Ты - мой мир (гет)

Оливер прибежал за завтраком. В просторной столовой в то время звенели тарелками слуги, пахло пирогом и лазаньей.

Оставив тарелку наполовину полной, Адель вылезла из-за стола и, пока не видела няня, выбежала с мальчиком на улицу.

— Идём! Я такое место нашёл! Ни за что не поверишь! — восклицал Оливер. Всю дорогу он был восторжен и вдохновлён, и Адель решила не спрашивать его о том, что услышала вчера.

Миновав знакомую улицу, Оливер двинулся к тому самому холму, с которого спускалась дорожка к кладбищу, но на сей раз свернул в сторону в направлении прямо к лесу. Адель следовала за ним.

Лес всегда казался ей местом жутким, но сейчас в сопровождении Оливера девочка чувствовала себя в безопасности. Скрипы веток под ногами и случайные шелесты не казались теперь такими страшными. Оливер всё шёл вперёд и не останавливался. Адель была в лесу впервые, потому рассматривала всё с любопытством и в то же время старалась не отставать от своего проводника.

— Это здесь, — сказал Оливер, когда их глазам предстала поистине чудесная картина. Поломанные деревья образовывали подобие маленького шалаша. Оливер залез в него, Адель полезла за ним. В руки тут же впились мелкие соломинки от опилок, но, не обращая на них никакого внимания, Адель продолжала ползти дальше. Оливер дополз до конца шалаша и прислонился к одному дереву, глядя на картину, раскрывавшуюся вдали. Лёгкие былинки светились на солнце и опадали на покрытую зелёным ковром поляну.

Адель прислонилась к дереву с другой стороны. Было тепло и хорошо. Оливер повернулся к ней.

— Адель, я хочу, чтобы мы никогда не расставались. Чтобы точно также проходил каждый наш день. Хочешь, это место станет нашим — и только нашим?

Адель кивнула. Яркое солнце не давало ей разглядеть Оливера, чьи волосы и без того всегда были светлыми-светлыми, а теперь точно светились.

Оливер что-то вытащил из кармана шорт. Это оказалось маленькое колечко из стебля одуванчиков.

— Я хочу, чтобы мы никогда не расставались. Даже если и расстанемся, чтобы мы помнили друг о друге. Это будет знаком нашей памяти. — Оливер улыбнулся и протянул вещь девочке.

Весь мир, — казалось Адель. — Весь мир перевернулся с ног на голову. И в этом мире было только солнце, она и Оливер. И этот ясный прекрасный день.

* * *

Проснувшись на другой день, Адель тут же взглянула на прикроватный столик и, убедившись, что на нём лежит кольцо из одуванчиков, улыбнулась, поняв, что вчерашний день не был сном. Надев домашнее платье, Адель взглянула в окно. Оттуда тут же полился яркий солнечный свет. Птицы щебетали уже вовсю. Это могло значить только одно — что утро уже давно наступило, а, значит, Оливер уже давно её ждёт.

«Должно быть, он уже приходил, но я ещё спала», — решила Адель и быстро спустилась вниз.

В столовой никого не было. Родители уже позавтракали. Няня, выбежавшая из комнаты, предлагала девочке еду, но Адель отказалась и побежала на улицу.

День и правда был тёплый и солнечный. Не обнаружив Оливера нигде поблизости, Адель решила, что он, возможно, уже ждёт её в их месте и ринулась перебегать улицу. Как и всегда, сбегая с холма, Адель сняла сандалии, отдавая свои босые ноги мягкой траве. Она пробежала мимо кладбища, и вот уже два поваленных, как шалаш, дерева встречают её.

— Оливер! — крикнула Адель, расплываясь в улыбке. Ей уже представлялось, как Оливер на той стороне шалаша оборачивается и лезет к ней на встречу по шершавым опилкам. Но всё было тихо. Опилки на той стороне не зашелестели. Адель полезла в шалаш сама.

На той стороне было пусто. Солнце, как и вчера, освещало деревья и поляну. Расстроенная Адель вернулась на холм и решила сбегать за Оливером к нему домой.

Покрашенная высокая калитка была заперта, и Адель пролезла через проём в ограде.

Адель тут же изумила невероятная пустота и тишина на участке. Мало того, что здесь никого не было, даже ни одной вещи не виднелось на участке. Только двухколёсный велосипед Оливера стоял за домом, ожидая своего хозяина. Адель поднялась по ступеням и несколько раз позвонила в дверь. Какое-то время никто не отвечал, но наконец-то дверь открылась. Незнакомая женщина взглянула на Адель.

— Мисс, — произнесла она тоненьким дрожащим голосом. — Мисс, они уехали… до следующего лета… Мисс…

Дальше Адель не слушала. Грустное чувство охватило всё её существо. Даже погода не казалась Адель уже такой радостной и прелестной. Дни снова стали казаться дождливыми и бесконечными.

С самого дня уезда Оливера Адель засела за книги. Она читала каждый день, почти не переставая. Родители, до сих пор видевшие её всегда радостно гуляющую по улице, удивлялись переменам.

Адель читала много, не переставая. Вернувшись домой, она свернулась клубочком на кровати и укуталась в одеяло. Мелкие слёзы зараз оросили её подушку, так что даже погода, прочувствовав её настроение, омрачилась.

Адель пролежала так несколько минут, а потом решила, что барышням плакать не подобает. Почему-то вспомнились слова няни, которые та приговаривала каждый раз, качая при этом головой, когда кто-то из прислуги случайно разбивал тарелку или взрослые обсуждали какие-то грустные, но совсем не ясные Адель мысли: «Сегодня сладко да гладко, а завтра ямы да ухабы».

«Я, мы, да уха бы», — эхом повторила девочка непонятные ей слова, как будто это было своего рода заклинанием. Не желая больше выказывать своего огорчения, несмотря на то, что грусть колола её сердце невидимой противной иглой, Адель поднялась и стала рассматривать свои старинные вещи. Игрушки и куклы, которые она не по годам отбросила, украшения, которые она смастерила сама из подручных материалов. Вдалеке лежало отброшенное кольцо из одуванчиков. Адель провела рукой по лицу и глазам и сложила его в маленькую шкатулку, которую для неё когда-то сделал отец.

Дальше её взгляд упал на деревянный сундучок, который ей подарил Райан. Она открывала его всего один раз, но ни разу не пользовалась его содержимым.

Внутри находились книжки. Множество прекрасных книжек с картинками. Адель вытащила одну и принялась читать.

Слова лились из книги, слетали с её губ, сливались в образы и превращались во что-то, доселе ей неизвестное. Они погружали её в чудесные страны, где она никогда не была и вряд ли будет.

Порой Адель завидовала счастью героев. Ей хотелось также, как Дюймовочка, научиться летать и там, где-нибудь высоко-высоко, найти то, о чём она мечтает. Того, о ком она думает.

Дни летели за днями, и погода всё больше портилась. Для маленькой Адель наняли учителей, и теперь книгам она посвящала только своё свободное время.

Во время учебных часов всё, о чём говорил когда-то Оливер, всплывало у неё в голове. Она прилежно училась и отвечала хорошо каждый урок. Родители не могли нарадоваться на неё; только одно их огорчало — непонятная грусть в этих глубоких синих глазах.

В один холодный августовский вечер Адель сидела на нижней ступеньке крыльца их домика, обхватив руками колени. Просторное белое ситцевое вечернее платье скрывало её худенькую фигурку. Положив подбородок на колени, погрузившись в себя, она шевелила пальчиками ног в пыльном гравии дорожки, ведущей к забору. Маленькие её туфельки, аккуратно поставленные рядышком, виднелись на ступеньке лестницы. Светлые кудряшки волос заместо любого фонаря сияли золотом в погружающей в себя весь мир ночной тьме. Внезапно послышался скрип шин по гравию на той стороне забора, и девочка по привычке стремглав бросилась в дом. Посторонних — даже если от них её отгораживал целый забор, она до сих пор сторонилась. Но когда она тарабанила босыми маленькими ножками, немного пыльными от гравия, в который они только что были погружены, отец внезапно позвал Адель к себе. Девочка сделала вид, что только что повторяла урок по грамматике, но на зов отца откликнулась сразу же и выбежала к нему.

— Адель, — произнёс почти незнакомый ей суровый мужчина с такой непривычной для него улыбкой, распахивая для неё объятия. Немного неуверенно, но девочка приняла их, и сердце затрепетало её от чего-то приятного, доныне ей незнакомого. Тем временем, тот продолжал: — Похоже, к тебе гости.

Адель не поверила своим ушам. Сердце быстро забилось в груди. Она подбежала к окну, готовая уже закричать знакомое и милое имя.

Но радость её была недолгой. Машина остановилась у самого забора, и из неё вышел не тот, кого Адель так надеялась увидеть.

Мужчина закрыл за собой дверь автомобиля. За ним вышел высокий кареглазый юноша, похожий на отца как две капли воды и так хорошо знакомый Адель. Девочка отшатнулась от окна, пребывая в некотором смятении. Она уже не знала, радоваться ей или огорчаться. Дядя Райан снова был здесь.