Призрак рыжей кошки (джен)

— Итак, наконец-то мы встретились, Галлея, — произнес Альбус Дамблдор, подаваясь вперед.

Поблескивающие за очками-половинками глаза внимательно следили за Галлеей.

— Господин директор, — вежливо, стараясь вернуть потерянное самообладание, ответила Галлея.

В голову лезли всякие непрошенные мысли. Зачем директор выгнал Малфоев? Неужели он знает про Тома? О, если Дамблдор знает про Тома — это конец. Сама Галлея не знала почему, но плохое предчувствие не покидало ее. Вряд ли директор обрадуется такому помощнику, как Том.

Когда начались судебные разбирательства касательно опеки над Галлеей, Том навестил Дамблдора, последний, конечно, не подозревал о визите, и благодаря этому Том узнал интересные подробности: директор был вовсе не рад переезду девочки и знал, что Дурсли не очень-то любили Галлею.

— Последний раз я видел тебя, когда ты была еще совсем маленькой, — издалека начал Дамблдор, заставив Галлею насторожиться. — Но в последнее время твое имя стало часто появляться на слуху, верно?

Галлея все еще была напряжена, и кивок вышел несколько скованным.

— Мир магии и волшебства… Это ведь поистине чудесно! Девочка моя, ты ведь была в Косом переулке?

«А то ты не знаешь!» — подумала Галлея, но поостереглась произносить вслух.

— Да! Косой переулок — волшебное место! Как в сказках… Все выглядит таким… Будто игрушечным! — на ходу импровизировала Галлея. — Такие витиеватые домики, похожие на имбирные пряники, узкие улочки… Да более волшебное место представить себе сложно!

Дамблдор улыбнулся, кажется, даже вполне искренне.

— Тогда тебе обязательно понравится Хогвартс, девочка моя. Старинный замок с говорящими портретами и гобеленами на стенах. Честно говоря, даже я не знаю всех тайн Хогвартса, хотя уже полвека работаю там.

— Но ведь это может быть опасно! — возмутилась Галлея. — Вдруг там прячутся эти… — Галлея прикусила язык, мысленно дав себе подзатыльник.

Тетя Цисси и Северус не одобряли подобных заминок, полагая, что Галлея уже достаточно взрослая, чтобы выражаться целостными предложениями. В определенной мере это даже льстило ей.

— А как же дух авантюризма? — полюбопытствовал Дамблдор.

— Но ведь, если в Хогвартсе есть места, в которых не бывали даже вы, то как можно быть уверенными, что с учениками, нашедшими это место, ничего не случится?

Гость всерьез задумался над ответом. Почесав подбородок, Дамблдор ответил:

— Я уверен, что Основатели не стали бы помещать в школу вещи, опасные для детей.

— Но нельзя же быть уверенным в этом, основываясь на старых сказках?

Дамблдор уже пожалел, что завел разговор о школе, но отступать было поздно.

— Я вижу, ты уже достаточно взрослая и разумная девочка, ведь так? — спросил директор и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Давай тогда поговорим на более серьезные темы. Например, о твоих родителях.

— Люциусе и Нарциссе? — уточнила Галлея.

По глазам директора пробежала серая тень неодобрения.

— Я говорю о твоих родных родителях. Любовь твоей матери к тебе была настолько сильна, что ее жертву приняла сама магия, защитив тебя. Любовь матери к ребенку самая сильная в мире. Наши матери часто готовы простить нам все, что угодно. Принять нас любыми… Любовь — самая неисследованная вещь в нашем мире. Кому-то она кажется простой и прозаичной, — в чем сложность, полюбить? На самом же деле, любовь часто не терпит попыток ее обосновать… Это как хрупкое, мимолетное видение счастья. Твои родители были счастливы со своей недолгой любви и хотели, чтобы ты всегда помнила об этом.

— Вы их знали?

— Конечно, знал! Практически все молодые волшебники Англии учились в Хогвартсе. С Джеймсом и Лили мы продолжали поддерживать общение даже после их выпуска. Твои родители сражались против Волдеморта и состояли в Ордене Феникса. По-настоящему смелые люди, и какая печальная судьба… Столько всего сделали для магического мира! А сколько бы еще всего могли сделать?

Дамблдор внимательно смотрел прямо на Галлею, прямо в глаза. Голубые глаза заглядывали прямо в душу, как и у…

«Отвернись!» — прозвучала в голове резкая мысль, принадлежащая явно не Галлее.

— Твои родители пожертвовали всем ради твоего будущего, девочка моя… Думаешь, они хотели бы этого?

— Чего «этого»? — словно находясь в какой-то дреме спросила Галлея.

Галлея не могла оторваться от голубых глаз директора. Все мысли вылетели из головы, и остался только его мягкий голос.

— Пожиратели Смерти, приспешники темного мага Волдеморта, пришли в ваш дом глубокой ночью и напали на вашу беззащитную семью…

«— Конечно! Я видел его метку на левом предплечье, он говорил о ней с отцом! Ты представляешь! Темный Лорд принял его в свои ряды, несмотря на то, что он полукровка!

— Вот как, — Галлея почувствовала, как на глазах появляются слезы. — Ты говоришь о том самом Темном Лорде, который убил моих родителей?!» — вспомнились слова Драко.

Одно дело просто знать, принимать как факт, то что Северус и Малфой сражались на стороне врага родителей, а другое дело слушать об этом.

«Отвернись!!!» — вопль в голове заставил Галлею вздрогнуть. Но послушаться приказа не хотелось. Да и зачем?

— Пожиратели творили такие бесчинства, Галлея. Они буквально утопили в крови всю Англию. Страх царил повсюду, люди боялись выходить из домов, — словно читая мысли Галлеи, говорил Дамблдор. — Ты знаешь, кто такие Люциус и Нарцисса? Кого они поддерживали в той войне?

«Твою мать, отвернись!!!»

— Ах, бедные Долгопупсы!.. Люди Волдеморта запытали их до потери рассудка! Ужасная судьба… А их ребенок?.. Бедный Невилл вынужден приходить к своей родителям в Мунго, а те его даже не узнают…

Боковым зрением Галлея заметила за креслом что-то оранжевое. В следующее мгновение рыжая кошка с белыми крапинками на гладкой шерсти бросилась на колени Галлеи. Белые подушечки пальцев мягко мазнули по коленям, а потом кошка выпустила когти, заставив Галлею вскрикнуть и посмотреть на рыжее создание.

Директор выглядел странно разочарованным, а у Галлея вдруг будто прояснилось в голове.

— Но как же второй шанс? — спросила Галлея, поглаживая кошку, так вовремя пришедшую на помощь. — Говорят, Темный лорд раньше был другим. Его идеи были не такими уж и плохими, а потом, получив метки, его последователи не могли уйти от него.

— Второго шанса достойны все, и я счастлив, что ты выросла такой великодушной, — произнес Дамблдор.

Однако вид его был далеко не счастливым. В глазах мелькали искры недовольства, а губы превратились в тонкую линию. Кошка на коленях довольно заурчала и подставила Галлее под пальцы левое ушко.

— Но что есть второй шанс, Галлея? Добро, что мы совершаем, всегда возвращается порой самым неожиданным образом. Оступившимся раз не зазорно протянуть руку помощи, но, когда человек постоянно совершает одни и те же злодеяния, он скорее откусит руку помощи, чем примет ее. Некоторые люди полагают, что идея второго шанса — не что иное, как выставление на показ слабости… — Дамблдор отхлебнул уже слегка остывший чай. — Ты уверена, что Люциус Малфой не примкнет к Волдеморту вновь?

— Но… — протянула Галлея и замолчала. Как же ей не хватало Тома. Он бы обязательно придумал, что сказать старику.

— Все люди достойны второго шанса, — повторил Дамблдор. — Но поможет ли он им? Не воспримут ли его как должное? Лили желала тебе лучшего, а в итоге ты живешь у сторонников Волдеморта, — укоризненно сказал он.

Галлея всхлипнула. Для нее Лили была всего лишь образом. Галлея не помнила ее глаз, волос, внешности, запаха — ничего. Ее можно было увидеть на колдографиях, но это все не то. Все это было ненастоящим. Галлея понятия не имела, какого бы мнения о ней была мама. Как бы она отнеслась к тому, что сейчас Галлея называет Нарциссу мамой. Пусть не вслух, но все же.

Послушав больше сотни рассказов о родителях, Галлея поняла, что их образ все равно медленно ускользает от нее. Представив родителей, Галлея видела рыжеволосую часто улыбающуюся Нарциссу с ее идеальным вкусом и внешней холодностью. На месте Джеймса она видела более молодого Люциуса Малфоя. Образы Поттеров и Малфоев смешались, границы смешались.

— Я не помню их, — давясь рыданиями, сказала Галлея.

— Ты была слишком мала, девочка моя…

Перед глазами появилась Лили, разочарованно смотрящая на Галлею, но в следующий же момент ее черты вдруг стали изменяться, плавно переходя в Нарциссины.

— Что мне делать? — прошептала Галлея. — Я…

— У твоих родителей было много друзей, — мягким голосом сказал Дамблдор. — Множество достойных людей могут стать твоей семьей. Те же Уизли…

Кошка зашипела.

* * *

Тем временем, Северус Снейп и старшая чета Малфоев сидели в рубиновой комнате через две двери от той, где заперлись Дамблдор с Галлеей. Нарцисса, немного нервничая, то и дело посматривала на большие часы на стене. Стрелки неумолимо двигались, а с момента прихода Дамблдора прошло еще только пятнадцать минут. Они казались целой вечностью

Малфой-старший сидел в высоком кожаном кресле и смотрел на бренди в руке. Драко же, на которого сегодня совершенно не обращали внимания родители, прижался к замочной скважине в двери чуть дальше по коридору.

— Люциус, у тебя нет выхода, — произнес Северус, отрываясь от созерцания знаменитого малфоевского сада за окном. — Дамблдор промоет мозги кому угодно. Я бы…

— Непреложный обет, мы помним, — на удивление слаженно ответили старшие Малфои. — Дамблдор, чтоб его пикси поимели, уже столько времени заговаривает ей зубы!.. — продолжала уже одна леди Малфой, убедившись, что Драко слишком поглощён подсматриванием.

— Как будто ты не знаешь нашего директора, — холодно отозвался Малфой.

Люциус сделал глоток бренди и задумчиво смаковал богатый вкус напитка, в тысячный раз рассматривая сложившуюся ситуацию и не находя выхода.

— Его сладкие речи давно вошли в историю.

— О, да! — согласилась Нарцисса, радуясь новой теме. — Помню, как меня курсе на пятом вызвали к нему в кабинет. Я проторчала там около часа, а он все говорил и говорил про Меду. Что моя сестра очень храбрая, умеет постоять за себя и свои интересы, готова бороться за дело света, и вообще была бы святой, если бы не была слизеринкой.

— Слизеринцы вообще корень всех зол, — усмехнулся Люциус.

— Помнится, на старших курсах взгляды Темного лорда считались пропагандой. Зато дела света, это да. Не пропаганда, а просвещение студентов, — криво улыбнулся Северус.

— Годы идут, а ничего не меняется, — протянул Малфой, вновь бросив взгляд на дверь.

Нарцисса поднялась с диванчика и начала нервно мерить шагами комнату.

— Я считаю, у нее почти нет шансов, — начал было Северус, но был перебит Нарциссой.

— Не говори так о нашей девочке! Она сильная и справится! — вкладывая в голос всю уверенность, на которую была способна, произнесла Нарцисса.

— И, тем не менее, — чуть громче, чем следовало, сказал Снейп. — Против легилименции у нее практически нет шансов.

— Ты действительно думаешь, что… — Нарцисса в ужасе прикрыла рот рукой.

— Глава Визенгамота сам пишет закон и сам же себе судья, Цисса, — сказал немного захмелевший Малфой.

Нарцисса остановилась и начала было говорить, но тут Драко как ошпаренный отскочил от двери и возбужденным шепотом затараторил:

— Там тако-о-о-ое!

Люциус вскочил с кресла, попутно чуть опрокинув его, и быстрым шагом направился к двери. За ним же последовали Нарцисса и Северус. Все трое, словно дети, пытались одновременно заглянуть в замочную скважину. Наконец, Люциус и Северус галантно уступили место Нарциссе, и тут же, совсем уж по-ребячески прильнули к нижнему просвету двери. Увидь эту картину кто-либо посторонний, то он был бы в немалом изумлении. И это лорд и леди Малфой!

Меж тем за дверью происходило следующее: рыжая кошка, до этого сидящая на коленях у рыдающий Галлея, вдруг резко прыгнула на Дамблдора, вцепившись в его многоцветное одеяние всеми когтями, и зашипела.

Директор попытался было сбросить с себя животное, но кошка лишь съехала вниз, оставляя на мантии безобразные полосы. Дамблдор пошатнулся. Галлея предприняла несколько попыток отцепить кошку от гостя, и наконец та поддалась, чтобы в следующее мгновение вцепиться директору в лицо с явным намерением выцарапать ему глаза.

Тут решили вмещаться Малфои. Еще им для полного счастья не хватало трупа директора Хогвартса в гостиной.

— Жозефина, — наугад позвала Нарцисса. — Фу!

Кошка, к удивлению всех присутствующих, послушно спрыгнула на пол.

Слезы на лице Галлеи к тому времени уже высохли, а наваждение спало. Директор с покосившимися очками принимал многочисленные извинения, но на предложения вызвать целителя ответил отказом. Вопреки его радушному виду в глазах цвела ярость и недовольство.

Директор Дамблдор все же вернулся в Хогвартс один, оставив Галлею у Малфоев. Нарцисса тут же обняла Галлею, заверяя как она ее любит, глотая свои же слезы.

Уже вечером, сидя на подоконнике в библиотеке, Драко тихо спросил у Галлеи:

— А что это была за кошка?

Которая, к слову, исчезла сразу после ухода Дамблдора.