Не так страшен драккл, как его бабка (джен)

Разбудил Рона громовой рык у самого уха. Не успев сообразить, что происходит, он ощутил сильнейший пинок и, словно запущенный умелой рукой бладжер, вылетел в открытую дверь овчарни. Свалившись на влажную от утренней росы траву, Рон несколько секунд очумело вертел головой, пытаясь прийти в себя. Последнее, что он помнил — тяжелое дыхание драконицы и острые чешуйки, царапающие уставшее тело через тонкую ткань рубашки.

— Нет, ну ты посмотри на нее! — с восхищением произнес кот, усевшийся возле головы Рона. — Не успела очухаться, а уже норов показывает.

— Кто? — не сообразил Рон.

— Да пациентка твоя, кто же еще. Такому лекарю, как ты, уважение оказывать надо — овечку там в благодарность поймать, или кролика, на худой конец. Сутки, считай, не спал, кормил ее, скотину неблагодарную, поил, убирал за ней. А она тебя — хвостом по морде, как лядащего ухажера.

— Так это она меня так? — снова протупил Рон.

— Она, кто же еще, — фыркнул кот. — Ни у меня, ни у хозяйки такого шикарного удара хвостом нету. Добрая девушка, как я погляжу, и меткая — не размазала тебя о стену, точнехонько в двери вынесла. Интересно, это на нее яйценоскость так повлияла, или у ежевики вдруг неожиданные побочные эффекты обнаружились?

Рон помотал гудевшей, словно улей, головой. Слова кота доходили до него как-то избирательно, не укладываясь в общую картину.

— Яйценоскость? — тупо спросил он, протирая слезящиеся спросонья глаза.

— Ну да, пока ты спал, у нас тут младенчик появился, — сообщил кот. — Правда, мальчик это или девочка, целителям установить не удалось, поскольку нервная мамаша заняла круговую оборону и не позволяет врачебной комиссии не то, что распеленать ребенка, но даже приблизиться к нему на расстояние драконьего плевка.

Наконец-то Рон осознал, что хочет донести до него излишне красноречивый кот.

— Ты хочешь сказать, что драконица отложила яйцо? — благоговейно спросил он.

— А о чем я еще тут целый час распинаюсь? — кот наклонился и постучал Рона лапой по лбу. — Я понимаю, что доктора по утрам часто несознательные бывают, но ты же у нас лекарь без диплома, так что давай, просыпайся, хватит мне тут, словно сова, глазами хлопать.

— А... посмотреть можно? — Рону все никак не удавалось прийти в себя после такой новости.

Кот хохотнул.

— Ну, сходи, спроси. Может, и смилостивится мамаша-то, сразу не спалит, даст перед смертью на яичко чудесное посмотреть. Правда, на золотое оно не очень-то и похоже — скорее, на малахитовое, но и на такое, если постараться, можно найти подходящих покупателей. Хозяюшка моя уже вовсю этим вопросом озаботилась. С утра только пятеро свои предложения прислали, а уж к вечеру и сосчитать невозможно будет. И все — очень даже приличные люди, не какая-нибудь там шваль низкосортная, а это значит, что они и цену дадут соответствующую. Вот уж, наконец, разбогатеем...

— Я тебе разбогатею! — Рон мгновенно вскочил с земли и ухватил кота за грудки. — Я тебя сейчас так разбогатею! Да я...

— А ну прекратите немедленно!

Резкий окрик хозяйки заставил Рона обернуться. Кот мявкнул и, вывернувшись из рук Рона, исчез, оставив тому на память глубокие кровавые борозды на тыльной стороне ладоней.

— Обидеть драконицу не дам! — тихо, с ненавистью в голосе, произнес Рон, подхватывая с земли плоский камень и загораживая хозяйке вход в овчарню. — Только через мой труп.

— Да легко! — из-за хозяйкиной юбки выглянула обиженная кошачья морда. — Щас мы тебя палкой внутрь затолкаем, и через пять минут твоя подгоревшая тушка исчезнет в ненасытной драконьей утробе, не оставив даже косточек для погребения.

— Ты не забыл, что вчера обещал мне остаться здесь и выполнять все мои требования? — ровным голосом напомнила хозяйка, обращаясь к Рону.

— Не забыл, — так же ровно ответил Рон. — Но отобрать у драконицы ребенка я вам не позволю.

— Ты собираешься нарушить данное мне слово? — подняла бровь хозяйка.

— Да ничего он не собирается, — влез в разговор кот. — Вот послушай лучше меня, юный падаван. Прилетела к нам драконица зеленой масти одна. Правильно? Правильно. Значит, и улетит от нас она тоже одна, чтобы не нарушать отчетность, как говорится. А то, что драконица нам оставит — в благодарность за приют, за ласку — это уже будет наше. Элементарная математика. Учись, студент!

— Все равно не позволю! — упрямо произнес Рон.

Хозяйка нахмурила брови и прищурилась. В ее глазах сверкнули алые искорки.

Рону стало немного страшно, но он даже не сдвинулся с места, собираясь отстаивать свою правоту до конца.

Небо вдруг потемнело, поднялся ветер, и в лицо Рону брызнули холодные капли, тут же взрезавшие кожу на щеках острыми льдинками. Он повернулся и, одним прыжком оказавшись внутри овчарни, захлопнул за собой дверь и задвинул тяжелый засов.

Драконица встретила его оглушительным ревом. В дверь требовательно забарабанили. Оказавшись между двух огней, Рон окинул взглядом овчарню, оценивая обстановку, и тут же шарахнулся влево, уходя из-под огненной атаки.

"Ого, — уважительно подумал он, распластываясь на полу и чувствуя, как левый рукав и брючина начинает дымиться. — Выходит, и правда, ежевика подействовала на дракошку не хуже Эннервейта. Значит, у нас еще есть шанс выкарабкаться."

Он рывком поднялся с пола и, пытаясь отследить нервные движения хвоста, не выпуская при этом из поля зрения рогатую голову, рванулся вперед, к широким воротам, через которые длиннорога и заползла вчера в овчарню. Только бы хозяйка или ее любимые внуки не сообразили подпереть ворота снаружи чем-нибудь тяжелым...

Дверь затряслась, в овчарню ворвались струйки ледяного ветра. Драконица заревела и повернула голову, приготовившись встретить непрошеных гостей мощным потоком огня. За ее осторожно переступающими по земляному полу лапами виднелось малахитовое пятнышко. Яйцо, стоившее на черном рынке как минимум три годовых стипендии Гермионы.

Рон представил себе, что он маленькая серая мышка, и, пользуясь тем, что внимание драконицы от него отвлеклось, шустро пополз через всю овчарню к воротам.

Дверь в последний раз дрогнула и с грохотом распахнулась. На порог ступила... нет, не хозяйка деревенской хибары — ледяная королева, окруженная роем мерцающих хрустальных лезвий, причем помолодевшая лет эдак на сорок. Узкие лезвия едва заметно трепетали, словно готовясь по первому же слову своей повелительницы отправиться в смертоносный полет, и негромко гудели, заставляя волосы на голове Рона невольно шевелиться.

Некстати вспомнилось расхожее выражение «Не так страшен драккл, как его малюют». «Нет уж, — подумал Рон, вжимаясь всем телом в землю и с содроганием представляя, как эти лезвия вспарывают его рубашку вместе с кожей, — неправильно люди говорят. Правильнее было бы «Не так страшен драккл, как его бабка», только вряд ли теперь кто-либо об этом узнает...

Кота рядом с хозяйкой не было видно — наверное, он благоразумно решил переждать сражение титанов на любимом дереве, чтобы затем подробно изложить проигравшей стороне ее досадные промахи.

Битва льда и огня — зрелище, конечно же, донельзя увлекательное, решил Рон, но там, где дерутся двое, третьему самое время делать ноги.

Не замеченный обеими воительницами, он благополучно добрался до ворот, поднялся на ноги и, уже не скрываясь, всем своим весом налег на створки. Те громко скрипнули и неохотно начали открываться.

В уши ударил сдвоенный гневный вопль. Не дожидаясь, пока створки полностью откроются и разъяренные дамы так же дружно ударят по нему чем-нибудь впечатляющим, Рон рухнул на землю и откатился подальше от линии вероятной атаки.

— Хватай яйцо и беги! — крикнул он драконице, прикрывая голову руками. — Спасайся, дура!

Внутри овчарни что-то взорвалось, зашипело, стена нагрелась, словно за ней разожгли огромный камин, ворота широко распахнулись и вслед за клубами обжигающего пара на волю вырвался мутный водяной поток, густо сдобренный жирными хлопьями сажи.

Драконица заревела.

— Идиотка хвостатая! — выругался Рон, на четвереньках подобрался к воротам и осторожно заглянул внутрь. Драконица и старая ведьма стояли друг против друга, приготовившись к новой атаке, а точно между ними лежало яйцо. Очевидно, драконица, разворачиваясь, задела его лапой, оно покатилось и теперь лежало на земле прямо посредине овчарни, словно приз в маггловской игре «Кто схватит первым?»

Рон застонал. Будь у него метла, он бы, не раздумывая, поднялся под крышу, а затем, огорошив присутствующих блестяще выполненным финтом Вронского, утащил бы призовое яйцо прямо у них из-под носа. Однако метлы под рукой не было. Вернее, метла-то была, но вот летать на ней...

Сзади в спину что-то толкнуло.

Рон подпрыгнул от неожиданности и резко повернулся, целя нападающему в челюсть. Однако меткая подножка сбила его обратно на землю.

— Ты, придурок, — зашипел ему в ухо припавший на все четыре лапы кот. — А ну-ка быстро забирай свою драконицу и проваливай отсюда! Нечего мне тут хозяйку до истерики доводить!

— Только драконицу? — Рон откатился под защиту каменной стены. — Одна драконица, без яйца, меня не устраивает.

— Да забирай уже обоих, только быстро! — кот вытянул шею, заглядывая в овчарню, и снова залег на землю. — Я, конечно, существо полезное, местами даже лечебное, но если моя хозяйка сейчас выйдет из себя, то назад ее даже я запихнуть не смогу. Ты же видишь, как она разбушевалась? Еще полчасика — и у нас тут полюс холода будет вместо усадьбы, или вообще черная дыра. А оно мне надо, на старости лет без любимого чердака остаться?

— А как же покупатели? — ехидно поинтересовался Рон. — Солидные люди... Наверняка с твоей хозяйки неустойку потребуют. Или ты думаешь, что она тебя самого в яйцо превратит и продаст, чтобы дурой перед людьми не выглядеть?

— А пускай и продаст, — неожиданно широко ухмыльнулся кот. — Хоть косточки разомну да молодость вспомню. Неужели ты думаешь, что первым до такого хитрого финта додумался? Да ему уже столько лет, что ты даже чисел таких не знаешь!

Рон только головой покрутил.

— И что мне прикажешь делать? — он снова повернулся к коту. — Как я, по-твоему, заберу отсюда эту драконицу? Сачком поймаю и в карман положу вместе с яйцом? Или сяду на нее верхом и вежливо попрошу подвезти до Румынии? Дракон, конечно, существо не такое тупое, как курица, но человеческую речь вряд ли понимает.

— Можешь сказать ей «Цыпа-цыпа-цыпа», — предложил кот, нагло оскаливаясь.

Рон хотел было таки врезать ему по мохнатой морде, но не успел: внутри овчарни снова с ревом столкнулись две стихии и наружу выплеснулась новая обжигающая волна.

— А можешь сделать вот так! — кот впихнул в руки Рона метлу. Ту самую, из хвостового пера синей птицы. Ту метлу, на которой Рон уже однажды так позорно пытался подняться в воздух.

— Чтобы поднять ее в воздух надо сказать «Земля, прощай!» А чтобы заставить двигаться — «В добрый путь!», — скороговоркой проинструктировал кот.

Пораженного таким открытым вероломством Рона чуть удар не хватил. Ладно, Джулия — та девчонка, чего с нее взять, но этот-то за что? Или они все тут одинаковые — предатель на предателе сидит и предателем погоняет? Усыпил сначала, значит, его бдительность, а теперь еще и издевается? Хотя, чего обижаться? Сам же и виноват, что снова повелся, как дурак — должен же был сообразить, что никто его так просто отсюда не выпустит, тем более, с драконьим яйцом сумасшедшей стоимости. Эх, правду, наверное, говорил кот — не выйдет из тебя аврора, Рональд Уизли, только на то ты и годен, что курятники подметать...

— А «Ко-ко-ко» ей сказать не надо? — сквозь сжатые до судороги зубы проговорил Рон, с трудом сдерживая желание вцепиться коту в мохнатое горло.

— Нет, «Ко-ко-ко» — это пароль для детских моделей, — отрицательно покачал головой кот, — а это у нас более продвинутый вариант. Не суперскоростная метла, конечно, но довольно приличный антиквариат. Хозяйка в свое время на ней не одного непрошеного гостя в болото загнала и не от одного трехголового змея улизнула, так что, думаю, тебе тоже удастся.

— Что удастся? — все так же сквозь зубы поинтересовался Рон. — Спикировать на ней с крыши в болото, к остальным непрошеным гостям?

— Дурень! — кот постучал Рона по лбу. — Забрать яйцо и увести эту истеричку за собой, пока она мою хозяйку совсем до белого каления не довела.

— Ага, так они мне и позволили забрать это яйцо... — уперся рогом Рон, все еще ожидая от кота какого-то подвоха. Но идея, как ни крути, выглядела очень заманчиво. Он ведь и сам подумывал о том, чтобы увести драконицу за собой. Знать бы только еще, в какую сторону надо лететь...

— А ты постарайся! — убежденно заявил кот. — Ты же король квиддичного поля, победитель садовых гномов и целый герой войны. Или ты двух неуравновешенных женщин испугался?

— Ой, только вот этого не надо... — скривился Рон. — Мы же не на первом курсе Хогвартса, в самом-то деле.

— Да? — удивился кот. — Странно... Раньше на тебе это всегда срабатывало. Поумнел, что ли?

И не успел Рон что-нибудь на это ответить, как кот всунул ему в руки метлу и выпихнул его из-за спасительной створки на арену боевых действий.

Яйцо так и лежало посреди овчарни. Обе претендентки на обладание этим сокровищем повернули головы и устремили на Рона плотоядные взгляды.

«Рональд, ты чемпион среди идиотов... — промелькнуло в голове. — Надо же было купиться на такой откровенный развод... Сейчас тебя поджарят, съедят и этой самой метлой в зубах поковыряются».

— Садись на метлу, придурок! — зашипел кот, выглядывая из-за створки ворот. — Земля, прощай!

Метла вздрогнула и, качнувшись туда-сюда, резко дернулась вверх. Мозг еще не осознавал этого факта, но тело само подчинилось накрепко вбитым рефлексам, и через несколько мгновений Рон уже взмывал под крышу овчарни как раз вовремя для того, чтобы оставить внизу под собой дружно выпущенные огненный вихрь и поток отточенных ледяных лезвий.

— Ничего себе... — пробормотал он, все еще до конца не смея поверить собственному счастью. — Значит, кот не соврал!

— В добрый путь! — надрывно прошипел снизу упомянутый кот, уже успевший взобраться на створку ворот. — В добрый путь, идиот! Шевелись быстрее! Хватай яйцо и вали отсюда, пока хозяйка окончательно не озверела, иначе нам тут всем эта боевая мамаша райской птичкой покажется!

После такого дружеского напутствия Рон больше не решился медлить. Он крепче ухватился за древко метлы, набрал полную грудь воздуха и, резко выдохнув, скомандовал:

— В добрый путь!

Метла мелко затряслась, задергалась туда-сюда, пытаясь сбросить незнакомого седока, но Рон привычно сжал ее коленями и как можно внушительнее процедил сквозь зубы:

— Если упаду в огонь — то только с тобой! Уяснила?

Метла, как показалось Рону, испуганно вздрогнула, а затем притихла и даже вытянулась в струнку, ожидая указаний.

— То-то же... — довольный Рон потрепал метлу по древку и, прикинув, сумеет ли проскочить и выхватить яйцо, пока две огневые точки проморгаются от плавающих в воздухе хлопьев пепла и сажи, скомандовал:

— А теперь — вперед!

...Обжигающе-режущие залпы следовали один за другим. Рону каким-то чудом до сих пор удавалось ловко лавировать между перекрестными потоками льда и огня, но вот подобраться к яйцу ему не удавалось никак. Обе озверелые бабы с воем и рычанием обменивались хлесткими ударами, при этом каким-то чудом ухитряясь оставить яйцо в неприкосновенности. Рону и требовалось-то всего лишь проскочить в эту непростреливаемую зону и благополучно унести оттуда ноги, но вот лимит удачи на сегодня у него, похоже, напрочь исчерпался.

Зато кот явно получал от происходящего в овчарне истинное удовольствие. Он раскачивался на створке ворот и азартно болел за всех одновременно. За шумом битвы Рону не удавалось расслышать весь поток впечатлений самозваного комментатора, но временами до него доносились знакомые по квиддичу восторженные вопли «Го-о-ол!» и странно звучащее, но не менее азартное «Шайбу! Шайбу!» Странно, но время от времени вопли кота начинали звучать многоголосо, словно за поединком наблюдал не один кот, а добрый десяток.

Решив немного передохнуть, Рон вылетел на улицу и завис высоко над крышей. Он протер слезящиеся глаза и только потом понял, почему голос кота звучал так странно: у битвы мегер было намного больше зрителей, чем он рассчитывал увидеть. Зрители, как и полагается в таких случаях, разделились на два лагеря. С одной стороны ворот, судя по всему, расположились девушки. Пестрая компания в юбочках из листьев курчавой кукурузы и цветочных гирляндах вместо бус воинственно потряхивала пышными пучками чертополоха и, весело пританцовывая, ритмично скандировала:

— Ба-бу-ля! Ба-бу-ля!

С другой стороны расположились джентльмены — кто в ярких бейсболках, кто в высоких разноцветных шляпах, которые часто можно увидеть на трибунах во время квиддичных матчей. Стуча хвостами по земле, они дудели и свистели, выказывая происходящему полное одобрение.

— И только за меня никто болеть, похоже, не будет... — грустно пробормотал Рон. И, только он приготовился к следующему заходу, как кот перестал подпрыгивать и замахал лапами, подзывая его к себе.

Разговаривать с котом и выслушивать его шуточки и дурацкие советы было некогда. Рон нетерпеливо отмахнулся, но тут активно сигналящий кот перестал семафорить и принялся изображать лапами какие-то волнистые движения, похожие на элемент одного из маггловских танцев. Драклы радостно завопили и принялись вслед за котом размахивать лапами.

Рон постучал себя кулаком по голове, показывая коту, что он об этом думает, однако кот ответил ему тем же жестом, всем свои видом показывая «сам дурак» и снова принялся изображать плывущую рыбку. Затем он досадливо сплюнул, встал на все четыре лапы, припал к створке и пополз, изображая на сей раз то ли ужа, то ли большую мохнатую гусеницу.

Дракклы, восторженно заверещали и, задрав хвосты, тоже припали к земле.

Видя, что Рон его не понимает, кот поднялся на задние лапы и, опасно балансируя, принялся указывать лапами то на один вход в овчарню, то на второй.

И тут Рона осенило... Точно, как же он сразу не понял? И, если Гарри однажды смог проделать такой фокус, почему же он не должен удаться Рону? Если он влетит на метле в широкие ворота, а вылетит в дверь, драконица не сможет сразу же пуститься за ним в погоню, а, значит, шансы на спасение существенно возрастут.

Рон выразительно кивнул, показывая коту, что уловил его мысль, указал сначала на ворота, затем на выбитую дверь и резко взмахнул рукой перед лицом, изображая горизонтальный полет. Кот интенсивно закивал, чуть не свалившись со створки вниз.

Рон в знак благодарности вскинул над головой сцепленные ладони. Кот извлек откуда-то белый платочек, растроганно утер слезу и дал отмашку.

Рон несколько раз глубоко вздохнул, наполняя легкие кислородом, и, в последний раз взглянув на небо, заложил широкий вираж к воротам.

В мутном горячем облаке внутри овчарни что-либо разглядеть было невозможно. Пыль, дым, пар, густая взвесь с частичками пепла и каменной крошки набивалась в нос и слепила глаза. Рон двигался практически ползком над полом, в нескольких дюймах от него, рискуя наткнуться на камень и сломать метлу. Колени цеплялись за острые камни, вывороченные из стен, руки крепко держались за древко, а прищуренные, забитые пылью глаза цепко шарили по сторонам. Рон понимал, что следующей попытки у него может и не быть.

Ему уже удалось пробраться незамеченным почти к самому центру овчарни, но вот засада... Яйца там уже не было.

Рон застонал. Очередная задумка не удалась, и что теперь делать — он даже не представлял.

Но тут в очередной огненной вспышке за лапами длиннороги почти под стеной мелькнул малахитовый отблеск — очевидно, драконице удалось откатить яйцо подальше от опасного места, но Рону от этого было не легче: путь к яйцу преграждал длинный, покрытый острыми шипами кончик драконьего хвоста. Драконица не собиралась отдавать свое дитя ни старой ведьме, ни кому-либо другому.

«Ну что ж... другого выхода, похоже, у меня нет...» — обреченно подумал Рон и тихо скомандовал метле: — Вверх!

Преподаватели говорили, что в критических для жизни ситуациях Рон соображал намного быстрее, чем обычно, но вот объяснить метле, что такое видоизмененный финт Вронского, вряд ли бы сумели даже они.

Однако Рону это каким-то чудом удалось. Поднявшись под самую крышу, он направил свою метлу отвесно вниз вдоль щерящейся неровными камнями стены. Страх на миг охватил сердце, но отступать было поздно. Метла со свистом взрезала горячий туман, вовремя вышла из пике, и через миг Рон уже тормозил локтями и коленями в нескольких сантиметрах от желанной цели, чудом не напоровшись на острия шипов. Оливер Вуд и Гарри, увидев это меткое приземление, сгрызли бы от зависти и восхищения свои перчатки. Рон обхватил обеими руками тяжелое яйцо и, изо всех сил сжав разбитыми коленями метлу, скомандовал:

— А теперь — в дверь! В дверь, а не в ворота, и не вздумай мне перепутать!

Мелькнула паническая мысль: а ведь стоит драконице только шагнуть к стене или даже просто двинуть боком, и Рона размажет по острым камням, как спелый помидор по кухонной терке. Но отступать было поздно: обиженно скрипнув, метла рванула с места и виртуозно проскочила в узкую щель между каменной кладкой и телом длиннороги, укрывшись за ним, как за щитом, от жалящих старухиных снарядов.

При виде такого наглого ограбления обе мегеры люто взревели и от души ударили Рону в спину сдвоенным залпом. Метла заметалась, уходя из-под обстрела, и Рон едва с нее не свалился — ведь удерживать руками на коленях драконье яйцо размером с садового гнома, а самому держаться только при помощи ног было крайне неудобно. Спину обожгло острой болью, но чем ее зацепило — огнем или ледяными лезвиями — разбираться было недосуг. Вслед понеслись нечленораздельные проклятия, но еще один рывок мимо висящей на одной петле двери — и Рон Уизли оказался на свободе.

Опьяненный удачей, он поднимался все выше и выше, и когда гневные вопли старухи и дикий драконий рев остались далеко внизу, из его груди вырвался ликующий вопль. Он победил! Он справился! Он снова выиграл матч!..

Рон посмотрел вниз. Возле дымящейся овчарни восторженно прыгали черные точки, одна из которых была существенно больше остальных. Вот она остановилась и что-то подбросила вверх — наверняка, свою любимую шляпу. Шляпа на миг зависла в воздухе, а затем резко дернулась в сторону, явственно указывая на север.

— Рон Уизли — наш король! — донеслось снизу. — Рон Уизли — наш герой! Перед ведьмами стеной так всегда и стой!

Придерживая драконье яйцо одной рукой, Рон отсалютовал на прощание коту, радостно помахал скачущим внизу дракклам, и развернул метлу в указанном направлении.

— Ну что, милая, — сказал он, счастливо улыбаясь, — по-моему, нам пора валить из этого сказочно прекрасного места.

Метла согласно вздрогнула.

Рон оглядел раскинувшееся перед ним бескрайнее поле чертополоха и невероятно обрадовался, увидев на горизонте темное пятно.

Горы... Наверняка, это те самые горы, откуда прилетела длиннорога. А, может, даже сам Всемирный драконий заповедник, не зря же ведь кот указывал шляпой именно туда.

Сжав коленями метлу, Рон задал ей правильный курс и скомандовал:

— Вперед!

Метла рванула с места, как застоявшийся гиппогриф. Рон покрепче обхватил драконье яйцо, которое так и норовило выскользнуть из рук, и осторожно оглянулся. Погони не было, и это настораживало. Догадается ли длиннорога, что яйцо у него? Все-таки, в овчарне было довольно темно, и она, занятая сражением, могла попросту не увидеть, куда оно подевалось. Может, она решила, что старухе удалось его перехватить?

Сзади послышался грохот, а вслед за ним — залихватский свист. Метла ощутимо дернулась, и Рон чуть не выпустил из рук драгоценную ношу.

Он обернулся. Тяжело хлопая огромными кожистыми крылья, в небо поднималась разъяренная румынская длиннорога, а на ее спине гневно размахивала руками старуха, приготовив к атаке свое ледяное оружие.

— Сговорились, ведьмы... — процедил сквозь зубы Рон и сжал колени. Метла резко вильнула, уходя вправо, и в нескольких ярдах от парня с ревом пронеслась огненная струя. Еще один вираж — и рой ледяных пчел с яростным жужжанием пролетает над головой, осыпая плечи мелкой стеклянной крошкой.

— Спасибо, милая! — Рон с чувством поблагодарил метлу и снова выровнял направление. Далеко впереди что-то блеснуло. Рон пригляделся внимательнее: неужели вода?

Действительно, вода... Широкая полоса лесного озера располагалась прямо у подножия скалистых гор, приближающихся с каждой секундой.

— Прибавь-ка скорости! — скомандовал Рон, оглядываясь назад. Длиннорога приближалась с неотвратимостью дементора. Сидящая на спине дракона старуха свистнула и метлу снова затрясло.

— Нет, нет, нет! — отчаянно воскликнул Рон. — Только не сейчас! Ну, давай, милая, еще совсем немножко!

Но метла словно сошла с ума. Видимо, магия старухи каким-то образом влияла на изначально заложенные в ней заклинания, поэтому она то летела вперед так, что у Рона свистело в ушах, то тряслась, словно припадочная, то и дело норовя нырнуть в крутое пике.

У Рона уже онемели и руки, обнимающие драконье яйцо, и колени, которым сегодня и так досталось по самое не хочу, и даже почему-то пятки. Если бы не многолетние навыки квиддичного вратаря — лежать бы ему сейчас в зарослях чертополоха посреди огромной яичницы...

И тут старуха свистнула в третий раз. Метла остановилась так резко, что Рон с трудом сумел на ней удержаться, но вот яйцо... Гладкое, словно отполированное, яйцо выскользнуло у него из рук и камнем полетело вниз. Рон отчаянно вскрикнул и попробовал направить метлу вслед за ним, но та неподвижно зависла в воздухе, не реагируя ни на просьбы, ни на тычки, ни на проклятия.

Рону только и оставалось, что беспомощно смотреть на малахитовое пятнышко, стремительно уменьшающееся в размерах, и проклинать последними словами свою бестолковость. Ну вот кто его просил вмешиваться? Пусть бы старуха с драконицей даже поубивали друг друга за это яйцо, но, кто бы из них ни победил — яйцо бы осталось целым и невредимым, из него вылупился бы драконенок. И, как бы ни сложилась в дальнейшем его судьба, но он был бы жив и окружен какой-никакой заботой. А теперь, благодаря вмешательству косорукого неудачника, малыш погибнет, даже не родившись.

Однако случиться этому было не суждено. Увидев, что ее драгоценное яйцо падает, драконица тут же забыла о Роне. Сложив крылья и вытянув вперед длинную шею, она стрелой метнулась наперерез и ее когтистые лапы бережно подхватили яйцо в трех футах от раскачивающихся верхушек чертополоха. Несколько взмахов огромными крыльями — и румынская длиннорога вместе со своим спасенным детенышем исчезла среди скал, оставив Рона одиноко и беспомощно висеть в воздухе.

Но не успел Рон перевести дух, как чертополох внизу зашевелился и среди его фиолетовых макушек возникла высокая костлявая фигура. Рон так и онемел. Оказывается, во время рискованного дракошиного маневра старуха благополучно приземлилась, и ничего себе не сломала. И даже ледяные лезвия все так же парили вокруг своей хозяйки, окутывая ее искрящейся на солнце мантией.

Старуха, не торопясь, отряхнулась, подняла голову вверх и, поднеся к губам пальцы, залихватски свистнула.

Лезвия с угрожающим гулом взмыли вверх и бросились в атаку. Поспешно втянув голову в плечи, Рон изо всей силы вцепился в древко задергавшейся метлы. Истечь кровью из многочисленных порезов или свалиться с высоты птичьего полета даже для опытного игрока в квиддич — дело нехорошее, особенно, учитывая, что рядом нет ни друзей, готовых вовремя подхватить падающее тело левитационными чарами, ни колдомедиков с бутылями костероста и рябинового отвара, а о милосердии старухи после всего случившегося и вовсе смешно говорить. Хоть бы не приложила еще чем-нибудь столь же впечатляющим, как эта ее ледяная "Сектумсемпра", пока он тут на бешеной метле кувыркается...

Метла тем временем полностью выжила из своего деревянного ума и, повинуясь безмолвным указаниям хозяйки, принялась выделывать такие курбеты, что шипящему от боли и ругающемуся сквозь зубы Рону оставалось только молить судьбу о пощаде. "Бочки", "спирали" и "петли" следовали одна за другой, перемежаясь с самыми невероятными виражами. Рон плотно зажмурился: отчасти для того, чтобы уберечь глаза, отчасти для того, чтобы не видеть, как мир перед ним вращается с огромной скоростью, сливаясь в одно сине-зеленое пятно. Когда же метла, наконец, на секунду выровнялась и Рон осторожно приоткрыл один глаз, пытаясь сообразить, где у него оказалось небо, куда подевалась земля и нельзя ли с этой высоты как-нибудь безопасно спрыгнуть, метла резко задрала хвост и с оглушающим свистом ринулась вниз.

В ушах засвистел ветер, дыхание перехватило, ладони взмокли — то ли от пота, то ли от сочащейся из порезов крови, и Рон попытался, было, перехватить поудобнее ручку метлы, но с ужасом заметил, что не может пошевелить и пальцем — иссеченные вкривь и вкось руки просто приклеились к тонкому древку.

Тем временем бушующее зеленое море чертополоха приближалось с ужасающей скоростью. Метла неумолимо летела вниз, явно собираясь разбиться в щепки вместе со своим седоком.

Осознав, что вовремя спрыгнуть с метлы ему теперь не удастся, а, значит, шансов на спасение больше нет, Рон похолодел. В голову полезла всякая ерунда. У порядочных сказочных и легендарных героев в такие минуты перед глазами проносится вся их прошлая и будущая жизнь, а некоторые ухитряются в последний момент даже направить обезумевшую метлу в смертельного врага или увести ее подальше от скопления народа. Рону же просто безумно захотелось жить. Просто жить — дышать, смеяться и радоваться всему, что видит глаз, даже этому гребаному колючему чертополоху...

Старуха, окруженная роем ледяных пчел, словно искрящейся мантией, торжествующе захохотала.

Рон обреченно закрыл глаза. Но даже сквозь плотно закрытые веки он продолжал видеть яркую изумрудную зелень, только почему-то аккуратно подстриженную и без фиолетовых вкраплений.

"Девятый этаж... — мелькнуло вдруг в его голове. — Наверное, будет больно... Хотя, Гермиона когда-то говорила, что, когда человек падает с большой высоты, он умирает еще в полете — у него просто разрывается сердце. Хорошо бы это было, действительно, так..."

В груди что-то пронзительно кольнуло.

Ну вот и все...

Рон судорожно попытался втянуть воздух в смятые железным кулаком легкие. Где-то на краю сознания послышался чей-то душераздирающий крик, и все стихло.

Звука удара тела о землю он уже не услышал.