его слегка тошнило от голода.

— Держи. Рон говорит, что ты не ел уже много часов, — раздался голос Гермионы.

Он нацепил очки обратно и наконец сумел рассмотреть содержимое тарелки. Скажем так, вкус был гораздо лучше, чем вид. Здесь было много картофеля и даже тушеная в пиве баранина.

— Извини, но Носфи основательно порылся в кладовой, поэтому Кикимер сейчас в весьма расстроенных чувствах.

— Готовил Носфи? — Рука Гарри застыла, держа ложку на полпути ко рту. — Но он же вампир!

«А кроме того, он еще и выглядит как дурное слово на стене туалетной кабинки». От одной мысли, что кашеварил именно Носфи, внутренности невольно свело.

— Ну, как я поняла, двести лет назад он работал в трактире и пару раз плавал коком на судах. Не переживай, они готовили вместе с Роном, так что по человеческим меркам очень даже сносно вышло.

Гарри еще более озадаченно уставился на Гермиону.

— Рон и готовка?..

— Да, еще с весны. И могу сказать, в кулинарии у него значительный прогресс. Одно только не пойму, зачем ему это, у меня ведь не так уж и плохо стало получаться…

Гарри вспомнил ужасно пожаренную рыбу, которую им пришлось попробовать во время странствий в поисках крестражей. Он решил сделать вид, что не заметил намека в вопросе Гермионы.

— Сколько я спал?

— Не больше часа, — заверила девушка. — У нас все равно до сих пор нет никакой стратегии, так что ты ничего не потерял. Зато я и Свёль успели зашить шторки миссис Блэк. Ее портрет сегодня в ударе, — усмехнулась Гермиона.

«Да уж, — подумал Гарри. — Сколько у нас тут чистокровных магов? Один? А кое-кто и вовсе человеком не является».

Кикимер будет в ужасе, когда увидит, как обошлись с покойной матушкой Сириуса. Сам Гарри с большим удовольствием сжег бы ее где-нибудь на заднем дворе.

— А Снегг? — спросил он.

— Все еще наверху, и не появляется уже целый час. Честно говоря, я не знаю, что с ним происходит. Но смотреть на это невыносимо. Он как будто бы…

— Сломан, да. — Гарри отставил тарелку и поднялся. — Пойду переоденусь.

Он успел уловить во взгляде Гермионы попытки найти признаки того же самого состояния и у него. После памятного разговора в Хогвартсе та всю дорогу таращилась на них обоих так, словно они вот-вот должны были рассыпаться на атомы. Впрочем, когда «фордик» прибыл на площадь Гриммо, как-то так Снегг и выглядел. До спальни на верхнем этаже он дотащился лишь с помощью Носфи.

Метафорически, в бывшем профессоре было что-то от человека, который попытался голыми руками остановить мчащийся навстречу состав. Счет оказался 1:0 в пользу состава.

«Странно, — думал Гарри, запершись в своей комнате и стягивая через голову изрядно грязную, а теперь еще и частично съеденную мантию мракоборца. — Я готов ручаться, что и Снегг, и эта… Содерберг что-то недоговаривают. Что-то случилось, и случилось вчера, потому что о чем-то подобном рассказывал Хьюго, когда наотрез отказался покидать Хогвартс…»

Футболка и брюки были не в лучшем состоянии, чем мантия. На джинсах обнаружилась пара прожженных дыр с давнишнего пожара. Кажется, он двое суток не менял одежду. Порывшись в шкафу, Гарри начал переодеваться.

Что-то квадратное и белое выпало из заднего кармана грязных джинсов.

Поспешно натянув свежие вещи, Гарри наклонился и поднял это что-то с пола. В его руках оказалась фотография, сделанная на «полароид» — тот, что Хагрид выловил в Черном озере и принес в свою хижину. Кажется, этот снимок лежал в одном водонепроницаемом чехле с фотоаппаратом, и он тогда машинально сунул его в карман, не успев рассмотреть…

Он подошел к окну, чтобы лучше изучить изображение.

На маленьком квадратике бумаги были запечатлены три каменные статуи. В груди у каждой горел шар знакомого синего света, а сами они стояли на постаменте, на котором угадывался символ Даров.

И ниже — дата создания снимка: тот самый майский день, когда развернулась битва за Хогвартс. И умер Гарри.

* * *

— И что это, по-твоему?

— Это ответ!

— Да? И на какой вопрос?

«Слушай, я чувствую, что у меня в руках сейчас ключ от очень важной двери, пусть я даже еще не знаю, как она выглядит». Так, наверное, Гарри мог бы сказать.

На деле он только открыл рот и тут же его закрыл. Рон вздохнул.

— Я так и думал.

Нет, все-таки нужно попытаться его убедить.

— Смотри: тут такое же синее свечение и символ Даров…

— Порталы тоже светятся синим, и что? — развел руками Рон. — Ты тоже начнешь считать их источником какой-то древней магии? И где здесь символ Даров? Эта фотография такого качества, что ее можно использовать вместо чайных листьев на гадании! Не хочешь ничего сказать мне про пятно в форме желудя в левом углу? А вот тут я абсолютно точно вижу имя своего покойного прадедушки…

— Рон, это фото не могло по чистой случайности оказаться у меня! — Гарри решил бить единственной козырной картой, что у него была.

К сожалению, вместо туза он вытащил двойку.

— Ты хочешь сказать, что кто-то бросил в Черное озеро фотоаппарат с этим снимком в полной уверенности, что его вытащит Хагрид, который затем позовет тебя на чай спустя несколько месяцев и отдаст эту фотографию?

— Но… но ведь так и вышло.

— Ну да, а у меня вышло так, что мама назвала меня Рональдом. Наверное, тоже кто-то специально это подстроил.

Гарри в полном отчаянии взглянул на друга и вдруг поймал себя на совершенно неуместной в эту минуту мысли: а ведь они с Гермионой были идеальной парой. Если девушка и обладала железобетонной логикой, то еще и по той причине, что все остальное попросту разбивалось об контраргументы Рона с легкостью брошенной в стену бутылки. Он крепко стоял на фактах, по необходимости не стесняясь возвращать обоих друзей с небес на надежную землю.

Некоторое время в комнате Сириуса не было слышно ничего, кроме отдаленного мурлыканья Носфи, который пел себе что-то под нос. Похоже, в условиях полутемной кухни вампир чувствовал себя великолепно. К тому же там находился еще и винный погребок, поэтому время от времени песня прерывалась тихим вороватым позвякиванием.

Забавно. Единственное существо в доме, которое сейчас радуется жизни — неживое.

Рон устало сжал пальцами переносицу.

— Я вовсе не хотел так резко с тобой спорить, — пробормотал он. — Просто… понимаешь, они забрали моего отца. Все, что я хотел бы сейчас — это знать, где он. А твоя фотография мне этого не говорит. — Рон примирительно улыбнулся, хотя на улыбку это было не похоже. Так, бледное ее подобие. — Вообще, я настроил радио, пока ты спал. В эфире на наших частотах полная тишина, но кое-что я поймал.

— И что же?

— Грюм, похоже, никуда не дел оборудование «радио Ливингстон», — ухмыльнулся друг. — И прямо сейчас вещает с его борта. Рычит, что твой тролль, и зовет всех на патрулирование Лондона. Если Волан-де-Морт хотел провернуть все тайно, то его замысел провалился. Я бы даже сказал, с грохотом на всю страну.

Гарри встрепенулся. Надвигающаяся буря войны наткнулась на мощный атмосферный фронт, который ну никак не вписывался в ее планы. Этого мало, но появилась хоть какая-то надежда.

— Так чего же мы ждем?! Он назвал точку сбора?

— Стадион, где проводился Чемпионат мира по квиддичу четыре года назад.

— А он не подумал, что Волан-де-Морт мог услышать передачу и перехватить добровольцев на таком открытом месте? — скептически спросил Гарри, обращаясь больше к отсутствующему Грозному Глазу.

— Он и это предусмотрел. Сказал в эфире что-то вроде: «Один друг предоставил мне очень крупного охранника, который не прочь уронить сосну на какого-нибудь сукиного сына».

— Поверить не могу, что они так быстро доставили туда Грохха, — пробормотал Гарри в восхищении. Хотя сложнее, наверное, было уломать Хагрида на «аренду» его младшего братишки. — Нужно предупредить остальных.

«Остальные» — точнее, Гермиона и Свёль Содерберг — обнаружились в столовой. Обе стояли друг напротив друга по разные стороны столешницы, склонив головы над чем-то маленьким и блестящим. В предмете Гарри узнал свой мракоборческий жетон.

— Я тут вспомнила про отслеживающие чары на них, и мы кое-что придумали, — бросила Гермиона, даже не повернувшись в их сторону. — В заложники захватили всех мракоборцев, так?

Гарри нахмурился.

— Да, но…

— Если мы знаем о плане Волан-де-Морта все, то их должны выпустить на улицы в состоянии дурмана, чтобы они начали беспорядки в Лондоне, — вклинилась мисс Содерберг. — Так мы их, конечно, без труда найдем… но нужно попытаться сделать это раньше.

— Вы забыли об одной важной вещи, — оборвал их Гарри, опершись руками о стол. — Таддеуш Праудфут. Думаете, что Волан-де-Морт не был в курсе отслеживающих чар? Праудфут ведь избавился от значка, чтобы уничтожить улики в Азкабане.

— И как это отвело от него подозрения? — Гермиона наконец взглянула на него.

— Ну… я уверен, что Грюм заподозрил неладное и попытался вывести его на чистую воду. Но похоже, безрезультатно.

— Да, а еще эта нелепая попытка зачем-то подбросить другому мракоборцу дурман, приводящий в бешенство… — в тоне девушки прослеживались те же нотки, с которыми учитель причитает над неуспевающим учеником: «Два плюс два равняется… равняется… РАВНЯЕТСЯ…»

Не то чтобы Гарри осенило, но какой-то проблеск точно был.

— Ты хочешь сказать, Праудфут саботировал? Подбрасывал нам улики?

— Не просто саботировал, — произнесла Содерберг. — Он действительно сопротивлялся как мог. Поверьте, уж я многое знаю о том, что происходит с человеком, которым управляет «кукловод».

— А уж я-то сколько знаю… — буркнул Рон, скрещивая руки на груди.

— Я видела этого мракоборца дважды: в Азкабане и в моей лавке, — продолжила Свёль Содерберг, пропустив реплику мимо ушей. — Похоже, с ним обращались как с подопытной лягушкой, которой втыкают иголки в нервные узлы. Там было полным-полно режущих граней, яркие белые вспышки и много бордово-красного… — она осеклась, увидев перед собой три пары озадаченных глаз. — В общем, на него очень агрессивно воздействовали, — неуклюже закончила Свёль.

— Вы влезли в голову Праудфута? — спросила Гермиона.

— Это было очень больно. Я даже отключилась тогда. Чуть-чуть не дошла до Волан-де-Морта.

Какая-то идея с разбегу врезала кулаком по дверному звонку разума.

— Говорите, до него можно добраться таким образом? — выдохнул Гарри. — Подождите, я слышал, что под его управлением сейчас находятся все Пожиратели, которых он увел из Азкабана! Что, если мы найдем одного из них, как я обнаружил Люциуса Малфоя, и используем его разум как удаленный…

— НЕТ!

Это прозвучало с резкостью воткнувшегося в стол топора. Даже «Полное Описание», которое в это время исследовало ботинки Гарри как настойчивый пьяница, которому чем-то помешал торчащий на пути столб, притихло.

На кухне что-то разбилось и послышались тихие ругательства на ирландском.

— Нет, — повторила мисс Содерберг уже более спокойным тоном, убирая выбившиеся светлые пряди. Похоже, она сама испугалась своего выкрика. — Мы не будем этого делать.

— Но почему? — нервно спросил Рон. — Это отличный способ, а если вы боитесь, мы можем…

— Потому что мы это уже сделали. Вчера. И последствие, — по лицу Свёль скользнула странная тень, когда она ткнула в потолок большим пальцем, — сейчас сидит в той комнате.

Ее рука, которой она указывала вверх, едва заметно дрожала. Если бы Гарри сейчас перехватил взгляд Гермионы… впрочем, он так и не посмотрел на нее, огорошенный внезапностью момента.

— То, что Снегг рассказал в Хогвартсе Грюму… Получается, вы узнали это напрямую от Волан-де-Морта? — тихо спросил Гарри.

— Не напрямую, — резко ответила Содерберг. — Думаете, он бы так запросто все предоставил? Мы нашли место, где держали лишенных души Пожирателей... Не смотрите на меня так, их уже там нет. И Снегг собирался выкрасть сведения из разума этого вашего лорда, используя тех в качестве удаленного доступа [1]. Он сумел добыть планы, но…

Она покачала головой, не закончив реплики.

— Послушайте, я не понимаю, это же вроде как… стырить что-то из памяти на расстоянии, какие могут быть проблемы? — нахмурился Рон. — Вот если бы Снегг лично напоролся на...

— Он напоролся на Волан-де-Морта в разуме Волан-де-Морта, где у того были все преимущества, — одернула его Гермиона. — Волшебники, которые владеют своим сознанием на очень высоком уровне, могут превратить свой разум в смертельную ловушку для любого, кто попытается его взломать.

— Но выбрался же.

«Да, и теперь выглядит так, словно его мозги пропустили через блендер и на место вернули лишь половину, — подумал Гарри. — Ручаюсь, тогда-то Снегг и поседел».

Честно говоря, от таких откровений волосы на затылке зашевелились. Гарри вздрогнул и поежился. Вряд ли Темный Лорд любезно обошелся с тем, кто умудрялся годами водить его за нос как двойной агент. Он и до известия о предательстве не слишком жалел бывшего профессора, приказав Нагайне убить его ради призрачной выгоды.

При всем при этом в голове Гарри не прекращался процесс медленного, но сосредоточенного обдумывания. Несколько мыслей крутилось вокруг одной идеи, как рыба вокруг приманки на крючке. Факты, связанные с фотографией, теорией Гермионы о сближении реальностей, даже известие о скорой войне, находились где-то там, далеко — ведь прямо перед его носом было сомнительное, почти самоубийственное решение всех насущных проблем. Оно дрейфовало на поверхности сознания, как плавучая мина.

— Я думаю, все же никто не будет спорить, что в первую очередь нужно найти Волан-де-Морта, — произнес Гарри. — И, по крайней мере, отвлечь его внимание.

В следующую секунду он взвыл от боли.

* * *

МакГонагалл была поражена.

Все… самоупорядочивалось. Нет, она морально подготовилась к необходимости взять в свои руки бразды правления хаосом из перепуганных студентов, но то, что этот хаос за какие-то полчаса перестроится, разобьется на группки и займется подготовкой замка к чрезвычайной ситуации, было просто непостижимым.

Еще более непостижимым было то, что факультеты работали вместе.

Директор даже спешно протерла стекла очков — однако упорно продолжала видеть зеленые и желтые, красные и синие галстуки в согласованном сотрудничестве. Последовательность, конечно, разнилась от группы к группе, но это не отменяло тот факт, что они помогали друг другу.

Почему-то только сейчас МакГонагалл пришла в голову смутная мысль о том, что за эти два месяца она ни разу не видела обычных стычек между факультетами.

Но температуру все-таки стоило проверить.

В толпе мелькнуло знакомое лицо. Директор узнала Невилла, который волок гору спальных принадлежностей на открывшиеся ярусы Хогвартса. Ему помогало несколько студентов, среди которых также был слизеринец-шестикурсник.

— Долгопупс! — окликнула его МакГонагалл. — Объясните мне, пожалуйста, что происходит?

— Мэм? — Невилл выглянул из-за горы подушек. — Прошу прощения, мы просто эвакуируем…

— Нет-нет, я не об этом, — директор покосилась на его спутников и чуть понизила голос. — Вы работаете все вместе?

Невилл нахмурился, затем, осененный догадкой, взглянул на своего спутника со Слизерина и понимающе кивнул.

— Да, это Дейв, он сразу же нашел меня и предложил собрать остальных, чтобы перенести все необходимое вниз. А еще привел Сьюзан, Руперта и…

— И что, никаких проблем? — МакГонагалл подняла тонкие брови.

— Видите ли… — пробормотал Невилл, слегка краснея. — Проблемы были и раньше, но мы их решали, как правило. Ну, наш комитет.

— Комитет?

— В сентябре нашего первокурсника попытались засунуть вниз головой в унитаз, — проворчал стоявший тут же слизеринец, перехватывая груду одеял поудобнее. — Я и Долгопупс оказались рядом. А потом уже мои однокурсники попробовали зажать девочку с Пуффендуя. Мы снова были рядом, и поэтому оставили их на пару часов подумать о жизни, пока не развеялся паралич. На третий раз мы уже целенаправленно дежурили в коридорах. Потом нас просто стало больше.

МакГонагалл изо всех сил старалась подавить улыбку.

— То есть, по сути, вы занимались самоуправством, — произнесла она тоном чуть более суровым, чем было нужно. — А могли бы сообщить мне и сделать ваш комитет официальным.

— Мы как-то не задумывались об официальности, мэм, — пожал плечами Невилл. — Просто кто-то должен был это делать.

— Но тем не менее вы умудрились сплотить факультеты.

— Нет. Мы лишь популярно донесли мысль, что человек может быть полным козлом независимо от его принадлежности к определенной группе, — буркнул слизеринец. — Извините за резкость, профессор. Но нам нужно торопиться.

Они двинулись дальше по коридору.

Директор испытывала странное чувство, сродни ностальгической меланхолии возницы, который вдруг пересел с конного транспорта на двигатель внутреннего сгорания. Так много вещей, за которыми она должна была следить, оказывается, просто… исчезло.

Она прислушалась к гулу в замке. Это и в самом деле напоминало работу слаженного механизма, где все части вдруг нашли свое место и роль в творящемся безумии.

Система работала. Но на этот раз она совершила эволюционный скачок в сторону того, чтобы самой начать регулировать отношения внутри нее. МакГонагалл боялась, что Кэрроу, битва за Хогвартс и поступки отдельных студентов разрушат несущие опоры привычного уклада школы.

А вместо этого трещинами пошли стены стереотипов, разделявших факультеты целые столетия.

МакГонагалл хмыкнула и кивнула своим внутренним рассуждениям. Все-таки, каким бы совершенным ни был механизм, всегда должен быть кто-то, кто сумеет удержать руль в руках и ногу на педали.

— Профессор МакГонагалл! — громкий окрик мокрой губкой стер все размышления.

Позади нее возник самый настоящий — уж больно уместно здесь было это слово — конвой. Возглавляла его Джинни Уизли, а в середине импровизированного отряда стоял…

— Здрасьте еще раз, — ухмыльнулся Хьюго Улисс и сверкнул желтыми глазами. — А я к вам с предложением. И крайне советую его рассмотреть.

— Надо же. — Директор поджала губы, взглянув на него. Честно говоря, выслушивать что-либо от человека, который выглядел так, словно мысленно уже подсчитал содержимое вашего кошелька и большую часть отправил в свой карман, было сомнительной идеей. Но весь сегодняшний день сам по себе был чем-то сомнительным. К тому же, она смутно припомнила очень предприимчивого студента Когтеврана, который когда-то давно умудрился заманить в сети ростовщичества половину факультета. — Тогда я слушаю вас.

— Видите ли, расклад таков, что это место очень скоро рискует остаться единственным, способным по-настоящему отразить любую атаку, — заговорил Хьюго. — А значит, мы можем рассчитывать на Хогвартс как на важный стратегический пункт.

— Продолжайте.

— Я бы даже сказал, хорошо укрепленный стратегически важный пункт.

— Я это прекрасно понимаю и без вас, — сухо ответила МакГонагалл. — Дальше?

— В общем, военно-полевой врач вам не помешает. Первоклассный хирург с многолетним опытом и обширной практикой, мэм. Плюс еще кое-что по мелочи.

Директор смерила Хьюго подозрительным взглядом. Тот очаровательно улыбнулся по-волчьи, разве что не склонил голову набок.

— У нас уже есть мадам Помфри, — все тем же сдержанным тоном ответила МакГонагалл. — К тому же, я и на милю не подпущу к больным вервольфа.

— О нет, с этим не возникнет проблем.

— Вы хотите сказать, что не обращаетесь?

— Я обращаюсь каждый вечер, мэм, — серьезно произнес Хьюго. — Но только при свете луны. И то, весь вопрос упирается в необходимость бриться каждые три часа, а еще обувь. Знаете ли, для пальцеходящих еще никто не изобрел удобные ботинки. Так что, если вы позаботитесь о шторах в палате, я не буду линять на пациентов.

— Я вам не доверяю.

— Вы не доверяете мне как человек человеку или, между нами говоря, как кошка почти что собаке? — последние слова Хьюго проговорил понизив тон, но пара смешков вокруг точно послышалась. — Вообще, знаете, ваш бывший коллега тоже мой пациент. И его моя работа вполне устроила. По крайней мере, единственное, за что он на меня не наезжал — это его заштопанное горло.

— Значит, ваше орудие — не когти, а скальпель и игла?- саркастично спросила директор.

— Так было до тех пор, пока несколько лет назад меня не укусил другой мой пациент, у которого были проблемы с законом. Но человек человеку волк, а я сумел стать самым полезным волком среди людей. Я ценю таланты, мэм, и продвигаю их в этом зверином мире. За скромный процент с их доходов, разумеется.

— И сейчас вы предлагаете свои услуги целителя бесплатно.

— Конечно же нет, — весело ответил Хьюго Улисс. — Для начала, я не хочу умирать, а здесь самое подходящее место, чтобы сохранить себе жизнь. А еще мне нужны кров и еда. Я думаю, ввиду возможной войны это справедливая цена.

МакГонагалл сложила руки на груди. Несмотря на то, что в речах этого чел… вервольфа угрем скользило что-то подленькое, внутренние инстинкты не били тревогу. Перед ней стоял тип с волчьими аппетитами, но они были вполне человеческой природы.

— Вы знаете, что вы — самый наглый приспособленец из всех, каких я только видела на своем веку?

— О, так-таки из всех? Думаю, это повод для гордости, — Хьюго поскреб бакенбарды слегка собачьим жестом. — Но вы понимаете, что лечить пострадавших будут не мои моральные ориентиры?

Весы, хоть и на доли унции, все-таки вышли из равновесия в его пользу. МакГонагалл покачала головой: сейчас действительно неудачное время, чтобы разбрасываться ценными кадрами, даже если в них было не больше благородства, чем в грязи под ногтями.

— Отправляйтесь к мадам Помфри, — бросила она Хьюго Улиссу. — Она введет вас в курс дела.

Едва тот нарочито церемониально отсалютовал и скрылся за ближайшим углом, Джинни Уизли вскинулась, оглянулась на кучкующихся рядом студентов и обратилась к директору:

— Профессор МакГонагалл, хочу сказать, что мы сделали все, что только можно, для Хогвартса, и у нас есть просьба к вам…

— Да? — Если быть честным, директор уже устала чему-либо удивляться и была готова выслушать все что угодно с каменным лицом.

— Мы поймали по радио просьбу Аластора Грюма. Он собирает добровольцев по всей стране, чтобы предотвратить теракт. И мы хотим присоединиться.

— Вы хотите, чтобы я вас отпустила?

— Да, профессор.

— А если я скажу, что буду против?

— Со всем нашим уважением, но тогда мы уйдем отсюда без вашего разрешения, — твердо ответила Джинни. — Просто хотели соблюсти все правила.

— Значит, вся проблема только в паре слов и верной формулировке?

— Именно, профессор. К тому же Хогвартс всегда приходит на помощь. Мне кажется, пора бы расширить его географию, как думаете?

МакГонагалл махнула рукой.

— Идите, — произнесла она. — И да поможет вам Мерлин. — А шепотом добавила: — И всем нам…

* * *

— Не такой уж и сильный укус, я бы сказала, — произнесла Гермиона. — Она лишь чуть-чуть оцарапала кожу.

Гарри закатил обратно штанину, на которой виднелся четкий ряд из нескольких дырок.

— Я бы посмотрел, если бы тебя цапнул кто-то с кислотой вместо слюны, — проворчал он. — Почему эта тварь постоянно ходит за мной по пятам? — обратился Гарри к мисс Содерберг. Та едва сумела выдворить «Полное Описание» за дверь, невзирая на обиженные вопли книги.

— Потому что она чует в вас источник сильной магии, вот почему. Она считает себя драконом, мистер Поттер, а все драконы предпочитают держаться ближе к местам с высоким магическим фоном. Да уймись же ты!

В щель между косяком и дверью попыталось протиснуться перепончатое когтистое крыло «Описания». Мисс Содерберг выпихнула его обратно.

Рон почесал затылок.

— Мой брат Чарли рассказывал о чем-то таком, — сказал он. — Знаете, почему они держат всех драконов в Трансильвании? Там целые мили фонят магией. Говорят, в некоторых местах спасает только костюм из драконьей кожи. А драконам хоть бы хны, для них это настоящий курорт. Помните того железнобрюха в Гринготтсе? У него налицо был магический дефицит, ну, не считая других проблем. Они единственные, у кого есть такая потребность.

— Не единственные, — Гермиона, как обычно, отозвалась на любой самый пустячный факт с готовностью энциклопедии. — Фениксы и единороги тоже не могут существовать в условиях полного отсутствия магии. Они способны мигрировать на огромные расстояния в поисках подходящего места для жизни.

— Вот и «Полное Описание» едва не мигрировало вслед за вами, когда вы ушли из моей лавки тогда, — кивнула Свёль Содерберг Гарри.

— Драконы — чудовищные собственники, — вдохновенно продолжала Гермиона. — А когда дело доходит до таких вещей, готовы сойти с ума. Думаете, они спят на золоте? Да, но только если оно зачарованное. Так оно, как бы вам сказать… для них намного вкуснее пахнет.

— То есть, эта книга вообразила, что я сливовый пудинг? — съязвил Гарри.

— Скорее, пузырек валерьянки, — усмехнулась мисс Содерберг. — Но съесть она вас не хотела, уверяю. Просто внезапно приревновала, потому что занесла вас в свою коллекцию, хотите вы этого или нет. Увы, «Полное Описание» — дракон, хоть и в обложке. За Северусом оно тоже таскалось как приклеенное. В общем-то, это была причина, по которой я прислала вам то письмо. Он на тот момент ничего о себе не помнил, я тем более его не знала, но вы оказались вторым известным мне человеком с подобным типом магии, и я понадеялась, что это как-то поможет прояснить ситуацию. К тому же, из всех мракоборцев вы единственный вызывали доверие.

«Да, и в результате письмо сжег Кикимер, а я так ничем и не помог».

Гарри поднял руки к голове, принявшись массировать виски. Разговор явно ушел не в то русло, по которому он пытался его направить.

— Волан-де-Морт… — пробормотал он. — Мы должны найти его как можно быстрее. У кого-нибудь есть идеи, как это сделать?

Рон всплеснул руками.

— То есть, мы все годы старались унести от него ноги подальше, а теперь решили, что было бы неплохо подрезать его где-нибудь и позвать на чашечку чая? — воскликнул он. — Я вот что думаю: давайте не лезть на рожон. У Грюма наверняка есть отличный план, как взгреть Волан-де-Морта. Все, что нужно от нас — присоединиться, и все!

Ответом ему была звенящая тишина. Даже «Описание» перестало скрести порог. Гарри знал, что остальные подумали о том же, о чем и он сам. Никакого плана, по сути, не существовало. Враг в курсе, что задумал Грозный Глаз, и ничто не помешает ему изменить собственную тактику.

Однако при всем при этом у Гарри сохранялось ощущение, что они видят лишь верхушку айсберга. Вряд ли Снегг разузнал все. Том Реддл никогда не стал бы начинать настоящую войну, не будь у него уверенности в собственных силах. Что у него есть? Около сотни живых мертвецов, которых он наделал из Пожирателей? Захваченные мракоборцы под дурманом? Дементоры, которые не славятся своей преданностью?

Что Темный Лорд может противопоставить магглам кроме призрачной надежды на то, что его трюк удастся и волшебники в один миг присоединятся к нему после первой же атаки не-магов?

Сейчас его собственный мозг напоминал Гарри очень осторожного тролля в посудной лавке, который до смерти боится наступить на какую-нибудь фарфоровую чашку. И, как и тролль, он не видел выхода из этого чайно-сервизного ада, становясь все неповоротливее. А еще он устал. Чудовищно, до мельтешения белых точек перед глазами. Мысли взмывали на американских горках раздумий и падали куда-то вниз, во тьму, пропадая из виду…

У них на руках уравнение со многими неизвестными, и что хуже всего — они не могли увидеть, что же находится по ту сторону знака «=».

— Слушайте, ни у кого из вас нет четкого понимания, что делать, — возмущенно обратился Рон к тишине. — Может быть, мы сделаем хоть что-то? Я не могу сидеть сложа руки, пока мой отец находится в лапах у этого гада!

Мисс Содерберг осторожно приотворила дверь, готовясь в любой момент захлопнуть ее обратно, едва «Описание» снова попытается пробиться в столовую.

— В общем-то… — пробормотала она, высматривая книгу. — У нас есть кое-что для Грюма. Противоядие от дурмана на тот крайний случай, если заложников все-таки выпустят на улицы.

— И вы молчали! — ахнула Гермиона.

— Я думала, Снегг вам рассказал об этом.

— Нет, — Гарри пожал плечами. — Он вообще не особо успел прояснить ситуацию. К тому же, Грозный Глаз вряд ли принял бы от него помощь.

В его голове тем временем слабо заморгала вольфрамовая нить лампочки очередной идеи. Едва-едва, с характерным позвякиванием.

— Может быть, он мог бы сказать, что еще было в планах Волан-де-Морта. Я чувствую, мы что-то упускаем...

Никто так ничего и не ответил на это, поскольку внезапно раздался голос Носфи, о котором все уже успели позабыть:

— Если вы, эта, хотите побеседовать с сасанахом [2], то маленько опоздали! Он давно уже отчалил! — Вампир, по всей видимости, отлично слышал их разговор все это время.

— Чт… Какого?!

Гарри, едва не сбив с ног Свёль Содерберг, пулей вылетел из столовой и ворвался на кухню.

— Ушел? Почему? Ку…

Он обшарил кухню взглядом и, не найдя Носфи на земле, автоматически поднял глаза к потолку — ведь для любого вампира вполне естественна особая точка зрения на существующий порядок вещей, которую можно выразить следующей фразой: «Как на земле, так и на небе».

Это было большой ошибкой.

Молниеносно уставившись на собственную обувь, Гарри успел трижды проклясть того, кто придумал все эти мифы про вампиров. А в особенности тот миф, который касался одежды. Разумеется, она подчинялась гравитации. Это не было бы проблемой, не выяснись вдруг, что, в принципе, Носфи носил только тренчкот и берет. Да еще ботинки. Остальное, похоже, он принципиально отрицал.

Гермиона, оказавшись рядом, нервно хихикнула и покраснела. Рон тут же закрыл ей глаза ладонью, так же залившись краской до самых корней волос.

Зато, судя по реакции мисс Содерберг, это явно было в порядке вещей для вампира-ирландца. Смерив Носфи весьма прохладным взглядом, она встала в позу разгневанного классного руководителя. Не хватало указки и характерного постукивания ногой.

— Слушай, я еще могу понять — заложил у Эррола штаны, — начала она. — Но все остальное…

Носфи, похоже, отнюдь не был чемпионом в области того, что называлось «быстро соображать». По крайней мере, ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что не так. Спохватившись, он с кожаным хлопком исчез под потолком, чтобы материализоваться уже на полу.

— Я ж не мерзну, — проворчал он, поправляя берет на голове. — Носить все эти тряпки — зачем?

— Потому что и у людей, и у вампиров есть рамки приличия?

— А что тут неприличного? — Носфи фыркнул. — Это же естественно. И Эррол пообещал вогнать мне кол в грудь, если я еще раз попрошу у него выпивку в долг. Мне угрожали, п’нимаешь? Я отдал кальсоны во спасение. А еще, он хотел натереть кол чеш-шноком…

Жалобы грозили затянуться надолго.

— Сочувствую, конечно, но сейчас я хотел бы выслушать другое. Когда Снегг ушел? — спросил Гарри.

— Дай подумать… — Носфи растопырил пальцы, попробовал что-то посчитать по ним, долго сверлил взглядом третий и, наконец, после всех манипуляций, просиял: — Верняк, час назад.

Рон заозирался.

— А он точно не где-то здесь поблизости?

Вампир почесал затылок, принял сосредоточенный вид, принюхался, и вынес вердикт:

— Тут только вы, гнездо докси, пара мышей под полом, домовой эльф, таракан, кажется, еще одна мышь, и…

— Из разумных существ тут больше никого, — мисс Содерберг прервала его, открыв глаза. — Только мы и домовик.

— Тихо так свалил, между прочим, — продолжал Носфи. — Как раз когда вы о чем-то спорили, прошел тут невидимкой, и все.

Гермиона и Рон переглянулись.

— Похоже, мантия твоя тю-тю, — пробормотал Рон. — Снегг нас надул.

Злость ударила в виски. Гарри едва не взвыл от разочарования. Похоже, при всех своих заслугах Северус Снегг в плане доверия обладал надежностью вырезанного изо льда котла. Хватило его ненадолго.

— Черт возьми, он был единственным, кто мог знать, где сейчас Волан-де-Морт и что на самом деле он задумал! — сжав руки в кулаки, прорычал Гарри. — Это была последняя возможность!

— Не последняя.

— Ч… что?

— Это не последняя возможность, — спокойно повторила Гермиона. — Ты пытаешься думать о планах противника, не беря во внимание его последние действия. Это же самые настоящие улики! А ты — мракоборец.

— Гермиона, это — Том Реддл, а не какой-то там заурядный преступник…

— Допустим, он выдающийся преступник. Ну и что? Ты уполномочен расследовать преступления. Вот и расследуй. Что из последних совершенных им поступков еще не уложилось в картину происходящего?

Гарри растерянно заморгал. На нем не было ни форменной мантии, ни жетона. По сути, он был с позором уволен пару-тройку часов назад. Но какая-то часть его существа, та самая, что заметила взаимосвязь между ластиком и ядом, что помчалась дождливой ночью в погоню за превосходящими по силам, что сопоставила взрыв камина и побег из Азкабана — настоящий фестус, — вся она прислушалась к словам Гермионы. И почти без его участия на меловой доске мысленного взора стали проявляться какие-то схемы, планы, чертежи…

Том Реддл вломился к Миллисенте Багнолд и украл бумаги Батильды Бэгшот.

— Но я не понимаю… — пробормотал Гарри. — Я знаю совсем немного о том, что было в документах Батильды. Он ищет какое-то определенное место, я догадываюсь, но какое?

— Вероятно, это могут знать те, кто был причастен к исследованию, — улыбнулась Гермиона.

Это всегда чуточку раздражало. Она раньше всех догадывалась о чем-то, но, как правило, не отказывала себе в удовольствии помучить раздумьями своих спутников. Гарри находил это невыносимым.

— Послушай, почему бы тебе просто не…

И тут он едва не задохнулся.

— Темпус Наратив, — ахнул Гарри и щелкнул пальцами. — Он ведь сотрудничал с Бэгшот все эти годы!

Во взгляде Гермионы мелькнула едва заметная гордость тренера, который только что научил морского котика хлопать в ласты по команде.

— Все, что мне нужно — поговорить с ним насчет мест, по которым они путешествовали! — вдохновенно продолжал Гарри, чьи мысли были подхвачены стремительным потоком восторга от догадки. О том, что этот поток обрывался водопадом перспективы встречи с Волан-де-Мортом, он пока не думал.

— Значит, ты отправляешься к этому Наративу, а мы следуем нашему плану «Б» с Грюмом, — Рон похлопал его по плечу. — Когда все узнаешь, будем ждать тебя на стадионе. Один ты к Волан-де-Морту не пойдешь, я гарантирую.

— На стадион Гарри не стоит соваться, — нахмурилась Гермиона. — Тот мракоборец из больничного крыла наверняка уже все рассказал Грозному Глазу. Кстати… держи. Пожалуй, тебе лучше от него избавиться.

Она протянула жетон. Гарри осторожно взял кусочек латуни, на котором был выгравирован номер 112358. Металл тускло блеснул в полутемной кухне.

Его призвание. Должность, которая сама выбрала его еще в глубоком детстве. Так же, как этот жетон, он носил свой шрам все эти годы.

Некоторые вещи невозможно просто так взять и убрать из своей жизни с такой же легкостью, с какой можно отколоть от одежды какой-то казенный металлический кружок. Мантия, жетон… На самом деле, все его регалии всегда были при нем. А все остальное — только видимость.

Гарри протянул жетон Носфи.

— Держи, — сказал он. — Пусть пока побудет в твоей коллекции на берете. Скажешь Грюму, что ты теперь в народной милиции.

— А у нас есть такая? — озадаченно спросил Рон.

— Думаю, с сегодняшнего дня есть, — усмехнулся Гарри. — Добровольцы, конечно же, приветствуются.

— Значит, каждый теперь при деле, — подытожила Свёль Содерберг. — Что ж, удачи всем нам. Надеюсь, свидимся… когда все закончится.

* * *

«Полное Описание Поведения Драконов» Терциуса Виверрна осталось в гордом одиночестве.

Ну не совсем в одиночестве. Где-то неподалеку оно чуяло домового эльфа, но тот благоразумно предпочитал не выходить за пределы своего закутка. Еще было четыре… Три… Нет, уже две… Одна докси.

Похрустев последней из них, «Полное Описание» тщательно обнюхало весь первый этаж дома. Некоторые его части были даже опробованы на зуб, а подставка для зонтов в виде ноги тролля превратилась в несколько кусочков кожи, которые книга поленилась доедать.

За какие-то полчаса с той же невозмутимостью были утилизированы все спрятанные Носфи бутылки, которые остались после инвентаризации им погребка. Стекло задорно трескалось и лопалось на драконьих зубах. «Полное Описание» содержало в себе перечень более чем двухсот видов драконов, и у каждого был свой рацион. Большая часть из них, конечно, предпочитала мясо. Но была и парочка таких, что способны жить на диете из осадочных пород и мусора.

Сыто икнув, «Полное Описание» решило вздремнуть. И именно в этот момент нитки, которые сдерживали шторы на портрете миссис Блэк, с треском разошлись.

Покойная матушка Сириуса была в гневе. Ее посмели зашить какие-то грязнокровка и сквиб! Это был позор, несмываемое оскорбление всему ее роду, пощечина! У картины, конечно, нет легких, но, будь миссис Блэк живым человеком, на том выдохе, на котором она собралась выпалить свою тираду, можно было наполнить воздухом небольшой аэростат.

— Грязнокровки, вампиры, сквибы, вырожденцы, осквернители крови!..

«Туки-туки-туки».

Миссис Блэк на секунду притихла. В этом звуке было что-то не то. Как минимум он умудрился перекрыть ее собственные выкрики, хотя был не таким уж и громким.

— …магловская дрянь, якшающаяся с нелюдьми!.. — начала она снова.

«Туки-туки-туки-шурх-шкряб».

Миссис Блэк опять пришлось прервать свои вопли. Странное «туки-туки» когтей было все ближе. К ним прибавился звук, словно по доскам волочилась бронированная туша небольшого крокодила.

Говоря по совести, портрет впервые за все существование задумался над тем, а стоит ли так орать. Но он находился в своем собственном доме, в который вторглись все эти отбросы общества, предатели страны и Лорда, да будут его века долгими и…

«Туки. Туки».

«Полное Описание», зацепившись крючковатыми когтями на сгибах крыльев, свесилось с рамы портрета, раздраженно покачивая из стороны в сторону шипастым хвостом.

Безглазо уставилось на умолкнувшую миссис Блэк.

Принюхалось.

Портрет был исполнен отличными красками на очень хорошем холсте, а кроме того, он пах… магией. Если перевести драконьи вкусы в человеческий эквивалент, это был аромат изысканного блюда, приготовленного настоящим кулинарным виртуозом с использованием редких специй.

Поистине великолепное угощение.

Книга облизнулась.

И раскрыла зубастую пасть-обложку.

* * *

— Послушайте, палатки — это лишнее, здесь всего лишь точка сбора, а не какая-то туристическая база!

— Значит, прикажете спать на земле под дождем? Хорошенькое дело, мистер!

— Но такое количество не скрыть никакими чарами! А полевая кухня? Враг за три мили нас заметит!

— То есть, по-вашему, добровольцы должны голодать? Нет уж, увольте! — Колдунья подхватила корзину с продуктами, презрительно повела плечами и скрылась между рядов палаток, которые выросли всего за один час как по мановению волшебной палочки.

Точнее, именно таким образом они и выросли. Поэтому Грюм, обнаружив такую самодеятельность под половинкой собственного носа, и послал сюда Септимуса Фроста, чтобы он нашел руки, которые эту палочку держали. К концу часа бедный мракоборец был уверен, что сюда его отправили в качестве штрафа за то, что он опростоволосился в Хогвартсе.

Голова раскалывалась, и виной тому было уже не металлическое изголовье койки, об которое его треснули тогда со всей дури.

Вокруг кипела бурная деятельность, и основной ее движущей силой выступали женщины всех возрастов. Что-то готовилось, раскладывалось, убиралось, и даже облагораживалось. Несмотря на мелкий осенний дождь, под ногами не хлюпало никакой грязи — кто-то позаботился о влагоотталкивающих чарах над палаточным городком.

Фрост даже засек заседание мастер-класса, где рассказывали о первой помощи и целебных снадобьях.

Мракоборец растерянно брел по «улицам» этого городка, чувствуя, что имеет дело с настоящим стихийным бедствием. Разве что в данном случае он оказался в эпицентре почти домашнего уюта, который распространялся со скоростью и неумолимостью лесного пожара.

Но они готовятся к полноценной войне! Разве есть в ней место старушке в кресле-качалке, которая сидит у самого входа в палатку и с невозмутимым видом штопает чьи-то носки?

Выхода из ситуации Фрост не нашел, зато нашел вход в полевую кухню, что выросла здесь без их ведома.

— Еще рано! — поприветствовал его с порога громкий женский голос. — Ужин только через два часа, по сигналу гонга. И не смей ничего тащить с разделочной доски!

Мракоборец проморгался, всматриваясь в клубы теплого пара. Тут происходило какое-то… священнодействие. Что-то мелко шинковалось, булькало в кастрюлях, шипело на сковородках и плевалось маслом. На одну короткую секунду он вернулся в собственное детство, и рука чуть не потянулась за так заманчиво лежащим на столе куском капустной кочерыжки…

— Просили же, ничего не брать из продуктов! — одернула его другая ведьма.

— Кхм… простите, — пробормотал Септимус Фрост, помахав ладонью перед лицом, отгоняя не то наваждение, не то пар. — А кто тут вообще главный… главная?

— Предположительно я, — раздался голос из пара. — Пожалуйста, последи за сковородой, моя милая, и не забывай переворачивать. Агнесс, будь добра, когда закипит, сними с огня, хорошо?

Поспешно вытерев руки о фартук, Молли Уизли вышла навстречу Фросту.

— Чем обязана?

Несколько секунд Фрост просто таращился на миссис Уизли, судорожно роясь в наборе стандартных фраз, применимых для ее ситуации. Ни одна из них не подходила к увиденному.

«У нее похитили мужа. Дементоры. Возможно, он даже погиб. А она просто… занимается готовкой для всего лагеря?!»

— Вы точно в порядке? — Вопрос миссис Уизли вытянул Фроста из глубин когнитивного диссонанса.

— Да… со мной все хорошо. Я… э-э-э… от Аластора Грюма. В общем, он против всего этого, — Септимус обвел полевую кухню рукой. — Понимаете, вы привлекаете врага к нашим позициям…

Молли прищурилась. Где-то опасно зашумела закипающая вода.

— Вот как? А как насчет того, что Аластор Грюм созвал всех сюда, в открытую транслируя сообщение по радио? По-моему, лучшего приглашения для противника просто не может быть.

«И я слышал, что полгода назад они потеряли сына…»

— Противник мог и не слышать радиопередачу, — запротестовал Фрост. — А ваш палаточный городок разве что не обвесил себя гирляндами, как свадебный шатер! У нас здесь важное мероприятие, мы готовимся к полноценной военной операции в случае провала, пока вы занимаетесь какой-то чепухой в духе семейной вылазки на природу!

Послышалось громкое шипение, и пара стало еще больше. Похоже, Агнесс так и не уследила за кастрюлей.

Миссис Уизли шагнула к Септимусу Фросту. Несмотря на некоторый недостаток роста, выглядела она почему-то очень внушительно.

— Хорошо, а чьей идеей было притащить для охраны великана? Уж выкорчеванные им деревья никак не выдали бы ваши позиции? Между прочим, мы и на него заготовили целую тележку снеди, чтобы он не закусил кем-нибудь из вас!

— Но вы провоцируете…

Указательный палец уперся прямо в грудь мракоборца. Фрост невольно попятился.

— Мы провоцируем?! Вы на всю страну объявляете место сборов! Приводите великана, у которого паровозный гудок вместо глотки! Размещаете десятки людей на этом клочке земли! А когда приходим мы, чтобы наши дети и мужья не сидели всю ночь на холоде под дождем, вы говорите что-то о провокации! — На каждое восклицание приходился один тычок в грудь указательным пальцем, и в процессе гневной речи мракоборец оказался почти что вытеснен из палатки. — Идите, и скажите Аластору, что он может возмущаться сколько угодно!

Миссис Уизли демонстративно повернулась спиной, показывая, что разговор окончен, и проследовала обратно на полевую кухню.

Смущенный до глубины души, Септимус Фрост нерешительно потоптался на пороге. У него было неясное ощущение, что его только что метафорически отхлестали мокрым полотенцем. С другой же стороны…

Не без осторожности, он снова приблизился к Молли Уизли. Та уже вернулась к своим полномочиям шеф-повара, раздавая указания нескольким помощницам.

— Просто накрой крышкой, чтобы тушилось… Вы опять? — она даже не взглянула на Фроста. — Мы никуда отсюда не уйдем, даже не уговаривайте.

— Я просто хотел сказать, что… Ну… Сочувствую. То, что случилось с Артуром…

Ни один из зачарованных ножей, что резво скакали по доске, нарезая зелень, не дрогнул.

— Не спешите записывать меня во вдовы, — твердо произнесла миссис Уизли, колдуя над разделочным столом. — Вы ведь не нашли тело?

— Нет, мэм.

— Значит, еще рано петь панихиду. Рози, прошу тебя, чисти картофель аккуратнее. У тебя все уходит в очистки. Мой муж вернется, я почти уверена. А еще сюда наверняка придут мои дети. Но даже если и произойдет непоправимое, я до самого конца буду с ними. И точка.

Фрост задумчиво покрутил кончик своих германских усов. Возразить было нечего.

— Миссис Уизли?

— Да?

— А когда точно будет ужин?

* * *

На другом конце лагеря царила своя атмосфера. Здесь наступали на пятки, дремали на плече у соседа и тревожно шептались, пока очередь медленно, шаг за шагом вползала в палатку, где Аластор Грюм распределял добровольцев на отдельные отряды. Осенний дождь стекал по щитам водоотталкивающих чар, превратив вереницу людей в огромную гусеницу с прозрачной блестящей спиной.

И как и любая достаточно большая очередь, она искажала пространство-время вокруг себя, превращая пять минут реального времени — в полчаса.

Рон невидяще таращился в спину соседа впереди. Они прибыли сюда минут десять назад, и, хотя на деле очередь продвинулась достаточно далеко, ожидание было крайне утомительным. Приплясывание на месте ничего не дало, поэтому все, что ему оставалось в этой ситуации — думать.

Поскольку воздух вокруг был насыщен не самыми приятными разговорами, а судьба его отца оставалась крайне туманной, он подсознательно обратился к теме безопасности. Если в доме на площади Гриммо его подозрения тихонько кипели на маленьком огне, то атмосфера лагеря подкинула дров и щедро плеснула сверху бензина. Подозрений было предостаточно. Например: что, если прямо сейчас их атакуют орды дементоров? Или радиопередача Грюма оказалась уловкой и они сами, по собственной воле, оказались в ловушке?

Эти мысли грызли его мозг с назойливостью древоточцев. Рон вздрогнул.

— Ты в порядке? — участливо спросила его стоявшая позади Гермиона.

— Почти, — Рон повернулся к девушке, бросая мрачные взгляды по сторонам. — Не нравится мне тут. Вдруг это чистейшей воды бутафория?

— То есть, Гестия Джонс, которая устроила нам допрос, когда мы пришли в лагерь, тебя недостаточно убедила? Там, кстати, был и твой брат Перси. Он тоже обманщик?

— А если они Пожиратели под Оборотным зельем? — вдохновенно выпалил Рон контраргумент. — Вспомни, как Барти Крауч-младший…

Гермиона дотронулась до его руки и успокаивающе сжала кисть.

— Я понимаю, что ты волнуешься и пытаешься быть ко всему готовым. Но давай рассудим здраво, — она понизила голос до шепота. — Зачем Волан-де-Морту такой трюк? Для чего ему столько людей?

— Прокормить дементоров, например? Я бы так и сделал.

— Говоря по совести, ты меня порой пугаешь такими выкладками… Ладно, тут нет никакого подвоха. Я гарантирую. Ты спокоен?

— Почти.

— Вот и славно.

Спокойствие продлилось ровно пять минут.

— Хорошо, а что насчет наших спутников? — встрепенулся Рон, атакованный чередой новых раздумий.

— Мерлин великий, ты уверен, что Носфи способен на зловещий план? Он даже считать едва умеет! Или ты думаешь, он собирался подсыпать отраву, когда вы готовили вместе? Только не говори мне, что поэтому он и не подсыпал.

— Допустим, он просто бессмертный кретин-кровосос, убедила. Но что насчет этой мисс Содерберг? Что мы знаем о ней? Я ей не доверяю.

— Рон, она сквиб, она точно не может быть подручной Сам-Знаешь-Кого…

— Сквиб, который способен управлять тобой, как марионеткой? Свежо предание! Она же мозгодав чертов! Неизвестно откуда, странный акцент, участвовала в каких-то сомнительных делишках, слишком много знает — и без всяких вопросов помогает нам?

— Ты хочешь начать подозревать всех вокруг?

— Я пытаюсь определить, в чем навар!

— Ваш друг совершенно прав.

Нарочито спокойный голос мисс Содерберг прозвучал за их спинами. Рон едва не подскочил на месте.

— Ага, значит, я вывел вас на чистую воду! Вы сюда явно не людей спасать пришли, да? Что вы на самом деле задумали?

— Всего лишь сделать правильный выбор. То, чего не сделал мой отец тридцать лет назад, когда… — Свёль Содерберг немного поколебалась, будто раздумывая, а стоит ли вообще это говорить, и с мрачной решимостью произнесла: — Когда принял Метку.

У Рона отвисла челюсть.

— Так вы — дочь Пож… м-ф-ф… Грмфна, пуфт…

— Значит, вот в чем дело… — прошептала Гермиона, зажав рот Рона ладонью. — В Азкабан вас привела попытка спасти Пожирателя? Вы хотели скрыть от правосудия человека, который считал, что нечистокровные маги и магглы — низшие существа? Человека, который полагал нормальным клеймить других… вот этим? — Она отпустила Рона и засучила рукав, ткнув оголенное запястье почти что под нос женщины. На коже отчетливо белела надпись «грязнокровка».

Свёль отшатнулась, как ошпаренная. Теперь она стояла вне очереди почти что под дождем.

— Я не хочу вас выдавать только потому, что вы очень помогли нам и Гарри, уж не знаю теперь почему, — продолжила Гермиона, закатывая рукав. Ее глаза горели. — И, похоже, порой вы пытались поступать по совести. Но вы планировали укрыть убийцу, не важно, кем он вам…

— Я не собиралась вызволять его оттуда!

Лишь по счастливой случайности очередь была занята каким-то переполохом в задних рядах, поэтому на выкрик никто не обратил внимания. Он прозвучал хлестко, как ответная пощечина.

— Я знаю, кем был мой отец, — на сей раз тон мисс Содерберг был настолько холодным, что мелкая морось должна была превращаться в хлопья инея вокруг слов. — Хоть и узнала слишком поздно. Я искала любую зацепку, которая позволила бы его оправдать, и не нашла ни одной. Даже то, что он признал меня — сквиба! — дочерью и заботился в меру возможностей. Он все еще оставался Пожирателем! — Лед в голосе предательски надломился, и теперь речь была полна звенящих нот. — Но я не могла допустить, чтобы он умер, считая, что от него все отказались! Его должны были казнить по закону, и я пришла туда лишь для того, чтобы увидеть отца в последний раз, чтобы не от матери, так от меня он получил перед смертью хотя бы какое-то прощение! И Я! НЕ! УСПЕЛА!!!

Последние слова она выкрикнула с сильным акцентом, сжав кулаки и тяжело дыша. Капли дождя стекали по волосам и лицу, глаза сверкали стальным блеском, и на короткий миг из-за ширмы сдержанной натуры выглянуло что-то отчаянное, ощетинившееся острыми гранями, балансирующее на лезвие бритвы…

И тут же исчезло.

Рон оглянулся на Гермиону. Снял куртку и приблизился к Свёль Содерберг.

— Простите нас за подозрения, — произнес он извиняющимся тоном. — Накиньте, а то вас, кажется, дождем промочило. Если что, Гермиона отлично владеет согревающими чарами…

Ответом был лишь тяжелый взгляд. Отпихнув протянутую куртку, женщина скрылась где-то в конце очереди.

Гермиона побледнела и округлила глаза. Тяжелые воспоминания бросили искру на порох ярости, и тот ярко и быстро прогорел, оставив удушливый дым стыда.

— Мерлин великий… Я не должна была говорить ей такое…

— Что сказано, то сказано, — буркнул Рон, надевая куртку обратно и возвращаясь в очередь. — Мы все хороши. Если бы она не держала все это в тайне до последнего, никто никого бы не задел. К тому же мне кажется, она сама все прекрасно понимает, просто ей нужно время и… А эт-то еще что такое?!

Странная сумятица, развивавшаяся на протяжении всей перепалки и послужившая ей отличным прикрытием, наконец полноценно докатилась и до них. Порядок нарушился и, словно в домино, где упала единственная косточка в самом хвосте ряда, хаос распространился на всех. Причину назвать никто не мог. Большая часть лишь наблюдала издали и улюлюкала из спортивного интереса.

Гермиона вдруг вспомнила Носфи, который был послан принести припрятанное где-то противоядие от дурмана. Учитывая, что вампира, да еще и с подозрительным содержимым в чемодане, никто бы сюда не пропустил, сделать это он должен был незаметно.

И вполне вероятно, что именно на этом он сейчас и погорел.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — спросила Гермиона Рона.

— Ты думаешь о сотне вещей сразу, какую конкретно из них ты имеешь в виду?

— Носфи попался.

Рон прислушался.

— Если бы попался он, мне кажется, звуки были бы другие. Но я не слышу, чтобы кому-то ломали лицо, — хмыкнул он. — А вот крики, вроде бы, могу разобрать. Кстати, знакомый голос…

Его глаза вдруг вытаращились.

— Да ладно, — пробормотал он.

Когда они протолкались к эпицентру перепалки, представление было в той стадии, когда зритель уже поглядывает украдкой на часы в ожидании перерыва, а на сцене только-только подбираются к сути конфликта, постоянно прерываясь на экспозицию.

— … Да как ты смеешь?! — на повышенных тонах вопрошала одна из сторон. — Ты вообще должна быть благодарна, что хотя бы кто-то тащится в этот грязный лес ради вашего идиотского плана! Я вымазался, как какой-то тролль, продираясь через заросли! Ты хоть знаешь, сколько стоит эта рубашка?

— Вы бы не были весь в грязи, если бы прошли через контрольно-пропускной пункт, мистер Малфой, а не лезли тайком через кусты! — рявкнула, судя по голосу, Гестия Джонс. — Мне все равно, сколько стоит ваша рубашка, но думаю, в таком случае вам будет небезразлично, если я возьму вас за воротник этой рубашки и вышвырну отсюда к такой-то матери, если вы не покинете лагерь добровольно!

Рон и Гермиона переглянулись, а затем решительно в четыре руки стали оттеснять собравшихся вокруг волшебников.

— Чтобы у меня еще раз обшарили карманы и устроили оскорбительный допрос? Нет уж, я по горло этим сыт! И убери от меня руки, женщина, а не то…

— Если не хотите, чтобы я выводила вас отсюда силой, тогда, будьте так любезны, заткнитесь и идите вперед!

— У него Метка на руке, — пропыхтел Рон Гермионе, протискиваясь между чьими-то спинами. — Сейчас Джонс его разозлит, и, чего доброго, Малфой вызовет… ну, ты поняла, его… И нам хана.

Гермиона молча работала локтями. Уж кем-кем, а самоубийцей Малфой все же не был, но сделать что-то назло вполне в его духе. В общем, в данный момент Джонс жгла спички рядом бикфордовым шнуром, который обязательно затлеет просто потому, что это в его характере, не особо думая о последствиях для себя.

Наконец, они шагнули внутрь круга зевак. Их глазам предстала пантомима, где Гестия Джонс все-таки исполнила свою угрозу и уже ухватила Драко Малфоя за шиворот, готовясь с позором выволочь за пределы лагеря. Толпа вокруг свистела и улюлюкала.

Рон отчаянно замахал руками, словно встревоженная ветряная мельница небольших размеров.

— Эй, эй! — крикнул он, подбежав к мракоборцу. — Послушайте, вы совершаете ошибку, его не нужно выгонять из лагеря!

— Уизли? — Джонс озадаченно нахмурилась. — А тебе какое дело? Этот типчик, — она легонько встряхнула Драко за ворот, — пролез сюда втихомолку, и я очень сомневаюсь, что из благих намерений. Поэтому мы его допросим, и, если все будет в порядке, он может убираться восвояси.

— Какой допрос? Ты в своем уме? — затрепыхался Малфой-младший. — Пусти!

Рон пустил в ход дипломатию, которая в его случае заключалась в заговорщическом подмигивании.

— А мы допросим его сами, — подмигнул он мракоборцу. — Нас Гарри знаете как натаскал по всем этим вашим приемам? — Еще одно судорожное движение веком. — Будьте уверены, сделаем все в лучшем виде, расколется, как миленький.

— У тебя нервный тик, да? — спросила Джонс, приподняв бровь.

— Он хочет сказать, что мы неплохо знаем Малфоя, а вас ждет пост, — поспешила на помощь Гермиона. — К тому же, если он находится здесь незаконно, его нужно отвести под арест, а не отпускать. Вот этим мы и займемся.

Драко попытался что-то сказать, но Рон наступил ему на ногу. Чуть сильнее, чем обычно наступал на ногу Гарри.

В это время дождь припустил намного ощутимей. Толпа вокруг быстро рассасывалась, разочарованная окончанием спектакля. Гестия Джонс поколебалась еще чуть-чуть и, наконец, махнула рукой.

— Но помните, потом я с вас спрошу, — бросила она, отпуская скрючившегося Малфоя и поднимая капюшон мракоборческой мантии.

Едва она отвернулась, Драко попытался кинуться в сторону. Рон тут же перехватил его.

— Не так быстро, приятель, — ухмыльнулся он.

— Убери свои лапы, ты!.. — огрызнулся Малфой, пытаясь вывернуть запястье из захвата. — Я…

— Расскажешь все отцу? Я его, кстати, видел.

За бесцветными глазами Драко, похоже, повернулся какой-то вентиль. Выражение лица сменилось в один миг.

— Ты видел, Уизли? Где? Что с ним? — на этот раз уже он вцепился в Рона. — Отвечай!

— Эй, остынь, давай хотя бы уйдем из-под дождя…

— Издеваешься, да? Ты его не видел! Ты не мог его видеть! Ты сказал это, потому что хотел поиздеваться, да, Уизли?! — Слова лились невразумительным потоком, Драко вдруг начало трясти, и отнюдь не от холода. — Или ты его видел, но, конечно же, не помог, потому что ты жалкий, паршивый… Ай!

— Достаточно, — бросила Гермиона, встряхнув кистью после подзатыльника Малфою. Она вытащила палочку, и над троицей появился прозрачный щит, о который немедленно дробно застучали капли. — Прекрати истерику. Рон действительно видел твоего отца, они вместе с Гарри нашли его, и тот был доставлен в мракоборческий отдел. Скорее всего, его забрали потом дементоры.

Девушка бросила на Малфоя проницательный взгляд.

— Ты ведь за этой информацией сюда пришел, да?

Драко ошеломленно кивнул, все еще плохо владея ситуацией. На этот раз его действительно трясло от холода, и он обхватил себя за мокрые плечи. Гермиона покачала головой.

— Он уже не тот, что раньше. Вероятно, дементоры похитили у него душу, как и у всех остальных Пожирателей Смерти.

Дрожь резко прекратилась.

— Ч-что?

«Ну спасибо, удружила», — прочитала Гермиона во взгляде Рона, который незаметно поднял руки на тот случай, если Малфой-младший снова куда-то рванет после этих слов. Надобности в этом не было. Драко просто застыл на месте, словно прозвучавшие слова гвоздями прибили его к месту. Бесцветные глаза по-детски расширились.

— Извини, что говорю тебе это прямо и в лоб, — в голосе Гермионы все-таки была толика сочувствия. — Но это правда.

Дождь шуршал за пределами этого пятачка земли. Драко смотрел куда-то себе под ноги. Рон неуверенно опустил руки, чувствуя себя немного паршиво. Будто бы ты в лесу бросил камень в сторону и услышал пронзительный крик боли, но так и не смог узнать, откуда конкретно он донесся и какой ущерб ты причинил.

Он мог бы выкатить длиннейший список того, почему конкретно не любит Малфоя. И большая часть этих причин зиждилась не на пустом месте. Но иногда понимаешь, что сказать что-то типа «он это заслужил» язык не поворачивается.

К тому же его собственный отец сейчас наверняка может быть там же, где и Люциус Малфой.

— Слушай, — обратился Рон к Драко, ковыряя носком ботинка клочок жухнущей травы. — Тут набираются добровольцы для прочесывания Лондона в поисках пропавших магов. Ты можешь записаться и найти своего отца… вдруг мы с Гарри ошиблись, и ты еще сумеешь ему помочь.

Гермиона скептически посмотрела на него.

— А Грюм? Думаешь, он позволит ему?

— Ну, мы же можем. Он и так под нашей ответственностью, как сказала Джонс. Ну что, как насчет такого предложения?

Смысл слов Рона достиг мыслительного центра Драко. Тот наконец поднял голову, бросил взгляд в сторону очереди, затем перевел его на Рона с Гермионой и сделал попытку презрительно скривить губы. В сочетании с покрасневшими веками эффект был совершенно не тот.

— С этими? — Похоже, фамильный снобизм говорил вперед разума, стоило только открыть рот. Драко бодро закапывал сам себя. — Ты шутишь?

— Да, с этими, — раздраженно ответила Гермиона. — Я полагаю, это небольшая цена за то, чтобы быть в курсе происходящего! Или ты предпочтешь сидеть дома и кусать локти в ожидании, пока до тебя дойдет хотя бы какая-то толика информации?

— И мною будет командовать какой-то полоумный калека, который…

Рон взревел.

— Слушай сюда! — Он схватил Малфоя-младшего за плечи и встряхнул. — Этот полоумный калека сейчас единственный, кто может защитить твою тощую задницу от… понимаешь от кого, да? Здесь самое, черт возьми, безопасное место во всей стране, а у тебя на руке Метка, и ты — последний из живых Пожирателей! Что, если некто захочет и тебя добавить в свою коллекцию, заносчивый ты засранец?

Он орал достаточно громко, и, похоже, это возымело свое действие. По лицу Драко запоздало пробежала тень понимания, которое до этой минуты умудрялось проспать все критически важные моменты.

Малфой кивнул.

— Ладно, — буркнул он. — Я согласен.

— Чудненько, — откликнулась Гермиона.

— Тогда добро пожаловать в наш клуб тех, кто ищет отцов, приятель, — иронично отозвался Рон, отпустив Драко и похлопав его по плечу. Тот поморщился. — Чур, я президент, мисс Содерберг возьмет роль секретаря, а ты можешь пока разносить остальным членам клуба чай и газеты.

— Что еще за мисс Содерберг? — автоматически спросил Малфой, отряхивая плечо от несуществующей грязи.

— По дороге расскажу, если будешь хорошо себя вести.

* * *

У всякого хорошего плана есть слабое место. Как правило, люди называют его «а вот об этом мы, если честно, не задумывались». Всем ясно, что от пункта А нужно добраться до пункта Б, но оказывается, между ними есть такие транзитные точки, как пункт А1, пункт А2, пункт А2(б) и так далее.

На одной из них Гарри и застрял.

Попасть в Годрикову Впадину легче легкого — один поворот вокруг оси. Это было пока единственным, с чем он справился без проблем. Второй подпункт — найти Темпуса Наратива — неожиданно вызвал затруднения. Начать хотя бы с того, что он не знал адреса, по которому жил маленький смешной маг.

Околачивание по улицам тоже не принесло результатов. Пришлось опрашивать людей, в основном используя формулировку: «Вы, случайно, не видели такого маленького, низенького человека?».Трижды Гарри послали не по тому адресу. Один раз просто послали.

Спустя час на руках у него был очередной адрес и слабая надежда на то, что этот-то вариант окажется верным. Надежда была потому, что адрес подсказал явный волшебник, а слабой она стала, когда тот добавил: «Знаете, его уже несколько дней никто не видел».

К мозоли на ноге, набитой каким-то камушком, который материализовался в ботинке за час брожения по Годриковой Впадине, добавилось неприятное ощущение под ложечкой.

Оно, в свою очередь, выросло в тяжелый страх, поселившийся в груди, когда Гарри приблизился к дому Темпуса. Несмотря на опускавшиеся вечерние сумерки, окна были темны и мертвы. Последние ярды до порога небольшого коттеджа Гарри преодолевал едва ли не дольше, чем тащился до этого через весь городок. Палочку он держал наизготовку.

Входная дверь была приоткрыта, и легонько билась щеколдой о дверной косяк.

Заклинание обнаружения выдало чье-то присутствие.

Богатым выбором вариантов действий Гарри не обладал. Бесшумно толкнув дверь рукой, он прокрался в полутемное помещение.

Ни души.

Тишина куда как пронзительней, чем скрип половиц, заявляла о затаившемся где-то в глубине дома человеке. А еще присутствовал запах, пока легкий, но мигом выдернувший на поверхность сознания воспоминание о доме Батильды Бэгшот.

Темпуса Наратива не видели несколько дней, и Гарри с горечью догадывался почему.

Почти наощупь он прокрался к входу в одну из комнат. В темноте угадывались очертания кресел и камина, а значит, это была гостиная. На полу, рядом с одним из кресел, как будто бы лежала некая груда под тканью…

Осторожно перенося вес с ноги на ногу, Гарри беззвучно шагнул ближе. И в этот самый момент проклятый камушек особенно злобно впился в натертую стопу. Гарри зашипел от боли, дернулся и боком ввалился в гостиную, рухнув на одно колено.

Выдав тем самым себя с головой.

В поле зрения что-то мелькнуло. Некая сила выдернула палочку из рук, Гарри рывком подняли с пола и приперли к стене, едва не придушив воротником его же собственной куртки. Ничего не видя перед собой и действуя больше инстинктивно, он наугад пнул противника по колену и почувствовал, как хватка ослабла. Этого было достаточно, чтобы нырнуть вбок и попытаться найти палочку, чей сухой стук донесся откуда-то из того угла…

Брошенное вдогонку заклятие придало Гарри ускорение совсем не в ту сторону. Лишь по счастливой случайности не приложившись виском о край каминной полки, он сполз по стене.

И оказался за креслом. Перед глазами плыли звездочки и пелена ярости. Саднила губа, по подбородку стекало что-то теплое, а во рту ощущался металлический привкус.

«Ах, ты так, значит…»

В данной ситуации никто не скажет, что беспалочковая магия — это неспортивно. Пальцы искрились в темноте синеватым сиянием, которое странно липло к коже, будто притянутое статическим электричеством. Кажется, он даже слышал потрескивание.

Гарри высунулся из-за кресла, чтобы скорректировать направление чар. Противник удачно встал напротив окна, и на сером квадрате отчетливо виднелся силуэт…

…и еще более отчетливо — такое же синеватое свечение.

Они оба узнали друг друга.

И оба успели произнести слова заклятий за долю секунды до этого.

Над полом гостиной на миг расцвела маленькая сверхновая, с силой отшвырнув заклинателей в разные стороны. Воздух в гостиной взорвался пылью, щепками и осколками стекла.

А затем воцарилась звенящая тишина. Вполне возможно, что она была только в голове Гарри. Во всяком случае, он был уверен, что на какое-то короткое время оглох. Закашлявшись от пыли и поморщившись от боли в позвоночнике, он попытался кое-как подняться на ноги. Или хотя бы на четвереньки.

Шорох с другого конца гостиной сообщил ему, что там так же пытаются справиться с этой непосильной задачей.

Предательски укатившаяся палочка оказалась прямо под ладонью. Гарри поднял ее и, держась за стенку, зажег огонек магического света. Пользы от этого было ноль. Круг света лишь потеснил границы пылевой завесы, увязнув в ней, а в очках осталось только одно стеклышко.

Вспыхнуло второе световое пятно. Неровно качаясь, оно приблизилось к Гарри. В расфокусе появилось лицо Северуса Снегга, в ссадинах и перемазанное в пыли. Левая бровь была рассечена до крови.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга с обострившейся неприязнью. В общем-то, только на это силы и остались.

Пыль вокруг постепенно оседала.

— Убирайтесь вон, — наконец произнес, точнее, выплюнул слова Снегг. Его заметно пошатывало.

— Почему вы отправились сюда, никому ничего не сказав? — спросил Гарри. — Откуда вы знали про Темпуса?

В голову пришла совершенно неуместная мысль: это ведь их первый полноценный диалог за весь этот день с самой весны, когда… когда один из них умер. Впрочем, разговор был таким же неприятным и предвещал много взаимных оскорблений, как и всегда.

Они снова обменялись неприязненными взглядами. Эффект был приблизительно в половину от желаемого: в разбитых очках Гарри четко видел лишь одним глазом, а Снеггу из-за травмы приходилось щурить левый. Зато в правом сконцентрировалась эталонная злоба, прямиком из палаты мер и весов.

— Вас это не касается, — хрипло огрызнулся бывший профессор. — Убирайтесь!

— Вы здесь из-за того, что видели в разуме Волан-де-Морта, да? — Догадки приходили на ходу, и Гарри хватался за них, как утопающий за возникающие в поле зрения соломинки. — Он пришел сюда, убил Темпуса Наратива… Зачем?

— Я не желаю с вами ни о чем говорить. Уйдите, либо я заставлю вас уйти.

— Значит, вы что-то уже нашли, раз торопитесь? Нет, так дело не пойдет! — Гарри поднял палочку. — Скажите, что именно вы узнали, иначе…

Снегг даже руки не поднял. Лишь шевельнул пальцами. Гарри с ужасом понял, что не может сделать ни единого движения и, потеряв равновесие, с глухим стуком рухнул на пол. Мышцы одеревенели.

Бывший профессор даже не взглянул на него, лишь молча перешагнул и скрылся в прихожей.

Гарри хотелось выть.

Он вытащил его из-под стражи! Отстаивал перед Грозным Глазом! Предал своего сослуживца! Горгулья раздери, он все эти полгода порой даже искренне винил себя за его смерть! В душе Гарри разбушевались какие-то поистине тектонические силы. Потухший вулкан старых обид, успевший зарасти лесом времени и даже приютивший пару-другую городишек под названием Возможно-Я-Тоже-Был-Неправ, взорвался, да так, что спокойная местность вокруг в одно мгновение превратилась в полыхающий пепельный ад.

Злость погребла под собой все восприятие мира. Он даже не обратил внимания на то, что каким-то образом умудрился частично избавиться от паралича.

— Ну, что, ваша взяла, да?! — заорал Гарри в темноту, не зная, слышит ли его Снегг или тот уже покинул дом. — Ну и как долго вы собираетесь так продержаться?! До первой же встречи с Волан-де-Мортом, который попросту добьет вас?! Вы будете наступать на одни и те же грабли, потому что навесили на всех и каждого ярлыки своего прошлого, даже не пытаясь разобраться, ведь вам так проще! — Шея болела от неудобного положения, и очень скоро стали ныть связки. — И ваша смерть лежит только на вашей совести! Если бы вы попытались хотя бы раз повести себя как взрослый человек, я бы не бездействовал, когда вы умирали! Я бы смог вас тогда спасти!

Сумрак ответил лишь звенящей тишиной. Впрочем, Гарри было уже все равно. Его несло.

— Хотя что я говорю! Пожалуйста, не слушайте меня и дальше! Но все, что тогда произойдет, будет только вашей виной! Каким бы смелым человеком вас ни считали окружающие, вы всегда будете лишь трусом, который так и не расстался со своими детскими страхами! Вы боитесь меня, сэр, потому что некто, на меня очень похожий, когда-то насмехался над вами! Но сейчас вы выставляете себя посмешищем! Всю свою жизнь вы страшились того, что над вами будут смеяться, а когда этого смеха вы не слышали, вы воображали его себе! Ха-ха! Вы сами смеялись над собой! Почему вы не смеетесь сейчас, сэр? Это же до смерти уморительно!

Он сам едва вслушивался в собственные слова. Это было что-то сродни битью кулаками по панели управления в попытках либо заглушить ядерный реактор, либо уже взорвать все к чертовой матери, лишь бы закончилось это мучительное ожидание неминуемой катастрофы.

Гарри был готов ко всему. К такой же мертвой тишине. Пинку ногой или Круциатусу. Зеленой вспышке Авады. К последнему, наверное, особенно.

Но не к тому, что прямо перед его лицом на пыльный пол упадет что-то вроде книги.

А затем, с тихим шуршанием, свернутая мантия-невидимка.

Изрядно озадаченный, Гарри попытался хотя бы перевернуться на спину, чтобы отыскать Северуса Снегга взглядом. Получилось не особо: большая часть тела все еще представляла собой что-то типа коряги, совершенно не желая слушать мозг.

Послышались неровные шаги.

— Прочтите, — бросил хриплый низкий голос откуда-то со стороны кресел.

— Э-э-э… Ага, спасибо, — пробормотал Гарри, гипнотизируя книжку взглядом. Та не особо торопилась перелистывать сама себя. — Слушайте, а вы можете снять чары? Пожалуйста. А то ждать долго.

— Зачем? Это же очень смешно. Вы сами пригласили меня посмеяться, мистер Поттер. Я смеюсь. Ха. Ха.

— Ха, — буркнул Гарри. — Блин.

* * *

Аластор Грюм поднял голову, в упор уставившись на Гермиону.

— Вы думаете, что мы забыли об отслеживающих чарах, мисс Грейнджер? — рыкнул он. — Они не работают. Даже если бы работали, я не послал бы туда людей, потому что это самая очевидная ловушка из всех. Наш противник — не дурак. Возможно, вы не знаете, но каминная сеть тоже была им разрушена. Он перерезал все пути, по которым мы только могли до него добраться!

— А порталы? — попробовала предположить Гермиона.

— Что в словосочетании «перерезал все пути» вам конкретно было непонятно? — Грозный Глаз хлопнул рукой по столу, из-за чего выплеснулось пол-пузырька чернил. — Взорваны почти все центральные камины, а департамент портальных перемещений теперь постоянно телепортируется в разные точки мира со скоростью три местности в секунду!

— Ну а добраться до самого магловского премьер-министра и…

— Мисс Грейнджер, это не-воз-мож-но! Мы уже попытались, но все существующие подступы к нему перекрыты! Предлагаете брать штурмом Даунинг-стрит? Чтобы наверняка спровоцировать военный конфликт? Великолепный план!

— Это безнадежно, — пожаловалась Гермиона Рону пятью минутами позже. — Но этот план с прочесыванием… Он же абсолютно провальный! Мы исходим лишь из предположения, что одурманенные заложники будут выброшены в людных местах Лондона! А если это будет еще и Ливерпуль? Эдинбург? Другие крупные города страны?

Они устроились под навесом одной из жилых палаток, спрятавшись в глубине лагеря от дождя и холода.

— Ну, Лондон — самая очевидная мишень, — ответил Рон, почесывая затылок. — К тому же под носом у магловского правительства, что их точно взбесит. И там обычно толпы прохожих, где наверняка кого-нибудь зацепит шальным проклятием…

— Знаешь, кто в основном здесь собрался? Члены семей тех, кого похитили из министерства. Гарри рассказывал, что одурманенного мракоборца удалось остановить только усиленным заклятием. Думаешь, кто-то будет в состоянии вырубить своего мужа, мать или отца…

Лицо Рона побелело. Вплоть до веснушек.

— Прости, я… я опять сказала лишнее.

— Да нет, — пробормотал Рон, покрутив пуговицу рубашки. — Я бы, наверное, смог. Все что угодно, лишь бы мой отец не стал жертвой этого плана. Я уже думал над тем, каким он будет там. Если понадобится… я сделаю все возможное. Кто угодно из моей семьи поступил бы так же.

Гермиона осмотрелась по сторонам, ища кого-то взглядом.

— Что-то долго не видно ни Носфи, ни мисс Содерберг с их противоядием, — пояснила она. — Если оно и вправду существует, то задача станет намного легче. По крайней мере, не придется никому разбивать голову. — Девушка немного помолчала. — И Гарри почему-то не отзывается.

— Может быть, этот Темпус Наратив сейчас не дома.

— Наверное.

* * *

Тело Темпуса они перенесли из гостиной на террасу. В мысленном ежедневнике Гарри добавил для себя еще одну задачу — когда все закончится (если закончится), он вернется сюда и позаботится о похоронах маленького смешного мага.

Пока что пришлось ограничиться наброшенной на труп простыней.

Все это было проделано при абсолютной тишине. К своему стыду, Гарри признался сам себе, что вздохнул свободнее, когда видимое присутствие смерти покинуло дом. Поднявшийся к вечеру сырой ветер выдул из гостиной ее последние следы.

Вероятно, им стоило растопить камин, но Гарри для себя решил, что они и так слишком много своевольничают в доме погибшего, а Снегг просто не стал поднимать этот вопрос.

В качестве молчаливой альтернативы была зажжена лампа на каминной полке.

Неровный желтый свет выхватил стены гостиной. Большая их часть, особенно угол, который Наратив отвел под рабочее место, напоминала бумажную чешую. Здесь было огромное количество мелких и крупных листов с заметками и набросками, часть покойный хозяин даже развесил на бечевке, как фотографии. Кое-где виднелись проплешины. По всей видимости, там были те записки, пачка которых сейчас и торчала из потрепанного дневника, найденного бывшим профессором.

— Зачем он убил Темпуса? — невольно спросил Гарри, оглядывая эту странную настенную летопись, разбросанную во времени. Имени Волан-де-Морта он решил деликатно избегать. — Тот знал что-то такое, что не должен был знать никто?

— Он просто мог убить. Этого вполне достаточно.

«Ну да, — подумал Гарри. — В общем-то, для Тома это уже веский аргумент. Он всегда делал что-то просто потому, что мог это сделать».

Он уселся на стоявший поблизости стул и открыл дневник Темпуса на том месте, которое было заложено заметками.

Разобраться в написанном было нелегко. Разум маленького волшебника никогда не задерживался на одной идее дольше, чем на секунду, он скакал от мысли к мысли, как танцор на углях. Помимо этого, Темпус Наратив не имел привычки фокусироваться на том, что люди сочли бы действительно существенным. Он был одной из тех личностей, что, стоя у подножия величественных гор, с куда большим интересом разглядывают попавший под ботинок камушек.

Как будто этого было мало, иногда он смешивал диалекты самых разных времен. Его английский временами мутировал во что-то совершенно нечитабельное.

Гарри полистал дневник. Затем почитал заметки. У него складывалось ощущение, что Снегг отдал ему эти записи в качестве издевки. В конце концов, он же сам все это успел прочесть, так почему бы и не объяснить вкратце?

— Все, что я понял, — медленно начал Гарри, — так это то, что он участвовал в исследованиях Батильды Бэгшот где-то в Шотландии. И там было что-то связанное с древней магией. Но где конкретно это место — непонятно. Но В… Сами-Знаете-Кто знает, где оно находится, ведь так? Сэр, вы ведь видели его разум, вы…

Слова застряли в горле.

Северус Снегг смотрел на него в упор, и тени от лампы странно падали на худое изможденное лицо. На доли секунды Гарри почудился череп, разве что растительности на нем было больше, чем это обычно полагается костям. Он не видел глаз, лишь две точки отражающегося света, но где-то за ними скрывался настоящий ад.

Так же молча бывший профессор отвернулся.

Гарри сообразил, что какое-то время вообще не дышал от ужаса.

«Я несколько лет бок о бок сосуществовал с разумом Волан-де-Морта в моем собственном, — подумал он. — И минуты, когда тот заявлял о своем существовании, были не самыми приятными в моей жизни. Это было очень… больно. Но по-настоящему в его разуме я никогда еще не оказывался».

Даже если Снегг что-то еще и видел там, для него наверняка было настоящей пыткой вспомнить все детали до единой. Тут Гарри не мог его осудить.

В некоторой растерянности он снова полистал страницы дневника, больше пытаясь отвлечь себя от неприятных мыслей, чем найти что-то существенное. Некоторые записи Наратив, по всей видимости, делал за едой, и страницы были полны то липких, то жирных пятен.

Гарри попалась пара особо перепачканных джемом листов, которые никак не желали отлипать друг от друга. Попытавшись развести их пальцами, он сдался, взял со стола железную линейку и просунул ее между страницами. С каким-то всасывающим звуком, словно кто-то отдирал наклейку, листы наконец разлепились.

На одной из них красовался рисунок трех статуй на постаменте, на котором был изображен знак Даров Смерти.

Второй раз за пять минут Гарри забыл, как дышать.

А затем, когда сердце перестало колотиться в горле, он неверной рукой полез в карман и достал ту самую фотографию. Сличил рисунок и снимок. Изобразительные навыки Темпуса Наратива были на уровне ребенка, и это сыграло на руку. Как все тот же ребенок, в первую очередь он нарисовал самые характерные признаки — символ на постаменте и шары синего света в груди у каменных истуканов.

«Эта штука находится там, — мелькнула мысль-молния. — На том месте, которое искал Волан-де-Морт в документах Батильды».

Гарри взглянул на Снегга. Тот забился в кресло и теперь неподвижно сидел, глядя в одну точку.

Стоит сказать ему… или же нет? Как Гарри понял, он точно так же собирался отправиться на поиски этого места, имея на руках лишь смутные записи Темпуса и надежду не быть убитым в первые же пять минут. Отчаяние того уровня, когда человек выходит с пульверизатором для цветов против лесного пожара, при этом смертельно боясь огня.

И еще это его состояние… Он ощущался как одна сплошная полузажившая рана, которую растерли крупной солью и сверху плеснули уксусной кислоты. Не было никаких гарантий, что в какой-то момент бывший профессор попросту не сломается.

Может, стоит просто взять мантию-невидимку и…

— Если вы что-то обдумываете втайне, мистер Поттер, то не нужно так сверлить взглядом собеседника, — произнес Северус Снегг, все так же не глядя в его сторону. — Это все равно что орать в ухо.

— Ладно.

«После того, как я не дал ему уйти с этим дневником, он меня тем более так просто не отпустит, в том числе и назло».

Гарри уселся в соседнее кресло и протянул ему снимок и раскрытый дневник.

— Сэр, этот снимок…

Снегг вздрогнул, едва взглянул на фото.

— Я знаю это место, — хрипло произнес бывший профессор. — Он его искал.

— Хагрид выловил фотоаппарат вместе с этим снимком в Черном озере, — Гарри старался не думать над абсурдностью собственных слов. — Значит, это место где-то неподалеку от Хогвартса. Черное озеро ведь проточное, так? Видимо, одна из впадающих в него рек и принесла! И если мы пойдем по берегу…

— Насколько я помню, в Черное озеро впадает две небольшие реки. И есть большая вероятность, что это озеро только часть подземной сети озер, которые также могут быть проточными. Так берега какой реки вы собираетесь исследовать?

Гарри открыл и закрыл рот.

— Но ваш собственный план не имел даже этого! — запротестовал он.

— А я говорил, что у меня был какой-то план? — резко ответил Снегг.

— Вы что, собирались вслепую отправиться на поиски?

— У меня был выбор?

— Вы могли обратиться за помощью!

— Ну и к кому же, интересно?

Спор зашел в тупик. Снегг играл за циничную логику, и фигуры Гарри оказались в цейтноте. С другой стороны, он действительно был прав: у них меньше суток на то, чтобы найти Волан-де-Морта, а перспектива исследовать берега всех рек, что потенциально входили в бассейн Черного озера, выглядела еще более сомнительной, чем поиски наугад. Одно дело, когда ты надеешься, что выпадут две шестерки, и другое — когда ты в точности знаешь, сколько вариантов комбинаций тебе придется перебрать.

Гарри сжал виски ладонями.

— Что мы еще знаем об этом месте? — Он схватил дневник и начал спешно его листать. — Должна же быть еще какая-то зацепка…

— У меня был всего один ориентир, — медленно, не то раздумывая, не то неохотно делясь сведениями, пробормотал бывший профессор. — Это место должно иметь запредельный уровень концентрации магии, если оно является тем самым источником. Места с повышенным магическим фоном могут быть обнаружены либо путем замеров, либо с помощью некоторых существ. — Снегг рассеянно дернул жидкий клок волос на подбородке. — У меня имелся один кандидат. Правда, его пришлось бы все время таскать в сумке, поскольку книги летают так себе.

Вспомнив «Полное Описание», Гарри нервно хмыкнул. Укус на ноге все еще саднил, и довольно неприятно. Что там Гермиона рассказывала о драконьей тяге к магии?

— А зачем ей нужно было летать? — спросил он.

— Мистер Поттер, а вы предпочли бы исследовать большую местность с высоты птичьего полета, или вас настолько сильно тянет к земле?

Гарри уставился на Снегга так, словно увидел его впервые. Ну конечно же…

Самое лучшее время при сборе паззлов наступает тогда, когда картинка готова почти целиком, а у тебя под рукой всего несколько фрагментов и ты четко видишь, куда должен быть уложен каждый из этих маленьких картонных сволочей, отвлекавших тебя на протяжении всего процесса. В их деле не хватало одного-единственного кусочка, и он-то все это время и лежал на краю стола, отложенный до лучших времен, когда его назначение станет ясным.

Всего пару часов назад Гермиона рассказывала, что не только драконы имеют тягу к местам с повышенным магическим фоном.

— А что насчет феникса, сэр?

* * *

Вдалеке зазвучал так ожидаемый многими гонг. Аластор Грюм гулко вздохнул, прикрыв рукой единственный глаз.

— Все свободны, — бросил он.

Небольшая снаружи, изнутри эта палатка по масштабам могла перещеголять Зал Совета, а на время инструктажа смогла вместить в себя всех, кто пришел в лагерь. Дополнительное собрание они проведут поздно вечером: еще не закончилась регистрация новоприбывших.

Грозный Глаз смотрел на то, как рассасывается человеческая масса. Впервые в своей жизни он посылал столько людей на дело, которое вполне может обернуться десятками жертв. Он даже не говорил им ничего о Волан-де-Морте. Лишь обошелся туманными фразами в духе «некая террористическая группировка».

«Но, по крайней мере, я морально подготовил их», — подумал он.

Однако в воздухе витала некая атмосфера недоверия. Весь инструктаж над головами летали странные шепотки, и имя Волан-де-Морта Грюм дважды услышал собственными ушами. Вернее, одним ухом и половинкой второго.

И даже с такими подозрениями мало кто уходил из лагеря. Престарелый мракоборец видел перед собой десятки пар испуганных глаз, но никто не вскакивал и не бежал к выходу с криками: «Все пропало!» Может быть, ему стоило быть с ними чуть искренней?

Или все дело в том, что они еще помнили последствия той бойни в Хогвартсе, которую никто не успел предупредить?

Внезапно Грозный Глаз услышал, как к нему приближаются чьи-то быстрые энергичные шаги. Не успел он поднять голову, как прямо перед ним хлопнулся на стол потертый чемодан.

— Противоядие. — Светловолосая женщина бросила эти слова быстрее, чем Грюм успел что-то спросить. Щелкнул замок, и чемодан развернулся своим содержимым к нему. — От дурмана, под которым завтра будут заложники.

Стоявший за ее спиной рыжий вампир Носфи ухмыльнулся и приподнял берет в знак приветствия. От такой наглости Аластор Грюм на миг потерял дар речи и вскочил на ноги, с грохотом уронив стул.

— Ты, сукин сын… — начал он, выхватив палочку.

— Он сукин сын, но сейчас он наш сукин сын! — вклинилась женщина, предупредительно подняв руку. — Ваш сотрудник, мистер Поттер, в знак доверия отдал ему жетон, если что. А теперь, будьте так добры, позвольте проинструктировать вас насчет антидота. Как видите, это синее вещество в капсулах, которые необходимо разламывать. При контакте с воздухом противоядие принимает газообразное состояние, поэтому ломать капсулу нужно перед лицом пострадавшего. Вещество впитывается через слизистую и действует в течение пяти секунд. Здесь сто таких капсул.

— Вы кто такая? — рыкнул Грюм, слегка огорошенный водопадом слов. — И откуда это у вас?

— Свёль Содерберг, к вашим услугам. А противоядие… считайте, что это подарок от сочувствующей стороны.

— Это от Снегга, — простодушно поспешил на помощь Носфи.

Мисс Содерберг покосилась на него и устало сжала переносицу.

— Умница, но лучше б ты промолчал.

— Так-так, — Грюм едва взглянул на содержимое и захлопнул крышку чемодана. — Думаете, что я доверюсь вашей компании?

— Нет, я так не думаю. Но я спрошу вас, сэр: имеете ли вы хоть какое-то право нам не поверить? — спросила мисс Содерберг, сложив руки на груди. — Исходя из предположения, что это, — она кивнула в сторону чемодана, — единственная возможность бескровно провести завтрашнюю операцию?

— Или сорвать ее.

— Если бы лично я хотела ее сорвать, то сделала бы это пять минут назад, когда вошла сюда на пару с вампиром. Дело на один укус, сэр.

— То есть, вы приходите ко мне, демонстрируете какое-то подозрительное вещество, угрожаете и пытаетесь выдать все это за бескорыстную помощь? — Грюм тяжело оперся на стол костяшками пальцев, сверля взглядом вампира за спиной мисс Содерберг.

— Ага, — отозвался Носфи. — Это, как там грицца, и есть «чемоданность».

— «Дипломатия», — поправила его мисс Содерберг. — Да, что-то вроде этого, сэр. Вы можете нам поверить. Можете не поверить. Но в обоих случаях получите разный исход, и то, насколько плох будет один из них, зависит только от вас. Не от меня, и уж тем более не от Носфи.

Грюм, все так же держа насвистывающего какой-то мотивчик Носфи на прицеле, открыл чемодан. Достал одну из капсул с нижнего ряда и внимательно посмотрел сквозь нее на свет.

— Значит, противоядие, мисс Содерберг? — спросил он.

— Да.

Даже змея не делает бросок с такой скоростью, с которой Грозный Глаз разломал капсулу и сунул ее к лицу женщины. Вырвался клуб синего дыма.

Несколько секунд ничего не происходило.

Затем ничего не произошло и в последующие несколько секунд.

— Вероятно, эта доза могла спасти кого-то завтра, мистер Грюм, — холодно произнесла Свёль Содерберг, едва рассеялось синее облачко. В глазах женщины поблескивала сталь.

— Не вы одна хотите помочь этим людям! — рявкнул Грозный Глаз. — И руководить операцией будете не вы, мисс, так что поумерьте свой тон. — Он аккуратно защелкнул чемодан. — Если завтра что-то пойдет не так, ответственность за все смерти ляжет на мои плечи, а не на ваши, поэтому прекратите воображать себя героем в белом плаще. Уж белое-то герои точно не носят, примите к сведению, что это непрактичный цвет.

— Я знаю, сэр. Значит, теперь вы доверяете?

— Да, горгулья раздери. Примите мою искреннюю благодарность и все такое, — раздраженно проворчал престарелый мракоборец. — Но чтобы это чучело, — рыкнул он, указывая на Носфи, — не шастало по лагерю, я понятно выражаюсь? И никаких «но»!

— Где вы были все это время? — Гермиона в одну секунду оказалась рядом с ними, едва парочка покинула палатку Грюма. — Вы принесли противоядие?

— Да, — кивнула мисс Содерберг. — Извините, Носфи не вовремя вспомнил, что ему нужно приглашение, чтобы войти в лагерь.

Носфи шмыгнул носом.

— Я же должен придерживаться каких-то правил, — объяснил вампир и поковырял в зубах острым ногтем. — По крайней мере, так затирают в буклетах, которые раздает «Общество ночных джентльменов». Ну ладно, покеда, а то Грозный Глаз меня испепелит.

Кроваво-красный туман расстелился по земле, смачно выругался, наткнувшись на ноги подошедшего Рона, и исчез.

— Слушайте, по поводу того инцидента в очереди… — начала Гермиона, но мисс Содерберг отмахнулась.

— Забыли.

— Ладно, — Гермиона чуточку посветлела лицом. — Тогда давайте вот о чем поговорим: как вы провернули тот трюк с камином Азкабана?

— А вам для чего нужна эта информация?

— Я вот о чем подумала, — девушка приняла слегка отстраненный вид. — Грюм сказал, что взорваны почти все центральные камины, что отвечали за связь в стране, но про «все» речи не было. Мощности даже одного камина должно хватить, если нам нужно попасть в один-единственный на всю страну.

— И что же это за камин?

— Один из четырехсот, что находятся в здании Парламента.

— По закону, магловское правительство должно решить вопрос начала войны на собрании Парламента, так? — затараторил Рон. — Ну, по крайней мере, я так понял со слов Гермионы. Это же самый легкий способ попасть к их премьер-министру! И убедить, что они делают большую глупость.

— К тому же, я почти уверена, что премьер-министр может находиться под чарами Волан-де-Морта, — продолжила Гермиона. — На тот случай, если что-то пойдет не так и он откажется выдвигать это предложение на рассмотрение парламентом.

— Да, но что я могу сделать в таком случае? — Мисс Содерберг нахмурилась.

— А кто тогда взломал камин в Азкабане, пользуясь уязвимостью в сети?

— Ну… это было достижение одних моих знакомых. Даже знакомых знакомых. Они, как бы вам проще объяснить…

Мисс Содерберг объяснила. А затем, не увидев понимания в глазах, объяснила еще раз.

— Получается, — Рон заговорил очень осторожно, словно вышагивая по невидимой тонкой леске смысла над пропастью бреда, — эта группа магов… ищет и использует жуков, так? Чтобы… э-э-э… эффективно жить? А какое отношение жуки имеют к каминам? Они же, вроде бы, ну, горят.

— Это не жуки, которые жуки, а… ну, другие жуки [3]. В общем, один из них рассказывал мне об экспериментах вроде полета на ведре. Ты берешь ведро, становишься на него, а затем это ведро притягиваешь к себе и тем самым тянешь и ведро, и себя [4]. Это странно, у него ничего не получилось, но он был уверен, что просто нужно стать особым образом.

— Ага. — Рон дико покосился на мисс Содерберг. — И жуки ему говорят, как это делается?

— Не знаю, но пару раз он пытался стукнуть меня по голове банкой газировки, проверяя, телепортируюсь ли я [5].

Лицо Гермионы посветлело.

— Кажется, я поняла, что вы имеете в виду, — произнесла она.

— А я нет, — буркнул Рон. — Особенно про жуков. И ведро. Почему ведро, а не метла?

— Они ищут не настоящих жуков, Рон, а ошибки и недочеты в системе магии, которые позволяют буквально взламывать ее, — пояснила Гермиона. — И это… безумно, но гениально! А эти волшебники, они могут нам помочь?

Мисс Содерберг покачала головой.

— Боюсь, их ничто не вытащит в обычную жизнь, — произнесла она. — А если это еще и связано с опасностью, то они точно не согласятся. К тому же я не знаю, где они сейчас, но…

Она вдруг уставилась в одну невидимую точку и хлопнула себя по лбу.

— Ну конечно! Перед той вылазкой в Азкабан один из них написал подробное руководство по взлому каминной сети, ее переподключению и системе обхода через французские камины. Мы забыли его на том судне, где размещалась пиратская радиостанция. Оно точно должно быть в вещдоках мракоборцев.

— Не думаю, что что-то из них пострадало при нападении, — Гермиона бросила на Рона торжествующий взгляд. — Теперь дело за малым: рассказать Грозному Глазу об этом плане!

Девушка победно вскинула кулак в воздух.

— Вынужден вас разочаровать, дамы, — пробормотал Рон, заглядывая за полог палатки, — но Грюм уже куда-то смылся. Что будем делать? Караулить его?

— Как — смылся?

Рон едва не подскочил на месте, резко развернувшись на каблуках.

— Джинни?!

— Рада видеть вас здесь, — Джинни слегка натянуто улыбнулась, однако улыбка как-то странно вязалась с тревожным выражением лица. — Хотя, без обид, сейчас я хотела бы видеть Грюма. Нужно, чтобы он кое на что взглянул.

* * *

— Всех, кто прибыл сюда раньше, тут же поставили на охрану стадиона. Большую часть, конечно же, отвели под Грохха, но нам тоже досталось по солидному куску периметра с расчетом, чтобы на соседних постах могли услышать твой свисток или заметить сигнальные чары. В общем, — вздохнула Джинни, отводя ветку, — ничего не происходило, мне надоело стоять тут битый час, и я решила немного углубиться в лес.

— Ага, и тебя благополучно могли прибить за первым же деревом, — буркнул Рон. Он с треском ломился сквозь мокрые кусты, словно разъяренный лось, едва успевая увернуться от очередной распрямившейся ветви и душа из капель. Сейчас он дико завидовал мисс Содерберг, которая осталась в лагере. — Почему ты вообще покинула Хогвартс? Там безопасно, а здесь тебе точно не место…

— Ну извини, я не подумала, что тем самым испорчу тебе сдачу нормативов на звание «Самый ответственный брат»!

Гермиона раздраженно провела рукой по волосам, чтобы вытащить очередной забившийся сухой лист.

— Если вы не прекратите семейные разборки, — рявкнула она, — то мы точно привлечем кого не следует. Лучше помолчите и присмотритесь: вам не кажется, что тут какое-то неестественное освещение?

Они остановились на небольшой прогалине. Рон тревожно осмотрелся по сторонам, обхватив себя за плечи.

— Что-то есть, — пробормотал он.

— Значит, мы уже близко, — Джинни понизила голос до шепота. — Да, кажется, нам в ту сторону.

Они прошли еще немного. И еще. А затем замерли. Идти дальше троица не решилась по очень, очень объективной и серьезной причине, которая перегородила им путь.

— Если вы сейчас скажете, что я одна это вижу, — деланно спокойным тоном произнесла Джинни, — я готова сию минуту без возражений отправиться в психиатрическое отделение Мунго.

— Да нет, — тихо ответила Гермиона. — Возможно, меня направят туда же.

Рон просто молча разинул рот.

— Оно… синее… — прошептал он наконец, с третьей попытки справившись с собственными связками. До этого вырывались лишь сиплые нечленораздельные звуки.

Ум Гермионы, который постоянно нуждался в пище в виде загадок, фактов и просто головоломок, сейчас переживал некоторый шок, как голодный человек, оказавшийся у шведского стола с блюдами очень странного и невероятного происхождения. Подсознательно девушка чувствовала, что на этот раз оказалась перед лицом явления, которое метафорически представляло собой самую большую дробилку для орехов. Разве что орехом выступал человеческий мозг.

Кроссворд, который при попытке решить его десять раз перестроит колонки и, скорее всего, разгадает тебя самого.

— Я не знаю, что это, — пробормотала Джинни. — Это не похоже ни на ловушку, ни на какие-либо другие чары. Я впервые вижу что-то подобное. Оно как туман, только… не туман. И… вы только посмотрите, что в нем происходит!

— Оно меняет структуру всего, чего касается, самым невероятным образом, — голос Гермионы звучал слегка деревянно. — Живое в неживое, и наоборот. Твердое в жидкое. Растение — в животное… Растягивает время, как полотно, и ускоряет его…

Девушка повернулась к спутникам. В ее глазах было что-то вроде благоговения, но того рода, которое может испытывать животное, оказавшееся перед оскаленной мордой хищника и вдруг осознавшее всю его убийственную красоту.

— Это магия в ее первоначальном виде, — произнесла Гермиона. — До того, как она стала нашим привычным волшебством. Но откуда?..

Рон взглянул на клубящееся нечто, испускавшее мерцающий синий свет. Говорят, если долго всматриваться в бездну, то бездна начнет всматриваться в тебя. На протяжении веков самая человеческая реакция в данном случае всегда была одна — ткнуть бездне палкой в глаз и посмотреть, что будет дальше.

Он осторожно поднял небольшой камушек и взвесил его на ладони.

— Всего лишь маленький эксперимент… — пояснил он свои действия девушкам.

— Рон, я думаю, не стоит этого делать, — Гермиона потянула его за край рубашки подальше от синего марева. — Может произойти все что угодно!

— Ну, вот мы и узнаем, что именно, — Рон приготовился к броску, и в этот момент Джинни отчаянно зажестикулировала.

— Стойте! — громким шепотом сказала она. — Прислушайтесь.

Все трое навострили уши. Ничего. Все, что слышал каждый — легкий, едва уловимый звон и шуршащие, шероховатые, а порой органические звуки, с которыми что-нибудь превращалось в очередной раз, не останавливая ни на секунду слегка тошнотворную череду смены обликов и состояний.

— Я слышала голос. Человеческий голос, — смущенно произнесла Джинни, когда Рон и Гермиона вопросительно посмотрели на нее. — Он доносился оттуда. Мне даже показалось…

Она умолкла.

— Что показалось? — нахмурилась Гермиона.

— Наверное, я просто очень волнуюсь за него, — вздохнула Джинни. — Но я услышала голос Гарри.

— Он уже очень долго не выходит на связь, — Рон побледнел. — О черт… Эй, Гарри! Гарри! — заорал он и кинулся к мареву.

Джинни и Гермиона едва успели поймать его на полпути.

— Ты что творишь?! — шикнула на него Гермиона. — Его не может там быть! Мы не знаем свойства этой… магии, а ты очертя голову бросился в нее, как в какой-то пруд!

— К тому же, мне только послышалось, — поддержала ее Джинни. — Я сама не уверена, хотя обычно я легко узнаю его голос. Может быть, эта штука так отреагировала на мои мысли?

— Ладно, ладно, — раскрасневшийся Рон сдался. — Я погорячился. Да, это было глупо. Отпустите, а?

— Хорошо, пообещай, что ты больше ничего не выкинешь, — ответила Гермиона.

— Обещаю.

Едва девушки разжали руки, как камешек, брошенный Роном, описал идеальную дугу и скрылся в синем свечении.

Несколько секунд никто из троицы даже не думал дышать. Три пары округлившихся от ужаса глаз наблюдали за маревом.

Ни стука упавшего камня. Ни всплеска. Ни самого камня. Он не породил даже завихрений. Он пролетел сквозь синюю завесу так, словно это он сам был чем-то эфемерным и бесплотным, а не странное свечение, и попросту исчез.

Бездна продолжала так же равнодушно всматриваться в сгрудившихся у ее края молодых людей, разве что теперь ее «взгляд», наверное, должен был содержать легкий намек на вопрос: «А что дальше-то?»

Они выдохнули с облегчением.

— Согласен, я дурак, — пробормотал Рон, на чьем лбу проступили бусинки холодного пота. — Я просто… сорвался, извините.

— Вот и славно, — севшим голосом ответила Гермиона. — А теперь давайте уберемся отсюда подобру-поздорову.

* * *

— Я вам запрещаю кого-либо вызывать сюда!

— Да, но…

— Что «но»? Вы хоть понимаете, куда мы отправляемся? Нет, если вы горите желанием повесить себе на шею вину за пару-другую жизней, то пожалуйста, я вас не неволю! Но в таком случае тащите их туда сами, без меня!

— Сэр, я вас прекрасно понял, но выбивать у меня из рук сквозное зеркало было лишним.

Снегг перевел взгляд на валявшиеся на полу осколки.

— Соберете как-нибудь, — раздраженно бросил он и вышел из гостиной, словно нарочно наступив на один из осколков.

«Просто поразительно, — подумал Гарри, глядя тому вслед. — Стоит лишь слегка начать ему сочувствовать, как он выкидывает такое, что хочется задушить». Любой разговор с бывшим профессором превращался в целый квест по обезвреживанию взрывного устройства, где почти каждый провод вел к мгновенной детонации и лишь один теоретически мог отложить ее на какой-то срок.

По счастью, этот день и так опустошил все эмоциональные резервы Гарри, поэтому второго убийства в этих стенах (вероятно, на сей раз с особой жестокостью) пока что не случилось.

В остатки оконных стекол робко, словно крайне вежливый гость, застучали первые капли дождя.

— Репаро.

Осколки зашуршали, собираясь в единое целое. В руки Гарри прыгнуло сквозное зеркало без единой трещины. Он попытался вызвать Гермиону. Поверхность зеркала осталась мутной и безжизненной.

— С-сволочь, — прошипел он, плюхнувшись обратно в кресло.

Отправиться самому? Да, хороший вариант. Гарри постучал пальцами по подлокотнику. Даже если не брать во внимание обострившуюся неприязнь, которая давила любую попытку мирного сотрудничества на корню, Снегг был самым слабым звеном этого плана. Он явно боялся Волан-де-Морта. Периодически терял контроль над собой. Если где-то в пути его свалит очередной из этих приступов, возиться с ним придется Гарри.

Возможно, сейчас самое время собирать все записи Темпуса Наратива и тихонько уходить. Без феникса бывший профессор никуда не попадет.

Гарри взял раскрытый дневник и полистал его в последний раз. Треть листов была относительно чистой, и он автоматически открыл ту страницу, где находились предсмертные записи Темпуса. Он их уже видел, но, пожалуй, стоило прочесть еще раз перед дорогой — на случай, если была упущена какая-то важная зацепка.

Стоило упомянуть тот факт, что тексты маленького волшебника также могли вызвать орфографический инфаркт у сколько-нибудь грамотного человека.

«День 28 (или 17, или 21), синтябрь (?), 1998 год. Сиго дня прогуливался у стараго кладбища и заметил што двое мужчин (наверное век 13 или 14) говорили об адной из могил, и когда я приблизился то абнаружил што они говорят об могиле Игнотуса Певерела. Адин был его сын и говорил што отец на самом деле прапал бес вести а могила была необходима потому што прошло много лет а он так и не нашолся…»

Последние слова буквально выжглись сами собой на сетчатке, словно были написаны не чернилами, а чистым светом сварочного аппарата.

Гарри ощутил холодок в пояснице. Инстинкты фестуса почуяли улику, но все, что он пока мог — это бросить еще один странный факт в пакет для вещдоков.

«Снова Дары, снова Певереллы, — лихорадочно прыгали мысли. — Один из моих далеких предков, который также имел отношение к той древней магии, что вернула меня, Волан-де-Морта и Снегга к жизни и разорвала реальность… А сейчас я собираюсь, по всей видимости, к ее источнику, куда уже устремился Том. Что-то еще будет?»

Спохватился он лишь тогда, когда снова услышал шаги в прихожей. Нет, к сожалению, ему не улыбалось продолжить путь в одиночку.

— Поднимайтесь, — хрипло произнес голос бывшего профессора. — Мы отправляемся.

Северус Снегг стоял в мокром дорожном плаще на пороге гостиной. Полуседые волосы потемнели от дождя, и теперь он почти напоминал прежнего себя, разве что серый шарф плохо скрывал нелепую бородку.

К стене была прислонена пара метел.

Взгляд Гарри приковался к ним. Он что-то не припоминал, чтобы видел на улицах стоянку для метел напрокат.

— Сейчас не время для любезных расшаркиваний, — Снегг мгновенно считал его мысли по лицу. — Если вам так будет проще, я оставил деньги хозяевам.

— Сэр, а как же «фордик» Ро… Хьюго? Можно было взять его.

Бывший профессор наградил его тяжелым взглядом.

— Это чудовище на колесах? Увольте. Я сыт по горло. Во-вторых, чем сложнее будет техника, тем хуже.

— Почему?

Снегг с секунду пристально смотрел на Гарри, будто раздумывая, а стоит ли вообще тратить время на объяснения.

— Как вы думаете, что будет на том месте, которое мы ищем?

— Ну… по всей видимости… там вообще, вроде бы, было упоминание о развалинах замка, а еще эти три статуи…

— Очень высокий магический фон. Намного выше, чем вы, может быть, видели до этого, и, возможно, даже выше, чем где-нибудь еще в мире, потому что… — Снегг на секунду сбился, сжал переносицу пальцами и продолжил чуть тише: — Сами-Знаете-Кто уже не один день исследует это место, и я точно знаю, что определенных результатов он достиг. Необязательно успешных. Любой механизм сложнее зачарованной палки с прутьями проживет там не дольше, чем кусок сахара в кипятке. И людей это тоже касается, мистер Поттер.

— Погодите, постойте, а мы? — Гарри отшатнулся. — А как тогда там выживем мы?

— Очень просто. Мы — аномалии той же природы. Не забывайте, что вы уже не совсем обычный человек и не совсем обычный маг. Вы так же, как и я, и… он, теперь в какой-то степени порождение этой древней магии, нравится вам это или нет. Если вас интересуют экзистенциальные вопросы, — тут бывший профессор криво усмехнулся, — можете как раз задаться одним: вправе ли вы отныне вообще считать себя собой? Или вы уже что-то иное?

* * *

— Мы должны рассказать Грюму! Вдруг эта штука как-то перекинется на лагерь, и…

— Ну и что мы ему расскажем? — Гермиона резко развернулась к Рону. — О древней магии? Записях Батильды Бэгшот?

— Да! Послушай, у нас налицо что-то типа утечки, ну, как если бы кто-то сваливал отходы после неудачных магических экспериментов. Откуда она, почему — никто не знает! А что, если это только первые звоночки? Сначала воскресают люди, потом возникают эти… аномалии реальности, а теперь где-то забыли закрутить вентиль и в наш мир стала просачиваться какая-то светящаяся жуткая хрень!

— Рон, мы стоим сейчас в очереди на кухне, тут вокруг полно взвинченных людей, мог бы ты все-таки потише…

— Не могу! А если кто-то сунется туда? Или, я не знаю, это все-таки уловка Сама-Знаешь-Кого?

— Если честно, я сомневаюсь, — ответила Гермиона. — Две порции, пожалуйста, одну ему и одну мне, спасибо… К тому же Грюм точно не тот человек, который нам нужен. Он скажет что-то типа «магоэкологические проблемы — это не ко мне», да и все.

— Хорошо, но почему именно здесь и сейчас…

— Рон, — вздохнула Гермиона. — Я не знаю.

— А связаться с Гарри пробовала?

— Да. Он не отвечает.

Они примостились у свободного края одного из столов. Рон приметил совсем рядом знакомую белобрысую голову.

— Похоже, — тихо шепнул он Гермионе, — дела Малфоев совсем плохи. Еще немного, и он ложкой дно тарелки проскребет.

Девушка взглянула на Драко, который сидел сгорбившись над своей порцией и, похоже, не видел никого вокруг себя. Отсюда хорошо было заметно, что дорогая рубашка, ставшая камнем преткновения в перепалке с Гестией Джонс, носила следы не самой умелой починки.

— Родословная — это не кошелек, откуда можно горстями брать деньги, — пробормотала Гермиона. — А вот долговые расписки она вполне способна предъявить.

— Судя по всему, последнее время они ими растапливают камин, — ответил Рон и чуть повысил тон: — Эй! Приятного аппетита, что ли.

Драко Малфой вздрогнул, дико покосился на него и что-то пробурчал в ответ, отодвинувшись.

Рон посмотрел на Гермиону, заговорщически улыбнулся, а затем крикнул вновь, приложив руки ко рту на манер рупора:

— Как тебе семейная кухня? Моя мама готовила, между прочим!

— А вот это было лишнее, — покачала головой Гермиона, глядя на поперхнувшегося Малфоя-младшего.

— Он притворяется, — хмыкнул Рон. — Голод не тетка, минуты не пройдет, как забудет. Присмотри за моей порцией, хорошо? Я захвачу ужин для Джинни, пока она на посту.

Гермиона осталась сидеть на пару с Драко, чей кашель с каждой секундой приобретал все более театральный оттенок.

Она иронично подняла бровь. Комедийная сцена явно затягивалась.

— Могу по спине похлопать, — предложила Гермиона.

Драко, похоже, вспомнил недавний подзатыльник, поэтому в последний раз кашлянул в кулак и пробормотал:

— Пожалуй, не стоит.

И в явной попытке забрать тарелку, чтобы убраться подальше, сделал движение руками.

В воздухе.

Затем перевел взгляд на стол и растерянно заморгал.

— Что за… Да вы издеваетесь! Грейнджер, твоих рук дело?!

Гермиона, в ужасе расширив глаза, смотрела на то самое место, где только что была тарелка.

— Это не смешно!

«Она стояла прямо тут, — мысли Гермионы, как стрелка сейсмографа, фиксировали показания только что произошедшего. — А затем она на доли секунды замылилась… И исчезла».

— О нет, — прошептала девушка в пустоту. — Оно как раковая опухоль… Дает метастазы и расползается все дальше… и дальше.

* * *

«Я уже думал однажды, что смотрю на Хогвартс последний раз в жизни. Интересно, если я посмотрю на него сейчас, он будет должен мне за вторую смерть, если вдруг и она не состоится? Хотелось бы узнать, полагается ли какая-то компенсация за ее просрочку».

Хотя, если подумать, эти полгода временами были не так уж и плохи. Поэтому в качестве возмещения сойдут.

Гарри отвернулся от силуэта замка, который на этот раз, по крайней мере, не горел. Менее живописно, конечно, но намного предпочтительней. Теперь впереди была хижина Хагрида, окна которой неровно светились, будто бы лесничий решил обойтись без камина и развел костер прямо посреди пола.

Старый пес Клык нехотя брехнул один раз, когда мимо него прошел невидимый силуэт, и заскулил. Гарри осторожно почесал седую морду волкодава и заглянул в одно из окон. Хагрида не было дома, а феникс беспокойно возился на своем насесте.

— Извини, дружище, — шепнул Гарри Клыку. — Но сегодня по плану у нас кража со взломом.

Под громким словом «взлом» подразумевалось просто отодвинуть огромный тяжелый засов. Едва это было сделано, Клык тут же протиснулся между дверью и косяком всей своей здоровой тушей, процокал когтями по полу хижины и влез на кровать хозяина, где и свернулся калачиком.

— А ты значительно подрос, — пробормотал Гарри, взглянув на феникса. Перед ним словно бы сидела копия Фоукса, но чуть поменьше.

Птица покосилась на Гарри круглым желтым глазом и переступила с ноги на ногу, шурша опутенками. Ее оперение испускало свет, эквивалентный небольшому лагерному костру.

Сразу забрать феникса он не решился. Здесь, в хижине Хагрида, время словно бы закапсулировалось, вобрав в себя то лучшее, что было за все эти восемь лет. Никаких временных аномалий. Никаких воскрешений. Никакого сложного морального выбора. Самой большой проблемой был риск сломать зуб об очередной кулинарный шедевр лесничего, да, может быть, обслюнявленная Клыком школьная мантия.

Гарри присел на один из огромных, топорно сколоченных табуретов. На окраине Хогсмида он оставил Снегга за составлением примерного маршрута, но, если честно…

Пять лишних минут бывший профессор может и подождать.

Он достал сквозное зеркало. Раз уж они решили без посторонней помощи наведаться к Волан-де-Морту, то вряд ли могут рассчитывать на дружескую встречу с чаем и разговорами о политике и погоде. Так что стоит хотя бы попытаться попрощаться с теми, кто остается.

* * *

— …затем один из вас ломает капсулу и сует прямо в морду одурманенному. Смотрите, чтобы он вдохнул как можно больше! Ожидается, что пяти секунд хватит, но держите пострадавшего до тех пор, пока тот точно не перестанет желать откусить вам нос. Лучше всего — обезоружить, связать или повалить перед тем, как…

— Очень воодушевляюще, — тихо произнес Рон, ожесточенно грызя ноготь большого пальца. — Я буквально вижу, как Грюм мотивирует людей на завтрашний день. Посмотри на ту мадам — уверен, она побелела исключительно от решительности.

К концу дня все его попытки пошутить неизменно отдавали горечью, как будто тот колодец оптимизма, из которого Рон постоянно черпал свои комментарии для каждой, даже безнадежной ситуации, был осушен почти до самого дна, где накопился ил желчной безысходности. Это касалось не только его. К концу дня в глазах любого добровольца-поисковика в лагере все чаще появлялись одни и те же вопросы: «Точно ли все будет хорошо? Мы же подготовились ко всему, верно? Кто-нибудь, скажите, что все путем? Сэр? Мэм?».

Временами эти вопросы звучали уже в устной форме. А имена пропавших — все эти Гэвины, Мэри, Джоши, Кэти, Ленни — все чаще звучали исключительно в контексте прошедшего времени.

Гермиона поняла, что уже целые десять минут нервно выстукивает носком туфли по ножке соседнего стула. Она злилась на Грозного Глаза. Нет, ей было понятно, что престарелый мракоборец, который повидал десятки смертей на своем веку и сам в рассрочку поступал на тот свет — там нога, тут глаз, здесь ухо, — не был искушен в психологии и дипломатии и говорил как есть. Но тут правду втыкали в сердце и проворачивали несколько раз.

А еще из головы не выходила эта проклятая тарелка и чертова магическая аномалия. И Гарри, который попросту пропал, так и не подав о себе ни единой весточки.

— И еще кое-что. Нам нужен отдельный отряд для другой операции, — пробасил Аластор Грюм, оглядывая собравшихся в палатке своим единственным глазом. — Этой группе придется поучаствовать в проникновении в здание магловского парламента, поэтому из желающих выберем не всех. Ну, кто готов? Кто-нибудь здесь хочет навестить соседнее правительство?

Над рядами голов повисла душная тишина, нарушаемая лишь редкими покашливаниями да скрипом стульев.

Наверное, присутствуй здесь легилимент, он бы оглох от того, как громко каждый скандировал в мыслях одну-единственную фразу: «Сейчас мой сосед поднимет руку, он точно поднимет, он же не может ее не поднять, да?»

И никто этого не делал. Люди переглядывались и тут же опускали глаза.

— Ну что, совсем никто? — рыкнул Грозный Глаз.

— К черту, — прошептал Рон. — Мы предложили.

Его рука взметнулась вверх.

В дальних рядах неуверенно поднялась вторая рука. Затем — еще две с другого края.

В центре взметнулись три, пять… Десять, пятнадцать…

— Рон, а как же твой отец? — ахнула Гермиона. — Ты же хотел отыскать его!

Рон пожал свободным плечом.

— Тут есть еще Перси, — просто сказал он. — И Джинни. И Джорджа с мамой я тоже видел. Думаю, они справятся. — Он взглянул на Гермиону. — Ты как, со мной или с ними?

«Я не думаю, что нам уже будет что спасать, — хотела ответить девушка. — Аномалии распространяются, реальность трещит по швам, завтра мы можем проснуться уже в другой Англии, которая существовала бок о бок рядом с нашим миром, и ничего этого уже не будет, не будет Гарри, возможно, мы и сами позабудем все это, как какой-то сон…»

Мысли пронеслись, как экспресс, и умчались вдаль.

— Я с тобой.

Над головами взлетела еще одна рука.

* * *

— Они все боятся. Стоит только закрыть глаза, и вокруг сразу начинает плескаться целое море страха. Я уже чувствую себя мышью в банке среди таких же мышей.

Теперь в палатке их оставалось где-то около полусотни. Обнаружив себя в окружении пустующих стульев, вызвавшиеся волшебники стали осторожно бочком подсаживаться поближе к тем, кто также предложил свою кандидатуру для вылазки.

Рон и Гермиона, посидев с минутку в неуютной пустоте, тоже перебрались поближе к людям. С краю они выцепили одно знакомое лицо — Свёль Содерберг.

— И все равно, — заключила та, оглядывая сидящие вокруг группки, — их осталось гораздо больше, чем я ожидала.

— Но вы же тоже решили вызваться, — сказал Рон.

— Скорее всего, меня не возьмут, хоть попытка и не пытка. Уж очень хочется еще раз дать кое-кому пинка.

— Может быть, Грюм посчитает ваш талант преимуществом, — Гермиона дружелюбно улыбнулась. — В конце концов, вы не совсем обычный сквиб.

Мисс Содерберг задумчиво посмотрела на девушку.

— Знаете, — медленно произнесла она. — Как бы я ни пыталась примириться с положением вещей, я все еще предпочла бы быть самой посредственной в мире волшебницей, нежели талантливым сквибом. Или хотя бы стать магглом и не знать того, что мне никогда не будет дано.

На этом разговор споткнулся и скомкался, отправившись в мусорную корзину с табличкой «Не самая удачная тема».

Тревожное ожидание неминуемого окутало их, как тяжелая неудобная колючая шуба, в которой не продохнуть. Рон тихо цыкал сквозь зубы, дробно стуча пяткой по земле, Свёль Содерберг сплетала и расплетала пальцы рук, косясь на Грюма и Фроста, что прикалывали к пробочной доске схему здания парламента, а Гермиона…

Она поднялась с места.

— Извините. Я все-таки выйду на минутку.

Даже под нудным мелким дождем на улице было в десятки раз легче. Гермиона глубоко вздохнула. Пахло травой и мокрой землей.

Она уже не удивилась, когда в воздухе, слева от себя, увидела что-то вроде странного, неправильной формы прозрачного кармана, до которого капли дождя долетали и попросту исчезали, обозначая местонахождение этого… ничего.

Еще одна прореха. Наблюдать ее больше было некому, все предпочли разбрестись по палаткам, и дыра в вечернем воздухе, словно обидевшись, исчезла. Теперь мороси ничего не мешало.

«Если на другой стороне на стадионе сейчас кто-то есть, он, наверное, немало удивился, когда из ниоткуда пошел дождь», — подумала Гермиона.

Они изо всех сил стараются потушить загоревшиеся занавески в доме, который уже находится в окружении огненного кольца. Это просто… бессмысленно.

— Грмн?

Девушка вскинула голову. Ее кто-то звал?

— Грмн, т мнслш?

— Мерлин великий, Гарри! — Гермиона поспешно открыла сумочку и с первой попытки умудрилась найти в ее многомерных недрах сквозное зеркало. — Ты в порядке? Почему тебя так долго не было?

Отражение Гарри дробилось, мутнело, словно отображалось на очень плохой амальгаме, но, по крайней мере, это точно был он и его голос доносился почти без помех.

— Прости, пожалуйста, но мы кое-что обнаружили, очень важное. Скажем так, напали на след и сейчас идем по нему. А где Джинни? Она рядом?

— Мы? Кто — мы?

— Я и Снегг. Я случайно перехватил его по пути, не без проблем, конечно, но он хотя бы согласился сотрудничать.

— Случайно? Погоди… — Гермиона прищурилась, рассматривая отражение. — А что с твоим лицом? У тебя губа разбита.

— Я же говорил, без проблем не обошлось.

— Господи… Куда вы направляетесь? Я могу сказать Грюму, он должен согласиться выслать подкрепление.

— Не надо! Послушай, это… это просто вылазка. Чем меньше людей, тем лучше.

— Гарри, я по тону слышу, что вы собираетесь в одиночку лезть к Волан-де-Морту.

— Что? Нет, вовсе нет, мы… Просто пойдем прогуляемся. Некоторое время нас, наверное, не будет. Слушай, передай, пожалуйста, Джинни…

— Гарри? Где вы сейчас? Гарри!

Отражение пропало. Попытки реанимировать зеркало ни к чему не привели.

Наверное, она должна была со злостью отшвырнуть зеркало прочь, да посильнее, чтобы брызнула россыпь осколков. Но даже на это у нее не оставалось сил.

Вместо этого Гермиона бросила мокрый, теперь уже бесполезный кусок стекла в сумку. На то, что у Гарри не хватит безрассудства лезть в самую пасть опасности, надежды не было никакой. Она слишком хорошо знала своего друга.

Слева почудилось какое-то движение. Гермиона подняла голову.

— Он в порядке, — сказала она, глядя на фигуру перед собой. — По крайней мере, сейчас.

Фигура немного помолчала.

— Это было очевидно, да?

— Не то чтобы, — Гермиона через силу улыбнулась, хотя сейчас ей это движение давалось особенно трудно. — Просто я очень наблюдательная и неплохо знаю людей.

Полчаса спустя она лежала в одной из палаток, завернувшись в спальник и не думая ни о чем. Ее взяли в отряд. Ее и Рона. Здесь история ставила значительное многоточие, не то дразня, не то не желая говорить, что все-таки произойдет, не то просто потому, что сказать ей было нечего.

Просто… пустота впереди.

Гермиона уткнулась носом в подушку. Наверное, в таких ситуациях стоит хорошенько выплакаться, но глаза были горячие и сухие. Сон тоже не спешил приближаться к ней, держась на расстоянии, как человек, заслышавший звон колокольчика прокаженного.

В качестве компромисса девушка провалилась в полудрему.

Состояние на границе сна и яви всегда тяжелое испытание, без разницы, задремали вы на неудобном пластиковом сиденье или в собственной кровати. Мозг не перестает работать, спешно просматривая накопившиеся за день впечатления в лотке «Входящие» и продолжая отвечать на звонки, поступающие из внешнего мира от органов чувств.

«Магия в первоначальной форме… Их поступки взаимосвязаны и приводят к чему-то, чего не должно было быть… Два потока реальности, разделенные одним событием… Разрывы в ткани причинности… Причинно-следственная связь… Древняя магия… Меняет структуру времени, живет вне его потока, замедляет и ускоряет… Событие, которое не должно было случиться, будь все трое мертвы…»

Гермиона резко распахнула глаза.

Причинно-следственная связь. Одно событие. Они идут к источнику древней магии, где уже находится Волан-де-Морт. Утечка этой самой магии. Разрывы реальности. Образуются два разных ее потока…

Рядом со стадионом — следы катастрофы, которая еще не произошла, но уже случилась в будущем.

* * *

Джинни нерешительно застыла у входа в палатку и прислушалась. Совсем рядом она слышала чей-то голос, который, кажется, о чем-то умолял. Набросив капюшон обратно на голову, она пошла вдоль рядов палаток на звук. Завернула за угол.

Гермиона сидела под дождем, обхватив руками колени и уткнувшись в них лицом. Рядом лежало сквозное зеркало. Джинни бросилась к ней, подняла подругу на ноги и обняла.

— Что случилось? Гермиона? — она взглянула на валяющееся в луже зеркало, и по ее лицу пробежала тень. — Это... Что-то с Гарри?

Гермиона уткнулась ей в плечо, всхлипывая.

— Он… я не могу его вызвать…

— Послушай, еще не все потеряно, может быть, какие-то неполадки и… — Джинни не знала, кого она больше пытается сейчас успокоить. Ее подбородок начал предательски дрожать.

— Нет. Как раз все потеряно, и уже давно!

— Что...

— Гарри не вернется… — прошептала Гермиона. — Никто не вернется. Для нас это пока не произошло, но в будущем, не сейчас, нечто страшное уже случилось, потому что в лесу мы видели последствия… У них ничего не получилось остановить. У них никогда не получится…

* * *

Феникс лениво перевалился с ноги на ногу, надулся в круглый перьевой шар и встряхнулся, игнорируя все попытки аккуратно подбросить его в воздух. В какой-то момент Гарри сообразил, что птица попросту развлекается, воспринимая происходящее как бесплатный аттракцион.

— Послушай, приятель, я взял тебя не для того, чтобы ты просто покатался на моей руке, — обратился он к фениксу. — Мы сейчас, вроде как, в твоей родной стихии, да? Ну так, пожалуйста, соизволь расправить крылья и указать нам дорогу!

Феникс выпростал одно крыло и начал чистить перья. Возможно, умей он читать, он бы знал, что любой птице так и хочется поскорее взмыть в небо, но так как грамоте его не обучили, он просто желал вкусной кормежки два раза в сутки, а еще поиграть и поспать. Первое его желание было выполнено с лихвой: Гарри, желая немного приручить птицу к себе, чтобы вынести ее из хижины, буквально заугощал ее заготовленным Хагридом кормом, который лесничий хранил в одном из шкафчиков.

Сытому, а теперь еще и немного сонному, фениксу было плевать на то, что говорят учебники по орнитологии.

Гарри сдался. Мало того, что зависнуть на метле в центре довольно-таки холодного воздушного потока было не особо приятно, он адски устал держать на предплечье тяжелую крупную, к тому же объевшуюся птицу. Финальным аккордом всей этой неудачной затеи стала быстро подкравшаяся вечерняя тьма. Еще немного, и отличить небо от земли станет невозможным. На горизонте не было ни единого огонька, даже Хогвартс остался далеко позади, поскольку мог сбить внутренний компас пернатого проводника.

— Сэр! — крикнул он в остывающий осенний воздух. — Нужно сделать привал хотя бы до раннего утра! Мы не то что ничего не найдем сейчас — мы рискуем на целые мили отклониться от маршрута!

Ответа не было. Гарри покрутил головой по сторонам — в сгущающихся сумерках различить хоть какую-то тень на фоне темно-серого неба было невозможно, а оперение феникса только мешало, ослепляя.

— Сэр! Вы меня слышите?!

Его проигнорировали и на этот раз. Негодование, которое до этого успешно сдерживалось самообладанием, с ноги вышибло дверь и ворвалось в разум.

— Да пошел ты… — злой на феникса, на Снегга, на себя и на весь мир, Гарри резко наклонил метлу и устремился к надежной земле. Феникс взмыл с его руки, рассерженно вопя, когда тот начал набирать скорость. Холодный воздух резал глаза, высекая слезы. Если поддерживать такую скорость еще несколько секунд, он наверняка разобьется вдребезги вот об эту группку замшелых камней, что все увеличивались и увеличивались в размерах…

Гарри резко затормозил в каких-то паре ярдов от них и осторожно посадил метлу на землю поблизости.

Послышалось хлопанье крыльев. Феникс уселся на один из камней на уровне лица Гарри и возмущенно крикнул в последний раз.

— Ладно, ладно… Прости.

Гарри поправил прихваченное у лесника и намотанное вокруг руки полотенце — птица обладала довольно-таки острыми когтями — и осторожно подсадил ее на предплечье. Та, больше для виду, чем негодуя, клюнула его в ухо. Воткнув черенок метлы под определенным углом к группе камней, Гарри закрепил на нем опутенки феникса и ссадил птицу на импровизированный насест. А затем и сам уселся на землю с решительным видом, который говорил: нет на свете такого рычага и такой точки опоры, с помощью которых кто-то мог бы поднять его на ноги.

Снегг может лететь и дальше куда ему вздумается. Гарри поплотнее запахнул куртку, подтянул колени к подбородку и от всей души пожелал тому очутиться под утро где-нибудь в Уэльсе.

Однако сполна погрузиться в бочку меда ненависти мешала одна маленькая ложка дегтя рациональности.

«Ладно, я не особо следил за ним последние четверть часа. Вдруг он отстал? Или сбылись мои худшие ожидания, и кое-кто попросту свалился с метлы из-за своего состояния… Не хочу сказать, что я сильно этим напуган, но поступать как последняя скотина я, наверное, тоже бы не хотел».

Если через минуту бывший профессор не появится здесь после самовольной посадки Гарри…

В воздухе послышался легкий шум. А, нет. Все нормально. Его совесть спокойна, можно ненавидеть Снегга и далее.

Северус Снегг спешился рядом. Гарри не стал дожидаться, пока на него начнут катить бочку уже в который раз за день.

— Темнеет, сэр, — ответил он на так и не прозвучавший вопрос. — А феникс попросту уснул. Мы можем заплутать так, что наутро окажемся где-нибудь в южных графствах.

— Хорошо.

Гарри удивленно поднял бровь и покосился на Снегга. Он просто… согласился? Без очередных выкрутасов, издевательских реплик и попыток пустить любую идею оппонента на пиньяту для сарказма?

— Поэтому я предлагаю подождать здесь до раннего утра, — реплика была брошена осторожно, как кусок мяса в реку с пираньями.

— Ладно.

Это было чуточку… разочарующе. Не то чтобы Гарри был бы рад в очередной раз устроить словесную перепалку со Снеггом. Но он испытывал что-то вроде легкого «и вот ради этого мы поставили всех на уши?!» командира крепости, который вместо армии у рва увидел всего лишь пару крестьян. Накопленная злость, как чаны горящей смолы, была убрана до следующей атаки.

Он все еще не сводил настороженного взгляда со своего спутника. Бывший профессор так же устроился возле одного из камней, что подальше, положив метлу на землю.

«Та-ак… — мысленно протянул Гарри. — А ты, похоже, и сам не особо горишь желанием как можно быстрее найти то место. Хотя учитывая, что твой бывший работодатель тоже будет там, это следовало ожидать».

Долго наблюдать за Снеггом не вышло: в сумерках тот попросту слился с окружением, да и в целом представлял собой не самый увлекательный объект. Очень скоро Гарри перестал таращиться в какую-то конкретную точку местности и ушел в свои мысли.

В особенности его тревожили мотивы Волан-де-Морта.

«Все это выглядит так… странно? — сонно раздумывал он. — Я никак не могу поверить в то, что он решился бросить вызов магловскому правительству. Год назад, когда у него было все — министерство, полный контроль, армия Пожирателей, — он предпочитал мелкое вредительство, только в масштабах страны. Упавший самолет? Сошедший с рельс поезд? Рухнувший мост? Да, это терроризм, но магглы даже не знали, кто стоит за всем. Говорили что-то про усталость металла или технические неполадки. Покажи им лицо Волан-де-Морта на экране телевизора — и никто не стал бы в ужасе убегать из гостиной».

Думать было все тяжелее, мысли путались.

«А сейчас он решился в один день столкнуть лбами и магглов, и волшебников, причем на этот раз он один, снова вне своего тела, имеет под рукой только лишенных душ Пожирателей и помощь от дементоров, которые слишком ненадежны. Откуда такая уверенность? Он знает что-то наперед от Темпуса? Может быть, тот рассказал ему о будущем? Или… или все дело в найденном им источнике магии… Взять под контроль такую силу, забрать ее себе — в этом весь Том Реддл…»

Незаметно для себя Гарри уснул.

Хотя сном это было назвать тяжело. Допустим, это был краткий миг темноты, который располагается между действиями «опустить веки» и «поднять веки».

Когда Гарри поднял их вновь, было немного светлее, чем до этого. А еще, теперь он лежал на боку, свернувшись калачиком и чувствуя, что при попытке распрямить конечности каждая мышца взвоет от боли. Под боком было полно неудобных камней и всяких земляных неровностей, обещавших ему ортопедический ад. Правую ногу он не чувствовал вообще.

На миг Гарри призадумался, стоит ли удовольствия от потягивания той агонии, которая настигнет тело, пролежавшее несколько часов в крайне неудобной позе.

И в этот момент его уши уловили какой-то странный звук. Инстинктивно Гарри замер, так и не сделав ни единого движения.

Звук был очень тихим, едва слышным, и определенно был человеческим голосом. Речь звучала крайне невнятно, Гарри не мог вычленить ни единого слова, и…

Его глаза вдруг расширились. Он догадался.

Человек не говорил. Он с крайней неуклюжестью школьника, который выводит по прописи свои первые буквы, пытался напеть какую-то мелодию, не попадая в ноты, сбрасывая высокие тона и обрывая фразу на полуслове. Гарри слышал все едва-едва, поэтому никак не мог узнать композицию, да и сам исполнитель как будто бы тянул ее незаметно для себя…

К правой ноге вернулся приток крови, и лежать на ней стало просто невозможно. Гарри пришлось распрямиться, но перед этим он зажмурил глаза, словно все еще спал.

Голос резко смолк.

Стало более чем понятно: выдай он сейчас хоть чем-то, что прекрасно все слышал, и возможно, спустя несколько месяцев туристы или местная полиция набредет здесь на останки какого-то парнишки в очках.

По мнению Гарри, прикидываться мертвым перед Волан-де-Мортом и то было в десятки раз проще, чем спящим — перед Снеггом, чей сверлящий взгляд даже с закрытыми глазами был заметнее, чем точка лазерного прицела оптической винтовки снайпера.

Пять невыносимо долгих минут — и в конце концов он решил «проснуться».

Бывший профессор сидел все там же, где Гарри его и оставил перед тем, как провалиться в сон. Серый шарф был намотан почти до глаз, метла лежала там же, где и несколько часов назад — в общем, ничто не выдавало человека, который вполне мог предпринять пару ночных вылазок по местности.

«Доброе утро», чуть было не проскочившее по привычке, застряло в районе кадыка. Гарри сделал вид, что поперхнулся, и принялся разминать затекшие конечности. Не сказать, что вокруг было светло, но ночная темнота наполнилась пепельными тонами, предвещая скорый рассвет, а кое-где оседал туман. Горизонт уже не сливался с небом — этого было более чем достаточно.

Гарри поднялся на ноги.

— Куда направляемся дальше, сэр? — спросил он.

— Будем держаться реки неподалеку, — Снегг достал карту с примерным маршрутом. — Она начинается где-то на северо-востоке, по пути к ней присоединяется несколько притоков. Больше шансов обнаружить что-нибудь там… если, конечно, вы не найдете общий язык с фениксом.

Гарри посмотрел на нахохлившуюся горку сверкающих перьев неподалеку. Птица все еще спала.

— Думаю, мне понадобится еще полчаса.

«Идиотская все-таки затея, — думал он спустя десять минут, снова оказавшись в воздухе. — Полетели туда, не знаем куда, ищем то, не знаем что… С другой стороны, мы ведь пытаемся играть сразу на два фронта, так? В Лондоне Волан-де-Морту будет противостоять Грозный Глаз, а мы… Ну, все-таки есть вероятность, что мы наткнемся на Тома, и в таком случае у Грюма будет больше шансов, потому что противник немного отвлечется…

Ах да, я и забыл. Мы же, скорее всего, летим на верную смерть».

Что ж… Вероятно, существуй в Лондоне клуб самоубийц, Гарри смог бы стать его президентом единогласно. Как-никак, несколько попыток, одна из них даже оказалась удачной.

Он бросил взгляд на бывшего профессора, который летел чуть в стороне от него. Этот утренний инцидент… Ему вдруг пришла в голову странная мысль: даже несмотря на воспоминания, которые Гарри видел тогда в Омуте Памяти, этого человека он уже не знает.

В этот момент феникс насторожился и сорвался с его руки. Последние несколько минут он безостановочно пытался расколупать обмотанное вокруг пальцев полотенце и что-то возмущенно бормотал на птичьем. Если Гарри что и понимал, то птица просто была голодна.

Не медля ни секунды, он развернул метлу и устремился вслед за фениксом.

— Сэр, он держит курс на восток! — крикнул Гарри, отвернув голову назад. — Возможно, он что-то почуял!

— Снижайтесь!

— Что?!

— Сбросьте высоту! Дальше может произойти все что угодно!

Пожав плечами, Гарри все же немного снизился и теперь летел в десяти ярдах над землей.

Феникс шел по курсу не слишком уверенно. Он постоянно замедлялся, словно прислушиваясь, и мог резко сменить направление, чтобы затем повернуться и полететь снова в ту сторону, которая чем-то его не устроила вначале. Следовать за ним было все равно что идти за пьяным, стрелки внутреннего компаса которого вращаются со скоростью вертолетных лопастей.

Но куда-то он их все-таки вел, и в большинстве случаев направление придерживалось той самой реки, берегом которой они следовали ранее.

Тем временем утренние сумерки отступали, местность постепенно светлела, а до рассвета оставалось совсем ничего. Уже можно было четко разглядеть очертания горизонта. Как будто бы подбодренный той же мыслью, феникс вдруг рванул без всяких отклонений с маршрута.

Гарри припал к метле и помчался вслед за ним.

Ветер засвистел в ушах, а воздух превратился в плотную подушку, которую кто-то наложил на лицо. Феникс, набравший скорость, сверкал впереди, как снитч, и Гарри, чьи нервы уже были натянуты до самого предела, мгновенно впал в состояние азарта.

Его охватило чувство свободы. Вся эта местность, по сути, была всего лишь огромным стадионом, разве что не было зрителей, но это и не важно — важно было лишь мчаться вперед на пределе скорости, рискуя разогнаться до таких значений, что при столкновении с землей поднимется огромный пылевой гриб. Гарри даже чуть вытянул вперед руку, чтобы происходящее больше напоминало игру, и не думал ни о чем, кроме как о золотых вспышках прямо перед ним…

Из-за горизонта, свободного от туч, показалась кромка солнца. На такой высоте первый луч ударил в лицо, как кастет в темном переулке. Гарри зажмурился, прикрыв глаза рукой, а затем осторожно выглянул из-за пальцев.

На горизонте было три солнца.

Он проморгался. Зрение его не обманывало. Их было ровно три, два по бокам и среднее чуть повыше.

— Что за…

Память услужливо порылась в картотеке бесполезных фактов и вытащила малознакомое слово «гало». Кажется, там было еще что-то про атмосферные явления, ледяные кристаллы и…

Гарри вдруг понял, что падает.

Он схватился за древко метлы и попытался выровнять ее полет, но та не признавала никаких других сил, кроме силы гравитации. К тому же, ему показалось, что на дереве появились какие-то странные формации…

Едва Гарри взглянул на метлу, как у него полезли на лоб глаза.

Черенок метлы был полон ростков, как обычное живое дерево, почуявшее весну.

Еще несколько секунд он держался, точнее, падал на метле, но затем центр тяжести взял свое и к земле они уже летели по отдельности, причем Гарри никак не мог остановить вращение. Над головой сверкнуло раз, два — по всей видимости, отставший от него Снегг пытался прицельно на ходу остановить падение.

«О черт, о черт, о черт очертчертчертчерт…»

Первая попытка сотворить амортизационные чары канула в никуда — в буквальном смысле: Гарри крутануло вокруг оси, и заклятие унеслось куда-то в небо.

На второй раз он снова не попал.

Земля росла на глазах, она вращалась где-то над головой, надвигалась, готовилась обрушиться прямо на него…

Гарри вдруг понял, что странный громкий звук, примешивающийся к свисту ветра в ушах, был его собственным воплем. Уже не глядя, куда, он раз за разом творил чары в надежде, что как-нибудь одно из них все же достигнет места падения раньше, чем его собственное тело, и…

ПЛЮХ.

Земля сомкнулась над его головой.

Он очутился в полной темноте, не понимая, где верх, а где низ, не чувствуя веса своего тела. В ушах раздавался лишь шум собственной крови — и больше ничего.

Легкие горели от нехватки воздуха. Смертельно хотелось вдохнуть.

Он был… под водой. Так говорили Гарри ощущения. Но мозг за секунду до падения видел землю, настоящую землю, заросшую травой, полную камней… Он падал прямо на эти камни, и это были самые каменные камни из всех камней.

Еще никогда в жизни он не сталкивался с демонстрацией такого выражения, как «вылетел подобно пробке». Но по-другому, наверное, это нельзя было описать. Страх обуял каждую клетку тела, заставив его совершить невозможный, едва ли не звериный прыжок вверх, оттолкнувшись от сплошного ничего.

В закрытых глазах полыхнуло красным. Гарри почувствовал, что вынырнул из странной водной западни, и был готов прыгать и дальше на пределе сил, лишь бы оказаться подальше от этой невозможной воды, но в эту же секунду он приложился всем телом о землю.

Мозг, казалось, совершил кульбит в черепной коробке.

Гарри боялся открыть глаза, потому что все его ощущения, чувство направления и остальное в один голос скандировало, что выпрыгивающий из воды человек никак не может с разгону налететь на землю. Согласно картинке в его голове, сейчас он должен быть… вроде как на потолке.

Он осторожно открыл один глаз.

Затем второй.

Затем оттолкнулся от поверхности обеими руками. Это была обычная земля, и она находилась там, где и должна находиться — под ногами. Никакой воды не было и в помине. Даже одежда не была мокрой.

— Твою же… — от пережитого тело щелкнуло всеми тумблерами, и Гарри рухнул обратно, не в силах поддерживать даже собственный вес.

Он услышал, как под чьими-то быстрыми шагами зашуршала трава, и попытался подняться снова. Ему помогли — если можно было назвать помощью довольно грубую хватку, с которой его дернули вверх.

— Я же просил не набирать высоту! — Лицо Снегга маячило чуть ли не вплотную к его. Он был разъярен и одновременно, похоже, напуган. — Вы настолько принципиально игнорируете все мои просьбы, что готовы пойти на самоубийство?!

— Там была вода… — Гарри плохо вслушивался в смысл его слов, пошатываясь. От желудка к горлу то и дело прокатывалась целая волна. — Я упал в воду, а потом… Все встало вверх тормашками, и я оказался на земле… Вроде… Эм, из-звиняюсь…

Он отвернулся от Снегга, качнулся и рухнул на колено. Его вырвало.

— Посмотрите на свою тень, — сухо бросил бывший профессор, пока Гарри кое-как поднимался на ноги, вытирая рот рукавом куртки.

— Ч… что?

— Взгляните на тень.

Перебарывая остаточную тошноту, Гарри послушно перевел взгляд на собственные ноги. Тень как тень. Вытянутая, как и полагается любой тени на рассвете.

— А что с ней не так? — спросил он.

«Сейчас все бы отдал за бутылку нормальной, настоящей воды».

— Вас ничего не смущает?

Жмурясь от солнца, которое все еще не торопилось скрыться за плотной завесой туч, Гарри с недоумением взглянул на Северуса Снегга, затем на его тень, снова на свою…

Догадка прилетела в голову, как бронебойный арбалетный болт.

Ни одна тень никогда не будет лежать по направлению к солнцу.

«Меня сейчас еще раз вывернет…»

— Что за… Сэр, что это значит?

— Это значит, — хрипло ответил бывший профессор, — что мы на месте.

* * *

На первый взгляд это была обычная холмистая местность — по крайней мере, ее сотни раз можно было видеть на бесчисленных туристических буклетах, посвященных Шотландии.

На второй взгляд становилось понятным, что первый упустил очень много существенных отличий. На третий пришлось усомниться и в первом, и во втором, как в целом и в том, что детальный и подробный осмотр этого места способен дать вам достоверную картину происходящего без риска выкрутить ваш собственный мозг, как белье после стирки.

От места метлокрушения, где, кстати, теперь разрослось упавшее с небес дерево, они прошли всего несколько ярдов, а Гарри уже предпочитал больше смотреть себе под ноги, нежели по сторонам. Главное — не слишком вглядываться в землю, по которой идешь. Она жила своей странной жизнью, как и тень.

Например, некоторые ее куски, вместе с травой и камнями, отрывались и медленно поднимались вверх. Так же поступала и роса, оставшаяся после дождя.

На миг уступив любопытству, Гарри осторожно тронул один шарик воды. Тот дрогнул, покачался, словно пойманный в магнитную ловушку, и продолжил свой путь вверх.

«Первичная магия ломает все законы, потому что для нее их не существует…» — вспомнились ему слова Миллисенты Багнолд.

Снегг заметил его движение.

— Ничего не трогайте здесь, — произнес он тихим голосом, на этот раз лишенным какого-либо раздражения. Бледное лицо бывшего профессора ничего не выражало, но в каждом движении сквозил страх.

Возражать Гарри не стал.

Шлеп.

Перед ним с небес на землю вдруг упала сойка.

Шлеп. Шлеп. Шлеп.

На земле билось уже несколько пернатых тушек. Гарри замер, как вкопанный, остановился и Снегг.

— Нам точно стоит идти дальше?

— Я не знаю, — хрипло ответил Северус Снегг, глядя на птиц. — Может быть, это место просто сбило их чувство направления или…

Он резко умолк, потому что ближайшая к ним сойка стала…

…изменяться.

Вне всякого сомнения, она умерла. Но ее перья тут же начали тлеть, как будто бы ее гнало сквозь поток времени, затем остались только кости и череп, а дальше…

Некто невидимый нажал на кнопку перемотки.

Вернулись истлевшие перья, кости обросли мышцами, птица открыла живой глаз и забилась на земле, ее перья обрели какой-то лоск, затем она стала уменьшаться, ее клюв пожелтел, перья сменились на серый пух, и вот уже на земле лежал розовый комок, который быстро покрылся белой оболочкой, сквозь которую пробился клюв, яйцо раскололось, и птенец, выбравшись, снова стал покрываться серым пухом, перьями…

К Гарри вернулось чувство тошноты.

— Уходим, сэр. Уходим! — Он с трудом отвел взгляд от гипнотизирующей метаморфозы, потянул за рукав остолбеневшего Снегга, и они быстро, как только это было возможно, удалились от страшного места.

— Это было время, — произнес бывший профессор. — Теперь вы понимаете, почему я просил больше никого не вести сюда?

— Почему это происходит? — спросил Гарри.

Взгляд Снегга на миг стал безжизненным.

— Кое-кто решил, что это место — устрица, которую необходимо вскрыть, — ответил он. — И не важно, что при этом она отравит все вокруг.

— Он все-таки открыл источник?

— Нет. Пока нет. Но в процессе.

Они двинулись дальше.

— Феникс пропал, — ни к кому не обращаясь, вдруг вспомнил Гарри. С момента падения с метлы он получил столько… гм, незабываемых впечатлений, что мысль о Хагридовой птице попросту ушла в архив. Он даже не видел, куда та в конце концов улетела.

— Возможно, с ним все будет в порядке.

«А вот насчет нас я не уверен», — подумал Гарри. На одну секунду ему показалось, что над его головой словно бы проплыло нечто огромное, размером с молодого кита, и определенно живое. На всякий случай он не стал поднимать голову.

Они вышли к небольшому обрыву, с которого им открылся вид на…

Да в общем много на что. И большая часть из того, во что медленно трансформировалась местность вокруг, явно не входила в список памятников природы, на которые каждый должен взглянуть. Для этого нужен был быть отдельный список, к которому прилагался бы еще более длинный перечень противопоказаний, по которым люди ни в коем случае не должны это лицезреть.

С другой стороны, это можно было назвать красивым. Но ровно в той степени, в которой, например, красивой может быть колония особо смертельного грибка в чашке Петри. Это была странная, ненормальная, лихорадочная красота. Дисгармония такого уровня, на котором она становится чем-то осмысленным. Неумолчный вой орга́на, на клавиши которого упал умерший во время выступления музыкант.

Но в творящемся безумии еще оставался небольшой островок упорядоченности.

Старый, полуразвалившийся замок в самом эпицентре, где еще царило относительное спокойствие, как в оке тайфуна.

Наверное, даже если бы здесь стоял указатель с расстоянием, оставшимся до цели их путешествия, это и то не было бы настолько очевидным. Гарри и Северус Снегг, не переглядываясь, начали спускаться с обрыва.

До замка оставалось все меньше и меньше. И все меньше было уверенности в резервах обоих.

Вполне предсказуемо, что на берегу реки случилась небольшая заминка. Хотя, возможно, дело было вовсе не в том, что пересечь ее означало сжечь все мосты, а в самой реке.

Ну, во-первых, ее не было на прежнем месте. Водный поток булькал и сверкал где-то в воздухе, протянувшись прозрачной лентой над пересохшим руслом. Во-вторых, здесь было еще два человека.

Точнее, их временные отпечатки на стенке реальности. Один бодро проскакал по камням через реку, которой не было, второй чуть не соскользнул в воду, но так же вполне успешно перебрался. Правда, по пути он уронил свой фотоаппарат, который тут же и вытащил из воды. Гарри мигом узнал тот самый полароид, который затем всплыл на Черном озере.

Достигнув берега, обе фигуры исчезли.

— Кажется, они были здесь в тот день, когда… — начал Гарри, но слушать его было некому: Снегг уже ушел вперед.

Гарри пожал плечами и пересек сухое русло вслед за ним. Теперь метафорические мосты горели позади пламенем Великого Лондонского пожара.

Ближе к крепостным стенам заброшенного замка он стал ощущать будто бы присутствие высокого напряжения в воздухе. Изредка трещали волосы, словно от статического электричества. Гарри украдкой провел рукой по рукаву куртки — проскочило несколько искр чистого синего света.

Воздух был насыщен убийственным зарядом магии, в уши назойливо просачивался странный тихий звон… и кое-что еще.

Гарри остановился, тряхнул головой и прислушался.

Странно…

Он осторожно продолжил путь, когда вдруг снова услышал их. Голоса. Такие родные и знакомые… В голову ударила горячая волна — но их же не может быть здесь!

И тем не менее он замер, покрутился на месте и спросил пустоту:

— Рон? Гермиона?

Молчание. Гарри неуверенно двинулся вперед, но тут…

— Джинни? — он дернулся, когда по самой границе слуха как будто бы скользнули знакомые модуляции, он даже разобрал пару слов…

— Вы идете, или нет? — вот уже этот голос был вполне себе реальным. Снегг стоял неподалеку, глядя на Гарри, который вдруг осознал, насколько сильно он не хочет здесь быть. — Мистер Поттер?

Гарри вздохнул. К сожалению, мир отнюдь не собирался спрашивать, чего он хочет, а чего нет. Да и эти голоса… Возможно, проблема была лишь в том, что сейчас он безумно желал увидеть их обладателей.

К его ногам из ниоткуда упал маленький камешек.

Гарри машинально поднял его. Он был теплым, словно кто-то секунду назад держал его в руке.

— Поттер! — это было сказано уже на грани громкого шепота и почти что выкрика.

Гарри сунул камень в карман куртки и быстро зашагал вперед.

Снегг затаился у самой крепостной стены, где зияла огромная дыра с обгоревшими краями, словно ее проделали как минимум горящим стенобитным орудием. Здесь все было почти… нормальным, за исключением того, что остатки выжившего при взрыве кустарника, что ранее оплетал этот участок стен, порскнули в стороны, как змеи. Гарри заметил, что бывший профессор предпочел держаться от растений подальше и лишний раз на них не смотреть.

— У нас вообще есть какая-то тактика? — тихо спросил Гарри, прислонившись к стене у самого края провала.

— Что вы подразумеваете под этим понятием?

— Ну… сделать все возможное и не умереть в процессе.

— Тогда вы выбрали не то место.

— Хорошо, сделать все возможное…

— Предлагаю снизить ставки просто до «возможное».

Гарри немного помолчал. Это был самый короткий военный совет на его памяти.

— Мы так просто пойдем туда и…

Северус Снегг молча оттолкнулся от стены и нырнул сквозь провал во внутренний двор.

— …умрем, — утвердительно закончил Гарри фразу, которая должна была быть вопросительной.

Он видел, что у бывшего профессора дрожали руки, как бы тот ни пытался это скрыть. И что весь последний отрезок пути тот натурально через силу гнал себя вперед. Все было очень плохо.

Деревце, которое росло тут же, неподалеку, повернулось и безглазо уставилось на Гарри. А затем издало полный боли вопль существа, которое вдруг обрело нервную систему, приспособленную для создания из плоти и крови, но никак не из жесткой древесины и коры.

Гарри вздрогнул и осторожно пробрался во внутренний двор.

У них не оставалось выбора. Это нужно было как-то остановить, как и надвигающуюся войну, которая по сравнению с местной катастрофой уже выглядела пустячком сродни упавшему цветочному горшку с петуниями.

В конце концов у Гарри был козырь в рукаве. Точнее, за пазухой.

* * *

Еще никогда в жизни он так жестоко не ошибался.

«Она же всегда безотказно работала…»

Мантия-невидимка висела на плечах, как самая обычная мантия серебристого цвета. Она и не думала прикрывать своего хозяина, разве что если бы Гарри не стоял совсем уж без одежды.

Проклятье. Высокий магический фон. Кто ж мог знать, что даже зачарованные предметы начнут барахлить… Гарри смял отцовскую мантию и сунул обратно за пазуху куртки.

Затем засучил рукава и попытался сотворить чары невидимости.

Вышло ровным счетом ничего.

Тогда ужас не просто просочился в душу Гарри — он натурально снес плотину благоразумия, которая стояла на его пути, и понесся по разуму мутным потоком.

Гарри прислонился к стене и тихо по ней сполз, запустив пальцы в волосы на голове. Он даже не мог здесь колдовать. Он был бессилен. У него не было больше возможности невидимым прокрасться в стан врага. А Снегг и вовсе не стал дожидаться его и исчез где-то в коридорах и переходах этого заброшенного замка.

Все пропало. Без магии они…

«Постой, — произнесла какая-то частичка логики, которая умудрилась выжить в водовороте паники, в которую затянуло разум Гарри. — Ты волшебник, так? И Снегг тоже. И Волан-де-Морт… А высокий магический фон, как ты уже узнал, мешает творить волшебство, блокирует чары и всякое там еще. Теперь давай, повторяй за мной: если А равно Б и А равно В, то Б равно В… Если ты не можешь колдовать, то и Волан-де-Морт находится в той же ситуации. Ладненько, оставляю тебя наедине с этой мыслью, быть может, она тебя подбодрит».

В конце темного туннеля бытия загорелся огонек, и, возможно, это был даже не свечной огарок в очередном тупике.

Гарри медленно поднялся на ноги, все еще осматривая свою догадку со всех сторон.

— Он тоже не может колдовать… — тихо, почти беззвучно произнес он.

И на цыпочках прокрался вдоль стены в сторону очередной лестницы.

«На самом деле это мало ободряет, — думал он. — Но в кармане у меня есть камень. Его можно кинуть, его можно взять в кулак и попробовать им врезать. Хотя физически Том, пожалуй, все равно будет гораздо сильнее».

Однако существовала крохотная вероятность, что побочные действия высокого магического фона стали неприятным сюрпризом и для Тома Реддла.

Этаж, на который он спустился, был полон неясных синих отсветов. Сюда должен был проникать слабый свет облачного утра, но похоже, имелся и другой источник освещения. Его Гарри видел отчетливо — это был, по всей видимости, вход в каминный зал замка.

Он бесшумно прокрался к нему.

И вдруг мир взорвался болью и канул в темноту.

* * *

— С прибытием, — произнесла неясная фигура перед глазами Гарри, когда зрение вернулось к нему вместе с сознанием.

Холодея от ужаса, Гарри дернулся и обнаружил себя в хватке двух пар рук — его держали двое из пропавших Пожирателей, и Мерлин великий, он бы отдал все, лишь бы не смотреть на людей, угодивших под влияние обезумевшей магии.

— Рад, что ты все-таки оправдал мои надежды и почтил своим визитом, Гарри Поттер, — усмехнулась фигура напротив. До кошмарного знакомо сверкнули красные глаза с вертикальным зрачком, щелкнули пальцы…

… и стало ясно, что Гарри не угадал. Магией Волан-де-Морт по-прежнему владел превосходно.

_________

1. Подробнее об этом будет рассказ в следующей работе.

2. Sasanach — англичанин (ирланд.) С точки зрения Носфи, Снегг тот еще англичанин, а в устах ирландца "англичанин" часто равносильно чему-нибудь матерному.

3. Знакомое многим слово «баг», т.е. ошибка в работе программы или системы, пошло от английского слова«bug»,«жучок» — так называли неполадки в работе электрооборудования и радиотехники еще во времена Томаса Эдисона.

4. По всей видимости, этот волшебник родился гениальным разработчиком, вот только в 11 лет он получил письмо в Хогвартс, а не новенький компьютер, но каким-то образом все равно приобрел познания о возможных багах и глитчах в играх, в которые люди будут играть в будущем. Другой вопрос, почему он решил, что это будет применимо к реальной жизни? Загадка.

5. Вот вы смеетесь, а именно так спидранили Half-Life 2.