Сапфировая корона (джен)

Энни никак не могла решить, что же ей делать: то ли и правда спешить в Изумрудный город и «всем рассказывать, какая Корина нехорошая», то ли подождать и попробовать самостоятельно получше оценить обстановку в стране. Сомневаясь, она всё-таки осталась у Жевунов и начала активно объезжать деревню за деревней. Коврик ей Корина так и не вернула, но погода благоприятствовала и полётам на облачке.

В окрестностях Когиды Энни слышала пока всё то же, знакомое. Хотя слухи о «королевском» происхождении Корины становились всё чуднее. Некоторые путались, и однажды Энни услышала, что Корина — родная дочь Гингемы (отца не называли), которая подкинула девочку людям, а потом забрала назад, как только Корина чуть-чуть подросла. Согласно другой версии, излагаемой таким же убедительным тоном, Корина происходила из Большого мира: разве не оттуда пришли, например, феи Элли и Энни? Большой мир прямо рассадником магов получается… Ещё одним выдающимся вариантом было, что Корина — дочь подземного колдуна Пакира (матери не называли), которую похитила добрая волшебница, чтобы спасти девочку от участи злой колдуньи. В качестве доброй волшебницы называли то Стеллу, то Виллину. А золотая парча, в которую была якобы завёрнута «подкинутая девочка», время от времени в рассказах превращалась в платье из чистого золота.

Энни слушала, и ей хотелось то смеяться, то хвататься за голову.

А некоторые Жевуны ещё давненько наслушались Мигунов, которым Корина представилась дочерью невесты Дровосека, Весы. Потом же нашлась настоящая родная дочь Весы, Ланга, а Корина оказалась дочерью Гингемы. Ланга же была, как известно, воспитанницей Пакира. Всё это покидали в одну кучу, перемешали и получили, главным образом, то, что Корина с Лангой родные сёстры. Дальше варианты расходились: кто-то говорил, что они обе дочери Гингемы, другие — что они обе дочери Пакира, третьи — что они обе родные дочери Железного Дровосека (и Весы, конечно же). Гингема ведь заколдовала топор Дровосека? Ну вот и дочь у него отняла. А вторую отнял Пакир.

С точки зрения Энни последняя версия была шедевром абсурда и путаницы. Услышав же идею, что Корина и Ланга родные сёстры, она просто расхохоталась.

— Вот они обе обрадуются!

И на закуску ей преподнесли, что Корина — дочь Урфина Джюса. Но может быть, и сестра (а Ланга тогда кто? Тоже его дочь? Возможно, возможно…)

— Больше меня ничто не удивит, — заявила Энни в небо, когда никто не слышал. — Даже если скажут, что Корина — моя сестра. Интересно, как у людей хватает фантазии всё это придумывать? А главное, оно же по возрасту не сходится! Ланга Корины моложе лет… на сколько там… лет на тридцать, кажется… Хотя, они обе так выглядят, что не поймёшь, кто кого моложе.

Не миновали вариации версии «Корина в золотой парче» и людей вроде Веноры Динх — тех, кому давным-давно «посчастливилось» быть очередными приёмными родителями Корины, и кто теперь об этом ещё помнил и Корину узнавал. Выслушав очередные фантазии на тему нестандартного происхождения Корины, кто-то скептически пожимал плечами и вспоминал, что Корина всегда была обычной Жевунской девочкой, разве что на удивление трудолюбивой и послушной. «Уж я-то с ней под одной крышей целый год жила, заметила бы, если бы что-то было в ней не так», — заявила одна женщина. «А то, что она волшебница, ты не заметила!», — указала ей соседка, но аргумент не подействовал. Другие же восторгались и восхищались тем, что когда-то, оказывается, приютили у себя в доме неведомую принцессу чужой страны. Те же, которые Корины сторонились, продолжали сторониться. Мало им было, что приёмыш — волшебница (а вдруг заколдует? Или наколдует чего нехорошего?), так ещё и, оказывается, чужестранка. Таких было немного, но они были.

Марраны, в общем, хорошо справлялись с задачей, которую им поставила Корина. Они делали ей отличную рекламу, распространяли интересные слухи, но в целом вели себя мирно и дружески, и Жевуны отвечали тем же. Тем более когда им объяснили, что Марраны будут их защищать от… ну, от всего, чего потребуется. И от призраков, и от чудовищ Ланги, и от всяких прочих врагов. И Энни понимала, что ей тут противопоставить Корине нечего. И её это расстраивало.

Ей было непонятно, почему Корина хочет стать правительницей таким вот образом. Ведь намного лучше было бы, если бы она поселилась в своём поместье, а жители постепенно к ней бы сами привыкли. Неужели Корину подстёгивает потенциальная конкуренция с Энни? И поэтому она хочет стать правительницей любыми путями, лишь бы скорей? Да нет, вряд ли. С Фиолетовой страной и Изумрудным городом было ведь то же самое: быстро и нечестно. Хотя сначала Корине пришлось долго ждать, пока она вырастет, но потом она не церемонилась.

Когда Энни начинала размышлять о биографии Корины, она вообще приходила в недоумение: зачем Корине понадобилось становиться королевой именно Фиолетовой страны? Зачем она столько лет скрывала свою магию? Вот как, например, Стелла стала правительницей? Она просто прилетела в страну, поселилась скромненько и стала помогать всем, кто к ней обращался. Через несколько лет вокруг замка феи выросло поселение, потом оно превратилось в целый город, и жители провозгласили Стеллу своей правительницей. Она никого за себя не агитировала, просто делала добрые дела, да ещё и бескорыстно. Так же точно могла бы поступить и Корина, раз уж ей так хотелось власти: просто поселиться в Голубой стране, открыто объявить о себе, как о волшебнице, и помогать всем нуждающимся — и через несколько лет Жевуны признали бы её королевой. А её почему-то понесло в Фиолетовую страну, да ещё через обман. А потом опять же через клевету и обман захватить Изумрудный город… Странно и непонятно. Это у Корины принцип такой, что ли? Без обмана и интриг она жить не может? Почему не пойти простым, честным и скромным путём, а обязательно вот таким извилистым? Если уж так хочется корону…

Энни бы всё это не беспокоило, но она опасалась за благополучие Жевунов. Как на них отразится правление Корины? К чему она их будет толкать? К вражде с соседними странами? К изоляции? Да и быт народа тоже может измениться… Не зря же Элли сейчас активно сократила придворный штат, уволив половину бездельников, которые имели высокие должности, высокое жалованье, а никакой пользы стране не приносили. Жалованье многим из оставшихся она тоже подсократила. При Корине ситуация во дворце постепенно начала напоминать легендарный двор Семи Королей Рудокопов: бедняки трудятся, богачи бездельничают, богачей становится всё больше, бедняки трудятся всё сильнее… Не произойдёт ли то же самое у Жевунов? Не хотелось бы.

И при этом действовать наподобие Корины — агитировать любыми способами «выберите меня!», — Энни было противно. К тому же она ещё и не волшебница. Может, последовать собственным идеям — поселиться в Голубой стране и мирно помогать всем нуждающимся? Ей-то лично спешить некуда, у неё вечная юность. Спешить надо, чтобы Корина ничего не натворила. Ну или хотя бы её контролировать. Или хотя бы давать понять, что не одна она тут имеет право что-то решать.

Через два дня в одном из предгорных районов страны случилось наводнение: горные реки переполнились от дождей. Конечно, вода быстро схлынула, но ущерб нанести успела. Подобные наводнения в этих местностях случались, но это было очень сильным.

Едва услышав об этом от птиц, Энни, в тот момент находившаяся снова в Когиде, быстренько разыскала дуболомов, забрала их на летающее облачко и вместе с ними полетела в районы бедствия.

Дуболомы здесь пришлись очень кстати. Они дружно и бодро принялись за расчистку наносов, растаскивали брёвна, приволочённые наводнением. К сожалению, Энни не могла распределить один взвод дуболомов на все пострадавшие деревни — десятерых работников не хватало, тем более что было лучше, когда они работали хотя бы по двое. Но договорилась, что дуболомы, закончив в одной деревне, перейдут в другую.

А потом Энни встретилась с Кориной, которая прилетела сюда, конечно же, на её коврике и с кислым лицом смотрела на дружно тянущих поваленное дерево дуболомов.

— Где же твои Марраны? — не удержалась Энни. — Защищают страну от новых врагов?

Дуболом поскользнулся и свалился в грязь. Невозмутимо встал, слегка отряхнул руки и потащил бревно дальше.

Корина посмотрела на Энни, у которой тоже был видок тот ещё. Энни и сама только что чавкала по грязи босиком (туфли жалко), чтобы оценить ущерб, нанесённый местному шикарному винограднику. Виноградник не очень пострадал. По нему, конечно, прокатился водяной поток, но разве что наклонил несколько столбов, к которым подвязывали кусты, да подмыл корни, растения не выворотил. На них даже кисти ягод спокойно висели.

В общем, Энни пошастала по этому винограднику, и естественно, вымазалась. Привести себя в порядок у неё ещё не было времени.

— Почему ты так любишь быть грязной? — презрительно спросила Корина. — Неужели нельзя следить за собой? Тоже мне, принцесса.

Энни отвернулась.

— Мы с тобой никогда не поймём друг друга, — сказала она. — Но я считаю, что лучше вымазать в грязи платье, чем душу. Платье можно отстирать за полчаса, а душу так просто не отмоешь.

— Только не читай мне нотаций, — насмешливо ответила Корина. — Тебе всё равно не стать королевой Жевунов.

— В мире есть более важные вещи, чем корона, — спокойно ответила Энни.

Корина промолчала, презрительнейшим выражением лица показав всё, что думает по поводу этой идеи.

— Ты мне когда коврик вернёшь? — снова не удержалась Энни.

— Тебе что, жалко, что ли? — огрызнулась Корина. — У тебя же облачко есть.

Энни закатила глаза.

— Корина, — терпеливо произнесла она, — брать чужие вещи нехорошо. Ну надо же меру знать, в конце концов.

— Без коврика я бы с другого конца страны сюда два дня добиралась, — возмутилась Корина. — А на коврике долетела за три часа. И собираюсь принести здесь людям пользу. Или ты нарочно пытаешься устроить всё так, чтобы я не могла ничего делать?

Энни взмахнула руками и отошла. Ограничивать в чём-то добродетели Корины у неё в мыслях не было. Весь вопрос в том, есть ли эти добродетели на самом деле или сплошная показуха из эгоизма.

Сколько раз уже Энни пыталась укорить себя за то, что думает о Корине слишком плохо: а вдруг она действительно не такая уж нехорошая? Но не могла себя пересилить. Энни предпочитала быть сама с собой честной. Если чувствуешь к кому-то неприязнь, то не ври, что её нет. Главное — самому себе не ври. В конце концов, она не претендует на нимб и ангельские крылышки, она далеко не идеальна.

Корина уже колдовала в центре деревни, улыбаясь Жевунам. Энни подозвала капрала дуболомов:

— Когда закончите — сможете сами найти дорогу в Когиду? Или вас подождать?

Капрал, широко улыбаясь, отдал честь:

— Так точно, фея Энни! Сможем!

— Ну, — вздохнула Энни, — тогда мне тут больше делать нечего.

Сама Энни до Когиды добралась только к вечеру и узнала, что её ждёт к себе завтра Фанд Ольм.

— Фея Энни, мне хотелось бы с вами посоветоваться, — начал Фанд Ольм с таким скорбным лицом, что Энни сразу заподозрила неладное.

— Я вас слушаю, — настороженно произнесла она.

— Я подумал о претензиях волшебницы Корины на правление Голубой страной… — продолжил Фанд Ольм совсем уж похоронным голосом. И Энни не выдержала, воскликнула, перебив:

— Вы что, хотите действительно признать её королевой? Сами?! Господин Фанд, вы же правитель!

— Да, но она волшебница, и её замечания действительно обоснованы, — грустно кивнул Фанд. — Она действительно приносит стране Жевунов пользу. В отличие от всех предыдущих чародеев, что пытались нами править.

— Господин Фанд, это малодушие, — твёрдо сказала Энни. — Поймите, я не настраиваю вас против Корины. Хотя я действительно не хочу, чтобы она была королевой. Но почему вы так легко уступаете ей?

— Вот об этом я и хотел с вами посоветоваться. Правильно ли я делаю, что уступаю Корине право на власть в Голубой стране…

— Конечно, неправильно! — пылко воскликнула Энни. — Разве вы плохой правитель?

— Я считал себя неплохим правителем, — вздохнул Фанд Ольм. — Но в последнее время столько всего произошло… И я, похоже, не справляюсь. На нашу страну нападают злые чародеи, и мы не в силах им противостоять, мы всё время вынуждены надеяться на заступничество волшебниц — так лучше иметь свою… На нашу страну обрушиваются стихийные бедствия, и чародейство способно быстрее восстановить порядок…

— Да вы же просто струсили! — возмутилась Энни. — Простите, но у меня это не укладывается в голове! Мне рассказывали, как вы уверенно возражали Людушке, когда он пытался объявить себя королём, как успокаивали Жевунов, когда пришла Бесконечная стена, а теперь уступаете Корине?

— Но, фея Энни, — Фанд, кажется, обиделся, — это же совсем другое дело! Людушка принёс нам зло, Корина действует нам во благо. Что с того, что она честолюбива? Зато она помогает нам в том, что нам действительно нужно. Да и Жевуны по всей стране уже говорят, что Корина была бы неплохой королевой.

— Да им Марраны в уши напевают! — воскликнула Энни, но Фанд Ольм упрямо продолжал:

— Я не хочу, чтобы рано или поздно меня обвинили в некомпетентности или в упорстве. Не хочу, чтобы меня обвинили в том, что я слишком держусь за свою власть. Я хочу пользы для всего нашего народа, хочу, чтобы люди были довольны. Если народ готов признать королевой Корину — я уступлю ей трон, сам же попрошусь в какие-нибудь советники. Не думаю, что она мне откажет, я всё-таки — не буду скромничать — человек опытный, и надеюсь, что она это оценит.

— Господин Фанд, — Энни смотрела на Жевуна, страшно расстроенная, и снова не могла удержаться и перебороть себя, — ну как же вы можете так… Она сейчас приносит вам благо, а что будет потом? Вы же сами знаете её историю. Она вероломная захватчица, обманщица, а вы ей страну доверите? А если она сформирует армию из Жевунов и в бой на Изумрудный город поведёт? Стравит между собой народы Волшебной страны? Вы это себе простите?

— Фея Энни, — укоризненно поднял палец Фанд Ольм, — а вдруг Корина исправилась? Может быть, она действительно хочет приносить людям пользу? Ну… Хочет быть королевой, так кто ж не хочет? Тем более что она королевой уже была, естественно, ей обидно… Может быть, вы слишком сурово её судите?

— Она приносит пользу, потому что ей это выгодно! — вскипела Энни. Сдерживать саму себя в осуждении Корины — одно дело, но слушать, как кто-то другой пытается её оправдать, оказалось ей не под силу. Как-никак, помимо доброты, есть ещё и справедливость. — Она же делает это только из эгоизма! Знаете, какой у неё принцип? Она предпочитает делать попеременно зло и добро. Потому что злых не любят, а добрым садятся на шею — так она считает. Ей неважно, что зло делать нехорошо. Её интересует только собственная выгода, только личный расчёт!

— Ну-у… — протянул Фанд, — пока что наша выгода и её выгода совпадают. Может быть, неважно, из каких побуждений она это делает, но она делает добро… А зла мы от неё пока не видели…

— Я предпочитаю судить людей не по тому, что они сделали на публику, а по их личным душевным качествам, — твёрдо произнесла Энни. — Но вы, конечно, можете судить иначе. Можете сами преподнести Голубую страну Корине. Можете хоть сами корону ей вручить! Потом увидите — я вас предупреждала. Это подлый и эгоистичный человек, а вы ей верите, — умом она осознавала, что, может быть, говорит лишнее, слишком позволяет эмоциям взять верх над собой… и вообще, возможно, говорит предвзято. Но сдержаться было так трудно. Невозможно.

— Фея Энни, — твёрдо сказал Фанд Ольм, — вы знаете, я запутался. Корина меня предупреждает против вас, вы — против Корины. Но я верю делам, верю тому, что вижу своими глазами. Корина приносит нашей стране пользу. Я верю, что вы тоже хотите приносить пользу, но простите — пока что у вас это не очень получается.

— Понятно, — горько склонила голову Энни. — То есть, вы уже всё решили. Так о чём же вы хотели со мной посоветоваться?

Фанд Ольм призадумался.

— Ну-у… — протянул он, — уже не знаю. Нет, я действительно сомневаюсь, стоит ли самому отказываться от должности правителя.

— Правильно сомневаетесь, — вставила Энни.

— Но я хочу как лучше для Жевунов, — закончил Фанд. — А похоже, что для дальнейшего процветания Голубой страны нам и впрямь необходима правительница-волшебница.

Энни покивала. Ещё несколько секунд посидела, потом встала.

— Фея Энни, вы только не обижайтесь, — участливо воскликнул вдогонку Фанд Ольм. — Я понимаю, что вы хотели как лучше. Но поверьте, я жизнь прожил и неплохо научился видеть людей. А ещё я неплохо научился править страной.

Энни обернулась.

— Простите за вопрос: сколько вам лет, господин Фанд?

— Шестьдесят пять, — озадаченно ответил Фанд. — А что?

Энни грустно улыбнулась:

— Мы с вами почти ровесники, мне тоже скоро будет шестьдесят пять. Не смотрите, что я выгляжу, как девочка. Хотя, конечно, жизненный опыт у нас с вами разный. Страной я никогда не правила, но до сих пор считала, что тоже неплохо умею видеть людей… До свиданья.

— До свиданья, — крикнул Фанд Ольм, когда она уже закрывала двери.

Вот и всё. Корина выиграла корону. Осталось совсем немного.

— Вот теперь уж точно надо лететь в Изумрудный город, — с горечью решила Энни. — Может, Элли со Страшилой что-нибудь сообразят. Или мне объяснят хотя бы. Тут кто-то неправ, либо Фанд, либо я. Я уже ничего не понимаю.