ЯРВ: Хроники Корпоративного Целителя 2: "Ведьмин Круг" ver:1.03 (FuLL) (джен)

— Ты вообще понимаешь, что произошло? — Яр уже встречал меня в дверях кабинета.

Я ворвался внутрь своей обители, безумно вращая глазами. Тщетно успокаивал разгоряченный мозг:

— Это был несчастный случай!

— Да ты с ума сошёл? Ты какого рожна кинул на него проклятие? Ты убил его, понимаешь? — призрак сорвался на сдавленный крик.

— Я его не убивал! Вообще откуда ты знаешь, что он умер? Мы ушли раньше, чем приехала скорая!

— Ты серьёзно полагаешь, что с ножом, вогнанным в грудь по самую рукоятку, можно выжить? — Предок смотрел на меня с вызовом.

Его глаза злобно сверкнули, когда Прокл осмелился показаться на плече. Уголёк ещё в панике, его силуэт колыхался от переполнявших эмоций.

— Не гони волну! Всякие случаи бывают, тем более, откуда мы знаем, может, у него на роду написано быть проткнутым ножом в этом чёртовом супермаркете?

— На роду? Ага! Интересная информация, мистер экстрасенс, кстати, откуда она? Ты пользуешься услугами Инферналов у меня за спиной или просто дурак? Рома, ты играешь с огнём!

— Я пока не уверен... — действительно неуверенно ответил я. — Он украл кошелёк, может, это и было его наказание.

— Ну, конечно! Теперь ты вздумал решать, кто какого наказания заслуживает? — Яр всплеснул руками, призрак хмурился, никак не желая прекращать полемику. — Или ты ищешь оправдание этому своему зверёнышу?

Яр материализовался совсем рядом, замахнулся, чтобы схватить Прокла, но малыш оказался проворнее; истошно вопя, клякса спряталась в моем теле.

— Не трогай его! — теперь не на шутку расходился я.

— Пригрел на груди гадюку! Выбрось эту дрянь, я её уничтожу!

— Только через мой труп! — я ударил рукой по столу и тут же осекся, услышав, как открылась входная дверь.

— Ярцев, ты тут с кем? — Борисыч осторожно заглянул в кабинет. Мои крики приманили начальника, а отсутствие видимого собеседника загнало его интерес в логический тупик. — Ты чего орёшь? Сегодня вообще-то моя очередь орать.

— Простите, Юрий Борисович, я что-то на взводе, сейчас в супермаркете парнишка на нож наскочил, проткнул себе брюхо, это было ужасно... — мой голос охрип; растирая красный лоб, я боялся смотреть директору в глаза.

— Он умер? — Борисыч изогнул бровь.

— Я не знаю...

— Тебя подозревают?

— Да бросьте вы, несчастный случай же...

— И чего тогда орём?

— А... фиг знает...

И ведь действительно хороший вопрос!

— Воды попей, успокойся и это... на курсы не забудь сходить! Меня завтра не будет, отъеду на пару дней, как вернусь, проведём сеанс, что-то простата начала подклинивать. — Борисыч стрельнул глазами и закрыл за собой дверь. Я облегченно выдохнул, дрожащей рукой набирая в кулере воды. Борисыч, как и положено настоящему начальнику, мастерски делал две вещи: вносил хаос в спокойную работу коллектива и одновременно с этим устанавливал жесткий порядок в паникующих умах своих подчинённых. Он уверенно держал нас подобным "контрастным душем" в постоянном тонусе.

— Вот и фиг! — я обратился к Яру. — Что ты орешь, нас не подозревают!

Призрак не ответил; беззвучно играя скулами, он растворился в воздухе, оставив после себя неопределенность и дыру в озоновом слое. Но хоть дал мне возможность перевести дух, и на том спасибо. Я плюхнулся в кресло, закрыл глаза: если воришка действительно умер, то это была одна из самых глупых смертей, которые я когда-либо видел. Ну а теперь, когда паника прошла, нужно очистить разум и приготовиться к следующему пациенту, тем более я уже слышал за дверью легкий цокот каблучков...

* * *

Прошлое

Я обманул себя. Обманул Димона, обманул отца с матерью. После получения диплома я не покинул столицу. Рука не поднялась бросать все и уезжать в свою глубинку. Хоть она и манила воспоминаниями и родными запахами, что таились на дне посылок, которые приходили мне от родителей. За несколько месяцев до диплома я устроился на работу в магазин сотовой связи и снял маленькую комнату, с вечно кашляющей соседкой-старушкой и тараканами. В этот раз абсолютно легально и без угрызений совести. Работа хоть, мягко говоря, и отличалась от полученной мной специальности, но откровенно не раздражала, а иногда даже и веселила. Перекантуюсь так годик, поднакоплю деньжат и съеду на более приличную жилплощадь. Хороший план, когда тебе чуть за двадцать, а впереди открытые дороги и свободные пути.

Именно с таким настроением я ехал на работу в то сентябрьское утро. Оно было солнечным и беззаботным, но наравне с этим ещё и беспощадным. Ехать до рабочего места мне было долго, почти через пол-Москвы. Поэтому, заприметив свободное место в вагоне, я ринулся к нему, расталкивая зазевавшихся пассажиров и менее расторопных старушек, что уже тянули к моему временному пристанищу руки. Самое главное, сразу же притвориться спящим, а ещё лучше — мертвым. Считать остановки с закрытыми глазами я научился уже через месяц, а через два обрёл практику великих гуру медитаций и, ненароком засыпая, научился открывать глаза аккурат перед своей остановкой.

Вот и в этот раз я настроился на сонный лад и, растолкав бедрами грузных соседей, закрыл глаза. Заснуть не получалось долго. Поезд сделал первую остановку и снова разогнался. В вагоне затхлый запах, народа столько, что уже два раза мне наступали на одну и ту же ногу. Я хмурился. Хотелось поспать перед работой. Обязательно минут пятнадцать или двадцать.

Влад будет опять донимать своими заданиями. В прошлый раз я делал инвентаризацию магазина, оставался после работы. Правда не один. Вместе с Ксюхой. Классная девчонка, мы с ней ладили. Может, к концу недели я наберусь смелости и приглашу ее куда-нибудь на выходные. Может, в зоопарк или в Третьяковку? Нет, в Третьяковку дорого, надо же ещё и поесть что-то, где-то посидеть.

Мягкий ход состава нарушило небрежно резкое торможение. Потом ещё одно. А что после прогулки? Пригласить ее к себе? На чай? Ага! На смотрины тараканов! Черт! Надо быстрее съезжать с этой комнаты, найти однушку и жить там как король. Туалет и ванна будет только моими!

Состав оттормозился ещё раз, но не остановился. Странно, какой-то слишком долгий перерыв между остановками. Что-то я такого не помнил на своем маршруте. И этот запах. Странный. Я принюхался, еле заметно повел головой по сторонам. Рука соскочила с колена и как бы случайно коснулась соседнего места. Там никого. Я провел ладонью по дубовому дерматину и наконец открыл глаза.

Странности не прекращались. Вагон несся на огромной скорости, но внутри сидело всего несколько человек. Освещения в поезде почти не было. Пара ламп мерцали красноватым светом, а в воздухе витала дымка.

Я встал. За окнами зияла непроглядная тьма. Грузный мужчина в рубашке и лёгкой куртке ухватился за поручни обеими руками и стоял ко мне спиной. Он что-то бормотал себе под нос. Я поравнялся с ним и прислушался.

— Нет, пожалуйста, не надо. Я не хочу.

Он повторил это несколько раз. По его лицу струился каплями пот, хотя в вагоне не было душно, скорее наоборот. Я не решился заговаривать с ним. Девушка лет тридцати сидела чуть поодаль и выглядела более открытой для диалога. Она хотя бы молчала, правда, изогнув спину, смотрела в пространство перед собой и не шевелилась. Даже не моргала. Взгляд остекленел, зрачки расширены.

— Девушка, с вами все хорошо? — я осторожно встал перед ней, хотел поймать ее взгляд, но девушка упорно не замечала меня.

Её фигура раскачивалась в такт движению вагона, на пересохших губах вдруг проступила кровь.

— Девушка, у вас кровь! — я рефлекторно протянул руку и коснулся её плеча.

Кожа была холодной и неприятной на ощупь.

— Не надо, оставь её в покое.

Это был спокойный, даже немного уставший голос. За моей спиной, словно из ниоткуда, возник старик. С длинными седыми волосами и замутненными зрачками, что еле-еле отдавали синевой. В его руках деревянный посох, а из одежды серая, мешковатая ряса с длинными рукавами.

— А вы кто? — я обомлел, но не удержался и гоготнул.

Скорее, от нервов. Уж очень незнакомец выбивался из современного антуража.

— Я Полох, твой сопроводитель в лучший мир, юнец, — старик протянул руку, предлагая следовать за ним. Я послушался и даже сделал шаг в сторону дверей вагона. Я не отдавал себе отчёта в происходящем. Неожиданно родовой перстень на моем пальце завибрировал и нагрелся. Боль привела меня в чувство, и я отдернул руку.

— Эй, эй, постой, старик!

За моей спиной появился ещё один мужчина, на сей раз лет тридцати пяти или сорока, но одетый по антуражу в ту же одежду, что и Полох. Старик изумлённо взглянул на незнакомца.

— Ты?

— Да! — мужик в простой деревенской рубахе, недолго думая, расцеплял пальцы Полоха, освобождая меня из его хватки. — Не трогай моего потомка, ему ещё рано идти за тобой. Пока я его охранитель!

Полох не смутился, однако, чуть поразмыслив, отпустил меня сам.

— Ну хорошо, если ты так говоришь. Но… вот только пусть сам юноша решает, куда ему идти и с кем лучше быть!

Они оба вопросительно смотрели на меня. На меня, который вообще ничего не понимал. На меня, у которого от странной ситуации пропал дар речи.

— А вы все кто? — наконец вымолвил я дрожащим голосом.

— Я Яр, твой далёкий предок, твой защитник. Помнишь, в доме у антиквара я был у той машины? — незнакомец опередил Полоха.

Старик, конечно, был мудр и умён, но его более молодой оппонент — несомненно ловчее и наглее. И да, я вспомнил, что уже видел его. Все, как и говорил этот Яр. В доме Урицкого в те моменты, когда машина Аркадия разрывала ткань мироздания.

— И что? — я до сих пор не понимал, какой выбор должен был сделать.

— Ты последний из рода Ярцевых, и ты должен идти за мной! — Яр говорил быстро, словно нас поджимало время. Туман в вагоне усиливался. — Ты должен согласиться на мою помощь.

— Хорошо, — я бездумно кивнул, так ничего и не поняв. Обратился к Полоху: — Я иду с ним!

— Будь по-твоему, дитя.

Казалось, старик совершенно не расстроился. Он ухватил за руку следующего подвернувшегося пассажира и повел его к дверям. Они на ходу открылись, и Полох шагнул с ним в тоннель. Я вскрикнул от неожиданности и попятился.

— Это что, нахрен, такое?!

— Не время что-то объяснять, — Яр щёлкнул пальцами у меня перед глазами. — Твое кольцо! Оно ещё на руке, это хорошо. Я попробую привести кого-нибудь на помощь. Продержись. Ты должен двигаться вперёд, дальше от огня! Ты меня понял?

— Какого огня? — я заикался и невольно отстранялся от этого безумия. Хотел сказать ещё что-то, но горло вдруг дерануло так, что я закашлялся и согнулся пополам.

— Дальше от огня, ты слышишь? — Яр пятился к раскрытым дверям.

Он исчез в проёме, так же сбросившись в тоннель. Поезд сбавлял ход. Я приник к окну, надеясь увидеть в нём какую-нибудь станцию, но там лишь бушевал огонь. Бесконечный, приходящий ниоткуда и уходящий в никуда. Я с ужасом и восхищением смотрел на пляски пламени. Не сразу почувствовав, как кто-то вцепился мне в ногу. Девушка, чуть моложе меня. Густые каштановые волосы, вьющиеся у кончиков. Огромные серые глаза, в которых застыл испуг. Она лежала на полу, и глядя на меня, прошептала:

— Не бросай меня...

Я очнулся с диким криком и, осознав реальность, забился как бабочка на булавке. Вокруг скрежетал и горел металл. Меня прижало обломками к стене, что, вероятно, и спасло мне жизнь. Огонь бушевал у моих ног и плавил недавно купленные ботинки. Я завертелся, стараясь освободить руку, плечо. Боль сдавила грудь и срезала мой крик. Но шума хватало и так. Кто-то молил о помощи, кто-то просто кричал от боли. Совсем рядом, со всех сторон. В моем сознании вспыхнуло: произошла катастрофа, поезд сошел с рельсов, но лишь позже я узнал, что по ошибке диспетчера произошло лобовое столкновение двух составов на перегоне.

Я вспомнил свой сон. Яр говорил, что я должен двигаться вперёд, дальше от огня. Я честно старался, но руку зажало обломком двери, и разбитым стеклом мне порезало предплечье. А ещё нарастала головная боль, и по переносице текла кровь, заливая мне щеку и правый глаз. Я услышал голоса спасателей, когда уже окончательно простился с жизнью. Чьи-то руки ухватились за обломки, и с отчаянным криком кто-то освобождал меня из плена. Я смог пошевелить рукой, прижать ее к груди, заплакать при очередном вздохе. К пальцам прилипло что-то тонкое и длинное, чьи-то волосы. Каштановые и вьющиеся у самых кончиков. Я едва разглядел их, картинка перед глазами неприятно двоилась.

— Тяни его! — раздался крик над самой головой.

Меня спасало несколько мужчин. Не специализированные спасатели, обычные люди. В одеждах, испачканных сажей и порванных до дыр. Просто те, кому посчастливилось выжить в этом аду. Они потянули меня на волю, дальше от огня. Тонкая женская рука неожиданно вцепилась мне в бедро. Я опустил взгляд и увидел её. Девушку из своего сна. Её лицо было залито кровью, а разбитые губы молили о помощи. Я ухватил её за запястье, сжал настолько крепко, насколько мог. Рыча от боли, опустил вторую руку ей на плечо, ухватил подмышкой. Спасатели тащили меня из-под завала долго, кричали и матерились, не видя и не зная, что за собой, на свет жизни, я тащил ещё одного человека, которому посчастливилось ухватиться за меня в самый последний момент.

* * *

Настоящее

— Роман Валерьевич, к вам можно?

Жанна Фадеева. Миловидная девушка с изящно подчёркнутой грудью скромного второго размера вошла, тихо постучавшись. Взгляд смотрел в пол, почти не пересекаясь с моим. Работники компании вообще считали визиты ко мне чем-то настолько сакральным, что я удивлялся, как ещё к дверям моего кабинета не несли жертвенные подношения.

— Здравствуйте, Жанна, — я кивнул ей в приветственном жесте. Всегда старался вести себя с пациентами естественно и всячески разгонял туман мистических слухов около своей фигуры. Вопреки многим суждениям я вполне обычный человек. — У вас что-то случилось?

Она заметно нервничала, обернулась на хлопнувшую входную дверь, прошла к кушетке, так ничего и не ответив. Превосходная девушка, строгий стиль корпоративной одежды под стать тонким чертам её лица.

— Что случилось? — я улыбнулся, стараясь раскрепостить пациентку, ведь специфика работы зачастую вынуждала меня глубоко копаться в первопричинах той или иной болячки.

— Не знаю, как сказать... — она замялась, поджав губки. Я ответил, не думая, своей коронной фразой:

— Как есть...

Впрочем, сомневался, что у Фадеевой что-то болело. Печать защиты я ставил несколько недель назад, её эффект ещё не пропал. Да и не ощущал сильного отклонения в биополе девушки, скорее наоборот, жизнь внутри неё била ключом, и это не могло меня не радовать. Жанне с трудом удавалось сдерживать в себе скопление внутренней энергии, я видел, как ярко-красные нити расходились от тела, но этими брешами никто не питался. Девушка была молода и, насколько знал, одинока, в этот раз я смело поставил приятный диагноз, откинувшись в кресле, хитро улыбнулся:

— И как же его зовут?

Глаза Жанны расширились от удивления, оно сменилось облегчением, что ей не пришлось самой сдавать своего возлюбленного. Щёки Жанны налились стыдливым румянцем:

— Миша. Роман Валерьевич, как вы узнали?

Да по тебе, Жанна, и так всё видно, в Лимб не ходи: доверчива и наивна. Этим и пользуются шарлатаны от мира экстрасенсов: курс психологии, пара правильных умозаключений, и вот уже клиент в цепких лапах вымогателей. Хорошо, что эти забирали только деньги. Настоящие колдуны и маги, рабы Лимба, брали от жертвы куда больше.

— Да не обращайте внимания, — я смущенно махнул рукой. — Миша... Он, наверное, хороший парень?

— Да, мы встречаемся уже два месяца, он при деньгах, дорогая машина, своя квартира, — Она по-женски педантично перечисляла достоинства своего кавалера, я одобрительно кивал головой. — В отпуск обещал взять меня в Италию. Говорит, будет там по каким-то делам.

— Он бизнесмен? — меня это сразу насторожило. Жанна, конечно, симпатичная девушка, но никак не бизнес-класс.

— Я точно не знаю... — она зашептала: — Но деньги у него есть точно, на Садовом двушка.

Неплохо, я деловито хмыкнул:

— Ну и в чём же проблема?

Как ни хотел, но уже приблизительно понимал суть. Фадеева виновато опустила голову:

— Он женат.

Ну вот! Испортила такую малину, а я уже хотел порадоваться. Сдержался, чтобы не наговорить лишнего, выждав паузу, встал:

— Чаю хотите?

Электрический нагреватель щёлкнул выключателем; в очередной раз подогрев воду, я не спеша достал две кружки.

— Да, если можно. — Жанна опять нервничала, кидая неловкий взгляд из стороны в сторону. Я чувствовал: она жалеет, что пришла излить душу, надо было срочно спасать ситуацию:

— Где вы познакомились?

— В кафе на Арбате, я туда иногда хожу с подружкой, — девушка оживилась, тяжёлые темы лучше начинать с приятных воспоминаний. — Ой, он так красиво к нам подкатил. Поставил на стол дорогущее шампанское, сказал, что у него маленький праздник, состоялась какая-то сделка. Ох, мы просидели там до самой ночи.

— Ага, — я вручил Жанне чай, сел на место. Все ещё улыбался, но уже понимал, чем закончится этот роман. То, что красиво начинается, обычно кончается очень быстро и бесславно. Бизнесмен женат, наверняка есть дети. Жену, на которую по обыкновению переписана половина состояния, он бросать, конечно, не собирается. Классическая схема. Я сделал глоток терпкого напитка:

— Он не собирается подавать на развод?

Она ответила не сразу, собиралась с мыслями:

— Он хочет, но не может. Говорит, у них брачный контракт, и в случае развода он останется ни с чем.

Похоже, Фадеева понимала патовость и глупость ситуации не меньше моего, но она была влюблена и поделать с этим пока ничего не могла. В мою голову закралась дельная мысль стабилизировать выработку гормонов. Это облегчит страдания, уберёт сушку. Я наивно полагал, что она пришла именно за этим; воспользовавшись паузой, Жанна открыла косметичку.

— Я думаю, жена его привязала, — её глаза алчно блеснули. — Такое же возможно?

— Ну... возможно, — я неуверенно кивнул, не совсем понимал, что от меня хотели, пока не увидел фотокарточку этого хитрого типа. Жанна протянула её, я неуверенно взял снимок в руки. На вид ему лет тридцать пять, обычная аккуратная стрижка, тёмно-русые волосы, греческий нос, волевой подбородок с ямочкой. Вообще, Михаил больше походил на профессионального плейбоя, чем на бизнесмена, уж слишком был хорош собой. Карточка черно-белая, непонятно, откуда она у Жанны.

— Вы у него из паспорта её выдрали, что ли? — не удержался, чтобы не сострить, лишь бы Фадеева поняла юмор, но с этим у неё все нормально: она смеялась, прикрыв лицо рукой:

— Нет, но, если честно, он не знает, что я взяла фотографию.

— Понятно.

Я крутил карточку несколько секунд, положил в центр стола. Не знаю, как сказать ей, но узнать, если на объекте проча, привязка или какая другая лабуда, может только тот, кто служит Лимбу. Я могу подключиться к нему хоть сейчас, но платить за вход и информацию здоровенным дядькам с плохими манерами как-то не хочется.

— Жанночка, я же целитель, а не экстрасенс, — снисходительно улыбаюсь: — Приведите его сюда, и если Юрий Борисович разрешит, я проведу сеанс, поставлю блокировку.

— Миша на это не согласится, — глаза Жанны погасли от безысходности. Ну, я и не сомневался, что у этого Миши в данной ситуации совсем другие планы. Фадеева замялась, потому что продолжать разговор в этом ключе не имело смысла, но решилась на вторую попытку.

— Роман Валерьевич, может, вам удастся его ко мне приворожить? — вопрос по-детски наивный и от того почти милый, но, сделав глоток чая, я тут же выплюнул его обратно в чашку.

Похоже, я немного перехвалил умственные способности Фадеевой, откашлялся. Я уже не улыбался, но и грубить не стал. В конце концов, она едва ли разбирается и когда-нибудь будет разбираться в тонкостях "тонкого" мира.

— Жанночка, вы, конечно, можете попробовать сделать что-то против воли человека, но вы должны помнить: этим вы разрушите и его, и свою жизнь.

Я тщательно подбирал слова, знал, что будет потом: не найдя помощи у меня, она попробует обратиться к салонным магам или, что хуже, наберётся всякой дряни из интернета и попробует опасный ритуал провести сама. Решительность, граничащая с отчаянием, читалась во взгляде Фадеевой. Она ничего не ответила, взяла фотографию, спрятала в сумочку.

— Но ведь можно как-то мне помочь? — Жанна встала, бросила на меня умоляющий взгляд последней надежды.

— Да, — я сложил пальцы у подбородка, смотрел на неё строго, без тени юмора. — Я могу подкорректировать химический состав в вашей крови, ограничить выработку фенилэтиламина. Этот нейромодулятор отвечает за влюблённость и привязанность к объекту вожделения.

От этих слов Жанна изменилась в лице, думал, сейчас возьмёт недопитый чай и плеснёт в меня, но грусть в глазах пересилила негодование.

— Как вы можете, Роман Валерьевич, это же любовь...

— Это химия, — я старался быть максимально дружелюбным.

Жанна развернулась и, гордо виляя аппетитным задом, зашагала к двери. Печально. Печально не то, что я не смог ей помочь, а то, что она не послушает мой совет и обратится к жуликам, и это в лучшем случае. Когда дверь за ней закрылась, я обречённо уронил голову на стол: людей не вразумить! От всего пережитого за день на тело тяжёлой волной усталости накатил стресс. Перед глазами стояло лицо воришки из магазина. Бедняга, я даже не думал, что всё закончится так печально, парень явно не заслуживал смерти, но с другой стороны, и от несчастных случаев никто не застрахован.

— О! Скоро будешь латать её защиту! — Яр появился как всегда вовремя.

— Как это достало... Может, проследишь за ней вечером?

— Это ещё зачем? — лицо призрака вытянулось от обиды. — Я тебе что, собака?

— Если она к бабке какой пойдёт, поставишь подножку, — я поморщился от стреляющей боли в спине. Прокл приступил к полднику раньше обычного. Как бы смешно это ни звучало, но все живые организмы, какую бы структуру они не имели, сходились в одном — стресс лучше заедать. Солнце за окном офиса уверенно шло к закату. Дни становились короче, и от осознания наступающей осени настроение падало ниже плинтуса.

— Думаешь, разбитый нос и ободранные коленки лечить легче?

— Да, потому что не я буду их лечить, — я удрученно качал головой.

— Кстати, насчёт бабок. Что решил с проклятием? Или тебе мало одной загубленной души? — Яр материализовался в кресле напротив, водил носом вокруг почти нетронутой кружки. Чай ещё парил, издавая приятный аромат. Я невольно вздрогнул; предок умел поддержать беседу, но, как ни крути, он прав. Успокоившись и трезво оценив произошедшее, я убедился лично: проклятие остается опасным даже в приручённом виде, носить его с собой, как собачку в сумочке, — нельзя. От круговорота мыслей заболела голова:

— Не знаю... В тех катакомбах Прокл мне помог; я, конечно, понимаю, что носить его — это безумие, но что я могу сделать? Я не смогу его уничтожить!

— Не можешь, значит, не можешь, тогда попробуем вернуться в тот проулок. Избавиться от проклятия можно, также вернув его в своё прежнее тело.

— Кукла? — я вспомнил подробности недавней стычки. Возвращаться в грязную подворотню не хотелось, да и обломки соломенной игрушки наверняка уже давно выкинули в мусор.

— Да, я боюсь, это единственный выход, если хочешь сохранить проклятию... кхм... жизнь.

Яр поморщился, говорить подобные вещи он не привык, да и у меня не каждый день возникали такие своеобразные дилеммы.

— Ну, хорошо, я вернусь в подворотню, посмотрим, что там осталось... — я легонько ударил ладонями о стол; если есть надежда благополучно решить свою проблему, я должен хотя бы попробовать. Прокл закончил трапезу, пританцовывая от удовольствия, скатился по руке. Клякса прыгала по столу, виляя невидимым хвостом. Я болезненно улыбнулся: Прокл тоже не хотел, чтобы так получилось с тем человеком, просто это несчастный случай...

Я с тоской смотрел на часы. До конца рабочего дня оставалось пятнадцать минут. Яр проследил мой взгляд:

— Что, твой секс-символ так и не пришёл?

— Да, наверное, у Дашки много работы, сегодня Борисыч как заведённый, орёт на всех целый день...

Собирая вещи, я честно надеялся, что так оно и было...

* * *

— Что-нибудь нашёл? — Яр появился у меня за спиной, застал присевшим на корточках. На улице темнело, но подсвечивать фонариком из телефона не пришлось. Как я и предполагал, то место, где мы отбили старушку от Инферналов и я получил свою "награду", вылизано подчистую. Тут не то что куклы, ни единой соломинки от неё не осталось.

— М-да уж, и что тут можно найти? Район деловой, грязь тут не любят.

— Инферналов здесь тоже не было давно. Может, по камерам можно узнать судьбу той игрушки? — Яр задрал голову, указал на камеру видеонаблюдения. Вот чёрт! Я совсем забыл, что тут есть "всевидящее око".

— Вот сейчас бы не нарваться на местных прорицателей, а то они и о кукле расскажут, и дальнейшую судьбу предскажут с точностью до синяка...

Я не успел договорить, ручка стальной двери чёрного хода бесшумно опустилась вниз.

— Чего надо? — охранник с бритой головой и суровым видом вышел из открывшегося проёма. В ладони семечки, шелуха которых плевками падала мне под ноги.

— Да так... — верзила сумел застать меня врасплох, пришлось выпрямиться в полный рост, обернуться на призрака. Яр пожал плечами.

— Что так? Частная, покиньте! — Краткость — сестра таланта, а особая краткость — мать интриги. Впрочем, понять охранника не составляло труда. Ещё раз оглядывая тупик, я убеждался: идея найти тут раздавленную игрушку не приведёт ни к какому результату. Взгляд охранника давил всё сильнее, но вместо того, чтобы отступить, я неожиданно пошёл на верзилу в атаку:

— А вы тут неделю назад куклу раздавленную не находили? Соломенную такую, детскую.

— Конечно, находил! Я их собираю, — мужик отплевался от шелухи, потянулся к дубинке. — Пошли, покажу. У меня их целая коллекция.

— Не, я понял, не надо, — я поспешно раскланялся, пятился к выходу из подворотни. Верзила недовольно зашевелил губами, но преследовать меня не стал, скрылся в дверях лишь после того, как я вышел за шлагбаум. М-да... и на что можно было надеяться? Что они оставят мусор под ногами на целую неделю?

Мы спускались в метро, я устало повис на поручне эскалатора. Яру снова пришлось напрягаться, чтобы синхронизироваться с движущимся механизмом подъемника. Его не распирало от удовольствия, но для меня предок делал исключение.

— Может, надо было порыться в урне? Вдруг они ещё не выбросили мусор? — очередная светлая идея от Яра принялась моим утомленным сознанием в штыки:

— Да ты что? Я в мусор не полезу! Я, между прочим, в дорогом пиджаке, мне Борисыч уже и так выговор сделал, что я их в последнее время меняю слишком часто! Компании это в копеечку!

— Ну да, в дорогом пиджаке и с приданым! Проклятие — не самое лучшее приданое, между прочим! — Яр передразнил мою интонацию, добавил, хитро оскалившись: — Тем более не тебе, прогульщику курсов психологии, считать расходы компании. Они-то за те курсы заплатили вперёд!

— Ох, не начинай! — я тихо застонал, вспоминая прошедший разговор с Борисычем. — Эти курсы как кость в горле!

— Когда собираешься на них пойти? Наверное, после работы? — призрак задумчиво оглядывался по сторонам. Переходя с Марксистской станции на Таганскую, я задумчиво крутил сжатой в кулак кистью. Прокл перекатывался в пальцах, как вязкое варенье, его холодное тельце неожиданно успокоило мою разгоряченную плоть, даже в какой-то мере помогло собраться с мыслями.

— Я обещал Борисычу заехать к ним завтра, но, зная себя... Мне надо будет хотя бы до конца недели заглянуть в офис той конторы. Они где-то в районе Фрунзенской, будет удобно, без пересадок.

Я выбрался на Таганскую станцию, встал у края платформы. Мне нужно проехать всего одну остановку и сделать пересадку. В метро я больше всего не любил беготню. Уныло склонив голову, смотрел на железнодорожное полотно. Грязное и неприветливое. Интересно, сколько же оно забрало тут жизней? От неприятных мыслей побежали мурашки, перед глазами встала груда искорёженного металла, пожар, вой сирен. В какой-то мере я, как никто другой, знал, сколько жизней забирало метро. Состав подъехал, обдав меня прохладой, открылись двери.

— Ладно, увидимся у дома, я пока подумаю, что ещё можно сделать с твоим проклятием, — Яр говорил в спину, устав за сегодняшний день, я даже не обернулся на него, молча кивнул и, пропустив выходящих пассажиров, переступил порог вагона.

На кольцевой всегда много народа, но в этот раз то ли погода на улице выдалась отменной, то ли пробки рассосались, я с удивлением обнаружил, что в человеческой массе могу спокойно дышать полной грудью и стоять, не скрючившись в неудобной позе. Никто не напирал и не облокачивался на меня, как это бывало обычно. Сидячие места, конечно, все были заняты, но лично я не в обиде, пристроившись у дверей, отстранённо смотрел поверх голов разношёрстных попутчиков. В последний момент кто-то протиснулся в закрывающиеся двери, зашелестела огромная сумка, которая тут же бросилась в глаза. Я обомлел: знакомая старушка встала рядом со мной, прижав к дверям и едва не наступив на ногу. Она не удосужилась поднять голову и взглянуть мне в глаза, поэтому я остался неузнанным. Её могильный пластмассовый цветок все ещё торчал в волосах, на уровне моего носа. Колдунья что-то недовольно запричитала и пошла в центр вагона. Ликующая улыбка невольно расплылась по моему лицу, на всплеск эмоций отреагировал даже Прокл, что-то зачавкал на самое ухо:

— Так, малыш, без паники! Кажется, мы нашли твою горе-хозяйку! — я гоготнул вполголоса, стараясь не упустить старушку из виду, осторожно пробирался за ней вдоль вагона. Пока слишком рано выдавать себя, да и интересно, что эта недоделанная колдунья собирается предпринимать. Она деловито повела носом; паренёк в мешковатом спортивном костюме сидел справа, у самых дверей. Он скрестил руки на груди, слушал музыку и, судя по суровому выражению лица, далеко не попсу. Старушка неожиданно кинулась в его сторону, положила морщинистую руку на предплечье. Я смог услышать их разговор.

— А это метро едет в центр?

— Ну да... — ошарашено ответил парень самому глупому вопросу, который только можно задать внутри кольцевой линии. Я с нарастающим ужасом видел, как в энергетическом потоке обозначилась и замерцала аура его защиты. Ведьма быстро взломала её, отошла к дверям на противоположной стороне вагона. Отсюда она контролировала жертву, не спуская с неё пристального взгляда. В руках колдуньи появились плетёные чётки, губы бесшумно наговаривали какое-то заклинание. Да не может такого быть! Моё сердце обреченно сжалось в груди. Красные нити жизненной энергии полезли из паренька в разные стороны. Они были похожи на корни дерева, вот только утечка энергии не сулила для паренька ничего хорошего . Я шагнул в его сторону, нельзя медлить, надо закрыть брешь, пока на тёплый запах не набежали Инферналы. Незнакомец тяжело дышал, лоб покрывался испариной, он расстегнул куртку.

— Ты как себя чувствуешь, всё нормально? — парень не был сотрудником компании, но я не мог пройти мимо сотворённого беспредела, положил правую руку на плечо незнакомца, незаметно повернул её по часовой стрелке. Печать защиты обволакивала силуэт парня; по его измученным глазам, в которых промелькнуло облегчение, я понял, что подоспел вовремя.

— Что-то сердце защемило, но сейчас вроде лучше, спасибо, — он встряхнул головой, прогоняя наваждение; нити оборвались, и кажется, нам повезло: на трапезу никто не явился. Закончив с пострадавшим, я медленно обернулся на старушку. Выражение моего лица было красноречивей любых слов. Изумленный взгляд колдуньи вспыхнул яростным огнём, её связь с жертвой оборвалась, больно хлестнув старушку по самолюбию. Я сделал угрожающий шаг в её сторону. Ну всё, сука, сейчас я буду тебя наказывать! Хотя, если честно, и не представлял, как именно. Я не знал ни одного боевого заклятия, не обладал навыками бесконтактного боя и вообще был ещё тем пацифистом. Бабуля прижалась к дверям; на её счастье, состав сбавлял скорость, подъезжая к станции. Но её счастье было недолгим, хоть это и не моя остановка, упускать такую удачу мне не с руки. В плечо толкнули стянувшиеся к выходу пассажиры, я не успел схватить ведьму за шкирку, она просочилась в открывшиеся двери и бросилась наутёк. Молодость и сила предрешили судьбу этой погони, я ухватил колдунью за сумку и развернул к себе уже на платформе:

— Гражданочка, куда же вы, постойте! Вы, кажется, в вагоне кое-что потеряли...

— Да? И что же? — она процедила сквозь зубы.

— Совесть! — я скорчил самую грозную рожу, на которую только был способен.

— Иди своей дорогой, милок! Я тебе ничего не сделала!

— Да ну! А это? — я поднёс к её носу кулак, на коже которого расплывалось проклятие.

— Дык, ты сам виноват, сынок! — старушка расхохоталась. Слишком наигранно и громко, она привлекала внимание стоящих неподалёку полицейских. В этой ситуации действительно нарушаю закон я, ведь за колдовство уже не наказывают.

— Где твоя кукла? Или я отдам тебе должок, прям в рыло! — я перехватил её поклажу, но совать внутрь руку не решился, кто знает, какие там магические ловушки.

— Нет, милок, оно теперь твоё, дарю!

Знакомый шипящий звук справа. Алая линия неспешно выводила в воздухе печать. Вот только этого не хватало! Инфернал выскочил из ниоткуда, вытянул руку, спасая ведьму, он целился по ауре моей защиты. Знает, куда бить, козёл! Я измотан и устал, можно подумать, лёгкая цель, но внешность обманчива, тем более у такого матёрого борца с Инфернальной нечистью, как я. Впрочем, для контратаки всё же пришлось отпустить ведьму, припав на колено, я приложил руки к полу. Дыра, через которую тварь пришла в наш мир, в гранитной арке справа. Я направил на проход печать запрещения. Её концы сомкнулись вокруг бреши, отрезав Инферналу путь. Он досадно зашкворчал и растворился в воздухе. Без подпитки Лимба они только шкворчать и умеют.

— Развлекайся, милок, развлекайся! — старушка ехидно смеялась, исчезая в чреве пешеходного перехода. Я кинулся следом, но очередной гигант вынырнул из толпы. Корявой рукой он рисовал узор крови. То неистовство, с которым ведьму защищали Инферналы, говорило только об одном: наше вмешательство не помогло, и старушка вступила на скользкий путь рабства порождениям Лимба. Теперь мой разговор с колдуньей будет очень коротким, но прежде всего надо разобраться с опасностью здесь и сейчас. Я увернулся от атаки, действуя на опережение, разорвал алую печать взмахом руки. Инфернал так и не успел её закончить. Люди озадаченно останавливались при виде придурковатого мужчины в строгом костюме, скачущего по платформе, как сайгак, и борющегося с пустотой. Тут не поможет даже гарнитура в ухе. Они не видели вокруг ничего подозрительного, а мне надо срочно менять локацию боевых действий: я уже ловил на себе недовольные взгляды служителей порядка. Я сунул руку в карман брюк, надел перстень:

— Яр!

Пришлось бежать по переходу, игнорируя навязываемый преследователями бой. Без помощи Яра тут никак, он главный специалист по утихомириванию порождений Лимба. На моё благо Инферналы слишком неповоротливы, чтобы догнать меня физически, самое главное — избежать случайных жертв. Атакующие печати шипели за спиной, ауры идущих в одном потоке со мной людей вспыхивали и мерцали. Я тщетно высматривал в этом мельтешении свою цель. Ещё надеялся, что смогу нагнать старушку на Чкаловской станции и серьезно поговорить.

— Яр! — я потряс рукой, но предок не появился. — Хрен глухой!

Я крякнул от неожиданности: пришлось упасть на колени и проехаться по гранитному полу. Сразу две твари вышли из стены. Худые, и свирепые. Цепкие конечности рассекли воздух над моей головой.

— Исключенец... — шкворчали Инферналы; разворачиваясь в тесном пространстве перехода, они готовились к сражению. Вокруг много людей, но надежда обойтись малой кровью, затерявшись в пассажирском потоке, таяла как дым. У порождений Лимба слишком острый нюх, а запах моей ауры им более чем знаком. Я вскочил на ноги, расталкивая прохожих, сорвался на спринтерский бег. Прокл выскочил на плече, энергия во мне била ключом, и малыш, недолго думая, присосался к телу. Пришлось отрезать его от кормушки усилием воли.

— Не сейчас, Уголёк!

Конец перехода заканчивался эскалатором, поток пассажиров тут сужался и замедлял ход. Чтобы дождаться своей очереди на подъём, придется постоять, а у меня нет времени. Перемахнув через ограждения, я пронёсся мимо будки смотрителя эскалатора и побежал по одному из стоящих подъёмных механизмов. Выскочившая женщина закричала, предостерегая от опасного действия, но было поздно, я не оглядывался, твари нагоняли, их шкворчание становилось всё отчётливей. Прокл появился на другом плече, вопросительно мурлыкнул на ухо. Его нетрудно понять, в моей размеренной, спокойной жизни такие пробежки — большая редкость.

— Потом, малыш! — я едва контролировал дыхание, с досадой подумал: такой уровень закалки приведёт меня или в могилу, или в спортзал. Клякса обернулась, с ужасом запищала и спряталась обратно в тело. Я рефлекторно оглянулся следом за ней, понятно, что не увижу ничего хорошего, но вид трёх гигантов, пробирающихся по лестницам эскалаторов в лягушачьем скоке, внушал не столько ужас, сколько дикость и ирреальность происходящего. Инферналы цеплялись за частокол прямоугольных ламп освещения, попутно присасываясь к биополям ни в чём не виновных людей. Они подпитывали свои силы. Я добрался до верха, тяжело сопя и оступившись, едва не прополз последние метры на корячках.

— Ещё немного, ещё чуть-чуть! — я утешал себя, как мог, оказавшись в круглом зале с высоким потолком и информационным стендом, за которым стояли две миловидные девушки, бегло осмотрелся. Справа турникеты выхода в город и пара дежуривших полицейских. Слева проход к Курскому вокзалу. След старушки здесь давно простыл, и нагнать её казалось нереальным. Я бросил эту попытку, переход на Чкаловскую станцию прямо, направился к нему лёгкой трусцой. Самое главное: не нарваться на полицию, ещё один вечер в участке я точно не переживу.

— Стой, Исключенец! — Инферналы появились на перекрестке, озлобленно шкворча и сверля меня пытливым взглядом. Ну, конечно, я прямо так и остановился! Алые печати резали воздух, твари замирали, концентрируясь на их создании. В этот раз заминка преследователей пошла мне на пользу: ловко протиснувшись между молодой парой, я вклинился в человеческий поток у очередного эскалатора и, прыгнув на ступеньку, начал спуск к платформе. Двигаться в такт с общим потоком для меня непозволительная роскошь, я нагло распихивал попутчиков и улыбался сыплющимся мне в спину проклятиям. И хоть я уже слышал звук подъезжающего поезда, но расслабляться было рано.

— Яр! — я сжал кольцо, вдавил в палец, но призрак не появлялся. В голову лезли страшные мысли: а вдруг его уже поймали Инферналы? Попробовать поставить печать запрещения, но она сработает, если точечно попасть в открытый проход, подпитывающий порождения Лимба в нашем мире. Беда в том, что мы уже достаточно далеко от того места, где эти проходы открыты, а моей силы недостаточно, чтобы поставить обширную печать даже на одну станцию метрополитена. Где этот Яр, когда он так нужен? Чертыхаясь, я вступил на платформу Чкаловской станции, много пассажиров по обе стороны, поезд в центр только отбыл. Я продвигался к противоположному концу платформы, переводя дыхание, затерялся у линии остановки первого вагона. Худые гиганты следовали по пятам, как собаки-ищейки. Вот что я им сделал? Старушка давно сбежала, какие ко мне могли быть вопросы? Вспомнил того паренька в вагоне, ну да, что тут думать, именно я прервал ритуал питания. Опять я влез в чужую историю, но что поделать, с той ведьмой у меня личные счёты...

— Исключенец... — шкворчание донеслось из черноты тоннеля.

— Да какого фига вам надо? — эта навязчивость переходила все границы! В компании — Мирошкина, тут — ходячие сковородки! Мне вообще будет покой сегодня или нет? Поезд подъезжал к станции, сбавляя ход. Троица гигантов спустилась на платформу, дёргая головами, принюхивались. Они потеряли меня из виду, но это ненадолго. Я нервно стучал пальцами по родовому перстню, ожидая, пока откроют двери вагонов, вскочил внутрь, растолкав выходящих людей, приник к стеклу. Инферналы уже заметили меня и, вытянув загребущие руки, шли напролом. Поезд все ещё стоял, мы ждали слишком долго. Я прикусил губу от досады. Если твари прорвутся внутрь, отбиться от них в замкнутом пространстве будет намного сложнее, но и здесь есть свои плюсы. Вагон — это, конечно, не маленькая комната, но у меня должно хватить сил, чтобы наложить на него печать запрещения. Вокруг много людей, придется падать на колени, в их глазах это будет странным чудачеством, но сейчас явно не до чистоплюйства и злых языков.

— Эх, была не была... Аллах Акбар! — мои руки коснулись грязного пола. Я зажмурился, стараясь абстрагироваться от окружающих. Пассажиры расступились от неожиданного действия, лишь бы не закричали. Я надеялся, что восхвалил Аллаха не слишком громко, иначе меня могут неправильно понять. Спасительный импульс расползался по вагону замысловатым узором, захватывая стены и крышу. Морда одного из преследователей вклинилась в окно, Инфернал попытался дотянуться до меня рукой, но пронзительно завыв, отпрянул. Колокольчик ультразвука пронзил голову спазмом. Боль обожгла сознание, я сжал зубы, пересиливая её, и пришёл в себя, лишь когда состав тронулся, отъезжая от станции. Кто-то осторожно постучал меня по спине. Я поднял измученный взгляд; миловидная женщина лет сорока пышной формы, в изящных босоножках фиолетового цвета и в таком же сарафане, снисходительно улыбнулась:

— Простите, вы коврик забыли постелить.

— Ага, да и восток в другой стороне, — ирония пришлась к месту как никогда, моё замечание отпечаталось на лице заботливой попутчицы недоумением. Я встал, шатаясь, добрёл до дверей. Тело ломило, я мог поклясться, в грудь забили ещё несколько гвоздей. Проеду пару остановок и вернусь обратно, надеюсь, к этому времени шумиха уляжется, да и я буду чувствовать себя лучше. Инферналы отстали, но не это волновало меня больше всего. Я озадаченно крутил перстень на пальце: Яр так и не пришёл, неужели что-то случилось...

* * *

— О! Так ты всё-таки решил вернуться в ту подворотню и покопаться в мусорном баке? Молодец, одобряю! Нашёл куклу? — как мы и договаривались, предок встречал меня на выходе Красносельской станции, он улыбался, не подозревая, что пришлось пережить его потомку. Мои опасения не подтвердились, Яр просто не услышал зова.

— Ага, нашёл... — недобро хмыкнул я и только сейчас оглядел костюм: в огромных грязных пятнах, правый рукав пошёл по шву, а на левой штанине дыра. Вот свинство! Я обреченно взвыл, уже наяву ощущал недовольный взгляд Борисыча и слышал его разъярённый крик: — "Третий костюм за месяц, вычту из зарплаты!" — Ты где был? Я там носился минут двадцать! Меня чуть не прихлопнули!

— Серьезно? Прости, я не слышал... а что случилось?

— У меня две новости, одна хорошая, другая плохая, с какой плохой мне начать? — я доковылял до автобусной остановки, сел на лавочку, переводя дыхание.

— С той, что хорошая.

— Колдунья, которую мы отбили у Инферналов в той подворотне, живёхонькой бегает по метро. У неё все хорошо.

— А плохая?

— Плохая в том, что она, тварь такая, там бегает не одна. Я боюсь, она начала служить Инферналам, ну, по крайней мере, они за неё теперь вступаются горой...

— Прекрасная новость... — Яр задумчиво смотрел в никуда. — Кукла при ней, ты её видел?

— А чёрт знает! Сумка при ней. Может, кукла там, а может, там целый букет проклятий. Уж прости, я не стал туда руку пихать!

— Я понял. Ну что ж это, наверное, действительно хорошая новость, есть шанс поймать её в метро, говоришь, она теперь служит Лимбу? — Яр тёр подбородок, задумчиво расхаживая из стороны в сторону. К остановке подошли люди, я похлопал себя по карману в поисках гарнитуры, но, видимо, обронил её в переходе.

— Да, но я не думаю, что здесь хорошее место для общения, давай дома поговорим, а ещё лучше давай отложим этот разговор до завтрашнего утра... — я заставил себя встать, как глубокий старик держась за поясницу. Прострелы в позвоночнике терзали меня всё сильнее и сильнее. Мне срочно надо принять горизонтальное положение и желательно до утра. Провожая меня взглядом, Яр понимающе покивал:

— Да, ты прав, поговорим завтра.