Гарри Поттер и Точка Бифуркации 2 (джен)

— Кто ты такой? — настороженно спросил я, доставая из кармана палочку и поняв, что моя личность раскрыта.

— Я всего лишь верный слуга моего хозяина, — усмехнулся незнакомец, отлипая от прилавка. — Мой хозяин крайне заинтересовался вашей фигурой и возможной ролью в будущем. Могу полностью заверить вас, мистер Поттер, что мой хозяин и, следовательно, я настроены к вам сугубо дружественно и положительно.

— Ты постоянно с восхищением говоришь о каком-то своём хозяине. Кто он? — подозрительно спросил я.

— О! — всплеснул руками он. — Будет лучше, если вы познакомитесь с ним лично. Он наверху, пойдёмте.

И он, развернувшись, пошел наверх по ступенькам, совершенно не опасаясь удара в спину, который я мог запросто совершить. Впрочем, это не похоже на покушение или попытку похищения, поэтому заинтересованный я направился следом за юношей.

Пока мы шли по коридору, я оглядывался по сторонам, поражаясь убранству — длинный коридор больше напоминал выставочный зал музея. Чего здесь только не было: какие-то романские мечи, превратившиеся от древности в ржаво-земляные куски, роскошные гобелены, которые, похоже, являлись оригиналами, а не копиями, и куча всяких непонятных бездулешек вроде украшенных ножей.

Напротив одного из таких я остановился, и мой спутник вежливо последовал моему примеру.

— Что это? — спросил я, указывая пальцем на кинжал с изумрудным гравированным лезвием, богато украшенным эпизодами конной охоты на каких-то карликов. — Выглядит как китайский новодел.

— Это Клинок Славы, которым мой хозяин сразил короля Моргота в Первую Войну, — невозмутимо ответил мой собеседник, пока я с недоумением переводил взгляд с кинжала на его лицо, стараясь понять, шутит ли он. — Вы всё узнаете на месте, мистер Поттер.

Наконец мы закончили блуждать по извилистому коридору и зашли в просторную комнату, посреди которой стоял дубовый лакированный стол, во главе его сидел беловолосый мужчина средних лет с чёрной повязкой на правом глазу. Его бледное лицо было испещрено мелкими шрамами, которые порядком зарубцевались за долгие годы.

Завидев меня, он встал и протянул мне руку.

— Рад вас видеть, мистер Поттер.

Я пожал ему руку в знак приветствия. Рукопожатие было крепким, мужским.

— Присаживайтесь. — Садясь, он махнул рукой, и возле меня материализовалось кожаное кресло.

На ощупь материал был естественным.

«Трансфигурация из воздуха негерметичных объектов с двуфакторной структурой? Это интересно» — мысленно присвистнул я.

— Кофе? Чаю? — поинтересовался он. Я кивнул. — Ричард, сделай нашему гостю чай. Мне, как обычно, без сахара, а мистеру Поттеру?..

— Две ложки. — Я озвучил свои пожелания.

Человек-птица, названный Ричардом, удалился с поклоном.

— Его в честь Ричарда Львиное Сердце назвали? — в шутку спросил я.

— Нет, в честь марки чая, — усмехнулся мой собеседник. — Шутка.

Он немного подумал, покрутил в руках карандаш и начал говорить:

— Что ж, мистер Поттер, давайте сразу приступим к делу. Я думаю, вы жаждете услышать от меня подробности, чтобы понять, что вообще происходит. — Я кивнул. — Что, если я вам скажу, что вы единственная надежда человечества на спасение?

Я рассмеялся во весь голос.

Смеялся я долго, Ричард уже принес две чашечки и, поставив их на стол, встал за спиной неизвестного мне мужчины, который всё это время терпеливо ждал, пока я закончу смеяться.

— Вы эту фразу небось репетировали для большего пафоса? — отсмеявшись, зло усмехнулся я. — Сейчас расскажете мне очередное пророчество об Избранном?

— Именно, — как ни в чем не бывало ответил он, делая глоток из чашки. — Вы на удивление прозорливы. Но заранее скажу, что это пророчество тесно связано с известным вам пророчеством, произнесенным прорицательницей Сивиллой Трелони.

— Откуда вы знаете про него? С чего вы решили, что мне про него что-то известно? — с раздражением вскричал я, внутри холодея и продумывая пути отступления из здания, попутно нащупывая палочку в кармане

— Прошу прощения, — примирительно поднял руки неизвестный. — Мистер Поттер, мне кажется, я не с того начал. Это моя вина, позвольте вам представиться — меня зовут Мэллон и я появился в этом мире в тысяча сто пятом году от Рождества Христова. Приятно познакомиться, мистер Поттер!

Когда я смог справиться с шоком и изумлением, я решил выслушать рассказ этого Мэллона, здраво рассудив, что вряд ли он лжёт, потому что это лишено всякого смысла.

— Допустим, я поверю тебе, — с сомнением протянул я. — Тогда, получается, что тебе почти тысяча лет. Это невозможно. Даже знаменитый Николас Фламель коптит бренную землю лишь шестьсот лет, и ему приходится постоянно пить эликсир из философского камня. А ты утверждаешь, что жил во времена Основателей?

— Верно, юный сударь, — кивнул Мэллон. — Я имел честь знать данных волшебников. Со Слизерином я сошёлся ближе прочих, он был необычно гибкого ума человеком. Если хотите, я могу рассказать вам про одно секретное помещение в Хогвартсе.

— Тайная комната, что ли? — скептически спросил я. — Я про неё и так знаю. Или, может, Выручай-комната?

— Ни то ни другое, — улыбнулся он, и в это мгновение я подумал, что ему действительно не одна сотня лет, потому что так может улыбаться только старый внутри человек. — Это пиршественный зал Основателей, где они собирались, забывая про свои распри, и пировали днями напролет. Думаю, там должно было остаться что-то любопытное, учитывая, что найти эту комнату могли лишь четыре человека — я и Основатели.

— Что-то вы слишком хорошо сохранились для своих лет, — прищурился я, разглядывая бледное израненное лицо без единой морщины.

— Таковы особенности моей расы, — развёл руками Мэллон. — В качестве доказательства моих слов… У вас хорошие оценки по истории магии?

— Эээ, — растерялся я. — Да, достаточно хорошие.

— Ричард, — стоявший рядом прислужник кивнул, куда-то вышел и очень скоро вернулся с учебником по истории магии для первокурсников за авторством Батильды Бэгшот. Он положил книгу прямо передо мной. Я помахал палочкой, бросил несколько диагностических заклинаний — это действительно книга, буквально только что приобретенная в «Флориш и Бэгс».

— Вы убедились в подлинности данной книги? — спросил Мэллон. — Тогда можете почитать её, чтобы получить ответы на все свои вопросы.

— Глупость какая-то, — буркнул я, принявшись перелистывать страницы одну за другой, бегло просматривая их содержание.

«И в оный день коварный гоблинский король Моргот бросил вызов царству людей и пошёл на род людской с войной. И была битва. Истребились воинства их и гнал иномирцев в тёмные пещеры великий воин. Так гады иномирские были побеждены, но затаили злобу они на людей и помышляли о новых мятежах».

В учебнике рядом с цитатой древнего эпоса волшебников времён первого восстания гоблинов находилась гравюра, которая была подписана как «Погибель Гоблинов, неизвестный художник, XII век».

На этой гравюре был изображён сидящий передо мной человек. Разница была лишь в одежде, которая на картинке в учебнике выглядела более средневековой.

Я изумлённо поднял широко раскрытые глаза на Мэллона.

Тот кивнул.

— Да. Я — это Мэллон, также известный как Погибель Гоблинов. Участник всех гоблинских войн, начиная с самой первой — когда эти твари прорвали материю между мирами и вторглись сюда.

Я судорожно принялся листать страницы.

«…перебил всех гоблинских женщин и детей великим ритуалом…»

Гобелен, на котором изображены двое всадников, в чьих лицах угадываются черты Мэллона и стоявшего рядом с ним Ричарда.

«…храбро пленил гоблинского шамана и проклял весь его род…»

Портрет восемнадцатого века, где изображён Мэллон в парике и камзоле.

«…униженные гоблины прозвали это событие Великим Плачем…»

Чёрно-белая фотография, на которой Мэллон в пробковом шлеме замахнулся хлыстом для удара по веренице закованных в цепи уродливых карликов.

И предпоследняя страница учебника:

«Участие магов в маггловский Первой Мировой войне».

Светло-коричневое фото за многовение до атаки с подписью «Битва при Вердене, 1916 г.» — улыбающийся в камеру Мэллон с перевязанным глазом лежит на позиции с палочкой в руке, рядом с ним Ричард в противогазе и куча магглов, которые вместо палочек вытянули винтовки и словно не замечают своих сослуживцев-волшебников.

Я изучающе поднял глаза на сидящего напротив человека. Человека ли? Кем являлось то скромно разглядывающее свои ногти существо, что не постарело ни на миг и выглядело сейчас так же, как и несколько веков назад? Самым поразительным было то, что это не какая-то отсебятина или фальсификация в учебнике — мы это действительно проходили на уроках истории магии.

— Что ты такое?

— Я ведь уже представился, — невинно моргнул глазами этот персонаж. Сейчас он выглядел как доброжелательный простодушный дяденька, но я уже видел, в какую машину для убийств он превращался в бою с гоблинами. Я постарался представить, как он с таким же простодушием на лице вырезает целые селения гоблинов, устраивая геноцид, но не испытал никаких эмоций. Несмотря на цензуру министерства, нам достаточно многое рассказали на уроках об этом народце, и этого хватило, чтобы мы напрочь лишились жалости к мелким уродцам. — Я Мэллон, а Мэллон — это я. — Он весело подмигнул, процитировав Гендальфа. — Но я понимаю, что ты хочешь знать всё. Не буду тебя томить и начну. Должно быть, ты уже в курсе о существовании заговора гоблинов и главной цели их восстаний?

— Гоблины — это раса эльфов, которая была вынуждена уйти из своего родного мира?

— Именно, — одобрительно кивнул Мэллон. — Не ошибусь, если предположу, что тебе это рассказал Пивз? Старый негодник, я с ним знаком был, ещё когда он был мальчишкой и прославился тем, что убил первого гоблина в тринадцать.

— Я разговаривал с Пивзом, да, но помимо этого я был в… — я замялся. — Хагрид называл это Норой Познания.

Мэллон и его слуга Ричард тут же как-то подобрались и посуровели.

— Это место ещё не уничтожено? — серьезно спросил он.

— Уже да.

— Слава Богу, — выдохнул он. — Это был портал в измерение, которое мы называем Изнанкой. Сущности, которые содержатся там, не должны прорваться в наш мир, но порой они в состоянии влиять на умы людей. Таким образом у одного англичанина возникла идея о сказке про кролика с часами и сумасшедшего шляпника. Но не суть важно. Именно в этом измерении заточён искорёженный и ослабленный дух Айканара Глаурунга — верного прислужника и оруженосца Моргота.

Мэллон сделал паузу и отпил из кружки.

— Я и Ричард родом из другого мира. В том мире люди постоянно находились в состоянии войны с дикими гоблинами, которые высокомерно называли себя эльфами, но бóльшая часть из них представляла собой генетический мусор, а не прекрасных созданий. Однажды гоблинским шаманам на фоне истощения ресурсов удалось пробить в пространстве портал в иной мир, захватывать который отправилось несколько отрядов. Затем портал неожиданно закрылся, и гоблины, лишившись связи со своим родным миром, решили захватить Землю. Людской Совет не послушал меня и не послал погоню, потому что им было наплевать на судьбу чужого мира и они были рады, что бóльшая часть гоблинов покинула наш мир, но я и мой верный слуга Ричард отправились следом за гоблинами. Так мы очутились здесь и вот уже на протяжении тысячи лет мы успешно противостоим попыткам ксеносов по прорыву к межмировому порталу, известному здешним магам как Арка Смерти.

Я с недоумением посмотрел сперва на хранившего молчание весь наш разговор Ричарда, затем перевел взгляд на Мэллона.

— Ну так… Молодцы, честь и хвала. Продолжайте в том же духе. Но не пойму, зачем вам я? У меня своих проблем хватает с Змееносым.

— Грядёт война, по сравнению с которой твоё противостояние с Томом Реддлом — детская возня в песочнице.

— И что я могу сделать? — прямо спросил я. — Мне под силу вершить судьбы милионнов? Нет, я же Гарри. Просто Гарри…

— Ты не просто Гарри, — качнул головой одноглазый воитель. — Ты Избранный, а это не пустые слова. Древнее пророчество нашего мира гласит о тебе, мы точно его истолковали — ошибки быть не может.

— И о чём идёт речь в вашем пророчестве? О рождённом на исходе седьмого месяца? — фыркнул я.

— Это не тема для шуток. — насупился Мэллон. — Вера в пророчество — это то, что вселяло надежду в сердца многих тысяч воинов. Гласит оно о днях, когда из пучин гнева и забвения вернётся первый и самый легендарный из гоблинских королей — Моргот. Я поверг и низложил его тогда, в первую войну между магами и гоблинами, и мы были уверены, что он погиб, поэтому непозволительно расслабились и занимались рутинным подавлением мелких гоблинских мятежей, которые поднимали ослабленные и лишённые всякой надежды на успех ксеносы.

— Вот и разобрались. Зачем вам моё участие? Сами с мелкими отрядами ушастых не можете справиться? Моргот был уничтожен навсегда, это каждый студент знает! — выпалил я, и в воздухе повисло гнетущее чувство тревоги, словно злая магия этого имени влияла на мир живых.

— Нет, — грустно воззразил Мэллон. — Дух Моргота уцелел. Тогда мы смогли ценой огромных потерь одолеть его и изгнать. Многие века он копил силы и злобу, чтобы вернуться в мир людей. Это событие будет называться Дагор Дагорат, или же Битва Битв — последнее сражение между людьми и гоблинами, после которого решится судьба одной из рас. Гоблинский король Моргот материализуется, откроет портал, и в мир хлынет озлобленная орда остроухих пришельцев. Только ты, Гарри Поттер, можешь остановить это. По моей информации, гоблины что-то задумали, и это явно не очередное мелкое восстание.

Воцарилось долгое молчание. Я сидел и пытался переварить свалившуюся на меня информацию. Казалось бы, жил себе и не тужил, шёл по проторенным дорожкам канона — и тут открывается такое. Нарушился естественный ход вещей, всё нарушено.

Справившись с первичной реакцией шока, я, после того как всё обдумал и подробнее распросил своего собеседника насчёт некоторых деталей, пришёл к выводу, что придётся соглашаться и играть героя ещё в одной пьесе. Иначе играть будет банально негде. Если я предпочту поступить в соответствии с мечтой многих попаданцев и сбегу в Австралию от проблем, то очень скоро моя поначалу беззаботная жизнь превратится в покатушки по безлюдной пустоши. Да, в каноне не было непредвиденного фактора в лице гоблинов, но в каноне многих вещей не было, которые в этой вселенной почему-то есть.

— Хорошо, я согласен. Всё, как всегда, приходится делать самому. Без помощи героя никто ничего разрулить не в состоянии, — проворчал я. — Но учтите, я помогаю не за просто так. С вас достойная награда за мои труды. Думаю, за столько лет у вас немало добра скопилось.

— Ты прав, — улыбнулся одноглазый. — Можешь не беспокоиться, наградой тебя не обидим. Наоборот, я буду изо всех сил стараться тебе помочь, научить тебя новым знаниям и заклинаниям, которые нынче считаются утерянными. Один ты не останешься, можешь рассчитывать на мою поддержку в любом деле. Если тебе уже наскучило играть с Реддлом, то дай знать — я его отправлю в небытие уже на следующий день.

— Ну уж нет, разобраться с Волди — это вопрос принципа, здесь я сам должен справиться.

— Как знаешь. Спасибо, что согласился помочь. — Мэллон признательно положил руку на сердце. — Правда спасибо. Хоть в случае твоего отказа человечеству пришёл бы конец, но ты всё равно не обязан это делать. Мы в долгу перед тобой, Гарри Поттер. Активных действий в ближайшее время не планируется, поэтому можешь успокоиться. Ничего в твоей жизни не изменилось кроме того, что теперь ты знаешь о втором дне. Правда, об одном обязан тебя уведомить — в Хогвартсе есть шпионы гоблинов, и тебе, для твоего же блага, лучше вычислить и уничтожить их.

— Буду иметь в виду, — кивнул я. — Раз уж мы закончили…

— И да, опасайся домовиков, — добавил Мэллон. — Это гоблины, которые в незапамятные времена стали рабами волшебников и ныне представляют собой жалкое зрелище, но это не значит, что они не могут нести опасность. Кто знает, что в их сморщенных головах? Я бы не рекомендовал заводить себе домового эльфа и вообще держался бы от них подальше.

Тут я вспомнил о Добби, который недавно посещал меня. Этот домовой эльф пытался… Убить Гарри Поттера. Ничем иным, как покушением, нельзя назвать заколдованный бладжер, который гоняется за Поттером и дробит ему кости. Совпадение или у Добби была задача устранить потенциального противника гоблинов? Насколько вообще безмозглые домовики могут быть идейными и преданными делу гоблинов?

— Связь будем держать через эти блокноты, на них Протеевы чары. — Гроза гоблинов протянул мне одну книжку, оставив у себя вторую. — Желаю тебе удачи, Гарри Поттер. Думаю, мы ещё встретимся.

В смешанных чувствах я попрощался и дошел до входной двери в сопровождении Ричарда, который впервые за долгое время открыл рот и произнёс:

— Держи, это тебе пригодится. — Он вручил мне небольшую книгу с заголовком «Трансфигурация для чайников», и я недоуменно посмотрел на него. — Это пособие по теории и практике так называемых Непростительных заклинаний. Для глаз окружающих и диагностических чар это выглядит как обычный и невинный учебник, но на деле за это руководство можно отъехать на пожизненное в Азкабан. Так что держи ухо востро, Гарри.

Я кивнул и затолкал книгу в рюкзак поглубже — от греха подальше.

— Знаешь, когда я вижу, во что превращаются люди, подгоняемые торопливой мыслью о скором конце и коротком сроке, — я рад, что лишён этого.

— Откуда ты знаешь, что значит не иметь того, чего у тебя никогда не было? — усмехнулся я, покидая помещение.

Выйдя из лавки, я вновь очутился в Лютном переулке. Теперь, на фоне открывшейся шокирующей информации, он казался островком спокойствия и порядка в этом хаотичном мире. Сомнительного вида личности не внушали никакого страха, ведь это всего лишь обычные маги из плоти и крови, а не непонятные пришельцы из другого мира.

— Гарри! —раздался зычный бас, и над толпой показалась голова говорившего. — Чой ты тут делаешь?

— Заблудился. А ты, Хагрид? — спросил я.

— А, ну, отраву для слизней искал, — смутился полувеликан, пряча за спиной канистру с надписью «Обогащённый уран». Интересная у лесника отрава, надо будет свистнуть немного — мне пригодится, в свете последних новостей.

С Хагридом мы благополучно дошли до Косого переулка и книжного магазина, возле которого столпилось семейство Уизли.

Близнецы, узнав, куда я попал, «промахнувшись с адресом», понимающе подмигнули мне.

Миссис Молли недолго охала и хлопотала вокруг меня и, стоило пронестись по очереди шёпоту «Гилдерой! Гилдерой!», как она тут же обратилась во внимание и принялась расчищать себе место локтями.

Рон страдальчески закатил глаза, а Гермиона и Джинни жадно подались вперёд.

На подиум вышел одетый по последнему слову моды человек с роскошной голливудской улыбкой