Merry dancers (гет)

И всё-таки она слишком странная. Аврора может показаться несмышленым маленьким ребенком. Совсем безответственная и наивная, она иногда не понимает и не видит опасностей, но старается объяснить необъяснимое понятным только ей языком. Раскрыть Тома, узнать настоящего Тома, увидеть его улыбку, разве это может быть достаточным мотивом её поведения? Но Уинтер просто не способна произнести такое слово, как «лицемер». Плюс ко всему она почему-то уверена, что в Томе скрыто нечто большее, чем он выставляет напоказ, и даже не представляет, насколько она права…

Бессонная ночь, проведенная Томом после того, как она показала ему «Северное сияние», прошла именно в таких размышлениях. При желании он мог с легкостью уснуть или выпить Зелья Сна без Сновидений, но почему-то не хотел. Вместо этого Том вертел в руках одну из веточек тех цветов, совсем неприметных, похожих на сорняки, но ночью превращающихся в прекрасное явление. Аврора сказала, что они засияют с заходом солнца на следующий день. Гораздо больше этих мыслей Тома занимали те ощущения, то гипнотическое действие, едва не пошатнувшее его рассудок. Цветы так легко забрали его в мир грёз, неужели, пройдя сквозь ужасы создания крестражей, он всё ещё боялся умереть? Это «Северное сияние» слишком опасно, нужно знать, что оно собою представляет, но Аврора говорила, что ни одна книга в школьной библиотеке не смогла дать ей ответ. Конечно же Тому было поручено посмотреть в Запретной секции...

* * *

Абрахас всегда приходил на первые уроки перед самым звонком, хотя вставал очень рано. Иной раз у него не было времени на домашнюю работу, поэтому он делал её утром, когда Хогвартс ещё спал. Рэйвенкло и Слизерин в полном составе уже находились в кабинете трансфигурации. Рэйвенкло, наверное, единственный факультет, с которым слизеринцы могли нормально контактировать. Вместо того, чтобы степенно ожидать начала урока, как подобает приличным семикурсникам, они вели себя как дети: по классу летали бумажные огнедышащие драконы и синицы. Дженна Шелли достала волшебную палочку и направила её в сторону Ирмы Пинс; судя по выражению лица, она готовила какую-то шутовскую пакость. Ирма, стоило ей присесть на стул, сразу же приклеилась и стала оглядываться по сторонам в поисках виновника, но Дженна сделала вид, что увлечена беседой с Мариссой. Корнелиус Фадж пытался успокоить шумный класс, но с его управленческими талантами на успех особо полагаться не приходилось.

Цигнус Блэк в унылом одиночестве сидел на задней парте и сверлил взглядом одну точку; в последние дни ему пришлось несладко, отец так и не дал согласия на помолвку и оказание финансовой помощи семье Розир. Каспар с умным видом читал учебник трансфигурации, не найдя иных занятий. Том и Аврора что-то тихо обсуждали, перешептываясь за первой партой, и совсем не обращали внимания на остальных; странная парочка получилась, с ним Аврора становилась серьезнее, а Риддл наоборот будто позволял себе расслабиться. Скажи Абрахас, что они неплохо друг друга дополняют, наверняка получил бы как минимум летуче-мышиный сглаз. Интересно, это очередной хорошо продуманный ход со стороны Тома, или же просто желание общаться с эксцентричной Авророй? В ней было что-то невероятное, наверное, сильно развитое шестое чувство и талант находить подход к любому человеку. Недовольству не было предела, когда Абрахас обнаружил на своем привычном месте Вальбургу Блэк, уже выложившую личные вещи на парту; она весело щебетала с Эвелин. Насколько помнил Абрахас, эти девушки никогда нормально не контактировали. Он приблизился к ним и едва не оторопел от темы разговора.

— Я всегда знала, что Друэлла слишком нервная, ей в Мунго самое место, — негодуя, произнесла Вальбурга, вот только искренности в её словах не наблюдалось.

Интересно получается, к Эвелин прониклись сочувствием даже самые неприятные личности, такие как эта Блэк? Нет, в случае с Вальбургой — это, скорее всего, было стадным инстинктом, ведь Уилкис сразу же приобрела популярность, статус, благодаря перенесенному Круциатусу. Студентов очень интересовало это заклятие и его применение, поэтому они обступали Эвелин в коридорах, в Большом зале и не давали прохода даже в туалете: она жаловалась на это Абрахасу, только не выражала при этом искреннего недовольства. Эвелин купалась во всеобщем внимании, она с удовольствием рассказывала о том, как ей пришлось нелегко. Абрахасу не очень нравилась в ней эта черта, но, как известно, не бывает людей без недостатков.

Просверлив взглядом макушку Вальбурги, он отправился на единственное свободное место рядом с Цигнусом, Аврора и Том даже не заметили его — так были увлечены беседой.

— Здесь свободно?

Цигнус не обратил внимания на подошедшего, Абрахас без стеснений занял соседнее место и тут же приклеился к стулу.

— Дженна! — недовольно проворчал он в сторону девочки через парту.

Суть этого заклятия была в том, что его невозможно было снять, а это — двадцать минут в неудобном положении лицом к проходу. Шелли непонимающе уставилась на него и захлопала глазками.

— Что?

— Не смешно, — пробурчал он, пытаясь встать с места, но ничего не вышло.

— Я-то тут причем? — любуясь потугами Абрахаса стряхнуть с задницы стул, сказала она на полном серьезе, после чего отвернулась, пряча улыбку.

Плюнув на попытки отодрать пятую точку от деревяшки, он стал вытаскивать из портфеля принадлежности, при этом неотрывно следя за Цигнусом. Тот сидел ссутулившись и подперев подбородок руками, и, похоже, находился в полном отчаянии.

— Паршивое утро?

— Нет, меня приклеили, — проворчал тот. — Локти тоже.

Они оба кинули недовольные взгляды в сторону шутницы Дженны Шелли, делающей вид, что ничего не происходит, и только сейчас Абрахас заметил, что локоть его правой руки намертво прилип к парте, положение было не очень удобным, так как нижняя часть корпуса его тела была развернута вправо к проходу. Он постарался повернуть стул, но тот оказался приклеенным к полу.

— Класс… — констатировал он безнадежно. — Дамблдор что-то опаздывает.

— Он всегда опаздывает, — равнодушно бросил Блэк, оглядев окончательно сошедший с ума класс.

Рэйвенкловцы делали вид, что не участвуют в бесчинствах слизеринцев, а те продолжали запускать в воздух самодельные бумажные фигурки, то и дело доносились ругательства в сторону Дженны Шелли, но та лишь разводила руками. Дамблдор вошёл в класс и, не глядя на студентов, взмахнул волшебной палочкой, заставив всех бумажных монстриков попадать вниз, а приклеенные части тела оторваться от парт и стульев, видимо он знал куда более сильные отменяющие заклинания, нежели студенты.

— Доброе утро, начнем урок, — он бросил мимолетный взгляд на настенные часы в виде пузатого гиппогрифа и, кажется, немного удивился. — Откройте учебники на странице сто пятьдесят восемь, сегодня мы повторяем альфа-трансфигурацию и начнем изучать её более углубленно… Мисс Уинтер, мистер Риддл, я вам не мешаю? — строго спросил Дамблдор студентов, не замечающих ничего вокруг кроме своего увлекательного разговора.

Риддл встрепенулся и выпрямился на стуле, обычно он не получал замечаний, хотя только слепой не заметил бы «особого» отношения Дамблдора к лучшему студенту Хогвартса за последние пятьдесят лет.

— Извините, профессор, — ответила за него Аврора, виновато взглянув на преподавателя, и открыла учебник на нужной странице.

Дамблдор прошёлся взглядом по классу, сделал ещё несколько замечаний по поводу промокашек и упавших дракончиков на столах и принялся записывать на доске формулы и чертежи.

* * *

— Как это каллы? — удивленно переспросила Аврора у счастливой подруги. — Какие к Мерлину каллы?

Джоконда не уловила мыслей Уинтер.

— Ну да, каллы, а что? Такие красивые, у меня аж дыхание перехватило! И ты представляешь, прямо на глазах у этой Вальбурги! Да она вся от зависти позеленела! Будет знать, как ему глазки строить, — Джеки постучала по столу кулачком от переполняющей её радости.

Аврора сердито смотрела на слизеринский стол, но место, обычно занимаемое Томом, пустовало. Зато Абрахас не уехал домой на выходные; он сидел в обществе Эвелин Уилкис.

— Ты меня слышишь, Аврора?

— Просто каллы — немного не праздничные цветы, — не задумываясь, бросила Аврора, продолжая смотреть куда-то за спину подруги.

— Чего ты там высматриваешь? — Джоконда обернулась, но ничего, кроме мирно обедающих слизеринцев не заметила. — Аврора? Очнись! — наконец, та лениво перевела на неё взгляд. — Почему это не праздничные, да они просто великолепные! Целых пять штук! — продолжала восхищаться Джоконда, глядя на безучастную подругу. — Аврора! Приём, мне что, в тебя летучего пороха кинуть, чтобы ты вернулась?

— Прости, я просто не выспалась… А где Том? — спросила она, накладывая себе из блюда тушеной картошки с говядиной. — А что касается цветов, магглы, вроде бы, их на похоронах используют… — снова уходя в свои мысли, Аврора и не заметила, что подруга больше не пытается привлечь её внимание. Опомнившись, Уинтер подняла взгляд от тарелки. Сложив руки на груди и нахмурившись, Джоконда смотрела на неё испепеляющим взглядом. — Фто? — удивилась Аврора с набитым ртом, но потом с трудом проглотила пищу и переспросила: — Я что-то не так сказала?

Злоба на Тома за то, что он решил изменить подарок Джоконде, уносила её мысли куда-то вдаль от разочарованной её реакцией подруги. Каллы! Нет, ну, надо так! Какие-то каллы — между прочим, это действительно траурные цветы — да они и в сравнение не идут с Северным сиянием! Где этот обманщик?

— Нет, ничего, — отозвалась Джеки; она хотела еще что-то сказать, но внезапно её позвали.

— Джоконда?

Не меняя недовольного выражения лица, Джеки повернулась на голос, да ещё и правую бровь приподняла, отчего выглядела немного надменно. Перед ней оказались две семикурсницы с Гриффиндора, с которыми она никогда не общалась. Одна, кажется, Эмбер, об имени второй оставалось только догадываться.

— Чего? — сухо спросила она, все еще злясь на Аврору.

— Ты правда с Томом Риддлом встречаешься? — обе девушки застыли в ожидании ответа, словно от этого зависели их судьбы.

После этих слов Джоконда стала центром притяжения множества взглядов. Хаффлпаффцы навострили уши, застыли с вилками и ложками в руках, Тори Пиксу не повезло — кусок горячей вареной моркови из супа шлёпнулся ему прямо за воротник и парень стал прыгать на стуле, пытаясь вытряхнуть морковь из рубашки. Оглядев любопытных гриффиндорок снизу доверху, Джеки хмыкнула:

— А вам какая разница?

— Совсем зазналась, да? — спросила Эйлин Принц, каким-то образом очутившаяся за соседним столом Рэйвенкло в компании Корнелиуса Фаджа.

Джеки совершенно оторопела от подобного комментария:

— А ты вообще не суй свой длинный нос не в своё дело! — огрызнулась она.

— Минус три балла с Хаффлпаффа за пререкания со старостой, — самодовольно пискнула девочка под одобряющий взгляд Фаджа.

— Ах ты…

— Пойдем отсюда, — попросила Аврора, чувствовавшая вину за такое поведение подруги, ведь именно из-за неё та разозлилась. Джеки поначалу сопротивлялась, но позволила Авроре утащить себя. Правда, развернувшись у входа, она показала язык Эйлин, вызвав вопросительный взгляд Абрахаса.

— Чего у вас стряслось? — он нагнал их уже у выхода во внутренний двор замка.

— Ничего, — фыркнула Джоконда, бросив недовольный взгляд на Аврору, — просто некоторым отчего-то не по душе каллы.

— Я не это хотела сказать… — виновато потупила взгляд Аврора. — Они красивые, просто не очень подходят в подарок молодой девушке, — выкрутилась она.

— Риддл тебе их подарил? — спросил Абрахас у Джеки. — Я видел, как он нёс их по коридору, ещё удивился.

— Да… — Джеки вмиг потеряла всю колкость и залилась краской. — Они такие кра…

— Да, с фантазией у Риддла явно беда, — задумчиво почесав подбородок, перебил Абрахас.

— Эй! — снова возмущение в голосе, Джеки готова была наброситься на них обоих. — И ты туда же!

— Я же говорила — поминальный веник!

— Аврора! — прорычала Джеки, сжав кулаки.

Она громко фыркнула и побрела в сторону улицы выпустить пар, иначе попросту могла проклясть двух циников. Уж от кого, а от Авроры подобного отношения она не ожидала.

— Последний комментарий, видимо, был лишним, — глядя в спину Джеки, произнес Абрахас. — Да… — выдохнул он, облокотившись на каменную колонну, — надо было дать Тому несколько советов относительно ухаживаний…

— Убью…

Абрахас непонимающе уставился на вмиг обозлившуюся Уинтер. Забавное выражение лица — она даже злиться толком не умеет, больше похожа на нахохлившегося воробушка.

— Меня-то за что? Сама сказала про поминальный веник…

— Да не тебя, хотя ты тоже хорош, — отмахнулась Аврора. — Тома убью… Мы договаривались о других цветах, но он сделал всё по-своему.

— Так это ты его уговорила? Да уж… Видимо, всё же задумка удалась, вот только мы немного не к месту вставили пару комментариев, — рассудил Абрахас и по-доброму усмехнулся, разглядывая спину Джеки, присевшей на лавочке во дворе. Она достала из кармана тёплый шарф и стала наматывать его на шею, словно пыталась задушить себя.

— Дело не в этом… — пробурчал «воробушек». — Ты видел Тома сегодня?

— Он перед обедом куда-то ушел, я видел его у главных дверей, — отозвался Абрахас. — Пойду, возьму тёплую мантию, похоже, стоит извиниться за свои слова, — несерьезно сказал он, всё ещё улыбаясь ситуации.

— Я тебя подожду, не хочу попадать в опалу в одиночку, — уже грустным тоном произнесла Аврора, ощущая вину. — Мерлин, надо же было про поминальный веник ляпнуть…

— Ещё и мне досталось... Когда это ты боялась трудностей, а? — Абрахас не удержался и потрепал Аврору по волосам. — Ладно, следи за ней, я на минутку…

* * *

Даже хруст гравия Малфой-мэнора казался каким-то аристократичным, возвышенным, а по вечнозеленой аллее из зарослей жасмина можно было гулять вечно. Цветущий сад в конце осени — сколько эльфийской магии на него было потрачено! За высокой аркой, оплетенной виноградом, возвышалось великолепное здание в дворцовом стиле с очищенными ото мха и вековой пыли стенами. Великолепный дом, украшенный ожерельем невысоких башенок с арочными окнами в ромбовидный узор, можно было назвать современным строением, отдающим дань уважения прошлым эпохам. Поместье благоухало чистотой и зеленой растительностью, казалось, что в этом месте едва занималась осень, лишь где-то желтели лиственницы, бросавшие золотые блики на зеленый ковер из крон высоких каштанов и померанцевых деревьев. Малфои разбили здесь целый ботанический сад — а чего стоило ожидать от знати? Том не обращал внимания на идущего впереди эльфа, который встретил его у главных ворот и вежливо предложил сопровождение. В практически чистой наволочке с вензелем, немногословный, этот эльф сильно отличался от двух лебезящих слуг в доме Розиров, не имеющих понятия о манерах. Щелчком пальцев отворив дверь, эльф поклонился и стал ожидать, когда гость войдет.

Вестибюль являл собой помещение светлое и просторное. Войдя сюда, Том ощутил холодноватую торжественность, которую помещению придавали монохромность и каноническая отделка: серебристо-серо-белые тона, пилястры с пышными коринфскими капителями, расписной плафон. Невозможно было не восхититься внутренним убранством поместья. Тяжелая бронзовая трехъярусная люстра, держащая не одну сотню свечей, висела под куполообразным потолком овального зала. Величина и роскошь зала для официальных приёмов поражала Тома, а что скрывалось за другими дверьми? Ясно, что первые помещения были выставлены именно напоказ любопытным гостям. Вот он — настоящий древний чистокровный род Малфоев, привыкший к царской жизни. Хозяева мира, живущие в современном дворце с залами разных традиций.

— Господин соединил барокко, ампир, романский стиль и модерн в архитектуре этого дворца, — писклявым голосочком стал рассказывать эльф, видимо, наученный встречать любопытных гостей.

Соединение стилей сочеталось в каждом помещении, не выглядя безвкусицей, а наоборот, представляя современный взгляд на интерьер сквозь призму консервативности.

— Сюда, господин, — вновь отвлек Тома от созерцания архитектуры писклявый голосочек.

Дверь из красного дерева распахнулась, повинуясь магии эльфа, который снова поклонился, но на этот раз вошел первым.

— Мистер Том Риддл прибыл, — оповестил он хозяина.

— Ты свободен, Квинси.

Эльф поклонился и с негромким хлопком исчез, оставив их наедине. Луи Малфой подобно персоне царских кровей восседал за массивным письменным столом, украшенным строгой классической резьбой. Кисть руки аристократа, лежащая на темно-зеленом сукне стола, была усыпана камнями, самым большим из которых был лазурит в серебряной оправе — так выглядели фамильные перстни древних родов и, несмотря на скромность камня, такие перстни считались наиболее ценными. На столе располагались бронзовые подставки под перья и чернильница, а также аксессуар в виде небольшой позолоченной наковальни с молоточком. Том живо представил, сколько может стоить такая неброская с виду игрушка.

— Добрый день, мистер Малфой, — вежливо поздоровался Том.

— Присаживайтесь, — гостеприимно предложил Луи, указывая на мягкое кожаное кресло напротив стола. — Желаете выпить?

— Нет, спасибо.

— От чая вы ведь не откажетесь? — не дожидаясь ответа, Луи вызвал эльфа, на этот раз другого, и приказал тому принести английский черный чай с бергамотом. — Слышал, что в Хогвартсе сейчас неспокойно, — начал он ненавязчиво. — Мой сын рассказывал о происшествии с Друэллой Розир, молодежь нынче чуть что, так сразу в драку, даже девушки, — усмехнулся он. — Ситуация разрешилась?

— В процессе, — уклончиво ответил Том. — Мистер Малфой, вы позвали меня, чтобы разговаривать о Друэлле Розир? — в его голосе не было осуждений, но Риддл всегда предпочитал прямоту, хотя сам порой вилял из стороны в сторону.

— Вы нетерпеливы, Том, — пожурил тот, отпивая из чашки чай, предварительно вдохнув его аромат. — Моё любопытство основано на возможном сотрудничестве с Мердоком Уилкисом. Я так понимаю, мой сын успел вам поведать о разговоре с этим человеком?

— Я был свидетелем этого разговора, — отозвался Том, так и не притронувшись к чаю. Он чувствовал себя не в своей тарелке рядом с Луи Малфоем, особенно на его территории. — Полагаю, что сейчас всё зависит только от мистера Поллукса Блэка.

— Интересная личность, он был весьма экспрессивен на нашей сегодняшней встрече, буквально исходил желчью. Хотя стоило ожидать подобной реакции на то, что я вмешался в его дела.

На лице Тома появилось искреннее удивление.

— И что же вы ему сказали?

— Я попытался повлиять на его решение написать дарственную на ткацкую фабрику Мердоку Уилкису, — отец Абрахаса поражал Тома, он готов был ввязаться в не слишком выгодное дело по просьбе сына. — Конечно, я едва сам не сорвался после некоторых особо резких эпитетов в отношении чужих дел, и можно понять человека, которого выгода обходит стороной.

— Согласен, а почему вы не хотите работать напрямую с Поллуксом Блэком, мистер Малфой?

Аристократ сделал вид, что его заинтересовала сойка, едва различимая среди густых веток пихты за окном, и только потом соизволил ответить:

— Текстильный бизнес с Блэками меня не интересует, — задумчиво произнёс он, — но у них есть неплохие завязки на ювелирном рынке.

Руки Тома легли на удобные подлокотники старинного кресла. Он ненароком покосился на перстень Салазара, после чего перевёл пронзительный взгляд на Луи.

— Зачем вы мне всё это рассказываете, мистер Малфой?

Он ожидал отторжения, неприятных слов в официальной оправе, но Луи лишь загадочно улыбнулся и произнес:

— Нет, вы всё-таки нетерпеливы, молодой человек. Разве вам не интересна судьба Друэллы Розир? Со слов сына мне показалось, что вас с ней связывает крепкая дружба, — усмехнулся он.

— Я просто обязан следить за порядком в школе, — сухо ответил Том на неуловимую иронию.

Луи никак не отреагировал на немного вызывающий тон гостя, наоборот, казалось, что, устав от скучной жизни, он получал удовольствие пытать Тома неизвестностью встречи.

— Хорошо, мистер Риддл, очень хорошо, что вы так сильно печетесь о спокойствии в стенах школы, но мой сын поведал мне нечто большее о вас. Нет, не подумайте плохого, он просто удивился, почему дети, носящие известные фамилии так сильно прислушиваются к вам?

Подобного вопроса Том как раз и ожидал. Из уст Малфоя-старшего он прозвучал немного саркастично, но в пределах разумного.

— А ещё меня называли любопытным, — усмехнулся Том, начиная играть по его правилам. — Не удивлюсь, что вы уже давно нашли ответы на интересующие вас вопросы, мистер Малфой.

Риддл сделал вид, что расслабился, даже нацепил вежливую улыбку и позволил себе попробовать чай из фарфоровой чашки в традиционном английском стиле с изображением старинного замка. Луи же не стал повторять фразу о нетерпеливости гостя, он и сам пришел к выводу, что пора заканчивать фарс.

— Мистер Том Марволо Риддл, по девичьей фамилии матери — Мракс, — произнес он, делая акцент на говорящей фамилии. — Последний из рода Мраксов, потомок Салазара Слизерина. — Том совсем не изменился в лице, слушая речь этого великосветского позера. — Именно это и привлекает в вас, не так ли? Ваше кольцо, — он бросил взгляд на фамильный перстень Тома, — оно показалось мне знакомым, я видел его в «Книге семейных реликвий и ценностей древних магических родов Великобритании».

— И решили узнать, откуда оно у простого мальчишки из маггловского сиротского приюта? — стараясь скрыть подступающее раздражение, произнес Риддл.

— Именно. Любопытство привело меня к некоторым интересным фактам. Оказывается, ваш единственный родственник — Морфин Мракс сейчас гниет в Азкабане за убийство некой маггловской семьи по фамилии Риддл, — сощурив глаза, произнес Луи, не сводя внимательного взгляда с Тома. — Но вам ведь было всего шестнадцать лет, когда произошло это чудовищное событие, так, мистер Риддл?

Луи намеренно ступал на опасную почву. Его любопытство, колкий взгляд и туманные намеки на причастность к убийствам вводили Тома в состояние ярости. Гость готов был выхватить волшебную палочку и лишить наглеца жизни. К неудовольствию Малфоя — ни у маггловской полиции, ни у аврората не было ни единой зацепки, которая могла бы привести к Тому.

— Мистер Малфой, чего вы от меня хотите? — спокойно спросил Том, сдерживая в себе желание убить Луи. — Я слышал об этом происшествии из газет и понятия не имею, к чему вы завели этот разговор.

Улыбка не сходила с лица аристократа.

— Совершенно ничего, мистер Риддл, просто я был удивлен, узнав, что вы, при живых родственниках всё это время провели в приюте.

— Родственники? — холодно переспросил Том. — Мистер Малфой, из истории этого рода, в которую меня бы никогда не вписали, я узнал лишь, что не имею права приравниваться к Мраксам из-за своей полукровности. Я — бельмо на их глазу.

— Жаль, что консерваторы, подобные им не в силах оценить вашей уникальности, — в голосе Луи зазвучали хвалебные нотки. — Насколько мне известно, вы смогли приструнить опасного студента, из-за которого погибла Морриган Миртл и получили за это награду за заслуги перед школой.

Том почувствовал, что тонкая грань, оставшаяся между намеками на причастность к происшествию с Риддлами, так и не стёрлась. Либо Луи снова играл, либо он не попытался копнуть глубже, да и кому в здравом уме покажется, что шестнадцатилетний ребенок способен совершить тройное убийство и подставить пускай и неприятного, но невиновного человека. Морфин Мракс теперь навсегда заперт в тюрьме без права на помилование.

— Именно так, мистер Малфой, но я до сих пор не имею понятия, зачем вы назначили мне встречу, — скучающим голосом произнес Риддл. — Ваше любопытство наверняка уже утолено во многом…

— Мистер Риддл, — перебил собеседник, — вам нужно научиться сдерживать себя, хотя я, наверное, не в праве этого требовать от столь юного молодого человека.

Луи практически беззвучно поставил чайную чашку на блюдце и внезапно вызвал домовика:

— Квинси.

— Вы звали, хозяин? — спросил эльф, появившись прямо перед Малфоем.

— Подготовь книги и артефакты из хранилища.

Эльф недоверчиво покосился на гостя, но не произнес ни слова, лишь поклонился и исчез.

— Что вы скажете, если я предложу вам работу? — прямо заявил Луи, пристально вглядываясь в лицо Тома.

Так вот к чему были эти разговоры, а ещё попытка покопаться в биографии Тома. Луи проводил элементарное собеседование, забыв предупредить гостя о цели встречи.

— Судя по тому, что я услышал из приказа эльфу, вас, похоже, заинтересовал мой совет? — сразу же смекнул Том. — Как же вы пришли к такому решению?

И неизвестно ещё кто кого взял в оборот, скорее всего Луи, но и Том никогда не разбрасывался случайными фразами. Усмешка на устах Луи больше не раздражала, теперь речь шла о взаимной выгоде, и собеседники перестали испытывать друг друга. Кажется, что Малфой, проведя только ему одному известные тесты «по приёму на работу», выяснил для себя что-то важное и теперь готов был перейти к куда более тесному общению.

— Нельзя упускать из виду таких перспективных людей как вы, Том, — перешел на менее официальный тон хозяин дома. — Я немного разузнал о той лавке «Боргин и Беркс», о которой вы говорили при нашей первой встрече. Уж слишком много сброда и ненужных зевак там отоваривается и сбывает ненужные вещи, но, судя по всему, это единственное место, где полным ходом идет подпольная торговля артефактами. Вы обмолвились, что знакомы с хозяином.

— У нас с мистером Боргином сложились неплохие отношения, это скорее из-за моего предка. Боргина, похоже, не интересует то, что к роду Гонтов я не имею практически никакого отношения.

— Я бы не сказал так, Том, — опроверг Луи. — Именно сейчас для вас складывается наиболее благоприятная ситуация, ведь Мраксов фактически больше не существует. То, что Морфин в тюрьме, наделяет вас некоторыми преимуществами…

* * *

Луи не волновало то, что Том являлся нечистокровным волшебником, изучив его родословною, ему достаточно было знать, что он имеет дело с потомком самого Салазара Слизерина, мага, известного не только в Британии, но и в большинстве европейских стран. «Послужной список», если можно было так назвать хогвартские награды, табель успеваемости, а также личное впечатление, сложившееся на встрече с перспективным молодым человеком тет-а-тет, привели Луи к мысли о сотрудничестве. Том с его талантами легко справился с первым заданием — продать несколько старинных книг и ценных исторических артефактов в «Боргин и Беркс», более того, запрошенная Малфоем цена продажи была увеличена торгами между хозяином лавки и Риддлом. Ощутимая выгода может, и была для богатейшего рода сущими кнатами, но Том показал себя с наилучшей стороны и помимо оговоренного вознаграждения за проделанную работу, он получил сверху ту самую разницу от продажи. Луи Малфой щедро оценил способности юного помощника и пообещал в ближайшее время новую работу.

Несмотря на некоторые не очень приятные аспекты разговора во время встречи с аристократом, Том вернулся в Хогвартс в приподнятом настроении и с оттопыренным карманом, в котором грел душу мешочек с галеонами. На улице стемнело, и в это время в Хогвартсе начинался ужин. За возложенными на него заботами, Том и забыл, что из приемов пищи сегодня не пропустил только завтрак. На входе в замок его встретила и проводила суровым взглядом миссис Норрис, она задала пару вопросов старосте школы и отпустила с чистой совестью, думая, что Том провел весь субботний день в Магической Библиотеке Британии, куда он часто отлучался с самого своего совершеннолетия. Едва скинув тёплую мантию и спрятав мешочек с галеонами в один из старых носков в сундуке, Том поспешил на ужин, подгоняемый голодом. Жаль, что он отказался откушать в обществе Луи Малфоя, но нельзя злоупотреблять его обществом, сулящим выгоду и в будущем. Слагхорн и Диппет всерьез заговорили о немецкой магической политакадемии во Франкфурте, где студентам-отличникам давалась неплохая стипендия, но Том не сильно интересовался политикой, тем более, магическое сообщество сложно будет изменить через аппарат власти, тут нужны глобальные перемены, на которые, наверное, способно только чудо. Слишком много грязнокровок стало появляться в волшебном мире…

— Где Цигнус? — спросил Том у Каспара, накладывая себе в тарелку побольше мясного рагу.

Каспар, словно наблюдая игру в теннис, следил за большой ложкой, гуляющей между блюдом с рагу и тарелкой Тома; выражение лица Крауча при этом было недоуменным.

— Ты что, с голодного края?

Том опустил взгляд к себе в тарелку и обнаружил на ней огромную гору еды, и он действительно собирался всё это съесть. Несколько небольших долек помидор нашли место с краю, а большой ломоть хлеба довершил композицию.

— Так, где Цигнус?

— Уехал, сказал, что вернется завтра. Интересно, когда у нас начнутся тренировки по квиддичу, игра уже в следующую субботу, — почесав подбородок, задумчиво произнес он.

— Сейчас немного не к месту думать о квиддиче, не находишь? — проворчал Том, принимаясь за ужин.

Но Каспар был из тех людей, кого совершенно не интересовали чужие проблемы, по крайней мере, он выставлял эту свою черту напоказ.

— Сейчас немного ни к месту исчезать из замка на полдня, не находишь? — передразнил тот, но уничтожающий взгляд Тома пригвоздил его к месту. Забывается… — Я сегодня к Друэлле заходил, она даже с кровати не встаёт, — перевел тему он. — И уроки не делает... — посетовал он.

— А ты думал… — между попытками спокойно поесть, произнес Том. — Родители решили, что среди друзей в Хогвартсе ей будет лучше, но что-то я в этом сильно сомневаюсь. Даже директор просил, чтобы её пока забрали…

— А как же отчисление?

— Это пока не обсуждается…

— Я слышал от Йена, что их родители пожертвуют нескромную сумму школе ради того, чтобы Друэлла закончила образование…

Том нехотя участвовал в успевшем надоесть разговоре, а сам оглядывал Большой зал. Он нашел Джоконду в обществе Абрахаса, Элоис и Мередит за хаффлпаффским столом, но вместо того чтобы общаться они как-то совсем тихо ужинали, хотя даже у Малфоя порой не затыкался рот. Всё-таки они очень похожи с отцом, те же сглаженные и в то же время четкие черты лица, гордая осанка, но Абрахас пока не дорос до надменности Луи. Он был более приветлив и внимателен к окружающим, Луи же замечал только нужных ему людей и никого больше. Однако не за старшим Малфоем было будущее, а именно за его сыном… Том, наконец, понял, почему все так спокойны: Аврора Уинтер — вечная разноцветная гирлянда среди безликих одноцветных огоньков отсутствовала. Джоконда отвлеклась от ужина и посмотрела на Риддла, немного робко заправила прядь выбившихся из хвоста волос за ухо и, опустив взгляд обратно в тарелку, заулыбалась. Том и сам улыбнулся таким наивным действиям, но ему было приятно разглядывать то, как она робеет, находясь рядом с ним, но все же старается вести себя как обычно…

— Вальбурга в ярости, она сегодня едва не раскурочила гостиную Слизерина пока тебя не было… — поглядывая на смущенную Смит, прокомментировал Каспар. — Нескольким подушкам сильно досталось… Не поверишь, но она рвала их когтями, как взбесившаяся тигрица.

— Хм… — отреагировал Риддл, продолжая разглядывать свою красивую девушку; каллы ей очень понравились.

— Мерлин, Том! Вернись с небес! — наконец, Каспар понял, что друг окончательно ушел в себя и плюнул на попытки привлечь его внимание. — У тебя рагу остынет…

Риддл нехотя оторвал взгляд от Джоконды, но тут боковым зрением заметил в стене появившегося на полкорпуса Пивза, хитро оглядывающего зал. В его руках опасно краснели, скорее всего, несвежие помидоры. Ничего хорошего это не предвещало, но полтергейст переместился к столу Рэйвенкло, туда, где сидел Корнелиус Фадж, и Том мгновенно передумал принимать меры…

Никто не заметил, как в Большой зал вошла Аврора Уинтер, левитируя за собой граммофон с огромным рупором.

* * *

Этот унылый Хогвартс не устраивал Аврору, привыкшую к гвалту веселья и улыбок на лицах сокурсниках. Нужно было что-то делать. Сегодняшний вечер до ужина прошёл в размышлениях над тем, как повысить всеобщее настроение. В голову лезли глупые мысли о нервзявках, мешая как следует сосредоточиться на желании для Септимуса. Идея пришла, когда Аврора уже устала от посильных размышлений. Было очередное чаепитие в компании дедушки и его рассказы о старых друзьях, лимонные дольки и мятные леденцы вприкуску, а также разговоры о Томе Риддле, который научился улыбаться. Дамблдор ещё не отошел от поступка Авроры, скрывшей от него открытие тайны Северного Сияния, но пообещал не ругать Хагрида. Альбус был не в восторге от того, что Том Риддл вперед него узнал об этом чуде природы, опасном чуде природы, однако рассказ Авроры о его улыбке и искренних чувствах, вызванных гипнотическим действием цветов, всё же успокоил Дамблдора. Он сам зарылся в книги с головой, пытаясь отыскать в истории хоть один намек на существование подобных растений, но ни зельеварение, ни гербология, ни магическая мифология не давали вразумительных ответов. Были сказки об индонезийских волшебных садах, но по описанию свойств ни одно растение не подходило. В основном, цветы, произраставшие там по легендам, наделяли людей нечеловеческой силой или умели исцелять, а «Северное сияние», наоборот, лишало рассудка.

— Ты уже придумала, что загадаешь мистеру Уизли, Аврора? — поинтересовался Дамблдор, беря с высокой горки сладостей две слипшиеся лимонные дольки.

— Нет, к сожалению, ничего на ум пока не приходит. Помоги мне, всё-таки это твоя победа.

Задумчивый взгляд Альбуса прошелся по комнате и остановился на неспешно вздымающихся языках пламени в почти догоревшем камине.

— Можешь заставить его учиться лучше. Насколько я знаю, Джеймс хочет отчислить его с курса астрономии за неуспеваемость.

— Не подойдет, — отрезала Аврора; она сняла с головы голубую повязку и стала растягивать её в руках. — Понимаешь, мне кажется, что после всего произошедшего в Хогвартсе за последние дни, студентам просто необходимо взбодриться, нужно что-то для поднятия всеобщего духа, — Аврора снова водрузила повязку на голову, и, убедившись, что она больше не сдавливает голову, снова обратилась к дедушке: — Как там Друэлла?

— Сложно сказать, мисс Розир находится в глубокой депрессии, — с сожалением проговорил Альбус. — Завтра истекает срок условий договора с Мердоком Уилкисом. Мистер Блэк отправился к отцу на выходные, он пытается изменить его решение, но боюсь, что он не сможет.

Аврора с шумом отпила из чашки, окунула палец в чай и облизала его, чтобы смыть липкость мармелада. Альбус наблюдал её манипуляции с интересом и, неожиданно для внучки повторил её действия.

— Надежда умирает последней, — с грустью сказала она. — Не делай так больше, это неприлично! — попросила Аврора, наблюдая, как Дамблдор облизывает пальцы.

— Тебе можно, а мне нельзя, значит? — невозмутимо заявил он, скушав лимонную дольку и повторив действие. — В чужом глазу соринку заметишь, — стал поучать Альбус.

Аврора застыла на месте, глядя на свои пальцы, она, похоже и не заметила, что начала первой.

— Извини.

От поучений об этикете Альбуса отвлекла барабанная дробь, раздавшаяся за окном. Встряхнувшись после долгого перелета, большая серая неясыть снова постучала по стеклу клювом, а потом от нетерпения стала неуклюже выхаживать по карнизу, поторапливая адресата. Альбус распахнул окно и резко убрал руку, прежде чем сова в прыжке через раму едва не клюнула её.

— Не сегодня, мистер Нипперс,* — добродушно сказал Дамблдор, пригрозив ей указательным пальцем, на который она опять попыталась напасть.

— Какая невоспитанная птица! И тебе не стыдно? — пожурила Аврора, оказавшись рядом.

— Ух, — ответил мистер Нипперс и склонил голову набок, разглядывая девушку с неподдельным интересом.

— Ух, — повторила Аврора и скопировала позу совы, приклонив голову вправо.

— Ух? — Альбус никогда не думал, что в словесных интонациях птиц может быть столько удивления.

— Ух-Ух, — подтвердила Аврора, кивая.

— Ух??? — глаза совы налились кровью, и она, когтями вперед, прыгнула на Аврору.

— Аврора… — в ужасе крикнул Дамблдор, но к его удивлению, когти совы так и не коснулись внучки. Сова зависла в воздухе в нескольких дюймах от лица Авроры, которая, заложив волшебную палочку за ухо, уже отвязывала от лапки птицы увесистый конверт.

Альбус поразился её реакции, Аврора даже не испугалась; отвязав письмо, она отлевитировала сову на карниз, захлопнула окно и снова заложила палочку за ухо.

— Она тебя не тронула? — так и не отойдя от шока, спросил Альбус.

— Нет, какая ужасная птица, я всего лишь сказала ей, чтобы она не набрасывалась на тебя, а она разозлилась! — Аврора взглянула за окно, откуда только что вспорхнула неясыть; сунула в руку дедушке конверт и проплыла мимо него к столу допивать ежевичный чай.

Альбус так и остался стоять, застыв с посланием в руках. Наконец, придя в себя от поступка и слов Авроры, он отклеился от пола и присел за столик.

— Ты давно разговариваешь с животными? — но ответом ему был заливистый смех внучки. Она запрокинула голову и едва не подавилась мармеладом.

— Скажешь тоже, я же просто пошутила, — закашлявшись, произнесла она.

Кривоватая улыбка появилась на лице Дамблдора.

— Интересно… — протянул он. — Откуда у тебя такая хорошая реакция.

— Да нас Гарри тренировал на занятиях ОД, — отмахнулась Аврора и потянулась за леденцом, но её пальчики так и не коснулись вазочки со сладостями. Неуверенный взгляд поднялся на Дамблдора.

— Кто такой Гарри?

Этот взгляд, Аврора пыталась что-то раскопать в уголках своей памяти, её губы дрогнули.

— Я… не знаю, — неуверенно проговорила она.

— Аврора, это же твое воспоминание! — спохватился Дамблдор, он снял прямоугольные очки и протер рукавом рубашки навернувшуюся слезу. — Твоё первое осмысленное воспоминание!

Но она была иного мнения. Аврора осунулась и теперь разглядывала свои руки, сложенные на коленях.

— Я не знаю, почему я это произнесла.

— Это значит, что память к тебе возвращается, Аврора! — ликовал Альбус; он даже забыл про письмо и случайно смахнул на него сахарницу. Сахарные кристаллики горкой рассыпались на конверте.

— Кто тебе написал? — перевела тему Аврора, стараясь не углубляться в болезненное ощущение потерянности.

Дамблдор тяжело вздохнул, с его губ исчезла улыбка. Он знал, что лучше не трогать внучку, когда на неё находит апатия, а если она что-то вспомнит, то обязательно расскажет. Он взял в руки конверт, ссыпав сахар на стол.

— Оно от Элфиаса Дожа, я тебе о нём рассказывал, — не читая строк об отправителе, произнес Альбус. — Мистер Нипперс слушается только его, — стараясь не обращать внимания на грусть в серых глазах девочки, Дамблдор распечатал конверт и извлек оттуда сложенный вдвое листок пергамента, а также какой-то красочный узкий буклет. — Элфиас внял моему совету отправиться в путешествие, ему нужно было отвлечься от тяжелых мыслей о гибели сына, — Аврора искренне пыталась сделать вид, что её интересует путешествие Дожа, но в её голове крутились совершенно другие мысли. — О, он сейчас в Испании, надо же, — рассудил Альбус, прочитав первые строки, — а прошлое письмо присылал из Швейцарии.

— Читай… — попросила Аврора, ссыпая сахар со стола обратно в сахарницу.

— «Очень интересная страна, Альбус, магглы очень приветливые, но в то же время слегка сумасшедшие. Один торговец пытался всучить мне механическую кофемолку за… на магические деньги — тринадцать сиклей и два кната, представляешь? Грабеж средь бела дня», — с выражением читал Дамблдор. — «А ещё, дорогой Альбус, хочу рассказать тебе об интересном маггловском спорте — корриде. Я побывал на этом удивительном зрелище в Мадриде на Лас Вентос. Ах, Альбус, до чего это волнительно! Истинный гимн человеческого духа, благородства и красоты! Обязательно посети на досуге. Высылаю тебе буклет, там расписание и картинки — жаль, недвижущиеся, но всё равно они дают некое представление об этом замечательном действе! В конверте ты найдешь уменьшенную пластинку с бравурными мелодиями, сопровождающими этот чудесный спорт» — вопреки угнетающим мыслям о памяти Авроры, Альбус искренне улыбнулся приключениям друга. — «Завтра я аппарирую в Венецию, надеюсь прикупить себе несколько безделушек из венецианского стекла. Как твоя внучатая племянница, Альбус? Спасибо за фотографию, она действительно очень похожа на Моргану», — Дож намеренно опустил потрясающее сходство с Арианой из этических соображений. — «Надеюсь, что к весне я вернусь на родину и, наконец, смогу с ней познакомиться»

Далее следовало несколько интересных историй, в которые он попадал по незнанию маггловской культуры. Аврора в это время с интересом разглядывала брошюру об испанской корриде, написанную на английском языке специально для туристов. Развернув буклет, сложенный гармошкой на столе, она стала читать о правилах проведения корриды, иногда издавая удивленные звуки. Фотографии быков с бандерильями не двигались, но казалось, что копытное вот-вот выпрыгнет за пределы снимка прямо на стол.

— Какой жестокий спорт, это же убийство! — возмутилась Аврора искренне.

— Не нам судить, дорогая, это традиции.

— Сжигать ведьм на костре в средние века — тоже было традицией.

— Ты путаешь инквизицию и традиции, — опроверг Альбус. — Тут другое…

— Но ничего хорошего я в этом не вижу, — она одним движением собрала гармошку из листков и отшвырнула подальше от себя. — Живодеры… — но тут её взгляд упал на заднюю сторону буклета, где в полный рост в традиционном костюме был нарисован главный участник корриды — матадор. Аврора, несколько секунд не моргая, разглядывала мужчину в странном костюме: встав в стойку перед быком, он держал красную тряпку справа, словно готовился к нападению быка. Яркое одеяние и странная шляпа на голове, на ногах — черные туфли и яркие розовые гольфы, а сама одежда представляла собой нечто пестрое, карнавальное, украшенное золотыми нитями. Аврора вновь якобы нехотя придвинула к себе буклет, её глаза загорелись огнем — а это означало, что можно ожидать чего угодно.

— Я зайду попозже… — как в тумане произнесла она, поднимаясь с кресла, не отрывая взгляда от матадора. — Верну потом, ладно? — тем же голосом попросила она, вытаскивая из конверта уменьшенную пластинку. — Мне нужно найти Септимуса. И, дедушка, можно я возьму граммофон из класса трансфигурации?

Аврора едва не вышла в закрытую дверь, но в последний момент распахнула её и скрылась в коридоре. Альбус так и остался сидеть на месте с чашкой чая в одной руке и с письмом — в другой. Аврора явно что-то задумала, стоит проследить за ней, но у него, к сожалению, на вторую половину дня был запланирован визит в аптеку в Косом переулке, и он искренне надеялся, что до ужина в его отсутствие ничего не случится.

* * *

Никто не заметил, как в Большой зал вошла Аврора Уинтер, левитируя за собой граммофон с огромным рупором, а затем заняла место за обеденным столом Хаффлпаффа между Элоис и Абрахасом. Том поймал на себе её осуждающий взгляд, конечно, вряд ли Авроре пришлось по душе, что вместо того чтобы подарить «Северное сияние» Джоконде, он ночь напролет жадно рассматривал его сам. Цветы в небольшом количестве не имели такого эффекта, как целая поляна, но всё равно заставляли собой любоваться. Они завяли с первым лучом солнца, превратившись в вялое, полусгнившее растение.

— Зачем ты притащила граммофон из кабинета трансфигурации? — полушепотом спросила Джоконда.

Хитро дернув бровями, Аврора улыбнулась и хмыкнула:

— Сейчас увидите, — она взглянула на преподавательский стол, зачем-то кивнула улыбающемуся Дамблдору, вернувшемуся после посещения Косого переулка, и поднялась с места.

Аврора достала из-за уха волшебную палочку и направила её на граммофон, который с интересом рассматривали первокурсники Хаффлпаффа. Они отпрянули в испуге, когда пластинка с нарисованным в центре быком внезапно задвигалась, а из рупора донесся оглушающий рёв труб.

Под первые звуки «Марша тореадора» двери зала распахнулись и ударились о стены. Головы всех присутствующих как по команде обернулись на странную фигуру, появившуюся в проходе. Пивз завис в воздухе, напрочь забыв про подготовленные к метанию боеприпасы. Установившееся в зале безмолвие только подчёркивало торжественность бравурной мелодии, которая придавала моменту особый оттенок вселенского безумия. Аврора захлопала в ладоши, радуясь исполнению собственной идеи.

Размахивая алым гриффиндорским знаменем, в зал гордо прошествовал Септимус Уизли, позволяя рассмотреть себя во всей красе. А посмотреть было на что — юноша, должно быть, тщательно изучил материал, прежде чем заняться изготовлением костюма. Его голову вместо монтеры украшала увеличенная магией коробка из-под шоколадных лягушек, заботливо украшенная разноцветной конфетной фольгой. Так же фольгой был обильно украшен довольно криво трансфигурированный в чакетилью пиджак, надетый на праздничную рубашку с пышным кружевным жабо.

Из-под штанов, превращенных в облегающие бриджи, выглядывали оранжевые гольфы, одолженные у Авроры. На гольфах можно было рассмотреть рисунок, состоящий из диковинных фигурок, более всего напоминающих беременных слизней, оснащённых оленьими рогами и свиными рыльцами (Аврора утверждала, что это подкустовые выползни, но ей, как обычно, никто не верил). Подходящей обуви не нашлось, потому матадор выступал босиком, к некоторому неудовольствию хозяйки гольфов.

Оказавшись на середине зала, Уизли эффектно взмахнул импровизированной мулетой, топнул ногой и крикнул «Оле!».

Пивз от неожиданности выронил гнилопомидоровую бомбу аккурат на голову Корнелиусу Фаджу. Бомба растеклась по его прилизанным волосам мерзким красным пятном, но парень, кажется, даже не заметил этого, во все глаза глядя на выступление сокурсника.

Уизли вопросительно посмотрел на Аврору, ожидая подсказки по сюжету. Та, стряхнув потрясение собственной гениальностью, сложным пассом волшебной палочки трансфигурировала директорскую кафедру в быка. Нужно было в этот момент видеть лица преподавателей, слава Мерлину, что господин директор отсутствовал на ужине, в его-то годы стать свидетелем акта вандализма над его любимой кафедрой…

Бык вышел совсем угловатым, на его шкуре явственно проступала текстура полированного дерева. Также он имел три рога, на кончиках которых дрожали огоньки пламени — это было творческое переосмысление Авророй подсвечника, стоявшего на кафедре. Уизли уронил челюсть, подобрал её и, побледнев, снова взмахнул тряпкой.

Бык издал боевое мычание и заскрёб копытом каменный пол. Присутствующие повскакивали с мест и стали озираться в поисках пути к отступлению, но взмахом волшебной палочки Аврора запечатала двери Большого зала. Студенты забыли как дышать, разглядывая импровизированную арену: Уизли на всякий случай сгруппировался, когда бык в три прыжка оказался возле него. Септимус понял, что ему пришёл конец и зажмурился.

Бык, к всеобщему удивлению, не стал бодать, а ласково, по-кошачьи ткнулся носом в его щёку и радостно завилял хвостом. Потрясённый Уизли рухнул в обморок. Бык, потеряв к нему интерес, повернулся в поисках новой «жертвы». К его вящему огорчению, дружить с ним никто не захотел — ученики с визгом разбегались. Фадж с красными разводами на голове, попавшись ему на пути, завизжал дурным голосом, чем напугал несчастное животное до того, что оно отпрянуло в сторону, опрокинув рэйвенкловский стол. Кто-то из девушек визжал от страха, гриффиндорцы же, в основной своей массе, держались за животы, пытаясь унять истерические приступы хохота. Прюэтт тыкал пальцем в сторону очнувшегося Септимуса и копировал его бравый обморок. Смеялась даже МакГонагалл. Слизеринцы очень медленно пришли к выводу, что происходящее не представляет опасности, и тоже начали хохотать. Том в ужасе смотрел на Аврору: она, взяв себя в руки, вновь взмахнула волшебной палочкой в попытке транфигурировать бесчинствующую кафедру, облизывающую попадающихся на пути студентов, обратно. Вместо того чтобы стать степенным предметом мебели, бык резко уменьшился в размере, огляделся и тоненько обиженно замычал.

— Му-у…

Профессор Меррисот, до этого бегающая за быком, как за опасным темномагическим зверем, остановилась, взялась за бока и покатилась со смеху, глядя на это маленькое чудо магии. Абрахас, Джоконда, Элоис и Мередит громко аплодировали Авроре, отвешивающей поклоны на все четыре стороны. Грациозно прокрутив волшебную палочку в руках, она «зачехлила» её обратно за ухо.

— Потрясающе… Уизли, ты герой! — крикнул Крауч.

Бедный Септимус высунул голову из-за опрокинутого стола Рэйвенкло, испуганно оглядел в голос смеющихся студентов, решил, что опасность миновала, и встал на ноги.

— Му-у…

Уизли шарахнулся от мини-бычка в сторону, вызвав новый раскат хохота у всех студентов. Животное осторожно приблизилось и стало облизывать его яркие гольфы с беременными слизнями, так как до рук и лица уже не дотягивалось.

Дамблдор, тихонько наблюдавший за творящимся беспределом из-за преподавательского стола, решил, что пора заканчивать этот спектакль и вышел в эпицентр разрушений.

— Так, поиграли — и хватит, — твёрдо заявил он, доставая волшебную палочку. — Со мною остаются старосты, остальные — на выход. Директора в Хогвартсе нет, давайте не будем рассказывать ему о приключениях его любимой кафедры.

Аврора очутилась рядом с ним, с улыбкой оглядела уходящих студентов, всё ещё смакующих особенно смешные моменты корриды, разыгравшейся прямо в стенах родного Хогвартса. Краем уха она уловила слова Джереми Милтона, объясняющего гриффиндорцам суть испанской забавы.

— Получилось… — счастливо сказала она Дамблдору, расколдовывающему бычка. — Они смеются…

— Уинтер, я с тобой больше в шахматы играть не буду, — обиженно кинул обляпанный едой Уизли, окружённый друзьями, по-дружески издевающимися над ним в фирменном гриффиндорском стиле.

— Может, партию в плюй-камни?

— И в плюй-камни не буду…

Том остался помогать профессорам и эльфам убирать зал, он всё поглядывал на очищающую пол заклинаниями Аврору, она светилась от счастья. Глупышке удалось поднять настроение всем…

* * *

Мистер Нипперс — (англ.)nippers — Мистер Кусачка.

Огромное спасибо моей подруге Иванне за помощь в юмористическом воплощении корриды. Если бы не она, то, боюсь, одна бы я не справилась.