Семь женихов красавицы Сансы (джен)

Вот и прожили мы больше половины.

Как сказал мне старый раб перед таверной:

"Мы, оглядываясь, видим лишь руины".

Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.

(с) Бродский

— Трое всадников, командир, — доложил Эддарду Старку дежурный, и Эддард поднялся на стену, чтобы увидеть самый приятный из всей череды недавних сюрпризов. По схваченному заморозком белому полю скакал огромный рыцарь в рогатом шлеме и помятых в боях доспехах, и Эддард сразу узнал своего короля. Король был без свиты, словно странствующий рыцарь, и, судя по осанке и посадке, за прошедшие годы отяжелел, но далеко не настолько, насколько думал Эддард. За королем скакал крепкий оруженосец, как всегда мающийся с королевским молотом, и взятый в полон рыцарь, в котором Эддард подозревал Джейме Ланнистера. Приглядевшись, Эддард заметил, что, хотя пленный рыцарь едет и без меча, веревка, завязанная вокруг руки Роберта, зацеплена за луку пленника, но не за его руки.

Скачущий рыцарь легко снял свой рогатый шлем и явил миру свою седеющую и обрюзгшую царственную физиономию.

— Эгегей, лорд Старк! — громовым голосом возгласил Роберт, заметив Эддарда на стене.

— Эгегей, мой король! — откликнулся Эддард, с улыбкой вспоминая, как еще пятнадцатилетними пацанами они приехали в Винтерфелл, выстроили снежную крепость и по очереди ее штурмовали, закидывая друг друга снегом и торжественно именуя себя лордами, которыми они тогда еще не были. А по улыбке скачущего Роберта Эддард угадал, что его друг вспоминает то же самое.

Роберт въехал во двор, с гулом спешился и тут же начал грохотать и зычно хохотать, как в молодости, когда покойный Джон Аррен прозвал его за такое поведение Громозекой. Что означало это загадочное слово, никто не знал, но к Роберту оно подходило.

— Ушел от жены на старости лет, как знаменитый менестрель! — возгласил Роберт, нимало не смущаясь ни присутствием свиты своего сына, ни присутствием детей Эддарда, и подхватил на руки Рикона, который единственный из всех не понял, что дядя король, но догадался, что дядя забавный и добрый. — С цареубийцей вот путешествую, даже пару раз спал с ним у костра валетом. Мужик он ничего, хотя скотина порядочная.

Джейме тоже спешился и во время речи короля обменивался со своим братом какими-то своими взглядами и знаками.

— А я тебе говорил, что кабаки и бабы доведут до цугундера, — тихо сказал Тирион, подытоживая молчаливый диалог.

Король тем временем нашел способ заинтересовать детей Эддарда, найдя за седлом сверток, в котором оказались укороченные для детей клинки. Первой до клинков добралась Арья, разумно схватив себе самый тонкий и маленький.

— И шустра, и умна, — оценил король, со второй попытки ловя Арью и привлекая ее к себе. Эддард несколько неодобрительно взглянул на то, как Арья красуется с новым оружием, и Роберт перехватил его взгляд.

— А ты брось, — предложил Роберт, — у каждого свой талант. Вон на моего оруженосца глянь.

Эддард глянул на оруженосца и с удивлением увидел коротко остриженную женщину в доспехах, чей тип внешности совсем не подходил под вкус Роберта.

— У тебя, кстати, в хозяйстве егерей немного поубавилось, — порадовал Эддарда король. — Или у твоих соседей, я не разбирал. Они, видишь, совсем годных рыцарей, — король указал на женщину-оруженосца, — без оружия к медведям кидают. Этот вон, — Роберт кивнул на Джейме, — гроза медведей и сумасшедших, как в яму к медведю за ней сиганет! Меч свой аж у меня забыл. Ну я тоже за ним — прыгнул, чуть яйца об доспехи не отбил. А медведь на нас! А мы на медведя! Во, смотри, — Роберт поднял железную рукавицу, — косолапый руку мне исполосовал, панцирь вон с другого бока помял, и чуть ухо мое лапой не уполовинил. Но я тоже ничего — голыми руками его повалил.

— Это все потому, что ты не представляешься никогда, — рассудительно заметил Эддард, сопровождая короля к столовой. — Если бы ты людям говорил, что ты король, а не «как въеду тебе в рыло, узнаешь, кто я такой», так и медведи бы были целы, и егеря.

— Ну а подраться-то мне как? — не согласился Роберт. — На турнирах это ж скука смертная, подхалимы одни. Я сажусь на коня — они тут же с коня падают. Я спешиваюсь — они вообще навзничь валятся, как шлюхи, — Роберт гулко расхохотался, очевидно, представив себе какого-то придворного рыцаря, лежащего на спине. — А как на Север твой приехал, красота — меня в первом же трактире обсчитали, а во второй день чуть в лесу не ограбили. Не, ты опять скажешь, что я сам виноват, но у меня ж всегда так — подворотнички не подшиты, герб на щите не начищен, оруженосец только драться горазд. Мы вон кабана тебе везли, я ей говорю: «Баба, давай мясо копти», а она мне: «Я не баба, я оруженосец».

— Про кабана я еще не слышал, — подсказал Эддард, охочий до хороших историй. Король тем временем расселся за столом, ровнехонько посередине, не рискнув пробовать, влезет ли он в кресло во главе стола, и сочно трепал зубами баранью ногу, окруженный потертыми рыцарями из свиты Джоффри и дружиной Эддарда — простые солдаты всегда чувствовали в короле родственную душу.

— Ну, про кабана, — довольно изрек король. — Про кабана, брат, это было дело. Красавцы мои, идите сюда, без вас такая история не рассказывается.

Потертые рыцари расступились и подтолкнули к королю его недавних спутников.

— В общем, был у нас ночлег в лесу, собрались мы утром ехать, — начал король, приложившись в очередной раз к кувшину с вином, который он назвал «кубком моего размера». — Я, понимаешь, пошел перед дорогой отлить, да, видать, отлил метко. Кусты затрещали все, — король очень похоже хрюкнул на всю столовую, изображая кабана, — и он мне как в брюхо саданет! Я, понятное дело, с копыт! Хорошо, в панцире уже был — во, глянь вмятина какая, — Роберт встал и выпятил пузо, демонстрируя глубокую вмятину под животом. — А свиноубийца уже тут как тут, меч я у него забрал, так он кабана седлом по хребту со всего размаху. А я зверюге этой кованой рукавицей в пятак! Ну песня же — я на земле хрен в штаны прячу, пока мне не откусили, этот черт свинью седлом молотит, точно объезжать ее собрался, оруженосец мой молот тащит по земле волоком, свинья ревет, — всем весело, все довольны. Не то что чертова придворная охота — то герольды с трубами, то пьяные все. Не, у нас королевская охота как надо охота — выходит король с утра с хреном наперевес…

Король ел, пил и балагурил почти весь день, вытребовал себе Джона Сноу, усадил его по левую руку от себя, окончательно отвадив тем самым от столовой наполированных рыцарей из свиты принца, потом поборолся с Сандором и, к удивлению всех, осилил его, хотя и далеко не сразу. К вечеру утомленные разгулом рыцари начали расходиться, наименее крепкие остались спать за столом, а Роберт поднялся, чтобы выйти на двор, и незаметно кивнул Эддарду.

— Вот теперь можно и в склеп пройти, — сказал Роберт своему другу Неду, дождавшись его на дворе. — Ты не обижайся, что я сначала кутил весь день — зато тихо сходим, а не у всех на виду, душу нараспашку. Понимаешь?

Нед кивнул и засветил факел, провожая друга к лестнице в склеп.

— Я, пожалуй, к старости начну любить север, — неожиданно для Неда заявил Роберт, спустившись по лестнице. — Жирный я стал, потею легко, на юге стоит взять в руки меч, как вся одежда ко мне прилипает.

— Ты молодцом еще, — отозвался Эддард. — Я по слухам о твоих пирах думал, что ты стал больше раза в два.

— Это я оголодал в дороге, — отмахнулся Роберт, тяжело опускаясь на колени перед саркофагом Лианны Старк. — Здравствуй, любимая. Если примут меня боги, может, скоро свидимся.

— Ты не очень-то торопись, — отозвался Эддард, тронутый простыми и горькими словами друга почти до слез, но Роберт только махнул на него рукой.

— Посидим? — предложил Роберт на обратном пути, и Эддард воткнул факел в стену и уселся в ногах у одного из древних саркофагов.

— Как ты говоришь, Нед, зима близко, — проговорил король, усаживаясь рядом. — Может, оно и к лучшему.

— Куда уж лучше, — скептически заметил Нед. — У тебя с зернохранилищами-то в столице как?

— Никак у меня с зернохранилищами, — сердито огрызнулся король. — Мне даже престол оставить некому, да и престола того одни долги, хоть Железный трон с молотка продавай. Бестолковый я был король, жизнь свою растратил на пустяки. Вот приехал поэтому теперь к тебе, чтобы хоть помереть как следует. Тут ты будь спок, Нед, — я еще перед смертью так втащу этому вашему Королю Ночи, валирийским молотом по рогам, нечего хоронить будет.

— Дочитался, значит, до валирийской стали, — с удовольствием заметил Эддард.

— А ты думал, — уже более довольным голосом отозвался Роберт. — Я, может, король никудышный, но генералом я был толковым, признай. Людей своих я всегда берег, поэтому мы Таргариенов тогда и нагнули. А в Цитадели — мать моя, какие там библиотеки! Я чуть не ослеп, недели две там по колупался, в свитках каких-то жутких копошился, как чернокнижник. До чего я там только не дочитался. Погоди, я еще озверею, эту ледяную нечисть драконьим стеклом пытать начну.

Про драконье стекло Эддард еще не знал и взглянул на своего друга с уважением. Генералом Роберт был действительно толковым, и когда доходило дело до резни и разрушений, проявлял недюжинные таланты. Как говорил Джон Аррен, еще когда они оба росли в его доме, если бы Роб строил с таким же успехом, как разрушал, быть бы ему вторым Брандоном Строителем.

— Вот про Дикий огонь только понять не могу никак, — признал Роберт. — Ты вот знаешь, как его делать?

— Откуда, — отозвался Эддард. — Я ж не алхимик.

— Ну и я не алхимик. Алхимиков моих Тайвин сманил, старая вобла, — король даже крякнул с досады.

— И что, тебе совсем не у кого спросить было?

— Спросить? — Роберт насмешливо глянул на своего друга. — Спросишь тут, по всему королевству слухи пойдут, что второй король подряд рехнулся, того Огня, который уже есть в Королевской Гавани, ему мало стало. А на кой мне леший Огонь в Королевской Гавани, его досюда тащить — сто раз подорвешься к черту. Будем, значит, сами с тобой соображать, библиотека у тебя, я слыхал, богатая. Два паладина — это сила.

Роберт и Эддард синхронно фыркнули и помолчали немного в полумраке фамильного склепа.

— Слушай, — вдруг тихо спросил Роберт. — Ты точно не ошибся?

— Точно, — твердо ответил Эддард. — Иные и их войско мертвецов так же реальны, как ты да я.

— Да я не про нежить эту, — отозвался Роберт в полумраке уже не тем решительным голосом, которым он говорил о грядущей войне. — Я про своих детей. Все ублюдки, ни одного моего?

— Я не знаю, Роб, — сказал Эддард, помолчав. — Думаю, что да, но наверняка откуда же мне знать.

— Дааа, — протянул король, упершись руками в колени. — Надо было еще в конце войны этого блондинчика на Стену сослать, как ты и говорил. А теперь вроде и надо, а вроде и жалко. Хоть и со зверьем в основном, а бились с ним рука об руку. И детей жалко, чьи бы они ни были. И блевать тянет, как об этом обо всем подумаю.

Эддард хлопнул друга по руке, и два рыцаря, поднявшись, продолжили свой путь на поверхность, где их уже ожидал Джон Сноу.

— Ну что, спросил мейстера? — обратился к Джону Роберт.

— Так точно, ваше величество! — с готовностью отозвался Джон.

Эддарду оставалось только удивиться тому, как королю удалось среди сегодняшнего кутежа отдавать распоряжения, да еще и незаметно.

— Мне-то хоть скажете, о чем вы там сговорились? — спросил Эддард.

— Да ни о чем, — ответил Джон, когда король кивком головы разрешил ему говорить. — Я просто сходил к мейстеру Лювину и спросил его, как по-валирийски будет марганец.