Лед и Пламень (гет)

На пути в Королевскую Гавань — ТИРИОН​

Десяток свечей разгонял мрак внутри небольшого походного шатра. Край полога был отдернут, но Тирион все равно потер слезящиеся глаза и потянулся к чаше. И секунду спустя с раздражением обнаружил, что та пуста.

Он встал, чтобы взять кувшин с вином и усмехнулся, заметив знакомую тень, возникшую у входа.

— Доброй ночи, Мормонт, — дружелюбно поприветствовал карлик. — Вина?

Сир Джорах вошел и замер, разглядывая небольшое обиталище Тириона. Тот тоже осмотрелся и с усмешкой спросил:

— Ты хотел увидеть мою камеру? Что ж… Я побывал в небесной камере Гнезда. Премерзкое, надо сказать, местечко. Был гостем в подземелье Красного Замка. Нет, подожди, — карлик отставил кувшин на край небольшого столика и на миг задумался. — Я был не гостем. А приговоренным собственным отцом и сестрой. И вот теперь я, наконец, сижу под замком за настоящее преступление, которое совершил. И знаешь что? Мне нравится. — Тирион полной чашей повел из стороны в сторону, указывая на скудную обстановку. — Я живу в той же палатке, что и после отбытия из Винтерфелла. Мне лишь запрещено покидать мое обиталище во время остановок, а стража снаружи зорко следит, чтобы я не сбежал. Но куда и зачем мне бежать? Там холодно, а здесь у меня есть койка, чтобы поспать, вино, чтобы утолить жажду, и книги, чтобы насытить мой разум. Вот эти, — он указал на несколько потрепанных томов перед собой, — из Черного Замка. Мне их милостиво разрешили прихватить в дорогу. Весьма занимательное чтение, мой друг. Если бы мейстеры Цитадели хотя бы пару десятилетий назад обратили бы свое внимание на записи, хранящиеся в замках на Стене, то жители всех Семи Королевств, возможно, не относились к Иным, как к сказкам. Тут есть весьма подробные истории, которым нельзя не верить… Но ты здесь не ради книг, — карлик усмехнулся, заметив, как воин сжал кулаки. — Удивительно, что ты заглянул лишь сейчас.

— Вы знали, что предаете ее, но все равно сделали это, — тихо проговорил сир Джорах. — Почему?

— Мы похожи с тобой, Мормонт, — отпив вина, сказал Тирион. — И мы оба служим Королеве.

— Мы не похожи, — покачал головой сир Джорах.

— Разве? — с издевкой уточнил карлик.

— Я примкнул к Королеве, когда за ее спиной еще не было ни армий, ни драконов… — напомнил сир Джорах. — И когда она еще не была Королевой.

— Ты примкнул к последним Таргариенам, когда у них не было ничего, но они все равно казались угрозой Роберту, — напомнил истину Тирион, предпочитавший во всем быть точным. — И был готов служить любому, даже Пауку, лишь бы вернуть свое. А потом она стала сильнее, и ты переменил свое мнение.

— Нед Старк выгнал меня с моей земли.

— Ты продавал людей в рабство, — все так же жестко напомнил Тирион. — И в итоге ты оказался по ту сторону Узкого моря, имея при себе лишь свою жизнь и свой меч. И ты предложил их тому, кто мог бы тем или иным способом вернуть тебе прежнее положение. Вот только ты выбрал ложь...

На это сиру Джораху нечего было ответить.

— Мы похожи, Мормонт. Я тоже оказался по ту сторону Узкого моря, имея при себе две вещи: мою никчемную жизнь и мой разум, — отодвинув книгу и поставив чашу перед собой, сказал Тирион. — Помнишь наш разговор? Тот, самый первый. Я говорил, что хочу лишь золота и славы, а вперед меня ведет ненависть. Ланнистеры всегда платят долги, и в Вестеросе у меня остался один долг, оплатить который мне предстояло. Лишь это меня волновало тогда. Даже смерти я не боялся.

Мормонт прищурился, явно сомневаясь в искренности карлика.

— Я смог предложить свою жизнь и свой ум той, что могла оценить их по достоинству. Наша Королева сохранила мне жизнь и попросила у меня совета. В этом мы похожи, Мормонт. Мы оба потеряли почти все. Нам обоим пришлось начать заново.

— И что с того? Вы так и не ответили на вопрос.

— Мы похожи, — кивнув, продолжил карлик. — Но между нами есть огромная разница, которую ты не понимаешь. Ты служил Варису и в его лице нашему доброму любителю вина Королю Роберту, желая вернуть то, что уже никогда не будет твоим. Человек не может вернуть свою честь за деньги или росчерком пера. Ты ведь понял это, когда прибыл в Винтерфелл, а та юная леди… Леди Мормонт не пожелала отдать под твое начало войска Медвежьего острова. Ты пожелал женщину, которая никогда не могла быть твоей. Ты знаешь это. Ты пожелал денег и навредил той, что доверилась тебе. Тебе не было жалко ее, Мормонт? — Тирион прищурился, глядя на окаменевшее и ничего не выражавшее лицо воина. — Ты лгал девочке, оказавшейся среди чужого ей народа, посреди бескрайних степей. У нее не было даже родни, чтобы защитить ее. — Заметив, как раздулись ноздри сира Джораха, карлик довольно усмехнулся и отпил вина. — И теперь ты спрашиваешь меня о причинах моего поступка?

— Вы тоже ее предали.

— В стенах Красного Замка, к которому мы приближаемся, я совершил то, после чего уже ничто не восстановит мою честь. И я знаю это. Я ведь убил своего отца.

— Королева могла дать вам во владения Западные земли после победы, — напомнил сир Джорах.

— В стенах Красного Замка я убил женщину, которую любил, — не слушая его, сказал Тирион. — И в доме Иллирио Мопатиса вскоре после этого я оказался бесчестным человеком, который не желал жить. Но Королева сделала меня своим советником, а после и десницей. И я вернулся к тому, что я люблю. И я уже получил то, что мне больше всего нравится делать.

— Править, — догадался воин.

Тирион улыбнулся и отпил вина.

— Вести игру, — поправил он. — Я маленький человек и мне не так уж много нужно. Лишь знать, что у меня есть дело, где я могу применить свой ум, свои знания. Для этого мне не надо быть лордом. И не нужна прекраснейшая из женщин. Я могу быть просто карликом с кружкой в руке. У меня уже есть все, что я бы хотел иметь. И я могу отдать все, что имею, ради тех, кто мне дорог и важен. И в этом мы отличаемся. И это дала мне она, наша Королева. И в этом я всегда был честен с ней. Так почему я предал ее? Помнишь, ты спросил меня, во что я верю? Верю ли во что-нибудь?

Сир Джорах кивнул.

— Я потерял веру, когда пересек Узкое море. И я не обрел ее, как только встретил Дейнерис Таргариен, — задумчиво ответил Тирион. — Но потом я увидел, как она села на дракона и поднялась в небо. В тот миг меня не волновало, что мы окружены. Я просто увидел невероятное зрелище. Девушку, совершившую то, что казалось мне невозможным. И я позволил себе поверить в нее, поверить в то, что она может изменить этот мир, сделать его лучше. И я не хочу, чтобы ее идеи, ее планы рухнули в один миг. А это может произойти, если она поддастся эмоциям. Я хочу, чтобы она выжила. И я хочу, чтобы у нее был шанс построить то будущее, которое она хочет.

— Мы все этого хотим, — отозвался воин.

— А думал ли ты, Мормонт, чего она хочет? Ты любишь ее, служишь ей. Ты отдашь за нее жизнь. Ты веришь в нее. Но так ли ты верен ее идеям? — спросил Тирион и с прищуром посмотрел на воина. — Признайся, если Джон погибнет, то ты не станешь горевать о нем.

— И что с того? — недовольно обронил сир Джорах.

— Она его любит. И он важен для нее. А он любит ее. И ради нее рискнет всем. Любовь — самое опасное, что есть в этом мире. И сейчас и у Дейнерис, и у Джона есть лишь одна слабость, которая может перевернуть все, убить любую надежду. И это они сами, — пригубив вина, продолжил Тирион. — Каждый человек, мой друг, должен делать выбор. И я не хочу, чтобы они были вынуждены выбирать или друг друга, или общее благо. И, боюсь, любовь вынудит их рисковать жизнью ради друг друга. А я хочу, чтобы они жили. И правили.

— Возможно, ваша игра на этом закончится, — напомнил сир Джорах.

— Что ж… — карлик отсалютовал ему чашей. — Я буду рад, если это того стоило. Я не особо верю в успех, но если мой брат сумеет убедить Серсею сдать город, то жалеть будет не о чем. Тысячи и сотни тысяч людей не погибнут в пламени. И наши Король с Королевой не будут корить себя за их гибель. И не ринутся в город сломя голову, рискуя жизнями. Возможно, даже мой непутевый брат выживет. Если на этом моя игра завершится, то я буду рад. Потому что я предал… — он усмехнулся над последним словом, — Дейнерис не ради золота, не ради славы и не из ненависти, а лишь из-за любви.

На пути в Королевскую Гавань — ТИРИОН​

Тирион с самого начала знал, что для него нет и не будет возвращения к прежним отношениям с Королевой. Даже то, что она, в конце концов, приняла его объяснения, не могло вернуть ранее существовавшее между ними доверие.

— А разве оно было, доверие? — сам себя спросил карлик.

Он знал Дейнерис не достаточно долго, но нутром чуял, что она мало кому доверяет. Доверяет настолько, чтобы в чужом присутствии быть не только Королевой, но и просто Дейнерис. Доверяет настолько, чтобы подпустить к себе вплотную. В свою жизнь, в свои мысли.

Мало кому есть туда доступ.

Еще недавно Тирион был уверен, что эта особа никого не пустит в сердце, в душу, никому не станет доверять безгранично и полностью.

В Миерине у Тириона было достаточно времени, чтобы немного изучить ту, кому он взялся служить. И за все время он лишь пару раз видел Дейнерис такой, какой никому ее видеть не полагалось. Даже служанкам, даже Миссандее. Видел измотанную печальную девушку, взявшую на себя непосильный груз. Девушку, не позволявшую другим видеть ее слабости, видеть страх во взгляде, усталость и горечь от одиночества в опущенных плечах.

Она делила ложе с наемником, подпускала его так близко, как сама того желала, но ни на миг не забывала все то, через что ей пришлось пройти. Она проводила бессчетные советы и делилась своими мыслями с Тирионом, но не позволяла ему видеть больше, чем сама желала показать.

Тирион не знал свою Королеву до Миерина, не знал ее до предательства и до обретения драконов, но интуитивно чувствовал, что у этой рано повзрослевшей девушки непростая судьба. Непростой путь. Непростая жизнь, научившая ее никому не доверять.

Из чужих рассказов Тирион знал лишь факты, но не то, что было за ними скрыто. Но он сам через многое прошел. Пусть ему и не приходилось скитаться по городам, ища приюта у богачей. Но он был карликом. Он всегда был карликом…

Он рано узнал, что такое ненависть. Научился различать все ее сорта. Куда больше времени ушло на то, чтобы отрастить на душе броню, способную защитить и от взглядов, и от колких слов.

Но у Тириона, в отличие от Дейнерис, всегда был брат, который любил его. Брат, который мог бы защитить его, который не предал бы его. И не продал за армию. И еще у карлика всегда было золото и имя Ланнистеров, защищавшие там, где Тирион не мог рассчитывать на помощь брата.

Но у Дейнерис ничего этого не было. Ни богатств, ни родичей, готовых бороться на ее стороне до конца…

Имя… Девиз рода… Это только слова. Они придадут сил, но не уберегут от всего.

Не уберегут от предательства, от ножа в спину и от одиночества тоже не спасут.

Огонь не может убить дракона, но уроки, подаренные людьми, способны обжечь даже Неопалимую Дейнерис Таргариен.

Почти неделю Тирион не видел Королеву — она ехала в голове колонны, в то время как карлику отвели место в самом ее хвосте, в окружении дотракийцев. На просьбы об аудиенции все отвечали карлику отказом. Даже Джон игнорировал старого знакомого, пусть и отнесся куда лояльнее Дейнерис.

— Если бы не он, Королева могла приговорить меня к смерти там же, посреди лагеря, не пытаясь разобраться, — напомнил себе бывший десница. — Я должен быть благодарен. Я ведь обманул того, кто предпочитает никогда не врать, и ту, которая уже пострадала от чужого обмана.

— Милорд?

Тирион оглянулся и обнаружил, что так увлекся размышлениями, которым предавался все эти дни, что не заметил, как в шатер вошел Подрик.

Лишь бывший оруженосец навещал его в последнее время, принося с собой порцию новостей.

— Что происходит, Подрик? — спросил Тирион.

Три последних дня лагерь никуда не двигался, растянувшись сотнями шатров вдоль одного из притоков Черноводной, несущего свои воды из Божьего Ока прямиком к морю.

— Сегодня должны прибыть делегаты от Золотых Мечей, еще от дорнийцев и лордов Простора, — сообщил юноша.

— Все разом? — удивился карлик и нахмурился.

— Да, — кивнул оруженосец. — Вам позволили присутствовать, милорд.

Тирион встрепенулся, одновременно обрадованный и настороженный новостью.

Еще в Винтерфелле Тирион советовал обставить эту встречу иначе. Настаивал, что с каждым из новых союзников стоит встретиться по отдельности. Неудавшийся союз Змеек, Королевы шипов и Дейнерис должен был вынудить вассалов Мартеллов и Тиреллов вести себя настороженно в отношении предложения, исходившего от тех, кто теперь фактически правил северной половиной страны. Игра против Серсеи была выгодна лордам юга, ведь они не были такими уж дураками и видели реальное положение дел. Но Тирион предпочел бы действовать аккуратнее. Тем более, что мало кому из вестеросских лордов понравится присутствие капитанов отряда, предводители которого в прошлом желали захватить власть в Семи Королевствах.

«Но меня никто не стал слушать, — мысленно проворчал карлик, шагая через лагерь вслед за Подриком и ощущая неусыпное внимание охраны. — Теперь я не вправе советовать Королеве. По крайней мере, до тех пор, пока она вновь мне это не позволит».

Тирион бы и встречу организовал не в лагере, а на нейтральной территории, чтобы показать уважение ко всем собравшимся сторонам , но советоваться с ним, естественно, никто не посчитал нужным.

Для переговоров подготовили широкий луг на берегу. Многочисленные корзины с пылающими поленьями разогнали холод, огонь и солнце подсушили очистившуюся от снега землю.

Тирион осмотрелся и нахмурился, сообразив, как именно Королева решила встречать всех участников переговоров.

— Скажи мне, Подрик, а созывался ли совет, чтобы обсудить стратегию?

Оруженосец лишь пожал плечами, давая понять, что если Дейнерис и Джон с кем-то и обсуждали свои планы, то не собирали для этого всех своих сторонников.

— Что же будет? — спросил себя Тирион. — Корона или смерть?

— Смерть? — переспросил юноша.

— В Волантисе, Подрик, чеканят монету с короной на одной стороне и с черепом на другой. Одна монета, две стороны. И я не хочу подбрасывать ее, чтобы узнать, как пройдет эта встреча.

Простор много поколений враждовал с Дорном, а после всех страданий, что пережил юг, собирать лордов этих двух Королевств на одних переговорах опасно. Как бы лорды не повздорили и не отказались присягнуть кому-то из Таргариенов. А приводить на эту же встречу наемников — лишь подначивать псов. В Вестеросе и так слишком много тех, кого местные назовут отребьем Эссоса.

— Золотые Мечи, кем бы их предки ни были, только наемники, а наемникам нельзя доверять, — пробормотал Тирион, подходя к отведенному ему месту.

В Заливе Дейнерис полагалась не только на верных Безупречных, но и на отряды наемников, но тогда их вел Даарио, больше золота желавший саму Королеву. Сейчас же дело придется иметь с Бездомным Гарри, и одним богам известно, что на самом деле заставило его привести отряд по эту сторону Узкого моря.

Тирион пожалел, что сейчас не может находится рядом с Дейнерис и хотя бы слушать все то, что говорится внутри того большого шатра, в котором сейчас обитала Королева. Там на широком столе неизменно расстелена карта. Там Джон, там сир Давос. Там Серый Червь. И даже Мормонту туда дозволено входить.

Тирион почесал нос и взобрался на стул в третьем ряду. Удивительно, что его вообще допустили на переговоры. И определили в число тех, кто на этой встрече представлял союзников Короля и Королевы.

Вскоре по эту сторону луга собрались все сторонники Короля и Королевы, но для них самих места отвели не в первом ряду, а спиной к изгибу реки, что Тирион оценил, как удачный ход. Когда соберутся все участники переговоров, то по одну сторону от Короля и Королевы окажутся их союзники, а по другую — возможные будущие союзники. А значит, ни лорды Простора, ни дорнийцы, ни наемники не окажутся в этих переговорах изначально в статусе противника. Если случится чудо, и прибывшие примкнут к Дейнерис и Джону, то в конце переговоров южане и наемники будут такими же союзниками Короля и Королевы, как северяне, речники, долинцы, вольники, дотракийцы и Безупречные, среди которых сейчас и сидел Тирион.

Оставив карлика, Подрик вернулся к леди Бриенне, устроившейся во втором ряду. В первом Тирион разглядел всех крупных лордов трех Королевств, хотя теперь их осталось очень мало. Был здесь даже болезненный и вялый Робин Аррен, подле которого с хмурым видом восседал лорд Ройс.

Подрик рассказал Тириону о том, что пару раз юный Робин устраивал чудачества во время путешествия, хандрил, ныл и жаловался, но большую часть пути юноша провел в массивной карете, оберегаемый слугами от любых напастей. Лорд Ройс этого не одобрял, но только так удалось доставить лорда Долины едва ли не к воротам Королевской Гавани. На советы юношу не звали и тогда, когда туда же пускали еще Тириона, так что вряд ли за последние дни что-то изменилось. Долину на этих переговорах представляет скорее Ройс, чем сам грандлорд.

Левее всех и потому ближе к пока пустующим креслам Короля и Королевы разместился сир Давос. Он все еще не привык к своему высокому статусу, но старался не показывать виду. Рядом с ним восседала Арья Старк, представлявшая на этом сборе свою сестру, леди Винтерфелла. Подле нее развалился в широком кресле, сделанном специально для него, Виман Мандерли, рядом с ним восседал Гловер, а следующее место, уважая особые заслуги Медвежьего острова в северных событиях, отвели Лианне Мормонт. Ее дальнему родичу место нашлось лишь во втором ряду, что явно не устраивало сира Джораха и изрядно позабавило Тириона.

Первыми на переговоры прибыли Грейджои. Обоих карлик едва узнал. Леди Яра похудела, осунулась. Над виском у нее отсутствовал клок волос, на шее виднелись старые, уже побледневшие рубцы. В ее взгляде поубавилось самоуверенности, но она все еще оставалась кракеном и бойцом, что Тирион не мог не отметить.

А вот ее брат будто ожил. Он шел прямо, расправив плечи. И смотрел решительно, но без гордыни. Здесь и сейчас перед собравшимися был уверенный в себе капитан и железнорожденный.

«Добывший нам половину юга как минимум», — про себя отметил Тирион.

Карлику виделось в этом не только желание отомстить дяде за поруганную честь. Не только желание заслужить уважение союзников. Но и попытка вернуть себе доверие и уважение старых друзей и тех, кто был для Теона семьей.

«Доверие приобретается верной службой», — напомнил себе простую истину Тирион.

Грейджоям было отведено место среди союзников Короля и Королевы, хотя многие посматривали на них с сомнением.

Следующими были наемники.

«Лживые призраки, — думал Тирион, пока капитан и его помощники занимали места напротив. — Призраки забытых войн, проигранных замыслов, подавленных мятежей. Братство падших, опозоренных, лишенных наследства».

После прибыли дорнийцы. Тирион многих узнал, особенно отметив, что первым шагал лорд Хармен Уллер, лорд Адова Холма. Эллария Сэнд приходилась ему побочной дочерью. И то, что этот лорд возглавлял делегацию, о многом говорило Тириону.

«Он желает или вернуть своего бастарда, или отомстить за нее, за свою внучку, дочь Оберина, убитую железнорожденными. Отомстить за Змеек. Дорн пришел мстить за поруганную честь и за пролитую кровь. Человека можно подкупить золотом, но только кровь и сталь делают его верным».

Последними были лорды Простора.

— Тарли ездил к ним загодя, — промолвил сидевший впереди Тириона Тормунд.

Эти лорды выглядели самыми настороженными, но во взглядах сидевших напротив мужчин Тирион видел не только настороженность. Кое-кто из наемников улыбался, но за этими улыбками карлик чуял остроту заготовленных ножей.

«Сверху золото, но под ним жгучая сталь».

Последними появились Король и Королева. Союзники, уже прежде видевшие лютоволка, не подали и виду, а вот новоприбывшие ерзали и глядели с опаской, как огромный зверь медленно входит на свободную площадку и огибает корзины с горящими паленьями. Тириону почудилось, что за последние недели Призрак еще немного подрос, в холке сравнявшись с коренастыми лошадками горцев.

— Хоть и привык, а все чудится, что зверюга эта мне голову откусит за любое недоброе слово, — прошелестел кто-то позади карлика, но он не узнал голос.

Следом за волком к высоким креслам прошли Джон и Дейнерис. Он был облачен в черную кожу и черную шерсть. Его плечи покрывал тяжелый плащ с темным воротником. Но во всем этом чувствовалась простота. Будто на переговоры пришел не тот, кого люди называли Королем, а брат Ночного Дозора. Тирион даже знаков отличия не разглядел. Лишь белая голова лютоволка на рукояти меча выделялась на фоне черной кожи и стали.

Дейнерис закуталась в серый плащ с серебристо-белым воротником, но под плащом проглядывало темно-красное одеяние с черной отделкой.

Лишь после того, как оба устроились в своих креслах, вперед выступила Миссандея, собираясь привычно провозгласить титулы. С некоторых пор титулов у Королевы поубавилось, а после победы над Белыми Ходоками добавились новые.

«Дейнерис стала мудрее и не величает себя истинной Королевой того, что еще ей не принадлежит, — подумал карлик. — И здесь никто никого не оскорбит, называя себя Королем или Королевой Семи Королевств».

Лютоволк немного постоял перед собравшимися, а после улегся у ног Джона и Дейнерис, укутав их сапоги своим белоснежным мехом. Мордой волк обратился к новоприбывшим, молча наблюдая за ними.

«Они договорились! — сообразил Тирион, когда Король и Королева завели разговор с лордами Дорна, как самыми явными и заранее готовыми к союзу участниками переговоров. — Они выработали единую на двоих стратегию и действуют согласно ей, не давая друг другу отклоняться от задуманного».

Как Тирион и думал, Дорн желал мести. Их не интересовало, кто станет их союзником на пути к поставленной цели. А Простор — покоя и мира. И те, и другие находились здесь, потому как чувствовали в Джоне и Дейнерис более сильных союзников, чем Серсея. Но Королева озвучила и то, что желает видеть юг Вестероса не только союзником, но и вассалом.

— Вассалы после победы? — переспросил лорд Франклин Фаулер, лорд Поднебесного, Хранитель Принцева перевала. — Не слишком ли много вы хотите? И кому мы должны присягнуть? Иноземной Королеве или Королю Севера, Речных земель и Долины?

Как и многие дорнийцы, лорд Франклин не чурался бастардов и не считал их дурным семенем, а потому не напомнил всем о том, что Джона все считали Сноу.

— Королеве Дейнерис стоит выбрать в мужья одного из нас, — вступил в переговоры Гарри Стрикленд. — Отряд Золотых Мечей основал Блэкфайер, черный дракон. Таргариену не по статусу родниться с какими-то волками.

Белый лютоволк приподнялся и беззвучно зарычал, давая знать, что не только у дракона есть клыки и когти.

— Когда-то мой брат устроил пир для вашего отряда, желая, чтобы вы бились за него, — напомнила Бездомному Гарри Дейнерис. — Вы ели за его счет, но не встали под его знамена. Теперь же вы здесь и еще желаете указать, что мне следует делать?

— Ваш брат, — произнес Гарри и прижал ладонь к сердцу, — был всего лишь мальчишка. У него ничего не было. Золотые Мечи уже приходили в Вестерос вслед за тем, у кого не было ничего, кроме меча и амбиций.

— Но вот вы здесь, — прошептал Тирион.

— Но вы здесь, — негромко, но так, чтобы его все услышали, сказал Джон, бесстрастно сверля Гарри взглядом.

«Он сам похож на своего волка, — подумал вдруг Тирион. — Немногословный, но опасный, как дикий зверь. Он изменился еще сильнее за последнее время. В нем ничего не осталось от бастарда».

— Теперь иные времена, — пожал плечами наемник и отвел взгляд.

— Мне не нужен муж-наемник, будь он хоть трижды Блэкфайер, — отвечая ему, сказала Дейнерис. — Муж у меня есть. И у него прав на трон Семи Королевств больше, чем у Серсеи Ланнистер. Больше, чем было у ее детей, и больше, чем у Роберта Баратеона до них.

Джон с прищуром глянул на Дейнерис, но та этого взгляда не заметила и продолжила:

— Лорды Севера, Речных земель и Долины назвали его своим Королем под именем бастарда, но он не бастард, а сын Рейгара Таргариена от Лианны Старк, рожденный в законном браке и получивший имя Эйгон Таргариен.

«Ход драконом, — про себя подумал Тирион, представив, что перед ним сейчас доска, а он разыгрывает партию в кайвассу. — Удачный… удачный ход. Она выиграет эту партию, выдвинув вперед своего дракона».

Дорнийцы зашептались, лорды Простора переглянулись, а наемники разом притихли. Тирион мог лишь догадываться, что творится в их головах в этот момент, но он давно привык рассуждать с позиции своего противника и просчитывать последствия своих ходов. Не поверить Дейнерис ни лорды, ни наемники не могут, ведь она не просто подтвердила происхождение Джона, но и дала знать, что признает его первородство и статус наследника Железного Трона, а только глухой еще не слышал про амбиции Дейнерис Таргариен на трон.

«Пропустив Джона вперед себя и признав его, Дейнерис ничего не теряет, — согласился с этим выбором Тирион. Он хотел видеть Дейнерис на троне, и она сама делала все, чтобы там оказаться. — Королеве нужен сильный Король. И два Таргариена лучше одного. Наемники уже почуяли успех. Да и остальные уже поняли, что всех ожидает».

Джон с прищуром осмотрел тех, кто вот-вот был готов примкнуть к союзу, а Дейнерис чуть улыбнулась, чувствуя себя победительницей.