Истории, рассказанные шёпотом (джен)

Горетобер, день двадцатый: купаться в крови Канон: «Махабхарата»

Костры. Их много — слишком много.

Дрова сухие. Они занимаются мгновенно, и пламя устремляется к небу; воздух пропах дымом, маслом и чем-то ещё, о чём Драупади думать не хочет.

Странное оцепенение владеет ею. Ей бы плакать, изливать криком свою скорбь, но слёз нет, как и голоса. Если она заговорит, раздастся хриплое воронье карканье.

Её траурные одежды чисты, волосы отмыты до скрипа. Драупади до сих пор кажется, что они пропитаны кровью; на языке — привкус горечи и соли.

Земля под её ногами не высохнет ещё очень долго — столько её пролилось, этой крови. Почему же так легко загорелись костры? Будто ждали, когда с ним поднесут факелы.

Враги Драупади мертвы. Дурьодхана умирал долго и страшно. Жизнь покидала его то по капле, то быстрым ручьём. При мысли о нём Драупади не ощущает ничего — ни торжества, ни сочувствия, словно душа её окаменела.

Она встрепенулась лишь раз, когда услышала проклятие царицы Гандхари. С тревогой взглянула на Кришну.

— Не беспокойся, сакхи, — мягко сказал тот. — Всё так, как должно быть.

Драупади не нравятся его слова. Они подразумевают, что случившееся было предрешено, что они всего лишь играли свои роли. И она родилась в огне жертвоприношения, чтобы в итоге отдать ему самое ценное — своих детей.

Слёз по-прежнему нет.

Возможно, отсутствие эмоций — это облегчение от того, что игра богов наконец-то закончилась.

Династия Куру будет продолжена. Кришна об этом позаботился. Его прощальный подарок.

Драупади свободна. Ей больше нечем жертвовать и нечего просить.

Пожалуй, завтра она заплетёт волосы. И даже если ей не удастся избавиться от морока…

На смуглой коже пятен крови всё равно не видно.