Записки из-за занавески (джен)

— Айн финик, цвай финик, драй фи... Стоп! Не хватайт. Где этот маленький костянка? — Пин принялся передвигать миски, выискивая пропавший финик.

Лосяш, в свою очередь, тоже присоединился к поискам, хотя любопытство и подгоняло его желанием побыстрее начать, собственно, готовку. Точнее, просмотр процесса готовки — Пин справлялся и сам, Лосяшу было просто интересно увидеть, как из маленьких и неказистых маковых семян пингвин приготовит самое настоящее молоко.

— Может, обойдёмся двумя финиками, друг мой неспешный? — наконец не выдержал он. — Это же маковое молоко, а не финиковое!

— Найн! — Пин продолжал с немецкой педантичностью обследовать стол. — Сколько финик в рецепт — столько финик в готовка. Иначе ничего не получаться! Йа, мой милый бабушка всегда говориль: если хотеть что-то получать — делать всё по инструкция. Этот молоко вкусный, его мне готовиль бабушка, когда я учиться в академии. И я делать его по инструкция! Ферштейн?

Лосяш вздохнул.

— Ферштейн.

— Не расстраивайся так, — Пин отодвинул последнюю миску и улыбнулся. — Нашёлся потеряшка. Мы можем продолжайт. Где миска?

— Вот. — Заметно повеселевший Лосяш протянул ему отставленную ранее миску. В ней пингвин ещё с вечера замочил мак. Сейчас он выглядел, как неприятная на вид тёмная масса. Лосяш с некоторым отвращением посмотрел на неё и перевёл взгляд на Пина — ну и как из этой гадости тёмной и неприятной белоснежное молоко получится?

— О, не волновайся, — предупредил пингвин, увидев его взгляд. — Всё гуд. Так и должно быть. Сейчас мы смешайт мак с вода и финик, всё взбивать блендер и получать вкусный и полезный напиток.

— Даже не верится, — пробормотал Лосяш.

Насвистывая что-то из репертуара Бетховена, Пин аккуратно вылил воду из мака и загрузил его в блендер. Лосяш тёрся рядом, боясь пропустить хоть самую незначительную мелочь. Похоже, пингвина напрягало такое внимание. Лось был отловлен и посажен за финики, из которых надо было вытащить все косточки. Лосяш справился с этим заданием так быстро, как только возможно, но Пин всё же оказался быстрее — когда лось притащил плоды своих трудов, тот успел уже отмерить необходимое количество воды и загрузить в блендер вслед за размоченным маком.

— Теперь остаётся лишь ждайт, — заметил Пин, когда блендер оглушительно заработал.

— Долго?

— О, найн, всего каких-то несколько минут. Мы можем пока говорить.

— О чём? — Лосяш насторожил уши, когда увидел недобро вспыхнувший взгляд пингвина.

Пин осмотрелся и аккуратно закрыл за собой дверь, что вызвало ещё большую тревогу.

— Ты ничего не замечайт? — тихо поинтересовался он, встав почти вплотную к Лосяшу — так, что его клюв утыкался в нос лося.

Лосяш растерянно пожал плечами. Он замечал многое, ведь по натуре был учёным, любопытным и готовым искать открытие везде, даже в самом обыкновенном цветке. Поэтому вопрос Пина нуждался в некотором уточнении.

— Что я должен был заметить, друг мой параноидальный?

— О! — Пин поднял крыло. Лосяш на всякий случай посмотрел на потолок, куда теперь указывал пингвин, но там ничего интересного не обнаружилось. — Я знать, что ты спросить это. Я замечайт, что кто-то забирайт мой железка. Я начинайт разбирать свой железный свалка: вечер — всё на место, утром просыпайт — найн! — Лосяш приподнял брови, и Пин продолжил шептать, схватив лося за плечи. — Я решайт выследить и поймать воришка. Я спать днём, а ночь я сидеть в засада. Но я заснуть! Найн, я не хотеть спать, я быть тогда бодрый, как стекло. Но я заснуть. Кто-то усыпить меня, чтобы украсть мой железо! — последнюю фразу Пин практически прошипел и так крепко сжал крылья, что Лосяшу стало больно.

— Любезный, ну не впадайте в крайности, — мягко улыбнулся он и осторожно разжал конечности пингвина. Блендер замолчал, и Пин немного ожил. По крайней мере, ощутимо расслабился — видно, держать в себе эту историю было ох как непросто.

— Я не впадайт ни в какие крайность, — отрезал он. Подошёл к столу, выцедил из получившегося молока оставшийся маковый жмых и принялся переливать пенистый напиток в заранее подготовленную банку. К слову, молоко действительно стало белоснежным, ну прямо магия какая-то! Пин хмуро посмотрел на жидкость сквозь стекло, вздохнул и повернулся к Лосяшу. — Я не понимать — зачем кому-то меня усыплять? Я ведь добрый пингвин. Скажи, что тебе нужен много железа — и я дать много железа. Гуд! Но зачем усыпляйт?

— Не знаю, вопрошающий мой, не знаю, — пробормотал Лосяш. Над этим стоило подумать.

— Эй, Лосяш, чего задумался? — поинтересовался Крош, появившись из ниоткуда с полным тельцем кипящей энергии и любопытством, переполняющим душу.

Лось перевёл на него взгляд. Он сидел на гамаке возле своего домика и задумчиво попивал из кружки, размышляя над рассказом Пина. К слову, маковое молоко получилось очень сладким, и, если честно, Лосяшу оно не особо понравилось. Но он привык допивать налитое до конца. "То, что осталось, отдам Копатычу. Он молоко растительное любит, наверняка обрадуется", — подумал он и поставил банку возле порога, на ближайшую от двери книжную полку.

— Да так, решаю одну интересную задачу, — рассеяно произнёс он.

— Я-ясненько, — в голосе крольчонка появилась скука. Он ещё был слишком мал, чтобы понимать прелесть таких вот неподвижных и полных раздумий занятий. — Ладно, я с Барашем у ручья буду. Мы играем в мяч, — добавил он и маленькой голубой молнией унёсся прочь — лишь ветер донёс обрывки чистого и незамутненного детского смеха.

Лосяш вздохнул и отставил допитую кружку. Раз уж за Крошем приглядят, пора бы и ему взяться за работу!

Работа не спорилась. То ли звёзды не так сошлись, то ли учёные музы решили, что никаких исследований на сегодня не нужно, но факт оставался фактом: за три часа Лосяш устал больше, чем за сутки кропотливой работы с материалом. Подколов в папку ещё один листок, исписанный формулами вдоль и поперёк, он потянулся и зевнул. За окном было ещё светло, закат лишь коснулся самого горизонта, словно очертил красноватой линией границу между небом и землёй. Лосяш немного постоял у распахнутого настежь окна, покачиваясь на копытах вперёд и назад. Лёгкий вечерний ветерок, уже начинавший пропитываться прохладой, ворошил шерсть и приятно холодил рога. Прикрыв глаза, Лосяш на несколько мгновений представил себя бабочкой — маленькой, проворной и бесконечно свободной. Обычно такие минуты релаксации помогали расслабиться и с новыми силами взяться за работу, но только не сегодня. "Ну, не судьба. Ладно, попробуем завтра", — подумал Лосяш и медленно вышел из домика.

"Крош дома, уложил спать", — красовался на двери листок, исписанный размашистым почерком. Лосяш улыбнулся — молодец Бараш, догадался черкнуть записку! Значит, Копатыч и сам справится. Ещё раз зевнув, он забрался на гамак и с наслаждением на нём вытянулся. Лес лениво шелестел вокруг, и этот шелест убаюкивал...

Спустя пару мгновений Лосяш спал крепким и невинным сном детёныша. Гамак слегка покачивался, когда он шевелил во сне копытом, а вылезшие с сумерками сверчки убаюкивающе стрекотали. Наступала бархатная летняя ночь.

— Лосяш! Лосяш, просыпаться! Гутен морген, солнышко светить высоко!

Лосяш приоткрыл глаза, и перед его расплывчатым ото сна взглядом предстал взъерошенный сильнее обыкновенного Пин.

— А, — сонно пробормотал лось, потирая глаза. — Что... произошло, друг мой... ранний?

— Ранний? Солнце в зенит уйти, больше полудня времени!

Лосяш тряхнул головой и посмотрел на небо. То было светло-голубым и очень дневным. А солнце и правда сияло высоко над лесными деревьями.

— Ой, кажется, я проспал, — растеряно пробормотал Лосяш, а Пин, перебив его, лихорадочно воскликнул:

— Йа-йа, это случиться! Тебя тоже усыпляйт!

— Да нет же, милейший, я просто вчера устал и проспал дольше, чем обычно. Это вполне естественно.

— И ты дверь не закрывайт — тоже естественно?

Лосяш недоуменно посмотрел на друга, потом на свой домик — так и есть. Странно. Он точно помнил, что закрывал эту дверь!

Внутри творился настоящий кавардак. Книги валялись на полу в страшном беспорядке. Пол был истоптанным и пыльным, будто кто-то метался туда-сюда меж книжными стеллажами. Компьютер же укоризненно гудел, поблёскивая голубым "экраном смерти".

Лосяш смотрел на масштабы катастрофы, открыв рот. Пин же кивал, будто бы подтвердились его самые худшие опасения.

— Он добраться и до тебя. Что-то пропадайт? — спросил он, и лось, очнувшись, бросился к разбросанным по полу книгам.

Конечно, Лосяш едва ли помнил каждую свою книгу — их было слишком много. Но в этот раз потеряшка сама бросалась в глаза.

— "Робостроительство для чайник"? — Пин прищурился. — Кто-то захотеть построить робот?

— Тогда это объясняет, зачем у вас металл... хм... брали. — Лосяш начал было убирать книги, но быстро махнул на это лапой: несмотря на долгий сон, он всё ещё не выспался и чувствовал себя совершенно разбитым. Работать не хотелось, хотелось лишь свернуться в комок где-нибудь в прохладном тёмном месте и спать, спать... спать...

— Лосяш!

— А, что, я здесь! — Лосяш резко поднял взгляд и тряхнул головой.

Пин тревожно смотрел на него.

— Ты в порядке? — подозрительно поинтересовался он.

— Да, в полном. Только спать хочется, — лось снова зевнул. — Знаешь, Пин, кажется, я догадываюсь, что мог взять мою книгу.

— Йа? Кто?

Крош виновато опустил уши.

— Я приберусь, обещаю, — тараща честные глазёнки, воскликнул он. — Я... я не хотел устраивать погром! Просто... просто не мог найти книгу, а полки таки-ие высокие!.. Ну, я случайно не рассчитал прыжок. А книга на столе оказалась.

Пин сложил крылья на груди.

— Делать робот — это вам не шутка, маленький глупый кролик! — сурово заметил он. — Робот — это сложный механизм. Собрать его может лишь мастер.

— Да я уже понял, — уныло протянул крольчонок. — Э-эх, а я так хотел избежать прополки...

— Ты хотеть делать робот для работа в огород? Что же ты не сказать мне? Я бы сделайт.

— Правда? Честно-честно? — Крош так быстро обрадовался, как до этого — расстроился. Вот что значит ребёнок! Не успел Пин среагировать, как юркий крольчонок бросился на него, словно торпеда, и крепко обнял. — Спасибо-спасибо-спасибо!!!

— Йа-йа, гуд, — прохрипел пингвин. — Отпускайт меня!

Крош отпрыгнул, его глаза сияли, как два голубых драгоценных камня.

— Но если это Крош брать железо и брать книга, то кто нас усыпляйт? — озадачился Пин.

Ответом ему стало тихое посапывание. Пока кролик и пингвин выясняли отношения, Лосяш опустился на скамейку... он просто дождётся результата, и они продолжат... хм, а почему бы не прилечь?..

— Кажется, Лосяш устал, — тихо заметил Крош, и Пин кивнул.

— Устать, — согласился он.

* * *

— Вы так и не узнали, кто был этим коварным усыпителем? — Ёжик так и подался вперёд.

На небе мигали звёзды — ночь давно вошла в свои права. Но никто из молодых смешариков не хотел спать. Посиделки у костра, пока часы на лапе Лосяша не пропищат "полночь" — отрадное время. А потом можно идти в лес, на поиски папоротника — вдруг повезёт, и они найдут его цветы?

Лосяш обвёл ребят загадочным взглядом. В его светлых глазах отражался свет костра.

— Почему же, нашли, — медленно произнёс он, явно рисуясь. Видеть нетерпеливое ожидание в глазах молодых он очень любил. Даже Крош, хоть и был тогда свидетелем, слушал с явным интересом — многие события из детства он уже не помнил или помнил с трудом. А тогда, когда произошла эта история, он был совсем ещё крохой.

— Ну и? — поторопила лося Нюша, хрюкнув от нетерпения.

Прежде чем ответить, Лосяш поднял термос и отпил бодрящего чая.

— Это было молоко, — пояснил он.

— Молоко?!

— Да. Самое обыкновенное молоко содержит много триптофана — вещества, которое синтезирует мелатонин и серотонин, наши бесценные гормоны сна и бодрствования. А вкупе с маком... Так что никто нас с Пином не усыплял. Мы сами себя одурачили.

— О, так вот зачем Совунья даёт перед сном чашку тёплого молока! — догадалась Нюша. — Чтобы мы спали крепче.

— Правильно, догадливая моя, — одобрительно кивнул Лосяш.

— Молоко с финиками... Вкусно, наверное, — пробормотал Ёжик, а Бараш согласно улыбнулся.

— Очень, друг мой размышляющий. Правда, мне всё равно больше коровье нравится, оно не такое... приторное. — Лосяш встал и потянулся. Часы на его лапе щёлкнули и тихо запищали. — Ну что, кто со мной на поиски легендарных папоротников? А на обратном пути, так и быть, заскочим к старине Пину. Думаю, у него найдётся пара лишних стаканов этого коварного напитка.