У нас впереди целая жизнь, Северус (джен)

Витрина магазина сверкала. Я не мог оторваться от яркой обложки.

«Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора». Экземпляров было достаточное количество, и книга стояла на самом видном месте. Я сцепил зубы.

Эту дрянь, похоже, долго будут выпускать. Грязные сплетни никогда не потеряют своей актуальности.

Когда писанина Скитер только появилась, Темный Лорд вручил мне один том и пообещал, что чтение изрядно повеселит меня. Я не стал открывать его. До сих пор помню, каким мертвым взглядом смотрел Альбус на валявшуюся в одном из кресел книженцию. У меня возникло тогда четкое ощущение, что он хочет, чтобы я прочел это, но боится.

Дабы избавить нас обоих от неудобств, я сжег безобразную биографию директора, не читая.

И вот теперь эту, с позволения сказать, литературу продают. Как ни в чем не бывало. Неужели только мне одному есть дело до следа в истории, оставленного Альбусом?

К сожалению, Пожиратели до того любили подшучивать на тему скандальной книги, что я невольно узнал про Ариану и Гриндевальда в один из вечеров в Малфой-мэноре. Уши ведь не заткнешь. Именно в тот момент я смог до конца простить Дамблдора за то, что она не всегда бывает откровенным. Помилуйте, быть честным с самим собой не всегда удается. Про то, что творится у тебя внутри на самом деле, никогда не расскажешь даже самому близкому человеку.

Во всяком случае, мне очень хочется считать себя родным Дамблдору.

А Поттер? Как он воспринял шумиху вокруг имени директора? События наверняка настолько переврали, что поверит только тот, кто не встречал Альбуса ни разу. Возможно, директор еще и потому опасался своей биографии, что она могла оттолкнуть чистого помыслами Поттера.

— Любуетесь моим творением?

Репортер «Пророка» собственной персоной.

Холодно оглядев разодетую в цветастую одежду женщину, я промолчал. Она ничуть не смутилась и издевательски улыбнулась, обнажив белоснежные зубы.

— Весьма удачная встреча, не находите? Для меня, разумеется. Но и для вас, конечно. — Рита Скитер озорно подмигнула мне. — Лишняя слава никому не помешает, верно?

Пока я раздумывал, есть ли смысл немного потешить себя и припугнуть мерзкую дамочку или лучше проигнорировать ее, Скитер открыла свою сумку, и оттуда вылетело Прытко Пишущее Перо.

— Я предвкушаю сенсацию… — она с жадным любопытством уставилась на меня. — Так что, мистер Снейп? Ответите на пару вопросов? Сейчас только интервью для разогрева, но обещаю взяться за вас всерьез. Такая новость, все мы были в шоке.

Желание поджечь прическу этой невыносимой особе было велико. Кулаки сжались сами собой, а она тем временем невозмутимо тараторила:

— Но по порядку: какие на самом деле отношения связывали вас и Гарри Поттера? Насколько нелегко было видеть каждый день сына любимой женщины, рожденного от другого человека? И как сейчас вы общаетесь с народным героем? Ходят слухи, что Поттер изрядно одичал, скитаясь по лесам. Что вы ответите на это нашим читателям?

Едва ли она настолько глупа, чтобы не понимать: я с ней дела иметь не буду.

Видимо, решила поиздеваться и показать, что ей все позволено.

Не подавая признаков жизни, я следил за тем, как Прытко Пишущее Перо уже что-то строчит в ее блокноте.

— Так что побудило вас снова учить Поттера? Не то ли, что вы обязаны ему своим освобождением?

Чувствуя, что потихоньку вскипаю, я сказал ледяным тоном:

— Пора вам прикрыть рот, Рита.

— Вы не поняли, Снейп, — она масляно ухмыльнулась. — Читатели жаждут узнать правду обо всем, что происходило в Хогвартсе, пока вы были директором. И тем более им интересно, как вы смогли вернуться в древнюю и уважаемую школу в качестве преподавателя. И они узнают, я вас уверяю.

Сохраняя каменное выражение лица, я отозвался:

— Вас не учили в детстве не лезть не в свое дело? А то ведь можно ненароком самой себе навредить, — не удержавшись, я приподнял бровь. — Нечаянно, разумеется. Я доходчиво объясняю?

Скитер резко сменила тон.

— Вы ничего не можете сделать. Было бы лучше, будь вы сговорчивей…

Вздумала угрожать? Схватив ее чуть повыше локтя, я поволок репортершу за собой.

— Давайте прогуляемся.

На мгновение в ее глазах мелькнул испуг, но она быстро справилась с собой. Невпопад перебирая ногами, Скитер соорудила брезгливую улыбочку:

— Я про вас раскопаю побольше, Снейп. Всю вашу подноготную представлю свету, — поскольку я хранил молчание, репортерша сочла необходимым возмутиться: — Да куда вы меня ведете? В конце концов, мне больно.

Она попыталась вырваться, но я сжал ее руку посильнее и произнес шелковым голосом:

— Что-то не так? Я разрушил образ истинного джентльмена? Вон смотрите, там есть отличное место, — я указал на темный поворот в Лютный переулок. — И не шумите так. Прохожие обращают внимание на нас.

Похоже, мои слова внушили ей страх.

— Ладно-ладно, я поняла, — заверещала она.

— Сомневаюсь, — протянул я, не отпуская ее.

— Отпустите, я кричать буду, — с придыханием сказала Скитер. Я остановился и расцепил пальцы.

Сжав ярко накрашенные губы, Скитер потерла предплечье. Ее Перо скользнуло в сумку.

Смерив меня разгневанным взглядом, она резко развернулась и припустила прочь.

Опубликует про меня все-таки что-нибудь гадкое, констатировал я.

В целом меня это не трогает, но если она только попробует коснуться ее имени, я буду считать себя вправе свернуть Скитер шею.

Планируя различные способы того, как это лучше сделать, я еще раз оглядел преобразившийся Косой переулок. Большинство магазинов было открыто и вычищено до блеска. И людей было значительно больше, чем летом.

На меня временами с опаской косились. Должно быть, из-за черной мантии.

Таким мелочам я уже давно не придавал значения, хотя, когда пожилая женщина, вылупив глаза, шепнула своей спутнице: «Это он. Говорю тебе. И как их только отпускают?», я почувствовал себя остро лишним здесь.

Впрочем, я редко заставлял себя выбираться из школы. Только при необходимости. И ничего необычного здесь нет. Поэтому я только пожал плечами, отвернувшись от той женщины.

Мостовая была покрыта тонким слоем льда, пороги домов припорошены выпавшим вчера снегом.

Ставший привычным магазин «Всевозможные волшебные вредилки» возвышался вдалеке. Он по-прежнему больно бил по глазам своей пестротой, но в нем явно не хватало жизни. Ничто не кружилось, не вертелось, не пищало. Первый этаж был заклеен министерскими плакатами. Я ощутил неприятную пустоту внутри. Пристанище близнецов, позорящее любого, кто в него решался зайти, в свое время действовало мне на нервы. И, тем не менее, лучше бы оно продолжало мозолить глаза, чем видеть его в настолько печальном состоянии.

Тяжело вздохнув, я крутнулся на месте и аппарировал.

* * *

Предстоящий матч Гриффиндора со Слизерином вызвал большое волнение на всех факультетах, несмотря на то, что он не был финальным состязанием сезона. Победа над Слизерином многим казалась успехом в настоящей битве. Но нас тяжело сломить.

К середине декабря обстановка накалилась до предела. Положение в школе напоминало период моего директорства. Разве что никому не грозила настоящая пытка.

Гриффиндорцы чуть ли не ежедневно находили поводы пожаловаться на поведение моей команды. И это при том, что я закрыл глаза на то, как однажды в гостиной Слизерина неведомым образом оказалась дюжина нюхлеров. Преподаватели еще неделю прятали улыбки в моем присутствии, что приводило в бешенство. Застань я какого-нибудь гриффиндорца за применением запрещенных чар к игроку моей команды, ему точно не поздоровилось бы. Но такого случая не представилось. Жалоб со стороны слизеринцев на происходящий беспредел не поступало, до меня доходили лишь слухи, и оснований предъявлять претензии другим деканам не было. Хотя это вызывало неясную тревогу. У моих студентов не было заведено сносить нападки безропотно: сложно представить, чтобы такие крупные молодые люди, как Уоррингтон или Вэйси, позволили безнаказанно пихнуть себя в коридоре. Но, во всяком случае, они не сделали ничего, угрожающего здоровью других. Иначе деканы не преминули бы попенять мне на якобы недостаточное внимание к своим обязанностям.

Допускаю, что отчасти преподаватели понимали: если мне удалось удержать под контролем школу во времена хаоса в магическом мире, то проследить за поведением слизеринцев перед игрой не составит никакого труда. Остальным деканам, несмотря на огромный стаж работы, не хватало внимательности к тому, как ведут себя студенты вне занятий. Отсюда и все проблемы. Что и говорить о тех, кто только недавно на этом поприще.

Как-то вечером, когда учительская почти опустела, ко мне подошел Уизли с крайне озабоченным видом.

— Сегодня на сдвоенных прорицаниях Джимми Пикса, загонщика гриффиндорской команды, кто-то заколдовал. Ни с того ни с сего стали удлиняться ногти, и никто не мог снять чары до тех пор, пока они не достигли четырех дюймов в длину.

Господи, какая катастрофа…

— Пикс — тот еще кретин, — холодно ответил я. — Держу пари, он сам решил испробовать на себе новое заклинание и не справился с ним.

— Кому понадобится отращивать себе ногти?

— Не собираюсь разгадывать, что было у него на уме, — недовольно произнес я. — Возможно, мистер Пикс решил, что так сможет крепче держать биту.

— Джимми — отличный игрок, — горячо возразил Уизли.

Как легко, оказывается, его спровоцировать.

— А не он ли, случаем, на первых отборочных испытаниях попал бладжером в Поттера?

«Я-то помню, как Поттер пару дней ходил и ощупывал шишку на затылке», — мысленно добавил я.

— Послушайте, — изображая терпение, сказал Уизли, — я прошу ваших студентов вести себя подобающим образом. Я понимаю, что Гриффиндор сам напрашивается на ответные действия. Я так же, как и вы, слышу лозунги, которые звучат в перерывах между занятиями.

— Если слышите, то сами сперва уймите своих студентов, — сварливо ответил я. — Нечего ко мне обращаться.

Уизли разочарованно поглядел на меня и отошел.

Нет, ну надо же! Сам не следит за своими студентами и смеет просить меня быть внимательнее.

Слизеринцы — точно такие же дети, неидеальные, временами безрассудные, но я не пытаюсь всех кругом объявить виноватыми. Моя задача — научить детей порядочно себя вести, а не потакать их безобразиям.

* * *

Наступил день матча. Взбудораженные предстоящей схваткой, мои студенты буравили насмешливыми взглядами своих соперников и подначивали их оскорблениями. Лавгуд отдала свою знаменитую рычащую шляпу Лонгботтому, и от стола Гриффиндора по всему залу разносился неимоверный шум. Не дети, а приматы, которые только и норовят подрывать дисциплину. Куда смотрит Макгонагалл? Без сомнения, не у меня одного начинается несварение желудка от этого гама.

Сегодня я позволил моим студентам немного спустить пар. Они выглядели уверенными в своих силах, так что я простил им неумение держать эмоции под контролем.

Поттер, весь в своей стихии, был окружен поклонниками. Без конца раздавались возгласы: «Гарри, уничтожь их!» и «Гриффиндор, мы с вами!» Поттер нагло ухмылялся и поглощал завтрак.

Разумеется, я хотел, чтобы выиграла моя команда, и одновременно проклинал себя за сомнения о душевном спокойствии Поттера. Впрочем, сейчас он выглядел решительно настроенным.

Когда все повалили на поле, я вышел из замка в боевом настроении. Погодные условия были великолепные: неяркое солнце, легкий мороз, сухой, похрустывающий под ногами снег.

Впереди я заметил Билла Уизли. Славно.

— Советую не ходить туда. Ваша психика может не выдержать поражения.

Декан Гриффиндора угрюмо промолчал.

Послав ему свою самую мерзкую улыбку, я последовал к трибунам. День начался как нельзя лучше.

Утром пришлось облачиться в темно-зеленую мантию, чтобы студенты чувствовали мою поддержку. Большая часть трибун переливалась красным с золотом, мы были зажаты в тисках гриффиндорских болельщиков. На трибуне противника было растянуто огромное полотно с изображением снитча и знакомого шрама на нем. Очень остроумно, ничего не скажешь. Мои студенты не отставали: старосты распространили по всем курсам островерхие зеленые шляпы. Было несколько больших флагов с гербом факультета.

Место я занял также не среди преподавателей: под моим носом ни один слизеринец не посмеет выкинуть что-нибудь неподобающее, плюс игроки будут видеть, что я с ними. Отовсюду доносились крики, пение, а когда на поле вышли команды, к ним прибавились улюлюканье и топот. Один хаффлпаффец довольно громко орал оскорбительные стишки о Слизерине собственного сочинения. Паркинсон поднялась с места, чтобы ответить чем-то похлеще, но Забини поймал мой предостерегающий взгляд и остановил ее.

Хуч и капитаны подошли к ящикам с мячами. Вопли стихли, все замерли в ожидании.

Поттер с решительным выражением лица пожал руку Ургхарту.

— Седлайте метлы! — громогласно объявила Хуч. — Три… два… один!

Свисток. Игроки оттолкнулись от земли и поднялись в воздух. Видимость была превосходная: на моей памяти со скамьи еще никогда не удавалось так ясно различать игроков.

— Добрый день! Началась долгожданная игра! С квоффлом Ургхарт, Демельза Робинс обходит его слева… Эх, не удалось перехватить… Он летит к кольцам… И да!!! Рон спасает свои ворота! — трибуны взревели. — Пас Джинни… Она передает квоффл Дину… Посмотрите-ка, какой меткий бладжер Уоррингтона… — я в очередной раз убедился, что не зря Уоррингтона перевели в загонщики: мяч сильно задел Дина Томаса. — Дин, дружище, ты жив?

Где они откопали последователя Джордана? Я посмотрел на комментаторскую: в ней сидел, азартно потирая руки, Финниган. Разумеется, будет поддерживать своего приятеля Томаса. Куда тут до объективности.

— А вот и Пьюси с квоффлом, пасует Вэйси… Тот его упускает… Джинни берет мяч. Гриффиндор начинает свою атаку! Игра обещает быть жесткой, ребята! Квоффл у Демельзы, снова у Джинни… Дин принимает мяч, давай-давай, лети… — вопил Финниган. — Ургхарт отнимает квоффл, эй, это что за приемчики! Повежливей играем, Слизерин! — трибуны радостно загалдели.

Я медленно, но верно вскипал. Финниган роет себе могилу.

— Ох-хо-хо, вот это удар! Загонщики в этом году у команды Гриффиндора что надо! Не подкачайте и остальные! Квоффл снова у капитана слизеринцев Ургхарта, он уже у колец… И-и-и — Слизерин открывает счет, десять — ноль…

Я старался не терять из виду Поттера: тот выписывал зигзаги над полем, выжидая, когда будет перевес в очках в сторону той или иной команды.

— Джинни настигает бладжер от Уоррингтона… — у меня екнуло сердце, когда мяч, посланный мускулистым Уоррингтоном, попал в спину девушки. — Она роняет квоффл, его подхватывает Демельза. И вратарь Слизерина Майлс Блетчли ловит мяч, ничего страшного, играем дальше! Дин завладел мячом, пас Джинни… И да! Она переигрывает вратаря! Сравняли счет! Квоффл снова забирает Ургхарт…

Моя команда наносила удар за ударом, особенно оживленными были загонщики. У меня даже возникали опасения, что в конце концов кого-нибудь зашибут. Гриффиндорские охотники были удивительно изворотливы, и, как правило, бладжер только задевал их, хотя и довольно сильно. С гордостью я смотрел и на своих охотников, которые завладевали квоффлом все чаще и чаще. Волновал меня только вратарь: после первого пойманного мяча он заметно расслабился. Его спасали Ургхарт и Вэйси, которые грамотно блокировали атаки Гриффиндора. Через полчаса счет был с незначительным перевесом в пользу Слизерина: шестьдесят — сорок.

Команды шли голова в голову. Ловцы спустились ниже и, искоса поглядывая друг на друга, рыскали в поисках снитча.

— Крученый удар Демельзы! Здорово, девушки сегодня в ударе! — расточал похвалы своему факультету Финниган.

Хмыкнув, я с жадностью продолжил следить за игроками. Скорей бы достичь более весомого преимущества в очках: поймай Поттер снитч — и блестящая подготовка моей команды драклу под хвост. В Харпере, ловце, я был уверен меньше всего: однажды Поттеру удалось отвлечь его словами. Но как бы низко Поттер ни поступал, у него всегда получалось схватить снитч. А ручаться, что Харпер на этот раз не клюнет на болтовню Поттера, я не мог.

— Эй, Вэйси, берегись, у тебя на хвосте Джинни! — потеряв страх, насмехался Финниган.

— Гад! — воскликнул, вскакивая со скамьи, обычно сдержанный Роджер Марлоу. Опомнившись, он сел и, перекрикивая всеобщий ор, извинился: — Прошу прощения, профессор, больше не повторится!

Я махнул рукой, не отрывая взгляда от игры. В нескольких метрах блеснул крошечный золотой шар, вслед за ним стремительно пронесся Поттер.

— Похоже, Гарри Поттер заметил снитч! — почти в ту же секунду объявил комментатор.

Гриффиндорская команда потеряла бдительность, и мои игроки умело этим воспользовались, забив сразу два гола подряд. Только бы не зря!

Поттер потерял из поля зрения снитч и теперь быстро возвращался на свои позиции — следить за тем, чтобы Харпер не добрался до цели первым.

Между тем, наши очки росли, как на дрожжах. Я не мог удерживать в себе ликование и с очередным забитым голом едва не подскочил вверх вместе со студентами.

— Новый удар Ургхарта! Девяносто — пятьдесят… Ведет Слизерин! Пас Дину, эх, упустил… Квоффл снова у слизеринцев… Сто — пятьдесят…

После разгоряченной борьбы было забито пять голов в наши кольца и восемь в кольца противника. Гриффиндору оставалось только уповать на своего ловца.

Красный от бесконечных перемещений на сумасшедшей скорости, Уоррингтон направил бладжер в спокойно пролетавшего мимо Поттера. «Что он вытворяет?!» — едва не взревел я. Мощнейший удар пришелся прямо в голову. У меня засосало под ложечкой. Поттера мотнуло в сторону, я схватился за палочку, боясь, что он потеряет сознание. Но, к счастью, обошлось: череп гриффиндорца оказался устойчивым к таким нагрузкам. Его собственные загонщики, наверное, к этому приучили.

— А не преднамеренная ли это атака? Пахнет нарушением! — воскликнул Финниган.

Уоррингтон — осел. Как можно было до такого додуматься!

— Пенальти-пенальти-пенальти! — скандировали трибуны.

Еще бы! Удар в голову. Все-таки, игра игрой, но участие в ней может обернуться подорванным здоровьем, а кого-то и вовсе сделать калекой. И все на потеху публики.

— Пенальти в кольца Слизерина! — приказала Хуч в рупор.

Оправляясь от бестолковой атаки моего загонщика, Поттер завис в воздухе. Начисто забыв о снитче. А что, если сотрясение? Я озабоченно покачал головой. Только этого не хватало. Прищурившись, я внимательно следил за его лицом. Немного бледный, не более. Поправив очки, Поттер направил метлу вверх и снова закружил над полем.

Мы и без того ведем, зачем было атаковать так? Сдается мне, Уоррингтон хотел выместить злобу за что-то другое.

Постепенно я снова смог сосредоточиться на игре. Назначенное пенальти не больно помогло Гриффиндору. Мои игроки были на высоте.

Подряд было забито семь голов! Превосходство в очках было почти недосягаемым! Мы их разгромим!

— Двести сорок — сто! — без особого энтузиазма сообщил Финниган.

Послышался тяжкий стон гриффиндорских трибун.

Краем глаза я присматривал за Поттером, который отчаянно искал снитч. Теперь ему во что бы то ни стало нужно поймать его. А нам… нам остался всего один мяч, и тогда станет неважно, чей будет снитч. Победа почти в наших руках.

Нет, не думать об этом. Еще рано.

Когда я заметил, что Поттер резко сменил курс и стал спускаться к полю, мою радость как рукой сняло.

— Двести сорок — сто! Поняли?! — визжала Паркинсон, передразнивая гриффиндорских болельщиков.

— Уймите ее! — рявкнул я на Марлоу.

К своему удивлению, я не мог различить золотой мяч в том направлении, куда мчался Поттер. Неужели…?

Да, снитч поблескивал своими крыльями в футах сорока от земли и в совершенно другой стороне.

Харпер кинулся догонять Поттера. А включить мозги?! Это же уловка, бесконечный болван! Финт Вронского, черт побери, это даже я знаю! Зачем вы только тренировались!

— Вау! Какая борьба за снитч, посмотрите, уважаемые зрители! Гарри входит в пике!

Проклятья застряли в горле. Я вперился взглядом в стремительно снижавшегося Поттера. Сейчас он разобьется и покалечится, и все ради нелепой детской игры… Не моргая, я смотрел, как Поттер приближается к земле. Только бы сумел выровнять метлу, только бы сумел… Впрочем, я знал, что он успеет: ловкость у него от отца, как бы неприятно мне от этого ни было. Но когда на поле происходит подобное, у любого, даже наименее заинтересованного лица перехватит дух. Момент, когда скользишь по лезвию бритвы, когда твоя победа или твое поражение зависят от умения собраться в самый решающий момент. Только чья победа важнее: моя или его?

Вот Харпер поравнялся с Поттером… Наверное, гриффиндорец не совсем пришел в себя, раз Харпер сумел догнать его…

Поттер справился с метлой, и я снова почувствовал биение сердца в груди. Обошлось, почти обошлось. Харпер вслед за ним стал выравнивать метлу и чудом сладил с ней. Поттер оглянулся на него с недоумением.

Конечно, он не ожидал, что кто-то, кроме него, так сможет!

Поттер развернулся и направил метлу к снитчу, Харпер догнал и полетел рядом. И вот, в футе от цели, когда можно было дотянуться рукой, Поттер вильнул в сторону и толкнул Харпера. Тому не совсем удалось справиться с метлой. Падая, Харпер протянул руку, чтобы поймать снитч, висевший между ними в воздухе… Он почти коснулся снитча раньше Поттера, но неминуемо врезался бы в землю. Идиотизм, но ведь он опережает, действительно делает почти невозможное, опережая Поттера!

В ту же секунду Поттер пошел на таран.

Нет! С ужасом я увидел, как мой студент отлетает на землю от удара, и Поттер хватает едва различимый золотой шар.

Не в силах поверить в случившееся, я будто издалека услышал облегченный возглас болельщиков. Марлоу рядом со мной, сжав кулаки, стучал по деревянному ограждению. Многие другие за моей спиной тоже сотрясали кулаками от бессильной злобы.

— Невероятно! Двести пятьдесят — двести сорок! Гриффиндор победил! — заорал комментатор во все горло. — Гарри сделал невозможное! Разве кто-нибудь сомневался? Лично я нет! Ура!

Чтобы лучше видеть Харпера, упавшего на землю, я поднялся со скамьи. Он цел? Кажется, шевелится.

Злость полыхала во мне, как огонь. Он ответит за это. Поттер не имел права толкать моего игрока. Позорная победа — и Поттер это почувствует очень скоро. Я ручаюсь. Финт Вронского, конечно, не запрещен, но атака явно была намеренной и несправедливой.

Гриффиндорская команда обнялась в воздухе, образовав огромный живой комок из сплетенных тел, и под общие аплодисменты стала спускаться. Я, в свою очередь, направился к упавшему ловцу, опережая всех студентов, которые спешили поздравить победителей.

Харпер повел себя глупо, поддавшись Поттеру, но до последнего боролся, и сейчас ему необходима помощь. Вполне возможно, и медицинская.

К ловцу Слизерина подоспела Хуч.

Следила бы лучше за игрой — и не пришлось бы поднимать игроков с земли. Вопиющий непрофессионализм.

Лицо ловца нашей команды было мокрым от снега, в который он упал.

— Вы целы? — спросил я первым делом.

— Вроде да, — огрызнулся Харпер.

Вставая, он попытался опереться о землю левой рукой, но застонал от боли.

— Что у вас с рукой?

— Откуда мне знать, — скривился Харпер.

— Не беспокойтесь, Северус, я отведу его в больничное крыло, — вмешалась Хуч.

— Это мой студент, я его отведу.

Роланда пожала плечами, и этот жест едва не вывел меня из себя.

— Если у мистера Харпера сломана рука, — жестко произнес я, накладывая на запястье Харпера чары, снимающие боль, — в этом виноват тот, кто его толкнул.

— Чего вы от меня хотите? Это игра, никто не застрахован…

— Северус, — раздалось за моей спиной.

Макгонагалл. Чудно.

— К вашему сведению, директор, у моего ловца сломана рука. Я считаю, что атака Поттера была преднамеренной.

— Ничего подобного! — на повышенных тонах сказала Хуч под общий гам болельщиков, обнимающих гриффиндорских игроков. — Не надо переворачивать все с ног на голову! Я здесь судья, Северус!

— За нарушение вы обязаны были назначить пенальти! А не давать Поттеру схватить снитч!

— Вы просто злитесь, что проиграли!

— Я злюсь на вашу безалаберность!

— Я попрошу Гарри зайти ко мне в кабинет и побеседую с ним, — непререкаемым тоном сказала Макгонагалл.

Ее спокойствие не предвещало конструктивного разговора. Минерва непременно станет выгораживать Поттера.

Но я этого не потерплю: результаты следует аннулировать. В идеале, разумеется. Но Макгонагалл на это не пойдет. Что ж, наказать виновного она обязана будет. Я об этом позабочусь.

— Отлично, — процедил я. — Присоединюсь к вам, как только мистеру Харперу будет оказана помощь.

Изобразив презрительную усмешку, я повел своего игрока к школе.

Одни неприятности от Поттера. Он грязно играет, а дураком выставляют меня. И, конечно, никто не усомнится в том, что мальчишка толкнул соперника случайно. Идиот, неразумный ребенок, который потащил за собой другого ловца, а затем подло толкнул его.

Моя команда, оскорбленная потерей победы при такой отличной игре, удалялась в раздевалки. Все головы были высоко подняты. Нужно будет вызвать команду Слизерина к себе и наградить баллами за великолепную игру.

А гриффиндорцы должны стыдиться победы с разницей в десять баллов при том, что они поймали снитч.

Но ничего, я разберусь, Поттер просто так не отделается.

* * *

Проводив Харпера к Помфри, я отправился в кабинет директора. Только я подошел к горгулье, как появился веселый Поттер. Это уже ни в какие ворота. Наглый, чересчур самоуверенный. Думает, что ему все сойдет с рук.

Пригвоздив его взглядом к месту, я остановился и произнес пароль. Правильно истолковав выражение моего лица, Поттер спрятал победную улыбку.

Стена разъехалась, и перед нами открылась винтовая лестница.

— Мадам Хуч сказала, что профессор Макгонагалл хотела меня видеть, — сказал он, норовя пролезть первым. — Вы позволите?

Как он смеет!

Спокойствие и только спокойствие. Мне нужна холодная голова, чтобы доказать, что засчитанные Гриффиндору очки были лишними.

— Следуйте за мной, Поттер, — с угрозой кинул я через плечо.

Макгонагалл поприветствовала Поттера, сидя в своем кресле.

— Гарри, вы бы отдохнули после трудной игры, — доброжелательно сказала она, да так, что меня перекосило. Чувствую, она даже выговор не собирается ему делать.

— Все в порядке, профессор.

Я обомлел от его снисходительного тона.

— Это не займет много времени, присаживайся, Гарри.

Минерва явно испытывает мое терпение.

— Профессор Снейп считает, что ты сбил с метлы ловца команды Слизерина без всякой надобности. То есть, нарушил правила игры. И за это матч следовало приостановить и дать возможность Слизерину забить пенальти.

— О чем он, ясное дело, не подумал, — ядовито вставил я.

— Не преувеличивайте беды, Северус.

Я во все глаза посмотрел на Минерву.

— У мистера Харпера сломана рука, и мне интересно, кто будет за это отвечать, профессор Макгонагалл? — с нажимом сказал я, игнорируя насупленно молчавшего Поттера. — Я думаю, Поттер заслуживает того, чтобы провести не одну неделю на отработках.

— Счет шел на секунды, как я мог знать, что он упадет! — вмешался Поттер.

— Придержите язык, Поттер, — предупредил я, не глядя на него. — Никакого уважения к старшим. Впрочем, как обычно, не так ли?

Макгонагалл сердито покачала головой.

— Это, конечно, очень плохо, Гарри. Очень, — строго произнесла Минерва. — Но пересматривать результаты матча из-за этого я бы не стала, — обратилась она ко мне. — Команда Слизерина играла замечательно. Но победитель может быть только один.

— Моя команда играла блестяще, — поправил я, скрестив руки на груди. — Я не вижу причин, которые мешают назначить Поттеру, как минимум, исправительные работы. Он ради развлечения вывел из строя моего студента.

— Это квиддич, ваши игроки чаще играют нечестно, — буркнул Поттер.

— Кажется, слова вам не давали, — раздраженно выплюнул я. — Смею напомнить, команде Гриффиндора разрешено было забить пенальти. В правилах не должно быть исключений.

На лице Поттера проступили скулы, он гневно смотрел на меня. Никакая легилименция не нужна, чтобы понять, сколько бранных слов в мой адрес всплыло в его голове. Неприятно признавать, что ты выиграл недостойно, а, Поттер?

Макгонагалл погрузилась в раздумья.

— Пожалуй, Гарри, тебе действительно не следовало налетать на мистера Харпера. Победа и без того была твоей, — Макгонагалл не преминула кинуть камень в мой огород. Я невольно сжал кулаки в карманах. — В некотором роде профессор Снейп прав, и какое-то наказание должно быть, — вынужденно согласилась Макгонагалл. — У вас наверняка есть свои предложения, Северус.

Я кивнул. Не без этого.

— Посмотрим, что вы, Поттер, станете думать после того, как отбудете наказание, — ухмыльнулся я. — До каникул, я полагаю, вам не помешает потрудиться. Не все же на метле целыми днями летать. Старые архивные дела будут ждать вас завтра с трех до шести вечера.

Поттер умоляюще посмотрел на Макгонагалл, но та была непреклонна.

— Хорошо, я приду, — неохотно сказал Поттер.

Он делает мне одолжение, чудесно. Докатились.

Гриффиндорец поднялся. Я презрительно скривил губы, глядя на его обиженную физиономию.

Когда Поттер покинул кабинет, и мы с Минервой остались наедине, она спросила:

— Вы довольны?

— А как же иначе, — откликнулся я, злорадно улыбаясь.

— Омрачили юноше радость победы.

— Вот и славно. Он вполне этого заслуживает.

А сколько крови Поттер мне попортил! Что сейчас происходит в головах моих слизеринцев и какие слова мне придется подыскивать, чтобы поднять их самооценку, она хотя бы предположила? Конечно, нет.

Макгонагалл посмотрела на меня исподлобья. Я в свою очередь мельком глянул на портрет Альбуса.

На миг мне почудились знакомые озорные искры в его глазах. Странно.