Призрак рыжей кошки (джен)

1988

Галлея

Солнечные лучи пробивались сквозь маленькую щель в тяжелых шторах. Тонкая полоса света шла наискось через всю комнату, расчерчивая кровать на две половинки. Черноволосая девочка повернулась на другой бок, чуть сползла с объемной подушки и подставила лицо солнцу. Впрочем, она тут же открыла заспанные глаза, приподнялась на подушках. Лучи света слепили и мешали спать.

Галлея перевела мутный ото сна взгляд на виновников своего пробуждения. Темно-бордовые шторы, обычно создающие приятный полумрак даже днем, на глазах разъезжались. Еще в первые дни свое пребывания в Малфой-мэноре Галлея поняла, что поместье словно живет собственной жизнью, не зависящей от владельцев. Картины меняли свои цвета и медленно передвигались по стенам, лестницы становились вдруг необычайно крутыми. Драко объяснил, что это свойство всех старых домов или замков. Многие истории о лордах и королях, живущих в старых замках и видящих приведений, не так уж и далеки от правды. В Хогвартсе, по словам того же Драко, обитают привидения давно умерших волшебников. Малфой-младший сомневался, что в замках вроде Морицбурга водятся настоящие приведения. Скорее всего там происходило тоже, что и в Малфой-мэноре. Магглы легко могли принять сами собой раздвигающиеся шторы за проделки приведений.

Внутренняя жизнь старого поместья Галлее не мешала, а иногда даже помогала, тем не менее, успокоиться Галлея не могла. Под чутким руководством Нарциссы и Люциуса Малфоев, Галлея изучила основы многих магических предметов, даже тех, которые не преподавались в Хогвартсе, но к разгадке тайны старых замков Галлея не приблизилась ни на шаг. Наоборот эта магия опровергала все правила и законы! Вообще законов в магических учебниках было странно мало. В трансфигурации — закон Гампа, в Зельеварение — выведенная Райаном Берком таблица простейших реакций, которую, впрочем, многие профессиональные зельевары оспаривали.

И еще один закон магии, изложенный одним из древних Блэков, в простонародье звучащий: «если что-то где-то прибыло, значит что-то где-то убыло». Эта аксиома плотно переплетается с законами Гампа о трансфигурации, который основывался на верности постулата Блэка.

Сама Галлея не понимала, как работает закон Блэка. Вот, к примеру, при Акцио вещь приманивается, и со временем вещь будет портиться от слишком частого магического воздействия, «изнашиваться», тут все понятно.

Но что «убывает» при использовании Левиосы? В этом помогла разобраться Нарцисса Малфой. При использовании Левоисы ничего нигде «не убывает». Лишь забирается часть магии волшебника из его магического ядра. Поэтому и бывают магические истощения: чародей не справляется с выплатой «долга». Магия внутри ядра со временем восстанавливается, но это достаточно долгий и болезненный процесс.

При трансфигурации все это работает немного иначе. Если превратить птицу в монетку, то золото, из которого состоит монета возьмется из ближайших к ней источников. Это будут маленькие частички из разных мест, на общем фоне незаметные.

— Тем не менее, — пыталась объяснить Галлее Нарцисса. — Трансфигурация предметов в деньги хоть и возможно, но запрещена и преследуется законом. И это не чистая формальность, а сроки за такое жульничество вовсе не смешные. И потом, это будет уже не монета в галлеон. Это все равно будет птица, стремящаяся вернуться в изначальную форму. Птица будет выглядеть, как монетка, но когда-нибудь она вернётся в прежний вид. Правда, неизвестно, будет ли живое существо что-то помнить о пребывание в виде золотого галлеона.

— Почему неизвестно? — удивилась Галлея. — Что мешает, к примеру, превратить человека в ту же монетку?

— С превращениями человека в кого-либо все сложнее. Мы, маги, считаем, что человека, неважно одаренного или нет, отличает от животных способность мыслить. Если пчела добывает мед, потому что мед добывали сотни ее предков-пчел, не думая о процессе, делая это по наитию, то человек будет строить дом осмысленно. Сначала он представит, как здание будет выглядеть, потом подумает, что для этого понадобится, а потом составить примерный план работы. План будет меняться в зависимости от многих обстоятельств, а человек после строительства сможет пойти и посадить, например, клумбу с цветами. Пчелы же не могут сменить свою, скажем так, деятельность. При обратной трансфигурации монетки в птицу, птица вскоре забудет об этом инциденте. Память животных, в отличии от человеческой кратковремена. Например, ты знаешь, что котов можно приучить к чему-то, даже книзлов, только посредством дрессировки. Повторения одного и того же из раза в раз.

— Но вы так и не ответили на вопрос! — вспомнила Галлея. — Это и так понятно, но как пчела и память птицы связаны с превращением человека?

— Первый на счету Британии Темный лорд Грин-де-Вальд проводил с людьми эксперименты, обращая их в предметы. Да все в ту же монетку. При обратной трансфигурации память человека вела себя так же, как и память животного. Человек просто забывал об этом. Либо потрясения оказывались настолько сильными, что испытуемый сходил с ума. Но результаты опытов признали недействительными, а Грин-де-Вальда в скором времени арестовали.

— Конечно! Разве мы будем следовать законам, выведенным убийцей и преступником? Нет, мы и дальше будем жить в невежестве, отрицая очевидное, — высказался профессор Снейп, читающий на кресле газету. Его глаза не двигались по строчкам. — Мерлиновы британские снобы!

— Потом. Напомни мне один из законов Гампа о массе.

— Чем больше различия в массе между объектом превращения и конечным результатом, тем больше надо магической силы, — заученно произнесла Галлея.

— Отлично! — кивнула Нарцисса. — Сравни объемы монетки и человека. Я ответила на твой вопрос?

На этом разговор закончился, а Галлея направилась к Розовой комнате, где должен был пройти урок по этике.

О магии замков на время пришлось забыть, но сейчас, лежа в кровати и смотря на разъехавшиеся шторы, Галлея снова думала о ней. Магия замков ничего ниоткуда не берет. Шторы просто шевелятся, дверцы шкафов хлопаются сами собой. Это был один из вопросов, на которые не было ответов ни в одной книге библиотек мэнора. В голову Галлее закралось подозрение: маги настолько привыкли к творящемуся вокруг волшебству, что и не задумываются о природе его создания.

— О чем задумалась, соня? — спросил Том из очков, лежащих на прикроватной тумбочке.

— Да так, — неопределенно пожала плечами Галлея.

Присутствие Тома начинало тяготить ее. Раньше, когда она жила у Дурслей, Галлея мечтала о таком друге, постоянно находящимся рядом. Теперь же невозможность поговорить с кем-то с глазу на глаз весьма напрягала. Нет, всегда можно попросить Тома ненадолго уйти. Но, во-первых, ему сложно находиться долго вне очков, а, во-вторых, просить Тома уйти казалось Галлее невежливым.

— Сегодня прибывает старый пер… В общем, Дамблдор. Тебе надо подготовиться, — напомнил Том.

Малфои наконец уладили вопросы по удочерению Галлеи, но в самый последний момент Глава Визенгамота, магического суда, изъявил желание лично встретиться с Галлей в поместье Малфоев. Том известию удивлен не был. Он с самого начала не верил, что все пройдет гладко и ожидал чего-то такого от директора школы Хогвартс.

Сама же Галлея очень сильно нервничала из-за визита Дамблдора. Если что-то пойдет не так и ее поместят в другую семью, то свыкнуться с этим будет очень сложно. Прожив с семьей Малфоев почти полтора года, Галлея не смогла бы их поменять на кого-то другого, выкинуть из жизни, как ненужную вещь, это казалось совершенно невозможным. Нарцисса была превосходным человеком и относилась к Галлее, как к родной дочери.

На самый крайний случай, Галлея и Драко решили раскрыть свой главный козырь — Снейп родной отец Галлеи. Правда, с самим Северусом на эту тему поговорить пока не выдалась возможность, и Том лишь посмеивался над предположениями друзей. Странный разговор со Снейпом было решено затеять сегодня — тянуть с этим больше нельзя.

Быстро одевшись в домашнее платье и причесавшись, Галлея выскочила в коридор.

— Мерлин, Поттер! Ты меня когда-нибудь снесешь! — воскликнул Драко, проходящий мимо ее комнаты.

Кто-то, а Малфой-младший всегда выглядел, как с обложки журнала. Галлея была уверена, что даже если поднять Драко в три часа ночи из постели он будет выглядеть так же. Галлея затруднялась подобрать слово, описывающее внешний вид Малфоя. Может — «величественно»? Его светлые волосы всегда аккуратно зачесаны назад, а одежда безупречна. Да у него даже синяков под глазами не бывает! Если дети всю ночь не спали, будь то из-за ритуала, который необходимо провести именно сейчас, или просто ночных игр — синяки под глазами Галлее обеспечены. Драко Малфой же выглядел, как и всегда.

— Извини, — пробормотала Галлея.

— Поттер! Я тебе удивляюсь, — театрально взмахнул руками Драко. — Дамблдор прибудет через три часа, а ты ходишь непонятно где! Как же наши многообещающие планы? Где-то через час-полтора мама заберет тебя готовиться к встрече, а как же наш разговор со Снейпом?

Галлея округлила глаза и уже была готова броситься благодарить непонятную магию замка.

— Ты предлагаешь пойти к твоему крестному в таком виде?

Галлея окинула себя придирчивым взглядом. Паклей свисающие волосы, мятое платье и босые ноги, отличный вид для серьезных разговор. Драко думал примерно так же, а лицо его напоминало лицо святого мученика.

— Поттер, — протянул в своей привычной манере Драко. — Ты меня поражаешь. Ты волшебница или кто?

— А палочку я, по-твоему, из воздуха должна достать? Как фокусник кролика? — огрызнулась Галлея.

Драко подмигнул и с присущей ему манерностью достал из складок мантии палочку.

— Моргана и Мордред! Где ты ее достал? — спросила Галлея, непроизвольно делая шаг вперед.

— Надо знать места, — загадочно сказал Драко, но следующей же фразой разрушил ореол таинственности. — У папы есть несколько палочек, ты же знаешь. Пропажи одной он и не заметит, если быстро вернуть. Все, давай, колдуй заклинания, которым там тебя мама учила, и пошли!

Нарцисса на время уроков выдавала свою вторую палочку, но после окончания практических занятий неизменно забирала ее.

Галлея аккуратно, словно та была из хрусталя, забрала палочку. Она была на несколько дюймов короче, но тяжелее. Это было непривычно. Примерившись, Галлея затаила дыхание и сделала взмах, шепча заклинание. Из палочки вылетел маленький, едва заметный золотистый лучик, подлетевший к волосам.

Творимая магия до сих пор вызывала в Галлее детский восторг. До последнего не верилось, что вот произносишь непонятную скороговорку на латыни (Нарцисса, конечно же, учила Галлею основам латыни, но успехи были не слишком внушительными), и в унисон словам появляются прически, сама собой моется посуда, завязываются шнурки и убирается пыль.

— Я все, — сказала она и потянула Драко к лестнице.

Третий этаж импонировал Галлее. Нарцисса, когда только стала леди Малфой, обустраивала каждый этаж в своем стиле. Второй этаж, где жили Драко и Галлея, был выполнен в стиле Барокко. Золотые оправы зеркал, многочисленных картин, фрески с ангелами на стенах и резном потолке. Галлея была удивлена, когда увидела ангелов, казалось бы, разве маги могут быть верующими? Сама Галлея была плохо подкована в вопросах веры, но даже со своими минимальными знаниями смогла разобрать религиозный сюжет.

На резонный вопрос Нарцисса ответила:

— А почему маги, собственно, не могут верить в Бога?

— Ну… — протянула Галлея и нашла единственный аргумент. — Магглы часто говорят что-то вроде «Господи!», «Боже мой», ну и так далее, а вот маги любят упоминать Мерлина…

— «Не поминай имени Господа Бога твоего всуе», — процитировала Нарцисса. — Мы, маги, порой забываем о наших корнях. Мерлин не был святым или Богом. Мерлин просто сильный чародей, который ассоциируется с первым магом. На самом деле до него были и другие колдуны, но они не столь известны. Кем дана нам магическая сила? От кого мы произошли? — Нарцисса печально улыбнулась. — Ответы на эти вопросы мы не знаем, и тут наше положение равно маггловскому. Многие маги религиозны, но об этом не принято говорить.

На первом этаже заботливая рука Нарциссы возвела витые колонны. Были завезены картины итальянских художников эпохи Ренессанса и венецианские зеркала. Стены украшали светлые, немного тусклые гобелены и барочная роспись. Все это пахло такими немыслимыми деньгами, что Галлее порой было страшно задеть какую-нибудь вазу из XIX века. Галлею не отпускало чувство, будто она постоянно находится в музее. Именно поэтому третий этаж по праву был самым любимым у Галлеи. Этот этаж был как бы «для своих».

На третьем этаже царила асимметрия. Огромное количество на первый взгляд хаотичных линий, складывающихся в природные узоры. Железная и чугунная отделка повсюду. Этаж, тем не менее, казался каким-то более простым. Возможно, это происходило из-за преобладания мягких и теплых цветов. Такую обстановку Галлее хотелось назвать домашней.

— Ты все помнишь? — спросил Драко уже перед самой дверью декана Слизерина.

— Да. Начинаем, — шепотом ответила Галлея.

Драко постучал и, дождавшись положительного, но не слишком довольного ответа, вошел. Галлея осталась ждать снаружи. По их плану Драко должен был разведать обстановку. Если настроение Снейпа совсем уж плохое, то все отменяется.

В кабинете раздался глухой удар, своеобразный сигнал Галлее.

Галлея чуть приоткрыла дверь:

— Здравствуйте, дядя Северус! — Галлея старалась принять спокойный и умиротворённый вид.

Судя по скептическому взгляду Северуса, ей это не удалось. Галлея бросила быстрый взгляд на тяжеленный том, упавший с рабочего стола декана. Драко чуть виновато косился на него.

— Я сегодня так востребован… — протянул Северус. — Да, Драко? Давайте, заговорщики, что у вас там?

Весь план летел гриндилоу под хвост.

— Ни о чем… — попытался защититься Драко, но виноватое выражение лица выдавало его.

— Дядя Северус, — собралась с духом Галлея. — А вы правда мой отец?

Северус замер. Его брови были все так же нахмурены, а взгляд черных ониксовых глаз остановился на испуганной Галлеи. Наконец Снейп вышел из ступора и закашлялся.

— Вы хоть поняли, что вы сказали? — каким-то осипшим голосом спросил Северус.

Драко за спиной Снейпа побледнел и делал страшные глаза Галлее. Сама же Поттер хотела провалиться сквозь пол. Обычно и так не слишком приветливый взгляд Северуса сейчас стал каким-то отрешенным и пустым.

— У вас. Совсем. Поехала. Крыша, — медленно утвердительно произнес Северус.

Он тяжело оперся о стол и глубоко вздохнул.

— Почему «совсем»? — глупо спросил Драко, уцепившись за слово.

Галлея нервно хихикнула и тут же зажала рот рукой. Не хватало еще, чтобы Северус подумал, что смеются над. Снейп бросил свой фирменный взгляд на Драко, и тот съежился.

А потом Северус засмеялся. Тут уже поплохело Галлее. Драко, бочком придвинувшийся к ней прошептал на ухо:

— Кажется, мы его довели.

— Галлея, — уже спокойно сказал Северус. — Я совершенно точно, стопроцентно, не твой отец. Твоим отцом, как не прискорбно, был Джеймс Поттер. А теперь идите отсюда, быстро.

Уже выйдя за дверь кабинета Галлея и Драко расслышали тихое бормотание Северуса:

— Мерлиновы подштанники, я отец Поттер, что же я должен был сделать, раз мне привиделся такой кошмар?

Галлея вышла из кабинета в растерянности. Этот нелепый разговор был запасным вариантом Малфоям. Сейчас же все будет зависеть только от нее. Сама Галлея не очень-то верила в свою теорию, что Снейп — ее отец, но в душе теплился крохотный кусочек надежды, сменившийся сейчас вязким, утягивающим в темные глубины, разочарованием.

— Поттер, ты как? — в голосе Драко сквозила неподдельная тревога.

— Все, хорошо, просто… просто…

Плакать, тем не менее, совсем не хотелось.

— Галлея, — тихо позвал Том. — Ты же сама думала, что это все глупости… Тихо, ну чего ты? — неловко начал успокаивать Том.

— Мне пора, прости, Драко. Тетя Цисси, наверное, меня уже обыскалась, — Галлея выдавила из себя улыбку и, не оборачиваясь, пошла прочь.

Нарцисса Галлею еще не искала. В розовой комнате она находилась в компании Люциуса и внимательно слушала его. Сквозь приоткрытую дверь Галлея видела лицо кузины: сдвинутые к переносице темные тонкие брови, плотно сжатые губы. Обычно Нарцисса была весьма скупа на эмоции, и ее внутреннее состояние выдавали лишь некоторые незначительные детали. Сейчас же Нарцисса нервничала и при том очень сильно.

Галлея сделала поступок, недостойный леди, и встала за дверью, прислушиваясь.

— …не понимаю, при чем здесь мы? Почему смерти магглов должны нас касаться? — бушевал Люциус.

— Их способ убийства явно магический, скорее всего, с помощью иллюзий или чего-то еще. На кого в первую очередь подумает Министерство? — возразила Нарцисса.

Ответ «на бывших Пожирателей» повис в воздухе.

Галлея уже хотела постучать, как Люциус медленно сказал:

— Я удивлён, что об этом не узнали раньше.

— О чем ты?

— Я навел справки о похожих жертвах. Пропавших, исчезнувших без вести. Мои люди смогли выяснить, почему именно этот случай всплыл наружу. Обычно жертвами становились те, кого никто не хватится. Одинокие, без семьи. Маги, магглы, сквибы. Он них никто и не вспомнит.

Нарцисса пошатнулась и села в одно из бежевых кресел с высокой спинкой.

— И сколько же это продолжается? — голос леди Малфой дрожал.

— Нам с Северусом, — ответил Люциус, — удалось проследить цепочку вплоть до пятидесятых. Возможно, все это началось в сороковые. Но война как маггловская, так и наша стерла все следы. Сотни людей тогда пропадали просто так.

— Это все продолжается уже больше сорока лет?

— Примерно.

— Но почему об этом узнали только сейчас?! Сорок лет! Сорок лет исчезновений людей, и никто об этом ничего не знал?!

Нарцисса встала с кресла и принялась мерить шагами комнату.

— Я же тебе объяснил, — устало и немного раздражённо ответил Малфой. — Магглы, может, и замечали, но принимали это за проделки своих же преступников. К примеру, один из последних случаев, о котором нам удалось найти, — Люциус задумался, припоминая имя. — Джек Мартелл, маггл. Мои люди побывали в его квартире и выяснили, что он пропал две недели назад! А об этом никто и не знал. Все следы уже стерлись, но… — Люциус замолчал.

— Что «но»? Вы ведь что-то нашли? Поэтому Северус ходит такой пришибленный?

Нарцисса остановилась около окна и повернулась спиной к двери и Галлее.

— Северус же у нас эмпат, и ему там, мягко говоря, поплохело. Да и мне тоже. Знаешь… вся кухня перевернута, столы, стулья, кровь, какая-то черная слизь… И как будто дементоры там побывали. Все пропитано страхом, даже нет, не страхом, ужасом, какой-то безнадежностью. Знаешь, что самое страшное? Собака, большой пес, ретривер. Он… Все две недели просидел там один. Выполз тощий, голодный… Он так к нам ластился, — Люциус тяжело вздохнул. — Соскучился по людям, но его глаза! В них стоял такой ужас!

— Видимо, все совсем плохо, если даже ты проникся, — ехидно вставила Нарцисса.

Похоже, первоначальные потрясения немного отпустили ее.

— Северус попробовал его отлегилиментить и… Он так и не сказал, что там было, но побледнел и…

— Он проник в сознание животного? Ему совсем мозги отшибло?! — воскликнула Нарцисса.

Люциус откинулся в кресле.

— Ты же знаешь, что если ему что-то взбредет в голову, то пытаться остановить его — самоубийство. Все равно сделает так, как считает нужным, — Люциус усмехнулся. — Он сказал, что там нет ничего важного для нас и ушел.

— Ты ведь понимаешь, на что может повлиять обвинение нас в этом? — спросила Нарцисса, вернувшись к первоначальной цели разговора.

В этот момент Галлея поняла, что ничего важного больше не услышит и постучалась.

— Да, старик… — Люциус оборвал себя. — Войдите.

— А, Галлея! — обратила на нее внимание Нарцисса.

От прежней тревоги и нервозности не осталось и следа. Нарцисса выглядела, как всегда.

— Директор Дамблдор скоро прибудет, а Драко сказал, что вы меня искали…

— Люциус, спасибо за разговор, но мы с Галлеей пойдем.

Люциус нехотя кивнул и кинул какой-то странный взгляд на Галлею.

— Ну как, наслушалась? — ехидно спросил Том.

Галлея поморщилась.

— Да ладно тебе. Я не удержался и сам отправился посмотреть вместе с Малфоем и Снейпом.

Но поговорить с Томом больше не удалось. Нарцисса увлекла Галлею за собой в Рубиновую гостиную, где на пару с мисс Блэквуд принялась придавать Галлее приличный внешний вид.

Последние наставления были произнесены, и Галлея прошла к камину в Большой зале. Дамблдор должен был появиться с минуты на минуты, но его все не было, и напряжение нарастало. Галлея, сама того не замечая, теребила длинные рукава платья, очередного шедевра швеи леди Малфой.

Наконец, когда ждать стало совсем невыносимо, камин полыхнул зеленым светом, и оттуда вышел седобородый старик.

О Дамблдоре Галлея слышала очень часто и от разных людей. Но она сама его не видела ни разу. Дамблдор был высок, даже слишком. Он был почти в два раза выше Галлеи, и на целую голову Нарцисса уступала ему в росте. Борода была длинной и белоснежной, заплетенной в сложные косички. Лицо было, вопреки предположениям Галлеи, не очень старым. Его, конечно, расчерчивали морщины, но они были совсем незаметны, а пронзительные голубые глаза блестели молодостью.

Дамблдор был одет, как и говорил Том, в весьма экстравагантные одежды. Длинная мантия-хламида, чем-то похожая на галабею бедуинов, была разноцветной. Она прямо-таки пестрила всеми цветами радуги: красным, оранжевым, зеленым, желтым, да каких только цветов там не было. На голове седые волосы прикрывала сиреневая тюбетейка.

— Мистер Малфой, миссис Малфой, — приветственно кивнул Дамблдор, напрочь игнорируя титулы. — Юная Галлея, — гость внимательно посмотрел на Галлею. — Я присяду? — спросил директор, указывая на кресло и, не дожидаясь ответа, сел. — Не могли бы вы нас оставить?

Нарцисса бросила быстрый тревожный взгляд на Галлею, но вышла вслед за мужем.

Дамблдор кивком указал Галлее на кресло напротив. Его глаза неодобрительно сверкнули, когда Галлея, следую урокам этикета, аккуратно села, привычно расправив складки платья.

— Итак, наконец-то мы встретились, Галлея.