Молли навсегда (гет)

Молодой аврор сжал пальцами виски, поставил локти на стол и с тоской заглянул в чашку с кофе. Кофе он ненавидел и не понимал, как его можно пить литрами, как это делал тот же Долохов. Однако же хотелось протрезветь и избавиться от вкуса Огневиски во рту и неприятных ощущений в желудке. И по возможности забыть утренние события этой злосчастной субботы.

У Августа Руквуда иногда возникало чувство, что в его жизни всё немного слишком. Слишком высокий, слишком чувствительный, слишком худой, слишком умный, слишком несдержанный. Список можно было бы продолжать долго.

Слишком высокий первокурсник — это сейчас его шесть футов и два дюйма* смотрелись почти обычно, школа авроров отучила горбиться, подарив отменную выправку, а долговязый Долохов научил гордиться высоким ростом. Слишком правильные черты лица — не было в нём никакой изюминки, не урод и не красавец, только подбородок, пожалуй, тяжеловат, а брови слишком широкие. И обидно, что от отца по наследству не передалось его харизмы, широкого мясистого носа и чуть приподнятых к вискам уголков глаз. Намёки, что на отца он не похож вовсе, Август переживал слишком болезненно.

Досужие сплетницы — три тётки, окружавшие его с детства, любили перемыть косточки собственной сестре, его покойной матери, вызывая бессильный гнев, а то и тихую ярость юного наследника старого Джеффри Руквуда. Доходили ли до отца эти слухи, Август так и не понял. Джеффри его в лучшем случае терпел, предпочитая общество старинных томов родовой библиотеки общению с сыном. На каникулах его встречали тётушки, они же передавали ему волю отца. Виделся с отпрыском старик только во время обеда, где смотрел сквозь него невидящим взглядом и иногда вводил в ступор каким-нибудь коварным или неприятным вопросом. «Наделал ли Август бастардов, и если да, то сколько?» Этот вопрос был последним перед его скоропостижной кончиной три года назад. Тётушки смогли тогда отвлечь внимание отца бессмысленным щебетом, а Август до конца трапезы сидел пунцовый, не в силах проглотить ни кусочка. Самая нахальная из тётушек, Роза Крофтон, отозвала его после обеда в сторону и невинно поинтересовалась, потерял ли он уже девственность, одновременно требуя не сердиться на отца. Тогда впервые Август нагрубил тётушке, заявив, что это не её собачье дело, и добавил, что ноги его не будет в родном доме. Он ушёл ночевать к лучшему — и единственному — другу и напился с ним в хлам.

Семья Скримджера была совсем иной. Трое мальчишек жили с родителями, бабушками и дедушками душа в душу. Руфус был младшим и самым любимым. Полная противоположность Руквуду. Наутро, мучаясь от похмелья, несмотря на помощь бабушек и домовиков, друзья завтракали среди многочисленных Скримджеров, младшим из которых было не больше восьми недель — старшие братья Руфуса были давно и надёжно женаты. Старая сова тётушек влетела в окно, когда бурное семейство обсуждало за чаем очередную семейную байку, смешную и нелепую. Руквуд бы сгорел со стыда, начни про него говорить такие вещи вслух, да ещё при всех. Виновник же пикантной истории, старший брат Руфуса, Фредди, сам смеялся громче всех, а маленькая пухленькая жена смотрела на него с улыбкой влюблёнными глазами.

Сова уныло приземлилась перед Августом и протянула письмо от тётушек. Он бы не стал читать при Скримджерах, но бесцеремонный Руфус его опередил. Недаром был самым ловким ловцом из команды Хаффлпафа за семь лет их учёбы.

— Что пишут твои грымзы? — весело воскликнул он, привлекая всеобщее внимание, и открыл послание. Взгляд тут же стал виноватым. — Твой отец умер час назад.

Друг протянул пергамент побледневшему Августу в гробовой тишине. Даже в эту весёлую семью он сумел привнести уныние и тоску!

Как и подобает, похороны прошли скучно и печально. Адвокат зачитал им завещание. Дом — небольшое родовое поместье — досталось в наследство тётушкам в равных долях. Август не расстроился. Мрачное родовое гнездо его всегда угнетало. Хотя сам факт показался обидным. Сыну отходило содержимое библиотеки, домик в Хогсмиде, о котором он слышал впервые, и сейф в Гринготтсе.

Домик оказался милым — два этажа, три крошечных комнаты, кухня и большой подвал. Возле дома маленький садик, очаровательная беседка, ухоженные плодовые деревья и выложенные камнем аккуратные дорожки. И всю эту идиллию окружал высокий плотный забор. Скримджер со смехом уверял, что это прибежище для любовниц Джеффри Руквуда, слишком уж всё мило и красиво. Августу на это было плевать. Главное — он, наконец, мог съехать из родительского дома и начать самостоятельную жизнь.

В подвал и одну из комнат второго этажа он живо перетаскал всю библиотеку отца, оставив тётушкам абсолютно пустое помещение. Кое-что он нагло позаимствовал из отцовского кабинета — массивный стол стал украшением того уголка подвала, где не было завала из книг. Высокий секретер занял место в его кабинете, крошечном, но уютном. А широкая фамильная родительская кровать почти полностью заняла оставшуюся комнату, превратив её в спальню нового хозяина. Руфус ворчал, что друг мог бы оставить одну из комнат в качестве гостевой, но Август твёрдо заявил, что в принципе не любит людей, и гостей в частности. И стелил другу на топчане в кабинете, когда тот оставался с ночёвкой. Впрочем, нечасто — топчан был очень жёстким и узким. В сейф он направился на следующий день после окончательного заселения в хогсмидский домик. На наследство у Руквуда были большие планы. Он даже не спросил о состоянии дел, просто предъявил ключ и отправился в безумную поездку к сейфу. Гоблин гнусно ухмыльнулся, открывая сейф. И Август его смог понять. Посреди довольно большой каменной пещеры, на полу, ровно по центру, лежала одна единственная золотая монета.

— Желаете забрать? — оскалился гоблин.

Руквуд кивнул, бессильно сжимая кулаки. Позже в этом золотом галеоне он проделал отверстие и подвесил его на шею на простом кожаном шнурке.

Отдел Тайн таинственно молчал, никак не прокомментировав его послание с подробным отчётом по одному интересному исследованию, которому Август уделял всё свободное время в течение пяти лет, включая три последних курса в Хогвартсе. Приходилось просто ждать, изыскивая дополнительный заработок.

Продавать книги из библиотеки было жалко до слёз, но жить на что-то было нужно. Скромного аврорского жалования хватало лишь на скромное же существование. Но некоторые аспекты жизни холостого мага оказались весьма разорительны. Хотелось и вкусно есть, и мягко спать, и желательно — не одному. Только на красавиц из Лютного требовались полновесные галеоны. А периодически случающиеся влюблённости требовали немалых вливаний. О том, чтобы прийти на свидание в поношенной мантии или без подарка, не было и речи.

Одна из книг заинтересовала случайного посетителя, оказавшегося на тот момент в лавке старьёвщика. Им был Антонин Долохов. Представившись, он щедро заплатил за книгу, перехватив её у хозяина лавки, и пригласил Августа на обед. Отказаться было неудобно, кроме того, есть хотелось сильно. И он согласился. С этого началась его двойная жизнь.

Прошло почти три года, и вот, наконец, предложение от самого таинственного отдела министерства магии у него в кармане.

Наверное, в сотый раз за эту неделю Руквуд достал из кармана аккуратно сложенное послание. Его оценили, пригласили работать в Отдел Тайн, а он никак не мог решить, нужно ли ему это теперь, или лучше не связываться? Послать ответ с согласием на встречу с куратором, или отказаться? А ещё можно было просто проигнорировать и угробить такой шанс, который выпадает раз в жизни, да и то далеко не всем.

Знал бы Абраксас Малфой, лично бы отвесил ему подзатыльник для просветления, или профилактическое Круцио прописал бы, что ближе к истине. Тёмному Лорду нужны люди везде, а в Отделе Тайн никого до сих пор нет. Август просто не мог отказаться, не имел права, но именно поэтому было страшно. Очень страшно и противно. Мечта осуществилась раньше, чем он мог предположить, и гораздо позже, чем надеялся в глубине души. Надежды не оправдались, однако же — вот, ему ещё нет и двадцати трёх лет, а мечталось, что его оценят годам к тридцати. По слухам, более молодых туда и не брали никогда.

И, казалось бы, нужно прыгать до потолка, или взлетать на метле к звёздам, а он не просто не рад, а пребывает уже шестой день в тихом ужасе. Он не властен над собой с тех самых пор, как предплечье украшает эксклюзивная магическая татуировка. Он просто не имеет права отказываться от предложения Отдела Тайн. Потому так и хочется это сделать — отказаться. Назло всему и всем. В конце концов, и в аврорате он мог бы приносить пользу, но сам Тёмный Лорд совсем недавно намекал, что для его «светлой головы» это мелко. Рассчитывал на такое предложение? Поспособствовал?

А ещё Август злился на Амалию Огден, на лучшего друга, ставшего соперником, и на себя. Дуэль не состоялась, Малфой всё испоганил, выставил их с Руфусом какими-то сосунками несмышлёными, пристыдил знатно, да ещё и Амалию привёл. Какая уж тут дуэль?! И они, как идиоты, ещё и руки друг другу пожали. Благо, извиняться не просили. Цензурных слов у Августа в тот момент не нашлось бы.

А Мисс Огден ещё и добила обоих. Сказала ласково, что ни один, ни другой ей вообще никогда не нравились, и авансов, мол, не давала. И вообще ей мужчины постарше интересны. И при этих словах так откровенно на Абраксаса поглядывала, что Руквуду и вовсе тошно стало. И Скримджеру было не лучше, судя по роже уже бывшего друга. А была ли вообще эта любовь? Она же просто играла ими обоими. Рассорила — теперь, небось, потешается. Может, Руфус прав, и она список своих побед ведёт.

Сегодня и вовсе «весело» получилось. Дракклов Мальсибер, Тёмного Лорда на него нет! Уверял, что знает средство от разбитого сердца. Надо было понять, что дело нечисто, увидев его гнусную ухмылку. И клятву ещё дать пришлось, ведь казалось, нет в ней ничего криминального — обычная предосторожность. Причём они все её принесли — не болтать о встрече. Он и не собирался, рассчитывая на качественную пьянку. Вот только молодой Трэверс куда-то смотался и аппарировал к ним в номер трёх испуганных девиц. Руквуд после стакана огневиски не сразу сообразил, что это маглы. Больше смутило, что девчонкам не больше четырнадцати — пятнадцати. Силенцио их приложили сразу. Джонатан Мальсибер, сразу усадивший одну из девиц себе на колени, что-то разглядел в его лице и наставил на Августа палочку, ласково предложив валить, если такой чистоплюй.

Хорошеньких школьниц было жалко, но ссориться с Джонатаном из-за маглов Руквуд не стал. Тридцатилетний боевик Волдеморта ласково улыбался. Август просто ушёл, а теперь глушил кофе в маленькой, не всем известной кофейне на Косой Аллее, мрачно размышляя, куда катится его жизнь. И совершенно не жаждал общения ни с кем.

Поэтому обращал мало внимания на других посетителей. Да и было их всего ничего. Намётанный аврорский взгляд всё же выхватил странноватого молодого мага, который показался смутно знакомым. Кажется, его фамилия была Лавгуд. Тот сидел возле камина, уткнувшись в толстый фолиант, возможно, только что приобретённый на Косой Аллее. Был ещё старичок-завсегдатай, его Август не знал, но видел в этой кофейне уже не раз. Тот подолгу сидел за одной чашкой горячего шоколада и смотрел в окно на ничем не примечательный переулок.

Девушка, возможно, недавняя выпускница, листала газету и пила кофе со взбитыми сливками. Хорошенькая блондиночка, только Руквуд с некоторых пор слишком хорошеньких опасался, особенно блондинок.

Звякнул колокольчик, он искоса посмотрел на дверь и вздрогнул. Слишком нежно улыбнулась ему вошедшая в кофейню дама. Август хорошо её знал, хотя видел впервые, особенно так близко. В кабинете главы аврората висел её портрет, маленький, но после того скандала с незаконным проникновением на территорию её поместья только ленивый не сбегал к главному, чтобы полюбоваться на женщину, способную запугать старину Шелдона.

— Господин аврор, — промурлыкала дама, присаживаясь за его столик. — Вы позволите?

Руквуд сглотнул.

— Прошу вас, — поспешно кивнул он, мучительно придумывая повод, чтобы сбежать.

— Ненавижу пить кофе в одиночестве, — доверительно призналась она, чуть склонившись к нему.

Август поймал себя на том, что совершенно неприлично уставился на немаленький бюст, качнувшийся вместе с ней. Чувствуя, как горят уши, он поспешил поднять глаза. Миссис Прюэтт лукаво улыбалась. Понимающе так.

— Закажите мне, будьте добры, молодой человек.

— Что именно? — он ощутил, что готов оплатить её заказ, и даже самолично сварить кофе — такой, какой она любит. Он стремительно начинал верить словам главного, что эта вдова — самая опасная ведьма магической Британии. А ведь она ничего плохого ему лично пока не сделала.

— Попробуйте меня удивить, господин аврор, — ответила дама. И в её предложении не было ни малейшего кокетства и даже намёка на флирт. Только странное любопытство, сквозившее во взгляде.

Будь на её месте любая другая, он посчитал бы её навязчивое поведение наглостью, вторжением в личное пространство и действовал бы соответственно.

Но это была вдова Прюэтт, и руки сами нащупали меню. Сам он никогда не выбирал ничего, кроме крепкого чёрного кофе без сахара и сливок. А что могла любить она?

Взгляд беспомощно пробегал по строчкам и картинкам. Август искоса поглядывал на даму, словно на её лице мог прочитать предпочтения. Насмешливые искорки, загоревшиеся в её глазах, заставили возмутиться.

Хочет удивиться?

— Чёрный крепкий кофе без сахара для дамы, — сказал он домовушке в белом фартучке, материализовавшейся рядом. И с вызовом посмотрел на мисс-ужас-главного-аврора-Прюэтт.

Пусть считает его грубым и чёрствым. Сама виновата, что подсела к нему без приглашения.

— А вы мне нравитесь, юноша, — спокойно усмехнулась мадам, подвигая к себе появившуюся на столе чашку.

Руквуду захотелось поёжиться. Обычно он не нравился никому. Еле сдержался, выдержав изучающий и неожиданно острый взгляд ведьмы.

— У меня к вам дело.

— Ко мне? — его голос предательски дрогнул. — Вы уверены, что знаете, кто я?

— Уверена, что не знаю. Впрочем, вы ещё можете вспомнить о вежливости и представиться, господин аврор.

— Август Руквуд к вашим услугам, — нехотя произнёс он, досадуя, что снова краснеет. И как ей только удаётся так доброжелательно издеваться. Не придерёшься ведь.

— Я знала вашего батюшку, — кивнула она. — Вы совершенно на него не похожи.

— На что вы намекаете? — вспыхнул он.

— Только на то, что вы совершенно на него не похожи, — миссис Прюэтт отпила глоточек кофе, отставила кружку и вынула из сумки мешочек. — И это радует. На редкость неприятным типом был ваш папенька. Не сердитесь, Август.

— И не думал! — соврал Руквуд, заворожённо глядя на её руки — красивые, с длинными пальцами и аккуратными ноготками.

— Здесь сорок галеонов, — произнесла дама и подвинула кошелёк на середину стола. — Это задаток.

Сотня мыслей пронеслась в голове молодого аврора, без пяти минут сотрудника Отдела Тайн. Он сразу предположил множество причин столько щедрой оплаты. От заказа особо сложного убийства до постельных услуг. От последней мысли кровь прилила к лицу и не только, потому что он легко представил себе пару занимательных сцен.

Под понимающим взглядом ведьмы он выпрямился и как можно надменнее поинтересовался, твёрдо решив, что откажет в любом случае, чего бы ему это ни стоило:

— За что?

— Да уж не за ваши красивые глазки, Август. Вас же учат в вашем аврорате всяким штучкам?

— Каким штучкам? — обалдел он. Такого он не ожидал.

— Всяким, — пожала она округлым плечиком.

Руквуд невольно посмотрел на красивую шею.

— Понимаете, Август, я хотела выпить кофе и направиться в Аврорат со своей просьбой, но боюсь, мистер Шелдон не слишком обрадуется моему визиту. Так что вас мне сам Мерлин послал.

Руквуд был уверен, что её визит главному не просто понравится, а очень — недаром он держал в кабинете её портрет. Да, он её опасался, но по такой причине портретами не обзаводятся. Впрочем, понять его можно, красивая женщина, как ни крути. И ещё свободная, вернее, уже свободная, но это неважно. Важнее, что женщина она явно состоятельная. Август еле смог скрыть усмешку, пробормотав негромко, что никуда его Мерлин не посылал.

— Дерзите? — ласково осведомилась дама.

— Даже не думал! — поспешно заверил он. — Так зачем вам я?

— Объясню, когда согласитесь. Всё же это информация не для всех, и мне потребуется ваша клятва о неразглашении.

Она напомнила о другой клятве, данной утром, и Август нахмурился:

— Я не могу согласиться, не зная, о чем речь.

— Жаль, — вздохнула вдова Прюэтт без тени сожаления на лице. — Вы мне симпатичны, а это редкость. Так вы отказываетесь?

— Миссис Прюэтт…

— Можете называть меня Мюриэль, — усмехнулась она.

— Миссис Прюэтт, — упрямо произнёс Руквуд, в очередной раз краснея. — Не сочтите за грубость, но я не из тех, кто приносит клятвы, не зная, что за ними стоит.

Она так улыбнулась, словно совершенно точно знала о его утренней клятве. Чёрные глаза, казалось, заглядывают в душу.

— И? — она красиво изогнула бровь.

— Отказываюсь! — твёрдо произнёс он, втайне гордясь своей смелостью.

— В таком случае, прощайте, Август, — она смахнула кошелёк обратно в сумочку и легко поднялась. — Благодарю за кофе.

Аврор поспешил подняться и поцеловать протянутую руку. Кожа была тёплой, нежной и бархатистой, а ведь эта ведьма могла быть ровесницей его матери. Он отметил тонкий свежий аромат какой-то травы, и, выпрямившись, невольно застыл под изучающим взглядом сквозь ресницы.

— До встречи, Август.

Он в растерянности смотрел ей вслед, пока элегантная вдова не выплыла из кофейни.

На душе стало ещё тоскливей, почему-то казалось, что он только что совершил большую ошибку.

Руквуд щёлкнул пальцами и наскрёб в кармане несколько сиклей. Впихнул в ручку домовушки, буркнул: — «Сдачи не надо», — и пошёл к выходу.

В субботний день народу на Косой Аллее было ожидаемо много. А вот опасной и прекрасной вдовы уже нигде не было видно. Досадливо вздохнув, Руквуд переместился к себе домой. Следовало заглянуть в аврорат, но там нынче дежурил Руфус Скримджер, а встречаться с бывшим другом пока отчаянно не хотелось.

Лёжа в своей огромной кровати поздно ночью, Август мечтал о хроновороте, чтобы переиграть всю встречу с интересной вдовой заново. Какого Мордреда он не назвал её по имени, к примеру? Такой привилегии не было даже у старика Шелдона, насколько он знал. Он сам не понимал, почему его так зацепило то, как легко вдова Прюэтт смирилась с его отказом. Могла бы хоть намекнуть, что от него требуется. Так ведь нет, просто ушла. И деньги были точно не лишними, особенно после карточной игры с Долоховым. И ощущение, что он по-идиотски упустил прекрасный шанс хорошо заработать, терзало не меньше, чем любопытство — чего, собственно, понадобилась ТАКОЙ женщине от него, — простого, почти нищего аврора?

__________________________

* — рост А. Руквуда — 188 см

* * *

— Рабастан! — Валери сердито подхватила младшего Лестрейнджа под руку. — Я сначала даже расстроилась, что Санни тебя не дождалась, а теперь только рада!

Басти, вывалившийся из «Кабаньей головы», оторопело посмотрел на мисс Нотт и нахмурился:

— Санни была здесь?

— Квинт! Ну что застыл, возьми его с другой стороны. Я не удержу, здоровый вымахал. Пошли, горюшко!

— Была-была, — Флинт жизнерадостно хохотнул и прихватил Лестрейнджа за плечи. — Ты чем её так припугнул? Рванула к школе, словно фестралы за ней гнались.

Басти попытался стряхнуть его руку, но ничего не добился:

— А Руди где?

— Как раз вместе с Санни пошел, — ответила Валери, прихватывая его за талию, так идти было удобнее.

— Один? — уточнил Басти, ещё больше мрачнея.

— Нет, с Бель! — раздражённо сказала мисс Нотт. — Мерлин, ты что, ревнуешь?

— Ему до Мерлина ещё далеко, — глубокомысленно изрёк Флинт. — Чувак, ты поэтому надрался?

— А ты что, Вэл, — Басти споткнулся и был вздёрнут Флинтом вверх, благодаря чему не упал. — На моей стороне? Или брата?

Валери хихикнула:

— Я — на своей собственной, понял? Ну и ещё на стороне Санни. Дёргаете её, как плюшевого зайца за уши. И не стыдно?

— Я не пьян! Отпусти, Квин! Валери! А ты когда-нибудь любила кого? А? Чтобы так наезжать?

— Представь себе!

— Представил! И кого?

— Драккл, — проворчал Флинт, насильно закидывая руку Басти себе на шею, — я, самый тупой, и то знаю.

Валери вздрогнула и попыталась разглядеть Квинтуса по другую сторону от Лестрейнджа:

— Что ты там сказал?

— Что я — тупой, — проорал Флинт.

На них стали оборачиваться другие школьники.

— Можешь не орать, — крикнула какая-то девочка из группы пятикурсниц, идущих впереди, — это и так все знают, Флинт!

— Эй, Пранк, — не остался Квинтус в долгу, — а хочешь, скажу, кого ты любишь?

— Ну ты и придурок, — проворчала Валери. — Её братец Стив тебе накостыляет и будет прав.

— Не, ну а что, я сам вот секреты не развожу.

— Ну конечно, — Валери крепче обняла Басти. — Ты мог бы идти побыстрее!

— Если скажешь, кого любишь, — Басти глубоко вздохнул, — нырну в озеро и протрезвею.

— Не дождёшься! А Флинту мы с Лисс устроим завтра сюрприз, — Валери вдруг охнула и окликнула девчонку: — Пранк! Иди к нам, дело есть.

Пятикурсница удивлённо оглянулась и, отстав от подруг, приблизилась с улыбкой.

— Привет, Вэл. Можно, я Флинта убью?

— Я не дамся, — хохотнул тот.

— Лисс, дорогая, у нас тут проблема, — Валери кивнула на Басти. — Поможешь, а? Мы никому не скажем!

Мисс Пранк понимающе оглядела Лестрейнджа:

— А ты-то согласен, Рабастан? Ведь полтора месяца не сможешь пить спиртное. А впереди Рождество.

— Ого, — Флинт присвистнул, — ты чего, правда, можешь?

— На тебе испробовать? — прищурилась Пранк.

Тот отшатнулся:

— Обалдела? Да я сдохну!

— Согласен, — Басти постарался выпрямиться, цепляясь за Флинта. — Что делать-то?

— Ну, держись, — Лисс Пранк приложила ладонь ко лбу Рабастана и замерла, закрыв глаза.

Валери наблюдала с улыбкой, Флинт — с ужасом.

Ничего не происходило.

Минуты через три, показавшиеся всем бесконечными, мисс Пранк отдернула руку и отскочила:

— Ой, Мордред! Не сообразила! Флинт, к кустам его, быстро.

Квинтус не подвёл, просто переставил Лестрейнджа с дорожки на обочину и, пригнув за загривок к земле, загородил широкой спиной.

— Садистка, — прошипел он пятикурснице, когда Басти начало выворачивать.

Валери смотрела с сочувствием, а Лисс с любопытством.

— Выживет, — шепнула она подруге. — Я, кстати, за него болею, Вэл. Извини, но твой брат…

— Тише ты, Флинт только притворяется тупым, а замечает всё.

— Знаю. Как там Стиви, не знаешь? Твой брат не рассказывал?

— Магнус — нет, а отец упоминал в письме, что Стива в замок перевели, и он здорово себя проявил. Стиви разве не пишет тебе?

— Пишет, — Лисс порозовела, — лорд Нотт им доволен?

— А то! Но на самом деле, Магнус его первым оценил.

— Ты лучшая, Вэл! А Лорд-дракон…

— Тише ты… У отца всюду уши!

— Ой да! — мисс Пранк хихикнула и кивнула на Флинта. — И что-то подсказывает, что одни из этих ушей прямо перед нами!

— Ушки симпатичные, — хмыкнула Валери. — Хотя их чаще надрать хочется, а не приласкать.

— Чему радуетесь? — мрачно спросил Флинт, подводя к ним бледного Рабастана. — Наколдуйте кто-нибудь воды. И мантию почистить нужно.

— Лисс, скажи честно, я теперь помру? — простонал Рабастан, хватаясь за голову.

— Нет, — та протянула ему мокрое полотенце, трансфигурированное из носового платка. — Вытри лицо. Тебе просто надо сегодня пить много, лучше простой воды. Через пару часов отпустит.

— Предупреждать надо, — ответил тот, протёр лицо и виновато оглядел всех. — Спасибо!

Валери закончила очищать его одежду и протянула стакан с водой:

— Пей, горюшко.

В Хогвартс Рабастан входил совершенно трезвый. И мрачный. Рудольфус Лестрейндж словно ждал в холле, подошёл сразу и осмотрел придирчиво:

— Что-то ты бледноват, братец!

— Над ним Лисс Пранк поработала, — пробормотал Флинт, — страшная женщина!

Руди присвистнул, шагнул к девчонке и поцеловал её руку, быстро поднеся к губам:

— С меня подарок, леди! Только заказы не принимаю, сам решу!

— Договорились, милорд! Уже предвкушаю, — Пранк хихикнула, нахально подмигнула префекту Слизерина и убежала к своим.

— Руди, — Басти пристально посмотрел на брата. — Поклянись мне, что у тебя нет чувств к мисс Прюэтт.

Рудольфус ошарашено обернулся к младшему, набрал в грудь воздух и практически прошипел сквозь зубы:

— Пошёл на хер! — зло сверкнув глазами, он развернулся и, чеканя шаг, удалился в сторону подземелий.

— Дурак ты, Басти, — с чувством произнесла Валери. — Пошли, Флинт, я должна проследить за тобой до гостиной.

— Вэл, признайся, что я тебе просто нравлюсь, — хохотнул Квинтус, обнимая её за талию.

— Мне уши твои нравятся, — она решительно отцепила его лапу от талии. — Держи себя в руках, Флинт.

— Уши? Эй, только вот не надо! Они у меня очень чувствительные! Басти, придурок, ты идёшь?

Рабастан пожал плечом и направился за ними. На душе парня почему-то стало легче. Надо было подумать о браслетах. И отцу написать, хоть и страшно до дрожи, что скажет, но тянуть дальше было чревато. Если бы ещё не проклятый Нотт!

* * *

Санни распрощалась с Рудольфусом и Беллатрикс в холле и поспешила к себе. Не терпелось рассмотреть подарки в одиночестве. Да и устала уже — слишком насыщенный день выдался.

Но испытания на этом не закончились. Напротив своей двери она обнаружила Эжени Вуд. Подруга, или уже бывшая подруга, сиротливо сидела на широком подоконнике, забравшись на него с ногами. Обняв колени, она задумчиво смотрела в окно.

— Эжени! — окликнула её Санни. — Зайдёшь?

Та радостно оглянулась, стремительно спрыгивая с подоконника, но сразу замялась, опустив взгляд. Подходила медленно, словно раздумывая, не сбежать ли.

— Пойдём-пойдём! Вот, метлу подержи, я открою.

Всего-то надо было приложить к двери ладонь. Но одной рукой она придерживала завозившегося под мантией котёнка книззла, а в другой держала метлу.

Эжени присвистнула, совсем как Роб:

— Молли! Такая же! Нет, она ещё лучше!

— Братья подарили, — улыбнулась Санни и распахнула дверь. — Проходи. Лакки! Нам бы чаю. И попроси школьных домовиков дать молока для Монстрика.

Домовушка, появившаяся из воздуха, улыбнулась хозяйке, исподлобья глянула на её подругу, и восхищённо ахнула, протягивая руки к извлечённому на свет котёнку.

— Монстри-и-ик, — пропела она с таким умилённым видом, что даже грустная Эжени улыбнулась.

— Молли, какая прелесть!

— Ага, — Санни сияла. Ей было приятно, что Эжени оценила подарки. Она словно стала немножко другой. Не было бесцеремонности обычной, и бледность всё ещё не прошла, делая мисс Вуд очень симпатичной, но какой-то несчастной. — Подождёшь? Я только переоденусь и сразу спущусь. Мне сказали, что наверх никого пускать нельзя, а так ли на самом деле — я ещё не разобралась.

— Конечно, иди.

Мисс Вуд протянула руки к Монстрику, которого Лакки спустила на пол, прежде чем исчезнуть по поручению хозяйки. Но котёнок зашипел, выпуская когти и пятясь от неё задом.

Санни покачала головой, подхватила нелюдимую зверюшку и извинилась:

— Он маленький ещё, потом подружитесь.

В комнате она тихонько отчитала питомца и теперь уже фамильяра, быстро переодеваясь в повседневное:

— Монстрик, не будь таким букой. Эжени неплохая, дай ей шанс, а?

Книззл недовольно фыркнул и побежал в спальню впереди хозяйки. Стремительно обследовав все углы, он высоко подпрыгнул, забираясь на кровать.

— Не пойдёшь вниз? — осведомилась у него Санни, надевая удобные туфли. Котёнок демонстративно зевнул, подполз к подушке и свернулся клубочком. — Ну как знаешь! Мы с Эжени поговорим, и я сразу вернусь!

Монстрик отвернулся.

— Эй, ты же книззл! Должен всё понимать или хотя бы чувствовать. А у Эжени какое-то горе, разве не заметно?

Книззл отчётливо фыркнул, положил голову на лапки и прикрыл глаза.

— Как я тебя понимаю, — вздохнула Санни.

Разговор вышел тяжёлым. Пирожные остались нетронутыми, а чай успел остыть.

Санни молча, не перебивая, слушала. Эжени рассказывала, не глядя на неё, отвернувшись в сторону горящего камина. Санни и самой нравилось смотреть на огонь. Она подозревала, что это Лакки разожгла, каким-то чудом узнав о её возвращении. Когда они вошли, было прохладней, а теперь становилось всё теплее, даже щёки у Эжени окрасились румянцем, едва-едва, но всё же.

Когда она замолчала, Санни ещё минуту смотрела на огонь, прежде чем повернуться к поникшей подруге.

— Спасибо. Понимаю, как тебе тяжело было рассказать.

Эжени внимательно на неё посмотрела и вдруг некрасиво всхлипнула, потеряв всё своё спокойствие. Она закрыла лицо руками, но удержалась, рыдать не стала. Открыв лицо, с вымученной улыбкой посмотрела на Санни, хотя по лицу катились слёзы.

— Да не так сложно, — качнула она головой. — Робу было труднее рассказать. Теперь только вы двое знаете всё, и больше никому знать не нужно.

— Могли бы предупредить, — проворчал мужской голос, заставив подруг подпрыгнуть. — Я не любитель женских секретов. Ушёл бы куда-нибудь на время.

Санни, открыв рот, разглядывала портрет над камином. Маг на нём презрительно кривился и качал головой.

— Здравствуйте, сэр, — решилась она поздороваться, вскакивая и делая реверанс. Спасибо Беллатрикс.

— Добрый… э-э… вечер, — выдавила из себя Эжени, глядя на портрет с ужасом.

— Гриффиндор? — холодно спросил он.

— Боюсь, что да, — Санни не удержалась и хихикнула. Безумный день и рассказ Эжени странно на неё повлиял.

— Боитесь? Вы не уверены?

— Он всё слышал! — прошипела Эжени еле слышно.

— Вы ведь Дэн Даркер? — спросила Санни. — Капитан сборной Слизерина по квиддичу и профессор чар? Позвольте представиться. Александра Мануэла Прюэтт. А это моя подруга Эжени Вуд.

— Прюэтт? — задумчиво переспросил Даркер, словно пробуя имя на вкус. — Мастера проклятий?

— Вы, наверное, путаете, — осторожно возразила Санни, — родовой дар Прюэттов…

— Я никогда ничего не путаю, мисс! — оборвал её маг на портрете, гневно сверкнув глазами. — Извольте извиниться.

— Простите, сэр! Я была груба и сказала глупость, — виноватый вид ей давался хорошо — перед зеркалом как-то тренировалась.

— Ну, положим, глупость — это громко сказано, — смягчился маг, — прощаю на первый раз.

— Скажите, профессор, — решилась Санни, — вам обязательно докладывать директору об этом разговоре?

— Теперь вы обвиняете меня в шпионаже? — поднял он широкую густую бровь.

— Это очень по-слизерински — отвечать вопросом на вопрос, сэр, — не сдалась девушка. — Я вас очень прошу, никому не рассказывать о том, что услышали сегодня!

Он задумчиво прищурился, разглядывая её и совсем не обращая внимания на сжавшуюся на стуле Эжени.

— Просите? Хм. Только в память о Мирабель, и только на этот раз, — торжественно произнёс он. — Простите, леди, у меня партия в шахматы с сэром Лафингтоном, которая длится уже третий час. Честь имею.

Он поднялся из кресла и пошёл вглубь картины, но, уже откинув портьеру, за которой был виден проём двери, подмигнул. — Я ничего не понял, леди. И совершенно ничего не слышал.

Санни перевела дух, когда полотно опустело. Про таинственную Мирабель захотелось узнать побольше. И она даже знала, кто в этом поможет. Эта дама, кто бы она ни была, — явно немаленький рычажок давления на портрет, не упускать же.

— Я думаю, ему можно верить, — она снова села напротив подруги.

— Слизеринцу-то? — с тоской спросила Эжени.

— Милая, — как можно твёрже произнесла Санни. — Как я понимаю, твой будущий муж — слизеринец. И ты сама дала согласие. Уверена, что стоит начинать проявлять уважение к факультету, на котором он обучается.

Эжени смотрела удивлённо.

— Ты не злишься на меня?

— За что? Что ты чуть не умерла из-за этой заколки? Или за то, что отдала эту гадость мисс Скитер? Нет, не злюсь. Я не Рудольфус, мне твоя жизнь дороже какой-то побрякушки. Хотя могу его понять, чистокровное воспитание, сама же знаешь…

— Знаю, — кивнула она. — Род Вудов чистокровный, хоть и не такой старый, как Прюэтты или Лестрейнджи. Наша бабка ещё проводила все эти ритуалы. А дед воспитывал старшего брата отца как наследника, по всем правилам. Это уже после Второй мировой войны всё стало проще. Бабка с дедом умерли, папин брат погиб в сражении, от родового поместья не осталось и камня. А в новом доме ритуалы проводить не стали, да и запретили их к тому времени. Мы с Робом поздние дети, и нас воспитывали очень… демократично. Не знаю, почему это рассказываю сейчас. Я много думала. У Мэдисонов может оказаться по-другому, а я ничего не умею.

— Да, может, и по-другому, — Санни впечатлилась. К своему стыду, она ничего не могла вот так же рассказать о Прюэттах, и это было страшное упущение. — Знаешь, я не вижу в этом ничего плохого. Мы ведь ведьмы!

— Да, ведьмы, — согласилась Эжени. — Ты меня осуждаешь? Ну, Дамиан… Я же сама на него вешалась… А он Роба… Гадость какая!

— Прекрати звать его по имени, — посоветовала Санни, мысленно вздыхая. Поздно было ругать себя, что раньше не предупредила о своих подозрениях насчёт него. — Вестерфорд — мразь. К счастью, Роб совершенно прав, Мэдисон на ягнёночка не похож. Устроит ему сладкую жизнь.

— Мэдисон на меня не смотрит, — буркнула Эжени. — С чего ты взяла, что он захочет отомстить? Я Робу не сказала об этом, но ни вчера, ни сегодня Реган даже не глядел в мою сторону.

Она закрыла лицо руками.

— Не смотрит?

— Совсем, — глухо подтвердила она, качнув головой.

Санни внезапно развеселилась, несмотря на весь трагизм ситуации.

— Так-так, моя милая Эжени! Кому-то очень нравится некий слизеринец, как я погляжу.

— С чего ты взяла? — расширила глаза подруга, даже руки опустила. На щеках заиграл румянец, а глаза уже были не такими тоскливыми. — Он просто толстокожий медведь. И вообще, все эти чистокровные браки — любовь там дело десятое.

— А ты влюбилась, — кивнула Санни.

— Вовсе нет, — вспыхнула она. — И если ты расскажешь про это своему дружку Рудольфусу…

— Не расскажу.

—… я просто умру! Что?

— Знаешь, что мне в тебе нравится? — задумчиво сказала Санни. — В тебе новой? Не спорь, ты изменилась, хотя не знаю, надолго ли. Ты не оправдываешь Артура, не плачешься о насилии Вестерфорда. Ты беспокоишься, сможешь ли стать достойной семьи Мэдисона, и расстраиваешься, что он на тебя не смотрит.

Эжени смотрела на неё во все глаза.

— Ты тоже изменилась, — вздохнула она наконец. — Прости, но меня это немного бесило. Ты как будто поумнела и… не знаю, как сказать. Я всё думала, пройдёт, и ты станешь прежней. Боялась, что ты сблизилась с Лестрейджем, потому что пообещала ему отомстить за тот розыгрыш с метлой в конце прошлого курса. Но так долго играть невозможно, ты стала мягче и словно мудрее. И я уже сомневаюсь, что это из мести. Потом меня бесило, что ты связалась с ними, даже Флинт на тебя смотрит по-другому. Наверное, я завидовала. Даже точно. Я не стану тебя спрашивать, что так повлияло. Может, мы снова сможем стать подругами. Не спорь, та прежняя дружба ушла, если и вовсе была. Но знаешь, ты увидела во мне что-то новое, я и сама уже оглядываюсь назад, и не хочу помнить, какой дурой я была. Если смогла поменяться ты, то, как думаешь, может, и я смогу?

— Если хочешь — сможешь, — кивнула Санни серьёзно. Она почти не дышала, слушая Эжени. Как ей было страшно спалиться сейчас! И эта внезапная откровенность успела напугать. — А Мэдисона ты завоюешь, я серьёзно. Не только слизеринцы могут интриги плести.

— Молли!

— Ну а что? Я ещё тётушку спрошу, она в этом профи!

— Ты говорила, что она слизеринка, — Эжени заулыбалась, а на глазах снова были слёзы.

— Ну и чего ты сейчас ревёшь? Да, слизеринка.

— Молли, меня словно отпустило. Такой камень с души… Я так виновата перед тобой! Эти силки, и бал, и Артур… А ты — Мэдисона…

— Ну и что — и завоюем. Только ты реши — ты этого хочешь?

— Хочу, — Эжени залилась краской, но смотрела прямо.

— Вот и замечательно. Ты вот что — иди сейчас спать. А завтра встретимся и обговорим детали.

— За завтраком?

— Ага, пораньше пойдём. А я тоже устала.

— Ой, а как всё прошло? Я же не спросила…

— Чудно прошло, завтра расскажу, — отмахнулась Санни.

Эжени закивала, вскочила, неловко и порывисто обняла её и поспешно выскочила из гостиной, не попрощавшись.

* * *

Магнус Нотт появился возле горбатого мостика и сразу вычислил дом. На крыльцо из двери вышел черноволосый мальчишка, огляделся по сторонам, поднял ведро, которое стояло у ступенек, прихватил какую-то палку, прислонённую к стене, и зашёл обратно.

С такого расстояния разглядеть его толком не удалось. Нотт ухмыльнулся и зашагал к дому. Интересно было проверить защиту, — сомнительно, что Антуан заморачивался таким вопросом.

Осмотр произвёл гнетущее впечатление. Защиты никакой не имелось. Не то, чтобы вообще — когда-то что-то было, совсем простое, вроде маглоотталкивающих чар. Но, видимо, давно не обновлялось. О том, что здесь живёт ведьма, ничего не говорило.

Нотт не поленился, обошёл двор и сад несколько раз, пока не замер в саду, в двух метрах от задней стены. Он даже не понял, как мог такое проглядеть трижды. В саду, совсем близко к стене, фонило такой темной магией, что просто держись. Проверять, что за хрень, точно не хотелось. Скорее всего, руны и какой-то тёмный ритуал. Сюда бы Лестрейнджа, Ричард дока в этих вещах, да и старший сын что-то смог сказать бы, но Антуан вряд ли согласится приглашать патрона к дому своей большой любви.

Что бы это ни было, Нотт приближаться не стал, обойдя место, засаженное высоким колючим кустарником, по широкой дуге. Сейчас листья облетели, но колючие ветви разрослись знатно, очень плотной стеной. Это было хорошо, по дури никто не полезет.

Озадачивало другое — почему эта хрень не давала защиты дому. Какой был в этом смысл? Если только… Ну конечно! Нотт хлопнул себя по лбу. Найти девицу никто не смог, — значит, ритуал как-то отрезал возможность поиска. Каков радиус действия, сказать было сложно, но дом накрывает. Возможно, и на пару километров растягивается, иначе хрен бы дом можно было увидеть с моста. Представив, сколько сил в такое вложить пришлось, Магнус от души пожалел зазнобу друга. Одна надежда, что сквибом не стала. А то ведь этим можно было объяснить отсутствие охранных чар.

Заглядывать в окна он не стал, вот на них какие-то слабенькие чары были, так что и не получилось бы. Но что за чары, Нотт не представлял. Тут Робертс мог разобраться сам.

Вернувшись к мосту, он приготовился бдить, спокойно усевшись на удобный камень чуть в стороне. Согревающие чары наложил щедро, мёрзнуть не хотелось.

Почти три часа ничего не происходило. Из дома никто больше не выходил. А вот в округе жизнь била ключом. Мелкая шпана крутилась неподалёку, через мост проходили местные жители, на другом берегу какие-то детишки оккупировали скрипящие качели на ровной площадке с невысокой кучей песка. В нем возились совсем маленькие детишки под присмотром взрослой маглы. Одним словом, ничего интересного не происходило.

На Нотта никто ожидаемо не обращал внимания, маглоотталкивающих чар он не использовал, другие были надёжнее. Эти чары делали его в глазах маглов неким чудаковатым знакомым, общаться с которым никому неохота. В руках Магнус крутил артефакты — два каменных шара из обсидиана, которые и давали такой эффект.

Сам он бдительности не терял ни на минуту и пьяного мужика заметил издали. Магнус встал с облюбованного камня, с удовольствием потянувшись, плотнее запахнул плащ и пошёл навстречу подозрительному типу. Интуиция не подвела. Высокий неопрятный магл топал прямиком к дому Эйлин Принц. Какое имя у неё теперь, Нотт не знал. Но вроде бы она была замужем, и, возможно, за этим самым маглом.

Конфундус он применил безо всяких угрызений совести. Мужик осоловело смотрел куда-то в сторону и послушно отвечал на вопросы безэмоциональным голосом. Сфера отчуждения, или просто заглушки, не позволяла никому услышать разговор. Прохожие могли видеть только, что встретились два знакомых, общаются, ничего подозрительного. Через полчаса Магнус, не спускающий глаз с дома Снейпов — такова была фамилия этого семейства — знал об их жизни всё, ну или почти всё. То, что не спрашивал, и так было понятно.

Злость он ощутил уже через пять минут общения, когда Тобиас Снейп назвал жену ведьмой. Самое интересное, что он даже не догадывался, насколько прав. Никакого веритасерума дополнительно не требовалось — мужик сам желал пожаловаться на жизнь и делал это довольно привычно. Единственной разницей было то, что собутыльникам он так подробно не отвечал и всю подноготную о себе и семье все же не раскрывал. Сочувствия, что жена с ним «не трахается» с самого рождения «выродка», у Магнуса не возникло, а вот гадливое чувство от жалоб здорового взрослого мужика усиливалось с каждой минутой.

По всему выходило, что Эйлин серьёзно больна, но уже больше года одна тянет на себе семью, работая кем-то вроде домашнего эльфа в местной больнице трижды в неделю. Нищенское существование вполне устраивало её мужа, и искать работу после увольнения с прежней он не пытался. Он совершенно не мог ответить на вопрос, что едят его жена и сын, и питаются ли вообще. Сам мужик с гордостью поведал, что ему хоть об этом не надо беспокоиться, потому что любовница, некая Бетти, всегда накормит и обогреет, и, в отличие от стервы-жены, даже выпить нальёт. Слушать, что в постели он хоть куда, и жена много потеряла, было противно.

Больше всего хотелось этого паразита заавадить. Но так следить возле дома Эйлин точно было лишним.

Выяснив, что нужно для развода, Магнус подробно расспросил, где хранятся документы, требуемые для этого, заодно узнал о заначке денег, о которой Тобиас без Конфундуса и не вспомнил бы. Так же легко о заначке он забыл. Прибить его захотелось ещё сильнее. Волосы Магнус велел ему выдрать самому и получил приличный клок, который спрятал в наколдованный коробок.

Приказ возвращаться к Бетти мужик воспринял покорно. Подробно описал, где живёт эта вдовушка, как выглядит, и повторил, что три дня он проживёт у неё, потому что жена с ребёнком заразно болеют. Идею отмазки он предложил сам, оказалось, что такое уже случалось.

Скоро должен был появиться Робертс, поэтому Магнус вернулся к своему камню, проводив взглядом шатающегося мужика. Одной проблемой стало меньше. Как бы ни повернулось у друга с сыном и любимой женщиной, без этой мрази жизнь у неё хуже не станет.

Подумав ещё немного, Магнус плюнул на нежные чувства друга и перенёсся в гостиницу. Антуан, на его счастье, ещё спал. Наложить на него сонные чары было секундным делом. Следующая аппарация была в Лютный. Разжиться оборотным зельем сложности не представляло. Трансфигурировать одежду в магловскую тоже было делом несложным, Нотт прекрасно её рассмотрел на Снейпе. Следующим шагом было дождаться, пока Эйлин уйдёт на свою работу.

Магнус с интересом и жалостью рассматривал ведьму, ставшую проклятьем для лучшего друга. Ни красоты, ни чего-то особенного он в ней разглядеть не смог, а вот усталая медленная походка обеспокоила не на шутку. Парнишка, тощий, но живой ребёнок, одетый в обноски, её сопровождал. Малыш крутился вокруг матери, заглядывал ей в лицо и оживлённо болтал всю дорогу. Это облегчало задуманное.

Магнус ощущал комок в горле, хотя никогда не считал себя чувствительным человеком. Но мальчишка был точно сыном друга, и Нотт невольно позавидовал — парень оказался неробкого десятка, бойко отшил какого-то бродягу, сунувшегося к матери, поддержал её мгновенно, когда она покачнулась, споткнувшись. Магнус не понимал, почему его так тронула эта сцена, да и не хотел понимать. Главное, что он сделает всё, что возможно, а уж остальное в руках Антуана.

Он проводил их до самой больницы, подождал, пока зайдут внутрь, и вернулся к дому.

Дверь открылась простой Алохоморой. Бедность и скудность обстановки не слишком удивила. Чего-то подобного Нотт и ожидал. Осматривал всё очень пристально. Особенно старый диванчик в прихожей. Длинный волос мог принадлежать только Эйлин. У сына волосы были гораздо короче, у мужа тоже. А, по словам Снейпа, в доме других женщин не бывало.

Документы нашлись в убогой спальне, под толстым продавленным матрасом. Проверив плотный пакет, Нотт убедился, что всё соответствует описанию Тобиаса. Тут были паспорта обоих, свидетельство о браке, купчая на дом и другие магловские бумажки. Заначка нашлась под подоконником в той же спальне. Двести магловских фунтов. Их Магнус вытащил и небрежно бросил на пол вместе со своими тремя сотнями, которые позаботился поменять в банке перед поездкой. Если что-то не срастётся, у них будет, на что жить какое-то время.

Кухня удручала, никаких запасов еды не было вообще. В белом пузатом шкафу с эффектом холода лежало несколько крупных рыбин. И всё. Можно было догадаться, что рыбу каким-то образом подогнал им Антуан. Чем питались его женщина и сын до этого, было загадкой. Впрочем, на столе в облупившейся кастрюле на дне была какая-то мутная жидкость с кусочком картошки и кружками моркови. Магнус стиснул зубы и перенёсся к знакомому дому.

* * *

Миссис Дэшвуд оказалась дома и согласилась его принять. Было ужасно грустно бывать у неё после гибели Кирка Дэшвуда, да Нотт, если честно, и не бывал, не то чтобы не хотелось, просто не считал нужным, а ведь когда-то они очень крепко дружили. При встречах Ванесса, надо сказать, ни разу его не упрекнула. Редкой доброты женщина.

Уже после школы Антуан, Магнус, Кирк и тоненькая бывшая префект Рейвенкло часто встречались тесной компанией, кутили в ресторанчике, устраивали турпоходы с восхождением на какую-нибудь безумную вершину в Евразии, совершали прогулки на яхте родителей Ванессы чуть ли не вокруг света, или ещё что-то такое же ненормальное — всего и не вспомнишь. Ванесса с Кирком поженились не сразу, лет через пять после школы, и такой сплочённой семьи, где отдыхаешь душой, Нотт больше и не встречал. Правда, после их свадьбы все вместе друзья собирались реже. Нотт больше с Робертсом общался, Дэшвудам и вдвоём не было скучно, так что собирались вчетвером только по особым случаям.

История Антуана прошла мимо Кирка и Ванессы — как раз совершали очередное кругосветное путешествие и домой не спешили. А после рассказывать уже не было смысла, да и Антуан бы не одобрил — былой близости уже не осталось. Так ему казалось тогда.

Похоронили Кирка пять лет назад в Годриковой Впадине. Бывая там, Магнус всякий раз навещал скромную могилу друга, чтобы снова посмотреть на всегда свежие и почему-то только белые цветы и простую подпись, выбитую в камне под именем и датой: «Люблю». Эти двое были счастливым исключением из правил. Любовь до гроба… Теперь Ванесса живёт без него, одна. И лорд-дракон один, не потому ли, что так сильно любил вторую жену? А если ещё посмотреть на Антуана — то к дракклам эту любовь!

— Привет, дорогой, — мягко улыбнулась Ванесса, встретив его на пороге уютной гостиной, словно его визиты были обычным делом. — Рассказывай.

— Лучше покажу, — улыбнулся он, поцеловав обе протянутые ручки, — у Кирка ведь был думосбор?

Он испугался, что она расстроится при имени мужа, но Ванесса только усмехнулась:

— Есть, конечно. Матти!

Домовик притащил думосбор прямо в гостиную.

Воспоминания Нотта они смотрели вместе.

— Ну и кто это? — спросила она сразу, едва просмотр закончился. — Мальчика жаль. Её тоже. Только не узнаю.

— Эйлин Принц.

— Мерлин! — Ванесса щёлкнула пальцами. Домовик появился мгновенно. — Матти, вина мне, а джентльмену…

— Бокал огневиски и кусок ветчины.

Домовик исчез, а заказ почти сразу появился на столе.

— Даже у Робертса есть домовик, — пожаловался Нотт, опускаясь в кресло с бокалом. — Один я горемычный…

— Твои жалобы я слушать не намерена. Рассказывай всё, или ничего делать не буду!

— Время, Ванесса!

— А ты кратко, но со всеми подробностями! Итак, при чём тут Робертс?

Он отхлебнул огневиски, вздохнул и проглотил сразу половину куска ветчины, почти не жуя.

— История банальная, предупреждаю.

— И все же, — Ванесса отпила вина и откинулась на спинку кресла.

— Хорошо, клятвы я не давал, и что знаю, расскажу, но обещай, что поможешь.

— Нет уж, сначала рассказ.

— Все женщины…

— Ещё слово, Магнус, — перебила она, — и даже слушать не стану!

— Извини. Ты права, это Робертс. Он тогда третий год в Хогвартсе преподавал. Я уговорил его на Рождество посетить Дрезден. Отец поручил одно дело, а одному было ехать лень. Робертс согласился, но лучше бы я его не брал. Таскал меня по музеям, заставил даже посетить конференцию зельеваров.

— Ага, а Принцы все были зельеварами.

— Да, там он её и встретил. Я особо не присматривал за ним, у меня у самого там роман случился, и не нужно так ухмыляться. Так вот, как понимаю, они делились научными знаниями, и на романтику даже намёков не было. Даром, что всю неделю провели в библиотеках, да в университетской зельеварне. Она там училась как раз последний год.

— Интригующе.

— Угу. Потом пошла переписка. Сова Робертса в Дрезден летала по два раза в неделю. Что уж они там писали, Антуан мне не докладывал.

— И я его понимаю, — кивнула Ванесса.

— Ну конечно, — саркастично сказал Нотт, но не стал отвечать на колкость. — Вернулась она оттуда в конце апреля, а первого мая Министерство давало бал в честь праздника. Робертс ещё не хотел идти, балы он и до этого не слишком уважал, а после так и вовсе… Но директор Хога настоял. Требовался представитель от школы. Там они и встретились. Извини за подробности, но переспали в тот же день, сбежав с праздника.

— Надо же!

— Ага, дозрели. Встречались неделю, или около того. Не знаю, куда там её папаша смотрел, но выкрадывал он её прямо из окна её комнаты на метле.

— Как романтично!

— Да, только на этом вся романтика и закончилась. В тот день они поругались. Он хотел идти к её отцу и просить руки, девушка была резко против. Чем мотивировала, я не помню. Но ты же знаешь Робертса…

— Мне это уже не нравится, Магнус. Не тяни!

— Терпение, моя леди! Антуан пришёл к её отцу на следующий день. Принц не просто послал его подальше, а целый час разорялся, что он — не пара её дочери. Наш умник признался, что между ними связь, не нашёл ничего лучше. И тогда папаша просветил Робертса, что мисс Эйлин давно помолвлена и через три дня выходит замуж за старика Трэверса.

— О Мерлин!

— Именно. Подумай, кто был Робертс — вассал Лестрейнджей, и всё, а кем был этот извращенец… Принцы сильно поиздержались, а Трэверс сулил всякие блага, помимо денег. Перечислять не буду, да и не важно. Добил он его тем, что Эйлин сама согласилась на этот брак, и уже давно. И обучение в Германии, оказывается, Трэверс оплачивал. И много ещё чего. Так что Антуан был раздавлен и уничтожен, покидая её дом. Мы тогда выпили с ним слегка…

— Да ну? Слегка? — хмыкнула Ванесса.

— Ладно, набрались от души.

— Как свиньи.

— Добрая ты, Ванесса! У человека горе случилось!

— И что натворили?

— Он письмо ей написал. Я намекнул, что Принц мог лгать, и что поговорить бы им друг с другом. Антуану и Эйлин.

— И что было в письме?

— Не знаю, — Нотт поморщился. — Он сам не помнил на утро. Трактирщик заверил, что одалживал ему сову, так что факт отправки письма мы потом выяснили. Антуан хотел её выкрасть до свадьбы.

— Какие же вы…

— Идиоты, да! Только Принц заявился в Хогвартс на следующий день. Чуть не убил Робертса, обвиняя в похищении. Эйлин пропала.

Ванесса горестно покачала головой.

— Да, детали не знаю, но Трэверс был вне себя. Что там случилось у них с Принцем, дементор ведает, но этот гад дочку проклял и отрезал от рода. Робертс уволился из Хога спустя месяц, и мы занялись поисками. Вспоминать это время не хочется.

— Безрезультатно, я так понимаю?

— Да.

— И нашли сейчас? — Ванесса отставила на столик пустой бокал и поднялась.

— Да, случайность какая-то, — Нотт тоже отставил так и не выпитый огневиски и дожевал остатки ветчины.

— Да ещё сын у неё?

— Ага, и муж — хорошо в думосборе рассмотрела? Дальше ты всё знаешь, эта скотина была красноречива.

— Не напоминай, — поморщилась она. — Что ты хочешь сделать?

— Развязать Антуану руки. Пусть и магловский брак, но всё же.

— Уверен, что Робертс тебе это простит?

— Уверен, что не прощу себе, если не сделаю, — тяжело вздохнул Магнус. — Ты его не видела, Ванесса. В таком состоянии он может только всё испортить. И ты одна теперь знаешь всю эту историю. И с маглами общаешься. Поможешь?

— Прямо сейчас? — вздохнула она. — Магнус, ты меня убиваешь. У меня завтра свидание.

— Умоляю, Ванесса! Времени у меня нет. А оборотное есть.

— Мне придётся пить эту гадость?

— Да, догадливая моя. Деньги и у них творят чудеса, уверен. Только вот что — у тебя есть магловские деньги? Я слегка потратился, но верну всё до кната.

— Ты неподражаем, Нотт. И за что я тебя терплю?

— Я очень обаятельный мужчина, — подхалимски ухмыльнулся Магнус, — и твой лучший друг.

— Твой лучший друг был моим мужем, не путай, пожалуйста. А я маглорожденная, и вышла замуж за Дэшвуда вопреки твоим интригам.

— Ванесса, я тогда был идиотом, и сто раз уже просил прощения. Поможешь?

— Не ради тебя, а ради этой девочки и малыша. Понял? Что собрался делать под обороткой, стратег?

— Ты будешь Эйлин. Выпьем оборотное и пойдём оформлять развод.

— Магнус, — она усмехнулась, — ты мало знаком с семейным законодательством магловской Британии. Мне очень жаль, но так просто это не делается. И деньги, и магия тут мало чем помогут. Я немного знакома с процедурой, и поверь, ты не захочешь этого знать.

— Что ж, — задумчиво кивнул он. — Тогда можно сделать её вдовой.

— Боевик, — презрительно фыркнула Ванесса. — Аппарируем к одному моему знакомому сквибу. Обними меня, только как друг.

Все оказалось не так страшно, как описал знакомый Ванессы, устроив специально для Магнуса пространную лекцию о разводах в Британии. Мстил, сволочь, за сорванный ужин с семьёй. Только после того, как Нотт в полной мере осознал, что на развод по-магловски требуются месяцы, если не годы, ему велели назвать координаты аппарации в городок Коукворт. Ванесса оставила его на улице, а какого-то сонного чиновника они со сквибом забрали в здание мэрии.

Не прошло и часа, как Ванесса возникла возле него в тёмном переулке и протянула бумаги.

— Вот, и не благодари. Развод состоялся ещё в начале лета. Чиновнику пришлось заплатить двести фунтов, без магии не обошлось, увы, но мы не звери. Моему другу ты должен сто галеонов. Вернёшь позже.

— Я тебя люблю, Ванесса! — широко улыбнулся Нотт, порываясь её обнять.

Женщина засмеялась и увернулась:

— Прокляну, дорогой! Матти!

Домовик появился бесшумно.

— Хозяйка звала Матти?

Нотт вопросительно глянул на женщину. Она независимо пожала плечом.

— Да, Матти, собери еды в большую корзину. Нужен обязательно хлеб, сыр, пирог с курицей — у нас оставался, ветчина, яйца, масло. И положи ещё разных круп, молоко, чай, сахар и соль. Нужно накормить маленького волшебника, который не ел несколько дней.

— Матти сделает! — пропищал эльф, расширив глаза.

— Это нужно сделать быстро.

Домовик исчез.

— Маленький волшебник? — скептически переспросил Нотт. — И столько еды?

— Уверяю, Магнус, у них странное представление о детях. Ты удивишься, но корзинка будет ломиться и там всё будет самое лучшее.

Не прошло и минуты, как эльф вернулся с широченной увесистой корзиной, накрытой сверху чистым полотенцем.

Эльф, повинуясь жесту, отдал её Магнусу, тот крякнул, принимая, и поспешно наложил чары облегчения веса.

— Это для неё, и тебя не касается, так что возмещать не нужно. Счастливо оставаться. Надеюсь, Антуан тебя не убьёт.

Она исчезла, взяв за лапку эльфа, а Нотт сунул два пакета документов в карман, удобнее перехватил корзину и аппарировал к дому Эйлин. Ему едва удалось скрыться в тени соседнего дома — Эйлин с сыном как раз возвращались с её вечерней работы.

— Мам, — послышался голос мальчика. — Смотри! Тут что-то стоит!

Он мог видеть, как ребёнок наклонился к корзине, оставленной им на крыльце.

— Еда, мам!

Женщина что-то тихо сказала, и мальчик подхватил корзину, весело рассмеявшись.

Нотт выдохнул, когда они скрылись за дверью, войдя в дом. Он боялся, что Эйлин не примет подношение.

Оставалось самое трудное — разговор с Антуаном.

В номере гостиницы было тихо.

Друг спал, и Нотт уселся в кресло — ждать. Чары сна должны были закончиться в течение минут сорока. К его удивлению, Антуан окончательно так и не проснулся, поворочался, обвёл мутным взглядом комнату, перевернулся на другой бок и снова отключился, судя по ровному дыханию.

Магнус покачал головой, представляя, сколько тот не спал. Вздохнув, он аппарировал к дому Бетти.

Разговор опять проходил под Конфундусом с обоими раздельно. Благо, хотя бы магловская вдовушка оказалась трезва. Возраста она была солидного, но аппетитных форм ещё не потеряла. И Магнусу было непонятно, что она нашла в Тобиасе, что готова была его терпеть, кормить и снабжать деньгами и интимными услугами.

Внушив обоим почти одинаковые мысли о создании новой семьи, он передал им документы о разводе Тобиаса. Дом был переписан на сына, который оставался с Эйлин по взаимному согласию бывших супругов. У вдовушки домик был куда лучше хибары Снейпа, так что ничего тот не терял. А если и терял, то это Магнуса волновало меньше всего.

Тобиаса пришлось приводить в чувство, и Нотт даже пожалел, что не может его протрезвить окончательно и навсегда. У отцовских вассалов когда-то давно была целительница, способная на это. Но с её кончиной дар из той семьи то ли ушёл, то ли ещё что. А как бы пригодилось!

Впрочем, и в таком состоянии мужик всё усвоил. Для Конфундуса без разницы, в каком состоянии жертва.

Очень хотелось навестить Эйлин и всё ей объяснить. Но встревать между Робертсом и его любовью он не хотел. Во всяком случае — больше, чем уже встрял.

Спохватившись, Нотт аппарировал к её дому, хотя был уже твёрдо уверен, что никуда она не побежит на ночь глядя. Хотя бы потому, что не зря же ритуал проводила. А сил, судя по всему, у неё было крайне мало, чтобы такое повторить. Если какие-то силы остались вообще.

Но проверить стоило. Чем Мордред не шутит.

Дом стоял мрачный и тёмный, и на секунду сжалось сердце — неужто ушли? Но даже проверять не пришлось. Дверь открылась и на крыльцо пролился мягкий свет из дома.

Мальчишка вышел с большим пакетом и побрёл через дорогу к какому-то большому железному ящику. С трудом закинув в него явно нелёгкий пакет, малыш быстро побежал домой. Магнус догадался, что, скорее всего, это был мусор. Он припомнил, что видел множество пустых бутылок в доме, валявшихся повсюду. Решили прибрать дом перед приходом Робертса? Или готовятся к побегу? Зря он всё же оставил на виду деньги.

Беспокойство заставило осуществить ещё одну безумную идею. Не зря же купил оборотное. Кинув туда волосы Снейпа, Магнус скривился и опрокинул в себя гадкую смесь. Ждать пришлось недолго. Тело вытянулось, меняя форму. Плечи стали уже, как и лицо, рост чуть выше, а вот мышцы оказались дряблыми. Вместо кубиков пресса образовался мягкий выпирающий живот. Нотт передёрнулся от отвращения и трансфигурировал одежду.

Голос он запомнил, сымитировать получится, проверил.

Только бы открыл пацан, встречи с Эйлин он опасался.

На стук долго никто не отвечал. Пришлось колотить в дверь ногой, что-то подсказывало, что владелец тела поступил бы именно так.

Наконец послышались шаги, заскрежетал засов и приоткрылась щель. Черноглазый ребёнок посмотрел на него со страхом и втянул голову в плечи, распахнув дверь шире.

— Где мать? — говорить, как пьяный Снейп, получалось легко.

— На кухне, — буркнул пацан и, если Магнусу не показалось, в глазах его промелькнула ненависть. Малыш развернулся, собираясь уйти.

— Постой! — приказал Нотт.

Мальчишка обернулся недоуменно.

— Что? — в голосе звучал вызов.

— Вот, — Магнус достал пакет документов. — Передай ей! Скажи, что я так больше не могу. Не хочу вас больше видеть, понял? Дом останется вам. Не вздумайте искать меня, ясно?

Ребёнок хлопал глазами, не понимая, что происходит, но документы взял и прижал к груди.

— Ты уходишь? — уточнил он вдруг деловито.

— Да!

— Навсегда? — голосок дрогнул.

— Навсегда.

Захотелось протянуть руку и потрепать его по волосам, Нотт едва смог пересилить желание. Ломая образ, он тихо произнёс:

— Береги мать, сынок.

Развернулся и потопал в ночь, стараясь пошатываться.

Хлопок двери послышался шагов сорок спустя. Обернулся. Никто его догонять не спешил. Ну и отлично!

Аппарировав к камню, он с трудом дождался окончания действия зелья. Вернуться в своё тело было настоящим блаженством. Оставшиеся часы до утра он не спускал глаз с двери дома Снейпов, трансфигурировав камень в жёсткое кресло. Не хватало ещё заснуть. Под утро, с появлением первого же прохожего, камень вернул себе форму, а Магнус принялся разминаться. Все тело неприятно занемело.

Никто из дома так и не вышел. Но терять бдительность было рано. Несмотря на воскресный день, начали появляться прохожие.

Антуан возник рядом неожиданно, с громким хлопком, когда до восьми часов утра оставалось несколько минут.

— И как это понимать? — зло спросил он, подходя.

— Обстановка спокойная, — доложил Магнус лениво. — Дом никто не покидал. Выспался?

— Мерзавец, — вздохнул Робертс и обернулся к дому. — Этот… не появлялся?

— Муж? — невинно уточнил Нотт. — Как же, был.

Антуан стремительно развернулся, впиваясь в него взглядом.

— Красавец такой, сильно пьяный, — холодно сообщил Нотт, — лёгкий Конфундус — и отправился обратно к своей любовнице.

— Вот как!

— Угу.

— И ты ничего…

— Хотел заавадить, но сдержался.

Магнус мог поклясться, что на лице друга промелькнуло сожаление. Ему стало весело.

— Ты в курсе, что они развелись ещё летом? — небрежно спросил он.

Плечи Робертса расправились, но равнодушного вида он не потерял.

— И зачем тогда он приходил?

— Денег просить на выпивку, — Нотт потянулся. — Пришлось чуть замотивировать. Документы о разводе почему-то были у него. Мужик отдал их пацану и свалил.

— Ясно.

— Больше не придёт, если тебе это интересно.

— Какого драккла ты вообще вмешивался?! — пробормотал Робертс. Потом вытащил из кармана пузырёк. — Спать пойдёшь? Или выпьешь?

— Бодрящее? Давай. Отосплюсь потом. Во сколько встречаешься?

Антуан помолчал, ковырнул носком ботинка камушек на земле и, не глядя на друга, произнёс:

— Не могу больше ждать! Сколько сейчас?

— Восемь утра.

— К Мордреду! — рявкнул Робертс и пошёл к дому.

Нотт вздохнул и посмотрел на уже такой родной большой камень. Садиться желания не возникло. На другом берегу скверной грязной речушки слышались детские голоса. От нечего делать Магнус понаблюдал за двумя девочками лет семи-восьми. Детишки ссорились из-за качелей на небольшой детской площадке.

Он очень надеялся, что Антуан применит свой дар убеждения и не будет валять дурака. Несмотря на бодрящее, Нотт чувствовал усталость, да и торчать в этом сером городишке надоело до смерти.

* * *

Санни проснулась очень рано, с тревожным чувством, что собиралась сделать что-то важное. Монстрик зашевелился у неё под боком и потянулся всем маленьким тельцем, смешно растопырив лапы. Санни рассмеялась, когда он зевнул, широко открыв зубастую пасть.

— Привет, — она бережно его приласкала и со вздохом вылезла из тёплой кровати. Ковёр на полу был весьма кстати. Можно было босиком добежать до ванной комнаты.

Лакки организовала кофе с бутербродами и с радостью согласилась составить компанию.

— Лакки, — вспомнила Санни, почти проснувшись после крепкого ароматного кофе. — А тётушка Мюриэль рано встаёт?

— По воскресеньям? — уточнила домовушка. — Когда как. Если в хорошем настроении засыпала, то рано.

— Как бы это проверить?

— Хозяйка Санни хочет поговорить? — понятливо ухмыльнулась мелкая помощница. — Бывшая хозяйка Мюриэль будет рада. Я быстро смотаюсь и спрошу.

Санни только кивнула и бросилась в спальню за зеркальцем. Ждать пришлось недолго. Раздался стук, и Санни коснулась поверхности палочкой.

Мюриэль выглядела бодрой и весёлой. Даже причёску успела уложить очень сложную.

— Здорово, племяшка. Вспомнила, наконец, про тётушку?

— Привет, у меня вопрос, — Санни смутилась и быстро поправилась: — А как твои дела?

— Можно подумать, что тебе интересно, — хохотнула Мюриэль, — давай свой вопрос для начала.

— Интересно!

— Хорошо, расскажу, не хмурься. Но сначала ты. Кто успел сделать предложение?

Санни хихикнула.

— Пока никто. Тут такое было…

— Про силки Майя я уже от Лакки слышала, и Сметвика вчера навестила, так что в курсе. Жалеть не буду, главное, что жива. Ругать тоже не буду, ты девочка сообразительная, выводы, надеюсь, уже сделала.

— Да, тётушка, — вздохнула Санни.

— Про отца твоего тоже знаю. Хотя вытрясти из братца, чем он так запугал директора, толком не удалось. Но что у тебя теперь отдельные комнаты — это хорошо.

— Да, тут здорово!

— Ну и про котёнка знаю. Монстрик очаровал Лакки. Все уши мне с утра пораньше прожужжала. Что эти оболтусы ещё подарили? Метлу? Всё же послушалась меня и решилась?

— Это было здорово, — кивнула Санни, не слишком поняв, на что должна была решиться. — Я сразу на ней полетала!

— Вот и умница. А теперь говори, чего я не знаю.

— Тебе бы шпионом работать, — пробормотала Санни, — ты лучше меня всё знаешь про Хогвартс.

— Не обижайся и не преувеличивай, — тётушка ласково улыбнулась. — Можешь запретить Лакки приносить мне сплетни. В конце концов, она теперь твой эльф. Итак, ты целовалась с Лестрейнджем.

— Тётушка!

— Я не буду говорить, что у тебя всё на лице написано, — хмыкнула она. — Совсем не понравилось?

— Не знаю, он нахальный и вредный! — пожаловалась Санни и поспешила сменить тему. — Я про другое хотела спросить.

— Вся в меня, ну давай про другого. Надо полагать — это Нотт?

— Да, — удивляться сил уже не было. — Он пригласил меня пообедать в следующую субботу.

— Вот как! — у Мюриэль загорелись глаза. — Согласилась, что ли? Чего такой вид унылый?

— Я не хотела, но так получилось, понимаешь…

— Ну а что тут понимать, — хмыкнула Мюриэль, — Магнус, конечно, боевик, но опыта в общении у него всяко больше, чем у тебя. Хочешь, чтобы я составила тебе компанию?

— А так можно?

— Так нужно, глупая. Он и не рассчитывает, что ты будешь одна, поверь мне. Хотя, — она задумчиво поглядела на племянницу, — с него станется. В общем, правильно сделала, что мне сказала. Значит так, ресторан выберешь сама и пошлёшь ему записку с совой, где укажешь время и место.

— А может… — замялась Санни.

— Ах, ну да. Откуда тебе знать, сама подберу подходящий.

— Я ему должна сообщить, что ты тоже будешь?

— Нет, пусть будет ему сюрприз. Кавалера я найду. Родителям твоим сообщу, — не удивлюсь, если он забыл это сделать.

— Ой, а папа…

— Возможно, и без того в курсе. Нотт же виделся с ним в Хогвартсе, я полагаю.

— Да, виделся. О! Я ещё спросить хотела. А кто такая Мирабель?

— Ты про нашу Мирабель? Из Прюэттов? — уточнила Мюриэль, нисколько не удивившись.

— У меня тут в гостиной портрет висит одного джентльмена из восемнадцатого века, он её упомянул.

Тётушка хохотнула:

— Тогда точно про неё. Мирабель, детка, была легендой. Сколько чистокровных магов по ней сохло, ты не представляешь. Это уже после того, как она рано овдовела, прямо как я. Но только наша пра-пра-пра всем отказывала. А дружила со многими. Даже принцы крови её уважали, а тогда ещё Статута не было. Как уж её завоевал наш предок, Джейми Прюэтт, история умалчивает. Поговаривают, что просто похитил и добился любви не совсем честным образом. Главное, они поженились, и родили пятерых славных девочек и одного мальчика, нашего с тобой предка, Гидеона Прюэтта. В честь него назван твой старший братец. А в честь Джейми я назвала сына, как ты знаешь.

Санни не знала до этого, но вдруг живо представила черноволосого мальчика с улыбкой Мюриэль, словно действительно когда-то его встречала. Опять память прежней Молли подкидывает воспоминания?

— Джейми очень красивый, — наугад сказала она, надеясь, что тётушка сама про него что-то скажет.

— О да, порода чувствуется. Если захочешь, я его приглашу на Рождество. Заново познакомитесь, а то столько лет не виделись.

— Очень хочу! — закивала Санни.

— Я рада, детка, — серьёзно сказала Мюриэль. Племянница впервые видела её грустной. — Он, хоть и сквиб, но очень талантливый мальчик. Ладно, ты мне лучше скажи, чей портрет тебе повесили.

— Некий Дэн Даркер, — охотно ответила Санни. — Когда-то он был капитаном сборной Слизерина по квиддичу.

— Ну конечно! Слизеринцы с ним всегда побеждали. Тоже своего рода легенда. Как же, как же, был другом Мирабель, не удивлюсь, что любил. Но Прюэтт его обошёл, так что может к тебе придираться. Учти. Что-то ещё спросить хотела?

— Да. Тут моей подруге Эжени во что бы то не стало надо завоевать одного парня. Правда, они помолвлены уже и поженятся, но он на неё не смотрит.

— Что за парень? — заинтересовалась Мюриэль.

— Реган Мэдисон.

— Мэдисон, Мэдисон… Что-то знакомое. Погоди-ка, а не внук ли это Клариссы? Точно! Они вассалы Ноттов. Поверить не могу — твоя Эжени и слизеринец?

— Тётушка, — испугалась Санни, — я это не для сплетен! Только тебе сказала! Это вообще не моя тайна.

— Да поняла уже. У тебя всё, что ни скажешь — тайна. Ну, детка, подумаю, чем ей помочь, но мне нужно время. Скажем, пару дней. А пока пусть действует проверенным методом. Никому хуже от него не будет.

— Каким это?

— Пусть просто делает вид, что его не существует. А если что спросит, отвечать вежливо, безразлично и не смотреть в глаза. Потом ещё подумаем, когда я кое с кем переговорю.

— Ладно. Это, пожалуй, всё, что хотела спросить. Ах да! Расскажи, как твои дела! Про любовь и всякое такое, — Санни еле удержалась, чтобы показать язык. — Ты обещала!

— Вот ведь язва, — хохотнула тётушка. — Про любовь ей! Нет уж, никаких амуров не случилось, увы. Куда мне?

— Ты очень красивая, — не согласилась Санни. — И сама же сказала, что на обед придёшь с кавалером.

— Ну, сравнила, кавалера найти не проблема. Есть у меня, кстати, один аврор на примете, зелёный совсем и дерзкий. Вот его и приведу. Кстати, хорош собой, присмотрись. Может, ну их, этих Ноттов и Лестрейнджей.

— А кто? — загорелась девушка. Стало любопытно, о ком это Мюриэль. Ведь многих Санни могла знать из книг Роулинг и из тех же фанфиков.

— Август Руквуд, если тебе это о чём-то говорит. Тоже на Слизерине учился. Впрочем, можешь помнить, он был старшекурсником, наверное, когда ты поступала в Хогвартс.

Санни едва сдержалась от возгласа. Ещё один Пожиратель Смерти!

— Не помню, — вздохнула она. — Но с удовольствием посмотрю. Аврор?

Если она правильно помнила, Руквуд работал в Отделе Тайн. Значит ли это, что история тут идёт совсем по-другому?

— Да, аврор. Гонору много, а средств к существованию мало. Но юноша перспективный. Ну всё, у меня тут гость образовался, как докладывает Кручок, и что-то мне подсказывает, что это он и есть.

— Руквуд пришёл к тебе в гости?

— Прибежал, — хихикнула Мюриэль. — Я тебе потом про него расскажу. Забавный такой. Всё, пока, племяшка, стучи в зеркальце, если что.

Связь прервалась, и Санни обнаружила, что Монстрик устроился у неё на коленях, а она машинально поглаживает его по шёрстке.

В окно постучала сова.

Домовушка тут же появилась возле окна и, посмотрев на Санни, дождалась кивка и открыла окошко.

Записку она сама отцепила, сунула сове что-то в клюв и та, ухнув, улетела.

— От кого это?

Санни подождала, пока Лакки чуть не обнюхала послание и протянула со словами:

— Плохой магии нет.

— Спасибо, Лакки, ты — умница, — сказала она просиявшей домовушке и открыла послание. А ведь могла сама подумать, что всё проверять нужно.

Писал Рабастан Лестрейндж. Сердце предательски дрогнуло.

«Санни, надо поговорить. Жду в библиотеке после завтрака. Твой Басти».

Правильно она тётушке сказала — нахальный этот Басти. Нет уж, ему надо, пусть и отлавливает как хочет. А ей вообще нужно в Выручай-комнату наведаться. Самое то для воскресенья, сможет скопировать все оставшиеся книги. Но сначала завтрак, Эжени и Мэдисон. Угораздило же их заключить помолвку!