Записки из-за занавески (джен)

— Друг мой хищ­ный, я не мо­гу! — В го­лосе Ло­сяша зву­чали воз­му­щение и нап­ря­жение.

Ко­патыч отор­вался от го­тов­ки и не­до­умен­но пос­мотрел на ло­ся.

«Ишь, го­род­ская не­жен­ка! Еда ему, ви­дите ли, не та!» — по­думал он.

— Чой-то то­бе бу­тер­брод не уго­дил? — по­ин­те­ресо­вал­ся он, ста­вя на стол кас­трю­лю, пол­ную кар­то­фель­ных ва­рени­ков — Ка­рыч обе­щал заг­ля­нуть на ужин. А мед­ведь, как ник­то дру­гой, знал, что при­ведёт во­рона в хо­рошее рас­по­ложе­ние ду­ха — ко­неч­но же кар­то­фель­ное пю­ре, сва­рен­ное в ко­журе из неж­но­го тес­та.

— Но в нём кол­ба­са, — про­из­нёс Ло­сяш та­ким то­ном, буд­то это что-то объ­яс­ня­ло.

— Э-э-э… Ну… да… — Ко­патыч по­чесал за­тылок. — Кол­баска. Да ты не бо­ись, она вкус­ная!

— Да… да… да вы… да вы зна­ете, что пред­ла­га­ете?! — от гне­ва Ло­сяш да­же на­чал за­дыхать­ся. — Я… я не ка­кое-то там ди­кое жи­вот­ное! Я ци­вили­зован­ный лось!

Ко­патыч сде­лал шаг на­зад и нас­то­рожен­но пос­мотрел на не­го.

— То­би шо, бло­ха кус­ну­ла? — на­конец вы­давил он. — При­чём зде­ся… эта… твоя… цу­вили­зация?

— А при­том, друг мой нез­на­ющий, что в го­родах дав­ным-дав­но зап­ре­тили кол­ба­су! Это не­гуман­но и на­руша­ет пра­во ин­ди­вида на жизнь! Вы хоть зна­ете, из ко­го де­ла­ют кол­ба­су?! — Ло­сяш при­жал уши. Ко­патыч сно­ва чес­нул в за­тыл­ке.

— Ну… да, — про­из­нёс он оза­дачен­но. — А шо, в этих са­мых го­родах… ры­бал­ку зап­ре­тили?

— Что? К че­му тут ва­ша ры­бал­ка, ми­лей­ший? Я го­ворю о сот­нях за­мучен­ных пар­но­копыт­ных, ко­торых, прос­ти­те, прев­ра­тили в кол­ба­су! Ни один ува­жа­ющий се­бя лось не ста­нет есть то, из-за че­го, воз­можно, по­гиб его родс­твен­ник!

— По­годь! — до Ко­паты­ча ста­ло до­ходить, о чём, собс­твен­но, го­ворил его со­бесед­ник.

Ло­сяш не так дав­но по­явил­ся в их До­лине и ещё не ус­пел как сле­ду­ет влить­ся в мес­тную жизнь. Его го­род­ские по­вад­ки бе­сили мно­гих, осо­бен­но Ко­паты­ча — хо­зяй­ствен­ный мед­ведь прос­то не по­нимал мно­гие пос­тупки Ло­сяша, и это его нап­ря­гало. Вот и сей­час: вро­де не­вин­ная на вид кол­баска — а сколь­ко воз­му­щения. И — Ко­патыч ши­роко от­крыл гла­за, не ве­ря зре­нию, — стра­ха!

— Эй, Ло­сяшик, — мяг­ко про­гово­рил он и по­дошёл к за­мер­ше­му на сту­ле ло­сю. Тот съ­ёжил­ся и гля­дел на не­го очень по­доз­ри­тель­но, щу­рил свет­лые го­лубые гла­за, слов­но опа­сал­ся, что мед­ведь бро­сит­ся на не­го. Ко­патыч очень ак­ку­рат­но по­ложил ла­пу на его зо­лотис­тый бок и приг­ла­дил нем­но­го вздыб­ленную шерсть. Ло­сяш за­мер, а мед­ведь нег­ромко про­из­нёс: — Ты ча­во, ду­ма­ешь, я эн­ту кол­ба­су из мя­са сде­лал?

— А из че­го ещё? — не ме­нее ти­хо от­ве­тил Ло­сяш. Он ста­ратель­но от­во­дил взгляд от не­вин­но раз­ло­жен­ных на та­рел­ке бу­тер­бро­дов, нас­толь­ко ста­ратель­но, что Ко­патыч по­нял — по­ра прек­ра­щать этот цирк бе­зумия.

— Да ты выб­рось эту чушь… ну, из бош­ки то! — гро­мых­нул он, да так, что Ло­сяш под­прыг­нул на сво­ём сту­ле. Но за­то прек­ра­тил изоб­ра­жать из се­бя за­мёр­зшую ста­тую — гла­за ли­хора­доч­но заб­лесте­ли, а ноз­дри уп­ря­мо раз­ду­лись.

— Это не чушь, это — жи­водёрс­тво! — вос­клик­нул он и сдул­ся под жа­лос­тли­вым взгля­дом мед­ве­дя. — А… мож­но воп­рос? Гром­кий вы мой.

— Да, ко­неч­но.

— Ко­го вы пус­ти­ли на свою кол­ба­су?

— Ни-ко-го-шень-ки, — Ко­патыч хмык­нул. — Усе жи­вы, здо­ровы и кол­баску мою ку­ша­ют. Да, ста­рина?

— Это да, дружище, ва­ша кол­ба­са ве­лико­леп­на, — раз­дался до­воль­ный го­лос Ка­рыча.

По­ка лось и мед­ведь об­ща­лись, во­рон ус­пел прий­ти и да­же снять шап­ку — на ули­це сто­яла поз­дняя вес­на, но бы­ло ещё хо­лод­но, так что Со­вунья ве­лела всем теп­ло оде­вать­ся. Ка­рыч про­шёл к сто­лу и со вздо­хом нас­лажде­ния раз­ва­лил­ся в крес­ле.

— Вы… то­же? — Ло­сяш тре­вож­но за­ёр­зал.

— Что «то­же», дру­жище?

— То­же… еди­те кол­ба­су?

— Да, ко­неч­но. Её все едят. А! — Ка­рыч вдруг за­хохо­тал хрип­лым, кар­ка­ющим сме­хом. — Дру­жище! Ко­патыч, ну че­го вы но­вич­ка на­шего на­ив­но­го пу­га­ете? Расскажите правду, будьте милосердны!

— Я не на­ив­ный, — бур­кнул Ло­сяш и зар­делся, ког­да мед­ведь при­со­еди­нил­ся к ве­селью.

— Да то­го, не ус­пел я... это... милосердие проявить. Ну, ща по­кажу! — Ко­патыч схва­тил Ло­сяша за ла­пу и по­тащил на кух­ню. — Идём.

— Ку­да идём? — Ло­сяш упёр­ся ко­пыта­ми в па­лас, но это ему не осо­бо по­мог­ло — мед­ведь был намного силь­нее. — Ни­куда я с ва­ми не пой­ду! От­пусти­те!!! Ка­рыч! По­моги­те же, че­го вы улы­ба­етесь?!

— Иди­те, иди­те. — Во­рон взял с та­рел­ки бу­тер­брод, от­ку­сил ку­сочек и прик­рыл гла­за. — Бла­же-е-енс­тво!

— Бо­же… — Ло­сяш зад­ро­жал. Он вдруг по­нял, по­чему в До­лине жи­ло так ма­ло сме­шари­ков. По­нял, ку­да де­лись ро­дите­ли той чу­дес­ной ро­зовой свин­ки Ню­ши, с ко­торой он поз­на­комил­ся на днях. По­нял, что по­пал в смер­тель­ный кап­кан, ко­торый зах­лопнул­ся за его спи­ной, не ос­та­вив ни шан­са на спа­сение.

— По­щади­те… Про­шу вас, я всё сде­лаю… М-ми­лей­ший… — за­ика­ясь, прос­то­нал он, ког­да Ко­патыч за­тащил его на кух­ню и под­тол­кнул к сто­лу.

— Усё? Эт хо­рошо. — Ко­патыч вы­тащил нож из под­став­ки и про­вёл ког­тём по лез­вию. — Да хо­рош дро­жать, бо­яз­ный! — сер­ди­то ряв­кнул он, ког­да лось ой­кнул, уви­дев своё от­ра­жение в ста­ли, и при­жал­ся к сто­лу, буд­то со­бира­ясь прой­ти сквозь не­го. — Я ж ска­зал, шо не уби­ваю ни­кого! Для мо­ей кол­ба­сы толь­ко ры­ба на­доб­на, — медведь отодвинул шторку с проёма в кладовку и продемонстрировал Лосяшу нагромождённые друг на друга бочки, из которых нёсся сильный рыбный запах.

— Р-ры­ба?!

— «Йа-йа», как ска­зал бы наш Пин. Уже поз­на­коми­лись? О, ду­маю, вы, это, по­лади­те, — Ко­патыч улыб­нулся. В по­ряд­ке ис­клю­чения — со­вер­шенно не зло­веще. Ло­сяш нем­но­го ус­по­ко­ил­ся и от­лип от стола. — Он то­же ры­бу «лю­бить». И кол­ба­су из неё.

— Но, поз­воль­те, ка­кая кол­ба­са из ры­бы? — сла­бым от не­дав­но пе­режи­того стра­ха го­лосом про­гово­рил Ло­сяш. — Раз­ве она бу­дет вкус­ной?

— За уши не от­та­щишь! — убе­дитель­но про­из­нёс Ко­патыч. — А то­бе, ес­ли не по нра­ву ока­жет­ся, я из го­роха сва­рю. Оно, ко­неч­но, не так вкус­но, но в по­ряд­ке это­го… эк­спу­римен­та… сой­дёт.

Ло­сяш на­щупал стул и мол­ча сел на не­го, вы­терев со лба выс­ту­пив­ший пот.

— Ну и на­пуга­ли вы ме­ня, друг мой рыб­ный, — вздох­нул он. — А в го­роде та­кой пе­репо­лох… Сно­ва не­легаль­ную фер­му об­на­ружи­ли. Ну, где ко­ров на мя­со за­бива­ли, что­бы кол­ба­сы де­лать.

— Ужос! — Ко­патыч по­качал го­ловой. — Зве­ри!

— Ага. А ещё ци­вили­зован­ные.

— Ну, у нас тут не го­род, мы сво­их не ку­ша­ем.

— А… а чу­жих?

— А чу­жих ту­точа не бы­ва­ет.