Ограняя, изменять (джен)

Примечание:

Ну вот, депрессия по поводу блокировки Фикбука постепенно отпустила. Постепенно возвращаюсь к работе.

Спасибо за терпение)

P.S. Кстати, у автора этого произведения эта глава тоже писалась крайне долго.

Как только Минерва закрыла дверь кабинета с той стороны, директор снял очки. Случилось столько всего, что держать лицо стало выше его сил. От постоянного использования омута памяти у Альбуса началась жуткая головная боль — а ведь ему необходимо было во всём разобраться и выработать оптимальную стратегию.

Директора весьма беспокоил факт, что кто-то активно пытался убить Гарри — даже больше, чем Волдеморт, устроивший охоту на него. По крайней мере, с последним Альбус был знаком и более-менее понимал, что от него ждать. Но вот эти… наёмники… Дамблдор не знал о них ничего конкретного — только то, что они умело скрывались и без труда проникли на одну из самых охраняемых территорий Министерства. Понятно, что всё произошло не по мановению волшебной палочки, но уже то, что не осталось никаких улик, подтверждающих их деятельность… Поистине ужасало.

Дамблдор закрыл глаза, воскрешая в памяти момент, когда он узнал о нападении на Гарри прямо в стенах Хогвартса, более того — посреди Большого зала. Его сердце снова сжалось. Если бы не Северус…

Альбус вздохнул: вот ещё один момент, что не шёл у него из головы. То, что Северус смог остановить проклятие, было, безусловно, счастьем, но… Настораживало. Очень немногие имели столь глубокие познания в тёмной магии, чтобы моментально определить, с чем имеют дело — и то, что Снейп справился с проклятием, наводило на мысль, что ему этот вид магии был знаком. Факт, мягко говоря, весьма подозрительный. Откуда у него такие познания в тёмной магии?

С тех пор, как Северус ушёл от Волдеморта, Альбус внимательно следил за ним, беспокоясь как о самом юноше, так и о безопасности остальных — как студентов, так сотрудников. Тёмная магия весьма опасна: многие люди, не имевшие "якоря", приводившего их в чувства, впадали от неё в зависимость и доходили до точки невозврата. Дамблдор хотел стать таким человеком для Северуса, но не вышло. Однако Снейп сам держал свою магию в ежовых рукавицах, за что Альбус был ему весьма благодарен.

Но оставался вопрос: где, когда и как Северус получил такую силу, недоступную большинству волшебников?

Дамблдор полагал, что, скорее всего, зельевар приобрёл эти знания во время летних каникул. Порой он исчезал на несколько дней. До недавнего времени Дамблдор был уверен, что Северус просто набирался сил перед учебным годом — что-то вроде мини-отпуска. Конечно, сам Северус никогда не называл так свои отлучки — это были сугубо догадки Альбуса, — но, в конце концов, как ещё можно было их объяснить? Теперь же пожилого директора грызли сомнения.

Он потряс головой. Даже если его подозрения обоснованы — теперь уже поздно что-либо предпринимать. К тому же, кажется, у молодого человека всё было под контролем — Северус всегда был чрезвычайно подкован в тёмной магии — и его знания, безусловно, пригодились, а, значит, и предъявлять претензии неразумно.

Директор решил сосредоточиться на последних, безмерно беспокоивших его, событиях.

Люциус Малфой принёс Северусу тревожные новости. У Дамблдора не было причин не доверять этому магу: не только из-за Долга жизни, но и потому, что уж слишком гладкой была его теория — поразмыслив самостоятельно, Альбус вынужден был согласиться с чистокровным блондином. В министерстве творилось что-то страшное, и создавалось впечатление, что некто (или даже группа лиц) получил доступ к Запретной библиотеке. К сожалению, Северус не смог узнать, насколько полным был их доступ и когда именно они его добились. Директор скрепя сердце согласился с тем, что Люциус не ошибся в своих оценках: ведь он был прав во многом до этого, а значит, вполне возможно, и сейчас тоже.

Зачем кому-то тратить столько сил и времени на поиски этого проклятия? Есть же и другие, которые также можно переслать в мэнском пергаменте. Только вот они не были столь редкими и трудноразрушимыми.

Вот оно что! В этом всё дело. Остальные заклинания, известные Дамблдору — как тёмные, так и светлые, — приложимые к письму и опасные для адресата, могут быть обезврежены большинством практикующих целителей. Только это проклятие не реагировало на традиционные методы лечения, что в итоге приводило к гибели жертвы. Тот, кто отправил Гарри это проклятое письмо, действительно хотел, чтобы он страдал и погиб, — и тот факт, что целью заклятия были именно руки мальчика, тоже не прошёл мимо Дамблдора. Также то, что на письме была печать МКМ, показывало, что им нравилось делать тонкие намёки. Что выявляло для Альбуса ещё одну черту злоумышленников: они, безусловно, были очень умными и любили играть в интеллектуальные игры.

Он, конечно же, предупредил некоторых людей о своих подозрениях в отношении Запретной библиотеки — в частности, мадам Боунс, Аластора и Кингсли; разумеется, не упоминая имени Люциуса. Если те, кто охотились за Гарри, узнают о вовлечённости Малфоя-старшего, ничего хорошего ему ждать не стоит.

Дамблдор сделал глубокий вдох, мысленно вернувшись к событиям прошедшего дня.

Профессор Спраут связалась с родителями Смита, и они посетят её кабинет уже на этой неделе. Кроме того, Помона сняла пятьдесят баллов с Хаффлпаффа из-за действий Смита против Драко. Тот факт, что он непреднамеренно причинил вред Гарри, не учитывался — это можно было рассматривать, как несчастный случай, несмотря на то, что для Гарри он мог закончиться смертью.

Смит откровенно презирал Гарри.

Такое злобное отношение к своему софакультетнику было поистине редкостью. На самом деле это было неслыханным, а тот факт, что это происходило на Хаффлпаффе — факультете, считавшимся самым дружным… Альбус понимал, что для Помоны и остальных её «барсучат» — это удар ниже пояса.

Он знал, что многие студенты будут шокированы, что Смита не исключат, ведь его действия едва не повлекли за собой смерть их товарища. Однако данный инцидент следовало оценивать объективно — в конце концов Смит, будучи всего лишь ребёнком, действовал в порыве гнева. Если за это исключать всех, то до третьего курса будут «доживать» не более трёх четвертей студентов.

Однако действия Смита всё же не должны были остаться безнаказанными. Ни в коем случае.

В особо серьёзных случаях наказание студента назначается деканом факультета, и Помона приняла решение. Она связалась с родителями Смита и сняла с него пятьдесят баллов, к тому же назначила ему неделю отработок у неё и своего рода испытательный срок ещё на две недели. Захарии запрещено было выходить за пределы гостиной Хаффлпаффа, кроме как на занятия и для приёма пищи. На отработки и в библиотеку его должен сопровождать староста. Кроме того, в любое время Помона должна знать, где он находится. Слежка за Смитом будет вестись силами домовиков и старост.

О да, следующие две недели Смита ожидало весьма скучное и унылое существование. Альбус надеялся, что это приведёт его в чувства, а не даст ему дополнительный повод ненавидеть Гарри.

Помассировав переносицу, Дамблдор вернулся мыслями к Поттеру. Тот продвигался в изучении магии быстрее, чем они ожидали, когда узнали о том, что он — спящий маг; хотя прогресс происходил скорее по необходимости, а не благодаря сознательным усиленным тренировкам. Альбус гордился мальчиком, однако и волновался за него. Смогут ли они обеспечить его необходимыми знаниями, когда его магическая сила возрастёт? С момента возвращения в волшебный мир способности Гарри превзошли все его самые смелые ожидания и продолжали расти.

Гарри уже обогнал самого Альбуса, когда тот был в его возрасте. Даже если не учитывать парселмагию, безусловно дававшую ему преимущество, уровень знаний Поттера был выше, чем у остальных его сверстников. На данный момент единственным человеком, который мог дать ему фору, была Гермиона Грейнджер. Альбус недоумевал, отчего эта девочка оказалась не на Рэйвенкло.

Он вернулся к прежним размышлениям.

Руки Гарри снова избежали критического вреда; хотя, как и в прошлый раз, всё же пострадали.

Успокаивало то, что благодаря действиям самого же Гарри, его кости не пострадали. По словам Помфри и Северуса, Гарри удалось снять проклятие при помощи собственной магии, задушив и полностью уничтожив его, прежде чем оно смогло нанести ему непоправимый вред. Таким образом, Северус считал, что основная часть магии и физических соединений, оставшихся от разрушенного проклятия, вернулась к тому, в каком состоянии оно было изначально. Казалось, что реакция, вызвавшая пламя, была обращена вспять действиями Гарри. Недостатком было то, что в процессе исцеления были повреждены нервные окончания. Всплеск подавляющей магии был очень похож на проклятие круциатус.

Альбус покачал головой.

Целитель, впервые увидевший травмы Гарри, сказал бы, что руки мальчика — причём только руки — подвергались непрерывному действию второго Непростительного на протяжении минуты. Это, конечно, было излечимо, но всё равно — такого и врагу не пожелаешь, не то что ребёнку.

Северус уже приступил к изготовлению необходимых зелий, и, если повезёт, то к концу месяца Гарри придёт в норму.

* * *

Гарри посмотрел на свои ладони и медленно сжал их в кулаки. Сегодня это получилось намного лучше. Пальцы ещё подёргивались время от времени, но непроизвольные сокращения, появившиеся на следующий день после уничтожения проклятия, становились всё реже — к счастью. Сначала он боялся пользоваться палочкой — не желая повторить судьбу парня, на которого из-за неправильного заклинания упал буйвол.

Он потряс кистями, радуясь, что лёгкое покалывание в безымянных пальцах и мизинцах почти прошло. Прошло почти полторы недели с тех пор, как его кости пришли в норму. Зелья профессора Снейпа, казалось, сработали, и тот уверил его, что через несколько дней руки будут как новые. Гарри был в восторге. Хотя всё было не так плохо, как когда его руки были в гипсе, он с нетерпением ждал, когда всё вернётся на круги своя, и кто знает — возможно, профессор Спраут начнёт давать ему те самые уроки.

Что касается человека, ответственного за его нынешнее состояние, то Смит был тише воды, ниже травы.

После нападения на Малфоя он полностью отдалился ото всех. Никто не желал общаться с ним — даже старосты, обязанные сопровождать его в библиотеку, практически не разговаривали с ним. Было ясно, что они были весьма им недовольны. И дело было не столько в потерянных баллах — старост безумно раздражало то, что его отношение и действия плохо отражались на мнении о факультете. Хаффлпафф был славен своей дружностью и преданностью, а не ненавистью и завистью. Порой Гарри становилось жалко Смита, но тот был сам виноват.

Отработки Смита со Спраут закончились, но он по-прежнему находился под домашним арестом. От «свободы» его отделяли ещё несколько дней, и все надеялись, что он усвоил урок. Что ж, время покажет.

* * *

— Молодец, Гарри, — похвалила профессор Спраут с улыбкой, когда кончик палочки Гарри засветился.

Последние несколько недель он учился невербальному люмосу, и вот наконец-то у него получилось. Профессор Спраут объяснила, что это — лучшее упражнение по развитию контроля над собственной магией, позволяющее управлять силой вне тела (исключая парселмагию) с палочкой и без.

Его занятия с деканом проходили по часу каждую пятницу в окно между занятиями. Сначала он был немного разочарован тем, что встречался с ней всего раз в неделю, но быстро передумал, когда понял, сколько работы у него было на других уроках, учитывая, что он по-прежнему помогал мадам Помфри в Больничном крыле и учился у неё. В конце концов, Гарри признал, что ему необходимо время для общения с друзьями.

Они с Невиллом решили пока отложить своё исследование. Помимо общей занятости, книги, к которым у них был доступ, не предоставляли достаточно подробной информации, чтобы заполнить огромные пробелы, которых им не хватало в медицинских знаниях — так, по крайней мере, считал Гарри. Из уроков биологии в маггловской школе он знал, что сердце — не просто мышца, перекачивающая кровь. У него есть проходы, камеры, клапаны и сеть, привязанная к лёгким, чтобы насыщать кровь кислородом и распределять её по всему организму. Почему-то авторы книг не обращали внимания на эти «мелочи», и хотя функциям органов там посвящалась пара абзацев, о том, как их восстановить, не говорилось ни слова. И Гарри знал, что если он собирается помочь Лонгботтомам, ему нужно знать о нервной системе немного больше, чем просто «нервы важны: они посылают сигналы в мозг». Ну, да.

Вместо исследования Гарри взялся за обучение Невилла. Они отрабатывали по несколько часов в неделю упражнения, которые профессор Спраут показывала Гарри по пятницам. Это было полезно для самого Поттера, так как ему было с кем практиковаться, и Невилл с удовольствием использовал способ улучшить свои магические навыки. Возможно, бабушка, наконец, оценит его.

Уже через месяц министерство начало распространять среди населения вакцины от ликантропии, и огромное количество оборотней приняли её. Весьма вероятно, что пример Ремуса Люпина убедил тех, кто сомневался в необходимости переливания крови. Он согласился дать интервью Марку Карнейрусу, репортёру «Пророка», на следующий же день после подтверждения своего исцеления. Тщательно следя за переливанием крови оборотням от имевших иммунитет к заболеванию, министерство гарантировало снижение количества больных ликантропией в Англии больше, чем на девяносто процентов ещё до начала лета.

Это, безусловно, была хорошая новость, и общественность была рада слышать, что проблема оборотней скоро канет в лету. О министре, конечно, писали хвалебные статьи, и он грелся в лучах исторического момента. Гарри был не против. Чем больше внимания уделялось Фаджу, тем меньше его приходилось на долю Поттера — хотя, конечно, имя Гарри постоянно упоминалось в статьях, повествующих об исцелении при помощи белой магии, однако он был избавлен от преследования журналистов.

— Тренируйте это заклинание до конца семестра, — велела профессор Спраут, заметив улыбку Гарри. — Невербальное колдовство даётся непросто, и хотя известны случаи использования его в стрессовых ситуациях, их не очень-то и много, не говоря уже о применении этого вида волшебства в спокойном состоянии.

— А вообще — для чего нужно невербальное колдовство? — с любопытством спросил Гарри.

— Ну, об этом Вам лучше побеседовать с профессором Флитвиком, ведь этот вид магии в основном используется в магических дуэлях. Вашему противнику будет сложнее защититься, если он не будет слышать брошенного заклинания. Конечно, некоторые можно распознать по цвету луча, но не всегда.

Брови Гарри приподнялись.

— То есть можно научиться накладывать любое заклинание бесшумно?

— Полагаю, да. Однако некоторые заклинания весьма трудны и при вербальном использовании. Для контроля над силой слова всё же важны — именно так приходят сосредоточенность, намерение и возможность. Вербальные заклинания всегда сильнее. С голосом приходят эмоции, а они влияют на магию сильнее всего. Как я поняла, в парселмагии это особенно актуально.

Гарри кивнул.

— Да. Помимо самого парселтанга, учитываются чувства и намерения. Пока они совпадают — всё работает. Ну, с помощью магии, конечно, — подтвердил, пожав плечами, Гарри.

Профессор Спраут мягко улыбнулась, задумавшись, а знал ли сам мальчик, насколько удивительными способностями обладал.

— Вам когда-нибудь приходилось колдовать на парселтанге не в целительных целях? — поинтересовалась Помона.

— Нет, пока нет. Я читал кое-что о защитной магии в «Змеином искусстве», но это сильно отличается от исцеляющего аспекта парселмагии, и мне нужно лучше контролировать свои силы, а уж потом разбираться с ним. В книге было предупреждение, что без этого можно себе навредить.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, я не совсем понял, но в книге говорилось, что это как с постройкой замка. Если неправильно сложить стены, они могут рухнуть на вас. Каждый камень должен быть на своём месте.

— Понимаю: примерно так же обстоят дела и с чарами; вот поэтому, дабы обновить защиту Хогвартса, директор и ждёт летних каникул. Магия на территории школы должна быть полностью спокойной, а наличие в её стенах нескольких сотен студентов этому не способствует, — с лёгкой усмешкой добавила она.

Гарри собирался расспросить о защитном куполе подробнее, но не успел он и рта раскрыть, как его шрам обожгло болью, а внутри разгорелся мрачный восторг. Зашипев от боли, Поттер потянулся рукой к шраму и отшатнулся к столу позади себя.

— Гарри?! — окликнула его профессор Спраут, мгновенно оказавшись рядом.

А потом вдруг всё прошло, хотя шрам потягивало и было странное ощущение, что что-то происходит.

— Что не так? — снова спросила декан, когда Гарри медленно поднял на неё взгляд.

— Не знаю. Я внезапно ощутил, что мой шрам горит.

— Как ты сейчас себя чувствуешь? — спросила профессор, наблюдая за тем, как он отводит руку ото лба.

— Побаливает немного, — ответил Гарри, потирая шрам. — Такого раньше не было. С Квирреллом боль постепенно нарастала, а не вспыхивала в момент. Значит, Волдеморт где-то поблизости, или что?

— Идём к директору. Возможно, он знает, что случилось, — предложила Помона, подталкивая его к двери.

Она явно не собиралась пускать это на самотёк, и Гарри был рад этому. До сих пор ему было странно, что учителя интересовались его самочувствием и приходили на помощь. В прежней, маггловской, школе он радовался, если кто-то из них просто улыбнётся ему.

Вместе с профессором Спраут, они добрались до входа в кабинет Дамблдора.

— Холодный щербет, — объявила пароль Спраут, и горгулья освободила проход.

* * *

Дамблдор, почувствовав, кто стоял за дверью, поднял слегка удивлённый взгляд от стола, но с радостью пригласил их войти. Может, хоть сегодня один из его сотрудников отведает лимонных долек!

— О, Гарри, Помона, здравствуйте, — поприветствовал Альбус вошедших. — Лимонную дольку?

— Нет, спасибо, директор, — быстро ответила Помона, давая знак Гарри, чтобы он подошёл поближе.

Гарри посмотрел на неё, не уверенный, с чего начать.

— Что-то случилось? — наклонился вперёд Дамблдор, тут же посерьёзнев и желая знать, что происходит. Лимонные дольки были временно забыты.

— Мы с Гарри были в моём кабинете, и, пока мы разговаривали, он перенёс короткий, но сильный приступ боли в шраме. Как и в прошлый раз, когда Вы-зн… Волдеморт был рядом, и я решила, что лучше сразу же прийти сюда, — пояснила Помона.

Альбус встал со своего места, обошёл стол и остановился перед Гарри. Это определённо было тревожно, но, конечно, Волдеморта не могло быть в замке… Дамблдор нахмурился, пытаясь понять, на что реагировал шрам Гарри, ведь, насколько ему было известно, Волдеморта больше не было. После той короткой стычки в лесу перед Рождеством Альбус был твёрдо уверен, что вынудил его покинуть пределы Хогвартса, и с тех пор присутствия Тома больше не ощущалось.Тем не менее Дамблдора обеспокоил тот факт, что Риддл смог использовать против него магию, и не собирался ослаблять бдительность. Он не понимал, как Волдеморт взорвал поляну, но не мог не бояться, что Том нашёл себе другого добровольного «хозяина» или благодаря магии Квирелла на время обрёл физическое тело. Любой вариант был неприятным, но Альбус надеялся, что в любом случае Том пока не станет беспокоить Гарри.

— Что именно вы почувствовали, когда это произошло? — Дамблдор жестом попросил занять место у его стола.

— Ну, внезапную боль и… Не знаю, наверно, волнение? — с сомнением ответил, присаживаясь, Гарри.

— Волнение? — переспросила Спраут, причём в её голос прокралось замешательство.

— Очень странное чувство: будто я узнал хорошие новости, и жду не дождусь, когда это произойдёт. Оно было коротким, но… — Гарри покачал головой. — Не знаю, может быть, я себе это придумал. Мой шрам жгло, и я испугался. Я не понимаю, откуда взялось это чувство. И пусть сейчас я не совсем уверен, но я чувствовал… нечто.

Альбус нахмурился — в его голове сформировалась тревожная теория. До Гарри никто не обладал подобным шрамом. Логично, что и функционировать он будет не как обычно.

— Директор? — обратилась к нему Помона, обнаружив, что в глазах его засветилось мрачное беспокойство.

— Гарри, с того момента, как я увидел твой шрам, я знал, что он будет весьма необычным, — мягко произнёс Дамблдор, став на колени рядом со стулом Гарри. Он очень не хотел делиться с Гарри своей теорией, но, вспомнив, что сказала ему Сортировочная шляпа, и понимая, что не имеет права ничего скрывать, продолжил: — У меня есть предположение — не более того. Я считаю, что ваш шрам болит в двух случаях: когда лорд Волдеморт рядом с вами и когда он испытывает особенно сильные эмоции.

Гарри нервно сглотнул.

— Профессор Снейп сказал мне, что мой шрам чувствителен к магии Волдеморта, так как появился благодаря ему — вот и болит, когда он рядом. Но ведь тут нечто большее?

— Вы с ним связаны несработавшим проклятием. Такое бывало и раньше, только не с таким тёмным заклинанием. Не с убивающим проклятием. Если не ошибаюсь, Гарри, эта связь носит случайный характер. Накладывая это проклятие, нужно наполнить свой разум и сердце ненавистью и намерением убить — эти чувства должны стать единственными.

— Это, должно быть, очень много ненависти, — прошептал Гарри, осознавая, что профессор Спраут подошла к его стулу с другой стороны.

Дамблдор кивнул.

— Да, и именно потому эта связь и сформировалась. Его ненависть коснулась Вас, будучи связанной с ним, ибо его внимание было полностью сосредоточено на намерении, а когда проклятие не сработало, то вернулось к нему, и, полагаю, эта связь так и не разорвалась.

* * *

Невилл тихонько присел рядом с Гарри. В это воскресенье он нашёл его у озера. Снег давно растаял, и в Хогвартс наконец-то пришла весна.

— Привет, Невилл, — тихо сказал Гарри.

— Привет.

Гарри уже пересказал ему разговор с Дамблдором. Невилл смотрел на озеро, удивляясь спокойствию Гарри. На его месте он бы заперся в пустой комнате и разрыдался.

— Я в порядке, — прошептал Гарри после долгого молчания.

Невилл повернулся к Гарри, поражаясь его бесстрастному взгляду, обращённому на него, однако чувствовал, что друг не в порядке, несмотря свою браваду.

— И близко нет, — заявил Невилл, потрясённый собственными словами, но осознав их правоту, когда Гарри отвернулся и закрыл глаза. — Но я знаю, что будешь, — мягко добавил он.

Через мгновение Гарри медленно кивнул, его плечи расправились, и он уставился на озеро.

— Я ненавижу его, Невилл, — сказал Гарри столь жёстко, что, казалось, вот-вот сломается. — Я ненавижу его, и у меня такое ощущение… — он, резко сглотнув, продолжил, — что эта связь не навсегда. Я позабочусь об этом. Когда-нибудь я закончу то, что началось с отражения проклятия. — Гарри оглянулся на Невилла. — Он больше никого не убьёт, если я смогу это остановить.

Невилл, резко кивнув, не прервал зрительный контакт:

— Я помогу.

Гарри окинул взглядом озеро и мягко улыбнулся.

— Я знаю.

* * *

Не больше чем за три месяца до конца учебного года профессора стали задавать столько, что Гарри и Невилл оккупировали дальний угловой стол в библиотеке. И вот, однажды вечером, когда библиотека начала пустеть, так как приближался ужин...

— Мне нужно перед ужином показаться в гостиной — я обещала Ханне. До скорого, — попрощалась Сьюзан.

— Хорошо, пока, Сьюзан, — отозвался Гарри, собирая вещи и направляясь к выходу.

Гарри положил книгу и придвинул к себе домашнее задание по трансфигурации, чтобы кое-что проверить. Он потёр свой шрам свободной рукой.

Эта отметина постоянно болела с прошлой недели — дошло до того, что он стал постоянным раздражающим фактором. Профессор Спраут велела подойти к ней в кабинет, если ситуация внезапно изменится или ухудшится, но, к сожалению, в данный момент никто не мог сделать ничего, чтобы остановить боль.

— Эй, Гарри, — окликнул его Невилл, оглянувшись, чтобы убедиться, что они одни.

— Да?

— Ты не мог бы мне ещё раз объяснить, чем вы с профессором Спраут занимались в пятницу? — с надеждой спросил он.

— Да, конечно, — ответил Гарри, быстро убирая свои вещи — он всё равно почти закончил и хотел отдохнуть. — Хорошо, нужно всего лишь заставить свой слабенький люмос работать, а затем удерживать его. Как только ты отвлекаешься, уровень магии в палочке начинает колебаться, и от этого свет на кончике мигает.

Невилл кивнул, вытаскивая палочку, и Гарри последовал его примеру, а затем закрыл глаза на несколько секунд и вновь открыл их. Спустя секунду, прищурившись от концентрации, он зажёг шарик света на кончике своей палочки. Корал слегка выглянула из рукава, когда свет начал мерцать, то включаясь, то пропадая, но Гарри не мог сосредоточиться, и свет на кончике палочки погас окончательно.

— Это немного сложнее, чем кажется, но профессор Спраут говорит, что это помогает нашей магии поддерживать заклинания в течение более длительного периода времени и пока мы отвлекаемся, — рассказал Гарри и, пожав плечами, предложил: — Попробуй сам, Невилл.

Тот кивнул, сдвинув брови и сосредоточившись. Несколько раз моргнув, он сосредоточил взгляд на кончике палочки, прежде чем она медленно начала светиться. Глаза Невилла засияли от радости, что, к сожалению, сбило концентрацию, и свет сначала потускнел, а потом и вовсе пропал.

Лонгботтом вздохнул.

— У тебя всё получится, Невилл, — подбодрил его Гарри. — Несколько недель назад ты даже зажечь люмос не мог.

— Да, верно, — кивнул тот и сосредоточился вновь.

Гарри улыбнулся и присоединился к нему в своих попытках.

— Эй, смотри! — воскликнул Невилл, забывшись, что они в библиотеке, но, как ни странно, мадам Пинс не пришла и не отругала их.

— Очень хорошо, Невилл, — подбодрил его Гарри, наблюдая, как тот смог молча заставить свет его палочки мерцать в течение пяти секунд. — Эй, давай попробуем синхронизировать наше мигание.

— Давай, — взволнованно отозвался Невилл.

Гарри улыбнулся, удивлённый энтузиазмом Невилла.

— Эй, Гарри, вы вообще на ужин собираетесь? — прервала Корал их занятия.

— Что?

— По-моему, ужин уже давно начался, — заявила та. Если бы змеи могли ухмыляться, она бы сделала это.

— Невилл, похоже, мы опаздываем на ужин! — воскликнул, тут же вскочив, Гарри. — Неудивительно, что здесь так тихо.

— Что?! Как?.. О-ой. Думаю, мы отвлеклись, — пробормотал Невилл, сунув палочку в кобуру, скрытую под рукавом мантии и быстро собрав вещи.

— Хорошо, что мы планировали взять все вещи в Большой зал. Мы бы пропустили половину праздника, если бы нам пришлось вернуться в гостиную, — проговорил Гарри, водрузив свою сумку на плечо.

— Это точно, — согласился Невилл, прежде чем выбежать из библиотеки следом за Гарри, радуясь, что рядом не оказалось мадам Пинс, которая непременно бы их остановила.

Летя по коридорам, Гарри ощущал волнение от тишины замка. Было странно знать, что все были за ужином, и в коридорах были только они с Невиллом.

— Как считаешь, сильно нам влетит от профессора Спраут? — с тревогой спросил Невилл.

— Нет, мы же не специально — просто потеряли счёт времени. Кроме того, это же в первый раз, — сказал Гарри, завернув за угол — и встав как вкопанный.

— О-о-о! — Невилл, тяжело дыша, впечатался прямо в вытянутую руку Гарри, стоило ему нагнать того за углом.

— Не двигайся… — выдохнул Гарри.

И Невилл охотно послушался — перед ними была огромная чешуйчатая тварюга, перегородившая коридор.

Дракон.

Какое-то время казалось, что он их не замечал — монстр был слишком занят, пытаясь освободить своё крыло из верхнего угла, где оно застряло. Он извивался, его твёрдые чешуйки прижимались к каменным стенам, отчего камни трескались и осыпались. Повернув голову, дракон внезапно заметил Гарри и Невилла и тут же замер.

— Ой, какая милая малышка! — с умилением прошипела Корал, будто перед ней оказался маленький очаровательный щенок, а не гигантская огнедышащая рептилия.

— Малышка?! — изумился Гарри, уставившись на существо, тело которого касалось всех сторон коридора и, вероятно, покрывало всю его длину за пределами того места, где они могли видеть.

Как такое можно назвать малышкой?

Хотя после слов Корал ребята заметили, что она, то есть драконица, выглядела несколько непропорционально, словно детёныш. Крылья казались слишком маленькими по отношению к телу, несмотря их на громадный размах, а большущие глаза придавали гостье очаровательный вид — если забыть об опасных когтях, зубах и шипах.

— Гарри? — в ужасе прошептал Невилл. — Что нам делать?

— Пока не знаю, — очень тихо признался Гарри, пристально следя за драконом. — Корал говорит, что это — драконёнок.

— Детёныши драконов не такие большие, — ответил Невилл не громче шороха.

— Успокой её, Гарри, — посоветовала Корал, очевидно, переживая за юную драконицу.

— Как? — довольно громко спросил Гарри — он понятия не имел, как успокаивать маленьких драконов!

Но Корал не ответила — ещё не отзвучал вопрос, как дракон внезапно обернулся к ним, опустив голову на длинной шее.

Гарри затаил дыхание, размышляя, насколько быстро убивает драконье пламя. Может, если они с Невиллом прошмыгнут за угол, то окажутся вне зоны поражения?

Однако она не стала плеваться огнём, вместо этого с любопытством рассматривая мальчишек, особенно Гарри.

— Здравствуйте, — осторожно поздоровался Гарри, но это заставило «девочку» отшатнуться, приняв защитную стойку.

— Нет, нет, Гарри, говори на парселтанге, — тихо посоветовала Корал из рукава.

Гарри зажмурился при виде дракона и, вытянув вперёд руку, показал пустую ладонь. Может, им с Невиллом лучше отступить?

— Привет, пожалуйста, не делай нам больно, — неуверенно произнёс Гарри, не зная, что ещё сказать.

Поймёт ли она?

Ну, если та и не поняла сказанного, то определённо отреагировала на голос Гарри: голова драконицы склонилась, а на морде снова засветилось любопытство. Поттер готов был поверить Корал — такое поведение было характерно исключительно для молодых особей.

Гарри сделал знак Невиллу, чтобы тот оставался на месте.

— Ну, давай попробуем ещё раз, — сказал Гарри чуть громче, и эхо его голоса прокатилось вдаль по коридору. Драконице, похоже, понравилось, и она успокоилась.

Поттер оглядел стены, давившие на чешуйчатое тело со всех сторон. Это явно причиняло зверю дискомфорт и вызывало закономерный вопрос: как, чёрт возьми, она вообще сюда попала? Двери были недостаточно широкими, а некоторые коридоры — столь низкими и узкими, что она попросту бы там не пролезла. Странно.

— Крепко ты застряла, да? — обратился к ней Гарри и сделал крошечный шажок вперёд. — Мы тебя не обидим, — успокаивал он, при дальнейшем приближении услышав утробное рычание — хотя оно не было угрожающим, даже рычанием-то этот звук было сложно назвать. Оно было больше похоже на драконий стон. Даже плач.

— Она ранена, — объяснила Корал.

Гарри понятливо кивнул.

— Нам сбегать за помощью?

— Нельзя оставлять её одну — она может покалечиться ещё больше, — отмела предложение Корал.

Вздохнув, Гарри собрался с духом:

— Я сейчас подойду поближе, ладно? Просто посмотрю: смогу ли помочь. Так что, пожалуйста, огнём не плеваться и зубы в ход не пускать! — предупредил он.

Единственной реакцией стал заинтересованный наклон головы — будто зверюга решала, что же с ним делать. Гарри искренне надеялся, что она не проголодалась.

— Гарри? — тревожно окликнул его Невилл, по-прежнему не показываясь из-за угла.

Тот оглянулся:

— Всё в порядке. Не думаю, что она нападёт.

— Осторожно, Гарри, — напомнила Корал, заметив, как драконица напряглась, едва до неё донеслись звуки английской речи.

— Всё хорошо, я просто разговаривал со своим другом Невиллом, — пояснил Гарри, притянув к себе товарища и показывая, что тот не опасен.

Это, казалось, подействовало, но тут она снова дёрнулась, чтобы принять более удобное положение, и, конечно же, задела крылом лепнину на потолке. Кусок камня упал на пол и, разлетевшись на мелкие фрагменты, слегка поцарапал шею драконицы.

Та затрясла головой, чуть не задев Гарри своими шипами.

— Гарри, берегись! — крикнул Невилл, бросившись вперёд, когда каменная крошка разлетелась по помещению.

Гарри отшатнулся, почувствовав, как несколько мелких камешков вонзились ему в руку, шею и плечо. Дракон издал приглушённый испуганный рёв, а вокруг них резонировал звук гранитных осколков.

И тут всё резко прекратилось.

Гарри присел, а Невилл опустился на колени рядом с ним. Тяжело дыша, они осмотрели дракона, печально растянувшегося на полу. Поттер сдвинулся с места и подполз к ней на расстояние около пяти футов.

Драконица посмотрела на него больным и усталым взором и даже не пошевелилась.

— Ш-ш-ш, не двигайся, — уговаривал Гарри, приближаясь к огромной пасти, в которой он, вероятно, поместился бы без особого труда, будь у «детки» силы раскрыть её.

Она снова издала жалобный стон, и Гарри положил руку ей на нос. Как только это произошло, драконица затихла.

Неизвестно, по какой причине — от бессилия или же просто стало слишком тихо — Гарри стал напевать. Он не помнил слов, но эту мелодию выучил ещё в маггловской школе. Это была какая-то колыбельная, и Поттер иногда напевал её себе, когда его запирали в чулане. Это была тихая расслабляющая песенка, и он еле слышно мурлыкал её, дабы Дурсли не прознали об этом.

Невилл тут же подхватил мотив и присоединился к пению, в то время как Гарри скользнул зверю под шею, чтобы убедиться, что камень её не задел. Стоило драконице смежить веки, как Гарри взглянул на Невилла и кивнул, чтобы тот продолжал напевать.

Поттер позволил своей магии спуститься к левой ладони, и они вместе с Корал оценили травмы «малышки». В этот раз напевал один Невилл, но пациентка, похоже, не возражала. Гарри невольно нахмурился, ощутив странную магию, окутывавшую зверя. Она слегка напоминала сглазы, с которыми иногда обращались студенты, только это было нечто другое, скорее... Чары? Что касается травм, то они не были серьёзными, поэтому Поттер сосредоточился на том, что делать с заклятием.

— Снимать, — постановила Корал. — Может, из-за него она и стала такой огромной.

Гарри, конечно, видел, как мадам Помфри снимала сглазы и проклятия со студентов, но так и не запомнил отменяющего заклятия. Однако, решил, что это не проблема: снимал же он проклятия раньше — почему бы не поступить так же и с обычными чарами?

«Ну, хуже не будет», — подумал Гарри, призвав свою магию.

— Заклятье, отменись!

* * *

Пир был, как всегда, великолепен, но Помона сидела с отсутствующим видом.

Где же Гарри с Невиллом? Обычно они садились подле Сьюзан, Джастина и Эрни, но сейчас их там не было и, по большому счёту, если зрение её не подводило, их вообще не было в Большом зале.

На самом деле, это было не в первый раз, когда один или двое студентов пропускали ужин, и, зная Гарри с Невиллом, они, скорее всего, воспользовались пустой гостиной и практиковались в невербальном люмосе.

Она отвернулась от стола Хаффлпаффа и глянула на Филиуса, что-то вещавшего Минерве. Тем не менее, ответ той так и не прозвучал, потому что в дверях Большого зала возник сэр Николас, призрак Гриффиндора.

— Директор, рядом с библиотекой на четвёртом этаже сидит огромный дракон! — возвестил он.

Большой зал погрузился в хаос.

Чтобы погасить панику, Дамблдор поднялся с места и проревел:

— ТИ-И-ИХО!

Ему даже не пришло в голову воспользоваться палочкой. Затем он повернулся и, выцепив взглядом Северуса, Хагрида, Ремуса и Филиуса, дал понять, чтобы они следовали за ним, а после что-то тихонько шепнул Минерве.

— Заприте за нами Большой зал. Как только всё выяснится, я пришлю Патронуса, — велел Дамблдор едва живой от страха Помоне.

Когда Филиус двинулся следом за Альбусом и остальными, мадам Спраут склонилась к нему.

— Гарри и Невилла нет в Большом зале. Найдите их, — быстро попросила она.

Филиус оглянулся на неё, потрясённый услышанным.

— Мы найдём их, Помона, — пообещал он.

И вот пятеро профессоров поспешили на помощь, оставив прочий педсостав со студентами. Как только они покинули Большой зал, Макгонагалл запечатала двери.

* * *

Северус и со всеми поспешил к библиотеке, но на втором этаже его ухватил за руку директор.

— На третьем этаже были потревожены защитные чары, — заявил Дамблдор.

— Найдите этого дракона, а я обследую прорыв, — согласился Северус, разворачиваясь, дабы скорее попасть в запретный коридор третьего этажа.

Кивнув, Дамблдор с остальными продолжили путь.

Вытащив палочку, Северус пустился бежать. Пусть настоящий камень и был в безопасности, он не хотел рисковать. Кто знает, возможно, это не Волдеморт, а другой воришка, каким-то образом прознавший о том, что камень находился в Хогвартсе. В этом случае отвлекающий манёвр был безупречен.

Подойдя к дверям, он услышал, как волновался Пушок — скорее всего, оттого, что вор ускользнул. Взмахнув палочкой, Северус призвал волшебную флейту, игравшую тихую тягучую мелодию. Открыв дверь, он дождался, когда музыка сработает

Цербер уснёт. , что позволит ему спокойно спуститься в люк.

Оттого, что вор прошёл, не будучи даже поцарапанным, Снейпу стало ясно: они также усыпили Пушка. Следующий уровень защиты тоже оказался взломан, хотя от Ремуса Снейп такого не ожидал.

Войдя в комнату, он тут же определил, что проходивший здесь до него человек пробивался с боем: повсюду валялись осколки оружия. Возможно, они были зачарованы на атаку нарушителей?

Северус пересёк комнату и, приблизившись двери, ведущей к «финальным» чарам Дамблдора, уловил странный звук слева от себя. Он развернулся, направив палочку в сторону шума, и сердце его сжалось от осознания, кто перед ним.

На полу был начерчен рунный круг, изобретённый Гарри, чтобы отправить Северуса в прошлое, и, стоя на коленях у самого края, рисуя последние символы, находился... Гарри.

Не тот юноша, который рос на его глазах, а такой, каким он был сейчас. Первокурсник, невинный и не обременённый ужасами войны. Северус даже разглядел Корал, свернувшуюся вокруг его тонкого запястья, когда тот чертил на полу оставшиеся знаки.

Северус затаил дыхание, умом понимая, что это — часть защитного контура, поставленного Ремусом, но эмоции били ключом и ему уже было плевать.

Внезапно «фантомный» Гарри остановился и посмотрел на него и улыбнулся:

— Мне придётся умереть, чтобы отправить тебя назад?

— Риддикулус!

Боггарт дрогнул, и в ту же секунду Северус призвал шкаф и запер его там.

Успокоив свое бешено стучавшее сердце, поскольку он явно не ожидал увидеть такого боггарта, Северус привёл мысли в порядок.

«Это был всего лишь боггарт, питающийся сомнениями и страхами, — сердито твердил он себе. — Это не предзнаменование грядущих неудач. Гарри отправил тебя не для этого!»

Северус сосредоточился, и постепенно холод, сковавший его внутренности, исчез. В конце концов, он обязан был задержать нарушителя, кем бы тот ни оказался. Снейп не имел права отвлекаться.

Окончательно собравшись, Северус подошёл к двери в последнюю комнату, где располагалось зеркало Еиналеж. Шагнув за порог, Северус ощутил слабый отголосок чар слежения, не принадлежавших Дамблдору. Снейп был уверен в этом.

Остановившись на верхней ступеньке, он обнаружил, что перед зеркалом стояла фигура, укутанная в плащ. Коренастый человек обладал уверенной осанкой, создавая впечатление собственной важности.

— А, Северус. Удачно, что старик послал именно тебя, — сказал мужчина.

Его речь слегка искажалась, словно говорили двое.

Северус почувствовал, как его метка немного нагрелась, и его глаза округлились.

Быстро сориентировавшись, Снейп принял решение.

— Мой Лорд, — ответил он, покорно склонив голову.

— Да, Северус, это я, — ответил, обернувшись, Волдеморт.

Северус рискнул поднять глаза, держа при этом голову опущенной, так же, как и палочку, хотя, Мерлин знал, как сильно он хотел проклясть существо перед собой. Лица Волдеморта разглядеть не удалось — оно было скрыто зачарованным капюшоном. Зато красные глаза чудовища ярко светились из-под него.

— Иди ко мне, Северус, помоги своему господину, — подозвал он.

Спускаясь вниз, Северус пытался припомнить, где слышал отзвук голоса Волдеморта. Он определённо был ему знаком. Очень знаком. И тут Снейп вспомнил.

Петтигрю.

Прикрывшись окклюментными щитами, Северус старался не смотреть в зеркало и надеялся, что сможет придать своему голосу бесстрастное звучание.

— Достань мне камень, Северус. — Он резко сглотнул.

— Господин, камня здесь нет.

Температура в комнате резко упала, и рука Северуса потянулась к палочке.

— Тогда ты наверняка знаешь, где он спрятан? — грозно спросил Волдеморт .

— Дамблдор никому не сообщил, где скрыл настоящий, — солгал Северус. — Но мне он сказал, что оставил его под Фиделиусом.

— А кто хранитель тайны?

— Сам Дамблдор, мой Лорд.

Северус чувствовал, как нарастал гнев Волдеморта; от его магии, разлившейся по помещению, стало трудно дышать. В ярости Волдеморт послал взрывное проклятие в зеркало, и, впечатав его в стену, разбил на мелкие кусочки.

— Тогда этот путь для меня закрыт. Я сделаю всё иначе, — заявил он.

— Господин, Вам нужна помощь, чтобы покинуть замок? Я могу направить Дамблдора с его командой по ложному следу, — предложил Северус, стараясь казаться как можно более услужливым, одновременно пытаясь просчитать свои дальнейшие действия.

— В этом нет необходимости, мой верный шпион. Продолжай и дальше водить старика за нос. — Палочка Волдеморта вскочила из рукава в его правую руку.

— Господин?..

— Сразишься со мной, Северус, или десять лет преподавания у сопливых щенков смягчили тебя?! — спросил он, а затем отскочил и послал в Снейпа диффиндо.

Северус отразил его на голых инстинктах.

— Хорошо, Северус. Я вижу, что ты не растерял своих способностей. А как насчёт силы? Круцио! Инсендио! Сектумсемпра!

Северус уклонился и отбил их все.

— Давай, Северус, ты же можешь послать в меня что-нибудь? Будет подозрительно, если на стенах найдут только мои проклятия. Докажи, что мой шпион — всё ещё лучший из моих слуг!

И вот тогда Северус открыл ответный огонь.

Помня о своих продвинутых способностях, он решил сражаться не в полную силу. Тем не менее, ему давалось это с трудом. Несколько раз ему пришлось сознательно пропустить заклятия Волдеморта, зная, что, если он отразит удар, Тёмный Лорд разозлится и станет рассматривать его скорее как угрозу, чем достойного слугу.

Если бы Волдеморт не завладел Петтигрю, а обрёл своё собственное тело, Северус мог бы отбросить ложь о том, что он — шпион Тёмного Лорда, но сейчас это было невозможно — даже если он убьёт Волдеморта, дух того выживет. У Волдеморта отсутствовали привязанности к кому бы то ни было, и неважно, насколько глубока была их преданность.

— Достаточно, Северус, — заявил Волдеморт, внезапно остановившись. — Я доволен.

— Благодарю, мой Лорд. Я здесь, чтобы служить вам, — произнёс Северус, вновь склонив голову.

— Теперь нужно завершить представление, — объявил Волдеморт, ещё раз вскинув палочку.

Северус не двинулся с места, зная, что сейчас будет больно, и он ничего не сможет с этим поделать — если только не хочет похерить свои недавние достижения в укреплении своей позиции верного тёмного шпиона.

— Диффиндо! Круцио!

Северус почувствовал, как первое заклинание настигло его, и невольно испугался, ощутив, как оно смяло его рёбра, но затем появившаяся боль отодвинула опасения на задний план.

Возможно, он сражался слишком усердно…

Волдеморт держал круцио дольше, чем Северус ожидал, но вытерпел, не закричав. Он не доставит монстру такого удовольствия и позволит ему считать это проявлением «достоинства», а не бунтом, которым оно на самом деле являлось.

Наконец всё завершилось.

Северус глаз так и не поднял.

— Ступефай!

* * *

Дамблдор привёл профессоров к библиотеке, будучи уверенным, что Северус справится со злоумышленником самостоятельно. Слегка замедлив шаг на подходе к коридору, ведущему к библиотеке, они вдруг услышали... Хихиканье?

Дамблдор завернул за угол и обнаружил то, чего совсем не ожидал: в помещении был полный бардак — повсюду валялись куски камня, и плиты пола потрескались от, как он понял, упавших камней. Лепнина на потолке была сколота, а стены, казалось, расцарапаны чем-то весьма твёрдым.

Однако не это поразило его больше всего.

Посреди коридора стояли Гарри и Невилл, а на руках у Поттера был совсем маленький дракончик, завёрнутый в мантию. Кроха боднул головой Гарри, отчего оба мальчика рассмеялись над игривым дракошей.

Внезапно Невилл поднял взгляд.

— Директор! — воскликнул он.

Глаза Дамблдора заискрились. Брови Ремуса скрылись под волосами, а Филиус издал удивлённый писк. Хагрид поспешил подойти поближе.

— Ой, какой милашка! — засюсюкал Хагрид.

— На самом деле, Хагрид, это — она, — мягко поправил Гарри, когда рядом оказались остальные профессора.

— Когда мы набрели на неё, она была огроменной, но Гарри отменил заклинание, и она сразу же уменьшилась, — пояснил Невилл, когда дракон прижался к Гарри, отчего у Хагрида взыграл отцовский инстинкт.

— Можно подержать её, 'Арри? — спросил Хагрид, глядя на мальчика взглядом, преисполненным надеждой. Гарри не смог отказать.

Слегка опасаясь огромного человека, которому её передали, дракоша издала несколько испуганных, щебечущих трелей.

— Всё хорошо, девочка, Хагрид не причинит тебе вреда — он очень добрый, — успокаивал её Гарри, нежно поглаживая по голове.

Заметив её настороженность, Хагрид тут же засунул руку в карман и, покопавшись там, вытащил... кусок мяса и оторвал от него чуть-чуть.

Гарри моргнул, но решил не спорить.

— Вот так, давайте поглядим, понравится ли ей это, — добродушно проворчал Хагрид, протягивая дракоше угощение.

Та без промедления пошла к нему на руки и, сидя у него на ладони, энергично поглощала сырой стейк.

— Просто взгляните, какая умничка, — проворковал он, когда она чуть не отхватила кусок его пальца вместе с мясом.

Гарри в изумлении только головой покачал, а потом обратился к Дамблдору, Люпину и Флитвику.

— Я очень рад, что вы оба в безопасности, и, должен сказать, я весьма впечатлён тем, как вы справились. Обычно драконы — вне зависимости от возраста — не подпускают к себе никого, — отметил Дамблдор.

— Ну, мы просто не могли оставить её — она поранилась, а её крыло прижало к потолку. Кроме того, она была довольно спокойной. Думаю, она обрадовалась, когда её нашли, — рассказал Гарри.

— Да, — согласился Невилл. — Как только Гарри коснулся её носа и принялся напевать, стало полегче. Флитвик оживился.

— Напевать?..

Гарри залился краской:

— Ну, Корал сказала, что это — детёныш, и я вспомнил одну колыбельную... Подумал, что поможет, и не прогадал.

Дамблдор улыбнулся, сверкая глазами от счастья и гордости, а затем взглянул на Хагрида.

— Надеюсь, ты позаботишься о ней, пока я не найду для неё новый дом, Хагрид? Полагаю, у меня уже есть мысли на этот счёт.

— Конечно, директор, — сразу же ответил Хагрид, пребывая в полном восторге. — Хотя ей нужно имя. Как насчет Норберты? — тут же предложил он.

— Э-э-э... нормально, — немного неуверенно ответил Гарри, но, казалось, оно как бы и подходило.

— Прекрасно! — объявил Дамблдор, собираясь слегка поторопить их, но остановился, когда заметил одышку Гарри. Потирая рукой шрам, мальчик стиснул зубы и зажмурился от сильной боли.

— Гарри? — позвал Дамблдор, положив ему руку на плечо, чтобы успокоить его.

Ремус насторожился.

— Он в ярости: обезумел, когда понял, что попался, — выдавил из себя Гарри, проглотив желчь.

— Филиус и Ремус, проводите Гарри и Невилла в лазарет. Как только окажетесь внутри — запечатайте его, — распорядился Дамблдор. — Хагрид, дракона оставляю на тебя. Мне нужно найти Северуса, — добавил он, прежде чем развернуться и исчезнуть на третьем этаже.