Гарри Поттер и Точка Бифуркации 2 (джен)

На следующий день во время завтрака в Большом зале царила сонная тишина, которая внезапно взорвалась хлопаньем крыльев и шумом сотни сов, влетевших в зал для доставки корреспонденции.

— Что же такое случилось, что почта так надрывается? Сами-Знаете-Кто вернулся? — пошутил какой-то старшекурник, но стоило ему взять газету, как его праздность сменилась на жадную сосредоточенность.

Я уже знал, что будет написано в газетах, поэтому с любопытством разглядывал, как меняются выражения лиц учеников и преподавателей и как Большой зал накрывается пологом тишины.

— Ну дела… — протянул Рон, чья рука, держащая пончик, застыла на полпути ко рту.

Краем уха я уловил нарастающий шум, какую-то возню со стороны учительских столов. Повернув голову, я смог лицезреть лихо отбивающегося от заклинаний Флитвика.

— Живым я вам не дамся! — безумно заорал полугоблин, впавший в знаменитое боевое безумие, и, накинув на свое тело чары левитации, как пушечное ядро вылетел через окно, оставив небольшое отверстие в витражном стекле шестнадцатого века.

Дамблдор настиг Флитвика лишь у границы Запретного леса, когда тот уже собирался транссгрессировать. По свидетельствам очевидцев бой между бывшими коллегами был жарким, и после их поединка внушительный участок леса был выжжен дотла, оставив после лишь обугленные головешки.

В бою Флитвик был убит одним из заклинаний Дамблдора, а может, подоспевших ему на выручку преподавателей.

После расправы над гоблинским шпионом Дамблдор, матерясь в бороду, тут же транссгрессировал по каким-то срочным делам, оставив вместо себя в школе МакГонагалл.

Последняя уже подрастеряла былую хватку, поэтому для меня не составило труда незаметно слинять из замка, используя камин в её кабинете, пока она бегала по школе, пытаясь успокоить детей.

Первым делом я направился в Косой переулок, чтобы воочию лицезреть последствия взрыва. Выйдя из одного из общественных каминов, я понял, что Косой переулок сейчас забит донельзя. Туда-сюда сновали обеспокоенные маги, а толпы зевак и новоприбывших организованным потоком стекались, словно ручеёк, по направлению к банку.

— Добрый день, вы здесь тоже по случаю этого умопомрачительного события, мистер Андерсон? — богато одетый аристократ поприветствовал своего знакомого, идущего в толпе.

— И вам всех благ, мистер Сметвик. — ответил ему тот, приподняв цилиндр. — Да, вы не ошиблись. Правда, я предпочел бы идти туда исключительно в вашем обществе, а не в сопровождении этой разномастной толпы, в которую помимо уважаемых людей затесались различные, ммм, люмпены.

Я огляделся по сторонам, и действительно, помимо магов среднего класса и аристократии в людском потоке было немало лиц крайне маргинального вида.

Выходцы из Лютного переулка выдавали себя замусоленными лохмотьями, вонью, пьяной походкой и грязными лицами, на которых отпечаталась вся скорбь похмельного утра.

Можно сказать, что происшествие привлекло к себе внимание всех слоёв магического общества. Кстати, я заметил, что ни у одного из волшебников или учеников Хогвартса при обсуждении случившегося с гоблинами не было в голосе обеспокоенности или сожаления. Они лишь констатировали факт, не проявляя к произошедшему никакого сочувствия, словно их это нисколько не заботило. Оно и ясно — волшебники с гоблинами на ножах много веков, и куча гоблинских восстаний не сделала их друзьями. Краем уха я слушал, о чём переговаривались люди, идущие толпой к банку, и во многих речах я улавливал ничем не скрытое злорадство и торжество, что с мерзкими нелюдями наконец покончено. Глупо думать, что после случившегося контроль над банковской системой волшебного мира так и останется за гоблинами.

Я много думал о защите себя любимого, прежде чем идти сюда, и заранее предусмотрел этот момент: Петтигрю, помимо создания атомной бомбы, был вынужден на себе проверять эффективность щитовых чар на предмет их защиты от лучевого излучения и радиации. Его не жалко, он всё равно смертник, и лишние пара рентген в его теле не погубили бы его раньше «дня икс». В ходе опытов Хвосту удалось выяснить, что для защиты от радиации достаточно щита от физических воздействий, накинутого на всё тело, и дыхательного пузыря на голове. Ими я предусмотрительно и воспользовался. Что касается других магов — то насчёт чистокровных аристократов я был спокоен, потому что они каждое утро на себя кучу чар накидывают, а вот насчёт бичей из Лютного я уверен не был.

Наконец мы подошли к банку, который издали напоминал уродливое дерево, тянущееся кривыми ветвями к небу.

Пробившись сквозь толпу зевак, я протиснулся вперёд и смог воочию лицезреть то, что осталось от главного входа. Примечательно, что где-то в воздухе существовала чёткая граница, отделяющая защитный купол Косого переулка от банковского, словно кто-то сверху разделил пирог на две части. Плитка на земле у банка была искорежена и оплавлена, но ровно до невидимой черты, где шла уже плитка, относящаяся к переулку; та хоть и давно не видела ремонта, но была абсолютно целой. Видимо, защитные контуры зоны магов и зоны гоблинов не были объединены и существовали порознь. Это и спасло Косой переулок от повторения судьбы Хиросимы и Нагасаки.

Туда-сюда сновали маги в причудливых защитных костюмах, разгребая руины и туша остатки пожара. Что я подразумеваю под словом «причудливый»? Совершенно точно не советский зелёный костюм химзащиты с противогазом. Волшебники-ликвидаторы были одеты в одежду чумных докторов прямиком из Средневековья. Интересно, они это из какого-то музея вытащили или это стандартная форма на случай экстренных ситуаций в мире магии?

На обломке колонны сидели два гоблина. Один хныкал, а второй утешающе баюкал его.

— Даю тебе слово, брат, — говорил он, — солнце вновь воссияет над нами!

Оба были страшно обожжены и без единой волосинки на голове.

Жалел ли я о том, что сделал? Нет. Это было необходимо для сохранения нашей цивилизации и человечества в целом.

Почему я это сделал? Могу предложить миллион ответов, и все неверные. Правда в том, что я циник. Но я исправлюсь. Обязательно исправлюсь. Больше такого не повторится. Я очищаюсь и иду вперед, иду по прямой дороге и выбираю жизнь. Я уже знаю, как это будет. Я буду таким, как вы. Работа, семья, телевизор на полстены, стиральная машина, тачка в кредит, музыкальный центр, электрооткрывалка, здоровое питание, еда без холестерина, медицинская страховка, недвижимость, дом, шмотки для отдыха, костюм-тройка, дерьмовая жратва, дети, прогулки в парке, работа с девяти до пяти, партия в гольф, мойка машины, набор свитеров, семейное Рождество, пенсии повышение, от налогов освобождение, клизма в заднице, прозябание и смерти вечное ожидание.

Узнав самое необходимое у аврора, дежурившего на месте крушения гоблинских амбиций, я развернулся и пошел прочь оттуда. Аврор стоял там не просто так и сообщал взволнованным гражданам статус их хранилища. Мой родовой сейф, как и у большинства других обратившихся, не пострадал, так как древние аристократические семейства предпочитали создавать свои сейфы в отдельном расширенном пространстве, которое находилось не совсем в нашей реальности. Мои средства не пострадали, и я был спокоен.

Уворачиваясь от идущих на меня людей, я решил направиться в кафе Фортескью, чтобы перекусить чудесным шоколадным мороженым. Защитные чары я с себя снял, так как в них уже отпала надобность, а тратить резерв я не хотел.

Не доходя до кафе, я столкнулся лицом к лицу с человеком, которого меньше всего ожидал здесь увидеть.

— Мистер Локхарт? — изумился я, глядя на бывшего преподавателя ЗОТИ.

— О, Гарри! — воскликнул Гилдерой, а его глаза засветились неподдельным восторгом. — Как же я рад тебя здесь видеть!

— Где вы всё это время были? — вежливо спросил я. — «Ежедневный пророк» уже хотел было по просьбе многочисленных читательниц за информацию о вас объявить награду.

— Всё это чепуха, — нервно отмахнулся Локхарт. Мне на секунду показалось, что он находится в состоянии некого помешательства. — Но что это я! Где мои манеры? Здравствуйте, мистер Поттер!

Он протянул мне руку, которую я без задней мысли пожал в ответ.

Внезапно моя голова пошла кругом и земля ушла из-под ног. Меня словно зацепили крюком ниже пупка и на максимальной скорости протащили сквозь узкую трубку. Тошнота подкатила к горлу, но прежде чем меня стошнило, так же резко выдернули из этого хаотичного мельтешания.

Я больно приземлился спиной на почву, и даже находясь в состоянии дезориентации, понял, что Локхарт только что транссгрессировал вместе со мной.

Моя рука рефлекторно дёрнулась к карману брюк, но тут по ушам ударил возглас:

— Не так быстро! Экспелиармус! Инкарцео!

Палочка вылетела из рук, а моё тело оплели прочные веревки.

В глазах наконец-то перестало двоиться, и я смог посмотреть по сторонам. Это кладбище. По мозгам словно съехали, как по горке на картонке, и я осознал, что нахожусь именно на том самом кладбище из фильма, где возродился Волан-де-Морт.

Локхарт стоял в метре от меня и недобро улыбался.

— Ну, это тебе уже ни к чему, — сказал он и переломил мою палочку через колено. Запасную я с собой не брал.

Тут я почувствовал, как какая-то сила подняла моё тело и пролевитировала к внушительному надгробию, возле которого стояла статуя с косой, и она ожила и прижала меня к стене.

— Тебе это с рук не сойдёт, — прошипел я, но Локхарт лишь рассмеялся и завёл золотистую прядь за ухо.

— Приступим, — ответил он и взмахнул палочкой. Из-за надгробий вылетел котёл и небольшая золотая чаша, в которой я безоговорочно признал чашу Пуффендуй, а по совместительству один из крестражей Волан-де-Морта. Теперь понятно, что Локхарт делал возле банка.

— Ты знаешь, — сказал он, заклинанием разжигая огонь и ставя на него котёл. — Я не могу поверить в свою удачу. Я рассчитывал похитить тебя на каникулах, благо преподавателям известно место проживания учеников, но ты оказался настолько беспечен, что отправился в Косой переулок без сопровождения.

— Больше не буду жать руки при встрече. — Я только покачал головой.

— Во-первых, если бы ты не ответил на рукопожатие и что-то заподозрил, то я бы просто схватил тебя за плечо и точно так же транссгрессировал. Во-вторых, — он зло улыбнулся, — с чего ты взял, что ты переживешь этот день? Агуаменти! — Котёл наполнился водой, и туда полетела чаша.

Локхарт принялся выжигать палочкой на земле магические руны, бормоча что-то себе под нос.

— Хочешь возродить Волан-де-Морта? — Я бросил пробный шар. — Думаешь, что он тебя щедро отблагодарит за это? Какая цена тебя устроит за отданную руку?

— Мешаешь, — нервно отмахнулся Локхарт.

— Не знаю, что там тебе наобещал Реддл, но тебя развели, дурачок.

Локхарт с раздражением повернулся ко мне.

— Ты ещё не понял, кто я? — Его глаза зажглись помешательством. — Я — Фернандо Кортес и Кетцалькоатль в одном лице. Я — повелитель этого мира, я гений, я сверхчеловек, я титан. Мои мысли определяют реальность.

Ясно: ещё один сумасшедший с маниакальными идеями. Похоже, у этого Локхарта нарциссизм и самолюбование зашли куда-то не туда.

Он лихорадочно дёрнул головой и замолчал, вернувшись к черчению рун. Мои малые познания в рунологии подсказали мне, что Локхарт изобразил несколько рун со значениями «Хозяин», «Слуга» и «Враг», но ничего больше я сказать не мог.

— Если ты такой крутой сам по себе, то зачем тебе вообще нужен Волан-де-Морт? — спросил я.

— Хороший вопрос, безусловно, — кивнул он, выводя какие-то знаки. — Тёмный Лорд очень похож на меня. Я изучил его биографию и понял, что только он может дать мне направление, где мне стоит искать новые вершины своей личности. Как некстати, ты убил его, но недавно я нашёл его ослабленный дух. Он подсказал мне способ, с помощью которого я смогу вернуть его к жизни и стать величайшим волшебником, сумевшим победить смерть.

— Боюсь тебя расстроить, — сказал я, — но некромантия и создание лича — это не про жизнь и душу.

— Думай что хочешь, — махнул рукой Локхарт. — Мне всё равно.

Закончив с рунами, он развернулся ко мне и с кривой ухмылкой достал из-за пояса уродливый нож.

— Страшно? — улыбнулся Локхарт, заметив испуг на моём лице. — Ты внезапно осознал, что можешь умереть? Не переживай, ты всегда был смертен. Даже когда тебе было хорошо и ты был счастлив — ты всё равно мог умереть, также как и сейчас, но тогда ты не осознавал этого. Так что делает человека смертным? — философски изрёк Локхарт и весело подмигнул. — Явно не осознание конечности жизни, не так ли?

Он подошёл ко мне и закатал рукав моей рубашки.

— Кровь недруга, взятая насильно, воскреси своего врага! — Он замахнулся ножом.

— Стоп! Почему насильно-то? — прервал я его. — Я согласен пожертвовать кровь, мне не жалко.

Если я надеялся таким образом обмануть систему и вызвать сбой в ритуале, то ничего не получилось.

— Ну и ладно. — Локхарт равнодушно пожал плечами, отбросил нож куда-то в траву и достал из кармана пузырёк с красной жидкостью. — На этот случай я специально припас кровь одного из ярых ненавистников Тёмного Лорда, коих по стране много.

Содержимое пузырька вылилось в котёл.

— Кость отца, отданная без согласия, возроди своего сына!

В котёл полетела кость, лежавшая возле надгробия отца Волан-де-Морта.

— Плоть слуги, отданная добровольно, оживи своего хозяина!

Сейчас начнётся самое интересное! Я затаив дыхание с интересом наблюдал за Локхартом, строя догадки, как он выполнит это требование ритуала возрождения. Неужто реально отрежет себе культяпку?

Но нет. Он поступил в соответствии со своим образом напыщенного чистоплюя — достал из кармана пинцет, оторвал от ногтя заусенец и кинул его в котёл.

Жидкость в котле забурлила, и из котла повалил густой пар.

Клубы пара медленно стали формировать что-то ужасное.

Сложенная пополам обнажённая фигура безволосого гомункула воспарила над котлом. Отвечу на вопрос, терзающий поколения поттероманов: половых признаков у существа не наблюдалось.

Бурление в котле прекратилось, и монстр приземлился своими бледными и страшно худыми ступнями на сырую траву.

Локхарт тут же угодливо подбежал к результату своего ритуала и подал ему бесформенный чёрный балахон и палочку.

Волан-де-Морт провёл длинными тонкими пальцами по лысой голове, ощупал новое тело и ласково погладил рукоятку своей палочки.

Затем он повернулся к застывшему в торжественном молчании Локхарту. Тот явно ждал какой-то высокой похвалы или награды за свои старания и за свою верность.

— Гилдерой… — полушепотом произнёс Волан-де-Морт. — Ты был полезным и верным слугой. — Он умолк и посмотрел на начавшего волноваться блондина. — Но только я один могу жить вечно.

Напрягшийся Локхарт с испугом взглянул на своего хозяина.

— Повелитель? — недоумевающе спросил он, пятясь назад.

В ответ в его сторону полетело невербальное режущее заклятье, которое перерезало напыщенному писателю глотку. Тот упал на землю и засипел, орошая кровью сухую траву и тщетно пытаясь зажать рану руками.

Волан-де-Морт повернулся ко мне. Его блестящие красным блеском глаза пристально смотрели сквозь меня, их чёрная глубина вела в самую бездну. Туда, откуда взялось самое плохое в этом мире. Что-то первобытное закричало во мне, требуя срочно бежать прочь от этого злого существа, но я не мог пошевелиться, прикованный к статуе.

— Вот мы и снова встретились, Гарри, — тихо сказал он. — Сколько уже раз ты вставал мне поперек горла и срывал мои планы? Ты — причина моего падения и моего развоплощения. Но это дело прошлое, дело тёмное, не так ли? — Он усмехнулся. — Сейчас ты стоишь на могиле моегo отцa. Я бы вac познакомил, нo я самолично убил его. Зигмунд Фрейд говорил, что отцеубийство — это основное и древнейшее преступление как человечества, так и отдельного человека. Во всяком случае, оно — главный источник чувства вины. Отношение сына к отцу, по Фрейду, всегда амбивалентно. Редкостный был дурак, да? Меня-то чувство вины ни капельки не гложет. Ни за одно из тех многих убийств, что я совершил. — Он зловеще улыбнулся. — Ходят слухи, будто ты стал почти так жe знаменит, как я… Мальчик-Который-Выжил. — Он насмешливо отчеканил это прозвище. — Мне больше нравится вариант: «Мальчик-Который-Пляшет-Под-Дудку-Дамблдора».

Хрипы и свисты со стороны Локхарта затихли — отмучился.

— Ты не находишь нас в чем-то похожими, Гарри? — спросил монстр, пожирая мой шрам красными глазами. — Я тоже был сиротой, я тоже воспитывался в жёстких условиях, я тоже с детства осознавал свою инаковость, я тоже был в восторге от первого посещения Хогвартса, я тоже был марионеткой в руках Дамблдора. Но теперь это всё в прошлом. Я скинул с себя ярмо и теперь, как говорил Пиноккио, я свободен от всех оков. А у тебя хватит смелости и воли поступить так же?

— Да пошёл ты, урод! — выкрикнул я и вместо ответа на демагогию плюнул ему в рожу.

Слюна не долетела до адресата и шлёпнулась о землю, остановленная защитными чарами.

Волан-де-Морт только усмехнулся и, о чем-то глубоко задумавшись, принялся медленно ходить кругами.

— Знаешь, Гарри… Я не люблю сказки волшебников. — Волан-де-Морт резко остановился и огорошил меня этой информацией. — Впервые я прочитал их лишь в пятнадцать, и то только ради информации о Дарах Смерти.

Что? Что он несёт? При чем здесь сказки?

Он небрежно взмахнул рукой, и статуя отпустила меня. Я приземлился на затёкшие ноги и с трудом попытался удержаться в вертикальном положении. Мой мозг тем временем продолжал судорожно искать варианты побега. Портала в виде кубка нет. Транссгрессировать отсюда не получится, так как Локхарт в первую очередь повесил над кладбищем антиаппарационный купол. У трупа Локхарта палочку забрать не получится, так как он пользовался палочкой Волан-де-Морта, а не своей.

— Я рос в маггловском приюте и с детства был любознательным малым, которого манили книжные знания. Какие книги могли быть в нищем лондонском приюте? Верно, несколько потрёпанных и никому не нужных сборников сказок, которые утонули в пыли, — продолжил он. — Мне не приходилось выбирать, и как только миссис Коул научила меня чтению, я взахлёб поглотил творчество Андерсена, Пьеро и братьев Гримм.

Волан-де-Морт едва заметно усмехнулся и вновь принялся медленно расхаживать туда-сюда.

— В детстве мне нравилось, что в сказках всегда торжествует справедливость и побеждает добро. Я смотрел на свою жалкую жизнь, а затем на героев сказок и представлял, что со мной непременно случится какое-то чудо, которое изменит мою жизнь. К тому же в сказках речь всегда идёт о чем-то волшебном, а я подсознательно тяготел к магии, чувствуя родное и осознавая, что я отличаюсь от окружающего стада.

Он шумно выдохнул и поморщился.

— Потом ко мне пришёл Дамблдор и вручил письмо. Поначалу я воспринимал всё происходящее как сбывшуюся мечту, а себя ощущал Золушкой на балу у принца. Но совсем скоро мои иллюзии рассыпались, как карточный домик, а карета превратилась в прогнившую тыкву, вроде той, что подавали в те голодные времена на обед. — Мертвенно-бледное лицо искривилось в гримасе, больше похожей на оскал. — Впрочем, ты это и без меня знаешь, ведь тоже вырос у магглов. Первые впечатления, восторг при виде замка, а затем последующее разочарование и осознание того, что волшебный мир не сильно лучше маггловского.

Волан-де-Морт снова остановился и задумчиво посмотрел куда-то вдаль, словно старательно вспоминая что-то, что постарался забыть.

— Знаешь, в какой момент я понял, что мне нагло лгут? Когда на Лондон падали немецкие бомбы, земля гудела, а на моих глазах разорвало на кровавые куски женщину с ребенком на руках. Они не заслуживали смерти, но они умерли. Я не хотел умереть, как они, и слёзно просил разрешения остаться в школе на каникулы, но старик был неумолим. Тогда я понял, что никакой справедливости не существует — это не победа добра над злом, а вечная борьба за существование. Нет никакого добра и зла — есть только сила, а остальные слишком слабы, чтобы добиваться её.

Он неожиданно рассмеялся леденящим душу неестественным хохотом и так же резко умолк. Прищурившись, он посмотрел на меня своими змеиными красными глазами, в которых плескалось чистое безумие.

— И тебе тоже следует понять это, — тихо сказал он. — Ты не в сказке, где всё хорошо кончается и герои живут долго и счастливо. Ты в реальном мире, а в нём сказок не бывает.

От его голоса повеяло могильным холодом, сразу испарились все нотки притворного веселья.

— В реальности Герда не найдет Кая, — потусторонним голосом прошептал Волан-де-Морт, и его тонкие губы расползлись в таинственной мистической полуухмылке.

Бледная рука изящно скользнула в складки мантии.

— Элли не вернётся в Канзас.

Тонкие пальцы легко зацепили и выудили палочку.

— Гензель и Гретель не спасутся от лесной колдуньи.

Он медленно поднял палочку на уровень глаз и нацелил прямо на меня.

— Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, — едва слышно прошептал он, — не победит злого волшебника и не уйдёт победно в закат. Он умрёт бесславной смертью.

Сердце пропустило удар, и я сделал непроизвольный шаг назад. Возможно, мне следует попытаться что-то сделать? Но что? Моя палочка сломана, а в радиусе километра висит мощный антиаппарационный купол, не позволяющий телепортироваться отсюда.

— Ты не поверишь, Гарри, — с непонятным сожалением произнёс Волан-де-Морт и сочувственно посмотрел на меня. — Но мне искренне жаль.

У меня не было времени и сил удивляться его словам. Я лихорадочно пытался найти выход из сложившейся ситуации.

И если вы думаете, что мне ничего не угрожает, потому что я сейчас говорю с вами, — тоже мне умники! Вы что, никогда не смотрели «Город грехов», «Милые кости» или «Красоту по-американски»?

Я резко дёрнулся в сторону, попытавшись одним прыжком достичь каменного надгробия и спрятаться за ним, как за укрытием.

Слишком медленно.

Слишком.

Меня охватило странное чувство, что-то вроде печали. Будто я всегда знал, что именно так всё и закончится.

— Авада Кедавра! — раздался короткий выкрик.

Мир потонул в зелёной вспышке.

Продолжение следует...