Гарри Поттер и кошмары грядущего прошлого (гет)

Тридцатилетний Гарри Поттер, последний выживший член Ордена Феникса, быстро моргал, пытаясь восстановить зрение. В ушах до сих пор звенело от взрыва, и без зрения он оставался почти беспомощным. Гарри смахнул слёзы, не обращая внимания на хаос вокруг. «Я обязан это увидеть, — подумал он. — Я так долго этого ждал… Я обязан это сделать». Он сощурился, поднимая трясущуюся руку, чтобы защитить лицо.

Куски плоти, капли крови, осколки гравия продолжали падать, но расплывчатость начала понемногу уходить. Прямо перед ним был дымящийся кратер, почти двадцать футов в диаметре. Дыхание отдавало болью в легких. Неужели это конец? Он снова заморгал, когда увидел массу расплавленной стали на краю кратера. Меч Гриффиндора перестал существовать, выполнив свою задачу — окончательное уничтожение линии рода Салазара Слизерина. Гарри почтил память полуоформившегося сознания, жившего раньше в клинке.

«Частичка Годрика, жившая в мече, наверняка сейчас счастлива, — размышлял он. — Она выполнила своё предназначение и может двигаться к следующему великому приключению, как привык говорить Альбус».

— Думаю, теперь моя очередь, — вслух произнёс Гарри.

Взглянув на место последнего сражения, он аппарировал.

* * *

Гарри появился на руинах Большого Зала Хогвартса. Постоянная капель дождя с полуразрушенного потолка выбивала тихую мелодию на разбитых плитах. Похоже, в эти дни дождь шёл постоянно, и Гарри задавался вопросом, было ли это последствием прошедшей здесь битвы. Если сами небеса оплакивали то, что случилось так много лет назад, кем он был, чтобы не плакать вместе с ними?

Тем не менее, удары капель по камню по-своему успокаивали. Он был рад любому бальзаму для израненной души. Ярость ушла, и сейчас Гарри чувствовал себя пустым и холодным… Как выжженный дом после пожара. Как дом двенадцать на площади Гриммо.

Изможденный мужчина в изодранной и запачканной кровью мантии упал на колени на мокрый каменный пол. Его переполнили воспоминания о счастливых временах в этом месте, и он горько заплакал. Потом наступила темнота.

Гарри проснулся мокрым, замёрзшим и дрожащим. Он медленно поднялся на ноги, пытаясь вернуть чувствительность пальцам. «Как глупо, — думал он, когда все шрамы и плохо вылеченные переломы начали пульсировать от боли. — Мне, черт побери, не двадцать. Я весь день буду восстанавливаться, и если кто-то меня подстережет...»

Он оборвал эту мысль. Война закончилась. Он наконец прикончил ублюдка. Даже если бы у него остались Пожиратели, Том забрал бы их с собой, надеясь на преимущество там. Даже если кто-то избежал битвы, Гарри помнил рассказ Гермионы о её исследованиях Чёрной Метки — извращённого варианта Протеевых чар. С окончательной смертью обладателя Главной Метки остальные тоже умрут. Гарри подумал, что об этом маленьком сюрпризе Пожирателей не предупреждали.

Гарри глубоко вдохнул и выдохнул. Всё кончилось, и он мог наконец расслабиться. Он посмотрел вверх, сквозь разбитые каменные своды, на грозовые тучи, что клубились над его головой. Война закончилась, но цена была слишком высокой. Его руки сжались в кулаки, обломанные ногти впились в ладони. Слишком высокая цена…

Камни вокруг начали двигаться, мелкая крошка посыпалась вниз с кучи обломков, оставленной после уборки. Министерство едва сумело набрать достаточное количество авроров, чтобы забрать тела; у него не было времени даже обсудить восстановление Хогвартса. Потом уничтожили и его.

Гарри сглотнул, с силой заставляя свою магию отступить. Где-то глубоко в душе ему хотелось выпустить её, позволить бесконтрольно бушевать, позволить снести окружающие стены себе на голову. «Я должен поговорить с Альбусом», — подумал он, отчаянно выискивая любые способы отвлечься.

Он до сих пор помнил путь к кабинету директора и едва замечал попадающиеся по пути обвалившиеся стены или трещины в полу. Когда Гарри достиг наполовину расплавленной горгульи, он положил руку на её обезображенное лицо и прошептал: «Конец света». Чары, вновь наложенные на статую, заставили её отодвинуться с протяжным скрипом камня по камню. Гарри медленно поднялся по лестнице.

Кабинет директора выглядел как место стихийного бедствия. Каменные стены почернели от огня, и от мебели не осталось ничего, кроме пепла. Гарри вспомнил, как вздрогнула Гермиона, когда она впервые увидела судьбу бесценных томов. Конечно, Гарри и друзья были немного не в себе к тому времени, но эта её реакция оставалась неизменной с первых лет их знакомства. Они с Роном всегда над ней подшучивали… Это воспоминание выдернуло из памяти многие другие, и горечь затопила его разум.

— Гарри? — голос директора вернул его обратно.

Он благодарно кивнул.

— Я вернулся, Альбус.

Лицо на портрете улыбнулось, но брови над глазами, не сверкавшими столько лет, всё ещё хмурились. Угол, в котором находился портрет Дамблдора, был единственным не затронутым пламенем. Том Риддл наложил на портрет щит, когда вошёл сюда тринадцать лет назад. Он хотел поговорить с единственным оставшимся следом своего бывшего учителя, позлорадствовать над тем, как крестраж в Распределяющей Шляпе так и не был обнаружен, как кусок души был надёжно спрятан за магией, наложенной Основателями.

— Удался ли твой план?

Гарри медленно кивнул, борясь с воспоминаниями. Когда сработали тихие чары оповещения на Чаше Пуффендуй, Волдеморт проверил остальные тайники с крестражами. Когда он обнаружил исчезновение почти всех, Том собрал все свои силы и атаковал Хогвартс, забрав последний крестраж из кабинета директора. В то время как Гарри, Рон и Гермиона тихо обыскивали Малый Хэнглтон, школа была сожжена и уничтожена. Единственное предупреждение пришло лишь под конец, когда радость и облегчение Волдеморта снесли щиты окклюменции Гарри так, словно их никогда и не было… к тому времени было уже поздно.

Выживших после Бойни в Хогвартсе было так мало, что общую её картину восстанавливали по положению трупов и рассказам привидений. Невилл Лонгботтом, взявший на себя руководство ОД после ухода Гарри и его друзей, повёл студентов во двор для помощи учителям. Судя по количеству убитых Пожирателей, они неплохо держались. Затем в бой вступил Волдеморт, невероятно мощными взрывными проклятиями снося стены на сопротивляющихся. Они были быстро уничтожены.

Когда Гарри пришел в сознание, они втроем аппарировали в Хогсмид. Всё было кончено. Он едва помнил быстрый бег к дымящемуся замку. Жители посёлка уже пробирались сквозь руины, отчаянно пытаясь найти уцелевших. Они нашли Луну рядом с Невиллом в центре двора. Их глаза были широко открыты, остекленевший взгляд указывал на Убивающее заклятие. Среди тел в чёрных мантиях перед ними было знакомое лицо. Гарри остановился посмотреть на Беллатрису Лестрейндж, чья маска была отброшена в смертельных муках. От её грудной клетки осталось кровавое месиво. Он понадеялся, что Невилл осознал перед концом — он уничтожил женщину, запытавшую его родителей до безумия.

Он стоял там, не желая уходить. Ведь было ещё одно тело, которое ему надо было искать, которое он так боялся найти. Пока он его не увидел, пока он не знал наверняка, он мог хранить небольшую надежду. От сдавленного крика Рона кровь застыла в жилах. Он не мог позволить лучшему другу смотреть на это в одиночку.

Рон стоял на коленях в одном из углов двора, рядом Гермиона обнимала его за плечи. Гарри ощутил, как ноги сами несли его. Он на тринадцать лет запомнил, насколько долгим был этот путь. Его глаза были прикованы к земле прямо перед ним. Пока он не увидел это, пока не понял, ещё был шанс, ещё была надежда… Гарри остановился рядом с Роном и посмотрел вперёд.

Джиневра Молли Уизли лежала на земле. Его глаза смотрели лишь на лицо, не обращая внимания ни на порванную мантию, ни на кровавые раны, признаки долгой и мучительной смерти. Её лицо было белым, россыпь веснушек чётко выделялась в гаснущем свете… Она выглядела почти безмятежной, словно во сне. Гарри видел её спящей лишь раз после того, как они начали встречаться на шестом курсе. Джинни задремала во время учёбы, положив голову ему на колени. Складка между бровями разгладилась, губы расслабились в мягком изгибе. Он помнил, как смотрел на нее часами, забыв про учёбу, пока она не проснулась. Теперь он смотрел на лицо любимой девушки, понимая, что она не проснётся никогда. Никакой принц со своими поцелуями не сможет пробудить её от смерти.

Следующим, что он помнил, был он сам, сидящий на кровати в Норе. Он смотрел на свою палочку, понимая, что два слова могут покончить со всем этим. Лишь мысль о том, какое отвращение Джинни испытает, если он даст Тому победить, позволила ему положить палочку и уснуть.

— Гарри? — мягко спросил Дамблдор.

Гарри встрепенулся, выныривая из воспоминаний. Он не был удивлён, ощутив слёзы на лице. Он стал плакать гораздо чаще в последний год, с тех пор как начал путешествовать в одиночестве. Гарри не хотел, чтобы Гермиона волновалась, а Рон чувствовал себя неловко, хотя в конце концов друг прекрасно его понял. Он снова глубоко вдохнул, чтобы голос звучал более твердо.

— Вы были правы: кто-то из американцев снабжал его информацией. План сработал.

* * *

После уничтожения английского Министерства и большинства европейских Американский Департамент Иностранных Дел выделил несколько дивизий военных магов в качестве экспедиционных войск. Командир армии получил указания сделать всё возможное для «удержания ситуации под контролем» и недопущению Тёмного Лорда на запад Атлантики. Поначалу новички не составляли конкуренции закалённым в боях Пожирателям. Однако они быстро учились на своих ошибках и даже сумели освободить несколько больших городов, хотя и уплаченная цена была очень высока. От Косой аллеи остались дымящиеся руины задолго до смерти последнего Пожирателя. Единственный, с кем не смогли справиться хорошо укомплектованные Янки, был Волдеморт. Могучие проклятия, которые должны были превратить его в хорошо прожаренное мясо, либо не попадали, либо не имели почти никакого эффекта. Когда количество смертей стало увеличиваться каждый день, Гарри без особого энтузиазма связался с Александром Хастингсом, американским генералом, и рассказал короткую историю про собственную роль в войне и о пророчестве.

Американцы неплохо помогли, и облегчение, которое они принесли англичанам, как магам, так и магглам, было очень кстати, даже если оно пришло слишком поздно для тех, кого Гарри любил. К сожалению, противник становился всё более и более неуловимым, с тех пор как Гарри стал использовать свой шрам для поиска Волдеморта. Их дуэли в легилименции и окклюменции происходили почти каждую ночь, практически всегда оканчиваясь ничьёй. Несмотря на то, что Гарри видел лишь отблески окружавшей Волдеморта действительности, иногда даже этого хватало, чтобы понять, где тот находится. Сумасшедший маг всё ещё атаковал, по-видимому, наугад, но он всегда уходил до прибытия Гарри. После атаки на очередную крысиную нору Волдеморта, явно освобождённую за минуты до атаки, Гарри и Альбус начали подозревать, что среди американцев есть шпион.

Ловушка была грубой, но эффективной. Гарри, весь в крови и кричащий от боли, аппарировал в лагерь к американцам. Он с безумным взглядом громко кричал на весь лагерь о своем ранении в подземельях разрушенного Хогвартса. Когда же Гарри остался наедине с целителем, он его оглушил и изменил ему память. Гарри не знал, кто передаёт информацию Волдеморту, и не хотел полагаться на удачу.

Затем весь лагерь стал свидетелем яростного спора между главным целителем и очень упрямым Гарри Поттером. После чего Поттер вышел из лазарета с огромной повязкой на голове и кусками бинта, выглядывающими из-под рваной одежды. В то время как целитель отчитывал его по поводу мозговой травмы и магического истощения, Гарри кричал про нечто чрезвычайно важное, способное окончить войну, прямо под домом его родителей в Годриковой Лощине и о том, что никто его не остановит от путешествия туда.

Гарри аппарировал недалеко от последней стоянки Волдеморта в графстве Суррей. Игнорируя боль в шраме, он прощупывал окружающую местность с помощью легилименции. Тонкая паутина ментальной энергии обнаружила враждебный разум, находящийся в раздумьях, внутри городской ратуши. Гарри спокойно сидел до тех пор, пока слабый отблеск самодовольного превосходства не вспыхнул и затем полностью не исчез. Гарри быстро подошёл к уже пустому зданию. На двери было громадное количество обнаруживающих и сигнализирующих заклинаний. Гарри мрачно ухмыльнулся, вытаскивая набор отмычек. Он вспомнил, как давно погибшие близнецы научили его открывать двери маггловским способом.

Гарри нашёл Распределяющую Шляпу на столе в подвале. Когда он поднял её со стола, шов на тулье приоткрылся.

— Ты знаешь, что тебе нужно сделать, — прошептала она. У него не было времени пытаться распутать чертовски сложные магические нити, пронизывающие Шляпу. Школы, бывшей центром её существования, больше не существовало.

— Мне очень жаль, — сказал он, вынося её на улицу.

— Не стоит, — ответила она. Гарри мог поклясться, что ткань свернулась в ухмылку. — Это был действительно умный план. Я до сих пор уверена, что ты преуспел бы в Слизерине.

— Может быть, — согласился Гарри, положив шляпу и отступая назад. Он поднял палочку. — Спасибо, — прошептал он и взорвал шляпу к чертям собачьим.

Том всё ещё копался в развалинах дома, когда вдруг поднялся антиаппарационный барьер.

— А, Поттер, — он лениво протянул, как только грязный любитель магглов появился прямо перед ним. — Я уж боялся, что ты расщепился по дороге сюда, — глаза Волдеморта переместились с палочки в его руке на повязку на голове.

— Извини, — прорычал Гарри. — Пришлось заглянуть в Суррей, поболтать со старым другом, — его рука рванула вверх, и он выплюнул: — Редукто!

Щит Волдеморта поднялся почти сразу же, но луч белого света ослеплял своей мощностью. Стена синего света сломалась, и Волдеморту пришлось отступить на несколько шагов.

— Ты не настолько ослаблен, как я думал, — фыркнул он. — Хорошо. Я надеялся, что мне не будет скучно.

Несмотря на тон, Гарри понял, насколько его враг потрясён уничтожением последнего крестража. Он продолжал наступать, заставляя Тёмного Лорда отступать, пока Гарри пробивал его защиту.

— Убив меня, ты ничего не добьешься, — сказал Волдеморт, когда они сделали круг по холму. — Я ведь уже победил, я убил всех, кого ты любил, Гарри. Они все умерли за тебя, и ты ничего не сможешь для них сделать, — он похлопал по мечу Гриффиндора на поясе. Темный Лорд не мог его использовать, но носил меч как трофей, в память о Бойне в Хогвартсе.

Гарри заставил себя ускорить атаки, несмотря на то, что слова разрывали его душу на части. Джинни наверняка хотела бы, чтобы он прикончил ублюдка вне зависимости от цены. Мысли о ней заставили сердце сжаться, прямо как тринадцать лет назад. Он знал, что ему нужно сделать. Он наконец сумел пробить защиту Тёмного Лорда Режущим проклятием. Оно оторвало кусок плоти с плеча, заставив Волдеморта упасть на колено. Его палочка упала на траву.

Гарри позабыл о боли в своих ранах, пока вспоминал все потери в своей жизни, начиная с родителей. Вспомнил всех друзей, учителей. Вспомнил о Уизли, ставшими для него второй семьей. Вспомнил о Роне, Гермионе, которые были с ним почти до конца. Вспомнил о Джинни. И тут плотину прорвало. Щиты Окклюменции снесло, и он послал все свои чувства Волдеморту. Трава перед ним осветилась зелёным светом, исходившим от шрама.

Волдеморт закричал, когда поток эмоций ворвался в его разум. Чёрная душа высыхала от моря любви и горя. «Сила, которой он не знал» мучила его так, что Круциатус казался лёгким прикосновением. Гарри показалось, что Волдеморт сошёл с ума задолго до того, как он оказался способен поднять палочку и сотворить взрывное проклятие. Впрочем, это было уже неважно.

* * *

— Гарри? Сработал ли план?

Гарри несколько раз моргнул, пытаясь осмыслить вопрос директора.

— Да, сработал.

— Значит, всё наконец закончилось, — с облегчением заметил портрет.

— Думаю, да, — тихо сказал Гарри.

— Я знаю, Гарри, все мы прошли через много ужасных потерь. Защита света всегда требует высокую плату, — нравоучительно произнёс Дамблдор. Когда-то это сводило Гарри с ума, но теперь он понимал — так старик борется со своим собственным горем. Его чрезмерная формальность помогает ему бороться с призраками прошлого.

Гарри не обратил на него внимания и наколдовал стул. Он упал на него и положил голову на руки, локтями обхватив колени.

— Гарри, ты сделал великое дело.

— Не думаю, — рассеянно ответил он, звуча глухо даже для него самого. Всё наконец закончилось. Война закончилась. Жаль, что праздновать некому.

— Думаю, ты должен отдохнуть, — предложил директор. — Всё будет выглядеть лучше, когда ты оправишься и осмыслишь произошедшее.

Гарри медленно покачал головой, но всё равно поднялся на ноги. Он положил руку на стену рядом с портретом, и её секция скользнула внутрь, а затем в сторону.

Личные покои директора рядом с его кабинетом были защищены куда лучше остальной школы и сумели выстоять, когда та пала. У профессора Макгонагалл не хватило духа тронуть комнату во время своего короткого пребывания на посту директора. Огонь даже не смог согреть стены. Портрет рассказал Гарри и его друзьям, как открыть дверь, когда они впервые осматривали уничтоженный кабинет.

Глаза зацепились за старые книжные полки. Частная коллекция запрещенных книг Дамблдора была дополнена всем, что Гермиона смогла наскрести с разрушенной библиотеки. Пролетевшая мимоходом мысль о ней заставила глаза гореть от невыплаканных слёз, и он отвернулся к кровати. Гарри вылез из своей порванной мантии и быстро принял душ. Когда он наконец смыл всю грязь, Гарри понял, насколько устал. Как только его голова коснулась подушки, он мгновенно уснул.

Гарри Поттер спал без снов впервые за десять лет.

* * *

Гарри выработал себе привычку за годы постоянной борьбы — каждый вечер, выполняя упражнения по Окклюменции и готовясь ко сну, составлять список того, что нужно сделать. Тогда, просыпаясь, он мог начать немедленно работать и перестать думать о своих снах. Вначале Гермиона восхищалась его тягой к работе, хотя позже она всё-таки поняла, что он благодаря работе отвлекается. По крайней мере, она позволила ему справляться с воспоминаниями самому, вместо того чтобы постоянно пытаться вывести его на разговор о том, что случилось. Рон считал его сумасшедшим из-за привычки выпрыгивать из кровати и немедленно приниматься за дело. Но в их последние годы вместе, когда Гермиона погибла, Рон начал делать то же самое.

Сегодня Гарри проснулся со странным чувством апатии. Он отчаянно пытался вспомнить свой список, пока не понял, что его нет. Всё было сделано.

Завершено.

Вот чёрт.

Он уткнулся взглядом в потолок, пытаясь не думать о прошлом. Может, покинуть страну? Европа была не в лучшем состоянии. Может, Америка? Вряд ли там его оставят в покое. Слишком много рассказов просочилось с беженцами, они сразу поймут, кто такой Гарри Поттер. Они даже могут попытаться посадить его в тюрьму либо вовсе не разрешить въезд, сославшись на его опасность для окружающих.

Кроме того, он провёл лучшие годы своей жизни в Шотландии, а Хогвартс стал почти домом. Разумеется, «дом» превратился в выжженные развалины, но ведь он не может иметь всё и сразу. Гарри отвлёкся от невесёлых мыслей, когда желудок напомнил ему, что он ничего не ел после вчерашнего завтрака.

Вздохнув, он взял свою палочку с прикроватной тумбочки и наколдовал простейший завтрак из чая и тостов. На такой пище человек не мог долго протянуть, если он заботился о витаминах. Или о вкусе. Гарри постепенно стал забывать вкус настоящей еды — из-за этого производимые им продукты стали и вовсе безвкусными. Этот тост напоминал картон по вкусу и текстуре, но, по крайней мере, он успокаивал урчание в желудке.

Когда Гарри закончил завтракать и попытался встать, он вздрогнул. У него было огромное количество порезов и царапин, тело покрылось тёмно-синими синяками. Судя по боли глубоко в груди и слабости, у него, вероятно, было сильнейшее магическое истощение. Гарри подошел к книжным полкам и взял несколько подвернувшихся под руку книг, затем вновь улёгся на кровать. Ему пока не хотелось разговаривать с Дамблдором.

За последние четыре года Гарри очень сильно изменил отношение к учёбе. Без Гермионы придумывание новых заклинаний стало его заботой. Рон был отличным стратегом и тактиком, но копание в книгах было не для него. Кроме того, смерть почти жены слишком сильно ударила по Рону, и ему стало труднее концентрироваться, чем столь же убитому горем лучшему другу. Гарри сумел найти способ сохранять ясный ум — он в уме задавал вопросы своей подруге обо всём, что читал. Он представлял её лекции о прочитанном, и это помогало держать себя в руках. Ещё это была его дань памяти умнейшей ведьме, что он когда-либо знал.

В одну не самую лучшую ночь в заброшенной гостинице Рон захотел узнать, почему Гарри улыбается, читая старую книгу из Флориш и Блоттс. Гарри посмотрел на друга и рассказал ему про свои разговоры с Гермионой. Рон уставился на него и наконец сказал:

— Ну ты и псих, — он вышел во двор. Гарри встал и пошел за ним в темноту. Он едва различил огромную фигуру друга в приглушенном свете, и, когда он положил руку тому на плечо, Гарри понял, что Рон рыдает. Он развернул его и обнял. Гарри увидел слёзы на его лице впервые после сожжения Норы.

Гарри глубоко вдохнул и вытер слёзы на своем лице. Он расклеивался каждый раз, вспоминая прошлое. Он должен взять себя в руки, если собирается жить дальше. Едва различимый голос на краю сознания поинтересовался, а хочет ли он, собственно, жить дальше. Гарри на секунду задумался, было ли это эхо Волдеморта или тот кусочек его собственной души, что хотел умереть после смерти Джинни.

Гарри сжал зубы и открыл самую толстую книгу, «Исследования в передовой теоретической травматологии, том XII». Вскоре воображаемый голос Гермионы уже объяснял, как воздействие вовремя применённых бодрящих, успокаивающих и сбивающих с толку чар может использоваться в лечении некоторых психических расстройств.

* * *

Лишь на второй день чтения в кровати Гарри заметил нечто странное. Последняя статья его заинтересовала. Он вновь её прочитал, пытаясь понять, что же такого интересного там проскользнуло. Это были чисто теоретические исследования переносов во времени, и автор явно указывал, что эта статья используется лишь в качестве упражнения по Арифмантике и как доказательство теоремы. Гарри ещё раз просмотрел уравнения, пытаясь вместе с голосом Гермионы направить в нужное русло ещё и её блестящий ум.

Формулы описывали создание сбалансированных пространственных изменений, необходимых для создания временного сдвига. Фокусом сдвига было вогнутое поле, параметры которого зависели от мощи задействованных сил. Любой объект, пересекающий это поле, осуществлял перенос во времени, сила которого в различные моменты тоже была разной, поскольку взаимодействующие силы изменялись.

Причиной, по которой исследования были чисто теоретическими, были затраты энергии. Относительная масса измерялась функцией умножения массы на квадратную скорость. Затраты энергии для временного сдвига измерялись умножением относительной массы на размер сдвига во времени. Даже мельчайшая молекула воздуха, пересекая границу поля, моментально поглощала всю энергию, и поле рушилось.

Когда он убедился, что смог понять теорию, Гарри задумался, почему он вообще заинтересовался этим исследованием. Ну да, если бы можно было отправиться назад во времени или послать сообщение, много горя можно было бы избежать. Но даже простой кусок пергамента с предупреждением Дамблдору будет слишком большим. Статья чётко и ясно указывала, что взгляд был не способен проникнуть за границы поля, так же как и различного рода магия, предсказания или легилименция. Возможности для контакта не было.

Возможно ли послать информацию, ничего не весящую, да ещё и без магии? Чёрт побери, сколько вообще он знал таких вещей? Гарри забрасывал «внутреннюю Гермиону» вопросами. Он чувствовал, что это чертовски важно. Что-то в этой статье притянуло его внимание и заставило почувствовать что-то, чего он не ощущал уже очень давно.

Надежду.

Наконец в начале третьего дня Гарри решил выйти из своего святилища. Ему нужно было поесть нормальной еды и поговорить со своим бывшим наставником.

* * *

— Гарри, это очень интересно, и я рад, что ты нашёл себе полезное занятие. Но я не понимаю, почему ты так заинтересовался этой статьей, — Дамблдор нахмурился, глядя на Гарри с портрета, после того как тот прочитал статью вслух.

Гарри поднялся с наколдованного стула и начал расхаживать перед портретом. Эта привычка сохранилась с давних времён, когда он присматривал за Гриффиндорской гостиной. Мысль заставила желудок сжаться, потому что вся Гриффиндорская башня была взорвана и уничтожена во время разрушения Хогвартса.

— Затраты энергии делают обычное использование поля невозможным. Но как насчёт переноса чего-то невесомого?

— Исходя из того, что я понял, заклинания тоже не смогут пересечь барьер, — ответил директор. Гарри не нужно было на него смотреть, чтобы понять, что его глаза вновь засверкали. Портрет наставника не имел возможности исследовать магические теоремы, и дискуссия явно пришлась ему по вкусу.

— Верно, — сказал Гарри, посмотрев на него в упор. — Но как на счёт памяти, духов… душ?

Дамблдор поправил очки, размышляя.

— Нет, боюсь даже астральная проекция несёт довольно много магической энергии для разрушения поля.

— А как насчёт… — голос понемногу стихал. — Как на счёт магии, изымающей душу из тела? Если душа… начнёт двигаться самостоятельно…

Дамблдор нахмурился.

— Гарри, я не знаю заклинания, которое временно вытянет душу из тела. Разве что… — его глаза расширились. — Мой дорогой мальчик, ты ведь не предлагаешь это всерьез…

Гарри потерялся в своих мыслях, уставившись в никуда.

— Создать вокруг тела поле, использовать Авада Кедавра. Если мой дух покинет тело, он пройдёт сквозь него… а потом?

— Гарри, ты ведь не думаешь…

— Альбус, — его голос был едва различим. — Если мой дух, покинув мёртвое тело, вдруг окажется рядом с живым, что случится тогда?

— Гарри, это не…

— Альбус, я выполнил ваше пророчество. Если вас заботит не чертов Мальчик-Который-Выжил, а я, Гарри Джеймс Поттер, то вы ответите на мой чёртов вопрос, — огрызнулся Гарри. Повисла напряжённая тишина.

Портрет директора выглядел расстроенным.

— Теоретически вступит в силу Принцип Слияния Йоханцена. Душа вновь будет втянута в тело так же, как это происходит у магглов, погибших, но затем вернувшихся к жизни благодаря продвинутой медицине. Они рассказывают удивительные истории про существование вне тела. Карл нашёл истоки своих идей именно там. Весьма занимательно, как он вывел свою теорему…

— Благодарю вас, Альбус, — улыбнулся Гарри. Директору не удастся отвлечь его так просто.

— Гарри, — тихо сказал портрет. — То, что ты предлагаешь сделать, — невероятно глупо. Ты хочешь убить себя, надеясь, что твой дух пройдёт сквозь поле, надеясь, что временное поле поступит так, как ты думаешь, и отправит тебя в прошлое, надеясь, что твоя душа будет втянута в твоё тело. Это не план, Гарри, это всего лишь догадки и благородные намерения.

— Думаю, да. Но вы сказали слово «надеясь» трижды. У меня не было никакой надежды уже долгое время, — ответил молодой человек, вздыхая.

— Гарри, — сказал Дамблдор, впервые на его памяти ворча как старик. — Ты победил. Волдеморт мёртв. У тебя вся жизнь впереди, и она у тебя не для того, чтобы выбрасывать её просто так…

Гарри взорвался.

— Вся моя жизнь? И что я должен ожидать от моей жизни? Все, кого я любил, все, о ком я мог сказать хоть одно доброе слово, мертвы! Все места, где я был, в руинах! У меня нет причин дальше жить!

— Гарри, — Дамблдор вновь восстановил контроль над эмоциями. — Многие люди отдали жизнь, чтобы выжил ты. Выбросить это всё к чертям сейчас будет величайшим оскорблением всех их жертв.

— Они сделали это не для меня, — холодно ответил Гарри. — Большинство, по крайней мере. Они сделали это для Мальчика-Который-Выжил, их оружия против Волдеморта. И если вы забыли, я никого об этом не просил.

Дамблдор вздохнул, пальцем поправляя очки.

— Прости, Гарри, я не хотел поднимать эту тему таким образом… Но твоя жизнь важна для меня. Я не хочу, чтобы ты её выбрасывал. Пройдёт время, и твоё горе тоже пройдёт. Этот урок я выучил уже очень давно.

Гарри вновь опустился в кресло. Споры с директорским портретом были ничуть не лучше споров с ещё живым Альбусом.

— Я не думаю, что у меня столько времени, — сообщил он своим рукам. — Я почти убил себя после случившегося здесь. Я по нескольку раз в году отговаривал себя от смерти, и каждый раз это было всё сложнее. У меня была цель — остановить Тома, но теперь меня ничто не держит, — он вновь посмотрел на портрет. Альбус застыл, словно на маггловской картине. — А ведь я смогу придать ценность своей смерти.

— Гарри, — мягко сказал директор, — до этого момента я никогда так не жалел о своей смерти. Ты слишком одинок, и я ничего не могу с этим поделать.

Гарри глубоко вздохнул и заставил себя успокоиться.

— Вы можете помочь мне с этим.

— Хорошо, — согласился Дамблдор. Он нахмурился. — Думаю, вначале нужно продумать, как твои действия повлияют на само время и пространство в твоем прошлом.

— Я уже думал над этим, — выпрямился Гарри. Худшая часть разговора уже позади. — Либо моё путешествие изменит реальность, надеюсь, к лучшему, или же создаст альтернативную реальность. Или, согласно Хобсону, моё путешествие во времени перенесёт меня в альтернативную реальность, где время ещё не продвинулось настолько далеко. Что угодно — лучше, чем оставаться здесь.

— Если твоя душа вселится в твоё тело, ты уничтожишь самого себя в том возрасте. Ты не думал о путешествии как о способе убийства себя-ребёнка?

Гарри на мгновение задумался.

— Если бы я знал, что моя смерть спасёт столько жизней, я бы умер сразу же. Младший я был таким же. Я не настолько изменился, Альбус, — он едва заметно усмехнулся.

Впрочем, директор ещё не закончил.

— Ты понимаешь, что таким образом воскресишь Тома Риддла?

— Даже если и так, — предположил Гарри. — Это будет малая цена за жизни всех погибших в этой войне. Борьба с ним будет проще, если у меня есть шанс всё улучшить.

— Улучшить, Гарри?

— Я планирую жульничать, как Драко Малфой на экзамене по зельям, — ответил Гарри, мягко улыбаясь.

* * *

После восстановления магической силы Гарри аппарировал в лагерь Экспедиционных Сил Америки. После их первого приезда Гарри и Рон заключили союз с военными магами. После того как Гарри показал, на что способен, за последующие два года генерал Хастингс без труда общался с ним как с союзником.

На закрытом совещании с седым генералом Гарри объяснил свои подозрения насчёт шпиона Волдеморта и извинился за уловку с целителем. Вначале Хастингс не поверил, но, как только Гарри повторил несколько реплик Волдеморта, весьма огорчился. Впрочем, как только Гарри рассказал американцу о смерти Волдеморта, тот глубоко вздохнул и предложил ему рюмку чего-то под названием «Джек Дэниэлс».

После того как они выпили, Хастингс напрямую спросил, чем тот собирается заняться.

— Думаю уехать подальше, где всё тихо и спокойно. И красиво, — вот всё, что он ответил.

— Рад это слышать, — дружелюбно отозвался Хастингс. — Полагаю, в Вашингтоне будут рады ещё больше.

Гарри просто пожал плечами. Мягкая теплота разлилась по желудку. Правда, в горле немного запершило.

— Ты мог бы податься в политику, знаешь ли, — хитро посмотрел на него Хастингс. — В правительстве осталось не так много людей, как у магов, так и у магглов. Ты только что прибил чуть ли не Антихриста. Каждый посчитает тебя героем, и ты сможешь построить свою страну так, как тебе захочется.

Лицо Гарри Поттера выражало полнейший ужас. Он скривился, когда американский генерал рассмеялся, хлопая себя по коленям.

— Бог ты мой, ты бы видел своё лицо! Вперёд, наслаждайся своей тихой жизнью. Но если тебе когда-нибудь надоест, найди меня. Я предупрежу Вашингтон, чтобы они начали поставлять гуманитарную помощь немедленно, ведь этот сумасшедший наконец стёрт в пыль.

Гарри покачал головой, вставая. Он сделал жест, весьма отдалённо напоминающий американский военный салют и аппарировал обратно в Хогвартс.

* * *

Лишь через месяц приготовления были завершены. Он исписал стопки пергамента уравнениями и заметками. Гарри не был уверен, смог ли бы он закончить свою работу без помощи директора. К счастью, в сравнительно неповреждённых подземельях Хогвартса он нашёл материалы и инструменты для приготовления призм, которые будут поддерживать поле.

Прерываясь на обед, Гарри слушал рассказы портрета: про прошлое, про причины и следствия, про то, каким образом всё закончилось именно так. Это было горькое время для них обоих. Гарри давно простил директора за сделанное и несделанное. С другой стороны, смерть тоже изменила мировоззрение Великого Лидера Света. Под конец они согласились, что Альбус хотел как лучше, даже если всё кончилось трагически. Теперь была очередь Гарри.

Разговоры про давно утраченных друзей и печаль, их сопровождавшая, были смягчены возможной скорой встречей с ними. И правда, Гарри только сейчас начал понимать, что скоро увидит массу людей — и должен будет непринуждённо вести с ними разговоры. Впрочем, оглядываясь назад, он понимал, что сыграет в игру без возможности проиграть. Единственная судьба, которой он страшился, — необходимость стареть в одиночестве в мире, полном горя и отчаяния. Он шокировал Альбуса, поделившись с ним подобными мыслями, но затем получил его полное согласие. Портрет стал помогать в проекте с куда большим энтузиазмом.

Проверяя свои расчёты в четвёртый раз, Гарри старательно сжёг записи, оставив лишь последний лист с точно рассчитанными координатами и расстояниями между призмами. Они оба согласились, что подобные расчёты не должны просто лежать и ждать, пока их найдут. Написав записку Генералу Хастингсу, он прикрепил её к своей мантии.

— Хастингс может заглянуть как-нибудь, Альбус. По мне, будет неплохо, если он оставит вас в качестве советчика.

Портрет директора с интересом на него посмотрел. Парень еле заметно усмехнулся.

— Я не хочу, чтобы вы покрывались здесь плесенью. Если я не смогу изменить эту временную линию, тогда вы сможете помочь с восстановлением, — Гарри подумал немного и добавил. — Может, вы сумеете рассказать людям про прекрасную школу, построенную, чтобы делиться знаниями магии с новыми поколениями магов.

— Гарри, я не знаю, что случится здесь, но я уверен, что там ты изменишь всё к лучшему, что бы ты ни делал. Я хочу, чтобы ты знал — я горжусь той небольшой помощью, которую я тебе оказывал все эти годы. Я горжусь этим больше, чем всеми остальными своими поступками за всю мою жизнь.

Гарри уставился на портрет.

— Это было куда больше, чем небольшая помощь.

— Прощай, Гарри. Всех благ в твоём великом путешествии.

— Прощайте, Альбус. Я желаю вам того же, — сказал он и аппарировал из разрушенного кабинета в последний раз.

* * *

Дом номер четыре на Тисовой улице абсолютно ничем не отличался от окружавших его участков, и это был факт, которым Дурсли чрезвычайно гордились. То, что все дома были выжженными руинами, немного уменьшало радость по этому поводу.

Высматривая в руинах места для призм, Гарри порадовался, что дом неузнаваем. Ему не нужны были напоминания про далеко не лучшие годы, проведённые здесь.

Теоретически временной сдвиг выходил в расчетную точку, и его можно было создать в любом месте дома, но в плане и так было много слабых мест, и Гарри не желал испытывать удачу. Ему хотелось, чтобы душа вышла из поля как можно ближе к физическому телу. Учитывая запас силы, который у него был, он рассчитал максимально далёкую от настоящего точку во времени — август 1991 года. Через столько лет сложно было рассчитать точный день. Паническое бегство дяди в июле ставило под вопрос нахождение тела Гарри рядом с Тисовой улицей, когда в него вселится его душа. Он, конечно, хотел бы сделать шаг назад, но в таком случае темпоральное поле потребовало бы ещё больше энергии. Ему надо было быть уверенным, что его энергии хватит для одного заклинания. Очень мощного, последнего заклинания.

Гарри очистил место рядом с бывшей лестницей. Убрав кусочки обугленного дерева, он установил призмы на точно рассчитанном расстоянии друг от друга. Он должен сделать всё с первого раза. Второго шанса не будет.

Гарри наложил чары для измерения углов и расстояния. Перепроверив всё по листку, он сжёг и его. Когда пергамент был уничтожен, он направил палочку на каждую призму и накачал её энергией. Когда они заряжались друг за другом, стоящие рядом призмы соединялись пучками света. Когда зарядилась последняя, вокруг поднялась сфера временного сдвига. Он порадовался, что установил барьер, удерживающий воздух подальше от сферы. Модифицированные чары головного пузыря сработали безупречно, иначе поле рухнуло бы, пытаясь отправить случайный атом атмосферы на девятнадцать лет назад.

Гарри глубоко вздохнул и улёгся на пол, расслабляя мышцы. Глубокая усталость разлилась по венам. Осталось лишь одно заклинание, и всё закончится. Он направил палочку на себя и подумал о Джинни. Память о ней удерживала его от этого годами… теперь он делает это, чтобы её вернуть.

Гарри отодвинул эту мысль подальше и припомнил всех, кого потерял, кому позволил умереть. Заклинание требовало истинной ненависти. К счастью, у него было более чем достаточно ненависти к себе самому.

— Авада Кедавра!

Когда ослепительный зелёный свет залил сферу, Гарри Поттер почувствовал надвигающуюся смерть и больше не ощутил ничего.

Иногда, когда тело понимает, что смерть неминуема, оно рефлекторно реагирует. После удара заклинания спина выгнулась, а руки беспомощно раскинулись. Палочка из остролиста и пера феникса одиннадцати дюймов вылетела из вялых пальцев. В момент, когда прыгающая по полу палочка соприкоснулась с полем, оно пало…

…и Гарри Джеймс Поттер, Мальчик-Который-Выжил, упал на землю мёртвым.

P.S. от автора: Моя версия Гарри Поттера довольно эмоциональна, но, в конце концов, он жил (и умер) в своём самом страшном кошмаре.

P.S. от переводчика: Следующая глава выйдет в течении пары дней, новые главы будут выходить приблизительно каждые 7-8 дней

Гарри вынырнул из кошмара, крича во всё горло.

— Проклятый мальчишка, немедленно прекрати шуметь! — заорал Вернон Дурсль из-за двери.

Гарри обмяк и направил невидящий взор в потолок. Голова болела, словно её ударили топором из одной видеоигры Дадли.

— Я умираю? — прошептал он вслух. Он испугался, не случился ли у него инсульт, о котором рассказывали в одном из любимых больничных сериалов тети Петунии. Впрочем, ни одна часть тела не оцепенела, в то время как голова раскалывалась от боли.

Он лёг ровно и постарался восстановить дыхание. Закрыв глаза, он вновь увидел образы людей с палочками, один за другим умирающих в бою. Он увидел красные глаза во тьме, почувствовал обжигающую, словно огонь, ненависть. Гарри не мог припомнить никаких передач по телевизору, где люди сражались бы на палочках, и он размышлял, не визит ли в Косую аллею с Хагридом повлиял на его сны.

Он улыбнулся, вспомнив о бородатом дико выглядевшем великане. Тот был первым взрослым волшебником, которого Гарри встретил и с которым подружился. Но когда он представил чёрные глаза и колючую бороду, он увидел обмякшее бледное тело и глаза — потухшие и смотрящие в пустоту. В желудке что-то сжалось, когда он понял, что представил Хагрида мёртвым. Парень вздрогнул и уткнулся в тонкую подушку.

— Это просто кошмар, — прошептал он сам себе, — просто чертовски ужасный кошмар.

Может, если он будет повторять себе эти слова постоянно, он сможет в них поверить.

* * *

Кошмары или нет, Гарри пришлось подниматься, чтобы приготовить всем завтрак. Было очень сложно сосредоточиться. Образы из сна продолжали его преследовать, большинство были весьма неприятными. Он чуть не уронил сковородку, когда тётя Петуния вошла на кухню посмотреть, почему завтрак всё ещё не готов.

— Осторожнее, глупый мальчишка! — прикрикнула она. — Ты столь же невнимателен, как и твои никчёмные родители!

Холодная ярость поднялась в его груди, замораживая воздух в лёгких. Он отложил сковородку подальше и развернулся. Петуния Дурсль привыкла к сердитому повиновению, злобному уважению и попыткам избежать ссоры. Она не привыкла к холодному бешенству.

— Мои родители не были никчёмными. Мой отец был звездой квиддича, а мама — одной из лучших ведьм своего времени. И если бы вы не завидовали её отношениям с отцом, вам не пришлось бы придумывать эту ложь.

Тётя не побледнела бы так быстро, даже если бы ей перерезали горло.

Гарри только моргнул, когда она вдруг развернулась и выбежала из кухни. Что заставило его сказать всё это? Он ничего не знал о родителях. Хагрид сказал, что они были старостами школы, и всё. Из речи тёти в хижине на море Гарри понял, что она завидовала талантам его матери, но она ничего не говорила про ревность к её браку.

И всё равно его слова остановили тётю.

Он потряс головой и вновь поставил бекон на огонь, пока тот не был готов. Затем он вынес еду в столовую и всех обслужил. Тётя Петуния была бледной и молчаливой, дядя Вернон недовольно поглядывал на него, а Дадли выглядел озадаченно. Гарри соскреб остатки бекона и яиц на свою тарелку и быстро всё съел в абсолютной тишине. Он поскорее вымыл тарелку и ушёл к себе в комнату. По дороге он украл пару таблеток аспирина из аптечки и запил водой из-под крана. В комнате он первым делом проверил клетку с совой и убедился, что миска с водой наполнена.

Гарри сел на кровать, закрыв лицо руками и обхватив ими колени. Глубоко вдохнув, он припомнил себя сидящим на стуле в такой же позе и спорящим… с портретом? Воспоминание казалось совсем свежим, как будто это было этим летом, но что-то точно было не так. Тогда у него была куча порезов и синяков. Но Гарри не припоминал, чтобы его когда-либо настолько сильно избивал Дадли со своей бандой.

Бросив попытки что-либо понять, он лёг на кровать и закрыл глаза. Головная боль проходила, и, если тётя продолжит избегать его до конца дня, у него был шанс немного поспать.

* * *

Когда Гарри проснулся чуть позже вечером, головная боль стихла, но кошмары стали ещё хуже. Когда он, спотыкаясь, спустился с лестницы, тётя тихо сидела в гостиной. Она даже не взглянула на него, когда он сказал, что плохо себя чувствует, и лишь кивнула, когда он сказал, что пропустит ужин.

Пропустить ужин было не так сложно, поскольку аппетит полностью пропал. Гарри не мог вспомнить себя когда-либо настолько слабым — разве что когда дядя ударил его, и в падении он зацепил головой кухонную плиту. Впрочем, сейчас слабость была другой.

— Это что, магия? — прошептал он в темноту. Было всё ещё сложно считать эту комнату своей — его место было в чулане под лестницей. Глубоко вздохнув, он вновь опустился на подушку и уснул.

То, что случилось потом, не было похоже ни на один его сон.

Гарри понял, что вновь лежит в маленькой спальне. Стул, правда, был выдвинут из-под стола, и на нём сидел незнакомец. Он выглядел очень уставшим и потрёпанным. Тонкие чёрные волосы перекрывали пол-лица, бросая тень на глаза. Он уставился на Гарри, на его лице проступил шок, а затем он устало потёр глаза.

— Этого следовало ожидать, — наконец произнёс мужчина. — Слишком сильное природное сопротивление. Человек, способный сбросить Империус в четырнадцать, вряд ли позволит просто отобрать у себя тело, — он скривился. — Может, это и к лучшему — сделать это добровольно.

Гарри постарался не пялиться на незнакомца, который разговаривал сам с собой. Он уже привык к странным, бессмысленным снам вроде летающих мотоциклов или вспышек яркого зелёного света. Но у него ещё не было снов о человеке, предпочитающем говорить с собой, а не с ним.

Человек взглянул на него и вздохнул.

— Я не очень ясно выражаюсь, не так ли? Слушай, Гарри, ты уже встречал Хагрида?

Мальчик кивнул.

— Хорошо, я могу пропустить эту часть. Ты уже готовишься к школе, верно?

Гарри вновь кивнул.

— Славно. Ты полюбишь эту школу, она станет для тебя домом. Гораздо лучшим домом, чем этот, с Дурслями, — мужчина вдруг закончил очень жёстко, и у Гарри отвисла челюсть. Тётя и дядя прекрасно вели себя перед соседями и были в их глазах идеальной семьёй. Откуда этому человеку знать, что происходит на самом деле? Гарри почувствовал, что его щеки горят от стыда.

— Нет, нет, — решительно заявил мужчина. — Не ты виноват, а они. Они заслужили себе особое место в аду за то, что сделали с тобой.

Гарри вздохнул и попытался поверить в сказанные этим человеком слова.

— Впрочем, сейчас не время об этом говорить. Мне понадобится куда больше убедительности, чтобы ты поверил. Но я хочу, чтобы ты меня выслушал. Тебе понравится в Хогвартсе, у тебя там появятся друзья, но не всё и не всегда будет настолько хорошо.

Гарри спокойно наблюдал, как мужчина собирается с мыслями.

— Там случится много чего, и хорошего… и плохого. Человек, убивший твоих родителей, вернётся и убьет ещё больше людей. Некоторые… некоторые из них будут твоими друзьями… и среди них будет твоя любимая.

Кровь отхлынула от лица Гарри. Он и не подозревал, что можно впасть в ступор во время сна.

— Почему ты мне об этом говоришь? — прошептал он. — Как ты об этом узнал?

Человек посмотрел ему прямо в глаза. Гарри понял, что они тускло-зелёные. Наконец гость откинул чёлку, открывая очень знакомый шрам в виде молнии.

Гарри уставился на мужчину. Он сказал первое, что пришло на ум.

— Но как? Если ты — это я, то почему ты не носишь очки?

Гость впервые улыбнулся, медленной и грустной улыбкой, от которой в груди что-то ёкнуло.

— Гермиона… эм, одна из моих или, скорее, наших друзей разработала специальное заклинание. Ей надоело, что очки слетают с меня в самые неподходящие моменты.

Гарри заметил, что человек часто моргает и поспешил сменить тему.

— Всё закончилось не очень хорошо, верно? — спросил он.

— Нет, к сожалению, нет. В конце концов я победил, но всё вокруг было уничтожено и все мои друзья… погибли. Я понял, что меня ничто не держит там, поэтому я применил очень сложную магию, способную взять мою… душу… из моего тела и послать её в прошлое. Я дам тебе знания о том, что происходит сейчас и что произойдёт в будущем. Надеюсь, мы сможем всё изменить.

— Ты сказал «мы», — осторожно поинтересовался Гарри.

Будущий Гарри кивнул.

— Изначально план был в том, чтобы наши души и сознания слились в одно целое… Ты перестанешь быть просто тобой, а я перестану быть просто мной. Я думаю, в большей степени мы станем нами, — мужчина немного помолчал и продолжил гораздо мягче. — Я не хочу тебя обманывать, Гарри, ты больше не будешь тем же Гарри Поттером, что и раньше. Множество моих воспоминаний… не очень приятны.

Мальчик глянул на него мокрыми от слёз глазами.

— У меня правда будут друзья в этой школе?

Мужчина кивнул и глубоко вздохнул.

— У тебя будут замечательные друзья, и вокруг будет так много любящих тебя людей, что ты даже не поверишь, что такое возможно.

Парень поднялся с кровати.

— Тогда я не позволю им пострадать. Если сможем, мы его остановим, — он протянул руку.

Гость взял его за руку и прошептал:

— Почему-то я знал, что ты ответишь именно так, — человек исчез, и лишь ветер на секунду пронёсся через комнату.

* * *

Его кожа горела, словно в огне, и Гарри проснулся от боли. Он попытался удержать крик, но жжение вдруг стало стихать. Убедившись, что может двигаться, он вскочил с кровати. Гарри счастливо осмотрел вторую комнату Дадли, и это был самый прекрасный вид, что он мог припомнить за последние годы. Он заметил, что полярная сова в удивлении на него смотрит.

— Я сделал это, Хедвиг, я, чёрт возьми, это сделал! — с азартом прошептал он. Сова не обратила внимания на имя, и Гарри вспомнил, что ещё не успел ее назвать. — Прости, моя девочка, — он встал, открыл клетку и погладил мягкие перья, слишком уж долго его будущее «я» этого не делало. — Как тебе имя Хедвиг? Прекрасное имя для прекрасной совы, — сова наклонила голову и потёрлась клювом о его пальцы. Он дал ей совиных сластей, и она мягко ухнула.

Гарри счастливо вздохнул и посмотрел на календарь на стене. До поездки в Хогвартс оставалось почти две недели. На часах было два часа пополуночи. Немного поразмыслив, Гарри оделся, взял палочку, ключ от сейфа и мешочек с деньгами. Он выскользнул из дома с ловкостью, натренированной ещё в первой жизни.

Стоя на тёмном тротуаре, Гарри поднял палочку. Его сильно удивило лакированное дерево без зазубрин и царапин. Он подпрыгнул, когда Ночной Рыцарь внезапно появился с громким «бум».

— Дырявый Котёл, — холодно произнёс он, оплачивая проезд. Помолодевший Стен Шанпайк взял деньги и указал ему на пустую кровать. Гарри избежал внимательного взгляда и лёг на кровать перед тем, как тот смог рассмотреть его шрам.

Когда он сошёл с автобуса на улицу, Гарри отправился в таверну и быстрыми и уверенными шагами прошёл к задней стене. Он достал палочку и уже проходил на Косую Аллею, когда голос позади поинтересовался:

— Эй, Том, кто этот паренёк?

Ночная Косая аллея выглядела непривычно. Большинство магазинов уже были закрыто, и лишь несколько всё ещё принимали посетителей. Улица выглядела почти пустой, а немногие одинокие фигуры были с головой укутаны в чёрные мантии. В своих маггловских обносках Гарри чувствовал себя невероятно беззащитным. Он сжал палочку в кулаке, вышагивая по центру улицы. Ему не хотелось с кем-нибудь столкнуться, и он скривил лицо в надменную гримасу наследника древнего рода. Гарри надеялся, что это не выглядит слишком уж комично в его одиннадцать лет.

Когда он подошёл к большому белому зданию из мрамора, Гарри понял, что его надежды оправдались. Гринготтс был открыт: вероятно, из-за жизни под землёй гоблинам не нужно было определённое время для сна. Ещё более вероятной причиной было наличие клиентов с боязнью дневного света.

Гарри подошёл к ближайшему свободному гоблину и вежливо кивнул.

— Я бы хотел заглянуть в свою ячейку и задать несколько вопросов по поводу моего счёта.

Гоблин с любопытством на него посмотрел и жестом поманил за собой. После очередной гонки сквозь туннели Гарри открыл свою ячейку ключом, оставленным Хагридом. На этот раз он прихватил куда больше денег. Он знал, что эта ячейка пополняется со счёта семейной ячейки Поттеров в случае если деньги здесь закончатся. Семейная ячейка Поттеров будет недоступна ему до семнадцатилетия, то есть пока он не станет совершеннолетним. Он даже не подозревал о её существовании до своего дня рождения — тогда сова из Гринготтса принесла ему уведомление. Гарри никогда не перестанет злиться на то, что некоторые вещи скрывали от него ради его же спокойствия. Зато в этот раз всё будет по-другому.

Единственной трудностью было найти способ использования своих знаний о будущем без разоблачения себя. Если Министерство узнает о его знаниях, Фадж запрёт его в Азкабан и будет поить сывороткой правды, пока не узнает всё. Лишь Мерлину известно, что произойдёт потом. Альбус предупреждал об опасности необратимых изменений, если начать их слишком быстро. Если события уйдут по другому пути слишком далеко, всё знание о будущем станет бесполезным. Гарри знал, что ему нужно осторожно использовать свои воспоминания, но он боялся, как бы осторожность не привела к бездействию. По пути на поверхность Гарри решил пожить как можно тише и посмотреть на результат.

Вернувшись в холл и обменяв галлеоны на фунты, Гарри вновь обратился к своему проводнику.

— Оставили ли мои родители что-нибудь, кроме денег? Бумаги, журналы, записи? У меня ничего не осталось в память о них, — тоскливо закончил он.

Гоблин не выглядел особо счастливым, объясняя эмоциональным людям простые вещи.

— У вас есть семейная ячейка и небольшие инвестиции, но по условиям наследства вы не сможете получить к ним доступ, пока не достигнете совершеннолетия.

— Правда? — Гарри сделал удивлённый вид. — Могу ли я поговорить с менеджером счёта?

— И зачем вам это? — подозрительно спросил гоблин.

Гарри неопределённо пожал плечами, надеясь, что жест нормально смотрится со стороны.

— У меня есть несколько вопросов о состоянии счёта. Также я должен обдумать возможное перемещение моих средств в другой банк, когда я достигну совершеннолетия, — холодно закончил он.

Глаза у гоблина расширились. Нечасто молодые сотрудники банка теряли многомиллионные вложения в пользу одного из заокеанских конкурентов Гринготтса.

— Я посмотрю, свободен ли Златохват, — быстро ответил он и поспешил прочь.

Через минуту Гарри проводили в комфортную комнату, представив Златохвату. Гоблин был невероятно толстым, носил жилет в клеточку и пару золотых очков.

— Мистер Поттер, — пророкотал он, нагибаясь вперёд без улыбки.

— Мастер Златохват, пусть ваше золото всегда прибывает, — ответил Гарри с лёгким поклоном. Он был посредником между американскими военными силами и группой выживших в Гринготтса после освобождения Косой аллеи. Когда он помогал им спасать то, что осталось в разрушенных подземных хранилищах, Гарри обучился гоблинским обычаям.

Глаза гоблина на мгновение расширились от удивления. Он явно не ожидал формального приветствия от волшебника, особенно такого молодого.

— Чем я могу вам помочь? — вежливо поинтересовался он, разглядывая юношу.

— Я только недавно узнал о моей семейной ячейке и о том, что именно вы управляете вложениями моей семьи.

— Именно так, — осторожно заметил гоблин, явно заинтересованный, к чему всё это ведёт.

— Способны ли вы вложить деньги в маггловский бизнес?

Гоблин моргнул.

— Эээ... Да, у нас в банке такое было несколько раз. Это не очень популярное вложение в волшебном мире.

Гарри взвесил все за и против.

— Я буду с вами откровенен, Хранитель моих денег, — сказал он, используя официальный титул гоблина. Эта формальность выражала большое уважение и доверие. Златохват выпрямился в кресле и резко вдохнул. — Я живу со своим дядей, магглом, ненавидящем магию. Он получает зарплату в маггловской фирме под названием Граннингс. Я считаю своим долгом приобрести контрольный пакет акций этой компании.

— И вы хотите его уволить, чтобы отомстить? — спросил Златохват, хотя звучало это как утверждение.

Но Гарри покачал головой, снова удивив гоблина.

— Мне нужны рычаги воздействия, а не месть. Уже были… инциденты. Я хочу их предотвратить, — Гарри сделал задумчивый вид. — Если они… повторятся… или что-то со мной случится, семья моего дяди унаследует состояние Поттеров. Получив контроль над средствами, они заберут их отсюда и положат в маггловский банк.

Златохват ничего не сказал, но его ноздри расширились.

— Как ваш менеджер я обязан разработать сбалансированную стратегию инвестирования. Ваши вложения в маггловской сфере недостаточно велики, — формально отметил гоблин. — Я пошлю вам сову, когда мы получим контрольный пакет акций, — тихо добавил он.

Гарри кивнул и немедленно встал — это был жест, показывающий уважение к времени Златохвата.

Гарри вышел на тёмную улицу и осмотрелся. Никто не уделял ему особого внимания, но всё равно он чувствовал на себе подозрительные взгляды. Он быстро подошёл к открытому секонд-хенду недалеко от Лютного переулка. Он явно переплатил за короткую тёмную мантию с капюшоном, но почувствовал себя намного увереннее. Теперь было не настолько очевидно, что Гарри всего лишь одиннадцать. Низкая фигура в капюшоне может оказаться кем угодно — хоть гномом, хоть гоблином. Никто в здравом уме не пожелает перейти дорогу гоблину на пустынной улице посреди ночи.

Гарри не снимал мантию до самой Тисовой улицы. Когда автобус высадил его и исчез, он втянул её в растянутый рукав, спрятав внутрь палочку. Часы в гостиной показывали полчетвертого ночи. Поднимаясь по лестнице, он почти наступил на скрипучую ступеньку, но вспомнил о ней как раз вовремя.

Парень вытянулся на кровати и глубоко вздохнул. Ему придется вставать и готовить уже через пару часов, но он неплохо поспал днём. Он медленно закрыл глаза и расслабился, пытаясь уснуть.

* * *

Огонь был неестественно ярким, и даже на таком расстоянии кожу обжигало, а на лбу выступала испарина. Они с Гермионой едва удерживали Рона, рвущегося в дом.

— Пустите меня! — орал он.

Гермиона неразборчиво бормотала что-то сочувствующее. Гарри наконец сумел вернуть себе голос после шока и сказал своему другу:

— Мне жаль, Рон. Мы появились слишком поздно. Её больше нет, — его голос превратился в шёпот, когда Рон упал на колени в грязь.

— Мама... — всхлипнул он. Гермиона опустилась на колени перед ним и обняла, успокаивая.

Гарри отвернулся и увидел, как догорает Нора.

* * *

Гарри сел так быстро, что чуть не свалился с кровати. Он ухватился за стоящую рядом тумбочку, чтобы не упасть. Голова кружилась. «Только этого мне не хватало! — подумал он, обхватив себя руками. — Я не обязан проходить через всё это опять. Соберись, Поттер».

Он представил, как Снейп издевался бы над его слабостью, если бы увидел его в таком состоянии, и холод пробежал по венам. Он ведь ещё не выработал стратегию общения с мастером зелий. Раздумывая над возможностями, он устыдился тому, что включил в список вариантов хладнокровное и жестокое убийство. «По крайней мере, этот насильник над разумом не сможет больше лазить по моим мыслям и воспоминаниям».

Он до сих пор не смог простить себе нежелание переосмыслить отношение к Снейпу, когда узнал, что тот — мастер легилименции. Ведь с первого же урока тот обвинял его в высокомерии и желании прославиться ещё больше. И вдобавок все те случаи, когда Драко портил чужие зелья, а наказание получал Гарри. Он ведь знал правду, он мог заглянуть в сознание любого ученика… и всё равно превращал жизнь Гарри в ад при первой же возможности. «Как он смог заполучить доверие директора? — размышлял Гарри. — Ведь кто-то столь злобный и мстительный вряд ли по-настоящему мог бороться против Волдеморта». Он должен прибить его на месте. Конечно, будут проблемы, но Дамблдор не погибнет, и Волдеморт не осмелится атаковать школу, убивая дорогих для Гарри людей. Пожизненное заключение в Азкабане того стоит.

Гарри с жаром потряс головой, вытряхивая ужасные мысли с остатками сна. Он поставил новую галочку на календаре. У него было ещё две недели всё обдумать. С задумчивым видом парень спустился готовить всем завтрак.

* * *

Между едой и работой по дому Гарри старался сбежать из дома при любой возможности. Не то чтобы кто-то возражал. После его яростной вспышки тётя старалась избегать его. Читать дневник матери в прошлой жизни оказалось неожиданно полезно.

Таким образом, каждое утро начиналось с похода в угол парка, где его не могли увидеть случайные прохожие. Там он вызывал Ночного рыцаря и отправлялся в Косую аллею. Он с большой осторожностью следил, чтобы никто не узнал его под капюшоном, ему не нужны были статьи в Пророке наподобие «Замечен Гарри Поттер», ведь люди начали бы задавать вопросы.

Гарри много бродил по маггловскому Лондону. Поначалу ему хотелось купить нормальную одежду, но чтобы историям про Дурслей поверили, пришлось обойтись теми обносками, что уже на нём были. Вместо этого он приобрёл книги по психологии, боевым искусствам и фехтованию. Последние смогут объяснить продвинутые знания в этой области, которые он не сможет скрыть. Книги по психологии, с другой стороны, ему действительно были нужны. Он не сможет не вмешаться в некоторые вещи, но ведь нельзя же сказать одиннадцатилетним Рону и Гермионе: «Вы двое станете встречаться в шестнадцать, поэтому перестаньте ссориться и относитесь друг к другу получше.» А ведь была ещё одна тема для размышлений...

Джинни.

После того, как они сошлись на шестом курсе, Джинни многое ему рассказала. Как она ждала его, не переставая надеяться, ждала пять лет, пока он наконец не обратил на неё внимание. Невероятная сила её преданности заставила его задуматься. Скорее в Аду похолодает, чем он примет её как само собой разумеющееся, однако её застенчивость нужно как-нибудь преодолеть. Последствия событий в Тайной Комнате были всё ещё непонятыми. Должен ли он её опять спасать оттуда или лучше предотвратить всё сразу? Насколько можно изменить определённые события без тотального изменения будущего?

Мысль о встрече с Уизли и Гермионой первого сентября и пугала, и завораживала. Он едва смог выдержать остаток каникул — желание увидеть их живыми было очень сильным, но его останавливала мысль, что он может всё испортить.

Наконец последний день каникул на календаре был вычеркнут. На следующее утро Дурсли сели в машину и уехали в Лондон проводить операцию по удалению хвостика у Дадли. Они ни слова не сказали Гарри по этому поводу. Гарри вспомнил, что надо было попросить их подвести его на Кингс-Кросс, как он сделал это в прошлом.

Оставшись один, Гарри вытащил чемодан на улицу. Дополнительные книги и его малый рост сделали процесс весьма непростым. К счастью, в маггловском магазине он приобрел пару колесиков.

— Это, конечно, не уменьшающие чары, но и так неплохо, — голос эхом раздался в пустом доме. Он проверил чемодан и клетку с Хедвиг ещё раз, надеясь, что ничего не забыл.

Если у пытливых соседей и были вопросы по поводу чемодана и клетки с совой, они предпочли их не высказывать.

Ночной рыцарь высадил Гарри на вокзале в десять, за час до отбытия. Гарри решил подождать на маггловской стороне барьера, ожидая повторения ситуации с вежливой просьбой к Уизли. Через несколько минут он заскучал и вытащил одну из книг по психологии, но, как бы он не старался, буквы не складывались в слова.

Он был в ужасе.

Встреча с Уизли была случайной, но невероятно удачной для него. Вот только начало отношений — очень тонкая вещь. Одно неверное слово, один жест… И плохое впечатление в результате. Потерять друзей — это ничто по сравнению с их смертью, но решения и поступки в последующие несколько часов могут как осчастливить его, так и сломить. Нужно подружиться, и при этом надо специально изменить некоторые мелочи. Нужно установить серьезный фундамент в их отношениях, но придётся многое скрывать. Правильно ли он поступает? Не ударит ли это неким образом по нему самому? Есть ли у него право поступать так с друзьями? Как вообще можно манипулировать кем-то, кого любишь?

Гарри глубоко вдохнул и закрыл глаза. Упражнения по окклюменции — неплохой способ взять под контроль разбушевавшиеся эмоции. Замедлив пульс, он постарался выстроить мысли в логическом порядке. Уизли всегда считали его частью семьи, особенно после первых же каникул в Норе. Если они приняли его тогда, примут и сейчас. Просто он будет немного… более осторожным в выборе слов. Он станет другом даже лучшим, чем раньше. Когда-нибудь ему придется рассказать о своем путешествии и о том, что его заставило так поступить. И этот будущий разговор будет самым страшным для него. До того момента он сможет свободно пользоваться всем, что у него есть. Кивнув своим мыслям, он открыл глаза. Семья рыжеволосых уже начала проходить на платформу. Гарри засунул книгу в чемодан и пошёл к ним.

Наблюдая, как матриарх семейства Уизли отправляет старших сыновей через барьер, он заслушался красотой её голоса. Пришлось несколько раз сглотнуть и сосредоточиться, поскольку Рон уже проходил сквозь барьер.

— Извините, пожалуйста, — сказал он, внутренне проклиная свой дрожащий голос. — Я… не подскажете, как вы?..

Поначалу Молли его не услышала, присматривая за Роном. Но ему ответил мягкий голос.

— Я могу показать, — рядом с матерью стояла Джинни Уизли.

Гарри было интересно, как он отреагирует на неё впервые. Он не думал, что реакцией окажется что-то похожее на сердечный приступ. Сердце стукнуло с такой силой, что он замер на месте. Удивительно, что этот удар не оглушил всех на станции. У Джинни было немного округлое лицо, но он всё равно уже видел в ней ту красавицу, которой она станет в будущем. Ручка чемодана в его руке задрожала, и он попытался взять эмоции под контроль. Разве он не занимался окклюменцией несколько минут назад? Он почувствовал, как кровь прилила к лицу.

Ну, хотя бы и её щёки тоже покраснели.

— Да, конечно, — он сглотнул. — Я был бы очень рад, — голос постепенно выровнялся, чему он был несказанно рад.

— Следуй за мной, — сказала она, взяв за руку. Этот невинный жест потребовал всей силы воли, чтобы не сжать её руку и больше никогда не отпускать.

Когда они подошли к барьеру, Джинни повернулась к нему.

— Мои братья всё мне рассказали. Нужно пробежать сквозь эту стену, словно её нет. Закрой глаза, если боишься.

Гарри сделал вид, что задумался, а потом кивнул.

— Ты прямо эксперт, — согласился он.

Её лицо вновь покраснело, но она решительно зашагала к барьеру. Гарри с радостью смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду. Он последовал за ней и улыбнулся при виде Хогвартс-экспресса.

Повернувшись к Джинни, Гарри увидел её мать с легкой улыбкой на лице.

— Ты оказалась права, я твой должник. Меня Гарри зовут, а тебя? Ты тоже на первый курс в Хогвартс?

Это был неправильный вопрос — она явно расстроилась.

— Я Джинни. Я была бы рада начать учиться, но я слишком маленькая. Мама говорит, я смогу поехать только в следующем году.

— Ну что ж, всё равно был рад тебя встретить, Джинни, — ответил он. Её глаза всё ещё смотрели на землю, и Гарри пытался найти тему для продолжения разговора, которая сможет её подбодрить. Рон и близнецы их заметили и начали двигаться в их направлении, когда наконец что-то щёлкнуло у него в голове.

— Я могу ещё о кое-чём тебя попросить? — тихо спросил он.

Она удивлённо посмотрела на него.

— Знаешь ли, — начал он с умоляющим выражением на лице. — У меня есть сова, но мне некому писать. Видишь ли, меня воспитали магглы, причём далеко не самые приятные в общении. Они не подпустят Хедвиг и близко к дому. Так я веду к тому, что у меня много вопросов о магическом мире, о том, как здесь всё устроено. Большинство студентов знают об этом с рождения. И не против ли ты, если бы я, м-м-м, спрашивал у тебя некоторые вещи время от времени? Я не хочу выглядеть глупо перед всем классом, а ты наверняка всё знаешь, всё то, что другие принимают как должное… — он отвернулся в смущении.

— Если это поможет, я не против, — уже веселее ответила она.

— Здорово, — улыбнулся он. — Если хочешь, я буду рассказывать тебе обо всём, что происходит в школе, и ты будешь знать, чего ожидать.

— Я буду очень рада, Гарри, — сказала она.

Он снова ей улыбнулся. Всё получилось гораздо лучше, чем он мог себе представить.

— Мне не хотелось бы прощаться, но я ещё должен сесть на поезд.

Она кивнула и стала отворачиваться к своей матери.

— Не волнуйся, у меня уже полдюжины вопросов к тебе, — улыбаясь, закончил он.

Джинни вновь покраснела, но на её лицо вернулась улыбка.

Гарри прошёл в конец поезда, зная, что он почти полностью заполнен. Проходя мимо Невилла, потерявшего жабу, он незаметно улыбнулся. Ещё один друг, которому необходимо помочь задолго до пятого курса. Наконец Гарри забрался в последний вагон. Пытаясь занести чемодан в купе, он ощутил свою слабость в полной мере. «Я должен стать сильнее, — сердито подумал он, — мне уже чертовски надоело ощущать себя слабаком».

Словно по расписанию появились близнецы и помогли поднять чемодан на полку. После чего один из них взглянул на шрам и присвистнул.

— С ума сойти, — сказал второй, — он выглядит совсем как...

— Думаю, это он, — добавил первый.

— Что? — глупо спросил Гарри.

— Ты Гарри Поттер!

— Да, думаю, это я. Постойте, — подозрительно сузив глаза, сказал Гарри. — Вас двое.

— Правда?

— Мы и не заметили.

Гарри отступил на шаг и изобразил испуг.

— Вы ведь не всем известные близнецы Уизли?

Фред и Джордж обменялись непонимающими взглядами.

— Меня предупредили в письме из Хогвартса, — обвиняющим тоном продолжил он. — Где же этот пергамент? Неважно, я наизусть помню… «Печально известные шутники, приближаться с осторожностью, не прикасаться, не есть и не пить ничего, побывавшего в их руках!» — Гарри решительно убрал руки за спину и отодвинулся подальше от непонимающих близнецов.

— Упс, братишка, думаю...

— ...наша репутация начала...

— ...выходить из-под контроля. Особенно если директор...

— ...включил предупреждение о нас...

— ...в официальную школьную переписку.

— Так и есть, братишка.

— Разве что мистер Поттер нас разводит.

— Вот именно.

Оба повернулись к Гарри и уставились на него в удивлении.

— С чего мне над вами шутить? — невинно поинтересовался Гарри. Слишком невинно.

— Брат мой, — начал левый.

— Над нами действительно посмеялись, — закончил правый.

— Здорово ты нас, Гарри! — сказали оба в унисон. Правый выставил правую руку, а левый — левую. Гарри потряс обе, не моргнув и глазом. Близнецы улыбнулись и вышли из купе.

Гарри сел рядом с окном и слушал, как прощались Уизли. Он улыбнулся, когда Фред и Джордж немедленно рассказали, кого встретили. В этот раз Джинни не просилась посмотреть на него, заставив улыбнуться ещё шире.

Рон, по всей видимости, использовал замешательство на платформе, чтобы выбраться из-под навязчивой опеки матери. Во время лекции от Молли — «Не спрашивайте бедного мальчика, как выглядел Сами-Знаете-Кто» — дверь в купе открылась.

— Ничего, если я здесь присяду? — спросил прошлый-будущий лучший друг.

— Нет, конечно, — ответил Гарри с улыбкой. У Рона было большое тёмное пятно на носу. — Я Гарри.

— А я Рон, — парень внимательно на него посмотрел, и Гарри приготовился к вопросу о шраме. — Почему тебе так хотелось поговорить с моей сестрой?

«Всё уже иначе», — подумал он, споткнувшись на приготовленном ответе. Открытое окно за спиной заставило тщательно выбирать слова, поскольку лекция окончилась, и там могли услышать, о чём говорят в купе.

— Ну, эм-м, она была очень милая и показала, как пройти сквозь барьер.

Рон немного нахмурился.

— Все знают, как попасть на платформу, — насмешливо произнёс он.

Гарри решил не комментировать, под каким надзором сам Рон попал на платформу.

— Ну, я не знал, — ответил он, борясь с желанием огрызнуться. Рон всегда немного поздно понимал простые вещи. — И она была так добра, что показала, как это делается, — Гарри вновь подумал об открытом окне и добавил чуть громче. — Кроме того, она очень хорошенькая.

Гарри мог поклясться, что услышал резкий вдох среди бурлящей толпы.

Рон уставился на него с ужасом.

— Ты что, спятил?

— А ты что, грязнуля? У тебя пятно на носу, между прочим, — улыбаясь, ответил Гарри.

Затем появился Перси с инструкциями и Гарри с Роном заулыбались, когда близнецы беспардонно его прервали. Потом Рон стал постоянно поглядывать на него, пока Гарри не показал шрам. Парень немного покраснел, но всё равно наклонился вперёд посмотреть. Гарри захотелось использовать легилименцию, чтобы понять, что у Рона в голове, но затем запретил себе даже думать об этом. Во время войны он использовал её на врагах, потенциальных противниках и для общения с союзниками с тем же умением. Как бы ни хотелось этого сейчас, ему нужно было установить для себя границы и не пересекать их.

Когда поезд отправился, близнецы высунулись из окна попрощаться. Гарри высунулся из следующего окна, делая вид, что осматривается вокруг.

— Не плачь, Джинни, мы пришлём тебе кучу сов.

— Мы пришлём тебе стульчак от унитаза.

— Джордж!

— И заставим Гарри его подписать.

— Фред!

— Мы всего лишь шутим, мам.

Джинни засмеялась и побежала по платформе, когда поезд начал набирать скорость. Гарри ей помахал и увидел, как она машет ему в ответ. Когда поезд повернул, Гарри сел назад на своё место и счастливо улыбнулся. Он не увидит её почти год, но, по крайней мере, начало он положил хорошее. Гарри вздохнул, задумавшись, сколько писем он напишет ей за год.

Рон всё ещё удивлённо на него смотрел.

— Я рад выбраться из города, — объяснил он.

— Я слышал, тебя к магглам отправили. Как это было?

Гарри вздохнул.

— Не так уж плохо, если забыть что они ненавидели моих родителей и хотели бы, чтобы я погиб вместе с ними.

Рон чуть не подавился.

Гарри пожал плечами.

— Они терпеть не могли магию любого вида и думали, что, если избить меня хорошенько, я решу стать нормальным, — горько сказал он.

— Это просто ужасно, — едва слышно прошептал он. Когда-то сострадание в глазах друга вызывало гнев, но он вырос из этого. Он также надеялся, что неприкрытая правда о жизни Мальчика-Который-Выжил прикончит ростки зависти прежде, чем они вообще появятся.

Рон постарался его подбодрить, рассказав о тяжкой жизни младшего сына в семье, полной великих волшебников. Гарри задумался, сможет ли он что-либо предпринять, чтобы улучшить отношение Рона к самому себе. Это было совсем уж утончённое дело, но он не хотел ждать пятого-шестого курса, пока его друг самоутвердится. Всё, что пришло на ум, это рассказы об отсутствии денег и одежде «секонд-хенд от Дадли.»

Когда Рон вытащил Коросту из куртки, Гарри отпрыгнул назад с подобием шипения. На руке друга спал ублюдок, продавший родителей Волдеморту. Заставить руки не дрожать пришлось огромным усилием воли. Как просто было бы убить его прямо сейчас, но лишь Мерлину известно, как это отразится на событиях будущего-прошлого.

Рон тоже отпрыгнул, бережно прижав крысу к груди. Гарри заметил его реакцию и начал извиняться.

— Прости, Рон, ты меня просто напугал. У меня был неудачный опыт с крысами — дикими, знаешь ли... мои дядя и тётя... ну, в общем, не обращай внимания.

Рон тоже начал извиняться.

— Извини, я не подумал, мне просто...

Гарри поднял руку.

— Никто не пострадал, значит, мы должны перестать извиняться друг перед другом.

Рон улыбнулся немного застенчиво, и они продолжили болтать по пустякам.

Когда тележка с едой появилась рядом с ними, Гарри пришла в голову идея, и он закупил всякой всячины. Рон опять пробормотал нечто про сэндвичи из дома. Гарри оглянулся и спросил какие.

Рон развернул пакет и скривился.

— Солонина, — вздохнул он.

— Правда? — счастливо спросил Гарри. — Мои любимые! — Он посмотрел на гору сладостей рядом и нахмурился. — Может обменяешь парочку на часть этого мусора?

Рон посмотрел на него как на сумасшедшего.

— Чёрт, похоже нет, — вздохнул Гарри, невесело улыбаясь. — Но стоило попытаться, верно?

С широко раскрытыми глазами Рон протянул ему сэндвич. Гарри протянул взамен горсть конфет и печенья и затем с радостью вгрызся в сэндвич. Он оказался немного суховат, поэтому Гарри запил всё тыквенным соком. С другой стороны, он отвык от сладостей, когда всё покатилось к чертям в будущем, а еда Молли Уизли всегда оставалась для него чем-то домашним и любимым, даже если это был несвежий сэндвич.

Под конец он обменял почти все сладости на три сэндвича и сделал вид, будто заключил очень выгодную сделку. Рон оставил себе последний и с удивлением посматривал на Гарри.

— Думаю, всё ясно. С таким количеством детей твоя мама просто обязана очень хорошо готовить, — задумчиво пробормотал Гарри. — Я не знаю, что она делает по-другому, но у неё солонина получается куда вкуснее моей.

— Ты и готовить умеешь? — недоверчиво спросил Рон.

Гарри пожал плечами.

— Тётя и дядя заставляли меня готовить и убирать. Не то чтобы у меня был выбор. Наверное, это одна из причин, по которой они не хотели, чтобы я узнал о Хогвартсе. Кузен вряд ли сможет хоть что-нибудь по дому, да и не захочет. Думаю, у них большие проблемы теперь, когда я уехал, — немного мстительно ухмыльнулся он, и Рон потряс головой от удивления.

Скоро они оба наелись и лишь пощипывали остатки запасов Гарри. Рон объяснил про карточки из шоколадных лягушек, и Гарри спрятал одну из них, с Дамблдором. Возможно, ему нужно будет подкинуть друзьям подсказку о Николасе Фламеле в будущем.

Когда они рассматривали конфеты «Берти Боттс на любой вкус», заглянул Невилл в поисках лягушки. Он выглядел очень расстроенным, когда её не нашёл, поэтому Гарри решил помочь.

— Я полагаю, что существуют чары, которыми можно призывать вещи. В следующий раз, когда лягушка сбежит, это может помочь.

Невилл явно успокоился и продолжил поиски. Рон как раз собрался покрасить Коросту в жёлтый цвет, который по мнению Гарри ему очень подошёл бы, когда дверь открылась и знакомая пышноволосая девочка спросила, не видели ли они жабу Невилла.

Увидев двух близких ему людей сегодня, Гарри мягче отреагировал на появление третьей. Ему повезло встретиться с Гермионой напоследок, с её способностью замечать то, что другие не смогут.

После провала заклинания покраски Гарри захотел сгладить первое впечатление.

— Ты действительно думаешь, что заклинание настоящее? — спросила Гермиона. — Оно не очень хорошее, верно? Я, например...

— Рон, — встрял Гарри. — Тебе его дал Фред или Джордж?

— Джордж, — с приходящим пониманием ответил Рон.

— Твой брат над тобой подшутил, дружище, — подтвердил Гарри.

— Не очень хорошо с его стороны, верно? Пытаться выставить брата дураком — это просто подло, — раздражённо возмутилась девочка.

«По крайней мере, она на нашей стороне в этот раз», — со смешком подумал он. Он понаблюдал, как глаза Рона округлились, когда Гермиона начала лекцию о том, как усердно она работала над заклинаниями, как шутка Джорджа похожа на все мифы о магии, циркулирующие в маггловском обществе и насколько труднее становится магглорожденным понять, как обстоят дела на самом деле. В завершение она добавила:

— И это болезненная тема для меня, потому что в моей семье нет магов. Меня, кстати, зовут Гермиона Грейнджер. А вас?

— Рон Уизли.

— Гарри Поттер.

— Правда? — радостно спросила она. — Я читала о тебе в Современной Магической Истории, в Восходе и Падении Тёмных Искусств и в Великих Волшебниках Двадцатого Столетия.

— Не верь всему, что читаешь, — почти рявкнул Гарри. Он прочитал-таки всю эту бурду в будущем, и в каждой книге были лишь неподтверждённые слухи на грани с бредом.

Гермиона моргнула.

— Почему нет? — спросила она почти с ужасом.

— Книги людьми пишутся, Гермиона, — мягко ответил Гарри. — Есть пословица, что историю пишут победители. В моем случае, я единственный выживший после той ночи, и я точно уверен, что не давал никаких интервью хотя бы потому, что сам не знаю, что случилось. Как авторы этих книг могут говорить, что им хоть что-нибудь известно?

Гермиона выглядела потрясённой после его слов. Её не самой лучшей привычкой всегда оставалась зависимость от книг во всём и всегда. Гарри понадеялся, что зерно, посаженное сегодня, даст свои плоды в будущем, прежде чем она слишком от этого пострадает.

— Ну, здесь есть о чём подумать. А ты собираешься в Когтевран, Гарри? Я надеюсь на Гриффиндор, оттуда вышел сам профессор Дамблдор, но Когтевран тоже меня устраивает.

Гарри потряс головой.

— Мои родители были Гриффиндорцами, и я туда собираюсь. И у Рона так же.

— Как ты узнал, Гарри? 

«Чёрт возьми, я должен следить за своим языком», — Гарри едва не вздрогнул, но вовремя сдержался.

— Рон, все знают о Уизли: рыжие волосы, много парней и слишком храбрые, чтобы попасть куда-либо, кроме Гриффиндора.

Рон закашлялся, и Гарри заметил, как покраснели его уши.

— Ну, у меня здесь нет семейных традиций, и семья мне не поможет, — с беспокойством заметила Гермиона.

— А я вот слышал на станции, что если сильно захотеть, то можно попасть на любой факультет, какой пожелаешь. Если сделать свое желание искренним и не сомневаться в нём, то тебя, скорее всего, пошлют туда, куда хочешь.

«Пусть лучше думают, что я услышал это от чьих-нибудь родителей сегодня, — размышлял Гарри, — чем признаться, что я сам сказал это в прошлой жизни».

Девочка задумалась на секунду, поблагодарила их и вышла продолжать искать Тревора.

— Я не думаю, что я настолько сумасшедший, чтобы хотеть попасть с ней на один факультет, Гарри, — медленно пришёл в себя Рон, уставившись на закрытую дверь.

— А я хотел бы. Будет неплохо, если она станет проверять наши домашние задания.

— Ты уже думаешь о домашнем задании? Гарри, мы ещё даже до Хогсмида не добрались!

— Рон, я обязан об этом думать. Если ты вылетишь, то вернешься домой к выпечке своей матери. Мне повезло меньше — если вылечу я, то мне придётся вернуться в Ад к Дурслям.

Рон состроил понимающее лицо.

— Она всё равно кажется мне немного сумасшедшей, — упрямо заявил он.

— Ты о том, как она озверела, когда узнала о шутке Джорджа? Рон, она была на твоей стороне, — Гарри нацепил злобную усмешку. — Может, ты ей понравился? — спросил он.

Рон поперхнулся и закашлялся.

— Гарри, не смешно, — выдохнул он.

— Это так же не смешно, как наезды на меня по поводу разговоров с твоей сестрой.

Рон тихо хмыкнул.

— Странный ты, Гарри.

«Ты даже не представляешь насколько, старый друг», — грустно подумал Гарри. 

Впереди был длинный путь.

Гарри смог расслабиться, когда они с Роном перешли на более безопасные темы: работа Билла и Чарли, попытка ограбления Гринготтса, ну и, конечно же, квиддич. Слушая рассказы друга о любимом спорте, Гарри почувствовал, что вернулся домой после долгого путешествия, и не стал сдерживать счастливую улыбку.

И тем более внезапным оказалось появление Драко Малфоя вместе со своими телохранителями Крэббом и Гойлом.

Мысленно ругая себя за потерю бдительности, Гарри пытался справиться с яростью. Хорёк был напрямую ответственен за смерть Дамблдора. Роль Драко в Бойне в Хогвартсе была неизвестна, но некоторые особо тяжелые раны на теле Джинни и порванная мантия заставляли Гарри задуматься об этой роли. Ему потребовалось невероятное волевое усилие, чтобы не достать палочку и не стереть в порошок ученика Пожирателей.

— Это правда? — спросил Драко, внимательно рассматривая Гарри. — По всему поезду говорят, что в этом купе едет Гарри Поттер.

— Это я, — тихо ответил Гарри.

— Это Крэбб, а это Гойл, — продолжил Драко, показывая на двух крепких ребят за собой. — А я Малфой, Драко Малфой.

Рон закашлялся, а Гарри прорычал: — Я знаю, кто ты.

Драко кинул пренебрежительный взгляд на Рона.

— Вижу, ты общаешься не с теми людьми. Некоторые волшебные семьи лучше других. Я помогу тебе выбрать друзей правильного происхождения, — сказал он, протягивая руку.

Гарри скривился.

— Правильного происхождения? Ты имеешь в виду бывших Пожирателей, выбравшихся из Азкабана при помощи взяток? У Мадам Малкин ты не горел желанием мне помочь, но, как только узнал моё имя, всё изменилось. Спасибо, но думаю, что друзей я себе выберу сам.

Глаза Драко расширились, словно его ударили, щёки запылали от ярости.

— Тебе нужно следить за своими словами, Поттер, или ты закончишь, как твои родители. Впрочем, твои манеры уже пострадали от общения с Уизли. Они — жалкое подобие семьи, и живут они тоже очень жалко.

Рон только начал поднимался с сидения, когда кулак Гарри уже врезался в челюсть Драко. Кребб и Гойл замерли в шоке, когда Драко выпал в коридор. Двое громадин потянулись к Гарри, но Рон врезался головой прямо Гойлу в живот, и оба повалились на пол.

Мясистая рука Крэбба схватила Гарри за плечо, разворачивая к себе. Гарри схватил запястье мальчика, прежде чем тот начал замах. Гарри закончил поворот эффектным нырком под руку Крэбба, выворачивая её. Последнее движение, и Гарри снёс парня с ног, бросив на центр купе с громким стуком.

Он развернулся к Гойлу, когда тот уже успел повалить Рона под себя. Удар Гарри по почкам заставил его застыть от боли.

— Отпусти его, иначе я разобью тебе череп, — прошипел он. Гойл смог только вздрогнуть и убрать руки с шеи Рона.

— Должен был догадаться, что ты будешь драться как грязный магл, Поттер, — прорычал Драко из коридора. Он вновь был на ногах, потирая рукой челюсть. В другой руке была палочка.

— Если хочешь драться на этом уровне, что ж, давай, — мягко сказал Гарри. Его палочка была в чемодане, но ему было всё равно. — Я даже позволю тебе совершить первую атаку, — он посмотрел ему прямо в глаза. — Но советую помнить, что у тебя есть выбор, как поступить со своей жизнью. И не забывай, я был годовалым ребёнком, когда уничтожил хозяина твоего отца. Выбирай с умом, Драко.

Когда Крэбб и Гойл вывалились из купе, глаза Драко оставались широко открыты. Даже когда дверь захлопнулась, он остался стоять в коридоре в полном шоке.

Гарри развернулся к Рону и помог подняться. Рыжий парень вернулся на своё место, потирая ушибленную шею.

— Чёрт возьми, Гарри, где ты этому научился?

— Прочитал в книге по магловским боевым искусствам. Могу одолжить, если хочешь, — Гарри позабыл сказать, что часть боевых тренировок он получил от Ордена Феникса. Рон был его спарринг-партнёром многие годы. На этот раз он собирался получить фору на тренировках.

Рон быстро кивнул, когда дверь купе открылась вновь.

— Что здесь произошло? Вы ведь не дрались с теми парнями, так ведь? — начала сыпать вопросами Гермиона. — Вы заработаете себе неприятности ещё до того, как мы доберёмся до школы!

— Гермиона, — начал Гарри страдальческим голосом и почувствовал прилив ностальгии, — не мы начали драку. Драко Малфой ворвался в купе и стал оскорблять наши семьи. Не мы начали, но мы закончили, окей?

— Так и было, Гермиона, — продолжил Рон. — Знаешь, мой отец рассказал мне всё о Малфоях. Они поддерживали во время войны Сами-Знаете-Кого, а после неё сказали, что были под заклятием. Но отец говорит, что им не нужны причины, чтобы вернуться на тёмную сторону, — Рон немного нахмурился. — Гермиона, будь осторожна рядом с Драко. Ты сказала, что твои родители маглы, а Малфои считают, что таким, как ты, не место в Хогвартсе.

— Но это же глупо, — гневно сказала Гермиона, прожигая Рона взглядом.

Рон опустил взгляд.

— Мой отец тоже так считает, — он кашлянул. — В смысле, он думает, что Малфои просто смешны со своими взглядами на маглорожденных, — его лицо краснело с каждым словом.

— Моя мама была маглорожденной, — добавил Гарри, помогая Рону выбраться из ямы, которую он сам себе вырыл, — и она была старостой, когда заканчивала школу.

— Правда? — воскликнула Гермиона, широко распахнув глаза.

Она выглядела настолько удивлённой, что Гарри пришлось призадуматься. Через секунду всё встало на свои места. Желание быть первой в учёбе было настолько неотъемлемой её частью, что он никогда не задавался вопросом, почему это было так. Он понимал, что слово «грязнокровка» её задевало, но сейчас Гарри понял: Гермиона стремилась быть лучшей, чтобы доказать таким, как Малфой, что она ничем не хуже чистокровных волшебников.

— Да. А ещё меня воспитали маглы, поэтому я тоже практически маглорожденный, — улыбнулся Гарри. — Нам нужно заниматься вместе, а Рон сможет нам помочь.

Рон немного испугался, когда Гарри упомянул общие занятия, но сдался, когда Гермиона посмотрела на него с надеждой.

— На самом деле, я знаю совсем немного, — сказал он. — Мама не позволяла мне заниматься дома даже чарами уборки, что уж говорить про остальные.

— Рон, я не про заклинания, я о небольших деталях, например, как нагреть воду для чая? Заклинанием? Есть магические чайники или ещё что-нибудь? — сказала Гермиона. — Я читала, что второкурсники могут выбрать магловедение, так вот это наоборот.

— Джинни обещала помочь, — тихо добавил Гарри. — Мы можем делиться впечатлениями, если хочешь, — он прекрасно знал, что не сможет скрыть письма от сокурсников, поэтому лучше было сказать об этом сейчас.

Рон нахмурился и взглянул на Гарри, но ничего не сказал.

— Боже мой! — воскликнула Гермиона. — Я и забыла. Мне сказали, что мы уже скоро подъезжаем. Вам стоит поскорее надеть мантии!

— Есть, мэм! — хихикнул Гарри. Теперь указания Гермионы не раздражали его так, как в первый раз.

* * *

Гарри расплылся в широкой улыбке, когда Хагрид спросил, как у него дела.

— Он меня от Дурслей спас и рассказал, что я волшебник! — объяснил он Рону. Гарри не собирался хранить секретов больше, чем это было необходимо. Его и так грызло чувство вины за то, что он собирался манипулировать друзьями. Когда они шли к озеру, Гарри крепко задумался:

«Вспомни, о чём Рон говорил после смерти Гермионы. Из всего произошедшего он жалел лишь об одной вещи — что им потребовалось так много времени, чтобы начать встречаться. Невозможно было так сильно любить ее тогда и ничего не чувствовать в этой реальности. Я бы хотел… помочь им с этим на этот раз. Когда всё успокоится, я всегда могу им всё рассказать и позволить себя проклясть. Возможно, я играю в Бога, но я не могу оставить всё как есть. Я не смогу жить после всего, что я не сделал. Кроме того, мне необходимо любое преимущество перед тем, как Волдеморт начнёт убивать всех подряд».

Гарри вынырнул из мыслей, как раз когда они увидели Хогвартс, возвышающийся на холме над озером, в котором свет лился из каждого окна. Сердце ёкнуло, и ему захотелось заплакать. Увидеть старый замок целым и невредимым было словно увидеть ещё одного давно потерянного друга. Он услышал удары капель воды по разбитым каменным плитам, эхом отдающиеся из памяти. Гарри поклялся, что это не повторится вновь. Не с первым его настоящим домом.

Он сел в лодку с Роном, Гермионой и Невиллом. Круглолицый мальчишка выглядел испуганным и нервным, совсем не похожим на того мрачного и уверенного в себе молодого парня, которого он оставил во главе ОД. «По сути, я его убил, — подумал Гарри, — и у меня перед ним должок».

— Лонгботтом… — прошептал он.

Невилл оторвал испуганный взгляд от чёрных вод озера.

— Твои родители авроры, да?

— Э-э-э, да, они были… — пробормотал Невилл тихим голосом. — Сейчас я с бабушкой живу.

Гарри не хотелось напоминать Невиллу, что его родители в Святом Мунго, но необходимо было наладить контакт со старым другом.

— Прости, Невилл, но, по-моему, кто-то… Я помню, кто-то мне говорил, что твои родители дружили с моими.

Невилл удивлённо на него посмотрел.

— Бабушка говорит, что с твоими родителями много кто общался...

— Ну, у меня нет в магическом мире родственников, поэтому я безумно рад встретить тебя, Невилл. Есть идеи, куда тебя распределят?

— Нет… Не знаю, — быстро пробормотал Невилл. — Я вообще удивлён, что получил письмо.

— Ну, мы трое хотим попасть в Гриффиндор. Надеюсь, ты тоже туда попадёшь.

— Я не настолько храбрый, — грустно прошептал круглолицый мальчик. — Да я прямо сейчас боюсь упасть в озеро...

— Но ты всё ещё здесь, — напомнил Гарри. — Быть храбрым не значит ничего не бояться. Быть храбрым — значит бояться и всё равно делать то, что необходимо.

Невилл задумался, но не стал возражать. Гарри откинулся на спинку сидения и осмотрелся. Рон смотрел на пещеру, к которой они подплывали, а Гермиона не сводила с него глаз, нахмурившись. Гарри по примеру Рона стал рассматривать пещеру.

* * *

После этого всё прошло предсказуемо. Минерва Макгонагалл ничуть не изменилась. Доброе сердце и страшный взгляд — как же ему её не хватало. В этот раз он постарается получать в её классе оценки получше.

Стоя рядом с другими первокурсниками, он не стал подключаться к обсуждению того, как именно их будут сортировать. Он не думал, что сможет как-то успокоить своих друзей, так что просто молчал, а рядом стояла Гермиона и бормотала заклинания себе под нос. Если она уже начала его в чём-то подозревать, то ему в последнюю очередь хотелось бы снова привлекать к себе внимание.

Наконец их привели в Большой зал, и Шляпа пропела свою старую-новую песню. Друг за другом их стали вызывать к стулу. Гарри закрыл на секунду глаза и усилил свои щиты окклюменции до максимума.

Когда вызвали его, Гарри проигнорировал выкрики старших студентов. «Мне это чертовски надоело ещё в первый раз», — с отвращением подумал он. Гарри сел на стул и с трепетом надел шляпу.

— Так-так-так, что же у нас здесь? — прозвучал голосок в ухе. — Я чувствую, что ты уже распределён на факультет, но этого не может быть… Я бы запомнила распределение последнего из Поттеров.

«О, ты бы точно запомнила», — саркастически подумал он.

— Да, разумеется. И как же ты… интересно.

Гарри вновь бросил все свои силы на свои щиты, но окклюменция, судя по всему, не защищала от шляпы.

— Я редко сталкиваюсь с чем-либо новым, мистер Поттер… Но я вижу другой Хогвартс и другую Шляпу… которую тебе пришлось уничтожить…

«Прости, но у меня не было времени придумать другой способ. Я должен был всё сделать очень быстро, до того, как Волдеморт понял бы, что это была ловушка», — признался Гарри. У него всё ещё осталось чувство вины, хотя всё сказанное им Шляпе было правдой.

— Нет, я вижу, что другой Хогвартс был уничтожен, так что смысл в шляпе пропал. Твой план невероятно дерзок — ты собираешься вмешаться в планы самой Судьбы.

«Ну, знаешь ли, мне буквально было нечего терять», — горько подумал он.

— Верно. Мне остается лишь пожелать тебе удачи в твоих стремлениях. Не бойся, я сохраню твой секрет. Чем больше людей всё знают, тем больше риск провала.

«Спасибо. Эм… Могу я попросить о маленькой услуге?»

— И о какой же?

«Я знаю, что все мои друзья попадут в Гриффиндор, но в следующем году начнёт учёбу Луна Лавгуд, и её рассортируют в Когтевран. Ей там будет очень плохо. Она станет хорошим человеком и прекрасной подругой, но не думаю, что травля от её собственного факультета пойдёт ей на пользу... Не могла бы ты поместить её в Гриффиндор, где я смогу присмотреть за ней?»

— Я вижу в твоей памяти всё о ней. Я сделаю это, только если она не будет категорически против Гриффиндора, в чём я сомневаюсь. Жульничество — в худшем случае мельчайший из грехов, но готов ли ты встретить последствия своего вмешательства?

«Я здесь именно для этого».

— Хорошо. Я поздравляю тебя с планом, достойным Слизерина, но мне стоит отправить тебя к твоим друзьям в Гриффиндор!

Гарри расслабился, когда Шляпа прокричала последнее слово и красно-золотой стол взорвался аплодисментами. Он снял Шляпу и осторожно положил на стул, мягко похлопав по краям будто в знак благодарности, и уселся за столь знакомый стол.

Он потряс руку Перси и рассмеялся, услышав радостные возгласы близнецов. Он едва успел со всеми поздороваться, как взор упал на профессорский стол. Гарри улыбнулся, увидев старых учителей, и попытался не думать об их изувеченных телах, найденных на руинах старого Хогвартса. Он сглотнул, встретившись взглядом с блестящими голубыми глазами директора, мерцающими из-под очков-полумесяцев. Он в который раз проверил щиты окклюменции, успокаивая разбушевавшиеся эмоции.

Гарри перевёл взгляд на Шляпу как раз вовремя, чтобы увидеть, как Рона распределили в Гриффиндор. Он поднялся и начал хлопать в ладоши, выпуская эмоции. Близнецы присоединились почти сразу же, и, как ни странно, Перси тоже. Через мгновение встали Невилл и Гермиона, поддерживая однокурсника, и затем присоединился весь стол.

Лицо у Рона стало красным, когда Перси чересчур официально пожал ему руку, но затем он показал брату на свободное место, и Рон просиял.

Гарри не был на праздничном пиру Хогвартса почти пятнадцать лет. После своей обычной речи директор наполнил тарелки, и Гарри с энтузиазмом принялся за еду. Он собирался перестать быть маленьким тощим скелетом как можно быстрее. В этот момент он был так счастлив, что боялся случайно поднять в воздух весь стол. Подумав о своём счастье, он стал рассматривать людей вокруг. Каждый из них в той жизни встретил ужасную смерть. Если он собирается хоть что-то исправить, он должен научиться справляться со своим горем. Он был одинок почти всю свою жизнь, а в последний год лишился ещё и друзей. Насколько всё было бы проще, если бы он мог хоть с кем-нибудь поговорить, рассказать, что происходит на самом деле. Короткий разговор с Распределяющей шляпой дал ему понять, как сильно он в этом нуждается. Но пока что ему не оставалось ничего, кроме ожидания.

И, может быть, написания нескольких писем.

Когда все наелись, подали десерт. Гарри наложил в тарелку пирога с патокой и вслушался в полузабытые разговоры. Взглянув на стол профессоров, он поймал взгляд профессора Снейпа из-за тюрбана Квирелла. Он почувствовал лёгкий укол в свои окклюменционные щиты, но продолжал есть, не обращая внимания на боль в шраме.

Дела налаживались.

* * *

Полусгоревшая вывеска на улице гласила, что здание было магловским детским приютом. Теперь это были развалины, воняющие дымом и сгоревшей плотью. Они втроём летели на мётлах, когда заметили тёмную метку, злобно сверкающую в сумерках над Манчестером.

Гермиона свободно чувствовала себя на метле — Рон помог ей преодолеть этот страх, и они летели, выжимая максимальную скорость из своих мётел. Но они с тем же успехом могли бы просто пройтись пешком.

Пожиратели Смерти ушли задолго до их появления, аппарируя в безопасные дома и поместья чистокровных родов. Они никого не оставили в живых.

Застывшие фигуры лежали на лужайке перед приютом. Некоторые дети поумнее попытались сбежать через окна или пожарные лестницы, некоторые выпрыгивали с верхних этажей. Всех их достали проклятия Пожирателей Смерти, которые, вероятно, ещё и смеялись, глядя на попытки детей спастись.

Гарри, Рон и Гермиона застыли в шоке и ужасе. Воспоминания о Бойне в Хогвартсе ещё не потускнели, но это было ещё хуже. В Хогвартсе люди могли сражаться, у них были палочки. А эти дети... Некоторым из них ещё не исполнилось и пяти, они ничего не могли сделать. Маги, упивающиеся мощью Тёмной магии, пытали и убивали их лишь для удовлетворения своих садистских наклонностей.

Рон и Гермиона обнялись, и Гарри услышал, как она плачет. Он стоял там, не двигаясь, пока его внимание не привлекла рыжая вспышка.

Лёгкий ветерок, исходящий от пламени, ворошил волосы маленькой девочки лет десяти-одиннадцати. Ярко-рыжие волосы устилали землю вокруг её головы, остекленевшие глаза смотрели вверх, в пустоту. Гарри захотел их закрыть, но он не смог сдвинуться с места. Он знал, что у неё карие глаза. Эта девочка была так похожа на Джинни, когда та лежала в Тайной комнате, на холодном полу и могла в любой момент умереть. Но эта девочка не поднимется, не продолжит жить, если он уничтожит дневник Риддла. Она умерла навсегда, как и его Джинни…

Гарри откинул голову и закричал. Он поднял палочку вверх, держа её словно меч. Он не помнил, что именно он выкрикнул, но из палочки в небо вырвался свет. Гарри снесло с ног, конец палочки начал дымиться, а чёрная метка была стёрта с неба.

* * *

Гарри проснулся, когда Рон настолько сильно тряс его за плечо, что у него начали клацать зубы. Он моргнул и сел на кровати. Невилл, Дин и Симус тоже стояли рядом. Гарри долго моргал и сидел в тишине, пока не понял, что у него был кошмар и он разбудил своим криком всю спальню.

— О чёрт, простите, ребята, — извинился он.

— У тебя всегда такие кошмары? — тихо спросил Рон.

— Только иногда, — признался он. — Я уже и забыл, когда они начались, — «примерно лет тринадцать назад».

— Это из-за Ты-Знаешь-Кого? — быстро спросил Дин.

Рон бросил в его сторону гневный взгляд, но Гарри всё равно ответил.

— Да, из-за него.

«Мне нужно “выучить” заглушающие чары как можно скорее», — решительно отметил Гарри. После нескольких заверений, что он в порядке и ему не нужно к школьной медсестре, остальные парни вернулись в кровати.

Через какое-то время он встал и пошёл в общую гостиную. К счастью, все спали, готовясь к первому дню нового семестра. Гарри осмотрел комнату, в которой он провёл столько прекрасных вечеров и которая стала неотъемлемой частью его жизни в Хогвартсе. Прошлым вечером, зайдя сюда, он сразу поспешил в спальню, чтобы остальные не заметили его реакцию.

В глазах защипало. Гарри подошёл к одному из огромных окон и осмотрел тёмные окрестности Хогвартса. «Я даже не представлял, насколько это будет сложно, — подумал он. — Это так… тяжело… Видеть всё, что потерял, и не показывать своих эмоций остальным… О Мерлин, это будет долгий год!» — он скривился и опёрся головой о холодное стекло. Через минуту Гарри забрался в спальню и тихо вытащил пергамент и перо. Он вряд ли уснёт этой ночью, поэтому он уселся в любимое кресло в гостиной и начал писать.

«Дорогая Джинни», — начал он.

Когда Гарри в подробностях написал про поездку в поезде, распределение и праздник после него, солнце уже встало. Скрип пера по пергаменту действовал на него лучше любого успокоительного зелья. Когда послышались первые звуки из спален, он был совершенно спокоен, как будто лишние эмоции ушли в пергамент вместе со словами. Он поставил точку и положил последний пергамент к остальным. У него было ощущение, словно он долго разговаривал со старым другом, хоть ему и приходилось выбирать слова с крайней осторожностью. Он ведь писал гораздо более молодой Джинни, которая едва его знала, — хотя он планировал это изменить как можно скорее. Он постарается подружиться с ней, даст ей увидеть настоящего Гарри Поттера. Если это не поможет ей побороть свою изначальную застенчивость… ну, значит, она преодолеет это тогда же, когда преодолела в прошлый раз.

Гарри запечатал стопку пергаментов и взял с собой в спальню. Его однокурсники только просыпались, и, засунув письмо поглубже в сумку, он пошёл в душ.

* * *

Первая неделя занятий оказалась таким же водоворотом неразберихи, каким он её и запомнил в первый раз. Хотя сейчас он ориентировался в Хогвартсе куда лучше, он не мог показывать свои знания однокурсникам — это могло бы вызвать ненужные подозрения. Вступительное слово учителей прошло так же, как и в прошлый раз, разве что падающий со стула Флитвик теперь вызывал улыбку. На уроке трансфигурации ему удалось спокойно посмотреть профессору Макгонагалл в глаза. Квиррелл оставался столь же нервным. Гарри вздохнул — у него не было возможности помочь учителю, его судьба была предрешена ещё в Албании, когда Волдеморт завладел им.

А вот на уроках Снейпа всё изменилось. Гарри проверил свои щиты в пятый раз, когда утром спускался в подземелья на урок зельеварения. По крайней мере, записка Хагрида с приглашением на чай дала ему стимул продержаться до вечера. Он молча разложил ингредиенты и пергамент на столе и даже не вздрогнул, когда мастер зелий влетел в комнату.

Как и в прошлый раз, Снейп во время переклички набросился на Гарри.

— Ах да, Гарри Поттер. Наша новая... знаменитость.

На сей раз Гарри проигнорировал Малфоя и его дружков. Он посмотрел учителю прямо в глаза, которые оставались такими же же холодными и тёмными, какими он их помнил с первой встречи. Как и в Большом зале, он ощутил лёгкую атаку легилименцией. Гарри сохранил барьер, но позволил неуверенности проявиться сквозь него. У него этих эмоций хватало, и было бы слишком подозрительным их полное отсутствие. После смерти Сириуса он читал книги по окклюменции, и они описывали людей с врожденным даром к этому искусству — их невозможно было прочесть, разве что только их эмоции.

Профессор нахмурился, начиная свою лекцию по тонкости искусства приготовления зелий. Это было единственной реакцией на обнаружение щитов Гарри. Сам Гарри прикладывал невероятные усилия не показывать своих истинных эмоций. Понимание, что Снейп лазил в его мыслях практически с первого дня, его невероятно злило. Он вынырнул из своей тихой злобы, когда тот задал ему вопрос:

— Поттер! Что я получу, если добавлю измельчённый корень златоцвета к настою полыни?

— Напиток Живой Смерти, сэр, — без запинки ответил Гарри. Тишина в классе была почти осязаемой. Даже Снейп несколько раз удивлённо моргнул. Гарри помнил все пять лет учёбы у ненавистного профессора, каждый урок по зельеварению, помнил гораздо более хороший год со Слизнортом, и вдобавок он повторил материал из книг по зельеварению в августе — и всё ради этого момента.

— Где я смогу найти безоар? — рявкнул Снейп. При этом он начал атаку легилименцией, пытаясь продавить щиты.

— В желудке козы, профессор, — спокойно ответил Гарри. Он попытался не съёжиться, вспоминая, как Рон чуть не умер от отравленного мёда.

— Какова разница между борцом и волчьей отравой?

— Её нет, сэр, это одно и то же растение. Маглы ещё называют его аконитом.

— Какое самое распространенное применение желчи броненосца?

— Это зелье обострения ума, — нахмурившись, ответил Гарри. Это зелье изучалось только на четвёртом курсе.

— Замороженные яйца саламандры?

— Эээ... любовные зелья, профессор.

— Порошок лунного камня и сироп чемерицы, Поттер. В каком зелье используются оба?

— Глоток мира, сэр, — он никогда не забудет, как напортачил с этим зельем на пятом курсе. Снейп начал пытаться найти дыру в знании материала, задавая вопросы, на которые Гарри уж точно не мог знать ответа. Гарри на всё отвечал правильно, и это наверняка сводило профессора с ума. Гарри понимал, что ведёт себя несколько опрометчиво, но не мог лишить себя такого удовольствия.

— Гранатовый сок?

— Укрепляющее зелье, сэр.

— Когда нужно собирать водоросли, чтобы их можно было применять в зельеварении?

— При полной луне, сэр, — ответил Гарри. Лицо Снейпа потемнело от гнева, а весь класс погрузился в абсолютную тишину, прерываемую лишь поскрипыванием пера Гермионы.

— Как используется имбирь, мистер Поттер?

— Полагаю, он тоже является частью зелья обострения ума. Ах да, ещё он хорош в японской кухне. Дин Томас закашлялся, и Гарри вспомнил, что тот был маглорождённым. Это повлекло за собой яростный взгляд от профессора Снейпа. Он продолжал осаду вопросами ещё пятнадцать минут. У Гарри началась мигрень от постоянных атак легилименцией, но он сумел ответить на каждый вопрос. Наконец, профессор устал от этой игры.

— Где используются перья болтрушайки?

— Я полагаю, в зелье памяти, сэр.

— Вроде того, что вы приняли перед уроком, Поттер? — напал профессор. — Как ещё вы объясните свои энциклопедические знания ингредиентов зелий? Решили покрасоваться перед однокурсниками? Привлечь к себе внимание?

— Нет, сэр, — холодно ответил Гарри. — Я лишь прочитал учебник заранее, сразу как приобрёл книги для школы, — он остановился на секунду, а потом беспощадно добавил. — Не то чтобы это было слишком сложно, не так ли? Смешать ингредиенты в правильном порядке, — он пожал плечами. — Совсем как готовка, верно? — закончил он невинно.

Гарри пришлось постараться, чтобы не сморщиться из-за выражения лица Снейпа и из-за яростного выпада легилименцией. Барьер пока держался, что наверняка ещё больше выводило профессора из себя.

— Из всех невыносимых... — взорвался Снейп. — Проклятые Поттеры! Вон отсюда! Все вы! Вон! И сто баллов с Гриффиндора за вашу насмешку над зельеварением, Поттер!

Никто не пытался возразить, все похватали вещи и сбежали, в том числе и Слизеринцы. Когда он добрался до башни Гриффиндора, большинство первокурсников всё ещё были белыми от шока. Они потеряли сто баллов в первую же неделю, и хотели бы избежать разговора об этом со старшими студентами.

Гарри был рад, что никто не обвинял его за этот провал, но всё равно злился на Снейпа. Он с силой швырнул свою сумку на стул и стал расхаживать по гостиной, руки сложив за спиной и ругаясь, как матрос. Он резко дёрнулся и обернулся, когда кто-то прикоснулся к его плечу.

Гермиона отпрыгнула назад. Позади неё нерешительно топтались Рон и Невилл.

Гарри глубоко вдохнул и выдохнул.

— Извините, — глубоко вздохнул Гарри.

Девочка лишь отмахнулась.

— Откуда ты всё знал? — нетерпеливо спросила она.

Гарри моргнул. Гермиона была озабочена не очками факультета, а его знаниями.

— Ну, после похода на Косую аллею меня заперли в моей комнате, и мне было нечего делать, вот я и прочитал всё, что мог. Зелья было учить проще всего, поскольку мне нельзя было использовать магию, а в зельях она и не нужна.

Она явно повеселела.

— Ты всё лето занимался?

— Да, почти. Не то чтобы у меня было чем ещё заняться.... А ещё я хотел положить неплохое начало. И посмотри, к чему это привело…

— Не беспокойся об этом, — сказал Рон. — Фред и Джордж говорят, что Снейп ненавидит всех Гриффиндорцев. Он постоянно снимает очки почти без причины. Все мои братья ненавидят этого грязного подлеца, — продолжил он, задумавшись. — Ну, может, все, кроме Перси. Он прекрасно ладит вообще со всеми профессорами.

— Сомневаюсь, что кто-либо из твоих братьев терял по сотне баллов сразу, — неуверенно сказал Гарри.

— Может и нет, — согласился Рон. — Но, по-моему, сегодня ты дал Фреду и Джорджу новую цель.

Гермиона раздражённо фыркнула, а Гарри просто потряс головой. Он опустился на диван, держась за голову — их-за поединка со Снейпом она сильно разболелась. Сидеть и сдерживать попытки пробраться в собственную голову оказалось куда сложнее, чем он рассчитывал. Он вновь взглянул на Невилла, когда тот опустился на диван рядом с ним.

— Гарри, ты в порядке? — немного неловко поинтересовался он.

— Нормально, Нев, — ответил Гарри и сразу начал себя проклинать — эта кличка должна была появиться у друга лишь через несколько лет.

Невилл весело посмотрел на него, но затем улыбка сменилась решительным выражением. Желудок Гарри перевернулся. Призрак прошлого Невилла опять просматривался сквозь одиннадцатилетнего друга.

— Гарри, он должен был добавить тебе очки за ответы на вопросы, а не забрать, не говоря уже о том, насколько много он забрал. Я столько историй слышал про зелья в Хогвартсе, что боялся там появиться. Теперь я вижу, что он не больше, чем просто взрослый хулиган. И сколько бы очков он не снял, это не сделает его чем-то большим, чем жалким подобием волшебника, — объявил Невилл.

— Невилл! — воскликнула Гермиона.

— Ты же была там, Гермиона, — возразил Рон.

— Ну да, — сдалась Гермиона, — но всё равно не стоит так говорить о профессоре.

— Верно, мисс Грейнджер, — сказала профессор Макгонагалл, входя в гостиную. — А теперь не соизволит ли мне кто-нибудь объяснить, почему профессор Снейп вошел в учительскую на грани апоплексического удара?

Гарри ожидал, что все в гостиной укажут на него, и тихо застонал. Голова болела нещадно, и разбираться с разгневанным деканом сил не хватало. Однако Рон, Невилл и Гермиона, перекрикивая друг друга, начали осуждать и возмущаться поведением Снейпа, пытаясь объяснить жуткую несправедливость со стороны Снейпа. Гарри почувствовал приятное тепло в желудке от такой заботы.

— Студенты, пожалуйста, по одному! — наконец не выдержала Макгонагалл. Все трое посмотрели друг на друга, и Гермиона быстро описала, как Снейп выгнал всех с урока и снял с Гриффиндора сто баллов. — Это правда, мистер Поттер? — спросила профессор, когда она закончила.

Он медленно кивнул, массируя виски.

— И почему-то у меня разболелась голова, хуже, чем когда-либо в моей жизни.

Гарри не пропустил всполох беспокойства в её глазах.

— Директор хочет видеть вас в своём кабинете. Но если после этого ваша голова всё ещё будет болеть, я провожу вас в медицинское крыло за обезболивающим зельем.

Гарри вздохнул и пошёл за деканом сквозь портрет.

Когда они прибыли в кабинет директора, Снейп уже ждал их внутри. Он и Макгонагалл присели в кресла, когда Гарри ощутил мягкое прикосновение к своим щитам. Он не думал, что Снейп станет так мягко касаться его щитов после разрушительных атак в подземелье, и Гарри понял, что это уже любопытство директора проявило себя. Он вздрогнул, прижав руки к голове, и прикосновение сразу исчезло. Гарри осмотрелся с небольшим трудом.

— Простите, — пробормотал он, — у меня очень сильно болит голова, — он заметил взгляд, которым директор одарил мастера зелий.

— Всё в порядке, Гарри, — сказал старик успокаивающим голосом. — Возможно, именно она была причиной прерванного урока профессора Снейпа этим утром?

— Нет, сэр, — Гарри проигнорировал простой выход из ситуации, предложенный директором. — Моя голова не болела до середины урока, когда, м-м-м, профессор Снейп набросился на меня, — он проигнорировал яростный взгляд учителя. Вместо этого он смотрел в голубые глаза Дамблдора и жалел, что не может рассказать ему о своём прошлом. Он вновь почувствовал касание щитов и вздрогнул.

— Директор, поведение этого избалованного мальчишки просто возмутительно! Он никогда не должен был...

— Северус, — мягко прервал Дамблдор. — Гарри, может объяснишь, что произошло в классе?

— Да, сэр, я с удовольствием расскажу об этом. Может, у вас есть одна из этих штук, э-э-э… омутов памяти, которые используются для дачи показаний в суде? Я слышал, как об этом говорили старшекурсники буквально вчера.

— Думаю, я располагаю одним из них, но не проще ли будет обо всём просто рассказать?

Гарри кивнул.

— Полагаю, да, но, видите ли, я хочу подать официальную жалобу в попечительский совет, и...

Гарри не успел закончить предложение. В его щиты словно ударили тараном, и это был, разумеется, Снейп. Гарри напрягся, выгнув спину и усилив щиты на максимум, упал обратно в кресло, делая вид, что потерял сознание.

— Северус! — рявкнул Дамблдор. Гарри, полагаясь лишь на слух, чуть не подпрыгнул. Он никогда не слышал настолько резкий тон у директора.

— Он что-то скрывает от нас, директор, и я собираюсь выяснить, что именно!

— Альбус, это возмутительно, — встряла Макгонагалл. — Я не позволю никому из профессоров атаковать моего студента! Что вообще ты с ним сделал, Северус?

Гарри был поражен, узнав, насколько яростно Макгонагалл защищает его через неделю после знакомства.

— Минерва, — голос Дамблдора стал успокаивающим. — То, что случилось здесь, не было изначальным намерением Северуса.

— Ну так прошу вас, расскажите мне, что здесь произошло?

— Мистер Поттер, по всей видимости, врождённый окклюмент. Не тренируясь, он всё равно способен защитить свои мысли и воспоминания. Это действительно редкий талант, и, возможно, это может оказаться последствием той ночи. Он, как вы могли видеть, отреагировал на использование легилименции вашим коллегой далеко не лучшим образом.

— На использование легилименции? — вздохнула Минерва. — Северус Снейп, вы влезали в головы к студентам? К моим студентам? — её голос повысился до крика, поднявшего у Гарри волосы на затылке.

Он почти посочувствовал Нюниусу. Почти.

— Вы не учитываете ещё одной возможности, директор, — холодно сказал Снейп, игнорируя МакГонагалл. — Тёмный Лорд был превосходным окклюментом и легилиментом. Существует… вероятность… что он спасся от смерти в теле Поттера. Это легко объяснит щиты у мальчишки, щиты, которые мы оба не способны обойти или пробить.

— Я не думаю, что Том Риддл смог бы жить у маглов больше десяти лет, Северус, — спокойно возразил Дамблдор. — Я также не могу представить, чтобы Лорда Волдеморта могли бы отправить в Гриффиндор.

Гарри едва сумел подавить желание рассмеяться, ведь это бы его выдало.

— Впрочем, если это тебе поможет… — Гарри услышал, что кто-то движется. — Старый друг, ты видела сознание Гарри во время распределения? — спросил Дамблдор у Шляпы.

— О да, — самодовольным голосом начала шляпа.

Кровь застыла в жилах.

— Ни окклюменция, ни любого рода другие ментальные барьеры не способны блокировать мои способности, если человек надел меня добровольно.

— Превосходно! Я так и думал, — Дамблдор действительно звучал довольным. — И ещё я полагаю, что у него не было никаких «гостей» в голове? — спросил он.

— Нет, нет, никаких вторжений. Ничего между его ушами, кроме Гарри Джеймса Поттера.

Гарри был уверен, что издевательский тон шляпы ему не показался.

«Я просто обязан найти способ вытащить крестраж без уничтожения Шляпы. Если бы у них оставалось хоть малейшее подозрение, что я одержим Волдемортом, то меня не выпустили бы отсюда, пока они не просмотрели бы все мои воспоминания. Я в долгу перед ней», — подумал он.

— Теперь, когда вы закончили обвинять моего студента в том, что он Тёмный Лорд, мне хотелось бы узнать, что же на самом деле произошло в классе и почему с моего факультета сняли сто баллов?

Гарри не знал, что у его декана настолько саркастичный юмор, но после этих слов она стала нравится ему ещё больше. Он тихо застонал, пытаясь сесть.

— Гарри, — заботливым голосом произнёс Дамблдор. — Вероятно, тебе стоит нанести визит мадам Помфри. Тебе явно нехорошо, и мы всегда можем продолжить этот разговор.

Гарри позволил вывести себя из кабинета директора. Глаза Снейпа всё ещё пристально следили за ним, но атак больше не было. Гарри позволил вопросу о жалобе в правление школы пока что остаться без развития. Ярость Макгонагалл во время его защиты позволила изменить его отношение. Она замедлила свой быстрый шаг, чтобы идти в ногу с Гарри.

Второй этаж был пустынным, все студенты были на занятиях. Гарри прокашлялся.

— Профессор Макгонагалл?

Она посмотрела на него, губы были сжаты в тонкую линию.

— Да, мистер Поттер?

— Спасибо за то, что защищали меня там, наверху. Хорошо иметь кого-то на своей стороне.

Она с любопытством посмотрела на него.

— Преподаватели не принимают стороны, мистер Поттер. Как член Гриффиндора, вы под моей ответственностью.

Гарри задумчиво кивнул.

— Профессор Снейп знал моего отца, да?

Профессор Макгонагалл застыла на месте и уставилась на него.

— Как вы об этом узнали, мистер Поттер?

— Ну, когда профессор кричал на меня, он сказал «проклятые Поттеры», а у меня нет ни братьев, ни сестёр. Вероятно, он имел в виду отца, верно?

— Вы очень наблюдательны, мистер Поттер, — тихо сказала она. — Я полагаю, если он сам поднял эту тему, то это его вина. Да, он знал вашего отца. Они учились на одном курсе, но они… не ладили. Это непрофессионально с его стороны, но, видимо, из-за плохих отношений с вашим отцом он враждебен и по отношению к вам. Вы должны быть выше этого, мистер Поттер.

— Думаю, придется, — задумчиво произнёс Гарри. — А вы ведь тоже не особо расположены к профессору Снейпу, верно?

— Мистер Поттер, мои личные симпатии и антипатии не должны вас волновать. И вам, кстати, следует направиться в больничное крыло.

— Простите, профессор, но мне хотелось бы спросить вашего совета в одном деле.

Она с интересом посмотрела на него, но ничего не сказала.

— Профессор Дамблдор явно не хотел, чтобы я написал жалобу в попечительский совет школы. Тем не менее, после событий этого утра я задаюсь вопросом, можно ли позволить ему преподавать в школе, полной детей. Вопрос в том, не создаст ли его увольнение ещё больше проблем, чем профессор Снейп приносит на этой должности?

Макгонагалл с интересом на него взглянула.

— Что конкретно, с вашей точки зрения, там произошло?

Гарри вздохнул.

— Ну, после остроумного замечания о моей известности он начал задавать вопросы, спрашивая про всякого рода ингредиенты к зельям. После каждого правильного ответа он лишь злился всё сильнее. Через некоторое время он не выдержал и обвинил меня в использовании зелья памяти. Когда я объяснил, что занимался до школы, летом, и что зелья не очень отличаются от готовки по кулинарным книгам моей тёти, он просто взорвался. Он начал кричать на меня, а потом приказал всем покинуть класс, сняв с Гриффиндора сто баллов.

Профессор Трансфигурации не смогла скрыть выражение ужаса на лице.

Гарри покачал головой.

— Он — профессиональный педагог, но, тем не менее, он потерял контроль — абсолютно потерял контроль — перед классом, полным одиннадцатилетних детей. Это ненормально… Наверное.

Минерва вздохнула.

— Да, полагаю, это ненормально, мистер Поттер. Я возмущена его поведением, но я не уверена, что замену будет легко найти. Не очень много мастеров зелий согласны учить детей, которые обучаются и другим областям магии. Мастера зелий в этом отношении очень гордые. Профессор Снейп обладает широкими знаниями и желанием делиться ими с теми, кто согласен мириться с его… личными недостатками. Многим сдавать в этом году СОВ и ЖАБА, и они не смогут это сделать, если их учителя уволят, а замену найти не удастся.

Гарри нахмурился.

— Я не собираюсь мешать другим студентам учиться. Я просто волнуюсь, сколько вреда может нанести детям такой человек, если останется преподавать в Хогвартсе.

— Если вы хотите, я попробую поискать кандидатов на замену.

— Я буду очень признателен, профессор, — сказал Гарри, впервые за утро искренне улыбнувшись.

— Прекрасно. А теперь давайте уже доберёмся до больничного крыла, чтобы вы смогли присоединиться к своим однокурсникам за обедом.

Гарри вспомнил свой пятый год в Хогвартсе и консультацию по выбору профессии, когда Макгонагалл накричала на Амбридж. И хотя он видел до тех пор лишь строгую маску, до него наконец дошло, что она была на его стороне с самого первого дня.

Просто тогда он этого не понял.

…и потом Рон с Невиллом пошли со мной навестить Хагрида после обеда. Он — самый большой человек, которого я когда-либо видел, и при этом он действительно хороший парень. Я только однажды видел его разъяренным — его вывел из себя мой дядя, который вёл себя просто отвратительно. Он здесь лесник, он очень любит животных. Он взглянул на Тревора и сразу рассказал Невиллу, что его жаба всё время теряется, потому что она голодна. Невилл покупал еду в волшебном зверинце, но в ней не было всего нужного жабе, вот она и убегала в поисках жуков и мух. Хагрид дал Невиллу небольшую бутылочку рыбьего жира и сказал, чтобы он добавлял каплю-другую в корм, и тогда жаба будет довольна.

Профессор Макгонагалл сказала вчера вечером, что нужно подождать пару дней, пока совы доберутся до всех, кому она написала, поэтому я пока что ничего не делаю против Снейпа. Я не собираюсь называть его «профессор», ведь он и не ведёт себя как таковой… И не показывай эту часть письма маме!

В любом случае, если найдут хоть кого-нибудь на его место, я подам жалобу. Из прочитанного в книге «Хогвартс: История» я понял, что благодаря ей поднимется серьезный шум… Надеюсь, тебе не придётся пересекаться с ним, когда ты начнёшь учёбу в следующем году. Ещё я понял, что профессор Макгонагалл довольно мила, если смотреть сквозь её строгую официальность. Она явно была в ужасе от поведения Снейпа и задала жару ему и даже директору! Она не выбирает себе любимчиков, и это вызывает у меня доверие. Не так уж много людей, о которых я могу это сказать. Я рад, что встретил именно вашу семью на вокзале, перед тем как все узнали моё имя. Теперь я знаю, что вы были добры к «старому доброму Гарри», а не к «Мальчику-Который-Выжил». Просто шучу!

Итак, мой вопрос на эту неделю: как волшебники чистят свою одежду? Здесь, в Хогвартсе, мы просто оставляем грязные вещи в корзине, а затем они появляются чистыми и выглаженными на наших кроватях после обеда. Не знаю, что это, что-то вроде заклинания? Фред или Джордж сказали что-то про «домовых эльфов», но я никогда о таких не слышал и не уверен — вдруг они меня разыгрывают? Я слышал о заклинании очистки, но работает ли оно на одежде, или только на грязных поверхностях вроде разделочной доски? У Дурслей я должен был быть осторожным, потому что нельзя было класть некоторые вещи друг с другом (я узнал об этом, когда испортил одну из особенно красивых блузок тёти Петунии). Есть ли у волшебников подобные ограничения на чистящие чары? Или заклинания универсальны?

Что ж, мне пора заканчивать, пока письмо не стало неподъемным для Хедвиг. Я сказал ей, чтобы она дождалась ответа, поэтому надеюсь, что у тебя найдётся парочка мышей для неё. Вряд ли меня настигнет безумное желание написать Дурслям!

Надеюсь на скорый ответ.

Твой друг,

Гарри

P.S. Хедвиг любит, когда её чешут за ушком.

Гарри осторожно сложил пергамент, перевязал верёвкой и запечатал. Сказав Невиллу и Рону, что он вернётся к ужину, Гарри пошёл в совятню. Рон подозрительно посмотрел на письмо в его руке, но ничего не сказал.

Письмо оказалось на удивление объёмным. Гарри плохо спал — каждую ночь через три-четыре часа сна он просыпался от кошмаров. Он задержался после первого же урока по Чарам и попросил профессора Флитвика показать ему заглушающие чары. Сказав, что не привык спать в комнате с четырьмя парнями, он позволил профессору догадаться, что заклинание ему нужно из-за их храпа. По крайней мере, теперь он не будил всех криками по ночам и мог честно ответить, откуда он узнал заклинание.

Стоило проснуться из-за кошмара, и он уже ничего не мог сделать, чтобы вновь заснуть. Бесполезно было успокаивать себя и говорить, что это был лишь сон, — он прекрасно знал, что это его собственные воспоминания о будущем. Поэтому рано по утрам он сидел в гостиной и думал, что бы ещё добавить к письму. Неожиданно, но это давало успокаивающий эффект. Он будто сидел рядом с Джинни и разговаривал прямо с ней. И это его беспокоило.

Гарри надеялся, что письма будут приняты хорошо. Он старался быть дружелюбным, но не слишком фамильярным, подбадривающим, но не подлизывающимся. Вероятно, узнавая обо всём происходящем в Хогвартсе, она будет не настолько разочарована, что её оставили одну в этом году, и ещё она не будет настолько беспокоиться в следующем году при поступлении. Гарри прекрасно знал, насколько пугающим может быть таинственный замок. Вопросы по хозяйству позволяли писать ей письма на протяжении всего года. Он так много хотел написать ей, но приходилось сдерживаться, чтобы не спугнуть.

Гарри настолько погрузился в свои мысли, что услышал тихие шаги за спиной в самый последний момент. Он развернулся, когда кто-то крикнул:

— Акцио пергамент!

Гарри крепко сжал письмо в руке, борясь с заклинанием. Он зарычал, увидев Драко Малфоя в сопровождении Крэбба и Гойла. Когда сила заклинания развеялась, Гарри расслабил руку. Палочка появилась в другой руке, словно по волшебству.

— Что, Поттер, считаешь себя самым умным после урока зельеварения? — скривился в ухмылке слизеринец. — Пришлось поиграть на публику, ага?

— Нет, Драко, — устало ответил Гарри. — Снейп задал мне несколько вопросов, а я просто на них ответил. Не моя вина, если ты не знал ответов.

— А это что? — спросил Драко, кивая на письмо в руке у Гарри. — У тебя нет семьи. Во всяком случае, настоящей семьи. Кому это ты пишешь?

— Другу, Драко. Понимаю, для тебя это слово незнакомо. Друг, это тот, кому я нравлюсь вне зависимости от моего богатства или знатности фамилии. А теперь отстань от меня, если не хочешь… если не хочешь ходить заколдованным ближайшую неделю!

Драко глянул на Крэбба и Гойла, а затем поднял палочку.

— Ступефай! — одновременно выкрикнули они.

— Протего! — не раздумывая, Гарри произнёс щитовые чары. Плохо нацеленные оглушающие Крэбба и Гойла срикошетили в стены. Прицел Драко, к его же несчастью, был куда лучше. Красный луч отскочил от центра щита и ударил Драко прямо в грудь.

— Поттер! — голос Снейпа взревел позади Гарри, когда Драко безвольно повалился на пол.

Гарри резко развернулся к профессору, но палочку опустил. Не стоит направлять её на Снейпа, этим он его лишь спровоцирует.

— Да, профессор? — холодно спросил он.

— Дуэли в коридорах категорически запрещены, Поттер. Я добьюсь вашего исключения за такое вопиющее нарушение правил.

— Вряд ли, профессор. Проверка моей палочки покажет, что единственное, что я использовал, было щитовое заклинание. Ваш звёздный ученик первым на меня напал и умудрился оглушить самого себя. — Гарри посмотрел Снейпу в глаза, ожидая новой атаки. К его удивлению, её не было.

— Очень хорошо, — прошипел Снейп. — Посмотрим, подтвердит ли вашу историю мистер Малфой, когда очнётся. Крэбб, Гойл, отнесите Драко в больничное крыло.

Когда они ушли, сердце Гарри всё ещё тревожно билось. Он бежал всю дорогу до совятни и дрожащими руками привязал письмо к лапе Хедвиг.

— Дождись ответа Джинни, девочка, — прошептал он своему питомцу. Наблюдая, как сова улетает в сумерки, Гарри почувствовал, что сердце у него ёкнуло. Если бы Малфой прочитал это письмо, это было бы полнейшей катастрофой. Он несколько раз вдохнул и выдохнул, пытаясь взять эмоции под контроль. Снейп мог в любой момент проклясть Гарри. Почему-то Снейпа выводила из себя мысль, что он не может залезть в мысли Гарри. «Почему для него это так важно? Понимаю, он работает шпионом, и ему кажутся подозрительными все, кого он не может прочесть. Но неужели… Неужели есть другая причина, скажем, он хочет сделать что-то большее, чем просто покопаться в воспоминаниях?»

Кровь в его жилах застыла. Он читал, что искусные легилименты способны внушать определённые мысли и сомнения своим жертвам. Он испытал это на себе, когда Волдеморт создавал ложные образы про Сириуса и Отдел тайн. «И что же мог сделать со мной Снейп только за первый год моей учёбы?»

Гермиона упрекала его за бзик на спасении людей весь пятый курс. Рон не понимал, почему он не мог выбраться из депрессии после гибели Сириуса, впрочем, здесь могло повлиять пророчество. Джинни была недовольна из-за его попыток защитить, отдалить от себя во имя её собственной безопасности. Но что из этого было на самом деле именно его переживаниями? Было ли это результатом ложных идей и мыслей, которые ему навязывал Снейп?

Гарри наконец заметил, что вокруг него кружится мусор вперемешку с перьями, а в воздухе появился запах озона как после удара молнии. Он закрыл глаза и постарался подавить эмоции. У него не было выбросов магии уже многие годы, но подобное нельзя было спутать ни с чем. Ярость и ужас в Гарри успокоились вместе с ним — он понимал, что нельзя позволить себе потерять контроль.

Он был подавленным, когда спускался в Большой зал. Мысли пришлось отвлечь на что-то более безобидное. Например, с вопроса «что» на вопрос «почему». Волдеморт был ближе к смерти, чем к жизни на первом году обучения Гарри, так почему же Снейп на него работал? А ведь он даже не работал на Тёмного Лорда до Турнира Трёх Волшебников. Затем в голову пришла строчка из одного детектива: «Всегда ищи самое простое объяснение». Северус Снейп был злобным и мстительным человеком. Пытать сына Джеймса Поттера для него было так же естественно, как дышать. Насаживание мыслей, что было вполне достойной местью, было логичным поступком со стороны Снейпа.

Гарри закончил размышления на том, что он никогда не сможет понять, какие мысли были его, а какие — нет. Он заставил себя не думать о том, насколько на решение оставить Джинни в Хогвартсе повлиял Снейп. Это был прямой путь к сумасшествию. Или к убийству.

Гарри проигнорировал шум в Большом зале, производимый пораньше спустившимися к обеду студентами. Он проходил мимо коридора, ведущим к служебным помещениям, когда увидел профессора Макгонагалл. Её глаза сузились, когда она заметила Гарри.

— Профессор, могу я поговорить с вами? Это займет всего минуту, — спросил Гарри немного громче, чем ожидал.

Она открыла пустой класс рядом и жестом пригласила Гарри войти.

— Что-то случилось, мистер Поттер? — спросила она, закрыв дверь.

— Да, профессор. На меня напали по дороге в совятню.

— Похоже, вы не пострадали, мистер Поттер. Кто это сделал?

— Малфой, Крэбб и Гойл. Профессор Снейп вмешался после их первого удара и сказал, что меня исключат из школы.

Макгонагалл яростно вздохнула.

— В школьных правилах действительно есть пункт про дуэли, хоть и за его нарушение крайне редко исключают.

— В Драко попало его собственное парализующее заклинание, но профессор Снейп приказал отправить его в медицинское крыло вместо того, чтобы разбудить сразу. Я подумал, вдруг они сочинят какую-нибудь правдоподобную легенду? Я слышал, существуют чары, показывающие последние заклинания палочки. Вы не могли бы использовать их на моей палочке, чтобы доказать, что я использовал лишь щитовые чары?

Она с удивлением на него посмотрела, но кивнула.

— Хорошо, давайте вашу палочку, мистер Поттер.

Гарри сделал, как ему сказали, хоть и чувствовал себя без неё беззащитным.

— Приори Инкантатем! — коснувшись своей палочкой его, произнесла Макгонагалл. Из кончика появился прозрачный щит, а затем заклинание трансфигурации, в котором она узнала вчерашнее домашнее задание.

— Это подтверждает ваши слова, и мне кажется, мне нужно поздравить вас. Это довольно продвинутая магия, особенно для вашего возраста, — она слегка улыбнулась, возвращая ему палочку.

Гарри пожал плечами, изображая смущение, пока подыскивал достойное объяснение.

— Ну, мне было нечем заняться летом. Дядя неделями не выпускал меня из дома. К счастью, я смог отправить сову в Флориш и Блоттс и заказать книги. По крайней мере, лето не прошло впустую, — закончил он.

Макгонагалл задержала на нём взгляд, и ему стало стыдно за ложь… Хотя это было бы правдой, если бы не слияние с младшим «я»… В конце концов, его действительно запирали в чулане, пока к нему не пришла сова из Хогвартса. Дурсли никогда не считали случайную магию действительно «случайной».

— Очень хорошо, мистер Поттер, — сказала она, — пять баллов за сдержанность в опасной ситуации и за предусмотрительный шаг явиться ко мне в первую очередь. А теперь вам стоит пойти на ужин, пока вы не опоздали.

Руки Гарри всё ещё тряслись, когда он сел за стол к своим друзьям.

* * *

В первые выходные Гарри не выходил за пределы Гриффиндорской башни, не считая приемы пищи. Он хорошо справлялся с домашними заданиями и далеко продвинулся в чтении. Гермиона была в восторге от однокурсника, который работал с тем же усердием, что и она. Рон и Невилл провели большую часть выходных рядом, пытаясь угнаться за ними в учёбе.

Однако желание учиться испарилось вместе с письмом, которое принесла его сова воскресным утром. Гарри скормил ей сосиску и отвязал послание. Рон с любопытством посмотрел на Гарри, но снова промолчал. Гарри просто положил письмо во внутренний карман мантии и вернулся к завтраку, отправив Хедвиг в совятню.

Гарри удалось закончить сочинение по Трансфигурации с Гермионой до обеда. К тому моменту все его мысли занимало лишь письмо в кармане. После обеда он вернулся в комнату, распечатал пергамент и начал читать.

Дорогой Гарри,

Я была удивлена, когда в пятницу вечером прилетела твоя сова, но ещё больше была удивлена моя мама! Она думала, что письмо для неё, и Хедвиг пару раз клюнула её, пока она пыталась отвязать письмо. Потом, к счастью, спустилась я, и сова отдала письмо мне (кстати, это самая красивая сова, которую я когда-либо видела, и вдобавок самая умная). Она не притронулась ни к чему из того, что оставили близнецы. Поверь, это о чём-нибудь да говорит!

Мне очень понравилось твое описание Хогвартса и уроков. Рон обещал, что напишет, но этот придурок, конечно же, до сих пор ничего не прислал мне. Я поверить не могу, насколько ужасен этот учитель зельеварения. Тебе нужно наложить на него какое-нибудь проклятие! Если хочешь, я опишу прекрасное заклинание, которое я пару раз использовала на братьях. Называется Летучемышиный сглаз, и то, что он делает с людьми, действительно страшно. Именно поэтому он мне настолько нравится! Даже Фред и Джордж были впечатлены, когда я использовала это заклятие на них в первый раз: они в шутку перекрасили мои волосы в синий, и краска не смывалась целую неделю! Мама была в ярости!

Боюсь, мое письмо и близко не будет таким же толстым, как твоё, ведь здесь абсолютно ничего не происходит. Маме немного грустно без мальчишек. Ей нравится проводить со мной время, но всё, что она хочет делать вместе со мной, — это выпечка. Мне нравится печенье, но если я не буду за собой следить, то в Хогвартс-экспресс меня придётся закатывать, как мячик.

Ладно, беру свои слова назад. Она только что пыталась научить меня вязать, и это была просто катастрофа. А ещё я поняла, что разгномление сада без братьев занимает целую вечность. По крайней мере, теперь я знаю, что Рон хоть что-то умеет делать. Пожалуйста, передай ему эти слова, может быть, тогда он вспомнит, что обещал написать!

Ах, и пока я не забыла: я узнала у мамы о чистящих заклинаниях, и она спросила, зачем они мне. Когда я ответила, что спрашиваю для тебя, у неё было очень странное выражение лица. Ни один из моих братьев не будет убираться, если только им не угрожать палочкой, поэтому она посчитала твой вопрос странным. Но когда я объяснила, что тебя воспитывали маглы, она всё поняла… Надеюсь, ты не против, что я рассказала ей? В любом случае, она сказала, что для стирки и уборки используются разные заклинания...

Читая всё дальше и дальше, Гарри улыбнулся. Письмо было как сплошной поток сознания. Это напомнило ему, как после смерти Сириуса и Дамблдора она сидела рядом с ним, и о том, как сильно всё-таки она его любила. Джинни просто сидела рядом, держала его за руку и болтала обо всём подряд. Её голос отвлекал от горя, а её близость успокаивала его, напоминала, что он не одинок.

Он даже не заметил, как погрузился в сон. И в этот раз ему ничего не приснилось — впервые с прибытия в Хогвартс. Гарри проснулся уже в понедельник — утром.

* * *

Он был чрезвычайно осторожен на уроках в этот день. Ситуация со Снейпом и Малфоем развивалась куда быстрее, чем в прошлый раз. Инцидент в поезде не заставил хорька призадуматься над своими действиями, как он надеялся, а наоборот привело того в ярость. Что касается Снейпа — постоянные неудачи залезть в голову Гарри вынудило профессора выйти на тропу войны.

Слава богу, угрозы Снейпа после боя с Малфоем так и остались угрозами. Гарри был уверен, что за это надо благодарить его декана.

Рон практически каждый день напоминал об обещании научить его магловским боевым приёмам. В тот день у них был только один урок, поэтому Гарри повёл его на небольшое открытое поле — недалеко от того, где проходят матчи по квиддичу. Невилл присоединился к ним. Гарри показал пару приемов и захватов, после чего они сделали несколько упражнений, но надолго их не хватило. Оба друга были красными и тяжело дышали. Глядя на них, Гарри задумался.

— Ладно, хватит, — сказал он.

— Но мы только начали, — запротестовал Рон. Невилл ещё не восстановил дыхание, чтобы поддержать его.

— Вот именно, а ты уже еле стоишь на ногах, Уизли.

Рон покраснел, но уже не от упражнений, и спорить дальше не стал. Гарри посчитал это небольшим чудом.

— Завтра ставим будильник на час раньше, — спокойно заметил Гарри.

— Чёрт возьми, зачем?

— Нам стоит приходить сюда каждое утро и пробегать несколько кругов. Если вы хотите изучать приёмы, вам необходимо прийти в форму. Или предпочтете быть боксёрской грушей Гойла? — честно говоря, Гарри нуждался в пробежках не меньше друзей. Он был стройнее Рона, но физически едва ли был лучше.

— Наверное, лучше бегать, — сдался Рон.

— Кроме того, ты часто говоришь о квиддиче. Спорю, что твоя игра станет в разы лучше, если будешь заниматься. Как минимум, это увеличит твою скорость.

Прямо в точку. Рон выпрямился и посмотрел ему в глаза.

— Считаешь, что часа в день будет достаточно? — решительно произнёс он.

Невилл только покачал головой, всё ещё восстанавливая дыхание.

Гермиона, однако, не посчитала их тренировки хорошей идеей… и высказала всё, что думает, когда Рон упомянул о них за ужином.

— Гарри, я не думаю, что тебе стоит учить этих мальчиков драться.

— Чёрт, Гермиона, ты видела этих троллей, которые трутся рядом с Малфоем? — возразил Рон.

— Вот именно, Рон. Вам вообще лучше с ними не связываться.

— Но это он всегда пристаёт к нам! — запротестовал тот.

Гарри вздохнул: после провального урока в подземельях успешно сданное зелье было почти чудом для Гриффиндорцев. Даже если Драко и его дружки не швырялись вещами, чтобы помешать готовке, Снейп просто выливал содержимое их котлов, заявляя, что они якобы сварили зелье неправильно. Гарри решил игнорировать сплошной поток нулей и сосредоточиться на подготовке к СОВ. Это было гораздо важнее, чем какая-то оценка по зельеварению.

— Рональд, если возникают какие-то неприятности, стоит сразу рассказывать профессорам! — стояла на своем Гермиона. Гарри поморщился. Она использовала полные имена, лишь когда была по-настоящему недовольна.

— Гермиона, — тихо спросил Гарри, — а что, если профессор и есть неприятность?

Она не нашлась с ответом и просто фыркнула.

* * *

Утром вторника Гарри встал до будильника. Ему не снились кошмары, но спал он всё равно тревожно. Он со вздохом натянул рубашку и спортивные шорты Дадли. Они выглядели нелепо на его костлявой фигуре, но это было всё, что у него было. Гарри разбудил Невилла и Рона в шесть, и те не переставали ворчать, пока искали что-нибудь спортивное в своих чемоданах.

Гарри подумал с минуту, а затем привязал палочку к оторванному шнурку. Он накинул его на шею и засунул под одежду. Он не собирался идти куда-либо без оружия. Солнце только-только поднималось над Запретным лесом, обозначая силуэты башен Хогвартса, когда друзья уже выбежали на поле.

Гарри вёл их вдоль кромки поля. Он вспомнил, что американские военные силы, с которыми он работал вместе, всегда поддерживали форму. Каждый день они занимались спортом, будто иначе и не могли. Гарри не был столь фанатичен, как американцы, но не мог отрицать пользу ежедневных упражнений для боевого мага. Американские маги уклонялись, прыгали, приседали и перекатывались как безумные мартышки и при этом ни на секунду не переставали стрелять в противников заклятиями. Они не боялись и ближнего боя — большинство имело при себе нож, и практически все знали хоть один вид боевых искусств. Самое большое преимущество Пожирателей заключалось в бесстрашном использовании Непростительных заклятий, и вдобавок они не смущаясь брали невинных граждан в заложники. Но как только американцы ввели нечто, называемое генералом Хастингсом «правилами ведения боя», Пожиратели быстро начали терять позиции. Длительная работа с армией генерала привила Гарри большое уважение к их методам, и он намеревался воспользоваться ими как можно скорее. Он собирался обучить всему этого своих друзей, чтобы те могли за себя постоять. А если придётся вновь создавать армию Дамблдора, ему предстояло сделать так, чтобы армией она была не только на словах.

Посмотрев на своих друзей некоторое время спустя, он заметил их усталость. Оба тяжело дышали, а лицо Невилла и вовсе приобрело тревожащий фиолетовый цвет. Несмотря ни на что, неповоротливый мальчик не отставал от Рона. Гарри с облегчением замедлил темп, последний круг пройдя быстрым шагом. Оба парня выглядели расстроенными, но Гарри уверил их, что со временем они станут выносливее. Нужно всего лишь каждый новый день работать чуть больше, чем в предыдущий.

Успев принять душ как раз вовремя, они спустились на завтрак. Гермиона уже была там, и Гарри мысленно отметил, что однокурсники предпочли не садиться рядом с ней. «Её высокомерие всё ещё создаёт проблемы», — подумал Гарри. Она радостно на них посмотрела, когда они приблизились. У Невилла и Рона даже после душа остался румянец, но даже если Гермиона это заметила, то предпочла промолчать.

Ко времени первого урока полётов Гарри всё ещё размышлял, что делать. Если он поймает напоминалку Невилла, то профессор Макгонагалл возьмёт его на место ловца в команду по квиддичу, и это здорово. С другой стороны, тогда Невиллу придётся упасть с метлы и сломать запястье. Гарри уже беспокоило, что он изменил так много за столько короткое время, но было ли так важно его выступление в квиддичной команде? Он очень любил эту игру, хоть и со свадьбы Билла и Флёр он так ни разу и не сумел в неё сыграть. Гарри моргнул и с трудом сглотнул комок в горле. Ему потребовалась полбокала сока, прежде чем он смог продолжить еду. Свадьба Билла и Флёр была последним счастливым событием перед тем, как всё полетело к чертям.

Гарри стиснул зубы. «К чёрту судьбу! В первую очередь — забота о друзьях. Если события изменятся слишком сильно, то вряд ли всё станет хуже, чем было, да ведь? Пока я не раскрываю свои знания, я изменю то, что смогу. Да сохранит Мерлин тех, кто будет угрозой моим друзьям или семье».

— Всё хорошо, Гарри?

Он моргнул и посмотрел в глаза Рону.

— Да, я просто задумался, Рон.

Тот нахмурился.

— Не волнуйся насчёт урока полётов, — успокаивающим голосом сказал он. — Это куда проще, чем выглядит, — Рон украдкой глянул на Гермиону, которая быстро просматривала «Квиддич сквозь века». — Билл и Чарли сказали, что их маглорожденные одноклассники вначале очень нервничали, но вскоре летали просто замечательно.

Гарри с удивлением взглянул на Невилла, но тот уткнулся взглядом в тарелку. Неужели Рон и вправду попытался успокоить «Зазнайку Грейнджер»? Гарри вновь подумал о том, сколько же времени Рон потерял в первый раз.

Невилл, погружённый в свои душевные терзания, не обратил на эти слова никакого внимания.

— Бабушка меня и близко к мётлам не подпускала. Она говорит, что я сломаю себе свою дурную шею, — Гарри уже было приготовил слова поддержки, но те разбились, столкнувшись с безнадёжным взглядом Невилла.

— Я тоже ни разу не летал, — признал Гарри, — так что Рону придётся показать нам пару трюков. — Невилл вздохнул и принялся за еду. Рон немного покраснел от похвалы, но не стал хвастаться так сильно, как в прошлой жизни. Похоже, в этот раз друзья будут избавлены от небылиц про мастерство Рона.

Лицо Гарри засияло, когда Хедвиг спустилась с письмом на лапе.

* * *

В день, когда они вышли на поле по квиддичу, Гарри почувствовал тепло где-то глубоко в груди. Он любил полеты, даже на старой скрипучей школьной метле. Вдобавок, в кармане мантии его дожидалось письмо от Джинни, которое он собирался прочитать после ужина. Подходя к слизеринцам, он поймал взгляд Рона.

— Присмотри за Гермионой, — шепнул он Рону.

Друг нахмурился. Видимо, он мог сделать что-нибудь хорошее спонтанно, но не по чьей-нибудь просьбе.

Гарри закатил глаза.

— Она — из Гриффиндора, а гриффиндорцы должны заботиться друг о друге, — объяснил он. — А ещё… Я не доверяю слизеринцам.

Рон сощурился и коротко кивнул. Гарри ускорил шаг и убедился, что будет на занятии рядом с Невиллом.

Урок прошёл так же, как и в первый раз, но с одним исключением. Когда все сказали «Вверх!», метлы Гермионы и Невилла медленно поднялись вместе с остальными.

Приготовившись к взлёту, Гарри коснулся плеча Невилла.

— Постарайся оттолкнуться не слишком сильно, — тихо произнёс он. Это, похоже, возымело эффект, поскольку Невилл держал себя под контролем и поднялся лишь на пару футов. Мадам Хуч заставила их повторять упражнение до тех пор, пока все не почувствовали себя комфортно на мётлах. Потом она начала рассказывать, как поворачивать. Невилл и Гарри плавно развернулись.

Гарри улыбнулся, когда Невилл выполнил всё на отлично, но заметил тревогу на его лице за секунду до того, как что-то ударило Гарри прямо по голове, сбрасывая с метлы.

На минуту мир погрузился во тьму, и, когда она прошла, Гарри обнаружил себя стоящим на четвереньках с опущенной к земле головой. Он быстро поморгал и со стоном сел на траву.

— Ты в порядке, дружище? — спросил Рон.

— Думаю, да… Что случилось? — он увидел, как мадам Хуч склонилась над Невиллом, который ничком лежал на земле. Малфой стоял рядом, громко критикуя качество школьных мётел.

— Кребб и Гойл внезапно потеряли контроль и врезались в тебя и Невилла. Они изображают, что это был несчастный случай, — с отвращением сказал Рон и взглянул на Малфоя. — И им каким-то чудом удалось приземлиться прямо на ваши головы. Школьные мётлы, конечно, не ахти, но они не настолько плохи. Это просто ещё одна грязная ложь от этих поганых змей.

— Невилл не шевелится, — вмешалась Гермиона взволнованным голосом. — По-моему, он без сознания.

Мадам Хуч нетерпеливо отогнала Малфоя. Достав палочку, она подняла бесчувственного Невилла в воздух.

— Мистер Поттер, вы в порядке? — спросила Хуч. — Идти сможете? — добавила она через плечо, левитируя Невилла в замок.

— Я в порядке, — ответил Гарри.

— Об этом будет судить Поппи, — заключила она. — Вам стоит отправиться в медицинское крыло, но в своём темпе. Мистер Уизли?

Рон виновато моргнул.

— Что?

— Пожалуйста, проводите мистера Поттера в лазарет. Он получил сильный удар по голове. Если возникнут проблемы, позовите ближайшего профессора. А я пока левитирую мистера Лонгботтома в медицинское крыло. Остальные! — повысила голос профессор. — Любой, кто прикоснётся к мётлам в моё отсутствие, вылетит из Хогвартса быстрее, чем произнесёт слово «Квиддич»!

Гарри поднялся на ноги. Рон помог ему встать прямо, но ноги держали и так.

— Я в порядке, — тихо сказал он. — Он просто вырубил меня на секунду.

Когда они пошли к замку, походка Гарри становилась всё твёрже. Правда, он начал чувствовать несколько синяков на спине, а на затылке вылезла огромная шишка.

— Верни сейчас же, Малфой!

Они оба остановились, когда вскрик Гермионы раздался позади них. Гарри резко обернулся, игнорируя боль в затылке.

Гермиона пыталась протиснуться мимо двух громил и достать Драко, который держал что-то над головой. Вид у него был такой, словно наступило Рождество.

— Я не подчиняюсь приказам грязнокровок, — презрительно фыркнул он. — О, постойте, оно адресовано Гарри Поттеру! Наверное, письмо от одного из фанатов!

Сердце замерло, когда Гарри ощупал карман, в котором раньше лежало письмо Джинни. Видимо, оно выпало при падении... Мантия Гарри развевалась за ним, когда он понёсся прямо на Драко. Глаза у хорька зажглись злобной радостью.

— О, Поттер, я нашёл твоё письмо от поклонников... У тебя их так много, что вряд ли оно так важно, верно? Ты, конечно, поделишься им с нами?

— Отдай немедленно, грязный вор! — прорычал Гарри.

— Не думаю, что я хочу его отдавать, — крикнул Драко, взобравшись на метлу и взлетев в воздух, — попробуй меня заставить!

Гарри схватил метлу и взвился в воздух, как пушечное ядро. Как ни странно, на этот раз Гермиона не кричала про возможные проблемы. Похоже, комментарий про грязнокровку перетянул её на его сторону. Гарри заметил, что кипящая ярость не позволяет наслаждаться первым в этой жизни полётом, но испуганное лицо Драко принесло истинное наслаждение, когда он развернулся и понесся на слизеринца. Тот постарался оторваться, но Гарри начал преследовать более агрессивно. Так они пролетели четверть земель вокруг Хогвартса. Малфой резко затормозил, когда Гарри вынырнул прямо перед ним.

— Здесь нет твоих телохранителей, Драко. Ты и вправду хочешь, чтобы я тебя заставил его отдать? — усмехнулся Гарри.

Лицо у Драко покраснело, и, схватив письмо, он бросил его вниз.

— Поймай, если сможешь! — крикнув это, Малфой развернул метлу и улетел.

Гарри нырнул вниз без раздумий. Времени достать палочку не было. Драко явно хорошенько помял письмо, потому что оно падало, как камень… навстречу Гремучей Иве. Гарри ругнулся в адрес расчётливого слизеринца и выжал из старой метлы всё, что можно было. Ожившее дерево разорвёт письмо на мелкие кусочки и развеет их по ветру. Позже, обдумывая ситуацию, он так и не понял, почему спасение письма было так для него важно, но в тот момент он думал лишь о полёте.

Гарри увернулся от двух толстых ветвей, поднявшихся ему навстречу. Он огибал следующую ветку, когда пергамент ударил по стволу примерно в тридцати футах над землёй.

Дерево отреагировало на это касание так, как оно умеет. Все ветки мгновенно понеслись к месту прикосновения. Рванув на метле вперёд, он выложился на полную, в последний момент пролетая между сходящимися на письме ветками. Он схватил письмо в метре от земли и понёсся обратно наверх — подальше от опасного дерева.

Гарри разгладил смятый пергамент дрожащими пальцами, одними коленями направляя метлу в сторону ошеломленных однокурсников. Он положил письмо во внутренний карман и приземлился. Гарри был в неменьшем шоке, чем однокурсники, поэтому он даже не вздрогнул, когда Макгонагалл прокричала его имя.

Он смотрел, как Рон и Гермиона пытаются успокоить обезумевшую главу факультета, мыслями находясь далеко. Он попытался специально изменить события на уроке полётов, но в итоге всё получилось так же. Значит ли это, что судьбу не поменять? Неужели всё будет так же, как и в первый раз? Он уже изменил Невилла, но не было ли это самообманом? Или то, как меняется Невилл, просто не имеет значения? Неужели он снова умрёт, защищая замок на седьмом курсе?

Он практически на автопилоте познакомился с Оливером Вудом, но в этот раз он боялся не отчисления. Обманывал ли он себя, думая, что сможет всё изменить? Засчёт игры в квиддич на первом году обучения он сознательно решил не позволить Невиллу покалечиться. И вот он результат: Невилл получил ещё более серьёзную травму, а сам Гарри стал самым юным ловцом за сто лет.

Опять.

Гарри никогда бы не подумал, что необходимость играть в квиддич вызовет у него такой ужас.

Неужели судьбу нельзя изменить?

После произошедшего Гарри решил больше ни во что не вмешиваться. Он наслаждался энтузиазмом Оливера по поводу их перспектив выиграть в этом году кубок, а поздравления Фреда и Джоржа согрели ему сердце. В последнее время близнецы редко показывались на глаза — они были погружены в свои проделки по самую макушку, но это изменится как только начнутся тренировки. Гарри пытался не думать о том, что было впереди, и сосредоточился на настоящем.

Даже с желанием не перечить судьбе, Гарри не решился принять вызов Малфоя на дуэль во время обеда.

— Я готов сразиться с тобой в любое время, — заявил Малфой.

— Правда, Драко? Тогда давай предложим профессору Квиреллу устроить турнир! Заодно заработаем баллов! — Гарри улыбнулся ещё шире, когда ухмылка Драко исчезла.

«Этот маленький гадёныш хотел меня подставить перед Филчем с самого начала!»

Гарри встал из-за стола и взглянул на Малфоя, полностью игнорируя его телохранителей.

— Не пойми меня неправильно, Драко. Когда я надеру твой зад, я хочу чтобы это увидел весь Хогвартс — прошипел он.

Затем он быстро сел обратно и продолжил наслаждаться бифштексом и пирогом с почками. Он бросил Рону улыбку, и тот неожиданно расхохотался.

— Не вижу ничего смешного, — строго сказала Гермиона.

— Хах, а как же выражение лица Малфоя? — Ответил Рон. — Он не знал, плакать ему или рычать от гнева.

— Я не понимаю, почему вы с Гарри над ним постоянно издеваетесь, — сказала она. — Ничем хорошим это не закончится.

— Мы же не можем просто простить ему то, как он тебя назвал, — серьёзным тоном сказал Рон. — Ты — Гриффиндорка, а гриффиндорцы должны заботиться друг о друге.

Гермиона пару раз моргнула, и Гарри едва удержался от улыбки, заметив, как покраснели её щёки.

— Нам пора заканчивать обед и навестить Невилла, — наконец сказала она, спрятавшись за стаканом воды. Рон хмыкнул и продолжил есть.

Мадам Помфри с лёгкостью подлатала Невилла, но решила оставить его в Больничном крыле на ночь для наблюдения. Так или иначе, но он получил лёгкое сотрясение мозга. Невилл как раз закончил есть, когда они вошли.

— Вы разминулись с бабулей, — улыбаясь, сказал он. — Поначалу она думала, что я сам упал с метлы. Но когда она узнала, что это Крэбб меня сбил, она прибыла через камин и потребовала его исключения! — Улыбка Невилла немного потускнела. — К сожалению, мадам Хуч смотрела в другую сторону, когда они якобы потеряли контроль над метлой, так что официально это всего лишь несчастный случай.

— Это же просто смешно! — вскрикнул Рон, заработав гневный взгляд от мадам Помфри.

— То же самое сказала и бабуля... Ну, почти. Зато теперь они оба полируют и настраивают все школьные мётлы!

— Всего-то?! Я бы занялся тем же самым ради того, чтобы проклясть Малфоя — Возмутился Рон.

— Ты… ты просто невыносим! — Вскипела Гермиона. — Я рада, что ты в порядке, Невилл, — улыбнувшись ему, Гермиона вышла.

— В чём её проблема? — Буркнул Рон.

— Ну, я не знаю, — задумчиво сказал Гарри. — Может, ты ей нравишься? — невинно предложил он.

Рон покраснел до ушей.

— Да ты не в себе!

— А ты как думаешь, Нев? — Гарри осторожно подмигнул ему.

— Ну, я не знаю, — неуверенно сказал Невилл, увлекшись ниткой на своей пижаме.

Рон возмутился ещё больше.

— Истинная любовь, как мне кажется, — невозмутимо добавил Гарри и моргнул.

Мне показалось, или Нев выглядел грустно, произнося это?

Лишь потом ему в голову пришло, что "старый" Невилл пытался пригласить Гермиону на Рождественский бал, и Гарри стало ужасно стыдно. Но он просто не мог ничего сказать, в том числе потому что крики Рона заставили мадам Помфри их выгнать. По пути в Гриффиндорскую гостиную Гарри провёл рукой по карману с письмом. Шелест пергамента подтвердил, что оно на месте.

Словно прочитав его мысли, Рон искоса на него посмотрел и спросил:

— Эмм... То письмо, которое украл Малфой…?

Гарри ожидал этого.

— Да?

— Оно было от моей сестры, да ведь?

— Да, от неё, — ответил Гарри. То, что Гарри этого ожидал, не значило что он собирается облегчить для Рона расспросы. — Ты же знаешь, я у неё про домашнюю магию спрашиваю. Я даже отдал копию Гермионе.

— Почему я спрашиваю… Ну, ты и вправду сильно разозлился на Малфоя за это… — Рон неловко замолчал. — Просто мне показалось это странным, понимаешь?

Гарри остановился около доспехов, прямо за поворотом к Полной Даме. — Рон, если это кажется странным для тебя, посмотри на всё с моей стороны. Знаешь, сколько писем я получил за всю жизнь?

Рон покачал головой.

— Три: одно из Хогвартса и два от Джинни. Возможно это немного странно, но когда кто-то пытается отнять то, чего у тебя никогда небыло. Ну... — Гарри замолк, поняв, что говорит не только про письма.

Рон выглядел ужасно неловко. Гарри почувствовал укол вины, ведь он ушёл от изначального вопроса. Но было проще оставить друга с теми мыслями, которые Гарри ему преподнёс, однако... Правильно ли это?

Гарри глубоко вдохнул. Он надеялся не возвращаться к этой теме некоторое время.

— Рон, я не хочу тебе врать. Я думаю, Джинни довольно необычная. Она была ко мне добра и помогла мне на вокзале ещё до того, как все заметили этот шрам. Я думаю... Просто написать кому-нибудь, кто вне происходящего, помогает успокоиться и всё обдумать. Тем более, я знаю что ей не с кем общаться. Она ведь сидит дома взаперти с мамой и скучает по братьям, а ты, между прочим, обещал ей писать.

Лицо Рона вновь побледнело.

— Я всё ещё работаю над письмом, — пробормотал он.

— Она не ждёт от тебя литературных шедевров, — немного сердито сказал Гарри. — Ей просто хочется знать, что вы про неё не забыли.

Рон кивнул. Затем он взглянул на Гарри глазами, полными ужаса.

— Она ведь тебе… нравится… верно?

Я не должен врать.

— Не знаю, — пробормотал Гарри. Это не было ложью — эта Джинни может оказаться совсем не такой, какой он её помнил. — Давай просто подождём и посмотрим, как всё сложится?

Рон, пусть он будет здоров, всё ещё подташнивало. Гарри с большим трудом сумел не рассмеяться.

— Ты и в правду странный парень, Гарри.

— Я никогда не был нормальным, Рональд, — ответил Гарри, подражая голосу Гермионы.

Рон громко рассмеялся, и они, наконец преодолев этот разговор, вошли в гриффиндорскую гостиную.

* * *

Желание Гарри никуда не вмешиваться проходило испытание на прочность. В прошлом он с друзьями занимался попытками выяснить, что же украли из Гринготтса. Но в этот раз он прекрасно знал, что это и где сейчас находится, так что главным вопросом сейчас было то, что же делать с профессором Квиреллом.

Малфой заметил Нимбус 2000, разве что теперь Гарри не позволил ему лапать метлу. Рон и Невилл перекрыли путь к метле, и смотрели на Крэбба и Гойла так, словно им хотелось порвать телохранителей Малфоя на куски. Обстановка накалялась, Но Гермиона вовремя привлекла внимание профессора Флитвика. Гарри не мог не улыбнуться, увидев ошарашенный взгляд Малфоя, когда тот узнал от профессора, что Гарри полагается иметь метлу.

— И это лишь благодаря Малфою я её получил, — фраза звучала сладко даже во второй раз.

Во время тренировок по квиддичу Гарри постоянно напоминал себе, что он новичок. По крайней мере, для его окружения. Гарри терпеливо выслушивал от Оливера правила игры и старался ловить снитч не слишком изящно. Днём ранее он устроил шоу в гостиной, громко читая взятую из библиотеки книгу "Квиддич сквозь века". Когда Оливер увидел финт Вронского, у того чуть сердце из груди не выпрыгнуло, но Гарри хотя бы оправдался тем, что прочёл про него в книге.

Джинни была очень взволнована, когда узнала о его вступлении в команду. Следующее письмо было в кляксах, а красивый почерк превратился в пляшущие каракули. Гарри мог представить, как она пишет с максимальной скоростью, подпрыгивая на стуле в Норе . Ещё она упомянула, что Рон ей наконец написал, но построила предложение так, словно благодарила за это Гарри. Девочка сразу поняла, кто повлиял на её братца. Гарри задумался, как быстро Джинни сможет вновь читать его, как открытую книгу.

Они стали писать друг другу почти по два раза в неделю. Хедвиг наслаждалась полётами. Учитывая, что ему не приходилось заниматься зубрёжкой для хороших оценок в классе, он показательно забирал учебники в кровать, говоря Гермионе, что любит почитать перед сном. Вместо этого он работал над письмами к Джинни. Новые письма от неё прекращали кошмары на следующую ночь, что было довольно странно. Гарри предполагал, что письма занимают его воображение, отвлекая от перебирания по ночам ужасов войны.

Кроме того, теперь она всё реже писала о Норе, и всё больше о себе самой. Гарри улыбнулся, читая её негодование по поводу отношения к ней как к беспомощному ребёнку. Ещё она рассказала, как летала на мётлах братьев после темноты. Гарри почувствовал, как тепло распространяется по телу. Джинни ни разу не говорила об этом братьям, Рон и близнецы узнали обо всём лишь на пятом году его обучения, а ему она доверилась сейчас.

Она плавно становилась другом, и Гарри очень надеялся, что в следующем году она хотя бы сможет разговаривать в его присутствии. И если Судьба опять попытается всё испоганить, то он обязательно поговорит с этой сволочью.

* * *

На Хэллоуин Гарри был как на иголках. Он помнил, что Квирелл собирается протащить в замок горного тролля, чтобы прикрыть попытку похищения Философского камня. Гарри было очень сложно устоять перед искушением выследить и прикончить профессора — в конце концов, как он будет перед всеми объясняться? Квирелл редко покидал свои комнаты, а на уроках всегда держался подальше от Гарри. Его нервная, испуганная манера поведения идеально подходила для того, чтобы держать всех на расстоянии — очень удобно, особенно если носишь Тёмного Лорда на затылке. Наилучшим временем для атаки будет его попытка украсть Камень в конце года, заключил Гарри Поттер.

Кроме того, он был уверен, что справится с горным троллем, если придется. Режущее или ударное заклинание, попавшее в голову, вырубит тролля так же, как и человека. Более того, если он не допустит скандала между Роном и Гермионой, профессора возьмут тролля на себя. К сожалению, его друзья заметили его нервное состояние. После утренней пробежки Невилл и Рон отвели его в сторону, спрашивая, в порядке ли он.

С пробежками их компания теперь справлялась куда лучше, и Гарри начал показывать Рону и Невиллу боевые стойки. Три парня стали проводить время вместе и после занятий, и Гарри начало волновать, не чувствует ли Гермиона себя покинутой. Он постарался проводить с ней больше времени, но не знал, помогает ли это, или нет. Гарри читал книги по психологии, и знал, что единственная девочка в их маленькой команде чувствует себя лишней. Парвати и Лаванда — хорошие люди, но они слишком боялись неприятностей, которые постоянно окружали Гарри и его компанию. В следующем году гендерный баланс восстановится, но это будет не так уж и скоро.

Впрочем, существовали и другие способы её поддержать. Гермиона была прирожденной отличницей, а Гарри преуспевал в учёбе по другим причинам, и здоровое соперничество поднимало ей настроение. В классах, когда была работа по парам, он уже традиционно хватал Невилла, или, как уже всё чаще его называли, Нева. Рон же оставался работать с Гермионой, что идеально вписывалось в “хитрый план” Поттера. Они часто спорили по поводу школьной программы, но Гарри чуть больше поддерживал Гермиону, особенно в тех областях обучения, где можно было найти практическое применение. Он знал, что будет дальше, и хотел подготовиться к грядущему как можно скорее.

К сожалению, другие студенты заметили формирование их маленькой клики.

Гарри настоял, чтобы они спустились на праздник все вместе. Рон и Невилл странно посмотрели на него, но на вопросы, почему он такой нервный, пришлось отмахнуться первым что пришло в голову.

Оба знали о ночных кошмарах Поттера. Даже с чарами тишины они иногда просыпались, когда Гарри выходил из комнаты в два или три часа утра. В гостиной он всегда обнаруживал несколько старшекурсников, проводящих ночь за зубрёжкой. Все гриффиндорцы знали, что Гарри Поттер страдает бессонницей, и нормально спит только один-два раза в неделю..

Вот он и использовал это самое объяснение — у него был кошмар, что в Хэллоуин случиться нечто ужасное. Рон и Нев видели Гарри насквозь, и его слова по меньшей мере были для них неубедительны. Гарри утешался, что уж лучше оправдаться так, чем рассказать им всю правду. Он немного расслабился, когда они стали над ним подшучивать, вместо того чтобы завалить вопросами.

В классе профессора Флитвика они начали изучать заклинание Левитации. Перо Гарри Поттера взмыло в воздух и зависло в шести футах над Землёй... Несмотря на все попытки вернуть его обратно. Рон, хоть и с подсказками Гермионы, не смог даже оторвать перо от стола, и, взглянув на Гарри, закатил глаза. Это было не слишком хорошим знаком.

Спускаясь в Зал, они пропустили вперёд группу Слизеринцев с их курса. Гарри чувствовал себя безопаснее, когда враги были спереди, а не сзади. Но когда те проходили мимо их группы, пришлось невольно услышать один разговор.

— Так подозрительно, что они всегда ходят вместе, — сказала Панси Паркинсон, подлизываясь к Драко.

— Подозрительно? А не маловаты ли они для такого? — Спросила другая Слизеринка.

— Ну, самое поганое проявляется быстро, такие не могут удержать свою природу, — выплюнул Драко. — Да и подумай, разве может кому-то быть нужной эта грязнокровка Грейнджер прямо под боком? Она, вероятно, раздвигает перед ними всеми ноги, а потом ещё и делает их внеклассные задания.

Мантии перед ними затрепетали от злобного смеха, а пульс ударил Гарри в виски. Он достал палочку, но вдруг сзади послышался судорожный вздох и удаляющиеся шаги. Гарри развернулся и увидел убегающую к лестнице Гермиону. Все трое бежали за ней, пока она не заперлась в женском туалете на втором этаже.

Гарри постучал в дверь, но ответа не дождался. Лишь тихие всхлипы доносились с той стороны.

— Да ладно, Гермиона, ты пропустишь праздник! — Крикнул Рон.

— Всё нормально. С какой радости ты вообще слушаешь подобных придурков? — Добавил Невилл.

Гарри был по-настоящему взбешён. История снова норовила повториться.

— Гермиона, выходи, или мы выломаем дверь!

— А вот в этом я сомневаюсь, Поттер!

Гарри развернулся навстречу самому нелюбимому профессору.

— Она расстроена, сэр, — сказал он как можно более официально, чтобы сдержать гнев и ярость.

— Истерики мисс Грейнджер являются её личным делом, Поттер, — выплюнул Снейп. — А теперь вы все трое возвращайтесь в Большой Зал! Сейчас же!

Рон и Невилл, к их чести, вместо того чтобы выполнить указание сначала посмотрели на Гарри, что разозлило Снейпа ещё больше. Гарри ни разу не чувствовал себя настолько беспомощным с самого момента возвращения в прошлое.

— Мистер Поттер, что вы делаете вместе с мистером Уизли и мистером Лонгботтомом рядом с женским туалетом? — Голос Макгонагалл прорезал напряжённую тишину.

— Там Гермиона, профессор, — ответил за всех Рон. — Она сильно расстроена.

— Она услышала, как кое-кто, — добавил Невилл, послав злобный взгляд Снейпу. — сказал о ней кое-что действительно ужасное. Надо же, Невилл нашёл в себе силы дать отпор Снейпу.

Макгонагалл оценила расстановку сил, посмотрев сначала на своих учеников, а затем на профессора Снейпа. Она постаралась сгладить ситуацию.

— Будет лучше, если вы оставите её одну и дадите немного прийти в себя. Если она не присоединится к вам через полчаса, я лично вернусь сюда и поговорю с ней.

Гарри открыл рот, чтобы возразить, но затем закрыл. Он не мог сделать ничего, кроме как сказать:

— Спасибо, профессор.

Когда Гарри с друзьями вошли в Большой Зал, никто из них не обратил внимания на живых летучих мышей или на талантливо вырезанные тыквы. Их внимание привлекли недобро ухмыляющиеся Слизеринцы.

«Они, чтоб их, сделали это специально!» — прорычал себе под нос Гарри

Они сели за Гриффиндорский стол и с остальными студентами стали дожидаться праздника. Гарри же ждал кое-чего другого. Не успела еда появиться на тарелках, как в зал вбежал взволнованный Квирелл. Когда слово “тролль” слетело с его губ, Гарри вскочил со своего места. Рон и Невилл, быть может, помня про плохое предчувствие Гарри на этот день, отставали от него лишь на полшага, когда они вылетали из дверей Большого Зала.

То, как директор собирает старост и деканов они услышали уже далеко позади себя. «Обстоятельства другие,» — с ужасом думал Гарри, «Возможно, у нас совсем немного времени.». Вот и пригодились пробежки по утрам. Влетев в нужный коридор, трое друзей услышали девичий крик и увидели зад огромного тролля, который протискивается в туалет.

Гарри моментально выхватил палочку.

— Редукто! — Проклятие разбило дверь и швырнуло осколки в тролля. Яростный рев прокатился эхом по всему замку, и тролль отступил из туалета в коридор.

— Диффиндо! — Режущее проклятие попало троллю в плечо. Огромная дубина не выпала из его лапы, как надеялся Гарри. «Либо моя магия ослабла из-за возраста, либо эта тварь имеет сопротивление заклятиям.». Гарри лихорадочно соображал, что можно применить против тролля. Когда тролль повернулся к ним, сердце Гарри замерло. Тролль схватил Гермиону правой лапой, и большие грязные пальцы запутались в её мантии. Она пыталась ухватиться хоть за что-нибудь, но сила тролля явно превосходила её собственную.

Усилием воли Гарри заставил себя начать действовать. Тщательно прицелившись, Гарри выкрикнул:

— Конъюнктивитус! — пурпурный луч ударил тролля прямо между глаз, ослепив его. Тот взревел и схватился за глаза, выпустив Гермиону. Гарри с облегчением вздохнул.

«Проклятие работает даже против драконов, так что на тролля должно было подействовать наверняка.»

Невилл попытался разоружить тролля, но “Экспеллиармус!” того лишь разозлил. Рон крался вдоль стены к Гермионе, нервно поглядывая на ослепшего разъяренного тролля.

Гарри только собрался использовать новое проклятие, когда тварь взревела и внезапно махнула лапой, швырнув в сторону друзей Гермиону. Ошарашенный Гарри развёл руки, приготовившись ловить её, но она летела так, будто её запустили из пушки. Он закрыл глаза и приготовился к болезненному удару, когда понял что кто-то выкрикивает заклинание.

— … Левиоса! — закончил Рон и Гермиона остановилась в нескольких сантиметрах от Гарри. Когда она открыла глаза, она увидела как Рон аккуратно притягивает её к себе заклинанием.

Гарри уже облегчённо вздохнул, когда внезапно мир покачнулся и стена, что была справа, врезалась в него. Он услышал треск, и правая рука онемела. Гарри Поттер задыхался, из его лёгких будто выкачали воздух, а палочка выскользнула из неподвижных пальцев.

Огромная дубина, что припечатала его к стене, исчезла, и Гарри упал на колени. Перед глазами возник туман, по руке потекла струя горячей красной крови. Гарри уставился на острый осколок белой кости, торчащий из рукава мантии.

— Риктусемпра! — сквозь заложенные уши донёсся крик Невилла. Тролль, приготовившийся к следующему удару вслепую, остановился. Его рот открылся и друзья услышали странный стонущий звук. Щекочущие чары были ослаблены шкурой тролля, но всё равно подействовали, заставив того засмеяться.

Гарри нащупал пальцами левой руки палочку под собой и поднял её, целясь в рот огромной твари.

Невилл сразу понял его намерение и вновь выкрикнул “Риктусемпра!”, целясь в тролля. Тот вновь хихикнул, открыв уязвимое горло.

— Диффиндо! — прорычал Гарри. Режущее проклятие попало в раскрытую пасть и вылетело с тыльной стороны шеи тролля вместе с брызгами алой крови.

Гарри моргнул.

Внезапно коридор наполнился фигурами. Гарри заметил, как Невилл примостился рядом с ним. Его верный друг Нев прижимал мантию к правой руке Гарри, чтобы приостановить кровотечение. Рон и Гермиона стояли перед ними. Лицо девочки было грязным, измазанным после того, как её тащили, и всё ещё заплаканным. Поттер подумал, что никогда раньше не видел её такой красивой. Рон стоял рядом, бледный, но серьёзный. Гарри поднял левую руку и вдруг заметил в ней палочку. С каких пор он левша?

Рон, казалось, прочёл его мысли, и, наклонившись, помог подняться на ноги. Да, это был Рон. Парень, всегда помогающий людям; он был Уизли до мозга костей.

В этот момент его уши вновь заработали, и Гарри услышал, как вокруг кричат люди.

— Ещё один пример абсолютного пренебрежения к... — Самый громкий голос, без сомненья, принадлежал самому нелюбимому профессору Хогвартса.

«Ему мало того, что он убьёт директора через несколько лет, ему ещё и надо в обязательном порядке делать жизни всех вокруг невыносимыми.»

— Заткнись, Сопливус, — с трудом пробормотал Гарри.

Неожиданная тишина стала блаженством. Снейп прохромал прямо к нему и уставился в глаза. Эти черные глаза. Они впились в него, начали ломать защиту, ослабленную шоком и болью. Гарри чувствовал, как его щиты медленно разрушаются. Он медленно поднял палочку, услышал, как ахнула Гермиона.

— …не буду я его проклинать, Герми, больно он мне нужен. Протего, — пробормотал он. Сверкающий щит появился прямо перед ним и атака прекратилась. В голове начали мелькать обрывки чужих воспоминаний, возможно, Снейпа, но Гарри не было до этого дела — он был слишком слаб и рассеян, чтобы пытаться разобраться в увиденном.

— Теперь легче. Я так и знал, что ты что-то делаешь со мной.

— Северус, — тихо вклинился профессор Дамблдор, бросив на зельевара взгляд, который Гарри не смог понять из-за полнейшей усталости.

— Да, директор, вы правы. Думаю, Поттера следует сопроводить в больничное крыло, пока мы будем обсуждать, какие дисциплинарные меры мы примем. — неспешно произнёс Снейп, бросив взгляд на разъярённую Макгонагалл

Гарри почувствовал, что кто-то тянет его за руку. Невилл затянул свой ремень поверх куска мантии. Повязка была грубой, но функцию свою выполняла эффективно. Гарри Поттер опустил щит и слабо улыбнулся другу.

— Спасибо, Нев.

Затем он вновь взглянул на Макгонагалл и Дамблдора.

— Может быть, вы считаете, что нам следовало подождать вашей помощи, — спокойно сказал он. — Но ситуация была такова, что тролль уже успел схватить Герми, когда мы прибыли. Приди мы чуть позже, и кто знает, что бы он с ней успел сделал. Когда опасность угрожает моим друзьям, я не собираюсь полагаться на удачу, — он мог поклясться, что в глазах у Макгонагалл увидел уважение.

— Ах да, мисс Грейнджер, — с расстановкой произнёс Снейп, а глаза опасно блеснули. — Если бы вы были в пределе видимости профессоров, то ничего этого бы не произошло. Ваша истерика чуть не привела к вашей гибели, и к гибели ещё трёх студентов. Вам есть что сказать в своё оправдание?

Гарри заметил, как лицо Гермионы побледнело, словно ей дали пощёчину. Она стряхнула руку Рона со своей и начала уходить. К сожалению, её путь пролегал мимо ухмыляющегося Драко Малфой. Он что-то прошептал Гермионе, когда она пробегала мимо. Она остановилась, как вкопанная, и, развернувшись, ударила его прямо в лицо. Видимо, в удар была вложена вся масса тела, поскольку Драко рухнул на колено.

Гарри хотел рассмеяться, когда Герми вновь зашагала прочь, но веки вдруг стали очень тяжёлыми. Он задумчиво кивнул Макгонагалл. — Ему не стоило называть её грязнокровной шлюхой, — деловым тоном сказал Гарри.

Несколько человек ахнули, но он уже не мог сказать, кто.

Гарри закрыл глаза.

* * *

— …И о чём вообще думали эти так называемые взрослые? Вы явно были в шоке, из вашей руки торчала кость, всё тело в ушибах и ссадинах. И вас отправляют в больничное крыло? Нет, давайте-ка лучше сначала проведём заседание инквизиции. Не обращая внимания на истекающих кровью людей на полу... — привычно над ним ворчала мадам Помфри.

Гарри открыл глаза. Целительница втирала какую-то дурно пахнущую мазь в левую — более-менее здоровую — руку, которая была покрыта синяками после удара о стену. Прикосновения приносили боль, но благодаря мази по телу разливалось обезболивающее тепло. Она подскочила, когда поняла, что глаза пациента широко открыты.

— О, здравствуйте, мистер Поттер. Я не заметила, как вы проснулись.

— Не останавливайтесь, я полностью согласен со сказанным. — прошептал он.

У медсестры хватило такта слегка покраснеть.

— Это не совсем профессионально — обсуждать пациентов. Но меня весьма интересует вопрос — что заставило одиннадцатилетних мальчишек атаковать взрослого горного тролля?

Гарри думал пожать плечами, но спохватился вовремя — и успел не совершить ошибку.

— Он схватил мою подругу. А Невилл действительно умный парень. Придумал, как обойти толстую шкуру.

— Это он перевязал тебе руку?

Гарри кивнул.

— Хорошая работа. Мало кто умеет быстро соображать в подобных ситуациях. Вероятно, он спас тебе руку, чтоб ты знал.

Гарри присвистнул.

— Не знал, что всё было настолько плохо, — признал он.

— Ты был в состоянии глубокого шока, когда тебя принесли. Я позаботилась, чтобы директору об этом сообщили — уголок её рта дрогнул, или показалось? — Я так понимаю, что ты успел многое сказать в полубессознательном состоянии.

Гарри сначала не понял, а потом резко покраснел. «Я назвал его… О, чёрт возьми...»

— О, очень хорошо. Твой цвет лица говорит о том, что восстановители крови сработали отлично. Перелом был серьёзным, но без заражения, так что всё уже срослось. Завтра уже сможешь вернуться к занятиям, а на ночь останешься здесь, — её голос приобрел особые интонации, который были так знакомы, и Гарри понял, что спорить бесполезно. Он кивнул.

— Впрочем, я полагаю, что почти никто не принял твои слова всерьез. Профессор Снейп даже обеспечил меня снотворным, так что ты сможешь хорошо выспаться после своего приключения, — сказала она, взяв с тумбочки бутылочку с тёмно-красной жидкостью.

Гарри напрягся. Он не собирался пить ничего, что Снейп варил специально для Гарри Поттера. Он знал, что некоторые виды снотворного уменьшают ментальную защиту, и они в большом ходу у легилиментов и мошенников. Гарри бы не хотел, чтобы Снейп разобрался с его защитой с помощью одного такого.

— Э, спасибо, я в порядке — быстро ответил он.

Мадам Помфри сразу же слегка ощетинилась.

— Мистер Поттер, пока вы находитесь в больничном крыле, я отвечаю за ваше здоровье.

— Да, но дело в том… ну, у меня бывают кошмары. Порой весьма плохие. Ничего страшного, если я из-за них проснусь, но пару раз я не просыпался и, ну, происходило нечто плохое. — Гарри понадеялся, что она не станет выяснять детали. Ему не хотелось бы лгать женщине, которая заботилась о здоровье многих учеников Хогвартса, в том числе и о нём самом. А “Нехорошие вещи” могли включать в себя и Снейпа, узнавшего всю правду, и, например, подожжённую кровать

— Хорошо, — подумав минуту, сказала она. — Если захотите, мы можем обсудить это чуть позже. И давно вас мучают кошмары?

Гарри пожал плечами.

— Довольно давно; если честно, я к ним уже привык.

Она кивнула.

— Загляните ко мне, если они так и будут продолжаться, мистер Поттер. Постоянные кошмары не являются нормальным явлением в вашем возрасте, а чрезмерная усталость может повлиять на вашу магию. На этой ноте я позволю вам отдохнуть.

Когда свет погас, Гарри откинулся на подушку. Тело всё ещё немного болело, когда он выполнял упражнения по окклюменции, а усталость окутывала его, словно тёплое одеяло.

* * *

На следующее утро Гарри проспал пробежку, но к завтраку спустился. И спускался он чуть ли не вприпрыжку — настолько он был счастлив, что все выжили. Но войдя в Большой Зал, он споткнулся на ровном месте, заметив, что все на него смотрят.

Лица за гриффиндорским столом отчего-то были несчастны, его друзья не поднимали на него глаз, а старшие ученики сидели молча.

За исключением близнецов, конечно.

— Ей, Поттер, что дальше? — весело спросил один из них, заставив нескольких человек возле него подпрыгнуть.

— Пойдёшь на гиганта? — предположил второй.

С задумчивым видом Гарри занял место за столом.

— Нет, думаю, гиганта я оставлю на следующий год, — невозмутимо ответил он.

Близнецы переглянулись, а затем рассмеялись.

— У нашего Гаррикинса растут клыки, — хихикнул один из них, и настроение испортилось.

Гарри застонал. Похоже, это прозвище закрепится надолго. Хотя бы Рон с Невиллом перестали пялиться в тарелки, но глазами с ним пока старались не встречаться. А Гермиона сидела, уткнув подбородок в грудь, и глядела вниз. Гарри вздохнул. Он догадывался, почему они были такими тихими. Лучше всего было бы разобраться с этим немедленно.

— Всё в порядке, ребята?

Рон сглотнул и прокашлялся.

— Гарри, эм, нам всем очень жаль, что ты пострадал.

— Почему? Это я выбрал не то заклинание.

— Да, пока мы стояли как… — начал Невилл, но Гарри его перебил.

— Пока Рон спасал меня и Гермиону с помощью заклинания левитации, а ты придумывал, как заставить его открыть пасть, чтобы я его прикончил. Ну да, вы двое не сделали ничего… — Гарри закатил глаза.

Гермиона громко фыркнула, но не в обычной манере “Я здесь права”, а скорее “я сейчас расплачусь”.

— Никто из вас даже не оказался бы в том коридоре, если бы я не была такой дурой.

— Может быть, — допустил Гарри. — Но ты не могла тогда этого знать. Малфой сказал действительно поганые вещи, и попытаться вернуть самообладание перед праздником — совершенно естественно, — он был уверен, что говорит логичные вещи, но Гермиона уставилась на него. — К тому же, — добавил Гарри с улыбкой. — Это всё стоило того, чтобы увидеть твой удар по его нахальной роже, — она слегка рассердилась, но глаза всё ещё смотрели с подозрением. Она догадывается кое о чём?

— Но ты пострадал! — выкрикнул Рон.

— Ничего критичного, — ответил Гарри. — И уже сегодня я здоров.

Почему все так расстроены?

— Когда мы привели тебя к мадам Помфри, она была чертовски зла. Она сказала директору, что ты чуть не умер, — болезненно пробормотал Невилл.

О чёрт, им не стоило этого слышать. Теперь понятно, почему у них такое настроение.

— Но я не умер, Невилл, — спокойно ответил он. — Хотя мадам Помфри очень хвалила твою повязку, — добавил он. — Думаю, ты сохранил мне и руку, и жизнь.

Невилл молча кивнул, хотя и не выглядел полностью убеждённым.

Гарри вздохнул. Оглядываясь назад, он понимал, что битва с троллем укрепила его дружбу с Роном и Гермионой. Серьёзно никто не пострадал, и заодно они кое-что доказали и себе, и друг другу. Может, проще работать вместе с судьбой, чем против?

— Ладно вам, — вдруг резко сказал Гарри. Ему пришлось приложить усилия, чтобы не улыбнуться, когда они резко подпрыгнули. — Признаю, вчера произошло ужасное событие. Все мы обнаружили, что Хогвартс — не настолько безопасен, как выглядит. Это не самая приятное открытие. Но это именно я повёл вас по замку, зная, что где-то там бегает тролль, и это я начал с ним сражаться, вместо того чтобы позвать учителей. Если кто и виноват в произошедшем, то это я. Но я не корю себя. Ну, разве что за то, что не пригнулся вовремя, — он с облегчением заметил, что Рон слегка улыбнулся. — Я полностью здоров, никаких необратимых или длительных последствий нет. Всё ведь хорошо?

Парни немного расслабились. Гермиона всё ещё выглядела расстроенной.

— Хотя, — задумчиво продолжил Гарри. — Одно длительное последствие есть. Я теперь уверен, что вы трое за меня заступитесь, и я это не забуду. Вы трое показали, почему попали в Гриффиндор, — Гермиона слегка покачала головой, но Гарри продолжил. — Грейнджер, это и тебя касается. Ты дала отпор Малфою перед всеми, даже перед профессорами.

— Ей тоже дали двадцать баллов, — гордо добавил Невилл.

— Она заслужила пятьдесят. Так близнецы сказали, когда Перси набросился на неё с упрёками, — добавил Рон. — Мне очень хотелось бросить на него какое-нибудь заклятие, — проворчал он. Гермиона послала Рону застенчивую улыбку, но он, похоже, не заметил.

— Вот и хорошо, — сказал Гарри. — А теперь, может, все поедим? Пока вся эта история окончательно не испортила мне аппетит. — они рассмеялись, и Гарри почувствовал такое облегчение, что захотел просто упасть навзничь. Он взял себе пару сосисок, а Гермиона передала ему жареной картошки.

Дела шли на лад.

* * *

Следующее утро было холодным и ветреным. Гарри вёл Рона и Невилла на утреннюю пробежку, одевшись как можно теплее. В гостиной они обнаружили Гермиону в спортивных штанах и толстовке. Она их ждала.

Заметив друзей, она встала.

— Ты прав в том, что вчера сказал. Хогвартс не настолько безопасен, как выглядит. Вы не против, если я буду заниматься с вами? Или это только для мальчиков? — Она прикусила нижнюю губу, а это, как помнил Гарри, случалось лишь когда она сильно нервничала.

— Я не против, — ответил Гарри. — Мы рады, что ты с нами, так ведь, ребята?

Рон и Невилл неуверенно кивнули. Кошмары помогали Гарри вставать задолго до будильника, но друзья пока были в полудрёме.

Снаружи было ещё довольно темно, и Гарри свернул на дорожку совсем рядом с замком, чтобы не потеряться. Под конец пробежки Гермиона раскраснелась и тяжело дышала, но остальные из-за мороза выглядели так же.

Уже слишком холодно, чтобы заниматься на улице. Может, случайно наткнуться на Выручай-комнату? Но как подстроить это под случайность?

Гарри размышлял об этом, ожидая освобождения душа.

Через некоторое время он достал своё письмо для Джинни, и думал, как много из всей этой истории с троллем ей рассказать? Сначала он хотел свести все подробности к минимуму, чтобы лишний раз не волновать ни её, ни миссис Уизли. С другой стороны, вещей, о которых он не мог с ней поговорить, было и так достаточно. Не разрушат ли эти тайны саму возможность доверия между ними? «Я должен быть максимально честным с ней, — почти с отчаянием решил он — иначе она просто не простит меня, когда всё узнает. Как можно просить о доверии, если сам не доверяешь?» Он вздохнул. Под давлением совести возможное решение стало единственным.

…Джинни, здесь на Хэллоуин произошли страшные вещи, и я сейчас не про будящий всех храп Рона. Я тебе обо всём напишу, но прошу, не рассказывай лишнего маме, по крайней мере пока не прилетит сова Рона. Все в порядке, хотя и вправду могло случиться худшее. Всё началось, когда мы спускались в Большой Зал на праздник Хэллоуина…

* * *

Когда Оливер наконец был убеждён, что рука Гарри полностью восстановилась, он увеличил нагрузку на тренировках. Но Гарри был слишком счастлив снова играть, и поэтому не обращал внимания на изматывающие тренировки. По правде говоря, ему даже не хватало фанатизма Оливера в любимом спорте. Побывав капитаном на шестом году и прочувствовав всю нагрузку и ответственность этой должности, он даже немного сочувствовал пятикурснику.

«Я постараюсь, чтобы Оливер не ждал два года, пока его имя появится на этом проклятом кубке», — думал Гарри, практикуя “Захват ленивца”. Довольно сложно было перевернуться на метле, при этом с неё не слетев.

Гарри был уверен, что поймает Снитч. С другой стороны, бладжеры доставляли ему проблемы далеко не первый год. После отработки базовых упражнений, Гарри начал шутливо дразнить Фреда и Джорджа. Поначалу близнецы осторожничали, чтобы не травмировать ловца и не навлечь на себя гнев капитана. Но несколько уворотов подсказали им, что Поттер — не самая лёгкая мишень, так что вскоре уклониться от очередного бладжера стало единственной и непростой задачей для Гарри.

Когда его друзья впервые пришли наблюдать за тренировкой, Рона пришлось долго убеждать, что близнецы не пытаются убить Гарри. После этого случая, Гарри стал замечать хотя бы одного из своих друзей на трибунах на каждой тренировке. В результате он загнал Гермиону в неприметный угол библиотеки и спросил, что всё это означает.

— Ну, раз ты спрашиваешь… В общем, Рон был немного обеспокоен…

— Обеспокоен?

— Он рассказал нам о тренировках. И мы договорились, что хотя бы один из нас должен быть там — с палочками наготове — понимаешь, на всякий случай…

— …на случай, если Фред или Джордж собьют меня с метлы?

Она осторожно кивнула.

— Это… ну, это и вправду… — Гарри сглотнул. С момента гибели того Рона больше года назад никто не присматривал за ним, не прикрывал спину, в случае чего. — Я действительно ценю это, — закончил он.

Гермиона посмотрела на него с удивлением, когда до неё дошло, что он не зол. Её глаза впились в мальчика.

— Гарри, — тихо сказала она. — Я кое-чего не понимаю.

— Ну, это несложно объяснить, — вздохнул он. — Если бы я упал с метлы и сломал бы себе шею, мои тётя и дядя устроили бы по этому поводу вечеринку. Я и вправду ценю, что кто-то за мной присматривает. Понимаю, странно звучит, но…

— Гарри, — мягко прервала она. — Рон сказал, что ты был уверен, что что-то произойдёт на празднике в Хэллоуин. Как ты обо всём узнал?

Гарри посмотрел на неё, и в горле встал ком. Он пожалел, что обратился с вопросом о тренировках не к Рону или Невиллу.

— Я… чувствую, что ты что-то скрываешь, Гарри. Я не хочу лезть не в своё дело, но я вижу, это тебя тревожит. Сильно тревожит. Иногда ты смотришь на нас и кажешься… старым и потерянным, полагаю, — она сглотнула и слегка покраснела, но взгляд не опустила. — Не только Рон за тебя волнуется. Я хочу помочь тебе, — тихо закончила она.

Ему стоило помнить, насколько умна его подруга, так что теперб это лишь вопрос времени — когда она всё поймет. Он вздохнул.

— Это и вправду много для меня значит, больше, чем ты можешь себе представить. Но я не могу рассказать, в чём дело. Пока не могу. Это просто слишком для любого из вас.

Гермиона задумалась на секунду, а потом медленно кивнула.

— Я смогу посылать к тебе сов летом? — спросил Гарри.

Она снова кивнула, более уверенно на этот раз.

— И мы можем пока что отложить этот разговор на будущее?

— Да. Я думаю… Я думаю, что понимаю в чём дело, Гарри. Хотя бы отчасти…

— Я не сомневаюсь, — сказал Гарри, улыбаясь. — Ты очень умна. Но я пока не могу тебе рассказать большего.

Кровь пульсировала в ушах, когда Гарри выходил из библиотеки. Он надеялся, что сделал всё правильно. Неудивительно, что Гермиона что-то заподозрила. Но он не думал, что она заметит что-либо так быстро.

«Полагаю, я не настолько скрытный, как мне казалось, — уныло подумал он. — По крайней мере, Гермиона сможет подождать хоть немного и не обращать на мой секрет внимание остальных.»

Он усмехнулся, вспоминая, как Гермиона заколдовала лист регистрации, куда вписывали свои имена члены ОД. Гарри признавал, что ему и вправду было одиноко. В последний раз про его борьбу с судьбой и будущим он говорил с портретом Альбуса. Гарри улыбнулся, представив себе выражение лица Гермионы, узнавшей, сколько законов и правил магии он нарушил своим путешествием во времени.

* * *

Гарри старался избегать всё ещё хромающего Снейпа. Его деятельность больше не была подозрительной, и, следовательно, не представляла интереса. После Хэллуина обычная ненависть профессора в сторону Гарри сменилась чем-то, что просто ледянило душу. На уроках зелий Гарри уже почти привык к неожиданным ментальным атакам посреди нарезания ингредиентов или помешивания котла. Радовало, что пока профессор занят предметом своей нездоровой ненависти, остальные ученики в безопасности.

Причины для такого изменения ни для кого не были секретом. Выдержав невероятно нудную лекцию о правильном поведении от Перси, тот поведал Гарри описание событий, произошедших после его отбытия в больничное крыло. Профессор Снейп потребовал снять с каждого по пятьдесят баллов и выгнать из школы. Профессор Макгонагалл, узнав о роли Драко во всём произошедшем, быстро перевела все стрелки на него. Затем профессор Дамблдор успокаивающим голосом отметил глубокий шок, в котором пребывал Гарри на момент обвинений в адрес Драко и решил никого не выгонять и никого не наказывать, и добавил, что ранения Гарри — и так вполне достаточное воздаяние всей компании гриффиндорцев за их нарушения. Профессор Снейп покраснел от злости и начал кричать, и директору пришлось отвести мастера зелий в свой кабинет для “дальнейших обсуждений”… от которых горгульи вздрагивали не один раз.

В который раз пообещав Перси постараться не попадать в неприятности, Гарри отправился спать. Услышанная история явно стоила нравоучительных лекций от старосты.

Вдобавок, то, что Снейп хромал, давало не только моральное удовлетворение, но и подтверждало, что Квирелл занят Философским камнем. А значит, всё шло по плану.

Накануне первого матча по Квиддичу, Гарри плохо спал, однако уснуть ему мешало не нервное напряжение. Память на этот раз любезно показывала руины Косого Переулка и огромный кратер на месте магазина близнецов Уизли. Тяжело дыша, Гарри уставился в потолок, восстанавливая слишком уж участившееся сердцебиение. Когда пульс вернулся в норму, он с трудом поднялся из кровати и отправился в гостиную, работать над следующим письмом для Джинни.

Когда зимнее солнце поднялось над горами, Гарри уже отошёл от кошмара. Последовал ранний завтрак и, что его удивило, нарастающее возбуждение от предвкушения матча. Даже беспокойные или насмешливые комментарии от учеников не смогли испортить ему настроение. Он был просто чертовски рад вновь играть в Квиддич. В этом спорте было слишком много случайностей, чтобы знания о будущем испортили игру. Первый же поворот в другую сторону изменит весь ход матча, даже если тренировки этого ещё не сделали. Теперь он не был новичком — в каком-то смысле у него вдвое больше опыта игры, чем у Вуда. Так что стоит попытаться поймать Снитч куда быстрее, чем в прошлый раз.

И, хоть кое-что в этой игре изменению не поддавалось, палочка в рукаве, закреплённая на запястье узлом, внушала уверенность.

Предматчевая речь капитана перед игрой вызвала широкую улыбку у ловца Гриффиндора. Близнецы пристроились рядом с ним, когда команда выходила на поле.

— Не волнуйся, Гаррикинс... -

— ...мы не позволим Бладжерам мешать тебе наслаждаться игрой... -

— ...хотя ты и сможешь от них увернуться... -

— ...что ты не раз доказывал нам во время тренировок... -

-... мы отклоняемся от темы, братишка... -

— ...хм, ну да. В общем, мы прикроем тебе спину... -

— ...потому что если не сможем... -

— ...Ронникинс пообещал спустить с нас шкуру... -

— ...и мне кажется, он не шутил!

Гарри рассмеялся, привлекая внимание всей команды. Он пожал плечами.

— Это же просто Слизеринцы.

— Хм, дружище, — начал один близнец.

— Знаешь, они нас в прошлом году в порошок стёрли, — добавил второй.

— Может быть, — хмыкнул Гарри. — Но нынче же не прошлый год?

Гарри улыбнулся и помахал Рону, Невиллу и Гермионе, когда заметил их на трибунах. Сделанный вручную плакат блестел под солнцем, произвольно меняя цвета. Они помахали ему в ответ и на сердце сразу стало легче. Это был прекрасный день для полётов.

Стоило Гарри оттолкнуться от земли, как его одолело ясное ощущение что эта игра будет совершенно иной. Он не смог устоять перед искушением сделать несколько трюков, поднимаясь над охотниками и кольцами. Заняв позицию высоко над полем и высматривая снитч, Гарри широко улыбнулся, когда услышал предвзятые комментарии Ли Джордана. В это время Фред и Джордж ,вынесшие уроки с тренировок, ударили по бладжерам под необычными углами, заставив Слизеринских охотников уклонятся от непривычных атак. Второй бладжер стал преследовать Теренса Хиггса, их ловца, с необычным рвением. Уже через минуту игры охотники Слизерина рассеялись, и Анджелина вместе с Кэти и Алисией забили гол почти беспрепятственно.

Когда снитч появился в первый раз, слизеринский охотник был к нему гораздо ближе, чем Гарри. Пришлось рухнуть в своём любимое пике, но проклятая удача была на стороне противника. Гарри, как мог, пытался его догнать, но вскоре сразу два бладжера сбили Хиггса с метлы. К сожалению, его, вместе с метлой, выбросило прямо на траекторию полёта Гарри, и ему пришлось потратить время на уворот. Когда он вновь вернулся к преследованию, снитч уже пропал. Объявили тайм-аут, и команда львов кружила над полем, пока Слизеринцы приводили в чувство своего ловца.

— Извини, Гарри... -

— ...не повезло нам.

— Не стоит, — успокоил он близнецов. — Вы прекрасно сработали. Он бы первым добрался до снитча, если бы не вы.

Когда игра продолжилась, метла Гарри дёрнулась вбок. Он мгновенно достал из рукава палочку и прошептал:

— Фините инкантатем, — метла сразу успокоилась.

«Неудачная попытка, гад двуликий», — мысленно усмехнулся он.

На такой высоте вряд ли кто-нибудь заметил происшествие. «Они, видимо, думают, что я просто жду появления снитча, тем более, Хиггс теперь не может быстро летать и мне он больше не соперник». Он не стал прятать палочку, и не зря — проклятие пришлось снимать ещё дважды, прежде чем наконец появился золотой мячик.

Гарри бросил Нимбус-2000 в пике и смог схватить трепещущий Снитч ещё до того, как люди заметили его рывок. Рон и Невилл станцевали вокруг Гермионы, а Ли Джордан объявил окончательный счёт. Двести семьдесят-двадцать в пользу львов — Слизерин просто размазали.

* * *