Семь женихов красавицы Сансы (джен)

А если на минутку мы допустим,

Что был я омерзителен и гнусен…

(с) Канцлер Ги

Принц Джоффри был еще мал и уже несносен, а потому не желал стойко переносить тяготы дальнего пути, как подобает хорошему рыцарю. Ночевки в придорожных тавернах и под открытым небом изрядно его утомили, и он и слушать не хотел о том, чтобы в дождливый день сделать еще одну и прибыть в Винтерфелл утром, дав Старкам возможность торжественно его встретить.

Заваливаться к лорду Эддарду под вечер было опрометчиво и по еще одной причине, о которой не знал ни Джоффри, ни его спутники: по вечерам в дождливые дни лорд Эддард завел обыкновение сиживать со своим дорогим гостем Тирионом, и к наступлению темноты они частенько бывали уже хорошие. Поэтому, когда со стен замка крикнули, что кого-то в ночь несет нелегкая, а спустя пять минут пущенный вперед рыцарь из свиты Джоффри начал барабанить в ворота, Эддард проворчал «черти их, окаянных, носят», препоясался мечом и пошел на двор задать приезжающим вместо приема трепку.

В темноте и с пьяных глаз Эддард сперва не признал ни герба своего друга Роберта, ни самого принца Джоффри, которого видал только пятилетним, а обратил внимание лишь на здоровенного рыцаря со шлемом в виде собачьей головы, тщетно пытаясь вспомнить, где он такой видел или хотя бы слыхал о таком. А появление за спиной Тириона, который наконец доковылял до двора, еще больше запутало лорда Старка.

— Клигейн! — провозгласил Тирион, быстро вспомнив обладателя шлема с песьей головой. — Ты какого хрена здесь делаешь?

— О! — тут же отозвался Нед Старк, который первым делом вспомнил, кому они с Робертом обязательно набьют физиономию, когда свидятся и выпьют за встречу. — Вот кому я давно хотел рыло начистить!

Принц Джоффри, стоявший впереди Сандора Клигейна, при этих словах серьезно струхнул и даже съежился.

— За что? — резонно спросил Сандор.

— Да эта… — неопределенно подвигал руками Эддард. — Кто у Трезубца безобразничал, охломон? Сорвал торжественное открытие Дворца Бракосочетания. Затем, на развалинах часовни…

— Это Грегор, — с сердцем сказал Сандор. — Мне бы только найти эту сволочь!

Доброго семьянина Эддарда Старка такая реакция привела в замешательство: в его семье все братья издавна были друг за друга горой. И потом, если один Клигейн хочет отмутузить второго Клигейна, кого же будут бить они с Робертом? Вроде стоило отлупить скорее Грегора, но двое на двое — это дело, а трое на одного даже неинтеллигентно получается…

Такие тяжкие и запутанные раздумья, особенно на пьяную голову, наверняка привели бы к тому, что забытый всеми принц Джоффри так и мок бы под дождем, но Тирион к тому времени налюбовался кислой миной своего племянника и возгласил немного шутовским тоном торжественное приветствие принцу Джоффри Баратеону.

Было ли причиной тому, что задумавшийся лорд Старк услышал из приветствия одну лишь фамилию, или его мысли вернулись так далеко в прошлое, что своего друга Роберта он представлял совсем молодым, но, выйдя из задумчивости, Эддард подхватил Джоффри под руку и поволок его к подвалу.

— Куда! — крикнул Сандор Клигейн, вспомнив, что он, вообще-то, телохранитель.

— Он всегда туда ходит, — заверил Эддард через плечо мирным, хотя и не совсем трезвым голосом, и увлек Джоффри в подвал.

— Пойдем, промочишь горло с дороги, — предложил Тирион Сандору. — Девки сейчас пожрать соберут.

— Курица есть? — заинтересованно осведомился Сандор, от холода и с голодухи готовый побрататься даже с карликом, если у того есть хороший ужин и теплый камин.

Тем временем Джоффри, стуча зубами от страха, пробирался вслед за Эддардом, тянувшим его за руку, по темному склепу Старков. В первую минуту он, конечно, решил, что нажалуется про все маме, но склеп Старков был велик, и к концу пятой минуты путешествия в кромешной тьме Джоффри понял, что нажаловаться может только тот, кто выберется отсюда живым, а для этого не очень важно, принц ты или не принц. Эддард Старк, даже спутавшийся и поддатый, определенно был хорошим воспитателем.

— Вот, пришли, братан, — сказал Эддард, доставая огниво и зажигая факел над надгробием сестры. Джоффри вежливо щелкнул в ответ челюстями.

Эддард некоторое время постоял над гробницей сестры, потом опустился на колени и попробовал помолиться. Холодный воздух подземелий освежал его хмельную голову, и, постепенно трезвея, он начал задумываться о том, почему Роберт ничего не говорит. Наконец Эддард обернулся, чтобы утешить своего скорбящего друга, который от скорби лишился дара речи, и увидел вместо него коленопреклоненного ребенка, стучащего зубами и ломающего посиневшие пальцы.

Эддард был Хранителем Севера, и, дожив на своем Севере до седин, повидал немало замерзающих детей. Прежде чем Эддард сообразил, кто этот белобрысый подросток, совсем не похожий на Роберта, он поставил ребенка на ноги, накинул ему на плечи свой тяжелый плащ и дал ему глотнуть из своей неразлучной фляги. Принц Джоффри обжегся ядреным северным бренди, закашлялся, и Эддард отечески похлопал его по спине. После этого Эддард наконец смекнул, что похлопывает по спине наследного принца.

Эддард был бравым рыцарем, и еще с гражданской войны помнил, что нахальство второе счастье. По характеру нахальство было ему не свойственно, но приобретенные навыки с войны остались.

— Здравствуй, Джоффри, — сказал Эддард как ни в чем ни бывало. — Вот, решил познакомить тебя с историей твоей семьи. Здесь лежит моя сестра, которую погубил Рейгар Таргариен. Твой отец был с ней обручен. Он встретил Рейгара Таргариена в бою и убил его.

— Я все расскажу маме, — невпопад пробормотал Джоффри, согреваясь и приходя в себя.

— Попробуй, — предложил Эддард, делая шаг вперед. Во хмелю он был гневлив, да и трезвый терпеть не мог, когда ему угрожают. — Отец оторвет тебе голову и будет прав. А я добавлю.

Джоффри припомнил страшилки, слышанные им о Севере: истории о Короле Ночи, Иных и войске мертвецов, — и вполне поверил в то, что на Севере могут оторвать голову и потом еще добавить. Эддард тем временем заметил, что парень здорово струсил и, пожалуй, после такого знакомства начнет уважать его как отца родного. «И все же, словно не Роберта сын, — подумал Эддард про себя. — Если Клигейнов вздуть не складывается, надо будет нам с Робертом выбрать для этого дела какое-нибудь блондинистое семейство».

— Ладно, пойдем домой, — примирительно сказал Эддард, задувая факел, и Джоффри послушно взял его за руку как малыш. Чадолюбивое сердце Эддарда от этого немного смягчилось, и он решил воспитать Роберту хорошего сына, раз уж так получилось, что наследника престола испортили бабы во дворце.

Пока Эддард таскал принца по подземельям, свита Джоффри прошла в главный зал Винтерфелла и тщетно ждала там торжественной встречи, собравшись у холодного камина. Старки правили Севером по-отечески, гостей принимали без церемоний, и никому в Винтерфелле и в голову не пришло, что нынешних гостей понесет именно в этот пыльный зал, который и открывали-то раз в год по обещанию.

Единственным человеком из свиты Джоффри, расположившимся с удобством, был Сандор, который принял приглашение Тириона и ушел за ним в столовую. Когда Эддард и по-прежнему держащий его за руку Джоффри появились на пороге столовой, Тирион и Сандор дули вино. Сандор яростно хрустел курицей, по всей вероятности, поедая ее с костями, и грязно ругался, утверждая, что съест всех куриц в замке, но не позволит этому гному себя перепить. Тирион ухмылялся, втихаря проливал вино и хитро поглядывал на бутылку оливкового масла, к которой он успел приникнуть до начала возлияний. Эддард провел Джоффри к бодро потрескивающему камину и велел ему скидывать мокрую одежду и сушиться. Джоффри, к его удивлению, смутился и замешкался.

— Оставьте меня одного, — наконец проговорил Джоффри, тоном скорее просительным, чем требовательным. — И пришлите ко мне моего человека.

— Ты рыцарь или ты фрейлина? — возмутился Эддард, всегда живший по-солдатски. — Не тушуйся, тут все свои: вон дядя твой, я твоему отцу названый брат, и вот учитель твой сидит.

В ответ на это Джоффри рассмеялся злым надменным смехом, который Эддарду очень не понравился.

— Да это просто Пес, — пояснил Джоффри.

— Где? — обернулся Эддард, ища глазами собаку.

— Да вот, — показал Джоффри на Клигейна. — Это Пес Клигейн, он охраняет меня.

— Как тебя зовут? — хрипло и резко спросил Эддард Клигейна, и при звуке его гневного голоса Джоффри снова немного струхнул.

— Сандор, — отозвался Клигейн. — Меня действительно Псом называют.

— Охранять тебя будут, когда тебя посадят, — глухо сказал Эддард, оборачиваясь к принцу Джоффри, потому что, протрезвев, Эддард начал мучаться с похмелья, а с похмелья Эддард Старк был не просто гневлив, как выпивши, а постоянно зол, как черт. — И по кличкам к людям тогда же обращаться будешь. Раздевайся давай, сушись и не отсвечивай тут.

Эддард присел за стол, чокнулся кубками с Сандором и Тирионом, погрыз с Сандором курицу дуэтом и почувствовал приятное тепло и умиротворение. Он обернулся к камину на пытающегося высушиться прямо в одежде Джоффри, и ему стало немного жаль бестолкового и капризного принца.

— Слышь, молодой, — крикнул принцу Тирион, перехватив сочувственный взгляд Старка, — иди сюда. Тебе отец пить уже разрешает?

— Принц может пить столько, сколько ему хочется, — надменно ответил Джоффри.

— Да ну? — Эддард Старк обрадовался возможности проучить мальчишку еще разок. — Так давай, садись.

Спустя два часа Тирион и Сандор свели свой застольный поединок вничью, а Джоффри в четвертый раз звонко сблевал в ведро. Эддард Старк заботливо поддерживал принца и ненавязчиво наклонял его пониже к ведру, чтобы тот нанюхался запаха сивухи на пару лет вперед.

— Нед, мы парня-то не угробили? — с некоторым беспокойством спросил сильно захмелевший Тирион, увидев, что Джоффри, оставленный Эддардом, не смог встать на ноги и прилег рядом с ведром. — Я б его, конечно, и сам отравил, достал он меня во дворце во как! Но Серсея ж с ума рехнется, а это ни к чему. Она и так-то…

— Да ладно, — отмахнулся Эддард и налил себе еще. — Роберта же сын, Робертова порода против выпивки крепка.

Тирион в этот момент как-то замялся, и у Эддарда снова проснулись подозрения, что его доброму и благородному другу наставили рога.