Кушель (джен)

Примечания:

Если заметите ошибку или отсутствие красной строки, то маякните через публичную бету, пожалуйста.

Звонкий чих несколько разрушил очарование поздней весны, но ничто не могло отвлечь Кушель от рассматривания крон высоких деревьев. Прелесть прекрасной погоды также пытались разрушить Флагон и Леви, которых от смертоубийства сдерживал сейчас только приказ Смита. Словом, оба были этим весьма недовольны.

— Как ты клинок держишь? Откуда вообще достал обратный хват?

Взмывал к самому небу смех Изабель, что летала среди ветвей, покинув свою лошадь. Стремительной ласточкой она проносилась мимо громадных манекенов, изображающих титанов, играя в догонялки с ветром.

— Мисс Кушель, давайте ко мне! — замерев на миг на одном месте, помахала ей Изабель.

Кушель сорвалась с места моментально. Тёплый ветер обнимал тело, облачённое в форму разведки. Хотелось насладиться последними мгновениями с воспитанницей.

Отношения с Изабель налаживались семимильными шагами. Поверхность заставила их обеих расцвести. Куда бы не пошла подопечная, она всегда звала за собой Кушель.

Возможно, Изабель боялась оставаться одна в незнакомом наземном мире, может просто делилась своей радостью. Кушель не хотелось искать причин.

Смех Изабель звенел колокольчиками на ветру. Кушель взмыла к самому небу и… прекратила подачу газа.

Кушель застыла в точке возвышения. Ещё миг и она полетит вниз. Часть её хотела опустить руки и позволить телу лететь к земле, чтобы разбиться подобно птице, сложившей крылья. Она достигла цели, её дети увидели солнце, ей можно больше не страдать. Столько лет боли, чтобы всё закончилось прямо сейчас.

О, как же она хотела увидеть конец. Прямо сейчас. Застыть в моменте абсолютного счастья и спокойствия, не знать, не видеть того, что будет дальше.

Тело практически само вспомнило, как выпустить крюки, как подлететь выше к небу, как приземлиться на крепкую ветку, чтобы перевести дыхание.

Суицидальные мысли не были новостью для Кушель, но столкновение с ними каждый раз было, как в первый. Она глубоко дышала, успокаивая тяжело бухающее в груди сердце.

К слову о сердце, оно стало вести себя более правильно. Порядочно даже, для её лет. Всё ещё за гранью нормы, но гораздо лучше. Дело ли в солнце или свежем воздухе, но Кушель не жаловалась.

— Да нельзя так держать оружие! Ты хочешь на первой же вылазке быть сожранным? Так горевать никто не будет! — надрывался Флагон.

Кушель заинтересованно повернула голову. Кажется, конфликт набирал обороты.

— А как же ты? — издалека было почти ничего не разглядеть, но Кушель была готова поклясться, что сын ухмыльнулся.

— Ах, ты!..

Леви сорвался в небо, будто сокол, почуявший добычу. Взвизгнули тросы, засвистел разрезаемый воздух. Сын закрутился волчком, обрушиваясь на каждый манекен небесной карой.

Миг — и его обгоняют два разведчика. Один целенаправленно несётся к манекену, а второй что-то кричит Леви. Всё произошло за несколько секунд. Сломанное лезвие застревает в «титане», летит к своей смерти на силе инерции молодой парень, а Леви… Леви действует.

Отлетает в сторону кусок манекена с клинком внутри. Молодой разведчик падает на шею «титана» с широко раскрытыми от шока и страха глазами. К нему подлетает с извинениями его приятель, который безуспешно пытается привести его в чувство.

В груди Кушель разлился пьянящий восторг. Увидеть сильнейшего бойца человечества это дорогого стоит. Она будто наяву видела, как падают огромные титаны, как сквозь пар от исчезающих тел выходит капитан Ле…

Видение прервалось. Исчезло быстро, будто вспышка молнии. Словно испугалось взъерошенного и разъярённого Леви.

— Видел? Теперь будь добр, отъебись.

И ругань пошла по второму кругу, подчинённые Флагона растерянно наблюдали за этим. Кушель с весельем оглядела каждого, когда заметила знакомого разведчика, что восхищённо смотрел на Леви, а потом перевёл взгляд на неё. Стёкла его очков задорно сверкнули, когда он замахал ей рукой, чуть не упав. Будто они старые приятели и не было никакой драки в Подземье.

Кушель улыбнулась и кивнула в ответ. Разведчик просиял, его очки радостно засверкали, когда он повернулся к своему спутнику и начал что-то возбуждённо рассказывать.

«А издалека похож на девушку», — подумалось Кушель.

Изабель приземлилась рядом, ветка покачнулась.

— Никогда не видела Леви таким весёлым. Обычно с ним только Фарлан может спорить, — хихикнула девушка.

Кушель согласно кивнула. Она будто наяву видела, как появляются тонкие нити связи между сыном и разведкорпусом.

«Он не пропадёт, — с облегчением подумала Кушель, взгляд скользнул на Изабель. — А мы?»

— Там лошади. Хотите прокатиться? — радостно спросила Изабель.

К животным Кушель предпочитала не приближаться. Они всегда на неё странно реагировали. Вот только лошади всегда использовались в экспедициях. Выхода не было, нужно было освоить верховую езду.

— Веди.

* * *

Их разместили в казармах, выделили каждому по кровати и оставили на попечение коменданта.

Ещё в первый день Кушель обратила внимание на странную, почти незаметную особенность окружающих разведчиков. Тут никого не было старше 30. За этим маленьким наблюдением скрывалась ужасающая статистика корпуса разведки.

Подслушанные разговоры разведчиков говорили, что дела теперь не так плохи как раньше. Кушель с трудом в это верилось. Приходилось силой сдерживать слёзы, когда взгляд касался Фарлана и Изабель. Она не понимала почему.

Фарлан разрабатывал план похищения документов, а заодно, по личной инициативе Леви, убийства Эрвина Смита. Сын был настроен отомстить за унижение и отнятую свободу.

Для Кушель и Изабель отвели роль отвлекающего манёвра. Подопечная была яркая, заводная, манкая, поэтому легко привлекала внимание окружающих, уводя всех подозревающих подальше от парней.

Кушель же больше была отведена роль телохранителя, но всё пошло немного не по плану. Разведка оправдала своё название и, как ни странно, разведала информацию о ней. Леви и Фарлан, занятые грандиозными планами, ещё не слышали; Изабель была занята тем, что пыталась отбиться от очарованных ей парней, что в жизни ещё не разговаривали с девушкой, поэтому пытались успеть до первой экспедиции.

Кушель же отбивалась не от благородных юношей, а от пары-тройки ветеранов, что готовы были ей заплатить двойной порцией пайка («В Подземье же проституткам платят едой?»), да девушек, что увидели в ней насмешку над армией. Не сказать, что подобное отношение было в новинку, но всё же она отвыкла от этого за столько лет. Были люди, что брали в расчёт её положение в Подземном Городе в последние годы, но их было значительно меньше, чем можно было бы ожидать от тех, кто прошёл несколько самоубийственных экспедиций.

Если бы Леви узнал, как к ней относятся, от убийства его не удержал бы даже Фарлан. План бы накрылся моментально. Поэтому Кушель справлялась сама, благо мастерски умела ломать носы и самооценку особо наглым.

Она не могла заснуть. Сегодня ушла с ужина пораньше, но так и не смогла даже задремать. Уже даже Изабель вернулась с посиделок с Леви и Фарланом. Судя по задорному хихиканью, там присутствовала ещё бутылка вина. Возможно, даже не одна.

Часть Кушель хотела бы побыть с детьми. Пошутить вместе, выпить, но… они не друзья. Они именно что её дети. Она их мать и не может войти в этот этап их жизни.

Кушель выскользнула из постели, бесшумно оделась и прокралась в коридор.

Казармы спали, дежурные о чём-то переговаривались в своей каморке, перешёптывались разведчицы в постелях. Кушель незамеченной вышла на улицу.

Ночная прохлада заставила Кушель сжаться. Нужно было взять с собой что-то тёплое. Жаль, что вещей не так много, а тёплых ещё не успели купить. Только форменная куртка с крыльями на плечах немного спасала положение.

Она пошла вслед за ветром к небольшой рощице с манекенами, где их уже несколько дней гонял Флагон. Кушель любила это место. Оно казалось знакомым и спокойным.

Чем ближе она подходила, тем яснее слышала, как свист тросов нарушал ночную тишину. Кушель не замечала за разведчиками тяги к ночным тренировкам. Может это кто-то из её детей?

— Флагон, завязывай уже с этим, — устало раздалось вокруг. — Ты уже вывихнул запястье. Просто смирись и иди спать. Хочешь на следующую экспедицию отправиться раненным? Титанам конечно понравится неповоротливый разведчик, но командование не будет в восторге.

— У этого подземного выродка как-то получается успешно держать мечи. Я должен доказать ему…

— Зачем? — вырвалось у Кушель.

Мужчины резко обернулись на неё. Кушель узнала Майка Захариуса и вечно недовольное лицо Флагона.

— Что ты здесь делаешь? — взъярился Флагон. Больше по привычке и растерянности, чем на самом деле.

— Гуляю. Это запрещено?

— Гулять лучше днём, — заметил Захариас, знаком останавливая Флагона от дальнейших нападок.

— Днём нас гоняют на тренировках, особо не погуляешь, — пожала плечами Кушель, буквально проглатывая ругательства в сторону разведки. Душили они знатно. Не сказать, что безосновательно.

— Их учат выживать, а они ещё недовольны, — слишком громко в ночной тиши разнеслось бормотание Флагона.

Кушель не удержалась и вернула оскорбление:

— Может наземные выродки плохо учат?

Флагон так сильно покраснел, что Кушель подумалось, что он сейчас взорвётся. Захариус вздохнул как-то чересчур тяжело и повернулся к своему товарищу.

— Иди отдыхать, Флагон, — и резко прервал зарождающееся возмущение. — Если не хочешь, чтобы это стало официальным приказом от командира, лучше послушай мой совет.

Флагон недовольно стукнул кулаком по груди, имитируя воинское приветствие, и ушёл, раздражённо топая, в сторону казарм. Кушель осталась с Майком Захариусом наедине.

Они оба молчали. Кушель было достаточно спокойно в этом месте, поэтому она не стремилась покидать его первой. Бессонница мучила её уже пару дней, поэтому отдавать свой уголок безмятежности она не собиралась.

Ветер ласково перебирал кроны деревьев, шуршали листья. Это казалось таким знакомым, будто Кушель стояла тут уже тысячу раз. Стояла и говорила с кем-то очень важным, очень тёплым… родным.

Это слово поразило Кушель. Родными она называла детей и Фран (сердце привычно кольнуло давней тоской). Больше никого. Неужели когда-то давно, в другой, уже чужой жизни, она стояла здесь с кем-то близким и любимым?

— Не стоит конфликтовать с инструкторами, — заметил Захариус, выводя её из задумчивости.

— Он считает, что имеет право оскорблять нас. Я не должна себя защищать? — нахмурилась Кушель.

— Постарайтесь без конфликтов, — практически смиренно попросил Захариус. — Что вы тут делаете в такой час?

Вопрос заставил Кушель растеряться. И правда… что она тут делает? Тем более рядом с Майком Захариусом, товарищем ненавистного Смита.

«Но он же друг Леви, — мелькнула быстрая бездумная мысль, — конечно, я могу с ним поговорить».

— Не могу уснуть, — призналась она.

Мужчина кивнул, задумался о чём-то на пару долгих минут, пока Кушель корила себя за честность. Откуда вдруг мысли о дружбе, когда эти люди буквально макнули Леви в сточные воды?

— Пойдём, — позвал Майк Захариус, пройдя сквозь чей-то растворившийся силуэт в темноте.

Кушель даже не сразу поняла, что видение было, так плавно оно исчезло, словно испугавшись разведчика. Она сделала шаг и лишь потом задумалась о смысле происходящего.

— Куда? — требовательно спросила она, но Захариус даже не замедлился.

Кушель решила упрямо стоять на месте, пока на неё не обратят внимание, но любопытство пересилило осторожность. Она быстро догнала мужчину, отметив мимоходом, что стоило ей приблизиться, как он пошёл неспешнее.

— Куда мы идём? — повторила она упрямо.

В этот раз Майк Захариус соизволил ответить:

— Гуляем перед сном.

— Гуляем? Что ты несёшь? — этот человек сбивал с толку.

Он остановился так резко, что она автоматически прошла ещё несколько шагов вперёд. Кушель обернулась, Майк глубоко дышал, будто принюхивался, его яркие в темноте глаза угрожающе щурились. Разум и опыт кричали, что нужно срочно достать нож из сапога и готовиться защищаться или бежать, но что-то удерживало её на месте.

Майк прошёл в сторону от тропинки и присел на корточки. Любопытство взяло вверх над Кушель. Она почувствовала себя ребёнком, который вступает в незнакомый взрослый мир.

Разведчик срезал мяту. Совсем юную, мягкую, ароматную. Свежий запах еле слышался, но ощущался таким знакомым, словно она стояла здесь тысячелетия. Земля, травы, давно прошедший дождь. Мир дышал жизнью, Кушель окружало то, чего она была лишена так долго.

— Пойдём, — позвал он, и она пошла.

На кухне было темно. Майк зажёг свечи, разгоняя тьму до мягкого полумрака, и поставил чайник греться. В заварник оправились мята и листья чая. Они не говорили. Кушель опасалась нарушить хрупкий мир между ними, разведчик, вероятно, не был расположен к беседам.

Кружка чая перед ней окунула в ностальгию. Яркий солнечный свет пробивался сквозь занавески, переговаривались дети взрослыми голосами, чьи-то большие крепкие руки обняли её за плечи. Когда же это было? Или это когда-то будет?

— Всё ещё непривычно на поверхности? — спросил Майк, входя в её видение так легко, словно там и должен быть.

— Нет, — ответила Кушель в реальности и видении. — Просто тревожно.

Она глотнула чай, он обжёг ей язык и горло, вырывая в реальность. Майк смотрел куда-то в темноту, больше не обращая на неё внимания. Кушель воспользовалась моментом, чтобы рассмотреть своего ночного спутника.

Майк был абсолютно таким же, каким встретился ей в Подземном Городе. Голубые глаза цепко осматривали помещение, бородка и усы всё ещё были воплощением нелепости, а какая-то бескорыстная доброта в мелочах подкупала.

— Ты знал? — он повернул к ней голову. — Тогда, в Подземье, ты знал, кто я?

— Догадывался, но не знал наверняка, — незаинтересованно прозвучало в ответ.

Разговаривать больше не было смысла. И находиться здесь тоже. Кушель в два глотка допила чай, уже готовая уйти, но тело показалось таким тяжёлым, сонным. Все проблемы прошедших дней отступили, и она расслабилась, почувствовав безопасность.

Проснулась Кушель от боли в шее, окружённая персиковым ароматом. Она заснула за обеденным столом. Напротив неё дремал Майк Захариус, опершись щекой о кулак.

Чужая куртка соскользнула с плеч, стоило ей встать. За окном только начинало золотиться утро. Покой ласково оглаживал её плечи, перебирал волосы, тепло забралось в лёгкие, и она наконец смогла дышать полной грудью. Где-то вдалеке заржали лошади, и минуты спокойствия рассеялись, напомнив Кушель, где она.

Майк только открывал глаза, когда она пересекла столовую и застыла у дверей. Их взгляды встретились.

— Спасибо. За куртку.

И ушла.

* * *

Приближалось время экспедиции. Кушель практически прилипла к Фарлану и Изабель, чем похоже безумно их смущала, но ничего не могла поделать. Тревога не давала ей спать, если она не проверит Изабель по меньшей мере четыре раза за ночь и хотя бы один раз Фарлана. Когда она попыталась проведать его чаще, её поймали дежурные.

Эрвин Смит очень долго смотрел ей в глаза, когда она объясняла, что просто хотела проверить своих детей, и сказал, чтобы больше она не ходила ночью в мужские казармы. Вероятно, не верил ей.

Внимание разведчиков не оставляло их ни на секунду, но Фарлану всё равно удалось проникнуть в комнату командора. Нужных документов не было. Они рисковали не успеть сбежать до экспедиции.

Кушель тяжело вздохнула, осторожно пытаясь подойти к выделенной ей лошади. Пока их взаимоотношения с животным были на уровне «Можешь стоять рядом, но только дёрнись и получишь копытом в лоб». Она не понимала что делала не так.

Зрительный контакт с правым глазом лошади, больше нервировал животное, чем вызывал доверие. Кушель медленно отошла.

— У тебя самая спокойная лошадь во всём корпусе, чего ты боишься? — раздался любопытный голос рядом.

Знакомый разведчик появился рядом. Его очки любознательно сверкали, когда он немного склонился, заглядывая ей в лицо.

— О, — удивилась Кушель, — это ты.

— Это я, — довольно хихикнул разведчик. — Мы знакомы уже так давно, а так и не представились друг другу. Срочно нужно исправить! Я Ханджи Зое, а у тебя классный удар.

— Спасибо, — медленно проговорила она, пожимая протянутую руку и изумляясь искренности в голосе старого нового знакомого. — Хорошо реализован план. Твоя задумка? Я Кушель Аккерман.

Фамилия непривычно резанула по горлу. На поверхности фамилии выставляли напоказ все, в Подземье — единицы, не принято там хвастаться своим родом.

— Ты догадалась! — радостно подпрыгнул (подпрыгнула?) на месте Ханджи. — Только к нам поступили данные о контрабандистах на УПМ, как мне в голову пришла мысль, что есть в них что-то странное. Будто их должно быть не трое, а четверо. Четвёртый явно обеспечивал поддержку с земли!

— Иногда я была третьей, заменяла Изабель, — доверительно улыбнулась Кушель, почему-то стало так легко. Открытый язык тела Ханджи подкупал.

— А мне не верили! Еле одобрили операцию в гостинице! — возмущался Ханджи, забавно взмахивая руками.

Кушель хихикнула неожиданно для себя. Ханджи одарил её яркой улыбкой, которая моментально стала немного безумной:

— Ты так здорово маневрируешь! Конечно, среди вас лучший тот коротышка, Леви, но вы все шикарны. И это самоучки! Наши шансы против титанов увеличились! — восторженно сверкал линзами очков разведчик.

За блестящим восторгом таились застарелые боль и надежда. Кушель вспомнила, что в разведчики редко идут из-за благородных порывов души, зачастую от невосполнимых потерь.

— Так что у тебя за проблемы с Искоркой? — кивнул в сторону и лошади Ханджи.

— Так её зовут Искорка, — кивнула Кушель, полностью уверенная, что эта информация ей никак не поможет.

— Ага. Самая спокойная красавица в конюшнях, — Ханджи огляделся и недоумённо поправил очки. — А где Марни? Она обычно следит за Искоркой.

— Где-то там, — Кушель махнула в сторону лесочка, где Марни летала меж веток, тренируясь запрыгивать на свою лошадь с веток.

Ханджи стал серьёзнее, задумался на миг, а потом вприпрыжку направился к лошади. Он взял Искорку под узду и, легко поглаживая, повёл к Кушель.

— Смотри, — начал он, чуть подрагивая, явно силой удерживал себя на месте, — лучше к лошадям приближаться диагонально спереди. Любой почувствует тревогу, если не будет контролировать перемещения постороннего. У них слепая зона впереди. А вообще лучше подходи с левой стороны, обычно у нас их учат, что именно слева наездник забирается в седло. И обязательно расслабься. Искорка всё замечает. Да, моя хорошая?

Кушель автоматически кивнула и подошла, как было велено, пока разведчик гладил лошадь по спине. Может из-за присутствия знакомого Ханджи, может из-за того, что теперь она следовала правилам, но Искорка не пыталась её убить. Справедливости ради, она и до этого не предпринимала активных действий.

— Неплохо! — энергия выплеснулась из Ханджи звонким воскликом, что взмыл в небеса. Искорка чуть повела ушами, но явного недовольства не проявила. — Теперь позволь ей тебя обнюхать, но не касайся её. Она должна понять, что ты не хочешь ей навредить.

Тёплое, немного влажное дыхание лошади коснулось её руки. Пальцы слабо подрагивали от волнения, ободряющая улыбка Ханджи наполнила чем-то светлым грудь. Гнедая морда ткнулась в ладонь и отстранилась с негромким фырканьем.

— Она меня коснулась! — с детским восторгом прошептала Кушель под смех Ханджи.

— Хочешь покататься? Умеешь забираться в седло? — Кушель растерянно моргнула, Изабель так и не смогла помочь ей приблизиться к лошади, что говорить о верховой езде. — Сейчас научу. Ногу сюда!

Эмоциональность Ханджи выходила за грани приличного поведения, но Кушель нравилось. Ей казалось, что они давно знакомы, друзья, практически семья. Будто Ханджи Зоэ принадлежит не только жизни Леви Аккермана, но и её. Для неё тоже есть место в этом мире.

Ханджи вёл лошадь по поляне, болтая обо всём на свете, успокаивая что-то маленькое и тревожное внутри Кушель.

Лошадь была гладкой и жёсткой на ощупь. Она состояла из мышц и силы. Кушель медленно выдыхала страх, наполняясь спокойствием.

— Спасибо, — сказала Кушель, принимая помощь Ханджи.

— Все мы когда-то сели в седло в первый раз. Мне было не сложно помочь, — широко улыбнулся он, не подозревая, что Кушель благодарит его за большее.

Они были в стойле. Ханджи показывал, как правильно снимать седло и ухаживать за лошадью. Очень полезные навыки, если она планирует остаться в разведке.

«Планирую? — рассеянно подумалось Кушель. — Мы связаны обязательствами с Кляйном и Ловофом. Пока не выполним свою задачу, ни о каких планах не может быть и речи».

— Приходи к Искорке каждый день: покорми чем-нибудь вкусненьким, погладь, хоть рядом постой. Она так привыкнет к тебе, будет проще в экспедициях, — наставлял Ханджи, забавно поправляя свои очки.

Кушель кивнула. Может действительно будет проще, если она постоит рядом?

* * *

К вылазкам за стены готовятся всегда основательно. В большинстве своём разведчики идейные, но даже такие люди боятся погибать в пасти титанов. К этому нельзя быть готовым. Никто и не может быть.

Традиционно за семь дней до экспедиции выделяют ряд выходных, чтобы разведчики провели хотя бы день с семьёй. За два каждый пишет письмо, которое будет вскрыто только в случае смерти. Скорее завещание, чем послание. В последний день повторяют схемы построения, проверяют готовность снаряжения, ужинают, веселясь будто в последний раз, и притворяются, что ложатся спать сразу с отбоем. Заснуть в эту ночь сразу могут лишь единицы.

Кушель не могла сомкнуть глаз. Она знала, что и Изабель не спит. Было страшно. Очень.

Она сжала зубы, челюсть заныла. Кушель была уверена, что умрёт. Ей не пережить эту экспедицию. Не помогут тёплые отношения с лошадью, зарождающаяся дружба с Ханджи, навыки маневрирования и убийства людей, дети… её детям тоже ничего не поможет. Их не было в будущем. Только Леви имел шанс.

В уголках глаз родились маленькие жгучие капельки. Она рвано выдохнула, сдерживая подступающие к груди рыдания. Нельзя. Плакать нельзя. Зачем лить слёзы, если всё предопределено? Зачем плакать о скорой смерти, если она хочет умереть?

«А хочу ли я смерти?» — впервые за всё это время задалась вопросом Кушель.

Желала ли она смерти на самом деле? Хотела ли она оставить эту жизнь?

— Мисс Кушель, можно?.. — шёпот Изабель осел в лёгких солнечной пылью, стало легче с её появлением.

— Можно, — Кушель не спрашивала, что хочет подопечная, это было не важно.

Важным было тепло Изабель, что скользнуло к ней под плед вместе с владелицей, сорванное дыхание и мокрые щёки подопечной. Девочка была напугана завтрашним днём, может даже сильнее Кушель.

— Тш-ш-ш, всё будет хорошо, Изабель, — соврала Кушель, прижимая девочку к себе.

Изабель тихо плакала ей в грудь, судорожно сжимала в кулаках её рубашку и говорила. Всё то, чем не могла поделиться с Фарланом и Леви.

— Я так боюсь, — всхлипнула девушка. — Я писала письмо вчера. Два предложения написала, а потом представила, что его отдают только Леви. Или Фарлану. Или вам. А если это я получу ваши письма? Как мне жить дальше без вас? Как? Я слабее всех вас, я, наверняка, умру. Но как я вас оставлю?..

Кушель погладила Изабель по волосам. У неё не было ответов. Она не знала, как продолжала бы жить, если бы они все погибли. Она смогла пережить многое. Смерть Фарлана и Изабель не станет исключением, как бы ужасно это не звучало. Ей будет безумно больно, но она сможет жить с этой болью.

Если умрёт Леви, она покончит с собой. Это осознание было холодным и расчётливым. Жизнь исчезнет вместе с ним. Без него ничего не имеет смысла.

Без него её не станет.

— С болью, милая, — прошептала Кушель в макушку Изабель. — Пока есть боль, есть жизнь. Поэтому вам всем придётся жить.

— Вам до сих пор больно от… той потери? — осторожно спросила девочка, вытирая слёзы рукавом.

Её дети называли Фран «та потеря». Будто само её имя несло в себе страдание. Они ещё не понимали, что болью была сложная смесь из отсутствия, вины и любви. Имя же было тёплым воспоминанием о них двоих в тёмной комнатке борделя города, погрязшем в отчаянии.

— Да, — признала Кушель, — но стало легче.

Изабель не услышала её ответа. Вымотанная слезами, страхами и беспокойством она заснула у неё на плече.

Ровное дыхание Изабель успокаивало, негромкие разговоры ещё неспящих девушек в казарме сливались воедино. Кушель мягко убаюкивала обстановка вокруг…

Он смотрел на откушенную голову своей сестры и холодел от ужаса и боли. Это единственное, что осталось от неё. От брата он не нашёл ни кусочка. Только капли крови на земле были свидетелями его жизни.

Он закричал. Его сердце болело так, что должно было уже давно умереть, но он всё ещё по ошибке оставался живым. Единственным выжившим в этой маленькой семье.

Она подскочила на кровати, спихнув кого-то на пол. Вокруг неторопливо собирались разведчицы, на полу ворчала Изабель, потирая ушибленный локоть.

— Мисс Кушель, вы чего?

Она не ответила, лишь неверяще смотрела на Изабель.

— Собирайтесь давайте, — недовольно посмотрела на них Марни, проходя мимо. — Сегодня экспедиция, будьте серьёзнее.

Изабель ответила что-то колкое девушке, но Кушель не слышала их перепалку, она не отводила шокированного взгляда от дочери. Внутри всё дрожало от страха и боли.

Кушель впервые запомнила свой сон.

Примечания:

Залетайте в мой ТГ-канал. Там вы можете увидеть актуальные новости по моим работам, а иногда и спойлеры к следующим главам)

https://t.me/momenttishiny

Не забывайте про отзывы. Они очень важны.

Спасибо, что вы со мной всё это время. Я уволилась с работы, ищу новую, переживаю один экзистенциальный кризис за другим и пишу о Кушель. Тяжёлое время, но когда было легко, верно?)

Недавно был мой день рождения, это немного запоздалый подарок вам всем на него)

Если кто-то может, а главное — хочет поддержать и поздравить меня, то буду весьма благодарна.

Сбер: 5336690131054969