Джонни Уокер (джен)

Пойманный ими убийца подонок настолько, что руки чешутся даже у Рампо. Они гоняются за ним без малого два месяца, а когда наконец удаётся припереть выродка к стенке, стенка оказывается не самой удачной — игровая комната в торговом комплексе кишит детьми.

Ацуши понимает, что душит ублюдка, только когда вокруг воцаряется мёртвая тишина, а рука Дазай-сана тяжело опускается на плечо.

Тигриные лапы тут же исчезают, в шею безумному маньяку упираются собственные остриженные по подушечку ногти, он становится на несколько сантиметров ниже, но хватку не ослабляет: адреналин плещется в крови, животная сила испаряется от прикосновения Дазая, но своя, бешеная, едва ли не выжигающая изнутри, продолжает желать сукину сыну мучительной смерти.

Ацуши представляет, как будет основательно рвать ублюдка на части, на языке тут же появляется фантомный привкус крови, и он сжимает пальцы сильнее.

Кто-то из толпы детей испуганно вскрикивает. Монстр внутри него рычит, уродливое лицо убийцы искажается багряной мукой и…

— Ацуши-кун.

От голоса Дазай-сана привычно веет спокойствием и совсем немного — холодом. Пальцы на шее вздрагивают, но не отпускают, и тогда Дазай накрывает его ладонь своей и осторожно, но уверенно тянет его руку вниз. Подонок падает на землю, истошно хрипя и кашляя, и Куникида, тихонько ругаясь себе под нос, подхватывает и тащит его к полицейской машине.

Ацуши смотрит на свои подрагивающие в ладони Дазай-сана пальцы и вот теперь — теперь паникует.

— Я бы убил его.

— Да.

— Но я… — Дрожь ползёт от пальцев по всему телу и Накаджима хватается за холодную руку сам. — Я не…

— Что бы ты почувствовал? — буднично интересуется Дазай.

— Ужас.

— Тогда всё в порядке.

Тугой ком в горле проглатывается лишь со второго раза.

— А если бы радость?

— Тоже ничего, — ровно откликается Дазай и мягко высвобождает свою ладонь из его. — Плохо было бы, не почувствуй ты ничего.

Ацуши смотрит ему в спину, шумно дышит и пытается сглотнуть солоноватый привкус чужой крови во рту. Ацуши смотрит ему в спину и хочет спросить, а что бы чувствовал он. Он смотрит ему в спину и, отвернувшись, прикусывает язык — ответ на этот вопрос очевиден.

Даже Накаджима не настолько наивен.