Призрак рыжей кошки (джен)

1987

Галлея

— Вернон, ты не видел эту паршивку? Такое ощущение, что это мне надо покупать очки, а не ей! — воскликнула Петунья Дурсль. Ее терпение медленно, но верно подходило к концу, а время было всего лишь десять утра!

Начался день как обычно. Петунья приготовила завтрак и пошла будить свою племянницу-воспитанницу Галлею Поттер. Накануне вечером, когда Петунья готовила пирог, а Галлея ошивалась поблизости, произошел неприятный инцидент. Петунья велела племяннице принести книгу с рецептами, на что та поочерёдно приносила какие угодно книги, но только не нужную. Петунья заподозрила бы, что Галлея решила над ней поиздеваться, если бы не одно «но». Когда искомая книга была найдена. То Петунья попросила Галлею зачитать ей рецепт. Девочка с трудом разбирала простые слова и цифры, тогда-то Петунья и поняла, что здесь все не так просто.

Показав на следующий день Галлею специалистам, Петунья ужаснулась. Зрение девочки оказалось просто ужасным. Было удивительно, что проблема не выяснилась раньше. Хотя Петунья не признавалась в этом даже самой себе, предпосылки были, просто женщине было не до этого.

После внепланового визита к окулисту и несколько опустевшего кошелька настроение Петуньи стремилось к нулю. Очки тоже обещали влететь в копеечку, поскольку помимо близорукости обнаружился еще и астигматизм. Поэтому Петунья была крайне недовольна всем с самого утра.

Галлея же испытывала двоякие эмоции. С одной стороны, очки — это замечательное приобретение! Теперь она сможет беспрепятственно читать объявления, афиши и, если даст Дадли, то и книги. Но, с другой стороны, Галлея боялась. По обрывкам разговоров тети и дядя девочка поняла, что очки — вещь недешевая, и если племянница их сломает, то запретом на выход из чулана дело не ограничится. Но, собственно, Галлею никто и не спрашивал, так что девочка решила плыть по течению. Ходят же другие дети в очках, и все у них хорошо. Так почему у Галлеи что-то должно пойти не так?

Девочка и сама не могла ответить на этот вопрос, но предчувствие огромных неприятностей не оставляло ее весь день.

Очки Галлее позволили выбрать самой. Ее внимание привлекли круглые очки в черной тонкой оправе. Тетя с дядей согласились, благо очки стоили недорого. По приезде домой Галлея не переставала восхищаться тем, как четко она видит, а в голове крутилась мысль: «У меня что, сегодня День рождения?» Но праздник был недолгим. Отправившись прогуляться по саду, Галлея залезла на свою любимую яблоню. Ее ветки были толстыми и прочными, а листва густой и зеленой. Даже если Галлею кто-то искал, тут её найти не могли.

Рядом с Галлей приземлилась небольшая птичка. Подумав, девочка решила, что это, должно быть, белобровик. Галлея протянула к нему руку, но птенец перелетел на ветку подальше. Галлея наклонилась, вытягивая руку. Казалось, еще чуть-чуть и она дотронется до белобровика, но птица перелетела еще дальше, словно играя с Галлеей. Девочка тоже не отставала и аккуратно последовала за птицей. Вот Галлея почти достала его, но белобровик вспорхнул и улетел с дерева вовсе, а Галлея не удержала равновесие и упала на землю.

Падать было невысоко, и девочка даже не испугалась, но вот очки во время падения слетели с носа и упали на землю, разлетевшись блестящими на солнце осколками. Галлея вскрикнула. Ее новые, замечательные очки разбились! Дядя с тетей ее убьют! Галлея всхлипнула, поправила футболку и понуро вышла из сада. Шла она недолго и остановилась около резной скамейки, стоявшей в близлежащем парке. Тяжело опустившись на нее, Галлея задумалась. Идти домой совершенно не хотелось, и Галлея затравленным взглядом огляделась по сторонам. Ее внимание привлёк блеск в густой зеленой траве. Наклонившись, Галлея коснулась рукой очков, точно таких же, какие были у нее!

Не раздумывая больше ни минуты, Галлея надела, и ее зрение снова улучшилось.

— Галлея Поттер? — раздался тихий голос.

Галлея огляделась, но в парке она была совершенно одна.

— Кто здесь? — спросила Галлея.

Ее взгляд внимательно прошелся по деревьям и кустам, а атмосфера парка перестала быть дружелюбной и стала пугающей.

— Кто здесь? Эй! — повторила Галлея.

Ответом ей была тишина. Но благодаря вновь обретенным очкам Галлея смогла разглядеть за кустом силуэт. Маленький, он скользнул за дерево и скрылся, потом появился на ветке прямо над ней, и Галлея разглядела своего преследователя. Это был небольшой какой-то блеклый рыжий котенок.

— Кис-кис-кис? — попробовала позвать его Галлея, но котенок уже исчез.

Больше не оглядываясь, Галлея побежала по Тисовой улице к дому номер четыре. «Пусть там и Дурсли, но там безопасно!» — подумала Галлея. Дома даже не заметили ее отлучки. Тетя Петунья все так же бренчала посудой на кухне, Дадли смотрел телевизор в гостиной. Все осталось по-прежнему. Ничего не изменилось.

Остаток дня прошел спокойно. Галлея не слышала странных голосов, не видела исчезающих рыжих кошек и даже не разбила очки.

Утром на следующий день, когда Галлея мыла посуду после завтрака, произошел неприятный инцидент. Напевая себе что-то под нос Галлея, даже не заметив, как спихнула на пол чашку из любимого тётушкиного чайного сервиза. Галлея в ужасе замерла и тут вновь услышала странный голос:

— Представь, как чашка собирается обратно и скажи «Репаро».

— Что? — совсем растерялась Галлея.

Голос покорно повторил. Галлее было некогда удивляться, и она выполнила требуемое. Чашка начала собираться даже до того, как Галлея сказала заветные слова, и вот на полу стояла целая и невредимая чашка из тетушкиного сервиза.

— Сильна, — восхищенно и как бы себе под нос сказал тот же голос.

— Кто ты? — спросила Галлея вновь принимаясь за посуду.

Голос словно задумался и наконец произнес:

— Твой друг.

На тот момент шестилетней Галлее этого объяснения было достаточно, и она расслабилась.

Голос оказался на удивление умным, а первоначальный страх отступил. У всех же есть друзья! Так почему у Галлеи не может быть друга, пусть даже такого странного? Казалось, что он знает практически все! Это только сначала он был неразговорчивым. Галлея потратила не один день, чтобы все-таки разговорить его. Но ей это удалось. Вначале голос, который представился, как Том, крайне неохотно и немногословно отвечал на вопросы.

— Том, а что такое это… Ну как его? Ре… Рпе?..

— «Репаро»? — предположил Том.

Галлея закивала и на всякий случай добавила:

— Ага.

— «Репаро» — это заклинание починки. Чтобы…

— Подожди! — перебила его Галлея. — Заклинание? Ты сказал «заклинание?! То есть подожди! Это как в фильмах Дадли? Там тоже было волшебство, только там его называли по-другому. Сила? Да, точно, Сила! Там еще они вещи притягивали и светящимися палочками дрались!

Том издал непонятный звук, в котором Галлея с удивлением опознала смех.

— Что смешного? — надула губки Галлея. — Я правда-правда видела! Дадли мне не давал, а я подсмотрела! Только там не было заклинаний… Кажется.

Том уже даже не пытался замаскировать свой смех и смеялся до того заразительно, что Галлея, сама не понимая над чем, тоже расхохоталась.

— Ой, — спохватилась девочка. — Тебя же услышат! Что скажет тетя, когда узнает?

— А ты еще не поняла? — спросил Том и, не дождавшись ответа, продолжил. — Меня можешь слышать только ты.

— То есть ты только мой друг? — восхитилась Галлея.

Дождавшись утвердительного ответа, Галлея улыбнулась, но тут же снова погрустнела:

— Тебе же, наверное, скучно…

Том поспешил ее заверить, что, нет, ему совершенно не скучно и он рад общению с ней, Галлеей Поттер. Вспомнив о первоначальной цели разговора, девочка снова попросила рассказать Тома о магии. Тот, немного подумав, ответил.

— Никто не знает, откуда появилась магия, но еще в древности люди знали о ней. Наверное, ты помнишь сказки про чародеев, друидов и волшебников, которые приходили в самый нужный момент и помогали? Так вот, эти волшебники существуют на самом деле. Они, в основном, колдуют волшебными палочками…

Том рассказал Галлее про Хогвартс, факультеты, знаменитых чародеев и многое другое. Галлее казалось, что она спит и, когда проснется, не услышит Тома, не вспомнит про магию. Когда пришло время ложиться спать, то к глазам Галлеи подступили слезы. Том удивился и спросил, что случилось.

— Том, пожалуйста-пожалуйста, не уходи! Я боюсь, что когда проснусь — тебя не будет… Прошу, останься…

— Я буду и завтра, и послезавтра, и после-после. Я никуда не денусь, — успокаивающе произнес Том.

И Галлея заснула, убаюканная словами Тома, который рассказывал ей сказку известного волшебного писателя Барда Бидля.

* * *

Утром Галлею разбудил не привычный вопль тетушки Петуньи, а предельно громкий и не слишком вежливый комментарий на тему того, что ее новый друг думает о маглах. За вчерашний разговор Галлея запомнила, что этим странным словом волшебники называли простых людей. Но, увидев, что Галлея проснулась, Том замолчал.

— Ты не ушел? Ты остался со мной? — тихо спросила Галлея, не веря до конца в свое счастье.

— Конечно. Куда я денусь? — удивленно поинтересовался Том.

Галлея облегченно вздохнула, а это утро показалось ей самым чудесным на свете. Выйдя из чулана, она не обиделась на Дадли, толкнувшего ее, приветливо помахала рукой тете Петунье и обрадовалась птицам, поющим за окном. Казалось, что ничто не может испортить столь прекрасное утро.

— Что это ты такая счастливая? — недовольно поджала губы тетушка.

У нее, в отличие от Галлеи, настроение было далеко не таким замечательным и беззаботным. Галлея пробормотала, что ей просто хорошо и она счастлива. Брови тети Петуньи поднялись вверх, но она промолчала. Как только тетя Петунья вышла пришел черед Галлеи удивляться:

— Том? Том, как думаешь, что это с тетей Петуньей?

— Что? О чем ты?

— А ты не заметил? — снова искренне удивилась Галлея. — Она мне совершенно ничего не сказала про внешний вид! Как думаешь, она теперь любит меня?

Том издал непонятный звук и задумался.

— Полагаю, это сделала ты. Я… Один мой друг жил в приюте. К нему там относились тоже не очень хорошо, и он научился накладывать чары отвлечения внимания. То есть если про него кто-то вспоминал, то сразу находилось сразу более важное дело, и про него снова забывали.

— Но, Том! А как же эти странные слова, вроде этого «Репаро»? Я точно ничего не говорила…

— Понимаешь… Как бы тебе объяснить? Слова, как и волшебная палочка — это в первую очередь костыли для мага. Помнишь, вчера ты мне рассказывала, как ты поднимала в воздух игрушечные кубики? Ты же не говорила тогда заклинаний и не махала палочкой, верно? — Галлея кивнула. — Заклинания и палочка всего лишь направляют магию, помогают точно сформулировать желание.

Галлея совершенно ничего не понимала. Ну, вот зачем говорить какие-то непонятные слова и махать палочкой, если это можно и так представить? Том, кажется, понял направление мыслей Галлеи и объяснил:

— Вот представим, что ты хочешь наколдовать конфетку? Чтобы наколдовать ее палочкой тебе надо всего лишь сказать заклинание, а вот чтобы наколдовать ее самой, тебе нужно представить конфетку в точности до рисунка на упаковке и по-настоящему поверить, что все получится.

Как сказал дальше Том, чары, произведенные палочкой, требуют меньше концентрации и меньше энергии, а для «сырой» магии необходимо много энергии и отличное воображение. Как оказалось, беспалочковую магию лучше всего начинать развивать еще в детстве. И многие чистокровные семьи так делают. Кто такие «чистокровные семьи», Галлея тоже не очень поняла. Том поспешил пояснить:

— Маги бывают маглорожденные. Те волшебники, чьи родители люди или несколько поколений сквибов.

— А… — начала было Галлея, но Том раздраженно сказал:

— Потом объясню. Есть чистокровные маги, или аристократы магического мира. Они поддерживают чистоту крови на протяжении многих веков, женясь и выходя замуж только за таких как они. Потом есть полукровки. Это, грубо говоря, все остальные.

— А… — снова попыталась спросить Галлея.

— Да сейчас скажу я про твоих сквибов! — разозлился Том. — Сквибы — потомки волшебников, родившиеся без дара! Так понятно?

Галлея кивнула, а Том замолчал.

Солнце начинало медленно садиться, день подходил к концу. Лучи едва пробивались сквозь плотные жалюзи кухни, и дом погрузился в полумрак. Сегодня. В целом, сегодня был на удивление приятный день. Еще утром родственники Галлеи уехали в магазин. Любая бы другая девочка на месте Галлеи обиделась, что ее не взяли, но только не она. Для нее этот день был легким и свободным. Не боясь, что их услышат, можно было говорить с Томом почти весь день. Только вот Том молчал.

— Том? Том? — позвала Галлея через полчаса тишины.

— Что?

— Ты обиделся? Ну, прости меня!

— Нет, я не обиделся. Просто… Просто… А не важно. Я не очень-то умею общаться с детьми.

Галлея испугалась:

— Но мы же друзья? Да, Том?

Ответом ей послужило задумчивое сопение и тихое: «Пожалуй, да».

* * *

Дни складывались в недели, недели в месяц, и Галлея уже не могла представить себя без Тома. Вся ее жизнь разделилась на «до» Тома и «с» Томом. Тетя с дядей стали обращать чуть больше внимания на Галлею, чем раньше и купили ей розовую пони-игрушку. Дадли стал меньше драться, а вечера стали наполнены интересными рассказами Тома о магии.

Но больше всего Галлее нравилось, что о Томе не знает никто, кроме нее. Это был маленький секрет Галлеи. Только ее. Дадли не мог отобрать или сломать Тома, как простую игрушку. Дадли не мог даже узнать о нем.

Вот и сейчас сидя на скамейке, Галлея немного глупо улыбалась, слушая рассказ Тома о его буднях в волшебной школе Хогвартс. Сама Галлея была уверена, что тридцать первого июля одна тысяча девятьсот девяносто первого года ей придет заветное письмо! То самое письмо! В желтоватом конверте с гербом Хогвартса и красной печатью посередине.

— Том! Вот скажи! Если я, как ты говоришь эта… Ну как ее? Полу… Ну, в общем, мой папа был чистокровным, значит, у меня должны быть родственники! Ведь ты говорил, что все эти… аристократы — родственники между собой. Ты представляешь! Это значит, что где-то у меня есть другие тетя и дядя, другие кузены!

Том промолчал, обдумывая что-то, но так ничего и не ответил.

К этому разговору они вернулись через несколько дней, когда Том сам же начал его:

— Галлея, помнишь, ты спрашивала про твоих ближайших родственников? Кузенов… Ну, и так далее. Я, кажется, нашел твоих родственников. Это Нарцисса и Люциус Малфои. Нарцисса твоя троюродная тетя, а Люциус — ее муж.

Глаза Галлеи загорелись. Несмотря на свои и же слова, она считала, что в лучшем случае найдется какая-нибудь престарелая тетушка лет восьмидесяти с кучей кошек, как у миссис Фигг.

— Том… — неуверенно спросила Галлея, нервно теребя край футболки. — А… А я могу их увидеть?

— Почему бы нам их не найти?