Природоохранная зона (джен)

2013 год, пятое апреля

Деревья смыкались частоколом. Сквозь переплетение ветвей проглядывало небо — секунду назад лазурное, а теперь насыщенно-черное, словно наверху кто-то невидимый опрокинул чернила. Тихий шелест листьев быстро перерос в едва выносимый вой.

“Разве здесь бывает такой ветер?” — с нарастающим беспокойством подумал Косой. Теперь деревья клонились к самой земле, хлестая по ней ветвями. Косой распластался по земле и начал ползти — через цветущий чубушник, траву и валежник — к краю рощи, где стояла синяя "бэха". Ветви больно били, словно плети.

В глубине души Косой понимал: деревьям нравится происходящее. Их ветви дергаются в зверином восторге, готовые переломиться пополам ради одного удара.

Одежда на нем уже висела клочьями. Новые удары оставляли на теле кровавые полосы.

До спасительной "бэхи" оставалось совсем немного. Косой кое-как прополз оставшиеся метры, зацепился за колесо, потянул ручку двери и буквально упал на сидение. Ветви тоже попытались забраться внутрь, но Косой ударами ног заставил их убраться из салона.

— Миха, — прохрипел, — Миха, гони!

— Да куда ты лезешь, дебил, — ответил ему с водительского сидения Колян. В салонное зеркало было видно, что на лбу Коляна зияло отверстие контрольного выстрела. — Тачка замешана в мокрухе!..

Косой проснулся в холодном поту и тупо уставился в потолок. В комнате отдыха персонала, расположенной в особняке Никитина, стояла особая предрассветная тишина — когда мир затаился в ожидании нового дня.

Горизонт за окном медленно начал краснеть. Сначала появилась узкая алая полоса, похожая на след от удара в только что увиденном кошмаре. Потом эта небесная рана расширилась, кровоподтеки расползлись по всему небу, а их брызги упали на стену рядом — озарив комнату первыми лучами солнца.

Зевая, Косой поднялся с кровати. Заснуть обратно после кошмара у него никогда не получалось, так что его рабочий день только что начался.

* * *

1999 год

Тогда, летом девяносто девятого, Никитин промурыжил их на своей квартире неделю.

Она находилась на последнем этаже новенькой высотки в самом центре города. Из огромных панорамных окон открывался знакомый вид на городскую набережную — река, прохожие, типовая застройка на горизонте.

Правда, той ночью — когда они со Штырем впервые здесь оказались — город казался лишь сборищем разноцветных огоньков. На интерьер они вообще не обратили внимания, куда важнее оказался найденный в кухонном баре коньяк, которым хорошо было глушить тревогу. Только спустя пару дней вынужденного безделья Косой рассмотрел дизайнерский ремонт, мебель из красного дерева и дорогую забугорную плитку.

Но гораздо лучше вида на город, ремонта и коньяка оказалось странное чувство — какая-то детская уверенность, что за этими стенами их никто не найдет. Чувство ложное — Косой понимал, что Никитину ничего не стоит сдать их мусорам, но очень не хотел в это верить.

Время от времени Никитин звонил и сообщал новости:

— Так, закинул удочку ментам, будем смотреть. Пришлось очень сильно и очень серьезных людей напрячь, теперь я им должен. Ну, понимаете, это надо будет отработать…

— Конечно, Юрий Петрович, — уважительного рапортовал Косой. — Мы все понимаем, мы вам по гроб жизни должны будем…

— Процесс движется, работаю над чистыми ксивами, — заявлял Никитин во время очередного звонка. — Но это сложно, большой шухер вы подняли… Мне звонил сам замначальника МВД федерального. А в Москве, сами понимаете, расценки совсем другие…

— Конечно, Юрий Петрович, мы все понимаем.

Периодически они гоняли Кабана за бухлом и закуской по пейджеру. Жрали пиццу с пивом прямо на краснодеревянном диване и смотрели интервью местного мусорского начальника.

— …Очень мало времени, очень, — говорил тот, стоя на пепелище “Барселоны”. — Произошло чудовищное преступление, я лично выехал руководить расследованием. Могу дать короткий комментарий. Оперативные мероприятия проводятся в полном объеме, уже известно, что имела место бандитская разборка…

Через пару дней, уже в новом интервью, начальник вдруг сказал:

— Организованная преступная группировка задержана в полном составе. Нет, мы не можем назвать конкретные фамилии из оперативных соображений. Суд над ключевыми фигурантами пройдет в открытом режиме, тогда все подробности будут оглашены широкой общественности. Они полностью признали свою вину и раскаиваются в содеянном…

Еще через час им позвонил Никитин:

— Вроде все утихло. Подъезжайте, где мой офис знаете. На вахте скажете, что ко мне.

В те лихие годы он еще не успел отгрохать себе стеклянно-хромированное офисное здание рядом со своей квартирой и все еще сидел в заводоуправлении, в кабинете директора “Южсельмаша” — кем, собственно, и являлся.

Уже через сорок минут секретарша — полноватая тетка с химической завивкой и взглядом цербера — пропустила их в нужный кабинет.

— Да, задали вы мне проблем, конечно… — повторил вместо приветствия Никитин. Он расположился за крепким деревянным столом. На столешнице лежала открытая папка с бумагами, ручка и стоял единственный признак роскоши — золоченая пепельница. Еще больше папок громоздилось в шкафу напротив.

Косой, на секунду отвлекшийся на изучение обстановки, вновь заставил себя внимательно слушать.

— …там ведь совсем другие цены. Только так и удалось все погасить. Времена меняются, парни. Если бы не мое участие, здесь бы уже были альфовцы. Знаете, что это за ребятки? Они дворец Амина взяли, не то что вашу бандитскую малину… Так что пора завязывать с этим.

Никитин ненадолго замолчал. Косой со Штырем не решились прервать эту паузу.

— …Времена меняются. С другой стороны, мои интересы и интересы моих партнеров остаются. Надо как-то все это переформатировать. Меняющиеся времена требуют нашей реакции, наших собственных изменений…

“Любит же он всякие красивые фразочки, — раздраженно подумал Косой. — Хотя столько лет в верхах отрубить… Не то что базарить красиво, стишки сочинять начнешь…”

— …И если вы успеете за ходом времени — большое будущее вам гарантировано. Мне, например, сейчас нужна официальная охрана…

— Как официальная? — охренел Штырь. О частной охране в их захолустье тогда еще не слышали. — Нам что, в мусора заделаться?

Никитин поморщился:

— Какие мусора!.. У вас же там… Ресурсы остались?

— Конечно, Юрий Петрович, — перехватил инициативу Косой — У нас и вооружение есть, целый схрон, и пацаны на подхвате…

Никитин довольно улыбнулся:

— Так вот, сделаем частное охранное предприятие. Будете искать… охранников. У меня всякие поручения бывают, как вы помните. Они никуда не делись, кто-то должен их выполнять.

— Конечно, Юрий Петрович, — повторил Косой. — Мы найдем… подходящих людей. Сколько вам нужно?

— О, это вы сами разбирайтесь, сколько мне будет нужно. У меня, скажем так, два типа задач. С одной стороны — этот завод, где мы сейчас беседуем; вы уже знаете, с чем тут требуется разбираться…

— Выполним в лучшем виде! Я сегодня же пройдусь…

— Сегодня не надо, — отрезал Никитин. — Не спешите. У вас будет бюджет. Будут люди. Поговорите с моим нынешним начальником охраны. Он… Я им недоволен, он не слишком хорошо выполняет свои обязанности. Но, может быть, кто-то из его сотрудников вам приглянется. А потом — да, можете поискать себе помощников из… вашего контингента.

— Все понятно, Юрий Петрович.

— С другой стороны, более тонкая работа — моя личная охрана. Как вы знаете, кроме завода, у меня есть еще несколько других предприятий, пока небольших, но динамично развивающихся. Я вкладываю деньги и хочу, чтобы они были в безопасности. Чтобы весь мой бизнес и моя семья были под надежной защитой. Эту защиту должен кто-то обеспечить. Обеспечить… не считаясь со всякого рода условностями и нормами. В первую очередь, мне нужна эффективность. Если какие-то… нормы будут нарушены, мы с этим разберемся без лишнего шума. А вот эффективность должна быть на высоте.

— Конечно, Юрий Петрович, — в третий раз повторил Косой. — Мы с вами работаем уже не один год, я хорошо понимаю, о чем речь…

— Раньше вы работали со мной, — холодно отрезал Никитин, внимательно вглядываясь в его лицо. — А теперь — на меня.

Косой сглотнул, ощутив как по телу пробежал липкий холодок:

— Мы… понимаем, Юрий Петрович. Мы очень вам благодарны.

— Вот и славно. Кстати, одно важное поручение у меня для вас уже есть.

После этих слов Никитин протянул ему пачку скрепленных степлером листов. Сверху была пришпилена пара фотографий.

Косой взял бумаги и переглянулся со Штырем.

— Я провел собственное расследование и получил неопровержимые доказательства, что этот человек уже несколько месяцев работал на Зареченских, — продолжил Никитин, пока Косой изучал снимки. — Скорее всего, он вас и сдал. Предатели мне не нужны, поэтому разберитесь с ним до завтрашнего утра. Вся необходимая информация у вас теперь есть.

— Принято, — мрачно кивнул Косой. Руки у него чесались не меньше, чем у Никитина. Неожиданно для самого себя он добавил забытый со времен службы в армии вопрос. — Разрешите идти?

— Идите.

* * *

С предателем разобрались быстро, проверенным методом: прикрепив самодельную бомбу к днищу машины. Еще через неделю юристы Никитина закончили с оформлением документов для создания частного охранного предприятия, официально трудоустроив Косого и Штыря. Номинальным директором стал племянник Никитина, занявшийся бюрократическими формальностями.

Косому пришлось здорово потрудиться, прежде чем его знания и навыки стали соответствовать уровню руководителя службы безопасности крупного капиталиста. Вместо болтовни по фене пришлось осваивать деловой этикет и английский язык; учиться командовать не уличной шпаной, а профессиональными бойцами; изучать тактики охраны, электронные системы защиты, азы кибербезопасности и методы противодействия корпоративному шпионажу.

В какой-то момент Косой отучился называть своего работодателя по фамилии даже в мыслях, и тем более не вспоминал презрительную кличку “Лох”. Только короткое, отточенное до автоматизма “босс”, одинаково уместное и в роскошном кабинете, и в комнате охраны.

Внешне жизнь Косого тоже сильно изменилась. Исчезли кожанки и джинсы — теперь только классические костюмы на заказ. Машину Косой, по старой памяти, предпочел "бэху" — но уже “икс пять” в премиальной комплектации. Купил себе просторную квартиру на набережной, хотя большую часть времени все равно проводил в особняке Босса.

Штырю, назначенному главой безопасности завода, было проще. Формально он охранял заводскую собственность и пресекал попытки промышленного шпионажа. Вот только шпионить на “Южсельмаше” было решительно незачем — станки и оборудование не менялись с семьдесятых годов. Вместо этого требовалось приглядывать за вороватыми сторожами и держать в узде профсоюз. Поэтому Штырь обходился без знания хороших манер и разговорного английского.

Косой не обманывался, считая, будто Босс им доверяет. Такие люди не доверяют никому и никогда. Но любой наемный телохранитель мог бы захватить семью Босса в заложники на очередном отдыхе — просто потому, что конкуренты заплатили больше.

Их со Штырем отмазали от очень серьезного дела, без срока давности — и они были на крючке.

Кошмары начали преследовать Косого с первых же дней работы на Босса: по одному сну в несколько месяцев, как по расписанию. Сюжет особо не менялся, хотя менялось время года, одежда Косого — зачастую, он полз по земле в своем нынешнем дорогом костюме — ожидающая его на дороге машина.

Он неизменно просыпался в комнате отдыха персонала, когда на горизонте брезжил рассвет, и первые солнечные лучи пробивались сквозь яблоневый сад, украшавший передний двор особняка. Видеть деревья в первые секунды пробуждения было отвратительно.

Однажды он даже попытался уговорить Босса вырубить яблони под корень:

— Давайте избавимся от деревьев, Юрий Петрович. Обзор загораживают. Заложим плиткой, все будет отлично просматриваться… Безопасность превыше всего!

Но Босс не согласился: яблоневый сад очень любила его жена, которая студенткой ездила во фруктовые сады на сборы урожая.

* * *

2013 год, двадцатое марта

Косой глубоко вздохнул, в последний раз бросил взгляд на алый рассвет и зашагал в соседнюю комнату. Охранник за камерами — молодой, нервный — мгновенно вскочил, вытянувшись в струну.

— Докладывай, — лениво бросил Косой.

Пока охранник рапортовал об отсутствии происшествий, Косой подошел к кофемашине и занялся приготовлением кофе. Ему нужен был крепкий, густой и горячий напиток, способный изгнать из памяти остатки кошмара.

Спустя пару часов Косой привычно постучал в дверь кабинета на втором этаже особняка. Дождался короткого “войдите” и потянул за дверную ручку.

Взгляду открылась хорошо знакомая обстановка, в которой офисный стиль смешивался с домашним уютом и сдержанной роскошью. Мебель из светлого ясеня и сдержанные бежевые обои прекрасно сочетались с холодным жемчужно-серым ковром и черно-белыми картинами на стенах. Офисные кресла, обтянутые мягким серым бархатом, выглядели одновременно строго и уютно. Позолоченная люстра, бра в тон и массивная пепельница из того же материала добавляли ощущение роскоши.

— Значит, так, — сказал Босс, не здороваясь и кивком головы указывая на кресло напротив. — Ты же помнишь, что Витя в депутаты выходит?

Косой кивнул, заставив себя не морщиться. Сын Босса решил попробовать себя в законотворчестве и сейчас был занят рекламной кампанией. Охрана уже выезжала — с ним и журналистами — в принадлежащую “Южсельмашу” клинику. Тогда Косой в очередной раз убедился, что в гробу он видал публичные мероприятия с участием охраняемых персон. Толпы людей, узкие коридоры общественных учреждений, куча окон — а, значит, снайпера, значит, контролировать все крыши… Сколько мороки ему уже доставила эта кампания — а сколько доставит еще!..

Забавным эпизодом в памяти отложилось, как ругался подчиненный, которого заставили маскироваться под санитара. Бугай в белом халате и с белой шапочкой на голове выглядел так непривычно, что Косой сам не удержался от ржача.

— Никакой явной провокации пока нет… — продолжил Босс, затушил сигарету в золоченой пепельнице и на пару минут отвлекся на какие-то бумаги. Косой терпеливо ждал. — Но поговаривают всякое. Мол, сыночек очередного денежного мешка… Надо показать, что это не так.

— Прессануть кого?

— Возьмешь Наташу, — назвал Босс имя своей личной помощницы, миловидной женщины тридцати двух лет, — поедешь к главреду нашему, Борису Степановичу…

Он снова задержал взгляд на бумагах, а потом посмотрел на Косого:

— Нужно будет найти журналистку. Не слишком молодую, чтобы не явная дура, но и зубров журналистики нам тут не надо. Понятно, что Наташа найдет, но и ты сам тоже посмотри... Дам интервью.

— Интервью проведем в офисе? — уточнил Косой, ожидая услышать утвердительный ответ. Десять лет назад Босс достроил себе офисный центр на набережной и окончательно перебрался туда из унылого здания заводоуправления. Особняк же всегда был личной территорией — тут могли находиться только члены семьи и прислуга, четырежды проверенная службой безопасности.

Но Босс его удивил:

— Здесь. Подготовишь все, когда назначим дату. А сейчас — бери Наташу и езжайте к Боре.

* * *

Издательский дом “Аполлон”, владеющей региональной газетой “Новое время” и одноименным интернет-порталом, располагался неподалеку от офиса Никитина. Это было четырехэтажное здание со стеклянной входной группой, ежечасно протираемой местной уборщицей.

Наташа припарковала автомобиль возле входа, украшенного ровными рядами западной туи, и они поспешили внутрь.

В фойе обнаружился грузный охранник, тупо уставившийся в небольшой экран портативного телевизора. Рядом намывала полы уборщица в синей униформе. Ее потрепанная тряпка выписывала бесконечные восьмерки на влажном полу.

— Мы от Никитина, — небрежно бросил Косой охраннику, направляясь к лестничной клетке и тут же споткнулся об оставленное уборщицей на проходе ведро. Недовольно поморщился, а затем от души ударил по ведру ногой.

Грязная вода разлилась по плитке и забрызгала оштукатуренную стену. Кажется, работы уборщице только что прибавилось.

— Ничего, — усмехнулась Наташа, явно позабавившись эпизодом. — Встретить женщину с полным ведром, говорят, к счастью…

Начальство традиционно располагалось на втором этаже: подальше от оживленного входа, но не слишком высоко, чтобы утомиться подъемом по лестнице. За длинной стойкой сидели две секретарши: молодая светловолосая сотрудница в светлом же обтягивающем платье и ее коллега средних лет, брюнетка в черном, куда более закрытом наряде.

— Мы к Борису Степановичу от Никитина, — сказала Наталья блондинке, которую наметанный взгляд Косого сразу определил как штатную проститутку для главреда и его близких друзей. Брюнетка сидела, окруженная стопками бумаг, и при их появлении лишь на мгновение оторвала голову от экрана монитора. — Я звонила час назад.

— Одну минутку, пожалуйста, — шаблонно ответила девушка, изящно поднимаясь и направляясь к светлой резной двери. Ее высокие каблуки звонко простучали по паркету.

Косой с удовольствием проводил девичью фигуру взглядом, положительно оценив вкус главреда.

— Борис Степанович вас ждет, — сказала девушка, возвращаясь на место.

Борис Степанович — полноватый мужчина лет пятидесяти, с проплешиной на голове и вечной дежурной улыбкой на лице — сидел за массивным стволом из цельного дерева. Но привстал, чтобы пожать руку Косому и произнести скороговоркой:

— Добрый день, рад вас видеть, присаживайтесь. Добрый день, Наталья, прекрасно выглядите. Как дела у Юрия Петровича?

— Замечательно, — заверила его Наташа, состроив вежливую улыбку и усевшись в небольшое кресло напротив. Косой сел на диванчик в метре от стола, представив помощнице возможность самостоятельно вести разговор. — Юрий Петрович хочет дать вашему изданию эксклюзивное интервью. Насколько вы заинтересованы в подобном предложении?

— Очень заинтересованы! — всплеснул руками Борис Степанович. — Конечно, такая возможность… Чай, кофе?

— Нет, спасибо. Сразу отмечу, Юрий Петрович приглашает провести интервью у него в гостях.

— Не в офисе? Интересно, интересно... Что ж, как будет удобно Юрию Петровичу. На какую тему он хочет побеседовать?

— Никакой политики, — на голубом глазу соврала Наташа. Глаза у нее и правда были ярко-голубыми, искрящимися и бездонными. — Просто в рамках открытости. Вы независимое издание, Юрий Петрович, как вам известно, очень заинтересован в независимой прессе…

Косой перевел взгляд на растущий в углу фикус и подавил зевоту. Деловые разговоры его никогда не развлекали, к тому же утренний кофе уже выветрился, а обеденный он выпить не успел.

— Мы очень рады, что Юрий Петрович ценит нашу независимую позицию. У нас есть множество заслуженных мастеров своего дела…

— Понятно, что у вас отличные журналисты, — покачала головой Наташа. — Но давайте дадим дорогу молодым, пусть это будет свежий взгляд. Конечно, вчерашняя студентка нам не нужна, сами понимаете, но просто кто-то из ваших молодых журналистов…

Главред ненадолго замолчал, задумавшись:

— Есть у меня на примете хорошая кандидатура. Жанна Светлякова, работает у нас четвертый год. Подающий надежды молодой специалист, уже имеет некоторый опыт интервью с… уважаемыми людьми. Хотите ознакомиться?

После утвердительного кивка Наташи он нажал кнопку селектора и произнес:

— Анечка, позовите мне Жанну.

Вошедшая через три минуты Жанна оказалась совсем юной девушкой, с зелеными глазами и кудрявыми медными волосами. Она с улыбкой расположилась в одном из кресел, показательно скромно сложив руки на коленях.

Наталья сразу же принялась прощупывать девушку вопросами, а Косой, не удержавшись, зевнул и все же попросил:

— Можно мне кофе? Черный, большую чашку. И покрепче.

* * *

Через три дня Косой вновь сидел в кабинете Босса и ненавязчиво рассматривал своего нынешнего работодателя.

Познакомились они в начале девяностых, когда Боссу было всего сорок — для политики возраст небольшой. Он был вчерашним секретарем горкома, быстро перестроившимся на приватизацию госсобственности и либеральные речи. Поначалу, еще когда была жива Калининская ОПГ, Босс казался Косому очередным лохом, с которого легко содрать бабло за крышу.

Но Косой здорово ошибся. Время показало, что Босс оказался способен выжить и успешно вести бизнес как в девяностые, так и в нулевые. Он провел много переговоров — в том числе с людьми, которые были сильнее и авторитетнее его, влиятельнее и опаснее; и из всех этих переговоров вышел если не победителем, то и не на голову побежденным.

На текущий момент, в свои шестьдесят с лишним, Босс не потерял ни ума, ни хватки; да и выглядел для своего возраста прекрасно. Этому человеку были доступны любые омолаживающие и оздоравливающие процедуры, лучшие израильские клиники, личные парикмахеры и стилисты. Стройный, поджарый мужчина, в классических брюках и рубашке из тончайшего батиста.

Прямо сейчас Босс был занят изучением ответов на планируемое интервью, тщательно составленных для него Наташей: что-то дописывал, исправлял и корректировал ручкой в присланных распечатках.

— Проблем не возникло? — спросил он минут через десять, не поднимая головы.

— Никаких, — ответил Косой. — Кандидатура тщательно изучена. Молодая девушка, не привлекалась, ни в чем сомнительном не замечена, закончила вуз с отличием. Ее паспортные данные и личное дело в общей папке.

— Хорошо… — рассеянно ответил Босс. И минут через пять добавил:

— Лично встретишь журналистку. Со всем уважением, ты же знаешь, это важно. Ну и банальная безопасность…

— Конечно, — согласился Косой и замолчал в ожидании дальнейших приказов.