Сапфировая корона (джен)

Избушка, избушка! Повернись к лесу задом, ко мне передом!

Русская народная сказка

Корина стояла на околице деревни и размышляла.

Три дня назад в Изумрудном городе состоялся совет волшебниц, к которому позже присоединились некоторые ближайшие друзья Элли. Обсуждали они нападение на короля Тогнара, до которого Корине, вообще-то, не было никакого дела. «Отметила» своё присутствие, сказала всё, что надо, получила некоторую полезную информацию (в частности о том, что над Волшебной страной разрастается заклятие, вольно или невольно наложенное Пакиром, и Элли будет долго и с трудом его убирать) и могла бы уйти сразу. Но зачем-то задержалась.

Что её дёрнуло связываться с ними?!

Казалось, она ещё никогда не испытывала такого унижения. Мало того, что Элли на неё смотрит такими светлыми задумчивыми глазками — вроде как «да, я знаю, что мы не друзья, знаю, что ты мне завидуешь, знаю, что ты мечтаешь о власти и славе, но я тут ни в чём не виновата, помочь тебе ничем не могу и не хочу — и давай разойдёмся мирно». Мало того, что её сестрёнка косится так насмешливо при каждом удобном и неудобном случае, Аларм подчёркнуто вежлив, Страшила хмурится, а Дровосек растерянно отводит глаза (на последнем совете эти двое не присутствовали, но Корине и раньше встреч с ними хватило). Мало того, что они все считают её многажды предательницей. С этим ещё можно жить — в конце концов, это её жизнь, сама разберётся в своих поступках. Не сидеть же ей было вместе с ними пленницей в той башне в городе Теней? Вряд ли там было так уж распрекрасно.

Не хуже, конечно, чем позже пришлось самой Корине, но и там она сама виновата — надо было демонстрировать свою магическую мощь сразу, при первом же удобном случае, а не оставлять всю инициативу Ланге и на Властелина не надеяться. Правило Чёрного дворца «кто успел, тот и съел» Корина поняла слишком поздно. Вернее, не то чтобы поздно поняла — просто недооценила соперницу.

В общем то, что они все к ней так относятся — не то с презрением, не то с сожалением, не то с опаской, как к врагу, — Корина как-нибудь пережила бы. В конце концов, она выше этого. И дружба с Элли — последнее, добиться чего она стремилась бы.

Но там была ещё и Ланга!

И не одна. С Дональдом. Тем самым Дональдом, в которого Корина вложила столько сил! И который теперь на неё смотрит ещё более виновато, чем Дровосек: «Ну извини, Корина, раздружились мы с тобой». Зато перед Лангой чуть ли не под ногами расстилается!

А сама Ланга? Как будто нарочно не замечает Корину. Тут, конечно, и Элли постаралась — бдительно следит, чтобы две волшебницы не сталкивались лбами. Но если бы Ланга просто её не замечала… Нет же, она ведёт себя, как самая сильная, умная и великая. Ну да, всю молодость просидела за книжками, и что? Была бы у Корины такая возможность, она бы выучила не меньше. Подлизываться к Пакиру каждый может, особенно если это юная красавица (хотя, на вкус Корины, у Ланги красота была какая-то извращённая — «ни кожи, ни рожи», ещё и волосы седые, не то, что сама Корина…). А вот поди-ка, получи самостоятельно трон в Фиолетовой стране, а потом ещё и в Зелёной! Обмани-ка ради этого всех, начиная с Дровосека и кончая Мигунами и Марранами! И посмотрим, кто из нас хитрее.

Помнила Корина и то, что ненависть к ней Ланги связана с Весой, дочерью которой Корина когда-то имела смелость назваться перед Дровосеком. Получается, самой Ланге быть наглой и самоуверенной интриганкой можно! А другим, значит, нельзя! И ведь это не без вмешательства Ланги (пусть через Людушку, пусть по приказу Пакира) Голубая страна превратилась из ухоженного сада в… непонятно что. А разгребать это «непонятно что» приходится именно Корине (сама, конечно, напросилась, но не оставлять же всё ЭТИМ! Тем более девчонке Энни). Обидно. Ещё как обидно. Но что ей было делать? Сидеть и ждать, когда остальные волшебницы найдут ей какое-нибудь тихое занятие в безлюдном уголке страны? Или вовсе сошлют в Ущелье, в компанию драконов? Нет уж, спасибо. Лучше она с Лангой повоюет. Неофициально. И всем докажет, что она, Корина, — лучшая! И достойна быть королевой!

…За три дня эмоции несколько приугасли, но обида не прошла.

Хотя сегодня от неё немного отвлекла незваная гостья.

Младшая сестрёнка Элли обладала авантюрным, неуёмным и неустрашимым характером. Явилась в Волшебную страну во время подготовки к походу в Подземную страну. Потом к последней битве собирала все возможные народы и племена Волшебной страны в союз против Пакира (как ей это удалось — детским обаянием или пылкими рассуждениями? До того никому не удавалось). И по ходу дела нашла серебряные туфельки, утерянные Элли много лет назад, после её первого, ещё детского путешествия.

Туфельки были предметом особенной зависти Корины. Когда-то они принадлежали Гингеме, и её приёмная дочь считала, что имеет полное право их унаследовать. Но предъявлять претензии пока не спешила. Вырвать у Элли туфельки, а у Энни, к примеру — серебряный обруч-невидимку (а заодно и обе книги Торна, которые Корина по глупому порыву сама когда-то Элли отдала, а теперь жалела) было всё равно что пытаться отнять у Аларма меч Торна — Корина по опыту знала, что это ничем хорошим не кончится. Тем более, сейчас, когда Элли восстанавливала волшебство страны, и ей нужно было собрать максимум магической силы… При таких обстоятельствах и Элли, и её дружки будут стоять за книги и туфельки горой. Так что придётся о них как-нибудь потом позаботиться.

А ещё Энни спасла в Лунной стране Тома, бывшего плюшевого медвежонка, а теперь живого человеческого мальчика, которого в битве все сочли погибшим на болотах. Сейчас Том, с которым Энни крепко подружилась, отправился с отрядом Аларма к королю Тогнару. Энни же не сиделось на месте, и она в очередной раз облетела всю страну, нагрянув и к Корине. Объявила, что будет следить за её деятельностью в Голубой стране. Невелика новость. Она это и раньше заявляла, когда Корина только начала претендовать на Голубую страну.

Корина явившейся гостье раздражённо объяснила, что работа в Когиде почти окончена, надо двигаться дальше, а ни Корина, ни Людушка, ни Жевуны пока не знают, как. Варианты, конечно, есть, но не самые достойные. И вторая проблема, впрочем, решаемая проще — это жилищный вопрос. Корина мимоходом упомянула о Сером замке и сразу об этом пожалела, но Энни уже глубокомысленно закивала, и Корине оставалось только рукой махнуть — если девчонка что и придумает, её это не касается. Серый замок формально принадлежал Ланге. Она в нём не жила, конечно, но владела. Корину это, с одной стороны, призывало к осторожности, а с другой — только больше раззадоривало.

Уповала она на то, что у Ланги и без того куча проблем в Подземном царстве, правительницей которого она стала после ухода Пакира. И если она сразу не забрала замок (после того как травоядный людоед Людушка в нём столь бесславно покоролевствовал), то, вероятно, не так уж он ей нужен. Нельзя сказать, что у Корины были с ним связаны радужные воспоминания, но в данном случае эмоции можно было и задавить глухим расчётом: жилище удобное, вместительное, подходящее ей по статусу, да к тому же ещё и способное в экстренных случаях самостоятельно передвигаться.

…Пока Корина мечтала, на опушке леса что-то задвигалось. «Что-то» было очень массивным, громоздким и высоким. Решительно обламывая на своём пути те зелёные деревья, которые не успели порубить во времена Людушки, и те, что посадила сейчас Корина, и те синие, что до сих пор не убрали, «нечто», шумно поскрипывая и гудя при каждом движении, прошаркало ещё немного по направлению к деревне и замерло, опустившись на землю, как наседка на гнездо.

Корина смотрела на это действо, вытаращив глаза. Впрочем, не одна она.

— Ой, замок опять пришагал, — сказал детский голос за её спиной. Собравшиеся зрители загалдели и зашушукались, и среди шума выделился громкий испуганный голос Людушки:

— Только ещё одного начальства нам тут не хватало!

Корина оглянулась на него.

— А почему ты решил, что там начальство?

По правде говоря, она и сама заподозрила неладное: не мог же замок приковылять сюда по собственной инициативе. Разума строение всё же не имело и целиком зависело от чужих эмоций (их оно чувствовало прекрасно) и приказов.

Или оно способно слышать мысли на расстоянии? Ведь только что Корина о нём думала!

— А кто же ещё? — жалобно хныкнул Людушка. — Больше в таком замке разъезжать и некому.

Корина пожала плечами.

— Разберёмся, — бросила она и решительно направилась к замку. Группа зрителей издала громкий заинтересованный вздох.

Замок выглядел тихим и пустым. Двери были гостеприимно раскрыты, но внутри было темно, и ни в дверях, ни в окнах движения не наблюдалось. Очень осторожно Корина поднялась на крыльцо и заглянула внутрь. Там царила тишина.

— Эй, — необдуманно позвала девушка. — Есть тут кто?

— Ага, — донеслось гулким гнусавым басом из коридора. Корина отпрянула и чуть не скатилась кувырком со ступенек. Но сидящий в замке, кто бы он ни был, никаких враждебных действий не предпринимал, и она рискнула снова.

— Это вы командуете замком?

Из коридора раздался невнятный звук, который можно было бы передать как отрывистое «ы-а!» с отрицательной интонацией.

— А кто? — хмуро спросила Корина. Не видя в лицо собеседника, она начала нервничать.

— Ыгы, — только и донеслось из тёмного коридора.

— Кто там? — раздался дрожащий голос Людушки у подножия замка. То ли людоед не утерпел и в порыве любопытства отправился к своему бывшему жилищу, то ли струсил без Корины и, как ребёнок, отправился за ней. Тем не менее, Корину его присутствие обрадовало. Всё ж не одна против неизвестно кого в тёмном замке.

— Там непонятно кто, — раздражённо ответила она людоеду. — Уважаемый, — обратилась она в дверь тем же тоном (слегка саркастичным), — с кем имею честь говорить?

— Гу, — торжественно провозгласили оттуда. Корине это надоело. Создав маленькую шаровую молнию для света, она запустила её в коридор и решительно вошла.

Напугать Корину было практически невозможно. Детство она провела в пещере Гингемы, получив закалку на всю жизнь. В юности побывала в лесу Призраков. А в последние месяцы — после города Теней, подземелья Пакира, да и самого Серого замка, приукрашенного буйной фантазией Людушки, — её уже вообще ничем нельзя было смутить. Небольшой вестибюль, лестница на второй этаж, открытые в соседние помещения двери — ничто не внушало ей опасения, всё казалось пустым и безжизненным. Корина совсем успокоилась. По её приказу факелы на стенах загорелись, и теперь она окончательно убедилась в том, что замок попросту брошен.

Но кто же с ней разговаривал?..

— Эй, — позвала она, — кто здесь есть?

И совершенно не по-королевски взвизгнула от неожиданности, когда прямо из-за её спины вдруг выплыло по воздуху вперёд нечто белое и прозрачное. Людушка на крыльце завопил и заметался туда-сюда. Броситься на помощь Корине ему мешала природная трусость, а броситься куда подальше и спрятаться тоже она же: а вдруг нечто страшное, что сидит в замке, погонится за ним?

Тем временем Корина разобралась, что перед ней всего лишь бесплотное привидение. Туманное и бесформенное, как дым.

— Вот те раз, — ляпнула она в растерянности.

Привидение издало очередное — на сей раз очень довольное — гуканье и изобразило нечто вроде изящного придворного поклона. Корина призадумалась — и тут её осенило.

— Людушка, — позвала волшебница. — А ну иди сюда.

Людоед несмело просунул голову в дверь.

Корина широким жестом указала на призрак.

— Это что? — сурово спросила она.

Людушка опасливо приблизился.

— Я не знаю, — озадаченно ответил он.

— Как не знаешь? — усмехнулась Корина. — Это твоё творение. Кто тут кладбищенские декорации устраивал? Сделай милость, убери его куда-нибудь.

Людоед замотал рыжей вихрастой головой.

— Не моё. Я привидений не придумывал! Во всяком случае, такое не придумывал, — уточнил он и добавил неизменное: — Честное-пречестное слово!

Казалось, привидение было тоже возмущено тем, что его приняли за плод чьей-то выдумки. Замахав руками (и создав этим лёгкий ветерок), оно загукало так бурно и громко, что Корина тоже вынуждена была замахать руками, пытаясь заставить его замолчать. Людушка, глядя на них, тоже непроизвольно замахал руками.

— Прекратите! — рассердилась Корина. — А кто же ты тогда? — обратилась она к привидению.

Но оно, к сожалению, внятно ответить не могло.

— Это не я, — повторял тем временем Людушка. — Тут вообще ничего моего, похоже, не осталось… — грустно вздохнул он, оглядываясь по сторонам. — Даже покушать нечего, — добавил он почти шёпотом, чтобы не услышала и без того сердитая Корина, которая вечно ругала его за подобные стенания. Покосившись на волшебницу и на размахивающее руками привидение, людоед бочком-бочком выскользнул в соседнюю дверь. Где-то там, насколько он помнил, была кухня и рядом кладовая. Вдруг чего найдётся?

Потеряв надежду добиться от привидения ответа на вопрос «ты кто?», Корина решила действовать иначе. В самом деле, неважно, кто перед ней. Главное, враг он или не враг.

— Кроме тебя, в замке ещё кто-то есть? — сурово спросила она у привидения.

Оно энергично замотало головой.

Корина решила поверить. Более-менее успокоившись, она рискнула пройти по замку дальше. Выудив из кухни грустного Людушку, она повела его за собой на подробный осмотр помещений.

Кто бы ни был в замке перед тем, как отправить его из болота к Корине, он, возможно, попытался навести здесь порядок, но наскоро, не особо стараясь и не вникая в мелочи. Может быть, это была Энни, но скорее всего Элли — магией. Поэтому, хотя в тронном зале уже не высились памятники на могилках и не клацали зубами скелеты, но бесчисленные мышеловки по всем комнатам ещё оставались. Споткнувшись об одну из них, Корина даже подпрыгнула. Людушка увидел её реакцию и поспешно бросился в другую комнату, но не успел.

— Эт-то что такое? — возмущённо заявила Корина, тряся мышеловкой перед его носом.

— Это... это самое… вот… для… от вредителей, — пискнул Людушка.

— Ха-ха, — сказало привидение из-под потолка. Корина была с ним согласна. Предмет вновь пробудил в ней самые неприятные воспоминания. Получается, что, не попавшись в своё время в мышеловку мышью, она угодила в неё человеком! Действительно ха-ха.

За последнюю неделю Корина уже кое-как сработалась с людоедом, и если всё же шпыняла его время от времени, то беззлобно. А теперь в ней снова разгоралась мстительность. Впрочем, Людушка сейчас выглядел таким жалким, что на него даже злиться было трудно.

— Пожалуй, придётся-таки выполнить своё давнее обещание, — объявила она, нехорошо прищурившись.

— Какое, дорогая Коринушка? — покорно спросил людоед.

— Превратить тебя в кого-нибудь! Может, в следующий раз не будешь издеваться над… людьми! — высокомерно фыркнула Корина. — Сначала превратить, потом посадить в клетку, а потом ещё и отдать… например, Агнет. Не думаю, что она о тебе забыла.

Людушка испуганно глянул Корине в лицо. Волшебница, похоже, не шутила.

— Э-э… Коринушка, я сейчас тут всё уберу, — промямлил он первое, что пришло в голову, невольно сгибаясь в поклоне.

— Ну, убери, — усмехнулась Корина. — А превратить тебя всё-таки стоит. Для профилактики.

— Для чего? — озадаченно переспросил Людушка.

— На всякий случай! — рявкнула Корина. — Пошли дальше, нечего тут торчать.

Осмотр замка занял часа два. Привидение плыло над головой Корины, время от времени, к месту и не к месту, вставляя свои реплики, не блиставшие разнообразием. На середине «экскурсии» волшебница начала подозревать, в чём дело, а к концу уже твёрдо была уверена, что тут не обошлось без предприимчивой Эллиной сестрички.

— Эй, ты, как тебя, — вконец замороченная вздохами призрака, обратилась она к нему. — Тебя Энни, что ли, подсунула?

— Ага! — обрадовался Мом тому, что его наконец-то поняли.

— Всё ясно, — вздохнула Корина. И для Людушки пояснила: — Это привидение из Сказочного народа. Уж не знаю, как Энни умудрилась с ним связаться, но теперь оно, похоже, не отстанет.

— Угу, — подтвердил Мом.

Со Сказочным народом Корина более-менее познакомилась ещё во дворце Виллины во время памятного землетрясения — задолго перед печальным приключением в городе Теней. Всех в лицо и поименно, конечно, не знала, но кое-каких отдельных ярких личностей запомнила. Мом же был из тех, кого трудно забыть.

— Что теперь делать будем? — спросила Корина у людоеда.

— А? — озадаченно переспросил он.

Корина не выдержала, протянула руку и легонько постучала кулаком по крепкому Людушкиному лбу.

— А-а! — догадался Людушка. — Ну, я думаю, что раз этот замок сам к нам пришёл, то мы можем тут жить. Тем более что в нём никого нет.

Корина обернулась к Мому.

— Эй, ты, туманообразный. Энни тебе что-нибудь говорила по этому поводу?

— Ага, — кивнуло привидение. И замолчало, так как больше ничего сказать не могло в принципе. Корина подождала немного, потом вспомнила, что привидение не очень-то разговорчивое, вздохнула и спросила:

— То есть она предполагала, что мы можем тут жить? С тобой вместе, что ли?

— Ага! — ещё более радостно закивал Мом, дёргаясь в воздухе вверх-вниз, как будто подпрыгивал. Разве что в ладошки не захлопал.

«Вот подарочек!» — чуть не сказала вслух Корина, но воздержалась. Если Энни хотела повредничать или рассчитывала, что Корина испугается, она глубоко ошиблась.

— Ну и отлично, — заявила Корина. — Очень кстати. Как раз завтра будем перемещаться на новое место, вот и вселимся. У меня больше вопросов нет. Людушка, пошли.

Людоед послушно побрёл за Кориной, но у входа остановился.

— А почему бы сейчас не вселиться? — озадаченно предложил он.

Корина обернулась к нему.

— А у тебя есть желание?

Людоед насупился. В деревне не нашлось охотников пустить неповоротливого и толстого увальня в аккуратненький домик, поэтому ночевал он, как правило, в каком-нибудь сарае или на сеновале. Ночи были прохладными, и несмотря на то, что одеялами его всё же снабжали, под утро становилось как-то совсем неуютно. Так что желание у него было.

— У меня лично нет, — заявила Корина, не дождавшись ответа, но угадав его. — Скоро ночь, разводить суматоху сейчас я не намерена. Но ты, конечно, как хочешь.

На самом деле её пугала не предполагаемая «суматоха» — Корине при «переселении» практически нечего было бы переустраивать и переносить. Разве что магией очистить себе комнатку от пыли и расстелить постель, а остальное можно сделать и завтра утром. Но перспектива прожить в пустом замке целую ночь в компании только привидения и Людушки Корину вовсе не радовала. И вообще неизвестно, вдруг здесь всё-таки какой-то подвох. Завтра при свете дня к этому можно будет как-нибудь привыкнуть и разобраться во всём подробнее и вдумчивее.

Ночь Корина, как и всю неделю до этого, провела в доме Веноры Динх. Первоначально предполагалось, что молодая волшебница осчастливит своим присутствием несколько семей по очереди, но у Веноры было премущество перед односельчанами: в далёкие времена Корининых скитаний женщина была ей приёмной матерью — далеко не первой, но зато последней. Впечатление тогда у них осталось друг о друге самое лучшее, хотя девочка и ушла тайком, не попрощавшись. Так что теперь Корина воздала должное прежнему знакомству и не стала менять своё временное пристанище каждый день.

Узнав о том, что на следующее утро Корина собирается покинуть Когиду (где её присутствие уже не требовалось) и отправиться в другие деревни, Венора даже слегка огорчилась.

— Уезжаешь от нас, Корина, — тихо и грустно сказала она ей перед сном. — Может, когда всю страну в порядок приведёшь, так и вернёшься? Деревня у нас большая, а тем более, если этот замок у тебя останется… Поселилась бы с нами рядышком.

— Мне бы тоже этого хотелось, — улыбнулась Корина. Правда, умолчала о том, что простого соседства ей было бы маловато. Прямо объявить себя королевой Голубой страны чревато последствиями — Жевуны не очень-то жаловали самозваных правителей. Они должны сами прийти к ней на поклон. А для этого надо завоевать их доверие и уважение. Тогда никто из остальных волшебниц и их друзей к ней не подкопается.

Венора об этом не подозревала. Хотя она и жила в Когиде, признанной столицей Голубой страны, но никогда не вникала ни в какие высокоправительственные разборки. Да и доходили они до Жевунов чаще всего по «испорченному телефону», как сказали бы в Большом мире. Мало ли что там было в Изумрудном городе, а тем паче в стране Мигунов. От нас это далеко, и вообще не наше дело. А Корина для Веноры как была «хорошей девочкой», так и осталась.

На следующее утро провожать Корину собралось как минимум полдеревни. Во-первых, волшебница их покидает, во-вторых, как покидает.... Дети висли на заборах и деревьях, а самые смелые — на юбке Корины и плечах Людушки. Старушки суетились и стремились подсунуть Корине то пироги, то варенья, то соленья. Корина любезно принимала дары и нагружала ими Людушку, стоящего перед крыльцом замка — и Людушка принимал всё более печальный вид, когда очередная банка громоздилась в его объятия (это, конечно, еда — это хорошо, но держать-то тяжело и неудобно!). Один деревенский молодец лет шестнадцати, самый смелый, преподнёс Корине букет цветов (ею же и выращенных на днях). Корина букет приняла невозмутимо, одарив детину великосветской улыбкой, тот застеснялся и скрылся в толпе друзей.

Лидена, внучка Веноры, продолжала со слезами доказывать своей матери, что она очень хочет ехать с госпожой волшебницей и что последняя не против. Антия сердилась и говорила, что у госпожи волшебницы своих дел хватает, ей будет не до Лидены, тем более что у девочки тоже есть свои обязанности, и отпускать её никто не собирается. Корина краем уха слушала этот диалог и очень удивлялась. На Лидену она обращала внимания не больше, чем на всех остальных деревенских ребят, и не могла понять, с чего это её записали в лучшие друзья и покровители. Прощание с народом затягивалось. Время подходило к полудню.

Наконец Корине это надоело.

— Дорогие друзья, — громко объявила она, — мне очень приятно ваше гостеприимство, и я рада вашей заботе, поэтому я с удовольствием посещу вашу деревню ещё не раз! А сейчас я должна помочь и другим. Поэтому прощаюсь с вами, желаю удачи в окончании работ, и до встречи!

Толпа отозвалась громкими одобрительными криками. Корина в сопровождении Людушки, который едва удерживал в руках бесчисленные банки, склянки и пироги в платочках и корзинках, поднялась на крыльцо и тихонько скомандовала замку «Ну-ка, поехали». Подобная команда, конечно, была риском — а вдруг замок бы её не послушался по каким-нибудь ему одному известным причинам. Но, к счастью, он со скрипом приподнялся, в нём что-то загудело, где-то в комнатах что-то грохнулось, удивлённо гукнуло и высунулось из окна привидение. Толпа ахнула. Корина чуть не упала с крыльца, когда замок сделал первый шаг. Людушка уронил одну банку — но, к счастью, она даже каким-то образом не разбилась, а покатилась по крыльцу внутрь, к двери. Корина схватилась за косяк, дверь едва не прищемила ей пальцы. Стараясь сохранить достойный вид, волшебница последний раз поспешно помахала рукой Жевунам и юркнула в замок. А следом за ней скрылся и Людушка, едва не растянувшись на полу после второго шага ходячего строения.

Вот и начало нового приключения.

Штат Подземного дворца был крошечный. Принцесса Ланга не слишком-то заморачивалась отбором нужных людей — ей и без них забот хватало. Она просто переложила это дело на Дональда и не вмешивалась. Запутается — пусть сам на себя пеняет. Сама же она прекрасно обходилась одной служанкой, одним телохранителем и одним помощником, он же секретарь, он же наместник на время её отсутствия — несложно догадаться, что все эти последние функции были возложены на самого Дональда. Помимо того, что его с принцессой связывали очень сложные и запутанные отношения.

Телохранителем же Ланги был Эльг, из-за чего Дональд постоянно дико ревновал. Впрочем, ревность тут возникала у всех, исключая разве что наивную Маиру (последнюю в их дружной компании, ту самую служанку, горничную, камеристку, фрейлину и во все бочки затычку в одном лице). Дональд не мог быть телохранителем. То есть он бы хотел, но по владению оружием, внимательности и скорости реакции проигрывал не только Эльгу, но и самой Ланге. Принцесса, в общем-то, и сама была не беззащитной барышней, но одна голова хорошо, а две — лучше, а случиться могло всякое. Подданные пока что к Ланге симпатией не прониклись. И с некоторых пор Ланга всюду таскала Эльга с собой. Дональд же оставался во дворце с Маирой.

При таком раскладе неудивительно, что почти каждое возвращение принцессы во дворец сопровождалось подозрительными переглядываниями всех заинтересованных лиц: Дональд обижался на то, что Ланга не с ним, а Эльг нервничал из-за того, что он (то есть сам Эльг) не с Маирой. Вдруг её кто-то обидит. Тот же Дональд. Нечаянно.

Неудивительно и то, что периодически кому-нибудь приходило в голову как-то развязать этот сложный и запутанный узел, чтобы хотя бы подозрений избежать — совершенно, кстати, безосновательных. Лангу эта проблема не особо волновала — она была слишком разумной для ревности, да и в Дональде была уверена. Всё, что мог сделать в этой ситуации Дональд — тренироваться с оружием. Ну, а мнением Маиры вообще никто не интересовался.

И Эльг решил сделать первый шаг.

Однажды после того, как они с Лангой вернулись из ближайших казарм, он не улетел, как обычно, сразу же гулять с Маирой, а пристал к Ланге.

— Принцесса, у меня к вам два вопроса.

Ланга уже склонялась над своими документами и списками. Она сама вела строгий учёт всех ресурсов своего небольшого королевства, а также просматривала все отчёты и донесения (последние порой больше походили на доносы).

— Срочных?

— Да, — твёрдо сказал Эльг.

— Выкладывай. В двух словах, мне некогда.

— Первый вопрос. Аргут с друзьями меня приглашает в Голубую страну, чтобы я помог им…

— Обойдутся, — решительно прервала его Ланга. — Второй вопрос?

— А почему нельзя? — возмутился Эльг. — Им нужна моя помощь.

— Вопросы кончились? — с иронией спросила Ланга. — Тогда до завтра. Извини, у меня дела.

— Нет, не кончились. — Эльг собрался с горячностью спорить и дальше, но Ланга уже тряхнула колокольчиком. Звон, негромкий, но пронзительный, раскатился, казалось, по всему дворцу, несмотря на закрытые двери.

Из соседней комнаты явилась Маира.

— Маира, — сказала Ланга. — Будь так добра. Идите вдвоём где-нибудь погуляйте!

Эльг обнял Маиру за плечи (она смущённо хихикнула), вытолкал в коридор и закрыл за ней дверь, оставшись в кабинете.

— Одну минутку. Принцесса, у меня ещё один вопрос!

Ланга обмакнула перо в чернильницу, озабоченно глядя в список.

— Скажи, какой ответ ты предпочитаешь услышать, «да» или «нет».

— Конечно же, «да», — воодушевился Эльг.

— Значит, «нет». Всё, свободен.

— Может, всё-таки я задам вопрос? — возмущённо спросил Эльг. Ланга вздохнула. Развернулась в кресле. Нахмурилась.

— Что — тебе — ещё — надо?

Эльг оглянулся на дверь, за которой стояла Маира. Сам смутился от предстоящей просьбы, подошёл к Ланге поближе и неуверенно развёл руками.

— Принцесса… А вы не могли бы сделать… кольцо?

— Что? — у Ланги от удивления даже голос, обычно низкий, стал на две октавы выше. — Какое ещё кольцо? Кольцо чего?

— Только не кричите, пожалуйста! — взмолился Эльг почти шёпотом. — Она же услышит. Я хочу сделать Маире предложение стать моей женой. Но у меня нет обручального кольца.

— О звёзды, так бы и говорил, — выдохнула Ланга. — Подожди-ка, а с чего ты решил, что я тебе разрешу жениться на Маире? Она моя фрейлина, вообще-то.

— Она же не до старости вашей фрейлиной будет, — упрямо нахмурился Эльг.

Но Ланга уже снова повернулась к своим записям и только рукой взмахнула.

— Нет-нет-нет, я всё сказала. Идите с Маирой погуляйте, но о женитьбе не может быть и речи.

— Тогда я женюсь на ней тайно! — заявил Эльг. — Унесу на руках куда угодно, и ничего вы тут не сделаете.

— Никуда ты не унесёшь… — буркнула Ланга. — Наверх Маира не захочет, я её знаю, а внизу я вас в два счёта найду… Всё, иди, ты мешаешь мне соображать!

— Тогда я спрошу у Дональда, — сделал Эльг «ход конём». Ланга вскинула голову. Она прекрасно представляла себе, что скажет на это Дональд. Он разрешит Эльгу всё, лишь бы тот убрался от Ланги подальше. И не потому, что подозревает друга в каких-то поползновениях в её сторону, а потому, что сам хочет постараться доказать Ланге, что он не хуже Эльга как воин. Хотя каждому ясно, что хуже.

— Дональд не имеет права решать такие вопросы. Маира моя служанка, а не его, да и ты прежде всего мой телохранитель, а не его. Всё, иди и не мешай! Ничего не разрешаю, никуда не отпускаю. Будешь возражать — заколдую. Сгинь с глаз моих долой! — замахала она руками, и Эльг поспешил выскользнуть, отлично зная, что принцесса угрожает только на словах. Пока что. Он не так уж сильно её рассердил. И вообще, они ведь, можно сказать, с ней друзья.

Вечером, когда Ланга уже ложилась спать, она спросила у Маиры:

— Тебе Эльг ничего важного не говорил?

— Нет, госпожа, — скромно ответила девушка. Ланга, впрочем, прекрасно знала цену такой внешней скромности. Если было очень надо, Маира могла и возразить, да ещё как.

Немного подумав, Ланга решительно объявила:

— Сегодня твой ухажёр всерьёз заявлял мне о своём намерении просить твоей руки.

Маира распахнула счастливые глаза, даже рот приоткрыла… и тут же сменила выражение на почтительно-смиренное.

— Да, госпожа?

— «Да, госпожа, нет, госпожа», — передразнила её Ланга. — Что мне делать с тобой, ты лучше скажи?

— Вам лучше знать, госпожа, — сказала Маира. Ланга с досады погрозила ей кулаком.

— Только попробуйте сбежать, найду и… и не знаю, что будет!

— Конечно, госпожа, — сказала Маира тем же тоном. Деловитым и спокойным.

Ланга задумчиво упёрлась локтями в колени, а подбородком в ладони.

— Что мне толку с замужней фрейлины? Ты будешь думать больше о семье и детях, чем о своей работе. Фрейлины, кажется, вообще замужними не бывают. А?

— Вам лучше знать, госпожа, — как заведённая, повторила Маира невозмутимо.

— Ты можешь говорить нормально? — вскипела Ланга.

Маира упёрла руки в боки, повела плечами, распрямилась, скорчила жалобную рожицу, нахмурилась, потом вскинула брови, раскрыла рот и заявила совсем другим тоном:

— Могу. Я Эльга ждала несколько лет. Конечно, могу ещё подождать, пока ваше высочество все дела уладит, и телохранитель вам будет не нужен. Но что мешает ему вас охранять и будучи женатым на мне? А уж что касается меня, так найдите другую служанку. В крепостях и на островах полно рудокопских девушек, которые были бы рады оттуда убраться. А лучше возьмите сразу двух. Или трёх. В конце концов, я же службу во дворце бросать не собираюсь, да и дети тоже не сразу, знаете ли, появляются. А я не меньше вас или кого другого заслуживаю, чтоб мне счастье было, вот!

Ланга внимательно выслушала эту тираду, и задела её только последняя фраза:

— А чем ты несчастна сейчас, скажи на милость?

— А вы думаете, легко жить, когда не знаешь, то ли ты невеста, то ли ты так… — Маира отвернулась. Ланга поморщилась. Она заподозрила, что служанка сейчас расплачется, и заподозрила справедливо. Впрочем, Маира уронила всего несколько слезинок.

— Но какая тебе разница, ты ведь всё равно с ним рядом? — продолжила недоумевать принцесса.

— А дети? — протянула Маира. — Я же хочу, чтоб настоящая семья была…

Ланга не удержалась и комически почесала в затылке. Картинка «Эльг, Маира и их дети» не складывалась.

— Маира, а ты всерьёз хочешь иметь от него детей? — скривившись, спросила она.

Маира только поджала губы, но ничего не ответила. Похоже, она сама толком над этим вопросом не задумывалась. Просто знала, что люди сначала влюбляются, потом женятся, а потом у них дети. Но это у людей. А на кого могут быть похожи дети такого вот получудовища? Ланге почему-то стало смешно, хотя смеяться над этим было как-то неуютно.

— Маира, в общем, ты подумай, конечно, но я бы на твоём месте не спешила, — наконец сказала она. Авось само собой всё разрулится. Решающий вопрос — ну или один из решающих вопросов — задан. Пусть теперь сами думают. И как это Маиру угораздило подцепить такого уродца? Нет, то, что он в неё влюбился, неудивительно, Маира девушка симпатичная, и к тому же добрая, и характер покладистый. Но как он ей понравился? Чем?

Ланга отпустила Маиру и легла спать, продолжая размышлять над этим странным вопросом. В жизни её ближайших товарищей было полно такого, чего она никак не могла понять.

Ланга пыталась вспомнить, как Эльг и Маира вели себя в её дворце. Начало их знакомства произошло много лет назад, но в последнее время эта дружба развивалась особенно бурно.

Не так давно — конец войны с Пакиром. Последняя битва. Ланга тогда двое суток не спала. Момент был невероятно острым. Решающий момент — будет ли Ланга на троне или же вместе с офицерами каббаров попадёт в руки мятежников и, может быть, вообще будет убита. Всеми силами Ланга пыталась удержать своё шаткое положение, в одиночку, магией, сдержав восстание рудокопов и воинов-людей, а потом и провернув последнюю диверсию против Пакира — разбив подкрепление его флота. А тут ещё Дональд, раненый. А едва всё более-менее утряслось, надо было ещё успеть наверх, на поле битвы, забрать тяжелораненых офицеров и командиров армии. С волшебницами Света Ланга поначалу связываться не стала, просто наскоро сделала своё дело и ушла.

Дворец был занят восставшими рудокопами, бывшими рабами. Везде царил хаос. Каббары бесконтрольно бродили где попало. То там, то здесь вспыхивали мелкие вооружённые стычки. Ланга, вернувшись с поля боя, заперлась в своих комнатах. После того, как она двое суток боролась за свои права и победила (ну… хотя бы выжила и хотя бы на свободе), выходить не хотелось, и видеть кого-то — тоже, минимум в течение часа. Ну, кроме Маиры и Дональда. Служанка-фрейлина-горничная была ужасно напугана, в дела чужие вмешиваться не хотела, но обязанности свои исполняла добросовестно, как всегда. А Дональд… Он, наоборот, Ланге очень помог.

И едва Ланга подумала «Ну вот, хоть немного отдохну», как снаружи снова всполошились. Уставшая и злая, как сто взбесившихся монстров, Ланга хотела поначалу наплевать на шум, как с удивлением различила тонкий возглас Маиры, а ещё через пять минут фрейлина ворвалась к ней сама.

— Ваше высочество…

— Что там происходит? — раздражённо спросила Ланга.

— Там прилетел Эльг! — Маира смотрела широко раскрытыми глазами. — Они хотели выстрелить в него, мы с Дональдом едва их удержали.

«Они» — это, конечно, были восставшие рудокопы.

— Эльг, — Ланга встала. Эльг был известной фигурой. Ланга, правда, думала, что его забрали к себе волшебницы Света, он ведь воевал на их стороне. — Что ему нужно?

— Он тяжело ранен, — Маира смотрела чрезвычайно жалобно. Ланга вспомнила: ну да, Маира ведь когда-то с ним очень дружила. И даже считалась его невестой. Поэтому Хорал и хотел забрать её себе, а не добившись своего, посадил в темницу, откуда девушку и вызволила сама Ланга, сделав своей служанкой. Сначала служанкой, а потом фрейлиной и первой помощницей, не пожелав отдавать симпатичную девушку грубому свиноподобному маршалу. Первое время Маира практически не выходила из комнат Ланги, но потом получила больше свободы, когда Ланга обрела титул принцессы.

— Идём, — сказала Ланга. — Где он?

— Внизу во дворе. Он сказал, что убил маршала Хорала! — Маира поспешно догоняла свою повелительницу. Ланга на секунду остановилась, оживившись.

— Какая приятная новость!

Она давно поджидала маршала Хорала, не найдя его среди раненых (а нашла — добила бы, не дрогнув). Ждала и готовилась к поединку умов, находчивости, смелости, хитрости, интриг, силы и оружия. Править страной, имея рядом с собой такую змею, было равносильно сидению на вулкане. Оказывается, можно не ждать — проблему решили за неё. Со стороны Эльга всё более-менее объяснимо. Они с Хоралом с давних пор чего-то не поделили (кажется, ту же Маиру). Маира же Хорала страшилась пуще смерти, и это тоже было понятно.

Невероятно удивляло Лангу другое: Маира до жути боялась всех местных монстров. Каббары внушали ей отвращение. Всевозможные летающие ящеры заставляли её жмуриться. И вдруг — Эльг? Да ну, не может быть.

И всё-таки это было. Ланга нашла Эльга во внутреннем дворике. Его уже окружили рудокопы.

— Разойдись! — властно крикнула принцесса. Нехотя люди посторонились. Эльг полулежал на земле, рядом с ним лицом к рудокопам стоял напряжённый Дональд — видимо, готовился защищать бывшего товарища по Тёмному отряду в случае чего, пока Маира бегала за Лангой. При виде принцессы Эльг постарался встать, и Маира бросилась к нему чуть ли не с объятиями. Обхватила и помогла встать прямо.

— Ваше высочество, — мрачно склонил голову Эльг. Голос был хриплый, на лице почти что ненависть.

— Во дворец, — кратко приказала Ланга и, развернувшись, ушла обратно к себе, кивнув Маире. Эльг вполне держался на ногах, если уж он преодолел такое расстояние до острова Горн, то и ещё несколько шагов сделает.

Только в комнатах рядом с собственными Ланга наконец остановилась и жестом приказала то же своим растерянным спутникам. Маира и Дональд поддерживали Эльга с двух сторон.

— Маира, приготовь что-нибудь подкрепить силы. Эльг, ложись на диван. Да отдай ты Дональду оружие, вояка! Потом всё расскажешь.

Маира уже исчезла. Ланге потребовалось немного времени, чтобы вылечить раны, причём действовала она без особых церемоний. Магия Тьмы, к сожалению, не щадила ни своих клиентов, ни самого владельца. Зато была результативна.

Немного придя в себя, попереглядывавшись-пошептавшись с Маирой и, видимо, разобравшись в происходящем (похоже, поначалу доброго приёма не ожидал), Эльг чётко доложил ситуацию: да, он убил маршала Хорала, и нет сомнений в том, что тот мёртв, так же как разбита вся армия Пакира. В Изумрудный город Эльг не полетел просто потому, что в Подземелье провалиться было легче. Он не сможет вечно жить на поверхности земли, хотя и очень подружился с волшебницами Света и их друзьями. Проще говоря — не может ли принцесса дать ему хотя бы временное пристанище?

Во время этой своей просьбы Эльг бросил значительный взгляд на Маиру, и Ланга занервничала. В роман Эльга и Маиры она всё ещё до конца не верила. Конечно, если Эльг начнёт приставать к девушке подобно маршалу Хоралу, то придётся принимать действенные меры. Но как-то очень уж странно вела себя Маира. Не пугалась и не пряталась за спину Ланги от чудовища-получеловека, а наоборот, чуть ли не обниматься с ним была готова.

— Хорошо, — согласилась Ланга. — Ты останешься во дворце и поступишь в полное моё подчинение. Любое неповиновение я пресекаю действенно и быстро. Но если захочешь улететь отсюда — в этом ты свободен. Только меня об этом известишь. Ясно?

— Ясно, — кивнул Эльг и снова бросил взгляд на Маиру. — Спасибо, что разрешили мне остаться.

— К Маире не приставать, — тут же жёстко добавила Ланга. — Она моя личная фрейлина и находится под моей защитой. Любая обида ей — это обида мне, а я… Ну ты понял.

Эльг закивал, Маира тоже, а Дональд расплылся в радостной наивной улыбке.

Так человек-ящер остался во дворце и очень быстро получил должность телохранителя. Правда, сначала неофициально. Просто часто сопровождал принцессу во всех её «выходах в народ», и это закрепилось.

Что же касается Маиры, то она сама на следующий день робко спросила у Ланги:

— Госпожа, а мне совсем нельзя разговаривать с Эльгом?

— Кто сказал, что нельзя? — удивилась Ланга. — Я просто забочусь о твоей безопасности.

— Я ценю это, госпожа, — смиренно поклонилась Маира. — Просто… не сердитесь… Но вы же знаете, Эльг мой давний знакомый… А я…

— А ты рада старому другу, — понятливо кивнула Ланга. — Да разговаривайте на здоровье, я вмешиваться не буду. Но если только он посмеет тебе причинить какие-то неприятности, он пожалеет.

— Он не собирается причинять мне неприятности, госпожа, — горячо ответила Маира. — Мы ведь давно друг друга знаем.

— Ну хорошо, хорошо, — отмахнулась Ланга. — Только чтобы он тебе не мешал и не отвлекал.

— Да, госпожа, — поклонилась Маира. А тем же вечером Ланга наблюдала её общение с Эльгом. Абсолютно мирный разговор, с дружескими улыбками. И похоже, со взаимной симпатией. Дружеской? Или не совсем?

В том, что симпатия действительно не совсем дружеская, Ланга убедилась очень скоро. Эльг всё чаще наведывался к Маире, а когда обстановка на острове стала более спокойной, они вместе стали уходить на прогулки. Вернее, улетать, так как Эльг попросту брал Маиру на руки и уносил куда-то. Маира же каждый раз возвращалась счастливая до небес, и Ланга уже перестала удивляться, решив принять всё происходящее как должное и не искать объяснений, почему вдруг её скромная фрейлина влюбилась в чудовище. Любовь зла, полюбишь и…

Тем более что у Ланги и своих проблем хватало на том же фронте. Спасая Дональда и отправляя его против Пакира, она вовсе не планировала испытывать к нему личную симпатию. И возможно, не испытала бы, если бы не взглянула в последний момент на его лицо. Красивых мужчин в Подземной стране было мало. Собственно, их вообще не было, особенно во дворце, где подавляющее большинство населения составляли каббары — уродцы те ещё, — или рабы, на которых и внимания-то обращать принцессе не полагалось. Да и не хотелось — слишком они были неприятны на вид, непосильная работа и отвратительные условия жизни ещё никого не красили. Иногда принимать облик красивого мужчины любил Пакир. Но и тогда в его внешности оставалось что-то хищное. Да и не с ним же романы крутить. И вообще Ланга раньше об этом не думала.

А Дональд был «конфетным мальчиком», созданным Кориной. Этаким принцем с картинки. Белокурые волосы, голубые глаза, очень юное лицо, с налётом жёсткости, конечно — Тёмный отряд и последующее заключение в тюрьме Пакира не прошли зря. И всё же он очень отличался от всех, с кем Ланге до сих пор приходилось иметь дело. Своеобразие этого отличия Ланга осознала только потом. А тогда просто решила, что это единственный мужчина, который смог бы ей понравиться. Именно внешне, не более того.

Узнав же Дональда поближе, Ланга поняла, что приобрела в его лице не только поклонника (ибо его тоже угораздило проникнуться к принцессе симпатией), но и проблему. Дональд, при всём том, что был когда-то предводителем Тёмного отряда, — а до этого, ещё инвалидом, самостоятельно добрался почти до самой Волшебной страны и весьма успешно продолжил путь вместе с Элли, — оказался совершеннейшей тряпкой. Не по характеру, а по образу мыслей. У него не было твёрдых убеждений и жизненных принципов. Если он и приходил к каким-то выводам на своём опыте, то надолго их не хватало. Не было у него и цели в жизни. Единственное, что точно у него не менялось, это определённое честолюбие и немаленьких размеров эгоизм, которые, впрочем, не мешали ему с удовольствием подчиняться Ланге — просто потому, что стать выше неё он не смог бы никогда. Ни знаний, ни умений, ни силы воли не хватило бы. Он мог быть руководителем, но не верховным, а скорее посредником. Как тогда, когда вёл Тёмный отряд, сам подчиняясь при этом Пакиру.

Ланге такое подчинение, с одной стороны, нравилось, а с другой, утомляло. Порой вместо того, чтоб свалить на Дональда какую-то работу целиком и не заморачиваться, приходилось непрерывно его контролировать, и не ради того, чтоб настаивать на своём, а просто, чтобы хоть что-то было сделано.

Но, так или иначе, со свойственным ей терпением (а в некоторых случаях Ланга умела проявлять терпение поистине дьявольское), она отнеслась к поклоннику вполне доброжелательно и весьма его поощряла. И даже более чем поощряла, фактически сделав его своей правой рукой в Подземном царстве. Дональда было удобно держать под каблуком, было приятно его восхищение, ну и в делах государственных он, кое-как разобравшись, мог чем-то помочь. Со временем Ланга надеялась сделать из него хорошего помощника для себя как правительницы. А пока пусть побудет в неопределённом статусе.

Ланга боялась, что Эльг осуществит свой ультиматум и сбежит с Маирой на руках куда-нибудь, где Ланга его сто лет искать будет. Но к счастью, утром всё было в порядке, все на месте, все при деле.

За завтраком Ланга сделала выступление.

— Вчера в нашем узком кругу случилось чрезвычайное происшествие, — начала она, внимательно глядя на Эльга и Маиру. Маира, формально служанка, всегда ограничивалась тем, что приносила на стол все блюда сразу и предоставляла господам самим себя обслуживать, беззастенчиво садясь рядом с Эльгом.

Ланге ответили два светлых и наивных взгляда. Ни тени смущения, как будто и не виноваты. Только Дональд смотрел несколько удивлённо.

— Вчера вечером Эльг, мой телохранитель, имел смелость официально просить руки моей личной фрейлины Маиры, — продолжила Ланга после некоторой паузы. — После чего моя личная фрейлина Маира также объявила о желании выйти замуж за моего телохранителя Эльга.

Те же наивные глаза. Но уже более радостные.

— Так вот, у меня условие, — сказала Ланга. Маира завизжала от счастья и бросилась обниматься с Эльгом. Ланга подняла руки к ушам. — Тихо! Я ещё не всё сказала.

— Да, госпожа, — Маира приняла почтительный вид. А сама смеётся!.. И чуть ли не взлететь готова самостоятельно, если бы это было возможным.

— Условие первое, — сказала Ланга. — Эльга я отпустить не могу, поэтому вы всё равно продолжите жить во дворце. Маира же после свадьбы получит должность экономки.

Маира снова взвизгнула и захлопала в ладоши. Кто бы мог подумать, что эта тихая, скромная девушка способна на такие бурные проявления эмоций? «Что-то она немного распоясалась, — недовольно подумала Ланга. — Забыла своё место и положение. Служанке, даже будущей экономке, так вести себя запрещено, тем более в присутствии госпожи». Но не стала одёргивать фрейлину. Пусть радуется, раз так хочет.

— Второе, — продолжила Ланга. — До вашей свадьбы вам обоим поручается найти для меня замену Маире. Я не могу оставаться без служанки. — Ага, а вот теперь озадаченные переглядывания. — Требования к девушке — возраст от пятнадцати до двадцати двух лет, без мужа и без жениха, характер не показывать, солдатам и рудокопам глазки не строить, ну и естественно, уметь убирать в комнатах, шить и готовить. Да, и конечно, она должна быть человеком, а не каббаром. Но главное — не тащите никого насильно, я не желаю потом ломать чью-то волю, против желания привязывая к себе. — Снова озадаченные переглядывания всех троих. — И третье условие. — Маира напряглась, как будто что-то почувствовала. — Ваши дети, если они у вас появятся, поступят на службу ко мне, достигнув сознательного возраста. От себя могу обещать им хорошие жизненные условия и в последующем почётные должности. Если, разумеется, со мной ничего не случится, — пробормотала она уже тихонько.

— А… когда вы разрешите свадьбу, госпожа? — робко осмелилась уточнить Маира.

Ланга небрежно повела рукой и села на своё место.

— Как только найдёшь себе замену. Впрочем, этим может заняться и твой ухажёр, ты ведь из дворца почти не выходишь.

Эльг недовольно поморщился. Что ж, у него отличный стимул выполнить свою задачу побыстрее — чем скорее он справится, тем скорее свадьба.

— А уж обвенчаю вас лично я, это могу обещать, — улыбнулась напоследок Ланга, получив полный восхищения и благодарности взгляд Маиры, которая в этот момент была готова чуть ли не молиться на свою принцессу и повелительницу.

— Вон он! За деревом справа!

Зверь метнулся в одну сторону, в другую, понял, что его заметили, и дал дёру. Дуболомы с радостными воплями устремились за ним. В руках у каждого было что-то вроде копья.

— Окружить! — командовал Аргут. Дуболомы умудрились-таки обогнать зверя и сейчас приближались к нему с двух сторон. С третьей стороны было болото. Хотя призраку всё равно, по чему скакать, по ровной земле или по зыбкой трясине. Зато дуболомам не всё равно…

— Первый, заходи со спины! — надсадно заорал Аргут, поняв, что сейчас призрачный зверюга заманит его солдат в болото, сам сбежит, а их потом вытаскивать придётся. Дуболом номер один (о чём сигнализировала яркая белая цифра на его туловище, покрашенном в сочный голубой цвет) послушно обогнул зверя, зайдя со стороны болота. Удачно.

— Целиться наверняка! — продолжал командовать Аргут. — Сближение!

Дуболомы с двух сторон зажимали зверя, который прыжками пытался удрать то вправо, то влево, и каждый раз перекрывали ему ход. Наконец, они сблизились настолько, что могли почти точно метнуть копья. Что и сделали. Дуболом номер один попал, а номер два промазал. Зверь взвыл и растаял в воздухе.

— Уф, — выдохнул Аргут и сел на землю. Последние пять минут он бежал бегом за дуболомами, которые в свою очередь бежали за зверем. — Шестьдесят седьмой. Сколько ж их там было, в том лесу?

Вопрос был риторическим и остался без ответа. Дуболомы подобрали копья, наконечники которых были смазаны каким-то особым составом, изобретённым Тамизом, и строевым шагом подошли к своему командиру. Вытянулись, звонко щёлкнули пятками и отдали честь.

— Вольно, — устало махнул рукой Аргут. — Возвращаемся к фургону. — Фургоном называлась телега с тентом, которую сейчас тащили два других дуболома, Первый и Второй из зелёного взвода.

Аргут, Тамиз и Агнет путешествовали по Голубой стране уже не первую неделю. Иногда надолго застревая в одном месте, иногда целые дни проводя в пути, они выслеживали чудовищ, сбежавших из Леса Призраков, когда тот перестал существовать. Призрачные звери рассеялись по всей стране, одиночками, парами и небольшими стайками. Серьёзного урона, конечно, не причиняли, но наводили ужас на мирных Жевунов — увидев один раз такое страшилище, те по три дня отказывались выходить на улицу всей деревней. Аргут добровольно взял на себя миссию по очистке страны от призраков, Тамизу было всё равно чем заняться, и он принялся помогать кузнецу. А Агнет пристала к ним случайно, да так и осталась.

Дважды провалившись с попыткой стать королевой, девушка после войны оказалась совершенно никому не нужна. Все вышестоящие — то есть волшебницы, правители и их друзья, — ей не доверяли, обычные люди сторонились. Ей были откровенно не рады. Все знали, что эта девушка — дважды предательница, такие вести с подробностями распространяются очень быстро. Когда-то Аларм вызволил её из Серого замка, не оставив на растерзание Пакиру и Ланге, отвёз вглубь Голубой страны и отпустил там восвояси. Агнет, растерянная и одинокая, но при этом совершенно не раскаявшаяся (хотя напоказ и просила прощения), затаив в глубине души обиду на весь мир, вынуждена была отправиться куда глаза глядят. Ничего другого ей не оставалось. В Изумрудный город она идти не хотела, в Розовую страну ей возвращаться было и вовсе нельзя. Работать она не умела, просить приюта из милости гордость не позволяла — да и Жевуны были на неё в сильной обиде. Агнет просто повезло. Побродив по лесам и дорогам три дня, уставшая, страшно голодная, грязная и промокшая, замёрзшая и ещё больше озлобленная на всех и вся, она вышла к Железному замку Аргута.

В этот момент замок пустовал, но Агнет была этому только рада. Разбив окно в кузнице, она забралась туда и устроилась жить. По крайней мере, у неё теперь была какая-то крыша над головой. С едой было сложнее. Аргут в своё время зарабатывал тем, что выполнял заказы всех окрестных деревень, Агнет же, как уже было сказано, ничего делать не умела и не хотела. Пришлось ей сидеть на диете из ягод, диких лесных фруктов, орехов и всего такого прочего, причём несколько раз она всё-таки отравилась, к счастью, не смертельно, — разбираться в лесных растениях никто её никогда не учил. Так она прожила две недели, проклиная недавние неудачи и не зная, куда податься, совершенно несчастная — а попробуйте-ка, свалитесь с королев в нищенки! — а потом Аргут всё-таки наведался в своё жилище, благо ему было по пути.

Встретившись с Агнет, Аргут и Тамиз были неприятно потрясены. Агнет же повела себя тоже не лучшим образом, фактически поставив себя так, словно о ней все просто обязаны заботиться. Узнав, что Аргут и Тамиз не собираются оставаться в замке, она чуть ли не с истерикой потребовала взять её с собой — жить одна она категорически не желала (потому как не умела). Если бы не Тамиз, который сжалился над своей бывшей помощницей, Аргут бы ни за что Агнет не взял.

И впоследствии он не раз раскаивался, что пошёл на поводу у товарища. Впрочем, какие они товарищи, так, одно название. Тамиз был себе на уме, его интересовали только растения и их свойства. Да, он мог помочь, изобрёл состав, уничтожающий призраков. Но в остальном Аргут действовал сам, командуя четырьмя дуболомами, которых упросил прислать ему из Изумрудного города. Королева Элли охотно откликнулась на просьбу, тем более что с дуболомами Аргут подружился ещё во время войны. А четвёрка деревянных солдат, поочерёдно меняясь попарно, с удовольствием бегала по лесам за призрачными чудовищами. Двое бегают, двое тащат телегу-фургон, на следующий день наоборот. И не потому, что солдаты уставали (деревянные люди не устают). Просто начинали скучать.

От Агнет помощи не было никакой. Кое-как Аргут и Тамиз совместными усилиями обучили её готовить, стирать и шить, но при каждом удобном и неудобном случае бывшая фрейлина Розового дворца не упускала случая заявить, что она не умеет, не привыкла, не приучена, не знает, не может, не хочет, и вообще всё это ей надоело, она хочет в нормальный дом, в уют и чистоту, а не трястись по дорогам. А ещё лучше во дворец, к красивым платьям, сшитым модной портнихой, и вкусной еде, приготовленной профессиональным поваром. А тут одни невежественные грубияны кругом. Аргут рявкал на неё, Тамиз хмурился на Аргута, и мир в их нелепой компании сохранялся очень хрупкий.

Впрочем, Аргута мало волновали взаимоотношения со своими спутниками и между ними. Ему было достаточно внешнего порядка, а у кого что на душе наболело — это пусть каждый сам разбирается.

Аргут и два солдата вернулись к месту привала. Тамиз задумчиво перебирал сушёные травы в корзине — очевидно, экспериментировал с очередным настоем. Вообще-то бывший садовник Розового дворца не раз вздыхал по поводу того, что он как-то незаметно переквалифицировался из садовников в травники. Но никто его особо не жалел. Просто потому, что в их компании никто никого особо не жалел.

Агнет встретила Аргута, как всегда, чрезвычайно мило.

— Ну сколько можно, — раздражённо заявила она, скорчив гримасу. — В следующий раз будешь готовить себе сам, я тебе в служанки не нанималась! Сначала приготовь, мучайся тут с костром, без всякой помощи, а потом ещё жди, когда он соизволит заявиться.

Аргут устало сел на бревно.

— Так есть что поесть? — только и поинтересовался он.

— Там, в котле. И мыть сам за собой будешь, раз опоздал. Я второй раз всё это затевать не буду, у меня и так всё уже из рук валится.

Аргут пожал плечами. Не станет он мыть посуду, просто оставит грязную, а у Агнет выбора не будет. Тамиз никогда не занимается хозяйством, если это не крайняя необходимость, он только за своими склянками следит. А сам Аргут будет либо занят, либо смертельно уставший. Если сегодня они больше ни на кого не наткнутся, значит, второе. Если наткнутся — тем более.

В конце концов, что значит «опоздал»? Остывший обед — не такое уж наказание. Так что Агнет может успокоиться, ей-то какое дело.

Агнет уже забралась в телегу, под тент, и улеглась там, всем своим видом показывая, что больше она ни к чему не прикоснётся до самого ужина. Это тоже было в порядке вещей.

— Куда едем дальше? — негромко поинтересовался Тамиз, не отрываясь от своих трав.

— Вперёд, — махнул рукой Аргут. — Если повезёт, завтра приедем к следующей деревне.

— Здесь ужасные дороги, — заявила Агнет. Как всегда, воплощённый оптимизм, да уж. — Сельские жители вообще не следят за их качеством? Эти колдобины мне уже наставили синяков.

— Иди пешком, — пожал плечами Аргут. И пожалел, что вообще раскрыл рот. Впрочем, реагировали ли спутники на капризы Агнет или не обращали на них внимания, результат всегда был один — если она заводилась, то ныла до тех пор, пока Аргут не рявкал на неё.

— Я не могу столько ходить пешком! Я не деревянная и не железная! Я живой человек, и я девушка! Я всегда жила в комфорте, и ездила только в карете!

Аргут хмыкнул. Насколько он знал, Агнет родилась не в такой уж богатой, хотя и в своём роде заслуженной семье, чтоб разъезжать исключительно в карете. Правда, ходить пешком на большие расстояния ей и в самом деле наверняка не приходилось.

— Почему бы нам не вернуться к тебе в Железный замок? Мы могли бы там вполне спокойно жить, — заявила тем временем Агнет.

— Потому что надо избавить Голубую страну от призрачных чудовищ, — терпеливо разъяснил Аргут.

— И чего ради мы обязаны это делать? Пусть этим занимаются волшебницы, нам-то какое дело? Да я даже с Людушкой в такую глушь не забиралась! — с досадой взмахнула руками Агнет. Во время своего королевствования Людушка вздумал как-то объехать Голубую страну, и Агнет отправилась вместе с ним, но за неимением времени и энтузиазма они проехались разве что по нескольким главным дорогам.

Аргут перестал отвечать на возмущённые восклицания Агнет, молча собрал посуду и все остальные вещи, которые уже успели раскидать его спутники во время краткого привала, забросил всё это на телегу, не заботясь о порядке (пусть Агнет разбирает), и дал команду дуболомам. Солдаты, мирно сидевшие в тенёчке, моментально подскочили, впряглись в телегу и потащили её дальше по дороге. Телега тряслась и поскрипывала. Рессор на ней, естественно, не было, хотя Аргут давно подумывал их поставить, — но для этого нужны пружины, а их он мог сделать только у себя в замке. Который они уже давно проехали.

— Надоело, — всхлипнула Агнет. — Я хочу, чтобы всё было как раньше!

— Передай мне, пожалуйста, вон ту склянку с красноватым настоем, — попросил её Тамиз. Негромко, спокойно, но Агнет подчинилась. Замолчала, передала склянку, уткнулась подбородком в колени и, утирая капризные слёзы, продолжила мрачно смотреть на мир.

При очередном переходе от деревни к деревне компания Аргута столкнулась с замком Корины.

Произошло это внезапно для обеих сторон. Телега мирно ехала по лесной дороге (или, вернее, тому, что условно ею называлось), и вдруг Агнет первая услышала впереди шум и треск веток. Аргут отправил дуболомов на разведку, подумав, что это, наверное, очередное чудище из разбежавшихся призраков.

Дуболомы вернулись очень быстро.

— Чудища не заметили, хозяин. Там дом шагает.

— Кто? — изумился Аргут.

— Дом, — повторил дуболом Зелёный номер два. — Шагает на каменных ногах.

Все обитатели телеги-фургончика переглянулись.

— Так это, наверное, Серый замок, — догадался Тамиз. — Сбежал с болот и бродит себе по дорогам.

Никто в компании не знал, что Серый замок заняла Корина. В такой глухомани, где они шастали, чтобы услышать новость, о ней надо спросить. Аргут же расспрашивал Жевунов в основном о призраках, Корина и её замок его абсолютно не интересовали.

— Лю-юдушкин замок? — возмущённо протянула Агнет. — Ну нет, я туда больше не пойду.

— А тебя никто не спрашивает, — ответил Аргут. — Значит, так. Солдаты! Стоять! Слушай мою команду! Все четверо, подойдёте к замку, окружите его и постараетесь направить сюда. Агнет, перестань трястись.

— Этот замок подчиняется принцессе Ланге! — с паникой в голосе чуть не завизжала Агнет, пока два солдата «выпрягались» из телеги.

— И что?

— А я не хочу с ней больше встречаться!

— А тебе никто и не предлагает встречаться с Лангой. Кстати, думаю, если она и правда хозяйка замка, то вряд ли он бы тут шатался без дела. Так что утихомирься.

Агнет только состроила жалобно-возмущённую физиономию и спряталась под тент, едва не зарывшись в одеяла, которые там лежали. Аргут усмехнулся и стал ждать возвращения солдат.

Впрочем, дорога была одна, и Серый замок двигался прямо по ней навстречу путешественникам, не нуждаясь в конвое. Когда он подошёл настолько, что стало отчётливо видно серую махину, ломящуюся по узкой дороге и ломающую ветки, Аргут услышал чьи-то возмущённые голоса и какое-то странное уханье. Он насторожился. Дуболомы бы так не шумели. Неужели в замке кто-то есть?

Наконец замок приблизился, и взору Аргута и Тамиза предстала нелепая картина: дверь замка была распахнута, на крыльце стояла, держась за косяк двери, сердитая Корина, над её головой парило полупрозрачное привидение, а Людушка, высунувшись из окна, ругался с дуболомами. Дуболомы бодро шагали рядом с замком, два слева, два справа, и на вопли Людушки не обращали никакого внимания.

— Привязались тут! — восклицал он. — Ну чего вам надо? Вы кто вообще такие? Вы по какому праву? Это наша страна! Наш замок! И, — бывший людоед немного подумал, — от феи Элли у нас тоже есть разрешение. — Он совсем успокоился. — Или вы хотите что-то ещё от неё передать?

Людушке были видны только два зелёных дуболома, а за голубыми, идущими с другой стороны, наблюдала мрачная Корина, едва удерживаясь на ногах, потому что крыльцо шаталось вместе с замком. Привидение время от времени разводило руками, поворачиваясь в сторону Людушки, и издавало невнятное уханье, как бы комментируя его слова.

Агнет, увидев Корину из-под тента, в ужасе замахала Аргуту руками:

— Это ещё хуже, чем Ланга! Меня тут нет! Только не говори ей, что я тут. — И она накрылась одеялом с головой.

Тамиз наклонился и сдёрнул с неё одеяло.

— Не дури, — спокойно сказал он. — Никто ничего тебе не сделает.

— А-а-а она… — трясущимся голосом попыталась что-то объяснить Агнет, но в этот момент Аргут, совершенно растерявшийся, скомандовал дуболомам:

— Взвод! Стой!

Как ни странно, вместе с дуболомами остановился и замок, поджав лапы и опустившись на землю, как курица. Привидение восторженно ухнуло.

Корина со вздохом облегчения отлипла от дверного косяка.

— Здравствуй, Аргут.

— И тебе не хворать, — озадаченно ответил Аргут, разглядывая её, привидение, Людушку в окне и весь замок. Людушка заметил старого друга, восторженно подскочил на месте, стукнулся лбом об оконный переплёт и исчез из виду, чтобы через минуту появиться в двери.

— Вы чем тут занимаетесь? — спросила Корина с недоумением.

— Призраков ловим, — объяснил Аргут. — Вот, направляемся в эту, как её… Ну, название у неё ещё такое дурацкое.

— Закопытинка, — подсказала Корина. Так называлась деревня, из которой только что вышел её замок, и которая была следующей на пути Аргута и его компании. — Нет там призраков.

— Ну, может быть, тебе они и не показались на глаза… — пожал плечами Аргут, пожимая руку радостному Людушке. Корина засмеялась.

— Да уж куда там. Вон у нас герой-победитель, — она ткнула пальцем вверх.

— Ага! — гордо ухнул Мом.

Агнет взвизгнула в тележке.

— Это что, твой личный призрак? Зачем ты его придумала? — завопила она, вскочив и совершенно забыв, что боится Корину и не хочет с ней встречаться.

— Это не я, это мне Энни его сосватала, — Корина, в свою очередь, совершенно не показала, что испытывает к Агнет какую-либо неприязнь. Пока что. Только поморщилась на имени Энни. — Зато как он пугает призраков — любо-дорого смотреть. Так что, Аргут, рекомендую. Не желаешь ли нового участника в свою смелую команду? — она покосилась на Агнет, вид которой никак не соответствовал определению «смелой».

— Я боюсь привидений, — заявила Агнет, капризно вскинув голову. — И не собираюсь никого принимать в команду! И вообще, я устала уже от этой команды.

— Что, по трону соскучилась? — невинно поинтересовалась Корина.

Неизвестно, что бы сейчас началось — Корина явно нарывалась на ссору с Агнет, а та готовилась к истерике, — но Аргут взял дело в свои руки и перевёл тему.

— Так что произошло в этой Захребетинке?

— Закопытинке. Ничего. Как только мы туда явились и наше доблестное привидение облетело с дружеским визитом все окрестности, жалоб на призраков больше не поступало.

— Поступало или не поступало, — вздохнул Аргут, — нам всё равно надо призраков ловить и уничтожать, а не распугивать.

— Может, зайдёте в гости? — предложил Людушка. За прошедшее время беседы он успел обежать два раза тележку, поздороваться с Тамизом, попробовать на вкус его настойку из трав (и выплюнуть, поморщившись, на что садовник, кстати, не обиделся), стукнуть по плечу каждого дуболома и вернуться обратно на крыльцо, лучась радостью от встречи с друзьями. Только с Агнет он встречаться взглядом избегал. Последняя их встреча была не самой дружеской.

Корина поддержала товарища:

— Да, кстати, заходите. В последнее время не так часто принимаю гостей. Ничего, вот объеду всю страну, осяду на одном месте и наконец заживу нормальной жизнью.

Корина приняла гостей не без шика. В Сером замке они с Людушкой и привидением жили втроём, поэтому здесь было пустовато, а во многих помещениях и откровенно неуютно. Кое-где мебель до сих пор отсутствовала, зато вестибюль, парадную лестницу, столовую, гостиную и две спальни Корина уже обустроила по-королевски. Конечно, это был не дворец, здесь не было дорогих украшений, архитектуре и интерьеру недоставало элегантности, а мебель порой не сочеталась между собой (какая была, такую и поставили!), да и стояла она немного скособочено. Корина объяснила это тем, что замок иногда слишком наклоняется при ходьбе.

— Однажды моя кровать вообще за ночь переехала от одной стены к другой, — с неудовольствием рассказала она. — А Людушка как-то раз чуть из окна не выпал. На полном ходу.

— Подумаешь, чуть не выпал из окна, — плаксиво передразнила её Агнет вполголоса. — Мы вообще в телеге трясёмся! И пусть твоё привидение от меня отлипнет, наконец! — взвизгнула она, когда Мом попытался дружески пожать ей руку.

— Мом, оставь в покое нашу гостью, у неё расшатана нервная система, — усмехнулась Корина.

— Вот именно, поэтому я нуждаюсь в комфорте и спокойной обстановке! — заявила Агнет. Её проигнорировали.

Аргут и Людушка дружески болтали, рассказывая друг другу о последних приключениях и достижениях. Корина иногда вставляла словечко. Втроём они быстро нашли тему, в которой достигли полного единодушия: принялись ругать Лангу. Остальные в беседе не участвовали: Мом — потому что в принципе мог только невнятно гундосить, Тамиз — потому что его интересовали только собственные опыты, а Агнет — потому, что побаивалась Корину и Людушку. Но время от времени она бормотала, обращаясь больше к Тамизу, что-нибудь вроде: «Так нечестно, мы в телеге, а они целый замок заняли. Я, может быть, тоже хочу путешествовать, не выходя из дома. Вечно всем всё лучшее достаётся. Почему всё так несправедливо? Я сама хочу в этом замке жить!» и так далее. До тех пор, пока Корина не услышала.

— Послушай, Агнет, — бодро сказала она, — а в самом деле, хочешь жить в этом замке? Мне служанка нужна. Полный пансион в обмен на безукоризненное выполнение своих обязанностей.

— Что? — возмущённо раскрыла рот Агнет. — Чтобы я стала твоей служанкой? Да я была королевой!

Людушка опасливо похлопал её по руке — Агнет брезгливо её отдёрнула.

— Я тоже был королём, — шепнул бывший людоед. — Агнетушка, честное-пречестное слово, это не так уж было и хорошо. Да и ты, между нами говоря, не самая лучшая королева. Соглашайся. Я вот согласился — и ничего, живу тут… — он вздохнул. Путешествовать вместе с Кориной в Сером замке вовсе не являлось его заветной мечтой. Он бы с бОльшим удовольствием вернулся в замок своего папаши, сделал бы там капитальный ремонт — а то и без него обошёлся бы — и зажил бы в своё удовольствие, запасов ещё на долгие годы хватит. Но Корина держала своего горе-помощника железной хваткой и в ближайшее время отпускать не собиралась. «Знаю я тебя, ты только и способен, что балбесничать, — сурово говорила она. — Тебя отпустить, так ты совсем захиреешь. А со мной не пропадёшь. Я из тебя сделаю человека!». Людушка обречённо кивал, вздыхал и со всем соглашался.

— Я ни за что не пойду в служанки, — твёрдо повторила Агнет. Помимо унижения, она боялась ещё и того, что Корина её в кого-нибудь превратит. Или во что-нибудь. Причём мерзкое. В мышь или, для разнообразия, в лягушку.

— Ой, успокойся уже, — поморщилась Корина. — Ну не хочешь так не хочешь. Я тоже, знаешь, не горю желанием, больно мне нужна такая, как ты…

Но Агнет уже снова завелась.

— Нет, так нечестно! — воскликнула она. — Почему ты должна путешествовать в собственном замке, у тебя есть слуга, а я трясусь по бездорожью с этими двумя бестолочами?

Людушка возмущённо надулся, что его обозвали «слугой». Корина закатила глаза.

— Как бы тебе так объяснить, чтоб тебе было понятно? Потому что я ведьма, я сильнее тебя, хитрее и умнее. Так сойдёт?

Назревала ссора. Аргут поспешил отвлечь внимание:

— Так ты только огороды восстанавливаешь? Больше никаких нововведений в стране не планируешь?

Корина усмехнулась.

— Конечно, планирую. За эту страну надо взяться капитально. Честное слово, — невольно произнесла она с интонацией Людушки, — я не знаю даже, с чего начать, так тут всё запущено. Голубая страна — единственная в Волшебной стране, где нет даже города и дворца! Местный выборный правитель живёт просто в сельском поместье, в окружении полей и лесов. Новости распространяются только через птичьи сплетни. Никакой стражи для охраны порядка нет, не говоря уже о регулярной армии. Культурный уровень не поднимается выше деревенских танцулек на околице. Вся страна — как одна большая деревня, интеллект и нравы соответствующие. Но я знаю, что надо делать. Просто не знаю пока, с какого конца взяться, но я решу эту проблему, — Корина выглядела и говорила очень уверенно. Потом задумчиво посмотрела на Аргута: — А ты что же, бросил свой железный замок?

— Почему бросил? Вернусь туда, конечно, просто сейчас не до него, — пожал плечами Аргут.

— И что же, будешь жить в нём совсем один?

Аргут покосился на Тамиза и Агнет.

— Посмотрим. Я вроде своим одиночеством всегда был доволен. Никто работать не мешал. А что?

Корина улыбнулась.

— А то я тут подумала: у тебя такой шикарный замок, он бы отлично подошёл под королевскую резиденцию. Большой, красивый, столько изящества и простора. В Голубой стране даже красивых вещиц не найдёшь, тут во всём деревня. Со временем вокруг Железного замка можно будет и город построить…

— Ты к чему это клонишь? — напрягся Аргут.

Но Корина беззаботно рассуждала:

— Ты мог бы стать придворным кузнецом или даже ювелиром — думаю, ты научишься. А если хочешь, пока ездишь по стране, могу тебе этот замок отдать, в нём будет удобно.

— Давай! — восторженно взвизгнула Агнет. — Давай меняться. Я согласна!

Аргут посмотрел на обеих девушек с огромным удивлением. Удивлением — и потрясением, он никак такого не ожидал. И потрясение было неприятным. Что? Отдать Железный замок? За что? Почему? Вот просто так?

Он медленно начал вставать из-за стола.

— Ладно, Корина. Нам, пожалуй, пора. Спасибо за угощение.

Корина смотрела вопросительно. И Аргут жёстко добавил:

— А свой замок я ни на что не променяю. Я не для того его строил много лет, чтобы отдать кому бы то ни было. Строй свой город где угодно. Но подальше от моего замка. И становиться придворным кузнецом и даже ювелиром я, знаешь, тоже не хочу. Я всегда был и буду сам по себе. Никому не подчиняюсь и никому не служу. Понятно?

— Да ладно тебе, Аргут, — улыбнулась Корина. — Я же просто предложила.

Но в глазах её плескалось раздражение от не получившейся сделки. Аргут потянул Агнет за рукав:

— Нам пора. Пошли.

— Нет, подожди! — возмутилась Агнет. — Почему ты не соглашаешься? Мы бы взяли этот замок, а Корине бы отдали твой! И все были бы довольны!

— Мы?! — рявкнул Аргут. — А ты кто такая? Все довольны, говоришь? Я недоволен! Ещё и решать за меня вздумала? Железный замок — мой! И всегда будет только моим, ты мне не советчица! И если ты ещё хоть раз попробуешь ныть и капризничать — вышвырну тебя в лесу, и живи дальше, как знаешь! Надоело! Ты поняла?

Он так держал руку, как будто собирался Агнет ударить. И она сжалась.

— Ладно, ладно, поняла! Я просто предложила! — плаксиво заоправдывалась она.

Аргут погрозил ей кулаком. Вздохнул и повернулся к Корине.

— Извини. Нам, кажется, и правда пора. Сама видишь.

— Вижу, — презрительно усмехнулась Корина. — Если станет невмоготу, можешь обратиться ко мне. Я её мигом обуздаю.

— Пойдём, пожалуйста, — вскочила и Агнет, умоляюще взглянув на Аргута. Он вздохнул, ещё раз попрощался с Кориной, с Людушкой, даже привидению рукой помахал — и они вышли.

Корина смотрела им вслед с огромным презрением.

— Да, достался Аргуту подарочек, — пробормотала она. — Почему он вообще её терпит?

— Жалко её, — вздохнул Людушка. — Такая худенькая… Да и тебе, Коринушка, тоже не мешало бы поправиться. Может, возьмём по добавочке?

— Отстань ты со своей добавочкой, — отмахнулась Корина устало. Людушка был тем ещё обжорой. А став вегетарианцем, ел почти непрерывно. И почему-то страшно боялся похудеть — хотя, на взгляд Корины, ему бы это только на пользу пошло.

Она ушла к себе в комнату и оттуда смотрела в окно, как телега Аргута протискивается мимо Серого Замка по узкой лесной дороге. Да, жаль, что не удалось поменяться жилищем. Она бы с удовольствием поселилась в Железном… Но — что поделать. Может, Аргут ещё передумает. Глупый кузнец. Ну зачем ему такой шикарный замок? С него и кузницы хватит.

И эта Агнет ещё… Может, если бы она не влезла, у Корины бы всё получилось! Корина почувствовала раздражение на эту белокурую куколку. Подцепила мужика… А ведь у Корины когда-то так шикарно получалось очаровывать всех подряд. Может, если бы не присутствие Агнет, у неё бы и сейчас получилось? Аргут смотрел бы только на неё и согласился бы на всё… А то пялится на эту дурочку.

Ну… Или она в самом деле не с того начала. С этим балдой-обжорой Людушкой кто угодно расслабится — вот и разучилась через кокетливые взгляды добиваться от мужчин всего, чего хочет. С Жевунами-то оно просто, а вот с Аргутом номер не прошёл.

— Бу! — сунулся в дверь Мом. Увидел кислое лицо Корины и насмешливо протянул: — У-у! А-а!

— Сгинь! — погрозила ему кулаком Корина.

Серый замок шагал, наклоняясь то влево, то вправо, петляя и обходя овражки и завалы.

«Да, дороги тоже надо строить», — подумала Корина. Ещё один пунктик в обширный план решительных преобразований Голубой страны.

Корину не столько пугал масштаб и количество дел, сколько то, что не все были так уж рады её деятельности. Почти в каждой деревне находился какой-нибудь чудак (как правило, старичок), который даже отказывался, если Корина предлагала за три дня восстановить его огород.

— Да ну, ваше благородие, — смущённо шепелявил такой дедок, — я уж как-нибудь сам… мы к работе привычные… А чем ещё заниматься? Я огород свой люблю… Для меня это в радость — с растеньицами возиться… Не, я уж как-нибудь сам. А запасец овощей у меня имеется…

И если бы этим дело ограничивалось. А то однажды Корина встретилась даже с подозрительностью:

— А что, магические овощи — они съедобными будут? — настороженно спросила старушка.

— Съедобные, съедобные, — пыталась успокоить её Корина.

— А то съешь — а в нём воздух один… — не слушала её бабушка. — Или болезнь какую от этого волшебства подхватишь… Нет уж, ваше сиятельство, вы как хотите, а я свой огород сама буду растить. Так оно дело верное.

И это тоже было бы ещё ничего.

Но бывало и такое, что подобная бабушка (или дедушка) начинали мутить народ, убеждая, что «ой, мало ли что там, в ентих волшебственных овощах, может, отрава какая — не верьте, люди, сами свою работу делайте!», и даже «вот без волшебниц жили и горя не знали, а кто у нас волшебницей был? Только Гингема. Зачем нам теперь ещё одна чародейка на нашу голову?».

Но и это был ещё не финал. Финал наступил, когда Корина услышала:

— Гингемина дочка это. С Изумрудного города верно сказывают! И пришла она к нам, чтобы снова над нами власть взять и народ губить! Вот сейчас понасажает овощей своих колдовских, да мы все и помрём с того!

Тут у Корины лопнуло терпение. Ах, с Изумрудного города? Понятно всё! Её взяла дикая злость на Энни. Вот, значит, каким путём девчонка хочет перекрыть ей все пути к власти? Рассказывает всем подобное враньё? Да Корина в жизни бы не опустилась до того, чтобы травить мирное население! Зачем ей это? Ну, Энни хороша-а-а!

Немедленно Корина собрала народ.

— Да, я училась магии у Гингемы, — громко объявила она всем. — Да, я волшебница. Но я не злая ведьма, как Гингема! Я хочу процветания Голубой страны! Я буду заботиться о вас, а не унижать, и не буду никого заставлять на себя работать!

— А прислугу к себе в замок звала, — сказала какая-то женщина соседке в толпе. Корина ощутила новый всплеск раздражения. Да, она действительно позвала пару женщин, чтобы сделать в замке уборку. Но она ведь восстанавливает всем Жевунам огороды совершенно бесплатно! Ну, в надежде на то, что они выберут её своей королевой, конечно.

— И её людоеда этого рыжего мы со своих столов кормим, — сказал кто-то ещё.

— Послушайте меня! — громко воскликнула Корина. — Да, я прошу вашей помощи иногда. Прошу вашего гостеприимства для своего друга. Но ведь я же вам оказываю помощь куда бОльшую!

— А нам такая помощь не нужна! — закричали сразу несколько человек, и Корина в изумлении отпрянула. — Сначала этот людоед везде ездил и кричал, чтобы мы вырубали леса и сады. Теперь колдунья ездит и сажает свои леса и сады! Зачем? Это нарочно было, да? Нам колдовских не надо! Сыты уже колдовством по горло!

Корина опешила. Сколько она помнила, Жевуны всегда были таким мирным, безответным народиком. Кто бы ни приходил к ним с захватом власти — поплачут да и смирятся. Гингеме пиявок и пауков собирали, Урфина и его наместников признали, при Людушке деревья вырубали… А теперь-то что случилось? Что за внезапный бунт?

— Да кто вам сказал, что я вам буду вредить? — всё ещё пыталась утвердиться в своих позициях Корина. — Откуда эти сплетни про то, что я дочь Гингемы, что я буду вас травить? Кто это рассказывает?

— Да это все знают, — сказала ещё одна женщина. Впрочем, часть народа всё-таки молчала. У Корины была надежда, что не все здесь против неё. Ну или, по крайней мере, не все тут такие смелые. Поплачут и смирятся.

— Птицы рассказывают, — добавила другая женщина.

— Вот приедет к нам фея Энни, мы у неё спросим, можно вам доверять или нет, — рассудительно добавил какой-то мужичок. — А пока — извините, сударыня. Мы лучше подождём пока с огородами, запасами перебьёмся. Нам жизнь и свобода дороже.

Ничего себе заявленьице. И откуда только беспомощные Жевунишки такой наглости набрались… Недавняя победа эйфорию раздула?

Корина в отчаянии сделала ещё одну попытку.

— Принцесса Энни приехала в Волшебную страну из мира за горами! Она ничего не знает о вашей жизни! А я родилась и выросла в вашей стране, среди Жевунов! Вы готовы верить девочке-чужачке и не верите мне, своей соотечественнице?

— Раз среди Жевунов, то почему тогда не жуёт? — осуждающе повернулась одна женщина к своему мужу. Корина с досадой поморщилась. У неё действительно ещё в детстве пропала привычка двигать челюстями. Ещё в те годы, когда она жила у Гингемы. Потом, когда Корина скиталась по всей стране, она эту привычку вынужденно восстановила — иначе б её никто не принял «за свою», а потом опять отказалась, поселившись в Фиолетовом дворце. И вот теперь опять придётся жевать… Вот оно ей надо?..

— Фея Энни над нами никогда властвовать не хотела, — сказал другой дяденька. — Поэтому мы верим именно ей. А всех, кто хочет нами править, мы вон погоним! — И он угрожающе поднял кулак.

Это было бы смешно — деревенские жители против волшебницы. Что они сделают? Да она одним движением руки может уложить их всех на землю! Но… Корина отступила.

— Хорошо, — мрачно сказала она. — Я не буду настаивать. Я хотела вам помочь, но вы сами отказались. Что ж, надеюсь, вы передумаете. До свидания.

Вернувшись в замок, она скомандовала уезжать.

И пока замок опять враскачку шагал по очередной деревенской дороге, она подумала, что всё-таки борьба за власть будет серьёзнее, чем она думала. Обиднее всего, что борьба с девчонкой, даже не имеющей магии. Однажды Корина недооценила Элли — теперь, похоже, недооценила её ушлую сестрёнку. Ну да ничего. Она с Энни ещё повоюет. И Жевуны ещё признают её, Корину, своей королевой…

Корине, правда, невдомёк было, что Энни не могла распускать такие слухи не только по причине своей порядочности и здравомыслия, но и хотя бы потому, что в данный момент путешествовала далеко от Голубой страны. Так что все домыслы о «вреде колдовских овощей» целиком были изобретением коллективного разума Жевунов, которые и в самом деле волшебству не очень верили. Поверишь тут, с такой-то жизнью. А особенно — с недавними событиями. Они и впрямь устали от смен королей и магов, и впрямь обрели смелость после низвержения всех приспешников Пакира. Имя же Гингемы, услышанное где-то кем-то случайно, просто стало последней каплей.

Корина уехала в другую деревню, где не встретила такого сопротивления, но обида на Энни не проходила. Да, не так-то просто оказалось завоевать симпатии Жевунов.

В Голубой стране была одна деревня, которая вызывала у Корины особенно сложные чувства — деревенька Дарум. Та самая, где Корина родилась.

Сначала Корина хотела отложить её посещение, а то и вовсе отменить — но как-то само получилось, что всё равно надо было проехать мимо. Не менять же маршрут и не возвращаться потом ещё раз. И Корина направила Серый Замок по очередной кривой лесной дорожке.

Ей было любопытно. В своих детско-юношеских странствиях она в Дарум никогда не приходила — в Голубой стране было достаточно других деревень, чтобы сменять их каждый год. Она не хотела, чтобы её узнавали, чтобы вспоминали, связывали её имя с какой-нибудь историей. Особой любовью к родине тоже не страдала. Всего лишь место, где ты появился на свет, подумаешь. Корина свою родную деревушку почти и не помнила — много ли запомнишь, если последний раз была там в пять лет. А теперь стало любопытно — как же выглядят эти места.

В конце концов, с момента её переселения к Гингеме прошло уже… а сколько лет прошло? Семьдесят? Семьдесят пять? Её могут помнить разве что старики, которые сами тогда были ещё молодыми или вовсе детьми. Но вряд ли кому-то придёт в голову вспоминать. А если и вспомнят — что с того?

Деревенька Корину даже слегка разочаровала.

Обычные дома. Обычные улицы. Обычные огороды. Обычные люди везде. Серый Замок встречают с удивлением и толикой страха — что ещё такое пришагало. Как всегда, Корина выехала на центральную площадь. Как всегда, там собрался народ.

Как всегда, Корина вышла на крыльцо замка.

— Здравствуйте, дорогие Жевуны! — воскликнула она. — Я очень рада посетить вашу деревню!

Кто-то поаплодировал. Народу тут было немного (Дарум был сравнительно маленькой деревушкой), поэтому аплодисменты и радостные возгласы оказались негромкими.

— Я — волшебница Корина и буду помогать вам восстанавливать ваши сады и огороды, разрушенные тёмным волшебным туманом, — продолжала Корина. — Все, кто нуждается в помощи, могут обращаться прямо ко мне. Я ничего от вас за это не потребую — только немного вашей доброты и гостеприимства!

— Ух ты, — пронеслось по толпе восхищённо-удивлённое. Это тоже шло по привычному сценарию. Дальше кто-то немедленно ломанулся к крыльцу замка, спеша сообщить, что у него случилось, а кто-то, наоборот, поспешил отойти, бормоча, что от магии надо держаться подальше. Всё как обычно, ко всему этому Корина уже привыкла.

— Я особенно рада посетить именно вашу деревню, — не сдержалась Корина, — потому что именно здесь я когда-то родилась!

Вот тут-то толпа и приумолкла, озадаченная.

— Правда? — неуверенно спросил кто-то.

— Абсолютная правда, — подтвердила Корина. — Я родилась здесь много лет назад, у Дило и Гоны Новинов, но когда мне было пять лет, меня похитила колдунья Гингема и заколдовала, заставив служить себе и учиться злому чародейству. А когда Гингема погибла, а я выросла — я стала доброй волшебницей! И решила помочь всем Жевунам!

— Да-а-а? — заинтересованно-удивлённо протянули в толпе. — Ого-о-о!

— Так это тебя дочкой Гингемы зовут? — удивился какой-то старичок. — А мы уж думали, что ты ей родная.

— Ну конечно, не родная! — воскликнула Корина. — Я Жевунья и родилась здесь! В вашей деревне! И жила тут до пяти лет.

— А мы тебя не помним, — с недоумением сказал мужчина лет сорока.

— Это было много лет назад, — объяснила Корина. — Гингема заколдовала меня так, что я стала очень медленно расти.

Этой неотёсанной деревенщине всё надо разжёвывать, сердито подумала она. Хотя… всё это ещё может сыграть ей на пользу.

— А-а-а, — вдруг протянул какой-то очень старый дед, — кажется, было что-то такое. Дило Новин — ага, жил у нас такой. Помню. На соседней улице жил, — махнул он рукой. — Я тогда ещё подростком был, мы у него грибы покупали. И дочка у него пропала, ага. Помню.

— Вот, это была я, — нервно проговорила Корина. На неё все пялились — кто-то с недоумением, кто-то с удивлением. Кто-то, видимо, просто не знал, как это всё воспринимать. Она решила немного подбодрить народ: — Я очень хочу, чтобы моя родная деревня процветала! Чтобы она была самой красивой в Голубой стране!

— А-а, — задумчиво отозвался тот же старичок. — Слушай, так Гингема же давно погибла.

— Н-ну да, — осторожно кивнула Корина, не понимая, к чему он клонит.

— А где ж ты была до сих пор? — строго уставился на неё старичок.

Корина впала в лёгкий ступор. Действительно. А где она была? Была королевой Изумрудного города и принцессой Фиолетовой страны. До этого — слонялась по всей Голубой стране, училась магии. В родную деревню ни разу не заглянула. Ну другие цели у неё были, другие! Разве этим людям объяснишь?

У неё, в принципе, и сейчас другие цели. Те же, что были тогда. Стать величайшей королевой.

— Просто мне запрещено было возвращаться в родную деревню, — сходу выдумала она. — Иначе… все бы тут умерли! И я тоже! Но теперь страшное заклинание Гингемы иссякло, и я смогла наконец посетить вас!

— О-о-о, — пронёсся по толпе вздох.

— Да, — уверенно заявила Корина. — Но зато я смогла за это время добиться больших высот! Я стала даже королевой Изумрудного города!

— Так это тебя оттуда фея Элли выгнала? — перебил её настырный старичок. Корина снова ощутила зыбкую почву под ногами.

— А… она меня не выгоняла, — врать так врать. — Я сама уступила ей трон… потому что… потому что она — более могущественная волшебница, чем я.

По крайней мере, последнее — на данный момент правда. К большому сожалению.

— Странно всё это, — задумчиво прошамкал старичок и стал выбираться из толпы. — Птицы нам по-другому рассказывали. Говорили, что там битва была настоящая. И драконы даже.

— Так птицы всё неправильно поняли, — с досадой сказала Корина. Старичок только плечами пожал.

Корина, нервничая, раскинула руки.

— Но давайте перейдём к вашей жизни! Чем я могу вам помочь?

Вот это людям было понятнее, чем её россказни. Уже через полчаса Корина стояла в чьём-то саду. Вокруг забора толпились любопытные, особенно дети — всем было интересно посмотреть на волшебницу, тем более такую, которая заявила, что она вот тут, в этой же деревне, и родилась.

У Корины же было странное чувство. Теоретически она, наверное, должна была сейчас ощутить какой-то особый восторг — как-никак, тут её родина! Наверное, она должна была кинуться искать дом, в котором жила, вбежать в него, прислониться к стене, схватившись за дверной косяк… Упасть на колени на родном пороге, или перед старенькой детской кроваткой, которая стоит точь-в-точь там же, где кроватка Корины… Может быть, даже сохранились какие-нибудь вещи — её или родителей. Необязательно в доме — может, соседи разобрали.

А что с её родителями-то случилось, кстати?..

— Вы не знаете, что случилось с Дило Новином? — спросила она у старосты, когда наконец удалось с ним побеседовать. — Ну… с моим отцом. Тогда, много лет назад. И с моей матерью тоже…

Староста, Бикар Дент, пожал плечами.

— У стариков надо спросить. Они могут помнить.

Корина ощутила какую-то странную пустоту и разочарование.

Староста тем временем привёл того самого старика, который разговаривал с Кориной на площади.

— Говорят, Дило и Гона умерли, — старик посмотрел на Корину не то с сочувствием, не то… с осуждением? За что он её осуждал? — Когда не нашли свою дочь.

— Понятно, — опустила голову Корина. — А… дом?

Старик пожал плечами.

— Постоял некоторое время пустой, а потом туда кто-то и вселился. Хотите, сходите в гости. Да всё равно там сад тоже нужно растить. Вот и зайдёте.

Корина пыталась понять, что чувствует сейчас. Разочарование? Огорчение? Досаду? Досаду от того, что в ЕЁ доме кто-то живёт. Ну и пусть она тут столько лет не появлялась. Ну и пусть этот дом ей не нужен. Всё равно. Как-то…

«А чего я хотела? — угрюмо подумала она. — Чтобы тут музей имени меня сделали? В этом доме родилась великая волшебница Корина. Слава ей во веки веков. Куда уж там! От этих разве дождёшься? Хотя… Может, им намекнуть?».

Умом Корина понимала — деревня имела полное право жить вполне обычной жизнью, но так хотелось особого почтения, на грани обожествления, пожалуй. Чтобы все знали — именно тут родилась великая волшебница… и далее по тексту. А тут такое… прямо равнодушие какое-то. Живут себе, домик давно заняли. В огородиках своих копаются, травы да грибы собирают в окрестных лесах. Как будто ничего не изменилось. И ведь и дальше так же будет!

Может, и в самом деле намекнуть?

С другой стороны… Корина снова подумала о том, что должна же она чувствовать хоть что-то к своей родине. И поняла, что не чувствует ничего.

Это просто деревня.

Какая разница, где ты жил до пяти лет?

«Я такая бесчувственная? — усмехнулась про себя Корина. — А, чувствовать трепетную привязанность к этой захудалой деревушке… Глупо. Как можно её любить? За что? Любить Изумрудный дворец — это я понимаю».

Свой дом она всё-таки посетила — всё равно там надо было восстанавливать сад.

— Вы правда в этом доме родились? — восхитился хозяин — невысокий, улыбчивый Жевун. — Даже как-то не верится. Я думал, что все волшебницы только во дворцах рождаются.

— Бывают исключения, — улыбнулась Корина. Она осматривала дом.

Оказывается, она помнила — очень смутно, но помнила — что где стояло. Правда, в детстве дом казался просторным, а сейчас — очень маленьким, но она ведь выросла… На том же месте стоит шкаф — но конечно же, другой, — и стол — тоже другой, конечно … Здесь она жила до пяти лет… В этой комнате.

Корина провела рукой по косяку двери.

Но это был обычный жилой дом. Обычный жевунский деревенский дом.

«Я тут родилась», — напомнила себе Корина. И ощутила досаду.

Она тут родилась. А они — Жевуны — об этом даже не знали. Не подумали. Забыли. Никто не связал имя великой волшебницы, королевы Изумрудного города, с давно пропавшей в лесу пятилетней девочкой. Деревня осталась деревней. Дом не превратился в музей имени Корины.

Может, стоит превратить? Намекнуть им?

Сейчас она скажет: «Я хотела бы, чтобы мой дом был моим. Я великая волшебница, и хочу, чтобы в этой деревне помнили меня и моё происхождение». Староста прикажет жителям этого дома уйти, переселиться куда-нибудь в другое место. Потом найдут какие-нибудь сохранившиеся вещи — если что-нибудь сохранилось за семьдесят пять лет. Повесят вывеску. О Корине сочинят песни, нарисуют её портрет. Может быть, даже напишут книгу. Всё это будет здесь — в её родном доме. В её родной деревне.

Да, это было бы здорово. Надо будет когда-нибудь этим заняться, почему бы и нет. Пусть эти людишки помнят, КТО вышел из их среды. И гордятся Кориной, своей односельчанкой, поднявшейся до невиданных высот.

Вот только сама Корина почему-то совершенно не гордится ни своим происхождением, ни своими соотечественниками… Родина у неё оказалась убогая и примитивная.

Неудивительно, что ей никогда не хотелось сюда возвращаться. Она стремилась к другой жизни. К роскоши Изумрудного дворца.

Корина вежливо кивнула хозяину и вышла на крыльцо. У калитки на лавочке сидел тот самый старичок.

— А я ведь тебя помню, — сказал он. — Хоть ты и маленькая была, а мне уже пятнадцать стукнуло, когда ты пропала. Тобой пол-улицы восхищалось, какая красавица растёт. А родители печалились, какая ты лентяйка, — всё это он произнёс как-то ровно, без осуждения и восхищения.

Корина только кивнула, не зная, что сказать.

Старичок поднялся.

— Пойдём, хоть на могилки родителей посмотришь. Коли не врёшь, что ты действительно та девочка, которая тогда у Новинов пропала.

Корина пошла за ним, нервничая. Старичок, несмотря на свои года, шагал довольно бодро, хотя и опирался на палочку.

Он привёл её на деревенское кладбище. Корина вдруг осознала, что на кладбище она вообще оказалась впервые в жизни — никогда на них не ходила. Тут было тихо, только птицы щебетали. Корину внезапно охватил страх. Здесь лежат люди, которые умерли. Она идёт среди трупов. Ей захотелось убежать, но она пересилила себя. В конце концов, она же великая чародейка. Она воспитывалась у Гингемы, она побывала в царстве Пакира. Да она ещё и не с таким в жизни сталкивалась. Что ей бояться тихого деревенского кладбища?

Старик указал ей на две могилки.

— Вон они. Рядышком лежат.

Корина замерла. Могилки были… по сравнению с соседними — заброшены. На некоторых хоть цветы росли, да и сорняки были убраны, и надгробные камни в порядке. А тут — трава, какое-то деревце, выросшее само… Камни покосились, один треснул. Имена, впрочем, читались.

Её родители.

Корина стояла, пытаясь понять, что же теперь она чувствует. Вину? Раскаяние? Страх? Обиду? Досаду?

Вспоминалось только одно: родители вечно пытались заставить её работать. Помогать по дому. А она хотела просто быть красивой, развлекаться и играть.

Что ж… в конце концов, это её родители. Дали ей жизнь.

Корина одним движением руки уничтожила сорняки, другим — поправила камни. К ним легло два букета алых роз.

Потом она развернулась и ушла — сначала медленно, потом всё ускоряя шаг. На выходе с кладбища старичок едва её догнал.

— Что же ты, в нашей деревне останешься? — непринуждённо спросил он.

— Нет, — коротко ответила Корина. Потом поняла, что всё-таки нужно пояснить: — Я сейчас езжу по всей Голубой стране, помогаю восстановить огороды и сады.

Конечно, она бы всё равно никогда тут не осталась. В деревне? После Изумрудного дворца?!..

Она уже поняла, что ничего не чувствует к этому месту. Точнее, не чувствует ничего хорошего — отвращение, как и ко всем убогим деревушкам, никуда не делось… Правда, очень хочется, чтобы тут её особо почитали. Пусть другие гордятся этой деревней, но не она. Она, можно сказать, и так прославила Дарум на всю Волшебную страну, теперь ей тут делать нечего.

Она повернулась к старичку.

— Но если у меня получится, я стану королевой Голубой страны, — впервые раскрыла она свои мечты. — И тогда Дарум возвысится, как ни одна другая деревня.

Старичок хмыкнул.

— И что будет?

— К вам будут ехать со всех концов страны, — уверенно сказала Корина. — Не только Голубой — всей Волшебной. Всем будет интересно посмотреть на вашу деревню, на мой дом. Думаю, вы сможете даже не работать. Жить только за счёт гостей. Они будут вам платить…

Старичок снова хмыкнул.

— Ну нет уж. За всех не скажу, а я лично предпочту быть честным тружеником. А не наживаться только на чьём-то чужом имени. Глупости это всё — ехать, смотреть…

— Много ты понимаешь, — огрызнулась Корина.

Она смотрела на этого старика — и было странно понимать, что он старше её всего-то на каких-то десять лет. Она его не помнила, конечно — не запоминала в детстве тех, кто был тогда подростком. Запоминала ровесников. Но, наверное, ровесники не запомнили её. Или не захотели с ней общаться? Не поверили?

— Может, и немного, — кротко согласился старик. — Мы тут люди простые, деревенские. С волшебницами не общаемся. Нам всех этих высот не понять.

Корине показалось, что он над ней смеётся.

Она вернулась к своему дому… Нет, не так. К бывшему своему дому. Ей вообще трудно оказалось называть его своим.

— Госпожа Корина! — радостно воскликнул хозяин. — Может быть, вы хотите переночевать здесь? Мы с радостью вам уступим! А нас соседи примут…

— Нет, спасибо, — коротко ответила Корина. — Я живу в Сером Замке. Мне так удобно.

Она почувствовала, что ей стыдно за свою «родину». За этот дом. Убогий, жалкий. Серый Замок был жалок по сравнению с Изумрудным городом, но дом в таком случае просто ничтожество. Она туда больше шагу не ступит. Это даже унизительно — думать, что она могла тут когда-то жить.

А вот Жевуны пускай подумают.

У Серого Замка она снова встретила старосту — тот беседовал с Людушкой, который заведовал всевозможными продуктовыми подношениями. Так было в каждой деревне — жители приносили всякие разные угощения, а Людушка их принимал, складывал на хранение, сортировал, а потом в нужный момент извлекал и готовил что-нибудь вкусненькое для себя и для Корины.

— Господин Бикар, — улыбнулась Корина, — я хотела бы вас кое о чём попросить.

— Слушаю, вас, госпожа волшебница, — староста расплылся в восхищённой улыбке. Корина мысленно усмехнулась. Недостаточно вы мною восхищаетесь, уважаемый староста, да и все Жевуны тоже.

— Я уже говорила, что родилась в этой деревне, — сообщила она. — Мой родной дом сейчас занимает Берт Тивон. Я не хочу, конечно, причинять кому-либо неудобства, но мне хотелось бы, чтобы в будущем месту моего рождения было оказано больше уважения… Вы меня понимаете?

Староста озадаченно смотрел на неё. Видимо, не понимал.

— Я не хочу, чтобы в моём доме кто-нибудь жил, — пояснила Корина чуть жёстче. — Это место должно стать памятным для всех Жевунов. Пусть все знают, что даже обычная жевунская девочка может стать чародейкой и королевой. Это же пример для всей страны! Понимаете?

— А-а, — до Бикара Дента наконец дошло. Но на Корину он смотрел озадаченно. — Ну ладно. Понимаем. Сделаем, госпожа волшебница.

— Спасибо, — улыбнулась Корина. — До свидания, до завтра. С утра я продолжу помощь в садах и огородах. До встречи!

Корина взошла на крыльцо и закрыла дверь замка, но успела увидеть, как Бикар с недоумением пожал плечами и понуро поплёлся по улице.

На следующий день она успела заметить, как Берта Тивона выселяют из дома — пока к соседям. Ещё раз поговорила со старостой — «Я хочу, чтобы в этом доме сохранялась память обо мне, ведь это же история для всех Жевунов, думаю, многим будет интересно!», и… поспешила уехать из этой деревни.

Ей было стыдно за «свою родину». Стыдно и обидно.

Раньше она хвасталась, что родилась и выросла среди Жевунов. Теперь же резко захотелось, чтобы так не было. Что угодно, но не такое дурацкое происхождение. Правда, оно отлично работает на её репутацию… Но можно придумать что-нибудь другое.

Ну, как-нибудь, когда будет удобно и выгодно.

Вскоре после обсуждения свадьбы Эльга и Маиры у Ланги с Дональдом произошла нелепая ссора. Нелепейшая.

Ланга и сама не понимала, как так вышло. Из-за чего же поругались? Кажется, началось с того, что обсуждали (все вместе, с Эльгом и Маирой) возможную коронацию самой Ланги. Нужно ли вообще её проводить? Здесь ведь не Изумрудный город, где королева — та, на которой надета красивая корона. Здесь королева — та, которая может хладнокровно биться за этот титул и уверенно доказывать своё право на власть любыми методами. В том числе показательными казнями, например. И не потому, что ей так хочется, — по-другому местные жители могут просто не понять. Не так воспитаны.

Но всё-таки, вдруг получится урезонить народ эффектным мирным зрелищем, а не кровавыми страшилками? Главное, чтоб всё было убедительно и мощно.

Идея обсуждения тоже была предложена самой Лангой.

— С одной стороны — официальный титул королевы Подземной страны придаст мне больше веса среди подданных, — хладнокровно рассуждала Ланга. — До сих пор они думают, что я у власти временно. И что меня можно легко сместить.

«Они» — это были бунтари, большей частью из каббаров, которые хотели бы свергнуть Лангу, уничтожить всех людей и создать полностью каббарское государство. Ланга же, по понятным причинам, этого не хотела. Уничтожать каббаров она и не думала, просто пыталась провести в жизнь идею равноправия их с людьми, а каббарам эта идея была, естественно, не по вкусу — при Пакире они могли издеваться над «слабейшей расой» безнаказанно, а тут, понимаешь ли, равноправие какое-то, тьфу ты. Считать этих червяков за равных? Не-е-ет!

— А если я стану королевой, это будет сигналом к тому, что я уходить не собираюсь, — продолжала Ланга. — И что за мной есть определённая сила. Мы с Эльгом уже обсуждали, из кого набирать гвардию. Причём как из людей, так и из каббаров. Не все же они одинаковы. — Эльг кивнул. — Коронация — хороший повод показать, что я никого не боюсь и что я держу ситуацию в своих руках. И знаю, какие меры буду принимать в отношении тех, кто хочет прежнего беспредела. Но с другой стороны — сейчас не до всяких торжественных мероприятий…

— Нет, а что? Можно провести коронацию, — кивнул Дональд, обрадовавшись за подругу. — В чём сложность-то?

— Провести, причём с самым широким размахом, — поддержала и Маира, смущённо улыбаясь. — Может… какой-нибудь праздник устроить…

— Да уж куда там, — усмехнулась Ланга. — Для меня праздником будет уже то, что люди и каббары, собравшись в одном месте, не поубивают друг друга. Но если вы согласны…

— Мы согласны, — решительно кивнул Эльг. — Ты только скажи, что делать.

Ланга пожала плечами.

— А что делать… Объявить по всем крепостям, привезти делегации на остров Горн, организовать транспорт и временное жильё…

— Я этим займусь, — подпрыгнул Дональд. Ланга кивнула.

— Да, я думаю, у тебя получится. А Эльгу поручаю другое — организацию охраны и порядка.

Эльг тоже коротко кивнул.

— Сделаю.

— Ну и на тебе, Маира, как всегда — помощь лично мне, когда я попрошу. Ну и там подумай обо всяких мелочах — в чём мне быть, сценарий самой церемонии и так далее, если что — советуешься с мальчиками. — Ланга поднялась. — На этом пока всё. Эльг, занимайся гвардией.

Она вышла, и вслед за ней тут же устремился Дональд.

— А кого ты назначишь командиром гвардии? — спросил он, едва поспевая за Лангой. Она шагала широко, размашисто, быстро — коридоры Чёрного дворца были слишком длинными, а Ланга была слишком нетерпелива, чтобы шествовать по ним размеренно и не спеша.

— Эльга, — бросила она, не задумываясь.

— Почему? — возмутился Дональд.

— У тебя есть другие предложения? — Ланга даже не оборачивалась на ходу.

— Есть, — гордо заявил Дональд. — Послушай, это же твоя личная гвардия. Я бы лично очень хотел бы…

— Короче, — Ланга остановилась и взглянула на Дональда, — ты предлагаешь себя?

— Да, — выдохнул Дональд.

Ланга мотнула головой и снова зашагала.

— Нет, Дональд. Ты не годишься. Ты слаб и плохо знаешь Подземную страну. Мне нужен ловкий воин, а ты Эльгу проигрываешь. Извини, но командиром будет он.

— Я думал, ты обо мне лучшего мнения, — оскорбился Дональд.

— Я о тебе очень хорошего мнения, когда ты на своём месте, — твёрдо сказала Ланга, входя в свой кабинет. — А командир гвардии королевы Подземной страны — явно не твоё место.

— Да почему? — воскликнул Дональд.

Ланга закатила глаза.

Дональд, конечно, ей нравился, но недостатков у него было море. И одно из них — больное самолюбие. Которое Ланга, однако, совсем не собиралась щадить. Чем больше щадишь, считала она, тем дольше будет выздоровление.

Королеве Подземной страны нужна сильная поддержка, верная гвардия, с помощью которой она будет наводить порядки. А гвардии нужен умелый командир. Эльг — ловкий, сильный воин, прекрасно ориентирующийся в Подземном царстве. А Дональд… Амбициозный и смелый — спору нет, но… Он был неплохим Чёрным рыцарем (под влиянием Пакира), но как самостоятельный командир он не справится. Ну просто не справится. Ему же хуже будет. Свои же подчинённые заклюют — он для них не сможет стать авторитетом.

Но он, похоже, этого не понимает.

— Я не собираюсь тебе объяснять очевидных вещей, — резковато сказала Ланга. — Ты не командир гвардии и не сможешь им стать — пока. Эльг тебя сильнее и лучше ориентируется в Подземном царстве и его нравах. На этом всё. Занимайся своими делами.

— Нет уж, ты объясни, — завёлся Дональд. — Я думал, что я всё-таки имею право на какие-то преимущества перед Эльгом.

Ланга только фыркнула.

— Да, имею, — наседал Дональд. — Я думал… я думал, что я тебе небезразличен! И если кому быть рядом с тобой, командиром твоей личной гвардии, которая будет тебя защищать, так это мне!

— Не путай личное и служебное, — хладнокровно отозвалась Ланга. — И вообще ты всё неправильно понял. Гвардия — не личная. Для защиты меня самой мне достаточно одного телохранителя…

— Ага, опять Эльга! — крикнул Дональд. Ланга, уже севшая было за письменный стол, снова поднялась.

— Да, Эльга. А гвардия будет следить за порядком в стране. Это как отряд быстрого реагирования. Пока что он будет один, из самых надёжных, больше мы пока создать не можем, но со временем Эльг присмотрится к солдатам…

— Почему у тебя везде Эльг?!

— А ты не психуй и не ревнуй, — сказала Ланга. — И попытайся наконец понять. Ты не сможешь быть командиром гвардии. Просто не сможешь. Не потому, что я этого не хочу. Тебя подчинённые не примут.

— Знаешь ли, для меня это унизительно, — гневно заявил Дональд.

— Твои проблемы, — холодно ответила Ланга. — Но здесь я решаю все вопросы. И не стоит надеяться на поблажки только ради личных отношений.

— Мне не нужны поблажки! — крикнул Дональд. — Я тоже хочу быть воином! Я тоже участвовал в войне, в восстании на острове, а теперь я кто — всего лишь секретарь? Ты не понимаешь, что это для меня значит!

— Хочешь быть воином — тренируйся, — Ланга уже уткнулась в сегодняшние «донесения» (читай «доносы»). — А сейчас извини, у меня дела.

— Ты… ты просто деспотична, — высказался Дональд.

Ланга молча указала на дверь, не поднимая взгляда. Она морщилась, читая послание.

Дональд подошёл к двери.

Открыл её, вышел и как следует хлопнул.

— По голове себе хлопни! — раздражённо крикнула Ланга вслед.

Дональд этого не стерпел. Несмотря на то, что был влюблён. Он-то думал, что Ланга его поймёт — а она поняла всё превратно. Вместо того, чтобы снизойти до его уязвлённого самолюбия, пойти навстречу и дать-таки желаемую должность… Он же из лучших побуждений желал! Он-то думал, что кому, как не ему, уже почти признанному возлюбленному бывшей принцессы Тьмы, стать командиром её личной гвардии. А она считает, что его дело — быть только секретарём! И организатором. Но не воином!

Ну чем он хуже Эльга? Почему это его подчинённые не примут? Очень даже примут! В конце концов, как они могут не принять того, кого назначила сама Ланга?

Примерно через час, так и не остыв, он попробовал ещё раз с ней поговорить. К сожалению, время снова было выбрано не лучшее. Ланга только что отчитывала начальника местных складов за то, что он растащил для себя и своих товарищей немаленькую часть продуктов. Начальник хрюкал, что он не виноват, а растащили воры — «эта банда рудокопчиков, которые по всему острову слоняются». К взаимопониманию пришли только после того, как Ланга пообещала лишить его должности.

Дональд был всё ещё обижен.

— Вот видишь, а если бы я был начальником гвардии… — начал он, и Ланга тут же прервала его движением руки:

— Слушай, Дональд, не доставай меня, понятно? Не создавай мне лишних проблем. Вопрос о командовании гвардией решён окончательно и бесповоротно.

— По-моему, ты слишком много на себя берёшь, — заявил Дональд. — Сама за всех решаешь, а на стремления других тебе наплевать.

— Не нравится? — рявкнула Ланга, потеряв терпение. — Не держу. Стремления у тебя? Иди стремись куда угодно. Но не в моей стране! Здесь я принимаю решения и не собираюсь их обсуждать по десятому разу! Я не для того боролась за власть, чтобы потом всё развалить из-за чьего-то больного самолюбия! Или ты думаешь, что всё вертится вокруг тебя? Не тебе мне указывать, понятно?

— А у тебя самой не больное самолюбие? — крикнул Дональд.

— В отличие от тебя, я забочусь о целой стране, а не о своём эгоизме, — огрызнулась Ланга.

— Значит, я эгоист? — распалялся Дональд. Ланга вскинула руки.

— Всё, хватит! Ещё раз повторяю — я не держу! Ты сам хотел остаться здесь и мне помогать. Я никого не принуждала. Не нравится — убирайся в верхний мир или в Пещеру рудокопов. Там будешь командовать, и никто не будет ущемлять твои стремления…

— Ну и пожалуйста! — крикнул Дональд.

Они застыли, глядя друг на друга.

Холод во взглядах. Враждебность.

Дональд всматривался в лицо Ланги — и не верил. Но принцесса Тьмы не умела шутить. И если злилась, то злилась искренне. И всерьёз.

Эта ссора — всерьёз.

Он отступил на шаг.

— Транспортом я тебя обеспечу, — равнодушно произнесла Ланга.

Дональд бы заплакал, если бы для мужчины это было не унизительно. Особенно унизительным было бы, учитывая, что Ланга никогда не плачет.

Он вышел из кабинета.

Ланга остыла от гнева через пять минут. Она уже жалела, что наговорила столько всего — внезапно поняла, что Дональд ведь действительно может уйти… Вот только взять слова обратно, извиниться, попробовать объяснить всё по-человечески — уже не смогла. Не умела она вести такие разговоры.

Так и просидела целый час в смятении, сама собой шокированная. В кабинет заглянула Маира.

— Ваше высочество… Госпожа, там Дональд… Он… Кажется, он улететь хочет… Может, его отговорить?

Ланга опустила голову на руки.

— Не надо. Обеспечь всё необходимое и отправь приказ в звероконюшни. Пусть оседлают для него… кого-нибудь посмирнее. Нет, лучше с сопровождающим. Сам он не справится… Ещё грохнется… Подожди, сейчас выпишу распоряжение… — Ланга нервно, дёргающейся рукой потянулась за пером.

Маира ошеломлённо смотрела на госпожу. Такой разбитой она её ещё не видела.

— Ничего ему не говори, — глухо приказала Ланга, передавая Маире записку. — Ничего, слышишь? Пусть делает, что решил. Надоело…

Маира растерянно кивнула. Вышла…

Ланга не умела плакать. Но умела злиться. С яростным воплем швырнула в стену кувшин с водой. Кувшин разбился. Ланга швырнула подсвечник. Перешвыряла всё, что попалось под руку. По стене расплылось некрасивое чернильное пятно. Перо сломалось. Пергаменты порвались. Ланга села прямо на пол.

«Зачем я его отпустила?» — в отчаянии думала она. Но — бежать следом? Просить остаться? Нет. Она слишком горда.

Ничего. Так ведь и должно было быть, правда? Принцессе Тьмы не положены привязанности. Разве не к этому готовила её вся её жизнь? К тому, что надеяться можно только на себя.

Дональд на какой-то беззубой старенькой крылатой твари (гибрид змеи и летучей мыши, увеличенных во много раз), в сопровождении молчаливого рудокопа, долетел до Ущелья Драконов, а там попросил Чангара его отвезти в Голубую страну. Он уже придумал, к кому отправится.

В Голубой стране Дональда ждал большой приятный сюрприз. Не найдя Аргута в Железном замке (именно к нему он собирался напроситься в гости — замок большой, комнат много, а друг живёт один, можно было бы некоторое время перекантоваться, а потом решить, что делать дальше), Дональд отправился дальше вглубь страны и с удивлением обнаружил весёлую компанию: Аргут, Людушка, Тамиз и Агнет путешествовали по Голубой стране вместе с четырьмя дуболомами, ловя разбежавшихся призраков из давно сгоревшего леса. Заодно иногда удавалось поймать какого-нибудь затаившегося воина из тех, что ещё при Людушке жили в Сером Замке.

Серый Замок, кстати, тоже был неподалёку. Корине требовалось постоянно переезжать, а в Сером Замке можно было путешествовать, не выходя из дома. Очень удобно, если только не считать того, что вся мебель ходит ходуном и посуда может побиться — а уж спать в шагающем «на курьих ножках» замке вообще невозможно. Это ещё хуже, чем бортовая качка в шторм. Хотя никто из обитателей и гостей замка никогда не испытывал бортовой качки и не имел возможности сравнить. Им это Энни сказала, заглянув как-то «на огонёк».

С Кориной Дональд поздоровался несколько смущённо, но потом расслабился. В честь прибытия неожиданного гостя Корина устроила шикарный ужин. Людушка и Аргут, тоже явившиеся в гости (за последнее время пути отряда Аргута и Корины пересекались уже трижды), были безмерно рады другу.

— Да и правда, чего ты там забыл, в этой Подземной стране? — Аргут хлопнул Дональда по плечу. — Оставайся с нами! Нам в отряде воины нужны!

Агнет, до того куксившаяся в углу, бросила на Дональда очень заинтересованный взгляд.

— Да нет, я лучше в армию к Магдару попрошусь, — слегка растерянно ответил Дональд. Он об этом подумал ещё по пути из Подземной страны в верхний мир. Раз Ланга не доверяет его воинским умениям — надо их где-то усовершенствовать. Почему бы и не у маршала армии Волшебной страны.

— Армия, — усмехнулся Аргут. — Армия Магдара давно распущена. Зачем она сейчас нужна? Ну остались кое-где отряды… Воевать-то всё равно не с кем!

— Мне нужно стать хорошим бойцом, — попытался объяснить Дональд. — Надо же у кого-то тренироваться. И не просто бойцом, а командиром.

Напротив него сидела Корина. Она улыбалась, накручивая на палец длинный чёрный локон, и Дональд чувствовал перед ней какую-то вину. Ну да. Это ей он обязан тем, что стал сильным и красивым. Но неблагодарно влюбился в Лангу, а не в Корину. Но Ланга — она же такая… такая… необыкновенная.

Хотя Корина тоже необыкновенная.

— Да, пожалуй, Магдар сможет тебя потренировать, — протянула Корина, всё так же улыбаясь. — И даже даст командование. А зачем тебе это?

Дональд почувствовал, что краснеет, и опустил голову. Он хотел бы сказать «Чтобы доказать Ланге, что я тоже чего-то стою». Но имя «Ланга» он в присутствии Корины произнести не смог.

Ужин закончился. Аргут, Агнет и Тамиз стали прощаться. Они ночевали в своей повозке-фургончике, Людушка оставался здесь. Агнет бросала на Дональда отчаянные взгляды. Он совершенно терялся. Агнет, конечно, красива… Но она не Ланга! А он любит только Лангу…

— Оставайся в замке, — негромко пригласила его Корина. — Переночуешь здесь. А завтра отправишься к Магдару. Он, кажется, давно уже вернулся в долину Марранов, там его легко найдёшь.

— Мне нужно с драконом договориться, — промямлил Дональд и выскочил за дверь.

Он действительно договорился с Чангаром о том, что завтра полетит в долину Марранов. Чангар ворчал — он бы хотел уже сегодня вернуться в Ущелье. Здесь ему было неуютно.

— Так может быть, дракону в самом деле пора лететь? — негромко произнесла Корина за спиной Дональда. — А мы придумаем завтра, как тебе добраться до Магдара.

Дональд обернулся.

— Да… Да, в крайнем случае, я могу пойти и пешком, — торопливо согласился он. — Улетай, Чангар. Спасибо, что привёз.

Корина улыбнулась, словно невзначай коснулась руки Дональда и повернулась к замку.

— В твоей комнате будет открыта дверь, — сказала она. — Так что не заблудишься. Она рядом с моей. Если не сможешь уснуть — приходи, поболтаем.

Дональд и в самом деле не смог уснуть. Но и к Корине не пошёл. Он всё пытался проанализировать произошедшее. Ещё утром он ссорился с Лангой — девушкой, которая так ему нравилась, которая вроде бы тоже ему симпатизировала, но так и не поняла его стремлений и желаний. А сейчас — он снова встретился с Кориной, девушкой, которая столько для него сделала, которая всегда его понимала… А может быть, он полюбил не ту? Может быть, его судьба — Корина?

Нет… Корина красива, умна, она его понимает, она его превратила из уродливого калеки в прекрасного рыцаря… Но Ланга! Лангой он мог восхищаться бесконечно! Она как клинок — быстрая, смелая, безжалостная, холодная, острая и опасная, и притягательная именно своей остротой. И её серебряные волосы — как блестящая сталь… Корина — не такая. Она просто красивая. Она излучает страсть и величие, но до стремительности и решительности Ланги ей далеко…

Зато она его поймёт. Она никогда не скажет ему «Ты не можешь».

Может, он и впрямь не такой хороший воин, как Эльг. Но всё равно обидно, когда не доверяют.

На следующий день он никуда не отправился. Корина пригласила его сначала на завтрак, потом на прогулку по окрестностям, и Дональд не мог отказать. Он даже с удовольствием согласился. Пока гуляли, Корина беспечно рассказывала о том, что она делает для Голубой страны, время от времени вспоминала всех общих знакомых, небрежно сообщала какие-нибудь новости… Дональд кивал и слушал, поддакивал и соглашался. Кое-какие новости для него новостями не были — он знал их от Ланги, но в устах Корины они звучали иначе и приобретали другой окрас, даже если формулировались почти теми же словами. У Ланги это было изложение фактов, деловое, редко — с эмоциями и личным мнением, а у Корины — почти что сплетни, сообщаемые интригующим тоном, и так, будто самой Корине не было до этого никакого дела. Ещё одно отличие было в том, что Ланга меньше осуждала друзей из Верхнего мира. Она с уважением относилась и к Элли, и к Аларму, и к Энни, и к Виллине со Стеллой, Корина же обо всех отзывалась с небрежностью, граничащей с презрением. Дональду это и нравилось, и не нравилось. Ему было не очень приятно, что Корина так отзывается о посторонних, но восхищало, что она ставит себя так высоко. Она была такой уверенной, такой вызывающей, такой… волнующей…

Разумеется, Корина и Дональда расспросила о том, как у него дела и что произошло между ним и Лангой. Дональд сначала не хотел рассказывать, пытался отделаться общими фразами и ссору скрыть вовсе, но постепенно понял, что под манящим, почти гипнотическим взглядом Корины увлекается и вываливает всё как есть. Все свои переживания, мысли и чувства.

Он всё-таки признался, что ему безумно нравится Ланга, и ожидал, что Корина обидится и расстроится… Но она то ли не обиделась, то ли сделала вид — и Дональд пришёл в восторг: Корина не сердится на него! Она прощает ему всё! Какая же она замечательная! Какая же она понимающая!

— Приглашаю тебя снова на ужин, — улыбнулась Корина под конец. — На обед, кажется, ты хотел пойти в гости к друзьям.

Дональд покраснел. Он действительно заикнулся о том, что хотел бы навестить Аргута с Тамизом — Аргут планировал завтра покинуть этот район, Корина же предполагала тут задержаться, а Дональд хотел успеть пообщаться со всеми. Да и Людушка был не прочь лишний раз с Аргутом поболтать.

— Я приду на ужин, — пообещал Дональд.

— Конечно, это не Фиолетовый дворец, где когда-то я устраивала шикарные пиры, — мечтательно сказала Корина. — Но всё же не так уж плохо.

— Вчерашний ужин был великолепен, — признал Дональд. — Мне очень понравилось.

— Обещаю, что сегодняшний тебе понравится ещё больше, — усмехнулась Корина. — Я не хочу приглашать сегодня остальных. Передай Людушке, что он может остаться у друзей. В конце концов, они завтра уедут — пусть уж пообщаются от души.

— Хорошо, — Дональд снова покраснел.

Ужин и в самом деле был прекрасен. Конечно, в Сером Замке не сновали бесчисленные слуги, кушанья приходилось класть себе на тарелки самим, и не было ни одного лакея, чтобы подвинуть стул или принести чистую салфетку. Но Дональд подумал, что это, пожалуй, и неплохо. Только он — и Корина. Даже вредное привидение Мом, поселившееся в этом замке, куда-то запропастилось. Может быть, прониклось романтикой момента и самоотверженно решило не мешать.

— Так ты хочешь стать командиром отряда, чтобы потом вернуться к Ланге? — внезапно спросила Корина под самый конец ужина.

— Д… да, думаю, так, — растерянно кивнул Дональд.

— Она же тебя выгнала, — Корина пристально посмотрела на него. — Зачем тебе возвращаться к той, которая тебя не ценит?

— Я же должен доказать ей, что я сильный воин и могу быть командиром, — пробормотал Дональд. Под взглядом Корины он уже не был так уверен, что хочет Ланге что-то доказать. Может, он тут глубоко не прав? Может, никому не надо ничего доказывать?

— Ты её любишь? — спросила Корина спокойно.

— Ну… да, — тоскливо признался Дональд. Не в первый раз за сегодня, кстати.

— Ты просто хочешь завоевать сердце любимой женщины, — понимающе кивнула Корина. — Конечно, обидно, что она тебя так унизила. Но сам посуди — любит ли она тебя?

— Не знаю, — уныло ответил Дональд.

— Умеет ли вообще Ланга любить? — продолжала рассуждать Корина как ни в чём не бывало. — Ты знаешь её историю. Она росла в царстве Пакира. Она забыла о любых проявлениях человеческих чувств. Она даже не умеет плакать. А если человек не умеет плакать — разве он не окончательно стал бесчувственным?

— Да нет, Ланга умеет чувствовать, — попытался заикнуться Дональд. — Она просто…

И он не знал, что возразить Корине. Он мог бы многое сказать в защиту Ланги, но под взглядом Корины все аргументы казались неубедительными.

— Просто ты ей не нужен, — сказала Корина. — И никто ей не нужен. Ей нужны воины, телохранители, гвардия, армия, нужны те, кто будут исполнять её волю, но ей не нужен рядом близкий человек, которого она просто сможет любить. Сколько она говорила о любви к матери — а что в итоге? Она даже не навещает её…

— Навещает, — робко перебил Дональд. — Просто Ланга не хочет появляться среди Мигунов в своём облике и каждый раз превращается в кого-нибудь другого… в какую-нибудь обычную девушку…

Корина лишь на миг потеряла уверенность в собственных словах.

— Ну и что? — возразила она. — Всё равно Ланга не умеет ни любить, ни даже просто дружить.

— Умеет, — попытался снова возразить Дональд. — Она дружит со всеми… И с Алармом, и с Элли…

— Она дружит с ними, потому что не хочет войны, пока её государство ослаблено, — перебила его Корина. — Вот увидишь: как только она наберёт мощь и утвердит свои позиции, она поведёт армию на Волшебную страну. А ты думал, она удовольствуется жалкой ролью королевы Подземной страны? Этого затхлого, унылого мира? Как бы не так. Поверь, я несколько раз общалась с Лангой в Подземной стране ещё при Пакире. Эта наглая девица ни перед чем не остановится.

— Да нет, она не хочет… — Дональд умолк, поняв, что возражать Корине бесполезно. А вдруг она и в самом деле права? И Ланга действительно — властное, бездушное создание?

— Ты правильно сделал, что ушёл от неё, — вкрадчиво продолжала Корина. — Посуди сам. Останься ты при ней, сделайся ты командиром её гвардии — и когда-нибудь ты бы снова стал страшным Чёрным рыцарем, грозой Волшебной страны. Тебя бы все ненавидели. Она бы заставила тебя завоёвывать Жевунов и Болтунов, ты бы снова бился с Алармом и Дровосеком… Но теперь ты по другую сторону границы. Ты правильно сделал, что решил идти учиться к Магдару. Только не возвращайся потом к Ланге. Она тебя погубит.

Дональд кивал, как марионетка. Корина говорила с удивительной убедительностью. Ей хотелось верить.

— Помнишь, я тебе говорила: мы с тобой на многое способны? — улыбнулась Корина. — Я — волшебница, ты — воин. Мы ничуть не хуже этих выскочек Аларма и Элли. Мы с тобой будем знамениты на всю Волшебную страну, и нас все будут на руках носить! Может быть, когда-нибудь я даже снова смогу добиться трона Изумрудного города. А ты будешь моим рыцарем. Неужели быть подкаблучником Ланги тебе больше нравится?

— Нет, — только и выдавил Дональд. Слова «подкаблучник Ланги» и впрямь звучали очень обидно.

— Вот видишь, — усмехнулась Корина. — Ты всё правильно понимаешь. Ты сделал правильный выбор — только смотри, не ошибись снова.

Дональд снова закивал. Корина говорила так, что с ней очень и очень хотелось соглашаться. Только соглашаться. Даже если она была не права. А может, это он не прав? Был не прав, когда влюбился в Лангу и подчинился ей.

— Я всегда в тебя верила, — прошептала Корина. — Я знала, что ты — настоящий рыцарь.

Дональд смотрел на неё растерянно и беззащитно.

Каждый день Дональд хотел уйти в Долину Марранов — и каждый день оставался. Он ни разу так и не решился воспользоваться приглашением Корины «зайти поболтать». Постоянно переживал, не в силах понять, что же с ним творится и кто в его сердце берёт верх — Ланга или Корина. И права ли Корина в своих отзывах о Ланге? Ланга, конечно, тоже Корину не жаловала и отзывалась о ней всегда весьма презрительно и с раздражением. А Дональд, получается, попал меж двух огней.

Серый Замок он покинул только через неделю. При этом видел, что Корине очень не хочется его отпускать. И всё-таки уехал, поняв, что ему необходимо побыть вдали и от Ланги, и от Корины и попробовать всё-таки в себе распутаться. Да и приступить к армейским тренировкам всё-таки надо.

Корина прилетела в Долину Марранов сама. Дональд к тому времени уже почти привык к жизни в армии — но и только. Ему там не нравилось. Магдар не слишком вникал в прошлое юного рыцаря и не особо с ним церемонился. Хочешь выучиться на командира? И не мечтай, что тебе сразу дадут чин генерала. Начни с низов, с самых младших офицерских чинов, а там посмотрим, насколько ты умный. Дональд возмущался. Его самолюбие снова страдало. Корине он безмерно обрадовался и даже не думал этого скрывать.

— Как твои дела? — поинтересовалась Корина с небрежным любопытством, осматриваясь вокруг. Площадь, тренировочная полоса препятствий, условная «крепостная стена». Казарм не было — долина Марранов небольшая, и солдаты сходились на тренировки прямо из своих домов. По той же причине не было оружейного склада — каждый приносил всё нужное с собой.

— Ужасно, — сказал Дональд. — Я совсем не того ожидал.

— Да, порой наши ожидания не оправдываются, — улыбнулась Корина. — Хочешь, я поговорю с Магдаром? Когда-то, кажется, мы с ним были неплохо знакомы.

— Да нет, не надо, — смутился Дональд. — Просто я думал, что здесь будет интереснее. Труднее и опаснее. А тут только всякие построения и командные отработки атак, по сто раз одно и то же… И все говорят «войны всё равно нет, зачем нам это всё»…

— И тебе негде проявить себя? — подсказала Корина.

— Ну да, — грустно согласился Дональд. — А на мечах и вовсе не с кем тренироваться. Магдар — не мой уровень, остальные и того ниже. У них тут вообще мечи не в почёте. Либо бокс, либо метание каких-нибудь снарядов на меткость и дальность… Это совсем не то, что мне нужно.

— А с кем бы ты хотел тренироваться? — прищурилась Корина.

— Не знаю… Может, с Алармом, — осторожно сказал Дональд. — Или с его учителями, что ещё лучше.

— Ну нет, — усмехнулась Корина. — Вряд ли это было бы лучше. Впрочем, если хочешь, можешь отправиться в Жёлтую страну, к Рохану. Вот только вряд ли они тебе обрадуются, узнав, что ты когда-то был Чёрным Рыцарем и выступал против их драгоценного Аларма. К тому же там сейчас эти детишки, Том и Лили. С ними лучше вообще не связываться.

Дональд осторожно кивнул. С Томом они вообще-то были друзьями. Но Корина не ладила с Лили уже много лет, да и Том ей порой был поперёк горла. Бывший плюшевый медвежонок пару раз высказал Корине несколько туманных фраз, которые очень даже могли быть пророчествами. И она предпочитала с ним поменьше встречаться. Меньше знаешь — крепче спишь. Тем более в таком деле, как собственная судьба.

Так что спорить с Кориной Дональд не стал. Зачем её расстраивать? К тому же она говорит так уверенно… Может, она опять права.

— А как там Аргут и Людушка поживают? — стеснительно поинтересовался он, чтобы перевести тему.

— У них всё хорошо, — усмехнулась Корина. — А вообще-то, я прилетела, чтобы спросить — ты не хочешь к нам в гости?

Дональду от радости показалось, что он ослышался.

— В гости? Куда?

— В мой Серый Замок, куда же ещё, — улыбнулась Корина. — Если ты согласен, можем лететь прямо сейчас.

— Конечно, я с удовольствием, — торопливо закивал Дональд. Вырваться отсюда! Снова встретиться с друзьями! Ну, и с Кориной ещё пообщаться… А не с этим солдафоном Магдаром, который совсем его не ценит. Может, он вообще зря сюда отправился? Здесь он всё равно не получит того, что позволит ему проявить себя перед Лангой…

Мысль о Ланге болезненно сжала сердце и тут же отступила под пристальным, чуть насмешливым взглядом Корины.

С тех пор Корина навещала его всё чаще. Вернее, увозила к себе в гости. Наплевав на мнение Магдара, который был недоволен постоянными самовольными отлучками, Дональд проводил в Сером замке по два-три дня. Не больше, потому что начинал переживать. С Кориной было, с одной стороны, легко и приятно, она была такая чудесная, такая понимающая… А с другой стороны, Дональду всё больше казалось, что он увязает в какой-то трясине или залипает в паутине. Сладкой, зовущей, такой привлекательной… но увязает, увязает… Безвозвратно.

С Лангой такого не было. Ланга была грубовата, горда, резка, она могла обмануть, могла не выполнить своих обещаний, но с ней Дональду было спокойно. Да, она наверняка подавляла его. Унижала, не давая раскрыть полностью его способности и возможности. Командовала им как хотела. Корина поступала иначе. Если Ланга, например, в каких-то случаях приказывала «останься», а Дональд мог ответить «не хочу», то Корина мягко спрашивала с улыбкой «ты же хочешь остаться?», и ей невозможно было отказать. Ланга говорила: хочешь быть со мной — подчиняйся, не хочешь — я тебя не держу. Корина — по-другому: ты же хочешь быть со мной? Ты же не хочешь оставлять меня? Я знаю, чего ты хочешь… И не приму отказа.

Ланга не умела и не хотела соблазнять. А Корина делала именно это. Когда Дональд осознал разницу, ему даже поначалу стало дурно.

Но куда деваться? Он уже влип.

В посёлок Жевунов Энни явилась, кажется, со значительным опозданием, и это было печально. Серого замка нигде в окрестностях не было видно, зато на улицах этого довольно большого посёлка (хоть он и находился на окраине) кучками толпились люди и о чём-то возбуждённо спорили. Заметив коврик-самолёт Энни, многие радостно замахали руками. И, едва она успела приземлиться, загомонили все сразу, так, что она слышала только отдельные отрывки фраз:

— …Явилась сюда, говорит, я вам тут овощей наколдовала, а вы дорогу за это постройте…

— …Ездит тут, везде указывает, кто она такая, чтоб мы её слушались?

— …Мы думали, она вернёт старые огороды, а она говорит — сажайте новые.

— И людоед ещё этот с ней! — звонко выкрикнул какой-то подросток, вероятно, особо агрессивно настроенный.

Энни замахала руками.

— Тише, тише, прошу вас! Где староста?

Старосту пропустили вперёд. Он и объяснил, что произошло.

Поначалу ничто не предвещало. Явилась Корина в Сером замке, усыпала улицу алыми розами с небес и раздала десяток корзин с овощами и фруктами. Потом объявила, что сейчас пойдёт восстанавливать людям сады и огороды. Народ удивился: со времени войны прошло уже четыре месяца, у многих уже давно были свои посадки и даже кое-какой урожай (ну, долго Корина в эту глухомань ехала). Потом Корина начала предлагать людям бесплатно семена и саженцы и между делом намекнула, что сюда ведёт очень плохая дорога и надо построить хорошую. И тут кто-то сказал:

— Да нам огороды уже не нужны, сами справляемся. Но если у нас дорога такая плохая, то, может быть, вы её магией и поправите?

Или что-то в этом роде. Кто именно это сказал — установить не удалось, так как друг на друга указывали с десяток человек.

Корина немного удивилась и объяснила, что в скором времени дороги будут строить по всей стране, но делать это будут сами Жевуны. И расписала дальнейшую программу действий. По её плану, помимо дорог, будет построен ещё и город, куда Жевуны из всех деревень и посёлков смогут свозить свои товары на ярмарку. Так, дескать, будет легче продавать. Город же будет в центре страны.

— А мы всю жизнь в Зелёную страну возим, вот туда, через реку и в ближайшие деревеньки. И отличный доход имеем, — радостно объяснил кто-то ещё. И было бы ничего, но он добавил: — Так что нам и без города хорошо, и без дорог!

И вот тут у Корины начался провал за провалом. Оказалось, что Жевунам уже вообще ничего не нужно из того, что она предлагает, и помощи никакой не нужно. Часть населения, конечно, обрадовалась и побежала сажать заколдованные семена в надежде, что из них вырастет что-нибудь особенное. Но вот другая часть не разделяла их энтузиазма. Среди энтузиастов преобладали люди молодые, среди их оппонентов — пожилые, и эти пожилые были уверены, что «без колдовства столько лет жили и ещё проживём, а мало ли что в этих волшебных семенах, ещё съешь — и отравишься». Отдельные старики ещё помнили правление Гингемы, а тут ещё дошёл слух, что Корина — её дочка. Слухи, правда, один другому противоречили. Так как ещё тридцать лет назад Корина путешествовала по Голубой стране в образе заблудившейся сиротки, напрашиваясь то в одну семью, то в другую, то ещё находились люди, которые вдруг вспомнили её — как Венора Динх. И у них тоже реакция была разная. Одни начинали сторониться Корины, как обманщицы и колдуньи, а другие, наоборот, всему ею сказанному верили и пытались заново подружиться.

В конкретно этой деревне Корина в детстве-юности не была, поэтому тут её не помнили. Но наслушались сейчас путаных сплетен — и естественно, недоверие к ней усилилось. Непонятно, чья же она дочка и как к ней относиться. Старики начали возмущаться, что к ним снова пришла «какая-то ведьма» и навязывает свою власть. Молодёжь сказала «вы, дедушка, ничего не понимаете — эта волшебница молодая и красивая, а значит, злой быть не может, и вообще она с подарками пришла». Дедушки обиделись — они считали, что достаточно знают жизнь и людей. Задиристый внук дедушки решил заступиться за его честь. Слово за слово — и в ход пошли кулаки. Правда, после первых же ударов оба драчуна сели в пыль и заплакали «ты чего кулаками машешь, больно же!». А в это же время на соседней улице произошла драка по другому поводу: один особо суеверный принялся с наскоку отнимать пакеты с семенами у соседа, крича «ты всех нас погубить хочешь? Мало ли что из колдовских семян вырастет! Ведьме за подарки сдался?». Сосед возмутился и тем, что у него отнимают семена, и тем, что Корину (так понравившуюся ему) обозвали ведьмой, и в ход тоже пошли кулаки, только здесь было ещё хуже — на помощь той и другой стороне пришли соседи. И если бы не сам староста, примчавшийся с парой дюжих молодцев с другого конца деревни, дело разбитым носом и парочкой разорванных кафтанов не ограничилось бы. Осмыслив всё это, староста и послал по птичьей эстафете сообщение в Изумрудный город, надеясь, что там разберутся.

— Кошмар какой, — вздрогнула Энни, выслушав всю историю. — Эх вы! А я-то думала, что Жевуны — такой мирный, робкий народ…

— А я мирный, — обиженно сказал один из ребят. — Это он сам первый начал!

— Фея Энни, — перебил подростка староста, — ну скажите вы нам, что с этой Кориной, верить ей, не верить? Что она от нас хочет? Если хочет помощь оказать — так раньше надо было приехать, а то мы уже всё сами сделали.

— Ну как она могла раньше приехать? — возразила Энни. — У неё же целая страна. Деревень и посёлков много, в каждом провести хотя бы три дня, вы представляете, сколько надо времени? Ну и, я думаю, она правда хотела для вас что-то сделать, — с сомнением проговорила Энни. — Другое дело, что, конечно, невовремя… Я с ней поговорю.

— Так нам ей верить или нет? — повторил староста. Энни скептически склонила голову.

— Скажем так, — вздохнула она. — Относитесь к её словам с осторожностью. Но травить она вас точно не будет. Так что семена пусть люди сажают спокойно.

Попрощавшись с Жевунами, Энни поспешила к Корине.

Серый замок вразвалку топал по лесной дороге, направляясь к центру страны. Шагал он медленно, поскрипывая, наклоняясь то вправо, то влево. Энни хмыкнула: весело же в нём, должно быть, живётся. С другой стороны, ходячий дом — вещь полезная: и жильё, и транспорт. Так что Корине не на что жаловаться.

Коврик-самолёт подлетел ближе. Из трубы выползло привидение Мом и радостно заухало при виде Энни.

— Привет, Мом, — поздоровалась она. Мом, конечно, был шкодливым и шаловливым, и когда-то Энни он не нравился. Но потом она поняла, что он отнюдь не злой, и подружилась с призраком. Теперь он ей казался скорее забавным, чем вредным. Жаль только было, что даже имени его она не знала — только то, что он был когда-то шотландским графом.

— Была б я в Большом мире — отыскала бы какие-нибудь справочники по всем шотландским графствам, может, и нашла бы, как тебя зовут на самом деле, — вздыхала она. Но Мом, казалось, не сильно огорчался из-за своей привиденческой сущности и безымянности.

На крыльцо замка Энни приземляться не стала, а скомандовала коврику лететь вдоль окон. В одном она и увидела Корину.

— Эй, привет! — помахала Энни ей с насмешливой улыбкой. — Как дела?

Корина сидела за столом и что-то пыталась писать карандашом на листе бумаги. Не чернилами, потому что чернила бы пролились. Появлению Энни она почему-то даже обрадовалась и, вскочив, подбежала к окну.

— Здравствуй. Где тебя, объясни, столько времени носило? По твоей милости Жевуны меня считают злой ведьмой! Это ты так решила меня до власти не допустить, да? Грязными сплетнями?

— Чего-о? — изумилась Энни. — Какими сплетнями?

— Вот только оправдываться не надо! — гневно ответила Корина. — Сначала гадишь, а потом делаешь невинное личико! Разве не ты наболтала Жевунам, что я дочь Гингемы и буду их травить заколдованными овощами?

Энни приподняла руки.

— Успокойся! Во-первых, я этого никогда не говорила. Во-вторых, тебе не приходило в голову, что надо как-то вовремя предлагать свою помощь в огородах, а не тогда, когда она уже не нужна? Естественно, что тебя все подозревают! Ну и в-третьих, ты в самом деле у Гингемы воспитывалась, чем же теперь-то недовольна?

— То, что я воспитывалась у Гингемы — это исключительно моё дело! — возмутилась Корина. — А то, что ты теперь на этом основании науськиваешь против меня Жевунов…

— Да никого я не науськиваю! — закричала Энни. — С чего ты взяла? Неужели ты думаешь, что я бы до такого опустилась?

Корина мрачно посмотрела на Энни.

— Ну спроси кого хочешь из Жевунов, — продолжала девочка настойчиво. — Да тебе никто не скажет, что я против тебя кого-то науськиваю. Как тебе такое только в голову могло прийти?

Корина презрительно закатила глаза.

— Ладно. Разберёмся. Чего прилетела?

— Поговорить надо, — усмехнулась Энни. — Может, впустишь меня?

Корина посторонилась у раскрытого окна. Энни, недолго думая, приземлилась прямо на подоконник.

— О, снова бортовая качка, — пробормотала она, ступив на пол и хватаясь тут же за оконную раму. Корина подняла голову и громко скомандовала:

— Замок, стой!

Замок заскрежетал и остановился, опустившись на землю — Энни чуть не упала на пол. Корина, видимо, уже привыкла к выкрутасам своего жилища, так что удержалась на ногах.

— Я вообще не понимаю, как тебе в голову могло прийти предложить мне такое жильё, — недовольно заявила Корина, пока Энни вставала, одёргивала платье и оглядывалась. — Ты представляешь себе, как неудобно тут жить?

— Ходи пешком по деревням, — предложила Энни. — А замок Ланге отдадим.

— Не собираюсь я Ланге ничего отдавать, — вспыхнула Корина. Энни поморщилась и взмахнула руками.

— Всё, хватит! Не хочешь — не жалуйся тогда.

— А пешком я бы и не ходила, — не унималась Корина. — У меня драконы есть.

— А драконы знают, что они у тебя есть? — хмыкнула Энни. — И потом, как ты это себе представляешь? Ну летит дракон к деревне Жевунов. Жевуны видят летающее чудище, бросают работу, с визгом разбегаются по оврагам и погребам, а ты потом их долго оттуда выуживаешь и ещё дольше талдычишь о том, что дракон добрый, а ты так вообще к ним с подарками. И они тебе сразу та-ак поверили.

Корина отвернулась.

— Ладно, я вообще-то прилетела разобраться, что ты там затеяла с городом и дорогами, — более спокойно сказала Энни. — Что за реформы в патриархальном строе?

— А с каких это пор я обязана тебе отчитываться? — фыркнула Корина.

— А с таких, с каких я сестра Хранительницы и выступаю от её имени, а Хранительница обязана знать обо всех реформах, которые затеваются в стране, — подняла голову Энни. — И помнится, мы все договаривались о том, что за твоей деятельностью в Голубой стране будем внимательно следить. Наше доверие тоже ещё заслужить надо, у тебя пока с этим напряг. Так что давай, рассказывай.

Корина с неудовольствием вздохнула, но подошла к столу и взяла тот лист бумаги, на котором только что писала.

— Читай сама, — нелюбезно протянула она его Энни. — Это, правда, ещё черновик, но я его дорабатываю.

Энни с усмешкой пожала плечами и начала читать.

План реформ Голубой страны

Приказ по стране

1. Объявить набор на должность слуг, придворных и фрейлин для королевского двора. Придворные должны происходить из состоятельных семей, обязаны иметь образование и разбираться в управлении страной. Фрейлинами будут девушки приятной внешности от 16 до 22х лет, обладающие грамотной речью и умеющие поддержать светский разговор. Проводить отбор и утверждать кандидатов буду я лично.

2. Установить два выходных дня в неделю для всех Жевунов, установить ежемесячные и ежегодные общегосударственные праздники. В числе праздников будет: день победы над Пакиром, день рождения королевы.

3. В каждой деревне организовать службу порядка, где будут служить здоровые крепкие юноши от 16 до 25 лет. Особо отличившиеся в государственной страже будут отобраны в личную гвардию королевы.

4. Организовать регулярное воинское обучение для всех юношей того же возраста.

5. Открыть в каждой деревне начальную школу для детей, и для каждых пяти деревень открыть по крайней мере одну школу средней ступени, с целью повышения образования и культурного уровня населения. В школах обязательно должны преподаваться, помимо грамматики и арифметики, музыка, танцы и этикет. При каждой школе должна быть бесплатная библиотека для общего пользования.

6. Наладить ремонт дорог по всей стране. Между наиболее крупными населёнными пунктами дороги должны быть вымощены ровной брусчаткой или кирпичом. Грунтовые дороги сделать прямее и ровнее. Следить за их качеством, особенно в период дождей и разлива рек. Следить за состоянием мостов через реки, где необходимо — построить новые лучшего качества.

7. Объявить в центре Голубой страны строительство города, будущей столицы для Жевунов. В столице будет размещён королевский дворец, парк развлечений, театр, школы и хотя бы одно высшее учебное заведение, а также открыта большая ярмарка для всех желающих, где каждый сможет продать свой товар, будь то продукция сельского хозяйства или ремесленные изделия.

8. Разработать на южных и западных границах страны (у Кругосветных гор) месторождения драгоценных камней и металлов. До тех пор, пока не будет разработано, закупать больше таких камней и металлов у Марранов и Рудокопов. Наладить работу ювелиров и производство изящных украшений.

9. Следить за тщательным выполнением этих указов будет стража, и она же будет наказывать тех, кто пытается помешать этим работам, направленным на благосостояние страны и народа.

10. Объявить налоги с целью…

Десятый пункт дописан не был.

Энни внимательно читала, недоверчиво — а то и с откровенной насмешкой — хмыкая на каждом пункте. Потом протянула:

— Да-а… Ну ты и реформатор. А что, главное — затеять большую стройку и завести стражу, которая будет хватать всех недовольных… Добавь ещё, что стройка срочная и обязательная, а то энтузиазма у народа не будет.

Корина справедливо заподозрила насмешку.

— Сама как-нибудь разберусь, — холодно сказала она. — Ещё вопросы есть?

— Да целая куча, — сказала Энни. — Тебе как, по пунктам? Ну давай по пунктам, по порядку. Первое я даже комментировать не хочу… Второе — а ты думаешь, без тебя Жевуны до праздников и выходных не додумаются?

— Они же всё время работают, — буркнула Корина. — Если вечером выйдут поплясать на околице, то вот и весь праздник.

— А ты не подумала о том, что у них сейчас время такое? Что им надо всё хозяйство восстанавливать?

— А я им предлагала помочь! — воскликнула Корина. — Но они не хотят!

Энни развела руками.

— Вовремя предлагать надо потому что. И главное, не назойливо. Важно не только то, ЧТО ты предлагаешь, важно ещё и КАК. Кстати о праздниках. Как ты думаешь, твой день рождения так уж сильно важен для Жевунов? У них вообще-то и свои праздники есть. День Убивающего домика, например.

— И ты полагаешь, я с восторгом должна праздновать День Убивающего домика? — язвительно поинтересовалась Корина.

Энни патетически воздела руки.

— И она ещё что-то говорит о том, чтобы понравиться народу!

— Ладно, я сама разберусь со своими праздниками, — Корина хотела забрать у Энни лист, но та не спешила отдавать.

— Подожди. Ещё не всё. Дальше. Пункт третий. Вот ты как думаешь, у Жевунов везде хаос и нет никакого порядка? Четвёртый — это вообще кошмар. Ты себе представляешь армию из Жевунов? И второй вопрос — зачем тебе армия?

— А если на мою страну Ланга нападёт? — с азартом возразила Корина. — Что мне, всем сотням каббаров в одиночку противостоять?

— О Господи, — Энни закрыла лицо ладонью. — Вот делать Ланге нечего, только на тебя нападать! И почему бы она на тебя должна напасть, интересно?

Корина только мрачно скривилась.

— Ладно, читаем дальше, — вздохнула Энни. — Пункт пятый. Вот я не пойму, Корина. Ты Жевунов совсем за тупиц считаешь?

— Ну знаешь ли, у них в половине деревень даже элементарной школы нет, — всплеснула руками Корина. Может, она бы ещё что-то сказала, но Энни уже продолжала:

— Это же до какой степени надо не уважать тот народ, которым ты собралась править?

— Да, я не уважаю деревенских увальней! — перебила её Корина. — Я не могу уважать это деревенское невежество и массу суеверий…

— Невежество? Суеверия? Ты где их видела? — воскликнула Энни.

— Когда я дарю людям овощи, а они заявляют, что овощи отравлены колдовством — это не суеверие?

— Это называется «людей колдовство достало», — не согласилась Энни. — Ты бы хоть подумала немного. После Гингемы, Людушки и Агнет к ним заявилась ещё и ты. Да, хорошо, ты даришь им подарки! Но как они могут тебе доверять?

— Тогда почему они доверяют тебе? — воскликнула Корина. — Ты ведь им ничего хорошего не делаешь!

Энни закатила глаза и выдохнула.

— А я их просто люблю, — тихо сказала она.

— Что-то твоя любовь процветанию страны мало способствует, — съязвила Корина. — Жевуны как были тёмным и неотёсанным народом, так им и остались. Ещё когда я тут скиталась, они были такими же.

— И тебя, бедняжку, конечно же, никто не научил ни читать, ни писать, книги ты в глаза не видела, зато спину в поле гнула с утра до ночи, — не осталась в долгу Энни. Корина вынуждена была признать:

— Да, научили. Да, не гнула. Но это всё равно всё не то! Меня учили просто в доме старосты! Это даже не было школой! Просто собралась разновозрастная группка детей… В Изумрудном городе уровень образования значительно выше!

— Если кому-то нужен высокий уровень образования, он идёт в Изумрудный город или в Розовую страну и получает его, — не уступала Энни. — Ты никогда не задумывалась о том, что каждый имеет право на тот уровень образования, который ему хочется иметь? И что вся эта обязаловка больше принесёт вреда, чем пользы? Я тебе как бывшая учительница говорю — ты не права. Создать условия — можно. Но они созданы задолго до тебя. И за те тридцать лет, что тебя тут не было, уровень образования Жевунов, между прочим, и так достаточно повысился, и имеет хорошие тенденции к дальнейшему развитию. Ты поинтересоваться исходными данными удосужилась? Нет? Не удосужилась. Пришла и сразу стала всё решать с бухты-барахты. А загонять всех палкой в дисциплину… Ну попробуй, если тебе так хочется. Только не надейся, что тебя за это полюбят.

Корина только недовольно кривилась.

— Ладно, — буркнула Энни. Идём дальше. Насчёт дорог — если бы Жевунам они были так нужны, наверное, они бы их сделали, как ты думаешь? Жевуны не такие глупые и беспомощные. И они вполне могут собраться всей деревней и отремонтировать дорогу так, как им будет удобно, не нуждаясь в указаниях сверху… Что, собственно, каждый раз и делают. Ну а город — это вообще я не знаю что такое. Ты думаешь, он сильно нужен Жевунам?

— Но что за страна без города? — опять возмутилась Корина.

— Господи, как же ты стереотипно судишь, — вздохнула Энни. — Признай: просто тебе хочется иметь красивую столицу. Ты построишь её руками Жевунов, оторвав их от их любимых дел и заставив быть каменщиками и плотниками. Ты превратишь Жевунов в ювелиров — я понимаю, тебе теперь противно из Изумрудного города ювелиров приглашать, потому что там теперь моя сестра королева, а не ты. То, что Жевунам это тоже не очень-то захочется, тебя тоже не волнует. Ты просто хочешь красивую столицу. Для себя. А чего хочется Жевунам, ты подумала?

— Но я же буду строить город для их же пользы! — воскликнула Корина.

— Так позволь им самим выбирать, что для них польза! — закричала Энни. — Зачем же ты взялась управлять народом, который ты отказываешься понимать?

— Я их прекрасно понимаю! — закричала и Корина. — Я выросла среди них! А ты явилась из чужого мира и навязываешь тут свои порядки!

— Навязываю? Я навязываю?! — изумилась Энни. — Я, что ли, все эти указы сочиняю? Вместо того, чтобы постараться вписаться в быт и культуру Жевунов, ты…

— Я не собираюсь вписываться в этот убогий быт! — перебила её Корина. — Мне этого быта в детстве хватило! Я не для того становилась королевой, чтобы терпеть деревенское убожество! И я преобразую страну так, как считаю нужным, и ты мне в этом не помешаешь!

— Вместо того, чтобы вписаться в культуру Жевунов, ты её презираешь, Жевунов унижаешь и думаешь о них, как о деревенских тупицах, — упрямо гнула своё Энни, переждав вспышку Корины. — Вместо того, чтобы понять их, ты пытаешься навязать им свои представления о счастье и довольстве. Как будто у них не было своей сложившейся многовековой культуры! Да, они отличаются от жителей столиц. Но они просто другие! Они не хуже жителей Изумрудного города! Я не понимаю, как ты могла вырасти среди них и так их презирать.

— Потому и презираю, что хорошо знаю эту жизнь, — ответила Корина.

Энни покачала головой.

— Я поражаюсь тебе, Корина.

— Я хочу сделать Жевунов образованнее, позволить им меньше работать на полях, заняться интеллектуальным трудом, а не физическим, — продолжала Корина. — Я хочу, чтобы они развивались, и чтобы они были смелее, а не такими запуганными и трусливыми. Именно поэтому я и хочу сделать тут армию! Я хочу, чтобы страна была самодостаточной, а не закупала одно у Рудокопов, другое в Изумрудном городе…

— О Господи-и-и, — снова протянула Энни. — Знаешь, Корина, ты очень плохой политик. Как ты тридцать лет управляла Фиолетовой страной и Изумрудным городом, вообще не пойму. Наверное, только потому, что не все твои указы исполнялись. Ну, или ты просто не успела всё разрушить до основанья. Пойми, пожалуйста — Жевуны жили и до тебя, и прекрасно жили. Не надо им тут всё ломать и навязывать что-то новое. Пункт девятый вообще тихий ужас. Ещё концлагеря тут понастрой для «врагов народа», вообще будешь шикарной правительницей. Кстати, что-то я не помню, чтобы тебя уже короновали в королевы.

— Ещё коронуют, не волнуйся, — раздражённо ответила Корина, отбирая всё же у Энни список. — И ты мне не помешаешь. Как бы ты ни настраивала Жевунов против меня, я всё равно волшебница и опытная правительница, а ты только девчонка, притом чужая. И как бы ты ни грозилась тут своей сестрой, тебе это не поможет.

Энни в который раз за эту беседу закатила глаза.

— Ладно. Хочешь судить по себе — суди, воображай, что тут кто-то кого-то против тебя настраивает. Так, как ты сама Жевунов против себя настроишь, никто не настроит. Но если им будет плохо — я тебе этого не прощу.

После ухода Энни Корина долго пялилась на листок со своими планами. Машинально взяла карандаш и дописала десятый пункт: «Объявить налоги с целью благоустройства страны. Средства, полученные от налогов, пойдут на строительство города, ремонт дорог, содержание армии и стражи внутреннего порядка». «Какой же размер установить? — крутилось в голове у Корины. — Один золотой с богатого, один серебряный с зажиточного, как я устанавливала у Мигунов? Но тогда все стали сразу спорить, кто тут богатый и кто зажиточный, и где точная граница между теми и другими». В Изумрудном городе какие-то налоги платили и до Корины, поэтому там она поначалу даже вникать не стала — просто министр финансов и дворцовый казначей каждый месяц ей отчитывались, сколько получено и сколько на что потрачено, а она давала дополнительные указания, сколько ещё на что потратить и — когда освоилась — какой ещё налог можно ввести. Вообще, подобная бухгалтерия — не женское дело, мрачно подумала Корина. Её дело — быть красивой и говорить мужчинам, что они молодцы, а уж они сделают всё остальное.

Да вот как-то туго в Голубой стране с мужчинами. Корина раздражённо хлопнула листком о стол и села в кресло. Как было просто с Фиолетовой страной. Пришла, состроила глазки Дровосеку — и всё, он весь твой, сразу объявил принцессой, а уж послушные Мигуны проглотили это и не поморщились, даже «ура» кричали. С Изумрудным городом тоже было просто: пришла вместе с Дровосеком и армией, показала, кто тут сильный — и всё, прощай, соломенный глупец Страшила, да здравствует великая королева Корина. А с Голубой страной что? Не Фанда Ольма же очаровывать, местного выборного правителя. У него слишком много недостатков. Во-первых, ему уже за шестьдесят, а во-вторых, он женат. А завоёвывать тоже нельзя. Нет, Корина бы не дрогнула — ведь необязательно убивать, можно просто напугать. Но если она это сделает сейчас — все эти добренькие-светленькие типа Элли, Энни, Аларма, Страшилы, Стеллы и иже с ними сразу объявят её злой колдуньей, ещё и войну против неё начнут, и Дровосек ведь их поддержит, что досадно… И так уже слухи о том, что она дочь Гингемы, чего стоят… Чего у них у всех прямо сдвиг на тему добра и зла? Ну добро, ну зло, какая разница? Вся эта принципиальность только жить мешает.

В общем, с Голубой страной придётся помучиться. Всё надо делать самой. Строй из себя тут благодетельницу, заботящуюся о Жевунах… Нет, Корину в самом деле раздражала эта деревенская жизнь. А вот построит она город, да шикарный дворец… Но надо как-то завоевать симпатии Жевунов, а значит, сделать вид, что ты тут только для них и ради них стараешься.

А тут эта дурочка Энни психует, всё ей не нравится. Ну конечно, небось завидует, что этот замечательный план реформ придумала не она. Ей бы только и делать, что в огородах копаться. «Вписаться в местную культуру Жевунов», ага. Пусть сама вписывается, мелочь с косичками. Корина хотя и знала теоретически, что Энни младше её всего лишь лет на пятнадцать, но воспринимала её действительно как ребёнка, а не как взрослую, одарённую вечной юностью.

Корина ещё раз задумчиво просмотрела список.

В её голове мелькнула одна интересная мысль.

Энни не нравятся её реформы? Энни не хочет ничего менять в стране к лучшему? Энни считает, что школы не нужны? Отлично. Школы вычёркиваем. Чего ещё там? Разработку месторождений тоже вычёркиваем. Корина злорадно усмехнулась. Пусть теперь Жевуны видят, кто на самом деле радеет об их благополучии, а кто только и делает, что тормозит прогресс. А уж она, Корина, постарается преподнести дело в нужном свете.

Ага, а налог можно установить как проценты от дохода, вот. Кажется, в Изумрудном городе было так.

Корина дописала «Налог устанавливается в размере одной двадцатой доли от дохода каждой семьи», мысленно прикинула, ещё раз досадливо поморщилась. Ну не умеет она считать все эти проценты и выяснять, каким в таком случае будет общий размер налогов. Ещё перепись в Голубой стране надо произвести, вот! Должна же она знать, сколько у неё подданных? Как же много тут дел надо сделать, кошмар. Корина подумала, что ужасно устала от этой бестолковой, деревенской страны. Хочется уж хоть какой-нибудь цивилизованный бал устроить, с галантными кавалерами, с приятной музыкой, и она — в красивом платье, с шикарной причёской, скользит по паркету в сиянии сотен свечей и отблесках хрусталя…

Тьфу. Корина даже притопнула ногой от злости. Где тут взять паркет и хрусталь? Максимум — лужайка на околице или пыльная дорога. Ужасная жизнь. Ещё и эта девчонка Энни палки в колёса суёт.

Чтобы развеяться, Корина решила слетать в долину Марранов, к Дональду.

Вот ещё забота. Когда Корина явилась в Фиолетовую страну к Дровосеку, она, фактически, пришла на всё готовенькое. И это правильно — она женщина. Она добилась внимания мужчины — всё остальное должно приложиться само. А тут вместо того, чтобы добиваться мужчины с властью, приходится добиваться и мужчины, и власти. Аж противно.

Но не отдавать же Дональда Ланге!

Энни летела на своём коврике над страной Жевунов и тоже размышляла над ситуацией.

Проблема в том, что вот такие «обсуждения», как они с Кориной только что устроили, никому ничего не доказывают. Вместо того, чтобы спокойно сесть и взвесить все за и против, обсудить, так сказать, проблему многосторонне, они просто накричали друг на дружку и разбежались в раздражении. Энни, конечно, сама виновата, надо было всё-таки сесть и спокойно, аргументировано обсудить. А она даже не сумела сообразить, чем именно аргументировать, да и в Коринины доводы (если признаться честно) не стала особо вникать. Хотя… Ну даже если бы они сели и обсудили аргументировано — признает ли аргументы Корина?

Плохое дело — соперничество. Хотя Энни не считала, что они с Кориной прямо-таки соперницы за власть, Боже упаси. Энни не стремится к власти, и уж тем более прекрасно понимает, что королевская корона — это тяжёлая обязанность, а не бесконечные балы и праздники. Просто она не хочет допустить, чтобы кто-то навредил Жевунам, а к Корине доверия никакого.

Ещё когда всё это только затевалось, Энни спросила у сестры:

— Почему ты вообще позволяешь ей становиться правительницей? Она разве это заслужила? Тебя убить хотела, потом вообще к Пакиру перешла, а мы теперь ей — целую страну и корону? Сослать её в Ущелье Драконов, и пусть там сидит и думает над своим поведением!

Элли тогда усмехнулась.

— Ну во-первых, Корина сейчас действительно может принести Жевунам пользу…

— Вот только не надо про пользу, — проворчала Энни. — Пользу Жевунам и ты можешь принести.

— Могу, но у меня, к сожалению, есть масса других дел. Корине же вполне можно поручить восстановление огородов, вряд ли она там что-нибудь натворит. А во-вторых, иногда человека, которому ты не доверяешь, лучше иметь на виду и занять его делом. Если мы сейчас её в Ущелье Драконов запрём, мало ли, что она там надумает.

— Натравит драконов на всю Волшебную страну? — предположила Энни.

Элли снова хмыкнула.

— Ну… э-э… Я бы предложила другую формулировку. С помощью драконов она вполне может снова захотеть захватить Изумрудный город, например. А я не хочу его отдавать под власть такого человека, как Корина. Сама понимаешь.

— Понимаю, — кивнула Энни. — То есть ты даёшь ей маленький кусочек, чтобы она не оттяпала большой? Типа меньшее зло, чтобы не случилось большего?

— Как-то так, — неохотно согласилась Элли.

— А Жевунов тебе не жалко? — протянула Энни.

— Вот поэтому я и согласилась на то, чтобы там действовала не только Корина, но и ты, — заявила Элли с весёлой улыбкой. Повеселилась и Энни, зарядившись оптимизмом и энтузиазмом.

Н-да. А вот теперь что-то и впрямь надо делать. Пока Корина занималась огородами — всё было так спокойно и тихо, а теперь ей, видимо, делать нечего, вот она и придумывает… Эх. И что теперь?

А вообще, как-то забавно в Волшебной стране получается. Странная тут система правления. Вроде и президентская — выборная власть, — но в то же время и не совсем, потому что власть либо пожизненная, либо пока не выгонят другие претенденты. Страшилу, впрочем, Гудвин назначил правителем. А себя в своё время объявил правителем сам. Или не сам? Как там было-то? Может, его всё же люди выбрали? Непонятно. Дровосека и Элли точно выбрал народ, так же, кажется, произошло когда-то и со Стеллой. Корину Дровосек объявил принцессой, а королевой она объявила себя сама. Бастинда и Гингема тоже когда-то объявили себя правительницами сами. И в то же время у Жевунов есть выборные пожизненные старосты и правители страны. У рудокопов сейчас вообще не пойми что творится. А для Энни и Корины — как президентская предвыборная компания. Но власть будет пожизненной, если не произойдёт каких-нибудь чрезвычайных обстоятельств. Короче, что можно сказать о системе правления в Волшебной стране? Тут каждый случай индивидуален. Системы нет. Но интересно: допустим, Аларм с Элли сейчас поженятся, у них родится ребёнок — будет он наследником короны или нет? Энни хотелось думать, что будет — почему бы и нет. Начало династии.

Но… «вернёмся к нашим баранам», подумала Энни и мысленно хихикнула, правда, невесело. Как бы она ни относилась к Корине, как бы ни хотелось сказать «или к нашей овце», это было бы грубо. В общем, к обсуждению реформ… Больше всего Энни рассердила мечта Корины построить город.

Да, хорошо, культурный и торговый центр… А нужен ли он Жевунам? Насколько Энни успела узнать, в Когиде и так проводятся ярмарки каждые три месяца. Нюанс в том, что Жевуны в основном ведут внешнюю торговлю, а не внутреннюю. Вот укрепить торговые связи с Розовой, с Зелёной, с Фиолетовой страной — дело другое, это Жевунам действительно будет полезным. Корина же, похоже, наоборот, хочет свести их к минимуму — мечтает же, чтобы страна была «самодостаточной», чтобы как можно больше нужного производилось внутри. Вот только это будет весьма неудачным шагом. Жевуны — издревле сельскохозяйственный народ, у них это уже отработано веками и очень хорошо получается. И главное, что они сами получают от этого удовольствие. А кто мечтает о какой-то другой деятельности, имеет все возможности её сменить — ну, и не все тут поголовно огородники, другие профессии тоже есть, просто основная специализация региона — сельскохозяйственная продукция, чем они и славятся на всю Волшебную страну. Допустим, Корина сейчас заставит хотя бы часть Жевунов заниматься не тем, чем они привыкли, что умеют и любят, а чем-то новым для них. Например, кузнецами, как Мигуны. Урожаи снизятся, производство всевозможных металлических изделий возрастёт. И тогда и Мигунам придётся частично менять род деятельности, потому что Голубая страна будет продавать им меньше товаров, и они тоже будут продавать меньше своих товаров. Мигунам придётся становиться фермерами, а у них почвы плохие. И нарушится вся экономика Волшебной страны. Корина этого не понимает? Уж на что Энни плохо разбиралась в политике и торговле, но тут могла сообразить даже без подсказок. Здесь ведь каждой стране нужно думать, как она взаимодействует с соседями… И главное — понравится ли Жевунам, если их оторвут от их любимых полей и огородов и предложат что-то новое и незнакомое? Ведь ещё пройдёт время, прежде чем они научатся!

В общем, как-то надо объяснить это Корине… Или проще не объяснять, а действовать как-то по-своему? И опять возвращаясь к тому же городу — допустим, сгонит сейчас Корина на его постройку народ. Оторвёт от любимых полей и огородов, скажет, что ради какого-то там мифического будущего блага мы сейчас тут будем город строить. И что, неужели Жевуны обрадуются?

Ну, призналась себе Энни, некоторые вполне могут обрадоваться. В конце концов, они тоже все разные, и наверняка найдутся такие, которым на земле работать надоело, а хочется пожить в городе. Вот только в городе ещё нужно обеспечить людей работой, да ещё и полезной, а оставшееся сельское население вынуждено будет производить больше продуктов, чтобы обеспечить и себя, и город… Н-да. Сплошные проблемы. Нет, ей-то что, это Корина проблемы затеяла, ей и решать их. Но только почему-то Энни они внушают много беспокойства.

Хотя. Чего беспокоиться-то? Жевуны сами способны разобраться, что им по душе. Если им всё это понравится — ну и хорошо. Другой вопрос — понравится ли? В этом у Энни были большие сомнения. А значит…

Энни мысленно усмехнулась. Ну что ж, Корина, начинаем предвыборную кампанию! Признают Жевуны тебя королевой или нет?

Скажите, и шо я таки буду иметь за своё бескорыстие?

Еврейский анекдот

Когда-то, ещё во время детских путешествий Элли в Волшебную страну, Когида была крохотной деревенькой. Но потом как-то быстро разрослась настолько, что стала главным населённым пунктом Голубой страны. Здесь неподалёку было поместье правителя Фанда Ольма, на окраине Когиды четырежды в год проходили сельские ярмарки, куда съезжались со всех концов страны. Через Когиду проходила Дорога из Жёлтого кирпича. Когида была знаменита тем, что являлась родиной Урфина Джюса — бывшего ученика Гингемы, создателя дуболомов, «огненного бога» Марранов, дважды захватывавшего Изумрудный город, впоследствии раскаявшегося в своих воинственных замашках, переселившегося ближе к горам и ставшего знаменитейшим на всю Волшебную страну огородником. Его фрукты и овощи спровоцировали в Изумрудном городе традицию Праздника Угощения, которая прервалась только с захватом власти Кориной. Да и Урфин к тому времени состарился.

Ныне вряд ли кто-то из Жевунов помнил Урфина как узурпатора и захватчика, а вот как великого огородника — очень даже помнили. И когда Корина явилась в Голубую страну и первым делом начала восстанавливать Когиду, то не раз между её почитателями шли восторженные разговоры о том, что она, возможно, проявит себя не хуже Урфина. И может быть, вслед за сортом голубых огурцов «Урфин Первый», огромными, размером с крупную тыкву, дынями «Джюсинда великая» и шикарными золотистыми орехами «Огненный бог» появится ещё какие-нибудь помидоры «Корина ранняя скороспелая».

Однако непохоже было, что Корина собирается пойти по стопам Урфина и заняться селекцией новых сортов овощей и фруктов — к тому же всё ещё находились подозрительные, которые не жаловали волшебниц в принципе. Ну ещё бы — насмотрелись на магию в последнее время, хватило выше головы. Компания Людушки, который никак не хотел отвязаться от Корины и начать самостоятельную жизнь, Корине тоже не добавляла очарования в глазах потенциальных подданных.

Корина явилась в Когиду не без шика. Здесь уже всё было давно восстановлено — ведь сюда она в своё время прилетела первым делом, а потом уже поехала по стране. И теперь можно было ни о чём не беспокоиться. Главное — показать Жевунам, что она хочет им только добра. Одним из главных средств, которые знала Корина, для этого было — устроить пышный праздник с подарками. Ну и красоты всякой разной побольше.

Каково же было её разочарование, когда она, вся такая шикарная, в Сером Замке, блистающем огнями и благоухающем букетами алых роз, въехала на главную улицу и обнаружила, что веселье там уже идёт без неё.

Жевуны пели и плясали, где-то устроили импровизированный концерт, на площади и вовсе шла весёлая пирушка за вынесенными на улицу столами. В центре площади под незамысловатую игру местных нехитрых музыкальных инструментов разворачивался радостный хоровод. Всё это было, разумеется, настолько по-деревенски и настолько далеко от дворцовых балов с их блеском…

Причина праздника обнаружилась быстро. Увидев Серый Замок, Жевуны, конечно, немного притормозили, многие замолчали, но какая-то тоненькая невысокая фигурка на площади замахала руками:

— Эй, привет! Ребята, спокойно, это всего лишь Корина!

Раздосадованная Корина узнала голос. Энни! Вот проныра! И тут успела. И стоит, главное, такая вся улыбчивая. А эта фразочка — «всего лишь Корина»… Всего лишь?

— Привет! — ещё раз помахала руками Энни. Махала она, впрочем, скорее Людушке и Мому, чем самой Корине. — Присоединяйтесь! Мы тут жизни радуемся…

Музыкальные инструменты тем временем бодро запиликали снова. Энни что-то шепнула Жевунам, стоявшим к ней поближе, и все они дружно вскинули руки, зааплодировав.

— С прибытием! — провозгласила Энни. — Вы вовремя.

Корина смотрела на всё происходящее, не сумев сразу справиться с недовольством. Она-то рассчитывала совсем на другое: она, вся такая великолепная, въезжает в деревню, жители сбегаются её встречать, она эффектным жестом устраивает магический конфетопад и пафосно объявляет начало праздника в свою честь. А получилось как-то всё не так. Явиться в середине уже идущего чужого праздника — совсем не то, что быть его инициатором. Да и сам праздник, мягко говоря, не совсем во вкусе Корины.

— Ну и в честь чего такой балаган? — недовольно спросила она негромко. Энни, подошедшая ближе, услышала.

— Это Жевуны меня так решили встретить, — объяснила она таким тоном, словно извинялась.

— Тебя, да? — раздражённо уточнила Корина. — И за что тебе такая честь?

— А я откуда знаю? — искренне удивилась Энни. — У них спроси. Я прилетела, а они обрадовались. Пригласили меня к столу, танцы затеяли… Вон Фанд Ольм в центре.

Корина невольно поискала глазами правителя Жевунов. Фанд Ольм, конечно, нашёлся не в центре танцев, а в центре пира. Он важно сидел за столом, и место справа от него пустовало.

— Ну в общем, я пошла, нам ещё кое-что надо обсудить, — сказала Энни и приглашающе махнула рукой: — Так что если хочешь, присоединяйся к празднику. О, кстати, может, ты фейерверк устроишь? Ну, как стемнеет.

— А что, знаменитая фея Энни ещё не научилась? — съязвила Корина. Но Энни то ли не услышала, то ли сделала вид, что не услышала — развернулась и принялась пробираться сквозь танцующих к Фанду Ольму. Заняла то самое свободное место и о чём-то быстро с ним заговорила. Снова замахала рукой Корине.

Вынужденно Корина сошла с крыльца замка и так же сквозь толпу танцующих пробралась к столам. Торжественного «Добрый день, дорогие мои Жевуны! Я рада приветствовать всех! Пусть же сегодня будет радостный день! Приглашаю всех на большой праздник!» не состоялось. Но по крайней мере, перед ней расступались, аплодировали и кое-где даже вскрикивали «Ура! Это же волшебница Корина!». В общем, можно считать, что внимание Жевунов к своей особе она всё-таки привлекла.

Фанд Ольм важно поднялся из-за стола.

— Госпожа Корина, — провозгласил он, и Корина мысленно вздохнула: ей так мечталось услышать обращение «ваше величество» или на худой конец «ваше высочество»… — От лица всех Жевунов выражаю вам благодарность в восстановлении наших садов и полей, пострадавших от тёмной магии.

— Благодарю, — улыбнулась Корина. — Я сделала это абсолютно бескорыстно, исключительно из любви к вашей стране.

Энни ехидно хмыкнула. Ну да. Ей сказки о бескорыстии рассказывать бесполезно. Но Жевуны вроде поверили. Да и не могли не поверить. Они ж такие наивные.

— И тем больше мы ценим ваше участие, — пафосно продолжил Фанд Ольм. — Но наша благодарность выражается не только словами. Мы, Жевуны, очень ценим, когда кто-либо проявляет интерес к нашему исконному занятию — сельскому хозяйству. Поэтому мы решили выделить вам собственное поместье на лучших плодородных землях Голубой страны. Вы очень хороший земледелец, госпожа Корина, а такое качество не должно пропадать зря! Пусть же на собственной земле ваш талант приумножится и послужит на пользу и вам, и, возможно, всей нашей стране!

Все вокруг захлопали. Корина стояла, чувствуя себя униженной. Поместье? Ей предлагают заняться сельским хозяйством? Выращивать сады и огороды? И это всё?! Глупые Жевунишки! Не мыслят выше своих овощей!

Тем не менее, надо было сохранять лицо.

— Ещё раз благодарю за тёплые слова и за высокую честь, которую мне оказала ваша страна, — любезно кивнула Корина, принимая из рук Фанда Ольма какую-то скрученную и перевязанную ленточкой красивую бумажку. Вероятно, документ на владение будущим поместьем. — Могу я узнать, где находится то имение, которым мне предстоит заниматься?

— Там всё написано, — вмешалась Энни. — И даже карта есть. Сравнительно недалеко отсюда, и даже неподалёку от Жёлтой дороги. Там действительно хорошая земля, я там была, — Корине показалось, что в её голосе насмешка. Но может быть, только показалось…

— А пока что приглашаю присоединиться к нашему скромному празднеству, — Фанд Ольм широко развёл руки. — Мы очень рады, что сегодня вечером нашу деревню посетила не только фея Энни, но и волшебница Корина!

— Я тоже рада, — вежливо склонила голову Корина. Энни уже выскочила из-за стола и влилась в круг танцующих. Корина же лихорадочно думала, как ей сейчас поступить. Этот тюфяк Фанд Ольм не понимает, как ей обидно, и никогда не поймёт. Так что же, притвориться усталой с дороги, отказаться от праздника и вместе с Серым Замком отъехать на окраину? Или наоборот, принять участие в этой деревенской радости и попытаться перетянуть внимание празднующих на себя?

За Корину решили Энни и Людушка, которого девчонка вытянула из замка и повела к столам. Почему-то, когда Корина пыталась примирить Жевунов с их бывшим корольком, у неё это не очень получалось. А у Энни — запросто. Кому-то улыбнулась, кому-то что-то весело сказала — и вот уже перед Людушкой гора фруктов и ягод, которые он закидывает в рот, почти не жуя. Через пять минут там, кажется, даже ставки начали делать: сколько этот обжора сможет слопать за один присест? Уже начали весело кричать «ещё, ещё, давай, давай!», несли подносы и целые тазы (особенно много было клубники), кто-то стоял и записывал, и в общем, одно только присутствие Людушки превратилось в своеобразный аттракцион. Немного же этой деревенщине для счастья надо. И тем не менее, не уезжать же без Людушки? Не бросит же Корина этого балбеса одного. Да и самой ей любопытно было. Ещё через полчаса Людушка, запихивающий в рот куски третьего по счёту арбуза, для Жевунов уже стал «своим в доску», а до этого четыре месяца они от него шарахались! Что за странности? Неужели только из-за покровительства Энни? Или всё-таки сказалось то, что Жевуны поверили — тот, кто ТАК ест фрукты, не может быть врагом? Примитивное же у них мышление. И почему тогда раньше не верили?

Так что праздника Корина всё же не стала избегать. Правда, и перетянуть внимание на себя ей не удалось — Жевуны были с ней вежливы, благодарны, многие аплодировали и восторгались, и кричали «ура», но почему-то сторонились. А вот Энни была среди них как рыба в воде. Фермершей ты была, фермершей и осталась, раздражённо подумала Корина, глядя, как девчонка хохочет и отплясывает, подпрыгивая и прихлопывая в ладоши, в хороводе. Самое место тебе среди этих недоумков. Поместье… А может быть, она ещё извлечёт выгоду из этого унизительного «подарка». Интересно, кстати, а Энни они тоже поместье подарили? Вот будет славно, если эта девчонка закопается в грядках и угомонится наконец. А ещё веселее, если она при этом окажется-таки подданной Корины. Потому что Корина от будущей короны пока отказываться не спешила. Ну что, фея Энни, потягаемся, кто кого?

Когда стемнело, Корина, конечно же, устроила и фейерверк, и конфетопад, и цветопад, и тем привлекла к себе больше внимания. Она самодовольно улыбалась: да, как ни крути, девочка Энни, но ты не настоящая фея. Магия — вот что правит нашим миром. У кого есть магия, тот добивается всего, чего хочет — ну ещё ум важен, конечно же, и ловкость, и хитрость, только у Энни ничего этого нет. Однако с хитростью ладно, но вот чего Корина искренне не понимала у Энни — так это её отказа от магии. Отказа! Сознательного! Энни вполне могла бы просить сестру, например, хотя бы время от времени передавать ей магию — как когда-то это делала Виллина для самой Элли. Или даже выучить несколько заклинаний. А Энни почему-то нарочно отказывалась это делать. Хотя вот серебряным обручем пользовалась.

В какой-то момент, оказавшись в толпе празднующих рядом с Энни, Корина не удержалась и спросила:

— А тебе они тоже поместье подарили?

— Нет, — легко ответила Энни. И огорчённой она не выглядела.

— Что ж это так? — подколола её Корина. — Не заслужила? Да-а, праздники в твою честь они устраивают, а как что-то существенное подарить…

Энни рассмеялась и ехидно показала кончик языка.

— Э-э! У меня ещё всё впереди.

И упорхнула в хоровод.

Корина досадливо посмотрела ей вслед. Каким-то образом Энни умудрялась вписываться в местные танцы. Корина же попыталась встать в пару с каким-то здешним важным господином, да он ей едва ноги не отдавил. А ведь это Корина, а вовсе не Энни, прожила в Голубой стране большую часть жизни! И сколько подобных праздников перевидала, и сколько танцев — а теперь вот всё ей кажется чужим. Чуждым.

Ну ничего.

Поместье… Надо завтра осмотреть этот подарочек. Насчёт огорода неизвестно, но вот дворец она там точно воздвигнет такой, что сама Элли с её Изумрудным городом обзавидуется. Ювелирные украшения пока можно заказать в Фиолетовой стране — не откажет же ей Дровосек, по старой памяти. И начать набор прислуги. И тогда она там закатит такие праздники!.. Жевуны про Энни сразу забудут.

Нет, ну вот почему она их так легко очаровывает? Ведь это не она, а Корина ездила по всем деревням, восстанавливая леса, поля и огороды и борясь с местным дремучим невежеством, суеверием и недоверием. А Энни два месяца где-то пропадала, развлекалась с друзьями, а теперь явилась на всё готовенькое — и тут же, пожалуйста, получила праздник в свою честь, ни за что. Где справедливость?

К тому времени, когда праздник окончательно утих, и последние зевающие Жевуны расходились с площади (а кое-кто и не расходился, оставшись досыпать за столами), Корина была на Энни раздражена до чрезвычайности. С этой любовью народа к «фее Энни» надо бы что-то делать — иначе они так и провозгласят Энни королевой Голубой страны «за красивые глазки». Но что бы придумать?

«Подумаю об этом завтра, — решила Корина. — На свежую голову».

Поместье и вправду было неплохим. Во-первых, очень обширным. Во-вторых, на землях стояли добротные постройки — и может быть, кому-то (местной деревенщине, например) они бы показались симпатичными. Но только не Корине после двух шикарных дворцов — Фиолетового и тем более Изумрудного. Здесь было несколько хозяйственных построек — сарай с глубоким погребом, птичник (как и везде в Волшебной стране, куры и утки были разумны, и их не ели — но они несли яйца, которые в пищу шли), конюшня (впрочем, как и птичник, пустая), склад для инструментов, амбар для зерна, хранилище для овощей и фруктов. Был, конечно, и дом — как все жевунские дома, круглый, с конической крышей, похожей на шляпу, и с шариком на верхушке; однако сравнительно не маленький — шесть комнат, плюс широкая терраса вокруг всего дома, плюс мансарда, которая тоже могла бы быть жилой. Высокие потолки, широкие окна и двери, внутри светло и чисто. Мебели пока не было. А что касается владений, так тут было и огромное поле, и сад, и земля под огород, и рощица, и собственный ручей на границе — даже не ручей, а небольшая речушка… В общем, богатое поместье. Корина вспомнила, как проезжала мимо него ещё в первые недели своих трудов в Голубой стране. Тогда тут вроде как был ещё другой владелец. Интересно, куда он делся?

А до Жёлтой дороги тут не так уж близко, как утверждала Энни. Если идти пешком, то не меньше часа. На развилке между Жёлтой дорогой и местной просёлочной — очередная деревенька с немудрёным названием Придорожная. Хотя деревень вдоль Жёлтой дороги в Голубой стране не меньше десятка, но такого названия почему-то удостоилась только одна. С названиями в Голубой стране вообще странность какая-то: у некоторых нормальные названия, а у некоторых — как будто просто набор звуков. Хотя вроде бы Когида названа в честь какой-то древней-древней королевы, что ли, или чародейки, или кого-то ещё в том же духе. Когда-то ведь в Волшебной стране действительно были свои, коренные волшебники и волшебницы, а не пришлые из Большого мира.

Собственно, Корина эту традицию возобновляет. Уж она-то местная, как никто другой. Хотя её родная деревня далековато отсюда будет, она на окраине…

…Людушка и Мом тоже оценили поместье, каждый по-своему. Людушку Корина через пару часов уже обнаружила в роще, где он обгрызал веточки, чавкая от удовольствия. Рядом висел Мом и о чём-то гукал.

— Хорош ветки глодать, олень, — раздражённо сказала Корина. Людушка закатил глаза.

— Ой, Коринушка, давай больше никуда не поедем! Мне тут очень нравится. Очень-очень. Ты не представляешь, какие тут сочные листочки, м-м! А травка!

— Ты ещё на четвереньки опустись и пасись, как корова, — не удержалась Корина. — В тебя вчера Жевуны сколько тонн фруктов впихнули? И ты опять голодный.

— Да всего-то килограммов десять, — вздохнул Людушка, вспомнив вчерашнее пиршество, где он чуть не лопнул. Но какое это было удовольствие — чувствовать, что наконец-то набил живот! — А что ты хочешь, вегетарианская пища — она быстро переваривается! Э-эх, вот где мы с тобой заживём! — Людушка в восторге аж закружился на одной ножке, раскинув руки. Потерял равновесие и чуть не упал. — Ты тут сад разведёшь, огород, я буду кушать… то есть, тьфу-тьфу, тебе помогать. Честное-пречестное слово, помогать буду! Вот, я даже стишок про наше новое поместье сочинил:

Устроим здесь огромный

И огород, и сад,

Пусть целыми телегами

Здесь персики лежат.

Клубнику есть возами

Готов я день и ночь,

Где надо что-то скушать —

Всегда готов помочь!

— Кто бы сомневался, — съязвила Корина на последние строки. — Только я что-то не пойму — ты что, всю жизнь теперь будешь у меня на шее висеть? Тебя-то каким образом моё поместье касается?

— Да ну тебя, — обиделся Людушка, засовывая в рот очередную веточку с заманчивыми зелёными листочками. — Тебе что, жалко, что ли? Поместье вон какое большое, места всем хватит. Ты ж не будешь дальше в Сером замке жить? А мне он так понравился. Ты будешь жить в доме, а я в замке, ну, и Мом со мной! И никому не будет тесно! А то, что мы у тебя в саду устроимся, так тебе же лучше будет — всё-таки хоть какие-то старые друзья рядом.

Корина аж опешила, не зная, что сказать сначала и что потом. Наконец собралась с мыслями и выпалила:

— Ты думаешь, я тут останусь?

— Конечно, — блаженно улыбнулся Людушка. — А тебе что, тут не нравится?

— В этой глуши?! — воскликнула Корина. — У меня, знаешь ли, интересы немного повыше, чем просто набить живот.

— А что ещё в жизни нужно? — удивился Людушка с потрясающей искренностью. — В жизни нужно, — и он стал загибать пальцы: — чтоб был сыт, одет, под крышей и в тепле. Я это понял на своём жизненном опыте. Мне лично больше ничего не надо! Так что я свой жизненный идеал уже нашёл, — он отбросил обглоданную ветку и потёр руки. — Та-ак, теперь можно пойти в сад. Там, кажется, где-то росли шикарные яблочки. Знаешь, Коринушка, жизнь вегетарианца, оказывается, шикарная штука! Только вышел за порог — тут тебе и еда растёт, и бегать далеко не надо, и ждать никого не надо. Куда лучше, чем быть людоедом, — заявил он убеждённо. — А уж в Волшебной стране так и вовсе никаких хлопот!

— Ты не вегетарианец, ты травоядный, — вздохнула Корина. — Жвачное животное ты, вот кто.

Людушка не обиделся. Он уже нацелился на яблочки. А так как до сада от рощицы было далеко, то по пути он лакомился ромашками. Удивительно: в травоядного Людушку в своё время превратил Дональд магией Пакира. Казалось бы — ничего хорошего ждать не приходилось. А в итоге — послужило только во благо. Дональду ведь только и нужно было, чтобы людоед во время путешествия за мечом Торна не просил регулярно есть, ну и скандалов в окрестных деревнях не наделал. А обернулось — вон чем.

В идее насадить здесь самый лучший сад был, конечно, свой резон: в Фиолетовой стране Корина тоже в числе прочего разбила сад при дворце и одаривала всех желающих фруктами. Но тут номер не пройдёт. Во-первых, Жевуны и сами гениальные садоводы, это не Мигуны, у которых и почва камениста и бедна, и сады и огороды не слишком-то урожайны. Во-вторых, среди Жевунов уже укоренилось недоверие к «колдовским» фруктам и овощам. Даже если со временем оно пройдёт — это ж ждать надо… Ждать и бороться с местными суевериями. Мигунам Корина представилась как дочь невесты Железного Дровосека (некоторые, не самые умные, решили даже, что Корина и есть дочь самого Железного Дровосека, и она не стала их разубеждать). А здесь уже знают, что она — «дочь Гингемы», или, по крайней мере, воспитанница. Разница, согласитесь, очевидна.

Раньше Корина была никому не известна, и это сыграло ей на руку — она могла преподнести народу любую историю, и ей бы поверили, как, собственно, и случилось. Теперь всё не так, теперь у неё есть определённая репутация — и репутация неоднозначная. Многие никак не могут определиться, зла им ждать от Корины или добра, и относятся к ней соответственно — даже те, кто когда-то Корину приютил в её детских и юношеских скитаниях. Да что о Жевунах говорить. Вот та же Энни — не поймёшь эту девчонку: иногда безобидна, а иногда взбеленится, словно её кто-то покусал, и начинает припоминать Корине все её прошлые преступления и прогнозировать будущие. Её послушать, так Корине вообще нельзя в руки власть давать, как будто она монстр какой-то. И при этом Энни ещё воображает себя доброй.

Вот и третья причина, почему завоевать сердца Жевунов одними лишь фруктами не получится — есть соперница. Которая эти сердца каким-то неведомым образом уже завоевала (хотелось бы знать, каким). Поэтому действовать надо по-другому и быстро, иначе корону наденут на голову Энни. И все её друзья заодно с сестрицей Элли только обрадуются.

Корина вообразила себе это зрелище: прекрасная корона, изящная, с огромными драгоценными камнями… Синими и голубыми. Сапфирами, аквамаринами, бирюзой. У Корины зелёные глаза, ей больше шли изумруды, а сапфиры синие… У Энни голубые глаза. Ей идёт голубой цвет. Впрочем, у Корины выигрышная внешность — она может носить вообще всё, что угодно. Просто есть цвета, которые ей особенно идут… И ей-то уж точно пойдёт королевская корона больше, чем этой фермерской девчонке Энни.

— Я назову своё поместье «Сапфировая корона», — вслух замечтала Корина. Звучит красиво. И опомнилась. — Нет! Именно тут я построю город. И назову его… Как бы его назвать?

Если Когиду назвали в честь какой-то древней волшебницы, то, может быть, когда-нибудь город, основанный Кориной, назовут её именем? Город Корина. Хм-м. Нет, как-то не очень звучит. Сапфировый город, в аналог Изумрудному? Повтор, скучно. Жевуноград? Ещё чего не хватало. Кориноград? Коринодар? Коринния? Лестно, конечно, но на первое время лучше, пожалуй, обойтись каким-нибудь нейтральным названием, а потом устроить так, что Жевуны сами назовут столицу в честь своей королевы… Синий город? Скукота. Фруктовый? Смешно. Ладно, на этот счёт она ещё подумает. Ведь город не за один день строится. Интересно, а сколько времени уйдёт на строительство? Гудвин, кажется, строил Изумрудный город лет тридцать. В общем, надо приниматься за дело — всё равно других дел нет. Надо созвать Жевунов и задать им задачу, пускай думают — для них же город. А сегодня можно и отдохнуть.

В местный дом Корина заглядывать больше не стала. Фанд Ольм, между прочим, мог бы ей и работников каких-нибудь предложить или прислугу, а не отправлять вот так на пустое место. А, ну да, они ж тут отсталые, о королевском статусе нет никаких понятий. Хотя и Корина пока ещё не королева, но собирается ею стать. Или они думают, что, раз она волшебница, так ей ничего и не надо? Вообще-то в таких больших поместьях всегда были наёмные работники, которым хорошо платили, так что никто в накладе не оставался… Ну ничего, прислугу она наймёт сама. Эти жалкие Жевунишки будут ещё за счастье почитать, что их выделила сама королева. Но… это позже. Пока же Корина вернулась в Серый замок.

Людушка, уже сытый, сидел на крыльце и тискал огромного серого кота.

— Посмотри, с каким я красавцем познакомился! — радостно обратился он к Корине. — Местный житель! Зовут Маркиз.

— Мур-ркис, — поправил кот, блаженствуя на руках у Людушки. — Потомственный житель этого поместья в пятом поколении. Мастер ловли крыс, мышей и прочих вредителей.

По его снисходительно-важному тону можно было подумать, что он не «Маркиз», а как минимум король.

— Нам коты не нужны, — раздражённо сказала Корина. Что-то её в последнее время всё раздражало. — Так что ищи себе другое поместье, Муркис.

Кот спрыгнул с колен Людушки и почему-то принюхался. Укоризненно вскинул на Корину глаза.

— Фи-и, — протянул он. — А ещё важная дама. Невежливо так!

Неторопливой, гордой походкой, с презрительной миной на морде, подёргивая кончиком хвоста, он сошёл по ступенькам и исчез в здешнем амбаре.

— Чтоб я его больше тут не видела, — сурово сказала Корина Людушке. — Понятно?

Людушка горестно вздохнул.

Ещё не хватало тут мастеров ловли мышей, неприязненно передёрнулась Корина. И обругала себя: она же человек. Мышиный облик был всего лишь крошечным эпизодом её жизни. А вот неприязнь к кошкам до сих пор осталась!

Энни было очень интересно, как устроилась Корина на новом месте — и устроилась ли вообще. Она прекрасно понимала, что Корина отнюдь не рада такому подарку, как обширное поместье на самых плодородных землях Голубой страны. Но предпочла занять позицию невмешательства: хочет Фанд подарить Корине поместье — её дело сторона.

То, что Жевуны не сделали такой же подарок самой Энни, не было удивительным. По их представлениям, феям (коей они твёрдо считали Энни) не к лицу такие земные заботы, как выращивание огородов. Так уж странно работало их сознание: Корина — волшебница, да, сады-поля-леса-огороды восстановила, ну и спасибо ей (от кого-то спасибо, а от кого-то и не очень), а вот Энни — Энни другое дело, она, хоть и пропадала где-то два месяца, но ОНА ФЕЯ, и всё. И пожалуй, не так уж Корина была неправа в своих предположениях, когда опасалась, что Жевуны наденут на Энни корону «за красивые глазки».

На самом деле Жевуны сейчас разделились на несколько несогласных между собою партий. Для одних Корина была спасительницей и героиней поизвестнее Энни (Энни где-то там фея, а Корина — вот она, живая, огород заново насадила за три дня). И пожалуй, эти вполне признали бы Корину королевой, если бы им об этом хоть чуть-чуть намекнули. Именно среди них было много тех, кто знал Корину раньше и вспомнил сейчас (как Венора Динх, например). Другие Корине были благодарны, фее Энни радовались, но правителя предпочитали своего, давно знакомого, из своего народа. Третьи же считали Корину ведьмой, выращенные ею овощи отравленными, зато вот они-то и надели бы корону на Энни.

Впрочем, первых и третьих было меньшинство даже вместе взятых — это всё-таки были крайности. А большинство было за прежнюю жизнь.

Энни подлетела на своём коврике-самолёте к деревне Придорожной. Ещё издали, с высоты, она заметила на центральной улице Серый Замок и толпу вокруг него. При её приближении толпа заволновалась.

«Когда у нас в Большом мире кортеж президента едет по улицам, и то столпотворения меньше, — усмехнулась про себя Энни. — Ну хотя да, чего там в машинах разглядишь? Вот если бы он на коврах-самолётах летал, да ещё слыл при этом чародеем…»

Она спустилась. Толпа уже кричала восторженно что-то сумбурное типа «Это же фея Энни! Ура! Смотрите! Ой, фея Энни прилетела!», а на крыльце Серого Замка стояла Корина, еле сдерживая недовольство на кривящемся лице.

Энни с улыбкой помахала рукой.

— Всем привет! А что тут происходит?

По эмоциональным и немного бестолковым рассказам и репликам кое-как выяснилось, что происходило тут следующее. Корина к полудню явилась в Придорожную, естественно, произвела фурор — неоднозначный, потому что и здесь нашлись те, кто к волшебнице относился с осторожностью, недоверием, а то и с неприязнью, а Серый Замок вызывал любопытство, но никак не безоговорочную симпатию и восторг. В нескольких торжественных фразах Корина сообщила жителям радостную новость: во-первых, она будет их соседкой (о чём они уже смутно догадывались ещё вчера), во-вторых, в скором будущем и поместье, носящее отныне название «Сапфировая корона», и близлежащая деревенька переродятся в великолепный город, будущую столицу Голубой страны. Последнее известие озадачило Жевунов едва ли не больше, чем известие о соседстве с ними волшебницы. И главным вопросом было: а зачем город-то нужен?

Нет, кое-кто, конечно, крикнул «ура», «ух ты, у нас будет город!» и тому подобное, но таких были единицы, меньшинство. А для большинства Корина так и не смогла найти убедительные аргументы в пользу своего предложения (очень настойчивого предложения, надо сказать). А уж когда Жевуны узнали, что строить город они будут сами, это их ещё больше разочаровало — даже тех, кто только что кричал «ура». Потому что кричать — одно дело, а вот строить что-то большое неизвестно зачем никому не хочется.

На этом, собственно, митинг и застопорился. Никто не понимал, что делать, и не знал, что говорить дальше, чем аргументировать и как объяснить свою позицию. Но к счастью, прилетела фея Энни, и вот она-то сейчас всё объяснит, что делать и зачем!

Энни внимательно смотрела в лица собравшихся деревенских жителей, которые были готовы впитать каждое её слово, и мысленно вздыхала с досадой. Ну ведь правда, ничем она не заслужила с их стороны такого почитания. Просто когда-то её сочли доброй феей. А теперь она — девочка-легенда, живой исторический герой, которому, вероятно, приписывают куда больше, чем она действительно совершила. Говорят, в Когиде есть даже что-то вроде музея в честь сестёр — Феи Убивающего Домика и Феи Будущей Победы. Там их портреты, книги о них и даже какие-то «реликвии» типа изготовленных Мигунами копий серебряных башмачков и волейбольного мяча Тима О’Келли. Энни сама не видела, только слышала. Слышала ли Корина — неизвестно.

И вот теперь Энни стоит перед Жевунами, и от неё зависит, чем закончится это их противостояние с Кориной — мелкое на первый взгляд, но может вылиться со временем в крупный затяжной конфликт. И жалко милых, бесхитростных Жевунов, которые так хотят жить мирно и тихо, и чтобы им никто не мешал.

Если Энни сейчас выскажется против города — Корина не успокоится, конфликт раздуется, и есть риск, что Жевуны пострадают. Высказаться же «за» — нечестно будет, потому что сама Энни на стороне Жевунов, а не Корины. Да и не видит она нужды в строительстве города. Если б Жевуны хотели — давно бы сами построили.

Энни набрала воздуха.

— Уважаемые Жевуны, — неловко начала она, но постепенно голос приобретал уверенность, — я думаю, что госпожа Корина предлагает постройку города из лучших побуждений. — Дипломатично, в меру честно и не придерёшься. — Наверное, она видит в этом какие-то выгоды. — А вот это уже тонкий укол, направление которого Жевуны не поймут, а Корина вполне. — Но решать, конечно же, только вам. Принуждать вас никто не будет, и насильно заставлять строить город — тоже. Я уверена, что, если вы захотите, вы и без подсказки волшебниц построите замечательный город, не хуже остальных городов Волшебной страны!

— Верно! — крикнули в толпе. — Правильно! Фея Энни дело говорит! Вот это другой разговор!

— Ну, а если не хотите, то лично мне ваша страна нравится и без городов, — с улыбкой закончила Энни. И снова раздались радостные возгласы. Кто-то захлопал в ладоши. И Энни выдохнула. Вроде всё в порядке.

Ну, за исключением Корины, судя по тому, что та еле сдерживается, чтобы не скривиться от досады. Интересно, что она такого наговорила Жевунам, что они так с ней и не согласились? Энни знала Корину не слишком хорошо, но достаточно для того, чтобы признать — умеет она повернуть любой разговор в свою пользу, не мытьём, так катаньем, не прямо, так запутанной демагогией. Ей бы адвокатом каким-нибудь стать, цены б ей у клиентов не было.

Так что тут либо Жевуны очень упрямы, либо Корина к ним подхода не нашла. Странно. Она ж сама урождённая Жевунья — недавно же приводила это в споре с Энни как веский аргумент. Значит, скорее дело в Жевунах.

— А можно поступить ещё проще, — вдруг пришла в голову Энни мысль. — Можно просто Когиде присвоить статус города. Как вам такой компромисс?

— Когида ж деревня, — сказала Корина. Энни взглянула на неё.

— Ну так я об этом и говорю, — пояснила она. — Присвоить ей статус города.

— Можно! А что, тоже верно! Неплохо! И строить ничего не надо! — загомонила толпа. Корина замахала руками.

— Нет-нет, это совершенно неприемлемо! Вы разве не видели, какие города в других странах? Разве Когида может сравниться с Изумрудным городом?

Толпа задумалась — похоже, не понимая, в чём проблема.

— Зато Когида уже есть, — сказала Энни. — И куда проще благоустроить её, чем построить что-то новое с нуля. Но это надо опросить всех Жевунов, хотят ли они этого или нет.

— Если у Жевунов никогда не было своего города, они могут просто ещё не представлять себе всех его преимуществ, так какой смысл их спрашивать? — не сдавалась Корина. Энни вздохнула.

— Слушай, Корина, — заметила она тихонько, чтоб Жевунов не смущать, — ну построй ты себе дворец, какой хочешь, и угомонись наконец. Тебе вон и поместье выделили, делай тут, что душе угодно. А потом, возможно, город тут возникнет сам. Если ты этого заслужишь.

— Не волнуйся, заслужу, — огрызнулась Корина. — И намного быстрее, чем ты думаешь.

— Ну-ну, — хмыкнула Энни. — Пока что у тебя не особо получается, я смотрю.

— Я их почти убедила, — прошипела Корина. — Но потом явилась ты и сбила всех с толку.

— Если не секрет, что ты им такого наговорила, что они не слишком тебе верили? — Энни действительно было любопытно.

— Да то же самое, что и ты, — ещё раздражённее буркнула Корина. — Но почему-то твоим словам они верят больше.

Энни только руками развела. Тут уж ничего не поделаешь.

— Ты бы не спешила так с утверждением своего статуса, — по-доброму посоветовала она. — Если хочешь, чтобы Жевуны сами тебя признали королевой — для этого должно пройти время. Поселись тут, разведи, в самом деле, сады и огороды, тебя уважать начнут, ну, постепенно привлечёшь к себе больше внимания. Только ради Бога, не затевай никаких реформ. Чем меньше ты будешь на что-то претендовать, тем быстрее ты это получишь, поверь мне.

— Да ты что?! — чуть не взвилась внезапно Корина. Осеклась и продолжила шипящим шёпотом. — А пока я тут в глухомани буду «ни на что не претендовать», ты наденешь корону на себя? Замечательно же ты придумала, фея Энни!

— Что? — искренне изумилась Энни. — Да ты в своём уме? — не сдержалась она. — Зачем мне корона? Знаешь, ты по себе-то не суди!

— Только не надо мне тут врать, что ты совершенно не хочешь править Жевунами, — не успокаивалась Корина.

Энни хладнокровно пожала плечами:

— Править я и в самом деле не хочу. Но если меня об этом попросят сами Жевуны, я им не буду отказывать. И давай этот вопрос обсудим позже и в другом месте.

На них уже пялились все собравшиеся — хотя наверняка не слышали слов, потому что Энни и Корина переругивались почти шёпотом, а стояли на высоком крыльце Серого замка, толпился в нескольких шагах от толпящегося народа.

Энни подняла руку и повернулась к Жевунам.

— Друзья, спасибо вам большое за внимание и за ваше неравнодушие, мы очень рады всех вас видеть! Но, думаю, на сегодня все обсуждения уже закончены. Или ты ещё что-то хотела сказать? — взглянула она на Корину.

— А можно задать вопрос? — подняла руку женщина из первых рядов.

Энни кивнула ей. Женщина хмуро посмотрела в сторону Корины:

— А она нас не обидит? Она точно добрая волшебница, а не дочь Гингемы, как говорят? А то мало ли что…

Энни снова глубоко вздохнула. Вот и выкручивайся.

— Если она вас обидит, тут же дайте мне знать, — объявила она.

— Я разве до сих пор вас чем-то обидела? — чуть ли не возмутилась Корина.

— Нет, — забубнили в толпе. — Вон, и огороды… И сады…

— В общем, всем до свидания! — бодро замахала рукой Энни, выразительно кивнув Корине. Та неохотно отдала приказ замку, и он, с гулом поднявшись (по толпе прокатился громкий вздох), пошагал по направлению к Жёлтой дороге.

— Не хочу возвращаться в это унылое поместье, — мрачно призналась Корина. Энни отряхивала свой коврик-самолёт. — Ну вот скажи, как ты так делаешь, что они тебя слушаются?

— Ну откуда я знаю? — вздохнула Энни. — Репутация у меня такая.

— Ты же даже не настоящая фея, — не удержалась Корина. — У тебя только и есть, что твой ковёр и обруч.

Энни хмыкнула.

— Насколько помню рассказы сестры, в её адрес ты тоже всё удивлялась: «Ах, ты же даже не настоящая фея!». Виртуозное владение магией — это ещё не всё. Нужен ещё определённый характер.

— И у тебя он, конечно, безупречный, — язвительно заметила Корина. Энни вспрыгнула на коврик и медленно полетела рядом с шатающимся на ходу замком.

— Не безупречный, — признала она. — Просто я над своими недостатками стараюсь работать. Идеал недостижим, но по крайней мере, я к нему буду стремиться.

— А я своим характером довольна, — хмуро процедила Корина. И Энни хмыкнула:

— Да уж кто бы сомневался. Ладно, до встречи. Я обещала к Фанду Ольму вернуться, нам ещё о многом интересном надо поговорить…

Из замка высунулся Людушка.

— Привет, Энни! — радостно завопил он, размахивая обеими руками (при этом чуть не выпадая из окна). Мом тоже выплыл из трубы и радостно гукнул.

Энни помахала им в ответ.

— Заходи в гости! — крикнул Людушка. — У меня тут такие груши — пальчики оближешь!

— Завтра! — крикнула Энни, улыбаясь. Она уже поднималась на коврике выше. Людушка был, конечно, балбесом. Но безобидным балбесом. Попади он под хорошее влияние — из него вышел бы толк. Энни без ложной скромности считала, что её собственное влияние уж всяко лучше, чем Корины, которая ещё неизвестно чему научит этого «ребёнка-людоедёнка» — кстати, на самом деле он ведь Коринин ровесник…

Не то чтоб Энни считала Корину сильно злой. Но не могла забыть, что та когда-то хотела убить Элли — ни за что, просто из мести или из зависти (а скорее, то и другое). Ещё чуть не обрекла на гибель у камня Гингемы Сказочный народ. А ещё — в городе Теней она перешла на сторону Пакира. И если бы не Ланга, неизвестно, чем бы это кончилось. А ещё — Энни коробило вечное коринино торгашество и поиск выгоды: я вам это, а вы мне что? Про бескорыстие она может рассказывать сказки Жевунам, они как дети, всему верят. Ну или почти всему.

Жевуны и в самом деле казались Энни этакими невыросшими вечными детьми — но детские черты, которые у них проявлялись, были самым лучшим, что есть в детях: искренность, умение радоваться жизни, незлопамятность, доверчивость, беззлобность. Они не были по-детски глупыми или неумелыми — наоборот, трудолюбивыми и сообразительными. Ну а привычка жевать казалась Энни милым дополнением к их особому обаянию. Пожалуй, из всех народов Волшебной страны Жевуны ей были симпатичнее всех. Жители Зелёной страны слишком серьёзны, Мигуны помешаны на механике, а она в ней мало что понимает; Болтуны хорошие, но очень уж шума от них много — Энни всю жизнь думала, что она сама любит поговорить, но подданные Стеллы её превосходили во много раз. Впрочем, Болтунов она поставила в своих симпатиях на второе место. Рудокопы суровы, марраны воинственны. А Жевуны — то, что надо. Ещё и фермеры — а Энни давно почувствовала, что соскучилась по своему фермерскому детству.

Жевунам же Энни, вероятно, казалась очень уж «своей» — таким же ребёнком (только слегка к тому же авантюрным), да ещё и феей. Фея — в их понимании совсем не то, что волшебница. Волшебница творит волшебство, а фея может быть доброй или злой, обязательно обладает чем-то чудесным, но отнюдь не обязана ежедневно его демонстрировать. Достаточно и вовсе единичного случая, как падение фургона на Гингему. Фея — это действительно не только магия, это ещё и характер. Корина же для них, хоть по происхождению и Жевунья тоже, уже стала чужой. Во-первых, не жуёт. Во-вторых, слишком «взрослая». Не ростом, а выражением лица, пожалуй. И нравом, и поведением, и характером. Нет, характеры разные бывают — Урфин тоже был Жевуном, а как отличался от большинства. Ну так это везде случается, и в Большом мире тоже: характеров масса, а в великие герои или в великие злодеи выбивается только один в эпоху… Энни казалось, что в Корине скрыта какая-то сильная внутренняя агрессия, которая нет-нет да и проявляется время от времени, пусть и по чуть-чуть. Или даже не по чуть-чуть — тогда это оборачивается ураганами в Канзасе, камнепадами в горах или сожжённым лесом в Фиолетовой стране. Человек с таким характером, если будет его демонстрировать, станет для Жевунов только диктатором, но никак не любимой феей. Нюанс в том, что Корина способна его и скрывать.

В общем, Энни Корине не верила. Но пока лихо сидело тихо, даже пыталось делать какие-то добрые дела, пусть и из эгоистичных побуждений. И Энни решила, что будет держаться настороже, но конфликтовать не начнёт — зачем? Пока в этом нет необходимости, раз Корина ещё ничего не натворила.

Высоко в небе пролетел чёрный дракон. Энни, скользящую на коврике почти над самым лесом, он, наверное, даже не заметил. Или заметил, но не стал снижаться. Энни проводила его взглядом — Вараг или Чангар? Она их не очень хорошо различала, тем более на таком расстоянии. Впрочем, какая разница. В лапах он что-то тащил. Очевидно, летел к Корине.

В Голубой стране у Энни всегда находилось много интересного. Те же сады и огороды: ей было в удовольствие обсуждать с Жевунами разные тонкости ухода за плодовыми растениями, а то и самой, надев рабочие рукавицы и взяв секатор или тяпку, что-нибудь поделать (Жевуны обычно от этого приходили в полный восторг). Порой она делилась с фермерами всякими полезными идеями из Большого мира, да и для себя много нового узнавала. Если когда-нибудь она соберётся осесть на одном месте и тоже стать мирной фермершей — ей это обязательно пригодится (и назовут в её честь какой-нибудь суперсорт клубники или малины «Фея Будущей Победы», а почему бы и нет).

За следующие три дня она ещё раз навестила Серый Замок, но задерживаться там не стала — у Корины гостил Дональд, которого она привезла на чёрном драконе из Долины Марранов. И Энни хватило пятнадцати минут в обществе сладкой парочки, чтобы оттуда сбежать.

Просто Корина начала расспрашивать Дональда о его успехах у Марранов — и слушать это оказалось выше Энниных сил.

— Конечно же, Магдар тебя не понимает, — убеждённо заявляла Корина. — Разумеется, ты достоин большего внимания. Почему ты не подойдёшь к нему прямо и не потребуешь?

— Потому что там слишком много народа, — вздыхал Дональд. — И мне кажется, они будут недовольны, если я буду требовать внимания к одному себе.

— Плюнь на их недовольство, — беззаботно отвечала Корина. — Они обязаны тебе уступить. Ты рыцарь Волшебной страны, а они простые солдаты.

— Да-да, Корина, взращивай его чувство исключительности, — съязвила Энни. — Он же такой герой у нас, просто супермен. Особенно рядом с тобой.

Корина насмешливо отмахнулась.

— Ты ничего не понимаешь в любви.

Энни хмыкнула.

— Ну да, ну да… Тридцать лет счастливой семейной жизни — конечно же, я ничего не понимаю в любви…

Ей было противно видеть в глазах Корины и слышать в её голосе ту неискренность, с которой она напутствовала Дональда. Любовь? Ха.

— Корина просто ценит меня больше остальных, — заявил Дональд. — Она вообще очень чуткая и понимающая. А ты, Энни, к ней несправедлива.

— У-у-у, — протянула Энни, спешно махнула рукой и ушла. Видеть в глазах Дональда щенячье обожание было ещё нелепее, чем лицемерие Корины.

А потом Серый Замок снова пришагал к имению Фанда Ольма, где Энни уже загостилась. Впрочем, ей там было интересно, а хозяева были гостеприимны. Ежедневно Энни летала в Когиду и по окрестным деревням, а вечером общалась с птицами, приносившими новости со всех концов Голубой страны. Новости были не слишком разнообразными, но зато позитивными — хотя вот про странствия отряда Аргута послушать всегда стоило, как они там с призраками борются и каких успехов достигли.

— Хорошо, что к нам вернулись дуболомы, — одобрительно заметил как-то Фанд Ольм. — Когда Изумрудным городом правил Страшила, между нашей страной и Зелёной было регулярное сообщение деревянных курьеров.

— Я напомню об этом сестре, — кивнула Энни. — Просто сейчас ещё столько всего надо сделать, столько учесть…

У Энни даже появилась мысль — чтобы из армии дуболомов специально выделили сюда хотя бы один взвод, пусть тут будут полезные работники. Фанд Ольм от такого предложения пришёл в восторг, и Энни немедленно сообщила об этом Элли. Сестра ответила, что обязательно отправит взвод деревянных солдат в Голубую страну, как только сможет, и двух курьеров тоже. Так что этот вопрос можно было считать решённым.

Появление Серого замка вблизи своего имения Фанда Ольма слегка удивило.

— Госпоже Корине не нравится поместье? — обеспокоенно спросил он у Энни. К самой Корине обратиться не решился.

Энни сделала неопределённый жест, так же неопределённо скривив губы. Ответить честно — Фанд огорчится, ответить нечестно принципы не позволяли.

— Возможно, у неё какое-то дело в Когиде, — высказала Энни предположение. — Или к вам лично. Пойду, узнаю.

Она решительно направилась к Серому замку. Лучше уж заранее разобраться, что ещё затевает Корина, чтобы, если что, предотвратить или хотя бы сгладить возможный конфликт.

Энни не ошиблась — Корине действительно что-то было нужно.

— Собираюсь по твоему совету агитировать всех Жевунов на постройку города, — беззаботно сообщила она. У Корины сегодня было, похоже, на редкость хорошее настроение.

Энни очень удивилась.

— Я тебе не это советовала. Я говорила — надо спросить, а не агитировать. Я отлично помню.

— Какая разница, — небрежно отмахнулась Корина.

— Как это какая? — изумилась Энни. — Огромная…

— Ой, не придирайся к словам, — фыркнула Корина. — А где Фанд Ольм? Надеюсь, он не станет возражать, а то уговаривать ещё и его мне неохота.

Энни смотрела-смотрела на Корину и вдруг прыснула со смеху.

— Я что-то не пойму! Ты хочешь построить город и до сих пор не посоветовалась об этом с местным правителем?

— А почему я обязана с ним советоваться? — Корина, кажется, искренне удивилась. — Я волшебница, а он простой Жевун. Это он должен со мной советоваться.

Энни похлопала глазами.

— А, — дошло до неё не сразу, — то есть ты считаешь, что волшебница по умолчанию главнее местных правителей? А, или ты считаешь, что, если в стране появилась волшебница, то её просто обязаны тут же назвать правительницей?

Судя по выражению лица, Корина примерно так и считала, но тут явился сам осмелевший Фанд Ольм.

— Добрый день, госпожа Корина! — воскликнул он. — Рад вас видеть. Как вам ваше поместье?

— Оно превосходно, — мило улыбнулась Корина. — И очень удачно расположено.

Фанд Ольм расплылся в довольной улыбке.

— Госпожа Корина хочет построить там город, — с ехидцей заметила Энни. Фанд Ольм удивился, но спорить не стал:

— Построить город? Что ж, не возражаю!

Корина с превосходством взглянула на Энни.

— Я надеюсь, Жевуны мне в этом помогут, — проворковала она. — Ведь это будет город для них. Видите ли, я хочу сделать Голубую страну процветающей не хуже, чем Зелёная или Фиолетовая.

— Хотя мне всегда казалось, что она и так процветает, — ввернула Энни, но увы. В словесном поединке и умении манипулировать собеседником она Корине проигрывала. Тем более что Фанд Ольм был слишком благодарен волшебнице за помощь стране.

— Безусловно, безусловно, — закивал правитель. — Госпожа Корина, разрешите пригласить вас на чашку чая?

— С большим удовольствием, — очаровательно улыбнулась Корина. Пожилой Жевун расцвёл. Учтиво предложив Корине руку, он повёл её в свой дом.

Энни задержалась в Сером Замке, чтобы поздороваться с Людушкой и Момом. Людушка, конечно же, был на кухне. Кухня вся в дыму, окно раскрыто, а сам Людушка в кое-как повязанном фартуке бегал по всей кухне, размахивая полотенцем. Периодически он попадал по Мому, которому, кажется, это приносило только удовольствие — такие вот догонялки.

Энни едва не закашлялась.

— Привет, — выдавила она. — Вы что тут делаете? А чем это пахнет? — подозрительно принюхалась она.

Пахло как будто мясными котлетами. Или ещё чем-то в этом роде.

— Это у меня всё пригорело, — вздохнул Людушка. — Не уследил, понимаешь! Ах ты, призрак несчастный, ну я до тебя доберусь! — погрозил он кулаком. Кажется, Людушка не просто так лупил Мома полотенцем. Хотя в чём Мом был виноват, осталось загадкой.

Энни оглядела кухню в поисках источника пригорания и обнаружила, что сковорода уже в тазу с водой. Нда. Что ж тут пригорало? И не поймёшь теперь. А любопытно.

— Что, Дональд ещё гостит? — поинтересовалась она.

— Не, вчера улетел обратно к Марранам, — пояснил Людушка. — А я вот тут готовлю. Ты представляешь, как обидно! Приготовил — а съесть не могу!

Наверное, рыба, догадалась Энни. Рыбу в Волшебной стране в пищу употребляли — она же не разговаривает. Хотя некоторые обходились и без неё, только растительной пищей и яйцами. Коровы и козы тут одомашнены не были, но жили в дружбе с человеком, поэтому молоко иногда от них получить было можно, если попросить.

Дым наконец улетучился из кухни, и Людушка закрыл окно.

— Зато тебя Жевуны любят, — утешила толстяка Энни. — Ты же теперь для них не страшен. Ты теперь вообще мясо не ешь.

— Это да, — вздохнул Людушка, грустно принимаясь оттирать сковороду. И потихоньку оживился: — Я тут такой шикарный ягодный десерт научился готовить! Хочешь, угощу?

Энни согласилась. Людушка сбегал за десертом в кладовку, щедрой рукой навалил для Энни целую тарелку, а себе втрое больше, только и расправился со своей порцией втрое быстрее. Десерт чем-то напоминал желе или скорее мороженое типа «фруктовый лёд», и даже был холодным.

— Корина помогает, — пояснил Людушка. — Охлаждающие заклинания — полезнейшая в хозяйстве вещь! Лучше, чем самый глубокий подвал. Что угодно можно сохранить.

— Я смотрю, вы с Кориной хорошо ладите, — хмыкнула Энни. Людушка пожал плечами.

— Понимаешь, Энни, мне сейчас просто жуть как не хочется возвращаться в замок папаши, — пояснил он. — Ещё недавно думал — вернусь, заживу, запасов там уйма. А теперь думаю — там же одни развалины, всё давно сгнило, еда наверняка вся пропала… Да и скукотища будет! А тут — живи себе в полное удовольствие. Вот если бы Коринушка ещё согласилась бы оставаться в том поместье — было б совсем замечательно. А то мотается, мотается по стране… Такая худенькая стала, — пожаловался он и, глядя на то, как Энни аккуратно, ложечкой, медленно доедает свой десерт, вздохнул и решительно подложил себе ещё порцию. Последнюю. Больше десерта не осталось.

А вечером Серый Замок ушёл, и к огромной досаде своей, Энни обнаружила, что умудрилась оставить в нём свой коврик-самолёт — приземлилась на крылечко, а обратно ушла пешком, близко же. Теперь она временно была лишена транспорта. Конечно, ей хватит дел (и развлечений, если захочется) в поместье Фанда Ольма и в Когиде, но она-то рассчитывала полетать и по окрестностям. Ну ничего, понадеялась Энни, никуда коврик не денется, а с Кориной они ещё не раз пересекутся, и скорее всего, в ближайшее время.

Корина злилась. Фанд Ольм, этот надутый старик, всё-таки подверг её проект города сомнениям. И этот считал, что Жевунам ничего не надо!

— А, собственно, зачем нам город? — удивился он, когда Корина ему красочно обрисовала все перспективы. — Мы — сельскохозяйственная страна.

— Хотите остаться неразвитой деревней? — наседала Корина, пытаясь играть на чувстве самолюбия. Не вышло. — Вы посмотрите, какие шикарные города в других странах!

— А у нас зато поля шикарные, — не сдавался Фанд. — И урожаи шикарные. Наш хлеб, наши фрукты, наши овощи по всей Волшебной стране раскупают.

— Город, между прочим, имеет ещё и защитную функцию, — попробовала зайти с другой стороны Корина. — Если его с толком спланировать, то он станет превосходной крепостью на случай нападения неприятеля!

— Нападал уже на нас один неприятель, — сказал Фанд Ольм. — И что теперь? Или кто-то будет страшнее Пакира?

Тут крыть было нечем. Особенно же Фанду не понравилось, когда Корина сказала, что город будут строить сами Жевуны.

— Нам и в Когиде хорошо, — решительно объявил он. — Вот если бы вы, госпожа волшебница, как-нибудь сами, волшебством город воздвигли, тогда — ничего не имею против.

— Я для вас и так много сделала, — возмутилась Корина, не сдержавшись.

— И мы не остались в долгу, — с достоинством ответил Фанд. — Или вам чего-то недостаёт? Вы только скажите, мы всегда поможем.

Подумав, Корина решила временно уступить.

— А как насчёт ремонта дорог?

— Так это… — махнул рукой Фанд. — С дорогами мы сами потихоньку управляемся. Кому нужно, те собираются всей деревней и чинят… Вы не беспокойтесь, госпожа волшебница. Мы так, в общем-то, не бедствуем, вот только если злой колдун никакой не нападёт.

— Вот была бы у вас регулярная армия, — заикнулась Корина. Но Фанд Ольм и на это только удивился:

— Какая армия? Зачем она нам? Воевать мы всё равно не умеем…

— Вот и научились бы. Вам же на пользу пойдёт, — настаивала Корина. И вдруг Фанд Ольм строго посмотрел на неё.

— Госпожа волшебница, вы в нашей стране личность новая. И хотя мы, конечно, вам за помощь благодарны, но со своей жизнью в мирное время справляемся. А вот если будет нужно — мы обязательно к вам за помощью обратимся.

Корина поняла, что её мягко затыкают. И вышла от Фанда Ольма рассерженная.

На самом деле, у Жевунов тут была маленькая странность: своей столицей они одно время едва ли не считали Изумрудный город — когда им правил Страшила. Он тогда умудрялся простирать руку и над поселениями Рудокопов, и над Жевунами — ненавязчиво, мягко, почти незаметно, но его уважали и к его указам прислушивались. А ещё Страшила дружил с Железным Дровосеком, правителем Фиолетовой страны, так что порой казалось, что Изумрудный город командует и Мигунами тоже.

Потом отделились Рудокопы, вернувшись под предводительством Тогнара в Пещеру, а потом Корина свергла Страшилу — и прекратилось тесное общение с Жевунами, зато Зелёная страна очень прочно сплелась с Фиолетовой. Пожалуй, только Розовая и Жёлтая всегда стояли особняком. Жёлтая понятно почему — там никого и не было, — а Стелла была слишком могущественной правительницей, и со Страшилой они были скорее на равных. А потом Корина вовсе изолировала и Жёлтую страну, и Розовую.

Разлад между Жевунами и Изумрудным городом был не таким уж сильным, но за эти тридцать лет, что Корина сидела на троне, Жевуны стали слишком самостоятельны, пожалуй. Это и хорошо — теперь есть шанс, что они не будут во всём снова слушаться Изумрудный город (то бишь Элли, со Страшилой в должности советника). А значит, у Корины может получиться создать самостоятельное, независимое государство. Не всё же Элли отдавать! Но эта самостоятельность Жевунов имела и обратную сторону. Вот как теперь им докажешь, что им жизненно необходима правительница-волшебница?

— Сами волшебством город постройте, — передразнила Корина Фанда Ольма, хлопая дверью. — Конечно! Как только сделаешь доброе дело, сразу садятся на голову. Им уже мало того, что я восстановила огороды. Теперь им ещё и город подавай!

— Так это ж твоя идея, — заметил Людушка из кухни. Он опять чем-то чавкал. Оказалось — пирогом с яблоками. — Покушай, Коринушка! — лучезарно улыбаясь, предложил он. — Только что испёк!

— Я была права, когда взяла себе за правило делать злое дело после доброго, — мрачно объявила Корина, садясь у стола. Но пирог, услужливо поданный Людушкой, резко отодвинула. — Отстань ты со своей едой!

— Плохо ты кушаешь, — наставительно заметил Людушка. — Поэтому у тебя и настроение плохое. Я вот когда голодный — всегда злой-презлой. А как только покушаю — сразу добрый-предобрый! А может, тебе это… тоже на фруктовую диету перейти? Я вот как перешёл — сразу добреть начал!

— Нет, с Жевунами по-хорошему нельзя, — не слушала его Корина. — Пока я их не напугаю, они меня не признают королевой. Гингема держала их на страхе. И отлично держала! Сколько лет они ей повиновались, исправно приносили дань? С другой стороны, если я сейчас сделаю хоть что-то нехорошее, на меня сразу окрысится эта шайка в Изумрудном городе, и я прослыву злой колдуньей — ещё чего доброго, меня вообще убьют, как Гингему и Бастинду. Вот что делать?

— Покушай, — бесхитростно предложил Людушка. — А на сытый желудок оно и думается лучше, — пискнул он, спасаясь от пустой серебряной вазочки из-под фруктов, которой запустила в него Корина. Запустила и призадумалась.

— Должен быть какой-то выход, — решила она. — Какая-то хитрость. А тут ещё эта Энни! Того и гляди, королевой объявят её! Иначе почему Фанд не разрешает мне ничего делать? «Вы в нашей стране личность новая», — снова передразнила она Фанда Ольма. — А она не новая? Они же меня просто устраняют от всего, понимаешь?

— Ага, — скромно поддакнул Людушка, прячась, для безопасности, за дверью. Корина устало запустила руки в волосы, лохматя причёску.

— Ну ничего, — зло заявила она. — Я им ещё докажу, что править должна я. Надо было просто прийти и объявить себя королевой. Нет же, послушала этих глупцов, дружков Элли, которые убеждали, что Жевуны меня не примут… Приняли бы как миленькие! Ещё бы и благодарили потом! Но я им устрою! Жаль, что кольцо Торна до сих пор у Элли… Вот ещё заботы! Почему ей — всё, а мне ничего? Послушай, что у тебя за тряпьё на пороге валяется? — резко сменила она тему.

— Ой, это же Энни коврик свой забыла, — спохватился Людушка. — Слушай, надо ж вернуться! Отдать ей.

— Потом отдадим, — Корина встала и вытащила коврик из рук Людушки. — Посидит девчонка в Когиде, ничего с ней не случится. А я сейчас ни её, ни Фанда видеть не желаю. Да и мне коврик пригодится. Вараг не каждый день прилетает. Нет, всё, хватит быть добренькой. Иначе эти Жевунишки совсем разленятся. Обрадовались, что теперь у них волшебница живёт? Теперь я им всё должна буду делать?

— По-моему, ты преувеличиваешь, — робко заметил Людушка. — Они тебя ещё ни о чём не просили.

— Замолчи! — рявкнула Корина. — С каких это пор ты умничать стал?

Людушка счёл за лучшее заткнуться и потихоньку исчезнуть в башню, к Мому. Корина снова села за стол. Яблочный пирог всё ещё маячил у неё перед носом и пах так заманчиво, что она непроизвольно отщипнула кусочек. Мысли в её голове скакали, как дикие кони. Эмоционально и немного хаотично, но в одном направлении. Как убедить Жевунов, что править должна Корина, а не Энни? Как убедить Жевунов, что именно волшебница Корина должна быть королевой? Как разочаровать их в Энни и очаровать собой? И как не дать им сесть себе на голову? Или пусть думают, что Корина добрая-добрая, пока она не наденет на себя корону — а потом уже никуда не денутся?

Корина в очередной раз протянула руку за пирогом — и обнаружила, что тарелка уже пуста. Сама не заметила, как слопала всё до крошки. Но зато у неё в голове созрел план — странный, абсурдный, возможно, даже с долей бестолковости. Но рискнуть стоило. Вдруг получится?

Деревенька Мистана была маленькой, на отшибе, её жители получали новости нечасто, к тому же часть этих новостей в виде птичьих сплетен доходила в искажённом варианте. Конечно, и туда заглядывала Корина во время своего путешествия по стране, конечно, и тут уже давно были восстановлены огороды — частично магией, частично руками жителей. А вот Энни здесь ни разу не была, хотя один-единственный местный житель с нею встречался в Когиде месяца три назад (ещё до того, как она ушла в путешествие с Томом и Лили). И вернувшись, рассказывал односельчанам взахлёб о встрече с феей. Если бы деревенька была не Жевунская, а Болтунская, то не обошлось бы без кучи приукрашиваний и художественных дополнений к рассказу, а так — Тед Ларон только чуточку прихвастнул, слегка — о том, что имел беседу с феей Энни лично. На самом деле он сомневался, что она вообще его заметила в толпе. Но ведь никто не опровергнет, верно?

— Уж я-то ей про нашу деревню всё рассказал, как есть, — довольно разглагольствовал он. — И про хозяйство наше, и про то, какие у нас тут места красивые. Жителей всех перечислил, как есть, о каждом рассказал! Ну, и говорю: приезжайте, фея Энни, в гости к нам!

— А она что же? — с придыханием спрашивали местные кумушки.

— А она, — важно выпячивал грудь Тед, — и говорит: обязательно, мол, приеду. Прилечу, говорит, во! Она ж фея! Если и приедет, то на чём-нибудь дивном таком.

— И то верно, — соглашались слушатели. Впрочем, мыслили они трезво и не особенно-то ждали посещения Энни их глухомани. Да и вообще, феи феями, а дел и без них хватает.

Тем больше был восторг жителей, когда в один прекрасный день неожиданно во время работы на полях кто-то завопил:

— Смотрите, смотрите!

— Фея летит! — закричал Тед Ларон, единственный из всех узнавший девочку на коврике-самолёте. — Фея Энни! Ну, я ж говорил! — гордо развёл он руками. Жевуны тем временем уже бросали инструменты и бежали на край поля.

Фея Энни зависла на коврике над главной деревенской площадью, куда еле успели добежать с поля запыхавшиеся Жевуны. Впрочем, ещё раньше туда сбежались ребятишки. С радостным визгом и криками они подпрыгивали, пытаясь достать коврик, но не могли. Энни же стояла и приветственно махала рукой. Только при виде старосты деревни она снизилась.

— Очень рада всех вас видеть, — улыбнулась она. — Я приехала узнать, как ваши дела.

— Ура! — закричали недружно, но искренне все собравшиеся. Староста поклонился.

— Фея Энни, рады приветствовать вас в нашей деревне. Дела-то что — мы не жалуемся! — с улыбкой развёл он руками. — Чего изволите? Не желаете ли отдохнуть с дороги? Или перекусить чего-нибудь?

— Ах нет, спасибо, — скромно улыбнулась Энни. — Я ненадолго. Видите ли, я просто летела мимо и решила заглянуть к вам.

— Я же говорил! — воскликнул Тед. Энни не обращала на него ни малейшего внимания, но его это не смущало. Ребятишки дёргали летающий коврик за углы, да и взрослые тоже пытались к нему хотя бы прикоснуться.

— Тогда, может быть, осмотрите нашу деревню? — предложил староста. — Конечно, таких разных интересных вещей, как в Изумрудном городе, у нас нет…

— Что ж, с удовольствием, — вежливо кивнула Энни. И улыбнулась: — Кстати, насчёт Изумрудного города. Знаете, я считаю, что в Голубой стране тоже можно построить великолепный город, не хуже Изумрудного. У вас будет не менее шикарная столица, чем в остальных странах.

Староста озадачился, разве что в затылке не почесал.

— Оно-то дело хорошее… Только кто строить-то будет?

— В строительстве, конечно, придётся участвовать самим Жевунам, — разъяснила Энни. — Но в конце концов, это же пойдёт и вам на благо.

— А, — староста опять озадаченно закивал. — Ну оно-то да, конечно.

— А что? — поддержал его ещё один пожилой Жевун. — Если фея Энни говорит — надо город, значит, надо. И построим, почему бы не построить?

— Правильно! — раздались возгласы. И только кто-то один спросил:

— А зачем?

Но на него зашикали. Энни улыбнулась с ликованием на лице.

Толпа во главе с феей Энни пошла по улице. Вернее, толпа шла, а Энни так и летела медленно рядом со старостой на коврике, едва приподнимавшемся от земли.

— Я слышала, волшебница Корина восстановила вам огороды, — как будто невзначай сказала она. Староста кивнул:

— О да! Правда, некоторые из нас предпочли сделать это сами. Мы, знаете ли, не очень доверяем волшебству. Привычка у нас такая.

— Верю, — криво улыбнулась Энни. — Вы не верите волшебству чародейки Корины, потому что она — воспитанница Гингемы?

— А как же! — воскликнул кто-то. — Ещё чего не хватало — воспитаннице Гингемы верить!

Энни задумалась ненадолго.

— Ну и правильно, — сказала она наконец. — Хотя я бы на вашем месте верила не словам, а делам.

— Фея Энни, — забежал вперёд Тед Ларон, — а может быть, вы нам что-нибудь насчёт полей, а? Посоветуете, а? Или там про сад что-нибудь скажете? Я вам вот свой сад могу показать.

Энни развела руками.

— Я бы с удовольствием, но у меня мало времени. И потом, разве вы не знаете, что я не настоящая фея, а обычная девочка?

Казалось, последняя её фраза озадачила многих: и как это понимать? Но староста, другой пожилой Жевун и Тед Ларон опять не смутились.

— Обычные девочки не летают на волшебных коврах, — наставительно поднял палец Жевун.

— А ещё, говорят, у вас обруч невидимости есть! — обрадовался Тед. — А покажите, а?

— Я… сегодня не взяла его с собой, — опустила глаза Энни. — И вообще, я предпочитаю не демонстрировать его волшебство каждому встречному, — сказала она уже твёрже.

— А-а! — понимающе протянули слушатели, переглядываясь. Фея Энни же заметно нервничала. Она не очень внимательно смотрела по сторонам, но часто бросала взгляд на небо.

— Вы знаете, мне было очень приятно посетить вашу деревню, — остановилась она, — но прошу прощения — мне уже пора.

Присутствующие загомонили чуть ли не все разом: одни выражали радость от встречи с феей Энни, другие — огорчение, что она уезжает. Откуда-то моментально притащили корзину фруктов, которую и вручили девочке торжественно.

— Благодарю, — улыбалась Энни, кивая то направо, то налево. — Очень рада была у вас побывать. Спасибо! До новых встреч! Надеюсь, увидимся с вами в будущем прекрасном городе — столице Голубой страны!

— Так его ж пока построишь, — вздохнул кто-то. Энни покачала головой.

— Чтобы быстрее построить город, нужно собрать всю страну! Ведь чем больше строителей — тем лучше. До свидания! Была рада у вас побывать!

Коврик стал подниматься вверх, набирая скорость, а Жевуны махали руками, подбрасывали звенящие бубенчиками шляпы и радостно кричали. Когда коврик скрылся за лесом, Тед Ларон снова выпятил грудь и гордо произнёс:

— Ну я же говорил, что она прилетит!

А коврик нёсся к Серому Замку.

— Кажется, всё прошло удачно, — прошептала Корина, снимая с себя личину Энни. — Эти идиоты даже не заподозрили ничего. Лишь бы не запутали народ сплетницы-птицы…

Тем временем настоящая Энни, денёк помаявшись без транспорта, нашла оригинальный выход из положения. Правда, пришлось обратиться за помощью к Фанду Ольму, но он был только рад услужить фее.

Так что теперь у Энни появился новый друг — симпатичный пони местной породы, по кличке Мохнатик. Кличку он свою оправдывал — и вправду весь был мохнатенький, с шелковистой гривой и длинным хвостом, окраса светло-серого с белым. Энни моментально испытала к нему симпатию, и Мохнатик проникся взаимностью. Конечно, он не мог заменить летающий ковёр — но всё же лучше, чем пешком, да и поговорить в дороге можно, если только Мохнатик не пускался в галоп. Он был молодым и резвым, и любил побегать, пусть даже и с Энни на спине. Энни это вполне устраивало. Далеко она на нём не уезжала, но в две-три ближайшие к Когиде деревни теперь легко наведывалась.

А тут ещё в распоряжение Фанда Ольма прибыли два деревянных курьера из Изумрудного города и передали, что взвод дуболомов тоже вскоре явится. Правда, пока не в полном составе, потому что два дуболома из голубого взвода путешествуют сейчас вместе с кузнецом Аргутом.

— О, всё равно надо его навестить, — обрадовалась Энни. — Я до сих пор не видела его знаменитый Железный замок. Вот вернёт Корина мой коврик — и полечу.

— А может, лучше пригласить этого кузнеца Аргута в Когиду? — предложил Фанд Ольм. — Я был бы рад с ним познакомиться.

— Хорошая идея, — одобрила Энни. Тем же вечером она опросила птиц, ежедневно являвшихся к ней с новостями (Энни воспринимала это уже как свою обязанность — выслушивать их доклады), выяснила, что Аргут сравнительно недалеко от Когиды, и один из деревянных курьеров лично был отправлен передавать приглашение и кузнецу, и всей его команде, если, разумеется, они изъявят желание. Курьер Реллем — Энни помнила его ещё с детства — был безумно горд своим поручением. А ещё он был безумно рад, что снова в строю и снова работает на благо Голубой страны и всей Волшебной. Тридцать лет правления Корины заставили деревянных людей бездействовать, прячась в замке чародея Гуррикапа, а теперь они словно получили вторую жизнь. Что нравилось и им самим, и многим из тех, кто их помнил по прежним временам.

А ещё у Энни были большие планы — вместе с Фандом Ольмом облететь всю Голубую страну и посмотреть, где и что ещё можно сделать. Между распоряжениями из поместья с планами на бумаге и решением реальных вопросов по ситуации — большая разница. Не то чтобы Энни не справилась без Фанда Ольма. Но, в отличие от Корины, она не собиралась командовать в обход действующего правителя страны.

За неделю Корина ещё два раза летала в разные деревни, принимая облик Энни, и оба раза ей везло. Жители ничего не заподозрили. Везде её встречали с радостью. Любые её замечания слушали с вниманием.

— Конечно, Голубой стране необходим и город, и армия, — вдохновенно вещала она, приподнимаясь над толпой на коврике-самолёте. — А как же вы иначе собираетесь защищаться от злых волшебников?

— Дык, вроде уже всех того, победили, — чесал в затылке старик. — Да и какие из нас вояки…

— Естественно, в армию будут приниматься только самые храбрые, — снисходительно объяснила лже-Энни. И конечно же, среди деревенских жителей нашлось немало бравых пареньков, которые считали себя храбрецами. — А что касается злых колдунов — не забывайте, что Подземная страна ещё не уничтожена! И принцесса Ланга наверняка только и ждёт нашей слабости. А у неё сильное войско.

— Дык это… Армия в Изумрудном городе есть, — снова чесал голову старик. Корина рассердилась.

— Мало ли что в Изумрудном городе есть! Вам пора учиться надеяться только на себя! Разве Изумрудный город помог вам в то время, когда вас окружила Бесконечная стена? Разве Изумрудный город помог вам восстановить ваши леса и поля? — Тут Корина заметила, что на неё взирают с некоторым изумлением, и поняла, что несколько вышла из роли Энни, от лица которой проповеди о бесполезности Изумрудного города выглядят в глазах местных довольно странно. И усилием воли успокоилась. — Я всего лишь хочу сказать, что вам надо становиться более самостоятельными, а не ждать вечно помощи то от одних, то от других. Волшебница Корина, между прочим, вам готова в этом помочь.

— Не хотим мы от неё помощи, — заявила какая-то женщина. Корина нарочно явилась в одну из тех деревень, где ещё недавно её настоящую встретили отнюдь не с распростёртыми объятиями. — Мало ли, чего она нам наколдует.

— Корина хочет вам добра, — наставительно произнесла лже-Энни. — И она, между прочим, куда лучше может защитить вас и помочь вашей стране, чем ваш нынешний правитель Фанд Ольм, который волшебной силой не владеет. Просто надо сделать так, чтобы она вас полюбила, а для этого относитесь сами к ней с почтением и любовью — и тогда она будет страшна не для вас, а для ваших врагов.

— Каких врагов?

Вопрос отнюдь не поставил Корину в тупик. Очень жаль, конечно, что от лица Энни не пройдёт номер «Изумрудный город хочет вас подчинить, захватить ваши поля, обратить вас, свободных Жевунов, в своих работников, выбивать из вас все ресурсы и в ответ не давать ничего». Отличный был бы повод настроить Жевунов против Элли и её компании, но не устами Энни такое озвучивать.

— Как это каких? — воскликнула Корина без малейшего смущения. — Всех, кто посягнёт на вашу свободу! Разве вы забыли недавние происшествия?

И на это Жевунам возразить было нечего. Корина же радовалась, что так удачно делает себе рекламу. Всё-таки идея превращаться в Энни и в её облике морочить головы Жевунам была поистине гениальной — спасибо мамочке Гингеме, что когда-то всё-таки вложила, пусть и с трудом, в голову своей ленивой ученице заклинание изменения внешности (и себе самой спасибо, что смогла его потом вспомнить и потренировать). Пусть ей пока не удаётся очернить саму Энни в глазах Жевунов — но хотя бы себя настоящую она возвысит! Ну, а позже и с соперницей разделается, найдёт способ, как.

Единственное, что беспокоило Корину в её деяниях — это возможные сплетни птиц. Если кто-то сопоставит информацию и поймёт, что Энни видели в одно и то же время в разных районах Голубой страны — это может обернуться проблемами. Но, во-первых, кто будет этим заниматься? Во-вторых, Жевуны слишком наивны и поверят любой Энни, кто бы под её личиной ни прятался — они ведь по своей глупости даже и предположить не смогут, что Энни не настоящая. А в-третьих, Корина была твёрдо уверена, что любую ситуацию сможет обернуть в свою пользу. Ну и в-четвёртых: эту самую пользу надо извлекать, пока есть подходящий момент, а с последствиями разбираться она будет по мере их поступления.

Людушке и Мому она ничего не говорила. Чем меньше народу знает о её делишках, тем лучше.

Найти Фанда Ольма в его собственном имении было делом нелёгким. Энни пришлось скакать на Мохнатике на самую дальнюю границу полей, чтобы там обнаружить правителя, обсуждающего межу с соседом. И ещё минут десять вертеться рядом в нетерпении — не вмешиваться же в чужие дела. Новость у неё, конечно, неординарная, но лучше её преподносить отдельно, а не отрывать правителя от мирных разговоров.

— Хочу из предгорья выписать несколько интересных кустиков, — пояснил Фанд, когда сосед ушёл. — Рассадить их по меже, пусть границы обозначают. Ну, и другим предложить. У вас что-то случилось, фея Энни?

— Да, — Энни нервничала, не зная, как Фанд отнесётся к её объявлению. — Вас хочет посетить принцесса Ланга из Подземной страны.

— Ой! — Фанд Ольм чуть не сел, где стоял. Выглядел он испуганным. — Ох! И что будет?

— Ничего не будет, — пояснила Энни. — Вообще-то она через меня хочет установить с Жевунами торговые отношения и надеется, что они окажутся взаимовыгодны. Не волнуйтесь, это мирный визит! Она вовсе не собирается вашу страну захватывать или что-то вам навязывать.

— Ага, — дёрнулся Фанд. — Она уже один раз явилась сюда этак…

— Это было в прошлом, — настойчиво убеждала его Энни. — Она больше не будет. — Нда, наивно прозвучало, но ведь правда. — Просто в то время она подчинялась колдуну Пакиру, а теперь она самостоятельна. Да вы не беспокойтесь! Ну, если что, я же вас всегда защищу, — уговаривала Энни Фанда Ольма то так, то эдак, пока он и вправду немного не успокоился. — И ещё одна новость — хорошая, хорошая! — поспешно воскликнула Энни, глядя, как Фанд аж побелел, — Аргут тоже прибыл в Когиду и остановился на окраине. Помните, вы его приглашали?

— А-ага, — закивал Фанд. Но видно было, что он всё ещё волнуется.

«Ну ничего, главное, чтобы Ланга с Кориной не столкнулась, — подумала Энни. — Да вроде Серый Замок далеко. А уж с Фандом Ланга как-нибудь поладят, я помогу».

Ланга явилась на следующий день. Без всякого пафоса. Просто возникла внезапно из ниоткуда на главной аллее в саду Фанда Ольма. Но Энни, предупреждённая заранее сестрой (через которую с Лангой и договаривались), её там уже ждала.

Едва поздоровавшись, Ланга с грустью посмотрела на сад. Деревья тут были вновь выращены Кориной до их прежнего размера — она тогда потратила на имение Фанда Ольма целых два дня.

— Когда-нибудь, когда от меня тут перестанут все шарахаться, обязательно осмотрю всю Голубую страну, — вздохнула Ланга. — Так странно думать, что я тут родилась, а своей родины, по сути, по-настоящему и не видела. Хотя я и жила тут в детстве, но Сосенки за Бесконечной стеной — это ещё не Голубая страна. Ну, где твой старик-правитель?

Резкий переход принцессы от лирического настроения к колючим замечаниям Энни не удивил.

— Ждёт и трепещет от страха, — хмыкнула она. — Сильно его не пугай. Он до сих пор тот визит, когда ты Людушку народу представляла, помнит, как худший кошмар своей жизни.

— Я тоже его вспоминаю, как один из худших кошмаров в своей жизни, — буркнула Ланга. — Стоишь, как идиотка, и вешаешь народу на уши всякую лапшу. Позорище. Никогда в жизни столько не врала, как тогда. Сама себя ненавидела, а что делать? Единственное, что утешало — очень надеялась, что совсем скоро переиграю Пакира, и всё пойдёт по-другому. К счастью, так и случилось.

Фанд Ольм, как и полагается правителю, ждал Лангу в главном зале своего особняка. Там же собрались и его помощники, и даже семья, кроме младших внуков. Когда они увидели, что Ланга вошла в зал по-простому, без всякой свиты, без магических спецэффектов, то непонятно было, чего на их лицах было больше — облегчения или разочарования в своём любопытстве. Но в общем, Ланга оказалась для них совсем не страшным монстром.

Взаимно раскланялись, приветствовали друг друга, и Фанд Ольм пригласил Лангу, Энни и своего секретаря в рабочий кабинет.

Ланга объяснила цель визита кратко, точно и по делу. Она хочет заключить торговые отношения между Жевунами и Подземной страной. Подземелье будет закупать в Голубой стране хлеб, овощи и фрукты, взамен поставляя то, что пожелают Жевуны. Маленькая проблема была в том, что Подземная страна — это не Пещера Рудокопов, где добывали различные руды и драгоценности, изготовляли сельскохозяйственные инструменты и всё такое прочее. В стране Ланги всё это было не слишком широко развито. Она сама не знала, что может предложить в качестве товара на обмен. Что Жевунам будет полезно и нужно?

— Шкуры ваших морских животных и морскую рыбу, — активно предложила Энни. Ланга усмехнулась.

— А что. Хороший выбор, Энни.

— Ну, я ж у тебя там была, знаю, чем вы богаты, — хмыкнула Энни. И шепнула негромко: — Мясо не предлагай, тут его не едят.

— Я в курсе, — ворчливо шепнула в ответ Ланга. — Полагаю, мы договорились?

— А как транспортировать будете? — не удержался от любопытства Фанд Ольм.

— Через Коническую гору, — предложила Ланга. — Вы — до жерла горы, а дальше мы на наших летающих ящерах.

— Чудно, — радостно одобрила Энни. — Соглашайтесь, господин Фанд.

Фанд Ольм послал секретаря за ещё двумя помощниками, отвечающими за внешнюю торговлю, и договор был заключён — с оговоркой, что активно торговать начнут не вот прямо сейчас, потому что сейчас Голубая страна ещё не до конца восстановилась после потрясений, и товара на продажу будет немного. Но по крохам, конечно, можно начать хоть завтра. Определили и стоимость каждого товара, и точный список того, чем будут меняться. Провозились с этим почти целый день, с перерывом на обед. Фанду Ольму, кажется, было не по себе приглашать к столу такую необычную гостью, как Ланга. Энни с трудом его успокоила.

— Ну меня же вы приглашаете, — убеждала она. — А чем она хуже меня? Вы же видите — ведёт себя нормально, по-человечески.

— Мало ли, что она ест, — пробормотал Фанд. Энни искренне расхохоталась.

— Уверяю вас, Ланга с удовольствием отведает вашей кухни.

— Ты чего там смеялась? — прошипела Ланга на ухо Энни, когда Фанд Ольм всё-таки, пусть и нервничая, но пригласил всех к столу.

— Вероятно, Фанд подумал, что ты съешь на обед его самого, — хихикнула Энни. Ланга непонимающе нахмурилась.

Обстановка, конечно, была необычна донельзя. И непонятно, кто чувствовал себя более в напряжении — Фанд Ольм и его домочадцы или Ланга, оказавшаяся в такой непривычной для неё ситуации. Одна Энни, чтобы разрядить обстановку, старалась за всех — шутила, болтала, стараясь вовлечь в разговор и Лангу, и Фанда, и остальных, и в общем-то, ей это удалось. На лице Ланги же она время от времени замечала едва ли не тоску. Грусть уж там точно мелькала — особенно когда Ланга попробовала фрукты. Никто, кстати, не решался предлагать принцессе то или иное блюдо. Если к Энни они, ничем не смущаясь, всегда подсовывали «фея Энни, отведайте вот это, как вам?», «фея Энни, разрешите вас угостить?», и она никогда не отказывалась и всегда хвалила (нисколько не кривя душой), то к Ланге с подобным приставала только Энни — да, она тут не хозяйка, но что поделать, если хозяйка близка к обмороку, даже сама почти не ест? И Энни указывала Ланге то на одно, то на другое: «Вот попробуй малиновое варенье, оно у госпожи Пелины прекрасное», «хочешь ещё блинчик? Госпожа Пелина в них мастер», «а это груши из здешнего сада, обязательно съешь хоть одну», и так далее и тому подобное.

С делами закончили как раз к ужину — и на него уже Фанд Ольм приглашать Лангу не стал. Ещё раз пережить такое было выше его сил. И в его прощальных поклонах явственно сквозило облегчение от того, что визит принцессы Подземного царства окончен.

Впрочем, Энни подозревала, что и Ланга чувствует то же самое. Поэтому шепнула гостеприимному хозяину «меня не ждите» и увязалась Лангу провожать.

Ланга медленно прошла по аллее и остановилась у ближайшего плодового дерева. Глубоко вздохнула. Энни выжидала. На лице Ланги читалась борьба — с самой собой, но вот между чем и чем была эта борьба? Между откровенностью и скрытностью, скорее всего. Ланга так постояла некоторое время, наконец проговорила в пространство:

— Иногда я вообще не понимаю, кто я. И кем я должна быть.

— А кем тебе хочется? — осторожно спросила Энни. Ланга болезненно улыбнулась:

— Кем хочется — тем не можется.

— М-м… почему? — чуть больше осмелела Энни.

— Потому что кому много дано — с того много и спросится, — грустно усмехнулась Ланга. — А мне дано слишком много. Правда, я не всегда об этом просила. Но теперь уже отступать некуда. К тому же, если быть честной, я не могу отказаться от трона Подземной страны не только потому, что чувство долга не позволяет. Всё-таки смирение и скромность — не мои черты. Я властолюбива и честолюбива, это факт.

— Ну, ты эти качества на пользу народу обращаешь, — заметила Энни. — То, что ты правишь Подземной страной, хорошо и для неё, и для других стран.

Ланга задумчиво кивнула.

— Надеюсь, что так и есть. Знаешь, в моей жизни было мало примеров того, как правильно поступать. Зато была масса антипримеров. Когда я смотрела и думала: вот так я никогда поступать не буду. Пакир был самым ярким антипримером правителя, какой я только видела. И вообще личности. Я и правительницей всегда хотела стать для того, чтобы править лучше, чем он.

Энни согласно хихикнула.

— Плохо, что всё приходится делать самой, — буркнула Ланга. — Смотрю вот даже на этого Фанда Ольма и завидую — у него и секретарь, и помощников с десяток, и каждый отвечает за свою отрасль, а у меня? Даже если я кого назначу куда-нибудь, всё равно всё за ним приходится перепроверять. У нормальных правителей с другими странами о торговле послы договариваются, а мне и тут пришлось самой идти. Потому что — кого послать? Некого.

Энни молчала. Ланга, конечно же, имела в виду то, что Дональд, который был некоторое время её первым помощником, предал её и переметнулся к Корине. Но тема могла оказаться болезненной. И Энни не стала её развивать.

— Среди этих простых людей я вообще непонятно кем себя чувствую, — продолжала нервно изливать душу Ланга. — Как будто я какая-то диковинная зверушка. А я ведь человек! И больше того — я ведь сама по рождению Жевунья! А не могу почувствовать себя тут своей… Хочу — и не могу. Подземелье меня слишком изломало.

Она протянула руку и погладила лист дерева. Энни переминалась с ноги на ногу.

— А хочешь — к Аргуту заглянем? — пришла ей в голову мысль невпопад. — Он тут на краю Когиды остановился вместе с Тамизом и Агнет. Заодно Когиду посмотришь. Там красиво сейчас. Уже, правда, темнеет, но тебе ж это ничего…

Ланга посмотрела на неё.

— Знаешь, я не планировала задерживаться, в Подземной стране проблем навалом… Но так хочется послать всё в Чёрную Бездну и согласиться. Так что давай.

Энни рассмеялась.

— А у нас в Большом мире говорят «послать ко всем чертям». Черти — это такие злые духи, якобы навевают человеку злые мысли и толкают на злые поступки. А иногда говорят «к чёртовой матери» или «бабушке», хотя ни матерей, ни бабушек у них нет. Может, давай пошлём всё к Пакировой бабушке?

Ланга с изумлением посмотрела на собеседницу и рассмеялась. Нелегко и несвободно, но искренне.

— Согласна слать всё к Пакировой бабушке. Тем более что не знаю, была ли она у него. Ну так что? Далеко отсюда до Аргута?

— Не то чтобы очень… Ты извини, у меня транспорта нет, — развела руками Энни. Ланга фыркнула:

— Не проблема.

До окраины Когиды, где и остановился на своей телеге Аргут сотоварищи, добрались экзотическим образом: Ланга превратилась в птицу, а Энни уселась на неё верхом. Ехать в когтях она категорически отказалась, да Ланга и не настаивала.

— А ты точно меня выдержишь? — сначала сомневалась Энни. Ланга, уже превратившаяся в птицу, только раздражённо хлопнула крыльями — мол, залезай уже. Энни и залезла. И способ передвижения ей пришёлся вполне по душе. Ничуть не хуже, чем полёт на гигантских орлах, что ей уже приходилось испытывать. Только птица, получившаяся из Ланги, меньше в несколько раз — однако Энни она поднимала без особой натуги.

— Ты — это ерунда, — сообщила Ланга, превратившись обратно в человека. — Я вот Людушку в когтях таскала. А он ещё и брыкался при этом.

Энни выразительно покачала головой.

— Кошмар. Ну, мы пришли. Аргут! — крикнула она маячившей рядом телеге. — Добрый вечер! Есть кто дома?

Аргут оказался «дома», как и Тамиз с Агнет. Четверо дуболомов стояли на страже и приветствовали Энни, браво отдав честь. Аргут, не заметив поначалу Лангу, и вовсе обрадовался.

— Энни! Как замечательно, что ты заглянула! Ой.

Ланга снова почувствовала себя немного не в своей тарелке, она нервно оглядывалась и разминала пальцы. Ей было дико непривычно оказаться в такой обстановке вот так запросто. Не по-королевски. Не потому, что она любила пафос. Она любила собственную безопасность и высокую степень собственной защиты, а королеве это проще обеспечить, чем обычной девушке. Да и просто непривычно всё это — вот так явиться к знакомым, как будто вы все обычные люди. Ланга предпочитала являться в верхний мир либо официально в чей-нибудь дворец, когда это было очень нужно, либо тайно, если это было нужно только ей самой.

Энни же всё это не смущало никоим образом. Тамиз тоже только глаза поднял, слегка поклонился и снова занялся своими склянками. Садовник всё больше превращался в зельевара и алхимика. Агнет же, увидев Лангу, запаниковала так, что мгновенно вжалась в дальнюю стенку тента телеги и чуть не с головой накрылась одеялом.

— Ну и жилище у вас, — насмешливо оглядела телегу Ланга. — Аргут, ты что, ничего получше смастерить не мог? Где же твоё железное самоходное чудище?

— Железному самоходному чудищу требуется слишком много топлива, — не смутился Аргут. — И в данный момент оно затерялось где-то у Конической горы. Вот вернусь в свой Железный замок — разыщу его и попробую усовершенствовать. А пока и дуболомы отлично справляются.

— Да уж, крепкие ребята, — хмыкнула Ланга. — Угораздило же того Урфина создать таких молодцев. Прямо даже завидно.

— Тебе отрядить взвод в Подземелье? — поинтересовалась Энни. — Я думаю, мы найдём такую возможность. Правда, они сырость плохо переносят, но с этим ты уж как-нибудь справишься.

— Я подумаю над твоим предложением, — серьёзно пообещала Ланга. Аргут тем временем докладывал Энни о проделанной его отрядом работе:

— Сто восемьдесят семь призраков! В последние дни, конечно, попадаются всё реже и реже, и чем населённее местность — тем их меньше. Скрываются в самых глухих местах, но бывает, что деревни жалуются на ночной шум. В некоторые мы по три раза приезжали! Призраки ж на месте не сидят, тоже бегают по всей стране. Вот и думаю: всех мы переловили или ещё не всех? И сколько их ещё?

— А как вы определяете, где искать призраков? — поинтересовалась Энни.

— Птиц опрашиваем, как же ещё, — пожал плечами Аргут. — Особенно ночные хорошо помогают. Правда, до них ещё надо дозваться, они не очень охотно с людьми общаются.

Ланга с интересом взяла одну склянку Тамиза и понюхала.

— Для простого садовника ты слишком одарён и слишком много знаешь, — подозрительно прищурилась она в его сторону. Тот и бровью не повёл.

— Я никогда не считал себя простым садовником, принцесса.

— Хочешь ко мне в Подземную страну? — предложила она. — Мне там нужны знающие люди. Если, конечно, они на моей стороне. Может, у тебя получится выращивать там свои растения.

— Я подумаю над вашим предложением, — вежливо поклонился Тамиз. Но Энни показалось, что он действительно обрадован идеей пожить в Подземной стране и провести там свои опыты. В конце концов, ради этого он и выводил синие растения, разве нет? А у Ланги будут свои сады, пусть и такие… экзотические, прямо скажем. Это же здорово.

— Вы бы нам, принцесса, лучше сказали, когда призраки кончатся, — слегка фамильярно заявил Аргут. — А то вон недавно — мы целую неделю впустую по стране колесили, уже думали — всё, сворачиваем домой. А потом оп — и сразу двоих поймали, а потом ещё одного на следующий день! И что прикажете делать?

Ланга взяла ещё одну склянку Тамиза и снова понюхала. Отставила и взяла третью. И её понюхала.

— Эти два смешать и добавить размельчённый корень маттиолы, три щепотки на стакан, сутки настаивать в тёмном месте, плотно закрыв, — посоветовала она Тамизу. — Будет зелье, привлекающее призраков. Обрызгаете свою телегу, проедете по Жёлтой дороге в один конец — к вам все оставшиеся сбегутся, только успевайте ловить.

— Ещё чего не хватало! — взвизгнула Агнет, «отмерев». — Я призраков боюсь!

— Э-э, да у тебя та ещё помощница, Аргут, — усмехнулась Ланга. Аргут насупился:

— Уж какая есть.

— А хочешь, я её к себе в Подземную страну заберу? — предложила Ланга. — Мне там рабочие руки нужны.

— Ни за что! — завизжала Агнет. — Я не согласна!

— А кто тебя спрашивает? — Ланга сделала вид, что удивилась. Но Аргут ещё сильнее нахмурился и покачал головой:

— Не надо, принцесса. Пусть уж она со мной останется. Что ей в вашем дворце делать?

— Да куча работы! — с энтузиазмом взмахнула руками Ланга. — Причём ежедневно с утра до ночи. У всяких девиц, которые высоко о себе мнят, моментально пропадает вся мечтательность. Желание лишь одно — выжить и доползти до кровати. Чтобы на следующий день начать снова.

Агнет даже задрожала. Энни же нахмурилась. Она поняла, что Ланга вспоминала свои труды в те времена, когда ещё не была главной помощницей Пакира — но то, как жестоко она расписывала перспективы для Агнет, Энни не могла одобрить. Она не симпатизировала бывшей фрейлине (сложно сочувствовать такой невыносимой особе), но считала, что ей и так сильно досталось. Обрекать её на ещё худшую участь… Тем более что Ланга Агнет жалеть не будет. Будет издеваться. А этого Энни тем более не могла одобрить. Как бы ни относилась она хорошо к Ланге, но порой у той прорывались в характере далеко не лучшие черты. С ними приходилось либо мириться, либо стараться не замечать… Ну, ещё вариант — указывать на них всё-таки.

— Нет, — твёрдо сказал Аргут. — Вы уж простите, принцесса, но… Не надо. Пожалуйста.

Ланга посмотрела на Энни и пожала плечами.

— Как хотите. Надумаете — обращайтесь.

Агнет всхлипнула с ужасом в глазах. Но Ланга уже от неё отвернулась.

От прогулки по Когиде она всё-таки отказалась — ей хватило впечатлений, ещё и по местной деревне бродить — это уже чересчур.

— Как-нибудь в другой раз, — сказала она Энни. — Когда у меня будет больше времени и энергии.

Энни не стала спорить. Ланга выглядела уставшей. Может быть, не столько физически, сколько эмоционально — столько на неё сегодня навалилось. И не в торговом договоре дело, конечно же. Ланге тяжело с самой собой.

С Аргутом поболтали ещё немного — Энни напомнила, что его приглашал Фанд Ольм, хотел тоже кое-что обсудить, — вполне мирно попрощались. Ланга почему-то не захотела телепортироваться прямо от телеги Аргута в Подземную страну, и Энни снова отправилась её провожать. Ланга не ушла далеко. Просто остановилась в темноте и запрокинула голову, глядя на звёзды.

— Когда закончится вся эта дикая круговерть, — проговорила она, — прилечу сюда, чтобы просто полетать под звёздами над лесами. А ещё восстановлю Сосенки. Пусть там и не будет жителей, но будет мемориал. В память о войне с Пакиром. Обо всех, кто был его жертвами.

Энни кивнула, хотя Ланга её не видела.

— Хорошая идея.

Ланга издала болезненный смешок.

— Кстати, как дела у нашей крыски Коринушки? Всё ещё тянет, что плохо лежит? Подбирает всякую падаль?

Энни осуждающе нахмурилась.

— Я, конечно, Корину не одобряю, но… Всё-таки ты слишком нехорошо о ней высказываешься.

— Знаешь ли, я не такая хорошая девочка, как ты, — мгновенно завелась Ланга. — И у меня есть все основания называть Корину именно так.

— Ну а Дональда-то ты за что падалью назвала? — прямо спросила Энни. Ланга резко отвернулась.

— А как ещё? Он другого не заслуживает, — горько произнесла она. — Тебя когда-нибудь предавал человек, которому ты доверилась? Уходил от тебя тот, кто тебе дорог?

Энни даже неловкость испытала. Да уж, у неё жизнь куда благополучней, чем у принцессы Подземелья. Но не виновата же сама Энни в этом?

— Ну, у меня муж умер, — тихонько вздохнула она. — Десять лет назад.

Ланга только глаза прикрыла. Непонятно, что она хотела этим сказать. То ли сочувствие проявила так сдержанно, то ли в её понимании смерть куда менее страшна, чем предательство. Оно и неудивительно — сколько она видела разных смертей…

— Царство Пакира научило меня ни к кому и ни к чему не привязываться, — глухо сказала она. — Но оказывается, я плохая ученица. Стараюсь, стараюсь, а толку никакого.

Энни не знала, что сказать. Ланга вдруг резко дёрнула плечом и одним неуловимым движением превратилась в птицу. Не прощаясь, взлетела, набрала скорость и пропала вдали, в тёмном небе.

— До свиданья, Ланга, — выразительно сказала Энни с лёгкой иронией и вздохнула. — Ну вот, придётся до поместья Фанда пешком идти. Ничего, пройдусь.

Ещё через пару недель Корина поняла, что в облике Энни может болтать что угодно. Вот абсолютно что угодно. Жевуны проглотят всё.

Одновременно с триумфом от успешного обмана грызла душу обида и злость. Почему народ настолько предвзят? Если она от своего собственного лица внушает Жевунам идеи о создании армии и строительстве города — морщатся, сомневаются. Если то же самое от лица Энни — кричат «ура» и готовы взяться за дело хоть сейчас. Почему настолько большое значение имеет репутация и личность говорящего?

Потихоньку она намекала и на то, чтобы настоящую её, Корину, избрали королевой. С каждым разом всё увереннее. Пару раз она даже оговаривалась «королева Корина», и Жевуны то ли не обращали на это внимания, то ли считали, что так и надо. Один раз только кто-то особо любопытный задал вопрос:

— А разве она где-то королева?

— Она была королевой Изумрудного города, — доброжелательно разъяснила лже-Энни. — И лучшей правительницей за всю его историю. По-моему, она достойна этого титула.

— А как же Страшила? Он хорошо правил Изумрудным городом, — не унимался любопытный.

— А фея Элли? — озадачился другой. Все пялились на «фею Энни», а Корина поняла, что её снова раз немного занесло. Но решила рискнуть.

— А что Страшила? Что Элли? — небрежно сказала она. — Мы с сестрой из семьи фермеров, Страшила — и вовсе пугало. Элли, знаете ли, во многом неопытна и часто ошибается, Страшила только и умел, что на троне сидеть. Нет, Корина действительно больше всех достойна быть правительницей.

Жевуны притихли, вконец озадаченные.

— Премудрый Страшила делал много важных дел для всей страны, — попробовал кто-то заикнуться. Но Корина уверенно оборвала его:

— Вы кому верите? Мне или раздутым слухам? Кто их распускал — приверженцы самого Страшилы? Конечно, им это было выгодно. А я вам говорю непредвзято. Страшила мой друг, но истина дороже, — почти повторила она поговорку, слышанную в кругах компании Элли. — Сейчас, к сожалению, Корина лишена короны. Но она может стать достойной правительницей любой страны.

Жевуны ещё больше призадумались. Корина уже начала опасаться, не перегнула ли она палку. Но нет, всё дальше шло спокойно, и никто её пока ни в чём не заподозрил.

Именно в облике Энни она второй раз посетила Дарум. Когда приблизилась туда — даже сердце заколотилось: ну и что она тут теперь увидит? На своей «исторической родине», век бы в этой глухомани не рождаться? Сама Энни тут не была — в этом Корина была уверена твёрдо: спросила как-то невзначай и получила ясный ответ. Теперь — будет очень удобно устами Энни убедить бывших земляков, как важно для них коринопочитание.

В Даруме лже-Энни встретили, как и везде — с радостью. Провели по деревне. Корина вникала во всё, участливо расспрашивала, роняла невзначай фразочки типа «я ж не настоящая фея, вот Корина действительно сильная волшебница…». Оказалось, что её давнишнее пожелание — о создании музея в её родном доме — в общем и целом было услышано, но… того, что сделали, было явно мало. Выселили жильцов, на доме повесили табличку «Здесь родилась волшебница Корина». Внутри дом был почти пуст — ведь всю мебель и все вещи из него вынесли Берт Тивон и его семья, а от давно умерших Новинов ничего не осталось, а если осталось, то давно было забыто, где оно и у кого. Только каменная плита в кухне стояла по-прежнему — её не уберёшь. На стене висело нечто вроде рисунка, выполненное неумелыми мазками на обычной доске. Корина долго в него всматривалась, пытаясь понять, что ЭТО. Вернее, понятно — портрет, но на нём-то кто?

— А кто это? — наконец спросила она крайне озадаченно.

— Это портрет волшебницы Корины, — подсказал староста Бикар Дент. Корина только рот открыла.

— Что?!

Нет, ну в общем и целом… Да, чёрные пышные волосы… Глаза почему-то голубые (не всмотрелись или просто так нарочно захотели нарисовать?), лицо… Совершенно не похоже. И голубое платье с высоким воротником, какие она никогда не носила. Рисовали явно не просто «по памяти», рисовали чисто символически, условно.

— Но Корина же совсем не такая! — воскликнула Корина.

— Ну, у нас тут профессиональных художников нет, — скромно сказал староста. — Уж как смогли… Зато вон, посмотрите. Детки сделали.

На подоконнике — видимо, за неимением столов — были свалены штук десять рисунков и поделок. Корина начала их перебирать. Детскими руками там действительно была изображена Корина (разумеется, ещё более условная, чем на «портрете») — на фоне Серого Замка или с фруктовым деревом в руке, один из рисунков венчала надпись «валшебнитса Корина сажает нам агород» (последнее слово было несколько раз исправлено — с «агорода» на «огарод» и обратно). Поделки же были из раскрашенной глины, и самые нормальные из них изображали Корину (ну совсем условную!) и дракона (коричневая «колбаса», с одного конца заострённая — хвост, с другой стороны надрез и две точки сверху — пасть и глаза, и две круглые лепёшки по бокам — крылья, лапы отсутствуют).

Видимо, на большее у дарумцев фантазии не хватило. И сообразительности.

Корине потребовалось много времени, чтобы отойти от шока, успокоиться и вспомнить, что она сейчас играет фею Энни.

— Что же вы так, — укоризненно обратилась она к слушателям (хотелось накричать и в кого-нибудь молнией шарахнуть, но надо же изображать добрую девочку…). — Ваша соотечественница таких высот добилась, так много сделала для Голубой страны, а вы о ней совсем забыли!

— Да мы о ней и не знали, — почесал в затылке староста. — Пока она к нам сама не приехала.

— А надо было узнать, — наставительно заявила лже-Энни. — Я бы на вашем месте ей давно уже памятник поставила на центральной площади. Стыдно не знать своих великих королев!

Хвалить себя от лица Энни было вообще удивительно удобно. От себя самой — можно вызвать осуждение и непонимание: вот, дескать, расхвасталась. А устами Энни — оказывается, можно ого-го как себе цену накрутить, Жевуны же Энни верят…

Дом, который Корина мечтала бы увидеть музеем, от жильцов освободили (ещё в тот её визит начали), но до настоящего памятника личности ему было ещё очень далеко. Где портреты на стенах? Где мемуары односельчан о том, какая Корина была талантливая и красивая?

— Да какие тут мемуары? — удивился староста. — Она же пятилетней девочкой была.

— И ленивой, — невозмутимо заметил тот самый старичок, который тогда, в прошлый раз, так прицепился к Корине. — Разве что это вспомнить?

— Как вам не стыдно! — возмутилась лже-Энни. — Корина вас всех превосходила! А вы ей просто завидуете! Вы просто её никогда не понимали!

Старичок уставился на неё с удивлением. Корина дерзко уставилась в ответ. В облике Энни она чувствовала свою полную безнаказанность, и это окрыляло.

— Не каждому дано стать настоящей волшебницей! — заявила она. — А Корина смогла. А вы даже не хотите достойным образом показать ей своё уважение. Да вы должны детям и внукам рассказывать о том, кто родился и жил среди вас!

— Ну, мы и так рассказываем, — согласился старичок. — У нас уже все знают, что Корина — из нашей деревни. Только чем нам-то гордиться? Это ж не наша заслуга, что Корина здесь родилась.

Корина только глазами похлопала. Логика в словах старичка, конечно, была железная. Но вот не устраивала её такая логика!

— А может быть, ваша деревня была избрана свыше самим Торном для того, чтобы Корина здесь родилась, — сурово провещала Корина, пафосно подняв руку. — Вы представляете, какая это высокая честь? А чем вы подтвердили, что достойны этой чести?

Староста и старичок переглянулись. Бикар Дент опять почесал в затылке.

— А мы честно трудимся, — изрёк старичок.

Корина испытала досаду. Да этот дедок просто свихнулся на своём «честном труде»!

— Корина должна стать вашим национальным героем, — внушала лже-Энни. — Ваша деревня дала ей жизнь — а она прославит вашу деревню на всю Волшебную страну!

— Вот-вот, Корина нам то же самое говорила, ага, — закивал старичок. — Гости, говорит, будут приезжать со всех концов, а мы будем с них деньги брать за то, что они дом Корины посетили, и не будем работать, ага. Фея Энни, знаете, по-моему, это не очень честный образ жизни получается. А?

Корина только возмущённо уставилась на него.

— Делайте всё, что вам сказала тогда Корина, — наконец нашлась она. — Она великая волшебница и желает вам только добра. И я считаю, что она всё делает правильно. Да вы… Да у вас… Да всю вашу деревню надо в её честь переименовать! Ну или хотя бы улицу! Да у вас везде её портреты должны висеть! Вы бы хоть одну торжественную песню про неё сочинили!

Староста и старичок опять переглянулись. Бикар Дент в очередной раз почесал в затылке. Корину этот его жест уже начал раздражать.

— В общем, вы подумайте, — сурово закончила она. — К такой великой чародейке и королеве, как Корина, нужно проявлять всевозможное почтение и уважение!

Староста пообещал проявить. Старичок только похмыкал.

Конечно, роль Энни давалась ей порой нелегко. Рискованнее всего был случай, когда она явилась в деревню, где Энни знали все — она туда прилетала ещё давненько, но её хорошо запомнили. И едва Корина приземлилась на коврике на площадь, как тут же к ней кинулись обниматься ребятишки.

— Фея Энни, а покатайте нас на коврике! — восторженно кричали они. — Фея Энни, вы обещали ещё раз покатать!

У Корины аж сердце сжалось. Если что-то сейчас пойдёт не так, её разоблачат. Нужно быть предельно осторожной.

— В следующий раз, — с трудом отцепила она от себя ребятишек. — Я к вам совсем-совсем ненадолго. Проводите меня к дому старосты, пожалуйста.

Ребятишки остались разочарованы. Но в целом и тут всё прошло более-менее гладко. Корина не стала вдаваться в долгие рассуждения на тему «как дела» и «а не хотите ли взглянуть на наши поля». Она довольно сдержанно сообщила, что под руководством королевы Корины в центре Голубой страны вскоре начнётся строительство города, и что королева Корина объявляет набор молодых и смелых Жевунов в армию.

— Как интересно, — хмыкнул староста. — Фея Энни, но вы же говорили, что вам всё это не нравится?

— Я передумала, — не моргнув глазом, объявила лже-Энни. — Я лучше узнала намерения Корины и изменила к ней своё отношение. Видите ли, менять своё мнение иногда очень полезно. И теперь я считаю, что она всё делает правильно.

— Ну, вам виднее, — не стал спорить староста. — Фея Энни, не останетесь с нами на обед? Помните, вам понравилось наше малиновое варенье?

— Помню, — улыбнулась лже-Энни. — Простите, но мне ещё много деревень надо посетить. Корина очень занята, она попросила меня…

Староста не стал настаивать, но всё-таки всучил «фее Энни» баночку варенья с собой. Она сделала вид, что очень довольна. Однако ей было не по себе. А ну как разоблачение близко?

Нет, она, конечно, как-нибудь выкрутится, как выкручивалась всегда из всех неприятностей. Улетая из этой деревни, она ещё раз прокрутила в голове всё случившееся и пришла к выводу, что, в общем-то, беспокоиться не о чем. Единственной проблемой может стать то, что туда явится настоящая Энни, и случится «несовпадение показаний». Но Энни сейчас лишена своего летающего коврика.

Если только сестра не пришлёт ей волшебное облачко…

Корина не удержалась и выругалась вслух. Вот ведь!.. Только затеешь что-нибудь, как сразу кучи всего надо опасаться. И почему этим сестричкам не сидится спокойно? Вечно им больше всех надо! И вечно они ей мешают.

Надо бы снова пригласить к себе в гости Дональда. Он поможет ей отдохнуть, расслабиться… или наоборот, напряжёт ещё больше. В любом случае, она давно уже с ним не виделась.

На следующий же день Корина полетела на коврике в Ущелье Драконов, а дальше, до Долины Марранов, её отвёз Вараг.

Вот только нечаянно, по рассеянности, оставила коврик на видном месте, и Чангар вспомнил, где он видел такую штучку. И от большого ума решил вернуть Энни.

Конечно, в деревне он произвёл дикий переполох, но Энни удалось успокоить Жевунов.

— Да не бойтесь, не бойтесь! — пыталась она перекричать всеобщие вопли и визги. — Это мой друг! Он не будет ни на кого нападать!

Но Жевуны умолкли только тогда, когда разбежались по домам. Энни же помчалась к Чангару, приземлившемуся на околице.

— Привет, Энни, — добродушно прогудел он.

— Привет! — Энни с разбегу обняла драконью голову. — Ты чего средь бела дня? Весь народ распугал.

— Прости, — смутился Чангар. — Я думал, что они уже привыкли к драконам. Разве Вараг не возит Корину по всей Голубой стране?

— Может, и возит, я не знаю, — сказала Энни, отступая, чтобы лучше видеть драконьи глаза. — Так какими судьбами?

— Я ненадолго, просто мимо летел, — сообщил Чангар.

— Не к Аларму, случайно? — уточнила Энни. — Вы вроде с ним друзья, да?

— А что, я ему нужен? — поинтересовался Чангар.

— Не знаю. Подумала просто.

— Нет, — качнул головой дракон. — Я тебе вот принёс — это вроде твоё, да?

Он вытянул одну лапу с зажатым в ней ковриком.

— Ого! — изумилась Энни. — Откуда он у тебя?

— Корина в Ущелье на нём прилетела, — внезапно у Чангара проснулось сомнение. — Я что-нибудь не то сделал? Прости, мы, драконы, порой не очень хорошо понимаем людей. Просто мне казалось, что раньше на нём летала ты.

— Так и есть, — заявила Энни. — Я его случайно оставила у Корины, а она, видимо, стала им пользоваться. Спасибо, Чангар. С Кориной я об этом сама поговорю, если нужно будет. Вообще-то, я думаю, с её стороны было бы честным самой мне его вернуть.

Чангар только склонил голову.

— Наверное. Мне трудно судить о человеческой честности. Тем более что разные люди говорят о ней разное. Тебя никуда не надо подвезти? — предложил он. — Раз уж я прилетел, могу тебе чем-нибудь помочь.

Энни немного задумалась.

— А в Изумрудный город ты меня не отвезёшь? — на драконе это будет быстрее, чем на коврике. Если лететь отсюда сразу.

— Конечно, отвезу, — кивнул Чангар.

Энни заулыбалась.

— Тогда тебе не будет трудно подождать меня минут пятнадцать? Я быстренько людям скажу, что я улетаю!

Чангар охотно пообещал. Энни, правда, понадобилось не пятнадцать минут, а почти полчаса — но зато вскоре она летела на драконе в Изумрудный город, где не была уже целый месяц.

В отсутствие Энни Корина притворяться ею не стала. Пора было заняться другими делами. Она снова явилась к Фанду Ольму, застала там Аргута с компанией (общение ограничилось приветствиями) и поставила правителя перед фактом: армию Жевунов пора-таки формировать. Фанд Ольм был очень удивлён.

— Жевуны согласны, — давила Корина. — Они сами горят желанием собрать отряды. Все научены горьким опытом, господин Фанд. Больше гроза не грянет внезапно. Жевуны не хотят, чтобы враг снова напал на Голубую страну, когда она к этому не готова.

Фанд Ольм смотрел на Корину озадаченно. Вот вроде она всё правильно говорила. Но чувствовалась в её словах некая искажённая логика. Когда вроде всё так, как надо, а в итоге получается что-то несусветное.

— Госпожа Корина, — твёрдо сказал он, — вы, конечно, волшебница, и вероятно, вы сумели понравиться нашему народу. С этим я спорить не буду. Но позволю себе напомнить вам, что подобные вопросы решает правитель страны. Жевуны никогда не были воинами, но в случае опасности мы умеем дать отпор или найти того, кто нам поможет.

— Вот-вот, — усмехнулась Корина. — Вы надеетесь только на других.

Фанд Ольм строго посмотрел на неё.

— Госпожа Корина, позвольте вам напомнить одну историю. Тридцать лет назад я уже занимал высокое положение в Голубой стране — я был одним из помощников нашего тогдашнего правителя, Арсина Грона. И я получал вполне достоверную информацию о том, как в страну Мигунов пришла некая юная волшебница. Она очень быстро захватила власть, точно так же быстро создала армию, а вскоре эта армия пошла войной на Изумрудный город. И юная волшебница, прежде никому не известная, взявшаяся словно из ниоткуда, стала его королевой. Я сам был в то время в Изумрудном городе и видел всё происходящее! Так вот. Как я могу быть уверен, что история не повторится? Мигуны были мирным народом, а вы повели их в бой. Жевуны — тоже мирный народ. Для чего вам армия? Хотите повести нас на штурм Изумрудного города? Мы не пойдём на это.

Ненадолго Корина почувствовала, словно на неё ведро воды вылили. Этот Жевун смеет ей претензии предъявлять? Ещё обвиняет её в чём-то? Да кто он такой, чтобы судить великую волшебницу!

Впрочем, она сумела взять себя в руки. Сейчас главное — не дать слабину. Она не обязана ни перед кем оправдываться. Этим людишкам её не понять. Пусть они перед ней оправдываются — неважно, в чём. А ещё лучше — извиняются.

— Да как вы не понимаете! — воскликнула она. — Как вы смеете обвинять меня! Я забочусь о вашей безопасности! Что будет, если Ланга, правительница Подземной страны, соберёт свою армию и поведёт в бой на Голубую страну? Жевуны дадут ей отпор? Чем? Лопатами и тяпками? Против тяжеловооружённых каббаров?

— Принцесса Ланга недавно побывала здесь и заключила торговый договор с нашей страной, — невозмутимо ответил Фанд Ольм. — А фея Энни подтвердила её мирные намерения.

— Фея Энни, — с сарказмом повторила Корина. — Конечно же, вы во всём верите фее Энни! Неужели вы не понимаете, что она сама хочет захватить власть? Спросите в любой деревне, да сами посмотрите — Жевуны ловят и впитывают каждое её слово, она для них непререкаемый авторитет. А она, между прочим, подруга этой самой принцессы Ланги! Неужели вы думаете, что они не в сговоре? Ланга завоюет Голубую страну, и глазом не моргнёт, а Энни быстренько наденет на себя корону — и Жевуны окажутся в рабстве у каббаров! Неужели вы не понимаете, что они всё нарочно подстроили? Разве можно быть таким наивным, господин Фанд? Торговый договор! Да это же только предлог для разведки!

— Госпожа Корина, — нетерпеливо взмахнул руками Фанд Ольм, — вы, кажется, видите кругом слишком много опасностей. Я доверяю фее Энни, ей доверяет весь народ Жевунов. И стать нашей королевой она ещё ни разу не претендовала. Более того, до меня дошли слухи, что она весьма лестно отзывается о вас и говорит, что именно вам подойдёт роль королевы, тогда как она мечтает о простой сельской жизни.

— Правда? — усомнилась Корина и тут же сообразила: ну конечно, ведь это не Энни, это она сама так говорила! Просто в её облике.

— Я всего лишь пересказываю то, что слышал, — строго сказал Фанд Ольм. — Не обольщайтесь.

— Вы не представляете, насколько неискренней может быть эта девчонка, — нервно сказала Корина. — Я с ней общаюсь больше вашего, и поверьте, ещё в Изумрудном городе, на совете сразу после войны с Пакиром, она высказывала большие претензии, в том числе на титул королевы Жевунов. И думаю, она ни перед чем не остановится.

Фанд Ольм возмущённо замахал руками.

— Простите, госпожа Корина, но обсуждать поведение феи Энни я больше не желаю. У меня много оснований верить ей. И не очень много оснований верить вам, в чём приношу свои извинения. Можете заколдовать меня, если вам что-то не нравится. Но я от своих принципов не отступлю.

Корина неприязненно посмотрела на него. Ах, о принципах заговорили. И насчёт «заколдовать» — это что, вызов? Провокация?

— Я не злая колдунья, чтобы кого-то заколдовывать, — произнесла она, изобразив сильнейшую обиду. — Это всё слухи. Я всего лишь хочу помочь Жевунам. И докажу это делом, если вы сомневаетесь в моих намерениях.

— Доказывайте, — спокойно ответил Фанд.

Корина ушла, не прощаясь.

Если бы Людушка не был балбесом, помешанным на еде, он бы давно сбежал из Серого Замка, от такой неуравновешенной покровительницы. Но сейчас он только стоял у двери в кухню и с опаской наблюдал, как Корина в бешенстве вышагивает из угла в угол по залу.

— Нет, я не допущу, чтобы девчонка обошла меня! — крикнула она. — Этот дурак Фанд вздумал мне читать мораль. Мне! Он якобы видел, как тридцать лет назад я захватила Изумрудный город, и теперь считает меня злой колдуньей! И знаешь, что? Хочет злую колдунью — он её получит!

— Хочешь пирожок, Коринушка? — участливо предложил Людушка. Корина запустила в него молнией — не ранить, конечно, только напугать. Молния попала в косяк двери и угасла, оставив пятно обуглившейся древесины. Людушка отскочил подальше, но вскоре осторожно высунулся снова. Корина продолжала бушевать.

— Торговый договор они заключили! Ха! Первое же, что сделаю, став правительницей Голубой страны — расторгну его. И пусть Ланга в другом месте добывает себе сладкие фруктики. Обойдётся, ведьма! Конечно, Энни поручилась за её добрые намерения! Ей же это выгодно! Сама ни бельмеса в магии не смыслит, вот и заручается помощью всех подряд.

— Думаешь, поэтому? — искренне усомнился Людушка.

— Пора кончать изображать добренькую волшебницу, — объявила Корина решительно. — Знаешь, есть такой великий метод — кнута и пряника. И я даже знаю, как его применить. Ха! Посмотрим, кто в этом случае поможет Жевунам! Фея Энни? Или новый торговый партнёр Ланга? Не-е-ет! Они ко мне прибегут, как миленькие! Я им такое устрою!

На миг у неё мелькнула мысль притвориться Лангой и в её облике провернуть какую-нибудь пакость для Жевунов, но тут же она передумала: если об этом прознает сама Ланга — будут проблемы. Это не бездарная глупая Энни, это хитрая интриганка и сильная колдунья — как ни крути, а приходится это признать. Во всяком случае, она тогда очень ловко превратила Корину в мышь, и Корина этого ещё не забыла. Так что мстить Ланге — конечно, дело святое, но пока хватит и того, что Корина не менее ловко увела у неё Дональда. Ну, почти увела. Осталось только закрепить успех.

— Едем на север, — объявила Корина. — Есть у меня одна шикарная идея.

Ночью на Голубую страну обрушился ужасный ураган. В лесах ломало деревья, с нескольких домов сорвало крыши, из-за проливного дождя реки вышли из берегов, дороги размыло, поля побило градом. Ураган пришёл откуда-то с северо-запада, а наибольшую силу набрал в Когиде. Были и области, которые почти не пострадали — так, дождик прошёл.

К полудню Корина в Сером Замке подъехала к Когиде. Да уж, деревне сильно не повезло. Только-только разрослись шикарные цветники — и вот, теперь все улицы были завалены мусором, а в садах печально торчали сломанные ветки плодовых деревьев. Где-то уже чинили крышу.

— Неужели тебе хотя бы собственных трудов не жалко? — упрекнул Корину Людушка. — Ты так старалась, восстанавливала сады — и тут же сама наслала на них ураган.

— Если это поможет мне стать королевой, — усмехнулась Корина, — я готова восстанавливать сады по десять раз и тут же насылать на них ураганы. И только посмей хоть кому-то проболтаться, балбес. А то заквакаешь у меня. Понял?

— Да я-то понял, — грустно ответил Людушка. — Нехорошо ты поступаешь, Корина.

— Хорошо, нехорошо… — поморщилась Корина. — Хорошо только то, что приносит мне выгоду. А нехорошо всё остальное. Так что хватит читать мне эту убогую мораль о добре и зле. Тем более что сейчас я намерена быть доброй волшебницей.

Серый Замок уже въехал на главную улицу. Корина, стоя на крыльце и держась за дверь, с очаровательной улыбкой махала Жевунам.

— Волшебница Корина приехала! Она нам поможет! — раздавались то и дело возгласы. Корина улыбалась ещё шире. Конечно, поможет. Спасибо мамочке Гингеме, что вдолбила всё-таки ей когда-то заклинания ураганов и прочих стихийных бедствий. Конечно, это не такой ураган, что принёс Убивающий Домик из Большого мира, но тоже хорош. А теперь быстренько становимся доброй волшебницей.

Узнав об урагане в Голубой стране, Энни, конечно же, примчалась туда почти сразу — в Изумрудном городе ей и четырёх дней пробыть не удалось. В Когиду она явилась к вечеру, когда уже почти все последствия стихии были там ликвидированы — отчасти трудами жителей, ну и в немалой степени волшебством Корины, конечно же. Корина уже пообещала Фанду Ольму, что завтра же отправится в соседние деревни и поможет всем, кому потребуется.

Фанд Ольм посочувствовал, поблагодарил, но когда Корина ушла и он остался с Энни, задумчиво сказал:

— Что-то мне это всё очень подозрительно. Вчера мы с ней поссорились, а ночью такой ураган…

— Ну, Корина, конечно, не ангел, — хмыкнула Энни, — но не думаю, что она на такую подлость пойдёт. Да и зачем ей насылать ураган на Жевунов? Чтобы потом самой же бегать по всем деревням, ликвидируя последствия? Это же полный абсурд. Корина, конечно, та ещё штучка, но она не Гингема, чтоб ураганами народ запугивать.

— Хорошо, если так, — вздохнул Фанд Ольм. — А вот вас, фея Энни, она не жалует.

— Это для меня не новость, — засмеялась Энни. — Да и пусть не жалует.

Сама Энни, к сожалению, мало чем могла помочь Жевунам в этой ситуации. Корина тут её превосходила — о чём не преминула намекнуть весьма язвительным тоном. Хотя Энни расстроил не тон, а справедливость замечания. Да, она не волшебница, а волшебница поможет Жевунам больше… Стране нужна правительница с магией, а ты, Энни, кто? Всего лишь девчонка, и из магии у тебя только обруч да коврик. Чем ты поможешь после урагана? В невидимку превратишься? А это сейчас так нужно, ага. Энни, впрочем, и сама всё это понимала, незачем было ещё от Корины выслушивать. Вот умеет же та язвить!

Всё, что Энни могла — организовать отряд дуболомов на разгребание завалов на дорогах да отправить курьеров по деревням, чтобы там старосты оценили ущерб и прислали свои доклады. Вместе с помощниками Фанда Ольма она ходила по Когиде, периодически пыталась помочь то там, то здесь — везде, где нужны были рабочие руки. Ну, или хотя бы оценить, куда прислать более серьёзную помощь.

Она стояла возле дома, где как раз перекрывали крышу, и вдруг услышала сверху отчаянное:

— Берегись!

Дальше был удар и темнота.

— Энни, наконец-то, очнулась, — услышала она чей-то знакомый голос. Попыталась повертеть головой. Ох ты ж, как больно!

Но глаза открыть смогла.

— Людушка? — с недоумением спросила Энни. — Мом? А что случилось?

Мом бурно загукал.

— На тебя черепица упала, — пояснил Людушка. — Все перепугались ужасно. Ну, а Корина забрала тебя в наш замок лечить.

— Вон оно как, — пробормотала Энни. — А почему Корина?

— Она ж волшебница, — пожал плечами Людушка. — Кушать хочешь? У меня такое овощное рагу — пальчики оближешь.

— Нет, спасибо, — Энни уставилась в потолок. Что-то не складывалось. — И долго я тут валяюсь?

— Часика два, — охотно сообщил Людушка. — Не больше. Коринушка тебя принесла и ушла дальше людям помогать.

— Как трогательно с её стороны, — усмехнулась Энни, попытавшись протянуть руку к голове. Это удалось. На голове обнаружилась внушительная шишка. — Людушка, а у тебя попить что-нибудь есть?

— Сколько угодно! — обрадовался Людушка. — Чай с ромашкой, чай с мятой, цикорий, сок яблочный, сок томатный, компот вишнёвый? Медку положить или сахару?

Энни в очередной раз подивилась хозяйственности бывшего людоеда. Вернее, хозяин из него был так себе, но вот кулинар — ого-го. Их бы с Томом подружить, только о еде и говорили бы.

У Энни тем временем росло ощущение, что по голове она получила не случайно. Может, это, конечно, была её предвзятость и подозрительность. Просто в тот момент, когда кричали «берегись!», Корина была неподалёку и смотрела в её сторону.

С другой стороны, Энни ведь не Корина, чтобы подозревать всех и вся в злостных замыслах. Нельзя позволять подобным злым мыслям приходить в голову. Может быть, Корина вообще хотела её спасти от падающей черепицы, а Энни тут её в покушении на собственное убийство обвиняет. Корина, конечно, когда-то хотела убить её сестру, но сейчас делать этого не будет. Хотя бы потому, что ей это невыгодно. И потом, не будет же она её сначала калечить, а потом спасать?

Так что Энни попыталась выбросить такие мысли из головы. Тем более что эта самая голова гудела, болела, кружилась и мыслить адекватно отказывалась.

В Сером Замке Энни провела ещё сутки. Корина была явно не очень рада гостье и с удовольствием бы сплавила её Фанду Ольму, но выражала это не очень настойчиво, так что Людушка отстоял право Энни погостить здесь подольше. Элли, с которой Энни в очередной раз связалась мысленно и рассказала о произошедшем, тоже одобрила, пусть и не без сомнений. Подозрениями насчёт причастности Корины к травме Энни делиться с ней не стала. Хотя они и на выздоравливавшую голову никуда не ушли, но она то и дело себя одёргивала — ну нельзя же настолько плохо думать даже о Корине!

Корина же, воспользовавшись тем, что Энни только валяется на диване, снова забрала у неё летающий коврик. Выглядело это почти вежливо, а главное, оправданно: «Энни, тебе же всё равно сейчас он не нужен? А мне так будет быстрее, чем целым замком шагать». Конечно, Энни согласилась.

Куда хуже оказалась пропажа серебряного обруча. Она ещё и обнаружила её не сразу. В момент травмы обруч был у неё на голове. Обычно она предпочитала носить его как браслет, ведь обруч мог сжиматься и расширяться под любой размер, и так было удобнее. Но Жевуны предпочитали видеть в Энни фею — и Энни превращала обруч в подобие короны. И вот — потеряла. Где, когда? У того дома? Или уже в Сером Замке? Нашёл ли его кто-нибудь другой? Она выспрашивала у Людушки, но он искренне клялся, что обруча не видел. Мом тоже. Корина, когда Энни обратилась к ней, буркнула «делать мне нечего, только за твоими вещами смотреть — спроси у Жевунов, может, они подобрали».

Но когда на следующий день , вернувшись в Когиду, Энни принялась расспрашивать Жевунов, оказалось, что они тоже ничего не видели. Не заметили. Не обратили внимания. Нет, все знали, что у Энни есть чудесный обруч, и знали, как он выглядел, но вот куда делся… Некоторые пытались вместе с Энни искать обруч на земле возле того дома, но безуспешно. Обруч пропал.

— Фея Энни, а он сам по себе невидимым сделаться не мог? — рассудительно предположил Фанд Ольм. Энни покачала головой.

— Ни разу не было такого.

Вечером, вернувшись в Серый Замок, в гости к Людушке, она аж расплакалась от расстройства из-за потери.

— Найдётся твой обруч, найдётся, — утешал её Людушка. — Он же волшебный! А волшебные вещи не теряются. Обязательно найдётся! А может, твоя сестра его магией поищет?

— Я уже у неё спрашивала, — всхлипнула Энни. — Она почему-то не смогла. Может, потому, что он сам по себе волшебный и защищён от поиска магией. Мы и серебряные башмачки магией найти не могли… Но как же обидно! Из-за такой ерунды потерять!

— Ну, Энни, не переживай так! Хочешь супчика? У меня гречневый суп — объедение!

Людушка знал одно решение от всех проблем.

Корина пользовалась ковриком Энни слишком уверенно, и было не похоже, чтобы собиралась его отдавать. Устраивала она это очень ловко: улетала из Серого Замка с утра пораньше, Энни даже не успевала её перехватить и попросить свой транспорт назад. А возвращалась Корина вечером, и никто не знал, куда она улетала. Один раз, правда , Энни всё-таки явилась в Серый Замок, удачно подгадав время.

— Корина, ты мне коврик когда отдашь?

— А тебе что, сильно нужен, что ли? — фыркнула Корина.

— Ну как бы да, — кивнула Энни. — Тем более что он вообще-то мой.

— Обойдёшься, — нахально заявила Корина. — Хочешь летать — попроси у Элли облачко. А у меня сейчас дела поважнее твоих. Кто больше пользы Жевунам приносит — ты или я? Вот тому коврик и нужнее.

Энни опешила.

— А тебе не кажется, что ты наглеешь? — не удержалась она. — Присвоила чужую вещь и ещё права качаешь.

— А ты могла бы и добрее быть, и щедрее, — заявила Корина. И пока Энни приходила в себя от этого потрясающего заявления, Корина уже ушла. Энни осталось только глазами хлопать ей вслед. Ну ладно. Добрее так добрее…

Так что Энни действительно обратилась к Элли и попросила у неё летающее облачко, объяснив, что коврик временно дала Корине попользоваться — «она много по стране носится, так что пусть уж на коврике». Жаловаться на Коринино самоуправство не стала. Элли поудивлялась, но облачко к Энни в тот же день прилетело.

Однако, стоило Энни на нём подняться впервые , как подул такой ветер, что она чуть не свалилась на землю. Это её очень удивило. Во-первых, магические облачка легко сопротивлялись самому сильному ветру. Во-вторых, даже на коврике она такого ветра не чувствовала. В чём же дело? И сколько бы Энни ни пыталась, всё повторялось так же, как в первый раз: она вынуждена была спешно опускаться на землю, иначе её едва не сдувало.

Может быть, это временно — погода такая, подумала Энни и решила пока оставить эксперименты с облачком. Оно заняло место в саду Фанда Ольма, а Энни снова оседлала Мохнатика. С него хотя бы не сдувает. Милый пони был ей даже рад.

Тем временем Фанд Ольм, которого столь долгое гостевание Энни явно слегка стесняло, нашёл ей временное жильё — отдельный дом в Когиде. Временное, потому что, с точки зрения Жевунов, фее не подобало жить в таком скромном доме, а с точки зрения Энни — ещё неизвестно, будет ли она действительно тут жить постоянно. Хотя, конечно, дом предоставили ей бессрочно. Раньше он принадлежал одному из знакомых Фанда Ольма, но тот был одиноким стариком и ещё в прошлом году переехал к родственникам, а дом оставил пустовать — и вот он пригодился. Энни это устраивало. Теперь она могла не мешать Фанду и быть в центре всех событий, а то поместье всё-таки стояло немного на отшибе от деревни.

Фанд Ольм уже намекал Энни, что недавний ураган мог быть делом рук Корины, но остальным Жевунам это и в голову не приходило — они искренне считали, что это было самостоятельное, природное явление. По крайней мере, в их разговорах Энни ни намёка на причастность Корины не уловила — а вот благодарны они ей были вполне, за то, что она им помогала.

И у Энни начала формироваться мысль, что, пожалуй, её собственный отказ от магии и впрямь был не самым мудрым решением. Дело не в том, хочет ли она стать волшебницей или не хочет. Вопрос должен стоять так: будет ли это полезно для окружающих или нет. И всё же магия претила Энни, как что-то неестественное, чужеродное для неё. Пользоваться обручем или ковриком — это одно, это предметы, которые сами по себе волшебны. А источать магию самой — совсем другое.

Так что Энни решила не спешить с таким важным шагом. Она ещё посоветуется с сестрой, со Стеллой, с Виллиной. Почему-то для Элли магия как родная, как часть её, как будто она всегда была чародейкой. А у Энни всё не так. Даже просить Элли передать часть сил временно — было неприятно. И Энни тянула время, не решаясь ни на что. В конце концов, пока что Корина не делает ничего плохого даже магией — наоборот, вон как усердно Жевунам помогает (настолько усердно, что её даже подозревать в чём-то плохом стыдно становится). Вот и пусть.

А Энни вместе с Фандом Ольмом займётся организацией торговли с Подземной страной. Из-за урагана товаров совсем мало, но на первый раз — уже неплохо. Караван к Конической горе сопровождала лично Энни на Мохнатике.

Едва телеги въехали на склон горы, как почву под ногами внезапно основательно тряхнуло. Пони испуганно заржали, Мохнатик едва не кувыркнулся, Энни еле удержалась на его спине. Телеги, к счастью, никуда не укатились.

— Что происходит? — больше всех испугались, конечно, Жевуны.

Толчки не повторялись.

— Небольшое землетрясение, — пояснила Энни, спрыгивая с Мохнатика. — Кажется, оно уже закончилось…

И тут снова землю тряхнуло, да так, что Энни не удержалась на ногах.

— Да что ж это такое! — возмущённо воскликнула она, потирая ушибленную коленку. — Ещё землетрясения нам не хватало!

С горы посыпались камни. Жевуны с криками укрылись за телегами — жизнь и здоровье дороже фруктов, так что пусть лучше ставший щитом товар пострадает, чем люди. К счастью, камнепад быстро прекратился, и урон оказался невелик: только у одной телеги раскололо колесо, но она наклонилась так удачно, что фрукты не рассыпались.

— Это принцесса Ланга хочет забрать нас в Подземное царство, — испуганно вымолвил один из Жевунов. И все остальные закивали, тут же согласившись с этой версией.

— Да ничего подобного! — принялась их убеждать Энни. — Как вам такое только в голову могло прийти!

Но ей пришлось применить всё своё красноречие и произнести длинный монолог, стараясь быть как можно более убедительной, прежде чем Жевуны ей хоть немного поверили.

Товар, по договору, оставили на склоне, ближе к вершине, где кто-то уже как будто сделал специальную, очень удобную площадку. И спустились к подножию горы — завтра поднимутся снова и заберут то, что подземные жители принесут в обмен. Жевуны расположились скромным лагерем, а Энни на Мохнатике поехала по округе.

Ей очень хотелось найти следы деревни Сосенки — родины Ланги, Весы и Железного Дровосека, несчастной деревни, которую Пакир увёл и окружил Бесконечной стеной и пугающим Лесом Призраков. Дровосек говорил, что во время войны и лес, и деревня в нём сгорели дотла.

А ещё где-то тут произошло сражение между отрядом Дровосека, к которым как раз присоединились Людушка и Аргут, и отрядом воинов Пакира… На месте частично сгоревшего, частично вырубленного леса уже росли частые кусты и молодые деревца. Наверное, Корина и тут постаралась. Ну и за то ей спасибо.

— Ой, смотри-ка, Энни, — вдруг сказал Мохнатик, — это не твоя знакомая там сидит?

Энни удивлённо глянула между ветвями кустов.

— Уже не сидит, — огорчённо заметил Мохнатик. — Только что была — и нету.

Он вывез Энни на небольшую полянку. Там действительно никого не было.

— А кого ты видел, Мохнатик? — спросила Энни обеспокоенно.

— Да эту, ну как её… — недовольно ответил пони. — Ну которая в Когиде ещё недавно была.

— Ланга? — удивилась Энни.

— Я не знаю, как её зовут. С чёрной гривой, — пони судил людей немного с лошадиной точки зрения.

— Корина? — изумилась Энни. — Ты уверен?

— Я, конечно, мог ошибиться, — признал осторожный пони. — Но мне показалось, она сидела прямо тут. А потом исчезла.

Энни слезла с пони и обошла всю полянку, внимательно осматриваясь. Нет, если бы Корина тут была, ей бы попросту негде было спрятаться.

— Поехали назад, Мохнатик, — скомандовала Энни. — Жевуны будут волноваться, если мы задержимся. Уже темнеет.

Она забралась в седло. Но всю обратную дорогу вертела головой: правда ли, что Мохнатик увидел Корину? Он мог и ошибиться, мало ли что привидится меж кустов. Да и куда она делась потом, если даже и была? Телепортацией Корина не владеет.

На следующее утро Жевуны обнаружили на площадке у верхушки горы перевёрнутые телеги (причём бок одной был словно опалён огнём), разбросанные остатки фруктов — и никаких товаров взамен. Как будто тут кто-то отчаянно похулиганил и пытался что-то поджечь. Энни была шокирована.

— Ланга обещала охрану, — неверяще повторяла она несколько раз. — Она говорила, что товар заберут сразу. Она обещала полную безопасность.

— А мы в итоге получили землетрясение и вот это, — один из Жевунов осуждающе указал на перевёрнутые телеги.

— А я знал, что не стоит связываться с принцессой Лангой, — добавил другой. — Не зря же говорят, что она злая колдунья.

— А вы больше слушайте, что говорят, — от расстройства Энни стала несколько несдержанна. — Ланга совершенно нормальный человек, уж я-то знаю. Просто что-то пошло не так. Я с ней ещё поговорю. Может, это какие-нибудь призраки похозяйничали? Или хищные звери? Или какие-нибудь подземные твари вылетели бесконтрольно из Подземной страны и устроили тут…

Уныло пустились в обратный путь. Энни была невероятно расстроена. Она не могла понять, что случилось, высказывала Жевунам одну версию за другой, ловя в ответ недоверчивые, почти осуждающие взгляды. Это её больше всего угнетало. Жевуны чуть ли не открыто винили её за то, что она предложила им такое рискованное, с их точки зрения, сотрудничество — с Подземной страной. И винили справедливо. Нет, вслух они этого не высказывали, и даже сами старались как-то её утешить.

— Фея Энни, бывает, — говорил старший из них. — Все мы можем ошибаться. Возможно, нам не стоит торговать с Подземной страной.

— Я хотела как лучше, — тихо сказала Энни. — Я не понимаю, что случилось. Ланга обещала… Я с ней ещё поговорю.

— Не надо, фея Энни, — мягко сказал старший Жевун. — Раз уж не получилось, значит, так оно и правильнее. Фруктов только жалко. Лучше б мы их сами съели…

Энни с трудом удержалась, чтоб не заплакать.

Может, она и в самом деле зря всё это затеяла. Как она теперь посмотрит в глаза Фанду Ольму? И как будет торжествовать над её неудачей Корина…

О, Корина действительно торжествовала. У Фанда Ольма они с Энни оказались одновременно. Корина с удовлетворением расписывала всё, что она сделала для Жевунов, и тут Энни явилась каяться.

— Господин Фанд, мне хотелось бы с вами поговорить, — начала она, стараясь держаться как можно спокойнее. Да, она виновата. Но свои ошибки надо уметь признавать по-взрослому, а не рыдать, как маленькая девочка — «пожалейте меня!». И вообще Жевуны больше пострадали.

Но Корина всё испортила.

— Что, не получилось наладить торговлю с Подземельем, да, Энни? — с высокомерной язвительностью поинтересовалась она. Энни даже не удивилась такой осведомлённости. Её неудача уже половине страны известна.

— Не получилось, потому что мы что-то не продумали, — сказала она, постаравшись твёрдо выдержать взгляд Корины. — В следующий раз будем умнее.

— Да? И что же именно вы не продумали? — насмешливо уточнила Корина.

— Тебе-то какая разница? — прохладно сказала Энни. — Ты-то там ни при чём. Господин Фанд, я могу с вами поговорить?

Но Корина снова не дала Фанду Ольму даже ответить.

— А я тебе скажу, что ты не продумала. Ты просто ввязалась не в своё дело, взялась решать вопросы, в которых ничего не понимаешь. Сейчас твари Ланги просто разгромили телеги с фруктами, а если в следующий раз они нападут на Жевунов?

На лице Фанда Ольма отразился испуг. Он поверил такой возможности. Корина же самодовольно продолжала:

— Так что, фея Энни, твоё дело — радоваться вместе с Жевунами цветочкам и фруктам, а государственные задачи оставь тем, кто в них понимает больше тебя. Господин Фанд, — любезно обратилась она к правителю, — я думаю, что продолжать попытки сотрудничества с Подземной страной вам не стоит. Но теперь-то вы убедились, что армия в Голубой стране нужна? Если не хотите набирать добровольцев из ваших подданных, можно пригласить Марранов, они будут только рады. Тем более что Жевунов надо будет ещё обучать, а Марраны — уже опытные воины и чудовищ Ланги не боятся.

— Я подумаю над вашим предложением, — осторожно кивнул Фанд Ольм. Видно было, что действительно подумает. Уж очень всех Жевунов напугало происшествие.

— Да не явятся сюда чудовища Ланги! — воскликнула Энни. — Не собирается она на нас нападать!

— Энни, — жёстко перебила её Корина, — чудовища УЖЕ напали на ваш караван. Ты хочешь, чтобы появились человеческие жертвы? Только тогда поверишь?

— Ланга нам друг! — упрямо ответила Энни. — И если кто-то и напал, то без её ведома.

— Вот видишь! — торжествующе воскликнула Корина. — Ланга даже не справляется с собственными подданными. Они нападают бесконтрольно. И ты хочешь с ней сотрудничать? К чему это приведёт, ты можешь представить? Нет уж, пусть Ланга сначала наведёт порядок среди своих чудищ, если сможет. А потом, лет через пять, мы вернёмся к вопросу о торговле. Сейчас это опасно для жизни Жевунов.

— Я не знаю, в чём именно ты не права, — мрачно проговорила Энни, — но ты не права.

Корина только насмешливо вскинула голову.

— Иди, фея Энни. Мы с господином правителем и без тебя договоримся.

— Нет, фея Энни, вы можете остаться, — предупредительно засуетился Фанд Ольм, но Энни уже отвернулась.

— Да, пожалуй, мне пора идти. Простите, господин Фанд. До свиданья.

Возражениям Корины ей было нечего больше противопоставить. А терпеть её насмешки дальше не было сил. Энни и сама знала, что виновата, и признавала это, не хватало ещё…

Оказавшись в своём домике в Когиде, она даже заплакала. Может быть, это было немного по-детски. Хотя в детстве Энни почти не плакала, а в старшем возрасте стала слабой духом и сентиментальной. Сейчас юность вернулась, а эта слабость не ушла.

Ей было обидно, а ещё больше — непонятно… Надо обязательно поговорить с Лангой, а ещё — с сестрой, и потом, может быть, снова с Фандом Ольмом. Возможно, она найдёт нужные аргументы, просто не сейчас. И при следующем разговоре надо избежать присутствия Корины.

Конечно, Энни недостаточно опытна в таких делах, не может всего предугадать и предусмотреть. Она пыталась сделать всё просто, по-дружески, а получилось всё кувырком. Надо посоветоваться с кем-то мудрым и опытным. С кем? Лучше всего со Страшилой. Но он в Изумрудном городе.

— Надо слетать в Изумрудный город, — решила Энни. — Если, конечно, погода позволит, и облачко не начнёт снова чудить. На облачке я за два часа долечу.

Погода была прекрасная, безветренная, и облачко в тот же день послушно унесло Энни в Изумрудный город.

— Вот видите, — торжествующе сказала Корина Фанду Ольму на следующий день, — чуть что не заладилось, и фея Энни сразу же вас бросила.

— Она улетела посоветоваться, — невозмутимо ответил Фанд Ольм, которого Энни предупредила о своём отбытии.

— Посоветоваться, — презрительно скривилась Корина. — А без чужих советов она ничего не может сделать? Я вообще не понимаю, почему вы на неё так надеетесь. Но сейчас речь не о ней. Господин Фанд, я пришла к решению, что для благополучия и безопасности Голубой страны нам просто необходимо пригласить сюда хотя бы несколько отрядов Марранов.

Да, над этим вопросом Фанд Ольм весь вечер думал. Но ничего не решил. И вот за него решила Корина. Вчера это звучало как предложение, а сегодня его ставят перед фактом… М-да… интересно. Шустрая дамочка. Ну ладно. Может, она и права, учитывая недавний инцидент…

— Хорошо, — вздохнул Фанд. — Приглашайте, я не против.

— Вот и замечательно, — улыбнулась Корина. — У меня там осталось много дружеских связей, они будут рады мне помочь. Пожалуй, мне необходимо будет к ним слетать… И ещё, я надеюсь, вы не возражаете, что меня навещает мой давний друг — чёрный дракон, Вараг. Он ведь не хочет пугать Жевунов, поэтому вынужден делать это едва ли не тайком. Но ему, да и мне, это не очень удобно. Он же очень крупный.

— Конечно, — согласился Фанд Ольм. — Пусть навещает, если это безопасно для Жевунов.

— Ну что вы, — округлила глаза Корина. — Разумеется, безопасно. Он же мой друг, а я стремлюсь стать другом для вас и ваших подданных.

— Жевуны, видите ли, всегда стремились держаться подальше от чародейства, — усмехнулся Фанд. — Нам оно, как правило, не приносило ничего хорошего.

— У вас предвзятое представление о чародействе, — Корина сделала вид, что обиделась. — Вот если бы вы мне доверяли, я бы смогла вам доказать, что волшебницы могут быть вашими друзьями и покровителями. Да не я ли совсем недавно помогала вам после урагана? И кстати, если бы я не усмирила его, он бы охватил всю страну, а не только центральные области.

— Очень вам благодарны, — склонил голову Фанд.

— Так я отправлюсь в Долину Марранов, — вздохнула Корина. — Только вот что: солдат надо будет где-то разместить на первое время.

— А ваше поместье? — напомнил Фанд.

— М-м… ну да, я и забыла, — спохватилась Корина и очаровательно улыбнулась. — Видите ли, я сама в нём так редко бываю… Всё в разъездах по вашим деревням. Даже забываю, что у меня где-то есть постоянное пристанище.

Когда Корина ушла, Фанд долго смотрел ей вслед. Ему что-то не понравилось в идее пригласить Марранов. Разве не с того начинала захват Изумрудного города Корина из Фиолетовой страны? Зря он согласился. Но с другой стороны, Корина и в самом деле уже продемонстрировала своё дружелюбие и заботу о Жевунах.

Жалко фею Энни. Она ведь тоже явно хотела, как лучше, но вот что-то не заладилось. Видимо, так и должно быть — не доведёт до добра эта торговля с Подземной страной…

Договориться через Дональда с Магдаром не составило труда. Тем более, у Дональда там уже завязались свои знакомства. Магдар был жутко горд тем, что его воины и в мирное время пригодились. Сами воины тоже были рады, что им нашлось дело. К Корине они сохранили тёплые чувства ещё со времён её королевствования в Изумрудном городе, когда она пользовалась их услугами на регулярной основе: из них она формировала гвардию, из них же — отряды на границы Волшебной страны, выслеживать «врагов» (естественно, с восшествием на трон Элли эти посты были сняты).

Так что отряды набрались из добровольцев, кое-кто ещё и обижен остался, что его не взяли. Корина не хотела наводнять Голубую страну солдатами — это могло бы вызвать подозрение Изумрудного города.

Поскольку отряды Марранов должны были идти до Голубой страны дольше, чем Корина летела на драконе, — она завернула по пути в Изумрудный город . Но не на драконе. На летающем коврике Энни, который на этот раз предусмотрительно захватила с собой. И под обручем-невидимкой.

В глубине души ей очень хотелось бы, чтобы в Изумрудном городе всё было в беспорядке, всё развалилось, всё разладилось, даже внешне. Но, пролетая над привычными улицами, она не заметила никаких внешних признаков того, что Элли плохая королева, и ей стало досадно и обидно. Так хотелось подловить соперницу на неудаче… Как её никчёмную сестрёнку, например.

Корина от обиды даже забыла на время, что для Энни она сама эту неудачу и подстроила. И землетрясение на Конической горе, и мнимое «нападение чудовищ Ланги» на телеги с фруктами (на самом деле никаких чудовищ, конечно же, не было — Корина успешно справилась сама своей магией, не просто так же следила за караваном до самой горы… Правда, расслабилась, и в какой-то момент её чуть не заметил этот тупой пони, но всё кончилось хорошо. То есть так, как нужно Корине). А с её сестрицей провернуть подобное сложнее. Но со временем, может быть… Когда-нибудь… Над простушкой Энни так легко издеваться, можно на ходу импровизировать, это даже весело — наблюдать, как она трепыхается (и смотреть в её наивные глаза — Корина мысленно чуть не хохотала, когда Энни к Фанду пришла), — а тут нужен долгий расчёт.

Корина направилась во дворец. Были у неё кое-какие планы, хотя и не связанные с пакостями и подставами в адрес Элли. Если только Элли не уволила этого человека…

Коврик аккуратно приземлился на заднее крыльцо дворца, во внутреннем дворике. Тут бегали какие-то дети — кажется, это дети дворцовых придворных, Корина поморщилась — она такого никогда не позволяла… Зато, бегая туда-сюда, то во дворец с улицы, то обратно, дети распахивали дверь — и Корине не составило труда проскользнуть вслед за одним из них внутрь.

Во дворце никакого упадка тоже не наблюдалось, хотя народу, кажется, стало поменьше. Корина слышала, что Элли тут сократила штат чуть ли не втрое: ей, видите ли, не нужно такое большое количество придворных и слуг. Фермерша была, фермершей и осталась, никакого понятия о королевском статусе и соответствующей пышности.

И снова сердце защемило: почему Корина теперь вынуждена двигаться тут невидимкой, скрываясь, подслушивая? Ведь ещё недавно, несколько месяцев назад, она здесь шествовала в короне, и все слушали её приказы… Корина решила пройти на кухню, где всегда самый яркий очаг сплетен и пересудов. Там и узнаем, чем обернулось правление королевы Элли.

Но и на кухне Корину постигло разочарование. Она не услышала ничего, что согрело бы ей душу. Узнала только, что в данный момент Элли, Аларм, Страшила и Энни во дворце отсутствуют — улетели ещё вчера, и когда вернутся — неизвестно. И что с королевой всегда так — никогда не знаешь, когда и куда она улетит, всё непредсказуемо. Это, однако, прозвучало без осуждения — напротив, с уважением, и даже с любовью. Что отнюдь не обрадовало Корину.

Элли для них — фея… Как девчонка Энни для Жевунов! Наивные люди! Скажешь им «фея», они уже и в восторге. А Корине вечно с клеймом «дочь Гингемы» ходить. Несправедливо!

И как быстро тут её забыли, оказывается! Года не прошло, а о королеве Корине никто уже даже не вспоминает. Все прославляют фею Элли.

Узнав всё, что могла, Корина поспешила ускользнуть из кухни. Теперь — дело.

Чтобы найти того, кто ей был нужен, потребовалось время. Господин Мирдан оказался не в дворцовой ювелирной мастерской, как она надеялась, а на балконе третьего этажа над главным входом. Склонился над угловой башенкой на перилах и что-то там делал с изумрудами, которые её украшали. То ли чистил, то ли закреплял получше. Корина дождалась, пока он выпрямится, и очень тихо произнесла:

— Не пугайтесь, сделайте вид, что здесь никого нет.

Мирдан всё же обернулся.

— Простите? — озадаченно произнёс он, никого не увидев. Корина досадливо сказала:

— Занимайтесь своим делом. Здесь никого нет. Просто слушайте.

— Королева, это вы? — пробормотал Мирдан, наклоняясь якобы за инструментом.

Корина негромко усмехнулась. «Королева» прозвучало так внезапно… и так приятно. По сердцу тепло разлилось.

— Да, Мирдан, это я. Но ты сделаешь вид, что меня тут нет и не было. Просто слушай.

— Я вас слушаю, ваше величество, — снова наклонился Мирдан.

— Мой заказ прост. Мне нужна корона. Она должна быть с синими камнями — вот с этими, — Корина уронила на пол небольшой мешочек, который, выскользнув из её руки, сразу стал видимым. Мешочек звякнул. — Для Голубой страны. Богатая, красивая корона. Сделаешь? За три недели. Об этом никто не должен знать.

Мирдан нахмурился, наклоняясь за мешочком.

— Сделать нетрудно, но сохранить тайну…

— Я не останусь в долгу, Мирдан, — спокойно сказала Корина. — Ты меня знаешь.

— Постараюсь сделать, моя королева, — слегка наклонил голову Мирдан.

Теоретически, в его движениях никакой сторонний зритель ничего бы не заподозрил. А разговаривали они очень тихо. Мирдан был одним из мастеров-ювелиров дворца — не старшим мастером, но хорошим ювелиром, и во время правления Корины постоянно ею восхищался и вообще всячески подчёркивал свою преданность. Причём чувствовалось, что преданность не показная, а искренняя. Корина в нём не ошиблась — он, похоже, и теперь её сохранил.

— Впрочем, если кто-то и заметит твою работу, можешь сказать, что заказ поступил от феи Энни, — усмехнулась Корина. — Но это на крайний случай. В остальном я полагаюсь на твой вкус. Это должна быть корона не хуже моей изумрудной. Парадная корона для королевы Голубой страны. Понимаешь?

— Понимаю, ваше величество, — ответил Мирдан.

Корина присела на перила балкона.

— И постарайся, чтобы Элли тебя не уволила. Мне нужны верные сторонники в Изумрудном дворце. Может быть, не сейчас. Может быть, вообще через несколько лет. Голубая страна — это временно, я надеюсь, что ещё вернусь сюда.

Мирдан улыбнулся.

— Я очень жду вас, королева.

— Что, при Элли так плохо живётся? — фыркнула Корина. Мирдан чуть заметно пожал плечами.

— Не плохо… Но при вас было интереснее. Вы устраивали потрясающие балы… Даже я, помнится, танцевал на одном из них. Вас многие помнят, ваше величество. Помнят и ждут.

— Что, Элли не сменила состав работников дворца? — недоверчиво уточнила Корина. Мирдан чуть улыбнулся.

— Она многих уволила, но мало кого заменила. Я знаю многих, кто был бы рад вашему возвращению, в том числе из нынешней гвардии… Вы только скажите.

— Нет, — усмехнулась Корина. — Вооружённого восстания не надо. Пока не надо. Если я сейчас попытаюсь захватить Изумрудный город силой, то меня сочтут злой колдуньей и снова побегут за феей Элли. Я верну себе трон, но иным способом… и не сейчас. Пусть Элли расслабится. Ну что ж, мне пора. Через три недели навещу тебя снова. И помни: меня тут нет и не было.

Мирдан уронил тряпку и снова поклонился, поднимая её. Взглядом он пытался угадать, где стоит Корина, но не мог её увидеть.

Всего Корина отсутствовала пять дней и вернулась одновременно с тремя отрядами Марранов, которые вошли в Голубую страну со стороны Розовой. Прилетела она, разумеется, на Вараге — теперь уже в открытую. И конечно, с Дональдом вместе. Приземлилась торжественно на главной площади Когиды. Жевуны не знали, восторгаться им или бояться. Драконы всё ещё внушали им панику, но Корина же не злая…

— Дорогие Жевуны! — торжественно вскинула руку Корина, не слезая с дракона, который стал для неё словно трибуной. — Я очень рада столь бурной встрече!

Кое-кто закричал «ура».

— Как видите, я сейчас прилетела к вам не одна, — продолжала Корина. — Эти замечательные воины отныне будут охранять вашу страну от чудовищ Подземных глубин. Больше вам не придётся волноваться, что кто-то неожиданно нападёт на вас и испортит ваше имущество, а то и покусится на вашу жизнь!

«Ура!» закричали громче и многоголоснее.

— Марраны — ваши друзья и соседи, — снова заговорила Корина, переждав паузу, — а кроме того, они мои друзья. Больше того, вас отныне будут охранять Чёрные Драконы! Вараг, вожак их стаи, дал своё согласие.

Вараг торжественно кивнул. Но Жевуны озадаченно приумолкли.

— От вас же потребуется немного, — широко улыбнулась, разведя руками, Корина. — Иногда накормить наших друзей, если они проголодаются, и, конечно, оказывать им уважение и почёт! А желающие могут поступить в отряды Марранов на правах учеников. Обещаю, что через недолгое время вы, Жевуны, и сами станете хорошими воинами!

Радостные крики зазвучали снова со всех сторон. Впрочем, многие отнеслись ко всему этому весьма скептически. В рассказы о чудовищах они, конечно, верили, но вот доверить свою жизнь чужакам, даже друзьям — да что они, сами не справятся, что ли? В крайнем случае фею Энни на помощь позовут. А то эти Марраны слишком уж воинственными выглядят, да и дракон тоже. Зачем он тут? Чудовища — ещё неизвестно, есть они или нет, а дракон сам страшен и пугает уже сейчас одним своим видом. И вообще, для охраны страны дуболомы есть — вон, какие улыбчивые. И есть не просят.

Тем же вечером Корина стояла на крыльце Серого замка, удовлетворённо наблюдая за праздником в Когиде, устроенном ею самой — отчасти в собственную честь, отчасти вроде как в честь прибывших отрядов Марранов.

— Ну и зачем тебе эти Марраны сдались? — вздохнул Людушка.

— Мне приятнее, когда под боком сила, которой я могу доверять, — заявила Корина.

— Но ты же волшебница, — заметил Людушка. — Тебе что, магии мало?

— Мало, — кивнула Корина. — Армия поддержит меня, когда я вступлю на престол. Понял?

— Ты что, в королевы собралась? — ужаснулся Людушка. — Коринушка, ну зачем тебе это? Разве мы плохо живём? Замок вон какой шикарный, Жевуны нас уважают, от запасов все кладовки ломятся…

— А ты всё о еде, — поморщилась Корина. — Ничего ты не понимаешь, балда.

— Ну, балда так балда, — обиделся Людушка. — Только я королём уже побыл и больше не хочу.

— А тебе никто и не предлагает, — фыркнула Корина. — Если ты был таким бездарным королём, то в этом никто не виноват, кроме тебя. А я была великой королевой, и собираюсь это повторить. Пора давать решительный бой за корону Голубой страны. И я хочу, чтобы Жевуны принесли мне её сами. Мне, а не фее Энни.

— За что ты её так не любишь? — вздохнул Людушка. — Такая милая девчуля.

— Молчи о том, чего не понимаешь, — насмешливо ответила Корина. — А уж я позабочусь о том, чтобы эта милая девчуля оказалась не такой уж милой, как все думают. Иди, готовь ужин. Ты на большее не способен, толстяк. Завтра едем на границу с Зелёной страной, там есть кое-какие дела.

Элли, Энни, Аларм и Страшила навестили Лангу в Подземной стране.

Последний раз они были здесь месяца четыре назад, во время «довоёвывания» с королём рудокопов Тогнаром. С тех пор тут многое изменилось к лучшему. Не полностью исчез, но во много раз сократился лагерь бывших рабов-рудокопов, которые теперь расселялись по всей стране или возвращались в Пещеру. У причалов стояло несколько новых кораблей. Был наведён относительный порядок во дворце (по нему уже не шатались праздные толпы бывших рабов и бывших солдат, во многих коридорах было чисто, но хаос кое-где ещё оставался).

— Для начала приходится разгребать беспорядок, который образовался после войны, — рассказывала Ланга, проводя гостей по дворцу в свои апартаменты. — Пока что ему конца не видно… Сейчас не до того, чтобы что-то менять, строить новенькое или убирать старое… Я сейчас постоянно в береговые крепости летаю. Кое-где некоторые, особо умные, сочли, что теперь они могут там вводить полное самоуправство. И каббары, и люди… Пришлось им доказывать, что это не так. В девяти случаях из десяти приходится менять местное начальство, лишать чинов и званий. Они, естественно, недовольны… Короче, не скучаю, — усмехнулась Ланга напоследок.

Друзья уже знали, что она планировала собственную коронацию и отложила её на неопределённый срок. И неудивительно — без Дональда ей трудно, какие уж тут торжества…

— А Лестницу ты будешь убирать? — с любопытством поинтересовался Аларм.

— Зачем? — пожала плечами Ланга. — Она мне не мешает, а сейчас не до неё. Если только мне очень понадобятся строительные материалы, тогда, конечно, разберу её по камушкам и пущу на какое-то более важное дело… А то оставлю памятником в пример того, как не надо делать.

Энни хихикнула.

— Ну, а сторонников ты себе находишь? — спросила Элли. — Сколько у тебя уже помощников?

Ланга раздражённо махнула рукой.

— Какие из них помощники! Но приказы выполняют хотя бы, не ворчат, заговоров не строят… Да, есть кое-кто. Эльг набрал гвардию из каббаров и из воинов-людей, вот с ними и работаем… Тут ещё надо доказать народу Южного моря, что я им теперь не враг… А попробуй докажи, если враждовали тысячелетиями, и нападать друг на друга на пограничных территориях уже на уровне рефлексов стало! Там уже и приказов никаких никто не ждёт. Видишь соперника — нападай… Вам там, наверху, легко! У вас проблем нет.

— У нас проблем нет? — удивилась Элли, переглянувшись с остальными. — Ну… Может быть, по сравнению с твоими…

— Вот именно, — буркнула Ланга. — Тебя хотя бы королевой признали без проблем. А меня… Хорошо, что Хорал погиб в битве, Эльгу спасибо. А то бы мне пришлось ещё и против него войну выдерживать.

Элли сочла за лучшее тактично промолчать. О том, что у королевы Изумрудного города тоже хватает своих трудностей при вступлении в должность, Ланге знать не хочется — ну и не надо.

Энни, однако, молчать не стала и в подробностях вывалила Ланге все свои проблемы с Жевунами. Ланга поначалу слушала с иронической улыбкой, но когда разговор дошёл до неудавшегося рейса к Конической горе, озадачилась.

— Когда мои купцы вылетели из горы, на площадке уже был тот беспорядок, что ты описала, — сказала она. — Они были очень удивлены. Я в тот раз была занята и не сразу задумалась, а теперь понимаю, что там кто-то просто побывал до них.

— Это могли быть какие-то неразумные летающие зверюшки? — спросила Энни. — Те, которые тебя не слушаются.

— Могли, — с недоумением кивнула Ланга. — Только этим зверюшкам фрукты даром не сдались. Они ж мясом питаются! В общем, Энни, в следующий раз бери с собой дуболомов, и пусть охраняют всю ночь. Почему ты в этот раз так не сделала?

— Не подумала, — покаялась Энни. — Ну не было у меня такой практики!

— Если сравнивать с торговой практикой между рудокопами и Жевунами в период Семи Королей, — вмешался Аларм, — там тоже никогда никакой охраны не требовалось. Все всё понимали, и даже птицы не рвались разворовывать привезённое зерно.

— Ладно, я разберусь, — хмуро кивнула Ланга.

— Только следующего раза не будет, — пожаловалась Энни и начала пересказывать разговор с Кориной и Фандом Ольмом. Ланга фыркнула.

— Если Корина настолько тупа, что не понимает всей выгоды такой торговли для Жевунов — её проблемы.

— По-моему, она просто с тобой не хочет торговать, — заметила Энни. Ланга выразительно скривилась.

— Не ей вообще решать политику Голубой страны. Я не понимаю, вы что — втроём не можете поставить эту крысу на место? Так давайте я это сделаю. Чего вы боитесь? Чего ради вы вообще её в Голубую страну пустили?

— Там нужна была магическая помощь, — ответила Элли. — Жевуны сильно пострадали от тумана Тьмы. А Корина могла эту помощь оказать.

— Корина тебя сколько раз убить хотела, всю Волшебную страну Пакиру предала, а ты её прощаешь, — сказала Ланга недовольно.

— А что ты предлагаешь? — удивилась Элли. — Мстить ей? Зачем? Месть до добра не доводит, я только сама озлоблюсь, и всё. Конечно, я отношусь к Корине с осторожностью. Не могу сказать, что я её простила. Но иногда ради блага страны нужно давать шанс даже тому, кому не доверяешь. Да и потом, что ещё с Кориной делать? Лучше пусть будет на виду и при деле, чем строит разные коварные планы где-нибудь в Ущелье Драконов.

— Логично, — поморщилась Ланга. — Но ты слишком добрая. И хватит об этой гадине. Мне надо на острова слетать, хотите со мной? Аларм, ты можешь в лагерь Рудокопов сходить, там твои знакомые комендантами…

— А в Южное море слетать можно? — с любопытством попросила Энни.

— С Китом договоришься — можно, — кивнула Ланга. — Особенно если он тебя сам отвезёт. Только осторожно.

В целом, в Подземной стране Энни провела время увлекательно и познавательно. Но вот расследование о деле нападения на торговые телеги Жевунов ничего не дало. Невозможным оказалось выяснить, вылетали ли какие-нибудь не очень разумные «зверюшки» на поверхность или нет.

Когда Энни передала Ланге реплику Корины о том, что Ланге надо научиться сначала следить за своими подданными, Ланга в ответ даже рявкнула:

— Да что вы говорите! А может правитель страны контролировать перемещение зайцев на лужайках? Может, мне за каждой рыбкой в море тоже проследить? Меры примем, и ты тоже прими, а насчёт контроля за зверями — пусть Корина заткнётся и не умничает!

Энни сочла за лучшее тоже не умничать, тем более что у Ланги опять что-то не заладилось, и под горячую руку ей было лучше не попадаться. Пару раз Энни воспользовалась волшебным зеркалом Ланги и выяснила, что Корина из Голубой страны тоже куда-то улетела. А значит, можно было не спешить — ничего там не случится…

В Голубую страну Энни вернулась на следующий день после Корины и очень удивилась, обнаружив там много нового. В Когиде обосновался отряд Марранов, и Фанд Ольм уже послал по некоторым деревням деревянных курьеров с вестью о том, что вскоре и туда придут защитники и смелые воины, готовьтесь.

— Зачем? — поразилась Энни. — Зачем Марраны? Ведь есть же дуболомы!

— Дуболомы — хорошие работники, — заявила Корина. — Пусть и остаются работниками. А Марраны — профессиональные воины, которые лучше знают, с чем могут столкнуться в свете последних событий.

— Ты что-то путаешь, — не удержалась Энни. — Вообще-то дуболомы — именно профессиональные воины. И они, в отличие от Марранов, неуязвимы и не хотят ни есть, ни спать. Зачем тебе Марраны?

— Э… Фея Энни, — забормотал Фанд Ольм, — госпожа Корина хотела как лучше.

— Ага, — ещё больше завелась Энни. — Как лучше для себя она хотела!

— Что? — возмутилась Корина. — Я забочусь о безопасности Жевунов, а ты меня выставляешь эгоисткой?

— Что? — передразнила Энни. — Ты заботишься о безопасности Жевунов? Мне-то не рассказывай, какая ты альтруистка.

— Хочешь меня в чём-то обвинить? — высокомерно подняла брови Корина. — Давай! Только в чём? В том, что я не забочусь о Жевунах? Разве не я восстанавливала им огороды, причём некоторым — дважды, ещё и после урагана? В то время как ты развлекалась где-то с друзьями. Что сделала для Жевунов ты? Едва не втравила их в опасности, хотя я предупреждала тебя, что этого делать не надо. Так кто из нас после этого эгоистка?

— Только не надо демагогии! — воскликнула Энни. — Ты делаешь это ради того, чтобы получить корону.

Разговор происходил на площади Когиды. И от последней реплики Энни повисла тишина. Фанд Ольм испуганно попятился, не зная, что сейчас будет. Жевуны, которые оказались рядом и всё это слышали, придвинулись ближе, едва дыша.

— Энни, ты не права, — вмешался Дональд. — И твои обвинения говорят только о твоей предвзятости. Корина не эгоистка, а ты хочешь опорочить её в глазах Жевунов. У тебя всё притянуто под твоё мнение.

У Энни только глаза расширились. Она открыла рот и никак не могла сообразить, что же теперь ответить.

— И между прочим, — заявил один из Марранов, — госпожа Корина вполне достойна быть королевой. Вы, фея Энни, конечно, фея, мы вас очень уважаем, но вот… простите… королевой вас вряд ли изберём.

— А вы тут при чём? — задохнулась Энни. — Разве это ваша страна? И у Голубой страны вообще-то есть правитель, вы не забыли? Господин Фанд Ольм — он правитель! И я вовсе не претендую на то, чтобы кем-то править!

— Вот тогда и не претендуй, — насмешливо заявила Корина. — Если ничего в этом не понимаешь. А править Жевунами должна волшебница. В конце концов, именно магия помогла стране так быстро восстановиться! И именно магия может помочь и впредь.

— Ну знаешь ли, это уже наглость! — закричала Энни. — Ты же просто захватчица! Стоишь прямо перед действующим правителем страны и заявляешь, что ты должна стать королевой?

— Если правитель некомпетентен, его стоит сменить на другого, — холодно ответила Корина. — Я не обвиняю господина Фанда Ольма, но я считаю, что он, во-первых, допустил ошибку, доверившись тебе, а во-вторых… это же очевидно — он не маг! Что он сделает для своей страны? Я могу куда больше, чем он.

— Ура будущей королеве Голубой страны! — рявкнули Марраны, как по команде. Энни посмотрела на них ещё более расширенными глазами.

— Теперь понятно, для чего ты привела своих солдат! Чтобы они кричали тебе «ура» и всех склоняли к твоей коронации! С каких это пор Марраны что-то решают в Голубой стране?

— Для чего тогда ты привела дуболомов? — не осталась в долгу Корина. — Притом, заметь, ты сделала это первая!

— Я расскажу в Изумрудном городе обо всём, что ты тут делаешь, — сказала Энни. — И посмотрим, разрешат ли вообще тебе тут остаться.

— Ну вот, — Корина сделала широкий жест, — все видели реакцию обиженной девочки. Пойди, нажалуйся. Можешь рассказать всем, какая я нехорошая. Но ты никогда не научишься править страной!

Энни стояла, как оглушённая. Корина высокомерно окинула её взглядом с ног до головы.

— А теперь извини, Энни, но у меня много дел. Меня ждут люди.

Серый замок приподнялся и под возгласы толпы (в основном старались, конечно же, Марраны) ушёл с площади. Энни и Фанд Ольм остались стоять, глядя ему вслед.

— Господин Фанд, — тихо проговорила Энни, — как же так? Как она может так себя вести? Ещё и перед вами?

— Мне тоже это неприятно, фея Энни, — вздохнул Фанд Ольм. — Но в чём-то она права. Правитель-волшебник может принести стране как много горя, так и много пользы. Пока что мы от Корины горя не видели, а польза была.

— И вы согласитесь, чтобы она стала королевой? — поразилась Энни. Фанд Ольм нахмурился.

— Не скажу, чтобы я был в восторге. Я как-никак считал себя не таким уж плохим правителем, и мне не очень приятно, когда меня пытаются вот так сместить. Но она всё-таки волшебница…

— Ладно, — вздохнула Энни. — Мне надо подумать.

Она не знала, стоит ли ей, как грозилась, немедленно возвращаться в Изумрудный город и рассказывать, что творит Корина. А что, собственно, она творит? У самой Энни и впрямь куча промахов… Доверия Корине нет, вот что. Допустим, сейчас она приносит Жевунам какую-то пользу, а что будет дальше?

Так и не придумав, Энни отправилась бродить по улицам Когиды. Весть о её скандале с Кориной на площади, конечно же, уже разлетелась по всей деревне, и неудивительно будет, если вскоре разлетится и по всей стране. Конечно, не следовало поднимать шум, надо было вызвать Корину на личную беседу и всё обсудить без лишних ушей. Но Энни не сдержалась (за что сейчас винила себя), да и рассчитывала, что перед народом Корина не будет так себя выпячивать… Ошиблась. Корина стала куда увереннее. Раньше она бы себе такого не позволила — открыто претендовать на корону.

А ещё Энни не понимала, как противостоять Корине в словесном поединке. Вот как так Корина умудряется любое сказанное оборачивать в свою пользу? И всегда Энни оказывается виноватой. От публичности же становится ещё обиднее. А уж от дурацких обвинений типа «зачем привела дуболомов»… Ну неужели кому-то в голову могло прийти, что Энни привела армию себе в поддержку?!

Было горько и обидно. Энни бы с удовольствием сейчас заперлась в своём домике или пообщалась бы с теми, кто её действительно смог бы понять… Не оправдать, конечно (она и сама себя очень ругала за эту вспышку гнева и несдержанности), но понять. Но таких друзей рядом нет, Элли далеко и занята, да и на месте не сиделось. Хотелось отвлечься. Энни знала такое своё состояние. Она могла долго себя ругать, долго расстраиваться из-за кого-то ещё, но от этого было только хуже — шло бесконечное самонакручивание, самобичевание, которое в итоге могло привести к депрессии. А Энни умом понимала, что сейчас нельзя этого допустить. Иначе она будет на грани того, чтобы вообще всё бросить. Улететь в Изумрудный город и больше не показываться в Голубой стране. Ничего тут не делать. Ни во что не вникать. И что тогда, пусть Корина торжествует? Обманывает и дальше Жевунов?

Энни бродила по улицам, с ней многие здоровались, приветливо, радостно… Нет, её не осуждали.

Но её и не считали правой.

Конечно, она сама себя осуждала за вспышку гнева, но не за то, чем эта вспышка была вызвана. Осуждала, так сказать, за форму, но не за суть. Но Жевуны судили иначе.

— Ну, фея Энни, — укоризненно-ласково сказал ей один Жевун, её хороший знакомый, Тирен Карн, — за что вы так на госпожу Корину накинулись? Она нам ничего плохого не сделала.

— Тирен, — вздохнула Энни, — я просто хорошо знаю, какая она. Я сужу не потому, что она сделала или не сделала. Я сужу по её личным душевным качествам. И мне бы не хотелось, чтобы она вами правила. Разве плохо с этим справлялся Фанд Ольм?

— Неплохо, — признал Тирен. — Но у нас в последнее время столько всего случилось… Сначала мы, конечно, волшебницам и волшебникам не доверяли. Но госпожа Корина показала, что она не такая… И теперь я так думаю — хорошо, когда в стране есть волшебница!

— Быстро же вы изменили мнение, Тирен, — покачала головой Энни.

— А что поделать, события у нас в последнее время тоже быстро текут, — оправдался Тирен. И подобных разговоров было немало. А под конец дня Энни и вовсе услышала интересное:

— Госпожа Корина ведь не просто волшебница, — с умным видом рассуждал молодой Жевун Дил Женор. — Она, оказывается, дочь королей из чужой, далёкой страны! И когда она родилась, её завернули в золотую парчу и принесли к нам, в деревню Дарум. И вот там её воспитали добрые люди, а потом её украла колдунья Гингема, но Корина сбежала от неё и пошла странствовать по свету! Но происхождение у неё магическое и королевское, а это значит, что корона ей на роду написана!

— Интересно, — хмыкнула Энни, подойдя к группе слушающих захватывающий рассказ Дила. — Впервые слышу такую версию её биографии.

— А вы не знали? — удивился Дил. — Мне вот сегодня один Марран рассказал. Он у наших соседей поселился, ну и рассказал, что он служил в армии госпожи Корины, ещё когда она была королевой Изумрудного города. Ну, и он хорошо её знает. Вот и рассказал.

— Насколько я знаю, Корина родилась у простых Жевунов, — сказала Энни. — И Гингема её не крала, Корина сама к ней пришла и стала учиться магии, даже к родителям не захотела возвращаться. Это то, что Корина сама рассказывала моей сестре Элли.

Слушатели озадачились. Чей же авторитет выше? Чья версия вернее?

— А почему она тогда волшебница? — развёл руками Дил. — Разве обычный человек может стать волшебником?

— Может, — сказала Энни. — Легко.

— И мы можем? — недоверчиво спросил кто-то другой.

— Можете, — кивнула Энни. — Если захотите и будете стараться. Учиться, например.

— Ну нет, — покачал головой какой-то старик. — Такого не бывает. Мы люди простые, нам волшебство никак не доступно. А вот всяким там королям да волшебникам… Это их дело.

Энни не стала спорить (не знала, как) и потихоньку ушла под уточняющие подробности рассказа о «королевском происхождении» Корины. Золотая парча, ага… Интересно: сколько Энни знала самозванцев, все непременно пытались придумать себе какую-нибудь этакую биографию с королевским происхождением. Это делал Урфин при захвате Изумрудного города, это же делала фрейлина Агнет, объявив себя королевой Розовой страны… Теперь Корина… Дешёвый ход, но на бесхитростные доверчивые умы действует. Ведь они не могут никак это проверить.

И вообще, помнится, ещё недавно Корина уверяла Жевунов, что она их соотечественница, сородич, что она родилась и выросла среди них… Выросла — ладно, но ведь ещё и родилась! А теперь, значит, сменила курс… Интересно. А Жевуны и верят, убеждённые, что обычному человеку волшебником ну никак не стать.

Энни же хватало примеров обратного. Ланга, Элли… и сама Корина, какие бы легенды она ни распускала о своём происхождении. Да будь ты хоть богиней с неба — важны только личные качества. И ничего больше.

Энни никак не могла решить, что же ей делать: то ли и правда спешить в Изумрудный город и «всем рассказывать, какая Корина нехорошая», то ли подождать и попробовать самостоятельно получше оценить обстановку в стране. Сомневаясь, она всё-таки осталась у Жевунов и начала активно объезжать деревню за деревней. Коврик ей Корина так и не вернула, но погода благоприятствовала и полётам на облачке.

В окрестностях Когиды Энни слышала пока всё то же, знакомое. Хотя слухи о «королевском» происхождении Корины становились всё чуднее. Некоторые путались, и однажды Энни услышала, что Корина — родная дочь Гингемы (отца не называли), которая подкинула девочку людям, а потом забрала назад, как только Корина чуть-чуть подросла. Согласно другой версии, излагаемой таким же убедительным тоном, Корина происходила из Большого мира: разве не оттуда пришли, например, феи Элли и Энни? Большой мир прямо рассадником магов получается… Ещё одним выдающимся вариантом было, что Корина — дочь подземного колдуна Пакира (матери не называли), которую похитила добрая волшебница, чтобы спасти девочку от участи злой колдуньи. В качестве доброй волшебницы называли то Стеллу, то Виллину. А золотая парча, в которую была якобы завёрнута «подкинутая девочка», время от времени в рассказах превращалась в платье из чистого золота.

Энни слушала, и ей хотелось то смеяться, то хвататься за голову.

А некоторые Жевуны ещё давненько наслушались Мигунов, которым Корина представилась дочерью невесты Дровосека, Весы. Потом же нашлась настоящая родная дочь Весы, Ланга, а Корина оказалась дочерью Гингемы. Ланга же была, как известно, воспитанницей Пакира. Всё это покидали в одну кучу, перемешали и получили, главным образом, то, что Корина с Лангой родные сёстры. Дальше варианты расходились: кто-то говорил, что они обе дочери Гингемы, другие — что они обе дочери Пакира, третьи — что они обе родные дочери Железного Дровосека (и Весы, конечно же). Гингема ведь заколдовала топор Дровосека? Ну вот и дочь у него отняла. А вторую отнял Пакир.

С точки зрения Энни последняя версия была шедевром абсурда и путаницы. Услышав же идею, что Корина и Ланга родные сёстры, она просто расхохоталась.

— Вот они обе обрадуются!

И на закуску ей преподнесли, что Корина — дочь Урфина Джюса. Но может быть, и сестра (а Ланга тогда кто? Тоже его дочь? Возможно, возможно…)

— Больше меня ничто не удивит, — заявила Энни в небо, когда никто не слышал. — Даже если скажут, что Корина — моя сестра. Интересно, как у людей хватает фантазии всё это придумывать? А главное, оно же по возрасту не сходится! Ланга Корины моложе лет… на сколько там… лет на тридцать, кажется… Хотя, они обе так выглядят, что не поймёшь, кто кого моложе.

Не миновали вариации версии «Корина в золотой парче» и людей вроде Веноры Динх — тех, кому давным-давно «посчастливилось» быть очередными приёмными родителями Корины, и кто теперь об этом ещё помнил и Корину узнавал. Выслушав очередные фантазии на тему нестандартного происхождения Корины, кто-то скептически пожимал плечами и вспоминал, что Корина всегда была обычной Жевунской девочкой, разве что на удивление трудолюбивой и послушной. «Уж я-то с ней под одной крышей целый год жила, заметила бы, если бы что-то было в ней не так», — заявила одна женщина. «А то, что она волшебница, ты не заметила!», — указала ей соседка, но аргумент не подействовал. Другие же восторгались и восхищались тем, что когда-то, оказывается, приютили у себя в доме неведомую принцессу чужой страны. Те же, которые Корины сторонились, продолжали сторониться. Мало им было, что приёмыш — волшебница (а вдруг заколдует? Или наколдует чего нехорошего?), так ещё и, оказывается, чужестранка. Таких было немного, но они были.

Марраны, в общем, хорошо справлялись с задачей, которую им поставила Корина. Они делали ей отличную рекламу, распространяли интересные слухи, но в целом вели себя мирно и дружески, и Жевуны отвечали тем же. Тем более когда им объяснили, что Марраны будут их защищать от… ну, от всего, чего потребуется. И от призраков, и от чудовищ Ланги, и от всяких прочих врагов. И Энни понимала, что ей тут противопоставить Корине нечего. И её это расстраивало.

Ей было непонятно, почему Корина хочет стать правительницей таким вот образом. Ведь намного лучше было бы, если бы она поселилась в своём поместье, а жители постепенно к ней бы сами привыкли. Неужели Корину подстёгивает потенциальная конкуренция с Энни? И поэтому она хочет стать правительницей любыми путями, лишь бы скорей? Да нет, вряд ли. С Фиолетовой страной и Изумрудным городом было ведь то же самое: быстро и нечестно. Хотя сначала Корине пришлось долго ждать, пока она вырастет, но потом она не церемонилась.

Когда Энни начинала размышлять о биографии Корины, она вообще приходила в недоумение: зачем Корине понадобилось становиться королевой именно Фиолетовой страны? Зачем она столько лет скрывала свою магию? Вот как, например, Стелла стала правительницей? Она просто прилетела в страну, поселилась скромненько и стала помогать всем, кто к ней обращался. Через несколько лет вокруг замка феи выросло поселение, потом оно превратилось в целый город, и жители провозгласили Стеллу своей правительницей. Она никого за себя не агитировала, просто делала добрые дела, да ещё и бескорыстно. Так же точно могла бы поступить и Корина, раз уж ей так хотелось власти: просто поселиться в Голубой стране, открыто объявить о себе, как о волшебнице, и помогать всем нуждающимся — и через несколько лет Жевуны признали бы её королевой. А её почему-то понесло в Фиолетовую страну, да ещё через обман. А потом опять же через клевету и обман захватить Изумрудный город… Странно и непонятно. Это у Корины принцип такой, что ли? Без обмана и интриг она жить не может? Почему не пойти простым, честным и скромным путём, а обязательно вот таким извилистым? Если уж так хочется корону…

Энни бы всё это не беспокоило, но она опасалась за благополучие Жевунов. Как на них отразится правление Корины? К чему она их будет толкать? К вражде с соседними странами? К изоляции? Да и быт народа тоже может измениться… Не зря же Элли сейчас активно сократила придворный штат, уволив половину бездельников, которые имели высокие должности, высокое жалованье, а никакой пользы стране не приносили. Жалованье многим из оставшихся она тоже подсократила. При Корине ситуация во дворце постепенно начала напоминать легендарный двор Семи Королей Рудокопов: бедняки трудятся, богачи бездельничают, богачей становится всё больше, бедняки трудятся всё сильнее… Не произойдёт ли то же самое у Жевунов? Не хотелось бы.

И при этом действовать наподобие Корины — агитировать любыми способами «выберите меня!», — Энни было противно. К тому же она ещё и не волшебница. Может, последовать собственным идеям — поселиться в Голубой стране и мирно помогать всем нуждающимся? Ей-то лично спешить некуда, у неё вечная юность. Спешить надо, чтобы Корина ничего не натворила. Ну или хотя бы её контролировать. Или хотя бы давать понять, что не одна она тут имеет право что-то решать.

Через два дня в одном из предгорных районов страны случилось наводнение: горные реки переполнились от дождей. Конечно, вода быстро схлынула, но ущерб нанести успела. Подобные наводнения в этих местностях случались, но это было очень сильным.

Едва услышав об этом от птиц, Энни, в тот момент находившаяся снова в Когиде, быстренько разыскала дуболомов, забрала их на летающее облачко и вместе с ними полетела в районы бедствия.

Дуболомы здесь пришлись очень кстати. Они дружно и бодро принялись за расчистку наносов, растаскивали брёвна, приволочённые наводнением. К сожалению, Энни не могла распределить один взвод дуболомов на все пострадавшие деревни — десятерых работников не хватало, тем более что было лучше, когда они работали хотя бы по двое. Но договорилась, что дуболомы, закончив в одной деревне, перейдут в другую.

А потом Энни встретилась с Кориной, которая прилетела сюда, конечно же, на её коврике и с кислым лицом смотрела на дружно тянущих поваленное дерево дуболомов.

— Где же твои Марраны? — не удержалась Энни. — Защищают страну от новых врагов?

Дуболом поскользнулся и свалился в грязь. Невозмутимо встал, слегка отряхнул руки и потащил бревно дальше.

Корина посмотрела на Энни, у которой тоже был видок тот ещё. Энни и сама только что чавкала по грязи босиком (туфли жалко), чтобы оценить ущерб, нанесённый местному шикарному винограднику. Виноградник не очень пострадал. По нему, конечно, прокатился водяной поток, но разве что наклонил несколько столбов, к которым подвязывали кусты, да подмыл корни, растения не выворотил. На них даже кисти ягод спокойно висели.

В общем, Энни пошастала по этому винограднику, и естественно, вымазалась. Привести себя в порядок у неё ещё не было времени.

— Почему ты так любишь быть грязной? — презрительно спросила Корина. — Неужели нельзя следить за собой? Тоже мне, принцесса.

Энни отвернулась.

— Мы с тобой никогда не поймём друг друга, — сказала она. — Но я считаю, что лучше вымазать в грязи платье, чем душу. Платье можно отстирать за полчаса, а душу так просто не отмоешь.

— Только не читай мне нотаций, — насмешливо ответила Корина. — Тебе всё равно не стать королевой Жевунов.

— В мире есть более важные вещи, чем корона, — спокойно ответила Энни.

Корина промолчала, презрительнейшим выражением лица показав всё, что думает по поводу этой идеи.

— Ты мне когда коврик вернёшь? — снова не удержалась Энни.

— Тебе что, жалко, что ли? — огрызнулась Корина. — У тебя же облачко есть.

Энни закатила глаза.

— Корина, — терпеливо произнесла она, — брать чужие вещи нехорошо. Ну надо же меру знать, в конце концов.

— Без коврика я бы с другого конца страны сюда два дня добиралась, — возмутилась Корина. — А на коврике долетела за три часа. И собираюсь принести здесь людям пользу. Или ты нарочно пытаешься устроить всё так, чтобы я не могла ничего делать?

Энни взмахнула руками и отошла. Ограничивать в чём-то добродетели Корины у неё в мыслях не было. Весь вопрос в том, есть ли эти добродетели на самом деле или сплошная показуха из эгоизма.

Сколько раз уже Энни пыталась укорить себя за то, что думает о Корине слишком плохо: а вдруг она действительно не такая уж нехорошая? Но не могла себя пересилить. Энни предпочитала быть сама с собой честной. Если чувствуешь к кому-то неприязнь, то не ври, что её нет. Главное — самому себе не ври. В конце концов, она не претендует на нимб и ангельские крылышки, она далеко не идеальна.

Корина уже колдовала в центре деревни, улыбаясь Жевунам. Энни подозвала капрала дуболомов:

— Когда закончите — сможете сами найти дорогу в Когиду? Или вас подождать?

Капрал, широко улыбаясь, отдал честь:

— Так точно, фея Энни! Сможем!

— Ну, — вздохнула Энни, — тогда мне тут больше делать нечего.

Сама Энни до Когиды добралась только к вечеру и узнала, что её ждёт к себе завтра Фанд Ольм.

— Фея Энни, мне хотелось бы с вами посоветоваться, — начал Фанд Ольм с таким скорбным лицом, что Энни сразу заподозрила неладное.

— Я вас слушаю, — настороженно произнесла она.

— Я подумал о претензиях волшебницы Корины на правление Голубой страной… — продолжил Фанд Ольм совсем уж похоронным голосом. И Энни не выдержала, воскликнула, перебив:

— Вы что, хотите действительно признать её королевой? Сами?! Господин Фанд, вы же правитель!

— Да, но она волшебница, и её замечания действительно обоснованы, — грустно кивнул Фанд. — Она действительно приносит стране Жевунов пользу. В отличие от всех предыдущих чародеев, что пытались нами править.

— Господин Фанд, это малодушие, — твёрдо сказала Энни. — Поймите, я не настраиваю вас против Корины. Хотя я действительно не хочу, чтобы она была королевой. Но почему вы так легко уступаете ей?

— Вот об этом я и хотел с вами посоветоваться. Правильно ли я делаю, что уступаю Корине право на власть в Голубой стране…

— Конечно, неправильно! — пылко воскликнула Энни. — Разве вы плохой правитель?

— Я считал себя неплохим правителем, — вздохнул Фанд Ольм. — Но в последнее время столько всего произошло… И я, похоже, не справляюсь. На нашу страну нападают злые чародеи, и мы не в силах им противостоять, мы всё время вынуждены надеяться на заступничество волшебниц — так лучше иметь свою… На нашу страну обрушиваются стихийные бедствия, и чародейство способно быстрее восстановить порядок…

— Да вы же просто струсили! — возмутилась Энни. — Простите, но у меня это не укладывается в голове! Мне рассказывали, как вы уверенно возражали Людушке, когда он пытался объявить себя королём, как успокаивали Жевунов, когда пришла Бесконечная стена, а теперь уступаете Корине?

— Но, фея Энни, — Фанд, кажется, обиделся, — это же совсем другое дело! Людушка принёс нам зло, Корина действует нам во благо. Что с того, что она честолюбива? Зато она помогает нам в том, что нам действительно нужно. Да и Жевуны по всей стране уже говорят, что Корина была бы неплохой королевой.

— Да им Марраны в уши напевают! — воскликнула Энни, но Фанд Ольм упрямо продолжал:

— Я не хочу, чтобы рано или поздно меня обвинили в некомпетентности или в упорстве. Не хочу, чтобы меня обвинили в том, что я слишком держусь за свою власть. Я хочу пользы для всего нашего народа, хочу, чтобы люди были довольны. Если народ готов признать королевой Корину — я уступлю ей трон, сам же попрошусь в какие-нибудь советники. Не думаю, что она мне откажет, я всё-таки — не буду скромничать — человек опытный, и надеюсь, что она это оценит.

— Господин Фанд, — Энни смотрела на Жевуна, страшно расстроенная, и снова не могла удержаться и перебороть себя, — ну как же вы можете так… Она сейчас приносит вам благо, а что будет потом? Вы же сами знаете её историю. Она вероломная захватчица, обманщица, а вы ей страну доверите? А если она сформирует армию из Жевунов и в бой на Изумрудный город поведёт? Стравит между собой народы Волшебной страны? Вы это себе простите?

— Фея Энни, — укоризненно поднял палец Фанд Ольм, — а вдруг Корина исправилась? Может быть, она действительно хочет приносить людям пользу? Ну… Хочет быть королевой, так кто ж не хочет? Тем более что она королевой уже была, естественно, ей обидно… Может быть, вы слишком сурово её судите?

— Она приносит пользу, потому что ей это выгодно! — вскипела Энни. Сдерживать саму себя в осуждении Корины — одно дело, но слушать, как кто-то другой пытается её оправдать, оказалось ей не под силу. Как-никак, помимо доброты, есть ещё и справедливость. — Она же делает это только из эгоизма! Знаете, какой у неё принцип? Она предпочитает делать попеременно зло и добро. Потому что злых не любят, а добрым садятся на шею — так она считает. Ей неважно, что зло делать нехорошо. Её интересует только собственная выгода, только личный расчёт!

— Ну-у… — протянул Фанд, — пока что наша выгода и её выгода совпадают. Может быть, неважно, из каких побуждений она это делает, но она делает добро… А зла мы от неё пока не видели…

— Я предпочитаю судить людей не по тому, что они сделали на публику, а по их личным душевным качествам, — твёрдо произнесла Энни. — Но вы, конечно, можете судить иначе. Можете сами преподнести Голубую страну Корине. Можете хоть сами корону ей вручить! Потом увидите — я вас предупреждала. Это подлый и эгоистичный человек, а вы ей верите, — умом она осознавала, что, может быть, говорит лишнее, слишком позволяет эмоциям взять верх над собой… и вообще, возможно, говорит предвзято. Но сдержаться было так трудно. Невозможно.

— Фея Энни, — твёрдо сказал Фанд Ольм, — вы знаете, я запутался. Корина меня предупреждает против вас, вы — против Корины. Но я верю делам, верю тому, что вижу своими глазами. Корина приносит нашей стране пользу. Я верю, что вы тоже хотите приносить пользу, но простите — пока что у вас это не очень получается.

— Понятно, — горько склонила голову Энни. — То есть, вы уже всё решили. Так о чём же вы хотели со мной посоветоваться?

Фанд Ольм призадумался.

— Ну-у… — протянул он, — уже не знаю. Нет, я действительно сомневаюсь, стоит ли самому отказываться от должности правителя.

— Правильно сомневаетесь, — вставила Энни.

— Но я хочу как лучше для Жевунов, — закончил Фанд. — А похоже, что для дальнейшего процветания Голубой страны нам и впрямь необходима правительница-волшебница.

Энни покивала. Ещё несколько секунд посидела, потом встала.

— Фея Энни, вы только не обижайтесь, — участливо воскликнул вдогонку Фанд Ольм. — Я понимаю, что вы хотели как лучше. Но поверьте, я жизнь прожил и неплохо научился видеть людей. А ещё я неплохо научился править страной.

Энни обернулась.

— Простите за вопрос: сколько вам лет, господин Фанд?

— Шестьдесят пять, — озадаченно ответил Фанд. — А что?

Энни грустно улыбнулась:

— Мы с вами почти ровесники, мне тоже скоро будет шестьдесят пять. Не смотрите, что я выгляжу, как девочка. Хотя, конечно, жизненный опыт у нас с вами разный. Страной я никогда не правила, но до сих пор считала, что тоже неплохо умею видеть людей… До свиданья.

— До свиданья, — крикнул Фанд Ольм, когда она уже закрывала двери.

Вот и всё. Корина выиграла корону. Осталось совсем немного.

— Вот теперь уж точно надо лететь в Изумрудный город, — с горечью решила Энни. — Может, Элли со Страшилой что-нибудь сообразят. Или мне объяснят хотя бы. Тут кто-то неправ, либо Фанд, либо я. Я уже ничего не понимаю.

В Изумрудном городе Энни, с одной стороны, отдыхала душой — здесь была сестра, друзья, здесь не надо было переживать, думая, как противостоять Корине. С другой стороны, Энни рвалась обратно к Жевунам.

Но прежде чем побеседовать с сестрой, пришлось ждать её до позднего вечера . А потом до утра, потому что Элли, вся уставшая, прилетела из Фиолетовой страны, и сил её только хватило на то, чтобы обнять сестру и пробормотать «Завтра всё мне расскажешь, хорошо?». И фрейлина Фаина закрыла двери королевских покоев, строго объявив «Не беспокойте правительницу, она отдыхает».

— А то я не вижу, что она отдыхает, — буркнула Энни. — Дожили! Какая-то фрейлина уже командует, как мне вести себя с моей же сестрой!

Но относилась она к Фаине всё-таки хорошо, поэтому ворчала тихонько и без настоящей обиды.

А на утро , подойдя к дверям комнат Элли, Энни столкнулась там с Алармом. Рыцарь расслабленно присел на подоконник напротив и делал вид, что пялится в парк.

— Доброе утро, — вежливо поздоровался он с Энни.

— Привет. И чего ты тут караулишь? — Энни прислонилась к стене у двери.

— Элли жду, — приподнял брови Аларм.

— Мне, между прочим, нужно с ней посоветоваться, — заявила Энни. — И это очень важное дело. Касается Голубой страны.

— Я знаю, — спокойно кивнул Аларм. — Я и не собираюсь вам мешать. Просто поздороваюсь с ней, и всё.

— А что, без твоего «здрасьте» она не проживёт? — поддразнила его Энни. — Если утром не расцеловались, весь день не задался? Эх вы, молодые и влюблённые…

Аларм только глаза закатил. В этот момент дверь открылась, и Элли выглянула в коридор.

— И кто это у меня под дверью может торчать в такую рань, как не самые мои дорогие и любимые? — весело сказала она. — А я уже давно проснулась, могли бы смело стучаться. Идёмте завтракать, Страшила тоже с нами посидит.

Завтракали в маленькой столовой, примыкающей к королевским покоям. За столом рядом с Элли сидел по одну сторону Аларм, по другую — Энни, и рядом с Энни — Страшила, хотя он никогда ничего не ел (но присутствовал за компанию). И чуть подальше, ближе к другому краю удлинённого стола, сидели две фрейлины — Фаина и Фрида. Первая фрейлина Фаина сохранила своё положение ещё со времён Корины. Фрида была новенькой, взятой совсем недавно (и родственницей Фаины, к слову). Элли решила, что двух фрейлин ей с головой хватит — у Корины их было десять. Фаина была несколько чопорной, строгой, немногословной, но превосходно знала своё дело (а при необходимости ещё и Элли давала неплохие советы), и при Корине была предана не столько королеве, сколько своей должности — за что Элли её и оставила, не опасаясь никакого подвоха. Было Фаине почти тридцать лет, но порой казалось, что она лет на десять старше — в некоторые моменты она больше напоминала гувернантку, чем фрейлину. Фриде же было всего семнадцать, а ко двору допускались девушки с шестнадцати лет; Фрида здесь ещё не пообвыклась, многих стеснялась, а ещё казалось, что она побаивается свою старшую родственницу (Фаина приходилась ей то ли двоюродной тётушкой по женской линии, то ли троюродной сестрой по мужской), которая то и дело её шёпотом одёргивала.

Энни не стала дожидаться окончания завтрака и вывалила все свои проблемы почти сразу (обе фрейлины делали вид, что они слепые, глухие и немые).

К её рассказу каждый отнёсся в своей манере. Страшила начал ворчать, что, конечно же, Корине доверять нельзя, и здесь Энни целиком права. Аларма больше заинтересовал (и возможно, даже обеспокоил) приход Марранов в Голубую страну и вероятность формирования там армии. Элли была задумчива и серьёзна, улыбнулась только на пересказе многовариантных слухов о происхождении Корины.

— Я ничего не понимаю, — решительно призналась Энни под конец своего рассказа. — Знаете, вот честно, очень хочу верить, что это я предвзята по отношению к Корине и вижу зло там, где его нет. Все Жевуны уверены, что она приносит им одно лишь благо, и только я одна вся такая подозрительная и необъективная. И Фанд тоже хочет стране добра, поэтому и решил отдать власть в руки сильной волшебницы. Но что мне теперь делать со всем этим? Мне всё время кажется, что Корина где-то неправа. И что она что-то замышляет. И что для Жевунов это обернётся в итоге чем-то нехорошим… Что мне делать?

Элли, нахмурившись, нервно вертела в руке вилку и никак не могла ничего ответить. Тогда первым заговорил Страшила:

— Лично я не верю в раскаяние Корины, — глубокомысленно начал он. — Да и как можно верить? Один раз она уже помогала нам — после землетрясения в Жёлтом дворце, а потом перешла к Пакиру. Сейчас, к счастью, Пакира нет. И пока Корина не трогает нас и не вредит Жевунам, нам тоже лучше её не трогать. Не про-во-ци-ро-вать кон-фликт, я бы сказал. Худой мир лучше доброй ссоры.

— Что касается Фанда, — вступила, наконец, Элли, — мне он показался хорошим и умным человеком, когда я с ним общалась… Но он старенький. Может быть, если бы там был кто-то помоложе… Поупрямее. Я бы, конечно, тоже не отдавала Голубую страну Корине. Пусть бы лучше там принцессой была ты. Кандидатура Фанда меня, впрочем, тоже устраивает, — слегка улыбнулась она. — Да если честно, чья угодно, кроме Корины. Но пока Корина ничего плохого не сделала…

— Вот именно! — воскликнула Энни. — Все Жевуны ей верят. А я нет. Кто из нас прав — я или Жевуны? Если они, то в чём я ошибаюсь? Я хочу это понять, да просто хочу разобраться. Мне бы очень хотелось думать, что все кругом мирные и желают людям только добра, но вот в случае с Кориной у меня что-то никак не получается! Это со мной что-то не так или с Кориной? Почему Корина привела Марранов? Почему теперь над страной свободно летают Чёрные драконы?

— А на этот счёт я поговорю с Магдаром, — вмешался Аларм. — И с драконами тоже. Но ты ведь говоришь, что там только три отряда Марранов, а не армия? Они подчиняются Магдару или самой Корине?

— Не знаю, — расстроилась Энни. — Не спросила.

— Я выясню, — спокойно кивнул Аларм. — В любом случае, скрыть создание армии Голубой страны Корина не сможет.

— Так она же агитирует всех, что это на защиту от чудовищ Ланги! — воскликнула Энни. — А вы сами прекрасно знаете, что Ланге Голубая страна даром не сдалась. Получается, что Корина обманывает, а Жевуны верят. Вот как бы вы поступили на моём месте?

Страшила улыбнулся.

— На твоём месте? Предоставил бы событиям идти своим чередом. Рано или поздно Жевуны увидят, что их обманывают, и что никаких чудовищ нет. Сейчас же, пока они не видят до-ка-за-тельств, они и не поверят твоим словам. Для них пока что убедительнее слова Корины. Мне вообще кажется, что сейчас надо всем немного взять паузу и дать возможность увидеть свои ошибки. Жевунам — свои, тебе — свои. И время покажет, кто прав. Может быть, права ты — но Жевуны должны понять это сами, тогда им не будет повода кого-либо обвинить в своей ошибке или переложить от-ветст-вен-ность. Может быть, права Корина — потому что действительно пытается стать доброй волшебницей, просто у неё это не сразу получается.

— Но я же не могу равнодушно смотреть на всё это! — взмахнула руками Энни, едва не сшибив тарелку со стола. — Вдруг Жевуны пострадают?

— Равнодушно смотреть ты и не будешь, — с мудрым видом покачал головой Страшила. — Будь готова вмешаться в любой момент, когда это будет необходимо. И если не справишься одна, мы тебе поможем. Понимаешь, в чём разница между тобой и Кориной? Корина совершает перевороты. А ты позволяешь событиям мирно идти своим чередом. Но не всегда перевороты полезны для истории.

— Вот именно, — подтвердила Элли. — И как историк, я могу назвать немало переворотов, которые дали результаты скорее отрицательные, чем положительные. Некоторым очень хочется совершить что-то громкое и бурное. А можно добиться лучших результатов иным путём, тихим и мирным. Тише едешь — дальше будешь. Но не все это понимают.

— Вот зачем я пошла с Томом в тот поход, — расстроилась Энни. — Ещё и в Жёлтом дворце на месяц застряла. Надо было из Голубой страны не вылезать. Тогда бы, может быть, всё пошло бы по-другому.

Элли наклонилась и успокаивающе приобняла сестру одной рукой за плечи.

— Не переживай. Может быть, тебе это было нужно. Ты с Виллиной там пообщалась, новые места увидела… Не всё так плохо. А за Жевунов беспокоиться, думаю, сильно не стоит. Они хоть и робкие, и чувствительные, но порой на них где сядешь, там и слезешь. Гингему они пережили, Людушку пережили, что им какая-то Корина с её реформами. В крайнем случае, конечно, мы вмешаемся. А с армией Аларм разберётся.

Аларм кивнул. Но не удержался, чтобы не добавить недовольным тоном:

— Корина, конечно, та ещё интриганка. Но и ты, Энни, много ошибок совершила. Тем самым дала ей повод тебя превзойти. К тому же она всё время тебя провоцирует, а ты вместо того, чтобы уйти от провокации, начинаешь отвечать. Надо быть умнее. И сильнее духом.

— Скажите, пожалуйста, — огрызнулась Энни, — как будто я сама не понимаю! Сам бы тогда с ней и разбирался, раз такой умный.

— В женских интригах участвовать? — хмыкнул Аларм. — Увольте. Я в чём-то Фанда понимаю — решил сдаться, пока не поздно, а то вы бы его совсем в порошок стёрли своими разборками.

— Шутишь? — строго спросила Элли.

— Шучу, — кивнул Аларм. — Но с долей правды. Я не знаю, как бы я поступил на месте Энни — просто не могу поставить себя на её место, я по-другому смотрю на вещи. Если бы для Энни можно было исправить ошибки с самого начала — она и сама уже их видит. Но теперь всё зашло слишком далеко. Корина предложила Жевунам защиту и помощь. Да, пусть эта защита неизвестно от чего, но Жевунам сейчас нужно именно это. Энни предложила им собственное невмешательство — и это было бы хорошо, но предложение Корины оказалось для них нужнее. Может быть, в самом деле стоит понадеяться на время, как предлагает Страшила. И тогда нам всем всё станет яснее.

— А давай тебя в Голубую страну отправим? — не сдержалась Энни. — Вот и будешь там по-другому смотреть на вещи. И на месте думать, что делать дальше, а не отсюда советы давать.

— Так ты же вроде за советами прилетела, а не для того, чтобы на меня всё свалить? — приподнял брови Аларм. — Давай я действительно полечу в Голубую страну. Ты можешь полететь в Жёлтую, к друзьям. Я решу твои проблемы. Ты действительно этого хочешь?

— Нет, — буркнула Энни. — Я сама решу свои проблемы.

— Вот сколько раз я вас просила не ссориться, — укоризненно сказала Элли.

— Мы не ссоримся, — не согласился Аларм. — Я действительно могу полететь в Голубую страну. Если Энни этого хочет. Я смогу сейчас всё исправить. Меня послушаются Марраны, это вопрос авторитета. Меня послушается Фанд, и я предложу ему либо остаться правителем, либо избрать преемника, активного и уверенного, из народа, но не отдавать корону Корине. Самой Корине я предложу остаться, так сказать, штатной волшебницей Голубой страны, но не королевой. Пока что. Потом — посмотрим, как она будет себя вести. Если по-доброму — молодец. Если со злом — тоже разберёмся. Она не слушает Энни, потому что Энни для неё — девочка, и девочка несерьёзная, слишком эмоциональная. Со мной она будет разговаривать по-другому…

— Ага, так же, как с Дональдом, — ввернула Энни. — То есть примерно так: «Ах, Аларм, дорогой, ты такой сильный! Ты такой умный! Давай ты станешь королём! А потом возьмёшь меня замуж! Я так тобой восхищаюсь! Я так тебя уважаю! Тебя больше никто так не понимает, как я!».

— Энни, — в три голоса осадили её Страшила, Аларм и Элли. Аларм покраснел. Элли нахмурилась.

— Это всё Корина, конечно, может, — сказал Аларм, когда краска немного с его щёк слхынула. — Но на меня такое не подействует.

И он взглянул на Элли.

— Ну, и сражаться ты с ней тоже не сможешь, — развела руками Энни. — Ты ж у нас благородный, с женщинами не дерёшься…

Аларм скомкал салфетку и бросил в Энни через стол. Энни взвизгнула и тоже начала комкать салфетку. Элли приподняла руки.

— Так, дорогие мои, успокойтесь, пожалуйста! Хотите чем-то покидаться — идите в парк. А то я сейчас тоже захочу побаловаться, и что это будет?

Два самых близких ей человека вняли призыву и успокоились.

— Но я не могу согласиться с тем, что с Кориной надо просто ждать, — мрачно заявила Энни. — Мне это не нравится. Это какая-то бездеятельность.

— Нет, — покачал головой Страшила. — Иногда со стороны можно принять бездействие за нерешительность и слабость, но на самом деле это не так. Иногда надо дать противнику первому совершить ошибку. И может быть, дать ему в ней увязнуть. Или исправить. Сейчас я вспоминаю, как Урфин Джюс дважды захватывал Изумрудный город. Второй раз он тоже использовал нечестные методы — обманул Марранов, натравил их на мирных жителей… Вам не кажется, что нечто похожее делает и Корина? Но потом власть Урфина сама стала падать — он не смог долго держаться на обмане. А потом он всё осознал, обдумал и исправился, и мы приобрели вместо врага — хорошего товарища.

— Ну, тридцать лет Корина всё-таки голову Дровосеку морочила, — заметила Элли. — Урфин же и полугода не продержался, если я правильно помню.

— Это потому, что мы не знали, кто такая Корина, — возразил Страшила. — Теперь мы знаем и можем её предупредить и остановить. Думаю, она это понимает и опасается. Так что если не совесть, то страх её сдержит. А если нет, то рано или поздно она, как говорится, сама себя перехитрит. Или же нет. И кстати, за те тридцать лет количество недовольных её правлением всё-таки росло. Не зря народ так быстро провозгласил Элли королевой. И пока что, — Страшила улыбнулся, — я думаю, что этот выбор оправдал себя.

Элли смущённо опустила голову.

— Я пока не спешу себя судить.

— Корина слишком уж не-од-но-знач-ная фигура на карте Волшебной страны, — подытожил Страшила. — И сейчас она может склониться как к злу, так и к добру. Если, конечно, всё произошедшее с ней во время войны с Пакиром её хоть чему-то научило. Раньше ею управляло только желание выгоды, она не признавала ни добра, ни зла. Может быть, сейчас она пересмотрит свои позиции. И пока никто не страдает от её деяний, наоборот, она Жевунам помогает — может, не всегда так, как нужно, но помогает. С какими мотивами? Мы не знаем. Чужая душа — потёмки. Будем смотреть на её дальнейшие поступки.

После завтрака фрейлина Фаина подошла к Элли и тихонько сказала:

— Ваше величество, у меня есть кое-какие соображения насчёт всего, о чём говорила сегодня её высочество принцесса Энни. Вы позволите мне поделиться с вами?

— Конечно, Фаина, — кивнула Элли. — Буду рада. Почему же вы не высказали их сразу?

— Я не хотела вмешиваться, — сдержанно опустила голову Фаина. — Это было бы неуместно. Я только хотела бы спросить… Вы же не станете сражаться с ней насмерть? Я очень уважаю вас, и я согласна, что волшебница Корина может быть очень недоброй, но мне бы не хотелось её гибели.

— Успокойтесь, Фаина, — улыбнулась Элли. — Конечно же, я не буду её нарочно убивать. Да и войны пока что никто не затевает.

— Спасибо, — фрейлина поклонилась. — Так вот, если вы позволите… У госпожи Корины есть одна особенность, которая может сыграть против неё. Если эту тайну узнают Жевуны, она им может не понравиться. Тогда у её высочества принцессы Энни будет преимущество.

— Фаина, вы тоже решили стать интриганкой? — хмыкнула Элли. — Я даже не знаю, что вам ответить. Может быть, пусть тайна Корины останется её тайной?

— Как вам будет угодно, ваше величество, — присела в реверансе Фаина. — Но я хотела бы всё-таки с вами поделиться.

— Ну… делитесь, — развела руками Элли. — А я разберусь.

Фаина снова присела в лёгком реверансе. Потом огляделась. Они были уже совершенно одни.

— Дело в том, что госпожа Корина ест пищу из мяса, — очень тихим шёпотом сообщила она. — Она скрывает это, потому что опасается вызвать неудовольствие жителей. Ведь когда-то его величество правитель Мигунов Железный Дровосек изгнал Подземных Рудокопов обратно в Пещеру именно за то, что они, привыкнув там охотиться на неразумных зверей, и здесь убивали в пищу наших, разумных животных и птиц.

Элли поморгала, осмысливая новость. Да, в Волшебной стране никто мясной пищи не употреблял — рыбу употребляли, яйца, изредка молочные продукты, но не мясо. Элли и Энни, бывшим жителям Большого мира, пришлось привыкать к здешнему рациону. Впрочем, для них это было несложно и вообще получилось как-то само собой — ни одна, ни другая никогда не были особо привередливы в еде. Каким же образом получилось, что Корина — местная жительница, Жевунья по рождению (какие бы слухи она там сейчас ни распускала) и по воспитанию, всю жизнь прожившая в Голубой стране — внезапно имеет такие вкусы? Ещё ладно Ланга, она с детства в Подземелье, там как раз мясо основная пища… Ну, и рыба тоже.

— А как это случилось? — спросила Элли у фрейлины. — Откуда она научилась мясо есть?

— Я не знаю, ваше величество, — склонила голову фрейлина. — Но ей приносил его дракон, и госпожа Корина сама готовила себе пищу, применяя магию. Видите ли, в свои восемнадцать лет, когда я только что стала младшей фрейлиной, я была чрезмерно любознательной… Однажды едва не попалась за подглядыванием.

— Как много новенького я узнаю о вашем характере, Фаина, — рассмеялась Элли. — Хорошо, спасибо, что рассказали. Только, прошу вас, позвольте мне самой решить, говорить об этом сестре или не говорить. Не рассказывайте никому больше сами. Иначе Энни не сдержится и наломает дров сгоряча, а достанется в итоге опять ей же.

— Конечно, ваше величество, — Фаина в очередной раз сделала реверанс. — Вы и так первый человек, кому я рассказала об этом.

— В таком случае, благодарю за доверие, — улыбнулась Элли. — Идёмте, обсудим, что придётся сделать сегодня. Мне нужно навестить Розовую страну, а вам я хотела бы дать несколько поручений, пока меня не будет.

— Да, ваше величество, — Фаина пропустила Элли вперёд и чинно прошествовала следом. Элли мысленно вздохнула. У Фаины были жёсткие понятия об этикете. И хотя фрейлине пришлось смириться с тем, что сама королева его постоянно нарушает, Фаина со своей стороны никогда не позволяла себе выйти за рамки своего статуса. А жаль. Было бы интересно на неё посмотреть без брони первой фрейлины.

Аларм шёл в парк на тренировочную площадку, где его должны были ждать солдаты городской стражи, которых он сам обучал. При Корине эту должность исполняли Марраны, но теперь Аларм набрал местных ребят. Задания были несложны — патрулировать улицы, ловить хулиганов, следить за порядком, ну и при необходимости оказывать помощь детям и старушкам (это уже Элли «шутила всерьёз»). Но и для этого требовалась хорошая физическая форма и выносливость. А вдруг придётся какую-нибудь кошку с крыши снимать? Или, если не шутить — ребёнка из окна горящего дома вытаскивать? Потому что при необходимости городская стража Изумрудного города совмещала в себе функции пожарных и работников прочих чрезвычайных ситуаций.

Ну, и с оружием неплохо было бы уметь обращаться. Кое-чему этих молодцев уже научили в армии, но Аларм считал, что можно научить и получше. Вот и нашёл себе такое занятие, на те случаи, когда Элли его помощь не нужна. А сейчас она улетела к Стелле, и там его присутствие было не только не обязательно, но даже, скорее всего, лишнее — две феи будут говорить о чём-то своём…

Итак, Аларм шёл в парк, как вдруг из-за угла дворца выскользнула Энни.

— Можно с тобой поговорить? — почти шёпотом попросила она. И довольно бесцеремонно затащила его в какое-то очень укромное местечко. От чужих глаз его скрывали кусты и глухие стены.

— Что случилось? — удивился Аларм.

Энни смотрела на него почти обиженно.

— Ну почему обязательно случилось? Просто хотела с тобой поговорить перед тем, как улечу.

— Ну говори, — Аларм удивился ещё сильнее. Что Энни могло от него понадобиться? Раньше она к таким беседам была не склонна.

Энни почему-то отвела глаза.

— Скажи… Вот ты сегодня сказал, что на тебя слова Корины не подействуют. Ну те… Помнишь? Почему?

Аларм совсем потерял всякое понимание происходящего. А то Энни не знает, почему?

— Потому что я Элли люблю, — серьёзно сказал он. — Что за вопрос?

— Но Корина же красивая, — не отступала Энни.

— Ну и что? — взмахнул руками Аларм. — А Элли чем хуже? На вкус и цвет, знаешь ли, товарищей нет. Мне Элли больше нравится, к тому же не только за внешность, но и за душевные качества. С каких это пор ты стала хвалить Корину? — не удержался он. — Даже за внешность.

— Потому что я понимаю, что она очень красивая, а я нет, — тоскливо протянула Энни. — Она такая шикарная, а я как серый воробушек. А ведь я копия Элли, все так говорят. Почему же меня никто не любит? Даже ты выбрал Элли, а не меня.

Аларм впал в ступор и не знал, что ответить. Энни, переживающая за свою внешность? Энни, ждущая романтики? Что на неё так повлияло?

— Энни, ты в порядке? — поинтересовался он. — Что-то ты сама на себя непохожа.

— Да? — тихо воскликнула Энни. — А ты думаешь, мне легко наблюдать за всем, что происходит? У Корины есть Дональд, у тебя — Элли. Том остался в Жёлтой стране. А я — точная копия Элли, и меня никто не замечает! Только потому, что я моложе? Я кажусь тебе ребёнком, да? Ты же знаешь, что на самом деле я взрослая. И всё дело только в магии Стеллы. Она сделала меня девочкой, а не взрослой девушкой, но я-то взрослая! И у меня тоже есть чувства! Или просто потому, что Элли ты встретил первой? А теперь ты женишься на ней, а я… А что делать мне? Корина выгонит меня из Голубой страны, и больше я нигде никому не нужна, — она едва не плакала.

— Так, Энни, я ничего не понимаю, — помотал головой Аларм. Удивление зашкаливало. Это вот на что она сейчас намекает? — Чего ты хочешь? Конечно же, ты всем нужна. Мы все твои друзья, сестра тебя любит, Жевуны тебя всегда рады видеть, Виллина, Том с Лили в Жёлтой стране… Я тебя не понимаю.

— Все мужчины непонятливые, — нахмурилась Энни. — Вам намекаешь, намекаешь, ждёшь от вас решительных шагов, а вы… Я думала, хотя бы ты другой. Ты думаешь, что я всё время тебя дразню, а мне просто очень хочется, чтобы ты обратил внимание на меня, а не на Элли! Почему вечно всё внимание ей? Она и королева, и твоя избранница, и чародейка, и Хранительница, и всеобщая любимица, а что получаю я? Голубую страну, да и за ту ещё надо воевать. Что за подачка? Почему я постоянно задвинута в угол?

— Ого, какие откровения, — Аларм аж отступил от Энни подальше. Ему стало страшновато. Энни внезапно раскрылась с такой стороны… В это было невозможно поверить. Какая-то она странная.

Но Энни подступила ближе.

— Мне надоело всё время быть в проигрыше! Неужели ты этого не понимаешь? Ну скажи, разве я хуже Элли? Чем? Я имею не меньшие права на всё, чем она. Но достаётся всегда ей, а мне ничего. Её все любят и хвалят, а мне постоянно указывают на мои ошибки — как ты сегодня. И это ты, Энни, сделала не так, и то… И вообще ты просто несерьёзная девочка, которую никто не слушает… Авторитета, видите ли, не хватает! Мне надоело! Я думала — получу Голубую страну, докажу сестре, что я на что-то большее способна, чем быть её тенью. Но она ко мне только снисходительна. Просто потому что я младшая?

Аларм всё пятился и пятился, а Энни всё подступала и подступала. Аларм резко выставил вперёд обе руки — едва не оттолкнув девочку.

— А теперь послушай меня, — твёрдо сказал он. — Я не знаю, почему ты сейчас всё это говоришь — раньше ты так себя не вела. Не знаю, что на тебя так повлияло. Но я тут ничем не могу тебе помочь.

— Совсем ничем? — жалобно воскликнула Энни. — Но ты же можешь!

— Нет, — жёстко перебил Аларм. — Не могу. Прости. Знаешь, я от тебя такого не ожидал. И если ты действительно такая, какой сейчас себя показала… Я не могу быть тебе даже другом. Я очень разочарован, что у Элли такая завистливая сестра. Я думал, ты другая. Но, видимо, я плохо тебя знал. Тебе самое место в Голубой стране — интриговать с Кориной! Обе друг друга стоите!

Он круто развернулся и поспешил уйти. Вывернув из-за угла, он едва не сбил с ног испуганную вторую фрейлину Фриду — извинился и поспешил дальше на тренировочную площадку. Полуминутой позже Фрида, которая всё ещё стояла на дорожке и пыталась прийти в себя, увидела, как оттуда же, из-за пышных кустов, бочком-бочком вылезает принцесса Энни и бежит во дворец.

— Ой, — только и вымолвила фрейлина. — Ой!

Аларм в этот день очень плохо провёл тренировку — он всё время думал о словах Энни и не мог понять, что с ней случилось. Какая-то она была не такая. Очень странная. От неё никак этого нельзя было ожидать! И всё же… Он и вправду слишком плохо её знает. Нечасто они видятся.

Он не знал, рассказывать ли Элли обо всём этом или нет. Пока решил умолчать. Всё это надо обдумать.

А тем же вечером фрейлина Фаина, спускаясь по лестнице, внезапно поскользнулась и упала. Жестоко прокатившись по ступеням почти целый пролёт, она разбила лицо, вывихнула ногу и сломала руку. И когда в полуобмороке лежала внизу, ей показалось, что мимо кто-то быстро прошёл. Но никого не было видно, и Фаина, пока не подоспела помощь, списала это на галлюцинации от удара. Ей было очень больно, но ещё больше — стыдно за такое неприличное, позорное падение на лестнице.

Конечно же, её перенесли в комнату, позвали врача, но не было королевы Элли, которая могла бы исцелить фрейлину одним движением руки. Страшила и Аларм тоже куда-то запропастились, а принцесса Энни уже улетела в Голубую страну.

— Где ж ты пропадала так долго, Коринушка! — укоризненно сказал Людушка. — Я вчера такой ужин приготовил. А ты и к завтраку опоздала.

— Где надо, там и пропадала, — сказала Корина, небрежно отбрасывая летающий коврик в угол. В Серый Замок она явилась только утром. Вчера ещё успела ювелира навестить — Мирдан показывал, что уже успел сделать. Ради такого заказа он сказался больным и не выходил из своей личной, домашней мастерской. О тайной работе знала только его жена — но она была чрезвычайно предана своему мужу (и Корине тоже) и не болтала лишнего. Мирдан заверил Корину, что заказ будет готов в срок, а Корина осталась довольна тем, что увидела.

Корона обещала быть шикарной. Тем более, что камни для неё Корина сама выбирала у Марранов. Три самых крупных сапфира были величиной с вишню, остальные немногим меньше. Хорошо бы изготовить под корону комплект — колье, серьги, кольцо, браслет, брошь, — но это можно и позже. Главное — символ королевской власти.

— Что-нибудь новенькое случилось? — спросила Корина, садясь за стол. Она уже настолько привыкла, что Людушка работает на её кухне, что воспринимала это в порядке вещей. Тем более, жалованья Людушка не просил. Отличный слуга ей попался. Балбес, конечно, ну так с паршивой овцы, как говорится, хоть шерсти клок…

— Да вроде нет, — озадаченно взлохматил волосы Людушка. — Стоим вот тут, как ты приказала. Мом ночью с совами переухивается, спать не даёт. А так ничего.

— Из Когиды новых вестей нет?

— Не-а, — мотнул головой Людушка.

— Что Марраны?

— Вот объясни, зачем они нам? — развёл руками толстяк. — У Жевунов и без Марранов всё прекрасно. Сеют, жнут, огороды растят. Покушать всегда есть чего. Зачем солдаты-то? На нас разве кто-то нападает?

— Много ты понимаешь, — огрызнулась Корина.

Она принялась за завтрак, едва замечая, что ест. В душе у неё всё кипело ещё со вчерашнего дня — ну и сегодня «не докипело».

— А ты не сердись, — надулся Людушка. — А лучше объясни. Я этой войны накушался по самое не могу, вот и не хочу, чтобы снова меня в неё втягивали. Я человек мирный, дружелюбный. А тут солдаты. Это что, опять с кем-то воюем?

— Твоё дело — кухня, — грубовато ответила Корина. — И не суди выше неё. А политика — моё дело. И горе будет тому, кто мне попытается помешать. Понятно?

— А ну тебя, — обиделся Людушка. — Нехорошо ты поступаешь, Коринушка.

Корина хлопнула ладонью по столу.

— Хорошо, нехорошо… Плебейская мораль! — крикнула она. — Кто решает, что хорошо, а что плохо? Кто сильный, тот и правит миром. А всяким недоумкам внушают, что существует добро и зло. Естественно, добро — то, что выгодно внушающему, а зло — то, что ему невыгодно. И правильно! Недоумки только такой морали и достойны! Но есть те, кто выше этого. И я — выше!

Людушка помотал головой.

— Что-то ты странно как-то рассуждаешь, — опасливо заметил он. — Да и с чего ты так разволновалась?

— Да потому, что у меня эти рассуждения о том, кто добрый и кто злой, уже вот где! — Корина резко провела ладонью по горлу. — Все кругом только и судят, какая я — хорошая или плохая! Ах, может быть, Кориночка пересмотрит свои позиции! Ах, у неё сейчас два пути — к добру или к злу! — передразнила она Страшилу. — Ах, может быть, война её чему-то научила! Сами нарисовали себе идиллическую картинку, расставили всех по двум сторонам: добро — зло. И они, конечно, все такие добренькие! А мне плевать! И на добро, и на зло! И знаешь, что я тебе скажу? Против добреньких воевать легче. Они сами так по-идиотски подставляются, что даже смешно. Представляешь, что Страшила в Изумрудном городе посоветовал этой дурочке Энни? Не вмешиваться! — Корина расхохоталась. — Подождать! Соломенный идиот. Это, безусловно, самое мудрое его решение за всю жизнь. И правильно! Пусть эта тупица постоит в сторонке! А ещё лучше — сгинет куда-нибудь.

— Я ничего не понял, — удивился Людушка. — При чём тут Страшила? Куда не вмешиваться? Кто тупица?

— Ты тоже тупица и болван, — популярно объяснила Корина. Людушка совсем оскорбился.

— Ну почему ты всё время обзываешься?

— Потому что ты туго соображаешь. Мозги жиром заплыли? Ладно, так и быть, — смилостивилась она. — Просто эта малолетняя принцесска полетела в Изумрудный город советоваться. Ах, ей так жалко Жевунов! Ах, а вдруг она ко мне предвзята! Ты не представляешь, чего она там наговорила! — Корина снова расхохоталась. — Это даже слушать было смешно! Они все повторяли и повторяли, что, якобы, вдруг я на самом деле не такая уж плохая, и они ко мне предвзято относятся, а это нехорошо с их стороны. И вдруг я на самом деле хочу исправиться. Великий Торн, как же они наивны! Но тем лучше для меня! Сами виноваты… Короче, Энни долго рассуждала, кто из нас с ней лучше, а кто хуже для Жевунов, и Страшила в итоге посоветовал ей подождать — вдруг дело решится само собой. Подождать! Да пусть ждёт хоть сто лет! — Корина с ликующим смехом взмахнула рукой. — Так что теперь Энни, да и Жевунов тоже, можно брать тёпленькими — сами в руки придут.

— Так, я снова не понял, — Людушка только глазами хлопал. — Ну Энни там советовалась. А ты-то как там оказалась?

— Да какая разница? — отмахнулась Корина. — Важен результат. Теперь я могу делать всё, что захочу. А они пусть продолжают изображать добреньких. Добреньких и слабеньких! Им ведь даже противопоставить мне нечего! Что они умеют? Аларм хотел со мной поговорить. Ха! Посмотрела бы я на это! Ну ничего, — весело продолжала Корина. — Думаю, у него надолго пропало желание помогать своей будущей идиотке-родственнице. «Я не могу считать тебя другом»… Ах-ах, сколько драмы!

У неё поднялось настроение. А всё-таки были и плюсы в том обсуждении, которое она так удачно подслушала, спрятавшись под серебряным обручем, украденным у Энни ещё после урагана. Были, конечно, были и минусы, но лучше сосредоточиться на плюсах. Теперь у неё развязаны руки, так ведь? Так. А эти наивные душонки её ни в чём даже не заподозрят — они ведь добренькие!

Разве что фрейлина Фаина… Вот ведь мерзавка. Ну ничего, она тоже своё получила. Может быть, и не поняла, за что, но главное — получила. Пожалуй, кувырок по лестнице надолго испортит её высокомерное правильное личико. Это же надо — змею взрастила на груди! Первой фрейлиной сделала! А та сразу побежала всё выбалтывать феечке Элли…

Плебейская мораль — добро, зло… Но иногда она оказывается крайне выгодной. Если у девчонки Энни пунктик на доброте — Корине это только на руку. Энни ведь ни в чём её даже не обвинит — а то вдруг это предвзятость? Нехорошо-о!

— Ну что ж, — Корина даже руки потёрла, предвкушая удовольствие, — нас ждут великие дела. А ты, балбес, смотри не проболтайся, если Энни в гости заявится. И вообще, хватит уже с ней дружить.

— С кем хочу, с тем и дружу, — насупился Людушка.

— Ты будешь дружить с тем, с кем я тебе прикажу, — заявила Корина. — Иначе будешь квакать в ближайшем болоте. Понял? Кстати, ты знаешь, что особым деликатесом Гингема считала лягушачьи лапки? — поддразнила она бывшего людоеда.

Людушка, надувшись, ушёл из кухни. Возразить Корине ему было нечего, и Корина это знала. Он её побаивался. Жалел ли он, что с ней связался? Корине это было всё равно. Он не участвовал в её делишках, но слишком много знал. И пока она не коронуется, Людушку на свободу не отпустит. К тому же он так шикарно готовит…

— Кстати о болотах… — задумчиво сказала она сама себе.

За четыре дня с наводнения в предгорьях дуболомы в Когиду не вернулись. Энни и не беспокоилась — мало ли, где они могли задержаться. Может, ещё какая работа им нашлась.

Она решила последовать совету Страшилы и предоставить событиям идти своим чередом. Ещё раз слетала в гости в поместье Корины, обнаружила, что оно пустует. Только кот Муркис вылизывал лапку на солнышке и явно считал себя тут полным хозяином. Энни обошла всё поместье. Рай для фермера. Но за последние два месяца тут заросли сорняками сад, огород и поля, а ураганом сбило ставни на двух окнах. Корина не слишком-то много внимания уделяла подарку от Жевунов. Может, ещё уделит… Сейчас вот наступят в стране спокойствие и стабильность — тогда и уделит.

Хотя, на взгляд Энни, спокойствие и стабильность скорее бы наступили, если бы Корина не вмешивалась. Не приводила Марранов хотя бы. Впрочем, Марраны как раз ни во что не вмешивались: мирно расходились по деревням, днём патрулировали окрестности, по вечерам организовывали тренировки для всех желающих. Нехитрое развлечение, в чём-то даже полезное для молодёжи, у кого избыток энергии. Конечно, Энни не нравилось, что они всюду так назойливо (на её взгляд) рекламируют, какая Корина будет хорошая королева, а уж слухи о её происхождении (изрядно приправленные разнообразными фантазиями) были просто смешны. Сама Корина вроде пропадала где-то на границах. Ничего особенного с тех мест не было слышно.

Дуболомы не вернулись и на следующий день. И ещё через день. Их надо было искать. Или хотя бы узнать, где они. Энни попыталась расспросить птиц, но ответа не получила. Фанд Ольм тоже ничего не знал. С Энни он общался непринуждённо, как и прежде, но напряжённость какая-то сквозила. Видимо, ожидал, что Энни обидится, или начнёт активно возражать против коронования Корины, или будет настаивать ещё на чём-то своём — и её показное бездействие его настораживало.

Рано утречком Энни полетела в те деревни, где оставила дуболомов, и прибыла туда часа через два. Ни в одной из них дуболомов не было. Она пошла к старосте последней из деревень, где они могли работать.

Староста невозмутимо доложил, что — да, дуболомы были, и буквально позавчера он их отпустил с благодарностью. Энни отправилась дальше.

— Были, — охотно подтвердил староста следующей, не пострадавшей от наводнения деревеньки. — Были, ушли по направлению к хутору Данка Морина. Это вот туда, госпожа фея. Пряменько, пряменько, а потом слегка в горку.

— Так это ж совсем в другую сторону, чем надо, — занервничала Энни. И полетела к Данку Морину. Данк принял её любезно и тоже подтвердил, что дуболомы прошли мимо его хутора дальше на север.

— На север? — изумилась Энни. — Зачем?

— Этого уж я не знаю, — развёл руками Данк. — Вам виднее, госпожа фея.

За сутки дуболомы могли прошагать хоть до Лунной реки — им ведь отдыхать не надо. Но главное — что их туда понесло? Получили какой-то приказ от Корины?

Энни увидела на дереве дятла и позвала его.

— Передай по птичьей эстафете на север, — попросила она. — Всем, кто увидит дуболомов. Дуболомам: по птичьей эстафете ответить фее Энни, кто им дал приказ идти на север и зачем. Если такого приказа нет — я приказываю возвращаться в Когиду!

Дятел улетел передавать поручение — и вскоре эстафета заработала. Сама Энни на всякий случай тоже пролетела на север довольно большое расстояние, но нигде не нашла деревянных людей. Одно было ясно — по опросам в редких здесь деревнях: они действительно упорно шагали на север, вдоль предгорья к Лунной стране.

Энни вернулась в Когиду. На следующий день птицы доложили, что дуболомов не нашли. Слегка запаниковав, Энни обратилась мысленно к Элли, чтобы сестра поискала их по волшебному зеркалу. Элли, по счастью, оказалась в это время в Изумрудном дворце.

«Я их не вижу, — призналась она некоторое время спустя. — Наверное, они действительно в Лунной стране».

«И что им там могло понадобиться? — нервно спросила Энни. — И главное, почему они туда вообще пошли? Может, их Аргут позвал через птиц? Но тогда бы мне сказали…»

«Отправить пока что к вам ещё один отряд? — предложила Элли. — А потом первый найдётся. С курьерами-то хоть всё в порядке?».

«С курьерами — вроде да, — вздохнула Энни. — Я только сегодня видела Реллема. Фанд его куда-то посылал. Да, наверное, давай ещё один отряд. Лишним не будет, а то у нас тут всё время что-то случается».

«Сейчас по всей стране что-то случается, — усмехнулась Элли. — Хорошо, тогда пойду скажу Аларму. Кстати, что у тебя с ним произошло? Вы с ним поссорились, что ли?»

«Мы? — удивилась Энни. — Да вроде нет. А что случилось?»

«Да так… Я ему напомнила о его предложении полететь в Голубую страну, чтобы разобраться с вашими Марранами, так он помрачнел и сказал, что как-нибудь потом. И на твоё имя так реагирует… Как будто сильно на тебя обижен. Говорить о тебе вообще не хочет. Что у вас случилось?»

«Элли, вот честно, понятия не имею, — Энни даже руками взмахнула, как будто Элли могла её видеть. — Расспроси его подробнее, я-то откуда знаю, в чём я в его глазах виновата».

«Хорошо, — строго ответила Элли. — Надеюсь, что это недоразумение и вы помиритесь. Всё, удачи, я пошла. Да, может быть, тебе проще слетать к Корине и уточнить, вдруг это она дуболомов куда-нибудь отправила? Мало ли что могло понадобиться. Вдруг где-то что-то случилось, пока тебя не было».

Элли разорвала мысленную связь, а Энни сидела, нахмурившись. С Кориной общаться не хотелось, как бы ни уговаривала Энни себя быть непредвзятой.

— Есть такое слово — надо, — вздохнула она наконец, поднимаясь. Нехотя выглянула в окно. Погода вроде хорошая. Возле забора щиплет газон Мохнатик.

Внезапно Мохнатик вскинул голову и тревожно заржал. Взвился на дыбы и хотел перескочить через забор, но только ударился в него копытами.

— Мохнатик! — крикнула Энни. Через дверь выбегать было долго — и она сиганула прямо в окно. Что случилось с мирным пони? Так или иначе, надо было его успокоить.

Она приземлилась с прыжка на ноги и не сразу поняла, почему её так встряхнуло. Не от резкого приземления. И бросило на землю тоже отнюдь не от потери равновесия. А потом домик за её спиной внезапно рассыпался, как песочный замок. Везде что-то грохотало, даже почти что над самым ухом. Энни успела только взвизгнуть и скомкаться на земле. И тут же стало темно, душно и тесно, что-то прижало её, едва давая вздохнуть.

«Крыша», — догадалась Энни. Крыша от рассыпавшегося домика съехала и придавила её к земле.

Спасибо, что живая осталась, подумала Энни. Крыша, почти не развалившаяся (кто-то на совесть её сконструировал), прочно стояла на земле балками, земля ещё подрагивала, и что-то продолжало рушиться и греметь. Кто-то кричал. Испуганно ржал Мохнатик, где-то отчаянно квохтали куры. Шум и сумятица. Энни не могла даже двинуться. Кажется, она прищемила руку, ногу, и где-то… ой… кажется, по ноге что-то течёт…

Ну спасибо, что не по голове.

Здесь было очень трудно дышать. И Энни не сразу смогла сконцентрироваться на том, чтобы снова позвать сестру.

Землетрясение развалило Когиду. Уж на что домики Жевунов были невысокими и крепкими, но от них осталась примерно половина. К счастью, в этот день, в хорошую погоду, большая часть населения вышла на улицу — взрослые работали, дети гуляли и играли. Даже младенцы спали в подвесных люльках под деревьями или в колясочках у дверей. Были, конечно, и пострадавшие — те, кто оказался в помещениях и не успел выскочить. Впрочем, по свидетельствам очевидцев, подземные толчки не сразу стали сильными, можно было сориентироваться секунд за десять. Кто не успел… ну, тому досталось. Где-то слышались рыдания, кого-то откапывали из завалов. Местный медицинский пункт не мог никому помочь, потому что главврач получил удар балкой по голове и сам лежал без сознания. На краю деревни выворотило из земли столетние дубы и тополя, и они перегородили дорогу, а вдоль неё зиял свежий овраг — неглубокий, но с крутыми сыпучими стенками.

Элли явилась в Когиду всего через минуту после того, как Энни её наконец-то смогла дозваться. И пришла в ужас от произошедшего. К тому же она не могла понять, где же её сестра, и в панике не сразу соображала, что делать. Все кругом бегали, кричали, суетились, дети плакали (да и взрослые многие тоже). Улицы было не узнать. Везде пыль, а где-то что-то загорелось, и к разрухе добавился ещё и пожар. Кто-то пытался разобрать завал и только ухудшил дело — его самого едва не придавило. Элли поняла, что придётся всё организовывать самой.

— Прошу вас сохранять спокойствие! — воскликнула она, поднимая руку и привлекая к себе внимание. И начала распоряжаться: — Отойдите от зданий, чтобы никого не задело. Не трогайте завалы, я сейчас всё уберу. Раненые, кто может идти, соберитесь в каком-нибудь одном месте. Те, кто не пострадал, начните оказывать им медицинскую помощь. Если кому совсем плохо, прошу вас, потерпите немного — я всем помогу. Тех, кто не может идти, несите туда же. Кто-нибудь, найдите старосту. Отправьте сообщение Фанду Ольму. И ещё, надо составить списки тех, кто мог остаться под завалами. Кто-нибудь видел, где моя сестра?

С немалым трудом установилось относительное спокойствие. Элли не стала пока восстанавливать дома — это потребовало бы слишком много сил, а надо было действовать быстро. Она просто аккуратно поднимала завалы — и иногда под ними обнаруживался человек. В редких случаях — ребёнок. Матери с плачем хватали детей на руки.

Сестру Элли нашла только с десятого раза и сама была готова разрыдаться — от облегчения и от страха, вдруг с Энни что-то непоправимое. Но к счастью, Энни дышала и даже была в сознании.

— О, наконец-то, я уж думала, ты меня не найдёшь, — проговорила она и расплакалась сама. Элли крепко обняла её.

— Я уже сама так испугалась… — призналась она. — О Господи… Ты как?

— Потерплю, — Энни кое-как огляделась. — Погибшие есть?

Элли покачала головой.

— Пока не нашла.

— Ну и слава Богу, — кивнула Энни, кривясь от боли в ноге. Элли хотела было её исцелить, но Энни отстранила руку сестры: — Ты давай, другим пока помогай. Я не умираю.

Энни взглянула на крышу, которая так «удачно» её накрыла. А ведь если бы Энни осталась в комнате, там, где она сидела, ещё хотя бы на несколько секунд, её бы ничто не спасло — её бы засыпало и раздавило кирпичами. Спасибо Мохнатику, который побудил её выскочить быстрее.

Вокруг Элли тем временем уже образовался временный штат толковых помощников, и дело налаживалось. Единственное, что один раз рассердило фею — когда одна пожилая зажиточная пара начала плакаться, что, скорее всего, разбились все их драгоценные хрустальные сервизы.

— Вам сервизов жалко? — возмутилась Элли. — Радуйтесь, что вы сами остались живы и здоровы!

Её, как всегда, угнетало, что она не может помочь всем и каждому сразу. А люди надеялись, что вот придёт фея, взмахнёт рукой, и всё будет хорошо…

Корина явилась через три часа, когда Элли заканчивала разбор завалов на улицах, а Энни, махнув рукой на не прекращающуюся боль в ноге, голове и плече (ну и вообще стараясь держаться достойно), перевязав сама себя, в положении полулёжа, уже принимала донесения по птичьей почте о состоянии соседних деревень. Увы, там тоже были разрушения. Хотя эпицентром, похоже, стала всё-таки Когида.

— А ты что тут делаешь? — с недовольством спросила Корина у Элли. Элли, шокированная тоном вопроса, обернулась к ней. Она изо всех сил старалась держать себя в руках. Её снова накрыло мучительное чувство, сродни тому, что она испытывала после битвы с Пакиром — когда не успеваешь помочь всем и не можешь вернуть людям их потери. И даже не можешь в полной мере разделить их горе, потому что надо спешить помочь другим, для которых ещё есть надежда. Погибших уже нашлось трое. И она не могла им помочь… Ничем не могла. И это было ужасно. Каким бы ты ни был сильным магом — всё равно жизнь и смерть сильнее тебя… Как же это тяжело…

— Я? Помогаю людям, — наконец глухо ответила Элли. — Очень хорошо, что ты пришла. Займись, пожалуйста, ранеными. Там многим нужна срочная помощь, а я не успеваю её оказать.

Корина недовольно поморщилась, но спорить не стала и отправилась к раненым. Ещё через час прибыл Фанд Ольм с сообщением, что его поместье, к сожалению, тоже пострадало, но погибших нет, есть только раненые. И он уже послал обоих деревянных курьеров, чтобы узнать о ситуации по всей стране.

Корина выглядела недовольной и даже какой-то подавленной. Воспользовавшись моментом, Энни обратилась к ней с вопросом:

— Ты не знаешь, где дуболомы?

— Не имею ни малейшего понятия, — буркнула Корина. — Тебя тоже лечить? Или ты сама справишься?

Энни поднесла руку к голове. Голова раскалывалась от боли, и очень хотелось пить. Но Корина смотрела так неприязненно, что Энни не знала, как ей ответить.

— Ну как хочешь, — истолковала её молчание по-своему Корина. — Мне же легче.

И она отошла к другим.

Звуки казались всё громче, они складывались в ужасную какофонию. Перед глазами то и дело мелькали чёрные пятна. Энни боялась закрыть глаза — было очень страшно снова почувствовать себя, словно под сорвавшейся с дома крышей, придавившей к земле. Паника возвращалась, накатывая с удвоенной силой, хотя сейчас уже всё было хорошо — но Энни внезапно осознала: она могла сегодня умереть. Вот так глупо, под завалами. И наверное, это было бы дико больно — умирать так. Но она выжила. Случайно. Могла бы не выжить. Как эти трое — а может быть, ещё больше, ведь кого-то ещё не нашли… Трое — старик, молодой парень и ребёнок. Такая случайная, нелепая гибель. Их не вернёшь. Кто сказал, что умирают только от болезней или на войне? Погибнуть вот так в мирное время, от стихии, от катаклизма, от обычной природной катастрофы… Это обиднее. Потому что тут ты ничего не можешь сделать, и оказывается, что ты — человек — такая песчинка в мироздании… Твоя смерть не будет героической, за страну, за друзей, за добро, против врагов, против сильнейших злых колдунов мира. Ты просто песчинка. И тебя могут в любой момент раздавить силы, вовсе неподвластные человеку. Обычному человеку. И может быть, даже чародею. Вызывать землетрясения можно, а вот останавливать их — наверное, никто не умеет…

А ты-то думала… Сколько бы ни скромничала, а всё равно так радовалась, воображая себя феей, воображая, что кому-то нужна, что от тебя что-то зависит…

Энни всё-таки закрыла глаза.

Очнулась она уже в Изумрудном городе. Рядом с ней сидел встревоженный Страшила.

Первый час по пробуждении Энни прорыдала в объятиях сестры. Такая вот «отмашка маятника» после пережитого стресса и того, что приходилось изо всех сил держаться и не расслабляться. Энни рыдала, бессвязно бормоча «мне так страшно… и так жалко… там люди умерли, почему мы такие бессильные… и я могла умереть…», а Элли обнимала её, гладила по голове и успокаивала:

— Ну что теперь поделать. Всё это позади, Энни. Да, мы слабы перед природой, но радуйся, что мы хоть кому-то смогли помочь… Мне самой нелегко было.

Это Энни немного отрезвило. В конце концов, и правда, чего это она тут раскисла? Кому-то и хуже пришлось.

— Людям помогли? — тревожно спросила она.

— Да, конечно, — кивнула Элли.

— И… семьям тех, кто…?

Элли молча кивнула снова. Тогда Энни закрыла глаза и снова откинулась на подушки.

Страшила привёл Фаину с успокоительным. Пришёл и Аларм. Постоял у дверей, смотрел с тревогой, но в разговоры не вступал. Только когда Элли уже уходила, оставив сестру отдыхать, сдержанно спросил:

— Как она?

— Нормально, — улыбнулась Элли. — Ей просто надо в себя немного прийти. А травмы я залечила. Сегодня отлежится, завтра всё пройдёт. А мне надо в Голубую страну вернуться. Я быстро, туда и обратно.

Элли хотелось не только докончить (по возможности) помогать людям, но и разобраться, почему произошло землетрясение. Насколько она знала, вот уже многие века в Волшебной стране подобные катастрофы не были природными, естественными, — их устраивал Пакир, прямо либо косвенно (что-то своё творил, а наверху земля тряслась). Сейчас Пакира нет. Но не Лангу же обвинять!

И, пожалуй, не Корину — ей-то оно зачем? И она же сама тут всем помогает!

Так что магическую версию происхождения землетрясения можно отбросить. Да Элли всё равно не смогла бы определить магию. Хотя, если посоветоваться с той же Лангой… Принцесса Тьмы знала много колдовских нюансов, которые Хранительнице были неведомы. Ведь Элли творила магию скорее интуитивно, для неё волшебство было сродни искусству — вдохновенное, от души, — а для Ланги это была точная наука: расчёты, формулы. Результат мог быть один, а подход разный.

Элли покрутилась в Когиде, сделала ещё несколько добрых дел, как могла, утешила пострадавших и тех, кто потерял родных, и попыталась поговорить на волнующую её тему с Кориной, но наткнулась на неприветливость.

— Насколько я знаю, в Волшебной стране давно не происходило природных землетрясений, — задумчиво сказала Элли, и Корина немедленно отозвалась с привычным уже раздражением:

— Естественно! Вот к Ланге претензии и предъявляй! Я сама бы предъявила, да видеть её не хочу.

— Ланга — наш друг, — спокойно ответила Элли. — И подозревать её я не могу и не буду.

— Скажите пожалуйста, — фыркнула Корина. — На каком основании ты ей веришь? Добренькая просто, да? Всем веришь, все твои друзья? Ну верь. Ланга всю Волшебную страну скоро развалит, а ты будешь продолжать твердить своё. Хорошо, давай логически рассудим. Если это устроила не Ланга, то её страна тоже должна была пострадать — она же прямо под нами, им там наверняка ещё хуже пришлось. А если там ничего не случилось, значит, улики налицо. Ланга себя сберегла, а нам досталось. Ну? Вот слетай к Ланге и проверь.

Элли и сама уже собиралась навестить Подземную страну и узнать, как там дела. В одном Корина точно права: если землетрясение естественное, Подземелью достанется куда больше, чем верхнему миру. И, как бы ни было неприятно перемещаться в Подземную страну телепортацией, Элли пришлось это сделать.

В Чёрном дворце она Лангу не нашла. Только Маира одиноко мыла полы в её покоях, что-то задумчиво напевая. Появление Хранительницы, естественно, её поначалу даже напугало своей внезапностью, но девушка быстро успокоилась.

— Так принцессы нету, — сообщила она. — С утра опять улетела, на Коралловый архипелаг, вроде бы. Но это не точно. Что-то ей передать?

— Нет, мне надо лично с ней поговорить… Скажи, Маира, у вас тут землетрясения сегодня не было?

— Не-е-е, — помотала головой Маира. — Всё тихо, спокойно. А что? Где-то было, да?

— Да, в Голубой стране… И что, везде всё тихо и спокойно? Ты не знаешь?

— Не знаю, — развела руками Маира. — Может, южнее где-то и было что-нибудь… Это вы у Ланги лучше спросите. Знаете, как Коралловый архипелаг найти? Пойдёмте, я вам карту покажу.

Пользоваться телепортацией внутри Подземной страны Элли не рискнула и полетела к архипелагу на облачке, но Лангу и там не нашла. Кроме того, по пути на неё чуть не напали какие-то дикие твари, мелкие, похожие не то на птиц, не то на летучих мышей. Элли пришлось ставить вокруг облачка незримый щит, но тварюшки ещё долго не отставали, крича и щёлкая клювами. Элли устала и решила, что на сегодня хватит приключений, а с Лангой она и завтра может поговорить. Или вообще мысленно, на расстоянии. Надо было сразу так и сделать, но лицом к лицу всё равно предпочтительнее…

И всё равно её что-то настораживало. Как это всё понимать? Кто прав — Корина в своих обвинениях или её собственная интуиция в оправданиях? По логике выходило, что Корина права. Ведь Подземная страна, похоже, действительно не пострадала — в отличие от Голубой. Но Ланга не могла этого сделать!

Или могла?

Больше всего Элли не любила разочаровываться в друзьях. Неужели Ланга мстит таким образом Корине — за Дональда, например? Землетрясением? Не в стиле Ланги, да и Корина пока ещё не королева Жевунов. В этом попросту нет никакого смысла. У Ланги нет абсолютно никаких мотивов устраивать землетрясение в Голубой стране. Значит, ошибается Корина? У неё как раз есть мотивы обвинять Лангу, даже если та не виновата — Корина и Ланга давние недруги. Вопрос в том, справедливо ли Корина обвиняет Лангу или нет. И — нарочно или нет. Верить Корине не хочется, но надо же быть непредвзятой, правда? Что-то тут вообще не складывается ничего.

Элли вернулась в Изумрудный город, когда была уже глухая ночь, и только Страшила бессменно сидел у дверей комнаты Энни — ему-то никогда спать не надо было. Вот он и читал что-то при свете рудокопского шарика.

— Как дела? — спросила Элли.

— Хорошо, — разулыбался Страшила. — Энни поужинала и теперь снова спит. Всё благополучно. Аларм тебя ждал, ждал и не дождался, так что тоже, наверное, уже спит. А у тебя что?

Элли устало махнула рукой.

— Всё запутано, друг мой… Завтра поговорим, хорошо? А то я сейчас уже плохо соображаю…

— Может, тогда и Виллину со Стеллой позвать? — предложил Страшила. — Они тоже могут дать мудрый совет.

Как истинный мудрец, Страшила всегда был готов прислушаться к мнениям уважаемых им людей. И собрать как можно больше таких мнений, прежде чем принимать решение.

— Если сами ничего не сообразим, — вздохнула Элли, — то позовём. А так — не хочу их беспокоить. У них и своих забот хватает.

На следующий день Элли связалась с Лангой прямо с утра. Ланга была крайне удивлена вопросом о землетрясении и утверждала, что у неё ничего не случилось.

«А в Голубой стране не ты устроила?» — прямо спросила Элли. Ланга такой человек, у которого можно спрашивать прямо. Конечно, она могла и обмануть. А могла и ответить так же прямо.

Похоже, Ланга ещё раз удивилась. И ответила, наверное, слишком быстро:

«Я? Зачем мне это?».

«Вот и я думаю, зачем, — грустно сказала Элли. — Получается, что у тебя ничего не случилось, а Голубая страна пострадала. Так не могло быть, если землетрясение естественное».

«Элли, ты в своём уме? Мне больше делать нечего, кроме как землетрясения у вас устраивать? Я Жевунам вредить не стану. Я не знаю, почему так случилось. Спроси у Корины. Может, она сама и устроила?».

«Корина не могла, — твёрдо сказала Элли. — Это не в её интересах — вредить той стране, на которую она претендует. Там люди погибли, неужели она бы на такое пошла? Даже если свалить всё на тебя — не вижу смысла. К тому же она сама прилетела помогать».

«Ну тогда не знаю, — Ланга, кажется, оскорбилась. — Я этого не делала. Корина не делала. Больше магов нет. Ищи сама виноватых».

«Слушай, ну не обижайся. Я сама не хочу верить, что кто-то это сделал нарочно. Но какие ещё варианты?».

Ланга так долго молчала, что Элли уже решила, будто принцесса прекратила разговор.

«Значит, всё-таки природное происхождение у этого катаклизма… Честно, Элли, я этого не делала».

Ланга разорвала связь, а Элли осталась обдумывать диалог. Ланга вроде была искренней. А может, и нет. Корина перекладывает вину на Лангу, Ланга — на Корину… Как всё запутано. Кто же прав?

Элли отправилась к Страшиле. Позвали и Аларма, и Энни. Страшила долго думал.

— Как ни крути, а получается, что против Ланги больше аргументов, чем в пользу её невиновности, — неохотно признал он.

— Это что же, нам грозит война с Лангой? — мрачно спросил Аларм. — Как-то я от неё такого не ожидал.

— А я вообще ничего не понимаю, — Энни аж вздрогнула, вспоминая землетрясение. — Я думала, что Ланга всегда была нашим другом… Ну по крайней мере, после войны. Кто-нибудь замечал за ней подготовку к нападению на нас?

— Никто, — покачала головой Элли.

— Может быть, она на Корину нападает? — предположил Страшила. — Не у нас же землетрясение, а в Когиде.

— Корина вечно обвиняла Лангу, что та хочет господства над всей Волшебной страной, — продолжала тем временем Энни свою мысль. — Но я лично ей никогда не верила. Может, землетрясение и правда естественное?

— Хотелось бы в это верить, — сказала Элли. — Нападая таким методом на Корину, Ланга вредит и Жевунам. А она сказала, что никогда бы этого не сделала. И вообще, мне кажется, это не в духе Ланги. Она вопросы решает хитрыми интригами и личными конфликтами, а не такими вот масштабными ударами. Превратить Корину в мышь — это в её характере, а напасть на целую страну землетрясением… Какой ей смысл?

Беседа в таком духе длилась не менее получаса, пока наконец Страшила не заметил, что они уже давно ходят по кругу. Новых аргументов нет, свежих мыслей тоже. Никто не хотел верить, что Ланга на кого-то нападает — пусть не на них, пусть на Корину. Проще всего было признать землетрясение естественным. Но в эту версию не укладывалось то, что в Подземном царстве ничего не случилось.

— Предлагаю всё-таки спросить совета Виллины, — наконец изрёк Страшила. И все с ним согласились.

Энни была ужасно рада полёту к Виллине. Аларм тоже. Элли радовалась не меньше них, но её смущало, что Аларм с Энни почти не разговаривает и даже на её традиционные поддразнивания реагирует прохладно, отворачивается, уходит от разговора или игнорирует вовсе. В очередной раз она не выдержала и спросила:

— Что у вас случилось?

— Ничего, — ответил Аларм. — Всё нормально.

— Всё нормально, — удивлённо ответила и Энни.

Хотя её тоже смущало странное поведение сестриного жениха. Подумав, Энни огорчилась за себя: могла бы давно догадаться, что ему надоели её дразнилки. Тут кто угодно рассердится.

— Ладно, извини, что я тебя всё время задеваю, — искренне повинилась она. — Я ж просто шучу.

— Я понимаю, — вежливо ответил Аларм и отвернулся.

«Обиделся», — расстроилась Энни и посмотрела на сестру. Лишь бы Элли не обиделась. Но Элли обиженной не выглядела, наоборот, даже радовалась.

У Виллины они застали кутерьму из Тома и новеньких поселенцев — бывших рудокопов. Лили не было — в очередной раз её потянуло в странствия. Том по этому поводу, как всегда, излучал неповторимый оптимизм.

— Ну, мне кажется, она меня любит, просто боится в этом признаться, — заявил он Энни. — Вот и сбежала, когда я ей об этом сказал. А скоро поймёт, что жить без меня не может, и вернётся. Увидит, как у нас тут всё здорово, и больше отсюда не уйдёт. Пойдёмте, я вам посёлок покажу!

Посёлок — в двух километрах от дворца, на берегу маленького озера, заключал в себе ровно два фундамента для будущих домов и больше ничего. Но Том гордился им так, будто тут как минимум целый город, притом уже построенный, и притом его собственными руками. Впрочем, гордость у него была такая светлая и по-детски наивная, что его невозможно было осуждать.

В общем, прежде чем отправиться к Виллине, пришлось осмотреть всё, что рвался показать Том. Потом Аларм застрял у старожилов — четырёх слуг-придворных-подданных Виллины, которые его воспитывали с детства, а Энни и Том катались верхом на Сильвии и Джердане. Между всем этим ещё успели пообедать — Твигл не ударил в грязь лицом. И только после ужина собрались у Виллины. Том напросился тоже.

Виллине рассказали всё — и про землетрясение, и предыдущие проблемы Энни, с которыми та прилетала в Изумрудный город за советом. Виллина слушала, лишь иногда задавая дополнительные вопросы.

— Мне надо обдумать всё это, — наконец сказала она. — Продолжим беседу завтра утром, на свежую голову.

— Да что тут думать, — сказал несдержанный Том. — Отдать Голубую страну Энни, и всего делов.

На него укоризненно посмотрели все.

— И кто тут кому страны раздаёт? — спросила Элли. — Уж точно не я.

— Я хочу, чтобы всё было честно, — сказала Энни. — Если уж отдавать мне страну, то перед этим я должна показать себя с самой лучшей стороны.

Аларм посмотрел на неё как-то странно. Том не менее странно взглянул на Аларма. Виллина внимательно посмотрела на Тома. Страшила пытливо уставился на Виллину. Элли попыталась проследить за всей этой цепочкой взглядов и растерялась.

— Аларм, ты помнишь, как тебя Корина однажды с мечом Торна обмануть пыталась? — внезапно спросил Том с расплывшимся взглядом. Виллина даже подалась вперёд. Аларм удивился.

— Конечно, помню. А что?

— А то, что не верь глазам своим, — наставительно заявил Том, приподнимая подсвечник, висевший у него на поясе с той стороны, где воины обычно пристёгивают меч. Подсвечник, собственно, и был замаскированным мечом — его Том и Лили нашли в Золотом Лесу, в руинах Элендара. Смотрелся он, конечно, несколько комично, но Тома это уже перестало смущать.

— И в каких же случаях мне не верить глазам своим? — поинтересовался Аларм. Но взгляд Тома уже сфокусировался на лице слегка удивлённой Энни.

— А в каких? — переспросил он сам. Виллина вздохнула.

— Давайте завтра продолжим разговор. Вы же никуда не спешите?

Никто никуда не спешил. Аларм ушёл на остаток вечера в арсенал Рохана. Том потянул Энни на крышу дворца смотреть на звёзды и два часа болтал без умолку, рассказывая обо всём, что тут происходило за последние два месяца. Имя Лили в его рассказе встречалось к месту и не к месту куда чаще, чем того требовало описание происходящего. Страшила ушёл в библиотеку Жёлтого дворца, и хотя она была сравнительно небольшой, он нашёл там уникальные философские труды, каких не было в Изумрудном городе, и за чтением провёл время до утра. Элли ещё немного побеседовала с Виллиной на более лёгкие темы, чем политика (двум волшебницам, двум Хранительницам — прежней и нынешней — было о чём поговорить), и отправилась отдыхать в комнату, которую любезно подготовил для неё Логон. К сожалению, Логон не учёл, что эта комната располагается аккурат над арсеналом Рохана, и Элли до полуночи смутно слышала из-под пола лязг и постукивание — это Аларм с Роханом, как два истинных воина, никак не могли наиграться различными колюще-режущими предметами.

На следующее утро беседовали уже без Тома — он верхом на Джердане умчался в «посёлок» и застрял там (в седле он держался ещё плохо, но его и это не смущало).

— Ланга была у меня недавно, — начала Виллина почти без предисловий, — и никаких порывов начинать войну с верхним миром я у неё не заметила. То, что она мстит таким образом Корине, я могу допустить.

— То есть землетрясение было магическим, — уточнила Элли.

— Скорее всего, да, — кивнула Виллина. — Весь вопрос в том, кто его устроил.

— Но вы же сказали, что Ланга, — растерялась Энни.

— Я этого не говорила, — Виллина задумчиво взглянула в окно. — И Ланга, и Корина опытные интриганки. И они могут вами, девочки, просто манипулировать. Внушать подозрения, чтобы поссорить… Ведь если Элли и Ланга объединятся против Корины, для неё это будет полный проигрыш. Она ничего не сможет вам двоим противопоставить. А если Корина перетянет кого-то из вас на свою сторону против Ланги, тогда ситуация полностью переворачивается — в её пользу.

— Надеюсь, она не перетянет Лангу на свою сторону против нас, — нервно хмыкнула Энни. Виллина улыбнулась чуть печально.

— Для Корины нет ничего невозможного. К сожалению. Так что надежда только на то, что Ланга сама не заинтересована в подобном союзе. Но я уверена, что она не заинтересована…

— Так кого же нам опасаться — Корину или Лангу? — так и не понял Аларм.

— Тебе — обеих, — сказала Энни, не сдержавшись. Виллина улыбнулась веселее.

— Энни права, Аларм. Тебе лучше от обеих держаться подальше, интриги никогда не были твоей сильной стороной. Но к счастью, от тебя никто и не требует в них вмешиваться. Я бы сказала, — она обращалась уже ко всем, — что сейчас надо к обеим относиться с осторожностью, но не пороть горячку.

— Вот и я так думаю, — пробормотал Страшила. — Может, подождать, пока они сделают ещё какие-то шаги? Тогда их намерения станут более ясными.

Виллина кивнула.

— Хорошая мысль. Но всем надо быть очень внимательными. Теперь о предвзятости к Корине. Я, конечно, не претендую на абсолютную истинность своих суждений, но мне кажется, после всего, что Корина делала, некая предвзятость по отношению к ней с вашей стороны ничуть не удивительна и естественна. Другое дело, что нельзя оценивать человека только по его прошлым делам. И то, что вы все согласны дать ей шанс — с моей точки зрения, очень хорошо. Но нельзя путать добро с мягкотелостью и всетерпимостью. Наша Стелла, например, даже в Пакире могла увидеть что-то хорошее, — Виллина загадочно усмехнулась как будто каким-то своим мыслям, — но тем не менее не побоялась встать против него в битве. Так же и ты, Энни: ты можешь противостоять Корине, но боишься, что тогда ты станешь злой.

— Это да, — мрачно призналась Энни. — Как-то не хочется думать, что наглость можно остановить только ответной наглостью, но на иногда человек по-другому просто не понимает. И меня это пугает. Я что, такая агрессивная?

— Насколько я знаю тебя — конечно, нет, — улыбнулась Виллина. — Ты ведь не начинаешь первая. Просто в каждом человеке есть и добро, и зло — и в Корине, и в тебе, и во мне, и во всех нас, не стоит думать, что только Корина и Ланга стоят на перепутье между Светом и Тьмой. Мы стоим на нём все ежеминутно. И далеко не всегда правильный выбор в том, чтобы убегать от злодея, якобы потому, что тогда останешься невинным и чистеньким. Если бы мы все не противостояли Пакиру, были бы мы добрыми? Мы ведь не пошли бы на войну, никто бы от наших рук не пострадал… Если бы я не обрушила когда-то домик на Гингему, сделало бы это меня добрее? Или, не желая становиться убийцей, я своим бездействием стала бы соучастницей гибели целого мира?.. А если сейчас Энни позволит Корине захватить власть над Жевунами, пойдёт ли им это на пользу, и будет ли это добрым поступком для самой Энни?

— Им на пользу точно не пойдёт… — пробормотала Энни. — Но вот насчёт себя…

Виллина продолжала, прикрыв глаза:

— У меня ощущение, что выбор перед Энни сейчас стоит намного сложнее, чем тогда у меня, перед ураганом Гингемы… Я знала, чего от неё ожидать. Знала, что это гибельный ураган. По сути, выбора у меня и не было. А чего ожидать от Корины, мы не знаем. В какой-то степени на Энни не такая ответственность — ведь речь идёт только о благе Жевунов, а не о жизни и смерти… Но это не делает выбор легче. Устраниться полностью — проще всего: я-дескать добрый, а если кому-то надо, пусть сам с Кориной воюет. Или с Лангой. Пусть они грызут друг дружку, а я буду умывать руки — я же добрый, я ни на кого не нападаю.

— Но если они и правда друг с дружкой ссорятся? — снова подала голос Энни. — Ланга хочет победить Корину, ну и пускай побеждает. Нам же от этого только… выгоднее, — она осеклась. Виллина строго посмотрела на неё.

— Получается, ты хочешь на кого-то переложить грязную работу.

— Нехорошо, — тихо согласилась Энни. И Виллина кивнула.

— Пока всё непонятно, пока неизвестно, кто виноват, — продолжала она. — Я согласна со Страшилой: лучше всего немного взять паузу и ежеминутно быть готовыми вмешаться, как только это понадобится. Но не пускать всё на самотёк. И не надеяться, что кто-то сделает что-то за тебя.

— Быть честным с самим собой, — негромко уточнила Энни.

— Да, именно так, — кивнула Виллина. — Быть честными. Некоторые поступки делать ужасно не хочется, но они необходимы — и негоже перекладывать их на чужую совесть, даже если считаешь, что у другого совести нет, а значит, он на всё готов. Но простите, я отвлеклась на свои мысли… Старческое, знаете ли, — она улыбнулась. — Вернёмся к Корине… Насколько я её смогла узнать, она всегда была чересчур амбициозна. И я снова согласна со Страшилой: очень хочется надеяться, что некоторые происшествия во время войны её чему-то научили. Например, превращение в мышь. Я не верю в то, что какие-нибудь высшие силы руководят нашими действиями, но я верю в высшую справедливость. Предательство Корины — низкий и подлый поступок, какими бы мотивами она его ни оправдывала. И за него она получила по заслугам — Ланга превратила её в мышь. Для самой Ланги это было всего лишь устранение соперницы, которая ей мешала, но для Корины, как я считаю, это было именно справедливым наказанием свыше. Я говорю так прямолинейно, потому что не собираюсь её оправдывать, хотя раньше относилась к ней куда снисходительнее.

— Несмотря на изоляцию? — враждебно проговорила Энни. — Она же построила вокруг вашей страны стену. И вокруг Розовой тоже.

— За это я её тоже не оправдываю, — чуть усмехнулась Виллина. — Это был, конечно, очень неразумный поступок, и я бы сказала, очень недальновидный. Но даже он не делает Корину изгоем и врагом для нас сейчас. Она имеет шанс начать всё заново. Извлечь уроки из прошлого. Если извлечёт — молодец, от меня ей будет большое уважение, да и от вас, думаю, тоже. Так же, как раскаялся и заслужил всеобщее уважение Урфин Джюс, и никто не укорял его за прошлые деяния. Но если не извлечёт, не пересмотрит свою жизнь… С её амбициями, боюсь, на Голубой стране она не остановится.

— Пойдёт захватывать Изумрудный город? — сумрачно спросил Аларм.

— Изумрудный город я Корине не отдам, — твёрдо сказала Элли. — Не потому, что я так держусь за власть. Кому-нибудь более доброму и умному, чем я, отдам её с радостью. Но Корине я пока не доверяю.

— И правильно делаешь, — согласилась Виллина. — Да и я не зря отдала должность Хранительницы именно тебе, а не Корине. Сильная магия, амбиции, умение держать власть — и не морщитесь, Корина действительно умеет захватывать и держать власть, другое дело, что она делает это не всегда честными методами, которые я, конечно же, не могу одобрить, словом, вот эти её качества — далеко не всё, что нужно Хранительнице. И далеко не главное. Тем более, для Корины важна лишь её личная власть, а не благо подданных, как для вас. По крайней мере, раньше было так.

Некоторое время все молчали, обдумывая сказанное старой волшебницей. Потом Энни нерешительно сказала:

— Но я так и не поняла, что делать с землетрясением. Кто его устроил?

— Мы понаблюдаем дальше и подумаем, — разъяснил ей Страшила. — Кто бы его ни устроил, это рано или поздно выяснится. Главное, мы не должны позволить, чтобы в Волшебной стране началась новая война, пусть и не такая страшная, как была. Я прав? — он посмотрел на Виллину.

Виллина кивнула.

Пора было возвращаться в Изумрудный город, но Энни снова убежала к Тому, Страшила никак не мог наговориться с Виллиной (два мудреца нашли друг друга), а Аларм просто куда-то пропал. Элли не могла найти его ни у Рохана, ни на тренировочной площадке, ни во дворце и даже начала беспокоиться. Оставалось искать в парке, а здешний парк Элли знала плохо.

Она отправилась искать Аларма и сама не заметила, как поиски перешли в собственную неторопливую прогулку — то и дело она останавливалась, чтобы взглянуть на очередной чудной куст, клумбу или дерево. В парке Жёлтого дворца как будто одновременно присутствовали все времена года, и нарциссы цвели вместе с хризантемами, а полуодичавшие жёлтые розы увивали беседки и тянулись к деревьям. Всё как будто ухожено, и при этом всё равно есть какой-то своеобразный колорит старинного парка, куда садовник редко добирается. Внезапно Элли заметила Аларма. В одиночестве он брёл, глядя себе под ноги, даже не по дорожкам, а меж далёких цветущих кустов.

Это было странным. Он в плохом настроении? Это читалось в его движениях, в походке, в том, как он резко отшиб ладонью ветку кустарника на своём пути. Элли замерла, не зная, подойти или нет. Если Аларм сейчас хочет побыть один… Она не имеет права ему мешать. Даже она.

Аларм заметил Элли, но не сделал попыток скрыться и отдалиться, сам шагнул навстречу, поэтому она неуверенно двинулась к нему. Подошла и взяла его за руку — он легко сжал её пальцы и сразу отпустил, отстранился слегка.

— А я тебя везде искала, — сказала она.

— Спасибо, что нашла, — Аларм чуть улыбнулся.

Элли осторожно взглянула ему в лицо.

— Что-то случилось?

Аларм пожал плечами.

— Нет. Просто ходил и думал.

Но Элли видела по его лицу, что думы, похоже, были невесёлые. И неспокойные. Тяжёлые, мрачные. Что могло Аларма так обеспокоить?

— Аларм, если тебя что-то мучает, ты вполне можешь со мной этим поделиться, — тихо сказала она. Разве не для того нужны любимые и любящие близкие люди, чтобы помогать в проблемах? Может, это как-то связано с Энни? Он же из-за неё в последнее время какой-то мрачный. Опять поссорились? Когда успели? — Ты снова с Энни поругался? — спросила она напрямик.

— Нет.

— А что тогда?

Аларм взглянул на неё так, словно увидел впервые. Увидел и пронзил своим странным взглядом насквозь. У него редко бывал такой взгляд — Аларм как будто одновременно и уходил куда-то очень глубоко в себя, и особенно остро воспринимал всё окружающее, не пропуская ни малейших деталей. И замкнутость, и откровенность, и невероятная проницательность, и непонимание всего. Как будто он начинал судить вещи каким-то другим измерением. У него даже глаза менялись — в такие моменты Элли видела, насколько они необычного глубокого синего цвета. И их выражение…

Но Аларм почти сразу отвернулся и снова стал обыкновенным.

— Помнишь, Виллина сказала… Если бы мы не пошли на войну… были бы мы добрее?

— О, — чуть выдохнула Элли и не знала, что ещё сказать.

Аларм сорвал с ближайшего куста лист и, не глядя, принялся его рассеянно раздирать в клочья.

— Но мы ведь не могли поступить иначе, — нашлась наконец Элли.

— Не могли, — Аларм нервно уронил обрывки листа на землю и сорвал другой. — Но я не могу отделаться от всего этого… — он в раздражении оборвал с ветки целую горсть и снова уронил листья на землю. — Понимаешь, я снова начал всё это вспоминать. Раньше не думал, а теперь оно всплыло… И что хуже всего — я всё это теперь воспринимаю по-другому. И я не знаю, как правильно.

— Что правильно? — шёпотом спросила Элли. Она тоже сорвала лист, но не разорвала и не бросила его, а вертела в руках.

— Как правильно теперь оценивать всё, что было. Понимаешь, я умирал и был на том свете. Оттуда оцениваешь жизнь совсем иначе, — Элли замерла при этих словах Аларма, он очень редко об этом говорил. — А потом я вернулся, и оказалось, что я по-прежнему ничего не понимаю. Что мне надо ещё всю жизнь пройти до конца и попытаться что-то понять. А я пока не могу… Я был воином, я сражался, я защищал других. Друзей, тебя, Волшебную страну. Но мне приходилось убивать. Я воспринимал это как само собой разумеющееся. А теперь не могу к этому спокойно относиться. Я убивал тех, кто в войне не виноват — все эти подданные Пакира, многие из них всего лишь исполняли его приказы, подверглись внушению… А хуже всего — из-за моих ошибок умирали те, кто сражался вместе со мной… И всё это ужасно.

Элли почти физически ощущала, как нелегко даётся Аларму этот разговор и как он в то же время ему необходим. Ей очень хотелось чем-то помочь, поддержать какими-то нужными словами. Но она растерялась. Слишком сложная тема — и неожиданная. Элли не знала, что сказать. Оставалось слушать.

— Если бы мы не сражались, то погибла бы Волшебная страна, — продолжал Аларм, напоминая слова Виллины. — Но почему иногда для того, чтобы кто-то жил, должен умереть другой? Даже если это какой-нибудь каббар. У него тоже есть душа, он тоже хочет жить. Да взять любую войну… Получается, нет правых и виноватых. И те, кто убивал, и те, кого убили, они в целом равны. Просто кто-то начал первым. А второй вынужден был ответить, иначе погиб бы не только он сам, но и кто-то ещё. Путаница какая-то, — Аларм провёл рукой по лбу, по волосам. — Герой тот, кто убил больше всего людей? В обычной жизни его бы посадили в тюрьму, а на войне — прославляют. Нелепость. Если бы я не хотел убить, то я бы не освободил отца, не помог бы тебе и не помог бы Волшебной стране. Но я хотел быть воином и понимал, что придётся убивать, и я шёл к этому, а теперь не знаю, как мне с этим разобраться. И как с этим жить.

Аларм замолчал, опустив руки. Элли тоже молчала. Аларм редко был таким… Обычно он все переживания держал при себе. Видимо, прорвало. Нельзя же копить всё в себе бесконечно. А он говорил быстро, как будто торопился выплеснуть…

Элли попыталась представить на месте Аларма себя. Наверное, она относилась к этому проще. Старалась запихнуть все неприятные воспоминания подальше, потому что, если всё это перебирать — будешь только мучиться. Она ведь тоже шла на эту войну. Шла и понимала, что её там ждёт.

«Выходит, ты можешь даже убить?» — вспомнился потрясённый вопрос Страшилы в городе Теней. «Да», — с ужасом поняла она тогда.

Ради своей сестры, ради друзей, ради своей страны, она смогла бы убить. И это страшно.

«А когда-то я даже своими руками убила Бастинду», — подумала она. Хотя на самом деле осознанной цели «убить» в её жизни никогда не было. С Бастиндой и вовсе произошла трагическая случайность. Элли до сих пор помнила свой шок.

Но Аларм прав. Тут действительно невозможно понять, что правильно и что неправильно. Убивать — плохо. Но убивать на войне, чтобы не убили твоих близких — оправданно. Получается, так?

— Убивать тоже страшно, — тихо проговорил Аларм, словно услышав мысли Элли. — Знаешь, говорят, главное — не смотреть в глаза тому, кого убиваешь…

Элли участвовала в последней битве, но там она в основном руководила войсками и сдерживала магией звёздных легионеров Пакира. Некогда было терзаться моралью. Надо было спасать своих друзей и свою страну. А потом ей и вовсе было не до того, тогда все с ног валились, пока лечили раненых. Получается, у Элли скорее был мотив всё-таки спасти жизнь, а не отнять её.

Но у Аларма всё по-другому. Он воин. Он сражался с мечом в руках. И не единожды.

— На войне надо хотеть убить, — со злостью продолжил Аларм. — Иначе ты не воин. И неважно, каковы мотивы такого желания. А чтобы стать хорошим воином, ты заранее тренируешься, отрабатываешь движения, меткость, ловкость, выносливость… Владение разными видами оружия… Делить всех на друзей и врагов легко, и для кого-то ты делаешь добро — защищаешь, охраняешь, спасаешь от врагов. Но для кого-то это — зло, потому что он умирает от твоей руки. Но ты не чувствуешь угрызений совести, не мучаешься, не переживаешь, ты знаешь — иначе он убьёт тебя и твоих друзей. Насколько это правильно?

Аларм замолчал — Элли по-прежнему не знала, что тут сказать. Ей уже было неловко от этого. Она только смотрела Аларму в лицо.

— Я думаю: начнись сейчас снова война, я ведь не смогу устраниться, — продолжил он после паузы. — Хоть с Кориной, хоть с кем бы то ни было. На войне не до таких рассуждений, когда на кону жизнь моих друзей, которых я, со своими навыками, мог бы защитить. Но относиться к войне по-прежнему я всё равно не смогу. — Аларм почему-то пожал плечами. — Другие могут. Для них война хотя и страшна, но таких вопросов, как я, они себе не задают.

— Кто — они? — наконец неловко спросила Элли. Хотя тут же подумала, что она-то в число «их» входит в первую очередь. Она не хотела мешать Аларму выговариваться — он, может быть, пока и не нуждался в диалоге, но не спросить не могла.

— Все, кого я знаю со времени войны, и кто тоже сражался. Даже наши друзья. Я не спрашивал, но это видно. Хотя, может, они слишком хорошо всё прячут… — Аларм помолчал — Элли ждала — и снова продолжил: — Чтобы быть воином, надо быть в определённых вопросах совершенно равнодушным. Чтобы уметь равнодушно отнять жизнь… Тем, кто с детства спокойно к этому относится, хотя бы к тому, чтобы убивать животных, — им проще. Я тоже относился спокойно. Но… Одно дело — стрелять по мишени, а другое дело — по живым людям. Или — рубить мечом чучело или живого человека… — Аларм потёр лицо обеими руками. И взглянул на Элли каким-то отчаянным взглядом: — Понимаешь меня?

Элли быстро кивнула.

— Я всё равно должен буду защитить, если понадобится, но… — Аларм безнадёжно махнул рукой. — Думаю, ты понимаешь, что я хочу сказать.

Элли снова часто-часто закивала.

— Я никогда не боялся и не буду бояться войны, — Аларм всё не мог остановиться в рассуждениях. То ли пытался Элли что-то объяснить, чтобы она не поняла его неправильно, то ли просто сам пытался разобраться и сформулировать мысль. — Но… Иногда там приходится творить такое… Когда лучше вообще не думать, что ты делаешь. Ударил — уклонился — ударил, — Аларм с размаху рубанул рукой воздух.

— Но ведь не ты виноват в этой войне, — осторожно заметила Элли. — Не ты её начал.

— Не я, — мрачно согласился Аларм. — И тем труднее понять. Если бы все наши воины не стали участвовать в боях, потому что убивать — это неправильно и страшно, то погибла бы вся страна, потому что враг бы всё равно напал. Ему всё равно, что мы думаем. Хорошо было бы, если бы можно было остановить врага без убийств. Но так не получается.

Он издал нервный смешок, лицо исказилось в болезненной гримасе.

— Вот мы ведь не убили Пакира, а только изгнали. Или он сам решил уйти, неважно. Мы не уничтожили Зло и Тьму, позволили ему уйти живым. Хорошо ли это? С одной стороны, мы вроде как представляли собой силы Света и Добра. С другой стороны, чем это может аукнуться в будущем, для каких-нибудь других миров? Разве, чтобы бороться с Тьмой, чтобы уничтожить её, нужно самому стать немножко тёмным? Ведь Свет не может убивать. Но если ты сам немножко Тьма, то это значит, что Тьма не погибает. Разве можно оставлять Тьму в себе? Разве можно считать это правильным? Будь немножко тёмным, главное, чтоб не совсем? Элли, я ничего не понимаю.

Элли пыталась осмыслить.

— Может, не всегда получается что-то хорошо и правильно в целом, — осторожно заговорила она, сама не очень представляя, что пытается сказать. — В смысле, вот, знаешь… общая картинка. Но можно рассудить по деталям… Как бы… судить каждый момент по тому, как было правильно поступить именно тогда. Ты не мог не воевать. Не мог оставить отца в рабстве, не мог оставить друзей в беде… Для тебя это было в приоритете, и ради этого ты, возможно, жертвовал чем-то другим…

— И продолжаю жертвовать сейчас, своим душевным спокойствием, — пробормотал Аларм.

— Может быть, и так. Но ведь и ты, и я — мы не могли бы поступить иначе.

— Не могли, — с тяжёлым вздохом согласился Аларм. — Я бы не поступил иначе, потому что не мог не защитить то, что мне дорого. Просто мы все заплатили высокую цену за мир и покой.

— Да, — кивнула Элли. — Но не всё в мире можно чётко разделить на правильное и неправильное…

— Нет, — резко перебил её Аларм с хмурым видом. — Это опасные рассуждения.

Элли озадаченно взглянула на него.

— Почему?

— В мире обязаны быть чёрные и белые тона, — сердито объяснил Аларм. — Просто все поступки каждого человека — это постоянный переход с одной стороны на другую. Только не так, как это Корина делала, по крайней мере раньше. Когда всё серо и единственный критерий — насколько что-либо хорошо лично для себя. Я имею в виду, что человек в любом случае должен оценивать свои поступки, как правильные и неправильные. Как хорошие и плохие. Не с личной точки зрения, а с объективной. Понимаешь?

С этим Элли не спорила.

— Это я понимаю, — подтвердила она. — Но что есть объективность в данном случае? С какой точки зрения судить?

Аларм ссутулился.

— Не знаю. Возможно, личная совесть. Но её ещё тоже надо как-то настроить, — он снова как-то болезненно усмехнулся. — Всё очень непонятно…

— Относись к людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе? — предложила Элли избитую истину. Аларм поморщился.

— Возможно. В этом хотя бы есть понятный смысл…

— Ты воевал и убивал не потому, что хотел убить, а потому, что хотел освободить отца и помочь друзьям, — снова принялась размышлять вслух Элли. — Знаешь, как иногда останавливают лесные пожары? Пускают встречный контролируемый огонь. А врачи при операциях? Вырезать у человека больной орган, но спасти жизнь. Или как та же Виллина со своим заклинанием против урагана Гингемы. Так и против вражеской армии мы выставляем свою…

— Зло остановить другим злом? — недовольно скривился Аларм.

— Нет, — быстро мотнула головой Элли. — Не это. Не так. Тут просто вынужденная мера. Контролируемая, это главное. Что у тебя при этом в душе? Желание убить или желание защитить? Это главное! Ты убивал в крайнем случае, когда иначе не мог. Если бы ты мог выбирать, неужели ты бы выбрал чужую смерть? Вспомни свой поединок с Тогнаром. Ты до последнего надеялся, что не убьёшь его, и не убил — он сам ошибся и упал в Усыпительный источник.

Теперь, кажется, прорвало Элли. Слова сами лились из неё, с трудом поспевая за мыслями:

— А я? Чем я лучше? Я Хранительница, на моей совести не меньше тяжестей, чем на твоей. А может, и больше, потому что я посылала воинов в битвы, зная, что они могут не вернуться. Ты убивал чужих, а я посылала и вела в битвы своих! А потом видела, что с ними стало, и это было ужасно, особенно когда я уже ничем не могла им помочь. Я, конечно, тоже не стояла в стороне, но могла я не вести их в битвы?

Элли тоже говорила торопливо, выплёскивая наболевшее. И теперь Аларм молча слушал, понимая, что ей не нужен диалог.

— Был ли у меня выбор? Был. Отдать всё Пакиру без боя. Или отказаться от должности Хранительницы. Уйти от проблемы, спрятать голову в песок, как страус! Виллина права: самоустранение в данном случае — и есть зло, потому что оно — подлость и трусость. Добро — это не беспомощность и бесхарактерность. Оно должно уметь защищаться и защищать других.

Элли видела, что Аларм, может быть, не до конца с ней согласен, но молчал. То ли не знал, что возразить, то ли не хотел мешать, сбивать с мысли.

— Мы оказались в условиях, когда выбор был только таким, — продолжала она. — И я считаю, что это испытание мы прошли достойно. Да, не без ошибок. Возможно, если бы мы что-то сделали по-другому, погибло бы меньше людей. Но из прошлого надо извлечь урок и отпустить его, а не терзаться всю жизнь. Этим мы не поможем ни себе, ни погибшим. К тому же ты не сможешь перестать быть воином, а я не перестану быть Хранительницей. Мы же не ради себя это делаем, мы должны ими оставаться ради других, ради близких, ради своей страны. Это тяжёлый крест, но если бы он нам был не по силам…

— Крест? — переспросил Аларм.

— В одной из религий Большого мира есть такое выражение — «нести свой крест». Это как судьба или предназначение. Считается, что каждому человеку даётся крест по его силам, и не даётся сверх них, — объяснила Элли. — Возможно, мы тут многое не понимаем, — сдалась она. — Это слишком сложный вопрос. Только глупые люди считают, что могут сходу решить глобальные этические проблемы и объяснить всё в двух словах. А мудрейшие философы мира говорят «я знаю, что я ничего не знаю».

— И кто мы с тобой? Мудрейшие философы? — слегка улыбнулся Аларм с лёгкой иронией. Элли обрадовалась, что он «оттаял».

— К сожалению, нет, — со смешком сказала она. — Но может, когда-нибудь станем… С таким-то настроем. Хотя главный мудрец у нас всё равно Страшила.

— Боюсь, даже когда я что-то пойму, легче не станет, — снова помрачнел Аларм, опуская голову.

Элли шагнула к нему и обняла. Аларм сначала просто стоял неподвижно, но потом обнял её в ответ — благодарно, и как будто просил прощения. Элли не могла бы объяснить это словами, но чувствовала.

— Спасибо, — шепнул он. Так они и стояли минут пять. Неподалёку мелькнула любопытная морда единорожицы Сильвии и исчезла. Потом вдалеке прозвенел весело голос Энни:

— Эй, я, конечно, понимаю, в парке много романтических уголков!..

— Пойдём, — засмеялась Элли, отстраняясь и беря Аларма за руку. — Нам и правда пора лететь.

Во время землетрясения Элли помогала только в Когиде — Корина пообещала, что дальше сама справится. Хранительница была явно огорчена (и насторожена), но позволила Корине действовать.

Корина и в самом деле действовала. Помогала. Спасала.

Вот только перед глазами уже третий день стояла неприятная картина… Все те люди, которые погибли при землетрясении. В Когиде таких оказалось пять человек. Ещё семь в общей сложности — в ближайших деревнях. Итого двенадцать… Тела, искалеченные, израненные, рыдающие вокруг них родственники и друзья… Корина старалась оттуда уходить быстрее. Сделав вид, что нужно помочь живым, раненым… Ей действительно было тяжело, и мрачность на её лице отражалась искренняя… Правда, не совсем по той причине, которую ей приписывали люди. Ведь они ничего не знали.

В Серый Замок она вернулась в ужасном настроении. Кажется, её игра зашла слишком далеко. Вызывая землетрясение, она почему-то вообще не подумала о подобных последствиях. А ведь нарочно старалась тряхнуть посильнее. Чтоб пострашнее. Мечтала о том, как она потом будет демонстрировать своё сочувствие и готовность всем помочь… А тут…

Гибель этих людей, ни в чём не виноватых, — на её совести.

— Ну и что? — громко, вслух сказала Корина с досадой. — Никто же не узнает, что землетрясение устроила я. А значит, меня и не обвинят ни в чём.

К счастью, её всё равно никто не слышал. Людушка и Мом были далеко.

«Это Энни во всём виновата, — со злостью подумала Корина. — И Элли. Отдали бы мне сразу корону Голубой страны, и ничего бы сейчас не было. А теперь мне из-за них приходится вот на какие поступки идти».

Она постаралась выбросить из головы смерть и травмы несчастных Жевунов. В конце концов, иногда приходится чем-то жертвовать ради большой цели. Когда-то она, не задумываясь, повела армию Марранов и Мигунов на Изумрудный город — и армия, особенно Марраны, вели себя с жителями Изумрудного города, пытающимися защищаться, отнюдь не деликатно. Правда, возможными жертвами тогда Корина даже не интересовалась. Предпочла думать, что всё ограничилось распугиванием и запугиванием населения.

И сейчас она принялась думать о более приятном. Этим землетрясением она убивала сразу двух зайцев: настраивала Элли и её компанию против Ланги (как удачно всё-таки удалось перевести стрелки!) и заслуживала очередное уважение Жевунов как помощница в бедствии. Всё-таки метод кнута и пряника оказался действенным: никто не знал, что все эти стихийные неприятности Жевунам устраивала Корина, зато все видели, как она потом народу помогает изо всех сил. Ну, положим, не изо всех — когда Корина увидела того старичка, который не вовремя сунулся в погреб, или того ребёнка, который остался в кроватке… Или ту девушку… Или того подростка… У неё как-то и руки опустились, и настроение пропало, и вся дальнейшая её работа была тяп-ляп.

Тем не менее, она нашла в себе силы объявить:

— Мы не будем восстанавливать старые дома! Мы построим новые, в другом месте, и они станут началом нового, прекрасного города — первого города Голубой страны!

Кое-кому это пришлось не по душе, но они не стали выражать громко своё недовольство. Так, поворчали немного на тему «зачем покидать насиженное место». Ну да, эти Жевунишки не только к своим домам привязаны, но ещё и к огородам. Которые, кстати, тоже пострадали от землетрясения. Корина любила сады и разные красивые растения, но искренне не понимала — как можно любить клочок земли? Можно подумать, что огород нельзя разбить в другом месте, ещё лучшем. Если уж так хочется.

Серый Замок снова переехал в её «поместье», где кот Муркис уже окончательно возомнил себя хозяином. Впрочем, Корину, Людушку и Мома он принял милостиво.

— А в вашем замке мышей нет? — осведомился он. — А то могу избавить. За каждую мышь — один вечер на ваших коленях в покое и тепле у камина. Идёт?

— Убирайся! — рявкнула Корина. — Нет у нас мышей!

— Как грубо, — обиделся кот. — А ещё леди. Я думал, все женщины любят кошек… и боятся мышей.

Корина никогда не боялась мышей — детство у Гингемы её в этом отношении закалило. Она их просто ненавидела! Как свой недавний облик, напоминание об унижении и издевательстве Ланги. А заодно ненавидела и котов. Сразу воображалась картинка, как такой вот котяра хватает и тащит в зубах… её саму.

Она бы отвесила пинка наглому коту, но тот уже ушёл, спрыгнув с крыльца и исчезнув в высокой траве. Тут ведь её уже давно никто не косил.

Корина, собственно, пригласила в своё поместье тех Жевунов, чьи дома в Когиде были разрушены землетрясением. Пригласила с тем обещанием, что вот тут-то и будут строить новый город. Но была разочарована, когда из них прибыли лишь единицы. А эти единицы, в свою очередь, разочаровались тем, что их тут ждало.

— В Когиде мы, по крайней мере, могли пожить какое-то время у друзей и родственников, — сказали они, — пока не восстановим наши собственные дома. А тут нам где жить? Всем в одном доме? Или в Придорожную проситься на постой?

— Они думали, что я им тут уже возвела дома, — восклицала Корина, оставшись с Людушкой на кухне. — Они думали, что придут на всё готовенькое!

— А почему ты и правда не возведёшь им дома? — поинтересовался Людушка, в кои-то веки не став лезть со своим извечным «скушай пирожок» (булочку, пончик, блинчик, супчик).

— Да потому, что не умею, — мрачно сверкнула глазами Корина. — Магия Гингемы на такое не способна. Или ты думаешь, она жила в пещере просто так? Это старуха Виллина может дворцы взмахом руки возводить. Да и та, кажется, уже этого не делает. Судя по тому, что доносят птицы.

Без Энни птичья эстафета работала плохо. Вернее, при Энни это была чётко работавшая эстафета, она же почта, а без Энни она превращалась в бессистемные сплетни. Птицы расслаблялись и не очень-то стремились к точности информации, особенно перед Кориной. Поэтому Корина слышала только мельком, смутно, что, вроде бы, в Жёлтой стране сейчас появились новые жители из бывших Рудокопов, но строят дома они себе самостоятельно. Руководит же постройкой будущий наследник Жёлтой страны Том.

— Если у этого плюшевого мальчишки получается, — раздражённо говорила Корина, — почему у меня не получается? Почему Жевуны не хотят строить дома сами? Вечно надеются на волшебников! Помоги, чародейка, то, помоги, чародейка, это! Вот что бывает, когда правитель слишком добрый!

— Ты пока ещё не правительница, — неделикатно напомнил Людушка.

Корина задумчиво кивнула.

— А это мы скоро исправим. Дурак Фанд уже согласен с тем, что я должна быть королевой. Мирдан вот-вот доделает для меня корону. Энни куда-то сгинула и не вмешивается — надеюсь, ей здорово досталось по башке, авось надолго отучится лезть в мои дела. Что ещё нужно?

Корина радовалась рано — Энни явилась в тот же день и прямо к ней. Вернее, не к ней, а в поместье — о том, что Корина там, Энни не знала.

— Ух ты, — удивилась она. — А что тут происходит?

Про себя Энни подумала, что этот вопрос, кажется, для неё стал типичным при встречах с Кориной.

Жевуны кинулись к Энни и наперебой начали ей объяснять. Минут через пять Энни разобралась в ситуации.

— Ясно, — сказала она. — Придётся идти к Корине.

Корина уже сама ждала непрошеную гостью на ступеньках Серого Замка.

— Только не надо начинать «Ах, Жевунам не нужен город», — не здороваясь, заявила она. — Если бы им он был действительно не нужен, они бы сюда не явились!

— Хорошо, — пожала плечами Энни. — Но согласись, ты и впрямь могла бы получше подготовиться к их приходу.

— Ну прости, дворцы воздвигать не умею, — съязвила Корина. — И вообще, я не собираюсь им всё преподносить на блюдечке.

Энни подняла руки:

— Хорошо, хорошо! Я тебя поняла. Но у тебя есть хоть какой-то план работ? Или ты просто позвала Жевунов и сказала «постройте мне город»? Ткнула пальчиком «вот тут дворец, а тут площадь, а вот тут городская стена»?

Корина посмотрела на Энни презрительно. Если уж совсем честно, то Корина даже пальчиком не ткнула. Она как-то просто не подумала об этом. Но не признаваться же девчонке!

— А ты меня не учи, как города строить, — огрызнулась она наконец.

— Да пожа-алуйста, — протянула Энни, разведя руками.

Она вернулась к Жевунам и о чём-то с ними заговорила. Корина мрачно смотрела ей вслед. Надо срочно восполнять этот пробел, иначе Энни так и будет над ней издеваться.

Не то чтобы у Корины совсем не было плана будущего города. Его, разумеется, не было на бумаге, прочерченного по линеечке с соблюдением точного масштаба. Но в воображении он был. По площади обязательно больше Изумрудного, с красивыми парками (в Изумрудном слишком плотная застройка, парк только при дворце!), с широкими улицами и приусадебными участками, где каждый сможет развести великолепный сад. Но участки будут небольшими — нечего превращать город в очередную деревню, обойдёмся без огородов: садик для цветов — и хватит. Насчёт городской стены Корина ещё не решила, нужна ли она вообще. Вроде как нужна, но сильно портит вид города в целом. Или всё-таки поставить? Высокую, белую… По всем канонам. Мощно и уважение внушает. Какой же город без стены? А то и правда деревня получится.

В центре города, конечно же, будет стоять чудесный дворец — да вот, пожалуй, на месте здешнего помещичьего домика и будет. Рядом — другие красивые здания: администрация города, школа, гостиница, модные магазины, театр… А дальше уже жилые дома.

Всё это Корина представляла себе очень ясно и чётко, но вот изложить наглядно для окружающих, конечно, не додумалась до сих пор. И если уж совсем начистоту, то сейчас ей и не хотелось этим заниматься. Она понимала, что город нужно планировать, заниматься этим долго и въедливо, но сейчас больше хотелось придумывать праздник коронации. Во-первых, это куда интересней, во-вторых, это нужно сделать быстрее, а город может и подождать. Вот сразу после коронации Корина им и займётся — тогда уж ей точно никто не помешает. И тем более, не запретит. О, можно и впрямь Фанда привлечь, пусть он тоже головой поработает. Раз напросился уже в помощники-советники-секретари.

Она выждала удобный момент и подозвала к себе Энни.

— Скажи им, чтобы селились в ближайшей деревне, — повелительно заявила она. — Я пока не могу заниматься планом города. У меня есть более важные дела.

Энни печально посмотрела на Корину. Но ничего не сказала. Отошла к Жевунам — до Корины донеслись её слова:

— Госпожа Корина очень извиняется, но сейчас она никак не может уделить вам время — у неё внезапно возникли более важные дела. Вы же сами понимаете, она волшебница, у неё многие планы могут неожиданно поменяться. Я думаю, жители Придорожной не слишком рассердятся, если вы временно поживёте у них? А потом я что-нибудь придумаю. Обещаю, что помогу вам.

Корина раздражённо захлопнула дверь замка изнутри. Девчонка порой просто бесила её.

План будущей столицы она всё-таки решила набросать. Корина видела планы Изумрудного города, когда была его королевой, так что приблизительно представляла, как они составляются. Надо взять большой лист бумаги, линейку, карандаш и всё вырисовывать в уменьшенном масштабе, с учётом особенностей местности. Корина рисовала так себе, средненько (никто её никогда этому не учил, а сама она не придавала большого значения этому искусству, в отличие от танцев), но надеялась, что уж начертить под линеечку она сможет. На коврике Энни она взлетела повыше над поместьем и попыталась набросать то, что видит внизу — надо же учитывать местный рельеф. Набросок получился… ну… не с первого раза, это точно.

— Проклятье, я не обязана этим заниматься, — бурчала Корина, грызя карандаш. — Моё дело — находить нужных людей и раздавать указания. Я что, сама обязана во всё вникать? Может, ещё и кирпичи мне класть придётся? Ну уж нет!

А где взять нужного человека? Разве что в Изумрудном городе или в Фиолетовой стране, вряд ли в Голубой найдётся специалист, который будет разбираться в строительстве городов. И как это Гудвин когда-то построил Изумрудный город столь успешно?

— Точно, — решила Корина. — Вот и будет у меня уважительная причина легально явиться в Изумрудный город. Покопаюсь в тамошней библиотеке.

При мысли о том, что она попадёт в Изумрудный дворец не как королева, а как гостья, её передёрнуло. Шпионкой под обручем было и то интереснее. А так — на неё будут снисходительно поглядывать, может, даже с жалостью… А сторонники смогут только шептать тихонько о своей преданности, а не провозглашать открыто «ваше величество», кланяясь ей на каждом углу… И как жаль, что нельзя хотя бы потребовать от Элли закатить бал в честь её приезда. Вернее, потребовать-то можно, но девчонка вряд ли согласится. Она ничего не понимает в пышности. Дворцовый размах не для неё. Вот и сидела бы на ферме! А Корина была бы королевой.

«Когда-нибудь я так и сделаю — выгоню их всех куда-нибудь на ферму, а сама верну себе трон», — размечталась Корина.

Она хотела тем же вечером найти Энни, чтобы сообщить ей о своём решении — пусть та передаст сестре, а ещё — пусть тоже вернётся в Изумрудный город. Оставлять конкурентку тут одну Корина не хотела. Только не сейчас — если сейчас что-то сорвётся, будет особенно обидно. Но Энни уже улетела в Когиду.

Корине только на следующее утро удалось с ней поговорить.

В Когиде уже всё было приведено в относительный порядок. Какие дома не слишком пострадали — в тех уже спокойно жили, а лишившиеся крова Жевуны разбивали палатки или напрашивались к соседям, друзьям и родственникам. Нескольким предоставил своё поместье Фанд Ольм. Погибших похоронили…

Многие Жевуны ворчали:

— Слишком уж много неприятностей за последние полгода. Сначала вырубка растений, потом ураган, потом землетрясение… Когда ж это кончится? Едва успеваем в себя прийти, как новая напасть…

— Как только я стану вашей королевой, — ослепительно улыбнулась Корина, — стихийные бедствия сразу прекратятся. Это я вам обещаю.

— Ура! — крикнула парочка Марранов. К ним присоединились ещё несколько обожателей Корины из числа Жевунов. Корину это удовлетворило. Она отправилась искать Энни.

Девчонка обнаружилась на главной площади, с блокнотом в руках, в окружении Жевунов. Рядом топтался деревянный курьер. Энни стояла и объясняла:

— Надо подсчитать, сколько у нас имеется неиспорченных материалов. Сколько кирпича, черепицы, балок перекрытия и оконных рам можно использовать заново, а сколько заказать новых.

— Мы многое можем сами сделать, — сказал один Жевун. — Мастера в деревне есть.

— Да, но их возможностей не хватит, чтобы восстановить всё быстро. Надо приглашать мастеров из других районов. И делать заказы, конечно.

— Нам нечем платить, — вздохнул другой Жевун.

— Об этом не беспокойтесь, — взмахнула рукой Энни. — Это я беру на себя. Изумрудный город не откажет в помощи. О, Корина! Привет! Ты очень вовремя.

— Нет, — властно подняла руку Корина, предупреждая возможную просьбу Энни о чём-нибудь. — Я должна лететь в Изумрудный город, и ты полетишь со мной.

— А, — озадачилась Энни. — Ну… ну и чудно, — кивнула она и посмотрела на Жевунов. — Вот видите, мы скоро всё решим. Реллем, возьми вот это, — она быстро написала что-то и вырвала лист из блокнота, — отнеси Фанду, а дальше — как он распорядится.

— Слушаюсь, госпожа Энни, — и курьер умчался так быстро, что только пыль поднялась.

Корина и Энни отошли в сторонку.

— Зачем тебе в Изумрудный город? — поинтересовалась Энни.

— У меня там много дел, — высокомерно ответила Корина и съязвила: — не волнуйся, отбирать трон у твоей драгоценной сестрички я пока не собираюсь.

Она нарочно сделала эту оговорку — «пока».

Энни сделала вид, что оговорки не заметила — хотя по её лицу ясно читалось, что она ей не нравится.

— Хорошо. Я передам Элли, что ты летишь.

— Ты полетишь со мной, — жёстко заявила Корина.

— А я-то там зачем? — удивилась Энни. — У меня и тут дел хватает.

— Решила у меня страну отобрать? — усмехнулась Корина. — Не выйдет. Я не для того тут столько трудилась, чтобы ты теперь похлопала Жевунам глазками — и они тут же снова стали поклоняться тебе. Не надейся, что я тебя тут одну оставлю. Чтобы ты тут же совершила переворот?

Энни слегка театральным жестом подтолкнула нижнюю челюсть вверх, закрыв рот. Несколько секунд пялилась на Корину, а потом закрыла лицо руками и рассмеялась.

— И что смешного я сказала? — раздражённо спросила Корина.

Энни замахала на неё руками.

— Сколь много нового я узнаю о своих намерениях!

Корина мрачно ждала, пока Энни просмеётся.

— Ладно, — сказала наконец та, успокоившись. — Если тебе так это важно… Если тебе важнее успокоить собственные амбиции, чем помочь Жевунам в это трудное для них время, то я готова бросить их и лететь с тобой в Изумрудный город.

Корина несколько секунд смотрела на неё, пытаясь понять, издевается девчонка или нет.

— Тебе же вроде самой туда надо, — сказала она наконец. — Ты же Жевунам помощь от Изумрудного города пообещала.

— Так я с Элли могу и на расстоянии договориться, — пожала плечами Энни как ни в чём не бывало.

Корина ощутила дикую зависть. Ну конечно, Элли умеет переговариваться на расстоянии. Слышит даже, если к ней обращается кто-то без магии. Почему Корина так не может? И никогда не могла, кстати. Даже если она вернёт две книги Торна, они ей не помогут. Вечно этой девчонке всё самое лучшее!

Корине очень захотелось научиться слышать чужие мысли. В том числе на расстоянии. Слышать незаметно. О, тогда бы она многого добилась. Тогда бы она знала заранее всё, что и кто о ней думает. Вовремя нейтрализовала бы врагов и знала, на что надавить у потенциальных сторонников. Знала бы все людские слабости… Но, к сожалению, всё это мечты.

— Так, ну всё, мы летим, — оборвала она свои заманчивые фантазии. — Только я не собираюсь лететь на твоём дурацком облачке. Мы полетим на драконах.

— По-моему, на облачке быстрее, — сказала Энни. — Пока ещё до драконьего ущелья долетим — могли бы за то же время половину расстояния до Изумрудного города преодолеть.

— У тебя принцип такой — во всём мне возражать? Гордость не позволяет согласиться? Или боишься драконов? — поддела её Корина.

Энни остановилась.

— Знаешь, что? Лети сама. Мне надоело, — твёрдо сказала она. — Всё, что бы я ни сказала, ты оборачиваешь против меня. Тебе всё равно, согласуется ли это со здравым смыслом или нет. Лети, я клянусь, что не буду настраивать Жевунов против тебя или захватывать власть — можно подумать, мне заняться больше нечем. Только пора бы тебе самой немного обдумать своё поведение!

— Ах вот как? Мы уже зубки показываем? — приподняла брови Корина. — Девочка, если ты ещё не поняла — ты мне вообще не соперница. А твои потуги читать мне мораль просто смешны.

— Если я тебе не соперница, почему ты так меня боишься? — спокойно ответила Энни. — И вообще, по-моему, это гнусно — превращать страну Жевунов в полигон для личного соперничества. Им нужна помощь, а не выяснение, кто из нас двоих круче и сильнее.

— Им нужна сильная правительница, а не слабая девчонка, — насмешливо ответила Корина, вскинув голову.

— Ну и прекрасно, — пожала плечами Энни. — Да только сила — это ещё не всё.

— Ой, только не надо нотаций о добре и зле, — презрительно фыркнула Корина. — Вы все добренькие, пока не припрёт. Да вот только не все вопросы можно решить исключительно добренькими методами. Ваша добренькая Виллина наслала домик на Гингему, а твоя добренькая сестричка натравила на меня целую армию, выгоняя из Изумрудного города. И с ней вместе шёл Дровосек, славящийся своим добрым сердцем на всю страну. Почему-то оно не мешало ему идти в бой и крушить соперников. И выгнать меня из страны тоже не помешало.

Энни смотрела на неё печально.

— Какая же у тебя искажённая философия, — проговорила она и отвернулась. — Лети в Изумрудный город, Корина. Лети, я скажу об этом сестре. А спорить с тобой я не хочу. Ты всё искажаешь. Невинная жертва нашлась! От добра она пострадала! А уж Гингема просто ангел во плоти! Как, ну как так можно думать? Неужели ты действительно ничего не понимаешь? Творишь такие дела, а потом невинная овечка… И всё с ног на голову…

Энни взмахнула руками и быстро ушла.

Корина только закатила глаза ей вслед.

— Любимое дело — читать мораль, — скривилась она. — Ну и сгниёшь в своей скучной морали. Пока я буду творить великие дела.

К драконам она полетела на коврике, а оттуда на Вараге — в Изумрудный город.

Вараг с Кориной на спине сделал круг над городом и приземлился на площади перед самым дворцом. Корина была довольна произведённым эффектом: жители, хотя и привыкли к её фокусам, пока она была тут королевой, но бояться дракона не перестали. И правильно! «Сначала бояться, а потом уже любить» — это правило для будущих подданных по отношению к себе она установила себе ещё с детства. Только вот с Жевунами у неё что-то всё наперекосяк пошло.

Элли приняла Корину подчёркнуто официально. В тронном зале собрались Страшила, Аларм, она сама, две фрейлины, Дин Гиор и Фарамант. Корина бросила взгляд на Фаину. Та была безмятежна и чопорна, как всегда, и ни следа того падения с лестницы.

На самом деле Фаина тогда была страшно расстроена не столько из-за боли и травмы, сколько переживая о своей неуклюжести. Когда же увидела, во что превратилось её лицо, то поначалу даже рвалась уволиться — ей почему-то казалось, что теперь её внешность испорчена навсегда и безвозвратно, а фрейлина всегда должна быть безупречной. Элли, вернувшись во дворец, исцелила Фаину одним прикосновением, но на то, чтобы успокоить её, понадобился целый час.

— Добрый день, Корина, — вежливо сказала Элли, не вставая с трона. — Мы очень рады тебя видеть. — Дипломатия, будь она проклята. Элли бы с удовольствием Корину не видела. И не потому, что злилась на неё за что-нибудь. Просто предпочла бы держаться подальше и поддерживать полный нейтралитет: ты меня не трогаешь, я тебя не трогаю. — Что привело тебя в Изумрудный город?

Страшила стоял рядом с троном, настороженно поглядывая на Корину. С другой стороны стоял Аларм, как будто расслабленно, но с мечом на поясе. И не потому, что они ждали от Корины пакостей. В том и дело, что нельзя было предположить, чего от неё ожидать. Дин Гиор и Фарамант замерли за спиной Корины, у дверей.

— Добрый день, — с улыбкой, в которой была толика иронии, склонила голову Корина. Когда-то она занимала этот трон. А теперь девчонка даже не хочет встать перед ней. — Хотелось бы кое-что обсудить… И у меня здесь есть кое-какие личные дела.

Элли кивнула.

— Садись, пожалуйста, — она сделала лёгкий пасс, и кресло от стены подъехало ближе. Корина в усмешке приподняла брови (сама не зная, чему усмехается — привычка!) и села.

— Как ты знаешь, я смогла завоевать доверие жителей Голубой страны, — начала она. — Мне было обещано, что, если я это сделаю, то я стану королевой Жевунов. Надеюсь, ты не забыла своего обещания.

— Не забыла, — коротко ответила Элли.

— Правитель Фанд, — продолжала Корина, всё больше воодушевлляясь, — согласился передать мне бразды правления. Все Жевуны тоже за меня. Осталась последняя пустая формальность. Как ты понимаешь, я прилетела не затем, чтобы спрашивать твоего благословения. Я не спрашиваю, а предупреждаю — я собираюсь стать королевой Жевунов, и планирую провести свою коронацию в ближайшее время.

— Хорошо, — так же коротко кивнула Элли. Корина даже посмотрела на неё настороженно: что-то подозрительно быстро эта феечка согласилась. — Я не возражаю, — добила её Элли, и Корина на мгновение почувствовала растерянность. Это не ловушка, случайно?

Да нет, Элли слишком наивна и глупа, чтобы строить какие-то ловушки. Растерянность сменилась презрением. Сама бы Корина на месте Элли так легко бы не согласилась ни на что. А как же поторговаться? Выставить какие-нибудь условия?

— Вот и замечательно, — решила всё-таки не искать подвоха Корина. Наверняка подвох будет в том, что Энни от Жевунов так и не отвяжется. Ничего, она сумеет справиться с этой вздорной девчонкой.

— Как ты понимаешь, — продолжила Элли, с почти незаметной иронией повторив её собственную фразу, — я, как Хранительница, обязана пристально следить за благополучием всей Волшебной страны, — эх, кажется, без подвоха всё-таки не обойдётся. — И если окажется, что ты не оправдала доверия, то извини — от трона тебе придётся отказаться.

— Ну это само собой разумеется, — небрежно пожала плечами Корина, про себя преисполняясь раздражения. Следить они за ней будут, как же! Ничего уже сделать нельзя без контроля! — Вторая просьба. Ты не могла бы вернуть мне моё кольцо с книгами Торна?

— Извини, пока что не могу, — покачала головой Элли. — Видишь ли, я хочу попробовать поработать над дубликатом этих книг.

— Что? — удивилась Корина.

— Скопировать их, — пояснила Элли. Хотя Корина и так её поняла — просто изумилась факту. — Чтобы они были и у тебя, и у меня. А потом, может быть, сделаю копии и для Стеллы, и для Виллины…

— Зачем? — вырвалось у Корины. — Я всегда считала, что магические книги должны быть в единственном экземпляре. Ты уверена, что их вообще можно скопировать?

— Пока не пробовала, — честно сказала Элли. — Просто не было времени этим заняться. Но если у меня получится, это ведь будет замечательно. Мы усилим магию Волшебной страны и магию каждой отдельной волшебницы.

— И что хорошего в том, что у всех будет иметь одинаковая магия? — хмуро поинтересовалась Корина. Ей было совсем невесело от этой идеи Элли. Ведь если удастся её замысел, у Корины всего преимущества перед ней только и останется, что магия Гингемы. А эта магия слаба. По сути, это и не преимущество вовсе. Так, лёгкое отличие.

— У всех одинаковая не будет, — возразила Элли. — Всё равно у каждой из нас остаются какие-то индивидуальные способности и наработки. Но усилить их — что в этом плохого?

— И сколько времени мне ещё ждать? — кисло спросила Корина.

— Не могу сказать точно, — честно призналась Элли. — Но как только я это сделаю, я сразу тебе сообщу.

— Как только, так сразу, — усмехнулась Корина. — Понятно. Ну что ж, третья просьба. Как ты, наверное, уже знаешь, я планирую построить в Голубой стране город.

Элли кивнула.

— Я хочу, чтобы он был не хуже Изумрудного, — вскинула голову Корина. — Но я никогда не занималась постройкой городов, и среди Жевунов нет никого, кто в этом хоть что-нибудь бы понимал. Могу я выписать специалистов из Изумрудного города? Архитекторов, землемеров, городских инженеров. К Мигунам я, кстати, тоже планирую обратиться с той же просьбой. Я хочу, чтобы у меня были лучшие мастера. Я не собираюсь их переманивать в Голубую страну навечно, — добавила она, покривив душой — на самом деле именно это она и мечтала бы сделать. — Если, конечно, они сами не захотят остаться. Ну, и раз уж о том речь, я хотела бы воспользоваться вашей библиотекой, чтобы найти соответствующие планы и записи о постройке Изумрудного города. Чтобы было, с чего брать пример.

Тут уже Элли, Страшила и Аларм переглянулись.

— Не вижу причин тебе отказать, — осторожно произнесла Элли. И замолкла. Несколько секунд висело тягостное молчание с переглядками. Потом Элли снова заговорила: — Ты полагаешь пробыть у нас несколько дней или улетишь сегодня же?

— Пробуду несколько дней, — улыбнулась Корина почти коварно.

— Хорошо, — кивнула Элли. — Фрида, распорядитесь, пожалуйста, чтобы приготовили покои для важной гостьи.

Фрида присела в реверансе и молча покинула зал. Элли тем временем наконец-то встала. Корина же назло ей осталась сидеть.

— К сожалению, вряд ли я лично смогу уделить тебе достаточно внимания, да и развлечений у нас никаких не планируется, — предельно вежливо проговорила Элли, — но если у тебя возникнут какие-либо вопросы…

— Я найду, к кому обратиться, — перебила её Корина, не дав договорить. Эта вежливость её уже бесила.

— Вот и замечательно, — улыбнулась Элли. — В таком случае не буду никого задерживать, до встречи, друзья, нам пора, — она слегка кивнула всем присутствующим и неторопливо, выдержанно покинула зал. За ней ушли и Страшила с Алармом, а следом Фаина. Корина осталась сидеть, недовольная. Потом широко улыбнулась. Что ж, можно считать, она добилась всего, чего хотела. Несмотря на неприятный осадок от такого приёма. Эта дурацкая вежливость Элли раздражала донельзя. Скажите, пожалуйста, какую правильную королеву из себя корчит!

Когда её провели в подготовленные гостевые покои, ей захотелось расплакаться от обиды. Гостевые покои! Она недавно занимала королевские! Ну как недавно? Девять месяцев назад. Даже почти десять. А кажется, что буквально вчера. Хотя гостевые покои, конечно, были шикарными. И прислуга тоже была неизменно вежлива и вела себя корректно.

Но никто не обращался к Корине «ваше величество», как прежде…

Корине захотелось запереться в этих покоях и не выходить оттуда до вечера, злясь на Элли, на её друзей и на весь мир. Но Вараг прилетит за ней через три дня. За это время надо успеть многое сделать.

Корина задержала Фриду и начала отдавать приказания.

Энни явилась в Изумрудный город на следующий день.

— Я в Когиду пригласила Аргута, — радостно докладывала она сестре. — Он был очень рад помочь. Там, может быть, и не очень много работы по его специальности… Но хватает.

К тому же в Когиду сейчас пришагал и второй отряд дуболомов из Изумрудного города и тоже включился в работу. Первый, заблудившийся где-то на севере Голубой страны, найти до сих пор так и не удалось. Энни вообще многим была расстроена. Дуболомы исчезли, коврик забрала и не отдаёт Корина, а серебряный обруч… это вообще была самая трагическая для Энни утрата. Энни старалась об этом не думать, но когда думала, слёзы наворачивались.

— Найдётся твой обруч, обязательно найдётся, — утешала её Элли. — Если уж ты серебряные башмачки спустя столько лет нашла… Он же волшебный, а волшебные вещи просто так не теряются.

В общем, Энни явилась в Изумрудный город, быстренько «доложила обстановку» сестре и не удержалась:

— Ну, и как Корина тут себя ведёт?

— На удивление тихо, — хмыкнула Элли. — Сидит в библиотеке, с городскими инженерами беседует.

— Может быть, направила наконец свою изобретательность в мирное и полезное русло, — вздохнула Энни. Она уже смирилась с тем, что город в Голубой стране, хотя и не очень нужен, но будет. Почему бы и нет. Может, вреда от него будет всё-таки меньше, чем пользы. Хотя непонятно, как типичные сельские жители будут в нём жить. Разве что ремесленники…

Корина же действительно второй день не вылезала из библиотеки (по совместительству — городской архив). Во время своего правления она сюда нечасто заглядывала, библиотека для неё была «пережитком» правления Страшилы и вообще несколько пришла в упадок — балы интересовали Корину куда больше, чем книги. Библиотекарь, классический такой сухонький седенький книголюб в очках, относился к Корине сдержанно, но все интересующие её документы и исторические заметки по её просьбам (больше напоминавшим приказы) искал и предоставлял. Архитекторы, инженеры и прочие нужные люди отнеслись к её планам даже с энтузиазмом. Не все, конечно, но большинство.

— Вы прославитесь не меньше, чем Великий и Ужасный Гудвин, — польстил ей архитектор. Не главный городской, но его помощник. Корина взяла этого человечка на заметку — надо подбирать нужные кадры.

— А может быть, я сама хочу стать Великой и Ужасной, — хмыкнула она. А что? Гудвина все боялись, но и благоговели перед ним. Никто не знал, злой он или добрый. Он мог исполнить все заветные желания (хотя некоторые лучше б не исполнил!..), а мог наслать ужасные бедствия. Корина не прочь бы иметь такую же репутацию. От Дровосека она, правда, знала, что Гудвин из Канзаса, а вовсе не с Солнца, как ходили о нём легенды. Ну так и она дочь простых Жевунов, а легенды о том, что она — подкидыш в золотой парче из чужой страны, дочь неизвестных королей, чародеев и мало ли кого ещё, уже работают, и работают отлично… Немножко обмана, немножко таинственности, немножко постращать, немножко поманить… Великая и Ужасная Корина! А что, звучит.

Узнав, что Энни тоже вернулась в город, Корина одновременно и обрадовалась, и огорчилась.

За ужином Энни с энтузиазмом перечисляла все свои новые достижения в Голубой стране (Корину вежливо пригласили, но она отказалась, как и вчера, пожелав отужинать в комнатах, и никто не стал настаивать). Настроение у Энни было отличное. Пусть Корина строит города и коронуется! Какая разница, кто носит корону, если это не помешает Энни общаться с Жевунами и заботиться о них по мере всех своих возможностей.

— Очень рада твоему настрою, — одобрительно заметила старшая сестра. Аларм опять молчал.

— Кое-кто, между прочим, обещал разобраться с Марранами, — стрельнула в его сторону глазами Энни. — Полететь и поговорить с ними. Или с Магдаром. Обещал?

— Я уже пригласил Магдара к нам в Изумрудный город, — ответил Аларм. — Он выберет время на следующей неделе, и мы обо всём договоримся.

— Хорошо, — легко согласилась Энни. — А то прилетел бы ты в Голубую страну. Ты там, кажется, никогда и не был. Посмотрел бы, как там у нас здорово.

— Спасибо за приглашение, — ответ Аларма прозвучал как-то настороженно. Энни удивлённо посмотрела на него.

После ужина она попыталась остановить его, чтобы поговорить подробнее о Голубой стране, Марранах и Магдаре, но Аларм, заметив её нехитрые манёвры, бросился догонять Элли и Страшилу.

Энни остановилась, растерянная.

— Он что, продолжает на меня обижаться? — вслух озадачилась она. — Я же перед ним давно извинилась.

— Ваше высочество, — скромно начала фрейлина Фаина за её спиной. Энни обернулась к ней.

— Да?

— Ваше высочество, вы не сердитесь на меня, но кажется, я знаю, с чем связано недовольство господина рыцаря вами, — Фаина явно была смущена, несмотря на всю свою выдержку.

— Так говорите, — потребовала Энни. Фаина упёрлась взглядом в пол.

— Ваше высочество… Простите за дерзость, но ходят слухи, что вас с господином рыцарем застали в сомнительной ситуации. То есть, вы были с ним наедине. Это видела Фрида… Я, разумеется, запретила ей рассказывать об этом кому бы то ни было. Но боюсь, она сделала это ещё до моего запрета. Или вопреки ему. Господину рыцарю очень не нравятся эти слухи, и он тоже всячески их запрещает… Но возможно, он недоволен вашим поведением. Поэтому и сейчас не захотел разговаривать с вами один на один.

Энни слушала, всё больше приходя в изумление.

— Я с Алармом наедине? — повторила она, шокированная. — Ой, Господи, да мало ли когда мы с ним остаёмся наедине! Но ничего ж не происходит… такого! Мы же просто друзья, и между прочим, будущие родственники! Или придворные уже из всякой ерунды готовы скандал раздуть?

— Простите, ваше высочество, — Фаина упорно не поднимала глаз.

— Да вы-то не виноваты, — ответила Энни. — Но Фриде объясните, пожалуйста, что если я остаюсь с Алармом наедине — мы просто разговариваем! Причём на самые безобидные темы! Ну, иногда поддразниваем друг друга. Но нельзя же везде что-то неприличное видеть!

— Конечно, ваше высочество, — вздохнула Фаина. Энни эмоционально всплеснула руками.

— Это же надо до такого додуматься!

— Согласна с вами, ваше высочество, — смиренно кивнула Фаина. — Я верю вам и верю господину рыцарю, что между вами не было ничего неприличного.

— Вот именно! — продолжала кипеть Энни. Она хотела уже идти, но Фаина задержала её:

— Ваше высочество… Я вас очень прошу — не рассказывайте это вашей сестре. Никто из нас старается не рассказывать. Даже сам господин Аларм.

— Почему? — удивилась Энни. — Хотите, чтоб она рано или поздно услышала придворные сплетни и всё равно расстроилась? Лучше пусть узнает от нас с Алармом, чем из раздутых нелепых слухов!

— В таком случае вам виднее, — склонила голову Фаина.

Энни тем же вечером рассказала сестре о произошедшем. И Элли отнеслась к этому ожидаемо — то есть, поудивлялась фантазии придворных, посетовала на сплетни, сказала, что Энни она верит больше, чем слухам, тем более что отлично знает и её, и Аларма. А всё это выглядит таким бредом, что она не поверила бы, даже если бы ей рассказал кто-то ещё. В итоге они даже посмеялись над всем этим.

— А с Алармом я сама поговорю, — пообещала Элли.

На следующий день Энни тоже явилась в библиотеку.

— Я хочу участвовать в разработке планов города, — заявила она. — В конце концов, мне Голубая страна тоже небезразлична.

В принципе, оказалось, что уже почти всё обсудили. Окончательное обсуждение должно состояться на месте — нельзя же планировать город, не видя, где он будет стоять. Но приблизительный план набросали. Главное, чего добилась Корина — архитекторы и инженеры согласились поработать у неё. Многие даже с энтузиазмом. Такая грандиозная затея!

— Слушай, Энни, — сказала Корина, когда они шли из библиотеки обедать, — ты же вроде любишь заниматься всякими огородами и прочим таким?

— А ты разве нет? — хотя отвечать вопросом на вопрос вроде как невежливо, но была у Энни такая нехорошая привычка. Временами прорывалась.

— Я? — фыркнула Корина. — Издеваешься? Только не руками. Вырастить растения магией я ещё могу. И цветы я люблю. Но просто возиться в земле и находить в этом какое-то удовольствие… Я достаточно натрудила спину в полях, пока слонялась по деревням в детстве. Изнурительная и грязная работа.

— Что-то я не заметила изнурённых Жевунов, — сказала Энни. — А работа, между прочим, всякая нужна. И не надо презирать фермерский труд, он тоже важен.

Корина гнула своё.

— Если тебе так нравится заниматься фермерством, если ты его так восхваляешь, почему же ты не заведёшь себе какой-нибудь огородик? Пусть даже и в Голубой стране. Жевуны тебе выделят с радостью. Все довольны, и тебе есть чем заняться.

— И чтобы тебе под ногами не мешалась, да? — не сдержавшись, пошутила Энни. Корина не стала отрицать. Только улыбнулась насмешливо.

— Именно так.

— Видишь ли, — сказала Энни, — я бы с удовольствием занималась огородом, но слишком люблю Волшебную страну. И мне очень сложно оставаться в стороне от всего, что в ней происходит. Иначе я бы, может быть, и устранилась — делайте кто угодно что угодно, а я знать ничего не знаю. Но не получается у меня так. Всё хочу знать и быть в курсе всех дел. Ну, и желательно приносить пользу.

— Сколько пафоса, — насмешливо хмыкнула Корина.

— Пафоса? — удивилась Энни. — Ты о чём?

— Польза, любовь к стране… — поморщилась Корина. — Неужели нельзя жить проще?

— Проще — это как? — жёстко спросила Энни. — Любить только себя и свои интересы? Свою выгоду? Ты об этом?

— Если угодно, да, — пожала плечами Корина. — Я, конечно, не отказываюсь делать что-то полезное. Но не ради идеи. А ради того, чтобы это было полезно и для меня. Я практична, а не идеалистична.

— Но ведь Волшебная страна — твоя родина, — не удержалась Энни. Из всего, что она знала о Корине, многое ей было непонятно. В этой войне Энни сражалась за страну, которая была ей чужая. Корина предала свою родину Пакиру. Как так можно было, а?

Корина снова поморщилась презрительно-насмешливо.

— Родина… Слишком абстрактное понятие. Можно сыграть на чувствах патриотов и домоседов, но не на моих, знаешь ли. Что, фея Энни? Не нравится мой образ мыслей?

— Не нравится, — твёрдо сказала Энни.

— Ах да, — усмехнулась Корина. — Ты предпочитаешь всё измерять категориями добра, зла, друзей и врагов, своих и чужих…

— И буду продолжать, — ответила Энни. Корина пожала плечами.

— Сказочки для маленьких детей и отсталых умов. Сильная и неординарная личность должна быть выше всех этих расхожих понятий и пробивать в жизни свою дорогу. Вопреки всему.

— Если сильная и неординарная личность — это эгоистичная личность, то я такой быть не хочу, — резко ответила Энни. — Что же сильного в том, чтобы всё грести под себя? Что же сильного в том, чтобы потакать всем своим желаниям? Я считаю, что сильная личность — та, которая умеет поступиться своими интересами ради помощи другим, ради спасения страны, сильная личность умеет противостоять любым искушениям, она борется с самой собой, со своими недостатками и эгоизмом! Она поступает честно и справедливо вопреки всему! Вот что такое сильная личность, по моим понятиям. — По лицу Корины Энни видела, что та уже готова издевательски рассмеяться, и всё же продолжала: — Ты можешь считать меня отсталой, глупой, слабой, скучной, а убеждения о добре и зле сказочками для детишек. Я не могу тебя переубедить…

— Всю эту борьбу добра со злом вообще давно пора объявить устаревшими понятиями, — всё-таки перебила её насмешливо Корина. Энни, остановившись, взмахнула руками.

— Да объявляй, что хочешь! Можешь считать себя такой передовой и неординарной личностью, которая сквозь что угодно пробивает себе дорогу наверх и считает, что так и надо. Но ты ошибаешься. Добро и зло существует, хочешь ты того или нет.

— Мир не чёрно-белый, — скривилась Корина. Энни снова взмахнула руками.

— Если судить о «чёрно-белости» так, как судишь ты, то конечно. Но ты можешь думать, как угодно! Можешь издеваться, можешь объявлять меня глупой идеалисткой, но я считаю, что ты не права. И кстати, сейчас именно ты высказываешь «расхожие понятия». Думаешь, ты одна такая? Да я таких в своей жизни в Большом мире постоянно встречала, их намного больше, чем таких «идеалистов», как я. Проще всего объявить «мир не чёрно-белый!» и тем самым оправдать любые свои недостатки и проступки. Расхожее понятие! А главное, удобное! А я считаю, что даже если мир не чёрно-белый — даже если, хотя я так не думаю! — то это не повод для самооправданий, а причина стремиться к добру, свету и правде. Ты, конечно, можешь думать и поступать иначе. Я тебя не смогу переубедить, да и не хочу. Но когда-нибудь ты сама поймёшь ущербность такого образа мыслей. И поймёшь, что эгоизм — это плохо! Надеюсь, что поймёшь.

— А ты как всегда готова прочитать мораль, — усмехнулась Корина. — Больше от тебя и ждать нечего.

— Не я начала этот разговор, — ответила Энни.

— По-твоему, вы с Элли — воплощение добра? И кто не с вами, тот злой? Так, что ли? — скрестила руки на груди Корина.

— Я не считаю, что мы воплощение добра, — сказала Энни. — Но Волшебная страна пока что от нас зла не видела. А злой не тот, кто против нас. Злой — тот, кто обижает других ради собственного величия и эгоизма. А мы ему вынуждены противостоять, чтобы не дать обидеть невинных людей и восстановить правду и справедливость.

— Скучно с тобой, — демонстративно зевнула Корина. — Как ты можешь быть такой скучной?

Энни с досадой покачала головой.

— Знаешь, я меряю другими категориями, чем «скучный — не скучный». Будешь обедать с нами или у себя?

— У себя, — усмехнулась Корина. — Проповедей на сегодня мне уже хватило, ещё не хватало за обедом слушать то же самое и смотреть на ваши вдохновенные праведные личики.

Энни отвернулась и, не прощаясь, ушла.

Она в Большом мире действительно не раз встречала таких людей, как Корина. И не раз в её жизни происходили подобные разговоры. И каждый раз это было очень тяжело. Энни могла понять эти суждения — и в то же время искренне не понимала, как можно такие суждения иметь. Неужели выше личного «я» для человека ничего нет? Никаких идеалов, никаких целей, только бесконечное насыщение своего «я»?

«Эгоисты — самые ограниченные люди на свете, — печально подумала Энни. — Для них весь мир начинается и заканчивается в них самих».

Или она в самом деле ни на что другое не способна, кроме как читать мораль?..

Ближе к вечеру Корина навестила Мирдана.

— Ваше величество, — с поклоном встретил её ювелир, — ваш заказ готов.

Мирдан создал настоящее произведение искусства — и тем достойней похвалы, что успел в сравнительно небольшой срок. Золото змеилось изящными завитками. Пятнадцать крупных сапфиров сверкали всеми гранями, а нежные небольшие аквамарины вокруг них казались искрами звёзд или солнечными зайчиками. И оттеняла всё это россыпь мелких прозрачных бриллиантов. Корина примерила корону на голову. Идеально.

— Ты настоящий мастер, Мирдан, — восхищённо произнесла она. Ювелир поклонился.

— Всегда рад служить вашему величеству.

Корина вынула из кармана три крупных изумруда (драгоценными камнями безотказно снабжали её Марраны через Дональда).

— Это тебе за работу.

Ювелир улыбнулся.

— Благодарю, ваше величество.

Изумруды в Волшебной стране были довольно распространёнными камнями, поэтому не слишком дорогими, но продать их выгодно он сможет. Хотя, Корина могла бы быть и пощедрее.

— Говоришь, рад служить? — усмехнулась Корина. — Я начинаю строить город в Голубой стране — и хочу, чтобы он по красоте не уступал Изумрудному. Мне там пригодятся мастера. Перейдёшь ко мне?

— С удовольствием, — снова поклонился Мирдан, улыбнувшись.

— Вот и славно. Тогда до встречи!

Уже позже Корине вдруг пришло в голову, что она могла бы и не заказывать корону тайно — раз уж Элли и остальные официально разрешили ей стать королевой. Могла бы сделать всё открыто.

Но тогда бы не было этой удовлетворённости — что она творит что-то тайное у Элли под носом, и имеет своих сторонников в её дворце. Быть слишком честной и открытой — скучно. Это для Энни и иже с ней.

Кстати о коронации. Надо уже думать, когда её назначить. И подготовить всё к этому дню. И вот ещё загвоздка… В идеале короновать её должен кто-то — высокопоставленный, но не конкурент. В Фиолетовой стране принцессой объявил Корину Железный Дровосек. В Изумрудном городе она сама себя объявила королевой, но на правах завоевательницы, и корону ей тоже вручил Железный Дровосек. А тут кого просить? Не Энни же. И не Элли. Стеллу? Тоже не хочется. Виллину? Ещё чего не хватало. Дровосек, понятно, тоже отпадает.

Корина долго ломала над этим голову, но так ничего и не придумала.

Поздним вечером Аларму не спалось. Просто не хотелось спать, и всё. Сначала он пытался занять себя наведением порядка в комнате, но там и так было всё разложено по местам — к этому его приучил ещё отец с детства, а потом и Рохан в Жёлтом дворце. У настоящего воина всё должно подчиняться строгому порядку — и дневное расписание, и обстановка, и жизненные принципы. В общем, делать в комнате было нечего. Аларм хотел пойти к Страшиле — тот всегда был рад о чём-нибудь порассуждать, — но потом раздумал и спустился в парк. Оттуда глянул на окна Элли — похоже, она уже спит, окна тёмные.

Аларм медленно двинулся по парковым аллеям. Тут неярко светили фонари из «рудокопских шариков», установленные ещё во времена правления Страшилы. А так как эти фосфоресцирующие шарики не вечны, то их свет давно уже потускнел. Надо бы заняться этим вопросом — намекнуть Страшиле о закупке новых фонарей, ну и самому во время следующего визита в Пещеру поинтересоваться.

Он брёл по дорожкам, мысли текли неторопливо, расслабленно. Не смотрел по сторонам. Где-то ещё звенел смех придворных и звучала негромкая музыка. Местные придворные имели нехорошую, с точки зрения Аларма, привычку гулять до полуночи, а потом спать до полудня. И Элли их от неё ещё не отучила. Да и не до этого ей было пока что. Сам же Аларм тут сделать ничего не мог — как бы он ни внушал идеи о том, что надо вести здоровый образ жизни, и как бы ни подавал личный пример, и как бы ни назначал для солдат ранние тренировки, придворные не обращали на его слова и действия никакого внимания. Такое, считали они, пристало воинам, простительно рыцарю, а светским людям незачем.

Аларм вздрогнул, когда к нему внезапно от куста белой сирени шагнула невысокая фигурка — и от неожиданности не сразу узнал Энни. Он ведь даже не заметил, когда и откуда она подошла.

— Можно к тебе присоединиться? — улыбнулась Энни. Аларм удивился.

— Зачем?

Энни стеснительно опустила глазки.

— Мне очень хочется с тобой прогуляться.

У Аларма возникли неприятные мысли.

— У тебя какой-то важный вопрос? — вежливо проговорил он. Энни вскинула обиженные глаза.

— А что, без важного вопроса мне с тобой разговаривать нельзя?

Аларм тяжело вздохнул.

— Энни, прости, мне хотелось бы погулять одному.

— Фаина сказала, ты на меня обижаешься из-за того, что мы с тобой остались тогда наедине. Это так? — спросила вдруг Энни. Аларм передёрнул плечами.

— Дело не в том, что мы остались наедине. Дело в том, как ты себя тогда вела. И что ты говорила. Мне это не понравилось. И кажется, я тебе уже всё тогда сказал.

— Ты боишься, что это расстроит твою свадьбу с Элли?

— Нет, — резко ответил Аларм. Элли с ним уже поговорила. Сказала, что вполне способна отличить в слухах правду от вымысла и преувеличения. Только попросила, чтобы впредь Аларм ей всё рассказывал сам и незамедлительно. Аларм и сам уже понял, что был неправ. Пообещал так и делать.

— Зачем ты женишься на ней? — тоскливо спросила Элли. — Ты ещё так молод. Ты точно уверен, что тебе нужна именно она?

Направление разговора нравилось Аларму всё меньше и меньше.

— Да, я уверен, — ещё резче сказал он. — Послушай, не надо настраивать меня против Элли. Я тебе всё равно не поверю.

Он уже несколько дней никак не мог понять поведение своей будущей родственницы. Энни была потрясающе искренна с сестрой, неподдельно привязана к ней. Казалось, эта девочка просто не умеет обманывать и лицемерить, все её эмоции немедленно отражались на лице. Как же она могла с такой обидой завидовать Элли? Аларм, конечно, слишком плохо её знал. Они нечасто виделись.

— Просто ты ещё не знаешь жизни, — сказала Энни. — А она тебя намного старше. Через пару лет ты поймёшь, что тебе нужен кто-то другой, тебе с ней станет скучно, и вы расстанетесь. Так зачем жениться?

— Прекрати, — Аларм еле сдерживал гнев. Он попытался обойти Энни и пойти дальше по аллее, но она преградила ему дорогу. — Уйди! — крикнул он.

— Ты ничего не понимаешь! — воскликнула Энни. Кажется, сквозь слёзы. Он не смотрел на её лицо. — Ты будешь несчастен с ней. Ты ещё слишком молод для женитьбы. Неужели не видишь, что для неё главное — власть и сила? Она забирает себе всё. Книги Корины себе забрала Хотя вполне могла бы отдать их мне, например, хотя бы одну. Почему ей всё?

Аларм повернулся и хотел уйти в другую сторону, но Энни снова встала перед ним, даже попыталась схватить за руку — он отшатнулся.

— Ты женишься на ней, но кем ты станешь? — продолжала Энни. — Ты будешь только её покорной тенью. Принц-консорт — так это, кажется, называется? Ты даже не станешь полноправным королём! Ты всегда будешь за её спиной. Хотя ты способен на большее. Если только выберешь кого-нибудь другого. Ты мог бы стать королём Жёлтой страны! Ты мог бы сам стать великим магом, а не только воином! А ты предпочёл…

— Перестань! — гневно крикнул Аларм. — Замолчи! Хватит, мне надоело!

— Ты же просто подкаблучник при Элли, — прошептала Энни. — Неужели тебя это не унижает? — она протянула руку, как будто хотела коснуться его лица. — Со мной было бы всё иначе. Со мной ты был бы настоящим героем. Сильным лидером, а не жалким слугой.

Аларм отбросил её руку.

— Похоже, когда в прошлый раз я утаил от Элли все твои слова, я жестоко ошибался, — сказал он. — Как ты можешь быть такой?

— А кто тебе дал право меня укорять? — воскликнула Энни. — Почему меня все укоряют? По-твоему, чтобы кому-то нравиться, надо обязательно притворяться доброй и хорошей? А если я не такая? Что же, меня убьют за это?

— Не убьют, — холодно проговорил Аларм. — Но Элли узнает всё. И пускай она сама думает, как с тобой поступить. На правах старшей сестры.

— Как с ребёнком, да? — истерически усмехнулась Энни. — Что ж, пускай! Это вполне в духе Элли — наказать меня всего лишь за то, что я хочу быть сильной и самостоятельной, а не очередной её тенью и копией. Все, кто стал на пути всеобщей любимицы феи Элли, должны быть наказаны, да? Ах, я поняла, почему ты на ней женишься! Потому что хочешь, чтобы и твоих врагов она убирала с дороги. А что, если когда-нибудь она уберёт тебя самого?

— Хватит нести бред!

Они топтались друг напротив друга — Аларм пытался уйти, Энни его не пускала. Теперь они остановились.

— Прекрати меня преследовать, — жёстко сказал Аларм. — Прекрати лезть в мои отношения с Элли. Прекрати обвинять её! Ты думаешь, если обвинишь её в моих глазах, то этим сама понравишься мне больше? Это глупость, Энни! Каким надо быть гадким человеком, чтобы заявлять, что когда-нибудь мы обязательно расстанемся? Как ты можешь так? Я тебя не понимаю! Что ты за человек такой? Я думал, ты другая! Думал, ты настоящая её сестра. А ты…

Энни снова протянула к нему руку — и снова он её отбросил, царапнувшись ладонью обо что-то.

— Нет, Энни. Я не хочу с тобой больше разговаривать.

Она наконец-то не стала его удерживать.

Аларма не оставляло ощущение, будто что-то не так. Что-то тут совсем не так.

Что у неё было на руке, обо что он задел ладонью? Колечко какое-то, что ли?

Утром в город вернулся Вараг — и Корина объявила, что улетает. Прощалась она весьма любезно. Даже пригласила Энни с собой — «если, конечно, ты не боишься лететь на драконе». Энни отказалась.

— Ты мне коврик когда вернёшь? — печально спросила она.

— Когда надо, — отрезала Корина. — Пока что он мне ещё нужен.

— Корина, — спокойно попросила Элли, — верни, пожалуйста, Энни её летающий коврик. Тебе я могу дать облачко вместо него. А коврик принадлежит Энни.

— Хорошо, — пожала плечами Корина. — Как только Энни вернётся в Голубую страну.

Вараг снова сделал эффектный круг над городом и улетел.

— Интересно, а Корина боится Элли или нет? — высказала мысль Энни, глядя в окно. — Я так думаю, что боится. Ты её сильнее, — добавила она, глядя на сестру. — А Корина, похоже, уважает только силу.

— Не очень-то она меня уважает, — вздохнула Элли. — Но хотя бы не конфликтует, и на том спасибо. Ладно, друзья, мне пора, до встречи. Страшила, ты мне сегодня поможешь?

Фаина и Фрида тоже ушли, и Аларм с Энни остались вдвоём.

Аларм смотрел на Энни и снова пытался понять — и снова не мог. Но его царапнули её слова о силе Элли. Вчера она тоже говорила о силе — но с каким смыслом? «Для Элли главное — власть и сила», вспомнил он. Неужели эта девочка с таким светлым выражением лица могла говорить такое злобным голосом в адрес своей любимой — вроде бы — сестры?

— Фаина сказала, ты меня избегаешь потому, что мы порой остаёмся наедине, и это рождает слухи среди придворных, — заговорила Энни чуть виновато. Аларм вздрогнул. Его накрыло острое чувство дежавю. А Энни продолжала: — Слушай, ну я же не знала, что кто-то так истолкует.

— Дело не в том, что мы остаёмся наедине, а в том, что именно ты тогда говорила и как себя вела, — медленно проговорил Аларм. Ему казалось, что он чего-то не понимает в происходящем.

— Я? Когда? — растерялась Энни. Аларм уставился на неё.

— Тогда. Когда была у нас в прошлый раз.

— И что именно я плохого сказала? — с беспокойством уточнила Энни. Аларм совершенно перестал понимать сам себя, её и всю ситуацию. У Энни было настолько искренне растерянное лицо… И тон голоса. Совсем не такой, как вчера.

— Ты сказала, — проговорил он, — что завидуешь Элли, потому что ей всё, а тебе ничего, и как тебе плохо вечно быть на вторых ролях… и многое другое. Ещё хуже. И мне это не понравилось. И… кстати, я тебе об этом сказал. Ты что, забыла? Ты же только вчера мне это всё повторяла!

— Я? — поразилась Энни. — Вчера?! Я такого не говорила! Ни вчера, никогда!

— А кто тогда это сказал? — не сдержался Аларм. — Ты ещё убеждала меня не жениться на Элли…

— Я?!

— И… намекала, чтобы я обратил внимание на тебя, — закончил Аларм, уже не уверенный, что это надо было напоминать.

— Я?!!

Они смотрели друг на друга и, кажется, оба впали в ступор. Аларм был потрясён выражением лица Энни — а она, похоже, была не менее потрясена его словами.

— Что за бред! — не выдержала первой Энни.

— Тогда как ты это объяснишь?! — воскликнул он. — Сначала Фрида видела, как мы с тобой по очереди вылезали из густых кустов…

— Какие кусты?..

— …Ты понимаешь, как гадко это звучит? Она, естественно, домыслила всё, что только можно в этой ситуации домыслить, и разболтала всем, кому смогла…

— В ка…

— …Мы с Фаиной вдвоём пытались усмирить эти фантазии, мне вообще пришлось пригрозить кое-кому увольнением. Но я до сих пор не уверен, что эти слухи остались в пределах дворца, а не просочились в город. А потом снова являешься ты и пытаешься отговорить меня жениться на Элли…

— Я такого…

— …потому что якобы мы обязательно расстанемся…

— Это была не я!!!

— Тогда кто?!!

Они снова смотрели друг на друга в ступоре. У Энни глаза наполнялись слезами, а Аларм просто ничего не понимал. Энни так ловко врёт? А разве можно врать с такими глазами? Когда она искренна — тогда или сейчас?

А к ним уже бежала Элли, и спешил Страшила следом за ней.

— Что у вас случилось? Почему вы кричите на весь дворец?

Энни бросилась в её объятия и разрыдалась.

— Он… он говорит, что я говорила… А я не говорила!

— Прости, — Аларм провёл рукой по лицу. — Возможно, я чего-то не понимаю…

— Это была не я! — Энни повернула залитое слезами лицо к нему. — Я не могла такое сказать!

Элли, не выпуская сестру из объятий, решительно повела её прочь и кивнула Аларму. Они зашли в тронный зал — просто до него было ближе всего, — и Элли усадила Энни в кресло, щелчком пальцев создала из воздуха стакан воды и вложила в её руки.

— Мы разберёмся, — пообещала она.

Аларм стоял и пытался осознать ситуацию. Худший вариант — Энни врёт сейчас, потому что ей невыгодно в данный момент ссориться с сестрой. Она делает вид, что предана ей, чтобы Элли её ни в чём пока не заподозрила. Лучший вариант — Энни сейчас абсолютно права, и… получается, вчера и тогда в кустах действительно была не она?!

Он попытался проанализировать все те диалоги. Энни вела себя, конечно, странно. Но она цитировала те разговоры, при которых он сам присутствовал. Её словам легко было поверить. В то же время о словах Фаины она заговорила дважды — вчера и сегодня снова, как ни в чём не бывало, будто и в самом деле не было вчерашней беседы. Что это?

— Рассказывайте, что происходит, — велела Элли хмуро. Аларм переступил с ноги на ногу.

— Может, лучше Энни расскажет? — предложил он с неловкостью.

— Чего рассказывать? — Энни уже смогла выпрямиться и снова взглянула ему в лицо… Разве можно врать с такими глазами? — Я не понимаю, что происходит! Это была не я!

— Никто тебя ни в чём не обвиняет, — Элли снова обняла сестру, присев на подлокотник кресла. — Мы во всём разберёмся, обещаю. Всё будет хорошо.

— Он говорит, что я тебе завидую и отговариваю его от свадьбы с тобой, — Энни взмахнула рукой в сторону Аларма. — И что мы с ним были в каких-то кустах. Не было такого!

— Всё, всё, всё, — Элли погладила сестру по голове. — Только не плачь. Аларм, — она встала, — выйдем на минутку?

С Энни остался Страшила, и уже снова примчалась Фаина с успокоительным, а Аларм с Элли вышли в коридор и тут же зашли в соседний, пиршественный зал, который сейчас был пуст.

— Аларм, что случилось? — спросила Элли быстрым шёпотом, едва закрыв двери.

Аларм решил, что хуже уже не будет. Вкратце он пересказал Элли и тот разговор в кустах, и вчерашний. И сегодняшний тоже. Элли слушала, расширив глаза и нервно кусая губы.

— Нет, — решительно сказала она, когда Аларм замолчал. — Я не могу в это поверить, я слишком хорошо знаю Энни. Ты уверен, что ты правильно её понял?

— Я бы и сам не верил, — Аларм не поднимал глаз. — Но я не знаю, что делать. Она была слишком убедительна. Хотя… здесь слишком много такого, что логике не поддаётся.

Элли прислонилась к стене и подняла руки к вискам.

— В последнее время вообще слишком много чего логике не поддаётся… Землетрясение, эти твои разговоры с Энни…

— Может… она так травмировалась в землетрясении, что просто ничего не помнит? — нерешительно высказал Аларм. — Отсюда и эти повторы…

Он честно пытался найти оправдания для Энни. Понимая, что подсознательно всё время их искал. Наверное, потому, что терпеть не мог разочаровываться в людях, особенно в тех, кого считал своими друзьями. Пусть Энни не подарок, но она сестра Элли, и в войне принесла пользу…

— Травмироваться и не помнить из-за землетрясения она, конечно, может, но говорить такие вещи её никакое землетрясение не заставит, — не колеблясь, возразила Элли. — Я свою сестру знаю. А ещё я её очень хорошо чувствую. И как сестра, и как волшебница.

Аларм снова прокрутил в голове весь вчерашний диалог. Что же его там особенно зацепило?

«Жалкий слуга». «Это ты — ничтожный слуга фей и волшебниц». Так сказал ему Дональд на берегу Красного озера. Дональд весь тот путь за мечом Торна проделал под влиянием Пакира. Под управлением Пакира.

— Может, на Элли кто-то влияет тёмной магией? — тихо произнёс он. — И под чужим влиянием она начинает говорить такие вещи…

Элли замерла. Потом встряхнула головой.

— Да нет. Нелогично как-то. Во-первых, зачем тёмной сущности управлять Энни только для того, чтобы наговорить тебе неприятных вещей? Вот если бы Энни под влиянием этой сущности на меня или на тебя тайно ночью напала, это я бы могла понять. Ну и во-вторых, кому понадобилось управлять Энни? Пакиру из космоса? Только для того, чтобы расстроить нашу свадьбу? Мелко, не находишь?

— Ланга, — неохотно предположил Аларм. Элли помрачнела.

— А ей-то оно зачем?

— А больше подозревать некого, — печально ответил Аларм.

— Мы и так уже Лангу подозреваем в землетрясении.

— Вот именно, — кивнул Аларм. — Всё сходится. Против Ланги слишком много улик.

— Аларм, зачем это Ланге?!

Они озадаченно смотрели друг на друга.

— Может, ты ей действительно нравишься? — хмыкнула Элли. Аларм хотел возмутиться, но Элли рассмеялась, и он, поняв шутку, только с укоризной посмотрел на неё — и сам не сдержал смешка. А Элли уже рассуждала дальше: — Но она бы призналась в этом сама, а не устами Энни. Или же, — она снова подняла палец, — там действительно была не сама Энни, а кто-то, принявший её облик. Но это, по сути, дела не меняет, главный вопрос — кто и зачем.

Аларм только развёл руками.

— Ланга владеет телепортацией и невидимостью, легко превращается в кого угодно, — рассуждала Элли, — ей проще всего провернуть подобное. Сначала подслушать чужие разговоры, чтобы потом цитировать их в беседе с тобой, а затем превратиться в Энни, поговорить и быстренько исчезнуть. То есть, нам и заподозрить её легче всего, но я не понимаю её мотивов. Если бы ей что-то было сильно нужно, стала бы она использовать Энни или притворяться ею?

— Чтобы скинуть всё на Энни, а самой остаться вне подозрений? — предположил Аларм. Элли взмахнула руками:

— Слишком глупо для Ланги. Она умная и умелая интриганка, а тут все улики против неё налицо и просто вопят о её причастности, она бы такого не допустила. В землетрясении я ещё могу её обвинить, и то с сомнениями, но в этом… В общем, я с ней сама поговорю.

— И она тебе наврёт, — сказал Аларм. — И у нас к ней останется ещё меньше доверия.

— А мы попробуем, — Элли зажмурилась. Но молчала она недолго.

— Ланга сейчас занята и дала мне это понять в своей манере, — обтекаемо сформулировала она с некоторой иронией в голосе. Можно было догадаться, в какой именно манере выразилась Ланга. — Но пообещала поговорить потом.

Аларм думал.

— Как-то подозрительно. Как будто она хочет увильнуть от ответа.

Элли вздохнула.

— Мне правда не хочется никого подозревать. Как было бы хорошо, если бы никаких происшествий не было, и никто бы никому ничего плохого не делал. Неужели это так сложно?

Аларм печально улыбнулся.

— У меня такое чувство, — продолжала Элли, — что ответ лежит где-то на поверхности… А я не могу его подцепить.

— Может, кто-то просто хочет поссорить нас с Энни? — высказал ещё одно предположение Аларм.

— Зачем?

Аларм пожал плечами. Ему и самому было непонятно, зачем.

— Переманить Энни на свою сторону? «Разделяй и властвуй»? Или из-за моих ссор с Энни поссорить нас с тобой? — размышлял он вслух. — Как-то настроить Энни против нас, чтобы потом скинуть тебя её руками?

— Абсурд, — решительно отмела все идеи Элли. — Этот кто-то слишком плохо знает всех нас, чтобы добиться такого. У него ничего не получится.

— Выгнать Энни из Волшебной страны? — продолжал выдвигать предположения Аларм.

— Кому она тут помешала? — сделала большие глаза Элли.

— Ну… Корине, например. Как возможная конкурентка за власть.

— У Корины уже есть всё, что она хочет, — сказала Элли. — Я ей и коронацию разрешила, и книги я продублирую и ей верну. И Энни ей не соперница, к тому же Корина должна понимать, что за Энни вступимся все мы, если кто-то захочет её выгнать или ещё как-то обидеть. Ладно, пойдём к Страшиле. Может, он что-нибудь сообразит.

Они вернулись к Энни, Страшиле и Фаине. Аларм вдруг вспомнил ещё одну деталь, которая вчера его царапнула — в прямом и переносном смысле. Он взглянул на руки Энни. У неё не было никакого кольца. А ведь, если Аларм за него зацепился ладонью — кольцо должно было быть ещё и не гладким, не простым, а скорее всего, с камушком каким-нибудь… Или с объёмным массивным украшением.

— Ладно, Энни, прости меня, — проговорил Аларм. — Может, это и правда была не ты.

— Да конечно, не она, — сказала Элли. Энни шмыгнула носом.

— Я об этом и говорила, — сказала она чуть обиженно, но уже примирительно.

Элли рассказала всё Страшиле. Страшила выслушал все предположения и задумался.

— Тут весь вопрос в том, против кого направлена ди-вер-сия, — глубокомысленно высказался он. — То ли против вас с Элли, то ли против самой Энни. И добился ли уже желаемого тот, кто это задумывал — или всё только начинается. Так что, Аларм, если перед тобой снова появится будто бы Энни и начнёт говорить неожиданные вещи…

— Не верь глазам своим, — вспомнил Аларм. — А ведь Том предупреждал!

Энни снова шмыгнула носом.

— Но сделай вид, что поверил, — закончил Страшила. — Смотрите: когда такая беседа произошла в первый раз, всё закончилось вашим скандалом и сплетнями двора. Но тот, кто это сделал, повторил всё ещё раз. Значит, либо он не добился нужного ему результата, либо ссора и сплетни — и есть тот результат, которого он добивался.

— Скорее всего, не добился, — сказала Элли. — Кому нужны сплетни придворных?

— Я думаю, что желание перессорить вас всех — вполне возможная мо-ти-ва-ция того, кто это сделал, — сообщил Страшила. — Хотя бы первоначальная — то есть начать со ссоры, а потом переходить к следующему пункту какого-то коварного плана. Поссорить Аларма с Энни, затем Аларма с Элли и, вполне вероятно, Элли с сестрой. Но тот, кто это сделал, действительно плохо вас знает.

— Вот именно, — буркнула Энни. — Но Аларм вот повёлся. А ещё мне говорил про провокации…

— Так я же не ожидал…

— Всё, — поднял руки Страшила. — Переходим ко второму вопросу: кому именно это было нужно? Кто может быть так заинтересован в ваших ссорах? Если это Ланга, то не надо сразу пороть горячку, а надо с ней поговорить. С Кориной тоже, нельзя исключать её из подозреваемых только потому, что Голубую страну она уже получила. Но, — он важно поднял палец, — мы не должны основывать наши выводы на каких-то подозрениях заранее. Любой судья должен быть бес-при-страс-тен, так же и следователь.

Из Изумрудного города Корина в очередной раз заглянула в Долину Марранов, чтобы забрать оттуда Дональда.

— Вскоре я стану королевой, — гордо сообщила она ему. — Ты рад?

— Рад, — восхищённо кивнул Дональд.

— Наконец-то я поставила на место эту вздорную девчонку, Энни, — рассуждала Корина в полёте. — Знаешь, она как комар: вроде такая мелочь, но ужасно мешает — пищит над ухом, кусается. Тем не менее, я не прихлопнула её, а всего лишь выгнала в окошко. По-моему, я поступила благородно. Другой на моём месте не стал бы церемониться. А ты как думаешь?

Дональд целиком с Кориной согласился.

Правда, по возвращению в Голубую страну Корину ждал сюрприз сомнительной приятности: вся ненавистная ей компания из Изумрудного города в полном составе сидела в столовой Серого Замка, где Людушка разливался соловьём, да Мом, высовываясь из-за двери, порой гукал и гудел невпопад или совершал весьма забавные кульбиты в воздухе. Страшила, само собой, ничего не ел, Аларм и Элли пробовали подаваемые Людушкой блюда больше из вежливости и любопытства, одна только Энни не стеснялась, в том числе и в похвалах повару.

— Вот это да, — изумилась Корина. — Не помню, чтобы я приглашала гостей.

— Мы честно хотели подождать снаружи, — объяснила Энни. — Но нас пригласил Людушка.

— Ага, — прогундосил Мом почти над головой у Корины.

— Коринушка, — расплылся в улыбке Людушка. — Ты вовремя!

— Знаю, знаю, — поморщилась Корина. — Как раз к ужину, а у тебя есть очередное суперблюдо, которое тебе исключительно удалось. Давай потом.

— Как скажешь, — вздохнул Людушка и удалился на кухню за очередным кулинарным шедевром. Корина посмотрела ему вслед с презрением, скрыть которое она не пыталась. А тем временем Элли заговорила:

— Прости, Корина, мы хотели с тобой поговорить.

Аларм и Дональд уже мирно здоровались за руку за спиной девушек. Корина даже досаду испытала. Дональд, по её мнению, не имел права дружить с «вражеским лагерем». Ещё чего не хватало — Аларма по плечу похлопывать. Почему все мужики такие простые? Только что дрались насмерть (ну и что, что это было полгода назад?), а теперь уже чуть ли не братья. Нельзя же быть таким… всепрощающим. Бесхребетным.

— Я слушаю, — она тоже села за стол.

Элли глубоко вздохнула.

— На днях у нас в Изумрудном дворце произошли некоторые неприятные происшествия. Одно из них — вчера вечером, ещё одно неделю назад. Кто-то превратился в Энни, или, что менее вероятно, управлял ею с помощью магии. Так или иначе, Аларма через неё или её облик пытались ввести в заблуждение. Нет ли у тебя какой-нибудь информации на этот счёт?

Она глядела на Корину очень неприятным — пытливым, внимательным, пронизывающим — взглядом. Корина поморщилась.

— А почему ты у меня об этом спрашиваешь?

На Элли она смотрела спокойно и твёрдо. И возмущённо. Главное, не прятать взгляд.

— Не буду скрывать, — медленно проговорила Элли, — ты у нас одна из подозреваемых. Прости, но гарантий того, что это была НЕ ты, у нас нет.

— Меня неделю назад в Изумрудном городе вообще не было, — рассердилась Корина. За её спиной юноши стали прислушиваться к разговору. — С Ланги лучше спроси. Управлять кем-то она у нас мастерица.

— Ланга отрицает, — спокойно сказала Элли.

С Лангой у них уже произошёл сегодня не очень приятный разговор. Они явились в Подземную страну точно так же все вместе, Ланга была жутко занята, разговор получился коротким, она нервничала — но, похоже, была искренна. «Неужели вы думаете, что мне всё это нужно? — гневно восклицала она. — Если кто и хочет посеять между вами раздор, так это Корина. Вот с ней и беседуйте». И несколько раз повторяла «Это была не я». Совсем как Энни с утра Аларму.

Кстати, и никаких колец никто из друзей на её руках не заметил. Что было понятно — Ланга была не только принцессой, но и воином, если придётся — а приходилось порой очень непредсказуемо. И кольца, как и многие другие украшения, тут могли только помешать. Аларм, как рыцарь, это отлично понимал.

А вот у Корины было сразу два кольца — на правой и на левой руке. Оба с украшениями — одно с изумрудом, другое непонятно с каким камнем красновато-фиолетового цвета.

— У того, кто вчера явился ко мне под личиной Энни, было на руке кольцо, — сказал Аларм напряжённо. Корина опустила взгляд на свои руки.

— И что?

И посмотрела на Аларма.

— У Ланги нет колец, — пояснил он. — А у тебя есть.

— Послушайте, — вмешался Дональд, — я не понимаю, что произошло, но неужели вы Корину подозреваете в чём-то плохом?

— Мы никого не обвиняем, мы всего лишь анализируем ситуацию и делаем пред-по-ло-же-ния, — заявил Страшила. — И спрашиваем, нет ли у вас ин-фор-ма-ции. Кто-то явился к Аларму под личиной Энни и повёл себя очень некрасиво, скорее всего, с целью ском-про-ме-ти-ро-вать Энни и тем самым рассорить нас всех.

— С чего вы взяли, что это была не сама Энни? — фыркнула Корина.

— Потому что это была не я, — громко заявила Энни. — Уж я-то знаю!

— Потому что у нас есть определённые доказательства того, что это была не Энни, — сдержанно уточнила Элли.

— Какие? — небрежно поинтересовалась Корина.

— Потому что я отлично знаю, как себя ведёт моя сестра, — сказала Элли. — И не исключаю, что тот, кто это сделал, нарочно избрал мишенью Аларма. Он меньше всех из нас знаком с Энни и не смог сразу сориентироваться, настоящая ли она или это кто-то в её облике.

— Что ж ты такой простак, Аларм, — поморщилась Корина. — Даже шпиона поймать не смог. Тоже мне, Белый Рыцарь.

— Между прочим, ты меня тоже когда-то обманула, превратившись в Элли, — не сдержался Аларм. — И пыталась меч Торна у меня забрать. Помнишь?

— По-твоему, я способна дважды повторить одну и ту же ошибку? — сердито отмахнулась Корина. — Слушайте, я не понимаю, что вы мне тут талдычите, расскажите хоть по порядку. Что Аларму наговорили-то?

Элли вздохнула и очень кратко рассказала. Её смущало то, что Корины действительно не было в Изумрудном городе неделю назад. Если бы Корина туда явилась — они бы заметили прилетевшего дракона, даже если бы он приземлился неподалёку от города. Да и невидимкой Корина становиться не умеет. В отличие от Ланги. Значит, Корина может быть действительно невиновной.

Но она вспоминала неподдельные эмоции Ланги — и терялась. Ланга валит всё на Корину. Корина — на Лангу. Может, в Волшебной стране появился новый, тайный злодей? Никто ещё о нём не знает, но он уже строит какие-то козни? А может, Пакир не улетел на самом деле? Всё-таки вернулся и затаился, и пакостит исподтишка?

Конец рассказа у Элли получился совсем уж сжатым. Она вдруг занервничала.

Корина только развела руками.

— По-твоему, если в Волшебной стране что-то случилось, то в этом обязательно виновата я, — съязвила она. — Что за злопамятность, а, Элли? Никак не можешь перестать винить меня во всех преступлениях? Даже расстройство своей свадьбы на меня повесить хочешь. Неужели ты думаешь, что мне нужен твой Аларм, этот вечно хмурый мальчик? Мне, знаешь ли, нравятся мужчины другого типа, — она усмехнулась, недвусмысленно покосившись на Дональда. Дональд покраснел. Аларм нахмурился, подтверждая частично характеристику Корины. Мальчик? Он, конечно, не девочка, если с этой точки зрения судить. Но он взрослый воин, с соответствующим грузом ответственности за свои поступки и решения.

А Корина продолжала:

— По-моему, с твоей стороны просто возмутительно меня обвинять, да ещё и в лицо. Конкретных доказательств у тебя нет, просто я для тебя — воплощение зла. Вот и подгоняются все домыслы под твою версию…

— Да как ты можешь такое говорить! — возмутилась Энни. — Ничего мы не подгоняли. И никто тебя ещё ни в чём не обвинил, мы только спросили, не делала ли ты этого. И если нет, то не знаешь ли, кто делал.

— Но в самом деле, Энни, — перебил её Дональд, — вы как-то слишком уж готовы на Корину всё свалить. Если когда-то она поступила не так, как вам хотелось, это не значит, что она вам хочет навредить.

Корина гордо улыбнулась.

Энни хотела было вскинуться, заспорить, но Элли положила ей руку на плечо.

— Хорошо, мы вас поняли, — спокойно проговорила она. — Мы будем искать больше доказательств. И если окажется, что наши подозрения в адрес Корины не подтвердились, я буду этому только рада. Что ж, Людушка, благодарю за угощение, всё было очень вкусно, — она с улыбкой кивнула появившемуся в дверях кухни толстяку. — До свиданья всем. Энни, ты летишь с нами или останешься в Голубой стране?

— С вами, — не раздумывая, ответила Энни, сверля возмущённым взглядом Дональда. — Вернуться потом всегда успею. Корина, можно я, наконец, коврик заберу?

— Забирай, — щедро разрешила Корина. — Только не забудь, Элли, ты мне облачко обещала.

Элли кивнула.

— Заглядывай как-нибудь в Изумрудный город, — пригласил Аларм Дональда.

— Как случай выдастся, — радостно кивнул Дональд. Корина снова презрительно поморщилась. Да Дональд должен был Аларма на дуэль вызвать за оскорбление дамы! А вместо этого радостно принимает приглашение… И ни тени размолвки. Как будто всё это их не касается.

Какой же Дональд трус на самом деле. Даже в бой вступить не хочет — потому что заранее знает, что проиграет Аларму. Трус и слабак. Ну и мужчина же ей достался!

Компания улетела. Причём Энни предпочла отправиться на коврике, пустив его рядом с облачком. Она была очень рада, что наконец-то вернула такую памятную вещь, и даже гладила его руками, переживая, что он запылился и вот тут пара ниточек протёрлась. В полёте Элли поделилась своими новыми невесёлыми идеями.

— Если это не Ланга и не Корина, тогда, боюсь, нас могут ждать новые неприятности, — озабоченно говорила она. — Вот только я даже предположить не могу, откуда бы в Волшебной стране мог взяться новый тёмный маг и что ему от нас надо. И почему он прятался до сих пор.

— Может, в армии Пакира не одна была Ланга колдуньей? — предположила Энни. — Просто она была на виду, а этот прятался. А теперь этот кто-то неизвестный пытается подставить в наших глазах Лангу, чтобы устранить конкурентку.

— Звучит логично, — неохотно признал Аларм.

— В Волшебной стране беда может прийти, откуда не ждали, — сказал Страшила. — Вспомните пробуждение Арахны.

— Да уж помним, — Энни покосилась на свой коврик.

— Мы даже не знали о её существовании, — продолжал Страшила. — А потом не знали о существовании Пакира. А в прежние времена люди не догадывались о прилёте злых волшебниц, пока те не захватывали власть. И кто поручится, что до Эпохи Четырёх Фей не было других волшебниц, добрых и злых? А Лили, заколдованная чародейкой из Невидимой земли? А кто сказал, что только в Невидимой земле могут прятаться чародеи, и что они могут быть только добрыми? Вдруг вы с Томом и Лили разбудили кого-нибудь в Элендаре и не узнали об этом? В Волшебной стране может быть абсолютно всё.

— Но кое-чего допускать нельзя — например, её гибели, — процитировал Аларм давнее высказывание Повелителя Мглы Таргана.

— Просто будем начеку, — решила Элли. — И подождём новых выходок этого неизвестного. Не может же он вечно скрываться. Может, когда-нибудь вообще застанем его на месте преступления. И конечно, кое-какие меры я как Хранительница ещё приму.

Корина целиком отдалась подготовке к коронации. Деревянные курьеры были разосланы по всем деревням с приглашением, которое больше походило на приказ — явиться на коронацию будущей королевы Голубой страны такого-то числа. Местом торжества Корина выбрала не Когиду, а своё поместье и деревеньку Придорожную. Жители Придорожной были и рады такой чести, и не рады предстоящим хлопотам — Корина повесила на них все вопросы размещения гостей. Помогал и Фанд — под его руководством в поместье ставили шатры, на скорую руку сколачивали длинные столы, а заодно косили траву и приводили сад в порядок. Присоединился и Аргут — он конструировал нехитрые карусели и прочие развлекательные штучки. Со всей страны везли скатерти, салфетки, посуду, различные украшения для пиршества — да и продукты тоже. Корина лично прослушала десять коллективов музыкантов и в итоге выбрала один из них, который больше других напоминал придворный оркестр количеством и составом инструментов. Репертуаром, правда, совсем не напоминал — и Корина вручила им целую кипу нот, прихваченных из Изумрудного города, и велела разучивать, чем они и занялись в срочном порядке. Остальные коллективы тоже оставила — «на подхвате» и на замену, не могут же музыканты играть целый день без отдыха.

Не меньше Корина была озабочена коронационным нарядом. Магия Гингемы не позволяла создавать одежду из ничего, равно как и преобразовывать одно платье в другое, хотя и могла наложить иллюзию. Поэтому Корина до сих пор носила платья, которые были сшиты для неё ещё в Изумрудном городе в период её власти там — но они были зелёными или фиолетовыми (она ведь считалась ещё и принцессой Фиолетовой страны и для визитов туда выбирала этот цвет), и ей приходилось магией наводить на них иллюзию голубого или синего цвета. Получалось неплохо, платьев хватало, но Корине это давно надоело. Поэтому она ознакомилась с работой нескольких самых знаменитых Жевунских портных и швей, и выбрала женщину, чьё искусство пришлось ей по вкусу больше всех — та умела шить качественную и очень красивую одежду. Теперь Корина засадила её саму и её помощниц шить коронационные наряды, которых должно было быть не меньше трёх: на саму церемонию, на бал и на банкет. И желательно ещё парочку на всякий случай. Ткани и украшения Корина заказала из Розовой страны ещё заранее, и привезли их вовремя.

В этой суете ей было даже не до Дональда, поэтому он вскоре вернулся в Долину Марранов. Корина, впрочем, успела ему высказать всё, что хотела — разумеется, умело сыграв на его чувстве долга, чувстве благодарности… и так далее — так что Дональд улетел не обиженным, а полным раскаяния от того, что так плохо защищал прекрасную даму от злых наветов.

Когда подготовка более-менее пошла по накатанной, и присутствие Корины не требовалось каждые полчаса для решения того или иного вопроса, она ещё раз слетала в Изумрудный город — на Вараге, не на облачке. Облачко — это для мелких местных полётов, а такие важные визиты надо совершать с шиком и особым шармом. Впрочем, там она пробыла совсем недолго — больше времени занял путь туда и обратно. В Изумрудном городе Корина вручила Элли прямо в руки красиво оформленное приглашение на коронационные торжества — оно было написано крупными буквами на большом листе, художественно разрисованное, и больше походило на плакат или афишу.

— Я не стала указывать количество гостей, — лучезарно улыбнулась будущая королева Голубой страны. — Пусть от Изумрудного города оно будет неограниченным. Я буду рада видеть и Железного Дровосека, правда, при условии, что он прибудет без своей жены и без приёмных детей.

— Ну да, какая ж бочка мёда без ложки дёгтя, — буркнула Энни. — Очень любезное приглашение, а уж концовка просто шедевр, — с сарказмом закончила она, впрочем, совсем негромко.

— Благодарю, Корина, — вежливо сказала Элли. — Мы повесим твоё приглашение на городской площади, где его смогут увидеть все.

— Буду очень благодарна, — Корина улыбнулась ещё лучезарнее. И горделивее.

Энни заглянула в плакат.

— А когда коронация-то?

— Двадцать пятого июля, — прочитал Аларм.

— Как двадцать пятого? Это же завтра! — изумилась Энни. — Народ же не успеет…

— Энни, — остановила её Элли негромко, — в Волшебной стране старый стиль.

— Ой, — смутилась Энни. — А какое это тогда число?

— Ровно через две недели, — любезно пояснила Корина.

— Седьмого августа, — пояснил для Энни Страшила. Он быстрее всех подсчитал разницу между календарями. В Волшебной стране, кроме Пещеры и Подземелья, до сих пор был в ходу юлианский календарь Большого мира, который принесли сюда четыре феи в начале шестнадцатого века. В Изумрудном городе же пользовались календарём Гудвина из начала двадцатого века.

Энни потрясённо закатила глаза.

— С днём рожденья меня! — эмоционально взмахнула она руками.

— У тебя будет день рождения? — усмехнулась Корина. — Я и не знала. Что ж, вот и повеселишься! Всё, мне пора. До свидания, жду вас у себя на празднике!

Она послала последнюю — явно насмешливую — улыбку всем и ушла.

Энни снова с досадой всплеснула руками.

— Да уж, сейчас мне просто невероятно весело!

— Да ладно, Энни, может, она и правда не знала, — попыталась сдержать её Элли.

— Держу пари, что знала, — сказала Энни. — И нарочно назначила. Вот возьму и не полечу на её коронацию. Больно мне надо!

— Лучше полети, — посоветовал Аларм. — И веселись там, как будто это твой праздник. Ещё и голубое платье надень. Жевуны будут тебе рады. Тебе с ними ещё город строить, пока Корина и в нём не начудила.

На время подготовки к коронации все планы города были заброшены, поэтому и Энни не торопилась вернуться в Голубую страну — пусть Корина сама готовит свой праздник.

— Конечно же, мы все полетим, — сказала Элли.

— Знаешь, Аларм, пожалуй, это редкий случай, когда я последую твоему совету, — хмыкнула Энни.

Элли была встревожена. Поиски таинственного злодея, превращавшегося в Энни или управлявшего ею, зашли в тупик. Сам же преступник, кем бы он ни был, больше никак себя не обнаруживал. Никаких загадочных происшествий. Никаких скандалов. Элли Она рассказала о ситуации Стелле, Виллине, Дровосеку, предупредила всех, и никто не сообщал, что у них тоже было нечто подобное.

— Злодей же умный, — мрачно признал Аларм. — Понял, что его ищут, и затаился.

Он даже неоднократно пытался его спровоцировать — гулял в одиночестве по парку каждый вечер. Но никто на него так и не выскочил с неожиданными речами.

Энни тем временем пыталась разработать сложную систему паролей, которые выглядели бы как вполне невинные реплики и в то же время были бы неслучайными. Ну например: подойдёт она к Аларму и спросит «Ты Элли не видел?», а Аларм ей ответит «Да, она в кабинете Гудвина, и Страшила с ней». А Энни снова: «Ладно, я её подожду».

— А смысл? — скептически спросила Элли, узнав об этих разработках. — Рано или поздно шпион подслушает пароль, а уже на втором повторе поймёт, что его водят за нос.

Энни согласилась, махнула рукой на эту затею и принялась за другую концепцию: теперь темы реплик были такими, что их уж точно не мог произнести житель Волшебной страны. Например: Элли спрашивает у Энни «В каком году была открыта Америка?», и Энни отвечает, или Энни спрашивает «Кто был первым президентом Америки?», и Элли отвечает. Тут можно было обойтись без повторов, придумывая каждый раз новые вопросы. Но увы, такой метод работал только с Элли: у Страшилы знания истории и географии Большого мира были отрывочными и случайными, а у Аларма и вовсе не было.

— Хватит тебе мучиться, — не выдержал он однажды. — Думаю, теперь-то я отличу, где ты, а где не ты.

— Да уж я надеюсь, — фыркнула Энни. — По крайней мере, запомнишь, что если кто-то тебе строит глазки, то это не я. Тем более так нахраписто и нелогично …

Они уже практически помирились. Пожалуй, Аларм теперь относился к Энни даже мягче, чем до того первого странного случая. Как будто ему очень хотелось загладить перед ней вину за подозрения в таких нехороших поступках.

В один из вечеров Элли принесла сестре небольшой хрустальный кулон на тонкой серебряной цепочке.

— Вот, я сделала для тебя… Надень, пожалуйста.

— Ух ты, — восхитилась Энни, разглядывая цепочку. — Как красиво. И к любому платью подойдёт…

— Это не просто украшение, — Элли отобрала у Энни цепочку и сама надела ей на шею. — Это сигнальный амулет. Прости, что мне пришлось на это пойти, но так я буду знать, что с тобой всё в порядке.

— Ну, это же здорово! Спасибо тебе большое! — воскликнула Энни, но Элли смущённо покачала головой:

— Просто он будет всё время сигнализировать мне о том, где ты.

— И что в этом плохого? — с недоумением уточнила Энни.

— Ну… Я не ограничиваю твою свободу? — улыбнулась Элли. — Может быть, ты не хочешь, чтобы я что-то знала о твоих перемещениях. Но это временно, пока мы не выясним…

— Я абсолютно не против, — с жаром заверила её Энни. — Надеюсь только, что тебе это не доставит проблем.

Элли коротко качнула головой.

— Я же должна знать, что с тобой всё хорошо. Если тебе будет плохо, если на тебя кто-то нападёт, я получу сигнал… и обязательно тебе помогу.

— Ты бы Аларму такой сделала, — посоветовала Энни. Элли кивнула:

— Уже. У него просто серебряный, как медальон… И даже Страшиле сделала, у него с изумрудом. Только, пожалуйста, не снимай его никогда, даже ночью. Он маленький и не должен тебе помешать, а никто другой его снять с тебя насильно не сможет.

— Хорошо, — твёрдо пообещала Энни.

На следующий день после визита Корины, когда та принесла приглашение на коронацию, в Изумрудный город явилась Ланга. До этого Элли успела ещё раз с ней мысленно поговорить и окончательно удостовериться, что Ланга действительно не врёт, когда утверждает о своей непричастности. В мысленной беседе намного труднее подделывать эмоции (хотя и можно, при большом умении), а Элли включила свою чувствительность и интуицию, обычную и магическую, «на полную катушку». Она даже извинилась перед Лангой за подозрения, и принцесса Подземелья не стала долго обижаться. «Да ладно, с кем не бывает. Может, на твоём месте я бы тоже себя первую заподозрила», — сказала она, и мир был вроде бы восстановлен. А сейчас Ланга явилась, чтобы ещё раз, подробнее, обсудить произошедшее.

— Что ты делала в те моменты, когда это случилось? — требовательно спросила она у Энни. — Ты это помнишь?

— Конечно, помню, — удивилась Энни. — А что?

— А то, — резковато ответила Ланга. — Если помнишь — значит, тобой никто не управлял. Никакой слабости потом, никаких странных ощущений?

— Нет, — твёрдо ответила Энни.

— Значит, это действительно кто-то превратился в тебя, а не вторгся в твоё сознание… Радуйся.

— Уже прыгаю до потолка, — хмыкнула Энни. — Осталось только найти этого «кого-то»…

Ланга нехотя согласилась с предположением, что этот кто-то неизвестный может быть из Подземной страны.

— Вот мне ещё проблем не хватало, — мрачно сказала она, — как там ждать удара из-за угла. А то мало мне их было… Разве что я ему не очень-то и нужна. Изумрудный город — куда более лакомый кусочек. Однако умом этот кто-то не блещет. Перессорить вас между собой и со мной заодно — ход, конечно, мощный, но очень уж топорно проведён. Неужели не мог сообразить, что его быстро раскроют?

— Так ведь не раскрыли же, в том-то и дело, — сказала Элли.

— Но мы хотя бы знаем, что враг есть, — не согласилась Ланга. — А это уже полдела. Кстати, и то землетрясение в Голубой стране мог он устроить. Видимо, ему и Корина чем-то не нравится. А вот в Жёлтой и Розовой стране всё пока тихо. То ли Виллина со Стеллой ему меньше мешают, то ли больше пугают. Мы — молодое поколение, сильное, но не очень опытное. А вот они…

Ещё некоторое время пытались строить предположения на тему «кто бы это мог быть». Получалось, что всё равно ничего не понятно. Ланга пообещала поискать преступника в Подземной стране, Элли должна была контролировать «верхнюю» Волшебную страну. Потом обсудили ещё парочку не менее интересных вопросов — о рудокопах, о возможных торговых связях между Подземной страной и верхним миром. Ланга была явно не в лучшем настроении — то и дело огрызалась, тон её зачастую бывал резок.

Когда всё обсудили, с Лангой осталась одна Энни — они вышли на балкон.

— Когда-то я считала, что нет принцессы, которая не мечтала бы стать королевой, — устало облокотилась на перила Ланга. — А когда стала ею, поняла, что это не только возможность всеми командовать и всех пугать, но и одна большая головная боль. Особенно когда с толковыми помощниками одна большая проблема. Но всё равно я никому не отдам свой трон. Если только в бою, — она нехорошо усмехнулась. — А ты, Энни, учись на чужих ошибках. Хотя тебе хорошо, у тебя куча друзей…

— А у тебя? — неосторожно спросила Энни. Ланга фыркнула.

— Где мне их взять? Да и не нужны мне друзья. Предпочитаю надеяться только на себя. Никому ничего не должна, ни от кого ничего не жду.

Беззаботность, с которой она это произнесла, была такой явно напускной, что трудно было не расслышать сквозившую за ней тоску и горечь.

— Жить без друзей удобно, — продолжала принцесса Тьмы. — Не надо заботиться о чьих-то чувствах. Можешь прямо выражать своё мнение и не думать, что вдруг на тебя кто-то из друзей обидится. Кто не согласен — того отпинываешь подальше, и больше он тебя не беспокоит. И если никому не верить, то не надо бояться, что однажды какой-нибудь прожжённый лицемер, улыбаясь в лицо, всадит тебе нож в спину… Но ты другая, Энни, ты так не сможешь. Да и все вы тут так не сможете, — она с грустью оглянулась на дворец. — Это только для таких, как я…

— Что же тебе мешает стать такой, как мы? — тихо спросила Энни.

— Путь, который я однажды избрала, — усмехнулась Ланга. — Не совсем по своей воле, правда. Но он мне нравится. Там я сильна и независима. Сама устанавливаю правила. За это приходится платить — что ж, я готова платить.

Энни задумалась. Речь Ланги напомнила ей недавний разговор с Кориной. Тот самый, где Корина высокомерно заявляла о «сильной и неординарной личности». У Ланги всё это звучало похоже, и в то же время как-то совсем по-другому.

— Ты считаешь, что сильная личность может пренебрегать выбором добра или зла? — не удержалась она от вопроса. Ланга глянула на неё с изумлением.

— Что значит пренебрегать?

— Ну, заявлять, что мир не чёрно-белый, что это устаревшая мораль и всё такое, — смутилась Энни.

— Дай угадаю: от Корины ветер веет? — усмехнулась Ланга. Энни кивнула, насупившись. — Да уж, на неё это похоже. Так вот что я тебе скажу, Энни. Я считаю себя сильной личностью. Тебя, Элли, Аларма, да многих из вас. Но не Корину. Корина — гнида. И не морщись, я и не так могла бы её назвать, просто щажу твои нежные ушки… Сильная личность — та, которая не боится показаться такой, какая она есть. Самой собой. Я — принцесса Тьмы и не скрывала этого никогда. Я понимаю, что я могу быть злой, мерзкой, агрессивной, могу обманывать, устраивать подлости. И я это признаю. Сильная личность умеет признавать свои недостатки, потому что она всё равно сильна. И не выпячивает свои недостатки как достоинства. Я умею даже убивать — и не смотри на меня так, как будто ты этого не знала! Я умею, но не считаю, что это великое достижение. Я много чего такого умею, чего уметь бы и не хотела — а ведь очень хорошо умею… А Корина — ты её к стенке прижмёшь, а она изоврётся и переложит всё на других. Вспомни, как она захватывала трон в Фиолетовой стране и в Зелёной — обман на обмане и клеветой погоняет. Вот это — не черты личности. Это черты труса, который вечно хочет казаться кем-то другим, более значимым, чем он есть. Ты вот не боишься признавать, что ты простая фермерская девчонка, не стыдишься этого. И Элли тоже. Корина же даже своего происхождения стесняться начала. Какие она там слухи распускает?

— А, — Энни не сдержала смешка, — что она родилась в какой-то далёкой стране, и что её подкинули в деревню Жевунов в золотой парче. Дальше всё отдано на волю фантазии Жевунов, и слухи растут самые изумительные. Тебе пересказать?

— Не надо, — отмахнулась Ланга. — Наслышана. А что ты так на меня смотришь? У меня хватает источников информации.

Энни укоризненно покачала головой.

— Ладно, ладно, — поморщилась Ланга. — Ты, похоже, слишком хорошо обо мне думаешь. Кстати, об информаторах — что на Лунной реке делает отряд дуболомов?

— Ой, они там? — воскликнула Энни. — Я их обыскалась по всей стране.

— О, — развела руками Ланга. — Хорошо же ты следишь за своими воинами. Забирай их оттуда. А то они там уже, похоже, давно без дела маются. Я всё думаю — зачем их туда отправили?

— А это не я, — сказала Энни. — Но я обязательно разберусь.

А через пару дней после Ланги Изумрудный город посетил и Дональд.

Он прилетел вместе с Магдаром, которого пригласил Аларм, чтобы обсудить с ним, насколько вообще необходимо размещение отрядов Марранов в Голубой стране. Собственно, Дональда Аларм тоже приглашал. Хотя с ним обсуждать было нечего.

Нельзя сказать, что маршал армии Волшебной страны и бывший Чёрный рыцарь подружились. Что они ссорились, тоже нельзя сказать. Дональду не нравились методы Магдара, Магдару не нравилось поведение Дональда. Но они держали вежливый нейтралитет. Кое-чему у Марранов Дональд всё-таки научился — хотя бы метать различные предметы на дальность и на меткость. Марраны отлично владели пращами и примитивными рогатками и охотно учили этому Дональда.

По иронии судьбы Аларма в городе не оказалось — как раз улетел в Фиолетовую страну вместе с Элли, — и в ожидании его возвращения Магдар с энтузиазмом болтал с Дином Гиором, с которым они были в хороших отношениях. Дональду слушать их было скучновато, и он отправился бродить по парку.

Он очень редко бывал в Изумрудном дворце — всего-то пару раз за то время, пока жил в Волшебной стране. Было немного обидно и завидно, что совсем рядом такое чудо, а он никак не может на него полюбоваться. Дональд брёл по аллеям не спеша, с любопытством глазея по сторонам. Ему показалось, что слухи о красоте Изумрудного парка всё-таки преувеличены. В тех дворцах Европы, которые он видел в детстве по телевизору и на различных фотографиях, было ничуть не хуже, а может, и лучше.

Неожиданно он наткнулся на Энни. И встрече не обрадовался.

«Такое впечатление, что эта девчонка везде», — неприязненно подумал он. В Подземную страну — являлась. В Голубой — постоянно. В Жёлтой, кажется, и то была, в это Дональд уже не вникал. Печальнее было то, что Энни знала всё и обо всех, и обо всём у неё было собственное мнение.

Энни стояла у куста белой сирени и обламывала ветки на букет. Увидев Дональда, она прекратила своё занятие.

— А, это ты, — хмуро сказала она. — Привет.

— Привет, — не менее хмуро ответил Дональд. Они друг другу взаимно не нравились.

— Ланга, между прочим, из-за тебя переживает, — сходу заявила Энни. — А ты поступил как свин. Из-за собственного больного самолюбия бросил девушку одну управляться с таким сложным государством.

Дональд подумал, что она явно преувеличивает беспомощность Ланги. И обиделся. Не за Лангу, конечно.

— Это у тебя больное самолюбие, — невежливо сказал он. — А я не обязан терпеть, если меня унижают.

— Ой-ой, унизили его! — с иронией всплеснула руками Энни, едва не рассыпав букет. — Это кто тебе напел? Корина под крылышко взяла и теперь воспитывает? Внушает тебе, какой ты смелый и храбрый, а Ланга, бяка такая, тебя не оценила? Слышали, ага. Никто тебя, бедняжку, не ценит. Что ещё она тебе внушает, интересно? Что Ланга злобная бессердечная фурия, которая вот-вот пойдёт войной на Волшебную страну?

Дональд вздрогнул. Примерно это Корина и говорила. А Энни об этом знала или угадала? Скорее всего, знала. Корина своё мнение о Ланге не держала в секрете и не стеснялась его высказывать кому угодно.

— Бред всё это! — уверенно заявила девчонка. — Ланга совершенно нормальный человек. А Корина, как всегда, перекладывает всё с больной головы на здоровую. Она же сама тебя хочет использовать в своих интересах! Ты что, этого не замечаешь?

— Не лезь не в своё дело, — сказал Дональд.

— Да я-то не лезу, — презрительно фыркнула Энни. — Только вот ты с Кориной стал совершеннейшей тряпкой. С Лангой бы ты научился быть самостоятельным. Хотя бы на силе её примера. А с Кориной — она только и знает, что внушать тебе собственные хотелки и играть на твоём чувстве собственного величия. Ты даже не понял, почему Ланга тебе не уступила.

— Я попросил тебя не лезть, — ещё раз сказал Дональд, пытаясь уйти от Энни. Не хватало ещё слушать её нотации… В Голубой стране они пересекались, конечно, но редко общались, а сейчас она что-то разболталась. Дональд ускорял шаг, но Энни шла за ним как привязанная и продолжала рассуждать:

— Ланга тебя не назначила командиром ради твоего же блага. Тебе просто надо было разобраться в ситуации до конца, а не дверью хлопать. Ты бы получил хорошую должность. Ланга и так тебя подняла до не знаю каких высот. Да с ней ты королём Подземной страны мог бы стать, если уж так хочется кем-то командовать! Просто тебе надо быть чуть-чуть подождать и постараться! Потренироваться, поучиться.

— Именно это я сейчас и делаю, — огрызнулся Дональд. — Тренируюсь и учусь!

— В гостях у Корины? Догадываюсь, чему ты там учишься, — ехидно протянула Энни.

— Отстань! — вскипел Дональд.

Энни наконец остановилась. Дональд почти перешёл на бег. Энни крикнула ему вдогонку:

— Знаешь, как отличить друга от манипулятора? Друг иногда умеет говорить правду в глаза. Ланга сказала тебе правду. А Корина управляет тобой в собственных интересах! Ланга тебя любит, балбес, а Корина только использует тебя! Открой глаза, наконец!

Дональд свернул на другую аллею и побежал. Слова Энни жгли его как огнём. Они были такими обидными, такими неприятными. Как Корина — эта прекрасная, чуткая девушка — может его лишь использовать? Просто Энни не дружит с Кориной! Она дружит с Лангой. И поэтому не понимает его! Да его вообще никто не понимает. Кроме Корины. И вообще, Энни — только неразумная девчонка! И все её слова — не более чем глупость. Корина именно так и считает. А она не может ошибаться.

Аларм вернулся только вечером, и вопрос о Марранах в Голубой стране обсудили как-то слишком быстро. Да и обсуждать оказалось практически нечего. Магдар заверил, что никаких боевых действий он там не потерпит, никакого вооружённого восстания против Изумрудного города его ребята не посмеют затеять, и вообще Корина просила солдат только в целях защиты и охраны. Предупреждения Аларма Магдара слегка даже обидели.

— Да ты что, Белый Рыцарь, — удивился он. — Да разве я бы стал давать солдат, если бы их направили на что-то нехорошее?

— Проблема не в тебе, — разъяснил Аларм, — и не в твоих солдатах. А в том, что военный контроль в Голубой стране не нужен. А Корине мы не очень доверяем.

— Вы вообще очень плохо к Корине относитесь, — возмущённо заявил Дональд. — Как будто мы какие-то завоеватели или деспоты. Корина очень хорошая правительница. И заботится о благе подданных.

Аларм спокойно посмотрел на него.

— Я ничего не могу сказать о том, какая Корина правительница, пока не увижу результаты её правления, — взвешенно сказал он. — Но мне не нравится, что в Голубой стране три взвода солдат. И я просто предупреждаю, что, если там начнётся что-нибудь нехорошее, я буду вынужден вмешаться и попросить их удалиться. Несмотря на все приказы и пожелания Корины.

— И ничего не начнётся, — пробурчал Дональд.

— Пойми, — объяснил Аларм, — я вполне могу поверить, что Корина не хочет ничего плохого. Но бывает так, что благие побуждения ненароком приводят к плохим последствиям, причём порой непредсказуемым. Поэтому я и прошу уважаемого Магдара контролировать своих солдат, а не бросать всё на самотёк.

— Это я понял, — кивнул Магдар. — Не беспокойся. Сам даже могу туда слетать и внушить всё, что требуется. Чтоб был порядок.

— Знаю я ваши порядки, — пробурчал Дональд, но так тихо, что Магдар его не услышал.

В Изумрудном городе Дональд задержался. Он всё-таки попросил Аларма потренироваться с ним немного. Аларм согласился — почему бы и нет, ему тоже на пользу пойдёт, хотя сам он тут и так каждый день мог тренироваться то с гвардейцами, то с Дином Гиором (которому не мешала ни борода, ни возраст), то с солдатами городской стражи. Правда, в последнем случае это были не вполне тренировки — Аларм просто сам их обучал, причём практически с нуля.

— И дело полезное, и навыки поддерживаю, — пояснил он Дональду. — При Корине здесь были Марраны, но я предпочитаю работать с местными ребятами.

— Хорошо тебе, — буркнул Дональд. — Ты тут сам себе командир. Элли тобой наверняка не так командует, как Ланга мной пыталась…

— Элли мной вообще не командует, — закатил глаза Аларм. — У нас нет такого понятия, как командовать друг другом. Но у Ланги ведь и характер другой.

— Тяжёлый у неё характер, — уныло признал Дональд.

Аларм бросил критический взгляд на Дональда и ответил:

— Иногда в споре с девушкой надо уметь, во-первых, дослушать её до конца, а во-вторых, уступить. Поверь, потом сам будешь радоваться.

— А ты с Элли ссоришься? — Дональду стало любопытно.

Аларм только плечами пожал.

— Может быть. Иногда. Это как-то сразу забывается.

Энни не рвалась в Голубую страну.

— Вряд ли Корина там что-нибудь натворит, — мрачно заявила она, — пусть пока готовится к своему празднику, если ей так хочется.

Один раз она туда, впрочем, всё-таки слетала. И в Лунную страну, где не без труда отыскала отряд дуболомов.

— Фея Энни! — обрадовались они. — Наконец-то! Мы вас уже заждались…

— Здрасьте, — удивилась Энни. — А кто вам вообще велел тут сидеть?

Капрал развёл руками.

— Так от вас же пришёл приказ по птичьей почте. Идти сюда и ждать вас. Мы и ждали.

— Я такого приказа не давала, — сказала Энни. Капрал снова развёл руками.

— Передали, что от вас лично…

Энни только рукой махнула.

— Ладно, потом разберёмся. Как бы там ни было, хватит тут сидеть.

Это ещё хорошо было, что взвод застрял почти на самой окраине. Дальше не пошли, потому что заопасались завязнуть в болотах — и на том спасибо. Энни Лунную страну недолюбливала — вечно мрачно, вечно холодно. Лучше туда не соваться лишний раз.

Навестила она и Когиду, и поместье Корины. Оценила размах. Всю жизнь Энни обожала готовить праздники, да и сами праздники любила, была у неё такая немного детская черта. А что, настроение поднималось на раз — предвкушение веселья ничем не хуже самого веселья. Тем более когда оно затяжное. Энни умела организовывать подготовку к праздникам так, чтобы она не превратилась в суету, суматоху и, что самое худшее, сплошную утомительную готовку, когда вместо радости хочется только нервничать и ворчать.

У Жевунов это получилось примерно наполовину. Нет, никто не ворчал, но Энни увидела много уставших с этой бесконечной беготнёй и подготовкой шатров, столов и танцплощадок. Посмотрев на всё это, Энни отправилась к Корине.

— Ну скажи, зачем ты сделала коронацию в пустом поместье? — воскликнула она. — Неужели нельзя было в Когиде?

— Нельзя, — гордо ответила Корина. — Когида скоро перестанет быть столицей Голубой страны. Она всего лишь деревня.

— А твоё поместье — всего лишь пустое поместье, — не сдержалась Энни. — А там бы люди могли гостить в домах, а не под открытым небом. И вообще всё наладить было бы легче.

— Меня это абсолютно не волнует, — беззаботно ответила Корина. — Если Жевуны не хотят сделать своей правительнице достойный праздник, как же они проявят себя в будни, в трудах? Нет уж, деревенские праздники оставим в прошлом. Или, если хочешь, можешь сама устроить там когда-нибудь очередные пляски. Только не в день моей коронации.

Она как раз примерила новое платье перед высоким зеркалом. Платье было восхитительным — в зависимости от освещения и угла падения света казалось белым или снежно-голубым, с отделкой насыщенного синего цвета и тонкой геометрической вышивкой того же тона. Длинная струящаяся юбка с небольшим шлейфом, открытые плечи, рукава узкие сверху и расширяющиеся от локтя. Ещё два платья, одно ровного небесно-голубого оттенка, другое темнее и с белым поясом, висели тут же на манекенах, но были ещё не закончены — без отделки, и швы лишь смётаны.

— Хорошо выглядишь, — сказала Энни спокойно. — Тебе идёт.

Корина удовлетворённо повела плечом.

— Очень надеюсь, что ты придёшь не в обносках, как всегда, а в чём-то приличном, — насмешливо проговорила она. — И воздержись хоть раз от возни в грязи.

Энни промолчала. Если уж на то пошло, она никогда не ходила в «обносках». Но спорить сейчас с Кориной — это повестись на очередную провокацию.

— И вообще, что ты тут забыла? — продолжала Корина. — Тебя пригласили на коронацию, а сейчас ты тут не нужна. Здесь и без тебя справятся.

Энни почувствовала, что теряет терпение. Чтобы не ругаться, она круто развернулась и, не прощаясь, вышла из замка. Но не постеснялась хлопнуть дверью.

— Только начнёшь относиться к ней по-хорошему, как тут тебя же и пинают, — эмоционально высказалась она вслух.

Из Голубой страны полетела сразу в Жёлтую. Захотелось встретиться с Томом и, если получится, с Лили. Но Лили пока что не вернулась из своих очередных блужданий по стране, и Том подозревал, что она опять ушла в Невидимую землю. И как всегда, не унывал по этому поводу. У него была масса планов.

— У меня есть идея, — объявил он Энни уже на пятой минуте общения, — сделать на берегу Большого озера настоящий курорт. Ну помнишь, как ты рассказывала про морские пляжи? Чем мы хуже? Озеро большое, купаться можно сколько угодно, вода тёплая, а пляжи там очень даже ничего. И когда-нибудь я обязательно научусь хорошо плавать.

— Замечательно, — одобрила Энни. — А Виллина что на это сказала?

— Виллина целиком и полностью согласна, — жизнерадостно ответил Том. И продолжил дальше рассказывать о достижениях своих и других местных жителей, да так, что Энни едва могла вставить слово.

Впрочем, наступило время, когда и у Тома иссяк запас сил на болтовню, и Энни наконец смогла поделиться своими новостями.

— Как ты думаешь, кто это мог в меня превращаться? — озабоченно спросила она. — Какой-нибудь новый злой маг? Элли и Ланга его вдвоём везде ищут и не находят.

— Я не знаю, — Том даже в затылке почесал. — Куда уж мне знать. Я тут как-то не очень сталкиваюсь со злыми магами.

— Жаль, что ты так и не научился осознанно предсказывать будущее, — вздохнула Энни. Потом рассказала ему о предстоящей коронации Корины — конечно, тоже не стала сдерживать эмоции.

— А мне можно на эту коронацию? — заинтересовался Том. — А то нас тут не пригласили.

— А прилетай к нам в Изумрудный город, — кивнула Энни. — Будешь как бы с нами, Корина же не ограничила количество гостей, думаю, она нарочно хочет собрать как можно больше, чтобы все на неё полюбовались. Так что ты прилетай к нам, а потом оттуда вместе к Жевунам полетим. Если вернётся Лили — и её приглашай. Будем веселиться всем коронациям назло.

Том хихикнул.

— Уж мы-то повеселимся! Лили, правда, с Кориной вроде как не ладят…

— Тем лучше, — усмехнулась Энни. -Лили Корину бояться не должна, это пускай Корина Лили боится, если уж так хочется ссоры. Прибудем во всём блеске и Корину затмим наповал. Пусть не выпендривается, что она одна тут красотка, а мы в обносках ходим, — не сдержалась она. — Ну вот скажи, почему я так стараюсь изменить о ней мнение к лучшему, а она сама же его портит? Как тут думать о ней хорошо, если она всё время меня задевает?

— А ты вообще не думай, — посоветовал Том. — Мало ли других тем для размышлений?

— Ты абсолютно прав, — решительно кивнула Энни и постаралась выбросить обидные насмешки Корины из головы.

Дональд провёл в Изумрудном городе неделю . За это время он убедился, что между Алармом и Элли какие-то совсем особые отношения — он такого ещё никогда не видел. Удивительно мягкие и ровные в своей радости, крепости и надёжности. Конечно, и сама Элли не была похожа ни на Лангу, ни на Корину. Иногда она видела тренировки рыцарей — не специально, чаще случайно. Да и просто так пересекались. Однажды после очередного учебного боя, когда оба рыцаря уже разошлись и отдыхали, она подошла к Аларму и с улыбкой спросила тихонько:

— Ты как?

— Всё нормально, — ответил Аларм с такой же улыбкой. — Как тебе наш бой?

Элли чуть наклонила голову набок:

— Наверное, неплохо, хотя ты же знаешь — я в этом мало разбираюсь. Только видела, как вы постоянно друг друга в пыли валяли. Я даже волновалась. Но в общем, я думаю, ты молодец, — и она снова улыбнулась Аларму так просто, светло и счастливо.

Дональд слушал, даже рот приоткрыв. Ему было дико завидно. Ну почему ему никто так не улыбается? Он попытался представить подобную ситуацию, подставив на место Аларма себя, а на место девушки — Корину или Лангу. Ланга бы рявкнула: «Слабак! Да тебя любой ребёнок одной левой уделает! Вставай и тренируйся, чего расселся тут? Тьма передышек не даёт!», Корина же, наоборот, умильно заглядывала бы ему в глаза и повторяла «Ты мой герой! Какой ты сильный! Я тобой так восхищаюсь!». От того и другого хотелось выть.

А вообще, в этих тренировочных поединках с Алармом Дональд поначалу ощущал, что сильно проигрывает, но уже к концу недели начал прогрессировать. Он был хорошим учеником. Вот только все мышцы болели от долгих тренировок, уже самостоятельных.

— Хочешь, секретом поделюсь? — предложил Аларм, заметив, как Дональд по сто раз отрабатывает один и тот же переход из позиции в позицию и никак не может запомнить, а поэтому всё время спотыкается.

— Давай, — с энтузиазмом кивнул Дональд.

— Попытайся запомнить движения мысленно. Остановись, закрой глаза и представь себе, как ты будешь двигаться. В замедленном темпе, в воображении. А потом уже попробуй сделать то же самое по-настоящему.

Дональд попробовал. Непривычный способ и впрямь давал результаты.

— В реальном бою, правда, не всегда срабатывает, — объяснил позже Аларм. — Там не до правильной смены позиций. Сам знаешь — противник может иногда выдать что-то такое неожиданное… Но на тренировках помогает. А без тренировок в бой лезть незачем. Только не делай столько лишних движений. Ты тратишь слишком много сил.

После того разговора с Элли в Жёлтом дворце — о послевоенных впечатлениях, — Аларм некоторое время ощущал упадок сил и энтузиазма, но вскоре понял, что всё равно не сможет не тренировать солдат… и смог спокойно продолжить свои занятия. Главное, чтобы подчинённые поняли, что они должны защищать, а не обижать. Если уж он обладает какими-то знаниями и умениями — он может и должен применить их на пользу. Главное — чтобы именно на пользу, а не во вред.

Дональду же оно тоже нужно на пользу, а не во вред. Если рассчитывать на Подземную страну, конечно. Так что… Аларм и к этому стал относиться спокойно. А свои пугающие мысли об убийствах и войнах он ни с кем больше не обсуждал. Та вспышка не прошла бесследно, не забылась, Аларм продолжал на многие вещи смотреть по-другому. Работать с солдатами — теперь он понимал, что это означало не только научить их пользоваться оружием, бить и нападать. Это означало ещё и психологическую работу. Воин — не агрессор. Воин — защитник. И эту мысль Аларм пытался внушить всем, с кем работал. Его вроде бы слушали. Вопрос авторитета.

С Дональдом он на эту тему не говорил — пока. Дональда терзало и так слишком многое, и скорее всего, он Аларма бы просто не услышал.

Уже под конец недели Дональд снова попытался заговорить с Алармом о девушках. Его глодала и грызла растерянность, это подвешенное состояние между Кориной и Лангой. Хотя прошло уже довольно много времени с тех пор, как они с Лангой расстались, он всё ещё не мог избавиться от этого чувства. Особенно когда оставался один. Аларму он завидовал — тот ничем подобным не мучился, у них с Элли уже и свадьба была назначена. Нескоро, правда. Всё же в Волшебной стране ещё был траур. Обычные свадьбы — одно дело, а свадьба Белого Рыцаря и Хранительницы — другое. Так что торжество должно было состояться только на следующий день после годовщины Победы.

Предпосылкой к разговору послужила реплика Энни, которая, услышав, что Дональд уже собирается покидать город, с ехидцей заявила «Что, Коринушка соскучилась без верного подхалима? Зовёт к себе своего непобедимого рыцаря?». Дональд вспыхнул, а Аларм с лёгкой усмешкой сказал Энни:

— У тебя молоко убежало.

Шутка была позаимствована у Энни же, которая периодически пыталась с её помощью разыграть самого Аларма. Хотя, конечно же, ничего не получалось. Смысл шутки был прозрачен: «А не пора ли тебе куда-нибудь уйти?». И постепенно из шутки фраза уже превращалась в устойчивое выражение, понятное узкому кругу лиц.

— А у тебя вся спина белая, — сказала Энни. Аларм повернул голову и попытался посмотреть на свою спину. Энни звонко расхохоталась и убежала — правда, недалеко. Аларм с досадой что-то пробурчал, запоздало поняв, что его в очередной раз разыграли.

— Как ты её терпишь? — поразился Дональд.

— Сам не знаю, — хмыкнул Аларм. — Наверное, потому, что она сестра Элли. Не буду же я Элли огорчать ссорами с её сестрой.

Дональд кивнул, продолжая переваривать обидное «подхалим».

— Недавно мне такого наговорила… — пожаловался он на Энни.

— Она может, — признал Аларм. Дональд вздохнул с облегчением — кажется, тут его не будут осуждать.

— Заявила, что Корина меня использует… И вообще. Что мною манипулируют, что я тряпка…

Аларм насторожился.

— Энни! — позвал он девочку, благо она была не так уж далеко.

Энни вернулась.

— Что такое?

— Ты правда с Дональдом ссорилась? — строго спросил Аларм.

— Когда именно? В день его прилёта? — уточнила Энни. — Ну было дело. Да только я и сейчас готова повторить: лучше бы ты, Дональд, оставался с Лангой. А не шёл на поводу у Корины.

— Вот видишь, — надулся Дональд. Аларм молча кивнул Энни, и она отошла. — Ты что, мне не поверил? — обиделся Дональд.

— Поверил, просто у нас тут всякие странные вещи происходят… Я подумал — вдруг это не Энни была. А кто-то чужой…

— А, так это… — обрадовался Дональд, но Аларм покачал головой:

— Нет, в самом деле она. Она не врёт. Я уже, знаешь ли, научился отличать поддельную Энни от настоящей… Ты бы и правда с Кориной поосторожнее. Она хитрая и хорошо умеет подчинять себе людей. Будь более самостоятельным.

— Да-а, — вздохнул Дональд. — А как с ней быть самостоятельным? Она когда на меня смотрит, мне хочется только её и слушать. Ты просто не понимаешь, каково это, когда к тебе проявляет внимание такая красавица.

— А ты попробуй сквозь внешность разглядеть характер, — посоветовал Аларм. — Почему-то многие забывают, что у девушек не только красота есть.

— Хочешь сказать, тебя она не волнует? — удивился Дональд.

Аларм пожал плечами.

— Да как сказать… Я внешность воспринимаю только вместе с характером, с поведением. На внешность можно смотреть как на картину, но портрет человека — это ещё не человек.

— Ну может быть, — вздохнул Дональд. Он вдруг вспомнив о Ланге, и эта мысль снова обожгла его. Вот что ему делать? — Жаль, что у Ланги оказался такой вредный характер, — мрачно сказал он.

— Хочешь, Энни с Лангой поговорит? — с усмешкой предложил Аларм. — Они, кажется, неплохо общаются. Замолвит за тебя словечко.

— Нет уж, не надо, — поспешно возразил Дональд. Ещё не хватало, чтобы кто-то за него просил. Тем более Энни.

— Как знаешь. Но я бы на твоём месте давно уже с девушкой помирился. Если ты, конечно, действительно любишь Лангу, а не Корину, — Аларм пристально посмотрел на Дональда. Тот отвернулся и тоскливо уставился в небо. — Настоящий рыцарь не стесняется извиниться перед женщиной, — твёрдо сказал Аларм. — Даже если ты считаешь, что прав. Хотя я бы тоже сказал, что ты погорячился. Если подумать — тебе как раз было бы лучше тренироваться именно в Подземной стране, с Эльгом и остальными местными воинами. Они бы тебя научили драться в тех же условиях, в которых тебе потом придётся работать. Магдар хороший командир, но он не командир Подземной армии, в этом всё дело.

— А я не собираюсь оставаться там, где ко мне так отнеслись, — сказал Дональд с некоторой неприязнью. — Я человек гордый.

Аларм отнёсся к этому спокойно.

— Тебе решать. Только есть гордыня, а есть чувство собственного достоинства. У тебя, по-моему, первого больше. И оно тебя нередко подводит.

— Знаешь, я сейчас с тобой действительно драться буду, — воскликнул Дональд. — Уже не тренировочно!

— Давай, — хмыкнул Аларм, и Дональд остыл. Аларм был слишком спокоен и сосредоточен. К тому же он был сильнее. А проигрывать не хотелось.

— Я сам выбираю, с кем мне быть, с Лангой или с Кориной, — всё-таки запальчиво заявил Дональд. Аларм и на это не повёлся.

— А я разве тебя уговариваю? Мне-то всё равно.

— Ну да, — буркнул Дональд. — У тебя Элли есть.

Ему снова стало дико завидно. Почему у кого-то всё так просто, а у него всё так сложно?

На следующий день он попросил у Элли летающее облачко и улетел в Голубую страну.

Большинство гостей явились в поместье Корины за день до праздника, тем более что он всё равно обещал быть грандиозным и продлиться не меньше трёх дней, а то и неделю. Корина любила бурные празднества. Бурные и многолюдные. Так что увеличивающаяся толпа в поместье ей только душу грела. И неважно, из кого она состояла. Здесь была куча гостей званых и незваных, но ей было всё равно. Пусть все увидят её триумф и торжество! А уж она будет щедрой и ласковой.

Даже Энни, тоже явившаяся за целые сутки, не испортила ей настроения. Тем более, от неё была какая-никакая польза — она моментально включилась в организационные работы и до самой ночи принимала в них самое активное участие. Корина, конечно, знала, что у Энни день рождения. Но не перетянет же девчонка всё внимание на себя, правда? Это будет день Корины. И ежегодно она будет устраивать в этот день собственный грандиозный праздник. Будут говорить и думать только о ней, причём вся Волшебная страна.

Явились многолюдные делегации Мигунов, Болтунов и Марранов, приехали многие жители Изумрудного города, а уж с Голубой страны, наверное, и вовсе полнаселения скопилось в одном месте (интересно, почему не все? Не все так рады новой королеве? Не всем так хочется на неё посмотреть?). Палаточный городок занял всё поместье, пространство вдоль дороги до деревни Придорожной и вокруг неё. В самой деревне все дома приняли постояльцев, и даже сеновалы, сараи и чердаки были заняты. К вечеру было яблоку негде упасть. К счастью, на всех хватило подвезённого продовольствия, хотя Энни и пришлось понервничать на этот счёт. Сегодня ужин был самым простым, но и тот пришлось готовить десятку поваров в огромных котлах. А на завтра был запланирован грандиозный пир — сразу после коронации, назначенной на полдень, и до ночи, да ещё и с таким расчётом, чтобы остатков пира хватило ещё дня на два. Так что блюда на него начали готовить заранее.

— Будем надеяться, что Корина не новичок в организации такого рода мероприятий, — заявила Энни Фанду Ольму. — В конце концов, устраивала же она праздники в Изумрудном городе на протяжении тридцати лет подряд?

Сложнее всего было следить за порядком. Все три отряда Марранов дежурили целый день, а два взвода дуболомов с вечера и ночью, так как им не надо было отдыхать. Размещение гостей шло в соответствии с их статусом. В Сером Замке временно поселился Фанд Ольм со всеми своими помощниками, хотя ни им, ни ему самому там жутко не нравилось. Они боялись привидения Мома, который любил на кого-нибудь «ухнуть» из-за угла. Энни, конечно же, собиралась переночевать там же. Дом в поместье заняли гости — главы делегаций Мигунов, Болтунов и Марранов. Сараи и прочие хозяйственные постройки временно превратились в «гостиницы» для старост деревень Голубой страны. Наиболее богатые фермеры Голубой страны и гости из других стран поселились в домах деревни. Кто победнее, уже разбивали палатки — но поближе к будущему месту торжества. Дальше шло по убывающей, и самая простая публика располагалась на окраинах палаточного городка, причём порой вовсе без палаток. Парадокс заключался в том, что как раз эта публика начала собираться раньше всех — аж за целую неделю. Большей частью молодёжь, целыми компаниями, они являлись, весёлые и шумные, слонялись по окрестностям, пели песни, еда у них была с собой, а спали они прямо на земле, подстелив кафтаны и укрывшись плащами. Легко переходили с места на место и не обижались, если кто-то их просил подвинуться. Кстати же, была от них большая польза — они запросто соглашались помогать в организации праздника, причём совершенно бескорыстно, и некоторые даже сами просились, не надо ли помочь чем-нибудь.

В числе прочих явились Аргут, Агнет и Тамиз. Вернее, Аргут уже был здесь раньше, помог сделать многое для праздника, а потом ненадолго уехал — за друзьями. Прибыли они на своей телеге с тентом, которую по-прежнему тащили два дуболома из зелёного взвода, и в ней же и остались. Хотя Агнет закатила скандал, узнав, что некоторым гостям предоставили больше удобств.

С призраками было покончено ещё несколько недель назад, и Аргут с компанией принялись заново обживаться в Железном замке. Места там хватало, комфорт, правда, был относительным, но по сравнению с телегой… Агнет заикнулась как-то раз о том, чтобы набрать прислугу из ближайшей деревни, но Аргут тогда сурово рявкнул:

— А самой что-то сделать — руки отвалятся?

— Да, отвалятся! — заявила Агнет. — Я не привыкла к тяжёлой работе!

— Какая ж это тяжёлая работа? — удивился Аргут. — Всего-то полы помыть и поесть приготовить. Я ж тебя не заставляю дрова таскать! Ты это, вот что — я не терплю белоручек. Хочешь жить у меня — научись всё делать сама. Ну, на худой конец, огород я тебе вскопаю, и дров нарублю, ты же девушка…

— Можно подумать, меня кто-то спрашивал, хочу я жить у тебя или нет, — заплакала Агнет.

— Так не живи! — развёл руками Аргут. — Но куда ты пойдёшь?

Выбора у Агнет не было, и пришлось ей привыкать к жизни в Железном Замке. Впрочем, Аргут и впрямь не стал её особо нагружать. Ему было всё-таки жалко Агнет, которая после праздной роскоши Розового дворца оказалась в такой передряге. Но и слишком снисходить к ней не мог — потому что, стоило дать слабину, и Агнет начинала садиться на шею. Аргут это понял ещё во время погони за призраками. Так что, в общем, они друг к другу уже привыкли. А за месяц в Железном Замке Агнет совсем в нём обжилась и чувствовала себя в нём полной хозяйкой. Аргут уже и одёргивать её перестал, когда она говорила «наш замок», хотя раньше его это сильно нервировало. Потом ушёл в Когиду, а потом в поместье Корины, оставив Агнет наедине с её капризами. Её это даже устраивало — она могла делать в Железном замке всё, что хотела.

На празднике же Агнет оказалась далеко не в самых комфортабельных условиях и обиделась, но пришлось смириться, потому что ничего уже было не поделать. Самому Аргуту всё было нипочём, Тамиз тоже был равнодушен ко всякого рода временным неудобствам, и Агнет, поняв, что её капризы ничему не помогают, к вечеру тоже утихла.

Ночь была шумной и беспокойной. На окраине палаточного городка молодёжь снова пела песни. Где-то кто-то ссорился. Разводились редкие костры, и кто-то никак не мог доужинать. В двух шагах от телеги Аргута какая-то компания до полуночи рассказывала смешные истории и хохотала вполголоса, но достаточно громко. Агнет, устав ворочаться с боку на бок, хотела уже возмутиться таким поведением, но тут Аргут не утерпел, встал, подошёл к компании, присел рядом и дружелюбно начал:

— А вот у меня был случай…

Агнет зло пнула бортик телеги.

Где-то снова вспомнили тему происхождения Корины и обсуждали, правда ли, что она инопланетянка, и если да, то какой её истинный облик, или, может быть, инопланетяне и вправду выглядят так же, как люди. В опровержение этой версии приводилась другая — что Корина происходит от последних Семи Подземных королей. Над палаточным лагерем неторопливо летал Мом, довольно гукая, если кто-то его случайно замечал и визжал «ой, привидение!».

Часов в пять утра некоторые ещё не спали, а некоторые уже не спали (не считая дуболомов, которые вообще не спали никогда). Энни подскочила ни свет ни заря и помчалась руководить всё теми же дуболомами — всё расставлять по местам. В шесть утра проснулись повара во главе с Людушкой и начали спешно заканчивать всевозможные кулинарные шедевры, дабы они были, свеженькие и с пылу с жару, готовы к окончанию коронации. В семь утра проснулась сама Корина. У неё оставалось всего пять часов, чтобы привести себя в идеальный вид к началу церемонии. В восемь задёргались все, причастные к организации церемонии прямо или косвенно. В девять уже гудел весь палаточный лагерь, деревня и окрестности.

В десять прибыли важнейшие гости. Вереница золотистых облачков плавно приземлилась на центральной поляне — прилетели высокопоставленные лица из Изумрудного города: Аларм с Элли, Страшила, Дин Гиор и Фарамант, с ними были Железный Дровосек, Смелый Лев, Том и Лили.

Энни обрадовалась, увидев подругу.

— Лили, ты нашлась!

— Да я вроде и не терялась, — хмыкнула Лили. — Хотя, если бы вовремя не вернулась в Жёлтый дворец, то сейчас бы сюда не явилась. Интересно посмотреть на лицо Корины, когда она увидит меня.

Лили и Том были одеты не просто очень нарядно — изысканно, в едином стиле в бело-золотистых и бежевых тонах, и смотрелись как настоящие принц и принцесса Жёлтой страны. Добавить к этому умение Лили изящно двигаться и держать себя в любом обществе — и можно было даже не заметить недостатков её внешности. У Тома на поясе висел обычный небольшой кинжал.

— Я хотел взять подсвечник, — вздохнул он, объясняя, — но побоялся, что он не захочет превращаться в меч. И что тогда? Надо мной все смеяться будут.

— Я ему уже пытался доказать, что зря он опасался, — хмыкнул Аларм. — Но не получилось.

Энни обнималась со Смелым Львом.

— И ты прибыл? Как же давно мы с тобой не виделись!

— Не то чтоб меня сильно интересовала коронация Корины, — объяснил Лев, — но я решил не упускать такую возможность увидеться со всеми старыми друзьями.

— А ты почему до сих пор не в парадном платье? — строго спросила Элли у сестры. — Ну-ка, пойдём, я тебе помогу. Надо и тебя привести в порядок. А тут и без тебя справятся.

Энни увела сестру в Серый Замок, где временно занимала одну из гостевых комнат. Остальные расположились до начала церемонии в открытом шатре для особо важных гостей, принимая поклоны, знаки внимания и обмениваясь приветствиями со знакомыми.

Платье для Энни было сшито ещё в Изумрудном городе. Оно тоже было в бело-голубой гамме — под стать Жевунам и их стране. Сначала его сшили обычные портные, а потом Элли дополнила и подправила магией — и сообща было решено, что оно получилось не хуже, чем королевский наряд. Градиентный переход цвета от белоснежного к насыщенному небесно-голубому — сверху вниз (градиент был вообще редкостью для нарядов Волшебной страны — мало кто из мастеров и мастериц умел так окрашивать ткань с плавным переходом цвета). Рукава оформлены так, как будто на плечи просто накинут шарф в тон подолу, причём концы шарфа спускаются на спину, а не вперёд. Юбка в пол, расширяющаяся от колен. Искристая россыпь мелких белых и голубых стразов по «шарфу» и широкому поясу. К платью — простенькие, но изящные классические туфли на невысоком каблуке, тоже в тон подолу и тоже с россыпью блестяшек. Небольшая серебряная диадема с прозрачными бриллиантами. Этот наряд в совокупности с причёской из приподнятых и полусобранных сзади локонов (и чёлку убрали) сделал Энни чуть постарше.

— Может, корону не надо? — Энни с сомнением пялилась на себя в зеркало (которого ещё пять минут назад в комнате не было, Элли временно создала его магией).

— Ты принцесса Изумрудного города, — твёрдо сказала Элли. — И моя сестра. Так что надо. И к тому же у тебя день рождения.

Энни хмыкнула, покосившись на сестру. Только сейчас до неё дошло, что Элли одета отчасти похоже. Только в зелёной гамме, разумеется. И всё равно выглядит старше, величественнее и… красивее, чего уж там. Аларм, должно быть, там давно в полуобморочном состоянии от такой великолепной красавицы-невесты… И правильно! И нечего всяким неведомо кому пытаться их разлучить. Ничего не получится!

На поляне перед Серым Замком тем временем всё усиливался шум. Время подошло к полудню.

Перед Серым Замком был построен высокий дощатый помост, нечто вроде сцены, на которую с двух сторон вели ступени. Помост был высотой в человеческий рост, с таким расчётом, чтобы всем зрителям, даже столпившимся на самых дальних позициях, было видно, что на нём происходит. Достаточно широк, покрыт плотным тёмным ковром, и по ступеням тоже спускались ковровые дорожки. Вокруг стояли плотным кольцом Марраны и дуболомы, а за ними толпился народ.

Ровно в двенадцать на помост поднялись Аларм, Элли, Энни, Страшила, Людушка, Фанд Ольм и ещё трое старост Голубой страны. Раздался удар колокола. В толпе утих гомон, и тут же заиграл торжественную музыку оркестр.

Распахнулись двери Серого Замка, и торжественно, медленно вышла Корина. В шаге позади неё, поддерживая её под руку, шёл Дональд. Корина была пока без короны, с распущенными волосами, и казалась очень бледной и взволнованной. Всё так же в сопровождении Дональда, под торжественную музыку, она спустилась сначала на землю, потом взошла на помост, и только тут Дональд остался с краю, позволяя ей одной пройти в центр, где её ждал Фанд Ольм. Он-то и держал сапфировую корону на бархатной подушечке.

Корина встала напротив него, то и дело бросая беспокойный взгляд в стороны — на Энни, Элли, Аларма, народ, солдат, на небо, на окрестности. Она пыталась казаться величественной и невозмутимой, но было видно, что это ей не так-то легко даётся. Она нервничала, то и дело старалась расправить плечи и выпрямиться.

Музыка ненадолго смолкла. Фанд Ольм торжественно провозгласил:

— Сегодня — замечательный день. Сегодня наша страна обретёт новую королеву. Раньше нам не везло с правителями-волшебниками, но Корина доказала, что волшебство может нести народу не только вред, не только тяготы, но и благо. Мы обретаем защитницу и помощницу, клянёмся быть ей верными и благодарными подданными. Да здравствует Корина, королева Голубой страны Жевунов!

Снова грянула торжественная музыка, народ завопил «Ура!» и зааплодировал. Корина, с взволнованной улыбкой, сама неторопливо взяла с подушечки корону и надела себе на голову. Фанд Ольм поклонился в пояс, то же сделали остальные трое старост, а следом — и весь народ.

Не кланялись только высокопоставленные гости. Энни и вовсе смотрела со скепсисом. Хотя, когда Корина с выражением сбывшейся мечты на лице посмотрела в её сторону, всё-таки с усмешкой кивнула.

Корина подняла руку. Шум смолк.

— Благодарю, — дрогнувшим голосом произнесла Корина. — Я очень рада, что в Голубой стране приняли меня. Вы — мой родной народ, и я постараюсь сделать всё, чтобы заслужить вашу любовь. Ваша страна наконец-то по-настоящему стала моим домом. Давайте же вместе её любить, украшать и заботиться о её процветании!

Народ снова взревел в восторженных воплях. Энни под шумок хмыкнула:

— Могла бы и сама в чём-нибудь поклясться. Ну там, типа — обещаю любить и беречь вашу страну, защищать от злых врагов, помогать в невзгодах и опасностях…

Но всё же сдержанно поаплодировала вместе с остальными.

Корина стояла, сияя от счастья, высоко подняв голову, чтобы не уронить корону. Все переглядывались, и Элли решила, что сейчас подходящий момент тоже что-нибудь торжественное изречь. Она сделала пару шагов к центру помоста и подняла руку. Все снова приумолкли.

— Я очень рада, — с доброжелательной улыбкой начала Элли, — что ещё одна волшебница сможет принести благо народам Волшебной страны. И я поздравляю Корину с исполнением её мечты, и желаю ей стать доброй и мудрой правительницей, — она с той же улыбкой кивнула и вернулась на место. Народ снова шумно зааплодировал. Корина, слегка шокированная, чуть склонила голову. Энни еле сдерживала хихиканье.

— Супер, — шепнула она сестре, украдкой показав большой палец, когда Элли вернулась на место. — По-моему, не придерёшься. И справедливо, и правдиво, и Корине внятный намёк…

— Я тоже так думаю, — хмыкнула Элли.

Тем временем к Корине начали уже подходить для поздравлений сначала наиболее важные гости, потом старосты деревень («вообще-то можно было бы нечто вроде народной присяги устроить», — заметила Энни при этом). Приняв десятка три поклонов, Корина прервала очередь:

— Дорогие гости и мои подданные! Сегодня для всех нас — большой праздник! Танцы, угощение, подарки, всё это для вас! Будем же веселиться! Никто не уйдёт огорчённым и обиженным!

— Терпеть не могу пафос таких мероприятий, — шепнула Энни сестре.

— Но иногда без него никак, — вздохнула Элли.

Корина взмахнула рукой, и музыка заиграла что-то величественно-танцевальное. Дональд первым подошёл к Корине, протянул руку, и они сделали торжественным шагом круг по помосту — сильно тут не растанцуешься, места мало. Аларм подал руку Элли, и они спустились вниз — пожалуй, тоже достаточно торжественно. Энни улыбнулась и взяла за руку Страшилу.

— Ну как? — спросил соломенный человек. — Надеюсь, ты не расстроилась?

— Из-за чего? — искренне удивилась Энни. — Что Корина короновалась всё-таки? Было б из-за чего расстраиваться. Как будто я не знаю, насколько это всё внешнее и незначительное. В отличие от Корины, я умею быть счастливой и без короны.

— Молодец, — одобрительно заметил Страшила. Аларм и Элли уже танцевали в расступившемся кругу, в то время как Корина с Дональдом прервали свой торжественный марш — Корина продолжала принимать поздравления.

Страшила, к сожалению, не годился в танцоры, и Энни огляделась.

— Том, Лили, идите в круг, — подсказала она друзьям. — Покажите, как вы умеете.

Том и Лили с удовольствием присоединились к Аларму с Элли. Да, Том не намного лучше стал танцевать, зато Лили была воплощённой грацией, и её таланта хватало на двоих. Фанд Ольм, спустившись с помоста, пригласил свою жену. Железный Дровосек в одиночку стоял у ступенек.

Энни подошла к нему.

— Может, ты меня пригласишь? — улыбнулась она. — А то что-то тебе партнёрши не нашлось.

— Ну, я не знаю, — смущённо улыбнулся Дровосек. — Видишь ли, меня учила танцевать Корина когда-то, но я всегда боюсь наступить партнёрше на ногу. Корина умела этому препятствовать, она всё-таки волшебница… А ты такая маленькая и хрупкая, я боюсь тебя раздавить.

Энни махнула рукой.

— Да ладно, нашёл о чём беспокоиться. Идём!

Дровосек так ни разу и не наступил ей на ногу. Наоборот, Энни постоянно наступала на ноги ему. Но оба только смеялись от этого.

На второй танец Энни пригласил Фанд Ольм — вот он оказался партнёром неважненьким, и Энни прошла с ним из вежливости только два круга, а потом отошла от танцевальной площадки. Кое-кто уже накинулся на пиршественные столы. Музыка заглушалась заздравными речами и тостами — в основном, конечно, «за королеву Корину!». У крайнего стола сидела и плакала Агнет, уткнувшись в жилетку Аргута.

— Почему не я королева? — всхлипывала она. — Я тоже могла бы!

На Агнет посматривали издали с недоумением и жалостью. Никто не спешил подсаживаться поближе. Кто-то из Жевунов попытался подойти и участливо поинтересоваться, что случилось, но Агнет воскликнула:

— Много ты понимаешь! Я могла бы быть королевой! Я, а не эта… эта… дурацкая колдунья! Ну почему у меня нет ни крошечки волшебства? Я так хоте-е-ела!.. А вместо этого…

Аргут тихонько, очень вежливо, попросил Жевуна отойти. Тот развёл руками и отошёл.

Сам же Аргут прошипел в ухо Агнет:

— Хватит портить праздник! Все на тебя смотрят! Что за истерику ты тут устроила!

— Пусть смотрят! — всхлипнула Агнет. — Пусть видят, как несправедлива судьба! Вот ты, как ты считаешь — неужели она достойнее быть королевой, чем я?

— Агнет, — заметила Энни, останавливаясь рядом, — не плачь, а то некрасивой станешь. Идите лучше танцевать. Ты же так здорово умеешь.

— Да! — гордо вскинула голову Агнет. — Я пойду. Я покажу этой выскочке, как танцуют настоящие леди! Это ведь правда, что она нищенка-подкидыш без роду и племени? Что её нашли на улице в какой-то тряпке?

— Э-э… — протянула Энни. — Вообще-то нет. Это всё вымысел. Она на самом деле коренная Жевунья и родилась в одной обычной деревенской семье.

— Вот! — вскинула руку Агнет. — Деревенской. А я, между прочим, благородного происхождения! Так что мы ещё посмотрим, кто больше достоин носить корону!

Она вытерла слёзы, вызывающе улыбнулась и, потащив за собой Аргута, направилась к танцевальной площадке. Энни задумчиво посмотрела ей вслед.

— Н-да, — прокомментировала она вслух. — Заразная вещь эта корона. Как бы ещё и мне этой звёздной болезнью не заболеть. Хотя, некоторые симптомы не у всех проявляются. Вон как у Элли, например. Совершенно здоровое отношение к жизни.

И тут её перехватили Том и Лили.

— С днём рождения!

Энни с друзьями заняли отдельный небольшой стол, где и веселились в своей компании, не прогоняя, впрочем, никого, кто желал к ним присоединиться. Энни завалили подарками. В большинстве это были незатейливые вещицы, зато сделанные своими руками — всё-таки трудно подарить что-то ценное человеку, у которого и так есть всё, что он может пожелать, поэтому дарителям пришлось приложить фантазию. Дорог не подарок, а внимание? Вот с этим мотивом и дарили. И Энни искренне была рада всему, и не стеснялась никого благодарить со всей пылкостью.

Хотя некоторые всё-таки отличились, и среди них Фанд Ольм.

— Фея Энни, — смущённо начал он, — я знаю… вернее, я надеюсь, что вам нравится в нашей стране…

— Конечно, — искренне улыбнулась Энни.

— Так вот… На правах бывшего правителя Жевунов, в то время, когда я ещё занимал эту должность, я позволил себе сделать и вам скромный дар, который, надеюсь, вы оцените…

Фанд протянул Энни свёрнутый трубочкой какой-то документ. Энни нетерпеливо его развернула. Это оказалась дарственная на дом в Когиде, тот самый, который был тогда разрушен землетрясением (и до сих пор таким оставался, между прочим). Раньше Энни жила в нём больше на правах гостьи, а теперь…

Энни встала и обняла Фанда.

— Спасибо вам огромное!

— Простите, что так скромно, — ещё больше смутился Фанд. Энни обняла его ещё раз.

— Не переживайте, господин Фанд! Я правда очень рада! Теперь я полноправный житель вашей страны!

Энни села и передала документ ёрзавшему от любопытства Тому.

— Могли бы и не разрушенный дом подарить, — заметил бывший медвежонок, когда Фанд ушёл.

— Да ладно, — легко отмахнулась Энни. — Это уже мелочи.

— Восстановим, — пообещала Элли.

Сама Элли подарила сестре не менее интересный и волшебный подарок.

— Карманное зеркальце? — удивилась Энни.

— Оно особенное, — улыбнулась Элли. — Маленькая копия всевидящего зеркала Стеллы. Считай, что это от нас с ней, обеих.

Энни кинулась обниматься и к сестре.

— А ну, давай посмотрим на что-нибудь, — затеребил её Том. Энни вопросительно посмотрела на сестру.

— Открой крышку и проведи по ней пальцем кругом, — подсказала та. Энни так и сделала.

— Зеркальце, покажи мне… М-м-м… — она взглянула на Дровосека. — Фиолетовый дворец! И Весу с детьми.

Зеркальце мягко засветилось изнутри, и в нём показались крохотные фигурки. Веса пыталась умыть Ярке лицо, та уворачивалась и только размазывала грязь. Дорко в чём-то ковырялся.

— А теперь посёлок в Жёлтой стране, — подпрыгивал от нетерпения Том. Зеркальце, точно так же в миниатюре, показало наполовину построенные домики на берегу озера. Возле одного из них стоял Рохан и руководил постройкой. Сакар возился с каким-то сложным инструментом у другого.

— А Подземную страну и Пещеру оно показывает? — заинтересовался Аларм. — Большое зеркало не могло.

— К сожалению, и это не сможет, — призналась Элли. — Я пробовала, но не придумала, как. Ему нужен солнечный свет.

— Ничего, — бодро сказала Энни. — Когда-нибудь ты сделаешь такое зеркало, которое будет показывать абсолютно всё. В конце концов, есть же зеркало у Ланги. Разберёшься с его магией и усовершенствуешь.

— Вот именно, — сказал Аларм.

— По этому поводу тост, — объявил Том, поднимая свой стакан с лимонадом. — За будущее магии без границ!

Все рассмеялись, но тоже потянулись за бокалами и стаканами. Элли только хмыкнула, присоединяясь к остальным.

Третий необычный подарок был от Лили.

— Эта жемчужина — из Невидимой земли, с берега моря Торна, — объяснила она. — Я, если честно, не знаю, в чём её особенность. Может, она и совершенно не волшебная. Но очень уж красивая…

Энни повертела жемчужину в пальцах, любуясь. И впрямь красивая, необычная, с синеватыми переливами, идеальной шарообразной формы. Её было приятно держать в руках.

— Можно будет вставить в какое-нибудь украшение, — предложила Элли. Энни кивнула.

Весёлый это был праздник, весёлый и шумный. Можно было пировать, танцевать или развлекаться на нехитрых аттракционах. Аргут постарался и сконструировал карусели для детей и для взрослых, которые смогли быстро собрать и установить. Здесь же были и качели — простенькие, на одного или двух человек, но и они привлекали многих, самых разных возрастов. Неподалёку от качелей можно было кидать мячики в корзины, биться на бревне подушками или мешками, взбираться по шесту или кататься на тележках по кругу, качаться на досках, перекинутых через бревно. Ещё чуть дальше — соревноваться в верховой езде на маленьких пони (пони, конечно, были добровольцами, да и сами получали удовольствие, соревнуясь друг с другом), перетягивать канат и просто играть в мяч — правила упрощённого волейбола, «в кругу» или командами, с огромной охотой объясняли Марраны. В общем, развлечений хватало. Простеньких, но весёлых. И народ без различий возраста радостно участвовал во всех.

Энни уже ничуть не жалела о том, что коронация Корины совпала с её днём рождения. Какая разница, кто инициатор праздника, если можно собраться всем вместе и повеселиться? Она бы сама, если уж на то пошло, с удовольствием покачалась на качелях, если бы не статус феи. Впрочем, через некоторое время она махнула на этот статус рукой и действительно пошла кататься. В конце концов, кто ей запретит-то? И разве Жевуны над ней тут будут смеяться? А Корина пускай смеётся, если ей так хочется. Если она не умеет получать радость от простых вещей — сама виновата.

Часов в пять пополудни немного затихли. Корина временно удалилась с праздника, и многие по её примеру отправились недолго отдохнуть, а потом, ближе к вечеру, снова вышли танцевать и веселиться (некоторые даже успели сменить наряды — Корина вышла в новом платье и с изысканной причёской, Энни решила не отставать). Музыканты сменили состав — ведь приехали несколько коллективов. Солнце уже село, и над площадкой всё ярче светились фосфорические «рудокопские шарики», вернее — довольно крупные шары, как фонари.

Аларм пригласил Элли, Том, конечно же — Лили, Энни на этот раз пошла с Фарамантом. С ним было танцевать удобнее, чем с Дровосеком — Фарамант был ненамного выше самой Энни, а худенький, как мальчишка. Внезапно на середине танца музыка прервалась. Все остановились и повернулись к помосту, на который снова взошла Корина.

Тут же, как волна, нахлынула толпа.

— Дорогие мои подданные, — объявила Корина, — я благодарю всех, кто пришёл ко мне в этот день! Благодарю всех за чудесный праздник! Он не закончен! Наслаждайтесь и радуйтесь до ночи, до утра, до завтрашнего дня! А завтра мы с вами снова увидимся!

Она изящно взмахнула рукой. Энни насмешливо скривилась — ну конечно же, Корина не могла обойтись без своего излюбленного жеста — дождя из алых роз. Спасибо, хоть без колючек. Да и падали они замедленно — а то ведь если цветок со стеблем, соблюдая все законы всемирного тяготения, брякнется с большой высоты на макушку, мало не покажется…

Пока все с восторженным визгом ловили розы, Корина торжественно спустилась с помоста. На сей раз она была одна — Дональд замер у двери Серого замка, Людушка застрял где-то у столов, Фанд Ольм смешался с толпой. Корина остановилась и оглядела толпу лучезарным взглядом.

— Завтра мы продолжим наш праздник, — певуче провозгласила она. — А после праздников нас ждёт большая и очень интересная работа! На этом месте, где мы с вами стоим, будет построен самый красивый на свете город, и мы постараемся, чтобы он превзошёл по красоте и величию Изумрудный, Фиолетовый и Розовый! Город Всецарственный — так я его назову. У Голубой страны появится своя великолепная столица, которой смогут гордиться все её жители! Но это будет позже, и все мы, конечно же, приложим к этому много труда. А пока что — веселитесь!

— Ура-а-а! — завопили в толпе Марраны, и их крик подхватили Жевуны. Моментально образовался живой коридор вокруг помоста, по которому и шествовала Корина. Все тянули к ней руки, а она горделиво кивала головой и улыбалась поверх людских взглядов, словно куда-то вдаль, иногда взмахивая рукой в ответ на особо восторженные приветствия.

И наткнулась на группку на танцевальной площадке — Аларм, Элли, Энни, Лили, Том.

— Добрый вечер, — улыбнулась Корина с видом превосходства.

— Привет, — невозмутимо заявила Энни. — Хороший праздник.

— Я надеюсь, вам понравилось, — всё тем же тоном продолжила Корина, и тут её взгляд упёрся в Лили.

На протяжении всего праздника Корина несколько раз смотрела на неё, ещё до того, как компания отделилась от массы и засела праздновать день рождения Энни. И сейчас снова смотрела, явно мучительно пытаясь узнать.

— Познакомь меня со своей подругой, Том, — наконец обратилась она чуть снисходительно к бывшему медвежонку.

— А мы знакомы, — сказала Лили. — Не узнаёшь? Я Лили.

— Лили? — недоумённо повторила Корина. — Ах, ты и есть Лили! Да, мы знакомы, — и на её лицо легла тень неприязни. — Как это я не сразу тебя узнала? А ты не слишком-то изменилась, Лили.

— Ты тоже, — спокойно сказала Лили.

Том потянул Лили за локоть.

— Смотри, не наступи на булавку, — сказал он, глядя куда-то сквозь Корину. Та взглянула под ноги, потом на Тома. Вскинула в недоумении брови.

— Что?

— Что? — переспросил Том. Теперь уже Лили потянула его за руку.

Энни посторонилась вслед за друзьями. Корина ещё несколько мгновений переводила взгляд с одного на другого — на Аларма, Элли, Фараманта, Дровосека на краю площадки. Потом всё-таки слегка кивнула:

— Желаю приятного вечера.

— И тебе того же, — хмыкнула Энни. Корина улыбнулась снова с превосходством. И прошествовала дальше.

Музыка заиграла снова, танцы возобновились.

— Отделались лёгким испугом, — с иронией прокомментировала Энни произошедшее. — Том, что ты там про булавку говорил?

— На него опять нашло, — Лили выразительно закатила глаза и слегка театрально помахала ладонью у себя перед лицом.

— А-а! — поняла Энни. — Интересно, и на какую такую булавку не должна наступить Корина?

— А ты бы лучше поискала кота, — внезапно заявил ей Том. — Иди, пока он не заигрался.

— Что? — удивилась Энни.

— Что? — переспросил он тут же. Лили озадаченно взглянула на подругу.

Энни развела руками.

— Ладно. Пойду поищу Муркиса. Это местный кот. Может, Том про него?

Отыскать кота оказалось делом нелёгким. Энни прошла вдоль всех столов — не угощается ли котик на пиру вместе с людьми? Прошла к дому. В конце концов, кот мог уже завалиться куда-нибудь спать. Не будет же Энни искать его по сараям. Для кота тут слишком много публики. Может, и вовсе в лес куда-нибудь сбежал.

О, надо попробовать поискать кота через новый подарок — зеркальце Элли! Энни вернулась к Серому замку — и внезапно увидела кота у крылечка. Кот со слегка хищным выражением мордочки возил что-то лапкой по земле.

— Муркис! Кис-кис-кис! — позвала Энни. Кот повернул голову — глаза блеснули широкими зрачками. — Привет, Муркис.

— Привет, — лениво ответил кот.

— Как твои дела?

Энни присела рядом с ним на корточки. Она не знала, что делать дальше. Ну нашла она кота. Что теперь, хватать его на руки и тащить к Тому и остальным друзьям? Зачем ей надо было найти кота?

Пока он не заигрался. Энни присмотрелась к тому, что лежало на траве перед Муркисом, у его передней лапки. Что-то округлое. Блестящее. Серебристое. Как будто небольшой браслетик. Энни протянула руку — Муркис задёргал хвостом.

— Можно?

Кот нехотя отступил.

— Мой серебряный обруч, — ошарашено произнесла Энни, поднимая «браслетик» с рубиновой звёздочкой. — Мой обруч! Это же точно мой обруч! Муркис! Где ты его взял?

— Не знаю, в замке на полу валялось у двери, — кот отвернулся и стал вылизывать лапку. Кажется, он обиделся, что Энни отняла его «добычу».

Энни вскочила и бросилась к друзьям.

Потом они долго строили предположения, как обруч мог попасть в Серый Замок, и почему об этом не знали Корина и Людушка, а кот случайно нашёл. Энни несколько раз проверила действие обруча на глазах у друзей. Да, всё было в порядке. Это был её серебряный обруч-невидимка, который она потеряла ещё после урагана в Голубой стране — когда её ушибло по голове черепицей. Это случилось в Когиде. Как обруч оказался в Сером Замке?

— Свалился с головы Энни, уже когда её туда перенесли, а Людушка не заметил, — выдал наиболее логичную версию Страшила.

Ну, а уменьшился обруч, чтобы надеться на лапку кота, хотя Муркис не собирался его надевать — просто поиграть решил с интересной штучкой. Это было всем понятно.

— Том, спасибо тебе большое, — Энни от души обняла друга. — Если бы не сказал…

— Если бы на него снова не нашло, — хмыкнула Лили весело.

— Ну да. Но в общем, кот бы его действительно заиграл бы в какую-нибудь мышиную норку, — со смехом закончила Энни.

Элли напряжённо о чём-то думала.

— Интересно, что же всё-таки значит «не наступи на булавку»? — говорила тем временем Энни. — Все платья Корина вроде уже себе сшила. Хотя, конечно, она может затеять новые хоть каждый день…

Том махнул рукой:

— Да какая разница! Это же не твоя проблема, а Корины. Так что давайте праздновать дальше. Пойдёмте к Людушке, у него там такие вкусные тортики…

Элли встряхнула головой.

— Да. Пойдёмте. Не нравится мне вся эта история с обручем, но уверена, мы найдём ответы…

Том уже тянул Лили и Энни к соседнему столу.

Весь день Корина нервничала. Ещё бы не нервничать, когда делаешь такой решительный шаг к своей мечте. Впрочем, обладать короной Голубой страны, конечно же, недостаточно. Нужна как минимум корона Изумрудного города — а затем и всей Волшебной страны. Но Корина напомнила себе, что умеет ждать.

С другой мечтой ждать было нельзя.

Дональд, пропадающий то у Магдара, то в Изумрудном городе, её не устраивал. Корине хотелось бы, чтобы он был только при ней. Тогда она была бы точно уверена, что больше никто никогда его не уведёт.

Не то чтобы Корина его полюбила. Спроси её кто-нибудь об этом — она бы не смогла ответить определённо. Ей просто хотелось им обладать — полностью и безраздельно. Собственно, так она и понимала любовь: как обладание. Дональд должен принадлежать ей. Но пока он никак не определится. Хотя она многократно его к этому подталкивала. Романтические ужины, долгие беседы наедине. Многочисленные женские кокетливые уловки. Комнаты рядом. А он всё никак не проявит инициативу. Смотрит совершенно обалделыми глазами, только что сердечки в зрачках не мелькают — ну когда уже до признания в любви дозреет, болван! Почему мужчины такие непонятливые? Намекаешь, намекаешь, ждёшь от них решительных шагов, а они… Хотя цветы он ей дарил, и комплименты делал. Всё бы хорошо. Но всего этого мало. Недостаточно, чтобы считать себя безраздельной владычицей Дональда.

Если бы у Корины кто-нибудь спросил «слушай, а зачем тебе Дональд? Ну вот так, объективно?» — она бы тоже не ответила определённо. Он, конечно, красивый. Она сама его таким сделала — на свой вкус, так сказать. И вообще, он такой послушный и легко управляемый. Что ему ни скажешь — всё проглотит и примет на веру. Корина часто плела всякие гадости про Лангу и многих других, не задумываясь, где правда, а где вымысел, и он почти не возражал. А если возражал — она тут же его останавливала.

В принципе, никто бы не мешал попытаться вместо Дональда завлечь любого другого симпатичного парня. Но Корина упрямо хотела обладать именно Дональдом. Может, это действительно было не более чем упрямством? Желанием получить именно то, что так трудно даётся? Или чтобы другому не досталось. Особенно этой мерзкой Ланге. Да кем она себя возомнила? Думает, что раз она Пакирова ученица, то может легко отнимать всё лучшее — себе? По праву сильного и наглого? Удивительно ещё, как Аларм при Элли удержался.

Корине не приходило в голову, что Ланга вовсе не старается отнять у всех всё лучшее для себя. Придумав однажды, что Ланга мечтает с помощью Дональда захватить Волшебную страну, Корина сама искренне в это поверила. По сути, она в своём воображении приписала Ланге собственные желания и мотивы, только не замечала этого.

Дональд же мог в любой момент ускользнуть. В Изумрудный город могла явиться Ланга и утащить его опять в Подземное царство. Она и в долину Марранов могла явиться. Мало ли что ей придёт в голову! А ещё в Изумрудном городе могут уговорить Дональда помириться с Лангой…

В общем, от Дональда нечего ждать признания в любви и коленопреклонённого предложения руки и сердца. Придётся делать всё самой.

На сегодняшней церемонии она уже показала всем, что место Дональда — рядом с ней. Он её сопровождал, с ней танцевал, и наверняка в сознании Жевунов их имена уже прочно встали рядом. Для высоких гостей — тоже наглядная демонстрация: моё. Дошло ли это до самого Дональда? Вон, опять смотрит, ресничками хлопает.

Ещё не вечер. Ещё есть кое-какие планы.

Из-за обилия поздравлений, из-за того, что всё время надо было находиться на публике, то и дело отпуская какие-нибудь незначительные, но красивые слова обещаний и похвал, Корина сегодня толком не поужинала. И Дональд тоже. Прежде, чем уйти с праздника, она приказала сервировать ужин в своих покоях. На двоих. А потом — всем слугам разойтись. Все свободны. На сегодня.

Ужин в романтической, даже интимной обстановке. При свечах. Что может быть лучше?

Пока все веселятся на празднике.

Единственным, кто мог проявить бестактность, оставалось привидение Мом. Мало того, что оно обожало пугать всех из-за угла (войдёшь в комнату, а тебе в лицо «Бу!»), так для него ещё и не существовало ни стен, ни закрытых дверей — оно просачивалось сквозь них. Впрочем, до него дошла важность момента, и Мом с ужимками и насмешливым гуканьем согласился не отсвечивать — и вообще, если уж так хочется, пойти снова полетать над толпой, пусть повизжат. При всей своей бестолковости и назойливости, Мом уважал чужую личную жизнь.

Корина подготовилась. Очередное новое платье, очень открытое, на грани вызывающего. Выпустить из причёски кокетливый локон на плечо. Лицо свежее, словно и не было этого суматошного, волнительного дня. На всё про всё — полчаса. После этого — Дональд уже ждёт, когда она позовёт его.

Она добьётся сегодня полного триумфа. Обязательно. Сегодня — её день. Только её.

Дональд пришёл в восторг.

— Ты всегда красива, но сейчас — особенно, — зачарованно проблеял он, глядя на Корину взглядом покорённого раба. Она улыбнулась, притворяясь, что смущена, и усилием воли вызвала прилив крови к щекам. Вдруг покраснеет, как девочка? Это часто трогает мужские сердца.

Во время ужина Корина старалась быть максимально беззаботной. Беседа была лёгкая, ни о чём, Корина старалась чаще улыбаться, склонять голову, хлопать ресницами… Взгляды, взгляды. Сидят друг напротив друга, прикоснуться неудобно, но Корина то и дело старалась — то случайно столкнуться руками, когда берёшь очередное блюдо, то ногами под столом.

— А вот это я готовила сама, — пододвинула она тарелку. — Попробуй.

— Ты ещё и прекрасно готовишь, — улыбнулся Дональд. Корина усмехнулась.

— Да, иногда приходится.

Дональд попробовал и удивился.

— Похоже на мясо. Говядина? Телятина?

— Что-то в этом роде, — небрежно повела рукой Корина, стараясь выглядеть беззаботной. На самом деле она слегка напряглась.

— Я думал, что в Волшебной стране мясо не едят, — сказал Дональд.

— Но я же знаю, что ты привык именно к такой пище, — улыбнулась Корина. — В Большом мире ведь это нормально. Наверняка ты очень давно такого не ел.

— Это правда, — кивнул Дональд. — Марраны говорят, что они раньше ели птиц — уток, например. Но потом стали цивилизованными и перешли на вегетарианскую пищу, как все в Волшебной стране. Так что я действительно очень давно такого не ел.

Корина протянула руку и накрыла его ладонь.

— Только видишь ли… Давай это будет наш маленький секрет? В Волшебной стране ещё очень долго не смогут понять, как можно есть животных и птиц. А возможно, и никогда. Пожалуйста, не говори никому.

Дональд с готовностью кивнул.

— Конечно. Ради тебя буду хранить тайну хоть вечность.

«Очень на это надеюсь, — презрительно подумала Корина. — Если бы ты ещё действительно был хоть на что-то способен ради меня…».

— Замечательный сегодня был праздник, — сказал Дональд совершенно искренне. Корина удовлетворённо кивнула. — Жаль, что закончился.

— Отчего же? Мы продолжим завтра, — мило улыбнулась Корина, ловя его взгляд. Ну же, Дональд, дозрей сам до главных шагов. Пойми, чего я хочу! — В конце концов, будет ещё немало праздников.

Но Дональд только улыбался, краснея, и сказал лишь:

— Прелесть сегодняшнего праздника в том, что он уникальный и неповторимый. Такого больше не будет. В конце концов, не каждый же день ты коронуешься!

— Да, ты прав, — подтвердила Корина. — Но для меня этот день важен не только коронацией.

— А чем?

— Тем, что ты со мной, — постаралась сказать Корина просто и мило. Надо же польстить его самолюбию.

Дональд просто расцвёл от удовольствия. Корине это надоело. За окном тем временем продолжала играть весёлая музыка — и сейчас она сменилась плавной и романтичной. Уже совсем стемнело.

— Послушай, — якобы нерешительно начала она, — я могу тебя попросить кое о чём?

— Да, конечно, — кивнул Дональд крайне поспешно.

— Я знаю, что мы сегодня уже много раз танцевали, — с сожалением сказала Корина, — но ты же знаешь, я так люблю танцевать… Может быть… ты не мог бы пригласить меня на танец ещё раз? Знаешь, так утомляет танцевать для публики, так хочется, чтобы это был только наш танец, наш с тобой, когда никто не смотрит, никто не толпится вокруг, — она посмотрела на него так трогательно и умоляюще, что Дональд даже засмеялся.

— Ну конечно! С тобой я никогда не устаю!

«Красивые слова ты говорить научился, — подумала Корина. — Вот только недостаточно важные». И вообще, мог бы и сам всё это предложить — она-то как раз обожала танцевать для публики, это ему должно отчаянно желаться остаться с ней наедине и танцевать без свидетелей. Она встала из-за стола. Дональд тоже встал и протянул ей руку.

Несколько шагов — и Корина уже льнула в его объятия, лукаво заглядывая Дональду в глаза, он поддерживал её за талию, словно тоже обнимая. А потом она внезапно остановилась.

— Дональд, — спросила срывающимся голосом, — ты меня любишь?

Дональд растерялся от неожиданности вопроса. Корина ждала.

— Э… да, — высоким, взволнованным, даже каким-то испуганным голоском признался он. Сам себе не веря. — Я тебя люблю, — повторил он ещё раз, стараясь, чтобы это звучало увереннее.

— Я так долго мечтала, что ты мне когда-нибудь об этом скажешь… — прошептала Корина, обнимая его и приближая лицо к его лицу. Она снова чего-то ждала.

Дональд не сразу сообразил. Потом до него дошло. Корина в его объятиях. Красавица, единственная, которая его понимает… Которая ценит его… Она мечтала о его признании… Она хотела, чтобы он её любил.

Дональд неловко поцеловал её. В его душе бушевала буря. Посмел бы сейчас кто-нибудь сказать ему, что Корина его использует! Как только в голову может такое прийти! Да даже если использует — какая разница? Быть с ней — счастье. Ради того, чтобы быть с ней, можно поступиться любым самолюбием.

Откуда-то донёсся вдруг звонкий смех Энни. Дональд резко отстранился, глубоко вздохнув. Нет, все они далеко, веселятся и празднуют, тут никого нет, только он и Корина. В это окно даже никто не заглянет.

— Дональд… — прошептала Корина, снова ища его губы.

— Да, я тебя люблю, — пробормотал он, отвечая на поцелуй.

Отвечая с какой-то истовой обречённостью. Теперь уже отступать некуда. Теперь он не может отступить. Он будет с Кориной. Потому что она этого хочет, а он не может противиться…

Корина шевельнула рукой. За окном взлетел и рассыпался звонкими искрами фейерверк.

Триумф.

Полдень заливал всё солнечным светом.

Энни брела по высокой траве. Остановилась, огляделась. Потом опустилась на землю и легла, раскинув руки.

Здесь её никто не увидит.

На душе было спокойно и даже как-то радостно. Безмятежно. Счастливо. Счастливо от того, что она вот просто так может, ни у кого не спрашивая, просто валяться в траве и смотреть на небо. Повернула голову.

С такого ракурса очень интересно было разглядывать травинки. А вот кустик земляники. Он только цветёт — такой нежный, радостный в своей простоте маленький цветок, белые лепестки, жёлтая серединка, на длинной ножке — выше листиков, ягод ещё нет. Энни неподвижно лежала и смотрела. Вот жучок прополз куда-то. Вот божья коровка.

Какие интересные травинки, если их рассматривать снизу. Как будто новый мир.

Солнце приятно грело щёку. Энни приходилось чуть-чуть щуриться.

— Каждый человек должен хотя бы иногда просто валяться на траве, — сказала она вслух.

Никто ей не возразил. Никого тут не было.

Энни нарочно улетела от всех подальше на своём коврике. Очень захотелось отдохнуть от шума. Праздник продолжался три дня и изрядно надоел — публика уже начала рассасываться, но музыканты и повара всё трудились и трудились. Поварам, правда, с каждым днём приходилось трудиться всё меньше. Жевуны разъезжались по домам, разлетались по своим странам гости. Осталась пока что Лили — Том нехотя согласился вернуться в Жёлтый дворец один.

Корина коронована. Дональд при ней. Корина добилась всего, чего хотела. Жевуны приняли такую королеву, и многие радуются ей. Неизвестно, завоевала ли Корина их любовь, но уж точно получила симпатию многих. Может быть, не всех. Но многих.

Ну и хорошо.

Правда, неизвестно, что будет дальше. Но всё это где-то там, в будущем. Битвы за корону, интриги, политика. Споры, ссоры, обманы, клевета и обиды. Тщеславие и властолюбие, попытки построить город. Драгоценности, наряды, богатство, магия, власть. А здесь и сейчас есть небо, солнце, кустик земляники, жучок, божья коровка…

Энни перевернулась на живот, снова повернула голову набок, подложив ладони под щёку. Она смотрела на травинки. И чувствовала покой.

В мире есть более важные вещи, чем корона. Счастливым можно чувствовать себя и без того, чтобы властвовать над людьми.

Может, Корине тоже предложить иногда смотреть на травинки?..

Мне не нужна никакая корона —

Я быть счастливой умею без трона.

И мне, поверьте, ни капли не хочется

Всех этих титулов, званий и почестей.

Ценю, конечно же, я уважение,

Но в виде дружбы, а не поклонения.

Ведь я вообще-то девчонка обычная,

И мне, возможно, на ферме привычнее.

И я бы с удовольствием копалась в огороде —

Но в стране Волшебной вечно что-то происходит,

Мимо не могу я пройти —

Мне вклад свой тоже хочется внести.

Умею счастье искать я простое —

В траве валяться в лугах на просторе,

Плести венок васильково-ромашковый,

В небо смотреть с облаками-барашками.

Мне бы по полю за радугой мчаться,

И на качелях с друзьями смеяться,

Ведь я вообще-то девчонка обычная,

И мне, возможно, на ферме привычнее.

И я бы с удовольствием копалась в огороде —

Но в стране Волшебной вечно что-то происходит,

Мимо не могу я пройти —

Мне вклад свой тоже хочется внести.

Для счастья надо немного, поверьте:

Чтобы друзья в нужный час были вместе,

Друзьям короны твоей и не надо -

Друг настоящий всегда будет рядом.

Для счастья надо дарить его людям —

Мы все светлее немножечко будем,

А я останусь девчонкой обычною,

Ведь мне без титулов даже привычнее.

И я бы с удовольствием копалась в огороде —

Но в стране Волшебной вечно что-то происходит,

Мимо не могу я пройти —

Мне вклад свой тоже хочется внести.