Ты - мой мир (гет)

Адель с изумлением уже битый час наблюдала за маленьким красноватым существом, смирно спавшим в приготовленной для него кроватке. Мысли, мучившие девочку, смешивались с осознанием самой себя — подобные размышления в последнее время всё чаще и чаще посещали её. Неужели и она была когда-то такой же маленькой и хрупкой? А после совсем немного выросла, и Оливеру приходилось, несмотря на свой возраст, обходиться с ней так, как положено вести себя с маленькими девочками? В голове её всё точно вставало на свои места — и крепкая дружба, и частое времяпровождение с ним. И кольца из одуванчиков. Чувствовал ли он лишь, что должен заботиться о ней, а сам при этом не испытывал ровно того же, что она?

— Правда он милый? — вывела её из собственных мыслей подруга, пристраиваясь рядом к кроватке. — Это теперь мой маленький брат! Мой маленький Райан.

Домой Адель возвращалась в несколько растерянных чувствах. Тревожные мысли, к которым она так внезапно пришла, не давали ей покоя. Она обнаружила отца, привычно спящего в кресле и, пытаясь не производить ни звука, сняла с него ботинки, накрыла пледом и прибрала всю грязную посуду в доме. Но какое-то внутреннее беспокойство всё не давало ей уснуть. А на другое утро она узнала, что Оливер уехал в деревню, даже не попрощавшись с ней.

— Ты меня извини, конечно, Адель, но он мне никогда не нравился, — недовольно ворчала Оливия. — Вы с ним много лет не виделись — а он так странно при первой встрече себя вёл! Это же действительно совпадение было, что вы с ним встретились в одном городе, в одной школе!

Адель лишь молча выслушивала подругу, но сама не высказала ни одной мысли из тех, что тревожили её ещё с прошлого вечера. Но крепкая дружба сплотила их настолько, что Адель могла переживать вместе с подругой любые счастливые моменты, уже заранее предчувствуя их, а Оливия, в свою очередь, наперёд знала обо всех её горестных переживаниях, даже если не догадывалась об их причине. В тот день они собрались только частью своей компании, но, тем не менее, Оливия не покидала маленькую Адель ни на минуту, сначала всячески пытаясь её рассмешить, потом — во всём спрашивая её мнения и совета. Но как бы задумчива в тот день ни была сама Адель, от неё не скрылась неожиданная новость — впервые с ними в компании был Конан О’Салливан.

Их день проходил обыкновенно. Они играли в привычные игры, и когда большинству надоели «Пятнашки», и утомлённые дети разлеглись на сырой земле, кто-то из компании подал голос и предложил сыграть в «Блошки». Тут же нашлись и фишки, и ребята со смехом и улыбками принялись за новое занятие. Не отставала от компании и Адель. Несмотря на неясную никому печаль, всё ещё отражавшуюся на её лице, она веселилась от души — ей действительно нравилось не просто проводить время с этими ребятами, но и каждый раз узнавать от них что-то новое, даже если это были всего лишь неизвестные ей до сего момента игры. Но, как бы она ни пыталась справиться с собой, она не могла то и дело не бросать мимолётных взглядов на Конана. То ли непривычно ей было видеть его, всегда такого ухоженного и опрятного, в их дворовой компании, то ли — и к этому варианту она больше склонялась, она приглядывалась к нему, силясь понять его намерения. Худощавый, но такого же роста, как и все остальные, он, тем не менее, не мог не выделяться в компании. Когда он долго смотрел на кого-то, явно задумавшись, зрачки его и без того тёмных глаз становились шире. На лице его, узком и впалом, так явственно проступали скулы, что он казался старше всех присутствующих. И тем не менее, хоть он явно и приглядывался ко всему происходящему и о чём-то рассуждал сам с собой, ни разу за день он не произнёс ни слова, пока игры ребят сменяли одна другую. Так было до того самого момента, пока они не дошли до любимой всеми забавы «Саймон говорит», которая в особенности обыкновенно веселила девочек. И на моменте, когда один их приятель объявлял «Саймон говорит: хлопай в ладоши», а сам при этом с невозмутимым видом стоял на месте, Адель с Оливией стало так весело, что они не смогли сдержать своего смеха, который охотно подхватили все остальные. Вот этого уже не мог оставить без внимания Конан.

— Что за глупые игры, — проворчал он, отворачиваясь от всех присутствующих — теперь стало ясно, что всё это время на лице его играла гримаса отнюдь не любопытства, а недовольства. — Куда лучше обыкновенные прятки.

— Он не отсюда, — тихо шепнула Оливия Адель. — Он из Ирландии, представляешь? У них там, говорят, и города совсем другие, и игры, и даже разговоры. А люди все, по слухам — даже мужчины, ходят в юбках, — несмотря на такие нелестные высказывания, она шептала всё это быстро и благоговейно. Адель всё это уже слышала. Ей куда интереснее было узнать, что будет происходить дальше — судя по всему, не одна только Оливия преклонялась перед необычным происхождением их одноклассника.

— А во что нравится играть тебе, Конан?

— Во что играют в Ирландии?

— Расскажи про Дублин!

Дублин. Слово повеяло в самое сердце маленькой Адель чем-то незнакомым, но приятным одновременно. Куда менее приятно, как она помнила сейчас, ей было слушать о далёком городе Оливера, в котором он рос, жил и ходил в школу и в котором, как ни случайно это совпадение, ей и самой предстояло оказаться спустя некоторое время.

— Чертовски красивый город, — с улыбкой вспоминал Конан. — Мне и не надо, пожалуй, ездить в какой-то другой, чтобы осознать это. Улочки такие же, как здесь: булыжные, но куда более просторные. Воздух всегда свежий и сладкий, а когда стоишь на мосту, чувствуешь немного прохладный запах Лиффи. Самое приятное — когда проходишь под склонами мостов. Идёшь под такими арками и рассматриваешь все их очертания, пытаясь рукой дотянуться до холодной каменной поверхности. Вот только в Дубине бы и играть на свежем воздухе! Вам бы понравилось — какие поля там встречаются, какие насыщенно-зелёные луга! И по ночам там светят не фонари, как здесь, — он улыбался, бросая взгляд на всех поочерёдно, и Адель отчего-то казалось, что он останавливался на ней дольше всех, — а большие вывески на самих магазинах.

— До чего же интересно! — восклицали девочки, с явным удивлением и увлечением слушавшие его всё это время.

— Что же до игр… Дублин — скорее город прогулок. Это, конечно, не Лондон, но там мало кто играет на улице. Я только наблюдал однажды, как отец играет с друзьями в Cards Against Humanity*. Мы с ним любили, кстати, играть в крокет — но всё это на территории дома, на площадке рядом.

— Почему нам вообще должны быть интересны игры какого-то большого города? — неожиданно даже для самой себя вмешалась в разговор Адель. С самого раннего возраста она слышала от родителей, как сильно они хотели бы переехать в Лондон, и всё время ей эта идея не нравилась. Что толку говорить о больших городах, если им, на их счастье, дано то малое, где они живут? И разве могла бы она променять свои любимые улочки, покрытые сырой утренней травой, и обширные луга на какие-то там просторные улицы Дублина или Лондона, где вечно множество людей? — Нам достаточно того, где мы выросли и живём!

Конан, и без того смотревший на неё с явным любопытством, теперь и подавно долго не отводил от маленькой Адель взгляда. Она уже стала чувствовать себя несколько неловко, не получая ни от кого из присутствовавших поддержки, когда ирландец неожиданно улыбнулся:

— А знаете, я могу вам показать кое-что, хотя немного напоминающее мой город. Вряд ли я смогу воссоздать настоящий дублинский кинотеатр, однако фильм посмотреть все вместе в похожей атмосфере мы можем.

Предложение нового члена компании поступило необычно, но было самым что ни на есть серьёзным. И даже несмотря на это, многие стали отказываться. Кого-то не отпустили родители. Когда их осталось всего четверо, Конан вопросительным взглядом обвёл Оливию и Адель — его приглашение всё ещё было в силе. Девочка долгое время отказывалась. Она не думала, как отнесётся к предложению её нового друга отец — напротив, мысли её были даже далеко от того неприятного, что произошло с ней после того, как она погостила у Оливера. Она вспоминала теперь ту встречу с какой-то скрытой печалью, уже заранее сравнивая Оливера с Конаном и находя всё хорошее только в пользу первого. Она осознавала, как давно знает младшего Мэлтона, а изъявления этого Конана ей не понравились сразу же. Однако, когда она всё же повелась на долгие уговоры Оливии и согласилась, она заметила, как заулыбался этот странный мальчик.

Дублин. Кинотеатр. Фильм. Всю дорогу до дома Конана три этих слова преследовали её, не давая покоя ни на секунду. И ни об одном из них она не имела точного понятия. Они не пугали её и не вызывали должного любопытства — весь интерес её был заключен только в Конане.

Ни мистер, ни миссис О’Салливан в доме мальчика они не встретили. Конан сказал лишь, что они очень заняты на работе, но по выражению его лица было заметно, как не хочет он распространяться на эту тему. В доме его Адель также, как и у Оливера, видела новые для неё вещи; находила, сколь сильно отличается он от привычного ей убранства. Когда она услышала шорох и по привычке обернулась, дабы оказать помощь, она обнаружила, как Конан открывает какой-то шкаф, и из него целой стопкой падают какие-то коробочки с плёнками. Кассеты. Те самые, о которых она слышала от кого-то ещё в деревне, теперь предстали перед её глазами, как если бы были осуществлённой её выдумкой. Она сидела на полу, беря в руки то одну, то другую, рассматривая каждую из них, помогая Конану их подбирать, когда руки их внезапно встретились, взявшись за одну и ту же. Он смущённо отстранился, закашлявшись в кулак, а затем, как ни в чём не бывало, резко поднялся с пола и провозгласил, держа найденную кассету над головой: «Вот, я нашёл тот самый!»

Фильм. Никогда в жизни Адель не видела фильмов. И смотреть, как на экране происходит ровно то, что видишь в жизни каждый день, показалось ей настоящим чудом. В первую секунду она лишь с удивлением наблюдала, как знакомо ей колышутся на ветру деревья, и среди полей бежит вороной рысак, а в последующие — больше не могла оторвать взгляда от происходящего. Она не замечала ничего вокруг себя кроме разворачивающейся перед ней картины. В голове её не было в тот момент ни мысли, в сердце — ни чувства. Она была целиком и полностью увлечена происходящим настолько, что отвлеклась всего лишь раз — когда маленький ирландец обернулся к ней и уже не в первый раз за этот день улыбнулся.

________________________________

* «Карты против всех» — известная английская игра