Merry dancers (гет)

Том проводил Джоконду до гостиной Хаффлпаффа, взяв с неё обещание больше не рыться в Запретной секции библиотеки. Встречные ученики не обращали на пару никакого внимания, у них даже в мыслях не было, что между этими двумя могут быть романтические отношения. Время близилось к одиннадцати, но уроки так и не начались. Студенты получали нагоняи от старост и дотошной миссис Норрис за столпотворения в коридорах. Если бы погода позволяла, то все бы высыпали на улицу; дождь только усиливался, не давая повода думать, что еще вчера кругом была снежная белизна. Костлявые ветки давно потерявших листву деревьев придавали еще больше мрачности и без того унылому замку с промокшими потемневшими стенами.

Том принял сложное решение: он должен поговорить с Цигнусом во что бы то не стало. Уверенности в том, что нужно сказать, не было, но он уже прибавил ходу, чтобы найти друга. Стайка младшекурсников попавшихся на пути, затихла в неверии, когда школьный староста промчался мимо них и даже не разогнал по гостиным. Слишком много времени ушло на осмысливание этого трудного разговора и поможет ли он хоть чем-нибудь, ведь на счету могли остаться считанные минуты, а может, и вовсе уже было поздно.

Том буквально влетел в Большой зал и беглым взглядом оглядел почти пустой стол Слизерина, Цигнуса там не было, среди немногочисленных студентов за столами других факультетов, оставшихся после завтрака, его тоже не нашлось. В компании хаффлпаффцев сидела Аврора: она что-то оживленно рассказывала Элоис и Мередит, совершенно не улавливая общего уныния. Неизменная улыбка сопутствовала каждому её слову, на мгновение она приставила руки к голове в подобии оленьих рогов. Подруги засмеялись, но поймав на себе несколько осуждающих взглядов, виновато опустили головы и затихли. Том поджал губы, мысленно делая себе выговор за то, что обращает внимание на такие мелочи, как непосредственность Уинтер, и повернулся к выходу, чтобы покинуть Большой зал, но не сдвинулся с места. На него шла проблема хогвартского переполоха. Тёмные волнистые волосы ниже плеч, такого же цвета глаза и невозмутимый вид: девушка совершенно не интересовалась Риддлом, словно и не было утреннего разговора о её проступке. Том собрался подарить ей испепеляющий взгляд, но внезапно понял, что это вовсе не Каллидора, а её близняшка, вряд ли посвященная в дела сестры. В неброском освещении холла возле Большого зала Том не сразу различил рэйвенкловский галстук и нашивку на мантии.

— Цедрелла, — позвал он, и когда совершенно непохожая на сестру характером девушка обернулась, он спросил: — Ты не видела Цигнуса?

Она пожала худенькими плечиками.

— Нет, я с раннего утра его не видела, ушла в теплицы. Профессор Монтгомери попросил меня поухаживать за урожаем мандрагор, пока… он и все учителя заняты, а у мандрагор кормление по режиму.

— Понятно, — как-то резко оборвал Том, у него не было времени выслушивать, каким насыщенным у Цедреллы было утро.

Она замялась, но потом прошла мимо него и засеменила к группке рэйвенкловцев, обложившихся пергаментами с домашними заданиями.

Том спешил в подземелья, где, скорее всего, собрался весь факультет, смакуя последние новости от Йена Розира, появившегося в замке. В гостиной действительно было много студентов всех курсов, стоило Риддлу появиться в проеме, как в помещении повисло неприятное молчание, а все глаза устремились к старосте.

— Есть новости? — спросила Дженна Шелли, мусоля в руках спортивный напульсник темно-бордового цвета.

— Где Цигнус?

Дженна оглядела присутствующих.

— Вроде был здесь…

— Он ушел на стадион, кажется, хотел забрать свою метлу, с ней что-то не так, — объяснил Кребб; поежившись, он взглянул за окно, где нещадно хлестал ливень, оставляя на стекле разводы, раздваивающиеся в маленькие ручейки, словно язычки змей.

— А Йен Розир где?

— Он пошел к директору…

Староста вылетел из слизеринской гостиной, игнорируя вопросы в спину, на которые у него не было времени давать ответы. Нужно было срочно найти Цигнуса и поговорить с ним, и не важно, что Том не взял верхнюю одежду — это не имело значения. Откинув назад полы школьной мантии, он перешел на бег. Несколько лестниц наверх и Риддл уже спешил к ближайшему к стадиону выходу из замка, не замечая участившегося дыхания, ведь Том никогда не питал особой любви к спорту.

— Том! — окликнул его чей-то голос. — Где ты был? Я везде ищу тебя!

Он уже собирался выйти на улицу под проливной дождь и проигнорировать зовущего, но его позвали снова:

— Том! Уилкисы собрались в министерство!

Он застыл как вкопанный, так и остался держать железную ручку большой двери во двор. Адреналин молниеносно подскочил в крови.

— Нужно что-то делать, они уже покинули больничное крыло! Там был такой скандал!

Риддла дернули за рукав; глазами полными ужаса он взглянул на принесшего дурные вести человека; Абрахас точно так же, как и он раскраснелся от быстрого кросса и тяжело дышал. От всегда аккуратно уложенной прически не осталось и следа, создавалось впечатление, что по его голове проехался Ночной рыцарь на полной скорости, но следующий жест Малфоя дал ответ о его всклокоченном виде: он запустил пальцы в волосы и в бессилии растрепал их видимо не в первый раз.

— Что же делать? Эвелин, она… она так зла на Друэллу, — Абрахас задыхался, — она… мне не удалось повлиять на неё, Том!

«Это конец… Друэллу посадят, Мерлин!»

Абрахас всё ещё тянул мантию Тома на себя, словно пытался подстегнуть того к какому-то решению. Взгляд Риддла забегал из стороны в сторону, он не знал что делать…

— Нужно найти Цигнуса, немедленно! — сквозь зубы проговорил он и попытался открыть дверь на улицу, но Абрахас снова дернул его на себя.

— Нет времени, они уже идут к главному выходу, директор пытался как-то повлиять, но… этот Мердок Уилкис такая задница! — Абрахас переходил на крик и уже не понимал что городит, ведь отца Эвелин можно было понять, как и саму Иви, ставшую жертвой запрещенного заклятия.

Риддл рванул с места, но отнюдь не на улицу, он понесся в сторону ближайшего коридора, которым можно было добраться до главного входа Хогвартса. Малфой бежал за ним чуть ли не вприпрыжку, словно за ними гнался сам Дьявол. Несмотря на появившуюся одышку и ломоту в теле, ребята не притормаживали. Абрахас едва не пробежал мимо Риддла, когда тот внезапно остановился у небольшого выступа, на котором стояла каменная чаша, обвитая резной змеей.

— Что ты делаешь, мы должны бежать! — Абрахас совершенно не представлял, как можно остановить родителей Эвелин, но почему-то в экстренной ситуации стал рассчитывать на Тома.

Том не ответил, а сделал резкий пасс рукой, и ему прямо в ладонь вылетела волшебная палочка, закрепленная на запястье.

— Агуаменти! — крикнул он, направляя палочку, но немного не рассчитал с силой заклинания, и струя воды чуть ли не водопадом обрушилась в каменную чашу, окатив слизеринцев брызгами.

Малфой наблюдал за этим действием как громом пораженный, но молчал, больше не в силах напоминать тому о времени. Большая чаша быстро наполнилась водой, как только с края полилась маленькая струйка и попала на каменную гадюку, её хвост затрещал звеньями; змея, словно живая, повернула голову к Тому, высунула маленький раздвоенный язычок и зашипела. Больше всего Абрахаса испугало не это, а то, что Риддл зашипел ей в ответ… Странные звуки, словно слова шепотом, произнесенные наоборот, лились из его рта…

Малфой оцепенел от открытия, что Риддл является змееустом и уже не замечал ничего вокруг, а между тем, чаша вместе со змеёй со звуком сдвигаемого камня выехала вперед, а за ней стала перестраиваться стена, камни образовали небольшой арочный проход, в который, не дожидаясь спутника, вбежал Том.

— Быстрее! — крикнул он, выводя Абрахаса из оцепенения.

Проглотив застывшие в горле вопросы, Малфой рванул за Риддлом, тот снова прошипел что-то на парселтанге, змея позади прошептала в ответ, и арка моментально исчезла, оставив только каменную стену. В переходе по очереди зажигались факелы, стоило ребятам приблизиться к темноте. Коридор был узким и пустынным: тут не было картин или каких-либо дверей, лишь голые стены по обе стороны и занавесы из паутины, которые Риддл расшвыривал в разные стороны волшебной палочкой. Этот странный переход через пару десятков метров кончился тупиком, и Абрахасу пришлось резко затормозить, чтобы не врезаться в спутника. Том затих и закрыл глаза, вновь его озадачивая.

— Чисто, — резюмировал он, словно видел сквозь стены.

И снова это леденящее душу шипение, при котором даже изменялось лицо: ноздри Тома раздувались, а глаза смотрели в одну точку в стене, казалось, что сейчас он по-хищному наклонит голову вбок. Арка, образовавшаяся вместо тупика, оказалась гораздо меньше предыдущей, и ребятам с их ростом пришлось пригнуться, чтобы пройти. Абрахас не сразу понял, где он очутился, но обернувшись к проходу, едва не столкнулся нос к носу с хмурым стариком на полотне, если можно так сказать про картины. Салазар Слизерин хоть и не двигался, но могло почудиться, что взирал высокомерно, словно Малфой ему что-то сделал. Может, основателю не понравилось, что о тайном проходе за его картиной теперь знает еще один человек. Том убежал далеко вперед и уже завернул в холл, где находились главные двери в замок. Получается, что этот тайных ход сэкономил минут пять изнуряющего бега по замку, если оценивать расстояние от их точки отправления, но как так получилось? Абрахас уже сталкивался с тем, что коридоры этого замка приводили его в неожиданные места, а тайны за некоторыми дверями могли оказаться просто немыслимыми.

На этот раз Абрахас всё же врезался в Тома, словно изваяние застывшего за поворотом.

— Чего ты… — но Малфой умолк, он, точно как и Том стал свидетелем странной сцены у входа в Хогвартс и даже забыл про сбившееся дыхание — он вообще перестал дышать.

Дамблдор и Диппет в компании Монтгомери, Меррисот и Слагхорна стояли в стороне, с опасением поглядывая в эпицентр криков. Подавленная семья Розиров: отец и мать Друэллы крепко держались за руки — они хоть и были аристократичных кровей, но сейчас выглядели зажатыми, несчастными по сравнению с взбешенным Мердоком Уилкисом, почему-то кричащим на Йена Розира и Цигнуса Блэка. Причем здесь Блэк? Он-то что тут делает? Абрахас вспомнил, что имя сокурсника каким-то боком фигурировало ещё в больничном крыле…

— …вас никоим образом не касается мое решение, мистер Блэк, ещё вы пытаетесь вставить свои пять кнатов! — повышал голос Уилкис. — Я уже наслушался заступников Друэллы Розир! — Мердок гневно взглянул на группу профессоров, держащихся вместе, и на родителей виновницы.

— Мистер Уилкис…

— Директор Диппет, я всё сказал, знайте, об этом преступлении узнают все, Визенгамот посадит Друэллу в Азкабан,

а вас снимут с должности за то, что творится в стенах этой школы!

— Но она всего лишь оступилась… — неожиданно перебил Блэк, надеясь на здравомыслие мистера Уилкиса.

— Мистер Блэк, — снова навис мужчина над сжавшим кулаки парнем, — я не намерен продолжать разговор с тем, кто к делу не имеет никакого отношения, и точка! Довольно я наслушался, похоже, что никто из вас даже не пытается найти вины в поступке мисс Розир.

Аристократ краснел от гнева, а четкий пробор темно-каштановых волос наоборот контрастировал белизной кожи головы. Цигнус попытался ещё что-то сказать, но Мердок просто развернулся и, бросив уничтожающий взгляд на семью Розиров, пошел к дверям.

— Идем, Лаура… — скомандовал он, даже не взглянув в сторону жены, на лице которой не было ни кровинки. Миссис Уилкис, вероятно, не слишком-то разделяла взгляды упрямого мужа, но не могла не подчиниться.

Абрахас видел, как менялось её отношение к Друэлле, когда та раскаивалась и плакала после криков разъяренного отца Эвелин, который под предлогом желания проведать дочь, набросился на несчастную девушку с язвительными обвинениями. Вот таких аристократов Абрахас знал прекрасно, бессчетное их количество побывало на приемах у него дома в поместье на юге Франции.

— Цигнус… — голос Тома заставил Блэка обернуться. — Ты уже знаешь? — намекнул он.

Тот храбро, но в то же время неуверенно кивнул и покосился на стоящего рядом Розира, бессмысленно сверлящего ненавидящим взглядом спину уходящего мистера Уилкиса. Появление в холле Тома, возможно, придало Блэку сил, он не упустил шанса попробовать ещё раз:

— Мистер Уилкис! — крикнул он, но не двинулся к мужчине, который, накинув на голову капюшон, собирался было выйти на поливаемую беспощадным дождем улицу. Мердок на мгновение остановился, но, даже не взглянув в сторону Цигнуса, шагнул из замка, однако его всё же заставили снова притормозить: — Друэлла и я… — Блэк замялся, словно пытался подобрать слова, или сглотнуть непрошенный комок неуверенности. — У нас назначена помолвка на Рождество!

Мужчина хмыкнул и с пренебрежением ответил:

— Мне до этого какое дело? Могу только посочувствовать Поллуксу, ему досталась такая агрессивная невестка, — насмешливо сказал он, скривив губы.

Матери Друэллы едва удалось удержаться на ногах от такого заявления.

— Но, мистер Блэк…

— Наша семья очень богата и влиятельна, — перебил мистера Розира Цигнус, — и Друэлла очень скоро станет её частью. — Мердок Уилкис свысока смотрел на храбреца, речи которого могли показаться абсолютно несвязным абсурдом, однако ожидал продолжения. — Насколько я знаю, наши семьи сотрудничают в некоторых сферах, — перешел на более деловой тон Цигнус, он даже в лице изменился. — Но, насколько мне известно, года два назад вы хотели купить у нас текстильную фабрику «Текстиль Гранд», я думаю, мне удастся уговорить отца пойти вам навстречу.

И снова усмешка на устах этого неприятного человека.

— Мистер Блэк, насколько я знаю, эта фабрика сейчас не в лучшем состоянии, вы предлагаете мне купить развалину? Если бы мистер Поллукс Блэк отдал мне её два года назад, я и мои люди сделали бы из неё процветающее предприятие, но сейчас, увольте, мне не интересно покупать склад ржавого металлолома. Магические станки уже давно устарели, а новые покупать нет выгоды, — Мердок играл, издевался над словами Цигнуса, фабрика действительно почти обанкротилась и давно не выполняла крупных заказов. — Да и… как наверняка заметили все здесь собравшиеся, — озвучил он общие мысли, — к преступлению Друэллы Розир это не имеет никакого отношения.

Блэк жевал губу от негодования, а Абрахас искренне надеялся, что у него не закончились аргументы. Пускай вариант с текстилем был подан неправильно и несвоевременно, тем более, что Мердок был явно не рад вспоминать о прошлых несостоявшихся сделках с Блэками, но эта тема уже являлась ниточкой, за которую можно уцепиться. Цигнус в бессилии смотрел на Тома, пытаясь найти в его глазах подсказку, но даже у того не оставалось никаких идей. Можно было подумать, что Диппет и Дамблдор дышали в унисон, Слагхорн держался за сердце, а Монтгомери его поддерживал, не давая толстопузу свалиться в обморок.

— Что ж, я полагаю, вы закончили травить мне неинтересные предложения…

Мердок снова засобирался на улицу. Его жена смотрела на Цигнуса, будто просила продолжить, как-то остановить мужа.

— Мистер Уилкис! — профессора, родители Друэллы, Блэк, Йен и Том непонимающе уставились на Абрахаса, произнесшего эти слова. В голове Малфоя кружились мысли, они перекатывались с одного на другое, выстраивая логику; его спасла отличная деловая подготовка в вопросах общения с клиентами, гоблинами и зазнавшимися аристократами. — Не далее как несколько дней назад я обсуждал со своим отцом расширение нашего семейного бизнеса на мануфактурную промышленность в Британии, — холодный официальный тон, казалось, заинтересовал Уилкиса-старшего. — Для возрождения фабрики вам могут понадобиться щедрые спонсоры…

Задумчивость всего на секунду появилась на лице аристократа, словно чайка на всё блестящее, ищущего выгоду в любом слове юных сопляков, предлагающих глупые сделки, и не имеющих на то никакого права. Разговоры от лица компаний, которыми они даже не владеют, до которых еще не доросли…

— Ах, да, мы еще не знакомы, — процедил Мердок, презрительно глядя в сторону высокого шатена, осмелившегося предлагать довольно выгодные вещи.

— Абрахас Малфой, — спокойно ответил тот, — предлагаю вам полное обновление дорогостоящего оборудования и, как положено, вы даете мне процент от прибыли.

— Вы сын Луи Малфоя? — немного удивленно спросил Мердок, игнорируя слова о взаимовыгоде; он не знал Абрахаса в лицо, так как из-за дел в Болгарии не побывал на том благотворительном приеме время назад. — Насколько я успел узнать вашего отца, он не возьмется за бессмысленное дело, уж слишком расчетлив. Более того, если фабрика не начнет работать в полную силу, а это очевидно, «Текстиль Гранд» отжил своё еще в начале века, ваш отец и кната туда не вложит.

Абрахас сложил руки замком за спиной, таким взрослым его еще никто не видел. Слагхорн забыл про «прихватившее сердце» и во все глаза таращился на него. Никто не смел прерывать диалог, все следили за репликами каждого участника.

— Делами в Британии занимаюсь только я, отец сам будет заинтересован в этой идее, но последнее слово всё равно будет за мной. Мы поменяем бренд, раскрутим нечто новое на старой базе. Можно добавить новые составляющие, изменить качество производимого товара, показать людям, что это предприятие никак не относится к старому «Текстиль Гранду»… — Абрахас рекламировал пока несуществующую фабрику, он стал говорить о пиаре, который, несомненно, приведет общее дело к успеху.

Несмотря на недоверие к юному представителю семьи Малфой — французскому роду, собирающему вокруг себя интересные слухи, главным из которых было постепенно нарастающее влияние в стране, у Мердока Уилкиса в глазах засветились золотые галеоны. Этот мальчишка совсем молодой, но уже наученный вести переговоры, мог оказаться действительно полезным. О богатствах его семьи Уилкис знал не понаслышке: у него было много связей в сообществе богатейших магов страны. Если фабрика снова прогорит, что в принципе не важно, у Мердока будут связи с Малфоями, а сотрудничество с ними в дальнейшем может принести свои плоды, раз уж они развиваются по всем направлениям. Пока что они только вкладывают деньги, но и урожай обязательно будет. А разговор о пиаре нового предприятия был очень интересным, если, конечно, результаты этого пиара будут такими же хорошими, как и остальные дела Малфоев. Когда поток слов из уст Абрахаса иссяк, все присутствующие уже с каким-то неимоверным волнением стали ожидать реакции Мердока. Тот спокойно откинул капюшон мантии с головы, ненароком взглянул на свою жену, в глазах которой читалось согласие с предложениями мальчишки и, наконец, ответил:

— Мистер Малфой, а вам-то что до этого? Неужели и вам Друэлла Розир скоро станет родственницей? — ирония в его голосе уже не была такой злобной, Мердок успокаивался под дифирамбы о недалеком выгодном сотрудничестве. — Почему же вы все так о ней печетесь, насколько я слышал, в больничном крыле именно вы держали мою дочь за руку.

Абрахас собирался ответить честно, он пригладил растрепавшиеся волосы и приступил к объяснениям:

— Мистер Уилкис, вы можете мне не верить, но я являюсь хорошим другом Эвелин и желаю ей только добра.

— И снова не вижу связи.

— Я не хочу, чтобы она пожалела о том, что сегодня наговорила Друэлле, а оно именно так и будет. Я хорошо успел узнать её, она обязательно остынет, просто не хочу, чтобы было поздно.

— Друэлла совершила ошибку, и будьте уверены, она за неё будет сурово наказана…

— Директор Диппет, я в этом не сомневаюсь, — тон Уилкиса стал более миролюбивым, но все еще отдавал неприязнью.

Уилкис оглядел Абрахаса с головы до ног, прикидывая самое выгодное сотрудничество, которое может быть с Малфоями — брачный договор. После чудовищной ошибки по имени Наземникус Флэтчер, у Иви всё же появился вкус на молодых людей. Йен Розир и рядом не стоял с перспективами соединить дочь узами брака с очень влиятельным семейством. В Европе Малфои хорошо известны, но их слава уже обосновывается в уютной и теплой ячейке общества Британии. Высшие слои, сливки, элита, чем не замечательная партия?

— Я рад, что у моей дочери есть такие заботливые друзья, — с кривоватой ухмылкой, нет, на этот раз с улыбкой, сказал Мердок, мысленно пересчитывая содержимое фамильного сейфа, которое может пополниться несметными богатствами этого сопляка. — Мистер Блэк, позвольте узнать, разве ваш отец не найдет более достойную партию для вас? — неожиданно перевел тему Уилкис.

Цигнус на миг остолбенел, этот вариант он даже не рассматривал, он, как и другие, пытался спасти Друэллу, пересилив своё «не хочу».

— Я… я люблю её, — выдавил он довольно убедительно, оставалось только краской залиться. Каких трудов ему стоила эта ложь…

— На сборы документов у вас уйдет не менее трёх дней. Что ж, жду дарственную не позднее этого воскресенья.

— Да… дарственную? — невнятно промямлил Цигнус, но Мердок уже не слышал; он вместе с женой удалился за двери главного входа. — Я не говорил о дарст… Мерлин, отец меня убьёт…

Образовавшаяся в холле тишина была прервана серебристым голосом Диппета:

— Мистер Блэк, это был очень храбрый поступок, — Цигнус не заметил, как на его плечо легла директорская рука. — Я и не знал, что вы с мисс Розир помолвлены, — он лучезарно улыбнулся, но Блэку было не до хорошего настроения. — И вы, мистер Малфой, очень благородный поступок с вашей стороны!

— Мы… — неожиданно появился голос откуда-то справа. — Откуда вы знаете, мистер Блэк? Еще ничего не решено, мистер Поллукс Блэк… да он и в-видеть не захочет нас после этого происшествия, — старший Розир, видимо, обрел утерянную способность говорить, но сильно заикался после всего произошедшего.

Цигнус готов был закричать, Абрахас, Том и Йен отлично его понимали. Обещанные золотые горы не так-то просто достать. Уилкис потребовал дарственную, а это огромные финансовые потери, несмотря на запущенность предприятия. А ещё чего стоит уговорить Поллукса взять в невестки ту, что разбрасывается Круциатусами налево и направо, но родители Йена и Друэллы, окрыленные внезапным выходом из ситуации, ничего не замечали. Да, Цигнус нажил себе проблем…

— Чёрт… — одними губами пошевелил он и поймал поддерживающий взгляд Йена. Когда тот учился в Хогвартсе, они друг друга терпели только из-за Тома, но сейчас всё поменялось. В глазах Йена Цигнус вырос и обрел дружеское положение.

— Абрахас? — позвал Йен. — Я так и не понял причин, почему ты помог моей сестре, но всё равно огромное тебе спасибо.

Стоило ли говорить о слишком развитом чувстве справедливости, которое Абрахасу досталось от матери в наследство? В зеленых глазах Йена больше не было той стервозности, что Малфой сполна насмотрелся в больничном крыле, благодарность меняла его острый взгляд.

— Понятия не имею, как мы будем выкручиваться, — ответил Малфой и снова взъерошил волосы ладонью: за короткое, но наполненное событиями утро этот жест стал привычным.

— По крайней мере, у нас теперь есть трое суток на иное решение, — вступил в разговор рассудительный Том. — Время — решающий фактор в данной ситуации.

— И что вы предлагаете, мистер Риддл? — Том едва не вздрогнул от этих слов: они были произнесены Дамблдором, но тот не вплетал в фразу сарказма, он был обеспокоен не в пример беззаботному директору, которому всю ситуацию мешала разглядеть старость и паутина в голове.

Том покачал головой из стороны в сторону, у него всегда получалось найти решение даже для самой невыполнимой задачи, но на этот раз его хваленый генератор неуемных идей тихонечко отсиживался в сторонке. На Цигнусе не было лица, он наговорил слишком много от лица своего отца, а права на это никакого не имел.

— Мистер Блэк, спасибо, — негромко произнесла Илона Розир, сообразившая, что все слова, обращенные к непреклонному Мердоку Уилкису, были сказаны с целью выиграть время. — Мы что-нибудь обязательно придумаем, — вот только голос у неё был очень грустным.

Цигнус шумно втянул воздух.

— Я поговорю с отцом насчет этой фабрики… — он сам не верил своим словам.

— Но уважаемый Поллукс Блэк никогда не согласится на вашу свадьбу с нашей дочерью!

Абрахас с грустью заметил, как Блэка перекосило от слов о женитьбе, но неужели и на Слизерине есть герои и рыцари? И снова шумный вдох; Цигнус подошел к миссис Розир, он не очень-то хотел подписываться под каждым своим словом, но того требовала ситуация. Да и потом, если даже Друэллу спрячут где-нибудь на континенте, её жизнь будет бесповоротно разрушена. Ни о какой семье и счастье речи не встанет.

— Вы совсем не знаете моего отца, у него немного эксцентричный взгляд на некоторые вещи, и в то же время консервативный. Больше всего его интересует чистота крови в поколениях волшебников, нам нужна ваша кровь, — Цигнус был похож на вампира, говоря эти слова, сосредоточенная морщинка меж бровей подсказывала, что речь дается ему с трудом. — В любом случае, фабрика «Текстиль Гранд» отжила своё, и отец не собирается вкладывать в неё деньги, тем более он сейчас вплотную занят ювелирным рынком.

— Но это же огромное помещение! Земля!

— Я что-нибудь придумаю, мистер Розир, — хулиганистый аристократ, грубоватый Цигнус Блэк, от которого частенько прибывает в школе проблем, сразу же вырос в глазах профессоров и друзей. — Абрахас, ты серьезно насчет текстиля задумался, или действовал согласно ситуации?

Малфой прислонился к ближайшей стене, он терпеть не мог, когда все взгляды обращены к нему.

— Скажем так, какая-то часть меня действовала согласно ситуации, но другая нашла вполне ощутимую выгоду от инвестирования. Конечно, на все это потребуется время и средства, но Малфои слов на ветер не бросают. С моим отцом точно не будет проблем. Нужно переговорить с ним, пока он в Британии…

— О, мистер Малфой! Благослови вас Мерлин! — отец Друэллы готов был заключить его в объятия, но всё же сдержал этот порыв.

— Профессор Диппет, мне нужно срочно отбыть в поместье, думаю и Абрахасу тоже, — решил за них Блэк…

* * *

Как и ожидалось, проблем с Луи не возникло, идеи сына он воспринял охотно, несмотря на сомнительную перспективу возрождения старой текстильной фабрики. Оказывается, что с Мердоком Уилкисом он уже был знаком, более того, отец сложил о нём вполне положительное мнение. Луи был более опытен в вопросах общения с подобной публикой, сказал, что с возрастом и Абрахас поймет, что выгода строится не на дружеских отношениях, а у Мердока имелась определенная хватка в бизнесе, а также большие связи в магическом сообществе. Благодаря идее сына Луи планировал познакомиться поближе с Уилкисом, а общее дело этому неплохо поспособствует. Абрахас хоть и был возмущен подобными словами, ведь не хотел иметь ничего общего с отцом Эвелин, но не подал вида. Отец как всегда был прав относительно компаньонских отношений и сказал, что ждет вестей о «Гранд текстиле» в ближайшее время.

Если Луи Малфой был настроен положительно, касательно сделки, то Цигнус вернулся ни с чем, вернее со следом от отцовской пощечины. Скрипя зубами, он отправился на стадион, хоть как-то себя отвлечь. Несколько прутьев его метлы обломались, и полет потерял свою комфортность, но только в небе Цигнус мог чувствовать себя увереннее, свободнее. Дождь почти прекратился, освободив время для мелкой противной мороси. Поллукс Блэк был просто в ярости от самоуправства сына, он был в шоке и от поступка возможной невестки и сразу же раздумал женить Цигнуса. Слова: «Я её люблю», — были встречены с сильнейшей яростью и рукоприкладством. Фабрика «Текстиль Гранд» принадлежала семье Блэков еще с начала девятнадцатого века, но с появлением конкурирующих компаний стала потихоньку затухать, однако предприятие считалось, чуть ли не семейной реликвией. Поллуксу она досталась в наследство от деда и не имела никакого отношения к другим Блэкам, но родственники не будут в восторге от того, что бизнес семьи перейдет в руки алчному крысохарактерному Мердоку Уилкису, с которым у Поллукса никогда не было «теплых» отношений.

Друэлла ещё ничего не знала, ради её спокойствия никто не рассказал ей о поступке Блэка, который так ни к чему и не привел. Её пока отстранили от учёбы, поведали лишь, что Мердок Уилкис пока не подавал на Розиров в Визенгамот. Звание старосты, конечно же, аннулировали, но это не было неожиданностью, Друэлла прекрасно понимала, что заслужила такого наказания, а Азкабан… Она боялась тюрьмы больше всего на свете.

* * *

В тот день так и не было уроков, но зато на следующий, профессора завалили студентов домашней работой по самое горло, чтобы им было чем заняться, нежели слоняться по замку, обсуждая последние новости о произошедшем.

Аврора и Том уже по привычке сидели за одной партой и старательно записывали новую интересную лекцию профессора Уидмора о скандинавских рунах, и их влиянии на силу мага. Они вскользь касались астрономии и созвездий, Эзра посоветовал им поинтересоваться у МакКалога о третьем февраля следующего года и созвездии Цефея. Что конкретно спросить у того, Уидмор не уточнил, но намекнул, что это обещает быть занимательным.

И хотя лекция и была увлекательной, но её размер быстро утомил студентов. Углубившись в свои мысли, Том перестал обращать внимание на то, что пишет; он мысленно «благодарил» профессора Слагхорна и директора Диппета за назначение старостой седьмого курса Вальбурги Блэк. Она уже успела его достать перед занятиями, интересуясь теми или иными аспектами обязанностей, которых на неё возложили. На самом же деле, она не упустила шанса официально начать вилять перед Риддлом хвостиком. Эта ужасная девушка совершенно не подходила на роль старосты. Были и другие новости: Эвелин Уилкис уже на следующий день появилась на занятиях, всех удивил её приход на древние руны, к которым она никогда не питала особой любви. Профессор Уидмор назначил ей дополнительные занятия, но основной причиной её появления на этом предмете был, конечно же, Абрахас Малфой. Она выбрала все те предметы, на которые ходил он. Из-за происшествия, она получила некоторое снисхождение от преподавателей Хогвартса и, едва выйдя из больничного крыла, она начала пользоваться этими привилегиями. Все внезапно забыли о её прошлогоднем проступке, теперь даже самые отъявленные «ивиненавистники» сочувствовали ей и поносили Друэллу Розир.

Джулли Моритц пролежит в больничном крыле еще несколько дней, однако её здоровью больше ничего не угрожает. Родители девочки не стали раздувать из мухи слона после выступлений Мердока Уилкиса, они решили, что Друэлле и так сполна досталось, но не прониклись к ней сочувствием, а были полностью согласны с мерой наказания — Азкабаном.

Том чувствовал себя победителем под тяжелыми изучающими взглядами Абрахаса. Причина была очень даже веская и, пускай открытие ему тайны змееуста могло показаться случайным импульсивным поступком в условиях неимения лишнего времени, Том всё просчитал. Скоро, совсем скоро Малфой узнает, с кем связался. Наследник Салазара Слизерина больше не будет в его глазах приютским сиротой…

Об этом знает не так много людей, полезных людей, и Абрахас обязательно должен попасть в эту своеобразную коллекцию…

— У тебя тут ошибка, Том, — вывел Риддла из раздумий тихий шепот. Он уставился на Аврору во все глаза. — Смотри, пишется «узкополосная фотометрия», а не «узкополосная фотомИтрия», какая глупая ошибка! — возмутилась она, тыкая пальчиком в его тетрадку.

Том скривил губы, зачеркнул букву, поставил над ней правильную:

— Довольна?

— Я что-то не так сказала?

Тут его взгляд упал на её тетрадку, вместо наскучившей длинной лекции, закончившейся недописанным словом, на полстраницы расправил рваные перепончатые крылья костлявый фестрал. Получился он вполне схожим с оригиналом.

— Ты, ты что, видишь фестралов? — удивленно спросил он, разглядывая крылатого мертвого коня.

— Не-а, — спокойно ответила она, дорисовывая животному копыто. — Но я знаю, что их держат на территории Хогвартса.

— В книгах видела?

— Не помню, — отмахнулась Аврора, завершая свой рисунок. — Ты с Джеки не разговаривал?

— Не пересекались, — ответил Риддл, продолжая записывать лекцию.

— Что думаешь насчет неё? Это у вас серьезно?

— Аврора, давай не на уроке, ладно?

— Ладно, — не отрываясь от рисунка, сказала Уинтер, — просто она какая-то грустная сегодня была, у вас ничего не случилось?

— Нет.

В голове Тома пронесся разговор в Запретной секции, неужели она расстроилась из-за этого? Джеки до сих пор носит в себе эту боль, и, даже открывшись друзьям, она не избавилась от неё.

— Я просто подумала, что тебе нужно быть внимательнее к ней. Цветы что ли подари, — заявила Аврора на полном серьезе, хотя выражение лица ничуть не изменилось. — Только ей нужно что-то особенное.

Том опешил от такого заявления, он и в мыслях не думал об этом. Цветы? Он никогда в жизни не дарил девушкам цветов, и поэтому после слов Авроры беспричинно ощутил себя полным идиотом.

— Ос-собенное? — промямлил он не своим голосом, совершенно путаясь в ощущениях.

— Именно, — победоносно прошептала она, удостоив Тома тёплым взглядом. — Я могу тебе помочь.

— Ты? По… что? Аврора, не пудри мне мозги, ничего мне не нужно, сам разберусь! — как-то уж слишком резко ответил Риддл, приходя в себя.

— Мистер Риддл, пожалуйста, личными делами занимайтесь после уроков! — прошелестел над ним голос профессора, неожиданно оказавшегося рядом. — Красивый фестрал, мисс Уинтер, но давайте заниматься рунами.

— Извините, профессор, — смутилась она, перелистывая лист тетради. Стоило Уидмору отойти к доске, как Аврора вернулась к разговору: — Сегодня, приходи в пять вечера к той лавочке у Чёрного озера, я покажу тебе…

— Мисс Уинтер! Минус три балла с Рэйвенкло!

* * *