Хладнокровие (гет)

Гарри проснулся с ощущением, что по всему его телу прошелся дракон. Судя по запахам зелий и свежего белья, он находился в Больничном крыле, правда в воздухе пахло еще чем-то, но определить запах он так и не сумел.

В детстве, когда он просыпался в чулане под лестницей после очередных побоев, он мысленно проверял своё состояние. Этим Гарри и решил заняться прямо сейчас.

"Ноги? Есть. Руки? Правая болит, но есть. Левая в полном порядке. Грудь? Болит адски, но это ничто по сравнению с головной болью. Особенно горят глаза, словно кто-то протыкает их насквозь снова и снова".

Как только Гарри убедился в том, что жив и относительно здоров, он открыл глаза, которые сразу заслезились от яркого света. Поморгав и немного придя в себя, он заерзал на кровати, что сразу же разбудило мадам Помфри, которая спала неподалеку. Чары у нее там наведены, что ли?

Она всегда знала, когда пациент проснулся. И незамедлительно ругала его и подвергала дотошному допросу. Так было и с Гарри, а мерзкое на вкус лечебное зелье точно не доставило бы ему удовольствия, ведь прежде всего он хотел осмотреться и вообще понять, что происходит.

Уже с шести футов Гарри почувствовал запах болеутоляющего зелья, которое несла Мадам Помфри. Увидев это, он едва смог справиться с желанием зарычать на нее.

Если запах был и мерзкий, то на вкус оно оказалось вполне нормальным. К тому же он обрадовался, что это единственное, что назначила школьная медсестра.

— Гарри?

Он повернулся на звук своего имени. Очертания и голос девушки, лежащей на кровати в другом конце комнаты, показались ему знакомыми.

— Гермиона? Это ты? — проверил он.

— Да, Гарри. Как ты себя чувствуешь?

— Все отлично! — сказал он, безуспешно пытаясь найти на тумбочке свои очки.

— Когда ты так говоришь, это может означать все, что угодно, от "Все хорошо" до "Я умираю", — эти слова заставили мадам Помфри усмехнуться, что привлекло внимание Гермионы, и та сразу же у нее спросила: — Что случилось?

— Ну что могло случиться? Вы расцарапали себе лицо и, кажется, упали в обморок, наблюдая, как ваш друг в очередной раз рискует жизнью. На вашем затылке я обнаружила шишку, правда, её происхождение мне неясно. Мистер Поттер, — она махнула рукой в сторону другого пациента, — получил сотрясение мозга, порезы, проколотую насквозь руку и это... драконье яйцо. Вас, мисс Грейнджер, вносили в палатку, когда я заканчивала лечение мистера Поттера. После осмотра вас обоих принесли сюда. Теперь, когда вы очнулись, я со спокойной душой пойду поужинаю. Когда зелья перестанут действовать, вас покормит эльф Хогвартса, но к этому времени я уже вернусь. Завтра, если вы не будете глупить, сможете вернуться на занятия, — закончила школьная медсестра и отправилась в Большой зал.

Через несколько секунд Гарри спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Все отлично, — сказала Гермиона, полностью повторив его недавнюю интонацию, чем вызвала его усмешку. — Между прочим, я, в отличие от вас, "мистер, я все еще жив", имела в виду то, что сказала, — начала строго выговаривать она, но Гарри все же услышал слабый смех в ее голосе.

Еще несколько секунд они слегка посмеивались, пока Гарри не услышал тихие всхлипывания.

— Ты плачешь? — спросил Гарри, пытаясь её рассмотреть.

Гермиона задрожала и свернулась калачиком, чтобы он не заметил её слез.

— Нет, конечно, нет! — воскликнула она.

— Гермиона, я слышу, как ты плачешь, и, кажется, чувствую запах слез, — Гарри сделал вдох носом. — И еще такой запах... словно где-то стоит корзина с персиками, и это точно лучше, чем запахи больничных зелий.

— Ты ошибаешься, здесь нет никаких персиков, — осматриваясь, сказала Гермиона и начала вытирать слезы рукавами, — даже цветов нет.

— Нет? Странно. По-моему, запах усиливается. Так почему ты плачешь?

Гермиона хотела быть сильной и не показывать своей слабости. Но увидев его живым и невредимым, услышав его голос, — воспоминания нахлынули, и она разрыдалась. Гарри вскочил с постели и бросился к подруге. Он неловко обнимал её, пока она цеплялась за него, заливая слезами его пижаму. Гарри надеялся, что как только она успокоится, он все узнает.

— Я... я... я чуть не потеряла тебя. Ты чуть не умер... — Гарри практически шипел от боли, пока Гермиона впивалась пальцами ему в спину. Он мягко поглаживал её, чтобы она не задушила его в объятьях.

— Если бы... Если бы ты... — тело Гермионы продолжали сотрясать рыдания, и она воскликнула: — У меня больше... никого нет. Я бы осталась одна... снова!

— Ты не одна... — пробормотал он, успокаивая её. — Есть Рон и Джинни...

— Они не ты... — вздохнула она и еще сильнее стиснула руки. У Гарри перед глазами замелькали звездочки. Но, несмотря на боль, ему почему-то всё это нравилось.

— Пока она успокаивалась на его плече, у Гарри мелькнула мысль, что именно ее волосы пахли персиками.

— Я знаю, но одна ты все равно бы не осталась, — говорил он ей, поглаживая её мягкие локоны.

— Рон терпит меня из-за тебя — Джинни из-за тебя и Рона, — невесело усмехнулась Гермиона, — если бы тебя не стало, я осталась бы одна.

Гарри стало не по себе от той правды, которую открыла ему Гермиона. У Джинни слишком много своих друзей, а Рон. Это Рон. Именно он устраивал подруге показательные бойкоты на третьем курсе из-за крысы и метлы.

Теперь Рон игнорировал и Гарри, потому что не поверил его словам. Гермиона тоже попала бы под удар, если бы не домашние работы, которые тот регулярно списывал. Гнев вспыхнул в Гарри, и он пообещал себе не прощать друга и позаботиться о девушке в его руках.

Гарри не хотел своими мыслями делать ей больно, вместо этого он сам еще крепче её обнял. Потом он отклонился назад и поднял лицо Гермионы указательным пальцем за подбородок. В этот момент она была невероятно милой, с покрасневшими от слез глазами, спутавшимися волосами и шмыгающим носом. У неё все еще дрожали губы, и она старательно отводила взгляд.

Он мягко стер ее слезы и сделал то, что стало неожиданностью для обоих: поцеловал Гермиону в лоб. Ответил на удивленный взгляд улыбкой и прошептал, лаская рукой её щеку:

— В таком случае, я останусь с тобой, идет?

Гарри развеселил этот недоуменный взгляд, а Гермиона пыталась сообразить, нормальное ли это поведение для её друга.

— Сейчас ты очень милая... — сказал он и убрал за ухо прядь волос, вызывая её благодарную улыбку.

— Гарри, где твои очки? — спросила она внезапно.

— Там... наверное, — махнул он в сторону его кровати и замер, посмотрев на руку, которую обычно не видно с такого расстояния. Он приблизил к себе ладонь, рассматривая её. Он поднял голову и огляделся. Несколько минут назад Гарри не мог разглядеть Гермиону, а теперь может видеть кровать на другом конце комнаты. Что происходит?

— Мои глаза... — Гарри посмотрел на подругу. — Я могу... видеть! Но...

— Как?!

— Кого ты спрашиваешь? — сказал Гарри и рассмеялся. — Кто здесь самый умный?

— Это ведь не смешно, — начала волноваться Гермиона и быстро заговорила: — Может быть, это побочный эффект от сотрясения мозга. Мадам Помфри проверила твою голову? Как ты себя чувствуешь? Голова болит, кружится? Подожди, ты упомянул запах.

— Это пахнут твои волосы, — пожал плечами Гарри, словно это обычное дело, — теперь я чувствую запах твоих волос.

— Ты так просто об этом говоришь?! — вскочила она. — Я мыла голову вчера вечером, а ты почувствовал запах шампуня через всю комнату?! — практически закричала Гермиона, но резко успокоилась, чтобы подумать. — Хорошо, не нужно паниковать. Не нужно. Твои чувства обострены, это нормально, даже можно сказать, неплохо. Твои глаза. Это же хорошо, что ты можешь видеть без очков, особенно для Турнира, — бормотала Гермиона, двигаясь из стороны в сторону, пока Гарри не встал и снова не прижал её к себе.

— Все хорошо. Все будет хорошо, — шептал Гарри, покачивая её, словно ребенка.

Гермионе было очень неловко быть тесно прижатой к другу детства, но внутренний голос кричал: "Заткнись и наслаждайся!"

Как только мадам Помфри вернулась в свои владения, она сразу поняла, что Гарри может отлично видеть. Помогла и Гермиона, набросившаяся на нее с сотней вопросов. Медсестра стойко перенесла бурю по имени "Грейнджер" и повернулась к Гарри, который спокойно спросил о случившемся, но попросил ничего не исправлять. Она хоть и была удивлена, но просьбу необычно настойчивого студента выполнила, в конце концов, ему и так слишком часто доставалось.

— Все по-прежнему, — сказала уставшая мадам Помфри после произнесения нескольких диагностических заклинаний, — сотрясение мозга, проколотая насквозь рука и порезы по всему телу. Также есть синяки по всей спине, но лечебная мазь быстро все исправит.

— Но как это возможно?! — спрашивала в недоумении Гермиона. — Еще вчера он видел, как летучая мышь, а сегодня обоняние у него стало, как у собаки-ищейки!

— Эй, Гермиона, я ведь не против, — рассмеялся Гарри и с удовольствием понаблюдал за покрасневшим лицом подруги.

Тем не менее школьная медсестра сделала над Гарри еще несколько взмахов палочкой. Так ничего и не обнаружив, она все списала на состояние аффекта после сотрясения мозга и предупредила, что его новые способности могут вскоре исчезнуть. Чтобы не привлекать лишнего внимания, Гарри все же надел очки, правда Гермиона трансфигурировала линзы в обычные стекла.

Когда на следующее утро их с подругой отпустили на завтрак в Большой Зал, Гарри понял, что жить станет значительно легче.

Большинство значков с надписью "Поттер-вонючка" исчезли. Их, конечно же, продолжали носить слизеринцы во главе с Драко Малфоем, но Гарри это не волновало. Хотя мысленно он вспомнил всех, кто был обладателем таких сувениров.

Пока друзья шли по Хогвартсу, они ощущали едва заметные изменения в своих отношениях. Они практически все время были вместе после провозглашения Гарри четвертым чемпионом. Так что не было ничего странного в том, что при ходьбе расстояние между ними значительно сократилось, а их пальцы часто соприкасались друг с другом.

В Большом зале они заняли свои обычные места, а Джинни Уизли, сидевшая неподалеку, радостно их приветствовала.

— Ну вы даете! — говорила она с улыбкой. — В Гарри врезался дракон, а тебя, Гермиона, кажется, сшибли с ног, или ты сама в обморок упала. В той суматохе вообще ничего нельзя было разобрать.

— Это точно, — пробубнил Невилл Лонгботтом, — пуффендуйцы сзади так толкались, что я чуть не улетел на арену.

— Синяки есть даже у меня, — вставил фразу Фред Уизли, а его близнец Джордж продолжил: — Не переживай, Гермиона, это могло случится с каждым.

— Кстати, — начал говорить Фред, а Джордж закончил: — Ты по очкам сравнялся с Седриком Диггори, а ведь он старше на два года.

— Отличная работа! — сказали близнецы одновременно.

Закончив веселить народ, братья Уизли отправились к своим друзьям: Ли Джордану и Анджелине Джонсон.

Как только Гарри с Гермионой начали наполнять свои тарелки, на только что освободившееся место сел Рон Уизли. Он, как всегда, начал быстро и неаккуратно поглощать пищу, а Гарри если и был удивлен и разгневан его присутствием, то виду не подавал.

Рон впервые с Хэллоуина обратился к Гарри, но набитый едой рот не позволял хорошо разобрать его слова.

— Ладно, я тебе верю, — сказал Рон, прожевав последний кусок мяса.

— Да, что ты говоришь? А что случилось? — спросил Гарри, подозрительно посмотрев на шестого Уизли.

— Ну... По-моему, — начал Рон, не прекращая жевать, — кто-то обманул Кубок огня.

— Рон, некоторые за этим столом поняли с самого начала, что я не писал своего имени на бумажке, — он махнул в сторону Гриффиндорцев, которые ему утвердительно кивнули, — а почему ты вдруг изменил свое мнение?

— Не надо грубить, я же здесь, — огрызнулся Рон, как делал всегда, на кого-то обидевшись.

— По-твоему, я просто должен забить на твое предательство? — с неверием в голосе спросил Гарри, а Гермиона и Джинни съежились, со страхом ожидая окончания разговора.

— Конечно. Ну какое предательство, просто я сглупил, — весело сказал Рон и протянул руку. — Снова лучшие друзья?

Если бы Рон признал свою ошибку, извинился бы, Гарри скорее всего бы простил его. Но его тон только убедил Гарри в его решении не прощать бывшего лучшего друга.

— Нет, Рон, — пробормотал Гарри, не отрывая взгляда от тарелки, — пожалуй, мы можем оставаться приятелями, но в дружбе необходимо доверие, а ты мое потерял. Понимаешь?

Гарри ни на секунду не усомнился в своем решении, а ладошка Гермионы, скользнувшая в его руку, успокоила расшатавшиеся нервы. Реакция Рона была ожидаемой.

— Но... но... отлично! — закричал бывший друг, вскочил со скамейки и сплюнул. — Ну и оставайся!

— Второго шанса не будет, подумай об этом, — сказал Гарри.

Раскрасневшийся Рон выскочил из Большого зала, даже не закончив завтракать, а Гарри поднял взгляд от тарелки и увидел взгляды сокурсников, направленные на него.

— Что? — спросил он удивленно.

— Второго шанса не будет? — спросила в недоумении Джинни. — Почему ты так сказал? Что случилось?

— Петтигрю случился, — пожал плечами Гарри, и кивок Гермионы прибавил ему уверенности. — Слишком часто люди ведут себя со мной так, словно они ни в чем не виноваты. А дракон преподал мне отличный урок. Заканчивать надо все вовремя, иначе тебя укусят за задницу.

— Гарри, следи за языком! — выговорила Гермиона.

— Извини.

— Чему мог научить тебя дракон? — не поняла Джинни.

— Дракон не отпустил меня, защищая оставшиеся яйца. Он просто решил ликвидировать угрозу. Это неплохой подход. Решать надо всё сразу, чтобы потом не расхлебывать последствия, — объяснял Гарри, а потом с улыбкой повернулся к Гермионе: — Отличный совет, как считаешь?

В тот же вечер Гарри написал Сириусу письмо с подробным отчетом о произошедших событиях. Когда он пытался для безопасности воспользоваться школьной совой, они все как-то сразу оказывались сильно занятыми. Пришлось просить Хедвиг.

Все последующие дни Гарри игнорировал опечаленного Рона, все больше занимаясь с Гермионой, как и перед первым туром. Он пришел к выводу, что всякая ерунда, которую они с Роном делали, привела к тому, что такое простое заклинание, как "Акцио", он тренировал почти месяц. Теперь ему просто необходимо было знать новые способы своей защиты.

На его теле очень быстро зажили синяки и порезы. Восстановившегося Гарри не волновал даже шрам на руке, ведь к ношению метки ему не привыкать.

Со временем улучшились его "способности". Во время полета на метле он наслаждался своим обострившимся зрением, а неожиданно хороший слух позволял слышать школьные сплетни о Гарри Поттере, даже, если поднапрячься, из-за закрытой двери. Вот только в Обеденном Зале его голова разрывалась от обилия в ней голосов.

Так же, как и слух, у Гарри пока плохо получалось контролировать обоняние. Правда, он оценил чистоплотность Гермионы, особенно в сравнении с другими обитателями Гриффиндорской башни.

К сожалению, жизнь не всегда его радовала. Рита Скитер караулила Гарри после урока "Ухода за магическими существами", чтобы взять интервью. Гермиона в очередной раз помогла ему избежать нежелательной встречи, но то, что корреспондент "Ежедневного пророка" увидела четвертого чемпиона на расстоянии вытянутой руки, было достаточно, для создания очередных лживых фактов о нем.

Многие студенты Хогвартса продолжали ненавидеть Гермиону из-за её предполагаемых отношений с Гарри — о чем стало ясно из газет.

Когда Гарри вблизи слышал подобные сплетни, он буквально рычал и шипел на тех, кто их разносил.

Совсем скоро жизнь преподнесла еще один неприятный сюрприз. Гермиона, создательница Г.А.В.Н.Э, обнаружила на кухне целые толпы домовых эльфов. Среди них были Добби и Винки, которая заливала своё горе алкоголем, в отличие от ушастого друга. Подруга, пришедшая в ужас от порабощения волшебного народца, пыталась убедить Винки в счастье её свободы, чем только усугубила истерику. Покидая кухню, Гермиона что-то нехорошее бормотала себе под нос.

Три дня спустя было объявлено о том, что вскоре состоится Рождественский бал. Макгонагалл поставила перед Гарри задачу: найти себе пару, так как ему будет необходимо, как чемпиону, исполнить вступительный танец. Появившаяся уверенность в себе помогла ему пригласить на бал Чжоу Чанг, прекрасную китаянку из Рейвенкло, но она уже была с Седриком. Гермиона, которая была в списке следующей, к удивлению Гарри, была уже приглашена чемпионом школы Дурмстранг — Виктором Крамом. Она посоветовала обратиться к Падме Патил, которая была еще свободна. Гарри немедленно последовал её совету.

Друзей очень повеселил Рон. Он пытался пригласить чемпионку школы Шармбатон — Флер Делакур. К своему сожалению, он не смог преодолеть волнение и поэтому вместо нормального предложения у него вырывались отдельные громкие слова "Бал. Ты. Я. Вместе". Раздраженная чемпионка просто отошла в сторону, проигнорировав не слишком вежливого студента.

Гермиона была разочарована поведением Рона, словно он не общался с ней и Гарри на протяжении трех лет. Было очень странно и печально наблюдать, как он легко от них отделился.

Спустя несколько дней Гарри обратился к Гермионе с просьбой научить его танцевать, чтобы он не выглядел на балу дураком. Подруга сама изъявила желание помочь ему — вместо того, чтобы просто дать почитать книгу по магическому бальному танцу. Жизнь налаживалась.

И вот, следующие несколько недель в пустых кабинетах Хогвартса, наслаждаясь обществом друг друга, Гарри и Гермиона от танцев, недолго размышляя, перешли к первым робким поцелуям.

На очередном вечернем свидании они договорились некоторое время скрывать свою влюбленность перед остальными.

Они надеялись, что со временем Рон изменит свое отношения к ситуации в целом, и после бала будет спокойнее к ним относиться.

Гарри и Гермиона договорились не менять партнеров. Практически перед самым балом это было бы некрасиво. Но ничто не помешало им вместе весело провести время, ведь сидеть они все равно будут за одним столом.

Карусель сплетен, возглавляемая Ритой Скитер, продолжала крутиться и разносить слухи вокруг Гарри и Гермионы. Это еще сильнее убедило последнюю как можно дольше сохранять тайну их отношений. Чтобы не получилось, что Гермиона непостоянна в своих предпочтениях. И даже если Гарри мало волновало то, что о нем говорят, он все-таки подумал о Падме и Гермионе, которых могли изрядно повалять в грязи.

Прямо перед балом Рон самым оскорбительным образом потребовал, чтобы Гермиона пошла с ним на бал. Накричав на бывшего друга, она, заливаясь слезами, убежала на женскую половину Гриффиндорской башни. Поведение Рона, мягко говоря, было неадекватным, что отметили девушки, наблюдавшие всю сцену. Весть, разнесенная по всему Хогвартсу, что шестой Уизли "шовинистский болван", заставила Рона пойти на бал одному. Что в итоге не слишком его опечалило, ведь там была его самая главная любовь — еда.

* * *

Гермиона бежала по темным коридорам Хогвартса, освещаемым только настенными факелами. Подол светло-голубого платья шуршал по каменным плитам, задевая каблуки среднего размера, которые громко стучали в тишине замка. Она выглядела совершенно безумной — из-за слез, смешанных с черной тушью и стекающих по ее щекам.

Наконец она нашла того, кого искала. Гарри, совершенно отрешенный от всего, сидел в заброшенном кабинете, который был наполнен старой мебелью и другим хламом. Она панически боялась его гнева, но отсутствующий вид испугал ее еще больше.

— Гарри? — позвала Гермиона жалобно и, не услышав ответа, попросила: — Пожалуйста, поговори со мной.

Её голос дрожал от слез, что все еще оставляли дорожки на ее лице. Гарри же продолжал молча смотреть в стену. Она подошла и села перед ним на колени, пытаясь взять его за руки.

— Пожалуйста, Гарри. Ты можешь гневаться и кричать — что угодно. Только не молчи...

Он поднял голову и посмотрел на Гермиону совершенно ледяным взглядом.

— Что ты хочешь услышать, Грейнджер? — сдержанно спросил он. Ни капли сострадания не мелькнуло на его лице, таком добродушном обычно.

— Я... не знаю. Я... — пыталась она говорить сквозь рыдания.

— Зато знаю я. Как насчет... почему? — прошипел Гарри.

Секунды тянулись бесконечно, пока Гермиона размышляла, что ему сказать. Она хотела было ему соврать, но Гарри не заслуживал такого отношения. "Я виновата", — думала она, а вслух прошептала:

— Рон.

— Что?! — закричал Гарри, а Гермиона съежилась от страха и залепетала:

— Рон говорил, что я некрасивая, что Крам пошел со мной из жалости, что он даже не захочет прикоснуться ко мне. Он... — слезы душили ее так, что рассказ пришлось прервать. Мечтать об успокоительных объятиях Гарри было бесполезно, и она продолжила: — Я... хотела проучить его. Я... плохо в тот момент соображала.

— Ты вообще не соображала, — зарычал Гарри, — иначе я бы не увидел тебя в руках другого!

— Прости! — рыдала она. — Это было для Рона. Он должен был увидеть, а тут ты и... увидел...

— Как тебя щупают чужие руки, — сказал он подавлено.

— Мне это не нравилось, не нравилось. Я хотела остановить его.

Когда дверь в комнату открылась, Гермиона была уверена, что это Рон, и начала активнее целовать Чемпиона Дурмстранга, поощряя его на активные действия. Опытный ловелас, он сразу же этим воспользовался и, подняв подол женского платья, сжал голые ягодицы, а такого она еще даже Гарри не позволяла. Когда она поняла, что произошло, — Гарри уже убегал по коридору.

— Хотела? А если бы я пришел чуть позже? Ты бы уже лежала под ним? — кричал Гарри, сдерживаясь, чтобы её не ударить.

— Я... не... знаю... Я злилась на Рона и... не понимала, — говорила она беспомощно.

— Ты изменила мне из-за Рона? Серьезно? — сплюнул он и отвернулся к окну, вглядываясь в темноту Запретного леса.

— Я не изменяла тебе... — сказала она и остановилась, понимая, что совершила непоправимое — что сама виновата во всем. Она снова начала умолять его, подойдя ближе. — Прости меня. Прости. Я совершила глупость. Пожалуйста!

— Я не могу, — обреченно сказал Гарри, — мне еще неприятнее, что все было ради Рона.

Рыдающая, она бросилась перед ним на колени. Она судорожно цеплялась за его ноги и целовала край мантии. В голове проносился голос, заставляя её еще больше себя ненавидеть: "Он чуть не умер, ты чуть не потеряла его! Теперь ты сама оттолкнула его своей неверностью. Ты не можешь его потерять! Он нужен тебе! Нужен!" Истерика совсем ее накрыла, когда она в последней отчаянной попытке попросить прощения, закричала:

— Я все сделаю! Все сделаю для тебя! Все! Все! Прости меня! Прости!

— Что, по-твоему, может заставить меня простить это? Что ты можешь сделать для того, чтобы я забыл, как ты практически отдалась другому парню! — рычал он, глядя ей в глаза, и снова от нее отвернулся. Резкое движение заставило хрустнуть позвонки, и он, накрыв рукой шею, слегка качнул головой, пытаясь вернуть комфортное состояние.

Гермиона же только увидела, как он дернул головой в сторону дивана, и поняла это по своему. Её накрыли страх и неверие. Она сразу начала лихорадочно думать: "Он не может. Он не станет заставлять. Только не Гарри!"

Осознание медленно достигало разума Гермионы. Гарри больше не даст второго шанса. В этом убедились все те, кто не верил в его невиновность.

Уже в Больничном крыле она поняла, насколько важен для неё Гарри. И совсем недавно сделала лучшего друга парнем. Теперь из-за своего тщеславия она могла все потерять. Снова остаться одна.

Она совершенно забыла о человеке, который не раз рисковал жизнью ради нее, был рядом в самые тяжелые моменты, когда решила проучить придурка Рона. Что это ей дало? Только мерзкое ощущение грязи на своем теле после рук знаменитости, хотя она и не знала, смогла бы остановить настойчивого мужчину, если бы он потребовал бы большего. Гарри был зол, и она решила, что должна заслужить его прощение, что именно этого он хочет. А что может быть большим проявлением доверия, чем это. И она подумала: "Жестоко, но справедливо".

Все решив, она поднялась с колен и пошла к старому дивану, на ходу расстегивая платье. Оно держалось лишь на груди, что сначала очень беспокоило Гермиону. А теперь ее волновало, не покажется ли Гарри ее грудь слишком маленькой. Оставшись в одних трусиках, она покрылась краской стыда, хотя и стояла спиной к своему парню.

Коснувшись коленками дивана, она быстро стянула трусики и села, оставаясь полностью обнаженной. Ее глаза закрылись от стыда. Гермиона легла на левый бок спиной к нему, надеясь, что эта поза достаточно привлекательна.

— Я твоя, если тебе это нужно, — сказала Гермиона обреченно и замерла в ожидании, сдерживая слезы.

Через несколько мгновений что-то мягкое коснулась ее плеча, заставляя ее вздрогнуть. Но облегчение накатило на нее, когда она поняла, что это просто одеяло, дающее долгожданное тепло и чувство безопасности. Но потом поняла: "Он отверг меня!"

Гермиона панически искала его глазами, не думая о снова обнажившейся груди. Он стоял у двери и смотрел на нее.

— Я слишком зол. Мы поговорим здесь завтра. В семь, — сказал он спокойно и ушел.

Слезы радости полились из ее глаз и пропитали одеяло, прижатое к груди, пока она не поняла смысл его загадочной фразы.

Комментарий от переводчика:

Заметки от автора я не буду писать, так как они больше не актуальны.

От себя добавлю, что не ожидала, что автор так опустит Гермиону в глазах Гарри. Очевидно, это нужно было для дальнейшего сюжета.