Гарри Поттер и Точка Бифуркации 2 (джен)

Прощальный пир знаменовал собой победу хороших над плохими: Дамблдор с Хагридом вернулись на свои места, а коварный интриган Люциус Малфой был арестован и обвинён в осуществлении нападений на учеников, которые он совершал, планируя тем самым спровоцировать усиление попечительского совета. Ну, разумеется, это лишь версия Дамблдора, и министерство ещё не дало никаких оценок, а лишь выразило глубокую озабоченность происходящим.

На фоне таких громких событий как-то затерялась новость о загадочном исчезновении Локхарта, который бесследно пропал из школы и уже долгое время не объявлялся, что не очень соответствует его образу. Следовательно, были весомые основания полагать, что его кандидатура на выборах министра снимается, ведь из общественного инфополя он пропал полностью. Ну, туда ему и дорога. Надеюсь, что Дамблдор не пришил его.

После торжественного ужина наступил отбой и все разошлись по своим спальням.

Для проформы полежав десять минут под тёплым одеялом, я встал и тихонько вышел из комнаты, сопровождаемый громким храпом Рона.

— Хвост, — позвал я, оказавшись в пустой гостиной, объятой загадочным ночным полумраком.

Через минуту на лунный свет вышла крыса, которая поднялась на задние лапы и вопросительно посмотрела на меня.

— Всё готово? — спросил я.

Петтигрю кивнул головой в ответ, оставаясь в своей анимагической форме.

— Значит, приступай. Приказываю тебе действовать в соответствии с ранее озвученным мною планом.

Крыса резво куда-то умчалась, напоследок бросив на меня умоляющий взгляд.

Я, широко зевнув, со спокойной душой пошёл спать.

* * *

В это пасмурное утро Косой переулок был практически пуст. Редкие посетители спешили по своим делам и с недоумением оглядывались на одинокую фигуры мужчины, стоящую посреди улицы, перед входом в банк Гринготтс.

—… Девять, десять. Пора, — прошептал мужчина и медленным шагом направился к входу в банк.

Пока он шёл, у него было время подумать. Подумать обо всём.

Например, как так получилось, что он был раскрыт и был вынужден дать непреложный обет. Этот дрянной мальчишка Поттер ловко повернул ситуацию в свою пользу и потребовал от бедного Хвоста выполнять его приказы. Весь в отца, утырок.

Сначала Хвост незаметно пробрался на маггловскую военную базу и выкрал оттуда обогащенный уран. Затем мальчишка приказал ему зубрить ядерную энергетику, чтобы создать кустарную ядерную бомбу. Петтигрю потратил много часов и сил, но с помощью магии ему удалось создать что-то подобное.

Но это ещё что. Поттер заставил его вернуться обратно в Нору на каникулах и заглянуть там под каждый камень в поисках некого схрона, который, по мнению мальчишки, обязательно должен был находиться у Уизлей. Петтигрю решил, что Поттер тронулся умом, и тут было обрадовался, но увы: мальчишка каким-то образом оказался прав, и в гараже Артура Уизли Хвост обнаружил тщательно замаскированный погреб, доверху наполненный динамитом, ракетами, минами и противотанковыми гранатомётами. Откуда всё это добро взялось у добропорядочного семьянина мистера Уизли — Петтигрю не знал от слова совсем. Но запасы главы рыжего семейства здорово пригодились Питеру в его деле.

И теперь он, увешанный по пояс уменьшенными атомными боеголовками, которые были расфасованы по карманам, идёт в самое охраняемое место в магическом мире, чтобы совершить там теракт. Идёт он туда, разумеется, не по своей воле — им движет приказ и сила обета, который он был вынужден дать мальчишке. Кто же знал, что Поттер окажется не тем, кем кажется, и зачем-то захочет уничтожить гоблинов.

— Сука, — выругался Петтигрю, машинально переставляя неподвластные его воле ноги.

Питер был начитанным мальчиком в детстве и сейчас вспомнил фразу, которую произнёс изобретатель ядерной бомбы Оппенгеймер на первых испытаниях: «Я стал смертью, разрушителем миров».

Также ему вспомнились слова, которые произносили римские гладиаторы, проходя мимо императора: «Славься, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя».

Он мог бы иронично сказать их кому-нибудь, но прохожие шарахались от него, очевидно принимая бессмысленный расфокусированный взгляд за признак опьянения, а не за воздействие ментальных чар.

Он поднялся по ступенькам и остановился напротив охранника. Тот окинул Петтигрю подозрительным взглядом и помахал вокруг него щупом.

Хвост очень надеялся, что сейчас обнаружат то, что у него под одеждой, но щуп никак не отреагировал на маггловскую технику, потому что он был настроен на магические артефакты. Сам Петтигрю не мог никак саботировать план «хозяина», поэтому ему оставалось надеяться на то, что защитная система Гринготтса действительно так хороша, как говорят.

Охранник кивнул и пропустил Питера внутрь.

«Входи, незнакомец, но не забудь,

Что у жадности грешная суть,

Кто не любит работать, но любит брать,

Дорого платит — и это надо знать.

Если пришел за чужим ты сюда,

Отсюда тебе не уйти никогда»

Проходя мимо стишка-заклинания, он усмехнулся. Пришедший в банк с намерением ограбить его гарантированно попадал под действие сложных защитных ритуалов, но что насчёт того, кто зашёл в банк против своей воли, чтобы поднять его на воздух при помощи стратегического ядерного оружия? Знают ли вообще о нём гоблины, до сих пор воющие мечами и топорами?

Он подошёл к главному столу, за которым сидел остроухий коротышка.

— Что вам угодно? — спросил тот, скривившись.

— Я хочу встретиться с главой банка мистером Гринготтом, — сказал Петтигрю.

Гоблин усмехнулся.

— Боюсь, что это невозможно. Председатель совета гоблинов и основатель банка — занятой человек, и у него нет времени, которое он мог бы потратить на всяких… — он презрительным взглядом окинул ветхую одежду Питера. — Проходимцев.

— У меня есть информация о крестражах самопровозглашенного Тёмного Лорда Волан-де-Морта, также известного как Том Реддл. —Из уст Петтигрю против его воли вырвались эти слова.

Разумеется, мальчишка приказал ему сказать подобную фразу банкирам и почему-то был уверен, что это сильно заинтересует гоблинов. Хвост очень надеялся, что остроухие лишь отмахнутся от этих слов и выставят его за дверь — тогда он будет свободен от обязанностей, наложенных на него клятвой перед Поттером.

Но, увы, глаза гоблинского клерка расширились от шока, и тот чуть не упал со стула.

— Подождите здесь, мистер! Я сейчас! — пропищал коротышка и куда-то убежал.

Вскоре он вернулся в сопровождении тучного гоблина в роскошном костюме. Петтигрю не разбирался в гоблинах, но готов был поспорить, что данный представитель этого народа прожил не одну сотню лет.

— Здравствуйте, я Горбин Гринготт, — представился гоблин.

— Гильгамеш. — После небольшой заминки Петтигрю решил представиться символичным именем бессмертного героя шумерской мифологии. В данный момент Питер очень хотел оказаться бессмертным и пережить этот день.

— Вы хотели меня видеть, мистер Гильгамеш? — невозмутимо спросил Гринготт.

— Хотел.

— Какой информацией вы обладаете?

— Отправляйтесь в ад к своему сраному Слаанешу, ублюдочные ксеносы! — Из уст Питера вырвалась заготовленная фраза, и его рука автоматически нажала на кнопку на поясе.

Гринготт даже не успел удивиться, как всё вокруг потонуло в пламени.

«Прощай, мир» — успел подумать Петтигрю, прежде чем его мозг сгорел до мельчайших частиц.

Взрывная волна моментально превратила в ничто приёмный зал банка, а также сеть многочисленных подземелий внизу, населенных гоблинами.

Оглушительный взрыв был настолько силён, что пробил могущественный защитный купол банка, и часть взрывной волны ударила по Косому переулку, но лишь выбила стёкла, и никто из редких посетителей переулка не пострадал.

В глубоких подземельях два гоблинских учёных разделывали человеческий труп при помощи крюков и скальпелей.

— Смотри, — сказал один из них и тыкнул пальцем куда-то далеко наверх.

— Что? — спросил второй и посмотрел в озвученном направлении.

Через секунду оба потеряли зрение от сильнейшего лучевого излучения, а ещё через мгновение они распались на молекулы, оставив на каменном полу лишь свои тени.

Многие древнейшие хранилища выдержали удар, но иные, чьи хозяева поскупились на защиту, превратились в груду деформированного металла.

Всепоглощающее пламя дошло до глубин гоблинских поселений, где в стеклянных гигантских колбах в анабиозе болтались и ждали своего часа подключенные к проводам мутанты, являющиеся генномодифицированной смесью гоблинов и великанов, которых предполагалось пробудить во время следующего гоблинского восстания.

Сила взрыва была настолько велика, что дошла до самых тайных и темных недр гоблинских пещер, где, под толщей камня и почвы, раскинулась небольшая пещера, больше похожая на склеп.

В центре этой пещеры находился каменный саркофаг, напоминающий гроб, обтянутый цепями и расписанный по краям древними эльфийскими рунами и заклятиями.

«Здесь покоится великий враг эльфийского племени. Горе тому, кто пробудит его! Погибель придёт нашему роду».

Столь чудовищный взрыв содрогнул своды пещеры, и тяжёлая крышка саркофага на пару сантиметров съехала в сторону.

Через какое-то время она подвинулась ещё немного, но уже не под воздействием стихнувшей взрывной волны. Ещё немного — и вот каменная плита тяжело рухнула на пол, освобождая то, что лежало внутри гроба.

Человеческая рука взметнулась откуда-то из саркофага и ухватилась за его каменный край.

Затем из своей многовековой темницы поднялся человек в красной мантии. Он спрыгнул на каменный пол пещеры, приземлившись на бархатные туфли с острыми носами. Лицо этого человека горело энтузиазмом и отражало прожитые годы. Его макушка была выбрита, но волосы по краям головы были сохранены, как у католических монахов эпохи Средневековья.

— Занятно, — протянул великий испанский инквизитор Томас де Торквемада, окидывая взглядом каменные стены и падающий через узкую расщелину в потолке серый пепел.