Гарри Поттер и кошмары грядущего прошлого (гет)

Гарри смог расслабиться, когда они с Роном перешли на более безопасные темы: работа Билла и Чарли, попытка ограбления Гринготтса, ну и, конечно же, квиддич. Слушая рассказы друга о любимом спорте, Гарри почувствовал, что вернулся домой после долгого путешествия, и не стал сдерживать счастливую улыбку.

И тем более внезапным оказалось появление Драко Малфоя вместе со своими телохранителями Крэббом и Гойлом.

Мысленно ругая себя за потерю бдительности, Гарри пытался справиться с яростью. Хорёк был напрямую ответственен за смерть Дамблдора. Роль Драко в Бойне в Хогвартсе была неизвестна, но некоторые особо тяжелые раны на теле Джинни и порванная мантия заставляли Гарри задуматься об этой роли. Ему потребовалось невероятное волевое усилие, чтобы не достать палочку и не стереть в порошок ученика Пожирателей.

— Это правда? — спросил Драко, внимательно рассматривая Гарри. — По всему поезду говорят, что в этом купе едет Гарри Поттер.

— Это я, — тихо ответил Гарри.

— Это Крэбб, а это Гойл, — продолжил Драко, показывая на двух крепких ребят за собой. — А я Малфой, Драко Малфой.

Рон закашлялся, а Гарри прорычал: — Я знаю, кто ты.

Драко кинул пренебрежительный взгляд на Рона.

— Вижу, ты общаешься не с теми людьми. Некоторые волшебные семьи лучше других. Я помогу тебе выбрать друзей правильного происхождения, — сказал он, протягивая руку.

Гарри скривился.

— Правильного происхождения? Ты имеешь в виду бывших Пожирателей, выбравшихся из Азкабана при помощи взяток? У Мадам Малкин ты не горел желанием мне помочь, но, как только узнал моё имя, всё изменилось. Спасибо, но думаю, что друзей я себе выберу сам.

Глаза Драко расширились, словно его ударили, щёки запылали от ярости.

— Тебе нужно следить за своими словами, Поттер, или ты закончишь, как твои родители. Впрочем, твои манеры уже пострадали от общения с Уизли. Они — жалкое подобие семьи, и живут они тоже очень жалко.

Рон только начал поднимался с сидения, когда кулак Гарри уже врезался в челюсть Драко. Кребб и Гойл замерли в шоке, когда Драко выпал в коридор. Двое громадин потянулись к Гарри, но Рон врезался головой прямо Гойлу в живот, и оба повалились на пол.

Мясистая рука Крэбба схватила Гарри за плечо, разворачивая к себе. Гарри схватил запястье мальчика, прежде чем тот начал замах. Гарри закончил поворот эффектным нырком под руку Крэбба, выворачивая её. Последнее движение, и Гарри снёс парня с ног, бросив на центр купе с громким стуком.

Он развернулся к Гойлу, когда тот уже успел повалить Рона под себя. Удар Гарри по почкам заставил его застыть от боли.

— Отпусти его, иначе я разобью тебе череп, — прошипел он. Гойл смог только вздрогнуть и убрать руки с шеи Рона.

— Должен был догадаться, что ты будешь драться как грязный магл, Поттер, — прорычал Драко из коридора. Он вновь был на ногах, потирая рукой челюсть. В другой руке была палочка.

— Если хочешь драться на этом уровне, что ж, давай, — мягко сказал Гарри. Его палочка была в чемодане, но ему было всё равно. — Я даже позволю тебе совершить первую атаку, — он посмотрел ему прямо в глаза. — Но советую помнить, что у тебя есть выбор, как поступить со своей жизнью. И не забывай, я был годовалым ребёнком, когда уничтожил хозяина твоего отца. Выбирай с умом, Драко.

Когда Крэбб и Гойл вывалились из купе, глаза Драко оставались широко открыты. Даже когда дверь захлопнулась, он остался стоять в коридоре в полном шоке.

Гарри развернулся к Рону и помог подняться. Рыжий парень вернулся на своё место, потирая ушибленную шею.

— Чёрт возьми, Гарри, где ты этому научился?

— Прочитал в книге по магловским боевым искусствам. Могу одолжить, если хочешь, — Гарри позабыл сказать, что часть боевых тренировок он получил от Ордена Феникса. Рон был его спарринг-партнёром многие годы. На этот раз он собирался получить фору на тренировках.

Рон быстро кивнул, когда дверь купе открылась вновь.

— Что здесь произошло? Вы ведь не дрались с теми парнями, так ведь? — начала сыпать вопросами Гермиона. — Вы заработаете себе неприятности ещё до того, как мы доберёмся до школы!

— Гермиона, — начал Гарри страдальческим голосом и почувствовал прилив ностальгии, — не мы начали драку. Драко Малфой ворвался в купе и стал оскорблять наши семьи. Не мы начали, но мы закончили, окей?

— Так и было, Гермиона, — продолжил Рон. — Знаешь, мой отец рассказал мне всё о Малфоях. Они поддерживали во время войны Сами-Знаете-Кого, а после неё сказали, что были под заклятием. Но отец говорит, что им не нужны причины, чтобы вернуться на тёмную сторону, — Рон немного нахмурился. — Гермиона, будь осторожна рядом с Драко. Ты сказала, что твои родители маглы, а Малфои считают, что таким, как ты, не место в Хогвартсе.

— Но это же глупо, — гневно сказала Гермиона, прожигая Рона взглядом.

Рон опустил взгляд.

— Мой отец тоже так считает, — он кашлянул. — В смысле, он думает, что Малфои просто смешны со своими взглядами на маглорожденных, — его лицо краснело с каждым словом.

— Моя мама была маглорожденной, — добавил Гарри, помогая Рону выбраться из ямы, которую он сам себе вырыл, — и она была старостой, когда заканчивала школу.

— Правда? — воскликнула Гермиона, широко распахнув глаза.

Она выглядела настолько удивлённой, что Гарри пришлось призадуматься. Через секунду всё встало на свои места. Желание быть первой в учёбе было настолько неотъемлемой её частью, что он никогда не задавался вопросом, почему это было так. Он понимал, что слово «грязнокровка» её задевало, но сейчас Гарри понял: Гермиона стремилась быть лучшей, чтобы доказать таким, как Малфой, что она ничем не хуже чистокровных волшебников.

— Да. А ещё меня воспитали маглы, поэтому я тоже практически маглорожденный, — улыбнулся Гарри. — Нам нужно заниматься вместе, а Рон сможет нам помочь.

Рон немного испугался, когда Гарри упомянул общие занятия, но сдался, когда Гермиона посмотрела на него с надеждой.

— На самом деле, я знаю совсем немного, — сказал он. — Мама не позволяла мне заниматься дома даже чарами уборки, что уж говорить про остальные.

— Рон, я не про заклинания, я о небольших деталях, например, как нагреть воду для чая? Заклинанием? Есть магические чайники или ещё что-нибудь? — сказала Гермиона. — Я читала, что второкурсники могут выбрать магловедение, так вот это наоборот.

— Джинни обещала помочь, — тихо добавил Гарри. — Мы можем делиться впечатлениями, если хочешь, — он прекрасно знал, что не сможет скрыть письма от сокурсников, поэтому лучше было сказать об этом сейчас.

Рон нахмурился и взглянул на Гарри, но ничего не сказал.

— Боже мой! — воскликнула Гермиона. — Я и забыла. Мне сказали, что мы уже скоро подъезжаем. Вам стоит поскорее надеть мантии!

— Есть, мэм! — хихикнул Гарри. Теперь указания Гермионы не раздражали его так, как в первый раз.

* * *

Гарри расплылся в широкой улыбке, когда Хагрид спросил, как у него дела.

— Он меня от Дурслей спас и рассказал, что я волшебник! — объяснил он Рону. Гарри не собирался хранить секретов больше, чем это было необходимо. Его и так грызло чувство вины за то, что он собирался манипулировать друзьями. Когда они шли к озеру, Гарри крепко задумался:

«Вспомни, о чём Рон говорил после смерти Гермионы. Из всего произошедшего он жалел лишь об одной вещи — что им потребовалось так много времени, чтобы начать встречаться. Невозможно было так сильно любить ее тогда и ничего не чувствовать в этой реальности. Я бы хотел… помочь им с этим на этот раз. Когда всё успокоится, я всегда могу им всё рассказать и позволить себя проклясть. Возможно, я играю в Бога, но я не могу оставить всё как есть. Я не смогу жить после всего, что я не сделал. Кроме того, мне необходимо любое преимущество перед тем, как Волдеморт начнёт убивать всех подряд».

Гарри вынырнул из мыслей, как раз когда они увидели Хогвартс, возвышающийся на холме над озером, в котором свет лился из каждого окна. Сердце ёкнуло, и ему захотелось заплакать. Увидеть старый замок целым и невредимым было словно увидеть ещё одного давно потерянного друга. Он услышал удары капель воды по разбитым каменным плитам, эхом отдающиеся из памяти. Гарри поклялся, что это не повторится вновь. Не с первым его настоящим домом.

Он сел в лодку с Роном, Гермионой и Невиллом. Круглолицый мальчишка выглядел испуганным и нервным, совсем не похожим на того мрачного и уверенного в себе молодого парня, которого он оставил во главе ОД. «По сути, я его убил, — подумал Гарри, — и у меня перед ним должок».

— Лонгботтом… — прошептал он.

Невилл оторвал испуганный взгляд от чёрных вод озера.

— Твои родители авроры, да?

— Э-э-э, да, они были… — пробормотал Невилл тихим голосом. — Сейчас я с бабушкой живу.

Гарри не хотелось напоминать Невиллу, что его родители в Святом Мунго, но необходимо было наладить контакт со старым другом.

— Прости, Невилл, но, по-моему, кто-то… Я помню, кто-то мне говорил, что твои родители дружили с моими.

Невилл удивлённо на него посмотрел.

— Бабушка говорит, что с твоими родителями много кто общался...

— Ну, у меня нет в магическом мире родственников, поэтому я безумно рад встретить тебя, Невилл. Есть идеи, куда тебя распределят?

— Нет… Не знаю, — быстро пробормотал Невилл. — Я вообще удивлён, что получил письмо.

— Ну, мы трое хотим попасть в Гриффиндор. Надеюсь, ты тоже туда попадёшь.

— Я не настолько храбрый, — грустно прошептал круглолицый мальчик. — Да я прямо сейчас боюсь упасть в озеро...

— Но ты всё ещё здесь, — напомнил Гарри. — Быть храбрым не значит ничего не бояться. Быть храбрым — значит бояться и всё равно делать то, что необходимо.

Невилл задумался, но не стал возражать. Гарри откинулся на спинку сидения и осмотрелся. Рон смотрел на пещеру, к которой они подплывали, а Гермиона не сводила с него глаз, нахмурившись. Гарри по примеру Рона стал рассматривать пещеру.

* * *

После этого всё прошло предсказуемо. Минерва Макгонагалл ничуть не изменилась. Доброе сердце и страшный взгляд — как же ему её не хватало. В этот раз он постарается получать в её классе оценки получше.

Стоя рядом с другими первокурсниками, он не стал подключаться к обсуждению того, как именно их будут сортировать. Он не думал, что сможет как-то успокоить своих друзей, так что просто молчал, а рядом стояла Гермиона и бормотала заклинания себе под нос. Если она уже начала его в чём-то подозревать, то ему в последнюю очередь хотелось бы снова привлекать к себе внимание.

Наконец их привели в Большой зал, и Шляпа пропела свою старую-новую песню. Друг за другом их стали вызывать к стулу. Гарри закрыл на секунду глаза и усилил свои щиты окклюменции до максимума.

Когда вызвали его, Гарри проигнорировал выкрики старших студентов. «Мне это чертовски надоело ещё в первый раз», — с отвращением подумал он. Гарри сел на стул и с трепетом надел шляпу.

— Так-так-так, что же у нас здесь? — прозвучал голосок в ухе. — Я чувствую, что ты уже распределён на факультет, но этого не может быть… Я бы запомнила распределение последнего из Поттеров.

«О, ты бы точно запомнила», — саркастически подумал он.

— Да, разумеется. И как же ты… интересно.

Гарри вновь бросил все свои силы на свои щиты, но окклюменция, судя по всему, не защищала от шляпы.

— Я редко сталкиваюсь с чем-либо новым, мистер Поттер… Но я вижу другой Хогвартс и другую Шляпу… которую тебе пришлось уничтожить…

«Прости, но у меня не было времени придумать другой способ. Я должен был всё сделать очень быстро, до того, как Волдеморт понял бы, что это была ловушка», — признался Гарри. У него всё ещё осталось чувство вины, хотя всё сказанное им Шляпе было правдой.

— Нет, я вижу, что другой Хогвартс был уничтожен, так что смысл в шляпе пропал. Твой план невероятно дерзок — ты собираешься вмешаться в планы самой Судьбы.

«Ну, знаешь ли, мне буквально было нечего терять», — горько подумал он.

— Верно. Мне остается лишь пожелать тебе удачи в твоих стремлениях. Не бойся, я сохраню твой секрет. Чем больше людей всё знают, тем больше риск провала.

«Спасибо. Эм… Могу я попросить о маленькой услуге?»

— И о какой же?

«Я знаю, что все мои друзья попадут в Гриффиндор, но в следующем году начнёт учёбу Луна Лавгуд, и её рассортируют в Когтевран. Ей там будет очень плохо. Она станет хорошим человеком и прекрасной подругой, но не думаю, что травля от её собственного факультета пойдёт ей на пользу... Не могла бы ты поместить её в Гриффиндор, где я смогу присмотреть за ней?»

— Я вижу в твоей памяти всё о ней. Я сделаю это, только если она не будет категорически против Гриффиндора, в чём я сомневаюсь. Жульничество — в худшем случае мельчайший из грехов, но готов ли ты встретить последствия своего вмешательства?

«Я здесь именно для этого».

— Хорошо. Я поздравляю тебя с планом, достойным Слизерина, но мне стоит отправить тебя к твоим друзьям в Гриффиндор!

Гарри расслабился, когда Шляпа прокричала последнее слово и красно-золотой стол взорвался аплодисментами. Он снял Шляпу и осторожно положил на стул, мягко похлопав по краям будто в знак благодарности, и уселся за столь знакомый стол.

Он потряс руку Перси и рассмеялся, услышав радостные возгласы близнецов. Он едва успел со всеми поздороваться, как взор упал на профессорский стол. Гарри улыбнулся, увидев старых учителей, и попытался не думать об их изувеченных телах, найденных на руинах старого Хогвартса. Он сглотнул, встретившись взглядом с блестящими голубыми глазами директора, мерцающими из-под очков-полумесяцев. Он в который раз проверил щиты окклюменции, успокаивая разбушевавшиеся эмоции.

Гарри перевёл взгляд на Шляпу как раз вовремя, чтобы увидеть, как Рона распределили в Гриффиндор. Он поднялся и начал хлопать в ладоши, выпуская эмоции. Близнецы присоединились почти сразу же, и, как ни странно, Перси тоже. Через мгновение встали Невилл и Гермиона, поддерживая однокурсника, и затем присоединился весь стол.

Лицо у Рона стало красным, когда Перси чересчур официально пожал ему руку, но затем он показал брату на свободное место, и Рон просиял.

Гарри не был на праздничном пиру Хогвартса почти пятнадцать лет. После своей обычной речи директор наполнил тарелки, и Гарри с энтузиазмом принялся за еду. Он собирался перестать быть маленьким тощим скелетом как можно быстрее. В этот момент он был так счастлив, что боялся случайно поднять в воздух весь стол. Подумав о своём счастье, он стал рассматривать людей вокруг. Каждый из них в той жизни встретил ужасную смерть. Если он собирается хоть что-то исправить, он должен научиться справляться со своим горем. Он был одинок почти всю свою жизнь, а в последний год лишился ещё и друзей. Насколько всё было бы проще, если бы он мог хоть с кем-нибудь поговорить, рассказать, что происходит на самом деле. Короткий разговор с Распределяющей шляпой дал ему понять, как сильно он в этом нуждается. Но пока что ему не оставалось ничего, кроме ожидания.

И, может быть, написания нескольких писем.

Когда все наелись, подали десерт. Гарри наложил в тарелку пирога с патокой и вслушался в полузабытые разговоры. Взглянув на стол профессоров, он поймал взгляд профессора Снейпа из-за тюрбана Квирелла. Он почувствовал лёгкий укол в свои окклюменционные щиты, но продолжал есть, не обращая внимания на боль в шраме.

Дела налаживались.

* * *

Полусгоревшая вывеска на улице гласила, что здание было магловским детским приютом. Теперь это были развалины, воняющие дымом и сгоревшей плотью. Они втроём летели на мётлах, когда заметили тёмную метку, злобно сверкающую в сумерках над Манчестером.

Гермиона свободно чувствовала себя на метле — Рон помог ей преодолеть этот страх, и они летели, выжимая максимальную скорость из своих мётел. Но они с тем же успехом могли бы просто пройтись пешком.

Пожиратели Смерти ушли задолго до их появления, аппарируя в безопасные дома и поместья чистокровных родов. Они никого не оставили в живых.

Застывшие фигуры лежали на лужайке перед приютом. Некоторые дети поумнее попытались сбежать через окна или пожарные лестницы, некоторые выпрыгивали с верхних этажей. Всех их достали проклятия Пожирателей Смерти, которые, вероятно, ещё и смеялись, глядя на попытки детей спастись.

Гарри, Рон и Гермиона застыли в шоке и ужасе. Воспоминания о Бойне в Хогвартсе ещё не потускнели, но это было ещё хуже. В Хогвартсе люди могли сражаться, у них были палочки. А эти дети... Некоторым из них ещё не исполнилось и пяти, они ничего не могли сделать. Маги, упивающиеся мощью Тёмной магии, пытали и убивали их лишь для удовлетворения своих садистских наклонностей.

Рон и Гермиона обнялись, и Гарри услышал, как она плачет. Он стоял там, не двигаясь, пока его внимание не привлекла рыжая вспышка.

Лёгкий ветерок, исходящий от пламени, ворошил волосы маленькой девочки лет десяти-одиннадцати. Ярко-рыжие волосы устилали землю вокруг её головы, остекленевшие глаза смотрели вверх, в пустоту. Гарри захотел их закрыть, но он не смог сдвинуться с места. Он знал, что у неё карие глаза. Эта девочка была так похожа на Джинни, когда та лежала в Тайной комнате, на холодном полу и могла в любой момент умереть. Но эта девочка не поднимется, не продолжит жить, если он уничтожит дневник Риддла. Она умерла навсегда, как и его Джинни…

Гарри откинул голову и закричал. Он поднял палочку вверх, держа её словно меч. Он не помнил, что именно он выкрикнул, но из палочки в небо вырвался свет. Гарри снесло с ног, конец палочки начал дымиться, а чёрная метка была стёрта с неба.

* * *

Гарри проснулся, когда Рон настолько сильно тряс его за плечо, что у него начали клацать зубы. Он моргнул и сел на кровати. Невилл, Дин и Симус тоже стояли рядом. Гарри долго моргал и сидел в тишине, пока не понял, что у него был кошмар и он разбудил своим криком всю спальню.

— О чёрт, простите, ребята, — извинился он.

— У тебя всегда такие кошмары? — тихо спросил Рон.

— Только иногда, — признался он. — Я уже и забыл, когда они начались, — «примерно лет тринадцать назад».

— Это из-за Ты-Знаешь-Кого? — быстро спросил Дин.

Рон бросил в его сторону гневный взгляд, но Гарри всё равно ответил.

— Да, из-за него.

«Мне нужно “выучить” заглушающие чары как можно скорее», — решительно отметил Гарри. После нескольких заверений, что он в порядке и ему не нужно к школьной медсестре, остальные парни вернулись в кровати.

Через какое-то время он встал и пошёл в общую гостиную. К счастью, все спали, готовясь к первому дню нового семестра. Гарри осмотрел комнату, в которой он провёл столько прекрасных вечеров и которая стала неотъемлемой частью его жизни в Хогвартсе. Прошлым вечером, зайдя сюда, он сразу поспешил в спальню, чтобы остальные не заметили его реакцию.

В глазах защипало. Гарри подошёл к одному из огромных окон и осмотрел тёмные окрестности Хогвартса. «Я даже не представлял, насколько это будет сложно, — подумал он. — Это так… тяжело… Видеть всё, что потерял, и не показывать своих эмоций остальным… О Мерлин, это будет долгий год!» — он скривился и опёрся головой о холодное стекло. Через минуту Гарри забрался в спальню и тихо вытащил пергамент и перо. Он вряд ли уснёт этой ночью, поэтому он уселся в любимое кресло в гостиной и начал писать.

«Дорогая Джинни», — начал он.

Когда Гарри в подробностях написал про поездку в поезде, распределение и праздник после него, солнце уже встало. Скрип пера по пергаменту действовал на него лучше любого успокоительного зелья. Когда послышались первые звуки из спален, он был совершенно спокоен, как будто лишние эмоции ушли в пергамент вместе со словами. Он поставил точку и положил последний пергамент к остальным. У него было ощущение, словно он долго разговаривал со старым другом, хоть ему и приходилось выбирать слова с крайней осторожностью. Он ведь писал гораздо более молодой Джинни, которая едва его знала, — хотя он планировал это изменить как можно скорее. Он постарается подружиться с ней, даст ей увидеть настоящего Гарри Поттера. Если это не поможет ей побороть свою изначальную застенчивость… ну, значит, она преодолеет это тогда же, когда преодолела в прошлый раз.

Гарри запечатал стопку пергаментов и взял с собой в спальню. Его однокурсники только просыпались, и, засунув письмо поглубже в сумку, он пошёл в душ.

* * *

Первая неделя занятий оказалась таким же водоворотом неразберихи, каким он её и запомнил в первый раз. Хотя сейчас он ориентировался в Хогвартсе куда лучше, он не мог показывать свои знания однокурсникам — это могло бы вызвать ненужные подозрения. Вступительное слово учителей прошло так же, как и в прошлый раз, разве что падающий со стула Флитвик теперь вызывал улыбку. На уроке трансфигурации ему удалось спокойно посмотреть профессору Макгонагалл в глаза. Квиррелл оставался столь же нервным. Гарри вздохнул — у него не было возможности помочь учителю, его судьба была предрешена ещё в Албании, когда Волдеморт завладел им.

А вот на уроках Снейпа всё изменилось. Гарри проверил свои щиты в пятый раз, когда утром спускался в подземелья на урок зельеварения. По крайней мере, записка Хагрида с приглашением на чай дала ему стимул продержаться до вечера. Он молча разложил ингредиенты и пергамент на столе и даже не вздрогнул, когда мастер зелий влетел в комнату.

Как и в прошлый раз, Снейп во время переклички набросился на Гарри.

— Ах да, Гарри Поттер. Наша новая... знаменитость.

На сей раз Гарри проигнорировал Малфоя и его дружков. Он посмотрел учителю прямо в глаза, которые оставались такими же же холодными и тёмными, какими он их помнил с первой встречи. Как и в Большом зале, он ощутил лёгкую атаку легилименцией. Гарри сохранил барьер, но позволил неуверенности проявиться сквозь него. У него этих эмоций хватало, и было бы слишком подозрительным их полное отсутствие. После смерти Сириуса он читал книги по окклюменции, и они описывали людей с врожденным даром к этому искусству — их невозможно было прочесть, разве что только их эмоции.

Профессор нахмурился, начиная свою лекцию по тонкости искусства приготовления зелий. Это было единственной реакцией на обнаружение щитов Гарри. Сам Гарри прикладывал невероятные усилия не показывать своих истинных эмоций. Понимание, что Снейп лазил в его мыслях практически с первого дня, его невероятно злило. Он вынырнул из своей тихой злобы, когда тот задал ему вопрос:

— Поттер! Что я получу, если добавлю измельчённый корень златоцвета к настою полыни?

— Напиток Живой Смерти, сэр, — без запинки ответил Гарри. Тишина в классе была почти осязаемой. Даже Снейп несколько раз удивлённо моргнул. Гарри помнил все пять лет учёбы у ненавистного профессора, каждый урок по зельеварению, помнил гораздо более хороший год со Слизнортом, и вдобавок он повторил материал из книг по зельеварению в августе — и всё ради этого момента.

— Где я смогу найти безоар? — рявкнул Снейп. При этом он начал атаку легилименцией, пытаясь продавить щиты.

— В желудке козы, профессор, — спокойно ответил Гарри. Он попытался не съёжиться, вспоминая, как Рон чуть не умер от отравленного мёда.

— Какова разница между борцом и волчьей отравой?

— Её нет, сэр, это одно и то же растение. Маглы ещё называют его аконитом.

— Какое самое распространенное применение желчи броненосца?

— Это зелье обострения ума, — нахмурившись, ответил Гарри. Это зелье изучалось только на четвёртом курсе.

— Замороженные яйца саламандры?

— Эээ... любовные зелья, профессор.

— Порошок лунного камня и сироп чемерицы, Поттер. В каком зелье используются оба?

— Глоток мира, сэр, — он никогда не забудет, как напортачил с этим зельем на пятом курсе. Снейп начал пытаться найти дыру в знании материала, задавая вопросы, на которые Гарри уж точно не мог знать ответа. Гарри на всё отвечал правильно, и это наверняка сводило профессора с ума. Гарри понимал, что ведёт себя несколько опрометчиво, но не мог лишить себя такого удовольствия.

— Гранатовый сок?

— Укрепляющее зелье, сэр.

— Когда нужно собирать водоросли, чтобы их можно было применять в зельеварении?

— При полной луне, сэр, — ответил Гарри. Лицо Снейпа потемнело от гнева, а весь класс погрузился в абсолютную тишину, прерываемую лишь поскрипыванием пера Гермионы.

— Как используется имбирь, мистер Поттер?

— Полагаю, он тоже является частью зелья обострения ума. Ах да, ещё он хорош в японской кухне. Дин Томас закашлялся, и Гарри вспомнил, что тот был маглорождённым. Это повлекло за собой яростный взгляд от профессора Снейпа. Он продолжал осаду вопросами ещё пятнадцать минут. У Гарри началась мигрень от постоянных атак легилименцией, но он сумел ответить на каждый вопрос. Наконец, профессор устал от этой игры.

— Где используются перья болтрушайки?

— Я полагаю, в зелье памяти, сэр.

— Вроде того, что вы приняли перед уроком, Поттер? — напал профессор. — Как ещё вы объясните свои энциклопедические знания ингредиентов зелий? Решили покрасоваться перед однокурсниками? Привлечь к себе внимание?

— Нет, сэр, — холодно ответил Гарри. — Я лишь прочитал учебник заранее, сразу как приобрёл книги для школы, — он остановился на секунду, а потом беспощадно добавил. — Не то чтобы это было слишком сложно, не так ли? Смешать ингредиенты в правильном порядке, — он пожал плечами. — Совсем как готовка, верно? — закончил он невинно.

Гарри пришлось постараться, чтобы не сморщиться из-за выражения лица Снейпа и из-за яростного выпада легилименцией. Барьер пока держался, что наверняка ещё больше выводило профессора из себя.

— Из всех невыносимых... — взорвался Снейп. — Проклятые Поттеры! Вон отсюда! Все вы! Вон! И сто баллов с Гриффиндора за вашу насмешку над зельеварением, Поттер!

Никто не пытался возразить, все похватали вещи и сбежали, в том числе и Слизеринцы. Когда он добрался до башни Гриффиндора, большинство первокурсников всё ещё были белыми от шока. Они потеряли сто баллов в первую же неделю, и хотели бы избежать разговора об этом со старшими студентами.

Гарри был рад, что никто не обвинял его за этот провал, но всё равно злился на Снейпа. Он с силой швырнул свою сумку на стул и стал расхаживать по гостиной, руки сложив за спиной и ругаясь, как матрос. Он резко дёрнулся и обернулся, когда кто-то прикоснулся к его плечу.

Гермиона отпрыгнула назад. Позади неё нерешительно топтались Рон и Невилл.

Гарри глубоко вдохнул и выдохнул.

— Извините, — глубоко вздохнул Гарри.

Девочка лишь отмахнулась.

— Откуда ты всё знал? — нетерпеливо спросила она.

Гарри моргнул. Гермиона была озабочена не очками факультета, а его знаниями.

— Ну, после похода на Косую аллею меня заперли в моей комнате, и мне было нечего делать, вот я и прочитал всё, что мог. Зелья было учить проще всего, поскольку мне нельзя было использовать магию, а в зельях она и не нужна.

Она явно повеселела.

— Ты всё лето занимался?

— Да, почти. Не то чтобы у меня было чем ещё заняться.... А ещё я хотел положить неплохое начало. И посмотри, к чему это привело…

— Не беспокойся об этом, — сказал Рон. — Фред и Джордж говорят, что Снейп ненавидит всех Гриффиндорцев. Он постоянно снимает очки почти без причины. Все мои братья ненавидят этого грязного подлеца, — продолжил он, задумавшись. — Ну, может, все, кроме Перси. Он прекрасно ладит вообще со всеми профессорами.

— Сомневаюсь, что кто-либо из твоих братьев терял по сотне баллов сразу, — неуверенно сказал Гарри.

— Может и нет, — согласился Рон. — Но, по-моему, сегодня ты дал Фреду и Джорджу новую цель.

Гермиона раздражённо фыркнула, а Гарри просто потряс головой. Он опустился на диван, держась за голову — их-за поединка со Снейпом она сильно разболелась. Сидеть и сдерживать попытки пробраться в собственную голову оказалось куда сложнее, чем он рассчитывал. Он вновь взглянул на Невилла, когда тот опустился на диван рядом с ним.

— Гарри, ты в порядке? — немного неловко поинтересовался он.

— Нормально, Нев, — ответил Гарри и сразу начал себя проклинать — эта кличка должна была появиться у друга лишь через несколько лет.

Невилл весело посмотрел на него, но затем улыбка сменилась решительным выражением. Желудок Гарри перевернулся. Призрак прошлого Невилла опять просматривался сквозь одиннадцатилетнего друга.

— Гарри, он должен был добавить тебе очки за ответы на вопросы, а не забрать, не говоря уже о том, насколько много он забрал. Я столько историй слышал про зелья в Хогвартсе, что боялся там появиться. Теперь я вижу, что он не больше, чем просто взрослый хулиган. И сколько бы очков он не снял, это не сделает его чем-то большим, чем жалким подобием волшебника, — объявил Невилл.

— Невилл! — воскликнула Гермиона.

— Ты же была там, Гермиона, — возразил Рон.

— Ну да, — сдалась Гермиона, — но всё равно не стоит так говорить о профессоре.

— Верно, мисс Грейнджер, — сказала профессор Макгонагалл, входя в гостиную. — А теперь не соизволит ли мне кто-нибудь объяснить, почему профессор Снейп вошел в учительскую на грани апоплексического удара?

Гарри ожидал, что все в гостиной укажут на него, и тихо застонал. Голова болела нещадно, и разбираться с разгневанным деканом сил не хватало. Однако Рон, Невилл и Гермиона, перекрикивая друг друга, начали осуждать и возмущаться поведением Снейпа, пытаясь объяснить жуткую несправедливость со стороны Снейпа. Гарри почувствовал приятное тепло в желудке от такой заботы.

— Студенты, пожалуйста, по одному! — наконец не выдержала Макгонагалл. Все трое посмотрели друг на друга, и Гермиона быстро описала, как Снейп выгнал всех с урока и снял с Гриффиндора сто баллов. — Это правда, мистер Поттер? — спросила профессор, когда она закончила.

Он медленно кивнул, массируя виски.

— И почему-то у меня разболелась голова, хуже, чем когда-либо в моей жизни.

Гарри не пропустил всполох беспокойства в её глазах.

— Директор хочет видеть вас в своём кабинете. Но если после этого ваша голова всё ещё будет болеть, я провожу вас в медицинское крыло за обезболивающим зельем.

Гарри вздохнул и пошёл за деканом сквозь портрет.

Когда они прибыли в кабинет директора, Снейп уже ждал их внутри. Он и Макгонагалл присели в кресла, когда Гарри ощутил мягкое прикосновение к своим щитам. Он не думал, что Снейп станет так мягко касаться его щитов после разрушительных атак в подземелье, и Гарри понял, что это уже любопытство директора проявило себя. Он вздрогнул, прижав руки к голове, и прикосновение сразу исчезло. Гарри осмотрелся с небольшим трудом.

— Простите, — пробормотал он, — у меня очень сильно болит голова, — он заметил взгляд, которым директор одарил мастера зелий.

— Всё в порядке, Гарри, — сказал старик успокаивающим голосом. — Возможно, именно она была причиной прерванного урока профессора Снейпа этим утром?

— Нет, сэр, — Гарри проигнорировал простой выход из ситуации, предложенный директором. — Моя голова не болела до середины урока, когда, м-м-м, профессор Снейп набросился на меня, — он проигнорировал яростный взгляд учителя. Вместо этого он смотрел в голубые глаза Дамблдора и жалел, что не может рассказать ему о своём прошлом. Он вновь почувствовал касание щитов и вздрогнул.

— Директор, поведение этого избалованного мальчишки просто возмутительно! Он никогда не должен был...

— Северус, — мягко прервал Дамблдор. — Гарри, может объяснишь, что произошло в классе?

— Да, сэр, я с удовольствием расскажу об этом. Может, у вас есть одна из этих штук, э-э-э… омутов памяти, которые используются для дачи показаний в суде? Я слышал, как об этом говорили старшекурсники буквально вчера.

— Думаю, я располагаю одним из них, но не проще ли будет обо всём просто рассказать?

Гарри кивнул.

— Полагаю, да, но, видите ли, я хочу подать официальную жалобу в попечительский совет, и...

Гарри не успел закончить предложение. В его щиты словно ударили тараном, и это был, разумеется, Снейп. Гарри напрягся, выгнув спину и усилив щиты на максимум, упал обратно в кресло, делая вид, что потерял сознание.

— Северус! — рявкнул Дамблдор. Гарри, полагаясь лишь на слух, чуть не подпрыгнул. Он никогда не слышал настолько резкий тон у директора.

— Он что-то скрывает от нас, директор, и я собираюсь выяснить, что именно!

— Альбус, это возмутительно, — встряла Макгонагалл. — Я не позволю никому из профессоров атаковать моего студента! Что вообще ты с ним сделал, Северус?

Гарри был поражен, узнав, насколько яростно Макгонагалл защищает его через неделю после знакомства.

— Минерва, — голос Дамблдора стал успокаивающим. — То, что случилось здесь, не было изначальным намерением Северуса.

— Ну так прошу вас, расскажите мне, что здесь произошло?

— Мистер Поттер, по всей видимости, врождённый окклюмент. Не тренируясь, он всё равно способен защитить свои мысли и воспоминания. Это действительно редкий талант, и, возможно, это может оказаться последствием той ночи. Он, как вы могли видеть, отреагировал на использование легилименции вашим коллегой далеко не лучшим образом.

— На использование легилименции? — вздохнула Минерва. — Северус Снейп, вы влезали в головы к студентам? К моим студентам? — её голос повысился до крика, поднявшего у Гарри волосы на затылке.

Он почти посочувствовал Нюниусу. Почти.

— Вы не учитываете ещё одной возможности, директор, — холодно сказал Снейп, игнорируя МакГонагалл. — Тёмный Лорд был превосходным окклюментом и легилиментом. Существует… вероятность… что он спасся от смерти в теле Поттера. Это легко объяснит щиты у мальчишки, щиты, которые мы оба не способны обойти или пробить.

— Я не думаю, что Том Риддл смог бы жить у маглов больше десяти лет, Северус, — спокойно возразил Дамблдор. — Я также не могу представить, чтобы Лорда Волдеморта могли бы отправить в Гриффиндор.

Гарри едва сумел подавить желание рассмеяться, ведь это бы его выдало.

— Впрочем, если это тебе поможет… — Гарри услышал, что кто-то движется. — Старый друг, ты видела сознание Гарри во время распределения? — спросил Дамблдор у Шляпы.

— О да, — самодовольным голосом начала шляпа.

Кровь застыла в жилах.

— Ни окклюменция, ни любого рода другие ментальные барьеры не способны блокировать мои способности, если человек надел меня добровольно.

— Превосходно! Я так и думал, — Дамблдор действительно звучал довольным. — И ещё я полагаю, что у него не было никаких «гостей» в голове? — спросил он.

— Нет, нет, никаких вторжений. Ничего между его ушами, кроме Гарри Джеймса Поттера.

Гарри был уверен, что издевательский тон шляпы ему не показался.

«Я просто обязан найти способ вытащить крестраж без уничтожения Шляпы. Если бы у них оставалось хоть малейшее подозрение, что я одержим Волдемортом, то меня не выпустили бы отсюда, пока они не просмотрели бы все мои воспоминания. Я в долгу перед ней», — подумал он.

— Теперь, когда вы закончили обвинять моего студента в том, что он Тёмный Лорд, мне хотелось бы узнать, что же на самом деле произошло в классе и почему с моего факультета сняли сто баллов?

Гарри не знал, что у его декана настолько саркастичный юмор, но после этих слов она стала нравится ему ещё больше. Он тихо застонал, пытаясь сесть.

— Гарри, — заботливым голосом произнёс Дамблдор. — Вероятно, тебе стоит нанести визит мадам Помфри. Тебе явно нехорошо, и мы всегда можем продолжить этот разговор.

Гарри позволил вывести себя из кабинета директора. Глаза Снейпа всё ещё пристально следили за ним, но атак больше не было. Гарри позволил вопросу о жалобе в правление школы пока что остаться без развития. Ярость Макгонагалл во время его защиты позволила изменить его отношение. Она замедлила свой быстрый шаг, чтобы идти в ногу с Гарри.

Второй этаж был пустынным, все студенты были на занятиях. Гарри прокашлялся.

— Профессор Макгонагалл?

Она посмотрела на него, губы были сжаты в тонкую линию.

— Да, мистер Поттер?

— Спасибо за то, что защищали меня там, наверху. Хорошо иметь кого-то на своей стороне.

Она с любопытством посмотрела на него.

— Преподаватели не принимают стороны, мистер Поттер. Как член Гриффиндора, вы под моей ответственностью.

Гарри задумчиво кивнул.

— Профессор Снейп знал моего отца, да?

Профессор Макгонагалл застыла на месте и уставилась на него.

— Как вы об этом узнали, мистер Поттер?

— Ну, когда профессор кричал на меня, он сказал «проклятые Поттеры», а у меня нет ни братьев, ни сестёр. Вероятно, он имел в виду отца, верно?

— Вы очень наблюдательны, мистер Поттер, — тихо сказала она. — Я полагаю, если он сам поднял эту тему, то это его вина. Да, он знал вашего отца. Они учились на одном курсе, но они… не ладили. Это непрофессионально с его стороны, но, видимо, из-за плохих отношений с вашим отцом он враждебен и по отношению к вам. Вы должны быть выше этого, мистер Поттер.

— Думаю, придется, — задумчиво произнёс Гарри. — А вы ведь тоже не особо расположены к профессору Снейпу, верно?

— Мистер Поттер, мои личные симпатии и антипатии не должны вас волновать. И вам, кстати, следует направиться в больничное крыло.

— Простите, профессор, но мне хотелось бы спросить вашего совета в одном деле.

Она с интересом посмотрела на него, но ничего не сказала.

— Профессор Дамблдор явно не хотел, чтобы я написал жалобу в попечительский совет школы. Тем не менее, после событий этого утра я задаюсь вопросом, можно ли позволить ему преподавать в школе, полной детей. Вопрос в том, не создаст ли его увольнение ещё больше проблем, чем профессор Снейп приносит на этой должности?

Макгонагалл с интересом на него взглянула.

— Что конкретно, с вашей точки зрения, там произошло?

Гарри вздохнул.

— Ну, после остроумного замечания о моей известности он начал задавать вопросы, спрашивая про всякого рода ингредиенты к зельям. После каждого правильного ответа он лишь злился всё сильнее. Через некоторое время он не выдержал и обвинил меня в использовании зелья памяти. Когда я объяснил, что занимался до школы, летом, и что зелья не очень отличаются от готовки по кулинарным книгам моей тёти, он просто взорвался. Он начал кричать на меня, а потом приказал всем покинуть класс, сняв с Гриффиндора сто баллов.

Профессор Трансфигурации не смогла скрыть выражение ужаса на лице.

Гарри покачал головой.

— Он — профессиональный педагог, но, тем не менее, он потерял контроль — абсолютно потерял контроль — перед классом, полным одиннадцатилетних детей. Это ненормально… Наверное.

Минерва вздохнула.

— Да, полагаю, это ненормально, мистер Поттер. Я возмущена его поведением, но я не уверена, что замену будет легко найти. Не очень много мастеров зелий согласны учить детей, которые обучаются и другим областям магии. Мастера зелий в этом отношении очень гордые. Профессор Снейп обладает широкими знаниями и желанием делиться ими с теми, кто согласен мириться с его… личными недостатками. Многим сдавать в этом году СОВ и ЖАБА, и они не смогут это сделать, если их учителя уволят, а замену найти не удастся.

Гарри нахмурился.

— Я не собираюсь мешать другим студентам учиться. Я просто волнуюсь, сколько вреда может нанести детям такой человек, если останется преподавать в Хогвартсе.

— Если вы хотите, я попробую поискать кандидатов на замену.

— Я буду очень признателен, профессор, — сказал Гарри, впервые за утро искренне улыбнувшись.

— Прекрасно. А теперь давайте уже доберёмся до больничного крыла, чтобы вы смогли присоединиться к своим однокурсникам за обедом.

Гарри вспомнил свой пятый год в Хогвартсе и консультацию по выбору профессии, когда Макгонагалл накричала на Амбридж. И хотя он видел до тех пор лишь строгую маску, до него наконец дошло, что она была на его стороне с самого первого дня.

Просто тогда он этого не понял.