Всё тайное становится явным (гет)

Они отправились на второй этаж странной процессией. Впереди гордо вышагивал Кикимер, с большим пушистым полотенцем наперевес. Следом шёл Поттер, а замыкала шествие Беллатриса, уперев кончик волшебной палочки ему между лопаток.

Когда они добрались до цели, там уже витал волнующий аромат, исходивший от разноцветной пены, переливающейся в огромной ванной, которую когда-то установили здесь по приказу Вальбурги Блэк. Гарри и сам любил расслабиться в ней, скрываясь от тягот семейной жизни. Эта комната была чем-то похожа на ванну старост в Хогвартсе, но пена, текущая из кранов в купальне Блэков, была куда более ароматной и дольше сохранялась. Ирония заключалась в том, что именно здесь Гарри Поттер позволял себе, нежась в пене, представить волнующие формы запретного предмета страсти.

— Ты свободен, Кикимер, — отпустила эльфа Белла. Тот, поклонившись, испарился.

— Ну, приступим, — зловеще ухмыльнулась она и взмахнула палочкой, в результате чего Гарри оказался прикован к полотенцедержателю крепкими наручниками, напоминающими те, которыми пользуются маггловские полицейские.

— Это ещё зачем?! Отпусти меня немедленно, чучундра бесстыжая!

Беллатриса вновь расхохоталась:

— Малыш сердится! Ничего, обещаю, что если будешь хорошо себя вести, то отпущу и даже кое-что тебе дам.

Пленник натурально побурел, как перезрелая свёкла, и даже ничего не смог ответить, задохнувшись от возмущения. Справившись с собой, он состроил презрительную мину и прошипел:

— Да что ты можешь дать, психимора перезрелая?

— Сейчас покажу, мой милый лупоглазик, — захихикала Белла, медленно распуская шнуровку.

Гарри ошалело уставился на раздевающуюся перед ним женщину. В голове царил полный сумбур. «Почему она ВЕЗДЕ и ВСЕГДА носит этот мордредов корсет?! Неужели она не понимает, что с её формами выглядит в нём жутко вызывающе, неприлично и …» — мысль оборвалась, не успев сформироваться. Во рту пересохло, тело неестественно напряглось, когда он наконец-то увидел то, что скрывалось под экстравагантной одеждой. Поттер с трудом подавил глупое хихиканье, когда в его обезумевшем мозгу раздался голос Альбуса Дамблдора: «Вот она и стоит перед тобой обнажённой, мой мальчик. Ты всё ещё хочешь её, после стольких лет ожидания и фантазий?»

— Всегда, профессор, Мордред её подери, всегда… — прошептал он, таращась на пышную высокую грудь бесстыжей ведьмы.

— Что ты там бормочешь? — поинтересовалась Беллатриса, поставив изящную ножку на край ванны и медленно снимая чулок.

— Говорю, что меня сейчас просто вырвет.

— А твой младший дружок другого мнения, — ухмыльнулась она, указывая на то, как предательски натянулись джинсы Гарри в районе паха.

Пойманный с поличным, он дёрнулся, мечтая свернуть тонкую шею чертовки, но наручники держали крепко. А что злило ещё больше — над естественными реакциями тела тоже не было власти.

Тем временем на будущей купальщице остались только маленькие кружевные стринги, которые она не торопилась снимать. Хитро посмотрев на невольного зрителя, который практически дымился от бессильной ярости, она сладко потянулась, демонстрируя гибкое подтянутое тело, явно не пренебрегавшее физическими упражнениями и косметическими процедурами.

Гарри отчаянно пытался отвлечь себя от грязных фантазий, которые всё больше захватывали его сознание.

«Сколько, Мордред побери, ей лет? Клянусь, она выглядит куда более привлекательной, чем Джинни или Луна! Такого просто не может быть! Нельзя иметь такую соблазнительную задницу после стольких лет в Азкабане! И такую кожу…» — судорожно бились в голове доводы угасающего рассудка. Внезапно пришла простая мысль: «Ничего этого нет! Это всё малфоевское пойло! Сейчас моя похмельная тушка валяется на кухне или в гостиной, отдавшись на волю фантастических глюков, и скоро всё закончится».

Но тут Белла повернулась спиной, наклонилась, снимая оставшееся бельё, и, неторопливо выпрямившись, шагнула в ванну. Из её горла вырвался стон удовольствия, когда восхитительно тёплая вода и хлопья ароматной пены ласково обволокли тело…

— Потрёшь мне спинку, Потти? — раздалось томное мурлыканье.

Гарри, который почти убедил себя, что всё происходящее ему чудится, произнёс:

— Это же глюк, да? Ничего этого нет, а ты давно превратилась в кучку пепла. И даже если бы ты была жива, то выглядела бы как тощая сморщенная вобла. Ты просто моя подростковая фантазия. Такое со всеми происходит, когда гормоны шалят.

— Конечно, милый. Значит, тебе ничего не грозит, — широко улыбнулась Белла и почти пропела. — Ты же хочешь ещё немного погрезить на любимую тему?

— Почему бы и нет? Надо купить ещё огневиски у Малфоев. Они знают толк в извращениях, — в тон своей роскошной галлюцинации расплылся в улыбке Гарри и почувствовал, что наручники исчезли, а в руке чудесным образом появилась мочалка.

Последние здравые мысли позорно ретировались прочь. Как сомнамбула, он подошёл к Беллатрисе, нежащейся в пене, и потянулся, чтобы прикоснуться к своей запретной, пошлой, но такой влекущей мечте. В следующую минуту вокруг его запястья сомкнулись тонкие цепкие пальцы, и Поттер, не успев пикнуть, неуклюже плюхнулся прямо в ванну. Вода отрезвила его. Он отчётливо понял, что происходящее реально: он наедине с абсолютно голой Беллатрисой Лестрейндж, которая смотрит на него будто на порцию шоколадного мороженого из лавки Фортескью.

Собрав всю волю в кулак, он предпринял последнюю отчаянную попытку избежать неминуемого, схватился за край ванной и, что было силы, рванулся прочь. К сожалению, а может быть, и к счастью, бортики были очень скользкими, руки не удержались на ненадёжной поверхности и съехали вниз. Он вновь повалился в воду под резкий хохот наглой гостьи. В висках стучали бубны и тамтамы, перед глазами плавал розовый туман, и всё это отнюдь не способствовало сохранению равновесия. В поисках опоры руки беспорядочно шарили в воздухе, наконец, это им удалось, но, осознав, за что именно он держится, хозяин конечностей потрясённо замер, не в силах пошевелиться.

Мокрая бархатистая кожа груди была на ощупь именно такой, какой он представлял её в своих горячечных юношеских мечтах. Упругая мягкость восхитительно наполняла ладонь, точно была создана именно для этого. Ошалевший Поттер взглянул в помутневшие от желания глаза ведьмы.

— Нежнее, Гарри, нежнее, — проворковала она, улыбаясь зазывно и томно.

В следующую секунду он почувствовал, что его брюки и бельё куда-то испарились, а женская рука крепко сжимает то самое дорогое, что берегут и лелеют все мужчины без исключения. А ещё через пару секунд стало окончательно ясно, что теперь именно эта часть организма приняла власть над телом взамен самоустранившегося мозга.

— А ты, и вправду, вырос, малыш Гарри! Причём я говорю не только о твоём росте. Как насчёт того, чтобы показать, какую магию способна творить твоя неволшебная палочка?

И он сорвался, выпустив на волю все свои запретные и тайные фантазии, невозможность воплощения в жизнь которых мучила его вот уже семь лет.

Очки запотели от большого количества влаги или от большого градуса эмоций — кто знает? — и полагаться пришлось только на обоняние и осязание. Обоняние уловило ароматы ландышей и жасмина, а осязание захлебнулось от перенапряжения нервных окончаний. Крыша помахала ручкой и скрылась в неизвестном направлении под победный смех проклятой Лестрейндж, но вскоре его сменили нетерпеливые шепотки и стоны.

Алтарь в глубине подвалов родового особняка, если бы мог, довольно вздохнул и зажмурился, а так ему осталось только довольно светиться и впитывать в себя потоки полузабытой живительной энергии.

Они не знали точно, сколько времени прошло с того момента, когда их безумные желания взяли верх над разумом. Гарри постепенно приходил в себя. Всё тело приятно покалывало, ощущалась необычайная лёгкость, точно он без метлы свободно парил где-то высоко над землёй. Спускаться вниз отчаянно не хотелось. Постепенно застилавшая взгляд дымка рассеялась, и он понял, что лежит в ванной и крепко прижимает к себе безвольное обнажённое тело Беллатрисы Лестрейндж. Он подумал, что должен был бы презирать себя за позорную связь с врагом, самой преданной сторонницей Тёмного Лорда, но где-то в воспалённом мозгу вновь послышался знакомый старческий ласковый голос, который произнёс под перезвон колокольчиков:

— Ты сделал это, мой мальчик! Ты победил тьму любовью!

Гарри невольно расплылся в чрезвычайно довольной улыбке. Теперь он точно знал, что имел в виду Дамблдор, когда утверждал: зло можно повергнуть только любовью. Улыбка отказывалась покидать лицо, подкрепляемая воспоминаниями о только что пережитом. Никогда еще ему не доводилось испытывать такого сильного, острого, всепоглощающего восторга, заставлявшего забыть о том, кто он и где, позволяющего лишь ощущать эту плоть, дарящую ему калейдоскоп волшебных чувств и эмоций.

Вновь пришли на ум слова директора Дамблдора: «Беллатриса Лестрейндж обладает огромной магической силой при полном отсутствии совести». «А ещё она обладает невероятно гибким чутким телом и безудержной фантазией», — мысленно добавил Гарри. Чувствуя себя как никогда прекрасно, он снова и снова воскрешал в памяти, как эта высокомерная, надменная зараза с мольбой и страстью выкрикивала его имя.

Постепенно он начал ощущать всё больше досаждающую ему прохладу. Вода в ванне уже остыла, да и большая её часть выплеснулась на кафельный пол. Пора была выбираться отсюда — в реальный мир и к реальной жизни. Поттер перевёл взгляд на Беллатрису, которая всё так же безвольно лежала, прижавшись к его груди.

— Эй, Лестрейндж? Просыпайся давай! — позвал он, легонько тронув её за плечи.

Ответа не последовало. Протерев очки, которые чудом удержались на носу во время недавних безумств, Гарри уже сильнее встряхнул лежащую в его руках стройную фигурку. Мокрые волосы взметнулись тёмными змеями, когда голова беспомощно качнулась из стороны в сторону.

— Нет, я же не мог, нет! — шептал обезумевший герой-любовник, с которого моментально слетели эйфория и нега. — Она, конечно, просила пощады, но…

— Заткнись, Поттер и прекрати меня трясти, как половик, — не открывая глаз, пробормотала Белла.

— Слава Мерлину! Я думал, что заездил тебя до смерти… — облегчённо выдохнул тот.

— Вот ещё, — презрительно фыркнула она, — настоящую чистокровную ведьму так просто не убьёшь! Хотя должна признать, что тебя не зря зовут Избранным. Кто бы мог подумать, что из лохматого очкастого заморыша вырастет такой могучий волшебник.

Она захихикала и открыла глаза.

— Я много всяких кудесников на своём веку видела, но ты просто юный виртуоз в умении владеть своим инструментом. Никак не ожидала. Признайся, ты всегда такой… страстный, или просто тебе жена не давала, и ты на голодном пайке сидел?

Гарри, покраснев, почувствовал, как опять в нём просыпается злость вперемешку со смущением.

— Да пошла ты! Всю спину исцарапала, садистка мордредова! — скривился он.

— А ты меня за задницу укусил, герой вверх дырой! — парировала Белла.